Красивые лица [Владислава Андреевна Черкашина] (fb2) читать онлайн

- Вас осталось восемь…

Глава 5. Ботаник.

Впервые я задумалась о том, что наш одиннадцатый – Меланхолик не считается машиной в фойе.

Вместе с ним нас девять, а не восемь.

Его не бывает на жеребьевках. И вообще, он редко появляется.

Я ни с кем, кроме Рок-звезды, не дружна особо, чтобы спрашивать о Меланхолике. Но любопытство гложет.

«Топор, 23»:

- Сегодня у некоторых сдали нервы. Не хило так. Крыши и гуси полетели, весело махая крыльями… Что, я не прав?

«Медведь, 20»:

- Я чего-то не понял, что там сегодня на кухне случилось. Но скажу так. Весельчак, бро, ты не прав. Девчонкам надо уступать. Иногда.

«Рок-звезда, 27»:

- Мы в замкнутом пространстве. Уже восемь дней. Здесь нет настоящих окон. Мы оторваны от мира. То, что было сегодня на кухне – это первый сигнал. Еще немного и мы начнем кидаться друг на друга. Я считаю, в этом доме самое главное – не потерять себя. Это самое сложное испытание.

«Сахарок, 22»:

- Столько шума из ничего! Барби только и делает, что привлекает к себе внимание. Она хочет, чтобы все смотрели только на нее. Она ведет себя, как ребенок. И меня бесит… Ботаник, кажется, ею увлекся... Неужели, он – такой умный, ничего не понимает? Она разговаривает, как торгашка на базаре. Да и одевается так же. Меня от нее тошнит. Когда уже она выйдет из игры?

А на кухне случилось следующее.

Барби с первого дня на определенные продукты наклеила цветные бумажки со своим прозвищем. В это утро она, как обычно, сошла вниз, продефилировала до холодильника, открыла его. И не обнаружила «своего» безкаллорийного сока.

Начались разборки и выяснения отношений.

Оказалось, сок выпил Весельчак. Но он не придал сколько-нибудь внимания этому незначительному факту. Барби чуть с кулаками не набросилась на Весельчака. Не знаю, почему ему дали такое прозвище. Он не смешил людей. Он только издевался над всеми.

На их шум я быстро сбежала вниз. Мне казалось, так кричать могут только при пожаре. Конечно, я имела глупость высказать эту мысль вслух. И попала под раздачу от Барби:

- Торчишь целыми днями неизвестно где. И как тебя, такую мышь серую, могли на телешоу взять? Ты знаешь, что такое тени, тушь? Я молчу про гоммаж и тоники…

- Отстань от нее! – тихо, но властно.

Вошла Рок-звезда. Я с первых дней восхищалась ее умением спокойным голосом перекрывать ор толпы. Она настолько самодостаточна, что ее авторитет безоговорочно принимал каждый. И Барби – не исключение.

За час до названного события в холле я столкнулась с Меланхоликом.

- Тебе надо отсюда выбираться, - без предисловий объявил он. – Пойдем.

Он пошел по лестнице вверх. Я недоуменно продолжала стоять на месте.

- Живее, пойдем!

- Зачем?

- На месте все объясню.

Но как я могла после этого не пойти?

Мы быстро сошли с освещенных коридоров. В отличие от меня Меланхолик отлично ориентировался в лабиринтах. Знал, в какую дверь войти, а из какой выйти.

В итоге, как мне показалось, мы дошли до чердака.

Он остановился у двери с кодовым замком.

- Набери: три, четыре, восемь, пять.

Я не стала спрашивать, почему он сам не может набрать, а просто сделала.

Дверь легко поддалась. И мы очутились в комнате, куда свет проникал извне сквозь щели в потолке. Вероятно, над нами было еще пространство и сама крыша.

Вся комната плотно заставлена стеллажами от пола до потолка. Две-три люминесцентные лампы давали прохладно-синее освещение.

Много пыли, паутин. В одной оказался сухой паук. К сожалению, он расположился на уровне моих глаз.

Пока я осматривалась, Меланхолик прошел к одному из шкафов и попросил подойти.

- Видишь этот альбом? – он указал на очень толстую книгу с потрепанными краями страниц. - Здесь детальные чертежи ловушек. Возьми этот сверток, разверни на столе.

Я сделала как он просил. Обе наши головы склонились над большой схемой, ничего лично мне не дающей. Два или три ватмана склеены воедино. Карандашные линии, штрихи, волны… Черт ногу сломит, как говорится.

Черчение в школе я прогуливала. Теперь понимаю, что зря.

- Видишь? Всего три выхода: крыша, балкон на втором этаже и лаз в подвале – подземелье. С крыши спуститься проблематично. После побега Умняши, Красавчика и Крутой вдоль стены, - он указал рукой в даль помещения, - вон там сразу за окном, пропустили ток. Под балконом кустарники были, но месяц назад их оградили кованной оградой. Прыгать – опасно. Остается – подземелье. Основной ход они забетонировали, но есть лазейка в другой части…

- Откуда ты все это знаешь?

- Потом вопросы. У нас мало времени.

Снизу послышались крики. Мы одновременно обернулись к двери.

- Бери схемы и бежим.

Но ор нарастал, будто звук делали громче. Ощутим был топот этажом ниже (оказалось, так вниз спешил Медведь). Меланхолик кинулся к выходу и я следом. Забыв о чертежах.

Я вспомнила о них, будучи в коридоре, но дверь уже наглухо захлопнулась. Меланхолика не было видно. И я не помнила код.

- А, черт с ним, - плюнула я и побежала вниз.

«Барби, 20»:

- Никто здесь не воспринимает меня всерьез. А я, да, именно я! Я точно их всех победю… Или побежду? Или побежу? А...! Заберу главный приз! Да. Потому, что я – умничка и солнышко.

«Весельчак, 24»:

- Не пойму, чего она дуется второй день? Какая-та вонючая вода с «ароматом лета». И кто дает такие названия сокам? Вы видели, что там у нее в холодильнике стоит? Сто пудов, у девчонки свой продуктовый магазин. Уж не для нас, холопов.

«Сахарок, 22»:

- Меня волнуют задержки в жеребьевке. Сегодня третий день. Все кажутся такими спокойными. Не считая Барби. Она ходит и дуется на Весельчака. Пытается всех разговорить на этой почве. Выясняет, кто что о нем думает. А сама только и ждет, когда же ее начнут хвалить.

«Ботаник, 22»:

- Меня напрягают эти задержки в жеребьевке. Все ходят и молятся, лишь бы не они. Конкурсы Перчинки и Бицепса показали, что нужно быть готовым к любым неожиданностям. Мне интересно, по какому принципу происходит жеребьевка? Это не может быть хаотично. Я думаю, это происходит по принципу «мальчик-девочка» или «девочка-мальчик». Так что. Да. Я думаю, следующей будет – Рок-звезда. Она крутая. Как Перчинка. Только круче. Ее даже Топор боится.

«Топор, 23»:

- С уходом Бицепса я остался один. Победа моя. Это точно.

Большие напольные часы в одной из комнат пробили двенадцать. Мы склонялись к дню, чем ночи. Хотя биологические часы и нарушились из-за отсутствия естественного света.

Табло в фойе с характерным звуком выложило следующее имя испытуемого.

«Ботаник».

Насколько мы могли судить, основные испытания были направлены на то, что мы не умели, либо не хотели и не любили.

Ботаник был типичным «книжным червем». Понятие «спортзал» для него настолько же чуждо, как жвачка для князя Мышкина.

Поэтому его «коридор ужаса» состоял из всевозможных турникетов и тренажеров. Как всегда, цель – успешный итог.

Но если десять раз отжаться, пятнадцать раз подтянуться и сорок минут бежать со скоростью двадцать километров в час, он смог кое-как выполнить, то забраться по канату под потолок, перелезть оттуда на шведскую стенку, а с нее – обуть ходули и перейти бассейн, кишащий непонятными мошками – оказалось проблематично.

Он обливался потом. По движению губ можно было различить какую молитву он читал, каким святым клялся. И, в конечном счете, как он ругал самого себя, что «поперся» на это «бестолковое» шоу, да лучше б дома сидел.

Переступая бассейн, он поскользнулся. Потерял равновесие, стремительно полетел вниз и ударился головой о край бассейна. О самый бортик.

Я, как всегда, не стала смотреть смакующие подробности падения, точнее, смерти, Ботаника. И хотя не ясно достоверно: мертв он или жив, Сахарок искренне упивалась горем. Она начинала рыдать, стоило кому-то даже прошептать. Не Ботаник, а Альберт, Алик. И все. Сахарок начинала рыдать в три ручья, что смущало остальных. Большинство.

Глава 6. Барби.

В течение нескольких дней я донимала Рок-звезду. Умоляла научить меня искусству макияжа. Она не выдержала в итоге. А тут еще такое событие – «Дворцовый маскарад».

Рано утром Сахарок увидела объявление на доске расписаний. В специальной комнате – гримерной мы нашли наряды в поименно подписанных целлофановых пакетах.

Для внутренней подготовки маскарада давалось три дня.

«Сахарок, 22»:

- Я первая проснулась и спустилась вниз. Там было объявление о маскараде. Я всех разбудила. И мы начали готовиться.

«Барби, 20»:

- Когда Сахарок сказала, что нам здесь устроят, я вскочила с кровати и заплясала от радости. А потом мы нашли эти чудесные платья, шляпки, даже чулки с подвязками! Волшебно! Нас осталось семь. Девочек больше мальчиков. Это значит, надо поторопиться с кавалером. Я никак не могу решить, кто мне нравится больше: Медведь, Топор или Весельчак. Топор твердо решил выиграть. Я думаю, нужно держаться рядом с ним. И у него такая классная ямочка на щеке, когда он улыбается.

