Дикие земли [Сергей Александрович Арьков] (fb2) читать постранично, страница - 2

темнота действовала угнетающе, нагоняя мрачные мысли о скором конце всего сущего. Зловещие знамения сулили беду. Или что-то похуже. Что-то такое, что не уложится в рамки определения беды хоть плашмя, хоть боком.

К утру столица балансировала на грани паники. Земля под ногами продолжала подрагивать, а городские колдуны как с цепи сорвались – бегали по улицам с дико выпученными глазами и вопили, что ужасное нечто вот-вот обрушит на них свою адскую мощь. Некоторые уже начали покидать Черный Ургорт. Но основная масса горожан оставалась на месте – молилась, боялась и с нетерпением ожидала разъяснений со стороны руководства. С незапамятных времен граждан черной империи приучали к тому, что руководству виднее. Приучали, в том числе, и методом искусственного отбора. Тех, кто сомневался во всевидящем таланте начальства, топором палача вырубали из генофонда нации. Так что население Кранг-дана было хоть и злое, но в целом пассивное и послушное. Оно охотно и с радостью творило злодейства на землях Ангдэзии, когда оказывалось там в составе воинских формирований. Но это всегда осуществлялось по чужой воле, по прозвучавшему сверху приказу. Проявлять же личную инициативу подданных черной империи отучили давно и успешно. Вот они и ждали, когда же кто-то из взрослых придет и объяснит им суть зловещих предзнаменований. Как же хотелось услышать им, что все хорошо, паники нет, а кто думает иначе, тому следует этой ночью ждать гостей. И сразу же наступит успокоение. Сразу как гора с плеч.

Но верховной власти в лице императора Дакроса Безжалостного в настоящий момент было не до презренных подданных. Куда больше его волновала собственная резиденция – грандиозный монумент величия и бесчеловечности, возведенный его предками. Если на соседнем берегу реки трясло терпимо, то императорский дворец буквально ходил ходуном. Постоянно что-то падало, трескалось и рушилось. С потолка отваливалась лепнина, штукатурка лопалась и осыпалась, обнажая кладку. Стекол потрескалось столько, что их не успевали заменять новыми. Смертельно перепуганные слуги безрезультатно пытались скрыть от верховного властелина всея зла свои дрожащие руки и бедные физиономии. Даже стражники были встревожены, хотя для охраны императорской резиденции привлекались отборные кадры, фанатично преданные правителю и готовые с радостью отдать жизнь за его плевок. Но проняло и их. Да и трудно было сохранить хладнокровие, когда пол непрерывно дрожал под ногами, стены протяжно стонали, а с потолка отваливались куски штукатурки и падали то рядом, то на голову. В такой нервной обстановке даже черные рыцари утратили свою твердокаменную невозмутимость. При каждом следующем колебании пола под ногами, они испуганно оглядывались по сторонам, а те, что несли почетный караул, в обход уставу старались поместить себя поближе к дверным проемам, которые, в случае обрушения потолка, могли бы послужить им убежищем.

Хуже приходилось тем рыцарям, что несли караул в зале черной славы. В этом большом помещении с высоким потолком негде было спрятаться от летящей на голову лепнины. Приходилось, стиснув зубы, превозмогать. Но всякий раз, когда на каменные плиты пола с грохотом падал очередной шмат штукатурки, черные рыцари невольно приседали и задирали головы.

И лишь один человек в огромном зале никак не реагировал на перманентную бомбардировку. Он недвижимо стоял почти в самом центре, сложив руки за спиной и низко опустив голову. В его облике угадывалась стать бывалого воина, чья сила и ловкость медленно и неохотно уступали под бременем лет, но все еще были на приличном уровне. Его несколько помятый вид указывал на то, что человек этот не так давно пережил некое бурное приключение. А мрачное выражение сурового лица говорило о том, что приключение завершилось не совсем так, как он бы того хотел.

Вдруг послышался звук торопливых шагов, и все черные рыцари, заслышав его, вытянулись по струнке, и думать забыв о летящей с потолка лепнине. Человек в центре тоже выпрямился, прижал руки по швам и постарался придать своему суровому и грозному лицу выражение горячего и искреннего подобострастия.

В зал быстрым шагом вошел невысокий мужчина лет сорока, в простом черном мундире без знаков отличия. Как раз в момент его появления здоровенный кусок штукатурки отвалился от потолка, и грохнулся об пол так, что ближайший к нему черный рыцарь едва не запятнал офицерскую честь. Мужчина даже бровью не повел. Он быстро подошел к стоящему в центре зала человеку. Тот при его приближении смертельно побледнел и вытянулся так, что едва не воспарил над полом.

- Ваше… - начал он тоненьким писклявым голоском.

- Мое, мое, - прервал его подошедший мужчина.

- Позвольте выразить….

И вновь ему не удалось закончить.

- Нет уж, Мортус, позволь мне выразить все, что накипело. А ведь накипело. Напомни, что я тебе приказал?

- Вы…. Ваше….

- Да хватит блеять, мать твою! Не прекратишь, отправлю на бойню. Там барану самое место. Ну-ка