Предложение (СИ) [Katiii] (fb2) читать онлайн

========== Часть1. ==========

Особняк на Рю-Рояль. Новый-Орлеан.

Последние лучи закатного, мягкого солнца, которые не приносили вреда даже вампиру, пробежали по мостовым, заглянули в окна домов и растаяли в наступающих сумерках. И с этими самыми последними лучами Луи де Пон дю Лак расшторил гигантское окно роскошной спальни, которую для него выделил хозяин этого дома. Он мог приходить сюда когда угодно, быть сколько угодно, или не уезжать вовсе.

Двери дома Лестата де Лионкура — этого и любого другого были открыты для него всегда. Его всегда ждали, и Луи знал об этом. И сегодня он кое-что планировал сказать ему. Мужчина оделся и спустился по гигантской мраморной лестнице в холл. На встречу ему тут же попался дворецкий.

— Добрый вечер, Джонатан!

— Добрый вечер! — мужчина под пятьдесят, вышколенный, с благородной сединой в смоляных волосах сделал легкий кивок.

Он работал у Лестата уже три года, и Луи знал, что никогда, ни разу к нему не было никаких нареканий. Лестат даже не хотел его крови, что было удивительно! Он не трогал его и пальцем, ни разу не укусил его, не сделал и пары глотков. Луи с интересом смотрел на интеллигентного, всегда галантного и вежливого смертного, но чья учтивость и вежливость не раздражала — все в нем было в меру.

Идеальный дворецкий: аристократической наружности, расторопный и подтянутый, в идеальных английских костюмах и с идеальными манерами. Луи, кажется, понимал, за что Лестат ценил его и даже уважал.

Де Пон дю Лак не стал спрашивать, где хозяин особняка, он услышал его по тихому шелесту страниц журнала или газеты — на слух было не разобрать. Луи мягкой, кошачьей поступью прошел по мраморному полу через холл и оказался в просторной гостиной. Мужчина сидел в одном из кресел, небрежно закинув ногу на ногу, и читал газету. Старомодная рубашка с кружевными манжетами, темные брюки — он не часто изменял своему вкусу. Луи остановился в проходе, любуясь царственным мужчиной, прекраснейшим из бессмертных.

Он давно уже понял, что рад, даже счастлив, что сердце этого мужчины навсегда принадлежит только ему одному. И сердце Луи в свою очередь так же. Он-таки смог оценить, прозреть и понять, что Лестат де Лионкур сделал для него. Более того, Луи полюбил его.

— Узнаем последние новости? — Де Пон дю Лак заговорил первый.

— Последние новости я быстрее узнаю из интернета, mon chéri, — в голосе улыбка. — Просто люблю читать газеты. — Лестат поднял на него глаза, и медленно сложив испещренные мелким шрифтом листы, отложил газету в сторону. — Добрый вечер, Луи!

— Добрый вечер, Лестат! — И вампир медленным шагом прошел в гостиную, неотрывно смотря в его светло-голубые глаза. — Давно проснулся?

— Незадолго до тебя.

— Почему не пришел? Не разбудил?

— Ты спишь в моем доме как младенец, так сладко, что не хочется будить тебя! — Уголки безупречного рта приподнялись в лукавой улыбке.

— Может быть я хотел, чтобы ты разбудил меня? — Луи нарочито медленно шел к нему через всю гостиную, пальцы провели по красному дереву огромного стола.

— Буду знать, — уголки губ приподнялись больше, глаза заулыбались.

— Я люблю, когда ты это делаешь… — Луи остановился и облокотился спиной о стол.

— Что? Бужу тебя? Мы не живем вместе и мне, увы, не удается делать это часто! — Вздохнул Лестат. В этом вздохе Луи уловил нотки грусти и не сдержал довольной улыбки.

— Я про поцелуи…

— Оу… — Лестат немного озадаченно посмотрел на него. — Ну ты знаешь, что я «за» в любое время дня и ночи, только скажи! — И он счастливо улыбнулся. В груди словно стало разливаться тепло.

— Говорю. — Пристальный, призывный взгляд, Луи слегка опустил голову, смотря на мужчину исподлобья в упор. Этим взглядом иной раз он мог смутить даже Лестата.

Легкая изящная усмешка. Лестат лениво перекинул ногу и поднялся с кресла, сам сократив расстояние и медленно, очень медленно приблизил лицо. Никто друг друга пока не коснулся, руки Лестата свободно свисали вдоль тела, ладони Луи опирались о столешницу, но двое не сводили друг с друга глаз.

— Я тебя поцелую, — легкое дыхание уже щекотала щеки и губы Луи, — если ты останешься со мной. В этом доме. Хотя бы на некоторое время.

— Это шантаж, — с усмешкой в голосе.

— Ммм… да. Возможно. — Взгляд Лестата ласкал мужчину не хуже опытного любовника. На мгновение Луи показалось, что ему стало жарко. — Но что поделать, если я хочу, чтобы ты всегда был со мной?

— Я всегда с тобой, Лестат. Всегда, — интонацией выделил слово. — Даже когда меня физически нет рядом. Для этого необязательно жить вместе под одной крышей и ходить за ручку, как влюбленная парочка. Все итак знают о наших чувствах друг к другу. Да и тем более твою аристократическую задницу частенько где-то носит.

После этих слов Луи показалось, что он задел его, сам того не желая. Руки дернулись к нему, и пальцы нежно сжали плечи.

— Я люблю тебя, ты же знаешь, — Луи с нежностью смотрел в такие дорогие ему глаза. — Очень люблю.

— Я знаю, — улыбка с долей грусти.

— Что же ты печален?

— Мне иной раз тебя не хватает… мало тебя… — Лестат неожиданно почувствовал смущение и хотел отстраниться, но Луи не дал этого сделать и притянул к себе. Он прильнул к его губам, целуя предельно нежно и чувственно, удерживая за плечи, не без удовольствия ощущая, как участился стук сердца любимого, чуть-чуть, совсем немного.

— Спасибо… это так приятно! — Они соприкоснулись лбами.

— За что ты благодаришь меня? Ты что, в своем уме? — ласково, но и удивленно.

— Так… не обращай внимания, mon amour, осенняя хандра!

— Она скорее свойственна людям.

Лестат ласково — как и всегда — погладил Луи по щеке тыльной стороной ладони. Де Пон дю Лаку упорно казалось, что в глубинах этих великолепных глаз таится глубокая печаль, которую их обладатель почему-то так пытается скрыть.

— Ты хочешь чаще быть со мной? — Тихо спросил Луи, продолжая удерживать мужчину за плечи.

— Я уже сказал.

— Хм…

— Но ни в коем случае не хочу давить. Я не хочу давить на тебя, Луи, — сказал он крайне серьезно. — И мои приключения по большей части закончились.

— Да ладно! — иронично усмехнулся Луи. — У тебя же шило в одном месте!

— Уже нет, — помотал головой Лестат, но все же улыбнулся, — хочется спокойствия…

— Ага! Конечно! Мне-то не заливай!

— Старею, наверное, — Лестат широко улыбнулся. Луи тоже. — Не те годы.

С беспредельно нежной улыбкой Луи вновь привлек его к себе, на этот раз крепко прижимаясь всем телом. Руки спустились на талию маркиза, затем на бедра и прижали крепче. По лицу Лестата пробежала слегка озадаченная улыбка, Луи далеко не всегда, точнее крайне редко клал руки ему на бедра, а уж чтобы так откровенно прижимать к своему паху… Удивление Лестата возросло, когда Луи еще крепче прижался к нему и продолжая удерживать за бедра, страстно впился в шею. Лестат даже вздрогнул от неожиданности и стал гадать, откуда такой неожиданный напор.

— Ты так соскучился по мне? Что ж… — голос прервался порывистым вздохом, губы Луи не отрывались от его шеи в затяжном глубоком поцелуе. — Что же я, конечно, очень рад, но… ох! Луи…

Языка, рисующего на его шее невидимые узоры, он уж точно не ожидал, и мурашки побежали по коже… Луи, наконец, оторвался, и тихо, почти шепотом, сказал:

— Ты же этого хотел? Хотел от меня?

— Какие глупые вопросы! Ответ очевиден, просто ты сейчас не ожидаемо активен и горяч, — Лестат продолжал смотреть на него с легкой озадаченностью, а затем в его мозгу промелькнула догадка и он уже с грустью спросил: — Или ты так стараешься перед тем, как уехать?

— Хм… не совсем, — Луи, наконец, разжал объятья, выпуская маркиза на волю. — Я пришел поговорить.

Лестат, ощущая все еще прикосновения на своей коже, словно он до сих пор касался его, напрягся.

Нам надо поговорить. Поговорить. Частенько от этой фразы не приходилось ждать ничего хорошего.

— О чем же? — Он ощутил, как сердце пропустило один удар.

— Все хорошо, Лестат. Я не собираюсь тебе сказать ничего такого, чтобы огорчило тебя, не волнуйся. Ну я во всяком случае на это надеюсь.

— Я спокоен.

— Я заметил, — с насмешливой, но и нежной улыбкой.

— Радуйся, — буркнул Лестат и сел обратно в кресло.

— И радуюсь, — довольным голосом произнес Луи. Он с такой бескрайней теплотой смотрел на Лестата, что тот успокоился совершенно и принялся слушать.

— У меня к тебе предложение. Наверное, его можно назвать деловым, — и вампир странно ухмыльнулся своим же мыслям.

— Я заинтригован, — и это действительно было так.

— Но совсем не знаю, как ты к нему отнесешься. Даже зная тебя не один век, я не знаю этого, Лестат.

— Тааааак… — протянул настороженно Лестат. Он даже поддался вперед. — Я уже сгораю от нетерпения и крайне заинтригован, что же ты хочешь предложить мне?

Луи, неожиданно для Лестата, заволновался. Он старался скрыть это, но от проницательных глаз блондина вряд ли что-то могло уйти незамеченным. Де Пон дю Лак ответил не сразу, он словно собирал в кулак решимость, чем вновь озадачил Лестата.

«Что с ним такое? Что он хочет мне сказать?»

— Ты слышал об одном лекарстве для вампиров? Только изготовили. Хотя я даже не могу назвать его лекарством, потому что лекарство должно лечить, а это скорее не лечит, просто помогает тому, кто этого хочет. Скорее волшебное снадобье, зелье…

— Ты о чем вообще? Ничего я не слышал, — ответил Лионкур, удивленно смотря на Луи. — Я не общался со многими из наших в последнее время. Решил отдохнуть от всех. Ну кроме тебя, разумеется.

