Беги со мной (СИ) [Дж. Мас Дж. Мас] (fb2) читать онлайн

 Беги со мной Дж. Мас

Пролог

Сегодня у Кати всё валилось из рук. К сожалению, на это обратил внимание и управляющий ресторана, который ближе к вечеру делал уже пятое по счёту замечание.

— Если сейчас же не возьмёшь себя в руки, попрошу тебя заменить на сегодня, — плевался он, — вот же пигалица!

Управляющий — отвратительный челочек. Не из тех, кто войдёт в положение, похвалит или успокоит после выволочки от взбесившегося гостя. Впрочем, само заведение его испортило — одно из люксовых в столице, где даже чуть кривой взгляд в сторону гостя мог выйти боком. Стандарты здесь были высокие, требования к персоналу — ещё выше.

— Извините, — пискнула Катя, — исправлюсь.

Сегодня ни в коем случае нельзя облажаться. Ещё вчера девушка узнала, что в их ресторане столик заказала секретарша мужчины её мечты. Она уже минут двадцать буровила пустой столик у окна, который был забронирован для него. И обслуживанием поменялась со своей коллегой, чтобы быть чуточку ближе к Нему.

Строго запрещалось выходить в зал к гостям с распущенными волосами, но она всё равно сделала красивую укладку, отчего длинные вьющиеся волосы ровным каскадом лежали на спине девушки. И каблуки надела, хоть за это тоже получила по голове в начале смены.

Но сердце Кати грела мысль, что сегодня тот самый обратит на неё, наконец, своё внимание, пригласит на свидание, где откроет для себя нежную душу девушки, а потом сожмёт своими крепкими руками, посмотрит влюбленными серыми глазами и увезёт на своём Гелендвагене к себе домой, где они и будут жить долго и счастливо. И богато. И страстно.

Кате он всегда казался именно страстным, и сильным. Девушку даже дрожь пробирала, когда она представляла, как он наматывает её волосы на свой мощный кулак, а после целует глубоко и ненасытно. Да-да, он должен быть таким, но только для неё! А для остальных пусть остаётся таким же загадочным и холодным. Это даже сильнее будоражит.

После того как этот мужчина впервые пришёл в их ресторан, она ещё несколько дней не могла отойти, насколько быстро любовь сбила её с ног. И имя такое сильное, красивое — Вадим Ермак. Вот только в интернете про него совсем почти ничего не было, она даже не нашла его ни в одной из социальных сетей.

— Это ещё кто? — Прошипела Катя своей коллеге, рассматривая вошедшую молодую женщину в ресторан.

Администратор вёл её к «всегда пустующему» столику, который предназначался для тех случаев, если кто-нибудь из ВИПов решит неожиданно нагрянуть. Но эту особу Катя не видела никогда раньше. Даже не это задело девушку за живое. Сегодня ОНА должна была быть самой красивой здесь!

Незнакомка величественной походкой присела за свободный стол и даже не стала листать меню, а просто задумчиво уставилась в окно, отбивая одной ей известный ритм изящными пальцами с идеальным маникюром.

Длинное чёрное платье до пят не выглядело на ней монашеским, даже наоборот — грациозно облегало гибкую, точёную фигуру гостьи. Тёмные волосы собраны в низкий пучок, а на лице почти не было косметики, что нисколько не портило аристократичный профиль.

Выправка девушки заставила натянуть на лицо профессиональную улыбку и через желание вылить на голову брюнетки графин с водой всё же подойти и произнести дежурную фразу:

— Здравствуйте, меня зовут Екатерина! Я сегодня буду Вас обслуживать, могу предложить что-то из напитков?

Женщина встрепенулась, будто забыла на миг, где именно она находится. Теперь на Екатерину смотрели невероятно чарующие зелёные глаза, в которых девушка начала тонуть. Чересчур, слишком зелёные. На этот раз улыбка на лице официантки стала искренней.

— Знаете, Екатерина, — послышался низкий голос с лёгкой хрипотцой, — прямо сейчас принесите, пожалуйста, красное сухое вино, только не Францию, не люблю кислинку, — драматично, будто доверяет секрет, шепнула она, — а ещё пустое блюдце и тридцатилетний виски, безо льда. Но с лимоном.

Только сейчас девушка заметила копошение в большой сумке гостьи, откуда показалась мордочка маленького и очень миленького зверька. Вообще-то, по правилам, сюда нельзя с животными, но именно этой женщине Екатерина отказывать не хотела, а просто заговорщицки подмигнула, за что в ответ получила широкую, благодарную улыбку.

Настроение сразу поднялось на несколько пунктов. Даже управляющий не раздражал как обычно. Девушка то и дело бросала взгляды на странную женщину у окна, по какой-то причине любуясь ею, ловя каждое движение, надеясь быть похожей на неё.

Она уже фантазировала, что гостья какая-нибудь аристократка из Старой Европы, с древним родом. Иначе откуда лёгкий акцент? Эта осанка королевы? Здорово было бы дружить с такой, как она. Катя уже размечталась, как они пьют чай после полудня на старых улица Лондона или Парижа.

— Хватит спать, — прошипели ей на ухо, — твой красавчик пришёл.

Сердце девушки пропустило несколько ударов, когда вошёл Вадим Ермак. Он, казалось, заполнил собой сразу весь зал.

Заставив себя тут же не броситься со всех ног к нему, она всё же дождалась, пока мужчина её мечты сядет и возьмёт в руки меню.

Все, буквально все женщины обернулись на него. Только загадочная гостья сразу даже не обратила на него никакого внимания, лишь невидяще мазнула зелёными глазами. А потом её взгляд метнулся обратно к Вадиму, отчего она заметно напряглась и начала всматриваться в упор. Кате даже показалось, что глаза начали переливаться как зелёный огонь, пришлось зажмуриться, чтобы развеять это видение.

Любоваться не осталось времени, управляющий тихо шипя, как змея, начал подгонять её с обслуживанием.

Вечер проходил почти как обычно. Она улыбалась гостям, улыбалась Вадиму, хоть тот и не обращал никакого внимания, но всё пошло наперекосяк буквально за считанные секунды.

Катя подходила с подносом с напитками к столику, где сидел её будущий муж, как заметила, что тот стоит с «аристократкой» и держит её за руку. Брюнетка не была гораздо ниже его, но всё равно казалась хрупкой на фоне достаточно крупного мужчины. А дальше…

Дальше Катя почувствовала лёгкий толчок в спину, когда подошла вплотную к ним.

Вадим поймал девушку моментально, от чего сердце перестало биться вовсе. Бокалы со звоном посыпались по полу, управляющий с администратором наверняка уже бежали сюда со всех ног, но Вадим… Вадим не смотрел на девушку.

Тяжёлый взгляд был направлен на выход, на скулах заходили желваки.

— Простите, пожалуйста, Вадим Владимирович, — кудахтали наперебой управляющий с администратором, — ужин за счёт заведения!

— Нет необходимости, — произнёс низким голосом, — вы не знаете, кто она?

Катя сразу догадалась, что речь о незнакомке, которая каким-то чудесным образом испарилась, хотя секунду назад стояла здесь.

— Нет, простите, она впервые в нашем ресторане.

— Очень интересно, — хмуро пробормотал он, вытирая салфеткой неизвестно откуда взявшийся порез на руке.

Глава 1

Чёртов день, чёртова погода, чёртов Ковен!

У ведьм невероятно сильная интуиция, а моя в последнее время просто вопила о том, что меня ждут неприятности. Какие? Неизвестно!

Внутреннее ощущение тревоги зарождалось медленно, я даже вначале подумала, что просто от скуки, такое тоже может быть… Но потом я узнала, что мои Силы угасают. Просто угасают!

Я никогда, ни разу не слышала ни о чём подобном. Но вот нате вам! Раньше одним щелчком пальцев я могла перевернуть трёхтонную машину. А сейчас надо было проводить целый ритуал, чтобы сдвинуть с места хотя бы стул. Проводить ритуал — значит платить цену. А я никогда ни за что не любила платить.

Руки то покрывались холодным потом от ужасной перспективы, то высыхали от осознания, что я попросту не знаю, что дальше делать. Или где искать хоть какую-то помощь.

Без Силы я погибну. В прямом смысле этого слова.

Здравствуйте! — Из мрачных мыслей вырвала миловидная девушка с мечтательно-влюблёнными глазами, как только мы уселись за столик в углу, — меня зовут Екатерина! Я сегодня буду Вас обслуживать, могу предложить что-то из напитков?

Вместо ответа я просто рассматривала девочку Екатерину: молоденькая, мечтательница, из той породы, которые готовы весь мир обнимать. До раздражения хорошая, как розовая зефирка.

Её, небось, не преследовал Ковен со злорадным смехом. Я не состояла в Ковене, чем гордилась. Но теперь и они почувствовали, над какой пропастью я нависла.

— Знаете, Екатерина, — я отложила меню в сторону, так и не раскрыв, — прямо сейчас принесите, пожалуйста, красное сухое вино, только не Францию, не люблю кислинку, — драматично, будто доверяю секрет, шепнула ей, — а ещё пустое блюдце и тридцатилетний виски, безо льда. Но с лимоном.

— Что-нибудь из основных блюд?

— Удивите меня, — устало откинулась на спинку кресла, — чтобы этот отвратительный день стал чуточку приятнее. Я всеядна.

— Я Вас поняла, — хитро улыбнулась мне девочка Екатерина, — сейчас принесу Вам напитки.

Вытянула ноги под столом и сбросила туфли на высоких каблуках, всё равно скатерть длинная, никто не заметит.

Поганый день и погода под стать: за окном уже вовсю разошёлся ливень, правда, благодаря ему в этом ресторане стало ещё более уютно.

— Ты могла бы думать и тише, раздражаешь, — Высунул мордочку Пради из сумки, как только Екатерина поставила перед нами наши напитки.

— У меня такое чувство, что я что-то упускаю из вида, что-то архиважное, — устало выдохнула я.

— А чё дома не сиделось? — Пради нетерпеливо дёргал носиком, пока я переливала дорогой виски в миску. — Верховный бы тебя хрен там нашёл.

— Не знаю! — Раздражённо кинула ему, мне казалось жутко важным прийти именно сегодня, именно в этот ресторан. Как наваждение какое-то.

Были бы Сил по больше, узнала бы почему. А так, пришлось проверять полевым методом. Сидеть и ждать… чего-то.

Я — сильная ведьма, которая не дала обязательную клятву Ковену, а значит, не принадлежит ему. Это не плохо, нет, вот только есть свои условности, ряд правил, которые нарушать мне нельзя. Да и не хотелось. Меня не привлекали возможности утроить свой дар, или найти ученика, или заиметь пару-тройку дружков из нечисти, — это всё прерогатива ведьм и колдунов из Ковена. Нет, мне достаточно того, что я имею: путешествия, свобода, красивая жизнь.

Но! Есть одно жирное «но»: чтобы быть ведьмой свободной, необходимо иметь достаточно высокий уровень Силы. Как у меня всего неделю назад. Слабые ведьмы опасны, они неконтролируемы, их сила непредсказуема, поэтому они обязаны вступать в Ковен. Или быть ликвидированы.

А если утекает сила, утечёт свобода, добро пожаловать в Ковен! Где все подчинялись воли лишь одного — Верховного, за которого, при необходимости, отдавали жизни. Ни тебе собственных целей и желаний, ни тебе свой собственной жизни. Просто бездумное стадо.

— Ты долго им глаза мозолила, — подхватил мои мысли Пради.

Ах, да. Я одна свободная ведьма из всех. То есть, ведьма вне Ковена. За всю историю не было ни одного прецедента. Рано или поздно ведьма так или иначе попадает в Ковен. Или погибает. Сама Сила её туда тащит с попытках спасти свою носительницу.

Но не я.

Я знала один маленький секрет, чтобы избежать такого рабства. Такой путь, да и сам ритуал, был тайной, которой я не спешила делиться с кем бы то ни было. Если не хватило мозгов найти самим такую лазейку, значит, и не хватит мозгов быть свободной. Зачем мне брать за кого-то ответственность?

Сегодня состоялся просто отвратительный разговор с Верховным, который будто наслаждался моей потерей ведьмовской Силы. Чёрт бы его побрал. Он не должен был узнать об этом. Я правда думала, что Верховный гораздо слабее, но его осведомлённость поставила в тупик

Отобрать дар у старой ведьмы не так уж и просто, а значит, кто-то достаточно мощный точит на меня зуб. Или я что-то упускаю.

Голова от всего этого болит.

— Эй, старушка! — Тихо позвал мой фамильяр, протягивая лапкой своё блюдце к моему бокалу, — с днём рождения!

— С днём рождения меня, — безрадостно стукнула бокалом по носику фенька.

Ещё один повод для Ковена ненавидеть меня. Столько, сколько я, ведьмы не живут, тем более сохраняя внешность тридцатилетней.

Мне сегодня исполнилась ровно сотня лет.

Послушайте старую ведьму: если в какой-то миг вам показалось, что ваше сердце остановилось, а мир будто замедлился, значит, ваша судьба решила зевнуть, потянуться, а после врезать мощный пинок под зад, подталкивая к чему-то значимому.

Мимо прошли двое мужчин, которые мало интересовали, но меня будто током ударило. И я уставилась «ведьминым» взглядом в спину одного из них. Я его никогда в жизни не видела. Даже внешность не смогла разобрать, но отчего так заледенели руки, когда он появился? Тело покрылось мурашками, а внутри разлилось странное, неприятное жгучее чувство, которому я не могла подобрать определение.

— Пради, — пихнула пьяненького фамильяра, — взгляни на вошедшего мужчину, — шёпотом попросила я, провожая его взглядом.

В этом ресторане его, видимо, знали. Администратор, солидный дяденька, подскочил к брюнету и тут же пожал руку ему и его спутнику, и приглашающим жестом повёл к столику у окна.

Подошедшая девочка Екатерина смутилась передо мной, как будто она меня бросила, пока рассматривала его.

— Думаю, Екатерина, с салатом я здесь разберусь, — подмигнула ей.

Из-за стола высунулась мордочка фамильяра с затуманенными глазками и старательно уставилась на мужчину, который не просто сидел за столом, а, прям-таки, восседал.

— Тебе не кажется он странным? — Попыталась найти подходящее слово и для него, и для ситуации.

— Да не, — он пьяно икнул, — нормальный такой.

— С ним что-то не так, — от безуспешных попыток взглянуть на него глубже у меня закружилась голова, что-то этому препятствовало, — я его откуда-то знаю.

Или нет?

— Давай ты ещё потаращишься на него, это совсем не странно, а я посплю, ладненько?

— Я тебя сейчас голову в унитаз окуну, алкаш ушастый!

— Остынь! — Фенёк спрыгнул со стула и пьяной походкой направился к интересующему меня объекту, — ща разберёмся.

Будь проклят тот день, когда я научила фамильяра пить! Его абсолютно не заботило, что его может кто-то заметить в месте, где с домашними питомцами нельзя.

Я шепнула несколько слов, чтобы отвести от него людской взгляд. Заклинание слабенькое, много сил не понадобилось, и я принялась ждать, ковыряясь в салате и запивая его вином. Кстати, надо отдать должное девочке Екатерине, вино она подобрала мне отменное!

В зале атмосфера слегка изменилась, вот буквально за несколько минут.

— Твою ж мать, Пради, — простонала я, глядя на зверька, растянувшегося прямо у ног того мужчины.

Он просто шёл и уснул на ходу. Толку с него, кроме миленькой мордашки, ну вообще ни на грамм. Естественно, заклинание спало, ведь я накладывала его на существо, находящееся в сознании.

Только я про себя взмолилась, чтобы никто его не заметил, как маленький лис захрапел, привлекая к себе внимание мужчины, сидящего за столом, и его спутника.

Я придушу этого ушастого идиота.

Я даже из-за столика встать не успела, как моего фамильяра подхватили крупные мужские ладони. Так даже лучше! Мне от него надо лишь одно прикосновение кожа к коже, тогда уж точно получиться заглянуть глубже, чтобы понять, какого чёрта мне из-за этого незнакомца так неспокойно.

Вообще, я бы никому не советовала трогать незнакомых людей. Кто знает, на кого вы можете наткнуться на улице? Если не повезёт, то на такую как я: лёгкое касание и вся ваша жизнь у меня на ладони.

— Простите, пожалуйста, — чарующе улыбнулась я мужчине, подходя ближе, — мы после ветеринара, дали укол транквилизатора, я думала, он спит в сумке.

Когда ты ведьма, у тебя в арсенале много заговоров, лёгких амулетов для привлечения внимания и тому подобное барахло. Ну, любят ведьмы привлекать к своему женскому существу внимание, что уж тут. А вот, когда ты ведьма с опытом, этого уже не требуется — одного взгляда достаточно, чтобы любой попал в омут моих глаз. Но с этим типом уловка, почему-то, не сработала. Моя женская натура слегка качнулась, впервые встретившись с тем, кто не пал под моё ведьмовское очарование.

Он просто протянул мне похрапывающую тушу:

— Ничего страшного, — дежурно ответил низким голосом и вернулся к себе за стол, забыв о моём существовании.

Я его определенно где-то видела, а ведьмино чутьё подсказывало, что именно сейчас мне важно вспомнить, где и как!

— Диана, — улыбнулась ещё шире, протягивая ему руку для знакомства, — простите, не хочу докучать, но не могу просто взять, развернуться и уйти из-за чувства неловкости, — я повела плечом, — это как-то неправильно.

— Вадим, — он галантно привстал, пожимая мне руку, — Вадим Ермак.

Несмотря на вежливый, пусть и холодный голос, от него веяло раздражением. Я прервала важную беседу, кстати, собеседника он мне не представил. Грубиян.

Сейчас глубоко плевать, что я сейчас грубо навязываюсь, но сейчас моя интуиция внутри меня вопила, орала, била набатом, что передо мной причина угасания моих сил!

Вадим Ермак попытался сразу же убрать свою руку, но я схватила её крепче, всматриваясь ведьминым взглядом в его лицо.

Глаза цвета стали слегка расширились от удивления, от совсем не женского захвата. Да и, наверное, мои глаза сейчас чуть-чуть переливались зеленцой.

Кто же ты, Вадим Ермак? Откуда я тебя знаю?

Я никогда, ни разу за все десятки лет, не сталкивалась с такой ситуацией, когда я бы не смогла прочесть человека, будь то обычный смертный или из ведьмовского мира. Но этот стоял рядом со мной, смотрел глаза в глаза, а будто был прикрыт ширмой.

Так не должно быть.

Мне нужна капля его крови.

— Я не приветствую, когда меня отвлекают от встречи, когда я ясно дал понять, что дальнейшее знакомство меня не интересует, — холодно произнёс он, убирая руку, — мой вам совет, Диана, не будьте настойчивы впустую, теряете своё время и стоимость.

— Не смею мешать, — растерянно пробормотала я, делая шаг назад, хотя слова немного и задели.

Его кто-то скрывает от меня? Зачем?

Я прислушалась к своему внутреннему состоянию. Ладно, сил на одно короткое заклинание хватит, только где же девочка Екатерина?

На миг стало интересно, что сейчас творится в голове Ермака, когда он смотрит на то, как я продолжаю ошиваться рядом. Тем более сверля его взглядом. На слегка суровом лице после раздражения промелькнула настороженность. Такая порода мужчин любит своей сильной рукой контролировать всё. Они считают, что могут предвидеть каждую мелочь, в принципе, они и могут, просчитывая всё на несколько шагов вперёд. Ещё не надо списывать со счетов их чутьё. По чуть наклонённой позе головы, по сжатым губам, по чуть сощуренным глазам цвета грозового неба видно, что его чутьё подсказывает — со мной что-то не так. После настороженности пришла лёгкая холодная враждебность. Не бойся, Вадим Ермак, я ещё совсем чуть-чуть пораздражаю тебя, а после исчезну из твоей жизни.

Екатерина очень вовремя направилась к ним с подносом с напитками.

Весьма некстати Вадим решил полоснуть меня серыми глазами, но другого шанса может и не быть, верно? Или я слишком взвинчена, чтобы подумать головой дважды.

Под его взглядом я резко толкнула девочку Екатерину в спину, прямо к нему на колени. Пара слов заклинания и время замедлилось.

Стаканы на пол полетели быстрее, чем девушка на мужчину. Пока она, как в замедленной съемке, падала на Вадима Ермака, а он с таким же темпом пытался схватить её в попытке уберечь от болезненного столкновения (а его сосед, между прочим, пытался минимизировать травму костюма больше, чем предпринять попытку помочь девушке, как, например, Ермак), я быстро подхватила осколок с пола и полоснула им по руке Вадима. Заклинание теряет свою силу. Ёмкость для крови искать уже не было времени, поэтому просто схватила из кармана Вадима его платок и промокнула рану.

Сгодится и это.

Он видел, как я толкнула девочку Екатерину, так что лучше ретироваться.

Как только я подскочила к своему столику, заклинание спало: на помещение ресторана обрушился звон бокалов, шум ругни и причитаний.

Швырнула на столик несколько крупных банкнот, затолкала Пради в сумочку попой кверху и позорно побежала к выходу.

Уже в дверях я почувствовала, как спину жжёт тяжелым взглядом.

Я всегда нравилась мужчинам: манящая внешность, глаза, в которых светится загадка, я даже голос натренировала на лёгкую бархатную хрипотцу, — для многих из них я была роковой женщиной. Я знала, что даже после расставания, они меня помнили. Воспоминания обо мне грели их. Я умела расставаться с ними правильно.

И как же тяжело моей женской гордости принимать тот факт, что загадочный Вадим Ермак запомнил меня, мягко говоря, не очень хорошо. Запомнил так, что лучше больше не попадаться на глаза.

Я нервно передёрнула плечами в попытке сбросить взгляд, заставивший сбиться меня с шага, и лишь с невероятным усилием воли подавила желание обернуться напоследок.

Глава 2

Время близилось к рассвету, а я всё также сидела на кухне напротив стены-оранжереи. Удобно, кстати, травы для зелий и отваров выращивала сама, тем более, некоторые из них для всего мира уже считались вымершими. Как, например, стреблориза — бобовое, которое усиливает заклинание Сути, то есть поднятие скрытых тайн на поверхность, или показ того, что скрыто от глаз, в разы. А сейчас суть того, что я видела, мне не нравилась.

В который раз бросила пустой взгляд на разложенный окровавленный платок вместе с визитками Вадима, которые, видимо, выхватила случайно и даже не заметила. В платок был воткнут серебряный кинжал, облитый отваром стреблоризы. Гримуар, моя книга заклинаний, ещё слабо отсвечивал после сильного заклинания, которое далось мне на этот раз ох как тяжело. Под кинжалом, прямо в центре, мозолила мне глаза выжженная печать ведьмы, моя печать — змея, вившаяся вокруг полумесяца.

Теперь я вспомнила, где я видела эти глаза. Тридцать шесть лет назад я под видом медсестры посетила годовалого ребёнка и его мать в инфекционном отделении одной из больниц. Этот ребёнок был внуком того, кому я лично дала обещание беречь его род. Честно говоря, я сильно не заморачивалась со своим обещанием, выбрала одного из детей и ставила печать защиты, а дальше она работала на меня, больше не требуя моего вмешательства вплоть до самой смерти носителя. Это был мощный ритуал, по сути, я создавала нечто наподобие ангела-хранителя, который отводил все беды и болезни от человека, на которого печать была поставлена. Таких людей по не знанию называли баловнями судьбы, а по сути — это просто редкие подопечные сильных ведьм.

Ритуал сложнейший, после такого мог восстановить только Ковен общими усилиями, ну а я… Я восстанавливалась как суккуб. Может, это несправедливо по отношению к мужчинам, из которых я тянула их жизненную силу, но в Ковен идти не хотела. К сексу относилась обсолютно равнодушно, что-то внутри у меня давно мертво, не может принести радость от плотских утех. Но другого выбора не было. Тем более, человеческие души восполняли резерв достаточно быстро, ну а что касаемо разбитых сердец, что ж — в принципе, в какой-то степени они знали, на что шли.

Не стоит даже пытаться пробудить во мне совесть по поводу того, что я опекала лишь одного ребёнка из всех — это жизнь. Жизнь бывает жестокой. Меня на всех не хватит, а уговор был лишь о сохранении рода, а не о его процветании, так что, в принципе, я считала, что свою часть уговора выполняю.

С другой стороны, это сыграло со мной злую шутку. Когда я пришла к тому мальчику, которому исполнился ровно год и которого по какой-то причине никак не называли, он был единственным ребёнком из рода Курды. Михаил Курда, так звали того человека, которому я восемьдесят с хвостом лет назад дала клятву.

Я помню первую встречу с тем малышом, именно тогда я впервые испугалась, что на нём род закончится, что даже моя печать его не спасёт — слишком слаб был ребёнок, а ещё хуже: в нём не было стержня, сама его суть была мертва. Такие, вопреки всему, вырастают слабаками или неуравновешенными. Никчёмными. Стальные глазки смотрели на меня капризно, хныкающе. Лишь тогда я задумалась, что надо было всё же ставить печать больше, чем на одного ребёнка.

Но этим вечером накануне передо мной стоял чуть ли не сильнейший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. Не благодаря моей печати, благодаря ей он лишь выжил: возможно, были тяжёлые болезни, возможно, он попадал в ситуации, когда был на грани смерти — только тогда печать спасала. Когда я её ставила, я знала, что она лишь сохранит жизнь, но не улучшит её.

Что ж, высот на благодатной, благодаря мне, почве добился он сам. И стержень взрастил, молодец. Слегка горжусь. Такое тоже бывает.

Но кто снял печать?! Она выжжена на его крови! Она должна была переливаться бордовым, а не стать пеплом! У кого хватит сил сделать то, что я думала, сделать невозможно в принципе?

— Дай сигарету, — вырвала из лапок Пради уже прикуренную сигарету.

— Обалдела? — Возмущённо взвыл он, — ты хоть понимаешь, как трудно мне её поджечь этой громадиной? — Помахал он тяжёлой бензиновой зажигалкой, зажатой в двух лапах, — это у тебя грабли большие, а у меня маленькие лапки!

— Фу, — поморщилась, — она слюнявая, — швырнула сигарету в раковину, пропустив мимо ушей новую волну воя фамильяра.

Оцепенение спало, я вскочила со стула и начала наворачивать круги по кухне. Мысли роились в бешенном темпе, но ни одна из них не давала и намёка на выход из сложившейся ситуации.

— Пради-и-и, — завыла я, плюхнувшись на диван в гостиной со сводчатым потолком, — что же делать?

Фенёк подковылял по мне, с грохотом таща маленькую банку пива.

— Если помрёт, сильно плохо будет? — Фамильяр вновь принялся поджигать новую табачную гадость.

— Я лишусь всего, — перевернулась на спину, бездумно уставившись в потолок, — мы лишимся всего: этого чудесного дома, денег, которые льются к нам лишь благодаря мои корректирующим заклинаниям. Чёрт! Я лишусь силы! Меня заберёт Ковен, отберёт всё, что я имею!

— Твой гримуар?

— Верховный на это намекал.

— Восстановить печать?

— Невозможно, — вздохнула я, загнанная в угол.

В Ковене без силы я проживу всего ничего. А судя по тому, что я видела в крови Вадима — ему тоже недолго осталось. Над ним зависла огромная опасность, что-то вроде судьбой предначертано. Надо было всё же следить за ним время от времени, а не пускать всё на самотёк.

Я скользила взглядом по своей квартирке: по стенам из красного кирпича, по светлой мебели, по высокому мансардному потолку с неотёсанными балками. Я любила свой дом, он был напитан силой. Под полом покоилась земля с могил моих предков. Это не так жутко, как может показаться, просто даже после смерти душа оставляет отпечаток в теле, в котором была. След души впитывается в землю, где человек находит последний покой, а всем нам известно, что нет ничего более сильного, чем душа смертного.

Именно здесь я восстанавливалась быстрее, была наиболее сильна. Именно здесь часть меня и моей семьи. А теперь я могу всего этого лишиться. Не будет больше путешествий по миру, встреч с интересными людьми, не будет музыки и искусства, не будет свободных ночей, пьянящих танцев, красивых нарядов, изящных туфель. В Ковене все работают лишь на благо Ковена, не для себя.

— Понимаю, что ща прерву душевные возлияния, — ворвался в поток грустных мыслей Пради, — не, ты не подумай, мать, я тебе сопереживаю и всё такое, только нам на улицу бы выйти.

— Может, ты просто выставишь свой зад в окно и сделаешь свои дела так? — Усталость навалилась свинцом и намертво придавила к дивану.

— Ты вообще чего сейчас несёшь?

— Пради, какая же ты у меня истеричка.

Наша с Пради квартира находилась на мансардном этаже небольшой сталинки недалеко от центра. Внизу ютилось кафе, где продаётся изумительная выпечка, а подо мной — дорогие квартиры на сутки. Повезло, что соседей нет. У них накопилось бы много вопросов за все эти годы.

С фамильяром мы уже вышли на рассвете. Кстати, надо кое-что рассказать про него. Пусть он невоспитанный, грубый, но натура у нас достаточно тонкая. Высокая душевная организация моего фамильяра не позволяет ему просто присесть и справить нужду. Нет, мы так не делаем! Мы вдохновенно замираем, поднимаем мордочку к светилам в зависимости от времени суток (мне полагалось делать то же самое), замираем с грандиозной заточкой, будто вот-вот выдадим нечто поэтическое, а потом я иду и собираю в целлофановый пакетик деятельность моего гения.

— Я вот что подумал, — мы любовались светлеющим небом в переулке, — мужик-то ничего, как по вашим меркам, — я чуть было не покосилась на фамильяра, но вовремя себя одёрнула. Нельзя мне видеть, как именно он выдает свою поэтичность — обидится, — а детёнышей нет. Что мешает мужику заделать помёт человеческой самке?

Я застыла, ошарашенная.

— Пради, — повернулась всё же к нему как раз в тот момент, когда он смущенно отпрыгнул от места, где только что стоял, — мне ведь просто надо, чтобы род продолжился!

— Ну, типа, — протянул фамильяр, не до конца понимая, к чему я веду, — мы же вроде с этим определились, не?

— Мне просто надо, чтобы у него появился ребёнок, пусть хоть зародыш! — Я даже подпрыгнула от осенившей меня догадки, — ему грозит опасность, судьбой предначертано, но что нам мешает проследить за тем, чтобы с ним ничего не случилось, пока он не заделает ребёночка какой-нибудь леди? Дальше я позабочусь, усилю фертильность и всё такое. Пусть с Ермаком что угодно случается, но его род будет продолжен.

— Ты слабо тянешь на телохранителя, без обид, старушка.

— Нам надо лишь быть поближе, а дальше разберёмся!

— А если у него нет человеческой самки? У вас же столько условностей.

— Найдём!

— А если она не сможет выносить помёт?

— Исправим!

— А если ты не сможешь быть ближе к нему?

— А мы придумаем как, Пради!

— А если…

— Стоп! — Рявкнула я, — зачем топтать мой гениальный план?

— Это с какого он гениальной?

— Малыш, он у нас единственный. Так что торжественно воздвигнем его на пьедестал и начнём искать путь решения нашей проблемы!

________________________________________-

Немного визуализации, просто люблю делиться тем, как вижу героев и их обстановку я.

Здесь же дом Дианы и Пради

Глава 3

День спустя, абсолютно выжатая, как лимон над рыбой, я стояла в приёмной моего подопечного и подвергалась тщательному осмотру со стороны его секретарши. Или ассистентки, кто их разберёт.

Она видела перед собой красивую, стройную брюнетку в строгом платье, с бледной кожей, которой любая может позавидовать из-за её гладкости. Изучающий взгляд скользнул по лицу с минимальным макияжем, по дорогим туфлям, отметил, что даже в жару я надела почти невесомые чулки и, наконец, остановился на моих чуть раскосых зелёных глазах.

Её вердикт мне? «Не так проста, как кажется».

То же самое я могла сказать и про неё. Девушка была чертовски привлекательна. На лице скользила улыбка, в которой не было ни капли высокомерия. И изучала лишь для того, чтобы иметь понятие, что именно я из себя представляю.

Она мне понравилась. С такой внешностью, с тем интеллектом, что я видела в её глазах, в таких людях живет невыставленное напоказ превосходство. Они просто имели на это право.

— Здравствуйте, — я подошла к ней ближе, поставив на стойку сумку с лопоухим лисёнком внутри.

— Вы вряд ли пришли к моему боссу, — она хитро сверкнула карими глазами, — я бы знала.

— Я к нему позже, но сейчас я пришла именно к Вам… — многозначительно замолчала, чтобы она представилась.

— София. И упаси вас Бог назвать меня Софой или Софушкой, а если я в свой адрес слышу «Сонька», красная пелена застилает глаза и дальше о том несчастном никто больше не слышит, — с наигранной серьёзностью произнесла она.

— София, мне просто необходимо чья-то помощь, — я заговорщицки к ней наклонилась, понижая голос, — кажется, не успев до конца устроиться сюда, я уже успела попасть в неприятность.

— Неужели? — С дельным драматизмом выдохнула она, — моя помощь требуется по сплетням или по интригам? — Ни капли издёвки. Издёвки над собой я бы не простила.

— Скорее, интриги.

— Тогда я слушаю, — ей на самом деле было интересно.

А София мне понравилась. Как и я ей.

Я здесь разыграла театральщину, в которую так легко и азартно включилась секретарь Вадима, не просто так.

Накануне мы с Пради день угробили на составление плана. Бурно спорили о том, как лучше подобраться к Вадиму Ермаку, спорили безрезультатно. Следить за ним через заклинания? У меня уже не так уж и много сил.

Пради предложил устроиться к нему домработницей, но план был глуп до основания. Раньше я бы сразу отмела мысль о физическом труде, моё тело слишком дорогое, чтобы просто так его портить работой. Но сейчас, в отчаянные времена, мы просто сошлись на одной простой истине: Ермак меня на порог не пустит. Пусть я хоть голой там расстелюсь. Ведьмовская интуиция просто орала в ресторане о том, что я ему неприятна на физическом уровне. Но женский оптимизм слабо надеялся, что не до зубного скрежета.

Похищение, детективы, любовное зелье, заклинание на арест отметались тоже, каждый вариант по своей причине.

После нескольких бокалов вина, пары поэтических созерцаний светил для Пради и одной горячей ванны для меня мы сошлись на ставке на моё трудоустройство в его банке.

Судя по визитке, мой подопечный и моё спасение работает главой юридического департамента в крупном международном банке «Альба Капитал», а также является членом его Правления. В сети информации о нём с гулькин нос: имеет учёную степень в области юриспруденции, куча публикаций, разъяснений законодательных актов и прочее. Про самого Вадима Ермака — чем живёт, чем дышит — ни слова.

То, что он холост, я уже знала. Следа кольца не было в его ауре, да и в сердце не жила любовь.

Ну, а дальше… Дальше в омут с головой.

Я вечер убила на резюме и сложные заклинания для подделки дипломов и трудовой книжки, которой у меня отродясь не было.

Пради весь вечер обхохатывался от той мысли, что его старушка пойдёт работать. Да, мы вели довольно праздную жизнь, но я не всегда была такой. В конце тридцатых я отучилась на медсестру, а потом начались очень плохие времена. Даже после войны, во время голодовок я работала в своей сфере, а потом всё изменилось. Изменилась и я. Но это уже не важно.

Не думает же глупый фамильяр, что я действительно буду работать? Всё, что мне надо делать, это быть рядом с кучей защитных амулетов для Вадима и собирать сплетни.

Чёрт возьми, в кого я превратилась? Эта мысль впервые закралась в тот момент, когда я дурманом околдовывала женщину из кадрового. Естественно, пройти собеседование для меня не представлялось возможным: я, во-первых, ничего не понимаю в этой сфере, во-вторых, никогда не проходила собеседований, в-третьих, оказывается, вакансию на сайт они даже не вывешивали. Не до конца утвердил кто-то там наверху, да и на эту должность предпочли бы сотрудника именно из этого банка, с опытом работы здесь. Так мне сказала Оксана, которая уже внесла мои данные в личное дело с пометкой «прошла», заключением и уже печатала запросы, приказы или что-то там ещё. Дурман спадёт, она задастся вопросом, как она такое допустила, но будет поздно. Не побежит же с криками, что я её околдовала?

А потом она огорошила, что ещё их босс должен утвердить меня. То есть сам Вадим Ермак.

Дурманить его я не хотела. Ещё неизвестно, как именно сорвали печать и как впоследствии на него подействует моё колдовство. Даже амулеты все были лишь для прямого действия на саму опасность, а не на мужчину.

А «честным путём» он меня никогда не одобрит. Поэтому я сейчас стояла перед Софией и радовалась, что рядом с ним именно умная девушка, которая получает удовольствие от жизни, разгоняя будничную скуку.

— Я буду новым замом Вадима Ермака, — странно было произносить его имя вслух, оно приятно перекатывалось на языке. Неожиданно.

— Неужели? — Она нахмурилась, по сути, девушка должна знать всё, а такое упустила, — тогда я чувствую себя неуютно, не зная вашего имени.

— Диана, только давай на «ты», прошу, — с лёгким смехом взмолилась я.

Как же я люблю плести интриги! Надевать маски, как сейчас с Софией, вовлекать в свою игру других людей. Когда всё это закончится, поеду погостить в одно британское поместье на рождество. С чопорными аристократами играть мне нравится больше, они не подозревают, какие паутины я от скуки плету вокруг них, а потом пожинаю плоды, наблюдая как с холёных высокомерных лиц слетают маски приличий.

— Тогда, Диана, я слушаю тебя более внимательно и искренне, чем до этого.

— Я разговаривала с Оксаной из кадров, оказывается, у нас с ней есть неприятная тайна в прошлом, — деланно нахмурилась, — понимаешь, меня рекомендовали на это место, уже была договоренность, — подняла глаза к потолку, намекая, с кем именно была договоренность, — а сейчас я больше чем уверена, что Оксана весьма успешно может изменить мнение Вадима обо мне в обратную сторону, — к грустным ноткам добавила чуточку ведьмовского шарма.

— Вадима не так уж и легко кому-то убедить в чём бы то ни было, — верю.

— Я действительно рассчитываю на эту работу, отличная ступень в моей карьере, столько переговоров, а сейчас есть ничтожная угроза, что всё впустую.

— Пообещай мне две вещи, — София откинулась на спинку стула. Как раз в это время свой любопытный нос высунул Пради. Фенёк всегда ценил интересных людей, — ты не будешь вредить моему боссу, и ты будешь ходить со мной на кофе, — фенёк после короткого осмотра Софии уставился на её грудь, а потом с преувеличенным акцентом на мою. Маленькая лапка опустилась большим пальчиком с коготком вниз.

Маленький гадёныш.

— А в кофе добавить вино можно? — Спрашивала, будто торговалась.

— Тогда и шоколад. Убеди любого из кадров подать твою заявку на Правление. Даже если Вадим не одобрит, Правление сможет перебить его слово.

Сама же Оксана и подаст. С моей прежней силой было бы проще, без этой всей беготни.

— Только, Диан, — София вырвала из моих мыслей, — по какой-то причине ты мне понравилась, — я эту причину знаю, — так что вот что я скажу, только между нами: такой путь означает действовать за спиной Вадима, ему это не понравится, но у тебя будет пара недель, чтобы расположить его к себе.

— Почему именно пара? — Я постараюсь справиться быстрее.

— Через это время он будет новым главой Правления.

Если доживёт.

— Кстати, — София опустила глаза в монитор, — Оксана уже направила ему информацию о тебе, он уже ждёт. Судя по сухому тексту, не в духе. На это место у него была другая кандидатура.

Да твою ж…

Благодарно кивнула Софии, схватила сумку с юркнувшим туда Пради и направилась к двери, которая отделяла меня от моего подопечного.

***

Вадим Ермак восседал за своим столом, уставившись в бумаги. Он даже головы не поднял, что-то торопливо записывал.

— Добрый день, — довольно-таки отчуждённо бросил он, — присаживайтесь.

— Добрый день, — почти пропела я.

Вообще, несколько некрасиво с его стороны — даже взглядом не удостоить своего собеседника. Опустила сумку на пол рядом со стулом, на который я аккуратно села. Достаточно интересный кабинет у Ермака: куча дипломов на стене, низкий столик с двумя креслами возле панорамного окна, какие-то кубки, награды и множеств книг. Почти все стены, свободные от окон, были заставлены стеллажами с книгами.

С лёгким беспокойством оглядывала своего подопечного, который испускал флюиды неприступной крепости. Я легко угадывала эмоции других людей, но не Ермака. Могло показаться, что их у него в принципе нет. Перьевая ручка была зажата в сильных пальцах в середине, слегка небрежно. Я даже залюбовалась за движением его руки. Кстати, руки у Ермака красивые, с длинными пальцами, достаточно большие, но не огромные. Тёмные волоски уходили в рукав ослепительно белой рубашки, застёгнутой всеми пуговицами до последней на чуть загорелой шее.

Вторая рука, которая до этого держала лист, потянулась к селектору:

— София, зайди, — у него есть другие оттенки голоса, не такие холодные?

София вошла в кабинет, одобряюще мне улыбнулась и вдруг застыла. Брови девушки в весёлом удивлении приподнялись, она увидела моего фамильяра, который до этого вылез из сумки, а сейчас сидел ближе к Ермаку и, сгорбившись, передней лапой чесал бок, о чём-то сонно размышляя.

— Финевичу, — Софию окликнул Ермак, протягивая документы, — быстро.

Девушка ушла, напоследок ещё раз глянув на Пради, который уже тёр лапкой нос, приоткрыв ротик, напоминая юродивого.

Может, у Ермака такой стиль проверки? Насколько я нетерпелива. Иначе как можно забыть, что с тобой в кабинете сидит и ждёт достаточно красивая женщина? И новый сотрудник.

Внезапно ощутила себя очень уставшей. Хотелось скинуть туфли и свернуться калачиком в одном из тех огромных кресел у окна, а не ждать, пока он соизволит заговорить.

— Нет, — низкий голос оторвал меня от созерцания уютной, манящей мебели.

Могло показаться, что это он сам себе, но серые глаза смотрели, почти не мигая, на меня в упор. Тяжело так.

— Что нет? — Заставила себя вернуть на лицо улыбку.

— Нет, вы не будете здесь работать, — терпеливо протянул он.

— На должности вашего заместителя? — После разговора с Софией я такого поворота событий ожидала, но, честно говоря, идти и дурманить ещё раз женщину из кадров так не хотелось, и не факт что то самое Правление одобрит мою кандидатуру, точнее, этот путь изначально провальный, — я понимаю, что у вас есть свои требования, что у меня нет опыта работы именно в вашем банке, так что я хотела предложить должность ниже. Думаю, это оптимальный вариант, — моя улыбка стала ещё шире, но Ермак на неё не повёлся.

Я впервые встретила мужчину, которого не заинтересовала моя внешность: он не осмотрел мою фигуру ни бегло, ни вскользь. Просто прямо смотрел в глаза. Холодно. Почти равнодушно.

— Я не собираюсь вам предлагать ни должность моего заместителя, ни должность рядового юриста, ни должность уборщицы — в этом банке вы работать не будете.

— Могу я узнать почему?

— Можете, я не вправе ограничивать ваши возможности, — благодушно согласился он и замолчал.

— Ну так? — Слегка закипая, подтолкнула его.

— Я вам ничего разъяснять не собираюсь.

— Послушай, у меня идеальное резюме, — естественно, это просто произведение искусства, — и опыт работы, который дажепредполагает должность и повыше простого заместителя, — заклинание надёжное, но главное, чтобы не проверил мои предыдущие «места работы», — тем не менее, я пришла сюда и чрезвычайно заинтересована в карьере в вашем банке, гарантирую, ты во мне не будешь разочарован, — тем более пробуду здесь недолго, — мы станем настоящей командойё!

— Я уже говорил ранее: мольбы женщину не красят. Я же предлагаю вам сохранить лицо и уйти отсюда достойно, — или подобру-поздорову? — А не проходить мою проверку, которая, я вас уверяю, будет провалена с вашей стороны.

Это с чего он так уверен? Я, конечно, на звание лучшего юриста не претендую, но неужели есть какой-то способ вот так сразу определить, что я просто человек с улицы? Или я прокололась где-то с моими заклинаниями и с документами что-то не то? Как некстати. Искать новый путь подобраться к Ермаку времени и желания у меня не было. Как и у моего фамильяра, видимо.

Пради так гневно рванул к Ермаку под столом, что я испугалась, что он схватит того за ногу, такая злость кипела на мордочке лисёнка. Такая же злость зарождалась и в моей ведьмовской душе.

— Я вас уверяю, Вадим Ермак, я буду здесь работать, — сказала холодно, копируя его тон, — и мы станем командой, хотите того или нет, — добавила почти с издёвкой.

— Похвально ваше стремление, Диана, — он странно произносил моё имя, тяжело как-то, — всего вам доброго.

Ермак чётко дал понять, что наша аудиенция окончена.

— И вам, — встала со стула, — Пради, за мной.

Фенёк юркнул мимо удивлённого Вадима мне на руку.

Надо же, у него есть чувства! Хоть какие.

Выскочила из его кабинета так быстро, как будто мне там было трудно дышать. Это почти правда. Мой уход мог показаться бегством, но меня это не заботило.

Усталость скатилась волной сразу же, как только захлопнула за собой дверь его кабинета.

— Нет? — Сочувствующе спросила София.

— Это пока что, — пробормотала я, — ты мне кофе обещала.

— Думаю, с коньяком будет в самый раз. Вадим Владимирович может произвести такой эффект, — София слегка рассмеялась.

— Что с ним не так?

— Ко мне с этими вопросами ты осторожно, — она повела меня в комнату отдыха, — я работаю на Ермака, уважаю его, каким бы сухарём он ни был. Человек он хороший, а юрист от Бога.

— Ты была влюблена в него, — яконстатировала простой факт, который сразу упустила из вида. Теряешь сноровку, мать.

— Была, — София со вздохом поставила дымящиеся чашки, — может, он и замечал это, но в любом случае никак не отреагировал.

— Про это я и спросила: что с ним не так, тебя игнорировать невозможно, — я мягко рассмеялась.

Если Ермак будто высасывал мои жизненные силы, то София как морской бриз — вернула их обратно.

— Твой питомец немного необычный, — девушка протянула руку к Пради, который сейчас строил из себя безобидного милашку, — могу я его чем-то угостить?

— Плесни коньяка в крышечку, он будет благодарен.

— Серьёзно? — София с сомнением уставилась на лисёнка-алкаша, который уже облизывался на бутылку благородного напитка, — «Арарат» оценит?

— Вполне.

Пока Пради, сидя на хвостике, пил янтарную жидкость, держа лапками крышечку перед собой, я аккуратно расспрашивала девушку о Вадиме. Меня интересовало, имеет ли он большой вес в этом треклятом Правлении. О личной жизни вопросы София сразу пресекла, а я не стала настаивать, чтобы не настроить её против себя.

— Конечно, у него тридцать процентов акций, считай, самый крупный держатель, — спокойно проговорила София, потягивая крепкий кофе, — у других распределены доли гораздо меньшие. Да и остальные держатели входят в Совет директоров, не в Правление, — это не одно и тоже? — Но Устав составлен так, что один его голос веса не имеет. Хотя Вадима небезосновательно уважают. Так что, если у тебя есть причины быть уверенной в себе, значит, всё пройдет гладко.

Сейчас мне больше всего хотелось бросить всё и найти другой способ подобраться к Вадиму. Сменить внешность? Может сработать, но займёт много времени, а у меня его уже нет.

— Смотри, что нашёл, — сказал Пради, когда мы уже попрощались с девушкой, — это то, о чём я думаю?

Пради протягивал мне мятую бумажку. Оказывается, именно её он учуял в кабинете, когда шарился под столом у ног Вадима.

— Да это же лист морены! — Такой поворот событий мне совсем не понравился.

Морена — растение само по себе дорогое и редкое. Бумага из него производилась путём достаточного сложного ритуала, а заговор, написанный на ней, имел действие сродни дымовой шашки: слова с листа морены витали в воздухе и впитывались в того, кто оказывался в поле действия. Теперь понятно, почему меня накрыло усталостью, — ведьмы чувствуют Приговор Морены немного сильнее, чем люди, просто неспособны его распознать. Главная суть такой «игрушки» — воздействовать медленно, почти незаметно.

— Может, на этом всё и закончится?

— Но печать-то сорвана, — я не могла разделить оптимизма фамильяра, — нет. Не кончено.

Я чувствую.

Дурман Оксаны не занял много времени. Она почти с влюблённым придыханием заверила меня, что всё получится, что я могу спокойно приходить завтра хоть прямо к Ермаку, он введёт меня в курс дела. Правление в девять, а в одиннадцать уже будет решение.

В этом я сомневалась.

— Нет, мать, что-то я не уверен, — Пради с беспокойством смотрел на мою подготовку к ритуалу Убеждения.

Зелье почти готово, осталось начертить руны на свечи, добавить листья маршелага (для воздействия на расстоянии) и мою кровь на Гримуар.

В моей вынужденной афере было задействовано слишком много людей, с которыми лично не знакома. Слишком многое поставлено на кон, чтобы пустить всё на самотёк.

— Я уверена, Сил у меня хватит, — сосредоточенно отмеряла порошок из монгольской жемчужины. Фортуна любит жемчуг.

— Если что-то пойдёт не так, а что-нибудь обязательно пойдёт не так, назад ты уже ничего не вернёшь.

— Я не зелёная ведьмочка, Пради, — я раздраженно уставилась на фамильяра, — пусть мои Силы и утекают, но я ещё способна контролировать ритуал по заклинанию, которое сама же и создала.

Но чёртов фамильяр был прав. С ритуалом были проблемы. Гримуар на него не отвечал, а лишь быстро тянул из меня все соки.

Наверное, впервые за долгое время я по-настоящему поняла, что в моей жизни большие, огромные проблемы: никогда ритуал не выходил из-под контроля. Никогда Гримуар не игнорировал мой зов. Мне стало страшно. Действительно страшно, да так сильно, что я растерялась.

Может, не надо было бросать больше листьев маршелага в чашу огня, может, Пради был прав, и будут непредвиденные последствия. Но ритуал был завершён, и завершён был правильно.

Наконец, этот длинный день закончился. Пошатываясь, побрела в гостиную и принялась поднимать доски пола.

— Чувствую, всё пойдёт наперекосяк, — как старуха причитал Пради, пока я укладывалась на пол рядом с зияющей дырой в полу.

— Будь проклят тот день, когда я научила тебя говорить, — я уже еле ворочала языком, отвечая лисёнку, когда погружала руки в землю моих предков.

Ритуал сработает. Должен сработать, иначе этот день был потерян зря.

***

— Ещё не освободились? — в который раз нервно спрашивала Софию.

Ночь была ужасной, восстановление сопровождалось непроходящими кошмарами, отчего утром встала полностью разбитой, ощущая все свои прожитые годы каждой уставшей клеткой своего тела.

— Может, ещё кофе? — Терпеливо спросила девушка, — мне секретарь напишет, когда всё закончится. Там ещё протокол голосования оформлять будут. Потом его зачитают, тогда всё и узнаем.

Я опасалась, что Пради был прав, и ритуал сработал не так как надо. Слабые ведьмы опасны тем, что результат их Силы бесконтрольный. Не хотела себе признаваться, но я становлюсь слабой ведьмой, хоть и опытной. А я ведь даже не начала устранять проблемы из жизни подопечного, а уже столько нацепляла неприятностей к своей.

План прост: в идеале, что я и сделаю, понравиться самому Вадиму. Чтобы доверился, открылся. Сердце подсказывало, что это будет не так уж и просто, но возможно. Просто у нас начало не заладилось, но дальше я буду действовать иначе. Да, я обязательно понравлюсь Ермаку.

А потом найти ему женщину, добавить возбудителей и наблюдать, как быстро это принесёт плоды в виде нового наследника рода Курды. Пусть и только зародыша. Да, умнее будет разобраться в самом корне того, кто же всё это начал, но сражаться с неведомым врагом желания не было. Как только верну своё, я просто уеду куда подальше. Если проблема повторится, тогда и разберусь.

Если всё получится, о жизни Вадима я могу не волноваться больше. По сути, когда будет зачат ребёнок рода Курды, на жизнь Вадима мне будет наплевать.

Или нет?

— Та-а-ак, — София вырвала меня из размышлений, — это уже что-то новенькое. Тебя вызывают.

— Куда?

— В зал Правления, двадцать второй этаж.

Я заметно расслабилась. Если вызывают, значит, не отказ. Попросив Софию присмотреть за Пради, отправилась наверх.

Сколько в этом заведении секретарей? Очередная девушка-секретарь приветливо проводила меня к нужному помещению. В конференц-зал я вошла с уверенной улыбкой, озаряя и чаруя ею сидящих за длинным столом мужчин. Почти все они улыбнулись в ответ: кто сдержанно, кто заинтересованно, кто просто вежливо. Кроме, естественно, Ермака. От него я не удостоилась даже вежливого кивка, он просто мазнул по мне равнодушным взглядом и продолжил о чем-то переговариваться со своим соседом.

Скучный, ограниченный сухарь. Жаль, мужчина он привлекательный, но со своим серым существом они ни на что, кроме равнодушия, кажется, не способен. А мне было бы интересно увидеть у него шквал несколько иных эмоций.

— Господа, — в приветствующем жесте придерживая меня за талию, подвел к столу мужчина, — рад вам представить нашего нового сотрудника, которого я был счастлив заполучить в свой коллектив.

Ермак удивлённо вскинул голову и уставился на нас. Что, мальчик, не по твоему плану?

— Мы изучили дело Дианы Ленич, — подал голос сидящий человек преклонных лет, — действительно, это просто находка для нашего банка. С её опытом и связями. Странно, что мы раньше ничего не слышали, но такую удачу упустить нельзя, — да! Так тебя, Вадим Ермак!

Я почти не могла скрыть ликования, ритуал сработал!

— Если вы ничего не слышали, как можете быть уверенны, что всё, что написано — правда? — От хрипло-бархатистого голоса Ермака у меня поползли нехорошие мурашки.

— Мы проверяли, — подал голос другой. Это ему сейчас кажется, что он уверен, будто проверял меня и мои предыдущие места работы — действие моего колдовства.

— Мне анализ не предоставили, — холодно отрезал Ермак.

Быть бы тебе добрее ко мне, Вадим, я действую в твоих интересах, пусть ты об этом и не знаешь. Мы с тобой ещё подружимся. А нет, так потерпишь меня, твой лёд не треснет.

— Тем не менее, — встрепенулся тот, кто удерживал руку на моей спине, — решение было принято. Со всем уважением, Вадим Владимирович, принято единогласно. Почти. Без вашего голоса.

— Что ж, представляйте вашего блестящего сотрудника, — в его голосе послышались нотки снисходительности, — с последствиями я разберусь.

А это прозвучало как угроза. На его нехорошее выражение лица я ответила чуть торжествующей улыбкой, на которую он ответил лишь ещё больше тяжелым взглядом, обещая проблемы.

— Итак, господа, Диана Ленич — новый Председатель Правления банка «Альба Капитал», — торжественно выпалил мой смертный приговор этот тип.

Я похолодела. Ритуал сработал совсем не так.

Ермак окаменел. Глаза цвета штормового неба прожгли меня насквозь. Одно движение и паркер сломался в его руке.

Твою ж мать…

Глава 4

Вокруг раздались аплодисменты болванчиков, которые стали жертвами моего бездарного ритуала, они подходили поздравлять меня, откуда-то появился молодой паренёк, которого мне представили, как мою правую руку, который наравне с Ренатом Яхонтовым, предшествующим Председателем, будет вводить меня в курс дела и содействовать в передаче дел.

Внезапно появились бутылки шампанского Дом Периньон, которые откупоривались под дружные выкрики «Ура!» с лёгким намёком на то, что эти люди сегодня работать больше не спешат, несмотря на то, что ещё даже обед не наступил.

Как на какой-то бредовой карусели мне начали подсовывать громадную кипу листов, ожидая моей подписи на ней — мой контракт, его я подписала машинально, даже не удосужившись прочесть. Зачем?

А я не могла заставить себя не смотреть на застывшего у окна Ермака, который с многообещающим подозрением косился на меня.

В принципе, если отбросить все неудобные детали, то всё сложилось не так уж и плохо. Банк не развалится от моего временного присутствия здесь, зато я смогу выгодно использовать своё положение босса.

И не в таких аферах принимала участие. Ермак потерпит, остальные, надеюсь, не скоро придут в себя и зададутся вопросом, какого чёрта эта женщина здесь делает?

Вот только почему у меня что-то сосёт под ложечкой внутри?

И не нравится мне ледяное спокойствие моего подопечного, он ведь должен был рвать и метать.

— Я не вижу причин для празднования, — Вадим показательно отказался от предложенного секретаршей шампанского, прожигая меня серыми глазами.

Намёк понят. Неприятно, мне не на руку, но потерплю.

Мне всё больше и больше было интересно узнать о нём побольше. Слишком сильная аура, слишком загадочный взгляд. Даже чисто из женского любопытства. Возможно, я засмотрелась на него чуть дольше, чем следовало, на что Ермак лишь нахмурился, явно не оценив мой интерес к нему. Только бы не поспешил записать меня в список своих врагов. Или уже поздно?

Разные мысли в голове устроили настоящую драку выкриками: «Не всё так плохо!», «Зато он будет рядом!», «Ты — бездарность!», «Вот и пришёл твой конец, ведьма!», «Разберёмся и всё будет как прежде!», «Будет весело!», а я не знала, на какую сделать ставку, пребывая то в отчаянии от неудачи, то в азартном предвкушении.

Я была уверена, что ритуал сработал как надо. Но нет, что расстраивало. Ведьмовской дар утекал, делая мою силу всё меньше поддающейся контролю, а без контролируемой силы что я вообще смогу? Как заставить себя не паниковать?

Ладно, ситуация ещё не смертельная, просто надо решать проблемы по мере поступления.

Спустя часа два с гудящей головой в сопровождении моего ассистента, имени которого я не запомнила, вошла в свой новый кабинет. Бывший хозяин отбыл куда-то там, куда именно я уже не слушала, так что есть немного времени прийти в себя, вернуть привычное мне игривое состояние.

— Ближайший час меня не беспокоить, Хиггинс, — почти простонала стоящему парнишке.

— Меня зовут Эдуард, Диана Петровна, — он непонимающе хлопнул глазами.

— Ах, молодость! — почти нежно улыбнулась юному созданию, — нынешнее поколение не ценит старой британской классики, а зря. Столько красоты в ней! — Пропела, намекая на шедевральный фильм.

— Мне двадцать семь, Диана Петровна, — невпопад ответил Эдуард.

— Я же говорю, совсем ещё юн!

— В-вы же тоже молодая, — парнишка окончательно растерялся, — может, на пару лет меня старше.

Бедный мальчик, знал бы ты на сколько промахнулся!

— Тебя это смущает? — Заигрывающе улыбнулась покрасневшему пареньку.

— Н-ну, Председателем Правления в таком возрасте не становятся, — почти с бордовым лицом пролепетал мой помощник, — я подумал, что у вас огромный опыт, подумал, что я получу отличный стаж работы с вами. Я хотел к Вадиму Владимировичу, он — пример для меня. Он был бы самым молодым Председателем, но вы…

— А если скажу, что опыта у меня немного, ты мне поможешь?

— К-конечно, — парень подался ведьмовским чарам.

— Тогда договорились, а пока меня не беспокоить, Хиггинс.

— Эдуард, Диана Петровна.

— Я буду звать тебя Хиггинс.

— Я бы не хотел, со всем моим уважением.

— Потерпишь, нам будет весело!

Мальчик Эдуард ушёл и наконец стало тихо.

Я — Председатель Правления крупнейшего международного банка. Обалдеть!

Осматривала обстановку кабинета, и хорошее настроение постепенно начало возвращаться. Даже позволила себе рассмеяться. Ну, подумаешь, переборщила? Так даже веселее, давно уже не было так… нескучно.

За стеклянным матовым стеклом входной двери послышалась какая-то возня. По идее, Хиггинс должен был передать моё распоряжение (как же мне нравилось даже мысленно произносить «моё распоряжение»!) моей секретарше, которая сейчас воинственно защищала мой покой.

У меня никогда не было моих секретарш, выполняющих моих распоряжений!

Жаль, что это не продлится долго.

— Заткнись, — рявкнул Софиин голос за секунду до того, как входная дверь в мой кабинет с грохотом открылась.

Девушка марширующей походкой весьма сердито шагала к моему столу. Карие глаза метали молнии. Сумка, которую я попросила её придержать у себя, с грохотом опустилась перед самым моим носом.

Бедный Пради молнией выскочил оттуда, прихватив пачку сигарет и зажигалку. Зверёк на секунду растерялся от вида моего нового офиса. Любопытная мордочка крутилась из стороны в сторону в желании обхватить весь масштаб нашей новой авантюры.

— Знаешь, что меня сейчас бесит больше всего? — Почти шипя спросила София, — то, что ты мне понравилась! И мне не нравится, когда люди, которые мне нравятся, поступают так со мной за моей спиной!

Я могла бы её поставить на место, могла бы остудить этот пыл, но не хотела. Сейчас я действительно почувствовала лёгкое чувство вины. Где-то в подсознании я знала, что София приглянулась мне не только потому, что могла помочь со всей этой эпопеей, хоть и вслепую, а ещё потому, что мне очень давно не нравились люди как… Как подруги.

— София, послушай, — мне импонировало, с каким остервенением она кинулась защищать своего начальника. Это дорогого стоит, и ему повезло, что его близкое окружение не из робкого десятка — вот так подойти и начинать ставить на место человека, рангом выше себя, — не думаю, что это недоразумение продлится долго, — примирительно закончила я.

— Недоразумение? Недовключить в баланс несколько строк можно назвать недоразумением, поцарапать на парковке Бентли — недоразумение, да даже по пьяни трахнуться на корпоративе с Эдиком — меньшее недоразумение, чем это! Никто никогда не занимает такой пост слёту! Ты уже знала всё заранее! По сути, ты не только бросила камень в огород Ермака, но ещё долбанула его им по голове. У нас свой мир, живущий по своим правилам. Ему эту оплошность будут припоминать как унижение. Стать Председателем Правления банка в первый же день работы — это не недоразумение! — От последних слов у бедного Пради изо рта выпала сигарета. Он так и застыл с зажжённой зажигалкой в лапках.

«Офигеть, старушка» — кричала его обалдевшая мордочка.

— Ты переспала с Хиггинсом? — Вырвалось само собой.

— Хиггинс? — София устало опустилась в кресло напротив моего стола, — «Моя прекрасная леди», а ему идёт, — девушка пробормотала это скорее самой себе.

— Что если скажу, что я этого не планировала и не хотела, ты мне поверишь? — Вложила в свои слова немного Силы, чтобы заставить её действительно поверить мне.

София пристально уставилась в моё лицо в попытках найти хоть каплю неискренности, но её она не увидела бы при всём своём желании. Я действительно это не планировала.

— Поверю.

— И то, что я действовала не против интересов твоего Ермака?

— Верю, — уже более расслабленно ответила она.

— Я думала, твой босс придёт первым выяснять отношения со мной.

— Он не придёт. Не в его характере. Он просто, — девушка запнулась на секунду, подбирая подходящее слово, — действует.

— Копает на меня? — Я усмехнулась. На его месте, я бы это сделала в первую очередь.

Даже интересно, что он найдёт?

— Копает, — не стала отрицать София, — в любом случае, по крайней мере до аттестации в Центральном банке, тебе следует не переходить ему дорогу как минимум. Как максимум — найти его расположение. Если уж запланировала карьеру в банковской сфере.

— Поверь, вредить ему — наименьшее, чего я хочу, — это вырвалось чуть более страстно, чем я планировала произнести.

— Тебе что-то от него нужно, — весьма некстати констатировала София.

Мне она нравилась своей сообразительностью, но иногда это было не совсем мне на руку.

— Возможно.

— Мне стоит волноваться?

— Ещё больших сюрпризов устроить я уже не в состоянии, — это было правдой.

— Запомни одну вещь про Ермака: он — айсберг. Ледяной, кажется неживым, и ты видишь лишь верхушку. Все видят лишь верхушку, дальше — тайна. Даже то, как он относится к кому бы то ни было — тайна. Он никогда не позволял себе утратить контроль, повысить голос, показать раздражение, даже улыбнуться лишний раз. Если сможешь говорить с ним логически, он пойдёт тебе навстречу. Банк — его детище, он был здесь у истоков. Ему явно не нравится сложившаяся ситуация, но он будет на твоей стороне хотя бы из того побуждения, чтобы не бросить тень на репутацию банка. Репутация на этом рынке — всё. В таких вопросах он зануден до зубного скрежета.

— Предлагаешь с ним просто поговорить? Заинтересовать в помощи мне?

— Если то, что ты сказала о своих планах, — правда, а я уверена, что это так, то да, — София устало потёрла переносицу, — он — человек, живущий логическим расчётом.

Мы замолчали, задумавшись о своём. Я пыталась подавить улыбку не к месту, всё же капризная Фортуна на моей стороне.

— Что не так с твоей лисой? — Внезапно спросила София.

— Ты про то, что он курит? Не обращай внимания, — я рассмеялась.

— Легче сказать, чем сделать.

— Ты ещё удивишься, на что способен Пради, — говорить правду не имело смысла, да я бы и не стала в любом случае.

Всему есть предел.

— Я же предупреждал! — Возопил Пради, как только за Софией захлопнулась дверь, — это ж надо так влипнуть!

— Ой, да что по сути произошло? — Отмахнулась от фамильяра и принялась за поиски чего-нибудь спиртного в кабинете.

Надо выпить, пригладить нервы.

— Как это, что? Хватит ко всему относиться как к игре, Диана!

— Жизнь и есть игра.

— Такое отношение и привело нас сюда!

— Пради, мы хотели быть здесь, а на каком месте — дело второе.

— А что если тебя, например, заставят дать интервью? Ты об этом подумала?

Я застыла. Нет, не подумала. Светиться в СМИ — самоубийство для той, кто живёт так же долго, как я. Меня даже в социальных сетях нет. Я по максимуму избегала оставлять свой след на фотоснимках моих многочисленных знакомых. Это просто табу.

