Психоз [Джон Кейн] (fb2) читать онлайн

Пролог

Едва солнце опускалось за горизонт, он начинал нервничать: темнота вызывала в нем чувство необъяснимого беспокойства. Он покидал комнаты, в которых обитал, и брел по коридорам и переходам старого средневекового замка, зажигая повсюду свет.

Редкие в этих местах туристы, заплутавшие в нескончаемом переплетении проселочных дорог, проходя у подножия холма, с недоумением взирали на замок, стоявший на его вершине, и на блуждающие огни в его окнах. Если им встречался кто-нибудь из местных жителей, они спрашивали, какой дорогой лучше пройти к морю, и интересовались загадочным передвижением огней в окнах замка. Пребывая в хорошем настроении, они могли рассказать о хозяине замка, которого, как обычно, мучила бессонница. Затем, понизив голос, они доверительно сообщали, что этот человек ненавидит ночь, как ненавидела ее его мать. Утверждают, что в безнадежной попытке прогнать мрак, эта женщина жгла свечи ночи напролет. Какая мать, такой и сын!

Он покидал комнаты, расположенные в северном крыле замка, где когда-то ила его мать и в которых он жил с младенческого возраста, и шел через галерею фамильных портретов своих предков: дядей, тетей, двоюродных братьев и сестер. Часто он проводил здесь часы, воскрешая в памяти то время, когда семья собиралась вместе и насчитывала около сотни человек. Сейчас он остался один…В тот вечер он прошел через галерею, не задержавшись там ни на секунду. Его шаги гулко звучали под сводами строения XVI века. В тот вечер он с нетерпением ждал результатов своих долгих поисков, но новостей все еще не было. Даже маленькая белая кошечка чувствовала его беспокойство. Она бежала впереди и, как молочного цвета светлячок, указывала ему путь в темных коридорах, ведя его к библиотеке, где находился последний портрет его матери.

Он вошел в библиотеку, взял кошечку на руки и сел в кожаное кресло перед камином. Секунду он смотрел на играющие языки пламени, а затем перевел взгляд на портрет матери и тут же перенесся в те славные дни, когда королевы и короли воздавали должное ее красоте и благоговели перед ее богатством и могуществом.

На рассвете, так и не дождавшись ожидаемых новостей, он вышел на свежий воздух. Волны тумана скатывались по склону и разбивались о серые камни замка. Он неподвижно стоял в прохладной, влажной дымке и смотрел туда, где над землей поднималось солнце. Сколько восходов солнца он видел за свою жизнь и этот зарождающийся день не принесет ему ничего нового, ничего удивительного, ничего приятного… Он все видел, все знает, все испытал.

Все годы после смерти матери он ждал солнца исключительно для того, чтобы использовать светлое время суток для выполнения своей МИССИИ. И сейчас он как никогда был близок к ее завершению. Наступил час подвергнуть испытанию единственного наследника потомства.

Он повернулся лицом к величественному строению средневекового зодчества и увидел идущую к нему Адамс.

— Есть новости, сэр, — громко сказала она.

Он вздохнул так, словно из него уходила жизнь. Посмотрев на Адамс немигающим, колючим взглядом, распорядился:

— У нас мало времени… Вызовите всех на этот уик энд!

— Хорошо, сэр, — она согласно кивнула головой. — Я знаю, где их найти.

— В самом деле? А Карл?

— Он в Эфиопии, сэр. Вчера он вылетел из Франкфурта. Я знаю отель, в котором он остановился.

— Остальные?

— Мистер Джексон — в Соединенных Штатах; мисс Карштенбург — в Париже, готовится к показу своей новой коллекции одежды; мисс Габриэлли — в Риме; мистер Грандье — на юге Испании.

— Прекрасно, Адамс, — удовлетворенно кивнул он головой. — Немедленно всех предупредите…

Словно прочтя мысли своего хозяина, Адамс сказала:

— Ваша комната готова, сэр.

— Спасибо, Адамс! Спасибо за все!

У входа в замок он остановился. Изнуренный долгой бессонной ночью и ожиданием, медленно и задумчиво произнес:

— Скоро станет известно, Адамс, насколько кровь потомства моих предков сильнее жадности и коварства личностей, которых я создал.

— Я не сомневаюсь в этом, сэр.

— Мы дождались благоприятного момента, Адамс.

— Да, сэр. Но вы всегда знали, что в случае необходимости…

— Вы можете связаться с ней?

— Я это сделаю, но не сейчас.

— Она приедет? — настаивал он.

На секунду Адамс заколебалась, но затем уверенным, спокойным голосом сказала:

— Она приедет, сэр. Я сделаю так, что она будет в Равеншурсте.

Глава 1

Мэгги нужна была им позарез. Телеграмма из Лондона прибыла в Калифорнию в понедельник, во второй половине дня. Мэгги прочитала ее, проходя через гостиную в мастерскую, примыкавшую к террасе.

— Пит, ты не поверишь своим глазам! — воскликнула она, входя в залитое солнечным светом помещение белыми стенами.

Пит оторвал глаза от листа бумаги, закрепленного на кульмане, и недоумевающе посмотрел на нее, не понимая, о чем она так восторженно говорит. Он был поглощен работой над проектом, и всякое вторжение мгновенно выбивало его из колеи. Мэгги знала эту особенность его характера и старалась никогда не беспокоить его во время работы по пустякам. Соблюдение этого правила позволяло им мирно сосуществовать в одной мастерской.

— Черт возьми, Мэгги! — возмутился он, откатываясь на табурете от кульмана. — Дашь ты мне наконец возможность закончить эскиз?

— Прочти это! — не обращая внимания на его раздраженный тон, сказала она и положила перед ним телеграмму. Ее глаза орехового цвета просто сверкали от радости, что было совсем не в ее характере. Мэгги избегала так откровенно демонстрировать свои чувства. Он наклонился вперед и бросил взгляд на небольшой прямоугольный лист бумаги.

ПРИГЛАШАЕМ МЭГГИ УОЛШ КОМПАНИИ ДАННЕР — УОЛШ ДЛЯ ДИЗАЙНЕРСКИХ РАБОТ НОВЫХ СЛУЖЕБНЫХ ПОМЕЩЕНИЯХ КОМПАНИИ ГРАНДЬЕ ТОТТЕНХЕЙМ КОТ РОУД ЛОНДОН. ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ КАЧЕСТВЕ АВАНСА И АВИАБИЛЕТ ПЕРВЫЙ КЛАСС ПРИБУДУТ ЗАКАЗНОЙ ПОЧТОЙ

ГРАНДЬЕ.

— Но почему ты? — подняв глаза на Мэгги, спросил Пит.

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Возможно, они прочитали статью в «Дизайн Запада». где я представлена как самый молодой и перспективный дизайнер в Лос-Анджелесе.

— Мэгги, речь идет о крупном административном комплексе на Тоттенхейм-Кот в Лондоне в Англии. Такая работа может быть по плечу, пожалуй, только такому мэтру, как Уилтон Бек. Ты безусловно талантлива, но даже в Калифорнии ты на третьих ролях… Ты еще не достигла уровня даже Джемса Вуда. А он уже работал в Лондоне.

— А может, они выбрали нас из соображений экономии: мы обойдемся им дешевле. Мы менее притязательны, наши текущие расходы скромны…

— Да пойми же ты, это не те люди, которым нужно экономить несколько сотен фунтов стерлингов! Они

посылают тебе пятьдесят тысяч долларов! Тебе не кажется, что это слишком много, чтобы они мучались темой экономии?

— Пит, что это меняет? Они предлагают нам работу, Каких объяснений от них ты еще ждешь? А аванс?

Это тебе о чем-либо говорит? Далеко не все наши клиенты делают подобный жест.

Пит только вздохнул. Ему трудно было не признать справедливости ее слов. Если она закусила удила, притормозить ее не представлялось возможным.

— А как же быть тогда с домом Крайтона? — спросил он.

— Да пошел он к черту!

Она вышла на середину мастерской и стала мерить ее шагами, засунув руки в задние карманы шорт. Заканчивался март, и в это послеполуденное время было достаточно прохладно, но Мэгги была одета совсем по-летнему: плотно облегающие мини-шорты и бежевая трикотажная кофточка. Даже из другого конца комнаты Пит видел затвердевшие соски ее груди, отчетливо проступавшие через тонкую материю.

— Послушай, у меня есть идея, — сказала она, продолжая свой бесконечный путь. — Отправим в Англию телеграмму, в которой сообщим, что прилетаем в понедельник. Сегодня поработаем над проектом дома Крайтона всю ночь, а завтра — до полудня. В среду отдадим его заказ… и в этот же день вылетим ночным рейсом в Лондон, что позволит нам иметь четыре свободных дня. чтобы осмотреться…

Она смущенно посмотрела на Пита, ища поддержки в его глазах. Он отрицательно покачал головой.

— Прочти внимательно телеграмму, Мэгги. Им нужны не мы, им нужна ты — Мэгги Уолш из компании «Даннер — Уолш»!

Он взял со стола телеграмму и протянул ее Мэгги.

— Ну нет! Одна я не поеду. В отличие от тебя, я никогда не бывала в Англии. Я вообще никогда не выезжала за пределы Соединенных Штатов.

— Какие проблемы тебя пугают? Они же говорят на английском…

— Бесполезно меня уговаривать. Без тебя мне будет скучно. Поедем вместе, а? Ты побудешь со мной несколько дней, пока я сделаю первые эскизы, а затем возвратишься домой. Я останусь доводить дело до конца.

Она проскользнула ему за спину и ласково обвила руками его шею.

— Мы одна команда, Пит, или нет?

Она теснее прижалась к нему и поцеловала.

— Прекрати, Мэгги! Не хулигань!

Он сделал попытку уклониться от ее поцелуя, но сделать это оказалось не просто: она не собиралась ослаблять хватку. Он знал, что Мэгги любила разыграть обольстительницу, если хотела добиться своего. И еще он знал, что не сможет ни в чем ей отказать.

— А дом Крайтона? — безнадежным голосом сказал он.

Она дурашливо повертела головой и поцеловала его в губы. Он обхватил ладонями ее за талию и отстранил от себя.

— Мэгги, это не серьезно! Будь умницей! Заказ Крайтона важен для меня, он важен для НАС. Если мы добьемся успеха, если он понравится другим, мы будем обеспечены работой.

— Пит, ты только подумай! ПУТЕШЕСТВИЕ в Англию! Мне представляется возможность разыскать следы моих предков. Мы сменим обстановку, развлечемся…

Она улыбнулась и попыталась заглянуть ему в глаза, но он мотал головой, избегая ее взгляда. Когда их глаза наконец встретились, хладнокровие оставило его.

— И все-таки, Мэгги, пробросить вот так Крайтона… Я согласен, что это предложение много для тебя значит. Не особенно напрягаясь, ты заработаешь кучу денег, бесплатно съездишь в Англию… Но наше будущее, твое будущее — Лос-Анджелес.

Мэгги была начисто лишена практической жилки, и этот пробел в ее характере делал ее иногда сумасшедшей. Но Пит знал и другое: Мэгги могла оформить помещение с таким шиком и оригинальностью, которые были не под силу другим дизайнерам. И она прекрасно эго знала. Знала и то, что он страстно любил ее и готов был исполнить любой ее каприз.

И тем не менее…

— Мэгги, тянуть с проектом дома Крайтона невозможно. Он не будет ждать до бесконечности, а мы уже не укладываемся в сроки. Где эскизы интерьера? Ты к ним даже не приступила!

— Потому что он без конца меняет концепцию.

Мэгги высвободилась из рук Пита и снова зашагала по комнате. Несколько секунд она молчала.

— Нам необходим отпуск, — наконец заговорила она. — Уже больше года мы не можем выбраться из города… Я не прошу у тебя невозможного, — в ее голосе звучали слезы. — Всего лишь одну неделю! Неужели мы это не заслужили? Для… для нашего душевного равновесия… Нет? Нам это не нужно, Пит?

Карандаш выпал у Пита из рук. Он слез с табурета и подошел к ней. Ну вот! Приехали! Теперь он будет выступать в привычной и известной роли утешителя. К счастью, он знал, что сделать, чтобы вылечить ее от хандры. Он заключил Мэгги в свои объятия и нежно прижал ее голову к своему плечу. Затем так прижал ее к себе, что она не могла даже шевельнуться. Через несколько секунд ее тело обмякло, и она уже сама прижималась к мускулистому телу Пита. Эту реакцию невозможно было объяснить, но каждый раз все происходило по одной и той же схеме. Ощущение его силы успокаивало ее. Она нуждалась в силе и уверенности, которые исходило от него.

Мэгги блаженствовала в его объятиях. Она обожала это непередаваемое ощущение безопасности, которое наполняло ее, когда она находилась в его объятиях, и готова была наслаждаться этим состоянием внутреннего восторга. Неожиданно Мэгги почувствовала нечто другое…

— Пит, — запротестовала она, — а как же работа. которую мы…

— Ничего… успеем… пошли… — шептал он, поглаживая ее по спине и плечам.

— Я думала, что мы будем работать всю ночь…

— Только на две минутки… расслабимся… Это улучшит твое настроение.

Не совсем охотно она подняла вверх руки, позволяя ему стянуть с себя трикотажную кофточку. Он поднял ее на руки и отнес на ярко-синие подушки дивана, нагретые зимними лучами солнца, проникавшими через стеклянную крышу мастерской.

Они лежали на диване, но не целовались, а любовались друг другом. Мэгги никогда не упускала возможности внимательно рассмотреть Пита. Его волосы и брови были почти черного цвета, такого же цвета были и его пышные усы. Выглядел он суровым, но она знала, что доверять внешности нельзя: более ласкового мужчины она не встречала. Прожив к этому времени бурную, беспорядочную жизнь, она не могла вспомнить кого-нибудь, кто был с ней таким нежным и заботливым. Он поддержал ее в трудную минуту, помог найти достойное место и постепенно вел к успеху. Она всегда любила бы его только за это.

Она наклонилась чуть вперед, чтобы поцеловать его грудь, и он порывисто обнял ее. Потом они занимались любовью… Они отдались наслаждению с таким неистовством. словно это было самое важное занятие в мире.

Вдруг он почувствовал, как напряглось тело Мэгги и она попыталась выскользнуть из-под него… В последнее время такое случалось часто: страсть Мэгги неожиданно и необъяснимо угасала. Она в отчаянном порыве еще сильнее прижалась к нему, но он уже знал, что невидимый холод охлаждает ее пыл.

— Что-то не так?

Он приподнялся, чтобы увидеть ее глаза, но не успела она открыть рот, чтобы ответить, как зазвонил телефон. Избегая его взгляда, Мэгги протянула руку и сняла трубку. Звонила секретарша Крайтона.

— О Господи! — застонала Мэгги. — О несчастный человек!

Еще несколько минут она слушала собеседницу, не произнося ни слова. Положив трубку, тихим голосом сказала:

— Крайтон умер. Секретарша сказала — от сердечного удара. Он был в сауне клуба, и его нашли бездыханным у самой двери. Он хотел выйти, но дверь почему-то перекосило, и он не смог ее открыть.

Пит лежал неподвижно, глядя в стеклянную крышу. Неожиданно он рывком выбрался из кровати, подошел кульману и сорвал с него лист ватмана.

— Вот и все! Теперь у тебя нет никаких проблем.

— Что?

— Ничто не мешает тебе отправиться в Лондон. Ты освободилась от этой работы, и теперь нам нужно использовать то, что предложили тебе.

Выражение разочарования появилось у него на лице.

— Крайтону больше не нужен дом-мечта.

— Без тебя, Пит, я туда не поеду.

Она обошла кульман и встала рядом с ним, надеясь увидеть

согласие в его глазах.

— Вспомни, мы — одна команда. Вместе работаем, вместе… развлекаемся, — сказала она, прижимаясь к нему.

Пит глубоко вздохнул. Она была права: никаких убедительных доводов, чтобы отказаться от поездки в Лондон он привести не мог.

— Ты всегда добиваешься того, чего хочешь, так ведь, Мэгги Уолш?

Глава 2

Из окна их номера в «Гайд Парк отеле» — величественной постройки викторианской эпохи — Мэгги видела Кенсингтон-гарден с его бесчисленными ухоженными газонами. Дождь, встретивший их в Лондоне, прекратился, и сейчас ярко светило солнце. Его лучи сверкали на мокрых листьях деревьев парка и на голубой зеркальной поверхности озера Серпантин.

В номере было прохладно. В радиаторах парового

отопления старого отеля что-то посвистывало, урчало, но они оставались едва теплыми. Стоя у окна босиком, закутавшись в одеяло, Мэгги поеживалась от холода. После жаркой Калифорнии ей будет нелегко привыкнуть к этому пронизывающему до костей холоду.

— Иди ко мне, — позвал Пит.

Он зашевелился в кровати, отчего приятно зашуршали свежие простыни.

— Даже не думай! Я слишком возбуждена, — ответила

Мэгги, поворачиваясь к нему с сияющей улыбкой на лице.

— Оказывается, это так здорово — оказаться в чужой стране!

Видя, как непосредственно Мэгги радуется новой обстановке, Пит не мог сдержать улыбку. Лондон поразил его как удар молнии, еще когда он приезжал сюда изучать градостроение в школе экономических наук. Величественная европейская архитектура настолько очаровала Пита, что он оставил градостроение и перешел на курс архитектуры. Он отбросил в сторону одеяло и сел. Приехав из аэропорта, они тут же легли спать, измотанные долгим ночным перелетом.

— Мэгги, предлагаю одеться и прогуляться по городу.

Мне хотелось бы показать тебе…

— Пит, — прервала она его, — а не начать ли нам экскурсию с Тоттенхейм-Кот-роуд? Мне не терпится осмотреть помещения.

— Мне кажется, что Грандье не должен знать о том, что ты уже находишься в Лондоне.

— А кто собирается представляться? Но раз уж я здесь, мне хотелось бы иметь представление о масштабах предстоящей работы.

Мэгги подошла к кровати и села рядом с ним с таким смиренным выражением лица, словно от его решения зависела вся ее дальнейшая жизнь. Этот многократно испытанный прием всегда позволял ей добиться своего.

— Хорошо, — сказал он, целуя ее в щеку. — Уточню

только адрес по телефонному справочнику… Посмотрим, что нас там ожидает.

Административное здание компании «Грандье» они нашли без особого труда. Сделанное из стекла и стали, оно, как серебряная стрела, устремлялось в небо. Последние этажи здания терялись в низких облаках и мелком моросящем лондонском дожде. Пит толкнул стеклянную входную дверь, и они вошли в вестибюль, облицованный голубым итальянским мрамором. В центре, из отверстий какой-то абстрактной скульптуры, фонтанировали тонкие струйки воды.

— Да это же Монтези! — воскликнула Мэгги, прочитав фамилию скульптора, выгравированную на металлическом основании. — Вот уж не ожидала увидеть в административном здании в Англии произведение

итальянского авангардиста!

— Но теперь ты понимаешь, что твоя помощь в оформлении вестибюля им не требуется. Любопытно

было бы узнать, чем занимается компания «Грандье», если в состоянии создать это подобие музея.

Информационный щит, прикрепленный к стене, давал ответ на заинтересовавший его вопрос:

— виллы отдыха «Грандье»;

— зимний спорт «Грандье»;

— прокат автомобилей «Грандье»;

— продажа-покупка недвижимости «Грандье»;

— туристическое агентство «Грандье»…

И так далее, и так далее.

Пит тихонько присвистнул. Неожиданно раздался негромкий мелодичный звук, открылись двери лифта и дюжина служащих вышла из кабины.

Войдя в лифт, Мэгги нажала на кнопку последнего этажа. Они молча смотрели друг на друга, смущенные тем, что успели увидеть, и не понимая, почему компании «Грандье» понадобился дизайнер из Соединенных Штатов.

Лифт мягко остановился, половинки дверей бесшумно разошлись в стороны, и они вошли в поражающую своей роскошью приемную. Паркетный пол из светлого дуба покрывали ковры XIX века; экзотические зеленые растения поднимались вверх между креслами и диванами, обтянутыми серой и кремовой тканью. Все это отражалось в сверкающей стали высокого потолка. На какое-то время великолепие помещения оглушило их. Они зачарованно смотрели на эту сказочную красоту, не в силах произнести ни слова.

— Вы кого-то ищете? — спросила женщина, сидевшая за письменным столом у окна.

Она не привыкла к неожиданным посетителям. На последнем этаже здания располагались офисы высшего управленческого состава компании. Молодая пара, од тая по причине плохой погоды в джинсы, кожаные куртки и сапоги, в святая святых компании «Грандье» выглядела чужеродной.

— Здесь все новое? — спросила Мэгги.

— Да, миссис. Компания «Грандье» совсем недавно переехала в это здание. Чем могу быть полезна?

— Извините, — сказал Пит, — это единственный центр «Грандье» на Тоттенхейм-Кот-роуд?

— Да. Другого административного здания в Лондоне у нас нет. Вы находитесь на этаже, где располагается рекция, но если вы скажете, какую службу вы ищете, я вам помогу.

Она взяла блокнот и подняла на Пита глаза, ожидая ответа.

Любезно улыбнувшись женщине, Мэгги сказала:

— Меня зовут Мэгги Уолш. Я прилетела из Лос Анджелеса, штат Калифорния.

Она замолчала, давая секретарше время вспомнить ее фамилию. Женщина вопрошающе посмотрела на нее, и тогда Мэгги скороговоркой выпалила:

— В понедельник вечером я получила от мистера Грандье телеграмму, — она замолчала. — Могу я видеть

мистера Грандье? Я понимаю, что уже конец рабочего дня, но…

— Сожалею, миссис, но это невозможно.

— Почему? — пробурчал Пит с мрачным видом.

— В настоящий момент мистера Грандье нет в Лондоне и возвратится он не скоро. Если я правильно поняла, у вас назначена с ним встреча, не так ли?

— Ну… не совсем… нет, — ответила Мэгги. — Но он прислал мне телеграмму.

Она достала из портмоне сложенный лист бумаги и протянула его секретарше.

— Вот она, посмотрите.

— Эту телеграмму компания «Грандье» не отправляла, — заявила женщина, возвращая Мэгги записку.

— Возможно, ее отправил не сам мистер Грандье, а кто-нибудь другой?

Секретарша отрицательно покачала головой.

— Я храню вторые экземпляры всех телеграмм и всех писем, исходящих из дирекции. А так как через мои руки проходит вся корреспонденция, я с абсолютной уверенностью заявляю, что эту телеграмму вы получили не от нас.

— Но в телеграмме мне предлагается оформить административный комплекс на Тоттенхейм-Кот-роуд, — нервничая, сказала Мэгги.

— Как видите, в дизайнерских работах мы не нуждаемся. Вся мебель новая… Всем нам очень нравится это оформление…

— Где можно найти мистера Грандье? — спросил Пит.

— Я уже сказала, что мистер Грандье очень редко наведывается в Лондон! Я жду его не раньше чем через месяц, — она открыла записную книжку, лежавшую на столе. — Сегодня он находится в Испании, в районе Сьерра- Невады, где мы намереваемся строить новый горнолыжный курорт. В конце этой недели его ждут на Балеарских островах. Несколько дней он проведет на Минорке в отеле «Порт-Махон».

Она захлопнула книжку и улыбнулась, дав понять, что она в курсе всего происходящего в компании «Грандье».

— Если бы мистер Грандье решил неожиданно возвратиться в Лондон, я была бы незамедлительно преду-

преждена, — помолчав несколько секунд, она добавила дружелюбным тоном — Если вы оставите мне свои фамилии, я переговорю с мистером Смитом, личным помощником мистера Грандье. Завтра он будет звонить мне… Он мог бы сообщить шефу о вашем приезде.

— Спасибо за помощь, миссис, — сказал Пит после того, как секретарша записала их фамилии.

— Пожалуйста, — ответила она. — Вы останетесь в городе до конца недели? Я могла бы вам позвонить после разговора с мистером Смитом.

— Нет, спасибо. Мы позвоним вам сами. Завтра мыы уезжаем в графство Кент, — Пит сделал жест рукой в сторону Мэгги. — Ее предки родом из тех мест, и мы попытаемся разыскать какие-нибудь их следы.

Они молча спустились в мраморный вестибюль и вышли в дождь.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросила Мэгги.

— Я думаю, что мы должны выпить по кружке пива. Я замерз.

— Но что все это значит?

— Не понимаю. Ясно одно: компания «Грандье» в дизайнере интерьеров не нуждается.

— В таком случае, в чем смысл этой телеграммы?

Мэгги ускорила шаг, стараясь не отставать от Пита.

— Грандье находится за границей. Здесь никто не слышал ни о тебе, ни о компании «Даннер — Уолш». — покачал головой Пит.

— Вся эта история — сплошной обман, за исключением одного…

— Чего?

— Денег, естественно. Просто так не высылают пятьдесят тысяч долларов и авиабилет первого класса. У этого Грандье, кем бы он ни был и где бы ни находился, есть какой-то план.

— Что будем делать?

— Позвоним в понедельник утром, а пока будем транжирить деньги.

Он притянул к себе Мэгги и нежно поцеловал в губы

— Итак, мне больше здесь нечего делать, — грустно сказала она. Но ей очень не хотелось верить в то, что так глупо обрывается радужная перспектива…

— Успокойся. Этот Смит все выяснит в понедельник. А когда ты доведешь до конца эту работу, вся Англия узнает о знаменитой Мэгги Уолш.

— Даже Грандье? — грустно улыбнувшись, спросила она.

— Он-то в первую очередь, — сказал Пит.

Жак Грандье сидел на террасе отеля «Порт-Махон», выходившей на море. На обед он заказал салат из креветок, суфле из крабов и полбутылки белого сухого вина, положившись на вкус метрдотеля. Метрдотель даже не подозревал, как круто может измениться его карьера, если он угодит вкусу этого, судя по внешнему виду, сред- ней руки бизнесмена. Если вино понравится Грандье, он переведет метрдотеля с этого крохотного островка в один из принадлежащих ему отелей высшего класса в Коста-Бланке или Коста-дель-Азар.

В большинстве случаев в подобного рода заведениях обслуживали плохо. Но он никогда не устраивал скан- далов и не козырял своим положением, предпочитая хранить анонимность. В сущности, о Жаке Грандье мало что знали. И эта таинственность определяла в какдй-то мере его успех в международном бизнесе.

Напротив него сидел Джордж Смит, его личный помощник, и читал только что полученное письмо от одной строительной компании из Монако. Слушая Смита, Грандье жадно поглощал салат из креветок.

Сидя под жарким средиземноморским солнцем, Грандье всем своим видом источал благополучие и здоровье.

Он был высокого роста, худощав, с бронзовым от загара лицом, на котором, казалось, навсегда застыло властное выражение… На нем были кашемировый пиджак, шелковая рубашка, бежевые брюки от Диора и туфли ручной работы Бодеджи из Флоренции. Единственная деталь в его поведении выдавала, что он родился в нищете: манера есть. Он не наслаждался пищей, а ел, чтобы утолить голод. Это был отголосок детства, рое он провел на юге Франции во время второй мировой войны, воспоминание о которой заставляло его покрываться холодным потом.

Родители Грандье были связаны с движением Сопротивления. Ему было двенадцать лет, когда к ним на ферму, находившуюся в пригороде Марселя, пришли гестаповцы. По счастливой случайности мальчик ушел в магазин за покупками до прихода немцев. Когда он возвратился домой, его глазам предстала жуткая картина. Тело матери, изрешеченное пулями, лежало на кухне. В огороде он обнаружил трупы отца и своих старших братьев. У братьев было перерезано горло, а в теле отца торчали его собственные вилы.

После того трагического дня Жак Грандье долгое время голодал. Он присоединился к группе таких же сирот, как и сам, которые, чтобы выжить, ловили в полях кроликов. Но и сейчас, добившись невероятного успеха в бизнесе, имея все, что можно только пожелать, он терял всякое хладнокровие, оказавшись перед тарелкой, наполненной пищей. Он жадно набрасывался на нее, словно только что возвратился из того далекого голодного детства.

Позже он дал себе клятву: никогда больше не голодать. В период становления компании он был безжалостен к людям, пытавшимся притормозить его восхождение к богатству и власти. Говорили, что он способен был убить, чтобы осуществить свою мечту. Это было правдой: он убивал.

Смит закончил читать. Жак Грандье перестал жевать и задумался, формулируя ответ.

— Сегодня же отошлите телеграмму нашему другу. — тихим, лишенным эмоций голосом сказал он. — Объясните ему, что мне плевать на все препятствия, возникшие перед ним… Если он не закончит строительство отеля до сентября, он выплатит штраф в размере десяти тысяч фунтов стерлингов за каждую просроченную неделю. Эта цифра будет автоматически удваиваться после истечения трех месяцев. Напомните ему, что именно на таких условиях мы заключили с ним устное соглашение. Если он не собирается держать свое слово, ничего, кроме зонтиков, на средиземноморском побережье ему уже возводить не придется.

Он взял вилку и набросился на суфле из крабов.

— А теперь, Джордж, поинтересуйтесь, где мое вино.

— Мне кажется, его уже несут.

Джордж увидел метрдотеля, который, лавируя между столиками, направлялся к ним, держа в руке вместо графина с вином телефонный аппарат. Жак Грандье без всякого удивления посмотрел на аппарат: он требовал от персонала компании держать его в курсе событий, в какой бы точке земного шара ни находился. Он кивнул толовой Джорджу, и тот взял трубку.

— Сэр, — торопливо сказал Джордж, — на связи Ра- зеншурст.

Грандье слегка опустил голову, надеясь, что Смит не успел заметить волну эмоций, пробежавшую по его лицу. Когда звонили из Равеншурста, он всегда испытывал одно и то же чувство волнения и страха. Его постоянно мучил вопрос: так ли реагируют остальные, когда нм звонит Джейсон?

Смит передал боссу трубку и вышел из-за стола. Подождав, пока помощник удалится на безопасное расстояние, Грандье сказал:

— Алло, Джейсон?

Но на другом конце линии был не Джейсон.

— Мистер Грандье, — услышал он голос Адамс, — мистер Мунтолив поручил мне связаться с вами.

— Слушаю, Адамс. В чем дело?

— Мистер Мунтолив приглашает вас на этот уик-энд в Равеншурст.

— Гм… Боюсь, что это не просто. Сегодня я еще на Балеарских островах, но завтра меня ждут на Коста- дель-Азар. Я могу поговорить с Джейсоном?

— К сожалению, это невозможно, — сухо ответила Адамс. — Мунтолив поручил мне передать вам, что нашелся номер шесть.

Новость потрясла Грандье, но уже через секунду он сумел взять себя в руки.

— Это фантастика, Адамс! — воскликнул он без всякого восторга в голосе.

— Итак, вас ждут завтра утром, — уточнила Адамс.

— Да, конечно, — торопливо согласился Грандье.

Ему было все еще трудно собраться с мыслями. Нашелся «шестой»! Цепь замкнулась.

— Адамс, кто он — этот «шестой»?

— Молодая женщина, мистер Грандье. Американка…

Грандье положил трубку, но его руки продолжали

дрожать. Подошел Смит и вопросительно посмотрел на хозяина.

— Джордж, мои планы изменились, — улыбнулся Грандье, пытаясь придать лицу беззаботное выражение. — Позвоните в аэропорт и прикажите подготовить самолет к вылету. Вылетаем сейчас же…

— Все понял, сэр.

Джордж Смит выполнял все указания шефа, никогда не задавая уточняющих вопросов. Телефонные звонки из Равеншурста всегда ломали их планы.

— Еще какие-нибудь указания?

— Это все, Джордж. Спасибо, — спокойным, уверенным голосом сказал Грандье.

Смит незаметно посмотрел на руки Грандье, лежавшие на коленях: они дрожали. Пальцы конвульсивно ощупывали старинный серебряный перстень на левой руке…

Глава 3

В качестве средства передвижения они взяли напрокат мотоцикл «Триумф-бонвиль». Чемоданы сдали на хранение консьержке и с десяти часам утра сложили в дорожные сумки все необходимое для непродолжительного путешествия.

Проехав мост через Темзу, они выбрались из города на национальную дорогу и взяли курс на графство Кент.

Отправляясь в путь, Пит решил, что сделает остановку в каком-нибудь живописном сельском уголке Англии, где есть деревенские пабы со старинными каминами. Но первую остановку они сделали в Рокстере, перенаселенном городе, который своей деловой активностью напоминал американские города. Пит хотел показать Мэгги музей Чарлза Диккенса. Потом они медленно шли по Хейг-роуд, останавливались и подолгу рассматривали старинные фасады зданий, заходили в антикварные лавки и лавки старьевщиков.

Из Рокстера они поехали в направлении Мэдстона. Неподалеку от Эллигтон-Кэстл они сделали привал и пообедали фруктами и сыром. Было два часа пополудни и так тепло, что Мэгги, отдыхая, растянулась на траве и, глядя в небо, слушала Пита, который излагал дальнейший план их путешествия.

— Сейчас двинемся в Кентербери, Мэгги, — сказал он, изучая карту графства Кент. — Торопиться нам некуда. я хочу свернуть с главной дороги и поколесить по проселочным.

— Ночь проведем на постоялом дворе? — спросила она. — Деревенский постоялый двор… камин в комнате… кровать с балдахином…

Мэгги чувствовала себя счастливой от одной только мысли оказаться с ним в кровати и прижаться к его сильному телу.

— Конечно. Все будет так, как ты хочешь. Мы не связаны временем, у нас нет четких планов и никаких обязательных дел. Мы будем ехать по проселочным дорогам до тех пор, пока нам не наскучит, согласна?

Проехав Мэдстон, они свернули на дорогу, ведущую в Холлинборг.

— Это самая красивая деревня в Англии! — крикнул Пит, проезжая по главной улице.

Он остановил мотоцикл на вершине холма перед родовым поместьем Колипайпер.

— Семья Колипайпер была одной из самых могущественных в эпоху правления Генриха VIII, — сказал

Пит. — Катрин Говард, пятая жена Генриха VIII, была любовницей одного из Колипайперов. А ты случайно не можешь быть Колипайпер или Говард?

— О! Прекрати! — засмеялась Мэгги. — Мои предки прекрасно ладили с Генрихом VIII, но его дочь Элизабет терпеть не могли.

— Фамилия твоей матери — Уолшингхейм. Фрэнсис Уолшингхейм, государственный секретарь в период правления королевы Елизаветы, был одним из известнейших людей своего времени. Нельзя сказать, что Елизавета относилась к нему благосклонно, но, тем не менее, ценила его верноподданнические чувства и ни в коем случае не решилась бы изгнать его из Англии.

— Должно быть, моя семья происходит от другой ветви Уолшингхеймов. Как считаешь, такое возможно?

— Вполне. Это очень распространенная фамилия в Англии. Некий Эдмонд Уолшингхейм был смотрителем в лондонской тюрьме.

— А женщины? Что известно о женщинах Уолшингхейм? Они были в роду?..

— Думаю, что да. Но женщины редко упоминаются в летописи, если, конечно, не становятся женами королей.

Они сели на мотоцикл и проехали чуть повыше. Пит остановился, и они еще раз посмотрели на открывавшеюся перед ними панораму.

— Это и есть Англия, Мэгги, — сказал он. — Старое доброе графство Кент. Родина Диккенса, второй жены Генриха VIII… и еще Мэгги Уолш.

— Какой педант! — фыркнула Мэгги. — Не могу вспомнить, кто была у него вторая жена. Энн Клев?

— Ошибочка! Энн Болен. Впоследствии она была обезглавлена. Но ты можешь не волноваться, тебе не грозит королевское происхождение.

— Это еще как сказать… У меня другие ощущения..

Ее слова утонули в шуме мотора.

— Я как раз уверена в своем королевском происхождении, — крикнула Мэгги.

Барбара Кирштенбург сидела перед огромным зеркалом и думала о журналистке, которую заставила ждать в соседней комнате. Заставить ждать и заставить платить — незыблемое правило, которому ее научил ее благогодетель Джейсон. Вспомнив его, она улыбнулась. Джейсон всегда был обаятельным мужчиной, соблазнителем, хотя последнее слово совершенно не соответствовал его характеру. Он никогда не сделал ей ни малейшего намека, никогда не пытался сделать ее своей любовницей. О! Как ей этого хотелось в то время. Но, увы, он ограничивался ласковым взглядом своих чудесных голубых глаз и целованием ручек, словно она — русская княгиня. Может, он считал, что она стара для него?

Барбара была уверена, что выглядит намного моложе своих сорока пяти лет. Она черпала эту уверенность

в глазах мужчин, бросавших на нее откровенно восхищенные взгляды на авеню Монтеня. Все самые известные дома мод, включая ее собственный, находились на левом берегу Сены. Здесь можно было встретить самых красивых женщин мира, но Барбару это не смущало. Она считала себя обольстительной и умной. Эту уверенность в себя ей внушил Джейсон.

Молодая американская журналистка все еще ждала… Барбара понимала, что, несмотря на всю свою занятость в связи с подготовкой новой коллекции одежды к осеннему показу, она должна принять ее.

Она отвернулась от зеркала и хозяйским взглядом осмотрела кабинет, находившийся на последнем этаже |здания. Отличаясь особой элегантностью интерьера, он был завален всевозможными купонами материи и мятыми эскизами…

Ей нравился такой беспорядок, создающий атмосферу деятельности и власти.

Она подошла к интерфону и попросила свою секретаршу Этьен проводить к ней журналистку.

— Мисс Кирштенбург, что повлияло на изменение вашего стиля? — спросила Таффи Скот.

В течение часа они обсуждали осеннюю коллекцию одежды, и теперь журналистка хотела подвести черту.

— Люсьен Лелонг, разумеется. Однажды Диор сформулировал один из принципов работы Лелонга: Люсьен считал, что каждая ткань имеет свою неповторимую индивидуальность и так же непредсказуема, как и женщина. Я склоняюсь к тому, что высокая мода начинается с выбора ткани, но не с концепции. Именно ткань диктует и управляет моим замыслом.

— Говорят, что Сен-Лорану удается удачно сочетать элементы, которые он находит в произведениях Чехова, Коллет и даже в прикладном искусстве берберов из Северной Африки. Вы согласны с таким мнением?

— Согласна. Часто забывают, что Ив родился в Северной Африке… Вы уже были у него в Маракеше? Что- то потрясающее!

Таффи Скот отрицательно покачала головой и продолжила интервьюировать собеседницу:

— Нельзя ли возвратиться к вашей работе и попытаться выявить аналогичную природу влияния на ваше творчество? Вы родились на юге Франции, но в русской семье?

— Да, это так, — ответила Барбара.

Этот вопрос журналисты задавали ей довольно часто.

