Ступая следом пепла [Илья В. Попов] (fb2) читать онлайн

Ольга Валентеева Ступая следом пепла

Пролог

Утерев со лба пот, смешанный с кровью, Джиро отстегнул нагрудник и отбросил его в сторону. Более в нем не было необходимости — лезвие меча Пепельного Короля разрежет панцирь, словно лист. Джиро никогда не видел подобного оружия. Длиной почти в четыре локтя, оно было выполнено из иссиня-черного неизвестного металла. В рукояти в свете пламени подмигивали яркие камни, а лезвие было покрыто незнакомыми ему символами, которые то и дело вспыхивали зловещими огоньками. И чем яростнее атаковал хозяин, тем ярче разгорались магические письмена на его клинке.

Вымотанный и взмокший, Джиро еле-еле стоял на ногах. Тяжелый воздух был настолько горячим, что казалось, махни он рукой чуть быстрее — и она в тот же миг пойдет волдырями. Огромные горны вокруг ревели голодными зверями, точно почуяв запах крови, растекшейся под его ногами. Но движения Пепельного Короля были столь же быстры и уверенны, как и прежде. Даже будучи с ног до головы закованным в тяжелые доспехи, двигался он ловко, словно кошка, а каждый его удар нес смерть.

Джиро ненароком взглянул на Отомо, пронзенного десятком стрел. Уже смертельно раненный, здоровяк успел убить последнего гиганта голыми руками. Однако когда тварь, на вид будто бы сшитая из нескольких человеческих тел, упала на землю, Отомо рухнул вместе с ней.

Потом Джиро кинул взгляд на Тара, почти разрубленного напополам. Парень принял на себя удар страшного меча владыки демонов, который предназначался Джиро.

При виде Кера у Джиро сжалось сердце. Его лучший друг, которого он считал почти что братом, когда-то славился первым красавцем страны. Сейчас же его обгоревшее лицо было покрытой сажей, глаза лопнули, а на месте рта зияла бесформенная дыра.

Рядом с ним валялись несколько уродливых трупов прислужников Короля — магов, которые не только владели чудовищной силой, но и могли видоизменять свое тело прямо на глазах. Джиро невольно передернуло, стоило ему еще раз взглянуть на их останки. Безволосая кожа, бледная настолько, что почти просвечивала; покрывали ее отвратительные наросты, напоминающие чешую. Сплюснутые лица, походившие на морды ящериц. Это вообще люди или демоны? Впрочем, плевать. Ведь теперь остались только они вдвоем.

Закрыв глаза, Джиро вспомнил всех, кто пришел с ним на север. Из трех сотен воинов, вставших под его начало, до Кузни дошли не больше сорока. Святое Войско — так их успели прозвать задолго до того, как они подняли знамена, — выступило в поход, чтобы нанести удар первыми и покончить с Пепельным Королем и его царством. Однако уже вскоре почти каждый из них понял, что впереди ждет только смерть. Они теряли людей от морозов и голода, многие погибли в стычках с полчищами варваров и чудовищ или же попросту заплутали в безжизненных пустошах, где коварные снежные бури сбивали с пути, заставляя ходить по кругу. Но чем больше павших друзей оставляли в неглубоких могилах оставшиеся в живых воины, тем больше крепла их решимость во что бы то ни стало дойти до конца.

В логово демона забралась пара дюжин — самые могучие воины и заклинатели Домов; живые легенды, о деяниях которых уже долгие годы слагали песни. Пробиваясь сквозь орды прислужников Пепельного Короля, каждый локоть, нет, каждую пядь они выгрызали ценой собственной жизни, сражаясь до тех пор, пока оружие не выпадало из их рук. До самого конца добрались лишь семеро — и вот Джиро остался один.

Он взглянул прямо в два ярко-синих огонька, сияющие сквозь широкую темную прорезь шлема. Почему демон молчит? За все время битвы он не произнес ни звука. Джиро хотелось вонзить меч ему в плоть только лишь для того, чтобы услышать стон боли, глухое рычание, брань — все что угодно. Лишь бы разбить эту звенящую тишину.

Джиро вспомнил хохот Отомо, сотрясавший стены. Песни Тара, которые он любил заводить у костра. Подколки Кера — едкие, но оттого не менее смешные. Холодные серые глаза Эйми, задумчивость Чина, безрассудную храбрость Хитоши…

Быть может, стоит просто сдаться. Опустить оружие и принять смерть, как и все остальные. Святое Войско разбито. Он проиграл. Время положить меч и дать свершиться неизбежному. Но…

Нет.

Никогда.

Не после всего, чем им пришлось пожертвовать.

Джиро стиснул зубы, перехватил меч двумя руками и бросился в атаку, чтобы Кузню снова наполнил лязг стали.

Глава 1

Первое, что увидел Кенджи, открыв глаза, — небольшую птичку с цветным оперением, пьющую из реки. Едва он пошевелился, как та чирикнула и упорхнула прочь, а он, повернув голову, исторг на песок поток воды. Потом еще и еще — до тех пор, пока опустевший желудок не начало сводить судорогой. С трудом поднявшись на ноги, Кенджи огляделся — он находился на берегу тихой реки, разлившейся вширь почти на три полета стрелы. Однако около него не было ни лодки, ни даже ее обломков. Лишь какая-то толстая коряга, покрытая илом и водорослями.

Дойдя до воды, Кенджи рухнул на колени и с жадностью припал к ней губами. Утолив жажду, он несколько раз умылся и вгляделся в темную гладь — на него смотрело худое, чуть вытянутое лицо. Левую бровь пересекал тонкий шрам, под глазами залегли тени, а на лоб и плечи ниспадали спутанные черные пряди. Из одежды на нем была лишь просторная рубаха да мешковатые холщовые штаны — правда, и то и другое было истрепано в лохмотья. А обувь же, скорее всего, он оставил в реке.

Кенджи все еще мутило, во рту стоял мерзкий привкус, а все кости ломило так, словно его скрутили и вывернули наизнанку. Но где он?.. Что вообще случилось? Кроме своего имени, память подсовывала ему лишь какие-то обрывки воспоминаний.

Вот он со всех ног бежит по лесу от какого-то мужчины, чуть не падая, спотыкаясь о камни и торчащие из земли корни. Но то была лишь игра — с легкостью догнав мальчика, незнакомец подхватывает его на руки и подбрасывает вверх. Кенджи, хохоча, взмывает все выше и выше — кажется, еще немного, и он достанет до неба, а мужчина с гладко выбритой головой смеется вместе с ним.

Следующий фрагмент. Кенджи уже не ребенок, но еще не муж. Обходя по кругу небольшую сумрачную комнату, он по очереди зажигает тонкие свечи. Когда на последнем фитильке начинает плясать пламя, Кенджи задувает лучину и садится на колени перед алтарем, на котором лежат ворох сухих листьев и несколько веточек. Кенджи медленно совершает поклон и закрывает глаза…

…а открывает их уже юношей. Ежась от утреннего холода, Кенджи стоит напротив рослого парня, сжимая в руках деревянный меч. Его соперник, вооруженный длинным посохом, похож на него как две капли воды — такая же выбритая голова и рубаха с широкими рукавами. Он что-то кричит Кенджи, протягивает к нему руку и делает знак: «Начинай!» Сжав зубы, Кенджи несется прямо на него, подныривает под палку и наносит удар… чтобы через миг получить промеж лопаток и упасть лицом прямо в пыль. Подойдя к Кенджи, парень вновь протягивает ему ладонь. Приняв ее, тот встает на ноги и…

Огонь.

Крики.

Чей-то хриплый голос.

Резкая боль в груди.

Темнота.

Очнулся Кенджи снова лежа на песке. Он не знал, сколько времени он пробыл без сознания, но, судя по всему, дело шло к вечеру. Солнце уже кренилось к западу, на небе стали собираться тяжелые тучи. Только сейчас Кенджи понял, как сильно он проголодался и замерз. Нужно отыскать людей, ну или хотя бы собрать каких-нибудь ягод или корешков и найти сухое и теплое прибежище. Повертев головой в поисках дыма — увы, безрезультатно, — Кенджи, немного раздумав, принял решение идти вниз по течению. Так он быстро набредет на какую-нибудь деревню или хотя бы рыбацкую хижину.

Но не успел Кенджи сделать и шаг, как по левую руку от него раздались приближающиеся голоса и громкий смех. На всякий случай он юркнул за ближайший камень — неизвестно, кем могли быть незнакомцы и что у них за намерения. Конечно, вряд ли разбойники польстятся на дырявую одежку — брать-то с него больше и нечего, — но все же предосторожность не помешает. К тому же вполне может быть, что кто-то «помог» Кенджи утонуть и теперь хочет завершить начатое.

Теперь голоса зазвучали едва ли в двадцати шагах от его укрытия. Осторожно выглянув из-за камня, Кенджи с облегчением выдохнул, увидав всего лишь двух женщин. Та, что чуть постарше, лет так тридцати, с короткими черными волосами, одетая в легкое косодэ и соломенные сандалии, подошла к воде, поставила на землю корзинку с бельем и принялась усердно полоскать цветастое одеяло, щебеча, словно сорока. Ее подруга была едва ли старше Кенджи: девушка с толстой косой в длинном, до пят платье.

Словно почувствовав на себе его взгляд, незнакомка вдруг оглянулась, и Кенджи поспешно спрятался обратно. Женщины умолкли, и наступила тишина, которую нарушал лишь стрекот насекомых, носящихся над рекой. Несколько мгновений он слышал, как ухает его сердце, но вскоре снова раздался громкий смех. Видимо, девушка или не заметила его, или подумала, что ей попросту показалось.

Еще некоторое время Кенджи размышлял, стоит ли ему выходить из своего укрытия. Но почему бы и нет? Наверняка где-то неподалеку располагалась деревня, раз женщины решили отправиться на реку только вдвоем. Хм, а быть может, это его дом? А эти две крестьянки — его знакомые? Он еще раз выглянул из-за камня, пристально вглядываясь в лица женщин и напрягая память. Но даже если он когда-то и знал их, то теперь эти воспоминания напрочь стерлись из его головы. Что ж, вряд ли местные жители откажут в помощи уставшему и продрогшему путнику. Видимо, он слишком шумел, так как старшая женщина вдруг оглянулась. А потом схватила лежавшую возле нее палку, поднялась на ноги и повернулась в его сторону.

— Эй! — крикнула она, причем в голосе ее не было ни капли страха. — Нан, опять ты за нами шастаешь? Вылазь, поганец, уж я-то тебя отучу людей пугать!

Что ж, прятаться дальше было уже глупо. Увидев перед собой незнакомца, крестьянки переглянулись. Та, что постарше, придирчиво оглядела его с ног до головы. Голос ее зазвучал чуть спокойнее, но палку из рук она так и не выпустила:

— А ты, прошу прощения?..

— Меня зовут Кенджи, — ответил он.

Повисло неловкое молчание. Судя по всему, его собеседницы ожидали услышать нечто большее, однако Кенджи не знал, что добавить. Что он помнит только свое имя? Что в памяти у него только смутные обрывки, которые вообще могли ему привидеться? Что последнее его воспоминание — чей-то незнакомый голос и дикая боль, разрывающая тело?

— Я пришел в себя на берегу реки. Клянусь, не хотел вас пугать, — принялся сбивчиво рассказывать Кенджи. — Просто…

— Откуда ты? — полюбопытствовала девушка.

— Не помню, — признался Кенджи.

— Ты шел в Сагару? Куда девалась твоя обувь? Почему ты…

— Мико, ради всех богов, — закатила глаза женщина, на что та умокла и смущенно потупила глаза. — Ты что, не видишь — у парня зуб на зуб не попадает, а желудок урчит, словно в нем медведь завелся. Кем бы ни был наш новый знакомый, он явно нуждается в крове и горячем ужине. Отведем его в деревню, отогреем и накормим — а там, глядишь, и желание поговорить проснется.

Эта идея пришлась по душе всем троим, а больше всех самому Кенджи, который и впрямь был страшно голоден. Так что вскоре они уже вышагивали по пыльной дороге, направляясь прямо в сторону заходящего солнца.

Вскоре вдалеке показался высокий частокол, и, едва успев его преодолеть, Кенджи сразу же ощутил на себе десятки заинтересованных взглядов. И если поначалу за ними следовали лишь несколько босоногих ребятишек, во все глаза таращившихся на незнакомца, то вскоре посмотреть на чужака собралась, казалось, вся деревня. Старики и дети, перемазанные землей мужчины и усталые женщины с мозолистыми руками. Один из мальчишек расхрабрился настолько, что подбежал к Кенджи и дотронулся до его рукава, но уже через миг мать поволокла его в сторону, браня и осыпая тумаками.

Наконец они остановились перед крепким зданием, находившимся прямо в центре селения. Наверное, оно было единственным строением, возвышающимся над землей сразу в несколько этажей. Если все остальные домики являли собой скромные жилища с тонкими стенами и соломенными крышами, то этот дом был полностью сделан из дерева и даже украшен простой, но добротной резьбой в виде переплетающихся узоров.

В просторной комнате за вытянутым столом не торопясь обедал старик. Думается, когда-то он был рослым мужем и даже мог похвастаться недюжинной силой — об этом говорили его крепкие мышцы, которые были видны даже под одеждой, и крупные кулаки, каждый из которых мог легко размозжить тыкву. Но годы согнули его спину, волосы стали белее молока, а морщины испещрили лицо, точно трещины — прибрежные скалы.

При виде гостей староста лишь удивленно поднял брови. Однако не успел он даже отложить ложку, как Нэо, тараторя, принялась рассказывать ему обо всем случившемся на реке. Никто другой при всем желании не смог бы вставить хоть слово — впрочем, этого и не требовалось. Выслушав ее, старик повернулся к Кенджи и жестом пригласил за стол, видимо, заметив его голодный взгляд:

— Вы подоспели как раз к ужину. Мико, будь добра, принеси нашему новому другу чистую одежду.

Не заставляя просить себя дважды, Кенджи занял место напротив старосты. Спустя время, одетый в свежую рубаху, добротные штаны и крепкие сапоги, подошедшие так точно, словно были сшиты на его ногу, он уплетал уже вторую миску густой похлебки, которая казалась ему просто даром небес.

Поначалу старик Юки не тревожил его расспросами, ожидая, пока Кенджи утолит голод, однако потом попытался осторожно узнать у него, кто он и как вообще очутился около их деревни. Впрочем, староста добился не большего, чем другие крестьяне, — Кенджи честно признался, что не помнит ничего.

— Последнее, что я запомнил, — произнес он, отодвинув пустую тарелку и кинув взгляд в потрескивающий очаг, — это…

«Кенджи! Беги! Я задержу их!»

Мечущиеся тени.

Всполохи огня, разрывающие ночь.

Треск ломающейся кровли.

Чей-то хриплый голос. А потом дикий вопль, режущий уши.

Запах крови. Столь густой и вязкий, что, казалось, ощущался кожей.

Боль, пронизывающая все его тело.

— С тобой все в порядке?

Очнувшись, Кенджи понял, что какое-то время он просто молча пялился на огонь. Помотав головой, он сумел выдавить слабую улыбку:

— Да. Прошу прощения. Просто я очень устал.

— Нужно показать его господину Сато, — обратилась Нэо к Юки. — Уверена, он-то подскажет, как лучше…

— Змеи! Змеи идут! — послышался чей-то вопль с улицы.

Старик чуть побледнел и поспешил к дверям. За ним последовали и женщины. А Кенджи подошел к окну и открыл ставни. Выглянув наружу, он увидал несколько вооруженных всадников, въехавших в деревню через открытые ворота.

Всадников было всего трое, однако шумели они как добрый десяток, свистя, улюлюкая и размахивая плетками. Какой-то парень чуть замешкался, не успев вовремя сойти с их пути, и через мгновение рухнул наземь, получив удар плетью прямо по хребту.

Остановившись около дома старосты, незнакомцы спешились. Они явно не бедствовали — их богатые наряды особенно выделялись на фоне местных жителей, многие из которых опоясывались простыми веревками, а одежду себе шили из десятков разрозненных кусочков ткани.

Широченные штаны развевались, словно паруса; куртки украшала серебряная нить — все в оттенках черного и зеленого. Высокие сапоги с подвернутыми голенищами. На пальцах у каждого сидело по несколько толстых перстней, а на груди была вышита эмблема в виде змеи, которая свернулась кольцом и ухватила себя за хвост. Даже седла их украшали различные побрякушки, гремевшие при каждом движении, а в гривах лошадей пестрели разноцветные ленты.

Судя по всему, незнакомцы являлись воинами, так как были вооружены и не стеснялись этого, старательно демонстрируя длинные мечи на поясе. Помимо клинка, у каждого на груди болтались ножны с кинжалом, украшенные драгоценными камнями.

Сделав шаг вперед, один из незнакомцев — бугай с квадратной челюстью, который, по всей видимости, был у них за главного, — засунул большие пальцы за пояс, обвел взглядом столпившихся вокруг крестьян и прокричал:

— Что, никто не предложит добрым путникам питья?

Через несколько мгновений к ним засеменил Юки, держа над головой большой кувшин. С трудом согнувшись в глубоком поклоне, староста опустился на одно колено и преподнес сосуд воину. Вырвав у него из рук кувшин, тот припал к горлышку и с шумом заработал кадыком. Однако едва мужчина сделал пару глотков, как сплюнул на землю и с отвращением вытер губы.

— Это что за кислятина?! Ты травануть нас удумал, хрыч?!

— Н-нет, господин, — пробормотал старик, не поднимая головы. — Видимо, просто вино еще совсем молодое, не успело перебродить. Позвольте, я схожу за другим…

Но не успел он выпрямиться, как получил удар сапогом прямо в лицо.

— Ты еще смеешь спрашивать?!

Вокруг раздалось несколько протяжных вздохов, а вояки расхохотались, видимо, сочтя это потехой. Кое-как поднявшись на ноги, староста утер с рассеченного лба кровь и поклонился еще ниже. Однако едва он сделал шаг в сторону своего дома, как здоровяк пнул его в спину. Пролетев несколько локтей, Юки упал в грязь лицом возле другого воина, который, не мешкая, наградил его тычком под ребра.

Жители деревни, наблюдавшие за этой картиной, издали несколько возмущенных криков, но никто не смел вмешаться и прекратить издевательства. Даже взрослые мужчины лишь краснели и отводили взгляды, что уж говорить о женщинах, стариках и детях, которым приходилось просто молча ждать, пока этой троице наскучат издевательства.

Впрочем, кое-кто все же набрался мужества. Не успел верзила вновь занести кулак, как из дома старосты выбежала Мико. Склонившись над стонущим в пыли отцом, она утерла с его лица кровь, а потом осторожно помогла ему встать. Когда несчастного взяли под руки несколько женщин и повели в дом, Мико развернулась на пятках и ступила прямо к здоровяку, который наблюдал за ней с кривой ухмылкой.

— Вы не воины, а шайка бандитов! — Голос ее дрожал от гнева. — Разве вы не видите, что этот человек годится любому из вас в отцы?! Что бы сказали ваши предки?!

Услыхав ее слова, незнакомцы умолкли, а уголки губ их предводителя медленно поползли вниз.

Подойдя к девушке почти вплотную, он сквозь зубы процедил:

— Как смеешь ты, дрянь, так разговаривать с…

Не успел он договорить, как Мико залепила ему пощечину, звон от которой, казалось, разнесся по всей деревне. Несколько мгновений мужчина глупо моргал, будто не понимая, что произошло. Но вот изумление на его лице сменилось злобой. А в следующий миг девушка рухнула на землю от мощного удара. Сплюнув на землю, воин сделал шаг вперед и вытащил нож.

— Я зарежу тебя, как свинью, — сказал он. — Потому что умереть как человек ты недостойна. Жалкая, ничтожная тварь.

К мужчине бросились несколько старух. Кланяясь и плача, они молили пощадить девушку, протягивая к нему узловатые руки. Но два других воина встали на их пути, и женщинам пришлось отступить. Тут Кенджи охватила злость. Он не знал, кем были эти трое и почему крестьяне, среди которых достаточно взрослых здоровых мужчин, способных дать отпор, собираются просто смотреть, как их главу избивают несколько подонков, а его дочь и вовсе вот-вот отправят на тот свет. Он знал другое — дело зашло уже слишком далеко.

Кенджи быстрым шагом вышел наружу, растолкал столпившихся людей и громко произнес, обращаясь к здоровяку:

— Довольно.

Оглянувшись, воин окинул его презрительным взглядом и бросил:

— Еще раз посмеешь заговорить со мной в таком тоне, бродяга, и ты покойник.

— Тронешь ее хоть пальцем — и покойником станешь ты.

Казалось, сама природа не могла поверить в подобную наглость. Жители деревни просто замерли, точно перестав дышать, а вокруг наступила такая громкая тишина, что даже кузнечик, до того пиликавший под крышей ближайшего сарая, умолк, выжидая, что же произойдет дальше.

По очереди посмотрев на своих друзей, мужчина кивнул на Кенджи:

— Убейте его.

Глава 2

Вокруг Кенджи тут же образовался большой круг. Первым к нему ступил невысокий коренастый парень с заячьей губой. Кенджи и глазом не успел моргнуть, как в руках у воина заплясал длинный кривой кинжал. Выждав несколько мгновений, он бросился прямо на Кенджи и уже занес руку для удара, как вдруг…

Его тело словно вспомнило то, что знало уже много лет.

Нырнув под лезвие кинжала, Кенджи перехватил кисть мужчины и ударил его сапогом в голень. Выпучив глаза, тот охнул и упал на одно колено. Резкое движение — раздался громкий хруст, воин взвыл и рухнул наземь, а потом забарахтался в пыли, держась за сломанную руку. Кенджи скорее почувствовал, чем услышал, что второй негодяй оказался в трех шагах от него. Лезвие меча просвистело прямо перед глазами Кенджи, когда он отпрыгнул назад под радостные крики жителей деревни.

Второй соперник был старше своего приятеля лет на десять, явно имел больше опыта и поэтому был намного опаснее. Он не спешил нападать, внимательно наблюдая за движениями Кенджи, хоть тот и был безоружен. Но вот наконец мужчина бросился в атаку. Несколько ложных замахов — и Кенджи стиснул зубы, когда меч распорол рубаху, оставив на плече длинный порез. Следующий удар рассек воздух над его головой, едва не содрав с него скальп. Еще несколько мгновений Кенджи, пятясь, кое-как уклонялся от широких взмахов. И лишь почти упершись спиной в стену хижины, понял, что его загнали в ловушку.

Воин коротко усмехнулся и перехватил меч, предвкушая скорую победу. Однако едва он сделал шаг, как вдруг кто-то из толпы швырнул Кенджи короткий посох. Поймав его на лету, он в то же мгновение обрушил палку на кисть воина, выбив у него клинок. Удар по колемеж тычок в висок, пинок в солнечное сплетение вышиб последний воздух — а следом подсечка, заставившая оглушенного головореза рухнуть на землю.

Казалось, восторженный рев зевак достигнет небес. А вот последний оставшийся на ногах воин, судя по всему, потерял желание биться и готов был вот-вот броситься наутек. Он быстро переводил взгляд с павших соратников на Кенджи, а потом в сторону ворот, точно ожидая увидеть кого-то еще. Однако уязвленная гордость все же победила страх. Оглядев крестьян, во все глаза наблюдавших за поединками, здоровяк сплюнул на землю и с громким криком бросился прямо на Кенджи, неистово размахивая клинком.

Что ж, вполне вероятно, он был умелым воином, но вот поспешность и сдавшие нервы сыграли с ним злую шутку. Кенджи играючи увернулся от нескольких взмахов, каждый из которых, достигнув цели, мог разрубить его по пояс, и даже позволил себе удар чуть ниже копчика верзилы, чем вызвал громкий хохот у всех собравшихся. Видимо, это стало последней каплей. Глаза воина налились кровью, а из ушей, казалось, вот-вот повалит дым. Зарычав, он ринулся на Кенджи, занеся клинок над головой, — но уже через миг получил посохом по лбу и упал рядом со стонущими приятелями.

Однако не успел Кенджи насладиться победой, как позади него раздался стук копыт. Оглянувшись, он увидел еще с десяток всадников, направлявшихся прямо в его сторону. Все они были одеты в те же черно-зеленые цвета и каждый облачен в полный доспех, вооружен до зубов и явно имел куда больше влияния, чем эти трое, вместе взятые. Взглянуть хотя бы на их скакунов: если недавние соперники Кенджи седлали простых кобыл, то каждого из всадников вез настоящий зверь, бугрящийся мышцами, чье копыто легко могло переломить пополам человека.

Впереди ехали двое: высокий бледный мужчина лет тридцати, с непокрытой головой и длинными волосами, заплетенными в косу; под густыми бровями сталью блестели темные глаза, а подбородок обрамляла квадратная бородка. Судя по тому, как держался незнакомец, он считал себя здесь полноправным хозяином. И думается, не без причины.

По левую руку от него ехал парень едва ли старше Кенджи. Сходство его со спутником было видно невооруженным взглядом — те же глаза, черты лица, такой же мощный нос с легкой горбинкой. Но если лик первого всадника был неподвижен, словно гипсовая маска, то у юноши с лица не сходила легкая усмешка, точно он знал что-то, о чем не догадывались остальные. Его короткие волосы упрямо торчали во все стороны, а скакуна он вел одной рукой, тогда как вторую держал на рукояти меча.

Не успели наездники остановить коней, как в тот же миг захлопали двери и ставни — и деревня опустела, точно по волшебству. Лишь несколько куриц продолжали выискивать в земле червячков да однорогая коза лениво жевала траву, скучливо поглядывая на новоприбывших. Даже Мико скрылась внутри дома, пускай и не по своей воле — ее чуть ли не волоком оттащила туда Нэо, что-то яростно шепча ей на ухо.

— Что здесь происходит? — произнес высокий мужчина, хмуро оглядывая место недавней драки.

— Господин Такэга! Этот червь напал на нас! — взвизгнул верзила и ткнул пальцем в сторону Кенджи, с трудом поднимаясь на ноги. — Предательство! Эти отбросы посмели поднять руку на тех, из-за кого они вообще не подохли в ближайшей канаве!

— Трех вооруженных солдат избил какой-то бродяга с палкой? — с издевкой протянул юноша. — Быть может, нам следует начать платить ему, а не вам?

— Довольно, Макото. — Мужчина по очереди взглянул на воинов, которые, не выдержав его тяжелого взгляда, опустили глаза, а потом обратился к Кенджи: — Это правда, незнакомец? Ты в одиночку избил троих наших людей?

— Да, господин, — шагнул к нему Кенджи. И, судя по тому, как всадник поджал губы и нахмурился, он ожидал куда более учтивого обращения. — И поступлю так еще раз, если понадобится. Ваши воины напали на безоружного старика, а после грозились убить его дочь. Я не мог остаться в стороне.

— Что ж… С этим мы разберемся позднее. Похоже, ты неплохой боец, — мужчина цокнул языком и покачал головой, — но все мы знаем, что ждет простолюдина, посмевшего поднять руку на самурая. Кано.

Один из всадников в мгновение ока снял с седла лук, вытащил стрелу и натянул тетиву, метя прямо в сердце Кенджи. Он шумно сглотнул, глядя на то, как блестит стальной наконечник в лучах солнца. Время точно замерло, ожидая выстрела. Однако вместо щелчка тетивы раздался громкий голос.

— Господин Ичиро Такэга из Дома Змея. Господин Макото Такэга из Дома Змея. Какая неожиданная, но приятная встреча!

Из ближайшего дома не торопясь вышел невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый в невзрачную куртку, поношенные сапоги да потрепанный плащ. Незнакомец походил на какого-нибудь лавочника или крестьянина, однако думается, первое впечатление было обманчиво. За напускной леностью скрывался прыгучий, как у кошки, шаг, спина была ровнее воткнутого в землю копья, а из-под накидки выглядывала рукоять меча. Голова мужчины была гладко выбрита, за исключением тугого пучка на затылке, лицо удлинял острый клин бородки, а над тонкими губами сидели усы, подстриженные словно по линии.

— Господин Юма Сато. — Лицо высокого мужа, который, видимо, и был Ичиро, скривилось, точно он укусил лимон. — Не ожидал вас здесь увидеть. Смотрю, вы, как всегда, очутились в подходящее время в подходящем месте. Удивительно.

— Это один из множества моих талантов, — ничуть не смутившись, кивнул тот, заложив руки за спину.

— Не спорю, вы довольно разносторонний человек. Подскажите, что в этой дыре позабыл чиновник императорского магистрата?

— О, мне кажется, вы слишком резки в своих суждениях, — воскликнул Юма и улыбнулся. — Природа здесь просто восхитительна, местные жители добры и гостеприимны, но главное — персики! Какие же здесь персики! Не успеваешь впиться в плод зубами, а он уже брызжет соком на несколько локтей!

— Так вы проделали столь долгий путь ради того, чтобы насладиться фруктами? — поднял бровь Ичиро. — Не стоило так утруждаться. В следующий раз я отправлю вам целую телегу.

— Вы слишком заботливы, — учтиво склонил голову Юма и дотронулся ладонью до сердца. — Но, боюсь, по пути в столицу плоды успеют испортиться и будут годны разве что для настойки. В земли Дома Змея меня привела немного другая нужда — повидать вашего отца. Как я понимаю, нам с вами по пути?

Наблюдая за их разговором, Кенджи подумал, что со стороны эти двое могли показаться добрыми друзьями. Или, по крайней мере, старыми знакомыми. Однако он буквально кожей чувствовал, как воздух вокруг дрожит от напряжения, готовый в любой момент разбиться на тысячи осколков.

— Верно, — нехотя кивнул Ичиро. — Мы везем домой налоги за прошедший месяц. В последнее время слишком много купцов думают, что могут провозить товар через наши земли без разрешения. Приходится убеждать их в обратном.

— А с крестьян вы нынче берете не рисом, но кровью? Признаться, я случайно стал свидетелем нападения ваших людей на безоружного человека. Придремал, знаете ли, после обеда, а тут снаружи шум, гам! Просто ужас…

— Нападения?! — прокричал один из воинов и протянул вперед висящую плетью кисть. — Да этот ублюдок сломал мне руку!

— И, похоже, сломал бы всем троим шеи, подоспей мы чуть позже, — презрительно бросил Макото и сплюнул на землю. В ответ воин только густо покраснел, сделал шаг назад и больше не издавал ни звука.

— Мне сложно судить о том, кто был зачинщиком драки и из-за чего на деле произошел раздор, — произнес Ичиро, кинув взгляд в сторону Кенджи. — Но будьте уверены — если наши воины хоть немного опорочили имя Змея, они сполна ответят за каждое неосторожное слово и недостойный поступок. Однако кому, как не вам — истинному защитнику закона, посланнику воли императора, знать, какое наказание ждет простого человека, посмевшего хоть замахнуться рукой на самурая?

— Простого человека? — хмыкнул Юма и пригладил усы. — То есть вы хотите сказать, что трех вооруженных и обученных воинов из Дома Змея смог одолеть крестьянин с бамбуковой палкой? В этом случае могу лишь отойти в сторону. Но как бы слухи об этом инциденте не донеслись до других Домов — думаю, их певцы смогут придумать не одну занятную историю, дабы как следует увеселить завсегдатаев всех кабаков от Изумрудных Островов до самого Каноку. Знатная же выйдет песня!

Ичиро крепко задумался, хмуря густые брови и морща лоб. Кенджи не знал, что за игру затеял высокопоставленный незнакомец, однако он мог лишь благодарить судьбу за столь неожиданного союзника. Поймав его взгляд, Сато подмигнул, а Макото в это время склонился к Ичиро и что-то зашептал, прикрываясь ладонью. Когда он наконец умолк, Ичиро натянул поводья и проговорил:

— Мой брат прав. Дерешься ты не как простолюдин. Кто ты, чужак, и как оказался на наших землях? Ты скрывающий свое имя ронин? Странствующий монах? Беглый воин, изгнанный из своего дома?

Все взгляды, включая крестьян, наблюдавших за разговором из-за приоткрытых дверей и неплотно захлопнутых ставень, устремились на Кенджи. От столь пристального внимания он на миг растерялся, ощущая, как язык прилипает к пересохшему небу, а в желудке набухает что-то холодное и склизкое.

— Я… я…

— Если мои глаза меня не обманывают, — с возрастом, увы, взгляд мой стал тупее старого ножа — я успел заметить прием монастырской школы Трех Ветров, — громко произнес Юма, точно размышляя вслух. — Или это же все же была техника Тигриной Поступи? Боги, да что же с моей памятью…

Нахмурившись, Ичиро непонимающе взглянул на Сато, пока люди зашептались за его спиной, кидая на Кенджи заинтересованные взгляды. Впрочем, сам он понимал не больше их — казалось, Юма пытается подать ему какой-то знак. Но что он хочет сказать? Натолкнуть на какую-то мысль или… Вдруг Кенджи все понял и едва сдержал улыбку, подивившись острому уму Юмы.

— Вы угадали, господин, — ответил Кенджи, обращаясь к Ичиро. — Мое имя — Кенджи. Я странствующий монах из одного монастыря к югу отсюда, и эти люди, — он повел рукой вокруг себя, — предложили мне еду и кров, чтобы хоть как-то облегчить мой путь. Клянусь, что не замыслил ничего дурного и был просто вынужден драться с вашими людьми, — иначе я бы погиб сам. Если вы прикажете мне покинуть ваши земли, я немедля уйду.

В повисшей тишине можно было услышать, как паук плетет свою сеть в зеленой кроне. Лицо Ичиро оставалось непроницаемым, словно маска, а взгляды воинов оказались прикованы к своему господину в ожидании его решения. Внутри Кенджи все замерло — что, если тот сумел распознать его ложь?

— Ты из Высокого Пика?

Все прочие — включая Кенджи — в недоумении посмотрели на Макото, задавшего этот неожиданный вопрос. Однако тот лишь откинулся на седле, опершись рукой о круп лошади, и снова обратился к Кенджи, сощурив глаза:

— К югу отсюда есть лишь один монастырь, где могли бы научить подобным приемам, — добавил парень, — и это Высокий Пик. А все местные храмы обучают разве что молитвам. Так ты оттуда?

Кенджи покосился на Юму, и тот несколько раз сжал и разжал кулак за своей спиной, точно говоря: «Да!»

— Вы правы, господин, — ответил Кенджи, — я действительно обучался в Высоком Пике.

— Тогда ты должен знать мастера Цэна, одного из главных наставников при монастыре, воина шестой ступени. Как он поживает?

Кенджи с надеждой посмотрел на Юму, ожидая новой подсказки, но тот лишь слегка шевельнул плечом. Видимо, теперь Кенджи придется выпутываться самостоятельно. Признаться, молчание уже изрядно затянулось, и с каждым мигом тени на лице Ичиро становились все гуще, глаза Макото превратились в две узкие щелочки, а Мико, наблюдавшая за разговором из-за открытых ставней, прижала ладонь ко рту. Глубоко выдохнув, Кенджи наконец решился на ответ, понимая, что от него, быть может, зависит его жизнь.

— Нет, господин. Я не знаю, о ком вы говорите.

Тишина вокруг походила на натянутую струну — хватило бы порыва ветра, чтобы она вмиг разразилась лязгом стали и криками. На всякий случай Кенджи прикинул свои шансы в случае драки. Один против дюжины вооруженных обученных воинов в доспехах? Что ж… Остается лишь надеяться, что он угадал.

— Очень интересно. Если ты не знаешь Цэна… — протянул Макото.

У Кенджи пересохло горло, Ичиро уже открыл рот, дабы отдать приказ, а руки воинов потянулись к оружию.

— …Значит, ты говоришь правду, — закончил парень и усмехнулся: — Как ты можешь знать того, кого я только что выдумал?

Кенджи с облегчением выдохнул, поймав подмигивающий взгляд Юмы, обстановка заметно разрядилась, и даже Ичиро чуть расслабился, выдавив из себя слабую улыбку.

— Что ж, это многое объясняет, — произнес он, взглянув на Юму. — Мы всегда рады послушникам и уважаем путь, который они выбрали. Правда, все же остается одна проблема. Как бы то ни было, я не могу оставить безнаказанным избиение моих людей. Но и казнить этого юношу прямо на месте, как какого-нибудь бродягу или пастуха, тоже будет неправильно. Господин Сато, быть может, вы предложите какой-нибудь выход?

Кенджи взволнованно глянул на Юму, однако тот вовсе не смутился. Напротив, казалось, он только и ждал этих слов.

— Если вы так на этом настаиваете, — он тяжело вздохнул, будто бы нехотя беря на себя такую ответственность, — то могу предложить следующее: раз уж мы с вами следуем в цитадель Змея, то пускай глава Дома и рассудит этот конфликт. Уверен, ваш отец примет мудрое решение. Как я вижу, у вас нет лишней лошади, так что наш друг будет лишь задерживать вас в пути. Но будьте уверены, мы с ним прибудем не позже завтрашнего вечера.

От Кенджи не ускользнуло, с каким нажимом Юма упомянул главу Дома. Видимо, то же заметил и Ичиро, так как глаза его на миг вспыхнули недобрыми огоньками, но уже через миг снова превратились в две ледышки. Кивнув в знак согласия, он подождал, пока избитые воины рассядутся по седлам. После этого Ичиро отдал приказ, тронул каблуками покатые бока своего скакуна и взялся за поводья. Однако напоследок он оглянулся и снова обратился к Юме:

— Как говорил Сиро Мыслитель: «Привычка выбирать себе неверных друзей может привести к большой беде». Всего доброго, господин Сато.

— Помнится, он также писал: «Но выбирать себе врагов тоже надо с умом». Доброго пути, господин Такэга. До следующей встречи, — не поведя и бровью, ответил Юма, с честью выдержав его холодный взгляд.

Еще несколько мгновений они продолжали безмолвный поединок, но вот Ичиро цокнул языком и повел коня прочь. Когда последний из всадников покинул деревню, Кенджи повернулся к Юме и горячо произнес:

— Не знаю, как вас благодарить, господин Сато! Если бы не вы…

— Можешь называть меня просто Юма, — прервал его мужчина и добавил: — Не сочтешь ли за труд разделить со мной чашечку чая? Дело уже к вечеру, и, признаться, в это время становится довольно прохладно.

Кенджи, безусловно, согласился. Многим позже, уже почти ночью, они находились в уютной комнате в доме старосты, где Юма занимал весь второй этаж. Как ни странно, путешествовал он один, хотя думается, человек такого положения должен был держать при себе огромную свиту. «Боюсь, ты чересчур возвышаешь меня в своих глазах, — усмехнулся Сато, когда Кенджи осторожно задал ему этот вопрос. — Безусловно, слово мое имеет вес, и вес немалый, но заслужил я это скорее поступками, нежели чином или происхождением. Да и передвигаться в одиночку куда более удобно. К тому же это привлекает меньше внимания. В моем деле это очень кстати».

Рассказывая все это, Юма колдовал над пыхтящим чайником, добавляя в него какие-то травы, которые доставал из кожаного кисета.

— А чем вы занимаетесь? — поинтересовался Кенджи, вдыхая щекочущий ноздри аромат.

— Путешествую. Общаюсь с людьми. Слушаю. Наблюдаю. Думаю. Если необходимо — обнажаю меч. Но стараюсь делать это лишь в крайних случаях, — донельзя туманно ответил Сато и вдруг резко обернулся, что-то швырнув в его сторону.

Не успев даже вздрогнуть, Кенджи вскинул руку — и через миг с удивлением смотрел на крупный персик, который сжимал в кулаке.