— Ну разумеется! Так вот…

— Нет, посмотрите на него, довольный как кот, который наелся сметаны!

— Лучше валерьянки, слушай дальше!

— От валерьянки они обдолбанные, а не довольные, — иронично улыбнулся Лестат.

— Так, тебе интересно, или нет?

— Безумно! — протянул Лионкур.

Луи посмотрел на него с притворным укором и продолжил:

— Создано лекарство, позволяющее решить некоторую проблему… у бессмертных.

— Проблему какого рода? — Спросил Лестат, так как Луи замолчал на несколько секунд, а ему уже не терпелось узнать, в чем же там дело.

— Это даже не проблема, а так… ну может некоторые вампиры и считают это проблемой…

— Мсье де Пон дю Лак! Что вы бубните там себе под нос, можно узнать?

Луи нервно засмеялся, Лестат сидел с приклеенной удивленной улыбкой. Он категорически пока ничего не понимал.

— В общем, это… снадобье способно сделать так, чтобы для нас, вампиров, были доступны плотские удовольствия. — Специально сделал паузу. — Секс.

Итак большие глаза Лестата стали просто огромными, лицо вытянулось.

— Что?

— Ну вот так!

— Нет-нет, подожди, — Лестат поддался вперед, непроизвольно вцепившись в подлокотник, — ты сказал, что придумана какая-то штука, дающая вампирам возможность заниматься традиционным сексом? Вести половую жизнь?

— Да, но…

Секунда… вторая… и Лестат дико расхохотался, запрокинув голову.

— Боги! Боги, что за фарс! Луи, ну ты же не дурак, ну как ты в это поверил? На дворе двадцать первый век! — Лестат смеялся так, что выступили слезы.

— Вот именно, двадцать первый век, и сейчас можно сотворить все, что угодно, — сказал Луи, чувствуя, как учащается сердцебиение. Ему предстояло сказать еще самое важное.

— Да что ты! — Со злобным сарказмом. — То есть почти никакой рак до сих пор не поддается лечению, как и многие другие страшные болезни, а тут неожиданно появилось чудо-средство, позволяющее вампирам заниматься сексом? Опомнись, Луи, что ты несешь?!

— Я тоже не верил, но это так.

— Ах, прекрати! — Лионкур нетерпеливо отмахнулся и снова закинул ногу на ногу. — Я думал, у тебя что-то стоящее, а не это ерунда на постном масле! Противно слушать!

— Противно? — Упавшим голосом и Лестат покосился на него.

— А как еще?

— Тебе противно, что это, как ты думаешь, выдумка, или… есть другая причина?

Воцарилась пауза, Лестат внимательно смотрел на шатена, пытаясь прочесть его эмоции, почти минуту он молчал и затем уклончиво произнес:

— Этого не может быть. Тысячелетиями мы не могли… ничего такого, а тут ты мне говоришь, что…

— А если я скажу, что Арман уже?

— О, нет, ну что ты мне втираешь, Луи! — В голосе послышалось раздражение, и тогда Луи сказал:

— Они со своим другом уже которые сутки не покидают спальню.

Уже давненько Луи де Пон дю Лак не видел настолько потрясенного выражения на лице Лионкура. А ведь он еще не сказал самого главного.

========== Часть 2. ==========

На целую минуту воцарилось молчание, Луи так и стоял, опираясь ладонями о стол, Лестат застыл в кресле с изумленно-вытянутым лицом и открыв рот.

— У меня было такое же примерно выражение, — прервал молчание Луи, — но сейчас я уже немного привык к этой информации.

— Как это работает? — Только и смог выдавить пораженный Лестат.

— Ты выпиваешь его и через некоторое время начинает действовать. Возбуждение, эрекция, все как у людей.

— Как у людей? — все еще с сомнением в голосе.

— Да… так мне сказали… хватает несколько глотков, но если тебе потом окажется мало и ты захочешь продлить эффект, просто пьешь еще. Никакого вреда.

— Невероятно! Просто подумать только! Я… нет слов… И как там Арман?

— Жив-здоров, — усмехнулся Луи, услышав, что Лионкур задал вопрос о его самочувствии на полном серьезе без всякой иронии. — Чувствует себя, как заново родился! — И тихо засмеялся. Лестат смотрел на него задумчивым долгим взглядом, он стал напряжен, пальцы непроизвольно сжали обивку кресла.

— А что ты хотел предложить мне? — медленно выговаривая слова, вампир сощурился в подозрении и тут же услышал, как участилось сердце возлюбленного.

Неужели?

— Понимаешь, — начал нерешительно мужчина, но его перебили.

— Луис, ты что, собирался предложить мне выпить… это?

Фраза была сказана с такой резкостью, что Луи содрогнулся и пальцы сжали столешницу.

— Луис?!

— Я, признаться, от твоего почти грозного тона теряюсь, друг мой, — тихо сказал Луи. — Я итак смелости набирался, чтобы начать этот разговор.

— Луи, если ты решил, что я буду травить себя этим чертовым зельем, кто бы его там не сделал, то…

— Это не отрава, Лестат. Никакого вреда абсолютно нет, привыкания тоже, только к ощущениям. Мариус опробовал тоже. Он сам мне сказал…

— То ты ошибаешься! — Договорил Лестат, оборвав мужчину на полуслове.

— Почему ты сейчас так эмоционален?

Да, Лестат подчас был крайне эмоционален, иной раз это была просто пороховая бочка и никто толком не знал, когда может рвануть, и Луи давно привык к этому, правда в последнее время маркиз стал значительно спокоен и сдержан, а по отношению к нему, Луи, и подавно. Но сейчас он почти шипел на него, чего не бывало уже очень давно.

— А ты так спокойно мне это предлагаешь? — широкие брови резко изогнулись дугой.

— Я спокоен? Да мне было страшно даже начинать этот разговор и сейчас внутри все переворачивается!

— Так отчего же начал? — осклабился Лионкур.

— Потому что я хочу попробовать это с тобой! — Выпалил Луи.

— Попробовать со мной? Вместе выпить, чтобы мы смогли… — блондин не договорил, неопределенно взмахнув рукой.

— Да. — Сейчас Луи силился прямо смотреть в глаза Лестату, он испытывал дикую неловкость от происходящего. Следующий вопрос поставил его в тупик, он ожидал любого, но только не этого.

— Зачем?

— Как зачем? Как зачем, Лестат? — воскликнул Луи. — Подумай! — договорил он, весьма саркастично улыбнувшись. После этой улыбки Лестат взорвался.

— Да зачем тебе это? Нам это?! Пусть другие веселятся, если так хотят и узнают прелести вампирского секса, но зачем это делать нам? — Лестат порывисто размахивал руками, будто жестикулировал. — Тебе что, мало того, что есть у нас?

— А тебе достаточно? — тихо теперь спросил Луи, внутри его все переворачивалось и сердце камнем летело вниз.

Лестат ответил не сразу, вперив ястребиный взгляд в друга. Луи стоял внешне почти совсем спокойный, но маркиз почувствовал его состояние и озадаченно замолчал.

— Ну, что молчишь? — с резкостью в голосе.

— Черт, Луи, все же было так хорошо у нас! Ну зачем ты начал этот разговор?

Луи вздрогнул, его будто ударили под дых и от взора Лестата это не укрылось. Он подошел к нему и в обнял за плечи.

— Луи, я люблю тебя, и то, что я сейчас так реагирую, ничего не значит, — произнес Лестат, проникновенно смотря в лицо шатена, — не значит, что я не хочу тебя…

Голос на последних словах резко упал до шепота, словно мужчина застеснялся их произнести. Луи прочел замешательство и у него появилась робкая надежда.

— Не значит? А что значит для тебя хотеть меня, Лестат?

Тот вновь в порыве отстранился, взмахнув пышными рукавами старомодной рубашки.

— Ты знаешь, что это значит, Луи, — голос стал сух. — Хотеть видеть тебя, дотрагиваться до тебя, целовать, обнимать… вот что это значит! Любить тебя и заботиться о тебе, Луи!

— Так что мешает любить меня, когда мы примем это средство? — голос Луи стал тверже. — Я честно говоря, понадеялся, что ты захочешь рискнуть так же, как я… я…

— Ох, не мямли, Луи!

— Что? — резко переспросил шатен, на его лицо легла тень.

— Захочу рискнуть нами? Это ты имеешь ввиду?

— О каком риске идет речь? А? Я уже сказал, но ни на психическое, ни на физическое состояние вампира это не влияет никак! Как ты можешь что-то поставить под угрозу, расскажи мне! Что ты усложняешь на пустом месте?

— Я ни черта не усложняю, Луи! — рявкнул Лестат, заметавшись по комнате. — Просто не хочется, чтобы низменные страстишки, не свойственные вампирам, погубили наши отношения!

— Да что ты несешь? — громко воскликнул Луи и наконец, отлип от стола, близко подойдя к блондину. У того же глаза пылали возмущением и озадаченностью. — Как, если есть такие сильные чувства между нами, как интимная близость может что-то нарушить? Испортить? Как, черт тебя подери!

— Вся эта похоть и плотские утехи нам не свойственны от природы, это все искусственно… это неправильно… самое интимное это…

— Да-да! — тоже порывисто взмахнул в свою очередь руками Луи. — Это пить кровь друг у друга! Потому что мы не можем большего!

— Я не узнаю тебя, — покачал головой Лестат. Он подошел к столу и оперся об него руками, опустив голову. Поза уставшего человека, пряди упали на лицо, почти закрыв его, грудь вздымалась и опускалась.

— Я думал, ты будешь рад, если честно… точнее, я надеялся на это, — горестно прошептал де Пон дю Лак, впиваясь незаметно ногтями в ладони. — Я правда надеялся, что мы поймем друг друга за столько лет. И что ты в какой-то степени оценишь, что я, Луи, осмелился предложить тебе это, пойти на близость, просто попытаться, попробовать, ведь никто не заставляет! Кто из вампиров хочет, тот и идет на этот шаг, кто-то из чистого любопытства, кто-то действительно желает этого и у них появилась возможность! А ты… так ведешь себя, словно совсем даже и не думал об этом за все эти годы… столетия…

— Луиииии… — простонал Лестат его имя, ниже опустив голову.— Боги, но не мучай ты меня этим разговором!

