Голубые капитаны [Владимир Борисович Казаков] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (201) »
КНИГА ПЕРВАЯ. А-7 УХОДЯТ В НОЧЬ
Матери — Анастасии Николаевне
Почти мальчишки
Военное воскресенье
В воскресный день Сенной базар похож на растревоженный улей: сунь палец — ужалят. Так думал Ефим Мессиожник, подходя к толкучке, в которой действительно сновали подозрительные типы, жирующие на бедах войны. — Чаво надо? Чо имешь? — заступил дорогу небритый парень и, лениво подождав, пока Мессиожник презрительно измерит его взглядом от сломанного козырька смятой военной фуражки до сапог-гармошек, исчез. — Кто угадает карту, получит за рупь три красненьких… Три по тридцать за рупь! Попытай счастья… — звенел детский голосок в правом ухе, а слева тихо, почти умоляюще: — Серебряная. От мужа осталась, упокой его, боже! — Повернулся Мессиожник, видит: согбенная старушка в драном сером полушалке крестится, а в сморщенной ладони ее круглый кусочек белого металла — царская медаль. — Зачем так, мать? — Не украла я. От мужа осталась. Ерой был… Хлебцем возмести или маслицем. В кармане у Мессиожника три солдатских пайки хлеба, взял, когда ехал на товарную станцию разгружать вагон с запчастями для самолетов. Думал, задержится — пожует. Не пришел вагон. На обратном пути остановил Ефим полуторку у Сенного базара, слез, пошел хлеб на табак для ребят сменять. — Нате, бабуся, — протянул он ржаной ломоть. — Мало, касатик, серебряная она, на зуб пробовала! — Я ж вам так даю, бесплатно. — Нет, и нет, и нет, я не нищая, тогда возьми, возьми, голубок, — сунула в руку ему медаль, и он еле успел удержать старушку, отдал последние два куска. Собрался уходить, а перед ним тот же парень в мятой военной фуражке подрагивает коленкой в широкой брючине, скрипит носком новенького сапога. — Положил я на тебя глаз, кореш. Если нужна будет медалька этой войны с документом, с утра к пивному ларьку жмись, засеку. Где вкалываешь-то? Фабричный? Ну, ну, не особенно-то буркалами блести… — Па-а-труль! — заголосила баба, обвешанная стираными солдатскими штанами. Вмиг поредела толпа, и будто рассек ее надвое истошный вопль. В «просеке» Мессиожник увидел курсантов из военно-планерной школы, где он работал по найму заведующим складом запасных частей. Знакомые ребята Владимир Донсков и Борис Романовский, в новенькой полевой форме, с красными повязками на рукавах, придерживая ремни карабинов у плеча, медленно двигались прямо на него… — Ты чего здесь потерял, Фима? — спросил Донсков. — Да вот… — посмотреть, — не сразу нашелся Мессиожник. — Хотел хлеб на табак разменять. — Не связывайся с охламонами. Мы уже двоих самогонщиков выловили. Куда сейчас? — Домой пойду, Володя. — Тебе хорошо, а нам здесь торчать до захода. Служба!.. Ну, пока, Ефим! — До завтра! — попрощался и Романовский. Курсанты сочувственно посмотрели вслед Мессиожнику, их сверстнику, которого никогда не возьмут в армию. Он уходил, чуть припадая на правую, короткую с рождения, ногу. …К вечеру с юга пополз туман, медленно растекаясь по берегам Волги. Блекли случайные огоньки затемненных улиц, нахохлились и полиняли домики в Глебучевом овраге под Соколовой горой. Город затягивался серым покрывалом, тонул в настороженной тишине. Быстро темнело. Владимир Донсков и Борис Романовский неторопливо поднимались в гору по узкой тропке, виляющей в зарослях бересклета и акаций. Донсков шел, нагнув голову, но ветки то и дело пытались сорвать натянутую до ушей пилотку, царапали руку, выставленную перед лицом. Романовский проходил кустарниковые туннели согнувшись. — Вов? Ты серьезно задумал насчет «мертвой петли»? — Заяц трепаться не любит. — А рассыплешься? — Мне же сегодня цыганка сказала, что умру на мягкой перине. Вспыхнул прожектор, белым глазом прошарил кусты, и над военным городком повис тревожный вой сирены. — Володя, прибавь газ! — Романовский легко толкнул товарища снятым с плеча карабином. Они прибежали в казарму и сразу натолкнулись на дежурного командира. — Парный патруль прибыл из города. На Сенном базаре и в подворотне ка Горной улице были задержаны два спекулянта и сданы в комендатуру. Больше происшествий нет! — доложил Донсков. — Как самочувствие? — Нормально. — Тогда в строй! Здание гудело от топота солдатских ног. Хлопали дверки ружейных пирамид. Сухо щелкал затвор, приклад стучал о бетонный пол — боец в строю. — На сей раз тревога не учебная! — сказал дежурный командир, и в шеренгах затих последний говорок. — Наше подразделение выделено для облавы на ракетчиков в районе нефтеперерабатывающего завода. Делимся на три группы. Первую возглавляю я. Вторую — лейтенант Дулатов. Третью — старшина летной группы Корот. Машины подойдут к воротам. Ожидая автомашины, курсанты стояли около казармы и смотрели в темное небо. Редкие облака текли по нему- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (201) »
Последние комментарии
7 часов 30 минут назад
10 часов 4 минут назад
10 часов 32 минут назад
10 часов 39 минут назад
4 часов 55 минут назад
13 часов 42 минут назад