«Весельчак, 24»:

- Сейчас девчонок больше, чем нас, мужчин. У нас есть выбор. С кем я хочу… что? Кого бы я пригласил на танец? Ну что вы, мне не хочется никого обижать. Я с радостью потанцую с каждой. Но если серьезно, то я балдею от Рок-звезды. «Королева» ей подошло бы больше. Мы с мужиками готовим трон. Ну чтобы выбрать королеву маскарада. Хочу всех подбить проголосовать за Лику, то есть Рок-звезду.

«Топор, 23»:

- Нас осталось семеро. И скоро маскарад. Весельчак предложил выбрать королеву. Я считаю, это должна быть Сахарок – она миленькая. Уверен ли я до сих пор в своей победе? Конечно, уверен. Это даже не обсуждается, если что.

«Медведь, 20»:

- Барби, я и Малявка – здесь самые молодые. Нам нужно держаться вместе. С Барби легко все устроить, а вот Малявка – странная какая-то. Разговаривает сама с собой. Исчезает неизвестно куда и появляется чуть ли не из стен.

- Что мы делаем в подвале? – спросила я Меланхолика.

Сразу после завтрака он потащил меня вниз. Я сильно нервничала. Сегодня должна была быть жеребьевка. Могло выпасть мое имя, а я в это время в подвале брожу не понятно зачем.

- Мы идем к выходу.

- Но зачем?

- Ты до сих пор не поняла? – он резко развернулся ко мне. – Этот дом – ловушка. Живым и в здравом уме отсюда не выбраться. Чем раньше ты покинешь дом, тем лучше для тебя. Ведь у тебя есть родители. У единственной из всех участников, у тебя есть семья.

- Почему это так важно?

- Отсутствие родных, семьи – главный критерий отбора. Чтобы тебя никто не искал.

- Где-то я уже это слышала.

- Все, что здесь происходит – реально. Знаешь, как наши… Участники первого сезона расшифровали аббревиатуру «Д.О.М.»? Дом Отчаянных Молитв.

- А как на самом деле «Д.О.М.» расшифровывается?

- Дмитрий, Олег, Матвей. Три брата – основателя. Старший – Дмитрий – владелец деревообрабатывающей фирмы. Весь лес вокруг дома – его. Олег – основатель и креативный директор фирмы «Система». Новинки шпионского оборудования для массового пользования, всевозможные ловушки, капканы. Все испытания в доме – придумывает он.

Мы уткнулись в стену, и Меланхолик замолк. Он прощупал стену и попросил помочь открыть дверь. Она не была тяжелой. Но новое помещение, в которое мы попали, мне совсем не нравилось. Мрачно-зеленоватое освещение. И сырость.

- А младший?

- Что?

- А младший – Матвей?

- Владелец телеканала и главный продюсер этого шоу.

- Понятно.

- У них нет семей: жен, детей. Вряд ли есть подружки. Десять лет они конструировали этот дом. Сейчас их труд окупился сполна.

- За счет чего? Я думала, здесь только траты. Посмотри на эту махину! Это ж не дом. Это целый особняк. Или даже дворец!

- Ты ошибаешься. Траты значительно меньше прибыли. Дизайнерская одежда, эксклюзивная мебель, первоклассная еда – все это реклама поставщиков и спонсоров.

Одежда.

- Сегодня же будет маскарад! – вспомнила я.

- И что?

Я поразилась его безразличию.

- А то. Получается, мне ты помогаешь сбежать, а как же остальные?

Из-за угла появился Смерч. Меланхолик пропустил мой вопрос мимо ушей и радостно почесал пса за холкой.

- Меланхолик, - громко окликнула я, - нечестно спасаться вдвоем. Если тут так опасно, как ты говоришь, то мы обязаны помочь другим.

Он плавно выпрямился и посмотрел на меня. Пристально и раздраженно.

- И почему в этот раз меня можешь видеть ты, а не какой-нибудь умный взрослый человек?

- Стоп, стоп! – вспыхнула я, задетая за живое. - Я не дура.

- А я это и не утверждал.

- И что значит, могу тебя видеть?

- Пораскинь мозгами, мелочь.

- И ты туда же. Все упрекают меня мои возрастом, снобы старые.

Парень несколько минут молча изучал меня. Губы поджал. Размышлял, наверное, что со мной делать.

- Ты не смотрела первый сезон, да?

- Мне родители не разрешали.

- А второй?

- Часть одной из последних серий.

- То есть ты ничего не знаешь.

- Чего не знаю?

Он посмотрел себе за спину. Ласково потрепал пса и позвал:

- Пойдем, познакомлю тебя с Белозубым.

- С кем?

- Аля, - не выдержал парень, - просто иди за мной.

Хорошо. Я сдалась. Без особого энтузиазма поплелась за ними – Меланхоликом и Смерчом.

Мы прошли небольшой подкосившийся тоннель и вышли к бассейну. Теперь понятно, откуда сырость и зеленоватые оттенки – отсвет от плиток. Но вот откуда мерзкий гнилой запах? Я огляделась по сторонам. Грязновато, не более.

- Он наполнен черной икрой.

- Почему ее не уберут, она вся скисла.

- В доме проведена вентиляция, вытяжки и кондиционеры плюс ароматизаторы воздуха. Почему не убирают? Потому что любят смотреть.

Парень подвел меня ближе к краю бассейна. Не знаю, какой он глубины и кто его делал. Но даже в таком виде, он шел не вниз, а вверх. То есть край его был мне по грудь.

- На что смотреть? И кто любит?

- Братья – основатели. На что? Приглядись.

Я как могла напрягала зрение, но тщетно. Тогда Меланхолик вздохнул и подошел к бортику с другой стороны.

- Смотри! – велел он.

И, Боже мой, я увидела.

У меня перехватило дыхание.

Сжало глотку.

Спазм.

И без особых усилий весь завтрак выплескался на пол рядом с бассейном.

Меланхолик равнодушно наблюдал мои мучения. Помочь не стремился. Утешить – нет. Успокоить – нет. Ни одного доброго слова. Девушке при нем стало плохо, а он молча наблюдал.

- Извращенец, - прошипела я, вытирая рот тыльной стороной ладони.

- Я хочу тебе помочь, - вздохнул Меланхолик. – Кто-то должен все это прекратить. Три сезона. Полтора года. Тридцать человек. Включая пока живых, всего двенадцать – живы. Они любят извращенную смерть, им нравится смотреть. Не обращала внимания, как только погибает участник, минут десять его фотографируют камеры с разных ракурсов.

Я уставилась на парня снизу вверх и не верила своим глазам. И ушам тоже. Он утверждал, что все здесь настоящее, никаких подделок. И тело в бассейне с черной икрой – тому подтверждение.

- Как он, - я кивнула на бассейн, - там оказался?

- Это Белозубый со второго сезона. Он был тщеславным малым. Как и все, верил в свою победу. Считал себя элитой. Строил из себя «золотого мальчика». Ему предложили съесть всю эту икру. Черная икра осетра. Куда элитнее?

- И чт-то с ним случилось?

- А ты не видишь? Захлебнулся. Если тело остается в хорошем качестве, а не разрублено на мелкие куски, то они его не убирают. Им нравится смотреть. Комнаты закрывают. Подстраивают температуру, и гниение замедляется.

К своему ужасу я держалась за бортик бассейна. Мне все еще было дурно.

- Но я не понимаю… Как ты все еще жив?

По всему его виду стало ясно: этого вопроса он и боялся. Надеялся не услышать.

Сверху громко задвигали мебель. Потолок задрожал. Местами посыпалась штукатурка.

- Нужно вернуться. Маскарад скоро.

И не желая слушать возражений, я по памяти поспешила назад.

«Барби, 20»:

- Это может быть лучшая ночь в нашей жизни! В моей – точно. Мы с Сахарком постарались на славу. Она сделала классные коктейли, а я… Я сделала нам всем первоклассный макияж. Медведь и Весельчак подбирают нам веселую музыку. Мы собираемся протанцевать всю ночь напролет. Я – точно. Хи-хи-хи.

«Рок-звезда, 27»:

- Все мероприятие мы решили поделить на два этапа. Первый – танцевальный. Будет проходить внизу. Для этого наши верные джентльмены отодвинули всю мебель к стенам. Девочки приготовили напитки и легкую закуску. Второй – расслабляющий. На втором этаже рядом с нашими комнатами есть премилая студия. Мы открыли ее только сегодня и это было просто: вау! Она стилизована под салон девятнадцатого века. Натанцевавшиеся и усталые смогут получить там чашечку крепкого кофе, тихую расслабляющую музыку. Отдохнуть и поболтать ни о чем.

«Сахарок, 22»:

- Мы с Барби готовим нижний этаж, а Рок-звезда и Малявка украшают тот салон на втором этаж. У них интересная идея. Мне не терпится увидеть, что получится в итоге… И я очень скучаю по Ботанику. Надеюсь, когда все закончится, мы встретимся с ним вне стен дома. Надеюсь, Перчинка не сделает это раньше меня.

«Топор, 23»:

- Пока девчонки все готовили, мы с парнями перетаскали мебель. Мы быстро управились и пошли сыграть в баскетбол. Это очень разозлило Барби и она опять накинулась на Весельчака. Хотя мы все трое там были. Я думаю, она в него влюблена, поэтому всегда к нему придирается.

«Медведь, 20»:

- Я очень удивился, мы только вышли из спортзала, собирались пойти все в душ. И тут, вдруг, подлетает Барби и начинает орать на Весельчака. Мы с Топором уверены, она в него просто втюрилась. Если что, Весельчак, бро, я на твоей стороне. Будь спокоен, бро, девки все нервные.