— Неплохо, — одобрительно покачал головой Юма, разливая дымящийся напиток по двум чашам. — К слову, фрукты здесь и впрямь восхитительны. Попробуй — не пожалеешь. Ты еще узнаешь, кто я, но вот кто ты? Крестьяне подтвердили твою историю, значит, ты не врешь. Ты и впрямь не помнишь ничего, что происходило с тобой до вчерашнего дня?

— Да, — подтвердил Кенджи, осторожно отхлебывая чай, — это так. Я очнулся на берегу реки, и первое, что увидел…

Он подробно рассказал Юме обо всем, правда, опустив свои обрывочные воспоминания. Не то чтобы Кенджи не доверял своему новому знакомому — судя по всему, он был достойным и честным человеком, — однако вряд ли Сато смог бы чем-то ему помочь. Тем более а вдруг все это и впрямь был сон? Сато ни разу не перебил его, внимательно слушая каждое его слово.

— Интересно. И довольно запутанно. Думаю, мы успеем обсудить все не один десяток раз. Вдруг ты вспомнишь хоть что-нибудь еще? Предлагаю лечь спать. Лошадей у нас нет, а путь предстоит неблизкий. Чтобы добраться до Цитадели Змея хотя бы до вечера, выйти нам предстоит на рассвете.

Кенджи последовал его совету и, распрощавшись с Юмой, вскоре уже занял лежанку в хижине Нэо, которая оставила дверь незакрытой. Перед сном он успел немного поговорить с женщиной, которая просто захлебывалась от восторга, изображая его удары пушистой метелкой. Она заверила его, что с Юки и Мико все в порядке, и, увидев, что Кенджи буквально засыпает на ходу, едва ли не силком отправила его спать. Кенджи закрыл глаза и сам не заметил, как провалился в глубокий сон.

Глава 3

Нэо и впрямь разбудила Кенджи ни свет ни заря. Казалось, он только-только закрыл глаза, чтобы провалиться в сладостную дрему, — а уже через миг, позевывая, надевал сапоги, пока женщина суетилась по дому, точно пчелка. Однако Юма встал еще раньше и теперь терпеливо ожидал снаружи, пока Кенджи прикончит свой нехитрый завтрак и соберется в дорогу. Солнце еще даже не успело показаться из-за горизонта, и Кенджи невольно поежился, выйдя из теплого дома в рассветную прохладу. На плечах у него болталась чуть истрепанная, но ладная куртка из грубой ткани, пропахшая рыбой, а за спиной висела большая сумка, которую собрала для него Нэо.

Одна за другой в котомке исчезли сразу несколько рубах, пара запасных штанов, небольшой ножик с деревянной рукоятью, скатерть с большой заплаткой прямо посередке, пара бутылей молока и целая гора снеди. Наблюдая за хлопотами Нэо, Кенджи представил, каково ему будет тащить всю эту поклажу на себе под палящим солнцем. Он попытался было робко протестовать, но в ответ получил такой суровый взгляд, что Кенджи поверил — взгляни так женщина на вчерашних задир, и тех простыл бы и след.

— Ну вот и все, — пропыхтела Нэо, кое-как запихивая в сумку последний сверток. — Можно сказать, мы убили двух зайцев одним выстрелом. И ты перестанешь походить на босоногого бродягу, собирающего с мира по нитке, и я хоть немного освободила дом от всякого хлама, выбросить который у меня рука не поднималась.

Покойный муж Нэо, о котором та вспоминала, перебирая его вещи и изредка смахивая слезинки с уголков глаз, хоть и был плотнее Кенджи, но вот роста они были одного. Так что вся одежда пришлась Кенджи почти впору, лишь немного болталась. К тому моменту, когда он наконец присоединился к господину Сато, деревня уже проснулась. Крестьяне с мотыгами и лопатами шли обрабатывать землю, пастухи гнали скот, бранясь на особо упрямых или ретивых животных, так и норовивших выскочить из стада, а рыбаки готовили удочки и снасти.

Так как все прочие жители уже вовсю занимались своими повседневными хлопотами, а староста еще не до конца оправился от вчерашних побоев, провожали путников только Нэо и Мико, которая что-то прятала за спиной. Когда они достигли конца деревни, Кенджи повернулся к женщинам и отвесил им легкий поклон.

— Хочу еще раз поблагодарить за столь теплый прием, — произнес он искренне. — Вряд ли мне бы повезло встретить более добрых и гостеприимных людей, чем вы.

— Нет, ну вы посмотрите! — воскликнула Нэо, уперев руки в бока. — Этот мальчишка защитил нас от вооруженных бандитов — и еще имеет наглость расшаркиваться перед нами, точно стыдливая девица! — Однако притворную сердитость тут же сменила добрая улыбка. Шагнув к Кенджи, женщина крепко-крепко обняла его, а потом похлопала по ладони. — Я буду молиться, чтобы память к тебе вернулась. Уверена, ты сумеешь отыскать своих родных и вернуться домой. Ну а если нет — ты всегда знаешь, где ты можешь обрести новый дом.

— Надеюсь, с твоим отцом все в порядке? — обратился Кенджи к Мико.

— Да, он поправится, — с улыбкой ответила девушка. — Так,рассеченная бровь, пара царапин да несколько синяков. Уже через несколько дней от них не останется и следа. Но если бы не ты…

— Ерунда, — смущенно дернул плечом Кенджи. — Не вмешайся я, господин Сато с легкостью остановил бы этих подонков.

— Однако ты успел первым, — возразил тот. — И на этом я предлагаю закончить обмен любезностями и двинуться в путь, чтобы успеть до заката.

И вот они оставили деревню позади, вышагивая в полном молчании. Тишину нарушали лишь крики птиц, да Юма изредка что-то мурлыкал себе под нос, тогда как Кенджи погрузился в глубокие раздумья. Признаться, открыв глаза и припомнив, что произошло накануне, он поначалу подумал: а не приснилось ли ему все это?

Но нет. Он действительно бросил вызов троим вооруженным воинам и одержал победу. Признаться, вступившись за старосту деревни и его дочь, он даже и не думал, что будет делать, если ему придется драться с теми бандитами. Однако его тело само подсказывало ему каждое движение за миг до того, как он успевал о нем подумать. Точно все эти удары и уклоны он тренировал не один год.

Кенджи попытался воссоединить все те мелкие обрывки, роящиеся в его памяти, в хоть какое-то подобие цельной картины, но увы, безрезультатно. Огонь… Почему он постоянно видит огонь? Быть может, шрам на его груди — это ожог? Но тогда почему не обгорело все остальное тело? Видимо, Юма понял его неразговорчивость по-своему, так как вдруг произнес:

— На твоем месте я бы не стал волноваться. Господин Каташи — глава семьи Такэга и лидер Дома Змея, с чьими сыновьями мы имели удовольствие познакомиться, — человек жесткий, но не жестокий. Тем более он сам опытный воин и уважает тех, кто умеет драться. В былые годы он даже одержал победу на Турнире Домов, честно обойдя немало прославленных бойцов и магов. Даже сейчас не каждый молодой задира осмелился бы бросить ему вызов. Так что если бы он хотел увидеть твою голову на пике, уверяю, мы бы сейчас с тобой уже не разговаривали.

Кенджи кивнул. Что ж, одной проблемой меньше. На самом деле он до сих пор опасался, что те трое могут подкараулить их по дороге. Конечно, Сато был вооружен, и, судя по всему, не только для вида, однако те вполне могли взять с собой дружков или подстрелить их из луков. Или же того хуже — подождать, пока Кенджи с Юмой покинут деревню, и вернуться, чтобы отомстить крестьянам за пережитые на их глазах унижения. Но когда Кенджи поделился с Юмой своими опасениями, тот в ответ лишь громко фыркнул.

— Устроить засаду? Чушь! В этом случае за их жизни я не дам и гнутой ложки. Они, конечно, редкостные недоумки, не спорю, но не до такой же степени, чтобы объявлять войну императорскому дому. Да и тем более, — он провел ладонью по рукояти меча, а глаза его вспыхнули задорным огнем, — при нашей новой встрече одними тумаками они бы не отделались.

Уверенность Юмы передалась и Кенджи, так что вскоре он уже и думать забыл о тех подонках. Спустя время, когда они расположились в тени раскидистого дерева, чтобы перекусить, промочить горло и переждать самый зной, Кенджи позволил себе полюбопытствовать:

— Скажите, господин Сато, чем вы занимаетесь? Как я понимаю, вы не простой вельможа.

— Хм, — отозвался мужчина, разворачивая сверток с сушеной рыбой. — Я не стану вдаваться в бюрократические подробности, чтобы ты случайно не уснул, так что попытаюсь объяснить все вкратце. Итак, императорский магистрат — довольно обширная и запутанная организация, решающая самые разные вопросы как в Каноку, так и за пределами столицы.

Я начинал как простой чинуша, следящий за порядком на окраине внешнего круга. Это самый большой район Каноку, и публика там собирается самая разношерстная — от простых крестьян и лавочников до уличных артистов и грабителей. Последним я и перешел дорогу, так как отказался от щедрого предложения закрывать глаза на их делишки.

Ссора наша вылилась пускай и в короткий, но яростный конфликт. Большинству бандитов он стоил жизни, оставшимся — свободы, их покровители лишились санов, ну а мне предложили титул мэцукэ. Это глаза и уши императора, человек, выполняющий самые разные поручения. Он одновременно дипломат, воин, судья и, если необходимо, палач. Работа эта весьма трудная, зачастую смертельно опасная, но, чего уж скрывать, довольно интересная. И щедро оплачиваемая. — Он усмехнулся себе в усы.

— И что же ведет вас в цитадель Змея? Какое-то срочное дело?

Некоторое время Юма колебался, точно решая, может ли он доверять Кенджи. Тот бы ни капли не обиделся, если бы Сато соврал или даже прямо сказал, что это не его дело. В самом деле, кто он такой, чтобы посвящать его в дела императорского двора? К его удивлению, Юма вдруг разоткровенничался. И, судя по виду, сделал это с нескрываемым облегчением, точно впервые получив возможность обсудить что-то, давно лежавшее у него на сердце камнем.

— Совсем недавно в столице и подле нее произошла серия жестоких убийств. Сначала на самой окраине столицы задушили мелкого писаря, помощника одного известного историка. Потом в собственном доме убили опытного воина — великого магистра, который почти перешел на шестую ступень. Следом в городской купальне была обнаружена мертвой ойран, едва-едва встретившая двадцатую весну. И последней жертвой стал странствующий монах, чье тело со следами пыток нашли близ дороги, ведущей в Каноку.

— Вы считаете, все эти смерти как-то связаны между собой? — уточнил Кенджи и захрустел сочным красным яблоком.

— Признаться, поначалу я не придал этим происшествиям должного значения, — произнес Юма, задумчиво пригладив усы. — Писца могли зарезать ради пары лишних монет — увы, в том квартале это не редкость. А девушку мог утопить кто-то из ее гостей. Нередко женщины ее рода занятий пытаются шантажировать своих клиентов. Надо ли говорить, чем это может закончиться. Особенно если на кону стоят честь и репутация.

Но вот воин подобного уровня — не писец и не изнеженная девка, чтобы с ним могли справиться простые бандиты. Тем более что из дома его не пропало и монетки. Но более всего меня смутила донельзя странная рана на его теле. — Он обвел пальцем область чуть ниже ключицы, показывая круг. — Огромная дыра прямо в центре груди, точно стреляли из мушкета. Один мой знакомый из императорской магической ложи сообщил мне, что это явно след магического удара.

Услыхав его слова, Кенджи невольно дотронулся до своего шрама, скрытого под одеждой. Колдовство? Он вдруг вспомнил тот хриплый голос и огромную фигуру из своих сновидений. Свет. Он откуда-то вспомнил ядовито-зеленый свет. Яркую вспышку, после которой… В голове его что-то зашевелилось, точно какие-то воспоминания пытались выбраться наружу. Завидев, как побледнело его лицо, Юма кивнул:

— Согласен, ужасная смерть. Мужчину в расцвете сил точно иссушили изнутри. Боги, да он постарел лет так на двадцать! Лицо его сводила гримаса ужаса, кожа была подобна пергаменту, поседевшие волосы лезли клочками, а внутренние органы напоминали расплескавшийся суп. Именно после его смерти я начал копать глубже. И вот спустя пару недель мне сообщили об убитом монахе, чьи раны походили на те, что я обнаружил на теле предыдущей жертвы.

Юма ненадолго умолк, дабы смочить горло, а Кенджи глубоко задумался. Быть может, ему стоит сообщить господину Сато о своих видениях и показать ему шрам? Вдруг этим он как-то поможет им обоим: Юме — раскрыть таинственные преступления, а Кенджи — вспомнить прошлое? Быть может, он каким-то образом связан со всеми теми смертями? Но что, если это простое совпадение? Ладно, он успеет сделать это позже.

Промолчав о своих подозрениях, Кенджи произнес:

— Так вы считаете, что всех четверых убил один и тот же человек?

— Именно так. Но человек ли? — хмыкнул Сато, вытирая запачканные жиром пальцы о траву. — От жестокости его вздрогнет и демон. Как бы то ни было, но мне повезло отыскать одного человека, который проболтался о том, что покойный монах незадолго до своей смерти собирался отправиться в земли Змея. Именно поэтому я здесь. Что ж, — прикрыв глаза ладонью, он выглянул из-за дерева и всмотрелся в небо, — думаю, жара уже чуть спала, так что нам стоит поторопиться, а то мы уже немного засиделись.

Путь до замка Такэга вел их между шепчущими полями и обширными лугами; усталыми крестьянами, везущими молоко и мясо в города на продажу, и торговыми обозами — некоторые из них растягивались почти до горизонта. И чем ближе они подходили к сердцу Дома Змея, тем чаще им на пути встречались вооруженные до зубов конные патрули. Одни из них проезжали мимо, даже не посмотрев в сторону Кенджи и Юмы. Другие с подозрением косились на чужаков, у одного из которых из-под плаща торчали два меча — длинный и короткий, как и полагается истинному самураю. Но едва завидев знак Искателя, воины тут же желали им счастливого пути.

Некоторые даже предлагали сопроводить их прямиком до замка, однако каждый раз господин Сато отвечал мягким, но решительным отказом. При этом он тщательно выспрашивал всех встречных о некоем необычайно высоком человеке в красно-фиолетовых одеждах, чье лицо скрывала маска демона. Как он пояснил позже, им мог быть тот самый таинственный убийца. В ответ его собеседники лишь морщили лбы да пожимали плечами, но, похоже, Юма не сильно расстраивался, услышав очередное «нет».

А уже на подступе к твердыне Змея им встретился настоящий маг. Точнее, магичка — хрупкая девушка верхом на стройной белой кобыле. Незнакомка куталась в тонкие длиннополые одежды, свисающие почти до самой земли, а лицо скрывала за широкими полями круглой шляпы.

О том, что она ворожея, Кенджи узнал, лишь когда она проехала мимо. Спустя несколько мгновений ему в спину ударил мощный порыв воздуха, подбросив его вперед на несколько локтей. Приземлившись на ноги и с трудом удержав равновесие, он оглянулся и увидел, что вокруг девушки вьются едва заметные глазу силуэты, словно сотканные из тумана. Беспрестанно извиваясь, они то сталкивались друг с другом, то разлетались в разные стороны, чтобы потом вновь закружить над колдуньей в сумасшедшем танце.

— Призывательница, — произнес Юма, глядя ей вслед. — Притом довольно опытная и могучая, раз способна управлять сразу несколькими элементалями, и у нее хватает сил поддерживать длительную связь. Она как минимум на четвертой ступени — если уже не перешла на пятую.

И вот наконец вдалеке показался величественный замок, стоявший на холме. Он находился чуть поодаль от крупного города, окруженного высокими стенами. Почти такие же замки, но чуть поменьше, защищали и саму крепость, перемежаясь зубастыми башнями и загнутыми крышами, а прямо перед ними находился глубокий ров.

Внутри замок представлял собой лабиринт из стен пониже, которые змеями извивались вокруг различных дворов и построек. Думается, сделано этого было для безопасности — в случае атаки защищать твердыню могли необычайно долго, понемногу отступая к ее центру. На каждом шагу их встречали вооруженные стражи, однако весть о прибытии Сато летела впереди них, так что не успели они преодолеть большие ворота, как их со всеми почестями препроводили к самому Каташи Такэга.

Глава Дома Змея принял их в большом зале с высокими потолками. Под ногами у них лежали мягкие циновки, расшитые золотыми нитями. Позолоченные стены были искусно расписаны различными сценами — как правило, с участием могучих воинов и магов, изничтожавших орды врагов, — или же украшены ликами богов. Окна закрывали резные декоративные решетки.

Каташи Такэга оказался крупным, плечистым мужчиной, разменявшим пятый десяток. Несмотря на это, стан его был прям, как у юноши, а взгляд, казалось, мог расколоть камень. Его лицо с птичьим носом и резкими чертами словно высекли из мрамора, а темные волосы, стянутые на затылке в косу до лопаток, покрывала легкая паутинка седины.

По правую и левую руку от него за длинным столом сидели уже знакомые им Ичиро и Макото, правда, теперь сменившие доспехи на повседневные одежды. И если первый при виде их даже не шелохнулся, то младший брат, который до того откровенно позевывал, смерил Кенджи внимательным взглядом. Тот посмотрел на него с легким вызовом, но в ответ парень лишь ухмыльнулся и одобрительно кивнул, точно приветствуя старого знакомого.

Сделав несколько шагов вперед, Юма отвесил церемонный поклон и произнес:

— Господин Каташи Такэга. Рад видеть вас в добром здравии.

— Господин Юма Сато, — мужчина учтиво склонил голову в ответ и жестом отослал стражников, до того стоявших у дверей. — Надеюсь, в наших землях вам оказали достойный прием.

— Люди Дома Змея еще более гостеприимны и учтивы, чем я запомнил. При всем желании у меня нет причин жаловаться. — Сняв с пояса оба меча, Юма положил ножны на специальную стойку у двери, а потом сел напротив Каташи.

Немного помедлив, Кенджи занял место рядом с ним, понадеявшись, что не допустил промашку. Но так как ни один из Такэга даже не взглянул в его сторону, он с облегчением понял, что поступил как положено. Вокруг гостей тут же засуетились слуги, столь бесшумные и быстрые, что походили на тени. Спустя минуту перед каждым из них стояла миска с рисом и большими кусками мяса, тарелка с тонко нарезанным сыром, а между ними — большое блюдо с фруктами, две чаши и кувшин, наполненный золотистой жидкостью.

— Как поживает его императорское великолепие? — спросил Каташи, принимая из рук служанки чашу с вином. — Надеюсь, слова его до сих пор несут истину, а разум столь же остр.

Хоть на лице его играла легкая улыбка, но вот взгляд оставался холоден, а забота в голосе была так наигранна, что походила на издевку. Кенджи покосился на Юму, однако тот либо ничего не заметил, в чем Кенджи сильно сомневался, либо попросту пропустил презрительный тон Каташи мимо ушей. Сделав небольшой глоток вина, Сато отставил чашу и цокнул языком:

— Ваши фруктовые сады не перестают меня удивлять. Какой магией вы их заговариваете? Господин Симада уже немолод, и здоровье его, увы, оставляет желать лучшего. Особенно в последние несколько лет. Но надеемся, что его императорское величество будет править нами еще долгие и долгие годы.

— Воистину. «Вокруг жирной кости всегда свора голодных псов», если вы понимаете, о чем я. — От Кенджи не ускользнуло, какими взглядами обменялись между собой Ичиро и Макото. Каташи продолжил: — Как я понимаю, вы прибыли с официальным поручением от владыки? Или вас прислал магистрат?

— Ни то ни другое, — ответил Юма и вмиг посерьезнел, сплетя тонкие пальцы. — В последние несколько месяцев я веду свое собственное расследование и был бы весьма признателен, если бы вы оказали мне небольшую помощь.

— Все, что в моих силах, — склонил голову Каташи. — Я весь внимание.

— Скажите, вам доводилось слышать о так называемом Братстве Рока? — спросил Юма.

— Таинственный культ, образованный выжившими Шипами? — насмешливо протянул Макото, поймав сердитый взгляд отца, на который, впрочем, не отреагировал. Думается, во многом этому способствовал уже третья чаша вина. — Пф, господин Сато, мы мальчишками пугали друг друга подобными байками.

— Меня радует ваша уверенность, господин Макото, — ни капли не смутился Юма, — тем не менее не разделяю ваш скепсис. Совсем недавно в столице произошло несколько убийств подряд. И как минимум в двух из них была замешана магия Разложения. — Услышав это, Макото недоверчиво хмыкнул, а Каташи и Ичиро обменялись долгими взглядами. — А как все мы знаем, одними из самых преданных адептов этого учения были представители Дома Шипов…

— Дом Шипов уничтожен много лет назад, — отрезал Каташи. — Семьи этого Дома были казнены, имена их стерли из всех летописей, а немногие выжившие скрылись далеко на севере, где и пропали меж снегов.

— Да, я слышал об официальной версии тех событий. А также о том, что Змеи были едва ли не зачинщиками того заговора, — задумчиво проговорил Юма, и Кенджи заметил, что щеки Каташи чуть покраснели, а в глазах заплясали молнии. — Между прочим, первые союзники Дома Шипов и их верные вассалы, которые после падения своих хозяев заняли их место. И что удивительно, свидетелей расправы над самыми могучими колдунами и воинами почти не было, тогда как школы Змея пополнились новыми учителями, библиотеки — древними фолиантами и магическими свитками, а казна — немыслимыми сокровищами и могущественными артефактами. Конечно, если верить слухам…

— Если вы хотите в чем-то нас обвинить, имейте мужество говорить прямо! — вышел из себя Ичиро.

— Обвинить? Вас? Ни в коем случае! Я лишь размышляю вслух, не более. — Юма сделал еще один глоток и облизнул губы. — Прошу прощения, если мои слова хоть как-то вас обидели. Сами понимаете — моя профессия накладывает определенный отпечаток, заставляя искать и видеть подозрительную тень даже глубокой ночью.

— Мы все понимаем и не держим на вас обиды, господин Сато, — медленно проговорил Каташи, не сводя со все еще возмущенного Ичиро предупреждающего взгляда. — И все же — что вы хотите от нас? — Он перевел темные глаза на Юму. — Власть нашего Дома велика, но вряд ли простирается до самого Каноку. Вам было бы намного полезнее нанести визит Дому Цапли, который с давних пор тесно связан с императорским двором.

— Безусловно, — кивнул Юма. — Однако совсем недавно я чудом наткнулся на след колдуна, который, возможно, и повинен во всех тех смертях. И след этот ведет прямиком в ваши земли. Я ищу высокого худого человека, одетого в красно-фиолетовые одежды — между прочим, родовые цвета Дома Шипов. Лицо его скрывает маска, а руки — плотные перчатки. Судя по всему, он довольно могущественный чернокнижник. Быть может, пятой, а то и шестой ступени, если не выше. Это описание ни о чем вам не говорит?

— То есть вы утверждаете, — вновь вспыхнул Ичиро, — что этим вашим убийцей может оказаться какой-нибудь заклинатель нашего Дома? Даже предположение, что маг из Дома Змея практикует Разложение, — довольно серьезное обвинение, которое вполне может стоить вам должности, если не больше.

— Сначала вы обвиняете меня в трусости, а после еще и угрожаете? — удивленно поднял брови Сато.

— Я лишь предупреждаю вас о возможных последствиях. — Ичиро скрестил руки на груди. — Не более.

— Уверяю вас, господин Сато, что ни один из моих людей, — Каташи чеканил каждое слово, — не использует запрещенное чародейство. Лишь при намеке на это даже чемпион или член правящей семьи может лишиться жизни, что уж говорить о прочих. Однако я не думаю, что вы проделали столь долгий путь ради пустых подозрений, и вполне понимаю вашу тревогу. Даю слово: я узнаю все, что смогу. Если вдруг этот таинственный чужак и впрямь прячется где-то на нашей земле — будьте уверены, мы доставим его в столицу и передадим прямо в ваши руки. Или, по крайней мере, пришлем его голову.

— Не сомневаюсь ни в вашей власти, ни в вашем могуществе, — кивнул Юма. Как показалось Кенджи, выглядел он на редкость довольным, хотя, по сути, не узнал совершенно ничего нового. — Это как раз то, что я надеялся услышать.

— Что ж, если это все… — Каташи хлопнул ладонью по столу.

— Боюсь, у нас остался еще один нерешенный вопрос, отец. — Ичиро впервые взглянул на Кенджи. — Рядом с господином Сато сидит человек, о котором я тебе рассказывал. Монах из Высокого Пика по имени Кенджи. Он избил троих наших воинов и сломал одному из них руку. Лекари сказали, что перелом довольно тяжелый, и боюсь, если он и сможет снова держать меч, то очень и очень нескоро. Что мы будем с ним делать?

Каташи взглянул прямо в глаза Кенджи, и, если честно, тому стало немного не по себе. Он точно всматривался в два темных колодца, мерзлые и пустые. Не успел Такэга открыть рот, как грохнули двери и в зал ворвался парень, с которого ручьями лился пот. Упав на одно колено, он склонил голову и достал из-за пазухи свернутый в трубку пергамент.

— Я надеюсь, у тебя что-то серьезное, раз ты так дерзко прерываешь нашу встречу, — сухо произнес Каташи.

— Господин Такэга, — произнес парень, едва переводя дыхание, и протянул к Каташи дрожащую руку. — С севера только что пришли гонцы Волков. Черная Кузня вновь зажгла огни.

— Что?! — не сдержался Ичиро. — Это значит…

Он умолк, и на несколько мгновений в комнате повисла мертвая тишина. Собравшиеся лишь кидали друг на друга осторожные взгляды, точно надеясь, что кто-то другой выскажет вслух то, о чем думает каждый.

— Это значит, господин Ичиро, что Пепельный Король готовит свое войско, — наконец произнес Юма. И в голосе его слышалась такая обреченность, что у Кенджи по спине пробежали мурашки.

Глава 4

Напряженное молчание нарушил громкий звон. Это один из слуг, пришедших сменить посуду, выронил кувшин и теперь спешно пытался оттереть быстро расплывающееся на циновке пятно. Правда, кроме Кенджи, никто из присутствующих не одарил неуклюжего парня и взглядом. Даже невозмутимый Каташи был потрясен до глубины души, не зная, что сказать. Правда, через несколько мгновений он опомнился, нахмурил брови и вновь накинул на себя былое равнодушие.

— Это что, какая-то шутка? — спросил он угрожающим тоном. Но думается, вошедший и помыслить о таком не мог. Побледнев еще больше и почти сравнявшись цветом с пергаментом, который он сжимал в руке, парень поднялся с колен и сделал шаг к столу.

— Нет, госп-подин! — пролепетал он, запинаясь и обливаясь потом. — Разведчики Волков во время очередной своей вылазки обнаружили, что несколько крупных племен варваров объединились, грозя перерасти в целую орду. И что самое странное — у них откуда-то взялись ружья и пистоли! А у их шаманов — кристаллы мощи! Волки следовали за ними по пятам целых два месяца, чтобы разузнать, где они раздобыли такое оружие.

Разведчики Волков захватили в плен нескольких дикарей, отбившихся от своих. Однако те твердили лишь о каких-то черных всадниках, сером небе и повторяли: «Конец южных псов уже близок». Один из самых опытных следопытов Волков прошел так далеко сквозь Хрустальные Пустоши, как мог, и с вершины самого высокого дерева и впрямь увидал алые всполохи средь Мертвых Гор. Только-только вернувшись домой, Волки тут же направили депешу его величеству господину Симаду. И теперь император созывает совет всех Домов.

Пока все остальные внимательно слушали сбивчивую речь гонца, стараясь не пропустить ни слова, Кенджи, наверное, был единственным человеком в зале, который не понимал, о чем вообще идет речь. Он уже хотел было задать вопрос, как…

Раскаленный воздух задрожал, а пламя взревело пуще прежнего, отбрасывая на стены хищные тени. Он внимательно наблюдал за тем, как податливый материал начинает застывать, твердеть, превращаясь из бурлящей массы в будущее вместилище.

Главное — знать точное время. Закончишь слишком рано — и зыбкая заготовка рассыплется в прах. И хорошо, если не во время переселения. Ведь тогда очередная душа его брата уйдет в вечное забытье. А их осталось так мало… Передержишь — и получишь кусок мусора, годный разве что на снаряд.

Ему показалось, что где-то снаружи захлопали крылья. Оторвав взгляд от горнила, он выхватил небесное копье и прислушался. Тишина… Проклятые твари. Столь же уродливые, как и этот мир. Ничего. Совсем скоро должно быть следующее сближение. Во всяком случае, так говорят мыслители. Не верить им не было причин. Собственно, как и выбора. У них уже не осталось ничего, кроме веры.

Положив оружие, он поспешно погасил пламя и вытащил вместилище наружу, окидывая его внимательным взглядом. Кажется, получилось. Теперь осталось лишь подождать, пока шар остынет и будет готов для последующих ритуалов. Кто знает — быть может, когда-нибудь именно эта вещица станет для него…

Снова раздалось хлопанье крыльев, а следом что-то огромное рухнуло прямо на крышу. Потолок осыпался, и сквозь образовавшуюся дыру внутрь полезла чья-то крючковатая лапа. Схватив копье, он вскинул его. Все вокруг осветила яркая вспышка, а чудовище взревело от боли. Он ударил еще раз и еще дважды. Вопли умирающей твари еще не успели стихнуть, когда он, закинув копье за спину, бросился к вместилищам.

Братья были правы. Нужно уходить вниз, под землю, скрываться в паутине пещер горных гряд, туда, где эти чешуйчатые не смогут их достать. Он до последнего не желал оставлять это место, веря, что смог укрыть его от глаз врагов. Однако корить себя в самонадеянности было поздно. Аккуратно уложив в суму три сферы, он повесил ее на спину и бросился к выходу. Спустя миг лабораторию тряхнуло так, что его сбило с ног.

Вместилища! Подтянув к себе сумку, он заглянул вовнутрь и облегченно выдохнул — целы и невредимы. Позади вновь раздался грохот. Он оглянулся, и последнее, что он увидел, — яркие золотые глаза, горевшие ненавистью, и поток черного пламени, мчащийся прямо на него и сжирающий все на своем пути…

Судорожно выдохнув, Кенджи встрепенулся и спешно огляделся — он находился на том же самом месте, сидя за длинным столом в приемном зале замка Такэга. Но ведь еще мгновение назад он был… А где, собственно, он очутился? И главное — в чьей шкуре? Кенджи словно перенесся в чужое тело, ощущая все то же, что и незнакомец. Кожей чувствовал жар, стоявший в том душном просторном зале. Ноздрями вдыхал горячий воздух. Сухой и острый, режущий легкие. Слышал мысли чужака, будто бы он говорил вслух. Смотрел его глазами.

Хоть Кенджи некоторое время и пребывал в трансе, никто не обратил на него внимания, видимо, решив, что он тоже поражен услышанным. Лишь Юма кинул на него встревоженный взгляд, словно ощутив, что что-то не так. Однако, когда Кенджи ответил ему коротким кивком, Сато откинулся на спинку стула и обратился к Каташи:

— Кажется, в свете последних событий мои опасения уже не кажутся вам бреднями параноика, не так ли?

Глава Дома Змея ничего не ответил, напряженно всматриваясь прямо перед собой, пока его пальцы быстро-быстро выстукивали дробь по столешнице.

— Быть может, Волки что-то напутали… — протянул Ичиро, по очереди взглянув на отца и брата, точно ища у них поддержки. Но, судя по неуверенному тону, он и сам не верил в собственные слова.

— В чем псинам не откажешь, так это в умении вынюхивать разную дрянь, — буркнул Макото и пригладил торчащие волосы. — И если это правда…

— Пока это всего лишь слова, — наконец решил для себя Каташи и взмахом руки отослал гонца со стражей. Правда, побелевшие костяшки и взмокшая шея, покрывшаяся алыми пятнами, выдавали его истинные чувства. — Припомните, сколько раз за последние годы нам предрекали конец времен? Десятки раз? Сотни?

— Городские сумасшедшие и выжившие из ума бродяги бредят концом света каждый день, отец, — с готовностью поддержал его Ичиро. — Не думаю, что нам стоит волноваться. Волки слишком одичали на своем севере и лают на каждый шорох. Скорее всего, варвары просто хотели запугать своих заклятых врагов, а следопыт увидал кострища этих дикарей или простой мираж.

— Пускай люди Дома Волка и не отличаются утонченными манерами, но соглашусь с господином Макото. В разведке им нет равных, и, думаю, они бы смогли отличить костры кочевников от огней Кузни, — покачал головой Юма и скрестил руки на груди. — Тем более что совпадений слишком много, чтобы они были простыми случайностями. С каждым годом Великое Древо все больше чахнет. Листья его желтеют, корни гниют, а кора напоминает кожу прокаженного. Помните, как говорится в Слове Хана? «…Север поглотит юг, поля покроет снег, а землю — кровь; Древо застанет конец мира, погибнув вместе с ним; и да осыплются все они пеплом…»

— Не стоит толковать писания буквально, — возразил Ичиро. — Всем известно, что под севером Хан имел в виду варваров айров. А Древо… Мы, конечно же, все чтим дар богов, но признаем — ничто не вечно под луной.

— Допустим, вы правы, господин Сато. Но что же вы предлагаете? — протянул Каташи, положив подбородок на ладонь. — Снова отправить всех наших лучших воинов и магов на север, чтобы они нашли свою смерть в ледяной пустыне? Боюсь, в этом случае Пепельному Королю — если, конечно, он вообще существует — придется поторопиться, чтобы уничтожить всех нас самолично. Варвары и демоны справятся без него.

— Я прекрасно понимаю ваши чувства, и мне тоже больно за всех тех, кто не вернулся домой, — примирительным тоном произнес Сато, на что Каташи лишь поджал губы. — В Святом Войске состояло немало моих друзей и знакомых, по которым у меня до сих пор болит душа. Но лучше всего дождаться совета Домов и выслушать, что думают остальные. Уверен, все вместе мы придем к правильному решению.

Некоторое время Каташи буравил его сердитым взглядом. Но потом вздохнул и пригладил волосы.

— Похоже, ничего другого нам не остается. Как я полагаю, вы предпочтете выдвинуться в столицу завтра утром?

Судя по тону, вряд ли он надеялся, что Юма останется погостить в замке хотя бы еще день. Но и тому не слишком-то и хотелось задерживаться в замке Такэга дольше необходимого.

— Совершенно верно, — кивнул Юма. — Путь нам предстоит неблизкий.

— Я выделю вам одну из своих лучших повозок и сопровождение, — произнес Каташи с таким видом, точно преподносит своим гостям подарок, о котором те его умоляли. — Негоже императорскому эмиссару путешествовать, словно простой крестьянин.

— Вы очень добры, хотя это и не обязательно, — улыбнулся Юма и поднялся на ноги. Кенджи встал вместе с ним. — Благодарю за радушие и жду не дождусь нашей следующей встречи.

Каташи в ответ тоже растянул губы в кислом подобии улыбки, не сходившем с его лица до тех пор, пока Кенджи с Юмой не покинули зал.

Многим позже Кенджи, приняв ванну и плотно отужинав, лежал на кровати в покоях, которые любезно предоставил им Каташи. Несмотря на то что Кенджи был на ногах с раннего утра, сон к нему не шел. Он все вспоминал видение, заставшее его на встрече с семьей Такэга. И чем больше он размышлял, тем яснее осознавал, что очутился в теле не человека, как посчитал поначалу. Он не мог объяснить, почему он так решил, но чувствовал, что то существо могло быть кем угодно, но только не простым смертным.

Встав с постели, он решил подышать свежим воздухом, надеясь, что это поможет ему уснуть. Немного поплутав и поймав несколько подозрительных взглядов от стражников, патрулирующих спящий замок, Кенджи наконец вышел на просторный балкон, освещаемый мягким лунным светом. На широких перилах, свесив одну ногу вниз, сидела знакомая фигура, с тихим стуком перебиравшая деревянные бусы. Видимо, господин Сато этой ночью тоже страдал бессонницей.

Оглянувшись на Кенджи, он лишь кивнул в знак приветствия и вновь устремил взгляд на серебряный диск луны. Опершись на перила, Кенджи вдохнул свежий ночной воздух и посмотрел вниз, где раскинулся дремлющий город. Изредка то тут, то там вспыхивали точки фонарей или факелов, напоминающие светлячков.

— Кто такой этот Пепельный Король? — спросил Кенджи.

Юма посмотрел на него с нескрываемым удивлением, но потом лишь цокнул языком, точно вспомнив, что произошло с его новым знакомым.

— Владыка демонов, который, по преданиям, обитает далеко на севере, там, куда боятся ступить даже суровые айры. Прямо среди горных хребтов, вблизи которых — впрочем, как и на них самих — нет ничего живого. Земля в этих горах походит на кожу иссохшего трупа. Вся черная, покрытая трещинами и язвами, которые сочатся жидким пламенем. Пики этих вершин могут сезонами плеваться огнем и пеплом, закрывая небеса тяжелой пеленой. Говорят, это повелитель демонов в своей Черной Кузне готовится к вторжению в людской мир, чтобы оставить от него лишь прах.

Юма умолк, задумчиво перебирая круглые бусины, и оба еще долго смотрели вдаль, слушая тихое ржание коней в конюшне, стрекот цикад и перекрикивания часовых. Спустя время Кенджи нарушил молчание:

— В разговоре с Каташи вы говорили про некое Святое Войско, ушедшее на север. Они направились туда уничтожить Короля? Но зачем, если большинство считает его лишь выдумкой?

— Больше четырех лет назад Великое Древо начало увядать, — отозвался Юма, — и многие посчитали это знаком. Началом приближающегося конца всего нашего мира. Ты же слышал цитату из Великого Слова. Тогда сын императора Джиро предложил отправиться на север, добраться до Черной Кузни и уничтожить ее вместе с Королем, пока тот не нанес удар.

Кто-то открыто посмеивался над ним, кто-то называл глупцом и крутил пальцем у виска, но многие восприняли его слова всерьез. Но когда под знамена Джиро стали самые могучие воины и заклинатели страны — включая Кера, старшего сына Каташи и наследника семьи Такэга, — многие прочие тоже изменили свое мнение и пошли за ними.

Желающих было так много, что некоторые всерьез вызывали друг друга на поединок ради места рядом с будущим императором. Джиро отобрал три сотни: лучших из лучших, самых опытных и великих воинов, гордость своих Домов и живых легенд, о каждом из которых можно было бы рассказать не один десяток историй. Они отбыли в начале весны, обещая вернуться до начала зимнего сезона. Ни одного из них больше не видели.

— Так значит… Пепельный Король все же существует? — протянул Кенджи.

— Кто знает? — пожал плечами Сато. — Чтобы добраться до этой гряды, нужно пересечь Хрустальные Пустоши. Заснеженные пустыни, полные чудовищ, демонов и варваров. Разведчики Волков многие месяцы искали уцелевших. Но все, что они нашли, — это окоченевшие останки и неглубокие могилы, разрытые дикими зверьми.

— Жаль, что вы ничего не узнали от Такэга про того, кого ищете, — с сожалением произнес Кенджи. — Хоть одной головной болью стало бы меньше.

— О, нет, друг мой. Напротив — я сделал именно то, что и задумывал, — вдруг усмехнулся Сато. — Я посеял семена подозрения, чтобы потом собрать урожай. Ты не заметил, что я всю дорогу спрашивал про того чужака у каждого встречного? Если этот таинственный незнакомец и впрямь скрывается где-то на землях Змея, он обязательно узнает, что я его ищу. И думается, захочет пресечь мои поиски. — Он положил ладонь на рукоять меча. — Но я буду готов к этой встрече. Не стоит идти по следу добычи, если можно заставить ее шагнуть прямиком в твою западню.

