Ангелы летают бесшумно [Ольга Владимировна Филипповская] (fb2) читать онлайн

Ангелы летают бесшумно

1

– Не стучи ложкой по тарелке! Я кому сказала!

– Ну, мам! – опустил голову Миша: – Я стараюсь!

– Молодец! – Молодая женщина нахмурилась и молча встала из-за стола, убирая свою тарелку и стирая за собой хлебные крошки. Скатерть, парадная, светлая, уже полгода как была запрятана далеко в шкаф.

– Ты давай доедай, Мишань, – неожиданно ласково произнесла она и отвернулась к окну.

Маленький мальчик, лет пяти, задумчиво посмотрел на маму, которая показалась ему феей в лучах закатывающего солнца, заглядывающего к ним на седьмой этаж. Но она подрагивала. Может, ей было холодно. Ему стало грустно и захотелось сбегать погулять! Но он не хотел её расстраивать – нужно было доесть суп.

В квартире раздался звонок, заставив всех вздрогнуть. Мама тут же повернулась, и её взгляд с надеждой смотрел на дверь. Она напряжённо вытерла руки и тихо отложила полотенце. Затем нерешительно направилась в коридор, словно никак не могла собраться с духом.

Мальчик повернулся ей вслед, непоседливо ерзая на стуле.

– Ты ешь, давай! – с серьёзным видом ответила мама, и Миша нехотя вернулся к своей тарелке.

Щелчок замка и в коридор зашли какие-то люди. Мама тихо с ними перешептывалась.

– Пройдёмте в зал, – она указала им дорогу и мрачно посмотрела на него. Затем все скрылись, закрывшись за дверью.

Суп уже начал остывать и ложка так тяжёло поднималась ко рту.

Миша уныло поднял голову и его взгляд тут же повеселел. Ещё бы! На кухню зашла Олеся, его старшая сестричка. Она тихо присела напротив него и таинственно улыбнулась, прислонив палец ко рту. Миша всё понял и радостно хихикнул, украдкой оглядываясь, чтобы мама не увидела.

У неё были светлые голубые глаза и длинные светло-русые волосы, которые сейчас немного спадали на её лицо. Она сидела напротив окна, и заходящее солнце светило ей в спину, из-за чего вокруг её головы получалось лёгкое золотое сияние.

– Вовремя же ты! – прищурился Миша, замышляя очередную захватывающую авантюру: – А то мне мама одному во двор спускаться не разрешает! Пойдёшь со мной?

Олеся задумчиво подпёрла рукой подбородок, а затем радостно закивала головой, весело сияя своим взглядом. Ну, да! Ей можно было. Ей же уже целых семь лет.

– Тогда я сейчас! – быстро заработал рукой Миша, закидывая в рот остатки недоеденного супа. Затем он бросил ложку в тарелку и она громко стукнула. Он оживлённо спрыгнул со стула, приземляясь на свои две ноги, и решительно направился к двери. У выхода он обернулся, счастливо глядя на сестру. Они вместе спускались во двор, и это его окрыляло.

2

Олеся с Мишей спустились во двор. На улице стояла чудесная летняя погода. Воздух ласкал кожу своим теплом, и солнце выглядывало своими оранжевыми лучами из-за ветвей зелёных деревьев.

Дети загадочно перемигнулись, проходя мимо Галины Ивановны.

Пожилая женщина задумчиво сидела на лавочке у подъезда и держала в руках старый кнопочный телефон. Она виновато потирала экран своей высохшей рукой, и седые волосы печально развивались на ветру. Казалось, она подружилась с ветром и он с ней разговаривал.

Когда-то она была завучем в школе, давным-давно. Сын к ней периодически заезжал. А так, она была самой настоящей волшебницей! Поговаривают, она очень любила воспитанных детей и жила в этом доме столько, сколько может жить только человек, знающий все тайны этого мира. И ещё она была очень древняя! Как говорили ребята во дворе, Галина Ивановна жила здесь ещё со времён рождения самого Донбасса. Она, действительно, походила на столетнюю старуху.

– Смотри-смотри! – Олеся восхищённо нагнулась к уху Миши.

Девочка была выше ростом, да к тому же Миша был похож больше на упитанного крепыша. Двигался, как увалень, точно мог не заметить!

Мальчишка удивлённо посмотрел на неё своими большими серыми глазами, которые очень походили на папины. Мише всегда нравилось, как Олеся рассказывает – так увлекательно и жизнерадостно, и от этого весь двор оживал сказками.

– Она надела очки. Погляди, как блестят. Точно волшебные! – восхищенно улыбнулась своими голубыми глазами Олеся, и в них сейчас отразилась вся волшебная глубина неба. Миша слушал её, разинув рот.

– Откуда знаешь, что они волшебные? – прошептал он, видимо боялся, что Галина Ивановна услышит его и заберёт в свой таинственный замок. Миша и не задумывался о том, как целый замок мог поместиться в однокомнатной старенькой квартире на третьем этаже.