«Малявка, 16»:

- Я испугалась, когда услышала крики снизу. Мы с Рок-звездой подумали, что-то случилось… Ну, мы ошиблись.

«Весельчак, 24»:

- Барби всех перепугала, когда начала на меня орать. Я только посмеялся. Нельзя серьезно относиться к истерикам.

К восьми часам все и всё были готовы.

На мне было платье в пол – цвет слоновой кости с серебристой отделкой. С обилием рюшечек, оборок и кружев. В реальной жизни я бы никогда в такое не вырядилась. У меня у одной были длинные рукава.

- Полный винтаж! Total look! – присвистнула Сахарок. – Ты смотришься круто, даже не сомневайся.

Рок-звезда сама нарисовала мне свои знаменитые стрелки – от глаз до висков. Я с восторгом взирала на своего идола. Ловила каждое ее слово, наставление, напутствие, рекомендацию.

Рок-звезда в выборе наряда себе не изменила. Строгое кожаное платье до щиколоток, не вяжущееся с общей тематикой маскарада. Но вот она застегнула на шее накладной воротничок, и он добавил ее смело-грубому образу утонченности.

Сахарок и Барби долго сражались за свои наряды. За день они столько раз их перемерили, что забыли где чье. В итоге Барби облачилась в платье в стиле Марии-Антуаннеты, только со слишком короткой юбкой. А когда она попыталась сделать ее еще короче, то и вовсе стала похожа на французскую куртизанку. Но Барби нравилось выставлять свое тело на показ. Чулки в крупную белую сетку делали ее ноги похожими на сардельки в сеточках.

Конечный выбор Сахарка поразил многих. С подходящей укладкой волос и макияжем она стала вылитой тургеневской барышней. Или барышней-крестьянкой.

При взгляде на них мне стало ясно одно: девушки очень серьезно отнеслись к шутке о «королеве бала». Ведь не могли это придумать серьезно.

Мы вчетвером спустились вниз.

«Весельчак, 24»:

- Когда девчонки спустились, у меня отпала челюсть.

«Медведь, 20»:

- Девчата превзошли себя. Это точно.

«Барби, 20»:

- Мы остановились на лестнице. Нас фотографировала камера над входом. Сахарок и Малявка шли первыми. Но я точно знаю, что я красивее всех. Мальчишки так на меня и уставились. Если я бы сделала юбку покороче, как хотела изначально, эти истуканы рухнули бы в обморок. Мне с детства все говорили какая я красивая. Надеюсь, мои родители смотрят это шоу. Эй, вы, неудачники, посмотрите, какую красавицу-дочь вы бросили! Ломайте руки теперь. Я – звезда! Я - краше всех! Меня одну здесь ждет успех! Ха-ха-ха-ха. Вы просекли? Я придумала речь заранее. Меня недооценивают. Но я еще покажу себя. Обещаю. Хи-хи-хи-хи.

«Топор, 23»:

- Что больше всего меня удивило? Кто? Да, Малявка. Прям, неожиданно так. Я не сразу ее узнал. Выглядит она сногсшибающе… Но она все равно странная. Вот с Барби и Сахарком все просто и понятно. Такие крошки мне по нутру.

Шутки ли ради решили наши товарищи устроить не хаотичные танцы, а все в том-то же царском стиле. Менуэт. И откуда они знают, как его танцевать?

Моментально сложилось три пары, и я осталась одна. Ну, конечно, я просто для всех слишком молода. А они встали ровно в ряд и под музыку из динамиков пустились в великосветский танец позапрошлого века.

В общую залу из холла вошел Меланхолик. Он быстро оценил обстановку.

- Тебя никто не пригласил?

- Я для них – дитя. Больно они мне нужны.

- Я бы пригласил тебя…

- Но?

- Но только без прикасаний.

- Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но сойдет и так.

Вклиниваться в гармонию трех пар не хотелось, поэтому мы подождали, пока сменится композиция. Чуть в стороне от остальных пар, мы так же заняли позицию. И как только заиграла новая мелодия, Меланхолик отвесил мне поклон. Я не осталась в долгу.

Весело и беззаботно мы протанцевали (в основном, вальсировали) до полуночи. Едва часы пробили двенадцать раз, как вся наша компания поднялась наверх в салон.

- Кофе, чай? Что-нибудь покрепче? – Рок-звезда приняла на себя роль хозяйки дома, как в старину.

Сахарок присела на софу, рядом с ней рухнул Топор, весь вечер не покидавший ее. Неподалеку Рок-звезда завела умную беседу с Весельчаком. Медведь отошел по своим делам, а Барби разглядывала мазню, то есть картины, на стенах. И совсем в стороне от всех сели за столик мы с моим кавалером.

- Кто-нибудь понимает, что здесь нарисовано? – наконец не выдержала Барби.

Она развернулась к остальным и взгляд ее упал на балкон.

Июнь. Жара.

По неизвестной нам причине, балкон оказался открыт. Но никто почему-то до поры до времени не обратил на это внимание. Пока не заметила Барби.

На экране крупным планом детское счастливое лицо Барби. Она смотрела на балкон, как завороженная.

- Смотрите, снег! – воскликнула она. – Невероятно! Волшебно! Снег в июне! Да вы посмотрите!

Она, как загипнотизированная, медленно подошла и замерла у самого порога на балкон. Замешательство длилось секунду-две и быстрыми шажками, она вспорхнула туда.

Камера выделила доски, на которые она наступила.

Одна доска.

Перенос веса и в следующий же миг Барби улетела с балкона в буквальном смысле.

Наши растерянные лица.

Сахарок мигом кинулась туда, где только что стояла Барби. Топор не отставал от нее ни на шаг.

- Замрите! – воскликнула Рок-звезда.

Мы медленно подошли к балкону. Сахарок била крупная дрожь, она не могла оторвать взгляда от чего-то внизу.

- Он-н-на т-т-там, - вся дрожа, со слезами на глазах оповестила Сахарок.

- Не двигайтесь, - тихо скомандовала Рок-звезда.

Топор недоуменно смотрел на нас.

- В чем проблема? - спросил он хмуро.

- Вы встали на механизм катапульты, - догадался Весельчак.

Топор крепко обнял рыдающую Сахарок. Она уткнулась ему в плечо и заплакала еще громче.

- Как же нам их спасти? – задался вопросом Весельчак. – Ничего в голову не лезет.

- Может, им просто прыгнуть сюда? – предложила я, чем обратила на себя внимание.

- Это идея, - согласилась Рок-звезда, - но нужно довести ее до ума.

Переговорами да уговорами удалось относительно успокоить Сахарок. Так что они смогли с Топором одновременно спрыгнуть со смертельной доски. Как только они запрыгнули в салон, двери балкона резко и шумно захлопнулись.

- Здесь где-то однозначно есть режиссер, - судорожно вздохнув, выдала Рок-звезда.

Сахарок только пуще разрыдалась.

«Топор, 23»:

- У Сахарной нашей сдали нервы. Ну увидели мы типа труп там внизу. Но ведь он же не настоящий! Я уверен, Барби - цела и невредима. Она больше не участница шоу, велика потеря. На одного меньше – лучше.

- Теперь понятно, зачем они кусты роз прикрыли острыми решетками, больше похожими на копья, - задумчиво вспомнил Меланхолик.

Я только открыла рот спросить, откуда он столько знает, но мне помешал прискакавший, запыхавшийся Медведь. Он перепрыгивал ступеньки, спеша сюда.

- Народ, я там внизу только что увидел новое имя. Мы, видать, пропустили, когда случилась жеребьевка.

Никто не проронил ни слова. Сахарок на мгновение прекратила рыдать и опухшими глазами посмотрела на парня.

- Там написано: «Барби», - сказал Медведь, переводя взгляд с одного ошарашенного лица на другое.

Глава 7. Топор.

«Медведь, 20»:

- Все давно замечают, какая странная Малявка. Этот дом кардинально сдвигает людям крыши. С каждого сезона кто-нибудь попадает в психушку. Я в их числе не окажусь. А вот Малявка – сто пудов.

«Сахарок, 22»:

- Когда это случилось с Барби, - ее голос дрогнул, - и я увидела ее своими глазами… Я готова опять разрыдаться, не могу остановиться. Только Топор и я видели ее тело там, внизу, на решетках. Но каждый всплакнул. Каждый! Кроме Малявки. Мне кажется, люди начинают верить, что здесь все реально. И я тоже верю. Мне кажется, Малявка – единственная кто пока в трезвом уме. Хотя она и болтает сама с собой, но кто из нас без странностей?

«Весельчак, 24»:

- Уход Барби для всех оказался шоком. Уже два дня Сахарок ходит с опухшим лицом. Топор очень мрачный. Медведь – растерянный. Рок-звезда не вылазит из библиотеки. Где шляется Малявка? Понятия не имею… Что будет с нами дальше – представить не могу.

Для очередной фотосессии нам открыли новую комнату. Она была большая, как амбар. Подиум с троном по середине. Сорок фотокамер напротив.

- Для чего так много? – удивился Медведь.

- Они собираются сделать фотографии 3D, - ответила Рок-звезда.

Весь реквизит, как обычно, подписан.

- К чему им столько снимков? – не унимался Медведь.

- Им нравится смотреть, - не подумав, ляпнула я.

Любимая фраза Меланхолика, бродившего где-то в стенах и потайных комнатах дома.

Люди впервые посмотрели на меня, как на эксперта. Эксперта, который говорит на непонятном языке.

- Откуда такие выводы? – деловито поинтересовался Весельчак.

Я замялась.

- Мне просто так кажется.

- Не приставай к малышке, - велела Рок-звезда, оторвавшись от созерцания двух корон. – Лучше быстрее переодевайся. Здесь инструкции, какие сюжеты они хотят видеть. Мы с тобой первые, Весельчак.

