Гондорский цикл (СИ) [Сэриэль] (fb2) читать онлайн

========== Подарок ==========

— Это мне? — спросил Теоден, боясь поверить своим глазам.

Денетор кивнул, улыбаясь. Сегодня мальчику исполнилось четыре года, и внук Наместника решил сделать ему подарок. Такой, чтобы этот день запомнился малышу навсегда. Чтобы он действительно стал для него счастливым.

Теоден стоял и смотрел во все глаза на возвышавшегося над ним и казавшегося ему огромным вороного пони и даже, кажется, не дышал от восторга.

— Он твой, — сказал Денетор, слегка подталкивая вперед мальчика. — С Днем рождения.

Теоден, оглянувшись на своего спутника еще раз, несмело приблизился к живому подарку. Протянул ладошку и погладил осторожно коня по груди. Конь фыркнул, скосил глаз, поглядел на ребенка заинтересованно, мягко переступил передними ногами и негромко, но явно приветственно заржал. Теоден рассмеялся.

— Спасибо тебе! — воскликнул он, посмотрев на Денетора. — Мой собственный конь. Настоящий!

Теоден слегка привстал на цыпочки, пытаясь достать до шеи животного. Тот, словно поняв это, склонил слегка голову, и ребенок нежно погладил коня по бархатистой шкуре. А затем спросил, обмирая от предвкушения:

— Как ты думаешь, можно мне на нем посидеть? Отец разрешит?

Денетор снова улыбнулся в ответ.

— А почему нет? Это ведь твой конь и ты уже большой. Давай подсажу.

И, подхватив малыша под мышки, усадил его в седло.

Конь замер, будто оценивая свою ношу и привыкая к ней. Слегка покосился на Денетора своими умными черными глазами. Тот, обняв коня за шею, прошептал ему что-то на ухо и взял под уздцы. Пони сделал один небольшой шаг вперед, неспешно и очень бережно, затем другой, третий, и снова замер. Теоден счастливо рассмеялся.

— Какой молодец, — раздался неподалеку чей-то голос.

Денетор обернулся. Неподалеку от них стояли Наместник Тургон и Тенгель.

— Это и впрямь прекрасный подарок, — продолжал отец Теодена. Обернулся к сыну, —, а ты просто молодец.

— Ты держишься в седле так, будто родился в нем, — подхватил Денетор.

— Я один из рохиррим! — прокричал мальчишка восторженно, обратив свой сияющий взор к небесам.

Внук Наместника снял ребенка с коня и, подняв его над головой, закружил.

Стоявшие неподалеку на своем посту Стражи изо всех сил пытались сохранить серьезность.

Где-то в вышине громко кричали птицы. Восходящее над стенами города солнце заливало весь двор золотистым светом, прогоняя тени.

— Думаю, нам свои подарки можно уже не показывать, — заметил Тургон, обращаясь к Тенгелю.

Мужчины переглянулись и громко, от души расхохотались.

========== Бой ==========

Контуры кораблей с черными парусами гигантскими стрелами разрезали небо. С берега слышались нестройные крики.

— Умбарцы, — тихо выдохнул один из воинов, оглянувшись на командира.

Денетор кивнул:

— Они самые.

Прищурил глаза, вглядываясь куда-то в даль. Он четко различал их татуировки, ирокезы на головах, заплетенные в замысловатые косы бороды, украшенные драгоценными камнями и талисманами. Поморщился брезгливо и едва заметно сплюнул.

— Всего два корабля. Скорее всего, это разведчики. — Покачал головой. — Осмелились явиться сюда практически не таясь, да еще в таком небольшом количестве.

Оглянулся на притаившегося неподалеку за веткой кустарника следопыта лет сорока пяти с висками, посеребренными сединой. Прошептал:

— Их нельзя отпускать.

Тот кивнул, соглашаясь, и снова выжидающе уставился на молодого командира. Спросил:

— Дождемся ночи?

Денетор задумался. Его собеседник терпеливо ждал. Сын Наместника, несмотря на свой юный возраст, уже успел показать себя грамотным военачальником, снискав любовь и уважение всех без исключения следопытов. Они искренне доверяли ему, и потому внимание их в эту минуту не было показным.

Помолчав еще несколько минут, Денетор снова перевел взор на дерзко возвышавшиеся у берега корабли и покачал головой. Пояснил вполголоса:

— Лучше нападем в сумерках. Нужно сжечь корабли и уничтожить экипажи, а темнота может сыграть им на руку и они разбегутся. Замучаемся искать их потом по всему Итилиэну.

Поразмыслив над его словами, помощник Денетора кивнул:

— Я согласен.

Удовлетворенный ответом, сын Наместника перевел взгляд на горизонт. Помолчал чуть-чуть, затем заговорил снова.

— Закат наступит уже совсем скоро. Возьми часть людей и зайди с ними с той стороны, — объяснял командир, кивком головы указывая вправо. — А ты, — обратился он ко второму своему спутнику, тоже старше его годами, но все же моложе первого, — зайди со своими людьми слева. Я же с оставшимися буду здесь. Сигналом послужит крик филина.

Оба заместителя кивнули, давая понять, что уяснили все указания, и мгновенно растворились среди кустов и трав. Денетор, оглянувшись на пиратов в последний раз, так же последовал их примеру, поспешив присоединиться к своим людям. Быстро раздал он им приказания, и вскоре отряд уже расположился в засаде.

Сумерки постепенно опускались на берег, ночь уже совсем скоро должна была вступить в свои права. Умбарцы, ничего не подозревая, разжигали костры и готовились к трапезе. Где-то в кустах неподалеку от устья Андуина громко и отчетливо трижды прокричал и смолк филин. Пираты тревожно переглянулись.

Как вдруг на берегу показались люди. Следопыты Гондора.

Поняв, что их обнаружили, морские разбойники схватили за оружие. Со всех сторон послышались крики. Крики злобы и ярости. Зазвенела сталь.

Не глядя, Денетор всадил меч какому-то пирату прямо в его нагло ухмыляющуюся пасть. Умбарец захрипел, дернулся несколько раз и затих, а юноша начал оглядываться в поисках новой жертвы. Со всего маху полоснул по ближайшей к нему руке, отрубая кисть, другому подрезал на ногах сухожилия, обездвижив.

— Скорее, факелы! — прокричал своим людям, бросаясь к ближайшему костру и хватая горящую ветку. Сразу несколько человек бросились выполнять его приказ.

Высушенное на солнце просмоленное дерево загорелось быстро. С воплями бросились умбарцы к своим кораблям, но воины Гондора им преградили путь, раздавая удары направо и налево и одну за другой забирая пиратские жизни.

Вскоре уже, едва солнце успело коснуться своим верхним краем морской глади, было все кончено. Денетор огляделся вокруг, разглядывая истерзанные тела.

— Вы молодцы, — объявил он воинам и тяжело вздохнул. Те улыбнулись своему командиру устало. — Все целы?

Пересчитал людей. Да, все.

Убрал меч в ножны и вдруг схватился за плечо, поморщившись. Из-под пальцев его показалась кровь.

— У вас рана, — сказал ближайший следопыт, тревожно глядя на сына Наместника. — Позвольте перевязать.

— Буду признателен, — кивнул Денетор в ответ, опускаясь в траву. Обернулся к подошедшему помощнику. — Оставьте пару человек допросить, остальных добейте. — Задумался на миг и добавил, — и похороните потом.

— Невелика победа разделаться с кучкой пиратов, — заявил Наместник Эктелион, глядя на сына. — Мы не узнали от них ничего существенного.

Денетор сжал кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— У тебя есть еще что мне рассказать?

— Нет, Владыка, — ответил тот чересчур спокойно, делая паузы между словами. — Я устал. Вы позволите мне уйти?

Наместник кивнул. Глядя сыну вслед, усмехнулся себе под нос. Прошептал:

— Мальчишка. Уже считает себя полководцем. Дорасти сперва.

— Умбарцы накапливают силы. Если мы не примем никаких мер, они могут ударить нам в спину.

Денетор устремил на Торонгила тяжелый взгляд.

— Мы должны охранять собственные границы. У нас не так уж много людей, чтобы позволить себе послать туда большой отряд.

Рыцарь обернулся, посмотрел на сына Наместника, ответил спокойно:

— Мне много не надо. Будет вполне достаточно небольшого отряда.

Эктелион решительно оборвал их спор:

— Делай как считаешь нужным, Торонгил. Я тебе доверяю.

Денетор промолчал.

Однако позже, четверть часа спустя, уже покинув покои Наместника, не смог удержаться от того, чтобы не садануть со всей силой кулаком в стену. В ушах у него до сих пор стояли слова отца: «Я думаю, Торонгил лучше тебя разбирается в этих вопросах, Денетор.»

