Тайна замка Кары [Ева Ибботсон] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Ева Ибботсон Тайна замка Кары
Глава 1
На бесцветной каменистой косе, длинным рогом уходившей в серое Северное море, стоял древний замок – Карра. Во всей Шотландии не было более одинокого и дикого уголка. У подножия мрачных башен яростно бились волны; морские птицы гнездились в бойницах крепостных стен. Ночами, под налетами штормовых ветров, бились друг о друга и бренчали, подобно бильярдным шарам, черепа, сложенные пирамидкой в темнице у врат замка. Шесть сотен лет замком владел род Макбаффов, вспыльчивых горцев, чуть что, бравшихся за меч. Родоначальник Макбаффов истребил сотню мужчин из враждующего клана, обрил мертвецам головы и сплел волосяной шнур для колокола, извещавшего, что лэрд желает завтракать. Его внук бросил в темницу замка десяток англичан и уплыл на рыбалку, оставив несчастных умирать голодной смертью. А внук его внука обагрил подъемный мост кровью обеих тетушек, кузины и племянника, которые приехали погостить на Рождество, и бурые пятна навсегда въелись в доски. Кровавые распри канули в прошлое. Последние поколения Макбаффов вели размеренную и скромную жизнь. Теперь замок со всеми окрестными землями принадлежал двенадцатилетнему мальчику по имени Алекс. Полное имя Алекса было Александр Роберт Гамильтон Макбафф, лэрд Карры, Эрренрига и Сетси. Его родители утонули, катаясь на лодке, когда мальчику было всего шесть месяцев. С тех пор о сироте заботилась сестра его бабушки, тетя Джеральдина, которая ради него переехала в замок. У Алекса были непослушные темные волосы и пытливые голубые глаза, от которых ничто не могло ускользнуть. Он рос серьезным и рассудительным мальчиком, чинил и поправлял замок как мог, но для этого требовалось очень и очень много денег. Однажды, когда Алекс завтракал, он услышал за окном шумный всплеск. Часть стены Западной башни просела и обрушилась в ров, к вящему неудовольствию лягушек. В другой раз он побежал наверх за учебником и обнаружил, что последней ступеньки как не бывало: жуки-точильщики перемололи ее в труху. По всем углам скапливались кучи пыли и грязи, ведь из тридцати слуг в замке остались лишь трое: старый дворецкий, скрученный ревматизмом; горничная, еле передвигавшая ноги; и кухарка, у которой звенело в ушах. Алекс экономил на всем, на чем только можно. Он ездил в школу до самого Эрренрига на велосипеде, сам себя обстирывал и помогал слугам по хозяйству. Но незадолго до его двенадцатого дня рождения мальчика навестил управляющий. Он показал ему кипу бумажек, испещренных цифрами, а когда он ушел, Алекс забрался на крепостную стену и долго стоял там, глядя в море. Затем мальчик отправился к тете Джеральдине. – Я все сто раз передумал, – сказал Алекс. – И понял, что замок придется продать. – Конечно-конечно, как знаешь, милый, – ответила тетя. Она совсем не огорчилась. В ее жилах не было ни капли шотландской крови, и ей давно хотелось перебраться куда-нибудь потеплее, в Торки, скажем, и жить в отеле, где снуют внимательные официанты, в каждом номере цветной телевизор, а по вечерам играет сводный оркестр. Алекс отправил письмо в маклерскую контору, и вскоре на воротах Карры была вывешена табличка:ЗАМОК ПРОДАЕТСЯПокупатели не спешили появляться. А если и появлялись, то лишь всплескивали руками: «Как, да тут нет центрального отопления?» – и уходили восвояси. Алекс уже почти отчаялся продать замок. Но в один прекрасный день директор вызвал мальчика посреди урока химии и посоветовал ему мчаться домой: после обеда обещал приехать настоящий покупатель, мистер Хирам С. Хопгуд, американский миллионер. Алекс едва успел переодеться в килт (чуть погрызенный мышами, если приглядеться) и сбежать вниз, как черный автомобиль прошуршал по мосту и затормозил под окнами замка. Хоть Хирам Хопгуд и был родом из Техаса, он не носил ковбойских шляп, не жевал жвачку и не курил сигар. Он оказался невысоким мужчиной с тонкими чертами лица и седым хохолком волос. Из-за очков в золотой оправе смотрели умные и добрые голубые глаза. Мистеру Хопгуду принадлежало семнадцать нефтяных вышек, три завода и уйма магазинов, но для полного счастья ему не хватало настоящего шотландского замка, каких в Техасе не достать. – Вы, должно быть, и есть молодой лэрд, – сказал мистер Хопгуд, пожимая Алексу руку. Алекс подтвердил его догадку и повел покупателя осматривать замок. Мистеру Хопгуду все чрезвычайно понравилось. И Западная башня, где спали ушастые совы и гроздьями висели летучие мыши; и Восточная башня с ее железными удавками и ржавыми пыточными тисками – крохотными, для больших пальцев. Понравились ему и подземелья, и колодец с темной стоячей водой. А уж пятна крови на подъемном мосту и шнур, сплетенный из волос сотни истребленных Маккарпетдейлов, привели его в полный восторг. Покончив с осмотром замка, Алекс и мистер Хопгуд выпили по чашке чая с тетей Джеральдиной и удалились в библиотеку, чтобы обговорить сделку. – Не стану скрывать, Алекс, – начал мистер Хопгуд, – мне очень по душе ваш замок. Я в него просто влюбился. От него веет древностью, первозданной и нетронутой. Самой Шотландией. Тут два крупных таракана, будто подтверждая слова миллионера, чинно вышли на середину комнаты и замерли у его ботинка. Но мистер Хопгуд ничем не выказал неодобрения. – Блеска да чистоты мне хватает и в Техасе, – пояснил он. – Я ищу замок, в котором витает дух старины. Карра выше всяких похвал. Надо, конечно, кое-что проверить… замерить… кое с кем потолковать. Но окончательно решать не кому-то, а мне, а я твердо настроен купить ваш замок. Алекс постарался скрыть радость. Он знал: чтобы заключить выгодную сделку, нужно притворяться безразличным. И все же его глаза были полны надежды, потому что он видел: американец отнесется к дому его предков с уважением и любовью. – Ваш управляющий предупредил, что островок Сетси вы хотели бы оставить за собой, верно? – Да, сэр. На дальнем берегу острова небольшая ферма. Я собираюсь поселиться там в старости. Мистер Хопгуд кивнул: – Ничего не имею против. Мне нужен замок, а не остров. Сами понимаете, замок порядком обветшал, поэтому больше полумиллиона я предложить не могу. Фунтов, разумеется, – не долларов. Пятьсот тысяч фунтов стерлингов. Алекс даже моргнул от неожиданности, но не стал себя щипать, чтобы убедиться, что это не сон. Он отлично знал разницу между сном и явью. Полмиллиона фунтов! Достаточно, чтобы обеспечить достойную старость слугам, поселить тетю Джеральдину в лучшем отеле и совершить все путешествия, о которых он мечтал! Он отправится в Патагонию на поиски гигантского ленивца! Он покорит Гималаи и отыщет снежного человека! – Теперь слово за вашими адвокатами, – продолжал между тем мистер Хопгуд, – но перед тем хотелось бы знать, как вы сами смотрите на мое предложение. – Отлично, сэр. Я согласен. Полностью согласен. Мистер Хопгуд достал пакетик с мятными леденцами, угостил Алекса и сунул конфетку в рот. – И последнее условие, – произнес он. – Самое важное. Я не смогу купить замок, если в нем водятся призраки! Алекс сглотнул: – А я думал, американцы без ума от призраков. Вот где настоящий дух древности. – Но не я. Вернее, мне-то все равно, призраки так призраки. Я боюсь, они напугают мою дочку. В раннем детстве она перенесла полиомиелит: супруга была против прививок… к сожалению. Ей десять лет; она подволакивает ногу, но врачи обещают – со временем это пройдет, если беречь ее от потрясений. Я тебе ее покажу. Он достал фотографию и протянул ее Алексу, проводив глазами снимок так ласково, как смотрит только самый любящий отец. – Ее зовут Хелен, – добавил мистер Хопгуд. – Она у меня умница. Алекс ожидал увидеть белокурую малышку в нарядном платье, с плюшевым мишкой в руках и улыбкой юной кинозвезды. Но девочка на снимке не улыбалась. Она подперла лицо ладонями, прямые темные волосы накрыли пальцы. Личико было худеньким, глаза карими и серьезными, будто девочка о чем-то раздумывала. – Моя жена умерла, и я, наверное, чересчур балую Хелен. Но на этот раз, поверь, дело не в прихоти богача. Ты должен дать мне слово чести, что в замке Карры не водятся привидения. Тогда сделка состоится. Алексу редко приходилось так тяжело. С минуту он не мог вымолвить ни слова. А затем произнес: – Как скоро нам освободить замок, мистер Хопгуд? – Хорошо бы к концу июня. Первого июля я хотел бы официально вступить во владение. Алекс посмотрел ему прямо в глаза. И сказал: – Слово чести, сэр. Я передам вам ключи от замка без единого призрака.
Глава 2
На следующее утро Алекс рассказал обо всем тете Джеральдине. Затем он потянул за шнур, сплетенный из волос сотни Маккарпетдейлов. В прежние времена на звон колокола сбегались слуги. Теперь звон предупреждал слуг, что Алекс идет на кухню. – Как вы знаете, – сообщил Алекс слугам, – мистер Хопгуд решил купить наш замок. Если все получится, я подарю каждому из вас по пятнадцать тысяч фунтов за годы верной службы. – Пятнадцать тысяч! Вот это деньжищи! – Кухарка даже слегка раскраснелась от предвкушения. – Только мистер Хопгуд поставил одно условие. В замке не должны водиться призраки. Слуги поникли. – Все отменяется, ничего не попишешь, – уныло проговорил дворецкий. А ему так хотелось уехать к брату в Канаду! – Раз толковать больше не о чем… – обиженно засопела горничная. – Как раз есть о чем. – Голос мальчика звучал твердо и уверенно, и подумать нельзя, что ему всего двенадцать лет. – К приезду мистера Хопгуда в замке не останется ни единого призрака. Слуги недоверчиво уставились на него. – Как это – ни единого? – переспросил дворецкий. – Неужто вы решились позвать священника и изгнать их? Алекс покачал головой: – Это было бы слишком жестоко. Нет, я хочу попросить их уйти по доброй воле. – И, видя недоумение горничной, пояснил: – Я попрошу их проявить благородство и покинуть замок. Ради всех нас. Я верю, что призраки тоже сочувствуют ближним. Однако вы должны пообещать, что никому не проговоритесь о бывших привидениях Карры. Слуги согласно закивали. Но, стоило Алексу закрыть за собой дверь, их как прорвало. – Благородство, как бы не так! – фыркнул дворецкий. – Сочувствие к ближним! Как же, станут наши завывающие бездельники печься о людях. Нет, надо звать священника, у юного хозяина чересчур мягкое сердце! Господин Алекс прямо-таки свихнулся на них, особенно на этой блохастой псине. Но и сам Алекс не был уверен, что у него получится уговорить призраков. Слово есть слово; ровно в полночь, едва летучие мыши расправили крылья и потянулись на охоту, он поднялся на самый верх Восточной башни, сел на старый сундук и принялся ждать. Друзья не замедлили явиться. Призраки Алекса всегда чувствовали его приближение. Наполз зловещий темный туманец. Потянуло сыростью и холодом. Из ниоткуда возник клочковатый, неровный сгусток… он рос и набирал плотность… пока перед взором Алекса не предстал во всей красе викинг Крок. – Приветствую, о лэрд Карры, – громогласно поздоровался воин, почесывая необъятное волосатое брюхо. В кольчуге ему было щекотно. Крок был двухметровым великаном в плетеных сандалиях, на грудь ему падала роскошная вьющаяся борода, некогда ярко-рыжая, а теперь прозрачная. В ее завитках обрели дом многочисленные древоточцы и жучки, обитавшие в замке. – Приветствую тебя, о Крок Тугобрюх, – вежливо откликнулся Алекс и вздохнул. На душе было тошно от слов, которые предстояло сказать. Крок обосновался в Карре еще в те времена, когда на месте замка стоял жалкий и хлипкий форт, призванный защищать англичан от набегов с моря. В ту пору его звали Брюх Бесстрашный, и был он храбрым и сильным воином. Одним прыжком он выскакивал из ладьи на берег, где жег, грабил и убивал не хуже прочих. Но однажды, привычно вытаскивая очередную деву из пылающего дома и волоча ее к ладье, он сказал сам себе: «Довольно! Хватит с меня набегов. Больше никуда не поплыву». Крок разочаровался не в битве. За свою молодость он успел лишиться в бою уха, трех волосатых пальцев на ноге и большого пальца правой руки и нисколько не переживал из-за этого: так положено викингу. Ему опротивели визги пленниц, которых приходилось тащить домой. Пленницы вопили, кусались и лягались, а дома сбивались в кучки, противно сплетничали и постоянно рожали детей. Только викингам не сходит с рук такая дерзость. И правитель, Харальд Хрященосый, приказал прикончить Крока на месте и сбросить его с утеса близ Карры… Вслед за Кроком сквозь закрытое окно вплыла мисс Спинкс, как всегда оставляя за собой влажные следы. Она страдала водным безумием и то и дело бросалась то в ров, то в колодец, то в пруд. Волосы мисс Спинкс были распущены, она была одета в серое платье и очень походила на гувернантку викторианской эпохи, которой была при жизни, вот только ступни ее от постоянного пребывания в воде обросли перепонками. История мисс Спинкс была печальна. Ее пригласили в Карру учить детей Рори Макбаффа, а она безнадежно влюбилась в хозяина. Однажды вечером ее обуяла такая страсть, что она распростерла объятия и ринулась к Рори через весь коридор. Пытаясь увернуться, Рори выпрыгнул в окно и разбился насмерть. Мисс Спинкс с горя утопилась в колодце. Случается, что век за веком после смерти призраки неустанно повторяют то, чем они занимались последние минуты жизни; вот и платье мисс Спинкс почти никогда не просыхало… Издалека раздался жуткий визг адской машины. Скрип… бряк… клац… вжик… Сквозь стену проехало инвалидное кресло с сидящим в нем дряхлым-предряхлым старичком. Старый призрак родился в далекой Трансильвании. Бедная мать-крестьянка отдала сына в местный замок обучаться поварскому искусству. Маленький Станислас научился не только печь, жарить и парить – он выучился быть вампиром. В замке заведено было пить кровь по ночам так же запросто, как в других домах заведено курить. (Только вампиризм – привычка куда здоровее, чем курение: в крови полно железа, полезного для здоровья, тогда как в сигаретах один вредный никотин да смолы.) Станисласа уже назначили главным поваром замка, когда в гости заехал девятый лэрд Карры, совершавший турне по Европе. С ним была племянница по имени Хенни. Хенни Макбафф шел уже пятый десяток, у нее были маленькие поросячьи глазки и такой толстый зад, что в дверь она протискивалась только боком. Родственники и не надеялись, что она подцепит мужа, но Хенни окинула взглядом черные усы и заостренные бледные уши Станисласа и объявила, что нашла себе жениха, которого заберет в Шотландию. В Карре Станислас, для простоты переименованный в Лоуса, перестал пить кровь. Его зубы все равно уже порядком источились, и он стал отличным мужем Хенни, у которой сердце оказалось широкое – под стать всему остальному. Но когда Хенни скончалась, пошла иная жизнь. Молодая хозяйка Карры была дамой бессердечной, и стареющий и слабеющий дядюшка Лоус оказался никому не нужен. Вскоре после своего девяносто девятого дня рождения подслеповатый старик переехал колесом кресла собственную вставную челюсть, размолов ее в порошок. Челюсть была подарком Хенни, и всеми заброшенный дряхлый вампир окончательно потерял волю к жизни. Он отправился к утесу и съехал вниз. Так он стал привидением… Оставалось дождаться двоих. Алекс набрался терпения. Говорить подобные вещи – так уж один раз. Малышка Флосси громко оповестила о себе. С грохотом обрушились старинные доспехи, попадали табуреты. Младшенькое привидение Карры было полтергейстом. Флосси появилась на свет в царствование Анны Доброй. Хорошенькая девчушка со светлыми кудряшками, вздернутым носиком и россыпью веснушек на личике. Но родилась она сердитой на все и вся. Она ненавидела кашу, мясо и молоко, а больше всего – людей. Флосси укусила няню в живот, когда та пела ей колыбельную, и заперла младшего братца в погребе за то, что он младенчески бессмысленно улыбался. Родители не знали, что и подумать, и, когда Флосси исполнилось пять лет, они отвели ее к священнику. Священник сказал, что в девочку вселился дьявол. – Бросьте ее лицом на пол, – посоветовал он, – и попрыгайте у нее на спине – дьявол и выйдет. Родители не успели последовать жестокому совету: Флосси подхватила коклюш и умерла… Последним призраком Карры был пес. Обычных собак слышно издалека: доносится заливистый лай, хвосты гулко метут по полу. Но приближение Сирила выдавал мягкий, нежный звук, подобный шелесту листвы в летний день или шуршанию волн на песке. Это его живот тихо терся о каменный пол. Сирил был черным псом с крупной головой и квадратной усатой мордой. Алые глаза-блюдца, окруженные длинными ресницами, светились добротой. Из пасти