Я даже не успела поблагодарить Рок-звезду. Она с первого дня за меня заступалась.

Удивительно, как один человек может поднять столько шума. Для Сахарка это было не сложно. Она носилась туда-сюда в одном нижнем белье, нисколько не обращая на это внимания.

Рок-звезда села на трон. Его красная бархатная обивка отлично сочеталась с ее бордовым одеянием. Весельчак в кожанке и джинсах встал позади нее. Не знаю, что чувствовала Рок-звезда, но с короной на голове и прямой осанкой, она держалась как истинная королева. Весельчак же крутил свою (мужскую) корону в руке. И, разумеется, он ухмылялся.

«Весельчак, 24»:

- Мы с Ликой, то есть Рок-звездой, шли первыми. Я, как всегда, не волновался, ведь я всегда отлично выхожу на фотках. А вот наша звездочка сегодня стала королевой. Она сесть не успела, как тут же выпрямилась, нос задрала, подбородок кверху. И презрение во взгляде – по-моему, это было супер.

«Рок-звезда, 27»:

- Говорят, сцена развращает. В свое время моей группе удалось этого избежать. Но когда я сегодня села на трон… Нечто потрясающее, незабываемое! Я почувствовала, весь мир - у моих ног. Мне не хватало жезла и скипетра. Я словно ожила.

Услышав с экрана спокойный, размеренный голос Рок-звезды, я невольно вздрогнула. У нее поразительная манера: растягивание слов, надменный взгляд, непроницаемое, прохладное лицо. И невероятно, тысячу раз невероятно, красивое лицо. Как у всех участников. За исключением меня, разумеется.

Они сделали с десяток кадров. Менялись местами, призывали других сфотографироваться с собой.

Так на одном кадре я сидела в ногах короля, коим был Топор. Он не мелочился и облачился в предложенную мантию, отделанную горностаями. Истинный король. Справа на ручку трона присела Сахарок. Несмотря на все переживания, перед фотокамерами она не убивалась горем.

Удивительно, но никто ни разу не улыбнулся. И не плакал, что тоже хорошо. Лишь пару раз усмехнулся Весельчак. В основном же, все настолько прониклись духом царских переворотов, точнее все же, нарядов, что каждый держал марку.

Это была последняя фотосессия, где мы были командой. И где есть групповые фотографии.

«Сахарок, 22»:

- Время идет.

И все. Минут пять она пристально смотрела в камеру. Затем встала и ушла.

«Топор, 23»:

- Мы сегодня фотографировались. Я был лучшим королем – это точно. Но кажется, что-то между нами всеми изменилось. Я не поэт, но в стихах это бы назвали – кошка пробежала. Или тень… В общем, не знаю, я ж не поэт. Но что-то точно изменилось. Сахарок уже несколько дней очень хмурая. И жеребьевка задерживается. Это тоже нервирует. Весельчак – почему его так назвали? У него нет чувства юмора. Но он пытается шутить. Один раз даже я улыбнулся. Но это была старая глупая шутка.

Сахарок действительно изменилась. Тень пролегла на ее лице. Она больше не красилась обильно, как раньше. И за день не переодевалась по семь раз, как раньше. И как раньше, она больше не мудрила со своими волосами. Не уверена, чтоб она их мыла каждое утро, как раньше, разумеется.

Все, что было ей необходимо, на мой взгляд, так это как можно быстрее покинуть дом.

С Меланхоликом мы столкнулись у лестницы на втором этаже.

- Я как раз искал тебя.

- Зачем?

- Не отпускаю надежды уговорить тебя сбежать отсюда.

- Тебе лучше с таким предложением к Сахарку. Она точно свихнулась.

- Но она меня не видит.

Я спустилась на две ступеньки и остановилась. Постепенно до меня дошел смысл его слов. Я обернулась, не веря своим ушам. Смерч тыкался мордой в ладонь хозяина, просил ласки. Меланхолик с непроницаемым видом смотрел на меня.

- То есть, как это не видит?

Я крепче вцепилась в периллу, голова слегка закружилась.

- Неужели ты еще не поняла? Они тебя потому и взяли: ты заявила, что можешь видеть привидения. Вот мы со Смерчом стоим перед тобой.

Поняв, что от хозяина толка не будет, пес сел рядом. Свесив язык, с улыбкой смотрел на меня, временами поглядывая на хозяина. Все же он и сел четко под рукой, чтобы мимоходом, но его погладили.

- Я бы никогда не подумала, что ты – призрак. Теперь понятно, почему все меня за чокнутую принимают и странно косятся, когда я разговариваю с тобой. Но ты не можешь быть мертв! А как же Смерч?

Меланхолик перевел грустный взгляд на пса и, наконец-то, погладил того по макушке.

- Он мой верный друг, как при жизни, так и после.

- Но как?

- Как ты можешь меня видеть? Не знаю. Сам удивился, когда ты со мной заговорила.

- А кто-нибудь еще тебя видеть может?

- Мой брат видел. Я помог им сбежать.

- Твой брат?

- Максим – Храбрый. Из первого сезона.

- Ты помог им сбежать… Но он попал в психбольницу, а вторая девушка вроде как спилась и доживает свои последние дни, как я поняла.

- Это правда, Эвелина – Трезвенница не выдержала нагрузки. Она начала пить уже здесь. Полбара опустошила. Алкоголь заглушает боль.

- Я боюсь, Сахарок тоже начнет пить. Она очень странная в последние дни.

- Она смирится, если выживет.

- Нет. Я не верю. Это просто ш-ш-шо-о-оу.

- Это не просто шоу. Это реальная борьба. Из вас пока никто по-настоящему не боролся. Поэтому так легко умирали. Если ты хочешь выжить, тебе надо сбежать.

- Я не могу одна.

- Боишься? На дворе лето, не зима. Значит, не замерзнешь.

Во входную дверь постучали. Я быстро сбежала вниз и, на удивление, быстро отворила дверь. На пороге стояла очень красивая девушка, блондинка. Немного потрепанная, да и в волосах веточки-листочки, но все равно красивая. На меня она не обратила внимания, заглянув за плечо, расплылась в улыбке.

- Меланхолик! – мелодично воскликнула она. – Я вернулась!

Я обернулась. Смерч как раз подбежал к незнакомке и стал облизывать ее исцарапанные пальцы, что вызвало ее переливчатый звонкий смех.

Дверь громко захлопнулась. Из общего зала выбежал Медведь.

- Ты открыла дверь? – спросил он меня. – Как? Я несколько раз пробовал, ничего не получалось.

Я пожала плечами и посмотрела на неизвестную. Смерч ее признал, да и Меланхолик спустился и обнял ее.

- Ох, Меланхолик, - судорожно вздохнула она. – Я сбилась со счету, сколько дней бродила по лесу. Это ужасно, - всплакнула она, - ты посмотри, в каком я состоянии. Все это время мечтала поскорее принять душ да сменить одежду. Как я рада, что смогла найти дом. Мне было так страшно одной в лесу.

Меланхолик ободряюще гладил ее по спине и выслушивал тираду, сошедшую в шепот. Маленькая змейка кольнула меня в груди. Вот бы и меня кто так обнял. Но дедушки больше нет, а маме не до объятий.

Медведь нахмурился, что-то буркнул и ушел в зал. Я посмотрела ему вслед и вздохнула. Все верно, он этой милой сцены не видел. А, значит, я по-прежнему чокнутая.

- Конфетка, - Меланхолик отодвинул от себя блондинку, - познакомься с Алей.

Я неуклюже улыбнулась.

- Это ее прозвище?

- Нет. Прозвище – Малявка.

- Оно ей подходит, - и она тут же повернулась ко мне спиной. – Ну же, где все остальные? Только предупреди Броню, на этот раз я ему не поддамся. Я точно выиграю.

«Я точно выиграю», - так говорят все в этом доме. Будто это мантра какая.

«Медведь, 20»:

- Я ел чипсы, когда услышал хлопок. Малявка как-то смогла открыть дверь. Я спросил как, но она не сказала. Уставилась на стену. Помешанная. И Сахарок в последние дни меня тоже пугает нехило.

Меланхолик исчез. И Смерч. И их подруга – Конфетка.

А жеребьевка выдала наконец-то имя.

«Топор».

- Эй, Давид, там выпало твое имя, - сообщил Весельчак, войдя в спальню парней.

- Что?

- Серьезно. Иди посмотри. Ты следующий.

Топор вскочил с кровати и в долю секунды оказался внизу. На табло действительно значилось его прозвище.

«Медведь, 20»:

- Я был на кухне, доставал газировку из холодильника. Сахарок что-то готовила. Но нож взяла чересчур большой, и я ей сказал об этом. Она посмотрела на меня. И чес-слово, у меня мурашки по спине пробежали. Это была не Сахарок. Не та девчонка, к которой мы привыкли. Она так сжала нож, что у нее пальцы побелели. Я позвал ее по имени. Говорю: «Кариночка, все хорошо? Ты как себя чувствуешь?». Но она меня точно не слышала. Поперла прямо на меня. Я еле успел отскочить в сторону.

«Весельчак, 24»:

- Кто-то крикнул: «Топор, берегись!». Я ничего толком не успел разобрать. Я только спустился. И… Вдруг, вижу Сахарок с огромным ножом. У нее вся майка была в крови, я очень за нее испугался. Думал, она поранилась, а она…

«Рок-звезда, 27»:

- Что мы все сейчас чувствуем? Мы растеряны. Мы думали, мы все – друзья. Мы в одной лодке. Один, то есть, одна из нас оказалась убийцей. Я схватила Малявку в охапку и мы перебрались в спальню парней. Не знаю, что нашло на Сахарок. Пока прошли только сутки… Но мы все ее избегаем.

