Дикая Роза [Е Александров] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (229) »
Альберто Альварес, Е. Александров Дикая роза
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
…Если взглянуть на город со стороны, не увидишь ничего необычного. Там, где когда-то был заброшенный песчаный карьер, нынче раскинулись такие же заброшенные трущобы, владения бедняков. Это — «затерянный город», скопище развалюх, Вилъя-Руин, как его называют здесь. А в отдалении, но все-таки неподалеку — роскошные кварталы, откровенно кичащиеся богатством и чистотой. И там, и здесь живут люди, чьи судьбы могут быть интересны нам хотя бы уже потому, что о них потом снимут картину, огромный телесериал, который ежевечерне будут смотреть в сотнях тысяч домов. И главную роль в нем сыграет актриса, популярность которой трудно преувеличить. Одно имя ее: ВЕРОНИКА КАСТРО — разве оно не заставляло нас кидаться к домашнему экрану, отодвигая в сторону все дела? Таковы уж мы, телезрители, и простись с покоем тот, кого мы полюбим со всей страстью сердца, бьющегося все равно, в трущобах ли, в богатых ли особняках, — главное, сердца живого, живого и жаждущего сопереживать! Только картину снимут потом, позже. А уже сейчас здесь живут и действуют люди, не думающие, что станут киногероями, любимыми нами или ненавидимыми… И вот по грудам отбросов, по грязным тропинкам бегут двое бедно одетых ребятишек. Один — толстый неповоротливый увалень, другой — тоненький, стройный, быстрый…ВОРОВКА
— Эй, кончай мухлевать! — Это я-то мухлюю? Вот гляди — все по-честному. Тоненький бросил шарик. Точно бросил. — Ну, видел? — Да-а, ты сверху набрасываешь. Это не считается! — Считается, считается. А ты завелся, потому что знаешь: все равно я выиграю. — Как бы не так! Не выиграешь. Но в тоне, каким сказал это маленький толстячок, нет особой уверенности. — Палильо! — крикнула из окна ближайшей к ним развалюхи женщина с худым быстроглазым лицом. — Иди домой. А то опять поцапаетесь. Но толстячку не хотелось домой. — Кидай, твоя очередь, — сказал он приятелю. Тот надвинул поглубже джинсовую спортивную шапочку с козырьком. Длинные волосы, торчавшие из-под шапочки во все стороны, не помешали ему точно прицелиться. — Чира! Ну, видел? — Палильо, — снова крикнула в окно женщина. — Иди домой — все равно в дураках останешься! Тому, который в шапочке, это не понравилось. — При чем тут «в дураках»? Мы просто играем. Женщина раздраженно махнула в их сторону рукой и скрылась из окна, чтобы тотчас появиться на пороге развалюхи. Палильо кинул свой шарик — и неудачно. — Эх ты, мазила! — Давай бросай. Ну! — Ты меня не гони! Я ведь тебя не тороплю, когда твой черед бросать. — Торопишь! — Я ведь тебе под руку не говорю, когда бросаешь. — Говоришь! Жила! — Чего-о?! Палильо приплясывал и прихлопывал в ладоши в ритме, модном у подростков Вилья-Руин: — Жила-жила-жила!.. Тоненький презрительно сощурился. — Ах, я жила? Смотри и учись. Вся его фигурка напряглась, а потом вдруг наоборот — расслабилась, раскрепостилась, в ней появилась звериная грация, когда живое существо верит своим мышцам больше, чем своим головным расчетам, и потому редко ошибается. Бросок и на этот раз был точен. — Видел? Ты проиграл. Все шарики мои. Палильо покраснел и надулся: — Мухлеж! Отдай мои шарики! — Не подумаю, все было честно. — Воровка! Тоненький весь как-то подбирается и становится похожим на готового прыгнуть котенка. — Кому ты сказал «воровка»? — Тебе! Кому же еще? Тоненький прыгнул на Палильо и повалил его на землю. При этом надвинутая на лоб джинсовая шапочка свалилась и стало ясно, что перед нами девочка-подросток. Она очень ловко тузила своего неуклюжего противника, при этом успевая приговаривать: — Кому ты, миленький, сказал «воровка»? А? Кому ты, миленький, сказал «воровка»? Удары и тычки победителя не были ни жестокими, ни болезненными. Это было скорее символическое и довольно добродушное наказание для нахала, посмевшего заподозрить своего партнера в игровой нечестности. Девочка не столько лупила, сколько учила приятеля. Женщина, стоявшая на пороге развалюхи, кинулась на помощь своему сыну. В руках у нее было довольно грозное оружие — мокрая простыня. — Роза, оставь его! — И не подумаю. Он меня воровкой назвал. — Ну и что такого? Подумаешь! — Нет, не подумаешь! Вот тебе, щекастый! Женщина, пометавшись вокруг борющихся, наконец шлепнула Розу мокрым бельем: — Отпусти его, бесстыдница! Вот я тебе! Роза отпустила Палильо и поднялась с земли. — Ну ты, Каридад, потише. Размахалась! — Да, бесстыдница! Связалась с малышней. Роза, не спеша отряхнувшись, подняла шапочку. — Эта малышня пошустрее меня. Каридад отряхивала хнычущего сына. — Ты посмотри, как ты его извозила! — Подумаешь, «извозила»!.. Да он и был такой. Ты же, подруга, его не моешь, а сам он не умеет. Каридад от такой наглости перестала отряхивать Палильо: — Как это «был такой»? Ну ты наглая… — Да еще чумазей- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (229) »
Последние комментарии
1 час 5 минут назад
8 часов 54 минут назад
11 часов 25 минут назад
11 часов 33 минут назад
1 день 22 часов назад
2 дней 3 часов назад