свисал раздвоенный огненный язык. Впрочем, так выглядят все гончие ада. Но между головой и хвостом Сирила тянулось бесконечное тело – длиной с четырех такс. Чтобы нести такое тело, нужно хотя бы восемь лап, но у Сирила было всего четыре коротенькие лапки. Поэтому его позвоночник все время провисал, и живот елозил по земле, как волосатый пылесос. Дворецкий называл его «призраком шланга» – прозвище меткое, но обидное. Сотни лет назад Сирил, которого тогда звали совсем иначе, служил настоящей гончей ада, помогая знаменитому трехголовому Церберу сторожить врата подземного мира. Сирил замечательно рычал и огрызался, но его внешность не внушала должного страха. Тогда главный дьявол отправил его на землю нести службу призрака и мчаться по небу вместе с демоническими гончими, сея вокруг смерть и разрушения. Но демоническая стая несется по небу без передышки. Однажды прапрапрапрабабушка Алекса, молоденькая и прелестная дама, обнаружила у решетки замка несчастного пса. Он жалобно скулил и лизал коротенькие стертые лапки, которые не в силах были сделать ни шагу. Дама приютила пса в замке и дала ему имя, которое придумала для своего малыша, если родится мальчик (а родилась девочка). С тех пор Сирил жил в Карре… Призраки смотрели на Алекса. Пришло время начинать. Алекс откашлялся: – О призраки Карры, я принес вам плохие вести. Призраки подплыли ближе. Дядюшка Лоус достал слуховую трубку и вставил ее в ухо, поросшее волосками. Мисс Спинкс перестала тереть перепончатую ногу подолом юбки и повернула к нему бледное, печальное лицо, готовясь слушать. Крок Тугобрюх отставил топор в сторону. Заготовленная речь вылетела у Алекса из головы. К горлу подступил комок. На глаза навернулись слезы, и Алекс плотно сжал веки. Одних детей воспитывают мамы и папы, других отправляют в пансион, где их растят наставники. Алекса воспитали призраки. Обычно жизнь младенца однообразна и скучна. Одинокие часы в кроватке; пора сменить пеленку, но взрослые не спешат подойти… Пытка высоким стулом… Страшные руки-окорока, которые насильно пичкают кашами: ложка, еще ложка… Малютке Алексу скучать не приходилось. Его колыбель качали костлявые пальцы, над коляской скакало прозрачное инвалидное кресло. В брызгах воды проплывала мисс Спинкс, оставляя кусочек ряски на подушке. А когда он сидел, заточенный в манеже, появлялась Флосси и кружила его игрушки под самым потолком, так что он захлебывался от смеха. Крок Тугобрюх заменил осиротевшему мальчику отца. И никогда, ни за что Алекс не хотел другой собаки, кроме Сирила. Теперь ему предстоит выгнать друзей из дома! «Нет, – упрямо подумал Алекс, – не могу, не хочу, невозможно!» Но он уже дал слово мистеру Хопгуду. Он обещал. И, собравшись с духом, он сказал: – Я продал наш замок. Теперь его хозяин один американский джентльмен. Призраки задумались. Они не бывали в Америке, зато проходили сквозь библиотечные книги и вместе с дворецким смотрели черно-белый телевизор. Все ясно: ковбои, индейцы, Чикаго и гангстеры. – Но ты-то нас не покинешь? – озаботился Крок. Сердце у него было очень доброе, как у всех сильных и мужественных людей. – Я буду рядом, – сказал Алекс. – Директор школы предложил мне пожить у него на время занятий. Но, понимаете… у мистера Хопгуда больная дочка. Она перенесла полиомиелит, и ей ни в коем случае нельзя волноваться. – Волноваться? – переспросила мисс Спинкс. – Пугаться. В том числе страшных призраков. Таких, как вы. Призракам очень польстило, что их считают страшными. Крок нахлобучил шлем и залихватски сдвинул его на один глаз. Дядюшка Лоус радостно цокнул языком. Но радость тут же улетучилась. – Значит, нам придется все время быть невидимыми? – огорчился Крок. Алекс покачал головой: – Этого мало. Сирилу ведь никак не объяснишь… а Флосси любит пошалить. Все гораздо хуже. Я прошу… прошу вас покинуть замок. Воцарилось чудовищное молчание. Затем мисс Спинкс застонала и закрыла лицо ладонями, а дядюшка Лоус вытащил из уха трубку и начал прочищать ее трясущимися пальцами, не веря, что правильно расслышал мальчика. – Покинуть замок? – пробасил Крок. – Но как мы можем покинуть замок? Здесь наш дом! – Здесь и мой дом тоже, – ответил Алекс. – Но я-то ухожу. Ничего не поделаешь. Замку нужен хороший хозяин, и, раз так лучше для замка, мы должны помочь. – Тогда мы пойдем с тобой, – решил Крок. Флосси кивнула. Парочка мышеловок подскочила и защелкала по полу. – Я бы рад. Но все мы не поместимся в домике директора. Он слишком мал, вам не свыкнуться с теснотой. Я придумал, где вам будет удобно, а я смогу приходить в гости, ведь там живет двоюродная сестра моей мамы. – Где же это? – Данлун. Данлун-холл в Нортумберленде. Призраки застыли, а Сирил у ног Алекса почувствовал неладное, поднял морду и завыл. – Эта безвкусная новостройка? – Дядюшка Лоус так расстроился, что не заметил, как проехал Алекса насквозь. – Да ей и пятисот лет нет! – Но Данлун-холл за границей! Он в Англии! – ужаснулся Крок. Он был викингом – не шотландцем, но за долгие годы Шотландия стала ему второй родиной. – Призраки Карры! – Алекс отчаялся, он исчерпал все свои доводы. – У вас появилась возможность совершить самый благородный поступок за всю вашу жизнь. Кто знает, быть может, вас за это даже освободят от вечного проклятия и допустят в небесный чертог. Или куда вам надо. Тетя Дже-ральдина стареет, у нее появились хрипы в груди. Она хочет жить в Торки. Дворецкий мечтает уехать к брату. Горничная… Крок остановил его, подняв волосатую руку на манер регулировщика. – Пойми, лэрд Карры, – прогремел он, – нам всем плевать и чихать на дворецкого. И на горничную. – И на тетю Джеральдину, – подхватила мисс Спинкс. – Надо же, поднимать столько шуму из-за нескольких капель на подушке! – Ради них мы ни за что на свете не покинем родимый дом, – продолжал Крок. Тоскливый взгляд задержался на паутине, комочках мышиного помета, крохотных пыточных тисках. – Пусть их черти жарят на медленном огне, мы и пальцем не шевельнем. Если мы и согласны переехать в Данлун-холл, то только ради… Он осекся, по бледному телу пробежал застенчивый румянец, окрасив бороду ярко-рыжим, как когда-то. – Ради чего? – спросил Алекс. – Ради тебя, – сказал Крок Тугобрюх. Он исчез, а за ним растворились и остальные призраки Карры.Глава 3
Данлун-холл сильно отличался от Кар– ры Террасу огромного дворца украшали статуи богов и богинь, к парку примыкали охотничьи угодья, а моря было и вовсе не видать. Внутри располагались просторные гостиные с мебелью, обитой атласом, с часами, украшенными мраморными статуэтками, и стеклянными шкафами, полными дорогих и бесполезных вещиц вроде древних табакерок или носков Чарлза Первого, которому отрубили голову. Данлун-холлом владел сэр Ян Троттл, сноб из снобов, который однажды весь день просидел на унитазе: туалетная бумага закончилась, а послать за новым рулоном он не мог – как же, слуги увидят хозяина в нелепом положении. Его жена, леди Троттл, приходилась двоюродной сестрой матери Алекса. Она была глуповата, но добра, никогда не забывала поздравить Алекса с днем рождения и прислать ему подарок на Рождество. В последний раз Алекс гостил в Данлун-холле в далеком детстве и совсем позабыл, что призраки замка такие же зазнайки, как и их хозяин. Есть особый род призраков. Дамы у них носят шелковые кринолины и туфли на высоких каблуках, кавалеры – бархатные брюки и завитые парики. Такие разодетые привидения ни на что не годятся, разве что могут пугать гостей. Проведут костлявой рукой по подушке спящего, жеманно застонут между стен. А после обо всех призраках идет дурная слава. Привидения Данлун-холла были как раз такими. Зеленая леди постоянно обмахивалась веером, украшенным драгоценными камнями, и приклеивала мушки к своему призрачному лицу. Ее сестра, Красная леди, надевала шляпу со страусиными перьями всякий раз, когда выплывала на люди. И наконец, Красавчик Хэл, несимпатичный и недалекий пижон, пугал постояльцев, оставляя в спальне художественные лужи крови. Алекс позвонил леди Троттл и попросил ее дать приют призракам его замка. – Разумеется, пускай приходят, дорогой, – сказала она и даже написала на полу Длинной галереи небольшое приветствие соком белены. Но как же ее домашние привидения возмутились, обнаружив это послание! – Как они смеют подселять к нам этих неотесанных простолюдинов?! – простонал Красавчик Хэл, оттягивая шейный платок, будто ему стало душно. – А что за кошмарный старик! – добавила Зеленая леди, так ожесточенно обмахиваясь веером, что в комнате поднялся сквозняк. – Вампир – это даже благородно, но повар! Фи! – Взгляните с другой стороны: это наш долг, – заявила Красная леди. Она была старшей и очень любила поучать и наставлять прочих призраков. – Помните, еще матушка бедной леди Троттл во время войны дала приют беженцам, маленьким оборванцам из простонародья, кишмя кишевшим вшами. Но дальше комнат прислуги она их не пускала. – А что, вот это мысль. – Хэл даже повеселел. – Поселим их в комнатах прислуги и запретим выходить на второй этаж. – Что ж, поглядим, – решила Красная леди. – Главное, чтобы они не привели с собой животных. Животных в доме я не потерплю! Призраки Карры покинули дом туманной ночью в конце июня. Никогда еще замок не был столь прекрасен. На скользких камнях ярко белели птичьи кляксы, с парапетов каркали вороны. Все обитатели замка вышли проводить призраков в путь: и крыса, жившая за дубовым сундуком в Восточной башне, и две летучие мыши, мать и сын, пропустившие по такому случаю ночную охоту. Тараканы прощально выстроились стройными рядами, пауки сочувственно раскачивались на длинных нитях, покинув свои паутины, а речная нимфа, водяная подруга мисс Спинкс, выбралась на берег, рухнула на табурет и залилась влагой и слезами. Когда собираешься в дорогу, нужно решить столько важных вопросов. Как лететь дядюшке Лоусу: с головой под мышкой (что безопаснее) или на плечах (что уместнее для торжественной встречи в Данлун-холле)? Стоит ли надевать на Сирила ненавистный ошейник? Брать ли Кроку меч или одного топора будет довольно? Алекс поспевал всюду, помогая призракам и утешая их. Он помог мисс Спинкс обернуть ступни фланелью: гувернантка стеснялась своих перепонок. Он отыскал игрушку Флосси, бедренную кость, которая закатилась за ящик с углем. (Дети частенько засыпают в обнимку с любимой игрушкой, плюшевым мишкой или шерстяным одеяльцем. Флосси не могла уснуть без бедренной кости овцы, покрытой темно-зеленой плесенью, и никакие уговоры не помогали.) Как они ни откладывали миг прощания, он все же наступил. Ни призраки, ни Алекс не могли до конца поверить, что расстаются. Ведь призраки, окруженные любовью, призраки, которые сознают, что кому-то нужны, перестают быть бледной тенью, что бесцельно бродит по дому, завывая и грохоча цепями. Они набирают силу и даже плоть, они могут есть, думать и чувствовать не хуже живых людей. С тех пор как Алекс осиротел, призраки Карры заменили ему родных и не представляли, как смогут покинуть мальчика. И снова Алекс всех выручил. Стараясь шагать твердо, он забрался по ступеням на парапет и громко и четко произнес: – Прощайте, о призраки Карры, да сопутствуют вам духи Тьмы и Скорби. Он вытянулся по струнке и отдал честь. Призраки, видя, как отважно держится их смертельно бледный друг, тоже набрались храбрости и гуськом потянулись через крепостную стену на юг. Все прошло бы гладко, если бы не Сирил. Гончие ада, в сущности, обычные собаки, и Сирил плохо понял, что произошло. Он думал, они отправляются немного полетать в ночи и скоро вернутся. Проскакав по небу с километр, адская гончая развернулась и помчалась назад, быстро-быстро перебирая коротенькими лапками, шумно рухнула к ногам Алекса и начала облизывать лицо мальчика огненным языком, будто говоря, что все в конце концов будет в порядке. Пришлось прощаться заново, и на этот раз силы изменили Алексу. Еще долго после того, как вдали утих вой Сирила, которого привязали к инвалидному креслу, Алекс сидел неподвижно, будто окаменев, и даже вороны и ушастые совы прониклись его печалью и умолкли. Назавтра отбыли слуги. Затем Алекс перевез тетю Джеральдину в Торки. Карра опустела. Первого июля, как и было условленно, Алекс передал ключи мистеру Хопгуду. В Данлун-холле было не меньше сотни гостиных и спален – достаточно места, чтобы мирно ужиться хозяевам и бездомным призракам. Но чопорные хозяева не желали оставлять призраков Карры в покое. Дни напролет Красная и Зеленая леди, пылая, как возмущенные огни светофора, язвили и шумели, а зазнайка Хэл в камзоле с оборками презрительно морщил нос, надменно фыркал и манерно поучал гостей. Они были в ужасе от того, как Крок вел себя за столом. Он, мол, рыгал и хватал куски прямо руками. И что с того? Ни один викинг не потерпел бы за столом соседа, который держит чашу, жеманно оттопырив мизинец. И не только викинги, но и китайцы считают, что отрыжка гостя – лучшая похвала хозяйке за вкусный обед. – Вы только взгляните на этот зверинец в его бороде! – всплескивала руками Красная леди. – Право, немедленно вычеши эту гадость. Но жуки жили с Кроком всю жизнь – так долго, что успели скончаться и превратиться в крошечных призраков. Разве мог Крок лишить их дома? Сильный мужчина – а Крок был очень сильным и храбрым викингом – ни за что не обидит слабого и беззащитного. Дядюшку Лоуса обидеть было легче всего. Кичливые дамы смеялись над его шамканьем и трансильванским акцентом; они взвизгивали от хохота, когда он путался и вставлял курительную трубку в ухо, а затягивался слуховой. – Это старое недоразумение надо держать подальше от приличных людей, – сказала Зеленая леди нарочито громко, чтобы дядюшка Лоус непременно услышал и расстроился. А едва часы пробили четыре, дамы осведомились, не пора ли Флосси бай-бай. Больше всех страдала от издевок мисс Спинкс. Она до сих пор не оправилась от потрясения, что Рори Макбафф предпочел ее объятиям смерть, а от злых насмешек приступы водного безумия становились только сильнее. Однажды она забралась в ванну, которую горничная наполняла для сэра Яна Троттла. Служанка вернулась, обнаружила в воде длинноволосую гувернантку в сером платье и развизжалась как сумасшедшая. – Посмешище, а не призрак, зачем ты забралась в ванну?! – завопила Красная леди, как всегда влезая не в свое дело. – Я хочу утопиться, – печально ответила мисс Спинкс. – Я всегда топлюсь. – Страдает водным безумием, – пояснил Крок, помогая мисс Спинкс выбраться из ванны. – Я наказана за свои грехи, – добавила мисс Спинкс, беспомощно стряхивая капельки воды на пол. Но дамы не желали слушать ни о водном безумии, ни о чувстве вины, которое мучило мисс Спинкс из-за смерти Рори Макбаффа. Они отмахивались от дядюшки Лоуса, когда он пытался рассказать им, как душераздирающе хрустнула под колесом вставная челюсть. Им не было интересно даже проклятие, наложенное на Крока Тугобрюха, проклятие необычное и ужасное. – Мое проклятие не такое, как прочие, – поделился Крок в первый же вечер за ужином. Он рассказал, что после смерти доблестные викинги отправлялись в небесный чертог Вальгаллы, где на пиру ели кабанье мясо, запивали ячменным пивом и вели долгие беседы о своих победах. Но когда Крок отказался жечь, грабить и таскать пленниц за косы и был сброшен с утеса Карры, жрецы прокляли его за трусость и отправили блуждать по земле неприкаянным призраком до тех пор, пока он не лишит кого-нибудь жизни. – Это дело чести, – пояснил дамам Крок. – Когда я снова пролью кровь, то перестану быть призраком и вознесусь на небеса героем. Мертвым героем, разумеется… Алекс очень любил слушать рассказ Крока снова и снова. Они частенько раздумывали, чью кровь лучше пролить Кроку, чтобы наверняка попасть на пир в Вальгаллу. Но привидения Данлун-холла лишь зевнули и протянули: «Ах, вот как?» Они были из рук вон плохими слушателями и очень нудными рассказчиками. Красная леди удавила мужа подушкой за то, что тот храпел во сне; Зеленая леди случайно оказалась запертой в шкафу, когда выбирала, какое из девяноста семи платьев подходит к случаю, и задохнулась; а Хэл напился и упал в ров. Будто такие истории кому-то интересно слушать, да еще по сто раз на дню! И все же больше всех доставалось от хозяев Сирилу. – Он хоть не гадит в доме? – первым делом надулись дамы, едва коротенькие лапки полумертвого от усталости пса коснулись крыши. Хэл, всякий раз, когда Сирил трусил мимо, морщил нос и притворялся, что отряхивает шерстинки с бархатных брюк. Сирил, чувствуя чужую неприязнь, стал неуклюжим и растерянным, как маленький щенок, – так всегда бывает с