Suum cueque, или Лара Крофт и Палица криве-кривайтисов [an Jhan] (fb2) читать онлайн

an Jhan

Suum cueque, или Лара Крофт и Палица криве-кривайтисов
1

1988 год, июнь

Черный дрозд устроился на ветке высокой сосны, стоящей у подножия холма, и принялся внимательно рассматривать то, что смущало его в характере окружающей местности - сначала одним глазом, а потом и вторым.

Вековой лес окружал здесь величественный холм. Одиноко растущая среди дубов, осин и кленов сосна позволяла птице подробно рассмотреть самые мелкие детали. В центре возвышенности находилась небольшая неровная площадка, посреди которой стояли три гигантских пня. Между ними лежала почти ровная поверхность желтого цвета. Это было первое, что смущало дрозда. Второй непонятной деталью была очень низкая трава под кронами немногих растущих на холме деревьев.

Дрозд не мог знать, что эта громада, последние две сотни лет не видевшая никого, кроме диких животных, была рукотворной, изрытой глубокими ходами, и насыпали ее именно для того, чтобы наблюдать за окружающей местностью по всему периметру. Знай он об этом, наверное, с большей осторожностью отнесся к близости подобного сооружения. Но он не знал - поэтому устроился на ветке поудобнее и продолжил наблюдать.

Дальнейшие события стали для дрозда неожиданностью.

Отдельные клочья тумана на холме начали сворачиваться в плотный поток, вливающийся в углубление между огромными пнями. Птица, чьи и без того натянутые нервы вот-вот готовы были лопнуть с тихим звоном, в странном спокойствии застыла на ветке, загипнотизированная этим плавным, но неостановимым движением. Когда последние клочья тумана перестали быть видны, сквозь обычные звуки леса начал прорезаться, а затем и полностью перекрыл их глубокий, угрожающий подземный гул, все разраставшийся с каждой секундой. Пиком подземного вздоха стал громкий, сухой треск ломающегося валежника, когда массы земли, успокаиваясь, приняли новое положение. Деревья закачались, ветка, облюбованная дроздом, заходила ходуном, разбрасывая во все стороны сухую коричневую хвою, и когда дрозд опомнился, то уже был далеко от этого места, с заполошным свистом летя сквозь затихший лес…

В тот день птицы вволю наелись муравьиных яиц и личинок возле растревоженных сотрясением почвы муравейников.

Небо, не обращавшее на всю эту суету ни малейшего внимания, продолжало заливать землю щедрым светом июньского солнца.

2

Англия, Сюррей

Лара проснулась от громкого птичьего свиста за окном и потянулась.

«Неплохо бы тебе было встать, дорогая», - подбодрила девушка себя. - «Нет смысла лежать вечно.»

Разорвав коварно-мягкие кольца утренней дремоты, она, надев валявшиеся у кровати топик и широкие шорты, размашистым шагом отправилась во двор.

На заднем дворе усадьбы Крофт находилась полоса препятствий, недавно модернизированная по ее заказу.

Лара сразу же, с разбегу, чтобы не бороться с собой лишний раз, нырнула в небольшой бассейн с холодной водой, находящийся перед самым концом полосы препятствий, и проплыла немного по тоннелю. Вынырнув с другой стороны, у зеленых зарослей, ограждавших усадьбу с северной стороны, она пробежала вперед, встав перед высокой пятиметровой конструкцией. Лара поняла, чего ей хочется. Это могло оказаться интересным. Но чтобы сделать то, что она задумала, надо было приготовиться.

Девушка начала с растяжек. Установив ногу на дубовую доску, прикрепленную к стене дома на высоте пояса, она сжатыми в замок руками тянулась к носку этой ноги, затем к носку опорной, а затем касалась земли, стараясь, чтобы ноги были прямыми, а движения легкими. Затем она поменяла ногу. Потом поставила ногу еще выше, на другую доску. Потом еще выше.

Сделав упражнение много раз на трех уровнях, она опустилась в глубокий полуприсед, и уже в этой позе принялась за бедренные и промежуточные связки. Потом несколько раз мягко прогнулась назад, вставая на мостик, и вышла из этой растяжки двойным фляком. Связки разогрелись.

Затем настал черед отжиманий.

Затем была разминка для шеи и суставов.

Потом она быстро побежала вокруг дома.

Запыхавшаяся Лара добралась до начала «полосы выживания» и, не останавливаясь, принялась за очередной этап тренировки. Преодолев несколько высоких препятствий, она посмотрела вниз. Под порывами прохладного ветра, свободно гулявшего над суррэйским особняком гладь воды в бассейне покрывалась рябью, блестя на солнце. Она прыгнула еще один раз, последний, покатилась по скату, оттолкнулась и в прыжке вцепилась в грубую сетку, ведущую к нужному ей месту и к началу рукохода.

Забравшись наверх, девушка вздохнула и сделала несколько приседаний с долгими паузами. Как только сердце перестало колотиться, как у испуганной птицы, она отошла на четыре шага назад. Взяв короткий разбег с дальнего края узкой площадки и изо всех сил оттолкнувшись, она прыгнула вперед, пролетая по крутой дуге несколько метров до бассейна.

Через миг Лара почти вертикально, без брызг, входила в воду, лениво расступившуюся перед ее телом около самого бортика. Девушка знала глубину бассейна и была уверена, что все пройдет неплохо, но, больно стукнувшись подушечками пальцев о дно, поняла, что для таких прыжков воды была явно маловато. Из-за ветреной и солнечной погоды часть жидкости испарилась и бассейн обмелел. Молодая женщина птицей взлетела на край бассейна и тут, стоя ногами на твердой земле, поняла, что тягучая, смертная тоска, терзавшая ее целый месяц, отчего-то исчезла. Это было самым лучшим наблюдением за последние две недели.

«Жизнь снова обретает смысл» - решила Лара.

Из глубин памяти всплыло воспоминание о храмовом бассейне, когда в составе экспедиции старика фон Кроя она была в Камбодже, и о себе, шестнадцатилетней, наивно пытавшейся найти на дне хоть одну старинную монету. Тогда фон Крой сказал ей: ты найдешь то, что ищешь. И если пока не везет, история еще не закончена…

Сердце сжалось. Лара зажмурилась и снова открыла глаза. Затем она снова подошла к столь полюбившейся ей башне и уже собиралась в прыжке вцепиться в грубую плетеную сетку, чтобы повторить прыжок, когда из дверей кухни, имевшей выход на полосу препятствий, показался подтянутый, как всегда, Уинстон, быстро идущий в сторону Лары.

- Хорошее утро, мисс Крофт!

- Спасибо. Как спалось? - ответила Лара, примеряясь к сетке.

- Замечательно, спасибо, - ответил он.

- Знаешь, Уинстон, - Лара подпрыгнула вверх - а по твоему… лицу… сейчас… можно писать… трагедии. Что случилось?

- Мисс Крофт, - сделав вид, что его задел этот намек на непрофессионализм, но в глубине души довольный, что в глазах девушки появляется что-то от прежней Лары, громко сообщил подошедший и чуть запыхавшийся Уинстон, - я должен сказать, что приехал тот молодой человек, которому вы вчера назначали встречу. На десять часов утра, если я не ошибаюсь, леди Лара.

- О… Ты предложил ему чаю?

- Да. Но он его даже не пригубил.

- Вот это он зря… - сказав так, Лара с некоторой бравадой повторила знаменательный прыжок в бассейн. Затем выбралась на сушу, потрясла головой, избавляясь от воды в ушах и ощущая боль в пальцах, жар в косых мышцах живота, спине и бедрах. Рукам досталось особенно сильно.

- Буду через четверть часа, Уинстон, - подытожила она, разваливаясь на пятачке, засыпанном прогревшимся песком, с чувством честно выполненного долга.

- Хорошо, мисс Крофт. Так я и сообщу визитеру, - ответил дворецкий. - Вот сухая одежда. На улице сегодня немного прохладно, вы не находите?

Лара лениво пожала плечами, глядя на бегущие по небу легкие облака:

- По-моему, совершенно обычная для Англии погода.

- Но какое сегодня солнечное утро, мисс Крофт! И редкое по красоте. Чего бы вы еще хотели?

- Еще бы немного этого замечательного суррэйского дождя... - ответила разомлевшая на солнце Лара.

Уинстон сухо улыбнулся, склонился в сдержанном поклоне, аккуратно положил на каменный бордюр чистую одежду и пошел обратно в дом. Он мог принять многое в ее характере и поступках.

Но одежда - это другое, одежда - это навсегда. Не стоит ходить в насквозь промокшем топике и шортах дома, когда на улице вяло течет прохладное английское лето. Тем более, в присутствии посторонних людей.

3

Девушка немного отдохнула, выжала недлинные волосы, заколола их в хвост на затылке, надела сухие джинсы и майку, оставленные дворецким, влезла в мокасины и, пройдя в дом через кухню, поднялась по лестнице. Затем она вошла в библиотеку, служившую в доме для внутренних совещаний и приема немногочисленных гостей, и довольно улыбнулась.

Шницельбург расхаживал вдоль стен, спиной выражая недовольство и, видимо, в сто первый раз рассматривал собранные отцом Лары полотна известных европейских художников.

- Здравствуй, Роберт, - произнесла девушка.

Роберт Шницельбург обернулся, и Лара заметила, каким некрасивым он выглядит.

- Привет, Лара, - с легким немецким акцентом произнес тот. Его глаза были холодными. - Я рад тебя видеть. Мне известно, что случилось с твоими друзьями. Прими мои соболезнования.

- Соболезнования им не помогут. Они еще никому не помогали, - ответила на это Лара.

Роберт помолчал.

Умница Уинстон уже виднелся в коридоре с завтраком: овсянкой для Шницельбурга и горкой горячих тостов с джемом для нее. Такая трогательная заботливость девушке понравилась. Она терпеть не могла овсянку - на ее взгляд, это была сущая гадость. Да и Роберту Шницельбургу она не была особенно рада, так что все складывалось отлично.

Поэтому Лара улыбнулась и указала гостю на стул напротив.

- А теперь вернемся в настоящее. Рассказывай, что изменилось в твоей жизни с того самого утра?

- Много чего, Лара. И изменения продолжаются.

- Да ну?

- Я сразу перейду к сути, если ты не возражаешь, - настойчиво произнес Роберт.

- Попробуй, - ответила Лара.

- Твой отец большой знаток нефтяного бизнеса. Мой брат вращается в этой же сфере…

- Ну, это же твой брат, - съязвила девушка.

- …и сейчас наша фирма заинтересована в освоении нового рынка. В связи с пертурбациями в бывшем Советском Союзе нам бы очень хотелось попасть туда.

- Это очень мило. А причем здесь я, Роберт?

- Я хотел попросить тебя, мисс Крофт, поработать научным сотрудником в составе моей экспедиции. Заодно ты сможешь подтвердить, что в процессе разработки недр мы не нарушали исторической целостности местности.

Лара закинула ногу на ногу и обхватила правое колено. Роберт не обманул - в его словах был смысл.

- Да, Лара. Я не хотел бы тревожить покой твоих и моих мертвецов - ведь ты, насколько я понимаю, сейчас меньше всего хочешь думать о прошлом. Но мой проект очень перспективен. К тому же, изыскания будут проходить в интересном регионе. Места пронизаны историей, ДРЕВНЕЙ, может быть, древнейшей - буквально дышат ею. Это то, что прошло испытание временем. И… моя затея очень нуждается в том, чтобы ты приняла в ней участие.

Лара взглянула на Роберта и приподняла левую бровь.

- Я буду откровенен, насколько могу, Лара. Отношение со стороны больших концернов к таким, как мы, Шницельбурги… как бы это сказать… выскочкам очень щепетильное. Я обратился к тебе не только потому, что мы неплохо ладили во время учебы, но и потому, что мой старший брат высоко оценивает заслуги твоего отца. Репутация лорда Крофт кристально чиста. Он так же хорошо разбирается в геологии, как и в археологии. Ты - его дочь, и ты прекрасно знаешь древнюю историю. Если ты согласишься несколько недель провести с экспедицией по разработке недр в России, осуществляемой нашей фирмой, отношение со стороны большинства акционеров к проекту и к нам, Шницельбургам, изменится.

- Хм… интересный план, Роберт. А что получит от участия в этой операции моя семья?

- Если ты поедешь с нами, то - в случае успеха, конечно, - твой отец сможет, если захочет, стать членом совета директоров фирмы «Шницельбург Gmbh.». В этом случае он будет иметь право на процент с прибыли. Я говорил с братом, он не против. Если же ты не поедешь, Лара - семейство Крофт ничего не потеряет, но ничего и не приобретет.

- О каком проценте идет речь?

- Десять процентов годовых.

- Не меньше пятнадцати процентов, Роберт, даже в случае неудачи твоего проекта. И еще пять процентов - мне, в случае успеха. Ты знаешь, насколько важна репутация.

- Ты слишком много просишь, Лара. Десять процентов и три тебе.

- Не будем заниматься глупостями, Роберт - жестко сказала девушка. - Ты или соглашаешься, или не соглашаешься. Пятнадцать процентов и пять - мне. Каждому свое. Я могла бы попросить и больше, но не буду, в память о нашей старой дружбе… Так что цени мои скромные запросы. И, кстати, право окончательного решения остается за мной.

- Безусловно… Но, Лара, это необходимо согласовать с моим братом.

Лара встала.

- Так приступай, Роберт, - произнесла она. - А я схожу и проверю, готовы ли напитки.

Повернувшись, девушка прошла по комнате и исчезла на галерее. Ее лицо внешне ничего не выражало, но она была очень недовольна. Надо же, всего лишь «его дочь»! Если не эта фразочка, разговор мог бы идти совсем по-другому.

- Привет, брат, - сказал тихо Роберт, закрывая трубку швейцарского мобильного телефона ладонью. - Она просит…

- Надеюсь, она ничего лишнего не подумала?

- Не подумала. Но…

- Она согласилась?

- Не знаю. Но…

- Она попросила двадцать процентов?

- Двадцать, - выдохнул Роберт, вытирая внезапно выступившую на лбу испарину, - Как ты и предполагал. Из них пять для себя в случае успеха предприятия.

Последовала короткая пауза и смех на том конце провода.

- Пускай. Та вещь, которую мы ищем, имеет куда большую ценность! Если все получится, мы больше никогда ни в чем не будем нуждаться.

- Хорошо, если так…

- Ты знаешь, что у нас не так много времени. Сделай все, что угодно - но она должна быть с нами. А к тому, что предстоит сделать потом, отнесись как к бизнесу. Ведь ты уже делал это однажды с самолетом! И имей в виду - известная нам девушка может стать столь же опасной, сколь и полезной, если узнает больше чем надо. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, - услышал Роберт в трубке. - Auf Viedersehen.

Роберт отключил телефон и откинулся на спинку стула. Тут же послышался шорох.

- У тебя все получилось? - раздался голос за его спиной.

Роберт вздрогнул и, обернувшись, увидел Лару. Он не знал, что его старинная знакомая слышала из их разговора и давно ли тут находится, но умел делать хорошую мину при плохой игре.

- Все… Все в порядке, Лара. Он согласился.

- Вот как… - сказала девушка. Затем продолжила: - Значит, насчет процентов мы договорились. Ну, а теперь…

- Кофе?

- Джин, Роберт. Предлагаю выпить за тех, кого уже никогда не будет с нами. Кстати, куда именно в Россию направляется экспедиция?

Роберт неохотно выпил джин.

- Я не могу сказать этого, Лара. Извини.

- Понимаю. Роберт, я подумаю над твоим предложением, - подытожила Лара.

Тот начал вставать.

- Да, и еще одно. - В ее голосе слышался лязг металла. - Сейчас я рада, что тебя не оказалось с нами тем утром. Но когда ты отказался от участия в перелете в последний момент… попадись ты мне тогда, была бы драка и море крови. Твоей. Имей это в виду.

Роберт откланялся и поспешно покинул гостиную дома Крофт, сопровождаемый, как тенью, дворецким Лары.

После того, как затих шума мотора машины Шницельбурга-младшего, девушка, перекусив в библиотеке, встала и направилась к информационному блоку. Она решила выяснить все, что возможно о фирме «Шницельбург Gmbh.» в совсем еще юной Сети.

4

Роберт перезвонил на следующий день. Лара сказала ему, что согласна принять участие в экспедиции.

Обрадованный Шницельбург сообщил, что ответственность за ее материальное обеспечение в этой экспедиции берет на себя фирма. Но его слова не ввели путешественницу в заблуждение.