Он к такому давно привык, и сердце уже почти не болело, но все же…

========== Знакомство ==========

Девушка снова, уже в который раз, огляделась по сторонам и зевнула. В высшей степени некрасиво заставлять их ждать, но ничего не поделаешь. Наместника срочно куда-то вызвали прямо с приема, а его сына вообще сейчас нет в городе. Можно подумать, что их и не ждали совсем. Хотя кто знает, может, так оно и есть? Во всяком случае, со стороны Денетора. Что такое жена для него? Досадная помеха, которую придется терпеть ради продолжения рода. Впрочем, это всего лишь предположение, но пока никто не доказал ей обратного. Кажется, только вчера князь объявил ей: «Собирайся, дочь моя, ты едешь в Минас Тирит. Тебе выбран муж.» Его имя, Денетор, она узнала лишь из следующей фразы Адрахиля. Это не значит, конечно, что отец ее не любит, просто ему некогда задумываться о таких мелочах. Этот брак нужен Гондору, значит он состоится, и точка.

Девушка перевела взгляд на брата. Взгляд Имрахиля лениво скользил по стенам залы, а мысли его блуждали, похоже, где-то далеко отсюда. Впрочем, она и так была ему благодарна за то, что он хотя бы догадался немного рассказать ей о характере будущего супруга, и не ждала большего. По всему выходило, что жизнь ее должна быть вовсе не такой уж тяжелой, как ей показалось в начале, главное не перечить мужу. Конечно, ей еще предстоит самой оценить справедливость сказанных братом слов, но советы его она собиралась учесть.

Наконец Финдуилас надоело ждать и она решила попытаться расшевелить брата.

— Имрахиль, почему мы не пойдем, наконец, в отведенные нам покои, нас ведь приглашали? Чего мы ждем? Почему не можем подождать возвращения Наместника или его сына в тепле и комфорте?

— Потому что я уже здесь, — услышала она чей-то голос и, стремительно обернувшись, увидела вошедшего в зал высокого и довольно красивого мужчину, в котором сразу, по описаниям брата, опознала будущего мужа.

— Добро пожаловать в Минас Тирит, княжна, — вежливо склонил голову Денетор, приветствуя девушку. — Здравствуй, Имрахиль.

Взгляд сына Наместника задержался на лице Финдуилас, она невольно опустила взгляд и подумала, что Имрахиль, пожалуй, прав. Ей понравится быть его женой.

========== Признание ==========

— Княжна там?

Охранявшие вход в зал стражи вытянулись перед сыном Наместника в струнку и утвердительно кивнули.

— Там. Вместе со своим братом и с Наместником.

Денетор помрачнел. Встречаться с Эктелионом у него не было абсолютно никакого желания. Но он сегодня еще не видел Финдуилас, а, между тем, время приближалось к обеду. Элементарные правила приличия требовали пойти и поздороваться с ней. И он, коротко вздохнув, толкнул дверь и вошел в гостиную.

Разговор, который, похоже, велся перед его появлением, мгновенно смолк. Наступила неловкая пауза. Стало ясно, что говорили здесь о нем. Денетор нахмурился и обвел взглядом присутствующих.

Эктелион. Сидит, мрачно сдвинув брови. Все правильно, он тоже не слишком рад его видеть. Сын вдруг поймал себя на мысли, что за всю свою жизнь он ни разу не назвал Наместника отцом. Впрочем, как и тот его сыном. Все по-честному.

Имрахиль при его появлении поднялся с кресла, на лице заиграла радостная улыбка. Друг? Нет, у Денетора нет друзей. Но ему, несомненно, нравился этот честный и открытый юноша. Общение с ним доставляло сыну Наместника удовольствие. И он приветливо кивнул юному князю.

Финдуилас. Княжна Дол Амрота. Красавица невеста. Поднялась ему навстречу вместе с братом. То ли просто перенимает его манеру поведения, то ли у них в самом деле совпали желания. Но радость на ее лице была, кажется, вполне искренней, и Денетор почувствовал, как при взгляде на нее теплеет у него на душе.

Подумав о том, что девушку может напугать его затянувшееся молчание, он сделал несколько шагов ей навстречу и со всем возможным почтением поздоровался.

— Денетор!

В ответном возгласе Финдуилас было столько счастья, что он невольно смутился. Необходимо было продолжать разговор, но мысли его вдруг куда-то разбежались, как и всегда в ее присутствии. Да и молчание Эктелиона действовало на него угнетающе. Отец смотрел на сына как на пустое место. К счастью, Финдуилас, быстро оценив ситуацию, сама пришла к нему на помощь.

Сделав шаг вперед, она лукаво улыбнулась и просительно сложила руки.

— Денетор, — обратилась она к нему, — покажи мне, пожалуйста, город.

Сын Наместника вопросительно поднял брови.

— Минас Тирит? Я думал, что Имрахиль уже показывал его тебе. Разве не так?

Девушка обернулась к брату и незаметно ему подмигнула.

— Да, Имрахиль уже показывал мне кое-что, но он не может ответить на многие мои вопросы. Он ведь в городе не хозяин.

В ответ на это заявление князь, старательно пряча улыбку, утведительно кивнул.

Денетор перевел взгляд с брата на сестру и обратно, посмотел на плясавшие в глазах девушки озорные огоньки и подумал о том, что даже если княжна и лукавит, ему будет приятно выполнить ее просьбу. И он подал девушке руку.

Вопросов у Финдуилас и правда накопилось очень много, Денетор едва успевал на них отвечать. Уже не первый час водил он девушку по городу, а поток их все не иссякал. Библиотеки, башни, улицы города, конюшни и парадные залы — ей было интересно решительно все. Ему доставлял удовольствие ее искренний интерес к его городу, и постепенно последняя тень неловкости ушла из их разговора.

Денетор шел по улицам Минас Тирита, взяв девушку под руку, и люди оборачивались им вслед. Давно уже они не видели сына Наместника таким, как сейчас. Непринужденным. Спокойным. Счастливым. И они догадывались, что это заслуга шедшей рядом с ним юной красавицы, его невесты из Дол Амрота. И они готовы были полюбить ее за это. Многим жителям города нравился их будущий правитель, многие искренне желали ему счастья.

Наконец Денетор заметил, что движения княжны стали чуть медленее, а голос чуть тише, и он понял, что девушка устала.

— Мы продолжим завтра, если ты не возражаешь, — сказал он ей тогда. — Я постараюсь закончить с делами пораньше.

Финдуилас утвердительно кивнула и зябко повела плечами. Они стояли на городской стене, с реки тянуло прохладой. И Денетор пожалел, что не захватил с собой никакого плаща. Ему вспомнились разговоры о жившей в городе мастерице, создававшей прелестные вещи, и решил, что завтра же закажет у нее плащ для своей будущей жены. Возможно, он получится хотя бы отчасти достойным красоты его Финдуилас.

— Хочешь знать, о чем я сейчас думаю? — тихо спросила она. Ее мечтательный взгляд был устремлен в даль, на губах играла улыбка.

— Если ты захочешь поделиться со мной, я буду счастлив услышать.

Девушка посмотрела на него, застенчиво улыбнулась и неожиданно склонила голову ему на плечо. Денетор вздрогнул, но отстраняться не стал.

— Знаешь, когда я сюда ехала, — тем временем заговорила она, — я совсем ничего о тебе не знала. Брат пытался меня успокаивать, но я все равно не могла избавиться от беспокойства.

— Я тебя понимаю, — ответил он девушке.

— И вот до нашей свадьбы остается всего лишь несколько дней, и сейчас я точно знаю, чего хочу, — она помолчала, собираясь с духом, и вскоре вновь продолжила.- Я бы очень хотела сыновей, Денетор. И чтобы они непременно были похожи на тебя. Такие же умные, сильные, смелые и благородные. Как и их отец.

Финдуилас договорила до конца и, словно смутившись своих слов, замолчала, опустив взгляд. Денетор посмотрел на нее сверху вниз, улыбнулся краешком губ и осторожно заключил ее в объятия. Девушка повозилась немного, устраиваясь поудобнее, и, довольная, наконец затихла.

— Я бы тоже хотел, чтобы они были похожи на тебя, княжна, — медленно, будто тщательно подбирая слова, заговорил он. — Пусть они будут такие же добрые и красивые, как и их мать. Как ты.

Финдуилас на миг прикрыла глаза и счастливо вздохнула.

— Это будут удивительные дети.

========== Вечер ==========

Денетор отложил в сторону перо, закрыл чернильницу в виде лебедя, не спеша разогнулся и, посмотрев в окно, медленно и устало вздохнул.

