Кувырков [Николай Семенович Лесков] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »
V
Приятнее всего было, что весь вечер, на который прибыли Хржонжчковский и Кувырков, прошел прекрасно. Алексей Кирилович окончил пульку с выигрышем рубля осьмидесяти копеек и был очень доволен судьбою и партнерами. Перед ужином он уселся на диван, говорил очень много умных вещей против современного напряженного состояния умов, говорил, что люди и так очень счастливы и что человека, который никому на ноги не наступает, никто и по затылку не треснет. Несколько голосов из раболепной толпы слушателей, выслушав эти речи, произнесли: «Это, ваше превосходительство, точно, это ваше превосходительство, действительно». Кувырков был совсем в ударе; он всеми был доволен. Давно и очень давно никто не помнил его в таком приятном расположении духа. Подали ужин. Алексей Кирилович кушал и шутил, шутил и кушал. – Приятно, – говорил он, обращаясь к хозяину, – преприятно я провел время в вашем обществе: все умно, все почтительно, все прилично, ни задора, из всех этих бредень, одним словом, прелестно. Ужин окончился, подали шампанское, Кувырков поднял бокал и возгласил: «Здоровье именинниц!» Гости начали кланяться именинницам и тут заметили, что их налицо только трое, а не четверо. Самой старшей не было за столом. – Где же Вера Дмитриевна? – спросил Алексей Кирилович хозяина. – Она, ваше пшество, не здорова! Бухвостов в своем доме говорил Алексею Кириловичу «ваше пшество». Много не рассуждали и выпили за здоровье больной и трех здоровых и опять присели. Произошла приятная пауза, которой воспользовался искательный Бонавентура Каетанович и с нежным участием спросил хозяйку: – Что же такое с Верой Дмитриевной? Крепко она больна? – Не то, чтобы очень больна, а ходить ей не велено. – Отчего же это? Гости считали долгом оказывать напряженное внимание к этому разговору. – Да пустяки с нею, – отвечала мать, – но она вчера походила, и хуже ей сделалось, у нее безобразная опухоль. – В самой вещи? – с соболезнованием спросил Бонавентура Каетанович. Алексея Кириловича хватило как ножом и бросило из белого цвета в красный. Он нашел в вопросе Хржонжчковского нечто ужасное, – остолбенел и тем привел всех в неизъяснимое смущение. Бонавентура же Каетанович в недоумении смотрел на пораженное общество и подумал, что здесь все с ума сошли.VI
Между тем Алексей Кирилович очнулся, отер салфеткою лоб, медленно поднялся с кресел и солидною поступью подошел к недоумевающему г. Хржонжчковскому. – Что ты сказал? – спросил он его, дернув за плечо. – Я ничего не сказал; решительно ничего не сказал, – отвечал Хржонжчковский. – Но если, как чувствую, я как поляк здесь почтенной русской компании напршикшил… – Каналья! – вскрикнул вторично уязвленный Кувырков и, бросясь стремительно в переднюю, быстро оделся и, ничего не слушая, уехал. Вечер у г. Бухвостова был расстроен. Г. Хржонжчковский, узнав от одного помощника столоначальника, в чем могло заключаться дело, хотя и рассыпался в извинениях и доказал, что он поляк, что у него вместо «в самом деле» говорят «w samej rzeczi», что в буквальном переводе значит «в самой вещи», a naprzykrzyć значит «надоесть» и ничего более, – но все дело уже было погублено.VII
Алексей же Кирилович Кувырков даже не слыхал и этих разъяснений и потому имел повод еще более оставаться в азарте. Иваном Грозным он приехал домой, обругал отпиравшую ему дверь кухарку и позвал Кордулию Адальбертовну. – Бывают у вас в Польше опухоли? – спросил он экономку, крепко схватя ее за руку. – Что вы гармидер ночью поднимаете? – отвечала спросонья недовольная полька. – Опухоли у вас бывают? – громовым голосом закричал Алексей Кирилович. – Ну бывают. – В самой вещи? – В самой вещи. – Чудесно! Я не знал этого, однако. – Ну то знайте. – Ага!.. Да, да, я буду знать. А напшикшить поляк русской компании может? – Ну может. – Может! – Ну может же, может. Алексей Кирилович повернул экономку, толкнул ее за двери и, позвав кухарку, настрого приказал ей не пускать на порог Бонавентуру Каетановича и затем лег в постель, недовольный, взволнованный, раздраженный.VIII
В доме все пошло другим порядком. Бонавентура Каетанович приходил к Кордулии Адальбертовне только после ухода Алексея Кириловича в должность и скрывался за час до его возвращения. Алексей Кирилович и слышать не мог о Хржонжчковском. Других людей он тоже не допускал к разговорам с собою, потому что после разочарования в Хржонжчковском он уже не верил ни в чью благопристойность. – Лучше, – думал он, – я стану читать. Поздно, да ничего, начну. И вот всех живых мучителей для него теперь заменили ему газеты: он возмущался, читая свободомысленные осуждения действий широко расставленных людей; жаловался на это, подавал записки и, не находя себе ни в ком- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
7 часов 33 минут назад
7 часов 49 минут назад
8 часов 2 минут назад
8 часов 7 минут назад
10 часов 39 минут назад
10 часов 43 минут назад