Ну и денек! [Уильям Фрэнсис Нолан] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Уильям Ф. Нолан НУ И ДЕНЕК!
Я сообразил, что денек предстоит тяжелый, в тот самый миг, когда желто-голубая бабочка запела «Si mi chiamano, Mimi» — мою любимую арию из «La Boheme». Я как раз полол в саду сорняки, когда это бумажное чешуекрылое пролетело мимо, безукоризненно жужжа мелодию. Я вскочил, отшвырнул садовый инструмент и пошел в дом одеваться. Повидать психоаналитика следовало немедленно. Позабыв трость и гетры, я нахлобучил старую фетровую шляпу и прямиком двинул к доктору Миловичу, жившему в центре Лос-Анджелеса. По дороге со мной случилось несколько неприятных происшествий. Во-первых, здоровенный полосатый котище выскочил из переулка в ту самую секунду, когда я выходил из автобуса. Кот трусил на задних лапах, а в передних держал сверток пушистых ярко-розовых одеял. Мне он показался совершенно ненормальным. — Расступись! — орал кот. — Ребенок! Я с ребенком! Назад! Дорогу ребенку! Затем он исчез, с кошачьим проворством перебежав улицу и скрывшись в людском потоке. С упоением вдохнув насыщенный густым смогом воздух, я еще быстрее зашагал к Миловичу. Когда я проходил мимо хорошо знакомого мне жилого многоквартирного дома, окно на третьем этаже открылось и Уолли Джинкс, высунув голову, окликнул меня: «Эй! — завопил он. — Заходи! Тяпнем по маленькой!» Я приложил руку козырьком к глазам, чтобы рассмотреть его получше. — Эхой, Джинкс! — проревел я в ответ, и мы глупо улыбнулись друг другу. — Бегу к Миловичу! — По предварительной записи? — спросил он. — Нет! — откликнулся я. — Тогда спешить некуда! Поднимайся сюда, старина, а то я тебя ни в жизнь не прощу. Я вздохнул и пошел в дом. Джинкс жил на третьем этаже, и я решил не связываться с лифтом. В нем всегда рискуешь застрять. Дойдя до второго этажа, я, повинуясь непреодолимому импульсу, нагнулся и приложил ухо к стене почти на уровне площадки лестницы. — Мышки, мышки! Где вы, где вы? — позвал я. На что тысяча тоненьких музыкальных диснеевских голосков ответили: — А мы — вот они! Я пожал плечами, поправил шляпу и полез дальше. Джинкс с бокалом сухого мартини встретил меня на пороге. — Спасибо, — сказал я, отпивая глоток. Мартини был, как всегда, великолепен. Старик Уолли мастак по части мартини. — Как делишки? — спросил он, расплываясь в радостной улыбке. — Хреновато, — ответил я. — Рассказать? — Еще бы! Выкладывай! Мы сели, любуясь друг другом через всю шикарно обставленную комнату. Я хватил еще мартини и поведал Уолли обо всем. — Сегодня утром, примерно минут сорок назад, я услышал, как бабочка распевала Пуччини. После этого мне попался кот, который тащил нечто, показавшееся мне живым ребенком… — Человечьим? — Не знаю. Мог быть и кошачьим. — А кто чего-нибудь говорил? — Орал, чтобы дали дорогу и расступились. — Давай дальше. — Затем, когда я поднимался к тебе, у меня произошел краткий обмен мнениями минимум с тысячью мышей… — Небось за стеной сидели? — А то где же?! — Допивай, — сказал Джинкс, приканчивая бокал. Я так и сделал. — Еще порцию? — спросил он. — Нет. Время топать. Надо мозги прочистить. — На твоем месте я бы не волновался, — сказал он мне. — Поющие насекомые, говорящие хищники, болтливые мыши — все это, конечно, неприятно. Но… бывают вещи в этом мире и поудивительней. Я взглянул на него. И понял, что он прав, ибо старина Джинкс стал коричневым верблюдом с обвислой кожей и двумя горбами, покрытыми пятнами и потертыми на макушках. Я с трудом проглотил слюну. — Понятно, — сказал я. Уолли осклабился. Осклабился, вернее сказать, верблюд. И это было страшноватое зрелище. Длинные, желтые, ломаные зубы торчали в его черных деснах. Я нервно помахал ему рукой и шагнул к двери. Взгляд через плечо подтвердил тот факт, что он продолжает улыбаться, глядя большими, влажными, красными от вечного созерцания пустыни, глазами. Оказавшись на улице, я почти помчался, торопясь добраться до Миловича и вручить ему отчет о сегодняшних событиях. Идти оставалось только полквартала. И тут меня остановил полисмен. Он истекал потом под тесным мундиром, а лицо у него было черное от ненависти. — Думал словчить, Мордастый, — прошипел он голосом, исполненным злобы. — Хотел натянуть нос закону? — Лейтенант, я… — А ну, пройдем, Мордастый! Для таких, как ты, у нас есть специальные клетки. — Он уже собирался защелкнуть у меня на запястьях пару блестящих наручников, когда я дал ему коленом в весьма чувствительное место, успев еще врезать как следует в челюсть, пока он падал на мостовую. Затем выхватил у него пистолет. — Эй! — заорал я, обращаясь к прохожим. — Этот тип — самозванец! Он ухайдакал полисмена ради этой пушки. Мерзавец худшего пошиба! Список преступлений длиной в милю! Шантажи, изнасилования, подлоги, кражи автомобилей, детокрадство, избиение женщин и тому подобное! Назовите любое преступление и вы попадете в самую точку! Я сунул- 1
- 2
Последние комментарии
21 часов 36 минут назад
23 часов 53 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 23 часов назад