Глава 8. Сахарок.

Как ни странно, Конфетка оставалась в том же наряде. Меланхолик объяснил ей, кем она теперь является. И пусть не сразу, но девушка училась привыкать.

- Как жаль, что больше никто, кроме этой, - она разочарованно махнула на меня рукой, - не может меня видеть. Ведь я просто прелесть, правда, Димочка?

- Ты помнишь мое имя.

- Конечно, помню, - засмеялась она, - а ты помнишь мое?

- Майя, - немного удивленно ответил он. – Но я стал забывать свое имя.

- Тогда не буду называть тебя Меланхоликом, хотя ты и есть он.

Я молча наблюдала их шутливую перепалку. Уже не обращала внимания, как на меня косился Медведь, а Весельчак даже шуточки отвешивал.

Иногда я жалела, что остальные не могут видеть эту пару. И пса. Милого, чудного пса, взявшего себе за правило бегать за мной и упрашивать погладить. К сожалению, кроме прохладного воздуха я ничего не ощущала.

- Если ты сконцентрируешься на нем, - посоветовал как-то Меланхолик, - то сможешь почувствовать, как и меня.

Потому, пока Меланхолик и Конфетка болтали ни о чем, я концентрировалась на Смерче, пытаясь ощутимо его погладить. Но я упустила тогда из виду, что камеры активно концентрировались на мне. В дальнейшем эти записи, где я глажу воздух, будут использованы против меня. Но не сейчас.

Сахарок спустилась в общий зал. Она не видела ни Меланхолика, ни Конфетки. Потому без видимых усилий прошла сквозь Конфетку на кухню.

- Ой, - пискнула Конфетка, - к такому я не была готова. Но как же так, Димочка?

Пока он шепотом увещевал красотку, вторая – телесная - шла на меня. У нее был очень растерянный вид, словно меня она тоже не видела. Она не понимала, где находится. Много хмурилась, открывая ящики.

- Что за черт, - выругалась Сахарок.

Я прижалась к стене и старалась не дышать.

- Где они? – спрашивала себя Сахарок. – Куда они делись?

Не знаю, что она искала, но явно не нашла. С шумом захлопнув последний ящик, девушка развернулась и заметила меня.

- Малявка, - резко обратилась она, - ты не видела здесь бутылек с оранжевыми капсулами? Это очень важно.

- Н-н-нет.

- Только не ври мне, - предупредила тихо и зловеще, - ты видела мой бутылек?

- Нет. Честно. Но если увижу, тут же тебе принесу.

- Обещаешь?

- Да.

Ее это немного успокоило. Сахарок последним рассеянным взглядом обвела кухню и зал. Кивнула Меланхолику и Конфетке и не спеша вышла.

- Она нас заметила? – первойпришла в себя блондинка. – Она нас заметила! Димка, она точно смотрела на нас! Это ж здорово!

- Нет, - нахмурился Меланхолик и перевел взгляд на меня. – Это совсем не здорово.

- В смысле?

- Если она нас видит, то очень близка к смерти.

Настал мой черед открывать новый материк.

- Я что, тоже близка к смерти?

- Нет. Ты другое дело. Даже не думай умирать. А вот Сахарку сейчас нелегко.

- Я могу с ней поговорить, - предложила Конфетка, - я так давно не болтала с человеком на одной волне. Не в обиду тебе, Димочка, но ты все-таки мальчик. А она, - опять этот разочарованный взмах рукой, - еще совсем ребенок.

Радостная Конфетка упорхала следом за Сахарком. Даже неинтересно о каких дизайнерах и шмотках они будут разговаривать.

«Сахарок, 22»:

- Я чувствую это, - слезы в глазах. – Я схожу с ума. – Первый всхлип и судорожный вздох. – Я путаюсь во времени. Я забываю куда кладу вещи. Я потеряла свои таблетки. Они помогают мне уснуть и не видеть кошмаров. Спать без снов. Сегодня я проснулась вся в поту. Мне снился жуткий кошмар. Будто я убила Топора. Я его не видела уже почти четыре дня или больше, я никого не вижу. Сплю целыми днями. Не знаю, где мои таблетки. Куда они могли деться?

- Это психотропное, - Рок-звезда едва взглянула на название. – Очень сильное.

- Не удивительно теперь, чего у Карины крыша съехала, - хмыкнул Медведь.

- Аля, - обратилась ко мне Рок-звезда, - как давно и сколько она их принимает?

- Я ничего не знаю.

Это была правда. Да и таблетки я нашла совершенно случайно. Их нашел Смерч и показал мне. Они завалились за один из диванчиков. Пес пробовал гонять бутылек по полу, но без особого успеха.

- Мы не должны допустить, чтобы она принимала дальше.

Все единогласно согласились с Рок-звездой.

Но уже к вечеру третьего дня мы получили вердикт на табло. Точнее, вердикт получила Сахарок.

Девушка с непониманием читала свое прозвище, пока до нее не дошло. Или пока Конфетка не объяснила, в чем дело.

- Самое главное, не бойся, - заверяла Конфетка Сахарок, - смерть вообще не страшна. Зато на веки останешься красивой.

- Я встречу Барби и остальных?

- Конечно! Мы их найдем! Я полтора года ходила по лесу, но нашла вас. Нашла Меланхолика, и тебя, Сахарок. Ты очень хорошая. Как только ты умрешь, мы будем с тобой подругами на веки. – Она глупо захихикала. – Разве это не здорово?

- Это очень эгоистично, Майя, - упрекнул Меланхолик. – Мы должны помочь им выжить, а не умереть.

- Вот еще! – фыркнула Конфетка. – Я не собираюсь всю свою жизнь провести только с тобой, парень, и твоим псом. Девочке нужна компания. И она у меня будет.

- Сомневаюсь, что это будет Сахарок.

- Почему?

- Она безмолвная овечка, добровольно идущая на заклание.

Конфетка недовольно фыркнула и скрылась в стене.

- Она тебя не напрягает? – напрямик спросила я у Меланхолика.

- Порой. Особенно сейчас, когда так одержима идеей о подружке. Извини, нужно ее догнать, чтоб глупостей не наделала.

- Разве дух может?

- Если захочет, еще как.

Сахарок поместили в комнату десять на десять метров. Ее лицо совершенно ничего не выражало. Ни намека на страх. А ведь весь пол – небольшой (по словам Меланхолика) бассейн – наполненный всякими ядовитыми насекомыми. С потолков свешивались змеи, а по стенам бегали скорпионы.

От одного вида мне стало жутко и я отвернулась от экрана телевизора. Рисовать лютики и прочие цветочки - спокойнее.

Насколько мне известно, Сахарок не проронила ни слова. Всхлипнула один раз. Да и опустилась в бассейн покорно безмолвно.

Действовать тихо и быстро ее надоумила Конфетка. Но ожидаемую подружку не получила.

- Почему ничего не вышло? – злилась она, ходя от стены до стены. – Она ведь должна была стать призраком, как мы.

- Я предупреждал тебя, Майя, - вздохнул Меланхолик, сидевший рядом со мной. – Мы должны им помогать, а не убивать.

- Но она была мне так нужна. Даже за три дня мы успели с ней подружиться. Хотя она каждый раз забывала, что я есть и как меня зовут… И кто я.

- Это из-за таблеток.

- Вопрос, - заговорила я, - в том, кто ей эти таблетки дал. Я не помню, чтобы она пила их с самого начала.

- Этот вопрос сильно беспокоит оставшихся, верно?

- Они думают, боятся, наверное, что я тоже на чем-то сижу. Вас-то они не видят. Выходит, я общаюсь с пустотой.

- И с той старой звездой мы не подружимся, - не к месту вставила Конфетка. – Как же паршиво быть приведением! Один плюс – двери не нужны.

Глава 9. Медведь.

Вещи Сахарка исчезли так же быстро, как исчезали вещи других. Но под ее кроватью (спасибо вновь Смерчу, ставшему и моим верным другом) мы нашли записку-инструкцию. Я сразу показала ее Рок-звезде.

- Это объясняет ее действия относительно Топора. Но так и не понятно, почему она без боя, без борьбы сдалась на своем испытании.

- Ответов нам уже не узнать, - сделал вывод Весельчак.

Да. Сахарок не стала приведением, как Меланхолик и Конфетка. Новой забавой блондинки стали прогулки по подвальным помещениям, где в основном проходили конкурсы для участников первого и отчасти второго сезонов. А еще она громко пела. Жутко фальшивила, но мало кто ее слышал.

Итак, нас осталось четверо. Незаметно и стремительно.

Несколько дней мы искали с Меланхоликом лазейку для побега, но так и не нашли. Он божился и клялся, что видел ее раньше. Но помимо нас в доме присутствовал кто-то еще. Невидимый и незаметный. Заботившийся о пополнении холодильника и прочих запасов. Вероятно, этот же незаметный человек забирал вещи выбывших. Возможно, он следил за мной и знал, что я ищу. Возможно, он даже знал, что я не одна, а с привидением и его собакой. И еще была Конфетка, обозленная на свою неудачу с Сахарком.

На этот раз я сама шла наугад, а Меланхолик и Смерч шли следом. Иногда пес обгонял нас. Увлекшись каким-нибудь ароматом, он мог исчезнуть за стенами. Но быстро возвращался.

Путанный лабиринт вытек в просторную комнату. Тусклый свет проникал из окон с матовым стеклом почти под самым потолком помещений. Отсюда вела всего одна дверь. И мне было интересно куда.

Меланхолик замер посреди пыльной комнаты, оглядываясь по сторонам, словно что-то вспоминая.

Я прикоснулась к ручке двери, когда меня остановил его протест. Но остановил не надолго. Я уже видела тошнотворное зрелище, еще одно меня не испугает.

