Запретный союз (СИ) [Alexandra Destino] (fb2) читать онлайн

Приблизившись в танце к зрителю, охотник, повернувшись к нему своей скульптурной спиной, — позволив ему насладиться красотой идеальных пропорций своего совершенного тела: широкими атлетическими плечами, плавно переходящими в тонкую талию, — волнообразно извиваясь всем телом и соблазняюще покачивая и колыхая своими сексуальными бёдрами, повернув голову через плечо и чувственно проводя блестящим, сочным, тёмно-розовым языком по своим приоткрытым губам и сверкающему между ними влажному жемчугу зубов, блистая глазами, игриво посмотрел на него, взглядом приглашая принять участие в представлении и поласкать его. Заворожённый граф, совершенно очарованный зрелищем, на миг задержался с реакцией, и Гэбриэл, чарующе улыбаясь, подстегнул его:

— Кам он, бэйби…

Красивые руки Влада, словно выточенные из алебастра великим художником, вспорхнув белыми птицами, с готовностью в нежной ласке заскользили по соблазнительным, округлым и крепким, ягодицам и волнительным бёдрам прекрасного стриптизёра, спускаясь к коленям его длинных, стройных ног.

Позволив учащённо дышащему зрителю с горящими глазами сделать несколько поглаживаний, взрывоопасно усиливших его возбуждение, Гэбриэл повернулся к нему лицом и протянул руку, приглашая встать. Когда Влад выполнил его просьбу, бывший вигилант, прижавшись к нему, не спуская с его лица блестящего взгляда своих пленительных глаз, в ритме музыки провокационно скользнул своим телом по телу возбуждённого друга вниз к его ногам, сексуально проведя им по всем выпуклостям и изгибам вампира, а руками — по бокам, заставив того задрожать, с шумом, судорожно вдохнув воздух.

Оказавшись у длинных, красивых ног Дракулы, Ван Хельсинг, начиная с изящных щиколоток Владислава, обхватывая в чувственной ласке, провёл по ним ладонями вверх к его точёным бёдрам. Граф застонал. Проделав это, удовлетворённо улыбающийся Гэбриэл вновь удалился от своего возлюбленного зрителя, вернувшись на первоначальную позицию.

Снова повернувшись в танце к Владиславу спиной, наполовину обнажённый красавец-архангел, ритмично изгибаясь и в вихляющих движениях отводя свои сексуальные ягодицы, заключённые в сильно обтягивающие джинсы, подчёркивающие их соблазнительную форму, лаская, несколько раз чувственно провёл по ним и своим античным бёдрам руками.

Опять несколько оборотов, поворот спиной, завораживающее скольжение рук — и Гэбриэл, не переставая эротично выгибаться, вновь отвёл свой сладкий зад и в который раз жарко провёл ладонями по прельстительным бёдрам и отставленным аппетитным ягодицам; а затем, повернувшись вполоборота к вампиру, ещё сильнее выгнувшись, обхватил руками упругие полушария и сжал их, в сладострастном порыве откинув голову. Блестящим языком мужчина медленно провёл по красиво изогнутым, чётко очерченным, чувственным губам своего приоткрытого рта, меж которых ослепительными перлами сверкали идеальные, белоснежные зубы; после чего его язык, скользнув кончиком к верхней губе, на несколько мгновений застыл на алой ленте.

Проделав это, повернувшись к Владу боком и смотря в его полыхающие диким возбуждением глаза, Ван Хельсинг рывком качнул свои стройные бёдра вперёд и на миг замер в этой позе, похотливо закусив губы, в то время как его рука, жарко скользнув по прекрасной груди и плоскому животу, обхватила сильную выпуклость в его паху, сжав её.

Серия поворотов под зажигательную музыку — и вновь красивой спиной к зрителю, возбуждение которого с каждым мгновением нарастало всё сильнее, становясь критическим, Гэбриэл расстегнул свои джинсы и, поддев брюки и стринги пальцами, на несколько секунд дразняще приспустил их, на мгновение обнажив, в дополнение к соблазнительным ямочкам, искусительное начало волнующей кровь ложбинки между упругими полушариями, в следующий миг вновь скрыв эти прелести от буквально физически обжигающего Ван Хельсинга, горящего пламенем взора любовника, с огромным трудом сдерживающегося, чтобы в огне страсти, не досмотрев упоительное и уникальное представление — стриптиз в исполнении архангела, — не наброситься на прекрасного танцора, не дав ему возможности довести дело до конца.

Это давалось Владу нелегко: кровь гейзером волновалась в его восставшем члене, начавшем выделять смазку.

Воздух в комнате был наэлектризован так, что, казалось, что по нему проскакивают синие искры.

Ещё несколько могущих искусить и святого движений в исполнении высокого и статного небесного красавца, и Гэбрил опять опустил джинсы, в этот раз демонстрируя распалённому графу свои полностью обнажённые округлые ягодицы — нежная кожа, упоительная форма… Дракула подавился слюной… Покачав восхитительными прелестями, охотник снова скрыл их от пылающего взгляда любовника, обратно затянув тугие полушария в деним, а затем в танце вновь вплотную приблизился к зрителю. Повернувшись к нему спиной, Ван Хельсинг, изящно полуприсев, делая грациозные покачивания точёными бёдрами, стал тереться своими соблазнительными ягодицами о возбуждённый член любовника, совершая ими круговые колыхания, похотливо вытянув приоткрытые губы в трубочку, постанывая и лаская свои бёдра руками.

Дракула, забыв о своём намерении досмотреть представление до конца (и вряд ли нашёлся бы тот, кто осудил бы его несдержанность при таких невыносимых обстоятельства), в бешеном возбуждении зарычал зверем, намереваясь схватить красавца-танцора в свои объятия, но мужчина, смеясь, ловко увернулся, вовремя избежав захвата, и вновь оказался на расстоянии от друга, с огромным трудом заставившего себя остаться на месте, а не броситься за ним следом.

Продолжая эротический танец, охотник избавился от брюк, обнажив свои красивые, длинные, стройные ноги, в сексуальном действе представ почти полностью нагим перед глазами доведённого до предельной степени возбуждения, тяжело и прерывисто дышащего, восхищённого зрителя, являя на его обозрение своё изумительное тело.

Владислав был охвачен пламенем, едва не захлёбываясь слюной, пылая в огне, он чувствовал, как выделяющаяся смазка капля за каплей стекает по члену, увлажняя одежду. Когда же почти полностью обнажённый загорелый кудрявый красавец, если не считать небольшого куска ткани на его стройных бёдрах, не скрывающего его эрекцию, с прикованным взглядом своих дивных, сияющих глаз к полыхающих вожделением очам Влада, под звуки экстатической музыки стал извиваться всем телом, имитируя спазмы оргазма, Дракула чуть не кончил — но нечеловеческим усилием графу удалось отсрочить реакцию тела.

— Хватит! — выкрикнул он, резко срывая с себя одежду. — Иди сюда! Или я сейчас взорвусь!

Учащённо, жарко дышащий, разрумянившийся Гэбриэл немедленно выполнил приказание любовника — он был заведён не меньше графа.

— Надеюсь, я оправдал твои ожидания? — успел лукаво-дразняще поинтересоваться мужчина, упав в объятия Влада, прежде чем тот сдёрнул с его совершенного тела последний элемент одежды, и повалил на диван.

— Более чем!.. Ты — божественен!.. О мой прекрасный король стриптиза!.. — задыхаясь от сексуального напряжения, страстно выдохнул вампир.

— Как же он у тебя сильно проголодался! — блистая довольной улыбкой, Гэбриэл, лукаво вскинув бровь, кивнул подбородком на почти вертикально стоящий член Влада.

— По твоей вине… — падая на любовника, усмехнулся Владислав. — Твой также не сыт, — счастливо улыбаясь, заметил вампир, прежде чем закрыть рот друга глубоким поцелуем, не дав ему ничего ответить.

Возможности провести предваряющие соитие процедуры уже не было, и красавцы-любовники просто предались сладостному фроттажу всей поверхностью кожи, буквально утонув в телах друг друга. В экстазе сплетаясь ненасытными влажными языками в сочных ртах, слившихся воедино, обмениваясь душистой слюной, мужчины с напором тёрлись телом о тело — прохладную атласную фарфоровую кожу о горячую бархатистую смуглую — задыхаясь от наслаждения, трепеща с головы до ног от испытываемой сладости, растворяясь друг в друге…

До предела заведённый эротическим представлением Влад достиг финала первым, начав изливать свою густую сперму на античный живот любовника. Содрогающееся в спазмах оргазма тело вампира в процессе сместилось в сторону так, что следующая порция рисковала не попасть по назначению, но Гэбриэл, мгновенно отреагировав, скорректировал своё расположение относительно милого, подставляя под жемчужные струи своё тело, в наслаждении откидывая голову. И продолжал это делать, когда было нужно, следя за тем, чтобы ни одна капля не упала мимо, в упоении принимая их на горячее ложе своей бархатистой кожи, в то же время извергаясь собственным белоснежным фонтаном, забившим спустя пару секунд после первых выстрелов Владислава.

Кончив, как всегда обильно окропив тела друг друга соком любви, учащённо дышащие, раскрасневшиеся мужчины принялись, скользя длинными пальцами по идеальным телам, подбирать сперму и кормить ею друг друга. Дракула и Ван Хельсинг, глотая и от удовольствия закрывая глаза, с наслаждением облизывали, посасывая, покрытые их соком пальцы возлюбленного. Завершив финальный акт упоительного процесса осуществления любви, прекрасные любимцы Венеры и истовые её служители, обнявшись, в сладостном изнеможении растянулись на диване.

— Уф! Гэбриэл! Надо поскорее наведаться в мой вампирский бар, дабы подкрепиться! — переведя дух, заявил физически и душевно удовлетворённый, но энергетически истощённый вампир, счастливо блистая чёрными бриллиантами своих колдовских очей.

— Зачем далеко ходить? — пленительно улыбнулся друг. — У тебя бар прямо под боком! — И Ван Хельсинг, отбросив в сторону свои шелковистые кудри, подставил голодному любовнику шею.

— Это не бар, а небесный источник! — возразил Дракула, ласково скользя кончиками изящных пальцев по натянутой голубоватой струне, сопровождая их движение заворожённым взглядом мерцающих очей. — Я должен беречь его и могу лишь изредка припадать к нему ради нескольких пьянящих глотков! Это божественное лакомство, а не вампирский напиток! Потому сильную жажду мне не утолить без помощи со стороны! — наставительно заметил вампир. — Но побаловать себя можно! — с лукавой улыбкой заключил своё патетическое выступление Дракула, не в силах отказаться от предложенного райского угощения, склоняясь над яремной веной улыбающегося охотника, не сомневающегося, чем в итоге закончится эта высокопарная тирада.

На следующий день, когда любовники вновь встретились, Гэбриэл преподнёс Владиславу ответный подарок — заказанную им по Интернету в ювелирном доме, стильную золотую цепь оригинального плетения, сделанную в одном экземпляре, отлично подходящую к серьгам Дракулы, дополняя туалет и органично вписываясь в его образ тёмного шика. Граф не ожидал такого ответного хода и был весьма польщён деликатным жестом друга.

— О-о-о… Гэбриэл… Но это совершенно излишне, — восхищённо протянул вампир. Но в глазах его горел довольный блеск от этого чуткого внимания, проявленного в его отношении великим Ван Хельсингом, жёстким и суровым воином, Левой рукой Господа.

— Решил, что дружеского поцелуя и стриптиза явно недостаточно, чтобы выразить мою благодарность за твою услугу, — с улыбкой заявил охотник. — Надеюсь, моих скудных познаний, вкуса и возможностей было достаточно, чтобы найти нужную вещь. Примерь. — И Гэбриэл защёлкнул стильную золотую цепь на точёной шее своего черноволосого красавца.

— Ах, Гэбриэл! Как жаль, что твой подарок должен остаться в тайне, так же, как и наша любовь. Мне придётся выдавать его за собственное приобретение, — печально вздохнул Владислав, ласкающим жестом накрывая новый аксессуар красивой рукой.

— Это вовсе не важно. Здесь нечему расстраиваться, — утешил его охотник. Главное, что я смог тебе угодить, хоть немного отблагодарив за твою деликатную помощь, прелесть моя! — блистая идеальной улыбкой, сказал Ван Хельсинг, прижимая к себе любимого вампира.

— Единственная благодарность, которая мне нужна, — это твоя любовь, Гэбриэл! — ответил сияющий граф.

— Ты знаешь, что она твоя, Влад!

— Я счастлив, Гэбриэл!

Завершающим аккордом диалога ожидаемо стал нежный, сладкий поцелуй страстно влюблённых друг в друга красавцев.

Покинувший наконец своё недельное «заточение», «выздоровевший» Ван Хельсинг, работая, сидел в одной из роскошных гостиных Дракулы, в то время как хозяин, находящийся тут же, бездельничал, валяясь на софе, угощаясь вампирским «вином» и забавляясь с планшетом под предлогом необходимости повышения квалификации в обращении с современными приспособлениями.

Маришку, Алиру и Верону Влад в тот день завалил подарками: новыми роскошными нарядами и драгоценностями, среди которых были три великолепных бриллиантовых парюры, состоящие из диадемы, ожерелья, серёг, браслетов и перстней — одна с рубинами, другая с сапфирами, третья с изумрудами.

Невесты, естественно, были в восторге от щедрости своего повелителя, и, призывая на него благословения Сатаны, удалились в свои апартаменты, чтобы поскорей примерить новые туалеты и вдоволь навертеться перед зеркалами. Перед этим они чуть было не поспорили, кому какой ювелирный гарнитур должен достаться, но Владислав быстро пресёк обещающие быть жаркими дебаты, сообщив, что каждый набор он выбрал специально для конкретной девушки и он наилучшим образом подчеркнёт её красоту: сапфиры предназначались Вероне, изумруды — Маришке и рубины — Алире.

Благополучно спровадив невест к себе, заняв их приятнейшим делом, их внимательный и неутомимый хозяин навестил Ван Хельсинга, также не пребывающего в праздности, но, в отличие от невест, занятого намного более серьёзной орденской работой, и пригласил его поработать у себя. Гэбриэл, естественно, согласился — помимо нахождения в сладостной компании, друзьям требовалось обсудить много важных политических вопросов.

Уединившись в апартаментах вампира, мужчины проанализировали текущее положение дел и обменялись видением и мнениями насчёт дальнейшей стратегии и тактики Ордена Дракона на политической арене. После чего Ван Хельсинг углубился в работу, а граф расположился на софе, попивая донорскую кровь и играя с планшетом.

— Влад, хватит прохлаждаться! Иди сюда, — через какое-то время с улыбкой поманил друга Гэбриэл, подзывая его к монитору лэптопа. — Посмотри. Это материал, только что присланный нашими аналитиками, связанный с вопросами развития Ордена Дракона, расширения его силы и влияния и посрамления наших врагов. Я также с учётом твоих предложений внёс изменения в курс нашей внешней политики на ближайшую перспективу, с чем связываю воплощение наших амбициозных планов в самом недалёком будущем и конечное достижение всех наших грандиозных целей. Тебе это будет интересно.

Владислав, отставив бокал и оставив свою игрушку на софе, подошёл к любовнику, элегантно склонившись над столом и устремив взор своих выразительных очей, мерцавших драгоценными камнями, на экран.

Внимание же Ван Хельсинга, напротив, помимо его воли тут же переключилось с дисплея на новый объект: Гэбриэл вместо того, чтобы смотреть на монитор, влюблённо смотрел на своего черноволосого красавца, любуясь им, лаская глазами. Недолго довольствуясь этой визуальной, бесконтактной лаской, бывший ватиканский эмиссар обвил рукой стройный стан вампира, привлекая его к себе на колени.

Дракула, улыбаясь, охотно последовал увлекающему его движению, грациозно и мягко опускаясь на предназначенное ему любовником место. Охотник, любовно прижав к себе Влада, удобно устроившегося у него на коленях, поймал губами прядь его роскошных волос; его руки заструились по скульптурным линиям тела графа, нежно его тиская. Владислав был облачён в модные драные синие джинсы и обтягивающую его великолепное тело чёрную футболку, что давало другу простор в получении тактильного удовольствия во время беспрепятственного ощупывания и скольжения пальцами и ладонями по всем выпуклостям, впадинам и изгибам.

— Гэбриэл, если ты будешь продолжать в том же духе, я не смогу ни с чем ознакомиться, — блистая ослепительной улыбкой, предупредил восседающий на руках у обнимающего его прекрасного архангела, пылко ласкаемый им красавец-архидемон, пытаясь прочитать хоть что-то.

— Не беда, — довольно промурлыкал в ответ Ван Хельсинг, и не думая прекращать ласки. — Ещё успеешь.— Рука мужчины чувственно прошлась по боку графа и, очертив изящный изгиб его бедра, дерзко скользнула ему на пах, мягко сжав оказавшуюся в ней добычу.

— Гэбриэл! Что ты творишь, бесстыдник! — дёрнувшись, воскликнул Дракула. —Оказывается, важная информация — это только предлог, чтобы заманить ничего не подозревающего невинного вампира в объятия распутного архангела? — лукаво улыбаясь, вопросил Владислав, оборачиваясь в объятиях любовника, метнув при этом своими мягкими, ароматными волосами по его лицу, заставив мужчину вздрогнуть от удовольствия.

— Именно, — смеясь, подтвердил Гэбриэл, в следующее мгновение опрокидывая любовника на широкий диван, накрывая его тело своим и замыкая лукавые уста нежным поцелуем.

Владислав ожидаемо не выказал недовольства таким поворотом событий, но, оказавшись в горизонтальном положении под своим таким же статным и атлетическим любовником, как и он сам, поначалу игриво не ответил на его страстный поцелуй, шаловливо не впуская изнемогающий от нетерпения язык Гэбриэла в свой душистый и сладкий рот.

— У-у-у… Какой плохой, непослушный мальчик… — разочарованно протянул мужчина. — В качестве наказание придётся лишить его сладкого — кровавого лакомства.

— О, нет! — «в ужасе» воскликнул вампир. — Только не это! Чудовище согласно, чтобы великий Ван Хельсинг делал с ним всё, что ему заблагорассудится! Отдаюсь на его волю! — С этими словами Влад, закрыв глаза, покорно разомкнул свои карминные уста.

— То-то, — усмехнулся Гэбриэл и, не медля ни мгновения, проникнул своим заждавшимся языком в его рот.

Ван Хельсинг, обхватив своими губами нежные уста Дракулы, постанывая от пронзающего его насквозь удовольствия, принялся самозабвенно сосать их, наслаждаясь вкусом и мягкостью, вдыхая аромат дыхания любовника; а затем глубоко ввёл Владу в рот свой язык и, утопая в блаженстве, стал самозабвенно ласкать им этот упоительный источник наслаждения. Своим жаркими устами и горячим, сочным языком Гэбриэл самозабвенно гладил и нежил влажный, благоуханный и сладкий атлас рта Владислава, упиваясь. В упоении лизал и посасывал, словно мороженое, его язык и губы, неутомимо исследуя рот графа — пьянящий грот, одаряющий проникшего в него исследователя одуряющей сладостью, — скользя по жемчугу зубов, вылизывая внутреннюю поверхность его щёк, проникая своим алчным языком как можно глубже, добираясь кончиком до самых дальних уголков, не оставляя не испробованным ни одиного миллиметра и выражая получаемое удовольствие сладостными стонами и вздохами.

Владислав пылко отвечал, одаряя друга не менее страстными ласками, в наслаждении улетев из мира, не зная и не помня ни о чём, кроме прелести ароматного и жаркого бархата рта лобзающего его и стонущего от наслаждения прекрасного любовника и его упоительного, горячего и сладкого, языка, скользящего у него во рту и ласкающего его так сладостно, так дурманяще, так нежно, погружая в неземное блаженство, что вампиру казалось, что он может не вынести сладости испытываемого удовольствия, в которой он полностью растворился, как сахар в горячем сиропе.

Их рты в который раз стали единым целым, казалось, навсегда слившись друг с другом. Не прекращая целоваться взасос, так что звук их страстных поцелуев наполнил просторную, помпезную гостиную, красавцы начали избавлять друг друга от одежды, и Ван Хельсинг, наслаждаясь, в который раз распустил фантастические волосы прекрасного вампира, освободив их от оков стильного аксессуара, выпустив на волю роскошный блестящий благородный шёлк цвета воронова крыла. Его руки исчезли, утонув в густой завесе, накрывшей атлетические, точёные плечи Дракулы.

В эти минуты они напрочь забывали о наличии внешнего мира — существовала лишь эта гладкая кожа… нежные губы… прикосновения мягких волос, от которых по телу бежала сладостная дрожь… укутывающая с головой жаркая, тяжёлая пелена жгучего желания, заставлявшая сладко прерываться дыхание, а губы жадно ловить глотки воздуха… страсть, горячим, тягучим потоком текущая по жилам, гонящая огонь по артериям и венам, вспыхивая пульсирующим пламенем между бёдер, жаждущим излиться белоснежной влагой…

Полностью обнажившись, любовники, наслаждаясь своей наготой, — когда ткань одежды больше не была преградой между ними и они могли всем своим естеством прижаться друг к другу, ощущая упоительное прикосновение своей кожи к коже возлюбленного, порождающее чувственный трепет, — не переставая целоваться, стали тереться телом о тело, начав свой излюбленный эротический танец, сплетая сильные, рельефные руки и красивые, длинные и мускулистые ноги, скользя по гладкой, упругой и нежной коже, покрывающей стальные мышцы, чувствуя, как с каждым мгновением нарастает эрекция их наливающихся и восстающих скипетров любви, трущихся то об их атлетические животы, то о волнительные бёдра, то друг об друга.

Вдруг в массивные запертые двери громко постучали.

— Хозяин! — раздался за ними громкий, смелый голос старшей невесты, строгой и выдержанной Вероны, которая имела неоспоримый авторитет у двух других вампиресс, шаловливой Маришки и проказливой Алиры. — Посмотрите, как нам идут ваши великолепные подарки!

Гэбриэл, как от огня, отшатнулся от своего прекрасного любовника.

— Чёрт! Влад! — драматически прошептал он, неожиданно прервав их упоительное занятие. — Ты говорил, что надёжно занял их!..

— Не паникуй, — прозвучал в ответ приглушённый смешок Дракулы, не выпускающего Ван Хельсинга из объятий. — Смотри на это как на неожиданный пикантный момент. — И громко в сторону двери: — Повремените с дефиле, мои дорогие! Я сейчас занят очень важными делами: мы с Гэбриэлом готовимся к проведению видео-конференции! Ждите меня в своих персональных апартаментах — я обязательно приду полюбоваться на моих ослепительных красавиц!

Предводительствуемые Вероной, вампирессы послушно удалились, не посмев настаивать на немедленной демонстрации.

— Ослепительных красавиц… — как бы про себя повторил охотник.

— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Но ведь не «до», а «после» того, как я проведу сказочное время в райских кущах с моим ещё более ослепительным красавцем-архангелом! Тебе не на что жаловаться! — успокоил любовника граф, захватом увлекая его в возобновление прерванного дела.

— Нет, — вновь отстранился Гэбриэл, не чувствуя себя в полной безопасности после произошедшего. — Лучше пошли в спальню. Там гораздо удобнее.

— Ты хочешь сказать, безопаснее, — улыбаясь, поправил его граф. — Гэбриэл, ты стал пуглив, как трепетная лань!

— Хорош издеваться, — недовольно возразил любовник. — Тебе прекрасно известны мои обстоятельства.

— Не дуйся. Я люблю тебя немного подразнить, чтобы увидеть, как ты пленительно хмуришься, — улыбнулся граф, ласково потрепав по щеке насупившегося было любовника, и, уступая ему, грациозно поднялся с дивана, протянув другу руку, чтобы перебраться с ним в опочивальню. — Будь по-твоему — перебазируемся в надёжный бункер альковной комнаты, — расхохотался вампир. Ван Хельсинг присоединился к его смеху.

Обнявшись, красавцы направились в спальню. Этот путь из большой гостиной был преодолён не так быстро, поскольку, пылая желанием, любовники то и дело останавливались, впиваясь друг в друга жгучими поцелуями и страстными ласками ненасытных рук, — где только не были их ладони и пальцы… Когда же они находили в себе силы, чтобы продолжить движение к месту назначения, их блестящие, влажные языки были не в состоянии оторваться друг от друга: они безостановочно порхали, вились и трепетали между приоткрытых губ мужчин, лаская друг друга на ходу, как парочка влюблённых мотыльков.

Достигнув, наконец, цели своего похода, архангел и архидемон, не размыкая страстных объятий, упали на кровать, не прекращая гладить и целовать друг друга, упиваясь красотой возлюбленного.

— Наконец-то мы в полной безопасности! — удовлетворённо возгласил счастливый охотник. — Сегодня будешь трудиться сам… — хохотнув, предупредил он друга. Гэбриэл перевернулся на живот, подсунул под бёдра подушку и, искусительно выгнувшись в пояснице, приподнял свои восхитительные ягодицы.

— Ленивец, — смеясь, заметил вампира, горящим взглядом наблюдая за этими манипуляциями. — Что ж, ничего не имею против, я согласен.

Принятая обнажённым загорелым красавцем поза могла служить идеальной моделью для воплощённого искушения! Изящный изгиб скульптурной спины и тонкой талии, идя изысканной линией, подчёркивал упоительную форму сексуальных ягодиц прекрасного мужчины: вознеся сладкие прелести вверх, он заставил их поистине ослепительно заблистать каждой гранью совершенной красоты. Видя это, Дракула едва не захлебнулся слюной.

— Ах! Гэбриэл! — восторженно воскликнул Владислав, с горящим взглядом тонкого ценителя упиваясь представшей перед его взором умопомрачительной картиной. — М-м-м… Какая красота! Какая попка… До чего же хороша!.. Сама сладость!.. — сглотнув очередную порцию слюны, в который раз с восхищением охарактеризовал вампир накачанные, округлые и крепкие, блистательные прелести, предоставленные охотником для его обозрения и ласк, плотоядно взблеснув полыхающими похотью очами. Влад едва ли не хищно схватил аппетитные полушария, сжав их и начав мять руками.

— Полегче! Не наставь мне синяков на интимном месте! — с усмешкой, но всё-таки с некоторым беспокойством, попытался охладить его чрезмерный пыл мужчина. — Вряд ли они успеют сойти до возвращения Анны!

— Лучше бы она вообще не возвращалась… — как бы про себя недовольно буркнул себе под нос его любовник.

— Так, Влад, прекрати! — одёрнул вампира Гэбриэл, приподнявшись с подушек, поворачиваясь к любовнику. В его серьёзном голосе послышались нотки раздражения. — Не заставляй меня пожалеть о возобновлении нашего запретного романа!

— Хорошо-хорошо… Успокойся, — смиренно ответил граф, жарко проводя руками по античному телу любовника — от широких, атлетических плеч по бокам к тонкой талии и стройным бёдрам, а затем по длинным, красивым ногам — заставляя того с шумом, жарко выдохнуть, затрепетав от прикосновений черноволосого красавца. — Надеюсь, я смогу реабилитироваться, — улыбнулся Владислав и начал, едва прикасаясь к жаркой коже губами, с головы до ног покрывать прекрасное тело любовника, нежными, как касание пёрышка, поцелуями, урча от удовольствия, не в силах насытиться божественным ощущением горячего ароматного бархата, в то же время не оставив без дела и руки, лаская загорелого красавца страстными поглаживаниями.

Уткнувшись в подушку, Гэбриэл отозвался приглушёнными сладостными стонами на усердные труды любовника. Довольный успехом, вампир, приподняв голову, сверкая лукавой улыбкой, осведомился:

— Я прощён?

— Прощён, — не поднимая головы, прыснул в подушку Ван Хельсинг. — Продолжай в том же духе, и твоё пожелание моей разлуки с женой с прозрачным намерением выделить мне престижное место в своём гареме будет предано забвению! — пообещал он.

— Слушаюсь, мой повелитель… Очень заманчиво, — раздался в ответ довольный голос вампира. — Но, может, насчёт гарема ты ещё передумаешь, если я пообещаю тебе в нём эксклюзивное место — место любимой жены… — хохотнул Влад, не удержавшись от шутки, что не замедлило вызвать возмущённый рык любовника. — Всё-всё… — успокоил он Гэбриэла, продолжая нежить его и таким образом пресекая вновь охватившее архангела раздражение от поддразниваний графа, чем так любил забавляться демон. — Ты — великий Ван Хельсинг — бесстрашный эпический герой, воплощённая сила и мужественность и в то же время — красота. Потому-то я и влюбился в тебя, что ты — само совершенство!

Гэбриэл довольно мурлыкнул.

— Ты тоже, Влад, — охотник перевернулся на спину и заключил ублажающего его и телесно, и душевно любовника в нежные объятия, жарко целуя. — И быть с тобой — блаженство…

— У-м-м… прелесть моя!.. Сладость моя!.. — заключив в ладони алые ланиты возбуждённого мужчины, счастливый вампир алчно присосался к сладкому рту своего загорелого красавца. Блестящие, влажные языки стонущих мужчин страстно обвились друг вокруг друга, ласкаясь в сочных, ароматных ртах, в то время как руки пылко гладили прекрасные, атлетические тела, наслаждаясь ощущением гладкой кожи и тугих мускулов.

Мягкие ладони Гэбриэла, скользя по плечам милого друга, утопали в чёрной шёлковой завесе волос Влада, ласкающих любовников нежнейшими прикосновениями длинных глянцевых прядей, пуская по их коже целые армии сладострастных мурашек, заставляя мужчин вздрагивать от них, как от тока.

Спустившись поцелуями по точёной шее охотника, издающего сладкие стоны, вампир занялся его соблазнительной грудью. Разведя тонкие пальцы веером, Владислав, с чувственно приоткрытыми алыми губами, обхватил выпуклые мышцы, чувственно сжав пологие возвышенности, высоко вздымаемые жарким прерывистым дыханием. Склонившись к бурно колыхаемым рельефным прелестям, граф припал к ним жадным ртом, в упоении скользя губами и языком по нежной, бархатистой смуглой коже, засасывая сладкое лакомство и млея от наслаждения.

Укутав поцелуями искусительную грудь любовника, Дракула сконцентрировался на его сосках, направив на них весь свой пыл: потирая, он сосал и ласкал их языком, танцуя и трепеща им, как бабочка крылышками, превращая мгновенно набухшие тёмно-розовые бутоны в раскрывшиеся пунцовые цветы.

Тающий Ван Хельсинг стонал и, выгибаясь, подавался навстречу влажному атласу ласкающего рта, путаясь дрожащей рукой в чёрных струях волос вампира, а другой проводя по его беломраморной, скульптурной спине.

— Ах! Влад!.. — задыхался Гэбриэл, окатывая милого друга волнами горячего, шумного дыхания.

Усладив загорелого красавца и в свою очередь усладившись его прекрасной грудью, адресуемый, счастливо улыбаясь, отклонился, подняв чарующие глаза на рдеющее розой лицо возлюбленного, любуясь своим ненаглядным, упиваясь сладостной картиной:

— Мой сладкий небесный красавец… — После чего с удвоенным пылом продолжил «вкушать» своё лакомство, играя губами и языком на рельефе стального пресса любовника, устилая поцелуями подтянутый, твёрдый живот, погружая кончик языка в дырочку в его центре и трепеща им там, при этом лаская прекрасное тело скольжением нежных рук, в то время как его потрясающие волосы гладили горячую бархатистую кожу прохладными прикосновениями…

Задыхающийся Ван Хельсинг стонал и извивался на ложе наслаждений в руках своего черноволосого красавца.

Спустившись ниже, Дракула расположился между длинных полусогнутых ног любовника. Скользя по ним ладонями в нежной ласке, Владислав стал целовать бёдра Гэбриэла, очерчивая лобзаниями их изящные линии.

— У-у-м-м-м… Влад… — Гэбриэл сладострастно дёрнулся, как от разряда тока.

— Ах, мой прекрасный, сладкий жезл Венеры… — граф взял в руку возбуждённый член охотника. Полюбовавшись его красотой, Влад насладился вкусом: поцеловав фигурную головку, он прошёлся по упругой плоти языком, тщательно облизав, а затем взял её в свой сочный рот…

Когда вампир выпустил скипетр любви стонущего Гэбриэла из ласкающего рта, тот рывком проскользнул вниз между ног любовника и в свою очередь принялся ласкать своего возлюбленного красавца, опирающегося на рельефные руки, целуя и гладя его потрясающее тело. Опустившись ниже, охотник жарко облобызал точёные бёдра прерывисто дышащего вампира и засосал в свой горячий, влажный рот его стоящий член. Дракула ахнул, едва удержав упор на руки. Он весь дрожал от сладострастного напряжения.

— О-о-о!.. Гэбриэл! Всё… прекращай! — с огромным трудом нашёл в себе силы возгласить Владислав.

Ван Хельсинг последовал указанию и вернулся к исходной позиции.

— Пора… возобновить… первоначальное расположение… — тяжело дыша, улыбнулся Ван Хельсинг, вновь ложась на живот и принимая позу с упором бёдер на подушку. — Скорее… Влад… я хочу почувствовать… тебя в себе… — сладострастно выдохнул мужчина, нетерпеливо, призывно-похотливо качнув округлыми прелестями навстречу графа, маня…

Блистая тёмными очами, Дракула сглотнул.

— Ооо… Гэбриэл… — Владислав облобызал плечи любовника.

Достав лубрикант, возбуждённо дышащий вампир смазал пальцы. Раздвинув ягодицы охотника, граф скользнул пальцами в его задний проход. Быстро справившись с подготовительной процедурой, Влад, сделав упор на свои сильные руки, расположенные у плеч лежащего Гэбриэла, склонился над предвкушающим наслаждение любовником, покрывая его совершенное тело своим, столь же восхитительным образцом идеала.

Прекрасные тела, словно созданные гениальным скульптором в великий момент славы — триумфального творческого апофеоза, отделяли мгновения от сладостного любовного соития. Это была великолепная картина.

Владислав, склонившись ниже и убрав волосы охотника в сторону, стал нежно целовать его в шею, в то время как его твёрдый член ласкал ложбинку между раздвинутых ягодиц мужчины. Ван Хельсинг застонал и ёрзнул. Он нетерпеливо, маняще приподнял свой сладкий зад, побуждая друга поторопиться. Розовая дырочка между его ягодиц зовуще подрагивала…

Видя это, Владислав едва не подавился слюной. Приподнявшись, граф взял свой твёрдый член в руку и, закусив губу, ввёл его в тело охотника. Он легко и плавно скользнул внутрь до самого основания. Пылающий «чертог» мужчины своими тугими розовыми мышцами вновь с восторгом обнял милого друга, сжав его в страстных объятиях.

В который раз задрожав и телом, и душой от кружащего голову наслаждения, ощущая, как божественно плотно был обхвачен бархатным, горячим и тесным жаром возлюбленного архангела его жаждущий скипетр любви, Дракула сделал глубокий вдох, опасаясь потерять энергию от затопившей его до краёв сладости, лишающей сил. Трепещущие руки вампира нашли руки охотника и трогательно скользнули фарфоровыми перстами между пальцами друга. Они переплелись и сомкнулись в замок, соединяя души…

Утопая в райском блаженстве, Владислав, лёжа на широкой спине любовника, опираясь на локти, стал ритмично погружаться в пламенное лоно загорелого красавца, с восторгом принимающее его, отвечающее на каждый толчок нежной лаской, упиваясь сладкими стонами охотника.

Вигилант повернул голову и губы красавцев, с ласкающимися в сочных ртах языками, слились в страстном лобзании. Двигаясь, мужчины пьяняще целовались, пока тяжёлое, прерывистое дыхание не заставило их разомкнуть лепестки губ. Качая бёдрами, Влад явственно ощущал трепет простаты любовника. Реагируя на ласки его члена, она пульсировала и билась, твердея и увеличиваясь в размере. Алые губы приоткрытого рта вампира в такт его движениям ловили воздух.

Желая сменить угол проникновения, чтобы ярче стимулировать друга, усердно двигающий бёдрами Дракула, спустя какое-то время поменял позицию: встав на колени.

Как всегда, каждый его толчок в лоно друга носил печать изящества, будучи грациозным и пластичным танцевальным движением. Желая растянуть наслаждение, граф, ритмично изгибаясь бёдрами, двигался размеренно и не спеша.

Однако через некоторое время его воспламенённого, сладостно стонущего любовника перестал устраивать такой темп: ему захотелось более энергичного и интенсивного контакта. Поэтому, когда Влад на миг замедлился, Гэбриэл, вопреки объявленному им намерению пассивно отдаться наслаждению, подхваченный ярой страстью, резко приподнялся на вытянутые мускулистые руки и, стеная, стал, зажав его мышцами, сам интенсивно двигаться на члене любовника, наслаждаясь им в себе: то энергично, волнообразно изгибаясь бёдрами, то качая своими волнительными ягодицами по кругу.

Движения его были завораживающе красивы: изящные и быстрые, ритмичные волны, чередующиеся с грациозными покачиваниями, словно проходили по бёдрам искусного танцора, исполняющего на эстраде страстный, эротичный танец.

Повернув голову, с чувственно разомкнутыми алыми губами, Ван Хельсинг наблюдал за своими динамичными действиями — как скользит и «танцует» на члене любовника. Во время этого процесса из приоткрытого рта шумно дышащего и быстро двигающего бёдрами охотника не прекращаясь потоком лились похотливые стоны, ахи и возгласы. Бёдра Гэбриэла, извиваясь, изгибались, струились и совершали круговые колыхания ягодицами со всё возрастающей частотой.

Тем, что проделывал Ван Хельсинг, он завёл любовника так, что тому показалось, что он не выдержит этой сладости. Дыхание вампира пресеклось от дикого возбуждения. Дракула остановился и, откинув голову и отдавшись на волю мужчины, стеная, наслаждался энергичной работой сладкого зада своего загорелого красавца, одновременно любуясь, как по его прекрасным, пластично извивающимся в танце любви бёдрам, стремительно пробегает волна за волной, серии которых то и дело сменяли круговые покачивания упоительных ягодиц и движения из стороны в сторону. Это была чистая хореографическая эстетика!

А спустя некоторое время присоединился в «танце» к своему прекрасному «танцору», начав качать бёдрами ему навстречу, двигаясь в его пламенном теле, божественно туго обхватывающем его налитый страстью член, ласкающем его то продольными, то круговыми поглаживаниями.

Усердно исполняя зажигательный «танец», громко и прерывисто дышащие любовники не переставали оглашать сладостными стонами и вздохами роскошную спальню вампира, утопая в запредельном наслаждении. Движения мужчин наращивали темп. Всё быстрее и быстрее. Всё резче и интенсивнее. Развязка приближалась с каждым мгновением. Чтобы финишировать вместе с Владом, Гэбриэл расширил спектр совершаемых действий, начав ласкать свой член рукой. Ещё несколько энергичных хлопков кожи о кожу — и любовники достигли райской вершины.

Содрогаясь в подхватившем их очередном захватывающем дух урагане кульминации, мужчины одновременно начали кончать. Влад периодически извлекал свой член, массируемый сокращающимися в оргазме стенками лона Ван Хельсинга, из тела любовника, толчками изливая свой жемчужный сок на сладкие ягодицы друга. Это выглядело как сахарная глазурь, стекающая по медовому бисквиту. Оросив загорелую кожу очередной порцией спермы, граф вновь окунал свой скипетр любви в кончающий жар Гэбриэла. Белоснежные струйки стекали по упругим округлым прелестям стонущего охотника, в свою очередь извергающего сперму на ложе графа. Совершенно обессиленные, но удовлетворённые «танцоры» эффектно завершили «выступление», одновременно как подкошенные рухнув на постель.

В очередной раз великолепно насладившись друг другом, друзья, приведя себя в порядок и уничтожив следы их запретной страсти, действительно уделили нужной время их общему делу. Хотя, надо сказать, в процессе часто отвлекались, заключая друг друга в объятия, ласкаясь и целуясь.

Когда же милый гость стал, наконец, собираться к себе, радушный хозяин, желая продлить их сладостную компанию, вознамерился проводить его до холла своих покоев, в которые вела дверь коридорчика, соединяющая их апартаменты. Но едва они открыли дверь в величественный вестибюль, как их окружила стайка разодетых в пух и прах невест, облачённых в новые шикарные туалеты, красующихся в подаренных хозяином роскошных драгоценных гарнитурах.

Владислав обладал отменным вкусом — выбранные им изысканные украшения, отличаясь утончённостью и изяществом, действительно превосходно дополняли и оттеняли природную прелесть каждой девушки, служа замечательной оправой их красоте. Черноволосая, рыжая и белокурая вампирессы являли собой поистине очаровательный букет красавиц на любой вкус.

Девушки дерзнули ослушаться своего властелина, надеясь, что не рассердят его этим, и не стали ожидать обещанного им посещения в своих покоях, опасаясь, как бы он не забыл о своём обещании: после возобновления дружбы с Ван Хельсингом Дракула стал, хоть и ненамного, но всё-таки явно меньше времени проводить в компании своих прелестниц, иногда объясняя это занятостью и усталостью, но чаще вообще не снисходя до объяснений. Поэтому невесты решили дожидаться окончания визита Гэбриэла в холле, чтобы не пропустить момента, когда их дорогой Хозяин, наконец, освободится от дел.

Радостно восклицающие красавицы, увидев Влада, тут же атаковали своего возлюбленного повелителя, обнимая и ласкаясь к нему, не находя слов, чтобы выразить свою благодарность за дорогие подарки и чуткое внимание. Смеющийся Владислав милостиво принимал их объятия и поцелуи, не скупясь на ответные ласки, отмеряя их щедрой рукой.

— Мои дорогие! Верона! Алира! Маришка! Ну-у! Вы ещё более сногсшибательны в своих новых уборах, чем обычно! — Влад по очереди нежно отстранял от себя счастливо улыбающихся невест, демонстративно любуясь ими, позволяя девушкам вдоволь покрасоваться перед ним, представая перед обожаемым Хозяином в различных ракурсах, поворачиваясь во все стороны и принимая позы моделей. — Превосходно! Прекрасно! Изумительно! Вы просто неописуемые красавицы, мои милые! Дьявольски хороши, как и подобает подругам сына Сатаны! — блистая пленительной улыбкой, похвалил довольных девушек их щедрый властелин. — Глаз не оторвать!

Невесты вновь кинулись с благодарностями и ласками к улыбающемуся Владиславу, пылко обнимая его, целуя и нежа.

Ван Хельсинг всё это время был свидетелем вампирской идиллии. Он отдал должное великолепным туалетам и красоте невест, но недовольное выражение его прекрасного лица при виде представшей перед ним картины делало очевидным, что разворачивающаяся трогательная семейная сцена была ему не слишком по душе.

Посмотрев на тайного любовника, Влад прочитал его состояние, как в книге. Тонкие карминные губы тронула дьявольская улыбка. Взмахнув опахалами своих поразительно густых и длинных, чёрных ресниц, граф метнул в загорелого красавца лукавый взгляд, в следующее мгновение принимаясь одну за одной привлекать к себе красавиц-вампиресс, страстно лаская и целуя их у него на глазах. В то время как губы вампира прижимались к губам его подруг, его блестящий, смеющийся, торжествующий бесовский взор был устремлён на Ван Хельсинга.

Для Дракулы было огромным удовольствием увидеть, как у охотника при этом зрелище невольно дрогнули желваки на щеках. Мужчина, естественно, понимал цель проделываемого вампиром, но всё-таки не смог утаить того, насколько ему неприятно лицезреть ласки Влада с невестами, и не выдать ту реакцию, которой и добивался лукавый демон этим представлением. Гэбриэл ничего не смог с собой поделать: он помимо воли ревновал.

А граф упивался пикантным наслаждением, которые он так любил, — столь явно написанной ревностью на любимом лице возлюбленного архангела, в которой тот не желал признаваться, но которой сейчас горели его глаза. Смотря в глаза Ван Хельсинга, Дракула по очереди долго, громко, смачно целовал Верону, Алиру и Маришку, которые, млея, безвольно повисали в его объятиях.

Охотник вдруг резко повернулся спиной к пылко ласкающемуся со своим гаремом коварному любовнику и, не попрощавшись, широким шагом пересёк вестибюль, в раздражении покинув место действия. Мощным рывком открыв дверь в коридорчик, чуть не выломав её, он с таким шумом захлопнул её за собой, что едва не отлетела расположенная над ней лепнина. Влад в это время целовал Маришку, но после того, как зритель покинул «зал», у него резко пропало настроение и охота продолжать в том же духе. Выпустив блондинку из объятий, Дракула, улыбаясь, напоследок ласково провёл красивой рукой по щеке юной красавицы. Вампиресса поцеловала её.

— Милорд, у вас с Ван Хельсингом случилась размолвка? — поинтересовалась у графа мудрая и наблюдательная Верона, мягко тронув его за руку, опасаясь последствий ссоры друзей, совсем недавно возобновивших свою прежнюю средневековую дружбу. — Он выглядел угрюмым, не попрощался и, направляясь к себе, в таком раздражении хлопнул дверью!

Без труда добившийся желаемого эффекта у тайного любовника, Владислав рассмеялся и поспешил успокоить тревогу рассудительной старшей невесты:

— Нет, дорогая. Наверное, бедняга, развенчанный архангел, просто завидует: ведь я могу наслаждать обществом трёх прекрасных королев — женственных и нежных! — в то время как ему приходится довольствоваться одной задиристой и вздорной принцессой! — И Дракула огласил величественный холл заливистым хохотом, своим фирменным движением откинув голову, сверкая перлами идеальных зубов.

Верона, Алира и Маришка присоединились к смеху своего властелина, блистая такими же жемчужными улыбками.

— А может, он тайно влюбился в кого-то из вас, — если не во всех троих сразу, — последовал очередной взрыв демонического хохота, — ангелы ведь любвеобильны, — новый приступ безудержного смеха, — и приревновал! — сияя ослепительной, триумфально-победоносной улыбкой «предположил» граф, бросив на невест хитрый взгляд.

— О! Повелитель! Как бы ни был красив Ван Хельсинг, для нас не существует никого, кроме Вас! Ведь Вы самый прекрасный мужчина на свете, наш тёмный король! — хором искренне декларировал верный гарем, и тройка вампиресс атаковала любимого властителя новыми страстными объятиями и пылкими поцелуями, успокаивая его несуществующие опасения-подозрения на сей счёт.

«Скорее, султан!» — прыснул про себя Владислав, а вслух патетически возгласил (Дракула явно был любителем театральных эффектов), активно отвечая на ласки своих красавиц:

— О, мои дорогие! Моя прекрасные, мои верные подруги! Я самый счастливый вампир на свете!

Это не менее искреннее заявление Дракулы было истинной правдой, но невесты не подозревали, как мало блаженное состояние их возлюбленного хозяина на самом деле имело к ним отношение.

Обнявшись, довольный вампирский квартет покинул вестибюль.

На следующий день вечером Владислав, позвонив тайному любовнику, вновь пригласил его к себе, но тот, буркнув, что занят, прервал разговор. Дракула довольно ухмыльнулся. В его магнетических глазах вспыхнул удовлетворённый бесовский блеск. Покинув свои покои, он не замедлил появиться в апартаментах непреклонного друга. Тот, будучи явно не в духе, встретил его недовольной гримасой, уклонившись от приветственного поцелуя.

— В чём дело? Мы дуемся? — усмехнулся Влад.

— Я же сказал тебе, что сейчас занят. Или ты собираешься вламываться ко мне, когда тебе заблагорассудится?

— Ни в коем случае, — чарующе улыбнулся вампир. — Я ещё не совсем забыл правила хорошего тона. Прости за вторжение, просто я, беспокоясь за моего небесного красавца, оставшегося без надзора блудной жены, сделал проверочный рейд, дабы удостовериться, что у него всё в порядке, ведь я торжественно возложил на себя её святые обязанности и свято их блюду.

— Прекрати, — кисло поморщился Гэбриэл, словно проглотил лимон. — Тебе ещё не надоели эти дурацкие шутки, претендующие на исключительное остроумие и оригинальность?

— Не надоели, — улыбаясь, уверил его невозмутимый вампир. — Чем же, позволь полюбопытствовать, ты занят?

— Влад, не будь назойливым. Я не обязан отчитываться перед тобой и посвящать тебя в свои дела, — прозвучал суровый ответ. — То, что мы возобновили наш запретный союз, ещё не даёт тебе права притязать на моё личное пространство.

— И в мыслях не имел совершить подобное преступление! — протестующе закатив глаза, отчаянно всплеснул ладонями своих красивых рук Владислав. — Но разве мы не собирались во время твоих супружеских каникул как можно больше времени посвятить друг другу? — на тонких коралловых губах блистала лукавая улыбка, а в тёмных глазах, словно лампада в таинственном храме, мерцал соблазняющий мягкий свет, затенённый сенью густых ресниц. — Ведь именно для этого ты отправил дражайшую супругу на воды, — демон прыснул и расхохотался, не в силах удержать смех, — чтобы провести время в моей компании.

Дракула был прав, бывшему вигиланту не было, что возразить на это, и от этого он пришёл в ещё большее раздражение. Мускулы на щеках Гэбриэла еле заметно дрогнули, но он быстро перевёл стрелки:

— Собирались, но это не значит, что я, отринув все свои, — в том числе и неотложные, — дела, буду бросаться к тебе по первому зову, как только тебе придёт охота потрахаться. Я придерживаюсь мудрой классической максимы: делу — время, а потехе — час, — усмехнулся Гэбриэл. — Что же касается отдыха Анны, то я врал тебе, не желая тогда разочаровать давнего друга, по своему великодушию, согласившись подтвердить столь лестные для твоей особы предположения, — на устах героя играла копия ехидной ухмылки вампира. — Её отъезд никак не был связан с моим желанием освободиться на некоторое время от жены, чтобы беспрепятственно развлекаться с любовником. Просто она нуждалась в отдыхе, тосковала по морю — ты же знаешь, как она его любит, — а я не смог поехать с ней, вот и всё. Так что дело обстоит совсем не так, как ты себе нафантазировал, — мужчина с торжествующе усмешкой смотрел на любовника. — Если же тебя обуяло желание плоти, удовольствуйся своим гаремом, кажется, ещё вчера ты не мог насытиться ласками своих кровожадных красавиц. К тому же ты всегда можешь расширить его состав, если старые участницы зажигательного коллектива тебе прискучили, благо не испытываешь недостатка в соискательницах, — порекомендовал он вампиру. — Я же, поверь, не питаю амбиций претендовать на место четвёртой невесты блистательного графа Владислава Дракулы, — усмехаясь, заверил друга охотник, смерив его насмешливым взглядом.

Граф, взмахнув чёрными стрелами ресниц, мягко опустил долу взгляд тёмных бриллиантов, светящихся удовлетворением, наслаждаясь досадой ревнивого любовника, всё ещё не остывшей после вчерашней сцены в холле, завершившей их сладостное уединение в апартаментах Владислава.

— Что ж, ясно. Хотя должен заметить: ты врёшь сейчас, а не тогда, — с лукавой улыбкой сказал демон. — Ну, как бы там ни было, не буду длить свой нежеланный визит и докучать своим присутствием великому Ван Хельсингу, отрывая его от важных дел. — И Дракула направился к двери, а открыв её, повернулся к другу и с улыбкой добавил: — Я, возможно, воспользуюсь твоим ценным советом. — После чего закрыл её за собой.

Владислав не видел, как после его ухода Гэбриэл в раздражении пнул ногой кресло, отлетевшее на несколько метров, и плюхнулся на диван. Нахмурившись, мужчина потёр ладонями лицо, уже раскаиваясь в охватившей его ревнивой неприступности: глупо было досадовать на бесовские поддразнивания любовника, будучи в курсе всех обстоятельств, зная, кем он является и отлично понимая мотивы его поступков. Но следом за ним он в любом случае не побежит. К чертям!

Вздохнув, охотник, поднялся с дивана, собираясь навестить сыновей, но вспомнил, что те со своими девушками отправились в ночной клуб. Поэтому Гэбриэл решил развеяться и совершить прогулку на своём верном харлее. Накинув чёрную байкерскую куртку и обув байкерские сапоги, преобразившийся Ван Хельсинг спустился вниз.

Влад видел через окно, как его статный красавец в замечательно шедшем ему прикиде рокера вывел своего железного «коня» и, оседлав его и резко выжав газ, умчался в сумерки, как ангел автострады.

— О, Гэбриэл… — Дракула, отвернувшись от окна, опёрся о стену и томно-мечтательно прикрыл горящие сладострастием, гипнотические глаза, чувственно ведя кончиком пальца по слегка разомкнутым коралловым устам. — В эту ночь мы будем вместе… Я не собираюсь терять её из-за внезапно охватившего тебя досадливого упрямства!

Ван Хельсинг, намотав на своём мощном красавце-мотоцикле несколько миль, насладившись вечерней прогулкой с ветерком, вернулся домой. Въехав во двор замка и лихо затормозив, он первым делом бросил взгляд на окна роскошных апартаментов любовника, целый, длинный, ряд которых как раз выходил на эту сторону. Половина из них была ярко освещена, а на фоне света весело мелькали тени. Гэбриэл предположил, что не собирающийся скучать Владислав, в компании своих красавиц, закатил небольшую вампирскую вечеринку. Мужчина пренебрежительно хмыкнул, стараясь игнорировать то, как отчего-то упало в груди сердце…

Поднявшись к себе, находящийся не в лучшем настроении охотник, приняв душ, прихватил из бара любимый абсент и расположился на кровати. Гэбриэл набрал отдыхающую на фешенебельном курорте Анну и вдоволь наговорился с ней, однако беседа с горячо любимой женой не смогла развеять охватившую его хандру. Поэтому Ван Хельсинг, добросовестно приложившись к бутылке, завалился спать, мысленно послав ползучего гада ко всем чертям.

Гэбриэлу привиделась его легендарная схватка с мистером Хайдом в соборе Нотр-Дам де Пари в столь памятном ему XIX веке. Но во сне всё совершалось по другому, не такому победоносному сценарию, и охотник, оказавшись лежащим под гигантскими колоколами на спине и вновь имея сомнительное удовольствие наслаждаться лицезрением мерзкой рожи, с капающей изо рта слюной, которая к тому же торжествующе ухмылялась, почувствовал, что не в состоянии пошевелить руками, которые были возведены вверх. К счастью, на этом кадре его пренеприятнейшее сновидение прервалось. Ван Хельсинг раскрыл свои чарующие глаза, одновременно с удивлением обнаружив, что сон перешёл в реальность и он действительно не может опустить вниз закованные руки.

На этот совпадение действительности с ночным видением заканчивалась, так как вместо отвратительного доктора Джекила его взору предстал другой его противник из того же столетия — обольстительный черноволосый красавец, с блистающими звёздами томными очами, соперничающими в яркости с отблесками золота его стильных серёг, в которого превратился гнусный урод. Однако эта воодушевляющая метаморфоза не привела прикованного наручниками к изголовью кровати мужчину в более радужное расположение духа.

Поняв, что происходит, Ван Хельсинг, вдохновенно выругавшись крутым непечатным выражением, дёрнулся так, что массивная кровать подскочила:

— Сукин сын! Что ты себе позволяешь?!!! Ты что, блядь, совсем обалдел от безнаказанности, проклятый монстр?!!! Немедленно прекрати это или ты горько раскаешься! Обещаю! Господом клянусь!

— О! Гэбриэл! Разве подобает архангелу, даже для выражения переполняющих его сильных эмоций, пользоваться табуированной лексикой! Да ещё с таким воодушевлением! — вампир «осуждающе» закатил глаза. — Не говоря уже о том, что клясться в Евангелие категорически не рекомендуется! Я шокирован! И сейчас упаду в обморок! — Владислав, пошатнувшись, схватился красивой рукой за сердце, а в следующее мгновение смог насладиться фирменным рыком вервольфа, который издал в ответ Гэбриэл, вновь сделавший безуспешную попытку избавиться от оков.

— Сейчас же сними с меня наручники, чёртов шут гороховый! Или ты пожалеешь!!! — прозвучала новая угроза охотника, неожиданно для себя угодившего в капкан.

— И не подумаю. Это обязательное «украшение» для строптивого любовника, — лучезарно улыбаясь, сообщил другу вампир, начиная раздеваться. — Ты просто ещё не оценил по достоинству мой сюрприз, но я помогу тебе это сделать, — пообещал граф. Сняв одежду, обнажённый черноволосый красавец-насильник, прекрасный, как олимпийский небожитель, сделал движение, намереваясь опуститься на пребывающую в узах столь же красивую жертву. Рычащий зверем охотник воспрепятствовал этому, постаравшись прицельно ударить Дракулу ногой.

— Гэбриэл, перестань! — недовольно скривился Влад, вовремя среагировав. — Эти твои пассы сильными и красивыми ножками совершенно неуместны в нашем текущем сценарии, к тому же абсолютно бесполезны: ты же понимаешь, что я действительно могу стать монстром и в любом случае получу своё! Не вноси излишнего драматизма и не порть игру!

— Я не собираюсь участвовать в твоих извращённых играх, мерзавец! — прорычал Ван Хельсинг, продолжая сотрясать кровать, стараясь оторвать от изголовья руки. Но результатом всех его усилий были лишь красные отметины от врезающихся в кожу крепких металлических «браслетов».

— Напротив, весьма собираешься, просто ты ещё не в курсе принятого тобой решения! — хохотнул демон. — Разнообразие никогда не помешает! К тому же ты сам своим немотивированным упрямством вынудил меня пойти на крайние меры и проявить изобретательность, дабы воспрепятствовать твоему досадному намерению лишить меня сегодня твоего сладостного общества!

— Больной извращенец! — Ван Хельсинг сделал ещё один мощный рывок, столь же безуспешный. — Негодяй!

— Я предпочитаю иные определения, — обворожительно улыбнулся черноволосый красавец, поносимый раздражённым другом. Белая изящная рука заскользила по загорелой коже жертвы, нежно лаская. — Гедонист и гурман. Но не будем спорить насчёт терминов — я согласен и на твои! — рассмеялся невозмутимый насильник.

Тяжело дыша, вспотевший от напряжения Гэбриэл бросил бесплодные попытки освободиться, словно огненными стрелами пронзая Владислава горящей в его прекрасных глазах злостью, в то же время с досадой чувствуя против воли охватившее его возбуждение при виде обнажённого, дерзкого и прекрасного демона, в которого он был влюблён, не питающего должного почтения к развенчанным архангелам.

— Умница! — одобрил граф. — Хватит трепыхаться, как пойманная птичка, теряющая в безнадёжной борьбе свои пёрышки. Силы тебе понадобятся совсем для другого дела! — лукаво-многообещающе подморгнул любовнику Влад. Колдовские глаза бесовки взблеснули в предвкушении. — Не беспокойся! Тебе понравится! — пообещал вампир, вновь придвигаясь к пойманному строптивому любовнику.

Ничего не ответив, Ван Хельсинг лишь яростно сжал челюсти, скрипнув зубами, бешено сверкнув на Дракулу своими дивными глазами, подарив его злобно-презрительным взглядом. Однако, хоть и злясь на себя, мужчина не смог не признаться себе, что ему и вправду начало нравиться то, что проделывал с ним любовник, как и в том, что граф был прав: ведь бывший вигилант любил и хотел черноволосого красавца и на самом деле жалел, что в раздражении отказался провести с ним сегодня драгоценное время, которого у них не так много осталось в запасе. Учитывая эти обстоятельства, абсурдно было обороняться от ласк того, к кому ты пылаешь жгучим желанием, пусть он и затеял провокационную сексуальную игру без твоего на то согласия. Поэтому, когда нагой красавец-вампир опустился на охотника, тот больше не сделал попытки помешать этому, и лишь из упрямства, вызванного гордостью и мужским самолюбием, дёрнулся и злобно рыкнул, отворачиваясь от поцелуя.

— О, Гэбриэл, ты превосходно справляешься со своей ролью в пикантной постановке под названием «Изнасилование охотника вампиром», — сверкая идеальной улыбкой, похвалил любовника Владислав, нежно проведя изящными пальцами по щеке охотника.

Нахмурившийся мужчина издал очередное рычание, которое, вопреки его желанию, перешло в томный вздох. Это было всё, чего смог добиться всеми силами сдерживающийся Ван Хельсинг, стремясь подавить стон от пронзившего его удовольствия, когда он пахом почувствовал возбуждение лёгшего на него Дракулы.

Нежные губы Влада приземлились на прекрасную грудь Гэбриэла, впечатываясь в бархатистую кожу влажным атласом. Не принимая ласку, Ван Хельсинг оторвал бёдра от кровати и поднял тело с лежащим на нём насильником вверх, выгибаясь дугой, пытаясь сбросить его прочь.

— Ооо!.. Ну, о’кей, не хочешь прелюдии — перейдём сразу к основной части. Я не против быстрого секса. — Следующим актом насильник рывком сдёрнул со своей жертвы бельё. Член Гэбриэла, вопреки его желанию, был возбуждён. — О, Гэбриэл, как же сильно ты меня не хочешь! — любуясь этим совершенством мужского достоинства, с довольной ухмылкой констатировал Дракула, плотоядно сверкая очами.

С пылающей в его глазах страстью, Владислав склонился к скипетру любви загорелого красавца и медленно и смачно провёл по нему языком, урча от удовольствия. — Ван Хельсинг дёрнулся, затрепетав от наслаждения. Подняв голову, граф бросил на насилуемого бесовски-лукавый взгляд, искрящийся чёрными бриллиантами. Закрыв глаза, блаженно облизался. С тяжело поднимающейся и опускающейся грудью Гэбриэл в изнеможении откинул голову.

Насладившись пылающей плотью, Дракула, взяв с прикроватного столика флакон с лубрикантом, сделал движение, чтобы раздвинуть красивые ноги любовника, но тот воспрепятствовал его намерению, сжав их.

— Прекрасно, Гэбриэл! — Влад как мощным клином стремительно врезался коленом между сомкнутыми ногами охотниками и мгновенно оказался меж бёдер возмущённо-громко дышащего непокорного любовника, разведённых его мастерским приёмом в стороны. — Вот так, — удовлетворённо выдохнул граф, и не замедлил склониться к анусу мужчины, коснувшись его кончиком пальца с выдавленной на него душистой смазкой. Ван Хельсинг, дёрнувшись, напряг мышцы, препятствуя проникновению тонкого перста внутрь.

— О да! Продолжай сопротивляться мне, мой прекрасный архангел! — похотливо мерцая очами, похвалил действия охотника его возлюбленный насильник. — Мы вполне можем пропустить это действие, — заметил он, оставив попытку добиться благосклонности розовой дырочки, вместо этого занявшись своим красавец-членом, обильно покрывая его лубрикантом.

Покончив с этим, Владислав занял позицию соития. Взяв член в руку, он коснулся головкой врат своего Эдема. Однако они продолжали оставаться запертыми. И охраняющий их ангел с огненным «мечом» остался глух ко всем «стукам»-потираниям.

— О! Гэбриэл! Как некрасиво не впускать страждущего друга в свой чертог!

Адресуемый с помощью нецензурного оборота послал делающего внушение по классическому адресу.

— Аха-ха-ха! — откинув голову, взорвался хохотом Дракула. — Нет, сладкий мой, я не собираюсь меняться с тобой ролями — это ты, вопреки своему упрямству, скоро окажешься на упомянутом тобой органе!

В ответ Ван Хельсинг, как стальными тисками, сдавил сильными ногами точёные бёдра Дракулы, словно действительно собираясь раздробить их. Лицо Владислава исказилось от боли, а в следующее миг из верхней губы вампира саблями выехали демонические клыки. Пара мгновений — и над охотником распростёрлись и захлопали парусами каравеллы огромные крылья трансформировавшегося демона. Глубокий, бархатный баритон сменил леденящий душу замогильный скрежет:

— Гэбриэл, не зли меня! Будь послушной девочкой! — Чудовище, довольное собой, полыхая огненными глазами, оглушило свою жертву издевательским хохотом, от которого у мужчины заложило перепонки. Охотник побагровел от гнева, злобно сверкая глазами, внутренне клянясь отомстить. Как он жалел в эти минуты, что не может превратиться в вервольфа! Вновь приняв человеческий облик, Влад, улыбаясь, поправился: — Мальчиком. — И проник в тело покорившегося неизбежности загорелого красавца, составляющего при этом красочные планы мести. Ван Хельсинг почти до крови закусил губы, чтобы сдержать стон наслаждения. — Вот так, сладость моя… — В животе насильника порхали бабочки…

Блаженно прикрыв веки, Влад, не тратя время на раскачку, начал делать энергичные толчки в тело возлюбленного, но при этом, как всегда, не теряя присущей ему грации движений: динамично, волнообразно качающиеся бёдра насильника, изгибались с изяществом, ритмично погружая скипетр любви вампира в ласкающий его, бархатный жар лона жертвы, которая всеми силами пыталась не продемонстрировать того, как ей нравится ею быть. Однако Гэбриэлу это плохо удавалось, так как сквозь сжатые зубы гордого архангела то и дело прорывались звуки испытываемого им удовольствия, как он ни тщился их подавить.

— Нравится… Гэбриэл?..

— Скотина… — алея розами ланит, судорожно выдохнул возбуждённый небесный красавец, упрямо не желая признаваться в получаемом недобровольном наслаждении.

Дракула виртуозно простимулировал членом трепещущую простату Ван Хельсинга, сделав круговое движение, и тот, дёрнувшись руками в наручниках, произведя ими мелодичный звон, не в силах удержаться, чувственно выгнулся под черноволосым красавцем-насильником, сладостно застонав.

— Да… вот так… прелесть моя… не упрямься… я ведь знаю… что тебе хорошо… — удовлетворённо прокомментировал реакцию жертвы торжествующий Владислав.

Играя мускулами в лунном сиянии, льющемся из окна и помогающем мягкому свету прикроватной лампы озарять место действия, Дракула, опираясь на атлетические руки, продолжал неутомимо трудиться, без устали работая скульптурными бёдрами, двигая членом в теле Ван Хельсинга.

Гэбриэл, прилагающий все усилия, чтобы в течение этого процесса сыграть роль бесчувственного бревна, мужественно боролся с собственным телом, постоянно выходящим из-под его контроля своими чувственными поёрзываяниями, трепетаниями бёдер навстречу движениям любимого насильника и рвущимися с губ стонами наслаждения. Это было сладостной мукой.

Временами Влад, войдя в тугой жар Гэбриэла, почти замирал, прикрыв глаза, едва колыхая бёдрами, ощущая ласку пламенных мышц, плотно обнимающих его член по всей длине, — чёрные лучи его густых и длинных ресниц дрожали, в упоении.