собаками, лишенными любви и тепла. Но однажды у него появилось утешение. Слуги забыли закрыть шкаф в Золотой гостиной, и Сирил учуял шерстяной носок, принадлежавший Чарлзу Первому. Сирил был без ума от носка. Наверное, от него чуть попахивало ногами несчастного короля. Он возился с носком и таскал его по комнатам. А когда его застигли служанки, Сирил растворился в воздухе – в отличие от носка, который продолжал парить над полом. Девушки снова зашлись визгом. – Королевский носок! – гневно сказала Красная леди. – Только посмотри, что от него осталось! Так у Сирила отобрали бесценное сокровище, и с каждым днем бедный пес становился все более и более понурым. Его живот совсем провис и вконец облысел, потому что шерсть вытерлась об пол. – Надо держаться, – сказал Крок. – Надо крепиться. Ради Алекса. Мисс Спинкс кивнула, тряхнув мокрыми волосами: – Ему сейчас тоже нелегко. Алексу и правда приходилось тяжело. Он отвез тетю Джеральдину в Торки и поселил ее в отеле «Королевский», где ей очень понравилось. За чаем играл вальсы сводный оркестр, официанты развозили на тележках аппетитные пирожные с кремом, а в гостиных собирались дружелюбные пожилые дамы скоротать время за вязанием и игрой в карты. Из окна номера виднелось море. В ванной комнате все было розовым, даже умывальник, а телевизор можно было включать не вставая с кровати. И все же тете Джеральдине было нелегко расстаться с Алексом: все-таки она воспитывала его с младенчества. Она расплакалась, и Алекс решил отложить возвращение на север. До начала учебного года оставалось еще несколько недель, да и, по правде говоря, Алекс был рад, что Карра так далеко. Он знал, что поступил правильно, продав замок мистеру Хопгуду, и желал им с Хелен только счастья, однако тяжело свыкнуться с мыслью, что в твоем доме теперь заправляют посторонние люди. В Торки было очень мило, но Алекс жил не тем, о чем мечтала его тетя. Он не очень-то любил пирожные, венские вальсы и шикарные номера с розовыми ванными комнатами. Ему было невесело в компании пожилых дам, он скучал по свежим, холодным ветрам Шотландии и комнатке на самом верху Западной башни. Но больше всего он скучал по призракам. Алекс знал, что жизнь без них будет тоскливой, но даже не представлял насколько. Когда все твои мысли заняты любимым существом, оно начинает мерещиться повсюду. Когда Алекс замечал старичка в инвалидном кресле, его сердце выпрыгивало из груди. Он бежал к нему и заглядывал в лицо, но подслеповатые старички оказывались вполне живыми и бойко жевали вставными челюстями. Увидев в очереди за мороженым маленькую девочку, Алекс с замиранием ждал: вот-вот лоток с вафельными рожками подскочит и понесется через пляж – но неразумный ребенок смирно дожидался своей очереди. Если Алекс не мог в чем-то разобраться, он, по обыкновению, думал: «Спрошука я об этом Крока» – и тотчас вспоминал, что их разделяют сотни километров. И он так скучал по «призраку шланга», что едва мог заставить себя потрепать теплую спину живого пса, пробегавшего по пляжу. Алекс решил не поддаваться унынию. Он подружился с сыном старшего официанта. Мальчики играли в боулинг, катались на роликах и рыбачили с пирса. До начала учебного года оставалась всего неделя, когда он получил письмо. Директор школы переслал в отель приглашение от мистера Хопгуда. Алекс пробежал глазами строки – и у него отвисла челюсть. Он перечитал письмо дважды, трижды, прежде чем смог поверить собственным глазам, и помчался прощаться с тетей Джеральдиной. На следующий день Алекс сел на поезд, направлявшийся в Шотландию.Глава 4
Для призраков Карры время, кажется, остановилось. Каждый день у привидений Данлун-холла находилось для них новое обидное слово. То они отчитывали мисс Спинкс, обнаружив на полу кусочек ряски; то ругали Флосси за то, что она укусила лакея, прислуживавшего за столом. А какая девочка, не говоря уж о девочке-полтергейсте, стерпит мужчину в атласных брюках, который, представьте себе, даже отбивные раздает в перчатках! Что бы ни делали гости, хозяева морщились и фыркали. После неудачи в ванной сэра Яна мисс Спинкс облюбовала фонтан в парке, такой мелкий, что всерьез топиться там можно было, разве что стоя на голове. Но и тут не обошлось без конфуза: Данлун-холл был открыт для туристов, и мисс Спинкс попалась на глаза даме из Хаддерсфилда в кримпленовом брючном костюме. Дама увидела перепончатые ступни, торчащие из фонтана, ахнула и упала в обморок. – Отовсюду нас гонят, – переживал дядюшка Лоус. – Из дома выгнали, здесь тоже рады от нас избавиться. Как же это обидно! Несчастные призраки Карры скучали и тосковали по дому. После обеда, едва леди и Хэл удалялись взбивать прически и мазаться притираниями, они садились играть в «А помнишь…». – А помните, как мы устраивали пикники в подземельях? – говорил Крок. – Помните нашу славную подругу крысу… Какая была чудесная жизнь. Мы крепчали с каждым днем! – А какое глубокое там было море! – вздыхала мисс Спинкс, чье водное безумие усиливалось день ото дня. – Как я скучаю по морю… Но они обещали Алексу, что будут терпеть, и терпели. Все изменил, странно сказать, простой дохлый хорек. Хорек умер от старости. Тельце лежало в водостоке у кухни. Там на него и наткнулся Сирил. Когда у Сирила отобрали носок, он тихо, не показывая виду, страдал. Находка сразу же подняла ему настроение. Запах был замечательный; так мог пахнуть его младший брат или даже щенок. Сирил взял хорька в зубы и понес в дом. Он играючи трепал тушку и вылизывал ее, когда сваливалась шерсть и обвисали лапы. Все из лучших побуждений: Сирил искренне считал хорька своим другом. Но как-то раз Сирил притащил хорька в гостиную и уложил его отдохнуть на диван. И надо же было сэру Яну Троттлу присесть следом в своих лучших брюках, надетых к приезду герцога Мортимерского, знатного вельможи, к которому, бывало, заглядывала сама королева! На этот раз дамы окончательно вышли из себя. – Только представьте, на месте сэра мог оказаться герцог Мортимерский! – шипела Зеленая леди. Призраки Карры не делили людей на важных и простых; они не понимали, какая разница: герцог, сантехник или уборщик сядет на дохлого хорька. Но Красная леди указала на Сирила трясущейся рукой и выговорила: – Вон из дома, мерзкая тварь, чтобы я больше тебя не видела! Отправляйся в коровник. Для тебя даже конура – слишком роскошный дом. Наверное, никто и никогда еще так не обижал Сирила. Даже изгнание из ада не было для него таким ударом. Если бы он как следует рассвирепел, наверняка бы растерзал Хэла и дам на клочки, а останки испепелил огненным языком. Но чувствительный пес ощущал боль – не злобу. В ту ночь бывший страж подземного мира, сосланный мчаться по звездному небу в демонической стае, одиноко свернулся на соломе среди коров. Коровы – полезные животные, спору нет. Но Сирил глядел на огромных задумчивых коров, смирно стоявших в стойлах, с ужасом и непониманием. Эти покорные глаза, это тяжелое вымя, за которое они позволяют себя тянуть, это монотонное мычание… Час, и два, и три Сирил неподвижно лежал, спрятав морду между лапами, переживая свой позор. Затем он встал, встряхнулся и медленно вышел во двор. Небо было безупречно чистым, над горизонтом поднималась луна. Сирил осторожно принюхался. Откинул голову и завыл – так тоскливо, что ночные зверьки бросились наутек. У Сирила не осталось другого пути. И он побежал. Первой исчезновение пса обнаружила Флосси. Она бросилась к спящему викингу, прыгнула к нему на грудь и забарабанила по ней кулачками. – Сирил пропал, – всхлипнула девочка. -Флосси хочет к Сирилу. Флосси хочет к Сирилу! Крок зевнул и поскреб бороду. – Забыла, он в изгнании. Поищи в коровнике. – Искала, – губы Флосси задрожали. – Ни в доме, ни в коровнике – нигде его нет! Крок разбудил остальных, и они все вместе полетели в коровник. Флосси оказалась права: гончая исчезла, и только следы собачьих лап, отпечатавшиеся в мягкой грязи скотного двора, четко вели на север и вскоре обрывались там, где Сирил оторвался от земли и взмыл в небо. Все стало ясно. Сирил решил вернуться туда, где был счастлив. Он улетел домой. – Что же делать? – заплакала мисс Спинкс. – Алекс ни за что не простит, если с нашей лапушкой случится беда. – Идти за ним нельзя, мы обещали, что не вернемся в замок; мы дали слово. – Крок не знал, на что решиться, ведь для викинга непозволительно преступить клятву. – Может, удастся перехватить его на полпути, – предложил дядюшка Лоус. – Следы-то свежие. Если получится поймать его и привести обратно, мы не нарушим слова. Уже через десять минут, прихватив только самое необходимое, призраки Карры мчались по небу, окликая гончую и ныряя в каждое облако. Они долго так ныряли и звали Сирила. Все без толку. Собака, похожая на садовый шланг, не прибилась к стае перелетных гусей; меж перьевых облаков не раздавался знакомый лай… К вечеру призраки достигли устья реки у самого утеса Карры. Как ни печально, призраки позабыли слово, данное Алексу; не вспомнили они и о Хелен, которой ни в коем случае нельзя волноваться, – они позабыли обо всем, кроме одного: вот-вот вдали покажутся милые башни Карры, покрытые скользким мхом, зубчатые парапеты и флагшток, пронзавший небо, как тонкий черный карандаш! – Давайте закроемглаза, – предложила мисс Спинкс, застенчиво постукивая перепончатыми ступнями друг о друга. – А потом одновременно откроем – и увидим родимый дом! – Чур, скомандую я. – Крок решил быть за старшего. Они закрыли глаза и полетели знакомой тропой вдоль реки. – Открывайте! – крикнул Крок. Призраки открыли глаза. Из груди викинга вырвался громкий вопль ужаса. Флосси пошатнулась и упала с колен дядюшки Лоуса. И призраки замерли, не в силах шевельнуться. Замок исчез. Испарился в воздухе. Пропали башни, у подножия которых бились волны. Исчез подъемный мост, решетка и маленькая темница наверху. Там, где горделиво высился под северным небом шотландский замок, была теперь пугающая пустота. Призраки неподвижно парили на месте, будто приклеенные к небу. Мисс Спинкс позеленела и начала беспомощно планировать вниз, как осенний листок. Хорошо, Крок успел ее подхватить. – Все пропало! Мы не сдержали слова, и тьма поглотила замок! О, горе нам! – Руки дядюшки Лоуса, сжимавшие слуховую трубку, дрожали. Флосси всхлипнула и крепче прижала к себе овечью кость. – Неужто нас поразило проклятие? – предположил Крок. – Боги Тор и Один разгневались и смели наш дом с лица земли. – Или замок унесло ураганом, – добавил дядюшка Лоус. Поддерживая гувернантку, которая так и не пришла в себя, призраки осторожно опустились на землю. Нет, ураган на такое не способен, да и проклятия разят иначе. Каждая балка, каждый камень Карры словно растворились, не оставив на земле ни следа разрушений. Фундамент замка стоял нетронутым: и лабиринты подземелий, и жерло колодца… – Гадкий американец украл наш замок, – догадалась полтергейст. – Ну, попадись он только Флосси… – Угомонись, – сказал Крок. – Теперь это его замок, а у самого себя не крадут. Но если замок действительно снес мистер Хоп-гуд, то зачем? К чему рушить то, за что уплачено полмиллиона? И тут с другой стороны рва донесся громкий, счастливый лай. Сирил нашелся, хоть одно утешение! Призраки быстро заскользили вперед и увидели нечто невероятное. На узкой дороге, ведущей к Эрренригу, стояла длинная колонна грузовиков – не меньше двадцати машин. В открытых кузовах, обращенных к морю, лежали груды камней, круглых, квадратных, узорчатых, и на каждом камне желтел аккуратный номер. – Замок! В машинах замок! – радостно воскликнула Флосси. – А она права, – сказал Крок. – Смотрите, колонны из банкетного зала. Мне ли их не узнать. – Глядите, улитушка в трещине, – дрожащей рукой показала мисс Спинкс. – Это камень из оружейной комнаты. Заливистый лай доносился теперь из головного грузовика. Сирил запрыгнул в кузов и так яростно копал коротенькими передними лапками, будто от этого зависела его жизнь. Он обрадовался, увидев призраков, но смог оторваться от своего занятия лишь на миг, хлестнул их по ногам хвостом и снова бросился копать. И неудивительно: в кузове лежали не только камни. Там были родные, знакомые вещи: старый сундук, рыцарские доспехи, крохотные пыточные тиски… Вся Восточная башня, где когда-то жили призраки, была сложена на дне кузова. – Вот уж ничего не понимаю! – простонала мисс Спинкс. – Просто загадка! – Ее колени подломились, и она рухнула на резную дверь лицом вниз, задрав перепончатые ноги в воздух. – Надо передохнуть, – решительно сказал Крок Тугобрюх. – Оставим загадки на потом, когда соберемся с силами. Даже викинг, голыми руками поднимавший быка, здорово утомился. Дядюшка Лоус и вовсе посинел от потрясения и усталости. Призраки расположились поудобнее на жестком дне грузовика. Флосси прижалась к Сирилу, и вскоре они уже спали. Исстрадавшееся привидение спит как убитое. Так и призраки Карры уснули мертвым сном, растворившись среди камней. В забытьи привидения всегда невидимы. Не разбудили их даже голоса водителей, которые вернулись поутру и повели грузовики в Ливерпуль, где самый большой в мире корабль, «Королева Анна», готов был сняться с якоря и пуститься в путь через океан.Глава 5
Мистер Хопгуд не был ни безумцем, ни вором. Он любил шотландские замки, но не любил суровые шотландские зимы. Да и потом, у него просто не было возможности подолгу жить в Шотландии: кто же станет управлять нефтяными скважинами, заводами и магазинами? Он задумал купить древний замок, осторожно разобрать его на части и заново построить в Америке. Хелен не знала, какой сюрприз готовит ей отец. Алекс тоже ни о чем не догадывался: мистер Хопгуд боялся, что для мальчика это будет ударом. Только после того, как рабочие закончили разбирать замок, миллионер написал Алексу письмо:Дорогой Алекс! Ты уже, должно быть, слышал, что замок разобран на камни. Идет погрузка на корабль. Третьего сентября «Королева Анна» отплывает из Ливерпуля в Америку. Я подумал, не согласишься ли ты приехать к нам в Техас и проследить, чтобы все собрали как полагается? Я уже присмотрел симпатичное местечко неподалеку от дома. А кто лучше тебя знает, какой камень куда укладывать? Строительство займет несколько месяцев, а затем мы устроим настоящий шотландский бал, чтобы отпраздновать завершение работ. Для всех нас будет огромной честью, если на нем согласится присутствовать настоящий Макбафф. Лучшего начала новой жизни и не придумать. Я приглашаю тебя погостить на моем ранчо – пе-релет через океан, конечно, за мой счет. Мне сказали, ты вложил деньги в специальный траст, которым сможешь воспользоваться, когда вырастешь. Из Хитроу в Хьюстон есть прямой рейс. В аэропорту тебя встретит шофер. На следующей неделе я улетаю домой. Свяжись, пожалуйста, с моим лондонским секретарем и ответь, ждать тебя или нет. Я уверен, вы с Хелен подружитесь. С наилучшими пожеланиями, искренне твойВот таким было письмо, доставленное Алексу в отель. Первым делом Алекс навестил директора школы и спросил, нельзя ли ему уехать на весь первый семестр. Мистер Дональдсон не сразу решил, что ответить. Пропускать уроки все же нехорошо, без школьного образования не обойтись. Он прочитал письмо, подошел к окну и надолго задумался. – Знаешь, Алекс, такая возможность выпадает не каждому, – сказал он в конце концов. – Сам я так и не побывал в Америке, тем более в Техасе. Штат одинокой звезды – так его еще зовут… Конечно, тебе придется как следует взяться за ум во втором семестре. Но ты и так отлично успеваешь почти по всем предметам. Если твои опекуны согласятся, я не стану возражать. Опекуны согласились. Они слышали о мистере Хопгуде и знали, что ему можно доверять. Алекс написал секретарю миллионера, что готов приехать, и она заказала ему билеты на самолет Эдинбург – Лондон и Лондон – Хьюстон. Затем она позвонила служащим аэропорта и попросила их приглядеть за двенадцатилетним мальчиком, который летит без провожатых. Оставалось решить последнее. Стоит ли заезжать в Данлун-холл, чтобы проститься с призраками? Алекс долго раздумывал и решил ничего им не говорить. Директор рассказывал, что дети, которых отдают в пансион, очень переживают, если родители навещают их в ближайшие выходные, а потом надолго исчезают. Как только он вернется из Америки, решил Алекс, сразу же поедет к призракам; может, ему разрешат провести с ними Рождество. По правде говоря, он и сам боялся нового расставания после недолгой встречи. Так, через три дня после того, как «Королева Анна» на всех парах двинулась в открытое море, Алекс вылетел из Лондона в Хьюстон.Хирам С. Хопгуд.