Тяжелая железная дверь с трудом поддалась. Первое, что бросилось в глаза – блестящая пыль. Маленькое зарешеченное окошко под потолком пропускало мало света, но его хватало для переливов цвета.

- Это алмазная пыль, - безжизненно пояснил Меланхолик, не вошедший со мной.

Да и я оставалась на пороге. Было очень неуютно. Особенно от вида двух мумий, покрытых этой самой алмазной крошкой.

Не знаю, сколько я так простояла. Откуда-то сверху доносилась печальная фортепианная музыка. Вероятно, мы находились под музыкальной студией, где засела Рок-звезда.

Я не могла оторвать глаз от лица, обращенного вверх. Не мумии. Две скульптуры. Возможно, мраморные. Только основа их серая, как пепел. И алмазная пыль, тонко покрывающая обоих.

Однако вскоре стало трудно дышать. Совсем близко что-то шлепнулось.

- Мы здесь не одни, - предположил Меланхолик. – Бежим!

Я не смотрела по сторонам. Только на пятки бежавшего передо мной. Вскоре он вывел нас в общую залу через кладовую, где была тайная дверь в подвал. Мгновение спустя из холла прибежал Смерч. Значит, не он шумел внизу, и Меланхолик был прав.

Некто невидимый наблюдает за нами. И ему нравится то, что он видит.

«Медведь, 20»:

- Нас осталось четверо. Победа точно за мной. Никому этот миллион так не нужен, как мне. Малявка – еще мелкая для таких денег. Рок-звезде на сцену все равно уже не вернуться, она устарела. А Весельчак… Я вообще не знаю, что он здесь делает.

«Рок-звезда, 27»:

- Я переживаю за малышку. Малявку. Она слишком юна для таких сцен. Фактически на ее глазах свершилось убийство. Мы никак не могли помочь Топору. Но каждый чувствует за собой вину.

Я шла сделать бутерброды или еще чего, когда лезвие ножа сверкнуло прямо перед носом. Нет. Я резко остановилась на входе в общую залу, которая была соединена с кухней. За разделочным столом стоял Весельчак. В его руках был большой нож. Отсветы от него меня и испугали. Молодой человек это заметил.

- Испугалась?

- Нет, - ответила я и не спеша подошла к нему. – Просто никто этими ножами не пользуется.

- Семгу удобно резать.

Сомневаюсь. Но для приличия кивнула головой.

С задумчивым видом из музыкальной студии вышла Рок-звезда.

- Роки, детка, - фамильярно позвал Весельчак, - не желаешь перекусить?

- Не называй меня так.

И, пройдя мимо, она взошла по лестнице наверх.

«Весельчак, 24»:

- Рок-звезде только двадцать семь лет, а ведет себя как старуха. Складывается ощущение, что она не из этого века. Ходит угрюмая, задумчивая. От ее вида молоко киснет. А Медведь ходит за ней по пятам, в рот заглядывает. В общем, осталось нас четверо. И с чувством юмора только я один. Ха-ха-ха.

Я забрела на третий этаж. Здесь тоже сплошные коридоры да закрытые комнаты. Но вот показалось дуновение ветерка. Я пошла на источник, и с каждым шагом он становился ощутимее.

Дверь.

Очередная закрытая дверь. Но из-под этой снизу идет ветерок.

Пришлось повозиться с ручкой, в которую встроен замок. Наконец, дверь открылась.

Лесенка на чердак, где даже отсюда было слышно, как летают мелкие предметы. Ветер не слабый.

Отгадкой на все стало круглое окно с деревянными ставнями. Они слетели с петель из-за поднявшегося ветра. В листве деревьев (растущих обильно вокруг дома) ветер разыгрался не на шутку. А по чердаку летали дощечки, гвоздики, пакеты целлофановые.

Но из окна открывался прелестный вид. Если смотреть выше деревьев. Закат в дали. В самом цвету. Говорят, такие закаты вестники жары следующего дня. Либо сильных ветров, что наблюдалось мною сейчас.

Я стряхнула выцветшие бумаги с какого-то ящика и села на него. Ветер овевал меня со всех сторон. Поднимал пыль, в куче со щепками. Но окошко в живой, реальный мир стоило любых мук.

Меланхолик шел куда-то и остановился, распознав меня.

- Как ты здесь оказалась?

- На запах пришла.

- Какой запах? – он принюхался к воздуху.

- Запах свободы, - я кивнула на окошко.

Меланхолик подошел ближе и встал рядом. Садиться не стал.

Ящик, на котором я сидела, был высокий, так что до пола ногами не доставала. Это позволяло свободно ими болтать.

Солнце садилось. Пряталось за верхушки леса.

Шум листвы. Как будто чей-то шепот. Унылый. Предостерегающий. «Оставь надежду всяк сюда входящий».

- Не могу поверить, что ты мертв, - не выдержала я.

- Извини. Какой есть.

- Но ты такой реальный. Я могу к тебе прикоснуться. Я могу тебя чувствовать.

- Это твое хорошо развитое воображение. Я бестелесен. Бесплотный дух.

Возможно, все дело в напряжении последних дней. Других причин быть не могло. Я смотрела в круглое окошко и безмолвно плакала. А Меланхолик стоял рядом и тоже смотрел в окно. Но он не плакал. Только смотрел.

«Весельчак, 24»:

- Я первый увидел новое имя на табло. Шел наверх. Было уже поздно, пора спать. И, вдруг - бац! За моей спиной заработал счетчик. Когда появилась первая буква, я был уверен, что выпадет Малявка. Но сегодня ей повезло.

«Медведь».

От сладкого крепкого сна его оторвал Весельчак.

- Медведь! Проснись же! Там твое имя, слышишь меня?

Весельчак сдернул одеяло и потянул спящего за ногу.

- Эй, бро! – возмутился тот, - а до утра это не подождет?

- Не подождет.

Когда он убедился, что Медведь уже точно не спит, то повторил заново то, что увидел. И вот тогда Медведь точно проснулся.

После рекламной паузы Медведь оказался в темной и очень узкой комнате. Не комнате, коробке метр на метр в ширину и метров шесть в высоту.

- Я не знаю, где я, - взволнованно говорил Медведь в одну из камер, - но я попробую залезть наверх. Там квадратное окно. И здесь на стенах есть поручни. У меня хорошая физподготовка и, я думаю, я справлюсь.

Впервые я слышала, чтобы Медведь говорил так серьезно.

Мы втроем сидели внизу, напротив экранчиков в общих залах. Я сидела, поджав одну ногу под себя, и сжимала руками обивку дивана. Весельчак оперся локтями на колени, подперев сцепленными руками подбородок. Рок-звезда стояла позади меня, скрестив руки на груди. Ее тревожный взгляд камеры выделили несколько раз.

- Он в газовой камере, - сообщил Меланхолик.

Они с Конфеткой только вошли. То есть он вошел, а она ворвалась, пританцовывая от бедра.

- Здесь почти ничего не изменилось, - воскликнула она, - я думала, они хоть что-то поменяют. Те же диваны, унылые стены. Даже холодильник!

- Ты не мог бы попросить ее заткнуться? – шепотом попросила я, - у нас тут напряженный момент.

Весельчак не поворачивая головы, скосил на меня подозрительные глазки. Я сделала вид, что читаю молитву во благо Медведя. Но, как выяснилось, наизусть я не знаю ни одной молитвы. Старания Петрушиной мамы прошли даром.

Медведь преодолел ровно половину, когда разглядел, что сверху выхода нет. Это не открытый люк. А выступы не просто шипы. Это трубы, по которым шел газ.

«Весельчак, 24»:

- Медведь сразу пошел не тем путем. Было видно, что он не знает, что делать. Как только появился газ, он испугался. А надо было всего-то помочиться хоть на майку, приложить ее к лицу и остался бы жив. Мой дед так в войну спасся.

«Малявка, 16»:

- Когда появился газ, я поняла, что не могу больше смотреть. И я убежала наверх. После ухода Сахарка, мы с Рок-звездой вернулись в девчачью комнату. Но теперь она кажется такой большой и пустой. Не так, как в начале, когда нас было много.

Глава 10. Весельчак.

Запах моря. Морской воды. Водорослей. Детский смех на периферии сознания. Горячий песок. Плеск волн. Пляшущие солнечные лучики. Плохоразличимые советы дедушки по строительству песочных замков.

Впервые за многие-многие дни мне приснился сон. Цветное воспоминание из прошлого.

Как сказала вчера машина, нас осталось трое.

Последующие несколько дней Рок-звезда дневала и ночевала в музыкальной студии. До нас иногда доносились звонкие, резкие звуки гитары или переливчатые от пианино.

- К Роки пришла муза, - усмехнулся как-то Весельчак.

- Она просила так ее не называть.

- Да она разве слышит?

Весельчак очень быстро сердился. Частые смены его настроения меня напрягали. Это делало его ненадежным и непредсказуемым.

«Рок-звезда, 27»:

- Я придумала несколько песен, находясь здесь. Они точно будут хитами. Когда я выйду отсюда и покажу их продюсеру, он обалдеет. Я чувствую себя удивительно. Ужасы и кошмары последних дней стали для меня колодцем вдохновения. Не помню, когда ела в последний раз. В студии есть мини-холодильник с напитками. Но это не так важно, как мои новые песни. Я наконец-то вышла из творческой комы.

Я готовила смусси, когда из кладовки появился Меланхолик.

- Вам нужно бежать.

- Согласна. Но как? Мы ведь смотрели с тобой, там нет выхода. Его нет нигде, - я вздохнула и перелила смесь из блендера в стакан. – Конфетка вернулась через парадную дверь, но я ума не приложу, как она открывается.

- Здесь становится очень опасно для вас с Рок-звездой.

- Почему ты исключаешь Весельчака?

