Сборник статей и интервью 2003г (v1.1) [Борис Юльевич Кагарлицкий] (fb2) читать постранично, страница - 59

Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Борис Юльевич Кагарлицкий» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+

неолиберальной идеей, не чувствовали никаких угрызений совести за свое благосостояние - казалось, что, если у тебя есть деньги, значит, ты самый умный, самый успешный, самый эффективный, самый гибкий, а если у кого-то денег нет - это его собственные проблемы, ему не повезло. Как в кальвинизме: успех - это проявление божьей милости и никаких вопросов тут быть не может. В России 90-х, естественно, не было этой религиозной подоплеки, была только идея - "Я самый лучший". Можно представить, что думали такие люди после августа 1998-го: "Если я такой хороший, то почему система со мной так поступила? Если я такой умный, почему я вылетаю на улицу за 24 часа? Если я такой талантливый, то почему я вдруг теряю все свои деньги за два дня? Почему со мной обошлись так же, как с теми совками-придурками, которых меня 10 лет учили презирать? Получается, что я точно такой же?" Происходит психологический слом. А дальше ход мыслей развивался не в направлении того, что "на самом деле я бесталанный придурок", ведь человек уже убежден обратном, а в направлении "значит, какая-то проблема в системе, значит, она несправедлива". И так было не только в России, такое происходит по всему миру. Просто если для старшего поколения это был шок, нанесший травму и начавший менять мировоззрение, то для младшего это был шок, создающий поколение. В этом одновременно и сходство и различие 60-х и 90-х. В 60-х имела место та же тенденция перепроизводства, но не было такого переломного шока, резкого удара, какой был в 90-е. Движение, которое разворачивается на наших глазах, гораздо больше опирается на социальный интерес. В Латинской Америке и Западной Европе это движение опирается на массовый подъем протеста в низах общества: ведь на протяжении 90-х годов этот кажущийся успех среднего класса покупался за счет деградации традиционного рабочего класса. В 60-е годы наблюдалась тенденция к улучшению, хоть и небольшому, жизни у всех слоев населения, а в 90-х имеет место противоположная динамика - огромную часть общества как раз выталкивают вниз, в ситуацию социальной неустойчивости. Таким образом, поднимается гораздо более острый протест, нежели философский, экзистенциальный протест 60-х. В 90-е возник феномен объединения протестов рабочих и молодежи - то самое "объединение защитников черепах и водителей грузовиков", инициатором которого во многом были именно профсоюзы, стремившиеся преодолеть свою изоляцию. Движение конца 90-х более массовое, его сложнее абсорбировать, переварить. Так что сравнение нынешнего сопротивления с 60-ми здесь идет явно не в пользу последних. К тому же нынешняя эпоха предполагает, что люди хорошо помнят 60-е, это близкая история, это свой миф, который может стать системообразующим, создающим образы и стереотипы. Несмотря на явную тенденцию к романтизации 60-х, одновременно с этим идет и критическое их осмысление, аккумуляция опыта. "ХЖ": Есть еще одно явное отличие современной эпохи от 60-х. В 60-е формирование альтернативной системы ценностей во многом опиралось на представление о том, что где-то эта альтернатива явлена. Для наших либералов она была явлена на Западе, для западных интеллектуалов - в Китае или СССР. Сейчас, когда система явила себя "во всем своем великолепии" и проект Империи нам был явлен окончательно, никакой сосредоточенной в конкретном месте наглядной альтернативы, как кажется, нет. Альтернатива, как утверждает Тони Негри, существует везде: это сетевая по своей структуре множественность. Б. Кагарлицкий: В отсутствии территории, претендующей на реализованную альтернативу, есть и свои плюсы, и свои минусы. Основным минусом является как раз отсутствие явленности, так как явленность альтернативы доказывает возможность существования других моделей. Ведь если существует альтернативная общественная модель в СССР и Китае, то почему нельзя построить еще одну, лучшую модель, в Бельгии? Теперь крах СССР и идеологический распад маоизма сыграл на руку правым - с их аргументами о невозможности нормального функционирования другой, некапиталистической системы. Но маоистский Китай и СССР оказывали и большое отрицательное влияние, они своим существованием доказывали не невозможность, а неприемлемость альтернативы как худшей по отношению к капиталистической системе. Деморализующее воздействие советского опыта по отношению к Западу настолько очевидно, что об этом не нужно рассказывать. Но после краха СССР прошло 10 лет и выросло поколение, для которого Советский Союз - это в какой-то степени исторический и конструктивный миф и которое выстраивает свои отношения с реальностью по абсолютно другой шкале. Мы наблюдаем частичную реабилитацию советского, причем реабилитацию критическую - понятие "левое" и понятие "советское", до этого амальгамированные, теперь разводятся. Так появляется потребность строить что-то новое, опираясь на наличную ситуацию. На мой взгляд, системообразующей является опора на те сетевые структуры, которые уже начали складываться в современном мире. Современный капитализм -