Черные камни [Анатолий Владимирович Жигулин] (fb2) читать постранично, страница - 114


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

кончай горлопанить!

Это, батя, тебе не война!..

— Отключите, пожалуйста, память

Или дайте глоточек вина!..


Рядом койка другого больного.

Отрешенно за всей суетой

Наблюдает глазами святого

Вор-карманник по кличке Святой.


В сорок пятом начал с «малолетки».

Он Гулага безропотный сын.

Он прилежно глотает таблетки:

Френолон, терален, тизерцин.


Только нет, к сожалению, средства,

Чтобы жить, никого не коря,

Чтоб забыть беспризорное детство,

Пересылки, суды, лагеря…


Гаснут дали в проеме оконном…

Психбольница, она — как тюрьма.

И слегка призабытым жаргоном

Примерещилась вдруг Колыма…


…От жестокого времени спрячу

Эти строки в худую суму.

Ничего не могу и не значу

И не нужен уже никому.


Лишь какой-то товарищ неблизкий

Вдруг попросит, прогнав мелюзгу:

— Толик, сделай чифир по-колымски!..

Это я еще, точно, смогу.


Все смогу! Постепенно привыкну.

Не умолкнут мои соловьи.

Оглушительным голосом крикну:

— Ни хрена, дорогие мои!..


1975

КАЛИНА

На русском Севере —

Калина красная,

Края лесистые,

Края озерные.

А вот у нас в степи

Калина — разная,

И по логам растет

Калина черная.


Калина черная

На снежной замети —

Как будто пулями

Все изрешечено.

Как будто горечью

Далекой памяти

Земля отмечена,

Навек отмечена.


Окопы старые

Закрыты пашнями.

Осколки острые

Давно поржавели.

Но память полнится

Друзьями павшими,

И сны тревожные

Нас не оставили.


И сердцу видится

Доныне страшная

Войной пробитая

Дорога торная.

И кровью алою —

Калина красная.

И горькой памятью —

Калина черная.


Калина красная

Дроздами склевана.

Калина черная

Растет — качается.

И память горькая,

Печаль суровая

Все не кончается,

Все не кончается…


1976

«ЖИЗНЬ! НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ…»

Жизнь! Нечаянная радость.

Счастье, выпавшее мне.

Зорь вечерняя прохладность,

Белый иней на стерне.


И война, и лютый голод.

И тайга — сибирский бор.

И колючий, жгучий холод

Ледяных гранитных гор.


Всяко было, трудно было

На земле твоих дорог.

Было так, что уходила

И сама ты из-под ног.


Как бы ни было тревожно,

Говорил себе: держись!

Ведь иначе невозможно,

Потому что это — жизнь.


Все приму, что мчится мимо

По дорогам бытия…

Жаль, что ты неповторима,

Жизнь прекрасная моя.


1976

«КРЕЩЕНИЕ. СОЛНЦЕ ИГРАЕТ…»

В. М. Раевской

Крещение. Солнце играет.

И нету беды оттого,

Что жизнь постепенно сгорает —

Такое вокруг торжество!


И елок пушистые шпили,

И дымная прорубь во льду…

Меня в эту пору крестили

В далеком тридцатом году.


Была золотая погодка,

Такой же играющий свет.

И крестною матерью — тетка,

Девчонка пятнадцати лет.


И жребий наметился точный

Под сенью невидимых крыл —

Святой Анатолий Восточный

Изгнанник и мученик был.


Далекий заоблачный житель,

Со мной разделивший тропу,

Таинственный ангел-хранитель,

Спасибо тебе за судьбу!


За годы терзаний и болей

Не раз я себя хоронил…

Спасибо тебе, Анатолий, —

Ты вправду меня сохранил.


1976

«ЧЕРНЫЙ ВОРОН, БЕЛЫЙ СНЕГ…»

Б. Окуджаве

Черный ворон, белый снег.

Наша русская картина.

И горит в снегу рябина

Ярче прочих дальних вех.


Черный ельник, белый дым.

Наша русская тревога.

И звенит, звенит дорога

Над безмолвием седым.


Черный ворон, белый снег.

Белый сон на снежной трассе.

Рождество. Работать — грех.

Но стихи — работа разве?


Не работа — боль души.

Наше русское смятенье.

Очарованное пенье —

Словно ветром — в камыши.


Словно в жизни только смех,

Только яркая рябина,

Только вечная картина:

Черный ворон, белый снег.


1978

«МОЙ БЕДНЫЙ МОЗГ, МОЙ ХРУПКИЙ РАЗУМ…»

Мой бедный мозг, мой хрупкий разум,

Как много ты всего хранишь!

И все больнее с каждым разом

Тревожно вслушиваться в тишь.


В глухую тишь безмолвной думы,

Что не отступит никогда,

Где, странны, пестры и угрюмы,

Живут ушедшие года.


Там все по-прежнему, как было.

И майский полдень, и пурга.

И друга черная могила,

И жесткое лицо врага…


Там жизнь моя войной разбита

На дальнем-дальнем рубеже…

И даже то, что позабыто,

Живет невидимо в душе.


Живет, как вербы у дороги,

Как синь покинутых полей,

Как ветер боли и --">