Нюргун Боотур Стремительный (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

«Чээбий»[13],
Стройно сплетать
Словесный узор;
Стану ли стих слагать,
Старому Куохайаану[14]подстать,—
То скороговоркой,
То нараспев —
Так начну я сказанье свое.
На широком нижнем кругу
Восьмислойных, огненно-белых небес,
На вершине трехъярусных
Светлых небес,
В обители полуденных лучей,
Где воздух ласково голубой,
Среди озера — никогда
Не видавшего ни стужи, ни льда,
На престоле, что вырублен целиком
Из молочно-белой скалы,
Нежным зноем дыша,
В сединах белых, как молоко,
В высокой шапке из трех соболей,
Украшенной алмазным пером,
Говорят — восседает он,
Говорят — управляет он,
Белый Юрюнг Аар Тойон[15].
Подобная сиянию дня,
Подобная блистанью огня,
Солнце затмевающая лицом,
С ланитами светлей серебра,
Играющими румянцем живым,
Как рассветы и вечера,
Адьынга Сиэр Хотун,
Подруга владыки небес,
Супруга — равная блеском ему,
Есть у него, говорят.
Породили они в начале времен
Светлое племя айыы —
Красивых богатырей-сыновей,
Красивых дочерей
С поводьями за спиной.
В улусах солнца они живут,
Стремянные — шаманы у них,
Удаганки — служанки у них,
А в сказаньях седых времен
Прежде слыхали мы,
От предков узнали мы,
Что, кроме рода айыы,
За гранью мятежных небес,
За гранью бурных небес,
Летящих с запада на восток,
В кипящей области бурь
Утвердились в начале времен
Прародители девяти племен
Верхних адьараев-абаасы.
Железными клювами бьет
Пернатая их родня.
Родич их — Бэкийэ Суорун Тойон,
Чья глотка прожорливая, говорят,
В завязку шапки величиной;
Небесный ворон Суор Тойон[16],
Чье горло алчное, говорят,
В наколенник развязанный шириной...
В том улусе, в бездонной тьме,
Под крышею вихревых небес,
За изгородью с теневой стороны,
За большим загоном с другой стороны,
Необузданно лютая, говорят,
Непомерно огромная,
Гневно строптивая,
Гремящая Куохтуйа Хотун
Хозяйкой сидит, госпожой
На кровавом ложе своем.
Если слово ярко-узорно плести,
Если речь проворно вести,
Должен правду я говорить,
Старых сказочников повторить:
У почтенной старухи такой
Был ли равный ей друг-супруг —
В объятьях ее лежать,
Был ли кто достойный ее —
На ложе кровавом с ней
Любовные утехи делить?
Так об этом рассказывали старики:
Дремлет за тучами исполин
С красным наростом над кадыком
В дюжего дитятю величиной;
Из ороговелого горла его,
Из-под грузного подбородка его
Ниспадает до самой земли
Посох вертящийся огневой...
Если рогатину в семь саженей
В бок, под ребра ему
До основанья всадить —
Хлопая себя по бедру,
Всполошенно вскинется он,
С воплем проснется он,
Грозно воссядет он,
Разгневанно ворча, бормоча,
Великий Улуу Суорун Тойон.
Вот, оказывается, какой
Чудовищный муж-старик
Есть у Куохтуйа Хотун.
После великих древних боев,
Всколебавших до основания твердь
Необъятно гулких небес,
Улуу Тойона бойцы-сыновья,
Отпрыски старухи его,
Заселили весь южный край
Завихряющихся в бездну небес.
Тридцать девять их было родов,
Неуемно свирепых задир,
Возмущавших издревле мир
На небе и на земле.
Если стану подробно повествовать,
Старому Аргунову[17] подстать,
Если увлеченно начну,
Как Табахаров[18], песню слагать,
Воздавая славу тем племенам,
Называя по именам
Рожденных в облезлой дохе
С деревянными колодками на ногах
Матерых богатырей,
Которых подземный мир
Атаманами своими зовет,
От которых из пропасти Чёркёчёх[19],
Из бездны Ап-Салбаныкы[20]
Исторглись бесчисленные рои
Пагубно-кровавых смертей,
Коль об этом начну говорить —
Будет такой рассказ:
Если чародейный аркан
О восьмидесяти восьми петлях,
С силою метнув, захлестнуть
На шеях восьмидесяти восьми
Шаманов, оборотней, ведунов,
Кружащихся, как снеговой ураган
Северных ущербных небес,
И швырнуть их разом
В мглистую пасть
Погибельной пропасти той —
Не набьешь утробу ее,
Не обойдешь коварства ее.
Хлопающий бездонным жерлом
Хапса Буурай — сородич такой,
С захлопывающейся крышкой стальной
Нюкэн Буурай[21] — такая