Она приготовила к завтрашнему дню несколько аптечек скорой медицинской помощи, обезболивающие препараты, сухой паек и призадумывалась о том, что будет, если еда вдруг закончится. Оружие брать с собой не стоило, потому что могли начаться проблемы с русскими пограничниками.

Поэтому Лара ограничилась очень хорошим складным ножом, бросила взгляд на собранный Уинстоном для нее огромный чемодан, вытащила из него несколько свитеров и джинсы, непромокаемую куртку и уложила небогатое барахло в свой армейский рюкзак. Закончив с этим, она вышла во двор и продолжила тренировки, разнообразя их спаррингом с виртуальным партнером и стендовой стрельбой.

День тянулся невыносимо долго, но Ларе не впервой было ожидать чего-то неприятного.

Кто бы мог подумать, что ожидание приятных вещей настолько тяжелее!..

После обеда Лара ушла в библиотеку и провела там оставшееся до ужина время. Она любила читать, и это было превосходное средство, помогающее скоротать томительные часы ожидания. Их оставалось все меньше, и, заканчивая вечерние упражнения, Лара подумала, что в свою программу неплохо было бы включить ночные тренировки.

И вот наступило утро перед отправлением. Рано встав и быстро пробежав полосу препятствий, Лара приняла душ и вернулась в свою комнату, чтобы последний раз проверить комплектацию походного снаряжения. Потом некоторое время она постояла перед зеркалом.

С той стороны стекла в нее всматривалась невысокая девушка с карими глазами с чуть потерянным выражением, - она тут же изгнала из глаз эту тень нерешительности, - аккуратным овалом лица, чуть широковатыми скулами, строгим, академическим подбородком, крупноватым ртом и небольшим носом. В тон глазам были каштановые волосы, затянутые в короткий хвост.

Девушка в зеркале независимо сунула руки в карманы военного покроя штанов, которые, как клялись производители, никогда не станут оттопыриваться, равно в горах, лесах или под землей. То же они говорили про ее куртку. Куртка была изготовлена из более тонкого, чем обычно для военных, материала. Ткань хорошо пропускала воздух, но почти не пропускала воду. Еще на ней были камуфляжные штаны из той же ткани и светло-коричневая свободная футболка. Для красоты девушка добавила к своему облачению полоску желтой ткани, которую при необходимости можно было использовать и как бандану, и как легкий шарф, повязав ее на манер шейного платка.

Обувь составляла пара коричневых армейских ботинок до половины голени со шнуровкой.

Лямки армейского рюкзака на таком фоне совершенно не бросались в глаза.

Однако все это вместе, хоть и производило довольно неоднозначное впечатление, не могло скрыть природной красоты и внутренней силы девушки.

Лара показала язык своему отражению в зеркале. По большому счету, ее не особенно интересовала красота. Функциональность в таких делах важнее. Каждому свое!

«Мда. Часто ли я встречала в старинных усадьбах потомственную леди-неформалку в армейских ботинках и полувоенной одежде? Определенно нечасто…» - тем не менее, заметила себе Лара.

Потом она немного попрыгала на месте, чтобы понять, хорошо ли отрегулированы лямки рюкзака, поприседала и, удовлетворенная результатом, спустилась в холл, который старина Альфред сегодня украсил напольными вазами с огромными ветками цветущего астильбе.

Девушка испытывала нечто, очень похожее на нетерпение. Впервые за долгое время ей было интересно. Сейчас ехать нужно для того, чтобы было, куда вернуться. Но самым главным казалось то, что предстоящая поездка поселила у нее в груди неуловимый дух авантюризма.

И сейчас Ларе была нужна холодная голова, поэтому она решила, коротая ожидание, проверить почту в Сети. Почты не было, как она и ожидала. Это небольшое и предсказуемое огорчение навело порядок в мыслях девушки.

Лара прикрыла глаза. Через несколько минут донесся шум мотора подъезжающей машины.

Подошел Уинстон. Вежливо покашляв, он привлек внимание задумавшейся девушки и сообщил, что шофер Шницельбургов прибыл. Лара поблагодарила дворецкого и, закинув лямки рюкзака на плечи, вышла во двор под яркое утреннее солнце.

Уинстон у ворот на прощание пожал руку путешественнице и открыл для нее дверь роскошного черного «Ягуара» Шницельбургов, не обратив внимания на стоящего перед машиной молодого шофера.

Альфред еще долго смотрел вслед отъехавшей машине, а затем с неохотой, как будто ожидая, что сейчас Лара вернется, закрыл ворота усадьбы, педантично проверив, тем не менее, хорошо ли лежит фигурный засов в крепления кованых решетчатых ворот усадьбы Крофт.

5

Антон Шницельбург поднялся из кресла. Ему было скучно, и он отвратительно себя чувствовал.

«Проклятый Хеншингли», - привычно подумал он, - «Лучше бы я в тот раз был один».

Он вспомнил пронизывающий ветер на крыше небоскреба, ясное звездное небо, пульсирующие далеко внизу, в неоновом призрачном сиянии, огни дорог - вены большого города, горький вкус абсента, которого он выпил слишком много в тот вечер… и человека, Хеншингли, который оказался в тот вечер на крыше.

- Не в то время и не в том месте… - зарычал Шницельбург-старший. - Как ты был некстати, идиот!

...Шатаясь, Антон пробирался к поребрику крыши. Ему было хорошо. Абсент вселил в это тело и разум иллюзорную легкость, чтобы он мог сделать то, что задумал. Как случилось так, что он принял свое решение? Он видел слишком много смертей в детстве - наверное, поэтому. Каждому свое. Но у него не получилось. Так к чему продолжать этот затянувшийся фарс?

Он принял решение и покинет этот мир, созданный не для него. Он больше не желает иметь с ним никаких дел. А остальные…

Антону сейчас было все равно.

Он встал на краю крыши. Резкий порыв ветра отбросил его назад, и он, не удержавшись на ногах, оступился и упал, больно ударившись затылком. И тут появился этот чертов Хеншингли. Он просто возник рядом с ним и поинтересовался:

- Как вы себя чувствуете, мистер?

- Пошел вон… - пробормотал раздраженный Антон.

- Безусловно, я бы ушел, если бы вы были чуть более трезвым, - вежливо ответил тот. - Кстати, меня зовут Хеншингли Крофт. А как называть вас?

В последнем вопросе Антон усмотрел оскорбление. Но еще больше его одурманенное парами полыни сознание заинтересовал другой вопрос.

- С-слушай, Хеншингли… или как тебя там… Я собирался полетать сегодня ночью. Я собирался прыгнуть, понимаешь? И ты, такой хорошенький, такой… добренький, мать твою… ты говоришь, что если бы я был трезвым, ты даже не стал бы мне мешать? Да?…

- Не стал бы, друг мой. Умирать только потому, что тебе сейчас плохо и умирать, ясно понимая, что ты собрался сделать именно это - две разные вещи. Думаю, мистер, сейчас ты забыл о том, чем занимался вчера и всю жизнь. А о чем ты забыл? Давай вспомним - а заодно ты представишься...

- Я Антон Шницельбург. И мне сейчас хорошо. Я помню… - пробормотал Антон и неожиданно для себя выложил этому странному типу все о своем детстве и юности. О матери, живущей с другим мужчиной, о своем четырехлетнем молочном брате - сыне того самого мужчины - и о том, как в один ужасный месяц, в состоянии сильнейшего аффекта после смерти деда, а затем отца он принял решение потягаться со смертью и победить или умереть намного раньше, чем станет беспомощным стариком.

- Антон, - сказал Хеншингли. - Я вижу, что умирать ты не боишься. А не боишься ли ты жить? Жизнь не одна химия и биология, хотя ты хороший ученый. Но, может быть, ты все-таки забыл что-то? Впрочем, я должен идти. Мы тут с тобой уже сорок минут разговариваем, а меня ждет жена, и я бы не хотел слишком сильно задерживаться. Скоро у нас будет ребенок. Девочка. Это будет замечательная и умная малышка. Да, вот что еще. Сейчас ты чуть отрезвел, так что за дальнейшее отвечаешь сам. Возьми пиджак, я думаю, ты немного замерз. В любом случае, комфорт не повредит.

И, накинув на плечи Антону пиджак, ушел.

Раздавленный и оскорбленный, Антон Шницельбург сидел на крыше, прислонившись к тому самому поребрику, на который так смело поднимался сорока минутами раньше. Он хотел вернуть себе легкость, что испытывал до этого разговора, но не мог. Проклятый англичанин сумел разрушить всю прелесть его плана, к воплощению которого он так долго шел. Но разве он не оставил семье и молочному брату более чем приличный счет в банке? Он не сдастся. О, нет…

Антон почувствовал сильнейшее головокружение, и содержимое его желудка начало резко подниматься к горлу. Не в состоянии удержать его внутри, он рухнул на четвереньки и его стало жестоко рвать. Утро двадцативосьмилетний Антон встретил на крыше, проспав всю ночь под пиджаком, оставленным ему Хеншингли Крофт.

С тех пор он не мог переносить высоту. И еще ему казалось, что выскочку, этого англичанина, стоило бы проучить. Три года - это большая разница в возрасте, а он смел так с ним говорить! Хорошо смеется тот, кто смеется последним. И пусть в этой ситуации первым будет проклятый Крофт.

Кое-что можно отложить, есть и более насущные вещи. Еще тогда, на крыше, Антон понял, что действительно забыл нечто важное. И возблагодарил небеса за то, что они даруют человеку возможность забывать. Ты не можешь рассказать то, чего не помнишь.

На следующий уик-энд один из компаньонов озвучил хорошую мысль, в результате чего Шницельбург сменил профиль деятельности и родилась фирма «Шницельбург и сын», занимающаяся разведкой месторождений полезных ископаемых. Деньги со счета, откладывавшиеся для семьи, пошли на это дело.

«Не беда», - подумал Антон, - «заработаю еще».

6

Давно, в детстве, историю о Палице Обретения, как называли ее кривайты, древние пруссы, Антон услышал от своего деда, жившего по ту сторону берлинской стены, когда с родителями впервые выехал в социалистическую Германию.

Палица даровала возможность человеку убеждать кого угодно - в том числе себя - так, что высказанные слова превращались в правду. И эта убежденность не была химической или биологической природы: ведь мысль нематериальна.

Маленькому Антону всегда нравилась эта сказка, и каждый вечер он просил деда рассказать ее еще раз, пока не запомнил слово в слово. Потом родители уехали, взяв с собой Антона, а спустя восемь лет, когда Антону было уже шестнадцать, выписали деда к себе, в Западный Берлин. Но тот был глубоким стариком и недолго прожил в чужой стране и в чужом доме.

Тогда юный Шницельбург впервые повстречался со смертью близкого ему человека лицом к лицу.

Это произвело на него настолько угнетающее впечатление, что он отказался жить в месте, где его дед, Макс Шницельбург, начал чувствовать себя плохо и откуда его забирали в больницу. Юноша замкнулся в себе.

Родителям пришлось обратиться к психологу, чтобы он помог спасти Антона и заставить его снова почувствовать интерес к жизни.

Но, как только Антон начал приходить в себя, в автокатастрофе погиб отец. И тогда семнадцатилетний Шницельбург впервые почувствовал, насколько он хочет бросить вызов этому жестокому миру с его смертью и старостью, и для этого ему нужно достойное оружие.

К тому времени Антон уже был лучшим студентом на своем курсе в Берлинском университете, на факультете химии и биологии. Он учился, как проклятый. Он увлекся научной работой и вскоре стал бакалавром химических и биологических наук.

Жизнь продолжалась. Его мать, проходившая в трауре пять лет, повстречала наконец мужчину, которого полюбила почти так же, как его отца. Антон не имел ничего против выбора своей матери.

Спустя три года у него родился братишка.

И все это время Антон с командой единомышленников продолжали искать механизмы, заставляющие человеческое тело стареть. Но с каждым новым экспериментом Антон убеждался, что при нынешнем развитии техники и технологии эту задачу невозможно решить. Наконец он понял, что проиграл и настало время исполнить последнее обещание. Каждому свое.

В один из дней той злополучной осени он и поднялся на крышу.

Однако после разговора с Хеншингли что-то изменилось в его душе, и он иначе взглянул на эту и многие другие истории, которые в детстве слышал от деда. Но Антон был хорошим ученым и понимал, что любые данные нужно проверять и перепроверять тысячи раз. Ему были нужны факты.

Фирма «Шницельбург Gmbh.» процветала, денег хватало.

Младший братишка рос и обнаружил нешуточные способности к языкам и математике. Он поступил туда же, где учился его брат, но на физико-математический факультет. По старому знакомству Антон обратился к куратору Берлинского университета и замолвил ему словечко. В результате Роберт с четвертого курса университета был отправлен в Швейцарcкую высшую школу на только возникший и бурно развивавшийся факультет математической логики и машинных языков.

А Антон продолжал искать необходимые ему факты.

Когда после первого семестра в Швейцарии восхищенный Роберт вернулся в Западный Берлин и, захлебываясь от восторга, рассказывал, какие интересные преподаватели и студенты на новом факультете, Антон между прочим спросил у него, как ему тамошние девушки. Роберт рассказал об одной из них, на три года младше, чем он. Она понравилась ему умом, энергичностью, независимостью характера и… грудью.

У нее была просто потрясающая грудь!

Красавица только первый семестр училась в Высшей школе, но уже успела экстерном сдать экзамены за полгода.

Роберт, взволновавшись, спросил, как зовут избранницу младшего братишки.

- Она англичанка. Ее зовут Лара Крофт, - последовал ответ.

- И на каком же факультете она учится?

- На факультете археологии и антропологии. Она лучшая студентка на курсе! А ее отец занимается тем же, чем и ты. И кроме того, он большой знаток древней культуры народов мира. Вам непременно нужно познакомиться!

- Возможно… - только и мог ответить пораженный Антон.

Роман Роберта и Лары развивался бурно и непредсказуемо в течении года. Когда в очередной раз оскорбленный Роберт написал о том, как по-свински вела себя с ним девушка, Антон понял, что на этом можно сыграть. Иная любовь очень легко превращается в ненависть. Впрочем, бывает и наоборот.

Но если бы даже месть не удалась, столь талантливая девушка, как мисс Крофт, могла пригодиться Антону в других целях. Больше двадцати лет он посвятил поиску правдивых упоминаний о Палице криве-кривайтисов, провел много времени в библиотеках и путешествиях по миру, и некоторое время назад наконец выяснил, где нужно вести поиски, чтобы подойти к этой вещи близко, как никогда.

Но как мало было по-настоящему нужной информации!

Его брат, теперь ненавидевший мисс Крофт, и сама Лара могли пригодиться ему для достижения поставленной цели - вместе или поодиночке. А для брата он придумает историю, подобную истории о философском камне, ведь в такие истории люди верили во все времена.

«Почему бы не поэксплуатировать их доверчивость еще раз?» - подумал Антон. - «Кесарю кесарево, а бык не Юпитер».

7

Лара Крофт проснулась в самолете примерно через три часа после отлета из Хитроу и оглядела салон. Все участники экспедиции крепко спали, свет в салоне был приглушен.

Девушка прошла в хвостовую часть самолета. Туалет находился там, где и ожидалось. Бортпроводница не заметила ее, увлеченная чтением какой-то книги в своем закутке, и Лара молча скрылась за железной дверкой.

Возвращаясь на свое место, девушка заметила под креслом Роберта клочок бумаги с каким-то рисунком. Она не знала, что это, и могла бы пройти мимо, но на всякий случай присмотрелась к бумажке повнимательнее.

На рисунке было изображено нечто, похожее на карту местности. Прихотливыми петлями маленькая речушка прорезала схематически набросанные холмы, испещренные топографическими отметками об их высоте. Один изгиб очень напомнил Ларе греческую букву «омега», только сильно вытянутую. Вверху листа была надпись на немецком: «Rotfleuss».

Девушку царапнуло какое-то неясное чувство, но она решила ничего не предпринимать и оставить все, как есть. Роберт пошевелился во сне, и Лара вернулась к своему месту. Через полчаса она уже дремала, убаюканная теплом салона и ровным шумом двигателей.

- Подъем-подъем-подъем, мальчики и девочки! - разорвал сон участников экспедиции голос Роберта. - Варшава! Пора выходить!

- Ты еще бы погромче кричал, Роберт, - проворчала Доминик, создательница прибора, который Роберт Шницельбург хотел использовать в поисках, - а то в этом шуме тебя совершенно не слышно.

- Вот делать ему больше нечего, как пытаться перекричать самого себя… - Тони, инженер экспедиции, заспанными глазами глянул в иллюминатор и неохотно начал подниматься.

