Чудак [Георгий Дмитриевич Гулиа] (fb2) читать постранично, страница - 2

бы во сне…

– Постой, постой! – промычал следопыт. – Как это – во сне? Этого не бывает!

– Где? – спросил тихим голосом Уакаст. – Где не бывает?

– Со мной не бывает!

– Верю. Я верю тебе. А со мной это случается, и довольно часто.

«Сейчас они начнут хохотать», – подумал вождь, едва сдерживая себя. Поэтому он ни на кого не глядел.

– Да, со мной это случается, – продолжал Уакаст, – особенно в последнее время, когда я пришел к твердому убеждению.

– К чему? К чему? – разом выкрикнули гости.

– К твердому убеждению.

– Слова-то какие! – проворчал метатель камней.

– Говори дальше, – предложил вождь.

– Чтобы не утруждать вашего внимания, я скажу покороче. Значит, так: наблюдая человека в его повседневной жизни, я пришел к заключению, что…

Уакаст умолк, глубоко вздохнул, словно готовясь к большому прыжку.

«Да говори же… Говори же ты…» – подумал вождь и в сердцах вырвал волос из бороды.

Гостей утомило это длинное вступление. Это похоже на то, что поставили перед тобой жареную дичь, а забавляют праздной болтовней. Ты голову не морочь, подавай самую суть! Да поживее!..

– …я пришел к заключению, что очень важно мыть руки в воде. Мытье рук, особенно в проточной воде, многим продлит жизнь и значительно улучшит состояние здоровья…

– Чего? Чего? – вопросил метатель камней, хотя он отлично слышал каждое слово Уакаста.

Уакаст спокойно и неторопливо повторил:

– Значительно улучшит состояние здоровья…

– Мытье рук?

– В проточной воде?

– При чем здесь руки?!

– И при чем вода?

Так говорили гости, а точнее – выкрикивали. По всему чувствовалось что они крайне возбуждены. То есть возбуждены настолько, что готовы отлупить этого чудака несущего такую околесицу, которую и слушать невозможно

– Да, – невозмутимо продолжал Уакаст, – я точно установил это. Я много голодал на своем веку. И много холодал. Порою глина была мне пищей. Очень часто голова моя находилась под уступом скалы, в то время как по телу моему хлестал ливень. Но я все сносил в надежде, что открою нечто, что весьма и весьма будет полезно для всех, для всего мира, который между Тигром и Евфратом…

Вождь остановил его Он потребовал полной тишины, чтобы и мухи не слышно было.

– Уакаст, – сказал вождь, – значит, так; я мою руки, и здоровье мое улучшается?

– Если угодно, то да!

– Значит, так: я мою руки, и дни моей жизни продлятся?

– Да!

Вождь не унимался, хотя этот Уакаст отвечал недвусмысленно и четко:

– Значит, так: все наше племя моет руки, и оно здоровеет?

– Да!

И тут вождь не выдержал – покатился на землю, хохоча, исходя слезами от хохота. За ним, не выдержав, последовали все гости, все до единого. Они катались как дети, они ошалело смеялись – визжали, пищали гоготали. Каждый на свой особый манер.

Уакаст еще больше побледнел. Он стал желтее глины. И звездочки в его глазах погасли.

Вождь едва перевел дух. Едва пришел в себя.

– Вы слышали этого чудака? – проговорил он не без труда. – Нет, вы слышали?! Вон отсюда, несчастный! Чтобы ноги твоей не видел здесь! Надувай кого-нибудь, кто поглупее! Вон! Вон! Вон!

Откуда-то из глубины пещеры полетели в Уакаста обглоданные оленьи кости. Уакаст не стал дожидаться, когда ему проломят голову, он выскочил наружу. Он бросился в ближайший лесок.

– Нет, вы слышали? – неистовствовал вождь. – Пришел разнесчастный чудак и стал молоть такую чепуху, точно перед ним дети!

– Охе-хо!

– Аха-ха!

– Хи-хи-хи!

– Хэ-хэ хэ!

– Го-го-го!

Это смеялись над чудаком.

Измывались над его бредовыми мыслями.

Над его словами.

Над его руками.

И водою, которая, дескать, столь целебна…

Охо-хо! Аха-ха! Хи-хи-хи! Хэ-хэ-хэ! Го-го-го!

Горы содрогались от этого могучего смеха…

1970