Сегодня он допоздна засиделся в своем кабинете, помогая Наместнику с делами. Молчаливые слуги зажгли свечи на его столе и разожгли камин, а он даже не заметил этого. Зато теперь, присев на скамеечку, протянул руки к огню, с благодарностью думая об этих помощниках, тенями скользящих по залам и существенно облегчающих ему, да и всем остальным обитателям дворца, жизнь.

Закат за окном уже погас. Небо приобрело глубокий фиолетовый, почти черный оттенок. Высыпали звезды.

«Боромир, наверное, уже спит», — подумалось Денетору. А впрочем, возможно, и нет. Маленький сын его далеко не всегда был послушен и не всегда вел себя как полагалось хорошим детям.

При мысли о мальчике на сердце у сына Наместника потеплело. Даже если ребенок спит, он хотя бы просто поглядит на него, прежде чем идти отдыхать. Или даже сможет поцеловать его перед сном.

С этими мыслями Денетор поднялся на ноги и, загасив свечи на столе, направился в детскую.

Финдуилас сидела у кроватки сына и пела. Мягкий, бархатный голос ее обволакивал комнату, убаюкивая. Малыш всегда быстро и охотно засыпал под звуки голоса мамы. Няня мирно вязала в углу. Денетор замер на миг в дверях, с нежностью взирая на открывшуюся ему идиллию.

Будто почувствовав его присутствие, Финдуилас обернулась, и, увидев мужа, расцвела в улыбке. Встала, положила руки ему на грудь, и, прикрыв глаза, замерла в ожидании. И Денетор охотно и с радостью коснулся губами мягких, нежных губ жены. Вдохнул аромат ее волос, улыбнулся и еще раз поцеловал.

Женщина открыла глаза, посмотрела на него светло и радостно, и, переведя взгляд на Боромира, приложила палец к губам. Денетор понял, что младенец едва уснул, и, поправив на мальчике одеялко, кивнул жене и вышел в свои покои.

Там, переодевшись, он отослал слугу и вышел на балкон, чтобы постоять в тишине и еще раз все обдумать. Сегодня он опять разошелся во мнениях с Эктелионом.

Прохладный ночной воздух взбодрил его. Денетор вдохнул полной грудью слабый аромат цветов, стелющийся над городом, и улыбнулся невольно. В иные годы он бы обязательно взял бокал вина, чтобы расслабиться, но сейчас ему не хотелось ничем затуманивать разум. Хотелось просто дождаться прихода жены. И, облокотившись о перила, он обратился к собственным мыслям.

Финдуилас действительно к нему присоединилась вскорости. Возникла неслышно в дверях, подошла, встала рядом. И, положив руки ему на плечо, спросила:

— Как прошел твой день, милый?

Ласковый, тихий голос ее действовал на сына Наместника подобно сладостному дурману. Сияющий, нежный взгляд увлекал в пьянящий омут грез и мечтаний. И выплывать из этой пучины ему совсем не хотелось.

Однако жена его все еще ждала ответа на свой вопрос, и Денетор, откашлявшись, заговорил.

А Финдуилас, между тем, слушая речь его, любовалась мужем. В его присутствии она всегда забывала, что скучает по дому. Она любовалась его фигурой, все еще сильной и крепкой, отнюдь не потерявшей форму, перебирала тонкими пальцами черные пряди, в которых уже начинала серебриться первая седина. Она смотрела на него и чувствовала, как сердце ее окутывает жаркая волна, поднявшаяся откуда-то из самых глубин ее существа, и уже почти не могла разобрать его слов, хотя и очень старалась сделать это.

Неожиданно Денетор оборвал свою речь. Просто замер на полуслове, не договорив до конца. Заглянул в темные, затуманенные глаза жены и почувствовал, как руки его сами собой смыкаются на ее тонкой талии. Сладостно-мучительный вздох вырвался тут из его груди. Пальцы жены медленно расстегнули верхнюю пуговицу его одежд, и Денетор, отринув в сторону всякое воспоминание о дневных делах, минувших и будущих, склонился к жене, не спеша пробуя на вкус ее ароматную, пахнущую розами и еще какими-то неизвестными ему цветами кожу. Медленно целовал он открывшиеся ему в свете выглянувшей из-за облаков луны нежный изгиб ее лебединой шеи, скулы, видневшиеся из-под платья ключицы.

С тихим стоном сомкнула Финдуилас руки свои на шее супруга. Словно почувствовав, как слабеют ее колени, Денетор подхватил жену на руки, и, оглянувшись, увидел полог разобранного уже супружеского его ложа.

И он даже не вспомнил в этот миг о государственных делах и заботах.

========== Рождение Фарамира ==========

— Господин, у вас родился сын.

Горничная Финдуилас, сообщив свою радостную весть, почтительно склонила голову перед сыном Наместника и поспешно удалилась из зала. Денетор, довольный полученной только что новостью, вздохнул с облегчением. Два сына. Род Наместников Гондора не прервется. Он выполнил свой долг.

Отец посмотрел на своего, теперь уже старшего, сына и улыбнулся, увидев его довольную рожицу.

— Ну что, Боромир, хочешь посмотреть на младшего брата?

Мальчик радостно закивал, и Денетор, взяв его за руку, направился в покои жены.

На огромной резной кровати под балдахином, разметав по подушке длинные черные волосы, лежала Финдуилас. На ее измученном лице сверкали, подобно двум ярким звездам, лучащиеся счастьем глаза. Денетор осторожно присел на краешек ложа и, смахнув с лица жены непослушную прядь, нежно поцеловал супругу.

— Я послал гонца, чтобы поторопить Имрахиля. Не сегодня — завтра он прибудет.

— Спасибо, дорогой, — с искренней благодарностью в голосе ответила ему жена, и Денетор, взяв ее маленькую ладонь в свою, на миг прикрыл глаза и, улыбаясь, вздохнул.

Тем временем Боромир тихонько обошел кровать и, затаив дыхание, выглянул из-за спины отца. Рядом с матерью, завернутый в кружевные пеленки, лежал новорожденный брат.

— Какой он маленький и красный, — проговорил он шепотом, опасаясь потревожить младенца. Денетор улыбнулся и подтолкнул старшего сына поближе. Мальчик приблизился и осторожно отогнул одеяльце, чтобы получше разглядеть брата.

— Ты был точно таким же, Боромир, — улыбаясь, сказала ему Финдуилас. — А теперь вон какой большой вырос. И он подрастет.

— И мы будем вместе с ним играть, — уже громче и увереннее ответил ей сын.

— И не только играть, — глаза Денетора светились радостью и счастьем. — Ты будешь его обучать всему, что знаешь сам, и защищать, пока он не повзрослеет.

Боромир потрогал темный пух на голове брата, пересчитал пальцы у него на руках, осторожно погладил по щечке и, наклонившись, шепотом сказал ему в самое ухо:

— Расти скорее, братишка, я тебя жду.

========== Ночной разговор ==========

— Туда смотри, Фарамир, он в той стороне, — раздался в ночной тишине громкий шепот Боромира. Мальчишки, ускользнув только что от няни, тайком пробрались на сторожевую башню и теперь старший брат что-то показывал младшему. На фоне беззвездного неба виднелись две склоненные друг к другу головы.

— Я ничего не вижу, Боромир, — пожаловался Фарамир брату. Боромир почесал затылок.

— Наверное, сейчас слишком темно, братишка, — ответил он ему успокаивающим тоном и ласково потрепал малыша по макушке. — Но он точно там, Сигнальный Холм Амон Дин.

— И если мы там зажжем костер, то огонь увидят аж в Рохане? — с восторгом и легким недоверием в голосе спросил младший брат.

— Да, братик, увидят. Их семь, таких холмов, и на каждом из них он будет загораться по очереди. И тогда в Рохане узнают, что нам нужна помощь, и обязательно прибудут.

Фарамир ненадолго задумался.

— А если помощь будет нужна им?

— И такое возможно, — кивнул старший брат. — Тогда костер зажгут они, а мы его тут увидим.

Мальчики замолчали, думая каждый о своем. Через некоторое время Боромир заговорил снова, указывая на этот раз в другую сторону.

— А вон там находится Осгилиат, братик. Там сейчас тоже ничего не видать. А вон в той стороне Мордор.

Фарамир вздрогнул и инстинктивно прижался к старшему брату. Боромир улыбнулся в темноте и обнял малыша, ныне и впредь обещая ему свою защиту от грозного внешнего мира.

— Однажды и нам с тобой придется защищать Гондор, мой маленький братик.

— А как же отец? — недоверчиво спросил его мальчуган.

— Отец тогда уже состарится, а мы с тобой вырастем и станем взрослыми, и будем защищать наш дом вместо него. — Боромир немного помолчал и тихо добавил: — Я к этому готов.

