Акимбеков С. Казахстан в Российской империи [Султан Акимбеков] (fb2) читать постранично, страница - 2

он завершился только в 1860-х годах. До этого времени присутствие России в Казахской степи было во многом символическим. В это время среди казахов было много различных субъектов внутренней политики, среди них отдельные чингизиды, племена, которые по-разному относились к России, другим соседям казахов — Китаю и среднеазиатским ханствам, а также своим конкурентам внутри степи. Их было много, и они предпочитали действовать самостоятельно. Таким образом, российская политика в отношении Казахской степи происходила в ситуации наличия здесь множества самостоятельных игроков, что облегчало для России взаимодействие с ними. Хотя периодически происходили попытки централизации, обычно они были связаны с деятельностью различных чингизидов — ханов Кенесары, Арынгазы, других, они всегда завершались неудачей.

Россия вышла на внешние границы Казахской степи после завоевания большей части Средней Азии. После этого казахские территории стали внутренней провинцией Российской империи. Процесс управления ими рассматривается в завершающих главах этой книги. И здесь возникает много вопросов, связанных с тем, насколько российская политика в отношении зависимых территорий соответствовала колониальной политике различных государств Европы? Можно ли говорить о существовании между ними различий? Можно ли вообще называть политику России колониальной? Можно ли говорить, что российская политика вела к модернизации окраин в целом и казахских территорий в частности? Если да, то каковы результаты такой модернизации? Если нет, то в чём был интерес России к зависимым территориям?

Можно назвать также важные вопросы для казахской истории. Был ли шанс избежать присоединения к России? Была ли вообще какая-то альтернатива этому процессу? Возможна ли была в принципе централизация власти в XVIII — в начале XIX века, когда присутствие России в Казахской степи было ещё символическим. Было ли это добровольным присоединением или завоеванием? И насколько это вообще принципиально — завоевание или присоединение? Насколько возможно было сохранение самостоятельности в конкретных условиях между Россией и Китаем? Какое влияние оказала модернизация в период нахождения в составе Российской империи на организацию казахского общества? Была ли политика модернизации системной или оказывала влияние только опосредованным образом? К чему могло привести сохранение традиционного образа жизни в изоляции от основных процессов в Российской империи в ситуации постоянного сокращения пространства, необходимого для его существования?

Всё это очень непростые вопросы, которые надо задавать и на которые надо стараться отвечать. Сложность ситуации в том, что надо учитывать обстоятельства, связанные с исторической политикой. На постсоветском пространстве история часто является предметом политики. История и связанные с ней обстоятельства во многих случаях вызывают весьма болезненную реакцию у политиков и у общественности, которые во всех странах много внимания уделяют самоидентификации. Но для этого часто приходится заниматься разделением прежней общей истории, как это происходит в ситуации между Россией и Украиной, между Россией и балтийскими странами и в некоторых других случаях. В связи с тем, что это в основном касается народов, ранее входивших в состав Российской империи, то это часто затрагивает их отношения с Россией.

Масштаб вопросов, связанных с исторической политикой на пространствах Российской империи весьма велик. Многие задаются вопросами и пытаются сформулировать свою позицию. Например, в современной России обычно отрицают колониальный характер политики времён империи. Один из аргументов традиционно связан с более мягкой политикой в сравнении с жёсткостью европейцев по отношению к завоёванным коренным народам, например, Северной Америки или Австралии. Другой аргумент говорит о том, что Россия была территориально интегрированной империей и присоединение новых территорий было естественным и часто взаимовыгодным процессом.

К примеру, существует мнение, что присоединение к России спасало присоединяемые народы от уничтожения, взамен они получали возможность проводить модернизацию. Например, Б. Нольде писал, что «вхождение в состав России вывело большинство обществ из многовековой изоляции, прекратило их междоусобные войны, в отдельных случаях спасло от уничтожения извне, дало импульс модернизации их социальной структуры, экономики, инициировало процессы нациестроительства и в конечном счёте в основном подготовило к более или менее оптимальному существованию в мире модерна и глобализации»^[1]. В развитие этой мысли он писал, что «трудно сказать, сумели бы выжить в условиях экономической и политической конкуренции традиционные культуры Урала, Сибири, Севера, Дальнего Востока и Центральной Азии, если бы они в своё время не прошли долгую и нелёгкую школу, находясь в составе Российской империи» ^--">