— Что-нибудь придумаем. Ты со мной? — Поставила на стол бутылку добротного шотландского скотча.

— Спрашиваешь, старушка, — хмыкнул фенёк, усаживаясь на стол.

Остаток дня прошёл в какой-то катавасии по текущим вопросам, которые по возможности скинула на плечи удивлённого Хиггинса. Я была в шоке от себя самой, от того, как быстро я освоилась в новой для себя ситуации. Если не давать другим увиеть растерянность, все повеят, что происходи то, что и должно. От меня требовалось просто ставить подписи (надеюсь, ничего в системе не сломаю), а от Хиггинса, помимо всего прочего, вызвать ко мне Ермака.

Совет Софии договориться с Вадимом полюбовно — хороший совет. Но проблема была в том, что последний просто игнорировал все мои просьбы, переданные через ассистента. А у меня, к моему разочарованию, не было времени даже встать: все приходили знакомиться, подсовывать бумажки для изучения, одобрения, завершения и всё такое. Сколько же здесь людей работает?

Пришлось вновь просить бедного Хиггинса известить всех, что я больше никого не хочу видеть.

Под вечер меня поразила новая пренеприятнейшая новость: мои доходы остановились!

— Пради, это катастрофа! — Я просто никак не могла поверить, что стройные заклинания, ритуалы, воздействующие на мои вложения, дали сбой.

А плюс ко всему у меня был оплачиваемый финансовый менеджер, который занимался моими инвестициями. Сейчас же он просто решил разорвать контракт в одностороннем порядке. Меня никогда не бросали в одностороннем порядке!

— Может, что-то попутала? — Фенёк беспокойно уставился на экран смартфона, где светился отчёт моего финансового менеджера.

Для ведьм существовало несколько путей заработка: побираться с клиентов, но эта чушь и театральщина не для меня. Рано или поздно Ковен таких прикрывает. Ну не любят они, когда среди людей ходит молва об «истинных».

Второй: колдовать в казино и на ставках, но здесь уже Фортуна начинает щетиниться. Она для всех, никто не имеет право принуждать её принимать лишь одну сторону.

Третий путь стар как мир: ведьмы с их природными чарами и одарённостью к соблазнению идеально принимают роль содержанок. Но это не для моей свободолюбивой натуры. Хотя я таким способом однажды воспользовалась. С одной стороны деньги даются легко, мой «мужчина» регулярно принимал из моих рук зелье Сладкого Забвения, а на утро благодарил за «прекрасную ночь», даже не понимая, что он просто спал, забывшись самым чарующим сном из всех. Но с другой стороны, слишком много времени он просил уделять ему. Повторюсь: моя жизнь для меня, ни для кого бы то ни было ещё.

Ну и для Пради. Но он — часть меня, так что не считается.

Четвёртый: сжульничать, что я и выбрала. Денег, вырученных с продажи ювелирных украшений, было достаточно для каких-нибудь вложений. Но я, естественно, ни черта не понимала в инвестициях и финансовых инструментах, так что нашла умного паренька, который посоветовал несколько выгодных путей вложения, а с моей стороны просто потребовалось несколько долгоиграющих заговоров и регулярных поддерживающих заклинаний. Вроде и Фортуну не оскорбляю, но здесь главное не зарываться.

Сейчас же я с ужасом читала, что все мои «дела» прогорели!

— Пради, мы бомжи, — резюмировала фамильяру.

— Ты не додумалась открыт счёт или что-то вроде, чтобы приберечь что-нибудь на черный день?

— Был счёт, — почти беззвучно говорила, перечитывая раз за разом последние строки отчёта «Необходимо внести дополнительные денежные средства при условии одобрении поддержания инвестируемых инструментов» — что за чушь? — Не осталось там ничего.

— Мы умрём с голода! — Фенёк сорвался с места и начал бегать по кабинету, заламывая лапки, — это конец. Это точно конец!

У меня ушло пол часа, чтобы успокоить фамильяра, хотя у самой сердце было не на месте. Ладно, просто разрулить эту отвратительную ситуацию, и всё будет как прежде.

— Я устала, Пради, — удобный диван в зоне отдыха так манил в своих объятия, что я не выдержала и растеклась на нём с клятвой в вечной любви, я хочу, чтобы этот кошмарный день закончился, ну пожалуйста!

— Да ты же ничего не делала, — уже спокойный фенёк с задором пожирал все найденные конфеты прошлого Председателя.

— Всё равно, это кошмар, хочу как раньше, — каюсь, нытьё мне не к лицу, но что поделать, когда душа требует драмы, а сердце — объятий?

— Да ладно, зато весело, смотри, что я у одного олуха спёр, — Пради помахал каким-то оберегом перед моим носом, — что с тобой, мать?

Я как будто остекленела. Каждый нерв резко натянулся, но при этом всё тело чувствовалось в некоем вакууме.

Сейчас или происходит, или ещё должно случиться что-то очень и очень скверное.

— Вадим, — выдохнула фамильяру, прислушиваясь к непривычным ощущениям внутри.

Я не знала, как именно, но я почувствовала опасность, грозившую ему. Я не ставила никаких связывающих заклинаний между нами, но сейчас я с точностью до сантиметра могла сказать, где он находится, что он чувствует, и что у судьбы на него сейчас весьма и весьма дурные намерения.

— Нет, только не это, — не видя себя, рванула в подземный гараж.

По ступенькам бежала долго, слишком долго, раз сто дав себе затрещину, что вылетела, не подготовившись. Спасибо Пради, умный, догадался захватить из моей сумки флакон с микстурой, дающей силу. Не густо, но хоть что-то.

Впервые я почувствовала Вадима, его мрачное спокойствие, как будто только на грани реальной опасности его ширма спала для меня, пусть он об этом и не знает. Но я была благодарна. Молила лишь о том, чтобы он остался там, где сейчас, хотя бы на минутку, иначе не догоню.

Ох, не к такому меня моя жизнь готовила! Я не была создана для роли телохранителя. Мои ноги уже огнём горели, туфли сбросила ещё перед тем, как начать отношения с моим диваном.

Только бы успеть, только бы справиться!

— Вадим! — Крикнула я, на всех парах залетая в подземный паркинг.

Мужчина обернулся. Тот факт, что растрепанная женщина мчится к нему, казалось, ничуть его не удивил. Ну точно айсберг.

С первого взгляда я не заметила, откуда грядёт опасность для жизни моего подопечного. Но такая мощная, оплетающая чернотой аура здесь витала, я бы увидела, если бы где-то здесь было заклинание на смерть. Да даже самый слабенький колдун заметил бы. Но взгляд перебегал с места на место и ничего! Всё чисто, никакого магического следа!

Мысли пронеслись каак торнадо в голове за те две секунды, пока я мешкалась, бегло осматривая парковку.

Но тут Ермак равнодушно отвернулся и сделал шаг к своей машине, явив моему взору широкую спину, затянутую в дорогой костюм.

Голова опустела.

Тело зажило своей жизнью: рывок, прыжок, удар.

— Нафига ты его с ног сшибла? — Орал Пради.

Я даже не думала, что так могу! Вадим был гораздо больше меня, я, честно, не ожидала, что я его свалю с ног да ещё и уложу на обе лопатки! И уж тем более не могу ответить на вопрос, зачем вообще это сделала.

Но сердце ведьмы было ещё очень неспокойно. Незнание, откуда именно придёт несчастье, меня выводило из равновесия, пригвождало к месту. Мою позу вряд ли можно назвать удобной, пусть я и лежала сверху достаточно привлекательного мужчины. Коленка больно саднила, в ладони, на которые я упиралась по обе стороны от головы Вадима, больно впивались мелкие камушки.

В глаза мужчины был шок.

— Диана? — Голос, в отличие от выражения лица, до бешенства спокоен, — я бы предпочёл, чтобы вы слезли с меня.

— Ну как скажете, — растеряно пробормотала, продолжая придирчиво озираться вокруг.

Неужели показалось? Так было бы лучше, конечно, но тогда означало бы, что я схожу с ума. А спятившая ведьма — очень плохо.

— Потрудитесь объяснить своё поведение, — потребовал Вадим и, наверное, впервые, внимательно оглядел меня ног до головы.

От предложенной мной руки, чтобы помочь ему встать, эта ледяная статуя, естественно отказалась. Внимательные серые глаза подмечали разодранные чулки от бега, разбитые коленки, испачканное белое платье-футляр, которое задралось до середины бедра, являя свету кромку чулок на подтяжках, пока не остановились на моём лице.

Если бы я могла объяснить! Не сказать же постороннему человеку, что я считаю, будто ему грозит опасность? Тем более, этот сухарь просто меня засмеёт, или какие там звуки он издаёт, когда пытается имитировать нормальный живой смех.

И как у него получилось так быстро взять себя в руки? На суровом лице ни грамма удивления, можно подумать, что его регулярно сшибают на землю женщины в преддверие вечера.

— Ты сегодня ко мне так и не зашёл, — от раздражения на него, на ситуацию, на мир в целом я перешла на ты, вложив в свой голос всю накопившеюся злость.

— Такое будет и впредь повторяться, пока я не посчитаю нашу встречу рациональной, — равнодушно кинул он, возобновляя путь к машине, — забудьте о том, что я говорил, будто мольбы женщину не красят, это, — он выделил последнее слово непередаваемой интонацией, пригвоздив меня взглядом, — это побило все рекорды.

Я уверена, что мои глаза сейчас пылали ведьмовским зелёным огнём. Но эта ледяная глыба просто отвернулась и продолжила дрейфовать прочь, оставив меня, растрёпанную, злую, сжимающую кулаки до боли в костяшках, за своей спиной.

— Это был самый офигенный финт, который ты выкидывала, — восхищённо протянул фамильяр.

— Заткнись, — сквозь зубы процедила я.

— Зато можешь не беспокоиться, что твоё поведение покажется ему странным…

— Умолкни, — Вадим завёл двигатель, больше не обращая внимания на моё присутствие.

— Он теперь просто решил, что ты шибанутая на всю голову, — Пради развлекался.

Я в безмолвной ярости наблюдала, как машина с тихим урчанием покидала парковку, пока сердце не кольнуло новой тревогой.

Время для меня замедлилось. Я полностью погрузилась в немую ведьмовскую интуицию, шептала заклинание, вычерчивая руны на его автомобиле.

Мерседес заглох прямо перед выездом — заклинание сработало.

Сердце пропустило удар. Я не ошиблась на этот раз.

В метре от Вадима с диким грохотом приземлился громадный противовес строительного крана. Вадима отделяла секунда.

— Офигеть, — Пради уставился в клубы пыли, которые укрыли от наших глаз подопечного.

— Нам надо уходить, — хрипло выдала я, как только пульсу вернулся нормальный ритм.

К лифту подошла, еле переставляя ноги — сказывалось моральное истощение. Но на сегодня Вадим останется жив, что уже радость.

А мне надо отдохнуть.

Напоследок обернулась, просто хотелось лишний раз убедиться, что с ним всё в порядке. Стоит, высокий, сверлит взглядом.

— До завтра! — Зачем-то крикнула ему, подчёркивая бредовость ситуации.

Но Ермак, естественно, не ответил.

Глава 5

— Хиггинс, вот скажи: как я выгляжу? — Очередной день нашей с Пради авантюры начался с пробуждения в прекрасном настроении.

Прохладное утреннее солнце светило ярче, а одна из старейших улиц столицы прямо при выходе из дома приняла меня в улыбчивые объятия с ароматом выпечки.

Денег на карте осталось не так уж и много, но эта мелочь не остановила перед покупкой кофе и круассанов мне и моему ассистенту, который сейчас косился на меня с хмурым подозрением.

— Эдуард, Диана Павловна, — парень, как только вошёл в кабинет, начал загружать какими-то срочными требованиями, а сейчас стоял и переминался с ноги на ногу, — нормально, Диана Павловна.

В моём кабинете была стена со скрытой панелью, где скрывался встроенный шкаф с зеркалом в пол. Мне за пару дней наскучили строгие платья, поэтому вытряхнула из своего гардероба зелёное кокетливое платье с цветочным принтом.

— Или хорошо?

— Х-хорошо, Диана Павловна, — Хиггинс отхлебнул чуть остывший кофе, — а как вы узнали, какой кофе я люблю?

— Легко! Взяла самый занудный и попала в точку, так нормально, хорошо или отлично, Хиггинс?

— Х-хорошо, Диана Павловна. Мне не нравится, когда вы меня называете Хиггинсом.

— Всего лишь хорошо? — Я ещё раз окинула себя взглядом. Да нет же, я выгляжу очаровательно, и этот флёр изысканного ретро подчёркивает моё ведьмовское обаяние. Пради ещё дома оценил наряд, — почему ты не любишь, когда я называю тебя Хиггинсом?

— Он старый, — парень смутился, какого же мнения он будет о моём возрасте? — И занудный. А это платье не уместно для занимаемой вами должности. П-простите, Диана Павловна, — совсем уже тихо закончил парнишка и отвёл глаза.

— Ладно, с чем пожаловал мой бравый воин? — Торжественной походкой проплыла к своему столу.

— В пятницу вы должны представить Совету директоров новый план стратегии развития банка, — Хиггинс сунул мне какое-то уведомление о заседании с целями встречи, — закрыть вопрос об аккредитации «Фор Дельта Групп», решить, как повысить процент от сделки с Интеррайфбанком, — мне плюхнулась увесистая папка с договором, — проверить и подтвердить штат и фонд оплаты для департамента малого бизнеса, — новые листы с графиками и диаграммами печально спланировали на уже внушительную стопку, — договориться о сбалансированности комиссий и потоков денежных средств с банком-корреспондентом, будет ещё встреч…

— Так, Хиггинс, стоп! — Я сдалась, голова мгновенно отяжелела от потока бубнежа ассистента, — хватить быть занудой! Это всё скучно, оставим на потом. Пусть предыдущий этим занимается, как его там…

— Ренат Вальдемарович, — напомнил Хиггинс.

— Ренат Вальдемарович, именно, — со стороны Пради послышался многозначительный хнык, адресованный мне и стопке моих дел, — он ещё тоже в должности, я это разгребать не собираюсь!

— Он передал вам все дела, Диана Павловна, — парень стушевался, очередную бумажку, которую он уже собирался водрузить на мой шикарный рабочий стол, а шикарный он, потому что пустой (был), парень предусмотрительно решил прижать к себе обратно.

— Когда эта сволочь успела-то? — Нет, если я буду всё своё время тратить вот на это, то Вадим может попрощаться со своей жизнью, а Курда перевернуться в гробу из-за того, что с клятвой я облажалась.

— В-вчера, Диана Павловна, вы сами всё подписали.

— Так я не читала, а значит, не считается, Хиггинс!

Ассистент замер с поднятыми бровями. Вероятно, его жизненные устои слегка не выдержали натиска моей безграмотности, безалаберности и ноток истеричности.

— Боюсь, Диана Павловна, что считается. Надо обязательно читать всё, что подписываете. У вас в руках тысячи сотрудников штата, многомиллиардный оборот, активы крупнейших клиентов страны.

— А устами зануды истина гундосит, — настроение моментально испортилось.

Пради, лежавший на спинке кресла, на которое приземлился ошарашенный ассистент, уже беззвучно хохотал, держась лапками за живот.

— Ладно, Хиггинс…

— Эдуард, Диана Павловна.

— С этим разберёмся позже. Скажи, как мне получить аванс?

— Вы пока исполняющая обязанности, аванс не положен.

— Как это? Я ж Председатель!

— До аттестации в Центральном банке — нет, — если раньше ассистент лишь задумывался о том, есть ли у меня какое-то понятие о моей работе, то сейчас полностью уверился, что нет. И не было. И быть не могло.

По глазам видела. Но парень молодец, сказали быть моей правой рукой, он и пытался. По своим силам. Не донесёт же кому бы то ни было?

— В этом мире столько несправедливости, — я резко рванула через стол, забирая у него из второй руки принесённый мною круассан, — тогда отдай обратно, это мне на обед. Я скоро бомжевать начну с вашими правилами. А ты ещё молодой, на голом энтузиазме проживёшь.

— Вы можете поговорить с Вадимом Ермаком, он может поспособствовать авансу.

— Вот видишь? — Проговорила с набитым ртом. Да, отличная выпечка не доживёт до обеда, — можешь же быть частью команды! Поговорю с ним!

— А как же… — растерянные глаза пробежались по делам, которые он мне тут приволок с утра пораньше.

— Разберёмся позже, — почему я всегда брала шоколадные круассаны? Вишнёвые не меньше заслуживают звания нового фаворита в моём рационе.

— Скажи только, как включить эту шайтан-машину, — кивнула на компьютер с двумя мониторами.

- Заберу пароли у безопасников, тогда и настроим.

— Хорошо, — запила вкуснейший круассан остывшим кофе, — пока можешь быть свободен, Хиггинс.

— Эдуард, Диана Павловна, мне не нравится, когда вы зовете меня Хиггинсом.

— Ты ещё привыкнешь, малыш.

Слухи о том, что новый Председатель — женщина, да ещё «с улицы», к тому же обскакавшая «самого» Ермака, расползлись по банку ещё вчера, ещё сразу.

Сейчас моё шествие сопровождали десятки глаз, а я в ответ лишь улыбалась, подсознательно или почти распространяя ведьмовские чары, и забирая робкие симпатии взамен.

Все, кто бы ни встречался на пути, приветливо, где-то заискивающе, здоровались, желали хорошего дня, поздравляли — как же это поднимает настроение!

Фенёк, который ютился на моём согнутом локотке, казалось, никого не смущал. Об этом тоже слухи уже разошлись, на славу гордости Пради, что улыбался всем вслед за мной.

— Как думаешь, — на крыльях прекрасного настроения влетела в приёмную Ермака, — мы уже можем перейти от кофе в обед к вину вечером в наших отношениях, дорогая?

— А мы не слишком спешим? — Притворно смущаясь, София театрально потупила глаза.

— Думаю, нас судьба свела вместе, — девушка на кресле отъехала чуть в сторону, позволяя мне присесть прямо на стол, — моя малышка не должна чувствовать себя одиноко по вечерам.

Мы дружно рассмеялись.

— Идёт, но ты платишь!

— Это само собой, — да, я привыкла жить в достатке, приобретя одно единственное правило — не быть скрягой.

С деньгами по вечерам не поговоришь, они тебя не удивят, не согреют, а вот приятные знакомства или пути к ним завести помогут. Такие уж. Что ж поделать.

— Наше ледяное произведение искусства у себя? — Кивнула на дверь.

— Да, но он не один, — София чуть нахмурилась.

— Проблемы в ледяном раю?

— Его невеста с ним, хотя довольно-таки давно, скоро должны уже выйти.

Меня как будто облили ледяной водой. У Вадима есть невеста? Нет, конечно, он мужчина видный, на его ауру силы даже я немного купилась, но чтобы так… Хотя, это ведь мне на руку!

— Даже так? И серьёзно у них? Дети и всё такое, — решила выстрелить в упор.

— До детей им как до марса лягушонкам, — девушки задорно рассмеялась, — нет. Она его невеста вот уже три года. Отношения со скрипом продвигаются по ржавым рельсам. Так что не думаю, что дети скоро появятся.

— Расскажи мне о ней, — я приготовилась слушать. Если есть секс, я устрою им детей.

Всё же тот факт, что у него уже кто-то есть, гораздо упрощает мне задачу. Пусть я и ощутила лёгкое чувство, которое слегка напомнило мне ревность. Я — опытная женщина, отдаю себе отчёт в том, что ревность испытывало моё чувство собственного достоинства, а не я сама. Всё же, вынуждена признать, новость о том, что у Ермака есть невеста подтвердила мои догадки о том, что ничто мужское ему не чуждо. Он способен увлечься женщинами, но не мной. Слегка неприятно.

Диана, не будь такой. Его жизнь тебе не принадлежит. Почти.

— Диана, только не говори, что ты увлеклась моим боссом, — очень, даже чересчур серьёзно София просверлила меня карими глазами.

— Здесь не та ситуация, уж поверь, — Пради странно на меня покосился, — хотя даже если и так, почему столько осторожности я слышу?

София прикусила нижнюю губу, растеряно поглаживая прибалдевшего фамильяра.

— Вадим не тот человек, который способен соответствовать тебе, — говорила она медленно, подбирая слова, — ты же как ветер, а он — каменная стена. Ни тебе смеха, ни тебе всплесков эмоций. Он ровный. Он многое делает, даже для своих сотрудников. Но не думаю, что у Вадима внутри живёт какое-то чувство, которое побуждает это делать. Просто это так, типа, надо, вот и…

— Да не может быть, — фыркнула, — не камень же он?

— Я работаю на него семь лет, семь лет, Диана! Я не видела ни одной улыбки. Вообще ни одной!

Исходя из того, что видела я, это могло быть правдой.

— И он не особо разговорчив.

— А вотмне так не показалось, — вспомнила наши немногочисленные диалоги, — тогда чем они там занимаются? Прелюбодействуют в моём банке?

— Это уж точно нет!

Не успела София закончить фразу, как дверь резко открылась и оттуда вылетела растрёпанная, молоденькая девушка с шикарным рыжим цветом волос. Достаточно дорогим.

Она растерянно окинула нашу троицу взглядом, машинально поздоровалась, зачем-то извинилась и выпорхнула вон из приёмной.

— Это он её так? — Спросил Пради.

— Это жизнь её так, — ответила ему София, даже не сообразив ничего.

Я состроила страшные глаза фамильяру, пока София на нас не обращает внимания, а тот лишь пожал плечами, насколько вообще может пожать плечами лисёнок.

— Присмотришь за Пради? Только не корми его орехами, иначе он наложит тебе здесь пару поэм, — лисёнок показал мне средний когтистый пальчик.

— Поэм?

— Если скормишь хоть один орешек, по запаху поймёшь, что именно я имела ввиду.

Всё же тот факт, что у моего подопечного есть леди сердца — просто отличнейшая новость! День становиться всё лучше и лучше!

Глава 6

— Добрый день, Диана, — послышался голос моего подопечного, — нет.

Вадим сидел над документами, как и в прошлый раз, поздоровался машинально, отдавая дань воспитанию. Как и в прошлый раз, он даже глаз не поднял. И, как и в прошлый раз, сразу же отказал, хотя я ни о чём ещё не просила.

— Я ценю в мужчинах стабильность, — с улыбкой намекнула на наше дежавю, — как ты можешь мне отказывать, если не знаешь, зачем пришла?

— Смею надеяться, вы стабильностью не отличаетесь. Наше с вами вечернее рандеву на парковке разлетелось по банку с завидной скоростью. Быстрее, чем известие о премиях, — наконец, он соизволил поднять на меня взгляд. На красивом каменном лице, как обычно, не было ни малейшего намёка на то, что сейчас может испытывать этот человек. Только огонёк в глазах, вспыхнувший на сотую долю секунды, намекнул, что моё чудесное платье не оценил, как и Хиггинс, — а если вы пришли не просить меня о чём бы то ни было, возможно, вам удастся меня удивить. Как и вчера.

Мы в тяжёлом молчании уставились друг на друга. Я слышала, как где-то вдалеке переговариваются сотрудники, как с кем-то по телефону заговорила София, но поединок взглядами прерывать не хотела. Впрочем, как и Ермак.

— Диана, просьбы и мольбы женщину не красят, помните об этом, когда откроете свой прелестный рот.

О как! Вадим видит во мне нечто большее, чем недоразумение в лице меня?

— Тогда будет приказ, — улыбка моя могла освещать посадочные полосы, — мне нужен аванс.

— Нет.

— Основание?

— Диана, вы здесь второй день. Ответьте по существу: что именно вы сделали? — Он о ритуале? — Конкретизирую, что вы сделали для банка?

— Ты когда-нибудь слышал о самом значении слова «аванс»?

— Вы просите меня поверить вам? — Вадим откинулся на спинку кресла, скрестив руки.

— Есть сомнения мне не верить? — Деланно возмутилась.

— С чего бы мне начать?

— Ладно, я тебя услышала, — плохие новости, я-то думала, что он согласится, — у нас ведь стратсессия скоро, вот и покажу, на что я способна. Готовь приказ, Ермак, желательно на кругленькую сумму.

— Не много ли вы на себя берёте?

— Я со всем справлюсь, — поставила локотки на стол, подперев ладонями лицо, — я понимаю, правда, понимаю, отчего ты бесишься.

— Я не бешусь, Диана. Иррациональное чувство.

Целый банк зануд.

— Я просто хотела сказать, что мы с тобой на одной стороне, Ермак, — я попробовала сделать первый шаг к примирению, — тебе ситуация не нравится, я могу понять. Но сложилось так, как сложилось. Мы ведь оба понимаем, что это временно. Я просто предлагаю подумать над тем, чтобы не сталкиваться лбами, Ермак, а быть со мной заодно. Потом я исчезну из твоей жизни, и ты перестанешь смотреть на меня так сердито, — последнюю фразу встретило непроницаемое лицо Вадима без малейшего намёка на сердитость. Или вообще на что бы то ни было.

— Мы не будем с вами на одной стороне. То, что сейчас происходит, — абсолютно бессмысленно. Я до сих пор не могу понять истоки ситуации, — Вадим слегка склонил голову набок, как будто рассматривал некое диковинное насекомое, — мысль о том, что вы от конкурентов я отмёл сразу — слишком топорно. Случайность исключена. По сути, мне необходимо решить вопрос, как все мужчины из Правления одобрили кандидатуру совершенно некомпетентной женщины, пусть и привлекательной.

— Ермак, ты намекаешь на мою связь с ними? — Удар ниже пояса. Связь есть, магическая, но о ней он узнать не мог.

— Вначале была такая мысль, — легко согласился он, — но ни один мужчина не отдаст в руки такую власть за банальный секс.

М-да. Сейчас он опровергнул все мои мечтательные догадки, чем он здесь занимался со своей невестой.

У них, вообще, есть сексуальная жизнь? Или София права, и там всё так плохо?

— Интересуешься моей личной жизнью?

— Интересуюсь вашей жизнью в целом, Диана. Я так и не понял, как и что вы здесь делаете.

— А та девушка, которая вылетела от тебя с такой же скоростью, с какой и мне хочется, у тебя с ней как? — Загадочно улыбнулась, поигрывая бровью.

Вадим замер. Определённо, с ним с такой наглостью разговаривали впервые.

— Вас, Диана, это не касается.

Как же с ним сложно. Даже его привлекательность не делает эту авантюру интересней и легче.

— Что ж, касается. Я решила перенести стратегическую сессию в особняк. Останемся там на выходные. Ты приглашен плюс один. А тебя самого твои отношения хоть касаются? — Меня мучал не только праздный интерес, — может, это подарит вам нечто незабываемое. Хоть улыбку твою увижу наутро, — на более тонкий намёк я не была способна.

— Диана, я вас очень прошу, ограничьте с вашей стороны общение со мной. Я буду благодарен.

— Просьбы мужчину не красят, — с фырканием вернула его же слова.

Атмосфера в кабинете потяжелела. Сейчас Вадим, казалось, занимает всё огромное пространство, будто нависая надо мной, хотя он просто наклонился поближе.

— Никогда не заставляйте просить меня дважды. В ином случае увидите, что ещё мужчину не красит.

Нечто в его голосе, да и в нём самом, заставило меня поверить в фундаментальность его слов.

Ладно, подарю ему последнее слово.

Я уже взялась за ручку двери, как почувствовала след магического присутствия, который меня чуть ли не по голове огрел, и который я, к своему горю, заметила не сразу — я начала терять силы чуточку быстрее, чёрт. Здесь колдовали. Когда успели? Кто-то настолько быстро сумел узнать, что лист морены был уничтожен?

— Ты здесь целый день будешь?

— У меня встреча в конце рабочего дня, — Вадим вернулся в свои бумаженции, вновь нацепив маску равнодушия ко мне.

Встреча, это хорошо. Кабинет будет свободен.

— Пради, солнце моё нагловатое, ты обязан прокрасться в кабинет Ермака и подбросить ему в портфель или куда там амулет защиты, — я копалась в бесконечном содержимом моей дизайнерской сумки, — что-то у меня предчувствие не очень хорошее.

— Мать, он у тебя последний, — фамильяр с сомнением косился на маленькую брошь в виде розы.

— И что? Новый сделаю.

— Сделаешь ли? — Ударил по больному, припомнив мой последний ритуал.

— А что ты предлагаешь? — Я взорвалась, — я не могу быть приклеенной к нему двадцать четыре часа! А след свежий, кто знает, может, кто-то погонит за ним на ту чёртову встречу следом? Как я на расстоянии помогу?!

— Ладно, расслабься, старушка, помогу. Что делать собираешься?

— Ещё не знаю, надо разобраться, что там у него вообще творится. Может, и дома всё очень плохо. Господи, — я застонала, уткнувшись лицом в ладони, — а в дом-то как попасть?

— Амулет защиты одноразовый, мать.

— Что-нибудь придумаем. Пока просто посмотрю, насколько всё серьёзно. Может, идея с зачатием не такая уж и хорошая, у нас просто не хватит времени.

— Он животных хоть любит?

— Он никого не любит, — невесело хмыкнула, — но тебе ничего не грозит, ты же знаешь.

— А можно ему пару строк писануть в портфель?

— Я этого не слышала.

Остаток дня прошёл в одно мгновение. Ведьмовское чутьё не на шутку разыгралось, а Хиггинс лишь раздражал своим нытьём и занудством. Я даже успела поработать, назначить встречи, одобрить что-то там и повысить кого-то там.

Отделавшись от Хиггинса, условились с Софией встретиться в ресторане в часов восемь. Место выбрала она, слегка насторожившись, когда я выпытывала, во сколько она покинет рабочее место.

Понимаю её аккуратность, но лишние глаза и уши мне не к чему, а я была уже достаточно взвинчена, чтобы искать обходные пути для выпытывания информации.

Мы с Пради успели вырваться домой, чтобы забрать Гримуар. Пради убедил меня в необходимости полюбоваться дневным светилом, выдав маленький шедевр.

По возвращению нудный Хиггинс настроил мне шайтан-машину.

— Покажи мне видео с парковки. Да не красней ты так! Просто хочу посмотреть на нашу с Ермаком страсть со стороны.

— Д-диана Павловна, это плохо сказалось на вашей репутации.

— Хиггинс, — крутанулась в кресле к ассистенту, — послушай старушку Диану: если ты ни в коем случае не можешь принять любое своё действие с достоинством — ты не далеко уйдёшь в этой жизни. Затопчут мнением. А мнение — чушь одного из миллиарда лиц. Капля в море. Показывай!

На чёрно-белом экране были наши фигуры в немой съёмке. Какой же я хрупкой кажусь рядом с высоким, достаточно мускулистым Вадимом! На фоне этого сцена, где я стрелой сшибла большого мужчину с ног, смотрелась почти комедийно. Потом на экране красовалась наша пара почти в эротической позе. Хиггинс на этом моменте отвернулся, изрядно покраснев.

Вот Вадим садится в авто, а я смотрю ему вслед. На экране девушка в разодранных чулках что-то шептала вслед автомобилю, как…

— Стоп! — Я даже подпрыгнула в кресле, — останови здесь!

Пради встрепенулся и подбежал к монитору, напряжённо всматриваясь.

Хиггинс без лишних вопросов и взглядов на моего фамильяра нажал на паузу.

— Отмотай на секунды три назад.

Видео прокрутилось на несколько кадров.

Вот Вадим отъезжает, вот я стою, нашёптываю заклинание, вот из-под моей руки еле показалась лента силы, а вот из-за моей спины полетела тень в сторону входа, ровно за секунду до того как произошёл обвал.

Мы с Пради встревоженно переглянулись.

— Ты свободен на сегодня, Хиггинс, — я всё ещё не могла поверить в увиденное.

— Эдуард, Диана Павловна, — он принялся собирать всю макулатуру, которую принёс, — с вами всё в порядке?

— Да, укладка моя не понравилась, — отрешённо пробубнила я.

— Дианка, — заорал Пради сразу же, как за ассистентом захлопнулась дверь, — он был там! Тот, кто охотится на твоего самца, был там!

— Пради, не называй мужчин самцами — отвратительно, — поморщилась я, — сама вижу, что был. Как мы могли его не почувствовать?

— Не знаю, мать, всё ещё хуже. Он реально подкрался незаметно, — фенёк нервно начал прикуривать сигарету огромной для его лапок зажигалкой.

— Наш план — чушь на постном масле, — устало потёрла глаза, — да давай тебе купим зажигалку поменьше?

— Послушай, лапа, — лисёнок привстал на задние лапки, опираясь передней на монитор, — Пради не слабак. Пради не примет унижение его достоинства!

— Да эта зажигалка с тобой ростом.

— Зато я крут с ней, мать.

Кабинет Вадима встретил меня тёмным молчанием. Офис практически опустел, поэтому никто не обратил внимания на женщину, которая вышагивала по коридорам с громадной книгой под мышкой и с какой-то тряпкой через плечо. Да, если бы кто-то из сотрудников заметил меня, идущую по офису, поигрывая кинжалом, вопросов было бы не избежать

Даже то, что Ермака здесь нет, не умоляло того, какой след он здесь оставил. Его присутствие ощущалось везде. Если бы мне завязали глаза, я бы всё равно узнала хозяина кабинета.

Я даже не подозревала, что связь ведьмы и подопечного проявляется именно так, в ощущении его везде.

Ритуал поиска магического следа — это как схватить кого-то за руку в тумане: можно сколько угодно размахивать руками в неведении, но слова заклинания подведут именно к тому, кого ты ищешь. Дальше уже вопрос силы, получится ли притянуть искомого ближе, чтобы рассмотреть лицо, или придётся довольствоваться той самой рукой, за которую удалось схватить. Есть и обратная сторона: тот, кого ты ищешь, может увидеть тебя в ответ.

Посреди комнаты в полной тишине разложила Покров Ведьмовства. Вообще-то названия у куска ткани, на котором были начертаны рабочие руны, нет как такового, это я когда-то обозвала полотно для антуража. Расставила на нём четыре свечи по направлению к каждой из сторон света, чтобы не сбиться с пути. Гримуар водрузила обложкой вверх: если здесь есть магическое воздействие, пусть строки впитают от самого помещения, а не от остатков моей силы.

А дальше началось самое неприятное — курение красной травы. Это та ещё гадость, но для слабых ведьм эта травка просто спасение. Сейчас мне не нужны непредвиденные результаты моего ритуала, а без травы они точно будут.

В самом начале моего ведьмовского пути, когда навыков и дара не хватало, я прибегала к помощи красной травы, но в этом есть огромный минус — зависимость. Если из раза в раз ритуал проводиться будет с таким подспорьем, ведьмовская сила просто потеряется, не найдёт правильного выхода.

Кинжалом проткнула палец, окропив руны моей кровью. Комната озарилась магическим светом. Затянулась красной травой, и теперь к магическому свету добавилась красноватая дымка, после чего приступила к заклинанию.

Мир сжался до меня и моего покрова, на котором начали отражаться смытые следы людей, побывавших здесь, но след того, кто хоть как-то магичил, должен быть самым ярким. На самом деле где-то в подсознании я надеялась, что печать была сорвана по ошибке. Мало ли кто решил побаловаться любовной магией — она самая ярая. Из любви рождается жизнь, поэтому с любовью не спорят. Если всё же была ведьма, значит, на меня точит зуб сам Ковен. А с Ковеном шутки плохи.

Здесь были мужчины, они испытывали страх. На этом самом месте топталась женщина, в которой рождалось благоговение, здесь же была и совсем молодая девушка, которую захлестнула усталость.

Я узнала Хиггинса. Даже улыбнулась, ведь и его след отдавал чопорностью.

А вот и Джонни! Да! Нашла!

Ведьма. Сильная ведьма, испытывающая бессильную ярость. На меня или на Вадима? Печать её рассмотреть невозможно, сейчас она сильнее меня. Плохие, очень плохие новости. Такое подспорье мог дать Ковен. Да и без ведома Верховного такое ведьмовство не могло происходить.

Устало закрыла глаза. Мы с Пради ошибались: недостаточно спасти жизнь только Вадиму или поспособствовать продолжению рода — теперь нам придётся держать удар от самого Ковена. Убегать не вариант.

Они не примут меня, а значит: смерть Вадима — моя смерть.

Что за чёрт.

— Когда мне позвонила служба безопасности и доложила, что вы, Диана, зашли в мой офис, — послышался слишком спокойный низкий голос Вадима, от которого я похолодела, — у меня были сотни предположений, что именно вы здесь могли забыть, — медленно подняла на него глаза, выпуская красноватый дым, — вынужден признаться, такое, — он обвёл стальными глазами моё ритуальное действие, — мне не могло прийти в голову, будь у меня хоть миллион попыток. Итак, Диана. Что. За. Чёрт?

Глава 7

Руки тряслись. Голова была мутной от ритуала и красной травы. Под тяжёлым взглядом Вадима я неловко тушила свечи, убирала ступу в сумку, закрывала ещё светящийся

Г

римуар так, чтобы мужчина ничего не заметил.

— А ты как думаешь? — Прокашлявшись, хрипло спросила я без тени улыбки.

Не было причин улыбаться, вот совсем.

— Вынуждаете меня повторяться, Диана, — Вадим сел в кресло напротив меня так, что, по сути, я оказалась перед ним на коленях, — у меня миллион вариантов, и каждый из них не вписывается в мою парадигму.

— Как же легко разбить твою парадигму, Ермак, — рассеяно проговорила.

— Как же легко дать Вам мнимую возможность, Диана, я всегда запираю кабинет.

А сегодня, получается, оставил её открытой специально для меня. Не говорить же ему, что я в любом случае открыла бы дверь.

— А какой вариант быстрее приходит на ум? — Всё же выдавила улыбку, получилось почти искренне.

— Вам заплатили, чтобы свести меня с ума, — от неожиданности я даже впервые рискнула посмотреть ему в глаза.

Хотя… По-моему, хороший вариант.

— И как? У меня получается? — Мне на самом было интересно.

— Нет, — Вадим расслабил галстук, — скажу больше: есть вероятность, что вам придётся вернуть аванс заказчику.

— Ещё чего, — я фыркнула, поднимаясь с колен, — но твой вариант неверен, Ермак.

— Вам удалось удивить меня в третий раз, Диана.

Каждая ведьма знает о наличии ведьмовской интуиции, но хорошая ведьма не просто слушает её, а ещё верит ей. А моя интуиция просто вопила о том, что Вадиму знать правду нельзя. И я была с ней согласна. Хотя, он ни за что не поверит.

Десятки раз я пыталась завести друзей, рассказать им правду, но всякий раз они в первую очередь просили «доказать», а после всё больше отдалялись из-за недоверия ко мне, природу которого я не могла понять. Они обвиняли меня в своих неудачах, напрямую, якобы из-за некой зависти я «что-то там нашептала», и благодаря чему их суть неудачника показывала лицо миру. Но там не было моей вины.

Женщины обвиняли в том, что я уводила их мужчин. Но здесь тоже пожар на пустом месте: всё дело в моём очаровании ведьмы. Подсознательно люди тянулись ко мне, к моей близости. Все, кроме Ермака.

А попытаться сказать нечто такое тому, кто уже начал на дух меня не переносить, — вовсе глупейшая затея. А глупой я никогда не была.

— Ты любишь меня? — Решила выбить его эффектом неожиданности, придав своему лицу почти щенячье выражение.

— Простите, что? — Впервые Вадим выглядел по-настоящему ошарашенным.

— Ну, значит, не сработало, — с воодушевлением громко захлопнула Гримуар, — кажется, я зря потратила тридцать тысяч, ну ничего.

— Вы в своём уме?

— Конечно! Хотя да, была неправа. Я не имею права разрушать институт семьи, так что с нетерпением желаю увидеть твою пару в пятницу, кстати, как её зовут?

— Алина, — всё ещё не отошёл от шока Вадим.

— Алина — красивое имя, — вздохнула мечтательно, — такая красивая пара! Ну а что до меня, мечты должны оставаться мечтами, — бросила самый грустный взгляд на Ермака, окончательно сбивая с толку, — до встречи! Не забудь про аванс!

Из кабинета я вышла на удивление быстро. Странно, что из-за трясущихся ног я вообще могла ровно идти.

— Пради-и-и, — прижалась спиной к входной двери, — ты ведь проберешься с ним к нему домой?

— Что? С ума ты сошла, гюрза? — Фенёк, который как только появился Вадим, сиганул в сумку и не отсвечивал, сейчас весьма натурально пытался сжечь меня взглядом.

— Пради, милый, — взяла лисёнка в руки и прижалась щекой к его мордочке, — я сама не смогу, ну никак. Он меня ненавидит. Да и считает, что я поехала крышей! Что если он сегодня уснёт и не проснётся? Я никак не смогу попасть к нему домой на всю ночь, а ты можешь!

— Ты будешь должна, мать, — он фыркнул мне в ухо, — ох, как будешь должна.

— Я за всё рассчитаюсь! — Целовала между ушек-локаторов, — всё, что захочешь!

— Это ты зря, — мстительно хихикал фамильяр, упираясь лапками мне в лицо, — это будут твои похороны, ведьма.

План был прост: фамильяр забирается в портфель Вадима, едет с ним домой, а дальше по обстановке. Не хочу я оставлять подопечного одного. Может, пронесёт, а если нет — Пради найдёт способ дать мне знать. А дальше по обстоятельствам, которых в последнее время чересчур много сваилось на меня.

— До завтра, мой родной, — ещё раз поцеловала маленького лисёнка.

— Ты мне за это ответишь, — пробурчал тот, — какое унижение — болтаться в сумке. Надеюсь, там вазоны есть. На меня может резко напасть вдохновение.

— Не вылакай запас дорогущего спиртного, мы и так на мели, чтобы возмещать стоимость этому снобу!

Мою просьбу Пради проигнорировал. Всё ещё бурча, просочился в маленькую щель, чуть приоткрыв дверь кабинета Ермака.

Настроения ехать в ресторан больше не было, но я ведь пообещала, да и дома себе места найти не смогу.

— Диана! — София уже ждала меня, потягивая красное вино из пухлого бокала, — шикарно выглядишь, когда успела?

Рекордные двадцать минут сборов: еле успела заскочить, чтобы оставить кинжал, Покров Ведьмовства, Гримуар, наконец, снять с себя пропахнувшее красной травой платье, напялить коктейльное и залететь в ресторан, всё же немного опоздав.

— Женская хитрость, тебе ли не знать, — как только подошла, София тут же приобняла меня. Это было так… тепло, успокаивающе.

На мгновение я задумалась о природе своей симпатии к этой девушке. Несколько необычно для меня. Не то, чтобы в Софии не было такого, за что она могла бы сразу понравиться, как раз наоборот. Просто я уже слишком много лет хожу по этой Земле, чтобы научиться не доверять никому. А е довериться хотелось бы. Странно.

Интуиция подсказывала, что всё с ней впорядке. Не совсем стандартно, но впорядке.

Официант возник из ниоткуда, налил Софии и мне вина, и мы тут же подняли чисто женский тост «За нас!».

За пустой болтовнёй убедилась в очередной раз — София необычная девушка. Она не расспрашивала меня о причинах моего «нападения» на «самого» Ермака, а просто задала игривый вопрос:

— И каково было сверху?

— Как оседлать айсберг, — мы рассмеялись.

Напряжение сегодняшнего окончания дня начало пропадать, и я совершенно расслабилась, успокаивая себя, что с Пради всё будет хорошо. В случае крайней опасности я почувствую: это особенная связь ведьмы и фамильяра, мы чувствуем друг друга и всегда найдём дорогу назад, как бы далеко ни забросила нас Судьба.

— Подожди секунду, — у Софии зазвонил телефон, — это мой муж.

О-па, она замужем?

— Да! — Рявкнула она в трубку, — откуда у тебя мой номер?

В ресторане внезапно все звуки стихли, движения замедлились. Я видела открывающиеся рты, но не слышала ни одного голоса. Всё это произошло буквально на секунду-другую, и всё снова пришло в движения.

Я ощутила твёрдый тёмный взгляд на себе. По оголённой спине пробежали мурашки, внутри заструился холод.

София уже не слушала собеседника по телефону, а уставилась куда-то мне за спину. На хорошеньком лице отразилось удивление вперемешку с восторгом.

— Удивлён увидеть двух прекрасных леди в компании лишь друг друга, — раздался низкий, как позже скажет София, «трусикосносный» голос, — я лишь могу просить о позволении мне исправить эту несправедливость, — София быстро взяла себя в руки и приглашающе ему улыбнулась, — разрешите представиться, Михаил, — к нам за столик подсел сам Верховный.

__________________________________

Дорогие мои!

Завтра и послезавтра продолжений не будет, у моей мамы День Рождения:-)

Пожалуйста, поделитесь в комментариях вашим впечатлением об истории!

А звёздочки и награды от вас делают меня абсолютно счастливой!

С любовью,

Дж. Мас

Глава 8

С Михаилом я была знакома сколько себя помню, но даже в этом случае сумела бы пересчитать наши встречи на пальцах рук. Но могу с гордостью утверждать, что у меня есть богатое подспорье написать книгу под названием «Как общаться с Верховным». Даже текст набросала: «никогда не…». Никогда не верить, что бы он ни говорил; никогда не просить, даже если дело касается жизни родных; никогда ничего не говорить, но и не молчать; никогда не делиться правдой, но и скрывать ничего не стоит; никогда не вестись на улыбку; никогда не игнорировать тайный смысл; никогда не брать в долг; никогда не обвинять в чём бы то ни было; никогда не покупаться на красивую внешность, но и никогда не недооценивать красивую внешность.

Любое действие с Верховным, любое слово, да вообще всё, что его касается, имеет последствия. И всегда нехорошие.

Да, книженция будет внушительная по размеру для тех, кто не поймёт значения первой главы «Никогда не».

Вечер перестал двигаться в сторону «могло быть и хуже», резко сменив направление по скоростной магистрали в направлении «хуже уже некуда».

София прекратила разговор с мужем, даже не прощаясь, и сейчас слушала Верховного, который использовал своё колдовское обаяние на всю катушку, при этом полностью игнорируя меня, пока я заливалась вином для успокоения своих расшатанных нервов.

Я не прислушивалась к тому, что он пел моей подруге, хоть и временной, а просто ставила ставки на лошадок в забеге «Что ему здесь надо?». Пока не могла определиться с фаворитом.

— А чем Вы занимаетесь, Михаил? — С лёгким прищуром спросила София.

С обаянием, которое сейчас источала девушка, она могла состязаться даже с бывалой ведьмой.

Мне на моменте стало интересно, что сейчас наплетёт этот плут?

— Инвестициями, — Верховный сверкнул глазами в мою сторону, — Диана уже знакома со сферой моей деятельности.

София удивлённо посмотрела на меня. Да, дорогая, имела несчастье быть знакомой с этим великолепным подонком.

— Да, в последнее время его деятельность касается меня напрямую, принося сплошные убытки, — намёк адресовался Верховному, хоть я и смотрела лишь в карие глаза девушки в поисках спасения для моего равновесия.

Ничего, то есть, совсем ни-че-го не творилось ведьмами и колдунами в этом городе без ведома Верховного. Если, конечно, предполагаемая ведьма состояла в Ковене. А все ведьмы состояли в Ковене, кроме меня, естественно. А значит, на тропу войны по неизвестной мне причине вышел сам глава Ковена. Если верить тому, что я обнаружила в кабинете Ермака.

— Диана, дорогая, — Михаил заставил всё же взглянуть на себя, — к моему большому сожалению, на ваше благосостояние повлияла не моя деятельность, — со старомодным благородством Михаил потянулся к моей руке и оставил на ней след от поцелуя.

Верховный впервые дотронулся до меня. На месте, где я ощутила прикосновение его чётко очерченных губ, осталось лёгкое жжение от его Силы. Это ощущалось настолько интимным, что мы с Софией почти синхронно приоткрыли рот от лёгкого удивления.

В нервном напряжении я вырвала свою многострадальную руку и оглядела её, будто Верховный оставил на ней чёрную метку, не меньше.

— Я не склонна доверять вам, Михаил, — стресс придал мне смелости, — глупо предполагать, что ваши, хм-м, сотрудники сами рискнули слить мои, так сказать, капиталы.

София, которая в принципе разбиралась во всех тонкостях этого рынка, должно быть со стыда сгорала за свою подругу, которая несла, наверное, полный бред.

— Недавно услышал про ваше состояние, — так уж и недавно? А не он ли недавно намекал на моё вступление в Ковен со всеми потрохами? — Честно говоря, был немного удивлён, — синие глаза таки светились искренностью, — а здесь я, чтобы предложить вам помощь, Диана, вам сейчас как никогда нужны друзья.

Как-то раз я попалась в эту ловушку. У Верховного просто бешенная притягательность. Даже сейчас почти все девушки в этом ресторане ловили каждый его жест, каждый взгляд, каждое движение красивых губ. Если бы я точно не была уверенна, что он колдун, я бы решила, что он демон, хоть я лично их ни разу не встречала. Только демоны могли похвастаться этакой способностью влюблять в себя с первого раза, да так, что не только раскроешь все свои секреты, а ещё и душу выложишь на блюдечке под соусом в виде клятвы верности до самой смерти.

Тот раз, когда я повелась по незнанию на сладость этого человека, безумно дорого мне обошёлся. Я жизнь положила на то, чтобы никогда не подчиниться Верховному. Только благодаря этому я сейчас могла противостоять его чарам.

И ещё, как ни странно, София. Девушка вначале в лёгком удивлении следила за нашим диалогом, полным намёков, а после с настороженностью, мотнув головой, будто стряхивая с себя его очарование, уставилась на Михаила.

— Диана, — напряжённым голосом позвала она меня, — я могу сходить припудрить носик или тебя подождать?

Умная девочка.

— Сходи сейчас, — хорошо было бы поговорить с Верховным без посторонних ушей, — только не долго.

— Я, по-твоему, совсем дура? — Я набросилась на Верховного сразу же, как девушка ушла, — моя печать, ведьмовская печать, была сорвана. Её и поставить-то нелегко, а сорвать — почти невозможно!

— Следи за языком, дорогая, — Михаил по-хозяйски убрал мой локон за ухо, задержав руку у моего лица, — ты уверена, что это дело рук ведьмы?

— Уверена, уж ведьмин след отследить смогу, — почти выплюнула в холёное лицо, — так ты отдал приказ? Или теряешь хватку, и девочки совсем от рук отбились?

Огонёк доброжелательности, пусть и неискренний, в его глазах погас. На его место пришла та самая несгибаемая жестокость, которую я встречала в последние наши встречи. Та самая, которую я боялась, которая заставляла меня сбегать раз за разом.

Рука почти нежно прошлась по моей скуле, а после резко схватила подбородок, сжимая до боли.

— Запомни раз и навсегда, дорогая: я сказал, что это не дело рук моего Ковена, значит, так оно и есть. Ты привела проблему в этот город, уж лучше тебе разобраться с ней самой, — низкий голос перешёл на шёпот, а хватка стала ещё сильнее, — иначе возьмусь я, а результат тебе не понравится в любом случае: ты либо будешь моей, либо будешь ликвидирована. Мы друг друга поняли?

Я не находила в себе смелости и сил отбросить руку Верховного. Не нашла в себе решительности и дать ответ. Лишь вложила в свой взгляд всю ненависть, на которую была способна.

— Диана? — Вернулась София, — мне позвать охрану? — Девушка на удивление стойко игнорировала Михаила.

— Не нужно, — прошипела в глаза Верховному, — он уже уходит.

После ухода моего старого «приятеля» настроения сидеть в ресторане и притворяться, что всё хорошо, не было.

Я расплатилась по счёту, и мы вывалились в объятия вечернего города.

— Где ты живешь? — Внезапно спросила София.

— Здесь недалеко, — я отвечала на автомате, всё ещё находясь в подавленном состоянии от встречи с Верховным.

Девушка не задавала мне вопросов, и я была ей за это благодарна. Не было сил сочинять истории, чтобы хоть как-то вменяемо рассказать, кто он такой и что между нами происходит. Да я и сама последнее не смогла бы объяснить.

Иметь во врагах самого Верховного смерти подобно. Но это был бы знакомый враг. А если он не лжёт, а что-то внутри мне подсказывало, что он говорит правду, пусть и не всю, значит, в городе объявился новый герой. Может, я ошиблась, и след был не ведьмовской? Моя сила сейчас имеет бесконтрольный разгон от лепета младенца до неадекватности сатаниста. Вспомнить хотя бы мой провал с ритуалом на приём на грёбанную работу. Вполне возможно, что и в поиске я ошиблась, даже с красной травой.

— Тогда заказываем китайскую еду и едем к тебе, — София была несгибаемой, — я не оставлю тебя одну.

Я была ей за это благодарна. Даже Пради сейчас далеко, а одной я не хотела сейчас оставаться ни в коем случае.

— Только возьмём вина, — выдавила из себя улыбку.

— А ты у нас лёгкий алкоголик?

— И тебя оберну в свою веру, дорогая, — грозно пообещала ей.

— Назовите хотя бы девять причин, почему я — зануда? — Возмущался Хиггинс в который раз за сегодня.

— Почему именно девять? — София выглядела искренне заинтересованной.

— Девять — идеально число пунктов для перечисления чего либо, — с серьёзным видом начал вещать Хиггинс, — меньшое количество покажется слушателю не впечатляющим, а большее вызовет рассеяность внимания.

Мы с Софией переглянулись и расхохотались.

Вначале, как только пришли ко мне домой, мы просто почти в немом молчании цедили вино бокал за бокалом, пока София не начала разговор на отстранённые темы. Слово за словом, тост за тостом, и мы вспомнили про работу, про то, что я, кстати, глубоко ответственное лицо, которое должно подготовить предстоящую стратсессию.

Уже на хмельные головы было решено вызвать Хиггинса для дачи поручений, где именно будет проходит эта стратсессия, но наши варианты отметались моим ассистентом, как «нецелесообразно завышенная трата денежных средств банка», все наши планы по поводу вечеринки как «глупое решение против морального облика сотрудников и членов Правления», а на предложение Софии провести все выходные в выбранном особняке парень загундосил так, что даже мои ведьмовские растения понурили головы.

Вина было выпито много. Нами, не Хиггинсом.

— Это именно тот Эдик? — Пьяно спросила Софию, вспоминая её гневное признание о мезальянсе на каком-то там корпоративе.

— Да, — в тон мне шёпотом ответила девушка.

— Мой Хиггинс — тот самый Эдик? — Тихо спросить не получалось.

— Ты даже не представляешь, на что он способен, — мы уставились на моего красного как рак ассистента новым взглядом.

Парень окончательно стушевался и не знал, куда деть руки.

— Эд-дуард, Диана Павловна, — почти со стоном протянул он, — мы должны ещё подготовить вашу речь.

— Пф, это уже готово, — неуклюже поднялась со шкуры у камина, где мы восседали с Софией, — сейчас зачитаю.

Мы с Хиггинсом поменялись местами, Cофия дёрнула бедного парнишку за руку так, что тот плюхнулся почти на неё. Время уже перевалило за два часа ночи. Нам-то весело, а вот Хиггинс чувствовал себя смущённым в компании подвыпившего начальства, уже не раз намекал, что завтра рано вставать, тяжелый день и всё такое.

София сунула Хиггинсу свой бокал, а сама отхлебнула прямо из бутылки. Как только парень предпринял попытку подняться, девушка достаточно ощутимо ткнула его локтем. Сейчас перед моим взором сидела благодарная аудитория в виде выпившей почти подруги и смущённого донельзя молодого человека. Мне очень нравилась атмосфера. Настолько, что неприятности отошли на пятый план.

— Вы готовы, дети? — Завела классическую шарманку.

— Да, капитан! — Отсалютовала бутылкой София.

У Хиггинса уже начали сдавать нервы спустя два часа после приезда, теперь и он приложился к вину.

Естественно, речи у меня не было.

— Я спрашиваю мою паству: что есть банк? — На манер афроамериканских проповедников завела я, — что есть банк, я вас спрашиваю? Мы верим в него?

— О да, отче! — София расхохоталась.

— Банк — это семья, — с непередаваемым акцентом вещала я, расхаживая из стороны в сторону, — банк — это корабль! Банк — это будущее! — Придала голосу хрипотцу, чтобы напев ещё больше пробрал, — банк — это наеба…

— Так! — У Хиггинса сдали нервы, — только не говорите, что вы незнакомы с нашими целями!

— Мальчик, дорогой мой, конечно, знакома! — Я чинно уселась в кресло, коленка на коленку, — итак, дорогие мои, — мой голос сочился патокой, — мы проделали невероятно долгий путь к успеху, к признанию, к рынкам, — у Хиггинса лицо начало расслабляться, — мы доказали нашей стране и миру, насколько мы достойны занять лидирующие позиции в списках топовых банков, — наклонилась у ассистенту, — так ведь?

— Да, — зачарованно протянул он.

— И что вы при этом чувствуете? — Взяла в руки блокнот и ручку на манер психолога.

— Диана Павловна! — Хиггинс с возмущением вскочил на ноги, — если вы не справитесь, совет директоров не одобрит финансирование! Отнеситесь к этому серьёзно.

— Диана, я в тебя влюбилась, — София уже смеялась, покатываясь по полу, — у тебя есть стиль!

— Хиггинс, ты — зануда!

— Эдуард, Диана Павловна!

Нашу вакханалию прервал звонок в дверь.

Мы все резко замолчали, как нашкодившие школьники. Особенно я, ждать гостей я не привыкла. По сути, только эти двое знали мой адрес.

Ведьмам пить не советуется, особенно так много — мы перестаём слышать нашу интуицию.

Даже не спросив, кто там, распахнула дверь настежь, почти вываливаясь из квартиры.

— Доброй ночи, Диана, — перед мои взором появился Вадим, холодный и собранный как и всегда, — это ваше добро? — Крепкая рука держала за хвост моего фамильяра, который в возмущении скрестил лапки на груди.

— О, Ермак! Спасибо, что вернул его мне, — слегка неуклюже взяла Пради на руки, который не упустил возможности слегка укусить меня.

Обиделся, малыш.

— Он наложил в мою сумку, — с поразительным спокойствием выдал мой подопечный.

— Вы ещё у себя дома не всё проверили, — едва слышно пробормотала я.

— Что? — В голосе послышалась лёгкая угроза.

— Что? — Включила непонимающую, — не бери в голову, Ермак. Спасибо, что вернул его!

— Вы на удивление легкомысленная особа, Диана.

— Где-то я уже это слышала, — уже приготовилась закрыть дверь перед его носом.

— Я, пожалуй, зайду.

Вадим походкой хозяина жизни прошагал прямо в гостиную, отодвинув меня со своего пути.

Серые глаза сканировали открытые коробки китайской еды, пустые и не очень бутылки вина, притихнувшего Хиггинса, смеющуюся в бокал Софию, пока недобро взглянули на меня.

— Второй раз за день, Диана, я спрошу вас: что здесь происходит?

_______________________________

Дорогие друзья!

Не забываем поддерживать автора комментариями, звёздочками и наградами!

Этим вы сделаете меня счастливей!

С любовью,

Дж. Мас

Глава 9

— Производственное совещание, — уверенно ответила мощной спине, затянутой в итальянский пиджак.

Кажется, Вадим ещё даже и не пытался сбросить дневной груз ответственности и переодеться. Он ещё дома не был? Тогда где же он шатался всё это время?

Скосила глаза на фамильяра, который в намёке на то, что нам надо выйти и поговорить, чуть шею не свернул себе.

Мне не было видно лица Ермака, но по глазам Софии и тому, как она поджала губки в тщетной попытке скрыть смех, ситуация складывалась не очень хорошей, даже абсурдной. С одной стороны ничего плохого мы не делали, но вот с другой… Даже представить не могу, что именно роется сейчас внутри властной головы Ермака: его верная помощница и один из самых перспективных сотрудников спелись за его спиной с авантюристкой-захватчицей, то есть мной.

— Ну что ж, — я бодро хлопнула в ладоши, — вы пока тут общайтесь, а я пойду и принесу закуски. Хиггинсу стоит закусить, — доверительно прошептала на ухо Ермаку, скосив глаза на бледного парня, который, не отрывая глаз от своего юридического кумира, весьма по-взрослому отхлёбывал вино из бутылки, отобранной у Софии.

Проследовала за изрядно злым фамильяром на кухню. Моё обоняние до сих пор щекотал запах штормового моря.

— Как это вы даже до дома не доехали? — Шипела я на лисёнка, доставая из холодильника томаты и моцареллу.

— Мы на встрече были, — вдруг поникшим голосом заявил Пради, — Диана, там такое было, — тихо протянул он и умолк.

Смешивая соус с зеленью и чесноком, обернулась на лисёнка. Его мало что может удивить, а сейчас его чёрненькие глазки невидяще уставились на стену-оранжерею.

— Пради, ты в порядке?

— Нет, вначале мы заехали к нему домой, он переоделся, а я вдохновлялся, — и опять умолк.

Опёрлась на столешницу и выжидающе уставилась на лисёнка, который даже не покосился в сторону спиртного и сигарет.

— А там… В том клубе, была ледь, — он совсем не это слово произнёс, — она пришла под руку с каким-то типом, а изо рта пахло так, — фенёк поморщился, — знаю, что человеческая самка делала до этого, — медленный рассказ перетёк в весьма сбивчивый.

— Милый, тебя смутило то, чем они занимались до появления? — Раньше он на такие вещи даже внимания не обращал.

Пради шлёпнулся на попу и обхватил коленки лапками.

— Она была в шубе, — замогильным голосом выдал он, — с ног до головы. Там хвостики как у меня. И ушки. И лапки. Они так воняли. Почему человеческие самки не чувствуют, как они воняют?

— Ох, милый, — бросилась к своему верному другу, поднимая его на руки, — мне так жаль, что ты это видел.

Пради уткнулся носиком мне в шею и затрясся, жалобно всхлипывая. Когда между ведьмой и животным устанавливается связь фамильяра, те приобретают способность реагировать и эмоционировать как люди. Был бы он обычной лисой, даже носом не повёл бы в сторону шубы, а так как у фамильяра есть сознание, то он себя ещё и накручивать может. Вид лисьей шубы всегда кончался для нас депрессией в несколько дней.

— Я ничего не узна-а-ал, — протянул он жалобно.

— Ничего, завтра всё вдвоём узнаем, — гладила маленькое тельце у себя на груди.

— Это было так ужасно, — совсем тихо прошептал Пради.

— Ну-ну, малыш, хочешь какао?

— Нет.

— А какао с ликёром?

— Хочу.

Пради вернуть в прежнее состояние в скором времени не предвидится. Мой бедный добрый друг всё ещё продолжал смотреть в окно, за которым уже совсем скоро задребезжит рассвет, и даже ничего не прокомментировал по поводу моих гостей у нас дома. Гости у нас табу.

Если бы не сложившаяся ситуация с моим подопечным и потерей Силы, я бы увезла его куда подальше. Желательно в безлюдный лес, где мы бы орали песни, наедались как перед казнью, а потом просто лежали ночью на траве, пока комары пинками не погонят в дом.

Но сейчас, к моему большому сожалению, ничем особо и не смогу помочь моей единственной родной душе. Моей душе в принципе.

Пока варилось какао, в задумчивости оторвала лепесток паслена и растёрла между пальцев. Переживания Пради в какой-то степени передались и мне. На плечи свалилось какое-то отчаяние.

Паслен имеет чуть горьковатый запах с примесью аромата антоновки. А ещё слабый наркотический эффект, успокаивающий в маленьких дозах, возбуждающий — в больших.

Медленно провела пальцем по своей нижней губе, свежий след растёртого паслена. Закрыла глаза и почти с беззвучным стоном облизала кончик пальца. Язык тут же обожгло, а после появилось уже знакомое лёгкое онемение, приносящее покой и во всём теле.

— Я отправил всех домой, — раздался тихий, чуть хрипловатый голос Вадима.

Резко встрепенулась, приходя в себя. Какао почти выбежало из кастрюльки.

Под внимательным взглядом серых глаз, перелила его в большое блюдце с героями вселенной Марвел и плеснула туда щедрую порцию ликёра с лесным орехом.

— Даже не дал попрощаться с моими новыми друзьями, — подсунула блюдце ближе к носику Пради, который продолжал пребывать в грустной прострации, — какой же ты хам, Вадим.

— Ваше мнение здесь играет последнюю роль, Диана, — он продолжал стоять неподвижной статуей, подпирая дверной косяк, — мои сотрудники должны быть в форме. Не вестись на провокации неустановленного лица.

— Ты следишь за каждым шагов всех в твоём банке?

— С этого момента да, — безразлично вынес он.

— Я с тобой лишь второй день и смотри, какой результат! Мы уже почти команда, — выдавила из себя улыбку. Надеюсь, сейчас она не походит на уставший оскал.

— Не льститесебе, Диана. Дело в моём тотальном недоверии к вам, — он начал медленно приближаться ко мне, — у меня к вам имеется сотни вопросов, но я наверняка уверен, что ни на один из них не услышу правды. Лишь то, что вы в своём заблуждении можете назвать шуткой, и те, какие именно по вашему мнению я смогу проглотить. Диана — ваше настоящее имя? — Он так резко перевёл беседу, что будь у меня чуть меньше опыта, я бы поперхнулась водой, которую пила в это время.

— Не во враги ты меня должен записывать, Ермак, — я подошла к нему совсем вплотную, погасив остатки добродушия в себе, оставив усталость и злость на ситуацию, — Я бы тебе всё рассказала, но боюсь, что ты подавишься в попытках… проглотить.

Мы сверлили друг друга взглядом в немом молчании. От его взгляда меня мурашки пробирали. Никогда не встречала человека с такой выдержкой, которая не давала даже в глаза проскочить хоть какой-либо эмоции. Будь у него Сила, он смог бы мир себе в ноги положить. От осознания такого становилось страшно.

В серых глаза всего лишь на мгновение проскочило что-то, что его самого удивило. Так мне показалось. Вот сейчас он сверлит меня своим фирменным ермаковским взглядом, а вот секунду спустя чуть слышно втянул воздух, закрыл глаза и отступил.

Странную сцену прервала весьма не джентельменская отрыжка Пради, вслед за которой послышались всхлипы.

