Обнуленный [Александр Евгеньевич Сухов] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Обнуленный

Пролог Глава1

Дэн Шир 1

Обнуленный

Пролог

Пожилой мужчина стоял у окна и смотрел на ухоженный заботами коммунальщиков обычный московский дворик. Конец лета. Небо еще высокое, синее. Солнце шпарит немилосердно. Однако многочисленные раны, заработанные генералом Ширяевым Денисом Анатольевичем за долгую и полную приключений, часто смертельно опасных, жизнь, однозначно давали знать, что с началом сентября погода основательно испортится, и осень начнет вступать в свои права, как и положено по григорианскому календарю. Особенно старого вояку беспокоила правая нога, перебитая аж в трех местах осколками взорвавшейся неподалеку мины еще в ту далекую Афганскую войну. Что самое обидное, мина была своей-советской выпущена своими же ребятами — ошибка корректировщика. Не первое и не последнее его ранение ибо спецназ всегда на передовой и в Афганистане, и в Африке, и в других горячих точках, в которых довелось побывать Денису Анатольевичу.

От прежней бурной жизни остались штаны с лампасами, фуражка с двуглавым орлом и золотым шитьем, парадный китель, также шитый золотом, с погонами генерал-майора и кучей государственных наград СССР, Российской Федерации, а также разного рода побрякушек от благодарных вождей «папуасов», за чьи интересы кровь проливал в разных точках земного шарика. Высшей из них, как считал сам Денис Анатольевич, была скромная медаль «За отвагу». Тот еще советский серебряный номерной кругляш с самолетами, танком и надписями красной эмалью: по центру «ЗА ОТВАГУ», внизу «СССР». Получил её за то, что сумел практически в одиночку из пулемета БТРа отбить налет душманов на колонну грузовиков с гуманитарной помощью для братского народа Афганистана. М-да, никаким братством там и не пахло. Жопа была от слова «полная». Есть в его нагрудной «коллекции» и звезда героя России. Однако эту награду он получил, скорее по совокупности, а не за определенное какое-то деяние, поэтому относился к ней без должного пиетета.

При своем немалом чине и орденах, он мог бы претендовать на участок земли в районе Рублево-Успенского шоссе или еще каком тихом престижном месте. Однако так и остался жить в выделенной ему еще в конце восьмидесятых как боевому офицеру спецназа двушке в доме сталинской постройки в Брюсовом переулке в центре Москвы неподалеку от знаменитого «Дома 100 роялей». Четвертый этаж, окна во двор, что в столице, незаметно превратившейся за тридцать с лишним лет оголтелого капитализма в шумный муравейник, гарантировало относительные тишину и покой. Привык к столичной жизни, а привычки в его возрасте менять сложно. К тому же, здесь хотя бы время от времени перекинешься словом с кем-то из соседей, забьешь «козла» за доминошным столом, с мужиками — такими же как он пенсионерами «за политику» пообщаешься.

В свои без малого семьдесят два Денис Анатольевич вот уже лет как одиннадцать живет в своей квартире совсем один. Единственный сын Олег погиб во Вторую чеченскую в две тысячи первом, так и не оставив после себя ни семьи, ни внуков. Супруга Валентина ушла вслед за сыном через пару месяцев, сердечко не выдержало и от тоски остановилось. Остался он один-одинешенек на всем белом свете ни родных, ни близких. С боевыми товарищами какое-то время поддерживал связь, а теперь как там у поэта: «Иных уж нет, а те далече». Да и было тех товарищей не так и много, поскольку специфика его работы не предполагала действий в составе крупных воинских подразделений. Время от времени о пожилом ветеране вспоминают разного рода патриотические организации продуктами снабжают на собрания всякие таскают, еще из Пенсионного фонда периодически заглядывают, интересуются, жив ли курилка старая, упаси господь, помрет, а ему копейку перечислят лишнюю, разорится бедное государство. Да, еще всякий раз на Девятое Мая непременно приглашают на Красную площадь, при параде и орденах. С президентом и его свитой поручкаться, сто наркомовских граммов с другими ветеранами пропустить, гречневой каши поесть, всякие байки послушать — годно. Вот только в последнее время настоящих ветеранов все меньше и меньше, их место на трибунах занимают всякие непонятные личности, не способные отличить АК от СКС.

Ему неоднократно рекомендовали перебраться в дом престарелых. Однако неискоренимый по своей сути индивидуалист Ширяев всякий раз посылал доброхотов куда подальше.

— Пока сам себя обеспечиваю, — отвечал он назойливым сотрудникам социальных служб, — не дождетесь. А как помру, можете делать что угодно с моей квартирой и прочим барахлом. Недолго осталось.

То, что ему недолго осталось мучиться, настоятельно подсказывал изрядно потрепанный организм. С каждым годом многочисленные раны давали о себе знать все настойчивее и настойчивее, особенно, как сегодня на грядущее изменение погоды. Хочется упасть на диван и валяться, ничего не делая. Однако холодильник пуст, хлеб закончился и, как бы ни было ему больно, необходимо брать ноги в