— Мои родители покинули Россию до революции, и

им посчастливилось вывезти большую часть своего состояния. Естественно, с какими-то драгоценностями им пришлось расстаться, но я, тем не менее, жила в роскоши.

Моя мать одевалась у Шанель, и Коко часто приежала к

нам в Ниццу.

— А вот тот маленький комод в углу… я видела его как-то в мастерской у Шанель. Вы купили его во время

распродажи ее наследства?

Барбара бросила холодный взгляд на журналистку. Эта женщина не была похожа на обычного представителя прессы.

— Нет, мадемуазель, — резко ответила она, — я получила его по завещанию Коко. У вас все? Меня ждут в мастерской.

Американка обезоруживающе улыбнулась.

— Если я вас не очень утомила, мне хотелось бы уточнить два-три факта. Вы, конечно, знаете — об этом говорит весь правый берег, — что ваши родители никогда не были русскими аристократами. Говорят, что своим головокружительным успехом в мире высокой моды вы обязаны какому-то английскому богачу, который является вашим таинственным близким другом.

Журналистка впилась глазами в лицо известной модельерши, пытаясь уловить на нем тень беспокойства.

Барбара Кирштенбург ответила ей чуть насмешливой снисходительной улыбкой.

— Неужели до сих пор рассказывают одно и то же? Скажу вам одно: никто из вас не избежал сплетен. Ни Марк, ни Оскар, ни Хюбнер… Но только Ив болезненно воспринимает эту болтовню. Он такой ранимый!..

— Но ведь разговоры о вашем происхождении нельзя назвать ложью! Я провела расследование и могу доказать, что вы не являетесь дочерью русских аристократов, а родились в бедной семье в городе Риге. Более

того, ваша дружба с англичанином началась в 1959 году когда ударом кинжала была убита Полин Конт. Есть фотографии, на которых вы запечатлены выходящей из здания вместе с господином…

— Убирайся! Вон! — закричала Барбара.

В кабинет вошла секретарша.

— Этьен, выставьте эту женщину за дверь!

Журналистка встала и не торопясь взяла свою сумочку. и манто.

— Это не помешает мне продолжить расследование, которое я начала, мисс Кирштенбург, — сказала она.

— Со своей стороны, мисс Скот, обещаю вам, — заговорила Барбара, взяв себя в руки, — что с сегодняшнего дня все известные парижские кутюрье закроют перед вами двери своих творческих мастерских. Вам откажут в присутствии на показах мод, включая демонстрацию готового платья у Версальских ворот, и даже не пустят на порог фирменных магазинов одежды на Седьмой авеню в Нью-Йорке. Ваш шеф-редактор будет уведомлен о том, что вы обесчестили лицо «Таймс». Они ушлют вас куда-нибудь подальше, возможно, в Иран. Я слышала, что это очень опасная страна, мисс Скот. Не сомневайтесь в том, что у меня достаточно возможностей, чтобы претворить эти угрозы в жизнь. Делая неприятности мне, вы уничтожите себя. Пожалуйста, Этьен…

Когда ошеломленная американка вышла из кабинета, Барбара села за свой позолоченный рабочий стол. Она незамедлительно расскажет об этом инциденте Джейсону, а вечером ее указания уйдут в Нью-Йорк.

Неожиданно зазвонил телефон. Она подняла трубку и услышала голос Адамс. Адамс просила ее как можно скорее приехать в Равеншурст.

Ее хотел видеть Джейсон.

Глава 4

Постоялый двор находился з центре деревни. На первом этаже расположился шумный паб, из которого можно было пройти в более просторное помещение ресторана. Когда хозяйка убедила Пита, что комната очень тихая и уютная, он согласились снять ее.

— Я называю ее апартаментами молодоженов, — сказала женщина, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Конечно, это всего лишь маленькая комнатка, но лучшая из того, что у нас есть, — продолжила она, направляясь в конец коридора. — Особенно хорошо там зимой. Увидите это сами… После полудня она залита солнцем.

Комната была микроскопических размеров и обставлена как кукольный домик.

— Просто восхитительно! — восторженно воскликнула Мэгги.

Послеполуденное солнце, словно луч мощного прожектора, высвечивало кровать с балдахином. Вся мебель эпохи короля Георга состояла из кровати, кресла у камина и нескольких других мелочей.

Женщина положила ключ на комод и сказала:

— Ужин подается ровно в восемь, но паб открыт, и при желании вы можете туда спуститься прямо сейчас, Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, звоните. Я пришлю сейчас Чарли, чтобы он развел огонь и камине.

— Спасибо, миссис, — сказала Мэгги, направляясь к двери, словно давая понять, что старухе пора покинуть помещение и оставить наконец молодоженов наедине.

— Советую вам открыть окна, — сказала она, пытаясь через плечо Мэгги увидеть Пита, который уже осматривал кровать. — Когда в камине запылает огонь, здесь станет очень уютно.

— Спасибо, миссис, — повторила Мэгги, осторожно закрывая дверь перед носом у женщины.

— Мне кажется, ей хотелось бы поприсутствовать на представлении… — сказал Пит.

— Замолчи! — рассмеялась Мэгги.

Пит взял дорожные сумки и бросил их в кресло.

— Какой роскошный номер! Не здесь ли останавливались твои предки?

— Не говори глупостей. Ты заметил, как душевно она нас приняла? Должно быть, думает, что мы любовники или совершаем свадебное путешествие.

— Представь себе ее удивление,если мы сейчас спустимся выпить по кружке пива! Ты готова?

— Вперед, если умираешь от жажды. Я хочу принять ванну и чуть позже присоединюсь к тебе. Не возражаешь?

Ванна была лишь предлогом, и он это хорошо понимал: просто Мэгги хотелось побыть одной.

— Тебе незачем спускаться… Я выпью пару кружек и тут же возвращусь.

Он поцеловал ее в нос и вышел.

На землю опускались первые сумерки, но было еще достаточно светло, чтобы Мэгги смогла раздеться и сложить свои вещи. Джинсы и свитер она аккуратно повесила на спинку кресла. Завтра ей придется снова все это надеть. Ее гардероб, находившийся в дорожных сумках, был весьма ограничен.

Она наполнила ванну, приподнятую над полом на четырех львиных лапах, влила в горячую воду ароматного геля и медленно погрузилась в воду. Подложив под голову полотенце, вытянулась во весь рост и облегченно выдохнула. Весь день она просидела на мотоцикле позади Пита, поджав ноги. Теперь Мэгги отдыхала в горячей воде, от которой поднимался пар, оседая мелкими каплями на зеркале.

— Синьорина?

С белым махровым полотенцем в руке к ванной подошла горничная. Синьорина лежала на спине в огромной, похожей на мини-бассейн, ванне, вделанной в пол. Положив на плавающий поднос свежий номер «Пари- матч», она листала журнал и одновременно жевала дольки апельсина.

— Синьорина! — пыталась обратить на себя внимание горничная. Она знала, насколько ее хозяйка не любила выходить из ванной. — Уже целый час вас ожидает синьор Чиолино.

— Передай синьору Чиолино, чтобы он убирался ко всем чертям, — ответила Мария.

Она резко повернулась в ванной, и вода выплеснулась на розовый кафельный пол.

— О! Синьорина! — задохнулась горничная и осенила себя крестным знамением.

— Прекращай кино, Татти, — поморщилась Ми рия. — Если не перестанешь выпендриваться, устрою тебя кухаркой в дом священника. Ладно, где этот твой синьор Чиолино?

— В гостиной.

— Веди его сюда.

Она оттолкнула от себя пенопластовый поднос и еще глубже погрузилась в воду. Желтый и зеленый свет подводной подсветки играл причудливыми бликами на ее обнаженном теле.

Синьор Ренато Чиолино с опаской вошел в ванную. Он никогда не поднимался на последний этаж в жилые комнаты дома на виа Лундовиджи, но знал, что иногди Мария принимает здесь своих друзей. Об этом сказал ему отец.

— Ренато? — услышал он ее томный, пленительный голос. — Я здесь, дорогой.

С тех пор как Мария уехала из Неаполя, она избавилась от резкого произношения своего детства, приобретенного на улицах в районе Пьяза-дель-Маркато, сделав свой итальянский мягким и певучим. И только в моменты бурных ссор язык трущоб, вырывавшийся из недр сознания, выдавал ее происхождение.

Ренато Чиолино медленно пересек белую комнату н на мгновение задержался перед дверью в ванную. Он сделал нерешительный шаг вперед и заглянул внутрь. Мария улыбалась ему, лежа в ванной. Он был моложе ее — лет двадцать пять, не больше — и внешне ужасно походил на студента, хотя, собираясь на эту встречу, оделся особенно элегантно. На нем был новый, с иголочки, костюм, в руках он сжимал букет цветов.

— О! Ренато! Как это мило! — улыбнулась Мария.

Она любила цветы, но они приводили ее в грустное

расположение духа — уж слишком быстро увядали…

— Дай! — сказала она, протягивая руку.

Мария села в ванне, обнажив свои порозовевшие от горячей воды груди. Ренато покраснел.

— О, Ренато! — заворковала она. — Не будь таким скромником! Ты же не первый раз видишь обнаженную женщину, не так ли? Тебе не жарко? Иди ко мне, малыш.

Он был очень красивым парнем, слишком красимым… Эти длинные вьющиеся волосы, стройное тело и такие лукавые глаза… Он совершенно не был похож на своего отца. В нем не было никакого обаяния — только красота, никакой грации — только тренированное, мускулистое тело. И тем не менее она вынуждена быть с ним ласковой и нежной. Этого хотел его отец, а ослушаться его Мария не могла.

Зачарованно глядя на совершенное тело женщины, Ренато опустился на колени у края ванны. Развязывая ему галстук, Мария обрызгала его брюки.

— О, Ренато, — засмеялась она, — ты сделал пи-пи?

Она откинулась на спину в воду, и новая волна залила розовый пол. Ренато отпрянул назад и рывком встал на ноги. Сегодня он первый раз надел этот костюм и боялся даже сесть, чтобы не помять безукоризненные складки на брюках.

— Сука!

Он швырнул букет роз ей в лицо. Она вскрикнула от неожиданности и тут же рассмеялась, глядя, как по поверхности воды поплыли розовые лепестки.

— Ренато, ты испортил такие восхитительные розы!

— Плевал я на эти цветы!

Он стоял в проеме двери в угрожающей позе: широко расставив ноги и сжимая кулаки. Мария начала собирать лепестки, но затем решила, что, плавая на поверхности, они делают ванну красивой. Она посмотрела на Ренато. Он прерывисто дышал, злился и явно не знал, как вести себя дальше. Она должна была сказать ему что-то ласковое, ободряющее, чтобы укрепить его самолюбие.

— Не злись на меня, пожалуйста. Я сожалею о своем плохом поведении.

— Ты когда-нибудь выберешься из этой лохани? — неожиданно улыбнувшись, спросил он.

Мария вздохнула. Она видела, что он буквально заставляет себя оставаться с ней любезным.

Вероятно, отец настроил его в той же тональности, как и ее. Она покачала головой.

Ренато нашел сухое место и присел на корточках. У него были длинные ноги с острыми коленями, что придавало ему угловатый вид.

— В таком случае как ты занимаешься любовью? — спросил Ренато более уверенным голосом.

Он понял, что эта женщина боится его, боится его гнева и того, что он может с ней сделать.

— Ну… делаю это в ванне, — ответила она. — Ты не находишь, что это приятно? Разве ты никогда не трахался в ванне?

Она явно поддразнивала его.

— Давай, Ренато, раздевайся. Снимай свою красивую одежду, — сказала она и отодвинулась в сторону, как бы освобождая ему место в просторной ванне.

Ренато разделся в спальне, аккуратно сложив одежду, Он не торопился. Теперь пусть она подождет его.

Он вошел в ванную комнату и замер на краю мини-бассейна.

Тело этого парня не возбуждало Марию. Он был высоким, щуплым и своими худосочными руками и ногами напоминал цыпленка. Да, он ей не нравился, но свою работу она должна делать.

— Ну иди же, — сказала она, видя его нерешительность.

Ренато сел на край ванны, не решаясь погрузиться в воду. Он целовал ее влажными торопливыми поцелуями. «Энергичности и сексапильности в нем не больше, чем у мелко моросящего дождя», — подумала Мария. Но она его стерпит. Она была достаточно умна, чтобы вовремя отключиться и не думать о том, что делает это по принуждению. Этому ее научил Джейсон: отдавая тело, сохранять душу. Он говорил, что тело — наименьшая часть ее самой. Она может сделать его разменной монетой, но всегда должна оберегать душу.

Мария встретила его на грязной улочке в Неаполе. Он говорил на безукоризненном итальянском, с чуть заметным английским акцентом.

— Берегите свою душу, единственное, что действительно имеет ценность в этом мире, — повторял он.

Он подарил Марии перстень, который сам надел на палец. Сколько же лет прошло с тех пор? Ей было пятнадцать, когда он встретил ее на улице поблизости от Порта-Капуано. Сейчас ей уже тридцать.

— Сними это, — сказал Ренато.

— Что, дорогой?

— Цепочку и крест, — нетерпеливым тоном приказал он.

Мария с удовлетворением отметила, что наконец-то он погрузился в воду.

— Ты все еще боишься этих забубенных разговоров монархов? — Она прыснула со смеху. — Ты не можешь прикасаться к женщинам, которые носят украшения? Я права, да?

Он влепил ей сильную пощечину, оглушившую ее. Чтобы не уйти с головой под воду, ей пришлось уцепиться за край ванны. Придя в себя, она решила, что хватит притворяться терпимой к выходкам молодого балбеса.

— Ренато, — тихо заговорила она, стараясь не выдать своего настроения, — ты очень молод, и поэтому я прощаю тебя. И еще, я делаю это из уважения к твоему отцу. Мне не хотелось бы оскорблять сына Джовани Чиолино, Но хочу сказать тебе, что другие, более влиятельные ЛЮДИ, чем ты, которые плохо обращались со мной, жестко за это поплатились. Ты слишком молод и слишком глуп, чтобы знать, кто я такая и какой властью обладаю в Риме. Я постараюсь забыть об этом инциденте. А сейчас убирайся!

Ренато сильно ударил ее по лицу, и у нее из носа потекла кровь. Затем он схватил ее за волосы и стал бить головой о стенку ванны. На какое-то мгновение Мария потеряла сознание и ушла под воду.

— Сука! Ты смеешь мне угрожать?

Он вытащил ее за волосы из воды. Она задыхалась, по как сумасшедшая вырывалась из его рук, не прекращая оскорблять его. Если бы она могла только освободиться на несколько секунд от этой дряни и позвать на помощь: Пауло и Уго работали в баре. Слишком долгое пребывание в ванне истощило ее силы, и она напрасно пыталась ударить его кулаком по лицу.

В приступе отчаяния Мария начала кричать. Ее пронзительный голос разозлил его еще больше. Он снова наотмашь ударил ее по лицу и рассек губу. И тут ей по-настоящему стало страшно. То, что она увидела в его глазах, заставило ее вздрогнуть. Перед ней был сумасшедший, опьяненный своей злобой, способный убить ее.

Каким-то чудом Марии удалось увернуться от него и нажать на кнопку тревоги, давая знать Пауло и Уго, что она находится в опасности.

Ренато схватил ее за плечи и вздернул на ноги. Она не могла больше сопротивляться… Он пытался овладеть ею стоя, когда в ванную ворвались бармены. Они сбили его с ног и с головой погрузили в воду. Одной рукой Уго схватил Ренато за волосы, запрокинул голову и приставил нож к горлу. Пауло прыгнул в ванну и ударил Ренато коленом в грудь, выдавив из легких остатки воздуха.

— Не убивайте его, — спокойно сказала Мария. Она вышла из ванны и уже успела надеть домашний халат. — Оденьте его и приведите ко мне.

Она сидела перед зеркалом и делала макияж, когда бармены ввели Ренато в спальню.

Он уже пришел в себя и наглым голосом бросил:

— Ты не посмеешь причинить мне боль, иначе отец прикроет твою контору.

Уго ударил его кулаком в солнечное сплетение, и у Ренато подкосились ноги.

— Не торопись, Уго, — невозмутимым голосом сказала Мария. Она дала Ренато отдышаться и продолжила — Ты вел себя как идиот. Но ты уже не мальчик и должен отвечать за свои поступки. Я сама поговорю с твоим отцом и все ему расскажу. Не знаю, что он с тобой сделает, но я… я запрещаю тебе появляться в моем доме.

— Ты думаешь, отец поверит тебе? Ты думаешь, что он доверяет проститутке больше, чем собственному сыну?

Мария промолчала.

— Выведите его по служебной лестнице во двор, — сказала она барменам. — Не убивайте, но постарайтесь сделать так, чтобы он навсегда забыл о моем существовании.

Она снова повернулась к зеркалу и продолжила прерванное занятие. Когда зазвонил телефон, она, не сняв еще трубку, догадалась, кто звонит. Мария не ошиблась: звонила Адамс из Равеншурста. Ей предлагалось срочно выехать в графство Кент.

Глава 5

Мэгги шевельнулась в ванне Она задремала, а когда открыла глаза, вода была чуть теплая. Пора выбираться, скоро должен возвратиться Пит. Она услышала шаги в комнате и крикнула:

— Пит, я выхожу! Готовься!..

Она замотала мокрую голову полотенцем, а вторым начала вытираться. После ванны ей показалось холодно, она зябко передернула плечами и вспомнила, что в дорожной сумке лежит ее белый махровый халат.

— Эй! Дорогой! — крикнула она в полуоткрытую терь. — Подай мне мой банный халат. Я замерзаю.

Она слышала, как он передвигается по комнате, и удивлялась его молчанию. Отчаявшись ждать, она вышла из ванной комнаты.

— Пит, ты дашь мне халат? — требовательно попросила она.

В комнате было темно, и только языки пламени весело плясали в камине. У окна она увидела нечеткий силуэт.

— Огонь! Это великолепно!

Направляясь к камину, чтобы обогреться, Мэгги поняла, что фигура, стоящая у окна, — не Пит. Мужчина был коренастым и широкоплечим. Она не видела его лица, но чувствовала, что он рассматривает ее обнаженное тело. Страх парализовал ее: она не могла ни шевельнуться, ни произнести слово.

Мужчина что-то сказал, но настолько нечленораздельно, что она ничего не поняла. Он сделал шаг к ней.

— Нет, только не это! Пожалуйста! У меня есть деньги! Возьмите лучше деньги!

Продолжая приближаться, незнакомец вошел в сектор, освещаемый огнем камина. Он был сутулый, с изъеденным оспой лицом и маленькими глазками, скрытыми козырьком коричневой каскетки. Одет в старую рабочую спецовку, кожаный

грязный жилет и огромные

черные резиновые сапоги. В правой руке человек сжимал палку размером с полицейскую дубинку.

— Это я, миссис… — прохрипел он, обнажая в улыбке гнилые зубы.

— Нет, пожалуйста! Умоляю вас.

Она попятилась и уперлась спиной в холодные камни камина. Жар огня нестерпимо жег ей ноги. «Такого не может быть, — пронеслось у нее в голове. — Это что- то невероятное… мы путешествуем, мы в Англии! А где же Пит?»

— Это я, миссис. Чарли…

— Чарли?..

Дверь открылась, и Пит, собираясь войти в комнату, вдруг остолбенел. Он увидел у камина совершенно голую Мэгги, а в двух шагах от нее подсобного рабочего постоялого двора, которого направили к ним развести огонь в камине.

— Пит!

Мэгги, словно обретя крылья, бросилась к нему.

— Черт возьми, что здесь происходит? — возмущенно воскликнул Пит, заключая ее в свои объятия. Мужчина выронил полено, которое Мэгги приняла за дубинку, и поспешно проскочил в дверь.

— Господи, Пит! Он хотел… хотел меня изнасиловать. Я думала, что это ты, поэтому совершенно спокойно вышла из ванной. Он такой отвратительный…

Она разрыдалась и повисла у него на руках. Пит отнес ее на кровать и накрыл шерстяным одеялом.

— Мэгги, он не собирался делать ничего дурного… — Пит не сдержался и улыбнулся. Причин для волнения он не видел, произошло самое заурядное недоразумение. — Он работает здесь… Помнишь, хозяйка сказала, что придет Чарли и разожжет камин. Я нашел его и сказал, что он может подняться к нам в номер. Я не предполагал, что ты так испугаешься.

— Господи, — вздохнула Мэгги, — это невероятно! Мне показалось, что он собирается убить меня. Я подумала, что сейчас он ударит меня куском дерева и я умру.

— Только не в Англии, Мэгги. Здесь с тобой ничего не случится.

Она притянула его к себе. На душе у нее стало спокойно, но от пережитого она чувствовала себя раздавленной.

— Не оставляй меня больше одну, хорошо? Я не чувствую себя в безопасности в этой стране. Ни к Англии, ни к графству Кент я не питаю никаких сентиментальных чувств. Я — американка! Не знаю почему, но с того момента, как мы ступили на эту землю, я постоянно ощущаю внутренний дискомфорт.

— Все будет хорошо, Мэгги… Все встанет на свои места. Здесь ничего плохого с тобой не случится, — покровительственным тоном сказал Пит, обнимая ее.

Старик немец стоял возле открытого окна и любовался огненным диском заходящего солнца. Его номер располагался на последнем этаже отеля «Хилтон». Он достал из позолоченного портсигара сигарету и закурил.

Вечер был великолепный. Зимние дожди вымыли Аддис-Абебу, и темно-красное солнце отражалось в цинковых крышах тысяч лачуг, карабкавшихся вверх по склону горы Энтотто.

Из окна город казался огромным складом железных каркасов, разбросанных среди роскошной зеленой растительности. Старик стоял у окна до тех пор, пока солнце не скрылось за вершиной горы. И буквально через несколько секунд началась стрельба. Вначале это были одиночные выстрелы. Затем развилась пулеметная очередь. А вскоре послышались пронзительные завывания сирен военной полиции. В Эфиопии военные действия всегда начинались с наступлением ночи.

Старик закрыл окно и задернул тяжелые шторы. Передвигался он медленно: давала знать больная нога, чувствительно реагировавшая на влажность воздуха. Его одолевала усталость, и он злился, не в силах смириться с временной слабостью. Старик прилетел из Германии в начале недели, и разреженный горный воздух быстро истощил его силы. Он был слишком стар, чтобы путешествовать в Африку. Но иногда возникала сверхсложная проблема, решить которую мог только он. Он умел просчитать риск, сделать заключение, стоит ли игра свеч, и определить, насколько значительны дивиденды, из-за которых придется кого-то убить… Обычно он высказывался «за».

Тот факт, что он никогда не пасовал перед убийством, давал ему в аналогичных ситуациях преимущество перед другими. Это был ключ к его успеху. Именно эта черта его характера когда-то привлекла внимание Джейсона. Джейсон сам сказал ему об этом, когда впервые спас его от беды — помог избежать тюремного заточения в Малайзии.

Старик налил в стакан виски из бутылки, которую привез с собой, — он не доверял ни пище, ни алкоголю, ни воде в африканских странах, — и приготовился ждать. Его люди разыщут эфиопа, вопрос только во времени.

Прожив не один десяток лет, он понял, что умение ждать — ценный талант. Главное — знать, когда не следует торопиться и когда нужно начать действовать. Джейсон научил его этому. Джейсон вложил в него больше сил, чем во всех остальных, вместе взятых. Правда, Карл Либкхнет знал Джейсона дольше, чем они.

Потягивая виски, он рассматривал отражение своего лица в зеркале. Комната была погружена в полумрак — именно в такой обстановке он хотел встретиться с Сейфу, но лицо, которое всегда приводило его в отчаяние, он видел достаточно четко. Он старел и ненавидел физические недомогания, появившиеся у него с возрастом. Его когда-то светлые волосы заметно посеребрила седина, а густая шевелюра сильно поредела. Но, несмотря на все, он был сильнее большинства мужчин, достигших половины его возраста. В Германии он прошел через все круги ада: две мировые войны, интернирование и нищенское существование в течение долгих лет в Восточном Берлине.

Собственных сил ему бы не хватило, но Джейсон, слава Богу, никогда не отказывался протянуть ему руку помощи. Его дорогой друг Джейсон… Старик вытер слезу умиления, скатившуюся по щеке, и выпрямился в кресле. Почему Джейсон не стареет? Долгие годы он остается все таким же: утонченным английским джентльменом, здоровым, сильным и энергичным. Однажды он спросил у Джейсона, как тому удается сохранить в себе

этот юношеский задор. Джейсон только улыбнулся и покачал головой. Это был еще один секрет, который принадлежал только Джейсону Мунтоливу.

Открылась дверь, положив конец его ожиданию. Двое его людей вошли в комнату, крепко держа под руки сопротивляющегося эфиопа. Они обращались с ним не как с компаньоном, а как с узником.

Худой молодой человек невысокого роста был одет в европейскую одежду, настолько же поношенную, насколько вышедшую из моды. Сверкая белками испуганных глаз, он затравленным взглядом осмотрел комнату. Мужчины усадили его на деревянный стул, связали ему руки за спиной и привязали ноги к ножкам стула.

Старик спокойно ждал, когда его люди закончат свою работу. Он не торопился. Впереди была вся ночь, и он не надеялся, что эфиоп сообщит нечто важное. Один из мужчин включил настольную лампу и направил слепящий луч света прямо в лицо африканцу. Глаза парня лихорадочно забегали по комнате. Он знал, что Карл Либкхнет где-то рядом, но ослепительный свет не позволял ему видеть его.

Карл встал и подошел ближе. Его нога почти совсем не сгибалась. Острая боль пронзила бедро, и ему пришлось опереться о край кровати, чтобы устоять на ногах. Никто из его людей даже не шелохнулся, чтобы помочь ему: они знали, что малейшее внимание, проявленное к его слабостям, чревато непредсказуемыми последствиями. Он остановился на границе светлого круга и обратился к эфиопу на английском языке:

— Ато Сейфу, у меня складывается впечатление, что мы плохо поняли друг друга.

Это была обычная его манера начинать разговор. Он был вежлив и всем своим видом давал понять своему узнику, что верит в его невиновность, заранее зная, что его судьба предрешена.

Эфиоп отчаянно замотал головой и на плохом английском языке начал оправдываться, что-то отрицать, но старик с удивительным проворством сделал шаг вперед и ударил парня по щеке. Сильный удар отбросил голову эфиопа назад. Даже двое ассистентов немца удивленно заморгали, пораженные молниеносным развитием событий. «Фюрер», как они иногда называли Карла, предпочитал как можно дольше поиграть с жертвой в кошки-мышки.

— Хватит трепа, Сейфу!

Карл наклонился вперед, подставляя лицо свету.

— Мы подписали контракт в Берлине… Ты хотел оружие: танки, радиоуправляемые ракеты, пулеметы…

Он не кричал, а почти шептал, но его голос сводил эфиопа с ума.

— Вы, революционеры, вы все одинаковы! Вам нужно современное оружие, чтобы отстаивать идею, в которой вы ничего не смыслите. Но где деньги для финансирования вашей идеологии?

Эфиоп хотел что-то сказать, но Либкхнет снова ударил его и рассек ему губу.

— Я очень рисковал из-за твоего народа, — продолжил он. — Я нарушил немецкий закон, запрещающий продажу оружия. Я переправил это оружие в разобранном виде в Италию, затем по Красному морю оно было доставлено в Судан. Где мои деньги? Ты пообещал, что они будут переведены в швейцарские банки…

— Мы это сделали, сэр, — не поднимая головы, сказал Сейфу.

Кровь, стекавшая по его лицу, капала ему на рубашку. Поврежденная губа настолько распухла, что он едва мог произносить слова. Карл выпрямился, поправил узел галстука и провел ладонью по редким волосам.

— Несколько сотен тысяч швейцарских франков — это ничто, Сейфу, — вздохнул он.

— Скоро вы получите остальное. Арабы пообещали нам…

— Не говори мне об арабах, — прервал его Либкхнет. — Я не желаю ничего слышать об этих мудаках.

Карл считал, что иметь дело с этими людьми — это нагонять на себя тоску и терять деньги, но жажда наживы была сильнее здравого смысла. Он остро завидовал крупным корпорациям, которые не вели никаких дел с африканцами, полагая, что те достойны лишь одного оружия — копья.

— Обещания твоих приятелей, Сейфу, интересуют меня не больше, чем то, что вы называете марксистской

борьбой. Заказанное тобой оружие находится в Судане, и я хочу получить свои деньги, и именно ту сумму, о которой мы с тобой договорились в Берлине.

— Клянусь памятью своих родителей, что…

Неожиданно короткими, прерывистыми звонками

зазвонил телефон. Все вздрогнули, кроме Карла. Он сделал знак рукой, и один из мужчин поднял трубку.

Кто мог звонить? Никто не знал, что он улетел в Эфиопию. Возможно, местная служба безопасности выявила его в аэропорту? Прибытие в Эфиопию главного западногерманского торговца оружием не могло остаться незамеченным.

Но нет, ничего угрожающего в этом звонке не было: звонили из Англии. Он поспешно взял трубку, успев подумать о Равеншурсте. Они, естественно, знали, где искать его. Они всегда знали о его местонахождении.

— Мистер Либкхнет, это вы?

— Да, Адамс, что случилось?

Карл отвернулся к окну, чтобы его помощники не видели напряжения, появившегося у него на лице.

— Вы нужны Мунтоливу.

— Что-то случилось, Адамс? — повторил он.

— Нашелся «шестой», сэр. Вылетайте в Англию.

— Понимаю, — прошептал он и подумал, что наконец-то цепь замкнулась. — Спасибо, Адамс! Я приеду.

Он медленно положил трубку на рычаг, осмысливая новость, которую только что услышал от Адамс. Руки у него дрожали.

Один из ассистентов спросил на немецком, что делать дальше с Сейфу. Карл посмотрел на перепуганного, привязанного к стулу эфиопа. Наказать его? Требовать деньги? Все вдруг потеряло смысл. Этот телефонный звонок низвел его проблемы до значения песчинки.

— Поступайте как знаете, — рассеянно ответил он.

И все-таки он решил закрыть дело в свойственном

ему стиле.

— Убейте его и выбросьте крокодилам. Я вылетаю в Европу.

Глава 6

Они лежали в кровати, тесно переплетясь в объятиях.

— Что ты предпочла бы — заняться любовью или поужинать? — спросил Пит.

— Давай поужинаем. Я умираю с голоду, — ответила она.

— Согласен.

Он улыбнулся, хотя в глубине души ответ Мэгги разочаровал его. После отъезда из Калифорнии они ни разу не занимались этим, и он чувствовал, что и на этот раз ничего не получится. А ведь он сделал все так, как ей хотелось: нашел прелестную деревенскую гостиницу, кровать с балдахином, огонь в камине… Теперь ее очередь радовать его, и зависит это не от обстоятельств, а только от нее.

— Пит, я сама хочу заняться любовью, — словно угадав его мысли, сказала она. — Но если я отогреюсь, чего-нибудь выпью и чуть-чуть расслаблюсь, я уверена, что это пойдет только на пользу. Видишь ли, сейчас… после инцидента с Чарли я чувствую себя скованной.

— Хорошо. Я не настаиваю.

Он разжал свои объятия и встал с кровати.

— В таком случае наряжаемся к ужину.

— Наряжаемся? Но у меня с собой только джинсы и серые брюки. А разве здесь так необходим вечерний туалет?

— Совсем нет. Посмотрела бы ты на тех, кто сидит и пабе. Настоящие задрыги. В том, что у тебя имеется, ты будешь выглядеть великолепно. Ты всегда потрясающе смотришься, Мэгги Уолш!

Он обнял ее, и она ласково, как кошечка, прильнула к его груди.

— И почему только ты такой нежный со мной? — дурашливым тоном спросила она.

— Потому что люблю тебя.

Его ответ заставил ее замолчать. Каждый раз, когда она слышала эти слова, ее тело покрывалось пупырышками. Она знала, что он без ума от нее. А какими глазами он на нее смотрит! Его любовь пугала ее. Что станет

с ним, если однажды им придется расстаться? Мэгги частично уже разрушила его. А Пит, он любил ее, несмотря на боль, которую она ему причиняла, несмотря на все ее капризы.

Она нежно поцеловала его в губы и прошептала:

— Ужинаем внизу… сладкое здесь… — Она еще раз поцеловала его и решительным голосом сказала — Вперед, посмотри, на что похожа здешняя пища. Но одно можно сказать с уверенностью: Англия уже ничего не может нам приготовить хуже того, что было предложено до сегодняшнего дня.

Солнце. Ослепительное солнце. Пылающее. Как только он пытался открыть глаза, свет буквально выжигал глазное дно. Он отвернул голову, чтобы избавиться от солнца, и ощутил режущую боль в затылке.

— О Господи!

Он перевернулся на бок и почувствовал свежесть морского бриза. С опаской открыл глаза и отметил, что лежит на полу, щекой на толстом ковре, зажатый между опрокинутым креслом и ножкой кровати.

Он находился в номере отеля. В углу стоял его чемодан с разбросанной по полу одеждой. Как он сюда попал? И что это за отель?

Поток прохладного морского воздуха, проникая через открытую балконную дверь, влажной салфеткой касался его лица. Лежа на спине, он мог видеть только голубое небо, напоминавшее ему Мексиканский залив. Он все еще не понимал, где находится, но эта неизвестность совершенно не волновала его и не вызывала чувства беспокойства. Уже не первый раз он просыпался с ужасной головной болью, затуманенным сознанием, не и силах вспомнить, где он и как здесь оказался. Он приподнялся, прислонился спиной к кровати и посмотрел в сторону балконной двери. Кей-Уэст! Да, это Кей-Уэст. Вчера они прилетели сюда на самолете Билли из Майами. Пить начали в «Чэйт Рум», затем перешли в «Слонни Джо», продолжили в «Кэптен Тони» и так, не пропуская ни одного питейного заведения, прошли всю Джоувал-стрит, которая пересекала остров из конца в конец. Только что он проснулся в отеле «Пир-Хоуз»,

выходившем фасадом на Мексиканский залив. А его зовут Клиф Джексон.

Если ему удалось вспомнить свое имя, значит, не так уж все и плохо и вчера они выпили в меру.

Заскрипела кровать. Кто-то хотел встать. Избегая резкого движения, чтобы не вызвать боли в затылке, Клиф медленно повернул голову вправо. В нескольких сантиметрах от своих глаз он увидел женскую ногу, опускавшуюся на пол.

— Клиф, где ты? — раздался детский голос.

— Здесь я, моя лапочка.

Он не мог себе представить, кто это и откуда. Девушка спрыгнула с кровати и, совершенно обнаженная, вышла на террасу, где потянулась навстречу солнцу, высоко подняв вверх руки. Он видел ее со спины: миниатюрная блондинка с длинными, до талии, волосами, совсем еще ребенок.

— Привет, — как можно дружелюбнее сказал он.

Она повернулась на носочках в пол-оборота к нему и

улыбнулась.

— О, Клиф! — сказала она. — Это высший пилотаж!

У нее были голубые глаза, лет ей было не больше четырнадцати, и она называла его по имени. Его ждут НЕПРИЯТНОСТИ!

— Как ты себя чувствуешь, Клиф? Терпимо? — спросила девчушка.

Она разговаривает с ним как со своим отцом. Черт-те что! В конце концов, ему только двадцать четыре года. Но для четырнадцатилетней девчонки он, естественно, уже старик.

— Как тебя зовут, лапочка?

— Ты уже забыл? Муффи.

Она села рядом с ним, загорелая от пяток до макушки, без единой светлой полоски на теле. Типичное светловолосое, с золотистым телом создание, которое можно без особых проблем снять на любом тропическом пляже.

— Вчера вечером ты сказал, что тебе нравится мое имя. Ты даже сказал, что у тебя нет знакомых подружек по имени Муффи.

— Это правда, лапочка.

Он напрягся, пытаясь вникнуть в ситуацию.

— Нет, ты выглядишь очень плохо, — с выражением отвращения на лице сказала она.

Клиф почувствовал, что еще минута — и он возненавидит эту маленькую стерву.

— Где Билли? — спросил он.

К горлу неожиданно подкатила тошнота, и он сделал сверхусилие, чтобы его не стошнило.

— Твой друг Билли?

— Да, мой друг Билли. Этот сумасшедший янки.

— Он с Шерри.

— Кто эта Шерри?

— Шерри — моя подружка. Ты уже не помнишь? У нее такие же, как у меня, волосы, только покороче. Нас часто принимают за близняшек, но мы даже не сестры. Шерри — моя лучшая школьная подруга.

— Школьная подруга? А где твоя школа, Муффи?

Ему было чертовски трудно поддерживать разговор,

сон буквально валил его с ног, но этого делать нельзя было ни в коем случае. Стоит ему отрубиться, и она очистит все его карманы. Шесть лет тому назад он начал работать в качестве импресарио с поп-группами и быстро понял, что нельзя доверять фанаткам в целом и особенно таким холеным блондинкам, как эта. При первом удобном случае они вмиг опустошат ваш кошелек.

— Я не хочу об этом говорить, — сказала она, отворачивая от него голову.

— В таком случае, не скажешь ли ты, где Билли и Шерри?

— Знать бы! Мы оставили их на пляже. Они вбили себе в голову, что должны дождаться восхода солнца.

— А мы? Что сделали мы?

Он вел себя как любопытный мальчишка, которому не терпится узнать конец истории.

— Приволоклись сюда.

— Трахались?

Она кивнула головой.

— Понравилось? — спросил он напряженным голосом в ожидании приговора.

— Ничего особенного… Ты оказался слабаком… Сразу же кончил…

— Вот как?! Тогда я хочу исправиться… — он потянулся к ней, но она отпрянула от него.

— Не пройдет! У меня нет никакого желания. И от тебя к тому же неприятно пахнет. Принял хотя бы ванну… для начала.

— Кого ты из себя строишь? Девственницу?

Она сделала неприличный жест рукой и начала собирать свою одежду, разбросанную по всей комнате.

Клиф с трудом встал на ноги и направился в ванную комнату. Он ужасно хотел выпить стаканчик, но еще больше — избавиться от этой шавки. Винить он мог только себя! Какого хрена он трахался с этой несовершеннолетней пигалицей? Что может быть легче, чем схлопотать неприятности от такого рода приключений? Ведь Джейсон уже предупреждал его по этому поводу!

— Клиф, ты должен обуздать свою страсть к девушкам, пьянке и наркотикам, — говорил он. — Я многократно вытаскивал тебя из всяких грязных историй, но не могу заниматься этим до бесконечности.

