С чего все это началось… [Александр Валентинович Силецкий] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
«Дорогой Мартын Еврапонтьевич, давно ли вы занимаетесь сельским хозяйством?» «Я родился в тысяча девятьсот втором году в семье крестьянина, по национальности русский, вот сами и судите: почти целый век. Нынешние достижения сельскохозяйственных наук значительно облегчили мой труд земледельца. По сравнению с тысяча девятьсот тринадцатым годом, как сейчас помню…»― А я не помню, что было в тринадцатом году, ― сказал уныло Васильков и отложил текст. ― Неважно! ― воскликнул режиссер. ― Вы не помните, но я—то вам все написал! Читайте! ― Нет, ― возразил Васильков, ― я тут ничего не понимаю. Цыфири какие—то… И это… кавыки перед словами… А на что они? ― Так это же цитаты! ― с отчаянием пробормотал режиссер. ― Слова великих людей! И цифры замечательных свершений!.. ― А где мои слова? ― Дальше! ― Нуко—сь… Васильков жадно впился в строчки и сокрушенно помотал головой. ― Нет, я первым комсомольцем на селе не был. И тилевизера у меня нету. Никакого. ― Да ведь сценарий утвержден, поймите! Ничего менять нельзя. ― Ну, коли нельзя… ― развел руками Васильков и тотчас добавил: ― Я вслух по складам читаю. Режиссер охнул и судорожно глотнул воздух. ― Ладно, ― сказал он тихо, ― читайте, как умеете. Только, прошу вас, не напутайте ничего. Да, ― спохватился он, ― как только на камере загорится зеленая лампочка, начинайте говорить, смотрите на меня. ― А читать как же? ― Вы незаметно в текст подглядывайте, незаметно. ― Я эдак не сумею, ― твердо сказал Васильков. ― Нешто я вор какой, чтоб незаметно?.. Режиссер пожал плечами и, отвернувшись, нервно забарабанил пальцами по краю стола. Сбоку от них тем временем установили длинный серый ящик с экраном на передней панели. ― Монитор. Здесь вы сможете увидеть себя, ― с тихой ненавистью заметил режиссер. Пронзительно, один за другим, раздались два протяжных звонка. «Жарко…» ― хотел было сказать Васильков, но тут режиссер состроил ему совершенно кошмарную рожу, и Васильков, вздрогнув, промолчал. На листке перед режиссером он прочел: «Регламент ― 20 минут». К чему это относится, он понятия не имел, но чувствовал, что это очень важно. Здесь все казалось важным и значительным. Даже муха, что кружила возле монитора… Был в этом некий потаенный смысл. Или замысел ― трудно сказать… ― Продолжаем нашу программу, ― вдруг услышал Мартын Еврапонтьевич голос дикторши и подивился, как это не заметил, когда она прошла мимо и села неподалеку, за столик в углу. ― А сейчас, дорогие телезрители, приглашаем вас принять участие в нашем еженедельном цикле бесед и встреч «Удивительное ― рядом!». Передачу, как всегда, ведет наш комментатор… Въехал. Тотчас левая камера подплыла к режиссеру, и над ее объективами вспыхнул зеленый огонек. ― Я родился… ― деревенеющим голосом начал Васильков. Режиссер обдал его убийственным взглядом и, приторно улыбнувшись, торопливо заговорил: ― Добрый день, дорогие друзья. Как всегда, по субботам, мы встречаемся с вами у домашнего экрана, чтобы вместе подумать, поспорить, помечтать… Вы уже познакомились со многими интересными людьми… А вот сегодня к нам в гости неожиданно приехал знатный земледелец Мартын Еврапонтьевич Васильков… Лампочка на правой камере, крупный план. На мониторе, загораживая экран с обеих сторон, зачем—то стояли довольно широкие никелированные щитки, и потому Василькову пришлось изо всех сил вытянуть шею, чтобы увидеть свое лицо. Он обнаружил себя в профиль, с задранным подбородком и в страшно неудобной позе ― казалось, еще немного, и столик треснет, посыплется на пол, и тогда Васильков
Последние комментарии
17 часов 3 минут назад
23 часов 26 минут назад
23 часов 34 минут назад
1 день 2 минут назад
1 день 6 минут назад
1 день 7 минут назад