— Завтра не смейте опоздать, Диана, — нормальный человек хоть как-то отреагировал бы на странную ситуацию.

Но Ермак просто развернулся и ушёл. Чуть позже, когда сидя на кухне поглаживала уснувшего Пради, заметила, что пропала пара итальянских брускетт с паштетом, томатом и моцареллой. Значит, всё же человек. Хотя это и так было понятно.

Всю ночь мне снился один и тот же сон по кругу: я бреду по одному из рынков в маленьком восточном городке, а на глаза попадается шикарное летящее платье красного цвета. Покупаю его, но когда раскрываю пакет, оттуда вываливается глухое платье чёрного цвета. Траурное.

Плохой знак.

— Не прошла оплата, — ругнулась сквозь зубы, обжегшись горячим кофе.

— Ты чего там? — Сонный Пради высунул мордочку из-под мягкого одеяла.

— Вношу предоплату за авто с водителем, но не проходит в который раз, — за окном еле задребезжал рассвет, я всё равно после ночных кошмаров уснуть не могла, так что решила начать день пораньше, усевшись по-турецки на кровати. Пытаясь сделать необходимый заказ, который, чёрт его побери, сделать не получается!

— Попробуй другую карту, — лисёнок сладко зевнул и перевернулся на другой бок.

— Никакая не подходит, — пробубнила я в чашку с кофе, — не хватает средств.

Молчание.

— Возьми дешевле, — Пради знал о моей привычке жить на широкую ногу, да и его самого это вполне устраивало.

Мы оба знали, что с нашими средствами будут проблемы, просто весьма неожиданно, что настолько быстро!

— Это и есть дешевле.

— А сколько у тебя денег на счетах? — Тихо спросил фамильяр.

Молча повернула ноутбук к нему экраном, на котором красовалась четырёхзначная сумма в рублях.

Пради нахмурившись, насколько это позволяла лисья мордочка, взглянул на меня.

— Да, вчера было больше, — поняла его немой вопрос, — просто мы с Софией пошли в тот дорогой ресторан и…

— Вы с Софией, — саркастично протянул он.

— Потом пришёл Верховный, и я оставила крупную сумму, а потом магазин, я тебе Макаллан купила!

— Ты мне купила Макаллан…

— Пради, прости, я не подумала, — жалобно протянула я.

— В том-то и дело! — Взорвался фамильяр, — ты никогда не думаешь, Диана! Ты просто наслаждаешься весёлыми деньками! Ты не думаешь наперёд, ты мало того, что не думаешь наперёд, так ещё и подвергаешь своим безрассудством опасности себя и всех!

— Пради, — я его раньше таким не видела, — я всё исправлю. Совсем скоро я верну заклинание, и мы ни в чём не будем нуждаться.

— Да дело не в деньгах! — Фамильяр стукнул лапкой по клавиатуре, — потом мы ещё куда-нибудь влипнем. И это при условии, что мы выпутаемся из этой истории. Ты ведь сознательно всех провоцируешь и злишь вокруг себя! А потом полагаешься на случай, который спасёт твой очаровательный для человечки зад.

— Да что с тобой? Ты меня обвиняешь во всём этом?

— Да, Диана, тебя! И твоё безрассудство.

— Пради, малыш, успокойся, — протянула руки к фамильяру, — ты просто впечатлён вчерашним, мы со всем… То есть я со всем разберусь, я клянусь тебе, милый.

Ни одна живая душа после такого тона при разговоре со мной не выжила бы. Но это Пради. Он больше чем просто фамильяр.

— Я это слышал, — зашипел Пради, — сорок три года назад это слышал в Будапеште, а потом мы с тобой чуть не сгнили в тюрьме, а потом ты решила поиграть в свои игры с отмороженными ублюдками в Мексике, вспомни, к чему это нас привело!

— Да ты что? Сам удовольствия ты, конечно, не получил!

— При тебе хотя бы Силы тогда были, а сейчас какого чёрта ты играешь с судьбой, Диана!

— Да, ты прав! Я облажалась, — теперь уже я повысила голос, — и что ты прикажешь мне делать? Сложить лапки и ждать конца? Тогда помолись кому-нибудь, чтобы конец наступил побыстрее, или возьми себя в руки, и мы продолжим то, что начали!

— Знаешь, — Пради подозрительно резко перешёл на примирительный тон, — давай ты как-нибудь без меня.

— Только не говори, что ты уходишь.

— Да, Диана, ухожу.

— Ты бросаешь меня сейчас?

Лисёнок не ответил. Проворно вскочив, Пради захватил пачку сигарет и громадную для его лапок зажигалку, и двинулся к выходу. Гордо подняв огромные ушки.

— Дай знать, когда перестанешь вести себя как задница, — бросил он перед тем, как хлопнуть дверью.

Честно говоря, я была удивлена его истерикой. Мы и раньше попадали в переделки. Не такие как эта, конечно, но всё же. Пради всегда был со мной, на моей стороне.

Во многом он был прав, но всё это не повод покидать меня. Хотя его уход можно назвать театральщиной — из-за нашей связи мы всегда будем знать, где искать друг друга. Но на душе в любом случае паршиво.

В свой временный банк приехала в раздрае и на такси. Говорят, что настроение женщине поднимают правильно подобранные туфли. Касадей сегодня меня не радовал, даже со своей фирменной шпилькой лезвием.

— Хиггинс, ты душка, — пробормотала сама себе, уткнувшись носом в свежий кофе и круассан с вишней.

Пради просто надо остыть. Я слишком много от него требовала все эти годы, и он прав: я сама заварила кашу, мне её и расхлебывать.

— Диана Петровна, — Хиггинс поздоровался со мной ещё в коридоре, когда я его попросила меня не беспокоить, — здесь договоры о сотрудничестве с лизинговыми компаниями, которые будут рассматриваться на заседании. Вы должны тоже их глянуть, Ермаку некоторые пункты не очень нравятся, особенно с «РиелтАвто».

— Ермаку много чего не нравится, — крутанулась в кресле, — слушай, а подготовь ты речь на завтра.

— Я не могу, — парень замялся, густо покраснев.

— Хиггинс, это просто стратсессия, скажи чего-нибудь вдохновляющее о том, что было и что планируется. Всего делов-то. У меня действительно нет на это времени.

— Эдуард, Диана Петровна, я просто не могу. Мне запретили, — добавил он едва слышно.

— Ермак тебе запретил помогать мне? Даже не так. Ермак запретил тебе выполнять мои поручения? — Ох. Не надо с самого утра меня злить.

— Это было… — Хиггинс не знал, куда деть глаза, — поймите, Диана Петровна. Просто он…

— Он будет новым Главой, а ты в меня просто не веришь, Брут. — закончила я вместо него.

— Эдуард, Диана Пе…

— Ой, да не дури, ты понял, о чём я!

Вскочила с места и настолько быстро, насколько позволяло узкое платье-футляр, побежала к кабинету моего любимого, дорогого подопечного.

Со мной кто-то здоровался, кто-то задавал вопросы, кто-то просто в немом удивлении провожал меня взглядом, но все они размылись в одну смазанную картину.

— Диана? — София привстала из-за стола, удивлённо подняв брови, — за тобой черти гонятся?

— Да, — чуть ли не рявкнула на неё, — и я решила навести их прямо на их лидера, говорят, потеряли, когда тот отпочковался от Дьявола.

— Даже не знаю, за кого из вас я должна болеть, — пробормотала девушка.

— Никого к нему не пускай, — ткнула пальцем в дверь, — даже если приедет скорая и ОМОН с операцией по освобождению заложника.

— Есть, мэм.

Громче хлопнуть дверью, чем это сделала я, ворвавшись в кабинет Ермака, просто невозможно. И, естественно, он даже бровью не повёл.

Если бы за столом восседал другой мужчина, я бы предположила, что он просто привык игнорировать женскую истерику, которая набатом отдавала даже в цокании моих шпилек. Но это, мать его, Вадим Ермак — ему просто всё равно.

Я была готова наслать кучу заклятий на его голову, останавливало лишь то, что мне самой от этого пользы будет с гулькин нос. И да, в какой-то степени я отдавала себе отчёт, что во мне вопит моё дрянное настроение, но Вадим сейчас казался идеальной кандидатурой, чтобы на нём же всё и выплеснуть. Тем более именно его я винила во всех своих бедах. И плевать, что это иррационально.

— Чёрт, — выругнулась в сторону. Даже словечко подцепила.

— Чем могу вам помочь, Диана? — Вадим спросил, не поднимая глаз.

Не люблю терять контроль. Сейчас я его почти теряю. Сила ощущается покалыванием в кончиках пальцев, в холодке между лопаток. Со стороны может показаться странной моя дыхательная гимнастика, когда я впёрлась взглядом в равнодушное лицо мужчины напротив, который продолжал делать заметки на стикерах.

— Ты не можешь вмешиваться в мои взаимоотношения с моими же подчинёнными, Ермак, — уже почти спокойно проговорила ему.

— Вы сильно заблуждаетесь, Диана, — наконец, он соизволил посмотреть на меня, — здесь нет ничего вашего.

— Пока я здесь, глупо мне мешать, — воззвала к логике.

— Я стараюсь сократить ваше время пребывания здесь.

Самоконтроль опять начал покидать меня.

— Послушай, Вадим, — он слегка прищурился, когда я произнесла его имя, а не назвала по фамилии, как обычно, — стратсессия уже завтра. Давай опустим твои замечания по поводу того, что я уже должна всё знать, изучить и ниже по списку. Мне не хватает здесь опыта, Хиггинс мог бы помочь, а ты встал между нами.

— Я не изменю своего мнения, Диана. Честно признаться, я не имею ни малейшего понятия, чем вы здесь занимались последние дни, хотя я в курсе о результатах работы всех сотрудников.

— У меня тоже есть результат, — фыркнула я. Продолжая нависать над ним.

— Поделитесь, — Вадим развёл руками в приглашающем жесте.

— Всё, что тебе нужно знать, Ермак, можешь добыть у своих ищеек с четырнадцатого этажа, а коль уж решил выставлять меня в дурном свете, сам и пиши эту дурацкую речь на завтра.

— Вы будто не рады, что увеличили бюджет втрое на выезд в замок.

— Я это делаю ради своих сотрудников.

— А после увеличили ещё на тридцать процентов, разрешив приглашать их спутников и спутниц. — Вадим опять прищурился.

Выглядел он неважно, должна признать. Если бы я не стояла так близко, почти лицом к лицу, я бы не заметила его ненормальные круги под глазами, заострённые скулы и как будто потухшие глаза.

— Представляешь, сколько мы спасём браков в итоге? — С трудом придала голосу привычное ему легкомыслие.

Их отношения с Алиной — мой личный интерес. Запасной план, если с самим подопечным что-то случится.

Голову на секунду посетила мысль найти ему другую женщину, раз уж с Алиной у них ничего не складывается, но я тут же дала ей пинка под зад. И не потому, что только при образе того, как я ему выбираю кандидатку в матери его ребёнка, меня затошнило. Конечно, нет.

Вадим будет годами змеем скручиваться в кольца перед жертвой, прежде чем подпустить её максимально близко. А судя по нему, у него нет даже года. Да и у меня.

— Я попрошу вас о маленьком одолжении, Диана, — вырвал он меня из размышлений, даже попытался придать своему равнодушному тону нотку подкупаемости, — сэкономьте мне время и объясните конкретно, что вам сейчас от меня надо.

— Я прошу помочь мне, — закрыла на секунду глаза, — со всем этим.

— Со всем этим?

— Да. Я достаточно занята здесь, — свернула на деловую дорогу в нашем одностороннем диалоге. Усевшись на его стол, — вот вчера, например, организации «Молигрексу»…

— «Мобитексу», — тут же поправил меня Ермак.

— Дали кредит.

— Мы не кредитуем их, Диана, мы выдаем им аккредитив, — Ермак опять на меня посмотрел как на гомункула, чёрт знает по какой случайности оказавшегося на его блистательном пути.

— Вот видишь! — Хлопнула ладонями, — ты в этом лучше разбираешься! Вот ты и напишешь мне речь на завтра. Типа порепетируешь то, как ты был бы Главой. Посмотришь, как звучишь со стороны в образе прекрасной женщины, — добавила я с улыбкой.

А вот не надо было. Если до этого взгляд серых глаз казался потухшим и равнодушным, то сейчас он затянулся свинцовыми тучами.

— Послушайте сюда, Диана, и очень внимательно, — Ермак медленно поднялся с кресла, заставляя меня задирать голову, чтобы смотреть на него, — вы не будете мне указывать, вы не будете указывать ни одному сотруднику здесь. Меня уже не интересует то, как именно вы провернули свою аферу и тот факт, что задурили головы Софии и Хиггинсу, — а моё прозвище пошло-то в народ, — сейчас я работаю в том числе и над тем, какое именно наказание вы понесёте, когда я уберу вас со своей дороги. И, анализируя то время, которое вы мельтешите у меня перед глазами, я не могу не заметить, что вы ведёте какую-то глупую игру и против меня. Для вашего же блага на то время, пока всё это не закончите, — он уже нагнулся ко мне почти вплотную, почти на расстоянии поцелуя, — перестаньте меня преследовать.

На столе внезапно взорвалась кружка с кофе. Его речь вывела меня из себя, и вот результат.

— Неужели я тебе настолько мешаю? — прервала его задумчивое созерцание осколков и кофейного пятна на столе

— Вы всего лишь досадное недоразумение, не более того, не преувеличивайте свою важность в моей жизни.

— По-хорошему у нас не получится, так ведь?

— У нас ни по какому не получится. Будь вы умнее, вы бы это уже осознали, — припечатал он.

Руки покалывало от желания свернуть ему шею. На секунду я даже позавидовала его выдержке. Меня моя оставила, резко стартанув, поднимая клубы пыли из нервозности и растерянности.

Не удостоится он ответа от меня.

— … и София, принесите мне пирог с вишней. — послышался голос Ермака из селектора, когда я покидала его офис.

Впервые за всё наше знакомство с Хиггинсом я накричала на него. Да, сорвала злость. Низко, не по-взрослому, каюсь. Я сама себя же загнала в рамки со своим заклинанием, когда устраивалась сюда на работу — теперь нет ни единой свободной минуты. Мой подопечный без присмотра, я до сих пор не знаю, чьих это рук дело, у меня нет денег совсем — последние ушли на подарок кому-то там, как оказалось, начальники скидываются на подарки другим начальникам на дни рождения, а Пради далеко, он не сможет сейчас мне помочь, успокоить.

При мысли о Пради у меня защемило сердце. Он был прав во всём. За все свои годы уже могла бы начать относиться к жизни иначе, чем юная прожигательница. Не всё — игра. Я несу ответственность за других, а из-за своей тупости их же и подставила.

На заседании Правления я не могла отделаться от гнетущих мыслей, которые, как падальщики, пожирали меня изнутри. На все вопросы отвечала односложно, даже грубо. Хиггинс взял на себя ответственность комментировать мои ответы исходя из своего опыта и знаний, за что ему спасибо, но, тем не менее, сейчас он и все остальные меня раздражали. Возможно, если бы я разбиралась более глубоко во всей этой чебухне, я бы не заметила, как они все часами, чёрт их задери, ходят по кругу в обсуждении одних и тех же вопросов.

Любые дискуссии заканчивал Ермак. Как он сказал, так и решали действовать. Зачем тогда тратить столько времени, если всё равно решает он один?

В конце рабочего дня я уже была настолько накрученной, что ходила из угла в угол, не находя себе места.

— Пради, чёрт бы тебя побрал, — выругнулась, глядя в окно, будто он мог меня услышать.

Как же он мне сейчас нужен! Я не настолько несамостоятельная, что не знаю что делать. Просто когда он рядом, всё легче. И имеет смысл.

Я так и застыла у окна, пока не почувствовала на губах горько-яблочный привкус. Даже не заметила, как растёрла паслен в пальцах.

— Хиггинс, — рявкнула в трубку, — быстро ко мне.

Парень появился буквально через мгновение.

— Диана Петровна? — Очень аккуратно вырвал он меня из мыслей, которые вновь поглотили так, что не заметила, как он вошёл.

— Сегодня у Ермака есть встречи?

— Я не знаю, Диана Петровна.

— Узнай. И адрес тоже. Пожалуйста.

Хиггинс не стал спрашивать, зачем мне это нужно. Я даже уверена, что никто не узнает, что я этим интересовалась.

Что ж, настало время проверить жилище своего подопечного. Возможно, остатков силёнок хватит, чтобы хотя бы там обезопасить его от лап неизвестной мне ведьмы.

Элитный жилой комплекс. Ну конечно. Как предсказуемо! Да, моя раздражительность не имеет смысла, но про себя высказывать образу Ермака всё, что о нём думаю, мне никто не мешает.

Судя по данным Хиггинса, мой подопечный на встречах до позднего вечера, что даёт мне возможность исследовать дом без излишней спешки.

Свою оплошность я поняла уже совсем скоро. Жилой комплекс выглядел уютно и приветливо со своими домиками из красного кирпича, которые не царапали небо высотой. Трёхэтажные, с огромными окнами, с вечнозелёными лужайками они напоминали о лондонских вечерах, пахнущих Темзой и книгами. А вот охрана, которая имеется в каждом из таких домов, напомнила мне, в какой именно стране я нахожусь.

Через шлагбаум мне помог пройти мой ведьмовской шарм, а вот этот истукан, который, кстати, хреново справился со своими обязанностями, раз уж в квартиру моего подопечного смог кто-то посторонний проникнуть, дальше меня не пускал. А у меня не было ни денег, ни сил, чтобы пройти дальше.

Кусая нижнюю губу, начала исследовать окрестности в поисках способов попасть в дом, да хотя бы пройти пост охраны, которая зорко выискивала меня, спрятавшуюся в густых зарослях.

Идей в голове ноль. Пради смог бы придумать.

Со стороны дверей послышалась какая-то возня, звонкий чопорный голос, а потом миру явилась наиудивительнейшая картина — дама с котом! Если в том, что кто-то выгуливает огромного, жирного, чёрного кота нет ничего предрассудительного, то в образе самой дамы воображение поражало многое. Неужели кто-то до сих пор сочетает фиолетовое и жёлтое? А это громадное перо на шляпке, оно с чалмы султана?

Шляпки я люблю и сама порой ношу, но со спортивным костюмом? Он из чего вообще сделан, из новогоднего дождика?

Пока я рассматривала интереснейшую парочку, в голове на периферии созревал идеальный по своей тупости план!

Заклинание трансформации!

Охранник явно знает эту парочку. Перевоплощаться в другого человека очень сложно и невероятно опасно, а вот в животного — намного легче. Ведьмы издавна служили силам природы, обращаясь к живности, вытягивая жизненные силы, принося в жертвы, создавая из них фамильяров, проникая в их глаза, чтобы видеть то, что видят они. Ведьмы очень близки с животными.

Здесь, конечно, одного заклинания мало, нужен целый ритуал. И время. И опыт.

Такою авантюру я проворачивала лишь дважды. Приятного мало, но преимуществ полно! Любая ведьма или колдун сразу же в животном признают ведьмовскую силу, но никакой человек не сможет даже вообразить, что в облике животного может прятаться кто-то иной.

Надо всего лишь мило побеседовать с местной сумасшедшей.

— Тамара Геннадьевна! — Крикнула я незнакомке, притворяясь, что с кем-то её перепутала.

Та даже носом не повела, продолжила гордо маршировать с котом на поводке по пустынным улицам посёлка.

— Тамара Геннадьевна! — Позвала я ещё громче, семеня в узком платье, стараясь как можно громче стукать каблучками.

Наконец, она обернулась.

— Ой, — резко затормозила, почти подбежав к ней, — простите, я обозналась, — придала голосу самый печальный тон, будто от встречи с некой Тамарой Геннадьевной зависит, будет ли завтра светить солнце.

— Ой, да ничего, девочка, — каркающе рассмеялась женщина, обнажив прокуренные зубы, — меня часто с кем-то путают!

Да? Здесь все чувство стиля и вкуса дружно придушили и закопали под берёзкой, об которую точит когти громадный кот?

— Охотно верю, — я умею быть очаровательной, — я ждала мамину подругу, чтобы она составила мне компанию в походе в театр, надеялась, что она приехала раньше.

— Ты можешь составить мне компанию, пока ждёшь! — Она достала, поверить не могу, мундштук и стала прикуривать одну из самых вонючих сигарет в моей жизни, — я так люблю болтать с ровесницами! Ах, как жаль, что здесь полно тех новомодных интернетных моделей, которые сторонятся обычных прогулок и пустой болтовни.

Про ровесницу, конечно, она загнула, так или иначе: я, как минимум, в два раза старше её, хоть и выгляжу в два раза младше.

На секунду так отвлеклась этой мыслью, что даже начала считать, арифметика как-то не сходится.

— Элеонора, — томно протянула она мне лапку с зелёными ноготками так, будто я должна оставить на ней джентельменский поцелуй.

— Диана, — пожала руку с широченной улыбкой.

Пока Элеонора что-то щебетала почти басом, мокро отхаркиваясь каждые десять секунд, я делала аккуратные шаги в сторону её кота, который подозрительно на меня косился, отступая в сторону.

Чёрт, нет у меня времени разводить демагогии о театрах, выставках и арт-хаусном кино.

— Какой красивый кот, — банально воскликнула я, — дайте угадаю, Бегемот?

Элеонора расхохоталась:

— Давай на ты, дорогая, — вытерла она слёзы из глаз, — можно было бы подумать, что отдам почесть отечественной литературе, но нет. Это Фундус!

— А, Свен Нурдквист, — понимающе кивнула, — я зачитывалась его книгами до колик в глазах. Можно погладить? — Кивнула на жирного Фундуса, который, как будто что-то почувствовав, начал отступать от меня, почти шипя.

— Конечно, милочка! — Элеонора не церемонясь притянула бедного кота за поводок, за его же и подняв на уровне моих глаз.

Кот уныло поник, болтаясь на поводке, словно висельник. Аж щеки глаза закрыли. Я взяла на руки бедную животину, послав ему щепотку своей драгоценной Силы. Он сразу же перестал меня бояться. Все знают, что семейство кошачьих — лучший друг ведьм. Ну и козы. Но они некрасивые.

Элеонора продолжала что-то каркать, будто Фундус обычно не ручной, чужаков не любит, о том, что, по всей видимости, я очень хороший человек, а я лишь с улыбкой кивала, поглаживая мягкую шерсть моего нового друга.

Сжала пальцы и резко дёрнула клок шерсти, но так, чтобы Элеонора не увидела.

Фундус даже не зашипел, лишь обиженно на меня посмотрел.

— Ой, простите, — сунула в руки хозяйки кота, — кажется, телефон вибрирует.

Для вида порылась в сумке, потом в телефоне. Похмурила брови, и попрощалась со своей новой знакомой под предлогом того, что Тамара Геннадьевна уже ждёт меня в буфете театра, заливаясь коньячком.

Осталось самое сложное — подготовительные работы.

Глава 10

Хиггинс сказал, что встречи Ермака закончатся глубокой ночью. В понимании моего помощника — это в часов десять вечера. На место же я вернулась только к восьми. Времени катастрофически мало.

Приготовление зелья вкупе с самим ритуалом с моим нынешним уровнем заняли гораздо больше времени, чем я предполагала. На посту при въезде в район элитных многоквартирных домиков был всё тот же охранник, что и днём. С ним проблем не возникло, он даже не удивился моему чёрному спортивному костюму в обтяжку. Хотя я сейчас просто ходячий образ традиционного вора. Только маски на глазах не хватает и огромного мешка со знаком доллара.

Избегая всех прохожих, которые только могли попасться на глаза, начала шариться по укромным уголкам, в поисках места, где я должна буду трансформироваться.

Дома было бы идеально, но слишком далеко бежать в образе кошки. Да и мало ли, кто попадётся на пути. Для меня будет угрозой даже крупная птица, а про собак и живодёров я вообще стараюсь не думать.

Удачное место возле мусорных баков обнаружилось как раз за домом, в котором жил Ермак. Баки стояли внутри стены, выстроенной буквой П, а впереди росли густые кусты, дабы не портить изящный взор жителей своим низменным и вонючим видом.

А воняло так, что голова закружилась. Но не мне судить, я тоже люблю морепродукты. Вот только не экономлю на мусорных пакетах, чтобы те не рвались.

Первым делом сняла с себя всю одежду и положила аккуратной стопкой в самом углу. Сверху стопки поставила чуть открытую банку с солёной водой — это поможет вернуть мне прежний облик. Такая же вода была в ванной у меня дома. Мало ли что может случиться, а вернуться в человеческий облик надо обязательно в течение трёх ночей, иначе смерть. Облик кошки противоестественен человеку, а природа не терпит ничего противоестественного и пытается от этого избавиться.

Трясущимися руками достала флакон с зельем. Было страшно, если честно. Страшно из-за того, что я уже не уверена, что ритуал сработал как надо, чтобы сложное зелье точно подействовало. А ещё из-за боли. Трансформироваться просто адски больно.

Вернула флакон обратно, и потянулась за цветком паслена. Нервно растирала между пальцев, пока искала в себе остатки мужества начать наконец ритуал. Схватила обратно флакон, параллельно растирая по губам паслен. Страшно-то как.

От медитации голышом над открытым флаконом меня отвлёк звук клаксона и чья-то ругань. Весьма базарная, надо заметить.

Не давая времени передумать, опрокинула в себя весь флакон.

Сначала ничего не происходило, а потом исчезли всё красные тона в мире. Для меня естественно. Шершавый язык оцарапал верхнее нёбо, а звуки вокруг стали отчётливее. Исчез зловонный запах, теперь он был для меня просто несъедобным.

Я закусила полотенце. Ноги выгнулись обратную сторону, вынуждая закричать от боли в полотенце. Не успела отдышаться, как копчик обожгло. Сквозь кожу прорезался костяной нарост, который покрылся нервами, потом мышцами, и лишь в конце кожей и шерстью.

Сейчас я вцепилась в землю не пальцами, а когтями. Предметы стали гораздо больше, но я ощущала себя лучше в пространстве. Кожа горела из-за шерсти, скулы ныли от прорезавшихся плотных усиков, рот, а точнее пасть, болела от уже слишком большого для меня полотенца, которое я тут же выплюнула.

Я чувствовала, как подёргивается шерсть на спине от волн уходящей боли. Трансформация заняла не больше двух минут, но для меня они показались вечностью.

Моё тело было кошачьим, но мозг человеческим. И он привык управлять человеческим телом. Поэтому первые минуты я просто старалась по-быстрому научиться… ходить. С лапами разобраться большой проблемы не было, прыгать с такой формой задних лап — одно удовольствие. А вот с управлением была беда — хвост меня заносил то вправо, когда я шагала прямо, то влево, когда я пыталась просто остановиться.

Честно признаться, я трансформировалась раньше лишь из любопытства. И то это была птица, я просто хотела полетать.

А сейчас, когда более менее начала справляться с телом, забыв о своей цели, начала экспериментировать, до куда я дотянусь языком. До спинки не дотянулась.

Зачем-то начала вылизывать лапку. Кстати, а это успокаивает. Прямо как паслен.

Встрепенулась лишь тогда, когда услышала собаку неподалёку. Вернулась к куче своих вещей и пролезла мордочкой в цепочку с порошком. Это чтобы дверь открыть.

Побежала в направлении дома Ермака, то и дело останавливаясь при каждом подозрительном звуке. Как же не хватает периферического зрения! Люди даже не догадываются, насколько им повезло, что оно есть: я то и дело натыкалась на какие-то преграды, ветки, камни. А дорожки днём ведь казались чистыми.

Я почти добежала до дома, как откуда, ни возьмись, появился большой лохматый пёс. Человеческий мозг понимал, что его движущийся из стороны в сторону хвост, высунутый язык и пригнувшееся туловище — признаки игривости. Но вот кошачьи инстинкты это всё воспринимали как признаки агрессии.

Хвала небесам, подбежал хозяин и увёл собаку подальше от напуганной меня.

Дверь была закрыта, и я начала скрестись со всем порывом одуревшего кота, которого хозяйка забыла на улице. Пусть даже охранник чётко помнил, что они возвращались, пусть даже я выгляжу гораздо худее Фундуса, я сделала ставку на то, что неприступный охранник банально побоится скандала, не впустив любимца богатой жительницы.

— Опять ты дверь портишь, жиробасина, — наконец он впустил меня внутрь.

Хоть и грубиян, но я попыталась потереться головой о ногу в знак благодарности. Даже постаралась замурчать, но не вышло, скорее закашлялась.

— Только не наблюй здесь, скотина! — Отпрыгнул от меня мерзкий тип.

Зло посмотрела ему в лицо и показала средний палец, хоть и далось это нелегко. Пока охранник застыл в немом удивлении, рванула к лестнице, чтобы ему в голову не пришло сдать меня на поруки чокнутой Элеоноре.

Зачем камера в итак охраняемом доме? Я сверлила взглядом бездушную машину, которая сохранит на долгую память моё богохульство, что я сейчас здесь буду творить.

Надеюсь, что люди Ермака сейчас не обращают внимания на чёрную кошку, которая сидя на попе, сосредоточенно выцарапывает кое-что на двери.

Руна была закончена, хоть и криво, но всё равно сработает. Рассыпав немного порошка, открутила клыками крышку, дунула на руну и та-да! Дверь открыта.

В квартиру вошла, но дверь закрыть не получилось. Ну и чёрт с ней.

Адреналин гулял по венам, я так и застыла у открытой входной двери, прислушиваясь к звукам внутри жилья. Если на Ермака и работала прислуга, то она уже разошлась по домам. Слышалось жужжание холодильника, тиканье часов, какой-то звук, похожий на таймер, но ни единого человека.

Квартира моего подопечного мне не понравилась: слишком обезличенная. Такие интерьеры встречаются в журналах о декоре сотнями. Дорого, но безжизненно. Как и сам Ермак.

Начала исследовать жилище с кухни, которой, по всей видимости, сам хозяин не пользовался. Слишком уж уютной и обжитой казалась. Вот только здесь никакой угрозы не обнаружила, хоть и заглянула буквально в каждую щёлочку. Лишь раздразнила аппетит летающими ароматами блюд, которые заботливый и явно талантливый повар оставил в закрытых металлических ёмкостях, чтобы не остывали.

Есть хотелось зверски. Даже прыгнула на стол, чтобы сунуть любопытную моську в открытую кастрюлю со сливочным соусом. Понимаю, что не за этим здесь, но всё-таки принялась сосредоточенно слизывать соус сверху. Теперь я поняла, как кошки мурчат, это ведь такое блаженство! Само нутро согрелось. Так увлеклась, что не заметила, как хвостом смахнула со стола ложку, грохот которой вернул меня с кошачьих небес на землю.

Беспорядок, в принципе, не очень большой. Ложка-то была чистой.

Мягко спрыгнула со стола и побежала дальше.

Подозреваю, что комнаты были большими, но для меня они казались просто огромными, бесконечными, с громадными окнами, но пустыми. Нигде не было ничего, что привело бы Ермака в такой вид, который я видела утром. Ну или что-нибудь, что дало хотя бы намёк на того, кому под силу снять печать.

Осталась спальня. Дверь была неплотно закрыта, так что носом вполне получилось протиснуться внутрь. А здесь красиво. То есть, дизайн сохранился как и во всём доме, но спасало окно от пола до потолка с видом на хвойный хвойный лес и небольшую лужайку. Природу я люблю. Точнее, это не совсем окно, сейчас я заметила дверь. Выбрать дом жильё на первом этаже было хорошей идеей. Но нанять бестолкового дизайнера с его-то деньгами — просто верх идиотизма.

Слева от входа была дверь в гардеробную, в которой витал запах сероглазого мужчины. Может, когда он рядом мне кажется этот аромат приятным, то сейчас он был всего лишь…несъедобным.

Спустя некоторое время я закончила исследовать каждый клочок коврового покрытия, и уже протиснулась под кровать, как меня будто ледяной водой облило. Шерсть встала дыбом от макушки до кончика хвоста. Ну конечно! Под кроватью самое место! Именно во сне люди наиболее уязвимы.

Со всем своим кошачьим усердием принялась царапать и грызть покрытие пыльного ковра, чтобы побыстрее добраться до того, что скрыто под ним. А прислуга изрядно халтурит с уборкой. Пыль забилась в носик, вызвав приступ чихания. Я не знала, что кошки чихают несколько раз подряд. После девятого у меня даже голова немного кружилась.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смогла добраться до очертаний руны, начерченной на полу. Пока часть символов, что открылась мне, ни о чём не говорила, и я принялась с тройным усердием осквернять труды бездарного выбора ковров дальше.

Спустя минут пятнадцать, я сидела с ужасом разглядывая то, что отрылось моим кошачьим глазам. Был бы здесь Пради, я бы услышала отборный мат. Я и сама хотела кричать и ругаться, пока смотрела на всю руну целиком. Это хуже, чем я ожидала. В разы хуже.

Самое отвратительное, что со временем это заклинание, при помощи которого создавалась руна, не теряет своей силы. Повсюду были воткнуты когти ворожеи — самый жестокий ингредиент из запасов ведьм. Я из принципа не пользовалась им, пусть по могуществу ему и не было равных. Ворожеями когда-то называли фамильяров умерших ведьм. В редких случаях фамильяры жили какое-то время без своих хозяев, которые сохраняли частичку Силы ведьм. Это — единственный источник ведьмовства, который можно получить не от природы, причём достаточно мощный источник. А добыча их когтей и вызывает у меня чувство негодования и отвращения: их надо выдёргивать из ещё живого фамильяра. Если вначале убить животное, Сила раствориться в природе. Некоторые убивают ведьм специально ради когтей ворожеи. Пару минут животное переживёт своего хозяина наверняка.

Я рассматривала руну, не веря своим глазам. Лишь раз я видела такие символы. И то это было в книге. Не ведьма сняла печать и убивает моего подопечного. Это демонические символы.

Кто-то призвал демона.

Я застонала. Я ничтожно мало знала о демонах. Да я их никогда и не встречала!

Призвать демона может каждый идиот, но сдержать его от убийства призывателя, а уж тем более заставить выполнять приказы — это уже нечто на грани невозможного.

Демоны никому не подчиняются, насколько я знала. Они — редкие гости в нашем мире. Обычные люди их даже не интересуют.

Демонов слишком романтизировали в своё время. Их сила почти безгранична, а цели и логика непонятна человеческому разуму. Демоны настолько редки, что ложной информации о них в сотни раз больше, чем правдивой. Есть даже такие ведьмы, которые в них не верят. То есть, верят, что они существуют, но не верят, что они придут на зов. Само заклинание простое, как валенок. Но из тех редких источников, которые содержат правдивую информацию об этих существах, было известно, что они появлялись лишь на миг, не найдя ничего интересного в вызывателе. Либо попросту раздражённо прерывали жизнь глупца быстрым, но жёстким способом. Лишь один случайя известен мне о демоне, которого удалось удержать. Я не знаю, зачем он понадобился ведьме, чьё имя уже стёрто из памяти, но помню, какой ужас испытавала, когда изучала ту печальную историю. Демон с самого начала пытался сбросить оковы власти над собой. В конце концов ему это удалось и, перед тем, как вернуться в свой мир, он уничтожил целый город всего за одну ночь. Тысячи душ тогда пали в бездну из-за одной самоуверенной дуры. Это кошмарная история.

Чёрт бы побрал этот мир! У меня во врагах тот, кто повелевает демоном! Я не знаю, как убить демона! Я даже не уверенна, что у меня хватит Сил! Даже полных. Да хоть бы у самого Ковена!

Внезапно со стороны гостиной послышались голоса: женский и Ермака.

Слов было не разобрать, возможно из-за пыли, а возможно, что от шока для меня весь окружающий мир ощущался сквозь вату.

Дрожащей лапой начала выковыривать когти и нарушать строение руны.

— Да чтоб тебя, Вадим! — Женский голос полный истерики послышался совсем рядом, — я знаю все твои заготовленные отговорки: не сейчас, Алина, у меня нет времени, Алина! Застегнись, а то выглядишь как шлюха, Алина. Я всё делаю, чтобы привлечь твоё внимание! Ты можешь неделями меня не видеть, но тебе всё равно! Что мне ещё сделать?!

Ответ Ермака я не расслышала. Но подозреваю, что в нём было слово «иррационально». Бедная девочка.

— Знаешь, завтра у тебя времени будет полно. Я поеду на твой корпоратив.

— Я тебя ещё на него не приглашал, Алина. Не стоит навязываться, — Ермак вошёл в спальню.

Мне были видны лишь его ноги. По всей видимости, он начал раздеваться.

— Меня пригласили, — прошипела Алина, останавливаясь в дверях.

Вот её было хорошо видно. В лучшем жанре уроков соблазнения она была одета в пальто на голове тело. Ну почти на голое: под ним было изысканное кружевное бельё и чулки. Я что, пропустила, как она вошла в квартиру и стала дожидаться его в таком виде? Ну да. Могла не заметить.

Ещё раз окинула взглядом девушку. Мне стало её жаль. Она в самом прелестном возрасте, когда тело ещё не до конца созрело, когда оно дышит молодостью и свежестью. Алина — невероятно красивая девушка. Как Ермак мог не клюнуть на образ роковой соблазнительницы? Надеюсь, с потенцией у него всё в порядке. Иначе мой гениальный план Б накрылся крышкой гроба.

— И позволь узнать, кто же тебя пригласил? — Холодно поинтересовался Вадим.

Вообще-то я. Не без помощи Хиггинса, естественно.

— Твой босс, Диана, — жаль, что не видно лица Ермака, наверное, его перекосило как от зубной боли при упоминании, что я его босс, — так и написала: рада видеть не смотря ни на что.

— Рекомендую игнорировать эту персону.

— Да пошёл ты, — бросила девушки и ушла.

Надеюсь, она всё таки приедет. Выглядит упрямой.

Кровать надо мной едва заметно прогнулась, послышался усталый вздох Ермака. Ну, то, что две женщины ему сегодня устроили скандал — целиком и полностью его вина. Мог бы и задуматься.

Я принялась ждать, когда Вадим выйдет из спальни, чтобы наконец добраться домой и там же как следует прокричаться. И вернуть Пради.

Вадим встал и пошёл к закрытой двери, за которой по логике ванна. Послышался звук воды. Меня почти стошнило, пока набирала в пасть когти, их я должна была унести с собой. Я не знала точно, как именно работают демонические руны, из-за когтей они могли срастись обратно. А может и нет, но рисковать я не хотела.

Убежать к окну не получилось, как раз вышел Ермак, хоть вода и продолжала литься, вероятно, набирает ванну. Он был так увлечён запонками, что меня не заметил. Юркнула за его спину и выбежала в коридор. Затаилась. Вроде бы прошёл к гардеробной.

Когти обжигали язык. Побежала к входной двери, пока не застукали.

Заперта! Я прыгнула на ручку, но та не поддалась.

Вот дура! Могла бы догадаться, что порошок надо оставить. Прав был Пради, когда обвинял меня в том, что я ни черта о будущем не думаю.

Чёрт бы всё это побрал.

Теперь уже шаги слышались совсем рядом. Ермак прошёл к бару, который был буквально за углом от меня, стоит только повернуть голову.

В страхе наблюдала за ним, который сейчас казался просто громадиной. Полуголой громадиной. Тот налил бокал… вина? Ну надо же. А как же предсказуемый виски?

Ермак устало потёр переносицу и так же, погружённый в себя, пошёл обратно, прихватив бокал.

Сейчас мои чувства были буквально обнажены. Я чётко слышала его шаги, пусть он и был босиком. Дождалась, пока послышался всплеск воды и побежала в спальню. Там была ещё одна дверь. Стеклянная. Я помню.

Почти добежала до его спальни, как услышала звук, будто он вылазит из ванны. Остановилась настолько резко, что врезалась в стену и чуть не проглотила проклятые когти. Неужели услышал?

Он шёл явно по направлению ко мне. Я попятилась. Ермак остановился.

Адреналина мне хватит до конца года. От страха сердце билось где-то в области горла.

Я пятилась до тех пор, пока не упёрлась попой в какую-то преграду. Об спину больно ударил тяжелый стакан с какой-то жидкостью. Причём настолько больно, что звёздочки заплясали перед глазами. Стакан с жутким, как мне показалось, грохотом покатился по полу, а вся жидкость осталась на мне. С ужасом ждала, когда Ермак выпрыгнет с криком «Ага!» и каким-то чудом поймёт, что это именно я, не заблудший кот соседки.

Мокрая шерсть неприятно покалывала. Как только опять услышала всплеск воды, с меня как будто гора упала. Не заметил.

Только сейчас обратила внимание на промокшую записку, которая упала рядом со стаканом: «Не забудь прополоскать горло. Народные средства всегда лучше импортных ненужных лекарств».

Только не это! Шерсть начала буквально гореть огнём, а кости плавиться. Лучше б заботливый любитель медицины оставил любую другую бурду, а не соляной раствор! Ну какой шанс на такое совпадение?

Сжала зубки так сильно, что разгрызла один из когтей.

Только бы не закричать. Если кошку в его квартире ещё хоть как-то можно оправдать, то при виде голой меня тут уже не будет шансов адекватно выкрутиться.

Превращение обратно в человека всегда проще. Наверное, из-за того, что таким образом ведьмы возвращают свой истинный облик, а не принимают чужеродный.

Но всё равно больно.

Голова гудела так, что, казалось, и соседи это заметят. Теперь я слышала всё гораздо хуже, но Вадим, вероятно, ничего не заметил.

Выплюнула когти в уже свою ладонь и, наконец, отдышалась. Как прикажете выбираться голышом из квартиры?

«Диана, позвольте поинтересоваться, что вы здесь делаете?»

«В гости пришла!»

«Могу я уточнить, почему вы голая?»

«У Алины не получилось, решила я вот испытать счастье».

Если в теле кошки я слышала все звуки, то теперь будто оглохла. Постояла в позе вопросительного знака ещё пару минут, набрала побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и зашла в злополучную спальню.

Комната была погружена полумрак, был лишь свет от приоткрытой двери, ведущей в ванну.

Мягко ступая, пошла в сторону окна, крепко сжимая кулаки. Но потом любопытство взяло верх.

Я только чуточку посмотрю. Очень тихо. Пока кралась в сторону ванной комнаты, волнение достигло какого-то апогея, что казалось, будто и Ермак услышит моё дыхание.

А мой подопечный знает толк в ванных комнатах, уважаю. Здесь тоже было окно, выходящее на хвойные заросли. Ванна стояла прямо напротив открытого окна из которого доносился умопомрачительных запах. А сам Вадим спал. Прямо в воде.

Мне не было видно его тело полностью из-за мыльной воды, хоть до жутии хотелось посмотреть. Каюсь. Я так залюбовалась зрелищем красивого мужчины в ванной, гордого профиля, крепких ног, пусть я видела только колени, что забыла даже про демона, охотящегося на меня.

Внезапно Вадим не открывая глаз, поднёс бокал к губам.

Я даже дёрнулась от неожиданности, что он не спит.

Резко развернулась, чтобы дать дёру и чуть не наткнулась на столик, на котором лежал его телефон.

Мозг заработал с бешенной скоростью. Обернулась на Ермака, лежащего в ванной напротив открытого окна с видом на лес и вновь на телефон.

Это самая гениальная идея по заработку денег, которая только приходила мне в голову! Вадим Ермак достаточно популярная персона, а вот его фото в сети до бесстыдства мало. Сейчас, зная его характер, я понимала, почему нет нигде его фотографий. А сколько мне заплатят журналы и сайты за такой красивый кадр?

Без зазрения совести взяла телефон Ермака, убрала звук полностью и, на всякий случай, вспышку. Навела камеру на одну из красивейших сцен и сделала несколько снимков.

Получилось жуть как хорошо! А главное, чёткий профиль Вадима Ермака был узнаваем. А то, что он голый, пусть этого целиком и не видно, так это только плюс. Думаю, куча девушек полюбуются мускулистыми руками, небрежно держащими бокал вина.

Отправила снимки себе, почистила следы за собой и уже с совсем другим настроением направилась к выходу.

Дверь была не заперта, хоть и открылась с небольшим скрипом, который застал меня врасплох. Как и резкий всплеск за спиной.

Рванула отсюда так быстро, насколько могла, и неслась дальше к своей одежде, даже не оглядываясь. На улице стемнело, но моя бледная голая кожа разве что не светилась, привлекая к себе внимание.

Только после того как оделась, позволила себе перевести дух. Вроде, никто не заметил.

Надела туфли на грязные ноги и направилась прочь от этого места.

Вряд ли тот, кто начертил ту руну, вернётся ещё раз. Больше мне здесь делать нечего.

В кармане было не так уж и много денег. Даже на такси не хватит. Решила прогуляться до большой улицы, где есть хоть какой-нибудь бар, там и найду того, кто подвезёт меня домой.

Пока шла с гордо поднятой головой, настроение плясало от «хуже некуда», до мечтательной улыбки, когда рассматривала фотографии Ермака у себя в телефоне. Осталось только найти, куда их отправить и сколько за это попросить. Снимки вышли качественными, будто он позировал.

Если бы меньше пялилась в телефон, услышала бы шум автомобиля заранее на этой тихой дороге.

Я еле успела отпрыгнуть, прежде чем машина остановилась в паре шагов.

— Глаза разуй, — крикнула в сторону внедорожника, — я из-за тебя каблук сломала!

Ну что за день? А я любила эти туфли. Ещё, наверное, и лодыжку потянула, пока спасала, как говорит Пради, свой «красивый для человечки зад».

Автомобиль начал двигаться задним ходом.

— Ермак?! — В изумлении уставилась на водителя.

Глава 11

— Решил подвезти вас домой, — спокойно ответил тот.

— Волнуешься? — Неужели он видел, как я улепётывала голышом?!

— Хочу убедиться, что вы меня больше не побеспокоите, по крайней мере, сегодня.

Честно признаться, я не хотела знать, видел ли он меня. Ермак — не тот человек, который будет ходить вокруг да около, прежде чем высказать всё о моём поведении. Молчит, и ладно. У меня нет сил разыгрывать спектакль перед ним, придумывая оправдания тому, что он видел. Если видел, конечно.

Вадим управлял автомобилем молча, пока я до боли сжимала когти в кулаке. Всё же один из них проглотила, когда стакан падал мне на спину. Только сейчас это осознала, почувствовав привкус гнили во рту.

— Ты должен мне новые туфли, — на долгое молчание меня не хватило. А может, просто хотела отвлечься от тягостных мыслей.

— Вы заблуждаетесь, Диана, — устало выдохнул Ермак, — я вам ничего не должен.

— Пилигримы от Роже Вивье, — уточнила я, с грустью рассматривая испорченную обувь, которая в узких кругах считается культовой.

Но какому мужчине понять любовь к туфлям? Эту страсть сложно переплюнуть. В лучшие времена я бы снимала напряжение выбором новых любимцев, которые вознесли бы меня на пьедестал подъёмом, тем, как они обтягивают ножку. Ах, и, конечно же, платье. Правильно подобранное платье к туфлям — это отдельный вид искусства.

— Пилигримы? — Видимо, всё это время он пытался представить, как же это должно выглядеть.

— Подделку я распознаю, — решила предупредить.

— Не сомневаюсь. Женщины такого сорта как вы не упускают своего, — в этой фразе было столько завуалированного оскорбления, что мне пришлось изрядно постараться, чтобы не наброситься на него в попытках выбить всю дурь прямо здесь.

Спокойно, Диана, просто дыши.

Я слишком стара для всего этого.

— Так куда ты направлялся? — Перевела разговор в другое русло, — да ещё в таком виде. Я думала, ты даже спишь в костюме.

— Вообще-то, я ехал к вам, — сквозь зубы бросил он, — но вы здесь. Скоро я перестану этому удивляться.

— Навещала подругу, — пожала плечами.

— Сомневаюсь, что у вас есть друзья, — а вот это обидно.

— Будто у тебя они есть?

— Что вы делали в районе, где я живу?

— Навещала подругу.

— Вы врёте, Диана.

— А вот и нет.

— Как же зовут подругу?

— Зачем тебе это знать? — Небрежно спросила я, наблюдая, как мы приближаемся к моему дому, — я же в твою жизнь не лезу.

В весёлой компании и время летит быстро, ничего не скажешь.

— Вы как раз пробрались в неё на удивление быстро и грубо.

— Это ты так думаешь.

— Вы за мной следили?

— Ещё чего!

— Так как зовут подругу, если она существует? — Тихо допрашивал Ермак.

— Элеонора. Та, что с Фундусом, — как только имена сорвались с языка, Вадим резко ударил по тормозам, сжав руль до пальцев в костяшках.

Когда-то мне было интересно посмотреть на своего подопечного, когда в нём проснутся хоть какие-то эмоции. Так вот, сейчас я готова была забрать свои слова обратно и закусить отвратительными когтями ворожеи, чтобы не смотреть в эти серые глаза, в которых светилось пламя ада, если литературно выражаться. По-обывательски — самое банальное бешенство крайней степени.

— Слушай сюда, маленькая вертихвостка, — так ненавязчиво мы перешли на ты, — и слушай меня очень внимательно, дважды повторять я не люблю: убирайся с моей дороги и из моей жизни, — рычал он мне в лицо, — я не знаю, какую игру ты ведёшь, на кого ты работаешь, упаси тебя Господь зайти далеко в своей игре со мной. Я готов был спустить на тормозах тот факт, что ты написала Алине, но ты влезла к моей матери — это уже перебор. Пока я со всем этим не разберусь, будь паинькой и держись от меня подальше.

— Элеонора — твоя мать? — Удивлению моему не было предела, — она не может быть твоей матерью. Твоя мать ведь…

Я чуть было не ляпнула, что его мать была совсем другой женщиной, когда я их навещала в больнице, но вовремя прикусила язык.

— Моя мать что, Диана? — Теперь его голос был похож на шипение змеи.

— Ой, да возьми ты себя в руки, Ермак, — сбросила его ладони со своих плеч, в которой раз уводя разговор в другую, менее опасную сторону — властные, жёсткие мужчины — не оправдавшее себя клише. Расслабься, попробуй оглянуться вокруг себя и ты поймёшь, что я ничего плохого тебе не сделала. Так что нечего на мне срываться, у меня был и так отвратительный день, — настала моя очередь шипеть на него.

Не дожидаясь ответа, открыла пассажирскую дверь и выпрыгнула в ночную прохладу.

— И знаешь что? Мне даже тебя жаль, — а вот здесь меня зря понесло, — даже представить боюсь, в какие рамки ты себя загнал, раз в каждом лице и действии видишь враждебность. Это опустошает. И да, ты пуст, Ермак. Именно поэтому мне тебя жаль.

Я уже хотела гордо прошествовать к дому, похрамывая на сломанном каблуке, как в моей душе возросло совсем уж женское негодование. Переложила когти в кармашек и сняла испорченные туфли.

— И ещё одно, Ермак! Слушай сюда и слушай внимательно, дважды повторять я не люблю, — развернувшись, перебила Вадима, который собирался что-то сказать и явно не очень доброе и светлое, — Роже, — со всей силы швырнула в мужчину левую туфельку, — Вивье, — вслед за ней полетела правая, — и упаси Господь тебя промахнуться с выбором.

Домой я влетела злая как никогда. Этот кошмарный с самого утра день, казалось, никогда не закончится. Если я пару раз подумывала, чтобы отказаться от мысли отправить фото Вадима за деньги хоть куда-нибудь, то теперь сомнений нет.

Лезу в его жизнь? Да я её спасти пытаюсь! Пусть попробует на вкус, когда кто-то действительно пытается быстро и грубо пробраться под кожу.

Утро выдалось угрюмым и серым. Прямо как моё лицо после пробуждения. Я даже удивилась, сколько папарацци не спит поздней ночью. И сколько хрупкая я может выпить Макаллана, предназначенного для Пради. Так и не поняла, почему он так его любит. Вино лучше, только я уже выпила весь запас. Десятилетия практики, как никак.

Уже часа два я наблюдала за детским садиком, в который продолжали прибегать нервные мамаши, сдавая своих детишек на попечение уставших воспитателей. Хиггинс оборвал телефон, но я стойко продолжала его игнорировать. И Софию тоже, которая уже прислала несколько взволнованных смс.

Я не собиралась ехать на свою так называемую работу, пока не поговорю с Пради. А он здесь. Я точно это знала. Ведьмино сердце всегда чувствует фамильяра. Может, ему надо было дать больше времени, пока он остынет, может, ему надо было дольше побыть любимым питомцем той девочки, которую мы встретили в тот же вечер, что и моего подопечного.

Но мне сейчас как никогда нужен был друг, который не позволит чувствовать себя одинокой.

Я подрывалась встать и зайти в детский садик, куда девочка притащила лисёнка, но вовремя сдержалась. Пради не любит навязчивость. Он сам выйдет, если захочет. Он наверняка знает, что я уже здесь.

А мне надо лишь просто подождать.

Совсем скоро из дверей выпорхнула стайка ребятишек на прогулку, улица наполнилась детским смехом. Детвора быстро разбрелась по группкам из двух-трёх человек, игнорируя призывы воспитателей вовлечься в большую коллективную игру.

Мне было жаль современных детей, если честно. Современная жизнь вынуждает их раньше взрослеть, чтобы дать хотя бы малейший шанс выбиться как можно ближе к первому месту в этой бесконечной гонке. Во мне сейчас говорит моя старость, но раньше было по-другому. Пусть осуждают дух коллективизма сколько угодно, но он работал. Не было этой слишком взрослой потребности в чувстве собственного превосходства, когда ребенок кичится той или иной дорогой игрушкой. Не было этого культа личности, которому сейчас дети вынуждены поклоняться и соответствовать: будь то кумир или дочь маминой подруги, или вовсе — что ещё хуже — навязанный родителями образ, к которому они пинками и за уши притягивают своё чадо. И не было этой зависимости от безопасности. Я не осуждаю матерей, которые скрывают под юбкой сыновей в желании уберечь от опасностей. Мир действительно стал слишком опасным местом со своей пропагандой свободы воли.

Детей слишком быстро лишают детства, хоть и удерживают под крылом как можно дольше.

— Я знал, что ты придёшь, — вырвал из размышлений Пради.

— Я знала, что ты знаешь, — улыбнулась своему другу, но тот не ответил на улыбку.

Мы замолчали. Я хотела его увидеть, ожидала, что всё станет как раньше само собой, но сейчас не находила даже слов, чтобы просто извиниться.

— Я тебе принесла кое-что, — в моей почти бездонной сумке нашла зажигалку и сигареты довольно быстро, — думала, ты соскучишься.

— Вот за это спасибо, — почти счастливо выдохнул лисёнок, вырывая из рук мои дары, — а то там такого не добудешь. Живут как амиши, мать их нахрен.

Разговор опять заглох. Мне казалось, что с нашей с Пради ссоры прошла тысяча лет, а не всего один день.

— Выглядишь хреново, — резюмировал фамильяр, туша сигарету.

— Подобралась ближе к разгадке, кто же снял печать.

— И?

— Демон.

— Да ну нахрен! — Пради вскочил на лапки, — ты что-то перепутала.

— Я не такая бездарность, чтобы не отличить почерк демона, — огрызнулась я и тут же дала себе подзатыльник, — прости, Пради.

— Да ничего, от такого я бы тоже был в шоке.

— Нет, за всё прости. Честно. Погано без тебя.

— Знаешь, старушка, — лисёнок потянулся за второй сигаретой, — я не злюсь. Перебесился. Я чувствую, как тебе было плохо, но сейчас ты должна сама за себя.

— Пради, да я не справлюсь без тебя!

— Да просто раз за разом всё одно и то же! Ты спрашиваешь, что не так, я тебе говорю, ты обещаешь исправиться, мы миримся, а потом всё равно ты ведёшь себя как поверхностная самовлюблённая стерва!

Я ничего не ответила. Сейчас какое-то внутреннее чувство несправедливого обвинения просто приказывало меня отбиваться, но ведьмовская интуиция призывала молчать, чтобы не сделать хуже.

Пради прав, мудрый алкаш.

— Ты прав, как бы это меня не раздражало, — выдохнула я, — мне страшно. Я вроде как должна справиться и без тебя, но кажется, что у меня ничего не выйдет. Демон у меня во врагах — слишком неожиданный удар.

— Найди того, кто вызвал. Вспомни, кого ты разозлила, разберись с ним и с демоном конец.

— Не вернёшься?

— Не готов, старушка.

Нас прервал звук входящего смс. Быстро глянула, решив, что это опять София, но текст вогнал меня в ступор.

— Что там? — Спросил любопытный Пради, заглядывая в экран.

— Деньги пришли. Триста тысяч, — протянула ошарашенно. Я думала, что сумма будет гораздо меньше.

— Нихрена себе, откуда?

— Продала фотки полуголого Ермака.

— Ладно, ты не глупая, — расхохотался лисёнок, — у тебя есть стиль.

Спустя секунду хохотали мы вдвоём. Наверное, прохожие возомнили, что встретили городскую сумасшедшую, которая смеётся до слез, лёжа на лавочке и пиная локтем маленького зверька.

И по этому я тоже скучала. Не потому, что меня принимают за психа, а потому, как Пради одним лишь присутствием будто перегружает меня.

— Я тебя сильно оскорбила, да? — Отсмеявшись спросила в упор, подразумевая все те разы, когда посылала его по своим поручениям, которые для его хрупких плеч были тяжелы. А он шёл, потому что верен мне. А я должна была кучу ситуаций, когда мой фамильяр был в опасности, взять именно на себя.

— Дело не в этом, Диана. Я как бы жопкой чую, что сейчас какой-то решающий момент. Ты должна сама быть, понимаешь? А знаешь, я очень злюсь!

— Я ещё приду к тебе, — чмокнула между больших ушек своего друга.

— Не трогай меня, я действительно злюсь, — упирался Пради.

— А я действительно скучала, — на его голову посыпалась ещё куча поцелуев, — беги к своей малышке, я ещё приду.

— Это угроза?

— Если хочешь, да, — хоть мы с Пради и не помирились, но на душе стало гораздо легче.

Глава 12

— Да! — Рявкнула в трубку в ответ на очередной вызов от Хиггинса.

— Диана Петровна, — залепетало из динамика, — вы должны…

— Я на встрече, — перебила его, — разберись там сам.

— На какой встрече, Диана Петровна? У вас не было назначено.

— Ты забываешься, Хиггинс, — припечатал я, — я на встрече, значит, на встрече. И значит на важной! Будь большим паинькой и разберись с текущими делами сам.

Я точно знала, где можно найти хотя бы намёк на мои ответы — Ковен. В иной другой ситуации я бы и на пушечный выстрел не подошла бы к нему, но… Мои знания ничтожно малы. Пради сказал, что я должна вспомнить, кому перешла дорогу, но этот список будет чересчур длинным. А вот разнюхать, кому хватит Сил и смелости управлять демоном можно попробовать именно в Ковене.

Меня даже передёрнуло от перспективы попасть туда.

Не давать себе время на раздумье, у меня ещё сегодня стратсессия, где я должна буду не ударить в грязь лицом перед всем банком. Не то, чтобы меня волновало их мнение, но моя горделивость просто не даёт мне права на промашку.

Такси привезло меня к шикарному, огромному отелю почти в самом центре города. Номера безумно дорогие, популярность зашкаливала, многие жители мегаполиса мечтают провести там свадьбы, юбилеи, корпоративы, но слышат неизменный ответ — свободных мест нет. Всегда. Без исключений. А всё потому, что там располагается Ковен.

Мне часто бывает интересно, как обычные обыватели представляют себе ведьм, шабаш и сам Ковен? Как нечто погрязшее в средневековье со смрадом и оргиями? Или как кучку обрюзгших тёток в цветастых платках? А, может, как чаепитие в доме затюканной домохозяйки?

Самое интересное, что современные ведьмы выглядят как жёны успешных бизнесменов: неизменное чувство стиля, безукоризненное знание этикета, образованность и королевская вежливость. И их всех объединяет ненависть ко мне. Эта мысль заставила обреченно вздохнуть. Я так часто избегала встречи с этой кучкой зажравшихся зазноб, что сейчас даже представить не могла, какой приём меня ждёт.

Подозреваю, немногие из них наслышаны о моих неприятностях и потере Сил. Точнее, надеюсь. Злорадства я не вынесу. Уже не хватит сил, не ведьмовских, а просто…. Женских.

— Динэра? — девушка за стойкой рецепшена даже поперхнулась кофе, увидев меня, вошедшую в святая святых.

Да уж, давно я не слышала своего настоящего имени.

— Здравствуй, — моя улыбка вышла слегка снисходительной, каюсь, — я очень надеюсь застать Михаила на месте, мне удалось?

— Д-да, он у себя.

— Отлично, — меня даже позабавило смущение молоденькой ведьмочки, — а его место — это где, не подскажешь?

Девушка упорхнула за дверь «Только для персонала» и вернулась уже с двухметровым мужланом в стильном женском платье в пол бирюзового цвета. Тот, в отличии от девушки, нисколько не был удивлён моему появлению.

— Ох, милочка, я думала, ты придёшь гораздо раньше. Лиза, — протянул он мне руку с длинным, дорогим маникюром.

— Диана, — с ослепляющей улыбкой улыбкой ответила на рукопожатие.

— Я думала, тебя зовут иначе, — укоризненно покачал пальцем Лиза.

Или покачала? Я не ханжа, ни в коей мере, но всегда теряюсь в выборе вектора обращения с такими людьми.

— Я проведу тебя к нашему Верховному, милочка, — вышел Лиза из-за стойки, — кстати, шикарное платье: арт-деко на фундаменте романтизма. Обожаю!

— А твоя дань древней Греции подкупила меня, — вернула любезность.

— Думаю, мы подружимся, — Лиза жеманно пожал плечами. Пожала.

А вот в подружки меня приписывать я бы не спешила.

Ковен жил своей, яркой, тайной жизнью. Мы шли по коридорам отеля в окружении чтения заклинаний, ароматов трав, музыки на виниловых пластинках. Я даже почти прониклась симпатией к этой жизни, но… В глазах было полное и безоговорочное подчинение. Все ведьмы и колдуны походили на марионеток, движущихся по управлению могущественного кукловода.

— Ты не похожа на других, Лиза, — наконец вынесла вердикт.

— Ох, мне повезло больше, чем остальным, Динэра, — Лиза на мгновение остановилась, поправляя чуть покосившуюся картину, — я не обычная ведьма, я обладаю Даром.

Я чуть не присвистнула, глядя на женоподобного мужчину в бирюзовом платье, которое я бы с радостью сама выгуляла сегодня вечером. Выглядит просто потрясно. Но я отвлеклась.

Все ведьмы и колдуны обладают Силой: это как зажигание, которое позволяет нам использовать потоки самой природы в заклинаниях и ритуалах. Но есть особая каста ведьм, невероятно редкая — те, кто обладает Даром. Это может быть Дар чего угодно: Дар провидения, Дар воскрешения, Дар ясновидения, Дар да хоть телекинеза. Вроде особо не отличается от того, что делают обычные ведьмы, но самое главное — то, что стоит нам ритуалов и затрат энергии, для них это не сложнее сварить чашку кофе. Или чихнуть. Им не нужно платить за пользование Даром. А вот ведьмы за использование Силы платят всегда.

Было ещё кое-что, что знали немногие: к одному Дару шли и другие, вроде как второстепенные, но они обладатели молчат, и им это прощается.

Я даже слегка позавидовала, но не понимала, что Лиза забыла в этой клоаке?

— Должна предупредить, милочка, — Лиза остановилась у массивной двери на самом верхнем этаже отеля, — стервятники уже закружили, бедолаге лишь надо продолжать двигаться.

— Честно говоря, я не настроена на эпитеты, сегодня они меня раздражают как никогда.

— Тогда мне жаль, милочка, хотела бы помочь.

Не давая вставить и слова, Лиза толкнула дверь, и мне не осталось ничего другого как войти.

Помещение, где работал Верховный, поражало воображение своим великолепием. Здесь повсюду были цветы и растения: в вазах, в горшках, некоторые росли прямо из стен и из пола, а в центре росло огромнейшее дерево, крона которого исчезала за потолком. Я будто очутилась в густом лесу прямо в сердце фешенебельного отеля, где весьма изящно вписались книжные полки, рабочий стол и коричневые кожаные кресла.

— Неужели пришла просить о помощи? — Послышался голос Михаила, в котором прослеживались высокомерные нотки.

— Пришла спросить кое-что, надеюсь на честные, безвозмездные ответы, — не дожидаясь приглашения, уселась в кресло рядом с Михаилом.

— Ты слишком стара, чтобы быть наивной, веря в то, что в рыночном мире даже ответы могут быть бесплатны.

— Решила испытать удачу, — ничуть не смутившись, пожала плечами, — что ты знаешь о демонах?

— Почему ты интересуешься?

— Это так удивительно? Мой интерес необычен?

— Вынужден сказать, да, — Михаил встал и не спеша направился к столику, на котором стояли хрустальные графины и бокалы. Зуб даю, да даже тот коготь, который успела проглотить — за этим показушным спокойствием я успела рассмотреть удивление, — демоны несколько сотен лет не появлялись в нашем мире. По крайней мере, в истинном обличии и не через проводника.

— Проводники — это те, которых называли одержимыми, — кивнула его словам. Все знают ту нашумевшую историю в конце семидесятых. Мы с Пради тогда в погоне за любопытством рванули в Соединённые штаты, чтобы увидеть всё своими глазами.

Пусть остались скептики, но ту чёрную энергию, что уничтожала девушку изнутри, невозможно было игнорировать. И невозможно было не бояться.

— Ну а если кто-то призовёт демона, это ведь возможно? — Я не знала ритуала призыва, знала лишь, что он прост. Хоть последствия и страшны.

— Исключено, — резко отрезал Михаил, — дело не в том, что это сложно, моя дорогая Диана, а в том, что их мир закрыт для нас. Несколько сотен лет назад шайка фанатиков призвала древних Богов и поставила завесу. Её невозможно сорвать.

— Ты как будто разочарован, — пытливо вглядывалась в холёное лицо Верховного.

Внезапно тот рассмеялся. Причём открыто так, запрокинув голову. Я не слышала его смеха, и от него по телу пробежали мурашки. Я даже слегка засмотрелась этим зрелищем, особенного его ровных зубов с чуть выдающимися клыками.