— Я знаю, — тут же раздался восторженный шепот младшего брата. — Ты самый сильный и самый смелый на свете! Ты у меня самый лучший! Ну и отец, конечно, тоже.

Боромир посмотрел в сияющие глаза Фарамира и крепче прижал его к себе.

— Но без тебя я все равно не справлюсь, братишка, — сказал он брату, и в голосе его послышалась нежность. — Ты обязательно будешь мне помогать. Так что расти скорее, мой маленький братик, и мы будем вместе защищать наш с тобой дом. Война ведь еще не скоро окончится.

========== Братья ==========

Тяжело вздохнув, наместник отложил перо. Шум возни и постоянно прерывавший его детский смех доносились из окна, постепенно нарастая и совершенно мешая работать. Денетор встал из-за стола с твердым намерением укоротить разбушевавшихся сыновей, но, подойдя к окну, невольно залюбовался открывшейся ему картиной.

— Я тебя все равно догоню! — смеясь, крикнул Боромир Фарамиру, пытаясь его догнать и схватить. Ну, или хотя бы догнать для начала. Однако не тут-то было, шустрый брат носился по двору, путая следы, словно заяц, а когда чувствовал, что его настигают, выбирал момент и проскакивал под рукой Боромира, оказываясь за спиной брата, и все начиналось сначала.

— Не догонишь, не догонишь, — скорчил рожицу вредный малец, и Боромир сдался.

— Все, ты победил меня, братик, — сказал он, смеясь и подхватывая Фарамира на руки. — Ну и ловкий же ты стал, тебя и не поймаешь. Давай посмотрим, как ты теперь с мячом справишься?

Довольный Фарамир радостно кивнул, после чего был поставлен у стены с приказом ловить мяч.

Боромир с запозданием подумал, что мяч может быть тяжеловат для малыша, но отказ расстроил бы брата еще больше, чем возможный синяк, пока еще им не полученный, и начал игру.

— А тренировки явно пошли тебе на пользу, братишка, — успокаиваясь, сказал старший брат после трех мячей, успешно пойманных младшим, и тут же понял, что четвертый Фарамир упустил и тот угодил ему в колено. Испуганно вскрикнув, он мгновенно подскочил к нему, ожидая слез от боли, но, наклонившись, увидел абсолютно сухие глаза и спокойное лицо брата.

— Все хорошо, Боромир, — сказал младший, осторожно потирая ушибленное колено, — мне почти не больно.

— И все же давай я покажу тебя целителям.

Тот упрямо мотнул головой.

— Лучше давай продолжим игру, — ответил Фарамир брату. — Иди на место и кидай.

Не успел Боромир отчитать его за неуместное упрямство, как вдруг мальчики услышали голос отца и испуганно вздрогнули. Увлекшись, они совершенно не заметили, как оказались под окнами его кабинета, где им было запрещено играть.

— Фарамир, — голос Денетора был вовсе не строгим, им даже почудились в нем довольные нотки.

— Да, отец?

— Ты молодец, сынок, я тобой горжусь, — сказал Денетор, удивив обоих сыновей, и отошел от окна с мыслью, что его младший сын уже тоже стал мужчиной.

========== Тренировка ==========

— Я устал, Боромир.

— Давай, братишка, мы должны отработать этот удар.

Солнце давно уже перевалило через зенит. Тренировка длилась несколько часов, и Боромир сам видел, что его маленький брат устал, но все равно продолжал гонять его по площадке, не обращая внимания на жалобный взгляд и опустившуюся под тяжестью щита руку.

— Фарамир, в бою противник не станет ждать, пока ты передохнешь. Давай, нападай, — понукал Боромир брата. И малыш, сглатывая обиду, снова брал в руку деревянный тренировочный меч, казавшийся ему неподъемным.

Во время таких занятий горячо любимый старший брат превращался в беспощадного тирана. Он никогда не давал ему спуску, не делал скидок на возраст и безжалостно карал за ошибки. И Фарамир знал, что спорить с ним и взывать к состраданию бесполезно. Так же как знал и то, что делает он это ради его же блага. Знал и был благодарен ему за это.

— Ты сын Наместника или женщина, брат? — снова раздался упрек Боромира, и младший брат стиснул зубы. — Держи руку, бей. Я же знаю, что ты можешь.

Но благодарность эта приходила обычно позднее, уже после того, как деревянный клинок переходил в руки прислуги. Пока же Фарамир едва успевал уворачиваться от градом сыпавшихся на него со всех сторон ударов и почти готов был возненавидеть своего сурового преподавателя.

— Денетор, может быть, он все же немного отдохнет? — едва слышно спросила Финдуилас у тихо подошедшего сзади мужа. — Он ведь еще ребенок, ему тяжело.

Наместник улыбнулся уголком губ и покачал головой. Именно по этой причине он перепоручил тренировки младшего сына первенцу. Учителя из числа Стражей Цитадели слишком любили мальчика и частенько жалели и щадили его. Денетор же считал, что этим они только вредят Фарамиру.

Вздохнув, он обнял жену за плечи и терпеливо и ласково ответил:

— Не переживай за него, дорогая. Боромир любит его и никогда не даст ему нагрузки, которая была бы для него не по силам.

И, видя, что тревога по-прежнему не покидает ее взора, добавил:

— Ты смотришь на него глазами матери, но он не только твой сын, пойми. Совсем скоро он вырастет и должен будет командовать войсками Гондора, защищать наших людей. Что будет из него, если потакать ему и позволить расти неженкой?

Финдуилас посмотрела мужу в глаза. Многое могла бы она возразить ему на это, но во взгляде Денетора она неизменно читала лишь любовь и заботу, и безгранично доверяла ему. Она подумала о том, что он прав. Материнское сердце слепо, и они с Боромиром лучше знают, что делают. Подумала и успокоилась.

И тут радостный крик Боромира разорвал окутавшую их тишину. Юный наследник Наместника подскочил к брату и так сильно сжал его в объятиях, что у малыша кости затрещали.

— Я знал, знал, что у тебя все получится, братишка! — прокричал он ему чуть не в самое ухо. И Фарамир, поморщившись, широко улыбнулся брату в ответ.

— Спасибо тебе, Боромир, — тихонько ответил он ему и посмотрел на стоявших неподалеку родителей, встретился с ними взглядом. Отец одобрительно кивнул сыну, и довольный малыш рассмеялся.

Завтра будет новый день, и Боромир снова будет гонять его до седьмого пота, стремясь сделать из него воина и командира. И он вновь скажет ему за это слова благодарности. Ныне и впредь, как бы тяжело ни было. Обязательно. Потому что у них есть Гондор.

========== Смерть Финдуилас ==========

Финдуилас больше нет.

Так просто и так сложно одновременно. Три коротких слова, а в них целая жизнь. Та, которой уже никогда не будет. Его жизнь.

Боль. Это болит душа. Как щенок, который потерял своего хозяина. Растерянная и одинокая, она стонет и рвется. Ей холодно. Ей страшно.

Хочется… Нет, не плакать, плакать он уже давно разучился. А может быть, и не умел никогда. Хочется выть. Протяжно, как волк на луну.

Единственная женщина в целом свете, которая, подобно солнечному лучу, осветила однажды его безрадостный мир, спасая от одиночества, умерла.

Судьба никогда не баловала его своим вниманием. Отец, упрекая сына за смерть его матери, привык видеть в нем лишь наследника и никогда не дарил ему своей любви. И сын научился обходиться без нее. Она стала ему не нужна. Как? Он просто не знал, что это такое — когда тебя любят. И лишь изредка, когда он видел, как любят других людей, у него ныло в груди.

Он возмужал, стал военачальником и правителем и был доволен своими успехами. А остальное? Полноте, нежности не для Владык.

И вот в его жизни появилась юная княжна, невеста из Дол Амрота. Поначалу он предполагал отвести ей только лишь роль матери своих детей. Разумеется, оказывая ей при этом должное уважение. Он считал, что этого будет более чем достаточно и что никто не вправе требовать от него большего. Но, увидев ее воочию, понял, как сильно он заблуждался.

Как-то незаметно для него самого она стала центром притяжения всего его мира. Осторожно, словно опасаясь причинить вред, она отогрела его заледеневшую душу, вдохнула в его сердце жизнь. Денетор сам не заметил, как очутился в плену ее глаз. Но поняв, что произошло, осознал также, что вовсе не хочет обратно на волю. Он не начал совершать ради нее безумств, он также оказался не способным на романтику. Никто его этому не учил и не стоило ждать от него слишком многого. Но видя, как в ее глазах при его появлении появляется искреннее восхищение, он научился давать ей понять, как она дорога ему.