Условно недобровольный любовный тандем, вопреки желанию одного из его участников, беспрепятственно катился и катился по цветущим лугам страсти, источающим одуряющий аромат, приближаясь к конечному пункту сладостного завершения «поездки».

— О-о-о-о!.. Гэбриэл!.. Да-а-а-а… — блаженствовал Влад, выгибаясь бёдрами на своём загорелом красавце, не получив на это его согласия. — О-о-о-о… да-а-а-а…

На завершающих этапах наслаждения скипетр любви шумно дышащего, стенающего насильника стал с усиленным напором атаковать лоно жертвы, интенсивно окунаясь в него со всё более короткими интервалами. Ван Хельсинг сжимал зубы и кусал губы, стараясь заглушать стоны. Сердце его бешено колотилось.

Рука вампира обвилась вокруг члена мужчины и заскользила лепестком нежной кожицы, лаская ею ствол и головку, наслаждаясь пылающей плотью, зажатой в ладони. Гэбриэл с огромным удовольствием воспрепятствовал бы сладострастной реакции своего дрожащего тела и неизбежному наступлению разрядки сексуального напряжения, но этому не суждено было сбыться. Шумно выпуская воздух через трепещущие крылья носа, он вжал голову в подушку, изнемогая от борьбы со сладостью, которой не хотел отдаться и которой против воли упивалось его тело.

— Не противься… сладкий мой… давай… кончай вместе со мной!.. — жарко выдохнул Владислав, совершая финальные толчки в горячее совершенное тело кудрявого красавца. Ещё несколько динамичных проникновений — и столь же прекрасное тело Дракулы содрогнулось в сладостных спазмах оргазма.

Издав возглас от пронзающего его, острого как нож, наслаждения, Влад начал наполнять лоно Гэбриэла своим соком, выстрел за выстрелом омывая стенки пламенного «чертога» прохладной спермой.

Жертве, как она ни старалась отсрочить кульминацию, удалось отстать лишь на несколько мгновений, по истечению которых член строптивого любовника, против его воли, каплями белой глазури стал изливать свою сладость на его горячую смуглую кожу, а кончающий жар своими сокращающимися в оргазме мышцами принялся массировать скипетр любви насильника, в это время поящий его своим соком.

— Ооо… Великолепно… Гэбриэл… — покинув тело жертвы, шлёпнулся рядом с Ван Хельсингом удовлетворивший свою страсть, прерывисто дышащий насильник, как всегда, изумительно кончивший, занимаясь любовью со своим ненаглядным архангелом.

— Может ты… наконец… снимешь с меня наручники… мерзкая летучая мышь?!.. Или собираешься валяться рядом и делиться впечатлениями полученными от извращений, в то время как у меня чертовски затекли руки?! — сквозь зубы процедил охотник, смерив любовника испепеляющим взглядом, окатив его презрительным негодованием, возмущённо звякнув цепями своих «кандалов».

— О! Прости, любовь моя! — раздалось покаянное восклицание, и в следующее мгновение спохватившийся эгоист, достав из кармана брошенных на пол джинсов ключ, выпустил на волю античные руки загорелого красавца. — Ну, вот, ты снова на свободе, мой прекрасный Прометей! — обворожительно улыбнулся исподлобья зыркнувшиму на него любовнику граф.

Первое, что сделал освобождённый «Прометей», — это, растерев онемевшие конечности, как следует размахнулся и резко врезал Владиславу мощную затрещину, заставив того отлететь и упасть на спину. Из уголка его губ потекла струйка крови.

— Только посмей, мать твою, сказать, что сегодня ты, наконец, не напросился на это! — сопроводил наказание замечанием пышущий праведной яростью охотник, гневно трепеща ноздрями.

Влад, восстановив вертикальное положение, на секунду прижал ладонь к челюсти, полыхнувшей резкой болью, пробуя языком, не раскололась ли она; а затем слизал кровь и, гневно сверкнув очами, не замедлил дать любовнику сдачи посредством молниеносно отпущенной ему не менее порядочной пощёчины, от которой голова Ван Хельсинга рывком мотнулась в сторону, а корпус, отшатнувшись, сделал крен и приземлился на левый «борт» с упором на мускулистую руку. Щеку охотника словно обожгло огнём, и она вспыхнула пурпурным пламенем.

— Демоны не принадлежат к тем, кто будет безропотно сносить удары карающей десницы архангелов и оставаться у них в долгу!

Мужчины, зарычав, в ярости бросились друг на друга, как в раскалённых клещах сжав рельефными руками тело любовника, вновь ставшего противником. Казалось, их напрягшиеся до предела мускулы прорвут кожу. Но едва каждый оказался в стальных объятиях другого, его злость тут же обратилась в чувственность. Тяжело дыша, обхватив друг друга руками в тиски, Владислав и Гэбриэл прижались лбами, замерев.

— Гэбриэл…

— Влад…

Губы мужчин устремились друг к другу и в следующий миг слились воедино, а борцовский клинч превратился в любовные объятия…

— Прости гадкого демона, любовь моя, ангел мой… — Владислав стал покрывать нежными поцелуями багровую от его удара щеку любовника, чувствуя, каким огнём она горит под его губами.

— Ладно… Так и быть… гад… — милостиво подарил прощение провинившемуся великодушный небожитель. — Раскаяние посетило тебя вовремя, — добродушно хмыкнул Гэбриэл, — а то я уже лелеял планы жестокой мести некому, не в меру активному, кровососу. Тебе повезло, что у меня, в отличие от тебя, живое, а главное доброе сердце!

— Я знаю, счастье моё, — смиренно прозвучало в ответ. Услышать такой тон у гордого короля вампиров было уникальным явлением.

— Ах, Гэбриэл, мы сегодня отлично поиграли, разнообразив наш репертуар! — Влад, скользнув между длинных, точёных ног красавца-шатена, прижался к возлюбленному, кладя голову ему на грудь, нежно лаская бархатистую загорелую кожу ладонью. — И полюбили, и подрались! — улыбнулся довольный вампир. — Признай, что я весьма креативно воспользовался твоим упрямством.

— Признаю, чёртов кровосос, — благодушно отозвался засмеявшийся Ван Хельсинг, ласково обнимая и гладя любимого негодяя, переплетаясь и играя пальцами с переливающимся шёлком его волос.

— Ах, Гэбриэл!.. Какое же блаженство лежать между твоих царственно красивых ног, мой прекрасный Феб! — промолвил Владислав, расслабленно потягиваясь в обнимающих его и нежно ласкающих сильных руках охотника. — А ты собирался сегодня меня лишить этого счастья. Разве это не злодейство? — осуждающе хмыкнул вампир. — Хорошо, что я обладаю достаточной настойчивостью и смог помешать тебе в осуществлении сего преступного намерения! — тонкие алые уста играли счастливо-лукавой улыбкой, в то время как красивые белые руки гладили прекрасное тело архангела.

— Давай спать, мой красноречивый Адонис-насильник, — я сегодня, благодаря твоей бесовской постановке, совершенно вымотался, — зевнул улыбающийся Ван Хельсинг, сильнее прижимая к себе возлюбленного злодея.

— Я не меньше, Гэбриэл, — с улыбкой признался Владислав.

И уставшие, но удовлетворённые и счастливые демон-преступник и его ангельская жертва, смежив веки, в сладостных объятиях друг друга, скоро погрузились в сон.

====== Супружеские каникулы. Часть 4 ======

Во время очередного рандеву друзьям потребовалось обсудить возникшие важные вопросы, хотя, надо отметить, им было трудно сосредоточиться на обсуждении: когда тайные любовники уединялись в компании друг друга, их тут же охватывало желание и им было сложно сконцентрироваться на чём-то другом, кроме мысли поскорее заняться любовью с этим упоительным, сладким красавцем и вновь сполна насладиться им. Сексуальные флюиды током струились от одного к другому, наполняя всё пространство, в котором они находились, проникая им под кожу, воспламеняя кровь.

Встреча проходила в апартаментах Владислава, и радушный хозяин предложил ненаглядному гостю выпить, поинтересовавшись:

— Твоя возлюбленная чистая и незамутнённая Зелёная фея или, может, вкусишь её в содружестве с другими ингредиентами?

— Что ж, я не против коктейля, — с обворожительной улыбкой встретил это предложение Гэбриэл. — Ты ещё не выступал по отношению ко мне в роли бармена. Чем же ты меня попотчуешь, алхимик? — улыбаясь, спросил Гэбриэл, — «Полуденной смертью»?

— О, это отличная штука! Но, к сожалению, в данный момент для дневного напитка у меня нет охлаждённого шампанского, да и название не слишком подходящее. Как насчёт гораздо более уместного вечернего «Зелёного Веспера»? — лукаво поднял бровь Влад, с многозначительным блеском в глазах.

— Ну, вечерняя Венера, конечно, гораздо больше подходит для исполнения вампиром, — окатил любовника светом лучезарной улыбки Ван Хельсинг.

Дракула проследовал за барную стойку. Ван Хельсинг не сводил глаз с черноволосого красавца, любуясь изяществом его походки, движений и жестов, в который раз восхищаясь потрясающим эффектом гармоничного сочетания атлетизма идеально сложенного тела Владислава с его врождённой утончённостью. Сила, красота и грация в одном. Граф словно одновременно воплощал в себе и мужскую и женскую привлекательность и обаяние. Он был совершенен. И Гэбриэл вновь мысленно сам себе отпустил грех прелюбодеяния: ибо было просто невозможно остаться равнодушным к такому великолепному существу и устоять перед чувственным желанием.

— Знаешь, я всё-таки решил воспользоваться твоим предложением и расширить состав моего, как ты его определил, зажигательного коллектива, — улыбаясь, сообщил тайному любовнику свои планы Влад, готовя коктейль. — Ты подал мне ценную идею: в моём гареме не хватает шатенки, а так как ты категорически отверг моё заманчивое предложение поступить на это тёплое, невзирая на хладнокровие вампиров, место, — хохотнул Дракула, игнорируя свирепый взгляд, которым, как серебряным колом, пронзил его охотник, — я нашёл замечательную претендентку на заполнение вакансии. Высокая, стройная и прекрасно сложенная. Аппетитная фигурка. Оттенок волос похож на твой. Красивые глаза. Конечно, с прелестью твоих, ангельских, им не сравниться, но всё-таки — большие, фиалковые… Носит звучное имя — Роксана.

Тут у Дракулы зазвонил телефон. Взглянув на экран, вампир взблеснул на любовника лукавым взглядом:

— О! Надо же! Это как раз она. Извини меня. — Владислав ответил на звонок. — Да. Здравствуй, Роксана! — приветствовал собеседницу вампир своим бархатным баритоном. — Какой приятный сюрприз! Так ты согласна провести со мной вечность? Нет, нет, это вовсе не шутка, мгновенная боль — и мы будем вместе навсегда!

На другом конце, видимо, не поверили в возможность такого счастья. То, что говорили в ответ, вызывало улыбки и самодовольный смех вампира.

Флиртуя, Влад, с томно полуопущенными веками, так, что его роскошные ресницы, соединившись, ласкали друг друга, во время беседы стрела за стрелой метал в Гэбриэла искрящиеся взоры. Ван Хельсинг начал медленно закипать: ему до чёртиков надоели эти бесовские поддразнивания любовника.

— О!.. — мягко взмахнув опахалами ресниц, вампирический Нарцисс снова мелодично засмеялся, наверняка услышав очередной комплимент от одной из своих многочисленных восторженных поклонниц.

Сжав челюсти, выведенный из себя охотник поднялся из кресла и подошёл к вампиру. Грубо вырвав из его рук средство связи, Ван Хельсинг выключил гаджет и отшвырнул его в сторону.

— Гэбриэл! Что за хулиганские манеры! — раздалось возмущённое восклицание. — Я подам жалобу в Ватикан! — пригрозил пострадавший, довольно блистая очами.

— Долго ты будешь дразнить меня, чёртова летучая мышь! — схватив Дракулу в железные тиски своих рук, Гэбриэл развернул и чувствительно впечатал его в барную стойку, мощно зажимая атлетическим телом. — Невзирая на моё происхождение, я не отличаюсь ангельским терпением!

— Очень жаль. Значит, ты — бракованный экземпляр…

— А экспертиза произведена высококлассным специалистом в ангельской сфере — живым покойником, по временному недосмотру небес задержавшемуся на Земле, не имея никакой уважительной причины длить своё пребывание на ней, — расхохотался в ответ Гэбриэл. — Хотя нет, основание имеется — доставлять удовольствие ангелу-некрофилу!.. Чем мы сейчас и займёмся! — С этими словами дерзкий гость, скользнув пальцами обеих рук за V-образный вырез модной стильной футболки хозяина, обнимающей его точёный стан, зажал тонкую ткань в кулаках и резким рывком разорвал её, обнажая античный торс вампира. Руки Ван Хельсинга уверенно пустились гулять по обнажённому беломраморному телу Владислава.

— Гэбриэл! Ты бешеный вандал! — нахмурившись, но при этом смеясь, воскликнул Дракула, облокотившись на барную стойку. — Варвар! Это была моя любимая эксклюзивная футболка из последней коллекции Армани! Всё-таки мужская любовь имеет свои издержки! — смеялся столь яростно атакованный охотником вампир, выгибаясь в его сильных руках.— Разве женщина нанесла бы моему гардеробу такой невосполнимый урон?!

— Ха-ха-ха! — раздался ответный смех бесцеремонного красавца-архангела, брутально ласкающего красавца-архидемона. — Переживёшь! Не надо было дразнить меня! За всё надо платить! Могу утешить тебя тем, что скоро тебе не будет дела ни до сетований касательно нанесённого ущерба твоему туалету, ни до рассуждений с риторическими вопросами! — уверил его горячий друг и присосался к обнажённой груди графа.

Владислав с томным стоном откинул голову. Гэбриэл был груб и ненасытен в своих ласках, скользя горячим языком по выпуклому рельефу, целуя нежную кожу, засасывая и покусывая её. Охотник сосал тёмно-розовые бутоны, а руками сжимал ягодицы вампира. На минуту отстранившись от тяжело дышащего Дракулы, Ван Хельсинг избавился от своей рубашки и прижался обнажённым телом к телу Влада, целуя его резные ключицы и лаская бёдра.

Резким движением вигилант расстегнул ремень, а затем джинсы друга, после чего проделал аналогичное действие со своими. Обнажив член черноволосого красавца и опустив свои брюки, охотник впечатал свои бёдра в его, начав яростно тереться ими о бёдра любовника, при этом атаковав рот вампира неистовым поцелуем взасос, доставая языком ему до гланд.

Пробудившему в охотнике безумное либидо графу оставалось лишь отдаться на милость страстному архангелу. Постанывая, он плавился и таял в захлестнувшем его жарком вале хардкорного варианта любви великого Ван Хельсинга. Бешеной любви. Это было невообразимо приятно: демон знал, что он был единственным существом, способным завести загорелого красавца до исступления.

Пылающие губы жадно засасывали губы Дракулы кусая почти до крови. Сильные руки, словно лепящие руки ваятеля, творящего шедевр из податливого материала, сжимали его тело, не оставляя не затронутым ни одного миллиметра, не заботясь о том, чтобы не причинить боли объекту своей дикой страсти. Если бы вампир не обладал способностью к мгновенной регенерации, после такого агрессивного сеанса любви всё его тело было бы покрыто кровоподтёками. Интенсивно двигая бёдрами, Гэбриэл заставлял в том же стиле — столь же неистово — ласкаться их члены. Владислав оказался в центре любовного вулкана, будучи поглощённым им, утонув в нём с головой.

— О-о-о! Дьявол! Гэбриэл! Так меня ещё никто не любил! — задыхаясь, ухитрился констатировать король вампиров, когда архангел позволил вдохнуть ему кислорода.

— Это ещё только начало! — коварно осклабился Ван Хельсинг. Скользнув по телу любовника вниз, он опустился перед ним на колени. Взблеснув на Влада взглядом своих дивных глаз, он, не сбавляя яростного напора и агрессии, принялся немилосердно интенсивно наслаждаться его членом, балансируя на грани доставления удовольствия и причинения боли.

Хватая припухшими губами воздух, граф откинулся на барную стойку, опрокинув бутылки и бокалы. Архангел безжалостно трудился над его членом, наслаждаясь сладостными стонами почти терзаемого его ласками любовника, перемежаемыми вскриками. Почти болезненно сжав яички вампира, Гэбриэл прошёлся кромкой зубов по стволу, слегка куснув головку.

— А-а-а!.. Гэбриэл!..

Довольный реакцией вампира, охотник продолжал в том же духе. Это уже начинало походить на настоящую пытку. Влад, вскрикивая, не успевал издавать стоны, в которых наслаждение мешалось с мукой. И второе едва ли не превосходило первое по силе. Удовольствие балансировало на грани боли. Яркость испытываемого потемнила сознание графа. В его ощущениях Рай объединился с Адом.

Когда Ван Хельсинг почувствовал, что любовник приближается к окончанию этого сладостно-мучительного путешествия, в которое он его отправил, охотник выпустил его член изо рта и поднялся. Он и сам был близок к финишу. Прижав бёдра к бёдрам графа, великий воин сжал в ладонях их члены и интенсивными финальными фрикциями довёл их обоих до апофеоза. Густая белая жидкость, выстрел за выстрелом,

— Ну, как, ещё помнишь о Роксане и гардеробе?

— Скотина… — Дракула уткнулся в горячее плечо любовника и замер, не в силах больше произнести ни слова.

С довольной улыбкой на губах охотник стащил с подвергшегося любовному нападению графа растерзанную футболку и прижал его к себе, нежно гладя по спине.

Напряжённо поработав, составляя планы реорганизации ордена, направленные на повышение его боеспособности и возможности успешно противостоять противникам в условиях меняющейся политической конъюнктуры, Ван Хельсинг уделил необходимое время спорту, посетив личную комнату с тренажёрами. Как следует позанимавшись и изрядно вспотев, он уже собирался отправиться в душ, когда зазвонил телефон. Гэбриэл подумал, что это Анна, но звонил Влад:

— Приходи ко мне — жду тебя.

— Я как раз собирался в душ.

— Отменяется. Сделаешь это у меня.

— О’кей.

Через несколько минут Гэбриэл, как был, оказался на пороге апартаментов Владислава. Не успел он протянуть руку к двери, как она сама растворилась.

— Заходи, — прозвучал любимый бархатный баритон. — М-м-м… Мне нравится твой запах… Иди ко мне… — Владислав потянулся к Ван Хельсингу и обнял его, почти прижавшись крыльями своего орлиного носа к его покрытой испариной, блестящей загорелой коже, источающей острый, терпко-пряный мускусный аромат, точёными ноздрями с шумом втянув его. — Как сексуально… — И граф, страстно прижав к себе своего прекрасного любовника, обвил его шею белыми руками, привлекая его к своему лицу и пылко целуя.

Когда упругие и одновременно мягкие лепестки их губ, соединившиеся в сладостном поцелуе, отпустили друг друга, Гэбриэл рассмеялся:

— Рад, что тебе нравится. Но всё-таки я желал бы прежде чем предаваться любви с моим прекрасным демоном совершить омовение. Ты говорил, что я смогу это сделать у тебя.

— Прошу, — вампир сделал радушный жест, указывая на спальню. — Всё готово.

— Готово? — удивился Ван Хельсинг. — Что ты имеешь в виду?

— Сейчас увидишь, — ответил Дракула, проводя мужчину в роскошную ванную комнату. Влад открыл дверь, и Гэбриэл с удивлением обнаружил, что электрическое освещение в ней заменяли сотни огней пурпурных свечей, которыми была уставлена вся комната, создавая волшебную, романтическую атмосферу, превращая ванную в таинственный грот. Огромное джакузи, красное внутри от лепестков алых роз, было явно наполнено не водой. Однако посетителю не надо было теряться в догадках насчёт природы жидкости в нём, так как в воздухе стоял аромат роскошного алкоголя, источником которого она и являлась.

— Как тебе такая купальня «Вифезда»*? — с лукавой улыбкой поинтересовался у милого друга граф. — Правда, она наполнена не чудодейственной, целебной водой, а всего лишь жалким «Дом Периньон Уайт Гоулд», которое сможет приобрести волшебные свойства лишь после того как в неё сойдёт и возмутит его сияющий архангел. Надеюсь, она сможет удовлетворить твою потребность в очистительной процедуре.

Очаровательные глаза Гэбриэла расширились от удивления. Он присвистнул, явно поражённый:

— Ну ты даёшь, Влад! Огромное джакузи с «Дом Периньон Уайт Гоулд»?! Сказать, что я впечатлён, будет слишком слабо! Это чересчур даже для тебя! Ты что, можешь обращать воздух в бриллианты?!

— Скажем так, у меня есть некоторые возможности, — таинственно улыбаясь, ответил Владислав, — особенно если это касается моего единственного, моего сладчайшего, моего прекрасного, моего возлюбленного сияющего ненаглядного архангела! — игриво зарычав, Дракула, изображая хищника, атакующего жертву, резко схватил и прижал к себе смеющегося кудрявого красавца.

— Что ж… Польщён! Польщён, Влад. Вот так сюрприз! Тебе действительно удалось удивить меня. Никак не ожидал оказаться в сказочном гроте с купальней из роскошного шампанского, усыпанной лепестками роз, в компании демонического красавца! — улыбался Ван Хельсинг, обнимая своего разлюбезного, обвив сильной рукой его тонкую талию.

— Я рад, — вампир сменил таинственную улыбку на счастливую. Его глаза сияли этой радостью.

— Боже, сколько свечей, снова розовые лепестки! — продолжая удивляться представшей его взору картине, обводя её взглядом, игриво блистал глазами мужчина.— Как ты романтичен, Влад! Кто бы мог предположить такое качество в жестоком, кровожадном Дракуле!

— Любовь, Гэбриэл! Ей подвластно всё! — граф купал любовника в своём лучезарном взгляде, пылающем этим чувством. — Она всемогуща!

— Как и то, что «бесстрастный» вампир так чувственен! — очаровательно улыбаясь, охотник продолжил перечисление неожиданных свойств живого мертвеца. — Я счастлив, Влад, но прежде чем войти в твою купальню из дорогого шампанского, сплошь устланного лепестками роз, я всё-таки желал бы ополоснуться под душем, — заявил Гэбриэл. — Лучше наслаждаться таким чистой кожей.

— Душ в твоём распоряжении. Как и весь замок. Как и я, о мой небесный принц! Я бы добавил весь мир, если б мог!.. — Дракула не спускал с загорелого красавца страстного взгляда, буквально окатывая его восхищением и любовью, которые казались осязаемыми.

— Ах, Влад, кроме неотразимой внешности у тебя ещё и медовые уста как и подобает истинному сыну Сатаны, змею-искусителю, ты можешь обольстить и святого! — игриво ущипнул любовника за щеку довольный Ван Хельсинг, раздеваясь.

— Но ведь то, что ты называешь мёдом, — истинная правда! — заметил граф. — И я искренен, как в исповедальне! — расхохотался демон.

— Влад! — мужчина против воли не смог не рассмеяться, услышав очередную бесовскую шутку любовника. Раздевшись, охотник зашёл в душевую кабину, оставив дверь открытой, и включил воду.

— Аам… мой прекрасный Феб! — Владислав, с горящим в его колдовских очах вожделением, так и прикипел взглядом к обнажённому любовнику. Вампир расположился на стоящей в ванной кушетке, наблюдая, как его милый совершает предварительное омовение, сполна наслаждаясь искусительным зрелищем.

— Гэбриэл, тебе пора провести депиляцию в зоне бикини, — улыбаясь, заметил Дракула, кивая на начавшие появляться жёсткие волоски на лобке и яичках Ван Хельсинга, когда тот покинул душевую кабину.

— Я как раз собирался заняться этим у себя, приняв душ, но ты внёс свои коррективы, — с улыбкой сообщил ему охотник.

— Не беспокойся, это только к лучшему — я сам совершу процедуру, в которой ты нуждаешься, — вызвался выполнить роль салонного работника улыбающийся Владислав.

— Что ж, я не против такого цирюльника интимной зоны, — улыбнулся охотник. Друзья расхохотались.

Вампир достал нужные принадлежности и включил свет. Гэбриэл расположился на кушетке и, приняв удобную позу, широко раздвинув ноги, отдался в опытные руки любовника. Владислав опустился на корточки между длинных, удивительно красиво вылепленных ног мужчины. Поразительное, до дрожи привлекательное лицо склонилось над пахом охотника. Граф опустил глаза, устремив взгляд на вверенный его заботам участок тела милого друга. Невероятно густые и длинные чёрные ресницы скользнули вниз, затеняя мерцающие звёздами тёмные очи. Тень от этой бархатной сени легла на точёные щеки Влада. Очарованный Ван Хельсинг не отводил взгляда от прекрасного лица, любуясь, упиваясь красотой обольстительного вампира.

— Уммм… Гэбриэл… как же ты прекрасен! — в который раз с восхищением воскликнул Дракула. — Я не перестаю удивляться соразмерности твоего идеального тела в целом и красоте каждой его части! И твой нефритовый жезл — само совершенство! Какое благородство размера, формы и очертаний! — в нежной ласке скользнув рукой по возбуждённому скипетру любви Гэбриэла, Владислав склонился и поцеловал его. Охотник в ответной ласке нежно провёл рукой по роскошным волосам вампира.

— Тогда ты должен удивляться и себе, — счастливо улыбаясь, заметил Ван Хельсинг, — ведь ты сам обладаешь всем перечисленным.

— Я так и делаю! — смеясь, уверил его вампир.

— Ха-ха-ха! О! В этом я не сомневаюсь, — раздался громкий смех Гэбриэла, — о мой самолюбивый красавец! Иди ко мне, мой прекрасный Нарцисс! — Ван Хельсинг склонился к графу, целуя его.

— Нарцисс был влюблён в себя, а я — в тебя! — ответив на поцелуй, возразил Влад и мягко заставил друга вернуться в первоначальную позицию: — Подожди, прелесть моя! Сначала надо провести нужную процедуру, дабы ничто не препятствовало мне сполна наслаждаться твоей красотой! — С этими словами, покрыв прекрасно подготовленную душем кожу интимной зоны любовника кремом, граф приступил к бритью.

Начав с мошонки, вампир осторожно прошёлся по ней станком, аккуратно оттягивая нежную кожу, оставляя за ходом лезвий идеальную гладкость. (Возбуждённое состояние его подопечного весьма способствовало успешности осуществления и качеству результата.) После чего принялся брить лобок охотника.

Во время проведения процедуры мужчина всё сильнее возбуждался, чувствуя, как нежные пальцы красавца-вампира касаются его паха, дотрагиваются до напряжённого члена. Будучи объектом провокационных манипуляций, охваченный сладострастием, учащённо задышавший Гэбриэл чувственно закусил губы и непроизвольно дёрнулся. Граф, улыбаясь его реакции, поднял глаза, бросив на него лукавый взгляд.

— Лежи смирно и не ёрзай, если не хочешь, чтобы я пустил тебе кровь в совсем не подходящем для этого месте! — смеясь, предостерёг он любовника.

— Ты думаешь, это возможно в ситуации, когда депиляцию интимной зоны тебе осуществляет прекрасный граф Владислав Дракула?

Вампир счастливо заулыбался:

— Ну потерпи ещё совсем чуть-чуть, любовь моя! — Окончив процесс, Влад аккуратно вытер пах любовника полотенцем. — Готово. Теперь марш снова в душ, — приказал граф.

Ван Хельсинг поднялся с кушетки, выполняя его распоряжение. Взгляд вампира тут же скользнул на чертовски сексуальные ягодицы направляющегося в душ любовника. Похотливо закусив губу, Влад хлопнул по его аппетитному заду ладонью, издав характерный хлёсткий и звонкий звук и вызвав упоительное покачивание округлой прелести, заставившей Дракулу сглотнуть слюну. Объект этой фривольности со стороны демона обернулся и, смеясь, нехило заехал проказливому хохочущему любовнику кулаком в грудь, после чего, пронзив его горящим взглядом, проследовал в означенное место.

Пока Ван Хельсинг совершал омовение зоны бикини, Дракула разделся и потушил свет, возвращая в ванную комнату романтическую атмосферу таинственного грота. Ополоснувшись, охотник покинул душевую кабину. С нетерпением ожидающий его вампир, улыбаясь, взял его за руку, и любовники погрузились, наконец, в приготовленное Владиславом королевское джакузи.

— Ах, Влад! — улыбнулся Гэбриэл, с наслаждением откидываясь на спину и ложа голову на удобный подголовник, отдаваясь приятной, расслабляющей процедуре массажа, осуществляемой пузырьками роскошного Дом Периньона. — Первый раз в жизни утопаю в джакузи из шампанского, не говоря уже о купальне, наполненной королевским игристым вином!.. Да ещё в сопровождении лепестков алых роз! — засмеялся мужчина.

— Видишь, какой я старательный демон, — довольно блистая очами, с улыбкой ответил Владислав, — как могу радею о том, чтобы доставить приятность другу.

— Разве я не ценю этого, прелесть моя? — Гэбриэл придвинулся к своему красавцу и обнял его, нежно целуя. — И рад бы ответить тем же, но вряд ли смогу соперничать с тобой в этом, не обладая твоими ресурсами и возможностями, да ещё к тому же будучи обременён многочисленными семейными обязанностями, — улыбнулся Ван Хельсинг, очертив кончиком пальца карминные губы Влада. — Не то что ты, вечно свободный жених, никогда не скованный никакими узами и чурающийся их, как огня! — Мужчины рассмеялись.

— Этого и не требуется, любовь моя! — уверил его вампир. — Я и не думаю претендовать на твои ресурсы и возможности, в которых нуждается твоя семья! Мне от тебя нужно лишь одно — твоя любовь!

— Она твоя, Влад! Ты это знаешь!

Любовники слились в поцелуе.

Весело болтая, перебрасываясь шутками и обмениваясь ласками, друзья нежились в роскошной ванне, наслаждаясь приятнейшей каждому компанией, сопровождаемой великолепной массажной процедурой, выполняемой струями пузырьков шампанского, и романтическим антуражем, создававшим ощущение нахождения в волшебном гроте.

Когда любовникам прискучило ленивое пребывание в купальне из шампанского, они разнообразили его, затеяв шуточное сражение: хохоча, принялись брызгать друг другу в лицо наполняющий джакузи роскошный алкоголь, при этом стремясь увернуться от атаки противника. Вдоволь порезвившись, мужчины вновь томно растянулись в массажирующем тело «Дом Периньоне».

Находясь уже довольно продолжительное время в ванне из шампанского, вдыхая интенсивные пары алкоголя, Ван Хельсинг почувствовал, что пьянеет.

— Влад, я пьян! И не только от любви, — рассмеялся Гэбриэл. — Пора выбираться из твоей купальни, пока я ещё могу это сделать, а то пьянящий сеанс любви после такого опьяняющего омовения нам точно не грозит. — Граф расхохотался на шутку любовника. — А, думаю, такой вариант нас не слишком устроит.

— Вообще не устроит, любовь моя! — ответил Владислав и, взяв милого за руку, улыбаясь, поднялся с ним из ванны с шампанским. Лепестки роз прилипли к божественным телам красавцев-любовников, вынырнувших из роскошной купальни, словно Венера из морской пены. — Ах, Влад! — рассмеялся Гэбриэл, смотря на их покрытые алыми лепестками тела. — Ну разве ты не забавник!

— А что? Мне нравится! — смеясь, заявил вампир. — Тебе идёт!

— Тебе тоже!

Выбравшись из ванны, любовники, беспрестанно целуясь, вытерли друг друга. Они были возбуждены и пылали желанием заняться любовью.

— Где? — обнимая своего черноволосого красавца, осведомился у него прерывисто дышащий, распалённый охотник. — Давай здесь, на кушетке.

— Согласен.

— Я буду сверху.

— Хорошо, — Влад достал из шкафчика лубрикант.

Мужчины комфортно расположились в предложенном охотником месте. Всласть облизав и пососав друг другу красивые члены, они приступили к основной части. Ван Хельсинг смазал лубрикантом член Дракулы, после чего, повернувшись к нему спиной, стал на колени по обе стороны бёдер друга, лёгшего на спину, подставляя ему свой сексуальный зад.

— Ах, какой вид! Просто пальчики оближешь! — смачно причмокнул языком Владислав, любуясь своим скульптурным красавцем.

— Меньше болтай и больше делай! — со смехом раздалось в ответ.

— Слушаюсь, ваше небесное высочество!

Граф быстро подготовил любовника к сеансу любви, смазав его задний проход.

Покончив с предварительной процедурой, учащённо дышащий Дракула взял в руку свой стоящий, словно часовой на посту, член, направляя кончик головки в душистый анус присевшего над ним Ван Хельсинга. Гэбриэл, обхватив свои сексуальные ягодицы руками, раздвинул их, раскрыв свой вход. Расслабив сфинктер, он стал опускаться на скипетр любви Владислава. Хорошо смазанное «лоно» охотника, уже привыкшее подстраиваться к размерам своего дорогого гостя, охотно приняло в себя член Дракулы, и он легко вошёл внутрь тела Гэбриэла до упора.

Пылкие любовники, соединившись, сладко застонали от вновь испытываемого ими, не сравнимого ни с чем наслаждения от слияния друг с другом.

Ван Хельсинг, стеная от переполнявших его сладостных ощущений, стал двигаться, скользя по скипетру любви Дракулы, волнообразно извиваясь бёдрами и качая ягодицами, лаская членом любовника место, куда никому больше не могло быть доступа, божественно стимулируя им свою набухающую простату. Он начал с медленных и тягучих, как патока, изящных изгибаний и грациозных покачиваний, посредством которых упругие стенки его горячего и узкого нутра ласкали и гладили член друга, постепенно увеличивая скорость и усиливая интенсивность движений. Ягодицы Гэбриэла, ритмично оттопыриваясь и играя своей красотой, так и плясали над бёдрами Владислава.

Красивые руки графа сжимали и массировали прекрасные тугие полушария, ласкали точёные бёдра любовника, проводя ладонями по изящным изгибам от коленей вверх и обратно, нежно гладя их.

Грациозно извивающиеся волнами бёдра Ван Хельсинга двигались всё быстрее и энергичнее. Увеличивая темп их ритмичных изгибаний, загорелый красавец повышал частоту волн, изящным колыханием прокатывающихся по его бёдрам в танце любви, который он мастерски исполнял. Эти волны со всё возрастающей скоростью и интенсивностью качали прекрасные бёдра, струясь по ним.

Насаживаясь на член черноволосого красавца, шумно дышащий охотник, отбросив голову, не удерживал громких стонов, чувствуя, как сладостно скипетр любви Владислава трётся о его пульсирующую простату. Мужчина чередовал свои движения, спустя некоторое время задействовав в танце мышцы своего жара, плотно обнимающие член графа, начав ритмично сжимать их в такт скольжениям.

От этого интенсивного массажа у стонущего вампира, чей член попал в плен к пылкому «лоно» великого воина, едва не потемнело в глазах. Не в состоянии более ласкать любимого, чьё пламенное тело дарило ему пронзающие графа насквозь чувственные ласки, заставлявшие его дрожать и трепетать каждой клеточкой, почти отключая сознание, Влад, хватая воздух и вскрикивая от ошеломительного наслаждения, вцепился в кушетку.

Охотник двигался как искусный и неутомимый наездник, оседлавший ретивого скакуна, сливая свои жаркие вздохи и страстные возгласы со сладостными стонами любовника.

Ощутив признаки кульминации, Владислав, приподняв голову, с трудом нашёл в себе силы предупредить друга:

— Гэ… бри… эл… я… скоро…

Чтобы продлить наслаждение, Ван Хельсинг снизил напор. Спустя некоторое время, почувствовав нарастающие содрогания члена милого в своём заднем проходе, свидетельствующие о скорой разрядке любовника, для достижения которой охотнику требовалось ещё пару минут, он, чтобы финишировать синхронно, усилил внутреннюю стимуляцию внешней, начав ласкать свой налитый член рукой, скользя лепестком крайней плоти по головке.

Оргазм красавцев-любовников, как всегда, был умопомрачительный, вознеся их прямиком в Рай.

Когда вампир извлёк из узкого жара охотника свой член, в очередной раз на славу усладивший и напоивший лоно милого друга, Гэбриэл, резко и сильно сжав мышцы, остался в той же позиции.

Поняв, что в награду за приготовленный им сюрприз возлюбленный хочет побаловать его дополнительным пикантнейшим удовольствием — зрелищем того, как его сперма вытекает из его дырочки, которое он так любил, Влад попросил:

— Позволь мне с помощью технического прогресса увековечить сие упоительное представление, дабы я мог в любой момент любоваться им!

Не желая отказать в этой просьбе своему романтичному любовнику, балующему его приятными сюрпризами, Ван Хельсинг согласился. К тому же это был очень возбуждающий опыт.

Подстелив под себя сложенное полотенце, Гэбриэл, расставив колени, приготовился потешить милого друга пикантным бонусом.

Влад достал телефон и, включив камеру, взял крупным планом сладкий зад любовника, после чего скомандовал, похотливо закусив губы, весь в предвкушении:

— Давай! — Ван Хельсинг, обхватив свои сексуальные ягодицы руками, широко раздвинул их, явив на обозрение друга свой покрытый спермой сжатый анус. Мужчина напряг, а затем разжал мышцы — и из его раскрывшейся, подрагивающей дырочки широкой, обильной струёй побежала, надуваясь пузырьками, густая и вязкая белоснежная сперма, омывая её лепестки, стекая по яичкам и капая на полотенце. Превратившись в струйку, она наконец стала выделяться отдельными крупными, тяжёлыми каплями, которые, перед тем как упасть, на миг повисали в воздухе, вытягиваясь в нити. Продлевая время съёмки сладостной картины, Гэбриэл интенсивно сжимал и разжимал мышцы, и его розовая дырочка сочилась и сочилась спермой, напоследок выделившись длинными, тягучими каплями.

Отлично справившись с пикантной демонстрацией, Ван Хельсинг с лукавой улыбкой повернулся к любовнику:

— Доволен?

— У-м-м… Гэбриэл… — Влад, выражая меру своего удовлетворения, причмокнул губами, вытянув их в смачную трубочку. — Это было великолепно! Благодарю тебя!

— Надеюсь, я не раскаюсь, что согласился на съёмку?

— Не беспокойся! Всё под надёжнейшим топ-секретом! — уверил тайного любовника вампир. — Но даже если случится то, что в принципе не может произойти, — в съёмке участвовала лишь не имеющая лица пятая точка, и, хоть это прекраснейшая попка на свете, никто не сможет идентифицировать тебя по ней!

— Ну, смотри! — предупредил его охотник.

— Я это и собираюсь делать, Гэбриэл, — рассмеялся Дракула, вновь не удержавшись от подвернувшейся возможности подразнить милого друга. — Иначе для чего же я тогда это снимал?

 — Так! Это в такой форме выражается твоя благодарность?! — Брови загорелого красавца сошлись в угрожающую линию. — Тогда давай это сюда, гад! — Ван Хельсинг сделал попытку выдернуть из рук графа телефон, которая почти увенчалась успехом.

— Да успокойся, Гэбриэл! — сказал вампир, поспешив спрятать гаджет. — Просто ведь нет никаких оснований для опасений — всё надёжно, как у Христа за пазухой, — засмеялся Владислав. — И предназначено только и сугубо для моего августейшего просмотра! — заверил любовника король вампиров. — Благодарю тебя, счастье моё, — черноволосый красавец закрыл уста любимого нежным поцелуем.

— Заскучал за женой? — поинтересовался вампир, когда позже, посетив своего ненаглядного в его апартаментах, застал любовника с фотографией в руках, что обычно украшала собой каминную полку в самой роскошной гостиной покоев Гэбриэла, где смеющаяся, счастливая супружеская чета Ван Хельсинг-Валериус была запечатлена в объятиях друг друга.

— Ревнуешь? — взблеснув довольным взглядом, осклабился в ответ охотник.

— А как же, — ухмыляясь, прищурив свои горящие глаза с танцующими в них бесами, признался вампир. — Ты ведь всё-таки любишь её сильнее, чем меня.

— Я люблю её по-другому. — Ван Хельсинг поднялся с дивана и вернул фотографию на место.

— Но сильнее? — допытывался Влад.

Гэбриэлу был приятен этот допрос, показывающий, несмотря на ехидство и бесовские стрелы графа, как любит его гордый вампир. Как этот вопрос важен для него, демонстрируя силу его чувства.

— Я сказал, по-другому. Мою любовь к тебе и к ней нельзя сравнивать — это совершенно разные вещи. Два разных чувства. — Ван Хельсинг смотрел в глаза любовнику проникновенным взглядом. — Ты — наваждение. Хмельное. Сладостный яд, от которого нельзя оторваться, который пьёшь с восторгом, даже ценой смерти! Пучина грешного, но, как бы это ни было парадоксально, райского наслаждения. Наркотик, проникающий в кровь и душу и дарящий неописуемое блаженство, от которого не можешь отказаться, даже зная, какой страшной в итоге будет расплата и какое грозит наказание за то, что вкусил запретный плод. Она… — мужчина на мгновение опустил взгляд, подбирая определение. — Она — моя светлая возлюбленная. Моя Мадонна… Моя милая, верная, чистая, обожаемая, боготворимая… Моя богиня на пьедестале, которой я поклоняюсь. Она — мой ясный, светлый солнечный день. Ты — упоительная, опьяняющая и кружащая голову, сладкая звёздная ночь. — Ван Хельсинг вновь смотрел прямо в гипнотические глаза Дракулы. — Думаю, ты понимаешь, в чём разница. Но и то, и то — необходимо мне для полного счастья. Нельзя выбрать одно и отказаться от другого.

Граф, мерцая мраком очей, слушал образное выступление любовника, задумчиво склонив голову на руку.

— Нет, Гэбриэл, тебе определённо надо писать. Какое красноречие! Я прямо заслушался тебя, как моряки сирену, — обворожительно улыбаясь, заявил Дракула, когда охотник закончил свою речь. — Ты просто витией стал. И ладно, я не могу не быть удовлетворён твоим, столь лестным для меня, метафорическо-аллегорическим объяснением, — а затем, серьёзно глядя в глаза Ван Хельсинга горящим взглядом, добавил: — Какой бы ни была природа твоей любви ко мне, главное, что ты меня любишь. Больше мне ничего не надо.

— Люблю, Влад. И ещё раз повторю: ты это знаешь.

— Я счастлив, Гэбриэл. — И Владислав прильнул к устам своего кудрявого красавца в сладком поцелуе. Это лобзание, как и стоило ожидать, вылилось в очередное уединение в спальне охотника со сплетением рук и ног, сопровождаемое шумным дыханием, жаркими вздохами и сладостными стонами прекрасных любовников, вновь отдавшихся пламенной страсти, владевшей их сердцами.

Ласкаясь, сливаясь, упиваясь друг другом, без остатка растворяясь в любимом, становясь единым существом, они испытывали такое непередаваемое словами наслаждение, такое запредельное блаженство, о котором не могли мечтать и избранные! Им посчастливилось быть любимцами её величества Судьбы, которой повинуются даже боги!

В течение всего периода двухнедельного пребывания Анны и Велкана на курорте, охотник и вампир не упускали ни единой возможности уединиться, дабы предаться своей необузданной любви. Но всё когда-то заканчивается — у любовников остался в запасе всего один день перед возвращением Валериусов домой.

— Предлагаю завершить твои супружеские каникулы нашей совместной прогулкой в горы, — сказал любовнику граф, поздним вечером лёжа в постели со своим загорелым красавцем в его спальне, насладившись с ним очередным феерическим сексом, открывающим вампиру двери в рай. Изящная рука Владислава играла с шелковистыми локонами милого. — Приглашаю тебя на завтра. Правда, как ты понимаешь, солнечная погода при этом не предусмотрена, но, думаю, это не будет основополагающим.

— Отлично, — с радостью встретил это неожиданное предложение Ван Хельсинг. — Конечно не будет. А куда мы отправимся? — поинтересовался охотник.

— Увидишь. Давай спать. Нам надо отдохнуть перед завтрашним путешествием, — сказал граф.

— Останешься со мной?

— А ты против?

— Нет. Не против, а напротив, — улыбнулся охотник. Мужчины рассмеялись. — Я счастлив, Влад.

— Я тоже, Гэбриэл.

Любовники, потушив свет, легли спать. Дракула привлёк к себе ненаглядного великого воина. Гэбриэл обнял своего черноволосого красавца, положил голову ему на грудь (что было невозможно сделать с Анной) и закрыл глаза, мягко колыхаемый дыханием друга, наслаждаясь касанием своей кожи к его, ощущая её гладкость и вдыхая аромат, предвкушая завтрашнюю увеселительную поездку. Влад, нежно прижав к себе возлюбленного друга, ласково гладил его по голове, плечам и спине и смотрел в темноту, но спустя несколько минут сон смежил веки уставшего вампира, и он, как и его любовник, погрузился в царство Морфея.

На другой день из ворот Брана выехал джип, стёкла которого на всякий случай были покрыты специальным солнцезащитным веществом, хоть в этот день по прогнозам солнце не должно было показываться из-за туч. Дракула, будучи демоном, легко овладел мастерством езды на автомобиле и был профи в этом деле. Он, с ветерком, по пути лихо преодолев горный серпантин, быстро домчал джип в пункт назначения, находящийся в довольно труднодоступном районе Карпат, и остановил внедорожник на берегу бурной горной реки.

Это уединённое место было очень красиво. Выйдя из машины, Гэбриэл услышал шум низвергающегося с высоты мощного потока воды, скрытого от поля зрения отрогом горы и буйной изумрудной растительностью.

— Водопад? — повернулся к графу Ван Хельсинг.

— Да. Надо немного пройти по этой тропинке.

Потратив на дорогу не больше минуты, друзья оказались у подножия живописного водопада, низвергающего свои бурные воды в небольшое, кристально чистое, ультрамариновое озеро.

— Красота! — восторженно сказал Гэбриэл, заворожённый видом величественного природного явления.

— Это ещё не всё, что я хотел тебе показать, — сообщил вампир, — но, чтобы доставить нас до места назначения, мне придётся трансформироваться. Ты не испугаешься? Не упадёшь в обморок?

— Ой, как смешно! Несусветная умора! — передразнил Гэбриэл поддразнивающего его любовника. — Но зачем это надо? Что ты задумал?

— Боишься? — губы вампира расплылись в ехидной ухмылке.

— Весь трепещу от ужаса!

— Тогда доверься мне. Иначе нам туда не добраться, — сказал Владислав, принимая свою демоническую форму. Ван Хельсинг, несмотря на то, что это не было для него неожиданностью, невольно вздрогнул и отшатнулся, оказавшись рядом с огромным монстром с гладкой серой кожей, перепончатыми крыльями и роскошными волосами как смоль. Чудовище довольно расхохоталось:

— Не бойся, это я, твой старый добрый друг в хэллоуинском костюме. — И, не дожидаясь ответа, подхватив любовника, взмыло ввысь.

Поднявшись вверх по водопаду и почти достигнув его вершины, демон со своей драгоценной ношей резко отклонился в сторону от с шумом обрушивающегося вниз потока воды и нырнул прямо под него, как под арку, буквально за мгновение доставив любовника на огороженную перилами каменную площадку перед большим углублением в скале, над которым она выступала каменным козырьком; сверху же низвергался водопад, образуя на небольшом расстоянии от площадки непроницаемую завесу из грандиозного потока бурлящей воды, надёжно скрывающую шумящим водным пологом это место с внешней стороны.

В этом углублении располагался потаённый грот, вход в который был закрыт металлическими дверями-жалюзи. Подойдя к двери, Влад набрал комбинацию цифр и она поднялась, являя взору удивлённого охотника, никак не ожидавшего этого, шикарную комнату в золотисто-чёрно-бело-пурпурной гамме: дорогая, инкрустированная мебель, изысканное убранство с изящными скульптурами и букетами свежих цветов, бархат, роскошный ковёр и мраморный камин.

Ван Хельсинг не скрыл своего восхищения очередным сюрпризом, приготовленным для него любовником:

— Чёрт! Здорово! Я и не подозревал такого!

— Я сделал это специально для тебя! Тебе всегда нравилось любоваться водопадами.

— Удивлён. Удивлён и польщён, Влад! Это действительно круто! Но когда ты успел?!

— Я рад, что тебе понравилось. А остальное пусть останется секретом, — таинственно улыбаясь, ответил Дракула, входя в грот. — Заходи, — пригласил ангела демон.

Друзья переступили порог роскошного и уютного покоя, созданного прихотливой волей короля вампиров в камне скалы.

Влад, сверкая мраком завораживающих глаз, вальяжно раскинулся на удобном чёрном кожаном диване. Как всегда в авантаже: горделивая красота, дьявольское обаяние и сексуальность. Весь искушение и соблазн.

Гэбриэл опустился в кресло напротив, обводя взглядом роскошную комнату, рассматривая изысканную обстановку и убранство.

Дракула же, самодовольно улыбаясь, бесовски прищурившись, вперил искрящийся взор своих гипнотических очей в визави, будто видел того впервые, скользя по нему раздевающим, похотливым взглядом, демонстративно разбирая и оценивая его достоинства, сопровождая процесс удовлетворённым причмокиванием губ и прищёлкиванием языка, показывая, как ему нравится лицезреемое.

Цель графа была успешно достигнута. Прекрасно понимая, чего добивается любовник, Ван Хельсинг тем не менее опять ничего не смог поделать с тем, что его реакция оказалась именно такой, какую и ожидал Дракула, являя этим, как хорошо вампир разбирался в его психологии: совершенно неожиданно для себя и к вящему своему неудовольствию и досаде, Гэбриэл, ещё не привыкнув к бесовским выходкам любимого, невольно смутился от проделываемого демоном, чувствуя, как под этим нагло-оценивающим взглядом красавца с горящими похотью глазами помимо воли запылали румянцем его щёки; при этом тело окатил жар и, будучи охваченным возбуждением, он ощутил, как его взволновавшейся плоти вдруг стало тесно в джинсах.

Ослепительная улыбка довольного Владислава стала ещё шире, сияя. Граф неприкрыто смаковал как нельзя более приятное для сластолюбивого гурмана сочетание — одновременно испытываемое любимым красавцем смущение и возбуждение, — причиной которых была его блистательная персона. Дракула вовсю наслаждался прелестнейшим для него зрелищем.

— Отчего ты вдруг так вспыхнул, великий воин Гэбриэл Ван Хельсинг, верный муж принцессы Анны Валериус? Хочешь меня? — довершая удовольствие, аффектированно-лукаво приподняв красивые брови, поинтересовался демонический красавец, с чуть ли не издевательской интонацией.

Раздосадованный тем фактом, как легко вампир может добиться от него желаемой реакции, запросто вогнав его в краску даже после неоднократной интимной близости между ними, вдруг заставив почувствовать неловкость, мужчина, копируя ехидную усмешку Влада и тон его голоса, постарался не остаться в долгу, принимая инициированную демоном бесовскую игру:

— Знаю, как смертельно тебя разочарует такой ответ, граф Владислав Дракула, но, увы, мне просто стало жарко. — Блистая ухмылкой, Ван Хельсинг издевательски смотрел на вампира.

— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Неужели? А твоё тело как-то не совсем согласно с тобой, свидетельствуя о несколько иной природе твоей повышенной температуры, — Владислав, насмешливо ухмыляясь, повёл красивыми бровями и с плотоядным удовольствием кивнул на пах Ван Хельсинга, указывая на явно увеличившуюся выпуклость между его стройных бёдер.

Раздражённый проигрышем Гэбриэл поднялся с кресла и, отвернувшись от вампира, подошёл к выходу из грота, устремив взор на приковывающий взгляд, пенящийся полог низвергающихся потоков воды, стараясь подавить охватившее его возбуждение.

Вдалеке глухо зарокотал гром. Приближалась гроза. А за спиной мужчины раздался бесовский хохот:

— Гэбриэл, ты не сможешь сбежать от меня! К сожалению, всё, что тебе осталось от твоих крыльев, — это треугольные шрамы на память! Ты попал в ловушку и оказался заточён здесь совсем как сказочная принцесса в компании дракона, бедняжка! Вернее, как мой персональный сказочный принц!

Совершенно выведенный из терпения охотник, резко повернулся к несносному вампиру и как молнией пронзил его гневным взором своих сияющих глаз. На миг в них взметнулось пламя небесного огня. Лимит терпения Ван Хельсинга был явно превышен. Казалось, ещё мгновение и он бросится на Дракулу, повторив свой финальный победный прыжок во время их битвы в потусторонней Ледяной Крепости. Но Гэбриэл сдержал взрыв гнева, предпочтя после выказанной вспышки негодования лишь презрительно скривить губы, смерив любовника уничижительным взглядом, после чего вновь спокойно отвернулся.

Поняв, что перегнул палку в излюбленной им забаве поддразнивания возлюбленного архангела, но при этом не сомневаясь, что легко сможет реабилитироваться, Влад, как всегда грациозно, поднялся с дивана и подошёл к любовнику. Он нежно обнял его со спины, обвив своими белыми руками его тонкую талию, и ласково прижался к раздражённому другу.

— Прекрасный архангел так быстро разлюбил несчастного вампира?.. — уткнувшись носом в его шею, тоном обиженного ребёнка проговорил граф. — О, мой небесный принц, я не перенесу этого… Сойду с ума…

Приём подействовал: как ни был раздражён Гэбриэл проделками архидемона, он помимо воли рассмеялся, накрывая обвившие его стан лилейные руки своими мягкими, тёплыми ладонями:

— Это что-то новенькое в твоём бесовском арсенале. И это ты принц, а не я. Был земным, а затем стал адским, — усмехнулся Ван Хельсинг.

В ответ раздался приглушённый смешок:

— Архангел, даже развенчанный в земную форму, всё равно по рождению является небесным аристократом. Ты принц, Гэбриэл. Потому мы и полюбили друг друга, что равны во всём и достойны друг друга.

Влад сильнее прижал свои бёдра к ягодицам любовника и, делая грациозные движения, потёрся он них, позволяя ему почувствовать свою собственную эрекцию, при этом рука графа скользнула Гэбриэлу между бёдер, сжимая и поглаживая его член сквозь ткань. Ван Хельсинг, изогнувшись, застонал и откинул голову Дракуле на плечо, вызвав у того мурашки удовольствия от нежно защекотавших его щёку шелковистых кудрей красавца-любовника.

Владислав начал целовать постанывающего друга в шею, а затем занялся его ухом: кончик его языка скользнул в раковину и, аккуратно пройдясь по всем углублениям и извивам, как мотылёк тончайшими крылышками, нежно затрепетал в дырочке.

— У-м-м-м… Вла-а-а-ад… — порывисто и жарко выдохнул мужчина, выгибаясь в руках графа под дарящей изумительные ощущения лаской. По его телу волной пробежал огонь, воспламеняя каждую клеточку.

А в это время погода стремительно менялась: поднявшийся сильный ветер гнал по небу показавшуюся на горизонте свинцовую, грозовую тучу, и она быстро бежала, приближаясь с каждым мгновением. Блеснула молния, сопровождаемая отдалёнными громовыми раскатами. Снова вспышка. Ещё и ещё. Звук грома усилился.

— Гэбриэл, кажется, у нас намечается отличный аккомпанемент, — улыбаясь, заметил вампир, то покусывая стонущего друга за мочку, то порхая по ней языком. — Но для максимального комфорта нам надо внести некоторые изменения в антураж, — добавил он, увлекая любовника внутрь грота.

Усадив друга на диван, Влад извлёк пульт и, нажав на кнопку, опустил на вход прозрачный экран, надёжно отгородивший роскошный покой в скале от начинающейся грозы — вход в грот превратился во французское окно.

— Здорово, — улыбнулся Гэбриэл.

— А ты думал. Всё предусмотрено, — торжествующе улыбнулся в ответ граф.

— Можно подумать, что гроза не случайна и входит в сценарий, — засмеялся Ван Хельсинг.

— Всё может быть, — со смехом уверил его Владислав.

Он присел над камином и, положив в него несколько еловых поленьев, разжёг огонь. Такие же мятежные, как и их вельможный хозяин, выбившиеся из стильного хвоста вампира длинные шёлковые пряди волос упали на его поистине драматически красивое лицо, склонившееся над очагом.

Пламя весело запылало, источая аромат хвои и создавая тёплый уют. Ван Хельсинг, не спуская глаз с возлюбленного, очарованно любовался своим красавцем.

— Ну, как?.. — повернулся вампир к любовнику.

— Великолепно. Иди сюда. Я жду тебя… Я хочу тебя…

Влад, улыбаясь, немедленно последовал просьбе, грациозно опускаясь на колени к заждавшемуся Гэбриэлу, заключившему его в жаркие объятия, жадно заскользившему руками по великолепному телу Владислава.

— Вот. И был смысл играть разобиженного святого? — ехидно ухмыляясь, вопросил граф, приподняв лицо любовника за подбородок, заглядывая ему в глаза.

— Заткнись, летучая мышь!.. — Ван Хельсинг в ответ в свою очередь обхватил демона рукой за подбородок, чувствительно сжав пальцами бледную кожу щёк, и властно притянул его красивое лицо к себе, брутально и смачно целуя в сладкие уста, дерзко впиваясь в сочный рот, словно беря на приступ крепость, глубо проникая языком внутрь грота наслаждения, чувствительно покусывая нежные губы друга.

— О’кей, собачка, — всё-таки ухитрился вставить вампир, прежде чем охотник пресёк эту возможность, закрыв его рот ураганной атакой своих предприимчивых губ и языка. Разрушив причёску Влада, выдернув из его заколки шипы, вигилант, страстно целуя милого, повалил его на диван, утонув пальцами в его роскошных волосах.

— Подожди, — сказал черноволосой красавец, лишь только ему удалось это сделать. — Давай сперва поудобнее устроимся в нашем гнёздышке. — Встав и подняв охотника, он разложил диван, превратив его в кровать; а затем постелил постель.

Не успел Дракула справиться с этим, как Гэбриэл восстановил первоначальную позицию, вновь опрокинув его на кровать и подмяв под себя.

Охотник буквально срывал с графа одежду, но сам не раздевался и не позволял вампиру раздеть себя. Владислав понял, что любовник в свою очередь задумал поиграть, отомстив ему за его недавние проказы. Дракула был отнюдь не против такого развития событий, наоборот — предвкушал предстоящее эротическое развлечение.

Полностью одетый Гэбриэл, придавил совершенно обнажённого Владислава к дивану и, подражая вампиру, сощурив ухмыляющиеся глаза и играя похотливой ухмылкой, масленым, липким взглядом заскользил по его выставленному на обозрение телу, демонстративно-внимательно разглядывая, пристально изучая. Он был способным учеником и выходило у него отлично.

Но на лице графа во время этого процесса не промелькнуло даже мимолётного намёка на смущение или неловкость, напротив, он явно наслаждался производимым осмотром не меньше, чем его «мучитель». Лёжа под Гэбриэлом, сияя тёмными очами, Влад во время этой

Завершив визуальное изучение, Ван Хельсинг, сверкая издевательским взглядом и похотливо разомкнув уста, занялся тактильным исследованием, принявшись ощупывать тело Дракулы, словно барышник коня при покупке. Пройдясь по нему лапающими руками, загорелый красавец положил ладони на его гладкую рельефную грудь. Они наполнились твёрдыми выпуклыми мышцами. Охотник обхватил и сжал их, облизавшись.

С ног до головы всласть изучив и исследовав любовника, Гэбриэл, смеясь глазами, напоследок окинул обнажённого графа завершающим оценивающим взглядом, сластолюбиво провёл языком по своим алым губам и, смачно причмокнув и подмигнув вампиру, улыбаясь, вынес одобрительный вердикт, удовлетворённо протянув:

— М-м-м… Хоро-о-о-ош!.. Просто объедение…

— Я счастлив, что моя скромная наружность удовлетворяет прекрасного архангела, заслуживая у него столь высокой оценки, — с очаровательной улыбкой ответил граф. Он согнул одну из своих длинных, точёных ног и, не отводя мерцающего взгляда от сияющих глаз Ван Хельсинга, чувственно, с нажимом провёл ею по внутренней стороне голени Гэбриэла. Медленно. От щиколотки до колена. По коже мужчины пробежала дрожь удовольствия, он довольно заурчал. — Я действительно так вкусен? — кокетливо осведомился польщённый вампир.

— М-м-м… Сама сладость, Влад…

Рука Дракулы скользнула на пах охотника, обхватив его возбуждённый член.

— Фу-у-у! Какой ты бесстыдник, Влад! — хохотнул Гэбриэл, игриво отталкивая предприимчивую руку.

— Хочу удостовериться, что я действительно по вкусу небесному принцу, — раздался ответный смех.

— Ты выбрал не слишком удобный способ — есть лучший. — С этими словами Гэбриэл, приподнявшись, стащил с себя футболку, обнажив свой скульптурный торс, вслед за которой последовали его джинсы и бельё, и он явил взору вампира свой напряжённый скипетр любви, представший во всей красе, подрагивающий от мощных толчков приливающей крови. — Удовлетворён?

— Удовлетворён. — Рука вампира в нежном поглаживании скользнула по возбуждённому члену охотника. Подцепив лепесток крайней плоти и натянув его на головку, Влад стал ласкать её им, гладя нежнейшую кожу такой же. Ван Хельсинг с шумом пропустил воздух между зубов, откидывая голову.

— Думаю, пора приступать к главному действу, — продолжая ласкать член любовника рукой, с лукавым блеском в глазах, сказал Дракула, — если мы не желаем достигнуть финала, пропустив основную часть. — Сказав это, он поменялся положением с мужчиной, оказавшись на нём.

Тяжело дышащий, разрумянившийся Гэбриэл с готовностью развёл перед ним свои потрясающе красивые ноги, в который раз доставив Владу несусветное удовольствие этим упоительным движением. В горящих страстью глазах вампира явно сверкало удовлетворённое торжество, но этот блеск мерк в пламени любви, что полыхало в них.

— О прекрасная любовь моя!.. — страстно выдохнул Дракула, заворожённо склоняясь к возлюбленному. На несколько секунд он очарованно замер, любуясь своим восхитительным любовником, томно разомкнувшим пунцовые губы голодного рта и прикрывшим опушенные длинными ресницами веки, блистая из-под густой бахромы влажным взглядом.

Непокорные пряди великолепных волос вампира нежно защекотали лицо охотника. Это прикосновение породило чувственную дрожь, сладостно прошившую тело затрепетавшего мужчины. Нежный атлас губ вампира прижался к мягкому жару губ архангела. Гэбриэл обвил руками атлетические плечи Владислава и, скользнув лепестками губ по влажным губам любимого, маняще раскрыл уста.

Сочные и ароматные рты мужчин алчно впились друг в друга, ласкаясь влажными языками, в то время как их столь же нежно ласкающиеся бёдра тёрлись друг о друга, исполняя свой грациозный танец.

— Ах!.. Гэбриэл… — сделав над собой невероятное усилие, граф оторвался от губ любимого и потянулся за лубрикантом.

Руки Дракулы нежно заскользили по изящным изгибам ног любовника, лаская, а затем сильнее развели в стороны точёные бёдра великого воина. Красивые ноги млеющего от любви и трепещущего от предвкушения героя обвились вокруг тонкой талии вампира. Влад вставил свой налитой член в его анус и легко вошёл вглубь жаждущего тела, с восторгом изогнувшегося навстречу долгожданному гостю, подаваясь проникновению. Граф начал делать плавные движения бёдрами, волшебно массируя своим налитым соком членом всё сильнее набухающую простату стонущего под ним Гэбриэла.

А в это время за пределами тёплого и уютного грота вовсю бушевала гроза. Не переставая оглушительно грохотал гром, а по небу в яростной пляске танцевали ослепительные молнии, будто какой-то невидимый художник в охватившем его припадке бешенства черкал огненной кистью неудавшееся ему полотно.

Вампир придумал новое развлечение, сделав грозу участником их занятия любовью: двигаясь только под аккомпанемент грома и замирая, когда он затихал. Но так как стихия разыгралась не на шутку — за пределами грота неистовствовала настоящая буря — и громовые раскаты сотрясали воздух почти беспрестанно, эти антракты были совсем короткими, и идея графа отлично справлялась со своей ролью дополнительной изюминки любовного процесса.

Двигаясь, Дракула склонился к шее любовника. Тот с готовностью повернул голову в сторону — удлинившиеся зубы вампира осторожно прокусили нежную кожу, и алчные губы припали к вожделенному рубиновому потоку самой вкусной крови на свете, которую несли вены возлюбленного.

Сделав несколько больших глотков, вампир титаническим усилием воли заставил себя удовлетвориться этим, дабы не истощить любимого. Приподнявшись, Влад, шумно и прерывисто дыша, стал делать всё более интенсивные проникновения в тело Гэбриэла, приближая апогей наслаждения. Ван Хельсинг стал в такт его движениям ритмично сжимать и разжимать мышцы своего жара, дополнительно массируя член любовника, делая сладость его ощущений почти невыносимой.

Вскрики и громкие стоны любовников заглушали раскаты грома. Дракула всё убыстрял темп толчков в пылающее, тесное и упругое лоно любовника, божественно ласкающее его член, задыхаясь от испытываемого упоения, хватая воздух приоткрытым ртом. Движения мужчин сбились с общего ритма, в захватившем их урагане умопомрачительного наслаждения став хаотичными.

Ещё серия бурных фрикций с касанием пульсирующего члена Влада к пульсирующей простате мастурбирующего Гэбриэла, ещё несколько страстных ласк между пылким скипетром любви вампира и пылающим лоном охотника, отнимающих разум, — и мужчин накрыл феерический оргазм.

Любовники в очередной раз словно взорвались на миллионы разлетевшихся искр, на светящиеся атомы, на миг объявшие собой всю Вселенную, а затем вновь обрели себя, будто новорождённые, которым открылась вся сладость бытия! Это было неподвластное словам ощущение сладостного восторга! Неописуемое состояние чистого блаженства, доступного лишь богам! И они знали, что такое они могли испытать только в объятиях друг друга, ибо порождалось оно Любовью…

Мокрые от пота, удовлетворённые мужчины, не разрывая объятий, в сладостной неге истомы вытянулись на кровати, гладя друг друга.

— О Влад! Как же мне хорошо с тобой! В эти минуты я забываю обо всём на свете, кроме нас с тобой! — Гэбриэл блаженно откинулся на атлетическое плечо графа с мечтательным взглядом, устремлённым на низвергающийся за экраном водопад. Лилейная рука вампира обвила его сильные плечи, нежно лаская. При этом упоительном признании на тонких устах графа заиграла счастливая улыбка.

— Я счастлив слышать это, любовь моя! — сказал он, зарываясь лицом в душистые локоны любовника, нежно целуя его в голову.