- Он мне не нравится. Мутный какой-то.

- Разве? По-моему, он просто ничего не принимает близко к сердцу.

- Эти стены по-разному действуют на людей.

- Я заметила.

- Сегодня я нашел еще один замурованный выход. Можно попробовать его откопать. Нужно свериться с планом дома, я не уверен, куда этот выход может вывести.

- Как мы его откопаем? Ты себе это хоть как-то представляешь?

- Все, что я знаю, так это то, что тебе и Анжелике здесь нельзя больше оставаться. Мой брат с девчонками сбежал почти в последний момент. Их оставалось четверо. Искра была на своем испытании, мой брат этим воспользовался.

- Побег не много им дал…

- Ну да. Макс в психушке, Эвелина почти спилась, если уже не умерла. Конфетку ты сама видела. В лесу она от них отстала, а они слишком спешили, чтобы за ней возвращаться. Но «черный вход», через который они сбежали, быстро замуровали. Тебе в жизнь его не открыть.

- А участники второго сезона?

- Они сбежали через тот лаз, который я тебе показывал. Но его залили бетоном. Как и третий возможный ход. Как жаль, у них здесь нигде нет взрывчатки, можно бы было взорвать. И вы бы были на свободе.

- Но что она даст, эта свобода? Все, кто выжил, в психушке, не считая Пьяницы.

- Трезвенницы.

- Сейчас она такой не является.

- Можно попробовать то окно на крыше!

- Слишком высоко. Прыгать опасно.

- Да и по стенам не слезть, - вспомнил он, - там электрическое напряжение проведено.

- Ну вот. А ты хотел, чтоб мы поджарились, да?

- Нет. Конечно, нет. С вами сложнее, чем с предыдущими сезонами. С каждым разом Олег придумывает все новые извращения.

- У шоу отличный рейтинг.

- Да. Именно поэтому их надо остановить. Они убивают людей, и им это легко сходит с рук! Нельзя, чтобы это дальше продолжалось.

- И что ты предлагаешь? – я перешла на шепот, услышав шаги в холле. – Устроить переворот? Не смеши мои тапочки. Нас никто не будет слушать, как и тех, кто в психушках.

- Вообще-то, они все в одной клинике. Но тебе о ней лучше не знать.

- Не сомневаюсь.

- С кем ты все время разговариваешь? – спросил Весельчак.

Он стоял на пороге. Я, как застигнутая врасплох воровка, стушевалась и потупилась. Весельчак не спеша приближался, теребя в руке наушники-вкладыши на длинном проводе. Что же ответить? Что сказать, чтоб разбить миф о моем помешательстве? Ничего в голову не лезет. А он остановился в трех шагах напротив. Мерзкая ухмылочка искажала красивые черты его лица.

Он открыто засмеялся с издевкой в глазах. Уверена, я выглядела как перепуганная мышь. Но что за странные ассоциации, Весельчак же такой же игрок, как и я. И слова Меланхолика в его отношении ничего не значат. Нас осталось трое. Мы должны поддерживать друг друга.

- Привычка с детства. Всегда с собой разговариваю.

Он крутил непонятные жгуты из провода. Белый провод. Наушники. Где он мог их взять? В самом начале у нас изъяли все мобильные телефоны и гарнитуру.

- Да? – оскалился Весельчак.

- Как ты себя чувствуешь? – я решила перевести тему.

- Отлично! В чем твой интерес?

- Ни в чем. Ты кажешься странным.

- Не больше, чем ты.

Он негромко засмеялся и преодолел расстояние в два шага. Еще шаг и он будет впритык со мной. А мне отступать некуда. В поисках поддержки я посмотрела на Меланхолика.

- Я говорил тебе, он мне не нравится.

Как и я, Меланхолик не отрывал взгляда от неизвестно откуда взявшейся пары наушников.

- Аля, - предостерегающе произнес Меланхолик, - я думаю, тебе нужно бежать от него. Посмотри в его глаза. Он либо свихнулся, либо…

Меланхолик не успел договорить. Весельчак с проводом, как оружием удушения, сделал выпад ко мне и моей шее. Я успела пригнуться и отскочить в сторону. Ударилась о стол боком, но жизнь важнее.

Я кинулась метаться меж диванчиков в общей зале. Весельчак не отставал.

Выбежала в фойе, взбежала по лестнице. Пронеслась, петляя, по коридорам и комнатам (многие были соединены между собой дверьми).

Меланхолик без труда летел рядом, давая советы куда лучше свернуть, как выиграть время и передохнуть хоть миг.

В итоге мы оказались в том самом салоне, где с балкона свалилась Барби. Сейчас выход на балкон был плотно закрыт.

Я оглянулась, не зная, куда деться. Спрятаться за портьеру? Или пробить двери и оказаться на балконе и кончить как Барби? Нет, такой вариант совсем не подходит.

Весельчак ворвался в салон. Обежав его несколько раз, мне удалось выбежать в коридор. На первый этаж я чуть ли не кубарем скатилась с лестницы. И было ринулась обратно в кухню – там хоть ножи есть, но меня схватили за руку. Я громко закричала, но это оказался Меланхолик.

- Аля, беги в подвал. Там ты ориентируешься лучше него.

Я кивнула, но за ножиком, на всякий случай, пробежала.

На входе в кладовку за талию меня схватила сильная пара рук. Нож выпал из руки. Я начала брыкаться, визжать, но все тщетно. Даже цепляние за косяк не помогло, только сломала пару ногтей и получила занозу в палец.

Меланхолик исчез из радиуса видения. Да я бы вряд ли его заметила, стой он рядом.

Едва Весельчак поставил меня на ноги, как удавка тут же обхватила мое горло. Я сопротивлялась, провод вонзался в горло и пальцы, которыми я пыталась оттянуть или порвать его.

Лицо налилось кровью, перед глазами хаотичные круги, последний воздух из легких вырывался скачками, кашлем. Самое время попрощаться с жизнью.

Откуда-то издалека крупная ваза разлетелась на осколки. Хватка ослабла. Я закашлялась в потоке воздуха и сползла по стене на пол. С усилием подняла глаза вверх. Рок-звезду била нервная дрожь, она молча смотрела, как расплывается кровь, в лужи которой лежал Весельчак.

«Рок-звезда, 27»:

- Я была в студии, когда услышала крики. Я вышла и увидела, как Весельчак душит малышку. Дальше все как в тумане. Помню, что не могла поверить своим глазам. Такая дикость, жестокость. Она ведь ребенок.

Я начала дышать более или менее спокойно. Шея жутко болела. Кожу жгло. Еще чуть-чуть и он бы точно оторвал мне голову. Пальцы болели. Кто бы знал, как не люблю я физическую боль.

Мои всхлипы вывели Рок-звезду из оцепенения. Она оттащила тело в коридор, чтобы его там забрали. Что-то взбрело ей в голову, и она обыскала его карманы. Механически, безразлично.

- Здесь написано: «Убьешь двух – получишь два миллиона, одну – один», - с дрожью в голосе прочитала она. – А тут памятка, сколько таблеток должна принимать Сахарок сама, а сколько нужно ей подсыпать в еду и напитки.

Тайна психического расстройства нашей подруги раскрыта.

Поднимаясь наверх после тихого ужина, я бросила взгляд на счетчик.

«Весельчак».

Я вздохнула и пошла дальше. Но уже после трех ступенек за моей спиной послышались новые звуки. Точнее, звуки-то знакомые, а вот имена новые.

«Рок-звезда. Малявка».

Они нас объединили. Значит, это еще не конец. Они даже не дали нам передыха в привычные три дня.

Глава 11. Рок-звезда. Малявка.

Наутро голова жутко гудела. Глаза еле открылись. И первое, что они увидели: Меланхолика в лучах белого света, сидящего на моей кровати и склонившегося надо мной. Он звал меня по имени. Я попыталась приподняться, но он резко меня остановил. Белый свет почти ослеплял, надо было привыкнуть.

- Оглянись сперва.

Я последовала его совету и поняла, что больше не в девчачьей комнате. Пустая комната, обита вагонкой, изрядно потрепанной и давно не крашенной.

- Где я? Ты вчера так быстро исчез. Где Конфетка?

- Много вопросов, - перебил Меланхолик, - мало времени. Во-первых, не вчера, а позавчера. Вы проспали больше суток.

- Мы?

- Ты и Рок-звезда. Видимо, что-то было в вашем ужине.

- Но мы открыли все новое.

- И последнее, верно?

Я не могла точно вспомнить.

- Конфетка где-то опять бродит, я устал за ней следить. А вот Смерч, кстати, вот он.

Пес с улыбкой встал передними лапами на кровать по другую сторону от хозяина.

- И, наконец, где ты? Ты в комнате смерти. Еще в одной. Броня из первого сезона смог добраться до середины комнаты. Звездочка (из второго сезона) успела только подняться в кровати.

- Ничего себе!

- Поэтому я попросил тебя лежать смирно.

Он встал и подошел к стене слева. Мы со Смерчом внимательно за ним следили.

- Видишь эти отверстия? Они расположены через каждые двадцать сантиметров. Отсюда вылетают лезвия. К чему они приводят, думаю, объяснять не стоит. Рядом с ними расположены сенсоры. Они фиксируют твое телодвижение, и механизм срабатывает. На полу – шипы. Принцип действия тот же самый. Видео- и фотокамеры, как всегда, везде.

- Если это увидят люди, они окончательно убедятся, что я сумасшедшая. И разговариваю сама с собой.

- Лучше живая и сумасшедшая, чем здоровая и мертвая. Прозаично, знаю. Но я здесь, чтобы помочь тебе.

- Как? – одними губами спросила я.

- Во-первых, ты должна собраться. Сосредоточиться и успокоиться.