— Все, извини, хорошо…

— Я более двухста лет не занимался сексом в традиционном его понимании…

— Это жалкая отговорка, — прорычал Луи. — Арман не занимался пятьсот лет, а про Мариуса я вообще молчу!

— Луи, — Лионкур медленно поднял лицо, наполовину закрытое волнистыми светлыми прядями и вампир увидел, насколько оно измученное. — Не могут быть сплошные плюсы, найдется обязательно один жирный минус, который все перечеркнет. Сводить наши отношения до уровня половых сношений я не собираюсь и никогда на это не пойду. Я слишком сильно тебя люблю, Луи. Пусть кто там хочет, пробует и экспериментирует на здоровье хоть сутками на пролет, у них не те чувства, что у нас, и разрушить то, чего я так долго пытался добиться, что строил по кирпичику, по камушку, из-за этого средства? Ты издеваешься?

— Можно вопрос?

— Я люблю тебя, Луи, люблю безмерно.

— Я не об этом, — повертел головой Луи и подошел близко-близко. Он убрал упавшие пряди, открывая лицо и коснулся щеки мужчины. — Ты когда-нибудь думал об этом, когда у нас все началось?

— Луи…

— Ответь. Просто ответь прямо как есть. Хоть раз у тебя проносилась мысль, когда ты страстно целовал меня, прижимая к себе, хотя бы в эти минуты у тебя появлялась мысль, что как бы было хорошо, если бы была возможность пойти дальше? Если бы могли чувствовать оргазмы и дарить друг другу более откровенные ласки? Хоть один чертов раз, Лестат.

— Да, — спустя короткую паузу очень тихо произнес Лестат и опустил глаза, будто был в этом виноват. — Да, Луи. И не раз.

— И сейчас ты мне отказываешь? Своему Луи?

— Я уже объяснил причину, — усталым голосом. Лионкур фактически упал на стоящий рядом стул.

— Ты оценил, что я сам предложил пойти на этот шаг? Сблизиться таким способом?

Лестат лишь тяжело вздохнул, плечи поднялись и опустились.

— Просто ответь и я перестану тебя мучить.

— Оценил, Луи.

Де Пон дю Лак опустился на корточки возле стула, на котором сидел Лионкур, и сказал:

— Посмотри на меня, Лестат.

Тот поднял голову и мужчина продолжил, взяв его лицо в ладони:

— Я не одни сутки сидел и думал, воспользоваться ли им. Я не одни сутки думал, предложить ли тебе и гадал, предложишь ли ты…

— Луи…

— Не перебивай, пожалуйста. Я понимаю тебя, я правда понимаю, чего ты опасаешься и даже, возможно, просто не хочешь, а я, полюбив тебя, влюбившись в тебя, счел это отличной возможностью. Вот так вот, Лестат, я признался в этом первым. Ведь никто не сказал, что нужно совокупляться сразу же, идти до конца, есть оральные ласки, которые дали бы нам новые эмоции, новые ощущения, расширили бы то, что у нас нет… Да, появляется именно сексуальное желание, да, нам не так уж и свойственное, но я счел это возможностью расширить горизонты и правда ничего низменного и постыдного в этом не вижу, потому что когда есть такая любовь, такие чувства, это даже нельзя назвать низменными страстишками. Но это в моем понимании, Лестат. Увы. А теперь мне даже стыдно, что я предложил тебе это, ты так повел себя, словно я посмел предложить тебе мерзость…

— Луи, — Лестат пошевелился, сильнее сжав пальцы, — это не совсем…

— Не перебивай меня, Лестат, — повысил тихий голос Луи. — Сейчас я уйду и не буду больше мучить тебя впредь и никогда не заговорю об этом. Я чувствую дикую неловкость, что вообще поднял этот вопрос, а ты… Ты, Лестат, — мужчина еще сильнее сжал тонкие пальцы маркиза, — ты попробуешь когда-нибудь его — я в этом больше, чем уверен. Ты любопытный, и хотя бы из интереса выпьешь его и опробуешь его действие, но уже, видно, с кем-то другим. Хорошего вечера и ночи, Лестат!

После сказанных слов, Луи тут же поднялся и направился к выходу, оставив хозяина дома сидеть с полуоткрытым ртом и смотреть ему в след. У самых входных дверей Лестат появился у него перед носом, преграждая дорогу.

— Пожалуйста, не надо так прощаться… не заканчивай так разговор, прошу тебя!

Вот таким Лестат де Лионкур предстал перед ним: с мольбой в голосе, с тревогой в огромных глазах, догнавший его на вампирской скорости, возникший, словно из воздуха, но не решаясь теперь коснуться первым.

— Я люблю, люблю тебя, Луи!

— Я знаю…

— Не обижайся на меня, молю тебя! Больше всего на свете я не хочу, чтобы наши отношения испортились, — руки наконец порхнули на плечи мужчины, удерживая перед собой. — Пожалуйста… — В голосе Луи уловил нотки страха. — Пожалуйста, умоляю, не обижайся на меня… не сердись…

— Хорошо, — Луи приобнял его. — Увидимся, Лестат.

— Поцелуй меня, — попросил маркиз. Он даже не посмел сам приблизить лицо, будто мальчишка.

Луи очень легко накрыл его губы своими, целуя весьма целомудренно, даже не касаясь языком. Лестат не выдержал и надавил сильнее, желая продлить поцелуй, руки обвили за шею, но вампир отстранился и посмотрев на блондина долгим взглядом, в котором где-то глубоко крылась разочарование, обошел его, стоящего в проходе, и вышел за дверь.

========== Часть 3. ==========

На следующий день, примерно в то же время, как Луи покинул дом Лестата, пришел Мариус.

— Джонатан, хозяин дома?

— Да, месье Лестат дома, господин Мариус.

— Доложи обо мне, — и мужчина прошел в дом, снимая фетровую шляпу.

Как только дворецкий скрылся из глаз, прошла минута и Лестат спустился вниз. Он увидел высокого мужчину, очень красивого, в строгом темном костюме и в осеннем тонком светлом пальто. Настоящий денди.

— Мариус де Романус, друг мой! — Лестат распахнул приветливо объятья. — Давненько не виделись! Искренно рад тебя видеть!

— Здравствуй, дорогой! — Мариус обнял мужчину, похлопав по спине. — Вот решил узнать, как дела у тебя? Без звонка нагрянул, как видишь. Надеюсь, не отрываю от срочных дел?

Вот он говорил так всегда: вроде и серьезно, и в тоже время с иронией.

— А ты так и остаешься верен старым фасонам.

— Привычки умирают медленно, — Лестат ухмыльнулся. — Да нет, ничем особо не занят… так…

Многовековые глаза вампира тут же уловили что-то неладное. Лестат прятал мысли, поэтому Мариус спросил напрямую:

— Что-то случилось?

— Да не то, чтобы…

— Так, пошли пройдемся, сядем на скамейку в твоем саду и ты мне все расскажешь, — он по-хозяйски уже взял маркиза под локоть. — Пошли-пошли! Поведаешь старику Мариусу, что случилось тут у вас за время моего отсутствия.

***

Сразу после встречи с Лестатом, Луи направился… нет, не к себе домой, а в кино. Он просто физически сейчас не мог находиться один и прогуливаясь по улицам, увидел яркую, неоновую вывеску небольшого кинотеатра. Он успевал на последний показ. И вот сейчас, впервые за долгое время Луи был рад, что зал почти полон, несмотря на довольно позднее время. Ему плевать, что рядом были люди — его потенциальные жертвы, а не вампиры — плевать, главное, что он не сидит в четырех стенах в одиночестве.

Одиночество… Когда-то он любил его, выбирал именно его, но сейчас резко возненавидел.

— Ты больше никогда не будешь одинок, Луи, — шептал нежный голос. — Я с тобой, пока ты этого хочешь. Всегда. Где бы ты ни был.

Луи поджал губы и попытался переключиться на фильм, только не думать… не думать…

Ему почти удалось полностью вникнуть в сюжет фантастического боевика и не видеть перед глазами его лицо, как вдруг он услышал мысли мужчины, сидящего на два ряда выше его. Луи, разумеется, не пытался слушать мысли смертных — зачастую, это было ему совсем неинтересно, тем более и фильм завлек его, но эти мысли мощным потоком достигли его сознания, потому что отличались от всех, кто был в зале. Он поймал их на секунду и после этого на действие на экране уже не сильно обращал внимания.

Убийца. Луи незаметно обернулся, всматриваясь в темный зал. Молодой мужчина. Ветровка с капюшоном. Он смотрел на молоденькую девушку, которая пришла в такой час одна. Луи прочел и ее мысли: хотела пойти с друзьями, но все в последний момент не смогли, кинули ее, и она, расстроенная, сидела в гордом одиночестве с большим тазиком поп-корна. Де Пон дю Лак пошел за ними, как только закончился фильм.

Парень передвигался на удивление тихо и бесшумно, как настоящий хищник, идя за ничего не подозревающей жертвой. Луи следовал за ними, теряясь в толпе, но не выпуская из виду обоих. За то время, пока шел, он узнал, что этот паренек в черной ветровке и джинсах — матерый преступник, которого уже довольно долгое время не могут поймать, здесь, в Новом-Орлеане. Кажется, он сам читал что-то такое в газетах… возможно, этот тот самый…

Они шли довольно долго, девушка двигалась по освещенной Канал-стрит и не сворачивала туда, где можно было бы вампиру спокойно утолить свой голод — Луи остро почувствовал его. Наконец спустя некоторое время показался переулок и она свернула в него — более темный и менее многолюдный. Мимо них прошло несколько человек и улочка стала совсем безлюдной. По одной стороне шли невысокие двух-трехэтажные дома, по другой тянулся небольшой сквер. Почти идеальное место для убийства. Луи уловил, как парень довольно улыбнулся, он увидел, как тот прибавил шагу, а его жертва так ни разу за это время не обернулась.

— Эй, милая, не боишься ночью разгуливать одна в таком месте? — приятный тенор с пронизывающей насмешкой. Луи замедлил шаг. Девушка резко обернулась, вампир уловил, как тут же участилось ее сердцебиение.

— Н-нет, не боюсь. Что вам надо?

— Давай-ка я провожу тебя, а? — утрированно-нежным тоном, Луи чувствовал, как тот улыбался.