И тем не менее, Джейсон всегда протягивал руку помощи, и в глубине души Клиф искренне верил в то, что он всегда может рассчитывать на Джейсона. Он встал под душ и открыл кран с горячей водой. Обжигающие струи прогнали сон, и он вспомнил, что привело его в Кей-Уэст.

Инициатива поездки принадлежала Билли. Билли где-то услышал о новой группе под названием «Коралловые рифы». Они с Билли пошли послушать эти рифы в «Миллер Бэк Ярд». Муффи была среди фанов, заполнивших клуб. Она поверила ему, что он может ввести ее в мир шоу-бизнеса. Это была единственная правда, которую он сказал ей за весь вечер. Действительно, он обладал достаточной властью, чтобы сделать из нее звезду, если бы того захотел.

— Ты помнишь, что обещал мне вчера вечером? спросила Муффи, входя в ванную комнату.

— И что я тебе обещал, лапочка? — выкрикнул Кли перекрывая голосом шум льющейся воды.

— Ты сказал, что вертишься в шоу-бизнесе или что-то в этом роде и что мог бы найти мне хорошо оплачиваемую работу. В чем заключается твоя работа?

Клиф закрыл кран и отдернул пластиковую штору. Он мгновенно почувствовал запах марихуаны. Она стояла, прислонившись к косяку двери, и курила. На ней были мини-шорты, облегавшие ее, как вторая кожа, и маечка с короткими рукавами и с надписью на груди: ТРАХАЙТЕСЬ!

— Ты дашь мне разочек затянуться, лапочка?

— Прекрати называть меня лапочкой, — она протянула ему сигарету. — Вы, англичане, разговариваете как педерасты.

Клиф сделал несколько небольших затяжек и возвратил ее.

— Так как — ты можешь помочь мне с работой или трепался?

Она прошла мимо него и села на унитаз.

— Чем ты занимаешься? Ты из тех, кто ищет таланты, да? Знаешь, Шерри и я, мы приготовили миленький номер: поем один из хитов «Коралловых рифов». Он называется «Гамбургер в раю». Исполняя песню, мы даже танцуем в стиле «диско». Получается очень клево.

— Танцуете в стиле «диско», — пробормотал Клиф, выдавливая на помазок крем для бритья.

— Ты не хочешь, чтобы я сходила за Шерри? Мы могли бы показать тебе наш номер… Спеть только для тебя… и все остальное…

Клиф внимательно посмотрел на девчонку. Она бурлила энергией и одновременно готова была услужить чем угодно.

— Видишь ли, я не искатель талантов, — признался он. — Я продюсер театрализованных зрелищ. А Билли — мой филиал в Соединенных Штатах. Он ищет таланты, а я их раскручиваю… устраиваю концерты и прочее… Работаю я только в Европе.

— В Европе? Это меня не интересует. А я-то думала, что твоя работа имеет какое-то отношение к музыкальной жизни Нейшнвилла.

— Все люди, которые заняты в шоу-бизнесе, в той или иной степени связаны с Нейшнвиллом, лапо… гм… Муффи. Я работаю и в Восточной Европе… Болгария, Румыния. Этим летом я организую концерт под открытым небом в Белграде.

— Болгария? Я даже не знаю, где находится эта деревня! — воскликнула Муффи разочарованным голосом.

— Я открыл тебе все свои карты.

Он закончил бриться и прошел в комнату. Теперь наконец она отстанет от него и прекратит требовать от него исполнения пьяных обещаний. Он правильно сделал, что не рассказал ей о тех английских группах, которые он финансировал, и тех американских, выступающих в стиле «панк», которых он раскрутил и дал им путевку в жизнь. Через несколько минут она поднимет паруса, и на этом все закончится. Он тут же поклялся себе — в который уже раз? — никогда больше не попадать в подобную западню.

— Почему бы тебе не позвонить своей подружке Шерри и не узнать, чем она занимается.

— Прекрасная мысль!

Но телефон зазвонил раньше, чем она успела снять трубку.

— Это Билли, — сказал он, делая выпроваживающий жест рукой. — Попутного ветра, лапочка.

Она вышла из комнаты, медленно закрыв за собой дверь, и он снял трубку.

— Привет, старина! — сказал он.

Но это был не Билли. Звонили из-за границы, из старого средневекового замка, затерявшегося на территории Великобритании.

Адамс сказала ему, что пора возвращаться на родину.

В огромном безмолвном замке Адамс положила трубку на рычаг. Она вышла из библиотеки, быстро прошла через анфиладу безлюдных залов, поднялась по лестнице и вошла в комнату, которую специально приготовила для своего хозяина. Быстрым взглядом скользнула по сложной аппаратуре, экранам мониторов, убеждаясь, что все в порядке… Затем зашла за стеклянную перегородку и приблизилась к кровати. Лежавший на ней мужчина тяжело дышал. Улучшения Адамс и не ожидала.

— Они все предупреждены, сэр.

— Прекрасно! Браво, Адамс, — медленно прошептал он хриплым голосом. — Все готово?

— Да, сэр.

— Спокойной ночи, Адамс. Завтра начнем…

— Хорошо.

Секунду она колебалась, но все-таки спросила:

— Вы чувствуете, что сможете? Не лучше ли отправить на «роллсе» одного Гарри?

— Нет, — раздраженно произнес он. — Именно я должен привезти ее в Равеншурст.

— Хорошо, сэр. У меня есть необходимые лекарства, но они дадут вам облегчение всего лишь на несколько часов.

— Этого будет достаточно, Адамс.

Адамс выключила свет, вышла из комнаты и возвратилась в нежилую часть замка.

Теперь во всем замке не спала только белая кошка. Она бесшумно пробежала по залам и коридорам и проскользнула в библиотеку. Улеглась перед камином, согреваясь теплом тлеющих углей, вытянулась, затем свернулась в клубок и уснула.

Глава 7

На полной скорости «Триумф-бонвиль» промчался через Черинг и вылетел на сельские просторы Англии. Мэгги сидела позади Пита, крепко обнимая его за талию. Поверх плеча Пита она видела пустынную автостраду на многие километры вперед. Шоссе с двусторонним движением вело в Кентербери. Мэгги почувствовала, как под ее руками, обнимавшими Пита, напряглось его тело. Он включил четвертую передачу и низко опустил плечи над рулем. Мэгги поняла, что Пит погружается в состояние эйфории и будет лететь как стрела, пока не закончится шоссе. Она энергично похлопала его по плечу.

— Мне кажется, пора изменить направление, — крикнула она.

Пит согласно кивнул головой.

— Предлагай!

— Сюда! — Мэгги махнула рукой в сторону первого поворота, который выводил на проселочную дорогу,

уходившую к вершине невысокого холма. Какая-либо информационная табличка, указывавшая направление, отсутствовала.

— Мы заблудимся, — возразил он. — Я плохо знаю этот район Кента.

Мэгги легкомысленно пожала плечами.

— Ничего страшного. Все дороги приводят в конце концов в какую-нибудь деревню, а там можно спросить…

Он свернул на узкую дорогу, обе стороны которой окаймляли густые заросли кустарника. Они проехали через несколько деревень, мимо заброшенных ферм с окнами, забитыми досками. Останавливались лишь тогда, когда хотели полюбоваться пейзажем или пропускали стадо баранов, переходивших дорогу.

— Этот пейзаж что-то мне напоминает, — сказала Мэгги, когда они остановились, чтобы пропустить очередное стадо баранов. — У меня создается впечатление, что когда-то я уже видела это.

— Естественно, ты это уже видела, — широким жестом руки он обвел панораму: избушка у подножия холма, ручей, бегущий между зеленых зарослей, стадо баранов, старый пастух и две его колли. — Этот типичный пейзаж можно увидеть на сотнях почтовых открыток и на календарях.

— Нет, нет… — запротестовала она. — Это нечто большее, чем знакомая картина. Это… это как воспоминание… Мне так хорошо здесь, так спокойно, словно я возвратилась домой.

— Прекрати, Мэгги. Ты коренная калифорнийка. Несколько месяцев этого английского климата, и ты будешь лежать пластом…

Ответить она не успела: Пит резко сорвал мотоцикл с места. Дорога была пустынной, и Пит дурачился, выписывая зигзаги и на полной скорости входя в повороты, отчего мотоцикл угрожающе клонился к земле. Мэгги ничего не оставалось делать, как крепче держаться за его талию. В такие моменты ей становилось страшно, и она закрывала глаза. Когда в очередной раз Пит, не снижая скорости, атаковал поворот, она зажмурилась и не видела, что они вылетели навстречу огромному «роллс- ройсу», медленно двигавшемуся им навстречу. Пит отчаянно надавил на педаль тормоза, понимая, что тормозной путь мотоцикла будет длиннее, чем расстояние до машины. Пытаясь избежать столкновения, он резко бросил мотоцикл влево. Переднее колесо попало на мягкую почву обочины, развернулось перпендикулярно корпусу мотоцикла, а Пит и Мэгги, как из катапульты, вылетели из седел и, перелетев через ров, приземлились на траву.

Мэгги неподвижно лежала на спине. Вокруг все было тихо и спокойно. Вдруг она услышала, как открылась и захлопнулась одна дверца машины, затем — вторая, послышались приглушенные голоса, и под чьими-то шагами зашуршали сухие листья.

— Ты ранена, Мэг?

Пит опустился на колени рядом с ней и снял с нее шлем. Лицо Мэгги было бледным, руки дрожали. Увидев живого и невредимого Пита, Мэгги облегченно вздохнула.

— Нет, не ранена. Кажется, все в порядке, — ответила она, делая попытку встать.

— Лежите и не двигайтесь, — раздался мужской голос.

Приказание было отдано властным тоном, и Мэгги мгновенно подчинилась.

Пит резко обернулся. К ним приближались двое мужчин: один в униформе, второй, высокий и худой, был одет в твидовую тройку.

Высокий подошел к Мэгги и присел на корточках рядом с ней, прямо напротив Пита.

Мэгги сразу же отметила его удивительные прозрачно-голубые глаза, которые позволяли предположить, что в действительности этот человек намного старше, чем кажется.

— Где у вас болит? — тихо спросил он.

Ощупав ее колени и лодыжки, он посмотрел ей прямо н глаза и ободряюще улыбнулся. И — о чудо! — все ее волнения неожиданно исчезли.

— Везде, но чуть-чуть…

Она засмеялась и ощутила боль в пояснице.

— Попробуй сесть, Мэгги, — предложил Пит.

— Секунду, — сказал мужчина. — Сколько пальцев вы видите?

Он растопырил перед лицом Мэгги пальцы левой руки. Они были длинными и тонкими. Серебряный перстень с замысловатым орнаментом украшал указательный палец.

— Одиннадцать или двенадцать, — улыбнулась она, пытаясь встать.

Видя, что Мэгги не травмирована, мужчина улыбнулся и помог Питу поставить ее на ноги.

— Считаю, что вам очень повезло, мисс, — сказал он. — И вам тоже, молодой человек.

— Мотоциклу повезло меньше, — сокрушенно вздохнул Пит.

Он подошел к мотоциклу и увидел, что переднее колесо согнуто в восьмерку.

— Главное, что вы живы и здоровы, — сказал мужчина.

Он поднял шлем и протянул его Мэгги. Мэгги улыбкой поблагодарила мужчину и вдруг увидела, как его лицо исказилось в болезненной гримасе и побледнело.

— Вам плохо, сэр, — обеспокоенно спросила она, дотрагиваясь до его руки.

— Пустяки, — ответил он, с трудом улыбнувшись. — Должно быть, переволновался за вас. — Он достал изкармана небольшую позолоченную коробочку. — Пошаливает старое сердце, — с вымученной улыбкой сказал мужчина и повернулся к шоферу — Гарри, насколько серьезно поврежден мотоцикл?

— Без механика не обойтись, сэр.

Гарри покачал головой и, словно оправдываясь, сказал, обращаясь к Питу:

— Вы ехали по встречной полосе, сэр.

Пит удрученно кивнул головой.

— Приглашаю вас к себе, — сказал англичанин. — Это совсем рядом… Вы отдохнете, а мы решим проблему с вашим транспортом.

Пит бросил взгляд вдоль дороги.

— Нет, спасибо. Я должен остаться здесь, иначе украдут мотоцикл.

— Напрасно вы так думаете, молодой человек. Заверяю вас, что с вашим мотоциклом ничего не случится. Мы ведь не в Калифорнии! Прошу вас…

Англичанин шагнул к «роллс-ройсу» и сделал приглашающий жест рукой.

— Спасибо, но вам незачем везти нас к себе, — сказала Мэгги.

Она несколько раз перевела взгляд с Пита на англичанина и снова на Пита.

— Неужели вы думаете, что я брошу вас одних на дороге после того, что произошло? — казалось, что их несговорчивость обидела его, и он повторил свое приглашение, смягчив тон — Я вас прошу, поехали. Вы окажете мне большую честь… В конце концов, вы пострадали из-за моего «роллса».

Он улыбнулся, и эта доброжелательная улыбка заставила Мэгги изменить первоначальное решение. Она посмотрела на Пита в надежде увидеть в его глазах согласие.

— Ну кому нужен сломанный мотоцикл? Разве с таким колесом можно на нем уехать?

— Мы заедем в деревню и скажем механику, чтобы он забрал его, — пообещал старик. — Этого вам достаточно?

Пит еще раз посмотрел на мотоцикл.

— Хорошо, согласен. Если вы говорите, что все будет в порядке…

Он направился к мотоциклу забрать сумки. Мэгги пошла к машине.

— Меня зовут Джейсон Мунтолив, — представился англичанин, когда они втроем уселись на заднее сиденье просторного лимузина.

— Пит Даннер, — сказал Пит. — И Мэгги Уолш…

— Путешествуете? — спросил Мунтолив, едва машина тронулась с места.

— Нет… ну, в некотором роде… — Мэгги рассмеялась от собственного смущения и пустилась в объяснения — Я — дизайнер по интерьеру. Меня ждет работа в одной компании, но к ней я приступлю на следующей неделе. Правда, если принять во внимание чрезвычайно запутанную ситуацию, в которой мы оказались… Время у нас есть, вот мы и решили поездить по стране.

— Ей очень захотелось получше узнать свою родину.

— Так вы — англичанка? — Мунтолив приподнял удивленно брови и посмотрел Мэгги в глаза.

— По материнской линии… Мои предки очень-очень давно обосновались в Соединенных Штатах, и я даже не знаю, к какому по счету поколению американцев принадлежу.

Ей почему-то стало неловко, что ее приняли за англичанку.

— О! Вы возвращаетесь к истокам, а ваши бывшие соотечественники чуть не убили вас!

— Ну что вы! — воскликнул Пит. — В этой аварии, кроме меня, некого больше винить.

— Нет и нет, — энергичным, непререкаемым голосом запротестовал Мунтолив. — Это ошибка моего шофера. Он не проявил осторожности и был недостаточно внимателен, иначе он увидел бы вас.

Мэгги заметила, как напряглась шея шофера и побелели костяшки пальцев, сжимавших руль. А Мунтолив продолжал говорить своим бесстрастным голосом:

— Автомобильное движение на деревенских дорогах нельзя назвать интенсивным, поэтому шоферы позволяют себе расслабляться… Но не будем больше тратить наше время на выявление виновного. Я все еще опасаюсь за здоровье мисс Уолш.

Он почти с обожанием посмотрел на нее. Его повышенное внимание к ней начало смущать Мэгги.

— Вы напрасно беспокоитесь, я чувствую себя прекрасно.

Буквально несколько минут тому назад она действительно пребывала в состоянии умиротворения, находясь рядом с ним, но сейчас что-то изменилось… Чтобы не выдать своего беспокойства, она улыбнулась Мунто- ливу, но он не ответил на ее улыбку. С каждой минутой он выглядел все утомленнее, и она увидела, как он снова достал из кармана пиджака позолоченную коробочку.

«Роллс» въехал в деревню и остановился возле авторемонтной мастерской.

— Просто восхитительно! — воскликнула Мэгги, любуясь деревенскими домами, выстроившимися по обеим сторонам единственной улицы.

— Предупрежу Уайда, сэр, — сказал шофер, выходя из машины.

— Хорошо, Гарри.

Мэгги резко повернулась к Мунтоливу, чтобы поблагодарить его, и была застигнута врасплох его пристальным взглядом.

— Правда, это очень любезно с вашей стороны помочь нам, — сказала она.

— Ничего необычного в этом нет, мисс. Американцы — самые гостеприимные люди в мире. Я много путешествовал и отвечаю за свои слова. Сейчас мне представился случай ответить на чудесное гостеприимство, которое мне оказывали в вашей стране.

— Какого года выпуска этот «ролле», сэр Мунтолив? — спросил Пит.

— Это очень старая машина, мистер Даннер, — ответил англичанин. — Ей уже не менее сорока лет… Вы любите дорогие автомобили?

— О нет! У меня никогда не было и не будет средств, чтобы приобрести нечто подобное.

— Сегодня по дорогам Англии бегают лишь несколько машин этой модели. Я купил ее в год выпуска… Эта модель сегодня рассматривается как лучшая машина в истории автомобилестроения. Должен признать, что она не так быстроходна, как «Континенталь», но, бесспорно, комфортабельнее. Я не променял бы ее ни на одну из суперсовременных моделей.

— Вам много приходится ездить, мистер Мунтолив? — включилась в разговор Мэгги.

— Нет, мисс Уолш, — покачал он головой. — Сейчас и редко выезжаю из дома, — на его лице появилась слабая, болезненная улыбка, — но когда-то я очень много путешествовал… — он дотронулся невесомой рукой до колена Мэгги и продолжил — Это было в то время, когда я был такой же молодой, как вы, мисс.

— О, сэр, — засмеялась Мэгги, — еще далеко до того времени, когда вам понадобится инвалидная коляска. — Она кокетливо улыбнулась. — Вы еще очень красивый.

Она не лгала, говоря о его привлекательности. Ей нравились его сдержанные, изысканные манеры…

— Все в порядке, сэр, — сказал Гарри, садясь за руль. — Уайд заберет и отремонтирует мотоцикл.

— Спасибо, Гарри, — сказал Мунтолив.

Пит посмотрел через стекло и увидел механика, стоявшего в проеме двери и неторопливо вытиравшего руки ветошью. Это был невысокого роста, коренастый мужчина среднего возраста. Заметив, что за ним наблюдают, механик резко повернулся и исчез в мастерской.

— Вы думаете, что он сможет починить «триумф» последней модели? — спросил Пит, неожиданно засомневавшийся в квалификации механика.

— Уверен, сэр, — ответил Г арри.

— Не тревожьтесь, мистер Даннер, — сказал Мунтолив. — Уайд отремонтирует ваш мотоцикл в течение нескольких часов. А пока вы выпьете у меня по чашке чая. Вы можете себе это позволить без ущерба для вашего времени, потому что в этой стране все прекращают работать, когда наступает чайный час.

На лице Мэгги появилась удовлетворенная улыбка. Мотоцикл скоро починят, и они продолжат путь… И совсем неплохо скоротать ожидание за чашкой чая…

— Предложение принимается! — воскликнула она с энтузиазмом.

«Роллс-ройс» медленно катил по деревенской улице. Мэгги казалось, что они едут среди театральных декораций. Нигде не было видно никакого мусора и… ни одного человека. «Деревня сказочных фей», — подумала она.

Выехав из деревни, они поехали по дороге, поднимавшейся к вершине холма. Проехали по каменному мосту и через несколько минут свернули.

— У меня создается впечатление, что дорожная сеть в этой стране слишком сложная по отношению к ее размерам, — пошутила Мэгги. — Здесь очень легко заблудиться… Как гостям удается добираться к вам, мистер Мунтолив?

— В этот заброшенный уголок гости приезжают редко, — уклончиво ответил старик.

«Роллс-ройс» съехал с проселочной дороги в аллею и остановился перед огромными решетчатыми воротами из кованого железа. Гарри посигналил. Через лобовое стекло Мэгги увидела фигуру человека, бежавшего открыть ворота.

По извилистой аллее они подъехали к дому. В аллее они встретили молодого парня, гарцевавшего на лошади. Увидев «роллс», он уступил дорогу и крикнул:

— Здравствуйте, мистер Мунтолив.

Мунтолив кивнул головой и поднял руку в знак приветствия. Мэгги увидела трехэтажный замок, стоявший на вершине холма. Перед замком простиралась большая, тщательно ухоженная лужайка без единого дерева или куста цветов.

От неожиданного вида этого величественного, грандиозного строения у Мэгги перехватило дыхание. На ее лице отразилось неподдельное восхищение, глаза радостно заблестели. Заметив ее состояние, Пит улыбнулся. Он был рад видеть ее счастливой. Да и сам был доволен возможностью посетить настоящий замок.

— Замок принадлежит вам? — спросил он.

— Да, он мой, — ответил Мунтолив.

«Роллс-ройс» остановился напротив входа в замок.

Гарри быстро вышел из машины и открыл дверцу со стороны Пита до того, как тот успел взяться за ручку. Не мешкая, шофер вытащил из салона машины дорожные сумки и поставил их на коротко подстриженную траву лужайки.

— Большое спасибо, Гарри, — сказал Пит, чувствуя неловкость оттого, что его багажом занимается человек одного с ним возраста.

Выходя из машины, Мэгги хотела что-то сказать, но, взглянув на старика, увидела на его лице такое страдание, словно тот вот-вот должен был умереть.

— Вам плохо? — поспешно спросила она.

— Нет, нет… Все очень хорошо… Пожалуйста, проходите в дом.

Он хотел сопроводить свои слова жестом руки, но она безвольно упала ему на колени.

— Через минуту-другую я присоединюсь к вам.

Мэгги покачала головой, не зная, как ей быть, но все-таки подчинилась и вышла из машины. Через лужайку к ним мчался огромный, черного цвета доберман. Про-

скочив между Гарри и Питом, он бросился к Мэгги. Она инстинктивно отпрянула назад и упала на сиденье.

— Лежать! — приказал Мунтолив.

Оторопев от неожиданной команды, пес попятился назад и лег на траву. Прерывисто дыша, он пристально смотрел на Мэгги.

— Извините, мисс Уолш. Не волнуйтесь, он не опасен…

Джейсон Мунтолив обессиленно откинулся на спинку

сиденья и почти шепотом сказал:

— Адамс в полном вашем распоряжении. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.

Гарри встал между машиной и Мэгги, захлопнул дверцу и сел за руль. «Роллс» тронулся с места и исчез за поворотом аллеи.

Пит и Мэгги остались одни перед каменным средневековым замком.

Глава 8

Мэгги отступила назад, чтобы лучше рассмотреть фасад замка.

— Тебе не кажется, что нам в чем-то повезло? — спросила она. — Пятнадцатый-шестнадцатый век, да?

— Ты не ошиблась. Шестнадцатый… — Пит показал рукой на второй и третий этажи и уточнил — Кроме крыши, оконных рам и дверных коробок.

— Как ты думаешь, в каком году он построен?

— Приблизительно в 1580-м… Спросим у Мунтолива. Вполне возможно, что это фамильный замок. Пошли посмотрим, как он выглядит внутри.

Мэгги с опаской посмотрела на лежавшего у дорожки, ведущей к замку, добермана.

— Пропустит ли он меня?

Вывалив язык наружу, пес по-прежнему прерывисто дышал. Словно почувствовав, что говорят о нем, он приподнял голову, а затем безразлично повернул ее в сторону.

— Пошли, пока у него не изменилось настроение, — сказал Пит.

Вестибюль оказался просторным помещением с высоким потолком и камином, облицованным мрамором. Резная деревянная лестница вела на второй этаж. Они медленно вошли в вестибюль, очарованные великолепием оформления.

— Посмотри, какая изумительная, филигранная работа, — восторженно сказал Пит, глядя на потолок. — Видишь этот изгиб листвы, Мэгги? Это невероятно сложно сделать. Эту гипсовую листву моделировали с настоящих листьев, затем в сыром состоянии закрепили на потолке и придали требуемый изгиб до того, как затвердел гипс.

Пит перешел в другое место, откуда открывалась лучшая перспектива на вестибюль и богато позолоченную лестницу.

— Это помещение сохранило свой первозданный вид, — после некоторого молчания сказал он. — Здесь все осталось так, как было в XVI веке. Настоящая историческая драгоценность! Знает ли об этой жемчужине служба по охране исторических памятников?

Рассеянно слушая Пита, Мэгги подошла к какой-то двери и заглянула внутрь комнаты.

— Кого ты уже ищешь?

— Надо найти некоего Адамса, — ответила Мэгги, входя в комнату.

Он поставил сумки рядом с камином и последовал за Мэгги.

— Господи, Пит, ты только посмотри! — воскликнула она.

Комната была поменьше и поуютнее вестибюля: в камине горел огонь, на низком столике стояло несколько бутылок со спиртным.

— Мне кажется, здесь готовятся встречать гостей.

Мэгги жадным взглядом осматривала комнату. Каждая вещь заслуживала и требовала к себе самого пристального внимания: позолоченные кресла с резными скульптурными композициями, обтянутые красным атласом; гирлянды гипсовых цветов и фруктов на потолке; старинные ковры на стенах; стеллажи, забитые книгами в кожаных переплетах; бюсты каких-то знаменитостей работы итальянских скульпторов; облицован-

ный мрамором камин; мягкие диваны вокруг низкого столика…

— Как ты думаешь, мы можем продолжить нашу экскурсию? — спросила Мэгги.

— А почему бы и нет? По идее, где-то рядом должен находиться большой зал или… трапезная, — сказал Пит и показал на тяжелые бархатные портьеры, скрывавшие дверь.

— Там мы будем пить чай? — спросила Мэгги.

— Вряд ли мы удостоимся такой чести. Американцев покормят на кухне.

Пит раздвинул портьеры, и они вошли в большой зал. Длинный дубовый стол протянулся до противоположной стены. У камина, свернувшись в клубок, спала белая кошка. До половины своей высоты стены были обшиты деревянными панелями, над которыми по периметру всего зала висели картины.

— Это настоящий Пикассо? — спросила Мэгги, ткнув пальцем в одну из картин.

— Издеваешься? Разве в таком доме может находиться копия? Посмотри, здесь есть даже Тициан. Это не дом, а настоящий музей! Антикварный «роллс-ройс» — дешевая безделушка по сравнению с тем, чем обладает Мунтолив.

— Не разозлится ли он на нас за то, что мы суем свой нос во все углы, ты как думаешь?

— Мы никуда не суем свой нос, мы ищем Адамса, — возразил Пит, направляясь к двери, чтобы продолжить осмотр замка.

— Осторожно! — вскрикнула Мэгги, схватив его за руку. — Ты чуть не наступил на кошку.

Белая кошка проскользнула между ног Мэгги и начала тереться о ее кожаные сапожки.

— Ты ей понравилась, — сказал Пит.

— Она просто прелесть, правда?

Мэгги присела, погладила кошку, и та, замурлыкав, ласково лизнула ей руку.

— Пойдем поищем этого Адамса, — сказал Пит.

Мэгги встала, и кошка убежала.

В конце коридора они обнаружили залитую солнечным светом кухню. Но и здесь никого не было, за исклю- чением нескольких серых кошек, гревшихся на подоконнике.

— Повар где-то рядом, — сказал Пит, показав на дымящиеся кастрюли и нарезанные овощи на столе.

— Потрясающая кухня! — в голосе Мэгги проскользнула зависть.

Кухня была просторная, оформленная в деревенском стиле. С балок свисали окорока, колбасы…

— Ты хотела бы иметь что-то похожее у себя дома в Калифорнии, да? — улыбнулся Пит.

— Еще бы!

— Адамс? — позвал Пит, но никто не отозвался. — Он позвал еще раз, произнеся имя с сильным британским акцентом — Адамс? О, дорогой Адамс, где вы?

— Прекрати кривляться, — рассмеялась Мэгги.

— Никого! Этот замок — могила.

Они вышли из кухни в тот момент, когда перед окном остановился «роллс». Свидетелями оказались лишь кошки, лежавшие на подоконнике.

Гарри помог Мунтоливу выбраться из машины. Поддерживаемый шофером, хозяин с трудом переставлял ноги.

Возвратившись в вестибюль, Мэгги направилась к другой двери.

— Не лучше ли дождаться прихода Мунтолива, — сказал Пит.

— Да ладно тебе, Пит… Надо жить рисково.

Она сделала знак следовать за ней и пошла по коридору, открывавшемуся за дверью. Пит замешкался, но любопытство пересилило и он шагнул в коридор. Они вышли на балкон, нависавший над крытым бассейном. Свет проникал в помещение через стеклянную крышу, ЧТО создавало непередаваемый эффект воздушности и простора. Крошечные экзотические птички летали над большой ванной бассейна и, утомившись, садились на металлические перекрытия крыши.

— Фантастика! — выдохнула Мэгги. — Мне очень хотелось бы узнать, чем зарабатывает себе на жизнь господин Мунтолив.

— Чем бы он ни занимался, он знает, как нужно делать деньги.

Пит замер, вглядываясь в водную поверхность бассейна.

— Что это? — показал он пальцем на большую мозаичную фигуру, поблескивавшую на дне бассейна.

— Не знаю… Но точно такую конфигурацию я видела на перстне Мунтолива. Возможно, фамильный герб?..

— Но что он изображает?

— Похоже на птицу. Видишь… крылья… голова…

— Мисс Уолш! — позвал далекий голос.

Мэгги вздрогнула.

— Должно быть, наступил час чаепития, — прошептал Пит.

Тем же узким коридором они возвратились в вестибюль.

— Мисс Уолш?

Мэгги подняла голову и увидела английскую медсестру, наблюдавшую за ними с лестничной площадки второго этажа. На ней была белая униформа, белый передник и накрахмаленная косынка, прикрывавшая волосы. Женщине было около пятидесяти лет, но ее лицо, точнее выражение лица, никак не вязалось с обликом медсестры. Она не улыбалась и, похоже, была недовольна их появлением в замке.

— Здравствуйте, миссис, — с трудом изобразив улыбку, сказала Мэгги. — Просим извинить нас, но мы ищем мистера Адамса и…

— Мистера Адамса здесь нет. Адамс — это я, — резким тоном сказала женщина.

Она задержала свой колючий взгляд на Пите и сказала:

— А вы…

— Даннер. Пит Даннер, — поспешно представился он.

Медсестра спустилась вниз и с хмурым видом взяли их сумки.

— Следуйте за мной, пожалуйста.

Мэгги бросила тревожный взгляд на Пита, но тот

только пожал плечами, что должно было обозначать: но будем задавать лишних вопросов.

Они поднялись по лестнице на второй этаж по коридору со множеством дверей по обеим сторонам.

— Постойте, — протестующим тоном сказала Мэгги, когда медсестра, открыв одну из дверей, вошла в комнату. — Я… Должно быть, вы ошиблись.

— Вы так думаете? — спросила медсестра, ставя сумки на огромную кровать.

— Нас пригласили сюда только на чай, — объяснила Мэгги.

— Три минуты назад мне сообщили, что починить наш мотоцикл сегодня не представляется возможным, — мрачным тоном сказала женщина.

— Я уверен, что отремонтировать его можно в считанные минуты, — возразил Пит. — Но мы можем взять напрокат машину и возвратиться за мотоциклом в указанное нам время.

Адамс покачала головой и натянуто улыбнулась.

— Боюсь, что это не так просто сделать в этой местности. Вот ваша комната, — сказала, словно приказала, она.

— Но в деревне есть автомастерская и должны быть автомобили, выдаваемые напрокат, — почти с отчаянием в голосе сказала Мэгги.

— Мисс Уолш, вы же не в Лос-Анджелесе, — терпеливо объяснила медсестра. — В деревне никому и в голову не придет взять машину напрокат.

— Похоже, что мы застряли здесь, — резюмировал Пит.

— Шофер мистера Мунтолива готов отвезти вас зав- фа в ближайший городок, — сказала медсестра. — Там вы сможете взять напрокат машину. Сейчас уже поздно, в эту пору года все закрывается рано, — она ласково улыбнулась Мэгги и добавила — Если эта комната вам не нравится, я покажу другую.

— Что ты на это скажешь, дорогая? Я ничего не имею против, чтобы одну ночь провести здесь, — сказал Пит.

Комната была уютной, от пылающего огня в камине никуда не хотелось уходить. К тому же в их распоряжении была огромная кровать с балдахином.

— Спасибо, миссис Адамс, — поблагодарила Мэгги.. — Эта комната нам нравится.

— Вы, наверно, хотите отдохнуть после этой аварии? Вас никто не побеспокоит, — сказала медсестра перед тем как закрыть за собой дверь. Ее губы тронула едва заметная улыбка, и она исчезла.

Мэгги сняла куртку, присела на край кровати, стянула с ног сапожки и вытянулась во весь рост. В глубине души она ликовала, что сегодня ей не придется трястись на мотоцикле, и радовалась теплу камина.

Пит продолжал стоять посредине комнаты. Он тоже снял куртку, но весь его вид выражал озабоченность. Мэгги встала и подошла к нему.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, нет… Все в порядке. Черт возьми, откуда ей известно, что мы из Лос-Анджелеса, Мэгги?

— Не знаю. Может, ей сказал Мунтолив?

— Нет, — отрезал Пит. — Об этом мы не говорили и Мунтоливу, но он уже знал. Он сказал, что мотоцикл никто не тронет, и что Англия — это не Калифорния.

— О, Пит, не делай из мухи слона… Посмотрев на нас, ничего не стоит определить в нас американцев. А он, как ты слышал, много путешествовал. Ты же сам показывал мне нью-йоркский тип людей в ресторанах Лос- Анджелеса. Вполне естественно, что он распознал в нас калифорнийцев.

Не успела она понять, в чем дело, как Пит схватил ее в свои объятия и легко оторвал от пола ее гибкое тело.

— Я — не калифорнийский тип, — пробормотал он, — я больше похож на английского вельможу, но ты, ты — моя обожаемая посудомойка.

Она рассмеялась и прижалась щекой к его груди, Он донес ее до кровати, положил и начал раздевать… Она лежала не шелохнувшись. Он снял с нее легкую кожаную курточку, белый пуловер, под которым оказалось еще два слоя одежды: тонкий свитер и футболка с короткими рукавами.

— Невероятно! Ты напялила на себя все свои вещи, — сказал он, глядя на ворох одежды Мэгги.

Футболку Мэгги сняла с себя сама.

— Прошу извинить меня, сэр, — надула она губки. — Но оцените, по крайней мере, тот факт, что я не надела бюстгальтер!

Он склонил голову набок. Несмотря на многие годы совместной жизни, несмотря на то, что он привык к кра-

соте ее тела, груди Мэгги всегда возбуждали его. И в то же время в них не было ничего особенного: два небольших нежных бугорка. Он каждый раз приходил в восторг от их нежности, оттого, что, обнаженная, Мэгги становилась какой-то невинной и целомудренной.

Он снял сапоги и поставил их рядом с кроватью. Затем приподнял Мэгги за бедра и стянул с нее узкие джинсы.

— Мэгги, этого не может быть!

Под джинсами на ней оказалось шерстяное трико.

— На мотоцикле очень сильно продувает, — сказала она. — Трико я сниму сама.

— Теперь понятно, почему наши отношения такие сложные… Сколько же времени требуется только для того, чтобы раздеть тебя?

— Не будь занудой, — хихикнула Мэгги.

Он расстегнул пуговицы своей шерстяной рубашки и посмотрел на нее. Она расплела косу, расчесала волосы, и они свободно рассыпались по ее плечам.

— А вот и я! — кокетливо улыбнулась она.

Мэгги была довольна собой. Как и все женщины, она знала, когда бывала особенно красивой. Жестом Пит пригласил ее подойти к нему ближе, но она покачала головой: не торопись, говорили ее глаза. Мэгги хотела, чтобы он полюбовался ее телом, чтобы в его серых глазах вспыхнуло желание… Он оставался всегда внешне спокойным и никогда не позволял вырваться наружу своей страсти. А ей хотелось увидеть, как на его лице зажжется радость. Это давало Мэгги ощущение власти, и эта власть была необходима ей, чтобы самой в полной мере познать любовь.

Раздевшись, он скользнул под одеяло и укрылся им до пояса. Она подошла к кровати и, улыбаясь, стянула одеяло… Он знал, что его тело возбуждает Мэгги. Ей правились его узкие бедра и длинные ноги. Как-то она сказала, что именно красота его тела потянула ее к нему.

Она наклонилась, волосы приятно коснулись его кожи, и поцеловала его. Она целовала его, опускаясь вдоль тела вниз… Он попытался притянуть ее к себе и поцеловать в губы, но она решительно покачала годовой.

— Еще нет… Не торопись…

— О! — выдохнул он, пораженный ее дерзким желанием.

Наконец Мэгги легла рядом с ним и отдала себя его ласкам. Лежа на спине, она позволяла Питу осторожно и медленно вести себя через лабиринт страха… Наступал критический момент, когда ее сознание начинало изо всех сил противиться, не позволяя ей потерять над собой контроль. Она никогда не могла преодолеть эту странную самозащиту, этот самоконтроль, мешавшие ей взлететь на гребне всепоглощающей волны удовольствия. Она никогда не чувствовала себя уверенно ни с одним любовником, включая Пита. Это было необъяснимо, но в ее теле словно находился пузырек с ядом, который всегда разливался в ней, пробуждая болезненный страх и низводя к нулю пик наслаждения. Пламя любви пожирало ее тело, чтобы тут же погаснуть по причине этой странной болезни.

И теперь, в очередной раз, она ждала и была готова к тому, что ее тело разочарует ее… О, если бы Пит мог так двигаться в ней бесконечно, ее сопротивление, возможно, было бы сломлено…

Она вскрикнула, и Пит замер.

— Нет, нет, — застонала она, — продолжай. Пожалуйста, продолжай.

Мэгги в отчаянном порыве прижала его к себе, вцепившись в него, как потерпевшая кораблекрушение и поднятая на гребень многометровой высоты волны и спасательный круг. Ее ногти, впившиеся ему в тело, окрасились кровью, но она уже потеряла над собой контроль.

Мэгги поняла, что впервые в жизни только что преодолела барьер страха и неуверенности в себе. И сейчас, подхваченная таинственной силой незнакомого сладостно-опустошающего ощущения, она стремительно летела вперед, беспомощная и счастливая. От разлившегося и ее телу блаженства у нее перехватило дыхание, и она еше сильнее прижалась к Питу.

— Боже мой, — прошептала она. — У меня получилось, милый… Я… мне кажется, я испытала это… Боже мой, я почувствовала что-то такое… я…

Пит нежно поцеловал Мэгги в глаза, стараясь не нарушить ее счастливого состояния и гордясь тем, что сумел привести ее к этой важной в жизни земной радости.