Гроза прошла. Дождь начал стихать. Когда он полностью прекратился, любовники начали собираться домой. Мужчины оделись. Граф загасил огонь в камине.

— Это было великолепно, Влад! — сказал Гэбриэл, обнимая друга. — А этот тайный, роскошный грот, скрытый под водопадом, — просто потрясающая идея!

— Я счастлив, что тебе понравился мой сюрприз, любимый! — расцвёл улыбкой вельможный вампир. — Этот грот будет только нашим секретом, и мы, хоть и нечасто, но сможем время от времени уединяться в нём. — Ван Хельсинг счастливо улыбнулся. — Ну, пора покинуть наш крохотный Эдем. Но мы ещё не раз в него вернёмся, — пообещал Владислав.

Дракула убрал экран, и любовники переступили порог уютного покоя в скале, оказавшись на каменной площадке перед ним, готовясь отправиться в путь. Опустив двери-жалюзи, граф набрал комбинацию.

— Готов, Гэбриэл? — повернулся он к любимому.

— Да.

Вновь приняв своё демоническое обличье, Владислав подхватил охотника и быстро доставил его к подножию водопада. Мужчины вернулись к оставленному на берегу реки джипу и скоро оказались дома, в Бране.

— Что ж, твои двухнедельные супружеские каникулы подошли к концу, — сказал Дракула Ван Хельсингу, когда они вечером расположились у камина на свои последние посиделки. — Но, хоть «дружеские» встречи, которыми мы наслаждались в течение этого периода, и не смогут быть у нас частыми, думаю, в будущем нам ещё не раз представится возможность «посидеть, выпить и поговорить»… — Губы вампира сложились в тонкую ухмылку.

— Уверен в этом… — ответил Гэбриэл, с восхищением и любовью глядя на своего черноволосого красавца, а затем привлёк его к себе, страстно целуя.

— Ах, Гэбриэл, я люблю тебя… — выдохнул демон, когда архангел отпустил его губы. Влад тонул в любимых глазах, обхватив любовника ладонями за щёки.

Неверный муж принцессы Анны счастливо улыбался, в свою очередь утопая в магнетических очах вампира:

— Я тоже люблю тебя, Влад.

Комментарий к Супружеские каникулы. Часть 4 Купальня Вифезда — водоём (бассейн) в древнем Иерусалиме; согласно Евангелию от Иоанна: «ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в неё по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью».

====== Орденские дела и небольшой семейный пикник ======

Шагая рядом с Владиславом по широкому готическому коридору к выходу из резиденции Ордена Дракона после проведения очередного заседания, когда все рыцари, члены ордена, уже покинули здание, Гэбриэл, наклонившись к другу, прошептал ему на ухо:

— Завтра мы можем встретиться с тобой.

— Что, удалось получить увольнительную у жены? — тонкие губы вампира изогнулись в ехидной улыбке, глаза сощурились, смеясь.

— Она поедет навестить заболевшую родственницу.

Тёмные глаза демона, взблеснув, бесовски-шаловливо заискрились, что не предвещало ничего хорошего для изгнанного с небес грешного архангела.

— Понятно, — ухмыльнулся Владислав. — Но твоя кратковременная свобода ещё не означает наше автоматическое свидание: может, у меня не будет на тебя времени из-за плотного любовного графика, расписанного на несколько месяцев вперёд. Надо ведь уделить внимание и другим, пусть и второстепенным, моим страждущим любовникам — я так милосерден… — и в первую очередь — очаровательным невестам. Испрашивай аудиенцию заранее и становись в очередь! — И граф, довольный шуткой, откинув голову в своей фирменной манере, как всегда заливисто, от души, бесовски расхохотался, так что гулкое эхо пошло гулять по величественному коридору.

Но ещё не успел отзвенеть его смех, как мощный удар отбросил коварного вампира в сторону и он оказался прижат к каменной стене сильным телом своего статного любовника, бывшего немного выше графа ростом, попав в его стальные объятия, едва не раздавившие его.

— Ты слишком много себе позволяешь!!! И переходишь своими бесовскими шутками за грань!!! — хриплым голосом, в ярости, вервольфом зарычал в лицо Дракулы охотник, опалив его пламенем своего дыхания. — Смотри не раскайся в этом! Я ни от кого не потерплю издевательств!!! В том числе и от тебя!!! — Гэбриэл рывком прижал свои бёдра к бёдрам Влада, в то же время с силой вдавливая графа в камни за его спиной. — Как бы мне не пришлось спровадить тебя к Дьяволу в третий, и, возможно, последний раз, невзирая на все мои тонкие чувства! Недаром говорят, Бог любит троицу!

— Как грубо, Гэбриэл! Мне больно!.. — воскликнул вампир, тем не менее блистая улыбкой, что доказывало, что на самом деле действия охотника только забавляют его, что они ему приятны и он намеренно спровоцировал взрыв ярости у возлюбленного друга. — Это ты так подтверждаешь свою любовь ко мне?!

— Да!!! Так подтверждаю!!! Ты забываешься! Я тебе не барышня! И не один из твоих подданных вампиров или так называемых родственников, что будут покорно валяться у тебя в ногах, приди тебе охота поиздеваться над ними! А я не намерен сносить оскорбительные насмешки и издёвки! Я никому и никогда не позволял ничего, даже отдалённо подобного! И с тобой также не собираюсь изменять своему правилу! Заруби себе это на своём выдающемся носу!!! — рыкнул в ответ Ван Хельсинг, грубо тряханув графа и ещё сильнее вжимая его в стену, стараясь причинить как можно больше боли любовнику, вывевшему его из себя своим бесовством, но в то же время получая удовольствие от их близости, чувствуя всё усиливающееся возбуждение. Прекрасные глаза архангела сверкали гневом, смешанным с желанием, особым образом проявляя их красоту.

— Как мило, Гэбриэл! Какой пылкий темперамент!.. — прозвучал в ответ довольный смешок. — Мне приятен твой взрыв бешенства и страсти. Дьявол, до сих пор меня ещё не зажимали в коридорах… — снова рассмеялся вампир. — Да ещё так яростно…

Ван Хельсинг открыл рот, чтобы ответить, но что он хотел сказать так и осталось неизвестным: граф обхватил его за шею и дико впился в его рот своим, алчно целуя, в то же время потёршись бёдрами о бёдра друга, жарко застонав, наслаждаясь ощущением его эрекции своим собственным неравнодушным скипетром любви.

— Так, похоже, не откладывая дела на завтра, мне придётся удовлетворить тебя прямо сейчас, — улыбнулся вампир, отпуская губы пылающего, раскрасневшегося охотника. — Думаю, ты не против такого развития событий, мой сладкий архангел, — с чарующей улыбкой, он с мягким нажимом провёл коленом по паху учащённо дышащего любовника, при этом сделавшего судорожный вдох и сильнее вцепившегося в графа. После чего Влад опустил руку и, похотливо закусив губы, сквозь ткань брюк сжал восставший член друга, поглаживая, вызвав у того стон, который он не смог сдержать. — Вот только здесь это вряд ли будет удобно. Предлагаю вернуться в конференц-зал — там нам будет гораздо комфортнее.

Тяжело дыша, возбуждённый охотник наконец отпустил пойманного «монстра».

— Пошли, — с улыбкой протянул ему руку любовник, увлекая его в только что покинутый зал заседаний.

Достигнув места назначения, друзья заперли за собой массивные резные двери. Дрожащими от возбуждения руками мужчины, не переставая целоваться, принялись торопливо раздевать друг друга, в охватившем их нетерпении почти срывая с прекрасных тел одежду.

Спотыкаясь, но не отрывая губы от пылких губ любовника, они двинулись в сторону огромного стола. Прижав Ван Хельсинга ягодицами к столешнице, Дракула шумно дыша, выдохнул:

— Устроимся здесь… — Граф толкнул любовника на стол.

К этому моменту торсы учащённо дышащих, охваченных возбуждением мужчин уже были обнажены. Владислав разул друга и стащил с него брюки и бельё, после чего опустил свои джинсы и обнажил свой напряжённый член. Вампир подложил под ягодицы приподнявшегося охотника снятую одежду и расположился между его раздвинутых длинных, красивых ног.

— В этих «походных» условиях нам придётся обойтись без вспомогательных средств, — улыбнулся возбуждённый демон. — Я не предполагал, что мы с тобой предадимся запретной любви на рабочем месте, — и у меня с собой ничего нет. Но, возможно, это и к лучшему — в спонтанном сексе, безусловно, своя прелесть и, думаю, нам будет достаточно собственных «горюче-смазочных» материалов, — рассмеялся Влад.

Сказав это, блистая мраком глаз, он поднёс свои фарфоровые аристократические персты к чувственным устам кудрявого красавца.

Мужчина всё понял без слов. Жаркие уста Гэбриэла с готовностью раскрылись, и граф аккуратно ввёл свои тонкие, длинные пальцы в его сочный рот. Не отрывая свои горящие желанием, обворожительные глаза от пылающих страстью глаз Дракулы, Ван Хельсинг принялся старательно сосать и облизывать пальцы Влада, тщательно покрывая их своей ароматной слюной.

Во время проведения этой предварительной процедуры, заводящей донельзя и так пылающего в огне желания вампира, граф, тяжело дыша, разомкнул свои тонкие карминные губы, сладострастно приоткрыв рот.

— Да… Вот так… вот так… умница… А-а-м-м-м… О, Гэбриэл… Прелесть моя… — давясь слюной, похотливо комментировал действия старательного любовника объятый пламенем страсти Влад.

Когда пальцы графа были как следует увлажнены, граф извлёк их из горячего и сочного рта любовника. Член Гэбриэла был влажен от смазки, капля за каплей выделявшейся из него, и Владислав провёл по нему смазанными слюной охотника пальцами, дополнительно увлажняя их этой эссенцией сладострастия:

— Вот так…

Ван Хельсинг пошире развёл ноги, давая другу доступ к своему анусу, и смазанные пальцы графа, один за другим скользнули в его расслабленную розетку, расширяя её. От неудачного движения пальцев графа охотник болезненно закусил губу.

— Ш-ш-ш… сейчас… — вампир откорректировал положение. Когда он скользнул глубже, нащупав простату, Гэбриэл сладко выдохнул:

— А-а-а-х-х… Вла-а-ад…

В ускоренном темпе справившись с задачей, Владислав извлёк пальцы из тела друга.

— Пора приступать к следующему этапу, — улыбаясь, сказал вампир. Он прижался своим членом к члену любовника, источающему липкую влагу, и стал поглаживать его, так, чтобы при каждом достижении его рукой головки как можно больше смазки любовника стекало на его член, увлажнённый его собственно прозрачной и вязкой жидкостью. Влад тщательно размазал по своему готовому члену их общую смазку, сопроводив сие действие хитрой усмешкой и замечанием:

— Так, кажется, в результате наших совместных усилий нужный комфорт нам обеспечен.

— Я тоже так думаю, — улыбнулся ему в ответ любовник. — Скорее, Влад, давай уже!

— Сейчас, моя нетерпеливая любовь…

Склонившись над розеткой Гэбриэла, Влад, в добавление к уже имеющейся в распоряжении любовников естественной смазки, капнул на неё немного своей ароматной слюны:

— Подбавим ещё немного «лубриканта»…

А затем взял свой полностью готовый член в руку и мягко коснулся им блестящего, влажного входа Ван Хельсинга. Друг обнял его за плечи.

Прерывисто дыша, Влад посмотрел на Гэбриэла. Тот кивнул. И вампир резким движением втолкнул в него свой скипетр любви.

Каждый нерв мужчин затрепетал от непередаваемого чувства телесного и душевного единения, что они вновь испытали.

Похотливо приоткрыв рот, учащённо дыша, граф начал двигаться, вновь утопая в этих волшебных, не сравнимых ни с чем ощущениях, когда его тело и тело его возлюбленного принялись ласкать друг друга, став одной плотью.

Стонущий Гэбриэл, обвив своими мускулистыми, длинными и стройными ногами тонкую талию вампира, скрестив их у него за спиной, подавался проникновениям любовника, приподнимая бёдра в такт его движениям, с восторгом принимая каждый толчок его неистового члена в своё пылающее лоно.

Во время занятия внеплановым сексом на рабочем месте пылкие любовники пили дыхание друг друга, смешивая в своих ртах жар с прохладой, не прекращая страстно целоваться, без стыда оглашая огромный зал громкими стонами наслаждения, отдававшимися в нём эхом, исторгаемыми у них головокружительным процессом растворения друг в друге.

Двигаясь, Влад обвил рукой трущийся о его живот член друга, принявшись ласкать его, заставляя любовника едва не терять сознание от двойного наслаждения. Их секс, как всегда был потрясающий, а оргазм просто взрывной. Дракула, не скупясь, наполнил спермой «храм» Ван Хельсинга, пока тот не менее щедро омывал своим горячим соком его живот.

Кончив, Владислав положил точёные ноги любовника на свои атлетические плечи и как можно выше приподнял его соблазнительные бёдра, желая, чтобы его сперма оказалась поглубже в теле Гэбриэла.

— Хочешь, чтобы я забеременел от тебя? — блистая чарующей лукавой улыбкой, во время совершения этих манипуляций поинтересовался кудрявый красавец.

— Аха-ха-ха! Гэбриэл!.. — отбросив голову, расхохотался вампир. — Твои подозрения безосновательны: чисто в гигиенических целях! — Достигнув цели, вампир опустил бёдра любовника и, склонившись над ним, осведомился, пленительно улыбаясь, с любовью глядя в его обворожительные глаза, пронзая гипнотическим взглядом своих тёмных очей: — Ну, ты удовлетворён? — Изящным движением поднеся белую руку к любимому лицу, вампир нежно очертил пальцем губы возлюбленного.

— Удовлетворён, — Гэбриэл поцеловал лилейные персты.

Граф запечатлел на губах охотника пылкий поцелуй.

Совершенно неожиданно насладившиеся друг другом в родном учреждении тайные любовники стали приводить себя в порядок после внепланового секса. Владислав, подобрав со своего живота сперму Ван Хельсинга, с наслаждением облизал руку и принялся натягивать на задыхающегося от смеха любовника бельё:

— Давай сюда свою ножку, мой малыш. Наденем трусики.

—Аха-ха-ха! Бог мой! Влад! — взорвался хохотом Гэбриэл, подчиняясь его просьбе. — В тебе проявляется неудовлетворённый отцовский инстинкт! Тебе явно надо обзавестись отпрыском!

— Не думаю, что такое событие предусмотрено в моём сценарии, — улыбнулся вампир, производя объявленную операцию в процессе одевания любовника. — Да и, по сути, мне это ни к чему. К тому же я слишком эгоистичен, чтобы уделять должное внимание выращиванию и воспитанию потомков, а также заботе о наследниках, которые в случае с бессмертными не являются таковыми, — довольно рассмеялся граф. — Я живу для собственного удовольствия. И так как больше не планирую с помощью отпрысков захватить мир — детишки мне не нужны. Единственный, кто мне нужен, — это ты.

— Ты предельно самокритичен и объективен, — улыбнулся его друг. — Ну, меня такой вариант вполне устраивает: я бы ревновал тебя, — честно признался мужчина. — Ведь несмотря на твои слова, я знаю, что ты бы любил своего ребёнка.

— Уммм… прелесть моя… — вытянул губы трубочкой на это лестное признание Влад. Мужчины поцеловались. Разместив в нужном месте бельё любовника, Дракула взял его брюки: — Теперь штанишки.

— Ох, Влад! Ты просто умора! — вновь расхохотался Гэбриэл, отдаваясь в руки своего вельможного «камердинера». Пока Дракула надевал на него джинсы, Ван Хельсинг одел футболку. Успешно справившись с задачей, граф объявил следующие элементы туалета:

— Носочки.

В продолжающемся процессе облачения Ван Хельсинг едва не захлебнулся от хохота.

— Позволь мне хотя бы обуться самостоятельно! — смеясь, охотник опередил любовника, потянувшись за ботинками.

— Ну, так и быть, — согласился удовлетворить его желания улыбающийся граф.

Приведя себя в порядок, счастливые любовники покинули ставший их любовным укрытием конференц-зал, а затем и здание орденской резиденции. Войдя в безлюдный ночной парк, друзья оказались в уединённой аллее, откуда граф собирался стартовать в ночное небо.

— Да, а завтра жду тебя с нетерпением! — на прощание сказал вампир, целуя своего загорелого красавца в раскрасневшиеся чувственные губы. — Если, конечно, тебя устроит любовник со столь выдающимся носом! — добавил он.

Граф сказал это с пленительной улыбкой, но само это замечание свидетельствовало о том, что вампир не оставил без внимания это двусмысленное определение, в раздражении применённое Ван Хельсингом при характеристике этой части его лица.

Гэбриэл заулыбался. Ему было ужасно приятно то, как чутко Владислав реагирует на всё, что исходит от него, как это значительно и важно для него. Какое это производит на него впечатление.

— Перестань. Твой нос прекрасен! — улыбаясь и с любовью глядя на черноволосого красавца, успокоил его на этот счёт мужчина. — И выдающийся только в таком смысле! Он не только неотъемлемый, но и скрепляющий, элемент твоей красоты, придающий ей ярчайшую, незабываемую выразительность! Базис гармонии! И любой другой просто не подошёл бы тебе! Он просто великолепен! — осклабившись, заверил графа охотник, произнеся пылкие дифирамбы выступающей части лица вампира, после чего нежно поцеловал его в этот, из-за замечания любовника, обеспокоивший Дракулу, предмет обсуждения.

— Ах вот как ты теперь трактуешь этот эпитет! — лукаво улыбнулся в ответ граф, — хотя первоначально ты применил его в несколько ином смысле… — улыбка вампира на миг превратилась в ехидную усмешку. — Но ты меня успокоил своей одой моему выдающемуся носу, — с чарующей улыбкой продолжил Влад. — А то я опасался лишиться твоего расположения по причине недостаточно привлекательной внешности.

— Ха-ха-ха! Влад! Что ты говоришь! Твой чеканный профиль должен выбиваться на камеях и монетах! — Гэбриэл ласково погладил любовника по щеке, с восхищением глядя на своего возлюбленного красавца. — И он действительно заслуживает оды! А насчёт первоначальной трактовки, ты превосходно понимаешь, что я был в раздражении из-за твоих издевательских, унизительных шуток в мой адрес. Кто, по-твоему, должен обижаться? — резонно заметил охотник.

— Ты прав, — согласился вампир. — Прости меня. Бес попутал, — с лукаво-виноватым выражением, обречённо развёл руками Влад. — Каюсь, мой архангел, — прижав к груди руку, Дракула покаянно склонил голову.

Мужчины рассмеялись.

— Не сваливай вину на нижестоящих! И я понимаю, что даже в любовных отношениях демон не можешь не проявлять своей натуры, просто воздерживайся от оскорбительных насмешек — с ними я, разумеется, не намерен мириться, — предупредил «кающегося» вампира охотник.

— Что ж, если наше рандеву не отменяется по причине того, что я не достаточно хорош, с нетерпением жду тебя завтра у себя, — улыбаясь, повторил своё приглашение Дракула, лукаво мерцая мраком очей.

— Влад, ты превосходно знаешь, что ты дьявольски хорош! Хорош кокетничать! — скаламбурил Гэбриэл. Мужчины вновь рассмеялись. — Думаешь, я не в курсе, как ты красуешься на своих вампирских балах и раутах совсем как примадонна, нежась в лучах восхищения гостей, впитывая его и наслаждаясь им, словно это свежая кровь. Ты дьявольски самолюбив и так же дьявольски красив.

— Ах, Гэбриэл, как ты можешь подозревать меня в таких женских качествах?! — отчаянно взмахнув руками и патетически возведя глаза к небесам, воскликнул граф. — Протестую! Это клевета!

— Ха-ха-ха! Ничуть! Это истинная правда! И ты это знаешь! — смеясь, возразил Ван Хельсинг, игриво щёлкнув любовника по гладкой щеке.

— Эх, ну что ж делать бедному королю вампиров, — «горестно» вздохнул Влад, — придётся смириться со столь несправедливой характеристикой его особы, данной ему насмешливым любовником.

Вынужденные расстаться, удовлетворённые красавцы в последний раз обнялись и поцеловались, нежно поласкав языками рты друг друга, — и демон взмыл в ночное небо, а архангел направился к припаркованной неподалёку машине.

После проведения встречи рыцарей Ордена Дракона с представителями орденов-союзников, на котором было принято решение о присоединении к Ордену Дракона, вслед за Оденом Алых Роз и Ордена Некрополис, — что превращало первый в самый крупным и могущественный на политической арене, — члены Ордена Дракона и гости покинули зал, оставив глав встречающей организации в одиночестве.

Была зима, что давало графу возможность появляться при дневном свете, так как дни преимущественно были пасмурными.

Во время заседания Владислав произнёс аргументированную и пылкую речь, окончательно убедившую руководителей Ордена Некрополис в необходимости объединения, при этом наслаждаясь горящим взглядом Ван Хельсинга, не отводящего от черноволосого красавца глаз, пылающих тайным желанием. Дракула буквально чувствовал кожей вожделение охотника.

Когда тайные любовники остались одни, вампир, бросив на друга загадочный взгляд своих выразительных, тёмных глаз, ничего не сказав ему, встал и подошёл к окну, погрузившись в молчаливое созерцание величественной горной панорамы, живописно раскинувшейся вдалеке.

Гэбриэл запер двери и вплотную приблизился к пребывающему в задумчивости другу. Руки мужчины обвились вокруг тонкой талии вампира. Охотник уткнулся носом в густые душистые волосы графа, чувственно прижавшись к нему всем телом. Дракула довольно мурлыкнул.

Ван Хельсинг, пряча улыбку в волосах вампира, скользнул руками вниз — одной, чувственно обхватывая, провёл по стройному бедру любовника, обхваченному денимом узких чёрных джинсов, а затем погладил его накачанную, округлую ягодицу и похотливо сжал её, другая тем временем оказалась на его паху, поглаживая. Влад порывисто выдохнул.

— М-м-м… Гэбриэл, ты совсем распустился, — оборачиваясь и ложа свои красивые руки на его широкие плечи, довольно «пожурил» вампир своего не в меру предприимчивого тайного любовника. — Ну разве можно так беззастенчиво лапать старого боевого товарища в общественном месте, а?

— А где же мне ещё тебя лапать? Я уже не помню, когда мы в последний раз были вместе. Я изголодался. Чертовски.

— Ха-ха-ха! Что, прямо здесь?! — игриво сверкнув очами, рассмеялся Влад.

— Да. Прямо здесь… — охваченный диким желанием, Ван Хельсинг быстро расстегнул ремень и верхние болты своих джинсов и, схватив красивую, холёную руку Дракулы, засунул её себе в брюки, лаская ею член. — А-а-а-х-х… Влад… — Гэбриэл закусил губы в наслаждении. Его щёки вспыхнули румянцем.

— Гэбриэл, ты с ума сошёл, — довольно констатировал граф, видя, что в охватившем охотника бешеном, неконтролируемом желании он почти изменил своей обычной бдительности и осторожности, пытаясь выдернуть свою руку из штанов друга, — хоть двери и заперты, но нас здесь могут потревожить в любой момент. Кто потом горько раскается в этом, а, мой прекрасный ангел, сексуальный маньяк? — счастливо улыбнулся Владислав.

— Ты прав… — опомнившись, мужчина отпустил руку своего ненаглядного, тяжело дыша, пытаясь взять себя в руки и унять возбуждение, — я совсем потерял голову от тебя…

— Потерпи. Найдём более подходящее место. Наш общий кабинет, например, — предложил граф. — Секретарша отпущена пораньше. Мы можем там вполне безопасно уединиться для приятного времяпрепровождения, сославшись на секретное совещание и приказав не беспокоить нас и не допускать посетителей на время его проведения.

— Отличная идея, любимый, — согласился Гэбриэл.

Подождав, пока Ван Хельсинг приведёт себя в порядок и справится со своим возбуждением, любовники покинули зал заседаний орденского капитула и направились в свой общий кабинет руководителей ордена. Сделав всё, как предложил Дракула, друзья наконец оказались в безопасном тет-а-тет.

— Ну, покажи, как сильно ты хочешь меня, великий Ван Хельсинг, Левая рука Господа, архангел Гэбриэл… — сузив искрящиеся чёрными бриллиантами глаза, потребовал у друга Влад, инициируя эротическую игру.

Тот охотно принял её.

Ван Хельсинг, смотря в чарующие очи Дракулы, прожигая любовника насквозь взглядом своих изумительных глаз, пылающим страстью, в дрожи возбуждения, жарко провёл ладонями по своему великолепному телу, похотливо выгибаясь. Гэбриэл был одет в обтягивающие футболку и джинсы.

Руки мужчины медленно, сексуально прошлись по рельефной груди, животу, по прельстительным бёдрам, лаская. Ладонь обхватила и сжала выпуклость в паху. Охотник закусил чувственные губы, часто и шумно задышав. Его щёки зарделись алыми розами. Веки прикрыли чудные ореховые глаза — бахрома пушистых ресниц скользнула к щекам, пряча влажный взгляд. Он был весь трепет и желание. Призывный, томный стон:

— О-о-о Вла-ад…

Глаза Владислава полыхали! Он протянул свою лилейную руку и, трепеща от возбуждения, коснулся чувственных губ прекрасного архангела кончиками изящных пальцев. Нежные уста маняще разомкнулись, и граф начал по очереди вводить в сочный жар рта любовника палец за пальцем: извлекая один, он тут же погружал в горячий бархат другой. Указательный… Средний… Безымянный…

Гэбриэл, прикрывая от наслаждения глаза и постанывая, усердно сосал ароматные белоснежные точёные пальцы. Его пламенный язык страстно лизал их, танцуя и обвиваясь вокруг, лаская нежные персты вампира, словно пляшущий огонь. Похотливо разомкнув уста, Дракула ритмично задвигал ими во рту любовника…

Когда, вдоволь насладившись, Владислав выскользнул пальцами изо рта Гэбриэла, тот, повернувшись и прижавшись к графу спиной, грациозно качая бёдрами, постанывая, стал тереться телом о его тело, стимулируя ягодицами и так объятый огнём пах черноволосого красавца.

— О-о-о-о-о!.. Гэбриэл! — Руки до предела распалённого вампира как хищные лианы обвились вокруг стройного стана знойного красавца. Жадно обхватывая, заскользили по его ягодицам, бёдрам и выпуклости между них. Гэбриэл обернулся в объятиях Владислава, потянувшись за поцелуем. — Сладость моя… — прошептал возбуждённый голос ему на ушко, прежде чем губы Ван Хельсинга были накрыты губами Дракулы.

Прекрасные мужчины страстно прижались друг к другу. Уста любовников слились в кружащем голову поцелуе, окунающем сознание в почти невыносимую сладость, когда кажется ещё миг — и оно само станет ею, растворившись в ней без остатка, потеряв себя.

Языки красавцев заскользили друг по другу, пробуя друг друга на вкус. Обвились, сплетаясь в объятиях желания, лаская и нежа язык сладкого любовника. Губы алчно сосали языки, языки, нежно гладя, смачно лизали сочные рты, что поили влюблённых душистой влагой. Любовники плавились и таяли в объятиях друг друга, улетев из здешнего мира.

Наконец, выскользнув из объятий Владислава, учащённо дышащий и раскрасневшийся Гэбриэл опустился перед ним на колени. Руки мужчины, дрожа от нетерпения, принялись расстёгивать пряжку ремня и застёжку брюк вампира. Ван Хельсинг обнажил возбуждённый член графа.

— Как же я изголодался по твоему прекрасному жезлу Венеры… — облизавшись в предвкушении, жарко выдохнул охотник, прежде чем вобрать его в рот. Лаская член Влада, Гэбриэл постанывал от наслаждения.

— О-о-о-о-о!.. Гэбриэл… — блаженствовал Владислав, окунув тонкие пальцы в шелковистые светло-каштановые кудри своего старательного красавца.

Оторвавшись от своего лакомства, охотник поднялся на ноги и снял футболку, а затем, смотря в горящие глаза любовника, расстегнул ремень и джинсы и стащил их. За ними последовало бельё. Полностью обнажившись, мужчина достал из кармана брюк саше с лубрикантом. Открыв его и выдавив содержимое на пальцы, он, повернувшись к любовнику спиной, опираясь о стол, проник в свой задний проход, смазывая его.

Взяв пакетик со смазкой, Влад принялся покрывать ею свой стоящий член. Объятый пламенем желания Гэбриэл, опираясь локтями о стол, зовуще оттопырил свой прельстительный, сексуальный зад.

Дракула, сладострастно приоткрыв рот, похотливо выпятив языком щеку, смачно шлёпнул рукой по ожидающему его внимания лакомству и, скользнув ладонью по нежной коже округлой ягодицы мужчины, плотоядно потёр её. Томный стон и выгибание был реакцией на его действия. Прерывистый, жаркий голос:

— О Влад!.. Скорее… Войди в меня… Хочу вновь почувствовать твой «меч» в своих «ножнах»… Они жаждут твоего сока… Напои их…

— О Гэбриэл!.. О любовь моя… — Дракула, чувственно дрожа всем телом, не замедлил последовать страстному призыву Ван Хельсинга, погрузившись в «лоно» мужчины своим пульсирующим членом.

Жар мышц жадно обхватил его. О Дьявол! Как пламенно!!! Сам огонь!!! Как божественно туго!!!

В который раз едва не теряя сознания от наслаждения, Влад начал быстро двигаться, чувствуя как пылающий бархат стенок Гэбриэла, принимая его, упруго подаётся, массируя, крепко обнимая и лаская его член:

— А-а-а-а-х!.. У-у-у-у-м-м-м-м!.. Гэ-э-эбри-и-иэ-э-эл… О да-а-а!.. О-о-о да-а-а!..

Дрожащий охотник, изящно выгибая бёдра, делал движения навстречу ласкающему его «лоно» члену графа, волшебно трущемуся о наливающуюся соком простату, чьи соприкосновения дарили ему божественные ощущения, сполна наслаждаясь им в себе:

— О-о-о-о-о!.. У-у-у-м-м-м!.. Вла-а-а-ад!.. А-а-а-х-х!.. Да-а-а!.. О-о-о-о да-а-а-а!..

Гармонично двигаясь, «меч» и «ножны» нежно ласкали и гладили друг друга, вновь доставляя ставшим единым существом любовникам наполнившее каждую их клеточку неземное, почти непереносимое по силе и яркости наслаждение. Ничего, даже в отдалённейшей степени подобного, они не могли больше испытать нигде, ни с кем и никак. Это было чистое райское блаженство. Божественный экстаз, от которого они чуть не сходили с ума, забывая не только обо всём на свете, но и о самом мире как таковом…

Гэбриэл Ван Хельсинг и Владислав Дракула были поистине половинами одного целого и было очевидно, что, невзирая на всё, что стремилось разделить их — Бога, семью охотника, принадлежность к разным расам — самой судьбой были предназначены когда-нибудь соединиться навсегда. Что бы они ни пробовали — ничто не могло заменить им друг друга.

Охваченный бешеной страстью граф делал всё более энергичные и интенсивные толчки в лоно своего загорелого красавца — стол под пылкими любовниками начал ходить ходуном. Чтобы не привлечь стуком внимание, Владислав, оставив тело Гэбриэла, плюхнулся на кожаный диван и, задыхаясь, вымолвил:

— Сменим… локацию… и позицию…

Тяжело дышащий Ван Хельсинг поднялся со стола и последовал за другом, горя желанием, чтобы покинувший его тело член черноволосого красавца поскорее вновь вошёл в него.

Граф помог любовнику забраться к себе на диван. Вампир откинулся на спину, а Гэбриэл присел над его бёдрами. Влад взял в руку свой скипетр любви, вводя его в раскрытый вход охотника. Мужчина с нетерпением опустился на легко скользнувший ему внутрь член любовника и друзья продолжили умопомрачительное занятие.

Любовники поменялись ролями: теперь активная отводилась Ван Хельсингу. Гэбриэл накрыл ладонями точёные плечи черноволосого красавца, а он положил свои на его бёдра. И охотник как опытный «наездник» начал виртуозно «гарцевать» на своём резвом «скакуне», доставляя и себе, и любовнику запредельное наслаждение.

Красавец-шатен, откидывая в наслаждении голову, энергично скользя по члену графа, плотно обхватив его своими пламенными, бархатистыми мышцами, периодически сжимал их, заставляя Влада захлёбываться от снов и возгласов, заглушая его собственные сладостные стенания.

Гэбриэл, задыхаясь от одуряющего удовольствия, с шумом втягивая в себя воздух, наслаждался бешеной скачкой на своём возлюбленном «коне». Вверх-вниз! Вверх-вниз!

Стонущий Владислав откинул голову на спинку дивана и, подчиняясь своему прекрасному «наезднику», полностью отдался на его волю, судорожными движениями губ приоткрытого рта хватая глотки воздуха, которого вдруг стало катастрофически не хватать!

Диван также был вынужден принять участие в «заезде», отвечая на каждый скачок слившихся воедино «коня» и «наездника» ритмичным поскрипыванием кожи обивки, отмечая такт их динамичных движений.

Яростная скачка продолжалась до тех пор, пока во взрывах белых брызг перед глазами любовников не завертелся и не заскакал мир.

Накрытый цунами оргазма Владислав чуть не вскрикнул и, чтобы подавить рвущийся возглас кульминации, до крови прикусил губу. А через секунду вал настиг и его партнёра, также впившегося зубами в губы.

Изогнувшись туго натянутой струной, Гэбриэл чуть не упал, но друг сумел подхватить и удержать его, прижав к себе. Всё ещё содрогающиеся впотевшие любовники, обнявшись, лишь шумно и прерывисто дышали, не в силах промолвить и слово.

— Отличные «скачки», Гэбриэл! — слизав с прикушенной губы капельку крови и немного отдышавшись, улыбнулся Дракула, дрожащей рукой убирая прилипшую к лицу Ван Хельсинга прядь волос.

— Да, это превосходный «спорт», — осклабился в ответ охотник, очерчивая кончиками пальцев благородные черты Владислава. — Жаль, что нельзя проводить их почаще!

— Что ж, как говорится, хорошенького понемножку, — лукаво прищурился вампир. — Однако, учитывая то, что у нас в запасе вечность — жаловаться нам не пристало.

Мужчины рассмеялись, прижимаясь друг к другу, и нежно поцеловались.

— Надеюсь, ты удовлетворён нашим секретным «заседанием»? — с лукавой улыбкой осведомился у коллеги Влад.

— Вполне, — чарующе улыбаясь, заверил его охотник.

Вновь рассмеявшись, счастливые любовники слились в поцелуе.

Ван Хельсинг, неся папку с документами, зашёл в их общий с Дракулой кабинет, в котором, только что проведя встречу с членами ордена, находился его тайный любовник.

Высокий и статный, загорелый красавец обернулся к Владиславу спиной, помещая файл на полку.

Взгляд графа как магнитом был мгновенно привлечён чертовки сексуальным задом его тайного любовника. Обтягивающие тело охотника джинсы являли его во всей красе, демонстрируя прекрасные очертания и аппетитнейшую форму. Это был сам воплощённый идеал. Вампир сглотнул. В его тёмных глубоких глазах взметнулось пламя вожделения. Дракула жадно обхватил ладонью сладкое полушарие и сжал, лаская:

— М-м-м… Какая попка!.. Прелесть! Хочу насладиться ею прямо сейчас…

— Влад, прямо сейчас я тороплюсь домой, — поворачиваясь и мягко накрывая ладонью ласкающую его руку, скользнувшую ему на бедро, сообщил любовнику Гэбриэл с влажным блеском в своих прекрасных глазах. — Обещал Анне совершить с нею прогулку на лошадях. Она давно ждёт меня.

— А… да… Вы с ней прекрасные наездники! — улыбнулся граф. — Но как обидно: мы уже давно не были вместе, к тому же я так редко могу позволить себе выход в свет при свете дня. — Мужчины улыбнулись каламбуру Влада. — Сегодня именно такой редчайший случай — а ты отказываешь мне в любви и ласке. Чувствую, что ты разлюбил меня, — вздохнул вампир, убирая руку с бедра любовника и грустно опустив, на миг бесовски-лукаво взблеснувшие, глаза. Этот хитрый блеск был тут же прикрыт веками. Тень от густых и длинных ресниц Влада чёрным бархатом легла на его гладкие фарфоровые щёки. — Ты уже не хочешь меня, Гэбриэл…

— Не говори ерунды, Влад! — фыркнул Ван Хельсинг. — Ты прекрасно знаешь, что это не так! Как можно не хотеть такого красавца! — хитро улыбаясь, Гэбриэл игриво поддел Дракулу за подбородок. — Оставь свои бесовские приёмы и фокусы! Просто я договорился с Анной. Мы давно не были с ней на такой прогулке, а она их очень любит. И, повторяю, из-за моей задержки в Ордене уже давно ждёт меня.

— Это для тебя ерунда! Какие же фокусы — бедному вампиру впору ронять кровавые слёзы! — всхлипнул ёрничающий Влад, намеренно пропуская мимо ушей обоснования охотника. — Когда ты хотел от меня секса на рабочем месте, я не отказывал тебе…

— О-о-о… Ну ладно! Так и быть: уважу твои старательные паясничанья! — осклабился Ван Хельсинг. — Не пропадать же им даром! — Он набрал Анну, в то время как рука графа вернулась ему на бедро, нежно лаская. Гэбриэл накрыл ласкающую его ладонь своей: — Любимая, я ещё немного задержусь. Совсем чуть-чуть. Возникли кой-какие неотложные дела. — Предупредив любимую жену, охотник спрятал телефон.

— Любимая… — печально вздохнув, повторил Влад.

— Да, «любимая». Но ты любим не менее, демон-лицедей. По-другому, но не менее. Не переживай, — ухмыляясь, Гэбриэл притянул к себе Владислава, беря губами его губы.

Вдруг в двери постучали. Тайные любовники резко отпрянули друг от друга.

— Войдите, — сказал Ван Хельсинг.

Вошедшая секретарша доложила, что звонил представители одного из союзников, созданного Орденом Дракона альянса, и просили провести внеочередную встречу по возникшим важным вопросам. Это была весьма привлекательная девушка — высокая и стройная миловидная пепельная блондинка с аппетитными формами.

— Хорошо, — ответил Гэбриэл. — Мы назначим заседание на самое ближайшее временя и сообщим им дату.

Секретарша вышла, в очередной раз бросив восхищённый взгляд на двух красавцев. Было видно, что она не может решить, кому из них отдать предпочтение, и лучшим бы вариантом для неё было получить обоих одновременно.

— Хорошенькая, — хитро подмигнул любовнику Владислав.

— Да, — согласился с такой оценкой друг. — Но среди женщин для меня не существует никого, кроме Анны.

— Я знаю, — улыбнулся граф. — А среди мужчин? — Глаза вампира вспыхнули огнём.

— Ну, если ты до сих пор не в курсе, то ничем не смогу тебе помочь в решении этого вопроса. — Красивые, чётко очерченные, чувственные уста охотника разъехались в чарующе-лукавой улыбке, являя сверкающий жемчуг его идеальных зубов.

— Сукин сын! Нет чтобы порадовать «бесстрастного», но чувствительного вампира каким-то романтическим признанием, что-то типа: «Ты — мой единственный!»

Гэбриэл рассмеялся, и тут же удовлетворил желание вампира:

— Среди мужчин для меня существуешь только ты, о мой прекрасный граф Владислав Дракула! Ты и только ты! Я не люблю мужчин, но люблю тебя! Иди же ко мне, о мой единственный, мой несравненный красавец! — И Гэбриэл картинно протянул руки к любовнику, томно приоткрыв чувственные уста и театрально закатив свои пленительные глаза.

— Ангел-лицедей! — вампир скользнул в объятия мужчины, прижавшего его к груди, и принялся наслаждаться пьянящими поцелуями. Он никогда не мог получить их достаточно и знал, что бесполезно надеяться насытиться ими и в этот раз. — Получается, что древний королевский род Валериусов — твой фатум, Гэбриэл! — довольно блистая глазами, улыбнулся вампир, нежно очерчивая кончиком изящного пальца контуры сладких губ своего небесного красавца, вновь подаривших ему упоение, но, как всегда, не утолив желание. — Оба, и жена, и любовник — его представители! — рассмеялся граф.

Раздался ответный смех.

— Да, ваше семейство полностью удовлетворяет мои предпочтения!

— Я рад! Иди же ко мне, мой ненаглядный! — Дракула жадно притянул к себе любовника, принявшись скользить руками по его великолепному телу. — Я голоден не как вампир, а как вервольф!

— Подожди, Влад, не здесь… — мягко остановил его Гэбриэл.

— Где же тогда? — горя диким желанием, возбуждённый вампир схватил слегка отстранившегося милого и снова прижал к себе, прерывисто дыша. — Воспользуемся, как и в прошлый раз, предлогом секретного совещания, приказав не беспокоить нас. Звукоизоляция на должном уровне.

— Нет. Здесь всё-таки не слишком надёжно предаваться запретной любви, — возразил охотник, — тогда у нас за дверями не сидела секретарша, а ты знаешь, что я «верный» муж и вследствие этого, как ты однажды выразился «пуглив, как трепетная лань». Если тебе так не терпится прямо сейчас предаться со мной любовным утехам, придётся, предприняв некоторые манёвры, уединиться в вип-туалете. Там нас точно никто не застукает. Я буду чувствовать себя абсолютно уверенно и смогу полностью отдаться наслаждению. И с лукавой улыбкой добавил: — Надеюсь, последний аргумент для тебя не маловажен?

— Не только немаловажен, а архиважен! — с любовью глядя на друга, нежно гладя его по щеке, заверил любовника Влад. — Хорошо. Только вот предложенное тобой местечко не слишком-то романтичное, — ухмыляясь, заметил он.

— Ах! Какими мы стали пронзительно романтичными! Подумать только! Жестокого, кровожадного и не менее сластолюбивого демона смущает недостаточная романтичность убежища, когда речь идёт об удовлетворении его плотского желания! — Гэбриэл не упустил возможность сровнять счёт, в свою очередь поддев любовника, который постоянно забавлялся тем, что поддразнивал его при всяком удобном случае. — К тому же насчёт романтичности это как посмотреть, — хитро осклабившись, добавил Гэбриэл, подморгнув вампиру.

— Ха-ха-ха! Гэбриэл!.. Согласен, — улыбнулся граф. — Ты прав!

— Значит, я иду и жду тебя там, а ты, подождав несколько минут, сообщи, что возвращаешься домой, и улетай, после чего незаметно вернись и воспользуйся своими сверхъестественными способностями по дематериализации и материализации в другом месте.

— Отличный план, — улыбнулся вампир. — Ты замечательный конспиратор.

— Приходится, — с кривой ухмылкой ответил охотник. — У меня не всё так легко и просто, как у тебя.

— Это тебе только так кажется, что у меня всё легко и просто, — уверил его граф. — Но довольно рассуждений. Иди. Я едва терплю. — Но прежде чем расстаться с любовником, привлёк его к себе и сладко поцеловал, наслаждаясь мягкостью, нежностью и ароматом его губ. — У-м-м… прекрасный мой… сладкий мой… — чувственно выдохнул вампир, — Ну иди… иди…

Сделав всё по плану охотника, сгорающий от желания вампир наконец оказался перед дверьми в условленное место. Когда он зашёл и запер их за собой, ожидающий Гэбриэл, опёршись о мраморную стойку умывальника и отставив свой прельстительный зад, завернул голову назад и, глядя блестящими глазами на любовника и шаловливо улыбаясь, игриво покрутил им:

— Справишься?

— Гррр! Гэбриэл!.. — сделав судорожный вдох, учащённо дышащий Влад, зарычав, хищником накинулся на прелести друга, жадно схватив волнительные полушария и сжав их.

Рот Дракулы наполнился слюной. Скользнув руками на ремень джинсов охотника, он расстегнул его и застёжку и обнажил зад любовника. Склонившись, Влад, едва не капая слюной изо рта, стал облизывать упоительные прелести, а затем атаковал их неистовыми, влажными поцелуями, издавая хлюпающие и чмокающие звуки, в дикой страсти скользя зубами по душистой и нежной коже, зажимая её между ними, кусая почти до крови. Опасаясь, что останутся отметины, учащённо дышащий Гэбриэл пресёк это рискованное занятие, повернувшись к вампиру лицом и вновь натягивая на себя джинсы, лишив его возможности изливать на его зад бешеные ласки голодного зверя.

— Влад! Мне приходится спасать свою задницу! — хохотнул мужчина.

— Сам виноват! — резонно заметил задыхающийся от бешеного возбуждения, до предела заведённый вампир. — И не прячь её! Тебе всё равно её не спасти! — со смехом предрёк он неизбежную участь этой части тела возлюбленного.

— Не спорю, — жарко выдохнул возбуждённый охотник.

Схватив Ван Хельсинга, Дракула прижал его к стене. Покрыв лицо мужчины страстными поцелуями, граф алчно присосался к его губам, скользя жадными руками по великолепному телу своего знойного красавца, исследуя его словно в первый раз.

— Влад… — тяжело дышал Гэбриэл, пылко отвечая на ласки графа, в свою очередь блуждая руками по столь же совершенному телу своего прекрасного любовника.

Скользнув по телу друга вниз, Влад опустился к его длинным, красивым ногам. Руки вампира опустили вниз джинсы охотника, пальцы скользнули под его стринги, обнажая член. Взяв добытое лакомство в руку, граф жадно провёл по нему языком от основания к нежной головке.

Гэбриэл протяжно застонал и, с шумом втягивая в себя воздух, которого вдруг стало так мало, опёрся спиной о стену, откидывая в наслаждении голову.

Лаская член любовника, Влад не забывал уделять должное внимание его яичкам: целуя их и посасывая, играя с ними руками. Чувствуя, что долго не продержится и не желая ограничиться оральными ласками, граф, оторвавшись от своего лакомства и поднявшись на ноги, обернул разрумянившегося и учащённого дышащего любовника лицом к стене.

Дракула, лаская бёдра друга, стал целовать его сексуальные ягодицы. Облизав и обцеловав эти обольстительные прелести, Владислав, вынул из кармана саше с лубрикантом. Горя нетерпением, вампир быстро подготовил себя и друга к соитию, а затем вошёл в тело любовника, сладостно изогнувшееся ему навстречу, с восторгом принимая в себя черноволосого красавца.

Мужчины постарались приглушить звук сладостного стона, который они, как всегда, не смогли удержать, соединившись. И тела красавцев, утопая в океане сладости, в который они вновь погрузились, начали ласкать друг друга.

Занимаясь внеплановой любовью, красавцы кусали губы, дабы приглушить любострастные звуки, чтобы случайно не привлечь нежелательного постороннего внимания к своему запретному уединению, однако были не в силах подавить выражения наслаждения, что против воли рвались с их губ. Они, как и шум их тяжёлого, прерывистого дыхания, полнили помещение. Всё, что друзья могли делать, — это стараться утишать свои жаркие вздохи, сладострастные ахи и похотливые стоны.

Слившись в одно существо, закрыв глаза, они тонули в водовороте запредельного наслаждения, заставлявшего трепетать и вибрировать в такт сладостным движениям каждую жилку и нерв в их телах, а соединённые в любовных объятиях души раствориться друг в друге.

Сплетясь, тела любовников каждым своим прикосновением друг к другу порождали взрыв экстаза, бежавший огнём по артериям и венам, накрывавший с головой пламенным жаром неги, растекающейся и наполняющей каждую клеточку, превращаясь в томные стенания от дурманящего разум наслаждения! Ничто не могло сравниться с тем, что они испытывали в эти минуты чистого блаженства. В эти минуты они были в раю, двери в который могли открыть только вместе. Это было предопределено их судьбой, и они не могли противиться этому.

Чувствуя приближение пика наслаждения, Гэбриэл немного изменил положение, повернувшись лицом к умывальнику, так, чтобы кончить в раковину. Ещё несколько толчков вампира в податливое и горячее тело охотника, во время которых член Дракулы и лоно Ван Хельсинга успели обменяться ещё несколькими страстными ласками, прежде чем вампир — с неизбежностью до краёв налившейся влагой тучи — излился в одуряюще тесный жар охотника, чьи мышцы, сокращаясь в спазмах оргазма, ритмично сжимали его кончающий член. Владислав, как всегда, щедро поил своим белоснежным соком знойное лоно любовника, с короткими интервалами наполняя его спермой, в то время как страсть загорелого красавца изливала себя в раковину умывальника.

Кончив, Влад извлёк свой удовлетворённый член из тела охотника, сжавшего мышцы, препятствуя вытеканию любовного сока вампира. Смыв сперму Ван Хельсинга, Дракула подвёл его к унитазу.

Гэбриэл расставил свои длинные, красивые ноги и слегка присел над ним. Охотник расслабил сфинктер — и из его ануса ручьём полилась густая сперма графа, после чего стала бежать из расслабленной дырочки струёй, а потом порция за порцией, падая тяжёлыми, длинными и тягучими каплями. Когда она перестала вытекать из его заднего прохода произвольно, мужчина, желая продлить удовольствие любовника от приятного ему зрелища, присев ниже, несколько раз сжал свои мышцы и потужился — и белые капли снова закапали в унитаз. Помогая своему лону освободиться от щедрого «подарка» графа, Гэбриэл, присев пониже, ещё несколько раз сильно сжал дырочку, сцеживая остатки спермы.

Вампир, сглатывая, горящими глазами наблюдал за этим в высшей степени пикантным зрелищем, доставляющим ему массу удовольствия.

— Хороший мальчик, — глухим от возбуждения голосом похвалил он старательного любовника, а затем извлёк влажную салфетку и, зайдя присевшему над унитазом Ван Хельсингу за спину, скользнул рукой между его упругих полушарий. Прижав салфетку к его влажному анусу, граф, похотливо приоткрыв рот, стал делать промакающие движения:

— А сейчас вытрем нашу прилежную сладкую дырочку, всегда готовую впустить к себе страждущего друга. — Охотник, помогая ему, потёрся о салфетку, вытирая об неё анальное отверстие.

— Ну, вот. Мы снова в полном порядке, — ухмыльнулся осклабившемуся любовнику Владислав, изящным движением своей точёной руки бросая сослужившую службу салфетку в мусорный бачок и нажимая на слив. — До следующего раза, — уточнил удовлетворённый вампир и, подморгнув красавцу-шатену, игриво ущипнул его за щеку, — которого, я надеюсь, мне не придётся слишком долго ждать. И, кстати, Гэбриэл, может тебе всё-таки стоит отложить свою конную прогулку, — улыбаясь, заметил вампир, хитро-многозначительно прищурившись с лукавым блеском в глазах, — так как вряд ли тебе сегодня будет комфортно в роли всадника.

— А ты не переоцениваешь себя, думая, что так отделал меня, что я не смогу усидеть в седле? — вернул лукавую улыбку любовник, блеснув жемчугом белоснежных зубов.

— Ну, как хочешь. Но как бы там ни было, маловероятно, что во время прогулки с Анной наше небольшое туалетное уединение не будет чувствительно напоминать о себе, — со сверкающей улыбкой подмигнул ему граф.

— Чему ты на самом деле несказанно рад, — усмехнулся в ответ Гэбриэл.

— Не скрою. Приятно, что, наслаждаясь обществом Анны, ты не сможешь в то же время не вспоминать обо мне.

— Я ни на минуту не забываю о тебе, мой прекрасный вампирский аристократ, — в свою очередь любовно ущипнул его за щеку Ван Хельсинг, с горящим его глазах восхищением. — Так что в таком напоминании нет нужды. Хоть и не отрицаю, что по факту ты прав, — рассмеявшись, добавил он. Влад присоединился к его смеху:

— Я прав всегда.

— О да! А как же! Кто же посмеет оспорить сие догматическое утверждение! — с добродушной иронией хмыкнул охотник.

— Ты не представляешь, как я счастлив, любовь моя, — серьёзно сказал Владислав, с любовью глядя на своего ненаглядного. — Не думал, что это возможно.

— Я тоже.

И, прежде чем расстаться, мужчины вновь слили свои губы в сладостном поцелуе.

Так как Гэбриэл Ван Хельсинг и Владислав Дракула вновь стали друзьями, их дорогие девушки также вскоре подружились. Тем более что прелестные вампирессы никогда и не питали отвращения к красавице принцессе Анне. А Алира вообще была к ней явно неравнодушна, хоть и не могла похвастаться взаимным чувством. Недаром же невеста Дракулы обращалась к ней: «любовь моя»

И она-то, любимая супруга Левой руки Господа и тайная зазноба рыжеволосой бестии, — и предложила в один из надёжно пасмурных дней устроить небольшой пикник. Невесты с радостью поддержали прекрасную идею. Ну, а уговорить в тот день как раз свободных мужчин сопровождать их девушкам не составило особого труда.

Быстро собравшись, друзья семьями выбрались на лоно природы. Расположившись на берегу живописного горного озера, великий Гэбриэл Ван Хельсинг, принцесса Анна Валериус и граф Владислав Дракула со своим гаремом в неизменном составе Вероны, Алиры и Маришки, прекрасно проводили отдых, весело болтая и угощаясь, — Гэбриэл и Анна вкусной едой и коллекционным красным вином, которое вампиры чередовали со своим — донорской кровью.

Все были в отличном настроении. Приятная беседа, шум, шутки, весёлый смех. Наконец женщины принялись обсуждать новинки моды и обмениваться мнениями насчёт последних парижских и миланских показов. Предмет обсуждения, естественно, был не слишком интересен их мужчинам. И откровенно заскучавший Дракула предложил Ван Хельсингу размяться и насобирать в подарок для девушек цветов. Возможно, им даже удастся найти редкие — горные. Женщины очаровательно заулыбались и охотно отпустили мужа и вечного жениха на эти лестные им поиски.

Мужчины углубились в лес. Благодаря удаче Гэбриэла и возможности Владислава принимать облик летающего демона, способного перемещать друга на большие расстояния и проникать в недоступные ему места, друзья быстро справились с заданием, составив для своих очаровательных подруг прекрасные букеты, в которые входили и бальзамические, благовонные горные цветы, что им удалось добыть.

Граф, наслаждающийся редкой возможностью вдоволь полетать при свете дня, под предлогом добычи эдельвейса, вновь взмыл в высь.

Было жарко и, ожидая возвращения друга, Гэбриэл решил искупаться в маленьком горном озере, на берегу которого они оказались. Опустив стебли собранных цветов в воду, дабы они не утратили своей свежести, и быстро сбросив одежду на чистые камни, Гэбриэл с наслаждением погрузился в кристально чистый водоём.

Вдоволь поплавав, освежённый мужчина стал возвращаться назад. Достигнув прибрежной гальки, он зашагал к берегу. Не торопясь выбираться из воды, стоя в ней по щиколотку, Гэбриэл обернулся лицом к озеру, наслаждаясь видом и тёплым ветерком, ласкающим его кожу.

В этот момент в воздухе, за его спиной, раздался шум огромных перепончатых крыльев. Только что вышедший из воды Ван Хельсинг, со стекающими по его великолепному телу прозрачными каплями, оглянулся на прибывшего друга.

Глаза охотника вспыхнули игривым блеском. Он вновь повернулся лицом к озеру и, улыбаясь, эротично запрокинув голову, медленно провёл рукой по своим мокрым волосам, выжимая из них воду, а затем тряхнул головой — во все стороны полетел фонтан хрустальных брызг.

Наблюдая это искушение во плоти, Дракула сглотнул слюну, чувствуя, как его член встал на дыбы, как ретивый конь. Быстро избавившись от одежды, он мгновенно оказался рядом с соблазняющим его влажным загорелым красавцем.

— Что это за прекрасный горный наяд? — раздался глубокий, взволнованный баритон за спиной охотника. — Не позволит ли он присоединиться к нему? — И в следующее мгновение сильные руки Дракулы обвились вокруг обнажённого стана мужчины. Обхватили его выпуклую грудь и, несколько раз сжав её, заскользили ладонями по кубикам пресса и плоскому животу.

— М-м-м-м… — в наслаждении протянул Гэбриэл, опираясь спиной о торс графа, откидывая голову на его мускулистое плечо, чувствуя до предела вставший член черноволосого красавца, прижавшийся к его упругим ягодицам. Заведя руку за спину, охотник обхватили твёрдый и упругий орган. Довольный смешок: — Полная боевая готовность?

— Ещё бы! Ты можешь завести и святого, а не только меня, любовь моя! — Дракула жадно покрыл мокрые плечи Ван Хельсинга обжигающими поцелуями: — О Гэбриэл!.. Ты сводишь меня с ума!.. — Разомкнув объятия, вампир, сделав несколько шагов к брошенной им на камни одежде, извлёк из кармана брюк саше с лубрикантом.

— Ты предусмотрителен, — лукаво улыбнулся Гэбриэл.

— Опыт! — блеснув глазами, с многозначительной улыбкой ответил Владислав. — Сейчас мой «дружок» на славу поласкает твою «подружку»… — с похотливой улыбкой пообещал вампир.

Ожидая обольстительного графа, смуглый красавец принял столь соблазнительную позу, от которой любой изошёл бы слюной, а не только страстно влюблённый в него вампир: Гэбриэл, опёршись о расположенный рядом валун, искушающе прогнулся в пояснице, маняще, призывно отставив свои прекрасные, упоительные ягодицы. Утончённый изгиб тонкой талии восхитительного тела архангела, приподнимая, возносил его оттопыренные округлые прелести, заставлял тугие полушария предстать во всём блеске, играя совершенными линиями их идеальной формы, подчёркивая ослепительную красоту… Повернувшемуся к любовнику и увидевшему эту картину Владиславу пришлось сделать несколько глотков, чтобы не поперхнуться влагой, забившей у него во рту ключом.

— О-о-о-о!.. Гэбриэл! — то ли сладострастно хрипло выдохнул, то ли зарычал Дракула.

Мгновенно оказавшись рядом с ожидающим его с нетерпением возбуждённым красавцем, Дракула, положив пакетик на камень, давясь слюной, жадно накрыл ладонями прельстительные ягодицы:

— Ах! Мои спелые, сочные персики! — Обняв их длинными пальцами, вампир, тяжело дыша, принялся мять и массировать сладкий зад охотника, похотливо сжимая волнительные полушария. А затем, проводя руками по точёным бёдрам любовника, склонившись, стал исступлённо целовать и облизывать душистую и нежную кожу своего лакомства, захлёбываясь от наслаждения. Подвергшиеся любовной атаке Влада округлые прелести постанывающего Гэбриэла, упруго покачивались под страстными ласками пылкого вампира.

Оторвавшись, наконец, от захватившего его с головой занятия, граф дрожащими от дикого возбуждения руками раскрыл саше с лубрикантом и тщательно смазал пальцы. Ван Хельсинг шире раздвинул ноги, ещё сильнее прогибаясь, подставляя любовнику свою розовую дырочку, жаждущую поскорее почувствовать в себе своего милого дружка — красивый член обольстительного Владислава. Ван Хельсинг расслабил сфинктер, и покрытые лубрикантом тонкие пальцы черноволосого красавца один за другим легко скользнули в анус мужчины, давно привыкший к подобной процедуре.

Быстро подготовив друга, не в силах затягивать любовную игру, Влад обильно смазал свой вздыбленный член и, взяв его в руку, с нетерпением вошёл в прекрасное, с восторгом принявшее его, тело возлюбленного архангела.

С губ вампира сорвался сладостный вздох:

— А-а-а-х-х!.. Гэбриэл…

Тот ответил ему сладким стоном:

— У-у-у-м-м-м… Влад…

Мужчины, как давно отшлифованный механизм, не тратя времени на медленную раскачку, одновременно начали делать энергичные движения навстречу друг другу: Дракула совершал интенсивные толчки в упругий и мягкий жар лона Ван Хельсинга, в то время как опирающийся мускулистыми руками о валун, стонущий и кусающий губы Гэбриэл, изгибаясь бёдрами, покачивая ягодицами, в свою очередь насаживался на ретивый член возлюбленного друга.

Занимаясь любовью, архангел и архидемон делали это синхронно и слаженно, представляя собой единое целое. Пламенный бархат охотника и точёный скипетр любви вампира, слившись в неземной гармонии, неутомимо и страстно ласкали друг друга, исторгая у мужчин почти мучительные стоны и ахи от испытываемой ими захлёстывающей сладости.

Совершенные тела бессмертных красавцев, предавшихся любви на лоне природы, овевал тёплый ветерок, будто любующийся этим великолепным зрелищем любовного соития прекрасных существ, лаская их. Вновь слившиеся в единый организм любовники, стеная, утопали в блаженстве, сполна наслаждаясь запредельным удовольствием.

По мере приближения к апогею блаженства Владислав, динамично двигаясь в теле милого друга, обвил ладонью его возбуждённый член, принявшись виртуозно стимулировать его. Так, как больше всего было по вкусу мужчине: зная его самые чувствительные точки и наиболее любимые им прикосновения и ласки.

Упиваясь друг другом, красавцы исчезали для окружающего мира.

Тайные любовники словно были воплощением какой-то космической сущности, изначальной вселенской силы, некогда разделённой на две части, принявшей их образы и стремившейся воссоединиться. И как бы, казалось, внешний мир ни старался навсегда разлучить эти части, какие бы преграды ни возводил между ними, в итоге оказывалось, что они лишь служили этому воссоединению! Их естество, вопреки всем враждебным обстоятельствам, что представлялись непреодолимыми, свозь вражду, боль, трагедии и смерть, наперекор всему тянулось друг к другу, так как только в единстве могло обрести целостность, а значит — познать блаженство и счастье! И поэтому, что бы с ними ни происходило, две половинки томились друг по другу и искали друг друга, дабы восстановить утерянную гармонию! И ничто не могло воспрепятствовать им в этом! Даже Бог! Ибо так было предопределено Судьбой!

Выйдя из тела друга, Влад подставил ладонь со спермой Гэбриэла под побежавшую струю своего сока из душистого лона любовника, а затем вылил получившийся жемчужный коктейль себе в рот, после чего повернул к себе голову Ван Хельсинга и поцеловал его, делясь пенным «напитком». С наслаждением выпив этот «коктейль» любви, измождённые, тяжело дышащие, но сверх меры удовлетворённые мужчины, обнявшись, привалились к валуну, поддерживая друг друга.

— Великолепно… Гэбриэл… — с восторгом промолвил Влад, благодарно гладя своего сладкого красавца по волосам.

— Как всегда, — улыбнулся в ответ мужчина, любовно убирая упавшую на прекрасное лицо любовника непокорную прядь волос.

— Я бы был готов, обнявшись, простоять так с тобой до вечера, но надо одеваться, а то ты продрогнешь. К тому же, наверное, наши прелестницы уже нас заждались. Пора возвращаться, — сказал Владислав, выпуская Гэбриэла из объятий, когда любовники пришли в себя.

— Ты прав. Пора.

Граф, наклонившись, зачерпнул пригоршней воды и с улыбкой поднёс её к заднему проходу любовника, омыв покрытую его спермой анальную розетку друга:

— Подмоемся?

Гэбриэл засмеялся и, присев, позволил вампиру совершить предлагаемую гигиеническую процедуру. Покончив с омовением, мужчины быстро оделись.

— Я и не предполагал такой изумительной вылазки на природу, — пленительно улыбаясь, поцеловав милого друга, сказал граф, перед тем как принять демоническую форму, — и что наш небольшой семейный пикник окажется столь удачным! А всё это благодаря милой Анне! Я найду способ отблагодарить её.

В обворожительных глазах Ван Хельсинг мелькнула тревога.

— Ха-ха-ха! Не беспокойся! Только с полного согласия её прекрасного супруга, которого я предварительно поставлю в известность! — И, трансформировавшись, вампир, взяв собранные редкие цветы и подхватив тайного любовника, взмыл ввысь, беря курс обратно.

Но едва они поднялись в плотно затянутое облаками небо, как из набежавшей тучи пошёл густой и тёплый, кратковременный дождь. Дракула, заметив пещеру, приземлился около неё, чтобы переждать в ней метеорологическое неудобство. Друзья зашли внутрь.

Связывающая красавцев страстная любовь не могла не проявиться в этом уединении очередными объятиями и сладостными поцелуями. Красивые руки вновь заскользили по совершенным телам. Нежные губы с вожделением прижались к таким же нежным губам. Похотливые и ненасытные языки мужчин, словно забыв, где им предназначено находиться природой, оказались в сочных и душистых ртах друг друга.

— Гэбриэл… — выдохнул пылкий вампир. — Мой прекрасный Гэбриэл… — Он обхватил щеки любимого своими белыми руками, что напоминали руки статуй святых, изваянных великими мастерами эпохи Возрождения, скользя взглядом, полным страстной любви, по ненаглядному лицу, любуясь им, упиваясь его красотой и в то же время будто находясь в состоянии неверия в реальность происходящего.

— Влад… — томно прошептал его возлюбленный, с такой же любовью и восхищением зачарованно глядя на своего милого, утонув в его сияющих звёздами тёмных очах, мягко взмахивающих пышными опахалами блестящих чёрных ресниц… Он ласково накрыл ладонью руку графа. Вдруг в обворожительных глазах охотника вспыхнул игривый огонёк, и он, схватив графа за эту руку, смеясь, увлёк своего красавца под падающие с неба прозрачные капли.

— Хочу целоваться с тобой под тёплым летним дождём! — со счастливой улыбкой разъяснил Дракуле своё действие Ван Хельсинг.

— Очаровательная идея, Гэбриэл… — вампир страстно обнял улыбающегося охотника, выполняя его желание.

Губы мужчин слились, лаская друг друга. По волосам, по лицах целующихся красавцев капля за каплей бежала тёплая вода, льющаяся с небес, словно дождь, как прежде ветер, гладил прекрасных любовника своими прикосновениями. Струясь по гладкой коже прекрасных лиц, хрустальные капли, прежде чем сорваться вниз, повисали на лучистых ресницах, на нежных губах, затекали любовникам в рот. Счастливые влюблённые, смеясь, поцелуями пили сладкие слёзы дождя из ещё более сладких уст друг друга, ловили их языком, слизывали с атласа губ, подхватывали кончиком языка с душистой кожи щёк и вееров ресниц.

Вдоволь потешив милых, короткий летний дождик скоро прошёл. Вампир прижал к себе улыбающегося любовника:

— Ах… Гэбриэл… Это было потрясающе! Так романтично! Мой сладкий романтик! — И вампир снова запечатал уста охотника страстным поцелуем.