Неплохо сказано. Они еще некоторое время молча наблюдали за огромной луной и мерцающими звездами, но вот Кенджи почувствовал, что глаза его просто слипаются, а рот сам собой растягивается в широкой зевоте. Попрощавшись с Юмой, который в задумчивости вновь поднял глаза к небу, Кенджи вернулся в спальню и заснул, едва успев положить голову на подушку.

Выдвинулись они с первыми лучами солнца. Во дворе их ждала не только повозка и вооруженный до зубов отряд с парой магов, но и Макото, оседлавший пегого скакуна. Юма, казалось, не меньше Кенджи был удивлен компанией младшего Такэга, но не подал виду. Тот же лишь сообщил, что в столицу его ведут кое-какие дела.

Путь выдался довольно скучный, и Кенджи изнывал бы от тоски, если бы не скрашивал тянущиеся смолой дни тренировками с Юмой, который как-то утром неожиданно предложил ему попрактиковаться. Поначалу Кенджи боялся случайно покалечить Сато, который, между прочим, был старше его как минимум в два раза и ниже на голову, но после первого же учебного боя понял, что страхи его напрасны. Он не смог и пальцем дотронуться до Сато, который легко уходил от всех его ударов. А в конце, когда Кенджи уже изрядно запыхался, Сато ловким движением ухватил его за запястье и пояс — и Кенджи понять не смог, как очутился на земле.

Юма не уставал повторять, что, помимо физических тренировок, для бойца главное даже не боевая подготовка, но Воля, которая используется как воинами, так и магами. Ведь именно она позволяет подчинить себе силу одного из пяти стихийных элементов, чтобы использовать ее в бою. Юма даже пообещал на деле продемонстрировать ему использование Воли — но чуть позже.

Шел пятый день их путешествия. Они преодолели примерно половину пути до столицы и устроили привал вблизи небольшой речки, чтобы напоить коней и набрать воды. Пока воины ставили шатры и распрягали коней, Юма уткнулся в свою книжицу, которую непрестанно носил с собой, что-то бормоча себе под нос и слюнявя карандаш, а Кенджи решил немного потренироваться в одиночку.

Для этого он решил найти какое-нибудь безлюдное место и направился в ближайший подлесок. Немного поплутав, он наконец вышел на большую поляну, окруженную высокими деревьями. Вздохнув, он закрыл глаза и попытался очистить свой разум от лишних мыслей, как учил его господин Сато. А потом принялся повторять те удары, которые успел запомнить. Правда, двигался он скорее как захмелевший пастух, чем как воин. Каждое движение его было столь медленным и неуклюжим, что реального врага он бы разве что заставил помереть со смеху.

Нет, так дело не пойдет. Кенджи остановился, утер пот со лба и призадумался. Помнится, в прошлый раз его тело начало вспоминать приемы во время драки. А что, если подключить воображение? Конечно, затея немного глупая, но что ему терять. Закрыв глаза, Кенджи представил себя снова там, в деревне. Будто воочию увидел перед собой того здоровяка, заносящего нож над девушкой. Кенджи окликнул его. Осклабившись, негодяй повернулся к нему…

И Кенджи выбил у него оружие одним коротким взмахом, чтобы вторым рубануть воображаемого головореза по шее. Он скользнул под клинком его друга, отбил удар третьего — и, крутанувшись, швырнул их обоих на землю. Но тут подоспело еще несколько врагов. Подсечка, удар коленом, бросок через бедро…

— Неплохо, монах.

Оглянувшись, Кенджи увидал Макото, который, скрестив руки на груди и прислонившись к дереву, наблюдал за ним из-под полуопущенных век.

— Вы что-то хотели, господин… — начал было Кенджи, но парень перебил его:

— Оставь все эти расшаркивания моему брату, — фыркнул он. — Он от них просто без ума. А вот я успел откланяться уже столько раз, что моя спина того и гляди переломится пополам. Тебя всему этому научили в Высоком Пике?

— Ну да, — глазом не моргнув соврал Кенджи.

— Какая у тебя ступень? Сколько шагов ты преодолел? — с любопытством спросил Макото.

— Ступень? Шагов? — недоуменно переспросил Кенджи.

— Не строй из себя дурака, — усмехнулся Макото. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Каждая из восьми ступеней состоит из восьми шагов. По мере роста силы каждый боец или маг, становясь могущественней, поднимается все выше и выше. Судя по тому, что я видел, ты как минимум на второй. Я прав?

— Шагов мне осталось куда меньше, чем тех, что я успел преодолеть, — небрежно кивнул Кенджи, решив не вдаваться в подробности.

— Отличный ответ! — хохотнул Макото, тряхнул волосами и хитро улыбнулся. — Нужно запомнить. Что скажешь насчет небольшого дружеского поединка?

Кенджи задумался, но не нашел ни одной причины отказываться от столь неожиданного предложения. А почему бы, собственно, и нет? Рубить руками и ногами воздух дело, конечно, веселое, но живого противника это явно не заменит.

— Какие правила? — спросил Кенджи, наблюдая, как Макото снимает с себя ножны и кладет на землю.

— Постараемся ничего друг другу не сломать, — пожал плечами тот.

Что ж, довольно просто и честно. Уже кружа по поляне вокруг Макото, Кенджи подумал, что позабыл спросить, на какой ступени находится его оппонент. Однако думать об этом было уже поздно. Бросившись вперед, Макото с необычайной скоростью принялся работать руками. Да так резво, что пару раз Кенджи едва не пропустил удар, который грозил сломать ему челюсть.

Наконец остановившись, они несколько мгновений стояли друг напротив друга, переводя дыхание. Да уж, Макото оказался не чета тем троим недоноскам. По сравнению с младшим Такэга они двигались как ленивые, сонные мухи. Но тем интереснее. Кенджи даже почувствовал небольшой азарт. Смахнув со лба капли пота, Макото кивнул, точно оставляя следующий раунд для Кенджи. И тот не преминул воспользоваться приглашением.

Ребро ладони почти достигло шеи Макото, однако тот вовремя поставил блок. Рывок коленом, нацеленный в пах, прорубил лишь воздух, а серия мощных, размашистых ударов помогла Кенджи разве что запыхаться. Нет, так дело не пойдет. Нужно придумать что-то другое.

— Да уж, если честно, я был о тебе лучшего мнения, — огорченно цокнул языком Макото. — Избить пару неуклюжих недотеп далеко не то же самое, что меряться силой с настоящим бойцом. Мы с братьями так дрались, будучи еще детьми.

Кенджи вспыхнул и сжал кулаки. Завидев это, Макото сощурился и коротко усмехнулся, приняв боевую стойку. Кенджи уже почти бросился в атаку, как вдруг припомнил слова Юмы: «Оружие настоящего воина — не только его кулаки, но и Воля. Держи себя под контролем. Не дай ярости затмить разум, иначе противник обернет твою злость против тебя».

Так вот что пытается сделать Макото! Он решил разозлить Кенджи, чтобы тот поторопился и допустил ошибку, которая будет стоить ему победы. И у него это почти получилось. Глубоко вдохнув, Кенджи медленно досчитал до трех, а потом поднял глаза на парня и улыбнулся в ответ:

— Просто мой путь никто не устилает золотой соломкой на тот случай, если я вдруг споткнусь и упаду. Уверен, все твои противники ранее играли в поддавки, боясь гнева господина Такэга.

— Что?! — протянул Макото. — Ты смеешь намекать, что влияние моей семьи сыграло какую-то роль в моем обучении? Да я был одним из лучших учеников мастера Оро!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Кенджи. — Думается, твой отец озолотил его только за то, что он вообще решился взять тебя на обучение.

Видимо, он попал прямо в больное место Макото, так как лицо его пошло красными пятнами, а глаза превратились в две щели. Не издав ни звука, он сжал зубы и ринулся в атаку. Бил он все так же мощно, но вот только теперь почти не озадачивался защитой, стремясь одолеть Кенджи как можно быстрее. Выждав удачный момент, тот увернулся от очередного замаха, а потом с силой ударил парня в солнечное сплетение, перехватил за руку и броском отправил на землю.

Вскочив на ноги, Макото напрягся — и Кенджи широко распахнул глаза, когда вдруг кулаки его противника вспыхнули огнем. От дальнейших атак он кое-как уклонялся, чувствуя жар пламени, которое едва не подпалило ему брови и одежду. Отступая, Кенджи уперся спиной в ствол дерева. Увидев, что он в ловушке, Макото коротко ухмыльнулся, но вдруг лицо его медленно вытянулось.

Проследив за его взглядом, Кенджи увидел, что его кулаки тоже охватило мерцающее пламя. Но иссиня-черное, цвета смолы. Он даже не успел понять, что произошло, когда Макото, скинув оцепенение, снова бросился в бой. Однако он вложил слишком много сил в эту отчаянную атаку, и уже через миг Кенджи перехватил инициативу, заставив парня отступить к центру поляны. Кенджи уловил удачный момент, когда Макото,запыхавшись, раскрылся и опустил руки слишком низко, — и мощный удар снизу в челюсть заставил того упасть на землю, пролетев несколько шагов.

Боги, не перестарался ли он? Подбежав к Макото, Кенджи с облегчением заметил, что тот жив и даже в сознании. И с удивлением заметил, что, несмотря на несколько синяков и разбитую губу, из которой на подбородок стекал ручеек крови, на лице парня широкая улыбка.

— Наверное, я слишком увлекся, — примирительно произнес Кенджи, помогая Макото подняться на ноги.

— Ерунда, — ответил тот, стерев кровь тыльной стороной ладони. — Признаю, дрался ты неплохо. И вернул мне мой же прием. Но почему ты сразу не сказал, что используешь тьму?

Кенджи лишь повел плечом, не зная, что ответить. Что он и сам до этого момента не догадывался о подобном? Макото истолковал его молчание по-своему.

— Хотя на твоем месте я бы тоже особо не распространялся, — произнес он, поднимая с земли ножны. — Все-таки адептов тьмы куда меньше, чем прочих. Многие ненавидят этот элемент. Одни — от страха, другие — из-за зависти. Но вот я считаю…

Его слова прервал громкий выстрел, заставивший птиц на деревьях испуганно вспорхнуть. Следом раздалось еще несколько хлопков, а потом до них донеслись вопли, ржание коней и лязг стали. Переглянувшись, Кенджи и Макото тут же рванули в сторону лагеря.

Кое-как продравшись сквозь густые кусты и оцарапав лица о колючие ветки, они выглянули из-за своего укрытия — и перед ними предстал вовсю кипящий бой, в котором воины Змея сражались с какими-то незнакомцами, одетыми в белые доспехи. В числе прочих бился и Сато, разя одного противника за другим длинным мечом. Но тут один из нападавших вскинул мушкет и нацелился прямо в незащищенную спину Юмы. Кенджи замер, услышав выстрел.

Глава 5

Пуля вошла прямо в земляной щит, который в последний момент успел призвать один из магов. А еще через мгновение стрелок получил стрелу в горло и рухнул на землю, захлебываясь кровью. Оглянувшись, Юма утер со лба капли пота и взмахом руки отблагодарил своего спасителя, на что тот лишь небрежно кивнул. Однако обоим пришлось отложить любезности, так как на ближайшем пригорке показались еще дюжина головорезов, которые тут же бросились в бой.

Никто не смел бы оспорить, что люди Змея бились храбро и умело. Но их успели застать врасплох, когда они остановились передохнуть и совсем не ожидали нападения. Так что большинство воинов не успели даже надеть доспехи, сражаясь в одних рубахах или даже оголившись по пояс. А некоторые и вовсе погибли, так и не успев понять, что произошло, сраженные стрелой или пулей. Медленно, но верно, один за другим Змеи падали на землю, тогда как к нападавшим, и без того превосходящих их числом, волна за волной прибывало подкрепление.

Поначалу шансы уравнивали колдуны. Кенджи не знал, насколько велика их мощь, но, судя по тому, с каким почтением к ним относились другие солдаты, он догадывался, что вряд ли дело только в их происхождении. И теперь он убедился в этом своими глазами.

Каждый из них поверг наземь не менее десятка врагов. Худощавый долговязый парень, который до этого спас жизнь Юме, занялся лучниками и стрелками, разящих людей Змея. Колдун раскинул руки в стороны, а потом сжал кулаки и поднял их вверх. Через миг камни и валуны, лежавшие вокруг, задрожали, а следом на врагов обрушился град снарядов, покалечив и убив не меньше половины и заставив оставшихся на ногах спешно отступить.

Второй магик — коренастый лысый мужчина с бородой клином — ступил навстречу сразу пяти воинам, ринувшимся прямо на него. Колдун ухмыльнулся, и на кончиках его пальцев заплясали оранжевые огоньки. Он сделал шаг и выбросил перед собой ладони — и бандиты завопили от ужаса и боли, когда их настигла струя пламени, а воздух наполнился вонью паленого мяса.

В это время Кенджи судорожно размышлял, что им делать. Влезть в самую гущу сражения? Но на нем лишь залатанная куртка, Макото тоже оставил доспех в лагере, да и у них на двоих один меч.

— Я не собираюсь сидеть тут и смотреть, как моих людей режут, словно скот, — прорычал Макото и схватился за ножны.

— Стой! — Кенджи едва успел ухватить парня за рукав, когда тот уже было ринулся в бой. — Побежим напрямую — и нас подстрелят, словно куропаток. Смотри!

Кенджи указал на гряду высоких, почти в полтора человеческих роста, камней, за которыми теперь прятались уцелевшие стрелки. Макото понял его план без слов — и вот они короткими перебежками принялись заходить врагу за спину.

В это время первый маг, чрезмерно увлекшийся расправой с несколькими врагами, уцелевшими после его заклинаний, допустил роковой промах — не заметил врага, который подобрался слишком близко. Мелкий юркий воин, обошедший его сбоку, подскочил ближе и рубанул мечом — и в колдуна Змея полетел вихрь, в котором прыгали мелкие молнии. Краем глаза завидев нежданную атаку, маг все же успел уйти в сторону, но, увы, недостаточно быстро. Удар пришелся ему в плечо. Вскрикнув, парень упал на землю, тогда как воин с победным криком ринулся прямо на него.

Противник был едва ли в пяти-шести шагах, когда магик что было сил обрушил кулак на землю. В почве тут же вырос бугор размером с крупную тыкву. И едва головорез ступил на него, как холмик лопнул, подкинув вопящего мужчину в воздух. Поток огня ударил точно ему в грудь — и на землю упали уже обугленные останки.

Поднявшись с земли и держась за повисшую плетью руку, молодой маг улыбнулся собрату, но вдруг раздался громкий треск. Изо рта его хлынула кровь, он упал на колени, а второй чародей застыл на месте, глядя на то, как высокий бугай со сломанными ушами пытается выдернуть свой топор из черепа парня.

Несколько мгновений огненный колдун в изумлении взирал на мертвого собрата, точно не веря, что он погиб. А потом взревел столь яростно и громко, что подобравшиеся к нему враги в страхе отступили. Верзила, убивший молодого мага, перехватил было оружие, но лишь за миг до смерти понял, как сильно ошибся. Столб пламени буквально испепелил воина, оставив на его месте лишь почерневшие кости. Но взбешенный колдун все поддерживал и поддерживал заклинание, раздувая пламя, брызжущее во все стороны искрами, точно надеясь уничтожить последние останки негодяя.

В пылу злобы позабыв обо всем на свете, он едва сам не погиб от копья долговязого воина, зашедшего со спины. Стальной наконечник, поблескивая в лучах солнца, летел прямо в спину колдуна, однако тут перед ним ветром пролетел Юма. Первым ударом он отбил копье в сторону, вторым — перерубил древко напополам, а третьим — отправил противника на тот свет, срубив ему нижнюю челюсть.

Не успел парень осесть на землю, как Юма, не остановившись ни на миг, понесся дальше. Казалось, он мог быть в нескольких местах одновременно. Его меч, вокруг лезвия которого заискрились молнии, сверкал то тут, то там, разрубая, коля врагов и неся им смерть. Он и сам стал походить на яростный шторм, обрушившийся на прибрежную деревеньку, намереваясь стереть ее с лица земли.

Юма рубил одного противника за другим, огненный колдун с перекошенным от злобы лицом, выпачканным сажей, обрушивал на противников пламя, а оставшиеся в живых Змеи, понимая, что отступать некуда, принялись сражаться с двойным ожесточением, не обращая внимания на усталость и раны.

Противники, обеспокоенные столь яростным отпором и понесенными потерями, уже было дрогнули, и казалось, победа была совсем близко, как вдруг с ближайшего холма взревел рог и на нем показался большой отряд всадников. Кенджи, который вместе с Макото как раз почти обошли стрелков с тыла, едва успели скрыться за ближайшим валуном. И вовремя — всадники медленно приблизились к полю боя, пока уцелевшие головорезы спешно отступали, таща за собой раненых, стонущих от боли.

Незнакомцы спешились. Потом цепь воинов расступилась, и вперед вышел широкоплечий воин. Голова его, казалось, росла прямо из плеч, глаза блестели недобрым огнем, а обритый затылок покрывали татуировки в виде затейливо переплетенных меж собой линий.

Одной рукой он взвалил на плечо огромный молот, а другой сжимал круглый шлем в виде демонского черепа, скалящийся длинными клыками. Помимо этого, на груди у него болталась перевязь с парой пистолей, а на перчатках из грубой кожи блестели короткие, но острые шипы.

— Знаменитый Юма Сато собственной персоной, агент его императорского величества, — пробасил он. Передав одному из своих сподручных шлем, он оглядел Юму с головы до ног и цокнул языком. — Вот мы наконец и встретились. Признаться, я ожидал большего. Все же ты в одиночку выследил Яромо Бледного и всю его банду.

— Жаль, что разочаровал вас. Помнится, господин Яромо тоже был не слишком впечатлен нашим знакомством и даже обещал скормить мои кости собакам. Однако он довольно скоро переменил свое мнение. Навеки. Впрочем, как и ваши люди, — ответил Сато, чуть запыхаясь, и кивнул на нескольких врагов, лежавших у его ног. Один из них еще мелко-мелко подрагивал, пока на его губах пузырилась кровавая пена.

— Бледный был крепким засранцем, признаю, а вот большинство из этих недотеп меч-то держали хуже мотыги, — поморщился незнакомец. — Так что гордиться тут нечем. Однако со своей задачей они справились прекрасно — задержали вас ровно настолько, чтобы я со своими ребятами добрался сюда вовремя.

— Прошу прощения, господин…

— Йоши Дробитель и его отряд Черепов к вашим услугам, — сделал издевательский поклон лысый.

— Хм, так это вы тот печально знаменитый ронин из Дома Цапли, которого собственные сородичи приговорили к смерти за убийство брата? — произнес Юма, утирая со щеки кровь. — Наслышан о ваших «подвигах». Признаться, после расправы с Яромо я как раз надумывал взяться за вас, но мне подвернулось кое-что поинтереснее. Уж не сочтите за оскорбление.

— Польщен таким вниманием, — фыркнул Йоши. — Но, как видишь, я успел найти тебя первым, так что пути наши все же пересеклись. За последнее время ты успел изрядно досадить одному… человеку и нажить в его лице очень могущественного врага, который пообещал выплатить твой вес золотом любому, кто сумеет поймать тебя живьем.

— Что еще за Черепа? — прошептал Кенджи, внимательно наблюдая за разговором и стараясь не пропустить ни слова.

— Один из самых известных разбойничьих кланов, — столь же тихо ответил Макото, осторожно выглядывая из-за камня. — Обычно к ним прибиваются изгои, которых выгнали из собственных семей, или беглые преступники. Однако некоторые сами идут под их знамена ради наживы. Большинство Домов повесят любого Черепа, который случайно или нарочно ступит на их земли. Но в то же время многие не брезгуют пользоваться услугами подобных мразей для обстряпывания грязных делишек.

— Что ж, в этом случае могу лишь выразить вам свои соболезнования, — со спокойной улыбкой ответил Юма главарю бандитов и похлопал себя по животу. — Награды вам хватит разве что на скромный ужин в захудалой харчевне и щепоть табака на закуску, не более.

— А ты не теряешь чувства юмора даже перед лицом смерти. Похвально, — широко зевнул Йоши. — Однако оно тебе уже не поможет. Послушай, Сато, давай облегчим жизнь всем нам. Хоть я уверен, что мое слово для тебя пустой звук, но предлагаю заключить сделку. Сложи оружие и сдайся мне по доброй воле — и я отпущу всех остальных. Мне нечего делить с Домом Змея.

Юма на миг задумался. Кенджи уже показалось, что тот уже вот-вот вложит меч обратно в ножны. Однако тут голос подал выживший колдун, который полусидел на земле, прислонившись спиной к плоскому камню. Из его бока торчало две стрелы, один глаз затянулся кровавой коркой, а на месте бороды теперь торчало несколько жалких обугленных клочков.

— Только не говори, что ты собираешься поверить этому шелудивому псу, который прикончил собственного брата из-за какой-то бабы. — Мужчина зашелся в судорожном кашле, отхаркнув на грудь алые капли. После он оглядел стоявших напротив Черепов и остановил свой взгляд на Йоши. — Катись ко всем бесам, ты, выродок… — И он осыпал Йоши крепкой бранью.

Не успел маг умолкнуть, как Йоши выхватил один из своих пистолей. Грохот выстрела отозвался громким эхом — голова колдуна разлетелась на куски, а тело осело наземь.

Дым еще не успел рассеяться, как Юма ринулся прямо на врага. Двигался он столь быстро, ускоряясь с каждым шагом, что казалось, летит над землей, а не ступает по ней. Воздух вокруг его меча завибрировал, заискрился, а полы плаща развевались крыльями. Однако Йоши даже не шелохнулся. Засунув руку в карман, он спокойно глядел на несущегося в его сторону Сато.

От противника его отделяло всего несколько локтей. Сато с воинственным кличем взмыл в воздухе и занес меч над головой. Но Йоши выбросил вперед руку, сжимая в ней какой-то круглый предмет, — и в тот же миг воздух вокруг него замерцал. Меч Сато словно бы наткнулся на невидимую стену. Вспышка, крик боли — клинок разлетелся на куски, а его хозяина отбросило в сторону, где он и затих на земле.

— Защитный амулет, — присвистнул Макото. — Да такой целое состояние стоит…

Произнес он это так громко, что Кенджи шикнул и замер, стараясь даже не дышать. Но, к счастью, Черепа были так заняты происходящим, что никто их не услышал. Оставшиеся в живых люди Змея в ужасе смотрели на Сато — Кенджи надеялся, что тот лишь потерял сознание, — тогда как головорезы устремили взгляды на своего командира, ожидая приказа.

— Ну? Чего рты разинули? За остальных нам не заплатят! — рявкнул Йоши и бросил на землю обломки амулета, расколовшегося на несколько частей.

Не успели воины Змея и пошевелиться, как грохнул оглушительный залп. Птицы испуганно взмыли с веток, наполнив воздух громкими криками, в нос Кенджи ударил едкий запах дыма, а остатки их отряда рухнули на землю.

Еще какое-то время Черепа обирали покойников и ловили разбежавшихся по округе коней. Но вот несколько верзил связали Юму и перекинули его через круп свободного скакуна. Йоши, в последний раз окинув место сражения пристальным взглядом, двинулся на запад — и вскоре последний из наемников скрылся из виду.

Выждав еще немного и убедившись, что никто из них не намерен вдруг вернуться, Кенджи и Макото покинули свое укрытие и теперь с ужасом обозревали то, что некогда было их лагерем. Казалось, вот еще совсем недавно воины расчесывали гривы скакунам, латали сапоги, чистили оружие, варили похлебку в большом котле и перекидывались шутками. Но теперь это место скорее напоминало бойню. Раскиданные тут и там вещи, покрытые грязью и сажей. Сожженные дотла телеги, от которых остались лишь остовы. Обезображенные тела, многим из которых отрубили уши и пальцы вместе с украшениями. Пропитанная кровью земля.

— Так все это, — пробормотал Макото, с трудом оторвав взгляд от мертвого колдуна, чья голова напоминала лопнувшую дыню, — только ради того, чтобы достать Сато? Боги, да кому успел перейти дорогу этот проныра?

Кенджи ничего не ответил, хоть и догадывался, что все произошедшее каким-то образом связано с тем таинственным колдуном, за которым охотился Юма. Он, как всегда, оказался прав. Незнакомец действительно решил отыскать Сато первым. Но вот только Юма то ли переоценил собственные силы, то ли наоборот — недооценил мощь и влияние своего противника.

Как бы то ни было, думать об этом было уже поздно. Кто бы ни был виновен в похищении Сато, сделал он это руками Черепов. А значит, в первую очередь нужно было найти их. Юма спас Кенджи жизнь, хотя и видел его впервые в жизни. И тот не собирался оставаться в долгу.

Кенджи склонился над одним из павших воинов, внимательно разглядывая его меч. Без оружия и доспехов нечего и думать бросать вызов Йоши и его псам. Да, тревожить мертвых — дурное дело. Но, думается, любой из них с радостью бы отдал Кенджи свой клинок, только услышав, для чего он ему нужен.

— Так, ладно. — Макото рухнул на стоящий близ него камень и взъерошил волосы. — Проклятье, эти ублюдки забрали всех коней. А пешком мы будем топать до зимы. Насколько я помню, в паре дней отсюда есть небольшой ремесленный городок. Доберемся до него, а потом…

— Нет, — коротко ответил Кенджи, найдя наконец то, что нужно.

Не слишком длинный, но и не короткий меч с чуть изогнутым лезвием. Рукоять удобно лежит в руке, а вес и баланс подходят ему идеально. Взмахнув мечом несколько раз, он провел им над головой, наблюдая за тем, как солнечные блики поигрывают на тонком лезвии.

А потом спрятал меч в ножны и повесил их на пояс. У того же покойного Змея — невысокого молчаливого парня, который за все время не вымолвил и слова, — Кенджи забрал себе небольшой круглый щит, обитый кожей. Следом он принялся выискивать кого-нибудь схожего с ним ростом, чтобы взять себе шлем и кольчугу-кусари.

Все это время Макото молча наблюдал за его действиями. А потом недоуменно протянул, точно не веря своим ушам:

— Что значит «нет»?

— Это значит, что у нас нет на это времени, — ответил Кенджи, подобрав подходящий доспех. — Когда мы вернемся с людьми твоего отца, Черепов и след простынет, а Сато будет уже мертв.

— И что же ты предлагаешь? — с легким раздражением произнес Макото. — Пойти следом за толпой вооруженных до зубов наемников? Ну найдем мы их стоянку. А дальше?

В ответ Кенджи лишь пожал плечами. Если честно, он и сам не знал, что предпримет, выследив Черепов. Однако наемники не преследовали их, а ждали в условленном месте, послав вперед пару отрядов, чтобы задержать. Скорее всего, где-то поблизости у Черепов находится логово, куда они и отправились вместе с Сато. На это указывало и то, что головорезы обобрали покойников до нитки, утащив все, что представляло мало-мальскую ценность, однако не взяли ни еду, ни питье. Значит, они не рассчитывали на долгую дорогу.

Кенджи уповал на то, что Черепа, уверенные в том, что никто из отряда Змея не уцелел, чувствуют себя в полной безопасности и вскоре потеряют бдительность. Это дает Кенджи пускай и небольшой, но все же шанс сыграть на неожиданности.

Закончив возиться с доспехами, Кенджи отыскал более-менее целую наплечную сумку — та, что подарила ему Нэо, осталась в сожженном обозе — и принялся выискивать уцелевшие припасы. Солнце уже кренилось к горизонту, и медлить было нельзя. С каждым мгновением Черепа уходили все дальше вместе с надеждой спасти Юму.

— Послушай, я, конечно, понимаю, ты и Сато приятели и все такое, но если ты и впрямь надеешься в одиночку справиться с Черепами, ты либо самый самоуверенный человек в мире, либо просто сумасшедший, — заявил Макото. — А быть может, и то и другое вместе.

— Я не заставляю тебя идти со мной. Если ты боишься, то можешь направиться в город, как и планировал, — пожал плечами Кенджи.

— Что?! — взвился Макото, быстрым шагом подошел к Кенджи и сжал кулаки. — Я?! Боюсь?! Послушай, ты, монашеский выскочка. Во-первых, из нас двоих решения тут принимаешь не ты. Я член одной из самых старинных семей, а ты всего лишь безродный бродяга, невесть что о себе возомнивший. Во-вторых…

— Во-вторых, у меня нет ни времени, ни желания с тобой спорить, — ответил Кенджи, глядя прямо в глаза Макото. — Либо забирай все, что нужно, и помоги мне спасти Сато, либо не стой у меня на пути.

Еще некоторое время они молча смотрели друг на друга, точно соревнуясь, кто первый отведет взгляд. Но вот Макото закатил глаза и громко фыркнул:

— Отлично! Поступай как знаешь. Хочешь сдохнуть — ступай. Не смею тебя задерживать. Только не забудь припомнить мои слова, когда Черепа будут резать тебя на куски.

Последние слова он выкрикнул уже в спину Кенджи, так как тот развернулся и направился по лошадиным следам, ведущим в сторону заходящего солнца. Он уже успел обогнуть пару холмов, преодолеть широкий ручей, осторожно перепрыгивая по мокрым камням, и выйти на широкую протоптанную дорогу, как вдруг позади него послышался топот и чье-то тяжелое дыхание. Через миг рядом с ним зашагал Макото, отдуваясь и отирая пот со лба.

— Боги, да как ты так быстро топаешь, — пропыхтел он, поправляя ремень сумки.

— Ты решил посмотреть, как меня будут резать на куски? — поинтересовался Кенджи.

— Кому-то придется сказать тебе: «Я же говорил!» — когда нас обоих будут вешать на одном суку, — мрачно пошутил Макото, и Кенджи не удержался от легкой усмешки.

Преследовать Черепов было нетрудно. Головорезы, видимо, полностью уверенные в собственной безнаказанности, не особо-то и спешили — следы копыт были совсем свежие. Дело близилось к ночи, когда тропа привела их в густой лес. А уже здесь их поджидали первые трудности.

Пару раз они едва не потеряли дорогу, не заметив ее в темной чаще. Иногда, сворачивая на развилке, они возвращались к ней же, ободрав себе руки о колючие кустарники, а вскоре средь ветвей Кенджи заметил просто гроздья паутины, походившей на сети, сплетенные из толстых канатов. Все время с момента, когда они впервые ступили в лес, его не покидало дурное предчувствие. И чем глубже они продвигались, чем сильнее становилось это чувство.

— А зачем ты вообще поехал с нами? — спросил Кенджи, когда они решили сделать короткий привал, чтобы немного отдохнуть и перекусить.

— Ну, во-первых, я преодолел уже почти половину второй ступени, и развиваться дальше, не покидая родных стен, было бы довольно трудно, — пояснил Макото, вгрызаясь в кусок вяленого мяса. — А где, как не в столице, можно найти мастеров всех мастей? — Немного помолчав, он добавил: — Да и есть там одна девица…

Но не успел Макото закончить, как вдруг до них донеслись странные звуки, шедшие откуда-то из чащи. Прислушавшись, Кенджи смог разобрать чей-то мелодичный голос, который напевал песню на незнакомом языке. Он переглянулся с Макото, однако тот лишь пожал плечами и обнажил меч. И вот они стали осторожно продвигаться на звук, стараясь не шуметь.

Голос раздался уже совсем близко. Выглянув из-за дерева, Кенджи увидал просторную поляну, посреди которой лежал плоский широкий пень. А на нем сидела высокая бледная женщина с черными как смоль волосами, которые волной спускались на ее спину. Облачена она была в многослойные серые одеяния, ниспадающие до самой земли, и длинными тонкими пальцами перебирала струны на замысловатой биве.

Что эта женщина забыла посреди ночного леса? Не успел Кенджи поразмыслить об этом, как Макото вдруг вышел из-за деревьев и направился прямиком к незнакомке. Кенджи ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Казалось, женщина ничуть не удивилась их появлению. Напротив, при виде Кенджи и Макото она широко улыбнулась, не переставая перебирать струны.

— Добрый вечер, господа! Прошу, присядьте, передохните. Уверена, вы очень устали с дороги.

Макото послушно уселся рядом с незнакомкой, не отрывая завороженного взгляда от ее инструмента. На лице его играла широкая и чуть рассеянная улыбка, точно он вдруг вспомнил самый счастливый момент в его жизни.

Кенджи тем временем окинул незнакомку взглядом. Кожа женщины была столь белой, что почти просвечивала насквозь. Лицо ее было красиво — тонкое, с чуть резкими чертами и длинными пышными ресницами. Голос ее сквозил заботой, ярко-алые губы изогнулись в легкой улыбке, и Кенджи вдруг подумал: а почему бы и нет? Действительно, шли они долго. Глаза его начали слипаться, ноги — подкашиваться, а рот — раздирать зевота. Ничего страшного же не случится, если…

Усилием воли Кенджи отогнал сон, сделал шаг назад и покрепче сжал рукоять меча. Что-то здесь не так.

— А ты разве не хочешь присесть рядом? — обратилась к нему женщина; голос ее зазвучал сердито.

— Кто ты и что ты тут делаешь? — произнес он, проигнорировав ее вопрос.

— Ох, где наши манеры, — покачала головой незнакомка. Поймав ее взгляд, Кенджи невольно вздрогнул. Глаза ее были полностью черные, точно залитые чернилами. — Меня зовут госпожа Паутина. А это, — оторвавшись от игры, она взмахнула рукой, — мой дом.

— Ты живешь в лесу? Одна? — Кенджи отступил еще на шаг и вдруг заметил, что под полами одеяний женщины что-то зашевелилось.

— Нет, конечно. — Рот Паутины растянулся почти до ушей. — Со мной живут мои дети.

Она трижды хлопнула в ладоши — и в тот же миг со всех сторон послышался нарастающий шум. Кенджи огляделся и увидел, как на поляну спешат десятки, нет, целые сотни пауков всех цветов и размеров! От небольших полупрозрачных букашек размером чуть больше ногтя до чудовищных тварей весом с теленка, покрытых мелкой жесткой шерстью.

Госпожа Паутина отставила инструмент, и тут из-под ее одежд показалась толстая крючковатая лапа. За ней полезла вторая, следом третья — и вскоре Паутина уже нависала над Кенджи, буравя его темными демоническими глазами.

Глава 6

Пауки сжимали поляну во все более плотное кольцо, пока из темноты к ним спешили их сородичи. Казалось, эти твари были повсюду. Они свешивались из-под густых крон, выползали из-за деревьев, толкались и налезали друг на друга, нетерпеливо перебирая лапками в предвкушении скорого ужина.

Тем временем Макото пришел в себя. Выглядел он так, словно его растолкали посреди глубокого сна. Встряхнувшись, он огляделся и разинул рот. А уж когда увидал перед собой чудовище, чья верхняя половина была человеческой, а нижняя являла собой мерзкое паучье тело, сочившиеся какой-то слизью и покрытое мелкими жесткими волосками, его челюсть и вовсе упала почти на грудь.

— Йорогумо, — прошептал он и быстро-быстро заморгал, точно надеясь, что это ему лишь мерещится. — Демоница…

— Верно, — промурлыкала Паутина, явно наслаждаясь его страхом. — А вы, должно быть, отстали от тех недотеп, проходивших тут вчера. Славно, славно. Худые-то какие, — она зацокала языком и оглядела Кенджи с головы до ног, словно хозяйка, выбирающая курицу для супа, — те и то понежнее были… Но ничего. Повисите с недельку — и пойдете моим деткам на пропитание.

Взмахом меча спугнув паука размером с тыкву, который поспешно отступил на длинных тонких ножках, Кенджи перевел взгляд на Паутину и произнес:

— Ты ошибаешься. Мы не имеем к ним никакого отношения. Дай нам пройти, или…

Кенджи не знал, что разозлило паучиху больше — его слова или то, как он их произнес. Без тени страха, глядя прямо в ее черные глубокие глаза. Однако не успел он закончить, как лицо Паутины скривилось в злобной гримасе, ноздри раздулись, а на лбу затрепетала голубая жилка. Резко наклонившись прямо к Кенджи, она прошипела, обдав его лицо горячим дыханием:

— Или что?

Пауки вокруг придвинулись поближе, только и ожидая приказа своей хозяйки. Кенджи не отвел глаз и лишь крепче сжал рукоять меча. Резкое движение — и он перерубит ее длинную шею одним ударом. Однако он прекрасно понимал, что не успеет голова йорогумо упасть на землю, как их тотчас разорвут на клочки ее «детки». Да и можно ли убить или хотя бы ранить демона простым оружием? Кенджи мог только догадываться, а сейчас не самый лучший момент для экспериментов.

— Расхаживаете здесь как у себя дома. Распугиваете мою добычу. Убиваете моих детей. Твои друзья были такими же самоуверенными болванами, — протянула Паутина и подняла глаза вверх. — Решили, что умнее других. Попытались срезать путь и пойти напрямик по паучьим тропам. Больше им спешить некуда.

Проследив за ее взглядом, Кенджи увидел несколько больших коконов, висящих прямо над их головами. Очертаниями каждый из них напоминал человека, а из самого крупного на землю капала какая-то темная жижа.

— Во-первых, они нам не друзья, а совсем наоборот, — ввязался в разговор Макото, успевший прийти в себя, и на его пальцах вспыхнул огонек. — Во-вторых, у нас в запасе есть пара фокусов. Как считаешь, что горит лучше — твои сети или промасленный хворост?

При виде пламени демоница скривилась и даже чуть отшатнулась.

— Ты не посмеешь! Если устроишь пожар, вы поджаритесь вместе со мной.

— А что нам терять? — пожал плечами Кенджи. — Если ты решила скормить нас своим питомцам, то пускай это будет последний ужин в их жизни.

Паутина перевела на него злобный взгляд и закусила губу. Какое-то время на поляне царило молчание, нарушаемое лишь шорохом собравшихся вокруг них пауков.

— Если тебе так мешают Черепа — те люди, что прошли здесь недавно, — мы как раз идем убить их, — осторожно произнес Кенджи. — Быть может, у нас нет причины воевать друг с другом?

— Допустим, ты не врешь, — протянула Паутина, — и вы действительно враги. Ты и впрямь считаешь, что вам двоим удастся справиться с целой ватагой этих громил? У них железные панцири и ружья. Мечи и факелы… — При упоминании последних ее передернуло. — А еще им помогает тот грязный синий увалень…

— Может, дашь нам в помощь пару своих «деток» покрепче? — хмыкнул Макото.

— Мое потомство — охотники, а не воины. Я не собираюсь посылать их на смерть. Но даже если мерзкие людишки перебьют друг друга — мы лишь выиграем. — Последние слова Паутина пробормотала себе под нос, будто размышляя вслух. — А уж если им вдруг удастся хотя бы ранить рогатого…

Она глубоко задумалась, слегка покачиваясь взад и вперед. Кенджи кинул взгляд на Макото, как бы говоря: «Серьезно? Ты хочешь штурмовать логово Черепов вместе с гигантскими пауками?» Макото пожал плечами.

— Хорошо, — что-то решила для себя демоница и протянула Кенджи свою биву. — Мы покажем вам, где обитают Черепа. А заодно дадим вот это. Мы сможем вырезать еще, а без нее у вас ни единого шанса хотя бы подобраться к их крепости.

Кенджи не без сомнения взял в руки биву. На первый взгляд он не заметил в ней ничего особенного. Деку, выполненную из черного дерева, покрывали какие-то пространные письмена и изогнутые символы. Струны были свиты из паутины, тонкой, но прочной. Однако едва Кенджи провел по биве ладонью, как почувствовал, что она мелко-мелко задрожала, точно отзываясь на его прикосновение.