С участниками экспедиции Лара познакомилась в аэропорту Хитроу, откуда начала свое путешествие. Тони был специалистом по эксплуатации геологоразведочной аппаратуры, а Доминик, его жена, отправилась с мужем, чтобы проверить новый прибор в полевых условиях.

«Я не знаю людей, лучше мисс Крофт разбирающихся в древней истории», - сказал перед отлетом Роберт. Лара почувствовала себя польщенной. Тони тоже заинтересовался новой участницей экспедиции, как интересным собеседником.

Трап подали к борту самолета. Лара пропустила Роберта вперед и, глядя из-за его спины, с удовольствием понаблюдала, как тот судорожно что-то ищет по карманам.

Когда паника Роберта достигла предела, Лара аккуратно постучала его по плечу и сказала:

- Мне кажется, когда ты вставал с места, что-то упало под кресло самолета. Может быть, это то, что тебе нужно?

Роберт повернулся и рысью понесся обратно в самолет. Когда через несколько минут он снова появился, то был уже спокоен.

- Ты нашел, что искал? - спросила Лара.

- Да! Оно было в самолете, - торжественно ответил тот.

- Отлично для рассеянного программиста, - сказал Лара.

Роберт только усмехнулся.

- О… ну и ладно. Мы в Варшаве, мистер Шницельбург. Не пора ли открыть пункт назначения? - спросила она.

Тот покривил рот, но, поскольку на таможне все равно нужно было отвечать на вопросы бдительных служащих, он признался:

- Аэропорт Храброво, город Калининград. Это все, что я могу сообщить.

Члены экспедиции переглянулись, но никак не прокомментировали это заявление.

Ученым предстоял таможенный досмотр. Простояв около часа в очередях, они были готовы к выходу в город. В дверях их поджидали другие члены экспедиции, трое знакомых Тони, которых он рекомендовал Шницельбургам для этого дела. Роберт пожал руки новым участникам команды, представил Лару, и все отправились в ближайшее кафе.

Варшава зажигалась неоновыми огнями, когда они добрались до гостиницы. Проведя в ней ночь, на следующий день, после того, как Роберт закончил дела в Варшаве, экспедиция загрузилась в грузовой «Ан» и перелет в Россию начался.

Лара испытывала небольшие угрызения совести по поводу того, что поступила нечестно. Впрочем, чем меньше думаешь - тем спокойнее спишь, не так ли?

Место проведения экспедиции приближалось с каждым часом, а угрызения Лариной совести вскоре исчезли, вытесняемые предвкушением грядущих приключений.

8

Даниил не считал себя продажным человеком. Однако три дня назад на его фидошную почту упало приглашение от некой немецкой геологоразведочной фирмы. Данное приглашение включало в себе многозначительные намеки на денежную работу. Он знал, что государство, занимавшее одну шестую часть суши очень не любило без выгоды для себя позволять кому-то хорошо зарабатывать и жестоко карало за это, если ловило. Но та сумма, которую можно было получить за две недели работы за компьютером в свое полное и безраздельное пользование, сначала заставила его застыть, потом запрыгать по комнате и, наконец, принять единственное правильное решение.

Даниил позвонил нескольким знакомым и попросил их присмотреть за его квартирой две недели. Если по истечении этого срока он не вернется, им надо будет предупредить соответствующих людей.

Затем он потребовал от немецких друзей точной информации о месте и характере его работы и причинах выбора такой кандидатуры.

Неожиданно для себя узнав, что уже давно является протеже одного из известных немецких программистов (он действительно высылал на конкурсы несколько своих проектов, получивших высокую оценку этого человека - здесь все срасталось), работающих на ту самую фирму, которая его пригласила, Даниил опять удивился, но меньше, чем когда впервые увидел предлагаемую сумму.

Его проекты, высланные на иностранные конкурсы, были связаны с анализом данных геологоразведочной аппаратуры на ЭВМ. Профиль заказанной работы был примерно таким же. Это сходилось.

Строго говоря, это было все, что сходилось.

Даниил ухмыльнулся. От предложения немецких друзей за километр разило какой-то аферой, но он верил в свой талант программиста. И в свою ясную голову. Это была первая из причин, почему Даниил согласился. Кто прав, покажет время.

Нет, он не считал себя продажным человеком… он, скорее, считал себя конченым человеком. В этом мире очень трудно быть одному. А как еще быть, если ты не знаешь, чего хочешь на самом деле и одиночество - твой самый частый спутник последние пять лет? Кроме того, он был болезненно, почти ненормально стеснителен и не мог даже заговорить с девушками, а если его знакомили с ними и он начинал разговаривать, те быстренько уходили. Он не понимал, почему.

Это было грустно.

Бросив взгляд на упакованный системный блок, Даниил закурил и задумался о том, что ждет его завтра. Ничего не придумав, потому что информации было маловато, приготовил крепчайший чай и лег с книгой на диван.

«Может быть», - подумал он, - «это лето все-таки даст ответ на мои вопросы?»

Вскоре Даниил сладко спал, нисколько не беспокоясь о танине, гуляющем в его крови. Самый крепкий чай последний месяц действовал на него как снотворное, так что в его сне не было ничего удивительного.

Он смертельно устал за эти пять лет.

9

Перелеты в транспортных самолетах, таких, как Ан-26, даже оборудованных для пассажиров, включают в себя массу неприятных моментов, потому что их корпус не изолирован от забортной атмосферы полностью. Шницельбурги старались экономить на всем, в том числе на транспорте, поэтому борт, ставший пристанищем ученых на время перелета в Россию, больше всего напоминал летающий гроб.

В подтверждение этого вывода, сделанного Ларой, как только они вошли в «салон» самолета в Варшаве, ее уши только за пятнадцать минут полета испытали такое множество разнообразных ощущений, которого хватило бы на написание небольшого исследования по акустике разреженных сред.

Сильные ощущения были вызваны перепадами давления, начавшимися примерно на пятой минуте полета, когда самолет вошел в облачный фронт и уши Лары заложило, как ватой. Эта вата в зависимости от давления за бортом меняла плотность.

Когда самолет входил в облака, вата становилась густой, влажной, тягучей и грязной, давя на барабанные перепонки. В такие моменты полезно было приоткрывать рот.

Когда самолет подлетал к краю облачного фронта, немного легчало.

Несмотря на известное сходство этих перемен, по большому счету к ним нельзя было привыкнуть, они отличались каждый раз.

Но, по крайней мере, когда самолет выходил из облаков, можно было закрыть рот.

Больше всего девушке понравилось лететь посреди ясного неба. Тогда шум в ушах затихал, и это были самые замечательные моменты перелета. Счастливы те, кто летит в ясном небе.

Полдня самолет нырял из скоплений облаков в просветы небесной синевы. Спать было невозможно. И, наконец, это случилось.

- Калининградская область! Видишь? Вон море! В другом иллюминаторе - только леса, представляешь? - закричал, пытаясь пробиться сквозь шум винтов, голос Шницельбурга.

Он добрался до Лары от дальней скамейки, обойдя выступающую внутрь нагревшуюся часть двигателей.

Под ярким солнцем сияла бесконечная гладь, ограниченная берегом, словно отрезавшим ткань серо-синего цвета от ткани зелено-коричневой.

- А знаешь, Роберт, здесь, должно быть, очень красиво! - прокричала в ответ ему девушка.

- Наверное! Я сам первый раз вижу эти места! - ответил ей Роберт, присаживаясь на скамеечку рядом с Ларой. - Это море, оно великолепно! Жаль, что мы не увидим его вблизи!

Гул винтов чуть сменил тональность.

- Еще полчаса - и будем на месте!

- Превосходно, - ответила Лара.

Самолет сильно тряхнуло. Роберт не удержался на ногах и полетел в сторону кабины пилотов. Если бы не быстрое движение девушки, схватившей его за куртку, он мог бы пострадать.

- Весело! - крикнул не потерявший хорошего настроения Роберт. - Мы сядем на служебном аэродроме.

- Да сколько угодно! - прокричала в ответ Лара. - А пока посиди тут. Сейчас воздушные ямы кончатся...

Когда тряска прекратилась, Роберт поблагодарил Лару и отправился на свое место.

- И не ходи до посадки! - крикнула она ему вслед.

Тот согласно мотнул головой.

Оставшиеся полчаса полета прошли нормально, и вот под крылом самолета уже появился город в паутине дорог, к которому лепились несколько крупных населенных пунктов. Остальные поселения были разбросаны далеко одно от другого.

Большой город, с такой высоты, показался девушке небрежно застроенным.

Самолет начал заходить на посадку. Вскоре он ударился шасси о бетон посадочной полосы и понесся к глухому забору, возвышающемуся впереди. Когда «Ан» наконец начал разворачиваться и шум винтов в очередной раз сменил тональность и заглох, девушка некоторое время еще слышала в ушах звон. Затем стих и он. Стена осталась стоять за килем самолета, почти вплотную к нему. В грузовом отсеке послышалось механическое жужжание. Когда аппарель грохнулась на посадочную полосу, Лара поднялась, немного постояла, ловя чувство равновесия, затем надела рюкзак и не спеша вышла на бетон.

Участники экспедиции, еще не до конца пришедшие в себя, стояли на взлетной полосе. Только Доминик опять болтала с Тони, как ни в чем не бывало, словно всю жизнь летала на самолетах Ан-26, чуть ли не врезающихся в стены и вела себя так, будто вернулась домой.

Аэродром заливало полуденное июньское солнце, путешественников обнимало тепло, идущее от земли. Это было приятно после холода высоты. На других полосах виднелись большие пассажирские и грузовые самолеты, где-то в небе пели птицы, а здание аэропорта казалось сейчас самым важным зданием на земле. На нем большими буквами было написано: «HRABROVO».

Лара села на корточки, погладила рукой нагревшийся бетон и поняла, что ей здесь нравится. Только было непонятно, что именно - тепло, ощущение твердой земли под ногами, люди, помощь Роберту или что-то еще. Вторая часть экспедиции - прибытие в нужный регион - завершилась.

10

В комнатебыли зашторены все окна. Горела только пара люминесцентных ламп под потолком. На столе лежали несколько фотографий и два конверта без обратного адреса. Человек открыл один конверт и вложил в него счет с заполненными реквизитами. Затем взял второй конверт и вложил в него другой счет и фотографии. Потом он заклеил конверты.

Покончив со всем этим, он закурил сигару. Помещение наполнилось запахом дорогого табака. С удовольствием вдохнув дым, он взял трубку телефона и набрал длинный номер.

- Вы должны быть там через неделю, - произнес он в перерыве между затяжками. - И не спускать глаз с людей, но так, чтобы они этого не заметили. Как вы этого добьетесь, ваше дело. Дополнительную информацию сообщу позже. Пока все. Помещение для вас готово, поживете в этом здании...

11

- В этом здании, - сообщила Доминик, - говорят, всегда останавливались иностранные туристы. Они шутили, что работающие здесь русские советовали закрывать электрические розетки квадратиками фольги.

Ученые непонимающе переглянулись.

- Так что место эксклюзивное. Называется оно «Калининград»«. Учитывая, что эта гостиница единственная на весь город с тем же названием, я бы сказала, что здесь мы имеем дело с совершенно гениальным маркетинговым ходом. Но это ерунда, - продолжала Доминик, - когда прибудем на место, будет веселее. Работаем мы в Междухолмье, как мне шепнул Тони. А жить нам предстоит, - она сделала паузу, - в деревне из пяти домов на старом полуразрушенном хуторе. Хутор был построен задолго до Второй мировой войны. До ближайшего населенного пункта расстояние составляет почти 40 миль.

- Кофе просто так не попить, - заметил один из ученых, - Похоже на Дикий Запад.

- Неплохо подмечено, - сказал вошедший только что Роберт, благоухая запахом табака, - Ведь это и есть самая западная часть России. И она довольно дикая, к тому же. Только прерии здесь заменяет равнина, которую можно сравнить то ли с холмами Шотландии, то ли с болотами Новой Амазонки, а ковбоев будут представлять местные пастухи. Если вы их вообще встретите.

- Раз есть болота, есть шанс найти и то, что мы ищем, - сказал ученый, - Это превосходно! А как насчет материалов?

- О! материалов достаточно. В этой местности растет вековой лес. С соответствующим лесным зверьем.

- А что насчет рабочих? - подал голос еще один.

- Каких рабочих? - демонстративно изумился Роберт. - Нам предстоит простая разведка местности!

- Ладно, мальчики и девочки, - сказала Доминик, поморщившись, - сделаем работу и вернемся домой. Когда отправляемся в пункт назначения, Роберт?

- Завтра с утра, - ответил он.

- Хорошо, - подытожила Доминик, - А что насчет экскурсии по городу?

Роберт глянул на часы.

- Сейчас подойдет местный, он последний участник экспедиции. У вас десять часов на привыкание к климату. Деньги на расходы вы получите.

Ученые приободрились.

- Этот твой гид, Роберт… он хотя бы говорит по-английски? - не унималась Доминик, любившая, чтобы последнее слово оставалось за ней.

- Он знает немецкий и английский. Здешняя научная элита, - ответил Роберт, - А вот, похоже, и он.

В дверь номера Шницельбурга, где ученые собрались на совещание, постучали.

- Come in, please! - крикнул Роберт.

На пороге стоял молодой человек, чью голову украшали несвоевременные залысины, а нос - очки в металлической оправе со скругленными краями. Из-за очков смотрели внимательные серые глаза. Он был одет в костюм мышиного цвета, из-под которого выглядывала белая рубашка, серый галстук в косую полоску, из-под штанин виднелись серо-коричневые туфли, похожие на мокасины, и белые носки. Лицо посетителя выглядело тщательно выбритым, однако что-то в его внешности заставляло предположить, что единственная причина, по которой он следует такому имиджу - правила вежливости и куда больше ему нравятся обычные джинсы, что-нибудь вроде бесформенной битловки и, возможно, густая неухоженная борода.

А еще лучше было бы, если бы вы вообще не задумывались о его внешнем облике, а занимались своими делами.

Новоприбывший заговорил с Робертом.

- Здравствуйте. Мое имя Даниил Исаков. Насколько я понял, вы являетесь моим нынешним работодателем? - он бросил взгляд на Шницельбурга, но охватил и всю компанию.

- Здравствуйте, - Ответил Шницельбург. - Вы тот человек, который присылал свои проекты по поводу обработки данных георадарами посредством ЭВМ на конкурс прикладного программного обеспечения в Берлине? Если не ошибаюсь, там было целых десять дискет, заполненных кодом под завязку!

- Да. Но насчет дискет вы путаете. Там было всего три дискеты. Дело в том, что меня интересовала максимальная производительность при минимальном задействовании системных мощностей, то есть я старался оптимизировать код как мог.

- Ну, что же, тогда и я должен сказать вам «да». Мое имя - Роберт. Леди и джентльмены, позвольте представить - Даниил. Даниил, знакомьтесь…

Все представились, новый участник экспедиции представился тоже.

- У нас есть несколько часов, - произнес Роберт, - Даниил, вы устроите нам экскурсию прямо сейчас?

- Конечно, мистер Шницельбург, - ответил тот.

Вскоре компания вышла в залитый лучами дневного солнца город, а Роберт, поговорив с кем-то по телефону, отлучился проверять готовность дома, которого никто из ученых, разумеется, еще не видел.

12

- Обалдеть можно! - выразила общие ощущения Доминик, когда нанятый Робертом автобус свернул на неприметную грунтовую дорогу, пыхтя, влез на высоченный холм, перевалил железнодорожное полотно, проломил заросли кустарника и остановился в месте, которое с трудом можно было найти, даже если бы они шли ногами и глядели по сторонам во все глаза.

Было около одиннадцати утра по местному времени. Слева возвышалось деревянное строение, под навесом стояли бороны и разобранные трактора. Металлические части конструкций были давно и наверняка съедены ржавчиной. Чуть дальше находилось нечто, по наблюдению одного из ученых, который родился в большом сельскохозяйственном регионе, походившее на свинарник - но специфический запах отсутствовал. Напротив него простирался залитый бетоном пятак, обозначающий подъезд к огромной риге[1]. Дальше, уходя вниз, под очередной холм, начиналась едва заметная дорога, булыжники которой частично были растащены местными жителями, частично выворочены из земли водой, которая буйствовала здесь во время дождей, частично просто валялись по сторонам. Эта дорога терялась в траве по грудь высокому человеку. На холмах вдали виднелся густой лес. Два небольших одноэтажных здания, выглядящих достаточно ветхо, были почти не видны среди разросшихся фруктовых деревьев. Еще три дома остались позади. Стояла тишина, нарушаемая лишь пением птиц. Среди кустов возвышался деревянный столб, к которому тянулся один толстый провод. Он был намотан на большие фарфоровые изоляторы. Его облюбовала стайка ласточек с красно-оранжевыми грудками.