Возвратившись к ожидавшим их супруге и невестам, тайные любовники преподнесли им добытые редкие цветы, чем привели девушек в восхищение, заслужив в свой адрес немало похвал и жарких поцелуев. Анна обнимала и целовала Гэбриэла, а Владислав стал объектом не менее пылких ласк со стороны своего гарема. Муж и вечный жених, счастливо улыбаясь, с радостью принимали и возвращали объятия и поцелуи своих красавиц, но в то время как руки и губы мужчин отвечали на изъявления благодарности и выражения любви прелестных женщин, их взгляды неотрывно были прикованы друг к другу…

====== После бала. Часть 1 ======

В этом году День Дракулы прошёл как надо — с балом, турниром и грандиозным гала-концертом. Всё это происходило в Летнем дворце Владислава в Будапеште. И все старались, потому что Орден Некрополис наконец заявил о себе в Подлунном мире и присоединился к остальным Тёмным рыцарям* в конце прошлого года. Что ж, самое время, прошло всего одиннадцать лет после объединения*.

Одной из традиций праздника Дракул было сражение между главами Ордена Дракона. Владислав и Гэбриэл переодевались в лёгкие доспехи, вооружались увесистыми мечами и устраивали дуэль прямо во время бала. Этот год был не исключением. Ван Хельсиг и Дракула начали сражение.

Мечи противников скрестились. И их лица, нарочно не защищённые шлемами, оказались очень близко друг к другу. В этот момент Ван Хельсинг был готов поклясться, что Дракула мог с лёгкостью поцеловать его при всём честном народе. Разумеется, это восприняли бы как шутку, манёвр, чтобы ошарашить противника, ведь то, что большинство вампиров бисексуальны — не секрет. Может, это была лишь игра воображения, может, даже тайное желание, но именно это и сбило Гэбриэла с толку. Он проиграл поединок.

После бала, когда гости покидали Летний дворец, Гэбриэл с трудом уговорил Анну вернуться в Бран без него, потому что хотел, продлив визит, остаться единственным задержавшимся гостем хозяина чертога. Он клялся и божился жене, что такое происходит в последний раз, зная при этом, что ему не удастся выполнить клятвы и не нарушить их при первой же возможности.

Супруга и так была не в восторге от дружеских посиделок мужа с вампиром — как редки они ни были, — а, услышав, что он хочет остаться с Владиславом один на один на целых двое суток, недовольно нахмурилась: хоть Ван Хельсинги и Валериусы заключили мир с Дракулами, переставшими охотиться на людей, она, хоть и не показывая вида, продолжала внутренне относиться к графу с предубеждение, не доверяя демону, зная, как хитры и коварны эти существа, каждый раз опасаясь за благополучие Гэбриэла в такой опасной компании. Анна не раз говорила об этом супругу, советуя ему быть начеку. Но тот только смеялся, уверяя, что её предок не собирается каким-либо образом нарушать договор, так как это будет ему только во вред, и что они отлично ладят друг с другом (если бы она только знала насколько!), предав забвению неприятные страницы их давней совместной истории. Мужчина мотивировал необходимость продлить визит тем, что за два дня, оставшись наедине с вампиром, он надеется убедить Дракулу принять нужную стратегию в политических делах, которую Влад категорически отвергал; и все попытки переубедить его до сих пор были безуспешны. А это важно не только для процветания Ордена Дракона, но и для благополучия их семьи.

Услышав это, женщина наконец сдалась, снова посоветовав быть настороже отмахнувшемуся мужу, а затем шутливо пригрозила, что ему придётся отрабатывать свой супружеский долг. Ван Хельсинг, пленительно улыбаясь, пообещал, надеясь, что вернувшись из Летнего дворца, сможет оттянуть «наказание» хотя бы на пару ночей, сославшись на усталость. Не то чтобы он меньше хотел Анну, он по-прежнему любил её и душевно, и физически. Вот только после двух суток наедине с Дракулой, что безусловно выльется в беспрерывный пир горячего и необузданного секса, ему вряд ли удастся заставить работать свой детородный орган.

Распрощавшись с супругой, нежно поцеловав её на прощание, Гэбриэл поспешил подняться на самый верхний этаж дворца, где располагались покои Владислава. Своих невест граф заставил вернуться в Бран, чему вампирессы также были не слишком рады. Летний дворец был целиком в распоряжении пылких любовников, и никто не помешает им воплотить самые похотливые желания и претворить в реальность самые горячие фантазии в отношении друг друга.

Когда Ван Хельсинг, наконец, добрался до спальни, Влад уже снял свой праздничный костюм и надел лёгкие атласные брюки. Гэбриэл зашёл в тот момент, когда вампир, переодевшись, вешал свою одежду в гардеробной.

— Правильно, — улыбнулся Гэбриэл, кивнув на босые ноги вампира. — Ничего лишнего.

— Тебя ждёт такая же «униформа», — съязвил Дракула, уступая другу место у шкафа. — Только для тебя я приготовил ещё лёгкую обувь и рубашку. Я же не хочу вернуть тебя супруге простывшим… — вампир сально ухмыльнулся.

— Ну прямо верх остроумия, — хмыкнул Ван Хельсинг, начав переодеваться. В процессе он что-то вытащил из кармана своей одежды и спрятал в карман «униформы».

Влад прошёл в спальню и, поднявшись на три ступени возвышения, сел на роскошную кровать с тяжёлым поднятым балдахином. Отсюда, через широко открытую дверь, ему было очень удобно наблюдать за импровизированным стриптизом загорелого красавца.

Во время подъёма на нужный этаж, Гэбриэл оценил размах Летнего дворца — хоть он был немного меньше по размеру, чем Бран, но его комнаты по размеру были едва ли не в два раза больше и ещё более роскошные.

— Ну вот, я готов ко всему, — произнёс Гэбриэл, закончив переодеваться, он появился в дверях гардеробной, опёршись плечом о притолоку, смотря на любовника блестящим взглядом.

— В таком случае скорее иди к изголодавшемуся вампиру, не заставляй его ждать, — пленительно улыбаясь, сказал Влад, подвигаясь в центр кровати.

— Что-то мне подсказывает, что я мог даже не одеваться, — улыбнулся в ответ Ван Хельсинг, повинуясь просьбе.

— Вовсе нет: я люблю тебя раздевать… — прозвучал в ответ сочный баритон.

Гэбриэл рассмеялся, поднимаясь на подиум ложа.

— Крутой у тебя сексодром, — с улыбкой заметил неверный муж улыбающемуся любовнику.

Роскошная кровать, на которую опустился к графу охотник, больше напоминала пышный шатёр в барокковом стиле и была истинным произведением искусства — белая, вся в позолоте, с ниспадающим волнами пологом, украшенная по фризу белыми и алыми султанами. Она с полным комфортом легко могла вместить в себя четверых человек, и даже пятерых, если один ляжет в изножье, а тяжёлый, затканный золотом пунцовый балдахин явно не пропускал солнечный свет. Мужчинам было уютно на свежих шёлковых простынях, которые слуги Дракулы постелили перед уходом.

Владислав, нетерпеливо притянув любовника в объятия:

— Я беру тебя в плен. Приготовься, что ты долго отсюда не выйдешь, мой прекрасный рыцарь… мой сладкий ангел… — Мрак в бездонных глазах вампира пылал огнём страсти, а ноздри его орлиного носа на секунду раздулись, как у хищника, схватившего добычу.

— Ничего не имею против подобной перспективы, — обнимая своего ненаглядного и улыбаясь, заверил его архангел. — Это сладчайший для меня плен… — После чего дерзким движением руки сдёрнул с волос любовника чёрную ленту, в этот раз заменяющую традиционный аксессуар, позволяя чёрному шёлковому водопаду накрыть его точёные, мускулистые плечи, почти скрыв под его тяжёлым пологом красивую, накачанную, выпуклую грудь вампира. — Как удобно. Гораздо лучше этой твоей дьявольской конструкции с шипами, — сопроводил своё действия одобряющей улыбкой Гэбриэл. — И забудь о причёсках на время нашего уединения, — в свою очередь предупредил он милого, не медля погрузить в его густые волосы свои руки, позволяя себе вновь насладиться волшебным ощущением струящегося между его пальцев чёрными ручьями блестящего полночного шёлка.

— Хорошо, — расцвёл ослепительной улыбкой Владислав.

— М-м-м… Какие волосы… намного более роскошный полог, чем у твоего вычурного ложа…

— Гэбриэл… — Больше Дракула ничего не успел сказать: охотник наконец-то смог осуществить овладевшее им ещё во время поединка и приведшее к проигрышу желание — закрыл неодолимо манящие его тонкие алые уста, горящие сладострастием, столь пленительно изогнувшиеся в белоснежной улыбке, властным и требовательным поцелуем, почти грубо, глубоко проникая жадным языком в рот графа.

Друзья опустились на постель и утонули в чувственных ласках. Они являли собой образец идеальной гармонии любовников: одного касания губ или пальцев им хватало, чтобы запылать на костре страсти неудержимым огнём, что, впрочем, было закономерно, так как они заводились от одного взгляда друг на друга. Каждое свидание было истинной драгоценностью для тайных возлюбленных — так редки они были и такой проникновенной была их любовь. Они знали каждую эрогенную точку на теле друг друга, знали, как сделать друг другу приятно, чтобы достигнуть оргазма одновременно.

За двенадцать лет, прошедших с момента их первого секса после примирения, они сблизились не только физически, но и духовно. Чтобы вновь не потерять любимого, дьявольски гордый вельможа-вампир заставил себя смириться с тем, что ему придётся делить сердце прекрасного архангела с Анной, поняв, что любви Гэбриэла вполне хватает на двоих, и никак не пытался разрушить его брак или навредить своей дальней родственнице, красавице-принцессе.

Ван Хельсинг же совершенно равнодушно (по крайней мере, он старался так думать, всеми силами борясь с ревностью) принял тот факт, что Владиславу мало трёх невест и даже он, Гэбриэл, не мог утолить голод его плоти, — что, однако, было неудивительно, учитывая редкость их любовных рандеву, — поэтому вампир уже давно время от времени затаскивает к себе в постель собственных «родственников». В конце концов, дьявольская наследственность требовала от рода Дракул постоянно предаваться семи смертным грехам, а любимым пунктом из этого списка у обольстительного Владислава ожидаемо была похоть, удовлетворить которую

— Чёрт! Влад! Ну не так же сильно!.. — сквозь зубы с шумом выдохнул Гэбриэл, когда любовник, уложив его на спину, скользнул точёной рукой в его штаны: Дракула, похоже, слишком долго ждал, поэтому его ласки были излишне напористыми. — Хочешь повредить мне самый ценный орган? — лукаво поднял бровь охотник.

— Прости, — как всегда с улыбкой произнёс Влад, ослабляя хватку и покрывая поцелуями лицо и шею охотника. — Слишком истосковался по тебе, ненаглядный мой… — Это сообщение было излишне: Ван Хельсинг бедром чувствовал, сильную эрекцию вампира.

— Я вижу, тебе не терпится перейти к основной части, но, надеюсь, ты не против отдать руководящую роль в процессе мне? — полюбопытствовал он.

— Не против.

— Тогда ложись, я приготовил тебе сюрприз, — многообещающе сказал Гэбриэл.

— Хорошо. Я заинтригован, — Владислав выполнил просьбу друга. Он не рассмеялся, что сильно смутило Гэбриэла.

Ван Хельсинг не просто так взял инициативу на себя. Он был давно предупреждён об этом долгосрочном свидании, поэтому кое-что припас. Но к сюрпризу надо было подготовиться.

Мужчина спустился ниже, попутно скидывая рубашку, обнажил возбуждённый член любовника и взял его в рот.

Если бы кто-то двенадцать лет тому назад предрёк Ван Хельсингу, что тот будет с упоением делать минет Дракуле, испытывая от совершаемого им не меньшее удовольствие, чем Владислав, наслаждаясь его скипетром любви и сладкими стонами и вздохами, издаваемыми вампиром, эти слова стали бы последними в жизни провидца.

Но к этому времени он уже потерял счёт тому, сколько раз он, постанывая от удовольствия, этим занимался, услаждая и любимого, и себя.

Поласкав член черноволосого красавца ртом, охотник, прервав феллацио и не дав Дракуле опомниться, отодвинулся ближе к изножью кровати. Из кармана своих брюк он вынул припрятанный маленький пузырёк с ароматическим маслом и пакетик-саше с лубрикантом, а затем избавил себя от последних элементов одежды.

— Тебе понравится, я обещаю, — произнёс Гэбриэл, отложив в сторону пакетик и откупорив флакон. Влад вдохнул запах жасмина. Крылья его носа затрепетали, втягивая в себя пьянящий аромат. Дурманящая эссенция чрезвычайно быстро подействовала на вампира, и охотник это заметил.

Пребывая во власти благоухания, вносящего особою дополнительную ноту в наслаждение, Влад с удовольствием превратился в наблюдателя. А Ван Хельсинг в этот момент начал смазывать маслом своё совершенное, как у прекрасного греческого бога, тело, чувственно проводя руками по его точёным линиям его изгибов, лаская себя. При этом его взгляд был прикован к глазам Дракулы.

Ладони загорелого красавца, обхватывая, заскользили по его соблазнительной груди, высоко вздымаемой горячим, учащённым дыханием. Сладострастно выгибаясь, чувственно приоткрыв пунцовые уста, смотря в глаза Влада, он, томно постанывая, принялся ласкать её. В процессе, охваченный возбуждением, Ван Хельсинг, сладостно застонав, похотливо выгнулся навстречу вампиру и откинул голову, пряча за прикрытыми веками с пушистыми ресницами блестящий, влажный взгляд своих прекрасных глаз.

Владислав горел на костре страсти. Он сглотнул слюну, чуть не подавившись ею. Его член, весь влажный от смазки, почти прижался к животу. В действе, что представлял перед ни любовник, было что-то сакральное. Дрожь волной пробежала по всему телу Гэбриэла, когда он стоя на коленях начал ласкать свой член и анус. Это было великолепно. Это было божественно. Пальцы проникающие внутрь мужчины, рука, скользящая по стволу его члена — всё это были прикосновения Владислава, благодаря зрительному контакту это было явью для обоих.

Ван Хельсинг почувствовал приближение оргазма, его тело содрогнулось, а с конца члена потекла прозрачная тягучая смазка. Он резко остановился и опёрся на руки, сжатые в кулаки, чтобы подавить в себе болезненно-сладостное чувство. Для развязки было ещё рановато.

Владислав закусил губу, наблюдая за тем, как Гэбриэл судорожно пытается восстановить дыхание. От возбуждения из верхнего ряда зубов вампира показались клыки монстра. Дракула изнемогал от дикого желания поскорее вставить свой твёрдый член в сексуальный зад знойного красавца-архангела. Но ему тоже приходилось сдерживаться — он уступил роль ведущего возлюбленному и отказаться от своих слов не мог.

— Может, хватит себя истязать? — наконец хищно облизнулся вампир. — Иди ко мне и садись на мой заждавшийся «кол» или я сам посажу тебя на него!

— Терпение — не твоя сильная черта, Владислав, — улыбаясь, заметил друг. Гэбриэл знал, как вампиру нравится звучание его музыкального имени в его устах. Ван Хельсинг, взяв пакетик, открыл его — аромат жасмина усилился. Выдавив некоторое количество содержимого на палец, охотник ввёл его себе в задний проход, после чего, наконец, приблизился к любовнику.

Гэбриэл взял член Дракулы и смазал его оставшимся лубрикантом. Когда он это сделал, Владислав был уже совершенно опьянён запахом жасмина в дополнение к опьянению любовью.

— Ты — само коварство, — прошептал Влад, когда Гэбриэл склонился, чтобы поцеловать его. В тот момент, когда их языки сплелись, охотник привычным движением протолкнул член любовника в себя. Глубокий поцелуй подавил стон мужчин.

Ван Хельсинг возвысился над любовником и стал, издавая стоны захлёстывающего его наслаждения, намеренно медленно, чтобы как можно дольше продлить удовольствие от соития со своим черноволосым красавцем, ритмично двигаться вверх-вниз по его скипетру любви, не отрывая взгляда от глаз графа и лаская своё тело прекрасного греческого бога — точёную шею, мускулистую, накачанную грудь, рельефный пресс, твёрдый живот, — зная, как это по вкусу Владу.

Руки демонического аристократа заскользили по бёдрам, по бокам «наездника», лаская, и, поднявшись по изумительному телу, накрыли выпуклые половинки груди Ван Хельсинга. Тот слегка наклонился и положил свои восхитительные горячие перси в обхватившие их, ласкающие ладони. Владислав протянул аристократическую руку и нежно коснулся кончиками изящных пальцев похотливо приоткрытых алых губ мужчины, ласково проведя по ним, а затем ввёл пальцы ему в рот, и Гэбриэл, облизав их, принялся с наслаждением посасывать.

Вампир был одурманен втройне: жасмином, любовью и наслаждением. Гэбриэл, даже в облике человека, оставался небесным существом, архангелом. Если у Владислава Дракулы и был свой бог, то сейчас он занимался с ним упоительным, открывающим двери в другое измерение, умопомрачительным сексом.

Восседающий на любовнике прекрасный «наездник», обнимающий коленями его бёдра, в своих движениях был подобен балетному танцору. Временами опускаясь на бёдра Владислава, полностью вобрав в себя его скипетр любви, задыхающийся от удовольствия Гэбриэл, сладостно стеная, откинув голову, не торопясь, делал завораживающе красивые, грациозные изгибания бёдрами, чередуя их с изысканными колыханиями и изящными круговыми покачиваниями, умело наслаждаясь членом любовника в себе, при этом временами сжимая стенки, искусно услаждая и его и себя.

Дракуле оставалось только возлежать на ложе наслаждений и стонать, сжимая в руках шёлк простыней.

По колыхающимся бёдрам загорелого красавца пробегала волна за волной. Своим неспешным танцем любви Гэбриэл всё сильнее распалял Влада, чьё наслаждение с каждым мгновением становилось почти невыносимым, чуть ли не гранича с мукой.

И вот, доведённый до предела, граф уже больше не может терпеть эту сладостно мучительную пытку медленного любовного танца. Подхваченные порывом ярой страсти, охватившей вампира, руки Дракулы оставили сжимаемую ткань и взметнулись к прекрасному «наезднику».

Сжав ягодицы Гэбриэла, Влад, приподнимая бёдра, скользя членом в пламенных «ножнах» друга, стал в быстром темпе двигаться в любовнике, лаская его горячее «лоно». Этого было мало, и вампир, обхватив ладонями бёдра друга, стал резво насаживать его на свой член навстречу своим движениям.

Подчинившись нетерпению Владислава, Гэбриэл отдался его рукам, приняв его темп и резко увеличив скорость.

Бёдра красавцев-любовников соприкасались всё быстрее и быстрее. Член Дракулы и лоно Ван Хельсинга ласкали друг друга всё интенсивнее. Спальня полнилась громкими хлопками ударяющейся друг о друга упругой плоти прекрасных тел и сладкими стонами мужчин, а воздух стал тяжёл от феромонов.

Казалось, сама роскошная комната, стены, пол и лепной потолок, мебель, все предметы обстановки и сам воздух в ней были пропитаны термоядерным сексом. Даже не касаясь члена, Ван Хельсинг уже не мог сдерживаться — занимаясь любовью с возлюбленным черноволосым красавцем, ему оказалось достаточно внутренней стимуляции, чтобы получить ошеломительный, феерический оргазм.

— Всё-ё!.. Я кончаю, Вла-ад!.. А-а-а!.. — охваченный невообразимым по силе ощущением, потрясшим до основания всё его естество, не сдержал вскрика Гэбриэл, чувствуя как внутри него начали ритмично сокращаться стенки, массируя член громко стонущего Дракулы, прежде чем белая густая жидкость стала выплёскиваться на мускулистую грудь графа, а тело охотника начали сотрясать сладостные конвульсии оргазма.

Тяжело дышащий вампир ещё несколько раз приподнял бёдра и, задыхаясь в водовороте улётной, пропитанной жасмином кульминации, едва не помрачившей его сознание, откинулся на подушки, отозвавшись на выкрик любовника своим. И Ван Хельсинг почувствовал, как прохладная сперма друга порция за порцией, толчками вливается в него. Шумно дыша, весь мокрый от испарины, увлажнившей его бархатистую смуглую кожу прозрачным бисером, охотник дождался, когда последняя капля сока Владислава оказалась в нём, и, соскользнув с его члена, в сладостном изнеможении повалился на любовника.

Граф прижал его к себе, обняв дрожащими руками. Немного отдышавшись после бурного секса, вампир прошёлся языком по горячей коже Гэбриэла, слизывая капельки пота:

— Словно роса на бархате…

— Кровожадный Дракула — поэт? — счастливо-лукаво улыбнулся охотник, лаская вампира.

— Ты меня делаешь им…

Владислав вытер тонкими пальцами со своей рельефной груди сперму друга и, смотря в его глаза, медленно стал облизывать их, посасывая… Это зрелище тут же снова завело Гэбриэла: он почувствовал, как кровь опять бросилась в пах, наполняя член. Такое с ним было впервые. При виде вновь начавшейся эрекции у пылкого любовника, страстного вампира тоже снова охватило возбуждение.

— О! Гэбриэл! Похоже, нам придётся повторить, — карминны губы графа разъехались в похотливой улыбке. — Мы с тобой слишком изголодались друг по другу… Ложись теперь на спинку.

Ван Хельсинг с улыбкой выполнил указание друга, обвив бёдрами бёдра Дракулы. Для повторного сеанса любви лубрикант уже был совершенно излишен, и граф вновь скользнул в обильно смазанное его спермой лоно охотника своим эрегированным членом, начав делать энергичные толчки, при этом асинхронно лаская член Гэбриэла, в то время как ладони и пальцы его смуглого красавца гладили мускулистые руки вампира, его атлетические плечи, скользили по скульптурной спине, сжимали сексуальные ягодицы.

И ненасытные любовники, словно стремясь поставить рекорд по любвеобильности, сплетясь в одну плоть, снова предались жаркому сексу. Мужчины, страстно целуясь и лаская друг друга, каждый в своём собственном ритме, двигались одновременно, как всегда без остатка растворяясь в своём прекрасном любовнике. Никто не отлынивал от динамичной работы, усердно трудясь, издавая в процессе звуки физического напряжения, занимаясь упоительным, но требующим определённого усилия делом, приближая очередной совместный запредельный оргазм, достигнув которого, они, совершенно обессиленные, без слов, в сладостном изнеможении, вытянулись на постели в объятиях друг друга. После минут всепоглощающей да ещё и повторной страсти им обоим требовался хотя бы получасовой отдых.

Гэбриэл недоумевал, как после этого великолепного секса в двух актах, Владиславу неожиданно пришла в голову идея, чтобы охотник взял реванш, — ведь на балу он проиграл случайно. Но ещё больше Ван Хельсинг не понимал, как умудрился согласиться на это сражение. В любом случае, отнекиваться было поздно: они уже спустились на первый этаж и вошли в тренировочный зал.

Он был такой же большой, как и все залы в Летнем дворце и обставлен даже лучше, чем тот, что был в Бране, с ещё более богатым арсеналом — стойки и стены просто ломились от изобилия всевозможного средневекового оружия. Дневной свет сюда не поступал: окна закрывали металлические ставни, но мощные люстры это полностью компенсировали.

Влад молча прошёл к одной из стоек и взял себе полуторный меч. Он походил на тот клинок, которым Дракула орудовал обычно, но не из серебра. Ван Хельсинг, хмыкнув себе под нос, взял узкий двуручник с другой стойки. К своему удивлению он заметил на лезвии меча герб Ордена Дракона. На простое оружие такое клеймо не ставилось.

— Откуда у тебя всё это? — спросил Гэбриэл, оглядывая стены залы. Герб был не только на холодном оружии, но и на щитах, арбалетах и даже колчанах для стрел.

— Осталось с войны, — произнёс Влад, ловко взмахивая своим клинком. — В этой стали крохотная примесь серебра, но даже с помощью этого я разбил армии Миднайта и Фауст. Это была эпическая война и славная победа! Грандиозный триумф!

Весь Орден Дракона знал и порицал то, что Владислав излишне гордится этой победой. Влад был счастлив, вспоминая, как разгромил и уничтожил своих великих противников. Но Дракулы, успевшие подружиться с представителями Ордена Некрополис и Ордена Алых Роз, были не в восторге от этих, доставлявших графу огромное удовольствие, воспоминаний.

Охотник бросил недовольный взгляд на любовника, оседлавшего своего любимого конька: пространных повествований о своих героических деяниях с подробным смакованием деталей, что всегда раздражало Ван Хельсинга.

Дух соперничества никогда не дремлет в отношениях мужественных мужчин, даже (а может быть, особенно) если они влюблены друг в друга.

Но мысли Гэбриэла тут же приняли совсем иное направление, едва он увидел, как хорошо Влад выглядит вооружённым, в одних брюках. Охотник сглотнул.

— Ладно, хватит разглагольствовать, — возгласил Ван Хельсинг, постаравшись отогнать совершенно не относящиеся к их текущему занятию мысли. Он поднял двуручник и принял боевую стойку. — Мы сюда сражаться пришли или вести беседы, посвящённые твоим хрестоматийным подвигам?

— Завидуешь?

— О да! Ни спать ни есть не могу от зависти! Я сражался и побеждал в эпических битвах задолго до твоего рождения! — язвительно хохотнул охотник.

— Но не хочешь слушать, как я посадил своих побеждённых врагов на кол? Только, — и я уверен, к большому для них сожалению, — не на тот, на который любишь садиться ты! — от души расхохотался Влад.

Ван Хельсинг недовольно поморщился:

— Так, ты привёл меня сюда с целью предаться воспоминаниям о своих несравненных свершениях, перемежая их пошлыми остротами, или мы всё-таки начнём поединок?

— Ха-ха-ха! Одно другому не мешает, — ухмыльнулся вампир, довольный раздражением друга. — Можно сражаться, беседуя, совместить, так сказать, приятное с полезным. Но как хочешь. — И в свою очередь приготовился к бою.

— Что же приятное, а что полезное? — ехидно усмехнулся его противник.

— Сам догадайся.

Гэбриэл Ван Хельсинг и Владислав Дракула в первую очередь были великими воинами. Это была глубинная суть и стержень их естества. На Гэбриэле были брюки и полурасстёгнутая рубашка, Владислав вообще был полуобнажён — но они так стремительно и бешено бросились друг на друга, будто были закованы в доспехи.

Клинки скрестились с яростным звоном. Разъединились и снова столкнулись. Гэбриэл сделал один выпад, второй, колющий, потом режущий удар. С двуручным мечом в руках или в шкуре вервольфа, он дрался одинаково — как хищник, нападающий на жертву.

Влад с хладнокровием парировал атаки, мастерски владея мечом, и уворачивался ловко, как змей, а затем контратаковал — бесстрастно и изящно, со своей обычной грацией, не покидающей его и во время сражений. Он усмехнулся только один раз, когда ему удалось оставить Гэбриэлу царапину под левой ключицей.

— Так, похоже, придётся с тобой рассчитаться за это! — Боль в сопровождении этой бесовской усмешки распалила гнев Ван Хельсинга. Им овладел бешеный раж. И он бросился в атаку с остервенением, словно вернулся на поле боя и от исхода схватки зависела его жизнь. Казалось, он напрочь забыл, что противник — его возлюбленный.

— Тебе идёт цвет крови, мой друг, — улыбнулся вампир, отступая назад. Его клинок стонал под ударами противника.

— А тебе бы очень подошёл отсечённый язык. Он слишком болтлив! — рыкнул в ответ охотник. Он поднял двуручник над головой и со всей силы обрушил его на голову Влада.

— Можешь даже не стараться, — Дракула легко принял и отбил удар, а затем ловко пригнулся к полу и полоснул мечом на уровне ног Гэбриэла, едва не зацепив. — Хоть ты архангел, но, вопреки учению святых отцов, — издевательски ощерился вампир, — победить демона не сможешь!

— Посмотрим! — мужчина сделал ещё пару выпадов, но столь же бесплодных, как и все предыдущие атаки. Вампира не удавалось даже оцарапать.

— Рассчитываешь, что победу тебе принесёт случайность? Что я, если не поскользнусь как в XV веке, то споткнусь или оступлюсь? — рассмеялся Владислав, чуть не пропустив очередной удар, направленный ему в живот, в последнее мгновение сделав виртуозный перевод. — И не надейся! Да я и избавлю тебя от необходимости ожидать такого благоприятного случая!

С этими словами Дракула отступил на пару шагов назад и открылся. Просто отвёл свой меч в сторону, почти как тогда, в 1462 году перед смертью. Гэбриэл усмехнулся, но, невзирая ни на что, решил не упускать даже такой шанс. Может, тогда любовник будет считать тему дуэли, наконец, закрытой.

Охотник приготовился пронзить грудь Влада чуть правее грудины, чтобы не попасть в сердце. Он сделал рывок. Остриё двуручного меча было направлено точно в цель.

Но Владислав Валериус действительно умер — а Дракула сдаваться не умел.

Буквально за миг до прикосновения меча к своей груди он мгновенным, молниеносным приёмом сумел отвести клинок Ван Хельсинга и опустить его к полу. Вампир был силён, но запыхавшийся охотник и не думал признавать поражения. Улучив момент, Гэбриэл подался вперёд и поцеловал Дракулу в губы: он надеялся заставить Влада выпустить из рук меч, но не тут то было — сейчас любовник был настроен серьёзно, и применённая Ван Хельсингом обманная тактика не сработала. Оторвавшись от поцелуя, Влад выбил меч из руки друга, развернул его спиной к себе и прижал лезвие своего меча к нежной шее.

— Я думал, тебе нравится, когда я тебя убиваю, — попытался оправдаться Ван Хельсинг, стремясь обернуть всё в шутку. Но приём не сработал.

— Подобные отвлекающие манёвры всегда хороши, но не в этот раз, — в гневе хрипло прошептал Дракула ему в самое ухо. Вампира вдруг охватила ярость — эта схватка напомнила ему не только поединок, приведший к его смерти в 1462 году, но и проигранную им битву Ван Хельсингу, обернувшегося вервольфом, в потусторонней Ледяной Крепости вампира в 1888-м. В графе проснулся демон. — Придётся мне в этот раз быть с тобой построже и отплатить тебе за это… а заодно и за всё предыдущее…

Вампир бросил меч, но тут же впился удлинившимися острыми ногтями в плечи охотника. Тонкая рубашка не спасла от этого. Влад наклонился к шее побеждённого противника, отогнул ворот, выпустил клыки и грубо и сильно укусил его в шею. Гэбриэл застонал и зашипел от боли.

Одной рукой Дракула схватил его за волосы, чтобы сильнее отвести голову в сторону, а второй начал спускаться вниз, размазывая кровь из раны по всей груди и животу. Рука вампира дошла до паха охотника и сжала его. Дракула начал жадно пить кровь своей жертвы, одновременно массируя его пах. Гэбриэл не пытался вырваться. Во-первых, выбившийся из сил мужчина знал, что трепыхаться бесполезно, — его словно сжали стальные тиски. А во-вторых, его текущее положение было ему не так уж неприятно…

— Хватит!.. — простонал Ван Хельсинг, к своему ужасу поняв, что его чертовски возбуждает это эротическое насилие над собой со стороны ожесточившегося любовника. Чёрт! Неужели ко всему прочему он ещё и оказался склонным к мазохизму?!

— Рад, что ты усвоил урок, — услышав его возглас, Дракула словно пришёл в себя и тут же тут же выполнил просьбу друга. Когда Гэбриэл повернулся, Влад, облизавшись, с удовольствием оглядел его испачканное кровью тело и член, оттопыривающий брюки. — Может, пойдём в душ? — как ни в чём ни бывало игриво подморгнул другу вампир.

Несмотря на произошедшее в тренировочной зале, в душевой кабине они, естественно, оказались вместе. Владислав выбрал роскошную ванную комнату, оборудованную его сыном в самом современном стиле: кабина представляла собой стеклянный прямоугольный бокс с вентиляцией и водой, льющейся прямо с центральной части потолка.

Гэбриэл настроил температуру воды по своему усмотрению. Пока он этим занимался, Влад избавлял его от одежды, а затем разделся сам. Мужчины вместе зашли внутрь и закрыли стеклянные дверцы. Дракула положил ладони любовника на стены кабины и пристроился к нему сзади, нежно целуя ранки оставленные его когтями на плечах любовника и довольно глубокую рану на шею в месте укуса. Она уже затягивались тонкой плёнкой, а кровь, смываемая водой, медленно струилась по ногам Гэбриэла в водосток.

Прикрыв глаза веками с удивительно длинными и густыми ресницами, Влад виновато положил голову на плечо любовника, безмолвно прося прощения. Улыбающийся охотник повернулся к нему лицом и крепко поцеловал графа в губы, даря его.

Дракула дотянулся до губки, не выпуская Гэбриэла из объятий, налил на неё гель с маслом иланг-иланга и начал массировать его тело. Ван Хельсинг с наслаждением отдался в его умелые любящие руки и с удовольствием готов был исполнять роль послушной марионетки.

Влад аккуратно водил губкой по каждой части тела охотника, покрывая его пеной. До ног добраться, правда, так и не удалось: когда рука вампира коснулась его паха, Гэбриэл не выдержал и похотливо застонал. Разумеется, Дракула воспринял это как приглашение к действию. Он бросил губку на пол и взял член Ван Хельсинга в руку, при этом потираясь своим членом об его твёрдые ягодицы. В тёплой кабинке душа Гэбриэл достиг эрекции гораздо быстрее, а когда его член увеличился в руках Владислава, у вампира тоже встал.

— Сперва надо смыть с тебя эту пену, — прошептал Дракула и втащил любовника под струи воды.

— Шея… — поморщился Гэбриэл, и Влад тут же прикрыл рану своей рукой, обнимая любовника за плечи.

Стоя под душем, который приятно массажировал кожу, они продолжили ласки. С закрытыми глазами Гэбриэл представлял, будто они целуются с Владом под тёплым летним дождём, как во время их уединения на природе во время семейного пикника. Владислав увидел эту картину в мыслях охотника и тоже погрузился в это очаровательное воспоминание:

— Ах, Гэбриэл, это было так романтично! Ты сногсшибательный любовник! — между страстными поцелуями жарко шептал бархатный баритон в ушко охотника. — Так невообразимо красив! Так чувственен и страстен! Так романтичен! И у тебя ужасно, просто чертовски похотливая душа! — удовлетворённо констатировал Дракула, целуя любовника. — Недаром тебя разжаловали в земную форму. И это никогда и ничто не изменит — ни молитвы, ни покаяния. И если твоё тело можно отмыть от знаков моей любви и окропить святой водой, то её не освятить ничем…

— Хватит бесовских проповедей о моей душе, Влад, приступай к выполнению своей святой обязанности по отношению к моему телу, — с усмешкой произнёс в ответ Ван Хельсинг, отплёвывая воду.

— Аха-ха-ха! Такими изречениями ты дашь фору любому демону! — от души расхохотался вампир. — И как скажешь, любовь моя! — С этими словами граф вытолкнул Гэбриэла из-под душа и снова заставил встать лицом к стенке. Взяв в руку свой возбуждённый член, Влад стал водить головкой в ложбинке сексуальных ягодиц любовника: медленно вниз от самого начало впадинки до его поджавшихся яичек и обратно, наслаждаясь похотливыми постанываниями загорелого красавца, отчего его возбуждение просто зашкаливало. Совершив эти предварительные ласки, Дракула протянул руку за стоящим на полке ароматизированным анальным лубриантом (вампир предусмотрительно учёл возможное возникновение такой надобности). Открыв флакон, Владислав тщательно покрыл благоухающим содержимым свой член, а затем смазал задний проход любовника, нежно растягивая его тремя пальцами.

— Сейчас я войду в тебя и трахну ТАК, что мой укус покажется тебе райским наслаждением… — произнёс Влад над ухом охотника, проведя языком по мочке. — И не думай сопротивляться. Только кричи…

— Нет смысла, — усмехнулся мужчина, — я не против жёсткого траха в твоём исполнении…

Ухмыльнувшись, Дракула взял Ван Хельсинга за бёдра и резко вставил свой член в его зад. Вампир начал энергично двигаться, выполняя своё обещание. Он внимал каждому стону любовника, и это доставляло ему огромное удовольствие, при этом с его губ слетали такие же страстные возгласы и восклицания. Влад всё сильнее прижимал Гэбриэла к запотевшей стенке душевой, пока тот не начал тереться о неё своим возбуждённым членом.

— Чёрт… я же… теперь… не смогу… душ спокойно принять, не вспомнив… об этом, — простонал Ван Хельсинг и блаженно улыбнулся, скидывая с лица налипшие волосы.

— Да, вспоминай обо мне почаще, — довольно улыбнулся Влад, целуя мокрые плечи любовника. — Думай обо мне всегда.

— Того, кто отымел тебя, — да ещё так интенсивно — в принципе забыть нелегко, — Гэбриэл хотел рассмеяться, но получился очередной протяжный стон.

Мужчина был на пике блаженства. Дракула руководил процессом от начала и до конца и делал это на высшем уровне, будучи мастером в искусстве любви, давно отточившим его до предела, не испытывая недостатка в претендентах на его внимание. Ван Хельсинг напрягся, когда вампир увеличил скорость. Он тоже был близок к финалу.

Кончить им снова удалось одновременно. Гэбриэл чуть было не упал от напряжения в мышцах, но вампир поддержал его.

— Это было потрясающе, как всегда, — улыбнулся Влад и поцеловал любовника в губы.

— Холодный душ сейчас как нельзя кстати, — Ван Хельсинг ответил на поцелуй, приглаживая мокрые волосы вампира.

— Тогда я буду ждать снаружи, потому что если помогу тебе вымыться, мы не скоро отсюда уйдём. — На лице Дракулы появилось выражение раскаяния, когда он увидел, что рана на шее охотника снова открылась: — Мне не стоило так сильно кусать тебя. Прости меня, любовь моя. Мойся быстрее. Я же пока добуду мазь, которая исцелит нанесённые жестоким демоном раны, — с улыбкой сказал Влад, ненадолго оставляя своего смуглого красавца в одиночестве.

Когда Гэбриэл вышел из душа и вернулся в спальню, Влад уже ждал его там с обещанным лечебным средством.

— Ложись мой бедный израненный архангел, — встретил его появление Дракула. — Жестокий демон нанёс тебе эти раны, но он же их и исцелит. — Эта фраза была произнесена улыбающимся графом с театральным пафосом.

— Тебе надо было выступать в древнегреческом Одеоне, — заметил Гэбриэл, опускаясь на кровать.

Влад рассмеялся:

— К сожалению меня, в отличие от тебя, тогда ещё не было на свете. — Он аккуратно смазал раны любовника, пострадавшего от его ярости, и они тут же закрылись, а спустя непродолжительное время исчезли без следа.

Ужасно уставший мужчина задремал. Проснувшись и не обнаружив любовника рядом с собой в постели, Ван Хельсинг, надев брюки, пустился на поиски своего разлюбезного. Он нашёл его в расположенном рядом баре в компании вампирского напитка. Владислав, приняв скульптурную позу, грациозно опираясь на стойку, изящно держал в точёной руке высокий хрустальный бокал, наслаждаясь рубиновым «вином».

— Проголодался? — заулыбался охотник, локализировав своего демонического красавца.

— О! Привет! А ты как думал? — лукаво прищурился Влад, ставя пустой бокал на стойку и окидывая похотливым взглядом своего высокого и статного, знойного красавца. — Надо же мне восстанавливать силы, потраченные в любовных и не совсем, — вампир засверкал бесовской улыбкой, — баталиях с прекрасным архангелом.

— Не спорю, мой прекрасный архидемон, — улыбаясь, Гэбриэл подошёл к Владиславу. Руки мужчины обвились вокруг обнажённого тела вампира. Ван Хельсинг, обхватывая, жарко провёл ладонями по бокам вампира вверх, а затем по бёдрам к талии. Дракула ответил на ласки друга кошачьим мурчанием и чувственными выгибаниями в его объятиях. Бывший вигилант страстно обхватил ладонями выпуклую, накачанную грудь графа, лаская её:

— Ах… М-м-м… мой сэкси… Моя сладость, Влад… — томно заурчал в ответ охотник, гладя рельефные перси графа, потирая кончиками пальцев его соски, после чего горячие и мягкие ладони мужчины вновь легли на тонкую талию вампира, нежно обнимая её. Ван Хельсинг уткнулся носом в роскошные волосы своего ненаглядного, втягивая в себя их аромат: — Моя конфетка… мой чёрный шоколад и мармелад…

Вновь польщённый любовником очередным мёдом для ушей, млея от наслаждения, вампир счастливо рассмеялся:

— Ах… Гэбриэл… о мой прекрасный поэт… Радость моя!..

Убрав блестящие длинные пряди, рассыпавшиеся по мраморно-белой спине графа, в сторону, Ван Хельсинг стал целовать блаженно постанывающего Дракулу, купающегося в ласках любимого, в шею и плечи, упиваясь атласной нежностью и благоуханием его кожи.

— Я тоже проголодался, а так как, думаю, ты уже сыт, моя очередь подкрепиться, — похотливо прошептал бывший вигилант на ушко своему сладкому любовнику.

Вампир, улыбаясь, повернулся в объятиях возлюбленного. Его пронзил горящий, пылающий сладострастием взгляд Ван Хельсинга. Сделав это решительное заявление, красавец-охотник, смеясь, толкнул графа в стоящее неподалёку кресло стиля ампир и грациозным движением опустился перед своим черноволосым красавцем на колени, смотря своими дивными глазами, блистающими возбуждением и страстной любовью, в искрящиеся тёмные очи восхищённого любовника.

Не отрывая жгучего взора от глаз ненаглядного, мужчина коснулся руками коленей Влада. Его ладони жарко провели по стройным бёдрам Дракулы. Граф застонал, откидывая голову. Гэбриэл, склонившись над его бёдрами, обнажил красивый член своего милого.

— Время насладиться моим любимым «эскимо», — сказал мужчина, бросив на любовника игривый взгляд.

— Ах, Гэбриэл…

Заключив у основания скипетр любви своего ненаглядного в ладонь, Ван Хельсинг склонился над своим лакомством и с наслаждение взял его в рот, принимаясь дарить своему возлюбленному красавцу изысканные ласки. Тщательно покрыв член Влада своей душистой слюной, Гэбриэл с таким наслаждением принялся сосать и лизать его, не оставляя без внимания яички, — целуя их, посасывая и играя с ними языком, — словно это было не просто эскимо, а нектар богов. Своими усердными и пылкими трудами он порождал смачные чмокающие звуки, заводящие любовников ещё больше.

Наслаждаясь своим «эскимо», охотник постанывал от удовольствия. Возбуждённый мужчина упивался не только тем, что делал и чувствовал, но и тем, что слышал, — жаркими вздохами, сладостными стонами и шумным, судорожным дыханием услаждаемого друга, что лились звуками прекрасной музыки в его уши, ещё больше усиливая удовольствие от его сладкого занятия и напряжение члена в брюках.

— О-о-о-о… Гэ-э-эбриэ-э-эл… А-а-х-х… У-у-м-м-м… — в наслаждении откинув свою гордую голову, стонал утопающий в блаженстве вампир. Плавая в море блаженства, он едва ли не захлёбывался в выражениях испытываемого им райского удовольствия, в то время как его изящная рука, с длинными и тонкими пальцами, словно выточенная из алебастра, путаясь в шелковистых локонах мужчины, благодарно гладила его по голове, обвивала шею, ласкала плечи, моментами вздрагивая и замирая… Быть ласкаемым прекрасным архангелом — было неземным блаженством для Владислава.

За время связи с вампиром охотник успел приобрести немалый опыт в деле, которым он с упоением занимался, став поистине виртуозом в нём и делая всё именно так, как больше всего нравилось возлюбленному.

Однако Гэбриэлу было этого мало — он решил не останавливаться на достигнутом и покорить новые вершины в ублажении своего черноволосого красавца, удивив его новыми ласками и, соревнуясь в искусстве любви, продемонстрировать ему высший пилотаж.

Услаждая вампира, мужчина натянул лепесток его крайней плоти на корону головки, а затем скользнул кончиком горячего языка под нежнейшую кожицу, медленно обводя венец по кругу, с удовольствием слыша, как задыхающийся от наслаждения любовник издал от блаженства звук похожий на всхлип.

Проделав это, Ван Хельсинг, лаская член Дракулы рукой, уделил внимание щёлочке на головке: погрузившись кончиком языка между её губок, он затрепетал им там.

Стонущий вампир изогнулся в кресле, с громким, судорожным шумом втянув в себя воздух.

Продолжая мастерски ласкать член у исходящего сладостными стонами, как фонтан струями, любовника, почти теряющего сознание от наслаждения, Гэбриэл прижимал его скипетр любви то к одной, то к другой щеке изнутри, лаская головку горячим и влажным атласом, скользящим по ней в нежнейшей ласке. После чего вознёс её языком к нёбу принявшись ласкать его кончиком уздечку.

Владиславу казалось, что он, полностью расплавившись, стечёт с кресла на пол, изнемогая от божественных ласк своего прекрасного любовника. Граф чувствовал себя словно пригвождённым к станку сладости, как к пыточному станку…

Ублажая возлюбленного, охотник в какой-то момент полностью, до самого основания, вобрал обладающий идеальной формой и роскошными размерами скипетр любви графа в рот, вошедший в его горло. Ван Хельсинг коснулся носом нежной кожи гладковыбритого лобка любовника.

Делая это, Гэбриэл очень опасался отторгающего рефлекса. Но этого, к его огромному облегчению, не произошло, в то же время явившись для мужчины истинным открытием: член любовника, войдя до упора в его рот и гортань, касаясь головкой гланд, не вызвал у него никакого дискомфорта, будто нахождение внушительного скипетра любви графа там было совершенно естественным и природным явлением. Охотник понял, что это объясняется очень просто — любовь. Его тело с восторгом соединялось с любимым, с радостью принимая его в себя, как угодно и где угодно…

— У-у-у-у… м-м-м-м… Гэ-э-э-эб… ри-и-и-и… э-э-э-эл… — протяжно застонал срывающимся голосом Владислав от умопомрачительного наслаждения, когда его член до конца вошёл в гладкий рот красавца-любовника, оказавшись головкой в узости его горячего горла, туго обхватившего её.

Успешно справившись с самым сложным трюком орального искусства, Гэбриэл начал делать глотательные движения, и его горловые мышцы стали массировать находящуюся у него в горле головку члена Влада, в то время как языком он ласкал его яички.

Задрожав с ног до головы, Владислав громко вскрикнул, а затем почти мучительно застонал, чувствуя, что тонет, растворяется, распадается на атомы, теряя себя в затопившем его с головой блаженстве, становясь с ним одним целым. Сознание Дракулы помутилось от почти невыносимого, взрывного наслаждения. И Гэбриэл, держа во рту и горле его член, почувствовал как по телу любовника, сотрясая его, мощными волнами, набегающими одна на другую, пошли судороги сладострастия, заставив сильнее забурлить кровь в его пульсирующем члене, резко дёрнувшемся у него во рту. Это стало особенной наградой усердному любовнику, ещё сильнее возбудив его.

— А-а-а-а-а-а! У-у-у-у-у-м-м-м-м-м!.. Гэ-э-э-э… бри-и-и-и… э-э-э-эл!.. О-о-о-о-о-о!.. О-о-о-о-о-о!.. А-а-а-а-а-ах! — судорожно вцепившись своими красивыми руками в подлокотники кресла, отбросив голову, извивался Влад. Графу показалось, что он сейчас потеряет сознание и отключится от того невообразимого наслаждения, которое он испытывал. Его тело изгибалось в спазмах бешеного оргазма.

Белоснежный взрыв — и прохладная густая сперма вампира потекла по горячему горлу охотника. Ещё и ещё. Гэбриэл не мог насладиться её вкусом, но ощущения и так были головокружительны: интенсивно сокращаясь у него во рту, член Владислава толчок за толчком, порция за порцией выстреливал сок любви, и он водопадом тёк по горлу мужчины.

Когда вампир пришёл в себя после умопомрачительного сеанса наслаждений, доставленных ему красавцем-любовником, и смог говорить, он, всё ещё с высоко вздымающейся грудью, довольно улыбаясь, сказал:

— Дьявол… Гэбриэл… Ты… заставил меня… восславить… создателя!.. Чего я не делал более шести веков. Боюсь, как бы мне теперь не влетело от Отца…

— Ха-ха-ха! Ну, думаю, он тебя простит. А если наказание и будет — то не слишком суровым, учитывая обстоятельства, при которых ты совершил проступок, — осклабился в ответ охотник, довольный реакцией любимого на его старания. — Уверен, он будет снисходителен к провинившемуся любимому «сыну».

— Надеюсь. Моя очередь! — возгласил вампир, меняясь местом с охоником, усадив его в кресло.

И Дракула, стараясь не остаться в долгу перед доставившем ему запредельное наслаждение любовником, принялся самозабвенно орально услаждать Ван Хельсинга, моментами извлекая его член из своего рта в исполнении яркой техники, которую он применял.

Охотник за время возобновления романтической связи со старым боевым товарищем прошёл отличную школу секса, что не замедлило сказаться в отношении обогащения его творческой фантазии в этой области. И, смотря на потрясающие волосы своего ненаглядного, мерно колышущиеся в такт его старательным ритмичным движением в процессе ублажения друга, нежно лаская кожу любовников, Ван Хельсинг был озарён спонтанной эротическая идеей, которую он, в тот момент, когда Дракула в очередной раз извлёк его скипетр любви изо рта, поспешил претворить в жизнь: предваряя очередное погружение вампиром его члена себе в рот, Гэбриэл вдруг обхватил рукой роскошные, густые волосы Влада и, обмотав длинными шёлковыми прядями свой жаждущий жезл любви, стал тереться им в образовавшемся мягком коконе, наслаждаясь новым изысканным удовольствием.

Неожиданно оставшемуся не удел вампиру, не оставалось ничего другого как согласиться с текущим выбором друга и уступить активную роль собственным волосам, самому удовлетворившись ролью статиста в процессе совершаемого действа. Но это не огорчило графа — Дракула обожал разнообразие и неожиданный эротический экспромт любовника ему очень понравился. Влад по достоинству оценил сексуальную идею друга, что выразилось в усмешке и замечании:

— Какая изобретательность, Гэбриэл… Поздравляю тебя с успешным воплощением отличной мысли задействовать мои бездельные волосы для выполнения полезной работы.

Охотник, естественно, был не в том состоянии, чтобы парировать шутки любовника — в ответ вампир лишь услышал жаркие вздохи и тихие протяжные стоны, утопающего в новом наслаждении мужчины. Доведя себя до пика посредством трихофилического фроттажа, Гэбриэл поблагодарил изысканно удовлетворивший его мягкий полог великолепных волос любовника, обильно обрызгав его своим жемчужным соком. Белым на чёрное. После чего выпустил сослужившие ему отличную службу блестящие длинные пряди на волю.

— М-да… Гэбриэл… — откидывая увлажнённые его любовным соком волосы, протянул Владислав, задумчиво улыбаясь и окидывая их критическим взглядом, — это, конечно, весьма оригинальное украшение. Но, хоть я ценю твой подарок, боюсь, не смогу с гордостью долго носить его…

— Ха-ха-ха! Я и не настаиваю на этом! И готов сам помочь тебе избавиться от него!

С этими словами хохочущий мужчина, схватив друга за руку, увлёк его в ванну и, набрав в раковину воды, окунул в неё голову любовника, а затем намазал его густые волосы шампунем.

Вампир не противился необходимой процедуре и охотно отдался в сильные и нежные руки любовника. Вымыв и сполоснув блестящий чёрный шёлк, Ван Хельсинг, выжав волосы, накинул на голову графа полотенце и с хохотом образовал из него тюрбан, как это делают женщины с длинными волосами, после их омовения.

— М-м-м… Тебе идёт! Какая лапочка! — поддразнил вампира Ван Хельсинг, шаловливо поддев пальцем одну из его серёг, а затем, смеясь, прижался щекой к свежей и гладкой щеке своего подопечного.

— Иди к дьяволу, Гэбриэл! — расхохотался в ответ граф, отталкивая любовника и сдёргивая тюрбан. — Я не собираюсь быть твоей игрушкой!

— У тебя нет выбора! — хохотнул в ответ охотник, извлекая из шкафчика фен.— Следующий номер нашей программы! — смеясь и лукаво вкинув брови, торжественно возгласил он с радостным блеском в прекрасных глазах.

— Что ж, придётся отдаться на твою волю — раз спасения нет…

— О! Тогда отдадим предпочтение естественному способу. У тебя есть всё основания переживать за свою шикарную гриву, — расцвёл улыбкой Гэбриэл, с любовью окидывая взглядом шёлковый каскад роскошных волос любовника, не медля запустить в него руку, пропуская влажные пряди сквозь пальцы.

— Да ладно. Я пошутил. Заводи инструмент, — смеясь, распорядился граф. — Ничего с ней не случится.

— О‘кей. Как скажешь, — Ван Хельсинг включил агрегат и принялся обрабатывать им фантастические волосы улыбающегося любовника. Справившись с этим, Гэбриэл потащил его в спальню. Усадив графа на кровать, он взял в руку щётку, лежащую на туалетном столике, и расположился рядом.

— А теперь расчешем наше богатство… — удовлетворённо промурлыкал охотник. Мужчина повернул любимого к себе спиной и с огромным удовольствием принялся за анонсированный процесс.

— Гэбриэл, я вижу, мои волосы — твой фетиш, — улыбаясь, заметил граф, поворачивая к нему голову.

— Не вертись, — раздалось в ответ. И только дождавшись выполнения распоряжения Гэбриэл с улыбкой ответил на замечание друга: — А разве может быть иначе?.. Эта роскошная завеса блестящего чёрного шёлка просто создана для этого!

— Ладно. Не буду оспаривать сие утверждение. Я не против, — смеясь, согласился довольный комплиментом вампир. — И рад, что они так тебе нравятся.

— Только бы попробовал ты быть против… — ненадолго прерывая своё занятие, сексуально-томно, многозначительно предостерёг друга Ван Хельсинг, склонившись над его ухом, а затем, окунув лицо в его мягкие, ароматные волосы, деликатнейшими касаниями заскользившие по его горящей коже в нежнейшей ласке, добавил, покрывая блестящие пряди поцелуями: — Иначе быть не может…

И любовники, прижавшись друг к другу, на мгновение замерли в этот трогательный момент нежности, сполна наслаждаясь им.

С трудом оторвавшись от любимого вампира, охотник вернулся к прерванному делу, аккуратно расчесав длинные волосы Владислава, а затем повернул послушного его воле, улыбающегося графа лицом к себе, дабы удостовериться в успешном завершении процесса. Придирчивый взгляд, которым мужчина окинул результат своих стараний, легко убедил его в полном успехе: тяжёлый шёлковый полог ниспадал чёрными волнами на мускулистые плечи вампира, почти скрывая соблазнительную грудь Влада, оттеняя фарфоровую бледность его кожи и служа великолепным обрамлением поразительно привлекательного, точёного лица, словно изваянного из слоновой кости.

— Очарователен! — дал заключение Гэбриэл и, не дав ничего ответить Владу, обхватив его гладкие щёки и погрузив пальцы в только что приведённые в идеальный порядок мягкие волосы, прильнул к улыбающимся, чувственным карминным устам, увлекая друга в страстный и долгий поцелуй.

Это пылкое лобзание, естественно, плавно перетекло в очередное сплетение тел красавцев, в страстное занятие любовью, наполнившее спальню их тяжёлым, учащённым дыханием, жаркими вздохами, сладостными стонами, похотливыми возгласами и чувственными ахами. Вновь феерически насладившись друг другом, красавцы в состоянии приятнейшей истомы вытянулись в постели, обнимаясь.

— Думаю, тебе, вернее, нам пора подкрепиться, — сказал граф.

— Да, я тоже так считаю, — согласился Ван Хельсинг, — хоть на балу столы и ломились от угощений, которым я не преминул уделить внимание, — с тобой я трачу больше энергии, чем на поле боя или в бытность работы на Ватикан, — улыбнулся мужчина.

— Жалуешься? — лукаво вскинул соболиную бровь вампир.

— Что толку в жалобах? Разве это мне поможет? — рассмеялся мужчина.

— Точно, — хохотнул Влад. — К тому же мы с тобой и находимся на поле брани, только брани любовной, — наставительно изрёк вампир, игриво коснувшись кончиком изящного пальца кончика носа любовника, поднимаясь с кровати.

Через некоторое время Дракула пригласил любовника в прилегающую к спальне уютную гостиную, где для него был сервирован стол с изысканными блюдами и десертом, которым охотник с удовольствием отдал должное.

Пока Ван Хельсинг перекусывал, граф попивал своё вампирское вино, составив ему компанию. Подкрепляясь, мужчины весело беседовали. Влад, обладая отличным актёрским талантом, развлекал любовника тем, что мастерски пародировал их общих знакомых, — как мужчин, так женщин. В каждом он умел найти забавные стороны и, передразнивая их, заставлял Гэбриэла хохотать до упаду. Несколько раз он, жуя, чуть не поперхнулся от смеха, и Дракула бросил это опасное занятие во избежание более серьёзных последствий, хоть друг и просил его продолжать.

К этому времени за плотно закрытыми тяжёлыми гардинами уже было позднее утро.

Немного выпив, дабы завершить первую часть их свидания и легче заснуть, мужчины начали подготовку ко сну.

В Летнем дворце, в отличие от Брана, Владислав спал в обычном гробу, который стоял в спальне. Точнее, в шикарном вампирском гробу, которым полагалось владеть королю вампиров. Как и остальные предметы обстановки, это была роскошнейшая вещь — чёрный лакированный, с вензелями, искусно инкрустированный золотом и драгоценными камнями, с крышкой на петлях, внутри обитый алым шёлком и чёрным бархатом, с атласной белой подушечкой для головы. Этот гроб, как и кровать, казалось, был в два раза больше обычного размера: гораздо шире и выше, чем полагалось быть последнему пристанищу, рассчитанному на одного.

Влад отодвинул его от стены, открыл крышку и лёг.

— Не хочешь присоединиться ко мне? — поинтересовался он, заметив, что Ван Хельсинг направляется к кровати.

— С удовольствием, — согласился охотник. — А нам там вдвоём будет достаточно места?

— Вполне. Иначе я бы не приглашал тебя. Такого тебе больше никто не предложит, — улыбнулся вампир, подвигаясь, чтобы дать Гэбриэлу больше места.

— Вот это ты точно подметил, — Ван Хельсинг опустился в гроб, и Влад закрыл крышку. — Это обязательно?

— Да, — в абсолютной темноте голос Дракулы звучал как-то по-иному. — Шторы — не самая надёжная вещь от солнца.

Вампир приобнял друга за плечи, привлекая к себе. Гэбриэл удобно устроился, одну руку положив себе под голову, а другой обняв Влада за тонкую талию. — А я не задохнусь? — спросил Ван Хельсинг, прежде чем закрыть глаза. — Я, как ты знаешь, в отличие от тебя, не могу при надобности отключать дыхание и переходить на бездыханный режим поддержания жизнедеятельности.

— Нет, — спокойно ответил Дракула. — Это же не субмарина — крышка не герметична. Остаётся вполне достаточная щель для циркуляции воздуха. Я бы ни за что не пригласил тебя сюда, если бы тут нечем было дышать. Но если почувствуешь себя некомфортно — я не стану тебя держать.

Это успокоило Гэбриэла. Он начал засыпать. Почти беспрерывный секс после прошедшего бала с перерывом на поединок, мог утомить кого угодно, даже архангела. Но стоило ему погрузиться в дремоту, как рука вампира скользнула ему в пах, начав делать лёгкий массаж.

— Что ты творишь? — прошипел Гэбриэл, пытаясь оттолкнуть его руку, но граф был настойчив.

— Хочу тебя ещё раз, на сон грядущий, — произнёс вампир, сильнее прижимая его к себе. — Прямо здесь.

— Нет! Я устал и должен отдохнуть. Я тебе не секс-машина.

— Эта отговорка сойдёт для Анны, а у меня не принимается. Ты должен быть готов всегда, как только я захочу тебя! — демон вновь не смог устоять перед желанием подразнить архангела.

Охотник вспыхнул.

— Так, Влад, ты сейчас доиграешься, что я вообще вылезу из твоего чёртового ящика! — пригрозил заигравшемуся любовнику раздражённый мужчина.

— О, Гэбриэл! Неужели я так и не смог привить тебе хороший вкус, и ты отказываешься от пикантнейшей вещи — секса с королём вампиров в его роскошном гробу? — с аффектированной досадой посетовал Дракула.

— Почему именно сейчас, когда я чертовски устал и хочу просто не менее пикантно, — передразнивая вампира, охотник ехидно-иронично выделил последнее слово, — выспаться с ним в нём, а не трахаться? — вопросил Ван Хельсинг. — Кажется, мы достаточно потрахались сегодня, как никогда. И перевыполнили план. На потом никак нельзя отложить?

— Нельзя. Я хочу тебя. Для меня это достаточно веский аргумент. И разве не для этого мы с тобой уединились?

— Для этого. Но я не могу заниматься с тобой любовью двадцать четыре часа в сутки! Мне нужны хотя бы небольшие перерывы на сон и еду! — возразил уставший гость, порядком раздражённый настырностью и неотвязностью чрезмерно похотливого хозяина.

— Ну последний раз! Сейчас твоя усталость улетучится, — пообещал Влад и, прежде чем Ван Хельсинг успел что-то сказать, он атаковал его страстными поцелуями.

Руки вампира заскользили по телу знойного красавца, пылко его лаская, исследуя, будто в первый раз. Как и ожидалось, сопротивление было успешно подавлено, и Дракула, как и всегда, снова добился своего. Гэбриэл решил уступить: всё-таки секс в гробу действительно был весьма пикантным занятием, и ради того, чтобы не разочаровать любимого любвеобильного вампира, можно было мобилизовать оставшиеся силы и забыть об усталости, не откладывая этот приятный опыт на потом.

— Ладно. Так и быть. Ты ведь привык любой ценой добиваться своего, а? — уже вполне благодушно заметил мужчина, охотно отвечая на поцелуи и ласки своего ненасытного любовника.

— Именно, — раздался довольный голос графа.

Красавцы помогли друг другу раздеться, к счастью, габариты гроба это позволяли. Влад смочил слюной пальцы и помассировал соски охотника. За это Гэбриэл наградил его горячими поцелуями в шею. Мужчины обвили тела друг друга сильными, мускулистыми руками, переплели длинные, красивые ноги, упиваясь своей страстью, сливаясь, лаская и покрывая поцелуями каждый сантиметр кожи своего прекрасного партнёра всякий раз по-новому, всякий раз, как впервые.

Дракула закинул ногу Ван Хельсинга на своё точёное бедро и просунул свою между его ног. Их члены соприкоснулись. Гэбриэл всё понял без слов и начал интенсивный фроттаж о тело любовника. Владислав же, чуть спустившись, целовал его в грудь и, посасывая, ласкал соски языком.

— Странно, с твоего тела запахи не стираются, — прошептал охотник, немного сбавляя темп.

— Чем же я пахну? — полюбопытствовал вампир, отрываясь от своего занятия. — Расскажи мне, — попросил Влад, улыбнувшись, хоть друг этого и не видел.

— Ты пахнешь кровью и алкоголем, жасмином и цветочными лубрикантами. Ну и, конечно, больше всего своим парфюмом. А ещё ты пахнешь терпким мужским семенем и… мной…

— Это великолепно, — Дракула не дал Ван Хельсингу продолжать, глубоко проникнув языком ему в рот.

Влад снова заставил любовника интенсивно двигаться своим возбуждённым членом о его скипетр любви. Свежие и одновременно опаляющие поцелуи вампира разжигали страсть. Охотник стонал от каждого прикосновения тела и губ Владислава. Вампир, вторя ему, обильно смочил слюной средний палец и засунул его в задний проход Гэбриэла, осторожно проникнув внутрь отверстия. Делая нежные движения, он принялся ласкать простату друга.

Твёрдые члены любовников тёрлись друг о друга, источая тягучую смазку. Решив помочь процессу, Ван Хельсинг опустил руку вниз и слегка помассировал пах Влада, медленно переходя на свой. Дракула тут же кончил, бурно излившись на живот любовника. Вампир поцеловал Гэбриэла в плечо и проник в его анус ещё одним пальцем, интенсивно лаская заветный «орешек».

Ван Хельсинг, захлёбываясь в стонах, впивался руками в руки Владислава, пока его член не стал выстреливать спермой и она белоснежными струями не потекла по шёлковой обивке гроба.

— Похоже, нам придётся перебраться в кровать, — с улыбкой прошептал Дракула, запечатлев на плече тяжело дышащего охотника ещё один поцелуй. — Мы тут всё испачкали…

— Похоже… ты предусмотрел… перебазирование… заранее, пригласив меня в свой саркофаг для любви, а вовсе не для сна, — уже без всякого раздражения прыснул Гэбриэл. Он вытер со своего живота сперму вампира и облизал их.

— Именно. Ты догадлив! — хохотнул демон. Любовники подняли крышку и переместились на роскошное ложе.

— Надеюсь, ты наконец удовлетворён и хоть тут согласишься дать мне немного поспать? — осведомился у ненасытного графа Ван Хельсинг, опустившись на кровать и забираясь под одеяло.

— Да, любовь моя. Прости, что мой аппетит к тебе столь неутолим. Но ты сам виноват, что так невообразимо хорош и сексуален, — пленительно улыбаясь, заявил Владислав, ложась рядом. — Обними меня. Я хочу держать тебя в своих объятиях.

— А это не опасно? — с ехидным подозрением осведомился охотник. — Не закончится как предыдущие объятия?

— Абсолютно безопасно, — с улыбкой уверил друга вампир. — Я тоже устал и хочу спать. Погрузимся же в сладостное царство Морфея в объятиях друг друга, прелесть моя, — придвигаясь ближе к любовнику и привлекая его к себе, промолвил Владислав, нежно целуя его в ушко.

— Ну, смотри, — игриво предупредил улыбающегося Дракулу Ван Хельсинг, ложась в его объятия и удобно в них располагаясь. Вампир нежно обнял своего уставшего загорелого красавца, прижав к себе, и потушил прикроватную лампу.

И сон, наконец, смежил веки пребывающих в сладостной компании, изнурённых любовью прекрасных мужчины, так нуждающихся в отдыхе для последующих подвигов на любовном поле брани. Обняв друг друга, приятно уставшие любовники скоро крепко заснули. Во сне они видели друг друга.

Комментарий к После бала. Часть 1 Тёмные рыцари – воины подлунного мира.

Орден Некрополис заявил о себе в конце 2011 года, но праздник, о котором идёт речь, проходит уже в 2012 году.

По версии “Тёмных рыцарей” кожа выполняет две функции – обоняние и осязание. Жасмин – цветок, опьяняющий своим ароматом летучих мышей, по версии “ТР” – ещё и вампиров.

