Дьявол в бархате [Джон Диксон Карр] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (136) »
Джон Диксон Карр Дьявол в бархате
John Dickson Carr: “The Devil in Velvet”, 1951 Перевод: В. В. Тирдатов
Посвящается Лиллиан де ла Торре[1]
Глава 1 Туманные двери отворяются
Что-то разбудило его среди ночи — возможно, тяжелый спертый воздух за задернутым пологом. Находясь в полудреме, он никак не мог припомнить, чтобы задергивал полог у кровати, которой было триста лет. В голове мелькнуло смутное воспоминание о солидной дозе хлоралгидрата, принятой в качестве снотворного, что, очевидно, и явилось причиной забывчивости. Лекарство, казалось, продолжало действовать. Память пробуждала лишь неясные образы, словно скрытые туманной дымкой. Когда он пытался вспомнить слова, они получались безмолвными, как клубы дыма, поднимающиеся из трещин в земной поверхности. — Мое имя — Николас Фентон, — сказал он сам себе, стараясь рассеять туман в голове. — Я профессор истории в колледже Парацельса[2] в Кембридже. В нынешнем 1925 году мне пятьдесят восемь лет. Теперь он сознавал, что произносит слова едва слышным шепотом. В памяти постепенно пробуждались события минувшего вечера. Он сидел внизу, в гостиной дома, который арендовал на лето, так как в это в время года Лондон пустовал. Напротив него, на дубовом диване с парчовыми подушками, разместилась Мэри. Она не сняла шляпу-колокол, что указывало на краткость визита, и держала в руке стакан виски с содовой. Мэри была, разумеется, гораздо моложе его и почти что красива. — Мэри, — сообщил Николас Фентон, — я продал душу дьяволу. Он знал, что Мэри не засмеется и даже не улыбнется. И в самом деле, она всего лишь серьезно кивнула. — Неужели? И как же выглядел дьявол, профессор Фентон? — Знаешь, — ответил он, — никак не могу вспомнить. Казалось, он все время меняет облик. Свет был тусклый, он сидел вон в том кресле, а мое проклятое зрение… Мэри склонилась вперед. В более молодые годы Фентон назвал бы ее глаза дымчатыми: их цвет казался то серым, то почти черным. — И вы действительно продали вашу душу, профессор Фентон? — Ну, вообще-то, нет. — Его сухая усмешка была почти неслышной. — Во-первых, я не вполне убежден в реальности дьявола. Это мог быть кто-то из моих друзей, обладающий актерским дарованием и склонностью к мистификациям, — например, Паркинсон из колледжа Кайуса[3]. Во-вторых… — Во-вторых? — подсказала Мэри. — За исключением, возможно, доктора Фауста, — промолвил Фентон, — дьяволу всегда удавалось слишком легко заключать сделки. — Что вы имеете в виду? — Вопреки популярной пословице, дьявол — не джентльмен. Его жертвы — обычно простофили, с которыми он играет краплеными картами. С умным человеком ему еще не приходилось сталкиваться. Если бы дьявол заключил сделку со мной, то угодил бы в ловушку, а я положил бы его на обе лопатки. Профессор улыбнулся, давая Мэри понять, чтобы она не принимала его чересчур всерьез. После этого сцена в гостиной стала еще сильнее походить на сон, что, возможно, просто казалось полуодурманенному лекарством человеку, лежащему в комнате наверху, в старинной кровати с задернутым пологом. Фентону на миг почудилось, что Мэри держит в руке не обычный стакан, а серебряный кубок, на полированной поверхности которого играет свет. Отражаемый свет по всем статьям должен быть холодным, но он сверкал, словно обжигая жаром. Действительно ли в углу что-то шевельнулось, как будто там прячется какой-то визитер? Нет-нет, это всего лишь иллюзия! И Мэри держит самый обыкновенный стакан. — Какой же дар вы попросили у дьявола? — спросила она. — Чтобы вы смогли вновь стать молодым, как Фауст? — Нет, такое меня не интересует. Это было не вполне правдой, так как Фентон постоянно уверял себя, что он молод, как прежде. — Значит, дело в том, что… что глупые люди называют вашей навязчивой идеей? — В известной степени, да. Я попросил, чтобы меня перенесли назад сквозь века — в ту определенную дату в третьей четверти семнадцатого столетия. — О, вы сможете с этим справиться! — прошептала Мэри. Фентон часто хотел, чтобы она не сидела напротив, глядя на него серьезными внимательными глазами. Он не мог понять, что Мэри находит интересного в беседах со старым занудой вроде него. — Вы единственный историк, — продолжала Мэри, — который в состоянии пойти на такое, так как знаете ту эпоху во всех мельчайших подробностях. Держитесь умно, особенно в том, что касается фразеологии, и никто вас не заподозрит. Интересно, подумал он, где она услышала оборот «держитесь умно»? Это было распространенным выражением в семнадцатом столетии. — И все-таки я не понимаю, — неожиданно добавила Мэри. — Я и сам не понимаю. Но если дьявол будет придерживаться условий сделки… — Нет, я не о том. Я имела в виду, что вы ведь, наверное, и раньше- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (136) »
Последние комментарии
1 час 37 минут назад
1 день 59 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад