Степень Агрессии: Кровавая мгла [Виктор Шум] (fb2) читать онлайн

Виктор Шум Степень Агрессии: Кровавая мгла

2059ый год.

– В связи с прорывом в сельском хозяйстве, представляем вам новые трактора «буран 55». Они работают, как на солнечных батареях, так и на топливе, что вполне себе практично и экономично. Также благодаря уникальной конструкции «буран 55» способен выполнять любую задачу, при любых условиях. Современные сплавы металлов прошли ряд испытаний, в связи с чем «буран» может стоять в ангаре десятилетиями, а потом просто завестись и поехать. Даже с пустым баком, ведь батареи за годы накопят и сохранят энергию банально от солнечных лучей, – окончил репортаж неизвестный инженер на государственном канале.

– И не краснеет же, – промычал сонным голосом Николай, бездвижно валяясь на раскладном кресле, – за десятилетия трактор сгниёт к херам, а дядя этот будет улыбаться лучам солнца на берегу моря.

Коля лениво провёл пальцем по сенсору телефона, который лежал на мягком подлокотнике кресла рядом с его головой, и канал на широком экране, врезанного в стену напротив, сменился. Там выступал генерал армии:

– …Да, благодаря российским учёным и серии костюмов «разделитель частиц (РЧ)» мы успешно подавили биологический и химический терроризм…

– Тьфу ты! Терроризм! – Николай брезгливо ткнул в телефон, выключив телевизор.

– Вы же, сволочи, его и учудили, чтобы оружие своё создавать, – выругался он, с волей старца поднимаясь с кресла.

Встав с кресла, он зевнул, вытянулся, и, за ночь обвитая вокруг него, простынь скатилась с нагого тела на пыльный ковёр. Почесав ягодицу, он направился к угловому шкафу в конце комнаты, не забывая ребром стопы сметать шелуху от семечек со своего пути.

Как всегда, проходя мимо зеркала выдвижной двери шкафа, он покривлялся, словно он мистер олимпия, не замечая, что за три года отставки мышцы военного слегка утратили былой шарм.

– Не высох ещё, Колян, – кривая улыбка украсила широкие скулы с тёмной щетиной. Массивные грубые ладони шлёпнули по пивному пузу.

– Только брюхо слегка нарастил…

Улыбка спала, когда он посмотрел на отражение лица. От частого употребления пива оно слегка опухло. Вокруг печальных серо–зелёных глаз образовалась краснота от просмотра телевизора, а на голове в наклон густой тёмно–русый сухой ёж.

– Что с тобой, лицо? – огорчённо спросил Коля и отодвинул дверь шкафа в сторону.

За ней плотно и хаотично были наполнены верхние полки различным шмотьём, а в нижнем пространстве на балке для вешалок висели части костюмов хим.защиты «РЧД» и «РЧ–1», которые он прихватил, когда полетел со службы в армии.

– А вот костюмы и правда хороши, – сказал он, проводя ладонью по стеклянному забралу шлема.

В две тысячи тридцать пятом году государство прочно занялось поддержкой сиротских домов, но по истечении двенадцати лет каждый сирота чуть ли не обязан был по выбранному направлению добиться огромных успехов. Позже выпускались инженера, учёные, спортсмены, врачи и прочие исключительно с высшими образованиями. Другого выбора у них не было, благодаря чему огромное количество сирот заняли высокопоставленные места в своих направлениях.

Дурной нрав Николая сам выбрал военное направление. Пять лет в десантном училище, затем ещё десять в полку разведки по борьбе с химическим и биологическим терроризмом. Позже ещё три года, будучи офицером, он был командиром взвода особого назначения.

Но три года назад служба оборвалась. Удачная попытка разукрасить лысую мордашу толстого майора, по приказу которого чуть не погиб весь взвод Николая, обвенчалась трибуналом. Летели головы. Звёзды капитана сдуло с плеча Николая навсегда. Хотели посадить, но детдомовский друг, ныне хороший юрист пригрозил майору, мол, его не совсем честная деятельность по отношению к службе также всплывёт. А там расстрел. Майор притих, дело переиграли, но поднятая шумиха не позволила Николаю продолжить службу.

Поток ностальгии поднял настроение, и Коля закрыл шкаф. В отражении зеркала в глаза бросилась, колыхающаяся от слабого ветерка, шторка с чуть приоткрытого балкона. Захотелось наружу.

Прихватив из холодильника бутылочку холодненького, он предстал перед балконом. Сжимая в ладони горлышко запотевшей бутылки, большими пальцами обеих рук за резинку поправил только что надетые парадные семейки и величественно, словно принц шагнул наружу.

На улице стояла жара. Один глаз зажмурился от резких тёплых лучей полуденного солнца. Лёгкий тёплый ветерок коснулся тела, и сухой ежик на голове зашевелился.

Пшыкнула открывшаяся бутылка и в её горлышке заиграл дымок. С выражением блаженства Николай закрыл оба глаза, поднял голову навстречу солнцу, закинул бутылку и совершил затяжной глоток, осушив половину содержимого.

– Ооооооо, – в блаженстве затянул он, чувствуя, как пивко расслабляет организм.

Его балкон был совмещён с соседским, и ограждала их бетонная метровая перегородка. На той стороне играла медленная музыка. Николай, нащупывая свободной рукой спинку дряхлого стула, кинул взор на соседскую сторону балкона.

Там, опёршись спиной об металлическую решётку, стояла молодая девушка лет двадцати в красивом красном платье с вырезом на бедре, через который выступала стройная загорелая ножка. Золотые оттенки от солнечных лучей играли на её светлых волосах, что ровной прядью через плечо спадали до пояса, закрывая левую сторону декольте. На хрупкой тонкой шейке блестело позолоченное ожерелье с разными узорами. Такие же узоры были и на браслете руки, что держала фужер с вином рубинового цвета и украдкой подносила его к пышным губам в красной помаде. В остальное время девушка мило улыбалась собеседнику – стоявшим напротив, мужчине в строгом костюме.

«Вон как она очаг домашний греет, шлюха!» – подумал Николай, наконец, нащупал спинку, подвинул стул для удобного приземления и язвительно прогрохотал:

– ПРИВЕТ СОСЕДКА!

Девушка поперхнулась вином, обрызгав светлый пиджак собеседника. Николая это позабавило, и сдержаться в продолжение своего выступления он не смог:

– Как твоё здоровье, дорогая? Как жизнь молодая? Как муж, в конце концов?! – смеялся холостяк, глядя, как у солидного мужика мотыляется собранный хвост тёмных волос, когда тот в недоумении метал взгляд то на него, то на неё.

– Что это значит? – с выражением искреннего непонимания спросил мужик у девушки.

Она развернула его за плечо и, игриво улыбаясь, сказала:

– Это недоразумение. Иди, сними пиджак. Я его отстираю.

Мужчина скрылся в двери, ведущую в квартиру, а молодая соседка, словно бульдог оскалилась, положила руки на перегородку и прошипела Николаю:

– Ты невыносимый задрот!

Её нахмуренные строгие брови исказили лицо так, что по телу побежали мурашки.

«Вот уж где беса повстречаешь», – Коля плюхнулся на стул, закинул правую ногу на левую, продемонстрировав дырявый носок, и снова съязвил:

– А ты проститутка. Причём, походу, бесплатная…

– Что я тебе сделала?! – снова фыркнула она.

– Ничего, – безразлично вставил Коля. – Меня бесит, что пока супруг пашет как конь на заводе, его лошадь с разными кабелями резвится. Выставляешь свою натуру дырявую всем напоказ – будь готова к комментариям.

Не в первый раз она приводит человека с видом богатея, пока муж на работе. Делала она это ради семейной казны или своих низменных потребностей Коля не знал, но его это дико раздражало.

Девушке ответить было нечего, но взгляд с Николая не спадал. Пару секунд спустя хмурость плавно спала, и она снова стала симпатичной.

– Не лезь в чужую жизнь, – спокойно сказала она, оттолкнулась от перегородки и направилась к двери.

Бетонная перегородка не позволила увидеть её обувь, но клацанье, отскакивающее от бетонного пола, дало предположить, что она на высоких шпильках. Платье с полностью открытой спиной идеально подчёркивало её стройную фигуру, когда девушка шла к двери, грациозно виляя бёдрами. «Ну, что есть, то есть у неё».

– Твоё здоровье! – он символично поднял бутылку, затем прислонил горлышко к губам и опрокинул, отглотнув немного. Она скрылась. Теперь никто не мешал под лучами летнего солнца смаковать напиток.

Несколько минут спустя пустая бутылка стукнулась дном о бетон. Он встал, слегка пошатнулся под влиянием хмельного напитка и облокотился на металлическую решётку, что отделяла балкон от бушующего жизнью мира.

С пятого этажа хорошо наблюдались: асфальтированная дорога вдоль дома, которую украшал ряд высоких, цветущих зеленью деревьев. В одном месте под этими деревьями стояли скамейки, откуда родители могли наблюдать за своими детьми, которые с пятого этажа казались Николаю бегающими по детской площадке муравьями. В другом месте большое футбольное поле, где ребята постарше каждый день допоздна с криками и воплями пинали мяч. Дальше вдоль всего этого шла прогулочная аллея, где высокие зелёные кустарники с обеих сторон скрывали прогулки влюблённых пар и пар с детскими колясками. Потом широкая центральная дорога, на которой днём и ночью гудели машины. Дальше высотки, высотки, высотки.

Вдали по левую сторону протекала широкая река, за которой, на другом берегу продолжались высокие дома. На середине реки тянулась полоска песочного островка, хаотично утыканная растениями, что издалека казались зелёной сыпью на жёлтом песке.

По правую сторону, закрывая горизонт, возносилась высокая гора, где по диагонали вверх шла дорога, с движущимися, словно игрушечными, маленькими машинами.

«Бабу чтоль себе завести, – грустно про себя пробормотал он, глядя как и там и тут гуляют, целуются и играют со своими детьми счастливые пары разных возрастов, – иль нахер я такой никому не сдался? Ну можно хоть попробовать, Колян. Хотя б на месяцок».

