Идиотская история любви (СИ) [Владимир Петрович Круковский] (fb2) читать постранично

  Да, идиотская история, и все правда! А в чем дело-то? Да в том, что после этой истории самая ветреная женщина, меняющая любовников одного за другим, представляется ему истинным героем рассказа Джека Лондона "Любовь к жизни", отчаянно борющимся за свое замечательное право дышать и есть, а любовь между мужчиной и женщиной, самая обыкновенная, преходящая - великим таинством, необъяснимым и прекрасным. Но коварна дорога, ведущая к этому таинству, и полна она опасностей и разочарований. Разве что встретится вам на пути странствующий рыцарь в боевой мини-юбке, из-под которой выглядывают стройные ножки в сексапильных колготках. Встретится и докажет делом, к чему ваше тело предназначено. Но путеводных рыцарей пасут зоркоглазые оруженосцы, и не всем по душе и по карману их театральные наборы очистительных упражнений. И многим выпадает на долю обжигаться на молоке или кое-чем другом, добытом неосторожными губами и фантазиями. Обжигаться, разочаровываться и парить, парить над многообразием любовных форм, с опаской высматривая новую избранницу своего счастья.

   *

  А началось все, так же, как и закончилось - физически ничем. Была у него одна знакомая, и писал он ей письма и уже не надеялся, что полюбит она его. Так она ему сразу и сказала: никогда этому не бывать! А раз не бывать, то оставалось лишь придумывать разные истории, в которых искала она своего принца. Искала, находила, но всякий раз не того. А вместе с нею искал и он свою любовь, и пока искал, вдохновение не покидало его, и любая девушка становилась для него прекрасной, и оставалось только решить, кого выбрать. А первой-то он выбрал ее - свою музу, но ошибся и не знал почему.

  Влюбился ли он в ту музу с первого взгляда? Нет, это уж точно! Стройненькая она была, порывистая, но какая-то слишком пристально-возбужденно-внимательная. Глаза слишком широко раскрыты, косметики на лице многовато, а когда нет косметики, есть веснушки. Правда, ему это нравилось. Смотрела она с интересом, но без большой приязни и теплоты.

  Но была - не была! Как-то раз, на праздничном вечере, пригласил он ее на танец. Страшно она обрадовалась, но только с табурета слезла, как прибежала к ней подруга и позвала к своему столику. Муза тогда ему сказала, мол, встретимся потом. Обязательно! Потом, так потом. Жаль, конечно, нравилась она ему в этот вечер необыкновенно. Правда, плечики чуть желтоваты, ну да бог с ними. И еще. Странным немного показалось ее поведение - видно был у нее кто-то на этом вечере.

  Все бы хорошо, да только второй девушкой, с которой он тоже хотел познакомиться, оказалась та самая подружка, что подбегала к музе, тоже стройная, рыженька, с маленькой грудью, казавшейся ему изысканно-возбуждающей. С этой подружкой он уже давно переглядывался в столовой. И такими чистыми были эти взгляды, такими нежными, словно тишина воцарялась вокруг, и оставались в этой тишине только он и она. И плыли они куда-то, а куда и сами не знали. И он все думал: Надо бы познакомиться, может чего и выйдет. Она ему подарит любовь, искренность и верность, а он ей все то же самое, да еще свое вдохновение. И будет она самой прекрасной для него, и неважно будет, ровные у нее зубки или нет, простое у нее лицо или сложное, и много ли она читала и думала в детстве и в юности или немного.

  Так вот, увела его музу именно она - рыженькая подружка. Проводил он их взглядом и вдруг нечто странное увидел, словно, плоскими стали они обе, как будто нарисованными. И почувствовал он тогда, что не видать ему ни первой, ни второй. Так оно и вышло.

  На том вечер и закончился, а жизнь продолжалась. Музе он писал письма, и чем больше писал, тем красивее она для него становилась. И глаза у нее стали огромными, и губы - спелыми клубничками, и ножки - как у балерины. Но только проку от той красоты не было никакого. Никакого проку, кроме постоянного вдохновения. И тогда он сказал музе, что подружка ее рыженькая, очень ему нравится, и хочет он поближе с ней познакомится и написать, как она хороша. Он и раньше о ней писал, и светилась она для него ясным солнышком, все ярче и ярче, все заманчивее и заманчивее. Рассказал, чтобы муза ему помогла в трудном деле знакомства. Но не тут-то было! Нет! Не подходит она ему, не подходит! Растреплет она всем, его письма и восторги, растреплет! И смеяться над ним будут! Ох, как смеяться!

  Тогда он подумал: Не иначе, как ревнует она к солнышку. Даже приятно, что ревнует, сладко так становиться. Ладно, будем действовать сами. Только из ревности, помешать она может, дураком озабоченным выставить, и потому, об этой ревности нужно солнышко предупредить. Мягко так, ненавязчиво, чтоб сразу подружку простила. Это же так естественно, даже мило!