Самосожжение [Юрий Андреевич Антропов] (fb2) читать постранично, страница - 2

пять секунд, а может, и шесть, семь. Вполне достаточно, чтобы каждый успел осознать, что самосожжение связано с политикой. А то Гей подыскал бы для самоубийства другое местечко, укромное, например собственную кухню, как сделала жена его соседа, которая повесилась на газовой трубе по-домашнему скромно, без телекамер и света юпитеров.

— И этих секунд было вполне достаточно, чтобы спасти человека, — сказал мне тот, с хронометром. — Для этого политикам стоило только нажать клавишу чрезвычайной президентской связи…

— Это фантастика, — пожал я плечами, — такой клавиши нет.

— Это вовсе не фантастика! — взвился он. — Стоимость системы чепээс, которая могла бы совмещаться с каналом интервидения, как подсчитал мой знакомый, рядовой инженер одного московского института, не превышает расходов на создание нескольких суперсовременных ракет с ядерными боеголовками, например МХ. Значит, взнос в общий пай по созданию всемирной чрезвычайной президентской связи составляет по одной ракете на президента. Баш на баш. Вместо ракеты — клавишу с буквами ЧПС.

Признаться, крыть мне было нечем. Логика, что и говорить, здравая. Дело, конечно, не в деньгах и уж отнюдь не в технических трудностях.

— Проблема куда более сложная, — сказал человек с хронометром. — Идеологическая. И теперь ясно каждому, что империализм сделал идеологию своей политикой. — Он помолчал и добавил: — И однажды кончится тем, что судьбу нашей планеты решат компьютеры, и президентов уже не хватит на то, чтобы вовремя нажать на клавишу чепээс, даже если она будет у них под рукой. Такие дела…

А между тем горящий Гей метался в горящем круге.

Репортер и оператор даже не пытались помочь ему.

И вокруг — ни души.

Обыватели сидели у телевизоров.

Тихо было, как на пустой планете.

Только потрескивало пламя.

А горел уже не только Гей, но и асфальт вокруг него.

Телевизионщики были, наверно, в шоке.

Поначалу они, вероятно, думали, что это нечто вроде шантажа. Хотя самосожжение в последнее время случалось частенько. В отличие от XVI века, когда подобные костры разводила святая инквизиция. Но тогда, как это ни парадоксально, человечеству не угрожала гибель. Впрочем, обо всем этом в роковую для Гея минуту не рассуждал, пожалуй, ни один телезритель в мире. За исключением того, кто стоял у экрана с хронометром в руках.

Гей горел уже шестьдесят секунд.

Обыватели в азарте и ужасе замерли у телевизоров.

Как замерли бы они и в момент старта ракет перед началом третьей мировой войны, если бы этот старт показать по программе интервидения.

Кстати заметить, порядковый номер этой последней в истории человечества войны можно и не писать, потому что изучать ее историю будет уже некому.

Интересно, а что делали в эту минуту президенты? Особенно те, которые любят порассуждать о правах человека, о самой передовой системе в мире, ну и так далее. Неужели ни одного из них не вывело из шока даже то обстоятельство, что самосожжение человека на площади публично опровергало предвыборные декларации президента, в которых, как водится на Западе, велеречиво говорилось о том, что высшей целью служения президента на этом высочайшем посту является благо народа? Лозунги были стереотипные. В единстве с народом — сила президента. В единстве с президентом — сила народа. Нечто подобное говаривал еще в тридцатые годы главный герой романа Роберта Пена Уоррена «Вся королевская рать», губернатор одного из штатов Америки, потенциальный кандидат в президенты. То есть у этих лозунгов традиция была давняя, стойкая, будто перераставшая в социально-общественную потребность; она заключала в себе некую психологическую тайну извечной попытки единения не только президента и народа, но и народа с президентом, что как бы даже осуществлялось уже в период избирательной кампании, а также позднее — в моменты всевозможных парадных мероприятий. И вот на тебе! Вдруг выходит на площадь человек из народа и сжигает себя на глазах президента! Брешь в единстве, да еще какая…

Между прочим, самосожжение Гея видно было и в космосе. Два космонавта, мужчина и женщина, позднее докладывали в центр управления космическими полетами, что самосожжение человека на Земле выглядело, наверно, куда более зрелищно, нежели костер инквизиции. Ведь колдун или колдунья оставались привязанными к горящему кресту, а Гей как живой факел метался в центре огненного кольца. Это был не самый худший цирковой номер человечества, как мог бы отметить бог, если бы он и впрямь находился на седьмом небе.

Но спасли Гея не президенты, не космонавты и не бог. На экране телевизора появилась машина. Кажется, марка «Лада».

За рулем была женщина.

С огнетушителем в руках она метнулась за горящий круг и направила пенную струю на безумный факел.

Может быть, это была жена Гея?

Акт милосердия, за который теперь ему предстояло платить смертью не менее мучительной — уже в больнице.

И человек с хронометром сказал мне, что