Изменить нельзя [Владимир Рогач] (fb2) читать постранично, страница - 2

— Зубами, Володенька… — шелестит мрак на прощание, и старый вампир беззвучно скользит к выходу, где его встретит Глеб с бригадой.

Интересно, остался еще кто за дверью из шайки?

— Выходи, Шарапов, — знакомо хрипит с той стороны. — Все свои…

Знаем мы ваши шутки замогильные.

— Как ты Кирпича брал, Огнелов? — спрашиваю, направив ствол на предусмотрительно закрытую пока дверь.

— Я этому голему глиняному кошелек незавязанный с серебряными монетами за ворот кинул, — смеется Глеб, довольный моей осторожностью. — Моя школа! Выползай! Хорош мурку водить!

Выползаю.

Свет. Жизнь…

— Хорошо-то как! — говорю.

Огненный Ловчий хлопает меня по плечу и, дружески приобняв, выводит наружу.

— Молодец, — хвалит сдержанно. — Молодец! И ребята улыбаются.

Только что-то не так — и круглолицый азиат Чен Ко, видно выходивший последним из членов банды, прямо в руках конвоиров оборачивается могучей кошкой с солнечной гривой и, никого, что странно, не покалечив, в три прыжка преодолевает расстояние до стены близлежащего склада.

— Уйдет ведь!.. — кричу, хватаясь за оружие.

— Уйдет, — чуть придержав меня, едва слышно произносит Глеб. И вдруг улыбается хитро. — Он ведь с тобой шел — банду сдавать, — одними губами выдыхает. — Теперь еще куда-нибудь внедрится — может, еще встретитесь.

Нет уж, спасибо. Лучше вы к нам. Работа внедренного агента — не для меня! Хотя…

* * *

— Заходи, Шарапов, — рыкнуло из-за двери. Поражаюсь этому умению Огнелова — угадывать, кто стоит за дверью. И как ему удается? Слух, верно, на зависть многим перевертышам.

Спеша воспользоваться своевременным приглашением, делаю-таки два шага, отделявшие меня от обитой черным дерматином двери, толкаю ее и вхожу.

Глеб с мрачным видом развлекает себя тушением свечи с трех метров — нарочно для этого приспустил огромную, на девяносто свечей, чугунную люстру из-под потолка и теперь злыми взмахами один за одним сбивает трепещущие огоньки, причем даже не становясь в позу, без всяких видимых усилий — а огоньки в трех метрах от его рук срываются с фитилей и пропадают. Заметив, что я уже вошел, Глеб сжимает в кулак правую пятерню и бьет наотмашь воздух между собой и люстрой, отчего гаснет сразу шесть или семь свечей и еще две, словно подумав, мгновением позже.

— Экономить надо, — не без скрытого бахвальства комментирует свои действия Глеб. — Материальный отдел все жалуется, что на нас много свечей уходит.

— Стул у тебя в кабинете именно поэтому только один? — спрашиваю, усаживаясь на краешек стола — я сегодня не на дежурстве, так что мне можно, трупов не будет. Хотя в приметы эти я не верю, конечно. — Экономишь?

— Ага, — кивает. — Сэкономил. Остальные поломались. Обо всяких тут разных…

Сэкономленный стул, на котором восседает, разумеется, хозяин кабинета, выполнен из замечательной цельной осины. Для всяких там разных — в целях экономии. И мебель, и оружие в одном флаконе.

Несмотря на показуху со свечками — подозреваю, устроенную нарочно для меня: мол, учись, пока я жив, — Огненный наш Ловчий явно не в духе, потому некоторое время, которого ему хватает, чтобы вновь подтянуть к потолку тяжеленную люстру, мы молчим слаженным дуэтом. Что называется, в унисон. Нам бы концерты давать — художественного молчания дуэтом. На подобном представлении никто не скажет, мол, и я так могу, а ты вот «Мурку»…

— Как думаешь, Шарапов, — покончив наконец со своим подсвечником, бурчит Глеб, — почему горбатого упыря Карпом прозвали?

— Потому что зеркальный? — выдаю первую пришедшую в голову и, по-моему, единственно возможную ассоциацию.

— Ас чего бы вампиру зеркальным быть? — словно хваля мою сообразительность, задает следующий вопрос Огнелов.

— У него что — отражение есть? — предполагаю несмело.

— Ага, — хмыкает, — вон, у тебя за спиной…

Прямо со стола, на углу которого так удобно расположился, ухожу перекатом в сторону, одновременно дергая из заплечной кобуры пистолет. Едва не открыл пальбу по ни в чем не повинному овалу зеркала.

— Шуточки у тебя, Глеб! — обижаюсь.

Ловчий смеется, хоть и не особенно весело. Зеркало слева от его стола спокойно и деловито отражает мою надутую от досады физиономию — никаких упырей в нем нет и вроде бы быть не должно.

— А вот это ты зря, — качает головой Глеб. — У нашего неисправимо горбатого друга и впрямь было отражение.

Вот тебе и раз — выпал снег!

— В смысле? — то ли не понимаю, то ли не верю. Оказывается, когда наши пилаты проводили опознание

Горбатого — все как положено, в условиях, исключающих визуальное наблюдение