— Я назвала ее Трель Игги, — сказала демоница. — Почти любой смертный, услышавший ее песню, потеряет последний покой. Он и думать ни о чем не сможет, кроме как об этой музыке, даже режь ты его на куски — он не воспротивится. Лишь сильные Волей могут противостоять ее чарам.

— Сколько нам идти до логова Черепов? — спросил Кенджи, пряча Трель в сумку.

— Вы доберетесь туда до полуночи. Вас проводит один из моих любимчиков. Не бойтесь, он не кусается, — губы Паутины растянулись в широкой улыбке, — если только не слишком голоден.

Будто сообразив, что ужин сегодня придется искать в другом месте, твари понемногу принялись расползаться. И вскоре на поляне остался лишь один паук — черный с красным брюшком, размером с крупную собаку. Паутина издала несколько цокающих звуков, и он послушно затрусил к ближайшим деревьям. Вместо тропы, по которой они шли ранее, паук повел их куда-то в глубь чащи, терпеливо выжидая, пока они преодолевали густой кустарник или перелезали через упавшее дерево.

— Несмотря на мои слова, не думаю, что договариваться с демоном — хорошая идея, — нарушил молчание Макото, с опаской глядя на бредущего вперед паука, точно он мог их подслушать. — Как бы нам эта сделка боком не вышла.

— А у нас был выбор? — справедливо заметил Кенджи.

Макото не нашел, что сказать, и оставшийся путь они проделали молча. Всю дорогу Кенджи хватался за меч при каждом шорохе и всматривался в каждую тень, мелькнувшую между стволами, ожидая засады. Однако госпожа Паутина их не обманула — вскоре они действительно вышли на опушку и увидели вдалеке большую крепость с квадратными башнями. Судя по виду, она была заброшена не один десяток лет. Осыпавшиеся стены напоминали кусок сыра, погрызенный мышами. Часть крыш полностью провалилась, а некоторые проломы были столь велики, что сквозь них могла проехать запряженная телега.

Но вот внутри окон тут и там вспыхивали огоньки, а на стенах иногда мелькали маленькие фигурки, с такого расстояния напоминавшие муравьев. Паук уже давно уполз обратно в чащу, и Кенджи с Макото снова остались вдвоем.

— Какой у нас план? — произнес Макото.

Их главное преимущество — неожиданность. Большинство Черепов, скорее всего, уже дрыхнут, а оставшиеся вряд ли ожидают нападения. И думать нечего идти через главный вход. Тем более что ворота были закрыты. Немного поразмыслив, Кенджи ткнул пальцем в самую низкую угловую башню, покрытую густым мхом. Он предложил следующее: проникнуть по ней в крепость, найти Сато и уйти тем же путем. Пока Черепа проспятся и хватятся пленника, они уже будут далеко отсюда.

Сказано — сделано. До стен они добрались короткими перебежками, падая на землю и замирая каждый раз, когда замечали наверху очередную фигуру. Однако Черепа выходили наружу лишь справить нужду или же размять кости, так что уже вскоре, преодолев высохший ров, они оказались у подножия башни. Кенджи полез наверх первым. Он тщательно выверял каждый последующий шаг, цепляясь за трещины и опираясь на выступающие камни. Наконец он ступил на крохотную площадку, которая, к счастью, оказалась пуста. А через несколько мгновений рядом с ним встал Макото.

Спустившись по лестнице, они очутились в темных коридорах. Внутри разруха разъела некогда величественную крепость еще больше, чем снаружи. Пол и стены покрывал слой пыли толщиной с палец. Циновки истрепались до дыр. Из окон и щелей дул ледяной сквозняк. Пару раз они едва нос к носу не столкнулись с бодрствующими Черепами, но успевали уйти в тень до того, как их заметили зевающие наемники.

Думается, Сато держали где-нибудь в подвалах, так что Кенджи и Макото принялись пробираться вниз. На всякий случай Кенджи взял в руки Трель, хоть до сих пор сомневался, что толку от нее будет больше, чем от старого доброго меча.

— Эй! Ты еще кто?

Кенджи уже стоял в дверях, когда позади него послышался заспанный голос. Оглянувшись, Кенджи увидел двух воинов, один из которых держал мушкет, а другой — дубину с железными шипами.

— Брось эту штуку! — скомандовал тот, что с ружьем, кивая на биву в руках Кенджи.

Ему ничего не оставалось, кроме как попытаться зачаровать врагов игрой на Трели Игги. И едва он коснулся пальцами струн, как все сомнения тут же улетучились. Заслышав музыку, головорезы застыли на месте и опустили оружие. Лица их расплылись в блаженных гримасах, глаза затуманились, а головы начали покачиваться в такт музыке.

Кенджи не умел играть — или, во всяком случае, не помнил этого, — однако его пальцы бегали по струнам точно сами собой, рождая на свет одну прекрасную мелодию за другой. В этот миг позади Черепов показался Макото — и спустя несколько мгновений оба негодяя рухнули на пол.

— Прости, что задержался. — Макото взъерошил волосы и кинул опасливый взгляд на биву. — Я сам едва устоял перед этой бренчалкой. Бр-р, давай побыстрей закончим и свалим отсюда. У меня от этого места мурашки по коже.

И действительно, чем глубже они продвигались внутрь крепости, тем больше Кенджи ощущал присутствие чего-то зловещего. Чужеродного. Это чувство трудно было описать словами. Оно походило на едкий запах, витающий в воздухе, заставляющий волоски на загривке встать дыбом. Вот только ощущал ты его не ноздрями, а каждой пядью кожи. По пути они избавились еще от дюжины Черепов, просто перерезая им глотки или перед тем завлекая их музыкой Трели.

Вдруг впереди показался широкий дверной проем, сквозь который лился яркий свет и слышался чей-то разговор. Макото тронул плечо Кенджи, а потом указал на ближайший столб, поддерживающий балки под потолком. Взобравшись наверх, они принялись пробираться вперед и вскоре очутились под самым сводом просторного зала, освещаемого десятком факелов, висевших на железных скобах.

Внизу находилось двое. Тот самый Йоши, который, заложив руки за спину, мерил комнату большими шагами, и его собеседник, скрывающийся в тени. Он сидел на большом троне с обломанной спинкой, перекинув ногу через подлокотник, покачивал огромным сапогом и отхлебывал что-то из чаши. Судя по размеру ноги, это был настоящий гигант.

— Ты сказал, он прибудет сегодня, — раздраженно произнес Йоши, продолжая ходить взад-вперед. — Что когда мы вернемся с Сато, он уже будет ждать нас тут. Вместе с обещанным золотом и магическими побрякушками.

— Расслабься. Днем раньше, днем позже — какая разница? — протянул незнакомец. Голос его походил на грохот боевого барабана. Басистый и глубокий, он гулким эхом отдавался от каменных стен и потолка.

— Что значит «какая разница»? — Йоши застыл на месте и вгляделся во тьму, где находился его собеседник. — Чем дольше мы торчим на одном месте, тем больше шанс, проснувшись с утра, увидать под стенами императорские знамена. Или черно-зеленые стяги. Между прочим, с Сато потащились с две дюжины Змей. Если Такэга узнает, кто перебил его людей…

«Ублюдок», — одними губами произнес Макото, с ненавистью глядя на лысую голову Йоши.

— И что с того? Как будто это что-то меняет. Попади ты в руки любого Дома, и тебя в лучшем случае обезглавят. Еще один маленький пунктик в списке твоих злодеяний ничего не решит. К слову, одним из Змей был младший сын Такэга.

— Боги всевышние! — простонал Йоши, подошел к столу и плеснул себе вина из кувшина. — Теперь-то Каташи точно не успокоится, пока не увидит на пике голову последнего из Черепов. Почему ты не сказал об этом раньше?

— Сам знаешь — наш общий друг очень нетерпелив. Любая задержка может вызвать у него… скажем так, весьма бурную реакцию. Но он щедро платит за все неудобства. Так вы убили змееныша Такэга?

— Конечно, мы его убили, рогатая твоя башка! — огрызнулся Йоши и с шумом отхлебнул. — Мы убили всех, кроме Сато. Как нам и приказали. Ты, наверное, слабо представляешь, кто такой Каташи. Более мстительного ублюдка нельзя и представить. Он половину своих земель отдаст тому, кто отправит мою душу к праотцам.

— Месть, — причмокнул незнакомец. Он произнес это слово так нежно и ласково, словно проговаривал имя любимой женщины. — Она всегда была лучшим из мотивов. Вот только, думаю, богам твоя душа ни к чему. Напомни мне, Йоши Окутава из Дома Цапли, как мы познакомились?

— По-моему, я просил больше не называть меня так, — недовольно произнес тот. — Я уже давным-давно отринул и семью, и Дом вместе с их лживыми традициями и лицемерными законами.

— Отринул или тебя с позором изгнали? — с издевкой произнес незнакомец. Казалось, он искренне наслаждается, наблюдая, как перекосилось лицо Йоши, раскрасневшееся от вина и злобы. — Так при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились, о Йоши, Великий Изгой, Отринувший Все и Вся?

— У тебя что, от выпивки уже мозги через уши вытекли? — пробурчал Йоши, вновь наполняя свою чашу.

— Нет, просто хочу узнать, не забыл ли ты сам тот судьбоносный вечер.

— Я случайно набрел на твое логово и предложил тебе ограбить дом моего дяди, — закатил глаза Йоши и сделал большой глоток.

— Правильно! — Из темноты показался толстый палец с острым подпиленным когтем, на пальце сидел массивный перстень. — Ты был один. Голодный. Раненый. Брошенный всеми. Но я увидел в тебе потенциал. Я подобрал тебя, выходил и научил всему, что только знаю. Пригрел, словно блохастую собачонку, мерзнувшую под дождем… Не смотри на меня так! Иногда мне кажется, ты хочешь проломить мне череп. Отдам должное — ты тоже оказался куда более ценным экземпляром, чем казался на первый взгляд. Мы прекрасно дополняем друг друга, не так ли?

— Между прочим, — пробурчал Йоши, — именно я выполняю всю грязную работу, пока ты просто сидишь тут, глушишь вино и жрешь в три горла.

Раздался тяжелый вздох. Незнакомец поставил чашу на широкий подлокотник и поднялся с трона. Следом послышались громкие шаги, от которых с потолка посыпались пыль и опилки. Йоши побледнел и ухватился за рукоять своего молота, однако его собеседник даже не взглянул в его сторону. Вместо этого он подхватил с пола пустой кувшин и направился к одной из бочек, стоявших у противоположной стены.

Теперь-то Кенджи смог разглядеть, что это был вовсе никакой не человек, а демон. Притом огромный — он был на несколько голов выше даже рослого Йоши. Кожа его была темно-синей, местами бурой. Одет он был лишь в холщовые штаны, которые едва не лопались на его огромном брюхе, да грубые сапоги почти до колена. На толстой груди висело разом с пяток амулетов, выполненных в виде зверей, птиц и насекомых: Кенджи смог разглядеть свернувшуюся кругом змею и оскаленную пасть тигра. В растрепанных черных волосах виднелась пара рогов. Лицо его было чуть сплющено, над толстым носом блестели мелкие черные глазки, а во рту виднелись острые клыки.

— Это óни, — прошептал Макото, — еще один демон. Боги, не многовато ли чудовищ за один день?

Кенджи лишь шикнул, прислушиваясь к разговору внизу.

— Твои слова ранят меня до глубины души. — Наполнив кувшин, демон грузно шлепнулся обратно на трон и с шумом отхлебнул прямо из горла. — Всем, что ты имеешь, ты обязан мне. Именно я посоветовал Одноглазому принять тебя в Черепа. Это я помог тебе избавиться от старика и занять его место. Это я свел тебя с нашим общим знакомым, и именно я подсказал тебе спрятаться в этом месте, — он обвел рукой зал, — где тебя не найдут твои многочисленные «друзья». Эта восьминогая сучка хоть и изрядно мешает, но все же отпугивает случайных гостей. Не будь с тобой твоего покорного слуги Гуло, и ты бы до сих пор гонял крестьян да грабил курятники, а то и вовсе болтался бы на ближайшем суку. Ты и сам знаешь, сколько заговоров среди твоих людей погасли лишь из страха передо мной.

Йоши поджал губы.

— Все, что тебе нужно было сделать, — продолжил Гуло, несколькими жадными глотками опустошив кувшин и вытерев рот, — перебить с пару десятков вояк, не оставив свидетелей, захватить в плен одну маленькую надоедливую блоху и привезти ее сюда. И даже с этим ты умудрился облажаться!

— Что ты несешь? — буркнул Йоши, скрещивая руки на груди. — Я убил всех, кто был вместе с Сато. А сам он сидит в подвале, закованный в цепи.

— Да неужели? — нарочито удивленно произнес демон. У Кенджи, когда он услышал его последующие слова, пересохло в горле. — Тогда не подскажешь, откуда взялись эти двое недоносков, которые подслушивают наш разговор?

Йоши, тянущий чашу ко рту, застыл с поднятой рукой, точно решив, что над ним насмехаются. А потом отбросил посуду и ухватился за свой молот, вертя башкой по сторонам. Не успели Кенджи с Макото и пошевелиться, как Гуло ухватил с пола длинную толстую цепь, заканчивающуюся большим железным шаром с мелкими треугольными шипами. Демон крутанул ее над головой, раздался громкий хруст, древесина треснула, словно хворостинка, — и они полетели вниз.

Глава 7

Кенджи и Макото не успели подняться на ноги, как им тут же пришлось отскочить в разные стороны. Надо сказать, сделали они это весьма вовремя.Через мгновение в воздух снова взлетела цепь — и шар обрушился на пол, с легкостью пробив в нем брешь. На первый взгляд оружие демона было сделано из простого железа. Но чуть приглядевшись, Кенджи заметил, что звенья переливаются чу́дным зеленоватым блеском, а каждый шип походит на зазубренный рыболовный крючок. Один пропущенный удар — и в лучшем случае любой из них будет изувечен, а в худшем сразу отправится на тот свет.

Если монстр, называвший себя Гуло, ничуть не удивился их появлению, то вот для Йоши оно стало неприятным сюрпризом. Наверное, в собственном логове он чувствовал себя в полной безопасности и уж точно не ожидал увидеть здесь чужаков. Переведя недоуменный взгляд с Кенджи на Макото, он протянул:

— А вы еще кто такие? И как вы здесь оказались?

— Змееныш Такэга собственной персоной. — Глаза Макото блестели в свете факелов ярче его клинка. — И поверь, жалю я не хуже старой гадюки.

— «Я убил всех, кто был вместе с Сато, глупый Гуло! А мимо моих ребят и муха не проскочит, старый ворчливый демон!» — пробасил Гуло, передразнивая своего приятеля, и сплюнул на пол. — Ты, конечно, далеко не самый сообразительный человек, которого я встречал, но мог бы и сам догадаться. Очевидно, что перед нами дружки этой императорской ищейки, которые выследили твою ватагу слепых идиотов и без особого труда проскочили мимо них. Не удивлюсь, если они вошли через главные ворота, вопя во всю глотку и стуча в кастрюли.

— Ты прав, демон, — произнес Кенджи, вытаскивая меч из ножен. — Мы действительно пришли за Сато. Я предлагаю только один раз: отпустите его и дайте нам уйти. Пока нас всего двое. Но к замку уже приближаются воины императора и лучшие бойцы Дома Змея. Сдавайтесь, иначе живыми отсюда вы не уйдете.

На самом деле Кенджи и не надеялся, что столь откровенная уловка сработает. Но почему бы не попробовать? Как он и ожидал, услыхав его слова, демон не повел и бровью. Однако Йоши заметно струхнул — он кинул быстрый взгляд в коридор, точно ожидая вот-вот увидеть вражеских солдат, пришедших за его головой.

Кенджи прикинул шансы. Они с Макото вполне могли бы справиться с Йоши, а затем, пускай и не без труда, пробиться сквозь ряды его сподручных. По пути они обезвредили с полторы дюжины негодяев, однако в крепости их было как минимум еще столько же, если не того больше. Оснащены они были что надо: все как один в доспехах, вооружены до зубов и умело используют арбалеты и порох.

Однако Кенджи был уверен, что Черепа были далеко не самыми грозными противниками в этой крепости. Куда больше его беспокоил демон. На что способно это чудовище, Кенджи мог лишь догадываться. Думается, помимо бешеной силы и зачарованного оружия, Гуло наверняка владеет магией и не постесняется применить ее в бою. И если против наемников можно использовать Трель Игги, то вот демон вряд ли поддастся ее чарам.

— Неплохая попытка, смертный, но ты не слишком убедителен. — Демон почесал брюхо, лениво растягивая слова. — Я ни в жизнь не поверю, что вы успели притащить с собой целую армию. Однако позволь поинтересоваться, что же будет, если я откажусь от столь щедрого предложения?

— Мы прикончим тебя и разнесем тут все по кусочкам! — с вызовом ответил Макото.

Некоторое время Гуло просто смотрел на них, выпучив глаза и широко разинув пасть. Ну а потом он запрокинул голову и расхохотался. Вдоволь насмеявшись, демон вытер прыснувшие из глаз слезы и намотал свободный конец цепи на предплечье, толщиной походившее на бревно.

— А вы забавные. В последний раз я так смеялся разве что над шутками покойного Одноглазого. Этот старый хрыч знал толк в забавных историях, ничего не скажешь. Хм, а что, если… — Его темные глазки хитро блеснули, а потом он кивнул в сторону Йоши. — Если я предложу кому-нибудь из вас занять его место? Ваша наглость мне нравится.

— Эй! — выкрикнул тот дрожащим голосом и кинул испуганный взгляд в сторону Макото и Кенджи, точно боясь, что они согласятся. — Ты что несешь?! Мы же знакомы бес знает сколько времени! У нас уговор!

— Ничего личного, дружище, — цокнул языком Гуло и покачал головой. — Думаю, Одноглазый тоже надеялся командовать Черепами до тех пор, пока не станет гадить прямо себе в штаны и пускать слюни на ворот. К несчастью для него, он послушался моего совета и принял тебя в свой клан. — Демон ухмыльнулся, перевел взгляд на Кенджи и сощурил глаза. — Ну так что, человек? Зачем тебе умирать? Только подумай: вдвоем мы превратим Черепов в грозную силу, с которой будут считаться даже Великие Дома. Целые города будут вздрагивать от страха, едва завидев твои знамена, люди станут кидать тебе под ноги золото и лучших женщин, лишь бы ты обошел их жилища стороной, а матери на ночь будут рассказывать детям страшные сказки о… Как, кстати, тебя там зовут?

Ничего не ответив, Кенджи лишь сжал зубы и выставил перед собой меч. Неужели это создание и впрямь считает, что сможет вот так просто задурманить ему голову лживыми посулами? Сегодня он уже заключил одну сделку с демоном, пока с него хватит. Так и не дождавшись ответа, Гуло осклабился:

— Я так и думал. Вы, людишки, думаете, что каждый из вас уникален. Но вот только прочитать вас можно, лишь окинув взглядом. Я сразу же понял, что ты скорее подохнешь в отчаянной попытке спасти своего дружка, чем хотя бы задумаешься о предательстве. А впервые увидав это недоразумение, — он кинул презрительный взгляд в сторону Йоши, — я тотчас догадался, что он сделает все, чтобы спасти свою драгоценную шкуру. Проведет демона в дом своих сородичей и поможет ему с ними расправиться. Отравит старика, привязавшегося к нему, как к родному сыну. Застрелит женщину, которая сообщит, что носит под сердцем его…

— Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время для воспоминаний? — перебил его Йоши, косясь на свои пистоли, которые вместе с ремнями лежали на столе.

— Я бы счел эти слова похвалой, если бы они не звучали из уст такой твари, как ты, — бросил Кенджи, внимательно наблюдая за каждым движением демона.

— Что ж, справедливо. Хоть и грубовато. А что насчет тебя, паренек? — Гуло перевел взгляд на Макото. — Такэга, да? Младший сын — не самая завидная роль. Вечно на вторых ролях. Вечно в тени собственных братьев…

— Еще одно слово про мою семью, свинья, и я вырву твой поганый язык голыми руками! — вспыхнул Макото.

Кенджи бросил на него предупреждающий взгляд. Нужно смотреть за Гуло в оба. Чудовище явно пытается заговорить им зубы, чтобы улучить момент для внезапной атаки. Или, быть может, тянет время до того момента, как сюда явится тот самый незнакомец, о котором они говорили с Йоши. Кенджи был уверен, что это и есть тот самый таинственный убийца, за которым охотился Юма. И, судя по всему, он вполне мог быть опаснее даже демона.

— Ладно. — Гуло хрустнул шеей и начал раскручивать в воздухе цепь с шаром. — Хватит болтовни. Признаю, вы меня порядком развлекли. За это я убью вас быстро. Ну, быстрее, чем мог бы. — Он ухмыльнулся и зыркнул в сторону Йоши: — А ты пока проследи за Сато и собери своих недотеп. Я в жизни не поверю, что к этим двоим и впрямь успело прибыть подкрепление от императора, но с ними могут быть их дружки из Ордена.

Что еще за Орден? Кенджи в недоумении взглянул на Макото, однако в ответ тот лишь пожал плечами, видимо, тоже не понимая, о чем идет речь. Тем временем Йоши скользнул в коридор, и вскоре оттуда раздались топот его сапог и громкие крики, созывающие Черепов.

Кенджи было ринулся за ним, но уже в следующую секунду едва увернулся от смертоносного шара, просвистевшего в волоске от его головы. Хоть с виду демон казался тучным и неповоротливым, двигался он необычайно быстро, ловко управляясь со своим оружием.

Кенджи двигался так быстро, как мог, но все же с трудом избегал атак демона, пару раз едва не пропустив смертельный удар. Он даже и не думал о том, чтобы хоть попытаться ударить в ответ, — Гуло бы просто не дал ему такой возможности. На помощь другу пришел Макото, бросившись на чудовище с воистину звериной яростью. Но одним широким взмахом цепи Гуло чуть не сломал парню ноги, а другим — хребет.

— М-да, языками вы размахиваете куда лучше, чем мечами, — цокнул демон, глядя на то, как Кенджи с шумом переводит дыхание. Сам же монстр даже не вспотел, швыряя свой шар, точно мячик на ниточке. — А я-то уж в кои-то веки понадеялся на интересную битву.

— Мы еще даже не начали, — ответил Кенджи, поймав взгляд Макото.

Они поняли друг друга без слов. Продолжи они и дальше драться вразнобой — демон попросту перебьет их по одному. Бесполезно слепо лезть в атаку, надеясь лишь на удачный удар. Так они скорее выбьются из сил, чем смогут одержать победу над подобным монстром. Нужно найти у твари слабую точку и ударить в нее вдвоем. Да, Гуло — опытный и опасный противник, но даже у него должно быть уязвимое место.

«…Настоящий воин бьет не только рукой, но и разумом, — Кенджи словно бы услышал размеренную речь Юмы, вспоминая его слова. — Как простой человек может сдвинуть с пути камень, используя палку в качестве рычага, так и внимательный боец может победить одним метким движением».

— А знаете что? Я даже дам вам сбежать, — промурлыкал Гуло, вновь раскручивая шар. — Так намного интереснее, чем просто снести вам головы. Дать в руки надежду, чтобы потом в последний момент вырвать ее из рук, глядя прямо в глаза… М-м-м, это сродни хорошему десерту после сытного ужина.

— Вот с чем-чем, а с десертом тебе точно пора завязывать, синерожий! — с издевкой произнес Макото, а когда Гуло повернул к нему голову, продолжил: — Да, это я про тебя говорю, жирная ты вонючая туша. Ты, наверное, из этой дыры веками не вылезал, так как просто в двери не проходишь!

Если Макото хотел отвлечь на себя внимание демона, то у него это получилось прекрасно. Ноздри Гуло раздулись от гнева, глаза налились кровью, а на толстых губах вспузырилась пена. Издав глухое рычание, он бросился прямо на Макото, выбросив шар в его сторону. Тот ловко увернулся и в ответ прочертил воздух тремя широкими взмахами. Прямо в уродливую морду демона полетели снопы искр, однако тот отмахнулся от них, как от надоедливых мух.

Макото явно собирался магией задержать демона, а то и ранить. Парень заметно растерялся, когда ни одна из его атак не нанесла тому ни малейшего вреда. Гуло даже не замедлил шаг, несясь на Макото, словно бык. Кое-как поднырнув под взлетевший шар, снесший ближайшую колонну, он попытался проскочить мимо Гуло. Однако тот ловко оплел цепью его ноги и что есть силы дернул на себя.

Клацнув зубами и выронив меч, Макото рухнул на пол и едва успел откатиться в сторону, когда огромный сапог опустился туда, где мгновением назад была его голова. Макото скинул с себя цепь, вскочил, но промешкал, поднимая меч, — и в этом была его ошибка. Могучим пинком демон отправил его в полет. Ударившись о стену и грохнувшись на пол, Макото кое-как поднялся на ноги, шатаясь, словно хмельной. А Гуло в этот момент притянул к себе шар, чтобы завершить начатое.

Однако теперь настала очередь Кенджи. За несколько ударов сердца преодолев расстояние до Гуло, он вложил в удар все свои силы. Кончик его клинка уже почти пронзил толстый загривок демона, когда тот обернулся и ухватился лапой прямо за лезвие.

— И это все, на что вы способны? — прорычал он и крепче сжал пальцы, не обращая внимания на густую кровь, капающую на пол. — Я убивал воинов куда опытнее вас.

Вырвав у Кенджи меч и отбросив в сторону, Гуло ударил огромным кулаком прямо ему в живот, выбив последнее дыхание. Кенджи показалось, что внутри у него что-то хрустнуло, и он лишь понадеялся, что это не его ребра. Он рухнул на колени, беззвучно глотая ртом воздух, а в этот момент на его шее сомкнулась цепь. С каждым мгновением демон затягивал петлю все сильнее и сильнее, скаля клыкастую пасть, покуда Кенджи безуспешно пытался разжать его мертвую хватку.

Грудь Кенджи разрывало на части, в голове шумело, а перед глазами запрыгали разноцветные пятна. Он уже почти потерял сознание, как вдруг ему под руку попался твердый остов, разукрашенный выпуклыми символами. Да, чары бивы вряд ли заставили бы демона хоть зевнуть, но вот в роли дубинки она пригодилась.

Мощным ударом в висок Кенджи заставил Гуло чуть разжать пальцы, а следом волшебный инструмент треснул пополам, столкнувшись с челюстью демона, — но зато Кенджи получил желанную свободу. Отпрыгнув назад, он несколько раз жадно вдохнул живительный воздух, а демон, потирая подбородок, кинул взгляд на сломанную биву.

— Так, значит, вы успели познакомиться с этой восьминогой потаскухой? — прошипел Гуло и сплюнул на пол красный комок вместе с выбитым клыком. — Чудесно. А ведь она клялась не лезть в мои дела. Как закончу с вами, обязательно нанесу этой лживой паучихе дружеский визит. Я буду упиваться ее воплями, отрывая ей одну лапу за другой…

Слушая ворчание демона, Кенджи уже было бросился к мечу, лежавшему в нескольких шагах от него, когда поймал взгляд Макото. Парень ткнул пальцем ему за спину. Оглянувшись, Кенджи увидал лишь покосившийся широкий стол, на котором лежали пистоли Йоши. У него уже мелькала мысль попытаться использовать их против демона. Вот только он не знал, заряжены они или нет, да и как бы они не взорвались прямо у него в руках.

Однако около них лежало кое-что еще. Залатанный раскрытый мешочек, из которого на пол тихо сыпался мелкий черный порошок. Порох! А что, если…

— У тебя тоже неплохая игрушка, — произнес Кенджи, надеясь отвлечь демона, и сделал шаг в сторону стола.

— Игрушка? Ха! — хвастливо фыркнул Гуло, подтягивая к себе шар. — Ох, если бы ты знал всю историю этой «игрушки», то говорил бы о ней куда более почтительным тоном. Я забрал это оружие у монаха по имени Казе Демоноборец. Давным-давно он был знаменитым на всю страну воином, прославившимся тем, что за свои неполные сорок лет уничтожил более сотни моих сородичей. Эта цепь зачарована лучшими магами и укреплена столькими заклинаниями, что тебе бы жизни не хватило даже прослушать их. Я тогда только-только начинал свой путь, а Казе, прослышавший о моих деяниях, сам вызвал меня на бой. Глупец! Я удушил его этой самой цепью, упиваясь ужасом в его глазах, чувствуя, как жизнь утекает из его тщедушного…

— А может, он просто учуял, как воняет у тебя изо рта, рогатый? — выкрикнул Макото, все еще чуть пошатываясь.

— Ну, все! — проревел демон, разворачиваясь к парню. — Теперь и не надейся на быструю смерть, мелкий ты, болтливый червяк!

В этот самый момент Кенджи одним прыжком преодолел расстояние до стола и ухватил мешочек с порохом. Раскрутив его на манер пращи и надеясь, что удача не оставит его, Кенджи что есть силы швырнул мешок в сторону демона и заорал:

— Давай!

Гуло, уже было бросившийся на Макото, краем глаза уловил летящий в его сторону снаряд. Однако он на миг замешкался, не желая оставлять открытой спину, — и эта задержка оказалась роковой. Быть может, среагируй он сразу — и участи Кенджи и Макото было бы не позавидовать. Однако порох, рассыпаясь в воздухе, летел прямо в морду демона, который понял, что произойдет дальше, но лишь выпучил глаза и раззявил рот. Меч Макото снова рассек воздух, посылая волну искр, — и через мгновение в зале прогремел громкий взрыв.

Под ногами Кенджи задрожал пол, с потолка рухнуло несколько камней, а сам он едва не оглох на оба уха. Однако Гуло пострадал куда сильнее, отлетев на добрый десяток шагов и пробив своей тушей каменную стену. Глядя на демона, кое-как пытавшегося подняться на ноги, Кенджи вдруг заметил промелькнувший на его морде страх. Нет, конечно, то был не животный ужас, который сам Гуло наверняка привык видеть на лицах своих жертв. Однако именно сейчас демон точно впервые понял, что действительно может проиграть. И неясно, что страшило его больше — промелькнувшая перед глазами смерть или само осознание того, что победу над ним одержат простые смертные, которых он так презирал.

— Что ж… — пробормотал Гуло, тяжело дыша. Волосы его намокли от крови, от одного из ушей остался лишь огрызок, а сам он с ног до головы был покрыт сажей и известью. — Это было… весьма умно. Но у меня в запасе тоже остался кое-какой трюк…

Кенджи переглянулся с Макото, и тот лишь коротко кивнул, покрепче перехватив рукоять. Однако не успели они броситься в атаку, как Гуло бросил цепь на пол и свел вместе когтистые лапы, бормоча себе под нос что-то на неизвестном гортанном языке. Движения его походили на то, как если бы он катал между ладонями комок глины. И действительно — через несколько мгновений он сжимал в руках черный шар, который с каждым мгновением становился все больше и больше.

Он походил на бурлящую смолу, брызгавшую во все стороны черными каплями. Однако назвать так цвет сферы можно было лишь приблизительно. Казалось, она и вовсе не имеет цвета, представляя собой абсолютную пустоту, перед которой меркнет даже тень. На лбу демона выступила испарина, тихое бормотание слилось в протяжный рык, а изо рта забрызгала желтоватая слюна.

Шар вырос уже почти до размеров пушечного ядра, с каждым мигом все сильнее подергиваясь в разные стороны, точно стараясь освободиться от хватки демона. Руки Гуло мелко-мелко задрожали, из носа полилась кровь, а потом он с оглушительным ревом выбросил перед собой ладони — и пролетевшая со скоростью стрелы сфера ударила точно в грудь Кенджи, отбросив его назад.

Глава 8

Покачнувшись, Кенджи все-таки смог удержать равновесие и остаться на ногах. Сфера же разорвалась, словно наполненный водой бычий пузырь, и разлетелась во все стороны черными брызгами, быстро исчезающими под огнями факелов.

Наступившую тишину разорвал визгливый хохот Гуло, гулким эхом отдающийся под высоким каменным сводом. Демон развеселился настолько, что из глаз его брызнули слезы, толстые бока сотрясались, как от лихорадки, а сам он склонился над полом, уперев руки в колени.

К удивлению Кенджи, он не почувствовал никакой боли. Лишь легкий толчок, после которого по всему телу волнами пробежали мурашки. Однако длилось это ощущение не дольше нескольких ударов сердца. Кенджи не знал, что именно должно было сотворить с ним заклинание. Убить прямо на месте? Разорвать на части? Быть может, демон проклял его и он вот-вот бездыханный рухнет на землю?

— Эй, ты в порядке? — крикнул Макото, кидая недоуменные взгляды то на Кенджи, то на хохочущего демона.

Услышав его слова, Гуло резко поднял голову. Смех его стих, брови взмыли ввысь, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Что?! — взвыл демон. — Но… Как?! Око Тьмы такой мощи должно было уничтожить тебя на месте, не оставив даже костей!

— Как видишь, я пока еще цел, — ответил Кенджи, покрепче сжав рукоять меча. — В отличие от тебя.

Облизнув толстые губы, Гуло покосился в сторону распахнутых дверей, вероятно, думая о том, как бы ускользнуть. Но Кенджи и Макото, не теряя времени, бросились прямо на него, поэтому демону снова пришлось взяться за свою цепь. Правда, теперь преимущество явно было не на его стороне. Видимо, колдовство отняло у него немало сил, из ран от взрыва все еще хлестала кровь, так что двигался он куда менее прытко, чем в начале боя.

Теперь Гуло скорее защищался, чем атаковал. Внимательно следил за обоими противниками, не позволяя заходить себе в спину. Берег дыхание и молчал, перестав выдавать язвительные фразочки. Лишь изредка он кряхтел или шипел от досады, когда очередной его удар задевал лишь пустоту. Ощетинившийся шипами шар кружился в воздухе все медленнее, тогда как Кенджи и Макото не давали демону ни мгновения передышки, точно поймав второе дыхание. К тому же они наконец смогли уловить общий ритм и двигались как одно целое.

Кенджи защищал Макото, когда тот слишком раскрывался после серии яростных ударов. Обходил Гуло слева, если его друг двигался по правую руку от демона, и наоборот. Сам Макото то и дело отвлекал на себя внимание монстра, давая Кенджи возможность отдышаться и перевести дух, и бесстрашно бросался в атаку, не боясь ни зачарованной цепи, ни когтей демона, когда тот пытался ударить в ответ.

Со стороны это походило на танец, в котором принимали участие трое. Но вот только каждое движение несло смерть, а любой неосторожный шаг мог стоить участнику жизни. Спустя короткое время они почти загнали демона в угол. Предчувствуя скорую победу, Макото не сдержал радостного вопля, а демон решился перевернуть ход боя, вложив все свои силы в отчаянную попытку вырваться из окружения.

Взревев, словно сотня быков, демон намеренно пропустил удар Макото, рассекший шкуру на его плече. Тот успел понять свою ошибку, но было уже поздно. Взлетевшая в воздухе цепь сбила парня с ног, а потом демон ухватил его за горло и отшвырнул в сторону. Следом он резко повернулся к Кенджи и выбросил шар в его сторону. Казалось, увернуться на таком расстоянии попросту невозможно. Однако он все же успел это сделать. Время вокруг будто бы замедлилось, а воздух превратился в густое варево, когда шар пролетел прямо перед его лицом. Кенджи даже успел разглядеть каждую зазубринку на стальном шипе, поблескивающем в свете факелов.

Просвистевший в воздухе шар с хрустом вгрызся в стену. Громко выругавшись, Гуло рванул цепь на себя, однако железо намертво застряло в камне. Отогнав Кенджи взмахом одной когтистой лапы, демон, вцепившись другой в цепь, дергал все сильнее и сильнее, пыхтя и отдуваясь. Жилы на его толстой шее взбухли, на лбу выступил пот, а глаза налились кровью. Однако чем сильнее он пытался высвободить свое оружие, тем прочнее оно цеплялось за трещины в стене, словно не желая возвращаться в руки хозяина.

Кенджи бросил на Макото встревоженный взгляд. Однако тот лишь махнул рукой, давая понять, что он цел. Или, во всяком случае, пока еще может стоять на своих двоих. Кенджи уже было бросился на демона, намереваясь прикончить чудовище, как вдруг ощутил легкое покалывание на кончиках пальцев, которое вскоре окутало все тело. Волоски на его загривке стали дыбом, во рту появился металлический привкус, а уши заложило. Неужели заклятие Гуло все же подействовало?

Но нет. Кенджи вдруг осознал, когда успел испытать то же самое чувство. Это произошло в лесу во время боя с Макото, когда кулаки его вдруг охватило черное пламя. Помнится, Макото тогда сказал что-то про тьму. Но если Кенджи когда-то и владел подобными навыками, то применил их неосознанно. Впрочем, точно так же он справился с теми бандитами в деревне — словно на ходу вспоминая все то, что успел позабыть разум, но помнило тело. А что, если попробовать обуздать эту силу?

«Не хватайся за рукоять меча, будто хочешь ее задушить, — он будто бы вновь услышал строгий голос Сато, наблюдающего за тем, как Кенджи пытается управиться с его клинком, — но и не слишком расслабляй пальцы. Сожмешь чуть сильнее — и скорее поранишь себя, чем врага. Отпустишь — и клинок упорхнет, словно птица. Найди золотую середину. И помни: вначале бьет мысль, а уже после — рука».

Кенджи задержал дыхание. Заставил себя позабыть о том, что перед ним находится разъяренный демон, способный переломить его пополам. Очистил разум от всего, что могло отвлечь его. На миг прикрыл глаза.

Для начала он полностью отдался этому странному чувству, позволяя ему накрыть себя с головой. Словно рыбак, поймавший на крючок крупную рыбу и теперь ждущий, когда та выбьется из сил, чтобы вытащить добычу на берег. Когда Кенджи почувствовал, что руки его начало потряхивать, а ноги закололо иголками, он попытался взять под контроль всю ту энергию, сгустки которой точно пульсировали под его кожей. Он припомнил меч Юмы, сверкающий молниями, — но теперь перед его внутренним взором стоял его собственный клинок, объятый черным пламенем.

Кенджи собирал крупицы этой мощи воедино, заставляя их двигаться прямо к его ладоням. Он был сродни мальчишке, изо всех сил дующему на сухие горошины, чтобы провести их поближе к центру очерченного на земле круга и выиграть игру. Но вот только вместо воздуха он использовал свою Волю, а проигрыш сулил не досаду, но смерть.

Кенджи открыл глаза и замер, увидев, что тени вокруг потянулись к его рукам, словно ростки к полуденному солнцу. Мрак вокруг стал плотным настолько, что стал напоминать густую похлебку, а по рукавам его поползли черные ленты, извивающиеся, будто змеи. От неожиданности Кенджи едва не потерял концентрацию, что пустило бы насмарку все его усилия, однако сумел взять себя в руки. Он до скрипа сжал зубы. Напряг все жилы. На пол упало несколько капель пота. И…

У него получилось! Мрак вокруг рассеялся, точно по щелчку пальцев, а лезвие клинка Кенджи охватил иссиня-черный огонь. Макото испустил восторженный вопль, Гуло вскрикнул от удивления, не веря своим глазам, а вот Кенджи не стал терять времени даром. Занеся меч над головой, он обрушил его прямо на оружие демона, вложив в этот удар все свои силы. И едва клинок соприкоснулся с зачарованным железом, как цепь с громким звоном лопнула прямо посередине, а осколки звеньев разлетелись в разные стороны. Все еще тянувший цепь на себя Гуло рухнул на пол, да так и остался сидеть прямо на толстом заду, с ужасом взирая на Кенджи.

