Младшая сестра [Александр Федорович Шишов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (14) »
Александр Федорович Шишов Младшая сестра
Прибава
Настина мама Мария Петровна много лет работает в колхозе дояркой. У неё десять коров — чистокровных ярославок. Как-то прибежала она в полдень домой, расстроенная, хмурая: — Вот наказанье! — говорит. — Пеструля-то из стада ушла, пропала. Пастухи недосмотрели! — Мама, а куда она ушла? — спросила дочка Настенька и тревожно на неё посмотрела. — Где-нибудь в лесу. Боюсь, не увязла бы в болоте. Тяжёлая она у меня, да и время-то у неё подходит к отёлу. Пойдём на розыски, дочка! — Пойдём! — живо отозвалась Настенька. — Обуйся и оденься потеплее. Мария Петровна набросила на плечи ватник, покрыла голову старенькой шалью, взяла со стола ломоть хлеба и завернула в фартук. Добежали мать с дочкой до молодой сечи, где пасся колхозный скот. Пастух, высокий парень с медной трубой, подвешенной на ремне через плечо, тоже пошёл с ними на розыски, оставив со стадом подпаска. — Мария Петровна, не сердитесь на меня, уж я как следил… Доярка молчала, плотно сжав тонкие губы. Чувствуя за собой вину, пастух подыскивал оправдания: — Пеструля, как ни на есть, а хитрая коровёнка… — Не коровёнка, а корова. — Я знаю, что она по удою-то хороша, да вот телится под осень. И правда была уже осень. Вереницей тянулись сырые облака, на небе кое-где образовывались разводья, и в них иногда показывалось солнце. Оно золотило лес, озимые поля и, не успевая подсушить на молодой отаве росу, снова пряталось в облаках. Пастух остановился и, поразмыслив, сказал, виновато поглядывая на доярку: — Вы, Мария Петровна, с дочкой идите обочиной леса, а я обогну болото да спущусь в низовья. Кричите мне, как что увидите… — Ладно, — ответила за мать Настенька. За пастухом погнался его большой рыже-бурый пёс. У собаки на ошейнике звенел колокольчик. Колокольчик подвешен был для того, чтобы на собаку не напали волки. Лес в тех местах тучный, глухой: сосна и ель в обхват да лозовая берёза, бугристая в комле. По лесу обрывистые овраги да пересохшие болотины, заросшие острой, как ножи, осокой. — Пеструля, Пеструля! — звала Мария Петровна, прислушиваясь и зорко поглядывая по сторонам. Настенька шла неподалёку от матери и тоже звала. Под ногами хрустели и неожиданно стреляли сухие сучья и валежник. Ноги заплетались в густом папоротнике или вязли в пышном мхе. Настенька подумала: «Наверно, здесь водятся волки». И как только подумала об этом, сердце её сжалось от страха. Они пересекли гладко выкошенную и уже заросшую травой ложбину и опять углубились в лес. Пастух ушёл далеко, чуть была слышна его труба: «Ду-ду-ду…» Верхушки сосен и елей сомкнулись, и когда солнце появлялось, то проникало сюда слабо. По земле сновали беспокойные тени. — Мама, страшно-то как! — сказала Настенька. — А ты об этом не думай и бояться не будешь. — Само думается… Мария Петровна пожалела, что взяла девочку с собой, да и дом остался без надзора. Лучше бы позвать кого с фермы. Впопыхах-то не смекнула. Перешли они в молодую рощицу, но и здесь высились те же сосны и ели, шумливые берёзы и осины. На облыселом шиповнике рдели поздние ягоды. Девочка устала. Ноги поцарапала в кровь. Только она не хотела говорить об этом матери. — Пеструля! Пеструля! — кричали они уже в один голос. У Марии Петровны сбилась шаль с головы на плечи. Выцветшие волосы перепутались. Беспокойное сердце её ныло от досады всё на того же пастуха, который и сам теперь мучается, нивесть где пропадая. — Ты посиди, дочка, отдохни, а я обойду вот эту рощицу и приду опять сюда. Настя села на низко срезанный пенёк с краю небольшой прогалины. Только мать отошла, вдруг девочка услышала в молодом ольшанике, у самого подлеска, какой-то шум. Она с опаской поглядела в ту сторону, а потом подумала: «А что, если это Пеструля?» Стала к тому месту осторожно красться и вдруг закричала на весь лес: — Мама, мама! Вот она, Пеструля-то! Здесь!.. На подмятой траве у ног коровы девочка увидела телят и закричала ещё громче: — Пеструля здесь отелилась! Двоих принесла! Где ты! Беги скорее! Но Мария Петровна была уже рядом. — Батюшки мои, двойня! — сказала она, и у неё сразу пропала всякая обида на этого чернявого, немного бесшабашного парня — пастуха. Одно волнение улеглось — появилось другое, но не такое уж тягостное. Как-нибудь доберутся они до дому. Большая чёрная корова с белыми пятнами по бокам и на спине, с загнутыми кверху рогами, старательно облизывала новорожденных. Обрадовавшись знакомому голосу, она тихо промычала, как бы извиняясь перед хозяйкой, что отстала от стада. Мария Петровна ласково потрепала корову по гладкой шее и отдала ей взятый для себя хлеб. — Что же теперь делать-то? — советовалась она с дочкой. — От телят её не уведёшь, да и оставить их нельзя. Она во
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (14) »
Последние комментарии
5 часов 59 минут назад
6 часов 15 минут назад
6 часов 28 минут назад
6 часов 33 минут назад
9 часов 5 минут назад
9 часов 9 минут назад