— Нет, благодарю, — сухо ответила девушка. — Мне тут осталось всего ничего, живу вот в этих домах. Спасибо за беспокойство.

— Ай, какие мы вежливые! А вдруг маньяк нападет?

— Я не боюсь маньяков, знаете ли! — смело вздернула подбородок, но Луи чувствовал, как ей стало не по себе.

— Ай, как глупо, милая!

Девушка попятилась от тона парня в черном капюшоне, который практически скрывал лицо, и буквально за секунду до того, как он накинулся на нее, Луи подлетел и припечатал его к стене. Раздался женский крик.

— Уходи! — Она услышала чудовищное рычание из глотки второго незнакомца, который непонятно откуда взялся. Он держал первого с такой силой, что тот не мог пошевелиться.

— Убирайся, кому сказал!

— Д-да… да… Хорошо…

Смертная развернулась и побежала прочь, не оборачиваясь.

— Ты кто? — прохрипел убийца посиневшими губами, так как стальная хватка холодных пальцев пережала горло.

— Сегодня не твой день, парень. — Вампир одной рукой оторвал его от земли и человек захрипел еще больше. — Твоя охота закончилась. И моя.

— Что?

Луи впился в шею, слушая истошный крик, который был заглушен прижатой ладонью. Он пил, пока жертва не перестала дергаться в агонии, пил до последней капли, пил с наслаждением. Косвенно, благодаря ему Луи сегодня спас одну невинную жизнь. Де Пон дю Лак, вытирая окровавленный рот, медленно двинулся по улицам ночного Орлеана и не спешил возвращаться домой. Лишь перед самым рассветом он переступил порог дома, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Быстрым, порывистым движением он смахнул со щеки одну непрошенную слезинку, словно кто-то мог увидеть, как он плачет.

***

— Ну что, что случилось?

— Почему тебе кажется, что что-то случилось? — Лестат смотрел на лично им посаженные кусты роз.

— Мне более двух тысяч лет, дорогой, я вижу больше, чем многие думают. Мне даже мысли особо читать не надо. Что-то с Луи?

Лестат сглотнул и произнес, неотрывно смотря в сад.

— От тебя ничего не скроешь.

— Ну ты так можешь переживать только по одной причине, — повел плечами мужчина. — И эту причину почти всегда именуют Луи де Пон дю Лак.

Лестат в грустной насмешке скривил губы и ответил:

— И ты тут прав.

Мариус изобразил усталый вздох и тоже перевел взгляд на многочисленные, ухоженные кусты роз, которые росли вдоль тропинок. Алые, желтые, бордовые, белые красавицы — они радовали глаз всех, кто имел возможность заходить сюда. Лестат помолчал еще с минуту и произнес:

— У нас зашел разговор насчет этого… средства, которое позволило бессмертным…

Лестат удивленно замолчал, покосившись на Мариуса. Тот резко засмеялся, запрокинув голову.

— Ты что это? — нахмурился блондин.

— Так вы из-за этого? Всего лишь? О, святая мадонна!

— Тебе смешно, а мы с Луи… Да перестань ты ржать как конь! — огрызнулся маркиз, но Мариус и ухом не повел, продолжая трястись от смеха.

— Ой, не могу… фуф… — Романус посмотрел на него смеющимися глазами. — Ну и в чем у вас возникла проблема?

— Ты пробовал его? Луи сказал, что да, — хмуро произнес Лестат.

— Он правду сказал, Лестат, — на губах играла легкая улыбка. — Пробовал.

— Почему?

— Как почему? — искренно удивился древнейший. — Интересно! Я ведь более двух тысячелетий не мог, а тут… пусть и вампиром…

— С кем?

— Ну не с человеком же! — Улыбка на тонких губах стала шире. Лестат словил себя на мысли, что почти всегда у этого вампира она была или насмешливой, или ироничной. — Человеческое тело вампирскую страсть, я думаю, не вынесло бы, от этого никакого проку.

— И Арман…

— И Арман, и некоторые еще успели…

— И как? — Лестат покосился на друга.

Вместо ответа была широкая, слишком говорящая улыбка и блондин лишь хмыкнул.

— Так ты предложил своей зазнобе, а она отказалась? — И снова бескрайняя ирония в голосе, мудрые глаза неустанно наблюдали теперь за его лицом.

— Я отказался.

— Он предложил тебе? — охнул Мариус. — Стесняша Луи?!

— Не называй его так, — попросил Лестат, но все же улыбнулся. — Он довольно изменился.

— Почему ты отказался, Лестат? — пораженно выдохнул Мариус. — Ты же хочешь его! Более того, ты любишь его как безумный!

— Это сложно объяснить, — помрачнел маркиз. — И мне кажется, я очень задел его, если не обидел, хоть и пытался как мог объяснить свою позицию. У него был такой взгляд, Мариус, мне аж стало страшно.

— Ох, Лестат, дружище, ну что ж ты так со своей зазнобушкой-то поступаешь!

— Дьявол! — Лестат ударил себя по коленям и вскочил со скамейки, сверкая глазами. — Что ты понимаешь? А? Никто до конца не знает, что между нами! Просто любят? Нет, не просто! Луи для меня гораздо больше, чем объект вожделения, или просто возлюбленный, он для меня все! Моя судьба, мое сердце, моя целая планета! Он даже сам не догадывается до конца, что значит для меня! Я не хочу пугать его! А ты, Мариус, убери-ка подальше свою иронию и сарказм сейчас, если ничерта не знаешь!

Лестат после такого выпада тут же подумал, что тот встанет и уйдет, либо гневно что-то выскажет в ответ по поводу его, Лестата, нрава, но Мариус продолжал сидеть на скамейке, не выказывая никаких эмоций. Только посерьезнел, кобальтово-синие глаза уже не улыбались, лишь самые уголки губ чуть-чуть оставались приподняты. На удивление Лионкура, тот произнес весьма тихо и крайне спокойно:

— Ок! Я серьезен.

— И ты ничего не скажешь на мой выпад? — Спросил Лестат, а сам подумал, что современные словечки как «ОК», которые уже плотно вошли в обиход, странно слышать из уст древнейшего.

— Неа, — будничным тоном, Мариус положил ногу на ногу. — Ты думаешь, я не понимаю твоего состояния? Но я понимаю, Лестат. — Мариус посмотрел на блондина так, что тот почувствовал себя виноватым за свою несдержанность. — У вас больше, чем просто влюбленность друг к другу и знаешь, почему я так думаю? Потому что я никогда не видел ничего подобного за столько веков своего существования, мальчик мой. Когда вы рядом, ваша любовь становится словно ощутимой, материальной, словно до нее можно дотронуться, воздух электризуется просто невероятно… Странные ощущения, я без всякого юмора, иронии и прочего могу сказать, что ни среди смертных, ни бессмертных я подобного не встречал…

— Что же ты тогда не понимаешь, раз так мудр, почему я не согласился? — уже спокойно спросил Лестат и сел снова рядом. Лионкур озадаченно размышлял над словами вампира: оказывается, их любовь настолько сильна, что ее можно почувствовать в воздухе как нечто материальное?

Прошли долгие минуты. Мариус думал, взвешивал, анализировал и, наконец, произнес:

— Кажется, я понял.

— Да?

— Ты боишься. Тебе страшно на это решиться. Ты не хочешь опорочить ваши высокие отношения страстями, которые присущи смертным, по сути, нашей еде, ты боишься, что может что-то пойти не так, что ему не понравится… Ты уверяешь себя и его, что все замечательно и вам итак хватает тех ласк, что вы друг другу дарите, а остальное — это лишнее… все эти низменные страсти и похоть! Я почти уверен, что ты высказался на тему, что нам, кровопийцам, это не свойственно, а значит неестественно. Что вы ошибетесь, решившись на этот шаг, хотя ты и не раз этого хотел в глубине души. Ну что, я прав, милый друг? — И вот тут он позволил себе улыбнуться всезнающей улыбкой.

— Прав, — выдохнул Лестат, озадаченно смотря в проницательные глаза древнего. — Как же ты прав, черт побери! Ты что, под окнами стоял и слушал?

Мариус рассмеялся добродушно.

— Еще чего!

— И что же мне делать?

Мариус ответил не сразу:

— Иди к нему и соглашайся. Соглашайся на все, что он предложит.

Мужчина сказал это так твердо и с такой уверенностью, что Лестат тут же осознал, что он прав. Но все же задал вопрос:

— Но почему ты это мне так авторитетно заявляешь?

— Потому что я больше живу на свете, друг мой.

Несколько минут они сидели и молча слушали шум вечернего города за оградой дома. Отблески заката давно растаяли, скоро совсем стемнеет. Плотный, насыщенный запах цветов приятно щекотал их горло.

— А если не выйдет? Если, как говорят люди, первый блин комом?

— Если первый блин комом, Лестат, будете печь блины, пока не выйдет идеальный.

Лестат не удержался от нервного смешка, а Мариус договорил:

— Ты знаешь, я люблю тебя, и люблю Луи, вы мне как дети, хоть я вас и не создавал! Я никогда вам не пожелаю зла и никогда не посоветую того, что может испортить вашу жизнь. Но если тебе это первый, — Мариус важно поднял верх большой палец, — предложил он, это что-то да и значит, Лионкур!

— Я всегда, знаешь, относился к нему так аккуратно и бережно, как к нежному цветку, а он предлагает мне…

— Так в чем проблема? — Удивленно вскинул бровь Романус. — Что мешает быть таким же, когда вы примите это средство? Ты не подумал, что раз сам Луи решился на это предложение, то ему захотелось большего от тебя? Не только нежных поцелуев в губки, шейку и держание за ручку.

— Я совсем не ожидал от него этого…

— Ну, — дернул плечами, — я полагаю, он приятно тебя удивил этим, если разобраться, хоть ты и в шоке, — и Мариус подмигнул правым глазом.

Лестат опустил глаза. Считанные разы за те годы, что Мариус знал Лестата, он видел его в таком состоянии — блондин показался ему смущенной барышней.

— Дай ему то, что он предложил тебе, я уверен, он чуть сознание от страха не терял перед тобой, когда говорил это, а ты отшил его.

— Мариус… — Лионкур с укором посмотрел на него.