Он развернулся и поглядел на комнату в открытую дверь. В глаза сразу бросилось раскладное кресло местами с въевшимися пятнами от еды и скрученное на нём в клубок постельное бельё. Еще тёмно–синие обои чуть ли не через одну отклеивались. И в луче, который прорезал комнату, бушевала пыль. «Да, пожалуй, навести порядок – месяц ей хватит. Девушки, вроде бы как, это любят. А тут такой клад. Ну а если нет, Колян, то ты хоть престанешь сам с собой разговаривать, и то хорошо».

Холостяцкие рассуждения прекратились, как только позади раздался звук, как будто он стоит у подножия ледяных гор, а сверху на него спускается лавина. «Что за…». Николай медленно обернулся навстречу нарастающему гулу.

Гору справа полностью покрыло некой красной пылью, слева – высоток за рекой уже было не видно из–за красного густого тумана. Птицы, коты, бездомные собаки, словно в бешенстве неслись в одну сторону, не замечая ни людей, ни движущихся машин. Игра на поле прекратилась – футболисты застыли на месте. Матеря в панике уносили своих детей с площадок. Все деревья склонились и колыхались от сильного горячего ветра. Впереди дом за домом проглатывало что–то похожее на песчаную бурю красного цвета, неся за собой чёрные тучи.

Николай замешкался на секунду и тут раздался грохот. Ударил резкий звон, словно невидимые грубые ладоши, сложившись в чашечки, шлепнули по ушам, от чего Коля закричал. Тут же ударная волна занесла десантника в открытую дверь через кресло до конца комнаты, и он проломил спиной дверцу шкафа. Повсюду метались осколки зеркала, пластиковые окна треснули, ставни лишь пару секунд трещали, напоминая визг раненного животного, затем их сорвало и по частям вместе с дверью швырнуло в Николая.

***

Пару часов спустя он очнулся от жутких ощущений. Глаза жгло, как от перцового баллончика. В носу и во рту также горело, словно он ложками ел перец чили. Сильно прищурив веки, он чувствовал, как по щекам рекой льются тёплые слезы. Еще обильное выделение соплей, но во рту, казалось, вот–вот всё начнёт трескаться от высыхания. Глухо вопя, он попытался пошевелиться, но понял, что на нём лежат обломки. Он попробовал открыть глаза, но только веки поднялись, как пронзила резкая боль, словно несколько иголок вонзились в глаз, и Коля прищурился ещё сильнее. Теплый поток слёз хлынул по щекам.

Со злобным воплем он рукой смахнул с себя балконную дверь.

Всё тело жутко чесалось. Дрожащими пальцами он начал чесать шершавое тело, пока не понял, что оно шелушится. Отстранив руку он почувствовал влагу на ногтях. «Кровь. Расчесал до крови, – подумал он, – но я же… Вода. Мне нужна вода».

Карабкаясь руками, он вытащил ноги из-под обломков, встал на колени и, небрежно размахивая руками, нащупал дверной пролёт. Следом поперёк шёл коридорчик, ведущий от входной двери до кухни, а после него должна быть дверь к совмещённому санузлу. Ладонью он нащупал вырезы на деревянной двери и нервно стал искать ручку.

– Да где эта сука! – грозно выдал Николай, кривясь от боли в глазах. Рука наткнулась на металлический кругляш. «То–то же!».

Ручка провернулась, дверь открылась. Коля, поднимаясь на ходу, налетел на унитаз и сильно ударился голенью. Он завизжал он на весь дом, поднял ногу и, обхватив руками голень, упёрся задницей на стиральную машинку, что стояла у стены рядом с выходом. Теплый поток слёз снова прокатился по щекам.

– Ты! Там наверху! – обратив прищуренный злобный взор к потолку, закричал Николай. – Не кажется тебе, что достаточно страданий на сегодня?!

Потолок, как всегда, не отвечал.

Уже аккуратно он нащупал раковину и поднял вверх ручку крана. Бум, бум, бум – отплевался тот, после чего зажурчала вода.

Ладони судорожно сложились в чашку в попытке набрать воду, чтобы промыть глаза. После нескольких смывов он опёрся руками на раковину, поднял голову к зеркалу и начал моргать. Жутко щипало, но через некоторое время глаза открылись полностью. В ванной было темно. Лишь мокрые белки глаз блестели в отражении зеркала.

Он вышел из ванной и увидел, что в комнате мрачно, как бывает при пасмурной погоде. В раскуроченные окна проникали тёмно–красные лучи, и повсюду красными хлопьями кружилось нечто похожее на пепел. Из двери шкафа, которую разбил собой Николай, вывалились костюмы химзащиты.

«Радиация? – удивился Коля, глядя на, сияющие синим цветом, металлические волокна в углублениях костюмов. – Они так светятся только под воздействием радиации. И судя по всему уровень не маленький, но… почему я жив?»

Он посмотрел на себя. Всё тело покрылось красными шершавыми от раздражения пятнами. Место, где он счесал кожу, сочилась кровь. Трусы разодраны и напоминали юбку из кожаных лоскутов, которую носили гладиаторы и один носок по каким-то причинам отсутствовал.

Шокированный происходящим, он одной рукой проверил в порядке ли его причиндал, а вторая рука произвольно потянулась к голове, где кровь от ссадины уложила половину волос.

Недолго думая, Коля бросился надевать «РЧД». Из–за разных сплавов метала в основании химкостюма, для удобства облачения, его разбили на несколько частей, которые потом плотно крепились друг к другу. Ввиду опыта Коля напялил его быстро.

– И что теперь Колян? – спросил он у самого себя и тут же сам себе ответил. – Что–что… вали нахер отсюда.

Открыв металлическую входную дверь, он оказался в коридоре, вдоль которого по обеим сторонам шли квартиры. Окна, которые замыкали коридор, тоже разбились, и в них падал мрачный багровый свет. Коля жил по центру напротив лестничной площадки, где за место наружной стены от первого и до последнего этажа простилалось сплошное окно из толстого стекла.

Он встал напротив ступенек, которые вели вверх, и из этого окна на него падал кроваво–красный свет, и на этом фоне, словно сотни мелких пёрышек, гулял по воздуху этот странный красный пепел.

Коля выставил ладонь, и одно пёрышко приземлилось на неё, но сразу, как тает снежинка на тёплой ладони, оно превратилось в красную пыль.

«Что это за дрянь? Что здесь происходит, мать вашу?»

Во многих квартирах сквозняком бури напрочь вышибло входные двери и через оставленные дыры стали выходить тени. Багровый свет светил лишь на лестничную площадку и из окон по краям коридора. В остальных местах было мрачновато, потому Коля недоверчиво прищурился, чтобы разглядеть силуэты и задумался:

«Живы? Вы тоже живы? Или…»

Вдруг что–то резко потянуло назад. В испуге он обернулся, выбив плечом руку, что держала его за энергоблок на спине. Это была женщина в белом домашнем разодранном халате. От толчка она пошатнулась, а затем замерла. Потрёпанные грязные волосы закрыли, склонившееся лицо и облезлые руки свисли, сделав её слегка сгорбленной.

– Наталия? – удивился Николай, узнав пожилую соседку, что частенько разбавляла дошираковский рацион холостяка горячими пирожками. Решительно шагнул ближе и, положив правую руку на плечо женщины, слегка наклонился, чтобы рассмотреть её лицо. – Что с Вами Наташа? У меня есть ещё костюм. Мы выберемся…

Лицо соседки медленно поднялось и некогда уложенные в две стороны волосы, словно две шторки разошлись, показав лицо. Смещенная переносица спускала застывшие подтёки крови и выставляла некогда продолговатый нос стрелочкой в сторону. По кругу белков глаз, как будто тонкие красные вены тянулись к широким зрачкам. Правую щёку, словно лезвием срезало, откуда виднелись ряды задних почерневших зубов. Взор и оскал выражали лишь ярость.

Десятилетняя борьба с биотерроризмом показывала подобные зрелища. Взвод Николая и занимался тем, что зачищал подобных «заражённых» в атакованных биотеррористами местах. Секунды хватило, чтобы понять, что она не жилец, от чего Колю пронзила печаль. «Мертвы. Они все мертвы, но… я. Почему жив я? И что вообще произошло?»

Соседка долго думать не позволила и как кобра бросила голову в попытке укусить бывшего вояку. Повредить зубами костюм ей бы не удалось, но он всё равно успел схватить левой рукой, мертвеца за хлюпкую челюсть. Позади неё ковыляли ещё несколько мертвецов.

– Прости, – сказал он и с размаху ударил её головой. Наталия отступила на пару шагов, треща сломанной челюстью, в след чего получила в грудь стопой ноги.

Костюм при взаимодействии с радиацией, скапливал её в энергоблоке. Блок преобразовывал частицы радиации в энергию, и костюм становился легче и пластичнее, а носитель сильнее и быстрее. От того–то тело женщины отлетело на несколько метров, сшибая мертвецов, стоявших на пути. Но этого было недостаточно.

Жильцы лениво выходили из своих квартир и всех, похоже, интересовал живой Николай. Он начал пятится, обдумывая дальнейшие действия, как сзади на него накинулись двое и повалили на колени. Следом ещё и ещё и под групповой тяжестью поставили вояку на четвереньки. Зубы скрипели, пытаясь прокусить плотную ткань костюма. Десятки облезлых пальцев скользили по стеклянному забралу шлема, оставляя кровавые отпечатки. Многочисленные руки хаотично ёрзали по телу, словно тысяча змей.

– Пошли нахер! – закричал Николай, откидывая локтями кого только можно.

Слегка скинув груз, также на четвереньках он рванул обратно в свою квартиру. Как кот точит когти об дерево, так и Николай вскарабкался по ближайшему косяку и прошмыгнул в комнату. Толпа за ним.

Вырванная дверь балкона оставила огромную брешь, через которую он попал на балкон. От увиденного, на миг Коля впал в ступор. По телу побежали мурашки, и заколотилось сердце.