И провод, и столб, за исключением ласточек, выглядели здесь не к месту.

Справа находилось сооружение из серого камня, окруженное заросшим рвом, походившее на средневековый замок в миниатюре. К его стенам были прислонены доски, оставшиеся после ремонта крыши, большие двери закрыты на огромный замок, в узких застекленных окнах, похожих на бойницы, отражалось голубое небо.

Насколько было известно Ларе, подобная планировка хуторов вошла в обычай у немцев с восемнадцатого века.

Роберт вытащил ключ, подошел к зданию и открыл навесной замок. Изнутри повеяло прохладой. Здание разделялось на отсеки деревянными перегородками, пол был земляным, а вдоль стен стояли свежеструганные, очень широкие скамьи и столы. Сбоку от входа лежал тюк резиновых матрасов.

- Обалдеть… - повторила Доминик, глядя на это.

Все остальные молчали.

- Присаживайтесь, леди и джентльмены, - широким жестом пригласил их Роберт, - Чувствуйте себя как дома, - и первым плюхнулся на скамейку.

- Здесь есть электричество, - продолжал Роберт, - в конце коридора стоят генераторы на случай, если ток вдруг отключат. Ты, Доминик, наверняка знаешь, как ими пользоваться. Также есть чайники, электроплитки и все, что прилагается к этим удовольствиям. С вас, леди и джентльмены, только работа и отчеты. Вопросы?

Ученые зашевелились.

- Что насчет удобств? - спросила Лара.

- Других удобств нет, извини, мисс Крофт, - сказал Роберт, осклабившись, - а то, что в наличии, покажу.

- А где печки и прочее оборудование, мистер Шницельбург? - подал голос Даниил.

- В предпоследнем отсеке. Там же трансформатор и аккумуляторы.

Даниил прошел туда и вскоре вернулся.

- Кто поможет мне? - спросил он, - Надо принести монитор и системный блок.

- А где чайник? - спросила Доминик.

- Там же, в конце помещения. Походите, осмотритесь… Потом несите аппаратуру, а я с нашим техником расставлю столы. Через час будем тестировать оборудование.

- А где брать воду, Роберт, черт тебя дери?! - рявкнула Доминик.

- Пойдемте, девушки, увидите, - сказал тот.

Колодец оказался за ригой и был оснащен электронасосом. Роберт подставил ведро и щелкнул выключателем. Ничего не произошло. Чертыхнувшись, Шницельбург обошел колодец и нашел рукоять механического насоса.

Приложив немало усилий и вспотев, он наконец смог извлечь воду из-под земли.

- Десять тысяч дьяволов… еще вчера он работал! Надо будет разобраться. Тем не менее, вот вода, Доминик.

- Обалдеть… - сказала Доминик в третий раз и направилась за Робертом, понесшим воду в дом.

Небольшая будка, стоящая в кустах перед ригой, оказалась туалетом.

Лара решила осмотреть саму ригу целиком, потому что в фундаменте из огромных валунов, скрытом зарослями буйно разросшихся растений увидела то, что не могло не привлечь ее внимание. Подобного она не встречала ни в одном из строений, которые видела за время пути - а Лара внимательно осматривала местность, пока они ехали. Что-то подобное данному нагромождению камней девушка видела на старинных гравюрах, которые датировались 1655 годом.

Огромные валуны у самой земли были связаны один с другим старым, выкрошившимся раствором, не похожим уже ни на цемент, ни на известь. При всей внешней беспорядочности кладки, обойдя дом, она увидела некий намек на систему. На равных расстояниях от углов дома, примерно посередине стен, в кладку были вделаны камни - один коричнево-красный, на другой стене светло-коричневый, затем холодно-серый и почти черный на северной стороне. Их окружали другие валуны - блекло-серого и грязно-коричневого цвета. От этих камней веяло древностью замков или крепостных валов времен Оттакара. Покой и уединенность, с налетом мрачности, но не угрожающей, а будто бы чуть печальной - так это выглядело.

Далее, начиная со второй трети стены, камни, составляющие стену, начинали мельчать. В верхней части фундамента щели между камнями были забиты неаккуратным щебнем и мелкими обломками, поверх старого раствора положен цемент, - но все еще довольно старый цемент, - а дальше шел щебень. Выше начиналась красная немецкая кирпичная кладка.

«Не позже конца семнадцатого века», - решила Лара, рассматривая кирпичи над входом, выложенные двумя изящными дугами. - «Современным цементом они подправлены недавно. Сам фундамент старше всех имеющихся здесь сооружений. Интересно, сколько же лет этому хутору?»

Обойдя сооружение, она остановилась перед фасадом и посмотрела наверх. Интерес представляло слуховое окно над дверями риги. Это был крест, в котором окончание каждой перекладины повторяло очертания креста в целом, так называемый «крест странников».

Лара вышла на тропинку, ведущую под холм. Солнце пекло безжалостно, хотя небо было затянуто легкой дымкой. Она надела круглые темные очки и взглянула на юг, вдоль тропинки, скрывающейся в траве у подножия холма. Далеко-далеко, над лесами, окружавшими хутор со всех сторон, туманные испарения образовывали один-единственный небольшой округлый свод, основание которого терялось где-то среди деревьев. Осмотревшись, Лара развернулась и пошла к дому, в котором им предстояло жить две недели.

Крест странников был достаточно старым символом. Ее подозрения насчет того, что это, действительно, хутор, которому не менее двух с половиной веков, подтверждались.

13

Тем временем Тони Керрито выхватил небольшой переносной пульт от привезенного ими для георазведки прибора из цепких лапок Доминик и аккуратно положил его на стол.

- Доминик… вечно ты куда-то спешишь. Сначала надо полностью зарядить аккумуляторы, - заявил Тони Керрито. - А потом уже пускать слюнки над оборудованием.

- Керрито! Прочь руки от конструкторов! Твое дело - тяжелые и неудобные железки, вот ими и занимайся!

- Ох… Я не меньше, чем ты, Дом, хочу проверить этот прибор в действии! Ладно. Предлагаю подождать пятнадцать минут и проверить устройство на том колодце, где наш господин почтеннейший начальник набирал воду. Есть возражения?

- Нет, - сказала Доминик.

- Вот и чудненько. Мистер Исаков, вы приготовите к тому времени ваш компьютер?

- Так точно, Тони.

Через четверть часа к Ларе подошла Доминик.

- Симпатичные очки, Лара. Пойдем с нами, - сказала она. - Это будет интересно!

- Доминик, с тобой невозможно спорить, - улыбнулась Лара.

- Да уж, - буркнул Тони, - спорить невозможно…

Пока геологи восхищались работой устройства, Ларе пришла в голову одна мысль, которая могла дать ответ на ее вопрос.

- Каждый ли материал отображается на этом устройстве одинаковым образом? - задала вопрос девушка.

- Нет, - ответил поднявшийся из-за компьютера и подошедший к ним Даниил, - здесь слишком много переменных, действующих на прохождение сигнала. И сам грунт в том числе. Где-то это сработало, что будет в другом месте, надо проверять.

- Значит, после одного исследования ничего нельзя сказать точно? - подытожила Лара, взглянув на исследователей поверх стекол темных очков.

- К сожалению, - сказала Доминик. - А что тебя интересует?

- Если я правильно понимаю, первое, что этот прибор может делать, это измерять глубину грунта до полосы ее разделения с грунтом другого состава. То есть он определяет границы разделения сред? - спросила Лара, возвращая солнцезащитные очки на переносицу.

- Можно сказать и так.

- Хорошо. Послушай, Доминик, - сказала Лара, - а сможет ли этот прибор определить границы залегания… ну, допустим, вот этой каменной кладки? - и показала на фундамент риги. - То есть границу разделения камня и почвы, на которой стоит сооружение?

- Это вполне возможно, я думаю… - ответила та.

- Хорошо, - сказал Лара, беря прибор, - как эта штука работает?

- Вот окошко, в нем источник инфразвука. Направь его под углом к стене и сделай угол чуть более тупым. Вот так. - сказал Тони. - Дай посмотреть.

Прибор показывал маленькую впадину, почти незаметную.

- Да… - прореагировал Тони, - небогато. Но это примерно полтора дюйма[2].

- Понятно, - сказала Лара.

«Получается вот что», - рассуждала девушка, - «Полтора дюйма - это 450 лет в среднем, с учетом выветривания. Значит, эти камни здесь… с 1539 года?»

- Нет, погоди, - отвлек ее Тони, - там все-таки дюйм с четвертью.

- Это ближе к реальности.

- Что ты имеешь в виду?

Девушка поделилась своими мыслями с присутствующими:

- Дюйм земли образуется примерно за 300 лет. Толщина почвы над основанием кладки один дюйм с четвертью. Отсюда я заключаю, что фундамент стоит с 1614 года. Но стоит учитывать, что здесь идут частые дожди и обильная растительность. Без этого камни, скорее всего, были бы на другой глубине. Я бы сказала, 1630 год или чуть раньше. Хорошо! Это здание старше, чем многие его родственники в Европе. А что с другой стороны, Доминик?

Та начала было обходить здание по кругу, как вдруг чертыхнулась и остановилась.

- Аккумуляторы разрядились. Полностью!

- Да, Доминик. Надо было нам с тобой немного потерпеть. Не беда, время еще есть и электричество тоже! - успокоил Тони Домино.

Время, которое было нужно членам экспедиции для того, чтобы приготовить дом к вселению и проверить работоспособность всего оборудования, с помощью которого Шницельбург намеревался проводить разведку, Лара решила посвятить более тщательному исследованию местности.

Доминик предложила, чтобы в сопровождающие в этой «экскурсии» Лара взяла Даниила - просто на всякий случай.

Лара не возражала. Она всегда могла постоять за себя сама, но ей было интересно, что за человек Даниил Исаков. Ларе хотелось поговорить с ним о технологиях, которые используют в России, о том, как здесь обстоят дела с информацией.

Согласовав этот момент с начальником экспедиции, Доминик благословила их на поход. Правда, сначала миссис Керрито заставила Даниила натаскать в стоящую неподалеку ржавую ванную два десятка ведер воды. Лара в это время втирала в шею и предплечья репеллент, а потом занялась подпиливанием ногтей, которые предпочитала иметь короткими, изредка поглядывая на ученых.

Незамеченное никем из присутствующих, небольшое серое существо прошмыгнуло вдоль риги и скрылось в зарослях ежи и люцерны, растущих под стеной строения.

14

Лара обернулась. Даниил был в рабочей одежде, представлявшей собой рубашку, бывшую когда-то серой, а сейчас грязно-серой, и видавших виды джинсах, с растрепанными снизу штанинами. На ногах его были те же вседорожные туфли. Он отстал от девушки и ожесточенно отмахивался кепкой от стай оводов, выбравших его своей мишенью. Лара была более подготовленной к походу, чем Даниил.

Впрочем, репеллент, который она втерла в кожу, действовал не слишком хорошо, видимо, не был рассчитан на русских насекомых, и с десяток жирных оводов уже нашли бесславную смерть от ее руки.

Даниил сорвал ветку дуба и пытался отмахиваться ею.

Лара помахала ему рукой и, когда он подошел, молча передала баночку с репеллентом. Он тут же принялся ожесточенно размазывать его по лицу и рукам, и - странное дело - туча кусачих мух начала рассасываться и вскоре почти все они от Даниила улетели, но около Лары продолжали мелькать.

Даниил сказал:

- Хотел бы я знать, чем эти гады питаются, когда людей здесь нет.

Вопрос был хорошим.

Засаженные усатой рожью и пшеницей, поля взбегали на холмы по левую руку от исследователей и терялись за их гребнями. Сами же путешественники пробирались практически по целине, простиравшейся по правую руку, следуя по едва заметным тропинкам и бороздам, буйно заросшим полевыми травами. Их окружали куртины цветущих васильков - и полянки алых маков. Легкий ветер гнал по вершинам травы серебристые волны и немного охлаждал разгоряченные лица. Вокруг не было видно ни одного человека, кроме них.

Лара осматривалась по сторонам, и ей нравилось здесь все больше. Воздух был напоен ароматами цветущих трав. Казалось, каждое дуновение ветра приносит все новые запахи - но не яркие, насыщенные ароматы южных растений, а строгие и от этого еще более сладкие ароматы растений средних широт.

Два жаворонка носились в вышине, наперегонки, двумя камешками падая к земле и снова взмывая вверх, в жемчужные небеса.

Высоко над ними парил ястреб, высматривая добычу.

Даниил сказал:

- Мисс Крофт, по-моему, вон там идти будет легче.

Лара согласилась с его предложением.

Они свернули с поля, поросшего вьюнками и ромашками, правее и продолжили путь вдоль кромки леса. Среди травы стали попадаться кустарники шиповника и маленькие деревья, что означало близость воды. Вскоре они подошли к крутому склону холма и начали подъем наверх. С гребня им открылся вид на извилистую речку, текущую среди изрезанной оврагами местности. Речка вытекала из-под лесных деревьев еще правее, делала несколько поворотов, похожих на сильно вытянутую и перевернутую греческую букву «омега», приближалась к ним и снова скрывалась в лесу, весело журча на перекатах.

Оба, не сговариваясь, свернули туда.

Ноги обвивал хмель и душистый горошек, часто попадались глубокие колдобины, угодив в которые, можно было вывихнуть ногу, но Лара внимательно обследовала путь и, перейдя высохшее русло небольшого ручья, они оказались на крутом левом берегу реки.

Девушка пригляделась к воде. Она имела слегка красноватый цвет, переходящий в черный на глубине. Перед очередным поворотом реки цвели крупные кубышки и летали стаи бабочек с черными крыльями.

- Так вот ты какой, Ротфлис… - тихо проговорила она.

- Что вы сказали, мисс Крофт? - переспросил Даниил.

- Я видела эту реку на одной карте, - объяснила Лара, - некоторое время назад. По-английски это звучало бы как Красная речка.

Даниил помолчал, посмотрел на воду и сказал:

- Надо бы пройти еще хоть четыре километра. У вас есть компас?

Лара оторвалась от созерцания воды, пронизанной солнцем на перекате, и сказала:

- Есть. И, Даниил, я думаю, удобнее будет обращаться друг к другу на «ты». Ты ведь не против?

- Не против, - согласился Даниил.

- Отлично. Так вот, Даниил. Мы проходили глубокий сухой овраг, поросший лесом, помнишь? Ты еще заметил, что он имеет форму, напоминающую восьмиконечную звезду.

- Помню.

- Точно такие же места я видела в Уэльсе. И в подобных низинах обычно проходили ритуалы друидов. Разумеется, не в каждой низине и не в каждом лесу.

- Возможно. И что из этого, мисс… Лара?

- Насколько я помню, древние пруссы, по земле которых мы сейчас ходим, тоже были язычниками.

Он уставился на нее.

- Ладно, Даниил. С какой целью ты предлагаешь спуститься вдоль реки?

- Нужно найти заболоченную низину, болото, такие речки обязательно образуют их. Поглядев на болото, в некоторых случаях можно сказать, хранит ли прилегающая местность под собой что-нибудь, кроме спрессованной глины.

- Сделаем это.

После часа ходьбы по заросшим крапивой и ползучими растениями, населенным злющими комарами берегам Красной реки они наконец добрались до низины среди затопленных деревьев.

Вокруг стоял запах гнили, рыжая почва на кромке воды была покрыта голубоватой пленкой.

Даниил принюхался и помотал головой. Затем прошел еще дальше. Обернулся к Ларе и сказал:

- Интересное место. Но гарантий больших запасов газа или нефти дать нельзя.

- Попробуем спуститься еще дальше?

- Нет, лучше нам подняться, хотя это будет непросто. По этому лихолесью пробираться еще часа два…

Лара равнодушно пожала плечами.

Чуть дальше того места, где они свернули к реке, выше по течению вдоль русла по обе стороны начинался девственный лес. Оба устали от марш-броска, но, тем не менее, повернули обратно. Пробитая ими тропинка облегчила путь, но ровно до тех пор, пока они не свернули, следуя прихотливым изгибам Красной речки. Ее заболоченные берега были очень труднопроходимы. Ларе в армейских ботинках было удобно ходить по бездорожью, но туфли Даниила давно и безнадежно промокли, хотя это не так мешало продвижению, как кучи валежника, то и дело встречавшиеся на пути.

Вдруг Лара замерла. Даниил чуть не уткнулся носом ей в спину. Неподалеку, в зарослях, мелькнуло чье-то сероватое тело и раздался громкий треск сухих веток.

