Патруль «Синяя стрела» [Геннадий Яковлевич Блинов] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
о том, как Санька продавал строителям огурцы
Дом Рябовых стоял на пригорке. Санька взобрался на крышу и увидел всю стройку. Высокие башенные краны на своих длинных ручищах легко поднимали с земли контейнеры с кирпичом, по дорогам сновали машины. Саньку привлек странный звук: он доносился словно из-под земли и был похож на всхлипывание. Санька спустился с крыши и пошел искать Мишку. Тот лежал на траве в дальнем конце двора, загорал. — Миш, что это такое? Будто кто плачет? Мишка нехотя открыл глаза и усмехнулся: — Ох и деревня ты, Санька! Это же копер. Сваи в землю вбивает. Мишке все известно. Рябовы с самого начала живут на новостройке. Они уже успели поставить свой дом. А нынче хотят к нему пристроить еще две комнаты. Тогда у них будет шесть комнат. — Здесь с жильем туго. Вот и пустим квартирантов. Тогда у нас деньги не станут переводиться. А вы разве квартиранты? Вы — наши родственники, — говорит Мишкин отец. Если бы не он, Санькина мать никогда не решилась бы переехать на новое место. Санька никак не может привыкнуть к стройке. И ему было бы совсем скучно, если б не Мишка. Мишка почти взрослый. Он и одевается здорово: на штанах пять молний, а на куртке тоже молнии, и карманчиков не сосчитать. Сейчас он, полузакрыв глаза, греется на солнце. Ему не о чем говорить с Санькой. Но тому молчать не хочется: — А ты почему такой белый? Наверно, потому, что свою куртку редко снимаешь? И мускулов у тебя почти нет… Мишку будто чем укололи. Он приподнимается на локте, зло смотрит на Саньку. — Дурак ты. Была бы голова, а мускулы для тех, кто лопатой работает… Санька примиряюще говорит: — Я ведь не хотел тебя обидеть… Но Мишка и не обижается. Он предлагает: — Пойдем сегодня огурцами торговать? Саньке неудобно отказываться. Но торговать — стыдно. Санька представил, как он займет место за длинным деревянным столом на базаре и будет зазывать народ, потом складывать в карман пятаки и десятники. Чего хорошего в этом! Но как откажешься? Неудобно. — Только я не буду кричать, что у меня самые хорошие огурцы… Мишка расхохотался: — Да меня и самого на базар кнутом не загонишь. Там поторгуешь, а потом от знакомых насмешек не оберешься. Мы же на стройку. В бригады. …Они шли по пыльной дороге, то и дело сворачивая от мчавшихся машин. На пути встречались котлованы. Насосы надрывно глотали из них воду и выплевывали далеко в сторону. Санька еле успевал зз Мишкой. Тот торопил: — Надо до обеда успеть. Впереди виднелись пятиэтажные дома. Из окон вываливали мусор, пыль долго держалась в воздухе, першила в горле. Перед одним из таких домов Мишка остановился: — Я пойду сюда. А ты в тот, двухэтажный. Это детсад строят. И проси по два двадцать за десяток. Встретимся здесь же… Санька робко направился к двухэтажному дому. У входа стучала бетономешалка, от нее тянулись внутрь здания резиновые шланги. Санька вошел в подъезд. Он представил, как будет предлагать рабочим огурцы, поежился и хотел уже повернуть назад, но услышал знакомый голос: — С огурцами? Санька испуганно оглянулся. Перед ним стоял Мишкин отец. Он был одет в комбинезон, заляпанный раствором. — Дядя Степа, я… — растерянно начал Санька, но тот тихо прервал: — На второй этаж поднимайся, сынок. Там скоро снедать собираются. Рабочие, весело переговариваясь между собой, штукатурили стены. «Как сказать? — думал Санька. — Не крикнешь же, что пришел продавать огурцы». Он поставил на пол корзинку и стал разглядывать работающих. Санька обратил внимание на высокого парня в тельняшке. Он положил мастерок на подоконник и, весело поблескивая очками, спросил: — Ну как? — Ловко получается, — сказал Санька. — Иди в нашу бригаду. Знаменитым штукатуром сделаем… — Не… — протянул Санька. — Я нынче в пятый класс пойду… Парень засмеялся: — Смотри, пожалеешь! — Потом увидел корзинку: — Огурцы? То-то я слышу — зеленью пахнет. Ну, брат, угостишь ты нас сегодня. Квасок бы еще — вот и окрошка. Он крикнул: — Обедать пора! Саньку окружили. — Очередь, очередь, девчата, — шутливо командовал парень. — Мне, как вашему начальству, надо стоять первым. — Бригадир, имей совесть. Будь рыцарем, пропусти девушек… А Санька стоял ни жив ни мертв. Вот сейчас у него спросят цену. Что он ответит? По два рубля — еще куда ни шло. Но ведь Мишка велел по два двадцать… И, он, чтобы не подвести Мишку, выпалил, не ожидая вопроса: — По два двадцать за десяток. — Ого! — только и сказал бригадир. — Кажется, брат, я напрасно тебя приглашал в бригаду. Санька, растерянно шмыгая носом, готов был расплакаться. Ему хотелось убежать, оставить корзинку. Но бежать некуда — кругом стояли люди. — Что за шум, а драки нет? — услышал мальчик голос дяди Степы. Он хотел пожаловаться ему, что Мишка велел просить такую цену… Но дядя Степа отвел глаза и сказал: — Зря мальца ругаете. Ведь его-то, наверно, послали родители… — Судить надо таких родителей… — Опять же и овощ нынче в цене. Покупать-то нас никто силком не заставляет… Дядя Степа снова спустился вниз, топая по лестничным маршам тяжелыми сапогами. И Санька от стыда готов был провалиться сквозь землю. Если бы эти дрянные огурцы были его, он их так отдал, безо всяких денег. Пусть берут и едят на здоровье, и пусть не думают, что он жадина и спекулянт… Бригадир положил руку на плечо мальчика: — А если не продашь, то тебе попадет? — Не знаю. Наверное, попадет… Тогда бригадир сказал рабочим: — Давайте все-таки полакомимся огурчиками. Да и хлопчика подводить не хочется. Пусть и переплатим чуточку… Санька стоял, опустив голову. Рукой он прикоснулся к карману, и там тоненько звякнули монетки: дала мать на кино и мороженое. Не надо ему ни мороженого, ни кино! Он отдаст эти пятьдесят копеек Мишке. Пусть берет. А огурцы все-таки будет продавать по два рубля. Бригадир выбрал себе десять огурцов. Санька сказал ему: — По два рубля давайте. — А дома? Ругать будут? — Ну и пусть. Когда Санька с пустой корзиной спускался вниз, до него донесся голос бригадира: — Угощайся, дядя Степан. Огурчики великолепные… И густой бас дяди Степы: — Что ты, Петро! Моих отведай. У меня-то свой огород, как-никак… И Саньке было обидно, что дядя Степан не выручил его, не сказал, что огурцы надо продавать дешевле. И еще не понимал он, почему дядя Степан не признался, что огурцы из его огорода. Мишка уже стоял на улице, весело улыбаясь: — Ну, как? Я свои сразу загнал. Санька тихо сказал: — Не пойду я больше торговать… — Мямля ты. Будь мужчиной. Наверное, сказали, что дорого? Да? Так всегда говорят. Каждому своих денег жалко. А сколько за этими огурцами надо ухаживать?.. Вот то-то и оно. А ты сразу нюни распускать. В городе надо уметь жить. Они подошли к перекрестку. Здесь лежали железобетонные кольца. Мишка сказал: — Отдохнем. Да и деньги гони. Санька вывернул карманы и вытряхнул в кепчонку помятые рублевки и звенящие монеты. Мишка пересчитал их, присвистнул: — Поздравляю. Ты, оказывается, дороже меня взял. Молодец! Неохотно отсчитал двадцать копеек. — Возьми себе. За работу. Купишь что-нибудь. Я ведь не жадный. Санька покачал головой. Мишка удивленно посмотрел на него, усмехнулся: — Как знаешь. А я вот от денег никогда не откажусь. Он встал и заторопился: «Пойдем. Только давай с собой прихватим вот эту доску. Будем делать пристройку — пригодится»ГЛАВА ВТОРАЯ,
об Альке и его мытарствах со щенком
Все Алькины друзья уехали в пионерский лагерь, а он остался один и не находил себе места. Чем заняться, Алька не знал. Однажды он сидел у радиоприемника и крутил регулятор настройки. Было смешно слушать, как там калякают дикторы по-иностранному. Он вдруг услышал: — Капитан атомной подводной лодки пригласил пионеров на свой корабль. Алька насторожился и до предела повернул регулятор громкости. — Он поблагодарил их за то, что они собрали много металлолома… Алька позавидовал счастливчикам. Ну конечно, раз пригласил, значит, они и поплывут на подводной лодке. — …Может быть, из того металла, что вы сдали, построят ракету, и люди полетят в ней на Луну, может быть, из него прокатают рельсы, которые пролягут в нефтеносные районы Севера… Алька усмехнулся. Конечно, собирать лом можно, если знаешь, что вот так же, как этих пионеров, в гости пригласит капитан атомной лодки. Только ведь немногим посчастливится… А диктор уже говорил о том, что будущим летом пионерские отряды и отдельные пионеры, сдавшие много металлолома, побывают в гостях у моряков китобойной флотилии. Собирать можно не только черный, но и цветной металлолом. Потому что цветной лом тоже нужен промышленности. Вот это дело! Цветной лом и собирать интереснее. А попасть к китобоям не хуже, чем побывать на подводной лодке. Алька представил себя на капитанском мостике, смотрящим в бинокль. Вдалеке показался огромный кит. Он пускает фонтан. Алька командует: — Гарпунеры, стать к пушкам! Алька вздохнул. Придется очень долго собирать металлолом, чтобы попасть на флотилию. Потом он решил, что надо немедленно начинать сбор лома. Вздыхать да завидовать другим проще всего. Он вышел на улицу. После строителей во дворе осталось много разного металла. Из земли кое-где торчали целые рельсины. Их только бульдозером можно откопать. Тем ребятам хорошо — у них отряд. А Алька один. И он приуныл. Ему даже немножко жалко стало себя. Вот ведь хочет человек сделать хорошее дело, а ничего не получается. Грустно стало Альке. Он подумал, подумал и решил сходить на стройку. Ему нравилось смотреть, как высоко в небе работают монтажники на строительстве завода. А что, разве бы он, Алька, не смог им помогать? И поднес бы электроды и всякие другие поручения мог выполнить. Высоты он не боится. Алька вспомнил, как однажды упал в яму и почти не испугался. Правда, оттуда его вытащили на веревке. И Алька пошел к монтажникам. Там, на заводе, работает и его мать. Она не монтажник, а в конторе. Но все равно получается, что стройке Алька человек не чужой. Перепрыгивая через канавы и обходя штабеля ферм и панелей, он добрался до завода. Монтажники работали наверху. Они сваривали швы конструкций. Бледные искры с треском падали вниз. «Сейчас поднимусь на самую верхотуру», — решил он. Взглянув на высоченную колонну, прикинул: «Одолею. А там на площадке отдохну — и выше. Только бы штаны не порвать…». И он стал карабкаться. Колючий железобетон царапал ладони. Алька терпеливо поднимался метр за метром. Он считал себя смелым и перед трудностями отступать не хотел. Но силы постепенно оставляли его. Он уже с трудом поднимал руки, чтобы обхватить колонну, а когда взглянул вниз, ему стало боязно. В это время раздался тревожный женский крик: — Это что за циркачество? Спасать надо парнишку! Монтажники, ловко удерживаясь на специальных поясах, прикрепленных цепями к балкам, непонимающе смотре ли на землю: — В чем дело, Наташа? Наташа показывала на Альку. Она кричала ему: — Держись, малыш! Сейчас тебя выручат… Монтажники помахали машинисту башенного крана, тот на другом конце корпуса подавал бетонщикам в большой железной «туфле» раствор. Прозвенел резкий звонок, и башенный кран, подняв свой хобот в небо, грузно заскользил по рельсам. «Туфля» мягко опустилась на перекрытия, и в нее, утопая в растворе, быстро вскочил монтажник. — Полегоньку к колонне… Машинист, высунувшись из кабины, понимающе кивал. Он развернул стрелу крана, и «туфля» с монтажником подплыла к Альке. Его обхватили чьи-то руки. Перед глазами Альки плыли красные круги, когда «туфля» плавно опустилась на землю. Монтажник поставил мальчика на ноги и облегченно сказал: — Могло быть и хуже… Комсорг Наташа осматривала у Альки ладони и сокрушалась: — Ободрал-то как! Пойдем в контору. Там аптечка есть. Йодом смажем… Упоминание о конторе привело Альку в себя. — Не пойду в контору! — сказал он. А монтажник все никак не мог выбраться из «туфли». Его сапоги засосало раствором, и он выпрыгнул из них и стоял на земле в одних носках. Крановщик крикнул: — Ищи свои обутки у бетонщиков. Некогда мне простаивать. — И «туфля» с бетоном и с сапогами монтажника проплыла над головой. Вверху смеялись: — Еще