Депортация (мини-роман – трансутопия) [Александр Александрович Розов] (fb2) читать постранично, страница - 4

вокруг атолла. А потом запищал мобильник.

— Привет, па! Два румба к зюйду это твой прожектор?

— Привет, Иржи. Думаю, да, вроде, рядом никто не летит.

— Ага! Я уже в лагуне, сейчас зажгу красный фейер.

Секунд пятнадцать — и почти посреди лагуны вспыхнула ярчайшая алая звездочка. Грендаль тронул рикшу за плечо и показал туда пальцем.

— Встречают? — спросил тот, слегка сдвинув наушники.

— Да. Сын.

— О! Сколько ему?

— Тринадцать.

— Вы разрешаете парнишке ночью одному водить бот в океане?

— И хорошо! — встрял дедушка, — я с десяти лет ходил по ночам между атоллами.

— Это хорошо для утафоа, — возразил пилот, — у вас моряцкий навык в генетике.

Дедушка ехидно хмыкнул.

— Сказал научное слово и думаешь, все объяснил?

— Лагуна, все же, не открытый океан, — заметил Грендаль.

Авиетка чиркнула поплавками по воде, описала длинную дугу и закачалась на слабой волне в сотне метров от маленького бота. Пилот откинул обтекатель.

— Счастливо!

— Удачи в небе! — ответил Грендаль, вылез из кабины на правый поплавок, а оттуда перепрыгнул в бот, уже успевший подойти вплотную к ним.

Иржи с серьезным видом сидел за штурвалом. Худощавый, смуглый, он был бы похож на аборигена, если бы не рыжие волосы, зеленые глаза и характерные веснушки, которые не мог до конца скрыть даже загар.

— Они задолбали, да, па? — спросил он, разворачивая бот к дальнему пирсу.

— Кто? — спросил Грендаль.

— Ну эти, — мальчик покрутил левой рукой в воздухе, — западные оффи. Наш препод по экостории говорит: они — козлы и всегда были козлы. Как юро и янки при них живут?

— Он так и говорит?

— Ну, не совсем, но по ходу так. А что, неправда?

— Как тебе сказать, — Грендаль почесал в затылке, — конечно, политики там гниловатые. Но люди как-то привыкли. Живут себе, а этих воспринимают как привычную неприятность. А как у нас тут?

— Нормально. Мы с Саби вчера на ветряке турбину поменяли. Пока ма была на работе.

— Ты что, таскал Саби на мачту? Ты вообще понимаешь, что она еще маленькая?

— А что? Она сама захотела, а я виноват, да?

— Страховочные пояса хоть надевали?

— Спрашиваешь… Только ма все равно ругалась.

Они уже приближались к дому. Сам дом, как обычно в меганезийском субурбе, состоял в основном из террас, балконов и навесов. Только в глубине была железобетонная коробка, обвитая деревянной лестницей и накрытая пластиковой крышей в форме расправившей крылья бабочки. У бабочки был хоботок, точнее — шланг, опущенный в бассейн: крыша служила конденсационным водосборником и солнечной батареей. По бокам торчали: мачта ветряка — генератора, штанга со спутниковой тарелкой — антенной и кронштейны с баками локального водопровода. Такая автономность жилья была здесь обычным делом. Многие даже топливный спирт гнали на заднем дворе, из перебродивших водорослей. Влковы предпочитали покупать не только горючее, но и рыбу, на рынке в сити, отчего слыли на Сонафо людьми не особо хозяйственными. Ладно — спирт, но что за каприз — покупать рыбу, когда ее полно в океане? А вот фруктовый сад Влковых был предметом некоторой зависти соседей. Почему, спрашивается, у них растут не только обычные местные штуки вроде тыкв и бананов, но даже виноград, из которого получается отличнейшая водка-граппа? Никто не верил, что это только следствие агроинженерной профессии Лайши, и связывали ее талант с италийским происхождением. Все, мол, дело в генах… От фасадной террасы к океану спускалась широкая лестница, проходящая через еще один навес на пирс. Под навесом стоял обычный набор: дешевая авиетка и маленький внедорожник. У пирса был пришвартован проа — не солидный, рыболовный с лебедкой для трала, как у большинства, а легкий, спортивный. Баловство, одним словом.

На оконечности пирса, между двумя габаритными маячками, уперев руки в бока, стояла Лайша собственной персоной. На ней были шорты и майка, имевшие когда-то белый цвет, а сейчас — пятнисто-сиреневые от фруктовых пятен. До образца калабрийской фермерши она не дотягивала по объему груди и бедер, да и высшее образование было тут некстати. Но, если уж Лайша решала войти в эту роль, то такие мелочи никак не могли ей помешать.

— Ужас! — заявила она, окинув мужа насмешливым взглядом ярко-зеленых глаз. — Щеки впалые, лицо зеленое. Что, черт возьми, ты ел в этой варварской Европе? Срочно за стол!

— Уф, — Грендаль обнял ее, зарывшись лицом в жесткие волосы цвета темной бронзы. — За стол это здорово. Если мне еще нальют стаканчик граппы…

— Нальют, когда ты примешь душ и бросишь тряпки в стиральную машину. Похоже, ты собрал всю пыль с этого грязного континента.

— Ничего подобного, — возразил он, — там осталось предостаточно.

— Тогда я рада. Европейцам не придется менять свои привычки. А сейчас марш в душ.

2. Великая Хартия и мировая пресса

Вымывшись и завернувшись в лава-лава, Грендаль наконец-то почувствовал