====== После бала. Часть 2 ======

Проснувшись ещё до захода солнца, Гэбриэл обнаружил себя в объятиях сладко спящего любовника. Он осторожно протянул руку и включил лампу, горевшую мягким, приглушённым светом. На часах было полшестого. Мужчина залюбовался спящим другом.

Никто, глядя на этого мирно почивающего красавца, не сказал бы, что видит кровожадного вампира, принимающего облик устрашающего, хотя и в этом образе не лишённого очарования, демона. Красивая — мускулистая и гладкая — грудь Дракулы мерно вздымалась спокойным дыханием. Прекрасные волосы чёрными блестящими ручьями завораживающим контрастом лились на белоснежный шёлк подушки. Сень густых и длинных ресниц, разверзающимися чёрными стрелами обрамлявшая его бледные веки, на которых лежали синие тени, моментами слегка трепетала, а на тонких карминных устах играла лёгкая, нежная улыбка — очевидно, что спящий красавец наслаждался приятным сновидением. Это было пленительное зрелище.

Не желая разбудить своего ненаглядного, Ван Хельсинг постарался аккуратно выскользнуть из сомкнувшихся вокруг него мускулистых точёных рук, но едва он предпринял эту попытку — Владислав распахнул свои тёмные очи, устремив на друга колдовской взгляд.

— Извини, что разбудил. Не удалось успешно произвести нужный манёвр, — виновато улыбнулся Гэбриэл.

— Привет, любовь моя. Ничего. Я видел тебя во сне. И какое же счастье проснувшись, найти себя в твоих объятиях, — Влад потянулся к чарующе улыбающемуся любовнику за поцелуем. Лепестки их нежных губ слились. — Разве мы с тобой не как любящие супруги, просыпающиеся в объятиях друг друга? — улыбнулся вампир после приветственного поцелуя, нежась и потягиваясь в объятиях своего смуглого красавца.

— Согласен, — с улыбкой ответил Ван Хельсинг. — Ты тоже мне снился, — сказал охотник, ласково пробегая пальцами по блестящей волне волос любимого. И в этот романтический момент у мужчины вдруг заурчало в животе.

— Что это за зверь у тебя внутри подаёт голос? — рассмеялся граф. — Вервольф?

— Тот зверь, о котором тебе вполне простительно забыть, — банальный и неромантический, но неизбежный человеческий голод, — смеясь, ответил Гэбриэл. — Я просто дьявольски хочу есть, Влад, — признался мужчина.

— Сейчас спущусь на кухню, разогрею и подам тебе. В холодильниках полно всевозможной еды, оставшейся с бала.

— Не обязательно обслуживать меня. Я могу и сам это сделать.

— Ну, я всё-таки здесь хозяин и управлюсь с этим лучше, — возразил Влад, подымаясь с постели и натягивая на себя брюки.

— Ну о’кей. Спасибо.

Пока вампир отсутствовал, занимаясь добычей еды для голодного любовника, Гэбриэл позвонил Анне, сообщив ей, что с ним всё в порядке и что имеются все признаки того, что ему, в конце концов, в результате длительных мужских посиделок, проводимых в компании горячительных напитков, удастся уговорить Дракулу в нужном для процветании их семьи, склонив его к принятию требующейся для этого политической линии.

Скоро Влад доставил милому другу сытный ужин, а сам отправился в душ. Окончив трапезу, охотник также совершил все необходимые водные процедуры и вернулся в спальню, где его ждал улыбающийся любовник.

— Назад в постельку? — лукаво вскинул бровь граф.

— А то куда же, — смеясь, ответил Ван Хельсинг, с разбегу шлёпаясь на кровать и увлекая за собой счастливого любовника. — Мы ещё недостаточно покувыркались в ней.

— Полностью согласен, — рассмеялся вампир, падая в объятия охотника.

— Как же ты хорош, как желанен Влад… — любуясь другом, сказал Ван Хельсинг, скользя по поразительно красивому лицу и совершенному телу Дракулы восхищённым взглядом. — Ты просто околдовал меня… — Рука охотника погрузилась в волосы вампира, заструившиеся у него между пальцами длинными чёрными прядями.

Граф пленительно улыбался, наслаждаясь прикосновениями своего загорелого красавца. В этой улыбке мешались любовь и самодовольство, но любви было бы гораздо больше…

Гэбриэл откинулся на спину и, прикрыв прекрасные глаза, ждуще приоткрыл свои чувственные губы.

— Ммм… а ты как хорош и как желанен, Гэбриэл! — вернул комплимент Дракула, склонившись над любовником. — Ты даже не представляешь!. — Полюбовавшись упоительной картиной, он, не заставив Ван Хельсинга долго ждать, удовлетворил его желание, соединив свои уста с устами красавца-охотника, глубоко проникнув языком ему в рот.

Теряя себя в этом сладостном поцелуе, мужчина томно застонал, обвивая шею графа руками, скользнув пальцами в его великолепные волосы.

Лёжа с любовником на роскошном ложе, откинув свои изумительные волосы назад, бегущие по подушкам чёрной блестящей рекой, склонив голову набок и подперев её рукой, Влад кончиком пальца другой точёной руки, очерчивая, медленно вёл по краям ставших алыми от страстных поцелуев, чувственных губ Гэбриэла, следя за плавным движением изящного пальца слегка задумчивым, мечтательно-отрешённым взглядом своих бездонных глаз и при этом лукаво улыбаясь и говоря как бы про себя:

— Кто бы мог подумать, что великий Ван Хельсинг, охотник на самых опасных чудовищ, угрожающих человечеству, бесстрашный герой, к тому же Левая рука Господа и по совместительству ватиканский эмиссар, окажется ко всем прочим своим достоинствам ещё и таким мастером феллацио, превосходно владеющим техникой «глубокой глотки»… Я всё ещё под впечатлением… Даже не верится, что мне это сделал архангел… Этому обучают в Ватикане? Или ты прошёл специальные курсы минета, чтобы поразить меня?.. Я…

Гэбриэл дёрнулся, вспыхнув, едва не подскочив в раздражении.

— Так! Прекрати! — вспылив, резко оборвал он друга и, нахмурившись, в гневе довольно грубо отбросив от себя красивую руку графа. В прекрасных глазах мужчины сверкнула молния. — Если меня угораздило влюбиться в тебя, пав жертвой твоих демонических чар, и я уступил своей страсти, то это — я ещё раз повторяю, если ты запамятовал! — ещё не значит, что я собираюсь безропотно сносить твои оскорбительные насмешки, когда ты пожелаешь отдать дань своей бесовской натуре! Забыл, так я тебе не поленюсь напомнить это!

Довольный достигнутым эффектом, Дракула расхохотался, запрокинув голову в своей фирменной манере, сверкая идеальным жемчугом белоснежных зубов.

— Не сердись, любовь моя. Это была невинная шутка. К тому же у тебя нет никаких оснований для раздражения — ведь я, надеюсь, не остался в долгу… — обворожительно улыбаясь, сказал вампир, взяв за подбородок отвернувшегося было в сторону любовника и властно повернув его голову к себе, гипнотически посмотрев в пленительные ореховые глаза, что сводили его с ума; а затем нежно погладил мужчину по щеке. После чего изящная рука Влада скользнула по волосам Гэбриэла, тонкие пальцы переплелись с его шелковистыми локонами, играя.

Ван Хельсинг не оттолкнул ласкающую руку, но сдвинутые брови охотника разглаживаться не спешили. Раздражённый мужчина недовольно фыркнул.

— Ну, хватит дуться, ангел мой, иди ко мне… Сейчас моя очередь показать тебе, как сильно я люблю тебя, — низким, сексуально-бархатным голосом проговорил граф, заключая друга в страстные объятия и увлекая его в пьянящий, глубокий и долгий поцелуй.

Когда сладкие губы Влада накрыли уста Гэбриэла, охотник тут же забыл о своём недовольстве бесовскими поддразниваниями вампира — он обнял Владислава, охотно отвечая на его поцелуй, пылко лаская язык графа своим. Оторвавшись от горячего, упоительного рта любовника, вампир жарко прошептал ему на ухо искусительное обещание, губами и языком лаская эрогенную зону мочки у постанывающего от удовольствия мужчины, страстно отвечающего на его ласки:

— Поверь, я компенсирую тебе твоё раздражение…

Проговорив это, Дракула покрыл лицо Ван Хельсинга неистовыми поцелуями, а затем, опрокинув любовника на спину и склонившись над ним, начав с шеи, стал усердно прокладывать горячую дорогу из ласк по идеально сложенному телу охотника, целуя и гладя его горячую бархатистую загорелую кожу, покрывающую стальные мускулы, наслаждаясь тем, как сладко вздрагивает друг на каждое его прикосновение и поцелуй, пылко отвечая на его ласки и в свою очередь рисуя невидимые узоры нежности по бледной атласной коже столь же совершенного тела вампира.

Спустившись до груди объекта своих стараний, Владислав занялся его сосками, усиливая до максимума эрекцию набухших бутонов умелой стимуляцией руками и ртом.

Гэбриэл выгнулся и застонал от удовольствия, его руки благодарно скользили по телу черноволосого красавца, гладя его по длинным волосам, лаская рельефные плечи и скульптурную спину.

Продолжая дарить страстные ласки любимому охотнику, Влад спускался по его прекрасному телу всё ниже, гладил твёрдый, плоский живот, рассыпая по нему нежные поцелуи, ласкал стройные бёдра, которые мужчина с готовностью, похотливо развёл в стороны, вызвав улыбку на устах графа.

Достигнув эрегированного члена любовника, вампир очень медленно провёл по стволу пылающей плоти языком, даря почти мучительное по сладости наслаждение; дойдя до головки, обвёл её по кругу, пососал, слизывая выступившие прозрачные капельки.

— Вла-а-ад… — вжав голову в подушку, простонал шумно дышащий, охваченный дрожью удовольствия Ван Хельсинг.

Довольный его реакцией, вампир склонился над мошонкой друга, сперва нежно помассировал её руками, а затем стал ласкать ртом.

Охотник ёрзал и постанывал под напором ласк Дракулы.

Скользнув ладонями под его твёрдые ягодицы и приподняв их, наклонившись, граф хотел продолжить путь вниз — но в этот момент Гэбриэл отпрянул от своего черноволосого любовника.

— Что ты собираешься делать? — осведомился мужчина, смущённо зардевшись.

— Не ожидал? — на тонких губах Влада заиграла удовлетворённая улыбка. — Я же говорил, что собираюсь показать тебе насколько сильна моя любовь к тебе. Уверен, столь остро пикантное удовольствие, свидетельствующее о силе чувства того, кто так ласкает своего любовника, тебе никто не дарил. Оно и будет показателем степени моей любви к тебе и компенсацией за твоё недавнее раздражение. Ты понимаешь, что, кроме тебя, никто и никогда не удостаивался и не удостоится от меня ничего подобного. Тебе и только тебе я жажду подарить столь пикантную ласку, — многозначительно продолжил вампир, мерцающим взглядом смотря прямо в глаза любовника. — И здесь нет ничего удивительного — я люблю тебя, Гэбриэл. И нет такой части твоего прекрасного тела, которую я не вожделею.

— Чёрт, Влад… ты всегда найдёшь, чем ошарашить меня и сбить с толку… — всё ещё в некотором смущении, сказал Гэбриэл, опустив взгляд своих очаровательных глаз вниз. — Поистине, твой дьявольский арсенал просто неисчерпаем… Ты как будто задался целью развратить меня до невозможного предела…

— А ты как думал? Как-никак твой любовник — сын самого Сатаны, — на точёном лице Дракулы расцвела его белоснежная, идеальная улыбка. — Это моя прямая обязанность. Что может быть приятнее развращения любимого архангела? И не говори, что тебе не хочется попробовать это, испытав столь развратную ласку в моём исполнении, одновременно приятную и для тела и для самолюбия. Хоть это и неожиданно для тебя, — я знаю, что ты не против.

— Что ж, не отрицаю. Наша связь — это уже сплошной разврат. И вообще-то нет причины отказываться дойти в нём с тобой до предела, — улыбаясь, ответил Ван Хельсинг.

— Любовь, Гэбриэл… — сказал граф, гладя мужчину по руке и смотря в любимые глаза обжигающим взором, в котором горело истинное чувство. — Мы все в её власти. Ей никто не может противиться. А для неё не существует никаких ограничений и ничтожных установлений. В любви материя подчиняется духу, а не наоборот. Недаром древние греки именно её, воплощённую в боге Эросе, считали творцом Вселенной. Они были правы…

— Кто бы мог подумать, что столь гордый аристократ, в прошлом жестокий трансильванский и валашский правитель и великий полководец, а в настоящем король вампиров, архидемон и сын самого Дьявола, окажется тонким философом, практикующим анилингус, — усмехнулся Гэбриэл, накрывая ласкающую его руку своей.

Дракула расхохотался.

— Это эксклюзив! Только для тебя! И философии довольно. Переходим от теории к практике, — сказал Влад, и его руки легли другу на бёдра. Но тот мягко отстранил его:

— Подожди. Перед этим требуется ещё одна, дополнительная процедура в ванной.

— Это излишне. Ты верх тщания в нужных процедурах: просто невозможно это делать ещё более регулярно и аккуратно. Но как хочешь. Ванна в твоём распоряжении, — ответил граф, отпуская любовника.

Гэбриэл отодвинул полог, поднялся с кровати и направился в санузел. Взявшись за ручку двери в ванную, он обернулся, улыбаясь:

— Да, выбери аромат.

— Дамасская роза, — прозвучал в ответ сексуальный баритон сияющего ответной улыбкой Влада, вальяжно полулежащего на подушках и не спускающего с обнажённого любовника сверкающих сладострастием глаз, наслаждаясь его неприкрытой красотой. — И не задерживайся слишком долго, или я приду поторопить тебя.

— Мне понадобится столько времени, сколько понадобится. Подкрепись пока своим рубиновым напитком.

— Хорошо. Даю слово свято исполнить твой приказ, — засмеялся Дракула.

После того как друг скрылся за дверью, Владислав поднялся с ложа, прошёл в бар и, захватив бутылку с кровью и высокий бокал, вернулся в спальню. Поставив фужер на изящный прикроватный столик, вампир откупорил бутылку и до краёв наполнил его «красным вином», а затем, с бокалом в руке, вновь откинулся на подушки, с нетерпением ожидая любовника.

Дракуле показалось, что прошло довольно много времени, прежде чем дверь в ванную наконец отворилась и красавец-охотник появился на пороге. Спальня наполнилась заказанным Владом благоуханием. А Ван Хельсинг замешкался в дверном проёме, залюбовавшись представшей его взору эффектной картиной роскошной кровати с томно возлежавшим на ней в живописной позе обнажённым красавцем с атлетическим телом и длинными чёрными волосами, медленно потягивающим кровавый напиток из высокого хрустального бокала в ожидании любовника.

— Наконец-то! Я тут уже совершенно изнемог в томительном ожидании, — заулыбался граф при виде друга, жадно скользя горящим взглядом по его красивому лицу и идеальной фигуре.

— Не ври. С такой компанией ни один кровосос не заскучает, — осклабился в ответ охотник, кивая на почти осушённую бутылку, стоящую на прикроватном столике.

— Я лишь неукоснительно выполнял твоё распоряжение. И какая же это компания? О, нет, я был покинут жестоким любовником тосковать в совершеннейшем одиночестве, — рассмеялся вампир. — Но довольно шуток — сюда, быстро! — отсмеявшись, хрипло приказал Владислав, почти хищно облизав раскрасневшиеся тонкие губы и устремляя на Ван Хельсинга жгучий взгляд своих глубоких тёмных глаз, запылавших огнём страсти.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — хохотнул Гэбриэл, направляясь к кровати.

Едва он приблизился к ней и взошёл на ступеньки возвышения, как граф, приподнявшись с постели ему навстречу, схватил благоухающее ароматом дамасской розы своё возлюбленное воплощение мужской красоты за руку и рывком притянул его к себе, заставив друга упасть в свои крепкие объятия, схватив его так, будто он боялся, что иначе любовник ускользнёт от него.

— Успел так соскучиться? — обвивая сильной рукой стройный стан Дракулы, довольно хмыкнул Ван Хельсинг, нежно откинув прядь волос, упавшую на точёное лицо красавца-вампира, и в свою очередь страстно прижимая его к себе.

— Даже не представляешь как! — ответил Владислав. И сочные уста любовников слились в глубоком поцелуе, сплетая языки. Продолжая страстно ласкать друг друга, прекрасные мужчины упали на шёлковые простыни.

— Случайно не помнишь, на чём мы остановились, моя дамасская роза? — улыбаясь, поинтересовался Влад, жарко проводя ладонями по великолепному телу любовника.

— Если память снова мне не изменяет, на тебя нашло желание полизать меня в задницу, — усмехнулся Гэбриэл. После чего, выскользнув из объятий графа, он, обернувшись к нему спиной и опёршись мускулистыми руками об изголовье кровати, стал на колени, сексуально прогнувшись в пояснице и отведя назад свои накачанные ягодицы. — Она готова к этому и в полном твоём распоряжении.

При виде этой сладострастной позы, принятой красавцем-любовником, сластолюбивый вампир чуть не подавился слюной.

— У тебя самая красивая и аппетитная попка на свете, Гэбриэл, — глухим от возбуждения голосом, шумно дыша, произнёс Владислав, сжимая тугие полушария в руках. — Кажется, я бы просто съел её…

— Твоя не хуже, — проговорил в ответ учащённо дышащий, возбуждённый мужчина, похотливо выгибаясь в массирующих его зад руках графа.

— Приятно слышать, — отозвался Влад, целуя упругие душистые ягодицы друга. — Мои персики! — в упоении выдохнул вампир, всасывая и смакуя бархатистую кожу, после чего, сильнее раздвинув стройные бёдра загорелого красавца, склонился к его благоухающей соблазнительной розовой дырочке. — Ах эта пахнущая дамасской розой, сладкая «хризантема»!..

— Хризантема?

— Такое поэтическое название носит эта сокровеннейшая часть тела на Востоке, в частности, в Японии, — просветил охотника граф. — Не в курсе?

Ван Хельсинг рассмеялся:

— Когда я был в Тибете, такой темы в программе обучения не было! А сам я ею никогда не интересовался. Но красиво! Мне нравится! — оценил эти восточные изыски мужчина.

— Ещё бы! Ведь ты у нас стал так склонен к поэзии. Но судя по аромату у нас это скорее «роза», — улыбнулся Влад и, не дав ничего ответить любовнику, он склонился к «цветку».

Нежные губы вампира прижались к нежной коже сокровеннейшего места мужчины. Гэбриэл дёрнулся от нового, впервый раз испытываемого, острого удовольствия, застонав.

Кончиком языка вампир плавно очертил дырочку по кругу.

Ощутив ласку сочного языка любовника этой чувствительной частью тела, охотник ещё сильнее прогнулся от удовольствия, частые импульсы возбуждения заструились искрами по его телу.

Взяв Ван Хельсинга за бёдра, Дракула стал старательно лизать его вход, чувствуя, как мышцы под его лаской, чувственно подрагивая, расслабляются, давая ему доступ внутрь, чем граф не замедлил воспользоваться, глубоко введя свой длинный, гибкий язык в ароматное тело любовника.

Почувствовав мягкий язык Владислава у себя внутри, Гэбриэл задрожал и сладострастно выдохнул, громко застонав. От головокружительного удовольствия по его коже волна за волной побежали мурашки возбуждения.

Дракула быстро нашёл языком простату Ван Хельсинга и самозабвенно принялся ласкать её. Начав с нежных прикосновений, граф постепенно увеличивал интенсивность поглаживаний, усердно стимулируя этот сверхчувствительный орган, варьируя движения языка — чередуя продольные с круговыми — перемещаясь по заветному месту любовника, нащупывая самую чувствительную точку, чувствуя, как от каждого прикосновения его языка простата друга всё сильнее возбуждается, как она пульсирует и набухает, и наслаждаясь ощущением нарастающей внутренней эрекции охотника, дарящей тому массу удовольствия.

— О-о-о-о-о-о… чёрт… Вла-а-ад… У-у-у-у-м-м-м-м… — откинув назад голову, так что его мягкие прохладные кудри, упав на спину, ласкали его горячую кожу, выгибаясь от удовольствия и ёрзая, не в силах спокойно оставаться на месте, задыхаясь, стонал Гэбриэл, утопая в новом, доселе неизведанном им наслаждении, едва ли не соскальзывая руками по изголовью кровати от интенсивности ощущений.

Действительно, такого он никогда не испытывал. И такого открытия ему, конечно же, никогда бы не сделать в компании Анны. Вампир был прав: это было особенное наслаждение — сочетание телесного удовольствия с сознанием того, что так его ласкает не кто иной, как гордый красавец, король вампиров, Владислав, — что он мог делать при единственном условии — владеющей его сердцем истинной любви. Это было чертовски возбуждающим и дарило непередаваемое по остроте чувство высшего удовлетворения.

Взрыв дикого удовольствия, разразившийся у охотника в паху в результате усердных стараний графа, превратился во всё нарастающие жаркие волны, стремительным огнём побежавшие по позвоночнику, а затем по всему телу стонущего Гэбриэла, затопившие мужчину с головой, накрыв пеленой сладости, в которой он чуть не задохнулся.

Ван Хельсинг едва удерживался на коленях. Наконец, не в силах больше терпеть эту сладостную пытку, он судорожно схватил дрожащей рукой свой сочащийся прозрачной жидкостью, до предела налитой член и стал интенсивно поглаживать его, достигая просто умопомрачительной вершины наслаждения, чистого экстаза. В сладостных судорогах блаженства кончала вся промежность. Сперма стала бить струёй, заливая изголовье. Кончив, тяжело дышащий кудрявый красавец в изнеможении повалился на постель. Оргазм, который он испытал в этот раз, был ещё продолжительнее и ярче, чем обычно.

— Ну как? Понравилось? — улыбаясь, поинтересовался граф, ложась с ним рядом.

У Гэбриэла едва достало сил, чтобы поднять руку и признательно провести ею по гладкой щеке Влада:

— Ты… ещё… спрашиваешь…

— Рад, что мой дебют был удачен.

— Удачен?! Он произвёл фурор! — улыбнулся удовлетворённый любовник.

— Я рад, — ещё раз констатировал довольный Дракула, целуя ласкающую руку.

Ван Хельсинг приподнялся и впился в его рот.

— Моя очередь, — придя в себя, сказал охотник, склоняясь над возбуждённым членом друга, давно нуждающимся в его внимании. — А в процессе я также жажду попробовать твою «хризантему»! — Ван Хельсинг положил ладони на точёные бёдра графа.

— Я не против… — улыбнулся Дракула.

— Ещё бы ты был против, развратный демон! — расхохотался архангел, перебивая друга.

— Не развратный, а влюблённый, очень страстный и чувственный! — лукаво улыбаясь, не согласился с характеристикой Владислав.

— О’кей! Очень страстный и чувственный! — пленительно улыбаясь, согласился красавец-шатен.

— Но прежде чем удовлетворить твоё желание, — продолжая блистать лукавой улыбкой, продолжил прерванный восклицанием охотника вампир, — сейчас моя очередь уединиться в ванной для проведения дополнительной гигиенической процедуры.

— Ну, в этом уж совсем нет никакой надобности! — рассмеялся охотник. — Сколько веков ты уже не пользуешься своим «цветком» по его прямому назначению!

— Это ничего не меняет, — возразил вампир, поднимаясь с ложа, — мой «цветок» должен источать не меньший аромат, чем твой!

— Ладно, — улыбнулся любовник.

— Мой черёд поинтересоваться, какой ты предпочитаешь аромат.

— Мне всё равно. Какой хочешь. Главное, что его будет источать твоя «хризантема»…

Дракула уединился в ванной. Через непродолжительное время он вернулся в спальню к ожидающему его с нетерпением охотнику и к аромату дамасской розы присоединился пьянящий запах жасмина.

— Ммм… Какое благоухание! Влад, мы опьянеем от благовоний, — рассмеялся Ван Хельсинг. — В спальне хоть топор вешай!

— Если я и опьянею, то только от тебя, — прозвучал ласкающий душу охотника ответ. Граф поднялся на ложе и снова грациозно опустился в объятия любовника, с нетерпением протянувшего к нему руки.

— А я от тебя. Иди ко мне… дай мне свою жасминовую «хризантему»… — Поцеловав любовника в губы, Гэбриэл, скользнув к его благоухающим бёдрам, принял нужное положение. — Попка просто объедение! Эротический шедевр! — сластолюбиво облизавшись, возгласил охотник, ублажив засмеявшегося любовника лестной характеристикой, любуясь сексуальным задом милого.

Столь высокая оценка не была преувеличением: эта часть тела прекрасного вампира, как и все остальные, была совершенна. Ван Хельсинг похотливо сжал ладонями в меру округлые, накачанные, упоительно красивые ягодицы, массируя тугие полушария. — Как это я раньше не догадался поласкать её подобным образом!

— Так уж получилось, что в нашем запретном союзе инициатором новшеств являюсь я, — чувственно выгибаясь, улыбнулся вампир, погружая свои прелести в ласкающие ладони загорелого красавца.

— Ну, ты сам говорил, что эта роль полагается тебе по статусу, — осклабившись, ответил Ван Хельсинг, лаская искусительные, упругие полушария, мягко пружинящие под его пальцами.

— Вот именно: демон должен развивать ангела в сексуальном отношении, а не наоборот, — удалось хохотнуть постанывающему вампиру, в упоении принимающему ласки своего ненаглядного, наслаждаясь этой массажной прелюдией в его исполнении.

— Ладно. Ещё посмотрим, кто кого в итоге сильнее разовьёт. — Ласкающие руки охотника скользнули на бёдра вампира, в то время как Гэбриэл принялся наслаждаться ягодицами любовника орально.

Медленно всасывая горячими губами нежную благоуханную кожу, мужчина, смакуя сладость, ненасытным ртом «ел» лакомство, упиваясь. Лакал и облизывал языком твёрдые полушария, подрагивающие под жаркими прикосновениями бывшего ватиканского эмиссара. Моментами отстраняясь, Ван Хельсинг гладил рукой упоительные прелести, визуально наслаждаясь тем, как они упруго колышутся под его ласками, впитывая глазами их красоту.

Обцеловав и облизав сладкий зад любовника, покрыв его своей ароматной слюной, от которой он заблестел и залоснился глянцем, Гэбриэл раздвинул душистые ягодицы, склонившись к источающему аромат жасмина анальному отверстию Владислава:

— Ах, у нас это не «хризантема», а «жасмин»… — С этими словами охотник коснулся кончиком языка его нежных лепестков. Вампир застонал, затрепетав. Ван Хельсинг улыбнулся реакции своего разлюбезного. Пройдясь кончиком языка по их поверхности, очертив заветное колечко, охотник принялся целовать жасминовый вход вампира.

— О-о-о-о… Гэбриэл…

Довольный тем, как пылко реагирует на его ласки любимый, Ван Хельсинг принялся лизать душистый анус Дракулы.

Граф сполна наслаждался этой суперпикантной лаской в исполнении великого Ван Хельсинга, получая просто феерическое удовольствие от процесса. Ласки горячих губы и языка любовника в этом эрогенном месте дарили вампиру умопомрачительное ощущение.

— А-а-а-х! У-у-у-м-м-м!.. Гэбриэл…

Мышцы вампира расслабились, открывая охотнику доступ внутрь, и он скользнул кончиком своего пламенного языка в ароматную влажную розовую дырочку. Коснувшись этой нежнейшей внутренней поверхности своего ненаглядного, охотник издал стон, а демон, почувствовав пылающий жаром язык любимого внутри себя, не смог остаться на месте: выгнувшись, он

Любовник последовал за ним. Как можно глубже проникнув языком в благоухающее тело вампира, Гэбриэл принялся лизать задний проход графа. Поласкать языком простату своего милого, как это сделал ему Дракула, Ван Хельсинг, не обладая вампирскими возможностями трансформации, конечно, не мог, но это и не требовалось.

Владислав затрепетал листом на ветру, едва почувствовав сокровеннейшим и чрезвычайно чувствительным местом касание губ возлюбленного. По его позвоночнику проходил ток, рассыпая ворох разрядов по всему телу, заставляя аристократа дрожать и вибрировать каждым нервом в диком возбуждении. Голова демона закружилась от остро пикантного наслаждения.

Стремясь как можно дальше проникнуть языком внутрь тела любовника и доставить ему и себе как можно больше удовольствия, Гэбриэл поменял расположение: лёг на спину и скользнул между колен друга, а затем, обхватив его за стройные бёдра, заставил опуститься ягодицами себе на лицо.

Поцеловав благоуханную влажную дырочку, Ван Хельсинг полизал лепестки «жасмина» и ввёл в него язык. В этом положении он вошёл гораздо глубже. Коснувшись нежнейшей внутренней ткани, язык мужчины принялся скользить по ней в деликатной ласке, а затем стал гладить её более интенсивно.

Теперь Дракула дрожал, стонал и ёрзал на месте. Собрав в кулаки шёлк постели, он, откидывая в наслаждении голову, так изгибался позвоночником, что ему могли позавидовать знаменитые акробаты на его же вампирских балах.

Гэбриэл с наслаждением неутомимо лизал задний проход Влада, получая от процесса столь же умопомрачительное удовольствие, как и ублажаемый им граф. Вдоволь насладившись жасминовой «хризантемой» вампира, Ван Хельсинг приготовился уделить необходимое внимание своему не менее сладкому «эскимо», также жаждущему его ласк. Когда язык охотника выскользнул из его анального отверстия и губы мужчины потянулись к члену графа, учащённо дышащий, раскрасневшийся Владислав встал с кровати.

— Давай не только позицию поменяем, но и дислокацию: надоело валяться в постели — хочу быть в вертикальном положении стоя, — улыбнулся другу вампир.

— Я не против.

Влад сошёл с подиума. Гэбриэл последовал за ним и стал перед любовником на колени, утонув ими в густом ворсе персидского ковра. Охотник, закрыв глаза от наслаждения, разомкнул уста и скользнул губами на головку, беря в горячий и сочный рот член своего черноволосого красавца.

Но в этот раз, совершенно неожиданно для его друга, Владислав не удовольствовался пассивным наслаждением, доставляемым трудами любимого, когда вся роль заключается в том, чтобы утопать в ласках возлюбленного. После того как Ван Хельсинг продемонстрировал ему высший пилотаж в искусстве оральных ласк и свои возможности и обожавший разнообразие Дракула увидел, что нет никаких физических ограничений для воплощения давно лелеемого им остро-пикантного эротического желания, ему захотелось сыграть активную партию в процессе получения этих услад и самому подвигаться.

В тот момент, когда чувственные губы Гэбриэла в который раз сомкнулись вокруг головки его красивого члена, Владислав не стал дожидаться действий мужчины, отдавшись на его волю, а, сделав резкое движение бёдрами, сам до упора вогнал свой впечатляющий скипетр любви ему в рот, войдя головкой в горло, коснувшись гланд.

Для Влада было большим удовольствием увидеть, как ресницы любовника, всецело сосредоточенного на добросовестном выполнении работы и не ожидавшего такого хода со стороны черноволосого красавца, вспорхнули, как потревоженные птицы, а чудесные зелёно-карие глаза метнули в него возмущённый взгляд.

Его негодующий взор был встречен виноватым пожатием точёных беломраморных плеч, которые изящно приподнявшись, качнули покрывающий их роскошный шёлковый полог изумительных волос, нежной извиняющейся улыбкой и выражением одновременно пленительного раскаяния и робкой просьбы на прекрасном любимом лице, а в тёмных очах, что сияли как чёрные звёзды сквозь сень невероятно густых и длинных ресниц, при этом светилась такая любовь, что Гэбриэлу не оставалось ничего другого, как, плюнув и внутренне смачно выругавшись, проклиная эротические прихоти развратного любовника, позволить графу продолжить начатое и согласиться с намерением Влада отыметь его в рот. Увидев, что приём удался и милый друг, хоть и без особой охоты, покорился его желанию, Владислав, благодарно-нежно погладив красавца-шатена по волосам, готовясь к приятнейшему процессу, мягко обхватил ладонями его голову, в то время как охотник в свою очередь положил руки на сексуальные бёдра вампира. И без труда добившийся своего Дракула начал двигаться, утопая в пучине пикантнейшего наслаждения.

Влад в упоении входил в горячий, гладкий, сочный рот загорелого красавца, видя, как в процессе совершаемых им интенсивных фрикций, словно крылья бабочки, трепещут опушенные густой бахромой шелковистых ресниц веки его прекрасных глаз.

Это зрелище очень нравилось графу, как и то, что время от времени, из-за энергичности его толчков, руки Гэбриэла то и дело соскальзывали с его бёдер и были вынуждены постоянно восстанавливать свою позицию, упорно возвращаясь на место.

Ван Хельсинг же, поначалу не только без энтузиазма, но и с осуждающим раздражением встретивший очередное эротическое желание Дракулы и уступивший лишь из любви к нему, не желая разочаровать своего возлюбленного архидемона и нарушить любовную атмосферу, понял, как ошибался в своей первоначальной реакции — очередной развратный процесс оказался весьма приятным не только его инициатору: совершенно неожиданно для охотника, это понравилось и ему не меньше, чем его распутному любовнику, явившись для него очередным открытием в области сексуальных утех, сделанным в компании графа.

Гэбриэл уже не скрепя себя, а со всё более возрастающим удовольствием, плотно сжатыми губами, обнимал скользящий вперёд-назад по его влажному языку ретивый член любовника, ритмично и со всё более короткими интервалами, погружающийся ему в рот, стараясь поплотнее обхватить скипетр любви друга и сделать для Влада пространство внутри как можно уже, начав ласкать член друга языком.

Владислав же просто тонул с головой в жгуче пикантном наслаждении.

Любовники испытывали обоюдное удовольствие от процесса и, чтобы довести его до идеала, во время этого занятия неотрывно смотрели друг другу в глаза, не прерывая зрительный контакт ни на мгновение, сполна наслаждаясь этим остро-пикантнейшим сеансом любви.

Ощутив содрогания члена во рту, Гэбриэл постарался ещё сильнее обхватить его губами, и в следующие мгновение услышал сладостный возглас любовника, перешедший в протяжный стон, в то время как его кончающий скипетр любви, порция за порцией, начал наполнять его рот вязкой, пряно-сладкой на вкус спермой, которую он едва успевал глотать, стараясь не проронить ни капли…

Вдоволь напоив Гэбриэла своим соком, Владислав извлёк член из его сочного рта. Тяжело дышащий охотник облизал покрытые спермой графа губы.

Дракула опустился на колени рядом с удовлетворившим его красавцем и нежно поцеловал его.

— Понравилось? — ласково гладя любовника, осведомился довольный вампир, смотря на него взглядом, полным любви, тем не менее не лишённым его обычного лукавства.

— Влад, предупреждаю сразу, если ты собираешься ехидничать и подкалывать меня по этому поводу, то обещаю впредь так тебя не радовать, — немного отдышавшись, предупредил своего распутного возлюбленного охотник.

— О! Не пугай меня так! — театрально закатив глаза и воздев руки горе воскликнул вампир. — Я же только поинтересовался. И смею заметить, ты, сперва просто уступивший мне, чтобы не разочаровать, — что я ценю, — как мне показалось, в процессе вошёл во вкус. И наслаждение было обоюдным. Нет?

— Да! Да! Не приставай ко мне со своими дурацкими допросами… — буркнул в ответ смущённый Гэбриэл, поднимаясь на ноги и направляясь к помпезному ложу.

— Так я могу питать надежду на повторение? — пленительно-лукаво улыбаясь, последовал за другом его любимый распутник, довольный раздражением любовника по такому пикантному поводу, что было как раз в его вкусе.

— Посмотрим, как ты будешь себя вести, — парировал Ван Хельсинг, опускаясь на кровать.

— Понял. Постараюсь быть примерным мальчиком, — чарующе улыбнулся Владислав,

а затем, окинув скептическим взглядом их любовное ложе, глубокомысленно протянул: — М-да… Просто сменить постельное бельё будет явно недостаточной мерой. Придётся заняться ликвидацией последствий твоего пыла! Полюбуйся, что ты натворил, бесстыдник! — лукаво прищурившись на любовника, граф, улыбаясь, кивнул на залитое спермой Гэбриэла изголовье кровати.

— А кто в этом виноват? — ответил Ван Хельсинг с таким же лукавым прищуром. Чувственные губы загорелого красавца разъехались в ослепительной улыбке, демонстрирующей идеальные зубы.

— Злодей-вампир, конечно, кто же ещё! — засиял ответной улыбкой Дракула.

— Не переживай! Хоть виновник случившегося не я, а ты, тебе не придётся заниматься ликвидацией последствий, — охотник игриво щёлкнул графа по щеке, — я охотно возьму это на себя, избавив потомственного аристократа и короля вампиров от унизительной роли уборщика, оставив ему лишь почётную роль горничной!

Мужчины рассмеялись. И Гэбриэл, натянув брюки, отправился за моющими средствами, в то время как Влад занялся сменой постельного комплекта. После того как совместными усилиями любовников помпезное ложе было вновь приведено в идеальный порядок, Владислав пригласил друга вниз, желая что-то показать ему.

Тот объект, который Владислав продемонстрировал Гэбриэлу, действительно стал для него сюрпризом: такого Ван Хельсинг не ожидал. Дракула привёл его на цокольный этаж, в помещение, располагающееся как раз под бальной залой. Неизвестно, кому принадлежала идея, но там соорудили великолепный бассейн, облицованный разноцветной плиткой. Тусклый свет лился со стен и дна — это явно сделал Джонатан*, ибо проводкой электричества в Бране и Летнем дворце занимался он.

Гэбриэл подошёл к краю бассейна и опустил пальцы в воду. Она была тёплой и кристально чистой.

— Нравится? — поинтересовался граф у удивлённого мужчины. — Я подумал, что ты будешь не против немного порезвиться в воде, — с улыбкой предположил вампир.

— Здорово, — оценил Ван Хельсинг. — Я и в правду не ожидал увидеть здесь такое. И ты прав, совершенно не против! — повернулся к довольному любовнику, что стоял за его спиной, улыбающийся охотник.

— Это Джонатан постарался, — Дракула подтвердил невысказанные догадки друга. — И это место действительно получилось хорошим. Невесты были в восторге.

По лицу охотника против его воли пробежало облачко.

— Тебе обязательно было про них вспоминать?

— Ревнуешь?

— Не дождёшься, — Ван Хельсинг с самодовольным видом отвернулся и сел на край бассейна.

— Не ревнуй, — присев возле любовника, Владислав нежно погладил Гэбриэла по щеке, обворожительно-самодовольно улыбаясь. — Мои невесты — замечательные красавицы и мне приятны их любовь и ласки. Я привязан к ним. Но с ними я не испытываю и крупицы того божественного наслаждения, что испытываю во время близости с тобой! Ты сводишь меня с ума, Гэбриэл! Секс с другими — это жалкий суррогат, не идущий ни в какое сравнение с тем райским, неописуемым словами блаженством, что я нахожу в твоих объятиях, любовь моя! Если бы мы могли быть с тобой вместе — я бы всем дал отставку, не исключая и невест, хоть за столько столетий я привык к ним и, вопреки моей «бесстрастности», питаю к ним, пусть и не любовь, но очень тёплые чувства. Но так как, к моему горькому сожалению, это невозможно, — во всяком случае пока, — а я не монах, — Влад взорвался хохотом, — то мне поневоле приходится одарять своим расположением моих второстепенных любовников. Это просто удовлетворение физических потребностей, и не более того. Физиологическая необходимость. Тем более если принять во внимание тот совершенно недопустимый и в высшей степени прискорбный факт, что ты временами подвержен припадкам воздержания от общения со мной, налагая на себя годичные покаяния, хорошо, что не епитимии с бичеваниями грешной плоти, — вновь расхохотался граф, — не считая многовековых перерывов в нашей дружбе, — заключил он, насмешливо улыбаясь.

— Ладно, хватит изощряться в насмешках и зубоскалить, — ответил ему Гэбриэл. — И должен признаться, мне приятно слышать, что за мной первенство в сонме твоих любовников, — с ехидной улыбкой добавил он.

— Я думаю… — Влад самодовольно улыбнулся. — Неоспоримое первенство, — заверил любимого вампир. — Не сомневайся. Но насчёт сонма ты сильно преувеличиваешь.

— Нисколько, — усмехнулся Гэбриэл. — Ты далеко не испытываешь недостатка в этих твоих «второстепенных любовниках». Впрочем, по-другому и быть не может, — добавил он, скользнув влюблённым взглядом по черноволосому красавцу с фарфоровой кожей и бархатными, как у лани, очами. — Но какой же ты всё-таки самовлюблённый гад, Влад, — с чарующе-лукавой улыбкой бросил в заключение охотник, рассмешив себя и любовника получившейся рифмой.

— Благодарю за комплимент, — смеясь ответил вампир. — Это неотъемлемая часть моего шарма.

— Ты просто невообразимый нарцисс и на самом деле любишь лишь себя любимого, — ехидно ухмыльнувшись, дал едкую психологическую характеристику любовнику охотник, скользя по лицу вампира насмешливым взглядом.

— Великий Ван Хельсинг переквалифицировался в тонкого психолога, — засмеялся граф. После чего, уже серьёзно посмотрев в прекрасные глаза возлюбленного и снова нежно проведя рукой по его щеке, Владислав сказал: — Несмотря на всё моё самолюбие и поставленный мне тобой диагноз нарциссизма — ты ошибаешься, потому что больше всего я люблю не себя, а тебя. Хотя, конечно, и к себе — не могу не признать — я тоже неравнодушен! — рассмеялся граф. — Того, кто не будет любить себя, не будет любить никто! — глубокомысленно изрёк он. — Но ты — мой единственный. Моя любовь и в жизни и в не-смерти…

— Что ж, мне излишне говорить, в каком смысле ты для меня единственный, — чувственные губы охотника вновь изогнулись в усмешке, но мужчине было ужасно приятно слышать это новое упоительное для него признание из уст самолюбивого демона. — Ты это превосходно знаешь.

— Знаю, — мягко улыбнулся в ответ вампир. — Но я бы предпочёл в ответ на моё объяснение в любви ещё раз услышать, что ты тоже любишь меня.

— Разве бы я, забыв себя, оставлял семью, врал жене и уединялся с тобой, чтобы предаваться богопротивному разврату, с удовольствием удовлетворяя все твои извращённые желания, позволяя тебе даже трахать себя в рот, если бы это было не так?!

— Ох, Гэбриэл, ну к чему этот ложный пафос, рассчитанный на публику, ведь из аудитории только я, если тебе всё это нравится не меньше, чем мне, и наше наслаждение взаимно? — Дракула сделал недоумённый жест своей изящной рукой. — И признайся, очень нравится, разве нет? — Влад хитро прищурился, лукаво улыбаясь, блистая довольным взглядом. — Потому что ты выступил в такой, совершенно немыслимой, для великого героя роли по отношению ко мне, а ведь я — исключение, не так ли?

— Ладно, тонкий психолог, — нехотя согласился Ван Хельсинг. — Не спорю. Я уже давно стал таким же развратником, как и ты, что, впрочем, закономерно, так как наша запретная связь ни к чему другому и не могла меня привести. Общение с тобой пробуждает и культивирует во мне самые предосудительные и тёмные проявления, которые я даже не подозревал в себе, чёртов демон, но ты прав: я не против, мне это нравится, если это связано с тобой. И если ты так падок до признаний, о мой сластолюбивый кровопийца… Изволь, я люблю тебя, Влад… — и пленительно улыбаясь, глядя на вампира взглядом, блистающим любовью, присовокупил: — Мой клад…

— Ах! Гэбриэл!.. — Владислав закрыл любимые уста, не только вновь удовлетворившие его желанным ему признанием, но и упоительной рифмой, глубоким поцелуем. Губы и языки мужчин принялись страстно ласкать друг друга, доставляя прекрасным любовникам райское наслаждение.

Наконец Гэбриэл, улыбаясь, выскользнул из объятий любовника, снял с себя одежду и обувь и, обернувшись через плечо и бросив на вампира недвусмысленный, дразнящий взгляд, опустился в воду.

Дракула зачарованно проводил взглядом уплывающего от него, прекрасного обнажённого любовника, похожего на греческого бога, а затем избавился от своих брюк и прыгнул в бассейн.

Несмотря на редкий контакт с водоёмами, плавал Владислав превосходно. Ему ничего не стоило догнать Ван Хельсинга. Он задержал его на воде, перевернул на спину и пылко поцеловал в губы. Гэбриэл извернулся, приобнял Влада за плечи и поцеловал его не менее страстно в ответ.

— Не так быстро, — рассмеялся Ван Хельсинг, когда Дракула захотел прижать его к себе. Охотник игриво оттолкнул его и уплыл к противоположному концу бассейна. Анна отчего-то не приветствовала подобные развлечения. Супруга хоть и была не против эротических игр, но заниматься ими где-либо кроме спальни не хотела. С Владом же не существовало никаких ограничений. С радостью принимая игру, вампир начал догонять свою «жертву», а поймав — заключал в объятия и страстно целовал, пока Гэбриэлу не удавалось вырваться. И так много раз подряд.

В итоге Владислав поймал Ван Хельсинга, прижал его к бортику, и мужчины начали целовать друг друга везде, куда могли дотянуться.

— Ты мой, Гэбриэл, — произнёс вампир на полном серьёзе, обхватив щеки любовника ладонями, смотря ему прямо в глаза горящим взглядом, — несмотря на наличие супруги и обзаведение семейством, только мой!

— А ты — мой.

— Твой, только твой, мой прекрасный архангел…

Когда, вдоволь насладившись совместным плаванием и эротическим играми в бассейне, любовники вернулись наверх, у Дракулы вдруг зазвонил телефон. Ответив на звонок, Владислав повернулся к Гэбриэлу:

— Мне нужно ненадолго спуститься вниз: принять кое-каких посетителей. Это важно. Надо одеться. — И Дракула в сопровождении своего смуглого красавца проследовал в гардеробную.

— Требуется образ при полных регалиях? — сложив руки на груди, Ван Хельсинг, улыбаясь, опёрся о косяк двери, наблюдая, как вампир, открыв дверцы одного из огромных шкафов, перебирает одежду.

— В этом нет необходимости. Всего лишь достаточно презентабельный вид, — лукаво улыбнулся в ответ граф, бросив на него смеющийся взгляд тёмных глаз, искрящихся чёрными бриллиантами. Он остановил свой выбор на стильной чёрной шёлковой рубашке, того же цвета пиджаке и тех в обтяжку брюках из блестящей, лакированной кожи, которые надевал в ночь соблазнения своего милого друга.

Узрев, как вампир, сняв атласные штаны, натягивает на себя это провокационное одеяние, словно страстными объятиями обхватившее его великолепное тело второй кожей, охотник воскликнул, не сумев скрыть нотки недовольства в своём голосе:

— Вот это?! ЭТО, — с ударением повторил он, — ты называешь презентабельно?! Этот вызывающий прикид рок-звезды?! Кого ты там собираешься обаять и соблазнить, вырядившись в этот убойно сэкси туалет?! — Взгляд Ван Хельсинга так и прикипел к сексуальным брюкам, в которые облачился граф, сидевшим на нём как влитые, подчёркивая каждый изысканный изгиб, каждую утончённую линию его совершенного тела, пока улыбающийся Дракула одевал рубашку. Заправив её в брюки, граф продел в них соответствующий чёрный кожаный ремень со стильной пряжкой. При каждом совершаемом им движении кожа брюк сексуально поскрипывала. Будучи свидетелем это зрелища, Гэбриэл глотал слюну порция за порцией, чувствуя, всё сильнее охватывающее его возбуждение.

— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Ты совсем как подозрительная, ревнивая супруга! Счастье, что я не женился! Всё-таки самое главное и в жизни, и в не-смерти одно — полное отсутствие оков! Сладостная свобода! — рассмеялся в ответ на обличительную речь друга Влад. — А ты не подумал, что, может быть, я хочу покрасоваться в таком туалете перед тобой, гм?.. — подойдя к явно встревоженному любовнику, вампир, пленительно улыбаясь, игриво ущипнул его за щеку, глядя в его прекрасные глаза взглядом, горящим любовью. Этот взгляд совершенно успокоил Ван Хельсинга.

— Ладно. Верю, — улыбнулся охотник. Он прижал Владислава к себе, заскользив руками по обхваченных блестящей чёрной кожей сексуальных бёдрах графа, обхватил ладонью одну из его накачанных, округлых, аппетитных ягодиц, наслаждаясь этим волшебным ощущением. — Влад… — жарко выдохнул Гэбриэл, сильнее прижимая к себе своего черноволосого красавца, чувствующего его возбуждение.

Губы Ван Хельсинга жадно прижались к губам Дракулы. Вампир пылко ответил на его страстный поцелуй, с наслаждением поласкав языком его язык.

— М-м-м… Гэбриэл… О-о-о… не сейчас, любовь моя… мне надо продолжить процесс облачения, — с улыбкой мягко отстранившись от охотника, Влад грациозной походкой направился к туалетному столику за запонками.

Взгляд охотника намертво приковался к мегасексуальному заду Дракулы — его накачанные ягодицы, затянутые в кожу, подчёркивающую их восхитительную форму, плавно-эротично покачивались при ходьбе. Во рту охотника было море слюны. Он сглотнул и попытался сконцентрироваться на чём-то другом.

Выбрав аксессуары из чёрного опала в золотой оправе и защёлкнув их в манжетах, Влад вернулся в гардеробную и, надев пиджак, взял стоящие на одной из полок гардероба стильные полусапожки из нежной, блестящей лайки.

— Не поможешь? — улыбаясь, лукаво поднял бровь граф.

Сияя ответной улыбкой, смуглый красавец не замедлили откликнуться на призыв вампира. Он подошёл к графу и, взяв у него из рук выбранную им обувь, грациозно опустился перед вампиром на колени:

— Ну, давай сюда свою ножку, моя Золушка.

Владислав рассмеялся и, не переставая блистать жемчужной улыбкой, — нежной, но не лишённой самодовольства, — грациозным движением положил свою красивую ногу любовнику на колени.

Гэбриэл обул её, потянув змейку вверх. Стильный полусапожек из блестящей мягкой кожи плотно обхватил изящную щиколотку Влада. Дракула поменял ногу, и Ван Хельсинг проделал ту же операцию со второй.

Взгляд продолжающего оставаться на коленях охотника скользнул вверх по длинным, в меру мускулистым, замечательно красивым ногам Владислава, облитым лакированной чёрной кожей, подчёркивающей точёные изгибы их утончённой формы, а затем по затянутых в эту кожу волнительным бёдрам вампира и по обхваченной ею соблазнительной выпуклости между них.

Гэбриэл сглотнул, чувствуя, как на него валом накатил жар усиливающегося возбуждения. Он поднял голову и встретился взглядом своих дивных топазовых глаз с магнетическим очами черноволосого красавца, сверкающими тёмными драгоценными камнями, затенёнными сенью густых и длинных ресниц, излучающего самодовольно-чарующую улыбку, купая любовника в её лучах.

— Чёрт! Ты сам секс, Влад!.. — смотря в глаза вампиру пламенным взглядом, жарко выдохнув, воскликнул восхищённый охотник. — Хочешь, чтоб я кончил у твоих ног, лишь глядя на тебя?..

— Я был бы не против полюбоваться таким зрелищем в твоём исполнении, Гэб…

Неоконченная фраза графа перешла в томный стон, так как горячие руки Ван Хельсинга, начиная от изящных щиколоток вампира, жадно обхватывая, провели по его обтянутым блестящей чёрной кожей красивым ногам вверх к бёдрам и, достигнув их, легли на них пламенными ладонями. Жар на прохладу.

А в следующее мгновение охотник резко толкнул вампира к стене, заставив прижаться к ней, чтобы не упасть. Не успел граф опомниться от этой неожиданной атаки своего пылкого любовника, как руки загорелого красавца расстегнули его рубашку, быстро и ловко справившись с пуговицами, обнажая торс античной статуи. Горящие пламенем губы Гэбриэла стали покрывать свежую атласную кожу обнажённого тела жадными поцелуями, скользя по соблазнительной груди Владислава, по кубикам его рельефного пресса.

— Ах! Ооо… уууммм… Гэбриэл… перестань… не сейчас… — вроде бы запротестовал Влад, но при этом не сделал никакой попытки отстранить ласкающего его красавца.

В то время как Гэбриэл страстно целовал великолепное тело вампира, руки предприимчивого архангела расстёгивали ремень и застёжку, а затем дёрнули змейку на брюках графа вниз, после чего пальцы Ван Хельсинга скользнули под стринги Влада, обнажая его член.

— Гэбриэл! Сексуальный маньяк! Что ты творишь?.. — прерывисто выдохнул Дракула. — Мне некогда…

— Ничего не случится, если подготовка к аудиенции будет ненадолго прервана! — прозвучал дерзкий ответ, и в следующее мгновение Гэбриэл, опустившись на колени, вобрал в рот член Владислава.

Вампир со свистом пропустил воздух сквозь зубы и, выгнувшись, отбросил голову, опёршись макушкой о стену, шумно задышав. Подхвативший его водоворот сладостных ощущений, заставил Дракулу забыть и о назначенном приёме, и вообще обо всём, когда его член погрузился во влажный и гладкий жар рта Ван Хельсинга, оказавшись во власти его пламенных губ и горячего языка, принявшихся поистине виртуозно ласкать его.

Наслаждаясь своим любимым «эскимо», Гэбриэл усердно работал на два фронта: в то же время удовлетворяя себя.

Влад, погрузив тонкие пальцы в кудри загорелого красавца, обвил ладонью его затылок и, тяжело дыша и стеная, стал насаживать его на свой член, одновременно делая толчки в рот охотника, жаждая более интенсивных ласк.

Гэбриэл не возражал против такого действа, охотно подчинившись желанию разлюбезного и так же наслаждаясь динамичным процессом, как и его любовник, неистово лаская его скипетр любви своим неутомимым языком, а свой член рукой.

Движения захлёбывающихся от сладостных стонов мужчин становились всё более быстрыми, сильными и резкими. Ещё несколько энергичных толчков и поглаживаний и красавцы-любовники синхронно достигли пика.

С наслаждением вкушая сперму Влада, выстрел за выстрелом наполняющую его рот и стекающую в горло, Гэбриэл одновременно усердно забрызгивал своим густым соком брюки вампира. Жемчужные капли потекли по блестящей чёрной коже, рисуя по ней белые узоры.

— У… тебя… совершенно… нет совести… Гэбриэл… — судорожно дышащий вампир, съехав спиной по стене, опустился ко всё ещё стоящему перед ним на коленях любовнику.

— Кто… это… говорит? Образчик… высокой морали? — со смаком облизав губы, лукаво ухмыльнулся удовлетворённый Ван Хельсинг, прижимая к себе своего ненаглядного, целуя его в ушко.

— Пусти… — немного придя в себя, граф игриво оттолкнул охотника. Он поднялся на ноги и начал приводить себя в порядок. — Надо ликвидировать последствия твоей несвоевременной страсти, одержимый сексом распутный архангел, — ухмыляясь, сказал Влад, кивая на свои щедро окроплённые спермой друга брюки.

— Может, проще сменить туалет?

— Ха-ха-ха! И не подумаю! Твой коварный замысел провалился! — щёлкнул его по щеке Дракула, направляясь в ванну.

Справившись с задачей, Влад вернулся в спальню. Оставалось последнее дело перед выходом — причёска. Граф достал из ящика туалетного стола щётку.

— Хочешь? — лукаво прищурившись, вампир протянул её любовнику.

— Ты ещё спрашиваешь? Кто ж упустит возможность поиграть с твоими изумительными волосами! — с коварным выражением на лице, хитро улыбнулся Гэбриэл, беря предложенную щётку.

— Нет, прелесть моя, игры отложим на потом, — возразил Владислав, садясь на стул перед туалетным столиком и отдаваясь в руки своего загорелого красавца, ставшего у него за спиной, — меня давно ждут, а, как ты знаешь, королям полагается быть точными.

— О’кей, на потом, значит, на потом, — не стал протестовать Гэбриэл. Однако вопреки своим словам он то и дело прерывал процесс причёсывания, целуя длинные, мягкие и ароматные пряди потрясающих волос любовника, лаская ими своё лицо, упорно оставаясь глухим к увещеваниям Влада, что, впрочем, было понятно, так как довольный тон, с которым граф их произносил, пытаясь урезонить друга, противоречил их содержанию: вампир наслаждался тем, что проделывал охотник, и был не в силах это скрыть.

Расчесав, наконец, волосы любовника, Гэбриэл положил щётку на туалетный столик, показывая, что задание выполнено.

— Как это понимать? — улыбнулся любовнику граф. — Не желаешь довести дело до конца?

— Что ты имеешь в виду? — делая недоумённое выражение лица, но при этом не силах погасить лукавый блеск в своих очаровательных глазах, поинтересовался у вампира охотник.

— О’кей. Справимся без посторонней помощи, — проигнорировав его дразнящий вопрос, с улыбкой сказал Дракула, собирая свои волосы в хвост. Но едва он принялся за эти манипуляции — раздался протестующий возглас:

— Ей! А кто обещал забыть о причёсках на время нашего любовного рандеву?! Король вампиров не держит слова?! — Ехидно улыбаясь, Ван Хельсинг сверлил любовника насмешливым взглядом.

— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Форс-мажорные обстоятельства не в счёт! — рассмеялся Владислав. — Этот аспект отдельным пунктом оговаривается во всех договорах! Не в курсе? — хитро повёл бровью граф, занимаясь своей причёской.

— Ладно. Так и быть! Хитрый демон всегда найдёт возможность выкрутиться! — прозвучала в ответ уступительная констатация, щедро сдобренная обвинительными нотками. — Дай сюда! — Гэбриэл бесцеремонно убрал руки графа от его же собственным волос и сам дерзко завладел ими. — Лента или заколка?

— Заколка сюда больше подходит, — прозвучал авторитетный вердикт заправского щёголя. Влад выдвинул ящик туалетного столика, подавая другу нужный аксессуар. — К тому же с лентой ты вряд ли справишься: ещё не приобрёл должной квалификации! — рассмеялся граф.

— Ну, насчёт моей квалификации ты можешь и ошибаться! — улыбаясь, не согласился с утверждением любовника Ван Хельсинг. — Давай проведём опыт, — предложил мужчина.

— Только не сейчас, любовь моя! На эксперименты совершенно нет времени! Попозже.

— Хорошо, — с несвойственной ему покорностью согласился Гэбриэл. Он взял протянутую ему графом заколку и ловко соорудил из прекрасных волос Дракулы его традиционный шикарный хвост.

Когда с причёсыванием, наконец, было покончено, Влад протянул изящную руку к одному из многочисленных флаконов с парфюмом, которыми был уставлен туалетный столик. Выбрав желаемую композицию, он, поочерёдно поднеся бутылочку к зоне за ушами, нажал на пульвелизатор, укутавший его облачком резкого и одновременно сладкого, терпко-пряного, возбуждающего чувственность аромата, осевшего на кожу и волосы.

— Ну, а это к чему? К чему этот разящий наповал сэкси парфюм?! — вновь не удержался от протеста его ревнивый любовник. — И после этого последнего элемента, довершающего твой убойный сексуальный образ, ты будешь утверждать, что даёшь деловую аудиенцию?!

— Гэбриэл, не забывай, что я — король вампиров и своим образом должен всегда соответствовать своему статусу. И каждый мой выход — всё равно что выход на сцену, если ты не в курсе, — назидательным тоном сообщил любовнику граф, повернувшись к нему с соответствующим наставлению, серьёзным выражением на лице. — Я не могу, чтобы удовлетворить тебя и успокоить твои подозрения, превратиться в какого-то забулдыгу. Да ты бы сам первый разлюбил меня, стань я таким, хоть это и невозможно, учитывая моё положение. Ты прекрасно знаешь, что ты единственный, кого я люблю, и так будет на веки вечные. Кто может сравниться с тобой, прекрасным архангелом? Никто и в подмётки тебе не годится! К чему тогда эти твои неуместные придирки? — Но, невзирая на то, что эта тирада Дракулы была якобы вызвана недовольством замечаниями друга, по его сверкающих радостью глазах, которую он был не в силах скрыть, было видно, что ему ужасно приятно ревнивое беспокойство милого, выказанное в его адрес.

— О’кей. Ладно. Хватит проповедей, — лаконично бросил охотник в ответ на поучительную речь Дракулы, отходя от вампира. Он постарался произнести фразу совершенно безразличным тоном, однако мужчине всё-таки не удалось скрыть проскользнувшие в его голосе недовольные интонации.

Загорелый красавец небрежно плюхнулся на кровать, взял в руки ноутбук и, демонстративно отключившись от внешнего мира, устремил внимательный взгляд своих изумительных по красоте глаз на экран, всем своим видом показывая, что ему нет никакого дела до графа и его провокационного, вызывающе сексуального образа.

Владислав поднялся со стула и, улыбаясь, последовал за любимым, грациозно присев на кровать рядом со своим насупившимся другом:

— Ну-у… бэби, не дуйся на бедного вампира! А то я буду неуверенно чувствовать себя, проводя важную встречу. — Влад ласково накрыл рукой руку Гэбриэла, а затем пробежал изящными пальцами по его шелковистым локонам: — Не веришь моим словам, тогда, может, поверишь этому… — И Дракула, властно повернув к себе любимое лицо, пылко прижался лепестками своих нежных губ к чувственным, ароматным устам Ван Хельсинга, сладостно его целуя.

В этом поцелуе «бесстрастного» вампира было столько огненной страсти, столько ласки и нежности, не оставлявших ни малейшего сомнения насчёт чувств, которые испытывал тот, кто дарил его, что охотник и думать забыл о своих подозрениях — так целовать мог только истинно любящий!

Мужчина обвил руками душистые щеки целующего его демонического красавца и со всем пылом любви ответил на любовное лобзание графа, в свою очередь страстно лаская его губы, язык, рот — своими.

— Ну как, прелесть моя? Надеюсь, мы удовлетворены и больше не собираемся сердиться на старого боевого товарища? — после глубокого и проникновенного поцелуя, нежно взяв своего смуглого красавца за подбородок и с любовью глядя в его прелестные глаза, поинтересовался Влад.

— Не собираемся, мой верный изменник! — подтвердил оригинальным оксюмороном правильность его предположения счастливый охотник, получивший очередное доказательство любви Дракулы. Мужчины расхохотались.

После ухода графа, оставшийся в одиночестве Гэбриэл решил уделить внимание поддержанию физической формы и направился в спорт-зал Владислава. Пока он таскал железо, перед его глазами неотступно маячили мягко покачивающиеся, облитые лакированной чёрной кожей округлые прелести графа — мужчина никак не мог отделаться от этого неотвязного видения, как ни старался, невольно отметив, что Анна никогда не заводила его так этой частью тела. Охотника начало охватывать возбуждение, мешая его текущему занятию.

— Тьфу! — в сердцах плюнул он, вернув гриф штанги на стойки. Ван Хельсинг встал и до предела увеличил вес, сделав его почти неподъёмным, — это помогло отогнать искусительную картинку и сосредоточиться на нужном деле.

Как следует поработав, потратив на различные упражнения целый час, вспотевший и уставший Ван Хельсинг пожелал вместо душа принять ванну. Он приготовил её себе в роскошной квадратной ванне-бассейне, которая с полным комфортом могла вместить несколько человек, наполнив его приятно горячей водой с душистой прохладной пеной.

Решив как следует себя побаловать, Гэбриэл прошёл в бар и налил в бокал свой любимый ещё с XIX века напиток Зелёной феи, предназначив ему сопровождать очистительную процедуру. Захватив бокал с собой и поставив его на край огромной ванны, уставший мужчина снял одежду и погрузился в воду, с наслаждением вытягиваясь в ней. Откинувшись на спину и попивая абсент, он едва не задремал под воздействием этого приятного и расслабляющего банного ритуала.

— Спинку помыть? — вдруг раздался за спиной охотника бархатный голос его возлюбленного вампира.

— М-м-м… было бы великолепно… — томно потягиваясь в ванне, блаженно протянул Гэбриэл, откидывая голову на бортик, с игривым блеском в прекрасных глазах посмотрев на своего блистательного черноволосого красавца, сияющего пленительной улыбкой.

Влад, с лица которого не сходила чарующая улыбка, подошёл к любовнику. Изящная душистая рука скользнула по волосам загорелого красавца, переплетаясь тонкими пальцами с влажными светло-каштановыми шелковистыми кудрями, спустилась ласковым касанием по точёной шее и остановилась на соблазнительной груди, лаская. Мягкая ладонь охотника накрыла красивую руку вампира. Губы Гэбриэла прижались к ней в нежном поцелуе.

— Иди же ко мне, мой демонический Адонис… — ласково гладя руку Дракулы своей, взволнованным голосом промолвил Ван Хельсинг, в следующее мгновение потянув его к себе.

— Может, ты дашь мне сперва раздеться? — улыбаясь, осведомился вампир.

Прекрасные глаза охотника шаловливо взблеснули.

— Может, — ответил он с лукавой улыбкой. — А может… и нет… — и, прежде чем не ожидавший этого вампир смог среагировать, мужчина, применив к нему молниеносный приём захвата, резким рывком погрузил его в ванну рядом с собой, подняв целый фонтан брызг, взметнувшийся чуть ли не до потолка.

— Ну разве ты не скотина, Гэбриэл? — отфыркиваясь, сдувая с мокрого лица пену и одновременно растирая рукой плечо, пребольно ушибленное о борт резервуара во время осуществления этого, совершенно неожиданного Владом, погружения, недовольно хмурясь, но при этом борясь с против воли охватившим его со смехом, заметил граф хохочущему любовнику, вдруг оказавшись по воле не в меру проказливого друга в ванне при полном параде, гордо восседая в воде обутым и одетым, покрытый и увенчанный пушистыми хлопьями.

Это было настолько уморительное зрелище, что охотник просто давился от хохота. — Недаром всё-таки тебя попёрли с небес… — Вампир сделал попытку отпустить любовнику, вполне заслуженный им, подзатыльник, но тот со смехом увернулся, мгновенно отскочив в сторону в просторной ванне, своим манёвром породив бурную волну, окатившую Дракулу, мокнущего облачённым в свой сексуальный наряд, дополнительной порцией пенной воды.

Оставив своё не увенчавшееся успехом намерение, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, что ему не очень удавалось, граф с покорностью судьбе приступил к единственному, что ему оставалось в этой ситуации, — принялся разоблачаться.

Он разулся и, вылив из обуви воду, бросил её на пол, после чего стащил с себя мокрый пиджак и через голову любовника швырнул его в раковину.