— Боже мой, — повторила она. — Это было так… так чудесно… Как ты думаешь, не согласится ли Мунтолив продать нам эту кровать? Я хотела б оставить ее себе как трофей.

Пит прижал Мэгги к себе и, улыбаясь, сказал:

— В эту победу кровать с балдахином внесла не такую уж большую лепту. Впрочем, как и я, — скромно добавил он. — Я не сделал ничего особенного, хотя мне не очень хочется в этом признаваться. Все поздравления — только в твой адрес…

— Тогда почему я так долго ничего не могла добиться?

— Не знаю. Но в этот раз ты сразу повела себя по-другому… Такие вещи непредсказуемы и необъяснимы. Возможно, этому способствовала романтическая обстановка…

— Да, в этом что-то есть… Я так прекрасно себя здесь чувствую!

— Находиться среди такой роскоши и чувствовать себя иначе — невозможно.

— Нет, дело не совсем в этом. Роскошь лишь частично способствует этому. Я чувствую, как в воздухе витает что-то особенное. Это, как если бы… О, у меня не хватает слов! Я невероятно счастлива! Как я благодарна Мунтоливу за это приглашение!

— Если ты счастлива, — сказал Пит, обнимая ее, — я трижды счастлив.

Глава 9

Их крепкий сон нарушил шум прилетевшего вертолета.

Приподнявшись на локтях, Мэгги не могла сообразить, где она находится.

Пит уже выбрался из кровати, взял в ванной полотенце и обмотал вокруг бедер. Он подошел к окну, раздвинул шторы и посмотрел вниз на лужайку.

Вертолет приземлился в нескольких десятках метров от замка. Вращение лопастей прекратилось, и они вялыми лепестками опустились к земле.

В атаку на вертолет, злобно лая, бросились два добермана.

— Оказывается, мы не единственные приглашенные, — сказал Пит.

Он наблюдал, как к вертолету двигаются управляемые слугами мотоциклетки, которые используют для подбора мячей в поле во время игры в гольф.

— И кто же это? — спросила Мэгги, оставаясь нежиться в теплой постели.

— Понятия не имею.

Пит прижался носом к стеклу окна. Боковые дверцы вертолета открылись…

— Похоже, что это две супружеские пары, — сказал он. — Расфуфырены, как для торжественного ужина.

— Молодые… старые? — спросила Мэгги.

— И те и другие. Седой мужчина… немного хромаем, и блондинка. Очень даже ничего…

— Ах, вот как! В таком случае, отойди от окна, — прорычала Мэгги. — Они могут тебя увидеть.

— Вряд ли…

— Он все еще подглядывает за нами? — спросил Карл, поворачиваясь спиной к замку.

— Думаю, что да, — ответил Жак, нервно сдергивая с рук кожаные перчатки и снова натягивая их.

— Кто это? — продолжал интересоваться Карл.

— Какое это имеет значение? — бросила Мария. Кем бы он ни был, он — красивый мужчина.

— Новый подарок для вас, дорогая, — съязвила Бар бара, подходя к ним.

— Артур, — обратился Карл к слуге, выгружавшему из вертолета вещи гостей, — к которому часу ожидаете приезд американки?

— Она уже здесь, сэр.

— Уже здесь? — удивился Жак. — Она встречалась с ним?

— Затрудняюсь ответить, сэр, — сказал слуга, явно не ожидавший такого вопроса.

— Кто этот мужчина на втором этаже? — спросила Мария.

— Судя по всему, это… гмм… это друг американки, мисс.

— Вам не повезло, дорогая, — сказала Барбара, иронично улыбнувшись Марии. И тут же спросила у Артура — Мистер Джексон приехал?

— Нет, мисс, он еще не приехал.

Артур вытащил из вертолета ящик с шампанским «Ридер Кристал» и понес в замок. Все последовали за ним.

— До чего же холодно! — сказала Мария.

Она плотнее закутала шею в серебристый соболиный мех, позволила Карлу взять себя под руку и лукаво прошептала ему на ухо:

— Нельзя ли уладить это дело прямо сегодня вечером?

— Предложение заслуживает внимания, — ответил Карл и, резко обернувшись, крикнул пилоту — Завтра, ровно в девять утра…

Пилот кивнул и захлопнул дверцу вертолета.

— В воскресенье? — воскликнула Мария. — Но это же ужасно, дорогой!

— Не можем же мы сказать ему «здравствуйте» и тут же отчалить! — сказал Карл с ярко выраженным немецким акцентом. — Или вы не настолько любите Джейсона, как об этом говорите?

Мария посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Если искренне, Карл, вы мне намного дороже.

— Полагаете, что я вам поверю? — рассмеялся Карл.

— Разве я когда-нибудь вам лгала?

— Да, дорогая Мария, — сказал он тоном, лишенным всякой доброжелательности.

Пит наблюдал за взлетом вертолета: быстро набрав высоту, аппарат заложил крутой вираж и на большой скорости пролетел над замком.

Когда он исчез, Пит подошел к кровати.

— События приобретают все более странное продолжение, — сказала Мэгги. Она все еще сидела на кровати, завернувшись по пояс в одеяло. — Сначала замок… кровать… Затем старая дама «не-знаю-о-чем-с-вами-говорить»… Теперь еще и вертолет с гостями…

Пит лег рядом, вытянувшись во весь рост.

— А чаем нас так и не угостили, — сказал он.

— Но меня трахнуть ты успел, — целуя его в губы, сказала Мэгги.

— Ты права, любовь моя, — согласился он.

— Когда мы это повторим? — сверкнула глазами Мэгги.

— Сегодня вечером. Торжественно клянусь, — улыбнулся Пит. — А теперь я умираю от желания принять душ. После мотокульбитов у меня болит все тело. А ты не хочешь смыть дорожную грязь?

— С удовольствием… О, мне было так хорошо… так замечательно хорошо, что все вылетело из головы.

Мэгги откинулась на спину, положила подушку Пита себе на грудь и обняла руками.

Пит покачал головой и, направляясь в ванную комнату, сказал:

— Мне кажется, я сделал тебя сексуально озабоченной женщиной.

В сравнении с другими помещениями замка, ванная комната выглядела ультрасовременной: стекло, хром, никель, прекрасное освещение… В просторном помещении находилась стеклянная душевая кабина и большая ванна.

Пит взял два полотенца и положил их рядом с душевой. Затем открыл стеклянную дверь, отвернул краны е холодной и горячей водой и вошел в кабину.

Горячие струи обожгли его тело, но именно такая температура ему была нужна, чтобы успокоить боль мышц спины и бедер. Он взял мыло и намылил тело, время от времени подставляя голову под мощные струи горячей воды. Пар крупными каплями оседал на стеклянных стенках кабины и ручейками стекал вниз. Пит почувствовал, что вода становится горячее, и начал на ощупь искать кран. Но когда он повернул его, чтобы уменьшить поступление горячей воды, она стала еще горячее и ее напор усилился.

Он выругался, отпрянул к стенке кабины и повернул кран в обратном направлении. Но вместо холодной воды из рассеивателя душа хлынул настоящий кипяток.

Пит попытался совсем отключить горячую воду, но кран провернулся в пустоте…

Он решил выйти из кабины. Дверь не открывалась. Он позвал Мэгги, но она не ответила. Пит стал безуспешно колотить руками и ногами в дверь: она даже не прогнула. Он еще громче позвал Мэгги. Сливное отверстие не пропускало воду, и она, скапливаясь внизу, болезненно обжигала пальцы и подошвы ног.

— Что случилось? — крикнула Мэгги из-за двери. Она видела, что из щелей вырываются клубы пара.

— Перекосило эту чертову дверь! Никак не могу открыть ее!

Мэгги нажала на ручку двери, но та не поддалась, вода уже лилась из кабины на пол ванной комнаты и была горячей, слишком горячей, чтобы шлепать по ней босиком. И вдруг она поняла, что Пит стал заложником кабины и уже долгое время стоит под кипятком.

— Да перекрой ты воду! — крикнула она, стуча кулачком по двери.

— Невозможно! У кранов сорвана резьба!

Ему удалось встать на небольшой выступ и прижаться всем телом к стенке, спасаясь от прямых струй крутого кипятка. Он предпринял еще одну попытку перекрыть краны, но они снова только провернулись.

— Сволочи! — закричал Пит.

Вода поднималась все выше. На поверхности плавал резиновый коврик.

Плотно прижавшись к стенке, Пит присел и выхватил коврик из воды.

Он слышал, как Мэгги отчаянно стучит кулаками в дверь.

— Мэгги, — крикнул он, — отойди в сторону! Я попробую разбить дверь.

Он накрыл голову и плечи ковриком, ступил в горячую воду и бросился всем телом на дверь. Стекло разлетелось вдребезги, и он упал на пол ванной. Из дюжины мелких порезов на его теле сочилась кровь, смешиваясь с вытекавшей из кабины водой.

— Подонки! — закричал он, вскакивая на ноги. Обойдя лужу горячей воды, Мэгги протянула руку внутрь кабины и закрыла краны.

— Конечно, ты заворачивал краны не в ту сторону,—

укоризненным тоном сказала она. Ее голос дрожал от только что пережитого страха.

— Послушай! — Пит возмущенно ткнул пальцем в сторону душевой. — Я вертел эти проклятые краны во все стороны! Они проворачивались!

Он взял полотенце и приложил его к плечу, покрытому порезами и кровоподтеками.

— Сволочная английская сантехника! — негодовал он.

— Пит, ты весь в крови! — воскликнула Мэгги, выходя следом за ним из ванной комнаты. — Господи, ты мог убиться!

— Обошлось! — зло бросил он.

— Я схожу за бинтом.

Она запахнула халат и завязала пояс на крепкий узел.

— У тебя изрезана вся спина.

— Выживу… Мелкие царапины…

— И все-таки я пойду и поищу бинт. Ты везде оставляешь капли крови. К тому же надо кому-то сказать, чтобы прибрали в ванной.

Она выскользнула из комнаты прежде, чем он успел остановить ее. Пробежала по коридору и на лестничной площадке встретила женщину в черном купальнике. Босоногая, с полотенцем, переброшенным через плечо, она улыбнулась Мэгги.

— Здравствуйте, — с едва уловимым акцентом сказала женщина и протянула руку. — Рада с вами познакомиться.

— Мэгги Уолш, — сказала Мэгги.

— Да, я знаю, — женщина рассматривала Мэгги без всякого стеснения. — Вы очень молоды.

В ее голосе прозвучало неподдельное удивление.

Это бесцеремонное разглядывание разозлило Мэгги.

— Прошу извинить меня, но я очень тороплюсь, сказала она и пошла вниз по лестнице. Но так как женщина следовала за ней, из вежливости добавила — Мы видели здесь бассейн. Он великолепен! Вы часто зим плаваете?

— Всегда, когда приезжаю в Равеншурст, — спокойно ответила женщина. — Меня зовут Мария Габриэлли.

Мне кажется, что вам уже успели рассказать обо мне, — с некоторым сожалением в голосе сказала она.

— Да нет же, мы с Питом никого здесь не знаем. Мы приехали сюда лишь несколько часов тому назад, а Джейсон нам только сказал, чтобы мы чувствовали себя здесь как дома.

— Да, это его стиль, — сказала Мария. — Все, чем обладает Джейсон, принадлежит нам, понимаете?

— Не совсем…

Мэгги подумала, что итальянка испытывает трудности в выражении своих мыслей на английском языке.

— Все — в нашем распоряжении.

— Ах да! Я понимаю, что вы имеете в виду, — улыбнулась Мэгги.

Они спустились в вестибюль, и Мэгги направилась в большой зал, но Мария остановила ее.

— Вам следует знать, синьора Уолш, что любимицей Джейсона являюсь я. Я — женщина и чувствую это. Было бы глупо с вашей стороны пробовать что-то изменить в свою пользу. К тому же у вас есть приятель, довольствуйтесь им…

Тон ее голоса не соответствовал дружеской улыбке на лице.

Мария повернулась и пошла в бассейн. Несколько секунд после ухода итальянки Мэгги стояла неподвижно: она ничего не поняла. Неужели опять языковая проблема? Она почувствовала себя униженной, но больше всег0 ее взволновало то, что эта женщина — так ей показалось — знала что-то такое, непосредственно относящееся к ней, чего она сама не знала.

Пытаясь заглушить внезапно возникшую тревогу, Мэгги прошла через большой зал и направилась в кухню. Из-за двери кухни до нее донеслись чьи-то голоса. Она открыла дверь и узнала медсестру, занимавшую место во главе стола, за которым сидел весь персонал кухни. Все внимательно слушали Адамс. Увидев Мэгги, она резко замолчала и уставилась на нее пронзительным взглядом.

— Извините, — сказала Мэгги.

— Могу быть вам чем-то полезна? — спросила повариха, сидевшая у противоположного конца стола.

— Да… Мне нужен антисептик и перевязочный материал. Пит порезался в душевой.

— О Боже! — воскликнула она. — В этом вам сможем помочь только мисс Адамс.

Адамс встала из-за стола и направилась к аптечному шкафчику.

— Я очень сожалею, но дверь душевой разбита…

Адамс улыбнулась и протянула ей пузырек и несколько бинтов в стерильной упаковке.

— Пустяки. Я пришлю горничную, и она все приведет в порядок. Вы сможете сами сделать перевязку? Этого достаточно?

— О да… Большое спасибо…

Мэгги повернулась, собираясь уходить, но голос поварихи остановил ее:

— Теперь сами будьте осторожны…

Сидевшие за столом дождались, когда стихнут шаги Мэгги, и одновременно посмотрели на Адамс, которая должна была дать последние инструкции…

Глава 10

Мэгги аккуратно забинтовала раны, но рука Пита сгибалась еще недостаточно хорошо.

— Спасибо, дорогая. Авария, душ из кипятка — и все в один день! — покачав головой, сказал он. — Мне еще повезло, что остался жив.

— Больше с тобой ничего не случится, я буду оберегать тебя, — улыбнулась Мэгги, нежно целуя его в щеку.

Она помогла ему надеть рубашку.

— Я хочу сейчас же позвонить в мастерскую и узнать, как идет ремонт мотоцикла. Пошли вместе, хорошо? Я плохо ориентируюсь в доме и могу заплутать.

— Конечно, идем вместе.

Мэгги обвила рукой Пита за талию, и они спустились в вестибюль.

— Сюда, — сказала она, поворачивая налево.

— Почему сюда?

— Не знаю, но чувствую, что телефон находится в библиотеке.

Они остановились перед массивной дубовой дверью. Пит постучал, но ответа не последовало. Он открыл дверь и заглянул внутрь.

Мэгги прошла вперед, чтобы убедиться в правильности своей интуиции. Как она и предполагала, это была библиотека. Стеллажи были уставлены старинными и, вероятно, дорогими книгами в кожаных переплетах. Картины на стенах — в основном портреты, тяжелая кожаная мебель, мягкий свет двух настольных ламп, освещавших комнату, делали ее уютной и комфортабельной. Над камином висели два ружья с отполированными до зеркального блеска прикладами.

— Вы кого-то ищете? — раздался чей-то голос.

От неожиданности Мэгги вздрогнула и увидела мужчину, сидевшего за письменным столом в другом конце комнаты.

— Извините, — сказал Пит поверх плеча Мэгги, — нам нужен телефон.

— Он там, — мужчина показал на стол возле дивана. Он даже не взглянул на Пита, сконцентрировав внимательный взгляд на Мэгги.

— Вы — мисс Уолш, не так ли? — спросил он.

— Да, — не скрывая удивления, ответила Мэгги.

Она стыдливо запахнула халат до самой шеи, прижав

его рукой к груди. Пит направился к телефону.

— Моя фамилия Грандье, — сказал мужчина, вставая. Он опустил в карман пиджака книгу, которую читал

до их прихода, и подошел к ней.

— Жак Грандье?

— Да, — ответил он. — Мы уже где-то встречались?

— Нет… не думаю… Но вы отправили мне телеграмму.

— Даже так? Почему?

— Значит, и вы не знаете? — с чувством глубокого разочарования спросила она. — Вы пригласили меня для оформления интерьера в вашей штаб-квартире в Лондоне.

— Но это совершенно новое здание. С какой стати я должен менять обстановку и интерьер?

— Этого я не знаю, — раздраженно ответила Мэгги, окончательно убедившись в том, что ее просто надули. — Но кто, в таком случае, выслал мне пятьдесят тысяч долларов и авиабилет первого класса?

— Ну конечно, теперь я понимаю! — воскликнул он. — Это мой помощник, мистер Смит… Он всегда опережает меня… В портфеле компании «Грандье» столько проектов! Смит, конечно же, хотел доверить вам оформление другого здания. Я сейчас же ему позвоню, чтобы снять неприятный груз с вашего сердца, — он улыбнулся и спросил — Вы приехали сюда на уик-энд, разумеется?

— Нет, мы оказались здесь совершенно случайно. Попали в небольшую аварию и теперь ждем, когда отремонтируют наш мотоцикл.

— Вы уже познакомились с Джейсоном?

— Да. Он очень обаятельный человек.

Мэгги бросила взгляд в сторону Пита, разговаривавшего по телефону.

— Алло! Мастерская мистера Уайда? Говорит Пит Даннер… Даннер. Несколько часов тому назад мистер Мунтолив оставил у вас для ремонта мотоцикл…

Он замолчал, слушая ответ. Мэгги подошла к нему в тот момент, когда он снова заговорил:

— Да, совершенно верно… В каком состоянии мотоцикл? — Пит покачал головой. — Черт!.. И ничего нельзя сделать? В таком случае, помогите мне найти машину напрокат. Я вас очень прошу… Звоните в резиденцию мистера Мунтолива. Большое спасибо.

Пит положил трубку и сказал Мэгги:

— Обнадеживающего мало… У них не оказалось нужных запасных частей. Кого-то отправили в Оксфорд итеперь ждут. Взять машину напрокат в деревне невозможно. Попытаются это сделать в соседнем городе, — Повернувшись к Грандье, Пит сказал — Извините за беспокойство, сэр.

Грандье пожал плечами.

— Да ради Бога! В конце концов, все мы — гости Джейсона, а читать я заканчивал. Время аперитива. Надеюсь, вы присоединитесь к нам.

— Прекрасная идея, — ответил Пит. — Ты идешь, Мэгги?

— Да, но мне нужно переодеться.

Мужчины вышли из библиотеки, а Мэгги задержалась. Она давно ждала момента, чтобы одной пройтись по этому необычному и комфортабельному дому. С той минуты, как она оказалась в этих стенах, Мэгги чувствовала себя так легко, словно находилась в своей собственной квартире.

Она поднялась по лестнице, но вместо того чтобы пойти в свою комнату, повернула налево и вошла в галерею портретов. В длинной комнате, несмотря на окна и частично застекленную крышу, стоял полумрак: опускались первые сумерки.

Мэгги медленно прошла вдоль экспозиции старинных фамильных портретов и остановилась перед последним, портретом самого Джейсона. В отличие от своих предков, застывших в церемониальных позах, Джейсон Мунтолив выглядел более раскованным. Он сидел в кресле, положив ногу на ногу, руки свободно лежали на коленях, а в уголках рта пряталась едва заметная улыбка.

Неожиданно, рядом с последним портретом, она обнаружила в деревянной панели стены почти неприметную дверь. Мэгги нажала на ручку, и дверь легко открылась. Перед ней была лестница, которая вела на третий этаж.

— Этот замок растет с каждой минутой, — сказала она вслух.

Мэгги сделала шаг вперед и столкнулась нос к носу с Адамс, внезапно появившейся из тени лестницы. Вздрогнув, девушка поспешно сказала:

— Господи! Вы меня испугали. Я думала, что здесь никого нет.

— Вы что-то ищете, мисс Уолш? — холодно спросила Адамс. — Надеюсь, что мистер Даннер чувствует себя лучше.

Медсестра легонько подтолкнула Мэгги к двери, и они вышли в галерею.

— О… да… ему лучше… — ответила Мэгги. — Я хотела немного осмотреть дом.

Адамс закрыла потайную дверь и осуждающе посмотрела на Мэгги. Мэгги сконфуженно улыбнулась.

Они дошли до середины зала, когда Мэгги, кивнув и сторону галереи, сказала:

— Род Мунтоливов прожил здесь не один век, не так ли?

Адамс посмотрела на картины и уважительным тоном ответила:

— Да. Благодаря этим портретам можно проследить длинную историю замка Равеншурст.

— Это родственники мистера Мунтолива?

— Да. Вот этот мужчина — его двоюродный брат. Вместе с Уинстоном Черчиллем он воевал в Судане. В основном здесь вы видите представителей рода мистера Мунтолива по материнской линии.

— Наверно, это очень старинный род.

— Да, вы правы, род мистера Мунтолива действительно очень старинный.

Адамс на мгновение замолчала, словно решая, до какой степени может посвятить свою собеседницу в исторические подробности.

— Корни рода берут начало в XIII веке, — заговорила она. — В 1424 году семья переехала в графство Кет вместе с этим человеком, сэром Томасом.

Она остановилась перед портретом очень молодого мужчины.

Картина была старой, поврежденной временем. С трудом можно было различить черты лица, покрытого несколькими слоями лака.

— А это — сэр Джеймс, — продолжала рассказывать Адамс. — Первый президент совета графства Кент. Именно он купил это поместье.

— Равеншурст занимает большую площадь?

— Значительную, — уклончиво ответила Адамс.

— Чем занимается мистер Мунтолив? Я хочу сказать, как он зарабатывает на жизнь?

Мэгги не знала, насколько корректно с ее стороны задавать подобный вопрос. Сдержанные манеры медсестры смущали ее.

— Его жизнь — это Равеншурст, мисс Уолш, — сказала Адамс, нахмурив брови.

— Да, я понимаю… Но… у него есть… дело?

— Дело? Да, но не в том смысле, в котором это понимают американцы. Все Мунтоливы были землевладель

цами, за исключением тех членов семьи, которые предпочли военную карьеру.

— Есть ли какой-нибудь титул у мистера Мунтолива?

Адамс медленно покачала головой и остановилась

перед портретом Джейсона.

— Нет, — ответила она. — Боюсь, что английские титулы далеки от того, чтобы соперничать с его богатством и властью.

— Прекрасный портрет, не так ли, — сказала Мэгги, стараясь быть любезной.

— Да, мистер Мунтолив был обаятельным человеком.

Мэгги удивленно посмотрела на медсестру.

— Вы говорите о нем так, словно он умер.

Адамс ничего не ответила. Они вышли из галереи и молча разошлись, каждая в свою сторону.

— Мисс Уолш? — окликнула медсестра Мэгги.

— Слушаю вас.

— Через несколько минут подадут аперитив. Приглашаю вас спуститься вниз, как только вы будете готовы.

— Спасибо, — ответила Мэгги, глядя в спину Адамс, спускавшейся по лестнице.

Она не подняла глаз и не заметила мужчину, стоявшего в тени на лестничной площадке третьего этажа.

Глава 11

Карл прервал игру в триктрак и обратился к Жаку:

— Это она?

Из лоджии, нависшей над большим залом, Мэгги наблюдала за двумя мужчинами и Барбарой Кирштенбург, игравшей на пианино.

— Не отвлекайтесь, Карл, иначе проиграете, — ответил Жак, не поднимая глаз от стола.

— Я никогда не проигрываю, друг мой, — сухо возразил Карл.

— А я — тем более, друг мой. Но проигравший обязательно будет.

— Только не я, — ответил Карл.

Обычно их игра проходила в более дружелюбной атмосфере.

— Но кто из нас проиграет ВСЕ? — с ноткой любопытства в голосе спросил Карл.

В этот момент в зал неуверенно вошел Пит и робко посмотрел на присутствующих.

— Возможно, первым и единственным проигравшим будет он, — сказал Жак.

Карл хотел что-то ответить, но голос Барбары заставил его закрыть рот.

— А я знаю вас! — сказала она Питу, взяв бокал с шампанским.

Пит признательно улыбнулся.

— Не думаю, что мы где-то встречались, — ответил он, подходя к пианино.

— Я вас уже видела… но в одежде вы выглядите иначе, — она отпила глоток вина. — Я успела вас разглядеть в окне второго этажа.

— Ах вот как! — Пит смущенно улыбнулся. — О, теперь я все понял, вы прилетели на вертолете.

— Вам нечего стесняться! Возьмите что-нибудь выпить, — посоветовала она.

— А где же та женщина, которая прилетела вместе с вами?

— Мария? Естественно, в своем персональном бассейне.

Барбара перевела глаза на ноты и возобновила игру.

— В персональном бассейне? — переспросил Пит, держа в руке бутылку «Ридел».

— Джейсон — человек широкой натуры! — обронил Карл, не прерывая игры.

— Особенно если это касается Марии, — добавила Барбара, неторопливо перебирая клавиши пальцами.

— Она настолько фантастическая пловчиха, что заслуживает персонального бассейна? — спросил Пит.

— Да, просто сказочная золотая рыбка, — сказал Карл.

— Абсолютная правда, — добавила Барбара. — У себя в Риме она прокручивает большинство своих дел в бассейне. Пожалуйста, налейте мне еще шампанского.

— Послушайте, молодой человек, — обратился Карл к Питу, — где ваша подружка, мисс Уолш?

— Скоро придет. Когда я уходил, она переодевалась. Увы, в наших дорожных сумках нет ничего, что напоминало бы вечерний туалет.

Мэгги понимала, что выйти к ужину ей практически не в чем. Из того, что она взяла с собой, лучшим были светлые брюки и белая шелковая блузка, стоившая безумных денег. Но Мэгги надеялась, что гости это оценят.

Она надела блузку и свободно распустила по плечам волосы. Мэгги знала, что такая прическа придает ей наивный вид, и решила воспользоваться ею, чтобы у присутствующих создалось впечатление о ее молодости. А молодежь, естественно, не знает, как нужно одеваться к ужину.

Посмотрев на себя в зеркало в последний раз, Мэгги вышла в коридор. Она спустилась уже до середины лестницы, когда открылись тяжелые входные двери и в вестибюль вошел слуга с чемоданами в руках. Следом за ним вошел смуглолицый молодой мужчина с вьющимися волосами. На нем были сапоги, джинсы и пальто из волчьей шкуры, которое он снял, едва переступив порог.

— Где они? — громко спросил он. — Они здесь, Гарри?

— Да, сэр. Пьют аперитив.

Гарри поставил на пол чемоданы и протянул руку, собираясь взять пальто.

— Пожалуйста, сэр.

Мужчина резко повернулся и в этот момент заметил на лестнице Мэгги.

— Ну и ну!

Должно быть, Мэгги понравилась ему, потому что что лицо расплылось в широкой улыбке.

— Позвольте мне угадать самому, кто вы! Вы — Мэгги. Мэгги… Мэгги… — Он прищелкнул пальцами. — Мэгги Уолш!

Он подошел к лестнице и протянул руку.

— Вы прибыли издалека… из старого доброго Лос- Анджелеса! Привет! Меня зовут Клиф. Я сам только что прилетел из Америки.

— Здравствуйте, — тихо сказала Мэгги, пожимая его руку.

Она кивнула в сторону большого зала.

— Никак не могу осмелиться зайти туда и познакомиться со всеми остальными.

— Пойдемте вместе. Гарри рассказал мне о вашей неприятной аварии. Все обошлось? — с обеспокоенным видом спросил он.

— Да, все в порядке. Мистер Мунтолив подобрал нас по другую сторону канавы, через которую мы спланировали.

Клиф посмотрел на нее странным взглядом и неожиданно рассмеялся:

— Вот как! Ну что ж, могу поспорить, что он был ужасно доволен подобрать вас, как вы говорите.

Преодолев три ступеньки, Гарри остановился и обратился к Клифу:

— Я отнесу чемоданы в комнату, где вы обычно останавливаетесь, сэр.

— Давай, старина. Господи, до чего же мне нужно выпить стаканчик! Следуйте за мной, Мэгги. Сейчас вы познакомитесь со всей бандой.

Он взял ее за руку, и они пошли в большой зал.

— Вы знаете, каждый раз, приезжая в Равеншурст, я ощущаю какой-то внутренний трепет.

— И как часто вы бываете здесь?

— Только тогда, когда меня вызывает Джейсон.

Он открыл дверь и буквально втащил за собой Мэгги.

— Опля! А вот и я! А сейчас, дамы-господа, я представлю вам нашу новую гостью мисс Уолш! Мэгги Уолш!

Он развернул ее перед собой, как балерину, и она заулыбалась, довольная выдумкой Клифа, упростившей ее появление.

— Хорошо, очень хорошо, — первым подал голос Карл. — Наконец-то собрались все шестеро.

— Вот как? — вежливо улыбнулась Мэгги, ожидая объяснений, но мужчина уже перенес свое внимание на ее спутника.

— Здравствуйте, Клиф, — сказал Карл, пожимая ему руку.

— Привет, Карл… Привет всем!

Он наклонился и прошептал Мэгги на ухо:

— Видите, не такие они и страшные. Почти человеческие существа.

— Клиф, а вы злюка! — сказала она.

Рассмеявшись, Мэгги отвернулась от Клифа и увидела приближавшегося к ней Пита.

— Привет, дорогой.

Пит нежно поцеловал ее в щеку, словно хотел продемонстрировать, что Мэгги принадлежит ему на правах собственности. Затем повернулся к Клифу и протянул ему руку.

— Пит Даннер, — сказал он. — Рад нашему знакомству.

Казалось, что Клиф несколько опешил от появления Пита, но тут же взял себя в руки.

— Очень приятно, старина. Янки — всегда желанный гость.

— А где мистер Мунтолив? — спросила Мэгги.

— Отдыхает… Мы увидим его чуть позднее, — объяснил Карл. Он подошел к Мэгги и добавил, понизив голос — Со всей искренностью говорю вам, мисс Уолш, что я очень рад вас видеть.

— Вы очень любезны, сэр.

Она сделала шаг в сторону, всем своим видом показывая, что хочет взять что-нибудь выпить, но он последовал за ней и сказал:

— Все мы с нетерпением ожидали вашего приезда.

— Неужели? Очень приятно это слышать, — ответила она и нахмурила брови.

«О чем он, в конце концов, говорит?»— подумала она.

— Мэгги, вы не будете возражать, если я приготовлю вам вкусный коктейль? — спросил Клиф. — Или вы предпочитаете шампанское?

— С удовольствием выпью бокал шампанского, — ответила она. — Пойду узнаю, что будет пить Пит.

Мэгги поискала глазами Пита и увидела его, когда он кого-то звал, открыв дверь.

— Эй! Гарри! Завтра… Обождите секунду!

Ответа не последовало. Пит вышел в вестибюль, но Гарри уже куда-то исчез. Он подошел к какой-то двери, открыл ее: длинный узкий коридор вел на балкон бассейна. Пит вышел на балкон и посмотрел вниз.

Мария медленно плавала на спине, чуть перебирая ногами и помогая себе ленивыми движениями рук. Она посмотрела в сторону балкона и улыбнулась Питу.

— Присоединяйтесь, — предложила Мария.

— Они были правы, вы действительно замечательно плаваете, — громко сказал Пит. — Ничего удивительного в том, что Мунтолив специально для вас построил этот бассейн.

— Грациа, — вежливо поблагодарила она его за комплимент.

— Никто здесь не появлялся? — спросил он, оглядываясь.

— Нет, — ответила Мария.

Подплыв к бортику, она перевернулась на живот и грациозно вышла из бассейна.

— Скоро ужин, да? — спросила Мария, заматывая свои короткие белокурые кудряшки полотенцем.

— Еще есть время… Поплавайте немного, — попросил он, будто спектакль понравился ему.

Обрадованная этим неожиданным зрителем, Мария направилась к вышке на противоположной стороне бассейна.

Она взобралась на верхнюю площадку и подошла к самому краю. Приподнявшись на носочках, подняла вверх руки и замерла, собираясь перед прыжком.

«Она очень красивая», — подумал Пит.

— Не помешаю? — спросила Мэгги, подойдя к Питу.

— Нет, совсем нет. Решил побродить по замку, чтобы убить время до ужина.

— Ты нашел Гарри?

— Гарри? Какого Гарри?

Он посмотрел Мэгги в глаза.

Она больно заколотила кулачками по его груди.

— Ее тело более привлекательное, чем мое, тебе не кажется? — с некоторой завистью сказала Мэгги.

На секунду забыв о присутствии Марии, Пит обнял Мэгги за талию и притянул к себе.

— Да, — прошептал он, — но люблю я тебя.

Их губы слились в поцелуе. Затем они услышали резкий, короткий стук подкидной доски: Мария, совершив изумительный по красоте прыжок, почти без брызг вошла в воду.

Пит дождался ее появления на поверхности и зааплодировал.

— Она неподражаема, — сказал он.

— Да, но не очень располагает к себе. Я встретила ее, когда искала бинт… Она очень ревнует к Джейсону Мунтоливу и прямо мне сказала, чтобы я не пыталась обольстить его. Но кроме тебя мне никто не нужен, Пит. — Мэгги обвила руками Пита за шею и прошептала — Скажи, мой дружок, когда мы ляжем в постельку?

— Сразу же после ужина, — он помахал Марии рукой и крикнул — До встречи!

Мария подняла руку в ответном приветствии.

Пит и Мэгги ушли, а она продолжала плавать и не заметила маленькую белую кошечку, которая про скользнула в приоткрытую дверь и спустилась к бортику бассейна.

Проплыв несколько раз из конца в конец бассейна, Мария ухватилась за бортик, решив передохнуть. «Еще раз — и пора выходить», — подумала она. Но теперь она проплывет расстояние от бортика до бортика под водой.

Сзади к ней подбежала кошка и ударила лапкой по голове. Мария резко оттолкнулась и отплыла от бортика.

— Убирайся! — крикнула она, окатив животное водой.

Она ненавидела кошек. Они были хитры и опасны. Мария почти верила древней итальянской легенде, из которой следовало, что кошки отсасывают дыхание у новорожденных. Кошка увернулась от струи воды, направленной на нее, и зло зашипела, оскалив зубы. Успокоившись, она посмотрела на Марию, которая, глубоко вдохнув, нырнула. Она доплыла до противоположной стенки, сделала поворот и поплыла в обратную сторону. Ей нравилась подводная тишина, как и темнозеленый цвет воды. В воде она чувствовала себя в безопасности, иногда ей хотелось превратиться в человека- амфибию. Подплывая к стенке бассейна, она сильно заработала ногами и начала подниматься к поверхности. Прямо над ее головой отсвечивала вышка для прыжков. «Сделаю еще один прыжок, — подумала она. — Спасибо Джейсону за такой подарок». Бассейн был единственной вещью, делавшей ее пребывание в Равеншурсте более-менее терпимым. И спасибо — Господи! — за то, что существует Джейсон — единственный творец ее успеха в жизни.

Ее тело ударилось о невидимую преграду над поверхностью воды и стало опускаться в глубину бассейна. От неожиданного удара она чуть не выпустила из легких остатки воздуха. Не понимая еще, что произошло, Мария снова устремилась вверх. Но вынырнуть на поверхность не смогла: голова снова ударилась о что-то невидимое и твердое.

Ее охватила паника. Она проплыла несколько метром вперед, но, когда поднялась к поверхности, голова опять уперлась во что-то твердое. Что происходит? Они не может вынырнуть на поверхность!

Легкие давили на диафрагму, разрывали грудь. Мария машинально открыла рот и глотнула воды. «Господи! Я сейчас утону», — кричал в ней внутренний голос, и то время как она отчаянно и безуспешно пыталась пробить невидимую преграду над головой: звук ударов ее кулачков раскатывался по пустому залу бассейна.

Белая кошка пробежала по кромке бассейна и поднялась на вышку. Она наблюдала за Марией, агонизировавшей под водой, с таким же вниманием, как если бы наблюдала за золотой рыбкой, плавающей в ее чашке.

Мария не видела кошку. Ее красивое лицо, расплющенное о зеркальную поверхность воды, исказилось от напряжения… Она боролась до тех пор, пока не захлебнулась. Последней осознанной картиной, которую они увидела, был мужчина на балконе. Наклонившись вперед, он смотрел, как она умирала. «Похож на Жаки Грандье, — подумала Мария, — или на Джейсона в молодости». Она могла ошибиться, но для нее это уже не имело никакого значения. Ничего, кроме усталости, они не ощущала. Ее тело медленно опускалось на дно бассейна. Достигнув дна, оно чуть дернулось вверх и окончательно замерло с неестественно вывернутыми руками

и ногами. Ее широко открытый рот, казалось, все еще искал глоток свежего воздуха.

И вдруг она начала медленно подниматься вверх. Скорость подъема постепенно росла, и Мария выскочила на поверхность, как пробка. Она плавала посредине бассейна лицом вниз, и ее безжизненные, широко открытые глаза жадно всматривались в герб Равеншурста, выложенный на дне бассейна.

Кошка еще несколько секунд постояла на краю вышки, зевнула и бесшумно спустилась вниз. Поднявшись на балкон, она побежала туда, где собрались гости, приглашенные Джейсоном Мунтоливом на уик-энд.

Глава 12

Жак подошел к дивану и сел рядом с Мэгги.

— А! Вот где вы! — воскликнул он, входя в большой зал. — А я спрашивал себя, куда вы исчезли?

— Я была в бассейне, смотрела, как плавает Мария, — вежливо ответила она, поднимая глаза от альбома. Мэгги пришла к выводу, что ни Жак, ни остальные гости ей не нравятся, за исключением, пожалуй, Клифа — безалаберный, но приятный парень. Она сделала маленький глоток шампанского и поискала взглядом Пита: он стоял рядом с пианино. Мэгги не могла этого объяснить, но всегда чувствовала себя увереннее и спокойнее, когда Пит находился рядом.

— Видите ли, я думаю, что нам обоим следовало бы объединить наши усилия, — негромко сказал Жак.

— Если верить мистеру Смиту, это уже сделано, — ответила Мэгги, отбросив волосы назад резким движением головы.

Дерзко ответить ему Мэгги ничего не стоило, его развязная манера общения выводила ее из себя.

— Да… Я только что разговаривал по телефону с мистером Смитом… относительно вас. Как я и подозревал, мы приготовили для вашего таланта задачу более высокого уровня, нежели дизайнерские поделки в наших нищенских лондонских кабинетах.

— Что именно? — спросила она безразличным тоном.

Мэгги тут же решила, что он действительно предложит ей другую работу, она потребует удвоить пятидесятитысячное жалованье.

— Отели на берегу Средиземного моря! Отели высшего класса! — сказала Барбара, подходя к ним.

— Совсем не обязательно… — возразил Жак. — К тому же я не являюсь владельцем всех отелей…

Он посмотрел на Барбару испепеляющим взглядом, в котором можно было прочитать: «Какого черта вы суетесь не в свое дело?»