Он полюбил делать ей подарки. Ему нравилось видеть радость на ее лице и он делал все, чтобы она была счастлива как можно чаще. Ее присутствие в комнате он безошибочно определял даже в полной темноте. А сжимая ее в своих объятих, он чувствовал себя практически счастливым. И счастье это стало возможным лишь с ней рядом.

Была ли это любовь? Он этого не знал. Знал лишь, что Финдуилас ему необходима. Она и их дети, которых она ему подарила. И в его мире были только они. Те, ради кого стоило жить.

И вот теперь жены больше нет. Солнце в небе погасло. Многое мог он ей дать, и лишь одно было не в его власти — вернуть ей родной дом. Выросшая на приволье в Дол Амроте, она так и не смогла привыкнуть к каменным улицам Минас Тирита. И теперь она угасла. И, сидя над бездыханным телом своей жены, он проклинал себя за то, что не отправил ее в дом отца. Хотя бы на время. И тогда сейчас, возможно, она была бы жива.

Денетор чувствовал, что тот мрак, который она отвела от него когда-то, вновь подступает к нему, готовый поглотить. Нет, начисто смести его со своего пути. Подобно волне, захлестнувшей когда-то Нуменор. И не за что уцепиться, чтобы спастись.

И лишь одно у него осталось. Гондор. Он нуждается в нем. По крайней мере до тех пор, пока не вырастут его сыновья.

Значит, надо жить. Возвести вокруг себя стену, чтобы отгородиться от подступающей тьмы. Оставить там, снаружи, все, что способно кричать от боли. И жить дальше. Править.

========== Сказания ==========

Летний день был в самом разгаре. Солнце в небе палило все сильнее и улицы города постепенно пустели. Жители Минас Тирита спешили укрыться от гнева светила, и только сидевший у подножия статуи мальчик ничего не замечал, склонившись над книгой.

Фарамир страстно любил читать, и теперь, стащив из библиотеки объемный увесистый том, глотал страницы одну за другой.

Показавшийся было во дворе Боромир хотел окликнуть брата, но увидев, как тот увлекся, передумал и пошел тренироваться один.

Неожиданно фигуру сидящего накрыла чья-то тень и мальчик услышал знакомый добродушный голос:

— Что ты читаешь, Фарамир?

Подняв глаза, ребенок увидел стоявшего рядом Гэндальфа. Маг смотрел на него и улыбался, глаза его лукаво блестели. Фарамир просиял и с готовностью перевернул книгу.

— «Сказание о падении Гондолина», — прочитал название Серый Странник и, внезапно посерьезнев, пристально посмотрел ребенку в глаза.

— Захватывающая история и очень трагичная. Хороший выбор, Фарамир. Если ты хочешь, я могу рассказать тебе ее сам. Я знаю множество подробностей, которых ты не найдешь ни в одной летописи, хранящейся у людей.

Фарамир утвердительно кивнул и тут же подвинулся, освобождая для Гэндальфа место.

— А откуда ты их знаешь, эти подробности? — задал вопрос малыш.

Маг задумался на мгновение, словно размышляя, стоит ли быть откровенным до конца, не спеша раскурил трубку и, наконец, проговорил:

— От самих участников этих событий.

Глаза Фарамира восторженно загорелись, и Гэндальф, убедившись, что внимание мальчика принадлежит ему целиком, начал свой рассказ.

Постепенно тени начали удлиняться, от реки повеяло прохладой, а Гэндальф все рассказывал и рассказывал. Наконец, когда уже начали просыпаться ночные птицы, он завершил свое повествование. История была закончена.

Мальчик и маг еще долго сидели рядом и молчали. Фарамир размышлял над тем, что только что услышал. Тени былого оживали в его воображении и вдохновение светилось на его лице. Наконец он заговорил.

— Какая грустная и величественная история. И что, ты всех их знал лично, Гэндальф?

— Не всех, но некоторых из них. Глорфиндель, Эктелион, Тургон сами рассказывали мне о том, что им довелось пережить в те года. О тех событиях, участниками которых они стали. А еще я имел возможность поговорить о минувшем с Туором. Кстати, ты, наверное, не знаешь, но Глорфиндель теперь живет в Ривенделле. Он возродился и вернулся назад в Средиземье. И кто знает, малыш, возможно, тебе однажды еще доведется увидеть его. Или внука Туора Владыку Элронда. И тогда ты сможешь расспросить их обо всем сам. Жизнь длинная и очень интересная штука. Даже век людей, хоть он и напоминает мне существование мотылька. И кто знает, как сложится твоя судьба. Во всяком случае, должно быть очень интересно.

И маг подмигнул сидевшему рядом ребенку.

На вечернем небосклоне уже начали разгораться первые звезды. Фарамир посмотрел на небо и тихо, словно размышляя вслух, произнес:

— Как бы я хотел быть похожим на них. Принять участие в каком-нибудь сражении, совершить подвиг и прославиться.

Гэндальф улыбнулся мальчику в ответ.

— Чтобы совершить подвиг, Фарамир, вовсе не обязательно воевать. Война и слава далеко не всегда идут рука об руку. И, возможно, тебе однажды представится такой шанс. У тебя благородная душа, Фарамир, а удача любит таких людей.

И, видя, с какой надеждой посмотрел на него ребенок, Серый Странник вынул трубку изо рта и потрепал его по голове.

— Но сначала ты должен вырасти, — сменил он тон на шутливый. — Иди скорее домой, Фарамир, уже очень поздно и тебя наверняка заждались.

Мальчик встал, еще раз задумчиво посмотрел на звезды и, уже собираясь уходить, обернулся к Гэндальфу и спросил у него на прощание:

— А ты мне еще что-нибудь расскажешь? Какую-нибудь историю о давно ушедших временах и о прославленных героях?

— Конечно расскажу, Фарамир, я ведь не последний раз приезжаю в Гондор.

И, получив такой успокаивающий ответ, Фарамир со всех ног побежал к дому.

========== Митреллас ==========

Она всегда была им чужой. Нет, не чужой — чуждой. Как бывает чужд первый весенний рассвет холодному зимнему вечеру.

Одинокая и потерянная, оторвавшаяся от своих сородичей, странствовала она по лесам, плохо понимая, куда идет. Странствовала до тех пор, пока ее, испуганную и дрожащую от холода, не нашел и не приютил человек. Имразор из рода людей Нуменора.

С благодарностью приняла она протянутую им руку помощи, без страха вошла в его дом. Огонь восхищения в его глазах отогрел ее душу, позвал к жизни. Словно к маяку, указывающему путь, потянулась она к нему.

Любила ли она его? Нет, не любила. Но была бесконечно признательна ему за то, что сделал он для нее. Она думала, что этого будет достаточно. И когда он предложил ей стать его женой, она согласилась, почти не раздумывая.

И поначалу новая жизнь радовала ее, почти не доставляя хлопот. Обязанности супруги и хозяйки дома были ей в радость. Рождение детей принесло с собой счастье. И только со временем, по прошествии нескольких лет, поняла она, какую ужасную ошибку тогда совершила.

Любил ли ее муж? Да, любил. Как любят прекрасное художественное полотно, как любят статую в саду. Их красотой восхищаются, совершенство их форм приводит в изумление и восторг. Но их тепло невозможно почувствовать, их не обнимешь, не прижмешь к груди. Они лишь кусок холста. Они лишь камень.

Митреллас была эльфом, и Имразор не понимал ее. И он не был виноват в этом. Слишком разными были они. Слишком чуждыми друг другу они оказались.

Митреллас первая поняла это, но ничего предпринимать не стала, продолжая жить, как жила. Ради детей.

Она смотрела на Галадора и Гильмит, двух маленьких существ, которым дала жизнь, и еще остреечувствовала свое одиночество. Ведь их она тоже не понимала.

Они торопились вырасти, торопились жить. И вот настал день, когда однажды ее повзрослевший сын сказал ей: “Я человек, мама. И мои дети будут людьми».

Она увидела, какой искренней гордостью зажглись при этом глаза ее мужа, и поняла, что окончательно их потеряла.

Больше ничто ее не держало здесь.

И вот однажды ночью, собрав свои вещи, те, с которыми она пришла в этот дом, Митреллас, покинув свою семью, вышла за ворота. Больше никто не видел ее.

Она ушла на поиски своего народа, но нашла ли, никто не знает. Кто-то говорил, что она успешно добралась до Гаваней и уплыла в Валинор. Другие утверждают, что она до сих пор скитается в лесах. Иные рассказывали, что она погибла. Я сам не могу вам сказать, как все было на самом деле. Никто из нашей семьи не пытался ее искать. А эта история всего лишь наше семейное предание. Но так было, мои дорогие, в этом можете не сомневаться. И если бы вдруг, в один из дней, Митреллас постучала в двери дома князей Дол Амрота, мы бы со всем должным почтением приняли под нашим кровом свою прародительницу. И я думаю, что она это тоже знала.

