Любовь под соснами (СИ) [Татьяна Юрьевна Лисицына] (fb2) читать постранично

Татьяна Лисицына

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Кристина

Глава 1

Я совершенно уверена, что в жизни каждого человека наступает момент, когда ему хочется кого-нибудь убить. У слабых желание не превращается в действие, и они, поскрипывая зубами, желают зла своему врагу. Сильные пускают кровь. К моим двадцати пяти годам за моей спиной три убийства. Ни за одну из этих жертв меня не призвали к ответу, хотя тоненький, но внятный голос напоминает мне о них по ночам, расцвечивая их лица теми красками, которых у них никогда не было и придавая им мнимые достоинства.

После смерти все становятся хорошими. Меня это радует. Когда-нибудь и обо мне скажут, что Ворона была не виновата. Уж так сложились обстоятельства.

Начну по порядку. Уже несколько лет я считаю себя писательницей, хотя мои вымышленные истории не захотело печатать ни одно издательство. Ну и ладно, с этим я смирилась. Но в этот раз я пишу чистую правду и сама предпочитаю оставаться в тени. Данную исповедь, естественно, под птичьим псевдонимом, я выложу в интернете. Интересно, уважают ли у нас по-настоящему реальные истории, и сколько я получу комментариев.

Случается, что убийца пишет книгу, чтобы оправдаться. Я не ищу оправдания. Мне всего лишь нужно рассказать важному для меня человеку, какая я есть на самом деле. Мне никогда не отыскать тех слов, если он будет сидеть напротив и смотреть мне в глаза. Возникнет искушение осветлить мои вороньи перышки и если не скрыть, то хотя бы прикрыть правду. Разоблачения я не боюсь: те, кто могут меня сдать, не ходят на сайты непризнанных авторов и никогда прочтут мою рукопись. У них есть дела поважнее. Так что Ворона в полной безопасности.

Вороной меня стали называть в первом классе. До семи лет мой мир состоял из сказок, вкусных обедов с бабушкиными пирожками, поглощая которые я читала книги о попадающих в историю принцессах и спасающих их принцах. Первых принцев я обнаружила, когда пошла в школу. Они каркали мне вслед и втыкали в мои косы воронья перья, которые по прихоти судьбы оказались точно того же цвета, как и мои волосы. Уже в первом классе мне довелось стать изгоем. У меня не было подруг: девчонки боялись, что мое зло, заключающееся в черных волосах и фамилии Воронцова, перейдет на них. Иногда я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы судьба выбрала мне другую фамилию. Лебедева или Соколова. Но все сложилось, как сложилось, и однажды я решила не противиться создавшемуся образу и явилась в школу с пером в косе и зажатым в кулачке перочинном ножичком, которым я со страшным криком «кар» полоснула по щеке первого, обозвавшего меня в тот день Вороной, прыщавого пацана.

Меня удивительно быстро оставили в покое. А потом моя жизнь сделала крутой вираж, и руководящий нашими судьбами, которого впредь я буду именовать кукольником, снова наблюдал за мной сверху, и хитро улыбаясь, и спрашивал: «Ну и как тебе это? Справишься?»

В тот день в школу я опоздала. Отец, который обычно будил нас, уехал в командировку, и мы с мамой проспали до десяти часов. Быстро собравшись, выскочили из подъезда и разбежались в разные стороны. Точнее побежала я, а мама засеменила в элегантных сапожках на высоких каблучках. Проходя между двумя пятиэтажками, я почувствовала, что мир изменился, и пространство вокруг наполнено страхом. Впрочем, это было неудивительно.

Слухи ползли уже давно. Но мне было не до раздумий.

Я спешила на контрольную по алгебре. От вымытых полов в раздевалке тянуло сыростью. Откуда-то с верхних этажей доносились крики. Стрелки настенных часов приближались к одиннадцати, а это означало, что до начала третьего урока осталось пять минут. Я вздохнула с облегчением. Успела. Пристроила куртку на вешалку, пригладила растрепавшиеся волосы.

Поднявшись на второй этаж по лестнице, уже совершенно явно услышала крики, смех и улюлюканье. Раздался дробный стук каблучков. Галина Ивановна, наша географичка, соседка по дому и мамина подруга чуть не сбила меня с ног. Ее перекошенное от страха лицо испугало бы кого угодно. Она потащила меня за собой вниз по лестнице, выплевывая слова, смысл которых доходил до меня с трудом. Я пыталась что-то сказать и вырваться, но Галина Ивановна лишь сильнее стиснула мою руку. В коридоре, напротив вешалок, заметила надпись: «Русские учителя, идите в уборщицы!»

— Быстро одевайся, — скомандовала Галина Ивановна.

Звонок противно задребезжал, когда мы уже были на школьном дворе. Моя спутница оглянулась, подпрыгнула и ускорила шаг.

— Мать на работе? — спросила она, глядя перед собой.

— Да. Но что случилось?

— Потом, — буркнула она, тяжело дыша.

Липкий страх проникал сквозь кожу. Вопросы застряли в горле. Мы неслись знакомой дорогой в библиотеку, где работала мама. На стене возле входа в здание еще одна надпись: «Русские — свиньи!» Наши шаги гулко отдавались на каменных плитах фойе. На стенах мирно