Все эти действия сопровождались новыми взрывами гомерического смеха Ван Хельсинга, ужасно довольного своей проделкой, сполна наслаждающегося устроенной им забавой, от души потешаясь над её предметом, — угодившим в смешное положение королём вампиров.

— Сукин сын, — лаконично, но, как он считал, исчерпывающе, охарактеризовал друга граф. Изящные пальцы Влада, пробежались по пуговицам рубашки, расстёгивая, после чего принялись за запонки.

— Давай помогу! — предложил смеющийся Ван Хельсинг, придвигаясь к любовнику, видя, что он никак не может успешно справиться с задачей.

— Иди к дьяволу! Скотина! — отверг его помощь деланно насупившийся граф, в первый раз в жизни и не-смерти из-за коварной шалости архангела выступивший в комической роли.

— Я лишь, наконец, сровнял счёт. Помнишь ожерелье? Дай сюда, а то ты провозишься до утра! — Гэбриэл властно протянул руку к запястью вампира.

— Так и быть, негодяй, уважу тебя, — с аффектированным вздохом, Дракула позволил мужчине помочь ему. Ван Хельсинг ловко расстегнул запонку и положил детали на край ванны. Прозвучало повеление:

— Другую!

Вампир покорно протянул ему другую руку. Когда парный аксессуар присоединился к своему товарищу, Ван Хельсинг помог графу снять прилипшую к его телу рубашку и тем же манером отправил её к пиджаку; а затем с наслаждением провёл рукой по обнажённому торсу любовника:

— Какое тело!.. — Гэбриэл потянулся к губам Владислава, но тот отстранился, отказавшись подарить ему поцелуй.

— Не заслужил, — мотивировал своё действие вампир, но тон его заявления был шуточным.

— О’кей, подожду до лучших времён, — улыбаясь, смиренно ответил проштрафившийся мужчина, не удостоившийся высочайшей ласки.

Дракула встал на ноги, следующим номером собираясь избавиться от самого провокационного предмета туалета, вызвавшего столько нареканий у его ревнивого любовника.

— Ммм… Влад! Какое зрелище! Жаль, что я не приготовил камеру! — Гэбриэл смачно зацокал языком при виде обнажённого до пояса черноволосого красавца с атлетическим телом, облачённого в узкие кожаные брюки, с тела которого стекала вода. — Тебя бы на рекламный постер!

— Гэбриэл, кажется, ты забываешь, что я король вампиров, а не модель, — осклабился в ответ Дракула. — Не озвучивай бредовых идей, а лучше помоги мне справиться с последствиями твоего возмутительного, совершенно непростительного поступка! — сказал Влад.

Расстегнув ремень, он с большим трудом стал стаскивать с себя намертво прилипшие к телу брюки.

Виновник этого затруднительного неудобства, улыбаясь, поспешил

— Ммм… какой красавчик!.. — причмокнул языком Ван Хельсинг, любуясь полностью обнажённым любовником, который, наконец, избавившись от мокрой одежды, не замедлил обратно плюхнуться в воду.

— Хух! Наконец! — облегчённо выдохнул Влад, с наслаждением вытягиваясь в горячей воде с прохладной пеной. — Что ж, мяч на моём поле, и мой ход не замедлит! — коварно ощерившись, пообещал вампир, пронзая друга бесовским взглядом.

— Спасибо, что предупредил, — ухмыльнулся Гэбриэл. — Буду начеку.

— Это тебе не поможет, — с демоническим блеском, в глазах уверил его любовник.

— Посмотрим. А пока, кажется, кто-то предлагал помыть мне спинку… — лукаво улыбнулся в ответ охотник.

— После того, что ты проделал, мыть спинку мне должен ты, — возразил Владислав. — Но ладно, так и быть — смилуюсь над тобой, хоть ты этого и не заслуживаешь: ведь я сама доброта и ласка!

— О да! Только немножко садистская и слегка кровожадная! — расхохотался Ван Хельсинг. — А ещё чуть-чуть страдающая дурными наклонностями!

— Иди сюда, негодяй, — граф, опираясь спиной о борт ванны, широко раздвинул свои согнутые в коленях, красивые, обладающие утончённой формой ноги, приглашая любовника расположиться между них.

Как только мужчина скользнул на предлагаемое ему место, вампир, наконец, удовлетворил своё желание и отпустил ему хоть и не слишком сильный, но всё-таки достаточно ощутимый подзатыльник.

— Хей! — отшатнулся охотник, недовольно покосившись на любовника, потирая вероломно атакованную часть тела.

— А ты как думал? Заслужил — получил! — авторитетно изрёк в ответ вампир. — Ладно, проехали. Иди ко мне, любовь моя, — сказал граф, беря в руки мочалку.

И Ван Хельсинг, удобно расположившись между ног Дракулы, отдался в руки любимого, наслаждаясь приятной процедурой, мурлыча от удовольствия. Влад, водя мочалкой по его скульптурной спине, в то же время усыпал влажные плечи любовника нежными поцелуями.

Потом друзья поменялись местами, и Гэбриэл, сняв заколку и присоединив её детали к её товарищам-запонкам, откинул длинные волосы вампира ему на грудь и в свою очередь помыл спинку своему красавцу. После чего вновь скользнул между ног Влада, откинувшегося спиной на борт ванны, удобно располагаясь в его объятиях.

Нежась в душистой пенной ванне, расслабленные мужчины потягивали абсент из бокала Гэбриэла, время от времени делясь напитком изо рта в рот.

— Как прошла аудиенция? — поинтересовался Ван Хельсинг у друга, томно возлежа его объятиях, — всех обаял и сразил?

— А на этот счёт могут быть какие-то сомнения? — самодовольно улыбнулся Влад, целуя мокрые локоны любовника.

— Никаких, — Гэбриэл повернулся в объятиях графа, запечатав лукавые уста поцелуем.

— Можно, Гэбриэл? — Влад провёл кончиком пальца по яремной вене любовника.

— Проголодался?

— Не столько проголодался, как жажду насладиться моим нектаром!

— Что ж, угощайся! Как я могу тебе отказать, после того, как был таким плохим мальчиком! — улыбнулся охотник, играя с волосами друга.

— Совершенно верно! — блистая ответной улыбкой, согласился Дракула.

Мужчины приняли удобное положение, и Владислав, столь аккуратно прокусив кожу любовника, что тот почти этого не почувствовал, принялся вкушать самый вожделенный им напиток во Вселенной. С головой погрузившись в испытываемое блаженство, он с трудом заставил себя остановиться, оторвавшись от шеи своего загорелого красавца.

— Ах… Гэбриэл… — словно в изнеможении от полученного наслаждения, Владислав отбросил голову на борт ванны, облизывая окровавленные губы.

Насладившись совместным приёмом ванны, любовники, соответствующим каждому образом, подкрепились. Поев, Гэбриэл растянулся на кровати, а Владислав снова спустился вниз, сказав, что должен пополнить запасы донорской крови в баре.

Ожидая его возвращения, Ван Хельсинг, просмотрев почту и уделив нужное внимание текущим делам, стал лениво щёлкать каналы, глядя на экран огромного телевизора, висящего на стене.

Влад отчего-то задерживался. Близился рассвет. Пора было ложиться спать. Скучая в ожидании своего ненаглядного, расслабленный мужчина несколько раз зевнул и не заметил, как заснул.

Комментарий к После бала. Часть 2 Юность Джонатана Дракулы прошла под лозунгом: “кнут и пряник”. Подробнее в работе “Демон и его ангел”.

====== После бала. Часть 3 ======

Его сон был прерван весьма неожиданным способом: он очнулся, почувствовав прикосновение металла к коже. Открыв глаза, Ван Хельсинг обнаружил, что его руки и ноги закованы в кандалы.

— Влад, что… — ошеломлённо начал он, но едва он разомкнул губы, как во рту тут же оказался плотно сидящий кляп. После чего Дракула схватил его и потащил по коридорам дворца, а затем вниз по лестницам, ведущим в подземелье.

Ван Хельсинг попытался мысленно кричать, но вампир не обращал на это никакого внимания. Гэбриэла охватил ужас. Тысячи мыслей в одну секунду пронеслись в его голове: он решил, что любви конец, что возобновление их романа, все эти признания, обхаживания, забота, нежности и ласки, всё это вело к одному — к изощрённейшей мести, задуманной хитрым и коварным демоном. Ван Хельсинг уже беззвучно помолился. Не иначе Владислав сейчас убьёт его, а где-то там от рук его кровожадных родственников погибает семья, которую Гэбриэл заботливо взращивал многие годы!

Дракула прочитал мысли Ван Хельсинга и рассмеялся. Его смех отразился от стен пустого подземелья.

— Приготовился, мой милый? — рассмеялся вампир. — Надеюсь, ты на меня не в обиде за то что я воспользовался твоим крепким сном.

Вместо ответа Гэбриэл попытался вывернуться, но тщетно. Он знал, куда его тащат. В камеру пыток, разумеется. Дракулы были весьма искушены в вопросе использования различных дыб, плетей, железных дев и кольев. Владислав с особой тщательностью преподал своим потомкам эту науку.

И действительно, Влад притащил Гэбриэла в камеру, где пахло сыростью и кровью. Ужасное место, где давным-давно сгинула куча народу. Сейчас пыточная в Летнем дворце считалась не действующей, но, похоже, пока Ван Хельсинг спал, Дракула навёл тут «лоск» и подготовился.

Владислав подтащил свою жертву к деревянному столбу, с которого свисала цепь с крюком, и подвесил его за цепь кандалов на этот крюк. Обойдя столб с другой стороны, он взялся за рукоять колеса, что натягивало цепь, и повернул его. Гэбриэла подняло вверх. Влад крутил ручку до тех пор, пока Ван Хельсинг не перестал касаться земли ногами, после этого он зафиксировал колесо, чтобы его жертва случайно не упала вниз.

Дракула обошёл столб и любовно посмотрел в лицо друга. Насладившись злобным взглядом, которым одарил его Ван Хельсинг, Владислав отошёл к стенду, где висели различные плети и кнуты. Когда вампир повернулся, держа одно из орудий пытки в руках, Гэбриэл с облегчением заметил, что это всего лишь мягкая плётка с несколькими хвостами, которая при самом сильном ударе могла чуть рассечь кожу, а никак не кнут, с помощью которого можно было сдирать мясо с костей. Ван Хельсинг засмеялся, насколько это было возможно с кляпом во рту.

Владислав лукаво улыбнулся и подошёл к своей жертве. Играл он до последнего очень хорошо, но всё-таки «наказать» своего любовника так, как когда-то он воспитывал сына*, не смог. Вампир провёл рукой по напряжённым грудным мышцам охотника, грубо потёр соски, а затем опустил руку на его пах. Гэбриэл уже приготовился получить удовольствие, смешанное с болью, которое Влад умел преподносить как нельзя лучше, но Дракула отошёл на шаг назад и занёс плеть над головой.

Владислав всё же не сдержался и ударил Ван Хельсинга так сильно, как только смог. Охотник болезненно застонал. На животе жертвы появились зудящие красные полосы. Второй удар оставил такие же отметины на его груди. Ещё удар, с оттяжкой, рассекающий кожу. Тело охотника «украсили» капельки крови. Дракула обожал пытать и занимался этим так же, как и сексом, с упоением, полностью отдаваясь делу. Третий удар пришёлся снова на живот, но уже ниже. Пытаясь спастись от четвёртого, Ван Хельсинг подтянул ноги к животу и тут же пожалел об этом.

«Хватит, Влад, это переходит всякие границы!» — мысленно выкрикнул охотник, бросив злобный взгляд на своего мучителя.

— Тогда начинай молить меня о пощаде, — с улыбкой произнёс Дракула, наматывая на руку хвосты плети.

«Не дождёшься!»

— Значит я буду развлекаться с тобой таким образом столько, сколько захочу!

Плеть снова ужалила Ван Хельсинга по животу, чуть коснувшись паха. Это было невыносимо. Дракула забавлялся, как ребёнок, получивший власть, но молить его о пощаде Гэбриэл не собирался. Даже во времена их вражды, даже будучи на волосок от смерти, он не умолял. Но всё-таки сексуальные игры — это не поле боя: здесь нужна другая тактика.

Когда плеть опустилась на грудь охотника в очередной раз, он снова застонал — но теперь это был стон наслаждения. Он попытался максимально расслабиться. Когда жертва перестаёт излучать флюиды страха, играть с ней уже не интересно — это реакция всех вампиров, а не только Дракул. И Гэбриэл решил этим воспользоваться. Теперь каждый удар он воспринимал как ласку, часто дыша и постанывая, будто от удовольствия. Совершенно не противясь, он подставлял своё тело под плеть.

«А это оказалось приятнее, чем я предполагал. В этом определённо есть своя прелесть» С губ Ван Хельсинга капнула слюна — кляп здорово мешал. Но в таком положении даже эта деталь казалась сексуальной.

— Молодец, ты победил, — рассмеялся Дракула, закидывая плеть себе на шею. Вампир подошёл к жертве и ласково вытер пальцами слюну с его губ и облизал их. — Это заслуживает награды.

Владислав, не торопясь отпускать своего пленника, нежно провёл руками по всем горящим линиям, что оставил на коже охотника. Граф зашёл ему за спину и стал целовать её. Покончив со спиной, Владислав тем же образом занялся грудью жертвы, плавно опустив руки на её бёдра, стягивая брюки и сжимая ладонью пах. В этот раз Гэбриэл действительно застонал от возбуждения: после такого горячего вступления прохладные прикосновения были райским наслаждением. Влад начал массировать промежность любовника — нежно, будто боясь поранить. Постепенно вампир увеличивал напор, целуя и облизывая каждую кровавую полосу на груди и животе любовника.

Ван Хельсинг быстро возбудился, что его вновь потрясло, — хоть уже и не так сильно, после предыдущего опыта. Но всё-таки это продолжало шокировать его: ведь прежде он никогда не подозревал в себе ни малейших мазохистских наклонностей.

И это стало для него новым открытием в сексуальной сфере, сделанным в обществе Влада, — вампир легко извлекал на поверхность самые потаённые его качества, неизвестные ему самому. Но мужчина понял, что такая сексуальная реакция у него может быть вызвана единственно Дракулой. Анна в этой роли его бы точно не возбудила. Владислав, одарив охотника своей любимой улыбкой, наклонился и взял его член в рот, принявшись с удовольствием орально ублажать мужчину, одновременно обнажив свой скипетр любви и начав ласкать его свободной рукой.

То, что Влад с упоением и смаком делает ему минет и справляется с этим делом просто потрясающе, уже не удивляло Гэбриэла — он давно воспринимал это как само собой разумеющееся, но после столь жестокой прелюдии ласки приобрели особый оттенок. В такой позе было сложно полностью отдаться удовольствию — все мышцы Ван Хельсинга напряглись, а кожа горела огнём от ран. Боль и наслаждение, пламя и лёд, любовь и злость — Гэбриэл оказался на пересечении противоположных чувств.

Он снова почувствовал себя Фебом из «Нотр-дам де Пари». Любовь Анны, чистая и невинная, ясная, как рассвет, не шла ни в какое сравнение с тем, как любил его Дракула. Но вельможный вампир стал воистину господином его тела, охотник больше не мог отрицать сей факт. За сотню лет с супругой он не достиг такой физической гармонии, как за несколько лет редких свиданий с любовником. Но в то же время он знал, что Владислав никогда не сможет до конца понять всех его душевных терзаний и радостей, и что он никогда не будет так же близок с ним духом, как был близок телесно, как был близок с Анной, с которой он уже давно научился говорить без слов.

«Я кончаю, Влад!» — произнёс Ван Хельсинг быстро достигший пика в результате по истине виртуозных и изобретательных ласк, которые дарили его члену сочный атлас рта, мягкие и упругие губы и усердный и игривый язык вампира.

Принимая в рот сперму любовника, Владислав также достиг финала, начав в свою очередь кончать на каменный пол, щедро увлажняя его своим густым жемчужным соком, изливающимся из его интенсивно стимулируемого рукой оргазмирующего члена.

Дракула с блаженным выражением на лице проглотил наполнившую его рот сперму Ван Хельсинга. И видя, как, в наслаждении закрыв глаза, он смакует каждую каплю, Гэбриэл, в который раз убедился, как сильно любит его вампир. Пусть это и была любовь демона.

— Пора тебя снять отсюда, — как ни в чём не бывало, словно произошедшее было совершенно в порядке вещей, сказал Владислав.

Натянув штаны и поднявшись, он направился к колесу. Сняв предохранитель и плавно повернув ручку, Дракула опустил свою жертву. Стоять Гэбриэл уже не мог, поэтому вампир раскрутил цепь до конца, позволив ему упасть на колени. После этого он развязал кляп, дав охотнику отдышаться, и расковал его.

— Большое спасибо, — немного переведя дух после столь неординарного интима, поблагодарил Ван Хельсинг. Несмотря на этот, весьма неожиданную для него садо-мазо сессию, из него так и шёл сарказм. — Должен признаться, этот сеанс любовной экзекуции стал для меня слегка неожиданным. Усыплённый твоими нежностями, я совсем потерял бдительность и напрочь позабыл о том, с каким извращенцем, страдающим садистскими наклонностями, имею дело и что твоё пристрастие к истязаниям в конце концов проявится и в любовной сфере… Хотя номер был довольно оригинальным…

— Слегка?!.. Ха-ха-ха! А ты не слишком смягчаешь свою настоящую реакцию, пользуясь столь далёким от истины «дипломатическим» определением твоего состояния?! — с едкой иронией поинтересовался граф. — Ведь на самом деле ты был охвачен тотальной паникой, мой милый! Пребывал в диком ужасе за свою семейку! Это было так прелестно! — торжествующе расхохотавшись, возразил его любимый «палач». — Но я рад, что в итоге ты оценил постановку, — улыбаясь, продолжил вампир, пропустив «благодарность» мимо ушей, и начал снимать цепи. — Захотелось подбавить немного перчика в нашу сладость. Я был уверен, что ты будешь не против как следует насладиться прелестью мазохизма, после твоей милой реакции в заключительной части нашего недавнего поединка, — вампир бесовски-хитро ухмыляясь, лукаво подморгнул любовнику. — Я не мог упустить такую возможность. Когда мне ещё представится такой случай, если не во время нашего длительного уединения? — объяснил свои мотивы Дракула.

Вампир обнял любовника, чтобы помочь ему подняться.

— Кровожадная скотина, — лишь буркнул в ответ Гэбриэл, когда сильные руки обвились вокруг него, стараясь не касаться ран, но при этом с готовностью принимая помощь своего палача, обнимая его за плечи, опираясь на них рукой.

— Кровожадность полагается мне по роли. Я вампир как-никак, пусть и влюблённый, — улыбнулся Дракула. Граф бережно отвёл вновь пострадавшего от его дурных наклонностей друга наверх и смазал его раны чудодейственной мазью, почти мгновенно исцелившей их.

Ужасно уставший после учинённой над ним вампиром садо-мазо экзекуции, Ван Хельсинг принял душ и лёг в кровать. Уже давно было пора ложиться спать.

— Передохни, любовь моя. У нас ещё много приятного впереди, — обнадёжил любовника Влад, заботливо укрывая его одеялом. Граф разделся и скользнул к своему красавцу.

— Не сомневаюсь, — ехидно заметил Гэбриэл, сверля вновь проштрафившегося вампира презрительным взглядом.

— Вот и правильно, — не смущаясь уничижительным взором охотника, улыбнулся Владислав и бесовски подмигнул милому другу.

— Всё-таки Анна была права, советуя мне не доверять тебе…— Моя мудрая родственница давала тебе такие советы? — ехидно ухмыльнулся демон.

— Скотина… — повторил Ван Хельсинг и устало закрыл глаза, бросив безнадёжные попытки пристыдить демона.

Влад нежно погладил его по волосам и, склонившись, прошептал на ушко мужчине:

— Люблю тебя.

— Сатанинской любовью, — фыркнул Гэбриэл, отказавшись подарить любовника взглядом своих обворожительных глаз.

— Главное, что это чувство — любовь… — нежно прозвучал в ответ бархатный баритон вампира, продолжающего ласково гладить охотника по волосам.

— Кто и когда тебя переспорил, чёртов садист?.. — буркнул совершенно измотанный Ван Хельсинг, засыпая, успев услышать довольный смешок и почувствовать нежный поцелуй в лоб.

Когда Гэбриэл проснулся, Влад уже ожидал его с ужином, который он подал ему в постель. Меню состояло из изысканнейших деликатесов: бифштекст из мраморной говядины Вагю, нежнейшее фуа-гра, фриттата из яиц чаек с лобстерами, севрюжьей икрой и белыми трюфелями и абалоны на закуску в сопровождении коллекционного красного вина

— Символичный год, Гэбриэл, 1888-й! Ты должен оценить его букет! — сказал вампир, наполняя вином бокал любовника.

— Серьёзно?! Где ты добыл его?! — удивился охотник.

— Секрет, — таинственно улыбаясь, отказался удовлетворить его любопытство скрытный вампир.

Ван Хельсинг был польщён предупредительным обслуживанием и королевской роскошью поданных кушаний, но, всё ещё сердясь на любовника за вчерашнее садо-мазо, принимаясь за гурманскую еду, вместо благодарности буркнул что-то невнятное.

Владислав извинился за свой поступок, признавая, что, несмотря на приведённые им мотивы и причины, его обращение с любовником было несколько бесцеремонным, но оправдывался тем, что иначе не смог бы провести в итоге доставившую удовольствие не только ему, но и другу по-настоящему яркую сессию, не сравнимую с модным у людей, жалким БДСМ.

На все его речи Гэбриэл, наслаждаясь гастрономическими изысками и попивая коллекционное вино, отвечал неопределённым хмыканьем: после дуэли Владислав тоже извинялся и тем не менее после этого вновь во всей красе продемонстрировал любимому свои извращённые наклонности.

Хоть и зная, что Дракула и так в курсе сделанного им неожиданного открытия касательно того, что мазохизм не чужд его натуре и может быть весьма приятен при условии, что в роли жертвы он выступает в играх со своим любимым садистом, мужчина не желал признаться в этом своему возлюбленному палачу. Ехидную же ухмылку вампира по этому поводу он просто предпочитал демонстративно игнорировать, хоть и понимал, что это ничего не меняет и этим он отнюдь не обманет Влада по части своего истинного отношения к произошедшему, открывшему ему целый спектр новых и далеко не неприятных ощущений.

Однако, не желая больше дразнить любовника, Владислав перевёл разговор на другие темы.

Когда охотник расправился с ужином, граф, не сопроводив свои действия никаким объяснением, поднялся с кровати и направился к выходу из роскошной спальни.

— Ты куда? — спросил его любовник.

— Боишься, что покину тебя? — с хитрой улыбкой повернулся к нему вампир.

— Ах, это будет для меня смертельным ударом! — словно поражённый в самое сердце, Ван Хельсинг, схватившись за фатальную «рану» рукой, упал на локоть, «умирающе» откинул голову и закатил глаза.

Дракула расхохотался, а затем сказал, виновато улыбаясь:

— Не переживай, я просто приготовил пострадавшему от моих дурных наклонностей другу-актёру и сладкоежке небольшой десерт, дабы хоть отчасти загладить свою вину.

— Что ж, я не против. Но не надейся, что будешь прощён так легко, — сообщил Гэбриэл вампиру, копируя его бесовскую ухмылку.

— О! Я и не смею питать столь дерзкую надежду! — вернул усмешку граф, выходя. А через минуту вернулся к любовнику в сопровождении большой креманки любимого охотником тирамису.

Гэбриэл протянул руку к сладости, но вампир с улыбкой сообщил ему, что он может получить его только при условии, что позволит кормить себя с ложечки. Услышав это неожиданное требование, Ван Хельсинг прыснул и зашёлся смехом. Но согласился. И улыбающийся Владислав принялся кормить своего ненаглядного «малыша».

— Ммм… вкуснятина, Влад…— охотник от души наслаждался любимым лакомством в исполнении «от кутюр», приготовленным из отборных ингредиентов. — Ну ладно… так и быть… я передумал и решил удостоить тебя своего милостивого прощения! — улыбаясь, порадовал графа долгожданным сообщением охотник.

— Я счастлив слышать это, ваше небесное высочество, что вы отпустили мне грехи! — засиял ослепительной улыбкой Владислав.

Любовники засмеялись.

После того как изысканное тирамису было уничтожено, вампир подал Гэбриэлу следующую сладость. Взяв своей изящной рукой ароматную ягоду крупной клубники, Владислав макнул её в густой душистый шоколад, а затем в пышный ароматный ванильный крем и поднёс ко рту своего загорелого красавца.

— Влад, как тебе не стыдно? — улыбаясь и изящно беря губами предложенное лакомство, сказал мужчина, по пути облизав лилейные пальцы вампира. — Ты уже и так превратил меня в законченного сибарита и любителя роскоши… Где тот, привыкший довольствоваться малым, охотник на монстров, вигилант Ван Хельсинг?

— Тот период канул в Лету, — ответил Влад, сияя довольной улыбкой. — И давно было пора — архангел достаточно утруждал себя на благо неблагодарного человечества — пришло время награды; небесный принц должен наслаждаться только самым лучшим. А значит… и мной, — вампир лукаво подморгнул, — равным ему по статусу адским принцем.

— Ты как всегда исключительно скромен, — рассмеялся любовник.

— А то как же… К тому же я говорил тебе, что этой маленькой приятностью, доставляемой моего возлюбленному сладкоежке, я стремлюсь хоть немного реабилитироваться перед тобой за жёсткий сеанс любви.

— Точнее жестокий! — наставительно перебил кающегося вампира охотник, смакуя лакомство. — Упрекая меня в использовании не соответствующих действительности «дипломатических» формулировок, сам не желаешь применять объективные определения! — хитро ухмыльнулся мужчина.

— Согласен, жестокий, — покорно улыбнулся граф, — хотя он и не был тебе так уж неприятен, — с лукавой улыбкой заметил Владислав и, не дав ничего возразить любовнику, быстро продолжил, не переставая потчевать милого друга: — Претензии также отклоняются на том простом основании — что должен же я по мере возможности подкрепить боевого товарища для дальнейших свершений на поле любовной брани, не говоря уже о необходимости восстанавливать тот божественный источник, что струится в его жилах, к которому он великодушно позволят мне припадать. — И Дракула нежно провёл кончиком своего изящного пальца вдоль яремной вены мужчины, заставив того вздрогнуть от удовольствия, сопровождая действие мечтательно-пылким взором своих тёмных, бархатных очей.

— Так и быть, угощайся, — улыбаясь, пригласил его охотник. — Как я могу в свою очередь не попотчевать тебя после королевского ужина, что ты мне задал!

— Благодарю тебя, любовь моя, но давай прежде завершим твою трапезу. Пока она ещё не совсем королевская, — чарующе улыбаясь, возразил вампир, продолжая отправлять в рот любовника ягоду за ягодой. — Но после этого десерта тебя ждёт ещё один, который даст ему право называться таким.

— Влад, это слишком! — смеясь, Гэбриэл поднял руки в жесте «Сдаюсь!»

— Вовсе нет! После того как я был так жесток с моим ангелом, я должен его ублажить! — улыбаясь, заявил Владислав.

— Уже ублажил.

— Ещё нет.

Когда с клубникой было покончено, Влад представил взору друга обещанное лакомство. Это был золотой сандэ: нежнейшее сливочное мороженое, ингредиентами которого являлись редчайшие сорта какао, трюфели и кусочки двадцати пяти каратного золота.

— Влад, ты обалдел! — со смехом воскликнул Гэбриэл, взирая на искрящийся сусальным золотом сногсшибательное десерт.

— Хотел угостить тебя чем-то новеньким. Думаю, это лакомство ты ещё не пробовал. Надеюсь, оно хоть немного поможет выразить глубину моего раскаяния, — виновато опустив глаза, впрочем не без некоторого оттенка лукавства в них, сказал граф.

— Ты не ошибаешься. Не пробовал и не собирался, если бы не ты! — счастливо рассмеялся охотник. — И хватит о вине и раскаянии! К тому же ты не слишком-то его и испытываешь! — Ван Хельсинг игриво щёлкнул любовника под подбородком. — Но странно было бы ожидать от демона иной реакции, — со смехом констатировал эксперт по общению с ними, простивший своего возлюбленного вампира, с удовольствием принимаясь за роскошный десерт.

Дракула сидел рядом, любуясь наслаждающимся сладостью возлюбленным красавцем. В его глазах горела любовь.

Улыбаясь, Гэбриэл, почти расправившись с королевским мороженым, в качестве завершающего аккорда полученного удовольствия, взял лилейную руку Влада и окунул тонкие пальцы в креманку, намазав их лакомством. А затем извлёк и стал сосать и облизывать покрытые мороженым изящные персты, смотря графу в глаза горящим взором.

Очи Дракулы запылали в ответ. Когда Ван Хельсинг облизал его пальцы, Влад, бросив на мужчину выразительный взгляд, повторил сладкую игру: погрузил указательный и средний палец в сладость. Гэбриэл, не отрывая взгляда от блестящих глаз вампира, разомкнул губы, и граф, имитируя член, стал вводить ему покрытые лакомством пальцы в рот. Уста вампира были похотливо приоткрыты. Охотник с наслаждением скользил губами по медленно входящим в его рот пальцам, облизывая задвигавшиеся у него во рту вперёд-назад персты языком.

Когда они насладились своей эротической игрой, улыбающийся красавец-шатен, откинув волосы, предоставил свою шею в распоряжение графа:

— Наконец пришло время и тебе получить своё лакомство!

— Всего несколько глотков этого божественного напитка, мой драгоценный! — Граф прильнул к своему небесному источнику.

— Банное время! — покормив вампира, возгласил улыбающийся охотник, подымаясь с ложа и направляясь в ванную.

— Жду тебя с нетерпением! — слизав с губ рубиновые капельки, напутствовал любовника Влад, горящим, похотливым взглядом окидывая великолепное тело загорелого красавца.

Совершив гигиенические процедуры, Гэбриэл вернулся к своему разлюбезному, ожидающему его в постели. Заключив друг друга в объятия, друзья опустились на ложе.

В дивных глазах Ван Хельсинга, с упоением ласкающего черноволосого красавца, вспыхнул лукавый огонёк — и он, опрокинув Дракулу на спину, резким движением развёл в стороны его точёные ноги и, скользнув между них, прижал свои бёдра к бёдрам любовника, приняв недвусмысленную позу.

— О! Гэбриэл! Хочешь поменяться ролями? — смеясь, но всё же с удивлением, которое он не смог скрыть, вопросил Влад.

— А ты думал, что обладаешь монополией на постановку номеров в нашей совместной программе развлечений, а? — сверкая белоснежными зубами, торжествующе осклабился в ответ архангел, с силой вжимая графа в кровать. — Что ж, должен разочаровать тебя — после перчика в пыточной — ход за мной! Теперь моя очередь быть режиссёром-сценаристом!

— И в отместку ты в своём сценарии решил обесчестить меня, лишив невинности?.. — обнимая Гэбриэла и лукаво-пленительно улыбаясь, ответил Владислав. — Хочешь посадить Колосожателя на свой «кол»?!

— Аха-ха-ха! Почему бы нет? Давно пора! — заливисто расхохотался мужчина. — Но почему же в отместку? — продолжил он, улыбаясь, страстно проводя руками по идеальному телу вампира, будто выточенному из мрамора резцом великого античного мастера, и покрывая любимое лицо нежными поцелуями. — Ты открыл мне прелесть мазохизма — должен же я ответить любезностью на любезность и открыть тебе это, до сих пор неизведанное тобой наслаждение — а это невозможно без «дефлорации»! — Ван Хельсинг вновь расхохотался, на мгновение прервав ласки. — И не обесчестить — а познать… — ворковал мужчина, возвращаясь к приятнейшему занятию. — Я жажду познать тебя, Влад… — чувственно прошептал на ухо графу Гэбриэл. И его голос дрогнул от желания. — Хочу в свою очередь овладеть тобой… Хочу, чтобы теперь ты — акцентировал охотник последнее слово, — принял в своём «храме» моего «пилигрима»… чтобы теперь мой «меч» вошёл в твои «ножны» — прерывисто дыша, заключил он, опаляя любовника жаром дыхания.

Слушая это пылкое любовное обращение своего возлюбленного красавца, чьи слова полыхали пламенем ярой страсти, вампир сглотнул.

— Эволюция, Гэбриэл, — с лукавой улыбкой констатировал Дракула. — Теперь ты уснащаешь библейские обороты, применяемые тобой, чтобы соблазнить меня, как на заре нашей туманной юности, восточными аллегорическими цветистостями и метафорами? — скользя своими изящными руками по мускулистым рукам, плечам и спине любовника, лаская, вопросил Владислав, не переставая лукаво улыбаться.

— Почему бы нет? — наклонившись к уху графа и нежно касаясь мягкими губами бледной кожи, поинтересовался друг, возвращая улыбку. — По-моему, звучит очень сексуально… А восточная аллегория и метафора твоего авторства, — улыбнулся Гэбриэл. — Не забыл?

Вампир мелодично рассмеялся.

— Не спорю и не забыл. И я и сам мечтал о таком сценарии — но всё не решался предложить, — прошептал Дракула в ухо Ван Хельсинга, ласково прижимаясь к его смуглой щеке, в то время как тонкие руки Влада без устали путешествовали по совершенному телу любовника, даря ему нежные ласки.

— Серьёзно?! Что ж так? — Гэбриэл провёл горячим влажным языком по бледной шее черноволосого красавца — вверх от нежной впадинки до подбородка, а затем по щеке и чётко очерченной высокой скуле до уха, игриво дёрнув зубами за серьгу и куснув за мочку.

— Ну… ты… ведь… знаешь, как я… стеснителен… и робок! — Ласкаемый своим прекрасным архангелом, архидемон был охвачен дрожью удовольствия.

— О, да! И как я мог не учесть этого! — снова рассмеялся охотник, опять на мгновение прерываясь.

— Что ж, я с восторгом отдамся тебе, мой прекрасный архангел. Небесный и адский принц должны меняться ролями в своём запретном союзе, не ограничивая себя в наслаждениях, вкусив всю их полноту. Я весь твой — где хочешь и как хочешь… — улыбаясь, сказал граф и покорно раздвинул перед красавцем-охотником свои длинные, замечательно красивые ноги, впервые за шесть с половиной столетий раскрывая ему свой вход…

Видя это, Гэбриэл оцепенел. Как заколдованный, охотник смотрел на эту сокровенную, до сих пор непознанную им, часть тела Дракулы, которую, он был уверен, кроме него не видел больше никто. У Ван Хельсинга закружилась голова. Мужчину накрыл вал возбуждения, но с превеликим трудом он сдержался, чтобы в то же мгновение не удовлетворить своё желание.

— Нет. Не так, — с улыбкой ответил Гэбриэл, очнувшись, и нежно погладил любимого ладонями по щекам. — Ещё не время… Это знаменательное событие не должно совершиться по упрощённой программе.

— Как хочешь, любовь моя, — завораживающе улыбаясь, согласился вампир, блистая колдовскими очами, купая милого друга во взорах, полных любви…

Переместившись поближе к изножью кровати, Гэбриэл подхватил одну из длинных, точёных ног любовника, красота формы и изящные линии которых не могли не напомнить о резце художника, с помощью которого они казались изваянными, и, игриво взблеснув своими прекрасными глазами, поднёс её к лицу.

— Ах! Какие прелестные ножки… — сверкая влажным взглядом, заявил охотник счастливо улыбающемуся Владу и, обхватывая губами бледные ароматные пальцы, стал по очереди посасывать их, облизывая, проводя между ними языком.

Так изысканно ласкаемый прекрасным любовником в этой чрезвычайно эрогенной зоне, вампир не мог спокойно улежать на месте.

— О-о-о… у-у-у-м-м-м… Гэ-э-эбри-и-и-э-э-л… — извивался Владислав на ложе наслаждений.

На секунду прервав своё занятие, Ван Хельсинг сверкнул перлами зубов в торжествующей улыбке, бросив на возлюбленного пламенный довольный взгляд. Тот пленительно улыбнулся ему в ответ, встретив его пронзительный удовлетворённый взгляд завораживающим взором своих искрящихся звёздами, блистающих огненной страстью очей. Дракула, продолжая блистать чарующей улыбкой, сквозящей самодовольством, легко и нежно, медленно, едва касаясь кожи, провёл ступнёй, которую любовник оставил своим вниманием, по щеке Ван Хельсинга, приглашая его продолжить.

Улыбающийся мужчина не замедлил выполнить его желание: обхватив её ладонью, он прижался к ней своими нежными, полыхающими жаром губами.

Облизав и обцеловав одну ступню своего ненаглядного, охотник проделал то же с другой, после чего его жаркий, сочный рот и нежные руки отправились дальше путешествовать по великолепному телу черноволосого красавца.

Охотник поочерёдно, начиная от изящных щиколоток, принялся проводить своим горячим, упругим языком вверх по гладкой, нежной коже длинных, мускулистых, потрясающе красивых ног графа, очерчивая утончённые изгибы их замечательно красивой формы, опаляя кожу жаром своего дыхания. Спутниками пламенных и влажных дорожек были его мягкие ладони, в свою очередь страстно ласкающие подопечных трудолюбивого языка, нежно обхватывая их и гладя. Усердный язык подменяли пылающие губы, дарящие им своими атласными лепестками обжигающие поцелуи.

Гэбриэл целовал медленно, смачно засасывая благоухающую фарфоровую кожу, будто ел упоительное лакомство, тающее у него на языке, стремясь продлить удовольствие. Издавая стоны наслаждения, он впивался тягучими лобзаниями в тело возлюбленного…

— Ах… Гэбриэл… что ты делаешь со мной… — прерывисто выдохнул Влад.

Мужчина на мгновение оторвался от своего упоительного занятия, бросив на любимого сверкающий взгляд своих чудесных глаз:

— Люблю…

Сгибая точёные ножки своего ненаглядного, Ван Хельсинг облизал и обцеловал их таким образом со всех сторон, кроме внутренней стороны бёдер, оставив это место на десерт, к которому и не замедлил приступить. Заставив вампира держать ноги в слегка согнутом положении, позволяя охотнику беспрепятственно ласкать эту эрогенную зону, Гэбриэл, стеная от удовольствия, продолжил упиваться своим черноволосым красавцем. Устилая её медленными, всасывающими, смакующими поцелуями, мужчина не оставлял без работы свой усердный язык, принявшийся старательно выписывать причудливые узоры по душистой мраморной коже, что полыхали пламенем страсти загорелого красавца. Когда он ласкал короля вампиров, он тонул в сладости, забывая обо всём на свете, кроме одуряющего наслаждения, которое испытывал.

— У-у-м-м-м… О-о-о… Гэбриэл!.. — плавился и таял граф, кусая губы.

Как следует усладив ласками это эрогенной место, прерывисто дышащий Ван Хельсинг очертил пламенными поцелуями волнительно-изящный изгиб бёдер Дракулы.

Лаская любовника, охотник не касался паха Влада, доводя своими действиями того до чувственного исступления, заставляя переживать неизведанные им ранее ощущения, пронзающие своей острой сладостью насквозь, заставляя трепетать каждую струнку.

Насладившись красивыми ножками своего сладкого красавца, Гэбриэл теперь занялся его скульптурными руками. Он, поочерёдно, начиная с кончиков длинных пальцев с перламутровыми ногтями, старательно укутал белые, аристократические кисти, будто написанные художником, страстными поцелуями. Эти руки напоминали ему руки статуй святых, созданных прославленными ваятелями. Перебирая тонкие пальцы, учащённо дышащий мужчина, почти с благоговением, прижимался к ним пылающими устами.

С прекрасных кистей рук уста охотника скользнули на изящные запястья вампира, очертив их ласковыми прикосновениями нежных лепестков своих пылающих губ. После чего мужчина, так же, как и ноги, принялся смаковать руки графа, словно ел их своими жадными лобзаниями, сопровождаемыми алчущим сочным языком.

Приподнимая руки Влада, Гэбриэл также облизал и обцеловал всю их поверхность, не оставив ни одного места, которого бы он не попробовал на вкус. Впиваясь в них страстными поцелуями горячих уст, проводя дорожки и выписывая замысловатые арабески по гладкой алебастровой коже, охотник, упиваясь, засасывал кожу, заставляя этот ароматный свежий атлас гореть огнём. Руки охотника также ни на секунду не оставались без дела, услаждая любимого нежными прикосновениями и ласковыми поглаживаниями.

Губы и язык Ван Хельсинга уделили особое внимание нежному эрогенному месту на сгибах локтей прекрасных рук Владислава. Дойдя в своих ласках до атлетических плеч Дракулы и устлав их жгучими лобзаниями, словно покрыл горячим шёлком, уста охотника переместились на его резные ключицы, также принявшись рассыпать по ним жаркие поцелуи.

После чего охотник прикипел своим жадным ртом к высоко вздымаемой прерывистым дыханием рельефной, аппетитной груди возлюбленного, млеющего и задыхающегося от его ласк. Облизав её языком и утопив в медленных, смакующих поцелуях, Ван Хельсинг сосредоточил своё внимание на сосках. Кончик его языка, касаясь бутонов, нежно затрепетал на них, дразня.

— У-у-м-м-м… Гэбриэл… — По телу вампира словно прошёл ток.

Бывший вигилант улыбнулся реакции любовника. Поласкав соски Влада языком, Гэбриэл, поочерёдно обхватывая бутоны упругими лепестками жарких губ, принялся сосать их, мурлыча от удовольствия, чувствуя, как они наливаются кровью и расцветают под его губами. Тёмно-розовые набухшие стараниями охотника бутоны вампира превратились в ярко-пунцовые цветы, распустившиеся на мраморной коже.

— О-о-о… Гэбриэл… А-а-х…

Поцеловав твёрдые, эрегированные соски Влада, Гэбриэл спустился ниже, принявшись ласкать стальной пресс черноволосого красавца, гладить его античный живот. Гэбриэл целовал и облизывал тело Владислава, не пропуская ни миллиметра его атласной кожи, наслаждаясь её упоительным вкусом и опьяняющим запахом.

— У-у-м-м-м… моя ароматная карамелька… — учащённо дыша, улыбаясь, жарко выдохнул мужчина, продолжая в упоении ласкать своего прекрасного любовника, тающего от этих изысканных ласк. — Сама сладость…

— Ах… Гэбриэл… прелесть моя… — Руки Влада путались в локонах загорелого красавца, лаская его нежными прикосновениями.

Напоследок проведя горячим языком по яичкам и члену вампира, тщательно облизав их, охотник подтянулся к любимому лицу и, обхватив гладкие щёки, алчно присосался к сладкому рту любовника.

Насладившись благоуханныи и сочным атласом, охотник мягким движением уложил короля вампиров на живот. Первым делом мужчина, естественно, окунул лицо в душистый шёлковый балдахин роскошных волос Владислава, упиваясь волшебным ощущением — по телу мужчины побежали мурашки оргазма кожи. Купаясь в мягких блестящих ручьях, ласкающих его горячую кожу прохладными прикосновениями нежнейшего шёлка, охотник глубоко втянул в себя их аромат, урча от удовольствия. Как следует насладившись потрясающими волосами графа, Гэбриэл продолжил своё сладостное, одуряющее странствие по телу любимого, направив теперь внимание на его скульптурную спину, обрушив на неё столь же щедрый водопад пылких ласк, утопив в поцелуях и нежных поглаживаниях, очень медленно спускаясь по ней вниз.

— Ах!.. Какая красивая, соблазнительная, упоительная попка!.. Сама мечта!.. — улыбаясь, в который раз похвалил Ван Хельсинг округлые прелести графа, что не было преувеличением в оценке действительно чертовски сексуального и аппетитного зада его любовника, обладающего идеальной формой с изящнейшими очертаниями. Слыша этот упоительный комплимент, вампир счастливо рассмеялся.

— Лучше, чем у твоей супруги? — повернув голову к другу, лукаво взблеснув очами, с улыбкой поинтересовался граф.

— Ха-ха-ха! Влад! Это разные вещи! — раздался смех охотника. — Ну, ладно — лучше, — не желая разочаровывать любовника во время свершения памятного события, вновь потешил Дракулу лестным ему признанием мужчина.

— Ах… Гэбриэл, — прозвучало в ответ удовлетворённое мурлыканье.

А в следующее мгновение Ван Хельсинг просто накинулся на манящие полушария, жадно облизывая их и страстно целуя. Нежная кожа пахла жасмином. Облизав своим горячим языком ягодицы графа, Гэбриэл, обхватив их ладонями, раздвинул, открывая доступ к источающему жасминовый аромат входу любовника.

— Ммм… Влад… у тебя не «хризантема», а одуряющий жасмин, — улыбаясь, повторил

мужчина. Граф рассмеялся:

— Как у тебя

Ван Хельсинг, наконец, реализовал то амбициозное намерение, о котором заявлял Дракуле раньше: обцеловал Владислава с ног до головы, не оставив не испробованным ни единого миллиметра его благоуханной атласной кожи, устлав её пылкими, пламенными лобзаниями.

Подтянувшись повыше, Гэбриэл погрузил свой упругий, пламенный и сочный язык в начало ложбинки между ягодицами Влада и начал вести им в этой упоительной впадинке вниз.

Дракула дёрнулся, застонав.

Спустившись к яичкам вампира и полизав их, охотник пустился в обратный путь наверх. Проведя несколько горящих и влажных дорожек между округлых прелестей стонущего графа, Ван Хельсинг, обняв ладонями волнительные полушария, жадно припал ртом к «цветущему» между них «жасмину», принявшись лизать его. Лепестки «цветка», отвечая на ласку, раскрылись, маня язык мужчины проникнуть в его влажную розовую «чашечку», что он не замедлили сделать.

Скользнув языком в тело вампира, охотник стал ласкать нежнейшую внутренность, чередуя медленные поглаживания с быстрыми, порхающими прикосновениями.

Выгибающийся под лаской Влад был не в силах улежать на месте:

— А-ах!.. У-у-у-у-м-м-м… Гэбриэл… я так долго не вынесу…

— Что ж, в таком случае придётся ускорить процесс, — улыбнулся в ответ мужчина, отрываясь от захватившего его с головой занятия. — Как хорошо, что у нас есть соответствующий твоему «цветку» жасминовый помощник, — улыбался Гэбриэл, выдавливая на пальцы содержимое флакона анального лубриканта, который он припас к любовному уединению с другом.

— Точно, — рассмеявшись, подтвердил Влад.

Склонившись над входом графа, охотник легко скользнул смазанным пальцем в полностью расслабленные лепестки, проникая внутрь. Ах, чёрт, как тесно! Что же он почувствует, проникнув в эту одуряющую тесноту членом?!..

Аккуратно смазав мышцы, Ван Хельсинг осторожно ввёл в задний проход вампира ещё два пальца, подготавливая его к проникновению члена. Пальцы мужчины скользнули чуть глубже, нащупав на нежной стенке округлое уплотнение — заветный «орешек». Гэбриэл очертил его кончиком пальца, погладил, ощутив ответный толчок крови возбуждённой простаты любовника. Ван Хельсинг закусил губы. Владислав затрепетал, издав сладостный стон.

— Хорошо? — охотник продолжал ласкать с каждым мгновением всё сильнее наливающуюся соком простату графа, чувствуя, как она пульсирует и увеличивается в размере под его пальцами.

В ответ он услышал лишь сладостные стоны Дракулы.

— Вижу, спрашивать было излишне, — улыбаясь, сказал Ван Хельсинг, ни на миг не переставая гладить простату вампира.

— Гэбриэл… я кончу… — выгибаясь, предупредил любовника тяжело дышащий граф.

Пальцы мужчины выскользнули из ануса Владислава. Он был распалён не меньше вампира. Покрыв жасминовым лубрикантом свой стоящий член, Ван Хельсинг принял нужное положение и замер, очарованный уникальностью этого момента.

— Ну… давай же, Гэбриэл… — учащённо дыша, горя от возбуждения, судорожно выдохнул Влад, предвкушая неизведанные им ещё ощущения, пробуждая любовника от сна наяву, а затем присовокупил, игриво взблеснув очами: — Угости… меня… своим… «кремовым пирогом»!

— Шалунишка! — рассмеялся Гэбриэл. — Надеюсь, он… придётся… тебе… по вкусу! — И Ван Хельсинг, с громко бьющимся в груди сердцем — так, что казалось, его стук был слышен за пределами спальни, — стараясь делать это как можно более аккуратно, мягко нажал головкой на лепестки смазанной «хризантемы» вампира, и её кончик легко проникнул в подготовленную дырочку.

В страсти закусив губы, Гэбриэл, первый раз в жизни, начал скользить внутрь тела любовника. Он делал это предельно осторожно, замирая в нужные моменты: дожидаясь раскрытия «лепестков».

То, что охотник испытывал в эти уникальные мгновения, было не передать словами! Мужчина был одновременно объят и физическим, и душевным трепетом и упоением: в то время как его плоть чувствовала, как постепенно поддаются мышцы черноволосого красавца, как тело возлюбленного принимает его, душа Ван Хельсинга была опьянена ещё одним доказательством истинного чувства вампира: Гэбриэл понимал, что значит — «отдаться», впустить в себя, для воплощённой мужественности, гордости, самолюбия и достоинства, каковым являлся король вампиров! Такое могло произойти единственно в случае всепоглощающей, неземной любви, испытываемой Владиславом Дракулой к своему предмету, и не при каких других условиях!

Сознание того, что он покорил это прекрасное и люцеферианско гордое существо, как ничто другое ласкало душу охотника, даря ему непередаваемое удовольствие! Ван Хельсинг знал, что это уникально и доступно только и единственно ему!

Упругие мышцы вампира, поддаваясь движению мужчины внутрь тела любовника, мягко и одновременно крепко сжимали его напряжённый член, постепенно захватывая всё большую поверхность.

Гэбриэл, судорожно вдыхая воздух, трудясь, стонал сквозь зубы от этого сказочного ощущения — процесса первого проникновения в тело любимого!

Очень медленно. Миллиметр за миллиметром. Мышцы Влада раскрываются, впускают его… обнимают его… В голове мужчины билось одно: «О боже!.. О боже!..» Тело Гэбриэла горело в огне страсти. Казалось, его вспотевшая, пылающая кожа может воспламенить окружающий её воздух.

Плоть прекрасных тел, скользя друг по другу, соединяется. Бывший ватиканский эмиссар с каждой секундой всё глубже проникает в лоно вампира. Ещё один, последний миллиметр — и Ван Хельсинг полностью входит в тело трепещущего, с наслаждением принимающего его Дракулы. Ещё миг — и архангел и архидемон — единый организм!

Оказавшись внутри любимого, Гэбриэл не удержал сорвавшегося с его губ громкого страстного возгласа, почти крика, от пронзившего его насквозь, — так что задрожало не только тело, но и душа, — неописуемого, острого восторга, сладости, упоения и блаженства потрясших до основания всё его естество, заставив содрогнуться в экстазе каждую жилку, затрепетать каждый нерв, когда его пылающий страстью член в первый раз в жизни был божественно туго обхвачен прохладными мышцами Влада, будто уже много веков ждущими его, жаждая заключить в свои любовные объятия.

— А-а-а-а-ах!..

О боже! Какая сводящая с ума тугая узость, обнимающая член не только на входе, но плотно и одновременно нежно сжимающая его по все длине! Теперь это была не гладкость атласа рта и кожи вампира, а роскошный бархат! От переполняющих его, всепоглощающих чувств и ощущений, захлёстывающих, пронзающих насквозь своей почти невыносимой сладостью, у Ван Хельсинга пошла кругом голова. Будучи поглощённым этим блаженством, он на краткий миг потерял связь с внешним миром. А восстановив её, начал осторожно двигаться в обнимающем его черноволосом красавце, — и упругие мышцы Влада, поддаваясь его проникновениям, принялись массировать, ласкать и гладить его пламенный член, крепко укутав его в свой нежный бархат, на каждый толчок охотника отвечавший упоительнейшей лаской, заставлявшей трепетать и вибрировать не только каждую клеточку тела, но и душу!

С чувственно приоткрытых губ утопающего в блаженстве мужчины рвались неудержимые громкие стоны и возгласы испытываемого им божественного наслаждения и восторга в слияния с любимым. Ван Хельсингу казалось, что каждое новое проникновение дарило ему ещё большее чувственное удовольствие, чем предыдущее, и он опасался, что не сможет вынести силы сладости последующего!

— У-у-у-м-м-м-м… О! Боже!.. Вла-а-ад!.. О-о-о-о… Влад! А-а-а-х-х!.. У-у-м-м-м…

Соединившись таким, до этого момента непознанным им, способом с любимым, Владислав испытывал от этого не меньшее упоение, чем он. Демон и не представлял, какое это наслаждение, чувствовать в себе возлюбленного, дарящего ему сладчайшие ощущения своим членом, ласкающим это чувствительнейшее место у него внутри!

С тяжело вздымающейся грудью, с блистающими, влажными, как у лани глазами, Влад, обхватив Гэбриэла за широкие, атлетические плечи и откинув голову, сладостно застонал от впервые изведанного им наслаждения.

Внутренняя стимуляция, исполняемая Гэбриэлом, была поистине сногсшибательным опытом! В переживаемом вампиром новом наслаждении была своя особая сладость, яркость, острота и прелесть, ни чуть не уступающая по пронзительности и силе той, что он испытывал, обладая любимым. Вампир и не подозревал, что это чистый восторг — отдаваться тому, кого ты безумно любишь! Это было потрясающим открытием, сродни перевороту в какой-либо области знаний!

Влад, подстраиваясь под движения любовника, стал изгибаться ему навстречу. Графу казалось, что их, слитых с Гэбриэлом воедино, качают нежные и ласковые волны какой-то райской реки, своим колыханием то поднимающие любовников вверх, то опускающие их вниз.

Они усиливались: задыхающийся Гэбриэл ускорял темп, делая всё более быстрые и интенсивные движения, и, подстраиваясь под него, Владислав также повысил скорость. С каждым мгновением нарастая, волны превратились в бурные валы, вознося мужчин всё выше к небесам, а затем погружая их в океан невообразимой сладости, с восторгом принимающий красавцев-любовников в свои объятия.

С небесной, звёздной высоты, на которой их души охватывал чистый восторг, ангел и демон срывались в бездонную пучину неземного наслаждения, в сладостном падении трепеща каждой своей жилкой.

Вершины блаженства — глубины упоения. Вершины блаженства — глубины упоения. И снова. И снова. И снова.

Умопомрачительные чувственные ощущения, казалось, растворили мужчин в себе. Они сами стали этой сладостью, проникшей друг в друга, слившейся, ставшей единой.

Двигаясь в колышущих любовников райских волнах, Владислав, обняв ладонями любимое лицо, потянулся губами к его губам:

— Иди… ко мне…

Гэбрил мгновенно удовлетворил желание любимого, слившись с ним в поцелуе, довершая испытываемое блаженство, проникая членом в его лоно, а языком в рот, достигнув вершины упоения, полностью утонув в своём черноволосом красавце, и в свою очередь поглотив и впитав его в себя!

Сладостное движение бёдер и сладкие поцелуи. Сладкие поцелуи и сладостное движение бёдер.

Любовники задыхались. Плавились. Текли патокой. Без остатка растворялись друг в друге. Терялись друг в друге. Превращались друг в друга…

Без устали трудящиеся бёдра стонущих красавцев, ставших единой плотью, с каждым движением приближали их любовный танец к знойному зениту наслаждения. Их движения становились резче, жёстче, интенсивнее.

Рука Гэбриэла скользнула на трущийся об его живот член Влада. Умело завладев скипетром любви друга, он стал виртуозно ласкать его, делая это в асинхрон.

Погружения, поцелуи и поглаживания. Погружения, поцелуи и поглаживания.

Рот ласкал рот. Член ласкал лоно. Рука ласкала член. Ещё. Ещё и ещё. Ещё… и взрыв в потоках белоснежных струй!

— О! Влад!!! О! Влад!!! — выкрикнул Гэбриэл, отрываясь от губ любимого, задыхаясь от интенсивности экстатических ощущений, полностью поглотивших, растворивших его, затопив до краёв сознание блаженством.

Тело охотника в который раз сотрясалось в спазмах ярчайшего оргазма. Сейчас в нём присутствовала особенная нота, неизведанная им до сих пор прелесть: новое острое чувственное ощущение сочеталось с таким же острым психологическим удовольствием от сознания того, что ему отдался мужественный воин, сын Сатаны, принц Ада, дьявольски гордый и самолюбивый, демонический красавец, повелитель вампиров граф Владислав Дракула, что он овладел тем, кем, казалось бы, не должен был владеть никто!

Этот факт, как и то, что он является единственным созданием, кого любит «бесстрастный» вампир, делал его уникальным существом в собственных глазах. И это действительно было так!

Кончая, Гэбриэл постарался так же щедро наполнить лоно Влада спермой, как граф это всегда делал в его отношении. Счастливому мужчине это удалось как нельзя лучше. В этом, как и в остальном, он не уступал своему любовнику и справился на отлично, обильно орошая ритмично сжимающиеся мышцы графа своим густым белоснежным соком, раз за разом выплёскиваемым его сокращающимся в оргазме членом.

Выйдя из тела графа, он посмотрел на покинутую только что розовую дырочку.

Зная, чего ждёт милый друг, прерывисто дышащий вампир, желая порадовать любовника, перевернулся на живот и расслабил мышцы своей, обильно политой соком архангела «хризантемы». Ожидания Ван Хельсинга не были обмануты: спустя мгновение из ануса Влада показалась белая капля, и в следующее мгновение на радость охотника из него потекла обильная густая струя его спермы, побежала по яичках и члену графа, закапав на шёлк постели.

Ублажая друга, Влад несколько раз сжал мышцы, позволяя новым порциям спермы ручейками сбегать по его сладким ягодицам, стекать по стройным ногам. Графу это доставляло не меньшее удовольствие, чем его любовнику. Гэбриэл сглотнул. Нельзя описать словами, как это уникальное зрелище было приятно Ван Хельсингу. Он знал, что на свете это было доступно единственно ему! Ему и только ему! Дракула, как и он сам, был сама мужественность, но любовь побеждала её!

Гэбриэл склонился над любовником и стал аккуратно подбирать языком все струйки, впервые попробовав себя из лона возлюбленного. Вкус был упоителен — букет из его пряной сладости и аромата тела вампира, пропитанный запахом жасмина.

Дракула стал на колени и продолжил сжимать и разжимать потерявшую невинность розовую дырочку, а Ван Хельсинг, расположившись между его ног, ловил языком тягучие, вязкие, белые капли, сочащиеся из раскрытых лепестков «жасмина».

Отдав любовнику всё, что мог, Владислав в изнеможении вновь лёг на кровать. Не оставляя его своим вниманием, Гэбриэл, раздвинув ягодицы графа, погрузился языком в его анус, тщательно вылизывая. Дракула застонал и перевернулся на спину. Сладостно утомлённый Ван Хельсинг опустился на него, прижавшись щекой к его груди.

— Ну как, твой «кремовый пирог» получился вкусным? — со своим обычным лукавством в таких ситуациях, осведомился у милого учащённо дышащий Владислав, погрузившись пальцами в его влажные локоны.

— Чертовски! Потому что я вкусил его из твоего «жасмина»…

— Ах, Гэбриэл… Теперь моя очередь попробовать это разрекламированное тобой лакомство! — смеясь, заявил Владислав.

— Это если я тебе разрешу! — игриво засмеялся его счастливый любовник. — Я могу оставить этот «десерт» для себя!

— Как бы не так, мой прекрасный принц! — раздался ответный смех вампира, с силой прижавшего к себе обнимающего его друга, который, беря пример с возлюбленного, не упускал возможности поддразнить его. — Ах, Гэбриэл, ты весь мокрый, — улыбался граф, гладя своего влажного от испарины красавца. — Потрудился на славу!

— А то как же, — улыбнулся в ответ Гэбриэл и, лёжа на тяжело дышащем любовнике, он поднял голову и, глядя в его глаза, поинтересовался у графа, впервые за свой шестисотлетний век изведавшего подобное плотское удовольствие, копируя любимый вопрос вампира, ласково проводя пальцем по его щеке, скользя кончиком по карминным губам: — Понравилось?

— Просто взрыв сверхновой, Гэбриэл, — с улыбкой искренне ответил Влад, перебирая тонкими пальцами влажные от пота кудри друга. — Как и всегда! Принадлежать тебе такой же рай, как и обладать тобой, но при этом совершенно новые, особенные, неописуемые словами ощущения! Это стало для меня поистине потрясающим открытием! — восторженно заявил вампир. — Ты расширил мои горизонты! Благодарю тебя! — счастливо улыбаясь, возгласил Дракула и, прижимая к себе любимого, нежно гладя его по волосам, возвращаясь к своему любимому лукавству, продолжил: — Признаю, что ты оказался прав, когда не согласился, что в нашем запретном союзе за развитие в сексуальной области отвечаю только я, намекая, что не останешься у меня в долгу…

Слыша это признание его образовательной роли в области секса из уст развратного демона, Ван Хельсинг, сияя довольным взглядом, в ответ удовлетворённо осклабился.

— Моя очередь поинтересоваться, было ли твоё «познание» плодотворным? — с хитрой улыбкой осведомился у него вампир.

— М-м-м… — с масленым выражением наевшегося сметаны кота, расплываясь в блаженной улыбке, протянул Гэбриэл, сощурив свои прекрасные глаза, демонстрируя испытанное наслаждение. — Ещё как плодотворно! Войти в твой «чертог» и исследовать тебя изнутри — просто эпохальное открытие, навсегда вошедшее в анналы истории! — блистая упоённым взглядом, ласково очерчивая пальцем точёную линию подбородка любовника, охарактеризовал знаменательное событие охотник, а затем, с шаловливым блеском в глазах, добавил: — Подумать только, трахнуть обольстительного и дьявольски гордого сына Сатаны и короля вампиров, прекрасного графа Владислава Дракулу! Кто бы мог предположить, что такое возможно?! Я просто вселенский герой! — И, подражая Владу, Гэбриэл, откинув голову, звонко рассмеялся, после чего глубокомысленно докончил: — Ну, ты давно на это напрашивался, мой длинноволосый красавец, своей грацией и изящными движениями вкупе с женскими причёсками и украшениями! — Ван Хельсинг лукаво подморгнув любовнику, вновь, ехидно, засверкал идеальными зубами. — Но особенно меня укрепила в этом святом намерении твоя обтянутая блестящей чёрной кожей сладкая попка, которой ты усердно вертел передо мной, похлеще любой кокетки, явно предлагая попробовать её!

— Чёртов архангел! — угрожающе взблеснув тёмными очами, вскинувшийся Дракула, молниеносно применив жёсткий приём к поддразнивающему его коварному любовнику, поменялся с ним позицией и, оказавшись на нём, грубо запечатал смеющийся алый рот брутальным поцелуем, слегка куснув его за губу и принявшись сосать кровь.

Когда Владислав, облизываясь, наконец отпустил свою жертву — припухший нежный лепесток, Ван Хельсинг, глядя на вампира сияющими любовью дивными глазами, ласково проводя рукой по его роскошным, мягким волосам, наслаждаясь упоительным ощущением, сказал:

— Не сердись, сладкий мой! Ты ведь никогда не упускаешь возможности подразнить меня!

— Ладно, так и быть, дерзкий мальчишка! — Влад в ответ «милостиво» щёлкнул любовника по носу. — Что же тебе нравится больше? — лукаво блистая очами, продолжил свой «допрос» Влад.

— Любая форма соединения с тобой — блаженство, любимый! — бросив подначивать милого друга, искренне признался счастливый, благодарный архангел, лаская своего возлюбленного демона. — Как ты сказал: в каждой — своя особая, непередаваемая сладость и прелесть. Но и в том, и в другом случае это седьмое небо!

— Я счастлив слышать это, любовь моя, — Влад снова закрыл уста Гэбриэла, в этот раз нежным, как прикосновение шёлка, поцелуем.

Нуждающиеся в отдыхе после серии добросовестных любовных экзерсисов, друзья, в объятиях друг друга, в ленивой, отрешённой неге возлежали на роскошном ложе. Тишина, истома, единение душ. Изящная рука Владислава медленно скользила по руке Гэбрила — их ладони соединились, пальцы переплелись.

— Гэбриэл? — томным голосом вопросил Влад.

— М-м-м?.. — отозвался адресуемый. Взяв в рот колечко серьги графа, он лениво поигрывал с ним языком, посасывая и игриво покусывая любовника за мочку уха, наслаждаясь её бархатистой нежностью и ароматом.

— Тебе хорошо со мной?

— Влад, на тебя нашла охота поболтать, а поглупее темы ты не смог инициировать, а? — оставив свою игрушку, прыснул Ван Хельсинг. Мужчина положил голову на гладкую, рельефную грудь любовника; его ладонь скользнула по кубикам пресса графа, лаская. — Что ж, давай поболтаем… Иначе я бы сейчас валялся с тобой в постели, гм?..

Дракула рассмеялся и поднёс их переплетённые руки к своим устам, прижавшись губами к руке милого друга в нежном поцелуе.

— А кто лучше в этой роли, Анна или я? — лукаво улыбаясь, продолжил свой допрос вампир, изящными пальцами другой руки перебирая душистые локоны охотника. — Для меня теперь это наиболее актуальный вопрос.

Такой поворот беседы развеселил Ван Хельсинга. Он заливисто расхохотался.

— Ха-ха-ха! Не скажу. Предпочитаю, чтобы тебя замучила неизвестность… — смеясь, ответил коварный архангел. — Я же не задавал аналогичного вопроса в отношении меня и невест, — лукаво изогнул бровь герой.

— Сукин сын… — Зарычав, Влад, применив к другу резкий захват, атаковал улыбающиеся яркие губы своими, увлекая красавца-шатена в долгий и пьянящий поцелуй. — Но прекрасный… и мой… — довольно заключил он, наконец оторвавшись от любовника и гладя пленительно улыбающегося Гэбриэла по щеке, с любовью глядя в его сияющие зелёно-ореховые глаза. — Зачем интересоваться вопросом, ответ на который ты давно получил, мой небесный негодяй! — прищурившись, демон игриво щёлкнул ангела по носу. (По-видимому, это уже стало его любимым способом дразнить милого.) Тот не остался в долгу и в ответ довольно чувствительно шлёпнул его по щеке, а затем торжествующе рассмеялся на недовольную мину разлюбезного; после чего, примирительно чмокнув его во вспыхнувший румянец, вновь удобно расположился в объятиях вампира, с готовностью обвившего его атлетические плечи своими античными руками.