Глава 6
Хелен, дорогая, пора выпить таблетки, – напомнила сестра Бонифация. Она была одета в белый комбинезон, говорила отрывисто и приветливо. В ее руке был флакон с красными пилюлями. – Я уже пила, – возразила Хелен. – Зеленые. После обеда. И еще с утра. Синие. – А теперь выпей красные! – В приветливом голосе прорезались стальные нотки. – Ты же знаешь, отец расстроится, если ты не выпьешь все как положено. И ложись в постель. – Но я совсем не устала, – пыталась бороться Хелен. – Пожалуйста, не заставляйте меня снова ложиться в постель. Но с сестрой Бонифацией спорить было бесполезно. Она ухаживала за Хелен с первого дня болезни, напоминала, когда пора принимать таблетки, проветривала комнату и натирала ноги девочки ужасной вонючей мазью для укрепления мышц. Сестра Бонифация отлично знала свое дело. Впрочем, так же, как доктор, каждую неделю мявший и крутивший Хелен суставы, и физиотерапевт, делавший ей массаж. Мистер Хопгуд так беспокоился о дочери, что окружил ее самыми лучшими специалистами. С их помощью Хелен должна была скоро поправиться. Но Хелен все не поправлялась. Если только и делать, что глотать пилюли, мерить температуру и отдыхать под присмотром врачей, болезнь никогда не отступит. Хелен была маленькой для своих лет и бледной. Она по-прежнему прихрамывала, хотя и не слишком заметно. Поместье, в котором жили отец и дочь, называлось «Зеленые луга». Дом был длинным и приземистым – такие больше подходят для ранчо. В нем было девять ванных, бассейн и небольшой кинотеатр, где Хелен смотрела фильмы. Повсюду были кнопки – кнопки, включавшие кондиционер и приятную музыку; а по вечерам веранда озарялась сотнями разноцветных огней. Но вокруг дома высился железный забор, по вершине которого был пропущен ток. По парку ходили охранники с двумя злющими доберманами-пинчерами, которые сначала кусали, а потом разбирались, кто зашел. Ворота открывались только после того, как посетитель называл свое имя охраннику, сидевшему в будке у входа. А как иначе – ведь мистер Хопгуд был миллионером и должен был оберегать картины от воров и дочь от охотников за выкупом. Но Хелен чувствовала себя так, как, должно быть, чувствовала себя Спящая красавица, когда над ее домиком выросла изгородь из шипов. «Была бы я хоть красавицей», – печально вздыхала Хелен. Хелен не была красивой. Слишком худа, под глазами темные круги, а копна черных волос чересчур тяжела для тонкой шеи. Когда Хелен улыбалась, ее лицо озарялось тихим светом, будто пламенем свечи, и все забывали, что она не красавица. Но улыбалась она редко. Хелен смирилась с мыслью, что ей никогда не поправиться, никогда не пойти в школу с прочими детьми. Иногда, лежа без сна в темноте, она ощущала, что скоро умрет. Но в тот день отдых не был для нее наказанием, и она послушно исполнила все, о чем просила сестра Бонифация, – ведь вечером возвращался ее отец. Он позвонил ей из Англии и сказал, что готовит невероятный сюрприз! Мистер Хопгуд провел всю ночь в самолете над Атлантикой, но не стал отдыхать, а прямо из аэропорта поехал в Хопгуд-центр. Весь восьмидесятисемиэтажный небоскреб принадлежал ему. На первых двадцати трех этажах располагались представительства его нефтяных компаний. На следующих тридцати девяти сидели служащие его магазинов, а остальные этажи занимали управляющие заводов. У мистера Хопгуда был личный кабинет на верхнем этаже: искусственные цветы, аквариум с тропическими рыбками, черные диваны. Но он не успел ни полюбоваться цветами, ни покормить рыбок, ни отдохнуть на диванах, потому что у дверей кабинета уже толпились сотрудники, которые спешили отчитаться о сделках, заключенных в его отсутствие. Весь день мистер Хопгуд провел в кабинете. Секретари ушли на перерыв, а он перекусил прямо за рабочим столом. Не очень вкусный у него был обед: тарелка манной каши и стакан молока. Жизнь миллионера – сплошная нервотрепка. Мистер Хопгуд нажил себе язву – так бывает, когда в желудке скапливается много кислоты. Стоило ему съесть что-нибудь поплотнее или повкуснее каши, у него скручивало живот. Рабочий день подошел к концу, и шофер отвез мистера Хопгуда в Гранитные Водопады. Покидая кабинет, миллионер чувствовал смертельную усталость, но в машине он слегка расслабился и даже улыбнулся: вскоре он увидит самого дорогого в мире человечка – свою Хелен. Было уже очень поздно, но Хелен и не думала засыпать. Она переоделась в ночную рубашку и с нетерпением дожидалась отца. – Ну-ка, угадай, – сказал мистер Хопгуд, когда они закончили обниматься, – что я привез тебе из Англии? Хелен начала гадать, но она и подумать не могла, что отец способен на такое. – Замок! – сияя, произнес мистер Хопгуд. – Самый настоящий шотландский замок! Глаза Хелен широко распахнулись. – Мы перебираемся в Шотландию? – с надеждой спросила она. Хелен зачитывалась описанием битвы при Гленкуе и легендами о том, как принц Чарли скрывался в пещерах, а Роберту Брюсу явилось знамение в виде паука. Мистер Хопгуд покачал головой: – Нет, крошка, мы не сможем жить в Шотландии; меня не отпустят дела. Замок сам приедет к нам в Гранитные Водопады. Мы соберем его и станем в нем жить, будто в Шотландии. – Может, в нем будут водиться привидения? – загорелась Хелен. – Я где-то читала, что привидения переезжают с места на место вместе со своим домом, даже если он разобран на части. Мистер Хопгуд тоже об этом слышал, потому-то он и настаивал, чтобы в замке с самого начала не было привидений. – Нет, детка, – сказал он, – никаких привидений. Я об этом позаботился. Обещаю, никто не напугает мою малышку. Он рассказал Хелен, как узнал про Карру и купил замок у хозяина, двенадцатилетнего сироты, Хелен слушала с удивлением и восторгом. Узнав, что Алекс приедет погостить, Хелен расцвела еще больше, чем при мысли о собственном замке. Еще долго после того, как отец вышел, пожелав ей спокойной ночи, Хелен не могла уснуть, представляя себе, как выглядит их шотландский гость. Наверняка он высокий, с угольно-черными волосами и пронзительным взором. Он носит шотландскую юбку и сумку мехом наружу, колени у него загорелые, а к берету приколот коготь дикого зверя. Он ездит верхом и играет на волынке. Не одновременно, конечно; в седле на волынке не сыграешь – неудобно. Сумеет ли кухарка приготовить для него настоящий шотландский хаггис? Хелен знала, что такое хаггис: бараний желудок, начиненный мясной требухой. Как ни противно звучит, придется найти рецепт. С гостями надо быть вежливым. Хелен вылезла из постели, включила свет и подошла к зеркалу. На нее смотрела маленькая, бледная девочка, никудышная хромоножка. Позор, да и только! Но что тут поделаешь… Хелен снова забралась в кровать, но сон к ней все не приходил.Глава 7
Солнечным сентябрьским днем «Королева Анна» отплыла из Ливерпуля в Нью-Йорк. «Королева Анна» была не только самым большим в мире судном, но и самым шикарным. На корабле были четыре огромные кают-компании, где по вечерам на особых сценах выступал оркестр; две столовые размером с небольшой вокзал, магазинчики, библиотека и спортивный зал. Приветливые официанты в красных ливреях подавали обеды из пяти блюд, а целая гвардия стюардов следила за тем, чтобы пассажирам было удобно в их каютах. Но все великолепие, которое таили недра корабля, меркло перед блеском верхней палубы. Там царила идеальная белизна: надраенные доски, сверкающие перила, ровные ряды спасательных шлюпок. По палубе прогуливались мужчины в блейзерах, дыша соленым воздухом; в шезлонгах отдыхали дамы, накрыв ноги пледом и подставив лица солнцу. Но к вечеру второго дня картина переменилась: корабль попал в шторм. Шторм был десятибалльным, а это не шутка. «Королева Анна» подпрыгивала на волнах и ухала вниз, кренясь на борта. Опустела палуба, за ней кают-компании. Скупердяи в столовых, не желавшие упустить того, за что уплачено, зеленели и ковыляли в каюты. Бокалы с коктейлями скучали в барах, а дама, сидевшая у парикмахера, по стеночке ушла к себе прямо в бигуди. Вскоре все пассажиры лежали на койках, и только матросы остались на своих местах, чтобы шторм не утянул корабль с курса, как дырявое ведро. А внизу, в трюме, очнулись от сна призраки. Крок пробудился первым. Он схватился за живот, который свело не от обжорства, а от тошноты и судорог. Викинг понятия не имел, где он и что с ним происходит, но хуже он себя еще никогда не чувствовал. Из темноты показались колеса инвалидного кресла. Дядюшка Лоус держался за голову и постанывал. – Спасения нет, нас поразила неизлечимая чума! Нам конец! – взревел викинг, позабыв, что смерть забрала его давным-давно. Маленький яростный вихрь обернулся полтергейстом. Кудряшки растрепались, уголки рта сползли вниз. – Флосси нужен тазик! – простонала девочка. – Хочу утопиться! – из-за корабельной опоры возникла мисс Спинкс. Волосы безжизненно падали ей на лицо, зубы стучали. – Мне очень надо утопиться! Им всем хотелось утопиться. Когда подкатывает морская болезнь, любому захочется умереть. С тех пор как Крок выходил в море на своей ладье, миновала тысяча лет, и он никак не мог распознать шум и гул огромных турбин корабля. Хуже всего пришлось Сирилу – у бедняги был такой длинный живот, что любое покалывание отзывалось мучительной болью. Пес повалился на бок, его глаза закатились, длинные ресницы трепетали. Но помимо страшной тошноты их мучила неизвестность. Где они? Похоже на склеп или гробницу; но как их сюда занесло? – Да это же Аид! Мы в загробном мире! – ахнул Крок. – Виной всему мое проклятие. Затянул с убийством – и поделом мне! Дядюшка Лоус раздраженно прервал его: – Чепуха! С проклятием ты бы маялся один, а мы собрались тут все. Воздуха! Они выплыли из тьмы гробницы наружу (на поверку склеп оказался большим металлическим контейнером в трюме) и начали скользить вверх, выше и выше, пока не поднялись на палубу. Свобода встретила их яростными порывами ветра, ревом шторма, солеными брызгами. Призраки едва могли удержаться на палубе, зато теперь они точно знали, куда их забросило: на корабль, плывущий в открытом море! Но как? И куда направляется этот корабль? – Погодите… Я что-то припоминаю… – Ураганный ветер прочистил Кроку мозги. – Мы заснули в грузовике… на камнях замка… Должно быть, нас погрузили на корабль вместе с ними. Но куда мы плывем?… Призраки не знали, что задумал мистер Хопгуд, и у них не нашлось ответа. Мисс Спинкс не тратила время на воспоминания. Ее глаза блестели водным безумием, и не успели призраки ее остановить, как она задрала юбки и взметнулась на перила. – Я иду! – крикнула она водам Атлантического океана, безумно взвыла и отдала свое тело волнам. Призраки перепугались. Когда мисс Спинкс отдавала свое тело пруду, они были за нее спокойны. Но серые гребни океана вздымались все выше, все страшнее. – Пока-пока, мисс, – прощально взмахнула ладошкой Флосси, и призраки подумали, что больше никогда не увидят гувернантку. Скажи им кто раньше, они ни за что бы не поверили, что уход мисс Спинкс отзовется в их сердцах такой болью. Гувернантка раздражала их своей вечной тоской, вечно мокрыми платьями, но она была частью их семьи. Дядюшка Лоус отвернулся в кресле, чтобы Крок не заметил охватившую его печаль, а сам викинг схватился за перила и только мотал мощной головой. Даже тошнота отступила, так велико было их горе. Несмотря на шторм, корабль продолжал двигаться со скоростью пятнадцать узлов, поэтому в то, что случилось после, трудно поверить. Из-под воды взметнулась бледная рука… нет, щупальце… второе… третье… Призраки не верили своим глазам: длинные-предлинные руки существа были покрыты присосками. Два новых щупальца, извиваясь, как змеи, потянулись вверх, ища корабль, и достигли самых перил. Взметнулась новая рука – ее кольца сжимали что-то поникшее и бесформенное, похожее на большую выжатую губку. Лишь на мгновение над водой показалось тело существа, круглое и студенистое. Блеснули голубоватые глаза-бугры. Затем существо исчезло, но его рука, державшая губку, выпрямилась в последний раз и с невероятной силой швырнула свою ношу на палубу. Щупальце скрылось в волнах, и снова за кормой бушевал один штормовой океан. Призраки, дрожа, прижались друг к другу. – Хозяин Глубин! – потрясенно прошептал дядюшка Лоус. – Вот уж не чаял, что увижу самого Хозяина Глубин! Крок кивнул. Никаких сомнений: им явилось самое большое создание моря, гигантский осьминог, за которым моряки охотятся вот уже сотни лет. – Флосси хочет играть с Хозяином, – рассерженно заявила полтергейст и топнула ножкой. Люди ее, может, и бесили, но осьминог – совсем другое дело. Но тут Сирил, который все принюхивался к губке, выброшенной Хозяином на палубу, начал отчаянно лаять, и призраки поспешили к нему. Губка оказалась вовсе не губкой. Серая, помятая, на палубе распростерлась мисс Спинкс. Викинг, знавший, как оказывать первую помощь, принялся растирать ей запястья. – Мисс Спинкс? – позвал он. – Мисс Спинкс, скажите хоть слово. Несчастная гувернантка застонала. Ее глаза открылись. – Лукреция, – еле слышно шепнула она. – Лакрица? – Печаль Крока мигом испарилась, он вновь рассвирепел. На что гувернантке сдалась лакрица? Призраки могут есть, если хотят, но с голоду не умирают. И потом, викинг не любил лакрицу. Приторно-сладкая пакость, не во что вонзить зубы. – Это имя… имя, которое дали мне при крещении… – прошептала гувернантка, заглядывая Кроку в глаза. Викинг зарделся. Он и не подозревал, что нравится мисс Спинкс. Только он был покрепче Рори Макбаффа и не собирался ни прыгать из окна, ни уж тем более звать ее дурацкими именами вроде Лукреции. Остаток ночи призраки провели в шлюпке, привязанной к борту. А когда они проснулись, ничто вокруг не напоминало о вчерашнем шторме. Ветер стих, море успокоилось. Сияло солнце. Пока призраки зевали и потягивались, дверь на палубу распахнулась, и наружу вышли два десятка пассажиров, в основном полные дамы. Они выстроились в шеренги, а молодой человек в спортивном костюме начал показывать упражнения. Дамы послушно наклонялись, стараясь коснуться носков ног, поднимали руки для вдоха, ложились на спину и крутили пухлыми розовыми ляжками в воздухе, будто ехали на невидимом велосипеде. Дядюшке Лоусу утренняя зарядка очень понравилась. – Эх, где же мои зубы, – пробормотал он. В нем шевельнулся вампир: впервые за долгие годы он видел столько соблазнительной плоти сразу. Тем временем матросы стянули брезент с палубного бассейна, и вокруг тотчас собралась толпа людей в откровенных купальниках, едва прикрывавших тело. Они попрыгали в воду, начали плескаться, хохотать и перебрасывать друг другу разноцветные мячи. Мисс Спинкс была уязвлена до глубины души. – Можно подумать, топиться для них развлечение! – поразилась она. – Ну, знаете, на них нет печати греха, – пояснил Крок. – Они-то не совершали преступлений. От них Рори Макбафф не сигал в окно. Никаких сомнений, пассажиры «Королевы Анны» вовсю наслаждались круизом. А невидимые призраки, наблюдавшие за ними, только диву давались. Роскошнее всего был обед. Даже пиры Вальгаллы, где Крок мог бы объедаться кабаньим мясом, если бы не проклятие, бледнели перед корабельным пиршеством. Официанты внесли креветочный коктейль, за ним палтуса, приготовленного на гриле, затем говяжий бифштекс, йоркширский пудинг, тосты с персиками и сыры всевозможных сортов. – Как это у них животы не лопаются? – удивилась Флосси. Призраки не нашли что ответить. По всем законам пассажиры давным-давно должны были бы лопнуть от обжорства. Вечерами в танцзале устраивали настоящие балы, а в кают-компаниях играли живую музыку. Призракам