— Но вы держите в своих руках людей, которые ими владеют, — ответила Барбара откровенно нелюбезным голосом.

«Господи, банда подонков», — подумала Мэгги.

— Но чем вы все занимаетесь, в конце концов? — громко, чтобы все услышали, спросила Мэгги.

— Присутствующий здесь Карл был лично награжден Гитлером за три дня до падения империи, — выпалил Клиф. Он встал из кресла и продолжил — Сейчас он производит оружие в Германии и продает его во все страны третьего мира. Больше всего ему нравится забираться в тьмутаракань вроде Эфиопии, откуда он только что прилетел, и сбывать там танки и ракеты обеим противоборствующим сторонам, — Клиф многозначительно покачал головой, давая понять Карлу, что он в курсе его дел. — Больше всего его беспокоит то, что однажды африканские племена перестанут уничтожать друг друга и его смертоносные игрушки им не понадобятся.

— О, Клиф! — добродушно воскликнул Карл. — Вы, англичане, никогда не простите мне проигрыша в войне и покоя, который я обрел.

— А теперь Барбара! — продолжил Клиф громким голосом. Он многое мог рассказать и хотел, чтобы Мэгги слышала каждое его слово. — В Латвии семья Барбары не могла обеспечить ей мощный материальный трамплин в жизнь… Но когда появляются связи… Сегодня она владеет одной из самых крупных фирм высокой моды в Париже. Вы уже познакомились с нашей любимицей, Марией Габриэлли?

Он замолчал и посмотрел на Мэгги.

— Это та Мария, которая плавает?

— Да, очаровательная Мария. Она дебютировала в романтическом Неаполе и в конце концов стала одной из самых известных… женщин в Риме.

— У меня складывается впечатление, что вы все преуспели в жизни.

Говоря эти слова, Мэгги изо всех сил сдерживала волнение, смешанное с раздражением.

— Не все, — холодно заметил Карл, прикуривая сигарету. — Клиф всегда мечтал стать английским джентльменом, но посмотрите, в кого он превратился.

— Кто вы, Клиф? — торопливо спросила Мэгги.

— Я занимаюсь шоу-бизнесом, лапочка.

— В Европе, мисс Уолш, — пробормотал Жак, — наш друг Клиф Джексон считается главным шоуменом.

— При условии, что этот трам-тарарам можно назвать музыкой, — вставила Барбара и отошла от группы, демонстрируя полное безразличие к теме разговора.

— А какое место во всем этом занимает мистер Мунтолив? — спросила Мэгги.

Она поочередно посмотрела на каждого из них, но все хранили молчание, пока Жак не наклонился к ней и не спросил тихим голосом:

— Что вам сказали?

— Сказали? Что вы имеете в виду?

— Каждый из нас пятерых всем обязан Джейсону Мунтоливу, — сказал Жак. — Всем! Если он нас вызывает, мы приезжаем, как и вы. Должен признаться, мы не ожидали, что этот молодой человек будет вас сопровождать… Но если не принимать его во внимание — нас шестеро. Вам что-нибудь говорит эта цифра? Шестеро!

Мэгги медленно покачала головой.

— Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

Она недоумевающе смотрела на них, но они по-прежнему хранили молчание.

— Так… Похоже, что Джейсон ничего вам не объяснил, — задумчиво произнес Жак.

— Каким образом, в таком случае, вы оказались здесь? — спросила Барбара.

— Мы попали в аварию… я и Пит. Мистер Мунтолив великодушно оказал нам помощь.

Глаза Мэгги бегали по их лицам в поисках объяснения происходящего, но они смотрели на нее с недоверием.

Именно в этот момент дверь зала резко открылась и вошла Адамс.

— Сэр Грандье, — сказала она, бесцеремонно прервав разговор, — вас можно на минуту?

— Прошу меня извинить, мисс Уолш.

Жак поставил свой стакан на низкий столик и быстрым шагом подошел к медсестре, которая прошептала ему что-то на ухо.

— Мария… — странным голосом произнес Грандье. — С ней что-то случилось.

Чуть не сбив медсестру с ног, он бросился к бассейну. Карл, Барбара и Клиф молча последовали за ним.

Мэгги растерянно посмотрела на Пита.

— Да что здесь творится, в конце концов? — воскликнул он возмущенным голосом.

— Пошли посмотрим!

Оказавшись на балконе, Пит и Мэгги увидели Марию, плавающую на поверхности бассейна лицом вниз.

— Боже мой! — прошептала Мэгги.

Она поднесла руку ко рту и прикусила пальцы, чтобы не закричать. Остальные гости молча стояли у бортика бассейна и, казалось, ничего не собирались предпринять, чтобы извлечь тело утопленницы из воды.

Прыгая через несколько ступенек, Пит сбежал по лестнице вниз, стащил с себя сапоги и прыгнул в бассейн. Ему потребовалось только два раза взмахнуть руками, чтобы доплыть до Марии. Толкая ее перед собой, он поплыл к тому месту, где стояли гости.

— Помогите мне! — прорычал Пит. — Возьмите ее за руки и тащите из воды.

Клиф и Жак наклонились, ухватили Марию под мышки и вытащили на бортик бассейна. Пит выбрался из воды, опустился на колени рядом с телом Марии и, припав ртом к ее губам, вдохнул в нее струю воздуха.

— Бесполезно, молодой человек, — вялым голосом сказал Карл. — Она мертва.

Не обращая внимания на слова Карла, Пит продолжал делать искусственное дыхание «рот в рот». Он прижался ухом к груди Марии, пытаясь уловить биение сердца.

— Молодой человек, умоляю вас, — повторил Карл.

— Заткнитесь! — рявкнул Пит, снова припадая к губам Марии.

Карл посмотрел на присутствующих и пожал плечами.

— Пойду предупрежу мистера Мунтолива и вызову полицию, — сказала Адамс.

С подчеркнутой неторопливостью она покинула бассейн.

— Должно быть, она ударилась головой о дно бассейна, когда прыгнула с вышки, — высказал предположение Жак и посмотрел на других членов группы, словно ища в их взглядах подтверждение своим словам.

Пит оставил попытку реанимировать безжизненное тело Марии и сел, тяжело дыша. Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорил:

— Почему, в таком случае, у нее нет никаких повреждений ни на голове, ни на других частях тела?

— Скорее всего она просто утонула, — раздраженно сказала Барбара.

— Хорошие пловцы так не тонут, — не взглянув на нее, бросил Пит.

— В любом случае, помочь ей уже ничем нельзя, — сказал Карл.

— Ее можно было бы спасти, если бы кто-нибудь из вас быстрее шевелил мозгами, — обличающе выкрикнул Пит.

— Чтобы умереть, молодой человек, много времени не требуется.

Сделав это уточнение, Карл щелкнул золотой зажигалкой и прикурил очередную сигарету. Его маленькие ярко-голубые глазки, как буравчики, впились в лицо Пита.

«Сукин сын», — подумал Пит и обратился к группе:

— Если вы не возражаете, я пойду переоденусь в сухое.

Он посмотрел на Мэгги и кивком головы предложил ей следователь за ним.

— Если полиция захочет поговорить со мной, я буду в своей комнате.

Пит взял Мэгги за руку, и они пошли к лестнице, ведущей на балкон. Поднявшись на последнюю ступеньку, они обернулись: все провожали их глазами.

— Что за люди! — сокрушенно пробормотал Пит. — Им совершенно безразлична смерть Марии.

— Они даже не пытались спасти ее, — сказала Мэгги. — Никто даже пальцем не шевельнул, чтобы вытащить ее из воды. А медсестра? Почему она ничего не попыталась предпринять? Она ушла предупредить Джейсона, не удостоверившись, что Мария действительно мертва. Скажу об этом Мунтоливу.

— Оставь, Мэгги… Мария мертва, и для нее это нс имеет уже никакого значения. Пусть полиция поинтересуется у Адамс, почему она не попыталась спасти ее.

Они поднялись на второй этаж и пошли по коридору, продолжая разговаривать вполголоса, словно опасаясь, что их могут подслушать.

— Я никак не могу понять, для чего здесь находится медсестра, — сказала Мэгги, открывая дверь. — Тебе это не кажется странным? Вполне возможно, что Адамс не настоящая медсестра. Поэтому-то она и не подошла к Марии, чтобы осмотреть ее.

Закрыв за собой дверь, Пит тихо произнес:

— В любом случае, ничего не следует брать из ее рук и следовать ее предложениям. В противном случае мы рискуем не выйти отсюда живыми. Я чуть не отдал Богу душу, принимая обычный душ, а теперь еще и вот это!

Пит замолчал, стаскивая через голову мокрую рубашку.

— Кстати, где Мунтолив? Мы не видели его с самого утра. Как хозяин, он ведет себя очень странно.

— Он будет на ужине, — сказала Мэгги, направляясь в ванную за полотенцем для Пита.

— Но мне там нечего делать, — сказал Пит. — Я не смогу проглотить там ни кусочка.

— Пит, мы весь день ничего не ели.

Мэгги протянула ему полотенце. Он набросил ею себе на плечи и притянул ее к себе.

— Ты уверен, что тебе ничего не хочется? — спросила она.

— Хочется… стаканчик любимого виски и… тебя.

— Верю, — прошептала она, обнимая его за талию. — Я могу это организовать.

— Что?

— И то и другое… И виски, и себя. С чего бы ты хотел начать?

— С виски.

— Хорошо. Сейчас принесу.

Она поцеловала его в губы и выскользнула из его объятий.

— Мэгги, — сказал он, удерживая ее за запястье, — я люблю тебя… очень…

— Я тоже люблю тебя… очень, Пит Даннер.

Глава 13

Мэгги вошла в большой зал, подошла к бару и налила виски для Пита. Смерть Марии потрясла его, вряд ли виски поможет ему успокоиться. Она пожалела, что не взяла с собой немного наркотиков: они побоялись везти их через английскую границу. Но вот Клиф… Она была уверена, что у этого парня есть марихуана, и решила обратиться к нему позже.

На площадке второго этажа Мэгги столкнулась с Адамс.

— Вот вы где, мисс Уолш! Вас-то я и ищу!

Медсестра стояла неподвижно, перекрывая собой

вход в коридор.

— Я спустилась вниз за виски. Этот трагический случай сильно взвинтил нам нервы.

— Мисс Уолш, вас срочно хочет видеть мистер Мунтолив.

— Вот как! Мы пойдем к нему вместе с Питом.

Она хотела обойти Адамс, но та преградила ей путь и взяла из руки стакан.

— Он желает видеть только вас, мисс Уолш.

Адамс говорила спокойным голосом, но было ясно, что она не из тех, кому можно не подчиниться.

— Разве его не будет на ужине?

— Боюсь, что не будет, — ответила медсестра, не потрудившись дать более точное объяснение. — Вас долго не задержат. Стакан мы оставим здесь.

Они пошли через галерею портретов, погруженную в полумрак, и стали подниматься по лестнице, ведущей на третий этаж. От каменных стен исходила неприятная холодная сырость. Мэгги поежилась, отметив, что это, должно быть, была самая старая часть замка, самостоятельное крыло, возведенное раньше XVI века.

— Все ждут только вас, — сказала Адамс.

В конце коридора она остановилась перед дверью,

осторожно открыла ее и отступила в сторону, предлагая Мэгги войти первой.

Гости Джейсона Мунтолива дружно повернули головы в ее сторону — огонек нервозности трепетал в их глазах — и тут же отвели свои взгляды. Мэгги мгновенно ощутила напряженную атмосферу, царившую в комнате.

Она осмотрелась. Помещение было более просторным, чем остальные комнаты замка, но стены были обшиты теми же панелями из темного дерева. Стеклянная перегородка разделяла комнату на две части. Никакой другой мебели, кроме шести стульев, стоявших напротив стеклянной перегородки, не было.

Справа, на стальном кронштейне, обтянутом черной кожей, находилась сложная медицинская аппаратура.

— Что здесь происходит? — спросила Мэгги, показывая рукой на комплекс медицинского оборудования.

— Прошу всех сесть, — сказала Адамс.

— Где мистер Мунтолив? — Мэгги повернулась к Адамс, которая заняла место за своим столом медсестры. — Вы сказали, что он хочет меня видеть.

— Маргарет… Сядьте, пожалуйста… — раздался усталый и слабый голос Мунтолива из акустических колонок. Мэгги обернулась, ожидая увидеть его позади себя, но, кроме собственного отображения на поверхности темного стекла перегородки, никого не увидела.

— Джейсон!.. Мистер Мунтолив!.. — чуть недовольным тоном воскликнула она.

Неожиданно свет на их половине стал гаснуть. По мере того как его яркость уменьшалась, за перегородкой он становился ярче. Создавался эффект начала театрального представления. Через полупрозрачную стену Мэгги увидела кровать и смутные очертания человеческой фигуры, лежавшей на ней.

Тишину комнаты нарушал только автоматический стрекот металлического самописца, чертившего на разматывающейся из рулона бумаге таинственные зигзагообразные линии. И снова зазвучал голос Джейсона, напряженный и ослабевший, но все еще властный:

— С благополучным прибытием вас: Клиф, Карл, Жак и Барбара. Я знаю о трагической смерти Марии и разделяю вашу печаль. Особенно хочу поприветствовать вас, Маргарет. Долгие годы я ждал этой встречи.

Мэгги напряглась всем телом и неуверенным голосом спросила:

— Мистер Мунтолив, это вы?

Ей казалось, что она узнала голос человека, с которым разговаривала несколько часов тому назад, но полной уверенности в том, что голос действительно принадлежит Джейсону, у нее не было. Голос был очень старым и дребезжащим, это был голос очень больного человека.

— Эта встреча венчает работу и поиски всей моей жизни, — снова заговорил Джейсон. — Я знаю, что вы удивлены, видя меня настолько ослабевшим после нашей последней встречи. Скоро это старое тело перестанет существовать, но я выживу, я продлюсь в вас… Мое наследство огромно и неизмеримо… Перстень, который носит каждый из вас, — символ могущества, могущества, которое связывает нас… Именно вам я передаю в наследство свою власть, свои знания, свое богатство… Оставшиеся в живых смогут разделить его поровну между собой после моей смерти.

Мэгги незаметно посмотрела на своих соседей: все сидели в напряженной позе с прямыми спинами, положив руки на колени. Только сейчас она заметила, что у каждого на пальце левой руки был перстень с изображением птицы в готическом стиле — тот же хищный ворон, выложенный мозаикой на дне бассейна.

— Маргарет, — приказным тоном произнес Джейсон, — подойдите и получите благословение на ношение перстня.

Она медленно встала со стула. То, что происходило с ней, было сном, а люди, находившиеся рядом, были сумасшедшими, которые относились к ней тоже как к сумасшедшей, потому что она не понимала происходившего. В сущности, ей нечего было возразить. Оставалось надеяться, что разговором она сможет оттянуть момент, когда нужно будет переступить порог и пройти за стеклянную перегородку.

— Понимаете, мистер Мунтолив… я надеюсь, что вы поймете, но мне совершенно не нужен этот перстень. Я пришла сюда лишь потому, что хочу поблагодарить вас за гостеприимство и попрощаться с вами. Пит пытается найти машину, и сегодня вечером, в крайнем случае завтра утром, мы уедем.

— Пожалуйста, Маргарет, пройдите к нему, — попросила Барбара.

Руки Мэгги дрожали. Она почти физически ощущала на себе давление биополя группы. А может, лучше подыграть им и быстрее возвратиться к Питу?

— Хорошо, — обреченно вздохнула она.

Мэгги открыла дверь и вошла в комнату, напоминав шую больничную палату. Не делая резких движении, она осторожно приблизилась к кровати, вокруг которой стояли металлические держатели с капельницами физиологических растворов, крови и другим медицинским оборудованием, обеспечивающим искусственное поддерживание жизни больного. Только сейчас она поняла причину присутствия Адамс в доме. Одного она не могла понять: как Джейсон смог оказаться сегодня рядом с ними, проколесив по отвратительным проселочным дорогам графства Кент не один десяток километров.

Мэгги обернулась в тот момент, когда Адамс закрывала дверь.

— Где вы? — спросил Джейсон из-за пластиковом шторы, закрывавшей кровать. Его голос, не усиленный микрофоном, прозвучал очень тихо.

Она увидела едва различимый силуэт, зашевелившийся на кровати.

— Вы рядом со мной? — спросил Джейсон.

— Да, я здесь, — торопливо ответила Мэгги, опасаясь вызвать у него раздражение.

Лавируя между многочисленными приборами, она подошла к изголовью кровати. Она не заметила, как из- под пластиковой шторы выскользнула рука умирающего и потянулась к ее руке. Рука была белой, худой, со сморщившейся кожей, покрытой гниющими ранами.

Эту омерзительную руку Мэгги увидела только тогда, когда она схватила ее за запястье, в то время как другая, не менее ужасная, появилась из-под шторы и надела перстень на палец Мэгги.

От этого прикосновения Мэгги потеряла сознание и рухнула на пол. Но Адамс была рядом и вовремя подхватила Мэгги под мышки.

Глава 14

Мэгги намылила руку и подставила под струю теплой воды, льющейся из крана.

— Я не могу его снять, Пит, — сквозь слезы проговорила она.

— О, это ужасно!

Она растопырила пальцы и посмотрела на руку. Перстень был слишком массивным и совершенно неуместным на ее тонком пальчике.

— Потерпи, дорогая! Завтра в мастерской тебе его распилят.

Мэгги еще несколько секунд рассматривала ворона с хищно раскрытым клювом и с тоской в голосе произнесла:

— Они все сумасшедшие, Пит.

— Именно поэтому нам нужно побыстрее убраться отсюда. Все они — банда обезумевших богачей. Сейчас сяду на телефон и обзвоню все графство Кент, но машину добуду. Даже если потребуется ее пригнать из Лондона, я не буду колебаться ни секунды. Я вырву тебя из их рук.

— Не торопись, не уходи так сразу. Побудь со мной еще немного… пожалуйста, Пит.

Она вытерла насухо руки, прошла в комнату и легла на кровать, натянув одеяло до подбородка.

— С тобой все в порядке?

Что-то с ней произошло после встречи с Мунтоливом. Она вернулась обеспокоенная и скованная.

— Да, думаю, все хорошо. Но я очень устала. После всех сегодняшних приключений я умираю от страха, стоит мне только подумать, что может еще произойти.

— Ничего плохого с тобой не случится, обещаю тебе.

— Только не оставляй меня одну.

Она машинально провернула перстень вокруг пальца на руке.

— Каким образом могут служить эти перстни своим владельцам? Мунтолив сказал, что они объединяют нас… Но как ими можно пользоваться?

— Нечто подобное имело большинство известных английских семей. Такие перстни начали входить в моду в XV–XVI веках. Английские вельможи носили перстни с гравировкой своих инициалов…

Взяв руку Мэгги, он внимательно исследовал перстень.

— А знаешь, он достаточно красивый.

— Ненавижу его.

— В XVI веке, имея такой перстень, ты ходила бы с гордо поднятой головой. Это внешне непритязательное украшение означало богатство и власть.

— Мне это безразлично. Я хочу снять его, чтобы ничто больше не связывало меня с Мунтоливом. И еще — я очень хочу уехать отсюда.

Она выдернула свою руку из ладоней Пита и сунула ее под одеяло, чтобы не видеть перстень.

— А мне казалось, что тебе здесь нравится. Ты же сама говорила, что прекрасно себя здесь чувствуешь.

— Сейчас уже нет. Особенно после того, что произошло наверху. О Боже! Видел бы ты эту омерзительную, сморщенную руку! Какая гадость!

— Ты думаешь, что это был не Мунтолив?

Она покачала головой.

— Как могло с ним такое случиться? Сегодня утром мы видели его в добром здравии, а сейчас… Его руки была рукой совершенно больного человека, с длинными ногтями и дряблой кожей… Господи, у меня мурашки бегут по телу, когда я вспоминаю, как она держала меня за запястье.

— Постарайся не думать об этом.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Ты поспи, а я спущусь позвонить.

— Возвращайся быстрее, — прошептала она, закрывая глаза. — И не выключай, пожалуйста, свет.

Пит дождался, когда она уснет, задернул полог кровати и, выходя из комнаты, выключил свет. Комнату освещал лишь огонь камина.

В полутемном коридоре на третьем этаже, у двери комнаты Джейсона Мунтолива, Жак Грандье, держа медсестру за руку, настойчиво повторял:

— Но я должен знать! Почему он так быстро сдал? Еще месяц тому назад он как никогда выглядел здоровым и цветущим. А сейчас!.. О Господи! Я не могу даже узнать его!

Он хотел услышать ответ, хотя бы слово, хотя бы что-нибудь… Но Адамс с застывшим, как маска, лицом молча смотрела ему прямо в глаза. Он понимал, что она все знала: ничто не могло ускользнуть от Адамс в Равеншурсте, однако ему не удалось вырвать у нее ни слова. А так как Мунтолив был еще жив, он не мог ей ничем пригрозить. Все изменится после смерти Джейсона. Адамс будет первой его жертвой — Грандье поклялся себе в этом.

— Почему вы не хотите мне ничего сказать? — умоляющим голосом произнес он. — Это по меньшей мере глупо с вашей стороны, мы же давно знаем друг друга…

— Меня ждет работа, извините, — сказала она, высвобождая свою руку.

Но когда он сделал шаг в направлении комнаты, где лежал умирающий Мунтолив, она категорическим тоном остановила его:

— Вы не посмеете беспокоить его, не так ли?

Жак негодующе сверкнул глазами и пошел по коридору, что-то бормоча себе под нос.

Пит вошел в библиотеку, снял трубку телефона и набрал номер справочного бюро. «Все линии временно заняты», — услышал он записанный на магнитофонную ленту голос.

— Гадство! — зло сказал Пит и тут же снова набрал номер.

— Какие трудности, молодой человек?

Пит удивленно посмотрел туда, откуда раздался голос: оказывается, в библиотеке он не один. В противоположном углу комнаты седоволосый немец сидел и кресле, держа в руке книгу.

Пит снова услышал ответ автомата и положил трубку на рычаг.

— У вас проблемы? — снова спросил немец.

Он поднялся с кресла и медленно, с трудом переставляя негнущуюся ногу, подошел к Питу.

— Не могу дозвониться, — ответил Пит.

— Да, в эту пору года такое случается часто.

Карл сделал медленную затяжку.

— Много неприятностей приходится на эту пору года, — саркастическим тоном сказал Пит. — Не могут починить мой мотоцикл, потому что нет нужных запасных частей; нельзя взять машину напрокат, потому что еще не начался туристический сезон; нельзя дозвониться в справочное бюро…

— Что же вы хотите? Здесь нет того сервиса, к которому вы привыкли дома.

— Вы смеетесь надо мной? Мы находимся в графстве Кент, в Англии, а не в какой-то развивающейся стране…

Пит снова снял трубку и набрал номер. Ожидая ответа, он поднял глаза и машинально прошелся взглядом по картинам, висевшим на стенах. По ошеломленному выражению его лица Карл мгновенно понял, что Пит увидел портрет молодой женщины в темном платье. Она была поразительно похожа на Мэгги: те же большие черные глаза, те же высокие скулы, тот же рот и та же светлая кожа.

— Странно, не так ли? — заметил Карл.

Пит положил трубку и промолчал.

— Опять не повезло?

— Попробую дозвониться завтра утром, — сказал Пит, посмотрев на часы. — Сегодня уже поздно.

Он хотел спросить Карла, что тот знает о портрете, но передумал, решив, что излишняя информация может только навредить им, ему и Мэгги.

— А где мисс Уолш? —спросил Карл. — Легла спать?

— Она наверху, — уклончиво ответил Пит.

Он снял трубку, чтобы в последний раз попытать счастья. Надо во что бы то ни стало покинуть этот дом.

— Не желаете ли чего-нибудь выпить, молодой человек? — спросил Карл, в то время как Пит набирал номер. — Хотите коньяку?

Пит покачал головой, не сводя глаз с Карла. Что-то беспокоило немца.

Его нервозность проступила капельками пота на верхней губе.

В трубке снова зазвучал голос автоответчика, и Пит положил ее.

— Все, сдались?

Карл улыбался, но его улыбка была неестественной.

— На сегодня — да, — Пит улыбнулся немцу и добавил — Спокойной ночи.

— Молодой человек, я хотел… — он пошел следом за Питом, который направился к выходу из библиотеки.

Пит резко обернулся и ткнул пальцем в сторону старика.

— Послушайте! Моя фамилия Даннер, Пит Даннер! Прекратите называть меня «молодой человек»!

— Извините, я совсем не хотел вас обидеть.

— Не будем больше об этом.

В конце концов, какое это имеет значение? Завтра утром он навсегда распрощается с этой командой. Пит вышел из библиотеки.

Карл Либкхнет остался стоять на месте, широко расставив ноги и грустно поникнув головой. Он перенес всю тяжесть своего мощного тела на здоровую ногу и, делая затяжку за затяжкой, прокручивал в голове то, что знал…

Как Мунтолив решит проблему этого парня? В любом случае, он ни за что не позволит уехать Маргарет, затратив столько времени на ее поиски. Но что он предпримет, чтобы задержать ее? Конечно, Мунтолив найдет решение, он всегда умел сделать единственно правильный ход.

Карл раздавил окурок в пепельнице и направился в большой зал: он испытывал острую необходимость вы-

пить стаканчик после всего, что произошло в течение вечера. Больше всего его тревожила странная и неожидан ная смерть Марии. Почему она должна была умереть, когда «шестерка» наконец собралась вместе? Почему? Он прекрасно понимал, что Мария Габриэлли не могла утонуть, а следовательно, ее смерть нельзя рассматривать как несчастный случай. Ее жажда жизни не позволила бы ей утонуть в бассейне. Если это не несчастный случай, тогда кто убил ее?

Когда он вошел в большой зал, Жак наливал себе виски.

— Рад видеть вас здесь, — сказал Карл. — Умираю от жажды, но ненавижу пить в одиночестве.

— А я только что вспоминал вас, Карл, — сказан Жак.

Он придвинул к себе ведерко со льдом и захватил два кубика серебряными щипчиками.

Карл плеснул коньяка в большой стакан.

— Выпьем за нас. Особенно за Маргарет.

Он произнес ее имя тихо, подозрительно осматривая

комнату, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает.

— Маргарет… О да! Думаю, что она занимает сознание каждого из нас.

Они сели на диван, близко придвинулись друг к другу, как два заговорщика, не желавшие быть услышанными другими.

— Что вы о ней думаете? — спросил Карл, глядя на француза поверх оправы своих очков.

— Трудно ответить… Прежде всего мне хотелось бы узнать, кто она.

— Она прилетела из Америки, — сказал Карл, пожимая плечами.

Жак снисходительно кивнул и улыбнулся. Другого ответа он не ожидал — каждый из них опасался другого. Никто не знал, насколько другой знал больше его самого. Такова была политика Джейсона: не раскрывать карты относительно наследства, допуская иногда маленькие откровения, которые касались незначительных деталей…

— У меня складывается впечатление, что эта женщина оказалась здесь не по своей воле. Вы помните, как она вела себя у Джейсона? Она совершенно ничего не знает о нас.

— Так было до того, пока не утонула Мария.

Карл медленно покачал головой.

— Возможно, но сейчас у Маргарет есть перстень. Это все меняет. Мы все прошли через это испытание…

Жак молчал, и его молчание, как и пронзительный взгляд, раздражал Карла. Неужели он не понимает, что они все связаны одной веревочкой и стоит сорваться одному, как он потянет за собой остальных. Карл не успел ничего добавить, как Жак ответил на вопрос, который он боялся произнести вслух:

— Вполне возможно, Карл, что все достанется кому- то одному.

Он наблюдал за немцем и не удивился его реакции: Карл вскочил на ноги и едва членораздельно пробормотал:

— Это невозможно! Не может один из шести унаследовать все\

— Вы читали его книгу, дорогой друг? Я-то читал, — сказал Жак, потягивая спиртное.

Спрятавшись в лоджии, Адамс наблюдала сверху за мужчинами. Они разговаривали негромко, но не настолько тихо, чтобы она не слышала, о чем идет речь.

— Где эта книга? — спросил Карл.

Даже находясь на таком расстоянии, Адамс видела, как сильно дрожит немец, едва не расплескивая коньяк из стакана.

— В библиотеке, — безразличным голосом ответил Жак, продолжая сидеть на диване.

— Она находилась там все эти годы?

— Да, все эти годы…

— И о чем же он там повествует?

— Это история ее жизни, Карл, жизни Маргарет.

— Но я знаю ее наизусть. Мы все ее знаем. Джейсон сам нам рассказывал.

Жак презрительно хохотнул и прервал его:

— Вы думаете только о власти и деньгах, Карл. Но есть кое-что значительнее, намного значительнее… Прочтите эту книгу, и многое станет для вас ясным.

— Почему вы мне это говорите? Немец недоверчиво посмотрел на француза. Жак никогда не распространялся относительно своего прошлого и никогда не рассказывал, каким образом встретился с Джейсоном. Все остальные были известны публичными скандалами, чего нельзя было сказать о Жаке Грандье. О его прегрешениях никто не знал, кроме Джейсона.

— Потому что сейчас, — заговорил Жак, — мы особенно нуждаемся в поддержке друг друга. Шестеро собрались, но один из нас мертв. Если мы не будем доверять друг другу, мы рискуем повторить судьбу Марии Гарбиэлли.

Он сделал глоток виски и загадочно посмотрел на Карла.

— Вы думаете… вы считаете, что это сделала она? Уолш и ее друг?

Грандье пожал плечами.

— Утверждать не берусь… Но почему вы так дрожите? Вам страшно? Может, это вы убили Марию? В конце концов, как сказал Джейсон, мы разделим все его состояние между собой. Одним претендентом стало меньше.

— Жак, вы не поверите в это! Вы думаете, что я дряхлый старикашка, слишком старый для Марии. Но несколько лет тому назад, когда Джейсон откопал ее в Неаполе, мы были любовниками. Я не смог бы убить ее!

— О, Карл! Оставьте свое германское благородство. Мы все переспали с Марией. Сначала, естественно, Джейсон, затем Клиф, далее я и даже Барбара. Мария подкладывалась под всех нас, потому что поняла, что может произойти после смерти Джейсона, и хотела иметь союзников. Она знала! Она прочитала книгу Маргарет. И это я дал ей книгу.

— Что она знала? — спросил Карл, со страхом ожидая ответ.

Жак несколько секунд молчал, давая Карлу время прийти в себя.

— Она знала то, что должны были знать все мы: Джейсон был единственным ее защитником, а смерть к ней придет от одного из нас. Это написано черным ни белому, Карл: от Маргарет Равеншурст.

Адамс вышла из лоджии в коридор второго этажа. Идти прямо сейчас к Мунтоливу, беспокоить старого человека в столь позднее время она не хотела. Сегодняшний день был не из легких, а завтрашний будет намного труднее.

Неслышно ступая по толстому ковру, Адамс неторопливо шла мимо закрытых дверей гостевых комнат. Дверь в одну комнату была приоткрыта, и Адамс заглянула внутрь. Одетая в шелковое кимоно, Барбара сидела перед трюмо и накладывала на лицо крем. Адамс молча наблюдала за ней до тех пор, пока Барбара не почувствовала ее взгляд и не увидела отражение медсестры в зеркале. Она встала и подошла к двери.

— Спокойной ночи, Адамс, — холодно сказала Барбара и закрыла дверь.

Адамс продолжила свой путь. На этот раз она остановилась перед закрытой дверью. Прижалась к ней ухом и, не уловив никаких звуков, осторожно открыла. Комната освещалась только отсветом раскаленных углей в камине. Через полупрозрачный полог кровати она увидела их силуэты. На ближнем к ней краю кровати, повернувшись в Питу спиной, лежала Мэгги. Она спала, но сон у нее был беспокойным. Стоя в проеме двери, Адамс наблюдала, как тело Мэгги содрогалось от кошмарных сновидений.

Она блуждала по какому-то дому, переходя из одной комнаты в другую. Комнаты были пустынны и мрачны. Она искала что-то очень важное, но не знала что.

Она слышала голоса. Голоса бубнили молитву, кричали, что-то требовали… Она не могла разобрать ни слова и не могла найти место, откуда они доносились. Она переходила из комнаты в комнату, открывая двери — бесконечное множество дверей — одну за другой, им не было конца. Тогда она побежала… Она задыхалась, жадно хватая воздух широко открытым ртом, но его ей не хватало.

Наконец она выбежала на свежий воздух. Ее глаза привыкли к чернильной темноте ночи, и она обнаружила, что находится на крыше гигантского здания. Земля была очень далеко внизу. Голоса смешались со звериным ревом, и она поняла, что звери угрожают ей, что вот-вот настигнут ее.

Мэгги села в кровати, содрогаясь от пережитою ужаса, пытаясь успокоить дыхание. Она помнила, что кричала, но ей потребовалось две-три минуты, чтобы понять, что все это было кошмарным сновидением. Она подтянула ноги к груди и положила голову на ко лени.

Пит пробормотал что-то во сне и прижался к нем Мэгги захотелось, чтобы он проснулся. Ей было очень страшно. То, что она увидела во сне, было таким реальным, таким жутким! Она подняла голову, убрала с лица прядь волос и только тогда увидела сквозь плотную ткань полога чей-то силуэт в проеме двери.

— Кто там? — спросила она.

Новая волна страха накатила на нее. Силуэт качнулся в прямоугольнике двери и исчез.

Мэгги вцепилась в плечо Пита и затормошила его, пытаясь разбудить.

— Здесь кто-то есть, — прошептала она дрожащим голосом.

Он рывком выпрыгнул из кровати и бросился к двери.

В коридоре, в круге света, отбрасываемого плафоном, сидела только белая кошка. Пит сделал шаг вперед, но кошка зашипела, обнажив мелкие острые зубки.

— Извини, Пит, — сказала Мэгги, выбравшись из кровати.

Она взяла кошку на руки, и та, замурлыкав, прижалась к ней.

— Мне приснился ужасный сон, — сказала Мэгги, ложась в кровать вместе с кошкой. — Я бежала по какому-то темному дому… Интересно, как бы Фрейд расшифровал это сновидение?

Она поудобнее устроилась на подушках, прижимая к себе кошку. Кошка громко замурлыкала. Пит закрыл дверь и забрался под одеяло.

— После того что произошло, любому может присниться кошмар, — сказал он, собираясь обнять Мэгги Но кошка злобно зашипела и выпустила коготки, им бросив лапки к глазам Пита.

— Выбрось это чертово животное! — резко сказал он,

— Нет, Пит. Она просто тебя боится.

Мэгги нежно поцеловала кошку в лоб.

— Нет, вы только послушайте… Кошка меня не любит.

— Пусть она еще немного побудет со мной, — сказала Мэгги, укрываясь шерстяным одеялом. — С ней я чувствую себя спокойнее.

— Как хочешь, — сухо ответил он, закрывая глаза.

Глава 15

Пит решил покинуть Равеншурст до того, как проснутся остальные его обитатели. Стараясь не разбудить Мэгги, он выбрался из кровати, оделся и собрал сумки. Затем спустился вниз, чтобы разыскать шофера. В вестибюле он встретил Адамс.

— Что вы предпочитаете на завтрак, мистер Даннер? Завтрак будет подан на веранду. В солнечные дни там очень приятно…

— Спасибо, но я никогда не завтракаю.

— А мисс Уолш? Она не станет возражать против традиционного английского завтрака? Я могу попросить горничную отнести ей завтрак в комнату, — улыбнулась медсестра.

— Мисс Уолш еще спит, и я не хочу, чтобы ее беспокоили. Она очень плохо спала… по причине странных ритуалов…

— Вы хотите, чтобы я извинилась перед вами?

— Ладно, забудем… Где Гарри? Нас нужно отвезти в деревню.

— Боюсь, что это невозможно, — безапелляционным юном сказала Адамс. — Полиция запретила кому бы то ни было покидать Равеншурст.

— Полиция?

— Сегодня утром они увезли тело мисс Габриэлли. Они изъявили большое желание поговорить с вами и мисс Уолш, потому что вы последние, кто видел ее живой.

— И что это меняет? Если они хотят поговорить с нами, они найдут нас в городе.

Он прошел мимо Адамс и направился к выходу.

— Они возвратятся сюда для проведения расследования. Закон обязывает вас оставаться здесь, — бросили она вслед.

Пит остановился и повернулся к ней.

— Мисс Адамс, сегодня я проснулся очень рано, но не видел и не слышал приезда полиции. Откровенно говоря, я не верю в то, что полиция приедет в Равеншурст, равно как и в то, что вы звонили туда вчера вечером. Однако скажу вам, что собираюсь предпринять я: по приезде в деревню я зайду в полицейский участок и скажу, что вчера вечером здесь умерла женщина и что будет не лишним всех вас допросить. Что касается Мэгги и меня, мы уедем отсюда раньше, чем с нами произойдет какая-нибудь неприятность.

Он открыл тяжелую дверь и вышел в свежее мартовское утро. Адамс смотрела, как он идет по аллее, и на ее лице появилась презрительная улыбка.

Карл и Жак тоже проснулись рано и теперь занимались приготовлениями для стрельбы из арбалетов, устанавливая мишень на лужайке. Увидев Пита, они замахали руками, приглашая его присоединиться к ним. Но молодой американец отрицательно покачал головой и направился к Гарри, который только что запарковал «роллс» в аллее и теперь протирал лобовое стекло.

— Мне кажется, что мы не вызываем симпатии у этого молодого человека, — заметил Карл.

— Его вины в этом нет, — улыбнулся Жак, заряжая арбалет.

Эта операция забрала у него немало сил, и он дал себе передохнуть перед выстрелом. Он недоумевал, видя, как Карл, старше его на двадцать лет, мог так непринужденно манипулировать арбалетом.

— Дело не в силе, — объяснил Карл, — а в навыке, друг мой. Подозреваю, что его-то у вас недостаточно. Позвольте, я вам покажу, как это делается.

Карл стал в боевую позицию, поднял оружие, прицелился и нажал на спусковой крючок. Пролетев сорок метров над лужайкой, стрела вонзилась в мишень.

Находясь рядом с «роллсом», Пит услышал характерный вибрирующий звук летящей стрелы. Он посмотрел в сторону мишени: стрела, выпущенная Карлом, вонзилась точно в середину круга.

— Гарри, — обратился Пит к шоферу, — вы не могли бы прямо сейчас отвезти нас в деревню?

— Хорошо, сэр, — не прерывая своего занятия, сказал шофер.

— Прямо сейчас?

— Хорошо, сэр.