Всё небо закрывали мрачные тучи, сквозь которые местами проступали алые лучи. Багровый густой туман поднимался до третьего этажа. Он же проглотил гору справа, реку слева и всё, что шло после неё. Спереди самые ближние высотки, вырастая из гущи тумана, еще виднелись, и сложно было не заметить, как их пожирает некий красный мох. И всюду, словно в снегопад кружили красные хлопья той непонятной пыли. «Что же такое могло произойти?»

Толпа почти настигла. Вояка перепрыгнул бетонную перегородку и обернулся проверить не смогут ли они её преодолеть. Куча ходячих трупов столпилась на его балконе. Они выпадали, шипели, тянули руки, но перегородку преодолеть не смогли.

– Фух, – выдохнул Коля и боковым зрением увидел нечто в красном рядом с собой. Резко повернулся и шарахнулся с испуга.

Молодая соседка стояла в дверном проёме и исподлобья жадно разглядывала его красными глазами. Если до этого мертвецы были похожи на разлагающиеся трупы, то мутация девушки проявилась по–другому. Лицо слегка вытянулось, рот стал шире, образуя ехидную улыбку от уха до уха, а зубы, похоже, выпали, потому–что на их месте выросли десятки новых, острых и ровных как иглы. Лишь прядь светлых волос, что через плечо спадала по левой стороне груди осталась прежней, и по ней стекала кровь.

Кости её деформировались, превращая её в нечто другое, и слышен был жуткий хруст. Пальцы вытянулись, с них слезла кожа и они стали похожи на длинные когти.

Ими–то она и вцепилась в шею ошарашенного вояки, и прислонила его к решётке балкона, за которой была пропасть.

«Эта сильнее, чем остальные», – подумал Коля, когда она стала трепать его, как маленького котёнка.

Неведомая сила нежити сжимала его шею, не позволяя и шелохнуться. Когда она открыла мерзкую пасть, чтобы прокусить стеклянное забрало шлема, Коля взмахом ступни выбил одну ногу соседки. С учётом того, что она до сих пор была на шпильках, её нога склонилась на колено. Хоть руки ещё не слезли с шеи противника, Николаю удалось схватить соседку за волосы и ударить по лицу коленом. Её откинуло назад, и когти соскочили с шеи вояки, но ненадолго. Тут же она совершила рывок в попытке снова вцепится в шею, но Коля был к этому готов. Он схватил её за окровавленные волосы и со всей силы ударил об металлическую решётку. БУМ! – по трясущейся перегородке побежал гул.

«Уже не красавица» на миг потерялась, что позволило Николаю одной рукой схватиться за позолоченное ожерелье на её шее, а второй рукой за промежность и одним резким движением вышвырнуть монстра с балкона через себя.

Она летела быстро и тихо, разгоняя «красные хлопья», пока её не проглотил туман. «Как же ты будешь выбираться из города по такому густому туману, Колян? – глядел он вниз, опершись на решётку обеими руками, и тяжело глотал воздух. – Уже устал, а ведь только к соседям заглянул!»

Отдышавшись, он оттолкнулся от перекладины и направился в квартиру. Ничего нового. Тут такой же кавардак, только в углу спиной стоял мужчина в пиджаке без штанов и спокойно бился головой об стену. «Она вроде пиджак ему испортила, никак не штаны…»

Мужчина медленно обернулся. У него был такой же большой рот с острыми зубами, как и у подруги. Промеж ног болтался надкусанный «килограммовый» агрегат.

– АААААА, – затянул Николай, не в силах сдержать шутку, – я понял. Это она извинялась за пиджак. А тут взрыв. Сочувствую твоему тройному облому…

Монстр иронии не понял, оскалился и зарычал. Коля из обломков поднял за горлышко бутылку вина и, словно владеет орудием массовых смертей, растопырил ноги и выпалил:

– Иди сюда, сучонок!

Чудовище бросилось вперед, Николай – навстречу.

Бень! – звякнуло стекло бутылки, ударившись об голову соперника. Бень, бень, бень, бень…

Коля закончил долбить, пока от головы ничего не осталось. Сидя верхом на трупе, он поглядел на окровавленную бутылку. «Крымское сухое мать его. Не знаю как винище, а вот бутылка добротная», – подумал он и отшвырнул её в сторону.

Выйдя в общий коридор, он сразу направился к своей двери и с криком «будьте как дома» захлопнул её.

Теперь, коридор был пуст, но всё также мрачен. Коля не торопливыми шагами направился к лестнице, но только рука дотронулась до перилл, ему послышался плачь.

«Не может быть… Это что… – глаза расширились и от волнения побежали мурашки, – …ребёнок плачет?»

***

Ближе к концу коридора, где через разбитое окно падал мрачный багровый свет, стоны становились всё громче.

Коля замер напротив последней двери и, слушая уже отчётливый детский плачь, печально задумался: «Я не ошибся. Это и в правду ребёнок. Но как?»

Он не знал как обращаться с детьми, тем более в таких условиях, но ни одна сила не заставила бы его развернуться и уйти, не проверив.

Тихо прихлопнув дверь за собой, он оказался в тёмной прихожей двухкомнатной квартиры. Справа стоял шкаф с выдвижными зеркальными дверцами, в полумраке отражающими синее свечение костюма Николая.

Прихожая вела на кухню через небольшой пролёт, мимо туалета и ванной, двери которых находились по правую сторону. Дверь кухни с большим окрашенным узорами окном находилась параллельно входной двери, и в этом окне на тёмно–красном фоне маячила тень.

«Ещё один мертвец, – подумал Николай и направился в дверь по левую сторону, что вела в смежную комнату, откуда доносился плач.

В проходной комнате повсюду лежали осколки стекла от двух разбитых окон. Ещё двуспальная кровать, небольшой сейф, разбитый телевизор, перевёрнутый шкаф и куча шмоток, разбросанных по помещению. «Вот почти так у меня было всегда». И кровавый след, ведущий из-под сейфа в следующую комнату.

В той комнате пустая оконная рама единственного окна болталась на одной петле. Розовые обои с дельфинами лишь добавляли жути багровому фону. В углу плотно к стене стояла детская кроватка, полностью накрытая покрасневшим балдахином. Пол был настелен пушистым ковром, на котором лежал труп женщины с пробитой головой в белом окровавленном халате. На руке и ноге открытые переломы, всё тело в порезах от осколков стекла на полу. Это она оставила кровавый след.

«Она повредила голову, когда произошёл взрыв, – предположил Николай. – Потом, вероятно, неудачно упала, и её накрыл сейф. Потом она ползла сюда, чтобы защитить своё дитя, но… умерла».

Смерть наступила когда женщина, лёжа на полу, неповреждённой рукой тянулась к кроватке. В таком положении и осталась. Коля перешагнул её и правой рукой аккуратно отодвинул балдахин, за которым не стихало хныканье.

Увиденное ужаснуло. Вояка попятился, споткнулся об тело женщины и с грохотом приземлился на пятую точку.

За стеклянным, отражающим багровые оттенки, забралом с трудом можно было разглядеть его перепуганные глаза, смотрящие на годовалого ребёнка. Младенец, выставив брови домиком, стоял, держась за деревянный бортик кроватки, и с надеждой смотрел на ошарашенного мужчину. Его глаза переливались фиалковым цветом.

– Не–не–не–не, – провопил Коля, выбираясь из комнаты.

«Что же делать – что же делать?!» – думал он, маяча по дроблёному стеклу в проходной комнате.

Несколько минут депрессивного раздумья вынесли вердикт.

«Он всё равно не выживет. Я могу лишь прервать страдания, – подумал Николай и взял полуметровую металлическую трубку, что служила балкой для вешалок в поломанном, лежачем посередине смежной комнаты шкафу. – Один удар и всё».

Поднялся жар, на лбу выступили капли пота, сердце колотилось, как перед важным боем, когда он предстал перед ним, пряча за собой трубку.       Ребенок всё также стоял, держась за деревянный, решётчатый бортик и с низу вверх смотрел на мужчину. Пушистый светлый хохолок колыхался на его голове. Реснички слиплись, щечки подрумянились и слегка опухли от слёз. Малыш с интересом пытался разглядеть лицо незнакомого дядьки.

«Ну давай, Коля! Не выживет он!»

Николай решительно замахнулся и замер, когда увидел, что малыш моргнул от испуга, упал и жалобно заплакал.

Вояку пронзил стыд. Труба выскочила из дрожащей руки. Губы затряслись и выступили слёзы. В душе стало так погано, что хоть самому пускаться в плачь. Он снова попятился, споткнулся, упал и на четвереньках выполз из комнаты.

Ребёнок громко рыдал, а Николай стоял на коленях, бессильно сложив руки на бедра, в соседней комнате, угрюмо обдумывая, что он чуть не натворил.

«Я всё равно тут не помощник, – он открыл забрало. Тёплый воздух освежил покрасневшее лицо. Запахов он с самого начала не чувствовал, но едкий воздух ударил по ноздрям. Пальцами, покрытыми плотной тканью костюма, стер слезы, тяжело поднялся и походкой побеждённого пошёл к выходу. – Но он умрёт с голоду, Коля. Это хуже чем твоя бредовая идея. А я то что? Что я то?»

Под бушующие мысли он ступил в мрачный коридор и боковым зрением снова увидел силуэт за кухонной дверью. Созрела ещё одна бредовая идея. «Там, наверное, его папаша, – подумал Коля, – он сделает это!»

Он открыл дверь на кухню, а сам зашёл в туалет и, подождав пока мертвец пройдёт, вышел. Тот лениво шагал к комнате навстречу плачу ребёнка. «Ну вот и всё малыш. Скоро всё закончится», – подумал он и зашёл на кухню, перевернул табурет с металлическими ножками, сел и сжал ладони рук в замочек в ожидании исполнения задуманного.

На стоявшем наискось холодильнике чудом не отвалились несколько магнитиков с фотографиями, на которых в основном были изображены мама и её дитя. Девушка лет двадцати пяти с малышом от самого его рождения.

«На фото у малыша были голубые глаза, как и у матери. Наверное, радиация или эта красная хрень покрасила их в лиловый. До чего странно. Она любила своего малыша, – понял Коля и обратил внимание на плохое состояние квартиры и пустые бутылки водки на полу. – А муж пьющий. И судя по тому, что только в детской хороший ремонт и новая мебель – она его не поддерживала и всё отдавала отпрыску. Даже в последние минуты жизни мать думала только, как защитить младенца, пока сердце не остановилось».