очень нравились музыканты – все, кроме трио Зюгорски. Зюгорски играли тягучие сентиментальные песни и бормотали с ужасным акцентом, так что у призраков скрежетало в ушах. Дело было не только в неприятных голосах; что-то было не так с самими музыкантами. Мадам Зюгорски, монументальная дама в серебристом платье, походила на форель-переростка. Ее желтые волосы были собраны в подобие башни, а на лоб спускалась челка. Она так сильно била своими кулачищами по клавишам, что призраки всерьез опасались за судьбу рояля. Муж мадам, мистер Зюгорски, был, напротив, таким щуплым и низкорослым, что виолончель едва помещалась у него между ног. А у Кармен, сестры мистера Зюгорски, были длинные черные космы, и она раскачивалась всем телом, проводя смычком по струнам скрипки и растворяясь в музыке самым тошнотворным образом. Именно от неприятного трио призраки наконец узнали, куда направляется их замок. Крок заново освоил моряцкую походку и часто выходил на палубу, вспоминая деньки, когда он и его ладья наводили страх на прибрежных жителей. Проходя мимо одной из кают второго класса, он услышал знакомые голоса. В иллюминаторе мелькнули локоны мадам Зюгорски, похожие на желтые сардельки. – Вы знаете наверняка? – басовито спросила мадам, и Крок удивленно замер: противного акцента как не бывало. – Он выстроит для дочери замок прямо в Гранитных Водопадах? В Техасе? – Вернее не бывает, – отрезала Кармен и отбросила назад прядь черных волос. – Я никогда не ошибаюсь. Мне все рассказал рабочий, который отвечает за груз в трюме. Крок подплыл к иллюминатору, позабыв обо всем. – Только дождемся, пока он туда переедет, а там дело в шляпе, – продолжала Кармен без следа акцента. – Сейчас его стерегут надежней, чем золотой запас. – Это сколько же ждать! – проскрипел щуплый мистер Зюгорски. – Чертов замок будут строить вечность! – Будем ждать ровно столько, сколько придется, – мрачно произнесла Кармен. Она даже не повысила голоса, но коротышка отпрянул назад и стукнулся о футляр с виолончелью. – А-а-ай! Ой-ей! – завопила мадам Зюгорски. Одной рукой она схватилась за свою невероятную грудь, а второй указывала через иллюминатор на палубу. – Бам тарада… там борода! Рыжая борода! В воздухе!!! – Ее зубы стучали, а лицо побелело, как творог. Крок обернулся, чтобы увидеть удивительную бороду, но ничего не заметил. И догадался, что утратил осторожность. Чтобы оставаться невидимым, призрак должен как следует сосредоточиться, а Крок так разволновался, услышав о замке, что начал потихоньку проявляться. Он мигом испарился, но иллюминатор уже захлопнулся. Викингу было вполне довольно услышанного. Карру отстроят заново, замок снова взметнет горделивые башни в небо! Даже если призраки и не смогут вернуться домой, они хотя бы взглянут на него в последний раз. Надо только придумать, как рассказать Алексу. Наверняка мистер Хопгуд ему напишет. Алекс поймет, где они, как только обо всем узнает. Алекс всегда знает, что делать! И викинг, не чуя под собой ног от счастья, полетел к друзьям, чтобы обрадовать их.Глава 8
Весь вечер Хелен ждала, когда же издалека донесется шум автомобиля. Отец поехал в аэропорт встречать Алекса, и девочка переживала все больше и больше. Она не боялась, что не понравится Алексу; нет, она знала, что горец с пронзительным взором и загорелыми коленями не удостоит ее и взгляда. Она волновалась, что ему придется не по вкусу их хаггис. Хелен объяснила кухарке, как готовить хаггис. Мария отказалась поверить, что такое едят, но все же отправилась к мяснику и спросила у него совета. Как выяснилось, многие в Гранитных Водопадах слышали о хаггисах и от том, что в них кладут. Автомеханик твердил о кусочках трахеи, а владелец скобяной лавки уверял, что слышал от бабушки родом из Ски об артериях – толстых и белых, по которым бежит кровь от сердца. Целый день Мария не отходила от плиты. Она резала мясо, варила артерии и начиняла ими бараний желудок, но запах, доносившийся из кухни, так и не стал аппетитнее. Мария была не виновата. Она приехала из Пуэрто-Рико, а это слишком далеко от Шотландии. Если Хелен волновалась перед знакомством, то Алекс, в отличие от нее, немногого ожидал от встречи. По пути из аэропорта они заехали в Хопгуд-центр. Служащие раскланивались и расшаркивались перед миллионером, и Алекс впервые осознал, какой это богатый и важный человек. Наверняка его дочь испорчена донельзя и привыкла, что все мчатся исполнять ее капризы. Ну, это не его забота – он-то не станет ей потакать; и все же жаль, что не удалось оттереть от брюк пятна шпината. Джинсы – не холст для рисования, но попробуй объясни это карапузу на соседнем кресле. Техас приглянулся Алексу. Теплое солнце, широкие автомобили, неспешно, как корабли, проплывавшие по улицам, шиповник в цвету. От Хьюстона до Гранитных Водопадов было два часа езды. Вокруг, куда ни глянь, простирались безбрежные просторы. Но когда машина притормозила у ворот «Зеленых лугов», Алекс вздрогнул. Казалось, легче сбежать из тюрьмы Уормвуд Скрабз, чем проникнуть в дом мистера Хопгуда. Добрых пять минут лаяли псы и завывали сирены, прежде чем ворота распахнулись, приглашая их внутрь. «Да, похоже, быть миллионером не так-то просто», – подумал Алекс. Наконец они покатили по дорожке среди гладких зеленых газонов с аккуратными цветочными клумбами и дождевальными фонтанчиками прямо к парадному входу. На ступеньках дожидалась худенькая девочка с длинными темными волосами. Она разглядела Алекса и – удивленно замерла. Два часа спустя они сели ужинать в роскошной столовой, где на стенах висели прекрасные полотна, а пол устилали вышитые ковры. Мистер Хопгуд почти ничего не ел: язва не позволяла, но Алекс уплетал ужин за обе щеки. На закуску подали сочных гигантских креветок в сливочном соусе и кукурузный хлеб с маслом, и Алекс гадал, каким будет главное блюдо. Кухарка Мария, лучисто улыбаясь и сверкая золотым зубом, внесла тушеные перцы с помидорами и блюдо с рассыпчатым рисом. Только мясо оказалось каким-то странным. На большой тарелке в середине стола лежало нечто, похожее на футбольный мяч, покрытый безобразными шишками. Отказываться было невежливо. Должно быть, это американское национальное блюдо вроде мамалыги. Он читал, что такое есть, но как его готовить, никто не знал. Он поддел кусок вилкой, положил в рот и едва удержался, чтобы не выплюнуть. Макбаффы не плюются за столом – особенно в гостях. – Ну как? – разволновалась Хелен. – Вкусно? Она постеснялась завести разговор, когда Алекс только приехал. Потом его увели наверх разбирать вещи, и они так и не успели познакомиться как следует. Но Алекс догадался: ей очень хочется, чтобы он похвалил бесовскую стряпню. Алекс кивнул и проглотил жуткий комок ленточных червей и резиновых перчаток, разрезанных на тонкие полосы. – Как это называется? – вежливо спросил он. – Вероятно, это техасское национальное блюдо, да? Хелен потрясенно смотрела на него. И вдруг расхохоталась, да так, что чуть не упала со стула. – Да это же… это ведь… хаггис, – выдавила она сквозь смех. – Такой нам дали рецепт! – Ой! Уголки рта мальчика сами собой поползли вверх, и он не смог удержаться от смеха. И тут все раскрылось: как Хелен думала увидеть высокого горца с пронзительным взором, как Алекс боялся, что маленькая хозяйка будет кричать и помыкать слугами и презрительно фыркнет, увидев его испачканные джинсы. Хелен окончательно перестала смущаться и повела Алекса в свою комнату показывать книги. – Ого, «Земля штормов», – воодушевленно прочитал Алекс. – Отличная книга, скажи? Туда я и отправлюсь первым делом – в Патагонию. И разыщу гигантского ленивца. Уверен, они не вымерли! – Конечно, не вымерли, – подтвердила Хелен. – С чего бы им? Ведь экспедиция Причарда в тысяча девятьсот втором году отыскала в пещере несколько клочков шерсти. Так с чего бы им теперь вымереть? А на западное побережье ты поедешь? Туда, где колибри и попугаи живут у самой границы снегов? – Непременно. -Алекс говорил с неколебимой уверенностью. – Я побываю всюду, куда заплывал Дарвин на «Бигле». Там непредсказуемая погода, но, если правильно подобрать снаряжение, бури не помеха. – Вот счастливый! – Хелен подперла голову ладонями, как на фотографии. Ее голос звучал грустно и мечтательно. – Я бы отдала все на свете, чтобы там побывать! – А что тебе мешает? – Алекс рассматривал карту в книге, перед его взором, как наяву, вставали леса, ледники и фьорды, и айсберги плыли по воде, как волшебные замки. – Но я… – совсем тоскливо прошептала Хелен и коснулась хромой ноги, боязливо и печально. Алекс сказал, что Хелен расстраивается по пустякам. – Поправится твоя нога. С возрастом все тело становится крепче, и ноги тоже. И потом, в Патагонии не придется много ходить. Можно плыть на каноэ или оседлать мула. – И тут у Алекса неожиданно вырвалось: – Я бы с радостью взял тебя в экспедицию. Если хочешь, конечно… Хелен промолчала. Но с той минуты она перестала думать, что вот-вот умрет. Теперь ее голову занимали куда более интересные мысли, чем смерть! На следующее утро мистер Хопгуд отвел Алекса на площадку, приготовленную под замок. Алекс думал, что они поедут далеко-далеко в пустыню, где растут колючие кактусы и слоятся гряды холмов, как в вестернах. Самое подходящее обрамление для Карры. Но мистер Хопгуд решил возвести замок прямо в центре Гранитных Водопадов, рядом с магазинами и мощеными дорогами, чтобы людям было удобнее им любоваться. Он давно приобрел большой пустырь между кинотеатром «Королевский» и мотелем «Звездный путь», собираясь построить там завод. Теперь он собирался перенести туда Карру, ведь площадка обладала массой достоинств: ровная сухая почва, удобное шоссе под боком, по которому он будет по утрам добираться в Хьюстон. Все это мистер Хопгуд объяснил Алексу. – Мне кажется, Хелен одиноко на ранчо. Да и как там без охраны? А в городе спокойнее, тут она сможет завести друзей. Алекс подумал и согласился. В конце концов, где это сказано, что замок не может стоять между мотелем и кинотеатром, напротив автомастерской? – Завтра «Королева Анна» прибывает в порт, – сказал мистер Хопгуд. – Камни доставят сюда через пять-шесть дней. Тогда мы наймем рабочих и заложим фундамент. Через два месяца замок будет готов. На святочной неделе устроим в нем шотландский бал. – Уже через два месяца? – удивленно переспросил Алекс. Мистер Хопгуд кивнул: – Уж если я за что-то берусь, то не теряю времени даром.Глава 9
Накануне прибытия в Нью-Йорк Флосси подметила удивительную вещь. Флосси была любопытной, как все дети, и обожала незаметно появляться в каютах и подсматривать, как пассажиры чистят зубы и ложатся в постель. Она проплывала через каюту Зюгорски и вдруг замерла, разинув хорошенький ротик. Посреди каюты стояла мадам. Она высвободилась из серебристого платья, которое скользнуло на пол. Затем сбросила нижнюю юбку и осталась в панталонах и лифчике. Колени мадам выступали, как круглые дверные ручки, а более волосатых ног Флосси еще не видела. Но это было не самым странным. Мадам Зюгорски сняла лифчик – и необъятный бюст отвалился вместе с ним! Флосси не верила своим глазам. Бюст отправился на туалетный столик. Без него грудь мадам стала плоской и волосатой. Ошеломленная Флосси понеслась к мисс Спинкс и все ей рассказала, но гувернантка лишь пожурила ее за неприличные слова. – Не всем везет иметь приятные округлости от природы, – вздохнула мисс Спинкс. Ее формам тоже недоставало пышности. – Вот дамы и подкладывают вату в лифчик. Флосси хотела объяснить, что бюст отвалился полностью, без остатка, но никто ее не слушал. А ведь девочка совершила невероятно важное открытие. Пианистка из трио Зюгорски была мужчиной. Следующим утром корабль вошел в гавань. – Запомните, – наставлял Крок Тугобрюх, – мы должны все время держаться рядом с камнями. Если мы потеряемся, то уже никогда не найдем замок. Но призраки все же не удержались и выскользнули на палубу, чтобы хоть мельком увидеть небоскребы и знаменитую статую Свободы, будто приветствовавшую взмахом бронзовой руки усталых путников из Европы. – Какая прелесть, – вздохнула мисс Спинкс, а американские пассажиры начали тереть глаза и сморкаться в платочки: они возвращались домой. Только полтергейста Нью-Йорк нисколько не впечатлил. Флосси сжала перила, сердито сдвинула брови и все сверлила, сверлила взглядом мутную воду. Флосси искала Хозяина Глубин. Флосси влюбилась в гигантского осьминога с той секунды, как он распахнул бугры глаз и уставился на корабль. Всю дорогу она мечтала, что он покажется вновь, позволит ей спеть ему, накормить с ложечки, погладить зловещие присоски. Она терпеливо ждала, но пришла пора покинуть корабль, а Хозяин так и не объявился. – Хозяин! – тоненько и звонко позвала Флосси. – Хозяин, где ты? – Шш! – гувернантка испуганно посмотрела по сторонам. Призраки выскользнули на палубу невидимками, но люди могли услышать голосок из пустоты. Полтергейсты на дух не выносят, когда на них шикают. Флосси скрипнула жемчужными зубками, схватилась за левое ухо – и шляпы пассажиров вспорхнули в воздух, описали круг и спланировали за борт. Прежде чем ошарашенные люди успели опомниться, корабль заглушил моторы. С «Королевы Анны» спустили трапы. Путешествие закончилось. Трио Зюгорски сошло по трапу вместе с остальными и направилось в отель на Манхэттене. Последовала череда превращений. Мадам Зюгорски скинула туфли на шпильке, жемчуга и платье. Затем сняла парик. Наконец, она избавилась от нижней юбки и лифчика с двумя розовыми надувными шариками внутри – все так, как видела Флосси. Фальшивый бюст лег на туалетный столик. Посреди комнаты стоял плотно сбитый мужчина в дамских панталонах. У него оказались коротко стриженные светлые волосы, водянистые глаза и белесые ресницы. Звали его Оскар Стибринг, также известный как Громила и Альбинос, самый безмозглый и жестокий негодяй, какого только можно представить. Раз мадам Зюгорски оказалась вовсе не мадам, ясно, что щуплый человечек не был ей мужем. Мистер Зюгорски, силившийся избавиться от узких черных туфель, был мелким мошенником по имени Крыся Бэнкс, который начал воровать, как только научился ходить. Тем временем Кармен Зюгорски потянула себя за черную прядь – и волосы отвалились, обнажив короткую стрижку, какую носили в былые времена сельские учительницы. Она стерла толстый слой косметики, вынула контактные линзы и надела очки в тонкой стальной оправе. Из зеркала на Кармен смотрела почтенная дама средних лет. Дама эта была самой опасной из всей преступной троицы, и именно за ней полиция гонялась уже много месяцев. – Ну, с успешным завершением, – сказал Громила, ощупывая уродливый шрам на лбу. Он всем рассказывал, что получил отметину в пьяной драке, но на самом деле его треснула по голове бутылкой из-под содовой первоклашка Симонетта Брикс, когда он пнул ногой собаку ее брата. Почтенная дама обернулась. – Как это – с завершением? – рявкнула она. – Мы что, по-твоему, уже приехали в Гранитные Водопады, связались с братьями Булгони, проникли в дом… – Виноват, простите. Я только подумал… – Вот и зря. Думать тебе не идет, и не пытайся, – отрезала дама, и Громила мгновенно умолк. Вначале судьба была благосклонна к Оскару. Он родился в семье уважаемых мясников, которые отправили сына в лучшую школу, оплачивали его уроки музыки и одевали у хорошего портного. Но Оскар родился с гнильцой. В детстве он ловил бродячих собак и кошек и продавал их живодерам. В пятнадцать лет он угнал грузовик, чтобы похищать из заповедника диких пони и сдавать их на бойню по пятьдесят фунтов