Князь Имрахиль посмотрел на своих племянников, на их завороженные рассказом одухотворенные лица, и улыбнулся.

Первым пришел в себя Боромир.

— Я горжусь тем, что я человек, — гордо вскинул голову он и посмотрел на дядю. Имрахиль засмеялся.

— Я тоже, мой мальчик, я тоже. И все же у вас обоих в жилах течет кровь народа эльдар благодаря вашей матери, не забывайте об этом. Именно от них вы унаследовали вашу совершенную красоту. Так будьте же благодарны. — Помолчал немного. — А ты что скажешь, Фарамир? — посмотрел князь на младшего племянника, который до сих пор молчал. Мальчик поднял на Имрахиля задумчивый взгляд.

— Скажи, дядя, — тихо спросил он его, —, а дети Митреллас сразу родились людьми или они выбирали свою участь позднее?

— Семейная легенда гласит, что они выбирали, когда выросли. И захотели жить людьми.

Глаза мальчика загорелись восторгом, он переглянулся с братом и кивнул каким-то своим мыслям.

— Какая интересная история, — сказал он. — Спасибо, дядя. Я сам никогда не полюблю эльфийку, когда вырасту. Я буду любить человека.

Боромир согласно кивнул. Князь обнял обоих племянников и примирительно сказал:

— Никогда не будьте столь категоричны, мои дорогие. Вы ведь не знаете наперед, как сложится ваша судьба. Но надо стремиться к лучшей доле, и это в руках человека. В ваших руках.

========== Звёзды ==========

— А хочешь, я тебе что-нибудь расскажу?

Боромир, не раздумывая, кивнул головой.

Он оказался в постели из-за собственной глупости, и теперь лишь присутствие рядом Фарамира спасало его от смертельной скуки.

Несколько дней назад к их отцу, Наместнику Гондора, прибыли гости из Рохана, и любопытные мальчишки тут же предприняли попытку с ними подружиться.

Более юный и в общем-то еще не вышедший из детского возраста Фарамир тут же завоевал сердца рохиррим. Они безбоязненно подпускали его к своим великолепным коням, разрешали на них кататься, разумеется, с позволения Денетора, и даже научили парочке приемов боя на мечах.

К его же более взрослому старшему брату они отнеслись слегка настороженно, справедливо видя в нем прежде всего наследника Наместника и опасаясь разговаривать с ним по душам. И Боромира, тоже вполне естественно, задевало это.

Он не ревновал к младшему брату, конечно же нет. Но внимание роханских воинов твердо решил привлечь.

И вот, хвастаясь и стремясь заслужить их одобрение, он объявил, что умеет плавать лучше всех в Гондоре и, не обращая внимания на предостерегающие возгласы, решительно шагнул в Андуин.

Зимняя, ледяная вода тут же холодом обняла его тело, пробирая до костей, но Боромир был упрям. Он и правда заплыл так далеко, как редко кому удавалось даже в теплую летнюю пору, а по возвращении снискал похвалу, которой так жаждал. Но уже к вечеру того же дня свалился с жестокой простудой.

Узнав об этой истории, Денетор, махнув рукой, объявил, что наказывать его уже не имеет смысла, но, в знак своего неодобрения поступком сына, уже третий день не заходил в его комнату.

И только младший брат, забравшись с ногами на кровать, развлекал Боромира по мере сил.

Все новости и сплетни уже были пересказаны и обсуждены. Все игры, доступные для лежачего больного, неоднократно сыграны. И вот теперь Фарамир, задумавшись, чем бы еще развеселить брата, вспомнил о прочитанной им недавно книге и предложил что-нибудь из нее рассказать.

Младший сын Наместника, несмотря на свой нежный возраст, был уже очень хорошим рассказчиком, и его прекрасная память весьма этому способствовала. Старший же, что бы ни думал о нем отец, был очень любознательным юношей. И потому теперь, услышав предложение брата, с готовностью согласился и устроился на подушках поудобнее, приготовившись слушать.

И Фарамир начал рассказывать. Он делал это с таким упоением, что Боромир и правда позабыл обо всем на свете, в том числе и о своей болезни. Он пересыпал свой рассказ самыми захватывающими подробностями, то уходя в сторону от повествования, то вновь возвращаясь к рассказу.

И, слушая его, Боромир практически сразу понял, что это не простой пересказ книги, о нет. Младший брат излагал ему свою версию прочитанного, пропустив через себя те волшебные строки, что, похоже, однажды так зацепили его.

Старший брат читал в его глазах такое вдохновение, что невольно позавидовал тем детям, которые когда-нибудь родятся у его пока еще маленького братишки.

«Он сможет даже скучный и сухой рассказ превратить в поэму», — подумал Боромир, тут же снова обращаясь в слух. Потому что уже сейчас от его повествования было очень тяжело оторваться.

Фарамир рассказывал брату о звездах. Об этих маленьких ночных светилах, что издавна, во все времена, привлекали людей. Он, несмотря на молодость, знал уже довольно много легенд и теперь щедро делился ими с братом.

Он рассказывал ему о волосах Лютиэн, что сияют теперь на ночном небе, и про созвездие Лебедя, в которое обратился самый красивый из сожженных когда-то кораблей. Про небесного охотника со своими гончими псами, и про братьев-близнецов, что никогда не разлучались ни в жизни, ни в смерти. Про лиру Маглора и про венец нуменорских королей. И еще много, много других историй.

Он рассказывал так долго, что небосклон успел потемнеть, возвещая наступление ночи. И тогда Фарамир, свернувшись клубочком под боком у брата, начал дополнять свою повесть наглядными пояснениями, безошибочно находя на черном бархате нужные точки.

Он так и уснул вскоре, устроив голову у брата на плече и вытянув палец в сторону окна. И Боромир, улыбнувшись в темноте, бережно обнял ребенка, с нежностью погладил его по темной макушке, закрыл глаза и тоже вскоре уснул.

Так их и застал заглянувший через некоторое время в комнату в поисках младшего сына отец. Склонив головы друг к другу, они дружно сопели во сне. Улыбнувшись, Наместник осторожно разомкнул объятия старшего сына и, поправив на нем одеяло, взял Фарамира на руки, чтобы унести с собой.

А Боромир спал, обратив свое лицо к звездам, и на лице его сияла чистая, светлая улыбка.

И, наверное, ему снились очень приятные сны.

========== Я опора твоя ==========

На землю опустилась звездная ночь. Тишина и покой царили в лагере. Где-то вдалеке негромко перекликались дозорные. Воины, пользуясь выпавшими на их долю спокойными часами, давно уже спали. И лишь молодой командир отряда и его младший брат бодрствовали. Обоих что-то терзало, не давая покоя и отнимая сон. Вдвоем сидели они у костра и изредка переговаривались вполголоса.

В свете затухающего пламени Боромир хорошо видел лицо брата. Он сидел, задумчиво глядя на огонь и размышляя о чем-то. Фарамир присоединился к нему совсем недавно, но маска страдания уже успела упасть с его лица, в глазах вновь появились радость и свет. Как и всегда, когда рядом не было их отца.

Боромир уже давно заметил это и, как мог, старался ограждать от него братишку, сводя их с отцом общение к минимуму. Слишком много боли причинял Денетор своему младшему сыну. Боли, терпеть которую у Боромира не было ни сил, ни желания.

Но не только брату общение с отцом не приносило радости. Для старшего сына Наместник тоже так и не стал опорой. Да, он любил его безмерно, но внутренний мир Боромира Денетору так же не был нужен, как и душевные терзания Фарамира.

Тяжело быть наследником Наместника Гондора. Боромиру приходилось оправдывать чаяния и надежды и отца, и народа. Ему нравилось это, и он успешно справлялся со своей миссией. Но с кем поделиться своими сомнениями, болью, изредка охватывающим душу страхом? Отцу они не нужны, он от своих собственных переживаний и чувств натерпелся в этой жизни. В старшем сыне он желал видеть лишь воина. Ему этого было достаточно.

Так к кому же стоило обратиться за помощью? Ни единой чуткой души кругом. Никого, кто поймет и поддержит. Или нет? Может, все же есть кто-то?

Боромир почувствовал чей-то пристальный взгляд и поднял голову. Фарамир смотрел на него, чуть прикрыв глаза и склонив голову набок.

— Тебя что-то терзает, я это вижу по твоему лицу, — негромко сказал он брату. — О чем ты думаешь? Поделись со мной.

Боромир почувствовал, что наступил переломный момент. Нужно решить, открывать ли душу братишке. Да, страшно, но если не он, то кто? Кто еще сможет понять его до конца? Кто, кроме младшего брата? И Боромир решился.