— У вас все получится. Я в это верю. Разнообразить ощущения, эмоции — в этом нет особого вреда. Возможно, вы даже станете еще ближе друг другу и будут стерты все границы. Иногда и низменные страсти человеческие не помешают. — Мариус встал. — Собирайся, решайся и иди к нему. Уверен, ты еще будешь рад, что вы решились, а теперь пойдем прогуляемся.

***

Мужчина с волнистыми пшеничными волосами, зацепленными в хвост, подошел к входной двери и позвонил. Никто не ответил. Он позвонил еще раз и только спустя минуту за дверью послышались неторопливые, немного шаркающие шаги. Дверь приоткрылась и показалась голова горничной.

— Да?

— Луис де Пон дю Лак дома? — Лестат смотрел на женщину с легким раздражением.

— Его нет.

— Да? Ну-ка дай-ка я сам посмотрю, — и без лишних церемоний он распахнул дверь, а женщина попятилась испуганно назад. Она знала, кто стоит перед ней.

— Но его нет дома, — начала было лепетать она, и Лестат посмотрел на нее таким взглядом, что она тут же заткнулась. Ему даже не нужно было подниматься на второй этаж, тот, кто был ему нужен, сидел в овальном зале напротив камина. Лестат на мгновение остановился в проходе, а затем медленно двинулся к креслу. Он подошел к нему и заглянул в лицо сидящего мужчины.

— Прости, что не встретил, я не ждал гостей.

— Здравствуй, Луи.

— Здравствуй, Лестат.

— Приказал горничной говорить, что тебя ни для кого нет?

— Да.

— Даже для меня? — Со скрытым волнением в голосе.

Луи посмотрел на мужчину, который стоял возле него, положив руку на спинку кресла.

— Все же… ммм… тебе больше идет одеждапрошлых веков, а не современные майки, рубашки, кофты…

— Ну что, пошел переодеваться тогда? — Вздохнул Лионкур, чем, наконец, вызвал улыбку на лице Луи.

— Помнишь, как мы примеряли кроссовки, джинсы и вытянутые футболки?

— Я думал, что выколю себе глаза!

Луи улыбнулся шире, Лестат же прочел в светлых глазах теплоту.

— Можно я присяду? — И блондин, не дожидаясь ответа, уселся на широкий кожаный подлокотник по левую руку от Луи. Де Пон дю Лак откинул голову и посмотрел на мужчину снизу вверх, который ласково стал перебирать его волосы.

— Я тосковал по тебе, — признался маркиз.

— Почему не позвонил?

— Я думаю, ответ очевиден.

Нога за ногу, пальцы скрещены на коленях — Луи не касался его, но и не отстранялся. Лестат дотронулся до его щеки, проведя от скул до подбородка, взгляд задержался на таких вожделенных для него губах…

— Ты печален? Почему?

— И вновь ответ очевиден, mon chéri, я тоскую. Я переживаю.

— Все хорошо, — ответил Луи и показалось ли Лионкуру, ответил достаточно сухо. — Забудь.

— Забыть?

— Да. Забудь, Лестат. Не было этого разговора. Я обещал, что больше никогда не подниму эту тему…

— Тссс…

Лестат перегнулся и нашел его губы, и тут бедро соскользнуло с гладкой кожи подлокотника и вот уже маркиз очутился на коленях у Луи.

— Ой… я нечаянно…

Лицо шатена смягчилось, он хмыкнул, наблюдая за реакцией Лионкура.

— Все, встаю-встаю…

— Да сиди ты уже, я не против, — и Луи удержал Лестата, сомкнув руки на его талии.

— Не против, что я посижу у тебя на коленях как слабая барышня?

Луи не ответил, улыбаясь мягко-снисходительно. Лестат положил голову ему на плечо, ощущая, как волны тепла разливаются по телу от такой близости с любимым. Луи сейчас с ним был достаточно сдержан, но Лестат был счастлив. Он пришел, решившись на разговор, но сейчас так было спокойно, так хорошо, что он не хотел нарушать эти мгновения. Дрова в камине тихо потрескивали.

========== Часть 4. ==========

Лестат крепче обнял Луи, уткнувшись в шею носом. Его кончиком он щекотал кожу чуть ниже уха, легко, как перышком, дотрагивался губами, Луи не сопротивлялся, более того, он повернул лицо и поцеловал мужчину в лоб. Лестат потянулся к нему и коснулся его губ, наблюдая за реакцией. Он словил себя на мысли, как же захотел того страстного, пылкого Луи, каким он был в его гостиной неделю назад.

— Можно? — Лионкур не стал пояснять, взгляд все красноречиво объяснял. Луи не ответил, и Лестат снова еле дотронулся до его губ своими, даже не целуя, словно дразня, Луи, усмехнувшись, обхватил нижнюю губу вампира, слегка оттянул и затем прикусил… Легкий разряд тока пробежал по позвоночнику, Лестат успел подумать, что если он так бурно реагирует сейчас, что же будет, если они…

Стук в груди участился. Лионкур меж тем положил голову на подлокотник и мягко, но настойчиво, удерживая шатена за шею, заставил нависнуть над собой, не закрывая глаз, внимательно наблюдая и продолжая касаться пленительного рта уже более смело. Постепенно Лестат понял, что Луи до сих пор отвечает на ласки сдержанно, а ведь такого уже давно не было. Он отвечает, но не так, как там, в гостиной, когда он сам его… и не так, как раньше, когда, бывало, у них темнело в глазах у обоих… Лестат продолжал удерживать за шею вампира, уже лаская его рот с такой чувственностью, на которую вообще только мог быть способен, желая в ответ почувствовать такой же ответный отклик… Но его не было…

Пальцы тем не менее пробежали по пуговица рубашки, рот прильнул к бьющийся жилке на шее… Луи почувствовал ощутимое давление и легкий укус…

Самым интимным у вампиров считается…

Он позволил. Не отстранился. Он не хотел отталкивать Лестата, но и не мог до конца отойти от того разговора.

— Что с тобой? — С тревогой Лионкур смотрел на него, учащенно дыша.

— А что со мной?

— Ты сдержан…

— Ничего подобного.

— Сотрешь свою кровь с моих губ?

Лестат стер поцелуем и услышал:

— Ты меня не хочешь…

— Лестат, — Луи смотрел на него серьезно и грустно, тот все еще полулежал на его коленях, голова на подлокотнике, — я не против дотрагиваться до тебя, отвечать на ласки…

— Не против? — Лионкур дернулся. На лице появилось настолько потерянное выражение, что Луи поспешил добавить успокаивающе:

— Я хочу…

— Но ты сказал иначе, что ты не против — это же другое…

— Не придирайся к словам, — с мягкостью в голосе. Он заметил, что Лестат хочет встать и убрал руки. — Если бы я не хотел касаться себя, тем более так, ты думаешь, я позволил бы?

— Тогда почему ты так сказал?

— Потому что для меня выражение «я хочу тебя» теперь имеет несколько иное значение.

Лестат встал, нервным жестом поправляя растрепанную прическу. Он с тревогой смотрел в глаза любимому, решая, как себя вести и что говорить. Ведь он пришел не только увидеть его, но и обсудить…

— Давай поговорим.

— На какую тему? — Луи напрягся.

— На ту тему, что ты…

— Нет.

— Луис, я пришел, чтобы как раз…

— Нет. — Категорично и твердо.

— Дай мне сказать, — пока сдержанно произнес Лионкур. — Не перебивай.

— Нет.

— Что за ослиное упрямство?

Луи лишь усмехнулся краешком рта.

— Ну что? — Лестат порывисто взмахнул руками. — Ты даже не знаешь, что я хочу сказать тебе!

— Чтобы ты не сказал…

— Да неужели? — Нервозно воскликнул блондин, спокойный тихий тон Луи, каким он частенько говорил, подчас очень сильно заставлял его нервничать. А сейчас особенно.

— Я, кажется, догадываюсь… Хочешь согласится ради меня?

От вновь бурных эмоций Лестат тяжело дышал, видя на лице де Пон дю Лака не читаемое выражение.

— Почему-то мне кажется, что если я скажу «да», то услышу «нет»?

— Все верно.

— Почему?

— Потому что мне не нужно одолжений.

— Это не одолжение, — Лестат пронзительно смотрел ему в глаза.

— А по моему именно оно.

Воцарилась пауза, прерываемая лишь треском огня в камине и шагами горничной, которая, припозднившись, еще не ушла домой. Часы пробили одиннадцать.

— Я сказал, что не начну более этого разговора, — Луи вновь закинул ногу на ногу. — Зачем ты его начал? Зачем пришел?

— Я пришел, потому что соскучился. Потому что хотел тебя видеть. Я пришел, потому что ты безумно мне дорог. — Лестат вновь старался говорить спокойно, но голос начал дрожать.

Почему-то он наивно понадеялся, что все пойдет легче…

— Нет, — покачал голову шатен в кресле, — ты пришел, потому что сжалился надо мной. — Специальная пауза. — Потому что сжалился над бедным крохой Луи.

Лестат застыл, испугавшись на не шутку, а затем бросился к ногам Луи. Он присел на корточки, беря его руку в свою и говоря с жаром:

— Нет, же, нет, ты ошибся!

— Ох, Лестат, оставь этот цирк! Я себя чувствую не в своей тарелке, неловко, даже неприятно все это начинать вновь. Мы все выяснили, я все понял, успокойся. Мы не примем средство, все хорошо…

— Послушай…

Луи резко поднялся, освобождая ладонь, и строго сказал:

— Это ты послушай меня. Не расстраивай меня. Слышишь? Не надо этого делать. Когда ты пришел, я не сразу подумал, что ты начнешь вновь… Я подумал, ты пришел просто, потому что…

— Потому что скучал и люблю тебя, Луис!

— Но оказалась причина не только в этом, — взгляд стал тяжелым, — а в том, чтобы дать мне то, что я хочу, а сам ты не готов. Ты не готов, а мне такое совсем не нужно.

— Луи! — маркиз взял его за руку, но мужчина выдернул ее.

— Ты меня этим только оскорбляешь, — голос стал холоден. — Мне неприятно. Даже больно. Если ты любишь меня — не делай так. Не делай так больше.

Лестат оторопело смотрел на Луи, просто не зная, что сказать, потому что Луи… был прав. Он решился на этот шаг ради него и не знал наверняка, что это так его заденет. Он поторопился, предлагая теперь сам, а ведь он должен был захотеть с такой же силой, как и Луи…

— Луис, — выдохнул он горестно. — Пожалуйста…

— Что? — голос поднялся и стал резок. — Что, Лестат?