гордиться будешь. Твои армейские сапоги заложат в фундамент завода. Потомкам рассказывать станешь… …Алька возвращался домой убитый. Хорошо еще, что мать не видела, как он карабкался по колонне. Навстречу ему бежал по запыленной поляне щенок. Он, наверное, заблудился и сейчас скулил от страха и голода. «Бедный песик, — подумал Алька. — Совсем глупенький, еще попадет под машину». Он взял щенка на руки. В холодильнике Алька нашел бутылку кефира и задумался: станет ли его пить щенок? Но ничего подходящего больше не было, Алька вылил кефир в тарелку. — Пей, пей, собачоночек, — уговаривал он щенка. Щенок фыркнул, но голод не тетка. Он торопливо начал лакать из тарелки. Алька радовался, забыв обо всех своих бедах. Наевшись, щенок начал скрестись в дверь и потихоньку тявкать. «Ого, совсем боевой пес, — подумал Алька. — Приедут ребята из лагеря, а у меня собака. Назову я ее Ричард Львиное сердце». В дверь кто-то постучал. Алька отдернул защелку. В квартиру вошла тетя Поля, старшая дома. Она посмотрела ка щенка и сердито спросила: — Мать знает о собаке? — Нет, не знает, — робко ответил Алька, потому что он боялся сердитую тетю Полю. — Собак в квартире держать запрещаю. Чтобы не было ее через полчаса. Иначе стану разговаривать с матерью. Сказав это, тетя Поля вышла. Алька знал, что она все равно настоит на своем. Но со щенком так не хотелось расставаться… Алька взглянул на будильник. Прошло двадцать пять минут. — Вот и опять не повезло, — печально сказал он Ричарду, направляясь на улицу. По двору бегали малыши. Увидев щенка, они радостно окружили Альку. Он знал, что старшая дома любит ребятишек и сказал им: — Просите тетю Полю, чтобы Ричард остался у меня в квартире. Тогда все будете играть с ним. — Будем просить тетю Полю, — хором согласились малыши. В это время из подъезда выскочила Катька. Она всегда играла с малышами, и тетя Поля считала ее своей незаменимой помощницей. Катька подговаривала ребят организовать какой-то отряд шефов, чтобы развлекать малышей. Увидев Альку со щенком, Катька строго сказала: — Не смей давать детям собачонку. Ты о гигиене подумал? Вот скажу тете Поле… Алька не думал о гигиене. Он со злостью сказал: — Эх ты, подлиза! И все, кто в твой отряд шефов вступает, тоже подлизы. Он прижал к себе щенка и пошел прочь. Дом, в котором жил Алька, был еще совсем новый — строители даже не успели вставить рамы в оконные проемы подвала. Алька решительно спрыгнул в подвал.ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
о том, как познакомилась Санька и Алька
Санька выбежал во двор. На куче битых кирпичей сидела остроносая девочка и читала книгу. Увидев Саньку, она улыбнулась: — Ваша семья сегодня переехала сюда, мальчик? Санька промолчал. Девчонка осмотрела его с головы до ног и, видимо, оставшись довольной, спросила: — Ты хочешь поступить в наш отряд? — И, не дожидаясь ответа, затараторила: «Это я придумала. Мы попросим, чтобы во двор привезли песку, а сами возьмем шефство над малышами. Будем с ними играть, шить для них куклы, всякие игрушки мастерить…». Когда девчонка говорила, верхняя губа смешно оттопыривалась и были видны редкие зубы. — Я же не маленький, чтобы с куклами, — сказал Санька. — А ты почему щербатая? Девчонка обиделась: — Совсем не щербатая. Просто у меня так. И все равно я круглая отличница. Саньке хотелось сказать: «Подумаешь, отличница!», но в это время из подъезда вышла толстая женщина. — Как бочка, — усмехнулся Санька. Девчонка покачала головой: — Ты очень невоспитанный мальчик. Это старшая нашего дома. Круглая отличница быстро поднялась и наклонила голову: — Добрый день, тетя Поля. Как вы себя чувствуете?.. — Спасибо, дочка. Стирала сегодня. Скоро через весь двор была протянута веревка, на которой пестрыми лоскутами повисло белье. Девчонка продолжала читать книгу и время от времени улыбалась. На новенького она не обращала внимания: видимо, поняла, что в отряд шефов его затянуть не удастся. Санька прислонился к колу, за который был привязан один конец веревки, завешанный бельем. Кол заметно подался в сторону, натягивая шнур. — Мальчик, этот столбик плохо вбит, видишь, к нему лаже подпорку тетя Поля поставила! — крикнула Саньке круглая отличница. — Подумаешь, — ответил Санька. В другое время он бы благоразумно отошел в сторону, но сейчас назло девчонке все сильнее наваливался на ненадежное тети Полино сооружение. Белье заколыхалось, Саньку накрыло простыней. Остальное белье так провисло, что вот-вот готово было рухнуть на землю. «Что теперь будет?» — испугался Санька. Он начал барахтаться, освобождаясь от простыни. А из подъезда уже доносился крик: — Разбойники! Кто это уронил? Грозная тетя Поля выскочила на улицу. Девчонка услужливо показала пальцем на Саньку. — Тетя Поля, это сделал вот тот рыжий мальчик. Увидев Саньку, тетя Поля с грозным видом двинулась к нему. Санька струсил и заметался по двору. Он крикнул: — Я же не нарочно… Но это лишь подлило масла в огонь. Тетя сняла с ноги калошу и запустила им в Саньку. Калоша, перекувыркнувшись, ударилась о стену дома. Где-то совсем рядом Санька услышал шепот: — Прыгай ко мне! Из подвала протянулась чья-то рука и быстро схватила калошу. Санька юркнул в отверстие. Там его кто-то схватил и прошептал: — Не ушибся? С улицы доносилось: — Это же совсем новый калош… Он упал где-то здесь… И свистящий голос девчонки: — Может, он залетел на чей-нибудь балкон? Тетя Поля, а вы никогда диски не бросали? Мне так хочется, чтобы вы , нарвали этому новенькому уши. Санька тяжело дышал. — Надо устроить этой подлизе… Всегда суется, куда ее не просят, — услышал он совсем рядом. Санька стал привыкать к темноте. Он различил мальчишку в майке. — Ты здорово убегал, — сказал тот. — Пойдем ко мне в штаб-квартиру. Они стали пробираться по узким коридорчикам и закоулкам. Перед одной из дверей мальчишка остановился: — Вот здесь… Только чтобы никому ни-ни… На полу в кладовке стояло блюдце, в уголке спал щенок. Мальчишка пригласил гостя присаживаться на пол. — Я знаю, что тебя зовут Санькой, — сказал он. — Меня — Алькой, а его, — он показал на щенка, — Ричардом Львиное сердце. Старшая дома не разрешает собаку держать в квартире, вот я ее тайком и пристроил в подвале. Щенок, услышав голос Альки, вскочил и радостно заскулил. Хозяин бросил на пол тети Полину калошу и спросил: — Ты как думаешь? Пойдет этот трофей для Ричарда? Молоко из него не выльется? Санька рассматривал нового знакомого. Алька был выше его ростом, волосы у него смешно ершились, мелкие веснушки рассыпались по всему лицу. Алька рассказывал, что жить в поселке можно и даже интересно, но только тетя Поля в футбол играть во дворе не разрешает, в подъездах собираться запретила. О Катьке и говорить нечего. Настоящая подлиза. Все около взрослых крутится. Девчонок организует в отряд, чтобы с малышами водиться. Да еще придумала и мальчишек агитировать. Но никто, конечно, в отряд вступать не собирается. Из подвала ребята вылезли через окно — так было безопаснее.ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
о неудачливой кукушке и неожиданном открытии
Санька встал рано. Младший братишка Валерка еще спал. Санька вышел на балкон и зажмурился от солнца. По двору ходили подлиза и девчонка с голубыми бантиками. Они для чего-то вбивали в землю маленькие колышки. Вид у них был серьезный. Около стены прошмыгнул Алька с детским ведерком и скрылся в окне подвала. «Ричарда пошел кормить», — догадался Санька. Проснулся Валерка. С шестилетним ничего занятного не придумаешь: обуза да и только. Его надо кормить, следить, чтобы не убегал на дорогу. Не будь Валерки, Санька — вольный казак… Но сегодня Валерка вел себя странно. Он сразу же потребовал новую рубашку. — Да зачем тебе она? — спросил Санька. — Праздник у нас. Катя сказала, чтобы мы оделись хорошо. Санька обрадовался: без Валерки можно что-нибудь придумать и весело провести день. Он уже собирался пойти на улицу, когда в комнату влетел запыхавшийся Алька. — Новость, — объявил он. — Подлиза что-то задумала: сейчас целой гурьбой все малыши нашего дома отправились в лес… — Ну и пусть. Это даже хорошо. А то бы мне от Валерки ни на шаг не отойти. Но Алька на это дело смотрел иначе. — Эх, ты! — возмущенно сказал он. — Подлиза просила, чтобы тебя тетя Поля ремнем отодрала, а ты за нее заступаешься. Пойдем в лес. Там Катьку отколотить можно, а она нас даже не узнает. Санька подумал-подумал и согласился: — Пойдем! Узкая тропа через частый березняк на склоне горы вывела ребят на поляну. Здесь еще кое-где цвели огоньки. По краям ее окутывал желтый дым акаций. Санька глянул вниз. Виднелись башенные краны, похожие на букву «Г». На берегу озера останавливались самосвалы и прямо в воду ссыпали гравий. Неподалеку по свежей насыпи рабочие укладывали рельсы. Алька осматривал кусты, прислушивался. Но Катьки с малышами не было видно. — Где же они? — думал Алька. — В боярышник не полезут, через акацию тоже так просто не продерешься. На гору, наверно, ушли. И ребята начали подниматься. Санька заметил на кустах что-то голубое. Это была лента. Алька долго рассматривал ее, для чего-то понюхал и сказал: — Правильно идем. Это Олькин бант. Где-то неподалеку послышались голоса. Мальчишки притаились за деревьями. Теперь нужно было отманить в сторону подлизу. — Я залезу на эту пихту и буду куковать. Обязательно прибежит, — сказал Алька. — А ты ее — шишками, шишками. Скоро по лесу раздавалось печальное: — Ку-ку… Ку-ку… Санька не верил в Алькин план. Почему именно прибежит Катька, а не все остальные? Но с Алькой спорить не стал — он больше знает подлизу. — Ку-ку, ку-ку. За кустами послышался треск. Кто-то бежал к пихте, на которой сидел Алька. Санька приготовился уже запустить первую шишку, но на поляне появился Валерка. В руках он держал букет цветов. Братишка огляделся по сторонам и призывно завопил: — Кукушка, кукушка, сколько мне жить? Но кукушка замолчала: она боялась себя обнаружить. А следом за Валеркой на поляну высыпали остальные малыши в сопровождении Катьки и Ольги. — Валерочка, где ты заметил кукушку? — ласково спросила Катька. Валерка указал на куст боярки. Ольга засмеялась. Катька посмотрела на нее и наставительно сказала: — Ты взрослая. Над малышами, смеяться нельзя. Дети, давайте присядем, и я вам расскажу об этой птице. Все сели в кружок. Санька взглянул на пихту. Алька одной рукой держался за сук и готов был вот-вот свалиться на землю. Он боялся пошевелиться. А Катька не спеша, как будто решила навсегда остаться на этой поляне, рассказывала: — Кукушка, дети, не имеет своего гнезда. Она ленивая и нехорошая… Сейчас послушайте легенду, которую в народе сложили о кукушке… Санька чувствовал, что до конца легенды Алька не выдержит и свалится с сосны. Он, осторожно поднявшись, прокуковал: — Ку-ку… Малыши повскакали с травы, но Катька тут же снова усадила их: — Дети, кукушка из себя ничего интересного не представляет. Оперение у нее сероватое… Нет, Альку так не спасти. И Санька решил стать медведем. Он залез в кусты акации и, пригибая их, зарычал. Ему хотелось съесть подлизу, и его рык был таким грозным, что порой становилось страшно самому. 18 Подлиза испуганно вскочила и крикнула: — Дети, это, наверное, Мишка-медведь. Давайте побежим наперегонки… Когда Санька подходил к пихте, сук под Алькой обломился и он плюхнулся вниз. — Здорово я их. Кое-как угнал, — сказал Санька, ожидая похвалы друга. Но тот тяжело вздохнул: — Разве это шутки? Я и сам испугался. Полез выше — вот и трахнулся. Хорошо, что подлиза не видела, а то бы засмеяла. Алька вспомнил, что ему пора кормить Ричарда и заторопился домой. С горы спускались напрямик, через бурелом. Недалеко от дома Санька заметил пригорок, заросший репейником и крапивой. К нему вела утоптанная дорога, начинающая зарастать подорожником. — Что это такое? — спросил он. — Здесь раньше бочки с горючим хранили. Пойдем, взглянем… Мальчишки, обжигаясь крапивой, забрались на пригорок и заглянули в дверь землянки. Оттуда тянуло сыростью. — Спустимся, — предложил Санька. — Вот где здорово! — воскликнул Алька. — Это не то, что мой подвальчик. Для Ричарда здесь прямо дворец…ГЛАВА ПЯТАЯ,