— Этого не может быть… — прошептал он одними губами, глядя на меч Кенджи, окутанный черным пламенем. — Как ты смог…

Даже не закончив, он вскочил на ноги и с небывалой прытью бросился прямо к дверям. Еще миг — и он бы скрылся в запутанных коридорах замка, которые наверняка знал так же хорошо, как паук каждую ниточку в своей паутине. Однако путь к бегству ему перегородил Макото, который хоть где-то и потерял свой клинок, но зато снова превратил свои кулаки в пылающие факелы, сияющие так сильно, что было больно глазам.

Гуло неловко замахнулся. С легкостью скользнув под толстой лапой, Макото в ответ разразился целым градом ударов. Миг — и плоский нос хрустнул, заставив чудовище взвыть от боли. Мощная зуботычина — и челюсть демона съехала влево, а изо рта вместе со струйкой крови вылетело сразу несколько клыков. В завершение Макото взмыл в воздух, издал яростный вопль и сцепил кулаки вместе, а через мгновение обрушился на затылок Гуло кувалдой, заставив того повалиться на колени.

Завидев, что Гуло пытается подняться на ноги, Кенджи спрятал меч в ножны, ухватил с пола то, что осталось от цепи, и ринулся на помощь другу. Демон, пошатываясь словно пьяный, шагнул в его сторону. Однако неуклюжий захват поймал лишь воздух, тогда как Кенджи, не сбавляя темпа, скользнул между ногами демона. Не останавливаясь ни на миг, он крутился вокруг чудовища бешеным волчком, заставляя того поворачиваться вслед за ним и волей-неволей запутывать самого себя. И вот наконец Гуло рухнул на колени, не в силах шевельнуть и пальцем.

Кенджи кинул взгляд на застрявший в стене шар. Что ж, быть может, наступил тот день, когда Казе Демоноборец будет отомщен и все же завершит начатое — пускай и чужими руками. Очистив дыру от парочки камней, Кенджи потянул за остатки цепи и не без труда, но вытащил ощетинившуюся шипами сферу. Надо признать, даже так он чувствовал, что в руках у него не простое оружие. Звенья цепи подмигивали в свете факелов темно-зелеными огоньками, словно змеиная чешуя. И веяло от них едва уловимым жаром, точно оружие было живое.

Начав раскручивать над головой шар на обрывке цепи, Кенджи подошел к Гуло, и тот окинул его взглядом, полным ненависти. А потом вдруг издал тихий смешок.

— Надо же… — пробормотал он, выхаркнув очередной кровавый комок. — Убить стольких прославленных воинов и проиграть двум мальчишкам. Помнится, при нашей встрече Казе сказал: «Это оружие принесет тебе смерть, демон». Какая ирония…

— Кто приказал тебе и Йоши похитить Сато? — перебил его Кенджи. — Отвечай!

Гуло поднял на него глаза, один из которых заплыл настолько, что превратился в щель. Спустя несколько мгновений демон разразился глухим хохотом. Правда, былым весельем и не пахло. Напротив, смех был холодным и обреченным. То был смех приговоренного к казни, который, стоя на эшафоте, вдруг вспомнил старую шутку за миг до того, как палач выбьет из-под его ног опору.

— Скоро ты это узнаешь, смертный, — сквозь всхлипывания выдавил Гуло. — И встреча с ним будет последней в твоей жизни. И не только в твоей.

— Интересно, как скоро ты перестанешь нести чушь, если я начну отрезать от тебя кусок за куском? — Макото сузил глаза и почти проткнул кончиком лезвия шкуру на шее демона, но в ответ тот лишь со злостью плюнул в его сторону.

— Ну что ж, начинай. Ты и впрямь думаешь развязать мне язык пытками, сопляк? Вы оба даже не представляете, что он может сделать со мной, если я проболтаюсь. Так что давай, человек, — он перевел глаза на Кенджи и прорычал: — Наслаждайся вкусом победы. Ведь скоро ты ощутишь во рту лишь горечь пепла.

Еще какое-то время Кенджи пытался разговорить Гуло. Однако тот лишь бормотал что-то бессвязное, огрызался и осыпал его проклятиями на незнакомом языке, пытаясь вырваться из своих пут. Переглянувшись с Макото, который только коротко кивнул, Кенджи вновь взялся за цепь и принялся раскручивать шар в воздухе. С каждым мгновением он двигался все быстрее и быстрее, пока в глазах демона нарастал животный ужас.

— Эй! Стой! — вдруг затараторил он, облизнув толстые губы. — Убив меня, ты ничего не добьешься. Давай договоримся! Я дам тебе все, что пожелаешь! Золото? Да у меня только в этой округе схоронено столько сокровищ, что даже половина сделает тебя богачом до конца твоих лет! Власть? Я научу тебя интриговать так, что через год ты станешь правой рукой императора! Я буду твоим слугой, стану лизать тебе пятки и уничтожу любого, на кого ты кивнешь, — лишь сохрани мне жизнь! Скажи мне, чего ты хочешь?

— Ты и впрямь сделаешь все, что я пожелаю? — произнес Кенджи.

— Да-да-да! — Демон попытался подползти к нему на коленях, пока в его взгляде разгорался огонек надежды. — Все! Абсолютно все!

— Тогда передавай привет сотне своих собратьев!

Гуло раскрыл пасть в последнем безмолвном крике, а следом послышался громкий треск, словно кто-то расколол огромный арбуз, и глаза его затянулись смертной пеленой. Еще несколько мгновений то, что не так давно было ужасным и могучим они Гуло, стояло на коленях, покачиваясь взад и вперед. А потом тело твари грузно рухнуло прямо в пыль. Звенья цепи необычайно ярко блеснули в последний раз и вмиг потускнели, словно отомстившее за своего истинного хозяина оружие тоже обрело наконец покой.

— Неплохо, — с одобрением произнес Макото и хлопнул Кенджи по плечу. — Я про твою последнюю фразочку. Так-то без меня этот увалень надрал бы тебе зад, даже несмотря на твои фокусы.

— Не спорю, — без тени усмешки признался Кенджи. — Но радоваться пока рано. Не забывай, что мы пришли сюда освободить Сато.

— Думаю, после этой синерожей бестии его лысый друг не будет особой помехой, — хмыкнул Макото, выискивая где-то в углу свое оружие.

Однако не успели они перевести дух, как из коридора послышался дружный топот. Спустя несколько мгновений в зал ворвалось несколько Черепов с оружием наперевес. Они уже было бросились в атаку, как вдруг заметили мертвого демона. Застыв на месте, головорезы принялись мяться и переглядываться, кидая опасливые взгляды то на останки твари, то на Кенджи с Макото. Их боевой пыл как рукой сняло — да и кто в здравом уме захочет меряться силами с бойцами, сумевшими одолеть подобное чудовище?

— Мы так и будем смотреть друг на друга или же все-таки начнем? — нарушил тишину Кенджи, обводя взглядом воинов, отводивших глаза.

— Или валите с дороги. Мы торопимся, — добавил Макото, кладя меч на плечо.

Похоже, второй вариант понравился Черепам куда больше, так как не успел он закончить фразу, как они, не сговариваясь, развернулись на пятках и бросились обратно к дверям. Однако Кенджи вдруг пришла в голову мысль: а как они будут искать здесь Сато? Крепость довольно большая, и это может занять прорву времени, которого у них нет.

— Стой! — выкрикнул он, когда последний из воинов уже занес ногу над порогом. Замерев, мужчина громко сглотнул и оглянулся.

— Где вы держите Сато? — спросил Кенджи.

— В самом низу, госп-подин, — с готовностью протараторил Череп, переминаясь с ноги на ногу. — Это вам нужно пройти до конца по левую руку, потом спуститься, выйти через такую большую арку и…

— Веди, — оборвал его Кенджи, собирая то, что осталось от Трели Игги. Хоть от бивы сейчас толку было не больше, чем от треснувшего полена, он все же не желал оставлять наемникам даже обломков столь дивной вещицы. Заодно он прихватил и пистоли Йоши. Так, на всякий случай.

Идущий впереди Череп был бледнее краски на его доспехах. Зубы его стучали так, что он мог случайно откусить себе язык, с него градом стекал пот, и, судя по виду, единственным его желанием было очутиться как можно дальше отсюда. Однако выбора у него не было, так что, поплутав по коридорам и спустившись в самое подземелье, они очутились перед большими дверьми.

Череп улизнул в темноту, стоило Кенджи отвести от него взгляд, и вскоре в темноте послышался удаляющийся быстрый топот. Он толкнул дверь и тихо выругался: заперто! Кенджи провел рукой по древесине — толстая и на вид довольно прочная. Быть может, им попытаться высадить дверь? Однако у Макото нашлось решение получше.

— Отойди подальше, — ухмыльнулся он, доставая из-за пазухи небольшой мешочек.

Как оказалось, он успел найти еще немного пороха и прихватить его с собой. Повозившись с замком, Макото и Кенджи отошли на безопасное расстояние. В воздухе пронеслась волна искр, раздался громкий взрыв, двери слетели с петель — и уже через миг они с мечами наперевес ворвались вовнутрь.

Кенджи и Макото очутились в вытянутом зале, немного походившем на тот, где они не так давно сражались с демоном, хоть это помещение и было несравненно меньше. Судя по всему, здесь находилась какая-то лаборатория или что-то вроде того. Всюду стояли шкафы, забитые толстыми книгами и пергаментами. Столы, заваленные ржавыми инструментами, которые покрывали подсохшие бордовые пятна. Назначение одних, например молотка или долота, Кенджи знал. О функциях других, к примеру огромных щипцов, мог догадаться. Но вот о зловещем назначении третьих — взять хотя бы некий предмет, походивший на капкан с двумя длинными ручками, — ему даже не хотелось думать.

Помимо этого, всюду валялись различные бутылки, склянки, ступы, пучки трав, какие-то минералы и прочий подобный хлам. Но самое удивительное находилось прямо напротив них, у стены. Некая замысловатая конструкция, состоящая из зеркал разных форм и размеров, направленных друг на друга. Одни из них стояли прямо на полу, другие висели на стенах рядом с факелами и подсвечниками или же свешивались с потолка.

Чуть поодаль от них на пяти ножках возвышалось что-то вроде жаровни. На ней покоился большой светящийся синий кристалл. Из него прямо в середину ближайшего зеркала вырывался синий луч, сверкающий так ярко, что на него нельзя было взглянуть, не прищурившись. Первое зеркало передавало поток второму, то — следующему, и так до самого конца. А гладь последнего — самого крупного, больше человеческого роста раза в полтора, — сияла изнутри бирюзовым цветом.

Не успел Кенджи подивиться, как вдруг по правую руку от них послышался громкий звон и тихая ругань. Кенджи резко повернулся — и выдохнул от облегчения, увидев живого Сато. Правда, выглядел он не лучшим образом. Глаза его ввалились и стали напоминать два черных круга. Одна губа была разбита, на скуле синел свежий синяк, а главное — позади него стоял Йоши, держа у него под кадыком рукоять своего молота.

— Еще один шаг, и я сломаю ему глотку! — выкрикнул он, таща Юму к зеркалам.

Макото кинул быстрый взгляд на пистоли, висевшие на груди у Кенджи. Но хоть тому тоже пришла мысль пустить их в ход, однако он сразу же отмел ее. Во-первых, он даже не знал, есть ли в них порох и пули. Во-вторых, он бы мог легко попасть в Юму. Ну а в-третьих, хоть Кенджи и не сомневался, что Йоши ничего не стоит исполнить свою угрозу, он был уверен, что, кто бы ни приказал похитить Сато, он явно жаждал заполучить его живым. Иначе Йоши мог бы давным-давно прикончить Юму и попросту сбежать.

— Все кончено, — произнес Кенджи, внимательно следя за каждым движением Йоши. — Твой друг Гуло мертв. А если ты…

— Друг? — перебил его Йоши, разразившись нервным смехом. — Ты и впрямь считаешь, что я считал это жадное самовлюбленное отродье своим другом? Ха! Не знаю уж, как таким доходягам удалось справиться с они, но весьма благодарен. Я бы уже давным-давно сделал это сам, не будь мне так противно марать об эту тварь руки.

— Да неужели? — с издевкой произнес Макото. — То-то ты перед ним чуть ли не выплясывал, лишь бы угодить. Наверное, выбирал удобную стойку для удара.

Йоши застыл как вкопанный. Желваки на его лице заходили, точно на веревочках, щеки стали пунцовыми, а костяшки пальцев побелели. Кенджи предупреждающе взглянул на Макото и покачал головой. Если с демоном подобный трюк сработал, то вот сейчас он пришелся бы совсем некстати. Разозлившись, Йоши может ранить или даже убить Сато, позабыв о своем приказе.

— Отпусти Юму и расскажи нам все, что знаешь, — приказал Кенджи, вместе с Макото медленно приближаясь к Йоши. Тот же пятился от них к мерцающему зеркалу, кидая быстрые взгляды то на одного, то на другого. — Кто нанял тебя похитить Сато? Тот самый человек, совершивший несколько убийств в столице, за которым охотился Юма?

— «Тот самый человек»? — переспросил Йоши и расхохотался. — Ты что, и впрямь даже не знаешь, кому решил перейти дорогу, щенок?! Боги, да вы вместе с вашим ничтожным Орденом еще тупее, чем я думал!

— О каком Ордене ты говоришь? — с искренним недоумением произнес Кенджи, уже второй раз услышав это название.

— Не делай из меня идиота, — прошипел Йоши, почти упершись спиной в сияющую поверхность. Кенджи увидел, что его одежду — впрочем, как и лохмотья Сато, — начало затягивать свечением, точно в водоворот. — Я прекрасно знаю, чем твой дружок занимался в последнее время.

Сато попытался что-то сказать, однако из его горла вырвался лишь хрип. Немудрено — Йоши передавил ему горло так сильно, что тот едва мог дышать, кое-как хватая ртом воздух.

— Кончай трепаться. Бежать больше некуда, — сказал Макото, приняв боевую стойку. Глаза его сверкали, а бледное лицо во всполохах света казалось высеченным из камня. — Знаешь, у Змея всегда были довольно прохладные отношения с Домом Цапли, но, думается, они будут весьма благодарны, когда я преподнесу им в качестве подарка твою разукрашенную голову.

— А вот тут ты ошибаешься, змееныш, — криво ухмыльнулся Йоши.

Он вдруг неожиданно выпустил Юму и пнул его в сторону сверкающего зеркала. Пролетев несколько шагов, Сато, неловко споткнувшись, налетел прямо на сияющую гладь и… провалился сквозь нее, словно сквозь открытую дверь. Не успели Кенджи с Макото моргнуть и глазом, как Йоши прыгнул вслед за ним, тоже исчезнув из виду. И вот они остались вдвоем.

Кенджи и Макото тут же подбежали прямо к зеркалу, а потом обошли его по кругу. Однако с обратной стороны была обычная рама, сделанная из черного гладкого металла. Казалось, что Йоши и Юма просто испарились в воздухе. Неужели это очередное колдовство?

— Ты знаешь, что это? — спросил Кенджи, который, несмотря на резь в глазах, пытался разглядеть что-либо в синем сиянии. Правда, безуспешно.

Макото ответил не сразу. Покусав нижнюю губу и взлохматив пятерней волосы, он несколько раз внимательно оглядел всю конструкцию, а потом неуверенно произнес:

— Я могу ошибаться, но… кажется, уже я когда-то слышал о подобном. Это портал — что-то вроде двери, но не той, что ведет в другую комнату, а способной перенести тебя в место, которое может быть в десятке, если не в сотне дней пути верхом. Но это невозможно! Даже моя нянька, которая верила во всевозможные сказки, и та говорила, что последний работающий портал был уничтожен больше сотни лет назад.

— Ну пока что твое объяснение больше всего походит на правду, — хмыкнул Кенджи. — Тем более что других версий у нас нет. Интересно, куда он ведет?

— А я почем знаю? — буркнул Макото, с опаской поглядывая на черный кристалл. — Может, в какой-нибудь бордель. А может, туда, где таких, как этот Гуло, сотни.

Кенджи крепко призадумался. Все это походило на ловушку. Даже если это и впрямь портал, на другой стороне их может поджидать вооруженная засада. И хорошо, если только из людей. Если этот незнакомец в маске, про которого говорил Юма, внушал благоговейный трепет даже такому демону, как Гуло, у него вполне могли быть в подчинении еще с десяток подобных тварей, если не хуже.

Да и сам он наверняка могущественный колдун, раз сумел соорудить то, чего не удавалось никому за последний век. Однако выбора у них не было. Кенджи не знал, как долго может работать портал. Быть может, промедли они еще немного — и он закроется навсегда, а они потеряют последний шанс настигнуть Йоши и спасти Сато.

— Ладно. Ты готов? — произнес он, собираясь с духом.

— К чему? — с недоумением переспросил Макото, но когда понял, что имеет в виду Кенджи, лицо его вытянулось. — Стой-стой-стой, ты же не хочешь сказать, что мы…

— У тебя есть предложение получше? — пожал плечами Кенджи. На самом деле эта затея тоже не внушала ему оптимизма, но другого пути он не видел. — Слушай, я понимаю, что это выглядит безумством, но подумай сам — разве стал бы такой, как Йоши, рисковать своей шкурой?

— Нет, нет и еще раз нет, — твердо заявил Макото. — Я скорее сяду на бочку с порохом и лично ткну факелом себе под ноги, чем…

Однако не успел он закончить, как из коридоров послышались быстро приближающиеся крики и топот. Как и опасался Кенджи, Черепа все-таки решили дать отпор чужакам, посмевшим ворваться в их логово.

Через миг в зале показались первые воины. Завидев Кенджи и Макото, наемники яростно завопили, а потом вскинули арбалеты и ружья. Они отпрыгнули в разные стороны — и, надо сказать, весьма кстати. В воздухе тут же засвистели снаряды. Несколько болтов пробило насквозь толстый деревянный шкаф, едва не пронзив укрывшегося за ним Кенджи, а с пяток шальных пуль выбили острые осколки из колонны, за которой скрючился Макото.

Но тут один из Черепов вскинул мушкет и случайно пальнул в одно из зеркал, гладь которого пошла мелкими трещинами. Луч, выбивающийся из него, стал заметно тоньше, а портал будто бы начал усыхать на глазах, с каждым мигом становясь все бледнее. Следующий выстрел попал точно в кристалл. Лишь каким-то чудом он не грохнулся на пол, уцепившись за жаровню, на которой лежал, но зато начал гудеть. Сначала еле слышно, но потом все громче и громче, словно растревоженный улей.

Из кристалла вдруг выбился еще лучик, прожегший дыру в каменной стене.Следующий попал прямо в грудь одного из Черепов, который тут же рухнул замертво, не успев даже понять, что именно его убило. Кристалл испускал все новые и новые лучи, рассекая мрак зала, рев артефакта перекрывал даже испуганные крики наемников, которые сменили воинственные вопли, а Кенджи переглянулся с Макото. «Да какого…» — прочитал Кенджи в его взгляде.

Не сговариваясь, они вскочили на ноги и бросились прямо к порталу, уворачиваясь от смертоносных потоков энергии и слыша, как над головами их свистят пули и стрелы. На мгновение застыв прямо у зеркала, Макото что-то прошептал себе под нос и шагнул прямо в сияющую гладь.

За ним прыгнул и Кенджи. Признаться, он до последнего думал, что лишь разобьет головой стекло и рухнет вместе с ним на пол. Но вместо этого он точно провалился в глубокую яму. Все краски вокруг разом пропали, и вместо них наступила такая темнота, что он бы не смог разглядеть даже собственную руку. Проваливаясь все глубже, Кенджи услышал, как крики позади заглушил громкий взрыв и грохот, а спину ему обдало жаром. Сам же он закрыл глаза, лишь надеясь, что не привел их обоих сюда на погибель.

Глава 9

Кенджи думал, что этот полет будет длиться вечно, хотя его трудно было так назвать. Больше это походило на птичье парение, вот только вместо небес он болтался в непроглядном мраке. Однако мрак — это уже что-то, тогда как это странное место было… ничем. Абсолютная пустота, лишенная цвета, звука, запаха. Кенджи несколько раз попытался докричаться до Макото, но даже свой собственный голос он слышал точно сквозь толщу воды. Изредка ему казалось, что где-то впереди — или сверху? ощущение пространства он потерял почти сразу — мелькали какие-то странные тени.

Одни были совсем крохотные и формой отдаленно напоминали людей. Другие представляли собой огромные бесформенные пятна с непрестанно извивающимися отростками либо походили на силуэты каких-то невиданных зверей или чудовищ, рвущих друг друга на мелкие части. Иногда Кенджи слышал тихий смех, звучащий будто у него в голове, а его мог сменить чей-то протяжный вопль, наполненный такой болью и отчаянием, что кровь стыла в жилах. Правда, все эти явления он списывал на собственное воображение. Во всяком случае, он на это надеялся.

Иногда Кенджи ощущал на себе чей-то взгляд. Будто бы чувствовал, как его ухо щекочет чье-то дыхание. А иной раз тени тянули в его сторону свои щупальца и рывком кидались прямо на него, но спустя миг исчезали или же распадались на части. Кенджи уже решил, что ему до конца своих дней придется болтаться в непроглядном мраке, как вдруг впереди что-то блеснуло. Приглядевшись, он заметил небольшую сияющую точку, приближающуюся к нему быстрее летящей стрелы. С каждым мгновением она становилась больше, заполняя все вокруг, а светить начала так ярко, что Кенджи невольно зажмурился.

Тут вдруг из ушей его словно резко вытащили воск, и он едва не оглох от оглушительного ветра. Он что, и впрямь падает? Кенджи почему-то только сейчас подумал о том, что портал может располагаться где угодно. К примеру, прямо под высоким потолком какого-нибудь зала или же вовсе на крыше.

Конечно, в этом случае Йоши и Сато тоже ждала незавидная участь, однако первый мог заранее озадачиться этим вопросом и подстелить себе соломки, как в прямом, так и в переносном смысле. Но думать об этом было уже поздно, и, если Кенджи и впрямь суждено было разбиться в лепешку, узнает он об этом довольно скоро. Свист становился все громче, свет обжигал глаза даже через закрытые веки, в нос ему ударил резкий запах каких-то благовоний и…

Грохнувшись на каменный пол, он пребольно прикусил язык и покатился вниз по крутым ступенькам. Второе приземление оказалось ничуть не мягче первого, так как рухнул он прямо на живот и какое-то время попросту лежал на боку, глотая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

К счастью, его опасения не сбылись, и на другой стороне их не ждали ни Йоши, ни другие Черепа, ни полчища демонов, ни хотя бы крестьянин с дубиной, так как в этом случае за жизни их нельзя было бы дать и ломаного медяка. Ведь в таком состоянии Кенджи не мог не то что драться, он и дышал-то с трудом. Его словно вывернули наизнанку, хорошенько встряхнули и потом вернули в прежнее состояние.

Кое-как поднявшись на ноги, Кенджи потер ушибленное плечо. Судя по всему, их выбросило в какой-то склеп или усыпальницу. Правда, зачем кому-то здесь понадобилось зеркало, висевшее прямо над дверьми? Вдоль стен стояли запечатанные саркофаги и гробницы, а между ними в камне были проделаны круглые отверстия, в которых стояли расписные урны. Рядом с некоторыми захоронениями стояли глиняные статуи мужчин и женщин, одетые в богатые одежды, с оружием в руках, — они с немым осуждением наблюдали за потревожившими их покой.

Кенджи с трудом заставил склизкий ком, подкативший к горлу, упасть назад в желудок. Нет, не то чтобы он так сильно испугался присутствия мертвецов. Просто если несколькими мгновениями ранее он просто ощущал себя вывернутым наружу, то теперь ему казалось, что невидимые руки снова выкручивают его шкуру изнутри.

Пытаясь отвлечься и не рухнуть обратно на пол, Кенджи огляделся. Где бы они ни находились, место вокруг казалось вполне обитаемым. Хотя, конечно, довольно странно применять это слово к последнему приюту усопших. Однако на урнах и саркофагах не было слоя пыли толщиной с палец, а висевшие всюду свечи — воняющие так, что у Кенджи невольно заслезились глаза, — видимо, зажгли не так давно, ведь воск оплавился едва ли наполовину.

Быть может, это еще одно логово Черепов? Но тогда почему они не устроили засаду? Или же Йоши и сам не знал, куда его приведет портал, и теперь слоняется где-то поблизости в поисках выхода? А вот это уже внушало надежду. Вряд ли он мог далеко уйти вместо с Юмой, а своего пленника он точно не бросит.

Позади Кенджи раздались громкие булькающие звуки. Оглянувшись, он увидал Макото. К счастью, с виду тот был вполне цел и даже невредим, но, похоже, чувствовал себя еще хуже Кенджи. Макото стоял, согнувшись в три погибели, держась рукой за стенку и освобождаясь от остатков ужина. Закончив, он вытер рот рукавом, еще какое-то время простоял в позе рыболовного крючка, точно ожидая продолжения, и лишь потом подошел к Кенджи.

— В следующий раз можешь сразу пальнуть мне в голову из своих новых игрушек. Уверен, это будет куда быстрее и приятнее.

— Могу сказать то же самое, — без тени усмешки произнес Кенджи. — Есть идеи, где мы?

— Понятия не имею, — пожал плечами Макото, но потом вдруг нахмурился и почесал нос. — Хотя… знаешь, у меня такое чувство, словно бы я все это где-то видел. Но вот где и когда — ума не приложу. Если только…

Закончить он не успел, так как из-за закрытых дверей, к которым как раз вела лестница, на которую приземлился Кенджи, послышались чьи-то крики и брань. Он переглянулся с Макото, и не успели они обнажить оружие, как в усыпальницу ворвались воины. Однако это точно не были Черепа — доспехи их были черны, а не размалеваны белой краской.

Солдаты все прибывали и прибывали, теснясь, толкаясь и переругиваясь, и вскоре Кенджи и Макото оказались в плотном кольце. Врагов было не меньше трех десятков, и неизвестно еще, сколько их ждало наружи, не поместившись в зал. И как минимум у двух из них вокруг клинков плясали небольшие молнии, а третий создал и спрятал за спину небольшой шарик, состоящий из воды. Конечно, он был куда меньше, чем тот, которым Гуло пытался убить Кенджи, но тот вовсе не горел желанием проверять свою удачу дважды.

— У тебя остался порох? — шепнул Кенджи, внимательно наблюдая за толпившимися напротив него солдатами.

— Нет, — столь же тихо ответил Макото. — Да и если бы остался — не думаю, что использовать его сейчас — хорошая идея. Это место могло бы стать нашей общей могилой и… Так, постой-ка!

Вглядевшись в одного из ближайших воинов, Макото вдруг с облегчением выдохнул и убрал меч обратно в ножны. Признаться, оторопели все — и незнакомцы, которые тут же зашептались, кидая друг на друга косые взгляды, и Кенджи, который в недоумении взглянул на друга.

— Мы не враги! — громко заявил Макото, чей голос еще несколько мгновений отзывался глухим эхом под потолком. — Дайте мне поговорить с госпожой Кумо! А ты, кстати, лучше тоже спрячь клинок. Уверен, это их чуть поуспокоит.

Последние слова он произнес уже на ухо Кенджи. Судя по уверенному и спокойному виду, его друг знал, что делает, так что Кенджи пускай и нехотя, но тоже опустил оружие. Воины вдруг расступились, и к ним протиснулся маленькой седой человечек. Одетый в длинную, до пола, мантию и узкие башмаки с загнутыми вверх носами, он напоминал разбуженного средь глубокого сна и донельзя сердитого филина. Сходство с последним придавали его огромные, навыкате глаза, гневно пылающие за круглыми очками, и большущие брови, столь густые, что шевелить ими, наверное, было отдельным искусством.

— Кто вы такие?! — возмущенно произнес он, оглядывая Кенджи и Макото. — Как вы смели сюда забраться, негодяи?! Решили поживиться за счет усопших?! Да вы хоть знаете, что только за осквернение этого места вам в лучше случае выпишут по сорок палок или тридцать плетей, а за расхищение могил и вовсе отрубят руку? И вам повезет, если одну! А то и вовсе возьмут, привяжут к коню и… — Он вдруг умолк, сощурился, поправил очки и вгляделся в лицо Макото, который слушал его пылкую речь едва ли не со скукой. — Кажется, я тебя уже где-то видел…

— Я — Макото Такэга из Дома Змея, господин Нанси. — Парень отвесил почтительный поклон. — Мой отец принимал делегацию вашего Дома чуть больше пяти лет назад.

— Точно! Как я сразу-то и не вспомнил! — Лицо старичка разгладилось, а на губах заиграла широкая улыбка. Увидев это, солдаты вокруг тоже заметно расслабились, а некоторые даже убрали оружие. Но не все. — Верно, верно — младший Змей. Помнится, господин Каташи пригласил самых известных алхимиков, которые устроили просто бесподобный фейерверк, да. До сих пор как вспомню… — Тут он закашлялся, огляделся кругом, точно застыдившись сам себя, и вновь посерьезнел: — Тем не менее это не объясняет того, что вы и ваш… спутник здесь делаете.

Приглядевшись, Кенджи заметил на одежде Нанси символ в виде круга, внутри которого была изображена паутина с пауком в центре. Видимо, они каким-то образом попали в замок соответствующего Дома. Но что, если Пауки в сговоре с Йоши или его хозяином? А незнакомец в маске вполне мог быть членом их Дома. Но это вряд ли. Судя по всему, их появление стало для местных полной неожиданностью, иначе их бы просто прирезали на месте, а не стали разыгрывать целый спектакль. Если даже подозрения Кенджи верны, то действует негодяй скрытно.

— Клянусь, что не замышляли ничего дурного, — сказал Макото, подняв ладони в примирительном жесте. — Отведите нас к госпоже Кин, и мы все объясним.

— Госпожа Кумо видит пятый сон, — пробурчал Нанси, почесывая подбородок длинным пальцем.

— Бросьте. Мы оба знаем, что она ложится на рассвете.

Еще какое-то время Нанси переводил хмурый взгляд с Кенджи на Макото, но потом вздохнул и отдал несколько приказов. Стражники послушно потрусили на выход, и вскоре, помимо их троицы, в зале осталась лишь пара воинов, использовавших Волю. Старик уже было направился в сторону дверей, как вдруг застыл как вкопанный и несколько раз с шумом втянул воздух.

— А чем это тут пахнет? — протянул он. — Неужели опять те ужасные свечи из Шино? Помнится, я велел слугам от них избавиться, что за безобразие? Нет, подождите, неужели это…

Едва Нанси опустил глаза на сапоги Макото, выпачканные последствиями их короткого, но весьма бурного и очень неприятного путешествия, как челюсть его упала чуть ли не на ворот. А потом он уставился на парня с таким видом, что Кенджи не сомневался — если бы взглядом можно было убить, от Макото не осталось бы и мокрого места. В ответ тот лишь смущенно развел руками, и, наверное, это было лучшим решением с его стороны — вряд ли бы он нашел такие слова, которые могли оправдать его… ну, скажем, посягательство на покой местных покойников.

Нанси поджал губы и быстрым шагом пошел в коридор, а Кенджи с Макото ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним. Воины Паука держались позади, и шли они в полной тишине, нарушаемой лишь тихим ворчанием старика, который, Кенджи был уверен, обрушивал на их головы сотни и сотни проклятий.

— Быть может, немного прояснишь ситуацию? — шепнул Кенджи, когда они ступили на крутую круглую лестницу.

— Это родовой замок семьи Кумо, одной из могущественных семей Дома Паука, — ответил Макото. — На самом деле лучшего исхода и представить было нельзя.

— Ты уверен, что они друзья? — спросил Кенджи, кинув взгляд за спину. Водяной колдун так и не выпустил свою сферу, держа ее прямо перед собой.

— Более чем, — фыркнул Макото, не задумавшись ни на миг. — Не волнуйся, Змей и Паук никогда не враждовали, да и наши семьи связывает давняя дружба. Госпожа Кин и мой отец даже договаривались о помолвке между Кером и ее старшей дочерью, но…

Он умолк, но Кенджи и сам успел догадаться, почему этим двоим так и не суждено было быть вместе. Оставшийся путь — и весьма неблизкий — они проделали молча и вскоре очутились в полумраке небольшой комнатки. Не успели они усесться за длинный стол, как старик исчез, а вокруг них засуетились слуги, подносящие все новые и новые тарелки со снедью. Кенджи едва успел прожевать ломоть сыра, как перед ним очутилась наполненная до краев чаша, — и вот они снова остались вдвоем.

— Готов сожрать быка. Целиком. С рогами и копытами, — произнес Макото, подтягивая к себе блюдо, на котором грудой лежали куриные ножки с золотистой корочкой. Пусть и остывшие, но оттого не менее вкусные.

Кенджи ничего не ответил, но мысленно полностью согласился с другом, принявшись уничтожать круглые рисовые пирожки, фаршированные бобовой пастой. В последний раз он ел нормальную пищу… Да он и припомнить не мог когда. Так что какое-то время Кенджи и Макото молча набивали животы, чавкая, обсасывая кости и облизывая пальцы. Когда они наконец насытились, стол не опустел и наполовину, а сил им хватало разве что лениво потягивать вино да перебрасываться короткими фразочками.

— Надеюсь, я не оскорбила вас столь скромным угощением, — раздался позади вкрадчивый голос. — Если бы вы прибыли чуть раньше и поспели к ужину, мои повара удивили бы вас своей знаменитой уткой с грибами сиитакэ, обжаренными в саке.

Оглянувшись, Макото поднялся на ноги, и Кенджи последовал его примеру. Вскоре перед ними предстала высокая сухопарая женщина, одетая в длинное черное парадное кимоно. Коротко кивнув, она с достоинством заняла место напротив. Макото уселся обратно, как и Кенджи, который удивился, что столь молодая женщина носит такой высокий титул.

С первого взгляда он бы не дал Кин больше тридцати. Однако приглядевшись, Кенджи заметил и морщинки на изящной шее, пускай и тщательно замаскированные пудрой, и сухие руки. Так что к предполагаемому возрасту можно было смело прибавить лет пятнадцать, если не все двадцать.

Но особенно выделялись ее глаза. Ярко-зеленые и уставшие, они, казалось, смотрели прямо ему в душу. Не самое приятное ощущение. К счастью, спустя несколько мгновений Кин перевела взгляд на Макото, который, судя по всему, почувствовал то же самое, так как беспокойно заерзал на стуле.

— Надо сказать, ваш визит стал, безусловно, довольно приятным, но крайне неожиданным сюрпризом, — произнесла Кин. — Наверное, я бы меньше удивилась, если бы мне сообщили, что луна падает на землю, чем что в подвалах моего замка обнаружили младшего Такэга и…

Она умолкла и вновь покосилась на Кенджи, явно ожидая ответа. Тот представился. В ответ женщина почему-то хмыкнула, окинула его странным взглядом и продолжила:

— …Его друга — монаха из Высокого Пика. Если вы вдруг воспылали желанием поближе ознакомиться с историей нашего Дома, могли бы просто постучать в парадную дверь. Не знай я тебя лично, Макото, я бы решила, что вы воры или шпионы. Искренне надеюсь, что я не ошиблась и вы двое сможете объяснить, что тут происходит.

— На самом деле все довольно запутанно, — произнес Кенджи, переглянувшись с Макото. — Подскажите, вы или ваши люди не видели где-нибудь поблизости человека с лысой головой, покрытой татуировками? С ним должен быть Юма Сато — императорский…

— Я прекрасно знаю, кто такой Сато и чем он занимается. Но не понимаю, что в моем доме должен делать агент магистрата, да еще в такой странной компании, — перебила его Кин и обратилась к Макото: — Это что, какая-то шутка? Если так, то особо забавной она не кажется.

Макото взглянул на Кенджи в немом вопросе, однако тот не видел причин утаивать от Кин произошедшее. Если бы она каким-то образом имела отношение к похищению Сато, то знала обо всем и без них и теперь просто умело притворялась. А если нет, то она вполне могла бы помочь.

Кенджи и Макото подробно рассказали Кумо все начиная с момента, как Юма прибыл в резиденцию Змея. Правда, Кенджи умолчал о том, что успел узнать от Сато. Если у чужака в маске были глаза и уши среди Змеев (ведь кто-то явно рассказал ему или Йоши, каким путем поедет Сато), неизвестно, не было ли у него соглядатаев и в рядах Пауков.

— И зачем Черепам похищать Сато? — задумчиво протянула Кин. — Конечно, он вполне мог перейти им дорогу, но в таком случае им было бы куда проще прикончить его на месте.

— Судя по тому, что мы успели узнать, Йоши выполняет приказы кого-то куда более могущественного, чем он, — ответил Макото. — Притом этот «кто-то» явно не простой головорез, раз демоны у него в роли ручных собачек.

— Соглашусь. И добавлю, что вряд ли бандиты умеют пользоваться порталами и таскать с собой защитные амулеты. — Тонкие пальцы Кин забарабанили по столешнице. — Я не уверена, что все мои лучшие заклинатели способны повторить подобный ритуал, даже обладай они всем необходимым. Как я понимаю, тот кристалл не уцелел?

— Скорее всего, — кивнул Кенджи. — Впрочем, как и зеркала. Да и весь остальной замок, наверное, взлетел на воздух. Он и до этого разваливался на куски.

— Жаль, — горько вздохнула Кин. — Я бы не отказалась заполучить артефакт подобной силы. И уж тем более взглянуть на работающий портал. Удивительно…

Она, крепко задумавшись, сплела пальцы, положила на них узкий подбородок и устремила взгляд в потолок. Некоторое время они сидели в тишине, когда Кенджи наконец нарушил молчание и осторожно уточнил:

— Так вы не видели ни Йоши, ни Сато?

— Разумеется! — фыркнула женщина с таким видом, точно бы он спросил, умеет ли голубь летать. — Или вы думаете, мы бы сейчас сидели и вели неспешную беседу, пока по округе бродит опасный убийца, пленивший доверенное лицо императора?

— Как так получилось, что мы с ними разминулись? — спросил Макото, предупредив вопрос, уже вертящийся у Кенджи на языке. — Ведь мы четверо прыгнули в один и тот же портал. Одна и та же дверь не может вести в разные комнаты.

— А вот тут, дорогой, ты ошибаешься, — покачала головой Кин. — Еще как может. Ведь портал — это далеко не обычный проход. То, куда он приведет, зависит от множества условий, в том числе и совершенно случайных. Нужными действиями можно лишь снизить шанс неудачи, но не исключить его полностью. Количество и форма зеркал, мастерство человека, подготавливающего портал к работе, угол, под которым падает луч, нужные заклинания, быть может, даже расположение звезд на небе. Скорее всего, выстрел, повредивший кристалл, и послужил причиной, по которой вы попали совсем не туда, куда ожидали. Но могу сказать, вам крупно повезло, что портал лишь выбросил вас в другое место, а не разорвал на куски или запер внутри себя навеки. И это далеко не самые худшие варианты, уж поверьте.

Кенджи услышал, как Макото громко сглотнул, да и ему самому стало не по себе, едва он представил, какова могла быть их участь. Надо сказать, когда он шагал в сияющую гладь, мыслей о том, что что-то может пойти не так, у него почти не было. А теперь предложение Макото насчет бочки с порохом уже не казалось ему таким невероятным.

— Как бы то ни было, нам нужно отыскать Сато, — произнес Кенджи и хлопнул ладонью по столу. — Благодарю вас за ужин и помощь, госпожа, но чем дольше мы медлим, тем меньше у нас шансов поймать Йоши.

— И как же ты думаешь найти их? — сощурила глаза Кин, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. — Идти куда глаза глядят и спрашивать у каждого встречного про лысого бандита с татуировкой на затылке? Разослать гонцов? Быть может, развесить по округе пергаменты с его портретом? Не думаю, что это сработает.