за шкуру. В восемнадцать он голыми руками задушил егеря, который пытался помешать ему затащить в фургон только-только ожеребившуюся пони. С тех пор Оскар был в бегах, но полиция не могла напасть на его след. Возможно, люди просто отмахивались, глядя на его портрет в участке: таких лиц, мол, не бывает. А Громила был на нем как живой: приплюснутый нос, толстые губы и крошечные глазки, похожие на пару мерзлых головастиков. Ну а Бэнкс… Крыся Бэнкс был из тех мальчиков, что воруют у соседей по парте: стянут ластик, карандаш, а затем и велосипед, и машину. Крысю пытались перевоспитывать, в одной из тюрем его даже обучили играть на виолончели, но долго он на свободе не задерживался. Мозгом их шайки и безусловной начальницей была седая дама. Когда-то ее звали Джанет Баттерс, и она выступала вместе с шестью сестрами в группе «Блистательные Баттерс». Публика принимала сестер на ура, но Джанет искала иной славы. С самого детства она была не такой, как все. Однажды она увидела в журнале фотографию Адольфа Гитлера: тонкие усы, рука выброшена вперед в нацистском приветствии. Джанет помешалась на диктаторе. Эта зализанная челка, эти вытаращенные безумные глаза… А когда она прочитала, что он пытался захватить мир и истребить всех недовольных его политикой, Гитлер возвысился в ее глазах до божества. Джанет сменила имя и стала Адольфой. Она купила медальон со свастикой и спрятала внутрь два черных сальных локона, которые, по словам антиквара, были отрезаны с головы младенца-Гитлера. (Антиквар, конечно, лгал, но Адольфа была слишком ослеплена безумием, чтобы усомниться в его словах.) Затем она вступила в организацию под названием МРАК – Мудрое Руководство Английской Короной. Ее сторонники хотели установить в Англии полицейский режим, одеть всех в форму и заставить ходить строем под дулом пистолета. МРАК выступал против собак: от них грязь, и против королевы: та желала мира и согласия, тогда как Англии, считали они, нужна кровопролитная война, чтобы доказать величие. (Они полагали, войны человечеству только на пользу.) Оставались мелочи: расстрелять стариков – от них никакого проку, рок-музыкантов и вегетарианцев. Они начали с бомб, подбрасывая их в людные места. Тут Адольфа не знала равных. Ее не трогало, что слепнут дети, что невинные люди лишаются ног. Но бомбы не достанешь бесплатно, и Адольфе поручили собрать денег для МРАКа. За этим Адольфа с подручными и приехала в Америку. Проще всего достать денег, похитив ребенка и потребовав у богатых родителей выкуп. А где найти американца богаче и отца заботливее, чем мистер Хирам С. Хопгуд?Глава 10
Весь день грузовики сгружали на пустыре круглые и прямоугольные камни, колонны и прочие части Карры. Машины уехали; опустилась темнота; ночной сторож зажег фонарь и скрылся в будке у поворота. Еще час груда камней лежала неподвижно. Затем пронесся шорох, из камней показался черный нос, и Сирил коротко тявкнул. Волосатая рука мигом шлепнула его по ушам, и гончая притихла. Но спящие призраки уже встрепенулись. Разминая прозрачные суставы и разглаживая тела, смятые долгой тряской в кузове, призраки Карры выплыли из камней и принялись осматриваться. – Куда мы попали? – спросила мисс Спинкс. – В Техас, – ответил Крок. – Так я подслушал. Техас предстал перед ними громадным пустырем с двумя домами по бокам и автомастерской напротив. – Звезды! – Флосси задрала голову вверх, ее личико наконец прояснилось. Но над ними сверкали не звезды. Слева светилась гирлянда лампочек, украшавшая фронтон мотеля «Звездный путь», а справа голубовато мерцала корона на крыше кинотеатра «Королевский». Усталые призраки слегка растерялись. Не так-то просто свыкнуться с жизнью в чужой стране. – Что же дальше? –спросил дядюшка Лоус. – Так и будем витать над грудой камней? Крок помрачнел: – Нет, так не годится. Мы обещали Алексу, что не вернемся в замок. Надо найти новый дом, поблизости, чтобы не потеряться. Флосси не могла отвести взгляда от голубой короны, вспыхивавшей и гаснувшей вновь. – Это дворец? – спросила она. – Вроде того, – сказал Крок, кое-что повидавший на своем веку. – Дворец, только для кино. Проще говоря, кинотеатр. – Флосси хочет во дворец, – сказала полтергейст. – Неправильно говорить: «Флосси хочет», – устало поправила мисс Спинкс. – Следует сказать: «Я хочу». А лучше спросить: «Можно мне?…» И тут из кинотеатра донесся самый что ни на есть замечательный звук. Крик, от которого кровь стыла в жилах, за ним низкий смех… и вновь крик, еще страшнее прежнего. Призраки с улыбками переглянулись. Вот уже долгие годы они не слышали ничего более притягательного. Неужели поблизости прячутся их зловещие сородичи? Неужели здесь, в Америке, они найдут друзей? – Надо бы проверить, – решил Крок. Призраки обрели невидимость, окликнули Сирила и поплыли через автомобильную стоянку к кинотеатру. Внутри было темно и людно. Зрители, набившиеся в зал, задрали головы и приковали взгляды к экрану. А на полотне развернулась сказочная картина! Церковный двор, могила, заросшая травой. Из могилы восстает… поднимается… вампир! Вампир в человеческом обличье, жаждущий крови, с длинными острыми клыками и зловещим оскалом пасти! Призракам повезло – они застали концовку фильма ужасов. Дядюшка Лоус жадно впился глазами в экран. Фильм, как вживую, воскрешал его молодость: вот вампир, влекомый голодом, протиснулся сквозь окно, манившее его светом… проник в спальню… и вонзил клыки в шею красивой девушки, которая спала крепким сном. – А-а-а-а! – взвизгнула, открыв глаза, девушка и бросилась наутек. Но вампир был быстрее. Он догнал ее… он прижал ее к стене… – Ну прямо я! – взволнованно и радостно прошептал дядюшка Лоус. – Точно я в молодые годы! (Дядюшка Лоус преувеличивал. Он мирно посасывал кровь у служанок, здоровых и крепких девиц, которые даже не переставали храпеть от его комариных укусов. Но в старости вспоминаешь все в более привлекательном свете.) Один Сирил не смотрел на экран. Он учуял кое-что поинтереснее – запах ног! Сирил обожал сливные отверстия, косточки и сардельки, но ничто не могло сравниться со стойким ароматом горячих потных ног. Каждый ряд кинотеатра переполняли ноги, ноги, ноги. Ноги пахли лошадиным навозом и дорожной пылью, жиром и собаками поменьше, но самое главное – неповторимым, терпким запахом ног. Вновь и вновь Сирил, жадно раздувая ноздри, трусил по рядам, а зрители и не подозревали, что мимо них пронеслась адская гончая. Тем временем на экране дело приняло плохой оборот. Несимпатичные сыщики начали крутить чесноком перед носом вампира, тот побледнел и затрясся, а они вонзили осиновый кол ему в грудь и оставили умирать. Дядюшка Лоус распереживал-ся не на шутку, но что поделать, не у всех фильмов счастливый конец. Глупая девица, на которую охотился вампир, бросилась сыщику на шею, занавес опустился, и потные ноги потопали к выходу. Билетерши прошлись по залу, собирая мусор. Охранник опустил решетки на дверях и погасил свет. А в темноте кинотеатра «Королевский» начали переговариваться призраки Карры. Крока осенила удачная мысль. – Знаете, а ведь это не самое плохое место. Здесь крепкие стены, нечего опасаться нападения, – рассуждал он. Викинги всегда боятся, что враг нападет, пока они спят. – Замок строится у нас под носом. Спать можно между рядов, по ночам тут пусто. – Но где мне топиться? – спросила мисс Спинкс. Она очень страдала от нехватки воды. – В туалете наверняка есть умывальники, – сказал Крок. – Посмотрите сами. Мисс Спинкс исчезла и вскоре вернулась вполне удовлетворенной. С ее волос капала вода. – Умывальники, и не только. Там еще фонтанчик с питьевой водой, – пояснила она. Дядюшка Лоус, так и не отошедший от потрясения после смерти вампира, удрученно кивнул, и призраки Карры начали обживать кинотеатр «Королевский».Глава 11
Алексу нравилось в «Зеленых лугах». Мистер Хопгуд оказался радушным хозяином, а с Хелен они стали друзьями. Алекс уважал смелую девочку, и его огорчало, что сестра Бонифация считает ее калекой, а весь дом превратился в больничную палату. – Зачем только ты позволяешь ей пичкать себя таблетками? – удивлялся Алекс. – Таблетки, таблетки, красные, синие, зеленые. И как твой желудок все это выдерживает? Хелен улыбнулась одними губами: – А как я иначе поправлюсь? – Куда тебе поправляться? Ты что, больна? Возьми да откажись пить таблетки. Или ты боишься сестру Бонифацию? – Она бывает строга. Но я ее не боюсь, я не хочу огорчать папу. Сестра просто делает то, что он ей велит. – Твой папа хочет, чтобы ты окрепла, а не наглоталась таблеток. Так попробуй не пить их неделю. Если тебе станет хуже, значит, они и правда помогают. Только они бесполезны, готов спорить на что угодно. – Проигравший съест хаггис? – усмехнулась Хелен. Хелен не удавалось совсем не пить таблетки, потому что сестра Бонифация следила, чтобы она глотала все до одной. Но если сестра отворачивалась, Хелен зарывала пилюли в горшке с геранью. Удивительно, но чувствовала она не слабость, а прилив сил. Врачи позволяли Хелен купаться, но поначалу она стеснялась плавать с Алексом из-за хромоты. Узнав об этом, Алекс рассердился: – Если хочешь со мной в Патагонию, забудь, что одна нога у тебя короче другой. Думаешь, меня это отталкивает? А если мне по пути дикий кондор откусит нос, что же, мне умереть со стыда? Бог ты мой, да у Крока не хватает трех пальцев и правого уха… Он умолк и покраснел. В «Зеленых лугах» призраки были запретной темой. Они отправились купаться, и выяснилось, что Хелен отлично плавает. Алекс будто случайно окатил сестру Бонифацию градом брызг, и она наконец оставила их в покое. В конце недели мистер Хопгуд предложил Алексу покататься верхом. На соседнем ранчо можно было взять напрокат лошадь. Алекс подскочил от радости. В Шотландии он седлал горных пони, но у него не было денег, чтобы брать уроки верховой езды. Он уже мечтал, как поскачет по прериям с настоящими ковбоями. – А можно Хелен со мной? – попросил он. – Конечно. Ездить верхом она не сумеет, но пускай посмотрит, только возьмите охранника. Ранчо лежало на открытом высокогорье, а лошади там были изумительные: грациозные, поджарые, с мудрыми глазами. Ковбой Рэйф, одетый в голубые саржевые брюки, подсадил Алекса в седло с высокой лукой, как в вестерне. Сначала он провел лошадь под уздцы, но вскоре Алекс освоился и сам пустил коня по загону, сперва рысью, а потом и галопом. Спустя час мальчик шепнул что-то Рэйфу и спешился, а ковбой подвел лошадь к Хелен: – Твой дружок сказал, ты тоже хочешь попробовать. Хелен не решилась ответить и только кивнула. Рэйф помог ей забраться в седло и повел коня под уздцы. Хелен не брала поводьев в руки, и все же она ехала верхом – как крепкая и здоровая девчонка! – Ну, как покатался? – спросил мистер Хопгуд за ужином. – Отлично! – сказал Алекс. – Хелен тоже попробовала. Мистер Хопгуд уронил салфетку. – Хелен! Боже правый, Алекс, она ведь могла упасть и повредить ногу! – Он побледнел, его рука задрожала. – Но ведь не упала, – весело заметил Алекс. Мистер Хопгуд был готов метать громы и молнии, но вместо этого только внимательнее взглянул на Хелен. Как она изменилась с приездом Алекса! С тех пор они ездили кататься чуть ли не каждый день. Они проезжали мимо пустыря и поражались, как быстро строится замок. Фундамент и подземелья были уже закончены, по стройке разъезжали бульдозеры и подъемные краны, и уже было ясно, как будет выглядеть Карра. – Как-то неправильно, что в замке веками жили твои предки, а теперь он наш, – сказала Хелен. Но Алекс только отмахнулся: прошлое осталось в прошлом, все течет, все меняется. – У меня есть Сетси, островок в море недалеко от косы, ничем не хуже замков и усадеб. Там белоснежные пляжи, там котики ревут в тумане. А потом, скоро нам уже ехать в Патагонию. За себя Алекс был совершенно спокоен. Но за призраков он тревожился день и ночь, несмотря на все развлечения Техаса. Знать бы только, что с ними все в порядке. Как тяжело сознавать, что они за тысячи и тысячи километров, на другом краю света. Так думал Алекс, глядя в окно на кинотеатр «Королевский», лежавший на пути к ранчо «Три звезды». Все рабочие на стройке были довольны окладом, который положил им мистер Хопгуд. Они прилежно трудились, напевая и перешучиваясь, в обеденный перерыв уходили в вагончики и ели бутерброды, запивая пивом. Лишь двое рабочих ходили с мрачной миной. Громиле Оскару не нравилось ворочать тяжелые тачки с цементом. Он натер ладони, с него градом катился пот, он выбивался из сил. Носить желтый парик, ковылять на шпильках и притворяться женщиной ему было куда проще. Физический труд был ему не по плечу. – И почему мы не можем сграбастать деваху, забрать выкуп и уехать домой? – бурчал он Крысе Бэнксу. – Не пройдет, так пристукнем ее и найдем новую. Америка кишмя кишит богачами. Адольфа отправила их наниматься на стройку, но Крыся едва не провалил все дело. Бригадир взглянул на его руки-плети и велел ему поискать работу в другом месте. Крыся захныкал, заскулил и вытащил книгу, купленную на станции. Книга называлась «Как стать силачом по методу Гугенфельдера». Ее написал Берти Гугенфельдер, чемпион мира по всем видам борьбы. На каждой странице были показаны упражнения, с помощью которых становятся силачами. Бригадир представил себе Крысю с мускулами, как у Гугенфельдера (а Берти уже третий год подряд держал титул «Мистер Вселенная»), расхохотался и нанял Бэнкса в бригаду. Тем временем Адольфа сняла номер в мотеле «Звездный путь». Она сделала вид, что незнакома с Оскаром и Крысей. Управляющий мотеля оглядел туфли с кружевными бантами, очки в стальной оправе, строгое пальто и длинную юбку и принял ее за респектабельную английскую даму. Он и не догадывался, что перед сном почтенная постоялица лобызала портрет Гитлера; он не видел, как она открывала медальон и любовно поглаживала сальные пряди волос указательным пальцем с обгрызенным ногтем. И слава богу, что не видел: зрелище было не из приятных. Еще он не знал, что лежало в запертых чемоданах под кроватью постоялицы. Несколько разноцветных париков и платьев, чтобы не примелькаться жителям «Зеленых лугов»; два мотка крепкой веревки, капроновые чулки, какие надевают на лицо грабители; пара пистолетов и серебряный нож с рукояткой, украшенной жемчугом. Если бы управляющий знал, для чего даме нож, он бы не только вышвырнул ее на улицу. Его бы просто-напросто стошнило. Отработав на стройке пять дней, Оскар и Крыся отправились на встречу с Адольфой в бар «Веселый бургер» у дороги, которая вела из Гранитных Водопадов на запад. Адольфа уже ждала их, переодетая пожилой школьной учительницей. – Мне две котлеты, большую порцию картошки и пиво, – плотоядно сказал Оскар официантке. – Как бы не так, – оборвала его Адольфа. – Ему одну котлету, маленькую порцию картошки и никакого пива. Второму то же самое. Затем она наполнила три стакана минеральной водой и встала. – За МРАК, – провозгласила она тост. – За МРАК, – вяло отозвался Оскар, мечтавший о пиве. – За МРАК, – пискнул Крыся и чуть не рухнул на стол: он забыл, что завязал ноги узлом по методу Гугенфельдера для укрепления икр. – Ну и? – спросила Адольфа, садясь на место и сверля подручных недобрым взглядом. – Что «ну и», Адольфа? – занервничал Оскар. (Такой уж он был непонятливый.) – Ну и что вы обнаружили, выяснили и сделали? – повторила Адольфа, открывая медальон. – Что мы сделали? – обиженно переспросил Громила. – В лепешку расшиблись, обгорели, устали как собаки – вот что… – Мозоли натерли, – подсказал Крыся. – Это меня не касается. Вам было сказано осмотреть фундамент и держать открытыми глаза и уши, чтобы не пропустить ничего, что могло бы пригодиться. – А мы так и делали, – отозвался Оскар. – И уши, и глаза, верно, Крыся? Только пропускать там нечего. Ну, пустырь, ну, строители. Адольфа оторвала палец от локона. Несколько сальных волосков прилипли к заусенцам. Она аккуратно отцепила их и уложила на место. – Советую обнаружить что-нибудь полезное, – медленно проговорила она. – Очень советую. И поскорее. – Она защелкнула медальон. – Смотрите, я ведь и рассердиться могу…Глава 12
