Чистая страница [Карен Бликсен] (fb2) читать постранично, страница - 2

Усердие, милые господа, — дело хорошее, и набожность — дело хорошее, но первоначальный-то росточек всякого предания должен взойти где-нибудь на стороне, в земле священной. Так и полотно из Конвенто Вело оттого и хорошо, оттого и прочно на удивление, что самое-то первое льняное семечко, тому уж семь веков, завезено было в Португалию одним возвратившимся из святой земли крестоносцем.

В Библии, в книге Иисуса Навина, можно прочитать про земли Лахис и Марешу. Сама-то я читать не умею, и священной этой книги никогда не видела. Но бабка моей бабки по матери бывала еще девочкой в доме одного старика раввина, где очень к ней благоволили, и все, чему он ее выучил, мы потом перенимали одна от другой и запоминали наизусть. Дочь Халева Ахса просила у отца ее поле, сошла с осла и сказала: дай мне благословение; ты дал мне землю полуденную, дай мне и источники вод. И дал он ей источники верхние и источники нижние. И в той земле полуденной, Лахисе и Мареше, жили после племена, что ткали превосходные тончайшие холсты. А португальский крестоносец, чьи предки и сами когда-то были ткачами, прельстился красотою и прочностью тех холстов и привязал мешочек семян к луке своего седла. Через эту-то примечательность и удостоен был монастырь в свое время особой привилегии — поставлять брачные простыни для всех принцесс королевского дома.

А надо вам сказать, милые господа, если вы того не знали, что в Португалии в самых старинных и знатных фамилиях существовал такой обычай, что наутро после свадьбы, еще до всяких там подношений и поздравлений, самый главный дворецкий выходил на балкон и вывешивал простыню молодых, торжественно возглашая: «Virginem eam tenemus» — «Свидетельствуем, что она была девственница». Само королевское семейство строжайше блюло старинный и почтенный этот обычай, доживший до времен наших дедов. Такую простыню больше уже не стирали и не употребляли.

А монастырю в знак признания священного происхождения полотна и в награду за его удивительную добротность даровано было право оставлять себе на память кусочек простыни, свидетельствующей честь невесты из королевского дома.

В срединном флигеле монастыря, откуда открывается вид на всю окрестность, есть длинный зал, как бы галерея, с полом из черного и белого мрамора. По стенам зала, в ряд друг за дружкой, висят золоченые рамы, единственное украшение которых — маленькие таблички из чистого золота с королевским гербом и с выгравированными на них именами принцесс: дона Кристина, дона Инес, дона Якинта Ленора, дона Мария. И в каждой такой раме — кусок полотна от королевской простыни.

В обрамленных золотом очертаниях расплывшихся, выцветших пятен можно при желании разглядеть все знаки зодиака: Весы, Скорпиона, Льва, Близнецов, либо же все, что твоей душе угодно: дерево, розу, сердце, стрелу или сердце, пронзенное стрелой.

В былые времена можно было иногда увидеть, как по тропе к монастырю, меж серых унылых скал, медленно взбирается многолюдная красочная процессия. Бывшие португальские принцессы, ныне герцогини или эрцгерцогини, королевы или вдовствующие королевы разных заморских государств совершали сюда в сопровождении пышных свит паломничества, благочестивые и вместе с тем втайне их забавляющие. За льнами тропа круто взбегала на скалы, именитой даме приходилось вылезать из кареты, и оставшуюся часть пути ее несли на особых носилках, подаренных монастырю специально для этой цели.

И в наше время бывают еще случаи — так в обуглившемся письме тлеет еще последняя искорка, — когда какая-нибудь престарелая благородная барышня приезжает навестить Конвенто Вело. Она была в прошлом подругой детских игр, наперсницей и фрейлиной юной принцессы. Чем выше подымается она по тропе к монастырю, тем шире открываются ее взору окрестные дали. В галерее монахиня-гостинница подводит ее к табличке с именем принцессы, сама же удаляется, ибо прекрасно понимает, что гостье хочется побыть наедине с собой. Медленно-медленно всплывают чередой воспоминания в этой почтенной, ставшей похожей на череп, укутанной кружевами головке, и головка слабо кивает им. Ближайшая поверенная сердечных тайн мысленно вновь переживает выпавшее высокородной невесте счастье-долю с суженым ей избранником благородной крови. Перед мысленным ее взором проходят радости и разочарования, государственные визиты и королевские юбилеи, придворные интриги и войны. Рождение наследника престола и бракосочетания самих королевских детей, времена возвышения и упадка династии. По этим вот знакам на полотне, вспоминает дряхлая придворная дама, делались когда-то предсказания, и теперь, когда ей дано уже оглянуться назад на судьбы человеческие, она может сравнить предсказанное и сбывшееся, и повздыхать про себя, и поусмехаться. Каждый из этих снабженных золотыми табличками самых обыкновенных кусков полотна рассказывает свое предание, и в том, что они вывешены здесь, — великая верность преданию.

Но в длинном ряду есть одно полотно, отличное от