«Интересно», - подумала девушка, - «Неужели жара заставила кабана выйти так задолго до сумерек или они здесь просто такие смелые?»

Немного подождав, они пошли вперед до очередного поворота.

Им открылось прекрасное зрелище.

За поворотом русло реки заметно расширялось, осоку сменили рогоз и роскошные листья ирисов, тень от крон деревьев - солнце, отражающееся в воде, потому что река тут была шире, что позволяло лучам проникать на берег. Кучи валежника сменились пологими спусками - полосами влажной, но вполне проходимой земли. Кубышки росли особенно густо и обильно цвели, а над водой порхали стаи бабочек с черными крыльями.

Чуть дальше находился брод через реку.

Вода здесь казалась прозрачной, но имела какой-то оттенок. Дно покрывал чистый речной песок, и эту часть русла отграничивали от остального дна разросшиеся кусты стрелолиста с обеих сторон брода. В лесу заливались птицы. Лара и Даниил засмотрелись на это великолепие.

При их приближении бабочки, облепившие кусты стрелолиста и стебли кубышек, разом поднялись в воздух и запорхали вокруг.

Однако это оказались не бабочки, а великолепные стрекозы с черными с красным, рдяным, зеленым и голубым отливом крыльями. Некоторые из них тут же устроились на новоприбывших, включая более крупную стрекозу, которая оседлала куртку Лары. Эти насекомые совершенно не боялись людей. В двуногих было спокойствие. Другие стрекозы барражировали над бродом и берегами, охотясь, греясь, спариваясь и сражаясь в полной гармонии со своей природой.

Люди умылись, очистили, насколько это было возможно, обувь и присели отдохнуть под плакучей ивой, стряхнувшей на них мельчайшие капли сока. Проведя некоторое время в молчании, Даниил сказал:

- Знаешь, Лара, по-моему, этот поход стоит мокрых ног!

- Да, пожалуй. Правда, не моих мокрых ног. - Ответила она. Ее армейские ботинки не пропускали влагу. - Но все же интересно. Полезных вещей здесь множество, хоть и несколько другого качества. Так на что надеется Роберт?

- Небольшие месторождения тут действительно могут быть,- сказал Даниил, - Но не гиганты. Причем эти залежи еще надо найти. Холмов множество, а нефть и газ залегают чаще под более-менее ровной почвой, но надо, чтобы внизу были тектонические разломы. Хотя иной раз все происходит по-другому.

- Вот и мне тоже интересно, что, в таком случае, ищет Шницельбург...

Даниил нанес на карту пройденный путь и передал ее Ларе. Поглядев на небо, та неожиданно сказала:

- Даниил, а ты знаешь, что хутор почти у тебя под носом?

- Знаю. - Ответил он, бросив взгляд на карту. - И до него идти не более часа.

- Тогда пойдем, - сказала решительно Лара. - Хорошее время, чтобы начать путь. Четырнадцать ровно по Гринвичу[3].

15

В течение следующей недели группа ученых во главе с Робертом исследовала болота, отдалившись от лагеря на расстояние более пяти километров. Были найдены ничтожные запасы газа. Роберт нервничал. Он требовал от подчиненных внимательнее исследовать местность. Он хотел результатов.

Однако удача, похоже, отвернулась от него.

Тогда Шницельбург достал где-то русскую полноприводную машину, и ученым приходилось отъезжать от лагеря на десять километров. Однако дальше проходимых мест было все меньше, и люди очень уставали. Но они продолжали упрямо делать свою работу.

Роберт рвал и метал. Он отдал странную команду - углубиться в леса и исследовать их. На лесных почвах прибор работал еще более непредсказуемо, только структуру встречавшихся там и здесь холмов он отображал адекватно.

- Послушай, Лара. Это бред какой-то! - сказал Даниил в пятницу. - Мы продвигаемся в местах, где шанс найти что-то полезное донельзя мал!

Лара помолчала и сказала:

- Верно. Но это имеет смысл. Правда, только в одном случае. А именно, если мы ищем не полезные ископаемые, а что-то другое. То, как Роберт организовал поиски, говорит скорее о том, что мы ищем руины, погребенные под землей, а не нефть или газ.

Настала пора Даниилу призадуматься.

- Ты знаешь, - сказал наконец он девушке, - один мой знакомый краевед как-то рассказывал историю. В ней фигурировали два брата, высадившиеся в русле Преголи и обратившие в свою веру почти всю Прибалтику. Причем произошло это в рекордно короткие сроки. Их звали, кажется, Виталий и Брут. Все происходило где-то в этом районе.

- Нет, Даниил, - ответила девушка, - их звали Видевут и Брутень, и они высадились в русле Вислы. Это полумифические персонажи. Причины их появления в землях древних пруссов никто не знает, однако известно, что за веру они привезли с собой. Это была вера в Триединого бога, в языческую Троицу - Потримпо, Перкуно и Потолса. Говорят, в месте или местах, называемых Ромове, стояли под огромным вековым дубом эти три идола верховной Триады богов. Потримпо был богом тепла, плодородия, весны, источников, рек, счастья и молодости. Перкуно был богом грома, молнии и дождя. Именно во имя его жрецы веками жгли священный костер в центре Ромове. Потолс был богом-старцем, богом подземного мира и смерти. Был и еще один бог, Укапирмс, бог непотревоженного мироздания, но неизвестно, был ли он исконным богом пруссов или также относился к Троице. Известно лишь, что он был изображен на флаге первых прусских королей в VI веке. Королей звали Видевут и Прутень. Вполне возможно, что они и являются теми самыми полумифическими Видевутом и Брутенем.

Но интересней другое. Говорят, прусские жрецы, которых называли кривайты, или кривайтисы, передавали из поколения в поколение некую вещь, связанную с культом Перкуно, и благодаря этому они получали все, что желали. Еще говорят, эта вещь давала владельцу огромные знания. Эта традиция пошла от Брутеня, ставшего первым из жрецов принесенной Триады.

- С какой целью они передавали вещь? - спросил Даниил. - Я имею в виду, если говорить об отправлении религиозных обрядов. Ведь это наверняка что-то символизировало у древних.

- Разумеется. Обычно это символизировало преемственность. Обряд передачи происходил в день Летнего солнцестояния. Присутствовавшие на празднике люди должны были убедиться, что хорошее сохраняется, а плохое будет изгоняться. Залогом этой уверенности выступали жрецы. Сами празднества проводились, чтобы умилостивить духов. В празднествах участвовали все. Передача же священной палицы была чем-то большим. Палица - это оружие. Святость - состояние духа. Передача священной палицы была передачей духа и традиций мудрого правления. И еще - она была символом передачи святости от жреца к жрецу, от более старых к более молодым. Уходящие в лучший мир получали уверенность, что их наследники не испортят то, что создали предки.

- А как выглядела эта… палица?

- По сохранившимся упоминаниям, существовала некая палица с выгравированным на толстом конце изображением кабана, которая хранилась в самой большой Священной Роще. Возможно, это она и была. Точнее сказать не могу.

- Это все, что ты знаешь?

- А ты наблюдателен, Даниил, - взглянула на него Лара. - Меня всегда озадачивал один момент, который я не могу убедительно объяснить. То, что братья так быстро ввели новую веру по всей огромной территории пруссов - это без малого от Вислы до северо-западного побережья Балтийского моря - я еще могу понять. Известно, что у племен с языческим пантеоном не может быть чужих богов, по определению. Новые боги были просто «богами со стороны», но тоже богами. Никаких гонений и проблем с этим не возникало. Но братья, пришедшие ниоткуда и сами провозгласившие себя королем и первосвященником, почему-то были сразу признаны всеми прусскими родами! Немного непонятно… Хотя стоит учитывать, что это было очень давно и вопрос мало исследован.

- Так может быть, вера в Триаду была хороша? И они показали себя мудрыми правителями?

- Может быть. Узнать это уже не представляется возможным. Ни одного прусса не осталось в живых.

- Как так?! Почему? Похоже, они были неплохими ребятами, эти древние пруссы…

- Ненаучно рассуждаешь, Даниил. Неплохими? Но они тоже вели войны, и у них тоже были междоусобицы. Думаю, пруссы были не лучше и не хуже, чем другие древние народы, хотя, может быть, знали что-то особенное. А что касается их исчезновения… началась христианизация Пруссии. Огонь, посвященный Перкуно, был потушен по всей территории, а кострища на священных холмах засыпаны песком. Часть пруссов обратили в христианство, часть была уничтожена. К тому же, прусская народность смешалась с литовцами и поляками, и к началу 18 века, после страшной эпидемии чумы, бушевавшей в этих землях и уничтожившей больше половины населения, последние чистокровные носители языка и культуры исчезли.

- И что стало со священной палицей?

- Никто не знает. Хотя есть мнения, что она до сих пор лежит, спрятанная, в самой большой Священной Роще последними оставшимися в живых жрецами утраченной религии. Но все это было давно, и если палица, как обычно, была сделана из дерева и металла, от нее уже не осталось ничего. Можно добавить только… - начала Лара.

- Что?

- Что где-то здесь, в Калининградской области, и находится самая большая священная роща древних пруссов. Где именно - неизвестно. Священных рощ было немало. Я узнала это случайно, пока проверяла информацию о Шницельбургах и месте их поисков, потому что Роберт много говорил об исторической целостности и аккуратном отношении к древностям. Это было полезной информацией.

- Понятно.

- Даниил, - сказала Лара, меняя тему, - а скажи, что это у тебя висит на груди? Ты часто трогаешь рубашку, особенно когда задумаешься, - объяснила она свое любопытство.

- Ах, это… сам я нездешний, приехал с Севера. Там у меня дед был, очень хороший дед, он мне и подарил вот это. - Он расстегнул пару пуговиц рубашки и показал неширокий кусок кости длиной пол-локтя, висевший на груди. - Сказал, что это коготь динозавра, и он принесет мне удачу. Я уже позже разузнал, что подарок, конечно, не коготь динозавра, а просто изделие из бивня. Но дед мне потом рассказывал, что нашел этот маленький бивень совершенно случайно и лишь чуть обработал, а так он и без того был очень похож на коготь тиранозавра. Он распилил его вдоль, чтобы удобней было носить. Действительно, вылитый коготь динозавра, сразу внимание привлекает, правда?

- Можно потрогать? - спросила Лара.

- Пожалуйста.

Она пощупала предмет и, действительно, отметила, что он похож на коготь древней рептилии.

- Ну, что же, удачу эта вещь, может быть, и принесет, - сказала Лара. - Но не свободное время. Давай займемся работой.

- Конечно, мисс Крофт. - сказал Даниил и впервые улыбнулся за время общения с ней.

- Эй, вы, двое! - раздался сочащийся ядом голос Роберта. - Работать надо! Что воркуете, как голубки?!

Лара встала и направилась к Роберту. Подойдя к нему вплотную, она тихо и яростно произнесла:

- Я бы охотно объяснила это тебе, Роберт, если бы ты сейчас объяснил мне, какого черта я нахожусь здесь! Ты что-то говорил об исторической целостности? И где то, с чем мне предстоит работать? Или ты солгал мне, Роберт?!

Тот окрысился, но ничего не ответил. Вместо этого он крикнул:

- Господин Исаков! Вас ждут. И поторопитесь, будьте любезны…

С такими словами Шницельбург ушел.

- Увидимся, Лара! - сказал Даниил, направляясь за ним следом.

В это время Тони и Доминик с группой ученых обследовали густо заросшую травой и кустарником низину.

Вдруг раздался недоуменный вскрик, а потом и визг Доминик. Лара побежала туда. Ей открылась следующая картина: взобравшаяся на плечи Тони Доминик вопила «Крыса! Крыса!» и судорожно цеплялась за его волосы, а мистер Керрито с каменным выражением лица терпел эту пытку и вопли на высокой частоте. Вокруг парочки уже собрались ученые и к ним приближался начальник группы.

- Зачем ты так визжишь, Доминик? - недовольно поинтересовался Роберт.

- Там была крыса! Огромная крыса со страшной головой! - дрожащим голосом поведала жена Керрито, - у нас опять сдохли аккумуляторы, и я пошла взять новые, я их оставила под теми кустами. А на них… на них было это существо. А! Смотри, Лара! - вдруг заорала Доминик - Вон она! Вон она!

Лара обернулась и увидела существо размером с кошку, которое, наклонив голову, с откровенным ехидством рассматривало поднявшуюся суматоху. Лара сделала шаг к нему. Оно отступило. Затем Лара сделала еще шаг - и существо тоже отступило на шаг.

Мимо Лары пролетела коряга, брошенная Робертом, и упала рядом с «крысой». Зверюга не испугалась, а издала звук, похожий на кашель и припала всем телом к земле. Больше ее не было видно, как будто она растворилась в траве.

Лара подошла к месту, где исчезло существо, и увидела там небольшой камень странной формы. Он был похож на параллелепипед, не очень аккуратный, но когда она поддела его носком ботинка, ей показалось, что трещины на нем складываются с одной стороны в некий узор.

- Ну, и где эта тварь, Лара? - спросил нарисовавшийся рядом Роберт.

- Я думаю, она убежала, - ответила Лара и, пройдя вперед, остановилась, наступив ногой на камень, оставленный крысой.

- И черт с ней! - отреагировал Роберт и крикнул, не оборачиваясь: - Всем работать!

Лара обернулась к нему.

- Это была не крыса, Роберт. Это что-то совсем другое.

Тот не обратил на ее слова никакого внимания. Лара же, чуть подождав, убрала ногу. Ее лицо стало недоумевающим, когда она бросила взгляд на одну из граней камешка. Царапины на камне складывались в труднораспознаваемые, но читаемые слова: «PERKUNE DE VU NI ТЕ NEDUMAI UN EBANE». Насколько она помнила уроки древних языков, это было написано на вендском и обозначало что-то вроде «Перкуно дарит свет, но возрождается (или охраняется) темнотой». Что это могло обозначать, она не знала.

Девушка спрятала камень в карман штанов и пошла к работавшим.

Конец дня прошел без приключений. После работы усталый Даниил подошел к Ларе и спросил, что она думает насчет последних событий.

- Это была не крыса, Данни-бой, если ты не против сокращения «Данни-бой». Это был барштюк, «маленький человечек» или прусский гном. Надо же, - с легким смущением произнесла Лара. - Утраченная религия… хм!

- Кто-кто это был? - спросил Даниил.

- Барштюк. Мифическое существо. Нечто вроде хранителя священных мест, дух земли у пруссов, если верить средневековым ученым. Небольшое серое существо с головой, похожей на человеческую, очень умное. Оно могло предупреждать о грозящей беде.

Даниил опустил глаза. Он не верил Ларе, она это понимала. Впрочем, девушка ожидала чего-то подобного, поэтому сказала:

- Я не буду тебя ни в чем убеждать, Даниил. Думаю, в этом нет необходимости. Можешь не верить, если не хочешь, мне все равно. Каждому свое.

- Я просто хотел сказать, Лара, - произнес Даниил, - что слишком много непонятного происходит с этой экспедицией, по-моему. Мне это не нравится.

- И вправду многовато! - согласилась с улыбкой Лара.

16

Выходные и еще два дня прошли без приключений.

В среду, 21 июня, ближе к трем часам дня в шуме леса прозвучал громкий вопрос:

- А что бы ЭТО могло значить, Тони?

Спрашивала, конечно, Доминик.

- Лара, иди сюда. - Позвал девушку Тони. - Смотри. Здесь прибор показывает странную структуру, ведущую под холм. Причем в местах выхода структуры на поверхность… ничего нет, обычная земля. Хотя, наверное, это не так важно. Это не имеет отношения к нашей работе.

Лара не успела ответить что, может быть, и имеет, как раздался знакомый визг Доминик, и Лара поморщилась от боли в ушах.

- Да избавься же ты от нее, Тони! - орала Доминик. - Опять эта крыса! Аааа!

Тони обернулся и увидел давешнее существо, сидевшее прямо на коробках аккумуляторов в стороне от Лары. Барштюк дернул головой - и Тони бросился на него, подобрав на ходу дубину, валявшуюся в траве. Даниил присоединился, Лара оказалась чуть позади.

Они побежали вдоль холма.

Лара увидела, как существо, настигнутое Тони, прижалось к земле. Тони замахнулся дубиной, но опустить ее уже не успел. Перехваченная за его спиной, палка выпала из его руки, а Тони вскрикнул от боли в плече.