Вновь воцарилось молчание и умиротворение. Красавцы-любовники, нежась в объятиях друг друга, в сладостном изнеможении, продолжили наслаждаться покоем и расслаблением, временами обмениваясь томными ласками и нежными, почти воздушными, поцелуями, время от времени пробегая кончиками пальцев по прекрасным телам.

— А может, пригласить Анну когда-нибудь присоединиться к нам? — спустя какое-то время в тихой спальне вновь раздался вопрос вампира. Ван Хельсинг, думающий, что предыдущая «пикировка» осталась за ним, так и взвился, покинув объятия любимого и в возмущении смерив его яростным взглядом:

— Что???!!!

Наблюдая эту прелестную реакцию, Дракула звонко расхохотался:

— Да успокойся ты! Я пошутил! Пора тебе уже привыкнуть к весёлому нраву собственного любовника! Это так трогательно и мило, с каким рвением ты оберегаешь непорочность своего домашнего очага, о мой грешный распутный архангел!

Владислав успокаивающе погладил друга по спине, скользя по смуглой бархатистой коже красивой белой рукой, наслаждаясь этим скульптурным идеалом, окидывая её горящим похотливым взглядом.

— К тому же любой третий, кем бы он ни был, будет между нами лишним… — добавил бархатный, сексуальный баритон, сопровождаемый чарующей улыбкой. — Вернись в же мои объятия, о любовь моя… — попросил вампир, продолжая нежно гладить раздражённого любовника.

— Как же… привыкнешь… — хмыкнул в ответ остывающий Гэбриэл, успокаиваясь и, следуя шаловливому призыву любовника, снова опускаясь в ждущие его с нетерпением объятия вампира. Пикантные поддразнивания Влада, в первый момент вызывая раздражение, потом нравились охотнику, возбуждая. — С тобой и ангел не выдержит, чёртов кровосос…

— Иди же к чёртовому кровососу, мой сладкий ангел…

Ван Хельсинг, взяв в ладони красивые руки Дракулы, принялся целовать, перебирая по одному, тонкие, изящные пальцы.

— Ах!.. Гэбриэл… — скользя восхищённым взглядом по прекрасному лицу Ван Хельсинга, любуясь им, блаженно выдохнул Владислав с ноткой удивления, словно не веря, что всё это происходит с ним наяву. Чарующие глаза вампира горели одновременно любовью и самолюбивым торжеством. — Подумать только, будучи мужчиной, заполучить в свою постель прекрасного архангела, которому мужчины не нравятся! Ну разве я не из ряда вон выходящее существо?!..

— Ха-ха-ха! Ну конечно же, Влад! Какие могут быть на этот счёт сомнения? — смеясь, подтвердил охотник, прерывая своё занятие. — Самое что ни на есть из ряда вон выходящее! — И, с любовью глядя на своего черноволосого красавца, ласково убирая прядь волос, упавшую на его точёное лицо, серьёзно добавил: — Да, это правда. Ты — единственный мужчина во всех мирах, с кем я мог лечь в постель, любимый… Мне не нравятся мужчины, но я люблю тебя. Ты необыкновенен! Я околдован тобой! Против своей воли пленён! Я всеми силами пытался бороться со своей запретной страстью, но меня влечёт к тебе с непреодолимой силой, словно мы действительно половины единого целого и когда-то, в незапамятные времена, были нераздельны!

— Ты не представляешь, как я счастлив слышать это, Гэбриэл! Если бы я стал властелином Вселенной, я бы не испытал такого восторга, как при этих бесценных слова! — И упоённый Дракула заключил уста возлюбленного сладостным поцелуем, пылавшим благодарностью, восхищением и любовью.

После того как любовники вдоволь насладились упоительным альковным времяпрепровождением, Дракула предложил другу экскурсию по дворцу, которого он до сих пор так толком и не видел. Гэбриэл с удовольствием согласился. Это было очень интересно. Каждая комната была уникальным произведением искусства. Дворец просто ломился от шедевров живописи, скульптур известных мастеров, редкого оружия и всевозможных раритетов. Во время экскурсии граф не выпускал своего милого из объятий, то и дело прерывая описания предметов страстными поцелуями в его сочные губы. И каждый последующий, казалось, лишь сильнее распалял его жажду. Гэбриэл, счастливо улыбаясь, пылко отвечал на ласки ненаглядного. Наконец, вампир привёл любовника на балкон бальной залы.

Это был тот самый легендарный балкон, с которого Ван Хельсинг когда-то спрыгнул на трапеции, чтобы спасти Анну из рук Влада. Как же давно это было: роскошный вампирский бал-маскарад в честь Хеллоуина в Летнем дворце, монстр Франкенштейна, кошмарные твари-гости, страх перед превращением в вервольфа, Карл с его световой бомбой… Определённо есть что вспомнить. Гэбриэл опёрся руками на парапет и взглянул вниз.

— О чём задумался? — поинтересовался Влад, напоминая о своём присутствии.

— Да так, вспомнил свой первый бал в этом зале, — улыбнулся Гэбриэл. — И свой сымпровизированный акробатический номер.

— О, это было незабываемо, — Дракула зашёл сзади и лёгким движением убрал волосы с шеи друга. — Только великий Ван Хельсинг способен на такой ошеломительный трюк! И, кажется, будто это было вчера. Ах! Как тебе шёл костюм благородного дворянина, подчёркивающий твою красоту и достоинства твоей великолепной фигуры! Ты и представить не можешь, как я желал, чтобы на месте Анны оказался ты! — предался воспоминаниям вампир, обнимая друга.

Гэбриэл счастливо засмеялся.

— Было забавно. Ты тоже не представляешь, каким героем и дураком одновременно я себя тогда чувствовал. Ты легко окрутил меня вокруг пальца, заманив в свой дом.

— Хочу заметить, что я и сейчас тебя окрутил и заманил, — вампир положил руку на правую ладонь Гэбриэла, а вторую на его пах. Массируя его член сквозь брюки, Влад начал нежно целовать любовника в шею.

— Тогда мне только остаётся похвалить твою ловкость и осудить свою недалёкость, — Ван Хельсинг повернул голову и их губы соединились. Свободную руку он завёл за спину Дракулы и прижал его бёдра к своим ягодицам, сжимая и массируя прелести графа.

— Знаешь… этот зал… у него… большая память… — Владислав делал паузу после каждой пары слов, чтобы прерваться на поцелуй. — Он и сейчас… хранит воспоминания… о том бале… Наши воспоминания…

— Тогда мы были врагами, я не хочу это вспоминать, — Гэбриэл освободил член вампира от брюк и начал его поглаживать.

— Верно, но представь, что всё было бы иначе…

Влад достал из кармана тюбик лубриканта, и Ван Хельсинг понял, что эта сцена изначально продумана. Дракула опустил штаны Гэбриэла.

— Раздвинь свои красивые ножки… — жарко прошептал над его ухом любимый голос. Ван Хельсинг с готовностью выполнил просьбу. Когда он сделал это, тонкие пальцы коснулись его розетки и начали раздвигать анус, проникая в него как можно глубже, смазывая. Потом граф убрал ласкающую руку любовника от собственного члена и также тщательно смазал его.

Уложив Ван Хельсинга грудью на парапет, Владислав пристроился сзади.

— Не тяни, — прерывисто дыша, прошептал Гэбриэл, сжав пальцами резную кромку перил.

Влад последовал просьбе и резко втолкнул свой возбуждённый член в его сексуальный зад. И горячие любовники начали очередное улётное соитие.

— Представь, что мы сейчас на балу, — с улыбкой начал повествовать Дракула, ритмично погружаясь в охотника, в то время как он, выгибаясь и чувственно закусив губы, с похотливыми стонами, сам двигался навстречу толчкам любовника, с наслаждением насаживаясь на ласкающий его лоно член разлюбезного. — Представь, все гости уже собрались. — Ярко освещённый зал под ним был пуст и погружён в тишину, но в глазах мужчины он вдруг наполнился кружащимися парами и шумом светской болтовни гостей. Зазвучавшая музыка отдавалась во всех концах огромного бального зала, на сцене выступала сладкоголосая сирена, завораживая нездешним пением. — И они видят нас сейчас. «Дамы и господа, позвольте представить — Ван Хельсинг», — говорю я, и мы начинаем заниматься любовью. Ты видишь, как они на нас смотрят?

— Вижу, — Гэбриэл, утопая в сладостных ощущениях, словно почувствовал на себе взгляды толпы: внезапно танец оборвался, оркестр замер, певица умолкла и все — гости и артисты — устремили свой взгляд на балкон, где прекрасные мужчины у всех на глазах, не стесняясь, любили друг друга.

— Они все смотрят. Раскрасневшиеся дамы, которым внезапно стало слишком жарко, застенчиво смеются, делая вид, что стыдливо прячутся за веерами, в то же время не спуская с нас глаз; их кавалеры, силясь сохранить невозмутимый вид, что им плохо удаётся, стараются скрыть возбуждение в своих штанах, — Владислав сорвал с Ван Хельсинга рубашку, ни на миг не прерывая захватывающий дух процесс совокупления с загорелым красавцем. — И они все завидуют. Страшно завидуют. Чёрная, порочная зависть их сердец отражается в их глазах.

— И кому же из нас они так завидуют? — с трудом выдохнул Ван Хельсинг, двигаясь в своём собственном темпе и ритме, не заботясь о поддержании заданного другом такта. В этом, неслаженном, рисунке движений была своя чувственная прелесть.

Всё, о чём говорил вампир, вставало перед взором Гэбриэла ясной картиной. И такое положение только возбуждало его: заниматься сексом с графом перед полной залой нечисти — фантазия, несравнимая ни с каким порнофильмом.

— Тебе, потому что король вампиров хочет обладать тобой больше, чем иметь власть над всеми мирами, — прошептал Дракула, наклоняясь к самому уху любовника. — И мне, потому что никому на свете более не дано так заняться любовью с великим Ван Хельсингом, Левой рукой Господа, архангелом, проникнув в его самое сокровенное место…

— Архангел без крыльев… — едва смог произнести стонущий Гэбриэл. Он утопал в наслаждении и опустил руку вниз, чтобы достигнуть вершины быстрее.

— От этого ты не перестаёшь быть архангелом, любовь моя, — Влад страстно целовал своего красавца в шею, гладя его скульптурное тело. Заметив, что любовник начал мастурбировать, вампир увеличил скорость.

Пика блаженства они достигли вместе. Снова. Охотник залил спермой балюстраду перед собой, но ему было всё равно — он остался стоять на дрожащих ногах, тяжело дыша и опираясь на прохладный мрамор.

Влад мягко извлёк свой удовлетворённый член из тела любовника. Едва он это сделал, его сперма, которой он как всегда не поскупился наполнить лоно друга, густым ручьём потекла из ануса Гэбриэла — жемчужные струи побежали по загорелым, длинным и стройным ногам архангела, так как он не сжал мышцы.

Архидемон пригладил свои растрепавшиеся волосы и, улыбаясь, присел перед ним на корточки:

— Не буду откладывать сладостный опыт на потом и попробую свой «кремовый пирог с ароматом дамасской розы» прямо тут, на балконе. — С этими словами граф заскользил языком вверх по замечательно красивым ногам мужчины, подбирая свой сок, стекающий между его бёдер. Когда он дошёл до промежности Гэбриэла, Владислав встал.

— Покажи мне… — раздался его хриплый голос.

Услышав это, ещё не восстановивший дыхание после очередного улётного секса Ван Хельсинг вспыхнул и часто задышал. Выполняя повеление, он, расставив ноги, чувственно дрожа, обхватил руками свои сексуальные ягодицы и широко раздвинул их, послушно демонстрируя графу свой анус, весь покрытый вязкой белой жидкостью, из которого продолжала вытекать сперма Дракулы.

Выбегая из подрагивающей дырочки, она стекала длинными, тягучими каплями, которые, перед тем как упасть, на мгновение повисали в воздухе, скапывая. Чтобы усилить удовольствие любовника от приятного для него зрелища, Гэбриэл стал сжимать и разжимать дырочку, и из она сильнее засочилась белоснежным соком вампира.

— О-о-о Гэбриэл! — облизавшись, похотливо воскликнул вампир, — Влад упал на колени и, припав губами к испачканной его соком, пахнущей дамасской розой розетке своего прекрасного любовника, стал жадно вылизывать источающее его сперму душистое анальное отверстие смуглого красавца, обхватив выгибающегося мужчину за стройные бёдра.

Сладкий сок вампира, побывав внутри у Гэбриэла, приобрёл вкус и запах его тела, смешанный с ароматом розы, даря Владиславу новое, до сих пор неиспытанное им удовольствие.

Тяжело дышащий Ван Хельсинг, чтобы не упасть, выпустил свои ягодицы из ладоней и упёрся руками о перила, постанывая и выгибаясь в руках вампира.

Граф же, сам раздвинув упругие полушария, продолжал вылизывать сочащийся его спермой анус любовника. Когда сперма перестала вытекать, Влад, задыхающимся голосом, приказал:

— Наклонись…

Гэбриэл сделал, как ему было велено. Владислав аккуратно ввёл в раскрытую влажную розетку шумно дышащего охотника палец и подвигал им там, стремясь возобновить выделения. Он извлёк из Гэбриэла покрытый его сладким и ароматным соком палец и с наслаждение облизал его. А Ван Хельсинг интенсивно поработал дырочкой, сжимая и разжимая, — совместные усилия привели к нужному результату — на радость вампира из «розы» Гэбриэла вновь показались белые капли. И Влад снова припал к своему сладкому источнику…

Начисто вылизав анус любовника, он, облизавшись, отстранился. Охотник, упав рядом с ним на колени, впился губами в его покрытый спермой рот, после чего склонился к бёдрам Влада и в свою очередь облизал его член. Когда он справился с задачей, граф приподнял его голову, целуя в губы.

— М-м-м… Гэбриэл… — улыбаясь, удовлетворённо протянул вампир. — «Розовый кремовый пирог» просто великолепен!

— «Жасминовый» тоже… — со счастливой улыбкой ответил его милый, натягивая на себя брюки, в то время как граф заботливо накинул на него рубашку, а затем привёл в порядок себя.

— Может, спустимся вниз?

— Хочешь трахнуть меня ещё и там? — лукаво улыбнулся друг.

— Будет видно, — вернул улыбку вампир.

Взявшись за руки, любовники покинули балкон и ступили в легендарный зал.

— Красота, — констатировал Ван Хельсинг, прогуливаясь по пустому величественному пространству, любуясь претенциозной роскошью и помпезностью вычурного барокко, направив на его причудливую эффектность всё своё внимание, не отвлекаемое гостями и артистами: тяжёлый бордовый бархат, позолота, прихотливые украшения, статуи, мрамор, изящная лепнина, уходящий ввысь плафон-небеса. — Не хуже, чем в Риме.

— А то, — улыбнулся вампир.

— Да. Ты умеешь жить…

— Это самое нужное умение в этом мире.

— Не буду спорить с сиим глубокомысленным утверждением, — улыбнулся Ван Хельсинг.

Дойдя с Гэбриэлом до зеркала, перед которым граф задержался во время вампирского вальса с Анной, Влад, смотря в него, прижался к любовнику, обвив его стройный стан своей холёной рукой:

— Разве мы не чудесная пара?

Гэбриэл повернулся к зеркалу — в чистой зеркальной глади отражался только прекрасный как день высокий и загорелый шатен с растрепавшимися кудрявыми волосами в смятой белой рубашке.

— Чудесная, — с улыбкой подтвердил Гэбриэл, вновь поворачиваясь к вампиру. Но улыбка слетела с его губ, едва он увидел с каким грустным, даже отчаянным выражением Влад, как заворожённый, смотрит в неотражающее его зеркало. Его тёмные глаза словно наполнились пустотой и мраком бесконечной бездны. Они не отражали, а поглощали свет. Ван Хельсинг с тревогой дёрнул друга за плечо:

— Влад! Очнись! Что с тобой?

— А ты не догадываешься? — будто во сне ответил оцепеневший любовник.

— Тебя внезапно так поразило то, что ты не отражаешься в зеркалах?

— А в тебе моё отсутствие в них не вызывает никаких чувств? — Влад, как загипнотизированный, продолжал неотрывно смотреть на зеркальную поверхность.

Ван Хельсинг снова повернулся к зеркалу. Да, это действительно было странно. Но ещё более странным был весь этот разговор.

— Разве такого великого вампира вдруг стало волновать отсутствие отражения?

— Меня беспокоит не сам факт отсутствия отражения, мой друг, а то, что кроется за этим: ты — небесный дух, заключённый в человеческую плоть, а я — человек, лишившийся своей человеческой души, превратившись в демона-вампира. И хоть мы оба сверхъестественные существа — но, если верить зеркалам, ты есть в этом мире, а меня здесь не существует…

— Что за бред? — удивлённый Ван Хельсинг резко повернул Дракулу к себе, со всей силой тряханув графа, пытаясь вырвать его из охватившего его состояния транса. Это подействовало: зеркальная отрешённость и тьма бесконечности холодного космоса в глазах Владислава рассеялись и он своим обычным взглядом посмотрел на Гэбриэла. — У тебя что, приступ депрессии? Переизбыток секса? Последствия «дефлорации»? Объелся «кремового пирога»? Что за философско-меланхоличную чушь ты несёшь?!

— Это правда, — Влад горько покачал головой. — Я счастлив, что вернул твою любовь, но ты не должен слишком уж сильно привязываться ко мне… А может, возобновление нашего романа вообще было ошибкой и мне не надо было пытаться вернуть тебя, если я действительно люблю тебя, а не просто плотски вожделею… И Анна, хоть и не принадлежит к бессмертным, должна была оставаться твоим единственным спутником…

— Не впутывай её сюда! Она в наших отношениях ни при чём! Они касаются только нас! Хочешь поговорить о них с прицелом на будущее?! Давай! — Гэбриэл как с цепи сорвался. Его настроение было испорчено.

Мужчина взял Владислава за плечи, развернул спиной к зеркалу, а затем толкнул. Вампир влетел в стекло и разбил его своей спиной. Ван Хельсинг подошёл ближе и с силой прижал его к раме. Стекло захрустело у него под подошвами.

— Что ты творишь? — гордо спросил Дракула, показывая, кто тут хозяин. Он сделал попытку оттолкнуть охотника, но Гэбриэл крепко его держал, а ударить любовника или избавиться от его стальных тисков с помощью трансформации граф не хотел. Осколки болезненно впивались в белую кожу вампира и ранили ноги.

— Хочу, чтобы ты почувствовал, как это больно, когда тебя отталкивает тот, кто клялся тебе в любви и кого ты любишь всем сердцем! Обожаешь! Кого ты боготворишь!.. — Гэбриэл и сам не ожидал, что у него может вырваться подобное признание.

— Я не отталкиваю тебя! Как ты мог так превратно истолковать мои слова?! Напротив, они вызваны заботой о тебе, — возразил Влад. Он взял пораненной рукой Гэбриэла за подбородок и поцеловал. Охотник не противился, несмотря на то, что кровь капала ему на грудь. — Но будешь ли ты любить меня и тогда, когда мы окажемся на границе Ада в преддверии Апокалипсиса?! — Теперь в глазах вампира полыхал страстный огонь. — Не окажешься от меня тогда?! Не проклянёшь тот миг, когда нас связали узы запретной любви?! Будешь ли ты моей опорой, моей бронёй, моим щитом и мечом, пока мы не дошли до этой границы и во время крушения этого мира, невзирая ни на что и что бы ни случилось?! Будешь ли ты вечно любить меня в этом и других мирах?!

— Да! Потому что это моя судьба! — торжественно поклялся охотник, смотря прямо в тёмные глаза вампира. — А ты? Будешь ли ты оберегать меня, даже когда разверзнутся небеса и гнев Бога обрушится на нас? Будешь ли готов противостоять всему миру, чтобы сохранить меня и Орден Дракона?

— Я готов, ты знаешь это, — Дракула снова запечатлел на его губах поцелуй, на этот раз более долгий.

Ван Хельсинг смиловался и отпустил вампира. Влад с недовольным лицом сошёл с осколков и как мог отряхнул окровавленную спину.

— Я погорячился, — с извиняющейся улыбкой произнёс Гэбриэл. — Будешь знать, как будить во мне вервольфа!

— Понимаю. И невзирая на то, что демонстрация твоих чувств, хоть и весьма доходчивая, но малоприятная, — граф поёжился, сбрасывая со спины впившиеся в алебастровою кожу кусочки острого стекла, — но сами эти чувства мне очень приятны, Гэбриэл, — вампир проникновенным взглядом посмотрел в глаза любимому.

— Вот именно, — улыбнулся в ответ мужчина. — Полученные демоном раны по вине архангела начали на глазах затягиваться и исчезать. — Удобно, — усмехнулся охотник, наблюдая эту мгновенную регенерацию.

— Должна же у меня быть какая-нибудь компенсация, — вернул усмешку вампир.

— Согласен. И больше никаких грустных размышлений, — предупредил любовника Ван Хельсинг, — не порть наше приятное уединение и не забывай, что не стань ты демоном-вампиром — мы потеряли бы друг друга навсегда! Моя любовь к тебе не ошибка! Я пытался бороться с ней всеми возможными способами, но не смог этого сделать! Это предопределено моей судьбой, и ни сейчас, ни в будущем я не собираюсь раскаиваться в своём чувстве к тебе, что бы ни случилось! Не переживай насчёт этого!

— Ты прав, о мой мудрый архангел! — улыбаясь, согласился вампир. — Не знаю, что на меня нашло! Какое-то затмение! — Владислав мотнул голой, словно стремясь навсегда отогнать от себя возможность повторения подобного состояния. — Может, Господь наслал его в качестве кары за запретную связь? — бесовски рассмеялся Дракула. — А, может, причиной является одна из перечисленных тобою? Какие ты там делал насчёт меня предположения? Что я «объелся «кремового пирога»?! — откинув голову, Владислав оглушительно расхохотался. Хохот вампира загремел на весь зал, отражаясь эхом от барокковых стен. — Ох, Гэбриэл! — Влад одобрительно хлопнул смеющегося друга по плечу. — С тобой и пресс качать не надо! — со смехом заметил граф. — Так ты меня обожаешь? Боготворишь меня? — отсмеявшись, с торжествующим блеском сверх меры удовлетворённого самолюбия в своих звёздных глазах, лукаво вскинув бровь и с дьявольски хитрой улыбкой на устах уточнил у любовника Дракула. — Не знал!

— Ха! С чего ты взял? — хохотнул в ответ мужчина, видя, что вампир полностью пришёл в себя, и не отказав себе в удовольствии в свою очередь подразнить любовника, чем тот постоянно занимался в его отношении, не упуская ни одной подвернувшейся ему возможности. — Тебе послышалось! Я обожаю и боготворю только мою прекрасную, возлюбленную Анну!

— Сукин сын… — Влад грубо притянул к себе дразнящего его красавца, властно запечатав смеющийся рот поцелуем. — Мне нужно на охоту, — спокойно сказал Владислав, когда он отпустил сладкие губ своего архангела.

— Куда тебе нужно?!

— Моими жертвами будут только всяческие злодеи-негодяи или те, кто по какой-либо причине не хочет или не может больше жить и собирается покончить с собой. А для последних быть аккуратно осушённым вампиром — один из легчайших и приятнейших способов перехода в мир иной, не сравнимый с другими, гораздо более ужасными методами. Я не нарушу договор. Не беспокойся. Обещаю тебе, — заверил Дракула Ван Хельсинга.

Гэбриэл поверил любовнику: по серьёзному выражению лица графа, твёрдому голосу и правдивому взгляду его глаз, охотник понял, что вампир не лжёт, но, разумеется, поинтересовался причиной такой необходимости:

— Ты что, уничтожил все запасы донорской крови или просто захотел насладиться охотой и свежей субстанцией?

— Ну, насчёт припасов было бы неудивительно, учитывая сколько энергии я трачу в нашем сладостном уединении, — лукаво заметил вампир. — Но ты прав, мне нужна свежая кровь, однако не только по предполагаемым тобой причинам. Есть ещё одна, о которой ты узнаешь чуть позже, — таинственно намекнул Дракула.

— Ну хорошо, только не забывай своего обещания и возвращайся побыстрее.

— Я сам жажду управиться поскорее, и не беспокойся. Верь мне, ты знаешь, что я говорю правду.

Любовники расстались.

====== После бала. Часть 4 ======

Ожидая любовника с охоты, подкрепившийся и принявший душ, свежий и обновлённый Гэбриэл задремал, лёжа в кровати под балдахином. Ему привиделась Анна, танцующая на балу с графом. Они целовались, зная, что Ван Хельсинг смотрит на них с балкона…

— Просыпайся, любимый. Я дома. — Горячая, нежная, душистая рука коснулась щеки Ван Хельсинга.

— Я не сплю, — пробормотал Гэбриэл, открывая глаза.

Влад сидел рядом с ним на кровати. Он ходил на охоту прямо в одних брюках: вампиру было всё равно, в каком виде он предстанет перед жертвой в её последние минуты.

— Я вдоволь насытился свежей кровью, — сообщил Владислав. — Тебе должно это понравиться.

Граф провёл рукой по груди возлюбленного, и Гэбриэл снова ощутил, какая она горячая. Свежая кровь нагревала тела вампиров на некоторое время, потом их температура снова падала.

— Такое мы ещё не пробовали, — улыбнулся охотник, подвигаясь к центру кровати. Сон его как рукой сняло, в буквальном смысле. — Скорее иди ко мне, я должен это прочувствовать.

— С наслаждением, — сказал Дракула, залезая на кровать. Вампир впился в губы любовника, и Гэбриэл почувствовал металлический привкус крови.

Их языки переплетались в танце страсти. Это был танец пламени и огня!

Тела мужчин при этом тёрлись друг о друга с таким напором, будто хотели раствориться друг в друге. Пламенные губы вампира переместились на подбородок, шею, а затем грудь Ван Хельсинга, оставляя едва заметные засосы, словно клеймо господина на теле раба. Эти отметины Гэбриэл потом выдаст за гематомы, оставшиеся после драки с графом. Анне лучше никогда не узнать правды, хотя такая женщина способна понять даже это.

— Ууммм… Да ты сейчас сам огонь, Влад!.. — изгибался от наслаждения в руках вампира охотник, сжимая его затылок, перебирая его распущенные длинные густые волосы, пылко отвечая на ласки Дракулы.

— Нравится? — на миг прервал своё упоительное занятие граф.

— Уррр… мне всё в тебе нравится и лёд, и пламень, мой сладчайший вампир! — прозвучал упоительный ответ утопающего в наслаждении Гэбриэла.

Мужчина присосался к горячей груди не-мёртвого, лаская языком и посасывая его бутоны, раскрывшиеся цветами, сменив свой тёмно-розового цвет на алый.

Пока он занимался этим, распалившийся Владислав ухитрился избавить любовника от штанов.

— Подожди, — Гэбриэл сел на кровати, не позволив Владу прикоснуться к интимному месту. — Сейчас моя очередь. Я хочу как следует насладиться этим.

— Хорошо, — Дракула лёг на спину, страстно поцеловав мужчину.

Напоследок ещё раз, с урчанием, присосавшись к набухшим соскам Владислава, охотник обнажил его член и, закрыв от наслаждения глаза, жадно провёл по стволу упругой плоти влажным языком. Прошёлся по нежной головке.

Ах! Как горяч был скипетр любви у вампира! Свежая кровь бурлила в его венах. Это было новым наслаждением для Ван Хельсинга: прежде он не испытывал такого — обычно во время любовных «сражений» член Дракулы был просто тёплым, сейчас же от буквально пылал огнём!

Пососав нежную головку, охотник накрыл её своим сочным ртом. Увлажнив его своей душистой слюной, мужчина сомкнул губы вокруг члена друга, плотно сжав его, и с наслаждением приступил к интенсивным оральным ласкам, умело чередуя различные техники, усердно и неутомимо скользя языком и губами по пламенному скипетру, упиваясь процессом и заставляя стонущего любовника чувствовать себя на небесах.

Всласть поласкав ртом член Влада, насладившись своим лакомством-«эскимо», что сейчас бушевало огнём, Гэбриэл подтянулся и лёг рядом с блаженствующим Дракулой, не успевшим отреагировать смену расположения любовника.

— Ну, чего мы ждём, ваша тёмность? — подперев щеку рукой, счастливо улыбнулся охотник, лукаво глядя на милого, не видевшего ничего перед собой от наслаждения.

Очнувшись, вампир отодвинул ящик прикроватного столика, доставая лубрикант, но прежде чем он открыл крышку Ван Хельсинг, повернувшись к другу спиной, сказал, глядя на него через плечо:

— Хочу насладиться твоим горячим язычком в моей «хризантеме»…

Вампир засверкал хитрой улыбкой:

— Так понравилось?

— Ты ещё спрашиваешь?..

— Аамм… Гэбриэл… я не менее жажду насладиться ею… — граф с готовностью склонился над благоухающим дамасской розой входом Ван Хельсинга, принявшись лизать его.

— Ах!.. Влад!.. — качнул бёдрами мужчина, ощутив прикосновение языка Дракулы к этому чувствительнейшему месту. Он расслабил мышцы, и язык Владислава скользнул в его задний проход, вылизывая изнутри. Гэбриэл задрожал с ног до головы, упоённо прикусив губу. — У-у-у-м-м-м… А-а-а-х… О-о-о-о!..

Охотник стонал и поёрзывал, наслаждаясь ласками пламенного языка вампира. Граф достал им до простаты Ван Хельсинга, принявшись ласкать её нежнейшими прикосновениями, поглаживая. Гэбриэл ахнул, выгибаясь и сжимая в руках простынь.

Удовлетворив любовника и насладившись сам, Влад выскользнул языком из ануса мужчины. Достав заветный флакон, он смазал пальцы и занялся подготовкой заднего прохода Ван Хельсинга.

Им обоим не терпелось поскорее приступить к основному действию. Обильно смазав свой член, Дракула стал на колени между красивых ног охотника, лёгшего на спину.

Скользнув горячими ладонями под его упругие ягодицы, граф приподнял их и раздвинул его бёдра. Эта романтическая поза лицом к лицу, глаза в глаза была их любимой. Возбуждённый член Владислава резко скользнул внутрь любовника, заставив его застонать сквозь зубы. Пылающий страстью и огнём скипетр любви вампира погрузился в столь же пламенное лоно охотника.

Влад начал двигаться. Но делал это неестественно медленно, при этом полностью выходя из Гэбриэла и с задержками вновь входя в него, что было сладостно-мучительным для его любовника, наслаждаясь ласкающими его член упругими мышцами кудрявого красавца, податливо сжимающимися вокруг его любовного жезла, великолепно массируя его.

— Тебе нравится? Так хорошо? — для пущего эффекта, горя сладострастным взглядом, поинтересовался вампир: он обожал эту пикантную любовную забаву — делать из Ван Хельсинга жертву своих эротических «издевательств».

— Так, ты снова?! Или ты прекращаешь это… или!.. — угрожающе рыкнул в ответ Гэбриэл, многозначительно не завершив фразу. Его сердце учащённо забилось. — Выбирай: либо ты трахаешься со мной нормально, либо я за себя не отвечаю! Мне прискучила роль твоей игрушки в бесовских сексуальных играх!

— Хорошо. Ты сам напросился, — хмыкнул вампир, увеличивая ритм.

Дракула слов на ветер не бросал. Он начал резко и сильно входить в тело Ван Хельсинга под таким углом, чтобы причинить ему боль, заставляя его извиваться и вжиматься в постель.

Охотник стонал и мужественно терпел это, сжимая в кулаках шёлковые простыни, получая уже не удивлявшее его мазохистское удовольствие от смешения боли с наслаждением.

Но боль очень скоро полностью и без следа растворилась в удовольствии, в сказочном блаженстве, несравнимом даже с обычным сексом. С головки члена охотника капала прозрачная жидкость, стекая по ягодицам на бёдра любовника. Гэбриэл в наслаждении прикрыл глаза. Его красивые ноги обвились вокруг тонкой талии черноволосого красавца, ритмично проникающего членом в его тело, руки оплели его атлетические плечи.

Перед самой кульминацией Влад вдруг остановился и замер. Ван Хельсинг в удивлении раскрыл глаза. По напряжённому лицу Дракулы было видно, каких титанических усилий ему стоила эта остановка: вены трепетали, соболиные брови сошлись в одну изломанную линию, челюсти были сведены словно судорогой боли.

— Скажи… что обожаешь… меня! — делая конвульсивные глотки воздуха, хрипло приказал дрожащий от дикого напряжения вампир, прожигая любовника насквозь огнём горящих углями глаз.

Прерывание сладостного процесса буквально за мгновения до наступления оргазма было настоящей пыткой! Приподнявшись, трепещущий, весь мокрый Гэбриэл резко обхватил любовника за шею и, пристально смотря в глаза Дракулы сверкающим взором, утонув в его пылающих очах, рвано выкрикнул:

— Я… люблю… обожаю… боготворю… тебя, Влад!!!

Граф запечатал полностью удовлетворившие его уста бешеным, неистовым поцелуем, возобновив энергичные толчки в тело Ван Хельсинга.

— Я почти… Влад! — простонал Гэбриэл, выскользнув губами из пламенных губ вампира, схватив его за руки.

— Да, я тоже, — прошипел Дракула и облизнул пересохшие губы.

Владислав снизил темп и впился ногтями в бёдра охотника, заставив того изогнуться навстречу. Гэбриэл кончил, почувствовав, как член милого изливает в него горячую сперму.

— Когда я выйду… сожми мышцы… я хочу выпить… весь свой сок… прямо из тебя… Весь до капли… — сказал граф.

— Хорошо.

Гэбриэл, закончивший во время этого свидания своё сексуальное образование, осуществляемое под чутким руководством вампира, с энтузиазмом отнёсся к очередной эротической идее своего возлюбленного прекрасного демона.

Когда Влад обильно кончил в него, как всегда до краёв наполнив своим неистовым членом лоно мужчины спермой, до основания развращённый вампиром Гэбриэл сильно сжал анус, препятствуя вытеканию щедрого «подарка»; а затем, грациозно опустившись на колени над расположившим голову между его бёдер графом, присел над его лицом — так, чтобы, когда он расслабит анальное отверстие, сок вампира, вытекающий из его «хризантемы», капал прямо в его алчно раскрытые уста…

Заняв нужную позицию, охотник, с приоткрытым в возбуждении ртом, разжал мышцы и густая сперма ручьём полилась из его душистого, пахнущего дамасской розой ануса в ждущий рот Дракулы, не успевающего сглатывать, затем потекла обильной струёй, и, наконец, закапала, вытягиваясь в длинные, вязкие капли, падающие графу в рот.

Ван Хельсинг тщательно следил, чтобы ни одна белая капля не попала мимо. Помогая ему в этом, Владислав обхватил любовника за точёные бёдра и, приподнявшись, так, что его губы почти касались розетки мужчины, с наслаждением пил свой терпко-сладкий сок, струящийся из тела любимого, напитавшийся розовым ароматом, а также его собственным вкусом и запахом.

Сделав очередной жадный глоток, граф снова жаждуще размыкал уста. Охотник, глотая слюну, держал свои мышцы максимально расслабленными, стараясь, чтобы как можно большее количество густой белоснежной жидкости, омывающей лепестки его «розы», стекло в ненасытный рот вампира. Когда же сперма перестала капать сама, Гэбриэл стал интенсивно сжимать и разжимать сфинктер, сцеживая остатки сока в рот любовника.

Влад, поймав последние капли, ввёл в раскрытые лепестки «хризантемы» застонавшего Гэбриэла свой тонкий палец и подвигал им в нём, после чего извлёк из душистого лона Ван Хельсинга покрытый спермой палец и с наслаждением облизал его. Охотник несколько раз сжал мышцы — и из его розовой дырочки вновь выбежала струйка спермы, закапав в рот графа. Проглотив последние капли своего сока из ароматного тела любовника, Владислав тщательно облизал напоившую его розетку, введя в неё свой горячий язык.

После того как вампир насладился желаемым, Гэбриэл привлёк его к себе, закрывая его рот поцелуем.

Отдохнув после очередных улётных любовных утех, любовники подкрепились, после чего Влад отправился в спорт-зал за необходимой дозой работы для мускулов, сопроводив своё отбытие шуткой, что как бы ни были интенсивны физические упражнения в спальне, они не заменят экзерсисов с железом.

Расхохотавшийся Гэбриэл хотел составить ему компанию и в этом виде упражнений, но вампир сказал, что в этом случае ему вряд ли удастся сосредоточиться на нужном деле, и в итоге они займутся не тем, за чем пришли.

Поэтому, оставшись в одиночестве, Ван Хельсинг с ноутбуком и бокалом своего любимого напитка Зелёной феи уютно расположился на балконе, наслаждаясь свежим воздухом, время от времени потягивая абсент. Через час вампир вернулся.

— Гэ-эбриэ-эл! Ты где, сладость моя? — послышался в покоях за спиной охотника зов графа. Бывший вигилант появился в дверях одного из балконов. — Вот ты где, моя прелесть! Иди ко мне! Я проголодался! — узрев своего ненаглядного, обратился к нему Владислав, подходя. Объявленный вампиром голод горел в его бездонных глазах.

— Проголодался в каком смысле? — лукаво поднял бровь Ван Хельсинг.

— Во всех! Иди сюда!

— Ха-ха-ха! Не хочу! — Глаза архангела загорелись игривым блеском. Он не только не откликнулся на призыв возлюбленного архидемона, а, напротив, отодвинулся от него. На устах его заиграла шаловливая улыбка.

— Сюда! Быстро! — зарычал «монстр», попытавшись схватить любовника. Но ангел ловко увернулся и, хохоча, отскочил в сторону, оставив Дракулу ни с чем.

Владислав кинулся за ним. Гэбриэл со смехом отбежал подальше, сделав преградой между ними стол. Потом диван. Кресла. И по порядку все остальные предметы обстановки. Когда вампир, стремясь поймать его, бросался в одну сторону, охотник, обладая отменно реакцией, мгновенно отскакивал в другую, как ни старался граф усыпить его бдительность. Хохочущий Ван Хельсинг распалил этой игрой Дракулу до предела. Вампиру, даже применяя свои сверхъестественные способности, никак не удавалось изловить расшалившегося любовника.

— Ну берегись, когда я тебя поймаю, негодный мальчишка!

— Ты сначала поймай! Что-то ты растерял свою былую прыть и ловкость! Постарел?.. — услышал он в ответ коварный смех охотника.

— Это кто говорит о старости?! Подсчитай на сколько веков ты старше меня, изгнанный с позором на землю небесный принц! — не остался в долгу вампир.

— Почему же тогда «юноша» не в состоянии настигнуть «дедушку»? — вновь раздался хохот ангела.

Мужчины кружили по комнате. Ван Хельсинг с озорным смехом. Дракула с почти не деланным недовольным рычанием. Снова стол, кресла, диван, оттоманка, комод и остальные предметы мебели попеременно становились преградой между Гэбриэлом и Владом.

Когда же вампир, одним прыжком перемахнув через диван, чуть не схватил охотника, тому с хохотом удалось выскочить в другую комнату. Граф за ним. Ван Хельсиг бросился убегать, по пятам преследуемый рычащим любовником. Игра в догонялки продолжилась по анфиладам роскошных покоев. Из комнаты в комнату, из комнаты в комнату.

Даже с помощью применяемой Дракулой способности дематериализации и материализации в другом месте охота вампира за охотником всё никак не могла увенчаться успехом. Пытаясь поймать дразнящего его любовника, Владислав оборвал несколько бархатных портьер.

— Гэбриэл! Изловлю — выпью всю кровь! — пригрозил граф. — Даже и не надейся предстать пред томящейся в невыносимой разлуке с верным супругом, — вампир бесовски расхохотался, — жёнушкой и дорогой семейкой в целости и сохранности!

— Что-то эта ужасная угроза не повергает меня в трепет, — рассмеялся в ответ не на шутку расшалившийся любовник.

Наконец, забежав в одну из комнат, мужчина, делая обманный манёвр, зацепил стоящую на постаменте изящную статуэтку прекрасной нимфы. Она закачалась и, упав на паркет, разбилась.

— Гррр… Сукин сын! XVII век! Работа известного мастера! Всё, чаша моего терпения переполнилась! — прорычал Дракула, делая резкий рывок в сторону невольного вандала.

Но на миг смутившийся Ван Хельсинг при виде поверженной и уничтоженной им ценности быстро пришёл в себя и вновь сумел увернуться, избежав захвата:

— От кого-то я уже слышал что-то похожее… Ах да! Когда кардинал выговаривал мне за соборную розу!

Игра продолжилась. Однако она не могла длиться бесконечно, и в конце концов Владиславу удалось загнать любовника в тупик.

— Ха-ха-ха! Ну вот и всё! Конец игре и неизбежное наступление часа расплаты! Приготовься принять сполна заслуженное тобой наказание, мон амур! — Глаза вампира загорелись синим светом, жемчужные зубы удлинились, превратившись в клыки монстра, улыбка перешла в угрожающий оскал.

Наблюдая это преображение прекрасного графа, Гэбриэл невольно вздрогнул, чем доставил огромное удовольствие пугающему его другу, что был одновременно и красавцем, и чудовищем, сохранявшим и в последнем образе прекрасное атлетическое тело и великолепные волосы.

Будучи во власти проснувшегося в нём демона, Дракула издевательски расхохотался. Однако охотник не растерялся. Видя, что длить забаву никак не получится, но при этом не желая признавать своё поражение в игре, находчивый архангел прибёг к единственному выходу в этой ситуации, обеспечивающему ему желаемый исход: смеясь, он вскочил на диван и, приняв томную позу, опёршись рельефными руками, могущими служить эталоном красоты, на поручни и оттопырив свой волнующий воображение зад, опустил брюки, обнажая свои сексуальные ягодицы, обладающие поистине идеальной формой.

С непередаваемым удовольствием Ван Хельсинг увидел, как при виде этой картины, Владислав тут же напрочь забыл о своих угрозах с намерением наказать всласть подразнившего его любовника, будучи мгновенно охвачен сладострастием. На месте чудовищной маски вновь было гипнотически красивое лицо. Хотя его глаза продолжали гореть, но теперь это был огонь вожделения. Скользя похотливым взглядом по неописуемо аппетитным прелестям загорелого красавца, Дракула, судорожно сглотнув, поинтересовался:

— Чего хочет эта сладчайшая на свете попка?

— Чтобы ты поглубже засадил в неё свой сладчайший на свете член и напоил её своим сладчайшим на свете соком, но прежде поласкал её своим сладчайшим на свете язычком… — прозвучал амбициозный ответ.

— Уррр… Она получит всё, чего желает… — Расположившись за округлыми прелестями охотника, став на колени на диване, Влад склонился к душистым полушариям. Схватив и несколько раз похотливо сжав их руками, он затем передал их в ведение рта: лаская ладонями бёдра возлюбленного, Дракула облизывал его ягодицы. После чего, раздвинув «персики» Ван Хельсинга, граф коснулся языком его «розы». Лепестки «цветка» затрепетали. Гэбриэл застонал. Граф начал лизать благоухающий анус охотника — ароматная дырочка раскрылась, демонстрируя свою влажную розовую плоть.

— Принимай требуемый язычок!.. — кончиком языка Влад скользнул внутрь, проникая глубже, в упоении принимаясь вылизывать изнутри задний проход любовника, источающий аромат дамасской розы.

Тело стонущего Ван Хельсинга пронзали волны дрожи. Колени стали подгибаться. Мгновенно расцветший член засочился смазкой.

— У-м-м… Влад… хватит… давай дальше по списку… — сладострастно выгибаясь, с похотливо раскрытым ртом, Гэбриэл едва нашёл в себе силы, чтобы проинструктировать друга касательно дальнейших действий, — я долго не продержусь…

— Минуту, любовь моя: добуду нашего верного помощника. — И Владислав, дематериализовавшись, исчез. А спустя несколько секунд появился с лубрикантом.

— Умм… Влад… скорее… — недовольным голосом подстегнул вампира страстный охотник, изнемогая от желания, успев избавиться от брюк и представ перед ним полностью нагим.

— Тороплюсь как могу, о мой нетерпеливый ангел! — открыв крышку флакона, Дракула ласково коснулся ладонью прельстительного полушария.

Загорелый красавец, сделав изящное движение, грациозно изогнув бёдра, призывно качнул ягодицами навстречу возлюбленному, томно застонав. От этого граф чуть не кончил, подавившись слюной.

— О, чёрт! Гэбриэл!.. — быстро сняв брюки, дрожащей рукой он покрыл смазкой свой напряжённый член, после чего ввёл смазанный палец в раскрывшую свои лепестки благоуханную «хризантему» охотника, через несколько секунд присоединив к нему ещё два. Двигая пальцами, вампир чередовал различные движения, смазывая и одновременно мастерски лаская пылающее жаром тесное «лоно» любовника.

Ван Хельсинг стонал и ёрзал на месте. Проделав необходимую операцию, горя желанием поскорее перейти к следующему этапу, Владислав, стоя на коленях, принял соответствующую позицию за оттопыренным задом друга.

— Так что же там дальше в твоём списке? — прерывисто и шумно дыша, поинтересовался у друга вампир.

Учащённо дышащий, возбуждённый Гэбриэл, повернув к нему голову с пылающими щеками, бросив на друга горящий похотливый взгляд, не замедлил потешить и его, и себя остро щекочущим чувственность призывом:

— Засади мне!..

Влад мгновенно откликнулся на него и вошёл в Гэбриэла, прекрасные мужчины вновь стали единой плотью. Дракула двигался в лоне любовника почти не выходя из его тела. Ван Хельсинг с восторгом принимал его страстные толчки в свой бархатный жар, подаваясь графу навстречу. Бёдра любовником были слиты в одно целое, синхронно качаясь в размеренном ритме. Как всегда, зрелище любовного соития ни в чём не уступающих друг другу красавцев, обладающих захватывающими дух, скульптурными телами с совершенными формами и пропорциями золотого сечения, сочетающихся с утончёнными линиями и изящными изгибами, было великолепно.

Двигаясь в теле друга, вампир обвил рукой его тонкую талию и нежно прижал к себе, не переставая совершать проникновения в его тугую узость.

— Не забыл… что я проголодался… во всех смыслах? — раздался над ухом Ван Хельсинга хриплый от страсти голос неутомимо трудящегося вампира. И в следующее мгновение граф, не ожидая реакции любовника, прокусил его яремную вену, несущую самую вкусную кровь на свете, припав к своему божественному источнику пьянящего рубинового напитка из жил любимого, чей вкус сводил Владислава с ума.

Совершая интенсивные толчки в пламенное лоно своего прекрасного любовника, Влад пил его кровь, делая глотки в такт ритмичным проникновениям, теряя разум от двойного наслаждения. Дракуле пришлось напрячь всю свою волю, чтобы, подобрав языком капельки, наконец оторваться от шеи возлюбленного. Закончив дегустацию, Владислав вышел из тела любовника и откинулся на спинку дивана, предлагая другу сменить позицию.

Гэбриэл с готовностью последовал желанию возлюбленного: не меняя своего расположения тылом к любовнику, он присел над его бёдрами и медленно и изящно заскользил по торсу графа загорелой горячей спиной вниз, опускаясь на скипетр любви Влада, который тот ввёл ему в блестящую розовую дырочку, вновь сжавшую сладостный член возлюбленного своими пылающими упругими мышцами.

Когда они достигли очередного крышесносного оргазма, и сок вампира оказался внутри Ван Хельсинг, тот, соскользнув с его члена, опустился на вытянутые руки спиной к Дракуле. Стоя на коленях, он, широко раздвинув ноги, отставил свой сладкий зад и, разведя руками свои тугие ягодицы, являя на обозрение любовника своё покрытое его спермой анальное отверстие, из которого продолжал вытекать его жемчужный сок, длинными, тягучими каплями стекая по промежности, яичкам и ногам Гэбриэла, бросил на вампира игривый взгляд через плечо. В глазах Ван Хельсинга зажегся огонёк, а из уст охотника прозвучал провокационный приказ:

— А теперь вылижи его…

Сексуальное общение с вампиром не прошло для охотника даром, развив его в этом плане и привив ему вкус к пикантностям. Гэбриэл с огромным удовольствием увидел, как от удивления невольно расширились зрачки его любовника: он не ожидал такого хода со стороны друга. Но в следующее мгновение глаза вампира похотливо вспыхнули, и он с готовностью склонился над отставленными волнительными прелестями Ван Хельсинга, с радостью принимая пикантную эротическую игру и отведённую ему в ней роль: Дракула обожал разнообразие и острые психологически-сексуальные ощущения. Его школа давала свои плоды!

— Как прикажет мой повелитель, сияющий архангел!

С участившимся дыханием архидемон с удовольствием приступил к делу, выполняя приказ архангела.

Гибкий язык вампира, начав снизу, прошёлся по всем местам, где на загорелой коже Ван Хельсинга были белые струи — внутренней стороне бёдер, яичкам и промежности, аккуратно подбирая свой сок, приобрётший вкус любовника; а затем с особым наслаждением приступил к основной части и, обхватив кудрявого красавца за стройные бёдра, припал раскрытым ртом к его продолжающему источать белые капельки, подрагивающему анусу, начав тщательно вылизывать его.

Во время пикантного процесса часто дышащий и постанывающий Гэбриэл сжимал и разжимал мышцы розетки, стараясь продлить удовольствие, задав любовнику как можно больше работы испусканием всё новых и новых капелек, в чём было нетрудно добиться успеха, так как его лоно было обильно наполнено спермой Влада.

Своим трудолюбивым языком вампир продолжил аккуратно вылизывать анус стонущего охотника, кончиком проникая в чмокающую дырочку, неутомимо выделяющую густые белые капельки. Когда сперма перестала выделяться наружу, Гэбриэл расслабил мышцы, позволяя Владиславу продолжить работу внутри. Граф с удовольствием проникнул языком в пахнущий дамасской розой задний проход мужчины. Он был всё ещё неплохо наполнен спермой. Тщательно вычистив длинным языком у стонущего любовника всё, до чего он мог достать, Влад, прижавшись губами к анусу друга, стал, издавая громкие чмокающие звуки, высасывать из его лона оставшийся в глубине сок.

— О-о-о!.. Вла-а-ад!.. — задыхаясь, Гэбриэл резко дёрнул бёдрами, отсоединяясь от добросовестно выполняющего приказ любовника, упав на диван. — Оставь… немного… мне…

Граф понял и, не сглатывая, наклонился к приоткрывшему рот любовнику. Прижавшись губами к его губам, он изо рта в рот поделился с Ван Хельсингом пенным напитком из высосанной из его лона спермы, смешавшейся со слюной вампира. Охотник с удовольствием проглотил, наслаждаясь вкусом и ароматом.

— Я справился с заданием? — улыбаясь, лукаво осведомился вампир, смачно облизывая свои ярко-карминные губы, пронзая любовника горящим взглядом.

— Более чем… Иди сюда!.. — Мужчина притянул к себе Дракулу и, припав к его губам, глубоко проник языком в его сладкий, ароматный рот, принявшись в упоении лизать его. — Ах, Влад! Каким же я стал с тобой стал развратником!.. Дальше просто некуда… — учащённо дыша, с улыбкой посетовал охотник, когда их губы рассоединились, всласть поласкав друг друга.

— Раскаиваешься, что мы наслаждаемся в обществе друг друга ярким и гурмански пикантным сексом? — удовлетворённо улыбаясь, лукаво вскинув бровь и прищурив один глаз, хитро воззрился на любовника Владислав.

— Можно подумать, что ты не знаешь, что нет, — пленительно улыбнулся Гэбриэл, целуя графа.

Красавцы снова были возбуждены. Их пульсирующие члены вздымались, как копья всадников, готовых к атаке. С удовольствием взирая на вновь готовое к бою «оружие», Владислав сказал:

— Предлагаю завершить «битву» позой шестьдесят девять.

— Согласен.

Прекрасные мужчины быстро приняли нужное положение: Гэбриэл лёг на спину, а Влад, грациозным движением перебросив ногу через его голову, опустился на колени у его атлетических плеч и упёрся на локти по обе стороны точёных бёдер любовника. Неутомимые любовники, постанывая от удовольствия, вновь упоённо принялись услаждать друг друга мастерским двойным минетом, быстро достигнув очередного оргазма.

Сок любви почти одновременно хлынул из их налитых скипетров любви: член Ван Хельсинга забил жемчужным фонтаном во рту Дракулы, в то время как граф сам поил его своей спермой, извергаясь белоснежным водопадом, стекающим по горлу охотника.

Снова великолепно насладившись друг другом, красавцы, обнявшись, в состоянии совершенного изнеможения после резвых догонялок, завершившихся интенсивным сексом, в сладостной истоме откинулись на спинку приютившего их роскошного дивана.

Немного отдышавшись после очередной грандиозной любовной баталии, утомлённые, но удовлетворённые мужчины, обнявшись, отправились по анфиладам роскошных комнат назад в спальню Владислава.

Дурачась, они изображали пьяных, помогающих друг другу оставаться в вертикальном положении в процессе преодоления пути. Хохоча, друзья петляли заплетающейся походкой, натыкаясь на мебель и дверные проёмы, а когда, «успешно справившись с трудностями и преодолев все препятствия», достигли места назначения, добравшись до своего пышного ложа, как подкошенные упали на кровать, со смехом зарывшись носом в постель. Смеясь, они приняли более удобное положения, перевернувшись на спину.

Вторые сутки любовного уединения ангела и демона подходили к концу.

— Влад, кажется, мы отыграли последний акт в нашей пьесе, — опираясь на локоть, подперев рукой голову, погрузившись пальцами в свои шелковистые локоны, сказал Гэбриэл, с любовью глядя на милого, очерчивая кончиком пальца другой руки красивую, мужественную и одновременно утончённую, аристократическую линию его подбородка.

В глубоких, выразительных, сияющих звёздами глазах вампира была разлита томная нега, затопившая их, превратив в спокойные полночные озёра, обрамлённые густым «камышом» бархатных ресниц, ласкаемые серебряными лучами смотрящей в них луны, очарованной их красотою. Ван Хельсинг тонул в этих гипнотических блестящих «ночных водоёмах».

— Что ж, жаль, что наша великолепная любовная пьеса близится к завершению; но, с другой стороны, мне не на что жаловаться: ведь то, что мне удалось провести с тобой две ночи наедине, уже сумасшедшая удача! — ответил Влад. — Ну, а программа наших развлечений превзошла все самые смелые мои ожидания: она была не только интенсивной и разнообразной, но при этом ещё и сопровождалась приятнейшими, просто-таки эпохальными открытиями, — лукаво подморгнув другу, довольно констатировал граф, сияя ослепительной улыбкой. — Это был фейерверк наслаждений! Настоящий праздник плоти! И я ставлю ей наивысший бал!

— Полностью согласен с такой оценкой! Это был просто секс-марафон невообразимого разврата, — хохотнул Ван Хельсинг. — Так что ты, сластолюбивый демон, должен быть полностью удовлетворён, — охотник нежно провёл мягкой ладонью по гладкой щеке вампира.

— Насчёт марафона согласен. Но взаимное наслаждение любимых друг другом не может быть развратом, — улыбаясь, наставительно заметил Владислав, накрывая ласкающую его руку своей, прижавшись к ней в нежном поцелуе.

— Хорошо. С этим глубокомысленным утверждением я тоже согласен, о мой старый друг, древний мудрый вампир, — смеясь, Гэбриэл чмокнул любовника в кончик носа.

— Ну, по фактическому возрасту в древности ты меня далеко превосходишь, — хитро прищурившись, заметил граф.

— Кто спорит? И не только в древности! — рассмеялся Гэбриэл.

Их очередную пикировку, обещающую быть бурной, прервал зазвонивший телефон Гэбриэла, лежащий на прикроватном столике.

— Это Анна, — сообщил вампиру охотник, прежде чем ответить на звонок.

— Кто же ещё, — недовольно буркнул себе под нос Влад. — Муженька надо пасти, чтоб не забыл своих святых обязанностей и не сбился с пути истинного… — бесовски взблеснув очами, съязвил вампир, хоть охотник его и не слушал.

— Да, дорогая. Скоро буду дома. Длительные и изнурительные обсуждения увенчались полным успехом! — При этих словах Владислав зажал себе ладонью рот, давясь от смеха. — Мне всё-таки удалось убедить Влада в правильности своей стратегии. А я как рад! Тоже скучаю и с нетерпением жду своего возвращения домой. Люблю тебя, милая! Целую, любимая! — Гэбриэл изобразил звук поцелуя, виртуально чмокнув жену. Он отложил гаджет и посмотрел на Дракулу. Тот насупился, отвернувшись.

— Влад, перестань дуться. Если мне не изменяет память, кто-то говорил, что Анна вообще должна быть моим единственным спутником! — стремясь ободрить вампира, охотник игриво поддел его за подбородок.

— Ты прекрасно знаешь, что, говоря это, я был не в себе, — криво улыбнулся в ответ Дракула. Эта улыбка скорее походила на кислую гримасу. — Нечестный ход, Гэбриэл!

— Хитрый и коварный демон обвиняет других в нечестности! — улыбаясь, заметил Ван Хельсинг. — Ну о’кей. Согласен. Ход нечестный. Но ты не можешь отрицать того факта, что я никогда не скрывал от тебя того, что Анну, хоть и по-другому, не так, как тебя, но я тоже искренне люблю, и что я не могу покинуть её и свою семью даже ради обольстительного сына Сатаны, прекрасного графа Владислава Дракулы! Мои чувства к жене и семье имеют совсем иную природу, чем чувства к тебе, но они тоже сильны! Анна и семья очень важны для меня! Они очень много для меня значат! Это мои родные люди и я люблю их! Тебе, самолюбивому демону-нарциссу, просто не дано это понять!

— Да, я в курсе твоей амбивалентности, этого твоего раздвоения личности, результирующего в двойственной любви! — небрежно-ядовито бросил в ответ граф. — Твоя наставительная тирада была совершенно излишня! — ехидно отметил он.

Однако этот язвительный ответ противоречил выражению лица графа: хоть Дракула постарался выглядеть совершенно равнодушным, но это ему не удалось. Ван Хельсинг поразился тому, насколько грустным вдруг стало лицо вампира: минуту назад сверкавшая в его глазах брызжущая радость сменилась мрачной печалью, которую он не смог скрыть.

— Скажи, что любишь меня! — пристально посмотрев на любовника, приказал Владислав, прожигая его горящим взглядом глаз, зажёгшихся адским огнём терзающей его ревности.

Ван Хельсинг приподнялся на локтях, ответив ему таким же проникновенным взглядом, неотрывно смотря в лампады его глаз, пылающие бесовским пламенем:

— Я люблю тебя, Влад. — А затем, встав на колени и крепко сжав ладонями щеки Владислава, запрокинув его голову, серьёзно и с жаром продолжил, пылко глядя в тёмные очи графа: — Ты знаешь, что люблю! Ты называешь себя из ряда вон выходящим существом, и это действительно так! Этим ты и покорил меня! Мужчины как таковые ни в малейшей степени не привлекают меня. Но ты!.. Ты — особенный! Не похожий ни на кого другого! Ты изменил мою натуру, моё естество, против моей воли заставив меня любоваться мужской красотой в тебе, что абсолютно противоречит всем моим природным склонностям! Настолько она необыкновенна! Блистательна и непреодолимо притягательна! Разве это не чудо?! Сразил наповал своим несказанным шармом и неописуемым обаянием! Ты словно сияющая звезда, намертво приковывающая к себе внимание, как бы я ни пытался противиться этому! Ты заставил меня забыть себя и полюбить тебя! «Пасть» перед тобой! Хоть я приложил все силы, чтобы не поддаться искушению и устоять! А ведь я как-никак не просто человек и также обладаю способностями, превышающими человеческие. Но ничего мне не помогло! Ты переделал саму мою сущность, настолько ты уникальное создание! Настолько отличаешься от других! Так невообразимо хорош! Так харизматичен! Такими неотразимыми качествами обладаешь! Твой образ впечатывается в душу навсегда, намертво, стоит лишь раз тебя увидеть! Да, ты прав насчёт моей двойственности: я абсолютно по-разному, одновременно люблю и Анну с семьёй, и тебя. Такова уж моя природа. И я знаю, что эта моя запретная любовь никогда не остынет, что я буду любить тебя до тех пор, пока буду осознавать себя! Что никогда не смогу побороть это чувство, как бы ни старался! И никому не под силу вырвать его из моей груди! Даже Богу! Его можно уничтожить, только уничтожив меня вместе с ним! Любить тебя — моя судьба! Теперь я это понимаю! Если даже я вновь потеряю память и забуду тебя, то, встретив, снова полюблю! Никто и никогда не сможет занять в моём сердце твоё место! Даже моя дорогая Анна не смогла это сделать! И я понял, что оно навеки твоё! Твоё и только твоё! Что никто и никогда не сможет заменить мне тебя! Помнишь, ты говорил, что моё тело создано для тебя? Я не могу не признать твою правоту: ведь если с Анной оно звучит мелодичным и слаженным октетом, то ты превращаешь его в оглушительный симфонический оркестр, пробуждая во мне каждую спящую струнку, — о существовании которых я даже не подозревал! — и что, я знаю, больше никому не под силу, — заставляя её вибрировать и, в сладостном трепете, звенеть от восторга!

Произнося свою пылкую речь, охотник с огромной радостью видел, как менялось выражение лица любимого при этом искреннем признании, как пожар страсти и ревности в глазах Владислава превратился в пламя неугасимой любви, каким счастьем они зажглись! Прекрасное лицо вампира будто покинула омрачившая его грозовая туча, и оно засияло чистым светом.

— О Гэбриэл… Мой прекрасный Гэбриэл! — воскликнул граф, крепко, до боли, прижав к себе возлюбленного. — Ты то же сделал со мной, о мой сладкий красавец! Ты самое прекрасное существо во Вселенной! Никто не может сравниться с тобой! Ты навечно похитил и живое, и мёртвое моё сердце! Что бы я ни делал, о чём бы ни думал — перед моими глазами неотступно твой образ! Твои изумительные глаза цвета медового топаза, меняющие свой цвет, играющие оттенками в зависимости от твоего настроения! Их красоту и небесную прелесть бессильны передать слова! Твоя ослепительная, жемчужная улыбка, сводящая меня с ума! Твои губы, перед сладостью которых меркнут все наслаждения мира! Твои шелковистые ореховые волосы! Твоё потрясающее тело, что дарит мне блаженство рая! Я готов расстаться со своим бессмертием за неделю рядом с тобой, в течение которой о нас все забудут! Да, превратившись в демона, я изменился. Я потерял свою

— Влад… — поражённый этим признанием, Гэбриэл с жалостью смотрел в искреннее взволнованное лицо любовника. Он участливо привлёк его к себе, нежно, успокаивающе лаская. — Я и не подозревал, что ты так сильно любишь меня! Ты! Столь дьявольски самолюбивое существо! Любимый мой! Прекрасный мой! — Руки мужчины ласково, расслабляюще гладили вампира по напряжённым спине и плечам.

— И дьявольски страстное, Гэбриэл! Ты знаешь, что на самом деле причина того, что я ранил тебя, заключается не столько в моих дурных наклонностях, сколько в подсознательном желании отплатить тебе за ту муку, что ты мне причинил, признавшись мне в страстной любви, соблазнив, а затем покинув и убив меня в XV веке и снова убив в XIX, отказавшись даже выслушать, отшатнувшись от меня, как от прокажённого, а в следующий раз заградив себя ненавистным мне крестом, на котором я был распят, потеряв тебя! Наказать за упрямое упорство, с которым ты пресекал все мои попытки поговорить, вернуть тебе память, рассказать правду! Ты не представляешь, сколько боли ты мне причинил, Гэбриэл! И не столько тем, что убивал меня, сколько своей холодностью и неприступностью! Когда же я занимаюсь с тобою любовью, я задыхаюсь от неописуемого упоения и восторга! Моё тело трепещет, а душа поёт от переполняющего меня счастья! — Владислав почти до боли сжал Гэбриэла в объятиях. — Каждый раз мне кажется, что ещё миг, — и я не вынесу этой сладости! Несмотря на то что ты нежно любишь свою жену, прелестную Анну, на самом деле ты не её половина — а моя! Я это чувствую! Уверен в этом! Знаю это! Только моя! — Дракула ещё сильнее, в исступлении, прижал к себе любимого, словно хотел растворить его в себе, впитать в себя! — И ещё я знаю, что когда-нибудь, пусть минуют тысячелетия, миллионы или миллиарды лет, но мы с тобой сольёмся в единую сущность и навсегда будем вместе, так как мы, разделённое на две части, целое! И я знаю, что в глубине души ты тоже это чувствуешь!

Разделённые всем, но страстно влюблённые друг в друга вопреки всему небесный и адский красавец, обнявшись, на мгновение замерли, прижавшись щекой к щеке.

После чего произнёсший ответную пылкую речь, полную признаний, Владислав, блистая лукавой улыбкой, заметил, возвращаясь в весёлое настроение, разряжая патетическую атмосферу:

— Эх, если бы мы могли почаще проводить такие «длительные и изнурительные «обсуждения»!

— Аха-ха-ха! Влад! — расхохотался Ван Хельсинг, сильнее прижав к себе любимого шутника, ласково гладя его по спине. — Как ты верно заметил, даже крайне редкие наши уединения, что нам удаётся украсть, — это сумасшедшая удача! То, что мы вновь обрели друг друга — настоящее чудо! Ведь всё было против этого! И мы должны удовлетвориться этим!

— Ты прав.

— Пора, любимый! Мой драгоценный! — напоследок ещё раз прижав к себе и нежно поцеловав вампира, охотник мягко выскользнул из его объятий.

— Не хочешь напоследок поласкать меня своим красавцем? — лукаво сощурив блестящие глаза, хитро улыбаясь, осведомился Влад у собирающего уже подняться с ложа любовника, дыбы привести себя в порядок и подготовиться к возвращению в лоно семьи. — Анна ещё немного подождёт — когда мы ещё сможем вновь уединиться.

Граф обожал заставлять охотника делать выбор между собой и его любимой женой, наслаждаясь победами, одержанными в этом заочном соперничестве за сладостное внимание архангела.

Вампир с огромным удовольствием увидел, как охотник замер на месте, оставив своё намерение покинуть их любовное ложе, и бросил на него страстный взгляд.

