Выбор страсти [Бетина Крэн] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

будет лучше плавать со мной, чем гнить в тюрьме.

Семейные контрабандисты с мольбой уставились на своего капитана. Тот перевел взгляд на Грозу Семи Морей и неожиданно предложил:

– А что, если мы всех женатых высадим… скажем, около Гастингса?

Прескотт всегда оставался в душе контрабандистом. Вот и сейчас он решил с выгодой использовать этого пирата.

Некоторое время Кейн молча всматривался в молодого капитана. От него не ускользнуло то, что Прескотт не включил себя в список тех, кого следует высадить на берег, упомянув только женатых. «Итак, джентльмен, судя по всему, полон благородства», – с удовлетворением подумал Кейн, мысленно поздравив себя с новым штурманом. Правда, его несколько настораживала уверенность, с которой держался контрабандист, причем без всяких на то видимых оснований.

– Но меня не интересует твоя проклятая шерсть, я не какой-нибудь лавочник. Мне нужно что-нибудь существенное, например золото или бренди.

– Именно бренди должно было стать моим обратным грузом, – медленно проговорил Прескотт, лицо его неожиданно осветилось улыбкой, и он добавил: – Это по-прежнему возможно.

Бастиан Кейн понимающе усмехнулся, и они обменялись взглядами. Итак, сделка состоялась.

– Значит, так тому и быть. У тебя сердце пирата, старина. Нравится тебе это или нет, но со временем ты станешь настоящим пиратом. А имя… Рейдер тебе подойдет?

ГЛАВА 1

Филадельфия, август 1778 года

Говорят, по ночам людские судьбы играют в кости. Об этом мало кто знает, но это истинная правда. Иначе как объяснить то, что деяния, совершаемые в ночное время, столь часто имеют разрушительные последствия?! Ну а последний жребий обычно бывает брошен, когда первые лучи солнца слегка окрашивают золотом далекий горизонт. Поэтому игральные кости остаются лежать так, как упали, и именно тогда они влияют на поворот событий. Их причуды длятся до тех пор, пока за горизонтом не погаснет последний луч солнца. При свете дня людьми правят воля и разум. А вот рассвет не зря называют временем смятения чувств. В эти часы часто происходит борьба между тем, что возможно, и тем, что должно быть на самом деле, между приговором судьбы и разумным выбором человека. Наверное, поэтому именно на рассвете армии, как правило, начинают наступление, люди отправляются в путешествия, а влюбленные расстаются.

В тот август судьбоносные игральные кости волею случая оказались в Филадельфии и день за днем лежали на побережье, предопределяя будущее целых континентов и отдельных правителей. Под их влиянием в колониях вспыхивали мятежи, то тут, то там возникали и затихали споры, совершались всевозможные сделки и подписывались различные документы. Но самое главное заключалось в том, что этим утром одна из костей попала в трехэтажный особняк в георгианском стиле, расположенный в фешенебельном районе города, а другая покатилась к гавани и по заливу Делавэр благополучно добралась до одного корабля, надежно устроившись между корпусом и якорной цепью.

* * *
Первые лучи солнца едва позолотили край горизонта, а Блайт Вулрич уже одевалась в своей полутемной спальне. Внезапно раздался треск разрываемой материи, и в руке девушки оказался шнурок от корсета.

– Пропади все пропадом! – в сердцах воскликнула Блайт, с неудовольствием осмотрев свою фигуру.

Ну почему господь наградил ее телом, части которого совершенно не сочетались друг с другом?! Тонюсенькая талия, слишком полная грудь, а плечи… Да, их можно назвать красивыми, если бы они принадлежали… мужчине. Будь у нее хоть чуточку другое сложение, Блайт раз и навсегда отказалась бы от этих проклятых новоизобретенных приспособлений!

Однако она не принадлежала к числу тех, кто сокрушается по поводу того, чего уже никак не изменишь. Блайт, не раздумывая, бросилась к высокому комоду красного дерева и начала выдвигать ящик за ящиком. Она привычно рылась в их содержимом, перебирая разноцветные лоскутки, обрывки кружев, крючки, благоразумно отпоротые от старых платьев, обтрепанные по краям глаженые-переглаженые ленты. Неожиданно ее палец наткнулся на острую булавку, которой было самое подходящее место в корзинке для шитья. Блайт поднесла ко рту пораненный мизинец и, вздохнув, прислонилась спиной к комоду, с досадой закрыв глаза: судя по всему, шнурков для корсета больше не осталось.

– Будь благоразумна, Блайт! – пробормотала она, затем расправила плечи и вскинула красиво очерченный подбородок. – Нечего так переживать из-за порванного шнурка. Просто иди сегодня без корсета, а в магазине подберешь подходящий шнурок. Ты вполне сможешь обойтись и без этой штуковины, особенно зная твою ненависть к корсетам.

Блайт решительно принялась стаскивать столь ненавистный предмет одежды. При этом ее охватили какие-то совершенно странные ощущения. Казалось, у нее внутри словно что-то оборвалось и упало, подобно тому, как заскользил вниз по длинным стройным ногам пресловутый корсет. Блайт не могла знать, что в это