— А представь, какие возможности открылись бы нам, если бы мы подчинили хотя бы одного демона? Да даже те чокнутые охотники на ведьм не сунулись бы ни на шаг, а я бы перестал терять своих ведьм и колдунов. И перестал бы терять своё время на то, чтобы их спасти.

— А что, если я тебе скажу, что кому-то удалось призвать демона и натравить его на меня? — Тихо спросила, пока Верховный устраивался на диване с бокалом в виски в руках.

— Тогда я скажу, что ты ошиблась, Диана, — он пригубил напиток, подняв одну бровь, выглядело даже игриво, — а ещё, что ты обречена.

Я смотрела в синие глаза и не находила и капли сочувствия. Он мне просто не верил.

Молча полезла в сумочку и достала коробочку от Тиффани, в которой один из моих бывших подарил мне чудесный кулон в виде Розы Ветров. Только сейчас там хранились омерзительные когти ворожеи, сохранившие в себе след от демонической руны. Такую мог поставить только демон. Обычную ведьму сила бы просто убила.

— Я не ошиблась, Михаил, — положила ему на колено открытую коробочку, — только вот не верю, что я обречена.

Михаил нахмурившись рассматривал когти, пока не решился наконец взять один из них в руку.

— Это действительно оставил демон, — наконец произнёс он.

— Да неужели? — Всплеснула руками, теряя терпение, — есть ли какая-то возможность отследить по руне след ведьмы, которая вызвала демона?

— Нет.

— А можно как-то его найти?

— Ты сама хочешь пойти в лапы демона?

— Послушай, — я устало вздохнула, потерев глаза, — я почти всю ночь не спала, искала хоть какую-то информацию. И, возможно, есть способ заточить его в ловушку и задать пару вопросов. Демоны не могут лгать, все это знают.

— Они изворотливы, научились отвечать на вопросы, вводить в заблуждение, даже не соврав при этом.

— Ты с ними встречался?

— Когда-то, очень давно.

Сколько ж ему лет?

— Демоны? Я не ослышалась? — Откуда-то из зарослей выплыла женщина в образе Клеопатры. Я не вру.

Стрижка, макияж, бижутерия — дамочке это подходит.

— У нас приватный разговор, — зло бросила той, которая так беспардонно вмешалась в наш разговор, да ещё и подслушивала. Она мне не понравилась, а может, сказалось моё раздражение.

— Расслабься, Диана, Клео — моя правая рука, — отрезал Михаил.

— Клео, как необычно, — вернула женщине неискреннюю улыбку.

— Демона невозможно призвать из-за завесы, — Клео уселась между мной и Верхновым, совсем близко.

— Мы уже выяснили, что это возможно, — почти сквозь зубы ответила ей.

Я надеялась, что разговор с Михаилом будет приватным.

— Если ты разрушила руну, — проигнорировала она мой выпад, — демон не сдастся, руну не восстановит, но пустит своих прислужников на твой след.

— Руна была не для меня.

— Значит на след того, на кого она накладывалась.

— Каких прислужников? — Похолодела я.

— Да кого угодно, — расслабленно рассмеялась Клео, — но чаще всего это псы. Собака — друг не только человеку.

— Я посмотрю, чем смогу помочь тебе, Диана, — подал, наконец, голос Михаил.

— Мы можем помочь с ритуалом, — Клео по-хозяйски положила ладонь на крепкое плечо Верховного.

Каким ещё ритуалом?

— Я поищу информацию и свяжусь с тобой.

Меня что, так ненавязчиво выставляют вон?

Разговор был исчерпан. Мне слегка полегчало, что Ковен в лице Клео и Михаила решил помочь мне, хоть явно потом потребует что-то взамен, и то, если поможет, но страха это не убавило.

— Диана, — окликнула меня Клео, когда я была почти у выхода, — эта руна должна была убить твоего подопечного за считанные часы. Ты на редкость сильна.

— Больше нет, — слова сорвались с языка сами собой.

— Уже почти опять да, — улыбнулась женщина, намекая на коготь, который я проглотила. Почувствовала всё таки.

Она встала на мою сторону, но почему она мне так не понравилась? Не ревную ведь к Михаилу?

— Буду ждать твоего звонка, — кивнула Верховному.

Тот сверлил меня тяжёлыми взглядом, который сейчас казался… Древним.

Только когда выходила из отеля, попрощавшись с Лизой и той шокированной девушкой, поняла: а ведь я ни слова не сказала, что руна предназначалась моему подопечному, на которого я накладывала печать. Об этом знал только Михаил. Но эта была не его тайна, неужели рассказал? Это не в его стиле, он предпочитает сохранять секреты, относясь к ним как к банковским ячейкам — всегда потом потребует плату.

— Да, — рявкнула в трубку Хиггинсу, — сейчас буду.

Пришло время возвращаться в роль бездарной Главы Правления.

День пролетел ужасно и ужасно быстро. Я даже успела поработать, то есть, по-настоящему! Что-то там подписывала, но я всё равно считаю это успехом.

Весь банк был похож на рой жужжащих пчёл, а всё из-за того, что в сети появились фото Ермака. А он очень уважаемая, популярная и загадочная личность. Как сказала София, у женщин заново начался культ Ермака. Все по той или иной причине попытались попасть к нему в кабинет, уж не знаю зачем. Просто посмотреть? Снимки безукоризненные, ещё бы. Рука мастера сотворила их!

Но дело в том, что он предстал перед ними в другом образе, чуть более загадочным, но и чуть более приземлённом, чувственном. Айсберги не возбуждают, а вот мужчина на снимке — вполне.

Я же старалась избегать его. Трусость, знаю, но мне казалось, будто он знает, кто сделал и слил фотографии. Даже забыла про то, что он мне должен новые туфли, пусть. Прощаю долг. Какое великодушие с моей стороны, подумать только.

Ближе к вечеру мне всё же удалось вырваться домой и собраться. Побросала в сумку ведьмовские принадлежности — на всякий случай, пару платьев, две пары туфель и, зачем-то, летящий, длинный, изумрудный платок. Восток умеет создавать шедевры, что уж тут сказать. А что они вытворяют с цветами тканей? Ни как будто пахнут! Ну где ещё можно найти безупречную летящую ткань с цветом аромата ночных цветов?

От любования изумрудного великолепия меня отвлек гудок автомобиля. Банк резко выделил мне служебную машину для моих нужд, а раньше такой роскоши мне не полагалось. Даже знаю, по поручению кого. И что же заставило Ермака передумать? Уверена, что решил следить за мной более топорно. А я как пай-девочка решила пользоваться шикарным результатом немецкого автопрома лишь по работе. Пусть Ермак подавиться своими догадками.

Когда подъезжали к особняку, где должен проходить наш корпоратив для высших кругов, я, наконец, поняла, почему его называют замком. Подумать только, у нас додумались сделать нечто стильное и качественное в готическом стиле? Я даже слегка приоткрыла рот, невероятно красиво! И в самом центре природы, а природу я люблю.

Меня встречали как звезду: подходили выразить почтение, ещё раз поздравить с победой, рассказать, как они наслышаны обо мне — интересно, откуда? — как они гордятся. Подхалимство, понимаю, но ведь как приятно, день сразу начал казаться лучше, чем он был на самом деле!

Распорядитель забрал мою дорожную сумку у водителя, который ходил по пятам, и повёл меня к моему номеру, причём так проворно, что я едва успела схватить бокал шампанского у пробегающего мимо официанта.

На подходе к двери моей комнате столкнулась с Ермаком.

— Вас не было видно сегодня, — вместо приветствия произнёс он.

— Соскучился? Сегодня ответ будет тот же, что и вчера — я работала.

— Почти поверил, — кивнул Вадим.

— До встречи, мне ещё необходимо сменить платье, — начала обходить по большой дуге, — и бельё, и чулки.

— Диана, подождите, — окликнул, когда я почти вошла вслед нетерпеливого распорядителя в свой номер.

— Да? — Обернулась с улыбкой, даже он не сможет испортить мне настроение, чего бы он ни хотел.

— Ваша речь, — протянул тонкую кожаную папку.

— Ты внезапно проникся ко мне симпатией? Может, тогда обсудим аванс ещё раз?

— Не вводите себя в заблуждение, — он почти поморщился, — репутация банка важна. Здесь есть и приглашённые гости. До встречи, Диана.

Почти с любовью смотрела на изящную папку с шансом не ударить в грязь лицом внутри. Вадим меня сильно удивил, и я была ему благодарна.

— Диана, — ко мне подбежала София и сразу заключила в объятия, — выглядишь потрясно!

— Это я потрясно выгляжу? Ты себя в зеркале видела? — Изумлённо разглядывала платье Софии. Обёрнутая в бежевую ткань она казалась обнажённой, но при этом сохранила тот самый баланс, который просто разрывает мужской мозг соблазнительными картинками.

— Тебе идёт изумрудный, ты ведь знаешь? — Она посмотрела на платок, который я использовала вместо шали.

Он шикарно подходил к моему чёрному платью, расшитому тёмно-зелёными камнями. При грамотном искусственном свете я буду ненавязчиво сверкать. Кому-то это кажется мелочью, но я люблю антураж. Это черта моего характера.

А светом уже занимался бедный Хиггинс. Зря я на него сегодня ругалась. Парень неплохой, вон как бегает с моими пустыми поручениями.

— Ты видела? Алина здесь, — прошептала София мне на ухо.

— Это я её пригласила, — я обернулась, глазами рассматривая толпу в поисках подружки Ермака.

— Зачем?

— Решила наладить отношения своего подо… Подчинённого. Может, тогда будет подобрее ко мне.

— Там уже не наладить. Они просто не пара, хоть и зачем-то цепляются друг за друга столько лет.

— Это мы ещё посмотрим, — скорее самой себе дала зарок.

— Тебе пора, — как перед круизным рейсом, поцеловала меня в щеку София, — сверкай, Диана.

Разговоры, смех, звон бокалов ещё не стих, но ведущий уже поднимался на сцену, а мне полагалось пройти туда же, судя по программе вечера. А ещё Ермаку и парочке другим членам Правления.

Волнения не ощущала, только лёгкий мандраж. Эта — наименьшая из моих авантюр. А разговор с сотрудниками банка показал, что они все как один верят, что я на своём месте заслуженно. Я не обманывала себя, скоро эффект спадёт, и мне лучше закончить свои дела и исчезнуть до этого момента, но сейчас, спустя стольких лет затишья, я, наконец, могла потешить своё самолюбие сполна. Такие моменты, которые окрыляют, упускать нельзя.

— Впервые за историю, — вещал ведущий, глядя в зал, — не нужно будет притворяться, что вам действительно интересно слушать речь вашего босса, вам будет ещё чертовски приятно смотреть.

В зале раздался дружный солидарный смех.

Папка приятно грела руки. Обернулась на своего подопечного и благодарно улыбнулась. На удивление, тот ответил на улыбку. Чуть скромно, почти незаметно, но всё же.

К микрофону подошла под аплодисменты. Поблагодарила за внимание, ещё раз представилась, да ещё с такой уверенностью, будто имела на это полное право, и открыла папку.

— Наша история началась пятнадцать лет назад всего лишь с одной комнатушки в полуподвальном помещении и парочки сотрудников, полных энтузиазма, — прочла огромные буквы с первой страницы, — путь был нелёгок, полон препятствий, но наши основатели следовали целям, которые пусть и остались прежними по сей день, но не менее актуальны и сейчас, — улыбка моя стала ещё шире. А у Вадима отличный слог, опять обернулась и улыбнулась этому невозможному мужчине почти счастливо. — Сейчас, стоя перед вами, я хотела бы сказать кое-что очень важное, надеюсь, это найдёт оклик в ваших сердцах, — перевернула страницу.

Улыбка сползла с моего лица. Не смогла удержаться и в бешенстве посмотрела на этого невыносимого Ермака, а вот он почти светился. Ах, мы умеем так счастливо улыбаться, гадёныш.

Кажется, дальше придётся импровизировать, потому что на следующей странице была криво нарисована рука с поднятым средним пальцем.

Я так на долго зависла, что слышала, как в зале начали перешёптываться.

— Кажется, Диана хотела сказать, — ко мне сзади подошёл Ермак и положил руки на плечи, мне аж обожгло кожу от этого прикосновения, — что важна командность. Каждому важно помнить, какое место он занимает. Верно, Диана?

— Верно, Вадим, — мы были похожи на двух шакалов с обнажёнными оскалами, которые пытались выдать за улыбку, — а кто-то здесь постоянно забывается. Думаю, мы все будем рады послушать моего подчинённого, который обычно греется в тени, — я очень постаралась, чтобы он в полной мере осознал, что именно я хотела сказать, — просим, Вадим.

— Я сделал ставку, что вам не всё равно, — шепнул он мне на ухо, когда я отходила назад, — но вы ведь даже не прочли.

— Пошёл ты, Ермак.

Глава 13

Честно говоря, Вадим меня даже удивил. Я слабо представляла себе, как он сидит и малюет нелепый вульгарный рисунок, но картинки в голове вызвали непроизвольный смешок. Умеет преподнести себя с другой стороны. Я бы даже поаплодировала его детской выходке, если бы он не унизил меня перед всеми ею.

Но мне ничего не оставалось, кроме как стоять позади Ермака на сцене, безупречно улыбаясь, пока он размеренно говорил благодарности и дарил обещания, а внутри я продолжала отвешивать себе подзатыльники. Никому не нравится выставлять себя на посмешище, а я выставила. Да ещё перед тем, перед кем хотелось в самую последнюю очередь.

Да, прав был Пради — безалаберная и глупая. Но я уже устала давать себе неутешительные оценки, да и демон, дышащий в спину тоже не придавал энтузиазма и веру в светлое будущее.

Действовать надо более решительно, время терять — уже непозволительная роскошь. Но что именно мне делать?

Спасать жизнь подопечному я бесконечно долго не смогу. Так что да, найти и остановить ведьму, вызвавшую демона — первое на повестке дня. Задача не из лёгких на столько, что даже Михаил мне сочувствует. Так что, если размышлять здраво, нужна страховка.

Я вновь вернулась мыслями к идее, что Ермаку нужен ребёнок. Это как подстраховка, если что случиться с Вадимом, я буду жить. По крайней мере некоторое время.

От мысли, что с моим подопечным что-то может случиться, мне стало слегка грустно. Неудивительно. Пора признаться, что он мне запал в душу. Даже как-то дорог стал. Но не дороже меня самой.

Если кто взялся вызывать демона, чтобы убрать меня, вряд ли он отстанет, как только я поспособствую тому, что род Курды продолжится. Но иметь подстраховку в таком ключе — всё же здравая идея.

Почему вообще кому-то понадобилось действовать через подопечного? Демон может убить меня всего за пару секунд. А такой способ: снятие печати, руны и долгоиграющие заклинания — слишком сложно, даже как-то вычурно.

От мрачных мыслей меня отвлёк гром аплодисментов. Видимо, Ермак пообещал нечто весьма приятное сотрудником, что почти на всех лицах сияла радостная улыбка.

— Ты умеешь быть со мной галантным, Ермак? — воткнула в него шпильку в ответ на то, что он подал мне руку, когда мы спускались со сцены.

— Не льстите себе, это всего на всего лишь дань моему воспитанию. Вам этого не понять, — ответил он, теряя ко мне интерес.

Моего подопечного уже увели руководители других подразделений, а всё ещё переваривала его выходку на сцене с моей речью. Надо отдать должное — это было красиво. Было похоже на пощёчину, но всё равно красиво.

— Так, так, так, — ко мне подошла София, протягивая бокал с шампанским, — не будь здесь столько тугодумов, каждый обратил бы внимание на гром, молнии и песчаные бури между вами на сцене.

— Кажется, я начала понимать, что с ним не так, — задумчиво протянула я, рассматривая жёсткий профиль Ермака, — он ограниченный. Иначе не могу назвать человека, у которого лишь одна цель и плевать он хотел на остальное. Нет ни жизни, ни радости, ни желания, лишь сухой расчёт и банальная, в сухом остатке, цель, — почти с сожалением вынесла вердикт я.

София молча потягивала шампанское, также, как и я, рассматривая Ермака.

— Я его так и не раскусила, — наконец выдала она, — ты говоришь о том, что он безразличен, но посмотри на того мужчину в ярко-синем галстуке, стоящего в углу возле столика с креветками: ему не собирались продлевать контракт, так как он слишком часто начал брать больничные, чтобы ухаживать за женой, у которой обнаружили рак. Вадим лично с ним даже не общается и не общался, кроме редких случаев по работе. Но молча и анонимно оплатил лечение его жене и тихо сделал так, чтобы бедолагу оставили в покое.

Я кивнула. Помощь без признания? Неплохо. Но сути дела не меняет.

— А теперь посмотри на нашу кадровичку, — бокалом указала София на даму, одетую в платье слегка не по фигуре. Именно её я околдовывала в самом начале моей чересчур стремительной "карьеры"

— Оксану Степановну? — Глянула на недавнюю знакомую.

— Да. У неё в семье произошла трагедия с её двадцатичетырёхлетней дочкой. Девочка пропала, больше недели найти не могли, а потом и вовсе продолжили поиски больше для проформы. В таких делах всегда больше волонтёры работают, нежели правоохранительные органы, тем более в больших городах. Начали говорить, что сбежала, нашла кого-то и тому подобное. Вадим поднял все связи и заплатил немалые средства, чтобы помочь найти девушку. И опять-таки, про это никто не знает.

— Мне должно быть неловко за свои слова? — Слегка более раздражённо, чем следовало, спросила я.

София мягко рассмеялась:

— Неловко? Нет, просто у меня есть личная просьба к тебе: не суди его так сразу. Он не такой поверхностный, как ты думаешь. Он…

— Айсберг, да, помню. Что он сделал лично для тебя? У тебя была не просто влюблённость в него, ведь так?

София замолчала. Карие глаза на миг почернели. Мне даже показалось, что я переступила какую-то жирную черту, но интерес всё же победил и я не стала забирать свой вопрос обратно, а просто терпеливо ждала.

— Он спас меня от мужа-ублюдка, — коротко ответила она.

Уточнять не надо было, и так слишком многое покоится под этими словами. Жестокая тема многих женщин.

— Сломал ему пару рёбер, надеюсь? — Нежно прикоснулась к руке девушки.

— И даже лучше, — коварно улыбнулась она, — теперь я не боюсь никого из мужчин и больше никогда не буду в роли жертвы.

— Похоже на тост, — закрыла явно неприятную для девушки тему.

София согласно улыбнулась, слегка поклонившись, будто произнесла внушительную речь.

Вечер пошёл своим чередом. Ко мне подходили сотрудники болтать обо всём и ни о чём. Я была приятно удивлена, что никто из них не окидывал меня сальными взглядами и не кидал двусмысленных шуточек. Везде скользило уважение друг у другу как данность.

Не забывала и время от времени сканировать на возможные опасности или, не приведи случай, демона поблизости. С моим уровнем Силы это сильно меня утомляло, но было бы вообще бездарно и непростительно, если всё плохо кончится прямо здесь и сейчас, пока я маленькими глоточками потягиваю неплохое игристое.

Мне удавалось откровенно наслаждаться вечеринкой до тех пор, пока не заметила рыжеволосую макушку.

Алина стояла рядом с Ермаком, безуспешно скрывая скуку. Но, по крайней мере, она старалась. Я начала пробираться сквозь толпу к парочке, от которой зависела моя жизнь в прямом смысле.

Ермак сразу заметил движение в его сторону, но даже вида не подал, что ему это не нравится. Или нравится. Или хотя бы волнует.

— Алина! — Подплыла к девушке с самой дружелюбной улыбкой, на которую была способна, — чудесно выглядишь! Колье от Гаррард? Весьма изящно, тебе очень идёт! — И это было правдой.

Лёгкое, почти невесомое, которое лишь подчёркивало молодость и свежесть девушки.

— Спасибо, — улыбнулась она, — Вадим подарил, — будто оправдываясь добавила Алина.

— Неужели? — Удивлённо посмотрела на молчаливого мужчину рядом, окинув его взглядом, будто с его безупречным костюмом что-то не так, — весьма неожиданно.

Мысленно отвесила себе оплеуху опять. Этот детский сад с моей стороны был лишним.

— Ну что ж, — всплеснула руками, — я рада, что вы приятно проводите вечер в компании друг друга, — словно слабоумная улыбнулась паре, которая совсем не походила на ту, которая наслаждалась обществом друг друга.

— Диана, покажете мне, где я могу заказать пару коктейлей? — Спросила Алина.

— Конечно. Отпустишь свою прекрасную спутницу, Ермак?

— Хорошо вам отдохнуть, Алина, на пару слов.

Я тактично отошла на пару совсем маленьких шажков, с жадной надеждой услышать, что он там шепчет девушке, от чего она аж зубки сжала и вмиг помрачнела.

Даже захотелось крикнуть, чтобы он помягче с ней был. Им ещё ребёнка мне делать, зачем же он так?

Пока ждала Алину, машинально «посмотрела» вновь помещение. Как и за весь вечер, всё было спокойно. Но с шампанским следует быть аккуратней. На миг показалось, что я чувствую другую ведьму здесь. Вначале даже встрепенулась, но потом поняла, что учуяла лишь себя же.

Алина подскочила ко мне и замерла, будто забыла, зачем вообще я её жду.

— Коктейль? — Напомнила девушке.

— Да, точно, — бедняжка не переставала кусать губы, пока мы пробирались к бару.

Даже не смотря на усталость, которая уже начала наваливаться на мои хрупкие столетние плечи, всё же натянула на себя привычную маску легкомыслия с флёром театральщины. Вот только девушка не обращала внимания, лишь потягивала коктейль и хмурилась своим мыслям.

Потянулась пальцами к её руке:

— Вы с Вадимом прекрасная пара, красивая, — вкрадчиво проговорила я, внутренне слегка поморщившись. Не без этого. Женская натура во всей красе.

Алина удивлённо взглянула на мой палец на своём запястье, который невесомо чертил на коже девушки одной мне известные узоры.

Ну, шептать лёгкое заклинание сейчас было бы мягко говоря неуместно. Да и чтобы оно подействовало, надо привлечь внимание. Так что я просто вычерчивала его на коже девушки. Оно не навредит ей, просто сделает более разговорчивой, восприимчивой, даже внушаемой.

Алине не навредит, а вот у меня на миг слегка потемнело в глазах, а усталость начала ощущаться ещё сильнее.

— Пара? — Горько усмехнулась она, уже не обращая внимания на мои выходки с пальцем, — это не про нас.

— Да ну? У вас ещё вся жизнь впереди, чтобы устроить своё счастье и семью, даже если сейчас так не кажется.

— Знаете, — она с грохотом поставила бокал на стойку, — а я только сейчас поняла, что оно мне нахрен не надо, — резко выплюнула девушка.

Да блин. Будь у меня прежние силы, я бы мигом выбила дурь и обиду из этой хорошенькой головки, вместо того, чтобы заниматься психоанализом, когда мне лишь хотелось прилечь и закрыть глаза.

— Зачем же так категорично? Кажется, Вадим тебя…

— Что? Любит? — Горько перебила Алина, — знаете, нас мои родители сосватали. Папа боялся, что я вырасту, пойду по наклонной: клубы, наркотики, тёмные связи и вся такая чебухня. А я боялась, что разочарую родителей. Вот и подумала, а чем плохо? Красив, богат, не стар, да ещё и галантный, — последнее слово оно выдала, будто оскорбление, — а в итоге меня будто под купол посадили.

— Это называется «забота», — предприняла попытку окрасить её переживания в иной цвет.

— Это называется «пенсия», — прошипела девушка, — сотни условий и правил. Сотни! Никуда не ходи, с теми не дружи, этим не доверяй, работать нельзя, в путешествие нельзя, должна быть рядом, должна быть доступна, должна, должна, должна. А я жить хочу! Страсти хочу!

— А у вас что, нет?…

— Да есть секс, почти по расписанию, хотя, всё равно что его и нет.

— У Ермака там всё так плохо? — Чисто с женским любопытством вырвалось у меня.

— Ох, нет, природа была щедра с ним, — как-то по-старчески выдала Алина, — просто даже тогда он без эмоций и холодный, как и вся моя жизнь теперь.

— Может, вам пора завести семью? Детей? — Протянула я, наблюдая, как девушка окончательно разошлась. В висках запульсировало.

— Я ещё сама не жила, чтобы их заводить.

— У вас будет чудесная семья, это всё пройдёт, — пыталась увещевать её.

— Я жить хочу! Как все!

— Вот и будешь под надежным боком Вадима! В кругу семьи!

— Да я хочу напиться наконец! Танцевать ночами, попробовать наркотики и трахнуться с незнакомцем!

— Но ты будешь отличной матерью, — в отчаянии невпопад протянула я.

— Спасибо вам, Диана, — будто что-то решив для себя, девушка приобняла меня, — мне стало гораздо легче. И вы правы. Уже не каменный век, я могу прожить и для себя, а Вадим, пусть и дальше маринуется в своей такой идеальной размеренной жизни.

— Но ведь я совсем не это имела ввиду, — от досады готова была расплакаться, — ты куда?

Алина уже начала подниматься из-за барной стойки.

— Пойду развеюсь, — легкомысленно пожала плечами девушка, — не бойтесь, вернусь к утру. Не могу ведь опозорить себя и семью. А с унылым будущим бывшим завтра поговорю, — и была такова.

Теперь слёзы отчаяния почти пролились из глаз с идеальным макияжем. Вечер пошёл под откос и сверкать больше не хотелось.

***

— Тоже мне, семейный психолог, — я наворачивала который круг по своему номеру в особняке, коря себя за то, как облажалась с Алиной, — полезла, куда не надо. Да что я вообще понимаю в отношениях?

У меня были отношения, но очень и очень давно. Ни Вадима, ни Алины ещё на свете не было. Так что да, можно сказать ничего не понимаю.

Вот что сейчас делать? Любовное зелье? Ха-ха. Нужных ингредиентов даже дома нет. Как и времени на до, чтобы его приготовить.

С Вадимом поговорить по душам? Да проще с демоном выйти на дуэль с зубочисткой.

Мысль о демоне заставила меня поёжиться, как от озноба.

На фоне мрачных размышлений о моей никчёмности (а ведь раньше такого чувства никогда не было) начало зарождаться какое-то отчаяние.

Как-то бессознательно начала глазами бегать по своему номеру. Интерьер мне нравился: темные стены, кровать с балдахином, мягкие ковры. На фоне отдаленной музыки, где веселье было ещё далеко от завершения, обстановка казалась мрачно-заманчивой.

Взгляд остановился на балдахине.

Мне ведь просто нужна дополнительная страховка, в виде ребёнка Алины и Вадима, так ведь? Алина в этих отношениях выдохлась, а значит, нужно растормошить именно холодного Вадима.

Да я гений! Не прав был Пради: и сама справлюсь.

***

В номер Вадима я вошла мягкой, загадочной походкой. Хиггинс даже не удивился, когда я, воинственно сверкая глазами, выведывала, в каком именно номере поселился его кумир. И там ли он вообще. Моего помощника больше интересовала София, на которую он украдкой бросал жаркие взгляды.

Как и у меня, обитель на ночь Ермака была погружена в лёгкий полумрак. Так даже лучше!

— Алина? — Удивлённо спросил он, бегло оглядев мой полуголый наряд из балдахина и моей шали, прикрывающей нижнюю часть лица, — мы договаривались, что ты всё это оставишь.

Да-да, помню. По-моему, я даже там была в тот момент, когда проникла в его квартиру под видом кошки, когда он высказывал всё, что думают по поводу попыток соблазнения своей юной спутнице. Нельзя так с девушками, неотёсанный ты чурбан.

Самой грациозной походкой подошла к своему подопечному и приложила указательный палец к его губам, чтобы поменьше говорил. Каким-то сухим губам, надо заметить. Ермак в принципе выглядел не очень: тени под глазами, заостренные скулы, уставший взгляд.

Но так даже лучше. Я не надела на себя личину Алины, мне сейчас это ой как не по зубам. Лишь её облик. Если всмотреться в моё лицо, то сразу станет понятно, что я не она, а просто очень похожая девушка.

Фигуры у нас были разные. Этого я изменить не смогла, иначе бы просто вырубилась в попытках.

Остаётся надеяться, что Вадим просто не обратит внимания на все эти несоответствия, и что у Алины нет татуировок или больших родинок.

— Алина, уходи, я устал, — только и сказал он, потерев пальцами переносицу.

Во даёт. Перед ним соблазнительное, молодое, полуголое тело, а он устал. Я бы тоже сбежала, на месте Алины.

Или нет. Скорее да, но не сразу, будем честны. Абсолютный сухарь не смог бы выдать финт на сцене с моей речью. Есть в этой горе огонь. И сейчас будем его раздувать.

Включила на телефоне красивую мелодию: дудук и барабаны. Отлично подходит под мой загадочный облик. И отошла на несколько шагов: мне не нужно, чтобы он всматривался в лицо. Узнает ещё вдруг, а это я уже объяснить не смогу.

— Так, мне твоя самодеятельность и весь этот фарс поднадоел, — ко мне слишком близко подошёл Ермак и навис грозной тучей, — иди к себе, завтра поговорим.

Такой тон мог испугать молоденькую Алину, даже меня слегка подморозило. Но не испугало.

Я положила ладошки на горячую грудь мужчины и мягко подтолкнула к кровати.

Совершенно случайно установила более длительный зрительный контакт, что было в данной ситуации не\безопасно.

Серые глаза слегка подозрительно сощурились, он даже было открыл рот, наверняка чтобы выдать новую порцию чёрствости, на договорить не дала. Просто начала двигаться: соблазнительно, но не пошло, отступая назад маленькими шажками.

Ермак чуть нахмурившись проходился взглядом по моему движущемуся телу, пока не остановился на руках, которыми я двигала над головой, имитируя движение змей.

Балдахин опоясывал бёдра и ноги, почти до пят, но при плавных поворотах в высоком вырезе то и дело мелькала моя оголённая нога, которая всегда приковывала к себе взгляд серых глаз мужчины.

Всё моё одеяние казалось очень хрупким: одно неверное движение, и я абсолютно голая, а мой наряд не предусматривал наличие нижнего белья. Я старалась двигаться как можно более плавно, как можно более медленно, всё больше сосредотачивая внимание мужчины на себе, прогоняя весь остальной мир.

Он не видел моих глаз, всё внимание было сосредоточенно на изгибах. А вот я видела огонь в его глазах, который начал поглощать меня. Он не выглядел тем, кто сейчас был готов «завалить» девушку и просто удовлетворить своё желание. Нет.

Он наслаждался зрелищем, желая продлить его.

Под нарастающий гул барабанов я начала подходить к нему, хотя до этого зарекалась приближаться близко к мужчине, чтобы мой маскарад не был разоблачён. Но музыка делала своё дело, да и мои движения завели меня саму.

Я остановилась между его ног, но он не раскидывал колени в разные стороны, так что места было мало. Мне пришлось встать так, что одна нога была впереди другой, отчего коленка почти упёрлась ему в пах. Вадим резко сквозь зубы втянул воздух.

В такой позе бёдра стали более крутыми, позволяя сделать мои движения ими ещё более соблазнительными.

Взгляд Вадима был устремлен на мой живот, совсем близко.

Внезапно я почувствовала его лёгкие прикосновения к своим ногам. Даже робкие, будто он сам от себя не ожидал и не смог устоять.

— Ты пахнешь… зелёными яблоками, — хрипло прошептал он, закрывая глаза, опрокидывая голову назад.

Это я паслен пожевала, для успокоения нервов.

Завороженно я приблизилась к его лицу настолько близко, что ощущала на своих губах его дыхание сквозь паранджу. Давно уже ни один мужчина не вызывал у меня желания. Как некстати попался именно он. Который мне не принадлежит, который из-за меня, возможно, скоро погибнет, который меня презирает.

— И коньяком, — ощутила его шёпот на губах.

Ну, это тоже своего рода успокоительное. Нельзя меня корить за это.

— Ты, — он запнулся, вглядываясь в моё лицо, точнее, не совсем в моё, — ты выглядишь как-то иначе.

Это слегка отрезвило. Нельзя проколоться. Не надо было подходить так близко.

Облик Алины давил на меня, заклинание отобрало, кажется, последние силы, да и усталость от вечера сказывалась. Начала кружиться голова, выветривая зачарованность моим подопечным напрочь, оставляя лишь напоминание для чего именно я здесь в этом маскараде.

Вадим почувствовал перемену во мне. Не давая опомниться, я опрокинула его спиной на кровать. Слегка.

А сама начала опять отступать. Дышать в импровизированной парандже становилось тяжелее.

Музыка звучала всё более отдалённо, а настороженное лицо мужчины казалось всё более расплывчатым.

Как-то слишком быстро взял он себя в руки. А вот меня начало пошатывать, отчего движения из соблазнительных превратились в рваные.

— Ты в порядке? — Уже без хрипотцы, но тихо спросил Ермак.

Ответить не успела. Пол и потолок поменялись местами, ноги больше не выдерживали, и я рухнула вниз.

— Диана? — Последнее, что я услышала до того, как темнота поглотила моё сознание.

Глава 14

Я вновь видела тот самый рынок, где однажды покупала красное платье. За прилавком стояла Клео, одета была также как при нашей единственной встрече у Верховного. Даже во сне я ей не доверяла, но в ответ она лишь по-доброму улыбалась, чуть прищурив мудрые глаза. За её спиной был Хиггинс, что-то сосредоточенно записывал в странный блокнот, страницы которого осыпались вниз без остановки.

— Красное — оно последнее, — Клео показала пальчиком на наряд, лежащий на прилавке, — берёшь?

— Да, — с уверенностью ответила я и потянулась за кошельком.

— Я сам оплачу, — раздался знакомый голос из-за моей спины.

Обернулась. Совсем близко ко мне боком стоял Ермак. У меня не получалось рассмотреть его лицо, но казалось, что с ним что-то очень не так.

Наконец он рассчитался и повернулся ко мне:

— Мне не нравится этот цвет, — хмуро проговорил он, протягивая чёрное платье.

— Но я хотела красное, — растеряно проговорила, боясь прикоснуться к чёрному шёлку.

— Мне не нравится этот цвет, — вновь повторил он.

Из его носа медленной струйкой потекла алая кровь.

Я резко подскочила в кровати, в панике отгоняя отголоски страшного сна.

В груди не хватало воздуха, а сердце ощущалось набатом где-то в районе горла. Немного успокоившись, осмотрелась. За окном всё ещё темно, значит, проспала совсем недолго.

Мой импровизированный наряд был аккуратно сложен на стуле в углу, а я сама была укутана в махровый халат с логотипом особняка.

Меня раздел Ермак, которого в комнате, кстати, не было, но вряд ли он сделал что-то непотребное с моим бездыханным телом.

Резко подскочила к зеркалу проверить, полностью ли спал с меня морок или остался призрачный шанс, что мне не придётся как-то объясняться с Вадимом.

На меня смотрело лицо, отдалённо напоминающее лицо Алины в обрамлении слегка потемневших волос. Но глаза уже были моими — ярко-зелёными.

Ещё слегка покачивало и кружилась голова. Думать не хотелось, особенно не хотелось обращать внимания на тревогу, что закралась в глубину сердца из-за сна.

Честно говоря, даже не интересно было, куда делся Ермак.

Вышла в коридор на цыпочках, будто кого-то могу разбудить. В коридоре был приглушённый свет, но всё равно мне он показался неожиданно слишком ярким.

Внизу всё ещё слышались голоса и взрывы смеха, но уже не так громко, как пару часов назад. Видимо, вечеринка утихнет только к утру.

Номера располагались по одну сторону коридора, а напротив были окна. Подошла к одному из них и почти со стоном высунулась наружу, вдыхая свежий хвойный запах. Тошнота начала отступать.

Из-за дальнего угла послышался шум, которому я вначале не придала никакого значения. Видимо, кто-то возвращался с вечеринки хоть немного поспать.

Меня не было видно из-за громадной напольной вазы, что было весьма кстати. Не хотелось сейчас ни с кем говорить. Или попадаться на глаза. Да вообще ничего не хотелось. Устала уже от своей привычной маски беззаботности.

Я бы и дальше игнорировала неизвестного, но что-то в шелестящем звуке меня насторожило. Нехотя вынырнула из окна обратно и затаилась за вазой с цветами.

Неизвестный однозначно был точно не из нашего банка и не из сотрудников особняка. Черный балахон окутывал фигуру с головы до пят, надежно скрывая облик. Ткань слабо переливалась руническими символами, а в руке был зажат церемониальный кинжал.

Почему именно церемониальный? Да потому что они у всех были как можно более пафосными и вычурными. Только у меня был самый простой и дешёвый. Когда-то на другой просто не было денег.

Фигура весьма уверенно приближалась к соседней комнате Ермака, из которой я вышла буквально за минуту до этого. Это очень и очень плохо. Я сейчас буквально без каких-либо своих ведьмовских Сил, чтобы хоть как-то противостоять фигуре в чёрном. А просто упустить его было бы не очень разумно — другой возможности узнать, что вообще происходит может и не быть.

Незнакомец замер у двери, слегка приподняв голову в капюшоне, будто принюхиваясь.

Почему именно этот номер? Ермак жил в другом, да и я обитала этажом выше.

Почему-то в этот момент, когда на фоне раздавалась приглушённая спокойная музыка, тот факт, что человек в чёрном просто открыл дверь, нажав на ручку, выглядел немного неестественным.

Кажется, он меня так и не заметил, и я на цыпочках начала выбираться из своего укрытия.

Честно говоря, меня вряд ли можно назвать смелой или тем человеком (или ведьмой), которая способна вынести благородную боль ради кого-то другого. То есть, ввязаться в драку, чтобы спасти кого-то. А то, что придётся кого-то спасать, я знала точно, в последнее время ничего другого ждать не приходилось.

Плохо, что последние силы я потратила на придание себе облика другой девушки, но выбора не оставалось. Не нужно мне сейчас, чтобы кто-то из моего мира напал на кого-то из мира Ермака.

Я уже подобралась почти вплотную к незнакомцу в балахоне, который так и не вычислил меня. Кралась чуть сгорбившись, но это не мешало мне рассмотреть номер, дверь которого открыла фигура.

На кровати, так и не раздевшись, поверх покрывала спал мой драгоценный подопечный.

Как в дешёвом, чересчур драматичном, фильме незнакомец медленно подходил к фигуре мужчины, не спеша поднимая кинжал, зажатый в руке.

Не давая себе времени передумать, я с криком кинулась на спину незнакомца. Никто не смеет нападать на моего Ермака!

Боковым зрением заметила, как Вадим вскочил с постели и схватил первое, что попалось под руку — вазу с водой.

Возможно, в этот момент меня затопила ярость, в иной ситуации мне было бы страшно противостоять мужчине вдвое больше меня. Он спиной, на которой повисла я, попытался протаранить стену, от чего у меня слёзы хлынули из глаз от удара. Я как животное пыталась добраться до шеи незнакомца, уже даже не замечая, что творится вокруг и что делает Ермак.

Незнакомец сбросил меня в угол, как тряпичную куклу. Грудью я неудачно на что-то наткнулась, очень больно, даже воздух вышибло из лёгких. Весьма некстати — незнакомец начал читать заклинание на неизвестном мне языке, и дышать стало совсем невыносимо. Подлец пытался меня убить, прямо здесь и сейчас.

Легкие уже горели от недостатка кислорода, а этот ублюдок продолжал зачитывать мой приговор.

Я уже хотела попрощаться с жизнью, даже слёзы потекли, только непонятно: от сожаления или от того, что рядом не было единственной родной души, то есть Пради, как незнакомца сшибла мощная фигура Ермака.

Заклинание прекратилось, дышать сразу стало легче.

На шум откуда-то прибежала София. Оценив ситуацию, девушка отпрыгнула от двух мужчин, перекатывающихся по полу, и набрала что-то на смартфоне.

Раздался резкий трескающийся звук, отдалённо напоминающий гром. Ермак отлетел к стене, возле которой до сих пор обессиленная валялась я. Такое чувство, что до этого момента незнакомец с нами просто играл, а теперь начинался настоящий бой.

Как в замедленной съёмке я видела, что фигура начала вытягиваться, становясь больше, почти занимая собой всё пространство комнаты.

На талии я почувствовала сильные руки — Ермак попытался спрятать меня за собой, а лишь с ужасом наблюдала, как в когтистых лапах незнакомца начала закручиваться Истинная Сила. Такая может испепелить небольшой городок до основания, не оставив за собой даже руины. Я знала это, читала когда-то, но думала, что это ложь, что так не бывает, что это просто страшилки. Никто не может пользоваться Силой, не заплатив за это. Такие заклинания не берутся из пустоты.

Передо мной и Ермаком стоял истинный демон.

Я не могу объяснить, откуда у меня взялось то отчаяние. Я понимала, что мы сейчас погибнем, я даже слышала крик Пради, который находился за много километров отсюда — уж слишком сильна наша связь. Слёзы горечи полились из моих глаз с новой силой, но я в отчаянной попытке сделать хоть что-то схватила Вадима за запястье, со всей силы вдавив в него ногти.

Вадим всё пытался увести меня за его спину, а я… А я настойчиво прикрывала его собой.

Слова заклинания срывались с моих губ. Это всё длилось секунды: он отшвыривает Ермака, поднимается демон, поднимаюсь я, но для меня это была целая кошмарная вечность.

Я очень грамотная ведьма, начитанная. Я знала, что Сил у меня не осталось, пока не восстановлюсь. Но как сработало моё заклинание — я не понимала. Ярость и страх из самой глубины моей души озарила комнату волной, я чувствовала, как рука Вадима дрогнула под моей стальной хваткой. Я видела, как София попыталась укрыться за косяком двери, как в неё полетели щепки и обломки мебели, когда я закончила кричать последние слова короткого заклинания.

Я видела как демон… всего лишь пошатнулся, а потом исчез. В голове остался только звон, а я без сил рухнула обратно на пол.

Прибежали какие-то люди, которых я замечала лишь отдаленно. Собранный Вадим что-то коротко выкрикивал им. Были и другие зеваки — шум от короткой схватки не мог не привлечь внимания.

А я лишь стояла на четвереньках в попытках отдышаться. Или успокоиться, или… Не знаю, я просто не хотела двигаться, думать, чувствовать.

— Что я сейчас увидела? — Трясущемся голосом спросила София, когда подошла ко мне, и также опустилась на колени.

В иной ситуации, я могла бы придумать сотню легенд, чтобы скрыть от обывателя то, что произошло только что. В иной другой, но не сейчас. Меня всё ещё трясло от встречи с истинным демоном, который по какой-то причине просто отступил. Я не могла его победить, он просто решил уйти. В ответ на вопрос Софии я беспомощно смотрела в её глаза, не в силах ответить хоть что-то.

— Его плащ, — она бормотала, будто себе, — он переливался символами. Я видела свет, от него… От тебя… господи, что же здесь произошло, — девушка села на пол, закрывая лицо руками.

Хрупкая фигурка затряслась в тихих рыданиях, а я даже отвлеклась от своего шока. Она не должна была видеть ни руны, ни заклинания. Никто из людей это никогда не мог не видеть, просто не мог.

Я смотрела на свою подругу. Она не была ведьмой, я бы сразу почувствовала. Но она видела всё. Кто она?

Глава 15

— Возьми себя в руки, мать твою, — Пради влепил мне пощёчину лапкой.

Не помню, какую по счёту. Но явно не первую.

— Ты уже несколько дней здесь торчишь, а проблемы наваливаются снежным комом! — Он замахнулся ещё раз, но я всё же успела увернуться.

Он прав, в особняке произошло нечто ужасное, а единственной реакцией одной из некогда сильнейших ведьм, то есть меня, было бегство. Молодец, Диана, горжусь собой до дрожи.

В первый день телефон разрывался от звонков, Ермак отправлял мне сообщения, чтобы я ответила немедленно. Дае приезжал, а я просто пряталась дома под стеной своей оранжереи.

— А что мне делать? — Вскрикнула я, начиная наворачивать круги — как я объясню Вадиму? Как мне вести себя с Софией? Где мне искать того, кто призвал демона? Где мне хоть что-то искать про демонов? Мне уже плевать, как заставить Вадима наладить свою личную жизнь, уже плевать, что с ним может что-то случиться. Что сейчас мне делать, Пради? Я не знаю!

— Для начала включи обратно телефон, — Пради относительно ловко налил себе виски, а мне вино, на этот раз почти ничего не пролив, — и начни открывать двери. Иначе её выломает служба спасения, а тебе много чего придётся объяснять, — обвёл он взглядом моё ведьмино убежище с поднятыми досками пола, где хранилась могильная земля.

После случившегося, я уехала так быстро, как только смогла, а смогла я очень быстро. Вполне разумно, что у всех свидетелей того вечера было много вопросов. А если Вадим поверит, что всё происходящее ему не почудилось, то вопросы будут ещё и очень сложные.

Я действительно скрылась в своей обители ото всех. В первый день я просто спала на полу, зарыв руки в землю предков. А потом был стук в дверь. Он не прекращался. Самым настойчивым был Хиггинс. От меня и так толку было мало на моём посту, а здесь ещё и голова отказывалась работать. Я просто не открывала. Вадим больше не приходил.

Чуть позже под дверью просто появились бумаги на подпись, которые я подписала, даже не прочитав. Если они дошли до меня, значит, Вадим уже одобрил. Ничего не происходило без его ведома.

— Диана, возьми себя в руки, ты и так уже всё запустила, — топнул лапкой Пради.

— Мне нужно ещё немного времени, Пради, — тяжело вздохнула я, — просто немного отдышаться.

— И ты опять начнёшь всё сводить в шутку и притворяться, что тебе море по колено и деменция не грозит.

— Пради, ты опять?

— Да, Диана, опять, — фенёк начал закипать, — ты всё сводишь в театральщину, всё игра, весь мир — театр, а мы в нём жрём в буфете. Сейчас всё серьёзно! У нас нет денег, у тебя Сил всё меньше и нет союзников! Со своим подопечным ты всё запутала окончательно! Твоё дело его спасти, а не устраивать марш человеческих личинок! Ты и с этим не справляешься! Это уже не шутка.

— Если всё так со мной запущенно, зачем тогда ты возвращался? — В бешенстве выкрикнула я.

Вполне нормальная реакция на того, кто говорит правильные вещи — взбеситься. Все так поступают.

Мы в гневе уставились друг на друга. Ещё чуть-чуть и из моих глаз хлынут слёзы злости. В какую же плаксу я превратилась.

Внезапно раздался стук в дверь. Весьма сильный.

— Кого ещё там принесло?

— Кто бы там ни был, моя дорогая, будь добра открыть дверь. Я пойду, покурю.

Честно говоря, желания общаться хоть с кем-то, кроме курьера из китайского ресторана, не было абсолютно. Вначале я была рада, когда Пради вернулся, он был мне нужен, а сейчас и он раздражал теми правильными вещами, которые он в кои-то веки вещал. Где тот легкомысленный фамильяр, к которому я так привыкла? Где теперь та поверхностная жизнь, по которой я так соскучилась?

— София? — Почему-то её я ожидала увидеть в последнюю очередь.

— На этот раз ты от меня не отделаешься, — прошипела она, отодвигая меня от дверного проёма.

Я не успела ничего ответить, как она вихрем внеслась в квартиру.

— У меня туева куча вопросов к тебе, но ты не доступна, — выпалила девушка, шагая в гостиную.

— Заходи, не стесняйся, — пробормотала я, закрывая дверь.

— С тобой не поговорить, — она меня проигнорировала, естественно, — спросить некого, а когда я начинаю разговаривать сама с собой, задавать все те вопросы, которые адресуются тебе, я натыкаюсь на стену какого-то бреда, — она и не собиралась успокаиваться, всё больше распалялась, — ты ведь понимаешь, что всё то, что с тобой произошло — ненормально? С самого начала в тебе, в твоём появлении не было ничего нормального! И нет, Диана, я не спятила, я знаю, что у тебя есть ответы. Я слишком много времени думала об этом.

— Что ты хочешь узнать? — Устало спросила я.

Пради настороженно подошёл к Софии, уселся в кресло рядом с ней, внимательно вглядываясь в её лицо. Я ему сказала, что София видела и распознала руны и заклинание. Теперь он пытался сделать то же самое, что и я — понять, кто такая София, и как её удалось скрыть от нас свою сущность.

— Что я хочу узнать? — Весьма злобно спросила она. — Вначале: зачем тебе Вадим? Сейчас я понимаю, что ты появилась в его и моей жизни с какой-то целью, и она касается именно его. Как ты попала в банк? Что я видела в особняке?

— Ты присядь, а я принесу что-нибудь выпить, — мне нужно было взять небольшую паузу. Нужно что-нибудь придумать и, желательно, правдоподобное.

На кухне удалось перевести дух, но не на долго. Вот только придумать ничего не удавалось. Сказать ей правду? Нет уж. Это как с изменой — даже если поймали на горячем, всё отрицай, стой до конца.

В моих закромах лежала бутылка хорошего сухого вина из Южной Африки. Я уже потянулась за ним, как решила, что нам понадобиться что покрепче.

Я заканчивала с лёгкой закуской, как из гостиной раздался глухой удар.

— Что случилось? — Спросила у входящего Пради.

— Да ничего, — огрызнулся он, — твоя подруга продолжала говорить сама с собой. Человеческие самки какие-то неугомонные. Она чокнутая, хоть и красотка. Вбила себе в голову, что произойдёт что-то плохое.

— Странно было бы, если бы не вбила, — пробормотала я, ставя всё на поднос.

— Да ничего, я её успокоил, сказал, что всё будет хорошо, — зевнул фамильяр.

— Ну ладно тогда, — так ничего и не придумав, с настроем приговорённого, я пошла в зал, — стоп. Что ты сказал ей?

— Что всё будет хорошо, — непонимающе повторил Пради.

— Сказал? Словами?! — Почти проплакала я.

— Что ж, — он, наконец, понял свой провал, — удачи тебе. Я всегда в тебя верил.

— А ну стой, — прошипела я, — не смей теперь меня оставлять одну!

— Мне нужно пойти посмотреть на солнце, — попятился зверёк.

— Либо ты идёшь со мной, либо я тебя на это солнце на веки вечные отправлю, умник, — подтолкнула под попу упирающегося фамильяра.

София стояла посреди гостиной, уставившись на землю предков под досками. Я их ставила на место, а, значит, она сама как-то догадалась их поднять и взглянуть, что внутри.

— Кто ты такая? — Жёстко спросила я бывшую подругу, с грохотом ставя поднос на столик.

— А кто ты такая объяснить не желаешь? — Прошипела в ответ девушка, — и что это, чёрт его дери? — Наманикюренный пальчик указывал на чёрную землю.

— Ароматизатор, мозги проветрить, — огрызнулась я, — ты не уйдёшь отсюда, пока не ответишь, кто ты такая.

— Это я должна ответить? — Выкрикнула София, — Я? Я жила спокойно, пока в моей жизни не появилась вертихвостка с… С говорящей лисицей!

— Эй! — Взвизгнул фенёк, — я бы попросил!

— Сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю, что ты нас всех будто околдовала! Взялась из неоткуда, крутилась, вынюхивала, и всё покатилось в какой-то ад! — София начала нервно расхаживать по комнате кругами, прямо как я совсем недавно, — я пересматривала видео с камер. Сразу же после твоего появления Ермак начал попадать в какие-то жуткие неприятности. Какого чёрта, Диана? И что за хрень была в особняке? Тот страшный человек даже не выглядел как человек!

— Ты не должна была его видеть, — спокойно проигнорировала остальные вопросы. — Кто. Ты. Такая?

— Я? Я — человек, Диана, а вот насчёт тебя я сомневаюсь!

Она выглядела искренней в своём страхе.

— И, в отличии от тебя, я всегда была с тобой откровенна, говорила правду, — с горечью закончила она.

Повисла тяжёлая пауза. София с каким-то отчаянным ожиданием смотрела на меня, а я… А я устала.

— Сейчас я дам тебе кое-что выпить, и мы поговорим, — твёрдо проговорила я, выходя из гостиной, вновь оставляя девушку одну в растерянных чувствах.

Что ж. Два варианта: либо она ничего не знает о себе и обо мне, а значит, всё так же на моей стороне и мне не враг. Либо она обалдеть как круто сумела скрыть свою сущность от меня. То, что София не ведьма, я знала точно, но вот кто она на самом деле, мы сейчас узнаем, но точно не человек. Если она всё знала с самого начала — она мне не друг.

А в этом поможет нам сыворотка правды. Строго говоря, это даже не сыворотка, там нет свернутых белков. Но обыватели придумали название, и мы им пользуемся.

Мои запасы изрядно истощились за последние дни. Скополамин — та самая «сыворотка правды», уже немного потемнел. Не так уж и плохо, будет работать, но мою алхимическую полку всё же надо обновить. Пока наливала жидкость в бокал с водой в голове была лишь одна надежда, чтобы София не оказалась врагом.

Невозможно, чтобы магическая сущность не знала о себе на протяжении такого длительного времени, что-нибудь необычное в себе или в окружающих она должна была обнаружить ещё давно. Но, а вдруг?

Вдруг, так получилось, что она мне всё же друг?

Боже, какая я сентиментальная. Отвратительно. Пради прав, я должна себя взять в руки.

— Что это? — Настороженно спросила София, глядя на прозрачную жидкость в бокале у меня в руках.

— Так называемая «сыворотка правды», — без эмоционально ответила я, — по сути это алкалоид из цветков семейства паслёновых. В данном случае — алкалоид с атропином скополии.

— И я должна выпить, просто поверив на слово? Я уже не знаю, кто ты. И не удивлюсь, если там яд.

— Если мы хотим поговорить откровенно, нам надо начать доверять друг другу. Пей, — холодно ответила я.

София с горечью всматривалась в моё лицо.

— Никогда тебя такой не видела, — грустно сказала она, — ты мне не веришь, но просишь поверить тебе и выпить то, что у тебя в руке?

— Верно.

— Ты сейчас так похожа на Ермака, — усмехнулась девушка и потянулась за бокалом, а после выпила всё залпом. — Гадость, у меня язык онемел.

— Оно слегка с истёкшим сроком годности, — слегка удивлённо, что она выпила, ответила я.

— Могла бы и свежего яду дать по старой дружбе, — откашливаясь, прошипелявила она.

Мы с Пради в молчании уставились на Софию.

— Кто ты? — Выпалил фамильяр.

Девушка вздрогнула и с лёгким страхом посмотрела на зверька.

— Я никогда не привыкну к такому, — встряхнула головой она, — я — София. Всегда была ею.

— Ты не просто человек.

— Как и ты, — твёрдо сказала она, глядя прямо мне в глаза.

Вообще-то, скополамин действует на неё слегка иначе. Обычно люди под его воздействием дают только ответы на чётко поставленные вопросы, и не проявляют инициативности в диалоге. Надо было больше в воду налить.

— Давай так, ты говоришь мне всё, что хочу знать я, а потом я расскажу тебе всё.

— Я правда не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — проговорила девушка, — да, я круче среднестатистической девушки, у меня офигенная задница и мозги на месте, я хорошо чувствую людей, но на этом всё. Я — просто человек, Диана.

— Вот уж хрен, — крякнул Пради, попивая виски.

— Что это значит?

— То существо в особняке, ты не должна была видеть руны на его одежде, — проговорила я, — просто человек видеть этого не может.

Опять повисло молчание. У Софии сейчас мир переворачивается, а я ей не мешаю. Даже могу догадаться о чём она думает: может, показалось? Может, это я спятила, а не она? Замечала ли она нечто подобное раньше? Почему она? Изменится ли её жизнь?

— Что насчёт тебя? — Хрипло спросила она, потянувшись за бокалом со спиртным на подносе. Насчёт того, кто она такая, она не спросила.

София не соврала мне, сказав, что она не знает кто она такая. По крайней мере, девушка искренне в это верит, просто сейчас не готова к ответам, обязательно спросит потом, а сейчас перерыв. Пока что. Хотя, у меня для неё плохие новости.

— Диана — твоё настоящее имя? — В голосе проскользила обида.

— Нет, — коротко ответила я.

— А как тебя зовут на самом деле?

— Динэра, — не сразу ответила я. Говорить правду о себе впервые за очень долгое время — та ещё задачка. Слова будто не хотят покидать мой рот.

Но я сказала правду, а не придумала новую ложь. Даже Пради удивился.

— Что это за имя?

— Так назвали меня родители. Дитя новой эры — тогда было модно так называть детей.

— Тогда, это когда? — С подозрением спросила София.

— Почти сразу, после революции, — почему мне так тяжело говорить о себе? Да, для девушки это всё шок на уровне бреда, но для меня ведь норма, но почему так тяжело? — Я родилась в двадцатом году. Прошлого века. В тысяча девятьсот двадцатом году.

София кивнула так, будто я ей просто сказала, что сегодня лишь среда. Хотя, кивнула больше одного раза, и продолжает кивать своим мыслям.

— Кажется, красотка человечья сломалась, — взволнованно проговорил Пради.

— Может, добавки? — Мягко спросила я, когда София осушила залпом свой бокал.

— Сама найду, — как ни в чём не бывало ответила она, поднимаясь с кресла.

Пока из кухни раздавался стук закрывающихся дверей шкафчиков, я просто сидела, сложа лапки. Ведьмино чутьё подсказывало, что сейчас у меня в жизни переломный момент. Было страшно, откровенно говоря. Но я уже сделала первый шаг, назад пути нет.

— Только коньяк нашла, — чересчур радостно проговорила София, залетая в гостиную, — тоже сойдёт.

Девушка устроилась в кресле, сложив ноги по-турецки, а мы с Пради всё также почти не двигались.

— Итак, тебя зовут Динэра, тебе сто лет, а я в это верю. Звучит как тост, тебе не кажется?

Радостный фамильяр, удерживая двумя лапками бокал с янтарной жидкостью, резво отсалютовал своей новой собутыльнице.

— Зачем тебе Ермак? И почему ты такая молчаливая?

— Знаешь ли, непросто рассказывать о себе такое, — я глотнула коньяк, — лишь пара людей знали, что я ведьма. А это никогда ничем хорошим не заканчивалось. А историю о Вадиме вообще знает только Пради.

— Тогда почему ты мне это рассказываешь? — Уже серьёзно спросила София.

— Не знаю, — а правда, почему? — Чувствую, что так нужно.

Мы опять замолчали. Мне нужно было собраться с мыслями, и София это понимала, давала мне время.

Возможно, я в ней ошиблась, и она мне всё же не друг, но я не хотела верить в это.

Мы сидели достаточно долго, я проматывала в голове картинки давно забытых дней. Крутила эту историю по-разному, старалась представить, как это выглядит со стороны.

За окном уже окончательно стемнело, и налитая луна легла брюхом на крыши соседних домов, завораживая своим видом.

Я даже усмехнулась про себя: насколько изменился мир, а луна всё та же.

Выпила всё залпом и начала свой рассказ…

Глава 16

Даже спустя десятилетия после революции можно было слышать выкрики, насколько тогда было золотое время, хотя всё было абсолютно не так. Время было страшное, тяжёлое, прятаться было негде.

Я родилась в глуши, где всё ещё верили в Старых Богов и нечисть. Повитухи знали, что такое заговоры и снадобья, хоть за это можно было и жизнью поплатиться.

Мои родители верили в новый мир и в новый строй, вот только дочь им не нужна была, и они оставили меня с бабушкой, наградив лишь дурацким именем.

Я на всю жизнь запомнила свою первую встречу с Михаилом Курдой, хоть и была совсем ещё маленькой девочкой.

Мы с бабушкой тогда пошли на болота за клюквой. Ничего не предвещало беды: обычный августовский день, я — пятилетняя девчонка в косыночке и платьице, которое мне сшила всё та же бабушка.

Мы уже углубились на болота, как раз вышли на небольшую полянку, как вдруг умолкли все птицы. У меня появилось жгучее ощущение, что на меня кто-то смотрит. Я была слишком маленькая, чтобы испугаться по-настоящему, а вот бабушка побледнела. Что-то причитая под нос, она бросилась на колени и начала чертить веткой кривой круг, куда толкнула меня.

— Быстро, снимай всё и надевай наизнанку, — резко бросила она.

— Даже сапожки? — Я захныкала, но послушалась.

Я достаточно резво справилась с задачей, даже платочек надела наизнанку. А вот бабушка продолжала что-то чертить на земле рядом со мной, всё больше нервничая.

А потом она остановилась и начала смотреть мне за спину. Я тоже туда посмотрела, только ничего не увидела, но мне стало очень страшно.

— Динэра, милая моя, — по щекам бабушки катились слёзы, — не уходи из этого круга никуда, что бы ты не услышала. Тебя найдут.

— Когда мы пойдём домой? — Я тоже плакала.

— Утром ты вернёшься домой, только никуда не уходи из этого круга, пока за тобой не придут, и никогда не рассказывай никому, особенно соседям. Поклянись.

— Я клянусь, что никому не расскажу, — прокричала сквозь слёзы, не понимая, что происходит.

Резко стемнело, стало как ночью, хотя мы вышли на рассвете. Я не успела заметить, куда делась бабушка, я её больше не видела, лишь слышала, как она звала меня. Только голос был злой, он мне не нравился.

От страха я почти пошла на голос, но потом вспомнила её наставления, и просто свернулась калачиком внутри круга.

Вряд ли я пролежала так долго, хотя тогда казалось, что провела так целую вечность.

От слёз и страха, начала засыпать, но меня подхватили чьи-то руки и прижали к груди, приговаривая, что всё будет хорошо.

Я открыла глаза, было уже светло, вновь слышалось пение птиц и скрип высоких деревьев.

— Скоро доберемся до деревни, — проговорил мужчина, крепко прижимая к себе, — не смотри туда.

Я резко зажмурилась, но вид моей бабушки, повешенной на дереве, остался внутри меня навсегда.

Тогда мне мужчина показался очень взрослым, хотя ему было лишь двадцать с лишним лет.

В дом бабушки я так и не вернулась, там никого не осталось. Даже хозяйства не было. Тогда всё отдавали.

Михаил Курда просто забрал меня в свой дом.

Как-то зимним вечером уже спустя два года я спросила его, что тогда было в лесу? Вообще, я спрашивала и до этого, но мне отвечали, что мне просто приснился плохой сон, а на вопросы, где бабушка, они отвечали просто: «Потерялась».

— Она договорилась с лешим, — ответил Курда.

Мы сидели возле печи, чистили картошку. Та история для меня так и осталась с запахом палёный дров и земли.

— Куда забрал? Он её вернёт?

— Ты ещё слишком маленькая, — усмехнулся он с лёгкой грустью, — она не вернётся. Ты ведь слышала про леших?

— Слышала, только баба Тоня говорит, что их не бывает.

— Они бывают. Тогда на болотах, он пришёл за тобой, но бабушка тебя не отдала, и леший забрал её, вместо тебя.

— Зачем ему я? — Я действительно была маленькой, много чего не понимала.

— Потому что ты необычная девочка, — серьёзно сказал Михаил, — ты могла бы стать знахаркой, очень хорошей, только времена сейчас другие. Нельзя.

— Почему нельзя? — Наивно спросила я.

— За это и тебя могут забрать, только уже не лешие. Но ты тоже можешь не вернуться.

На этом разговор закончился, а мой маленький мозг продолжал переваривать слова, которые сказал Михаил.

Для меня знахарки были что-то сродни волшебниц, которые могли помочь с чем угодно. Если бы я была знахаркой, бабушку бы не забрали. Тогда я искренне в это верила. Сейчас понимаю, что это не так. Такой древней силе, как леший, хоть их и осталось очень мало, не по чём заговоры и снадобья каких то там шептуний.

Но уже весной, когда Михаил и его избранница Алиса сыграли свадьбу, я смело подошла к нему и твёрдо заявила, что хочу стать знахаркой.

Михаил побледнел, а Алиса звонко рассмеялась:

— Не знахаркой, Динэра, а медсестрой. Знахарок не сущемтвует, это бабкины поверья.

Тогда я поняла, что никому нельзя верить, кроме Михаила. Сейчас мне жаль его, он не доверял даже своей супруге. Мир изменился, а люди те же.

Сам Курда не обладал никакой силой, но у него остались тетради его бабки и про-бабки, которые как раз и заложили первые строки моего Гримуара, пусть сами того не желали.

Маленькое сердце ребёнка, наполненное грустью и страхом — это сильная подпитка для ведьмовской книги. Тогда я думала, что стану знахаркой, буду помогатьлюдям, уж точно не могла предположить. Что стану ведьмой, которой будет наплевать на всех остальных.

Курда был очень аккуратен со мной и с тем, чему он меня обучал. Он сам с малых лет видел все обряды, которые проводила его бабка. Чародей с него никакой, но учитель был отменный. Именно он объяснял мне, как именно надо держать связь с Природой, брать у неё Силу, а потом платить цену за Силу.

Именно он рассказывал и показывал маленькой девочке ритуалы, которые видел сам когда-то, повторял слова заклинания, которых не понимал до конца, но чётко запомнил, учил держать баланс моей Силы, хотя не мог почувствовать этого.

Он тогда просто чертил круг, повторяя действия своей бабки, а я видела слабое свечение. Только благодаря мне это свечение становилось ярче, обретало жизнь и мощь.

Странно было наблюдать, как обычный человек учить маленькую ведьмочку колдовству, это было уникально, но принесло свои плоды.

Сейчас, глядя на первые записи моего Гримуара я точно знаю, что его бабка и про-бабка не было просто знахарками. А от некоторых записей я бы и вовсе хотела избавиться, уж слишком они чёрные по своей сути, но поздно.

Слухи по деревне расползались очень быстро, к нам заглядывали люди с просьбами за помощью, но Курда велел мне всем отказывать, говорил, что это опасно.

Хотя пару раз я помогала, особенно детям. Так слухи и начали тогда расползаться. Правда, тогда я не поняла ещё, что людям доверять нельзя, просто хотела помочь.

Наши пути разошлись, когда мне было пятнадцать лет, и я уехала учиться в медицинское училище на медсестру. Вначале мы писали друг другу, а потом письма стали приходить реже, а потом и вовсе иссякли. Я писала, но ответа не получала. Уже догадывалась, что это всё дело рук Алисы. Она глупо ревновала своего мужа к ребёнку, которого он когда-то подобрал в лесу.

