Пиппа бросает вызов [Джой Адамсон] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

приближение опасности. До обеих речек — Васоронги и Мулики — не больше пятнадцати минут ходу, и от дороги логово хорошо укрыто, хотя Пиппа слышала шум проезжающих машин или приближение львов; они часто пользовались этой дорогой, но всегда заблаговременно предупреждали о своем присутствии ворчанием и пыхтением.

Я смотрела на семейство: малыши сосали изо всех силенок, глубоко зарываясь мордочками в мягкий живот Пиппы, а она то и дело поворачивалась, чтобы им было удобнее сосать.

Я никак не могла оторваться от этой мирной картины, но пришлось возвращаться домой.

Теперь Пиппа уже знала, что мне и Локалю вполне можно доверить новорожденных, и когда вечером мы снова пришли, она даже не встала и все время, пока мы ими любовались, продолжала кормить малышей.

Если судить только по размерам, то в помете было два самца, но, разглядев кожистые наросты величиной с боб, расположенные треугольником — позднее здесь разовьются половые органы самцов, — я обнаружила, что на самом деле их трое. Если это подтвердится, то Пиппа неплохо поддерживает равновесие: во втором помете было три самочки и один самец. В предыдущем семействе мне не удалось изучить отношения между самцами и самками — маленький Дьюме погиб всего пяти месяцев от роду. Я надеялась, что теперь Пиппа с моей помощью вырастит четвертый помет без потерь. Помня по печальному опыту, как легко ломаются хрупкие косточки молодых гепардов, я решила добавлять витамины в пищу малышей, как только они начнут есть мясо, — чтобы застраховаться от таких несчастных случаев. Раньше я начинала подкармливать малышей слишком поздно, не зная, как это важно. Теперь я пыталась помочь Пиппе и прибавляла в ее рацион по 15 граммов лактата кальция ежедневно в течение всей беременности и до тех пор, пока она не кончит кормить.

На следующее утро я позвала Пиппу издалека, чтобы сообщить о нашем приходе. Она вышла из-за куста и прошла около ста шагов до Тенистого дерева, где мы ее кормили. Она с жадностью потянулась к воде, а к мясу почти не прикоснулась. Вскоре она стала принюхиваться и повела меня обходным путем по ветру, пройдя примерно 300 ярдов до логова. Малыши подняли заспанные мордочки, но очень шустро разыскали соски, едва Пиппа улеглась, вылизав всех по очереди. Мы вскоре ушли и вернулись ненадолго уже во второй половине дня, чтобы напоить Пиппу — ее очень мучила жажда. Должно быть, она не решалась оставить малышей и сбегать к реке напиться.

На следующий день все малыши открыли глаза и, моргая, уставились на меня, наморщили носы и зашипели, Я уже знала, как дикие детеныши гепарда относятся к присутствию чужого, понимая, что существо другого вида может быть враждебным, но вот что интересно: ведь до сих пор они понятия не имели о том, что такое опасность. Заинтересовало меня и то, что Пиппа вдруг перестала доверять нашему старому другу Стенли и не желала подходить к еде, пока он был поблизости. А раньше она всегда, не теряя времени и даже не «поздоровавшись» со мной, шла прямо к нему — конечно, когда он нес корзину с мясом. Мне было жаль, что с бедным малым так сурово обходятся, но я вспомнила, что в первые дни после родов Эльса вела себя точно так же: ни один из двух ее друзей-африканцев не смел даже появиться на горизонте.

Стенли очень добродушно отнесся к этому временному охлаждению и по-прежнему, несмотря на ее рычание, таскал Пиппе мясо и воду — а это была нелегкая ноша. С каждым днем Пиппа все дальше обходила логово на обратном пути, причем всегда старалась, чтобы ветер донес ее запах до детенышей. На тринадцатый день она перенесла их в другое место под тем же кустом, а на следующий день опять переместила. Но только через два дня она «переехала» под другой куст в десяти ярдах от первого. Я не могла понять, почему она так осторожничает — ведь второй и третий выводки она перетаскивала по нескольку раз в первые одиннадцать дней, когда у них еще были закрыты глаза.

Новый дом оказался гораздо просторнее прежнего, и малыши резво ползали, не натыкаясь на колючие ветки. Пиппа не спускала с них глаз, и стоило одному из четверки отправиться в небольшое путешествие, как она мгновенно затолкала его обратно и дала шлепка.

Как-то утром, когда Пиппа сидела под соседним деревом и осматривала окрестности, я попыталась определить пол детенышей на ощупь, но в густой пушистой шерстке мне было трудно установить разницу; тем не менее я по-прежнему считала, что в помете три самца, причем один из них гораздо мельче самочки. Я воспользовалась возможностью и потрогала их коготки, чтобы проверить, правда ли, что в этом возрасте они втягиваются, — по крайней мере работники Крефельдского зоопарка утверждали, будто в первые десять недель когти у гепардов втяжные. На предыдущих детенышах Пиппы я не смогла проверить эти данные, но теперь решила удостовериться окончательно — и убедилась, что когти у маленьких гепардов не втяжные.

Когда малышам исполнилось семнадцать дней, я впервые услышала их тоненькое «чириканье», на которое