о том, как подлиза находилась в ореоле славы, а мальчишки в глазах общественности потерпели жестокое поражение
Тетя Поля стояла посредине двора и упрашивала бульдозериста: — Ты уж, милый, потрудись. Пока я тебя добывала, со всем начальством в управлении переругаться успела. Бульдозерист устало возражал: — На стройке машина нужна. Меня на час только и отпустили. Обычно строгая, тетя Поля ласково говорила: — Не о себе ведь беспокоюсь. У тебя у самого есть ребятишки. А разве хорошо, если им поиграть негде? Ты, милый, войди в их положение. Бульдозерист махнул рукой: ладно уж, мол. И по двору поползла сильная машина, толкая перед собой груды щебня и земли. Потом во двор выбежала Катька: — Тетя Поля, наши колышки бульдозерист сковырнул! А мы отмечали, где будем делать песочницу… Под вечер привезли гравий и песок. А вскоре во дворе стояли маленькие деревянные грибки и песочницы. Санька видел с балкона, как подлиза раздавала малышам какие-то бумажки, и ребятишки сразу же разбегались по подъездам. Пришел домой Валерка. Он держал свернутый листок. — Что это у тебя? — спросил Санька. — Для мамки пригласительный билет… «Дорогие родители! — прочитал Санька. — Приглашаем Вас сегодня вечером на торжественное открытие детского городка во дворе». И подпись: «Отряд шефов». «Все равно никто не придет, — подумал Санька. — Провалится подлиза со своей затеей»… Но мама, которая уже пришла с работы, прочитав пригласительный билет, заторопилась во двор. — Молодцы этот отряд шефов. А Катюшка — просто золото, — сказала она. Когда Санька рассказал об этом Альке, тот махнул рукой: — Да ну их! А на открытие я не пойду. Подлиза, конечно будет цветы вручать, а тетя Поля с речами выступать. Спустимся лучше в штаб-квартиру. Подумать кое о чем надо. Мальчишки отправились в царство Ричарда. Они сели прямо на пол и долго молчали. До них доносились голоса. Это родители хвалили девочек. Алька не выдержал: — Этих девчонок, особенно подлизу, они готовы на руках носить. Видите ли, они с малышами играют! А нас тетя Поля только и знает обзывать разбойниками да пропащим народом. Знаешь, надо такое сделать, чтобы подлиза и Ольга одни остались. — Но как? — А мы сейчас придумаем. Алька достал из кармана лист бумаги и крупными каракулями принялся царапать: — «Родители! Вы верите Катьке-подлизе? Спросите у своих детей. Она водила их в лес. Там их чуть не съел медведь! Гоните Катьку. —Тут он немного подумал и решительно дописал: Ее надо бить». — Здорово? — спросил Алька. — После этого Катьке несдобровать… — Подписать бы надо. А то непонятно, кто мы такие. — Может, «Таинственные друзья»?.. — Надо, чтобы отряд. Как у Катьки. Насчет таинственных — это хорошо. Но почему вдруг друзья — и таинственные? Раз друзья, то надо, чтобы открыто. Мальчишки долго думали, как назвать отряд. Алька тяжело вздохнул и сказал: — Да, нелегко это — придумать название. И такое, чтобы мальчишки в отряд валом валили. Вот взять Катьку. Тоже придумала— «отряд шефов». Да я только из-за такого названия туда ни в жизнь не пойду. Потом Алька рассказал, как в прошлом году он был в пионерском лагере. Мальчишки сделали себе луки, стрелы с жестяными наконечниками и играли в Робин Гуда. В знаменитого разбойника. Только он вовсе не разбойник был, а всегда защищал бедных. Робин Гуд — это самый справедливый человек. Он всегда стоял за правду. В пионерском лагере их отряд тоже стоял за правду. Когда они играли в футбол, то судьей выбрали мальчишку из старших. А он начал подсуживать их противникам. И робингудовцы проиграли, хотя были сильнее. Тогда мальчишки решили отомстить судье. Они покрасили свои стрелы синим и сняли с них наконечники. На следующий день, когда судья пошел к речке за водой, робингудовцы запустили в него свои синие стрелы. Судья испугался, разлил воду и трусливо бежал. — Правда, нам тогда попало от старшей вожатой, но зато сделали по справедливости, — сказал Алька. Санька спросил: — А почему синие стрелы? — Кругом деревья зеленые, а тут летят синие стрелы. Их сразу видно. И красиво. Саньке очень понравился рассказ о робингудовцах. И он сказал: — Алька, а Алька? Может, мы и думаем зря. Может, назовем свой отряд «Синей стрелой?» У нас ведь тоже будет справедливый отряд… — Точно, Санька! И думать нечего. Да и звучит здорово — «Синяя стрела». И загадочно. Мальчишки так и подписали свое воззвание к родителям: отряд «Синяя стрела». И когда во дворе никого не было, они прикрепили его к дверям подъезда. Вскоре у объявления стали собираться взрослые. Они хотя и улыбались, но нерешительно переговаривались: — Действительно, в лес водить малышей… Всякое может случиться… И они подумали, что рано обрадовались: шефы-то ненадежные.ГЛАВА ШЕСТАЯ,
о том, как Мишка Рябов „доставал“ краску, а Санька ему помогал
Санька уже собрался лечь спать, когда в квартиру постучал Мишка. В руках у него были корзины. — Дело к тебе есть. Тятька просил помочь. Санька испугался: — Огурцами торговать? Не пойду! — Да ну, огурцами! Без тебя поторгую. Тут принести кое-чего надо. Одному-то мне не справиться. Собирайся! — Не пойду я, Миша. Опять что-нибудь придумаешь, а потом красней. — Не знал я, что ты такой Санька. Мы вас выручили, а ты… Санька не мог быть неблагодарным. Ему даже неловко стало, что взрослый Мишка упрашивает его. — Да я ничего. Я пойду, — пробормотал он. — Только мамке скажу… На улице было тихо. Лишь на автобусной остановке толпились люди, да редкие прохожие шагали по деревянным пружинящим тротуарам. — Миш, а что нести-то? — спросил Санька. — Увидишь. Они подошли к строящимся домам. Было очень тихо и пустынно. Лишь иногда постукивали кирпичи под ногами, и этот стук казался таким резким, что Мишка боязливо оглядывался. Окна зияли чернотой. — Потише иди. На цыпочках, — шептал Мишка. Он прижался к стене дома и из-за угла посмотрел на подъезд. Там никого не было. — Зачем ты сюда? — спросил Санька. Мишка не ответил. Так они стояли несколько минут. Саньке стало тоскливо. Пролетела летучая мышь и закружилась над кучей извести, белеющей в темноте. — Не бойся, Санька. Я же знаю, что ты смелый, — сказа. Мишка. — Ты стой вот под этим окном и смотри по сторонам. Как кого увидишь — свистни. А сам прячься вон за тем бульдозером… — А зачем прятаться, Миша? Я лучше домой… Мишка похлопал его по плечу: — Да не бойся ты, чудак! Делай что я сказал — и точка. Мишка подошел к окну и тихо позвал к себе Саньку: — Иди сюда. Я тебе на спину стану, а то мне не дотянуться. Не бойся — не раздавлю. Скрипнули створки окна, Санька облегченно разогнулся. — Без тебя бы мне не забраться, — ободряюще прошептал Мишка сверху. Теперь Санька стал понимать, для чего привел его сюда Мишка. Санька хотел убежать, но в это время услышал свистящий шепот: — Корзинки подай… Да где ты застрял? А ну, быстро! Мне с тобой не в игрушки играть. Мишка говорил с такой злостью и угрозой в голосе, что Санька растерялся. Он запнулся, повалил стопку кирпичей. — Тише ты, растяпа! — шипел Мишка, беря корзинки. Через минуту Санька услышал осторожные шаги, доносящиеся из притихшего дома. — Принимай. Да шевелись там… Санька еле удержал тяжелую корзину. А Мишка подал вторую, спрыгнул с подоконника, захлопнул створки окна. — Вот и все. А ты боялся. Он прикрыл корзины какими-то тряпками. — Теперь надо тикать… Бери маленькую… — Не возьму. Не понесу ворованное! Мишка схватил Саньку за грудки и подтянул к себе. — Ну, ты! Молчи, а то плохо будет. Может, хочешь, чтобы тебя сторож подстрелил? Санька, конечно, не хотел. Он поднял корзину и, сгибаясь от тяжести, торопливо засеменил следом за Мишкой. Они отошли от строящихся домов, свернули в переулок. — Вот видишь, сколько домиков понастроено, — сказал Мишка. — Этот поселок так и называется: «Тащи со стройки». А ты из-за трех банок краски шум поднял. Думаешь, от этого стройка обеднеет? Сейчас, когда отошли уже далеко, Саньке казалось, что он напрасно боялся. Наверное, и переживает из-за пустяков. Действительно, что особенного: взять две-три банки краски, когда их тысячи на такой большой стройке! Никто ничего и не заметит!ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
о сборе лома и неудаче, которая постигла наших героев в этом благородном деле
Алька спал и видел себя на китобойной флотилии. Для того, чтобы осуществить мечту, надо всего-навсего собрать много металлолома. Конечно, это непросто, но если сильно захотеть… Тем более, теперь Алька уже не один. Рыжий Санька, пожалуй, мальчишка что надо. Он, конечно, согласится. А Алька убедить его сумеет… Только надо придумать план. Он пошел к Саньке. Валерка сидел за столом и рисовал домик, из трубы которого валил зеленый дым. — Катькино поручение выполняет, — кивнул Санька в сторону брата. Алька усмехнулся. — Разговор есть, — коротко сказал он. — Дело вот в чем. Ты хочешь, Санька, побывать на китобойной флотилии? Ну, где-нибудь в водах Антарктики? — Ты с ума сошел? — И ничего не сошел. Попали же мальчишки на подводную атомную лодку. А мы что — хуже их? И Алька рассказал все, что слышал по радио. Стараясь убедить друга, он размахивал руками, теребил его за плечо. Санька задумчиво произнес: — Не хочется с этим ломом связываться. — Да я тоже сначала так думал, — сказал Алька. — Только ведь сейчас мы не как в школе будем собирать. Если у нас получится, то на флотилию попадем. А может быть, и в поселок Мирный. Эх ты, побывать на Южном полюсе — да ради этого не только какой-то лом — что хочешь собрать можно! — Да я ничего. Я не против. Пойдем. У нас во дворе всяких железяк полно. А если на стройку — там гору можно собрать. Валерка оторвался от листа бумаги. — И меня возьмите. Я тоже хочу китов бить. Алька рассмеялся: — Не так просто. — А при твоих силенках только бы с самоварной крышкой справиться… — А почему с самоварной? — спросил Санька. — Потому что самовар — это медь. А на улице железяки тяжелые. Нам их и втроем не поднять. Я долго думал. У нас один выход, Санька, — собирать цветной лом. За него тоже посылают к китобоям. — Цветной так цветной. У нас есть алюминиевая сковородка, и я ее отдаю, — неуверенно сказал Санька и протянул Альке сковородку. Он знал, что попадет от матери. Но искушение собрать как можно больше лома было велико. Валерка ехидно сказал: — А мамка на ней картошку жарит! Но я сразу же скажу, что это не вы ее утащили… Санька тяжело вздохнул и поставил сковородку на столик. Но Алька все же продолжал храбриться: — Ничего. Вам эта сковородка нужна, а у многих они без дела валяются. Вот давай пройдем по квартирам. Увидишь, столько насобираем, что не утащить. Они прихватили с собой два мешка и вышли на улицу. — Главное, надо все подъезды обойти, — говорил Алька. В первой квартире, куда они постучались, дверь открыла старая-престарая бабушка. — Мы собираем кастрюли, самовары, все алюминиевое, медное, бронзовое, в общем — ненужное, — сказал Алька. Старушка кивала головой: — Хорошо, хорошо деточки. Сейчас. Бабушка ушла в комнату. Алька улыбался — все идет как по маслу. Старушка вернулась нескоро. Она протянула ребятам надтреснутую кринку и захлопнула дверь. Алька стал стучать в дверь кулаками. — Надо цветной металлолом! — кричал он. — Ничего больше нет, детки. Сейчас посуда как есть вся стеклянная пошла, — шамкала старушка. Из соседней квартиры выглянула тетя Поля и, узнав Саньку, процедила: — Ах, так вот ты где… Ну, погоди у меня… Мальчишки бежали. Кринка полетела в мусорный ящик. — Тоже мне металл! — зло сказал Алька. Друзья поплелись в подвал. Алька размышлял: — Плохо на новостройке собирать металлолом по квартирам. Хоть три дня ходи — ничего не получится. — Почему? — И как ты не можешь понять? Ведь когда люди на новые квартиры переезжают, они весь хлам бросают. Вот поэтому у них и нет металлолома. У нас на старой квартире была поломанная духовка. Не знаю, может, она и не цветная, но здорово блестела. Мама не взяла ее. Сказала: «Зачем нам эта духовка, когда там есть электрическая плита». И все так делают. — Все равно, если по-настоящему попросить, то в каждой квартире можно найти лом. Только трудно это. — Что трудно, так это не страшно, — сказал Алька. — Давай будем думать…ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