Я выросла красавицей, но Михаил относился ко мне как к младшей сестре. Этого не замечала только треклятая Алиса. Честно говоря, я до сих пор виню её, что мы тогда потеряли столько лет, что из-за неё я пропустила рождение племянников.

Я возвращалась в родную деревню, только их дом был пуст, а письмо с новым адресом до меня, естественно, не дошло. Думаю, оно вряд ли было отправлено, о чём Михаил, скорее всего, не знал.

Наши пути разошлись окончательно, больше писем я не писала.

Жила долгое время в большом городе, работая медсестрой в хирургическом отделении, продолжая изучать и практиковать своё умение по тем книгам и тетрадям, что остались от Михаила.

Жила тогда в коммуналке, поэтому изучала всё только в больнице в ночные смены, которые тогда я только и брала. И создавала свой Гримуар.

Вообще, есть методика и правила, по которому такая мощная вещь должна создаваться Ведьмой, но я об этом не знала, просто записывала свои собственные заклинания и рецепты на основании записей бабок Михаила. Видоизменяла, дополняла, каким-то шестым чувством я тогда догадалась наполнять мою книгу.

Жизнь шла своим чередом, а потом грянула война.

Не стоит рассказывать всё, что тогда происходило, всем было невообразимо тяжело. Самое важное событие произошло ближе к концу, когда в полевом госпитале во время перевязки я познакомилась с Родионом, раненым солдатом, в которого влюбилась безумно.

Свадьбу мы сыграли очень быстро, спустя пару месяцев после Победы, а потом я забеременела. Никогда в жизни ни до ни после не была так счастлива, как тогда, когда сообщила Родиону, что мы ждём дочь.

Он удивился, что я знала о том, что это именно девочка, а я просто ответила, что чувствую так, хотя твёрдо знала.

Всё самое плохое происходит после полуночи.

Тогда я уже была на втором месяце, когда в нашу дверь постучали. Это Родион вернулся с дежурства раньше. Ему позвонили с новостями, что его матери очень плохо, а в больнице не было мест.

Естественно я сорвалась с места, и мы поехали на служебной машине в дом к его матери.

Она слегла с тяжёлой формой тифа, антибиотики не помогали. Я как медсестра и как ведьма чётко видела, что эта женщина умирает. На Родиона было страшно смотреть, мать — единственная оставшееся родня, остальных забрала война.

Я безумно любила этого мужчину и решилась на отчаянный шаг.

— Быстро, закрой дверь, — прошипела ему, поднимая с колен у постели его матери.

— Ты сможешь ей помочь, родная? — С надеждой спросил он, закрывая на ключ дверь в комнате его мамы.

— Да, только никто ничего не должен видеть.

Тогда я впервые воспользовалась заклинанием из условно чёрной магии. У меня было слишком мало опыта, чтобы осознавать, какие именно последствия это может вызвать, и я сильно переживала за мою единственную семью.

Заклинание создавалось на крови ведьмы и того, на кого заклинание накладывалось, а к чёрной магии относилось потому, что я вмешивалась в жизнь и души других людей. Я должна была вырвать незначительную часть жизни у других и передать матери Родиона. Эти части были настолько маленькие, что для душ людей это по сути царапина, которая затянется и не останется и следа. Чем больше людей рядом, тем лучше, хорошо, что мы были в коммуналке, где все друг у друга жили на головах.

Заклинание требовало огромнейшей Силы, я даже сомневалась, что у меня столько есть, но у меня получилось.

Под удивленный и испуганный взгляд Родиона я вновь и вновь повторяла приказ переселения частиц жизней в одну женщину, чья жизнь почти угасла.

Где-то в подсознании я слышала чей-то крик. Кажется, это кричала моя бабушка, слишком давно я не слышала её голоса.

Под утро всё было кончено. Мать Родиона должна прожить ещё долгую жизнь, болезнь и смерть отступили.

Опустошенная я лежала рядом на подстилке из ветоши, устало улыбалась, глядя на Родиона. Я спасла мать любимого, а он… Просто молча вышел из комнаты.

Я его понимала, это было удивительно, ему нужно время обдумать, тем более, он сбежал с работы, чтобы помочь маме.

В комнату начали ломиться любопытные соседки, с ними у меня не осталось сил разговаривать, осматривать, делать уколы, поэтому я просто сбежала домой и уснула крепким сном.

Опять ночь, опять стук в дверь. На этот раз холодный голос приказал срочно открыть дверь. В проёме стояло двое в форме, а за ними Родион с отсутствующим взглядом.

— Дорогой, что происходит? — Испуганно спросила его, глядя прямо в глаза.

— Вы обвиняетесь в совершении антисоветских действия, направленные на разрушение сложившейся власти, — он продолжал что-то говорить, я слышала его как сквозь вату.

Мой муж донёс на меня. Я ношу его ребёнка, который теперь не родится, из-за него.

Мне предложили взять вещи, но все знали, что они не нужны. Оледеневшая я молча спустилась на улицу, молча села в машину и уехала.

Ничего хорошего не происходит после полуночи.

Я ожидала увидеть тюрьму, но меня привезли в огромный особняк чуть дальше от центра, где занялись моим оформлением. Это продолжалось часами, а я на все вопросы отвечала «нет». Нет, не делала, нет, не знаю, нет, не слышала.

Хотелось разрыдаться, спросить у мужа за что? Что будет с ребёнком? Что будет со мной? Хотя уже догадывалась.

Когда передо мной возникли тетради бабок Михаила, мне вспомнились его слова, о том, что вообще никому нельзя доверять. Никогда.

В тот момент в глазах защипало ещё больше, но я старалась держаться. Я не верила, что стойкость на что-то повлияет, просто было чистое упрямство.

Вскоре меня повели в камеру. Уже возле двери, обернувшись на Родиона, который меня сопровождал, я коротко спросила:

— За что? — Я всматривалась в любимые глаза, в надежде, что он скажет, что всё исправит, что случайность, что это не он. Но видела лишь презрительный блеск и поняла одно — я потеряла мужа.

— Ты предала нас всех, — выплюнул он с отвращением.

Не выдержала взгляда, сдалась. Почувствовала, как меня сильно толкнули в спину, отчего просто кучей свалилась на холодный пол и разрыдалась от отчаяния.

За дверью я слышала голоса, один показался знакомым, но он вскоре ушёл. А я продолжала плакать, пока не наступило какое-то отупение.

Я пролежала так много часов, пока не почувствовал острую боль внизу живота и что-то тёплое между ног.

Света было безумно мало, но не почувствовать запах крови было просто невозможно.

— Помогите, — прохрипела, подползая к двери, — помогите, пожалуйста!

Я чувствовала, что там кто-то стоит, только достучаться до него могла.

— Помогите, пожалуйста, — уже во всю рыдала я в ужасе, что я сейчас потеряю дочь, — мне нужна помощь! У меня кровь, пожалуйста.

Я колотила со всей силы, кричала, надрывая горло, пытаясь как можно сильнее сжать ноги.

— Умоляю, — захлебывалась слезами, — я теряю ребёнка.

— Таких как ты больше не должно быть, — услышала наконец глухой Родиона голос из-за двери.

Я просила его о помощи, молила, чтобы он спас нашу дочь, все безрезультатно.

Обессиленная свернулась калачиком на холодном полу. Я отчётливо помню, как угасала жизнь моей девочки, как зародившаяся душа пыталась цепляться за меня, но ускользала, как связь становилась всё слабее.

Я помню само мгновение её смерти. Тогда я ненавидела то, что я ведьма, потому что я видела смерть, саму суть. Откуда-то из глубины вырвался дикий крик, на человеческий он был мало похож.

Со стен отлетала краска, лопнуло мутное стекло на окне с решётками. Я кричала душой, молила дочь не уходить. И она осталась. Она и стала моей Силой.

Как по мне, слишком высокая цена, за то, чтобы стать одной из самых могущественных ведьм.

Я наблюдала, как пробирался рассвет. Огромная лужа крови подо мной беспощадно холодила тело, но я не обращала внимания. Послышался какой-то шум за дверью, на который я тоже не обращался внимания.

— Вот ты где, — будто издалека послышался мужской голос.

Меня подняли на руки и прижали к груди.

— Я долго искал тебя, сестрёнка, — послышалось над ухом.

— Михаил? — Я сжала в кулаках его рубашку, боясь, что он уйдёт.

— Нам нужно бежать, тебе придётся взять себя в руки и помочь нам.

Всё было как в тумане. Михаил, как выяснилось позже, занимал достаточно высокий пост при власти, поэтому быстро узнал, что привезли девушку — изменницу, очень похожу на меня.

Он говорил, что и его дни сочтены. Алиса нашла нового мужа, поэтому написала донос на Курду. Всё ради жилплощади.

С его детьми мы познакомились по дороге прочь из столицы. Я сильно лихорадила по дороге: выкидыш, заклинания по отводу глаз, бегство в спешке дали о себе знать тяжёлой болезнью.

Курда, как когда-то давно, заботился обо мне, пока мы прятались в покошенном домике какой-то старухи.

— Почему не оставил детей с Алисой? — Как-то раз спросила его тихо, пока дети спали.

— Она бы их сдала в детский дом, — с горечью ответил, — ей они не нужны. Двое мальчишек не мои, а моего боевого товарища. Они потеряли всю семью.

— Я тебе писала, — пробормотала, погружаясь в сон, — я тебе так много писала.

— Теперь я это знаю, — тихо проговорил он, целуя меня в лоб.

Утро встретило нас громовым разрядом выстрелов. Я в ужасе подорвалась на месте, окидывая взглядом комнату. Михаила и старухи в доме не было, остались лишь дети, которые прижимались в страхе друг к дружке.

— Быстро! Ко мне! — Крикнула им.

Пока я в спешке одевала ребят, к выстрелам добавились и крики.

Я не знала, где Михаил, но он бы никогда не простил того, что я бросила детей и отправилась на его поиски.

— Сейчас полезем через окно, — скороговоркой говорила им, — бежим в ле, не останавляваясь. Держимся парами. Всё понятно?

— А папа? — спросил младший.

— Он нас найдёт. Ну! Бегом!

Пятеро весьма резво выскочили в окно и помчались в сторону леса через огород. Мы с младшим замешкались, выбирались последними, как раз в тот момент, когда в доме послышался топот сапог.

— Вот она! — Раздался громогласный крик за спиной.

Я даже не оборачивалась, вытолкала младшего в окно уже собралась прыгать сама, как меня больно схватили за волосы сзади.

Я узнала того, что схватил меня. Он был там в ту ночь, когда я умоляла спасти жизнь моей дочери. Был и не помог.

— Прочь! — Крикнула я, вкладывая в крик Силу.

Он отлетел на другой конец комнаты. Тело бездушно рухнула на пол, из ушей текла кровь.

Но мне было плевать.

Выскочила в окно, подобрала младшего Курду, Вовку, который потом станет отцом Вадима, и помчалась с ним на руках в лес.

Уже в глубине леса, где стихли звуки криков, мы затаились и принялись ждать. Михаил умный. Он нас найдёт.

Было достаточно холодно, я пыталась обнять всех детишек сразу, чтобы согреть.

Шёпотом рассказывала им глупые сказки, а они даже не плакали. Смелые ребята.

Уже смеркалось, как раздался треск веток. Мы вместе перестали дышать, ожидая одного из солдат с автоматом.

— Вы живи, — послышался хриплый голос Михаила.

— Ты ранен? — Подбежала тому, что стал мне братом, — я тебе помогу, подожди, сейчас зажму рану.

Хотелось плакать, но слёз не было. Я нащупала ранение в живот, а это очень плохо.

— Не поможешь, Динэра, — дети начали прижиматься к отцу.

— Подожди минутку, — я заметалась по поляне, — сейчас, секунду, — я уже приготовилась вливать в него свою Силу, и частицы жизни детей, чтобы спасти, как он меня прервал.

— Не надо, — прохрипел он, — слишком высока цена. Оно того не стоит.

Я не послушала его, уже начал ритуал, но не получалось, из носа потекла кровь.

— Сейчас, — упрямо вытирала лицо, размазывая кровь, — я сейчас всё сделаю и мы пойдём дальше.

Но как я ни пыталась, всё было тщетно.

Я смотрела в родные глаза цвета стали, которые теперь были испещрены морщинками, и не могла поверить, что я его потеряю едва встретив.

— Динэра, поклянись, — голос стал совсем слабым, — поклянись что поможешь моим детям, что не бросишь их.

— К-клянусь, — слёз по прежнему не было, но уже начало трясти от страха и бессилия.

— Нет проклятия страшнее, чем стёртое имя, — прошептал он, — поклянись, что мой род не исчезнет.

— Клянусь, — уже твёрдо ответила я, кладя свою окровавленную руку на его рану, — я не позволю твоему роду исчезнуть. Слово Силы.

Михаил Курда умер, когда взошла луна. Как только душа покинула его тело, я увидела незримую нить, связывающую меня и его детей.

Маленькие храбрые ребята помогли мне похоронить его отца, и мы продолжили путь далеко, где будет безопасно.

Глава 17

— Да уж, — София уже некоторое время перекатывала жидкость в бокале, вместо того, чтобы пить.

— Я ещё не закончила.

— Знаешь, — девушка сосредоточенно кусала губу, — я вот словила себя на мысли, что то, о чём ты рассказываешь, по какой-то причине — не дикость. Хот это дикость. Всё это.

— До тебя ещё не дошло, — Пради лениво чесал живот.

— Такое чувство, что ты хотела добавить «но».

— Но… Та, о который ты рассказывала, не могу представить, что это было с тобой, понимаешь? Ты сидишь здесь, живая… Своя.

— «Ту» я давно похоронила, — эта фраза не вызвала во мне никаких эмоций. Когда-то, очень давно, мне становилось больно, пусто внутри оттого, что я потеряла, что я пережила. Сейчас для меня как, и для Софии, я и Динэра — два разных человека.

Та девушка, наивная и с чистым сердцем погибла вместе со своим ребёнком в том холодном подвале той жуткой ночью у ног своего мужа-предателя. В той девушке было больше смысла, чем во мне.

— Что стало с детьми Курды? Как вы сбежали?

— Пришлось возвращаться за Гримуаром. Я понимала, что рискую детьми, но оставлять его не хотела. На самом деле, тогда тот дом, где мы прятались, сожгли. Было уже дело пары заклинаний, чтобы нас всех признали погибшими, и мы смогли начать новую жизнь.

— А дети?

— Я оставила их в приюте.

Повисла пауза. Мне наплевать, если София будет за это меня осуждать. Она не имела право на это. Никто не смеет меня за это судить, никто не был в моей шкуре.

— А Вадим?

— Его жизнь скоро должна оборваться. А я не должна этого допустить. Моя Сила, моя жизнь зависит от его жизни. Или зависела бы от жизней его детей, но их у него нет.

— Какое упущение, — деланно возмутилась София.

Честно говоря, я думала, мне станет легче, после того, как откроюсь ей, но не покидало ощущение, будто я просто рассказала страшную сказку на ночь. Я чувствовала, что она мне верит, но осознавала, что она не воспринимает.

Мы говорили до самого утра. София, хоть и не понимала до конца, но выпытывала все подробности того, что касалось покушений на его любимого шефа.

К утру я выяснила одну важную деталь, которая грела мне мою мёртвую душу — у меня впервые за очень долгое время появился друг и союзник. Пради не в счёт. Хоть я и беспощадно мало знала о ней.

— Диана Петровна! — Хиггинс встал из-за стола приёмной и тут же плюхнулся обратно, приоткрыв от удивления рот.

— Ты так удивляешься, что я здесь, будто сегодня не понедельник, а суббота, — деланно беззаботно повела плечом я.

— Сегодня четверг, Диана Петровна.

— Незадача, — цокнула языком, — мне кофе и вишнёвый пирожок.

Мой бравый помощник вслух не сказал ни слова по поводу моего странного поведения. Будто не я подписывала последние пару дней документы о повышениях, разрешениях на разработки и сотрудничество, подкинутые под двери моего убежища.

Странное чувство дежавю: я здесь как будто в первый день своей должности, которую получила по ошибке, стою посреди кабинета и не знаю, что мне делать дальше. Только сейчас, в отличие от тех времен, у меня сил на улыбки и мою излюбленную маску беззаботности уже не осталось.

В любой другой ситуации, мне бы понравился этот стиль жизни: огромнейший кабинет в тёмных тонах стиля старой Англии, куча растений в дорогих кадках, зона отдыха у окон от пола до потолка, в которых сейчас из-за дождя я могла разобрать своё отражение: вид привлекательной, но растерянной женщины. Хорошо, что я не вижу чётко своего лица, вряд ли бы мне оно понравилось в данный момент.

Ночью София предложила кучу идей по поводу того, как разобраться во всём. Вот прямо сразу и махом, и чтобы со счастливым концом обязательно. На её главный вопрос у меня не было окончательного ответа: на Вадима открыта охота из-за него самого или из-за меня? Однозначного ответа у меня не нашлось. Вроде бы из-за него самого, охота именно на него. Но в такое совпадение, что выбрали именно моего подопечного, верилось с трудом. А советы Софии — все они не имели смысла, уж слишком мало она знала об этом мире.

Кто, чёрт побери, она такая?

Ладно, проблемы решаем по мере поступления. А пока у меня на повестке дня небольшая задача: обновить свои зелья и компоненты для заклинаний. Денег это стоило немалых, гораздо дешевле сделать все самой, да и качество повыше будет. Но, что уж тут, выбора нет. Спасибо моей красотке-подруге, она, узнав, что это именно я сделала тот нашумевший снимок Ермака и без зазрения совести продала популярному изданию, со смехом скинула мне ещё парочку. На мой вопрос, откуда они у неё вместо ответа мне лишь послали хитрый взгляд.

На одном из них Вадим красовался полуголый в моменте, когда вылазил из бассейна, цепляясь за бортик. Его профиль можно узнать без проблем, а вот крепкая пятая точка и рельефная спина могли потянуть на кругленькую сумму.

Мучила ли меня совесть? Нет, абсолютно, как ни странно. Это всё ради его же блага. И ради моего. А вот небольшие, но рваные шрамы под его правой лопаткой меня обеспокоили. Они явно старые. Да, он не слабак, но… Неприятно кольнуло. В какой-то степени он меня привлекал, как мужчина, но легко забыть, что он может что-то чувствовать помимо «удовлетворения» и «неудовлетворения». Вспоминались слова Софии о том, что он как Айсберг — холодный и скрытный. Не хотелось думать, что ему было больно. Не хочу, чтобы ему было больно. Да уж, не привыкла я заботиться о ком-то, кроме себя.

То же издание, которому я продала фото в первый раз, предложило оплату немедленно, что весьма кстати. Они обрадовались мне как родной. Естественно. Представляю как тогда выросли из рейтинги, хотя бы только за счёт нашего банка: думаю, вся женская половина в тот день забросила работу. Дела были поинтереснее.

Мысль о том, что тогда творилось в твердокаменной голове Вадима вызывала улыбку.

Ко мне забежал Хиггинс с кофе и вишнёвым пирожком и уже начал нудить о чём-то якобы важном, но я нетерпеливо выгнала его из кабинета, полностью погрузившись в выбор компонентов для моих планов.

Наверное, может, удивить тот факт, что мощные магические реликты можно купить в интернет-магазине бомбочек для ванн, но этот мир вообще умеет удивлять.

— Хиггинс, я же сказала, не сейчас, — сердито буркнула я, услышав открывающуюся дверь.

— Соизволили явиться, не ожидал, — прозвучал мрачный голос, в груди кольнуло от этого тона.

— Тогда почему не занял мой кабинет, Ермак? — С ехидством спросила, — ты ведь спишь и видишь, как вышвириваешь меня под спину отсюда.

— Правильно говорить «под зад», — непреклонно поправил он.

Выглядел он неважно. Удивительная вещь: синяки под глазами нисколько не ослабили пугающе тяжелый взгляд, запавшие скулы никак не отразились на волевом лице. Он стал выглядеть ещё более хищно, хоть явно провёл несколько ночей без сна. Да и демоническая охота сказывается на нём не лучшим образом.

— Ермак, если уж говорить обо мне, тогда уж правильнее будет «под прекрасный зад», — ввернула шпильку, зная, что он как обычно пропустит мимо ушей.

— Встаньте.

— Чего? — Не в настроении сейчас обороняться, если он и вправду решил меня вышвырнуть под мой прекрасный зад.

— Если уж делаете некое заявление, Диана, будьте готовы подтвердить. Встаньте и покажите.

— Вадим, вы ли это? — Моё лицо озарила удивленная улыбка. Так общаться с ним мне нравилось.

Со стороны Вадима послышалось лёгкое движение. Я резко и как можно более незаметно попыталась свернуть ссылку с интернет-магазином магических принадлежностей, но сделала всё только хуже — осталась вкладка с фотографией Вадима в ванне.

Любовалась, каюсь. Каждая женщина заслуживает право иметь свой маленький секрет. Хотя, любуясь Ермаком, мне хотелось поиметь свой маленький секрет.

— Вы что-то прячете, Диана? — Моментально учуял неладное мой подопечный.

— Даже если и так — не твоё дело.

— Всё, что здесь происходит — моё дело.

— Да, точно. Но это тебя не касается. В конце концов, Ермак, я пока что здесь главная, — слегка высокомерно бросила, даже не взглянув на мужчину.

— С учётом того, что я собрал на вас, Диана, — ненадолго.

— И что же ты собрал?

— Нет образования. Ни юридического, ни управленческого, никакого, — от его угрожающего тона мне стало не по себе, — нет опыта, нет предыдущих мест работы. Нет ни одного человека, который смог бы подтвердить, что вы стоите хоть чего-то.

— Долго же ты, — серые глаза подозрительно сузились. Не ожидал ведь он, что я кинусь врать и защищаться? Это было бы глупо, — так почему я всё ещё здесь?

— Есть две основные причины, — в своей привычной манере начал он и замолчал.

— Ермак, клянусь, я сейчас тебя ударю. Не то время ты выбрал, чтобы меня раздражать.

Вместо ответа он начал медленно приближаться. Даже с расстояния нескольких шагов в нос пробрался аромат морских волн. Холодный.

Вадим расстегнул пиджак и весьма нахально опёрся бедром о мой стол.

— Попробуйте.

— Я тебя на обе лопатки уложила, думаешь, не дам пощёчину? — Что-то неуловимое промелькнула у него в глазах.

— Вам это не к лицу.

— Только не заводи любимую шарманку о том, что женщину не красит.

— На этот раз могу рассказать, что именно женщине необходимо, — его тягучий баритон поверг меня в шок. Я не ослышалась? По телу пробежали мурашки. Меня — столетнюю ведьму — смутил мужчина, холоднее которого только жидкий азот. А мне это даже понравилось, — вы здесь, чтобы не привлекать внимание Центрального Банка к нашей ситуации, — соизволил ответить. Вряд ли он испугался моих угроз, — они заинтересуются, почему мы так часто меняем Председателей Правления, а потом обратят внимание на брешь в службе безопасности, или как все в моём Банке, в том числе и я, допустили к управлению мошенницу, — вернулся его привычный ничего не выражающий тон.

Ермак замолчал. Впервые за все дни нашего бурного знакомства он окинул меня изучающим взглядом. Но по его лицу невозможно было понять, понравилось ли ему, что он увидел. А я не могла понять, какого чёрта меня волнует, понравилась ли я Ермаку как женщина в такой патовой ситуации?

— И? — Подтолкнула его к продолжению, откидываясь на спинку кресла.

— Я ещё не выяснил, зачем вы здесь.

— А если я скажу, что ради тебя? — В моём голосе прозвучала явная издёвка. Хоть я и говорила чистейшую правду.

— До тех пор, вы не сделаете и шага без моего разрешения. Не встретитесь ни с кем в интересах банка без моего согласия. Даже не заговорите ни с кем, пока я вам не позволю.

— А не то что? — Сдался мне этот банк и все до кучи в нём.

Вместо ответа Вадим резко поднялся с места. Зачем-то я тоже подскочила и встала напротив, сверля гневным взглядом. Почему я злилась? Ненавижу, когда надо мной берут верх хоть в чём-то. Даже если это привлекательный мужчина, запах которого закрадывался уже внутрь меня, сбивая с мысли.

Ермак проигнорировал мой вопрос. Неспешно обошёл позади кресла и взглянул на монитор моего ноутбука, про который я уже успела забыть. С лёгким беспокойством наблюдала за его реакцией, когда он рассматривал своё фото. Он не глуп, догадался, кто сделал снимок и слил его.

Как же не вовремя! За фотографии Ермака так хорошо платили, а он вряд ли мне выдаст аванс или зарплату, или бесплатный кофе на худой конец.

Снимки были просто золотой жилой. В меня метнулся тяжёлый взгляд, а после резким движением он схватил мой ноутбук, явно не планируя сотворить с ним и со мной ничего хорошего. Я с грустью наблюдала, как о мускулистую коленку разбился зародыш моей будущей бизнес-империи.

— И никаких вопросов? — Спокойно спросила, разглядывая осколки на полу.

— В коробке мой долг вам. Вы так настаивали, — бросил он, уже выходя из кабинета, — сегодня в семь вечера будьте готовы. У нас встреча.

Я даже не заметила, как он входил в кабинет с коробкой в руках, которая сейчас мирно покоилась на краю стола. Осторожно подошла к ней, будто там лежала капсула с сибирской язвой. Коробка обувная. Точно, он ведь должен был мне пару туфель взамен испорченных им.

Такой жест с его стороны заставил улыбнуться. Любой мужчина кажется лучше, когда он дарит женщине пару туфель.

Подняла крышку и тут же отшвырнула от себя треклятую коробку.

— Сволочь, — выплюнула со смехом в сторону пары дорогой, но старушечьих ортопедических ботинок.

Придушила бы, но нельзя.

Глава 18

День выдался невероятно напряжённым. Даже я прониклась общим настроением и стала волноваться за какую-то сделку, по поводу которой меня сегодня целый день тормошили и не давали заняться своими личными делами.

— Диана Павловна, — взлетел Хиггинс как раз в тот момент, когда я со сладким стоном сняла неудобные, но великолепные лодочки, — срочный брифинг на двадцать втором.

— Как же ты не вовремя, — еле сдержалась, чтобы не растечься лужицей прямо в кресле, — без меня никак?

— Вадим Владимирович сказал, что если вы не придёте сами, то я должен вас… — парнишка густо покраснел.

— И что же ты должен в таком случае? — Мне стало жуть как интересно.

— Ну…

— Давай — давай, мы ведь должны выполнять все поручения нашего всемогущего Владимира Владимировича, — поддразнила парнишку.

— Сказал, что тогда я должен «притащить, якобы, но не точно, прекрасный зад насильно», — Хиггинс даже ни разу не взглянул на меня, он так сверлил взглядом окном у меня за спиной от смущения, что мне стоило больших усилий не оглянуться.

— Вот как? Что-то ещё?

— Да, — парень сглотнул, — сказал, чтобы волосы не трогал, иначе руки оторвет.

— Ох, милый. Хоть на лысо меня побрей, никто тебе ничего не сделает.

— Он никогда так не шутил.

— Верю, но тебя в обиду я не дам, котёнок, — махнула ему, чтобы шёл за мной, — разберёмся с этим поскорей.

— Диана Павловна! — Окрикнул Хиггинс.

— Давай, не опаздывай, раньше сядем, раньше выйдем, — уже не слушала какие-то мольбы и стоны своего ассистента, направилась к лифтам.

Крыло топ-менеджмента было всегда тихим и безлюдным. Целый этаж был выделен лишь для нескольких кабинетов с зоной для приёмных. Мой же кабинет был угловым, где вообще почти никогда никого не было, кроме Хиггинса и секретарши, которая по какой-то причине почти всегда отсутствовала.

Я так погрузилась в мысли о своей нелёгкой судьбе и по поводу того, что Вадим ни слова не сказал по поводу фото, сделанному в его доме, что только в лифте обратила внимание на тот факт, что мои шикарные лодочки остались в кабинете.

Надо чаще слушать зануду Хиггинса.

Второй раз я стою перед конференц-залом со стеклянными стенами, вот только настроение разительно отличается. За столом переговоров уже собрались начальники департаментов, которые закопались в папках с заметками, только Ермак возвышался над всеми и сверлил меня тяжелым взглядом сквозь стеклянную стену.

Взгляд остановился на моих босых ногах. Вадим многозначительно вскинул одну бровь в немом вопросе.

Закатила глаза. Мог бы тактично сделать вид, что не заметил. Будто ему осталось чему удивляться рядом со мной. Спиной почувствовала, как подбегает Хиггинс. Не отводя взгляд от серых глаз, молча подняла руку, в которую ассистент тут же вложил пару моих туфель.

Подтверждение насчёт моего зада, ему видите ли нужны.

Повернулась спиной к Ермаку и мягко обхватила ладонью локоть Хиггинса, чтобы как можно грациознее наклониться, надевая туфельку. Со стороны я выглядела шикарно, я это точно знала. Мой зад на этот раз Ермак не сможет игнорировать. Вот только после первой туфельки разогнуться изящно не вышло — заплясали черные мушки перед глазами. Стресс и бессонные ночи дали о себе знать.

Мой галантный ассистент тут же опустился на одну коленку и надел вторую. Я заметила странный проблеск в его глазах, когда парень смотрел на меня снизу-вверх.

— А вы правда с Софией переспали на прошлом корпоративе? — Меня всё ещё терзали смутные сомнения.

Вместо ответа Хиггинс по привычке смутился и отвел глаза в сторону. Ну какой милый мальчик.

— Всем добрый день, — одарила собравшихся улыбкой, как только вошли в конференц-зал.

— Хиггинс, после брифинга ко мне, — почти сквозь зубы отдал приказ Ермак, вместо приветствия.

— Эд… Да, конечно, Вадим Владимирович.

Бедный мальчик никогда уже не отмоется от этого прозвища.

На моё приветствие сухо кивнули. Садилась во главе стола почти в немом молчании под тяжёлым взглядом своего подопечного. Сложилось впечатление, что Вадим не только Хигинсу решил устроить головомойку, но и мне. Поводов много, конечно, но все недоказуемы.

— Начинайте, — короткое слово и зал взорвался голосами.

Я даже растерялась. Кто-то говорил, про провал, кто-то кричал о наглости, кто-то бубнил об убытках, все повторяли про пять процентов. Кажется, Хиггинс про это тоже занудничал сегодня утром.

Подавила зевок.

— Вечером мы с Дианой Павловной поедем на встречу с Лучиновичем, чтобы попытаться урегулировать её промашку, — достаточно резко выдал Ермак.

Когда я уже успела сделать промашку?

— Какую промашку? — Воинственно спросила я.

Директора опустили взгляд в бумаги как по приказу. Хиггинс впервые на моей памяти не покраснел, а побледнел, а я не спускала глаз с Вадима. Не знаю, насколько пользовались его игры в гляделки успехом с другими, но со мной этот номер не пройдёт. Ну невозможно меня заставить отвести взгляд.

— Промашка насчет того контракта, что вы подписали вчера, вы это хоть помните, Диана? — О как. Я думала, что всё что я подписываю, уже получило одобрение с его стороны.

Да дела мне нет до этого контракта. И тем более до того, чтобы читать его.

— Может, просто разорвём договор в одностороннем? — Подал голос лысый мужичонка.

— И, благодаря нашему блистательно исполняющему обязанности, выплатим неустойку в двести пятьдесят миллионов.

Внутренне напряглась. Большая сумма.

— Почему вы молчите, Диана? — Вкрадчиво поинтересовался Ермак, — у меня складывается впечатление, что вы понятие не имеете, о чём идёт речь.

Честно говоря, почти не имею. Хиггинс очень тихо бубнил подсказки себе в ладонь, но сидел он достаточно близко, чтобы я могла его расслышать.

— Лучинович — глава «Норден Ист» — лизинговой компании, которую мы должны кредитовать, но это невозможно из-за высокой концентрации рисков по нашим последним сводкам, — начала повторять за своим тихо бормочащим помощником. Честно говоря, для меня это просто набор слов, но внешне никак не выдала своей неуверенности, лишь зачем-то бросила украдкой взгляд на того самого лысого мужчину, который в ответ едва заметно одобрительно кивнул, — мои бравые специалисты предложили заключать сделки факторинга с открытием риска на лизингополучателей, — продолжила гораздо увереннее, не отводя взгляда от серых внимательных глаз, — но Лучинович не соглашается на ставку по факторингу выше пяти процентов, что слишком нагло.

В благодарности под столом сжала коленку Хиггинса, отчего бедолага подпрыгнул на стуле и развернул воду, стоявшую на столе.

— И вы подмахнули этот договор, обратив большой проект в убыток, — процедил Ермак, — складывается впечатление, что вы из принципа предпочитаете не читать всё то, что берете в свои руки.

— Это ты про тот самый договор, который не был подписан обеими сторонами в присутствии юристов, и, поэтому, считается недействительным?

Глядя на Ермака и наблюдая за его реакцией, я сейчас расцеловать Хиггинса должна за помощь. Золото, а не ассистент!

— Надеюсь, Диана, вы изольёте своё красноречие вечером в нашу пользу, иначе я за себя не отвечаю, — судя по реакции присутствующих, угрозы в этом кабинете были впервые. Раньше в них просто не было необходимости.

— Мне нужна твоя помощь, — София с самого утра была сама не своя. Я прервала её как раз в тот момент, когда она задумчиво всматривалась в хмурое небо через окно.

Она была погружена глубоко в свои мысли, даже не сразу отозвалась, хотя мне пришлось позвать её несколько раз подряд.

— Дорогая, ты впорядке?

— А? — Наконец сфокусировалась она на мне.

— Я сегодня слишком шикарно выгляжу, чтобы меня игнорировали, — попыталась отшутиться.

— Скажи, что всё, что было этой ночью — сон.

— У меня для тебя плохие новости, дорогая.

— Нельзя так просто вывалить это всё на мою голову, а потом ждать, что я буду вести себя как обычно, — до девушки, наконец, начала доходить суть всего, что она узнала. Знакомое ощущение, сродни пыльному мешку по голове — резко, неприятно и голова саднит.

— Если бы я не рассказала тебе всё, мне бы пришлось потом просить прощения за это. Ненавижу просить прощения, — на самом деле, она неплохо держится, — а сейчас мне нужно, чтобы ты собралась.

— Каково это? — Внезапно спросила она.

— Что — это?

— Ну, магия, какого это обладать силой, о которой ты говорила? — У меня её осталось с гулькин нос, даже на чаевые не хватит, а София просит некой демонстрации.

Судя по её мешкам под глазами, опущенным уголкам губ, она тоже не спала. Я даже не представляю, каково это — узнать, что всё то, во что ты веришь — лишь малая часть этого мира. Есть ужасная, невообразимая изнанка, где страшные сказки из детства не вымысел. Где есть кто-то могущественнее обычного смертного человека, где есть те, кто живёт несколько поколений.

Я не умела успокаивать людей. Даже желания такого раньше не имела, но София с самой первой встречи стала каким-то непостижимым образом мне близка. Как и я ей. Мы — ведьмы, называем это родственными душами. Удивительно, что я впервые встретила свою спустя столько десятилетий, хоть и объездила почти весь мир несколько раз.

Я оглянулась, чтобы удостовериться, что мы одни. Вадим уже был у себя в кабинете, я специально выждала несколько минут, прежде чем прибежать к Софии за помощью. Кабинет Ермака вместе с приёмной тоже находился в одиноком углу небоскрёба.

Обошла стол, прихватив чистый лист бумаги и горсть земли из вазона на полу. Глаза у девушки с любопытством загорелись, она не отводила взгляда от моих рук. Аккуратно высыпала землю на её стол и положила сверху лист бумаги.

— Подай канцелярский нож, — требовательно протянула руку.

София без лишних слов протянула мне ярко-жёлтый нож, которым я незамедлительно полоснула себя по пальцу и капнула кровью на бумагу.

Она начала вначале дымиться, а затем тлеть, пока не остался лишь пепел на земле. Я подталкивала умершую жизнь к возрождению словами заклинания, капнув ещё кровью сверху. Магия жизни — Чёрная магия. Удивлены? Чтобы возродить жизнь, нужно отдать жизнь, и отдаётся плата кровью. Вся магия на крови — чёрная. Но это не значит, что она плохая. Просто другая. Понятно, что чтобы воскресить человека пары капель будет недостаточно, там уже понадобится вся жизнь, а может даже и несколько, в зависимости от силы души умершего.

Для того, чтобы вернуть лист в росток — много Силы не понадобилось, большой платы — тоже. Но голова всё равно слегка закружилась.

Девушка сосредоточенно наблюдала за тем, как кровь погасила последний дым на пепле, а потом земля начала шевелиться. Вначале совсем незаметно, а после чуть более сильно. Из земли начал проклёвываться, словно слепой птенчик, зелёный росток неизвестного растения. Вряд ли в бумаге был только один вид растений, так что этому малышу не суждено выжить, но хотя бы родиться никто не помешает.

— О, Господи… — прошептала девушка, наблюдая как росток уже вырос почти до её носа, а затем моментально иссох.

Из глаз Софии катились слёзы. Скорее изумления, чем страха.

— Так, чем ты просила помочь? — Шмыгнула она носом, аккуратно смахивая слёзы с глаз, чтобы не размазать тушь.

— А ты быстро себя в руки взяла, — не совсем уверенно резюмировала я, — ты как?

— Это ведь тот самый случай, когда говорят «то ли ещё будет»? — Послышался сдавленный смешок.

— Тебя ловко обмануть или правду?

— Значит, тот самый случай, — она встала за водой.

— Мне нужен список всех, кто вхож в дом Вадима, и кто захаживает к нему в кабинет. Алину можно исключить сразу.

— Займёт время, но список будет у тебя завтра утром. Ты точно уверена, что именно на него охотятся, а не на тебя?

— Кажется, да

Глава 19

Надеюсь когда-нибудь, желательно побыстрее, я смогу расслабиться и поваляться в ванной без лишних забот. Или, как Ермак, просто уснуть в ней с бокалом хорошего вина в руках. А, может, просто провести хотя бы день без мыслей в голове, что приводят меня в ужас постоянно в последнее время.

В моём возрасте вреден постоянный стресс.

Нам с Вадимом предстояла встреча, на которой я должна была исправить свою оплошность, но я нутром чуяла, что этим всем дело не кончится.

Ещё и Хиггинс после посещения Ермака вёл себя чересчур странно: избегал смотреть в глаза, близко не подходил, даже попытался взять больничный, но получил старую, добрую затрещину по своей молодой головушке.

К концу своего рабочего дня моя нервозность достигла своего апогея. Верховный подлил масла в мой ведьмовской огонь своим приглашением в Ковен. Не вступить, а поговорить.

Не мог он раньше позвонить? Теперь моя нервозность отражалась в звоне стеклянных предметов, находящихся поблизости. Вряд ли Михаил стал бы связываться со мной просто так. Ненавижу Ковен, но ужасно хотела помчаться сейчас прямо туда, за информацией, которую Верховный наверняка нашёл. Сейчас для меня нет ничего важнее, чем разобраться со сложившимися обстоятельствами.

Уже стоя дома перед зеркалом, примеряя пятое платье, я в конец потеряла контроль над собой, разбив ненавистное зеркало Силой на миллионы частиц.

— Эй! — Возмутился Пради, стряхивая зеркальную пыль со своего хвостика.

— Я сейчас с ума сойду, — прижала руки к вискам, в тщетных попытках успокоиться, — у меня внутри какая-то неконтролируемая паника.

— Может, хряпнем?

— Не сейчас, — резко стянула платье, — не могу понять: оно на мне висит или мало?

— Глаза успокой, старушка, — зверёк нашёл место, где не было зеркальных осколков, — они у тебя чересчур светятся.

Он прав. Зеленца клубилась в глазах, всё из-за нервов. Почему так неспокойно?

Благодаря дыхательным упражнениям и паслёну удалось немного утихомирить ведьму внутри. Глаза теперь не выглядели жутко, хотя всё равно остались чересчур яркими.

Уже за пару минут до выхода всё-таки определилась с гардеробом на вечер: глухое платье-футляр до середины икры. Блеклый тёмно-серый цвет как раз соответствовал моему внутреннему почившему оптимисту. Самая деловая вещь, что удалось найти, она же и самая скучная вещь. Ермак не сможет придраться.

— Более откровенное вы ничего не смогли придумать, Диана? — Всё-таки придрался мой подопечный, когда я садилась к нему в машину.

— Ты должно быть шутишь, — устало пробормотала, прикрыв глаза.

— На встрече с Лучиновичем нам нужные иные методы, нежели те, на которые вы рассчитываете, — наконец, тронулся он с места.

— Ермак, на мне платье цвета и формы картофельного мешка. Выбирая, думала о тебе, между прочим, — уже по привычке прошипела почти двусмысленную фразу.

Я ожидала, что он в привычном заздражении сожмёт руль до белых костяшек, либо заходит желваками на своём жёстком лице, но он просто вдруг расслабился. Опрокинулся на подголовник, наблюдая за дорогой чуть сощуренными глазами. Некий мыслительный процесс выдавали лишь длинные пальцы, отбивающие одному ему известный ритм на руле.

Такой его вид показался мне гораздо привлекательнее, нежели его обычная ледяная скорлупа. Я так часто над ним измывалась, пыталась играться с его судьбой, пусть и для его же блага, но всё равно держа его в неведении. А ведь он взрослый мужчина со своими мыслями, своей правдой, своей собственной жизнью. Мужчина со стальным характером. Несправедливо, что на его пути появилась я.

— Мне кажется, ты бы хотел меня о чём-то спросить, — аккуратно окликнула его.

Он достаточно забавно закусил щеку изнутри, отчего твердые губы слегка надулись, смягчившись.

— Это очевидно.

— Наверное, о неких событиях полунедельной давности? — Намекнула на покушение в особняке.

— Вы догадливы, — длинный палец потянулся к бортовому компьютеру, а после послышалась ненавязчивая музыка.

— Но не спросишь, — резюмировала наконец.

— Не сейчас, Диана. Но да, спрошу. И вы ответите, уж поверьте.

Ресторан, в котором должна была состояться встреча, оказался ослепительным. В прямом смыслеэтого слова: белоснежные стены, вездесущий искрящийся хрусталь, официанты в форме снега — всё это резало глаза. Исключительно неудачный интерьер.

Обратила внимание на то, что здесь в основном присутствовали представители мужского пола и, судя по расположению и классическому строгому дресс-коду, сугубо ради деловых встреч. Я бы не стала приглашать женщину на свидание в это заведение. Это слепящее освещение могло выставить в невыгодном свете даже фарфоровую куколку.

— У меня зубы свело, — вырвалось само собой в спину Ермака.

— Это место живёт переговорами, — послышался тихий смешок, — оппоненты готовы на всё, лишь бы скорее сбежать. Значительно экономит время.

— Только не говори, что это твоё детище. Иначе ты мне разонравишься в виду тотального отсутствия вкуса.

— Нет, Диана, но я жалею, что сам не додумался до этой идеи.

— Ты ко мне так снисходителен по какой-то определённой причине? — Но в ответ меня проигнорировали.

Лучинович уже сидел за столиком. Я его никогда прежде не видела, но по уверенной мрачной позе, по цепким маленьким глазкам безошибочно определила «мою оплошность». После короткого холодно-вежливого приветствия и представления меня, наконец уселись по своим местам и начали стандартную светскую беседу ни о чём. Но без моего участия.

Я и не против была отдать борозды переговоров Ермаку, а сама занялась аккуратным разглядыванием Лучиновича. Глупо было бы назвать его просто нахалом. Такие как он вгрызаются в жизнь и вырывают свой кусок побольше. Судя по чуть оплывшей фигуре, но дорогому костюму без излишеств, карьера его интересовала больше чем он сам. В ауре не было жены или детей, что тоже подтвердило мою теорию. Он не негодяй, а просто почувствовал слабость оппонента и тут же ею воспользовался.

— Честно говоря, я не совсем понимаю необходимость нашей встречи, когда все документы подписаны, — Лучинович вперился взглядом в молчащую меня, — если только возможность познакомиться с прекрасной Главой Правления, — вежливость, ничего более.

— Диана буквально сегодня утром выказала некое удивление о факте подписанного договора, — а вот это ловко Ермак начал, подверг сомнению прозрачность сделки, не подвергая её сомнению, — договор был подписан с нарушениями с обеих сторон.

— Так дела не делаются, — тихо посмеиваясь, Лучинович отклонился назад, не препятствуя официанту ставить на стол закуски, — Диана Павловна, это вы подписали соглашение? У меня закрадывается ощущение, что вы почти прямым текстом обвиняете меня в мошенничестве.

— Ни в коем разе, — опередила Ермака, — мы здесь просто, чтобы утрясти некоторые моменты.

Вадим никак не выказал внешне своё недовольство, что я вмешалась раньше времени, хотя никакого сценария мы не проговаривали. Он здесь главный, это даже не обсуждалось. Но тяжёлая ладонь, которая предупредительно сжала мою коленку под столом, заставила прикусить язык.

Тогда зачем я здесь? Жевать куцый салат, как барашек перед карьерой в области шашлыка?

— Либо пересмотреть всё с самого начала, — добавил Ермак, но руку убрал не сразу.

И началась игра в вышибалы: мой подопечный настаивал на пересмотре пунктов, приводя весьма логичные доводы, а Лучинович стоял на прежних условиях, обуславливая тем, что «уважаемая Диана Павловна» уже всё подписала.

Мне было плевать на сделку, правда. Но начало слегка щемить в висках от чувства вины перед Вадимом. Я отдалённо могла представить, какую именно работу он проделал, а сейчас, видя с каким упорством он старался уговорить непробиваемого Лучиновича, поняла — насколько для него это важно. Пусть он и не показывал своим видом, но я всё поняла.

Теперь я чуть более внимательно вслушалась в их диалог. Да, опыта и знаний у меня не было, но я заметила одну интересную деталь, которая могла оказаться очень важной: глава «Норден Ист» постоянно тыкал нас носом в тот факт, что я подписала договор. Но он не разу не сказал, что его подписали «мы».

Да, банковского рынка я не понимала, но я знала людей. А умные люди никогда не врут напропалую, они стараются избегать лжи, говоря фактами в обход.

— Господа, — мило улыбнулась двум мужчинам, — предлагаю сделать небольшой перерыв в переговорах. Я попрошу вас заказать нам вина. Красного, сухого. А сама удалюсь в дамскую комнату буквально на мгновение.

— Вы уверены? — Мне показалось, или Вадим случайно решил, что я сбегу?

— Вадим Владимирович, не будем ведь задерживать даму, — Лучинович галантно поднялся со своего стула вместе со мной.

— Надеюсь, дама и сама не будет задерживаться, — с подозрением поджал губы Ермак, но тоже поднялся, пока я выходила из-за стола.

Я старалась не бежать в туалет, а аккуратно шагать, чувствуя на себе тяжелый взгляд серых глаз.

— Пради-и, — протянула в телефон, как только за мной захлопнулась дверца уборной, — соберись, малыш! У нас есть пять минут на то, чтобы провернуть нечто очень важное.

У фамильяра дома был собственный телефон, на случай, если мне нужна от него помощь, а наш, так сказать, ментальный канал, будет занят другим.

Вкратце описала всю ситуацию, к которой Пради отнёсся весьма серьёзно: он ценил некие устои морали и чести, хоть и был мелким алкашом и пошляком. По его мнению, за ошибки надо отвечать, неважно перед кем.

— Ты на громкой? — Нервно отбивала ритм мысом туфли.

— Сак сочно! — Прошепелявил в ответ, — тину кинул на Покров, чё дальше?

— Теперь бери флакон с танталом — вторая баночка слева, — пока давала инструкции своему верному помощнику, проверила ещё раз, нет ли здесь лишних ушей, — высыпай совсем чуть-чуть, на коготок.

Времени действительно мало. Наверняка обратят внимание, если задержусь надолго. От Пради требовалось стать проводником между мной и Гримуаром. Если бы все компоненты были у меня с собой, я бы и сама сделала необходимую смесь, но, с этим сейчас охая и пыхтя медленно, но верно, пытается справиться трёхкилограммовый фенёк.

— А как ты справишься с потоком Силы на меня? — Весьма дельно заметил Пради, когда закончил под грохот и звон чего-то разбивающегося таскать всё, что я просила.

— У меня с собой красная трава, — я уже успела сделать самокрутку.

— Дин, — вдруг позвал тихим голосом друг, — я не против, если ты воспользуешься когтем ворожеи. Правда не против. Я ведь знаю, как тебе плохо от краснухи.

Я окаменела. Я специально не хранила их дома, чтобы не расстраивать Пради. Это слишком жестоко. И, если бы я проглотила хоть один, он бы тоже учуял. И начал бы бояться меня.

К сожалению, в истории были жестокие ведьмы, которые убивали своих же фамильяров ради высвобождающейся силы. Мы оба знали, что я не такая, что я за Пради жизнь отдам, но его природный страх на уровне инстинктов был понятен. А сейчас он согласился, чтобы его оживший кошмар воплотился в жизнь.

— Пради, я справлюсь с красной травкой. Поверь, милый.

— Спасибо… — Прошептал фенёк, — ну-с, приступим?

Свой телефон на громкую связь ставить не решилась. Мало ли. Но всё же положила на стойку возле раковины.

Завязала волосы в пучок, чтобы не сильно пропахли, и подожгла вонючую самокрутку. Зажимая её между зубов, щурясь от едкого дыма, опустила руки в бегущую ледяную воду, нащупала связывающую нас с Пради нерушимую нить и начала вливать туда свою Силу. Всю, которую, благодаря красной траве, удалось найти у себя в дырявых закромах.

Заклинание было направлено на то, чтобы увидеть волнующие меня события. Вообще, заглянуть в прошлое не составляет труда. Все движения, все слова, мысли, чувства — это энергия. А энергия никогда не уходит в никуда, она витает в воздухе информацией. Просто надо взять и посмотреть. Вот только загвоздка в том, что этой информации бесконечно много накопилось за тысячи лет. Если взглянуть сразу на всё — поедет крыша. Вот для этого и нужен ритуал, который направляет взгляд. И сам предмет, а именно тот злосчастный договор, которого касались мы оба с Лучиновичем.

Я видела, как подписывала его, но не тогда, когда пряталась дома, а чуть раньше. Его мне притащила глупая секретарша. А ещё ранее эти бумаги подписывались незнакомым мне человеком, с рыхлым лицом, а Лучинович просто стоял рядом, держа в руках лист с разными вариантами его подписей.

Возвращалась я уже в полной боевой готовности. Чуть не села мимо стула из-за долбанной травы, но всё же выдавила улыбку своим собеседникам.

Лучинович, почувствовав свою близкую победу, поднял тост «за прекрасную даму». Я радостно отсалютовала в ответ чуть трясущейся рукой, под вопросительный взгляд Вадима.

— И за успешную сделку, — Ермак напрягся, услышав мои слова, — в двадцать процентов!

— Что? — Лучинович, хохотнув, поставил свой бокал на стол, — вы, видимо, невнимательно прочли договор. Пять процентов, Диана.

Да я его вовсе не читала. Надеюсь, хоть с двадцатью процентами угадала.

— Ох, что вы! Мы просто составим новый, подпишем оба в присутствии адвокатов от обеих сторон, а потом отправим на графологическую экспертизу, — копируя ледяной тон Ермака припечатала гада, — какой победит — тот и будет признан действительным.

Лучинович едва заметно дёрнулся. Он тут же вцепился в меня тяжёлым взглядом, будто впервые увидел.

Я успела заметить, как уголки губ Вадима дёрнулись в едва заметной усмешке, а серые глаза потемнели в охотничьем азарте.

— Десять процентов, — пошёл торг.

— Двадцать, — отрезал Ермак.

— Мы можем и не согласиться на такую сделку. У нас есть и другие предложения.

— Вы могли бы не согласиться, — Вадим откинулся на спинку, — но подлог документа, о котором вам известно — это уже уголовное преступление. Так что завтра ожидаем вашу команду и лично вас. Готовьте бумаги на двадцать процентов.

— Ермак, давай договоримся, — опьянённая своей победой, счастливо улыбалась сумеречному небу, когда мы уже шли к его машине, — когда ты будешь рассказывать всем о моём шикарном выступлении против этого болвана, говори всем, что я была в более шикарном платье, чем это.

— Не ожидал, если честно, хотя подозревал, что с этой сделкой что-то не так, но мне бы и в голову не пришло, что именно — он облокотился на капот, с улыбкой скрестив руки на груди, — это платье тоже сойдёт. И так чересчур облегает.

Я уже открыла рот от удивления, где он что смог рассмотреть? Как Вадим вновь ошарашил меня:

— Садитесь, Диана, поедем ко мне.

Глава 20

А вот и то, чего я подсознательно боялась. Не ожидала, что для этого придётся ехать к нему домой.

— Зачем к тебе? — спросила после продолжительно молчания, впиваясь взглядом в пролетающий пейзаж за окном.

В ответ гробовое молчание. Не надо было садиться в машину. Но крылья радости своей победы на чужом поле меня сами принесли. Хотя, ладно, я не малолетняя трусиха, чтобы оттягивать момент истины.

В любом случае, раньше от Вадима ко мне исходило лишь враждебное раздражение, а сейчас — просто раздражение. Тоже своеобразная победа, и для меня она была важна.

Сегодня, когда он в попытке остановить моё вмешательство положил свою руку на моё колено, проняло, как юную девицу. Я еле сдержалась, чтобы не выдать внешне сладкую негу удовольствия, когда он едва заметно погладил коленку, убирая руку. Думаю, он даже не осознал своего движения. Пора признать: сам того не зная, Ермак пробрался мне под кожу.

Остаток дороги мы провели в молчании. Язвить, провоцировать не хотелось. Было весьма уютно молчать с ним.

— Вы сказали, что приезжали к подруге, — начал тихо он, когда мы уже въезжали на территорию его коттеджного посёлка, — и назвали имя моей матери. В тот вечер ко мне в квартиру кто-то проник, плюс фотография, сделанная у меня дома, которую вы так успешно реализовали на рынке СМИ.

— И что тебе мешает обвинить меня сразу?

— Во-первых, схождение обстоятельств — ещё не прямая улика. Во-вторых, на камерах не было ни одно… — он запнулся, — человека. Ты меня обманула, — вдруг резюмировал он.

— Это неправда! Когда?

— Когда сказала, что навещала подругу Элеонору.

— А вот это точно неправда!

— Так что начнём с подтверждения моей догадки, что с матерью вы и близко не знакомы, Диана.

Надо было хряпнуть с Пради, когда была возможность. Он всегда, как позже выясняется, предлагает это дело вовремя. Прошу заметить, что это не я сделала его алкоголиком, а он — меня.

В прошлый раз в холл многоквартирного дома я входила под личиной кошки. На этот раз попался тот же охранник, который теперь не казался таким уж великаном. И я запомнила, что он не любит котов, за это недобугай удостоился от меня лишь сухого кивка, в ответ на подобострастное приветствие.

Подбери челюсть, я знаю, насколько шикарно выгляжу.

На двери Ермака красовался еле заметный след от руны, сделанных моими когтями. Его он ещё не заметил. Хотя, уже, кажется, не важно.

В прошлый раз я различала запахи как съедобные или нет, а сейчас на меня обрушился шквал ароматов: со стороны кухни доносился манящий привкус чего-то сливочно-чесночного, в гостиной пахло лесом, видимо, из-за открытого настежь окна, за которым виднелись густые кроны деревьев. Готова поспорить, что спальня Вадима пахнет солёными, прохладными морскими волнами, как и он сам.

— Дианочка! — С дивана вскочила Элеонора в претензионном леопардовом наряде. Возмущенный Фундус, которого скинули с колен, заметив меня, тоже решил подойти поздороваться, — как же я рада тебя видеть!

— Здравствуй, Элеонора, — подставила щёки для поцелуев фиолетовой помадой, и сама же чмокнула воздух у неё за ушами, — постановка была чудесная, в следующий раз предлагаю пойти с нами.

Специально сказала так, дабы смазать тот факт, что мы никакие не подруги и виделись всего раз. Вадим наверняка был удивлен, что я в кои-то веки сказала правду. Ну, почти. Но виду не подал.

Молча наблюдал за нами, вновь покусывая внутреннюю сторону щеки, о чём-то напряжённо размышляя. А потом просто удалился в глубь своего дома, не сказав ни слова. Хотя бы с матерью поздоровался, но последняя даже и бровью не повела.

— Дианочка, театры так скучны, — доверительно склонилась она ко мне, — я хочу повторить свой отпуск на Барбадосе, когда пила текилу и слизывала соль с крепких прессов смуглых красавчиков.

— Слабачка, я пила текилу из пупков смуглых красавчиков, — в ответ раздался её каркающий смех. Как? Ну как эта женщина стала матерью Ермака? Моего ледяного Ермака! И где его биологическая мать? — схожу умою руки.

Планировку помнила ещё с прошлого раза, и смело направилась в сторону ванной для гостей, где и застала своего подопечного.

Рубашка закатана на предплечьях. Он стоит, опершись об умывальник, и трёт переносицу — редкий момент, когда можно увидеть айсберг безо льда.

— Извини, не знала, что ты здесь.

— Проходите, Диана, — на лицо вернулась непроницаемая маска.

Комната достаточно просторная, но Ермак всё равно умудрился заполнить собой её всю. Оставлять меня наедине он тоже не спешил, так и застыл истуканом у мен за спиной.

— Я бы отдала свою лучшую пару от Гуччи за то, чтобы узнать, о чём ты думаешь, — поймала его взгляд в отражении зеркала.

Очень даже предполагаю, о чём именно он думает. Но, наверное, не смогу удовлетворить любопытство. Не хочу, да и не слишком ли многим за последние сутки мне предстоит рассказывать правду? Два человека — уже толпа. София поверила мне легко, а вот Ермак другое дело. Даже не знаю, как лучше поступить с ним.

— Зачем вы заплели волосы? — Неожиданно спросил он, заставив меня встрепенуться.

Всего один шаг, и он уже стоял у меня за спиной, обдавая ароматом моря после грозы. Не спуская взгляда через отражение, наблюдала, как Вадим поднял руку и вынул единственную шпильку из пучка на голове.

Волосы чёрным каскадом рассыпались по спине, согревая её. Хотя, возможно, озноб пробрал не от температуры в комнате.

Пожалуй, я сохраню в памяти этот момент, такой простой, но интимный именно с этим мужчиной. Скорее всего, второго такого не будет.

— Не буду, — чуть более бодро, чем требовала ситуация, подмигнула Ермаку.

Кто-то должен был взять себя в руки, и это решила сделать я. Сближаться со своим подопечным мне нельзя ни в коем случае. А я и не знаю, что на него нашло. И когда.

Глупая юная Алина. Никакой Ермак не чёрствый. Огонь есть, но где-то очень глубоко.

Мне интересен сценарий в голове Ермака, когда он привёл меня домой. Посмотреть, что его мать меня в глаза не видела и вызвать полицию, мол, вот она! Преступница, профурсетка! Ещё и волосы в пучок собирает, видите ли!

Но вместо этого мы мирно сидели за обеденным столом и ужинали великолепно приготовленной пастой в сливочном соусе. Будь я и сейчас кошкой, мурлыкала бы не переставая.

Элеонора на удивление оказалась интересной собеседницей с качественными шутками «на грани». Мы беседовали обо всём и ни о чём, действительно, как старые добрые друзья. Только Ермак молча сидел, время от времени с кем-то переписываясь в своём смартфоне.

Могло показаться, что ему моя компания непривычна, или мы с Элеонорой чересчур громкие, но он просто не привык ужинать с кем бы то ни было вообще. Об этом доверительно сообщила Элеонора, когда Вадим отправился за бутылкой вина. Второй по счёту, но кто считает? Видимо, и повар рассчитывал на меньшее количество персон. Паста была шикарная, но её так мало.

— Что ж, — мы с Элеонорой встали из-за стола синхронно, собираясь уходить. — Мне пора выгуливать Фундуса, оставлю тебя с твоей начальницей, — всё же его мать меня опередила. Мать её.

Женщина склонилась к сидящему Ермаку и привычно чмокнула его в лоб. А я не хотела оставаться с ним наедине. Тоскливо косилась в сторону выхода, где скрылась моя эпатажная «подруга» со своим жирным котом.

Пришлось сесть обратно. Атмосфера враз потяжелела, и на этот раз молчание было отнюдь не комфортным.

Вадим безо всяких слов рассматривал моё лицо, время от времени хмурясь, когда его взгляд спотыкался о мои глаза. Не хотела нарушать молчание, пусть он будет первым. Не мне это нужно. И шутить не хотелось. И уходить…

С его стороны раньше была стена отчуждения, но в этом вечер, а, может, чуть раньше, она дала трещину. Но, к сожалению, сейчас явно ощущалось, как она возвращается, кирпичиком за кирпичиком.

Прошло не так уже много времени с нашей первой встречи в ресторане, но кажется, будто целая адская вечность. Тогда Вадим был безупречен: гладко выбрит, костюм с иголочки, все пуговицы застёгнуты наглухо на мужественной шее. А сейчас на лице щетина, волосы взъерошены, на рубашке пятно от сливок, которое появилось из-за кота Элеоноры. Неделю назад Вадим незамедлительно сменил бы рубашку, а сейчас просто сидит и продолжает искать на мне ответы, не задавая вопросов вслух по лишь ему известной причине

— Вадим, послушай, — обошла стол, преодолевая пропасть между нами. Он слегка откинулся на спинку стула, когда я опёрлась рукой о столешницу рядом.

— Не Ермак? — В голосе послышалась лёгкая издёвка.

— Хотела придать серьёзного тона нашей увлекательной беседе, — фыркнула, уже полностью села на стол, стула рядом не оказалось, а я не хотела, чтобы между нами было хоть какое-то препятствие.

— Знаете, Диана, — он со вздохом откинулся назад, закрывая глаза, — у меня к вам всего три вопроса, но… По какой-то причине я не хочу слышать на них ответы.

— Почему? — Ермаку всегда всё нужно знать, здесь что именно иначе?

— Я сам пытался найти их, но их просто не существует. Если на ум приходит хоть малейший правдоподобный вариант ответа, следом снежным комом появляются ещё с десяток вопросов, и так по кругу, пока я не начал сходить с ума.

— Ты можешь спросить, а я не буду отвечать.

Вадим смотрел на меня серыми глазами с некой просьбой и укором. Наверное, для него было важно, чтобы я оставалась взбалмошной мошенницей, нежели кем-то более глубоким и важным.

— Как вы попали в мой дом, Диана? — Начал он после недолгого молчания, — вы здесь были перед поездкой банка на стратсессию, но ни одна камера ничего не засекла. Зачем вы пришли сюда? — Ермак не торопясь поднялся и отошёл на пару шагов, будто ему просто нужно было куда-то себя деть, — Сколько вам лет? И как ваше настоящее имя?

А вот это неожиданно. Внутри я окаменела. Что именно ему известно?

— А вот последние вопросы — с чего вдруг?

Но он меня не услышал. Вадим навис надо мной грозовой тучей, плотно сжав губы.

— По какой причине кто-то решил напасть на Алину в особняке? — Продолжал задавать свои вопросы.

— Вообще-то, не на Алину, а на тебя, — медленно поправила, напряжённо наблюдая, как он сжал руки в кулаки.

— Ты ведь заранее знала, что оно будет, не так ли?

— Догадывалась.

— Что именно тебе известно?

— Немного.

— Почему я должен тебе верить? — Повысил он голос и тут же опомнился, прикусил язык и опять начал сверлить своим тяжёлым взглядом, подбираясь всё ближе, — почему только рядом с тобой мне так спокойно? — Выдохнул Ермак мне в губы, прижавшим лбом к моему.

Я замерла. Я не хотела близости с моим подопечным, но сейчас накатила паника, что я могу его спугнуть.

Вадим прикоснулся к моим губам поцелуем, почти невесомым, будто та самая стена ещё сдерживает его. Робко пил моё дыхание, проводя костяшками пальцев по щеке, шее. Моё дыхание стало рваным. Это до невыносимости чувственно, я хотела ощутить его губы полностью, но… Он резко отстранился.

И опять на лице та самая маска, с которой я так хорошо знакома: холодный и собранный, будто этого ничего и не было.

— Вадим, послушай, — я еле сдержаться, чтобы не качнуться навстречу его твёрдым, но таким тёплым губам, — в самом начале наших, м-м, — поджала губы в поисках подходящего слова, — душещипательных отношений я сказала, что не хочу причинять тебе вреда.

Или я это Софии говорила?

— Мне действительно жаль, что так получилось с твоей должностью, она мне не нужна. Но аванс нужен.

— Вы своего не упустите, верно? — Усмехнулся Ермак, сложив руки на груди.

— Я это заслужила! — Фыркнула в ответ, — тебе кто-то желает зла.

— Это я понял. Кто?

— Я не знаю! Я стараюсь найти!

— Зачем вам это?

— Меня попросил один наш общий знакомый, — увильнула от прямого ответа, — чтобы я тебя, вроде как, защитила.

— Вы? — Прозвучало почти как оскорбление. Но он лишь окинул мою фигуру взглядом, ясно говорящим, что меня можно с лёгкостью сломать о коленку, как он мой ноутбук сегодня утром.

— Прошу заметить, будучи хрупкой, я с первого раза уложила тебя на обе лопатки, — прошипела, припоминая случай на парковке.

— И как вам? — Губы чуть растянулись в улыбке с хитринкой.

— Что как?

— Понравилось?

— Могу повторить, — мы играли, это ясно обоим. Но я бы повторила, об этом он и не догадывался.

— Успеем.

— Нахал. — Мне нравится.

— Как вы узнали, что нападающий придёт именно в тот номер, и что в нём не Алина, а я? — Резко сменил тему, застав меня врасплох.

— Кстати, а что с Алиной? — Я так часто думала о губах и теле Ермака, что совсем забыла про имеющуюся у него привлекательную невесту.

— Мы расстались.

— А подробности?

Вадим сел обратно на стул:

— Некая особо убедила её, что нам не по пути, — взглянул чуть сощурившись, — что, впрочем, решило мою проблему.

— Я не хотела её убеждать в этом!