Лестат не ответил, содрогнувшись и опустив голову. Он попытался вновь взять его за руку, но Луи отвел свою.

— Зачем ты так меня обижаешь?!

Лестата будто ударили. Он вспомнил ее слова тогда, когда она обнимала его за роялем…

Всевышний Господь! Почему он вспомнил их?

— Я не обижаю тебя, — простонал Лионкур, протягивая к нему руки, будто в спасении. — Я не обижаю тебя! Я не специально! — В голосе уже слышались рыдания.

И тут Луи, смотря на перекошенное от страданий лицо друга, стало жаль его, взгляд и тон голоса смягчились, но не более. Нет, он не хотел проучить его. У него даже мысли такой не было. Раздался всхлип, и Луи произнес мягче, ему даже захотелось обнять его, но он сдержался.

— Пойми, mon chéri, я никогда не пойду на это, пока ты сам в полной мере не захочешь. Не осознаешь это. Без моего предложения. Сам. Вместе со мной. А не ДЛЯ меня.

— Почему для тебя это так важно? — Лестат сделал робкий шаг к нему, руки дернулись, желая дотронуться, но пальцы лишь коснулись рукавов его рубашки. На большее он не решился — Лионкур не хотел, чтобы Луи вновь отстранил его.

— А ты подумай. — Тон мгновенно стал жестким. Луи сам приблизил лицо, оказываясь в каком-нибудь сантиметре. — Подумай, почему это так важно для меня.

— Пожалуйста, не уходи от меня…

— Я не ухожу от тебя, я просто не пойду на это потому, что ты, так и быть, согласился доставить мне удовольствие.

— Я уверен, что мне тоже будет хорошо, — пальцы сжали плечи, Лестату показалось, что он сейчас захочет уйти в свои покои и оставить его одного. — Пожалуйста, Луи, не уходи…

— Я же сказал, что не бросаю тебя, — с раздражением в голосе, от которого Лестату стало еще хуже и он тихо произнес:

— Даже из этой комнаты. Прошу не уходи. Ты мне очень нужен сейчас. Дико нужен. Ведь я чувствую — ты хочешь сейчас скрыться с моих глаз. — Лестат смотрел в глаза Луи с нескрываемой мольбой. — Не уходи, — руками обхватил его голову, — только не сейчас.

Луи вздохнул. Этот вздох означал согласие. Лестат приблизил лицо и они соприкоснулись лбами.

— Пожалуйста, прости, — раздался горький шепот, — я ни в коем случае не хотел обидеть, как ты мог так подумать, любовь моя? Я не подумал, что ты так можешь остро отреагировать… пожалуйста, дай мне шанс…

— Почему ты решился на это? — так же тихо спросил Луи. Его, несмотря ни на что, тронуло состояние Лионкура сейчас. — Я же понял тебя тогда, почему ты отказал мне. Почему ты изменил решение?

Лестат замешкался, и Луи вновь заговорил:

— Потому что побоялся, что я охладею к тебе? Чтобы удержать? Побоялся, что я приму его с другим, или другой?

Молчание. Лестат прижимался к нему как испуганный ребенок и Луи приобнял его, поглаживая по спине.

— Ну-ну, успокойся, успокойся, дорогой мой, ну что ты… ну я же люблю тебя… я тебя понимаю, просто скажи правду.

— Я уже боюсь твоих реакций, Луи… Ты же знаешь, как я слаб перед тобой, ты полностью владеешь моим сердцем и пользуешься этим. Пользуйся на здоровье, — с горестной улыбкой добавил он, — но просто в таких стычках я теряю себя… свою гордость… я готов на все пойти, чтобы ты был рядом. Чтобы ты не просто был рядом, а любил меня. Заслужить твою любовь.

— Я не пользуюсь твоей любовью, — с настолько беспредельной мягкостью произнес мужчина, что Лестат поднял растерянное заплаканное лицо, — если только совсем чуть-чуть, — нежная улыбка. — И ты не теряешь свою гордость, — пальцы стерли следы вампирских слез, — и давно, уже очень давно заслужил мою любовь.

— Луи… — С робкой надеждой.

— Я все понимаю, но идти на все ради меня не нужно. Я не хочу так. Я хочу, чтобы ты захотел. Очень сильно. Как и я.

Лестат согласно закивал головой и вновь уткнулся ему в шею, крепко обнимая.

— Я же оценил все, что сейчас с тобой происходит. Все это. Оценил, хоть и поначалу ты огорчил меня. Пусть это прозвучит очень эгоистично, но мне так хорошо, что я, Луи де Пон дю Лак, могу вызывать такие бурные проявления эмоций у самого Лестата де Лионкура.

— Поможешь мне? — Лестат взял в ладони лицо мужчины, Луи знал, что с такой беспредельной нежностью он касался только его. Словно это была не кожа вампира, а хрупкие лепестки роз. Луи все это ценил. До капли.

— А ты правда этого хочешь?

— Теперь да. — Произнес Лестат так, что вампир тут же ему поверил. — Я всегда желал тебя, всегда, Луи, ты был моей мечтой, хоть мы и такие разные с тобой, но я все сделаю для тебя и тем более, сделаю это с удовольствием.

— И больше не боишься?

— Все еще боюсь. И буду бояться. Это естественно. И ты боишься. И волнуешься, но мы это сделаем и все будет просто прекрасно!

— А если не получится?

— С чего бы это?

— А если не понравится? — С лукавой улыбкой. Лестат, ухмыльнувшись, покачал головой.

Вот же хитрец…

— Что? — ухмылка на женственных губах шире.

— Как мне может что-то не понравится с тобой, mon amour? Я боюсь, что сознание потеряю с тобой, а ты говоришь…

Ему договорить не дали, заткнув рот прижатыми губами. Лестат не удержал вздоха наслаждения, сердце от ликования подскочило до горла. Ему показалось, что он еще сильнее любит этого удивительного мужчину, хотя, он думал, сильнее уже невозможно. Как бы иной раз Лестат не артачился, Луи мог вить из него веревки, хотя открыто никогда не злоупотреблял его чувствами и Лестат ему был за это благодарен.

— Пошли на свежий воздух, прогуляемся, — Луи взял его по-хозяйски за руку.

— Я уже подумал, что мы сейчас уже… ну… начнем пробовать там…

Луи рассмеялся над смущенно мямлющим маркизом, с умилением смотря на любимого.

— Что? — растерянно улыбнувшись.

— Ах, Лестат, мой Лестат! То ты категорически нет, то быстрее давай пытаться, — Луи обнял его и закружил в объятьях, будто в танце. — Мы никуда не торопимся.

— Но… я уже хочу… пробовать…

Луи тихо рассмеялся, глаза блестели довольством и радостью. Да, Лестат захотел по-настоящему и теперь можно и оттянуть момент. Луи, удерживая его ладонь, поднял руку верх, крутанул, заставив сделать танцевальный поворот.

— Вот что ты делаешь?

— Догадайся!

Еще один поворот. Несмотря на замешательство, Лестат выполнял их весьма изящно.

— Тебе захотелось потанцевать?

— Ага! А что такого?

— Без музыки?

— Музыка в наших сердцах, Лестат, разве ты не слышишь? — Луи привлек к себе мужчину, одна рука на талии, ладонь в его ладони.

— У нас выходит какой-то странный танец — смесь классического медленного вальса с каким-то современным медляком, то есть топтанием на одном месте, — усмехнулся Лестат.

— Мы осовременились, — засмеялся Луи. — Идем! — Он потянул его за руку к выходу. — Ночная прогулка под луной.

— Музыка, кстати, в моей голове еще не закончилась.

Луи, смеясь, чмокнул Лестата в кончик носа.

***

Держась за руки, они неспешно гуляли по ночному Орлеану, ловя на себе то и дело взгляды прохожих. Ночь стояла ясная, звездная, тонкий серп луны поливал землю ледяным светом. Наевшись, они свернули в парк и пошли по узкой аллее, над которой сплетались кроны высоких деревьев, закрывая лунный свет.

— Ты меня куда-то ведешь, или мы просто гуляем?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Луи.

Совсем скоро деревья расступились, и они вышли к небольшому, идеально круглому озеру, гладкому, как стекло, в котором сейчас отражалось звездное небо и ветви деревьев. По краям стояли мраморные беседки, вокруг озера росла аккуратно подстриженная трава, а в воде плавали кувшинки.

— А днем в водной глади отражается небесная лазурь и солнце, — мечтательно и немного грустно. — И плавают лебеди. Ты был здесь?

— Не довелось, — ответил Лестат, смотря на вампира со смешанным удивлением и благодарностью.

— Я рад, а то был бы не тот эффект.

— Я дико польщен…

— Надо отвести сюда тебя в час заката. Странно, что мы до сих пор не побывали здесь.

— Луи, здесь безумно красиво! Красиво и спокойно.

— Я смотрю, — ухмыльнулся мужчина, — ты почти шокирован.

— Я не ожидал такой… такой…

— Романтики? — подсказал Луи.

— Да… Ты решил ею окатить меня по самые уши? — Лестат сжал переплетенные пальцы сильнее. Они не разу не разомкнули их за время прогулки. Луи тихонько засмеялся и ответил:

— Была бы полная, если бы мы устроили пикник на берегу. Свечи… все такое…

— Пикник без еды? Хм… интересно, — ироничная улыбка в уголках губ. — Надо в следующий раз захватить бокалы с кровью… Я люблю вас, мсье де Пон дю Лак! Если бы вы только знали, как же сильно!

— Немножко догадываюсь, — тихо ответил мужчина. — И я вас, маркиз.

Луи сел прямо на траву, уже успевшую совершенно высохнуть после дождя. Затем лег на спину и устремил взгляд вверх. Лестат лег рядом.

— Почему наши сердца бьют как барабаны? — Спустя несколько минут молчаливого взирания на звезды, тихо спросил Лионкур.

