Барышня из Такны [Марио Варгас Льоса] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Мамочка. Не бойся, Хоакин, я тебе карьеры не испорчу и то, что думаю о чилийцах, оставлю при себе. А товарищам твоим стану улыбаться и строить глазки.

Xоакин. Еще чего! «Глазки»! Разве ты не знаешь, что я ревнив как турок? А тебя только и ревновать.

Мамочка. Тебе пора. Если дядя тебя обнаружит, мне достанется.

Xоакин. "Дядя, тетя"! Они портят все мое жениховство.

Мамочка. Не говори так даже в шутку. Что бы сталось со мной без дяди Менелао и тетушки Амелии?! Если бы не они, я попала бы в приют. Да-да, на улицу Тарапака.

Xоакин. Я знаю, они сделали тебе много добра, и радуюсь, что ты росла в золотой клетке. Но за весь год, что я считаюсь твоим женихом, мы ни разу не виделись наедине. Не беспокойся, я ухожу. Ухожу!

Мамочка. До завтра, Хоакин. Завтра в восемь, в соборе, как всегда?

Xоакин. Как всегда. Ох, чуть не забыл. Вот книжка, которую ты давала мне почитать — стихи Федерико Баррето. Я начал было, да на второй странице заснул. Когда ляжешь в свою постельку, прочти их вместо меня.

Мамочка (вырывает у себя волосок и протягивает Хоакину). Ничего, когда я прочту их тебе на ухо, ты их полюбишь. Знаешь, Хоакин… Я счастлива, что выхожу за тебя.

Хоакин, перед тем как уйти, пытается поцеловать ее в губы, но она проворно подставляет ему щеку. Мамочка возвращается в свое кресло, на ходу опять превращаясь в старуху. Разглядывает книгу.

А если бы Хоакин узнал про историю с веером? Он бы вызвал его на дуэль и убил. Сломай этот веер, Эльвира, нехорошо, что ты его хранишь.

Садится в кресло и мгновенно засыпает. Белисарио, который в эту минуту поднимает глаза от рукописи, кажется теперь оживленным и бодрым.

Белисарио. Это тоже история о любви? Да, Белисарио. Позволительно ли быть таким наивным и глупым? Неужели трудно было поместить героев в такую эпоху, когда девочки теряют невинность еще до первого причастия, а мальчики предпочитают девочкам марихуану? Ну, ничего: выбранные мною время и место действия идеальны для романтической истории. Такна, перуанская провинция, еще оккупированная чилийскими войсками после Тихоокеанской войны. (Глядит на Мамочку.) Так ты, значит, убежденная и непоколебимая патриотка? Ну-с, какой же был самый счастливый день в жизни этой барышни?

Мамочка (открывает глаза). День, когда Такна снова стала частью Перу! (Она крестится, благодаря господа за эту милость, и снова задремывает.)

Белисарио (с легкой печалью в голосе). Да, романтическая история. Теперь таких больше не случается, в них никто больше не верит. А тебе они очень нравятся? На кой черт сдалась тебе эта история о любви? Для ничтожной компенсации, которая ничего не компенсирует? И из-за этого так позорно капитулировать? Да, из-за этого! А-а, проклятая тварь, убирайся отсюда! Долой критическое сознание! Наплевать мне на него, Белисарио! Оно способно только стреножить и охолостить тебя. Вон отсюда, критическое сознание! Ступай прочь, потаскуха, королева бесплодных щелкоперов! (Вскочив из-за стола, подбегает к Мамочке, прикладывает руку к ее лбу.) Добро пожаловать, Мамочка! Позабудь все, что я говорил раньше! И прости меня! Ты мне пригодишься, ты мне сослужишь службу. Именно такая женщина, как ты, и нужна мне! Именно ты способна была испытать такую прекрасную и трогательную любовь! В твоей жизни есть все необходимое для моей истории… По крайней мере, есть с чего начать. (Возвращается за стол.) Мать умерла в родах, а отец скончался, когда ей было… Сколько тебе было, Мамочка, когда тебя взял на воспитание мой прадедушка? Пять? Шесть? Бабушка Кармен уже родилась к тому времени? (Садится, вертит в руках карандаш, говорит медленно, подбирая слова.) Жили они тогда безбедно, могли позволить себе воспитание сиротки. Помещики.

Мамочка (открывает глаза и говорит, обращаясь к невидимому ребенку, сидящему у ее ног). Прадед твой Менелао был настоящим дворянином, у него была трость с серебряным набалдашником и часы с цепочкой. Не переносил грязи. Вернувшись домой из гостей, первым делом проводил пальцем по шкафам, проверял, нет ли пыли. Воду и вино пил только из стаканов горного хрусталя. "В хорошем стакане напиток вдвое вкусней", — часто повторял он. Однажды они с тетушкой собирались на бал, а мы с твоей бабушкой Кармен в это самое время лакомились айвовым повидлом. "Дайте-ка, девочки, и мне попробовать". Попробовал и капнул себе на фрак. Капнул — и застыл на месте, глядя на пятнышко. А потом, не закричав, вообще слова не промолвив, перевернул все блюдо, измарав при этом и жилет, и панталоны, и фрак. Прабабушка твоя всегда говорила: "Чистота — это его слабое место".

Она улыбается и снова засыпает. В продолжение ее монолога Белисарио усердно скребет пером, время от времени отрываясь и прислушиваясь.

Белисарио. Твой прадедушка Менелао был, наверно, тот еще фрукт. Тот еще, тот еще. Он тебе пригодится, Белисарио. (Глядит в потолок.) Пригодится, пригодится. Пригодишься, прадедушка. Ты ведь души в Мамочке не