о концерте факиров и главном артисте Ричарде
Несмотря на объявление «Синей стрелы» матери все равно оставляли малышей на Катьку. Целый день во дворе раздавались веселые голоса. Ребятишки разучивали песни, слушали сказки. Катька ходила гордой. И что было самым обидным, в отряд шефов шли первоклассники. Катька устроила игру. Мальчишки нарядились в индейцев и носились по двору, издавая воинственные кличи. Катька верховодила. Хоть Санька теперь почти не смотрел за Валеркой, — тот находился на попечении Катьки, но ему было обидно, что Валерка только и говорит, что о Катьке. Вот и вчера, когда Санька сказал ему: «Уходил бы из этого Катькиного отряда, ведь все-таки парень», Валерка независимо ответил: — А мне интересно. А с вами плохо. Катя говорит, что вы только и знаете собак гонять… В полдень они ушли кормить Ричарда. Щенок лакал молоко, а они глазели на него и молчали. Вдруг Алька оживился: — А ведь Валерка нас натолкнул на мысль, — сказал он, — помнишь, он сказал о собаках. Мы устроим концерт, и главным артистом будет Ричард! — Но ведь щенок не ученый? — Пустяки. Главное, надо сделать так, чтобы ребятишки бросили Катьку и таскали нам металлолом. И друзья немедленно приступили к тренировкам. Но Ричард не хотел быть ученым. Он визжал и забивался в угол. Когда Алька хотел научить его вставать на задние лапы, Ричард укусил укротителя за палец. — Ничего не получится, — вздохнул Санька. — Разве только не кормить его дня три-четыре? — Не выдержит… Да и жалко. Но отступать ребята не хотели. Кровь из носу, но концерт должен состояться! Все было продумано. За домом есть небольшая поляна — настоящая эстрадная площадка. Тут могли бы разместиться ребята со всего дома, и еще осталось бы место. Теперь нужно было объявить ребятишкам о предстоящем представлении. Когда Валерка пришел обедать, друзья, будто между прочим, завели между собой разговор: — Фокусники приехали из Индии. Знаменитые факиры… — Ну них ученая собака? — спросил Санька. Валерка насторожился. Он поднес ложку с супом ко рту, да так и застыл. — Мне по секрету сказали, что эти артисты сегодня выступают у нас за домом на поляне, около большой березы, — говорил Алька… Аппетит у Валерки пропал. Он встал из-за стола и заторопился на улицу. Друзья переглянулись. Они вышли на балкон, и скоро до них донеслось: — Колдуны сегодня будут выступать. У них, говорят, ученый тигр… Катька-подлиза убеждала свой отряд: — Ребята, колдунов не бывает… Но ее никто не хотел слушать. Ребятишки устремились на поляну. Санька и Алька торопливо готовились к представлению. Алька разрисовал себе цветными красками лицо, Санька надел на голову бумажный колпак с кисточкой. Спуститься в подвал за главным артистом было делом минуты. — Ричард, на тебя сегодня вся наша надежда, — сказав Алька, надевая на щенка Валеркины трусики и закрепляя их веревочкой, чтобы не спадывали. Через кустарник ребята пробрались на поляну. Какой-то малыш разочарованно сказал: — И тигла не видно. Алька, дико вращая глазами и раскачиваясь из стороны в сторону, объявил о начале концерта: — Мелюзга! — начал было он и тут же поправился: — Дорогие мальчики и девочки! Из далекой жаркой Индии привезли мы вам свой привет! Зрители захлопали в ладоши. Все ждали веселых чудес. Но репертуар друзей был очень беден. Алька вытащил из-за пазухи Ричарда и опустил на землю. — Это — ученый пес, — сказал он. — Он покажет фокусы Ричард в белых трусиках был смешон. Недовольный нарядом, щенок схватил зубами штанину и закрутился на месте. — Этот номер называется «карусель», — пояснил Алька. — Прежде чем… Но щенку надоел дикий танец, и он запрыгал в кусты, не дожидаясь конца Алькиной речи. Алька бросился за беглецом. Среди зрителей послышались смешки. — Внимание. Внимание! — поклонился Санька, сняв свой бумажный колпак. — Это предусмотрено программой Номер называется «Кто бегает быстрее». Санька умел ходить на руках. И сейчас он решил показать это искусство. И, снова поклонившись публике, он начал: — В древней Индии было много тигров. И чтобы напугать их, люди ходили на руках. У них получалось примерно так: Санька стал на руки и, дрыгая ногами в воздухе, проколесил по поляне. Это вызвало оживление. А Санька мучительно думал о том, что делать дальше. Если Алька скоро не вернется, то придется закрыть концерт. Но Алька появился вовремя. С его лица градом катил пот. Ноги Ричарда были связаны веревочкой. — Стань в сторону, — прошептал он. И обратился к зрителям: — Мы вам показали только маленькую часть программы. Самое интересное впереди. Посмотрите, дети, на этого пса. Он умный. Он умеет отгадывать мысли, отвечать на вопросы. Алька положил щенка на землю. — Зададим ему первый вопрос. Кто из мальчиков любит пришивать куклам головы и руки? Алька стал на колени и наклонился над Ричардом. Ребятишки замерли. Алька улыбнулся: — Спасибо, Львиное сердце. И обратился к присутствующим: — Он говорит, что никто не любит. Что это девчоночье дело. Публика с уважением смотрела нащенка. Тут поднялся Валерка и сердито спросил: — Пусть собака скажет, чьи на ней трусики? Алька покосился на Саньку, потом склонился к Ричарду. Ответил: — Ученый пес говорит, что их ему сшили в лучшей мастерской тропического города. Он заявляет, что мальчик, задавший вопрос, подумал: «Это мои трусики…» — Правда, — смущенно признался Валерка. Ричард присмирел. Теперь мальчишкам пора было приступать к главному, ради чего они и организовали концерт. Алька объявил: — Сейчас я хочу сказать несколько слов. Прошу не разбегаться. Он говорил как заправский оратор. Его можно было смело избирать звеньевым или даже в совет отряда. — Ребята! Что такое цветной металлолом? Это кастрюли и примусы, это ложки-поварешки и сковороды. Что такое бачок для белья? Это металлолом. Или взять другую какую посуду. Но учтите — она может быть металлическая и глиняная… Публика еще не знала, куда он клонит. А разрисованный факир горячо продолжал: — Вы любите плавать на пароходах? И не по речке, где воробью по колено, а по океану? Кругом киты, а вы плывете и ничего не боитесь. Киты не съедят вас, потому что вы на корабле. А может быть, капитан даст порулить. Кто из вас не хочет покататься на пароходе? Только для этого надо сдавать разные цветные железяки. Нужно сдавать металлолом. Завтра мы ждем вас здесь. Тот, кто принесет что-нибудь, будет записан в отряд «Синяя стрела»… Малыши молчали. Они думали про поварешки и кастрюли. Потом публика стала разбегаться. Поляна опустела. Остался лишь длинноногий мальчуган. Он боязливо подошел к Саньке и сказал: — У нас кое-что есть. Я принесу. Но вы научите меня ходить на руках и запишите в «Синюю стрелу». — Ладно, завтра, — мрачно сказал Санька. — Ты учишься? — Перешел во второй, — гордо ответил тот. — Меня зовут Юркой… — Завтра поговорим, Юрка… Друзья не особенно надеялись на успех. Но все-таки они на следующий день отправились на поляну. Сели около березы и стали ждать. Ребятишки не шли. — Ничего не получилось из нашей затеи, — тяжело вздохнул Алька. Мальчишки хотели возвращаться домой, но у березы появился Юрка. — Я пришел, — сказал Юрка. — Мы это видим, — сказал Санька. — Очень радостно. Но Юрка не понял иронии. Он сообщил: — Я принес металлолом… — Показывай, — приказал Алька. Юрка медлил. Он хлопал ресницами. Потом спросил: — А вы научите меня ходить на руках? — Научим, — пообещал Санька. Юрка вытащил из карманов гантели и подал друзьям. — Прилично весят, из бронзы, — определил Алька. Но Саньку волновало другое: где Юрка их взял? — Известно где — у брата. Он ушел на работу, я и взял. — А вдруг узнает? — Не узнает, — протянул Юрка. — А когда будете учить? — Ты сейчас вставай на руки, а ноги прислони к березе. Это будет первый урок. Юрка, не теряя времени, приступил к тренировке, а друзья отошли в сторону держать совет. — Один из отряда Катьки-подлизы убежал, — удовлетворенно сказал Алька. — У меня есть план. Юрку надо использовать как агитатора. А лом можно хранить в землянке. Вскоре все трое шли к землянке. На рукаве у Юрки красовался бумажный ромбик с синей стрелой. Юрка гордился этим знаком. Он боялся даже махнуть рукой, чтобы бумажка не оторвалась. — Мы тебе доверили, Юрка, великую тайну, — говорил Алька. — Мы тебя приняли в свой отряд. Так клянись же, что ты будешь немой, как стена. Юрка понимал ответственность. Он ковырял пальцем в носу. Он думал. И, наконец, поклялся: — Пусть я не научусь ходить на руках, если кому-нибудь скажу, где наше подземелье. В землянку Юрка входил с боязнью. О подземельях он много знал из сказок. В них бывают всякие чудеса. Но командиры «Синей стрелы» держали себя уверенно. Алька распоряжался: — В этом углу будет склад. На середину наносим травы и веток. Там будет заседать штаб. У дверей установим дежурство. Юрка слушал внимательно. Его увлекала таинственность. Ему просто повезло, что он так быстро смог вступить в отряд «Синяя стрела». Он и не догадывался, что в истории «Синей стрелы» должен будет сыграть значительную роль. Командиры решили ему доверить ответственное дело — агитировать массы, доказать дворовому народу, что необходимо собирать металлолом. — Ты будешь говорить с мальчишками. И того, кто принесет больше лома, мы примем в свой отряд. А потом все вместе поедем к китобоям. Ты можешь сказать, что у нас есть подземелье, но никому не показывай, где оно. Сюда мы станем допускать только испытанных людей… Не разбирая дороги, радостный Юрка мчался домой. Под деревянными грибками сидели несколько мальчишек и по просьбе Катьки-подлизы ремонтировали для малышей куклы. Юрка не стал откладывать выполнение Алькиного приказа. — Что я знаю… — протянул он загадочно. Ребята, увидев на рукаве Юрки синюю стрелу, окружили его. Юрка не спеша присел на краешек песочницы, помолчал для солидности и сказал: — Отряд у нас во дворе такой создан. Свое подземелье имеет. Там штаб. Но, — строго оглядел он пацанов, — принимают не всех, только тех, кто сдаст много цветного лома. Вы ведь были вчера на концерте? Ну вот. Там об этом как раз и говорили. Можно сдавать кастрюли, примусы, гантели… Все цветное и тяжелое… Одним словом, вступайте в отряд «Синяя стрела». Носите железо на поляну к березе… Ребята растерянно молчали: им в самом деле надоело возиться с куклами, а тут таинственная «Синяя стрела» да еще вдобавок подземелье… Но как уйти из отряда шефов? Видя их нерешительность, Юрка поднялся и насмешливо сказал: — Ну, кто не хочет носить такую стрелу, пусть стряпает из грязи лепешки и стирает пеленки.Под березой сидел Санька. Рядом с ним была вбита в землю дощечка с надписью: «Глиняная посуда не принимается». Алька влез на березу, откуда было все хорошо видно. И если бы тетя Поля и Катька задумали сорвать операцию по сбору лома, командиры вовремя смогли бы скрыться в кустах. — Идет один! — крикнул Алька сверху. — Кажется, несет зеленую кастрюлю… Мальчишка подошел к Саньке. — Я в «Синюю стрелу». Санька взял кастрюлю, подозрительно повертел в руках, потом вынул из кармана гвоздик, поцарапал краску. — Ты что же это? — спросил он угрожающе. — Надувать нас? Железяки подсовывать? — Какие железяки? — протянул мальчишка. — Вы же сами просили цветное. А она что ли не цветная?.. — Это сверху зеленая, а в середине? Словом, тащи другую, эту не принимаем. Потом пришло еще двое мальчишек, они принесли моток алюминиевой проволоки, белый эмалированный тазик, детский горшочек и красный облупившийся огнетушитель. Санька принял проволоку, поцарапал все остальное и помрачнел. Он подозвал Юрку и сердито сказал: — Твоя работа? Аги-та-тор!.. Отправляйся сейчас же к дому и объясни мелюзге, что нам нужен цветной металл, а не эти покрашенные горшки. Юрка послушно побежал. После этого дело немного поправилось. Ребятишки стали прибегать один за другим. Перед Санькой вырастали две кучи: в одной все алюминиевое — сковородки, кастрюли, ручки от поварешек, ложки, чашки, а в другой — все железное —чугунки, консервные банки, гвозди, дверные замки, старые игрушки. Вторая куча была значительно больше. Если вещь выдерживала проверку, Санька записывал фамилию мальчишки в особую тетрадь, объявлял его принятым в отряд и прикреплял ему на рукав синюю стрелу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