Пускай и нехотя, но Кенджи все же пришлось признать правоту ее слов. Действительно, они не имели ни малейшего представления, что им сейчас делать. Даже если Йоши еще и не доставил Сато своему хозяину, в чем Кенджи не был сильно уверен, негодяй явно затаится в какой-нибудь норе, зная, что за ним идет погоня, и не высунет оттуда носа. Во всяком случае, в ближайшее время.

Какое-то время понаблюдав за разочарованными лицами Кенджи и Макото, Кин молча поднялась со стула и покинула комнату. Кенджи бросил на друга вопросительный взгляд, однако в ответ тот лишь пожал плечами и шепнул: «Привыкай». Вернулась она спустя время со свернутой в трубку картой и небольшим карандашом.

— Вам повезло наткнуться именно на меня, а не на какого-нибудь болвана, умеющего лишь размахивать мечом. Смотрите, — она расстелила карту на столе и пододвинула ее ближе. — Насколько я могу судить по вашему рассказу, логово Черепов находилось здесь, — длинный ноготь указал на место рядом с лесом, а потом переместился чуть правее, — но портал перебросил вас на восток, прямо в наш замок. А та крепость, что занимал Йоши, когда-то принадлежала Дому Шипов. Понимаете, к чему я клоню?

— Нет, — почти в унисон признались Кенджи и Макото. В ответ женщина лишь закатила глаза.

— Всевышние, Каташи вообще озадачивался твоим обучением? А чему учили в Высоком Пике? Доить коров и размахивать метлой? Любой человек, который более-менее умеет контролировать Волю, питает силу от одного из пяти элементов: воздуха, воды, земли, огня или тьмы. А эпицентр одного из этих элементов, то место, где стихия просто бьет ключом, называется…

— Место силы, — пробормотал Макото с видом ученика, которого учитель отчитал за невыученный урок.

— Ну хоть что-то ты знаешь, — усмехнулась Кин и продолжила: — Так вот, безусловно, теоретически портал можно настроить вести куда угодно. Но чтобы иметь возможность переместиться на какое-либо значительное расстояние, одного кристалла — пускай даже самого мощного — будет мало. Однако он может собрать силу элемента воедино и направить ее в одну точку, стократ усилив собственный потенциал. И, таким образом, мы можем прийти к выводу…

— Что Йоши переместился в другое место силы и теперь нам нужно просто вычислить, в какое именно? — догадался Кенджи.

— Умница! — щелкнула пальцами Кин. — Надо сказать, подобных мест предостаточно по всему континенту, и обойти их все не хватит и года, однако вряд ли простой рубака способен заставить кристалл перенести его дальше этого региона, даже следуя инструкциям своего хозяина. Так что круг поиска сужается до трех точек. Но, — нарисовав на карте три ровных круга, она подняла палец вверх, — замок Кумо, как вы уже догадались, можно смело отмести. — Она перечеркнула один круг и почти сразу же проделала то же самое со следующим, что находился южнее. — Второе место тоже не подходит — это храм богини Сауры, почитаемый как святыня. Туда толпами стекаются паломники, а вокруг круглые сутки дежурит стража. Так что вывались поблизости вооруженный громила в обнимку с избитым Сато — и голова Йоши слетела бы с плеч прежде, чем он поднялся бы на ноги. Но вот последний вариант, как ни удивительно, тоже связан с Домом Шипов. Вы двое когда-нибудь слышали про Одиннадцать Звезд?

Если Кенджи когда-либо и знал подобное название, то оно благополучно выветрилось у него из головы вместе с другими воспоминаниями. А вот Макото поежился, точно его окатили холодной водой, и протянул:

— Ага, слыхал. Знаете, чем больше я узнаю, тем больше жалею, что в тот день вообще вышел из дома.

— Одиннадцать Звезд — заброшенный монастырь, в свое время выпустивший самых талантливых и смертоносных воителей Дома Шипов, — пояснила Кин, видимо, заметив недоуменный взгляд Кенджи. — Даже путь к его воротам уже по праву считался опаснейшим испытанием, так как ученику предстояло самостоятельно добраться почти до самой вершины, минуя крутые тропы, демонов и диких зверей. Когда Шипы попали в опалу, император отправил в монастырь свои войска. Однако Шипов успели предупредить, так что первая атака захлебнулась, не успев даже начаться.

Монастырь держал оборону почти семьдесят два дня. Выбить их удалось только общими усилиями нескольких Домов, подоспевших на подмогу императорской армии. При этом стены пали лишь после того, как атакующие умудрились поднять в горы пушки — и не спрашивайте, чего им это стоило. Абсолютно все, кто был в монастыре, погибли, а уж про потери с другой стороны и говорить страшно. С тех пор монастырь считается проклятым местом, отпугивая исследователей и простых воришек не только смертельным подъемом, но и своей зловещей репутацией. Стоит ли говорить, что это едва ли не лучшее место, чтобы укрыться от сторонних глаз.

— Сколько дней пути отсюда до Одиннадцати Звезд? — спросил Кенджи, внимательно глядя на карту.

— Не меньше семи пешком. Однако верхом можно управиться и за три.

— Госпожа Кумо, — откашлялся Макото, — у меня сейчас при себе ни медяка, но уверяю, мой отец…

— Еще раз назовешь меня госпожой Кумо, мальчик, и вылетишь отсюда еще быстрее, чем попал, — нарочито грозно произнесла Кин, но Кенджи заметил веселые огоньки в ее глазах. — А если попытаешься снова сунуть мне денег — выхватишь палок. Как тогда, когда вы с Ичиро прошмыгнули к повозкам алхимиков, стащили несколько хлопушек и чуть не спалили любимый сад вашего отца. Насколько я помню, весь оставшийся праздник вы простояли на своих двоих, боясь даже попытаться присесть.

Макото покраснел до корней волос и бросил подозрительный взгляд на Кенджи, которому стоило невероятных усилий удержаться от улыбки. Тем временем женщина продолжила:

— Вы получите и коней, и снаряжение, и все, что вам будет необходимо. Конечно, после того, как малость отдохнете. После всего, что вы пережили, это вам явно не повредит.

— У нас нет на это времени. Йоши… — попытался было возразить Кенджи, но госпожа Кумо была неумолима.

— Если Йоши и впрямь сейчас прячется в Одиннадцати Звездах, пара дней ничего не решит. Наверняка он ждал вас на выходе из портала, а не увидев, решил, что вы погибли при переходе или были убиты его людьми. В этом случае он чувствует себя в полной безопасности, что сыграет вам на руку. Ну а если мы ошиблись — негодяй уже далеко отсюда и тщательно заметает следы. Тогда Сато помогут лишь боги.

Кенджи честно пытался найти хоть один довод, который мог бы противопоставить беспощадной логике Кин, но… Ее слова звучали на редкость разумно и убедительно, так что, пускай и скрепя сердце, он все же дал свое согласие. Да и, если честно, у него почти не было сил спорить. Ноги его будто набили ватой, в глаза словно засыпали по мешку песка, все тело ныло, а при каждом вдохе и выдохе в груди раздавался подозрительный хрип. Макото, разморенный теплом и сытным ужином, тоже клевал носом. Завидев это, Кин приказала слугам приготовить для них спальни.

Они уже попрощались с гостеприимной хозяйкой и направились на покой, когда Кин вдруг произнесла:

— Кенджи, ты позволишь поговорить с тобой наедине?

Он переглянулся с Макото, однако тот лишь пожал плечами, широко зевнул, хрустнув челюстью, и вышел в коридор.

— Подскажи, правильно ли я поняла… Тот демон — как его там звали? Гуло? — использовал против тебя Око Тьмы, но ты остался цел и невредим, верно? Ты хоть что-нибудь почувствовал?

— Ничего, — ответил Кенджи честно. — Так, легкое покалывание.

— Очень интересно, — протянула Кин, потирая нос указательным пальцем. — Как ты сам, наверное, знаешь, тьма — самый редкий, наименее изученный, но при этом наиболее могущественный элемент. Не каждый колдун моего Дома способен сотворить Око Тьмы подобных размеров, а уж про то, чтобы просто поглотить его… Ты пошел по этому пути развития в своем монастыре?

— Да, — ни на миг не задумавшись, ответил Кенджи.

— И на какой ты ступени? — прищурилась Кин.

— Второй, — после некоторого колебания ответил Кенджи, по сути, ткнув пальцем в небо.

— Адепт. Как интересно. Позволишь мне взглянуть на останки той чудесной бивы? — вдруг перевела тему Кин, к огромному облегчению Кенджи.

Взяв в руки обломки, Кин аккуратно разложила их перед собой на столе и бережно провела пальцем по уцелевшей струне.

— Удивительная вещь, — произнесла она, уткнувшись носом в темное дерево. — И тем радостней, что она больше не находится в лапах того мерзкого отродья йорогумо.

— Но ведь Госпожа Паутина тоже…

— Паук? — поморщилась Кин. — Это не делает ее приятной компанией. Конечно, эти создания ночи мне симпатичны — что неудивительно, учитывая покровителя моего Дома, — но если вдруг кто-нибудь из них надумает цапнуть меня за руку, я быстро покажу ему, как сильно он ошибся.

— Жаль, что пришлось ее разбить.

— Быть может, не все еще потеряно, — хмыкнула Кин. — Однако вернемся к нашим элементам. Знаешь, почти каждый человек — даже самый жалкий и никчемный — обладает Волей. Пускай даже малой ее крохой, сам того не ведая. Но лишь немногие способны не только обнаружить Волю, но и заставить ее служить себе. Тренировать эту силу, как кузнец обрабатывает податливый материал, чтобы превратить его в смертоносную сталь. Тщательно взращивать внутреннюю мощь, чтобы из небольшого семечка проклюнулся росток, который потом может стать величественным древом…

Она на миг умокла и подняла глаза на Кенджи, словно желая проверить его реакцию.

— Но демоны — совсем другое дело. По своей сути каждое из этих созданий, вне зависимости от своего вида, просто пропитано магией. Чем они старше и опытнее, тем больше их внутренний потенциал, — именно поэтому демон зачастую может быть куда более опасным, чем самый искусный человеческий заклинатель. И есть одна маленькая деталь, из-за которой большинство этих бестий очень не любят враждовать друг с другом. Во всяком случае, с теми, кто равен им или превосходит их силой. Ведь кинь ты в пожарище горящую головешку — и огонь запылает лишь сильнее…

Кин вновь замолчала, и некоторое время они провели в тишине, слушая, как за окном ухают ночные птицы да перекрикиваются часовые.

— К чему вы клоните? — спросил Кенджи, когда молчание слегка затянулось.

— Магия демона не может навредить другому демону, если он равен ему силой или превосходит его. Во всяком случае, так гласят предания.

Глава 10

Несмотря на то что солнце только-только показалось над горизонтом, не успев еще как следует прогреть этот мир, с молодого парня — почти мальчишки, на щеках которого не было даже первого пуха, — ручьями стекал пот, оставляя разводы на пыльной земле. Черное кимоно намокло так, что, наверное, стало весить в два раза больше, а вены на висках взбухли так, что походили на толстых червей.

Шутка ли: мало того что он стоит босыми ногами на скользком бревне, так и норовящем сбросить его наземь, так, помимо этого, в руках его длинный посох, на каждом конце которого по ведру с водой, а вдобавок к ногам привязаны мешочки с песком.

Казалось бы, ему предстояла плевая задача, с которой может справиться даже ребенок: всего-то пройти десять шагов от одного конца бревна до другого, развернуться и повторить свой путь. Однако все вышеперечисленное превращало довольно простой урок в настоящее испытание.

Не помогали ни взгляды других учеников, следящих за каждым движением собрата, ни ругань учителя, ни свист его длинной бамбуковой палки. Парень поежился, представив, как тяжелый на руку сенсей делает взмах — и она опускается прямо меж лопаток нерадивого послушника. Удар, скорее всего, не оставит даже синяка — так, легкое покраснение, точно от укуса пчелы, но вот только кожа будет гореть огнем до вечера. И хорошо, если сегодняшнего…

Так, хватит. Чем больше он медлит, тем больше шансов провалиться и получить нагоняй. Парень выкинул из головы все мысли. Теперь был только он, бревно и те злосчастные десять шагов. Он осторожно переставил правую ногу. Потом сделал то же самое левой. Покачнулся, но сумел перенести вес тела и не рухнуть наземь. Еще один шаг — не торопясь, но и не медля, аккуратно балансируя шестом. Дойдя до конца, он развернулся на одной пятке — и с облегчением выдохнул, когда смог обрести равновесие.

Неужели у него получится? Парень ступил на учебный снаряд восьмым — и лишь одному из семерых удалось преодолеть расстояние хотя бы наполовину. Он не шел, он парил, с каждым мгновением наполняясь уверенностью. С какой завистью будут смотреть другие ученики, когда он ловко спрыгнет на землю и непринужденно пожмет плечами, дескать, нельзя было придумать чего посложнее? Как мастер нахмурит брови, но наградит его скупым кивком — своей редкой и оттого такой ценной похвалой. Как горда будет его семья, когда он напишет о своем успехе в следующем письме! Как…

Однако тут солнце коварно высунулось из-за облака и бросило луч прямо ему в глаза. Послушник ослеп всего лишь на один удар сердца — но этого хватило, чтобы он покачнулся на одной ноге, держа другую в воздухе, и вылил половину правого ведра. Весь баланс тут же сбился ко всем демонам — и спустя миг он уже летел на землю.

Наблюдавший за этой картиной Кенджи испытывал довольно странные ощущения. Словно бы он все это уже видел, но не стоя на лестничном пролете прямо над тренировочным двором, а будучи непосредственным участником событий. Это Кенджи, а не тот парень шагал по бревну, потея и волнуясь. Это он выронил шест, а потом рухнул прямо в пыль. И это он сейчас сидел на корточках, закрывая голову руками от быстрых хлестких ударов.

Когда наконец запыхавшийся сенсей закончил, парень поднялся на ноги и пошел к другим ученикам, не поднимая взгляда и опустив плечи, а из толпы вышел следующий послушник. Не успел он наклониться за шестом, как учитель тут же покрыл его отборной бранью. Густо покраснев, юноша едва не опрокинул одно из ведер, которые успел наполнить другой ученик, — и удостоился новой порции ругани.

На самом деле мастер — высокий худющий мужчина, сам походивший на шест, — сразу не понравился Кенджи. И чем дольше он наблюдал за тренировкой, тем больше укоренялся в своей неприязни. Учитель не столько помогал подопечным, давая им советы или подбадривая их, сколько просто орал, размахивая своей палкой. Невооруженным взглядом было видно, что это ни капли не мотивирует, напротив, сбивает с толку. Быть может, если бы не его истошные вопли, тот паренек справился бы с испытанием — в конце концов, ему оставалось сделать пару шагов, не более.

— С детства ненавидел маятник. — Подошедший Макото встал рядом с Кенджи, с хрустом потянулся и сонным взглядом окинул двор.

— Я тоже, — не раздумывая, ответил Кенджи. И лишь спустя несколько мгновений понял, что, похоже, не соврал. Иначе откуда ему знать, что перед этим упражнением стоит натереть пятки мелом — так сохранять равновесие будет куда проще? К нему что, возвращается память? Он попытался припомнить что-то еще. Представил себя на том бревне. Ступни предательски скользят по гладкой древесине, за шиворот ползут теплые соленые капли, руки сводит от напряжения. Кенджи затаил дыхание, когда в голове его что-то зашевелилось. Словно какое-то воспоминание пыталось выбраться на поверхность. Еще миг — и… Но нет, тщетно. Уже почти показавшийся фрагмент его жизни упорхнул, как потревоженная куропатка.

Тяжело вздохнув, Кенджи оперся щекой о кулак, глядя на то, как очередной ученик терпит поражение в неравной схватке с коварным снарядом. Начинался шестой день их пребывания в замке Кумо. И если поначалу Кенджи просто места себе не находил, стремясь как можно раньше броситься на поиски Сато, то теперь уже свыкся с томительным ожиданием. И даже успел оценить его прелести. Да и действительно — когда они еще будут спать на таких мягких футонах и есть каждый день новые деликатесы, словно члены императорской семьи? Думается, очень и очень нескоро.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, а заодно не сойти с ума со скуки, бо́льшую часть времени Кенджи и Макото проводили в изнурительных тренировках. Для пущей мотивации они не просто сражались друг с другом самым разным оружием и без него, но и постоянно устраивали между собой различные соревнования. Перенести как можно больше мешков с песком из одного конца двора в другой, пока горит лучина. Залезть на крышу голубятни — и не просто так, а привязав одну руку за спину. Подбросить яблоко повыше в воздух, добежать до стола, схватить лук и разнести фрукт на мелкие кусочки, пока тот не упал на землю.

Кенджи продолжал занятия даже тогда, когда вымотанный и взмокший Макото направлялся в свою спальню, еле-еле передвигая ноги, чтобы дойти до кровати и рухнуть замертво. Кенджи же до темной ночи упорно оттачивал свое умение контролировать Волю. И если в битве с Гуло он смог сотворить Пламя Тьмы — так назывался этот прием — практически без усилий, по наитию, то вот теперь он мог часами простоять с мечом в руках, обливаясь по́том и почти теряя сознание от напряжения.

Правда, на второй день дела пошли чуточку повеселее. Когда Кенджи уже почти отчаялся и хотел пойти спать, на кончике лезвия вспыхнул маленький огонек. На радостях он чуть не выронил оружие, и пламя тут же погасло. Но это было уже что-то, и засыпал он полный воодушевления. На третий день Пламя Тьмы он вызвал куда быстрее, а на следующий день и вовсе сделал это почти что играючи. Но то он спокойно стоял на пустом дворе — а как быстро он сможет воспользоваться своим умением в бою, покажет лишь время.

— Первая ступень, первый шаг. — Макото облокотился на перила и послал вниз длинный плевок. Если бы не ветер, за миг до этого задувший в другую сторону, он бы попал прямо на затылок бранящемуся сенсею. И непохоже, что Макото сделал это случайно. — Совсем еще зеленые, таким пока даже деревянного оружия в руки не дают, чтоб друг друга случайно не покалечили.

— Откуда ты узнал их ранг? — полюбопытствовал Кенджи.

— А ты взгляни повнимательней, — ткнул пальцем Макото.

Последовав совету друга, Кенджи пригляделся — и действительно. На рукаве у каждого ученика был вышит белый круг с одной точкой внутри. Похожий символ был и у их учителя, но только кругов было четыре, располагались они прямо друг в друге, напоминая следы на воде от брошенного камня, а в самом крупном стояли две точки.

— Ни разу не видел, чтобы кто-то носил подобные эмблемы, — признался Кенджи.

— Ну, разумеется, — фыркнул Макото и снова сплюнул вниз. На этот раз удачно. Брань мастера стихла, а сам он завертел башкой, в недоумении потирая затылок. Отсмеявшись в кулак, Макото шмыгнул носом и продолжил: — Зачем показывать каждому встречному уровень твоего мастерства? Это как заранее сообщить противнику, каким приемом ты собираешься его атаковать, чтоб ему сподручней было защищаться.

— Интересно, что тогда мешает какому-нибудь проходимцу выдавать себя за опытного бойца, — хмыкнул Кенджи.

— Ничего, — пожал плечами Макото и ухмыльнулся. — Однако правда быстро всплывет на поверхность, и тогда этому хитрецу явно не поздоровится. Ха, помнится, слыхивал я про одного мошенника, который называл себя героем — воином шестой ступени, а на деле и с ножиком-то с трудом справлялся. Он умудрился распустить о себе столько слухов и приобрел такую славу, что даже умелые самураи опасались вызывать его на бой. А сам он путешествовал по всей стране, травил байки о своих «подвигах», пока простофили, развесив уши, чуть ли не на руках его носили.

— Его обман раскрыли? — полюбопытствовал Кенджи.

— Разумеется! Один призыватель то ли третьей, то ли четвертой ступени был настолько пьян, что осмелился вызвать его на бой. Трижды он отказывался от дуэли, ссылаясь на то, что боится убить или покалечить противника, — но тот все не унимался. Врунишка таки взял в руки меч — видимо, надеясь, что захмелевший колдун, который еле-еле ворочает языком, не сотворит и самого простого заклинания. Но его ждал неприятный сюрприз — пока он собирался с духом, маг успел изрядно протрезветь. Тут-то мошенник и попался как кур в ощип. Нет, конечно, его не казнили, однако деготь и перья тоже малоприятная штука. Вдобавок ему пришлось хорошенько поработать, чтобы вернуть деньги за все полученные им подарки. К слову о них — еще раз спасибо за эти штуки. Я и подумать не мог, какие они удобные.

Макото похлопал по одному из пистолей Йоши, висевших у него на груди. На самом деле Кенджи придерживался другого мнения, так что расстался с ними без малейшего сожаления. Он, конечно, успел их опробовать — и понял, что недостатков у этого оружия не меньше, чем достоинств. Безусловно, пистоль или мушкет мог освоить любой крестьянин, разве что не косой на оба глаза. Били они мощно, пробивали самый крепкий панцирь и не требовали таких усилий, как лук или арбалет. Но последние тоже неплохо справлялись с броней, а умелый лучник выстрелил бы раз десять за то время, пока стрелок перезаряжает свое ружье.

Ведь успеть выстрелить в бою можно было раз, если повезет — два. А после этого пистоли превращались в бесполезные трубки, годные разве что в качестве коротких дубинок. Бахали они так, что Кенджи потом полдня ходил с заложенными ушами. Воняли того хуже, заставляя глаза слезиться, а горло саднить. Вдобавок с собой необходимо было постоянно таскать порох, что могло сыграть злую шутку, повстречай ты бойца вроде Макото, использовавшего элемент огня. И будь уверен — после выстрела вся округа сбежится посмотреть, кто это тут притащил с собой хлопушку.

— Но зато выглядят они чертовски стильно, — пропыхтел Макото, отбивая быстрые удары Кенджи.

— Не думаю, что это сильно поможет в сражении, — ответил Кенджи, когда настала его очередь защищаться.

— О, не скажи, — Макото сделал несколько жадных глотков из большого ковша, когда они присели в тенек отдохнуть, а потом вылил остатки воды себе на голову и тряхнул волосами, окатив друга брызгами. — Почти все более-менее опытные и известные бойцы стараются перещеголять друг друга не только умением размахивать копьем или кидать заклинания, но и внешним видом. Да и начинающие тоже неотстают — кому охота ходить как оборванец, когда модники вокруг точно на прием к императору собираются? То-то же! Хорошие портные гребут серебро и золото не меньше опытных оружейников. Костюм на заказ может стоить целое состояние. А один неудачный бой — и плакали твои обновки. Вот тебе, кстати, не помешало бы призадуматься над своим гардеробом.

Кенджи оглядел себя с головы до ног. Простые сапоги, штаны из грубой ткани, короткая рубаха с рукавами до локтей и широкополая соломенная шляпа, защищающая от солнца. На следующее утро после их появления слуги притащили ему ворох одежды: от кимоно, расшитого серебряной нитью, до какого-то непонятного то ли жилета, то ли куртки с парой лишних рукавов. Кенджи выбрал себе то, что попрочнее и поудобнее, не слишком заморачиваясь над внешним видом. А вот Макото, сейчас смотрящий на него не то с осуждением, не то с жалостью, напротив, менял одежки каждый день, неизменно выбирая те, что были в цветах его Дома — черном и зеленом.

— Расслабься. — Макото хлопнул Кенджи по плечу, видимо, по-своему восприняв его молчание. — Разберемся с Йоши, освободим Сато и в ближайшем городе подберем тебе такой наряд — все бабы твои будут!

— Договорились, — кивнул Кенджи, уже представив себе эту картину. — Как думаешь, ты уже готов к переходу на третью ступень?

— Конечно! — фыркнул Макото. — Впрочем, как и ты. — Видимо, вранье Кенджи в разговоре с госпожой Кумо просочилось за пределы ее кабинета, так как теперь Макото твердо был уверен, что они с Кенджи находятся на одном уровне. — Пускай ты и молчишь о своих шагах, но мы убили они — между прочим, довольно могучего и опасного. Жаль, правда, нам его вряд ли кто-то засчитает, — думаю, мы бы махом скакнули прямо на третью, минуя оставшиеся шаги. Тогда я и не подумал хотя бы отрезать ему уши в качестве доказательства, а сейчас тело демона наверняка разорвано на мелкие куски и погребено под кучей камня.

— И как бы нам пригодились уши Гуло? — поинтересовался Кенджи.

— В смысле? — Макото оторопел от подобного вопроса. — Знаешь, мне иногда кажется, что ты с неба свалился. Смотри: всю первую ступень ты тренируешься в родном Доме. Ну как те задохлики, за которыми мы наблюдали с утра. А после получения второго ранга ты волен остаться или же направиться куда глаза глядят. К примеру, в монастырь или какую другую школу — если тебя, конечно, сочтут достойным обучения — или же и вовсе пойти учеником к какому-нибудь известному воину или магу. Однако это редкость — обычно им не до того, и если они и берут кого под крыло, то только сородичей или хороших знакомых. Ну или ты чем ему приглянешься — жизнь случайно спасешь или пьяного домой дотащишь.

Но это не столь важно. И вот ты уже не вчерашний сопливый малец, а полон уверенности в том, что достоин считаться магом третьей ступени и не топтаться на восьмом шаге второй. Тогда ты должен публично заявить о своем желании. Как правило, это делают перед известными и уважаемыми людьми. Главой Дома, лидером какой-нибудь могущественной семьи, самим императором, прославленным мастером боевых искусств или просто опытным бойцом не ниже шестой ступени. Ты должен рассказать о своих заслугах и подвигах или же назначить себе испытание. А то и позволить сделать это другим — и чем выше ты намереваешься шагнуть, тем сложнее оно должно быть.

Убить каппу, топящего людей около рыбацкой деревушки, поможет тебе преодолеть пару первых шажков второй ступени, но не больше. Самым мужественным и уважаемым считается предоставить выбор своему врагу. Вот мой отец в свое время, переходя на седьмую ступень, пришел за испытанием к главе Дома Тигра — и уж поверь, куда безопасней было бы прыгнуть в объятья той йорогумо и вцепиться в нее поцелуем!

— Вам Дом враждует с Тигром?

— Ну, как сказать… В дремучие времена наследник одной богатой семьи из Дома Тигра влюбился в девушку из Дома Змея. Однако та уже была помолвлена с другим парнем, чье семейство жило по соседству. Тигр похитил девушку и увез ее к себе. Змей, собрав воинов, напал на ближайшую крепость Тигра, взял ее штурмом и убил его младшего брата. Или наоборот…

Не суть. В общем, крови пролилось немало, и конфликт чуть не перерос в гражданскую войну — тогдашнему императору пришлось лично вмешаться и приложить немало усилий, чтобы прекратить бойню. С тех пор Тигры и Змеи здороваются сквозь зубы и стараются лишний раз не поворачиваться друг к другу спиной. Уж не знаю, если честно, какое именно задание выпало отцу, но Кер рассказывал, вернулся он только спустя три месяца — живой, но худющий, как скелет, и с огромным шрамом на животе. Ладно, что-то мы разболтались. Слушай, а давай, кто быстрее с копьем в руках залезет во-он на то дерево? Проигравший — конский хвост!

Карабкаясь на вершину, Кенджи невольно бросил взгляд на самую высокую башню, где располагались покои госпожи Кин. Почти каждый вечер она приглашала их к себе поужинать или просто побеседовать за чайником ароматного чая. Но разговоры они вели, как правило, о разных пустяках.

Пару раз Кенджи пытался осторожно расспросить Кин о Пепельном Короле и ее отношении к вестям, которые принесли Волки. Он уже успел догадаться, что ей может быть известно о подобных делах куда больше, чем она говорила вслух. Однако Кин каждый раз отшучивалась или умело переводила беседу в другое русло, так что Кенджи оставил бесплодные попытки.

«Мы слишком долго живем в мире и сытости, — произнес Макото, когда Кенджи поделился с ним своими мыслями. — Ни каких-либо крупных войн, ни эпидемий, ни нашествий варваров, ни голода. Дома процветают и богатеют, бойцы и маги тренируются в поте лица — думаю, многие боятся, что это просто подстава какого-нибудь Дома, стремящегося посеять панику и опять послать на север лучших воинов, чтобы потом ударить в спину беззащитным соседям. Что думаю я? Честно? Не знаю и знать не хочу. У нас есть проблемы поближе. Разберемся с Йоши — а там видно будет».

Кин обещала отыскать проводника, который помог бы Кенджи и Макото добраться до Одиннадцати Звезд. В принципе это и было причиной их задержки. Не на каждом углу найдется смельчак, способный проделать столь опасный путь, пускай и за солидную награду. А в одиночку им не взобраться и до половины горы. Во всяком случае, так уверяла Кин, а у них не было причин не доверять ее словам.

Вдобавок ко всему Кенджи опасался, что чем больше они медлят, тем больше шансов, что Йоши каким-то образом прознает, что они живы и идут по его следу. Конечно, госпожа Кумо клятвенно заверила, что все ее люди будут держать язык за зубами, но Кенджи не сомневался, что у кого-нибудь из них возникнет желание потрепаться. Быть может, даже не со злого умысла. Один солдат обмолвится за кружкой рисового пива или расскажет своей жене о том, что давеча им как снег на головы свалились младший сын Такэга вместе со своим другом-монахом. Она по секрету расскажет соседке, та поделится новостью со своим сыном…

Закончили они раньше обычного. Жара стояла такая, что мечи, казалось, вот-вот начнут плавиться, словно воск. Уснул Кенджи с трудом, изнывая от духоты, а не успел он закрыть глаза, как хлопнули двери — и в его спальню ворвался Макото.

— Нашелся! — воскликнул он и кинул Кенджи его штаны, до этого аккуратно сложенные на полу возле футона. — Подъем!

— Кто нашелся? — пробормотал Кенджи, широко зевая.

— Проводник! — Макото от нетерпения едва ли не пританцовывал. — Один из сподручных Кин каким-то чудом нашел старика, который согласился отвести нас к монастырю. Но он будет ждать нас в ближайшем городке до вечера, а потом выдвинется в путь. Выезжать нужно прямо сейчас!

Последние слова Макото выкрикнул, уже будучи в коридоре, а сонливость Кенджи как рукой сняло. Он моментально оделся, нацепил ножны и выскочил наружу. Слуги Кумо трудились, будто пчелки. Не успели Кенджи с Макото выйти на улицу, как им уже привели оседланных коней и выдали по большой сумке. Помимо еды и питья, в каждой лежала запасная одежда и увесистый мешочек с довольно солидной суммой.

Чтобы избежать лишнего внимания, выезжать они собрались через задние ворота, которыми обычно пользовались крестьяне и слуги, которым нужно было попасть в замок. Провожали их лишь Кин и старик Нанси, до сих пор кидающий в сторону слегка смущенного Макото неприязненные взгляды.

— Надеюсь, вы сумеете изловить того негодяя и освободить Сато. Он — порядочный человек, и я буду молиться всем богам, чтобы он оказался цел и невредим. Как и за вас. — Женщина сделала шаг вперед и протянула Кенджи что-то вытянутое, завернутое в тонкий плащ.

Развернув ткань, он присвистнул. Мастера Пауков действительно постарались над тем, что осталось от волшебной бивы. Вот только теперь это был лук. Не слишком длинный, но весьма мощный на вид. Кенджи провел ладонью по черному дереву, которое загудело от его прикосновения. Видимо, просто так магию ты из артефакта не выветришь, даже разломай его на части. Он натянул тетиву — и едва разжал пальцы, как она издала высокую ноту, словно бы кто-то ударил ложкой по колокольчику.

— Увы, восстановить лютню не получилось, — произнесла Кин, отдавая Кенджи колчан, полный стрел. — Но лучшие колдуны и самые искусные оружейники моего Дома трудились над обломками днем и ночью и сотворили не менее грозное оружие. Думаю, ему стоит дать новое имя.

— Песнь Тьмы, — произнес Кенджи, чуть подумав.

— Неплохо, — одобрительно хмыкнула Кин. — Макото, мальчик мой. По-хорошему я должна была в ту же самую ночь, как вы оказались в замке, послать гонцов в цитадель Змея и сообщить, что ты жив и здоров. Твоя семья наверняка с ума сходит! Надеюсь, твой отец не убьет меня за то, что я опять потакаю твоим шалостям. Правда, это почти стоило мне плеши, которую проел мне мой любимый муженек.

Стоявший рядом Нанси закатил глаза, а Кенджи прошептал:

— Муженек?

— Он младше ее на пять лет, — так же тихо ответил Макото и повысил голос: — Ты, как всегда, выручила меня, тетушка. Если бы не ты, мы бы… я не знаю как… Ладно, ты и сама все знаешь. Господин Нанси — еще раз прошу прощения за тот инцидент в гробнице.

Старик пошевелил бровями, но потом лишь махнул рукой и даже на прощание похлопал их обоих по плечу. Покинув замок, они немедля направились в ближайший городок, носящий гордое название Мокрый Круг. Отчасти из-за того, что очертаниями своими он и впрямь напоминал эту фигуру, а отчасти из-за небольшого озера, находящегося прямо в центре поселения. Кин предлагала послать вместе с ними отряд, но Кенджи и Макото дружно отвергли эту идею. Так бы они только привлекли лишнее внимание.

До города они добрались лишь к вечеру и легко прошли через большие ворота, смешавшись с толпой других путников. Их кошельки полегчали на несколько монет, а серебро перекочевало в карман чиновника мелкого пошиба, выдающего пропуска на въезд. Лишний пятак — и мужчина, заметно подобрев, подсказал им, как добраться до нужного места. Еще столько же — и он забрал у них лошадей, пообещав пристроить их в лучшую конюшню. Спрятав поглубже в карманы выданные им взамен скакунов мятые бумажки, исписанные мелким неразборчивым почерком, Кенджи и Макото поспешили по пустеющим улицам.

Нужная харчевня находилась почти у самого озера и носила гордое название «Лодка Рина». Сама лодка висела прямо под потолком, грозясь как-нибудь обрушиться на головы неудачливым гостям, а Рин оказался хозяином — невысоким лысеющим толстячком, постоянно озаряющим всех и вся щербатой улыбкой. Не успели они оглядеться в поисках свободного места, как он поспешил к ним и под руки отвел в небольшой зал, который был заметно чище и уютнее основного, словно чуя, что у новоприбывших гостей за душой водится монетка-другая.

Их кошели снова чуть полегчали, но зато взамен на стол запрыгнули тарелки с аппетитно пахнущим содержимым, два стакана и бутыль какой-то мутной жидкости.

— Грибная настойка, семейный рецепт, — хозяин подмигнул, наполняя их бокалы, а потом прошептал: — Вы, я гляжу, проездом? А новостей горяченьких не хотите на закуску? За счет заведения! Что в замке господском-то творится местном — вы и не догадаетесь!

Кенджи обменялся с Макото мрачными взглядами. Что ж, как они и опасались, кто-то все же сболтнул лишнего. Стараясь выглядеть как можно неприметнее, оружие они прятали под широкими плащами, а лица — под капюшонами. Но если даже в захудалой харчевне прознали о цели их приезда, подобная маскировка если и поможет, то ненадолго.

— Трави, — коротко ответил Макото, принюхиваясь к содержимому стакана.

— Хозяйка-то наша, — мужчина бдительно огляделся, словно боясь, что кто-то может его подслушать, — госпожа Кумо совсем стыд потеряла. Полюбовника себе завела — и не одного, а сразу двоих! Молоденьких, в сыновья ей годятся. Один — бродячий певец, внебрачный сын главы Дома Винограда, а второй — пиромант с бродячей ярмарки. Уж не буду наговаривать, чем они там занимаются, но от криков кони срутся, а башня ходуном ходит!

Услыхав эту «новость», Макото, уже поднесший стакан к губам, поперхнулся, да так сильно, что Кенджи пришлось несколько раз стукнуть его по спине. Утерев брызнувшие из глаз слезы, Макото произнес сиплым шепотом:

— Так у Кин же… То есть я слыхал, что у госпожи Кумо муж есть.

— Он вместе с ними кувыркается, — доверительно сообщил Рин, да с такой уверенностью, словно он лично наблюдал за всем действом. — Со старика песок сыплется, а все туда же. Эх, срамота! Вы не думайте, что я вру, — это уже весь город знает. Мне вот по секрету один мужик рассказал, который в замок Кумо иногда рыбу возит. Чай, не последний человек, уж знает, что там творится!

Кенджи на миг представил себе все это… и тут же опрокинул стакан следом за Макото, надеясь выветрить картинку из головы. Отчасти помогло. Кенджи не знал, на каких таких грибах Рин настаивает свое зелье, но вот горло оно драло ножом, а в голову било дубиной. Щедро расплатившись с хозяином, который поспешил к другим гостям, Макото снова наполнил стаканы и произнес:

— Ну, все могло быть куда хуже.

— Интересно, кто из нас внебрачный сын? — усмехнулся Кенджи.

— Надеюсь, что не я, — ответил Макото, чокаясь с ним. — Видел я пару раз главу Дома Винограда, и поверь — таким предком сложно гордиться. Представь себе обритую наголо обезьяну, которая выучилась говорить и напялила…

— Прошу прощения, господа, — за их спинами снова послышался голос Рина. Правда, сейчас в нем уже не было прежних веселых ноток, напротив, он звучал почти что испуганно. — Не хочу вам мешать, но вас очень хочет увидеть один человек. И он, скажем так, весьма настойчив.

Оглянувшись, Кенджи увидел огромного, нет, не так, ОГРОМНОГО человека, протискивающегося сквозь дверной проем. Сделал он это не без труда. И не мудрено — макушкой он мог бы снести косяк, если бы не пригнулся, а в плечах был так широк, что сквозь двери пролез почти что боком. Несмотря на то что пояс незнакомца едва ли не лопался на его объемистом животе, а ноги напоминали молодые деревья, двигался он слишком ловко для подобной фактуры и отнюдь не выглядел медлительным или неуклюжим.

У него при себе не было оружия — во всяком случае, на первый взгляд, но Кенджи все равно без труда опознал в нем бойца. Быть может, дело было в многочисленных шрамах, расчертивших лицо и руки толстяка белесыми полосками. А может, его выдавал жесткий и цепкий взгляд, который сразу же устремился к рукояти меча Кенджи, выбившейся из-под полы плаща. Остановившись у их стола, незнакомец глубоким басом произнес:

— Я слышал, вы двое разыскиваете Йоши Дробителя, ранее носившего имя Йоши Окутава из Дома Цапли. Это так?

— Верно, — ответил Кенджи. Он обменялся взглядами с Макото, который будто бы невзначай откинулся назад, так, чтобы удобнее было вскочить на ноги, и положил одну ладонь на клинок, а вторую на пистоль. Это что, и есть их провожатый? Но Кин говорила о старике, а этот мужчина хоть и был заметно их старше, но просто цвел здоровьем.

— С какой целью? — в лоб спросил толстяк, засунув большие пальцы за пояс.

Кенджи на миг заколебался. Ему совершенно не нравилось столь пристальное внимание к их персонам. И особенно то, что этот человек прекрасно осведомлен, что они ищут Йоши. Что, если толстяк тоже работает на незнакомца в маске? Может, их собеседник — один из Черепов? Или наоборот, это один из людей Кин, который вызвался им помочь? Но думается, госпожа Кумо предупредила бы их о неожиданном союзнике.

— А ты вообще кто такой? — без обиняков спросил Макото, смерив толстяка подозрительным взглядом.

— Меня зовут Шуноморо, — ни капли не смутившись, ответил тот и повторил свой вопрос: — Так зачем вам Йоши?