Прямо под ногами в разбитой рамке лежала фотография отца. Коля поднял её. Складывалось впечатление, что муж на много лет был старше девушки. Грубое неприятное лицо покраснело от алкоголя. Под глазами мешки, на лбу морщины как у старика и мерзкая полукривая улыбка. Этот снимок был сделан на охоте. Камуфляжный костюм с капюшоном, на поясе в ножнах – боевой тесак, в одной руке ружьё, в другой, конечно же, пузырь. Коля вздохнул и отчаянно пробормотал:

– И этой пьяни я позволил решить судьбу ребёнка, которому мать отдала бы свою. Если бы смогла. Да, – он посмотрел на магнитную фотографию мамы, влюблено вглядывающуюся в новорождённого, которую держала в своих руках, – будь она на моём месте, у неё хватило бы смелости защитить кроху. А я…

Вдруг раздался дикий визг, который пронзил хуже ножа. Рамка выскочила из рук.

«Папаша зашёл в детскую. Малыш увидел и испугался, – понял Николай. – Скоро всё кончиться».

Малыш неустанно визжал, рыдал, задыхался и, похоже, впервые звал маму. Эти крики разъедали изнутри, с трудом позволяя сдерживать слёзы.

Коля, депрессивно извиваясь на стуле, снова бросил покрасневший от слёз взор на фотографию девушки. В этот раз ему попалась фотография где она смотрит в объектив, но ему показалось – намеренно на него. Если на фотографии она мило улыбалась, то Коля видел лишь презрение, отвращение, неодобрение в ярко–голубых глазах.

Бубум! – что–то грохнулось в комнате, и ребёнок уже кашлял от крика.

«Нет».

Вояка вскочил с места. Стул выскочил из–под него, грубый топот раздавался эхом, и всё, что попадало на пути, летело в сторону, пока он не залетел в детскую.

Мертвец, видимо, также как Коля споткнулся об тело девушки и упал, но в этот момент уже подтянулся за бортики и потянул облезлую руку к, забившемуся в угол кроватки, ребёнку.

– СТОПЭ! – крикнул вояка, вцепился в короткие волосы мертвеца, оттянул на себя и отшвырнул в сторону окна. Ходячий труп сделал пару неловких быстрых шага и, с грохотом сорвав с единственной петли оконную раму, выскочил вместе с ней.

Физически невредимый малыш успокоился, но всё же хныкал. Николай набирал большими вдохами воздух и под частое биение сердца скатился по стене на задницу. Так он смог увидеть, с прошлого ракурса закрытое волосами, лицо девушки. Если раньше он никогда её не видел, то сейчас, казалось, они знакомы много лет, и если бледное лицо мертвеца ничего не выражало, то ему, показалось, что она одобрительно улыбалось…

***

– За что ты меня так ненавидишь?! – снова обратил взор к потолку Николай, положив ладони на бортик кровати.

Лиловые глаза младенца блестели от слёз, как два аметиста, снизу вверх удивлённо наблюдая за мужчиной в броне.

Труп матери он спрятал от малыша в ванной, что позволило в рассуждениях мотыляться по комнате:

– Допустим! – нервно жестикулируя, посмотрел на младенца. – Я стал папашей: в капусте нашёл, с неба упал, родил сам, в конце концов – не важно! Что бы я сделал? Ах… да наверное что угодно, если б не сраная радиация! Я ведь даже покормить тебя не могу – всё что в этом городе есть, мягко сказать – не съедобно!

– Зю–зю, – пролепетал малыш.

– ЗЮ–ЗЮ! – передразнил Коля. – Ты давай учись выражать свои мысли, я понятия не имею как расшифровывать зюзюки твои.

Тут он заметил, что ребёнок пытается кулачком оттянуть памперс:

– Ты ещё и обоссался, твою мать, – понял он. – Ну давай сниму.

Коля начал стягивать памперс и ребенок от боли закричал.

– Тш–тш–тш–тш, – сдался вояка, подняв ладони вверх. – Не кричи. Я думал он так снимается. Ща погоди – ножом срежу.

«Вот нахера я сюда припёрся. Бежал бы себе из города и никаких проблем», – рассуждал Николай пока шёл на кухню.

На кухне в поисках ножа он снова наткнулся на фотографию отца с ружьём.

– Опа! Где–то тут должно быть ружьё!

Искал он недолго. Сила брони помогла вырвать дверцу сейфа, где он нашёл самозарядное ружьё на восемь патронов, сами патроны, ножны и тесак с длинным, широким лезвием. Ножны с холодным орудием сразу повисли на поясе.

Снова послышалось хныканье. «Да блин, опять он»

– Так. Давай–ка снимем с тебя мочесборник, – подойдя к малышу, сказал Николай и достал тесак.

Ребёнок смотрел снизу вверх, вылупив глаза, и одной рукой случайно отлепил лямку памперса.

– Тьфу ты! Ты не мог сказать, что тут лямки есть?

– Зю–зю…

– Зю–зю, блин. Давай, вторую отлеплю… Да ну нафиг! Так ты девка, – удивился он.

Девочка застенчиво улыбнулась. Коля, держа в руке увесистый памперс, огляделся. Розовые обои, куклы, зеркальца и игрушечные наборы для макияжа сразу говорили о поле ребёнка. «А ты тормоз, Коля».

– Ладно, – согласился он и швырнул подгузник в окно, – с другой стороны, какая разница кто ты. Хлопот не меньше.

Тут малышка потянула к нему пустую бутылку для кормления.

– Да ладно! – от возмущения его колыхнуло. – Тебя мама не кормит перед взрывами?

– Зя–зя…

– Ничего не говори, девочка, – он развернулся и побрёл на кухню.

«Хотел бабу, Коля? НА НАХ… доминируй, твою мать!»

В холодильнике была найдена бутылочка водочки с подозрительной надписью «завтра не приходи» на дешёвой, криво наклеенной этикетке и две заготовленные пластиковые бутылки с детской смесью. Отключённое электричество и жар в помещении позволили смеси достичь комнатной температуры.

«А радиация как же, Коля? А что если… но если мы живы, значит…», – додумывать он не стал.

С опаской открыл забрало и почувствовал, как в лицо ударил теплый воздух, слегка освежив от духоты. Затем снял крышку с бутылочки, что закрывала соску. Открутил соску, сделал пару волнительных вздохов и отхлебнул из бутылочки. Привкус молока. Ничего особенного. Закрутил соску, сел на стул и замер. «Ждём. Теперь ждём».

***

Несколько минут в ожидании плохого самочувствия ни к чему не привели. Николай положил малютку на подушку и вручил бутылочку.

– Ну, если помрём, то помрём оба. И никаких проблем.

Девочка присосалась к соске и просто смотрела, ничего не выражающим взглядом.

– Пофиг тебе, да? А мне что–то нет. Наш организм не мог адаптироваться к такой дозе радиации. Во всяком случае так быстро. Почему же мы живы, не знаешь? Эх… А ведь у дяди Коли куча знакомых, кто мог быть в курсе. И ни одна тварь не позвонила. Представляешь! Что хуже всего – это может говорить о том, что они и сами не знали, и всё это произошло на всём материке. Или планете? Но кому это нужно? Террористам? Бред! Какой нибудь стране? Бред! Такую кучу дерьма и за миллион лет теперь не разгребёшь. Да и взрыв был какой–то странный. Ядерный удар оставит после себя руины и пепел. А мы обошлись выбитыми окнами и дверьми. И что за красная пыль такая?

Молоко в бутылочке заканчивалось, но девочка продолжала сосать соску и веки её устало закрывались. Через мгновенье она уснула, соска выскочила и молоко струйкой стекло по подбородку. Николай вытер её красным полотенцем, что висело на бортике и заметил на нём вышитую золотыми нитками надпись «АЛИСА».

– Алиса, значит, – задумчиво произнёс Коля и, разглядывая надпись на полотенце, не спеша подошёл к окну с вырванной рамой.

На улице полностью стемнело. Из–за туч, что закрыли небо не было видно ни звёзд, ни луны, ни единого огонька. Только тьма. Металлические волокна в костюме, взаимодействуя с радиацией, бросали блеклый синий свет, тускло освещая только, окружение в двух метрах. Дальше двух метров кромешная темнота.

На тумбе рядом с кроватью стоял светильник на батарейках. Коля его включил. Желтый свет осветил комнату. Малышка спала, как ангелок, словно чувствуя себя в полной безопасности.

Ещё несколько минут Коля стоял с открытым забралом, наблюдая за спящей малюткой. Брови нахмурились и каменное, задумчивое лицо блестело от пота в свете лампы.

«Смог бы ты жить, если бы отдал её мертвецу?.. Смог. Да только как? Этот день снился бы тебе в кошмарах до последнего дня. Сбежать хотел. А зачем? И что тогда? Три года солдат прокисал в мире, где ему не место, но теперь… ты там, где нужен, Коля. И ты не побежишь. Сделаешь то, зачем этот шутник, который сидит где–то там, наверху, жизнь тебе оставил. Нет. Она не обуза. Она – твоя задача, солдат».

«РЧ. У меня есть еще костюм. Попробую разобрать и может смастерю тебе хоть какую нибудь защиту», – он накрыл Алису одеялом и направился за «РЧ–1», что находился у него в шкафу.

***

В общем коридоре костюм Николая, словно мотылёк в кромешной темноте светился синим цветом, от чего всё больше становилось не по себе. Нажав на соответствующий значок на часах, он активировал фонарь на груди. Яркий дневной свет фонаря ударил до конца коридора. Никого. Только эти красные хлопья спокойно кружились в тишине.

Коля тяжело проглотил слюну и тихими шагами направился к своей квартире. Возле каждого прогала, где вышибло дверь Коля настороженно поднимал тесак, но чужого присутствия не проявлялось. Со лба пошёл пот.

Огромное стекло лестничной площадки отразило человека в броне, слегка взбудоражив его, а ниже этажами слышился шорох. «Там кто–то есть».