— Мне страшно, Фарамир. Страшно, — заговорил он, и младший брат обратился в слух. — Этой войне не видно конца. Вся наша жизнь — бег по замкнутому кругу. От одной битвы до другой. От одного врага к другому. И этот бег бесконечен. А безымянный ужас Минас Моргула давит на душу. Мордор пытается отнять надежду и веру в успех.

Боромир помолчал, приводя в порядок свои мысли, поворошил веткой угли, и, тяжело вздохнув, продолжал.

— Гондор пустеет. Люди гибнут в битвах, а для жизни времени не остается совсем. Я вдруг внезапно осознал, братишка, как много отнимает у нас эта непрекращающаяся война. Я мечтаю о том, чтобы все, наконец, закончилось. Мне бы хотелось однажды завести собственную семью. Жениться, увидеть рождение своих детей. Я люблю детей, ты же знаешь, и всегда любил. Я бы с удовольствием с ними играл, как с тобой когда-то.

Фарамир тепло улыбнулся брату, и Боромир почувствовал в его взгляде поддержку. Стало немного легче на душе, и он заговорил смелее.

— Но пока не кончится война все это так и останется бесплодной мечтой. Мы терпим слишком много поражений в битвах, и это меня гнетет. Я мечтаю разгромить врага, братишка, но чувствую, что эта задача может стать для меня непосильной. Я не боюсь ни смерти, ни поражения. Но я боюсь не оправдать надежды отца, ведь от меня ждут так много. И я не имею права сомневаться. Не имею права бояться. Я ведь наследник, брат, и я обязан быть лучшим. Всегда и во всем. А это тяжело. Очень тяжело, поверь мне.

Фарамир встал и пересел ближе к брату, заглянул ему в глаза. Подумал, и положил руку Боромиру на плечо, и его напряженная фигура расслабилась.

— Никто не избавлен от сомнений, ты сам знаешь это, — спокойным, проникающим в душу голосом заговорил младший брат. — Не требуй от себя слишком много. Эта война придавила всех нас, и тебя в том числе. Ты такой же человек, как и все мы. Ты вовсе не бог, брат мой, так и не пытайся им стать.

На миг Фарамир замолчал, пораженный той картиной, что сейчас открылась перед ним. В глазах Боромира стояли слезы. Слезы облегчения. Возможно, впервые за всю свою жизнь его брат дал волю эмоциям. И Фарамир понял, что нашел правильные слова. И он продолжал.

— Ты умеешь думать и чувствовать, Боромир, ты спрособен сострадать и надеяться. Мы все мечтаем о лучшей доле для себя и для своих близких. Так давай мечтать с тобой вместе. Ты ведь не боевая машина, как бы этого ни хотелось отцу. Ты живой человек. И ты тоже имеешь право испытывать страх.

Фарамир говорил и чувствовал, как узы, что связывали их до сих пор, становятся все крепче. И тогда он завязал последний узелок. Глядя Боромиру прямо в глаза, он сказал:

— Я с радостью помогу тебе нести эту ношу, мой брат, если ты меня об этом попросишь. Если тебе станет от этого хоть немного легче. Ты ведь не один, Боромир, не забывай этого. Я рядом с тобой. Всегда.

И Боромир, подняв взгляд к небесам, мысленно поблагодарил судьбу за тот подарок, который он получил от нее сегодня. За то, что у него есть человек, которому он может открыть свою душу, а ведь это немало. За то, что у него есть младший брат.

========== Прощание ==========

«Ты считаешь, что я не справлюсь?»

«Конечно, нет. Просто я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, братишка.»

Две пары глаз встретились и посмотрели друг на друга. Младший брат не задал этот вопрос, старший на него не ответил. Они и так все знали. Знали, почему Боромир уговорил отца отправить в Ривенделл именно его. Он устал от их с отцом бесконечных распрей. Устал метаться между двумя самыми близкими и любимыми своими людьми и, как только представилась такая возможность, попросту сбежал от семейного очага.

— Вот, возьми, — сказал Фарамир, протягивая брату кинжал. Боромир кивнул и еще раз оглядел сумки. Все готово, ничего не забыл. — Лошадь уже ждет.

В глазах Фарамира застыла боль, смешанная пополам с пониманием.

— Возвращайся живым, брат.

Руки младшего сомкнулись на его спине, и перед глазами Боромира вновь встало видение горько плачущего маленького мальчика, пришедшего к нему за теплом и защитой.

— Отправляйся в Минас Тирит, капитан Гондора, — ответил Боромир брату и вдруг широко улыбнулся. — И не переживай за меня. Я вернусь.

========== Остался один ==========

— Сюда, князь, он сейчас там.

Целитель, что привел Имрахиля, махнул рукой в нужном направлении и исчез, оставив его наедине с племянником.

Фарамир сидел на краю ложа, неподвижно уставившись перед собой. На шум шагов он медленно, словно нехотя, обернулся.

— Дядюшка.

Сердце старого князя болезненно сжалось. Лицо Фарамира осунулось и похудело, глаза лихорадочно блестели, во взгляде поселилась тревога.

«Что случилось, дядя, пока я болел? Почему не приходит отец? Расскажи мне, пожалуйста», — вопрошал этот его взгляд. И Имрахиль повиновался. Сев рядом с племянником, он негромко заговорил.

— Он погиб, мой мальчик. Погиб.

Фарамир судорожно вздохнул.

У любого страдания, что человек способен перетерпеть, есть какой-то определенный предел. Боль не может быть бесконечной. Младший сын Денетора дошел до своего. Давно дошел. Потому он и оказался в конце концов в этих палатах. И поэтому сейчас в глазах молодого Наместника отразилась лишь пустота.

Но при взгляде в эту пустоту Имрахилю сделалось страшно. Почему судьба постоянно испытывает на прочность гондорских владык? Почему именно ему выпало сообщить любимому сыну любимой сестры эту последнюю страшную весть?

Но закончить рассказ было необходимо, и он продолжал.

— Когда я вытащил тебя оттуда и привез в Цитадель к отцу, — снова заговорил князь Имрахиль, — он велел там же соорудить для тебя ложе. И он плакал, сидя над ним, Фарамир. Плакал. Хотя даже смерть твоей матери не заставила его проронить ни слезинки. То его горе так и осталось безмолвным. — Пауза. — А тут он не выдержал. И он не отходил от тебя ни на шаг в надежде, что ты очнешься и откроешь глаза. Он хотел попросить у тебя прощения.

— Больше уже ничего не изменишь, — едва слышно прошептал Фарамир в ответ.

Старый князь вздохнул и обнял племянника одной рукой, прижав его к себе. Ему сейчас это было необходимо.

— Он смотрел, как ты мечешься в бреду, и раскаивался в своем прежнем молчании. В том, что никогда не говорил тебе вслух о своей любви. Что любил тебя недостаточно сильно. Поверь мне, мой мальчик, это так. Только судьба решила в последний раз посмеяться над ним — ты так и не открыл глаза. И это окончательно сломило его.

Болезненная гримаса на миг исказила лицо Фарамира и одинокая слеза скатилась по его щеке. Из горла его вырвался то ли хрип, то ли стон.

Старый князь смотрел в глаза племянника, и ужас охватывал его душу. Выжженая огнем пустыня, вот что он видел там. Мордор по сранению с ней цветущий сад. Душа Фарамира была обнажена и раскрыта, и она напоминала ему одну большую кровоточащую рану.

Все, что только можно было потерять — потеряно. Все, что можно было уничтожить — уничтожено.

Брат. Отец. Планы на будущее. Мечты и надежды. Все погибло. Ничего не осталось. Он еще так молод, но жизнь его уже превратилась в руины. Он даже не бледный призрак прежнего Фарамира, нет. Его просто больше не существует.

И Имрахиль понимал, что теперь его племяннику придется искать себя заново. Создавать свою жизнь с нуля. Еще раз. И либо ему удастся вновь обрести себя, либо он погибнет окончательно. Потому что не бывает жизни без смысла. И горько становилось князю от того, что он ничем не может ему помочь.

Впрочем, пока, на какое-то время, Фарамиру будет достаточно простого покоя. Время еще есть, и, возможно, решение придет само. Явится оттуда, откуда его никто не ждет. Так ведь очень часто бывает. Надо только надеяться. Надеяться на лучшее. Ведь жизнь — великий целитель.

А пока, все что он может сделать — это просто быть рядом.

========== Новая жизнь ==========

Солнце только показалось над горизонтом, едва окрасив верхушки деревьев в изумрудный цвет, когда большой предводительствуемый Фарамиром отряд въехал во двор.

— Тихо! — шёпотом попросил своих людей командир, и воины, понимающе переглянувшись, замолчали. Поднявшийся было гвалт мгновенно улегся, шума как не бывало.