— Мы его… знакомые, — осторожно ответил Кенджи под одобрительный кивок Макото, наблюдая за реакцией незнакомца, на лице которого не дрогнул и мускул.

— Хорошие знакомые? — спокойно уточнил толстяк.

— Неплохие, — заверил его Макото. — Почти что друзья.

— Вот оно как. — Губы толстяка вдруг растянулись в широкой улыбке. — Как раз вас-то я и ищу.

Хоть Кенджи и оказался прав, приняв незнакомца за воина, но он и представить не мог, как быстро может двигаться этот огромный человек. Они не успели и глазом моргнуть, как огромная сандалия взлетела ввысь — и они вместе со столом полетели на пол, под испуганный крик хозяина и звон разбитой посуды.

А в следующий миг сонную атмосферу таверны разорвал шум яростной схватки.

Глава 11

Кенджи даже не успел понять, что, собственно, произошло. Вот еще какое-то мгновение назад он сидит рядом с Макото, распивает с ним на пару горькую грибную настойку и посмеивается над нелепыми слухами о семье Кумо. А вот его уже поднимают в воздух могучие руки, и он летит прямиком в соседний зал. Последнее, что увидел Кенджи, перед тем как рухнуть на круглый стол, — выпученные глаза какого-то бородатого мужчины, который так и застыл с палочками у открытого рта.

Громкий треск — Кенджи искренне надеялся, что это сломалась древесина, а не его позвоночник, — и он барахтается на полу, среди обломков, остатков пищи и глиняных осколков. Позади раздался яростный вопль Макото, грохнул выстрел, завоняло дымом. Спустя миг он приземлился рядом с Кенджи, а следом рядом с трясущимся от страха мужчиной, чей ужин они так бесцеремонно прервали, упал дымящийся пистоль.

Видимо, это стало последней каплей. Горожанин прямо на четвереньках бросился к дверям, да так ловко и быстро, будто бы на жизнь этим зарабатывал. И его бегство словно послужило сигналом. Послышался дружный топот, звон битой посуды — и зал опустел, как по волшебству. Лишь Рин осторожно выглядывал из-за заляпанной стойки, видимо, не желая покидать свою обитель даже под страхом смерти.

— Это что за… — прокряхтел Макото, держась за челюсть. — Я даже не увидел, как он меня ударил!

В этот момент толстяк протиснулся обратно через дверной проем, с хрустом разминая костяшки. Не успев даже подняться на ноги, Макото ухватился за второй пистоль. Но тут ему в грудь ударила струя воды, отбросившая парня к противоположней стенке. Проклятье! На лбу Шуноморо не выступило и капельки пота, а меж ладоней вновь заплясал темно-синий пенящийся поток. Видимо, он был весьма опытным бойцом, раз с такой легкостью провел этот прием и даже не запыхался. Как минимум третья, а то и четвертая ступень…

Но и они были не зелеными юнцами. Что ж, настала пора испытать в бою все, что Кенджи так упорно тренировал в замке Кумо. Он выхватил клинок, собрался с силами и глубоко вдохнул, боясь лишь одного — что Воля подведет его в самый неподходящий момент. Но вот он почувствовал, как по спине его пронеслись мурашки, а под кожей к ладоням устремилось знакомое тепло. Через миг на лезвии его меча заплясало Пламя Тьмы. Кенджи облегченно выдохнул, тогда как Шуноморо удивленно поднял брови.

Правда, замешкался он лишь на миг. Сделав шаг вперед, толстяк выбросил в сторону Кенджи раскрытые ладони — и тот едва успел отскочить от новой водяной атаки, снесшей аж несколько невысоких столов вместе со всей утварью. Под горестный стон Рина он бросился прямо на Шуноморо, намереваясь пронзить его насквозь.

На самом деле поначалу у Кенджи мелькнула мысль разобраться с противником на кулаках. Судя по всему, Шуноморо был безоружен. Хотя кто знает, что скрывается в недрах его лимонно-желтой хламиды, усеянной карманами? Но дело было вовсе не в благородстве. Припоминая бойню, устроенную Черепами, применять к ним это слово — просто кощунство. Но неплохо было бы взять толстяка живьем. Быть может, он сумеет рассказать им, где Йоши прячет Юму.

В том, что перед ними один из прихлебателей Йоши, Кенджи не сомневался. Кто еще мог пронюхать, что они разыскивают именно главу Черепов? Об этом знали лишь они сами, Кин и Йоши. Тем более что неизвестно, сколько еще наемников спешат сюда прямо сейчас, пока их дружок тянет время. Так что нужно как можно быстрее прикончить здоровяка, встретиться с проводником и убраться из города. Ведь времени у них все меньше.

Шуноморо не шелохнулся даже тогда, когда кончик лезвия меча уже летел прямо ему в сердце. И лишь в самый последний миг, когда сталь уже почти вспорола тонкую ткань вместе с кожей, он едва уловимым движением ушел в сторону и ткнул двумя пальцами в локоть Кенджи. Отскочив подальше, он было приготовился к новой атаке, как вдруг с удивлением почувствовал, что всю его правую руку изнутри закололи тысячи иголочек. Один удар сердца — и она повисла плетью, а меч упал на пол и погас.

Признаться, Кенджи заметно растерялся. И Шуноморо не преминул воспользоваться этой замешкой. Его огромные кулаки мелькали в воздухе так быстро, что все удары слились в один. При этом каждое движение находило такие болевые точки на теле Кенджи, о которых тот и не подозревал. Напоследок Шуноморо отпрыгнул на шаг назад и взмахнул руками, словно бы щелкнув вожжами, — и две водяные плети сбили Кенджи с ног, выбив из него последний дух.

В этот момент на помощь другу пришел Макото, успевший малость очухаться. В воздухе просвистела пустая бутылка — раздался громкий звон, и через миг Шуноморо отшатнулся в сторону. Он тряхнул головой, ссыпав себе под ноги мелкие осколки, и дотронулся до рассеченного виска. Перетерев меж подушечек пальцев каплю крови, Шуноморо повернулся к Макото — и тут же получил глиняной кружкой прямо в лоб.

Кенджи кое-как поднялся на ноги, старательно растирая руку, напоминавшую сейчас лапшу, и глядя на то, как толстяк отбивает в воздухе летящую в него посуду под вопли и причитания хозяина харчевни. Каждую разбитую чашку, любое щербатое блюдце, расколотое напополам, он сопровождал таким горестным плачем, словно у него на глазах погибало его родное дитя.

Кенджи и Макото явно недооценили подготовку их противника. Сражаясь с подобным гигантом, ты, конечно же, понимаешь, что каждый его удачный удар может переломать тебе кости. Но вот только вряд ли ты ожидаешь, что кулак прилетит быстрее, чем ты успеешь его хотя бы заметить. Продолжи они бой в том же духе, даже если им удастся справиться с толстяком, провозятся они столько, что дело завершат его дружки. Так что Кенджи решил сменить тактику.

Он уже успел немного понаблюдать за движениями Шуноморо и понял, что тот хоть и невероятно проворен, но все же не до конца способен контролировать собственное тело. Да, его зуботычина способна переломить пополам молодое дерево. Однако единожды замахнувшись, он уже не в силах остановить или изменить направление удара. И вот на этом можно было сыграть.

Подбирать меч не было времени, так что Кенджи ринулся на Шуноморо прямо с голыми руками. Краем глаза заметив мчавшегося на него врага, тот выкинул в его сторону раскрытую ладонь. Но вот только на этот раз целился он не в Кенджи, а прямо ему под ноги. По немытому полу тут же пронеслась быстрая волна, делая его скользким и неся за собой разбитые бутылки и стаканы. Однако Кенджи сумел предугадать подобную хитрость.

Подпрыгнув, он ухватился за висевшую над потолком лодку и ударил успевшего развернуться Шуноморо в грудь сразу двумя ногами. Кенджи вложил в этот удар все свои силы — и все равно толстяк разве что отступил на шаг, даже не покачнувшись. Разорви его на части тысяча демонов! Он что, сделан из камня?!

Пятки Кенджи тут же заныли, но, раскачавшись, он снова полетел прямо на врага, на сей раз избрав мишенью его челюсть. Верный расчет. Шуноморо наконец рухнул на пол, попутно раздавив подвернувшийся стол. Завидев это, Макото, не мешкая, перехватил меч двумя руками и послал в его сторону сразу несколько огненных волн. Но, даже наполовину оглушенный, Шуноморо представлял недюжинную опасность.

Несколько пассов руками — между ним и Такэга стеной стала бурлящая вода, разделив зал на две части. Пламя зашипело и тут же погасло, а отрезанный от врага Макото попытался было пробиться сквозь стихию, но тщетно. Поток бил так сильно, что сунь он сквозь него хоть руку — и в лучшем случае отделался бы сломанными костями. Так что Кенджи остался один на один с Шуноморо, который успел подняться на ноги. И, судя по виду, он был полон решимости покончить с ними раз и навсегда. Или умереть.

Кенджи бросил взгляд на Песнь, которую он потерял при падении. Она лежала всего в трех шагах от него. Однако Кенджи не успел шевельнуть и пальцем, как Шуноморо бросился на него, точно разъяренный бык. Серия мощных атак едва не снесла Кенджи голову. А подсечка могла бы повалить каменный столб, не то что человека. Однако Кенджи заметил, что фактура здоровяка все-таки начала играть против своего хозяина. Щеки его раскраснелись, глаза заливал пот, а ровное дыхание сменилось тяжелой одышкой.

Да уж, такая туша — это палка о двух концах. Привыкнув к ритму противника, Кенджи наконец смог улучить наиболее удачный момент. Сделав вид, что собирается атаковать справа, он на деле резко ушел влево, поднырнул под руку Шуноморо и ответил ему мощным ударом снизу в челюсть.

Теперь ведущим в этой схватке стал уже Кенджи. Он почти не опускал окутанные темным пламенем кулаки, работая ими так, словно от этого зависела его жизнь. Впрочем, так оно и было. Пускай почти каждый его удар натыкался на блок, но несколько ловких серий — и Шуноморо сплюнул на пол выбитый зуб. Ножка сломанного стола с треском разбилась о круглый лоб — и на лицо толстяка ручейком потекла кровь. Резкий выпад локтем — и он схватился руками за ушибленный кадык, хватая ртом воздух.

Изрядно запыхавшись, Кенджи сделал паузу, и инициативу снова перехватил Шуноморо. Издав яростный вопль, он вдруг опустил голову и ринулся прямо на Кенджи. Пускай толстяк пропустил еще несколько зуботычин, однако сумел поймать противника в поистине медвежьи объятья. Кенджи почувствовал, как из него буквально выдавливают жизнь. Кости трещали, дышать становилось все труднее, перед глазами запрыгали темные пятна. Кое-как высвободив руки, Кенджи со всей силы хлопнул Шуноморо по ушам. Толстяк покачнулся, но, вместо того чтобы ослабить хватку, напротив, начал сжимать Кенджи еще сильнее.

Кенджи заскрипел зубами, чувствуя, что еще чуть-чуть — и он превратится в лепешку. Он еще раз ударил Шуноморо прямо в скулу. Правда, больше от отчаяния, чем всерьез надеясь нанести вред противнику. Ведь если ранее его кулаки пылали факелами, то теперь их окутывал едва видимый мерцающий ареол. Пускай он и научился контролировать Волю, но вот только пока что был не так опытен, чтобы пользоваться ею длительное время. Так что подобный тычок был Шуноморо что быку укус овода — неприятно, но не более. Тогда как Кенджи готовился вот-вот отправиться к праотцам.

Не придумав ничего лучше, он практически наудачу применил простой, грязный, доступный каждому крестьянину, но оттого не менее эффективный прием — вдавил большие пальцы прямо в глаза Шуноморо. Взревев от боли, тот отступил назад и закрыл лицо огромными ладонями, наконец разжав свои смертельные объятия. А Кенджи тем временем жадно вдыхал спасительный воздух. Но отдыхать было некогда. Надо действовать, пока толстяк не пришел в себя. Быть может, это единственный шанс Кенджи одержать победу.

Заметив, что Шуноморо так удачно стал прямо под шатающейся лодкой, висевшей теперь всего на четырех креплениях вместо шести, Кенджи схватил с пола длинный мясницкий нож — на поиски своего меча у него не было времени — и, словно белка, вскарабкался на ближайшую балку. Несколько взмахов — и лодка рухнула прямиком на Шуноморо, который успел лишь поднять голову и разинуть рот.

Громкий треск — и он оказался погребен под деревянной кормой. Кенджи спрыгнул на пол и облегченно выдохнул. Но уже через миг издал горестный стон. Боги, да сколько в этом верзиле сил?! Любого другого подобный трюк прикончил бы на месте. Ну или как минимум вывел из строя — но только не Шуноморо. Ухватившись за остов, он начал медленно подниматься на ноги — и это с такой-то тяжестью! — и через несколько мгновений уже выровнялся во весь рост, напрягая все жилы и выпучив от невероятных усилий глаза.

Он сделал шаг вперед. Потом еще один. И еще. Неужели он всерьез собирается… Кенджи едва-едва успел отпрыгнуть в сторону, как прямо над ним пронеслась потрепанная годами лодка, будто бы мча прямо к озеру. Дикий грохот смешался с воплем Рина, воющего то ли от страха, то ли от восторга, то ли от такого варварского обращения с символом своего дела, — когда ее нос вошел прямо в окно.

Лежа на полу, Кенджи вдруг нащупал подле себя рукоять своего меча. Ухватив оружие, он одним прыжком поднялся на ноги и круто развернулся. Кончик лезвия защекотал кадык Шуноморо. Еще чуть-чуть — и толстяк захлебнется собственной кровью.

Но вот только и сам он успел откуда-то достать и направить на Кенджи ярко-зеленый кристалл, поблескивающий в свете уцелевших светильников потусторонним огнем. Кристалл мощи! Конечно, он был куда меньше того, с помощью которого Йоши открыл портал, но Кенджи не сомневался, что в руках такого бойца, как Шуноморо, даже малый кристалл представляет немалую угрозу.

Удастся ли Кенджи нанести удар первым? Он не успел поразмыслить над этим. Потерявший концентрацию Шуноморо перестал поддерживать водяную стену, и позади него тут же вырос Макото, приставив дуло пистоля к толстой шее. Прямо там, где кожа шла складками, точно небрежно скинутое на пол одеяло. Некоторое время они простояли в томительной тишине, внимательно наблюдая за движениями друг друга. Наконец Макото нарушил молчание:

— Брось эту штуку, или я снесу тебе башку.

— Один из твоих пистолей разряжен, а второй вымок насквозь. Вряд ли порох успел просохнуть, — спокойно пробасил Шуноморо. — А эта, как ты выразился, «штука» способна превратить в болото этот клоповник вместе со всеми, кто тут находится.

Услыхав это, Рин, до того наблюдавший за их дракой с разинутым ртом, начал медленно пробираться в сторону дверей. Видимо, теперь ставки стали слишком высоки даже для него. В конце концов, какой толк от харчевни, если она вместе с тобой взлетит на воздух?

— Но при этом ты погибнешь вместе с нами, — произнес Кенджи. На самом деле он не думал, что Шуноморо всерьез пойдет на столь решительные меры. Но кто знает…

— Верно, — кивнул Шуноморо. — Однако какой у меня выход? Договориться с вами? Решить дело миром? Уверен, не успею я опустить руку, как ты и твой приятель располосуете меня на куски. Нет уж, раз мне сегодня суждено погибнуть, то я хотя бы заберу с собой парочку ублюдков из Черепов.

До Кенджи смысл его слов дошел только через несколько мгновений. Толстяк что, думает, они заодно с Йоши? Но кто же тогда он сам? Видимо, то же самое подумал и Макото, так как протянул:

— Черепов? Ты серьезно принял нас за этих подонков?

— Но вы же сами мне сказали… — с недоумением произнес Шуноморо.

— На самом деле мы думали, Череп — это ты, — сказал Кенджи.

В зале вновь повисло молчание, нарушаемое лишь капающей с потолка водой и криками с улицы. Наконец Шуноморо сказал:

— Как я понимаю, между нами возникло небольшое недопонимание. Предлагаю поступить так: на счет три мы все вместе опустим оружие и поговорим без попыток нанести друг другу увечья. Идет? — Дождавшись их кивков, он продолжил. — Раз, два…

Отойдя на шаг назад, Кенджи убрал меч в ножны, а потом поднял с пола лук и повесил на плечо. Макото стал рядом с ним, пристраивая пистоли за ремень, а кристалл мощи Шуноморо снова исчез в его просторных одеждах.

— Кажется, я забыл представиться. — Он дотронулся рукой до рассеченного лба и цокнул языком от боли. — Шуноморо Ямо из Дома Плюща. Для друзей — просто Шу. Для врагов — монах-мастер, один из лучших учеников монастыря Хидзу.

— А для нас? — хмыкнул Макото.

— Пока сложно сказать, — спокойно ответил Шу. — Это зависит от дальнейшего разговора.

Кенджи и Макото назвали свои имена, а потом вкратце рассказали, зачем они вообще ищут Йоши. Правда, без лишних подробностей. Выслушав их, Шу потер подбородок и произнес:

— Дрянная история. Так, значит, вы знаете, где прячется этот шакал?

— У нас есть… — на несколько секунд заколебался Кенджи, думая, сколько правды стоит выкладывать их новому знакомому, — несколько догадок.

— Лучше, чем ничего, — кивнул Шу. — Предлагаю сделку. Вы расскажете мне все, что знаете, а я взамен предложу свою…

Но не успел он договорить, как его прервал горестный стон Рина. Встав неподалеку от их троицы, он оглядел царивший вокруг хаос и взвыл, заламывая руки и едва не вырывая себе волосы:

— О, горе мне, горе! — Всхлипывая после каждого слова, он то и дело кидал в их сторону быстрые взгляды, точно желая удостовериться, что они видят его трагедию. — Что же мне теперь делать! Это заведение — единственное, что у меня было! Наверняка мне теперь придется идти на паперть, унижаясь за каждый ломаный медяк. А как же моя ненаглядная женушка Айо! Моя старшая доченька Киру! Ее трое детишек! И мой младшенький…

Впрочем, хоть жалобы Рина и звучали слегка наигранно, его вполне можно было понять. Он ведь не виноват в том, что несколько бойцов решили померяться силой прямо в его харчевне, попутно разгромив мебель и распугав всех гостей. Кенджи уже хотел было извиниться перед хозяином за доставленные неудобства и предложить ему возместить убытки, как его опередил Шуноморо.

Сунув руку в карман, он не глядя швырнул в сторону мужчины позвякивающий мешочек. Поймав его на лету, Рин тут же запустил вовнутрь свой длинный нос — и брови его взлетели до переносицы, а горестная гримаса сменилась радостью. Видимо, то, что он получил, с лихвой покрывало все, что он потерял. Но уже через миг, когда мошна исчезла где-то в его засаленном рукаве, Рин снова простонал:

— О, как вы добры, господин! Как великодушны! Быть может, я сумею подняться на ноги. Конечно, семье моей придется утянуть пояса и до зимы питаться лишь вареной репой. А ведь мой племянник — круглый сирота! — только-только переболел желтухой. Эх, надеюсь, малец выдержит…

Кенджи переглянулся с Макото, и оба полезли в карманы. Когда значительная часть выделенных госпожой Кумо монет исчезла в бездонных рукавах Рина, он прочистил горло и вновь завел свою горестную песнь:

— Наша семья будет молиться за вас троих днем и ночью! Но вот только есть одна загвоздка. Лодка эта досталась мне еще от моего отца. Он был рыбаком и проплавал на ней всю жизнь! Это не просто лодка, а, можно сказать, семейная реликвия. Так что…

Но, поймав убийственный взгляд Шу, хозяин харчевни без слов понял, что пора бы и знать меру. Быстро-быстро кланяясь, он с заискивающей улыбкой попятился в сторону кухни. Толстяк же, оглядевшись, поднял с пола чудом уцелевшую бутыль, на две трети заполненную каким-то мутным пойлом. Сделав большой глоток, он поморщился, но все же спрятал бутыль за пояс.

— Так, и где же ваш проводник? — спросил Шу.

— Он должен был ждать нас здесь, — ответил Кенджи.

— Быть может, он выскочил наружу вместе с остальными? — предположил Макото.

Дельная мысль. Все трое направились к выходу, но, едва они вышли на свежий воздух, как Кенджи тихо выругался сквозь зубы. А вот Макото повторил почти то же самое, но в полный голос и смакуя каждое слово. Кажется, их план остаться незамеченными с треском провалился. «Лодка Рина», наверное, никогда не пользовалась такой популярностью, как сегодня.

Казалось, вокруг харчевни собрался весь город. Зевак было столько, что некоторые залезли на деревья, крыши соседних домов, а то и друг другу на плечи. А между переговаривающимися горожанами уже сновали предприимчивые уличные торговцы, за скромную цену предлагая рисовые шарики в меду, едко пахнущие мази от ран и ссадин, веера и соломенные шляпы.

Завидев их троицу, гудевший человеческий улей на миг стих. Но потом зашумел в десять раз громче. Мужчины поднимали своих детей повыше, чтобы и те смогли увидеть возмутителей спокойствия. Старики неодобрительно качали головами и сплевывали себе под ноги. А девушки кокетливо улыбались, шептались и хихикали в кулаки, краснея до корней волос. Да уж, видимо, в Мокром Круге жизнь была до того размеренной и спокойной, что, казалось бы, обычная потасовка вызвала такой ажиотаж.

Тут сквозь плотное кольцо горожан кое-как протиснулся кряжистый мужчина с густыми усами. Судя по всему, это был местный стражник. Во всяком случае, одет он был так же, как и зевающие солдаты, охранявшие въезд в город. Под курткой у него блестела кольчуга, на голове был треугольный шлем, а на рукаве — ярко-алая повязка. Вскоре к нему присоединились и другие стражники. Судя по неуверенному виду и тому, как неуклюже они держали собственные копья, пользовались они ими разве что для того, чтобы, опершись на них, подремать на посту.

— Эй, вы, — начал было усатый страж, явно не знающий, что и как следует говорить в подобных ситуациях, — положите-ка оружие на землю, и поживее. А не то… а не то…

Правда, что же все-таки такого случится при отказе повиноваться, он придумать не успел. Шуноморо заложил большие пальцы за пояс и не спеша двинулся прямо к командиру стражи, не обращая внимания на ощетинившиеся в его сторону копья. Глядя снизу вверх на глыбу, мужчина заметно побледнел, но не отступил.

— Шуноморо Ямо из Дома Плюща, — представился толстяк и отвесил короткий поклон. — Чем могу быть полезен, господин?..

— Кордо. — Мужчина прочистил горло и продолжил уже чуть более уверенно, видимо, вспомнив, что является представителем власти: — Мэса Кордо, старший сержант городской стражи. Мне доложили, что прямо в центре города какие-то чужаки устроили настоящее побоище. Как я понимаю, это были вы и ваши… хм, друзья? — он кинул взгляд на Кенджи и Макото.

— Это мои троюродные братья, — не поведя и бровью, соврал Шуноморо. — Мы совершенно случайно встретились в вашем прекрасном городе, немножко перепили и чуть подурачились.

— Подурачились? — протянул Мэса, глядя на торчащую из окна лодку.

— Спешу заверить, что никто не пострадал. И мы уже с лихвой возместили хозяину харчевни все убытки. — Произнеся это, Шуноморо ударил кулаком по стене таверны и повысил голос: — Ведь так?

— Да-да-да, Мэса. — Из окна показалась голова Рина. — Эти порядочные господа заплатили мне за каждую чашечку, будь уверен. — Он оглядел собравшихся вокруг горожан, и Кенджи мог поклясться, что услышал, как в голове у хозяина зазвенели монеты. Откашлялись, мужчина добавил: — К слову, у меня в подвале еще полным-полно вина и чего покрепче, а на вертелах почти дожарилась курица. Если кто хочет услышать невероятный рассказ о случившейся битве — из уст единственного свидетеля! — милости прошу. Первый стакан каждому за счет заведения!

Возбужденно переговаривающиеся горожане дружным потоком направились в харчевню. Те же, кому предложение Рина оказалось не по душе, принялись разбредаться по домам, поняв, что развлечение закончилось и смотреть тут больше не на что. Так что Кенджи, Макото и Шу остались наедине со стражей.

— Что ж… — Мэса поправил шлем и вытер вспотевший лоб. — Думаю, этот инцидент можно считать исчерпанным. Надеюсь, у вас не войдет в традицию разрушать наши заведения. Их у нас не так много. Во всяком случае, тех, где можно поесть и уйти домой на своих двоих.

— Мы покинем город еще до полуночи, — поспешил успокоить его Кенджи.

Стражники тоже направились восвояси, правда, не переставая кидать на их троицу подозрительные взгляды. И вот они остались в гордом одиночестве. Но где же тот, кто обещал провести их к Одиннадцати Звездам? Быть может, он что-то напутал и сейчас ждет их в другом месте? Это предположение выдвинул Макото. Кенджи и Шу с ним согласились, но, перед тем как отправиться на поиски старика, решили все-таки спросить у Рина, не видал ли он того, кто им нужен. Кому, как не хозяину харчевни, знать своих гостей?

Внутри было просто не протолкнуться. За неимением столов и стульев люди расселись на бочках, ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, а то и вовсе прямо на пол. Поразинув рты, все следили за каждым движением Рина, который гарцевал по стойке, размахивая ножом для мяса. Кажется, он как раз дошел до момента, как Шу чуть не задушил Кенджи. Ну, во всяком случае, хрипел и пучил глаза он весьма убедительно.

Завидев их троицу, он спрыгнул на пол и поспешил к ним с широкой улыбкой на лице. Казалось, он видит перед собой давних друзей, а не тех, кто только что разнес его заведение.

— О, снова вы! Рад вас видеть! — Прикрыв рот ладонью, он перешел на заговорщический шепот: — Вы решили закончить начатое? Прошу, не стесняйтесь! Только дайте мне немного времени освободить зал. К слову, как вам такое предложение: если мы предложим зевакам сделать ставки, а вдобавок…

— Спасибо, но мы не за этим, — поспешно прервал его Кенджи, заметив, что на них устремились десятки любопытных глаз. — На самом деле мы должны были встретиться тут с одним стариком. Он… — Кенджи только сейчас подумал, что неплохо было бы им разузнать о том, как выглядит их будущий провожатый; но думать об этом было уже поздно. — В общем, он старик. Мы надеялись, ты поможешь нам его найти.

— Тут каждый день толпы стариков проходят, господин, — покачал головой Рин. — Я, быть может, и не мастер кулинарии, но горячую похлебку сварганю отменную. Поэтому извиняйте. Хотя… — протянул он, когда разочарованный Кенджи уже повернулся к дверям. — Прямо перед вами заходил сюда один подозрительный старикан. Я его почему запомнил-то — он ничего не заказал, только из фляги своей что-то цедил постоянно. Я уж думал погнать его — нет, ну что, если каждый будет приходить со своим пойлом? — но он как зыркнул, я решил, бес с ним, пусть сидит. Столов свободных все равно завались. Он еще прямо у входа сел и глазами на всех входящих зыркал, будто ждал кого-то.

— Быть может, это именно тот, кого мы ищем, — кивнул Кенджи. — Ты не знаешь, куда он направился?

— Знать-то я знаю, но вот только вряд ли этовам поможет.

— Это еще почему? — спросил Макото.

— Скорее всего, к завтрашнему утру он уже будет болтаться с петлей на шее, — вздохнул Рин.

Глава 12

— Ты шутишь! — простонал Макото, взъерошив пятерней волосы.

— А что случилось-то? — спросил Кенджи. Еще до того, как хозяин харчевни раскрыл рот, он будто бы шестым чувством почуял, что их ждут очередные неприятности. И увы, опасения его подтвердились. Да еще с лихвой!

— Тут такое дело, — замялся Рин, скребя обломанными ногтями шею. — Те верзилы, которые за этим хрычом явились, очень настоятельно рекомендовали мне не распространяться о случившемся. Сказали, их господам пересуды и всяческие сплетни не нужны. Дескать — вредит ревру… репу… В общем, марать честные имена не след. Так что лучше б я помалкивал. А если я язык за зубами держать не буду, то и зубов у меня поменьше станет, и держать за ними нечего будет…

— Может быть, ты будешь так любезен и перестанешь тратить наше время, а вместо этого все же шепнешь нам на ухо, куда делся тот пожилой господин? — Шу навис над Рином, который поежился и заметно струхнул. Немудрено: толстяку не нужно было повышать голос, ведь, даже говоря спокойно, он гудел, как боевой горн. — Уж поверь, интересуемся мы не из пустого любопытства, а по делу. Весьма серьезному делу. Так что выкладывай все, что знаешь, и поживее.

— Ох… — Судя по его лицу, Рин уже сотню раз пожалел о том, что вообще ввязался в этот разговор. — Ладно, господин. В общем… Вы ведь никому не расскажете, что узнали об этом от меня, верно? Поймите, у меня ж на горбу десять ртов голодных, а случись что со мной…

— Не тяни, — поторопил его Кенджи. — Мы будем немы как рыба.

— Тут давеча мимо нашего городка в столицу делегация Дома Тигра направлялась. Слыхал я, император то ли собрание какое созывает, то ли совет. Ну я человек маленький — меня заботы знати мало интересуют, так что я особо в подробности не вникал. А в делегации той семья Хаяси ехала. Супруга господина Хаяси приходится племянницей главе нашего городка, вот они и остановились погостить у него на денек-другой. А прошлой ночью…

Он сделал многозначительную паузу и состряпал такую зловещую гримасу, что Кенджи побоялся и представить, что же такого натворил их потенциальный провожатый. Убил кого-то? Поджег дом? Отравил лошадей? Однако правда оказалась куда более приземленной.

— …Он проник в дом, где остановились гости, и украл у госпожи Хаяси золотую брошь с рубинами. Семейную реликвию, между прочим, не простую цацку!

— Всего-то? — хмыкнул Кенджи.

Признаться, он ожидал худшего. Но вот его спутники и Рин посмотрели на Кенджи так, точно он усомнился, что люди ходят по земле ногами.

— Всего-то? — слегка обиженно протянул хозяин, словно его оскорбил пренебрежительный тон. — Да одного проникновения в хозяйские покои достаточно, чтобы стража убила наглеца на месте! Впрочем, они пытались, но вот только старик ваш оказался не так-то и прост. Вот глянешь на первый взгляд: хрыч как хрыч, такие обычно около кабаков у прохожих монетку на кружку разбавленного пива клянчат, а потом в канаве отсыпаются, а на деле-то ого-го! Нет, вы только подумайте — он голыми руками справился с двумя дюжинами бойцов и ушел себе через парадную дверь. Это ж надо!

— Старик? В одиночку одолел кучу вооруженных воинов? — недоверчиво переспросил Макото. — Это ты сам придумал или тебе твой друг рассказал, который рыбой торгует?

— Во-первых, не торгует, а возит, — насупившись, ответил Рин. — Во-вторых, он мне не друг. Захаживает сюда иногда пару стаканов пропустить, вот и все. У меня таких «друзей» полгорода. Но нет, мне это рассказала сестра моей соседки. Ее золовка господину Торо, главе города, на кухне прислуживает, там же она и ночует, так что сама все видела. Я за что купил, за то и продаю. Хотите верьте, хотите нет. Дело ваше. Но это еще не самое удивительное. Перед тем как уйти, старик растолкал одного из бойцов и рассказал ему, что будет весь вечер в моей харчевне. И даже объяснил, как до нее добраться! Ну а как сюда ввалились вооруженные громилы — злющие, словно сотня демонов! — так он спокойненько фляжечку свою убрал и к дверям потрусил, как ни в чем не бывало.

Признаться, после всего услышанного Кенджи совсем растерялся. Конечно, люди любят преувеличивать, но если в этом рассказе есть хоть толика правды, он все равно звучит невероятно. Зачем старику проникать в дом главы города? Он что, вор? Но тогда почему он рассказал тем, кого обокрал, о том, куда пойдет? На самом деле вариантов было не так много. Либо они чего-то не знают, либо это ловушка. И чем больше Кенджи размышлял об этой ситуации, тем больше укоренялся в последнем.

— А быть может, наш провожатый просто выживший из ума старикашка, — высказал собственное предположение Макото, когда Кенджи поделился с ним и Шуноморо своими мыслями.

— Выживший из ума старикашка, сумевший проникнуть в дом главы города и раскидать стражу, хочу заметить, — хмыкнул Шу. — Похоже, весьма интересная персона, если, конечно, Рин нам не соврал. Вот только, боюсь, познакомиться мы с ним вряд ли сумеем.

— Мы? — переспросил Макото. — Подскажи, в какой момент «Умрите, мерзкие ублюдки!» превратилось в «Добрые приятели, делящие путь-дорогу»?

— В тот самый, когда вы рассказали, что знаете, где прячется Йоши. — При одном упоминании этого имени в глазах Шу заплясал недобрый огонь, а пальцы сжались в кулаки. — Я пойду с вами и добуду голову этого выродка, хотите вы этого или нет. А что касается моей, гхм, слегка несдержанной реакции — вроде бы мы уже с вами все обсудили и решили забыть это досадное недоразумение.

Макото с сомнением взглянул на Кенджи, однако тот не видел ни одной серьезной причины отказывать Шуноморо в компании. Он уже на деле доказал, что является довольно опытным и опасным бойцом, а кто знает, что их ждет в том монастыре. И, думается, Йоши мог быть далеко не главной проблемой. Вполне вероятно, что им придется столкнуться с его хозяином. И вот тут-то им пригодится любая помощь, на которую они могут рассчитывать.

Кенджи нутром чуял, что на кону могут стоять не только жизнь Сато и даже не их собственные, а нечто большее. И Кенджи не знал, что тяготит его больше — риск погибнуть или эта ответственность, что лежала на душе тяжелым грузом.

— Как бы то ни было, выбора-то у нас особо и нет. Без старика нам до Одиннадцати Звезд не добраться даже втроем. Это как пить дать, — прервал его размышления Макото, прислонился плечом к столбу и сплюнул на землю.

Кенджи был с ним полностью согласен и рассматривал этот вариант лишь на самый крайний случай, если ничего другого им не останется. Он, конечно, не мог судить о том, на самом ли деле проклят тот заброшенный монастырь или обзавелся своей зловещей репутацией благодаря слухам, но путь туда и в самом деле был смертельно опасен.

Коварные узкие тропы могли оборвать жизнь быстрее клыков какого-нибудь чудовища или демона. Которые, если верить слухам, в той местности тоже водятся. Один неверный шаг — и ты уже камнем летишь в бездну. За время их пребывания в замке Кумо Кин рассказала им, наверное, все, что знала об Одиннадцати Звездах. Но даже эти знания были почерпнуты из чужих рассказов, успевших покрыться пылью и недомолвками.

Редкий смельчак отваживался отправиться в бывшую школу Шипов по своей воле, даже соблазнившись бесчисленными богатствами и могучими артефактами, которые до сих пор хранились в монастыре. Из людей, решившихся подняться к Одиннадцати Звездам, почти все сворачивали назад еще на полпути, опасаясь с концами заплутать в предместьях проклятой крепости. А оставшиеся… Что ж, быть может, они и добрались до желанных сокровищ, но вряд ли они пригодились бы им в загробной жизни.

Однако Кенджи, как и Макото, вела не алчность и не жажда наживы. Именно поэтому они обязаны хотя бы попытаться пробиться сквозь любые испытания.

— Обитель Дома Шипов… — задумчиво проговорил Шуноморо. — Интересно, очень интересно. Тогда вынужден с тобой согласиться. Если этот старик и впрямь знает туда дорогу, мы должны вытащить его любой ценой.

— Что, если попробовать договориться с этим Торо? — предложил Кенджи. — Быть может, выслушав нас, он согласится отпустить старика.

— Это вряд ли. — Макото с жестокой прямотой вмиг обрушил все его надежды. — В лучшем случае нас попросту погонят прочь, а в худшем подумают, что мы его подельники, и закуют рядом с ним. Конечно, мы бы могли обратиться за помощью к Кин, но пока мы доедем до замка Кумо, пока вернемся обратно… Боюсь, у нас нет столько времени.

— Тогда остается лишь один вариант, — поправил пояс Шу, а потом, заметив их недоуменные взгляды, пояснил: — Проникнуть в особняк Торо и освободить старика самим.

— А с чего ты решил, что он именно там? — задал резонный вопрос Макото.

— Где же ему еще быть? Если бы вашего провожатого схватила стража, Рин бы упомянул об этом. Значит, старика увели сподручные Торо.

Звучало вполне разумно, хотя на первый взгляд вся эта затея казалась совершенно безумной. На второй — тоже. На третий… Впрочем, в последнее время им постоянно приходилось совершать безрассудные поступки, так что еще один погоды не сделает.

Один-единственный старик смог в одиночку прокрасться во владения Торо. Так почему не смогут они? Быть может, дом главы города так охраняют, что туда днем и ночью снуют все, кому вздумается. Предположение Шу подтвердили слова одного из солдат — естественно, после вознаграждения, изрядно опустошившего их и без того похудевшие кошели, — охраняющих въезд в Мокрый Круг.

Воровато оглядываясь и пряча за пазухой монеты, он рассказал, что лично видел воинов Торо, везущих какого-то связанного бродягу. Так что они трое направились прямиком в сторону крепости, находящейся неподалеку от города. План действия они решили обсудить прямо на месте, так как на долгие разговоры времени все равно не было.

— У вас есть догадки, кто стоит за похищением Сато? — задал вопрос Шу.

Кенджи задумался. Кое-какие мысли уже давно вертелись в его голове, но вот только знал он слишком мало, чтобы сделать хоть какие-то правдоподобные выводы. Кем может быть тот таинственный незнакомец, который, если Юма был прав, является могущественным колдуном, прячущим свое лицо за маской и убившим с непонятной целью несколько человек в столице? Главой какого-нибудь Дома или семьи? Вполне вероятно.

Кенджи мог с уверенностью сказать только одно: этот незнакомец обратил внимание на Сато лишь тогда, когда он взял его след. А значит, агент магистрата не был изначальной целью. Скорее всего, он узнал нечто, имеющее ценность для убийцы. На это указывало и то, что Йоши оставил Юму в живых. И Кенджи мог лишь надеяться, что чародей не сумеет разговорить Сато до того, как они его найдут. Иначе судьбе его не позавидуешь.

— Если честно, то нет, — покачал головой Кенджи. — Йоши пару раз упоминал про какой-то орден, но…

— Орден? — недоверчиво переспросил Шу. — Орден Листа?

— Ты знаешь, что это? — навострил уши Кенджи.

— Ну как бы тебе объяснить… — протянул Шу. — Вы когда-нибудь слышали о Братстве Рока?

— О боги, — закатил глаза Макото. — И ты туда же.

— Продолжай, — попросил Кенджи, шикнув на друга.

— Братство Рока образовалось после падения Дома Шипов и почти целиком состояло из тех, кто уцелел после той бойни. Но также туда стали стекаться еретики навроде соритов, поклоняющихся Тысячеликому, беглые преступники, ронины и прочие изгои, кому не нашлось места ни в одном Доме.

По слухам, костяк Братства отрекся от ханитизма и перенял веру айров. Варвары поклоняются Пепельному Королю, веря, что однажды они станут под знамена владыки демонов и отправятся на юг, чтобы уничтожить тех, кто когда-то прогнал их предков обратно на север.

Тогда же неизвестные воины — по слухам, агенты императорского магистрата — основали Орден Листа. Они поклялись положить свои жизни на уничтожение последнего из Братства. Хотя на сегодняшний день и те и другие считаются всего лишь легендами, чем-то вроде баек о пареньке по имени Го из деревеньки Хокама, сыне пастуха, который решил стать прославленным воином.