- Успокоиться? Отличный совет.

- И будь тише. – Он многозначительно посмотрел на одну из камер. – Нас со Смерчом они не видят. Это нам на руку. Мы тебе поможем отсюда выбраться. Ты готова?

Пока мы разговаривали, головная боль утихла. Я попробовала вспомнить хоть один прием из йоги, но кроме аиста, ничего не вспоминалось.

Вдох.

Выдох.

Поехали!

Под чутким руководством Меланхолика и игривого Смерча, медленно, размеренно и не спеша, я добралась до двери. Пусть и согнута непонятно как, зато жива. Даже не ранена.

Но ручка двери не играла роли, которую я на нее возлагала. Дверь заперта и не поддавалась.

- Погоди, - опомнился Меланхолик, - я посмотрю.

Смерч выбежал за ним. Наполовину. Виляющий хвост остался рядом со мной.

- Ключ с этой стороны, - крикнул Меланхолик. – Я попробую его вытащить и просунуть под дверь.

- А сам со своей стороны ты не можешь открыть?

- Нет, не получается. Нужно больше силы. Прости.

Да что уж там. Он мне и так очень помог, и помогает.

Долгими минутами спустя ключ появился снизу. Но я боялась наклониться, вдруг сработают сенсоры. Свои опасения высказала Меланхолику. Он вновь появился с этой стороны двери. И вновь, благодаря его чутким наставлениям, я смогла поднять ключ и благополучно открыть дверь.

Спокойно я вздохнула, как только захлопнула дверь.

- Не верится, - счастливо выдохнула я, - мы это сделали!

Я бы кинулась от радости на шеи моих помощников, но хоть и осязала их, да не шибко сильно.

Где же была Рок-звезда и в чем было ее испытание, я узнала сейчас, глядя на экран.

Ее облачили в королевское одеяние. Длинная бархатная бордовая накидка причудно струилась позади, когда Рок-звезда с каменным лицом спускалась по мраморным ступеням главной лестницы. По обе стороны от нее шли сопровождающие – наши телеведущие, которых мы с первого дня больше не видели.

Они проводили Рок-звезду в комнату, которую закадровый голос назвал «тронным залом». Помогли сесть на трон, совсем не похожий на тот, что был на одной из фотосессий. Тот трон был как насмешка в сравнении с этим.

Не успела Рок-звезда устроиться поудобнее, как автоматически сработали «хваталки» - жгуты, привязавшие ее к трону. За обе руки, ноги, талию и шею. Что сделало осанку Лики неестественно прямой.

Так же как и появились, телеведущие исчезли. Сбежали, надо полагать.

- Ты всегда хотела быть звездой, - раздался механический голос из динамиков. – Королевой среди звезд. Твой звездный час настал. Мы в прямом эфире. Ты будешь петь не под фонограмму, а вживую. Если телезрители одобрят твое пение, ты останешься жива. А если нет… В любом случае, пока ты будешь петь, ремешки, удерживающие тебя, будут стягиваться. Чем больше телезрителей за тебя проголосует, тем слабее будет давление ремешков. Сопротивляться бесполезно. Мы начинаем!

Рок-звезда с готовностью начала петь. Количество ремешков увеличилось. Ее руки были прикованы к подлокотникам трона до самых локтей. В новых ремешках были иглы. Но скоро ремешки исчезли, а иглы остались. На ее коже проступала кровь. Звонки, сообщения – голоса – поступали, но очень медленно. Одна за другой иглы появлялись, делали укол, и исчезали. Целая вереница.

Я отвернулась от «ящика» не в силах смотреть, как Лика истекала кровью.

По мнению предвзятого жюри голосов поступило не слишком много. И Рок-звезда все пела и пела, временами переходя на стоны боли.

Но, вдруг, все прекратилось. Несколько игл одновременно проткнули сонную артерию.

Фотовспышки, вспышки, вспышки.

Тогда я не знала, где она, а Меланхолик удерживал от поисков. Значит, уже тогда он все знал, всю эту неизбежность.

Каким-то чудом открылась парадная дверь. Я стремительно выскочила в нее, пока был шанс. Смерч выбежал следом. Меланхолик, помедлив на пороге, кинулся за нами. Очень глупо, но мы бежали в открытую по парковой зоне прямо перед домом.

- Это невероятно! – воскликнул он, настигнув нас. – Мы никогда раньше не покидали дом. Ни разу за полтора года!

Я тяжело дышала, но прохрипеть смогла:

- Почему?

- Не знаю. Мы были привязаны к дому. Вот Конфетка может выходить и входить. Погоди, - он вспомнил о ней и обернулся на дом. – Мы оставим ее там?

- Можешь вернуться и позвать ее с собой, если хочешь. Но не думаю, что она заметит твое исчезновение.

Как бы цинично не звучала моя мысль, но она была верна. Все дни, как появилась, Конфетка развлекала себя сама. Поначалу Меланхолик проводил с ней много времени. Но он быстро ей наскучил.

- Нет, ты права. В конце концов, она свободно может выходить. А мы не могли. Нас будто там удерживали.

- Но кто?

- Я не знаю. А может, все дело в тебе.

От удивления я даже остановилась. Дом уже скрылся из виду. Самое время сделать перерыв и отдышаться.

- Почему?

- Ты видишь нас: меня и Смерча. Мой брат и Умняша (из второго сезона) могли слышать только голос. Они меня не чувствовали. А ты можешь.

Смерч, виляя хвостом, отправился на разведку в чащу леса.

- Кто знает, может быть, благодаря тебе, мы больше не привязаны к дому.

Не понимая, что именно он хочет сказать, я решила отшутиться:

- Может, вы привязаны ко мне?

- Кто знает, - опять повторил Меланхолик. – Смерч, ко мне!

Пес выбежал из леса и мы побрели куда-то прямо. Раз это дорога, значит, она должна куда-то вывести.

К сожалению, раньше, чем мы надеялись, нас обнаружили. Карета «скорой помощи» со звуковым сопровождением. Мы побежали быстрее, но нас нагнали. Меня схватили. Одели в робу, закрутили рукава на спине. Ноги связали. Как мешок картошки, кинули на носилки. И машина помчалась.

Меланхолик прижал палец к губам. Смерч заскочил в машину на ходу. Сев рядом с хозяином, пес с любопытством следил за санитарами.

- Тише. Не подавай вида, что я здесь. Не стоит давать им лишний довод в пользу твоего сумасшествия. Будь паинькой, мы что-нибудь придумаем.

Эпилог

Итак.

Я здесь почти четыре месяца. Лето сменилось осенью. Скоро зима. И все это я могу определить по лесу, который видно через единственное зарешеченное окно в комнате.

У меня есть телевизор – дар в честь того, что я не буйная. Два раза в неделю прогулки по парку, незаметно переходящему в лес. У меня как раз вид из окна на часть парка и лес.

В первые мои дни здесь приезжала мама. Поплакала на плече Петруше. Поговорила с главврачом и уехала. Больше я их не видела. Видимо, Андрея-дуралея им вполне достаточно. А может, они еще кого родят – много детей не бывает.

Данное заведение элитное и, конечно же, частное. В числе спонсоров есть все те же братья-«людоеды». Потому, пациентов тут не много. Лично у меня из лекарств только витаминки да аскорбинка.

Старший брат Меланхолика – Храбрый – Макс за почти два года не произнес ни слова. Сидит, молчит, целыми днями смотрит свой «ящик», точнее в одну точку где-то на телевизоре. Поначалу я пробовала заговорить с ним на прогулках. Дружба меж собой нам не запрещена. Но Храбрый на мои попытки никак не реагировал и я быстро сдалась.

Дарья – Умняша основное время рисует различные планы побега, но никогда не притворяет их в жизнь. Иногда она замирает и прислушивается. Видимо, безрезультатно. Тогда она разочаровано рвет свои чертежи и схемы. И потом санитары уводят ее из общего зала в комнату.

Красавчик – Марк потребовал зеркала в комнату. Ему долго отказывали, но в итоге он убедил главврача, что злого умысла не имеет. У него есть трюмо, зеркало в пол и еще одно небольшое круглое настенное. Красавчик даже не выходит в общий зал. Целыми днями крутится перед своими зеркалами и шлет улыбки невидимым поклонницам, фанатам и фотографам.

Крутая – Антонина собрала вокруг себя маленький кружок по рукоделию и икебане. В основном, в ее круг входят престарелые несчастные люди. Она самая молодая из них, предводительница, зажигает их своим внутренним огнем.

А я… Я закончила побелку стен. Теперь даже в сумерки в комнате светло. Но пока белый день. Третий сезон закончился. Словно издалека, сквозь шум воспоминаний, доносилась реклама о наборе на четвертый сезон. «Д.О.М.» - очень прибыльное дело. Много спонсоров, рекламодателей и, само собой, телезрителей.

Меланхолик замер на пороге. Смерч ткнулся носом ему в колено. Дверь была открыта нараспашку с самого утра. Ведь я не буйная, заговоров не строю, побегов не устраиваю. Я тихая, незаметная и мне доверяют.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Никто не знает, что я его вижу. Никто не знает и про Смерча. Разговариваем мы шепотом. Чаще всего ночью.

Со Смерчом на прогулках проще. Санитары следят со стороны. Я кидаю палки, пес мне их приносит и я кидаю их снова. Никому в голову не приходит, что я бросаю одну и ту же палку. В конце концов, кидать палку то же самое, что бросать камешки.

Я перевела взгляд за окно. Где-то там в густом лесу стоит наш дом, скрытый от любопытных глаз. «Дом ужаса и страха».

Музыка из «ящика» заиграла громче. Реклама подходила к концу.

- «Дом, разрушенных мечтаний, дом кошмаров и страхов. А чего боитесь вы?»