Прогресс [Александр Львович Гуманков] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (60) »
Александр Гуманков Прогресс
Поэма в прозеСтанция 001 (далее без остановок)
ПрологЭпиграф Захотелось влезть в петлю, просунул голову, повис и думаю, почему так долго не затягивается. Оказалось – петля дверная. А.Г.
Все от гордыни собственной. Не говорю про Гоголя, а убиваюсь от непонятных определений. Почему изложение Венечки Ерофеева стало поэмой… Не дают покоя лавры. Славы хочется. Хохочется в лесу похухоль со своею выхохолью. Забор сломают опять, наверное. Только не свой забор, а мой. Я выйду и набью морду. Потому, что я злой. Потому, что я устал не бить морду, а так хочется. Регулярно надо это делать, даже если не можешь. Даже если морды нет. – Найди себе какую-нибудь рожу, – предложит кто-то. – Только не в зеркале, Или дай по дереву, чтобы почувствовал кулак. И, когда почувствуешь боль в кулаке, тогда поймешь, Что драка всегда бывает обоюдоострой, даже когда бьешься с деревом.
Так вот название потихоньку вырисовывается. Не могу пока определиться, но уже близок. Портвейна не хватает и подъезда. Надо же газетку разложить на подоконнике. Килечку в томате раскрыть, Сесть на ступеньки, Сорвать пробочку полиэтиленовую… Класс показать. Не зубами срываю, не ножом обрезаю. Пальчиками берешь и раз… Срываешь пробочку. Ребята аплодируют. Никто так не может. А ты, гордый сам собой, поднимаешь темно-зеленую бубылу И решаешь главный вопрос: Кто первый? Когда пьешь портвейн из горла, главное остановиться. Должно остаться остальным. Этот основной закон является константой. Никто тебе ничего не скажет, если ты сделал лишний глоток, Если два – проглотят слюну, Если три – поморщатся. Никто ничего не скажет, но пить с тобой больше не будут. Это позор. Поэтому первый зачинает три глотка, затем второй И так далее… Все по-честному и по справедливости. У некоторых жлобов был другой кодекс: Кто сколько внес, тот на столько и пьет. Мы с такими даже на подъездную лавку рядом не садились. Если собрались тяпнуть, нет разницы, у кого сколько в кармане. Один может всех напотчевать, или все одного, Или у кого сколько есть? для начала взнос делают, А потом по обстановке, Маршрут электрички не зависел от расписания пригородных поездов.
Родилось название:
Справедливость семидесято-восьмидесятых
Назло всем, кто в стихах слагает, а попросту, потому что рифмы не удаются и складываться не хотят, а сложить хочется, тогда начинаем петь.Песня первая:
Ты скучаешь, вата валит с неба. По неделям вьюги и метели. Над дорогой белой и над снегом Вьются белые метели.
Заплутали мишки, заплутали, Заблудились в паутинках улиц. И к Большой Медведице, как к маме, В брюхо звездное уткнулись. (продолжение следует)
Так вот. Распив портвейн, мы выходим из подъезда. Зима. Войдя туда, было светло на улице. В подъезде было светло не очень, но тепло. Зато портвейна было много. Прозаическое отступление: Водку в те времена молодежь нашего круга мало употребляла. Были в почете бутылки с разливом «Ах Дам», «Але пошли», «Три семерки», «Кавказ», «Красное крепкое», «Бил в минцне»… Так вот, когда мы вышли из подъезда, на улице никого не было. Вообще никого. Только мы трое. Страшно, аж жуть, за тех, кто остался дома и про нас ничего не знают. Телефоны-автоматы не работают, чтобы позвонить кому-то неоткуда. Дома ждут, а нас нет. Чтобы успешно набрать номер, нужна двухкопеечная монета и удача, если провалившиеся в недра телефона-автомата две копейки свяжут тебя именно с тем номером, который ты набирал. Всего семь цифр на диске представляли границу, которую невозможно перейти, даже обладая всеми правами советского человека. После очередной попытки дозвониться, все кончалось битьем таксофона и проклятой будки. Дома не могли поверить в правдивость наших объяснений, а милиция развозила нас по домам за счет обнаружившейся заначки, которая предполагалась быть неожиданным сюрпризом к семейному бюджету в случае возможной покупки подходящей обуви в соседнем гастрономе через любовницу знакомого мясника, который был повязан нерушимыми узами с грузчиком обувного магазина.
Название первое:
Путешествие оттуда сюда или От мира до войны – вся наша жизнь
Все вышли мы из сот своих, Мы в рамки втискиваем стих, Мы в рамки втискиваем мысль, Мы в рамки втискиваем смысл. А жизнь идет от сих до сих. Мы не считаем дней своих. Потом считаем, сколько строк За рамками оставил Бог. Оставил росчерком пера. Считаем: все это игра. И приговор его суда Приносят ангелы сюда. И вот, уйдя за рамки к ним, Мы в рамке на стене висим. И, нанося последний штрих, Мы в рамки втискиваем стих. Мы в рамки втиснули житье. Мы в рамки втиснули вранье. За рамками оставив мысль. За рамками оставив смысл.У меня почти почтенный возраст. Восемь лет внучке. Страшно представить, теперь ей уже
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (60) »
Последние комментарии
5 часов 32 минут назад
7 часов 49 минут назад
22 часов 31 минут назад
22 часов 31 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 7 часов назад