Пальцы Луи нашли пальцы Лестата и легонька начали поглаживать. Глаза Луи полуприкрыты, на губах блаженная улыбка. Он с удовольствием ощутил, как стук сердца вампира участился еще и закусил губу в предвкушении… Движения мерные, поглаживающие, Лестат развернул кисть и теперь пальцы водили по ладони Луи…

— Такая нежная кожа… как у юной девы…

Круговые движения посередине ладони… Ноготь царапнул кожу, но не до крови… Лестат чуть повернул лицо: рядом лежащий мужчина выглядел расслабленно, он с блуждающей полуулыбкой и прикрыв глаза, смотрел на ночное небо. Лионкур теперь не смотрел на звезды, а только на того, кто лежал сейчас на траве в парке рядом с ним. Уголки полных губ раздвинулись шире.

Лукаво. Довольно. Пальцы переплелись, Лестат непроизвольно облизнулся.

— Насмотрелся?

Усмешка. Лионкур навис над ним, упираясь ладонями в землю.

— Как же ты прекрасен, мой друг…

— Кто-то закрывает мне вид своей головой…

— Ах, так? — С притворным возмущением. — Значит закрываю?

Широкая улыбка, обнажающая идеальные зубы. Луи запустил руку под пшеничные волосы и за шею притянул к себе. Спустя где-то минуту страстных поцелуев и того, как Луи подмял Лестата под себя, крепко к нему прижимаясь и проводя языком от мочки уха до ложбинки на горле, Лионкур задал вопрос:

— Где лекарство?

Де Пон дю Лак отстранился, всмотревшись в потемневшие от желания глаза.

— Я не брал его с собой, — ответил он, и в ответ услышал недовольное рычание. — Потерпи, — губы снова стали дразнить его.

— Не хочу терпеть…

— Не торопись… — водя губами по губам, но не смыкая их, чем заставляя голову Лестата идти кругом.

— Ты хотел, а теперь оттягиваешь?

— Чтобы у тебя голову снесло, друг мой…

— Уже…

Ухмылка соблазнителя. И тут к Лионкуру пришла мысль, что Луи будет фантастическим любовником. Лучшего и пожелать нельзя.

— Я знаю… уже верю…

— Луи, пожалуйста…

— Ах, ты мой импульсивный!

— Нет, — Лестат положил его на лопатки и сильно укусил за нижнюю губу.

— Оу! Больно!

— Потерпишь, — прорычал Лестат, увидев выступившую каплю крови. — Ты меня с ума сейчас сводишь!

— Стараюсь. Поцелуй меня.

— Где оно?

— Оно у меня дома. Ты хотел бы, чтобы наш первый раз случился здесь?

— Здесь романтично. Почему ты не захватил его с собой?

— Ах, ты мой романтик!

— А ты чувствуешь себя хозяином положения и доволен, — прошипел нависающий над ним блондин.

— Да. Но я не думал, что мы начнем тут.

— Ты против?

— Нет. — Серьезно ответил Луи. — Я не против. Я просто не думал, что…

— Идем за ним?

Комментарий к Часть 4.

по-моему, почти никогда главы еще не выходили так быстро)

========== Часть 5. ==========

Луи вошел в спальню. Он подошел к комоду — старинному, с витиеватыми, изящными, вырезанными на потертой поверхности узорами, который он специально приобрел на одном из аукционов как одну из немногих вещей для того, чтобы та напоминали ему о прошлых веках, и открыл верхний ящик. Он вытащил две маленькие, плотно закупоренные бутылочки. Стекло, из которого они были сделаны, было настолько мутным, что даже глаз вампира не мог разглядеть цвет жидкости. Лестат подошел, ощущая громкий стук своего сердца — оно билось так сильно, что отдавалось в ушах.

— Одна тебе, одна мне.

— И этого хватит? — Лионкур недоверчиво смотрел на две абсолютно одинаковые емкости. — Здесь же максимум на три глотка!

— Ну другим же хватило, — пожал плечами Луи, — это стандартная доза. Выбирай.

Лестат взял одну, заметив, как их руки еле заметно, но все же подрагивают.

— Идем? — Спустя небольшую паузу спросил Луи, смотря, как в задумчивости Лестат вертит ее в руках.

— Подожди.

— Ты передумал? — Насторожился мужчина.

— Нет. Наоборот. — Лионкур поднял на него глаза. — Я не хочу никуда идти. Я хочу здесь. В твоей спальне.

— А как же романтика? — Уголки губ раздвинулись. — Луна, звезды, все такое?

— Луи, — Лестат слабо улыбнулся, — на нашу с тобой вечность звезд и луны еще хватит! И закатов и нежных водных лилий. Ты подарил мне прекрасный вечер, чудесный сюрприз, пусть же и эта ночь будет прекрасной. Здесь. В этом доме. — И Лестат первый откупорил свою.

В комнату полился странный, очень тонкий, ни с чем несравнимый аромат, он еле ощущался в воздухе. Лестат принюхался и спросил:

— Какие ингредиенты? Я что-то не могу разобрать.

— Понятия не имею. На цветочный запах тоже не похоже. Создатели этого вещества все скрывают.

— А кто создал?

— Ведьмы и несколько вампиров. Я слышал, что Арман руку приложил к этому, но он молчит как рыба.

— А Мариус? У него как у ученого накопилось невероятное количество знаний за столько веков!

— Кто тебе правду скажет? — С тонкой улыбкой ответил Луи.

— Ты готов? — тихо спросил Лионкур.

— Вот теперь я даже и не знаю… сомнения взяли…

— Что? — Глаза блондина округлились. — А… подожди, что?

Губы шатена медленно раздвинулись в хитрой улыбочке.

— Да шучу я, mon chéri!

— Ты издеваешься так? — выдохнул Лестат, с облегчением прикрыв глаза.

— Немного.

— Вообще-то вот ничерта не смешно, — Лестат с укором посмотрел на друга.

— Бу-бу-бу, — ухмыляясь. — Я открываю.

— А если нам даже лекарство не поможет?

— В смысле?

— Если мы будем продолжать так трястись, то ведь даже средство может не помочь! Ну знаешь, когда смертные хотят, но слишком нервничают и эрекция из-за этого не наступает?

Луи на миг замер, а затем захохотал.

— Господи, я из-за тебя чуть его не расплескал! Предупреждать же надо! Лестат, — улыбаясь во весь рот, — ты не смертный, я не думаю, что такие проблемы могут возникнуть. А если возникнут, я думаю, то, что там внутри, — показал глазами на емкость, — решит ее.

— Я очень смешон, да? — Лестат выдавил кривоватую улыбку.

— Совсем немного, друг мой, только совсем чуть-чуть, а вот что действительно помеха, так это смех!

— А ты откуда знаешь это? — с улыбкой сощурился Лестат.

— Кое-что помню из своей смертной жизни, — передразнив его, ответил Луи. — А сейчас нам надо настроиться, как думаешь?

— Полностью согласен.

Они посерьезнели, проникновенные взгляды влюбленных были устремлены друг на друга, минуту они стояли, не говоря ни слова.

— Ты готов? — Задал вопрос Луи.

— Да. — Уверенно и твердо.

— Давай насчет три.

— Я люблю тебя.

— Не говори это с таким видом, будто совершаешь прыжок в пропасть и больше можешь меня не увидеть, — в голосе вновь послышался смех.

— Я сейчас вылью это тебе на голову, — тем не менее, Лестат смазано улыбнулся.

— Прости. Это нервы. Я тоже тебя люблю.

— Раз…

— Два…

— Три…

Вампиры одновременно опрокинули содержимое емкостей себе в горло.

***

— Что чувствуешь? — Спустя несколько секунд задал вопрос Луи.

— Пока совершенно ничего. И на вкус совершенно безвкусная.

— А тебе подавай со вкусом крови? — В голосе улыбка.

Лестат хмыкнул. Оба стояли в нерешительности, не зная, что делать и как себя вести. Луи первый приблизился и произнес, запустив руку в светлые волосы:

— Угомони свое сердцебиение, а то мне не с кем будет заниматься любовью, если оно выскочит из груди, — пошутил Луи.

— И убежит?

— Ага! Вприпрыжку, — дыхание щекотало щеки маркиза.

— Хорошо, что я не могу умереть от инфаркта, как и ты. Да и твое сердце несется как бешеное.

— Это точно.

— Я думаю, — Лестат обнял мужчину за шею, — мы не должны так просто стоять и ждать.

— Ты прав, — и с этими словами их губы сомкнулись.

Изменения в теле они почувствовали через несколько минут, приятное тепло росло внизу живота и усиливалось медленно, но верно. Переплетаясь языками, они ощущали, как напряжение скручивалось пружиной, заставляя увеличиваться в размерах тот орган, который был недееспособен веками.

— Ты это чувствуешь? — Выдохнул Лестат, вслушиваясь в свои ощущения. — Это… это невероятно…

Прижимаясь друг к другу, они ощущали, как ткань на брюках характерно натянулась.

— О, да! Еще как…

Руки Лестата легли на бедра вампира, и прижали сильнее… Луи шумно выдохнул, ощущая, как Лионкур легко трется о его пах и закусил губу…

Если они сейчас уже… нет, не так сразу… не так быстро…

Он нашел в себе силы отстраниться и прижать маркиза к стене.

— Я думал, мы в постель…

— Потом, — поспешно ответил Луи.

Он положил руку на выступ и не сильно сжал через брюки. Лестат не отрывал от него взгляда, в глазах застыло напряжение, смешанное с диким желанием. Он чувствовал, как рука гладит его, нежно сжимая, а затем пальцы нащупали ширинку… послышался звук расстегиваемой молнии… Луи помедлил, отодвинул ткань и коснулся пальцами обнаженной плоти…

Лестат вздрогнул. Не переставая ощущать нежное поглаживание и учащенное дыхание Луи, он сделал тоже самое: очень медленно расстегнул молнию и коснулся пальцами члена, который, кажется, стал еще тверже.

— Как ощущения? — Прошептал Луи, глаза потемнели, утратив свой серо-голубой, почти прозрачный цвет.

— Потрясающие… ты так нежно это делаешь…

— Ты тоже… какой же он твердый!

Они неотрывно смотрели в глаза друг другу, словно не смея опустить их, ведь ткань больше не скрывала их возбужденной плоти. Одной рукой Лестат коснулся губ Луи и спросил:

— Ты хочешь кончить так?

— А ты?

— Я первый спросил, — самые уголки губ изогнулись в улыбке. — Я бы хотел… — Лестат осекся и закусил на миг губу, ощущая, как пальцы сжали его член. Вампир содрогнулся. — Пожалуйста… я хочу первый доставить тебе удовольствие…

— Ты мне его уже доставляешь, — возле самых его губ шептал Луи. Он сжал еще раз и еще…

— Больше. Еще больше. Более откровенно.