о том, как тетрадь с личным составом „Синей стрелы“ оказалась у противника
Алька слез с березы и прошел мимо строя мальчишек. Он внимательно осмотрел личный состав отряда. — У нас впереди большие дела, — сказал он. — Но мы все должны хранить в тайне. А для этого сейчас примем клятву. Он взял у Саньки тетрадку, открыл на последней странице и прочитал: «Мы решили быть вместе и стоять друг за друга горой. Мы будем делать только хорошее. Мы не будем драться и бить окна. Мы не будем знаться с девчонками. У нас есть свой штаб — подземелье, но где он, об этом никто не должен догадываться. А если кто из отряда проговорится, тот ответит перед всеми…» Потом мальчишки откуда-то притащили носилки и на них погрузили собранный металлолом — так удобнее его доставить до штаба. По лесной тропинке отправились только трое: Алька, Санька и Юрка. Остальным Алька сказал: — Сейчас идите по домам, а завтра ждите сигнала. Сбор у березы… Втроем они сложили все в угол землянки и стали держать совет. Алька спросил: — Как вы думаете, не опасно штаб оставлять без дежурного… Юрка вызвался: — Я буду часовым. Я никого не допущу… С ним согласились. Через час обещали сменить Юрку. По дороге Алька говорил: — Здорово у нас сегодня двинулось дело. Дня через два лом можно сдавать. Во двор дома они пришли, когда взрослые уже возвращались с работы. Матери спрашивали Катьку: — Ну как, мой сорванец не уросил? — Что вы, такой миленький мальчик, — покровительственно отвечала Катька, — просто загляденье. Он сегодня оторвал у куклы всего одну руку, а у грузовика поломал только пружину… Катька и Ольга сидели под грибком, ремонтировали куклы. С ними был и маленький Валерка. Он неумело держал иголку в руках и то и дело колол ею пальцы. Валерка бы уже давно заплакал от боли, но Катька учила его мужеству. — Что такое уколоть палец иголкой? — спрашивала она. — Это пустяк. Мужчина должен преодолевать боль. Ольга поддерживала подругу: — Это нисколечко не больно. Когда я была маленькой то вместе с супом-лапшой чуть не проглотила мамину булавку. И ничего со мной не случилось. — Не буду я больше шить, — сказал Валерка упрямо и бросил куклу. Катька забеспокоилась: — Ну что ты, Валерочка, надо быть настойчивым, доводить начатое дело до конца. — Все равно не буду! — прохныкал мальчик, — скучно… — Вот оно что! — сказала Катька. — Может, тебе книжку почитать? — Ага, — нерешительно протянул Валерка. — Вот и хорошо! Я буду читать, а вы с Ольгой шить. Договорились? Валерка вскочил на ноги: — Договорились! У меня дома есть сказки. Я счас сбегаю! А на лестничных площадках в это время происходило что-то непонятное. Женщины то и дело стучались друг к другу в двери и задавали одни и те же вопросы: — Вы не одолжите на часик кастрюлю? Хочу сварить суп и, как назло, кастрюля куда-то подевалась… — С большим бы удовольствием… Но, знаете, я свою тоже не найду. А сковородки у вас лишней нет?.. — Была, но куда-то провалилась. Я даже плитку не могу найти. Просто колдовство какое-то… Несколько женщин собралось во дворе дома. Размахивая руками и перебивая друг друга, они громко обсуждали странное исчезновение из квартир кастрюль и примусов. Вскоре Валерка вернулся. Он примостился на песочнице и подал Катьке книжку. Та взяла ее машинально, потому что девчонки, навострив уши, слушали разговоры взрослых. Из книжки вдруг выпала тетрадка. Катька подняла ее, взглянула на обложку. «Личный состав «Синей стрелы», — прочитала она. Катька быстро перевернула обложку, и в глаза ей бросилась первая запись: «Ковязин Вовка — кастрюля (одна)». А дальше шло еще много фамилий мальчишек из ее отряда. И после каждой — стояло то «кастрюля», то «сковородка», то «ложка». — Вот оно что! — торжествующе протянула она. — Теперь мне все понятно… И она стремглав помчалась к тете Поле. Скоро на улицу вышла тетя Поля в новых калошах и, потрясая тетрадью, крикнула: — Товарищи женщины! Подходите все сюда. Мы сейчас проведем собрание… Не беспокойтесь, ваши кастрюли отыщутся… Вот эта девочка мне помогла напасть на след… И тетя Поля указала на Катьку. Та смущенно улыбалась: ей было неприятно, что в тетрадь почему-то попали только ее подшефные. Видно, плохо она с мальчишками вела воспитательную работу. Ей хотелось как-нибудь загладить свою вину. Но как? Алька с Санькой ничего не знали о поисках посуды и, накормив Ричарда, весело поднимались из подвала. Они радовались, что со сбором металлолома у них дело наладилось. Алька даже боялся, что скоро все эти кастрюли и сковородки не уместятся в землянке, если мальчишки будут и дальше приносить их в таком количестве. В это время друзей и заметила тетя Поля. — Ага, вот они, голубчики! — указала она на мальчишек. — Нy-ка, марш сюда! — Что случилось? — спросил Алька, робко надеясь, что старшая дома позвала их из-за какого-нибудь пустяка. Но вид у тети Поли был подозрительный. Она подбоченилась и кивнула в сторону женщин, прокричав: — Нет, вы посмотрите! Он еще спрашивает, что случилось? Ременной кашей вас бы накормить — сразу бы догадались. Она раскрыла тетрадь и крикнула: — Кто здесь Вовка Ковязин? Малыш, первым притащивший кастрюлю, увидел около тети Поли своих командиров и, ни о чем не догадываясь, подбежал к ней. — Я Вовка. А что? — Стой здесь, Вовка, и молчи. Пока спрашиваю я. Санька узнал тетрадь со списком личного состава «Синей стрелы», и стоял сам не свой. Как она попала к старшей дома? А тетя Поля уже выкрикивала другие фамилии: — Юрка Яковлев! «Гантели». Где Юрка? Какие гантели? Юрки не было. Но зато все остальные мальчишки теперь стояли перед грозной тетей Полей. Она бушевала: — Вот кто все кастрюли перетаскал! У них, видите ли, какая-то «Синяя стрела»… А верховодит всеми Алька. Говори, разбойник, куда спрятали посуду? Алька молчал. И сколько тетя Поля ни добивалась от него, где посуда, он не раскрыл тайну. Ничего не говорили и остальные мальчишки, которых то ласково, то сердито допрашивали матери.ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
о том, как девочки стали пленницами
Оставшись в землянке один, Юрка долго не мог привыкнуть к темноте. Он с боязнью посматривал в угол, где белели сваленные в кучу чашки и кастрюли. Ему казалось, что это не кастрюли поблескивают, а кто-то подмигивает ему, точно говоря: «Ну, как, Юрка? Может, пойдешь с нами в подземелье?» А что, если там в самом деле есть подземный ход? Юрка берет для самообороны сковородку и идет туда. Но рука его натыкается на земляную стену. Подземного хода нет. Ему становится веселее. «Это всегда так, — думает он. — Сначала страшно, а потом привыкнешь». Время идет медленно, Юрка не любит его терять бесполезно. Он решает потренироваться. Уж очень ему охота научиться ходить на руках. Он прислоняет ноги к косяку землянки и неуверенно переставляет руки вперед. Еще раз. Получается. Юрка доволен. Вот он через неделю-другую удивит мальчишек… «Скорее бы сменили с поста»,—думает он и осторожно открывает дверь. Глаза ослепляют яркие лучи солнца. Хорошо! И Юрка начинает петь песню собственного сочинения:ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
о том, как Ольгу и Катьку освободили из заточения
В темноте Катька ударилась обо что-то металлическое и упала. Было очень больно. Она тяжело вздыхала: — Позор… Теперь к малышам появиться неудобно. Синяк будет. Ольга сидела на охапке пихтовых лап и молчала. Совсем как в книгах про шпионов: она попала в плен. И посажена в сырую землянку. Но Катька не ныла. Она подула на коленку, встала и осторожно начала ощупывать заплесневелые стены землянки. Она снова зацепилась за что-то. Под ногами, раскатываясь в разные стороны, глухо загремело. Катька вздрогнула. Потом нагнулась и подняла с пола… кастрюлю. Потом нащупала вторую, третью… — Так вот они где кастрюли! — обрадованно воскликнула она. Ольга перестала всхлипывать и с интересом спросила: — Кастрюли? А они с чем? Катька рассердилась: — Ты только и думаешь об еде. Прямо какая-то ненасытная. Конечно, пустые… Девочки замолчали. Каждая думала о своем. С потолка падали на посуду капельки воды. — Мальчишки нас отсюда сегодня не выпустят. Правда-ведь, Катя? Неужели всю ночь здесь придется сидеть? А если Юрка промолчит, то, может, нам вообще из землянки не выбраться. Как подумаешь об этом —даже страшно… Катька была человеком практичным. Она сама не знала когда они будут на свободе. Но надо готовиться к самому худшему. И она принялась расставлять кастрюли по местам, куда падали капли воды с потолка землянки. — Теперь хоть пить будет что, — сказала она.Смеркалось. На небе появилась бледная звездочка. В воздухе кружилась мошкара. Но Катька и Ольга не видели ничего этого, сидя взаперти. Ничего не замечали и ребята из «Синей стрелы»: они торопились к штабу. Настроение у них было мрачное. Санька думал о своем брате. Вся эта история получилась из-за него, из-за Валерки. Как он мог выследить, куда была спрятана тетрадь со списком личного состава отряда? Подобное, в конце концов, можно оценить как предательство.. Отдать подлизе такой документ… Но ответственность должен нести он, Санька. И это справедливо. Когда мальчишки подошли к землянке, Алька приказал окружить ее со всех сторон. Он и Санька по ступенькам спустились вниз, осторожно вынули из петель палочку и потихоньку открыли дверь. Девчонки сидели на перевернутых кастрюлях. У Катьки засохла грязь на кончике носа. — Попались, — со злорадством сказал Алька. — Теперь останетесь на веки вечные. Катька вскочила. Размахивая сковородкой, она пошла на Альку. — Вам эти проделочки даром не пройдут. Вы ответите еще!.. Алька попятился. Тогда Санька громко крикнул: — Ребята, на помощь! К дверям штаба один за другим спрыгивали мальчишки. Катька поняла, что наступать бесполезно. Она с упреком смотрела на бывших членов своего отряда, и те стыдливо прятали глаза. Алька сказал: — Сейчас девчонки, мы будем вас судить. Вы разгадали нашу тайну, но попали к нам в плен. Что делать с вами? — Нас надо отпустить домой, — сказала Ольга. Алька усмехнулся: — Это не наказание. Вот наш часовой Юрка предлагает отодрать вас крапивой. Девчонки молчали. Алька улыбнулся. — Э, да я вижу, что вы уже наказаны. У Катьки на лбу вон какой фонарь. — Вы не имеете права нас задерживать, — осмелела подлиза. — Вы будете отвечать. Мальчишки и сами думали об этом. Они заколебались, Санька предложил: — Пусть они напишут бумажки, что никому не расскажут, где были. — Верно. Напишут и тогда отпустим, — одобрили члены «Синей стрелы». Но Катька продолжала сопротивляться: — Это нечестно! Пакостить умеете, а отвечать за свои поступки трусите… Не будем писать!.. — Ребята, закрывайте двери, — приказал Алька. — Пусть здесь с крысами ночку посоветуются… Двери землянки захлопнули. Ольга захныкала: — Я боюсь крыс. Давай лучше напишем, Кать? Катька не сдавалась: — Будь принципиальной. Они же кругом виноваты, да еще на наш рот замок хотят повесить… Но, признаться, в душе-то и она была согласна выполнить требование мальчишек. Пробыть ночью в этой конуре, где пахнет бензином, дело не очень привлекательное. И когда Ольга заплакала еще сильнее, подлиза сказала: — Ладно уж. Только из-за тебя я напишу такую бумажку. И она постучала в дверь: «Открывайте, мы согласны». Санька вытащил из кармана блокнотик и карандаш. В молчаливом окружении мальчишек Катька-подлиза писала под диктовку: «Я, Екатерина Акимова, сегодня была в поселке. Мальчишек не видела. У них где-то есть штаб, но я не знаю. Ни о какой посуде я не имею представления». То же самое написала и Ольга. Алька сказал им: — Мы вас не знаем, и вы нас не знаете. Никто из членов отряда «Синяя стрела» к вам больше не подойдет. Вот и все… Девчонки, то и дело оглядываясь, быстро побежали домой. А члены «Синей стрелы» мрачно разбирали кастрюли, сковородки, примусы, чтобы вернуть все это в свои квартиры.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
о том, как в отряд „Синяя стрела“ приняли бригадира строителей.
