Как медведи выжили в перевороте [Анкл Ривер] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

свистом влетает в каньон, — закончил Билл. — Вот это был полет! Если у тебя в Моголлоне прихватит сердце в ветреный день, не жди, что санитарный вертолет хотя бы попытается приземлиться в этом тесном каменном коридоре.

Чужаки так и не объяснили, как они узнали о проблеме Билла с налоговой службой. Просто сказали, что ищут демона, который сбежал из их зоопарка.

— Это оказался другой демон, — покачала головой Мерилин.

— Очень жаль, — откликнулся Билл.

Чужаки оказались дружелюбными. И вернулись с новым визитом.

— Или другие такие же, — сказала Мерилин. — Мы их никогда не различали.

— Не уверен, что это имеет значение, — ответил. Билл.

Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему истории чужаков о первом контакте такие странные? Это потому, что наша планета была в пузыре времени. Давно, еще в эпоху Абисмала. И вырвалась из пузыря в действительную временную линию как раз к Перевороту… хотя, конечно, прошло какое-то время, скорее всего, века, пока кто-то снова нас нашел. Им было просто интересно, куда мы подевались!

Но пока мы были вклеены в Пузырь времени (столетий на двенадцать из наших тысячелетий или около того), многие чужаки не могли нас найти. Только представители видов, владеющих телепатией, да вусмерть обдолбанные шарлатаны.

— Наши чужаки были вполне адекватные, — произнес Билл.

— Гораздо более адекватные, чем ты во время разборок с налоговой службой, — усмехнулась Мерилин.

— Кажется, они были телепатами… Целый вид взаимосвязан телепатически… — покачал головой Билл.

А потом вернулись Бульдог и Петунья.

Естественно, в панике. Сбежав из большого города. Появились без предупреждения, как ураган.

По большому счету, они не были строги к Биллу и Мерилин. И разрешили бы им остаться на неопределенное время. Но ведь это же дом Бульдога и Петуньи, их семья…

А Эльвира действительно старела…

* * *
Скорее всего, с Эльвиры и надо было начинать. Потому что она и стала причиной появления на сцене медведей.

Эльвира Сандерфельд вроде как унаследовала Моголлонский доходный дом благодаря большой эпидемии гриппа 1918 года.

Эльвира не состояла в родстве с предыдущими владельцами. Они в панике бежали из Моголлона вместе с большей частью жителей, и бегство населения вместе с гриппом нанесло сильнейший удар по городу, в то время тоже крупнейшему поставщику серебра и золота в новом штате Нью-Мексико. Настоящей причиной эпидемии в городе был распространенный у рудокопов силикоз, который обосновался в их легких как следствие вдыхания силикатной пыли, превратив их наполовину в камень еще до того, как пришел грипп. Но владельцы доходного дома об этом не задумывались. Они знали только, что жители Моголлона мрут как мухи, и хоть грипп плох везде, но не везде плох настолько.

В те времена Эльвира была добросердечной девочкой-подростком. Она ухаживала за больными, страдающими в комнатах покинутых меблирашек, пока эпидемия не прошла. Она работала там и до эпидемии, осталась и после. Моголлон по-прежнему казался процветающим рудничным городком в узком отдаленном каньоне с несколькими тысячами населения. В доходном доме по-прежнему жили постояльцы, во всяком случае, снова появились, когда грипп пошел на убыль.

Эльвира сделала вид, что владельцы вернутся. Она вела учетные книги, содержала в порядке кухню и спальни, всё было опрятно, чистенько и в любой момент готово к проверке. Это было как раз в двадцатые годы, когда медведи в округе еще не появились, несмотря на «сухой закон»… А «сухой закон» в Моголлоне недолго продержался.

В тридцатые годы благодарные жители помогли Эльвире получить документ на право владения теперь уже явно бесхозной собственностью. Она так никогда и не узнала, что произошло с предыдущими владельцами.

Во время первой мировой войны моголлонское производство серебра и золота очень высоко ценилось Соединенными Штатами. Ценилось оно и в двадцатые. Даже глубины Великой депрессии в начале тридцатых совершенно не затронули Моголлон. Но затем цена на золото стала регулироваться федеральным правительством.

Четырнадцать долларов за унцию, и каждому было приказано сдать по такой цене золотые сертификаты. Лишь несколько недель спустя тех, кто этого не сделал — по рассеянности или из-за обладания секретной информацией, — снова попросили вернуть золотые сертификаты в Министерство финансов США на погашение… уже по тридцать пять долларов за унцию.

Даже по тридцать пять за унцию золото было менее выгодно, чем обычно. Но Моголлон продолжал добывать, а Эльвира продолжала держать доходный дом.

До 1942 года, когда федеральное правительство приказало закрыть рудники, провозгласив золото и серебро несущественными для военной экономики второй мировой.

Моголлон опустел, опустел и городской доходный дом. И в конце концов Эльвира, уже женщина средних лет, осталась среди всего-навсего десятка жителей города-призрака, в который превратился вполне солидный