- Не трогай его, Тони! - крикнула подбежавшая Лара. - И, кстати, извини, если что…

Существо проскрипело несколько звуков, похожих на слова и задало стрекача к кустам, росшим особенно густой массой впереди. Лара схватила Даниила за плечо и сказала:

- Брось дубину, ты тоже! Сейчас же! Ты что, не видишь, что он здесь неспроста? За ним! - и сама припустила за существом.

Барштюк уже бежал не столь резво. Теперь он часто останавливался и оглядывался, как будто поджидая следующую за ним девушку.

Лара и Даниил, просто выбросивший без всяких экивоков свою палку и увязавшийся за путешественницей с огоньком азарта в глазах, бежали за барштюком. Они пробили заросли кустарника и углубились в лес, перепрыгивая с ходу какие-то высохшие канавы и ямины, и остановились после изнурительного бега только перед огромным деревом, возраст которого составлял, наверное, не одну сотню лет.

Теперь холма не было видно. Вокруг стоял лес, почва была покрыта низкорослой травой и свободна от подлеска.

Барштюк последний раз обернулся и исчез за стволом.

Обойдя дерево, Лара позвала Даниила. Тот подошел и взглянул в развилку корней. Там был обвалившийся темный лаз.

- Данни-бой, вернись к нашим, сообщи Тони и Доминик, что мы нашли кое-что. А я сейчас проверю, что там и вернусь. Хорошо?

Тот повернулся, чтобы уйти.

Лара положила ему руки на плечи и поцеловала в щеку.

- Извини, если обидела. Не оборачивайся. И поторопись.

После этого она легла на землю и проползла в черную нору под корнями векового дуба. Девушка вспомнила облачный купол, увиденный ею в первый день. Насколько она понимала, он появился где-то здесь, где сейчас находилась она.

- Ну, вот мы и подошли с другой стороны, - прошептала она, протискиваясь между заваливших вход земляных комьев.

***

Роберт подошел к Тони, потиравшему плечо, схватил его под локоть и потащил к тому месту у холма, где Доминик задала свой вопрос.

- Так, Тони. Пойдешь со мной. Прибор можешь оставить тут.

Они поднялись по крутому высокому склону холма, цепляясь за растущие там растения, запыхавшись, добрались до вершины и остановились.

- Лучше сейчас не мешай мне, Тони. - Переводя дыхание, тем не менее очень жестко произнес Шницельбург.

Тони покосился на начальника и ничего не сказал.

- Так. Так-так-так-так-так-так-так… - бормотал Роберт, оглядывая вершину холма. - Какой интересный вид…

Сквозь деревья, росшие очень густо ниже по склону, тем не менее, прекрасно было видно ученых, стоящих и что-то горячо между собой обсуждающих, а также Доминик, карабкающуюся по склону за мужем.

Роберт подошел к трем толстым пням, венчающим вершину холма. Пространство между ними было заполнено песком, перемешанным с грязью и прошлогодними листьями.

Подобравшись и сразу став будто бы ниже ростом, Шницельбург обошел пни, пожирая глазами открывающуюся ему картину. В это время Тони двигался следом, во все глаза смотря по сторонам, пораженный красотой холма.

Холм был огромным. И действительно очень красивым. Поросший деревьями на склонах, отмеченный высокой сосной, он возвышался над местностью. С него было прекрасно видно все внизу и на километры вокруг. Но снизу, с земли, никто бы не мог отличить холм от многих других в этом лесу, если бы даже захотел и нашел в себе силы заняться поисками.

Подойдя к незаметному углублению позади пней, Роберт обернулся и сказал.

- Ну, вот и все. Мы нашли.

- Что нашли, Роберт? - спросила подоспевшая Доминик.

Но Роберт не слышал ее. Он присел на корточки и посмотрел в углубление.Подошедший сзади Тони было наклонился над его плечом, но тут же поднялся с вытянувшимся лицом, когда в его грудь уперся ствол пистолета.

- Я увижу это один. А чтобы больше ни у кого не возникало желания присоединиться, - он глянул на Доминик, не опуская ствола пистолета - я попрошу нескольких моих друзей помочь мне.

Он достал откуда-то рацию и быстро заговорил в нее, не спуская взгляда с прижавшейся друг к другу парочки.

Через десять минут из зарослей позади Тони и Доминик вынырнули пять человек. Раздались щелчки передергиваемых затворов.

- Зафиксируйте их тут. - отдал Роберт приказ, опустив пистолет, - потом найдите остальных. Хорошенько ищите! - и свяжите их. Парочку потом туда же. Затем возвращайтесь. Антон здесь?

Из-за спин наемников показался пятидесятилетний мужчина.

- Здравствуй, старший. Что будем делать? - спросил Роберт Шницельбург.

- Спустись вниз, Роберт. Найди эту вещь и возвращайся.

Привязав веревку, принесенную наемниками, к стволу небольшого деревца, Шницельбург-младший нырнул в углубление, оказавшееся на самом деле гораздо глубже, чем это могло бы показаться.

***

Данни-бой шел сквозь лес и испытывал чувство, похожее на ликование. Ему очень-очень нравилась Лара. Но, как человек вдумчивый и внимательный, он замечал последние два дня, что у Лары в жизни приключилось нечто, крайне неприятное. Остатки скованности и глаза, чуть печальные временами - вот что было гарантами этого понимания.

Лара попросила его поспешить.

Когда он слушал ее рассказы о богах и духах, он погружался в очарование карих глаз и верил ей, хотя и относился к этому, как любой нормальный компьютерщик относится к сказкам и легендам. Эти легенды были красивы, да, но несовместимы с сегодняшним миром. А вот Лара была полностью совместима с ним.

Поэтому Даниил ускорил шаг и вышел из леса, следуя по дороге, протоптанной ими во время погони за барштюком.

Через двадцать минут он подходил к полянке. Но остановился. Он услышал громкие возмущенные голоса и звук выстрела, донесшийся оттуда.

Даниил спрятался за толстый ствол растущего на опушке дерева, а затем осторожно выглянул из-за него.

Пятеро людей крайне недружелюбного вида заканчивали связывать группу ученых, с которой он так долго работал. Даниил откинулся назад и перевел дух. Подождав еще какое-то время, чтобы наемники удалились, он, надеясь, что его не заметят и никто не закричит, начал подкрадываться к ученым.

Снова послышались голоса и ругань. Даниил поспешно повернул обратно. С холма спускались те же пятеро, но на этот раз перед ними брели Тони и Доминик со связанными за спиной руками. В какой-то момент Доминик не удержала равновесия и упала. Один из конвоиров поднял ее и, поставив на ноги, бесцеремонно толкнул вперед. Вскоре наемники связали их с остальными и начала поворачивать обратно. Даниил переждал еще пять минут и, не желая больше терять времени, пригнувшись, припустил к ученым. Он принялся развязывать их. Когда с этим было покончено, Данни-бой сел на траву рядом с Тони.

Керрито сказал:

- Там, наверху, происходят какие-то непонятные вещи. Наемники, и к тому же Шницельбург привел своего брата. Он тот еще ковбой, скажу я тебе. Думаю, по-хорошему с ними справиться не удастся. Твои предложения, учитывая, что у нас на всех только один пистолет, и тот сигнальный?

- Возьмите дубины, какое-нибудь холодное оружие. Имеется? Аккумуляторы тоже пойдут, если хорошенько приложить ими по голове. А я должен вернуться. Лара может попасть в передрягу из-за своего любопытства, и я беспокоюсь за нее. Подождите нас минут тридцать-сорок. Не вернемся - поступайте, как знаете.

- Ясно… - с поразительно спокойной в такой ситуации улыбкой сказал Тони, - пользы от тебя немного. Мы и так поступим, как знаем. Да, вот что. Если когда-нибудь появятся проблемы - позвонишь по этому телефону.

Он дал ему визитную карточку без имени, но с несколькими номерами телефонов и пожелал удачи.

Даниил подмигнул Тони и пошел обратно. Обернувшись, он заметил, что лица ученых изменились и стали жестче - это были уже не те люди, которых он, как ему казалось, хорошо знал.

Однако было глупо терять время на решении еще и этой загадки, и Данни-бой как мог быстро побежал к месту, где расстался с Ларой.

                                                                                                     ***

Лара, встав на четвереньки, ползла по земляному полу. Он полого спускался, уходя во тьму. У самого выхода земля была чуть влажной, но дальше ход расширялся, и земля становилась суше. Со стен лаза спускались корни деревьев, изредка раздавалось легкое шуршание осыпающейся земли.

Лара поднялась во весь рост и, снедаемая нетерпением и любопытством, побежала по коридору вперед. Вскоре последние отблески дневного света исчезли. Достав из кармана одну из осветительных трубок, которые последнее время всегда таскала в карманах - ночи в Калининградской области были весьма темными, а ведь все мы люди - она резко перегнула ее. Раздался щелчок и коридор наполнился призрачным светом.

Микроорганизмы в трубке начали свой короткий жизненный цикл.

Ход не расширялся и не сужался. Боковых ответвлений тоже не было. Лара бежала и ровно дышала животом, осматривая боковые стенки в призрачном свете своего осветительного прибора. Когда они с Даниилом двигались по поверхности земли, путь им преграждали промоины, кусты, деревья, ветки и ползучие растения. Здесь подобных вещей не наблюдалось, поэтому бежать оказалось удобно.

Догорела первая осветительная трубка. Лару окружила темнота подземелья, и запахи земли, глины, перегноя и корней ударили в ее ноздри. Она давно заметила, что в темноте обостряются все чувства. И что-то подсказывало ей, что коридор дальше будет идти ровно - до определенного места. Поэтому девушка не стала сразу зажигать вторую осветительную трубку, а побежала дальше.

Но спустя пять минут остановилась и сунула руку в карман. Ровный коридор тянулся уже довольно долго, и это было подозрительно.

Лара присела на корточки и, достав и заставив светить вторую осветительную трубку, повела в воздухе рукой. Перед ней продолжался коридор. Но у самой земли когда-то было натянуто множество тонких веревок из растений или жил животных, от которых остались только горстки праха и, хотя они сгнили почти все, по меньшей мере две, находящиеся дальше, еще могли представлять опасность.

Встав, она рассмотрела несколько ям, насколько Лара могла понять, неравномерно выкопанных по всему следующему участку пути.

Девушка посветила вверх. Полноценный прыжок сделать бы не удалось - потолок был низким. Надо было так перебираться через ямы, чтобы каждый раз иметь опору под ногами - или под руками - потому что глина крошилась, и еще надо было не задевать ни одной веревки, прикосновение к которым вполне могло привести к неприятным последствиям.

Путешественница взяла осветительную трубку в зубы, а в правую руку нож и аккуратно перешагнула первую веревку. Затем она сильно оттолкнулась ногами. В воздух она взвилась всем телом и занесла руку с ножом, чтобы вонзить его в глину на другой стороне ямы. Лучше было перестараться, чем недостараться.

Она пролетела над ямой, дышащей могильным холодом. Позади особенно громко послышался шум осыпающейся земли, но Лара не обратила на него внимания.

Еще в полете вонзив нож в пол с другой стороны ямы, она больно ударилась грудью и верхней частью бедер о твердую глину и изо всех сил заскребла носками ботинок по глиняной стенке провала. Девушка подтянулась фактически на одной руке, помогая себе второй и цепляясь пальцами за глинистый пол. Это было трудно. Но, несмотря на боль, она все-таки продолжала и, наконец, закинула одну, и затем вторую ногу на ровную поверхность и выдохнула. Чуть полежав в тишине, она снова встала и поглядела вперед. Там был следующий участок - короткая площадка с натянутой сразу над краем веревкой, которая сохранилась гораздо лучше предыдущей. Место казалось наиболее опасным.

Лара решила поступить так.

Отойдя назад, насколько позволяла площадка, на которую она только что взобралась с таким трудом, девушка спрятала нож. В этот раз нужно было не только перепрыгнуть яму, но и перелететь через веревку, не задевая ее. В противном случае она не дала бы за свою жизнь и ломаного пенса.

Лара зажала в зубах осветительную трубку. Нагнув голову, она начала разбег и из низкого положения у конца площадки, резко выпрямляясь, рванулась вперед, целясь в середину, где веревка чуть провисала. Толчок девушки был силен, мышцы бедер и икр отозвались тянущей болью. Почти горизонтально она летела над провалом, держа руки полусогнутыми впереди, и как только перед ее лицом появилась та сторона ямы, она согнулась и, чуть не задевая веревку, упала на левое предплечье, плечо и перекатилась на спину, при этом отчаянно пытаясь притормозить. Подняв целую кучу мелкой глиняной пыли, она все-таки остановилась, опасно наклонившись над следующим провалом, и вцепилась сведенными пальцами в земляной скат около своих ног.

Темнота снизу качнулась ей навстречу, не суля ничего хорошего.

Лара отпрянула и уперлась спиной в стену тоннеля, который сужался в этом месте. Тут потребовало внимания к себе ушибленное плечо, и девушка, выплюнув осветительную трубку, от души выругалась.

В темноте, где-то позади нее земля продолжала сыпаться, но этот шорох стихал.

Девушке предстоял последний прыжок, и надо было к нему хорошо подготовиться. К тому же фосфоресцирующее сияние осветительной трубки уже начинало меркнуть, времени оставалось совсем немного. Взяв в руку нож, исследовательница приготовилась к очередному прыжку. Но теперь она лучше представляла себе, как это сделать.

Странно при этом было то, что, несмотря на болевшее тело, предстоящий прыжок и бог еще знает что, приготовленное здесь древними строителями, девушка не испытывала никакой личной неприязни к ним. Ей это даже нравилось. Они делали свою работу, и делали очень хорошо, а ведь прошло столько лет… что еще надо?

Выбравшись, наконец, с той стороны провала, девушка торжествующе рассмеялась и, не обращая больше внимания на боль в плече, руках, спине и шее, быстро побежала вперед.

Миновав на последних секундах жизни бактерий в осветительной трубке участок коридора со стенами, изогнутыми, как пищеварительный тракт, тоже населенный различными бактериями, живущими и умирающими, она остановилась и прислушалась к ощущениям.

Вроде бы все было спокойно.

Примерно через пять минут после того, как догорела последняя осветительная трубка, девушка заметила едва различимый, слабый свет впереди. Лара двинулась прямо на него. Свет становился плотнее, и она оказалась в круглом помещении. Пробегая последние метры до него, она подняла голову. Свет сочился из отверстий вверху и был слаб, однако глазам, привыкшим к темноте, этого хватало.

Но Лара была в тупике, которым заканчивался участок коридора. Присмотревшись, в нише между изогнувшимися стенами она заметила темное пятно. Подойдя к нему и стараясь не выходить на центр коридора, просто из осторожности, девушка нащупала там отверстие и потянулась рукой внутрь.

Когда рука ушла в выемку по локоть, путешественница почувствовала быстрое холодное движение под пальцами и ее передернуло. Однако она тянулась дальше и, наконец, нащупала заднюю стенку отверстия. Как только Лара нажала посильнее, раздался слабый шорох и треск. Небольшая часть стены сбоку от нее вывалилась наружу, открыв новый проход.

Теперь перед девушкой находилась квадратная камера с песчаной насыпью вдоль одной из стен. Там больше ничего не было. Света, долетавшего из-за спины, сейчас было недостаточно.

Лара сделала шаг внутрь, чтобы не закрывать слабые лучи. Ничего не случилось. Щит, обмазанный глиной, который до того искусно скрывал проход в стене, спокойно лежал там же, куда выпал раньше.

Осмелевшая Лара кинула в песок комком суглинка, отпавшего от двери. Раздался шорох, комок земли коснулся поверхности, образовав небольшую лунку.

Некоторое время ничего не происходило, и вдруг поверхность песка пошла волнами, забурлила в темноте - и кусочек глины исчез бесследно. Теперь поверхность песка выглядела точно так же, как до броска - даже малейшие неровности восстановились, насколько это можно было разобрать при таком освещении. Больше ничего не происходило.

Смущенная Лара сунула руки в карманы. В одном из них искательница приключений нащупала предмет, оставленный барштюком, который она положила туда несколько дней назад.

Девушка совсем забыла об этом подарке за недолгий, но отнявший у нее много сил путь.

Камень казался теперь очень теплым. Света было недостаточно, чтобы его рассматривать, и девушка погладила пальцами грань с узорами. И тут ей в голову пришла очень странная идея.

- Попробуем-ка войти в систему… - пробормотала она.

