Белые бабочки ночи [Ян Каплинский] (pdf) читать постранично, страница - 3

просто бороться за

существование
зачем бороться если можно просто существовать
там на западе заходит солнце за старые ракиты
я знаю – не все мы встретимся завтра утром
хотя я еще верю в надежду и любовь но уже не в веру
я знаю – все начинается и кончается фрагментами
старыми фотографиями разбросанными по вымытому полу
мы рождаемся и вырождаемся в различных личностях
в множестве узнаваемых и неузнаваемых самих себя

22 Я н К а п л и н с к и й

Даже голос ворона звучит все звонче и бодрее
а утро за окном все светлее
в каждой капельке падающей с сосульки
встречает тебя маленькое здравствуй
напоминая как часто мы забываем что мы не только мы
а кто-то и что-то еще
названное и безымянное полузабытое полупрозрачное
еле уловимая пелена между прошедшим и предстоящим
между затмением и просветлением

Белые бабочки ночи

Правое и левое обмениваются местами
даже в некривом зеркале правда иногда похожа на кривду
безмолвно смотрит тот другой тебе в глаза
твоими же невинно-голубыми глазами
да ландыши и касатики не врут
но они увядают так скоротечно
и все что останется это печаль и запах
может быть это одно и то же
неуловимое необъяснимое нечто
не отстающее от тебя ни днем ни ночью

23

24 Я н К а п л и н с к и й

Внучка смотрит удивленно прищурив глаза против света
придя в себя придя назад из той действительности
что мы называем сном в другую действительность что мы

называем явью
не зная что скрыто там за теми занавесками веками глазами
глядящими на нас или просто на свет
из чего ничто еще не создано не сотворено
что само еще лишь белый свет еще не мир лишь пустота
провожающая нас на долгом пути от А к Б

Белые бабочки ночи

25

Вещи не запомнили своих имен и вот я начинаю их забывать
память как дырявый карман не держащий мелочи
слов и понятий кое-кто знал это уже в средневековье
и кое-кто не забыл в нашем кромешном веке
храня все что другие до него носили с собой
и в конце концов выпустили из своих застыдившихся рук
как птичку ящерку или лишь крохотку
что-то между чем-то и ничем между нами и нашим забытьем
что-то не имеющее ни начала ни конца ни значения

26 Я н К а п л и н с к и й

Все течет как чернила так и чернильница
старая лампочка и очки на столе
стол и стулья дни и ночи зимы и лета
ноги и следы начала и концы
понятия и понимание все то что я знал и не знал о себе
течет тишина текут голоса звуки и отзвуки
все труднее отличимые от голоса самой тишины
от голоса южного ветра и наступающей весны

Белые бабочки ночи

27

И я почти готов выйти из себя и из моды
готов быть забытым оставленным в покое
за лесами и болотами уроками давней и новой истории
которые редко кто выучивает прежде чем оказывается поздно
но даже те немногие мечтают о чем-то другом
о дальних островах в южных морях
о том как выбросить шарманку из русской поэзии
стать одними из тех скромных жуков-могильщиков
кормящих своих детей лакомыми останками
Ломоносова Лермонтова Пушкина Бродского

28 Я н К а п л и н с к и й

Что-то из того что я выронил из моих окостенелых рук
вчера ночью когда звезды были так ярки и тропинка
сверкала как витрина ювелира – душа на миг
позабыла о сердце и о нервной системе
что-то из того что я выронил не заметив ни
своей забывчивой души ни зарождающихся мыслей
может быть это были ключи может быть семечки
или просто крохотное невесомое прозрачное нечто ноль

Белые бабочки ночи

29

Рано или поздно мы все нырнем в неизвестное
будущее нахлынет на все что от нас осталось
следы на поверхности переродятся в круги
а под водой нам так хочется петь
под водой голова так пуста что возникают удивительные мысли
но те кто придут приплывут за нами
умеют лишь хрюкать и барабанить
не знают о смерти и жажде не торопятся жить и петь

30 Я н К а п л и н с к и й

Я боюсь тех кто боится пустоты
боюсь Паскаля хотя не боюсь теории вероятностей
не боюсь римских древностей ведь и они
как мы все родились в пространстве Евклида
и умрут там в пространстве Пиранези
как под огромным древним колоколом
где много места для всех но нет ни людей ни Бога
лишь дряхлые инструменты для пыток дремлют
в тусклом свете времени пережившего само себя
и входя туда ты опять встречаешь бесконечные серые будни
твоего детства в безмолвном разбомбленном городе

Белые бабочки ночи

31

Инакобытие – тихий голос шорох шелест
прошлогодних листьев на позапрошлогоднем снегу
скоропись ночных крыльев луна над застывшим прудом
все полуневидимо полузанесено полузабыто
проповеди о перерождении перераспределении доходов и грехов
то что останется после вечной жизни и смерти
недосказанных слов и невыросших перьев
лишь шорох лишь отголоски голосов
многословие и богословие неразлучимы и неотличимы
в свободном падении ниоткуда в никуда

32 Я н