Его квартира оставалась полна гостями, и чтобы не привлекать их внимание Коля отключил фонарь, тихо открыл дверь и тихими шагами пробрался в комнату.

«РЧ–1» по частям вывалился из шкафа, когда Коля проломил дверь спиной, и находился на полу вперемешку с грудой хлама, но благодаря металлическим волокнам, которые светились в взаимодействии с радиацией все части были видны. Оставалось только достать их, не привлекая внимания тех силуэтов, что без движения столпились ближе к балкону.

«Они меня не видят», – понял Коля и приступил к бережному перекладыванию хлама в сторону, чтобы достать все части второго костюма, но украдкой поглядывал: не опомнился ли кто.

Пот стекал ручьём со лба. Коля открыл забрало и присел на одно колено, чтобы достать последние части, пока сзади в него кто–то не упёрся.

Сердце замерло, дыхание задрожало. Он медленно обернулся. Прямо над ним стоял худощавый мужчина в рваных белой рубашке и джинсах и сверху вниз пялился голодным взглядом. Затем оскалился и начал открывать рот. Коля испугался, что тот издаст звук, резко встал с колена в попытке накрыть рот мертвеца ладонью, но благодаря неудобному положению промахнулся. Средний и безымянный пальцы попали в рот, а остальные пальцы вцепились в подбородок, словно пиявки.

– Гм ггм, – закряхтел мертвец.

«Да заткнись!» – Коля надавил со всей силы за челюсть и поставил его на колени. Затем достал тесак и вонзил остриё прямо в лоб. Под глухой хруст черепа облезлые руки, в тот момент державшие вояку за шею, рухнули вниз, а зубы намертво прикусили пальцы.

Коля нервно выдернул пальцы изо рта вместе с зубами врага, затем освободил тесак, и тело мужчины с шумом свалилось на бок, прямо в груду хлама, которую Коля несколько минут бережно складывал.

– Твою–то мать, – сжав скулы, уже в голос выругался вояка и повернул голову к балкону.

Десятки зрачков от тусклого свечения костюмов блестели как у кошек в темноте. Все со злобой смотрели на Николая.

ШЛЁП! – упало забрало.

– По одному!

Окровавленное лезвие блеснуло тёмно–синим оттенком в готовой к бою руке.

***

Алиса ещё крепко спала в полной тишине, даже не догадываясь, что во всём городе только из выбитого окна её спальни горел свет. Вдруг кто–то грубо дёрнул ручку входной двери и через секунду захлопнул её. Послышались пара громких шагов, затем что–то грохнулось и посыпалось.

Части собранного костюма вывалились из рук. Шлем покатился по коридору. Он сидел на коленях, устало опёршись плечом о стену напротив шкафа с зеркалом в прихожей, и тяжело дышал.

Он провёл дрожащей ладонью по забралу и стёр кровь с кусками мозгов. Зеркало от красной пыли стало полупрозрачным, но благодаря яркому фонарю на груди Коля смутно, но смог разглядеть с головы до ног окровавленное одеяние обессиленного печального человека.

Не в силах встать с колен он повернулся на заднюю точку. Затылок прильнул к стене. Он смотрел в зеркало.

«Только начало, Коля. Только начало…» – глаза закрылись и он уснул.

Через несколько часов, когда багровые лучи осветили квартиру, Николая разбудил плач девочки.

– Бегу–бегу, – в полудрёме промычал он, тяжело поднимаясь на ноги.

На заплаканном лице девочки появилась улыбка, когда она вновь увидела человека в скафандре. Она снова, игриво улыбаясь, протянула пустую бутылочку.

– Опять? – возмутился Николай. – Вот только ела, обжора.

– Зя–зя…

– ЗЯ–ЗЯ. Посмотрим что еще там есть.

Последней бутылки с заготовленной смесью хватило, чтобы Коля успел собрать для малышки герметичный костюм под её размер, пока она ест.

На десантном костюме Николая («РЧД») на груди находился парашют, который пришлось снять, чтобы спиной к себе закрепить девочку. Это было похоже на рюкзак–кенгуру для детей, только у неё на груди тоже установился энергоблок, так как без него костюм не сработает должным образом.

Тесак остался на поясе, ружьё он повесил на плечо, а патроны он сложил в вакуумный боковой карман.

– Пора валить!

– Зя–зя…

***

В коридоре этажом ниже мертвецы стояли неподвижно, как тогда в квартире, что позволило прошмыгнуть мимо. Дальше–хуже. Каждая ступень постепенно погружалась в туман, а мрачный красный свет, светивший с огромного окна лестничной площадки, еле–еле пробивался в общий коридор третьего этажа.

Прижавшись к перилам, Коля боком спускался всё медленнее. Одна рука держалась за перила, другая держала наготове холодное орудие.

Наконец он ступил в коридор третьего этажа, где на расстоянии протянутой руки небыло видно ничего. Коля медленно включил фонарь и прямо перед ним появились трое облезлых мертвеца. От испуга девочка закричала, на что те трое сразу отреагировали атакой.

Тесак сразу вонзился в головусамому ближнему. Тот упал на бок под ноги второму, в связи с чем второй мертвец споткнулся и при падении вцепился костлявыми руками в пояс Николаю. Ударом колена вояка пробил его череп и, подняв голову, увидел перед собой уже несколько трупов.

Отмахиваясь тесаком, он короткими шагами отступал назад, пока не споткнулся об ступень лестницы. Когда он упал, дюжина мертвецов навалилась на него. Коля откидывал их ногами, махал тесаком, но безрезультатно. Их становилось больше. Алиса уже визжала, как тогда с папашей.

Тесак вонзился в тело упавшего на него мертвеца и достать его было невозможно. Следом на него навалился ещё один лицом к лицу. Второй рукой он прикрыл крикушку и лишь барахтался из последних сил, чтобы скинуть с себя врага.

– Слезь с меня, тварь! – грозно крикнул Коля, но тот лишь скалился почерневшими зубами в ответ.

Но тут раздался звериный рык и трупа, словно сдуло с Николая обратно в туман. Коля поднял голову, но не смог разглядеть что происходит. Понял только, что кто–то одного за другим стаскивал с него трупы и в густом тумане расправлялся с ними. Это взволновало ещё больше. Тяжело дыша, он перевернулся на живот и попытался встать, но что–то сильное вцепилось в плечо и развернуло его обратно. Он снова прикрыл рукой плачущую девочку, а вторую руку, как бы защищаясь, в испуге вытянул вперёд.

Грудной фонарь светил прямо на стоящего над ним чудовище. Свирепые желтые глаза, как у хищника рассматривали его словно дичь, а красные от крови острые зубы блестели от света. Когти на окровавленных лапах были как у медведя, а сами руки широкие и жилистые были покрыты густыми серыми волосами. Белая рубашка и шорты разорвались на нём. Коля его узнал.

– Паша? – удивлённо спросил он.

Свирепый взгляд зверя тоже превратился в удивлённый.

– Коля? – грубым тоном спросил тот.

«Он помнит меня. Это хорошо!»

Павел был тем самым соседом, чью жену Николай недавно спустил с балкона.

– Что с тобой стало? – продолжал Николай, медленно поднимаясь на ноги.

– Не знаю. Меня отпустили пораньше с работы. Я спешил домой. Хотел Наде сделать сюрприз…

«Сделал бы ты ей сюрприз, ага!»

– …Но, подходя к подъезду, я услышал взрыв. Бездомные звери неслись от бури, как бешенные прямо мне на встречу. Я не хотел с ними сталкиваться, но одна псина прямо таки врезалась в меня, словно и не видела. И, как будто это я на неё напал, взъерепенилась, оскалилась и накинулась. Я только успел руку выставить. Тварь впилась в предплечье, после чего я потерял сознание. Очнулся таким.

«Очень, очень быстрая мутация».

– Ты видел Надю? – продолжал сосед. – Скажи, что с ней всё хорошо.

Коля печально покачал головой. Павел склонил угрюмое лицо, но через мгновенье ступил вперёд.

– Не ходи туда, – в полголоса попросил Николай, остановив того ладонью в грудь. – Её не спасти, а мы можем выбраться…

– Убери руки Коля! – грубо откинул руку Николая Павел. – Я хочу увидеть её.

Вояка бросил попытку переубедить соседа и проводил его взглядом. Затем поднял тесак и снова погрузился в туман.

На втором этаже было ещё мрачней и гуще туман. Даже фонарь с трудом пробивался через красную мглу. Коля аккуратно, держась за перила, медленно ступал шаг за шагом, но на спуске к первому этажу снова наткнулся на мертвеца. Алиса снова закричала и тут же из мглы выскочили руки мертвецов.

Ввиду недавнего опыта Коля не стал и пытаться расправится с ними и рванул обратно. Плач девочки потащил целую толпу за собой.

– Не, подруга, так не пойдёт. Сожрут нас если ты будешь так орать! Из за тебя остаётся только один вариант. Крыша! Не хотел я этого, но ты сама напросилась.

Коля оторвался от преследователей на один пролёт, но пробегая мимо своей квартиры ему в шею когтями вцепился сосед, прижав к перилам, и грозно закричал:

– Кто этот мужик и где моя жена!?

В волчьих глазах соседа–оборотня была только ярость.

– Паша, твоя жена была тебе не верна! – также яростно ответил Коля.

– Что значит была! – Павел тряхнул соседа, ударив спиной об перила.

«Ключевое слово «НЕ ВЕРНА», тупое ты животное!»

– Она превратилась в зомби и напала на меня! Мне пришлось…

– АХ ТЫ! – Павел со злости зарычал и занёс когти правой руки, чтобы нанести удар.

– Хочешь убить меня?! Хорошо, но что ты будешь делать с ней?! – Коля указал на Алису.

Павел замер, глядя на девочку и взгляд его снова размяк. Хватка ослабла, и Коля дерзко выбил лапу с шеи тыльной стороной ладони.

– Мы ведь хотели детей, – на печальных глазах зверя появились слёзы.

«Ты хотел! Один…» – подумал Николай и оглянулся. Толпа уже почти настигла их.