Наклонившись над песком, девушка пальцем вывела на его поверхности символы, похожие на те, что были на камне. Песок тут же вскипел, и символы исчезли. Лара поняла, в чем дело. Пальцы были в глине после пройденного коридора с ловушками. Чувствуя, что на верном пути, она сполоснула ободранные подушечки водой из фляжки, вытерла их об изнанку куртки и снова принялась ощупывать камень, который помыла еще тогда, когда принесла в лагерь. Сейчас она поскребла камень ножом - очень аккуратно, так, чтобы не повредить знаки и в очередной раз провела пальцами по бороздкам. Затем она перерисовала символы правильно.

Совершенно бесшумно из песка поднялся маленький постамент с выемкой в нем. Она положила в него подарок барштюка - и он опустился. Тут же помещение сотряс низкий грохот. Земля под ногами затряслась. Предбанник начал заполняться пылью, и глухой шум обваливающейся земли приблизился и волной обрушился на нее. Из коридора дохнуло сильным ветром, и несколько больших земляных комьев выкатились Ларе под ноги. Затем еще и еще…

Часть стены перед девушкой провалилась, и она пулей влетела в открывшийся узкий проход. Позади исследовательницы затихал шум обвала. Коридор, по которому она недавно шла сюда, перестал существовать. Вскоре под землей снова воцарилась тишина.

Сделав еще пару шагов, Лара застыла, пораженная.

Она была в огромном помещении, в дальнем конце которого голубым огнем горел на стене один факел. Сверху, из маленького, выбитого высоко в своде помещения светового колодца тонким, ровным столбом падал дневной свет, не разгонявший тьму.

Факел давал свет - но, к сожалению, недостаточно сильный. Однако именно под ним возвышался грубый алтарь, на котором находился изогнутый, как кость рыбы, предмет.

Песок, совершенно обычный речной песок лежал вокруг него и оттенял своей простотой изысканно выкованный, горящий легким золотистым светом металлический наконечник в виде головы кабана. Мягкий блеск придавал темному помещению удивительную загадочность и значительность.

Священная палица прусских жрецов находилась перед Ларой...

Этот артефакт, хоть и назывался палицей, явно не имел никакого отношения к тому грубому приспособлению для убийства и нанесения ран, чье название носил.

Священную палицу было трудно использовать как ударно-проламывающее оружие: для этого рукоятка была слишком тонкой, а сама она - слишком легкой. Палица была длиной в полтора локтя, с деревянной рукоятью серовато-коричневого цвета с муаровыми разводами, будто лакированной, и с выбитым на ней орнаментом в виде переплетающихся дубовых листьев и веток.

Самой тяжелой частью была небольшая, вылитая из блестящего, словно ртуть, металла голова кабана. Эта голова крепилась на рукояти чем-то вроде длинного винта, уходящего глубоко в дерево - никаких врезок или внешних креплений на дереве Лара не заметила.

В пропорциях артефакта крылась нечеловеческая правильность.

Девушка перевела дыхание.

Казалось, один вид этого предмета может исцелить все кровоточащие раны души. Она прошла трудный и опасный путь, чтобы найти свой приз. Что было приятнее - созерцать эту красоту или обладать ею, этой вещью со столь богатой и необыкновенной историей? И то, и другое сейчас было в ее власти!

Лара оборвала поток сладких мыслей. Успеется! Как там Данни?

А ей самой еще надо будет найти выход.

Исследовательница протянула руку за палицей… и тут в тишине раздался хрипловатый издевательский голос.

- Лара Крофт. Какая неожиданная встреча.

Девушка бросила взгляд в темноту, но никого не увидела, потому что смотрела от света. Впрочем, тут же в голубом газовом сиянии появилась рука, сжимавшая поблескивающий, угрожающе-черный пистолет «Дезерт Игл».

- Ты все-таки большая молодец, - произнес Шницельбург-младший, выходя из тени. Теперь он говорил совершенно серьезно. - Знаешь, после того, как я спустился через тот, второй вход, я очень долго стоял перед камерой и не мог пройти в святилище. Но тут оно открылось само. Давай поскорее закончим с этим, Лара - меня ждут на поверхности. Я возьму это, - протянул он руку к Палице.

- Не спеши, - сказала Лара. - У тебя бы ничего не получилось без меня. Я открыла святилище изнутри. Ты мне кое-что должен, Роберт.

- Забудь, девочка моя. И стой, как стояла, - качнул он стволом пистолета.

- Я не твоя девочка, - огрызнулась Лара. - Ты затеял все эту аферу с поисками полезных ископаемых ради Палицы?

- Ну, не совсем я, и не совсем ради полезных ископаемых, но в общем - да, Лара.

- И врал ты мне тоже ради этого?

- А сама ты как думаешь, мисс Крофт?

- Роберт, а как же освидетельствование находки, историческая целостность и прочее, что было так нужно вашей компании? - начиная медленно закипать, но, тем не менее, все еще взывая к здравому смыслу своего старого знакомого, спросила Лара.

- Это уже не нужно нашей компании. Равно как и ты, мисс Крофт, - с этими словами он взял артефакт левой, свободной рукой и положил его за пазуху.

- Мы договорились насчет пяти процентов для меня лично, - продолжала Лара. - Помнишь, Роберт?

- Ты слишком много знаешь, и у тебя слишком хорошая память, мисс Крофт. Опять же, я не уверен, что ты оставишь это так, учитывая, что я обещал твоему отцу и не выполню, конечно. Каждому свое. Лара, будь добра - просто умри, ладно?

И он начал поднимать руку с оружием.

- Нет! - крикнула Лара во всю мощь своих легких, отчего Шницельбург слегка растерялся и, не теряя времени, оттолкнулась от земляного пола, исчезая в темноте, где были покой, тишина и шанс на спасение.

Она не сомневалась, что помещение окажется достаточно большим для любых ее маневров. Но тут газовый факел начал разгораться, чего она никак не ожидала, и круг света стал расти, захватывая все новые части святилища.

Роберт засмеялся:

- Хорошая попытка, Лара. Но теперь это место работает на меня! - Роберт вытянул руку и выстрелил несколько раз, издеваясь над кувыркающейся по земле на границе света и тьмы Ларой. - Я не найду - пуля найдет!

Тут же пуля, выпущенная Робертом, попала девушке в левое, и без того чертовски болевшее плечо, и она вскрикнула.

Но вдруг раздался звук глухого удара, и Роберт Шницельбург плавно стал опускаться на землю.

- Никто никого не найдет, если он будет без сознания, - раздался в гулкой после грохота выстрелов тишине рассудительный голос. Газовый факел опять стянулся до прежних размеров. - Я так думаю… Лара, ты можешь встать? Говори, я должен найти тебя.

- Данни-бой? Иди сюда! - подала голос, в котором сквозила боль от раны и радость, Лара. - Ты молодец, что нашел выход! Настоящий археолог. И захвати Палицу, которую я нашла. Она у Роберта. Из-за нее и затеяли весь этот сыр-бор.

- Какой выход? - спросил Даниил, пропустив ее слова насчет Палицы мимо ушей и аккуратно помогая девушке сесть.

- А как ты сюда попал? - спросила Лара.

- Очень просто, - ответил смущенно Даниил, - Там, наверху, оба Шницельбурга собрали какую-то банду и согнали всех наших людей в кучу, да еще и приказали связать их. Я смог освободить ребят и сразу побежал обратно. Но… - Даниил усмехнулся в темноте, - то ли сбился с дороги, то ли просто оказался в худшей физической форме, чем ты - всего через пять минут в этом диком лесу свалился в глубокую яму и хорошенько приложился об огромную корягу, которая лежала внизу. Вылезти не получилось. Тут я заметил проход и пошел в него, надеясь, что он выведет меня куда-нибудь наверх. И прихватил с собой эту злополучную корягу, просто за компанию... Хорошо, что у меня был с собой фонарик. Ну, а там услышал знакомые голоса и поспешил на звук. Когда началась стрельба, понял, что Шницельбурги и сюда добрались, стал идти бесшумно… И вот, в результате деревяшка пригодилась. Всю задницу себе об нее отбил, черт подери… Может быть, теперь-то, вдвоем, мы выберемся наружу, Лара?

Такой ответ казался не очень обнадеживающим.

Они начали было подниматься, и тут Лара поняла, что ей во всем этом не нравится. В помещении, включая лежавшего без сознания Роберта, они были не одни. Кто-то сзади, из темноты схватил девушку за плечи и талию и отшвырнул Даниила, как кутенка, далеко в сторону. Раздался звук падения и довольное ворчание.

- Да, грудь у нее что надо… Прав был босс… - произнес грубый голос и последнее, что услышала Лара перед тем, как вырубиться от сильного удара по голове, был вопль встающего Даниила: «Не трогайте ее!».

17

Они очнулись на вершине холма почти одновременно от капель дождя, начавшего падать с разом помрачневшего неба. Согласно ощущениям Лары, прошло не больше получаса. Даниил попытался сесть, но не смог - он был избит, и к тому же у него были связаны руки за спиной. Лара не была ничем ограничена, более того - ее плечо оказалось небрежно перевязанным ее же желтой банданой, а разрезанный рукав кем-то закатан. Но у нее отобрали нож.

Девушка понимала, что без Даниила никуда не уйдет, поэтому спокойно уселась, поджав под себя ноги.

Немолодой уже мужчина с грубым лицом и пронзительно-синими глазами, стоявший сейчас над ней, чуть кивнул головой.

- Мисс Лара Джонатан Элизабет Крофт, надо полагать, - с расстановкой произнес он. - А вы не так умны, как я думал, если допустили мысль, что Роберт спустится один.

- Он не относился к тем, о ком мне хотелось бы думать, - так же спокойно ответила Лара.

- А зря, - парировал мужчина. - Мое имя Антон Шницельбург. Для вас господин Шницельбург. Слово «господин» надо произносить с большой буквы.

- Чего ради? Или вы возомнили себя богом? - ядовито спросила Лара.

- Видите ли, мисс Крофт, если бессмертие признак божества, то я в праве «возомнить», как вы выразились, - мужчина еще наклонился над Ларой, - себя им. И Роберт теперь тоже имеет на это право. Найденная вами вещь способна на многое.

- Это так, Лара, - сказал Роберт. - Ну что, Антон? Ты первый.

- Ты всегда был таким осторожным, мой названый братишка! Ну, да ладно. Будешь при мне главным советником…

Оба расхохотались.

Лара огляделась по сторонам. Наемники рассредоточились по холму и чего-то ждали, поглядывая на Антона.

- Пожалуй, начнем, - сказал Антон. - Повторим старую историю в новом антураже.

Дунул холодный ветер.

- Одну минуту, брат! - подал голос Роберт. - Давай обставим это красиво.

- Согласен, братишка. Что предлагаешь?

- Пускай Лара скажет что-нибудь… перед началом.

- Да будет так. Вы знаете, леди Крофт, что вас ожидает?

- Даже не представляю… - буркнула Лара.

- Вас ожидает нечто худшее, чем смерть. И это даже не обсуждается. Поэтому, думаю, вы и ваш друг как никто другие имеете право на последнее желание. Я подарю вам право узнать.

Лара поморщилась.

- Похоже, вы просто горите желанием рассказать мне обо всем этом, господин Шницельбург! Давайте не будем тянуть время.

Шницельбург улыбнулся.

- Хорошо. Да будет так. Вам, как хорошему ученому, известно, что сейчас мы находимся на территории Древней Пруссии, а именно - области Самбия. Также, вне всякого сомнения, в Пруссии жили пруссы. - Он криво улыбнулся. - И жили они до того самого момента, как в 1000 году епископ Пражский Адальберт решил совершить путешествие в Пруссию со святой миссией. Он был убит в этом походе. Но спустя два века Папа Римский издал буллу, в которой поход в Пруссию приравнивался к Крестовому походу в Палестину, и вскоре тевтонцы начали завоевание Пруссии. Они преуспели. В 18 веке предпоследний прусс исчез с лица земли, но виной тому была болезнь, а не люди.

Все то время, пока Древняя Пруссия существовала, пруссы исповедовали веру в Троицу. Но это была не христианская Троица. И все то время, пока Пруссия существовала, святыней жреческого сословия была Священная Палица, она же Палица Обретения.

Артефакт передавался из поколения в поколение, начиная от Брутеня и Видевута, как символ власти над простым народом, рабами и воинами. Такова основная версия. Но она не полна. Правда в том, что вещь, первыми обладателями которой были двое братьев, появившихся в Пруссии из-за моря, на самом деле обладала властью над душами. Она позволяет обретать желаемое, потому ее и называли «Палицей Обретения». Именно благодаря ей новая вера так быстро распространилась, даже среди тех кланов, что сопротивлялись поначалу, по всей Пруссии, и братья стали теми, кем хотели. Но, к сожалению, воздействие Палицы наиболее сильно лишь в некоторых местах. Эти места и называются «Чистой Землей». Видевуту и Брутеню повезло, что первый холм, где они заночевали, попав на берега Вислы, был именно таким. Я не знаю, чем эта вещь была в местах, откуда они прибыли, да это и не важно…

Ветер дул, шелестя листьями на холме.

- Сейчас мы находимся над прусским святилищем, мисс Крофт, - продолжил Шницельбург. - Оно в холме, и он стоит в самой большой Чистой Земле. В самой большой священной роще. Здесь Видевут и Брутень провозгласили себя Первым королем и Первым священником. Никто не возражал. На празднике Летнего Солнцестояния были люди, которые не хотели, чтобы чужаки правили ими - но они молчали.

- От страха, - отрезала Лара.

- Может быть, и от страха. Я думаю, что Палица еще раз явила свою силу. Видевут и Брутень получили то, что хотели. И одни жрецы знали, почему. Но им это было на руку. Новая традиция была узаконена и стала частью ритуала. На самом деле надо было, чтобы вещь привыкла к новому хозяину и позволила ему управлять ею. Ради этого приходилось жертвовать кровь, неважно, свою или чужую. Время шло, и вскоре лишь немногие жрецы знали, как управлять этой вещью, и рано или поздно среди них должны были начаться междоусобицы. Так и произошло. Помните ли вы, мисс Крофт, о страшных гладе и чуме на этих землях в 1711 году? Такова была последняя попытка прусских жрецов вернуть величие их народа и сословия. Было пролито много крови, когда пруссы поднимали восстания против тевтонцев и других захватчиков. Крови хватало! А вот настоящих пруссов становилось все меньше из-за смешения языков и браков с чужеземцами. Желания жрецов, мисс Крофт… их желания были слишком противоречивыми, чтобы их можно было исполнить. Палица должна принадлежать одному человеку. Сегодня она обретет своего хозяина. Каждому - свое.

Антон замолчал. Молчали и все вокруг. Дождь усиливался.

- Выгребите песок и разожгите костер! - приказал Антон.

Наемники засуетились. Костер начал разгораться в углублении между трех пней в центре холма, несмотря на усиливавшийся дождь.

- Она должна была принадлежать последнему пруссу… - сказала Лара.

- Да, мисс Крофт, все правильно. Мой дальний предок был последним из пруссов, и он же был последним жрецом, по иронии судьбы. Последним из кривайтов. Поэтому подлинное знание о Палице Обретения сохранилась только в нашей семье, передаваемое из поколения в поколение.

- Ты мне многого не говорил, брат, - Подал голос Шницельбург-младший.

- А ты и не спрашивал. Но это неважно, ведь мы вместе, - ответил Антон.

- Значит, Палица выполняет желания? - сказал Роберт. - А что, в таком случае, ты приготовил для нас с тобой, брат?

- Бессмертие.

Лара, пытаясь улыбнуться - а некое неясное чувство сильно мешало этому - произнесла:

- Вот теперь я готова спрашивать, господин Шницельбург. Кто-нибудь из жрецов пытался добиться этого ранее? - сказала она.

- Об этом нет упоминаний.

- В таком случае, боюсь, вы совершаете страшную ошибку.

Антон только улыбнулся и выкрикнул в небо два слова, прозвучавших, как вороний грай. Отвечая на призыв, Палица засветилась тусклым светом в зарождающихся сумерках, и ее сияние облекло Антона полупрозрачным коконом.

Ветер стал сильнее. Листва деревьев на холме угрожающе зашуршала, как сотня разъяренных ужей. До ушей участников ритуала донеслись первые раскаты далекого грома. На глазах небо над холмом стало темнее, а дождь уже лил как из ведра.

Пламя костра сильно забилось, но костер продолжал цвести в сумерках диковинным цветком с ало-синими лепестками. Девушка и Даниил, которому Лара помогла встать, давно уже промокли насквозь, а внутри сферы, создаваемой Священной Палицей, было тихо и сухо.

- Роберт! - позвал Шницельбург-старший. - Подойди сюда.