Гарри сложил в сумку аэрозольные баллончики с веществом для чистки стекол, ветошь и открыл заднюю дверцу «роллса».

— Гарри, подождите минутку. Я схожу за мисс Уолш и возьму вещи.

Он все еще ожидал, что шофер найдет какой-нибудь предлог и откажет ему, но тот безразличным голосом повторил:

— Хорошо, сэр.

Эта неожиданная доброжелательность со стороны шофера подействовала на Пита успокаивающе.

— Гарри, вы не могли бы сказать, что случилось со здоровьем мистера Мунтолива?

Гарри подозрительно посмотрел по сторонам и прошептал:

— Мистер Мунтолив болен.

— Но вчера он выглядел вполне здоровым. Что с ним?

— Ничего особенного… Просто мистер Мунтолив доживает свои последние часы.

Шофер опустил голову и закусил нижнюю губу.

— Очень сожалею…

— Весь персонал испытывает те же чувства, сэр. Мы так давно состоим у него на службе! Привыкли…

— Чем вы собираетесь заняться после его смерти, Гарри? Что будут делать остальные слуги Равеншурста?

— О! Мы не останемся без работы. Скоро станет известно имя нового хозяина Равеншурста.

— И кто же это?

Гарри явно занервничал и неуверенным голосом произнес:

— Это… перейдет к… к его наследникам, сэр.

— Каким наследникам? — настаивал Пит. — Кому именно?

— Не знаю. Грандье и Либкхнет смогли бы информировать вас точнее… Обратитесь к ним, — кивнул он и сторону Жака и Карла, которые снова заряжали арбалеты.

— Наш молодой друг, кажется, проявляет излишнее любопытство, — негромко сказал Карл. — Достаточно ли осторожен Гарри, чтобы не сболтнуть лишнее?

— Не наша забота следить за персоналом Джейсона. Адамс не спускает с них глаз и, кроме того, их будущее зависит от результата сегодняшнего уик-энда. Они прекрасно понимают это…

— Наше будущее тоже зависит от этого уик-энда, — заметил Карл с иронией. — Мне не хотелось бы только одного — делиться с ними, — Карл кивнул головой в сторону Пита. — Результат этого уик-энда имел бы… как это лучше сказать, менее сложный характер.

Карл закончил заряжать арбалет.

— Возможно, в этом не будет необходимости, — сказал Жак. — Мне кажется, что нашим молодым друзьям не терпится покинуть нас.

Жак прекрасно понимал, что глупо надеяться на то, что Мэгги откажется от состояния Равеншурста. А если она не поняла, не отдает себе отчета в том, что ее ждет?

— Извините, я покину вас на минуту, — сказал он, положив заряженный арбалет на металлическую скамью.

Карл смотрел в спину Жака, который шел к «роллсу», и ему ужасно захотелось узнать, какая идея возникла в голове у француза. Одно он знал твердо: Жак не станет уговаривать молодого человека остаться. Они все хотели, чтобы оба американца уехали из Равеншурста.

Карл еще раз посмотрел в сторону удаляющегося Жака, затем поднял арбалет и начал целиться, беря и расчет силу ветра и расстояние. Сконцентрировав свое внимание на мишени, он не заметил, как белая кошка пробежала через лужайку и вспрыгнула на скамейку рядом с арбалетом Жака. Прежде чем лизнуть спусковой крючок, она обнюхала оружие. Пронзая спокойный утренний воздух, стрела пролетела рядом с Жаком, чуть не задев его, и должна была вонзиться в Пита, но он неожиданно сделал шаг в сторону. Стрела впилась в деревянную панель задней дверцы «роллса», всего лишь в нескольких сантиметрах от его головы.

Питу потребовалось четверть секунды, чтобы оправиться от шока и укрыться за машиной. Шофер как подкошенный упал на заднее сиденье.

— Черт возьми, сэр, выстрел был достаточно меткий, — сказал он спустя несколько секунд.

Пит выглянул из-за машины и увидел двух мужчин: Жак стоял у кромки аллеи, повернувшись к Карлу, который бежал к ним.

— Банда сумасшедших! — зарычал Пит, выходя навстречу Карлу. — Кто из вас?..

— Все в порядке? — испуганным голосом крикнул Карл.

— Только благодаря тому, что вы никудышный стрелок!

— Приношу вам свои извинения, — сказал Жак, мгновенно поняв, что произошло. — Я оставил заряженный арбалет на скамейке, а кошка…

И вдруг он начал дрожать все сильнее и сильнее, с запозданием осознав, что стрела чуть не поразила его самого. Справившись с волнением, он высокопарно обратился к Питу:

— Вы очень меня обяжете, если примете мои искренние извинения.

Обозленный, едва сдерживая дрожь в теле, Пит с откровенной ненавистью смотрел на стоящих перед ним мужчин. Сначала несчастный случай на дороге, затем незакрывающийся кран с горячей водой, а теперь эта шальная стрела. Надо убраться отсюда с Мэгги до того, как случится непоправимое.

— Подождите нас у дома, Гарри, — сказал Пит, не потрудившись ответить Жаку.

— Хорошо, сэр, — сказал шофер, садясь за руль.

Адамс словно нарочно стояла внизу у лестницы. Но

прежде чем она успела напомнить ему о невозможности покинуть Равеншурст, Пит сказал:

— Можете передать мистеру Мунтоливу, что мы решили не испытывать судьбы и уедем отсюда раньше, чем расплатимся за его гостеприимство своими жизнями.

Он оттолкнул ее и, перепрыгивая через три ступеньки, взлетел по лестнице на второй этаж.

Мэгги натягивала свои сапожки, когда в комнату буквально ворвался Пит.

— Я готова! — сказала она, вставая.

— Прекрасно! Внизу нас ждет Гарри. Уезжаем отсюда! Они чуть не убили меня во время своих утренних рыцарских игр.

Карл подошел к Жаку и прошептал:

— Они уезжают. Вы думаете, им это удастся? Неужели Джейсон позволит им это сделать?

— Каким образом он сможет помешать? Умирающий лебедь…

Неожиданно от мысли, что американцы освобождают площадку, у него стало легче на душе.

— Если она уедет, наша доля при разделе наследства увеличится, Жак, — сказал он.

Вместо ответа он повернул голову в сторону дома. В одном из окон большого зала он заметил Адамс, которая наблюдала за ними. Он поднял руку в приветственном жесте, но Адамс тут же отошла в глубь комнаты.

— Может случиться так, что Гарри не повезет американцев в деревню, — задумчиво сказал он.

— Конечно, повезет. Я слышал, как он согласился.

Лицо немца приобрело озабоченный вид.

— Пойду и удостоверюсь сам, — сказал он, направляясь к машине.

Гарри включил зажигание, и мотор мягко заурчал.

— Гарри, вы повезете их в деревню? — спросил Карл.

Шофер промолчал и включил первую передачу.

— Подождите, они идут!

Он протянул руку в салон и положил ее на плечи Гарри, но шофер уже тронул машину с места.

Пит вышел из замка и увидел удаляющуюся машину. Бросив сумки, он побежал через лужайку в надежде перехватить «роллс» на пути к гаражу. Ему это удалось сделать. С криком отчаяния он ударил кулаком по дверце, но шофер увеличил скорость, и тяжелая машина устремилась вперед.

— Сволочь! — взвыл Пит, наблюдая, как «роллс» сворачивает за угол дома.

Он отдышался и возвратился к Мэгги, стоявшей рядом с двумя мужчинами.

— Вы последний идиот, — обрушился он на Карла. — Почему вы позволили ему уехать?

— А при чем здесь я? Я даже просил его обождать… Очень сожалею, что все так получилось, молодой человек.

— Шли бы вы… И я уже говорил вам, что моя фамилия — Даннер, Пит Даннер.

— Пит, — зашептала Мэгги, беря его за руку, — прекрати, пожалуйста.

— Извините, мистер Даннер, я не хотел вас обидеть, — Карл протянул ему руку. — Примите мои извинения.

Пит посмотрел на протянутую руку и повернулся к Мэгги.

— Пошли немного прогуляемся.

Когда они отошли достаточно далеко, чтобы нельзя было услышать их разговор, Мэгги сказала:

— Пит, мне кажется, что ты воспринимаешь все слишком серьезно. Гарри отвезет нас в деревню попозже. Только и того. Вероятно, Адамс отправила его по поручению Мунтолива.

— Эта банда кретинов не заставит меня остаться здесь ни на час, — непреклонным тоном сказал Пит. — В крайнем случае, пойдем пешком.

Они прошли мимо садовника, который жег сухие сучья, и направились в сторону подсобных строений. Неподалеку за домом находилась конюшня.

Молодой конюх, закончив седлать рыжую лошадь, привязал ее за уздечку к ограде и пошел к дому. Проходя мимо них, он поприветствовал Мэгги, приложив два пальца к каскетке. Его тяжелые сапоги громко ступали по мокрой брусчатке двора.

Пит осмотрел оседланную лошадь и, убедившись, что парень отошел далеко, сказал:

— А не устроить ли нам утреннюю прогулку на лошадях, милая дама?

— Блестящая идея, — улыбнулась Мэгги.

С независимым видом они прошли во двор конюшни, моля Бога о том, чтобы не встретить никого из персонfла Равеншурста. Двор был пустынным.

— А вот и помещение, где хранится упряжь, — сказал Пит, показывая Мэгги на открытую дверь.

Он направился к конюшне, а Мэгги вошла в склад упряжи, где взяла висевшее прямо у двери седло, уздечку и попону. Они одновременно вышли во двор: Пит вел вторую лошадь.

— Где он? — спросил Пит.

Мэгги бросила взгляд в створ ворот.

— Конюх? Разговаривает с садовником. Стоит к нам спиной.

Пит набросил попону на лошадь, затем взял из рук Мэгги небольшое английское седло и забросил его на спину животного, стараясь не вспугнуть резким движением.

— Ты сядешь на эту рыжую, — сказал Пит, берясь за стремя. — Вперед!

Мэгги уже переносила ногу через круп лошади, когда послышался недоуменный голос молодого конюха:

— Это что? Куда вы собрались?

— Вперед, Мэгги! — крикнул Пит.

Она пришпорила свою лошадь и направила ее в сторону ворот, прямо на конюха. Тот увернулся, пропуская ее, и бросился на Пита.

Реакция Пита была мгновенной: он ударил конюха локтем в солнечное сплетение, и тот упал, разжав руки Пит повернулся к противнику лицом, но мужчина оказался крепким орешком. Он вскочил на ноги и наклонился, чтобы вооружиться лежавшими рядом с ним вилами. Но он не успел выпрямиться, как Пит ударом ноги в подбородок опрокинул его навзничь. Не теряя ни секунды, Пит вскочил в седло, пригнулся к шее лошади и ударил ее каблуками сапог в бока.

— Задержи его! — крикнул конюх прибежавшему ему на помощь садовнику.

Широко разведя руки в стороны, старик выбежал навстречу лошади, но Пит увел лошадь вправо и ударил садовника ногой в плечо. Тот выронил из рук метлу и тяжело осел на землю.

Мэгги свернула с аллеи, решив, что по пересеченной местности преследовать их будет сложнее. Она обернулась и увидела догонявшего ее Пита.

— Все в порядке? — спросил он, нагнав ее.

Она утвердительно кивнула головой и показала на невысокий деревянный забор, возникший на их пути. Они развели лошадей в стороны, чтобы избежать столкновения, и в прыжке преодолели искусственный барьер. Они гнали лошадей вперед, не думая о выбранном направлении. Единственным их желанием было как можно дальше отъехать от Равеншурста.

Чем больше они удалялись от зловещего замка и его обитателей, тем спокойнее становилось на душе у Мэгги. Она посмотрела на Пита, и они улыбнулись друг другу. «Все складывается хорошо», — подумала она.

Вскоре они въехали на вершину невысокого холма. Примерно в километре увидели колокольные церкви и красные черепичные крыши домов какой-то деревни.

— Нам туда? — спросил Пит, прерывисто дыша.

— Не уверена, — ответила Мэгги, приподнимаясь в стременах.

Она осмотрела местность и обнаружила несколько ферм и каких-то строений, стоявших на большом расстоянии друг от друга.

— Да, пожалуй, нам туда, — сказал она. — Ничего похожего на деревню больше я не вижу.

— К тому же там есть церковь, — сказал Пит, посылая лошадь вперед. — Там мы сможем обратиться за помощью и… позвонить в полицию.

— В полицию? Зачем?

— Чтобы узнать, действительно ли им звонила Адамс. Я не верю ни одному ее слову и горю желанием выяснить в конце концов, что это за личность — Джейсон Мунтолив.

Они медленно спустились с холма и выбрались на асфальтированное шоссе, которое вилось змейкой среди холмов. Подъезжая к населенному пункту, Мэгги узнала деревню, где они оставили мотоцикл.

До деревни оставалось метров триста, когда сзади послышался гул мотора тяжелого грузовика. Пит обернулся. Грузовик мчался прямо на них.

— Быстрее, Мэгги! — крикнул Пит, переводя лошадь в галоп.

Они гнали лошадей посередине дороги, слыша все возрастающий гул приближающегося грузовика. Свернуть с дороги некуда. Каменные стены с обеих сторон дороги исключали всякую возможность бегства. Узкий каменный желоб с односторонним движением превратился для них в западню.

Неожиданно Пит увидел впереди панно с обозначением места перехода для скота. Там должен быть проход в стене. Он крикнул Мэгги, чтобы она приготовилась свернуть с дороги. Но из-за рева нагоняющего их грузовика она ничего не услышала.

Он догнал ее и показал на панно, продолжая кричать. Мэгги все поняла. Чуть придержав лошадь, она направила ее в открывшийся в стене проход. Грузовик едва не сбил лошадь Мэгги, продолжая погоню за Питом.

Лошадь Пита, уставшая от утренней скачки, сбавила ход, и грузовик начал прижимать ее к каменной стене. Пит натянул поводья, пытаясь притормозить, чтобы пропустить грузовик, но лошадь как обезумевшая неслась рядом с машиной, высоко задрав вверх голову и никак не реагируя на команды Пита. Она мчалась прямо на возникшую впереди каменную стену в том месте, где дорога поворачивала налево под углом в сорок пять градусов.

И вдруг совершенно неожиданно грузовик, увеличил скорость, обогнал Пита и скрылся за поворотом. Пит с трудом перевел лошадь, которая все еще содрогалась от пережитого испуга, на шаг.

— Твари! — зло выкрикнул Пит.

Через несколько секунд к нему подъехала Мэгги.

— Я не знаю, кто был за рулем, но охотился он не за тобой, Пит. Убить должны были меня, когда я свернула в укрытие, он обогнал тебя, хотя ему ничего не стоило раздавить тебя. Но он этого не сделал. Убить хотели меня!

— В любом случае, кто бы это ни был, я не дам ему еще одной попытки отправить нас в мир теней. Поехали, — сказал Пит и хлопнул ладонью лошадь по шее.

Глава 16

Как и вчера, деревня была абсолютно пустынной.

— Где же люди? — спросила Мэгги.

Она отметила, что деревня очень чистая, с добротными домами по обеим сторонам единственной улицы и небольшой церковью на крошечной площади.

— Ты не помнишь, где мастерская! — спросил Пит.

Тишину нарушало лишь цоканье копыт лошадей по

брусчатке мостовой.

— Определенно сказать не могу. Придется поискать.

— Лучше у кого-нибудь спросим, — предложил Пит.

Он слез с лошади, и Мэгги последовала его примеру.

— Зайду в лавку, — сказала Мэгги.

Когда она вошла в лавку, мясник, наклонясь над прилавком, раскладывал товар. На нем был белый халат и белый передник.

Остановившись в дверях, Мэгги сказала:

— Извините, сэр, вы не могли бы подсказать, где находится автомастерская?

Мужчина выпрямился, и Мэгги увидела перед собой Артура, мажордома Джейсона Мунтолива.

Он сделал вид, что не узнал ее.

— Автомастерская, мисс? Там, в конце улицы, — улыбнулся мясник и виртуозным движением руки отрезал кусок говядины.

Не сводя с него глаз, Мэгги вышла на улицу и побежала к Питу.

— Мясник — это Артур! Понимаешь? Мажордом! Тот, который обслуживал нас вчера вечером.

— Это невозможно, Мэгги, — в ее глазах Пит видел настоящий страх. — Послушай, в таких удаленных, забытых Богом местах все люди принадлежат к одной семье. Все они — братья, сестры, двоюродные братья и сестры. Они заключают браки между собой, и в итоге все похожи друг на друга.

Мэгги оставалось только поверить Питу. Но червь сомнения все же шевелился в ней. Она стрельнула глазами в сторону лавки и спросила:

— Ты в этом уверен?

— Более чем… — улыбнулся Пит. — Он сказал тебе, где находится мастерская?

— Да, в конце улицы, — ответила она, собираясь взобраться на лошадь.

— Постой, оставим их здесь. Заберем мотоцикл, а потом поищем полицию. Пусть копы сами отведут лошадей в Равеншурст.

Они привязали лошадей к какому-то крюку, торчавшему из стены ограды, и пошли вдоль по улице. В конце, чуть правее проезжей части дороги, они увидели мастерскую и зашли внутрь.

— Мистер Уайд, — позвал Пит.

Прошло несколько секунд, но никакого ответа по последовало.

— Я вполне допускаю, что в эту пору года в Англии мертвый сезон, но это становится уже смешным, — сказал Пит. — Неужели в этой деревне никто не работает?

— Давай сами поищем мотоцикл, — предложила Мэгги.

Свой мотоцикл они нашли в самом темном углу мастерской. Он лежал на утрамбованном земляном полу без колеса, с погнутым рулевым управлением.

— Уайд даже не притронулся к нему! А вчера вечером он сказал мне по телефону, что все необходимые запчасти есть и завтра утром машина будет в исправном состоянии. Какой подонок! — покачал Пит головой и добавил — Он такой же лжец, как и все остальные.

Мэгги стало страшно.

— Ладно, пошли. Оставим эту кучу металлолома Уайду. Когда приедем в Лондон, я сообщу об аварии в страховую компанию.

— Конечно, но как мы доберемся до Лондона? У нас нет ни машины, ни мотоцикла. Не поедем же мы на лошадях?

— Вот на чем мы поедем в Лондон, — ответил Пит вполголоса.

Они подошли к выходу из мастерской и только сейчас увидели «роллс» Джейсона Мунтолива, стоявший напротив булочной.

— Ты хочешь сказать, что мы… украдем…

— Мэгги, мы — гости Джейсона. Разве он сердится, когда мы пьем его спиртное, когда пользуемся полотенцами в ванной? Естественно, нет. Вперед!

Они вышли из мастерской и, перебежав улицу, присели за машиной, чтобы их нельзя было увидеть из окна булочной. Сидя на корточках, Пит осторожно открыл дверцу «роллса» и быстро сел на водительское место. Он протянул руку, чтобы включить зажигание, но…

— Черт! Нет ключей!

Секунду он раздумывал, как выйти из положения, затем достал из кармана перочинный ножик.

— Не показывайся, — приказал он Мэгги, шаря рукой под приборной панелью в поиске проводов блока зажигания.

— Ты знаешь, что нужно делать? — спросила она.

— Я умел это уже в семнадцатилетнем возрасте. Но должен признать, «роллс-ройса» выпуска 1937 года ни у кого не было.

Через окно булочной Мэгги видела Гарри.

— Все в порядке?

— Пока да, — ответил Пит, срезая оплетку с проводов.

Мэгги снова посмотрела в сторону булочной. Шофер

направлялся к выходу.

— Он идет, Пит, — прошептала она напряженным голосом.

Шофер вышел на улицу вместе с булочником, в котором Мэгги узнала конюха Равеншурста. Он не мог быть просто родственником или братом. Она прекрасно запомнила его лицо и не могла ошибиться.

— Сейчас проверим, — сказал Пит, соединяя концы оголенных проводов.

Мотор заработал. Мэгги мгновенно юркнула в машину и захлопнула дверцу. Пит нажал на педаль акселератора, и машина тронулась с места. Ошеломленный Гарри, в мгновение превратившийся в соляной столб, смотрел безумными глазами вслед удаляющейся машине.

Когда Мэгги обернулась, она увидела бежавшего за ними шофера, который делал отчаянные знаки руками остановиться. Пит вдавил педаль акселератора в пол, и машина стремительно понеслась по брусчатке. Осознав бесполезность своих усилий, Гарри резко остановился и

замер, уперев кулаки в бедра. И хотя Пит его не видел, но ему казалось, что Гарри ухмыляется, наблюдая, как угоняют машину его хозяина.

Подъезжая к основанию невысокого холма, Пит чуть не совершил аварию: он резко повернул руль, машину занесло на мокрой брусчатке, и он едва сумел выровнять ее и не съехать в кювет. Промчавшись на высокой скорости через каменный мост, они выехали за пределы деревни и через несколько минут оказались у развилки трех проселочных дорог.

— Куда теперь? — спросила Мэгги.

— Свернем налево.

Пит не знал, в каком направлении лучше ехать, но твердо помнил, что Равеншурст остался позади, по другую сторону деревни. И любая из этих дорог уводила их от замка.

— Жаль, что я не захватил с собой карту.

«Роллс» снова вылетел на мокрый асфальт.

— Пит, не гони так, нас никто не преследует, — сказала Мэгги.

Дорога позади них была пустынной: ни легковых машин, ни грузовиков. Их действительно никто не преследовал. Почему Гарри не поднял по тревоге полицию? Этот вопрос особенно волновал Пита, и он многое отдал бы за то, чтобы узнать ответ.

Предельно разогнав тяжелую машину, Пит удалялся от замка, испытывая чувство облегчения, свободы и независимости. И только сейчас он осознал, что все свои вещи оставил на лужайке и потерял «триумф». Это путешествие дорого им обошлось, даже если не принимать во внимание материальные потери.

Подъезжая к очередной развилке, Пит сбавил скорость, чтобы не торопясь выбрать направление.

— Куда сейчас? У тебя есть на этот счет какие-нибудь соображения?

У дорог не было ни номера, ни названия, ни указателя направления.

— Направо, — наобум сказала Мэгги.

Пит включил первую передачу и тронулся с места. Он решил последовать совету Мэгги, так как лучшего предложения у него не было.

Преодолев небольшой подъем, они выехали из леса. Дорога продолжалась среди зеленеющих полей, прямая и ровная. Пит с удовольствием выжал полный газ, и «роллс» послушно устремился вперед. Он гнал машину до тех пор, пока не проехал поля и не уперся радиатором «роллса» в кованую решетку ограды замка Равеншурст.

— Этого не может быть! — воскликнул Пит.

Он быстро развернулся и поехал прочь от замка Равеншурст, свернув налево на первом перекрестке.

— По крайней мере, теперь мы знаем, где находимся, — сказала Мэгги.

…На каждой развилке Пит сворачивал теперь только налево, пытаясь вспомнить, проезжали они здесь или нет. Но все развилки были похожи как две капли воды, окруженные одним и тем же пейзажем. Ему стало казаться, что они ездят по кругу.

«Роллс» выехал из небольшой рощи, но то, что они увидели в конце дороги, были ворота Равеншурста.

— О! Только не это!

Пит развернул машину в обратную сторону.

— Это невозможно! — сказал он.

— Возможно, — ответила Мэгги.

Но Пит не услышал ее слов. Мэгги обреченно откинулась на спинку сиденья. Она потеряла всякую надежду на то, что они вырвутся из этого заколдованного, забытого Богом графства Кент.

— Возвращаемся в деревню. Оттуда поедем в противоположном направлении.

Пит посмотрел на небо. Если бы светило солнце, он смог бы ориентироваться по нему, но небо до самого горизонта было покрыто тяжелыми серыми тучами.

— А мы сможем найти деревню? — спросила Мэгги.

— Естественно, нужно только двигаться по нашим следам.

Но уже на первой развилке Пит понял, что в хитросплетении дорог без указателей сделать это практически невозможно. Только невероятная удача могла привести их в деревню.

Теперь он ехал наобум, сворачивая то на одну дорогу, то на другую, в зависимости от внутреннего импульса, возникающего в нем в момент приближения к очередному пересечению. После дюжины поворотов на пятнадцатикилометровом отрезке «роллс» въехал в лес, окутанный туманом.

— Прекрасно! Только этого еще не хватало! Боже, какая страна!

Пит начал шарить рукой в поисках тумблера включения противотуманных фар, но машина пошла на подъем, и туман неожиданно исчез. Они въехали на вершину холма, и Пит мгновенно узнал местность. Этот пейзаж он видел из окна их комнаты в замке. Пит перевел переключатель скорости в нейтральное положение. Машина прокатилась несколько десятков метров по инерции и остановилась. Вдали, на лужайке, вздымалось величественное строение замка Равеншурст.

Мэгги вжалась в спинку сиденья и не могла оторвать глаз от замка. В замке уже зажгли свет, и освещенные окна на каменном фасаде блестели, как кошачьи глаза. Неожиданно она открыла дверцу машины.

— Э! Мэгги! Ты куда собралась? — протестующим тоном спросил Пит.

Мэгги вышла из машины и пошла к замку. Ему ничего не оставалось делать, как открыть дверцу со своей стороны и броситься следом за ней.

— Мэгги, что случилось? Уезжаем отсюда, — сказал он, хватая ее за руку.

— Не могу, — ответила она, глядя в сторону замка Равеншурст.

— Что ты хочешь этим сказать? Мы потеряли целым день, пытаясь выбраться отсюда. У нас есть машина, поехали.

Отрешенная, она стояла не шелохнувшись, думая о чем-то своем.

— Я не могу ехать с тобой, Пит. И не думаю, что они позволят тебе выбраться отсюда. Они не хотят, чтобы мы покинули их.

— О чем ты говоришь? Они хотят убить меня. Уже было три или четыре попытки лишить меня жизни. Они попытаются убить и тебя. Ты была права относительно грузовика!

Пит встал перед ней, перекрывая ей путь.

— Это не имеет никакого значения. Джейсон Мунтолив не отпустит нас…

— Что ты имеешь в виду?

Она кивнула в сторону «роллса» и усталым голосом сказала:

— Почему эта машина все время возвращается сюда?

— Потому что мы колесим без карты, вот почему. Целый день мы ездим по кругу. Располагай мы картой, мы сразу же увидели бы, что все дороги ведут к замку. Этот феномен не представляет собой ничего необычного. Такая система дорог в английских владениях берет начало со времен средневековья. Нам нужно найти единственную дорогу, которая выходит на национальную…

Мэгги безнадежно покачала головой.

— Ничего не получится, Пит. Давай возвратимся и посмотрим, что им от нас нужно. Может быть, уедем позже…

Она сделала шаг вперед, но Пит схватил ее за плечи и резко развернул к себе лицом.

— Мэгги, ты не представляешь себе степень опасности, которая нас ожидает. Мы встречаем совершенно здорового человека и вдруг находим его умирающим. Мы приезжаем в незнакомый дом, а нас уже ждут пять человек, которые знают, откуда мы прибыли. Мунтолив надевает на твой палец перстень, который невозможно снять, и говорит тебе, что ты — одна из наследниц его состояния.

Он замолчал. Молчала и она. Он сжимал ее руки, заставляя слушать себя. Ей не было больно, но в ее глазах стояли слезы.

— Утонула чемпионка по плаванию, а двое мужчин совсем не к месту сообщают тебе, что ты входишь в какую-то «шестерку». Поверь мне, я не люблю добровольно идти навстречу неприятностям. А теперь пошли. Уезжаем!

Он взял ее за руку, и она послушно пошла с ним к «роллсу».

— Ладно, — сказал он, садясь в машину. — Нам ничего не остается делать, как составить свою собственную карту. Мы знаем, как можно отсюда добраться до деревни. Затем…

Он включил первую передачу, и мотор заглох.

— Теперь-то ты мне веришь? — спросила Мэгги. В ее глазах уже не было ни слезинки. Она открыла дверцу.,

— Мэгги, постой! Я смогу его завести.

Он проверил контакты, потер оголенные концы проводов друг о друга, но они даже не заискрили.

— Скажи, Мэгги, почему? — ошеломленно произнес Пит.

— Я еще не могу ответить на этот вопрос, — потерянным голосом сказала она.

— Ну что ж, возвратимся туда и зададим несколько вопросов.

Глава 17

Адамс ждала их. Это не удивило ни Пита, ни Мэгги. Они знали, что именно так все и будет. Не поздоровавшись, они прошли мимо медсестры.

— Мисс Уолш, — окликнула Адамс Мэгги, — ужин будет подан в большом зале к восьми часам. Мы ждем, что вы присоединитесь к нам.

В комнате их ожидал маленький сюрприз: на кровати лежала их одежда, которую они сложили в сумки, — выстиранная и поглаженная. В камине горел огонь, наполняя комнату приятным теплом.

— Интересно, как они могли знать, что мы возвратимся?

— Все было предусмотрено заранее, — ответила Мэгги.

Страх больше не мучил ее. Ей казалось, что она находится на сцене, а вокруг нее разыгрывается спектакль.

Она понимала, что для нее отведена какая-то роль, и интуитивно чувствовала, что является центром интриги, что это ради нее все собрались в Равеншурсте.

В дверь постучали, и они удивленно переглянулись.

— Войдите! — громко сказал Пит.

— Привет!..

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула, а затем вошла Барбара Кирштенбург. На согнутой в локте руке она несла несколько платьев.

— Куда вы исчезли? — улыбаясь, спросила она.

— Совершили небольшую экскурсию на автомобиле… Гарри любезно предоставил нам на несколько часов «роллс», — не глядя на нее, ответил Пит.

Барбара вышла на середину комнаты.

— Ну разумеется… Окрестные пейзажи не могут оставить американцев равнодушными. Вокруг зелень, чистота…

Она говорила на правильном английском языке, но в произношении чувствовался французский акцент. Не переставая улыбаться, словно желая показать Мэгги свое к ней доброжелательное отношение, Барбара сказала:

— Я подумала, что раз уж у вас не в чем выйти к ужину, не согласитесь ли вы воспользоваться одним из моих платьев.

— Вы очень любезны… Большое спасибо.

Тронутая таким неожиданным проявлением заботы,

Мэгги подошла к женщине. Это был первый по-настоящему дружеский жест со стороны гостей этого дома с момента их появления здесь.

— Не стоит благодарностей, — сказала Барбара, аккуратно положив платья на кровать. — Выбирайте любое.

Она направилась к двери и, проходя мимо зеркала, не преминула коснуться пальцами локона волос.

— Барбара, — окликнул ее Пит, — не могли бы вы объяснить мне одну вещь?

Он пытался говорить с безразличным видом, но тон выдал его нервозность. Барбара посмотрела на него холодным расчетливым взглядом.

— Если смогу, — ответила она. — В чем заключается ваш вопрос?

— Мэгги рассказала мне о церемонии, которая имела место в комнате Мунтолива. Что это означает?

— Ах это! — она рассмеялась и снова посмотрелась в зеркало, словно ожидая оттуда подсказки. Растягивая слова, она задумчиво произнесла — Ответить на этот вопрос не так просто, Пит, — она замолчала, подыскивая точные слова, и продолжила — Те шестеро, которые носят этот перстень… находятся под покровительством Джейсона. Вот и все…

— Его покровительство меня не интересует, — реши тельным тоном ответила Мэгги, — я абсолютно от него не завишу.

— В таком случае, что вы здесь делаете? — спросила Барбара.

Мэгги недоуменно пожала плечами.

— Мы… Я получила телеграмму из Лондона с предложением оформить…

— От кого вы получили телеграмму? — прервала ее Барбара.

— От фирмы «Грандье»… Джейсон Мунтолив не имеет к ней никакого отношения.

Барбара иронично усмехнулась.

— Если бы Джейсон не имел к ней, как вы сказали, никакого отношения, Жак Грандье никогда бы не имел небоскреба-офиса в Лондоне, не говоря уже о мультинациональной компании, дорогуша. Это Джейсон вызвал вас в Англию, а не Жак.

— Что бы там ни было, но я оказался здесь не по воле Джейсона и тем более не по желанию Жака, — сказал Пит.

Барбара внимательно посмотрела на него.

— Вы правы, никто вас не ждал. — Затем она посмотрела на Мэгги и заговорила доверительным тоном — Я знакома с Джейсоном уже двадцать пять лет и очень люблю его. Более того, я полностью ему доверяю. Джейсон сделает вас богатой, исполнит все ваши капризы, все мечты и все безумства. Это необыкновенный человек, необыкновенный.

Барбара замолчала и некоторое время смотрела на Мэгги. Неожиданно она подошла к ней и легко провела ладонью по ее щеке.

— Вы очень красивая, Маргарет, — тихим, полным зависти и восторга голосом сказала она.

Мэгги протестующе покачала головой.

— Нет, нет, — остановила ее Барбара, — примите этот комплимент от человека, который умеет ценить редкую красоту.

Она повернулась и направилась к двери.

— Только поэтому я и была выбрана? — спросила Мэгги.

— Возможно. Он выбрал каждого из нас исходя из личных соображений, о которых мы ничего не знаем.

Она с трудом выговаривала каждое слово, словно что-то вспоминая.

— В моей жизни он оказался рядом в самый трудный для меня момент. Он сказал, что сделает меня княгиней. И он выполнил свое обещание. Он дал мне все, о чем я могла только мечтать. На протяжении всей моей жизни, если у меня возникала необходимость в защите, он всегда протягивал руку помощи. Для меня он — как отец, даже больше… Доверьтесь Джейсону, дорогая!

Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Довериться Джейсону? — пробормотал Пит. — Еще чего! Я не верю ни одному из них, включая и ее.

— Пит… — зашептала Мэгги.

У нее дрожали руки. Он обнял ее и прижал к себе.

— Пит… они хотят убить нас.

Неожиданно все для нее стало ясным и таким очевидным.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он не хотел ее пугать, но эта мысль давно не давала ему покоя.

— То, что произошло с тобой… в душевой кабине… эта стрела… грузовик. Они хотят нас убить, как убили Марию.

— Но кто? Кто? Когда умерла Мария, она была одна. Мы все находились в тот момент в большом зале.

— Не все. Не было Клифа. Вспомни, когда мы возвратились из бассейна, он ушел переодеться, так сказал Карл. Но с таким же успехом он мог пойти в бассейн и убить Марию.

— Но тот, кто стрелял в меня из арбалета, не мог быть Клифом, согласись! И напротив, этим человеком вполне мог оказаться Карл. Он утверждает, что виновата кошка, но стрельнуть мог и он сам… и убить меня или Жака.

— Но почему?

— Из-за денег. Если Мунтолив решил поровну разделить наследство среди вас, уменьшение числа наследников автоматически увеличивает долю оставшихся… в живых, естественно.

— Джейсон сказал, что его состояние огромно и неизмеримо.

— Когда речь заходит о деньгах, их всегда бывает мало. Посмотри на этих людей! Благодаря Мунтоливу они жили как короли и королевы. Ты слышала, что сказала Барбара? Он собрал вокруг себя этих людей, руководствуясь какими-то личными мотивами, о которых никто не знает. Однажды Мунтолив поддержал этих людей, сделал их богатыми и знаменитыми, а сейчас умирает. Ты не задумывалась над тем, что это обстоятельство ужасно тревожит их. Подумай, нарушается весь уклад их жизни. Умирает Санта-Клаус… И что из того, что его состояние «огромно и неизмеримо»? Им плевать на это. Клиф — ничтожество. Без Джейсона он не стоит ничего. Ему нужно много-много денег. Вряд ли он имеет нужную сумму, чтобы в будущем чувствовать себя так же комфортно, как и сегодня. Что же касается Карла, я вообще не верю ему. Эти двое — каждый из них сам себе на уме… или оба вместе преследуют одну цель: избавиться от остальных, включая тебя.

Мэгги присела на край кровати. Все, что сказал Пит, выглядело логично. Ее очень беспокоил перстень Джейсона, и она не могла без содрогания вспоминать о ритуале и белой руке умирающего, сжимавшей ее запястье. Но настоящая опасность заключалась не в этом. Онf должна опасаться других: Клифа и Карла, возможно, даже Жака и Барбары. Определив своих врагов, она ощутила некоторое облегчение.

— Что с тобой? — спросил Пит, садясь рядом с ней.

— О! Ничего особенного… Я попыталась кое в чем разобраться.

Пит почувствовал, что в мыслях она сейчас далеко от него. Мэгги прикоснулась к перстню, который так и не смогла снять с пальца, и вдруг, резко повернувшись к нему, спросила:

— Пит, ты не хочешь заняться любовью?

Желание, пронзившее ее как ток высокого напряжения, заставило дрожать ее руки, когда они прикасались к его груди и скользили вдоль его тела. Ей хотелось ласкать, целовать, утопить в наслаждении это тело. Это желание ослепило ее настолько, что она потеряла над собой контроль. В черных глазах Пита мелькнуло что- то похожее на страх, но он уже покорно отдавался ее ласкам.

Она приподнялась над ним, жадно покрывая поцелуями его стройное мускулистое тело. Он предпринял осторожную попытку обнять ее, но она недовольно потрясла головой, останавливая его порыв. На этот раз она испытывала эгоистическое удовольствие, доводя самца до исступленного желания. Она не хотела, чтобы он прикасался к ней. Когда его руки касались ее тела, она сбрасывала их. Она все сделает сама! И для него, и для себя.

Почувствовав себя готовой, она оседлала его и позволила любить себя. Их лица соприкасались. Она вдыхала запах его волос, его тела. Она любила этот запах, запах разгоряченного животного. Она стонала ему прямо в ухо, запустив свои пальцы в густую шевелюру его волос, и испытывала блаженство от острой, пронзающей боли, причиной которой был он. Она больше не противилась, подчиняясь его силе, позволила ему увлечь себя на морскую глубину страсти. Весь жар ее тела сконцентрировался внизу ее живота. Они взорвались одновременно…

Лежа друг подле друга, они улыбались. Мэгги продолжала его ласкать, скользя ладонью по его еще влажному телу. Она смотрела на него, вглядывалась в него, восхищалась им, как своей любимой игрушкой. Она ждала, когда он закроет глаза. Она обожала смотреть на него спящего. Но сама уснуть не решалась, боясь кошмарных сновидений. Но сон оказался сильнее, а вместе с ним пришли и сновидения.

Стены коридоров были зеркальными. Перебегая из комнаты в комнату, она бросала в них быстрые взгляды. Ее распущенные волосы ниспадали до талии. Она бежала босая, чувствуя подошвами ног холод каменного пола. В руках она держала младенца.

Что-то было не так, что-то уже произошло, но она не могла понять что. Через открытые окна до нее доносился запах смолы горящих факелов, от которых по стенам плясали причудливые тени. Нужно было бы закрыть

окна и двери, не дать им войти, но их было слишком много, а она — одна.