Паша стоял как истукан, свесив массивные волосатые руки.

– Я намекал тебе много раз, но ты словно глухой отстранялся от моих слов. Сожалею тебе дружище, но нам нужно уходить. ОЧНИСЬ!

Павел оскалился. Поднял взор и по его щекам спустились слезы. Он намахнулся и кулаком проломил череп мертвецу, который первым добрался до них.

– Уходи, – решительно сказал он и направился кромсать нежить.

– Удачи! – отмахнулся Коля и помчался наверх.

Звериные крики, что издавал Паша, взбудоражили мертвецов на всех верхних этажах, но Николай ввиду отсутствия тумана хотя бы их видел, чтобы лихо пробиваться вперёд. Четыре этажа ходячих трупов шли за ним, когда он плечом проломил дверь, ведущую на крышу.

Тёмно–красные тучи всё так же окутывали небо, и лишь оранжевые лучи солнца местами пробивались сквозь них.

– За мной! – крикнул Коля преследователям и решительными шагами направился вдоль крыши, пока не оказался на самом краю.

– УУУУУУ, – затянула Алиса, поражаясь видом с большой высоты и окутанным туманом городом.

– Знаешь, как расшифровывается «РЧД»? Разделитель частиц десантника! Почему десантника? Потому что в нём можно прыгать с большой высоты.

Коля обернулся. Мертвецы со всех верхних этажей приближались всё ближе.

– Основной парашют я снял, не то шла бы ты пешком, но есть резервный вариант. Слышала, что такое «вингсьют»?

– Зя–зя? – произнесла Алиса с вопросительной интонацией.

– Вингсьют, говорю! Да, нету у нас людей, кто смог бы название этого вида спорта на русский язык перевести. Короче! – Коля повернул браслет, что находился на запястье правой руки, и из блока на спине вышли металлические пластины, напоминающие крылья.

– Будем прыгать, но поскольку парашюта нет, используем крылья, а тормозить будем магнитным кольцом.

– Зя–зя?

– Кольцом, говорю, магнитным! В десантных костюмах в стабилизаторе первоначально вставлены небольшие сферы. В случае если парашют не откроется десантнику, при подлёте к земле, приходится использовать их, чтобы в дребезги не разлететься. Короче! Смотри, – Николай снял с металлической кобуры, что находилась на правом бедре, нечто похожее алюминиевый миниогнемёт с двумя дулами. Широкое дуло отвечало за спуск преизбыточной энергии в энергоблоке, а нижнее, дуло поменьше, как раз таки выпускало магнитные сферы.

Он выставил стабилизатор так, чтобы Алиса смогла увидеть три заряженных кругляша синего цвета, в котором переливались тёмные и светлые тона.

– Я переключаю тут и теперь могу выпускать сферы. Они летят недалеко, прежде чем взорваться. После чего открывается магнитное кольцо, которое будет нас тормозить. И держится оно всего несколько секунд. Этого достаточно, чтобы успеть в него попасть. А вот как мы будем в него попадать – отдельный вопрос. Молодые ребята прямо на учениях: кто мимо пролетал, кто рано выпускал сферу. Все они разбились. Но ты не переживай – авось прорвёмся.

Николай снова обернулся. Десятки мертвецов уже были в нескольких метрах.

– Ты только не обоссысь, сопливая!

– Зя–зя…

Коля дождался пока трупы подойдут поближе и прыгнул.

– УУУУУ, – снова затянула девочка. Она хотела вытянуть руки вперёд, но встречный ветер прибивал их к телу Николая

Почти сразу металлические крылья активировались, заставив их плавно скользнуть по воздуху, а сотни трупов градом полетели навстречу туману. Чем ниже они спускались, тем гуще становилась мгла и видимость становилась всё хуже. Николай ещё наверху определил траекторию полёта, но из–за мглы появились сомнения: «Как бы в стену не впечататься!»

В шлеме запищал высотомер. «Пора, пора! Земли не видно, Коля, твою мать!»

– АААААААА, – земли он не видел, но произвольно доверился высотомеру. Выхватил стабилизатор, поджал ноги, прикрыл левой рукой девочку и выстрелил в направлении полёта. Сфера выскочила и сразу пропала во мгле.

– АААААА, – кричали они оба.

И вдруг… ХЛОП! Кольцо открылось, созерцая синими оттенками через туман. Они влетели в него, словно в огромную массу желе и тут же зависли.

Как и всегда по телу бежал слабый разряд тока, но Николай, не замечая его, испуганно смотрел вниз:

– Земли, земли не видно, АЛИСААА! – орал он, как кричал бы человек, застряв в рельсах на пути локомотива. – Пропали!

Тут кольцо рассеялось, и они полетели вниз.

«Прости меня, малышка», – подумал вояка, но тут же плюхнулся в толстый слой некой красной пыли, которая под весом Николая густым облаком поднялась вверх.

– Зю–зюююю, – лежа на груди вояки, затянула девочка и смотрела как облако растворяется.

– Говорил тебе «не ссы».

***

Тучи не собирались развеиваться, от чего казалось, что наступает ночь. И красная мгла повсюду не позволяла видеть дальше двух метров, но всё же было светлее чем в здании.

Коля покружился. Ничего не видно. Лишь только слой пыли под ногами, что закрывал всю ступню прорезиненных ботинок костюма.

«Твою мать», – подумал он и снял с плеча дробовик.

– Слышь, сопля, – прошептал он Алисе, – ты давай не шуми. Думаю, потихоньку выберемся.

Он тронулся вперёд. Толстый слой красной пыли под ногами захрустел, от чего его кривило с каждым шагом. «Меня убьёт этот звук!»

Подул тёплый ветер и Коля заметил очертания ходячих трупов. Они были повсюду, но, не замечая его, просто бродили без дела. Буквально в метре от солдата, мертвец в синей футболке с покрасневшим номером на груди его не заметил.

«Почему эти не набрасываются?»

Силуэтов становилось больше, шаг становился медленнее и тише, но вдруг Коля замер на месте, заметив боковым зрением, как один силуэт пропал. Его словно смыло морской волной.

Николай стоял и настороженно оглядывался по сторонам и когда он заметил, как прямо перед ним ещё одну фигуру нечто на бегу унесло в глубь тумана, то сразу в испуге снял с плеча дробовик.

– Зя–зя…

«Будет тебе сейчас ЗЯ–ЗЯ!»

Что–то пронеслось рядом с ногой, подняв пыль, и исчезло во мгле. Коля, не стал ждать, когда придут за ним и пустился в бегство, куда глаза глядят. Но вскоре резко остановился перед металлическими перилами футбольных ворот.

«Это футбольное поле, а эти мертвецы – молодые футболисты, – понял он, – но помимо них… тут есть кто–то ещё».

– Так. С той стороны наш дом, значит с другой – дорога. Или наоборот?

– Зю–зю…

– Нет. Должно быть так. Выйдем на дорогу и по прямой валим из города. Если повезёт – на дороге будет место для транспорта. Идём…

Он тронулся, но сразу остановился, потому что перед ним нечто на четырёх лапах пожирало тело трупа.

– Зя–зя! – испугалась девочка, на что нечто подняло голову.

Жёлтые злые глаза светились сквозь мрачную мглу. С подбородка что–то капало. Оно бросило трапезу и хищной походкой направилось в их сторону. Николай прицелился и замер. «Ну давай. Поближе».

Зверь совершил бросок. БАМ! И тело его отбросило назад.

– Слышь, зязякалка херова! Сказали тебе тихо! – заругался на девочку Николай.

Если бы он видел её лицо, то рассмотрел бы в этот момент плавно нарастающую обиду и жирные слёзы. Она заплакала. Да так громко, что Коля побледнел от страха. «Всё… пиздец».

Силуэты и тени зашевелились. Поднялись вопли, шорохи и шипение мертвецов. Все направились в их сторону.

– Да прости ты меня, прости. Тише, тише сопливая, – успокаивал Алису Коля, стремительно направившись к предполагаемой дороге.

Девочка успокоилась, но было поздно. Тени сгущались и приближались. Николай убрал дробовик и достал тесак.

Первому, выскочившему из тумана, холодное орудие располовинило голову. Тот камнем рухнул на колени, а затем повалился на бок. Следом через него споткнулся ещё один, и, падая, схватился за пояс вояки. Удар колена откинул его.

Облезлая рука окутала шею и потянула назад. Коля, закинув руку за плечо, схватил того за затылок, кувыркнул через себя и вонзил тесак в голову по самую рукоять.

Тут выскочило сразу несколько мертвецов с разных сторон. Кто в ноги, кто в спину, кто уже зубами пробовал прокусить прочную оболочку костюма, пока Николай, кружа на месте, рубил одного за другим. Каждый раз, когда стоячих было недостать, он выдирал ноги из объятий лежачих и топтал их. Одному пинком зарядил так, что голова с хрустом порванной ткани шеи выскочила и исчезла в тумане, где силуэты с красными глазами продолжали нарастать.

Поняв, что побороть армию мертвецов – плохая затея, Коля стал пробираться сквозь толпу, кого отталкивая, кого расчленяя.

Отойдя от основной массы нежити, он услышал звук приближающегося вертолёта. «Вертолёт? Но где он?» Коля резкими движениями прокрутился, осматривая вышину, но кроме красного полумрака ничего не видел. Тут пришла в голову идея – использовать стабилизатор.

Как указывалось ранее: стабилизатор фактически не оружие, а незаменимая часть «РЧ». С его помощью выпускалась лишняя энергия, если энергоблок под действием радиации перегружается. А вот стравливая энергию, его можно было использовать по–разному: жечь противников, стрелять сгустками огня, или накопить большой сгусток и снести огненным шаром к чертям небольшой частный домик. Чем и решил воспользоваться Николай в качестве сигнального огня.

Уворачиваясь от противников, он снял с бедра стабилизатор и проверил уровень заряда блока на часах, что находились на запястье левой руки, потому что если заряда будет недостаточно, можно стравить весь запас энергии. Тогда блок на время отключится и сорок килограмм «РЧ» повиснет на плечах носителя, что уменьшит шансы на выживание.