Дракула, чарующе улыбаясь, грациозно-эротично откинулся на спину. Медленно проведя красивой рукой по своим роскошным волосам, пропуская длинные пряди сквозь изящные пальцы, он отбросил эту волну шёлка цвета воронова крыла на белоснежный шёлк подушки, заструившуюся по ней, словно чёрные блестящие ручьи расплавленного обсидиана по снежным вершинам. Приняв соблазнительную позу и призывно смотря в глаза любовника пламенным взглядом своих магнетических очей, сверкающих прелестью звёздной ночи, обещающей неземные наслаждения, Владислав, чувственно приоткрыв ярко-карминные уста, начал ласкать своё прекрасное тело, пробегая кончиками тонких пальцев по соблазнительной груди, очерчивая контуры выпуклых мускулов, медленно скользя ладонью по чёткому рельефу стального пресса, на котором выделялась и играла своей красотой каждая мышца, похотливо выгибаясь и постанывая под пылающим взглядом Гэбриэла, мгновенно заведённого этой картиной. Продолжая ласкать себя, обольстительный красавец, блистая влажным взором, томно прикрыл свои тёмные глаза. Его удивительно густые и длинные ресницы легли непроницаемыми чёрными опахалами на точёные бледные щёки.

— Влад… — жарко выдохнул охваченный пламенем возбуждения мужчина, не в силах оторвать взгляд от этой завораживающей картины, и склонился над соблазняющим его черноволосым красавцем, приняв упор на свои рельефные, мускулистые руки. — Дьявол… Ты сам змей-искуситель… — И, скользя восхищённым, влюблённым взглядом по прекрасному лицу и совершенному телу любовника, лукаво-шутливо добавил: — Колосажателю так понравилось сидеть на «колу»?

— Ты пропустил самое важное слово во фразе, любовь моя: на твоём, — акцентировал вампир, — «колу», мой сладкий… только и единственно на твоём…

— Ну что ж, не могу напоследок отказать моему любезному хозяину, — улыбнулся Гэбриэл, вновь опускаясь к своему соблазнителю.

Счастливый Влад потянулся влажным атласом нежных алых губ к пунцовым сладким лепесткам губ любимого. Ван Хельсинг, улыбаясь, взял его ненасытные уста в упоительно щедрый плен своих сочных, чувственных губ, хотя и этому жаркому поцелую, как и всем предыдущим, не было суждено утолить жажду красавцев по ласкам друг друга — они лишь сильнее распаляли их.

Пылкие любовники, вместо того, чтобы собираться в путь, вновь сплелись в сладостных объятиях. Постанывая от удовольствия, они впивались жадными тягучими лобзаниями в тела друг друга, будто в умопомрачительное лакомство, медленно смакуя, наслаждаясь ароматом и вкусом душистой нежной кожи, изнемогая от сладости.

По очереди проходились ненасытными губами, алчно засасывая, по скульптурной шее, точёным мускулистым рукам, атлетическим плечам, рельефной груди, накачанному прессу, плоскому, твёрдому животу, сексуальным бёдрам, длинным, стройным, красивым ногам.

Как всегда, лаская друг друга, прекрасные любовники отключились от окружающего мира, и Гэбриэл совсем забыл, что минуту назад собирался возвращаться к семье. Повалив своего красавца и оседлав его, он, обхватив ладонями гладкие щёки Влада, погрузившись пальцами в шёлковую ночь фантастических волос своего возлюбленного графа, задыхаясь от желания, вновь припал устами к его опьяняющему рту и, млея, утонул языком в сочном, сладком и благоуханном атласе, хозяйничая им в нём как ему заблагорассудится и стеная от неописуемого наслаждения. Чувствуя, что от этого процесса у него закружилась голова, задыхающийся Ван Хельсинг оторвался от своего дурмана и сделал несколько глубоких глотков, пока нежные руки любовника продолжали страстно гладить его.

— Ах, Влад… я пьян от тебя!.. — улыбнулся красавец-шатен.

— А его от тебя, — вампир вновь потянулся губами к губам милого друга.

Указательный палец мужчины нежно-предупреждающе лёг на предприимчивые карминные губы.

— Подожди, дай мне немного отдышаться! — со счастливой улыбкой сказал Гэбриэл. — У меня от тебя голова кругом! Не хватало ещё только, чтоб я лишился чувств в твоих объятиях, как какая-то экзальтированная барышня, твоя поклонница! — засмеялся мужчина.

Тёмные очи азартно-самолюбиво взблеснули.

— О! Это было бы великолепно! — лукаво улыбаясь, Дракула поцеловал кончики пальцев. — Великий воин, архангел, потерявший сознание, целуясь со мной!

— Ни секунды не сомневаюсь насчёт грандиозности степени, с которой бы этот факт польстил твоему неизмеримому самолюбию! — со смехом сказал Ван Хельсинг. — Только вот моё самолюбие было бы от этого совсем не восторге! Так что я не собираюсь удовлетворять тебя подобным образом, и не мечтай!

Вампир довольно осклабился:

— Поверь, мне вполне достаточно тех способов, с помощью которых ты не прочь меня удовлетворять! И предупреждаю, по истечению трёх секунд ты будешь атакован кровожадным чудовищем!

— Тогда мне не остаётся ничего другого, как спастись бегством, — смеясь, ответил охотник, намереваясь сделать соответствующее его словам движение и подняться с кровати. Вампир удивлённо схватил его за руку, пресекая это намерение. — Испугался? — заблистал довольной улыбкой вовремя схваченный беглец.

— Всего лишь не собираюсь позволять тебе отлынивать от своих обязанностей!

— Но мне действительно надо на минуту покинуть тебя, прелесть моя!

— На минуту? — Влад выпустил руку друга из своей руки.

— Всего лишь на минуту, — с таинственной улыбкой пообещал Гэбриэл, поднимаясь с кровати и направляясь к комоду. В глазах вампира промелькнуло недоумение. — У меня появилась интересная идея, но для её воплощения нам потребуется одна вещица, которую я, кажется, видел в твоём комоде… — объяснил Ван Хельсинг, принимаясь отодвигать ящик за ящиком, роясь в содержимом. — Да, вот она, — мужчина извлёк широкую чёрную шёлковую ленту и вернулся в постель к любовнику. При виде демонстрируемого любовником предмета, в глазах вампира вспыхнул лукавый блеск.

— И какое же ты ей найдёшь применение? — хитро улыбаясь, поинтересовался Владислав.

— А ты не догадываешься? — так же лукаво вскинул бровь охотник.

— Даже представить боюсь, — продолжая пленительно улыбаться, ответил граф.

— И напрасно, — с улыбкой уверил его любовник. — Тебе понравится.

С этими слова улыбающийся мужчина, лёгким движением накинув ленту на глаза любовника, завязал её у него на затылке. Влад, чарующе улыбаясь, покорно принял эту манипуляцию. Гэбриэл заскользил ладонями по прекрасному телу любовника, наслаждаясь божественными ощущениями и уникальной картиной.

Чувственно выгибаясь у него в руках, Владислав, с завязанными чёрной шёлковой лентой глазами, положив свои красивые, аристократические, белые руки на широкие загорелые плечи любовника, откинул свою гордую голову, увенчанную пологом роскошных распущенных волос, ласкающих его великолепное тело шёлковыми потоками длинных, блестящих прядей цвета воронова крыла, струящихся по его мраморной коже, похотливо приоткрыв тонкие карминные лепестки губ, меж которых влажно блистал совершенный жемчуг его белоснежных зубов.

— Ах… какая прелесть… Ты — сама эротика, Влад… — лаская своего черноволосого красавца и любуясь им, сладко причмокнул языком очарованный Гэбриэл. Окунув руку в чёрный шёлк волос Дракулы, как всегда чувствуя мурашки от их прикосновения к коже, Ван Хельсинг нежно обхватил «незрячего» милого ладонью за шею и сладко поцеловал. — Можно подавиться слюной и кончить, лишь смотря на тебя… — восхищённо добавил он, нежно гладя атласную кожу своего потрясающего любовника.

— А как же тогда я сам? — «захныкал» в ответ «лишённый» зрения вампир, — Доставив удовольствие зрителям, сам останусь ни с чем?

— О нет, мой маленький! Не переживай, этого не случится, — плотоядно осклабился охотник, хоть граф и не мог видеть его похотливой улыбки. — Я позабочусь о тебе, сладкий мой! Повернись ко мне спинкой, — попросил Гэбриэл, помогая «ослеплённому» вампиру совершить желаемый мужчиной манёвр.

Граф опустился на колени, опираясь на вытянутые мускулистые руки. Движения вампира, как всегда, отличались изяществом и элегантной грациозностью.

— Ах, какая сладчайшая попка!.. — в который раз восхитился сексуальным задом любовника Ван Хельсинг, любуясь накачанными, аппетитными ягодицами графа, обладающими поистине совершенной по красоте формой. Руки охотника жадно заскользили по крепким округлым прелестям, сжимая и массируя их. — Ах!.. Как хороша!.. — Гэбриэл, лаская руками точёные бёдрам Влада, стал страстно целовать упоительные полушария и алчно облизывать их языком, наслаждаясь нежной и душистой кожей, пахнущей жасмином, постанывая и урча от удовольствия. — У-у-м-м-м… великолепна… Я жажду насладиться её «жасмином»!..

С этими словами Гэбриэл раздвинул упругие ягодицы Владислава, склонившись над его ароматной анальной розеткой. Кончиком сочного тёмно-розового языка он, трепеща от возбуждения, коснулся дырочки, провёл им по её нежным лепесткам. Они затрепетали. Владислав сладострастно выдохнул, задрожав.

— Ууммм… Влад… — Ван Хельсинг похотливо облизался. Быстрыми касаниями кончиком своего горячего языка, словно бабочка крылышками, он прошёлся по окружности входа, а затем, жадно прильнув к нему, стал лизать.

Граф выгнулся, сладострастно застонав. Ван Хельсинг с наслаждением лизал и лизал анус Дракулы, чувствуя, как под его ласками лепестки «хризантемы», подрагивая, расслабляются, давая ему доступ внутрь. Задержав дыхание, он скользнул кончиком языка в раскрывшуюся тугую влажную розовую дырочку, расширяя её и проникая глубже. Оказавшись своим горячим языком внутри, охотник, прижавшись губами к «жасминовым» лепесткам, принялся ласкать и гладить им задний проход вампира.

«Хризантема» не осталась холодна к его пылким ласкам, отвечая на них подрагиванием и трепетом, даря охотнику непередаваемые ощущения своей пылкой реакцией.

Во время этого процесса Владислав издавал сладчайшие звуки, дополнительно услаждая любовника этой приятнейшей ему музыкой. Как следует насладившись «цветком» любимого, Ван Хельсинг вновь повернул его к себе лицом.

— Следующий этап! — объявил он вампиру. Взяв его за руку и координируя его движения, он помог ничего невидящему любовнику принять первоначальную позу: опустившись на колени по обе стороны бёдер его милого.

Достав флакон с лубрикантом, Гэбриэл тщательно смазал пальцы и коснулся одним из них ануса любимого. Слегка нажав на лепестки, он скользнул кончиком внутрь.

— Наклонись немного вперёд, ещё чуть-чуть, — руководил процессом Ван Хельсинг, осторожно продвигая палец внутрь тела графа.

Вампир послушно выполнял команды возлюбленного.

— Прилежный мальчик, — улыбаясь, похвалил его друг, аккуратно двигая пальцем в его теле, расширяя вход.

— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Малоопытный любовник должен принимать во внимание советы эксперта в этом деле!

— Это точно. И я уже не просто эксперт, а давно стал авторитетом в этой области: сколько раз ты меня оприходовал! — рассмеялся мужчина. — Присоединим к нашему пальчику товарища, — объявил охотник, проникая в любовника ещё одним пальцем.

— Персты — это едва ли не самая важная часть тела в любви между мужчинами, — с улыбкой заметил граф, принимая в себя ещё одного «гостя».

Ван Хельсинг рассмеялся:

— Это ты точно подметил!

Скользнув глубже в тело черноволосого красавца, он нащупал его простату. Кончиком пальца мужчина едва коснулся её, а затем нежно погладил.

— Ах!.. Гэбриэл!.. — дёрнувшись, жарко выдохнул вампир.

— Так хорошо? — раздался лукавый вопрос загорелого красавца. Ответом ему был томный стон.

Сладострастно разомкнув губы, охотник стал ласкать этот сверхчувствительный орган в теле любовника круговыми поглаживаниями, наслаждаясь сладостными стонами Влада, чувствуя, как трепещущая простата увеличивается в размере и твердеет.

Ощущая этот божественный трепет, Гэбриэл сам трепетал…

Вампир не мог спокойно усидеть на месте, ёрзая и отвечая похотливыми движениями бёдер на ласки нежных пальцев. Эта упоительная реакция вампира ещё сильнее заводила и так до предела возбуждённого Ван Хельсинга.

— У-у-м-м-м… Гэбриэл… — изгибался Владислав. Член охотника давно требовал внимания к его нуждам: пылая огнём между его бёдер, подрагивая от бешеной пульсации бурлящей в нём гейзером крови. Гэбриэл уже был не в силах оттягивать удовлетворение бешеного желания своего пылкого скипетра любви, а Влад в свою очередь был готов к слиянию их тел воедино.

Пальцы мужчины выскользнули из тела вампира. Ван Хельсинг обхватил Влада за прельстительные бёдра, располагая его в нужной позиции, головкой своего вздыбленного, обильно покрытого лубрикантом члена касаясь лепестков его так же тщательно смазанного ануса.

— Твоя «хризантема» готова? — услышал Владислав вопрос любовника, произнесённый жарким, срывающимся голосом.

— Да, — судорожно выдохнул граф. Он полностью расслабился, готовясь принять в себя член своего возлюбленного загорелого красавца.

Закусив губы, Гэбриэл, взяв свой твёрдый член в руку, кончиком головки мягко надавил на дырочку, легко скользнув в неё. И медленно, плавно и очень аккуратно стал проникать внутрь, постепенно вводя навершие своего любовного жезла.

Делая это, мужчина чутко реагировал на реакцию Дракулы и внимательно наблюдал за его лицом. Но Влад не проявлял никаких признаков дискомфорта, напротив, он с наслаждением принимал в себя член любимого, скользя мышцами ему навстречу. Ещё несколько секунд — и твёрдая пылающая плоть Ван Хельсинга полностью оказался в теле Дракулы, и упругие бархатные мышцы вампира крепко обняли его по всей длине.

— О-о-о-о!.. У-у-у-м-м-м-м!.. Вла-а-ад… А-а-а-х-х!.. — слившись со своим возлюбленным красавцем, Гэбриэл, в непередаваемом наслаждении откинул голову, хватая ртом воздух, вновь почувствовав эту неподвластную словам, всепоглощающую сладость объятий тугого «лоно» любимого, плотно и одновременно мягко сжавшего своего гостя, обвившись вокруг него!

Владислав чувствовал не меньшее упоение, ощущая в себе пылающий скипетр любви красавца-охотника, его божественное касание к возбуждённой простате.

— А-а-а-х! Гэбриэл! — вампир начал двигать бёдрами, скользя по члену любимого. Для новичка в этом деле он справлялся отлично.

Лишённый визуального контакта с любовником, Влад всецело сконцентрировался на осязании. В этом состоянии сладострастные ощущения плоти приобрели своеобразную чувственную окраску с особой острой и яркой нотой, поглотив всё его внимание. Такого он ещё не пробовал и по достоинству оценил эротическую идею своего изобретательного любовника.

Ван Хельсинг не делал встречных движений: всё, что он мог — трепетать и стонать от испытываемого сказочного удовольствия. Мужчина положил ладони на тонкую талию любовника и отдался упоительному наслаждению.

Картина слившихся воедино красавцев, как всегда, была просто великолепна! Живой шедевр высокого скульптурного искусства!

Бёдра Владислава, исполняющего изысканный, замечательно красивый танец любви, изящно извивались и покачивались. Тонкая талия графа в размеренных изгибаниях заставляла его ритмично приподнимающиеся и оттопыривающиеся, восхитительные ягодицы красоваться каждой гранью их аппетитной, округлой формы, подчёркивая их совершенные контуры. Руки бывшего ватиканского эмиссара, переместившись с талии Дракулы, обхватывали и сжимали эти прелести ладонями, ласкали бёдра аристократа, а затем вновь обвивали его талию, чтобы через мгновение повторить свой сладостный путь.

Вводя и выводя из себя скипетр любви охотника, внутренне стимулируя себя, вампир стонал от наслаждения, которое ему доставлял пламенный член загорелого красавца, пылко ласкающий его такую же страстную, налившуюся соком любви простату.

Граф изгибался так, чтобы член любовника, двигаясь в нём, ещё сильнее тёрся о неё, даря ему неземное удовольствие. Дракула стал увеличивать скорость, всё быстрее двигая в себя членом охотника.

Шумно дышащие любовники утопали в сладостных стонах, захлёбываясь в звуках всепоглощающей страсти, льющимся из их дрожащих уст бурным потоком! До упора введя в себя член друга, Владислав дополнительно сжал его мышцами — Гэбриэл громко вскрикнул и сладко и протяжно застонал.

Продолжая наращивать темп, Дракула, в такт своим движениям, продолжил ритмично сжимать стенки, доводя этим любовника до чувственного исступления. Сладость, что испытывал Ван Хельсинг граничила с невыносимостью. Его стоны и возгласы были выражениями сладостнейшей пытки. Мучительного блаженства.

Наконец почувствовав содрогания скипетра любви своего красавца, предвестников неизбежного оргазма, граф, двигаясь, помог себе ни на секунду не отстать в кульминации от любовника, простимулировав свой налившийся соком член рукой, так как охотник при всём желании был не в состоянии оказать ему эту услугу.

И в следующее мгновение в белоснежных потоках их в который раз вознесло к небесам! В то время как Гэбриэл омывал жемчужным соком кончающее в дурманящих разум судорогах лоно Владислава, сам вампир изливался ему на грудь и живот. Струи спермы не успевали сбегать перед очередным выстрелом, который они, словно соревнуясь, давали залп за залпом.

Кончив, Ван Хельсинг сдёрнул с глаз вампира шёлковую ленту, позволив себе утонуть в его затуманенном удовлетворённом взоре. Колдовские очи Влада взглянули на него тёмными омутами, с лениво плещущейся в них любострастной истомой.

— Ах… мои… гипнотические… глаза! — тяжело дышащий Гэбриэл поцеловал любовника в глаза, нежно прижавшись губами к его длинным ресницам, а затем привлёк к себе возлюбленного, так же ещё не восстановившего дыхание, и чувствующие сладостнейшую усталость любовники, обнявшись, растянулись на кровати.

— Всё… Влад… ты… если… и не высосал… из меня… всю… кровь… то высосал… всю… энергию… — прерывисто дыша, заявил вампиру охотник, при этом удовлетворённо-счастливая улыбка, сияющая на его лице, противоречила мало воодушевляющему содержанию его замечания.

— Тебе… не на что… жаловаться… так как… ты… сделал… то же… со мной… — прозвучало в ответ. Мужчины, вопреки их полному истощению, зашлись смехом.

— Ах, мой возлюбленный вампир… — улыбаясь, Гэбриэл нежно прижал к себе Влада, ласково его гладя. — Прости, но ты же сам этого хотел.

— Не спорю, о мой возлюбленный охотник…

— Пора собирать домой, любимый мой, — ласково проводя ладонью по широкой спине любовника, сказал Ван Хельсинг, — даже если ты не торопишься к невестам, моя семья и Анна заждались меня.

— Как бы мне хотелось длить наше уединение до бесконечности… — прижавшись к обнимающему его другу, промолвил граф, томно прикрывая глаза.

— А ты уверен, что я бы не надоел тебе за столь продолжительный период? — лукаво подняв бровь, поинтересовался улыбающийся мужчина, ласково убирая упавшие на любимое лицо непослушные пряди.

— Это всё равно, что спросить, не надоест ли мне за этот период небьющееся сердце в моей груди или сама моя суть… — без своей обычной иронии, искренне, глубокомысленно-философски ответил вампир, подняв голову и пристально глядя в глаза Гэбриэла, вновь поразив друга своей серьёзностью; при этом в тёмных глазах, что заворожённо взирали на охотника, горело чистое восхищение и любовь…

— Влад… — восторженно вымолвил Гэбриэл. Нежно поцеловав вампира, он сильнее прижал его к себе, лаская. — Не переживай. Нам в любом случае надо передохнуть после столь «длительных и изнурительных обсуждений», — смеясь, заметил Гэбриэл. Друзья расхохотались. — И даже если демона это не слишком смущает, то ангел в человеческой форме, невзирая на всю свою силу, всё-таки может в таких экстремальных условиях врезать дуба! — со смехом спрогнозировал мужчина.

— Согласен, любовь моя, — согласился с любовником смеющийся вампир.

Немного отдохнув после очередного ошеломительного секса, любовники, напоследок слившись в страстном поцелуе, поднялись с ложа любви. Приведя себя в порядок, одевшись и подкрепившись на дорогу, они отправились домой в Бран, где их с нетерпением ожидали верная жена и гарем с невестами.

====== Тайны Ордена Дракона ======

— Граф спит с Гэбриэлом, — прошептал Джонатан* на ухо Александре, покуда та ковырялась на библиотечных полках.

Глаза юной вампирессы округлились от удивления:

— Да ты что! Неужели?! — Девушка, круто развернувшись, поражённая неожиданным сообщением, чуть не заехала брату* по уху книгой. — Несмотря на всё, что произошло между ними, после их вражды, после того как Ван Хельсинг два раза убил Владислава — они стали любовниками???!!! Вот это да! Но ведь Гэбриэл так любит Анну! К тому же никогда бы не сказала, что он похож на того, кто позволяет вампиру вставлять себе в зад!

— Не шуми, — усмехнулся Джон, отчего невероятно стал похож на своего приёмного отца. — Тут всё не так просто. Думаю, я разгадал их историю: по-видимому, они лишь восстановили статус-кво со времён XV века, — улыбнулся юноша. — А, как ты знаешь, настоящая любовь бессмертна и может выдержать всё. Ну, и, следовательно, если учесть то, что у Гэбриэла к графу любовь, — которой гордость всегда уступает, какой бы сильной она ни была, — а также принять во внимание анатомические особенности мужчин, — усмешка вампира стала шире, — то охотник получает от этого не меньше удовольствия, чем Дракула, если не больше, — добавил он с улыбкой. — К тому же я бы не стал делать поспешных предположений насчёт строгого распределения ролей в их запретном союзе, — продолжил рассуждение Джонатан, — такие яркие личности, как наши предводители, скорее всего, не станут себя ограничивать и будут наслаждаться всем спектром возможных удовольствий, — хитро подмигнул брат сестре.

— Ты прав, — очаровательно улыбнулась Алекс, не без искорки ответного лукавого блеска в глазах.

— Что же касается чувств Гэбриэла, то, видимо, он весьма любвеобилен, — усмехнулся юноша, продолжая рассуждать по поводу столь сенсационного открытия, которое нельзя было обнародовать, — и снова не смог устоять перед нашим королём — своей давней любовью, возобновив их прежнюю романтическую связь. Он женился на любимой женщине, но, видимо, невзирая на то что он дважды убил Владислава, его чувство к нему не умерло, подспудно таясь в нём всё это время их вражды. Ну, а после примирения, когда ему уже ничто не мешало, вспыхнуло неугасимым огнём. И теперь любовник и супруга, неведомо для неё, делят сердце нашего пылкого охотника, — улыбнулся вампир.

— Ясно.

— Я просто не мог не поставить тебя в известность об этом случайном открытии касательно их секретного романа, — сказал Джонатан. — Просто не мог удержаться, чтобы не рассказать кому-нибудь.

— Ещё бы, — понимающе хмыкнула юная вампиресса.

— Но прошу тебя, ни в коем случае не допусти, чтобы об этом узнал ещё кто-то, ненароком выдав эту тайну, — продолжил юноша. — Это мы можем радоваться, а Ван Хельсинги будут в шоке. А если слух дойдёт до Анны и она узнает, что из себя на самом деле представляет дружба её благоверного с Владом и чем они занимаются, уединяясь под предлогом мужских посиделок старых друзей и боевых товарищей, — разразится жуткий скандал с непредсказуемыми последствиями!

— Ты знаешь, я могила, — Алекс отдала честь свободной рукой. — Но всё-таки откуда у тебя такая уверенность, что Владу снова удалось завоевать сердце нашего «святого грешника»? Да и с чего ты вообще взял, что они не просто друзья, а любовники, и построил на этом свою теорию их взаимоотношений?

— А с того, — усмехнулся вампир, — что прошлой ночью я застукал их вместе в тренировочном зале за занятием, мало относящимся к упражнениям с мечами. Благо, остался незамеченным. Эти двое, оказавшись ближе, чем надо, с дуэли перешли на пылкие ласки и страстные поцелуи, которым только могли позавидовать режиссёры самых горячих сцен в кинофильмах. Ты бы видела — сам огонь! Никогда бы не подумал, что в нашем «бесстрастном» повелителе таится столько жара! Очень мило.

— Да ну?! Тогда понятно, — кивнула юная вампиресса. — Действительно, как мило, — Алекс мечтательно закатила глаза. — Словно Бог и Дьявол на земле они предались запретной любви. Романтика. Правда, что любовь — это самая великая сила!

— Но знаешь, что самое важное в их романе для всех нас?

— Нет, расскажи мне.

— Пока Влад и Гэбриэл любят друг друга — наш мир в Ордене Дракона нерушим. Их любовь — это залог дружбы наших двух кланов Дракул и Ван Хельсингов.

— И это замечательно, — Александра подкинула книгу и ловко поймала её. — Ещё бы! Не хватало мне драться с Ксенией. Моим издёвкам над ней и так нет конца, но убить — выше моих сил.

— То же самое касается и всех остальных членов двух семей. Влад собственными руками положил фундамент нашей дружбы и в какой-то мере своеобразной любви…

— И я собственными руками посажу на кол вас обоих, если кто-то будет много болтать!

Александра и Джонатан подскочили. За беседой они даже не заметили, как Владислав оказался в библиотеке. Они поклонились, когда граф приблизился к ним.

— Моё почтение, граф, — Алекс быстро сделала взгляд, говоривший: «Я тут ни при чём».

— Это не то, что ты подумал! — начал оправдываться Джон.

— Я слышал почти всё, так что можешь не лгать мне, — оскалился Владислав, строго зыркнув на «потомка». — С тобой я потом поговорю!

— Понял я, понял, — Джонатан попытался изобразить на лице раскаяние, что в общем не получилось. — Давненько ты об мою спину кнут не разминал, да?

— Что же касается вас, юная леди, — Влад перевёл взгляд холодных синих глаз на Александру. — Я думаю, рано или поздно, ты бы всё равно узнала мою тайну. Но если узнает ещё хоть кто-то, будь то месье Редгрейв, месье Кросс или один из ваших многочисленных друзей*, я уничтожу твою память полностью, начиная с момента рождения. И это будет только началом, — угрожающе сверкнул он синевой глаз.

— Вы невероятно жестоки, граф, — соблазнительно улыбнулась в ответ девушка, стараясь не показать, что не на шутку напугана. — За это мы вас и любим.

— А теперь оба вон отсюда, — скомандовал вампирский властитель, и его последователи буквально поспешили раствориться во тьме.

Оставшись в одиночестве, Владислав не мог сдержать смеха. Он знал, что ему не будет надобности выполнять свои страшные угрозы, — Джон и Алекс были не теми, кому нельзя доверить тайну. Мужчина был счастлив. Его окружали самые великие вампиры подлунного мира, которых он с радостью называл братьями и сёстрами, и это он проложил дорогу для всех них.

Но самое важное, он вернул своего возлюбленного архангела! Самое прекрасное создание Господа! Нить судьбы, соединяющая Влада и Гэбриэла сквозь века и перерождения, не порвалась. Теперь же в их распоряжении вся вечность. Владислав был счастлив. Дьявол ликовал, празднуя победу. А Бог снова остался равнодушен.

Спустя сутки после вышеописанной сцены.

— Гэбриэл, у меня для тебе новость, которая, я знаю, тебя на слишком обрадует, — стараясь выдержать серьёзный тон, но при этом не в силах скрыть бесовский блеск в глазах, который не могла притушить даже опущенная на него завеса из густой сени его длинных ресниц, сообщил при встрече архидемон грешному архангелу. Ван Хельсинг бросил на тайного любовника встревоженный взгляд, будучи не в курсе, что он, пусть и частично, но утратил этот статус. — Ничего страшного, — постарался успокоить взволнованного этой «интродукцией» мужчину Дракула, — хоть я уверен, что ты, мой горячий друг, — многозначительно улыбаясь, заметил граф, — отреагируешь неадекватно.

— В чём дело? Говори! — Охотник уже был встревожен не на шутку.

— Не волнуйся, это не касается твоей дорогой семейки, — уверил его вампир и добавил с ехидной ухмылкой: — Ну, разве что весьма косвенно, опосредованно, так сказать отдалённо…

— К чёрту твою дурацкую увертюру, Влад! — в раздражении грозно нахмурившись, перебил его друг. — Ты можешь хоть раз, в виде исключения, бросить свои бесовские штучки и просто по-человечески сказать, что за чёртова новость?

— Гэбриэл, побойся Бога! Ты требуешь от меня невозможного! Как я не могу сказать по-человечески???!!!

Изумительные глаза архангела уже пылали огнём, едва не меча молнии, а вслед за этим очевидно не замедлили бы воспоследовать если и не более наглядные, чем весьма красноречивый и выразительный гневный взгляд мужчины, то точно более чувствительные действия с его стороны по отношению к испытывающему его терпение демону, но тот поспешил предупредить их: прекратив дразнить друга, он перешёл наконец к содержанию сообщения:

— Так вот, должен с прискорбием известить тебя, что наша любовная конспирация хоть и не уничтожена, но слегка нарушена.

— Ч-что?!!! — поперхнувшись от неожиданности, так и подскочил легендарный герой. — Всё-таки напрасно я доверился нечистой силе! Ты проболтался кому-то, чёртов кровопийца?!!! — Блистающие удивительной красотой глаза охотника вспыхнули яростью.

— А, да ну, перестать, Гэбриэл! — недовольно поморщившись, взмахом красивой руки с возмущением отмёл его оскорбительное предположение граф. — Не неси чушь, я обещал тебе свято сохранить наш роман в тайне и не нарушил слова, но, помнится, не давал — и не мог дать — тебе гарантий, что ничто и никогда не выплывет наружу. Я не всесилен, не забывай, и не могу контролировать всех и вся. То, что произошло, — самая обычная штука — нас банально застукали на месте «преступления».

— Твою мать! — в сердцах выругался охотник, и сжав челюсти, в бешенстве со всего размаху врезал кулаком в стену, разбив костяшки в кровь. — Кто?! Когда?! Где?! Как это могло случиться???!!! Ведь мы всегда были так осторожны!

— Да, и при этом всегда соблюдали технику безопасности, — расхохотался Владислав, подхватывая руку милого и с урчанием слизывая с неё кровь, но Ван Хельсинг с раздражением грубо выдернул её у лакомящегося вампира. — Но всё-таки однажды потеряли бдительность.

— Я спросил когда?!!! Кто?!!! Влад, мать твою, не беси меня!!! За нами что, кто-то специально следил?!

— Нет. Это произошло случайно. Да успокойся ты! — улыбнулся Дракула, облизываясь, видя, что любовник едва держит себя в руках. — Всё не так трагично, как ты думаешь.

Дикий рык:

— Где?!!! Когда?!!! Кто???!!!

— Во время нашей последней воинской сессии в компании наших стальных друзей, когда, захваченные иным пылом, мы, отбросив мечи и сменив жар боя на жар страсти, не заметили, что у нас есть свидетель. Мой приёмный сын Джонатан видел, как мы с тобой целовались в тренировочном зале, — уведомил друга демонический аристократ, сверкая тёмными бриллиантами глаз. — Ну и оказался достаточно сообразительным для того, чтобы заключить из увиденного, что наши близкие отношения не исчерпываются объятиями и поцелуями, — улыбался вампир. — И мы с тобой наслаждаемся друг другом по полной и до упора. Я узнал об этом его открытии, в свою очередь подслушав его разговор с Александрой в библиотеке. Братец не смог не поделиться сногсшибательной новостью с любимой сестрой. Но ты не беспокойся, они не выдадут нашу тайну, в этом можешь быть уверен, — поторопился успокоить любовника граф, — и распространения информации о блудодействе супруга принцессы Анны с его старым соратником не произойдёт, оно надёжно купировано.

— Да уж конечно! — взорвался запаниковавший мужчина. В состоянии абсолютного смятения он даже не отреагировал на очередное поддразнивание демона, которые он никогда не оставлял без ответа. Его щёки залил румянец — совместное действие волнения, злости и стыда. — Тебе легко призывать меня сохранять олимпийское спокойствие! Ты ничем не рискуешь! Тебе ничто не грозит! Ты, в отличие от меня, можешь творить что угодно с кем угодно! Ты не клялся в верности жене и не должен её свято блюсти! Ты же знаешь, что я потеряю Анну, если она узнает, и не смогу показаться на глаза своей семье, не говоря уже о вечном несмываемом позоре, что покроет моё имя на радость моим врагам после стольких столетий опережающей меня повсюду славы! Меня проклянут! Будут презирать, как самую последнюю тварь! Фамилия «Ван Хельсинг» станет позором для моей семьи! Хрен ты был бы спокоен, окажись ты на моём месте!

Дракула счастливо рассмеялся:

— Видишь, насколько лучше быть демоном, чем ангелом. Переходи на другую сторону. Я предлагал тебе это ещё в приснопамятном 1888 году. Хотя любовь между двумя демонами будет не так тонко изысканна и эстетична, как между ангелом и демоном. — Ван Хельсинг побагровел, и Владислав поспешил предварить очередной раздражённый взрыв любовника. — Успокойся, любимый! Ты ошибаешься в своих мрачных прогнозах — ничего этого не случится! Ты тоже ничем не рискуешь, и тебе ничто не грозит: Джонатан и Александра будут держать язык за зубами, уж можешь мне поверить.

— Дьявол! А ты, как я вижу, ужасно рад, что наш запретный союз уже не тайна — чёртов гад, — обвиняюще констатировал Ван Хельсинг, окатывая любовника негодующим огненным взглядом, который, казалось, мог воспламенить его как факел факира на незабвенном балу Всех Святых в 1888 году.

— Никакого восторга от раскрытия нашего секрета я не испытываю, уверяю тебя, любовь моя, но, согласись, что впадать в траур по этому поводу у меня тоже нет причин, — бесовски улыбаясь, парировал вампир. — Рано или поздно это всё равно должно было произойти, как говорится: «Шила в мешке не утаишь.»

— Мне твоё цитирование народной мудрости до задницы (при этом вызывающем у графа понятные ассоциации слове вампир сластолюбиво облизался, бросив пылающий похотью взгляд на упомянутую часть тела любовника, что была самим соблазном) как бы ни было оно уместно! — заметавшись по комнате, вервольфом рычал неверный муж принцессы Анны, уличённый «родственниками» милого в измене дорогой супруге. — Оно не облегчает положения, в которое я попал!!! Даже если они, как ты говоришь, никому не расскажут, как я смогу смотреть им в глаза?! В какой роли я теперь буду перед ними?! Пусть они и не посмеют смеяться мне в лицо, но они будут хихикать у меня за спиной, представляя весьма красочные и пикантные сцены с моим участием! — При визуализации этой картинки мужчину всего перекосило от бешенства, в то время как вампир не смог не рассмеяться на яркое описание, которое дал своей ситуации любовник. Но Гэбриэл этого даже не заметил: настолько был взбешён и сконцентрирован на всецело владевшей им мысли о катастрофическом для его репутации, чести и достоинства изменении в отношении к нему со стороны узнавших о его предосудительной связи с Владиславом. — Великий Ван Хельсинг, воин, знаменитый охотник на нечисть, в роли бабы, не устоявшей перед чарами их обожаемого Хозяина, бывшего врага, раздвигающий перед ним ноги и берущий у него в рот, как какая-то потаскушка! Что может быть позорнее и уморительнее одновременно! Блядь!!! Никогда не думал, что доиграюсь со своим противоестественным адюльтером до такого позора!!! Всё-таки правда, что за грехи всегда настигнет расплата! — кипятился охотник.

В ярости он ударил кулаком о столешницу консоли так, что стоящая на ней ваза с оранжерейными орхидеями, подскочив почти на метр, упала на пол и разбилась. Не удовлетворившись этим низвержением, охваченный припадком бешенства мужчина отправил вслед за ней предмет обстановки, на котором она секунду назад находилась, а затем пинком опрокинул софу, за которой не замедлили последовать стулья и кресла. Будучи совершенно не в себе, горящим взглядом он искал на чём бы ещё сорвать злость.

— Хватит, Гэбриэл, не круши мою обитель, — смеясь, обратился к нему с увещеваниями Дракула, — мне ещё в ней вечность проводить.

Но находящийся в невменяемом состоянии охотник его не слышал, продолжая бушевать.

Вампир тем временем, прикрыв глаза, словно тонкий ценитель, наслаждающийся лицезрением вожделенного раритета попавшего к нему в руки, любовался

— Думаю, лучшим вариантом будет спровадить прознавших то, о чём они не должны знать, «за кулисы»! — тем временем совершив ещё несколько разрушений, наконец заявил взбешённый герой, приняв, как ему казалось, едино верное спасительное решение в его ситуации. Его прекрасные глаза угрожающе вспыхнули. Видно было, что Ван Хельсинг явно был готов воплотить своё намерение в жизнь. И немедленно. Охотник резко повернулся к двери, чтобы, не откладывая дела, привести приговор в исполнение, но Дракула воспрепятствовал ему, отрезав путь к выходу.

— Да остынь ты, Гэбриэл! В тебя словно вселился легион демонов, а я не апостол, чтобы с помощью святого духа изгнать их! — граф со смехом попытался привлечь разгневанного друга к себе, но тот в ярости оттолкнул его. — Не бесись! Говорю тебе, всё не так, как тебе представляется! — пытался заставить его выслушать себя Влад. — Никто не будет хихикать у тебя за спиной, считая, что ты уронил своё мужское достоинство и гордость, имея в любовниках мужчину — и не какого-нибудь мужчину, а меня! — самолюбиво ощерился вампир, — совсем даже напротив. Я бы ещё понял тебя, будь они людьми, но они вампиры и, в отличие от них, видят всё в верном свете. К тому же ты совсем их не знаешь и не представляешь, каково их отношение к прекрасной любви между ангелом и демоном.

— Не знаю и не хочу знать!!! — рыча зверем, не унимался охотник. — Я не потерплю такого унижения, чтоб кто-то был в курсе моего «падения»! — Он обошёл Дракулу, явно намереваясь добыть оружие и заняться уничтожением узнавших о его тайной связи.

Графу пришлось мощным рывком развернуть его к себе и схватить за широкие плечи, с силой сжав их.

— Мать твою! Хоть у тебя и не было матери, — засмеялся Влад, — ну, это просто фигуральное экспрессивное выражение. Дай же мне договорить до конца! — не отпуская друга, с силой тряханул его вампир, когда тот попытался освободиться от захвата. — Ты ведь архангел и должен быть справедлив. Я бы сам уничтожил их, если бы тебе грозило что-то подобное тому, что ты себе рисуешь, но это не так! Ты заблуждаешься, а наказание должно быть адекватно проступку. Джонатан не шпионил за нами, просто стал случайным свидетелем того, что не предназначалось ни для его, ни для чьих иных глаз. Он виноват лишь в том, что рассказал об этом Алекс; но при этом взял с неё обещание молчать, зная, что ей можно безопасно доверить тайну. Она, в отличие от своих товарок, совершенно не болтлива и абсолютно надёжна. Это умная милая вампиресса, любящая проводить время в обществе книг. Она считает нашу запретную связь ужасно романтичной — так оно и есть — и испытывает по этому поводу не только восхищение, но даже умиление. Ты всё ещё думаешь, что ни в чём не повинная девушка достойна того, чтобы безжалостный архангел, чьей любовью к демону она восторгается, убрал её со сцены?

— Ладно, — услышав это и немного остыв, сказал охотник. — Девушку я не трону, если ты ручаешься, что она никому не разболтает, но твоему «отпрыску», оказавшемуся в неподходящем месте в неподходящее время, явно пора навестить «дедушку»! Он давно соскучился за «внучком», и, я уверен, встретит его с распростёртыми объятиями!

— Ох, Гэбриэл! Аха-ха-ха! — взорвался хохотом граф, вытирая слёзы с глаз, — ты упоителен! С Джонатаном тоже погоди расправляться. Разве можешь ты быть объектом для насмешек с его стороны, если единственные чувства, что он может испытывать в этом отношении, — зависть и ревность к тебе?

— Его ты тоже трахал? — забыв о текущей теме и своей проблеме, сузив глаза, устремил на любовника горящий стальной взгляд Гэбриэл, словно пронзая его острым ножом. — И что я, дурак, спрашиваю очевидное, — в отвращении скривил он губы, словно хлебнул гадкой микстуры.

Влад был ужасно рад видеть, как ревность охотника, затмила его беспокойство насчёт утечки секретной информации.

— Ну, было дело. Очень давно, до нашего воссоединения. Тоскуя о тебе, я попробовал в нём найти тебе, хотя бы отчасти, хоть какую-то замену, но, конечно, безуспешно, любовь моя, мой единственный… — демон рывком притянул к себе друга, пылко прижавшись губами к его щеке в нежном поцелуе. Гэбриэл продолжал недовольно хмуриться, но его руки будто сами собой, помимо его воли обвили стройный стан черноволосого красавца, заключив его в объятия. — Я был глупцом, надеясь на это… — сказал ангелу демон, лаская его, — ибо кто может, даже частично, в слабой мере, заменить Левую руку Господа, блистательного архангела Габриэля? — Ван Хельсинг не хотел показать, как ему приятно слышать это, но не смог скрыть счастливый блеск в своих прелестных глаза, а на губах мужчины заблистала самодовольная улыбка. — Джонатан и Александра искренне радовались нашей любви, — сообщил ему граф, — считая, что она является залогом вечной дружбы между Дракулами и Ван Хельсингами — что верно — и, дабы не нарушить это трогательное единение между остепенившимися вампирами, — демон широко улыбнулся, — переставшими убивать того, кто подвернётся, и питающимися преимущественно донорской кровью, и охотниками за нечистью, собирались свято хранить нашу тайну, в чём Джон взял слово с Алекс. Так что они не выдали бы нас, даже если бы я не применил к ним методов устрашения, которые, как ты понимаешь, всегда действуют безотказно, так как у меня слова никогда не расходятся с делом, а я, само собой, сделал им внушение насчёт распространения секретной информации. Самое строгое внушение в духе моих лучших традиций, ты же меня знаешь! Учитывая всё это, ты можешь быть совершенно спокоен насчёт неразглашения, уверяю тебя! — Красивые белые руки ласкали уже почти успокоившегося мужественного героя. — И насчёт своего «кредита» тоже: они знают, что ты, мой прекрасный архангел, — единственный безраздельно владеешь гордым сердцем жестокого и «бесчувственного» сына Сатаны. И бьющееся, и не бьющееся — оно принадлежит тебе… Никто не должен был завоевать его — и оно твоё, мой небесный принц… Я пал перед тобой… Король вампиров, демон, ужасный монстр, — Владислав ядовито усмехнулся, — оказался прирученным тобой и у твоих ног, сражённый тобой. Разве это повод для стыда, а не для гордости? Согласись, что это никак не умаляет твоего величия и славы — совсем наоборот: это ещё одна твоя несравненная победа! Так что твоё раздражение по поводу твоей якобы неизбежно пострадавшей репутации вследствие нашей связи не имеет под собой никаких оснований, а опасения насмешек в свой адрес — беспочвенны. К тому же тебе нечего беспокоиться касательно того, что они приписывают тебе «женскую» роль: во-первых, они не глупы и знают, что у нас с тобой именно любовь, которая освящает и делает прекрасными все свои проявления — иначе это была бы не любовь и ты бы не был со мной; а во-вторых понимают, что в нашем запретном союзе не может быть скучного распределения ролей — это признак ограниченности, в чём, согласись, нас никак нельзя заподозрить, — на губах вампира красовалась лукавая улыбка. — Как сказал Джонатан, цитирую дословно, — улыбался Влад, блистая своими идеальными зубами, — «такие яркие личности, как наши предводители, скорее всего, не станут себя ограничивать и будут наслаждаться всем спектром возможных удовольствий». Что ты скажешь на столь точное и верное аналитическое предположение? Шельмец не глуп. Моё воспитание, — сверкал широкой улыбкой вампир. — Парень приносит огромную пользу ордену, помогая мне в деликатных и сложных делах и вообще в управлении, зачем же без причины убивать его? Это неразумно. Такого понятливого, надёжного, искусного, расторопного и исполнительного помощника, на которого во всём можно положиться, будет нелегко найти.

— Ладно, убедил, — буркнул на увещевания друга мужчина, в ответ на его ласки пробегая руками по совершенному телу вампира, очерчивая его соблазнительные изгибы, в который раз наслаждаясь заставляющими чаще стучать сердце прикосновениями. — Но предупреждаю, — голосом, не терпящим возражений, заявил он, — что при малейшем признаке непочтительности с его стороны, я решу эту проблему своими средствами и не буду ставить тебя в известность!

— Договорились, счастье моё, — смиренно согласился король вампиров. — И хватит об этом! Давай направим внимание на более насущные дела: пока наши дорогие девушки так кстати занимаются шоппингом в этот пасмурный осенний вечер, мы может посвятить немного времени друг другу, — улыбаясь, Дракула сделал попытку увлечь друга в сторону спальни. Однако тот не выказал ожидавшегося от него энтузиазма.

— Я бы рад, Влад, но после твоей сногсшибательной новости, я уже не уверен, как прежде, что это отличная идея, — насупился мужчина, не торопясь проследовать с любовником в его роскошную опочивальню, — и не готов с лёгким сердцем при первой же возможности скакать в твою постель. Мало ли чего? Вдруг вляпаюсь ещё покруче? Ведь действительно никогда ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов, и лучшее, что можно предпринять с целью избегнуть разоблачения, — не заниматься тем, что надо скрывать. Это самое надёжное средство безопасности. Идеальный метод, чтобы ничего не опасаться.

Сияющее лицо вампира омрачилось, словно его покрыла чёрная, грозовая туча, битком набитая молниями.

— Я предугадывал твою реакцию, Гэбриэл, и в этой связи мог легко не поставить тебя в известность об этой мелочи. И ты бы никогда не узнал, что у нас появились невольные конфиденты. Но я решил ничего от тебя не таить — и вот какова мне награда за честность! Так из-за этой безделицы ты собираешься снова бросить меня? Или, по крайней мере, впредь быть со мной предельно холодным? Вновь превратишься в глыбу льда? Что ж, я сам в этом виноват! Хитрость и коварство — вот чем всегда должен руководствоваться демон, и любовь не исключение! Я забыл об этом! Поделом мне! — горько воскликнул граф. Отпустив руку заупрямившегося любовника, он грустно опустил глаза.

Досада вампира была не наигранной, а за ней легко угадывалась неподдельная печаль, и то, что гордый, высокомерный, всегда язвительный демон не считал нужным скрывать свои настоящие эмоции и истинные чувства перед охотником, обнажая перед ним не только тело, но и душу — заглядывать в которую, Гэбриэл знал, он не позволял больше никому, — не могло вновь не тронуть влюблённого в него сурового героя. Он нежно обнял расстроенного графа, ласково прижимая его к себе.

— Не говори глупостей, Влад! Как я могу тебя бросить?! Я люблю тебя!

— Тогда докажи это! — В тёмных очах полыхнул страстный огонь, словно взметнувшееся во мраке Ада пламя.

— Разве я ещё не доказал тебе это? — мягко улыбнулся великий воин.

— Любовь — это то чувство, которое надо доказывать постоянно, Гэбриэл!

— Согласен, но давай сегодня, в качестве разнообразия, — с улыбкой сказал герой, — не будем предаваться плотских утехам, а? — Ван Хельсинг ласково, словно своего капризного ребёнка, погладил вампира по гладкой алебастровой щеке, с любовью глядя в его до дрожи чарующее, пленительное лицо. — Проведём время в соответствии с нашей легендой — в самом деле безгрешные дружеские посиделки старых друзей и боевых товарищей без преступных кувырканий в постели, гм? Ну ладно, — сделал уступку Гэбриэл при виде недовольно нахмурившихся красивых, словно наведённых, бровей, — позволим себе несколько поцелуев, — солнечно улыбнулись яркие, чувственные губы небесного красавца.

Граф ничего не ответил на предложение-просьбу милого. Видя все признаки скорой победы, он, лукаво улыбаясь, смотря в зажёгшиеся смарагдами чудные глаза друга, в которых, казалось, отражался его искрящийся в ответ тёмными яхонтами томный взгляд, лишь молча выдернул шипы из своей стильной заколки, и роскошный балдахин его изумительно густых волос скрыл под своей тяжестью точёные плечи прекрасного сына Сатаны. Гэбриэл вздохнул.

— Что ж, признаю жалкость и бессмысленность своего «воззвания», — с едва уловимым оттенком лёгкой горечи в своей иронии усмехнулся прославленный в веках охотник. — Демону ведь нет ни до чего дела, кроме удовлетворения своих желаний, и ты знаешь, как при любых обстоятельствах получить своё, чёртов гад, да? — Ослепительно сверкающая улыбка послужила ответом вампира. — Ну о’кей, — уступая своему соблазнителю, привлёк его к себе легендарный герой, — но «девочкой» будешь ты, — предупредил любовника мужчина, прошептав это условие ему на ушко, вдыхая аромат его волос, обвив сильной рукой тонкую талию графа.

— Я буду кем ты пожелаешь, любовь моя, — осклабился в ответ вампир, пробегая тонкими пальцами по волосам друга, и это заявление не могло не вызвать ответной удовлетворённой сияющей улыбки у его милого, — быть с тобой и «мальчиком», и «девочкой» — обладать тобой и отдаваться тебе — равное блаженство… — Обнявшись, друзья наконец проследовали туда, куда желал Владислав, — в его в спальню.

— Только по-быстрому, Влад, — сказал Гэбриэл, поспешно разоблачаясь, — без длительного уединения.

— Как скажешь, любимый, лишь бы мне не упустить шанс снова насладиться тобой… — согласился вампир, также разуваясь и сбрасывая одежду. Избавившись от верхней части своего туалета, он с шаловливой улыбкой с размаху плюхнулся на кровать. Продолжая чарующе улыбаться, вампир откинулся на подушки, сияя довольным взглядом, устремлённым на охотника. Красивая рука, лаская, прошлась по его восхитительному торсу античной статуи, заскользив по резному рельефу пресса, а затем по выпуклым мышцам великолепной груди, после чего принялась играть длинными блестящими прядями рассыпавшихся по шёлку постели великолепных волос.

Забыв, что он хотел соединиться с любимым в быстром темпе, Ван Хельсинг зачарованно смотрел на томно возлежащее пред ним прекрасное существо, в который раз поражаясь и любуясь его непостижимой, нездешней красотой, победившей его и укравшей его сердце вопреки тому, что он всегда был абсолютно равнодушен к мужчинам, как ни противился он вспыхнувшей в его груди запретной любви, как ни боролся с самим собой.

Ван Хельсинг снова внутренне подивился этому факту, но то, что он видел перед собой, вновь доказало ему, что в том, что с ним случилось, напротив, нет ничего странного.

«Чёрт, до чего же он хорош! Сладко, томительно хорош… Что за харизма! Невообразимо! Ей невозможно противиться! Никогда и нигде встречал ничего даже отдалённо подобного! Просто колдовское создание, крадущее сердца! Какая своеобразная, необычайная красота! Поистине магически ослепительное, незабываемое лицо! Гипнотизирующие глаза, губы — само сладострастие! Сказочные волосы! Идеальное тело с изысканными линиями — образец золотого сечения! А в какой поразительной гармонии в нём сочетается сила и мощь с утончённым изяществом! Ведь он совершенно не женственен — ну, если не считать «женскими» длинные волосы, искусные причёски, его элегантность да серьги с заколками, — улыбнулся про себя Гэбриэл, — мужественный закалённый воин, эталон атлетизма, и в то же время какая грация в каждом движении! Потрясающе! Он создан, чтобы сводить с ума! Неудивительно, что даже я, чистый и непоколебимый натурал в отношении всех других мужиков, не мог не влюбиться в него, также оказавшись в нескончаемом списке его бесчисленных побед, не устояв перед этой неповторимой и несравненной, чувственной красотой и невиданной дьявольской сексуальностью, в своём магнетизме и яркости находящихся как бы вне пола и делающих его неотразимую притягательность универсальной! Он — само воплощённое искушение и соблазн! Чудо! — восторженно думал охваченный пламенем любви мужчина, скользя восхищённым взглядом по полуобнажённому любовнику, словно видел его в первый раз, чувствуя всё сильнее накатывающие волны дикого возбуждения. — Струны моей души не могли не отозваться и не зазвучать в ответ на это волшебство! — великий воин внутренне улыбнулся своему поэтическому описанию. Вампир пробудил в нём это качество, дотоле неведомое ему самому. — И неудивительно, что он стал моим божеством, в чём он заставил меня признаться себе во времена нашего уединения в Летнем дворце. Он — единственный на свете! Второго такого великолепного создания не существует! И этот прекрасный «бесстрастный» сын Сатаны любит меня! Он — мой!»

Гэбриэл Ван Хельсинг всей душой любил свою жену. Анна была самым родным и близким человеком для развенчанного архангела. Никто не мог бы заменить её ему и ту душевную теплоту и понимание, что существовала между ними. Не было и речи о такой же сердечной близости между ним и Владом. Нежную заботу и ласку, которой окружала охотника его любимая красавица-румынка, что проистекает из материнского инстинкта, мужчина может получить только у любящей женщины. Любовь небесного принца к земной принцессе была глубокой и искренней. Она была чиста, светла и нежна, но лишена той дикой, огненной страсти, что пробуждал в охотнике Владислав. Занимаясь сексом с обожаемой супругой, мужчина не испытывал того захватывающего дух, острого, пронзительного наслаждения, которое он получал в компании Дракулы, заставляющего его забывать обо всём и которое он мог испытать только с ним.

Владислав был для Гэбриэла источником удовольствий, что отнимали разум. Вампир поднимал в охотнике ураган неповторимых эмоций и ввергал его в пучину умопомрачительной чувственности, дарил уникальные душевные и телесные переживания и ощущения. А недозволенность таких, кружащих голову, запретных удовольствий служила дополнительной приправой к ним, подчеркивая их запредельную сладость, ещё сильнее возбуждая. Грешная любовь к Владиславу намертво привязывала ангела к демону.

Его пьянило равенство в отношениях с красавцем-вампиром, чего не может быть с женщиной, то, что в них нет никаких ограничений, никаких строго разграниченных и со временем надоедающих ролей, которые неизбежно присутствуют с неравным, уступающим во всём партнёром; то, что с любовником ему не надо было контролировать себя, сдерживать какие-то свои проявления, и не требовалось быть покровителем и защитником. С Владом они были на равных, и он мог быть просто самим собой, говорить и делать, что угодно, а роман с ним, наряду с удовольствиями, не порождал тягостных оков и обязанностей, которые всегда — пусть даже и бессознательно — хотя бы едва уловимой тенью, но омрачают отношения благородного и ответственного мужчины с противоположным полом. Никакого бремени и обязательств — лишь лёгкость и наслаждение. Гэбриэл не хотел признаться себе, что, кроме всего прочего, в обществе графа он прекрасно отдыхает от семейных забот, хоть семья была самым важным в земной жизни изгнанного с небес архангела. Его связь с графом была одной сплошной приятностью, лишённой и намёка на какой-либо негатив, плюс максимальное разнообразие в удовольствиях, которое опять же было недоступно с женщиной. Между ангелом и демон был идеальный резонанс. Дракула был неизбежностью Ван Хельсинга, одновременно его проклятием и благословением. Поняв, что бороться с этим бесполезно, мужчина принял это как данность и не терзался своей неверностью любимой супруге. Единственное, что ему надо было, — чтобы она никогда не узнала о его грешной связи с бывшим соратником. При выполнении этого условия были счастливы все.

— Ты что, заснул, Гэбриэл, — сладострастно блистая, улыбнулись до неприличия чувственные карминные губы «единственного на свете», а меж ними засверкал ряд безупречных перлов. — Скорее иди ко мне, моя прелесть, ты же хотел поторопиться! — в свою очередь с восхищением глядя на спустившегося с небес в земное изгнание ангельского красавца с идеальной фигурой, божественным телом, обладающим совершенными форами и пропорциями, очерченными изысканнейшими линиями, шелковистыми ореховыми локонами, ласкающими его широкие плечи, дивными глазами, чью прелесть были не властны передать слова, и яркими губами, зовущими к пылким поцелуям, страстно призвал его в свои объятия Дракула, протягивая к нему скульптурные руки.

Демон сводил ангела с ума, а тот терял разум от него…

Чтобы скорее добиться нужного результата, Влад слегка приподнялся с ложа. Изящные пальцы, скользнув за ремень охотника, притянули его ближе к графу, после чего аристократическая рука в сопровождении горящего лукавого взгляда, брошенного из-под длинных густых ресниц, не торопясь приниматься за запоры из пряжки и застёжки, легла мужчине между бёдер и мягко сжала его возбуждение сквозь ткань. Ван Хельсинг рвано вдохнул, откинув голову и закусив губы:

— У-у-м-м-м… Влад…

Граф расстегнул ремень и застёжку. Гэбриэл не дал ему продолжить, толкнув похотливо улыбающегося вампира на спину. Опёршись на свои точёные, мускулистые руки, он склонился над своим черноволосым красавцем. Его пылающий страстью взгляд утонул в глубоких тёмных омутах глаз вампира, в которых плескалась томность и вожделение.

— Иди ко мне… — жарко выдохнул Дракула, обхватывая шею любовника руками.

Ван Хельсинг счастливо блеснул голливудской улыбкой.

— Уверен, что у тебя тут нет шпионских камер или «жучков»? — легко выскользнув из джинсов и ногой отбросив их прочь, после чего принявшись стаскивать брюки с любимого, вопросительно изогнув бровь, улыбаясь, осведомился у него охотник.

— Нет ни объективов слежения, ни жучков, ни паучков, ни червячков, сладость моя, вопреки тому что я мертвец, — бесовски взблеснул тёмными очами, со смехом уверил его демон, помогая другу в трудах по их обоюдному разоблачению, — уверяю тебя мы в полной безопасности, как у Христа за пазухой! — новый взрыв хохота.

Сделав забавную осуждающую гримасу и игриво погрозив демону пальцем, нагой красавец-архангел опустился к своему возлюбленному красавцу-демону, страстно обнявшему его и прижавшему к своему телу будто хотевшему растворить его в себе. Гэбриэл грациозным движением соединил их бёдра и желания, скользнувшие вдоль друг друга в нежной ласке. Мужчины сладостно застонали.

— О Гэбриэл! Мой сладкий Гэбриэл! О мой небесный принц, как же я люблю тебя… — словно в забытьи, с восторгом шепчут манящие губы вампира, в то время как его бледные тонкие пальцы теряются в густых волосах охотника, ласково гладя их. — Каким жгучим чувством, сжигающим меня, хладного вампира, изнутри пылает к тебе моё небьющееся сердце! — будто сам удивляясь этому, глубоким сочным баритоном восклицает Владислав, неистово лаская любимого, пробегая трепетными руками по прекрасному телу любовника, — Ты не можешь себе это представить!

— Моё сокровище… — пылко отвечая на ласки возлюбленного, счастливо мурлычет в ответ неверный муж принцессы Анны, нежно обнимая ладонями щёки Владислава, чувствуя сладостную дрожь от касания своей бархатистой кожи к атласной коже графа, жар и согласное биение воспламенённой крови в их прижавшихся друг к другу скипетрах любви, — моё прекрасное чудовище… я тоже люблю тебя… бессилен не любить…

Глаза Дракулы сверкают звёздным небом от этого признания Левой руки Господа. Любовники сливают губы, глубоко проникая жадными языками в рот друг друга. И Гэбриэл снова тонет в дурманящем поцелуе, надеясь, что кроме Бога и Дьявола, бывших свидетелями их запретного союза, и Джона с Алекс, больше никто и никогда не узнает об их романе, в то же время понимая, что в будущем может случиться что угодно, тем более, если это будущее — вечность… Но со времён их нового обретения друг друга охотник всегда знал одно, хоть и не признавался в этом Дракуле, — что невзирая ни на что больше не сможет отказаться от своей запретной, но такой сладостной любви. Никогда. Что бы ни случилось…

Спустя полчаса («экспресс» намерению Гэбриэла не суждено было сбыться) в быстро сгустившихся осенних сумерках пасмурного вечера в огромной неосвещённой спальне Владислава со стороны роскошного ложа слышатся тихие звуки: нежный шорох шёлка и удовлетворённые вздохи, сочный поцелуй. На некоторое время воцаряется тишина, буквально пропитанная истомой, что кажется осязаемой, а затем раздаётся звучный глубокий голос:

— А всё-таки как это было бы круто, если бы все они узнали, какое чувство на самом деле связывает нас и увидели, как мы занимаемся дружбой. — Бесовский хохот. — Признайся, разве тебя не возбуждает это, Гэбриэл? Чтоб они стали свидетелями того, как мы дружим друг с другом?

Возмущённое вервольфовское рычание:

— Гр-р-р-р даже думать не смей о таком, развратный демон! Чёртов распутник! —Ехидный, поддразнивающий смех. — Ну сейчас я тебе задам, гад! — Возня, шум борьбы, шутливый вскрик и смех, прерванный очередным страстным поцелуем.

Снова голос Владислава:

— Этого никогда не случится, но сама мысль об этом тебя возбуждает? Покайся, мой грешный архангел…

Резкий, хлёсткий шлепок по упругой плоти и хитрое хихиканье в ответ:

— Признайся, Гэбриэл, я ведь знаю, что да!

— Я сейчас тебя придушу, неугомонный сатанинский сынок!..

Звук попытки воплотить угрозу. Взрыв хохота.

— А всё-таки, Гэбриэл?

Глухое недовольное ворчание вервольфа:

— Чёрт, ты иначе не отстанешь! Да! Я уже говорил тебе, что ты давно превратил меня в такого же распутника, как ты сам.

— Ни в кого я тебя не превращал, просто раскрыл-пробудил в тебе твои собственные качества. Ты такой, какой ты есть, Гэбриэл, и со мной ты просто сам свой, — смеётся вампир. — И я без ума от тебя… К тому же как меня может в чём-то обвинять инициатор наших грешных отношений? Ведь это ты меня совратил.

— Ладно. Не спорю, иди ко мне, чёртов мыслитель…

Осторожный вкрадчивый вопрос:

— А ты больше не будешь драться и обижать своего бедного, беззащитного старого товарища, дважды безжалостно убитого тобой?

Резкий шелест ткани от стремительно скользнувшего по ней тела, грубо притянувшего к себе другое, сопровождаемый глухим стуком от довольно неслабого удара по достаточно мягкой поверхности.

— Поговори ещё у меня!

Обиженное болезненное кряхтение:

— Это так ты меня благодаришь за полученной удовольствие? Тумаками, чёртов архангел?

Насмешливый смешок:

— Так ты ведь сам соблазнил меня, ненасытная скотина!

Согласный смех.

Проникновенный голос демона:

— Скажи, что любишь меня, Гэбриэл, любишь так же сильно, как и я тебя…

Шутливый голос архангела в ответ на это страстное обращение:

— Чёрт, Влад, сколько ты будешь требовать у меня признаний? Ты прекрасно знаешь, гад, что ты сводишь меня с ума, что я люблю тебя до безумия, что я себя не помню… А иначе я бы занимался такими противоестественными вещами — трахался бы с мужиком, гм? И ты, негодяй, упиваешься и торжествуешь, что я не смог побороть свою грешную любовь к тебе как ни старался…

Протестующий смех.

— А кто бы на моём месте не торжествовал, заполучив в любовники самого архангела Габриэля, к тому же будучи при этом мужчиной? — резонно возражает Владислав. — Мало того, демоном? А насчёт вещей — не такие уж они противоестественные, существуют куда как более экстремальные и эксцентричные…

Благодушное хмыканье:

— Ну, во всяком случае природой это точно не предусмотрено…

Хитрый смешок:

— Разве? Почему же мужская анатомия так горячо этому способствует?

Смешок в ответ:

— Ну, не так уж и горячо: преграды также имеются изрядные в отличие от естественных сочетаний между мужчиной и женщиной, что используются природой для продолжения рода.

Несогласное хмыканье:

— Так тем слаще то, что получаешь, преодолев их. То, что легко достигается, не так ценно. Так что то, что секс естественен, лишь когда связан с размножением, весьма спорно. Но в любом случае даже если вариант между мужчинами не предусмотрен природой, то предусмотрен Любовью…

Можно буквально ощутить то, что любовник вампира мягко улыбается ему в ответ:

— Что ж, согласен, Влад.

Упоённый вздох.

— Обними меня нежно, Гэбриэл, как ты бы обнимал Анну…

Смешок.

— Уж куда нежнее, лапуль…

Почти шокированный, задыхающийся возглас, а вслед за ним громкий, заливистый смех:

— А-а… Ах-аха-ха-ха-ха! Гэбриэл!.. Став сыном Сатаны, демоном-вампиром, от вечности я ожидал чего угодно, но не того, что кто-то когда-то назовёт меня «лапулей»!..

Ответный смех:

— Чего изумляешься? Как тебя, демона-вампира, может называть влюблённый в тебя мужик, твой любовник, валяющийся с тобой в постели, которого ты только что так славно удовлетворил?

— Только если он — Левая рука Господа! Но ты уж определись — негодяй или лапуля…

Насмешливое фырканье и авторитетный «вердикт» архангела:

— Нет такой надобности: ты и то, и то, красавец и чудовище…

Сладкий вздох, сладостный стон, звучный поцелуй.

— Скажи, что больше никогда ничто не разлучит нас, ни Бог, ни Дьявол…

— Ничто и никто больше не разлучит нас, Влад, ни Бог, ни Дьявол. Мы принадлежим друг другу и будем вместе всегда…

— Да? А это «всегда» не рискует закончиться в тот же миг, если когда-нибудь возникнет риск нашей секретности? Что, если я захочу проверить его прочность?

— Так! Ты снова?!

Ехидный смех:

— Не снова, а опять и всегда, Гэбриэл, я демон как-никак… Но ты сам хорош, мой грешный хитрый ангел, хочешь иметь и жену и любовника и при этом чтоб и волки и овцы…

Довольно не деланный угрожающий рык:

— Всё, достал!

Бесовский смех в ответ:

— Протестую! В этот раз не я у тебя, а ты у меня достал…

Дружный смех на два голоса.

— Ну, а после того как я у тебя достал, следующим номером тебя также не помешает как следует вздуть, чёртов гад!

Возмущённый возглас, задушенный звонким, смачным поцелуем, перешедший в томный стон…

Занавес