- Сейчас, - сказал Роберт. - Еще два слова. Лара, я всегда подозревал, что ты мне не пара. Но последние две недели ты на моих глазах изменяешь мне с каким-то ничтожеством, с каким-то… червем! А ведь я любил тебя. Некоторое время… Ты знаешь, как погибли твои друзья?

Лара, поддерживая Даниила за плечи, посмотрела в глаза Антону.

- Лара, я почему-то уверен, что сейчас он скажет нечто крайне неприятное, - тихо проговорил Даниил.

- Даже если и так, - ответила Лара, - это просто слова!

Даниил через силу усмехнулся:

- Хорошо, если ты так думаешь. Да поможет тебе великий Перкуно.

Роберт продолжал:

- Это я убил их, Лара. По совету брата в то утро я заложил в левый двигатель самолета немного взрывчатки. Потом сказал, что не могу полететь с вами, и быстро уехал с аэродрома. Я подумал тогда, что будет справедливо, если ты и даже прах твой не достанутся никому!

Лара закрыла глаза. Снова взяв себя в руки, она проговорила:

- Это была странная любовь, Роберт…

- Ты выбралась, - только и ответил тот.

По лицу девушки текли капли дождя. В заострившемся лице проступила боль, отражающая чувства, что кипели сейчас у нее в груди.

Антон сказал:

- Твой отец когда-то оскорбил меня, Лара. Еще и поэтому ты здесь. А теперь, - весело продолжил Шницельбург-старший. - Я намерен получить то, о чем давно мечтал! Ты со мной, братишка? После того, как закончим с этим, сможем заняться мисс Крофт и ее отцом, и не будь я Антон Шницельбург, если не втопчу его в грязь так же, как он меня! Но пока я буду вежлив, Лара. Я даже отойду подальше, чтобы тебе было лучше видно. Так хорошо?

Он поднял Палицу, стал под небольшим углом к Ларе с Даниилом, глядя на восток, за их спины и широко развел руки. Выгравированная на конце оружия морда кабана засияла сильнее.

- Вы, мертвые и живые, травы и деревья, мхи и лишайники! Вы, существа малые и великие, видимые и невидимые! Вы, существа воды, огня, земли и воздуха! Взываю к вам - да не причините мне вреда! Заклинаю вас - да не уязвит меня ничто, созданное силами людскими!…

Он вдруг остановился. И как специально, в этот момент над холмом повисла тишина, какая бывает лишь между двумя ударами грома. Только дождь, не прекращая, барабанил по листьям деревьев на холме.

- Проверка. - Сказал он, быстро глянув на Лару. - Даниил, ты умер.

Это прозвучало так буднично - но ни с того ни с сего побледневший Даниил закатил глаза и рухнул в скользкую глину у ног Лары. По его телу пробежала судорога и он застыл, уставившись в небо широко открытыми глазами.

Лара в отчаянии смотрела на своего друга.

- Данни… - только и могла произнести девушка, опускаясь в грязь рядом с телом Данни. - О боже, Данни…

Шницельбург улыбнулся.

Гром тяжело ударил по барабанным перепонкам девушки. Гроза усиливалась. Антон подмигнул Ларе:

- Мы все ближе к цели. - И продолжил. - Да не причинит мне вреда ничто, созданное силами природы или…

Что он говорил дальше, Лара уже не слушала.

- Прости меня, Данни-бой… Так нужно,- быстро шепнула она и, сорвав с тела Даниила вещь, похожую на коготь динозавра, повернулась и изо всех сил швырнула ее в Шницельбурга-старшего, в тот же момент низко прыгая и уходя кувырком через снова начавшее кровоточить плечо вперед, так, чтобы между наемниками с оружием и ней стояли оба брата.

Все слилось в одно событие. Амулет Даниила, кувыркаясь среди капель дождя, летел в сторону Шницельбурга. Тот рефлекторно начал отшатываться, продолжая говорить. Роберт, наоборот, подался к катящейся по земле Ларе, как будто стремясь закрыть ее грудью. Наемники открыли огонь, и Роберт, покинув ауру, созданную Палицей, оказался на траектории выстрелов. Рубашка на его груди сразу же разлетелась алыми ошметками и он тяжело рухнул на землю. Девушка успела услышать, как несколько пуль просвистело возле ее головы. А в следующий миг все звуки и краски утонули в ослепительной, плавно проявляющейся молнии, несущейся с черного, ненастного неба над огромным костром.

Летящая кость ярко засияла в воздухе, пронизанная молнией, и, полыхая сгорающей органикой, чуть живее продолжила свой полет.

Произошедший близко разряд был настолько силен, что воздушной волной всех, кто был за пределами сферы, швырнуло на землю. Но этого Лара уже не видела. Также она не видела, как вещь, созданная человеком, но направленная силами, не дававшими о себе знать до этого, прошила энергетический кокон и грудь Антона, словно гнилую мешковину и остановилась, наполовину выйдя из его спины и отдав весь жар плоти. Шницельбург отлетел на пару метров в сторону, упал на землю и больше не двигался.

При первых проблесках сознания, сквозь звон в ушах Лара поползла в ту сторону, где, как она помнила, должен был находиться Антон. Девушка ни на что не надеялась, кроме быстрой смерти, но упрямо ползла. Неожиданно она почувствовала под пальцами теплое, гладкое древко, и, судорожно сжав Палицу, выкрикнула:

- Данни, ты жив! Ты жив, Данни!

Палица выпала из ее рук и она легла на траву ничком, чувствуя тяжелую, смертельную усталость. Карты были открыты и не оставалось ничего, кроме глупой надежды на чудо.

Придя в себя, оглушенный командир наемников поначалу не поверил своим глазам. В тумане, соткавшись из пелены проливного дождя, с западной стороны холма, из-за костра, ярко сияющего в жестоких сумерках, порожденных желанием одного человека, медленно проявились очертания четырех огромных человекообразных фигур. Наемник, прожженный вояка, не мог смотреть на них, но не мог и отвести взгляда. Один из четырех, с головой медведя, поднял с земли какую-то вещь близ Лары, затем мягким движением провел рукой по ее волосам. Второй из четырех, похожий на тень, прикоснулся к груди Даниила и на мгновение присел рядом с ним. Затем четверо растворились в дожде - так же, как и появились. Через несколько минут буря начала утихать, и скоро ничего, кроме мокрой травы, не напоминало о жизни и смерти, столкнувшихся на Священном холме. Командир наемников закрыл глаза, проклиная тот день, когда согласился участвовать в этом безумном предприятии.

Лара почувствовала дуновение ветра на своих волосах, похожее на прикосновение, и потом легкое покалывание в плече, но не сразу нашла силы, чтобы привстать. Когда же ей это удалось, первое, что она сделала - посмотрела туда, где должен был находиться Даниил. Он лежал неподвижно, как и прежде, и около него клубился легкий, сияющий туман, который вскоре исчез. Поднявшись на ноги и кренясь на один бок, сквозь непрекращающийся звон в ушах и боль во всем теле, девушка двинулась в его сторону. Дойдя, она опустилась на траву и протянула ладонь к губами молодого человека.

Дыхания не было.

Она опустила голову и вдруг, рывком встав во весь рост, яростно прокричала невидимым убийцам:

- Что вы стоите? Стреляйте, мерзавцы! Стреляйте же!

- ВСЕМ БРОСИТЬ ОРУЖИЕ! - раздался громыхающий грозный голос, показавшийся почему-то Ларе смутно знакомым. - ИНТЕРПОЛ!

Вынырнув из зарослей с северной стороны холма, сразу ставших такими прозрачными, пятеро людей окружили мокрых и жалко выглядящих наемников, обезоружив их и крепко связав руки. Затем двое направились к Ларе.

- Интерпол. Майор Гифтс. А где ваше оружие, мисс? - сказал один из них, подходя. - Вам известно, что эти двое…

- Заткнись, Тони! - сказала Доминик. - Лара, что с тобой?

- Даниил погиб… - прошептала Лара.

Тони - а первым из них был он - мгновенно подскочил к пострадавшим, неподвижно лежащим на земле. Лара механически разматывала руку, снимая повязку. На плече виднелся едва заметный белый шрам.

- Ситуация такая: один дышит, второму крышка. А Данни… - проговорил Тони, подойдя к телу Исакова, лежащему на земле и пощупал пульс, - Он был хорошим парнем, наш компьютерщик.

И над холмом повисла тяжелая тишина.

Пробив разлетающиеся тучи, на мокрую траву упал быстрый лучик солнца, затем еще один.

- …хорошим парнем? Вы хоть сами-то верите в то, что говорите? - вдруг раздался голос, больше похожий на шепот, такой тихий, что трудно было сказать, откуда он доносится. - Для вас же, ламеров, все компьютерщики как враги государства…

Лара, увидев ошарашенную физиономию Тони Керрито, побежала к нему. Взглянув на лицо Даниила, она все поняла и порывисто обняла молодого человека, вновь помогая ему сесть на землю.

- Ты засранец, Данни-бой! Я ведь видела, как ты… - выкрикнула она и осеклась.

Данни, кряхтя, сел и с трудом, но благодарно улыбнулся.

- Мне так жаль, что я не смог уберечь тебя в святилище. Лучше бы я сам умер тогда. Но теперь я постараюсь, Лара. А что ты видела? И, надеюсь, нигде поблизости нет этих сумасшедших Шницельбургов и их чертовой Палицы? Я почему-то ощущаю ужас, как только вспоминаю о них…

- Поблизости нет, к сожалению. - Сказала Лара, делая вид, что все под контролем. На самом деле она недоумевала, как могла наивно принимать за ученых тех людей, что сейчас окружали ее, и не понимала, почему Палицы нет в пределах видимости, чувствуя совершенно детскую обиду. - А Палица в действительности безделушка… Но все дело именно в братьях, тут ты прав, Данни! Они так верили, особенно старший.

Она замолчала.

- А вообще странно, что, только очнувшись, ты вспоминаешь о такой ерунде! Ведешь себя, как последний расхититель гробниц, задаешь дурацкие вопросы…

- Не уходи от ответа, мисс Крофт! Я вспомнил о ней, потому что…

- Потому что - что?

- Видишь ли… мне кажется, что только благодаря Палице Шницельбургов я все еще жив.

- Да? И поэтому ты их боишься? Напрасно. - начала медленно подниматься Лара. - Значит, благодаря Палице ты еще жив…

- Ну, Лара… Я ведь помню только часть того, что было.

- Какую же часть? - с убийственной вежливостью осведомилась Лара.

- Холод. И Палицу. Она светила, как солнце. И какие-то голоса… Извини, пожалуйста, если обидел тебя, мисс Крофт! Чувствую себя так, словно только что восстал из мертвых…

- Ты и восстал. - коротко сказала Лара и, резко развернувшись, пошла вниз по склону холма.

Она хотела побыть одна. Сколько мужчин девушка встречала на своем пути, но только к Даниилу она чувствовала что-то настолько мягкое и теплое. Но Даниил ничего не понял. Видимо, и не поймет. Ей просто не везет с мужчинами. Что ж, каждому свое… Можно поступать правильно, а на самом деле оказаться не правым.

- Лара! Лара! - услышала она за своей спиной.

Даниил пытался догнать ее, несмотря на слабость. Девушка остановилась.

- Лара, я понял, что Палицы у тебя нет! - крикнул он. - Но я не понимаю, почему ты об этом даже не беспокоишься!

- Чего же в этом удивительного, мистер Исаков? - остановилась, обернувшись, Лара.

- Я видел, как это было. Я знаю, что ты нашла Палицу. По праву она принадлежит тебе. И ты не из тех людей, которые смиряются, когда у них из-под носа похищают победу. Тем не менее, это случилось, - крикнул Даниил.

Лара некоторое время смотрела на него, а потом вдруг рассмеялась. Недоумевающий Даниил выглядел забавно.

- Ты правда ничего не понял? Эта вещь - она на самом деле не была создана для управления душами. Их обманули. То, чего хотели от нее братья, она не могла им дать. Они могли только получить это сами, но никто из них об этом даже не думал. Ведь знание об истинных причинах своих действий очень тяжело. Знаешь, что такое suum cueque? Это значит - каждому свое. Это значит - каждый получает то, что хочет. Антон хотел умереть - умереть красиво. И он умер. Роберт не хотел моей смерти, видимо, он и вправду что-то ко мне испытывал. Поэтому он, когда все было у него в руках, пытался помочь мне, не понимая до конца, почему делает именно это. И у него получилось! Под холмом он лишь ранил меня. Понимаешь, если эта палица исполняет желания - то только самые глубинные, самые истинные, самые сильные, почти нечеловеческие. И неизвестно, что важнее - она или сила твоего желания. Вот так. И еще я знаю теперь, что правильно выбрала свой жизненный путь.

Даниил молчал.

- Ты говоришь, я восстал из мертвых, да? - произнес он, устало садясь в траву. - И ты говоришь, эта вещь все-таки исполняет желания? Самые сильные?

- Ммм… пожалуй, да. Я так говорю.

- Выходит, кто-то пожелал, чтобы я был жив? Очень-очень сильно пожелал? Извини меня, Лара, - сказал он, опуская голову.

- Пустяки, - улыбнулась девушка. - Но не слишком обольщайся на свой счет. Знаешь, Данни-бой, когда-то давно я прочитала одну книгу. И там среди прочих прекрасных мыслей были такие слова: «Презирать вещи и ценить жизнь». Это говорил китаец, Ян Чжу. Мне кажется, сегодня я поняла, о чем эти слова.

Даниил ожидал продолжения, но его не последовало.

Лара повернулась и пошла обратно, к бывшим ученым. За ней начал подниматься Даниил, но вдруг остановился.

- А это что за ерунда? - сказал он, вытаскивая из кармана рубашки некую вещь. - Чувствую - колется, но что - не понимаю.

Лара бросила только один взгляд на то, что было у него в руках и сказала:

- Это мастерски вылитая из золота фигурка человека с головой медведя. Вендская культура. Действительно, мелочь… но приятно. Что-то такое я и имела в виду, - заявила она, забирая у него произведение искусства, - когда говорила о том, что каждый получает то, что заслуживает.

Даниил взглянул на Лару.

- А как же этот твой Ян Чжу? «Презирать вещи, ценить жизнь»… Да ты, оказывается, самая настоящая расхитительница гробниц! Кстати, где подарок моего деда? - спросил он.

- Ну, жизнь-то уже спасли, и я очень надеюсь, что ты будешь это ценить. Свою жизнь я ценю безо всяких оговорок… А вещичку презираю, просто беру на память - блестит она красиво. Подарок твоего деда понадобился, чтобы вытащить тебя с того света. О! Неужели наш Даниил думал, что что-то в этом мире дается просто так или годится только для очаровывания неопытных девушек? - не моргнув глазом и меняя тему, сказала Лара. - Нетуж. Все имеет значение. Впрочем, если хочешь с этим поспорить, и насчет этой скульптурки тоже - думаю, у нас будет время, чтобы все обсудить. Не так ли?

«А вот интересно…» - подумала Лара про себя, внимательно посмотрев на Даниила, вытаскивающего из волос запутавшиеся травинки. - «Откуда, или, вернее, как в нашем времени мог появиться этот маленький золотой человек? Да еще и такой лесной?»

Дальше они пошли, совершенно по-детски взявшись за руки.

Впереди брели связанные наемники, едва волоча ноги и не предпринимая ни одной попытки к бегству. За ними спускался Тони и его друзья, неся на самодельных носилках Роберта Шницельбурга, уже пришедшего в сознание. А Доминик пыталась по рации вызвать службу 911, забыв, что в России она не работает.

Через несколько часов трава, примятая ногами людей, распрямилась. Дубрава шуршала листьями им вслед, а затем и шорох затих.

Вековые деревья хорошо помнили, как давным-давно, в такой же солнечный и жаркий день, три человека в странных одеяниях, чем-то неуловимо похожие друг на друга, подошли к холму и разделили между собой кусок грубого хлеба. Затем легли в траву на его склоне и подставили лица мягкому летнему ветерку. Юные тогда дубы шуршали резными листочками на склоне холма, и каждый из троих здесь присутствующих наслаждался этим днем, как самым прекрасным днем в своей жизни - молча. Странники были давно знакомы и хорошо понимали друг друга.

А потом они неожиданно получили то, о чем не могли даже мечтать.

[1] Большой крытый сарай для сушки снопов и обмолота. (толковый словарь Ефремовой); большой сарай для сушки снопов хлеба с местом для обмолота.

[2] 1 дюйм = 2,54 см

[3] Местное время равно времени по Гринвичу плюс два часа. Шестнадцать часов пополудни.

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

14.08.2014

Оглавление

Suum cueque, или Лара Крофт и Палица криве-кривайтисов 1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17