— Но сделала. Это уже не имеет значения.

Теперь уже я тёрла переносицу. Неожиданно вся недосказанность начала давить на плечи мёртвым грузом, а внутри без причины появилось отвратительное леденящее предчувствие чего-то нехорошего.

— Я заметила того, в чёрном, в коридоре. И пошла за ним. Честно говоря, не ожидала, что он будет нападать, и что в том номере был именно ты.

Он не перебивал.

— Я действительно пытаюсь помочь, — неосознанно потянулась к хмурой морщинке между его бровей, пытаясь стереть её, — ты окружил себя какой-то видимостью, обусловленную своими наблюдениями, опытом и логикой. Но всё не так как кажется. Ты хочешь услышать ответы, но останавливаешь себя. Ты даже себе не хочешь признаться, но хочешь близости со мной, но опять стопоришься. Когда будешь готов стереть этот барьер, я тебе всё расскажу, — почему-то стало грустно, — но пока придётся просто поверить, что я просто пытаюсь помочь.

— Во-первых, мы пересмотрели все камеры, никто после приезда основных гостей не заходил в особняк. Всех внутри я знаю годами, кроме вас, Диана, — он резко напрягся, что заставило одёрнуть руку, как от огня, — но у вас есть алиби — вы висели на нападающем. Хотя, можно было бы обвинить вас в сговоре, но насколько помню, вы тоже пострадали. И действовал неизвестный очень топорно. Вы, вынужден признать, умом не обделены.

— И на том спасибо.

— Во-вторых, я бы хотел спросить о том, что вам известно, но вижу, что ничего. Если вы хотели помочь, получилось у вас из рук вон плохо.

— А сам много информации нашёл? — Спросила в лоб, закипая.

Легко кричать со своей колокольни, знаете ли.

— В-третьих, уверяю, мне не нужна близость с вами, не ценой тех проблем, что вы умудрились привнести со своим появлением.

Ох уж эти мужчины. Последняя фраза даже не зацепила. Я чётко видела, что он её говорил скорее себе, а не мне.

Мне действительно больше нечего сказать Вадиму. Не готов он, вот и всё.

Пора признать, наша дуэль намёков подошла к концу. Соскочила со стола, слегка задев калено Ермака.

Я хотела попросить, чтобы он вызвал мне такси, но потом передумала, мне нужно прогуляться.

— Убеждай себя чаще, Ермак, может и будет толк, — улыбнулась ему на прощание.

Прохладный вечер принял в свои объятия, одаривая свежестью в голове.

Итак, Вадим о многом подозревает и ищет нападающих сам. Наверняка ещё и случай на парковке связал. Вот только никаких ответов найти не может, а у меня напрямую не требует из-за подсознательного опасения услышать правду, с которой он не справится.

Но также, и от меня избавляться не торопиться, явно сомневаясь, что я выступаю в роли непосредственно телохранителя, но точно зная, что я в ситуации разбираюсь побольше его. Что весьма логично.

И он наверняка уже вычеркнул меня из списка врагов. Что весьма радовало.

Мой мыслительный процесс прервало какое-то движение в стороне, которое заставило опасливо замереть.

Только сейчас я заметила, насколько на улице темно. В окнах пробивался свет, но он был будто завуалирован некой чёрной дымкой, а фонари горели лишь в треть силы. И ни одной живой души на улице, кроме меня.

Демона рядом, того самого, я не ощутила. И ведьм тоже, но здесь определённо было что-то очень и очень не так.

Честно? Стало страшно. Если здесь кто-то притаился, мне даже нечем отбиваться. Вряд ли удары по голове брендовым клатчем возымеют эффект.

Бежать? Нет. Хочется, но не могу. А что, если пришли за Вадимом?

Двадцать первый век, а женщина защищает мужчину гораздо больше её. Отличный результат эмансипации.

— Думаю, пришло время тебе появиться, — негромко произнесла в темноту, начитывая небольшое заклинание защиты.

За домом послушалось какое-то движение, и я пошла прямо туда, проваливаясь шпильками в рыхлую землю. Возле стеклянной двери, которая вела прямо в спальню Вадима, и из которой я когда-то выбегала, сидел большой чёрный пёс.

На меня он никак не среагировал, лишь равнодушно взглянул дымчатыми глазами на небольшую молнию, сверкающую у меня в руке.

Он просто не признал во мне достойного противника. И поджидал Вадима.

Почему гончая не может войти в дом? Им особое приглашение обычно не требуется. Или требуется? Если выберусь из этой передряги живой, напишу путеводитель по демонам и гончим. Даже если будет всего одна страница — всё равно станет бестселлером в ведьмовском мире.

Я так и застыла, не понимая, что именно мне делать дальше. Драться с демонической гончей можно, конечно, но её присутствие означает лишь то, что хозяин где-то неподалёку.

Пёс встрепенулся и резко повернул клыкастую пасть в мою сторону, отчего по спине пробежал холод.

— Тише, — к спине прижалась чья-то большая, горячая грудь, — помощь близко.

— Ермак? Как ты…

— По камерам увидел, — выдохнул в затылок.

Понимаю его рыцарский поступок, но мне стало ещё страшнее. Меня немного сложнее убить, чем его. А если погибнет он, погибну и я. То есть, меня легче убить, чем меня?

— Соберись, Диана, — одёрнула себя.

Демоническая гончая с рыком ринулась к нам, а я же вместо молнии перенаправила остатки Силы на щит для нас с Ермаком. Как и тогда в особняке, мой подопечный попытался отпихнуть меня в сторону, прикрывая собой. Но я вцепилась мёртвой хваткой. Страшно представить, что он пострадает, а щит на такое расстояние я не растяну.

Черный зверь до нас не допрыгнул. Под недовольный рык его будто остановила невидимая цепь.

— Это что ещё за чёрт? — В темноту пробормотал Вадим.

С передней стороны дома послышался топот множества ног. Помощь Вадима?

— В с-сторону, ведьма, — из темноты прямо позади пса проявилась высокая фигура в чёрном балахоне.

— Как раз искал подходящее определение, — усмехнулся над ухом Вадим, не выдав никак своего удивления происходящему.

Я завидовала его собранности, меня же колотило от страха и растерянности. Не отдавая себе отчёта, ухватила крепкую ладонь в поисках поддержки.

— Ты не должна погибнуть. Только он, — прошелестел Демон.

— Хрен вам, — я начала отступать, утаскивая за собой Ермака, на грани паники усиливая щит.

— Как пожелаешь…

Демон метнулся к нам. Вадим в попытке принять весь удар на себя отбросил меня к стене.

— Нет! — В ужасе смотрела, как демон приблизился к Ермаку.

Никто из людей не выстоит против демона. Даже из ведьм. Моя жизнь мне всегда была дороже, чем чья бы то ни была. А сейчас… Сейчас я всю энергию своего щита направила на Ермака. Не потому, что он мой подопечный, а потому, что он мне дорог. Я не хотела, чтобы с ним что-либо случилось. А меня убить всё же сложнее.

Я блин старше, в конце-то концов!

Вадим, казалось, почувствовал что-то и бросил на меня обеспокоенный взгляд.

Демон выбросил руку к сердцу Ермака, и я просто видела, как нагрелся смертью воздух между демоном и человеком. Но щит выстоял!

— Подавись, — выдохнула я, лихорадочно соображая, что делать дальше.

Ноги не держали.

Разъярённый демон с криком подлетел ко мне, сомкнув пальцы на шее, оторвал меня от земли. В районе груди я почувствовала сильное жжение, только закричать от боли не получилось. Воздух исчез.

Он. Забирал. Мою. Жизнь.

— Сюда! — Послышался крик со стороны и… Выстрелы?

Вадим подлетел вихрем мгновенно и сбил демона с ног. Щит от такого противостояния попросту разбился, отдавая остатками магии у меня в ладонях, откуда я его и выпустила.

В глазах темнело. Я ощущала, как из носа, из глаз текла кровь.

— Диана? — Вадим опустился на колени. Я никогда не видела на лице такую… Панику?

— Где он? — Слова давались с трудом.

Подумать только. Демон съедал меня всего лишь пару мгновений, а эффект просто разрушительный. Кажется, теперь можно не париться по поводу охоты на подопечного, мне и так конец.

— Исчез, — Вадим поднял меня на руки и быстро понёс меня в сторону своего жилища, по пути приказав кому-то вызвать скорую.

— Домой, — попросила его.

— Тебе нужна помощь, Диана, — я чувствовала, как бьётся его сердце, очень быстро и очень сильно.

— Домой. Поверь…

Разговор с Вадимом отобрал последние силы. Было очень больно. Настолько, что всё остальное уже казалось не важным. Хотелось заплакать, закричать, но из груди вырывались лишь слабые стоны.

Как в каком-то дурмане выскочил смешок. Вадим не готов был принять мою правду? Вот от этой он точно уже не отделается за всю его жизнь, если у него вообще осталось будущее.

Спасительная темнота начала подкрадываться, уже когда Вадим аккуратно укладывал меня на заднее сиденье внедорожника. Его взгляд задержался на груди, где невероятно жгло. Вряд ли он сейчас меня рассматривал как мужчина женщину, судя по ощущениям, проклятый демон что-то оставил мне на память.

Сильные руки проскользили по моим ладоням, забирая немного сжигающей боли. Большими пальцами Вадим погладил как раз то место, куда вернулись щиты. Он не должен был видеть магию, но увидел.

Или мне так показалось.

Уже неважно, я начала падать в чёрную пропасть…

Глава 21

Вадим

Окончательно запутался. Если бы мать не узнала в глаза Диану, то… То что? На другие вопросы ответа это не принесло бы.

Хотя бы тот снимок. Я часами просматривал записи с камер видеонаблюдения, но не заметил даже того, как Диана подходила к дому. Но видел её рядом, убегающую из спальни, мельком, обнажённую… Это слишком нелогично. Тогда сильно болела голова, пришлось списать не переутомление и что-то, что пока врачи не нашли. Иначе откуда постоянны головные боли? И поехал вслед за ней, только чтобы доказать, самому себе, что мне всё лишь померещилось. Но она была там, села в машину и резко боль исчезла.

Диана появилась в ванной внезапно, не ожидала меня увидеть. Хотела убежать, но она нужна рядом. Тогда голова болит меньше. И хочется улыбаться, и… жить.

— Извини, не знала, что ты здесь, — она всегда на «ты».

А я так не мог. Мне нужна была хоть малейшая дистанция от этой женщины, которая буквально разрушила всё своим появлением. Её я контролировать не мог. Никак. Она не вписывалась ни в какие рамки.

Я не смог заставить себя выйти, просто стоял и рассматривал её осанку, движение рук, пытаясь найти ответы на вопросы, которые сам не смог себе задать.

С самой первой нашей встречи я понял, что меня ждут проблемы рядом с этой женщиной. И был прав.

Она, кажется, что-то спросила, но я не услышал.

Просто подошёл ещё ближе, рассматривая в зеркале небольшой шрам под нижней губой. Уже старый, будто она когда-то сама себе прокусила губу. Этот шрам не давал покоя уже несколько дней, когда я заметил похожий на Алине во время танца в особняке. Танцевала моя, уже, бывшая, а видел в ней только Диану. Только её зелёные глаза. Возможно, Алина обиделась, что я назвал её именем другой женщины тогда, но я мог поклясться, что чётко увидел именно зеленоглазую брюнетку.

Или я просто спятил. Или все четыре онколога просто пропустили некую разрушающую опухоль в моей голове, других причин попросту не видел.

Стоило подойти к хрупкой фигуре женщины, как меня тут же окутал аромат антоновки.

— Зачем вы заплели волосы? — Этот вопрос сейчас был главным. Остальное пустое.

Именно сейчас всё другое не имело больше значения. Просто, чтобы она была рядом, пусть даже и именно она виновна в покушении. Неважно.

Вытащил шпильку. Хотелось, провести по ним рукой. Как тогда, ещё на парковке, когда она напрыгнула сверху. Как удалось сдержаться.

— Не буду, — опять этот голос, вызывающий ответную улыбку. Просто так. А я по привычке её сдержал.

Мало кто мог выносить мою мать долго, я в том числе. Слишком странный юмор, я бы даже сказал, похабный, но в этот вечер он звучал несколько приземистее. Стыдно признаться, но я впервые слушал мать так искренне. В голову прокралась мысль, что она разговаривает не с Дианой, а со своей сверстницей.

Теперь мы опять одни. Как-то зеленоглазая бестия сказала, что с лёгкостью способна разбить мою парадигму жизнь, может, тогда я ей всё же поверил и именно поэтому сейчас вопросы задавать не было никакого смысла. Никогда не был трусом, но сейчас, вынужден признать, ответы услышать боялся.

Она опять что-то говорила, а я опять не слушал. Слишком близко она была. И видит, что я не хочу спрашивать. Так запросто просто всё поняла.

Я и раньше по поводу неё не ошибался, Диана умна. Только предпочитает прятать за своей сугубо женской маской. Даже забавно получается: коварные, плоские женщины, которые порой вьются в моём окружении старательно пытаются набросить на себя флёр мудрости и интеллекта, но всегда, всегда на чём-нибудь прокалываются. Сейчас же передо мной глубокая личность, за историю которой я бы многое отдал, она упрямо натягивала на себя личину типичной женщины, которую ничего кроме себя самой не волнует.

Я чувствовал её дыхание. Хотел поцеловать, ощутить этот шрам, но точно знал, что, попробовав её вкус, что-то безвозвратно изменится. Сотрёт последний барьер, к чему не готов. Понимала это и она.

Слова про близость было откровенной ложью, и по промелькнувшему блеску в зелёных глазах было понятно, что это осознаю не только я.

Как и всё, что связано с этой женщиной, не понимаю, что именно толкнуло проследить за уходом Дианы. Вот только её фигура застыла перед домом, и она начала настороженно оглядываться. Было плохо видно выражение лица, но, судя по неуверенной походке, она за чем-то или за кем-то пошла, чего делать ей явно не хотелось.

Глупая женщина. Она слышала об инстинкте самосохранения? Посёлок был элитным, вряд ли злоумышленники смогли проскочить мимо поста охраны и пары ненавязчивых патрулей, но будем откровенны… Падающая строительная балка, странная авария на дороге, пропадающие вещи, покушение в особняке — словом, чертовщина твориться, а ни безопасники, ни нанятые ищейки ничего нарыть не могут. А вот Диана что-то знала, и появилась как раз тогда, когда всё завертелось.

— …да, сзади моего, — бросив в трубку охране, поспешил на выход.

На улице непривычно тихо. Было темно, но в любой другой день всё же можно было повстречать собачников, хоть в лютый мороз, хоть в дождь. Моё же собственное дыхание порядком раздражало, а ещё в воздухе явно чувствовался запах гари, но дыма не было.

Пошёл по следам, которые оставили в газоне острые каблучки моей недоначальницы. Напряжённую фигуру Дианы обнаружил сразу же, как только свернул за угол. Она не двигалась. Даже не сразу заметил огромного пса, которого, вероятно, потерял кто-то из соседей.

Внезапно за спиной собаки неким образом материализовался почти из воздуха незнакомец. Возможно кто-то из соседей, но из-за темноты лица не рассмотреть совсем. Диана напряглась ещё сильнее, я даже мог чувствовать ей страх, когда она, отступив, наткнулась прямо на меня. Она выжидала его-то, а я ждал охраны. Неизвестный уверенности в безопасности не придавал, а в его облике что-то неуловимо было знакомым.

А дальше… После армии я пробовал баловаться лёгкими наркотиками. Всё дело было в юношеском желании «попробовать всё». Тогда приходы были весьма занятные, но обкуренный мозг чётко принимал всю сюрреалистичную информацию как нечто само собой разумеющееся. Сейчас же я полностью потерял суть событий.

Незнакомец — тот самый, который прокрался ночью в номер Алины, с невероятной скоростью оказался прямо передо мной. В самый последний момент успел отпихнуть упирающуюся Диану. Она что-то кричала таким отчаянием, что сердце сжалось. По спине поползло неприятное липкое чувство из страха за неё.

Я видел решимость в её глазах, Диана была готова броситься сама на человека в чёрном. Абсолютно бессмысленный поступок.

Какая-то хрень, сметающая всё остатки разума, но я чётко понимал, что только благодаря Диане я всё ещё жив. Звуки затихли, я словно в кокон попал, а вокруг разлился запах зелёных яблок. Если бы я чётко не видел Диану в нескольких шагах, сказал бы, что она здесь, за спиной. Казалось, что чувствовал её маленькие ладони на плечах и дыхание сзади. Только тошнотворный запах гари мешал.

Между мной и человеком разливался жар. Он мог бы расплавить металл, но я ощущал какие-то крохи в виде тепла. Судорожно пытался найти, чем именно этот псих пытается меня сжечь, как он резко перекинул внимание на Диану.

Внутри всё окаменело. Перед глазами стояла красная пелена. Он. Делал. Ей. Больно.

Бросился на него всем весом. Как только мы ударились о землю, появились звуки. Уже слышал приближающуюся охрану. Где их черти так долго носили?

Совсем недавно в команду взяли новенького, совсем юнца, считающим свой пост до одури важным. Он-то, идиот, и решил выстрелить в незнакомца. Самозащита — это одно. А вот убийство уже совсем другое.

— Не стреляй, придурок! — Выплюнул ему.

В этой суматохе нападающей успел сбежать. Вся охрана рассыпалась, чтобы поискать следы, я же бросила к лежащей без сознания Диане. Дыхание рваное. Я точно не видел, что именно произошло, но всё выглядит так, будто у неё что-то с лёгкими.

Терять время на вызов и ожидание скорой не стал. Быстрее будет самому. Она каким-то чисто своим упорством смогла ненадолго прийти в себя. Даже в таком состоянии попыталась раздражающе спорить, а я согласился.

Безопаснее было отвезти её в больницу, но уже держал путь к её дому, как она и просила. Зачем согласился? Сам себя обманывал, что всё могу контролировать, её — не могу. И себя рядом с ней.

Диана лежала на заднем сиденье, почти не двигаясь. Иногда доносились болезненные стоны, иногда она слегка открывала глаза, которые, возможно, из-за приборной панели, выглядели чересчур зелёными. Она словно проверяла, везу ли я её домой, как и просила.

По пути вызвал врача уже на её адрес. Не идиот же оставлять без медицинской помощи после такого нападения. На груди сквозь платье были отметины как от колющего предмета, но крови на ткани было немного. Надеюсь, раны неглубокие.

У её дома кареты скорой помощи не оказалось, что откровенно взбесило. Город почти пустой, они уже должны быть здесь.

Нёс Диану на руках, судорожно вслушиваясь в неровное дыхание. Какого чёрта вообще её послушал? Раньше не доверял сумасбродству этой женщины, а вот сейчас, именно в этой ситуации, прислушался к бессознательному бреду. Идиот.

Дверь в её квартиру была деревянной, а не железной как у всех. И здесь она показала абсолютное отсутствие здравого смысла, впрочем, сейчас это только на руку. Её сумочка осталась валяться за моим домом, ключей, естественно не было. Я бы не удивился, если бы нашёл запасной комплект под входным ковриком. Странно, что ещё не прибила на гвоздик прямо у двери.

Одного удара ногой хватило, чтобы вынести дверь из косяка. Боковым зрением заметил что-то рыжее, отлетающее в другой конец комнаты. Уже ни на что не обращая внимания, направился в гостиную.

В комнате царил лёгкий беспорядок. На полу, прямо посреди комнаты, лежал матрас с наваленными на него подушками. Я уже направился к дивану, как кто-то весьма ощутимо впился в ногу острыми зубами. Я уже и забыл, что у Дианы есть питомец. Из-за её чёрных волос, которые свисали с правой руки, виднелся только пушистый хвост.

Лицо Дианы меня насторожило. Она была слишком бледная, из-под века текла маленькая капелька крови.

Как можно более аккуратно положил её на матрас на полу, он был ближе. Где долбанная скорая?

Паника накатывала волнами. Уже почти не видя потянула к телефону, как в руку опять впился надоедливый зверь.

— Дай вызывать помощь!

Странно,показалось, что лис меня услышал. Он больше не пытался меня укусить, напряжённо замерев рядом со своей хозяйкой. Усталость сыграла со мной злую шутку, мне начало казаться, что он вполне меня понимает. Умное животное. Но каждый раз, когда я пробовал набрать номер, он пытался броситься на руку.

Лис спрыгнул с матраса и носом подковырнул одну из досок. Та слегка приоткрыла пространство снизу, где находилось что-то чёрное. Зверёк схватил зубами ладонь Дианы и подтянул её к дырке в полу. Девушка подсознательно зарылась туда пальцами, дыхание выровнялось.

Ничего не понимаю.

Зверёк запрыгнул на грудь своей хозяйки и лёг прямо на раны, продолжая напряжённо следить за мной своими глазами-бусенками.

Очередной сюрреализм. По какой-то дикой интуитивности, я просто отошёл от парочки и уселся напротив, напряжённо вглядываясь в лицо Дианы. Кажется, ей немного полегчало, как только… Как только лисица что-то тами сделала.

Она явно была против скорой помощи, просто пока дам время, если станет хуже, уже никого не буду слушать. Диана не похожа на самоотверженную самаритянку. Может ли быть такое, что она отказалась от помощи медиков из-за опасения быть найденной?

В столе лежала папка-досье на неё, скучное до зубного скрежета, даже на мой вкус. Не похожа на беглую преступницу или аферистку, тем более она ежедневно расхаживает по одному из крупнейших банков в лице его главы, никого не опасаясь. Даже нагло.

Значит, дело в другом.

В руках зазвонил телефон, отвлекая от мыслей. Ответил, как только вышел из комнаты.

— Слушаю, — так поздно мог позвонить только Финевич, глава безопасников, который по моей личной просьбе уже который день шерстил всех сотрудников без исключения.

В самом начале была мысль, что и Диана причастна ко всем событиям последних дней, но логично было лишь присутствие некой протекции внутри банка. Вот только ни с кем никакой связи Финевич не нашёл. Диана буквально возникла из ниоткуда.

Потом мы начали проверять всех остальных, по списку. Вначале пошли те, кого подозревал лично я, но в результате ничего. Потом пошла проверка тех, кому, возможно, навредить мне было бы в теории выгодно, но тоже никакого результата.

— Есть кое-что, — коротко пробасил он в трубку, — когда подвезти?

— Вышлю адрес, как можно скорее.

В глаза бросилась странная картина. На кухонном столе лежала раскрытая книга, вокруг которой валялись в беспорядке маленькие стеклянные пузыри. Всё выглядело хаотичным, но вместе с чашей и куском белой разрисованной ткани напомнило сцену, когда он с таким же набором обнаружил Диану у себя в кабинете на полу.

Тогда это всё казалось злой неудачной шуткой, сейчас же выглядело некой закономерностью. При мысли о Диане сердце опять болезненно сжалось. На пути в гостиную наткнулся на лиса, который выглядел напряжённым. Он метнул взгляд мне за спину, где валялось всё барахло с книгой, потом снова на меня.

— Похоже, нам предстоит пережить бессонную ночку, — зачем-то сказал ему.

Никогда не разговаривал с животными. И не понимал Элеонору, которая буквально сюсюкалась со своим котом. Любовь и привязанность к тем, кого мы приручили вполне логична. Но говорить — нет смысла, а тем более ждать некой реакции. Даже дрессированные собаки понимают не само слово, а совокупность звуков и интонации, под которое они получали награду за то или иное действие. Но вот сейчас хотел разрушить звенящую тишину разговором хоть с кем-то. А умные глаза-бусинки Дианиного питомца выглядели понимающими.

Не хотелось тревожить её странный сон, поэтому просто бросил взгляд на лежащую на полу хрупкую фигуру. Она уже не выглядела бледной, что не могло не радовать.

— Пошли, посмотрим, что у твоей хозяйки найдётся перекусить, — опять заговорил. Маленький лис действительно выглядел испуганным. Может, речь не понимают, но эмоции испытывать могли.

В холодильнике кроме закусок ничего не было. Пара фруктов, сыры, вино и всё на этом.

Оставлять Диану одну я точно не собирался, так что просто сделал заказ в китайском ресторане с пометкой о двойной плате за «по-настоящему как можно скорее».

Нашлась бутылка неплохого виски, которое в последнее время предпочитал не пить. От него голова мгновенно становилась тяжёлой, но сейчас показалось, что он будет как никогда кстати. Лис с лёгкой тоской вздохнул, когда я плеснул янтарную жидкость в кружку, бокала рядом не нашлось. Лису достался кусок сыра, от которого тот отвернул чёрный нос, продолжая гипнотизировать кружку с виски.

Непроизвольно вырвался смешок. Диана, лежащая на полу с рукой в песке, какие-то гадальные атрибуты, стена из растений и лопоухий лисёнок, который практически управлял мной пару минут назад и смотрел сейчас осуждающе за то, что я хозяйничаю на кухне — всё это рядом с Дианой казалось абсолютно нормальным! Как и всё, что она творила в последние дни. Она может заявиться на совещание с цыганским ансамблем «Аллюр» и вместо своей речи заставить их петь — и это будет нормой.

Либо виски так быстро подействовал, либо напряжение начало потихоньку отпускать, но я просто тихо, неконтролируемо смеялся под внимательными глазками лиса, который пытался аккуратно меня обнюхать. И это тоже уже казалось нормальным.

Глава 22

— Бу… бу… бу… — Наверное, я уже должна привыкнуть к головной боли, но нет же.

— Бу… Бу-бу, — с кухни доносились голоса, а мне лишь хотелось, чтобы они замолчали, я бы ещё поспала, но бубнящие люди досадно мешали.

Комнату заливал ленивый солнечный свет, себя же я обнаружила на полу, лежащей в ужасно неудачной позе. Со стоном перевернулась набок и обнаружила тарелку с подветренными сырами на досках пола. Желудок как по команде начал подавать признаки жизни требовательным урчанием.

Даже не посмотрела на руку, которой потянулась к закускам, а зря — на зубах противно заскрипел песок. На задворках сознания проползла мысль, что меня вполне могут застукать в таком виде — на полу и с песком под полом те, кто сейчас что-то весьма активно, хоть и приглушенными голосами что-то обсуждали. Но волноваться по этому поводу было лень.

Пошатываясь, поднялась на ноги, не выпуская тарелку из рук. И ладно, что песок, голодная была кошмарно. Не переставая жевать сыр, явно оставленный Пради, когда мой милый друг, как обычно, спал со мной, поплелась на кухню, чтобы выгнать непрошенных гостей.

— … и как можно скорее… — Первым меня увидел Хиггинс, стоящий спиной к окну. Парень явно был взволнован — рука, которой он жестикулировал зависла в движении.

— Кх… — попыталась издать первый неудачный, звук. По ощущениям я будто месяц молчала, пришлось стукнуть ладонью в песке себя по груди и слегка прокашляться. — Кофе. Кофе, надеюсь, есть?

На мой хриплый голос весьма спокойно среагировал Ермак. Расслабленно, одним движением он поднялся со стула и молчаливо в своём репертуаре «ни нате вам, ни здрасьте» пошёл к кофе машине.

Сил хватило, только чтобы доплестись до того места, где сидел мой подопечный и со всем своим отсутствующим изяществом плюхнуться на него, вынуждая стоять Ермака. Никто не говорил ни слова.

Кофе оказался ужасно крепким. Даже вязким. Причём настолько, что опять потянуло прокашляться.

— Выпей, — Вадим протянул стакан ледяной воды.

Волшебным образом сочетание «открыло» глаза почти моментально. То, что надо…

Моё появление (даже боюсь представить, в каком виде) смутило лишь ассистента. Вадим спокойно изучал какие-то свои любимые бумаженции, прислонившись к столешнице, пока Эдуард не знал, куда деть свои руки, которыми он мгновение назад размахивал. Как будто и не было вчерашнего странного вечера и событий после.

Кстати… Моя любимая уединённая кухонька-оранжерея сейчас стала местом локализации, наверное, почти всего кабинета Ермака: ноутбук, папки, договора с разноцветными стикерами, даже старомодный ежедневник — всё было разбросанно повсюду, до куда дотягивался взгляд.

Пради наблюдал за всем этим непотребством, лёжа на коробке из-под весьма чудных сапожек, которые аккуратно покоились рядом. В коробке же, по всей видимости, покоился мой Гримуар со всеми принадлежностями. По крайней мера, из-под крышки сиротливо выглядывал уголок Покрова.

— Кхм, с добрым утром, — настороженно протянула мужчинам.

— С добрым, — Ермак потягивал кофе из кривой чашки, которую мы с Пради сделали своими руками и лапками, подавшись искушению освоить хоть какое-нибудь ремесло.

— Диана Павловна, — Хиггинс как по щелчку вновь начал активно махать руками, что заставило поморщиться. Даже просто глядя на него меня слегка укачало, не говоря уже про весь поток слов, который он начал сливать на мою опухшую голову.

— Хиггинс, милый, — перебила возбуждённого ассистента, — я понимаю, что ты пытаешься мне что-то объяснить, но поверь мне — это не так, — со стороны послышалось фырканье.

И не от Пради.

Вадим вообще несколько странно себя вёл. Как хозяин: обложился своими вещами, беспардонно шастал по моей кухне, где, на минуточку, было полно вещей, не предназначенных для глаз посторонних, заказывал доставку еды. Но, за что была ему благодарна, быстро выпроводил упирающегося Хиггинса, от которого в глазах свербело.

— Ты ко мне жить переехал?

— Временная мера, — прозвучало как нечто само собой разумеющееся, — София привезла всё необходимое. Вы на больничном, а я вынужден присмотривать.

— Я нормально себя чувствую, — наверное.

— Сомневаюсь. В любом случае, вам лучше сейчас отсидеться дома. София привезла всё необходимое.

— София была здесь? — Оглянулась на Пради, он всё также был недоволен появлением гостя у нас дома, — она… что-нибудь спрашивала?

— Нет.

— Или спрашивала, а ты в своём репертуаре проигнорировал, потому что не хотел отвечать? — В ответ только удивлённо поднял брови.

— Примите душ, Диана. Потом поговорим. София только выгуливала вашего питомца.

Пради, оскорблённый приземлённым определением «питомец», отвернулся на коробке, показывая Ермаку поднятым носом, насколько ему безразличны высказывания какого-то там «человека».

Да, мой фамильяр весьма высокого мнения о себе. Вообще-то, заслуженно, но его всегда коробили, когда гордого, хоть и маленького фенька называли питомцем, лисицей, собакой, даже котом! Какой фарс! Как можно?

Вадима от нашего «исчерпывающего» диалога оторвал телефонный звонок, а я подхватила коробку со своим сокровищем и обиженным фамильяром и потопала в ванну.

Видимо, Пради стоило многого, чтобы сдержаться и не выдать себя. Хотя, маленькому зверьку, определённо было страшно, он точно почувствовал, что произошло. Но он решил сохранить образ обычного фенька. Это его выбор, никогда не лезла в эту часть его жизни. С кем-то он порой заговаривал, просто так. Выбор был как по мне рандомным, но это полностью дело Пради. Не моё.

Видок у меня был, конечно, не на обложку глянцевого журнала. А вот на пособие «Юный Патологоанатом» я бы подошла.

Волосы превратились в жирно-сухой колтун. Видимо, у меня поднималась температура. На платье следы от лапы Демона.

— Что произошло, пока я была в отключке? — Включила воду, чтобы шум перекрыл нашу беседу.

Какое же удовольствие доставило снять, наконец, с себя убогое серое уродство!

— София притащила список, как ты и просила, — Пради рассматривал мою грудь, где остался след от Демона.

Про такое я даже не слышала… Пять точек — следы от пальцев выглядели так, будто в мою кожу кто-то окунул раскалённые стержни. От глубоких ожогов молнией тянулись фиолетово-чёрные зигзаги. Это как вообще? Я даже боли не чувствую. Саднит только, как от старого синяка.

— Жуть, — констатировала я, поглаживая следы. Как будто кровь вскипела и обожгла вены, оставив угли вместо, — это навсегда? Могут быть последствия?

— Без понятия, мать, — Пради встал на задние лапки передо мной и уткнулся носом в грудь, сосредоточенно пофыркивая, — я вообще ничего не чувствую. Было больно?

— Не помню, милый. Думаю, да.

— Как ты спаслась?

— Вадим сшиб Демона с ног, вроде как.

— Он странно себя вёл. Как будто, так и должно быть.

— Что именно? — Никогда не поверю, что Ермак способен принять, так сказать, «мой мир».

— Да вообще всё! — Взвизгнул фенёк, — ты бы видела, как он складывал всё твоё ритуальное, типа каждый день этим занимался! А потом начал пить мой виски, а мне — хренушки! Даже покурить при нём не получилось! — Обыженно закончил фенёк.

— Мне бы его выдержку… — Пробормотала я, бросив ещё раз взгляд на демонический след.

Знать бы ещё, что он означает…

Посвежевшая и порозовевшая в шёлковом изумрудном халате до пола я сидела в спальне над своим Гримуаром на полу и поняла одну ужаснейшую вещь: я его почти не слышу! Отвезите меня тысячи километров, отправьте на луну, окуните на дно океана, но я всегда, абсолютно всегда его должна слышать. Тихая музыка моей Силы сейчас была еле прослушивалась. И то, я сосредотачивалась до искр в глазах, чтобы разобрать те крохи, которые сейчас связывали меня с Гримуаром.

— Приехали, — констатировал Пради, — ты сейчас не ведьма уже, что ли?

— Ты же есть всё ещё, — поморщилась я, хотя внутри что-то заледенело от страха, — и всё ещё такой же раздражающий.

— Хреновенько, мать.

Трясущимися руками я попыталась сотворить самый простенький ритуал, абсолютно простой, для детского сада и… не вышло. Я не смогла поднять даже слабейший ветерок.

— Дин, вчера я почувствовал, что наша связь чуть не разорвалась, — начал тихо фамильяр, — мне стало очень страшно. Как никогда в жизни. Сейчас ты должна сделать всё необходимое, а потом уже будем разбираться с последствиями.

Он говорил про когти. И, видимо, был прав.

— Как это работает? — Раздался сбоку тихий голос Вадима.

— Что — это?

Ермак подошёл ко мне и опустился на корточки, бесстрастно рассматривая мой ритуальный «набор».

— Ты в это всё веришь? — Ни намёка на его отношение. Ни отголоска скептицизма, либо же, наоборот, удивления.

Будто стул в Икее рассматривает и выносит вердикт: плевать какой цвет.

— А ты нет?

— Я не могу понять, как к этому относиться.

— А после вчерашнего?

— Вчера, — он запнулся и, наконец, поднял на меня серые глаза, — я не знаю, что произошло вчера. И не знаю, что вам ответить на это, Диана.

— Ну, можешь начать, например, со «спасибо, Диана, что не дала меня прикончить вчера! Век помнить буду, туфли куплю и пирожков с вишней сколько хочешь, а ещё назову первенца в твою честь!»

— Спасибо, Диана, действительно такое не забуду, — в голосе промелькнула улыбка, — туфли выберете сами, пирожки с вишней на кухне. Про детей — уже перебор.

— Жадина.

— Ведьма.

— Ты же не веришь!

— Повторюсь, я не знаю, как к этому относиться.

И я не знаю. То, что Ермак хотя бы… не отрицает — очень и очень дико для меня. Но удалось же удивить. Причём серьёзно. Человек увидел нечто необъяснимое, совершенно чуждое его мышлению, но не стал отметать самые невероятные для себя варианты, а просто продолжил анализировать. Это… Вадим умён, я и раньше понимала. Теперь вижу, насколько.

— Я не смогу показать, как это работает, — поджала губы от досады. Никогда не любила, когда меня просили «демонстрации», сейчас хоть пёрышко поднять согласилась бы, но не могу.

— Что ж, — Ермак ловко поднялся, мне же пришлось, чуть покряхтывая, последовать примеру, — когда будете готовы, подойдите ко мне. Есть кое-что на обсуждение.

— Когда ты мой дом приватизировал? — Наконец позволила возмутиться себе. Слишком очевидное вторжение на мою ведьмовскую территорию.

— Вы бы хотели сейчас остаться одни?

Я уже открыла рот, чтобы сказать «да», как к своему удивлению не смогла издать ни звука. Нет, не хотела бы. Одной страшно. Теперь, когда я почти не ведьма — тем более.

Вадим вышел, оставив запах солёного моря, а я так и осталась стоять с открытым ртом.

— Сравните, — Вадим подсунул мне два листа, когда я, жуя пирожок с вишней, села рядом с ним за стол. — Как будто ничего и не было, да? — Сейчас не это в приоритете. Передо мной лежали списки знакомых имён — все они были сотрудниками банка. — Моя служба безопасности достаточно быстро провела расследование. Конкурентов исключили быстро. — Конкурентов? — Был один инцидент в прошлом, достаточно неприятный. Даже несмотря на антимонопольный закон, находятся крупные игроки, которые поглощают другие банки. Мы выстояли, но нервов потрепали изрядно. Естественно, на этом всё не закончилось. Но убийство — глупый и необоснованный шаг. — А тогда мотив какой? — Было странно сидеть и просто болтать с Ермаком на равных после нападения Демона и всего того, что видел мой подопечный. — Без понятия, — пожал плечами Ермак, отвечая кому-то в рабочей почте. — Я никому ничего не должен, к общению с людьми подходил рационально, так что, месть исключена. — Мгм, — буркнула я, — лично я была готова пару раз тебя придушить. — Не сомневаюсь. Почему София подготовила вам список, где гораздо меньше имён? — Меня интересовали те, кто также мог войти к тебе домой. — Значит, всё же мне тогда не показалось, — прозвучало почти безэмоционально, но в серых глазах затаился смех, — что же вы там делали и как попали, позвольте спросить? — Давай перейдём на «ты», — поморщилась я, — подозреваю, что всё же ты видел меня голой. — Ну, так? — На тебя кто-то охотится, как ты и сам понял. Кто-то обратился к плохим, м-м-м… — запнулась, подбирая верное слово, — людям. В кабинете была одна вещица, отравляющая тебя. Решила проверить и дома, пришлось воспользоваться своим, так сказать, талантом. Ты бы меня и на порог не подпустил бы. — Нашла что-то? — О, да! Мы с тобой дважды натыкались на демона, который у тебя оставил свою метку под кроватью. — Демон? — На меня посмотрели как на душевнобольную. — Можешь принять мою правду, Ермак, — встала за ещё одной чашкой кофе, — а можешь выбрать свою. Суть от этого не изменится. Я- ведьма. За тобой охотится демон, которого кто-то вызвал. На кухне повисла тишина. Звенящая и вязкая. Я сказала Вадиму правду, отчего немного груз с плеч убрался, вот только каждая ведьма слышит свой Гримуар, а я не слышу. Если, точнее, когда, на нас нападут ещё раз, я уже не смогу защитить Вадима. И тогда уже ничего не будет иметь смысла. Пради прав, без допинга не обойтись, каким бы отвратительным он ни был. И всё равно, верит ли Ермак или нет. Точнее, он верит, просто пока не осознал. — Врач бы вчера не помог? — Не в моём случае. Спасибо, что привез меня домой. Кстати, а сам почему остался? — Не мог уехать, а потом — не успел, — коротко резюмировал он, забирая чашку кофе у меня из рук. — Так даже лучше, защита здесь покруче, чем в твоём элитном жилище. — Предлагаешь перебраться? В ответ я только фыркнула. — Ты уже это сделал и без моего разрешения. Я опять уставилась на списки имён пустым взглядом. Вот что мне с ними делать? Ни одно мало-мальски весомого ритуала не проведу. Допрашивать с лампой в лицо тоже не вариант. Что-то мне подсказывает, что тот, кто сумел вызвать и подчинить Демона попросту сотрёт меня в порошок, если я к нему не приближусь. Кстати, а почему мы натыкались только на Демона в последние два раза? То есть, до этого были воздействия, но они не были демоническими, насколько я помню. А потом появился Демон. Может ли быть такое, что я лично встретила вызывателя, но не поняла, что это он? Почти всех из списка я встречала лично, мужчины и женщины — они без ведьмовских сил, просто обычные люди. — А кто это? — Ткнула пальцем в человека со странной фамилией Матлах. — Мы вместе начинали наше дело. Сейчас он почти само удалился. Если не ошибаюсь, полетел на Кипр отдыхать после стратсессии. — А ты можешь как-то проверить, в стране ли он? — Если этот самый Матлах действительно улетел, значит он — не наш клиент. Пока Вадим созванивался с пугающим меня Финевичем, отдавая ему распоряжения, я продолжала глупо рассматривать списки имён. Без результата, естественно. — Нашла повод для улыбки? — Вырвал меня из размышлений. — Послушание тебе к лицу, — не смогла удержатся от шпильки, — достаточно было почти умереть, чтобы Ермак начал воспринимать меня всерьёз и доверять. — Про доверие речи не было. Я до сих пор не определился как к этому относиться. — Зануда. — Почему ты помогаешь мне? — Скажем так, у меня нет выбора. — Так, Диана, давай по порядку: о ведьмах, о демонах и прочем. И так, чтобы я не вытягивал слова вслепую. Набрала воздуха в грудь и замерла, рассматривая Вадима. Всё так же не верит, но хочет знать. Готов, если быть точнее. Ну что ж, мой монолог затянется. Усела поудобнее напротив, кинула взгляд на Пради, который замер в углу и начала:- Помнишь нашу первую встречу в ресторане? — Когда ты толкнула официантку? — Верно. Тогда я поняла, что с тобой что-то очень не так и это косвенно может повлиять на меня. То есть, у каждого человека такие, м-м, ведьмы, как я могут видеть будущее, не подробности, конечно, нет, такого не бывает, практически. А вот хотя бы наличие — можем. У тебя я его не увидела. То есть, твоя жизнь, а точнее, её окончание было кем-то предрешено. Как потом выяснилось — Демоном… — Вадим слушал не перебивая. Даже не задал ни одного вопроса, и я рассказала всё. Почти. Про Курду промолчала. По опыту знаю, что порой проще поверить в каких-то там духов и прочих, чем в то, что есть люди, живущие в разы дольше остальных. И про Софию решила не говорить, и о том, что я лишилась Сил. — то есть, ты про них ничего не знаешь? — Знаю только то, что известно всем: невероятно могущественны, неуправляемы, редкие и никогда не врут. Остальное — слишком много разнообразной информации, и в итоге — её ничтожно мало. Но Силы нужны немереные, чтобы контролировать Демона. — Как они выглядят? Вопрос поставил меня в тупик. Вроде как обычные люди, но встречались упоминания, что у них длинный зрачок, как у коз или змей. Горизонтальный зрачок или вертикальный доподлинно неизвестно, но вот то, что он удлинён было, кажется, точно. — Есть ли хоть какой-то источник, который подошёл бы специалистам твоего уровня, — как будто про очередной рабочий момент спросил Вадим. — Скажи прямо: подошёл бы таким ведьмам, как я. Я — одна из лучших, — не упустила момента подняться в его глазах, но тут же внутренне поморщилась. Была одной из лучших. — Был один трактат. Его след пропал в коллекции какого-то магната, который увлекался оккультизмом. Книга очень дорогая, насколько помню, была куплена с закрытого аукциона за бешенные деньги. Хоть аукцион и проводился среди обычных людей, но ведьмовская защита была непробиваема. Знаю, потому что весь наш мир потом гудел о двух дурах, которые решили выкрасть тот самый трактат о демонах, но «откуда-то» взялась многотысячная стая пауков, ну и… Жуть, даже по моим меркам.

— Я с самого начала понял, что у мея с тобой будут проблемы, — Ермак устало откинул голову назад.

Вот как обычно: обвинил меня не в пойми чём, хотя сам является моей проблеймой.

Глава 23

Заходить в Ковен без своей Силы — самое отвратительное ощущение в моей жизни. А я ведь когда-то пробовала мольорт с его непередаваемым «букетом» ароматов из жжёной резины и привокзального бомжа.

В прошлый раз я слышала заклинания, ведьмовские потоки, искрящиеся потоки природных сил. А сейчас лишь гудящий шум на периферии и промелькнувшее сожаление в глаза Лизы.

— Ох, милая, — вздохнул он, тоскливо опустив руку с когтистым маникюром на грудь, — мне так жаль. Как это произошло?

Я сразу поняла, что Лиза спрашивал о том, как я утратила свою легендарную ведьмовскую сущность. Только говорить об этом не хотелось — это моя боль и мои переживания. Я даже не понимала, чем именно это мне грозит и очень надеялась, что всё ещё могу вернуть её. Как-нибудь.

— Я разрыдаюсь, если увижу в твоих глазах жалость хоть ещё раз. Верховный здесь?

— Со своей недоегиптянкой, — на сильно напудренном лице с лёгкой щетиной отразилась брезгливость, — та дамочка и раньше была слегка двинутой, но в последнее время и вовсе хочется придушить.

Меня, как бы между прочим, подхватили под локоток и повели на самый верхний этаж к Верховному. На басистое щебетание своего спутника даже не обращала внимания. Меня и раньше мало волновала жизнь Ковена. Жили себе и ладно, я их не трогала, а они — меня, почти всегда. Пару раз долетали слухи об охотниках на ведьм, но тогда на мой скромный взгляд ведьмы Ковена сами были виноваты. Кто-то кому-то оказал огромную услугу, а обычно кто-то из смертных просил кого-то из «одарённых». Потом это повлекло за собой весьма неприятные последствия, которые отражались на балансе и вуа-ля! Недовольные охотники прибегают с намерениями разнести Ковен в щепки, а всех ведьм пустить на корм червям.

По факту всё не так радужно, как может показаться на первый взгляд: охотники чётко понимают, что ведьмы миру нужны. В самой их клятве есть слова о сохранении баланса Сил. Но ведьмам к тому же нужны ещё деньги и власть, что зачастую приводит к жертвам. Не из-за кровожадности, нет, скорее — это цена баланса после вмешательства в обывательскую жизнь со стороны ведьмовского мира.

Кто-то где-то читает в новостях заголовки, вроде «У машины отлетело колесо, которое насмерть сбило прохожего», и думает себе: «Вот это не повезло парню. Ну какова вероятность?». А я знаю, какова: высокая, после заклинания Ковена. Так что понимаю охотников. Но и ведьм понимаю, природа за служение себе не платит, а люди — платят, так что…

А Клео по словам Лизы в последнее время как с цепи сорвалась. Михаил на её выходки прикрывает глаза, как дань уважения к её Силе и Дару, но всё же её нестабильность вредит самой же Клео.

— Не ты должна была лишиться Сил, — вдруг вздохнул Лиза, будто мы старые добрые подруги, — а она. Всё равно не справляется.

— Если бы я так не спешила, спросила бы, что у вас с ней за история, — устало потёрла переносицу, когда мы заходили в лифт, — но, если ты скажешь, что это из-за мужчины, я в тебе разочаруюсь.

— Милая, я гетеро. И, кстати, ни один мужчина не достоин, чтобы ради него ссорились сильнейшие ведьмы.

— Ну, это как посмотреть, — пробормотала под нос, вспоминая своего подопечного, который остался сидеть в машине возле отеля.

По какой-то причине Ермак будто приклеился ко мне. Понимаю, что это в наших общих интересах — найти Демона, но он даже в Ковен отказался пускать меня одну. Мы битых пятнадцать минут спорили на парковке о том, что он должен оставаться подальше от этого заведения. Точнее, спорила с пеной у рта я, а он сухо отбивал мои аргументы. Хотя, один всё же победил: мне лучше знать.

— Верховный тоже в последнее время странный. С тех пор, как ты приезжала сюда в прошлый раз.

— Странный — это как?

— Да сама увидишь, дорогая, — Лиза мягко подтолкнул меня к выходу из лифта, хотя сам остался стоять на месте. — И Динэра, не надевай больше берлинскую лазурь после ночи восстановления. Этот цвет только подчеркнул твои синяки и потухшие глаза.

— Ну вот, а я думала, оттеняет черноту волос, — приехали, теперь ещё и в лицо сказали, что я потеряла чувство стиля.

— И в следующий раз я не хочу тебя видеть с такими же потухшими глазами, — я ещё раз окинула взглядом этого удивительного мужчину в чёрном платье-сари, который послал мне воздушный поцелуй на прощание.

Он действительно верит, что у меня будет следующий раз? Вот уж сомневаюсь.

Так, Диана, встряхнись, не время на плохое настроение. Подепрессируем потом, когда жизни ничего не будет угрожать и отсыпаться будем не из-за демонического нападения, а из-за перебора с шампанским.

Через треск на скулах натянула улыбку и ввалилась в обитель Верховного, даже постучать забыла.

— Добрый день! — Почти пропела Михаилу, который в костюме с иголочки расположился в кресле напротив камина, полыхающего зеленоватым пламенем.

Всё же хорош он, вынуждена признать.

— А вот ты выглядишь не очень, вынужден признать, — раздался в ответ бархатный голос.

— Не заметила, как произнесла это вслух, — не дожидаясь приглашения, подошла к креслу напротив и плюхнулась в него, даже не заботясь о том, насколько сейчас могу выглядеть неграциозно.

— Достаточно громко, — Михаил, наконец, поднял на меня глаза и уставился в ниже ключицы, аккурат на демоническую метку, скрытую платьем, — теперь ясно, чем всё закончилось.

— Ты знаешь о нападении? — Удивилась я.

Михаил силён, но не настолько, чтобы знать, что происходит вне Ковена. Даже о том, что моя Сила начала уходить он узнал из слухов, которые наверняка пустила торговка снадобьями и алхимическими ингредиентами, когда я притащилась к ней за Красной Травой.

Остальные травы я выращивала сама, а вот в Красной травке раньше не было нужды, так что…

— Как ты узнал о нападении? — Не дождавшись ответа на, в принципе, риторический вопрос, спросила в лоб.

— Считай, видел всё, — пожал плечами.

— Ты там был?

— Нет.

Прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Я пришла к нему, чтобы рассказать всё о Демоне, которого видела своими глазами, чтобы попросить помощи, потому что не справляюсь сама, а он уже знает. Демоны невероятно редки, так что информацией, которой я владела после череды встреч, я хотела расплатиться за помощь.

— Надо же, две встречи с Демоном, а она перед нами — жива и почти невредима, — Клео как и в прошлый раз возникла внезапно, будто подслушивала.

Что-то непонятное промелькнуло в глазах Верховного, когда он обернулся на Клео. Не знаю, что он увидел в лице женщины с египетскими стрелками на чёрных глазах, но буквально на секунду он с силой сжал челюсть. Всего на одно мгновение, но я заметила. Проблемы в раю?

Клео выглядела не многим лучше меня: тоже синяки под глазами, которые не скрыл умелый макияж, угольно-чёрные волосы утратили былой глянцевый блеск, а чёрный комбинезон в обтяжку явно был слегка велик.

Я бы пожалела её, чисто по-женски, но она опять вторглась в приватный разговор на правах хозяйки. Да, она предлагал помощь в нашу первую встречу, говорила, что найдёт информацию, даже поверила в наличие Демона, в отличие от самого же Верховного.

Но в глубине души я ей не доверяла, она вызывала буквально физическое отторжение. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы не поморщиться.

— Я бы хотела поговорить с Махаилом без свидетелей, — твёрдо намекнула ей, когда она уже усаживалась на подлокотник кресла по правую руку от Верховного.

— Дорогая, у нас нет секретов с Михаилом, — пропела Клео, чуть сузив глаза.

Она правая рука и вторая по важности персона Ковена, возможно, и по Силе может сравниться со мной прежней, но…

— Если бы ты убрала из тона непонятную мне снисходительность, я бы позволила называть меня дорогой, — без тени улыбки почти выплюнула в ответ, — но сейчас, будь добра, напряги память и обращайся ко мне по имени.

Клео оторопело открыла рот, чтобы что-то возразить, но тут вмешался Верховный:

— Мы с Дианой поговорим наедине.

Огонь в камине вспыхнул ярче и почти погас, но достойное лицо Клео сохранила лучше, чем выплеснувшуюся от ярости ведьмовскую Силу. На миг в голову пришла непонятная мне мысль, которая тут же испарилась, так и не оформившись до конца. Брюнетка явно чувствовала, как её спину прожигает мой взгляд, пока она выходила из громадного кабинета Верховного, но я не могла себя контролировать.

— С чем пришла, Диана? — Вырвал из угрюмой задумчивости Михаил.

— Мне нужна твоя помощь, — выдохнула, наконец, я. На лице Верховного появилась лёгкая демоническая улыбка, будто он с самого начала знал, что я в итоге приползу к нему молить о спасении.

— И чем же я могу тебе помочь?

— Хотя бы информацией о Демонах. А конкретно все заклинания защиты и как их можно остановить. И как найти того, кто призвал.

Я знала, что у Ковена лучшая ведьмовская библиотека с редкими артефактными книгами. Есть даже копии дневников великих ведьм, где есть крупицы ценнейшей информации о существах потустороннего мира, так что здесь Михаил мог помочь, тем более, я не просила о личном вмешательстве.

— Нет.

— Что, прости? — Отказа я никак не ожидала.

— Я сказал — нет. Демон — угроза не только для тебя лично, хоть он и пришёл сюда по твоей вине, — по моей вине? Михаил заметил, что я готова разразиться тирадой в защиту себя и просто заткнул взглядом. Ох, не равны мы сейчас, мне даже дышать тяжело стало от возмущения.

— Ты не часть Ковена, следовательно — не моя забота. Я тебе предлагал помощь в самом начале, ты отказалась. Сейчас же тебе нечего предложить мне взамен, — взгляд Михаила медленно прошёлся по моему телу, — совсем нечего.

Раньше от этого наглого взгляда и лёгкой хрипотцы в голосе меня бы бросило в лёгкий жар — так этот мужчина действовал на женщин, но сейчас вовсю вырывалось раздражение.

— Эта твоя эскапада должна была меня унизить? Оскорбить? Что именно? — Прошипела в злости, поднимаясь на ноги и направляясь к нему, — я тебе не юная ведьмочка, которая тыкается вслепую на пути к твоим ногам, Михаил. Силу я верну, а если Демон всё же разделается со мной, он придёт к тебе и к твоим тупоголовым овцам, а за ним появятся охотники, тогда моя проблема станет твоей. И надо быть последним идиотом, чтобы верить, будто есть ещё кто-то вне твоего Ковена, способный не только на вызов Демона, но и на управление им, — последние слова уже буквально выплёвывала ему в лицо, — каждый раз ты забываешь, что я тебе не враг, Михаил, но могу им стать.

Я замолчала, тяжело дыша. Михаил не прерывал зрительного контакта. По каменному лицу было трудно понять, о чём именно он думает. И думает ли вообще или просто проверяет предел моего терпения, иначе это не назвать. Внезапно Верховный расхохотался. Я бы даже сказала — зло расхохотался, запрокинув голову назад, обнажая оскал с выступающими клыками.

— Мир без тебя будет скучным, Диана, — он резко поднялся на ноги, заставив меня отшатнуться, — жаль терять такой талант, хотя, я уверен, ты уже его утратила, судя по демонической метке.

Михаил не спеша направился к огромному письменному столу викторианской эпохи и достал обычный лист:

— Это не спасёт от глаза Демона, — говорил он, что-то рисуя на бумаге, — но, по крайней мере, у твоего подопечного будет фора, когда Демон появится в очередной раз. Это собьёт его с пути.

— Откуда ты это знаешь? — Спросила я, забирая из рук лист с защитной пентаграммой и словами на древнеарамийском. Я узнала их, заклинания, которые начинаются с таких слов, надо хотя бы выцарапать на коже того, на кого его накладываешь, чтобы они подействовали.

— Книг по демонам очень мало, если мы говорим о правдивом описании, — продолжал он, — загляни к своей подруге, я ей уже кое-что передал. Даже до твоей отчаянной тирады. По старой дружбе.

— Не нравится мне это, — последняя небрежная фраза меня очень насторожила, — ты встречался с Софией? Зачем?

— Не мог дозвониться тебе, решил навестить твою подругу, — просто пожал плечами этот мужчина.

Но я не дура, он никогда не делает ничего просто так, и, сомневаюсь, что он хотя бы пытался связаться со мной.

— Она интересная, эта твоя София, — блеск в его глазах мне откровенно не нравился. Михаил тоже заметил что-то в девушке.

— И умная, чтобы связываться с тобой, — надо срочно заняться Софией. Не хватало ещё и её от Ковена прятать.

Скрывая дрожь в руках, пошла на выход, изо всех сил заставляя себя не побежать, пока Михаил не передумал и не забрал заклинание назад.

— Не стоит благодарностей! — Крикнул в след Верховный.

Не нравится мне всё это, очень и очень не нравится.

Глава 24

Ещё чуть-чуть и у меня взорвётся голова.

Верховный прекрасно осведомлён об угрозе Демона, но помогать не собирается. Просто ждёт. Но ему интересно.

Клео суёт нос не в свои дела, и я нутром я ей не доверяю.

София заинтересовала главу Ковена, а мне эта ситуация определённо не нравится, тем более, я не знаю, кто она.

Пради терпеть не может Вадима, хотя обычно относится к людям достаточно нейтрально, а Вадим в свою очередь раздражён тем, что мой фамильяр «выпустил бабочек из живота» у него в салоне автомобиля.

Я же осталась без Сил. В моей библиотеке была занятная история о похожей ситуации, но там одна ведьма лишила Сил другую. Возможно, после убийства Демона, моя Сила вернётся обратно, как в той истории двух дурёх, но это не факт. Только предположение. Если получится, обязательно напишу свою демоническую историю в назидания другим неудачницам.

И ещё мне пришлось по возвращению битый час уговаривать, умаливать, умасливать Вадима, чтобы он подпустил меня с ножом к себе. Хотя, на некоторое время мне пришлось отложить нож в сторонку, потому что я была близка к точке, когда уже за себя не могла отвечать, а подстраивать всё как самоубийство было бы уже поздно. Его телефонный собеседник слышал, как я грозилась вырезать этим самым ножом на лице Ермака всё, что думаю о его толстолобости. В суде у меня не было бы шансов, увы.

— Серьёзно? Сейчас? — Прошипела Ермаку, когда он в очередной раз дёрнулся, чтобы ответить на звонок, — если получится криво, ты превратишься в енота-полоскуна, тебе ясно?

Пради скептически на меня посмотрел. Но Ермак-то не знает, что кривые символы абсолютно ни на что не влияют.

— Я определённо уверен, что ты не самый адекватный образец прекрасной половины, но подпустил к спине с ножом — высшая степень доверия с моей стороны, — отбил Ермак перед тем, как ответить на звонок.

— Но аванса за свою блестящую работу я так и не увидела, — буркнула себе под нос, сдувая со лба чёлку.

Перед тем, как приступить к защитной пентаграмме своего подопечного, я всё-таки решилась на употребление когтя ворожеи. И Пради настоял на этом.

В теории я мало что знаю о потере ведьмовской Силе. Просто никогда не могла предположить, что это коснётся и меня. Все неприятности раньше происходили с другими, но не со мной, так что… Очередная оплеуха моей чрезмерной самоуверенности. Надо признать, Судьба — изощрённая дрянь. Если уж и отбирает, то сразу всё. А после опустит на колени напоследок, чтобы ты подавилась тем крохами, который она иронично оставила.

Хотя, я преувеличиваю: по какой-то причине я всё ещё слышу Пради. Связь с фамильяром поддерживается ведьмовской Силой и никак иначе. Если бы у меня отняли и моего верного и самого близкого друга, я бы сама прикончила Ермака, чтобы всё побыстрее закончилось.

Но хвала предкам, я всё ещё не одна. Да, настроение сейчас меняется в бешенном темпе от кровожадности маньяка-убийцы до состояния чрезмерной миролюбивости матушки-наседки.

Всё из-за чёрного «допинга». Я ощущала некую силу внутри себя, но если моя, родная, была как рука или нога — я могла контролировать, видела, чувствовала, но была частью меня, то эта… Эта скользила внутри липкой змеёй, вымораживая всё внутри, оставляя тягучее маслянистое жжение на языке. Само моё тело желало избавиться от этой «твари» внутри.

Но защиту не закончить без заклинания.

Пради уловил перемену настроения. Малыш быстро подбежал ко мне, обходя по большой дуге говорящего с кем-то Ермака, взобрался на мои колени и начал чесать живот. Это он так успокаивает. Фенёк искренне верит в то, что если ему нравится, когда чешут его пузико, то и другим это просто не может не нравиться. Никаких исключений. А он единственное существо, которому было позволительно прикасаться к моему животу.

— Всё! — Чмокнув Пради между ушек, поднялась на ноги, — осталось заклинание. Успеем до прихода Софии.

Что-то мой дом стал чересчур популярным местом в последнее время.

— У меня есть новости. Финевич нашёл человека, купившего некий экземпляр «Мунди Дамнаторум».

— Ты шутишь.

— Ты знаешь что это?

— Да, и я думала, она была утеряна. Не знаю, есть ли там что-то полезное для нас, но ходят слухи, что в этом трактате больше всего информации. И она на древнеарамейском.

— Нам нужен переводчик, — коротко кивнул Ермак.

— Я знаю древнеарамейский.

Почему-то этот факт удивил моего подопечного больше чем весь ведьмовской мир. Серые глаза смотрели на меня, как детские глаза на единорога — с удивлением и неверием.

Я знаю много языков, просто кое-кто ни разу не спрашивал и даже не пытался узнать меня получше.

Так, надо успокоиться, опять эмоциональные качели.

— Теперь твоё дело расслабиться и не двигаться, желательно, — сказала полуобнажённому мужчине, сидящему на стуле, — как ты получил эти шрамы? — Палец сам собой заскользил по рубцам на мускулистой спине, что заставило Вадима вздрогнуть.

— В детстве по дурости, — сказал Ермак, прочистив горло, — возвращался домой со школы, там овраг был для будущей стройки, уже и сваи были вбиты. Услышал писк, подумал, котёнок или щенок провалился в трубу или под цементные плиты заполз, и не может выбраться. Скатился в овраг, а там груда тряпья и оттуда торчала маленькая детская ручка.

— Почему это дурость? — Руку там и не убрала от горячей спины, продолжая робко поглаживать уродливые следы, — ты ведь спас ребёнка.

— Не совсем спас, я его заметил, и полез через арматуру, — голос Вадима был хриплым, — а потом и вовсе сорвался и счесал себе пол спины. Надо было звать взрослых, а не лезть самому. В конце нас обоих пришлось спасать.

С этой точки зрения да, дурость.

— Когда начнёшь, м-м, сеанс?

Слова Вадима заставили одёрнуть руку, как от прокажённого.

Сбегала на кухню за коробкой с Гримуаром и принялась готовиться удивлять. Вадим с внимательностью мухи, следящей за приближающейся мухобойкой, наблюдал за каждым моим движением. Совсем рядом уселся Пради, который, судя по аромату, доносившемуся от наглой мордочки, уже подхлебнул напитка храбрости. Его задача была остановить меня, если что-то пойдёт не так. Что конкретно могло пойти не по плану я не знала, но мало ли когти ворожеи опьянят настолько, что я захочу… Не знаю чего, но проверять сейчас точно не время.

— Почему ты себе такую защиту не ставишь? — Слово защита прозвучало так, будто он разрешил мне всего лишь аквагримом себя покрыть, только чтобы «дитё» успокоилось.

— Охотятся на тебя, а не на меня, я всего лишь была всё время рядом.

Разложила Покров, который видал лучшие свои лучшие деньки, подготовила ингредиенты и, затаив дыхание, открыла Гримуар.

Он откликнулся нехотя, словно чужой. Плохо.

— Дай руку, кровь твоя нужна, — Пради кашлянул, услышав мою просьбу.

Ну да. По заклинанию она не нужна, это я из чистой вредности. Нервов Ермак мне успел подпортить. Впрочем, как и я — ему, но я-то лишь из лучших побуждений.

Вадим протяну руку с длинными пальцами и даже не поморщился, когда я, показательно продезинфицировав спиртом нож, ткнула острием ему в палец.

Теперь моя очередь. И моей крови нужно побольше. Защита держится на жизненной силе заклинателя, и цена достаточно высокая. Тем выше цена — тем большекрови, как я уже упоминала.

— Так! — Вскрикнул Вадим, увидев, как я полоснула ножом себя по венам, зашипев от боли. — Какого хрена? Ты совсем спятила?!

Он бросился ко мне с рубашкой, чтобы зажать рану, но замер, как вкопанный, глядя на мой порез, который начал уже затягиваться. И затягивался он достаточно быстро. Когти — это вещь!

Не теряя больше времени, начала заклинание. Гриумар светился алым, отторгая меня как чужую, но отозвался, подчиняясь. Все травы начали тлеть в такт моим словам, а кровь из чаши тонкой змеёй поднялась и потянулась к Вадиму. Она поднималась по мускулистой ноге, затянутой в чёрные брюки, не оставляя ни одного мокрого следа, скользила по крепкому торсу под абсолютно ошарашенном взглядом моего подопечного. После, она потекла к метке на спине, вливаясь в неглубокие царапины пентаграммы, укладываясь там спать.

Как только кровь с последними словами заклинания «впечаталась» на спину Ермака, меня захлестнул целый шквал эмоций: неверие, страх, восхищение, желание, растерянность… Усталость. И ни одна из этих эмоций не была моей. Я сейчас почувствовала всё, что чувствует Вадим.

Но всё исчезло, как только погас Гримуар.

— Кажется, я могла видеть нечто подобное в своих кошмарах, — послышался голос у дверей.

— Отлично! Ты следующая! — Кинула Софии, искренне обрадовавшись её появлению. Казалось, с нашей последней встречи прошла вечность. Вон уже и Ермак ко мне перебрался, а прошёл всего лишь один день, — а с вас, милок, плату возьму натурой, — на манер деревенских гадалок кинула ему, продолжающему хмуро смотреть на… на всё.

Удачно появилась София. Вадиму надо было на этот раз переварить всё, что он увидел. А находиться рядом с ним у меня не было сил. Не ведьмовских, а чисто женских. Не знаю, когти ли виноваты, или то, что он стал ко мне относиться иначе, но меня влекло к этому мужчине. Сильно. А это совсем лишнее по многим причинам.

Когда за Вадимом закрылась дверь, девушка набросилась на меня с расспросами: как, что и почему? Я вкратце пересказала ей последние события под тихие поддакивания Пради. Малыш соскучился по разговорам.