Домой Юрка возвращался с гантелями. Он не на шутку боялся своего старшего брата Петра, который работал бригадиром отделочников. Брат читал книгу и делал вид, что гантели всегда лежали на месте и никуда не пропадали, а Юрка будто и не существует на свете. Но Юрка знал, что самый тяжелый разговор Петр отложил на утро. Он всегда так делает — дает Юрке возможность прочувствовать свои проступки. На столе лежала тетрадь со списком отряда. Юрка сразу узнал ее — ведь там есть и его фамилия. Он этим очень гордился. И знал, что тетрадь секретная, а секретные документы, всем известно, не должны быть у посторонних. И он решил: тетрадь надо стащить. Юрка подошел к столу и протянул руку, искоса наблюдая за братом. Петр сказал: — Не трогай! «В очках, а все видит» — подумал Юрка. И он решил действовать напрямик: — Это не твоя тетрадь… — И не твоя. — У нас здесь клятва, — заволновался Юрка. — Ты сам служил на флоте. Клятва и список. Отдай тетрадь… Петр отложил книгу и усмехнулся: — Клятва… Глупости написали. Видите ли, не хотят дружить с девчонками… Эх вы, «Синяя стрела»… Растащили кастрюли, утюги. Ты бы, кроме гантелей, и палки от штор взял — они ведь алюминиевые… — Но мы же лом собираем, чтобы на корабле побывать. В океане. Алька сказал, что, если наша «Синяя стрела» много железяк насобирает, то и мы поедем… Петр не ответил. Юрке стало обидно, что брат не понимает его. Утром он встал раньше Петра, тихонько открыл дверь и вышмыгнул из квартиры. Алька был уже в подвале — кормил Ричарда. Склонив голову, командир печально смотрел на щенка. — Тетрадь с клятвой у Петра, — сказал Юрка. — Ну и что, что у Петра? Пусть даже у Алексея. — Нет, у Петра, — сказал Юрка. — Это у моего брата. Он еще в тельняшке ходит. Я хотел стащить тетрадь, а брат заметил. Он, наверное, ее у тети Поли взял. Алька молчал. После вчерашнего нагоняя, который устроила ему мать, командиру не хотелось говорить. Он пал духом и в этом боялся признаться даже себе. Ведь все шло так хорошо, и вдруг из-за какой-то тетрадки… — В тетради клятва и список. Это все секретно, — напомнил Юрка. Алька разозлился: — Сделаешь с вами что-нибудь секретное! Сразу же растрезвоните. Теперь от этой тетради толку нет. Пусть, если хочет, Санька идет за ней к твоему брату. Но Санька отказался. — Это к парню в тельняшке? Который бригадиром работает на стройке? Не пойду. — Почему? — Не пойду и все. Алька встал с чурбака. — Значит трусишь? Из-за тебя влипли в историю с этой тетрадкой, и ты не хочешь идти? Тогда пойдем вместе, понял? А если не пойдешь, в «Синюю стрелу» больше не суйся… И Санька пошел. Петр пригласил гостей присесть. Но они не хотели проходить в комнату и неловко топтались в коридоре. Санька не поднимал глаз на Петра и старался спрятаться за командира. Молчание стало неловким, и Алька сказал: — Мы из «Синей стрелы»… — Я знаю, — ответил Петр. — Пришли за тетрадью. — Да, мы пришли за ней, — согласился командир. — Вам ее все равно не надо. — Она секретная, — вставил Юрка. Петр помолчал немного, словно бы что-то решая, потом сказал: — Хорошо, я отдам вам тетрадь с личным составом «Синей стрелы». Юрка заулыбался: — Вот это правильно. Я ведь вам говорил, что отдаст… Петр взял карандаш, бумагу и стал что-то писать. Скоро он протянул лист бумаги Альке. «Командирам «Синей стрелы» от бригадира отделочников Петра Яковлева. Прошу принять меня в отряд». Алька растерянно моргал. Он передал листок Саньке. Тот ничего не ответил и покраснел. Командир оказался в затруднительном положении. — У нас ведь малыши… — пробормотал Алька. — Дело ваше,— сказал Петр. — Я сейчас в отпуске и думал чем-нибудь буду полезен. Он отдал тетрадь Альке: — Вот возьмите. Но с секретными бумагами так обращаться нельзя… Мальчишки еще потоптались у порога. Потом командир отряда сказал: — Мы подумаем… Они ушли на поляну и там долго ждали членов отряда «Синяя стрела». Но никто не появлялся. — Вчера, наверное, всем от родителей досталось. Ничего теперь с отрядом не получится, — мрачно сказал Алька. Они нехотя вернулись к дому. Во дворе уже было многолюдно. Почти вся ребячья армия толпилась около Катьки. — Опять что-то придумала, — сердито сказал Алька.— Так она на свою сторону всех перетянет… Командиры подошли поближе. Подлиза, как всегда, стараясь подражать взрослым, тщательно выбирая слова, говорила: — Да, я вас просила ремонтировать куклы. Это очень полезное дело. Я хотела из вас сделать артистов. И не каких-нибудь… которые выманивают кастрюли, а настоящих артистов кукольного театра. Да, дорогие ребята, мы решили организовать свой кукольный театр. Наши куклы будут играть на сцене… Санька покачал головой: — Послушаешь эту Катьку и, кажется, что за партой сидишь. Скукота одна… Но малыши, видимо, смирились с умными речами Катьки-учительницы. Никто ей возражать не стал. Катька мстительно улыбнулась Альке, тот прикусил губу. Уйдут малыши к подлизе. По глазам видно — уйдут. Вот даже по Валерке заметно. Он держит в руках куклу. Дай ему иголку — сейчас же послушно начнет пришивать оторванную руку. И тут Альке пришла в голову мысль. Конечно, Петра надо, принимать. И немедленно! Он заметно повеселел. — Юрка, беги и зови Петра. Мы его возьмем в свой отряд… Он что-то зашептал Саньке, и тот согласно закивал. Оба они скрылись в подъезде. Через минуту вышли на улицу и направились к березе. — Лезь! — приказал Алька. Санька вскарабкался на дерево и привязал к ветке красный платок. Он заколыхался на ветру, и Алька крикнул: — Совсем как настоящий флаг! Потом Санька повесил на сучок транзисторный радиоприемник и взялся его настраивать. Зазвучала музыка. А со двора уже доносились крики: — Смотрите, флаг! Музыка! Катька и Ольга остались одни. Куклы сиротливо валялись в песочнице. Ребятишки, как завороженные, смотрели на флаг. А музыка обещала что-то необыкновенное. По крайней мере, так еще никогда не было. Пусть мамы и поругали мальчишек за кастрюли, но с командирами «Синей стрелы» интересно. Они такое придумают… Алька сердито осмотрел свое войско и громко приказал: — «Синяя стрела», стройся! Мальчишки стали в ряд. Алька с мрачным видом обошел строй и сказал: — Эх вы! К кому удрали — к Катьке-подлизе! Испугались, что вас поругали родители. Разве это честно? Где ваша смелость? — Для того, чтобы слова звучали убедительнее, Алька крикнул, подняв голову: «Эй, там, на березе! Тише музыку!» И продолжал, обращаясь к отряду: «Всех, кто будет болтаться туда-сюда, выгоним из отряда! К нам придут новые люди. И знаете какие? Тут Алька многозначительно замолчал, давая мальчишкам подумать, какие же люди придут в «Синюю стрелу». — К нам придут моряки, которые исколесили все моря и океаны на подводных лодках! Они были на Северном полюсе, подо льдом, они плавали и там, где никогда не бывает снега…» В это время на поляне в сопровождении Юрки появился парень в тельняшке. Алька скомандовал: — Смирно! Командир, музыку! Петр растерянно остановился, снял очки. А Алька уже достал из кармана лист бумаги. — Вот заявление от моряка-подводника… Петр сказал Альке: — Но ведь я служил в береговой охране… — Все равно вы подводные лодки видели. Алька громко прочитал заявление Петра и спросил: — Примем? — Принять! На Севере подо льдом плавал, в жарких странах тоже был, — кричали мальчишки. — Принять! — Не плавал я подо льдом, — сказал Петр. — Наши подводные лодки везде плавали. Сами знаем. И Алька пришил к тельняшке Петра синюю стрелу.ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
о том, как мальчишка отправились на рыбалку
Валерку разбудил стук посуды: это мать готовила завтрак. Он покосился на Санькину койку и показал спящему брату язык. Валерка сунул ноги в смятые домашние тапочки и прошлепал на кухню. — Мам, давай я тебе помогу картошки начистить, — предложил он. Мать недоверчиво посмотрела на сына: — С чего это ты такой добрый? Валерка пожал плечами. Чистить картошку он не торопился. — Может, теперь я всегда добрый буду, — сказал он. — Я же ведь не маленький… — Что вырос, то вырос, — подтвердила мать. — Только дури в голове много… — У Саньки тоже много. Это они с Алькой подговорили мальчишек посуду таскать. А я не таскал. Только тетрадь Кате нечаянно отдал. Из-за этого Санька на меня дуется и называет предателем… Мать не ответила. А Валерка мучительно думал: как же приступить к главному разговору? И он решил идти напролом: — Отпусти меня, мам, на рыбалку, а? Все идут… — Мал еще. Пусть Санька сходит, а ты дома побудь… — Все дома да дома, — захныкал Валерка. — Петр всех берет. Сама же говорила, что я вырос… Мать заваривала чай. Она не обращала внимания на Валеркино хныканье. Тогда он запыхтел громче. Послюнил палец и провел им по щекам. — Отпусти, мам? Интересно, сдержали ли остальные мальчишки слово? Валерка приоткрыл дверь на балкон. Из соседнего двора доносился густой рев. «Петька плачет, — догадался Валерка. — У него здорово получается…». Ниже этажом писклявый голос канючил: — Схожу, а? Схожу? Валерке даже обидно стало. Мальчишкам, наверное, разрешат пойти на рыбалку. А он, который подучил их плакать, опять на весь день останется с малышами и девчонками. Катька заставила его пришивать куклам руки-ноги. А «Синяя стрела» в это время будет купаться, ловить рыбу… И Валера в самом деле стало так грустно, что он зарыдал. — И пол бу-ду мыть, и слу-шать-ся бу-ду… — Чего ревешь-то? — сказала мать.— Вот как возьму ремешок… — Ну и сте-гай, — рыдал Валерка. Мать окликнула Саньку: — Чего притаился? Знаю, что не спишь. Возьми уж с собой этого хныкальщика. Только следи за ним… Из подъездов выбегали сияющие мальчишки. Они несли с собой складные удилища, горбились под тяжестью рюкзаков. Петр уже стоял во дворе. В руках у него был новенький спиннинг. Валерка с завистью рассматривал блестящую катушку. — Из цветного металла, — прошептал ему Юрка. — Я сначала не гантели, а ее хотел… Найти не мог только… Из подъезда боком вылезал мальчишка. Он с трудом тянул за собой что-то громоздкое. Это громоздкое стонало и бренчало железом. Мальчишки ахнули: — Бельевой бачок… Зачем бачок? На металлолом? Мальчишка бодро подошел к Петру и поставил бачок на землю: — Вот! — сказал он довольно. Петр удивленно смотрел сквозь очки. Мальчишка обиделся: — Так это же под рыбу. Мне вчера Валерка говорил, что ее тьма-тьмущая. И никто не заметил Катьку-подлизу. Присев за песочницу, она тайком наблюдала за сборами мальчишек. Появление бачка ее насторожило: «Ага, вот она, какая рыбалка. Снова из дома посуду таскать. А замаскировались так, что и подумать трудно…» И еще в Катькиной голове мелькнула одна мысль: а вдруг в рюкзаках у мальчишек самая настоящая посуда — из цветного металла! Она прошмыгнула мимо мальчишек. Вскоре во дворе появилась тетя Поля. Она остановилась около рыбаков и строго приказала: — Ну, голуби, скидавайте свои мешки. Мальчишки испугались: неужели им так и не придете, сходить на рыбалку? — Тетя Поля, — сказал Петр. — Вы мне здорово напоминаете ротного старшину… В чем дело, все-таки? Старшая дома сердито ответила: — Не знаю, кого напоминаю, но я больше не допущу этих штучек с посудой. Чего уставились? Вытряхайте быстро из мешков, чего там у вас… На земле кучками лежали фуфайки, баночки с крючками, пузырьки с анисовыми каплями, ложки, чашки, несколько кастрюлек. Все металлическое тетя Поля собрала в одну кучу, среди ложек нашла деревянную, отбросила. — Тетя Поля, вы должны пощадить нашу «Синюю стрелу»,— заявил Петр. — Я отвечаю за отряд и