Мужчины взломали входную дверь. Она знала их. В свете факелов их лица были ужасны. Они искали ее. И вдруг они увидели ее на лестничной площадке в ослепительно белой ночной рубашке, разрывавшей мрак. Они зарычали, как разъяренные звери, и, грохоча тяжелыми сапогами по ступенькам лестницы, бросились наверх.

Она успела добежать до спальни и захлопнуть за собой дверь. Она дважды повернула ключ в замочной скважине. Это была их спальня. Она узнала камин и кровать с балдахином. Комната была освещена множеством свечей.

В кровати лежал мужчина, но это был не Пит, хотя у него были черные глаза и темные волосы. Она увидела на его лице страх, и это разозлило ее.

Преследователи ломились в дверь. Стоял такой грохот, что казалось, будто весь мир летит в тартарары. Прижимая маленького мальчика к груди, она подошла к окну. Внизу метались тени…

Она обернулась. Мужчина, лежавший в кровати, плакал. Она ненавидела его за трусость, ненавидела своих преследователей по причине их скудоумия и ревности Она поклялась, что они заплатят за все. Дверь не выдержала, и разъяренная толпа ворвалась в комнату.

Мэгги внезапно проснулась, вырвавшись из кульминационного момента сновидения. Она села, обливаясь потом, и осмотрела комнату, освещаемую мягким светом огня, полыхавшего в камине.

Она закрыла глаза, и перед ней поплыли эпизоды кошмарного сна. Почему ее преследуют странные и непонятные сны?

Глава 18

В дверях бильярдного зала стояла медсестра в безукоризненно белой униформе. Никого, кроме Клифа, там не было.

— Мистер Джексон?

— Вас хочет видеть мистер Мунтолив.

В ее голосе не слышалось ни просьбы, ни заискивания. В Равеншурсте всякое слово Адамс имело силу закона, и гости были вынуждены относиться к ней с уважением. Но Клиф Джексон ненавидел ее и прозвал Белой Колдуньей.

— Хорошо, лапочка, — ответил он.

Он медленно отошел от бильярдного стола и поставил кий в стойку. Находясь в другом конце зала, он почувствовал, как в Адамс зарождается раздражение. Она не терпела подобного рода фамильярностей. В конце концов, она — личная медсестра Мунтолива и именно она поддерживала в нем остатки жизненных сил, что выводило Клифа из себя. Пусть бы он сдох! Разделить бы быстрее его состояние и зажить в свое удовольствие, без этих неожиданных вызовов в Равеншурст и невероятно скучных уик-эндов.

— Как себя чувствует старик, Адамс?

Они поднимались по лестнице. Он предполагал, что она взорвется негодованием от его пренебрежительно-неуважительного тона и содержания вопроса, но Адамс ответила спокойным, безразличным голосом:

— Он хорошо себя чувствует, мистер Джексон.

— А как вы думаете, Адамс, он переживет этот уик-энд?

— Не знаю, сэр. — Помолчав секунду, она добавила — Возможно, он переживет еще всех нас.

Она открыла дверь и пропустила Клифа в комнату.

— Клиф?

Голос старика прозвучал слабо и хрипло.

— Да, сэр.

Клиф остановился перед стеклянной перегородкой, как сказала ему Адамс. Он не мог видеть Джейсона, да и не хотел… Мэгги Уолш потеряла сознание, увидев старика, а он не горел желанием доказать, что сильнее ее.

— Клиф?

Слова давались Мунтоливу с большим трудом, болезненно и натужно, словно его легкие были разорваны и он терял дыхание на каждом слоге. Руки Клифа начали дрожать. Нет, невозможно, чтобы старик знал о том,

что произошло в Кей-Уэст. Но с другой стороны, Джейсон всегда был в курсе его приключений чуть ли не раньше, чем они с ним случались.

— Я уже тебя предупреждал, чтобы ты умерил свой аппетит. Но тебе хочется многого, не так ли, Клиф?

В голосе умирающего чувствовалось разочарование Клиф понял, что его положение любимчика зашаталось.

— Извините меня, Джейсон.

Клиф стоял с опущенной головой, содрогаясь всем телом. Какое-то время тишину нарушало только тяжелое дыхание старика.

— Но я пригласил тебя не для того, чтобы читать мораль, — снова заговорил Джейсон. — Я хочу попрощаться с тобой, Клиф.

Клиф резко поднял голову, силясь рассмотреть расплывчатый силуэт за стеклянной перегородкой. Он понял, что его благодетель действительно умирает, и на его глазах выступили слезы. В Равеншурсте уже не будем больше Джейсона Мунтолива, который поддерживал и защищал его.

— До свидания, сэр.

Когда он выходил из комнаты, по его щекам текли слезы. Адамс выключила свет на половине Джейсона.

Как только за Джексоном закрылась дверь, Джейсон позвал Адамс и дал указания…

Длинный дубовый стол в большом зале был уставлен всевозможными яствами. Повара трудились с раннею утра, приготовив десятки блюд. Стол был украшен золотыми подсвечниками, лучшим фарфором и старинной серебряной посудой. Праздничное настроение создавали букеты изумительных цветов и корзиночки с великолепными фруктами.

В восемь вечера в зал зашла Адамс и проверила, все ли готово для торжественного ужина. Подозвав Артура, она выразила свое удовлетворение и попросила пригласить гостей.

— Хорошо, мисс.

Артур натянул белые перчатки и направился в библиотеку, где трое пили аперитив.

— Я не понимаю! — раздраженно воскликнула Барбара.

Она посмотрела на Жака, потом на Карла, сидевшего отдельно от них на диване.

— Долгое время мы были одни, и вдруг нам представляют новичка и говорят, что он принадлежит к нам.

Она залпом допила шампанское и резко поставила бокал на стол.

— Но, Барбара, ты же знаешь, что нас должно быть шестеро, — напомнил Жак. — Что поддерживало в Джейсоне жизнь все эти годы? Поиск «шестого».

— Но нас уже не шестеро! — выкрикнула она. — Ты забыл о Марии?

— Шестеро одновременно присутствовали в Равеншурсте, — ответил Жак. — Так требовала того книга. Секунду, сейчас я освежу твою память.

Он отставил свой стакан и подошел к стеллажам с книгами. Просмотрев ряды кожаных переплетов, он с недоумением воскликнул:

— Ее здесь больше нет!

— Не это ли ты ищешь? — спросил Карл, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака потрепанный томик небольшого формата.

Протянув его Жаку, он смущенно посмотрел ему в глаза.

— Ты был прав, Жак, — сказал он. — Мне давно следовало бы прочитать это. Я был бы лучше подготовлен к… как бы это лучше сказать… к этому предначертанному уик-энду.

— Я читала это, — завила Барбара. — Какая-то легенда! История о призраках.

— Мы составляем часть этой истории, Барбара, — сказал Жак тихим голосом, осторожно переворачивая страницы.

Слишком взвинченная, чтобы спокойно сидеть, Барбара безостановочно мерила комнату шагами.

— В любом случае я не фигурирую в вашей сказке, от которой можно уснуть стоя.

Карл удивленно посмотрел на нее.

— Не фигурируешь? Тогда скажи, какое соглашение ты заключила с Джейсоном?

— Это тебя не касается, — сухо ответила Барбара, сардонически улыбнувшись.

— Мы все заключили персональные соглашения с Джейсоном, подруга. Мы все связаны одной веревочкой: один за всех, и все за одного.

— А что ты скажешь о Марии? Разве она не была одной из нас?

— Да, — склонив голову, ответил он, думая о чем-то своем. — Да, конечно, конечно…

В его застывшем взгляде, устремленном в другой ко нец библиотеки, стоял страх, вызванный воспоминанием об этой неожиданной и необъяснимой смерти.

— Послушайте вот это, — сказал Жак, поднимая глаза от книги. — «Когда соберутся вместе шестеро обладателей перстня, один из них будет выбран, чтобы продолжить…»

— И что это может означать, по вашему мнению? — нетерпеливо прервала его Барбара, которую злили эти странные истории соглашений и клятвенных обещаний.

Когда Джейсон вытащил ее из нищенского существования, в котором она прозябала в Латвии, она дала клятву во всем подчиняться ему. Но это она сделала добровольно. Она была обязана ему всем: жизнью, богатством, телом и душой. Но какого-то секретного пакта между ними не существовало.

Карл встал, молча взял книгу из рук Жака и сунул ее на прежнее место, в карман. Затем повернулся к Барбаре.

— Означает это, милая фройляйн, следующее: из нас будет выбран кто-то, кто заменит Джейсона и передаст наследство следующему поколению, как это было со времен самой Маргарет.

— Но прошлой ночью Джейсон сказал, что каждый из нас получит равную долю его состояния.

Ее лицо сделалось бордовым от внезапно возникшей у нее мысли, что ее богатство и власть могут исчезнуть вместе со смертью Джейсона. Она смотрела на Карла, словно ожидала дальнейших объяснений, но ответил ей Жак:

— Да, Барбара, но… Наконец-то в Равеншурсте собралась вся «шестерка», шесть обладателей перстня.

Сейчас нас осталось пятеро. Не может ли случится так, что завтра нас останется только четверо, чтобы разделить наследство. И если это так, кто эти четверо? Решает ли это только Джейсон? Выбрал ли он уже кого-то среди нас? Станешь ли этим человеком ты, Карл? Сегодня ты выглядишь очень озабоченным. Не будоражит ли тебя перспектива обладания всем этим несметным богатством и этой безграничной властью? — Жак посмотрел на Барбару и улыбнулся. — А может быть, избранником станешь ты? В книге Маргарет сказано, что женщина — приманка дьявола.

— Ваши инсинуации оставьте при себе, — отрезала Барбара.

— Возможно, этим счастливчиком окажешься ты, Жак, — сказал Карл, прикуривая сигарету.

— Возможно, — согласился Жак. — Или Клиф, которого Джейсон рассматривает как родного сына.

В этот момент в библиотеку вошел Артур и объявил, что все приглашаются в большой зал.

Все вышли из библиотеки. Жак первым увидел Мэгги. Он шепотом предложил всем посмотреть наверх. На лестничной площадке второго этажа стояла американка и смотрела на них. На ней было очень элегантное черное платье с декольте прямоугольной формы. Взбитые волосы образовали на ее голове подобие короны. И никакой косметики на лице. Мэгги выглядела как наследница королевского трона.

От неожиданного шока Карл побледнел и воскликнул:

— Это — Маргарет… Маргарет Уолшингхейм!

— Божественна! — прошептал Жак, но быстро справился с волнением и холодным тоном произнес — А теперь скажите, дорогие друзья, кто, по вашему мнению, настоящий наследник?

Карл вцепился в руку француза и пробормотал:

— Я не позволю ей… Это же смешно… Состояние и власть… перейдут к этой молоденькой вертихвостке?

К Мэгги подошел Пит, одетый в джинсы, заправленные в сапоги.

— Очень приятная пара, вы не находите? — спросил Жак саркастическим тоном, обращаясь к Карлу.

— Посмотрите, как она спускается! — вмешалась Барбара.

Сопровождаемая Питом, Мэгги медленно шла вниз по лестнице, доброжелательно улыбаясь двум мужчинам и женщине, смотревшим на нее. Она решила никоим образом не показывать, что знает о чьем-то намерении убить ее.

— Боже, до чего вы прекрасны! — воскликнула Барбара, подходя к Мэгги и беря ее под руку. — Вы неотразимы в этом платье, дорогая.

Она улыбалась, но ее глаза были холодны и лишены всякой сентиментальности, когда она спросила у Пита:

— Скажите, почему вы не женитесь на этой девушке?

— Она еще не сделала мне предложения, — отшутился Пит.

Он взял Барбару под руку и повел ее к большому залу.

— Вы позволите? — спросил Жак у Мэгги, подойдя к ней вместе с Карлом.

— С удовольствием, — мило улыбнулась она.

Ощущение собственной красоты придавало ей уверенности. Она взяла мужчин под руки, и они пошли к распахнутым дверям большого зала.

— Когда вы уезжаете? — естественным голосом спросила она.

— Завтра. Рано утром, — ответил Карл.

— Вертолетом?

— Конечно.

— Очень впечатляюще!

— Да, это очень впечатляет, но именно так привык действовать Карл. Он умеет производить впечатление на людей. Впрочем, вы тоже, Маргарет.

Он говорил в непринужденной манере, но его голос звучал твердо.

— Как красиво! — воскликнула Мэгги, увидев празднично накрытый стол.

— Что здесь такое? — вбежав в зал, спросил Клиф.

Он был в рубашке и белом жилете, но без пиджака и

галстука.

— Добрый вечер, лапочка, — Клиф рассеянно поприветствовал Мэгги, поглощенный изучением того, что находилось на столе. Никогда в жизни ему еще не хотелось так есть. Он надеялся, что пища отвлечет его от мрачных воспоминаний, оставшихся после встречи с Джейсоном.

— Положите мне несколько кусочков ветчины, лапочка, — попросил он Мэгги, протягивая ей свою тарелку.

Мэгги подцепила два кусочка ветчины и положила в тарелку Клифа.

Она продвигалась вдоль стола, накладывая себе в тарелку артишоки, салат, печеный картофель, тонкие ломтики телятины…

— Не хотите ли курятины, мисс? — спросил мажордом, когда Мэгги оказалась рядом с ним.

— Нет, Артур, спасибо. Видите, у меня уже полная тарелка.

Она рассмеялась, посмотрев на гору пищи в своей тарелке. Целый день она ничего не ела, и от такого изобилия в ней проснулась жадность.

— А вы, мистер Джексон, вы не хотите курятины? — спросил Артур у Клифа.

— Нет, Артур… Спасибо, старина. Дайте справиться с этим, — он кивнул на переполненную тарелку.

Мэгги подошла к софе и села рядом с Жаком, который жадно ел сразу из двух тарелок. Он явно страдал обжорством, и смотреть, как он поглощает пищу, было неприятно, но Мэгги хотела задать ему несколько вопросов. Пит предупредил ее, что их жизнь во многом зависит от того, что ей удастся узнать во время ужина.

Она поковыряла вилкой в тарелке, затем наклонилась к Жаку и заговорщическим голосом сказала:

— Вы помните, о чем мы говорили с вами вчера вечером, до того, как Мария…

— Конечно.

Жак прекратил есть, аккуратно положив вилку и нож на край тарелки. Его лицо раскраснелось, губы жирно блестели.

Бросив быстрый взгляд на остальных гостей, Мэгги убедилась, что услышать их никто не может.

— Мы можем продолжить?

— Естественно, — ответил он, вытирая рот салфеткой. Мне хотелось бы узнать, — нервничая, заговорила она, — не занимаетесь ли вы… не занимаетесь ли вы черной магией? Понимаете, о чем я говорю? Оккультизм и тому подобное…

Жак улыбнулся.

— Если вам так хочется… что-то такое есть…

— Вы тоже причастны к этой чертовщине, лапочка, — раздался голос Клифа.

Мэгги вздрогнула. Клиф незаметно подошел сзади и подслушал их разговор. Такое бесцеремонное вмешательство в их беседу взбесило Мэгги.

— Не злитесь, — примирительным тоном сказал он. — Вы просто должны рассматривать некоторые странности как другой стиль жизни, — он рассмеялся и вдруг закашлял. — Я хочу сказать, что мы не пользуемся, например, общественным транспортом… В нашем распоряжении имеются вертолеты, «роллс-ройсы». И это совсем неплохо.

Он снова закашлялся и поставил свою тарелку на низкий столик. Жак бросил на Клифа уничтожающий взгляд и спокойным голосом сказал, обращаясь к Мэгги:

— Клиф все пропускает через решето своего легковесного юмора. Но я обязан вам сказать, что в данном случае речь идет о серьезных вещах. Власть не может быть передана первому встречному.

— А в чем, собственно, выражается эта власть? — не отступала Мэгги.

— О! Жак такой… такой высо… высокопарный, — задыхаясь от кашля, Клиф с трудом мог говорить. — Забудьте о природе этой власти и пользуйтесь ею.

Теперь он уже кашлял не переставая. Его лицо покраснело от напряжения, на верхней губе появились капельки пота. Он напрягся и свистящим голосом добавил:

— Главное в том, что старик скоро умрет, — очередной сильный приступ кашля заставил его замолчать. — А мы… мы приехали сюда, чтобы похоронить его.

Неожиданно он судорожно глотнул воздух широко открытым ртом, схватился руками за горло, прогнулся назад и упал на пол.

Мэгги вскочила на ноги, опрокинув свою тарелку.

— Пит! — закричала она.

Пит подбежал к Клифу и опустился рядом с ним на колени.

— Я… не могу… дышать… — просипел Клиф.

Пит посмотрел на Артура и крикнул:

— Найдите Адамс… Шевелитесь! Вы можете глотать?

Клиф молчал. Пит глубоко ввел два пальца в рот англичанина, ища кусок пищи, который мог застрять в горле.

Лицо Клифа стало лиловым, глаза вылезли из орбит, и он с ужасом смотрел на Пита.

В зал быстрым шагом вошла Адамс, и все расступились, освобождая проход к Клифу.

— Освободите стол, — приказала она. — Его нужно положить, — она посмотрела на Пита. — Помогите мне.

Когда они положили Клифа на стол, Адамс взяла вилку и ручкой придавила ему язык.

— Как давно это случилось? — спросила она.

— Не могу точно сказать… тридцать секунд тому назад… минуту… Но произошло это только что. Он вдруг начал кашлять… Вначале никто не обратил на это внимания, но он стал задыхаться и…

— Хорошо, — спокойно сказала она. — У нас есть еще время спасти его. Три-четыре минуты, не больше. Я более чем уверена, что у него в горле застряла кость. Необходимо сделать рассечение дыхательного пути.

— О нет! — запротестовал Пит. — Вы убьете его!

— Если я ничего не предприму, он умрет. Вы этого хотите? — Адамс повернулась к Жаку. — Подайте мне вон тот нож, пожалуйста.

Жак взял длинный острый нож для резки мяса и, не глядя на окружающих, протянул медсестре.

Мэгги попятилась от стола, не сводя глаз с лица Клифа. Его грудь судорожно вздымалась мелкими толчками, губы посинели.

— Я сделаю самое необходимое, — заявила Адамс. — Небольшой разрез над адамовым яблоком. Это даст возможность воздуху напрямую дойти до легких, — она повернулась к Питу и приказала — Крепко держите его за руки.

Когда она начала резать ему горло, Клиф зарычал от боли.

Неожиданно раздался длинный, отчаянный вопль:

— Нет, не-е-ет…

Закрыв лицо руками, Мэгги выбежала из зала.

— Адамс, прекратите! Умоляю вас! — закричала Барбара.

Не обращая ни на кого внимания, медсестра продолжала резать живую плоть.

Кровь брызгала тонкими фонтанчиками на униформу Адамс, заливала горло Клифа, стекала на пол.

Тело Клифа выгнулось дугой, словно он хотел помешать Адамс продолжать это жуткое насилие. Но Пит держал его изо всех сил. Кровь буквально хлынула из разрезанного горла. Ноги Клифа судорожно застучали по столу, тело снова выгнулось дугой, на секунду замерло и безжизненно рухнуло на стол.

— Он мертв, — заключила Барбара, потрясенная таким финалом.

Пит отпустил руки Клифа и сделал шаг назад. Он недоуменно смотрел несколько секунд на мертвое тело, затем взял салфетку и начал вытирать теплую кровь со своих рук и рубашки.

— Вызовите полицию, — приказным тоном сказал он Адамс.

— Именно это я и собиралась сделать, мистер Даннер.

Адамс положила испачканный кровью нож рядом с

трупом.

— Но на этот раз я хочу видеть ее здесь, — повысим тон, сказал Пит.

Адамс внимательно исследовала разрез на горле Клифа. Широко раздвинув края зияющей раны, она сунула пальцы в трахею и извлекла оттуда окровавленный кусок куриной кости.

— Вот что засело у него в горле, — произнесла она.

— Так вы собираетесь вызвать полицию или мне самому это сделать? — завопил разъяренный Пит.

Адамс посмотрела на Пита и спокойно сказала:

— Мистер Даннер, почему бы вам не подняться в свою комнату. У вас совершенно сдали нервы. Не волнуйтесь, я сделаю все сама.

— Вы много чего уже сделали! — закричал Пит.

Он нагнулся, поднял с пола белую скатерть и укрыл ею тело Клифа Джексона. Второй из «шестерки» умер в замке Джейсона Мунтолива.

Глава 19

Выбежав из большого зала, Мэгги направилась в библиотеку, где круглосуточно горел огонь в камине, наполняя комнату теплом и делая ее уютной. Подняться одной к себе в комнату у нее не хватило смелости.

Она вошла в библиотеку, щелкнула выключателем, и яркий свет залил комнату. Ей казалось, что искать спасения в этом доме, в Англии, бесполезно. В эту минуту она почувствовала, как ей не хватает солнечных просторов Калифорнии.

Она подошла к камину и бросила в огонь несколько деревянных чурок. Сухое дерево мгновенно воспламенилось, и через несколько минут пламя разбушевалось настолько, что Мэгги пришлось отступить от камина. И тут она увидела портрет молодой женщины. Она была ровесницей Мэгги, носила такое же черное платье с квадратным декольте, у нее были такие же длинные темные волосы. На женщине были всего лишь две драгоценности: массивный кулон и перстень Равеншурста. В руке она сжимала небольших размеров книгу в кожаном переплете.

— Красивая женщина, не так ли?

Голос Карла заставил ее вздрогнуть. Мэгги не заметила, как он вошел в библиотеку и наблюдал за ней все время, пока она рассматривала портрет. Мэгги настолько была потрясена, что не нашла в себе сил ответить. Увидеть себя в портрете XV века было и тревожно, и волнующе. Через века она встретила своего незнакомого двойника…

— Вы видите перстень на ее пальце? — спросил немец.

Подтягивая больную ногу, он подошел к Мэгги. Слыша его приближающиеся шаги, она оцепенела от страха и чуть не закричала, призывая Пита на помощь. Она слышала за своей спиной тяжелое дыхание немца и ощущала запах табака и виски…

— Она жила здесь, — тихо сказал он. — Ей было столько же лет, сколько сейчас вам, когда ее увезли из этого дома и заживо сожгли по приказу королевы Елизаветы. Ее тоже звали Маргарет… Маргарет Уолшишхейм.

Мэгги задрожала и повернулась лицом к Карлу.

— Уолшингхейм… это девичья фамилия моей матери! — не отдавая себе отчета, выкрикнула она.

Когда она осознала свою ошибку, было уже слишком поздно. Она забыла совет Пита: ничего не говорить людям, что могло бы быть использовано против нее.

Карл посмотрел на портрет и как ни в чем не бывало продолжил:

— Внебрачный сын Маргарет Уолшингхейм унаследовал все ее богатство и ее власть. И с того времени события развиваются так, как изложено в книге «Наследство».

Он достал из кармана пиджака небольшую книгу в кожаном переплете и вложил ее в руки Мэгги.

— Чтобы понять, что здесь происходит, вы должны прочитать ее.

Он бросил взгляд в сторону двери, убедился, что они по-прежнему одни, и добавил:

— Я слышал, как вы спрашивали у Жака, не занимаемся ли мы… оккультными науками…

Мэгги напряженно всматривалась в его лицо.

— И что же? Да или нет? — спросила она, потрясая книгой, которую он ей дал. — Раз мы об этом заговорили, что в сущности означает это наследство?

Карл снова посмотрел в сторону двери и прошептал:

— Вы обязаны прочитать книгу, написанную Маргарет. В ней вы найдете ответы на многие необъяснимые вопросы, связанные с Равеншурстом. Вы узнаете смысл смерти Марии.

— Это был несчастный случай…

Карл несогласно покачал головой.

— Такие замечательные пловцы, как Мария, не ударяются головой о дно бассейна.

— Ее убил Клиф?

Карл снова покачал головой.

— Если Клиф убийца, почему он только что умер? Скажите, Маргарет, что он сегодня ел в большом зале?

На секунду она задумалась.

— Ветчину, в этом я уверена, немного гусиной печенки. У него была полная тарелка, но преимущественно овощи…

— А курятину он ел?

— Нет. Я помню, когда Артур предложил ему курицу, Клиф отказался.

— И тем не менее причиной его смерти стала куриная косточка. Адамс вытащила ее у него из горла.

— О Господи!

Перед ее глазами возникла ужасная картина мучительной смерти Клифа…

— Это невозможно! — возмутилась она. — Он не ел курицу.

— Но случилось именно это, Маргарет.

Он показал на книгу, которую она держала в руках, и настойчиво повторил:

— Прочтите ее, и вы все поймете. И не забывайте, кто является единственным вашим другом в Равеншурсте.

Но таким другом Карл Либкхнет быть не мог. В Равеншурсте Мэгги могла доверять только Питу. Она неловко отступила назад и пробормотала:

— Извините… я должна…

Она повернулась и почти выбежала из библиотеки с отчаянным желанием найти Пита.

Карл посмотрел вслед убегающей Мэгги и ехидно улыбнулся.

Он прекрасно сыграл свою роль. На самом деле прекрасно. Он подошел к бару и налил себе коньяка. После того что Адамс сделала с Клифом, он больше не притронулся к пище, но пить продолжал, считая, что алкоголь поддержит в нем жизненные силы, которые были так ему необходимы в данный момент.

Карл был уверен, что убийца — Жак. Коварный, скрытый Жак. Жак, с его изысканными манерами и мягким голосом. Настоящий француз из высшего общества. Эстет. Карл грязно выругался. Кровожадный убийца. Он в тайном сговоре с Адамс.

Карл вспомнил невозмутимое выражение его лица, когда Адамс кромсала ножом горло Клифа. А кровь! Карл до сих пор чувствовал ее запах. Чтобы заглушить, воспоминания, он одним глотком выпил весь коньяк. Именно Жак и Адамс затеяли это мрачное дело: убить во время последнего уик-энда всех тех, кого Джейсон внес в свое завещание. Мария и Клиф уже мертвы. Вскоре будут атакованы один за другим, как овцы, намеченные волками, оставшиеся в живых. В этом и заключается их план. Совсем не глупо! Карл снова выругался.

Жак настойчиво уговаривал его прочитать книгу Маргарет Уолшингхейм, не пропуская ни единой страницы. И что же? Он согласен с мнением Барбары, что ничего, кроме ахинеи, лжи и предрассудков, там нет. Жак и его понимание сверхъестественной силы! Жак и его желание заставить их поверить в существование дьявола среди них! Карл улыбнулся и сделал глоток коньяку.

Если Жаку так хочется, пусть думает, что он, Карл, трепещет перед призраками и дьяволами. А как тонко, как изощренно пытался он вложить в их головы мысль, что Мэгги Уолш — прямая наследница Маргарет Уолшингхейм. Завтра, когда на лужайке приземлится вертолет, Карл будет единственный, кто его встретит.

Он подошел к камину, чтобы обогреться и полюбоваться красновато-золотистыми языками пламени. Американцы должны умереть. И в первую очередь этот настырный парень, который настойчиво требует проведения расследования. При небольшом везении Жак и Адамс сделают это вместо него.

Карл завороженно смотрел на огонь. Если Жак не ликвидирует их, он убьет их сам. Он уже знал, что, убивая, не будет испытывать ни страха, ни угрызений совести.

Огонь в камине гас. Карл присел на корточки и бросил на раскаленные угли несколько чурок. Он смотрел на разгорающееся пламя, пожиравшее дерево. Он подумал, что Джейсон слишком долго цепляется за жизнь… Карл пожелал ему прожить не дольше, чем будет гореть огонь…

И в этот момент из камина прямо ему в лицо метнулась огненная лента. Она лизнула кожу его лица, ослепила глаза, обожгла губы и язык и, как раскаленная док-

расна кочерга, застряла у него между зубов. Он зарычал от боли и опрокинулся навзничь. Языки пламени, как одеяло, накрыли его тело. Загорелась одежда… Сознание он потерял не сразу. Он чувствовал, как огонь разбежался по его телу, как горят его брови и седые волосы… Он слышал, как, потрескивая, лопается кожа…

Затем он полетел в бесконечно глубокий, мрачный колодец. Он горел десять минут. Огонь превращал его тело в прах, но дальше не распространялся, оставляя библиотеку нетронутой.

Запах сгоревшего тела был ужасен, но он тоже оставался в пределах комнаты и не просачивался наружу. В библиотеку вошла Адамс, повернула ключ в замочной скважине и на секунду замерла у двери.

Все, что осталось от импозантной фигуры немца, представляло собой небольшую кучку пепла.

Бросив безразличный взгляд на останки человеческой плоти, Адамс подошла к окну и распахнула его, чтобы проветрить комнату. Затем взяла металлическое ведро и смела в него останки Карла Либкнехта. Одного ведра оказалось вполне достаточно, чтобы освободить библиотеку Равеншурста от того, что еще несколько минут тому назад было человеком.

Глава 20

Закрывшись в своей комнате, Пит и Мэгги сидели на кровати друг напротив друга и рассматривали книгу в кожаном переплете. Осторожно переворачивая страницы, Пит читал вслух отрывки текста, написанного в XV веке:

«И они пришли за мной в этот дом. Я услышала шум на лужайке, чьи-то голоса и крики и покинула своего любимого, господина своего сердца.

Я встала с кровати и пошла узнать причину этого шума. Темнело. Я чувствовала запах моря, морской бриз — легкий ветерок конца лета…

Я спустилась по лестнице нового дома, построенного в прошлом году моим мужем Джеймсом, который был нечаянно убит во время охоты…»

Пит перелистал несколько страниц, и в комнате снова зазвучал его голос:

«Я столько сил и энергии отдавала дому и хозяйству, что мой любовник мог приходить ко мне только ночью, чтобы утешить меня. В то время мне не было и двадцати лет. Я была очень молодой, а Бог не подготовил меня к испытаниям, выпавшим на мою долю…

Да, я признаю, что любила его. И он тоже всем сердцем желал меня. Я не могла выносить боль, которую ему причиняла, но он говорил, что Бог простит нас.

Потом появился ребенок, мой внебрачный ребенок. Я назвала его именем своего любовника…»

— Не читай дальше, Пит, — неожиданно попросила Мэгги.

Она сделала напрасную попытку вырвать книгу у него из рук.

— Послушай, Карл сказал тебе прочитать ее, так? Мы вот-вот узнаем, что замышляют эти люди и какой разновидностью черной магии они занимаются.

Он открыл книгу и продолжил читать:

«Я вышла из дома и увидела жителей деревни и фермеров, бежавших через лужайку. Легкий ветер доносил до меня их крики и голоса. Их факелы мерцали в ночи, как светлячки.

Я знала, что должно случиться. Я знала, что они пришли за мной. Они были еще далеко от меня, и я нс могла рассмотреть их лица, но отчетливо чувствовала и ночном воздухе запах ненависти. Тогда я снова вошла и комнату, закрыла дверь на ключ и, перебегая из комнаты в комнату, закрывала за собой все окна и двери».

Пит пропустил еще несколько страниц.

«…Они выволокли меня из дома и привязали к дереву на лугу. Они сорвали с меня всю одежду, и женщины начали стегать меня кнутами. На запах крови, сочившейся из моего истерзанного тела, слетелись болотные комары и мухи. Мои мучители ушли, оставив меня агонизировать, залитую собственной кровью и блевотиной».

— Умоляю тебя, Пит, прекрати!

Мэгги нервно металась по комнате, но Пит не хотел

прерывать чтение, ему нужно было знать, что же произошло дальше с Маргарет Уолшингхейм.

«…Не могу сказать, сколько времени я была без сознания. Я выжила только благодаря слугам, которые, прячась в роще, наблюдали за происходившим. Они отвязали меня и отнесли в дом. Мой малыш лежал на пороге дома, и на его спинке каленым железом была выжжена буква “Н” — незаконнорожденный. Наверху, в моей кровати, мы нашли труп моего любовника с перерезанным горлом. Он лежал с широко раскрытым ртом на белом как мел лице. Теплый воздух уже подсушил кровь, и в воздухе витал сладковатый запах тлена. Как облако пыли, над его головой кружились сотни мух.

Его вид вызывал во мне ужас. Я думала, что он был моим любовником, но он им не был. Он был одним из НИХ, одним из тех, кто тайно грешит ночью и клеймит позором других при свете дня. И именно в ту минуту я заключила свой пакт с Сатаной».

Пит замолчал, вздохнул и бросил книгу на кровать.

— Все это чушь, Мэгги. Неужели они могли подумать, что кто-то поверит в этот бред?

— Что касается меня, я в это верю, — тихо сказала Мэгги.

Пит ее не услышал. Она подошла к кровати и осторожно взяла книгу. Он не мог понять. Он не пережил кошмара сновидений и не чувствовал тяжести перстня Равеншурста.

Она открыла книгу и молча прочла последние страницы дневника, написанные четыреста лет тому назад:

«Я, Маргарет Уолшингхейм, свидетельствую о нижеследующем: “Бери все, что пожелаешь, — сказал Повелитель. — Ты становишься моим должником и позже возвратишь свой долг. Ты будешь служить мне в королевстве теней”…»

— Карл не обещал тебе помочь? — спросил Пит.

Мэгги покачала головой, думая совершенно о другом. Ее мысли были заняты маленькой книжицей, повествующей о трагической судьбе влюбленной женщины, продавшей дьяволу свое тело и душу. Читая эти душераздирающие строки, Мэгги словно сама переживала ужасную историю этой женщины. В своих сновидениях, странных, мимолетных воспоминаниях она прошла через кошмар, пережитый Маргарет Уолшингхейм.

Когда же она отпразднует свой триумф?

— Надо сейчас же узнать у немца, сможем ли мы улететь вместе с ним на его чертовом вертолете, — сказал Пит. — Если невозможно выбраться из этого забытого Богом места на машине, попытаемся это сделать воздушным путем.

Он взял Мэгги за руку, и они вместе спустились и библиотеку, чтобы переговорить с Карлом Либкнехтом.

Адамс вышла во двор с ведром в руке. Навстречу ей поспешил Артур.

— Еще не время, — сказала она, передавая ему ведро. — Дождись, когда все лягут спать.

Она возвратилась в библиотеку, разровняла угли в камине и закрыла окна. Затем, следуя инструкциям Джейсона, достала из ящика стола несколько папок и разложила их в раскрытом виде на столе.

Осмотревшись вокруг себя последний раз и не заметив ничего подозрительного, Адамс вышла из библиотеки.

Когда Мэгги и Пит вошли в библиотеку, там никого не было.

— Но он только что был здесь, — недовольным голосом сказала Мэгги.

— Должно быть, ушел спать, хотя мне трудно понять, как можно уснуть после того, что сегодня произошло. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу Клифа.

— Пожалуйста, Пит, не надо об этом.

От воспоминания ужасной сцены агонии Клифа по ее телу пробежала дрожь, и ей стало зябко. Она подошла к камину, чтобы согреться, и увидела на полу стакан с недопитым коньяком.

— Посмотри, могу поспорить, что он еще не поднялся к себе. Обождем несколько минут, возможно, он ушел в туалетную комнату.

— Выпьешь что-нибудь?

— Да, мне это просто необходимо. Я никак не могу согреться. Может, закрыть окно?

Прикрыв окно и возвращаясь к камину, Мэгги заметила на столе открытые папки. В них лежали газетные вырезки, заголовок одной из них привлек ее внимание:

«ИТАЛЬЯНСКАЯЧЕМПИОНКА ПО ПЛАВАНИЮ ЗАМЕШАНА В СКАНДАЛЕ, ПОРОЧАЩЕМ ОБЩЕСТВЕННУЮ НРАВСТВЕННОСТЬ». Она схватила вырезку и увидела фотографию улыбающейся Марии Габриэлли, выходившей из бассейна.

— Пит, посмотри на это!

— Что там еще?

В тот момент, когда он подавал ей водку с тоником, дверь библиотеки открылась и вошла Адамс.

— У вас есть какие-нибудь пожелания перед сном, мисс Уолш? — спросила Адамс, даже не взглянув на Пита.

— Нет, спасибо, мисс Адамс, никаких, — ответила Мэгги, вымучивая на лице подобие улыбки.

— У меня к вам есть один вопрос, — сказал Пит. — Где Карл?

— Его срочно вызвали в Мюнхен, — ответила Адамс и заспешила к двери.

— Но я рассталась с ним несколько минут тому назад, — запротестовала Мэгги. — Каким образом он мог так быстро уехать?

— Горничная собрала его вещи, а Гарри повез его в машине мистера Мунтолива, — торопливо объяснила Адамс.

Она уже взялась за ручку двери, когда раздался требовательный голос Пита:

— Постойте, не уходите!

Словно ничего не слыша, медсестра открыла дверь и вышла. Пит громко поставил стакан на стол.

— Какая мразь! Мне начинает надоедать это исчезновение людей прямо у меня на глазах. Подожди меня здесь… я на минутку… — в дверях он обернулся и сказал — Запри дверь на ключ, пожалуйста. Я очень хочу найти тебя здесь, когда возвращусь.

Он быстрым шагом пересек вестибюль с твердым желанием разыскать Адамс.

— Нет, Пит! Не оставляй меня одну!

Мэгги выбежала за ним в вестибюль, но его там уже не было. Только белая кошка медленно взбиралась по ступенькам лестницы на второй этаж. Мэгги возвратилась в библиотеку и заперла дверь на ключ. Однако это никак не отразилось на ее спокойствии. Ей вдруг показалось, что в комнате стало темнее и страшнее. Словно высвеченный лучом прожектора, светился портрет Маргарет Уолшингхейм. Он необъяснимым образом притягивал к себе Мэгги. Это было невероятно! Она смотрела на него и будто видела в зеркале свое отражение. Она могла когда-то быть Маргарет Уол…

Мэгги подошла к столу и начала читать газетные вырезки. Все они касались Марии Габриэлли. Статьи об аресте Марии в Риме и о судопроизводстве сопровождались фотографиями, и на каждой из них рядом с ней находился Джейсон Мунтолив.

Мэгги начала просматривать другие папки. В них были вырезки из газет, в которых говорилось о Карле, Клифе, Барбаре.

Не было никакой информации лишь о Жаке и о ней.

Мэгги сгребла все папки в охапку и села в кожаное кресло у камина. Возможно, эти старые бумаги помогут ей понять смысл странного уик-энда в Равеншурсте. Чтобы выжить, ей нужно знать правду о тех, кто является ее потенциальными убийцами. Она должна узнать свою собственную роль в разыгрываемой пьесе.

В ожидании Пита, Мэгги прочитала содержимое всех папок, которые специально для нее и были приготовлены.

