За живое (СИ) (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (12) »
– Парень, не засыпай, слышишь? Смотри на меня…
О, Дьявол, я даже имени его не знаю!
Первое время удавалось кое-как удерживать мутный взгляд на себе буквально несколько секунд, а потом он снова начинал рассеянно блуждать по потолку, и глаза закрывались. Приходилось повторять какие-то бессмысленные слова, хлопать по щекам, и каждый раз все тяжелее ему это давалось. В один момент я вдруг поняла, что но он не возвращается, сколько не зови.
– Вельзевул…
– Я не слышу, – адский лекарь наконец выпрямился и посмотрел на меня, – как бьётся его сердце.
Вельзевул склонился над его лицом: два вдоха, тридцать толчков на грудную клетку, руки не сгибаются в локтях. Потом ещё раз – всё то же самое. Ни одна мышца не дрогнула, только губы стали ещё бледнее, проявился синеватый оттенок едва заметно. Вельзевул отступил, растеряно опуская руки, и глаза у него сделались как будто стеклянные.
– Чёрт, да я ведь уже закончил, чего же ты потерпеть не мог.
– Он, что? Умер? – в груди болезненно ёкнуло. Вот сдалась-то мне одна единственная жизнь, я ведь отнимаю их десятками… – И это всё? Просто так отпустишь его?
– Здесь больше ничего не сделаешь, – Вельзевул всё никак не мог оторвать от бесёнка взгляд.
Он был такой растерянный и беспомощный, а теперь лежит застывший.
Да твою мать, как будто что-то могло пойти так, пока я рядом!
Два вдоха, тридцать толчков на грудную клетку, руки не сгибаются в локтях.
– Лилит, не надо уже, это бесполезно.
Мне на плечо легла тёплая ладонь, но я дёрнулась, скидывая её.
– Просто рот закрой. Не может такого быть, чтобы умер.
Я все время отнимаю жизни, дай мне хоть одну спасти.
Говорят, упорство, это сильная сторона личности, а упрямство – это как бестолку биться головой о стены и оно никогда и ни к чему хорошему не приводит. Мне сейчас просто не хватает духу отступить, мной сейчас овладело упрямство, тупое лобовое упрямство, которым и в самом деле ничего не достичь.
Ещё раз.
– Ну заводись! Ну пожалуйста, – заклинание-мольба-крик-о-помощи. – Ну давай!
Два вдоха, тридцать…
– Бьётся! – неожиданно подскочил Вельзевул.
…что? Его слова ещё раз отдались эхом в ушах и взгляд замер, задержавшись на полу, там, где едва заметно подрагивал длинный бесёнков хвост. Через пару секунд я и сама бессильно сползла туда, ероша волосы.
Бьётся.
– Всё… Всё теперь будет хорошо, – Вельзевул подал мне руку, и пришлось за неё взяться, потому что силы разом испарились куда-то, и сама бы я ни за что не поднялась на ноги.
Чувствовала, будто это меня только что выдернули из небытия. Он все ещё не отпускал мою руку, и так получилось, что смотрели мы друг другу в глаза. И, Дьявол, Дьявол, как глупо и как тепло. Я кое-как попыталась улыбнуться, но вдруг поняла, что словно из ниоткуда подступают слёзы, отпрянула, как обожжённая, и поспешно вышла за дверь.
***
Зелёный чай с мёдом – так пахнет под дверью его кабинета. И это странно, необычно, не связывается в моём сознании с привычными запахами Пандемониума, особенно тех его коридоров, в которых я бываю чаще всего. И если честно, меня тянет смеяться, хохотать во всю глотку, потому что чего ради я вообще стою под его дверью далеко за полночь, зачем пришла, на что надеюсь? И тяну, потому что прекрасно знаю, если сейчас переступлю порог этой комнаты, небо на землю не упадёт, а реки не потекут вспять, но… Просто в мире есть грани, которые лучше не нарушать, и вот это она, такая грань, и я всё равно нарушаю её, подаюсь вперёд, ручка даже не скрипит под пальцами, и дверь поддаётся на удивление легко.
– Здравствуй, – Вельзевул сразу же поднимает от бумаг уставший, немного рассеянный взгляд и на секунду даже кажется удивлённым, – Лилит.
– Тебе тоже всех благ.
Я прикрываю за собой дверь, прижимаюсь к спиной к резной поверхности, ощущая кожей каждый её изгиб, и замираю.
Все, что я чувствую сейчас – это беспомощность, как будто пришла с покаянием. Ну, и ещё у меня дрожат губы.
Он не спрашивает, ни зачем я пришла, ни когда уйду, он не спрашивает вообще ничего, просто смотрит выжидательно – и всё. Кабинет освещает неровное мерцание одной единственной свечи, поэтому лица адского лекаря не рассмотреть, но это к лучшему.
– Я хотела узнать, как его зовут, – на секунду замолкаю вынужденно и напряжённо, стараясь удержать в себе второй вопрос. – И всё ли с ним в порядке.
Но он срывается с губ почти одновременно с первым, порождая горькое желание прикусить язык так, чтобы вообще пропала возможность говорить хотя бы ближайшие недели две.
Отвратительная, вызывающая омерзение
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (12) »
Последние комментарии
1 час 10 минут назад
11 часов 30 минут назад
1 день 1 минута назад
1 день 7 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 9 часов назад