Если ты меня простишь (СИ) [Ольга Джокер] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Часть 1.

Зоя, Москва, 1995 год.


Я вновь и вновь возвращаюсь сюда, хотя говорю себе каждый раз, что этот был последним. Серый мрачный корпус с плесенью на стенах, колючая проволока на алюминиевом заборе. Каждый раз меня бросает в дрожь, каждый раз хочу убежать и раствориться, сделать вид, что это не мой долг и больше не взваливать на себя эту ношу. Охранник знает меня в лицо и без проблем пропускает на территорию. Я так боюсь, что в конечном итоге тоже окажусь здесь, но гоню прочь эти мысли. Чушь! У меня впереди длинная дорога, много планов и идей. Стуча каблуками, вхожу в центральный корпус и натыкаюсь на новенькую медсестру. Она улыбается, когда видит меня, а я сильнее хмурю брови и иду напролом.


Простите, Вы к кому? – ее голос звучит словно колокольчик, ласково и мелодично.


Это раздражает меня еще больше. Я хочу поскорее выполнить долг и уйти отсюда. До следующего раза.



А Вы новенькая что ли? – отвечаю грубо, потому что меня злит ее беспечность и неопытность. – Мне нужна Анна Косминина.


Ах да, простите, - она краснеет и трогает подол своего платья. – Меня предупреждали, что сегодня день посещения, но я дурная голова все забыла.


Меня забавляет ее самоирония, и я даже слегка улыбаюсь ей. Медсестра отступается назад, пропуская меня к темному длинному коридору. Цокая каблуками, продолжаю свой путь. Палаты закрыты, вокруг тихо, что очень странно. В одной руке у меня Киевский торт, красиво упакованный, в коробке с нарисованными кленовыми листьями, в другой руке новая дамская сумочка. Я купила ее на прошлой неделе в Берлине. Знаю, что она оценит и попросит в следующий раз привести ей такую же.


На двери, выкрашенной в белый цвет, написано «Палата №13». Каблуки перестают цокать, я останавливаюсь и делаю глубокий вдох, как учил меня мой психотерапевт. Поднимаю в воздух правую руку в черной ажурной перчатке, и тихонько стучу в двери. Я знаю, что мне не ответят, но  все равно каждый раз стучу. Она так учила меня в детстве. Слегка толкнув двери жмурюсь. В лицо мне светит яркое солнце. Комната залита солнечными лучами, запах неимоверно душный до рвотных позывов. Она сидит на кровати и вяжет нечто зеленого цвета. Я вижу ее улыбку, с прогнившими желтыми зубами. Лицо в морщинах, сальные волосы собраны в хвост, но некоторые пряди выбиваются и лезут в лицо. Шепчу себе под нос, что не знаю эту женщину, но чуть громче говорю:


Здравствуй, мама. Я приехала навестить тебя.


Мама гордо выпрямляет спину и зовет меня присесть рядом. Она видит, что я не хочу, но все равно заставляет. Я прохожу по узкому проему между ее кроватью и кроватью соседки. Сажусь рядом и стараюсь не дышать.


Мама, может, прогуляемся на улице? За окном прекрасная осенняя погода.


Я вру. На улице слякоть и солнце больше ни капли не греет. Ненавижу осень, и она это знает. Но вместо того, чтобы сидеть в палате психушки, я прошу ее выйти на свежий воздух.


Конечно, Зося, - говорит она тихим хрипловатым голосом.


Меня передергивает. Так называл меня только папа, забыла что ли? Я киваю и жду, когда она обует осенние сапожки и накинет серое пальто. Вдвоем мы бредем по мрачным коридорам на выход. Мне неловко, что каблуки стучат слишком сильно, и я думаю, что в следующий раз обую что-нибудь на низкой подошве. Мама берет меня под руку и сотни электрических разрядов пробивают мое тело. Медсестра на посту подмигивает мне и смотрит нам вслед.


На улице дует пронизывающий ветер, и я начинаю переживать, что мама не надела шапку. Мы идем молча, бредем по алее и не смотрим друг на друга. Я хочу, чтобы тот разговор она начала сама. Возможно, ей удастся продолжить не прерываясь? Черные волосы с серебристыми прядями колышутся на ветру и лезут ей в глаза.



Как твои дела, Зося? – спрашивает мама.


Все отлично. Все как всегда, - отвечаю я. – А ты как?


А я почти не сплю ночами, - говорит она и тяжело вздыхает. – Кажется, уже говорила тебе это. Я чувствую вину и во сне постоянно ищу мальчика.


Какого мальчика, мама? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ на вопрос.


Белоснежного. С белыми кудрями и голубыми глазами, - говорит она и пристально смотрит на меня.


Я слушаю это уже в третий свой приход сюда. Каждый раз у меня появляется все большее отвращение к ней, все больше и больше я хочу перестать приходить сюда. Я не понимаю, зачем она мучает меня все сильнее своими короткими фразами с полубезумными глазами. Она отчаянно пытается о чем-то рассказать, достучаться, но каждый раз дразнит меня и замолкает. И я не понимаю – верю ей или нет?


Часть 2.


Ира, Москва. 2015 год.


— Алло, Ира? Хочу тебя предупредить — одна из наших сотрудниц уволилась, поэтому ты берешь под свое крыло подопечную. Она новенькая, обратилась в наше агентство недавно. Учти, она дама требовательная, поэтому прошу тебя —