Глава 21

Пит заглянул во все комнаты первого этажа, но Адамс так и не нашел. Выходя из полутемной кухни, он решил проверить, на месте ли «роллс-ройс» и использовался ли сегодня вечером. Он вышел во двор и направился к гаражу.

Ветер разогнал тучи, очистил небо, мягкий лунный свет освещал ему дорогу.

У ворот гаража он остановился и прислушался. Ничто не нарушало тишину светлой прохладной ночи. Он открыл ворота гаража и вошел внутрь. «Роллс-ройс» стоял фарами к дверям. Пит поднял капот и дотронулся рукой до мотора: холодный. Машиной не пользовались уже несколько часов.

— Матерь Божья, — пробормотал он, опуская капот.

Карл никуда не уезжал. Почему же, в таком случае, Адамс соврала? Что случилось с немцем? В том, что Адамс ничего ему не скажет, он был более чем уверен. Она откровенно игнорировала его и обращалась всегда только к Мэгги.

Когда Пит свернул за угол гаража, собираясь возвратиться в замок, он увидел медленно идущего мужчину. В руках у мужчины было большое ведро. Пит попятился назад и укрылся за углом.

Гулко стуча сапогами по брусчатке, мужчина прошел в нескольких метрах от Пита, но тот не смог рассмотреть его лица. Прижавшись к стене, защищенный тенью, Пит видел, как темный силуэт направился к подсобным помещениям.

Когда мужчина отошел на безопасное расстояние, Пит пошел за ним. Подсобные помещения представляли собой строение в виде буквы «П» с внутренним двором. Четвертую сторону перекрывали металлические решетчатые ворота. Мужчина отодвинул в сторону половину ворот и пошел к центру двора.

Из своего укрытия — Пит стоял под деревом — он перебежал к воротам и остановился, переводя дыхание. Вскоре он заметил, что место, где он остановился, освещается луной, как прожектором. Нужно было срочно менять позицию, прежде чем его заметят. Осторожно, чтобы не потревожить собак, он проскользнул внутрь двора и спрятался за водопойным желобом.

Мужчина остановился и опустил ведро на мощеный двор. Он находился метрах в двенадцати, и Пит узнал его: это был Артур. Мажордом наклонился и вытряхнул содержимое ведра на брусчатку.

Забрав с собой пустое ведро, Артур исчез в двери крайнего строения. Прошло несколько минут, но он все еще не возвращался.

Почему Артур выбросил отбросы посредине двора и к тому же в полночь?

Неожиданно тишину ночи разорвал лай собак. Пит слышал, как они метались в сарае. Он приподнялся из-за своего укрытия и осмотрелся. Никого. Наступил момент, когда надо было рискнуть.

Тошнотворный запах, который он чувствовал, мог исходить только от сожженного мяса. Когда Пит присел на корточки, он увидел обугленную руку человека. Черные искореженные пальцы торчали из горки осклизлых ошметков. И на этой почерневшей руке он увидел перстень Равеншурста, потемневший от огня, но сохранивший свою форму.

Когда Пит понял, перед чем находится, он отшатнулся. Ужасный запах проник ему в голову, заполнил его.

Ему нужно было взять с собой перстень, чтобы убедить Мэгги получить вещественное доказательство для полиции. Превозмогая отвращение, Пит взялся двумя пальцами за перстень и дернул его на себя. Послышался легкий сухой хруст, оторвался весь палец. Волна тошноты подкатила к горлу, и в этот момент Пит увидел несущихся к нему собак.

Первая собака бросилась в прыжке на Пита. Он увидел в лунном свете страшный оскал белых клыков и с силой ударил собаку кулаком в грудь. Пес взвыл и отлетел в сторону.

Вторая собака впилась зубами в кожаный сапог Пита у щиколотки. Пит попытался высвободить ногу, но зубы собаки сомкнулись намертво. Упершись передними лапами, выгнув спину дугой, собака мотала головой из стороны в сторону, словно рвала кусок мяса из туши животного. Тогда Пит нанес свободной ногой удар собаке в голову, и челюсти ее разжались. Подбежавшая свора опрокинула Пита и, не обращая на него никакого внимания, набросилась на останки сожженного тепа Карла Либкнехта. «Если Артур спустил собак, значит, скоро появится сам», — подумал Пит. Он отполз в сторону, встал и бросился бежать со двора.

Он бежал в сторону замка, который вырисовывался мрачным силуэтом под ночным небом графства Кент.

Глава 22

Находясь в библиотеке, Мэгги могла бы слышать лай собак, но чтение газетных статей настолько ее захватило, что она буквально отключилась от внешнего мира. Даже стук в окно поначалу не привлек ее внимания. Но вскоре она почувствовала на себе чей-то взгляд. Кто-то стоял у нее за спиной и собирался убить ее. Она была очередной жертвой в списке… Не поднимая глаз, она оставалась сидеть неподвижно, уставившись невидящим взглядом в лежавшие перед ней бумаги. Странное ощущение облегчения, разлившееся теплом по телу, сделало ее спокойной. Наконец-то все закончится. И тут же ее пронзила острая болезненная мысль: «О Боже! Сейчас я умру. Пит оставил меня одну, и я умру».

В окно снова постучали. Она обернулась и увидела темное лицо, прижавшееся к стеклу. Человек, находившийся снаружи, делал ей какие-то знаки. Уже через секунду она узнала в нем Пита. Он делал знаки руками, чтобы она вела себя тихо. Она открыла окно и помогла ему забраться в комнату. Несмотря на прохладный ночной воздух, его рубашка была мокрой от пота. Мэгги обняла его и почувствовала, что он весь дрожит.

— Дорогой, что случилось? — прошептала она, плотнее прижимаясь к нему.

— О, Мэгги! Они убили его! Они сожгли его, а останки отдали собакам.

От холода, пережитого ужаса и того, что он видел, Пит громко стучал зубами.

— Кого? О ком ты говоришь?

— О Карле, — чуть слышно сказал он. — Они убили его. Они сожгли его, а останки бросили на съедение доберманам.

Пит бессильно опустился в кожаное кресло, и Мэгги присела рядом с ним на корточки, не выпуская из своих объятий. Так, не шелохнувшись, она выслушала его рассказ о «роллсе» в гараже, об Артуре с ведром, о спущенных на него собак.

Она не могла поверить его словам.

— Нет, ты в этом уверен, Пит? — спросила она, когда он замолчал. — Не могло ли это быть просто мясо, сгоревшее на кухне?

Он достал из кармана потемневший перстень и протянул ей. Мэгги онемела. Перстень был такой же, как у нее на пальце, и мог принадлежать только Карлу. Она

тут же вспомнила, что писали о Карле в газетах, и все поняла. Его смерть нельзя отнести к случайной. Она была задумана и осуществлена как возмездие…

Мэгги подошла к столу, взяла папки и разложила их на полу перед Питом.

— Когда ты ушел, я начала читать это, — она показала на папки. — Вот статья о Марии. Речь идет о проститутке, которая работала на нее. Эта женщина была убита в бассейне одного итальянского миллионера. Газета говорит о загадочности ее смерти. Вот посмотри. На фотографии Мария окружена фоторепортерами, а на заднем плане — видишь? — Джейсон Мунтолив выходит из машины.

Она протянула пожелтевший лист Питу, а сама взялась за другую папку.

— Здесь материалы, касающиеся Клифа. В начале 1970 года он собирает группу музыкантов и организовывает поп-группу, — она достала из папки несколько газетных вырезок. — Если верить тому, что здесь написано, барабанщик его поп-группы колол себе героин и однажды умер, захлебнувшись собственной блевотиной. Клифа арестовали, обвинив его в том, что он снабжал несчастного наркотиками, но вскоре отпустили на свободу. Никакого судебного процесса так и не состоялось. А теперь посмотри, кто находился рядом с Клифом во время этой заварушки.

Она протянула Питу вырезку. На фотографии был запечатлен улыбающийся Клиф в пабе после того, как с него были сняты все обвинения.

— Мунтолив, — прошептал Пит, увидев в дальнем углу фотографии улыбающееся лицо Джейсона.

— И это еще не все, — продолжила Мэгги. — Вот статья о Карле. Заголовок: «Истинный поджигатель оправдан судом». И снова рядом с ним — Джейсон. Ты видишь его? Тринадцать лет тому назад на заводе по производству боеприпасов, принадлежавшем Карлу, заживо сгорел его работник. Карла взяли под стражу, потому что частная деятельность такого рода запрещена в Германии. Но он был оправдан, палочка-выручалочка — все тот же Джейсон.

Пит взял папки и начал их просматривать.

— Ты понимаешь, что происходит? — спросила Мэгги.

— Разумеется. Они умирают той же смертью, какой умирали их жертвы: Мария утонула, Клиф задохнулся, а Карл сгорел заживо. Наказание соответствует преступлению.

— И в каждом случае Мунтолив оказывался рядом. Он помогал им выкарабкаться из безнадежных ситуаций, а они превращались в его вечных должников, демонстрируя ему свои верноподданнические чувства. Именно об этом сказала Барбара наверху…

— А сама Барбара? — прервал ее Пит.

— О ней есть только одна статья. Она была заподозрена в убийстве одной светской женщины во Франции, жены какого-то издателя.

Мэгги достала из папки вырезку из журнала «Пари- Матч». Статья сопровождалась фотографией и была датирована 1959 годом.

— Ничего особенного из нее не узнаешь. Женщина была убита острой пешнею для колки льда. Убийц так и не нашли, скандал разразился на почве слухов об интимной связи Барбары с этой женщиной. Но полиция спустила эту историю на тормозах…

— А что натворил Жак? Он насиловал маленьких девочек?

— Ни о нем, ни обо мне информации нет.

— Но где ты откопала эти папки?

— Они лежали здесь, на столе. Кто-то забыл их…

— Нет, Мэгги, их не забыли, — пробормотал Пит, — а специально оставили для тебя.

— Кто?

— Жак Грандье.

Пит успокоился и теперь ясно понимал смысл цепочки этих убийств. Мэгги ошиблась, предположив, что убийцей является Клиф. Нет, этот молодой лоботряс не был убийцей. Именно Жак ловко отправляет на тот свет наследников Мунтолива.

— Жак хочет, чтобы ты была в курсе событий и знала, что ожидает других, — объяснил Пит. — Я уверен, что существует досье и на него. Есть что-то общее, что связывает его с этой группой убийц.

— В таком случае при чем здесь я? Я никогда никого не убивала!

Голос Мэгги дрожал от страха. Она испугалась мысли, что Пит может заподозрить ее в сокрытии от него какой-то ее личной тайны.

— Я прекрасно это знаю, дорогая.

Он прижал ее к себе, и они замерли, чувствуя себя в безопасности в объятиях друг друга.

— Нужно предупредить Барбару, — наконец сказал она. — Следующей будет она.

— Откуда ты знаешь? А может быть — я?

— Дело в том, что она — одна. Именно используя такую ситуацию, Жаку удалось убить других. Он настигает свои жертвы, когда они оказываются в одиночестве. Возможно, мы уже опоздали.

Он схватил Мэгги за руку, и они выбежали из библиотеки. Перепрыгивая через несколько ступенек, они кричали:

— Барбара! Барбара!

Глава 23

Когда они взбежали на второй этаж, Пит спросил:

— Где ее комната?

— Не знаю.

— Придется заглянуть во все подряд…

Пит пошел по коридору, остановился у первой двери, постучал и позвал Барбару по имени. Ответа не последовало, и он открыл дверь.

— Не отходи от меня ни на шаг, — предупредил он Мэгги. — С этой минуты мы становимся неразлучными.

Они не успели проверить все комнаты, как из одной из последних дверей вышла Барбара, запахивая на себе шелковое кимоно, надетое поверх ночной рубашки.

— Что случилось? — спросила она. — Который сейчас час? Вам что-нибудь нужно?

— О, Барбара, слава Богу, вы живы!

— Жива? Что вы хотите этим сказать? — она подозрительно посмотрела на Мэгги, затем на Пита.

— Карл… — заговорил Пит.

— Карл? Что с ним?

— Он мертв, — прошептала Мэгги.

— О! Нет! И Карл тоже!

Барбара схватила Мэгги за руку и с выражением страдания на лице впилась глазами в американку.

— Пит нашел… нашел его труп. Он был…

Она замолчала, не в силах говорить дальше.

— Кто-то затеял игру «убить гостей», — сказал Пит. — И мы думает, что ее автор — Жак.

Но Барбара не слышала его. Оглушенная невероятной новостью, она отошла от Мэгги и направилась в свою комнату, бормоча:

— Уже трое из нас…

Она поднесла руку ко лбу, покачнулась и чуть не упала. Пит вовремя подхватил ее и помог сесть на кровать.

— Не могу в это поверить, — прошептала Барбара со слезами на глазах. — Я должна его увидеть, я должна увидеть Карла.

Пит присел рядом с Барбарой, взял ее руки в свои ладони и тихо сказал:

— Это невозможно, Барбара.

Ее руки были ледяными. Она посмотрела на него, но даже сквозь слезы, застилавшие ей глаза, Пит увидел, что она ему не верит. Сейчас он скажет ей то, во что она никогда не поверит.

— Жак сжег Карла. Я не знаю, как, с чьей помощью он это сделал, но я видел, как Артур скормил его останки собакам на хозяйственном дворе. В качестве доказательства я взял его перстень.

Он хотел показать его Барбаре, но она влепила ему пощечину.

— Прекратите! — закричала она и разрыдалась. — Я не хочу в это верить! Это безумие… Джейсон никогда не позволит такое сделать со мной, никогда!

— Джейсон стар, Барбара, — сказал Пит. — Он больше не в силах защитить вас. Жак решил убить всех, кто должен получить свою долю наследства. И теперь его очередной жертвой станете вы или Мэгги.

— Но почему?

Она смотрела на Пита невидящими глазами. Слезы лились по ее щекам, размывая косметику. В течение нескольких минут она превратилась в настоящую старуху.

— Из-за денег, — твердым голосом сказал Пит.

— Но Боже мой, их хватит на всех! Денег более чем достаточно! Джейсон никогда и ни в чем нам не отказывал. Он помогал нам в бизнесе, удовлетворял самые идиотские капризы…

— Джейсон умирает, Барбара, и его состояние должно быть разделено между вами. Но кое-кому его доли кажется недостаточно… Жак хочет заполучить все, а посему готов всех убить.

Барбара покачала головой. Она должна обязательно встретиться с Джейсоном. Он подскажет ей, что нужно делать. Но ведь Адамс никогда к нему не допустит!

— Хорошо, — сказала она. — Что же мне делать?

— Идемте с нами. Мы потребуем, чтобы Гарри прямо сейчас же отвез нас в Лондон. Завтра мы позвоним Джейсону и поставим на ноги весь Скотланд-Ярд. Здесь, в Равеншурсте, мы не сможем защитить себя.

Барбара кивнула и сняла трубку с аппарата, стоявшего у кровати.

— Алло? — едва слышно сказала она в микрофон. — Пригласите к телефону шофера, пожалуйста. Зачем? Хочу уехать из Равеншурста, вот зачем.

Она посмотрела на Пита, затем на Мэгги.

— Прислуга Джейсона становится невыносимой. Когда я была молодой, Джейсон пообещал сделать меня русской княгиней и практически выполнил свое обещание. Все ходили передо мной на цыпочках, но сейчас он собирается отойти в мир иной, и прислуга это знает. Почему должен быть такой конец? Почему хорошее не может длиться вечно?

Выражение ее лица изменилось, и она сказала в трубку требовательным голосом:

— Алло, Гарри! Да, я хочу уехать сейчас же! Мисс Уолш и мистер Даннер уезжают вместе со мной, — она замолчала, слушая собеседника. — Да, в Лондон. Мы будем готовы через десять минут. Отправьте кого-нибудь ко мне за багажом, — добавила она и положила трубку. — У нас есть десять минут на сборы, — объявила она.

— В прошлый раз, когда Гарри согласился отвезти нас в город, он уехал без нас. Нужно поторопиться.

Пит посмотрел на Мэгги.

— Я схожу за нашими сумками! — сказал он и вышел, не дожидаясь ее ответа.

— Я буду готова через несколько минут, — уточнила Барбара.

Уехать из этого дома Барбаре было не суждено, но об этом она не знала. Собирая свои вещи, она начала рассказывать Мэгги о чудесных уик-эндах в Равеншур- сте в те далекие времена, когда Джейсон был молодым. Но Мэгги было не до ее рассказов. С уходом Пита ее снова охватил страх. Они одни, и Жак может убить их обеих…

— Я схожу за Питом, — не выдержав, сказала она. — Он не должен оставлять нас одних ни на секунду.

Она быстро вышла в коридор и разволновалась, увидев дверь их комнаты открытой. Вбежав туда, она, к ужасу, увидела, что Пита нет.

— Пит! — завопила Мэгги.

На стуле лежали уложенные сумки… И вдруг ее пронзило предчувствие, что с Питом случилось что-то ужасное и теперь она осталась одна.

Мэгги бросилась назад в комнату Барбары, но Жак, неизвестно откуда появившийся, преградил ей путь.

— Маргарет, я должен с вами поговорить.

Мэгги трясло так, словно она схватилась за оголенный электрический провод. И тут она увидела у него в руках ружье. Ему стоило чуть приподнять ствол, нажать на спусковой крючок и убить ее. Промахнуться с расстояния двух метров он не мог. Постепенно он оттеснил ее в комнату, бормоча что-то нечленораздельное о других гостях, о Пите. Неожиданно она поняла, что он боится ее, и весь ее страх куда-то исчез.

— Выпустите меня отсюда, Жак, — приказала она.

— Но вы должны выслушать меня, Маргарет. Мы необходимы друг другу… — он весь дрожал, его лицо покраснело и покрылось потом. — Если мы не объединимся, он убьет нас…

— Кто убьет, Жак? — спокойно спросила она.

— Даннер! Ваш любовник! Он убьет нас.

Страх настолько парализовал Жака, что он с трудом произносил слова.

Это безумное обвинение потрясло ее. Уже два дня она жила в каком-то кошмаре, где ложь и действительность потеряли свои четкие очертания: череда убийств, необъяснимые сны, портрет, катающийся по кругу «роллс».

Но она знала Пита. Она любила его, а он любил ее. От промелькнувшей у нее мысли, что Жак хочет их поссорить, она чуть не рассмеялась.

— Нет, Жак, это не Пит убивает ваших друзей.

Мэгги пошла прямо на него, уверенная в своей власти над ним. Он попятился в коридор.

— Убийца — вы! И мы все прекрасно это знаем.

Жак отчаянно замотал головой.

— Вы не сможете добить остальных, Жак. Мы с Питом уезжаем и берем с собой Барбару. Вы никогда не получите все наследство Джейсона.

— Но это не я, Маргарет, — взвыл он. — Я никого не убивал.

Проходя мимо него — Жак стоял с опущенным вниз ружьем, — она сказала:

— Пит — тем более.

— Нет, — зловеще прошептал он, — не Пит. Это — вы, Маргарет.

— Что? Вы о чем?

— Это вы нас убиваете.

Она покачала головой, не понимая, что он имеет в виду, а Жак продолжал говорить все более уверенным тоном:

— Вы этого еще не знаете, но ВЛАСТЬ получили вы. Он вам ее передал, и именно вы уничтожаете нас.

— Вы сошли с ума, Жак.

— Но меня убить вам не удастся! — завопил он, отступая назад. Поднял ствол и навел его на Мэгги.

— Жак, не делайте глупости, — спокойным голосом посоветовала она.

Странно, но Мэгги не испытывала перед ним никакого страха.

— Не подходите ко мне, — зарычал Жак, пятясь назад.

Ружье дрожало в его руках, но он продолжал целиться в Мэгги. Звук выстрела раздался неожиданно, разор-

вав тишину дома. Жак бросился бежать по коридору, промчался через галерею портретов в старое крыло замка и по лестнице выбрался на крышу.

Пуля впилась в стену в метре от Мэгги. На своем пути она вдребезги разнесла зеркало, разбила пополам ножку настольной лампы, но каким-то чудом не задела девушку. Жак промахнулся, стреляя в упор?!

Из своей комнаты выбежала напуганная Барбара.

— Маргарет, что это было? Что случилось?

— Все в порядке, Барбара. Стрелял Жак… Он убежал… Поторопитесь! Надо быстрее уезжать. Я спущусь за Питом, — сказала Мэгги и побежала вниз по лестнице.

Барбара возвратилась к себе и начала торопливо сбрасывать одежду в чемодан. Сняла с себя шелковое кимоно и тоже положила в чемодан. Закрывая чемодан, она увидела свое отражение в зеркале. Возраст никак не сказывался на ее фигуре: стройное, мускулистое, молодое тело… Улыбнувшись, она посмотрела на себя в профиль. Она втянула живот, и в этот момент зеркало будто взорвалось изнутри. Длинные осколки, как острые стрелы, полетели в нее. Они порезали ее лицо, впились в тело и пронзили сердце. Затем, словно притянутые магнитом, возвратились в оправу и сложились в чистую, без единой трещинки, зеркальную поверхность.

Барбара умерла раньше, чем упала спиной на толстый белый ковер. Умер еще один гость Джейсона Мунтолива.

Глава 24

Мэгги нашла Пита у открытой входной двери. Она увидела стоявший в аллее «ролле» с зажженными фарами и работающим мотором.

Ночь светлела. Далеко за горизонтом восходящее солнце медленно оттесняло мрак на запад.

— Куда ты исчез? — раздраженным голосом спросила она.

— Я проверил, выполнил ли Гарри указания Барбары. Я беспокоился, что он уедет… Пока все в порядке. Где Барбара?

— Складывает свои вещи. Я пришла за тобой.

Она скользнула в его объятая и крепко прижалась к нему.

— Несколько минут тому назад Жак ворвался в нашу комнату и пытался убить меня. Он сказал, что причиной смерти гостей являюсь я.

Она расплакалась и рассказала все что с ней произошло за те несколько минут, пока была одна.

— Он должен был бы меня убить, Пит, — убежденным голосом сказала Мэгги. — Он стоял в двух метрах от меня. Как он мог промахнуться?

— Не знаю. Случиться может все что угодно. Но он явно не хотел тебя убивать. Возможно, живая ты значишь для него больше, чем мертвая.

— Нет, — покачала она головой, — он хотел убить меня. Я видела это по его глазам.

— Успокойся, через десять минут мы будем далеко отсюда… Я тебе обещаю…

— Мы пытаемся уехать из Равеншурста с момента своего прибытия сюда, но сделать это до сих пор не удается, — возразила она.

Она никак не могла забыть то, что сказал ей Жак. Она понимала, что его слова лишены смысла, здравого смысла. Она не всегда даже была рядом с умершим… И тем не менее…

Мэгги собралась спросить Пита, что он думает о красной капле, упавшей ему на плечо, но ему на руку упала еще одна капля. Это была кровь… И вдруг капли зачастили, падая на руки, плечи, грудь Пита. Они одновременно посмотрели на потолок. Красное пятно увеличивалось в размерах у них на глазах.

Они мгновенно поняли, что произошло.

— О нет! — воскликнул Пит.

Они бросились к лестнице. Перед закрытой дверью комнаты Барбары Пит придержал Мэгги.

— Не входи. Я посмотрю, что там…

Она послушно отошла в сторону.

Пит открыл дверь и увидел обнаженную Барбару, лежавшую в луже крови.

— Не смотри! — крикнул он Мэгги, бессильно прислоняясь к косяку двери.

— Я должна видеть, — упорствовала Мэгги.

— Мы не сможем больше ничем ей помочь, — покачав головой, сказал он, пробуя закрыть дверь и не дать Мэгги увидеть окровавленное тело.

— Мне нужно ее увидеть, — настаивала Мэгги.

Она оттолкнула Пита и вошла в комнату.

— Это я… — прошептала она.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Пит.

— Это я, кто видел ее последней… Это я, кто видел последним живого Карла.

— Мэгги, умоляю тебя…

Он обнял ее за плечи, понимая, что творится у нее внутри.

— И Марию… — продолжила она, — и Клифа во время ужина. Это я…

— Мэгги, прекрати!

Пит встал перед ней, закрыв собой тело Барбары, и встряхнул Мэгги за плечи.

— Прекрати! — приказал он, злясь, что она так чувствительно восприняла болтовню Жака.

— Это я, Пит… Это я…

Он ударил ее по лицу с такой силой, что она покачнулась, но тут же оказалась в его объятиях.

— Дорогая, это заколдованное место дурно на тебя влияет.

— На нас обоих… Это сделал Жак! Теперь понимаешь? Мы должны найти его раньше, чем он убьет нас.

Он взял ее под локоть и вывел из комнаты. Уложить бы ее в кровать, дать снотворного, чтобы она уснула, а самому обыскать дом… Но сделать так он не решался, слишком большой риск оставлять ее одну. Вдвоем они сумеют выбраться отсюда, но только в том случае, если у него хватит решимости убить Жака. Все совершенные убийства отличались невероятной жестокостью и, судя по всему, были заранее им спланированы. Этот человек — сумасшедший. Такая судьба ожидает его и Мэгги, если Жак отловит их по одиночке.

— Нужно спуститься в оружейный зал. Помнишь все эти ружья, старинные доспехи?.. — сказал Пит.

В вестибюле никого не было. Дверь в оружейный зал была открыта, и они вошли, закрыв ее за собой. Пит взял из застекленной витрины ружье и покопался в ящиках в поисках патронов.

— Черт! А где же боеприпасы?

— А этим можно воспользоваться? — Мэгги показала на арбалет.

— А ты умеешь обращаться с этой штуковиной?

— Нет, но думаю, что это несложно.

Он снял со стены арбалет и внимательно осмотрел его. Затем вставил короткую стрелу и поставил ее в боевое положение.

— Черт, как же тяжело его заряжать! Неприятность в том, что у Жака ружье. Я не смогу приблизиться к нему достаточно близко, чтобы воспользоваться этим оружием, даже если бы у меня был навык стрелять из него.

— В таком случае не стоит и начинать…

— Поздно об этом говорить, Мэгги. Сейчас нужно выйти из дома. Здесь есть много темных, укромных местечек, где можно затаиться и неожиданно напасть…

Он открыл дверь и выглянул в вестибюль.

— Куда идем? — спросила Мэгги.

— Спрячемся за «роллсом».

Они вышли из замка. «Роллс» стоял на прежнем месте, но мотор не работал, а Гарри исчез.

— Беги к машине, Мэгги, — сказал Пит. — Возможно, он наблюдает за «роллсом», поэтому беги изо всех сил. Поняла?

Она согласно кивнула, но продолжала стоять рядом с ним. Он почувствовал ее нерешительность.

— Ладно, беги за мной, — сказал Пит.

Они бежали, низко пригнувшись, и были почти у цели, когда Жак выстрелил. Пуля просвистела рядом с Питом и продырявила заднее колесо «роллса». Они плашмя упали на влажную траву, перевернулись несколько раз и укрылись за багажником машины. Жак выстрелил еще раз, но взял слишком высоко, и пуля вдребезги разнесла заднее стекло.

— Где он? — спросила Мэгги.

— Думаю, что на крыше.

Пит приподнялся и посмотрел в сторону дома. Он увидел, как Жак спрятался за дымоходную трубу на крыше. Пит взял арбалет, положил его на ребро багаж- ника, прицелился и выстрелил. Стрела достигла крыши, но пролетела в добрых десяти метрах от того места, где стоял Жак.

— Чтобы подстрелить его из этой штуки, мне нужно подобраться к нему поближе, — сказал Пит, заряжая арбалет.

— Не надо, Пит! Это опасно! Уезжаем!

— Мы не можем уехать на спущенном колесе. Даже если мы сбежим, Жак не оставит нас в покое. Ему нужно убить тебя, чтобы завладеть всем состоянием Джейсона. Ты понимаешь это? Он найдет тебя в Лондоне или в Лос-Анджелесе. Куда бы ты ни уехала, где бы ни спряталась, он разыщет тебя и убьет.

Мэгги поежилась. Пит был прав. Они не могли просто так уехать из Равеншурста.

— Что мы предпримем? — спросила она.

— Переберись к капоту и начинай бросать камни в окна первого этажа. Наделай больше шума, а я попытаюсь в это время добежать до дома. Поднимусь на крышу и прихлопну его.

— Пит, это невозможно!

— Трудно с тобой не согласиться, но это наш единственный шанс. Действуй, милая!

Только с третьей или четвертой попытки камень, брошенный Мэгги, ударился о небьющееся стекло окна вестибюля. Последующие попытки были более удачными. Грохот ударявшихся о стекла камней привлек наконец внимание Жака. Пит видел, как Жак выглянул из-за трубы и пополз к краю крыши. И тогда Пит сделал попытку добежать до дома. Но Жак увидел его раньше, чем Пит появился из-за «роллса». Лежа на крыше, он держал ружье в неудобном положении и выстрелил на всякий случай. Свинцовая пуля вонзилась в левое бедро Пита, и он упал лицом вперед, схватившись рукой за раненое место.

— Пит! — вскрикнула Мэгги.

Она обогнула огромную машину и бросилась к нему.

— Нет, Мэгги! Назад! — закричал Пит.

Но она не останавливаясь бежала через лужайку.

Жак поднялся во весь рост, перезарядил ружье и прицелился в бегущую Мэгги.

О, какой легкой была цель… Он не торопился, наслаждаясь моментом. Через секунду она будет убита, уничтожена, и он станет единственным наследником несметных богатств Джейсона.

— Маргарет! — окликнул он ее.

Она резко остановилась и посмотрела вверх. Невысокий темный силуэт вырисовывался на фоне светлевшего неба.

Жак прижался щекой к прикладу и медленно нажал на спусковой крючок. Он не знал, что оба ствола ружья были залиты металлом, словно из них никогда не вылетали пули.

Ружье взорвалось ему прямо в лицо. Он упал навзничь и покатился к краю крыши. На его пути оказался застекленный участок крыши бассейна, и он рухнул вниз… Он умер раньше, чем достиг зеркальной поверхности воды.

Ушел из жизни последний гость замка Равеншурст.

Глава 25

Маргарет Уолш видела, как необъяснимо взорвалось ружье в руках Жака, как его тело скатилось на стеклянную крышу бассейна.

Она опустилась на колени рядом с Питом и осмотрела его рану. Ничего опасного не было, главное, кость не задета, пуля прошла сквозь мягкие ткани бедра.

— Я должна увидеть Джейсона, — сказала она, вставая. Она знала, что сейчас, когда все гости мертвы, он ждет ее.

— Нет, Мэгги! — запротестовал Пит.

Он попытался сесть.

— Мэгги! Нет! Вернись! Не входи в дом! — истошно вопил он, чувствуя свое бессилие.

Пит сделал еще одну попытку встать, но был очень слаб и опрокинулся спиной на влажную траву. Мэгги пересекла лужайку, вошла в дом, прошла через вестибюль и стала подниматься по лестнице. Она шла быстрым шагом, уверенная в себе и в том, что должна сделать.

Поднявшись на второй этаж, она прошла через галерею портретов и открыла дверь, ведущую в старое крыло замка. Адамс уже ждала ее. Она открыла дверь комнаты, пропустив Мэгги вперед.

— Спасибо, Адамс, — тихо поблагодарила Маргарет.

Она подошла к стеклянной перегородке и тут же услышала скрипучий голос старика:

— Маргарет… вы здесь?

Она открыла стеклянную дверь и вошла в реанимационное отделение комнаты.

— Жак мертв, — сказала она.

Стоя перед кроватью, Мэгги могла видеть лишь неясный силуэт через полупрозрачную штору.

— Жак видел в тебе убийцу и был недалек от истины… Кровь Уолшингхейм доказала, что она сильнее алчности… Она всегда была такой и навсегда такой останется.

— Джейсон, дорогой Джейсон…

Мэгги поняла, что он умирает. Она протянула руку и отдернула пластиковую штору.

То, что она увидела, не вызвало у нее никакого отвращения. Она даже не вздрогнула. Джейсон Мунтолив был похож на существо из долины лепрозных больных: гниющий заживо скелет. Седые редкие волосы доходили ему до плеч и лежали на подушке, как паутина. Правый глаз был поражен катарактой. Левый был слеп и бесцветен. Пожелтевшая полупрозрачная кожа, покрытая язвами, обтягивала его тонкие кости. От тела старика исходил неприятный запах, словно его только что вытащили из болота.

— Джейсон, — прошептала она, обнимая его.

Он родился когда-то в ее объятиях и в них умирал. Ее темные глаза, наполненные слезами, смотрели на него с любовью. Он снова заговорил. Его голос звучал тише шепота, а каждое слово он вырывал изнутри себя последним усилием воли.

— Я так страдал без тебя, Маргарет, — вздохнул он. — Если бы мы могли как прежде царствовать в Ра- веншурсте. Но господин Люцифер и так проявил достаточно терпения и доброты, позволив мне увидеть тебя в последний раз. Я знал, что ты возвратишься, чтобы по-

лучить из моих рук то, что навечно останется твоим. Я передаю тебе все: дом, землю Равеншурста, как когда-то ты передала это мне, совсем маленькому мальчику.

Он хотел сказать что-то еще: губы его открылись, но слова не прозвучали. Ему не хватало дыхания, не хватало жизненных сил.

Маргарет посмотрела на окружавшую его аппаратуру искусственной жизни. Самописцы дрогнули и замерли. Мэгги взяла безжизненную руку Джейсона, которая навела на нее ужас в первый раз своей шершавой кожей и выгнутыми ногтями, и поцеловала перстень Равеншурста.

Она выпрямилась и сделала головой знак Адамс оставить ее одну. Медсестра вышла из комнаты. Маргарет опустилась на колени рядом с кроватью. Опираясь на арбалет, как на трость, Пит с трудом, хромая, шел через лужайку к дому. Он знал, где ее искать. Превозмогая боль, он поднялся на второй этаж и направился в старое крыло замка.

Адамс остановила его на последних ступеньках лестницы, ведущей на третий этаж.

— Вы не можете туда войти, сэр, — сказала она, перекрывая собой проход в коридор.

— Сейчас вы увидите, смогу ли я туда войти! Прочь с дороги, старая шлюха!

Он схватил женщину за плечи и попытался оттолкнуть ее, но сильная Адамс отбросила его к стене.

Выставив вперед руки с острыми ногтями, медсестра бросилась на него, как разъяренная кошка. Пит присел и, сделав резкое движение навстречу, схватил ее за талию, приподнял и бросил через себя на лестницу. Она покатилась вниз, ударяясь головой о твердые углы ступенек. Пит посмотрел через плечо. Медсестра неподвижно лежала у основания лестницы. Из ее рта текла кровь. Она была мертва. Пит поднялся на лестничную площадку и прошел и комнату.

В этой странной комнате, напоминавшей больничную палату, он увидел Мэгги, стоявшую на коленях у кровати.

Он позвал ее, но она не шевельнулась, продолжая стоять, уткнувшись лицом в уродливую руку старика. Круша арбалетом все на своем пути, Пит шел к кровати. Неожиданно кровать вспыхнула белым пламенем, которое поглотило старика.

Пит схватил Мэгги за руку и вытащил из реанимационной.

Они смотрели, как пламя пожирает труп, не распространяясь за пределы кровати.

— Все закончилось, Мэгги, — сказал он.

Когда погасли последние языки пламени, они обняли друг друга.

— Сейчас все будет хорошо, — прошептал Пит.

— Да, я знаю…

Она отстранилась от него и посмотрела ему в глаза. Она поняла, что произошло — свершилось! — и теперь знала, что нужно делать.

Она вступила в игру.

— Пошли, — сказала она Питу.

Она вышла из комнаты и не оглядываясь пошла по коридору, спустилась по лестнице и подняла на руки жалобно стонущую белую кошку. Она гладила ее до тех пор, пока та не замурлыкала от удовольствия. Опустив ее на пол, Мэгги направилась в галерею портретов, где уже, ожидая их, собрался весь обслуживающий персонал.

Одетые в униформу, они стояли, выстроившись в ряд: старая повариха, Гарри, Артур, конюх, садовник, подсобные рабочие.

— Здравствуйте, — доброжелательным тоном сказала Мэгги.

В зал, как всегда в безукоризненно белой униформе, вошла Адамс и поприветствовала Мэгги.

— Здравствуйте, Адамс.

Пит схватил Мэгги за руку и потянул к себе, не спуская глаз с Адамс. Несколько минут назад он видел ее мертвой…

— Минутку, Пит, — тихо сказала Маргарет. — Спасибо, Адамс. Спасибо вам всем за помощь… Выражаю вам свою глубокую признательность, — потом она посмотрела на Пита и произнесла — Пойдем, дорогой.

Они вышли из галереи портретов, спустились в вестибюль и направились к выходу.

Высоко поднявшееся солнце разогнало туман. Были тепло.

— Не знаю, что и сказать, — пробормотал Пит.

Он начинал понимать, что произошло, и сделал вывод, что навсегда потерял Мэгги. Остановился и покачал головой.

— Мне нужно уехать отсюда, — с трудом произнес он, повернулся и пошел к аллее.

— У меня нет выбора, Пит, — попыталась оправдаться она. — Но я не хочу, чтобы ты уезжал, не хочу! Ты нужен мне!

Он остановился и повернулся к ней лицом, неуклюже переставляя раненую ногу.

— Зачем?

Мэгги подошла к нему и прошептала:

— Я люблю тебя, Пит.

Он пристально посмотрел ей в лицо. Правда ли это? Она не пыталась скрыть свою любовь, которую он видел в ее глазах: бери ее и лелей. Мэгги раскрыла ладонь и показала ему перстень.

— Верь мне, Пит, — едва слышно произнесла она.

— Ну, пожалуйста…

Она смотрела на него, гипнотизируя своим пристальным взглядом.

— Но, Мэгги… — покачал он головой.

— Я не могу… Я ничего не понимаю…

— Ты поймешь, дорогой. Когда ты примешь этот перстень, ты поймешь, почему обязательно нужно было это сделать.

Он попытался сделать шаг назад, но она крепко держала его за руку.

— Но я не принадлежу к вам, Мэгги. Я не принадлежу к роду Уолшингхейм.

Она улыбнулась его наивности.

— Это неважно, Пит. Я выбрала тебя… Это главное.

Мэгги взяла его руку и медленно надела на палец перстень Равеншурста. Затем торжествующе посмотрела ему в глаза: только что она обручила его со своей судьбой.

Пит улыбнулся, и она ответила ему счастливой улыбкой.

— Хорошо, — сказал он и поцеловал ее в губы.

Она начала объяснять ему, как они смогут использовать власть Равеншурста: преумножать свое состояние и будут жить в комфорте и роскоши.

Он внимательно слушал ее.

Ей всегда удавалось заставить себя слушать.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25