– У волшебниц всегда есть цудесные предметы под рукой, – со знанием дела пояснила Олеся: – А она очки достала. Сейчас нас будет заколдовывать своим взглядом. Бежим!

И при этих словах, сияя от радости, она дёрнула Мишу за руку и они дружно побежали вперёд.

– Куда бежим-то, – прокричал Миша, стараясь не отставать от Олеси.

– А вон на ту площадку! Побежали быстрей, – на ходу сориентировалась Олеся, чуть не налетев на велосипед, проскочивший мимо неё.

– Куда летишь, мелюзга! – испугано оглянулся Денис из соседнего подъезда. Он был старше, и ходил уже в пятый класс! Ещё отвечай потом за то, что они под колёса полезли!

Олеся звонко смеялась, не особо обращая на него внимание. Ну, проехал себе и хорошо!

– Эй, ты! – прокричал Денису дворник: – Ты совсем обалдел? Детей не увидел, что ли?

– Вот я твоему отцу сейчас как расскажу! – сказал он, тряся метлой.

Денис недовольно насупился, но ничего не сказал – только завернул на очередной круг.

– Дядя Петя! Здравствуйте! – звонко прокричала Олеся дворнику, и радостно замахала ему рукой. Он подметал подъезд, который с правой стороны выходил на площадку.

Дядя Петя отставил свою метлу и довольно посмотрел на эту весёлую девочку. Всегда, сколько он её видел, она радостно порхала, восхищённо смотря на мир. И он помахал ей в ответ. Правда затем смущённо усмехнулся и тут же вернулся к своему делу, счастливо покачивая своей взъерошенной на ветру головой.

– Пойдём лучше к турникам, – сказал ей Миша.

– Нет, пошли на качели, – радостно возразила Олеся: – Ты меня покатаешь.

– Хорошо! Но потом пойдём на турники, – согласился Миша.

– А как у волшебниц работают эти волшебные вещи, – поторопился спросить Миша, понимая, что ему так много ещё надо узнать.

– Ну…, – задумалась Олеся, – они могут, например, издавать очень странные звуки. Вот как такие, например. Слушай! Слышишь? Как громко свистит! Это точно Галина Ивановна свои волшебные очки надела! Весь двор задрожал от этого гула.

– Что-то мне страшно, Лесь! – Миша испуганно повернулся в сторону Галины Ивановны: – Она ведь добрая! Как она может пугать нас такими страшными звуками?

– Не знаю, – замирая, пролепетала Олеся, и на её глаза стали накатывать лёгкие слёзы, которые только-только стали застилать её голубые глаза.

Над их головой пролетел снаряд, а за ним ещё несколько.

Галина Ивановна взволновано подскочила, выпуская из рук телефон. Двор взорвался страшным шумом, и земля перевернулась под ногами. Галина Ивановна перегнулась и упала, как подкошенная, оставляя в воздухе гарячие брызги крови. Они упали следом, окропляя асфальт и стекая густыми струями вниз на дорогу, подмывая разбитый старенький телефон, к которой тянулась её рука.

– Ма-ама! – зарыдал Миша, не отрывая взгляда от Галины Ивановны. Свист не переставал разрывать уши, и земля ещё четыре раза переворачивалась, мешая небо и землю, дома и песок. Миша рыдал. Его глаза ничего уже не видели.

Вдруг он почувствовал, как его обняли чьи-то тонкие руки. Это была Олеся. Она разозлено, сквозь слёзы смотрела вокруг, прижимая к себе братика. Крики, вопли, звон падающего стекла, треск и взрывы, – всё перемешалось. Она могла ясно чувствовать только братика в своих руках. Ещё один взрыв. Да когда же они прекратятся! Олеся с надеждой посмотрела на верх – там было нежное голубое небо. И всё застелила пыль. Взрывная волна отбросила её в сторону. О кожу ещё пару раз больно ударили острые камни, вырванные из бордюрных плит. Небо закружило перед глазами. Звенело в ушах. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Хотелось просто закрыть глаза. Звенело в ушах…

Какой-то мужчина в военной форме подбежал и быстро схватил на руки мальчика, отбегая в строну, и накладывая ему на руку повязку. По его рукам стекала яркая красная кровь, но мальчику надо было потерпеть. Во дворе было с десяток раненных, им сейчас оказывалась первая медицинская помощь. Скорая была уже в пути.

В воздухе стоял вой сирен, и пахло землёй, кровью и бинтами. Ополченцы вместе с врачами поместили раненых в машины скорой помощи, и они, считая минуты, понеслись в больницу.

3

В зале, на большом диване скромно сидели три женщины: двое молодых и одна по старше.

– Значит, смотрите! – продолжила та, что постарше. Она не раздевалась, видно было, что зашли ненадолго. На ней был расстегнутый пуховик и старая кофта.

– Здесь коробка с лекарствами. Она небольшая, зато есть все лекарства по списку, который Вы нам оставляли.

Молодая хозяйка с благодарностью приняла посылку, немного неловко кивая.