вообще… Но тетя Поля не слушала его, продолжая осмотр рюкзаков. — Отвечаю, отвечаю, — проговорила она. — Порядок с меня спросят. А тебе, бригадир, стыдно такими штучками заниматься. Из Алькиного рюкзака тетя Поля извлекла маленькую деревянную табуреточку с дыркой. — А эту зачем? Вроде из ясельного возраста вышел, на горшок не ходишь… Мальчишки прыскали от смеха. Действительно, зачем это понадобился Альке детский стульчик? Алька укоризненно сказал: — Еще вы смеетесь? Сколько раз видел рыбаков: удилища в землю воткнут — и сидят на стульчиках. — Так то ж старики! Но на помощь неожиданно пришла тетя Поля: — А вы о стариках помолчите! Они знают, что делают. Не то что вы — ветрогоны. Раз старики сидят, и ты, Алька, бери этот стул — все чище штаны будут. Алька не знал, что делать. — Да я просто так, — бормотал он. Когда осмотр был закончен, тетя Поля сказала: — Ну, а теперь шагайте. Да не балуйте у воды… Она повернулась и вперевалочку пошла к подъезду, унося в фартуке всю отобранную посуду. «Синяя стрела» уныло побрела со двора. Петр, чтобы приободрить ребят, сказал: — Выше головы! Примем тетю Полю как неизбежное зло. И повел их мимо экскаваторов, через горы земли. Уже близко зеленели тальники. — А мы разве на озеро? — спрашивали ребята у Петра. — Тогда и идти нечего. Там и рыбы-то почти нет — одни гальяны… — Не волнуйтесь. На уху всегда наловим. Пробравшись сквозь кустарник, отряд очутился на берегу озера. Там и сям на воде лежали целые рощи крупных зеленых листьев, и над ними важно поднимались желтые цветы лилий, вобравшие в себя силу солнечных лучей. Пахло прелой травой. Казалось, что здесь еще не ступала нога человека. Над озером стояла такая тишина, что от нее постреливало в ушах. К берегам плотной стеной жался тальник, в иных местах он забрел и в воду. Посередине озера брызгали россыпью серебра мелкие рыбешки. Шурша прозрачными крылышками в воздухе проплывали стрекозы, удивленно посматривая своими огромными стеклянными глазами на незваных пришельцев. Совсем другая картина была на противоположной стороне. Там стояла облезшая, почерневшая от ветра и времени морщинистая скала. На ее макушке росло несколько берез. У подножья скалы чернел омут. Над ним кружились стрижи. Скала, как одинокий богатырь, стояла среди низких заросших берегов… — Вот бы там побывать, — сказал Алька. — Туда и поплывем, — ответил Петр. — Надо только найти побольше бревен и сколотить плотик… Водоем, на который пришли ребята, становился озером только летом. Когда-то, давным-давно, здесь проходило основное русло реки. Потом она пробила себе более короткий путь, а старицу весной заливало. В половодье по ней плавали бревна, их заносило в кусты. Кое-где образовались целые заломы бревен, крепко зажатых в тисках высокого краснотальника. Ребята остановились около одного из заломов. Алька залез на него и весело сказал: — Из этих бревен можно такой плотище сделать! Прямо через океан плыть… Он стал перепрыгивать с бревна на бревно, и вдруг, испуганно закричав, тут же упал на кучу хвороста и ухватился за ногу. Мальчишки видели, как от него, извиваясь, поспешно отползала змея. Петр бросился к Альке, поднял его на ноги. — Где, что? — тревожно спрашивал он. — Ужалила? — Не знаю. Я ей на хвост наступил. А она как стукнет головой по штанине, — испуганно говорил Алька. В это время Валерка нашел палку и подкрался к змее, уползающей под залом. Делая вид, что ему нисколько не страшно, он вдохнул в себя побольше воздуха и прижал эту живую черную веревку к земле. Змея крутилась, стараясь вывернуться, била хвостом по палке, и Валерка готов был вот-вот задать стрекача. Но в это время подбежал Юрка, и Валерка совсем осмелел. — У, злючка! — сказал он. — Очень вредная змея. Посмотри, какие у нее на голове красные пятнышки. Петр, оставив Альку, подбежал к мальчишкам, чтобы рассмотреть змею. — Эх вы, — укоризненно сказал он. — Это всего-навсего уж. Ужа с миром отпустили, а Алька долго оправдывался: — Откуда я знал, что это уж! Хотя он и уж, и не кусучий, а все равно противный… Петр достал из рюкзака скобы и начал сколачивать плот. Бревна были сухими. От удара топора они звенели. Санька срубил длинную прямую талину и очистил ее от веток. — Шест что надо, — одобрил Петр. Красную Санькину майку повесили на конец талины. Получился настоящий флаг. Петр, отталкиваясь шестом, направил плот к гранитной скале. — На том берегу интересно, — заметил Алька, болтая в воде босыми ногами. — Хорошо бы стрижиные норы посмотреть.. — По скале не заберешься, — сказал Санька. — Мы же не альпинисты… Плот выходил на середину. Стрижи беспокойно загалдели, кружась над мореходами. — Боятся, что Алька зорить их гнезда станет, — усмехнулся Петр. — Санька говорил, что на скалу не залезть. Были такие смельчаки, что и залазили… Сейчас мы, ребята, плывем на остров. Эта скала стоит на острове… Мальчишки недоверчиво посмотрели на Петра. Они не раз ходили на озеро. Только не сюда, а поближе к стройке. Но про остров никогда не слышали. Теперь уже шест не доставал дна, и Петру приходилось грести. Плот медленно плыл над бездонной глубиной. Вода казалась дегтярной. Но когда мальчишки набирали ее в пригоршни, она сразу изменяла свой цвет и становилась прозрачной… Плот подходил к острову. Он упрямо лез на скалу, будто хотел боднуть ее и испытать крепость гранита. По лицу Петра катились капельки пота, он изо всех сил орудовал шестом, чтобы повернуть неуклюжее сооружение. Но плот не хотел слушаться рулевого. — Я сейчас помогу, — сказал Алька. — Я буду руками, как веслом, грести… Он вскочил на ноги и встал на крайнее бревно. Плот качнулся, и Петр, потеряв равновесие, с шумом и брызгами, свалился в воду. Несколько секунд его не было видно. На поверхности плавала только кепка. Потом, отфыркиваясь, он вынырнул и ухватился за скобу. — Очки. Я утопил очки… Алька виновато хлопал ресницами… Мокрую кепку повесили на мачту и поплыли вдоль острова, выбирая удобную бухту. Ее нашли недалеко от скалы.ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
о загадочной находке мальчишек на дне озера, о рыбалке и Санькиной встрече с браконьерами
Шалаш получился на славу. Его покрыли широкими листьями папоротника, внутрь настелили травы. От нее исходил терпкий медвяный запах. Солнце еще стояло высоко. Оно нагрело скалу, и от камня тянуло жаром. — Искупаться бы, — сказал Алька, посматривая в сторону Петра. — Не мешает, — согласился тот. Мальчишки стояли по колено в воде, и их ноги щекотали стайки мальков. Озеро словно нежилось. — Чур, не я первый! — крикнул Алька. Петр зашел подальше вглубь, нырнул, зафыркал и поплыл саженками, оставляя после себя мелкую зыбь, на гребешках которой играли солнечные зайчики. Поплыли и Алька с Санькой. Они улюлюкали, брызгались, стараясь перегнать друг друга. Со скалы поднялся кобчик и повис над озером. На него с гомоном ринулась стая стрижей. — Давай к скале, — сказал Санька, отдуваясь. — Я помню, где Петр утопил очки. Может быть, их можно найти, если нырнуть. — Давай. Только передохнем, — согласился Алька. Мальчишки стали карабкаться на нижний выступ. Гранит был скользкий, обросший зелеными водорослями. Ребята, дрожа, еле уместились на каменном приступке. Под ними чернел омут. В зеркале омута подрагивали березы, росшие на вершине скалы: они казались то темно-зелеными, то голубыми, как небо. Когда до омута доходили волны от купающихся вдалеке ребят, березы ломались, и их отражение исчезало. — Нырнем? — спросил Алька и, не дожидаясь ответа, плюхнулся с камня, поднимая фонтан брызг. Санька подплыл к выступу скалы, за который каким-то чудом уцепился куст акации, и крикнул: — Метрах в десяти надо искать… Набрал полные легкие воздуха и нырнул. Через полминуты он вынырнул, задыхаясь и отплевываясь. — Здесь и дна нет, — сообщил он. — Дно везде есть. Даже в океане! Сейчас япопробую… Алька появился на поверхности трожествующим. Он поднял руку и, разжимая кулак, крикнул: — Смотри. Кое-как достал… С Алькиной ладони стекала черная жижа. Саньке стало обидно: неужели он ныряет хуже? Зажмурив глаза, он боднул воду головой и отчаянно заработал ногами. Дно ощутил совсем неожиданно: руки мягко ткнулись в ил. К ребятам подплыл Петр. — Что вы здесь делаете, гусаки? — Очки ищем, — ответил Алька. Петр рассмеялся: — Оставьте вы это бесполезное занятие. Легче иголку в стоге найти… Но мальчишки не так искали очки, как демонстрировали умение подолгу держаться под водой. — Мы еще по одному разу, — сказал Санька. Вынырнул он как ошпаренный. Полураскрыв рот, тараща глаза, посмотрел на воду. — Ты что? — спросил Петр. — Я… Я там нашел… какой-то предмет… — пролепетал Санька. — Посмотрим, — сказал Петр. Он нырнул. Алька с Санькой даже испугались: не случилось ли чего? Петр всплыл, толкнув головой Альку в живот. — Точно, —сказал он. — Плыви-ка к шалашу. Там у меня в рюкзаке капроновый шнур. Тащи сюда… Скоро вся «Синяя стрела» стояла на берегу и тянула за шнур. Находка с места не трогалась: видимо, так здорово ее замыло илом. — Раз, два, взяли! — командовал Петр. Шнур резал ладони, но мальчишки тащили изо всех сил. Петр привязал к шнуру поперечные палки — сразу стало легче. Вскоре со дна озера что-то сдвинулось и поползло на мель. Из воды показались покрытые тиной колесики. — Да это же станина пулемета! — удивленно сказал Петр. — Вот это находка… Мальчишки удивленно стояли над проржавевшими остатками некогда грозного оружия. Как попал сюда, в это необжитое место, пулемет?Едва успев перекусить, Валерка схватил удилище и побежал к берегу. Он остановился около пулемета, нашел палочку и стал соскребать с железа подсыхающую грязь. Но она так плотно забилась в ноздреватые поржавевшие поры, что ее трудно было выковырять даже проволокой. Недолго думая, Валерка зачерпнул кепчонкой воду, но до пулемета смог донести не больше пригоршни. «Не кепка, а решето какое-то», — подумал Валерка. Он ухватился за колесико и потащил станину к берегу. «Вымою так, что блестеть будет», — думал он. Чтобы не терять времени зря, он размотал леску, поймал севшего ему на нос овода, насадил на крючок и забросил удочку. Потом Валерка старательно принялся мыть находку. Он представлял, как станина будет стоять в музее. Об этом говорил Петр. Валерка придет туда со своими дружками и скажет: — Мы нашли этот пулемет на дне озера… Все будут смотреть на Валерку с завистью. Конечно, не каждому улыбнется такая удача. Давным-давно стреляли из этого «Максима». Тогда Валерки еще не было на свете. Валерка лег на землю и ухватился руками за колесики. Хотя у пулемета не было ствола, это все-таки не помешало мальчику представить себя боевым пулеметчиком. — Тра-та-та-та, — выкрикивал он. К берегу подошли остальные мальчишки. После обеда они решили порыбачить. — Валерка, ты зачем приволок сюда пулемет? — строго спросил Алька. Валерка встал с земли и сказал: — А тебе жалко, да? Посмотри, как вымыл. Почти ни одной грязинки нет… Петр улыбнулся: — Молодец, Валерка! Только на такой мелкоте зря рыбачишь. Здесь кроме мальков никто не клюет… — Ну и пусть не клюет. А с этого места я все равно не уйду. Он стал смотреть на поплавок, положив одну руку на станину «Максима». Валерка чувствовал себя сильным и смелым. Пусть пулемет и не стреляет, но все равно сидеть около него приятно… Остальные мальчишки приготовили удочки и растерянно смотрели на Петра: наживы у них не было. — Забыли лопату. Чем теперь будем червей копать? — недоумевал Алька. Петр