Призраки прижились в кинотеатре. Здание было построено под варьете еще времена, когда Гранитные Водопады были ковбойским городком. С тех пор в нем почти ничего не менялось. За сценой начинались гримерные и извилистые коридоры, по которым гуляли холодные сквозняки, поднимаясь из-под пола. Красная плюшевая обивка кресел истерлась и обветшала, а занавес насчитывал сотни дыр. Призракам было там очень уютно, куда уютнее, чем в современных кинотеатрах, бетонных коробках с центральным отоплением. Неудобства можно было и перетерпеть. Каждое утро уборщицы приходили подметать и пылесосить, так что милая сердцу грязь не оседала на полу, пауки не успевали сплести пышных паутин, а тараканов гнали прочь, едва те выползали из щелей. Зато на призраков никто не шумел, а Сирил наслаждался запахом ног, так что все складывалось вполне удачно. А главное, был еще фильм про вампира! Каждый вечер фильм крутили дважды, и призраки прикипели к вампиру всей душой. Едва занавес поднимался и на экране появлялось кладбище, где меж могильных плит струился зловещий туман, призраки замирали от восторга. Выяснилось, что вампир был проклят, точно как Крок; не пить кровь он не мог. Но глупые девицы всякий раз поднимали шум и писк, едва он склонялся над их шеями, и призраки неодобрительно качали головами. А Крок даже подумал, не убить ли ему парочку зрителей, чтобы заработать пир в Вальгалле. – Выпрыгну на них с боевым кличем и взмахну топором, – поделился он с мисс Спинкс, когда прочие призраки легли спать. – Прямо из-за кулис. Как думаете, ведь наверняка кто-нибудь умрет со страху? Мисс Спинкс взглянула на викинга сквозь влажные ресницы, силясь скрыть печаль, охватившую ее при мысли, что Крок навсегда унесется на небеса. – Вы неподражаемо страшны в крике и битве, – согласилась она. – С другой стороны, могут погибнуть невинные. Женщины со слабым сердцем и дети. Разве это хорошо? Крок задумался. – Ну, викинги-то убивали женщин. Мы всех убивали, не думая, крепкое ли у них сердце. И все же вы правы, по мне лучше убить воина. Пожалуй, подожду случая. – Я тут думала о дядюшке Лоусе, – понизила голос гувернантка, чтобы вампир, дремавший в кресле над их головами, не услышал ее. – Он так переживает из-за фильма, вспоминает молодость. Я слышала, в Америке отличные зубные врачи. Может, нам заказать для него вставную челюсть? С заостренными зубами, такие маленькие клычки? Забота гувернантки растрогала викинга, и он даже подумал, не звать ли ее Лукрецией вместо мисс Спинкс – в знак дружеского расположения, не более, – но решил не фамильярничать. – Надо подумать. Он мертв уже слишком давно. Смогут ли новые зубы стать ему родными? А вообще, разве у призраков бывают вставные челюсти? Да, решить было непросто. – Алекс бы знал, – промолвила мисс Спинкс, и призраки вздохнули. Боль расставания не желала утихать. «Проклятие вампира» не сходило с экрана пять дней. Затем стряслась беда. Вышел новый фильм! Призраки уютно висели на любимом месте перед проекционным окошком. Поднялся занавес – и вдруг вместо прелестного, жутковатого церковного двора с разверстой могилой, окутанной туманом, перед ними возник незнакомый сад и яблони в цвету. Появилось название «Время цветения». На экране показалась девица в крестьянском платье. Она доила корову и напевала «тра-ля-ля». Из-за дерева высунулся парень в кожаных штанах, сказал, что уезжает в Вену, чтобы стать великим композитором, и тоже запел! Ужасное действо разворачивалось на глазах обескураженных призраков. Ни вскрика, ни драки, ни капли крови! Никто не топился в полноводной реке посреди Вены, не падал с церковных лестниц, не умирал от кинжала недруга в темной аллее. Вместо этого актеры пели, а иногда для разнообразия целовались. – Флосси еще рано такое смотреть, – разволновалась мисс Спинкс. Но она зря переживала. Флосси взглянула на корову, на крестьянскую девицу и заснула от скуки прямо в воздухе, не выпуская кость изо рта. Каждый день призраки отправлялись посмотреть, как движется строительство. Обычно они дожидались темноты, чтобы не заботиться о невидимости, но «Время цветения» нагнало на них такую тоску, что они поспешили на пустырь спозаранку. Чудесное зрелище предстало перед их глазами! Фырчали грузовики, бульдозеры грызли землю, на лесах стучали молотки, рабочие копали рвы у темниц. Даже яма для колодца была почти готова! – Милый, милый дом, все будет как прежде! – воскликнула гувернантка. Ее захлестнула волна радости. Тем вечером, укладываясь между двенадцатым и тринадцатым рядом, Флосси подняла головку и сонно сказала: – Флосси видела тетеньку с надувной грудью. Мисс Спинкс вновь огорчилась. Она переглянулась с Кроком, который прилетел рассказать полтергейсту сказку на ночь. Маленьким девочкам не к лицу говорить неприличные вещи и смотреть на дамские груди. – Флосси, чтобы я больше этого не слышала. И запомни же наконец: неправильно говорить «Флосси», надо говорить «я». – Флосси… Я видела ее, правда-правда. У нее надувная грудь и волосатые ноги, как у дяди Крока. И она катила тачку. – Дорогая, ты обозналась. То была дама на корабле. – То было там, а теперь она тут, и… – Ни слова больше, дитя! – прогремел Крок. У викингов дети не засматривались на женские прелести, и Крок огорчился не меньше мисс Спинкс. Флосси побагровела от раздражения. Она швырнула кость по рядам и что было сил затопала ногами. – Флосси видела, видела, видела! – закричала девочка и дала волю своей потусторонней силе. Флосси держала себя в руках с тех пор, как они покинули Карру. Разве что покружила в воздухе оленьи рога, украшение Данлун-холла, и поиграла со шляпами пассажиров «Королевы Анны». Но тут ее будто прорвало! Подносы для мороженого, сложенные стопкой в углу, взлетели к потолку и посыпались на пол прохода. Занавес забился, будто налетел могучий вихрь, и поднялся. С грохотом обрушился тяжелый подсвечник, а двери рывком распахнулись настежь. С дверьми Флосси обращалась особенно умело. Ни одна задвижка, ни один засов или замок не мог устоять перед ее напором. Распахнулись накрепко запертые двери в коридоры, будку механика, фойе и гардероб. Отворилась даже древняя железная дверь за сценой… дверь, которой никто не пользовался, о которой давным-давно позабыли. Заряд гнева исчерпал себя. Флосси зевнула, и вскоре все призраки погрузились в сон. А в темный предрассветный час через старинную железную дверь наружу выбралась… Рука… Рука жила сама по себе. Рука была отрублена по запястье сто лет назад, когда ее хозяина предательски убили. С тех пор Рука жила одна в лабиринте тоннелей и пещер глубоко под кинотеатром «Королевский». Она была сильной и мужественной, но застенчивой. Теперь она, поборов стеснение, нащупывала путь меж рядов зала, то на кончиках пальцев, то изгибаясь, как землемерка. От Руки лился мягкий голубоватый свет, сиял сквозь окровавленные ногти и мерцал на раздробленных костях и рваных сухожилиях. Рука еще никогда не выбиралась в зал. Она не выглядывала за дверь, которую Флосси распахнула одним усилием воли, но чувствовала, что поблизости находятся такие же, как она, те, кто сможет понять, как тяжело жить одной, искалеченной, в глубоких подземельях. Рука решила, что должна оставить им гостеприимное послание. Рука не могла говорить: у нее не было рта, но писать она умела. На чем писать, не вызывало сомнений: всю стену закрывал большой белый холст. Однако чем написать? Рука не захватила ни карандаша, ни фломастера. Она побродила между рядами, задумчиво покачивая большим пальцем. И вдруг подпрыгнула. На полу лежал золотистый тюбик длиной с ее мизинец. (За годы, проведенные в темноте пещер, Рука научилась не только светиться, но и думать без головы, и разбирать очертания предметов без глаз.) В тюбике оставалось порядочно губной помады сочно-красного цвета, цвета крови. Дрожа от радости, Рука сняла колпачок и вскарабкалась на холст экрана. Она притихла, думая, как бы лучше составить послание, чтобы оно было коротким и гостеприимным, а главное – шло от души. Рука написала:ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!Она пробежала кончиками пальцев по буквам, чтобы проверить, не наделала ли ошибок, подумала еще чуть-чуть и приписала: «Отрубленная». Ведь гости могли не понять, что она за рука. Теперь надпись выглядела так:Рука
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!Тут Рука почувствовала, что на нее навалилась страшная усталость. Она сползла вниз и поковыляла за железную дверь в глубине сцены, через старую пыльную гримерную, вниз по гулким каменным ступеням, по коридору, затянутому паутиной, все ниже и ниже в кромешную тьму. Люди и не догадывались, что под кинотеатром «Королевский» змеились пещеры и закоулки, недоступные глазу.Рука (отрубленная)
Глава 13
Дружба Алекса и Хелен крепла день ото дня. Хелен похоронила в горшке с геранью уже три сотни таблеток. Герань чахла и сохла, а Хелен расцветала. Они катались на лошадях и купались в бассейне, а по вечерам мечтали, как отправятся в Патагонию. Они уже как наяву видели дикие земли на дальнем краю Южной Америки: озера, где купаются фламинго; горные долины, усыпанные цветами; высокие скалы с голубоватыми заснеженными вершинами. Они не сомневались, что отыщут гигантского ленивца, но спорили, что лучше: отвезти его в хороший зоопарк, чтобы показать людям, как хотел Алекс, или сфотографировать и отпустить, как предлагала Хелен. Мистер Хопгуд, как и дочь, очень привязался к Алексу, но сестра Бонифация возненавидела юного шотландца всей душой. Она чувствовала, что у нее отобрали пациента, и она вот-вот останется без работы. Так и было, ведь, если молодой дух твердо решил пойти на поправку, его ничто не остановит. Хелен совсем позабыла, какой забитой и беспомощной она была до встречи с Алексом. Тем временем строительство шло полным ходом. Четыре башни выросли почти наполовину, ворота встали на место, а подъемный мост ждал своей очереди. – Все правильно? – спросил мистер Хопгуд, когда бригадир водил их по строительной площадке. – Да. Все совсем как дома, – сказал Алекс, но мистер Хопгуд уловил нотку сомнения в его голосе. – Что-то не так, да? Послушай, я хочу отстроить замок точно таким, каким видел его в Шотландии; не стесняйся поправить, если я что-то упустил из виду. – Понимаете, все так, только уж больно ново выглядит, – сказал Алекс. – Карра стояла сотни лет, и за века в ней скопились… ну, плесень, мусор, птичий помет… Паутина, летучие мыши… даже обыкновенная пыль. Сами видите, с этим ничего не поделаешь. – Как это – ничего не поделаешь? – уязвленно спросил мистер Хопгуд. – Я заработал достаточно, чтобы позволить себе купить что угодно: и пыль, и плесень, и птичий помет. После ужина Алекс помог составить список покупок, и наутро они втроем поехали в «Сирли-и-Роулок», самый знаменитый торговый центр в Техасе. Убранство магазина ошеломляло. Не знай Алекс, куда они ехали, он бы решил, что оказался во дворце индийского магараджи. Пол был устлан пушистыми коврами, в которых ноги утопали по щиколотку; в воздухе витал аромат духов; журчали фонтаны, а в горшках цвели настоящие камелии. А товары! Там висели собольи шубы и платья из тончайшего шелка, расшитые жемчугом, и атласные пижамы с манжетами, отороченными серебром. В продуктовом отделе стоял гигантский аквариум, в котором плавали рыбы-мечи и угри. Нужно было только ткнуть пальцем, и продавец вылавливал рыбу и разделывал ее прямо на глазах у покупателя. Прочие отделы предлагали мусорные корзины, обитые норкой, микроволновые печи, которые играли гимн «Звездно-полосатый флаг», и крохотные золотые кружочки с надписями «ЕГО» и «ЕЕ», выложенными бриллиантами. Тут Алекс окончательно растерялся. – А это еще для чего? – спросил он. – Вставлять в пупок, когда загораешь у бассейна, – пояснила Хелен. Алекс был потрясен. Мистер Хопгуд казался ему правильным миллионером: когда работаешь столько, что наживаешь язву, справедливо получать много денег. Но как можно подписывать пупок бриллиантами и кутать мусор в меха, когда в бедных странах голодают дети? – Здесь как в Данлун-холле, – поделился он с Хелен. – Я тебе рассказывал, там живет леди Троттл, моя двоюродная тетя. Там тоже полно всяких дорогих бесполезных вещиц вроде табакерок и носков казненных королей. У соседнего прилавка ни с того ни с сего поднялась суматоха. Рыжеволосая дама резко выпрямилась и сшибла необъятную корзину для бумаг. Корзина накрыла ее с головой, загасив огненные волосы, будто пламя свечи. Прежде чем продавцы успели броситься на помощь, из-под корзины вытянулась рука с обгрызенными ногтями и освободила хозяйку. Дама заторопилась к выходу, волосы странным образом сползли набок. Адольфа (а это, конечно, была она) подслушала кое-что очень полезное и важное. Неделями она кружила вокруг «Зеленых лугов», что-то вынюхивала, следила за детьми и думала, как бы напроситься в гости. Теперь она нашла отличный повод. Адольфе довелось бывать в Данлун-холле! Давным-давно вместе с сестрами, когда «Блистательных Баттерс» пригласили в поместье на бал для слуг. Мисс Баттерс тогда загляделась по сторонам и уронила тромбон в аквариум с золотыми рыбками. Когда пришел черед соло на тромбоне, мисс выстрелила заблудшим мальком прямо в ботинок дворецкого. Леди Троттл долго хохотала, и Адольфа отлично ее запомнила. Ей оставалось притвориться, что двоюродная тетя Алекса попросила ее навестить племянника. Тогда им придется пригласить ее в «Зеленые луга», а уж там она не упустит случая, чтобы напроситься на шотландский бал в замке. Глаза Адольфы, спешившей на улицу, победно сверкали. Тем временем мистер Хопгуд привел детей в зоомагазин. В клетке сидел броненосец, рядом скучали два краснозадых бабуина, но животных, которые были им нужны, в магазине не держали. – «Триста пауков», – прочитал молодой продавец, и с его лица сползла улыбка. – Наверное, черных вдов, сэр? Один их укус несет мгновенную смерть. Или тарантулов, укус которых сводит с ума? – Нет, – ответил мистер Хопгуд. – Обычных домашних пауков. И обычных рыжих тараканов. И дворовых галок, все как в списке. Продавец вздохнул: – Простите, сэр, мы не занимаемся обычными животными. Вот если бы вы пожелали одногорбого верблюда, мы бы доставили его к вашему порогу через неделю. Можно двугорбого, как захотите. Тут мы к вашим услугам. – Не нуждаюсь, – отрубил мистер Хопгуд. – Мне требуется то, что указано в списке, и не позднее первой недели декабря. – Лучше я посоветуюсь с управляющим, сэр, – сказал молодой продавец. Тут мистер Хопгуд рассвирепел и закатил скандал, как настоящий миллионер. На шум выбежал управляющий и заверил его, что весь список будет доставлен в Гранитные Водопады к седьмому декабря. – Истинно так, сэр, и летучие мыши, и ворон для шпиля, и плесень. Пускай я останусь в убытке, пускай придется перевернуть полмира, – клялся он, тряся руку миллионера. – Вот и готово, – сказал мистер Хопгуд, когда они покинули магазин. – Теперь наша Карра будет точно такой, как в Шотландии. – Кое о чем мы забыли, – заметила