— Ты хочешь развернуть меня спиной к себе и…

— Боги, Луи, нет, конечно! — В голосе даже послышалось возмущение. — Как ты мог такое подумать? Еще рано и никто из нас не готов к этому.

— Прости, — услышав строгий голос, прошептал Луи и опустил глаза.

Они поменялись местами, и теперь Луи был прижат к стене, в рот впились достаточно нежно, но требовательно, языки переплелись вновь… Лестат переключился на шею, прислушиваясь, как отзывается тело Луи. Уловив бы хоть малейшее напряжение, он бы тут же прекратил, но его не было. Луи откровенно желал его — Лестат чувствовал это.

— Я хочу вас там, мсье де Пон дю Лак…

— И я вас…

— Я первый, — и Лестат опустился на колени.

Луи порывисто вобрал в грудь воздух. Пальцы легко, щекоча, пробежали по все длине и чуть спустили брюки.

— Какой же ты красивый… — выдохнул вампир, и стал покрывать мелкими поцелуями плоть в своих ладонях.

— Это ты ему говоришь? — с усмешкой спросил де Пон дю Лак.

— Без шуточек тут мне, а то покусаю, — губы прижались сильнее.

— Только его не кусай сильно, он мне еще пригодится, — со слабой улыбкой, и тут мышцы лица дернулись в сладкой муке. — Боже!

Вначале Луи пытался сдерживаться, закусывая губы чуть ли не до крови, но услышал:

— Любовь моя, не сдерживайся, прошу тебя… не надо… нас никто не слышит, а если бы и слышал — плевать на всех… и не стесняйся ни в коем случае…

Чем отчетливей, чем громче становились стоны, тем сильнее заводился Лестат и уже далеко не так легко ласкал его.

— Если я увлекусь и сделаю нечаянно больно — не молчи… скажи… я могу забыться…

— Почему? — сквозь прерывистый вздох.

— У меня снесло голову напрочь… какой же ты сладкий…

Он вновь вобрал в рот крайне возбужденную плоть. Лестат испугался, что получит оргазм во время удовлетворения своего партнера, насколько возбуждение обоих было сильным. Стоны Луи стали громче и через пару минут вампир дернулся, непроизвольно взяв Лестата за волосы, и плотно прижал его голову. Он застыл, напрягся как струна, и издавая протяжный стон, стал содрогаться всем телом.

Покачнулся, в глазах на миг совершенно стало темно. Ноги дрожали мелкой дрожью, колени согнулись и Луи бы осел на пол, если бы не руки Лестата. Лионкур поднялся с колен, удерживая Луи.

— Прости… — Де Пон дю Лак пытался отдышаться. — Может ты не был готов сейчас ощутить ее вкус…

— О, mamour, это твой вкус! — Лестат тоже дышал не ровно. — И он сладок. Для меня сейчас, не поверишь, он слаще самой вкусной крови.

— Правда? — с робостью в голосе задал вопрос Луи. И именно в этот момент Лестату захотелось довести его до полуобморочного состояния, вот прямо сейчас, снова, несмотря на то, что ему самому хотелось ощутить рот и язык Луи у себя между ног. Но тем не менее он произнес:

— Идем ляжем. Передохни.

— Нет, ляжем потом, — голос неожиданно стал тверд. — Оргазмы, как я понимаю, у нас ярче, чем у смертных, но и приходим в себя после них мы быстрее.

— За себя говори, — слабо улыбнулся Лестат, ощущая, как ток бежит по коже в предвкушении. Ему на секунду стало страшно…

Луи заставил его встать там же и предельно нежно, словно с благодарностью, прильнул к губам, а затем спустился вниз…

… Лестат, сдавленно издав протяжный полустон-полухрип, вцепился в стену, оставляя ногтями глубокие широкие полосы на обоях…

***

Расслабленные, обнаженные, с усталыми, но счастливыми улыбками на лицах, мужчины, обнявшись, лежали в постели. В настежь распахнутые окна проникал мягкий, щадящий, оранжевый свет заката. Они мерно и лениво перебирали пряди совершенно растрепанных волос — с такими прическами в общество не выйдешь.

— Мы уже тут которую ночь, пора бы выйти и поесть нормально, а то эти легкие перекусоны на скорую руку особо ничего не дают, — с вялой усмешкой произнес блондин.

— Да, сил не прибавляют, — красноречиво улыбнулся Луи.

— Ммммррр… — Лестат положил голову на грудь Луи, слушая только-только успокаивающееся сердцебиение. — Хватает только на легкие минеты…

— На легкие? Ты называешь их легкими? Да ты ими из меня вытягиваешь все соки!

— Ты из меня тоже, — тихо признался Лестат. Пальцы водили замысловатые узоры по голой груди. — Я знал, что ты там идеален.

— И я знал. Ты безумно красив везде, Лестат… — Короткая пауза. — Я иной раз думал, что ты меня там съешь…

— Как и ты меня, — ответил с тихим смехом Лестат.

— Правда?

— Ага!

— И попка у тебя что надо, — почти беззвучно, но Лестат расслышал.

— А у тебя он, — улыбаясь, он договорил на ухо Луи несколько слов и тот смущенно захихикал, уткнувшись лбом в пышную шевелюру.

— Ну не правда!

— Правда-правда…

— Мы теперь любовники? — спустя небольшую паузу.

— Мы больше чем любовники, Луи. Мы возлюбленные и любовники, а это огромное, как я успел понять, счастье.

— Мы не пробовали еще определенной вещи…

— Любовь моя, я ни в ком случае не потороплю тебя, хоть даже за эти ночи ловил себя на мысли, что мне, — Лестат приблизил губы, — уже хочется войти в тебя…

— А мне ощутить тебя внутри себя…

— Мммм… вот когда мы поймем, что оба готовы на сто процентов к этому шагу, дальнейшему шагу, когда произойдет тот искрометный импульс у обоих, вот тогда мы это сделаем. Идет?

— Тебе на данный момент хватает этих ласк?

— Да. Я улетаю от них, mon chéri. А тебе?

— Да, — ответил Луи, продолжая перебирать золотистые волосы. Он был спокоен, он знал, что Лестат, обладая огромной физической силой и выносливостью, которая намного превышала силу и выносливость его, Луи, никогда не возьмет его силой, никогда не сделает что-то против его воли.

Никогда.

Лестат вновь поднял голову и посмотрел на возлюбленного. Луи оказался прав, интимная близость не только не испортила, но и открыла для них новые горизонты и сделала их по-настоящему парой. Вечные любовники, вечно любящие, у которых появилась возможность дарить невероятные ощущения почти без устали, только когда они этого захотят. Все выходило так запредельно-прекрасно, что лучшего и представить было нельзя.

— По-моему, это не лекарство, — услышал Лестат и вынырнул из своих мыслей. — По-моему, это мы.

— О чем ты, mon petit coeur?

— Нам на столько дней хватило по две дозы, а я знаю, что другим нужно было принимать новую чуть ли не через каждые два — три часа, если они хотели продолжить…

— Ого! — изумился Лионкур. — Значит, ты думаешь…

— Мне кажется, здесь имеют значение чувства и эмоции. Они тоже значат не последнюю роль.

— Выходит, ты прав!

— Ты, вижу, мой друг, изумлен и растерян.

— Действительно, это чувства. У тебя еще есть силы? Мы почти не ели…

— Хочешь еще? — усмехнулся Луи.

— Каждую секунду, — признался Лестат, и стал медленными, легкими, как перышко, поцелуями покрывать его лицо. Луи, несмотря на усталость, тут же почувствовал нарастающее желание.

— Хочу нежно-нежно, гладь меня побольше…

— Как скажешь. Я ведь не сильно тебя уделал здесь? — с промелькнувшей тревогой в голосе. В ответ Луи лишь рассмеялся, заверив, что не очень, и что он не кисейная барышня, как частенько думает Лестат.

— Иди сюда!

— Мсье Лестат! — за дверью раздался взволнованный голос горничной. — Простите ради Бога, что беспокою!

— Что такое, Берта?

— Господин Арман пришел! Что мне ему сказать?

— Скажи, что я занимаюсь любовью и не смогу выйти! Пусть зайдет попозже!

Берта растерянно слушала, как мужчины за закрытой дверью тихо рассмеялись. Она в замешательстве топталась на месте.

— Берта, ты уснула там? — никакой резкости, в голосе Лестата все еще звучал смех. Счастливый смех.

— Так и сказать, мсье?

— Так и сказать, Берта! Так и сказать. И простыни смени, эти уже тоже пришли в негодность!

Снова смех. Берта спустилась в холл и подошла к невысокому юноше, который ждал ее возврата с легким раздражением.

Что там за заминка?

— Мсье Лестат не может выйти к вам и просит прощения. Просили передать, — тщательно подбирая слова, — что вы можете зайти в другой раз.

— А чем он там так занят? — Арман с долей удивления смотрел на смертную, которая, как ему показалось, была чем-то смущена.

— Он не один.

— А с кем? — брови дернулись к переносице. — И чем он так занят, что не может выйти к старому другу?

«Любовью…»

Арман изменился в лице, прочитав мысли женщины еще до того, как она успела их озвучить.

— Любовью?!

Горничная испуганно отшатнулась.

— С кем он? — Повысил голос Де Ла Русси. — С Луи?

«Хотя с кем еще, черт возьми!»

— Д-да… с ним.

Вампир подошел к лестнице и остановился у первой ступеньки, смотря наверх. По озадаченному красивому лицу стала разливаться озорная улыбка.

— Вот же черти! Решились-таки! — Он развернулся к женщине. — А ты, негодница, что, подслушиваешь?

— Я? Я?! Как вы можете такое говорить?! — Воскликнула она с жаром, щеки покрыли пунцовые пятна.

— Да я шучу! — Засмеялся мальчик, видя ее смятение. Женщина была готова провалиться под его взглядом сквозь землю. — А давно они там закрылись?

— Я не считала, — Берта опустила глаза, — ведь я ухожу на ночь, но, знаю точно, что далеко не раз…

— Лестат и Луи, ну конечно! — Вздохнул мечтательно Арман. — Разумеется, у них все, не как у всех! — И развернувшись, с призраком улыбки на губах, покинул дом.