— Он поверил? Вот так сразу? — Не унималась девушка.

— Думаю, он поверил лишь только сейчас.

— Поверил, как же, — бурчал фамильяр, — пошёл искать ролики в интернете с разоблачениями, чтобы кричать, мол, это всё трюки. Фиг собачий, а не поверил.

— Пради, успокойся, — я уже возвращалась к нашему мини-шабашу с книгой в руках о всех существах, увесистой такой, — я уже и забыла, как это тяжело для людей.

— Человеки идиоты, но Софа-то сразу поверила, — фенёк подставил под изящные пальчики девушки свой животик, зажмуриваясь в предвкушении.

— Пради, ты ревнуешь? — Хихикая спросила подруга, даже не обидевшись на «Софу».

— Вот ещё!

— К чему? — Выкрикнули мы одновременно с ним.

У меня и раньше были мужчины, но мы оба понимали, что никакой семейной жизни быть не может, и я навсегда останусь с моим верным фамильяром. Нас это устраивало.

Сейчас, видимо, Пради беспокоился, что на нашей, даже не так… На его территории, появился ещё один «самец». Но думать, что нас с Вадимом будет что-то связывать (кроме метки, естественно) после всей этой истории крайне глупо.

— Так, прекращаем балаган, начинаем цирк, — оборвала их поддразнивания друг друга.

Моя задача — узнать, кто такая София. А для этого надо провести серию проверок, типа тестов, с несложными заклинаниями или даже всего лишь наблюдением на реакцию на ту или иною траву или ингредиент.

Моих запасов не хватит, чтобы провести проверку на абсолютно все возможные варианты, да и времени на этой надо немерено, но львиную долю предположений можно с лёгкостью убрать, хотя бы потому, что София до сих пор никак не проявилась.

Обычно, существа магического мира проявляются либо с рождения, либо во время полового созревания. Изменения такого рода просто невозможно игнорировать, это вам не позорный пушок на неудобных местах. Но девушка уверяла, что ничего необычного с неё не приключалось. Только сны стали ярче со времён её подросткового «прыщавого позора».

— Начнём-с, — хлопнула в ладошки, и приступила к проверке с энтузиазмом энтомолога.

Ближе к концу списка моя дорогая, загадочная подруга уже сидела мокрая, в слизи, в пепле, в паре проколов.

— Да не издеваюсь я! — В который раз уверяла угрюмо сопящую девушку, под аккомпанемент поскуливающего от смеха фамильяра.

— Ты в меня что-то швыряла, чем-то шлёпала, поливала, посыпала и даже бубном стукнула!

— Согласна. — Теперь уже я пыталась сдержать смех. — с бубном перебор. Я даже не знаю, откуда он у меня.

— Может, тебе показалось? Признай, наконец, я просто человек.

— Нет, — на самом деле, мой энтузиазм заметно подугас. Мы уже на многое проверили, но результата ноль. Остался лишь небольшой список реликтов, чьё существование было похоже больше на мифическое, чем на историческое, — ты не просто человек. Верховный тоже это учуял, гад этот. Иначе бы не вытащил свою задницу из Ковена, чтобы просто что-то передать для меня.

Верховный отдал Софии лишь обычную визитку с именем. Ни комментариев, ни намёков. Меня коробил тот факт, что он почувствовал, что с девушкой что-то не так раньше, чем я.

— Посмотрим-ка, валькирия ли ты, — пропела я, откупоривая флакон с золотой пылью и намазывая содержимое на запястье Софии, — золотишко любим? Нет, не валькирия, — на теле девушки не проявился ни один из символов, которые возникают при контакте с золотом, если верить моей энциклопедии.

Вариантов всё меньше.

— Выпей это, — протянула очередной флакон уставшей девушке. Надолго мы здесь застряли.

— Что это?

— Обычная морская вода.

— Она же грязная!

— Не морщись, просто выпей, я поглубже зачерпывала. С тобой за последние пару часов и похуже вещи случались.

— И постыднее, — хрюкнул Пради.

София фыркнула.

Перед девушкой стояла чаша с такой же морской водой, в которую я погрузила обычный бумажный кораблик. Ну да, действительно выглядит так, будто я над ней издеваюсь.

Сейчас я проверяла совсем уже безумный вариант, произнося пару слов на обычной латыни.

— Охренеть, — выдохнула мы с Пради вдвоём, наблюдая, как под корабликом образуется маленькая воронка.

— Что это значит? — Удивлённо спросила девушка, ёрзая на месте.

Я смотрела на Софию, как будто видела впервые. Такие как она, ещё более редки, нежели сами демоны. Существование демонов хотя бы было подтверждено и доказано…

— К-кто я? — Заикнувшись спросила она.

— Ты — онфире, — неверующе прошептал Пради.

— Кто?

— Это один из забытых языков, ты — ходящая сквозь миры.

Глава 25

— Онфире — звучит как-то по-дурацки, — пробормотала София, будто только в звучании заключалась проблема.

— Могло быть и хуже, вообще-то, — Пради наворачивал круги вокруг девушки, внимательно осматривая её, принюхиваясь и, зачем-то, тыкая лапкой в спину, — я ставил на суккуба или воконза.

— Воконза?

— На мой взгляд — самый грустный вид реликтовых существ, — пояснила я.

— Типа исправителей, — Пради плюхнулся на попу и принялся чесать задней лапой ухо, — или наблюдателей.

— Или исполнителей.

— Ничего не понимаю, — София устало тёрла виски.

— Воконзу призывают, чтобы исполнить какое-то определённое назначение, но только одно.

— Воконзам кажется, что они помнят своё детство, человечью маму или человечьего папу, всё такое, короче.

— Да, но у воконз нет прошлого — они появляются из ниоткуда в том возрасте и в том виде, который нужен для цели. Обычно глобальной.

— Идиотизм какой-то. Это для какой, например? — Раздался тихий голос Ермака. Пради, сидевший к нему спиной закатил глаза и демонстративно потопал на кухню, задиристо зацепив крупного мужчину своим крохотным плечиком.

Мой храбрый маленький солдат.

— Убийство наследника, чтобы начать мировую войну, — пожала плечами, — запуск эпохи охоты на ведьм, спасти в детстве ребёнка, который в будущем изобретёт вакцину — да много, ради какой.

— А потом что?

— Потом они погибают, обычно и зачем-то — трагично. Думаю, это своеобразная дань их секретному заданию.

— Или просто это твоя привычка всё драматизировать — хмыкнул Ермак.

— Или мне жаль воконз, — пожала плечами, убирая свой ведьмовской инвентарь, — воконзы обычно не знают, кто они на самом деле. И за что им такая судьба выпала. А их просто не существовало и жизнь дается только на время.

— А кто их призывает?

— А вот это — самый главный секрет, — хитро улыбнулась им.

По их лицам было видно, что информации и так в избытке. Не говорить же, что есть те, кто всё ещё верит в Старых Богов, и что по их мнению, именно они призывают воконз. Была ли судьба человечества перевернута воконзой или стечением обстоятельств определить очень легко: надо просто посмотреть не погиб ли тот, кто на что-то повлиял.

Но Онфире — вот уж неожиданность, скажу я вам. В отличие от ведьм, на них не охотились, они просто были редкостью. Всегда. Возможно, в другом каком-нибудь мире они встречались чаще, но кто сейчас задумывается о других мирах? Ну, разве что о демонических. B то, думаю только я, потому что страшно, знаете ли.

Главная особенность онфире заключается в отсутствии препятствий для них. Банковский сейф во всю комнату с навороченной системой безопасности? Без проблем, онфире могут открыть любую дверь. Загробный мир, где вас ждут давно ушедшие любимые? Просто попросите онфире сходит туда и спросит, правда ли ждут.

Онфире настолько давно не встречались в нашем мире, что уже давно стали что-то сродни мифа. Даже похлеще демонов.

Сейчас мы все сидели, уставившись на Софию: я, нахмурившись, Пради вот попытался её лизнуть, а Вадим — непонимающе.

— Так, — хлопнула в ладоши, — сейчас проверим.

— Что проверим? — Вадим моргнул, будто приходя в себя.

— София заставляла меня показывать ведьмовские фокусы, вот и она продемонстрирует свои способности.

— Но я не знаю как, — протянула девушка.

— Как и всегда, дорогая, с изяществом!

Я подбежала к двери, ведущей в ванную и закрыла её на ключ. Для дешёвого драматизма могла бы ключ и проглотить, но я не люблю ничего дешёвое. Поставила дополнительную закрывающую печать, которую без заклинания не снять, и жестом пригласила девушку поучаствовать в представлении.

София уже поднялась на ноги и сейчас уже готова была сесть обратно, но Пради слегка боднул ушастой головой её в пятку.

— Что мне делать?

— Просто открой.

— Не получается, — девушка выдохнула, кажется, с облегчением, подёргав за дверную ручку.

— А ты пожелай её открыть, это просто дверь! — За спиной почувствовал Вадима, который подошёл поближе.

Сейчас он просто стоял за спиной, игнорируя вибрацию телефона, и, кажется, вдыхая аромат моих волос.

София смотрела на обычную дверь как на врага народа. Будто только от этого предмета интерьера зависело то, насколько круто изменится её жизнь. Или будто от неё зависело, была ли я права в своих предположениях.

Конечно, я была права. Иначе и быть не могло.

Рука опустилась на дверную ручку, замерев на мгновенье, а в следующий момент послышался привычный щелчок открывающейся двери.

— Если в моем банке есть комната с золотыми слитками, то от аванса, так уж и быть откажусь.

— В моем — во-первых, — раздался голос Вадима над моей макушкой, — такой комнаты нет — во-вторых.

— Тогда аванс.

— Всё равно — нет.

В ответ я только фыркнула.

София продолжала сверлить ненавистным взглядом ни в чём неповинную дверь, не обращая внимания ни на что вокруг. Бросила взгляд на своего фамильяра, который глазками-бусинками всячески пытался мне намекнуть сгинуть с его очей. И Ермака прихватить.

Мне отчасти стало даже как-то забавно: вот стоит такой высокий мой подопечный, сопит мне в затылок с долей задумчивости, привыкший контролировать всех и вся, а упускает перед самым носом мину замедленного действия в виде Пради, который уже выказывает некие собственнические инстинкты по поводу меня. Разумеется, фенёк максимум на что способен, так это оставить гневный поэтический опус с плохой рифмой, но всё равно… Такое нельзя не заметить. Я имею ввиду, что у животного, находящегося в комнате интеллект выше, чем у всех его братьев. Да и большой части людей.

— Пойдём, выйдем, — потянула за руку Вадима. Он слегка вздрогнул, когда наши пальцы соприкоснулись, но быстро взял себя в руки и сжал мою ладонь ещё сильнее.

— Что это всё значит для неё? — Спросил Вадим, как только уселись за моим бывшем кухонном, а теперь уже настоящим рабочим Вадима столом.

— Сложно сказать, — я задумалась, — возможно, на меня влияют события последних недель, но я бы сказала, что София в опасности. Я её просмотрела, а вот другие, более ушлые, могут ею воспользоваться. Или выпить.

— Выпить?

— Отобрать Силу, точнее Дар.

— С тобой тоже такое может произойти?

— Со мной — нет. Я её либо потеряю, либо поделюсь добровольно, что вряд ли, — то, что одна ведьма может отобрать могущество у другой, пусть и потеряв почти всё по дороге, не стала упоминать. Сложно всё это, да и дотошный Ермак вполне вероятно будет задавать целую кучу вопрос, его уже, кажется, отпускает благое неверие, — ведьмы — служители Сил, а такие как София, те кто с Даром, — они создания Сил. Их сущность можно перетянуть на другого, насильно, естественно. Причём, полностью. Минус у всего этого — долго вся эта суть в насильнике не задержится. Вернется к самой природе — иначе было бы противоестественно.

— Ты попала в банк с помощью своей, — Вадим запнулся, — Силы?

— Очаровала всех своим природным обаянием, — развела руки в стороны, демонстрируя то самое обаяние, обтянутое в халат, на котором уже пятна крови, пыли, подозрительных следов от носика Пради и ещё чего-то, что издает, прямо скажем, не самые приятные носу ощущения.

Вадим посмотрел на меня скептически, даже чересчур. Естественно, он уже обо всём догадался, сложил два плюс два, умный ведь, но чисто по-женски стало несколько обидно.

— Ну что ж, — уселась по-турецки на стул напротив подопечного, уткнув локти в колени, — да, прибегла к своим умения. Я не дурочка, оценила, что после ресторана ты меня к себе на пушечный выстрел не подпустил бы. А подобраться к тебе, чтобы холить и лелеять мне было нужно. Когда ведьма остается без Сил, либо, когда она ослабевает, ей сложно контролировать себя. Вот тогда я и перестаралась со своим ритуалом. Представь моё удивление, когда меня назначили прямо-таки Главой Правления.

Вадим слушал меня внимательно, как будто впервые увидев, но на последней фразе вдруг просто улыбнулся. Не с превосходством или победно, как раньше, а именно из-за того, что и ему это показалось забавным.

— Я в кабинете ещё долго не переставала хихикать.

— Но выглядела ты уверенно, даже нагло.

— Ох, вау, комплимент от Ермака?

— Сейчас я испытываю некое облегчение. Мне привычнее видеть тебя, Диана, вот такой, чем… — он красноречиво обвел взглядом мои ведьмовские атрибуты, — чем то, что я не могу отрицать, но и поверить пока не готов.

— Я была ребенком, когда во всё это окунулась, наверное, из-за того, что детский мозг непривередлив, для меня всё это было естественно. И ты был прав, Диана — не моё настоящее имя. Меня зовут Динэра.

Вадим удивлённо на меня уставился, прикидывая, сколько мне лет. Его взгляд метнулся в коробке с ортопедической обувью, которую он сам же и купил из вредности, а я зачем-то притащила её домой и вдруг… Расхохотался. Громко, от души. На мгновенье я вновь почувствовала его эмоции, будто «отпускает».

Не хотела бы портить миг его веселья, но продолжила рассказ, чувствуя, что Ермак «созрел».

Я рассказала ему всё, опуская саму историю с клятвой Курде. Не хотелось бы, чтобы он знал, что я сдала его отца в детдом, потому что не хотелось мне возиться с детьми.

Стало стыдно за тот свой поступок. Глядя в грозовые глаза Вадима, я была уверенна, что он бы так не поступил на моём месте.

Вадим слушал внимательно, не перебивая. Каждый раз, когда рассказ касался моментов, когда я ему буквально жизнь спасала, он слегка хмурился, чуть сжимая кулаки.

— Так как ты попала в мою квартиру?

— Потом расскажу, как-нибудь.

— Зачем сделала тот снимок?

— Эй! — Взмахнула руками, — во мне цвёл бизнес-план, и он работал, пока ты не разбил мои грёзы о несметном богатстве.

— Сколько ты за него получила?

— Уф, — набрала воздух в лёгкие, прикидывая, говорить ли правду, — около полумиллиона.

— Всего лишь за снимок?!

— Чудесный был план, не так ли?

По выражению лица Ермака было понятно — нам предстоит серьезный разговор. Очередной.

Глава 26

Растерянность, злость и отвратительный вечерний образ из непревзойдённого Зухаира Мурада и неподходящих к ним Маноло — отличное описание моих последних недель жизни, а не только этого вечера.

— Мог бы и на туфли денег дать, — пробурчала Ермаку, цепляясь рукой за его галантно предложенный локоть.

— Могли бы быть более вежливой, — раздалось в ответ.

— Мог бы быть более терпимым и терпеливым.

— Могли бы быть послушнее.

— А ты — благодарнее, — я уже шипела.

— Нет смысла.

— Есть.

— Нет.

— Да.

— Нет.

Да, наше общение категорически изменилось за последние пару дней, с тех пор как я поставила ему свою защиту от Демона. С тех пор мы всё чаще ведём детские перепалки, прямо как сейчас. А началось всё со спора о том, кто пойдёт на аукцион.

Всё дело в том, что нам абсолютно неоткуда было начинать. Да, я составила список тех, кто имеет доступ к Ермаку домой, он составил похожий список из имен по критериям, которые я так до конца и не поняла. Но что нам это даёт? А ничего, и времени осталось мало.

Вместо допроса людей из наших списков Ермак добыл информацию о готовящемуся аукционе «оккультных» (как он назвал их) товаров. Мероприятие достаточно закрытое. Всё в охранных заклинаниях, так что даже с моей возросшей благодаря когтю Силе, мы бы не смогли так просто попасть туда. Но Ермаку всё же удалось найти пригласительные.

А дальше пошли жаркие споры. Жаркие — без того самого окраса, как мне хотелось бы. Я настаивала на том, чтобы отправиться туда одной, дабы не подвергать лишней опасности Ермака, он же с убийственной логикой настаивал пойти со мной, потому что: «Диана, вы не вполне владеете собой», «Диана, одинокая женщина привлечёт лишнее внимание», «Диана, я потратил прорву денежных средств за пригласительный и имею такое же право», «Диана, уберите своего питомца с моих бумаг и не поите его больше виски».

Так что мы оставили Пради и Софию, которая погрузилась в мою библиотеку в попытках узнать ещё больше о себе, дома, где оставили также споры и сомнения. Хотя, вру. Споры мы не оставили.

— Что ты знаешь об устроителе аукциона? — Спросила Ермака, проглотив свою раздражительность.

Мы как раз выбрались из его Мерседеса и пошли по узкой, длинной аллее в сопровождении охранников заведения, которые ждали нас ещё на подъезде и сейчас шли за нами, учтиво держась на почтительном расстоянии.

— Ничего толкового. Имя может быть настоящим или выдуманным, как и биография. Сомневаюсь, что здания завода, где будет проходить аукцион, принадлежит на самом деле ему, как указано в доступных источниках.

— Аукцион будет в здании завода? — Я попыталась вглядеться в темную глубь аллеи, но так и не увидела из-за высоких деревьев ни завода, ни других людей. — Безвкусица какая-то.

Аллея казалась бесконечной и очень тесной: по обеим сторонам нас зажимали угрюмые тополя, а сзади раздавались тяжелые шаги охраны, будто намекая, что мы здесь непрошенные гости.

Хотя, почему непрошенные? Пригласительные Ермак добыл вполне легально.

Сила когтя внутри меня кипела, я бы могла заклинаниями найти интересующие нас ответы. Я хотела выпустить Силу и положить этому всему конец. Но Ермак вполне разумно заметил, что мой талант — не ключ ко всему.

Я годами делала ошибки, предполагая, что ведьмовской Дар — ответ на все вопросы. Очень долго у меня на любое действие было противодействие в виде магии, отчего я набила не мало шишек.

Раздражало, что даже в этом Вадим умнее меня, хотя в моём мире он новичок.

— Вы так зло дышите только из-за того, что употребили, или есть ещё какая-то причина? — Ермаку надо научиться называть всё своими именами. Например, не «то, что употребили», а «коготь ворожеи». Что сложного?

— Я не знаю, почему так раздражена, — честно ответила ему.

— Возьмите себя в руки, мы почти на месте. И не говорите первой, не думаю, что у вас есть опыт в таких мероприятиях.

Я только открыла рот, чтобы выдать возмущённый ответ на его покровительственный тон, как неожиданно мы оказались перед старым кирпичным зданием заброшенного завода. Или мне показалось, что подошли мы к нему неожиданно, я сама не своя.

Здание пугало своим запустением, разбитыми окнами и доносившемся запахом ветоши. Только в глубине открытых дверей, которые казались отнюдь не приветливыми, виднелся свет.

К нам выплыл грузный мужчина, торжественно приветствуя на сегодняшнем вечере Вадима. И только его, не меня. А Ермак даже не потрудился представить меня как свою спутницу. Я уже приготовилась отцепиться от его локтя, как мою ладонь накрыла его горячая рука, успокоившая непонятную дрожь в моих пальцах.

Мужчина, оказавшийся распорядителем, вёл нас по коридорам, набитым хламом под слоем пыли. Всё чаще начали попадаться парочки, одетые в вечерние наряды, как и мы с Ермаком. Се гости дико контрастировали с ветхими стенами заброшенного здания. Я украдкой бросала на них любопытные взгляды, с интересом заметив, что общались только мужчины. Женщины стояли приклеенные к своим спутникам, молчаливо оглядывая всё вокруг. Казалось, слово им не давали.

— Что за шовинистский ад? — Как можно тише спросила Ермака, когда распорядитель торгов нас оставил одних в большом зале, который был заполнен расставленными складными стульями.

— Черный рынок так и выглядит, Диана, — так же тихо ответил мне Ермак, — считается, что женщинам здесь по их собственному выбору делать нечего.

— Но здесь же продаются силовые предметы, ведьмы из покон веков в основном женщины. Мужчины в нашем мире в меньшинстве, — к нам подошёл молчаливый официант с шампанским на подносе.

Ермак взял два бокала и один протянул мне. Ноздри задурманил аромат изысканного напитка, но даже пригубить я не решилась. Ну его. Кто его знает, как на меня подействует алкоголь.

— На это у меня нет ответа.

Прозвенел звонок, прямо как в театре, и люди начали рассаживаться по местам. По периметру огромного помещения расставлены лоты, выставленные на продажу, но все они были накрыты черными полотнами с виднеющимися рунами. Самое интересное, я почти не почувствовала ведьм или колдунов среди присутствующих. Казалось, здесь собрались лишь коллекционеры, которые просто решили взять некий магический атрибут для какой-нибудь одной конкретной цели.

Прозвенел ещё один звонок, и на трибуну вышел распорядитель и объявил о начале торгов. Двое охранников, не те, которые нас вели по аллее, вынесли что-то под чёрной тканью.

— Кто знает, сколько времени нам отмерено? — Проникновенно начал распорядитель, — кто знает, можем ли мы предотвратить тот самый последний наш миг? Отодвинуть? Поторговаться со смертью? Дамы и господа, перед вашим вниманием первый лот — Песочные часы Жнеца!

Распорядитель торжественным движением смахнул черную ткань. Я подавилась собственным вздохом. На узком высоком столике стояли ничем не примечательные песочные часы в обычной оловянной оправе с мутным стеклом. Но это были те самые часы, те самые, которые на всех изображениях держит в руке Жнец Смерти. Человек, взявший из в руки, сможет не только увидеть точное время своей смерти, но и обстоятельства. И да, зачастую на это можно повлиять или даже предотвратить.

— Быть того не может, — выдохнула, наконец, я.

— Они вам нужны? — Тихо спросил Ермак.

— Они не из нашего мира. И людям нельзя ими пользоваться, это всегда приводит к беде.

Распорядитель назвал начальную цену, и я опять подавилась вздохом. Да за эти деньги можно выкупить весь банк Ермака со всеми сотрудниками!

— Только не говори, что у тебя есть такие деньги, — в шоке посмотрела на Ермака, который вел себя так, будто ничего необычного не происходило, и будто здесь не продают артефакт из загробного мира за миллиарды.

— Вы помните наш план, Диана? — Вернул он меня в рабочее русло.

— Ждём перерыв, а потом шаримся по зданию, пока не найдём гроссбух с именами покупателей. Кстати, откуда ты знаешь, что они ведут записи именно в книге?

— Мне доложили, — просто ответил Ермак, давая понять, что больше объяснять мне не имеет смысла.

Ему доложили, видите ли. Клянусь Гримуаром, у этого мужчины тайн больше, чем у меня! А это о многом говорит.

За песочные часы сражение было не шуточным. В итоге они ушли престарелому представителю старой интеллигенции за стоимость немаленького острова в Карибском море.

Торги шли достаточно резво. Все лоты не требовали от хозяев наличия какого-либо дара или силы. Они были вместилищем магии сами по себе. Так бывает у древних предметов, они вроде бы обзаводятся своей душой.

Ермак для отвода глаз купил какое-то барахло в виде медальона с изображением юной красавицы, которое принадлежало некоему возлюбленному, трагично потерявшему ту самую обладательницу ангельского лица. Амулет позволяет исцелять разбитые сердца, разбираться с безответными чувствами и прочее. Сказал, что для матери.

Не доверяю я любовной магии. Либо чушь, либо цена настолько высока, что в итоге игра не стоит свеч.

Пока аукцион близился к перерыву, я проверяла, как здесь работают чары по отводу глаз. Здесь столько защитных рун от всякого ведьмовского вмешательства, что пришлось приложить немало усилий, пока мои попытки не увенчались успехом.

На лбу выступила испарина, ладони задрожали от усилий. Сложно разобраться — это из-за того, что пришлось пробивать защиту этого заведения, или из-за попыток контроля чужеродной мощи внутри меня. Она, будто обладая своим сознанием и стремлением, пыталась вырваться на свободу. Нехороший признак.

— Мне придется идти одной, — выпалила в ухо Ермаку, как только театральный звоночек оповестил о перерыве, — мне еле удалось пробиться через барьеры для отвода глаз только от себя. Тебя я не осилю.

На последних словах Ермак с усмешкой на меня покосился, чуть выгнув бровь.

— Что же вы раньше этого не признавали? — В грозовых глазах плясали игривые искры.

Вместо ответа я закатила глаза.

— Куда мне идти? — Напряженность уже начала отпускать меня. Появился некий охотничий азарт.

— На юго-западе здания есть стеклянный офис в производственном цеху. Я уже обратил внимание, там нет света, так что будьте как можно более осторожны и держите телефон при себе.

Ермак весьма галантно подал мне руку, помогая подняться с наших сидений. Он должен был отвлечь внимание гостей на себя, а пробираться через охранников придётся мне самой и моей-не моей Силе.

Уже на выходе из зала аукциона я чётко ощутила тот самый миг, когда Вадим отвёл от меня взгляд. Будто бросил в одиночестве.

Кто бы мог подумать, что в широких, темных коридорах с четырехметровым потолком может быть так тесно? Звучит несколько бредово, но мне действительно было трудно дышать, пока я шла в нужное место. Всё вокруг сдавливало: от пахнущих пылью стен, до кромешной темноты. Я-то хорошо ориентировалась в направлениях света, даже в темноте, но вот интересно, а как охранники здесь ходили? В чем смысл отключать везде свет, чтобы потом шастать с фонариками?

До самого цеха мне не встретился ни один человек от организаторов аукциона. Только на подходе я услышала тихие голоса. Судя по доносившемся звукам, ребята играли в карты, сидя за низким столиком. Классика жанра.

Я оказалась права, в огромном помещении, заваленном ржавыми конвейерными лентами и машин, непонятного мне назначения, почти при входе за низким столиком разместилось двое мужчин, которые играли в покер на спички. Во всём цеху, помимо лунного света из окна, было только два источника света: от лампы на игровом столике и от кабинета, который располагался в самом центре этой свалки.

Никто не обратил на меня ни малейшего внимания, пока я шла к застекленному кабинету, чары скрывали стук моих каблуков. Подходя всё ближе к моей цели, я до рези в глаза всматривалась в мутные стекла в попытках понять, есть ли кто внутри. Но, кажется, он был пуст.

В небольшом помещении было достаточно чисто, и воздух казался свежее. Ермак говорил, что гроссбух я ни за что не пропущу. Мне надо было сделать снимки записей за последние два месяца. По логике, если бы Демон появился в жизни моего подопечного раньше — он был бы уже мертв. Да и вряд ли кому удастся так долго контролировать такое мощное существо, как призванный демон.

Я внимательно осматривала стеллажи и ящики, в поисках того самого гроссбуха, который, видите ли, «не узнать невозможно». Но натыкалась лишь на стопки классических картонных папок, известных всем под названием «Дело №…».

Обернулась к рабочему столу, на котором покоилась гора маленьких бумажек для пометок. Стоило смахнуть эту кипу, как тут же наткнулась на открытую книгу с датами, именами, суммами и названиями лотов.

Попался, который кусался!

В эйфории вытащила книгу из-под завала, случайно задев тяжелую перьевую ручку, которая грохнулась на цементный пол как-то уж совсем неестественно громко.

— Тс, ты слышал? — Глухо раздалось за стеклом.

— Нет, что там?

— В офисе шефа кто-то есть.

Черт бы их побрал!

От досады даже притопнула ногой. За мутным стеклом на мог остановились под удар моего каблука. Неужели мои чары спали?

Засуетившись, я попыталась разблокировать телефон, но безуспешно. В негнущихся пальцах графический рисунок не хотел вырисовываться правильно. Чары не наложить, по всей видимости, здесь руны были мощнее, чем в помещении самого завода.

Голоса приближались. Пока что меня скрывает один из стеллажей, стоящий возле рабочего стола, но стоит им приблизиться к дверям, как тут же увидят меня во всей своей вечерней красе. И что я им скажу? Заблудилась? Искала уборную? Не поверят в эту сказку. А вот фонариком по голове и только потом задавать вопросы — это они запросто. Если воспользуюсь хоть одним заклинанием, организаторы аукциона тут же узнают.

Зараза.

В панике я просто вырвала три листа и засунула за лиф платья. Выход здесь только один, и туда как раз направляются двое охранников. Кровь шумела в ушах от адреналина. Я попятилась к противоположной стене, лихорадочно оглядываясь в поисках спасения.

Внезапно меня схватили за талию одной рукой, а второй зажали рот. Я даже вскрикнуть не успела, как меня выдернули назад сквозь стену.

— Уходим, быстро, — раздался над ухом тихий голос Ермака, вызвав у меня приступ облегчения.

Повторять дважды мне не пришлось. Охранники уже передавали по рации кому-то о нарушителях периметра. Будет очень и очень плохо, если нас поймают и узнают, за какой именно информацией мы охотились.

Как я не заметила дыру в стене?

— Её там не было. Ставни достаются.

— Хватит читать мои мысли, Ермак.

— Вы громко думаете.

Мы кинулись в темноту коридоров со всех ног. Сзади ожидаемо раздались звуки погони.

— Да сбросьте, наконец, свои туфли!

— Да черта с два! Ты мне новые такие же не купишь. Уже проходили.

Вместо ответа Ермак в секунду закинул к себе на плечо, сбросил мои прекрасные Маноло и поставил обратно на холодный и грязный пол. Времени возмущаться уже не осталось, поэтому я босиком побежала вслед за ним, в голове обдумывая план мести за мой испорченный педикюр и потерянные туфли. После того, как выберемся из этой передряги, конечно.

У моего подопечного физическая подготовка была определенно лучше моей, поэтому дальше сокрушаться по поводу утраченной пары прекрасных лодочек и того, что в ступни время от времени впивается что-то острое, уже не хватало сил. В боку неприятно начало колоть, а платье не давало сделать шаг более широким. Странно Что Ермаку не пришло в голову его разрезать вдоль бедра. Утрату платья от Мурада вслед за Маноло я бы не пережила.

Вадим будто вырос в этом громадном здании, так уверенно бежал куда-то, что я едва за ним поспевала. Шаги преследователей были всё ближе, спасала только относительная темнота, которую то и дело разрезали лучи фонариков.

— Сюда, — Ермак резко вильнул влево, утягивая меня за руку за покосившееся стеллажи.

Мы оказались зажаты в какой-то нише. Кажется, я головой задела многолетнюю паутину от чего я внутренне передернулась. К паукам я равнодушна, а вот паутину не переношу. Остается надеется, что все поколения пауков давно покинули её и по мне сейчас не поползет стайка возмущенных жителей. К паукам-то я равнодушна, но лишь при условии, что они не ползают по моей коже.

Наши преследователи пробежали мимо этого временного убежища, что вызвало у меня выдох облегчения.

Только сейчас обратила внимание, что стою, тесно прижавшись к крепкому телу Ермака, вцепившись непослушными пальцами в его пиджак.

— Вадим? — Шёпотом позвала, пытаясь разглядеть в темноте его лицо, — ты ведь знаешь, где выход?

— Странно ваша грудь ощущается, — глухо пробормотал он.

— Я туда спрятала улики, точнее, имена из гроссбуха.

— Просто шикарно, — проговорил он сам себе, имея в виду, что ничего шикарного в ситуации нет, — когда-нибудь я научу вас следовать инструкциями.

— А я когда-нибудь научу тебя не портить мои шикарные туфли! — Обиженно бросила я, вылезая из нашего укрытия.

Ермак резко схватил меня за локоть, утягивая обратно и плотно прижимая к стене.

— Они возвращаются? — Я не слышала никаких шагов.

Вместо ответа он прижался ко мне всем телом и, рвано вздохнув, поцеловал. Глубоко, жадно, властно. Его язык смело проник в мой рот, вызва мой хриплый стон. На мгновение в голове мелькнула мысль, что здесь не время и не место, но его язык смело проник в мой рот, вызвав мой хриплый стон. И не осталось ничего вокруг, кроме Вадима и его сильных рук, крепко сжимающих мои бедра. И меня, ощущающую жар его тела.

Он резко остановился. От внезапности, я чуть пошатнулась в его сторону, я хотела ещё. В темноте раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Наощупь я нашла пальцами его лицо. Мне не представлялось возможным увидеть его лицо сейчас, что было так важно. Как слепая я легкими прикосновениями исследовала твердую линию подбородка, всё ещё влажные от поцелуя, чуть приоткрытые губы, хмурую морщинку между бровей.

Руки Ермака медленно поднимались с бедер к груди, прямо к метке Демона, которая сейчас тупо пульсировала. Или это ныло моё сердце от неправильности и болезненности происходящего, я уж и не знаю. Костяшками пальцев Вадим гладил мою шею. В темноте это казалось ещё более чувственным, чем самый нежный поцелуй из всех возможных.

— Диана, я… — я не хотела слушать продолжение. Не хотела слышать извинения, которые бы сейчас продолжились и сама набросилась на его рот.

Ермак ответил сразу же, вжавшись в меня бедрами, от чего в низу живота приятно заныло. Мне хотелось обвиться его ногами, почувствовать силу желания ещё глубже, но в этом чертовом платье это невозможно. Сейчас я бы простила Ермаку, если бы он разорвал его к чертовой бабушке.

Его губы терзали мои почти на грани боли, но мне было всё равно. Я не чувствовала ни холода шершавой стены, ни опасности, от которой мы убегали. Я даже сама не подозревала раньше, насколько мне этого хотелось, насколько я жаждала его. Запустила пальцы в его жестковатые волосы, и на меня обрушилась лавина чувств: жажда, отчаяние, страсть и что-то нежное. Щемящее. Кажется, это отголоски не моих эмоций.

— Нам пора уходить, — шепнул он мне в губы.

Всё прекратилось так же резко и неожиданно, как и началось.

Глава 27

— Простите, свободных столиков нет, — ответила милая девушка-администратор, ошарашенно оглядывая наш истерзанный внешний вид.

А посмотреть было на что: моё платье безвозвратно испорчено, а итальянские туфли Ермака, услужливо предложенные им сразу же, как мы, хохоча запрыгнули в его машину, испугав водителя, шлепали при каждом шаге. На голове, подозреваю, еще осталась паутина, а на щеке была небольшая царапина. После поцелуя я не с первого раза вписывалась в повороты, когда мы бежали из здания завода.

Ермак выглядел гораздо лучше меня. Лишь пыль в волосах и на костюме давали лёгкий намёк, на то, что могло с нами произойти до того, как мы с видом королевской четы переступили порог одного из самых роскошных ресторанов города.

— Не извиняйтесь, — вкрадчиво проговорил Ермак, — думаю, вы слегка ошиблись. И да, столик у окна, пожалуйста.

Девушка слегка побледнела от его тона. Уж не знаю, что именно она увидела в его глазах, но через три минуты нам уже подавали меню за самым лучшим столиком из всех возможных.

Мой подопечный выбирал вино со своей привычной невозмутимостью, припудренной едва заметным флёром властности. Будто это не он сейчас сидел в пыльном немецком костюме и в одних носках, чуть вытянув ноги.

Я же, скопировав выражение лица и осанку Ермака, вытаскивала остатки паутины из моей прически и, как будто всё так и должно быть, складывала их на салфетку, которую услужливый официант забрал, не моргнув и глазом.

— Мне кажется, у меня в волосах уже целая колония пауков, — с раздражением начала вытаскивать шпильки из пучка. Паутина просто не заканчивалась.

Как только волосы рассыпались, из них выпал кусок штукатурки. Я наклонилась, чтобы её поднять, как услышала странный звук от Ермака.

— Что? — Резко выпрямилась и посмотрела на его обычное бесстрастное лицо.

— Всё в порядке.

Отвернувшись, вновь потянулась за куском нашей недавней погони, как опять раздался тот самый звук.

Сощурившись, резко уставилась Ермаку в глаза. Но выражение лица было абсолютно спокойным, даже чуть высокомерным. Я продолжала сверлить его взглядом, даже забыла про мусор, оставленный мной на полу ресторана. Тут уголки губ Ермака слегка дрогнули.

— Не смей, — предостерегающе наставила на него указательный палец.

Его губы дрогнули чуть сильнее.

— Не смей смеяться, Ермак, иначе, клянусь Мерлиновой бородой, превращу тебя в тукана!

Он потянулся за бокалом с водой, якобы поперхнувшись, посмотрел на меня и не сдержался. Его пробрал такой смех, который невольно заразил и меня. Мы уже оба хохотали на весь ресторан, вызывая настороженность посетителей. Но Вадима здесь, кажется, многие знали, судя по количеству приветствий, которые мы получили на пути к столу.

— Признайся, я — мечта всей твоей жизни, — наконец, отсмеявшись, выдала я.

— Вы моё проклятье.

— Пф, так совпало.

— Итак, покажите вашу добычу, — вернул нас Ермак в продуктивное русло.

Пришлось подождать, пока официант разольет вино по бокалам, и после достать из своего тайника изрядно мятые листы.

Мы подсели ближе друг к другу, спиной к залу, чтобы внимательно изучить добытые мной трофеи, исписанные мелким, весьма аккуратным подчерком.

— Половина этого хлама бесполезна, — пробубнила я с набитым ртом.

Пока мы всматривались в записи, нам успели принести закуски. Это были не обычные листы привычного формата, а долбанные обои, которые свисали со стола и частично лежали на наших коленях.

— Так-так-так, — хмуро заерзал Ермак, — посмотрите сюда.

— Быть того не может!

В шоке я вчитывалась в строку, заинтересовавшую Ермака. «Эдуард Матлах — куплено — Мунди Дамнаторум»

— Этого не может быть, — упрямо повторила я, — фамилия Хиггинса — Матлах?

— И это всё, что вас удивило? Фамилия вашего ассистента? Кстати, как можно не знать такую информацию о собственном сотруднике, вы хоть чем-нибудь интересовались, когда работали председателем?

Я лишь закатила глаза.

— Я уже рассказала о своей настоящей причине появления в банке. Не будь занудой.

— Я не зануда. Я задал вопрос. Обычно, на вопросы реагируют. Например, ответом.

— Я и среагировала, я закатила глаза, — отмахнулась от него.

— Что такое «Мунди Дамнаторум»? Я знаю первое слово — мир, а вот второе мне неизвестное. На латыни мы его не учили.

— «Дамнаторум» — значит проклятые. «Мир проклятых» — та самая книга о демонах, которую мы искали. И поверь, не колдуну она бесполезна. Там прорва запрещенных заклинаний. Она хоть и называется на латыни, но написана на древнеарамийском, как я уже и говорила. Но Хиггинс — не колдун, я бы заметила такое.

— Значит, он работает на кого-то, — Ермак нахмурился, будто эта идея ему не понравилась.

— Или его используют, — предложила альтернативный вариант, — Матлах — сын того человека из твоего списка?

— Да, мы были приятелями, после его развода с женой у нас разошлись дороги. Его бывшая обвиняла меня во всех проблемах в семье, которые впоследствии привели к разрыву.

— Слабая причина для вызова демона. Где мы можем найти его бывшую?

— Без понятия, она испарилась.

— Что делать будем дальше? — Я сложила листы и принялась за горячее блюда, которые издавали восхитительный аромат.

Каждой девушке после сильного стресса нужен качественный стейк под французским винным соусом. И не спорьте. Я живу дольше и знаю наверняка.

— Следить за Хиггинсом, конечно. Но вначале ко мне, в душ. У вас дома слишком много людей. А пока поужинайте плотно.

— Да, папочка, — как-то по-детски огрызнулась на его покровительственный тон.

Ермак взглянул на меня со странным блеском в глазах. Что-то в них промелькнуло настолько быстро, что я не успела разобрать. Ужин продолжился в тишине, и уже без смеха. Между нами вновь выросла та самая стена из холодного кирпича, которую Ермак выстроил в самом началенашего общения. А биться об нее — себе дороже.

Он явно считает поцелуй ошибкой. Мужчины часто так реагируют на прилив адреналина. Возбуждение может вылиться либо в страсть, либо в насилие. Ермак вылил её в страсть, а теперь жалеет об этом. Иначе не было бы этого холодного отчуждения. Возможно, это и правильно. Уж слишком мы разные. Ни к чему хорошему это бы не привело.

Квартира Ермака встретила нас холодной мрачностью. Ну что сложного добавить в интерьер живого акцента? Что за безликая погоня за глянцевыми канонами?

Вадим молча протянул мне свои спортивные штаны с футболкой, а сам пошёл на кухню, даже не переодеваясь.

Мог бы и сам привести себя в порядок. У этого сухаря, небось, даже от малейшей складочки всё чешется, а тут такое непотребство. В его квартире минимум две ванны, я его не вытесняю.

Фыркнув ему в спину,я пошлёпала в душ смывать остатки этого вечера.

С досадой посмотрела на платье, которое теперь только на выброс. Дорогие, шикарные вечерние вещи предназначены лишь для одного — надеть только один вечер. Но как приятно, когда они остаются в шкафу, напоминая о тех событиях, людях, ощущениях, которые подарили тот самый вечер. Хотя, хотела бы я припоминать то, случилось на заводе? Нет. И речь не о краже информации и последующем побеге, а о невероятном поцелуе, тех эмоциях, который вызвал мужчина, что сейчас не хотел о них вспоминать.

Ошибка, видите ли. Я никогда ни для кого не была ошибкой. Он для меня — откровение, а я для него — ошибка.

Сейчас уже не с сожалением, с злостью сорвала с себя шикарный наряд и небрежно бросила на пол. Ещё и потопталась сверху, будто он мог ожить.

Тугие, горячи струи ударили по спине, принося необходимое блаженство. До этого я не замечала или игнорировала, насколько была напряжена.

Прислонилась спиной к прохладной плитке и закрыла глаза. В голове отсутствовали какие-либо мысли — я просто расслаблялась. Впервые за долго время.

Невольно начала вспоминать, что произошло на заводе. Не те моменты, когда за нами гнались, а мы убегали по темным коридорам, а Вадима и его прикосновения. Как бы я хотела увидеть его лицо тогда не в темноте. Найти что-то в его глазах, что-то, что доказало бы, что он не будет потом жалеть.

Я как наяву почувствовала его прикосновение к моей щеке, отчего сердце заныло. Влюбилась? Кому я вру, да, влюбилась. Когда я в последний раз отдавала сердце мужчине? Достаточно давно. Хоть раз это было безответно? Ни разу.

Но ощущения были настолько реальными, что выносить их не было сил. Я распахнула глаза и замерла. Передо мной стоял Вадим. Обнаженный, хмурый.

Капли воды собирались на кончике ресниц. Его глаза, которые теперь были цвета вечерней грозы, следили за движением его руки, ласкающей моё лицо.

— Я — не ошибка, — тихо вырвалось у меня.

— Ты не можешь быть моей ошибкой.

Его ладонь опустилась на мою шею и сжала её. Я стояла застывшей статуей, абсолютно не понимая, что сейчас происходит, что именно происходит у него внутри. Вадим поцеловал меня в висок. Проложил дорожку из поцелуев к губам, невероятно нежно, вызывая у меня рваное дыхание. На контрасте странно ощущалась жесткая хватка на шее, будто он до конца не решил, как со мной обращаться.

Его сильно тело укрывало меня от воды. Может, из-за этого так пересохло во рту. Я притянула его к себе и поцеловала. То, с какой готовностью он ответил, осознание, что я имею право его поцеловать и всякий раз встречу взаимность вызвали прилив жара внутри. Я чувствовала его возбуждение, чувствовала его сильно бьющееся сердце внутри. Почувствовала, как запульсировала моя метка на нём. И вновь, как на заводе, на меня обрушился шквал его эмоций. Вадим отстранился и резко втянул воздух сквозь зубы.

— Что это? — Хрипло спросил он.

— Думаю, наша связь. Мы чувствуем друг друга.

— Так даже лучше.

Он обрушился на меня с глубоким поцелуем, приподнимая на руках моё дрожащее тело. Я обвила его торс ногами, хватаясь рукой за стойку душа. Вадим, прикусив основание шеи, вошёл в меня мощным толчком. Весь мир перевернулся вверх ногами. Демоны, преследование, сомнения — всё отошло на второй, даже десятый план. Остались только он и я. Только он во мне, и я, взрывающаяся тысячами осколков, которые он тут же собирал и воссоздавал из них меня вновь.

Некстати, совсем уже не вовремя вспомнилась Алина с её словами о том, насколько Ермак сух даже в постели. Как же девочка ошибалась! Я готова лично призывать демонов, если это позволит повторять то великолепное безумие раз за разом, которое творилось сейчас.

Вадим пил поцелуями мои стоны, доводил до исступления раз за разом. Сквозь пелену страсти просачивались его слова, о том, как долго он того ждал, о том, как он себе это воображал, как боялся, что я не стану его. У меня не было сил слушать. Только он во мне имел значение, его губы на моих. Мне казалось, от меня ничего не останется, как он взорвался внутри меня.

Волна удовольствия пробежала по его напряженному телу. Мне никак не удавалось привести дыхание в порядок. Я заерзала на его руках, пытаясь встать ногами на пол душевой кабины.

— Вадим, нам надо… — попыталась вернуть его в реальность, намекая, что мы всё еще грязные.

— Да помолчи ты хоть раз, — хрипло рассмеялся он, — я ещё с тобой не закончил.

Я думала, что не готова сейчас на второй заход, но его голос, намёк в нём, заставили задохнуться от новой волной возбуждения.

— Ещё тогда, в особняке, — продолжал нашёптывать мне в ухо Вадим, — думал, я схожу с ума. В другой видел тебя. Я знаю тебя, Диана, то как ты двигаешься, то как ты пахнешь, как ты смотришь, когда думаешь, что тебя никто не видит. Я мог чувствовать тебя рядом, даже когда не знал, где именно ты. Я всегда знал, что ты рядом. И катись всё к черту, если я отпущу тебя сейчас, этой ночью или когда-либо ещё.

— А я всё думала, как найти способ тебе объяснить ту эскападу.

— Зачем ты тогда так поступила? — С мягким смехом спросил Вадим.

— В моей голове этот план был гениален, — я не стала вдаваться в подробности, что готова была дать ему умереть, после того, как он заделает наследника своей бывшей. Меня выворачивало от мысли, что я могла потерять Вадима.

Ермак выключил воду и, так не опустив меня на пол, понес моё слегка безвольное тело на кровать.

Второй раз я нахожусь в его спальне обнаженная. Только сейчас я не боюсь, что он меня увидит. Мне нравится его взгляд, с которым он скользит по моему телу. Мне нравится смотреть на его оголенную кожу, под которой бугрятся мышцы. Нравится исследовать его, вызывая дрожь. Нравится видеть его готовность, его голод во взгляде цвета грозы.

Вряд ли мы будем спать до самого утра, и это мне тоже нравится.

Глава 28

Мы с Ермаком поднимались в кабине лифта здания банка. Честно говоря, возвращаться сюда было несколько странно, будто я была здесь целую вечность назад.

И вот сейчас надо было сделать вид, что между нами ничего не изменилось, что вообще ничего такого не произошло. Будто Хиггинс отнюдь не темная лошадка; демона, чуть не убившего меня, не было, а между нами с Вадимом все та же прежняя вражда. Всего-навсего очередной рабочий день.

Мы ехали в лифте не одни. С нами поднималась ещё одна девушка, которую я видела впервые. Хотя, с моим отношением ко всему, подозреваю, что она здесь работает достаточно давно. И Ермака знает, иначе отчего бы ей посылать такие жаркие взгляды с затаённой надеждой.

Я была знакома с женщинами с собственническими инстинктами и мне всегда казалось это странным. Как можно остро реагировать на тот факт, что кто-то смотрит на твоего мужчину? В современном обществе это естественно, когда он вращается в кругу людей. Ревновать, устраивать скандалы, выяснять каждый раз отношения — по-моему слишком мелко.

Хотя, отсутствие какой-либо ревности во мне могло лишь означать, что я не настолько наивна считать Ермака своим всего после одной ночи.

Стоило об этом подумать, как в голове тут же всплыли образы той самой прошлой ночи, вызвавшие на миг мечтательную улыбку на моём лице, которую я быстро скрыла от чужих глаз.

Неважно, как дальше всё сложится, теперь у нас с Вадимом теперь есть что-то общее и очень важное. Мы были под кожей друг у друга и вряд ли это кому-то удастся у нас отнять.

Даже выговор от Софии и Пради, когда мы вернулись этим утром ко мне домой, не испортил настроения. Пради сразу понял, что наши отношения с Вадимом изменились. Мой фамильяр опять решил не выдавать ему свою способность говорить, а просто оставил несколько «рифм» на документах Вадима. Устроил молчаливый бойкот и мне.

Перед выходом из лифта Вадим незаметно на секунду взял мою ладонь в свою руку и сжал пальцы в тихой поддержке.

— Хорошего дня, Диана Павловна, — сухо кивнул он за секунду до того, как вышел, на свой этаж я поднималась в одиночестве.

При выходе из кабины меня встретил никто иной, как Хиггинс:

— Диана Павловна, — начал он даже без приветствия, — наши крупняки подают нескончаемые жалобы, из-за того, что поток по эквайрингу резко снизился до тридцати процентов.

Не сбавляя шага по пути в кабинет, в тщетной попытке поспеть за мной, Хиггинс по своей привычке грузил меня проблемами, которые меня не интересовали.

— Хиггинс, милый, это не существенно, — грохнула свою сумку на стол, когда за ним закрылась дверь моего кабинета, — Лучше расскажи, как тебе удалось соблазнить такую девушку как наша София?

Я пыталась сбить его с толку и, в принципе, мне это удалось моментально, с первого захода. Парень густо покраснел и начал бегать взглядом по всему, что есть в кабинете, но никак не мог посмотреть на меня.

— Д-д… Диана Павловна, я не знаю о чём вы, — прозаикался он, краснея ещё сильнее, что казалось уже невозможным.

— Ну-ну, мой дорогой, — успокаивающе покачала головой, подходя к нему ближе, — я не осуждаю, мне просто действительно интересно.

С каждым моим шагом к нему, парень отступал назад, вглубь кабинета, прямо к переговорной зоне с диванами.

— Ни я, ни кто-либо ещё тебя не станет судить, даже наоборот, — Хиггинс не сводя с меня глаз продолжал отступать назад, я подошла к нему настолько вплотную, что он просто зацепился за диван и упал на него, — все тебе будут завидовать, — я уже нависла над полулежащим красным парнем.

— Я никому не рассказывал, — проблеял он жалобно.

— Отчего же?

— Нельзя о таком рассказывать. Это личное и было бы бесчестно.

— Тогда от чего же ты, интересный, шастаешь по черным аукционам и пытаешься убить Ермака?

— Что?! — Завопил он и вскочил с дивана, чуть не сбив меня с ног, — я не пытался его убить! Что за выдумка?

— А ну-ка посмотри мне в глаза и упаси тебя кому-ты-там-молишься отвести взгляд хоть на секунду.

Он замер, вытаращившись на меня небесно-голубыми глазами. Весьма невиновными глазами, стоит отметить. Я призвала всю силу когтя, чтобы заглянуть к нему в душу настолько глубоко, насколько позволяли обстоятельства, и не увидела ничего компрометирующего Хиггинса. Либо он на самом деле был невиновен, то есть, кто-то просто подписался его именем, либо просто ничего не помнит по какой-то причине.

Ну что ж…

— Диана Павловна, что вы делаете? — Вскрикнул парень за секунду до того, как я огрела его по голове тяжелым папье-маше.

— Поверить не могу, — раздался у входа голос Ермака, — ты пообещала, что будешь следить за ним, без членовредительства. И обещала, что дождешься меня.

— Ничего я не обещала, я сказала, что посмотрю на обстоятельства.

— И разбить голову своему ассистенту — лучшая ваша идея, — Ермак закрыл за собой дверь на ключ и подошёл к нам.

— По крайней мере, не самая худшая. Я собираюсь залезть к нему в голову, а это болезненно. Кроме того, после всего, он ничего не вспомнит, и я залечу его рану.

— Как ты его заманила в свой кабинет?

— Да он сам шёл за мной и ныл о каких-то там жалобах, — отмахнулась я, готовясь к небольшому ритуалу. Благо, многого не понадобиться. Главное — его кровь и мой кинжал.

— После того, как это всё закончится, вам придется научиться управлять банком, — Ермак уселся на соседний диван, будто собрался смотреть весьма интересное представление.

— Серьезно? Ты думаешь, я здесь останусь после всего?

— Думаете, я вас отпущу после всего?

У меня слегка задрожали ноги от его хрипловатого «всего». От него не скрылась моя реакция. Я и не хотела её скрывать, просто…

— Если из-за того, что ты меня отвлекаешь с парнишкой что-нибудь случиться, я превращу твою жизнь в ад. И ты будешь молить, чтобы я тебя оставила в покое! — Пригрозила ему кинжалом в ножнах.

Ермак поднял руки вверх в знак примирения и старался больше не отвлекать. Старался — здесь ключевое слово. Он то и дело задавал вопросы что я делаю и для чего. По правде говоря, меня это и не так уж и отвлекало. Мне было приятно, что он старается разобраться в моей сути, интересуется мной.

Я рассказывала ему как можно более подробнее о том, как ведьмы вмешиваются в ментальные каналы людей. Как мы ищем в голове интересующую нас информацию. Вадим очень умён и понимал всё, по что я ему говорила. Кроме тех моментов, которые касаются силы и платы за неё. Точнее, это он тоже понимал, просто эта часть мира всё ещё не укладывалась в его голове.

— Итак, — сдула я прядь волос со лба, закончив процесс вмешательства в память Хиггинса, — у меня, как в классическом анекдоте, две новости: хорошая и плохая. Точнее, не очень хорошая и плохая. С какой начать?

— Начните по порядку.

— У Хиггинса в памяти нет ни намёка на то, что он хоть когда-нибудь был на подобных аукционах, где было куплено Мунди Дамнаторум.

— В памяти нет ни намека, а что есть?

— Вообще ничего. Тот вечер будто вырезан из него. И таких пробелов много. Подозреваю, что это всё же твой поклонник купил книгу, помог ведьме оставить метку в твоем доме, подбросил отраву в твой кабинет и всё такое прочее. Но кто-то им руководит словно марионеткой.

— Я приставлю людей наблюдать за ним, — Вадим поднялся с дивана.

— Ты не беспокоишься о том, что мы не узнали ничего нового?

— Отсутствие ответа — тоже ответ, Диана, — он подошёл ко мне ближе, — тем более, вы только что выяснили, чьими руками всё было совершено.

Мне оставалось лишь беспомощно вздохнуть. Я так надеялась, что узнаю намного больше, но вместо этого появились новые вопросы. Плюс ко всему, придется мне торчать в этом месте до конца дня.

— Не натвори больше проблем в моём банке, — выдохнул мне в губы Вадим с легкой улыбкой, — у меня будет мало времени исправлять всё, что ты натворишь.

Быстро поцеловав меня, он вышел из кабинета, что-то бросив моей секретарше на ходу.

Как только стихли его шаги, я опять почувствовала себя слегка покинутой, сидящей на коленях на полу перед молодым человеком с тонкой струйкой крови на лбу. Ну хоть не до сотрясения ему врезала.

— Да твою ж мать! — Вскрикнул Пради, — ты мне на хвостик села!

— В тебе три кило веса, а занял половину дивана, — спихнула своего фамильяра вбок, усаживаясь по-турецки, — и чего ты такой взбешенный? С того самого момента, как я вернулась домой, ты как белены объелся.

— Он ревнует, — София подала мне кружку со свежесваренным кофе, — только слепой не заметил бы, как вы с Вадимом оба светились сегодня утром. Расскажешь?

— Нет! — Пради опять засуетился, — даже слышать ничего не хочу о нём!

— Малыш, он не виноват в том, что происходит, — я попыталась погладить его, но тот отшатнулся от моей руки, будто на ней полным цветом рассыплись чумные язвы.

— Виноват, — ощетинился он, напрягая усики и обнажив маленькие клыки, — он во что-то вляпался, а теперь у меня нет ни спокойствия, ни тебя.

— Я всегда с тобой! Была и буду. Это то, что никогда не изменится.

— Он заберет когда-нибудь тебя. И ты меня станешь меньше любить.

— Куда бы я не пошла, я заберу тебя с собой, малыш. Ты часть меня, а я — тебя. Ты ведь и сам это знаешь. И знаешь, что я ни за что на свете не стану любить тебя меньше. И никого не поставлю выше моего маленького, вредного лисёнка.

Поставив чашку с кофе на столик, завалила рыжего фамильяра на спину и начала щекотать животик.

— Всё, всё! — Хохоча, он отбрыкивался от моей ладони лапками, лежа на спине, — верю-верю! Убери свои грабли от меня!

— Ладно, больше спрашивать не буду, — напомнила о себе София, — но не думай, что я не жду подробностей. Не интимных, а просто подробностей!

Я им уже рассказала о событиях на аукционе, о том, что Хиггинсом кто-то управляет, о книге, приобретенной им.

— А ты не знаешь, как выглядит книга? — Внезапно спросила София.

— Только в общих и неточных чертах, а что?

— Пока вы там с тем развлекались, — слегка загадочно начал Пради, — мы с красивой человечкой кое-что попробовали.

— Не уверена, что мне понравится то, что я сейчас услышу.

— Я на твоих книжных полках нашла нечто интересное, — подпрыгнула София, чуть не разлив свой кофе, — и на просторах интернета, — выкрикнула она, выбегая из гостиной.

— Мать, ты просто ох…

— Пради! — Перебила своего нахала, слегка стукнув его по лбу, — что мы учили о хороших манерах?

— Что пить вискарь дешевле тридцати баксов — вульгарщина, — ответил тот с готовностью школьного отличника.

— Верно, а ещё?

— Что я не могу пить и материться, если я не поэт, либо не восьмидесятилетний миллиардер.

— Вот и умница.

— Вот! — София вернулась с огромной стопкой распечатанных листов бумаги, некоторые из которых разлетелись по комнате, — здесь сказано, что есть существа, которые способны бродить не только по другим мирам, а вообще везде!

— Это как? — Я уставилась на парочку, которая заговорщицки переглядывалась между собой.

Я действительно мало знала об онфире. Подозреваю, что в нашем мире, да и в других, есть сотни существ о которых никто даже и не слышал. Это нормально, учитывая, что многие из них скрывались ото всех испокон веков. Об онфире впервые упомянули монахи на заре времен, якобы те могли помочь найти Бога.

— Вот назови что-нибудь, что точно есть в твоем кабинете в здании банка. Только опиши как можно более подробнее, вплоть до своих ощущений, — произнесла девушка, азартно сузив карие глаза.

— М-м-м, дай подумать. О! Папье-маше: бронзовая фигурка африканского слона, стоящего на задних лапах и с задранным хоботом вверх. Пахнет металлом, тяжелое. Вполне возможно, на ней капля крови.

— Это чьей-же?

— Пф, обошлось без жертв, верь мне, Пради.

— Отлично-отлично, — пробормотала София, убирая темные волосы в пучок.

— Это помогает ей сосредоточиться, — прошептал мне на ухо фамильяр, — в первый раз когда увидел, подофигел, если честно.

София стояла посреди гостиной, сложив ладони перед лицом. Её взгляд заметно расфокусировался, будто она смотрела не на пол, а куда-то вглубь себя.

Сначала ничего не происходило, а потом я стала чувствовать некое колебание вокруг Софии. Воздух замерцал, появился запах озона, как после грозы. Черты девушки начали расплываться, а потом она и вовсе исчезла.

— Что за?! — Подпрыгнула я с дивана, — Пради, что за нахрен?

— Да подожди ты!

Воздух вновь заколебался и из него выскочила София, резко затормозив на пятках.

— Это оно? — Победоносно подняла она над головой того самого слона, которым утром по голове я огрела Хиггинса.

— Оно, — ошарашенно пробормотала я, глядя на подругу по-новому.

— Ты бы знала, сколько алкашки мы спёрли, пока тренировались, — хохотал Пради на диване.

— Ты тратила свой дар на то, чтобы украсть дорогой алкоголь?

— Ну да, — ослепительно улыбнулась София.

— Моя девочка! — С гордостью посмотрела на подругу.

София рассказала, как она искала в интернете любую информацию о себе подобных и наткнулась на статью о неких Странниках. Те могли появляться в любом месте, если дать им верный ориентир. Кто-то это называл телепортацией, что было не совсем правильным. При телепортировании человек рассыпался на атомы в одном месте, и воссоздавался заново в другом. А София путешествовала как бы по междумирью. Она и сама не понимала до конца, как это работало, но это срабатывало всегда. Иногда ей приходилось «идти» дольше, если место было ей незнакомо, но до цели добиралась на всегда без исключений.

— Если ты мне опишешь эту книгу, я найду её. Она будет моим ориентиром, типа якорем, где бы та не находилась.

— Нет уж, это слишком опасно, — мне нравилась эта идея, но подвергать близкого мне человека такому риску я не была готова ни при каких обстоятельствах.

— Но почему?

— А что, если книга находится не в этом мире?

— Я заберу оттуда, где она находится.

— София, а если она так далеко, что ты не найдешь дорогу назад? Ты слишком мало о себе ещё знаешь, чтобы идти на неоправданный риск.

— Я всегда возвращаюсь. Ты мне стала дорога и я хочу помочь. Я могу помочь. Если что-то вдруг пойдёт не так, я сразу же назад. Мне стоит хотя бы попытаться!

— А если она там, где вокруг, например, лава? Как только ты окажешься рядом, ты сгоришь заживо!

— Ну что за чушь, Диан? Книга у кого-то в легком или не очень, но все же доступном месте. И, уж извини, не тебе решать, стоит мне рисковать или нет.

— Что скажешь? — Спросила я Пради.

Честно говоря, если бы мы достали Мунди Дамнаторум, это бы нам сильно помогло. По крайней мере, мы бы смогли вызвать того самого Демона и поговорить с ним. Или убить, если он не убьет нас раньше.

— Она имеет право нам помочь, если сама так решила. Много кого ты в жизни слушалась, мать.

Я посмотрела в красивое лицо Софии. На нём отражалась решимость и чуть пьянеющее чувство собственного превосходства. Ох уж эта молодежь. Все так реагируют, когда находят в себе что-то, что делает их сильнее или особеннее других. Сколько крыльев себе ломают птенцы, когда впервые вылетают слишком неосторожно? Воровать элитный алкоголь — это одно, но вот пробираться в логово могущественной ведьмы совсем уж опасно.

— Как быстро ты можешь сориентироваться на месте, почуяв опасность?

— Почти мгновенно. Когда я только проводила первые эксперименты, я попала в магазин, которые ещё работал. Секунды три все вокруг двигались гораздо медленнее меня. К тому же, Диан, ты сама говорила, что такие как я — почти миф. Вряд ли там будут какие-то ловушки против онфире, если ты беспокоишься об этом.

София права. На её самоуверенности можно и сыграть. У ведьм хорошо развита интуиция, и моя не подсказывала мне ничего плохого. Проблема в том, что во мне сейчас господствовала сила когтя, и вряд ли я могла доверять самой себе.

Но здесь возникло ещё одно осложнение: я до ничтожного мало знала о Мунди Дамнаторум. В интернете было до обидного мало информации об этой книге, а та что была, заключалась в противоречивых данных.

— Постой, — подпрыгнул Пради, — помнишь Лондон, шестьдесят девятый?

— Слабо.

— Мы были на приёме у каких-то типа-оккультных-олухов, которые называли себя чернокнижниками, помнишь?

— Милый, мы много таких олухов встречали.

— Жутко богатые, с дрянным музыкальным вкусом, — почти хныча, Пради пытался вызвать у меня в памяти одному ему известные образы, — тебя тогда ещё сфотографировали, и ты чуть не убила того бедолагу за фотоснимок, помнишь?

— Прости, малыш, но нет.

— На тебе было Валентино с винным мехом!

— Вечер у Мейнордсов?

— Да! У них самых! Тот тип с тараканьими усиками хвастался, что купил что-то поистине злое и показывал тебе, но ты отказалась прикасаться к книге, а потом тебя сфотографировали, и ты закатила скандал!

Точно! Пради просто умница! Если это правда, тогда передо мной лежал тот самый зловещий том о демонах. В голове сразу же появились образы накуренного помещения, заваленного книгами и бесполезной магической ерундой, на которую хозяин вечера тратил баснословные суммы. Тогда я почувствовала в комнате присутствие чего-то темного, зловещего, но старалась не обращать внимания, пока мне не показали книгу. Как и любой черный артефакт, книга обладала каким-то своим духом, который оттолкнул меня, как только я к ней приблизилась. Тогда нам не сказали название книги, а на обложке, естественно, его не было. Вполне возможно, я тогда видела именно то, что нам надо сейчас.

— Так-с, она огромная, похожа на шкатулку, тёмно-синего цвета. Вроде из кожи, с камнями обсидиана и оникса. Пахнет жженой бумагой и гнилыми фруктами, — сосредоточенно вытаскивала из памяти образы зловещего трактата, — там была пентаграмма, перевернутая, и четыре гексаграммы, но я точно не помню, какие. И что-то вроде розы, только какой-то геометричной, с резкими углами. И… — я так старалась припомнить что-нибудь еще, что заболела голова, — извини, больше ничего не могу припомнить.

— А ощущения? — София слушала меня внимательно, чуть прикрыв глаза, — что-нибудь, что делало её особенной?

— Какие-то липкие ощущения. Казалось, что, если я прикоснусь к ней, мне надо будет искупаться в кипятке. И на вроде хотела заговорить со мной. И было страшно на каком-то животном уровне.

— Ну что ж, — девушка хлопнула в ладоши, — с этим можно поработать.