А вот здесь деньги. Собирали по всей России, да и наши люди немного помогли. Десять тысяч рублей. Пока только так, – добавила она, вручая пакет с деньгами.

Социальные работницы, а именно они зашли к ним в гости, смотрели на молодую хозяйку, которая не знала, как себя сейчас вести и что говорить. Их переполняло смешанное чувство сочувствия и радости.

Хозяйка неловко оглянулась на дверь, будто прислушиваясь.

– Что такое? – поинтересовалась женщина в пуховике: – Что-то случилось?

– Да нет, – задумчиво ответила она: – Подумала, закрыла ли я дверь. А то ребёнок может выйти.

– А! Ну, да, ну, да! – ответила женщина и оглянулась на молодую помощницу.

– Ды. Вы закрывали за нами, – вспомнила она: – Всё в порядке.

И все четверо снова вернулись к гуманитарной помощи.

Миша потянулся к дверному замку своей рукой.

– Я не могу дотянуться. Поможешь? – он обернулся к Олесе, которая нерешительно остановилась в коридоре и посматривала на закрытую дверь в зал.

– Я не пойду, Мишутка! – она решительно посмотрела на него своими голубыми, как небо глазами и, видя его растерянность, ласково улыбнулась.

– Почему? – спросил он.

– Ты простудишься. Я тебя люблю, – ответила она, задумчиво прислушиваясь к дому.

– Ну, вот! Я что! Зря суп доедал? – заупрямился Миша.

– Вот не зря! – звонко возразила ему Олеся и, подойдя поближе, провела рукой по его волосам: – У тебя ручка болела, но ты победил злую боль. Ты у нас теперь Илья Муромец. Ты – герой!

– Правда? – гордо приободрился Миша, расправляя плечи, как папа учил.

– Правда, – светло улыбнулась Олеся: – Знаешь, что? Скажи маме, чтобы не грустила. Пусть она больше улыбается. Нам так будет спокойнее.

– А ты? Ты сама ей не можешь сказать? – удивился Миша.

– Мне уже надо идти. Папа ждёт. Передавай всем нашим привет! – Олеся нагнулась над мальчиком, окутывая его своим счастливым голубым взглядом. Затем она сделала шаг назад, окунаясь в оранжевые солнечные лучи. Она превратилась в белую голубку и упорхнула на свет таящего за окном солнца.

Миша стоял, затаив дыхание, а затем сорвался с места и взволновано побежал в зал.

– Давайте я, на всякий случай, оставлю Вам свой номер телефона, – взяла в руки ручку женщина.

– Мам, мам! Там Олеся! Она была здесь! Сидела со мной на кухне! – затараторил Миша, махая своей рукой.

– Сынок, подожди! Что ты такое говоришь? – растеряно присела в кресло мама: – Ты суп доел?

Миша поднял свою руку и провёл ею по голове.

– Она меня по голове погладила. Вот так! – показал он: – И сказала, что я –герой, я – Илья Муромец!

Мама ничего не понимая, посмотрела на гостей, извиняясь за его поведение. Но в душе она была рада, что Миша наконец-то стал весёлым и носился, как реактивный веник. Он уже не прижимал к себе свою единственную правую руку. Второй у него уже просто не было. Скоро его ждала операция.

4

Три женщины вышли из разбитого осколками подъезда. Каждая из них вынесла свои собственные воспоминания, но все сошлись в одном, что этот мальчик оставил тёплый след в их сердце.

– Слушай, я не знала, что в этой семье ещё муж погиб, помимо девочки, – нарушила молчание девушка помоложе.

– Да, – тяжело вздохнула женщина в пуховике: – Здесь, в этом дворе, много людей в тот день погибло.

Она остановилась и молча обвела взглядом посеревший от горя двор.

Сбоку от неё стояла побитая деревянная лавочка, чуть в стороне на дороге прямо у подъезда зияла незасыпанная воронка от града.

– Я живу в соседнем дворе, – продолжила она: – Поэтому помню эту трагедию, как свою. Двадцать четвёртого августа из этого двора увезли четырёх раненых и семь убитых. Девочка погибла там, на площадке. Снаряд приземлился в двух метрах от них. А отец как раз бежал их спасать. Вот и накрыло. Мальчика потом долго восстанавливали.

– Полгода прошло, – вздохнула она, вспоминая о чём-то своём. Может о рёве снарядов в тот день, или о бешенных глазах своего мужа, который потом прибежал помогать раненым, или о том, как он потом ушёл в ополчение, или о тёплом нежном солнце, которое не знало ещё, что такое война.

Они все молча постояли у подъезда, и спустились вниз к фургону, сверяясь со своими списками. Им ещё предстояло развести гуманитарную адресную помощь оставшимся людям.

Молодая помощница, поставила галочку рядом с фамилией под номером тысяча двести сорок восемь, и они направились к следующей пострадавшей семье.

Ветер хмуро пробежался по турникам, подул на детские качели и стал тоскливо стелиться по песку, припорошенному снегом. Посреди площадки торчал корпус от украинского снаряда, тот самый, который унёс жизни детей.