Хелен, подходя к стоянке. – О чем, детка? – всполошился мистер Хопгуд. Хелен улыбнулась: – А как же призраки? Алекс с надеждой заглянул в лицо миллионера. Неужели пришла пора открыть тайну замка? Но мистер Хопгуд только разволновался: – Ну же, Хелен, не говори чепухи. Разве я позволю призракам пугать мою малышку? И потом, это все сказки. Алекс вздохнул и промолчал. – Вам нравится? Угощайтесь еще, – вежливо предложила Хелен Хопгуд и скорее отвернулась, чтобы не видеть, как мисс Баттерс поглощает тоненькие тартинки с аспарагусом, приготовленные Марией. Мисс Баттерс сняла перчатки, и заусенцы искусанного пальца так неаппетитно цеплялись за хлеб, что Хелен подташнивало. Ни ей, ни Алексу мисс Баттерс не понравилась. В ней было что-то неприятное, несмотря на почтенный вид, короткую седую стрижку и очки в стальной оправе. Быть может, дама слишком назойливо поигрывала медальоном, будто внутри лежал предмет, который ей не терпелось достать и потрогать. Быть может, туфли с кружевными бантами чересчур раздавались по краям, будто она затянула ступни в узкий футляр. Но что оставалось делать, если сама леди Троттл попросила ее проведать Алекса? Пришлось пригласить мисс Баттерс на чай. – Данлун-холл очарователен, бесподобен! – восклицала Адольфа, обшаривая бесцветными глазами комнату и подмечая все, что могло пригодиться. Правильно она решила отложить похищение до переезда в замок. Только через охрану ей пришлось проходить десять минут. – Даже не сомневаюсь, – ответил Алекс. Он едва помнил тетино поместье, но не хотел спорить с мисс Баттерс. На самом деле Адольфа хотела выяснить, когда хозяева переберутся в замок. Она плавно перевела разговор на бал. Будь там мистер Хопгуд, он бы наверняка почуял неладное, но Алекс и Хелен даже не забеспокоились. Правда, Адольфа была такой неприятной, заусенцы вызывали тошноту, а плененные ступни действовали так гнетуще, что Хелен была готова на все, лишь бы только поскорее распрощаться с гостьей. – Хотите, я попрошу папу вас пригласить? – сказала она. – Вы сможете рассказать обо всем леди Троттл. Адольфа отставила чашку. Тонкие губы изогнулись в удовлетворенной улыбке. – Спасибо, дитя. Как это любезно с твоей стороны. Я лишь одинокая гостья в вашей стране, где у меня ни друзей, ни родственников, и каждый выход в свет для меня огромная радость. Тут вошла сестра Бонифация и увела Хелен на массаж, оставив Алекса наедине с мисс Баттерс. – Скажите, – торопливо начал Алекс, – когда вы были в Данлун-холле, вам не попадались на гла-за призраки? Не Зеленая и Красная леди, а настоящие? Адская гончая… викинг? Адольфа попятилась, ее глаза выпучились от ужаса. Что за шуточки? Одна вещь в мире сводила ее с ума – разговор о потустороннем и мистическом. Бомбы, искалеченные люди – это она понимала, но призраки… Фу! – Нет. Разумеется, нет, – резко бросила она. – Право же, есть вещи, которыми непозволительно шутить. Адольфа подхватила шляпу и перчатки – и была такова. Тем вечером Алекс решил написать леди Троттл.Глава 14
Обнаружив послание, призраки очень | обрадовались. – Боже правый, отрубленная рука – это так благородно, – сказал дядюшка Лоус, знавший толк в титулах и званиях. – Благороднее быть не может. Не удивлюсь, если у нее на жилах запеклась кровь и она умеет проделывать всякие фокусы. – Как приятно, что хоть тут нам рады, – сказал Крок. – Только что же мы ее не замечаем? Должно быть, она очень сильна в невидимости. Призраки наконец-то повеселели, а ведь они совсем было пали духом. «Время цветения» крутили теперь дважды на дню, фильм был семейный, и после сеанса на полу оказывалось множество жвачек и палочек от мороженого, которые прилипали к телам призраков, вызывая зуд. Поддерживать невидимость круглые сутки было очень утомительно, а Сирил так долго сидел без движения, что спертый воздух застрял в его длинном животе и рвался наружу через оба выхода. Пес очень расстраивался. И они до сих пор не придумали, как написать Алексу в Шотландию, не прося помощи у мистера Хопгуда. Они ведь дали обещание. Им было больно смотреть, как в двух шагах обретает прежнюю стать их былой дом. Восточная башня, где они обитали, была построена уже наполовину. Виднелась пыточная, а под самыми ногами призраков, под асфальтом парковки у кинотеатра, пролегли темницы, где они когда-то устраивали пикники. – Сил нет жить рядом с домом и не сметь туда войти, – сказал викинг. – Мы досмотрим стройку до конца, а затем лучше бы оставить замок и забыть о прошлом. – Почему бы и нет? – согласился дядюшка Лоус. – Мы можем стать призраками прерий. Наверняка там живет полно индейских духов. Говорил он с глубокой печалью. В его возрасте нелегко найти общий язык с духом в перьях по имени Вождь Большое Колено. Через несколько дней появилось новое послание от Руки:ВСЕ НЕ ТАК ПЛОХО, КАК КАЖЕТСЯ.Призраки, снедаемые любопытством, решили дождаться прихода Руки и поблагодарить ее за участие. Крок Тугобрюх, как самый стойкий и дольше всех обходящийся без сна, остался караулить, пока остальные спали. Ни в первую, ни во вторую ночь ничего не произошло. Но на третью ночь из-за экрана показался бледный голубой огонек… остановился… побежал вперед, и Крок различил торопливые тонкие пальцы, увенчанные окровавленной костью и сухожилиями запястья. Рука чуть не осталась запертой в подземельях, когда призраки заставили Флосси закрыть двери, распахнутые порывом гнева. Рука не знала, под силу ли ей пройти сквозь стену или железную дверь. Детей учат жизни взрослые, а у Руки не было никого, кто бы мог объяснить ей, что она стала призраком. Она осторожно потолкалась в ржавую дверь, ведущую в гримерную, и поняла, что прошла ее насквозь. Рука очень обрадовалась, узнав, что она не только отрубленная, но и призрачная. Но когда из темноты грянул раскатистый бас, она едва не выпрыгнула из кожи и уронила тюбик помады, который сжимала одним пальцем. – Добро пожаловать, о Отрубленная Рука! – прогремел Крок. Рука собрала все свое мужество. Она храбро двинулась вперед и вскарабкалась по сандалиям, по штанине, по кольчуге на волнистую и жесткую бороду призрака. Она обняла пальцами рот викинга и замерла. – Добро пожаловать, о Отрубленная Рука, – повторил Крок. Он понял, что у Руки не было ушей, и она разбирала слова по движениям губ. Рука кивнула одним пальцем, поспешно спрыгнула вниз, подняла помаду и забралась на экран. «Добро пожаловать, о могучий воин», – прочитал Крок. Знакомство состоялось. Руке, у которой долгие годы во мраке и сырости подземелья не было ни единого слушателя, не терпелось поведать свою историю, и она начала быстро-быстро строчить на экране: «В тысяча восемьсот восемьдесят первом году я была частью Артура Бретта, англичанина, приехавшего сюда в поисках золота. Большинство старателей в годы золотой лихорадки мчались в Калифорнию, но Артур обнаружил, что и здесь, в Техасе, есть месторождение, совсем небольшое. Он взял в партнеры Эрика Эриксона, и они начали копать шахту. Но Эриксон оказался негодяем. Он не желал делиться золотом и убил моего хозяина, столкнув его под вагонетку. Колеса переехали руку Артура, отрезав ее по запястье. Так я обрела самостоятельную жизнь. Остается загадкой, почему призраком стала только я, а не все тело хозяина. Таинственные происшествия не поддаются объяснению. Я осталась жить в шахте, где мокро и темно, и, по правде говоря, тоскливо и одиноко. Но что проку сетовать на судьбу». Крок проникся сочувствием к Руке. – Но где теперь эта шахта? – спросил он, наклоняясь пониже, чтобы Руке было удобнее читать по губам. «Под кинотеатром, – написала Рука. – Тоннель выходит прямо в гримерную. Там темно и страшно, но, если желаете, заходите в любое время». Крок был ошеломлен. Шахта прямо под ногами! И как они сразу не догадались – по трещинам в стенах, по таинственным тоннелям, уходившим в никуда, – что кинотеатр «Королевский» был не так-то прост. – Мы могли бы жить вместе, в зале места хватит, – предложил Крок. «Благодарю. Но долг зовет меня вернуться и отомстить за смерть Артура Бретта», – написала Рука. Помада исписалась до самого тюбика, да и Рука утомилась от непривычно долгой беседы. Она тихо уползла в темноту. Когда наутро Крок рассказал о ночной беседе призракам, они пришли в неописуемое волнение. Никто не сомкнул глаз, ожидая новой встречи с гостьей. Рука появилась два дня спустя, и призраки сразу же с ней подружились. Флосси залюбовалась голубым свечением и попросила, чтобы Рука осталась и светила ей вместо ночника. А дядюшка Лоус пришел в восторг от изысканных манер гостьи: она вскарабкалась ему на колени и кивнула всеми пальцами, сгибая их самым вежливым и грациозным образом. Сирил вначале растерялся, недоумевая, залаять ему, прогнать непонятное существо или отскочить от греха подальше. На всякий случай он тявкнул и отскочил, а потом вдруг высунул раздвоенный язык и принялся облизывать Руку. У гончих ада очень щекотный язык. Рука задрожала и завертелась, но и не подумала отстраниться. Она будто знала, что в ее жизни происходит очень важное событие. А когда Сирил закончил вылизывать Руку, при-зраки отступили назад, охваченные благоговением. Очищенная от вековой грязи и пыли, Рука предстала во всем своем великолепии. Голубые вены ручейками бежали под кожей, полумесяцы ногтей поражали своей совершенной округлостью, а веревочка на мизинце обернулась печаткой с инициалами Артура Бретта. – Сразу видно, она из хорошей семьи, – прошептала мисс Спинкс и, как всегда обращаясь к Кроку, добавила: – А не попросить ли ее написать для нас письмо Алексу? У нее чудесный почерк. Крок согласился без слов. Такое письмо можно отправить обычной почтой. Очень скоро они получат ответ! Он передал Руке просьбу мисс Спинкс, а та схватила остаток помады и опрометью бросилась к экрану. «Вы не можете себе представить, какая это для меня честь, какое счастье, – строчила Рука. – Отрубленная Рука – это неплохо, но Рука Помощи – это великолепно! Я так счастлива, что лучше может быть только месть, свершившаяся над убийцей хозяина!» Они договорились о встрече на следующую ночь, и призраки обещали захватить бумагу и марки из стола управляющего. Мисс Спинкс не удержалась и воскликнула, что Артур Бретт был, судя по всему, истинным джентльменом – уж больно храбра и отважна их новая подруга. А та, прочитав по губам ее слова, очень обрадовалась. Приятно знать, что тебя судят по делам, а не по виду. Она спускалась в шахту легко, почти что пританцовывая – как человек, который только что обрел друзей. К концу недели уборщица Милли Джонс подала заявление об уходе. Сколько можно оттирать экран от губной помады, сказала она и пошла устраиваться на работу в прачечную.Рука
Глава 15
луга внес на серебряном подносе письмо. Леди Троттл распечатала его, удивляясь, с чего это Алекс решил написать. Как все мальчишки, ее племянник не любил тратить время на письма. Ее муж был в это время в Лондоне. Содержание Данлун-холла обходилось так дорого, что сэру Яну пришлось просить в банке новый заем. Алекс писал:Здравствуйте, тетя Дороти! Вот я и в Америке. Мне тут очень нравится. Мистер Хопгуд радушный хозяин, а замок уже почти достроен. Я только беспокоюсь о призраках. Сегодня на чай приходила ваша знакомая, Адольфа Баттерс, она передавала от вас привет, только призраков моих она у вас не видела. Я так и знал, что нельзя их отпускать – то есть не то чтобы я считал, что у вас им будет плохо, – ну, сами понимаете. Как там Сирил, угомонился? А Флосси не доставляет хлопот? Пожалуйста, черкните мне пару строк, что с ними все в порядке. Заранее спасибо, ваш любящий племянникЛеди Троттл отложила письмо и задумалась. Думать было не в ее привычке, но, если дело того требовало, ей это вполне удавалось. Она вызвала дворецкого и спросила: – Филипс, тебе не попадались на глаза наши новые призраки? Те, что прилетели из Карры? – Нет, миледи, не попадались. Рад доложить, все носки лежат на местах, а в ванной сэра Яна не замечены гувернантки. – Что-то они притихли. Странно. А наши призраки на месте? Дворецкий ответил, что не замечал и их. – От наших призраков, миледи, не бывает шуму. – Как увидишь, сообщи. У меня письмо от двоюродного племянника, Макбаффа, лэрда Карры. Два дня спустя дворецкий заметил Зеленую и Красную леди в бельевом шкафу. Увидев, что к ним приближается леди Троттл, дамы попытались испариться, но их хозяйка при желании умела напустить на себя строгость. – Ну-ка стойте, – приказала она. – Надо поговорить. Где Хэл? Красавчик Хэл неуверенно возник в воздухе. Он чувствовал себя неловко. – Отвечайте, где призраки Карры, – потребовала леди Троттл. – Они были здесь, не лгите, я своими глазами видела их пару недель назад. Я хочу знать, куда они делись и почему. Зеленая леди взглянула на Красную леди, и обе дамы вновь обернулись к госпоже. – Им здесь было не место, – с натугой выдавила Красная леди. – Мы пытались научить их, как следует вести себя в приличных домах, но они не справились. Леди Троттл нахмурилась. – Кажется, это все еще мой дом, – сказала она. – Я дала им приют. Соблаговолите рассказать, где они теперь. – Мы не знаем, – сказала Зеленая леди, обмахиваясь веером. – Прекрати сквозняк, – велела леди Троттл. – Как это вы не знаете? – Мы не видели, как они ушли. Они просто исчезли. Наутро после того, как… Хэл предупреждающе кашлянул, и дама осеклась. – Наутро после чего? – грозно спросила леди Троттл. – Нам пришлось наказать собаку… когда драгоценный сэр Ян сел на дохлого хорька… Губы леди Троттл дрогнули в улыбке. Муж частенько действовал ей на нервы, и дама со вкусом хохотала, когда сэр сделал сальто в воздухе, размахивая ошметками хорька, прилипшими к его заду. – Как же вы ее наказали? – Мы отправили ее спать в коровник. А наутро они все исчезли. Никаких приличий! Даже не попрощались, а викинг забыл копье, которое нам ни к чему. Я споткнулась о него, когда летела к шкафу. Леди Троттл очень расстроилась. Она чувствовала, что ее дом не слишком гостеприимно встретил призраков. – Вы уверены, что они не обернулись невидимками? Дамы закивали. – Я крайне вами недовольна. Не то слово. Призраки Карры были вашими гостями. Их дом разрушен, им некуда идти, одно небо знает, что с ними приключилось. Вон с глаз моих, пока я не послала за священником! Призраки затихли, дожидаясь, пока леди Троттл отойдет подальше, а затем закачались от удовольствия и принялись зло насмешничать: – Слыхали, их дом разрушен! – Им некуда идти! – Найдут себе свинарник, там им самое место! Леди Троттл, не находя себе места от беспокойства, спустилась вниз и написала Алексу, чтобы объяснить ему, что произошло.Алекс.
Наверное, они вернулись в Карру и осели неподалеку. Я непременно пошлю слуг отыскать их. Мне жаль, так жаль, мой дорогой! Кактолько они найдутся, я лично позову их назад и приструню своих призраков. Да, Адольфа Баттерс… первый раз слышу. Я не знаю никого с таким именем – а я бы не забыла, ведь это очень странное имя для дамы. Должно быть, она спутала нас с фармлингтонскими Троттлами – братом сэра Яна и его женой. Только с чего тем Троттлам слать тебе привет, ума не приложу!Леди Троттл поставила точку, запечатала письмо и даже наклеила марку. Но затем она оставила его лежать среди прочих бумаг на бюро, и лишь несколько недель спустя горничная обнаружила конверт и отдала его почтальону. Тем временем Алекс продолжал верить Адольфе и ее россказням. Как же он об этом пожалел!
Последние комментарии
3 часов 17 минут назад
3 часов 28 минут назад
3 часов 30 минут назад
3 часов 36 минут назад
3 часов 37 минут назад
3 часов 40 минут назад