Фарамир быстро спешился и кинул поводья своего коня появившемуся словно из-под земли мальчишке-конюху.

— Отведи его в стойло сам, я приду чуть позже, — бросил он ему на ходу и сразу же поспешил в дом.

Взбежав вверх по лестнице, он остановился на пороге комнаты и перевел дух. Ему нравилось возвращаться домой вот так, на рассвете, когда жена еще спит. Вот и сейчас, осторожно приоткрыв дверь, он увидел, что ему повезло. Глаза Эовин были закрыты.

Первый утренний солнечный лучик, робко прокравшийся в спальню, запутался в ее золотых волосах и не успел потревожить молодую женщину. На губах ее играла спокойная, безмятежная улыбка.

Фарамир вздохнул. Вновь, будто в первый раз, он невольно залюбовался своей женой. Скинув на стоявший поблизости стул перчатки и плащ, он осторожно подошел к своему супружескому ложу и опустился перед ним на колени.

— Эовин, — тихонько позвал он любимую и осторожно откинул со лба ее непослушный локон.

— Фарамир, — пробормотала женщина во сне и потерлась щекой о ладонь мужа, ласкающую ее. И вдруг, словно потревоженная его дыханием на своем лице, проснулась.

Счастливая улыбка расцвела на губах Эовин, когда она, открыв глаза, увидела склонившегося над ней супруга.

— Фарамир! — Воскликнула женщина радостно и потянулась к мужу, еще теплая ото сна и такая родная, что нежность затопила сердце князя. Склонившись к жене, он заключил ее в объятия и ласково поцеловал.

— А у меня для тебя новость, — сказала ему Эовин через некоторое время, слегка отстраняясь. И, словно желая потянуть время, заправила ему за ухо длинную черную прядь, смахнула прилипшую на рукав веточку.

Брови Фарамира вопросительно поднялись. И тогда жена, не желая больше мучить любимого неизвестностью, улыбнулась и произнесла, глядя ему прямо в глаза:

— Мой господин, у нас с тобой будет ребенок.

И тут только князь внезапно осознал, как хороша, как прекрасна жизнь. Как удивителен этот мир. Вдруг он услышал, как звонко и заливисто поют где-то неподалеку птицы. Как радостно шелестит под окном листва.

И, глядя на окончательно поднявшееся на небосвод светило, Фарамир подумал о том, что судьба, наконец, выплатила ему все долги.

========== Зима в Итилиэне ==========

Прямо над головой послышалось возмущенное стрекотание.

Легкое облачко убежало, и солнце осветило заснеженный, словно теплым пуховым одеялом укрытый лес. Радостно заискрил снег, загомонили юркие птицы. Фарамир отвел от лица пышную лапу ели, припорошенную рыхлым снегом, и осмотрел поляну. Длинный заячий след пересекал ее прямо посередине. Похоже, косой куда-то спешил, иногда петлял, но вдалеке, у самой кромки леса, след резко сворачивал влево, будто что-то вспугнуло зверя.

Князь нашел взглядом одного из стражей, патрулирующих окрестный лес, и незаметно дал знак проверить. Тот кивнул и растворился среди ветвей. Разрозненные отряды орков до сих пор иногда беспокоили Итилиэн, хотя минувшим летом Фарамир со своими людьми существенно проредил их банды, скрывающиеся где-то в горах. Однако такие меры предосторожности, как патруль, до сих пор оставались не лишними.

За спиной чуть слышно захрустел снег, послышался серебристый, мелодичный смех, и глаза молодого князя закрыли знакомые ласковые ладони жены.

— Что ты высматриваешь там, дорогой? — спросила Эовин, заглядывая ему в лицо и целуя в щеку.

Фарамир улыбнулся, оборачиваясь к жене лицом, и с нежностью коснулся губами ее губ:

— Ничего такого, о чем тебе следовало бы беспокоиться. Просто увидел на снегу след зайца. Итилиэн возрождается, любовь моя.

Княгиня заметно оживилась и, в свою очередь приподняв ветку, посмотрела туда, куда указывал ей супруг.

Сверху снова послышалось громкое стрекотание, и оба, подняв взгляд, увидели, как пара белок с яростным возмущениеием делят шишку. То ли они нашли ее одновременно, и теперь каждая из хвостатых по праву считала добычу своей, то ли она была крупнее и вкуснее прочих, однако шум нарастал.

Гроздья рябины свешивались с ветвей, оживляя белоснежный пейзаж и придавая ему нарядности. Одна из веток под тяжестью снега прогнулась, а потом вдруг качнулась, обдав стоящих под ней людей белым искрящимся водопадом. Эовин рассмеялась, и Фарамир, подойдя ближе, принялся отряхивать волосы и пушистую шубку жены. Белки услышали их, замолчали и прекратили драку.

В тени деревьев показался разведчик, и Фарамир, заметив его, вопросительно поднял брови. Тот отрицательно покачал головой, знаком давая понять, что их заяц всего-навсего испугался лисы. Князь кивнул, незаметно выдохнув, и спросил, обращаясь к жене:

— Ну что, поехали домой? Зимний день короток — скоро начнет темнеть.

Будь он один, он не стал бы торопиться, однако жизнью Эовин рисковать не хотелось.

И тем не менее Итилиэн действительно оживал, постепенно оправляясь от воздействия Тьмы, и знаки эти ни с чем перепутать было нельзя. И если еще совсем недавно Фарамир не рискнул бы уехать без сопровождения вместе с Эовин, то теперь они могли уже позволить себе короткую прогулку. Патрули не в счет.

— Поедем, мой господин, — откликнулась Эовин, светло и лучезарно улыбаясь любимому.

Взяв Фарамира под руку, она на короткое мгновение прижалась к его плечу щекой, и на лице ее отразилась спокойная нежность, смешанная пополам с уверенной радостью.

Они сели на лошадей, терпеливо ожидающих неподалеку, и не спеша поехали в сторону дома.

— Эомер обещает, — говорила между тем Эовин, — прислать по весне саженцы яблонь и груш. Что-то привезут эльфы.

Дорогу им преградил неглубокий овраг, и конь Фарамира, всхапнув, скосил хитрый черный глаз на хозяина, явно предлагая размяться немного и перепрыгнуть, но князь посмотрел на жену и, покачав головой, поехал в обход.

— Леголас обещает вернуться, когда сойдет снег, — заметил он вслух, продолжая начатый разговор.

Эовин кивнула и подставила лицо яркому, по-зимнему холодному солнцу, и мечтательное выражение озарило ее черты.

— Мы сделаем этот край еще прекрасней, чем он был до войны, — проговорила она.

— Однако в следующем году тебе будет не до этого, — заметил муж.

— Ничего, — рассмеялась княгиня, — я все успею!

Под копытами коней стелились поля. Зима укрыла раны, нанесенные Тьмой — те, что еще не успели залечить людские руки. А впереди, почти у самого горизонта, виднелся дом.

— Более чем скромный, — заметил князь виновато, — почти лачуга.

Эовин оглянулась, приподняла брови, и в глазах ее заплясало лукавство:

— Может быть, для знатного гондорца. Но для дикарки с севера это жилье кажется вполне уютным и милым. И очень удобным.

Фарамир видел, что ей очень хочется пустить коня в галоп, наперегонки с ветром, как они частенько забавлялись еще не так давно. Но пока на некоторое время о столь быстрых скачках стоило позабыть.

На самом деле дом действительно был не так плох, тут он был согласен с женой, хотя и не выдерживал никакого сравнения с Минас Тиритом. Пока. Все-таки это их жилье временное — новую столицу еще только предстоит отстроить, и дворец князей Итилиэна заблистает в нем, подобно дивной жемчужине. Дворец, достойный его золотоволосой княгини.

С помощью Фарамира Эовин спешилась и, пока он отводил лошадей на конюшню, поспешила внутрь. Когда же князь вошел, сбросив тяжелый плащ и теплые перчатки, в гостиной в камине уже жарко пылал огонь, на столике красовалось блюдо с хлебом, сыром и холодным мясом, а также с душистым чаем, привезенным из южных земель.

Дом. Здесь было все, о чем когда-то во время долгих походов мечтал Фарамир. Камин, который весело потрескивал, разбрасывая искры, и мягкое кресло, чтобы читать. И еще имелись книги, привезенные из Минас Тирита. Библиотека была пока еще небольшая, но они ее непременно пополнят впредь.

И, конечно, здесь была его жена.

Князь сел на диван напротив камина, и Эовин, двумя руками обняв его, устроилась рядом и положила голову на плечо.

— Любовь моя, — прошептала она и облегченно вздохнула.

И Фарамир, обняв княгиню одной рукой, вторую осторожно положил на уже заметный живот.