Артамошка Лузин. Албазинская крепость [Гавриил Филиппович Кунгуров] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (176) »
Тайны человеческие
На окраине городка, в конце Работных рядов, стояла серенькая избенка Филимона Лузина, плотника и кузнеца, храброго мужика, мастера кулачного боя. Притулилась изба сбоку крутого яра, будто ласточкино гнездо под карнизом. — Упадет, Филимон, изба-то! Упадет! — шутили соседи. — Небось, не упадет! — отвечал Филимон. На прошлой недели был кулачный бой на площади. Бились казаки городские и казаки воеводского двора с пашенными мужиками да работными людьми. Сходились стенка на стенку, бились от восхода солнца до его заката. В том бою воеводский казак Никита Злобин выбил Филимону три зуба. Стал говорить Филимон с присвистом, будто ветер-сквозняк у него меж зубов гуляет. И прозвали с тех пор Филимона воеводские казаки свистуном. Затаил Филимон злобу. Вспомнились тяжкие старые обиды на воеводу. Дал себе Филимон зарок сжечь воеводский двор вместе с воеводой и его людишками. Маланья, жена Филимона, худая, рослая женщина с усталым, бледным лицом и добрыми серыми глазами, ходила по избе, топая разбухшими сапогами; прогнившие половицы жалобно скрипели. Маланья возилась около большой — чуть не в пол-избы — русской печи, громыхала горшками, то и дело посматривая в угол, где в лохмотьях спала маленькая Палашка. Филимон валялся на печи и не выходил даже во двор: стыдно на глаза людям показаться. Пришел брат Филимона — Никанор. Маланья окликнула мужа. — Филимон, брат к тебе наведался. Филимон спустился с печи. — Что, скулу своротили? — спросил Никанор. — Отойду, мне не впервой. — То-то! Тщедушный, седенький, с кудластой бородой, Никанор не был похож на брата — широкоплечего, плотного и жилистого мужика. Глазки у Никанора маленькие, шустрые да хитрые, как у зверюшки. Из-под густых бровей они выглядывали насмешливо и добродушно. Наоборот, узкие, раскосые глаза Филимона смотрели в упор, пронизывая насквозь человека. И не зря говорили про Филимона: «Глазищи у него — огонь, так и обжигают, человеку нутро выворачивают». Филимон закашлял. — Ого, да у тебя и нутро-то не в порядках! Пей, брат, траву трилистник — трава та болезни гонит. — Пью, — сурово ответил Филимон. — Как не пить! Никанор подсел к брату, приник к уху: — Расея наша матушка в слезах и крови тонет. В леса народ бежит, в леса… — Отчего так? — Слух прошел, что великий наш государь вскипел гневом на народ и повелел рубить и правого и виноватого. Обагрилась вся Русь-матушка горячей людской кровью и задымилась в чаду пожарищ, А бояре, да царские наушники, да палачи от радостей места не найдут — говорят: «В страхе, мол, государь-батюшка народ свой держит, и то правильно делает: народу, мол, надо устрашение превеликое, а то людишки и друг друга побьют». — А народ что? — По слухам, народишко люто обиделся. Схватили озорные людишки топорики, колья да дреколья, а кто саблю острую, а кто и пищаль огневую, и пошли на государя, на бояр да на палачей государевых… А смиренные в темных лесах спрятались, живут в тихости…- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (176) »
Последние комментарии
2 часов 12 минут назад
2 часов 26 минут назад
3 часов 34 минут назад
14 часов 52 минут назад
15 часов 9 минут назад
15 часов 34 минут назад