Заряда было в избытке. Он направил стабилизатор вверх, надавил на курок, и, дождавшись определённой отметки на часах под гул орудия, выстрелил. Огненный шар синего цвета молниеносно устремился вверх, неся за собой вихрь красной пыли. Отдача шелохнула вояку, а шар на уровне пятого этажа, словно лопнул. Вспышка, грохот и вокруг Николая на миг взрывная волна рассеяла туман.

– Твою–то мать! – выругался Коля, увидев вокруг себя целую армию мертвецов.

Пёс с облезлой шкурой, жёлтыми свирепыми глазами и надломанными ушами пронёсся мимо неуклюжих тел и бросился на вояку. Коля успел схватить за рыхлую шкуру шеи зверя, но под массой его свалился на спину.

Девочка кричала. Николай – тоже, глядя, как перед лицом жадно клацала зубастая челюсть. Лапа зверя упала на стекло шлема, что дало заметить, как она изменила вид. Скорее она была похожа на человеческую ладонь. Четыре толстых когтистых пальца распластались по всему шлему и вдавливали голову вояки в красную пыль, пока тот в растерянности держал пса за шею.

– Да провались оно всё! – закричал Коля, обхватив пальцами нижнюю челюсть противника прямо за зубы, а вторую руку бросил на поиски выпавшего тесака в надежде, что тот найдётся в слое пыли.

Оттягивать рычащую свирепую морду было не просто. Пёс тряс головой и пытался прокусить пальцы. Плотную ткань с металлическим основанием прокусить не получалось, но Коля с каждым укусом чувствовал жуткую боль от сдавливания челюсти, от чего сам зарычал и стал активней вести поиски тесака правой рукой.

Рука наткнулась на рукоять. «Вот и всё, братан». Коля что есть сил оттянул голову врага и вонзил тесак ему в глотку и провернул. Тот в предсмертной агонии и захлебывающемся рыке сжал намертво челюсть.

– АААААА, – от боли закричал вояка, перевернул на спину животное, вытащил тесак и лезвием резанул по скуле беса, освободив пальцы.

На глазах невольно выступили слёзы. В онемевших пальцах пульсировала боль.

– Вроде шевелятся, – устало проговорил вояка, глядя на еле разгибающиеся пальцы, как движутся старые ржавые давно не смазанные механизмы.

Звук вертолёта приближался, но трупы уже его окружили.

– По одному! – хрипло проскрипел вояка, и усталыми движениями сверху вниз тесаком отсекал головы мертвецам.

Алиса громко плакала, созывая всех, и остановить её не было возможности. Оставалось только отбиваться до прибытия вертолёта.

Слева, справа, сзади, спереди – повсюду накидывались эти твари. Время остановилось. Лишь усталость и масса нежитей нарастали. Пот стекал со лба ручьём. Собственное тело, словно залилось свинцом. В глазах стало темнеть – образовалось туннельное зрение.

Справа – двое. Два тяжёлых взмаха и они упали. Слева – кто–то вцепился в руку. Не глядя туда, Коля пихнул плечом, уронив двоих. Спереди – руки, куча рук постоянно тянулись к нему. Позади – трое уже на нём висели. Он рывком толкнул их спиной. Толпа позади как домино посыпались, сталкивая друг друга, но, не удержав равновесие, Коля упал на них, перевернулся на живот и пополз по трупам.

      Тесак куда–то пропал, но Коля о нём не думал. Ни о чём не думал – просто полз из последних сил. Девочка плакала ещё сильней, как тогда, когда к ней брел отец, будучи уже мертвецом, ведь её вплотную к чудовищным лицам протаскивал вояка.

Казалось, тысяча рук вцепилась в него снизу, от чего полсти уже не было возможности. Всё что он мог сделать – сжаться калачиком, обхватив руками девочку, когда они навалились сверху.

Капли пота падали на внутреннюю сторону забрала, а сразу за ним скрежетали по стеклу кровавые пальцы.

«Их слишком много. Не знаю что делать. Сил нет. Похоже, это конец».

Но тут раздалось знакомое рычание. Сильная рука схватила его за ногу и просто выдернула из объятий толпы.

– Держи! – прозвучал грубый голос Павла, и тот протянул тесак.

Коля обессилено вскарабкался по нему, встав на ноги. Молча выхватил тесак и, шатаясь словно пьяный, стал отмахиваться. Павел поддержал.

***

Звук вертолёта приближался, но даже с поддержкой оборотня сдерживать натиск было тяжело. Мертвецов становилось больше и они окружали со всех сторон, пока не раздался громкий затянутый визг.

Мертвецы оглянулись на звук, позабыв про Колю с Пашей.

– Это ещё что? Не надо больше сюрпризов. Не надо! Куда вы? – тяжело глотая воздух возмутился Николай, глядя как толпа направилась навстречу визгу.

– Надя? – удивился Павел.

«Надя? Вот, не надо Нади!»

– Если кто–то орёт как ненормальный, это не обязательно твоя жена, Паша!

Тут подлетел вертолёт МЧС и движущимися лопастями разогнал туман на десятки метров. Тут–то и открылась бойня толпы с чудищем.

Нечто трёхметрового роста острыми штыками вместо рук кромсало мертвецов, как овощи. По длинным окровавленным волосам Коля узнал свою соседку.

«Точняк, бля, она! И продолжает мутировать. Странная мутация: оборотни, зомби, эта тварь! Так ещё друг друга недолюбливают».

Тело её вытянулось в длину, а рёбра оголились и шевелились, как паучьи лапки. Ноги тоже вытянулись и похудели.

– Говорю же, что это Надя! – обрадовался Павел. – Это платье я купил ей на восьмое марта!

– Ты про ту красную рвань, что свисает с её тела? – спросил Коля, сам не зная, в шутку или всерьёз.

– Не говори так! – нахмурился Паша.

– Как, твою мать? Чем она тебя приворожила, что это работает даже после того, как её наизнанку вывернуло?

– Уходи, – Павел указал на трос, что спустился с вертолёта. Затем направился к жене навстречу.

– Паша, это не она! – продолжал Коля, но тот лишь отмахнулся.

Коля схватился за трос и собирался прицепить к своему костюму, но тут снова раздался крик. Коля обернулся и увидел, что монстр напал на Павла.

«Вот получай теперь пиздюлей. Не слушаешь нихера!»

– Эх… – Коля задумался буквально на миг, глядя крепление троса, и снова посмотрел на Павла.

Тот метался из стороны в сторону от бешеной жёнушки, в попытке остановить её, а мертвецы подкидывали проблем.

«Дурак».

Коля снял с себя Алису и прикрепил её к тросу.

– Это твоё, – он открыл забрало девочки и положил туда фотографию её матери. Ещё он заметил румяные пухлые от слез щёки, взволнованный взгляд незабываемых лиловых глаз и слипшиеся длинные реснички, как тогда, когда он увидел малютку в первый раз.

– Прощай, сопливая. Дядь Коля прикроет, – он закрыл её забрало и круговым движением ладони подал знак улетать.

Долго ждать не пришлось, и вертолёт стал набирать высоту, поднимая девочку. Коля не заметил, как Алиса громко заплакала и протянула ручонки к нему. Вертолёт отдалился, и туман моментально сгустился, закрыв собою девочку.

– Где, сука, мой дробовик?!

***

– Надя подожди! – кричал Павел, боясь поранить супругу, но она как дикий хищный зверь, не взирая на слова, снова и снова набрасывалась.

Паша лишь на миг отвлёкся на мертвеца, чтобы убрать его с пути, когда его тело насквозь пробила острая рука любимой.

С искренней печалью на лице он склонился на колени и смотрел на изувеченное лицо Надежды.

– Как ты могла, Надя? – разочарованные звериные глаза заблестели от слёз.

Она смотрела на него ничего не выражающим взглядом красных глаз, а ехидный зубастый оскал от уха до уха напоминал насмешку.

Она подняла его выше, а ребра её разошлись, став подобием пасти какого–то чудовища. Внутри рёбер что–то шевелилось, как сгусток кровавых змей в шипастых оболочках. Она потянула Павла к ним, чтобы поглотить его, но…

– Э! – послышалось где–то рядом.

Чудовище оглянулось. В нескольких метрах от них стоял силуэт. В руках у него что–то мерцало. Павел благодаря животному зрению даже сквозь густой туман отчётливо видел Николая. В руках у вояки была бутылка водки, которую он нашёл в квартире Алисы, а в её горлышке горел кусок тряпки.

– Ну что, ребятки. По рюмочке «завтра не приходи»?! – съязвил Коля и метнул бутылку в сторону соседки.

Бутылка разбилась об тело чудища, и соседку окутало пламя. Та завизжала. Павел выскочил из объятий и упал в слой красной пыли. Чудище с криками скрылось.

– Надя, Надя, – хрипел Паша, вытягивая руку в сторону, куда убежала жена.

– Вставай–давай, герой–любовник херов! – выругался Коля, схватил оборотня за руку, поднял на ноги и закинул руку себе на плечо. – Уходим, пока бестия твоя не вернулась.

– Я же сказал тебе уходить, – прохрипел Паша.

– Чем смотреть, как ты по дурости своей сгинешь, я лучше попробую помочь, Паша. Если бы на вылазках я уходил при первой возможности, то не дожил бы до капитана. И скорее всего, вообще бы до сегодня не дожил, потому что ребята, которых я вытаскивал, спасали и меня. Оглянись вокруг! Это война, а на войне лучше держаться вместе.

– Твои друзья знают, кто в этом виноват? – с трудом переставляя ноги, со злобой в голосе спросил Паша.

– Я не знаю, живы ли они сами. Нам не до этого. Главное ноги в безопасное место унести.

Паша отстранил свою руку и отступил на пару шагов. Коля заметил, что рана затягивается и соседу легчает на глазах.

– Пошли! Вдвоём у нас больше…

– Пообещай мне, Коля. Пообещай, что ты найдёшь того, кто сотворил всё это. Того, кто сделал меня таким и… – Паша сделал паузу, чтобы сдержать слёзы, – того, кто превратил мою жену в это!

– Для начала нужно выжить!

– ПООБЕЩАЙ!