Мы с Пради склонились с дивана ближе к Софии, сидящей на полу. Как и несколько минут до этого, она стала всматриваться в пространство, чуть раскачиваясь взад-вперед. Обычно, когда ведьмы пользуются силой, можно ощутить, как они черпают энергию из потоков, окружающих их, и преобразуют в нечто иное. Но в действиях Софии ничего подобного не было. Возможно, из-за того, что она не обладала Силой как таковой, либо даром, она сама была магическим существом, как представитель другой расы: древней, неизученной.

Сила клубилась внутри неё и вырвалась наружу, подхватывая и унося Софию куда-то. Вот, она сидела здесь, перед нами и вот, её не стало.

— Непостижимо, — прошептала я, осматривая пространство, где секунду назад была девушка. Даже следа не осталось!

Люди и нелюди всегда оставляют за собой энергетический след, но Софии здесь будто не существовало вовсе.

— Ну и где твой тот? — Пради наполовину свесился с дивана и спросил о Вадиме как бы между прочим. Я чувствовала, что он хочет задать сотни вопросов, но пока не был готов услышать хоть один ответ.

По какой-то причине, мой малыш не принимал именно Вадима. У меня и раньше были отношения. Ничего серьезного, естественно, они даже не подозревали кто я такая на самом деле. Возможно, из-за этого Пради был так расстроен, что в нашем мире появился кто-то третий, пусть даже мне самой неизвестно, насколько долго это всё будет длиться. Я уже давно отвыкла загадывать наперёд, здесь же я просто буду наслаждаться тем, что имею. Хотя, чего греха таить, София тоже уже в нашем мире и, надеюсь, останется в нём навсегда.

— Он собирает всю информацию о Хиггинсе и Матлахе. И о всех связанных с ними лицами. Может, что-то ценное найдёт.

Мы продолжили ожидание молча. В первый раз София вернулась гораздо раньше. Сейчас же время тянулось значительно медленнее. Или мне так казалось из-за переживаний за подругу. В первый раз место, на котором появилась София после своего исчезновения замерцало на долю секунду перед тем, как она выскочила из своего «междумирья», сейчас же мерцание появилось будто неохотно, сопровождаемое некой темной дымкой.

— Ой, нехорошо! — Запричитал Пради.

— Что происходит? — Обеспокоенно подпрыгнула я к мерцающему чёрным облаку.

— Она не может вернуться? Мне по чём знать?! Это тебе не Макаллан тырить!

Я заметалась вокруг зловещего облака, не зная, как помочь Софии. Порой вмешиваться в процессы без малейшего представлении о том, что и как надо делать, может только усугубить проблему. Проблему я видела: София по какой-то причине застряла, а вот что делать — я не знала.

На долю секунды мне показалось, что я слышала сдавленный стон девушки и поступила чисто на интуитивном уровне: засунула руку в облако и дёрнула её на себя.

— Офигеть! — Продолжал вопить Пради.

София лежала на полу, свернувшись в клубок и сжимая живот. По всему телу девушки расползлись черные маслянистые кляксы, сковывающие её движения.

По всей видимости, она всё же угодила в ловушку.

Быстро оценив обстановку, я стала смахивать с неё вонючую мерзость. Прерывистое дыхание Софии начало выравниваться.

— Дорогая, — позвала её, когда убрала последнюю чёрную кляксу, — ты меня слышишь? Пошевелиться можешь?

— Слышу, — прохрипела она, — сейчас… Дай секунду, отдышаться.

Она перевернулась на спину, а мы с Пради отскочили назад, увидев, что девушка держала у живота.

— Офигеть!

— Да хватит повторять одно и то же! — Гаркнула на Пради.

Софии всё же удалось добыть Мунди Дамнаторум.

— Ты это сделала! София, ты просто по описанию нашла то, что нужно! Ты хоть понимаешь, насколько ты сильна?

— Спасибо сестрёнка, но меня, кажется, сейчас вырвет.

В подтверждении своих слов она рванула в ванную, оставив злополучный трактат лежать на полу. Я смотрела на древнюю книгу и думала лишь о том, что некоторая информация должна быть стёрта с лица Земли раз и навсегда. Знания, хранившиеся в этой книге чересчур опасны. Книга даже сама по себе может быть опасной. Иногда, «злые» артефакты настолько пропитаны ненавистью, что оживают. Они могут сами выбирать себе хозяев, вынуждая их двигаться по заданной ими дороге. У них может быть некая своя цель, но проблема в том, что древние артефакты никогда не были людьми. Их логика, моральные устои, мировоззрение может разительно отличаться от тех, кто был рожден с сознанием.

М-да уж. И это зло сейчас валялось у меня на полу и пыталось мне что-то нашептать. Первое правило для таких вот моментов: не слушать и не вступать в диалог. Это я запросто. Но какой силой обладает мой враг, который смог удерживать Мунди Дамнаторум у себя так долго? Любой древний артефакт, точнее, любой темный древний артефакт всегда найдет дорогу на свободу.

— Давай, можем, хряпнем перед тем, как открыть? — Предложил Пради.

Идея неплохая, но мне нужна трезвая голова.

Сверилась с внутренним резервом, который дал коготь, должно хватить ещё на несколько дней. Ну что ж, вдох-выдох, открываем.

Глава 29

Мне надо было уже привыкнуть к тому, насколько быстро и в какую отвратительную сторону всё имеет привычку меняться в моей жизвни в последнее время.

Вот мы с Софией выяснили о её колоссальных способностях, вот я собираюсь прочесть темный артефакт и вот… Мы дерёмся с Верховным. И абсолютно непрезентабельно, прошу заметить. Щелчком пальцев мы могли свернуть друг другу головы, но я предпочла швырнуть в него чашкой с кофе, а потом оцарапать его щеку, а он — припечатать меня к стене, сильно сжимая мою шею. И нет, это было не как с Вадимом.

Его прикосновение только вызвали во мне новый приступ ярости, а не возбуждения. Мне захотелось вырвать Михаилу глаза и затолкать в его же поганый рот, которым он угрожал Софии.

Михаил появился внезапно. И, как с ним обычно, бывало, я не почуяла его на подходе. Со слов Верховного, из-за Софии погибло четыре ведьмы. Я очередной раз удивилась его могущественности, которая позволила ему уловить присутствие Софии при перемещении по этому ее «междумирью», когда мне же не удавалось даже след унюхать. Но его преобладание надо мной нисколько не остановило мою ярость, когда он с зарождающимся заклинанием на руках двинулся на испуганную девушку.

Чтобы «призвать её к правосудию», видите ли!

— Какого хрена, Михаил? — Шипела ему в лицо, — София здесь, ты сам её видишь, кретин, когда она могла убить твоих тупых овец? И главное — как?

— Мои ведьмы разорваны в клочья, и уж поверь, Ковен защищен ото всех, но не от таких как она. Думаешь, я не учуял твою маленькую подружку у себя под носом? Это проблема, Диана, я ведь говорил тебе, не становись моим врагом. Но ты и твоя красотка выбрали свою сторону.

— Диана, я никого не убивала, — София говорила мне, но хмуро сверлила взглядом Верховного.

— Да отцепись, — отпихнула я Михаила, — во-первых: София сказала, что ничего не делала, значит так оно и было. Во-вторых, если ты такой умный, тогда скажи, зачем София появилась в твоём Ковене?

— Это меня не касается, — процедил он, не отходя ни на шаг, — всё что меня касается, так это четыре трупа тех, кого я поклялся защищать.

— А вот и касается. Ты говорил, что моя проблема тебя не волнует, чтобы я расхлёбывала всё сама, бла-бла-бла, я такой крутой, мне море по калено, бла-бла, — совсем уж некрасиво передразнивала слова Верховного, которые он когда-то бросил мне — просящей его о помощи, — так вот, дружище, касается! София пошла за долбанной Мунди Дамнаторум и очутилась в твоём долбанном Ковене! Я слегка забыла, кто-то мне говорил, что это не он натравил демона на Ермака, — в театральной задумчивости стучала пальцем по губе, — ах, да… Ты! Ты, чёртов лжец, сказал мне, что ты и твой Ковен не при чём! Знаешь, кто не может разорвать на части четверых взрослых людей за считанные минуты? София! А знаешь, кто может? Демон. Я всё думала, откуда взялась «незарегистрированная» ведьма такой силы, и вот ответ — от тебя.

— Ты врёшь, — холодно произнес он, — я не причастен. И ни одна из моих ведьм не при чём.

— Открой глаза, Михаил, — устало произнесла я, — книга о проклятых была в твоем Ковене, и как только София забрала её, по какой-то причине Демон пришёл и, разозлившись, убил твоих ведьм. Совпадение? Серьёзно в это веришь? Или ты действительно решил обвинить во всём Софию?

Михаил сверлил меня взглядом, пытаясь поймать на лжи. Но я знала о чём говорю и верила в это. И меня жутко бесил тот факт, что Верховный лично, глядя мне в глаза, говорил, что не при чем. Что даже помощь предлагал, от которой я отказалась, но всё же. Одно дело противостоять одной ведьме, пусть и могущественной, пусть мы пока и не выяснили, кто она, но совсем другое — сражаться с целым Ковеном. Я знала, всегда знала, что с Михаилом связываться — себе дороже. Но верила в его знаменитые моральные принципы. И обычно он не врал. Лукавил, манипулировал, утаивал, но не врал.

А здесь обманул. Причём это вам не ингредиент с истёкшим сроком давности подсунуть, в этой ситуации от его слов косвенно зависела моя жизнь. И после его вероломства он смеет угрожать Софии, обвиняя её в убийстве.

Но… Всё равно что-то здесь не сходится.

— Михаил, скажи, пожалуйста, ты вообще слышал, что я тебе сказала?

— Выбери другой тон, малышка, а после уточни.

Вздохнула, считая до семи. Дело слишком важное, чтобы срываться зря.

— Итак, София пошла в Ковен, чтобы забрать нужную мне вещь, ты меня на этом моменте услышал?

— Это не может быть Мунди Дамнаторум, этот трактат уже десятки лет, как утерян.

— А давай поспорим? Если я права, ты отдаешь мне СПА-этаж своего отеля на целую неделю.

— Покажи, — не купился Верховный.

Вообще-то, даже я, зная, что трактат находится в комнате, напрочь забыла про него. Ссора с Верховным казалась важнее. И вот сейчас и вчетвером стояли, уставившись на подзабытую проклятую книгу. Стояли, боясь прикоснуться.

— И ты забрала её у меня в Ковене, — задал вопрос без вопроса Михаил.

— Да, — твёрдо ответила София.

Мы опять продолжили смотреть на темно-синюю обложку зловещей книги.

— Так что в итоге будем делать, — впервые подал голос Пради.

— Вызывать того демона, естественно, — не так уверенно, как хотелось, ответила я.

— Ты спятила, — Михаил обошёл книгу, не переставая смотреть на неё.

Было интересно увидеть легендарного Верховного в замешательстве. Он содействовал важнейшим поворотам всемирной истории без особого напряжения. Он был из тех, кто знает всё обо всём. Особенно если речь шла о человеческой природе. В очередной раз задалась вопросом: а сколько, собственно, Михаилу на самом деле лет? Когда мы с ним познакомились, а это было шестьдесят лет назад, он уже был матерым колдуном, казалось, прожившим не одно столетие. Даже среди моих сородичей такое долголетие было дикостью.

— Ладно, — хлопнула в ладоши. — хватит болтать. Мне ещё надо подготовиться.

— Я с тобой, — отрезал Верховный.

— Но с помощью, Диана, обломись, да?

— Это твоя затея. Но я прослежу.

Я жутко не хотела проводить этот убийственный ритуал вызова у себя дома, но выбора особого не было. Да и времени тоже.

Вызов получился не с первого раза. Я всегда была одной из сильнейших, но даже мне было слабо сразу же вытерпеть все те прожигающие откаты, которые мгновенно возникали в процессе ритуала. Сама природа противилась окончанию вызова. Меня останавливали чьи-то голоса, стоны, мольбы. Руки тряслись, дыхания не хватало произнести заклинание до конца. Только сила когтя радостно клубилась внутри, приветствуя нечто черное, которое зарождалось внутри меня.

— И что, всё? — Хмуро спросила София, когда я закончила.

Но никто не ответил. И я, и Михаил, мы сразу же учуяли, что что-то приближается. Но не были готовы. Посреди комнаты заклубилась древняя сущность, вышибая воздух из груди своей силой.

Я осматривала фигуру в знакомом балахоне, не веря своим глаза: я стояла нос к носу со своим ночным кошмаром, который на этот раз даже не пытался меня убить. Он изучал меня своими желтыми глазами, и да, зрачки были горизонтальными, плоскими. Если бы не глаза и не его убийственная аура, я бы пропустила его в толпе: выглядел как обычный человек. Только гораздо выше. Даже усмешка на губах была весьма человеческой.

Хотя, кого я ожидала увидеть? Все знают, что у демонов нет рогов и хвоста с копытами.

— Спасибо, — пророкотал он мне, продолжая ухмыляться.

— Есть за что?

— Будет.

Мне надо хорошенько обдумывать каждый вопрос. Демоны не могут врать, но вот лукавить — сколько угодно.

— Кто и для чего тебя призвал? — Спросила я в лоб.

— Одна из ваших. Для чего — мне не понятно.

— Ты можешь сказать, кто именно?

— Могу.

— Скажешь?

— Нет.

Тупик.

Сзади послышался смешок Верховного.

— С тобой заключили сделку?

— Нет.

— Как тебя зовут?

— Зачем тебе это, ведьма?

— Открытки отсылать на рождество, — огрызнулась я.

— Не играй со мной, ведьма, я могу убить тебя.

— Так почему не убиваешь?

— Интересно.

Он действительно мог с легкостью убить меня, но не сразу. Призыватель всегда защищен магией призыва, это что-то вроде круга, через который демон может выйти лишь по воле призывателя. Но в моем случае я могла максимум удерживать его на безопасном для себя расстоянии, но не управлять демоном. Эта связь уже была установлена не со мной. Плюс ко всему, в его тоне на долю секунды проскочило нечто, за что я ухватилась моментально:

— Тебе от меня что-то нужно, что-то важнее того, ради чего тебя вызвали.

— Твою за ногу, Диана, ты же не будешь заключать сделку с этим? — Обеспокоенно спросил Пради, выпрыгивая вперед, но тут же отскочив назад, наткнувшись на пронзительный взгляд вызванного демона.

— Нет, конечно!

— Врёшь, — улыбнулся проклятый.

Он, что, мог видеть наперёд? Интересно, а демоны могут видеть будущее?

— Мы можем читать по лицу, ведьма.

Взгляд демона соскользнул с моего лица на напряженно застывшую Софию, а после переключился на стоявшего в отдалении Михаила. Чуть сощурившись, демон задержался на нём, а после всмотрелся в меня, вызвав какой-то первобытный страх внутри.

— Ну что ж, — пробормотала себе под нос, — назови, пожалуйста, имя того, кто тебя вызвал.

— Тебе настоящее имя или то, каким она представилась?

— Настоящее, естественно.

— Маргарита.

«Мы знаем какую-нибудь Маргариту?» — Спросила взглядом Пради. «А х… его знает» — в своём репертуаре ответил мой фамильяр.

— Для чего ей это понадобилось?

— Она решила не делиться со своим рабом своими планами, — он буквально выплюнул эту фразу с отвращением.

— Как её настоящее имя?

— Много вопросов, ведьма. Ответь на мой: что ты мне дашь?

— Диана, не заключай с ним сделок! — Уже и София повторяла слова фамильяра.

Они, конечно, правы, сделка с проклятым — плохая идея. В теории. Но на практике они настолько редки, что никто толком и не знает, чем это всё заканчивается. Но вот то, что демоны — злейшие существа с выгоревшими сердцами, знали все. От них ничего хорошего ждать не приходится. Но… Разве у меня есть много вариантов?

— Что же ты хочешь за информацию, демон?

— Свободу.

Я опешила. Мне почему-то казалось, что он попросит принести чью-нибудь душу на блюдечке, я бы поторговалась, ну и… Что-нибудь бы придумала. Но выпустить демона на свободу? Настоящего демона и на свободу? Они веками пытались прорваться к нам, овладевая телом какого-нибудь бедолаги. Это всегда заканчивалось смертью. Демоны — воплощение жестокости, аморальности. Им чуждо сострадание. Они созданы для того, чтобы сеять хаос. И где гарантия, что он не свернет мне и всем в комнате шею, как только вырвется из круга?

— Я вижу по твоему лицу, что ты вешаешь ярлыки ведьма.

— Вздор, — отмахнулась от его слов, — ярлыки я уже давно навесила. Даже более того: это сделали задолго до меня. Я просто вспоминаю, чему нам учили старые бабушкинские сказки на ночь.

— Освободи меня от рабства, и я помогу тебе, ведьма, — прозвучал голос демона у меня в голове.

— Я не могу отпустить такого как ты на свободу, такие как ты наносят смертельный вред человечеству.

— Вы сами с этим хорошо справляетесь. Меня интересует лишь свобода.

— В нашем мире?

— В моём мире война.

Я всматривалась в демоническое лицо. Получается, некая Маргарита вырвала его из его мира, в котором он и так уже не хотел оставаться, но заставила его служить ей. Всё что нужно демону, так это просто остаться здесь. Могла ли я согласиться?

— Два условия: ты не вредишь никому из людей. Ни косвенно ни напрямую. И второе: ты называешь мне свое истинное имя, демон.

— Хочешь получить власть надо мной?

— Хочу с тобой разобраться в случае, если мне не понравится то, что ты делаешь, — сощурившись уставилась на него, — ведьмы и такие как София — тоже относятся к людям.

Я не собираюсь подвергать опасности людей даже ради собственной жизни. Демоны не врут, а этот сказал, прямым текстом сказал, что его интересует только свобода.

— Я не трону никого из людей, ни напрямую, ни косвенно. Ведьм и прочих не трону, пока они сами не начнут первыми. Не убью, не причиню вреда, — вот теперь он сказал, что и вредить не будет.

Демон замолчал. Я продолжала сверлить его взглядом, в ожидании, когда он выполнить вторую часть условия.

— Я назову свое имя, только, когда дашь мне свободу, ведьма, — сказал он вслух, и эта фраза обрушилась на присутствующих, как выстрел.

— Ты охренела? — Вскричал Пради.

— Диана, не вздумай! — Взмолилась София.

Только Верховный подозрительно тихо наблюдал со стороны.

В голове происходила нешуточная борьба «за» и «против». Он нам даст информацию, будет хорошим мальчиком, а всё, что ему надо, так это радоваться солнышку в нашем прогнившем насквозь мире.

У меня будет его имя, так что в случае чего, я быстро среагирую.

Всё для себя решив, уверенно кивнула себе и перешла на ведьмовское зрение, осматривая тело демона. Высокую фигуру покрывали те самые руны, которые я заметила в особняке, а под ним самые обычные ведьмины путы. Простейшая связь по способу созданию, но сложнейшая по попытке разрыва. Всё что надо сделать, так это Силой разрезать «веревки». Главное, чтобы Сил-то хватило. И чтобы не отключилась на много дней, после того как закончу.

— Он поклялся, что не будет причинять людям зла, — оправдываясь, произнесла Пради и Софии, — и у нас будет нечто общее, если он сойдёт с дороги. Но демоны не могут врать.

Весьма уверенно приступила к освобождению демона. Всё это время она чувствовался в комнате как нечтозлое, дикое. Но по мере того, как снимала с него путы, это ощущение пропадало. Он всё более и более по ауре походил на самого обычного человека. Не считая его козьих глаз.

Как только упала последняя «верёвка», Демон подскочил к омне, схватив за голову. Я попыталась отшатнуться, но безуспешно, он крепко держал меня.

Ну вот и все, дуре Диане позорно оторвет голову демон, которого она только что освободила.

Я слышала крики моих друзей, слышала голос Верховного на незнакомом мне языке, но все они были будто сквозь вату.

Комната стала исчезать, и перед глазами появилось… Не знаю, что. Что-то вроде видения.

Выжженная земля, разрушенный замок, обугленные деревья. Всё небо было затянуто огненными тучами. Дышать тяжело. Сердце будто из груди вырывали. Я схватилась рукой за грудь, но рука была не моя: черно-красная, большая. Я пыталась успокоить ладонью боль, но это не помогало. Боль только усиливалась, из груди вырвался рычащий стон.

Меня куда-то стало затягивать. Как в калейдоскопе, передо мной проносились картинки разных миров, под нарастающий набат острой боли в груди. Резко всё остановилось.

Я была в комнате без окон. Видела женщину, только расплывчато. На полу вокруг были символы, пленяющие меня. Я попыталась шевельнуться, но женщина произнесла несколько слов, лишая воли мое тело. Внутри поднималась ярость. Как она посмела заточить меня в рабство?!

Сучка посмотрела в моё лицо и рассмеялась.

А я не верила своим глазам… Клео? Правая рука Михаила?! Ну он даёт, конечно.

Всё закончилось так же резко, как и началось. Демон отпустил меня, и я тут же стала жадно хватать ртом воздух.

Демон расправил плечи, как от долгого сидения на одном месте. На удивление мягко улыбнулся и направился к выходу. Пешком.

— Ты ничего не забыл? — Спросила его сквозь зубы дрожащим голосом. Да и ноги меня уже еле держали.

Он обернулся и медленно окинул взглядом каждого в комнате, а потом с улыбкой долго всматривался в мою чуть сгорбленную фигуру.

«Мельхом» — прозвучало в голове за мгновение до того, как он вышел и за секунду до того, как я упала на пол без чувств.

Глава 30

Когда-то, кажется, две жизни назад, я была утонченной молодой женщиной, одетой с иголочки, всегда с безупречной прической и макияжем. Лёгкий шлейф моего пьянящего аромата манил людей, как оазис в пустыне. Всё, что меня заботило, так это чем же заняться завтра? Как ещё я могу себя развлечь?

А сейчас я лежу и думаю о мягких полах. Чтобы падать было поприятнее. На голове гнездо из темно-каштановых волос, мятое платье футляр задралось на бедре, чулки изорваны. Когда я их успела порвать? Мужская рука лениво поглаживала меня по бедру, а в гостиной полный бардак.

Стоп. Мужская рука?

Я распахнула глаза и резко села, о чём тут же пожалела.

— Не дёргайтесь, — послышался голос Ермака. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, чуть прикрыв глаза. Мои ноги, на которые он весьма по-хозяйски положил руку, вытянулись на его коленях.

— Сколько я была без сознания? — Я не узнала в этом карканье свой голос.

— Пару часов. Все разошлись, кроме вашего злобного кота.

Упомянутый «кот», возмущенно фыркнул из самого дальнего угла. Я больше, чем уверенна, Пради ещё устроит Вадиму весёлую жизнь в отместку на всё.

— Он хороший и мой старый друг, — встала на защиту малыша.

— Он — животное, которое гадит везде и по какой-то глупой причине грызёт сигареты, — Вадим безо всякого интереса рассматривал моего фамильяра.

Пради, такой маленький, но храбрый, со всей возможной устрашающей мощью своего маленького тельца, пригнулся и оскалился, рыча на Вадима. И меня возмутили слова Ермака о самом близком мне существе на всей этой планете.

— Тебе не стоит говорить такое о Пради, — несмотря на жуткое головокружение, я нашла в себе силы резко убрать ноги с колен Вадим.

— Да я тебя на … размотаю, ясно?! — Завопил фамильяр, подскакивая к своему обидчику.

— Я так и думал, — Вадим с победной улыбкой откинулся обратно на спинку дивана, — альтернативой было бы наличие у меня галлюцинаций. Стоит твоему другу очутиться рядом, как я начинаю слышать в спину тихие ругательства. Причем значение многих из них мне незнакомо. Весьма изобретательно, вынужден признать.

— Да пошёл ты, шлепок майонезный, — огрызнулся Пради и утопал на кухню.

— И всё равно, это было лишним. Пради — мой фамильяр. Эта связь гораздо глубже и сильнее, чем любая родственная. Считай его чем-то большим, чем моим сыном.

— И ещё он отличный выбор в качестве шпиона, — это он про тот случай, когда Пради следить за Вадимом под видом безобидного лисёнка, — и выпил огромную часть из запасов моего алкоголя.

— Ладно, дай мне две минуты привести себя в человеческий вид. Есть коче-что рассказать.

— Иди, мне тоже.

Как он выбирает, когда переходить на «вы», а когда на «ты»? Существует хоть какая-нибудь причинно-следственная связь?

Спустя чуть более двух минут я вошла на кухню, откуда доносились просто сногсшибательные ароматы еды на вынос. Китайская кухня — отличное обезболивающее для моей головы. Вадим быстро осмотрел мою, затянутую в серый спортивный костюм свободного кроя, фигуру и с его привычным холодным спокойствием продолжил читать свои бумаги.

— След вышел на Лидию Парфёнову, — сказал он, не поднимая головы.

— А я вышла на Маргариту. Только она называет себя Клео, — подошла к холодильнику, на котором висел стикер с запиской от Софии «Махаил сказал, что с тобой ещё поговорит. Ушла домой после него, как только пришёл Ермак. Обнимаю тебя. P.S. Ты бы видела, как он смотрит на тебя спящую!».

У Софии явные проблемы со скрытностью.

— Итак, Лидия Ивановна Парфёнова, в прошлом Матлах — мать нашего Эдуарда, бывшая жена моего приятеля. Эдуард, то есть Хиггинс, живет с матерью, которая люто меня ненавидит. Есть только косвенные улики о том, что она была замешана в нескольких неудачных диверсиях в моем банке. Я бы и не узнал, если бы не начал копать, — Вадим встал со стула и зашагал по кухне, — но здесь вопрос в мотиве: неужели только в том, что я якобы виноват в их разводе?

— А почему они развелись, кстати? — Я налила себе огромную чашку кофе и усела с ногами на стул.

— Он много работал, она много хотела. Всё весьма тривиально, — пожал плечами Ермак.

— Мне сто лет, и даже я не употребляю слово «тривиально».

Вадим сел обратно за стол и упёрся подбородком в руки.

— То есть я могу похвастаться сексуальным опытом с человеком втрое старше меня, — произнёс он с тягучей улыбкой.

— Да, а я, что отхватила себе молоденького. Который даже не удосужился разложить китайскую лапшу по тарелкам.

— Поэтому я не нашёл никакой информации о тебе? И фотографий? Ты меняешь имена и срываешься с места на место? — Из его уст вопрос прозвучал несколько грустно.

Но он прав, у меня не было постоянного имени, дома, семьи. Как бы то ни было, но я по сути была постоянно одна. Вот только жалеть об этом не собираюсь. Это был мой выбор, моё собственное решение. Были я и Пради, и нам больше никто не был нужен.

Я украдкой осмотрела свою оранжерею, кинула взгляд на записку от подруги, которую я так и не сняла с холодильника, и впервые подумал: хочу ли я бежать и дальше?

Нет. Я хочу остаться.

Не вериться мне, что я заведу семью. Особенно с Вадимом: мы всё же слишком разные, как огонь и лёд. Нет, это слишком банальное сравнение. Мы будем как фортепианный яркий аккорд и тягучая, консервативная нота контрабаса. Он состариться и умрет, а я буду жить.

Он может быть другим, ночью со мной он был другим, но как долго? Похоже было на то, что наша страсть обусловлена лишь происходящим, что бы он там ни говорил. Вполне возможно, когда мы совсем разберемся, нам больше не чем будет соприкасаться. Я уйду из его жизни, как уходила из жизней всех своих знакомых, а он пойдёт своей распланированной дорогой дальше.

Вадим тот мужчина, в которого я влюбилась, мой типаж, но вот я — не его.

— Я всегда выбирала имена на букву Д, мне казалось это поэтичным, — пожала в ответ плечами.

Вадим разложил лапшу по тарелкам и поставил передо мной мою порцию, аромат которой моментально вызвал голодные спазмы в моём желудке.

— Слушай, — проговорила с набитым ртом, — а как выглядит бывшая твоего друга?

— Поэтому-то я и спросил про тебя, все её фото исчезли отовсюду. Не знаю, когда именно, но точно после их развода. Но одна распечатанная у меня сохранилась. Она была сделана двенадцать лет назад, при открытии второго филиала, — Вадим отложил китайские палочки и потянулся к закрытой папке.

Обиженный Пради тут же прыгнул ко мне на колени, когда Вадим протянул закрытую папку.

— Да ну нахрен!

— Ты шутишь?! — Крикнули мы с фамильяром, как только увидели фотографию Лидии.

— Это Клео! — Я продолжала всматриваться в лицо правой руки Верховного, только здесь на ней был иной макияж, гораздо легче, чем тот, который она носит сейчас. И волосы светлее.

На снимке были они втроём: Ермак, видимо, тот самый Матлах и Клео собственной персоны. Они стояли напротив двухэтажного небольшого здания с вывеской, на который был логотип банка Ермака.

— Подожди, а ты когда её видел?

— Эта тётка ошивалась вроде сада той крошки, когда я от тебя ушёл, — ответил Пради, прижавшись носиком к фотографии.

— Итак, Лидия, как и ты меняет имена, способна обратиться к существу, которого ты боишься до дрожи, а также может управлять Хиггинсом, подсылая с поручениями ко мне.

— Диана отпустила демона на свободу, — по какой-то причине наябедничал Пради своему недругу.

Вадим хмуро на меня посмотрел:

— Ты говорила, они невероятно опасны и разрушительны, зачем ты так поступила?

— Мы заключили сделку. Он не может её нарушить, тем более, демоны не могут врать. Он рассказывает о той, кто его вызвал, а значит, кто за всем этим стоит, а я его отпускаю с клятвой, что он не будет причинять вреда. Он просто хотел жить здесь, — с аппетитом нацепила огромный моток лапши на палочки и положила в рот, блаженно зажмурившись, — и у меня есть его истинное имя, — ткнула палочками в сторону Ермака, — а это ключевое.

— Истинное имя?

— Вся ведьмовская направленная магия базируется на плоти человека, либо не имени. Истинном имени. Заклинания на именах всегда мощнее, и тебе не понадобятся ни кровь, ни волосы. Только имя. Именно поэтому все ведьмы скрывают свои настоящие имена. А ещё поэтому в христианстве детей крестят с другим именем. В других религиях дают вторые имена. Для защиты.

Я проглотила китайскую еду почти в два укуса и с тоской уставилась на почти нетронутую порцию Ермака.

— То есть, мы пришли к одному и тому же, но ты выпустила демона на свободу, — Вадим придвинул мне свою тарелку с лапшой, — а я всего лишь оплатил пару тысяч в валюте нужному человеку.

— Это ты меня носом в поспешность ткнул?

— Вопрос рационализации.

— Демону теперь ты не нужен. Он пытался тебя убить только потому, что выполнял приказ, но эта связь разорвана. Нам надо будет сразиться только с Клео, у которой сил, как у тебя самомнения.

— И всё же мне не ясно, почему, — вздохнул Вадим.

Согласна. Что-то здесь не сходится. Неудавшийся брак — слишком слабый мотив ради таких телодвижений.

— И прям совсем уверены, что психанутая тетка охотится именно на этого олуха? — Пради кивнул на Вадима.

— Будь вежливей, — ткнула вбок фамильяра, — что ты имеешь ввиду?

— Я её где-то видел раньше. Не возле детского сада.

Мы выжидающе уставились на лисёнка, который напускал слюней на фотографию от усердия.

Я тоже уставилась на фото, отложив поздний ужин. Если видел Пради, должна была видеть и я. Но я встречалась с Клео. Или ещё раньше? Она уже смогла сильно изменить внешность, не прибегая к пластической хирургии. А что, если и под личиной Лидии — это не настоящая Клео, а очередной образ, с которым она жила?

У примеряла и убирала штрихи на его лице, мысленно меняла прическу. В голове нечто всплывало, но никак не удавалось схватить мысль за хвост.

Клео, Лидия, Маргарита… А если сделать её гораздо моложе и волосы длинее, и светлее?

Тот самый неуловимый образ в голове начал проясняться, излвекая из глубин памяти давно забытых людей.

— Я знаю её, — выдохнула я с грустью, — мы встречались очень много лет назад, её зовут Алиса и она твоя бабушка, Вадим.

— Я знаю родителей Элеоноры и её умершего супруга, и это не моя бабка.

— Я про твою кровную родню. Я была знакома с Михаилом Курдой — твоим дедушкой и Алисой, его женой и, даже не спорь, твоей бабушкой. Именно из-за твоего деда я тебе и стала помогать. Он спас мне жизнь, когда я была маленькой, а я поклялась, что его род никогда не прервется. Клятва на крови, так что нерушима.

Вадим устало потёр глаза и замолчал. А я продолжила вяло жевать остывшую еду, переваривая все последние открытия.

— Итак по полочкам: моя столетняя головная боль поклялась моему деду, что мой род не прервется. Моя бабка, которая выглядит лет на шестьдесят моложе, открыла охоту на нас с тобой одновременно, так как мы с тобой зависим друг от друга, зато за нами больше не охотится настоящий демон, а твой говорящий лис наливает мне краденный виски за шесть сотен долларов.

— В сухом остатке, как-то так.

Пради с сочувствием подтолкнул стакан с виски Вадиму и отхлебнул сам.

«Она исчезла. Если найдёшь её первой, она нужна мне живой» — пришло сообщение от Михаила. Мне не нужно было уточнять, о ком идет речь.

Итак, в нашем полку прибыло солдат против Алисы-Клео.

Глава 31

Вадим

Я шёл по банку, который считал своим вторым домом. Все встречающиеся на пути сотрудники желали дежурного добро утра, отовсюду доносился аромат кофе и яркий запах разнообразного женского парфюма.

И это раздражало.

Мне был приятен аромат лишь одной. Стоны которой сопровождались дрожью её тела в моих руках этой ночью. Её поцелую опьяняли. Аромат той женщины, которой я не мог и не хотел насытиться. Я готов был растворяться в ней раз за разом каждую ночь, каждый день, заставлять её извиваться от страсти подо мной, наблюдая всю степень жажды в её изумрудных глазах. Пить крик от оргазма каждый раз. Живя ею. Аромат той, которую я готов слушать всегда, все истории из её удивительной жизни, удивительного мира, на который она открыла мне глаза, раз за разом спасая мне жизнь, бездумно рискуя собой.

Аромат той женщины… которую я сейчас на виду у всех несу на руках.

— Фосьми меня поутопнее, — невнятно прошипела с моих рук Диана.

— Несу как могу, сядьте сами поудобнее.

Диана была категорически против, чтобы я смотрел, как она превращается в своего же фамильяра. Сейчас вместо моей женщины у меня на руках был маленький лис, ушастая голова которого с любопытством крутилась во все стороны.

— Вадим Владимирович, — ко мне подошла младший помощник адвоката, толковая девушка, чуть больше упорства и меньше сплетен, и из неё выйдет толк, — Диана Павловна опять не появилась, а у меня целая куча ответов на претензии!

— Принесите всё мне через пол часа, — бросил ей, не сбиваясь с шага.

Девушка хмуро окинула взглядом лисицу, которую уже знал весь банк, и, бросив мне милую улыбку, убежала прочь.

— С-сучка, — резюмировала Диана.

— Ревнуете? — Почему-то это иррациональное чувство со стороны именно этой женщины заставило разлиться тепло в моей груди.

— Местай, Ехрмак, эта с-сучка наяпетничила. Я её сеф.

— Для всех, и для вас в том числе, шеф здесь я. А также закон, друг и папочка, — вспомнилось её слово, которое она мне бросила в ресторане.

Вначале я полагал, что с появлением в моей жизни зеленоглазой брюнетки всё стало более проблематичным, но лишь потом осознал, что только благодаря ей я начал жить. Никогда мир не был таким ярким, никогда перестройка моих же приоритетов не была такой лёгкой.

— Тос-се мне, — совсем по лисьи фыркнула Диана.

Её план, как всегда, был абсолютно логичным и до невозможности безумным: спихнуть Диану под личиной Пради Хиггинсу, чтобы попасть домой его матери. Диана уверяла, что под личиной зверя она будет для всех ведьм ощущаться просто как фамильяр, а именно как раз-таки животным с примесью чего-то магического. Клео заляжет на некоторое время на дно, поскольку демона больше нет в её подчинении, но позже она всё же продолжит, только своими руками. Демоническому миру, по словам Дианы, не понравится, если кто-то обнаглеет до такой степени, чтобы рискнуть вызвать кого-то из его сородичей опять.

Клео будет ждать удобного момента, чтобы напасть на меня, а именно, когда Дианы не будет рядом. Скорее всего, она будет использовать что-то для своих целей на отдалении, как раз тогда, когда Диана проберется к ней в дом.

А для этого нам нужен ассистент самой Дианы.

— Доброе утро, Вадим Владимирович, — поприветствовала меня София, как только я появился в приёмной.

Софию мы посвятили в свой план рано утром. Просто подстраховка: в крайнем случае связаться с Михаилом.

С ним тоже надо будет разобраться, не нравится мне, что он так часто трётся возле Дианы.

— Хиггинс уже ожидает, — София заговорщицки улыбнулась заёрзавшей у меня на руках Диане.

Я продолжил свой путь в кабинет, где в кресле для посетителей уже сидел молодой человек.

— Доброе утро, Эдуард, — на мой голос парень моментально встрепенулся и вскочил со стула.

— Доброе утро, Вадим Владимирович! — Почти рапортуя поприветствовал он.

Диана заёрзала ещё сильнее, намекая на то, что я должен её отпустить. По всей видимости ей было сложно обращаться не только с речевым аппаратом лисицы, Пради ведь разговаривает нормально, но и с непривычными габаритами, потому что как только я выпустил её из рук, она упала на пол, растянувшись на животе в позе морской звезды.

Пусть она и была не в своем теле, но я забеспокоился, что ей больно. Но маленькая лисица, кряхтя всё же поднялась на лапки и побрела в сторону своего ассистента.

— А Д-д…, — заикнулся Хиггинс, обеспокоенно осматриваясь по сторонам, — она где?

— Её сегодня не будет, она на встречах целый день.

— Но в расписании не было никаких встреч, точнее, она их все отменила.

— У неё новое расписание, тебя это не должно беспокоить, — но Хиггинс всё равно продолжал.

— Мне надо внести изменения в график, столько навалилось, я набросал заметки и планы для неё, а еще дорожные карты и…

— Стоп, — перебил его, — с Дианой я разберусь сам и своим способом, — Хиггинс побледнел, Диана фыркнула, — сейчас мне нужно собрать некоторые данные о тебе для повышения.

Парень опешил. Он вытаращился на меня наивными глазами, не произнеся ни слова.

Он в общем-то толковый сотрудник, стержня внутри только не хватает. Но хребты наращивать — в человеческой природе. Я и раньше планировал для него повышение, но гораздо позже. В виду последних обстоятельств, думаю, никому не повредит, если мы поднимем его карьеру на новую ступень уже сейчас.

— Итак, Эдуард, нам необходимы оригиналы документов твоих близких родственником для анкеты инсайдера, — бред, никто не имел права затребовать у кого-то личные документы третьих лиц в оригинале, — желательно прямо сейчас.

— Да, Вадим Владимирович, я прямо сейчас поеду домой, — Хиггинс купился, — только отец отсутствует.

— Тогда пока только матери, — якобы пошёл ему навстречу, — и да, забери эту лисицу.

— Но… Я не умею заботиться о животных.

— Походу разберёшься, только, Эдик, запомни: головой отвечаешь.

— Да, Вадим Владимирович, — он молча уставился на Диану, которая попыталась выглядеть милой, но ехидный блеск в глазах свел все попытки к нулю, — а чем его кормить?

— Кормом для собак, полагаю. Нет, китайской едой, — быстро поправился, когда Диана попыталась лапкой показать, будто перерезает мне горло, — или креветками, а лучше вишнёвыми пирожками, — наконец понял её намеки.

Диана снисходительно кивнула и направилась к выходу впереди Хиггинса, который попытался поднять её на руки, но тут же получил по лицу лапкой с весьма острыми коготками.

Итак, мне остается ждать без возможности наблюдения.

Терпеть это не могу.

***

Диана

Стоит отметить, что Хиггинс нёс меня гораздо аккуратнее, чем Ермак. Я тому что, мешок с яблоками? Меня в жизни так не укачивало.

На шее вместо ошейника у меня висел пузырёк с солёной водой на случай, если мне придётся вернуть свой облик ну очень срочно.

Хиггинс нёс меня, жующую пирожок с вишней, к своей машине. Слегка потряхивало от мысли, что скоро нос к носу я столкнусь со спятившей Клео, но это в лучшем случае. В нашем плане многое зависело от везения: от того, что Клео не будет ждать моего появления, что Верховный подсобит, если я не справлюсь, что она вообще окажется дома, в конце концов.

На самом деле в том, что ведьмы зализывают раны в своих гнёздах нет ничего необычного: ведьмовские дома — это испокон веков самые защищенные места на земле. Мне самой бы вряд ли удалось и шага сделать в её дом из-за установленных защитных ловушек, поэтому меня тащит именно Хиггинс, и именно в образе лисицы. Я ведь уже не ведьма. Я — нечто другое. Добрая воля и всё такое.

В очередной раз удивилась, как Верховный беспрепятственно приходил ко мне, хотя не должен был. Защитная магия должна была его остановить.

— А ж руки трясутся, — пробормотал про себя Хиггинс, уложив меня на переднее сиденье своей машины, — ты не подумай, Пради, я не плохой человек. Просто считаю, что твоей хозяйке действительно не место в банке.

Ах мой милый, добрый Хиггинс. Я от чего-то думала, что он на голову Пради будет выливать всю грязь и возмущение, накопившиеся в его светлой головушке.

— Да и не по зубам ей это дело, — продолжал он, выруливая из подземной парковки, — слишком добрая. Там жёсткие решения надо принимать. Я бы тоже не смог. Но надо научиться. Все говорят, что я слишком мягкий. Даже моя мама, он меня вообще презирает, ведёт себя так, будто у неё есть другие дети, лучше меня.

Он, резко замолчав, крепко сжал челюсть. Детские травмы — дело такое. Во взрослой жизни человек так не относится к тому, что ему втирают в детстве, уже панцирь нарастить успел. Но ребёнок помнит всё. Всю жизнь он будет проносить обиду так же, как воспринял её впервые: с болью и непониманием.

Зануда Хиггинс включил какую-то запись филармонического оркестра и продолжил вести машину молча. Под такую музыку даже смерть скопытиться приходить за человеком, от тоски, естественно.

Спустя тридцать минут машина подъехала к небольшому частному сектору, огороженному высоким забором со шлагбаумом. Я ожидала увидеть огромные особняки, показывающие скорее длинные цифры на банковских балансах, нежели хороший вкус. Но нет, вполне милая улочка была усыпана небольшими, уютными домиками с палисадниками.

Дом Хиггинса стоял чуть в отдалении от остальных. Монотонность светлых стен фасада двухэтажного домика разбавляли ярким акцентом испанские голубые ставни. Вокруг дома пышным цветом распускались георгины, оттеняя яркий, изумрудный газон.

И с этим всем великолепием, наполненным летом и жизнью, жутко контрастировали сигилы, которыми был исписан весь дом. Клео увлеклась чёрной магией достаточно давно, судя по всему: пока Хиггинс нёс меня на руках, я успела почувствовать, как минимум четыре захоронения тех, кого она приносила в жертву для своих ритуалов. Судя по всему, кого-то не человеческого размера, но всё равно жертвоприношение является рубежом, который сметает всё человеческое в душе ведьмы.

Да, мы тоже приносим нечто вроде жертвы, но капля крови скорее плата, а Клео планомерно отбирала жизни.

Всмотрелась в Хиггинса: ну совсем ни капли Силы, он даже не видел сигилы — мощные магические символы, которые могли служить как добру, так и злу. И те, что на доме, были явно не к добру. Как такой чудесный мальчик смог появиться у такой бездушной ведьмы, как Клео?

И что вообще случилось с Клео? Я знала её Алисой, тогда она не обладала никакими силами, была вполне обычной девушкой, женой дорогого мне человека, которая меня недолюбливала. Может, она тогда и имела несколько скверный характер, но она не была убийцей.

Курда тогда только вскользь обмолвился, что она нашла себе нового мужа, но что её сделало такой?

— Мам, я на секунду, твои документы нужны, — крикнул Хиггинс вглубь дома.

Как только мы вошли, в нос сразу же ударился тошнотворный запах гниющей плоти. Этот запах всегда сложно с чем-то спутать. Запах смерти.

В шоке посмотрела на Хиггинса, он что, не чувствует эту вонь? Парень спокойно прошёл на второй этаж со мной на руках, даже не поморщившись, когда я готова была вернуть этому миру непереваренный вишнёвый пирожок.

В узком коридоре не горел свет, что не помешало Хиггинсу пройти к закрытой двери в самом конце коридора. Вонь усилилась, как только мы подошли ближе к двери.

— Мам? — Хиггинс постучал дважды и вошёл, не дожидавшись ответа.

Это оказалась спальня. Задёрнутые тяжелые шторы не пропускали дневной свет, лишь зажженное бра слабо освещали комнату в запустении. Вначале мне показалось, что на кровати валяется груда хламья, но она зашевелилась, как только услышала звук шагов Хиггинса.

— А, это ты, — прошелестело с кровати.

— Мам, ты сегодня опять себя плохо чувствуешь? — Мы подошли ближе.

Я в панике заметалась на руках у Хиггинса, как только увидела, что лежало под грудой одежды. Алиса-Клео была миловидной женщиной, когда-то. Но в прошлом… Сейчас её лицо покрывали гноящиеся язвы, на голове почти не осталось волос, а кожа напоминала мятый пергамент, сквозь который просвечивались кости.

Да чтоб меня черти… Что это такое?

— Ты выглядишь бледной, мам, — обеспокоенно прошептал Хиггинс.

Бледной? Всего лишь бледной?

Да что с Хиггинсом такое-то?!

Он наклонился к живому, гниющему трупу и поцеловал в лоб. Как только его губы прикоснулись к только что лопнущей язве, меня стошнило. Каюсь. Прямо на руках у моего же ассистента. А когда он отклонился от неё и за его губами потянулась прилипшая к ним кожа с её головы, меня стошнило во второй раз.

— Когда же ты наконец оставишь меня в покое, неудачник, — прокашляла она, — надо было тебя убить ещё в утробе. Если бы ты только знал, ублюдок, как ты испортил мою жизнь.

Парень вздохнул, будто слышал такое не впервые. Он молча отошёл от кровати, сжав кулаки, будто собирался с мыслями.

— Мне просто нужен твой паспорт, мам, больше не побеспокою. Меня повышают, — тихо добавил с затаённой надеждой.

— Думаешь, это что-то значит? — Гортанно засмеялась Клео, — если бы не я, у тебя бы не было даже этой убогой работёнки в твоём убогом банке. Хрен ты что от меня получишь, идиот. Выметайся! — Для гниющего человека она весьма резво подскочила в кровати и чем-то швырнула в Хиггинса, но промахнулась.

Парень отшатнулся. Мне показалось, что он вот-вот расплачется. Она, конечно, монстр, но вот в чём вопрос: почему он не видит, во что она превратилась?

— И эту мразь забери!!! — Истерически завопила она, указывая на меня пальцем.

Парень на самом деле будто забыл про меня. Дрожащими руками он поднял моё тельце на руки и уже начал разворачиваться к выходу, как Клео передумала:

— Нет, стой. Покажи её мне ближе.

Я забрыкалась. Для того, чтобы справиться с Клео, мне нужно вернуться в свое истинное обличие. Пусть она сейчас больше мертва, чем жива, но всё же оставалась сильной ведьмой.

— Ай! — Пришлось укусить Хиггинса, который крепко вцепился в мои бока.

Парень ни в какую не хотел меня отпускать. Крики его матери отдавались тысячью голосов, которые повлияли на него странным образом: он с маниакальною одержимостью удерживал извивающуюся меня.

Чёрт, плохо дело. Мне нужен раствор!

Я почти высвободилась из хватки Хиггинса, как он схватил меня за хвост. Ладно, признаю, моя оплошность. Я считала, что Клео управляет сыночком каким-то другим образом, но вот чтобы так кто-то повиновался только лишь голосовому приказу — о таком я не слышала.

Мне всё же удалось вырваться из стальной хватки. Падать было ощутимо больно, но на боль я решила не обращать внимания, а быстро юркнула под кровать.

— Ты кого притащил в дом, недоумок проклятый?! — Верещала Клео, — это — сука Диана!

Сама ты сука!

Я лихорадочно наблюдала за беготнёй Хиггинса, у которого остался мой ошейник с солевой жидкостью. В теле Пради я смогу хотя бы подножку подставить, осталось дождаться удобного момента. И оп! Хоггинс растянулся на полу возле того места, где я пыталась спрятаться.

Резко рванула к нему и зубами выхватила кулон с раствором. Моя миссия выполненна — я в доме у Клео, можно и вернуться обратно.

Только вот…

— Кретин! Какой же ты кретин!!! Почему я тебя не убила, когда была возможность?! — Истерически орала Клео на бедного парня, вставая с кровати.

Я опять ошиблась. Я без понятия, что именно с ней происходит, но сейчас она не выглядела немощной. То есть, гноящиеся язвы никуда не делись, тошнотворный запах стал ещё хуже, но она уже не выглядела немощной. Сейчас внутри её клубилась откуда-то взявшаяся Силаы. Много Силы.

— Идсиотка, — прошипела ей, — с-столько кох-хей нес-ся, дура.

— Смотри, кто заговорил? Золотая девочка Курды! — Зло засмеялась Клео, присаживаясь на корточки, чтобы лучше меня видеть, — я могу есть столько когтей, сколько захочу. Если уж сама жрёшь эту гадость, то хоть не смей судить меня, дрянь.

От её веяло озлобленностью. В Ковене Клео казалось загадочной и… Уравновешенной. Сейчас глаза светились безумием, фанатизмом.

— Сильными не рождаются, дура, ими становятся. Думаешь, я не почуяла, что ты, лицемерное отродье, питаешься падалью, как и я? Смотри. Смотри, что когти делают с нами! — Клео всё же смогла дотянуться до меня.

Эта маньячка больно схватила меня за заднюю ногу, точнее, за лапку, и со всей силы потянула на себя из-под кровати. Все мои попытки ухватиться хоть за что-нибудь, не увенчались успехом. Она кричала на всю комнату, сравнивая нас. Вот только я — не она. Я была рождена с Силой, пусть тратила её впустую, но никогда не причиняла людям вред. Она же десятилетиями поглощала запрещённые когти мертвых ворожей, усиливая свою мощь, вот только она не знала о цене, которую придется ей заплатить.

— Ты хоть знаешь, каково мне? — Орала мне в лицо Клео, — ты та, кто живёт играючи, всё давалось легко, ты хоть представляешь, какой путь я проделала? Какую цену заплатила?

— Та виш-шу по твоему хниюс-счему лицу, духра, — прошипела ей в ответ.

— Это только часть той цены, — с безумной улыбкой ответила она, — всего лишь ма-а-аленькая часть Диана. Но ничего, мы с тобой разделим. Всё разделим…

Дальше её бред пошёл совсем уж неразборчивым. Она чем-то успела оглушить Хиггинса, который сейчас лишь тихо постанывал, лёжа на полу. Клео убежала к шифоньеру в углу спальни, в поисках чего-то. Вещи вперемешку с какими-то безделушками вылетали одни за другими, а я, пока она отвлечена, тихо ползла к парню без сознания.

— А вот и остальные гости, — радостно захлопала в ладоши безумная.

Я только добралась до пузырька с раствором и только-только начала поддевать её когтём, как внизу раздались знакомые голоса.

Да чтоб вас всех…

Глава 32

В который раз я прихожу в себя после тяжелой отключки, валяющееся на полу? Клянусь всеми известными пророками и богами: когда всё это закончится, я даже спать перестану на всякий случай.

Я очнулась в огромном каменном помещении без окон. Голая.

Честно говоря, вначале, в самую первую секунду я испугалась, что прошло более суток, как я была в теле Пради, и я умерла, но, как выяснилось, эта мысль не имела под собой никаких оснований.

Осторожно, чтобы не потревожить гудящую голову, приподнялась на локтях и прислушалась к себе: вроде, ничего не сломано. Только живот скручивает и Сил почти не осталось.

В помещении было достаточно темно, но всё же я смогла разобрать знакомые силуэты. Первой я увидела Софию. Девушка лежала без сознания, на виске виднелась струйка крови. Но жива, это хорошо.

Возле неё лежал мой Пради, тоже без сознания, но дышал ровно.

Последним заметила Вадима, ему досталось больше всех: нос, губы, висок — разбиты. Костяшки пальцев счесаны, на затылке пятно запёкшейся крови. Но тоже дышал, только уже более прерывисто, будто у него сломаны рёбра.

Тихонечко поползла к нему. Эпические схватки, конечно, это дело благородное, но голой вступать в них я не собиралась.

Помучавшись с тяжелым телом Вадима, мне все же удалось снять с него рубашку, выставив на всеобщее обозрение его прекрасно слепленное тело. Я даже залюбовалась на несколько секунд.

Диан, ты становишься такой же чокнутой, как Клео. Иначе как объяснить, что я засмотрелась на кубики пресса мужчины в крови и без сознания, вместо того, чтобы помочь ему?

Быстро нацепила на себя его рубашку и приступила к пробуждению:

— Вадим, — позвала его тихо, вливая немного своих Сил, — Вадим, вернись ко мне.

Ермака, закашлявшись, пошевелился. Видимо, его хорошенько приложили головой, они сильно морщился в попытках открыть глаза. Сесть ему удалось только с моей помощью.

— Диан… — начал он сиплым голосом.

— Подожди секунду, мне надо всех разбудить.

Прислонив мощное тело Вадима к стене, направилась к своему малышу. Шёрстка Пради тоже покрыта кровью. Один коготок моего фамильяра был оторван. Видимо, малыш боролся изо всех сил, со всей своей храбростью.

Я потянулась к нему губами, также, как и с Вадимом, делясь своей Силой. После того, как Пради очнулся, я «разбудила» и Софию.

— Мы помчались сразу за тобой, как Вадим позвонил мне, — начал Пради.

Я не стала уточнять, откуда у Вадима номер телефона моего фамильяра, но суть сводилась к следующему: Вадим, наконец, всё узнал о Клео.

Я к своему стыду никогда не интересовалась, что случилось с остальными детьми Курды, но, как оказалось, ничего хорошего. Их убила собственная мать. Вадим раздобыл всю биографию Клео, как выяснилось, она планомерно убивала своих отпрысков только ради одной лишь ей известной цели.

Долгое время я корила себя, что бросила детей на произвол судьбы, но оказалось всё намного хуже: я оставила их на растерзание убийцы.

Алиса-Маргарита-Клео — и это не единственные её имена, много раз сходилась с обеспеченными мужчинами, потом благополучно становилась обеспеченной вдовой и продолжала свой кровавый променад.

Двумя последними её наследниками были Вадим и Хиггинс, но вот вопрос: а зачем? Зачем матери убивать собственных детей?

— Её цель — убить всех наследников? Но зачем? — Всё никак не укладывалось у меня в голове.

— А вот на этот вопрос, я надеялся, вы мне и ответите, — голос Ермака всё ещё был сиплым, как от многолетнего молчания.

Когда они пришли в дом, одурманенный Хиггинс набросился на них с кулаками. Всё бы ничего, но Клео будто подпитывала собственного сына какой-то гадостью. Об голову Хиггинса разбились стул, ваза, картина в стекле, костяшки Вадима, а тому всё нипочем. Только Клео смогла их угомонить. Причём жестко.

София до сих пор хватала ртом воздух в попытках прийти в себя.

— Мне осталось принести лишь две последние жертвы, и тогда он будет мной доволен, — послышался голос Клео из-за угла.

— Он?

— А как ты думаешь, кто научил меня есть когти? Кто направил на верный путь? Я получу свободу, лишь избавившись от бремени, в виде двух бесполезных выродков.

— И всего-то? — Не поверила я, — сила и власть? Ты себя давно видела? Ты наполовину мертва.

— Это временно, со мной такое не впервые. Первая жертва — самое дорогое врага, была вкуснее всех остальных, понимаешь о чём я, Динэра?

Меня пробрал холод.

Я понимала. Я прекрасно помнила, как лёжа в подвале, молилась всем Богам, чтобы они не забирали мою народившеюся дочь. И нет, я отказывалась верить, что она стала жертвой какой-то съехавшей фанатички и не более того.

— Бедненькая, — притворно завела Клео, — так мучилась от потери ребёнка, так страдала от предательства любимого, что впоследствии предпочла и вовсе никого к себе не подпускать. Не слишком ли много драмы, дрянь?

— Ты как-то совсем отошла от темы, — презрительно перебила её, — кто такой «он»? Или ты сейчас будешь разглагольствовать, пока не дашь мне шанс оторвать тебе голову?

— Силёнок маловато.

— Зато у меня достаточно, — произнёс тот, кого здесь не было, и кого никто не ожидал увидеть.

Мельхом стоял позади Клео, дрожа от ярости. Клео на секунду побледнела, но быстро взяла себя в руки. От неё вырвался импульс энергии, который мог снести кого угодно с ног, но демон просто слегка покачнулся, но быстро пришёл в себя.

Клео на секунду опешила и бросила второй импульс.

Ждать больше я не собиралась. Сил от когтя у меня почти не осталось, но даже с этим я кое-что могу. Вложив остатки в заклинание, мне удалось обездвижить сучку. Она вопила, осыпая проклятиями наши головы, но пошевелиться не могла. А вот обдать огненным штормом у неё получилось на ура.

Вадим молниеносно сбил меня с ног, прикрывая своим телом от огня.

Дальше всё закрутилось ещё с более безумной скоростью…

Я бы ни за что не смогла победить Клео в одиночку, как думала ранее.

Даже демону было сложно одолеть ведьму, поедавшую когти ворожеи десятилетиями. Одному только черту известно, что они с ней сотворили.

— Да закрой ей рот наконец! — Откуда-то появился Верховный.

Демон мгновенно выполнил его приказ весьма интересным способом — он вырвал ей язык.

Меня потряхивало от разворачивающейся картины: демон и Клео, перебрасывающиеся заклинаниями, Верховный, рисующий сигилы на полу, София, прикрывающая Пради и Вадим, защищавший меня.

Но проклятая Клео черпала силу из какого-то невидимого источника. У всех ведьм есть свой ограниченный резерв. Только не у неё. Даже Михаил опешил от её мощи, но быстро взял себя в руки и продолжил рисовать серию сигилов.

— Как же вы меня достали! — Прокричала Клео.

Видимо, Мельхом плохо справился со своими обязанностями.

Клео обернулась ко мне с безумной улыбкой, и, как в замедленной съемке, на её руках начал светиться белый огонь. Я сидела, прислонившись спиной к Вадиму, который, увидев смертельное пламя, попытался отодвинуть меня за свою спину.

Огонь уже вырвался из рук Клео и полетел в нашу сторону. Он должен был вот-вот настигнуть Вадима, я в тщетных попытках пыталась его огородить от неминуемой гибели, как тут… Между пламенем и Вадимом выпрыгнул Пради, принимая весь удар на себя.

— Нет, нет, нет, — я подпрыгнула к фамильяру, скрутившемуся на холодном полу, — Пради, открой глаза, умоляю.

— Да когда же вы поймете, твари, вым меня не остановить! — Кричала Клео, на её руках опять расцветали цветы белого пламени, — просто смиритесь, и всё это закончится.

— Пради, малыш, я же слышу, как ты дышишь, просто открой глаза, прошу, — из моих глаз текли слёзы.

Я не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. Пради не мог умереть, просто не мог и всё.

— Какая жалость, — рядом оказалась Клео, — хотя нет, вру. Как же плевать.

Я слепо посмотрела снизу-вверх на неё. Она всё так же улыбалась с лихорадочным фанатизмом, будто знала, что отсюда никто не выберется живым. Её уже не могли победить ни Верховный, ни существо из мира проклятых. И она об этом знала.

— Подавись, — из ниоткуда за спиной Клео появился Ермак и резким движением воткнул в её шею острый камень.

Белое пламя огня исчезло на её руках.

Рана начала затягиваться достаточно быстро, но тут к ведьме подскочил Мельхом и голой рукой вырвал её сердце. Чёрное, окаменевшее.

— Как вы смеете?! — Нечеловеческим голосом прошипела Клео.

— Соня, давай! — Закричал Михаил, когда под его ногами засветились семь сигилов.

Девушка запрыгнула на Клео всем телом, и они вдвоем исчезли. Мгновенье спустя София появилась на том ж месте, чуть сверху, и шлёпнулась на пол плашмя.

Всё стихло. Не было ни раздражающих речитативов заклинаний Клео, ни этой зловонности, ни безумного блеска её глаз.

— Мои сородичи придумают, что с ней делать, — удовлетворенно протянул Мельхом, — ну а мне пора.

Поамени больше не было, сигилы не светились, демон ушёл.

Вроде всё закончилось, но не для меня.

Для меня весь мир исчез. Были только Пради и слабый стук его сердца. Может, надежда ещё есть? Сколько он на себя принял? Это был слишком сильный удар. Даже человек бы не выдержал.

Фенёк открыл глаза, но я не почувствовала нашу связь. Я всматривалась в чёрные бусинки глаз, но не видела в них Пради.

Из груди вырвались рыдания.

Это был обычный зверь, не Пради. Не мой милый друг. Пради не стало…

Эпилог

Спустя месяц

— Да, вот так, глубже, — шептала я, наслаждаясь безумными ощущениями, — резче.

— Я даже представить не мог, какой это кайф, — ответил Вадим, — детка, так туго.

— А ты смеялся, когда я впервые оценила твою ортопедическую обувь, — тихо захихикала я.

Мы стояли на заднем дворике его дома и в очередной раз примеряли обувь для пенсионеров. А точнее, для тех, кто попал в рай. Иначе как объяснить эти нереальные ощущения? Такого кайфа, особенно после шпилек, я не испытывала даже с Вадимом.

— Ты это вслух сказала, — раздался его хрипловатый голос.

— Я пошутила, — лениво ответила я.

— Вы когда-нибудь снимите это убожество? — Пради развалился на шезлонге с моими солнечными очками на его носике, которые казались в раза три больше его ушастой головы, — и вообще, вы оба когда-нибудь можете подзаткнуться? Я тут наслаждаюсь музыкой, вообще-то.

Тогда в том подвале произошло нечто волшебное. Сила когтя меня покинула окончательно, но остатки моей природной, ведьмовской, ещё были. В отчаянии я подарила всё Пради. Даже не пыталась себя контролировать. Горе и непринятие потери затуманили мой мозг, но мой Пради вернулся.

Только теперь я больше не была такой же могущественной ведьмой, как раньше. После того, как мы избавились от Клео, Вадиму больше ничего не угрожало. Правда, печать ведьмы тоже исчезла, но мой сильно уменьшенный резерв начал постепенно восполняться.

Неделю назад я заметила свой первый седой волос. Кажется, я теперь начну стареть. Никогда бы не подумала, что эта мысль найдёт радостный оклик у меня внутри.

— Так, для маргариты я притащила блендер и соль, — вышла София на лужайку, — надеюсь, у вас есть всё остальное.

— Блендер и соль с нашей кухни, — даже не оборачиваясь заметил Вадим.

— Ну, чем смогла. Не говорить же с порога, что я пришла в гости с пустыми руками.

София в тот злополучный день отправила Клео прямиком в мир демонов. Я не завидую ей, даже после того, что она с нами сделала. Демоны слишком на неё злы из-за того, что она посмела поработить одного из них. Вряд ли они дадут ей умереть быстро… Но она точно будетоб этом молить.

Но всё равно осталось много вопросов без ответа: кто такой он? Кто научил Клео поедать когти? Кому нужны были такие жертвы? Может быть, когда-нибудь я доберусь до ответов, ну а пока…

— Какие новости?

— Верховная опять устраивала мне проверки, — поморщилась София, — будто я и так мало их прошла.

— Лиза, она такая да, — понимающе усмехнулась я.

С потерей своей мощи мне тоже пришлось вступить в Ковен. Но я об этом не жалела. Лиза — хорошая Верховная. Мудрая и добрая.

В голове опять возникли картинки того вечера, когда мы в подвале сражались с Клео: я, Вадим, Пради, Мельхом, но кто был пятым?.. Такое чувство, что в памяти чего-то не хватает. Вырван кусок, как у Хиггинса.

Кстати, Хиггинс сейчас официально правая рука Вадима. А Вадим всё так же мой подчиненный.

Не то, чтобы Ермак был мною доволен, как главой правления, но у него есть все права показать мне, где именно я ошибаюсь.

И он это делает. Регулярно, жёстко, на столе.

По спине прошла дрожь, я посмотрела в потемневшие глаза Вадима. Кажется, не я одна вспоминаю, почему именно сегодня мои чулки были разодраны.

— Как давно она Верховная? — Спросила София, которая успела сбегать в дом за текилой и вернуться.

— По-моему, вечность, — пожала плечами. Я не помню других Верховных Ковена на своём веку.

Лиза достойна своего звания. И согласилась хранить тайну Софии, что было хорошим признаком.

— Дети! У меня для вас подарок! — В сопровождении Фундуса к нам выплыла Элеонора, неся в руках кипу бумажных пакетов.

Вадим подскочил к матери, чтобы помочь ей. Кстати, я всё-таки выяснила, что случилось с биологической матерью Ермака. Всё просто и одновременно грустно — её убила Клео.

Глядя на Ермака сейчас, его можно было не узнать. Да, в принципе, его мало кто сейчас узнавал. Он будто начал жить. Иногда ночами мы как безумные танцевали, иногда спорили на всякую ерунду, когда не были заняты вещами поинтереснее.

Он стал меньше работать и проводить больше времени, наслаждаясь жизнью.

— Сейчас привезут еду, София, на тебе коктейли, — командовал Вадим, — Пради, следи за Фундусом. Диана, на тебе приборы.

Я пошла в дом, не переставая улыбаться про себя.

Как бы то не было, я всё же исполню клятву, данную Курде. Его род не прервется, не на Вадиме.

Чуть позже я сообщу ему, что благодаря какому-то счастливому року, у него будет наследница…

Оглавление

 Беги со мной Дж. Мас

Пролог

Глава 1

Глава 10

Глава 20

Глава 30

Глава 32

Эпилог