подмигнул: — Из любого положения можно найти выход. Зачем тащить в такую даль лопату, когда более надежный способ есть… Он направился в самую гущу тальника, нашел толстый сук и вбил его во влажную землю. — Теперь, ребята, только успевайте собирать червей. Петр качал сук ногой, и сырой пласт, переплетенный корнями травы, захлюпал и задрожал. Из земли бойко вывертывались черви и испуганно расползались по сторонам. Мальчишки едва успевали их собирать. — Вот это да! — восторгались они. — А почему они так? — Когда я качаю, то норки разрушаются. Вот черви и бегут, — объяснил Петр… Мальчишки разбрелись по берегу в поисках хороших мест. Юрка забросил леску около куста, наклонившегося над водой. Поплавок лег около листьев лилии и замер. Ребята то и дело переговаривались: — Ну, как, клюет? — Ни разу не дернуло. Санька забрасывал леску уже в несколько мест, менял глубину поплавка, но клеву так и не было. — Алька! — крикнул он. — Я пойду подальше. Может, найду чего… …Леска запуталась за куст, и Саньке пришлось порвать ее. Около берега тальник разросся так густо, что пробраться сквозь него было невозможно. Санька решил пересечь остров и где-нибудь там попытать рыбацкое счастье. Чуть подальше от озера кустарник заметно поредел, здесь встречались кусты смородины, усыпанные черными кистями ягод. Они были кисло-сладкими. Санька обобрал целый куст. Остров оказался не таким маленьким, как его представлял Санька. Наверное, он брел уже целый час, а берега все еще не было видно. Кое-где на пути встречались маленькие озерца, покрытые ржавой ряской и огороженные по краям, как частоколом, осокой. Озерца приходилось обходить. Санька уже потерял надежду выбраться из этой глухомани и подумывал о том, чтобы повернуть назад. Но вот между кустами заметил небольшой просвет. Пошел по нему, как по коридору, и сразу же обрадованно почувствовал, что где-то близко озеро, потому что стало меньше комаров и кусты продувало свежим ветерком, пахнущим разопревшим илом. Скоро Санька увидел залив. Он врезался в остров узким языком. С высоты на воду со стоном упала чайка и тут же взмыла вверх, унося в клюве рыбину. «С реки прилетела. — догадался Санька. — Наверное, здесь рыбы полно». Он остановился около подмытой березы. Её толстые корни еще жадно цеплялись за землю, но само дерево уже лежало в воде. Санька прошел по березе, измерил глубину удилищем. «Метра три будет», — решил он. Наживил червяка, поплевал на него и забросил леску. Поплавок сразу же потянуло под березу. Санька попробовал тащить леску, но кончик удилища согнулся и готов был вот-вот поломаться. Саньку трясло. Вот это рыбина… Неужели уйдет? Главное — не подпускать ее к дереву. Иначе леска запутается в ветвях, и тогда считай пропало. Дрожащими руками Санька повел удилище в сторону. Рыба вырывалась. Потом нехотя пошла вслед за леской, отчаянно описывая круги. На лицо Саньки насели комары, но он не чувствовал укусов. После нескольких кругов рыба сникла, и Санька медленно потянул ее к берегу, приподнял из воды и быстро выкинул на землю. В траве бился большой окунь. Его красные, как кровь, поплавки постепенно бледнели. Санька отцепил окуня и прикинул: «Хорош! добрых полкило будет…». Следующий окунь тоже клюнул сразу, и Санька снова с трудом выволок его. «Здесь их, наверное, как селедок в бочке, — подумал он. — Вот бы сюда мальчишек…» Он услышал всплеск, выглянул из-за куста и увидел резиновую лодку. В ней сидели двое. — Из этого садка черпать да черпать рыбешку… Успевать надо пока рыбаки не пронюхали. Это говорил мужчина, сидящий на веслах. Санька заметил у него на щеке шрам. Лицо показалось знакомым. Он где-то видел этого человека. Но где? Ну, конечно же, это шофер. Он живет по соседству с Рябовыми. Тоже строит себе дом. Однажды вечером он привозил на машине кирпич. Второй сидел спиной, но Санька сразу же узнал по голосу Мишку Рябова. Он сказал: — В этом заливчике, Андреич, переждем… Лодка повернула поперек залива, и Мишка, засучив рукава куртки, стал что-то искать в воде. — Глубина порядочная, — заметил шофер. — Без колышков и найти нелегко. На дно легла… Санька еле дышал. Ему очень не хотелось встречаться с Мишкой. «Что они ищут?» — думал Санька. Мишка поднял из воды веревку и потянул в лодку что-то тяжелое. «Сеть», — догадался Санька. Почти в каждую ячейку понавтыкались серебристые рыбины. — Неплохой улов! — радостно сказал Мишка. — Мелочи много, — недовольно пробурчал Андреич. — Так у нас же ячейка мала. Понятно, что мелочь будет… В лодке замолчали. Санька решил потихоньку отползти в кусты. Он пригнулся и потянул леску на себя. На ней заходила рыба. Вот так, ни за что ни про что рвать леску, не выудив рыбины, Санька не хотел. «Будь что будет, — решил он. — в конце концов, не съест же меня Мишка». Уже больше не скрываясь, он встал и приподнял удилище. На поверхность, как ужаленный, выскочил головастый окунь и заметался, поднимая шум. Мишка взглянул по направлению шума. — Рыбак какой-то. С удочкой, — сказал Мишка. — Быстрей выбирай. Бродят здесь всякие… Мишка, делая вид, что никого не боится, буркнул: — Еще надо посмотреть, что здесь за человек… — Э, Андреич, — воскликнул он удивленно, — да это же мой друг Санька. Вот так встреча. Привет, Санька! Какими ветрами?.. Лодка заскользила к березе. Андреич молча подозрительно косился. Санька нерешительно затоптался. Мишка сказал ему: — Санька в доску наш парень. Они же у нас квартировали. Родственниками приходятся. Мы с ним однажды краску доставали… Санька поежился. Андреич улыбнулся. Но это была какая-то неживая, застывшая улыбка. — Раз свой человек — это хорошо… Нам не только краска, а и всяких других вещей много надо… Мужчина со шрамом присел на коряжину и закурил. Потом медленно и наставительно сказал: — Трудно нынче строиться. Одному не под силу. Вот мне сейчас батареи нужны, а где их взять? На базаре ведь не купишь. — Ну, Андреич, ты же сам шофер. Подкатил ночью — и Дело в шляпе… Андреич еще раз изучающе посмотрел на Саньку и строго прицыкнул: — Ну хватит, Мишка, болтать. Ничего мне не надо. Это я так. — Сань-ка! —донеслось из-за кустов. Андреич огляделся и быстро начал ссыпать в рюкзак Рыбу. — Еще кого-то леший носит… — Это меня ищут, — сказал Санька. — Пойду я… Мишка зло выругался. — Еще разок забросить хотели. Такой заливчик необрыбаченным остался. На берегу билось множество мальков. Мишкин спутник равнодушно наступал на серебристых рыбешек, вдавливая их в землю. Саньке стало жалко мальков. — Зачем вы губите рыбу? — сказал он строго. Мужчина исподлобья посмотрел на мальчишку и что-то пробурчал. Мишка рассмеялся: — Ты все еще деревня, Санька. Не мы, так другие ее выловят… Ты больше о себе думай, о тебе никто не станет заботиться… Андреич спросил: — Не проболтается этот пацан? Мишка улыбнулся: — Не беспокойся, Андреич. А на всякий случай, Санька, о краске не забывай. Если что, в милиции вместе будем. Санька понуро зашагал прочь. Мишка крикнул ему вслед: — Удилище прихвати. И не вздумай своей братии сказать, что нас здесь видел! Почти на полдороге к шалашу Санька вспомнил, что забыл на берегу окуней, но возвращаться за ними уже не хотелось.
Валерка по-прежнему сидел у «пулемета» и не хотел уходить отсюда, хотя рыба и не клевала. Впрочем, он почти совсем не смотрел на поплавок. Он думал: «Почему пулемет оказался в воде?». Непонятно. Наверное, здесь были бои, и пулемет уронил раненый боец. Валерка стал сочинять захватывающую историю, но в это время Петр крикнул: — Тащи! Валерка очнулся, посмотрел вокруг и увидел: поплавок медленно скрывался в воде. Валерка торопливо схватил удивите и изо всех сил дернул. Леска взвилась, и все увидели, что на крючке трепещется рыбка. — Елец,— сказал Петр. — Ну и счастливчик же ты, Валерка. Сразу рыбака видно — с места не сдвинулся, и первый поймал. Валерке это польстило. — Конечно, — сказал он. — Я умею ловить. Мне на нос сел паут, я и насадил его на крючок. Нос, правда, больно. Уж очень здорово я паута стукнул. — Нос — это пустяки. Поболит-поболит, да и заживет, — успокоил Валерку Петр. — А вот насчет насадки ты правильно решил. Сейчас именно на оводов да кузнечиков и надо ловить. Мальчишки, сгрудившиеся около удачливого рыболова, обрадовались: — И как это мы не догадались? Этих оводов мы по сотне наловим. Они кинулись к кустам, на ходу сбрасывая с себя рубашки. — На голых оводы сразу накинутся!.. Оводы охотно садились на руки, голые животы и спины. То и дело слышались шлепки. Только Юрка не признавал такую насадку. Он не хотел рыбачить так, как Валерка. — Может, у него случайно клюнуло, — сказал он. — В прошлом году я тоже рыбачил на червяка, и у меня огромный окунище сорвался. А на реке я поймал пять здоровенных пескарей. — Так то в прошлом году, — смеялись ребята. У всех, кроме упрямого Юрки, ельцы клевали жадно. Едка насадка касалась воды, они тут же хватали ее и тащили в глубину. Оводов не хватало, и мальчишки ползали по траве, гоняясь за кузнечиками. Рыбу складывали в единственный котелок, который остался у Петра. Юрка даже затаил дыхание, когда закивал поплавок на его удочке. Сначала медленно, чуть заметно. Потом его стремительно потянуло, и он скрылся под водой. Юрка едва успел схватить удилище. Леска натянулась, с шипением разрезая воду. Юрка с испуга выронил удилище, и оно, ныряя, поплыло от берега. — Вот это да! — выдохнул рядом Валерка. Юрка смешно пританцовывал, стоя по щиколотку в воде, и готов был разреветься от своей беспомощности. Такую рыбину отпустил! — А ну, погодите-ка! — крикнул Петр и стал быстро раздеваться. Стараясь не плюхать, Петр осторожно подплывал к удилищу. И только протянул руку, чтобы схватить удилище, оно то исчезая, то всплывая, понеслось к камышу, и остановилось возле большой коряги. Мальчишки бестолково топтались, кричали, наперебой подавая Петру советы. Утопая по колено в тине, тот стал медленно пробираться сквозь камыш. До удилища оставалось сделать несколько шагов, но здесь начиналась глубина. Петр напрягся, сделал рывок и упал животом в воду, крепко ухватившись за удилище. Леска рванулась и пошла в сторону. — Давай, давай, голубушка. Посмотрим, кто кого, — приговаривал Петр, слегка натягивая леску. Чувствовалось, как рыбина слабела, становилась вялой, податливой. Петр уже видел большую пятнистую щуку. Видимо, собрав последние силы, хищница изогнулась и стремительно рванулась из воды. Мальчишки визжали от восторга, забыв о своих ельцах. Петр вывел щуку на мелководье и, упав на колени, загреб ее обеими руками и выбросил на берег… — Ура! — кричали ребята, обступив тяжело дышащую, вывалявшуюся в грязи щуку. Петр предупредил: — Пальцы ей в пасть не вздумайте совать. Сразу отхватит. Посмотрите, какие острые у нее зубы. Изо рта у щуки торчал ершиный хвостик. — Юрка, — сказал Петр. — Сначала у тебя клюнул ерш, а потом ерша схватила щука. Но и она от нас не ушла. Юрка был горд. Он видел, с какой завистью смотрят на него мальчишки. И ему захотелось быть великодушным. — Я-то что! — сказал он. — А вот Валерка первый на паутов стал ловить… Валерке приятно было слушать, что о нем говорят так хорошо. Он покраснел и сказал: — Я бы за такую щуку всех ельцов не пожалел. — Ну, теперь мы можем такую уху сварить, — сказал Петр, — пальчики оближешь! Командир, пора и о костре подумать.
Последние комментарии
4 часов 57 минут назад
10 часов 47 секунд назад
17 часов 49 минут назад
20 часов 20 минут назад
20 часов 28 минут назад
2 дней 7 часов назад