– Я обещаю тебе, что тот, кто повинен во всём этом, ответит за всё сполна! Теперь пойдём…

– Нет. Я остаюсь. Уходи.

– Дурак… – хотел отчитать соседа Коля, но тут его прервал очередной визг соседки.

– Иди, Коль. Иди. Она – моя проблема.

– Я не… – не успел начать Николай, как его сбил, вылетевший из мглы труп.

Паша поднял труп. Тот был продырявлен штыком Нади.

– Это она. Уходи! – Паша отшвырнул труп и направился к ней.

«Нет. Без толку», – вставая, подумал Николай, достал тесак и направился в противоположную сторону.

Мертвецов на пути не было совсем, если не считать тех, кто валялся под ногами. Снова он остался один в гуще тумана, а позади гремели звуки бойни.

«Уходи, уходи. Жена, жена. Люблю, люблю. Надя, Надя. ТЬФУ БЛЯ! Улетать надо было», – по пути думал вояка и вдруг обратил внимание, что звуки прекратились.

По сгущающейся темноте можно было понять, что наступает ночь. Туман и не желал рассеиваться, а мёртвая тишина наводила жуткие ощущения.

Через несколько шагов Коля услышал звук шагов позади, от которых хрустел слой красной пыли под ногами. Он обернулся и включил фонарь. Силуэт медленно приближался. Вояка насторожился, но тут он узнал Пашу.

Сосед уже не мог передвигаться и рухнул на колени. Николай подлетел к нему:

– Ну почему ты не слушал, – спросил Коля и ужаснулся увиденному.

Половина лица была рассечена. Одного глаза небыло, а из этого места стекала кровь. Одна рука не поднималась, потому что была разодрана в клочья до кости, и говорить он не мог из–за торчащей из шеи острой кости. Только хрипел и смотрел куда–то вдаль за Николая.

Коля присел напротив на одно колено. Помочь он ему не мог. Оставалось только посочувствовать, а Паша продолжал хрипеть и смотреть за Николая. Солдату показалось, что сосед хочет что–то сказать:

– Что? Что такое, Паш?

Тот поднял руку, указав когтем указательного пальца, как бы прося, обернутся. Что Николай и сделал. Тут же костяное лезвие с размаху упало на него. В такой тишине было слышно как костяной штык прорезает воздух. Доли секунды и она пробила бы череп Николая, но тот машинально совершил кувырок в сторону, увернувшись от опасности.

Лезвие штык–руки попало в центр лба Паши, окончательно добив бедолагу, от чего его массивная рука рухнула камнем. Свет фонаря падал прямо на эту картину и Коля смог разглядеть, что стало с Надежной.

Её длинные волосы прогорели, а обожженная кожа лица блестела от света. Лохмотья, что были на ней, тоже сгорели, оставив обнажённый потемневший скелет, который местами окутывали жилы.

Она выдернула лезвие из головы Паши. Тот упал замертво, а она одарила Николая зловещим взглядом. Вояка поднялся на ноги, держа наготове тесак:

– Учти, я тебе поддаваться не собираюсь, ТВАРЬ!

Она резко совершила пару шагов и махнула лезвием, но Коля провалил атаку, совершив нырок. Оказавшись сбоку, он незамедлительно ударил лезвием тесака по колену монстра.

С криком она отмахнулась и ударила Николая в грудь, от чего он отскочил на пару метров. Тесак закрутился в воздухе, пока не исчез во мгле.

Раненная конечность замедляла монстра и Надежда упала на четвереньки, штыками рук, словно лыжными палками отталкиваясь от земли, чтобы настигнуть своего врага. Коля перебирал руками и ногами, отползая задом, но она настигла его быстро и, оказавшись прямо над Николаем, намахнулась.

Коля лишь поднял ладони вверх с пониманием того, что сейчас штык пронзит его тело. Но тут лопасти вертолёта снова рассеяли туман, и под грохот орудия сверху на монстра обрушился град трассеров. Несколько пуль попали в её тело, от чего соседка отстранилась и, виляя, с визгом ушла от огня во мглу.

Коля посмотрел наверх. В нескольких метрах над ним завись тот самый вертолёт, что забрал Алису и спустил ему трос.

«Не буду спрашивать, откуда на спасательном вертолёте пулемёт. Однозначно со вчера!»

Так же как и туман, движущиеся лопасти раскидывали под собой и слой красной пыли. Тут Коля заметил в паре метрах от себя рукоять дробовика.

«Вот ты где зараза!»

– Бегом, бегом! – в шуме вертолёта доносился голос второго пилота.

Коля поднялся и как только ухватился за крепление троса из тумана, где не доставал ветер с лопастей, вылетел труп и врезался в борт вертолёта. БАМ! Трухлявые конечности отлетели по сторонам, основной кусок тела, оставив кровавый отпечаток на наружной части вертолёта, рухнул рядом с Николаем. Вертушку повело, и крепление выскочило из рук Николая, словно он был привязан к движущемуся транспорту.

– Улетай! Улетай нахер отсюда! – жестикулируя обеими руками, кричал Николай. – Девочку спасите…

Только вертушка выровнялась, как следом ещё один труп залетел в лопасти.

– Нет–нет–нет–нет, – обеспокоенно проговорил Коля, глядя, как вертушка закружилась на месте.

Лопасти замедлились, и мгла снова затянулась. Теряя высоту, вертолёт покосился в сторону, а затем прогремел удар об здание. И сразу же он вспыхнул. Блекло мерцающий сквозь туман, клубок огня полетел вниз, до удара об метал машин.

Одна лопасть рыхля землю молниеносно выскочила из тумана и чуть не поразила Николая. Отскочив с её пути, он упал на колени и сжав ладони в кулаки горько закричал:

– ААААААА! ПОЧЕМУ ОНАААА!

Но тут…

– ААААААА, – раздался визг этой твари.

– Ну сука! – от злости скрепя зубами обернулся Коля, и совершил рывок в сторону, где недавно лицезрел рукоять дробовика.

Поспешными шагами он направлялся к дробовику, но крик твари также сближался, от чего он понял, что они бегут навстречу друг другу.

«Сука. Быстро бежит. Не успеешь Коля! Думай. Думай! Стабилизатор. Ещё мало энергии. Чтоб тебя! Сферы! У меня есть сферы!»

Набегу, он снял с металлической кобуры стабилизатор и направил навстречу крику. Как только сквозь туман показался силуэт, вояка выпустил сферу. Громкий хлопок прозвучал, когда сфера лопнула, ударившись об тело существа. На миг блеснула яркая синяя вспышка, отчётливо показав, что тварь поглотило магнитное кольцо. На время она осталась недвижимой.

Уверенными шагами он подошёл к оружию, схватился за рукоять, отряхнул его, на всякий случай передёрнул цевьё и одной рукой вытянул его вперёд, выставив дуло вплотную к кричащей обгорелой морде.

– Сглотни это, потаскуха!

БАМ! И череп мутанта лопнул. Ошмётки головы разлетелись в стороны. Капли крови окрасили костюм Николая. Раздражительный крик остановился и наступила полная тишина.

Коля, свесив руки, наблюдал, как магнитное кольцо растворяется и труп соседки падает в пыль.

– Почему ты просто не сдохла, когда упала с балкона? – горько прошептал Николай. – Почему Паша не убил тебя?! Почему ты не сгорела, когда…

Тут Коля замер от внезапного волнения, оглядел свой окровавленный костюм и обернулся, к блекло мерцающему огоньку, горящего вертолёта.

«РЧ. Она была в РЧ. Он термостойкий. Если пилоты закрепили Алису, то…»

И тут в полной тишине ему показалось, что она плачет. Сердце заколотилось в надежде, что девочка ещё жива и вояка побежал к вертолёту.

Когда он подбежал к полыхающему вертолёту, то понял, это действительно плачь Алисы. «Боже!»

Второй пилот поразился, когда взял в руки младенца в защитном костюме и, не зная, что с ним делать, намертво прицепил к сиденью ремнями безопасности. Когда вертолёт ударился об здание, его выбросило. Он разбился. Затем проследовал взрыв топливных баков, что убило другого пилота, перед тем, как сработала противопожарная система, и вертушка рухнула вниз. Удар был сильным, но ремни безопасности и защитный костюм спасли Алису. Система тушения пожара устранила большую часть огня, ограничив возможность сильного возгорания, а РЧ помог девочке выдержать высокую температуру.

Коля порвал прогоревшие ремни и вытащил её. От нее шёл пар. Держа её за подмышки, Коля, улыбаясь, прослезился от радости и смотрел как она что–то мямлит, не останавливаясь. Как будто отчитывает его, при этом жестикулируя ручонками.

– Всё хорошо малыш. Всё хорошо.

***

Вот уже который час в глубокой ночи усталым шагом шёл солдат с ребёнком на груди по центральной дороге мёртвого города. Вокруг ни огонька, ни звёзд, только тьма. Его грудной фонарь лишь на несколько метров прорезал кромешную темноту и остатки тумана. Повсюду, как на свалке были разбросаны разбитые машины, и каждый закуток приходилось осторожно освещать фонарём, чтобы не нарваться на неприятности.

– Сплошная авария, – выдохнул Коля, глядя на разбитые машины.

– Зя–зя…

– Зя–зя, – устало повторил Коля. – Когда ты уже разговаривать научишься, а? Эх… откуда ты взялась на мою голову? Как мне теперь с тобой?

Вдруг где–то впереди раздался визг похожий на визг соседки, который приелся до тошноты. Со стороны крика выскочило тело мертвеца со скоростью торпеды, и с грохотом влетело в лобовое стекло одной из машин и выскочило из двери водителя перед ногами Николая. Громко заиграла сигнализация. Фары заморгали, отбрасывая жёлтый свет прямо на десантника. Нечто в темноте стало визжать сильнее. Коля угрюмо осмотрел несчастного мертвеца, а затем снова обратил взор к небесам: «Тебе не надоело издеваться надо мной?!»

Визг начал приближаться. Коля лениво снял дробовик с плеча.

– А с другой стороны, сопливая… – он передёрнул цевьё, – кто, если не я?!..