И хоть этот персонаж уже давно превратился в мифического — чего только стоит история о том, как он отправился в загробный мир за душой своей возлюбленной и сумел вернуть ее назад, — но основан он на вполне реальной личности, чье существование подтверждают некоторые летописи.

— Помнится, в разговоре с твоим отцом Юма как раз упоминал Братство, — напомнил Кенджи, обращаясь к Макото. — Он говорил, что тот человек убил одну из своих жертв магией Разложения, которую как раз активно практиковали Шипы. Черепа прятались в заброшенном замке этого Дома, а теперь след ведет нас к школе, где обучались их бойцы. А гонцы Волков принесли вести о том, что Кузница Пепельного Короля вновь зажгла огни. Тебе не кажется, что здесь слишком много совпадений, чтобы это оказалось случайностью?

— Глупости, — заявил Макото, пускай и куда менее уверенно. — Ты же не хочешь сказать, что мы гоняемся за фанатиком выдуманного не то божества, не то демона, пока он сам готовится уничтожить весь мир?

— Я хочу сказать, — подытожил Кенджи, — что вся эта история явно куда дряннее, чем казалась на первый взгляд.

Вот с этим трудно было не согласиться даже его другу, и какое-то время они шли молча, пока Макото не повернул голову к Шу:

— А чего тебе вообще сдался этот лысый хрен, раз ты аж решился с нами в Одиннадцать Звезд топать? Ты когда о нем вспоминаешь, у тебя едва ли не пена изо рта хлещет.

— Ничего личного, — чересчур быстро ответил тот, даже не взглянув в его сторону. — Убить этого негодяя — святой долг каждого самурая. Наверное, я просто отношусь к этому чуть более серьезно, чем другие.

Кенджи до последнего надеялся, что он окажется прав и в резиденцию Торо они смогут попасть без лишних проблем. Как же! Казалось, глава Мокрого Круга готовится отразить атаку целой армии, спрятавшись за высокими стенами и многочисленными часовыми.

— Есть идеи? — произнес Макото, когда молчание слегка затянулось.

Увы, ответом ему послужила лишь тягостная тишина. О том, чтобы прорываться с боем, не было и речи. Во-первых, их бы попросту нашпиговали пулями и стрелами еще до того, как они добрались бы до ворот. Во-вторых, у них не было желания причинять вред простым солдатам, которые, по сути, честно выполняли свою работу, защищая жизнь и покой хозяина.

Кенджи уже хотел было предложить обойти крепость по кругу — вдруг они сумеют найти какую-нибудь дыру или обвалившийся кусок стены, по которому можно перебраться, однако его опередил далекий скрип. И вскоре в конце дороги показалась груженная бочками телега, которую катил на своих двоих в сторону города одинокий крестьянин. Увидав его, Шуноморо вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и что было мочи рванул в его сторону. Кенджи в недоумении взглянул на Макото, но тот лишь пожал плечами и покрутил пальцем у виска.

При виде здоровяка, мчащегося ему навстречу широкими скачками, крестьянин струхнул и едва не бросился в противоположную сторону, бросив свою повозку. Поначалу он смотрел на Шуноморо с нескрываемым страхом, потом — с любопытством, а когда толстяк закончил говорить, на лице мужчины застыло выражение искреннего изумления. Порывшись в карманах, Шу передал ему какой-то мешочек, а потом легко ухватил телегу за ручки и повез ее обратно к друзьям, тогда как крестьянин чуть ли не вприпрыжку пошел прочь.

— Ты успел проголодаться? — поинтересовался Макото, когда здоровяк приблизился.

— Очень смешно, — буркнул Шу. Он без особого труда положил одну из бочек на бок, снял крышку, и ему под ноги высыпалась целая гора луковиц. Придав бочонку вертикальное положение, он сказал: — Залезай.

— Ты же не хочешь сказать…

— Вы хотели узнать, как мы попадем в крепость Торо? Так вот вам ответ.

Надо сказать, это был весьма умный ход. Но при этом безумно авантюрный и очень рискованный. Солдаты могли попросту не пропустить их, а то и проверить содержимое бочек — и тогда им конец. Не сказать, что Кенджи пришел в восторг от этой идеи, но, похоже, другого выхода у них действительно не было. Поэтому он вздохнул и принялся помогать Шу вытряхивать лук из второго бочонка.

— А почему именно мы должны изображать из себя тунца в бочке, уж прости за такое очевидное сравнение? — продолжил упрямиться Макото. — По-хорошему, нам нужно тянуть соломку.

— Ну потянуть-то мы ее можем, — Шу ухмыльнулся, — да вот только я сюда попросту не влезу. Но если у тебя есть план получше, выкладывай. С удовольствием выслушаю.

Судя по выражению лица Макото, он судорожно пытался придумать хоть что-то. Но потом лишь тяжело вздохнул, положил на дно повозки меч и, ругаясь сквозь зубы, закрыл нос воротом и полез в бочонок, пока Кенджи занимал соседний. Клинок и лук он положил рядом с мечом Макото, а Шу тут же накрыл их оружие какими-то грязными тряпками.

Плевая на первый взгляд задача оказалась тем еще испытанием, даже если не учитывать, что Кенджи пришлось согнуться в три погибели и едва не свернуть себе шею. В глаза, нос и уши лезла шелуха, а воняло так невыносимо, что Кенджи заподозрил, что, если он переживет эту ночь, будет пахнуть луком до конца жизни. К тому же весьма недолгой, если что-то пойдет не так.

Убедившись, что они закончили ворочаться, Шуноморо присыпал обоих сверху луковицами и поставил крышки на место. Через несколько мгновений повозку качнуло, и здоровяк покатил их в сторону ворот. Вскоре послышались чьи-то голоса и хриплый смех. Но вот незнакомцы умокли, и один из них крикнул:

— Эй, а ну стой на месте! Ты еще кто?

— Я из деревни Мьямо, господин. — Кенджи подивился елейности голоса Шу, а также тому, как ловко он сумел изобразить невнятный сельский говор. — Везу лук на кухню господину Торо.

— Не знаю я ни о каком луке. Проваливай!

Как Кенджи и ожидал, их, скорее всего, не пустят даже за порог. Но Шу не собирался сдаваться так просто.

— Но господин… — хнычущим голосом пролепетал он. Казалось, он вот-вот разрыдается. — Мне ясно сказали: привезти лук к полуночи, так как к утру господин Торо желает получить на завтрак зажаренные луковые колечки. А не успею — так меня самого накормят до отвала, но только плетями: по одной за каждую луковицу. Смилуйтесь!

Судя по всему, солдаты стали держать совет, так как некоторое время было слышно лишь тихое бормотание. Потом тот же самый голос крикнул:

— Мино! Сбегай-ка до хозяина и спроси у него, правду ли говорит этот тип.

У Кенджи внутри все похолодело. Естественно, Торо знать не знает ни о каком луке. И тогда охранникам будет очень любопытно узнать, кто такой этот «крестьянин», который пытался их обмануть. Но удача сегодня была на их стороне:

— Ты с ума, что ль, сошедши, Рику? — крикнул кто-то в ответ. — Господин, чай, дрыхнет уже без задних ног. Помнишь того дурня, что его разбудил случайно? Ночной горшок прям в дыню словил.

— Эт да, — протянул первый солдат и добавил: — Ладно, показывай, что у тебя в бочках, и можешь проходить.

Кенджи замер, боясь даже дышать и молясь об одном — случайно не чихнуть. Послышались тяжелые шаги, крышка сдвинулась, запустив внутрь свежий воздух, и спустя несколько мгновений захлопнулась обратно.

— Убедил. Чеши давай. Внутри ступай прямо, потом налево, а как дойдешь до большого такого курятника — крикни кого-нибудь, чтоб тебя до кухни проводили. Назад тоже попроси черным ходом вывести, чтоб мы ворота туда-сюда зазря не мотали.

— А второй бочонок смотреть не будешь? — спросил кто-то чересчур подозрительный.

— Да чего там смотреть-то? Будто я лука не видал. Ладно, здоровяк, давай поживее. Эт чем ж вас таких откармливают-то…

Еще несколько криков, громкий скрежет — и вот Шу катил их уже внутри крепостных стен. Кенджи уже казалось, что он вот-вот задохнется, обливаясь потом, когда телега наконец стала. А потом по бочонку тихо постучали. Долгожданная свобода! Кенджи с таким наслаждением вдыхал свежий воздух, словно не был на нем сотни лет, а Макото тем временем разминал затекшие конечности и вытряхивал из карманов оставшийся сор.

— Я лук больше никогда в жизни есть не буду, — проворчал он, доставая белую шелуху из уха.

Кенджи был с ним полностью солидарен, но сейчас у них были заботы посерьезнее. Да, затея Шу сработала, но теперь им предстояло найти, где держат старика, освободить его и всем вместе выбраться наружу. И неизвестно, что еще окажется труднее — проникнуть вовнутрь владений Торо или выбраться из них живыми. Справедливо предположив, что пленника должны держать где-то в главной крепости, они принялись пробираться к каменной твердыне, прячась в тени и кустах каждый раз, когда мимо проходили солдаты или слуги.

К счастью, никто из них и не думал, что кто-то еще осмелится проникнуть в замок, так что большинство откровенно позевывало, даже не глядя по сторонам. Поплутав внутри и едва не столкнувшись нос к носу с парой патрулей, они наконец вышли на узкую винтовую лестницу, ведущую вниз. Спустившись, они оказались в сыром затхлом подземелье.

Шу застыл на месте и поднял вверх ладонь, а спустя мгновение они услышали впереди тихий свист. Пройдя еще немного, они заметили у стены нечто, что Кенджи поначалу принял за груду тряпья. И лишь спустя миг понял, что ошибся.

Прямо сидя на полу, спал невысокий щуплый старик. Худой настолько, что, казалось, ткни ты в него пальцем чуть посильнее — и он осыплется на землю прахом. Одет он был в рваное рубище, широкополую шляпу и потрепанные деревянные сандалии. Лицо его походило на запеченное яблоко, а волос на голове было столь мало, что их можно было пересчитать. На запястьях и щиколотках его сидели тяжелые кандалы, которые мало того что оказались сцеплены между собой толстой цепью, так еще были закреплены на кольцах, вбитых в стену.

— И это тот, кто нам нужен? — разочарованно прошептал Макото.

— Ты думаешь, у них тут по десятку закованных стариков сидит? — хмыкнул Шу. — Мы, конечно, можем поискать другого, раз этот тебе не нравится.

Судя по всему, старик услышал их разговор, так как глухо заворчал, а потом поднял голову. Оглядев всех троих, он сощурил глаза, поднялся на ноги и широко зевнул.

— Вы не могли возиться еще дольше, бестолочи? — вдруг с нескрываемым возмущением произнес он скрипучим голосом. — Я аж уснуть успел, пока вы ползли, как улитки. Или у вас на троих один мозг, что вам понадобилось столько времени придумать, как пробраться в эту дыру?

Судя по всему, старик был ни капельки не удивлен их приходом. Слегка растерявшись, Кенджи взглянул на друзей, которые выглядели не менее потрясенными, и произнес:

— Простите, господин…

— Рю, — буркнул тот.

— Господин Рю. Вы что, ждали нас?

— Разумеется, — фыркнул он. — И, надо сказать, я весьма разочарован. Ладно, мы уже и так опаздываем. За мной.

Рю вдруг тряхнул руками, подпрыгнул на месте, и кандалы, звякнув, упали на пол. Сам же он быстрым шагом направился к лестнице. И им ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, окончательно перестав понимать, что происходит.

Глава 13

— Нет, ну это ж надо… Почти уже петухи пропели, пока они возились… Что за бестолочи! Как три слепые курицы по курятнику метались…

Рю неустанно ворчал себе под нос, точно разговаривая сам с собой. Они же едва-едва поспевали за его быстрым шагом, недоумевая от абсурда происходящего. Думается, у всех троих в голове роились одни и те же вопросы. Каким образом старик так легко освободился от оков? Почему он не сделал этого раньше? Откуда он знал, что они попробуют его освободить, а не оставят гнить за решеткой и не отправятся искать другого проводника?

И самое главное — как вообще столь тщедушный муж может двигаться с такой скоростью?! Однако ничего из этого они произнести вслух так и не успели. Мигом поднявшись по крутой лестнице, Рю, не мешкая, направился дальше. Правда, вопреки всем их ожиданиям он пошел не в сторону выхода, но напротив — углубляясь во внутренности крепости.

— Куда он нас тащит? — спросил Макото.

Несмотря на то что он произнес это шепотом почти на ухо Кенджи, старик услышал его слова. Застыв как вкопанный, он развернулся на пятках, в изумлении поднял брови и прошипел:

— Вы что, даже не удосужились раздобыть план этой дыры?!

Все трое в недоумении переглянулись. Услышав в ответ лишь молчание, Рю закатил глаза, сплюнул на пол и продолжил путь, осыпая своих спутников все новыми и новыми ругательствами. Он ни на миг не останавливался даже на развилках, выбирая дорогу так уверенно, словно бы разгуливал по собственному дому.

А стражу он обходил просто каким-то звериным чутьем, шикая и прячась в тень каждый раз, когда им навстречу попадался очередной патруль. И наоборот, чуть ли не посвистывая вел их по извилистому коридору, точно зная, что впереди никого нет.

Но, видимо, госпожа удача решила, что на сегодня ее милости им хватит с лихвой, и отправилась на покой. В очередной раз свернув за угол, они нос к носу столкнулись с одиноким стражником — верзилой ростом почти с Шуноморо. Привалившись плечом к стене, мужчина клевал носом, сжимая в руках копье и раздирая челюсти в широкой зевоте.

Но едва он увидел перед собой их компанию, как сон с него точно рукой сняло. На удивление резво перехватив древко, он, не задумываясь ни на мгновение, сделал резкий выпад. Казалось, еще чуть-чуть — и старика насквозь пробьет острый наконечник. Однако он на деле доказал правдивость истории Рина и заодно заставил всех троих разинуть рты от удивления.

Одним движением уйдя в сторону, Рю отвел копье вверх, а потом нанес три удара, слившихся в один. Первый заставил здоровяка охнуть и выронить оружие, второй — упасть на колени, а третий, завершающий, ребром ладони по виску, отправил стражника в страну снов.

При этом Рю даже не замедлил шага и не сбил дыхания, продолжив путь с той же энергичностью. Однако не успели они преодолеть и пару коридоров, как сзади раздались взволнованные крики, топот и лязг оружия. Кенджи и Макото мигом выхватили мечи, готовясь к скорой схватке, на кончиках пальцев Шуноморо заплясали синие брызги, и лишь старик даже не оглянулся, продолжая вести их по одному ему известному маршруту.

Конечно, они бы до последнего пытались избежать кровопролития, если на то не будет крайней нужды. Да вот только вряд ли солдаты Торо станут вести с ними долгие беседы, а быть порубленными на куски — такая себе перспектива. Звуки погони раздавались все ближе, когда они наконец зашли — точнее сказать, забежали, ведь в конце коридора уже показались вооруженные воины, а в воздухе засвистели болты и стрелы — в какую-то большую комнату, освещаемую, наверное, полусотней свечей.

Судя по всему, это была молельня, так как прямо перед ними стоял каменный алтарь, а стены были украшены фресками, изображающими богов и их деяния. Кенджи сразу же узнал высокую женщину, раскидывающую над землей какие-то семена, — это была Саура, богиня плодородия. Повелитель войны и покровитель воинов Юкан, сжимающий в руках копье, стоял рядом со своим братом Такумой, держащим на плече молот. Этому небожителю поклонялись кузнецы и прочие ремесленники. А к его карману тянулся Каге — коротышка с накинутым на голову капюшоном — заступник воров, мошенников и прочих плутов.

Однако Кенджи некогда было припоминать все то, что он успел узнать за время, проведенное в библиотеке Кумо. Они едва успели захлопнуть дверь прямо перед носами их преследователей. Упершись плечами в стонущую под ударами древесину, Кенджи и Макото кое-как потянули время до тех пор, пока Шуноморо не забаррикадировал проем большим шкафом. Правда, вряд ли это препятствие сильно задержит солдат Торо. Судя по крикам, они уже послали людей за топорами, и тот момент, когда они разломают преграду и ворвутся вовнутрь, был близок.

Кенджи обреченно огляделся. Выход из комнаты был лишь один, и за ним их ждали десятки озлобленных воинов. А помимо этого, в помещении не было даже окон. Если, конечно, не считать узеньких щелей прямо под потолком, сквозь которые и птичка бы пролезла с превеликим трудом. Но вот только Рю, похоже, это ни капельки не смущало. Все с тем же невозмутимым видом он подошел к одной из стен и принялся тщательно ощупывать пядь за пядью, изредка постукивая по камням костяшками пальцев и озадаченно хмыкая себе под нос.

— Нам конец. Этот умалишенный приволок нас прямиком в западню! — простонал Макото, взъерошив волосы.

Услыхав его слова, старик замер на месте. Отвлекшись от своего странного занятия, он подошел почти вплотную к Макото и, потрясая в воздухе узловатым пальцем, произнес дрожащим от гнева голосом:

— Умалишенный?! В западню?! Так, может, умник, ты нас сам выведешь, а? Еще одно слово — и будете спасаться сами. Я-то вот выберусь, а насчет вас троих сильно сомневаюсь!

— Да как смеешь ты, бродяга, говорить со мной подобным тоном?! — мгновенно вспыхнул Макото. — Я — Макото Такэга из Дома Змея, сын Каташи Такэга, и не…

— Каташи? — фыркнул Рю, да с таким искренним презрением, что парень тут же присмирел. — Серьезно? Кажется, я пропустил момент, когда этот сопляк успел обзавестись собственными. Помнится, когда я его в последний раз видел, он деревянный-то меч с трудом удерживал, что уж говорить о его другом клинке, уж простите за прямоту. А теперь, дружок, перестань скулить и дай мне найти выход из этого свинарника, раз уж вы не в состоянии сделать это сами.

В другой ситуации Кенджи вряд ли удержался бы от смешка — так глупо выглядело лицо Макото, которому словно за шиворот сунули пригоршню снега. Однако их преследователи уже справились дверью и вот-вот готовились разнести в щепки шкаф, так что их положение вряд ли располагало к веселью.

Но едва первый топор вонзился в толстую древесину, как Рю вдруг издал радостный вопль, а следом надавил на какой-то камешек. Раздался щелчок, потом громкий скрежет — и часть стены отъехала в сторону, представив их взору темный проход, ведущий куда-то вниз. Ухватив со стены один из светильников, старик бросился прямо во тьму, и они поспешили следом.

Но не успели они преодолеть и двадцати шагов, как позади послышался грохот сапог и свист стрел, которые только каким-то чудом пролетели мимо, чиркнув о стены. Кажется, им все-таки придется принять бой. Можно было лишь надеяться на то, что в таком тесном коридоре численное превосходство сыграет с их преследователями злую шутку. Однако у Рю была идея получше. Сунув Кенджи лампу, он протиснулся между Шу и Макото и стал лицом прямо к приближающейся погоне.

Засучив рукава и хрустнув пальцами, старик принялся двигать руками, словно зачерпывал воду. Спустя несколько мгновений мрак вокруг его ладоней будто бы сгустился, и Кенджи не поверил своим глазам. Старик что, владеет Тьмой? Точно завороженный, он наблюдал, как Рю сосредоточенно водит руками по воздуху, вырисовывая какой-то силуэт. Он напоминал умелого гончара, работающего над податливой глиной, или художника, корпящего над полотном. Миг — и перед ним уже клубилась тень какого-то диковинного зверя, напомнившего Кенджи одну из тех тварей, что он видел при прыжке через портал.

Чудище было похоже на большую собаку, но сразу о шести ногах, заканчивающихся пальцами с треугольными когтями. Башка его напоминала бычью, но, помимо рогов, там были еще два длинных отростка, походившие на щупальца. Те же извивающиеся чресла, правда, чуть побольше, были у него и по бокам, а хвост заканчивался острым жалом. Рю что-то шепнул — и чудовище, издав утробный рык, бросилось прямо навстречу солдатам Торо.

Через несколько мгновений их боевые кличи сменились криками ужаса, послышался звон разбитых фонарей и скрежет стали о камень. Судя по мечущимся теням, погоня превратилась в беспорядочную свалку, а под низким сводом, будто раскаты грома, гремел рев этой твари, от которого у Кенджи просто кровь стыла в жилах.

— Хе-хе-хе, не ожидали? — ухмыльнулся старик, явно наслаждаясь их реакцией. — Портки-то не попортите себе. Иллюзия, только и всего. Вреда не причинит, но напугает знатно. И задержит. Вперед!

Что ж, он оказался прав. Похоже, воины Торо напрочь забыли об их существовании, спасаясь от ужасного создания. Думается, пройдет еще немало времени, пока они поймут, что оно не способно причинить им вред.

Чем дальше продвигалась их четверка, тем тише становились вопли солдат и рокот твари. Вскоре каменный свод опустился настолько, что даже Кенджи пришлось пригнуть голову, что уж говорить о бедняге Шуноморо, который и вовсе согнулся пополам. Кенджи уже начало казаться, что дальше им придется пробираться ползком, как тоннель вдруг резко расширился, а впереди послышался шум воды и повеяло свежим воздухом.

Вскоре они очутились в небольшой пещере, вход в которую прятался за водопадом. Преодолев бурлящий поток и очутившись по грудь в воде, они выбрались на берег небольшой речки. Кенджи оглянулся и прислушался. Но, не услышав ничего, кроме шума воды, понял, что погоня, видимо, отстала, поэтому принялся освобождать сапоги от тины, пока Шуноморо разминал затекшую спину, а Макото проверял, не намочил ли он случайно свои драгоценные пистоли. Подождав, пока они закончат, Рю встал прямо перед ними, заложил костлявые руки за спину и наградил каждого суровым взглядом.

— Итак, — начал он тоном строгого учителя, отчитывающего нашкодивших детей. — Признаюсь, я очень — повторю, очень! — разочарован. Похоже, вы даже не задумались о том, чтобы…

— Кажется, мы забыли представиться, — Кенджи шагнул вперед и склонился в приветственном поклоне. — Меня зовут…

— Во-первых, мне совершенно наплевать, как тебя зовут, — от возмущения старик едва ли не подпрыгнул, — а во-вторых, еще раз перебьешь меня — и всю оставшуюся дорогу будешь нести Палку Болтуна! Понял?

Немного растерявшись от столь бурного негодования, Кенджи лишь кивнул, даже позабыв спросить, что это за палка такая, тогда как Рю, пригладив куцую бородку, продолжил:

— О чем это я? Ах, да. Я, конечно, не ожидал чего-то сверхвыдающегося, но, быть может, я что-то упустил. Давайте начнем с самого простого: как вы собирались вытащить меня из замка Торо, если вы, как оказалось, ни сном ни духом не знали о тайном проходе?

— Ну… — протянул Макото, когда молчание уже изрядно затянулось, и почесал шею. — Если честно, мы собирались действовать по ситуации.

— По ситуации? — простонал старик. — По ситуации?! У вас было как минимум несколько возможностей узнать о тайном пути. Вы могли проникнуть в городскую ратушу и украсть чертежи крепости — раз! Подкупить кого-нибудь из солдат или слуг — два! Каждый горожанин знает, как Торо охоч до женской ласки. Идете в крупнейший бордель и разнюхиваете, какими тропками в замок проводят юных красоток, — три! Но вы не придумали ничего лучше, кроме как вломиться через парадную дверь, а потом «действовать по ситуации»! — Рю фыркнул, взглянул на небо и повернулся к ним спиной. — Ладно, идемте. Думаю, скоро этим доходягам наскучит играться с тенью, так что лучше нам поспешить. Урок продолжим позже.

«Урок»? Кенджи оглянулся на друзей, чтобы убедиться, что ему не послышалось. Старик что, решил не только проводить их до Одиннадцати Звезд, но и обучить воровскому ремеслу? Однако думать об этом было некогда. Спина Рю уже растворилась среди теней, так что они, не мешкая, отправились нагонять старика. Надо сказать, удалось им это не без труда. Когда Рю наконец решил, что они ушли достаточно далеко, в боку Кенджи покалывало, а рубаха под курткой липла к спине от пота.

Да и Макото с Шуноморо выглядели не лучше. Первый, отдуваясь, кидал на их нового знакомого такие красноречивые взгляды, что без слов можно было догадаться, что он с трудом сдерживается, чтобы не стукнуть его чем потяжелее. А здоровяк, красный, как вареная свекла, и вовсе рухнул на землю прямо там, где стоял, и поднялся на ноги, лишь когда над разгорающимся костерком зашипела жиром куриная тушка. К счастью, они успели озаботиться припасами, так что теперь все четверо дружно жевали и тянули к огню озябшие пальцы.

— А теперь наша очередь задавать вопросы. — Макото вытер губы и принял из рук Шу бутыль, которую тот захватил в таверне. — Поправь меня, если я в чем-то ошибаюсь, старик. Ты ждал нас, но тут вдруг какой-то бес кольнул тебя пониже спины, и ты решил залезть в дом местной знатной шишки. Там ты спер дорогую цацку у его племянницы, затеял драку с его солдатами, после рассказал им, где будешь прятаться, и самовольно дал надеть на себя кандалы, хотя в любой момент мог сбежать даже без нашей помощи. Правильно?

Старик лишь кивнул, засовывая в рот ломоть сыра.

— Но… зачем?! — Макото сделал большой глоток прямо из горлышка и закашлялся.

— Глупый вопрос, — хмыкнул Рю, тщательно пережевывая кусок немногочисленными зубами. Однако, заметив их взгляды, он вздохнул и продолжил: — Это была простейшая проверка, которую вы едва не провалили. Разве стал бы я вести в Одиннадцать Звезд каких-нибудь недотеп, что не могут справиться даже с таким плевым делом? Да мы бы не преодолели и половины пути!

— Кого-нибудь из нас могли ранить или даже убить, — с укором покачал головой Кенджи. Правда, его слова не возымели никакого эффекта. Тогда он решил обратиться не к сердцу старика, но к его разуму: — Что, если бы мы передумали, а то и вовсе решили найти другого провожатого?

— Тогда я мог бы лишь пожелать вам удачи, — фыркнул Рю, вытирая пальцы о штаны. — Вряд ли бы вы смогли обнаружить второго такого дурака, который не только знает дорогу к проклятому монастырю, но и потащится туда с тремя болванами на горбу. Да-да, что вы так скривились? Не нравится? Пока вы не доказали обратное, я буду считать вас олухами и недотепами. Так что терпите.

— Допустим, кулаками ты махать умеешь, языком тоже, да и пару фокусов в кармане держишь, — не унимался Макото. — Но как мы узнаем, что ты действительно сможешь довести нас до Одиннадцати Звезд, а не напрасно щеки дуешь?

— Никак, — отрезал Рю и скрестил руки на груди. — Если вы не мне верите — что ж, наши пути разойдутся здесь и сейчас. Я отправлюсь своей дорогой, вы — своей. Вот только закончится она довольно скоро и печально. Вы мне не хозяева, а я вам не слуга. Это не вы оказываете мне услугу, а я сделал одолжение, согласившись с вами возиться. И поверьте, делаю я это не ради вас и даже не ради этой высокомерной выскочки Кин, которая…

— Все! Довольно! — перебил его Макото и вскочил на ноги. Рука его потянулась к мечу, а ноздри раздулись от гнева. — Я не собираюсь сидеть тут и выслушивать, как какой-то выживший из ума вонючий воришка поливает грязью не только нас, но и госпожу Кумо. Если ты сейчас же не извинишься и не возьмешь свои слова назад, я…

— Сядь! — прогремел Рю, и в голосе его прозвучала такая мощь, что Макото тут же послушно бухнулся обратно, правда, так и не убрав ладонь с рукояти клинка. Потом старик медленно обвел всех троих темными глазами, которые в свете огня блестели сталью. — Я знал госпожу Кумо, когда она еще плела не интриги, а косички своим куклам. Нам есть за что уважать друг друга, но не меньше причин ненавидеть. Поверь, если бы ты спросил ее о мастере Рю, она бы высказалась куда более резко. И тем не менее она обратилась за помощью именно ко мне. Это притом, что в последнюю нашу встречу она поклялась, что скорее отрежет себе палец, чем еще раз будет иметь со мной дело. Ты не доверяешь выбору Кин или считаешь, что она ошиблась?

Макото смущенно отвел взгляд и чуть покраснел, а Рю, подбросив в костер еще несколько веточек, продолжил:

— Я знаю, зачем вы держите путь в Одиннадцать Звезд, и именно поэтому я здесь. Если бы вы были простыми авантюристами, рискующими шеями ради славы, или мародерами, желающими поживиться на развалинах, я бы не потратил на вас и мгновения. Посыльный Кумо поведал мне немногое, но даже из его скупого рассказа я успел понять, что вы вляпались в очень скверное дело. Времени у нас мало, но его хватит, чтобы вы рассказали мне все, что знаете.

Что ж, если они пойдут освобождать Юму вместе, старик действительно имеет право знать, с чем им придется столкнуться. Рю выслушал их историю внимательно, ни разу не перебив, и лишь изредка уточнял кое-какие детали. Увлекшись, они и не заметили, как бутылка Шу незаметно перекочевала в руки Рю и теперь опустела почти наполовину.

— Ты прав, — старик ткнул горлышком в сторону Кенджи, а потом с шумом отхлебнул, даже не поморщившись. Несмотря на то что он в одиночку прикончил больше, чем они трое, вместе взятые, голос его оставался тверд, а в глазах не было и намека на хмельной туман. — Я тоже считаю, что все эти события связаны между собой. Боюсь, это только начало и над всеми нами нависла огромная тень.

— Пепельный Король — сказка, — пробурчал Макото и пнул уголек, выпавший из кострища.

— А то, что Великое Древо с каждым годом сохнет все больше, — тоже сказка? — глядя прямо на него, спросил Рю, и у Макото не нашлось ответа. — Я сам видел черные ветви, скрученные непонятной хворью. Жухлые листы, слетающие на землю от малейшего ветерка. Не все легенды — выдумки, некоторые основаны на реальных событиях. Пускай они покрыты скорлупой из мифов, выдумок и недомолвок — но под ними прячется семя истины. Нужно лишь добраться до него.

— Мой брат погиб, пытаясь это сделать, — хмуро сказал Макото. — Как и многие другие, ушедшие на север вместе с Джиро. Если Пепельный Король и впрямь существует, он смог убить целую армию из лучших воинов и колдунов страны. Какие тогда шансы у тех, кто остался?

— Быть может, если бы не они, мы бы сейчас уже не разговаривали, — неожиданно мягко произнес Рю и положил на землю опустевшую бутыль. — Уж поверь — среди Святого Войска было немало достойных людей, которых я знал лично. Некоторые из них были моими хорошими знакомыми, друзьями и даже учениками… Однако сейчас не время и не место предаваться ностальгии. Равно как и сдаваться. К сожалению, очень, очень многие думают так же, как и ты. Дома настолько погрязли в накоплении богатств и выяснении отношений, а их сыновья и дочери так рвутся слепо покорять ступени, забывая об их истинной сути, что не учуют пожара, стоя прямо около него. Но когда языки пламени запляшут на их одеждах — будет уже поздно.

Еще некоторое время они молчали, размышляя каждый о своем. Тишину нарушали лишь крики ночных птиц, стрекот насекомых и чавканье Шуноморо, расправляющегося с цыпленком. Когда около него на земле возвысилась горка костей, а сам он потянулся за добавкой, Кенджи произнес:

— Вы уже были раньше в Одиннадцати Звездах?

— Я видел лишь стены монастыря, — после короткого раздумья ответил Рю. И голос его звучал столь горько, словно Кенджи ненароком ткнул пальцем в незажившуюрану. — Давным-давно мы с друзьями — будучи юнцами еще младше вас — решили утереть нос старикам, которые боялись даже шепотом говорить об этом проклятом месте. Нас манили не столько богатства школы Шипов, сколько мысли о том, что мы станем единственными, кто добрался до нее и вернулся обратно. В дорогу мы пустились с шутками на устах и юношеским огнем в сердце. И лишь на полпути, потеряв первого из нас, поняли, во что ввязались. К несчастью, мы были или слишком горды, или слишком глупы и самонадеянны, чтобы отступить. Засыпав тело павшего товарища камнями, чтобы плоть его не стала ужином для диких зверей или кого похуже, мы пошли дальше. Правда, шутить мы перестали вовсе. Вначале нас было восемь. До ворот Одиннадцати Звезд добралось четверо.

Он умолк. В глазах его промелькнула боль, морщины на лице будто стали глубже, вмиг состарив его на сотню-другую лет, а шишковатые пальцы сжались в кулаки.

— Меня как самого младшего и неопытного оставили следить за входом, чтобы не получить удар в спину. Холодным туманным утром трое моих друзей, которых я считал почти братьями, зажгли факелы и переступили порог монастыря. Тогда я еще не знал, что видел их в последний раз.

— Что с ними случилось? — спросил Макото, склонившись к старику. Он уже успел позабыть недавние дрязги и теперь глядел на него с искренним интересом, так его захватила эта история. — Злые духи? Демоны? Ловушки? Магические печати?

— Они отдали мне все оставшиеся припасы и велели ждать их ровно до захода солнца, — глядя прямо в пламя, произнес Рю, словно не услышав его вопроса. — А если они не вернутся к этому времени — уходить без них. Мгновения тянулись, как смола, и к вечеру мне показалось, что я просидел, прячась за большим камнем, не день, а целый год. Пускай я дрожал от холода и страха, но все же решился нарушить данное мной слово. Однако едва я сделал шаг, как из глубин монастыря раздался столь душераздирающий вопль, которому вторил оглушающий рев, что я тут же развернулся и бросился прочь, не разбирая дороги. Я не знаю, как мне удалось выжить, но… Иногда я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, а в ушах стоит тот крик.

— Вам не нужно винить себя, — попытался подбодрить старика Кенджи. — Вы не виноваты в их смерти. Это было их решение, не ваше.

— А кто сказал, что я в чем-то виноват? — фыркнул Рю. И тут на миг проявившийся в нем парень, до сих пор горюющий о погибших друзьях, снова стал брюзжащим, ехидным стариком. — Мозгов у нас было еще меньше, чем у вас, именно поэтому я хочу, чтобы вы не забывали, куда идете и чем рискуете. В монастыре таится великое зло, но не меньше опасностей ждет на подступах к нему. Помимо зверья, эти горы населяют цутигумо, тэнгу и другие демоны. А еще в них скрываются беглые бандиты и целые банды ронинов, совершающие набеги на прибрежные деревеньки. Если нас не настигнут когти демонов и мечи головорезов, мы всегда можем сорваться в пропасть на какой-нибудь узкой тропке или быть погребенными под каменным завалом. Кто-то из нас может погибнуть еще до того, как мы преодолеем и треть пути. — Взгляд его переместился на Шу. — И, скорее всего, это будешь ты, жирдяй.

Услышав это, тот аж поперхнулся. Кое-как откашлявшись и утерев слезы, Шуноморо с обидой протянул:

— Это еще почему?! Во-первых, я не жирный, а рослый. Как и все в нашей семье. Во-вторых, из нас троих я — самый опытный воин! Да сам мастер Вэн говорил, что я…

— Вэн? — фыркнул Рю. — Это часом не тот дылда из Хидзу, который заставлял послушников часами сидеть по уши в болоте, наблюдая за всякими квакающими тварями, и ловить куропаток голыми руками? Ну да, ну да. Если он тебя похвалил — могу лишь посочувствовать.

— Но… он же монах шестой ступени… — растерянно пробормотал Шу и по очереди взглянул на Кенджи и Макото, словно ища у них поддержки.

— Да хоть шесть раз шестой, — лишь махнул рукой старик. — Я пять месяцев пытался научить его технике Тигриной Поступи и, похоже, слегка перестарался. Надо было поменьше бить его по голове. Если попадешься в сети цутигумо — обязательно расскажи им о своих достижениях. Быть может, они лопнут со смеху, прежде чем тебя слопать. Ладно, не расстраивайся — вдруг нам понадобится отличить лягушку от жабы и твои навыки окажутся весьма кстати. Думаю, пора спать. — Широко зевнув, он растянулся на земле и с головой укрылся плащом, который до того утащил у Макото. — Встаем мы рано, так что советую последовать моему примеру. Если я услышу утром хоть один недовольный стон — будете по очереди нести Камень Жалобщика.

Шуноморо открыл было рот… но через несколько мгновений закрыл его и снова взглянул на Кенджи. Однако в ответ тот лишь развел руками. Да, характер у их нового знакомого далеко не легкий, но что поделать. Могло быть и хуже. Во всяком случае, с ним у них появился хоть какой-то шанс добраться до Одиннадцати Звезд и спасти Сато. Если, конечно, еще не поздно.

Несмотря на слова старика, они еще какое-то время сидели у костра, молча наблюдая за пляшущим огнем. Хоть мышцы Кенджи и сводило от усталости, сон к нему не шел, как и к остальным. Макото тем временем, достав из мешка небольшую щеточку, принялся чистить свои пистоли. Делал он это скорее для того, чтобы занять руки, нежели от необходимости, так как в блестящую сталь можно было посмотреться, будто в зеркало. Шуноморо же, скрестив руки на груди, наблюдал за этим процессом, не скрывая отвращения.

— Что? — в недоумении спросил Макото, заметив его презрительный взгляд.

— Не понимаю, как ты вообще носишь эти штуки, — проворчал Шу. — Ружья и пистоли — оружие трусов, не воинов. Врага нужно убивать, глядя прямо ему в глаза, а не прячась, будто малец, подсматривающий за купающимися девками.

— Но на лук Кенджи ты не смотришь как на прилипшую к подошве коровью лепешку, — возразил Макото.

— Лук требует немалой подготовки, — не сдавался Шуноморо. — Слабак даже не натянет тетиву, тогда как из ружья может стрелять любой крестьянин. Настоящий самурай, уважающий себя и дорожащий честью, и не притронется к этой хлопушке.

— То-то все Дома убить готовы за пару лишних ящиков этих игрушек, — ухмыльнулся Макото.

— Слишком многие позабыли о настоящем пути воина, — нахмурился Шу. — И сражаются как звери. Что бы сказали предки, увидев в наших руках эти бахающие штуки, наносящие столь ужасные раны? Я знал великого воина, одержавшего немало славных побед. Он свято соблюдал кодекс чести, но это не помогло ему против какого-то трусливого сопляка, чей выстрел просто разворотил несчастного. Его внутренности превратились в месиво, а умирал он почти полдня, крича от боли. Ни один самый опытный лекарь или целитель не смог бы ему помочь. И все это натворил кусочек железа!

— Думаю, они бы сказали что-то вроде: «Жаль, что этих бахающих штук не было в наше время», — с невинным видом произнес Макото.

— Тебе смешно, — с кислой миной произнес Шу и покачал головой, — а мне печально. Кем мы станем, если позабудем…

— Узнаю слова старины Вэна, — вдруг подал голос Рю. — Помнится, тот тоже зачитывался пыльными книжками и ходил потом вздыхал, как упали нравы. Подозреваю, что особо толстый том в детстве упал ему на башку, — это бы многое объяснило. А сейчас или вы заткнетесь, или каждый завтра утром получит Палку Болтуна.

Кенджи хотел было спросить наконец, что это за палки и камни, о которых талдычит старик, но потом решил не рисковать. Тем более что глаза его уже понемногу слипались. Он растянулся на земле, положив под голову запасной плащ, вполуха слушая треск костра и Шу с Макото, продолжающих шепотом переругиваться, и вскоре уснул.

Кенджи проснулся еще до рассвета. Разбудил его храп Шуноморо — здоровяк гремел, точно барабан. Подняв голову, Кенджи увидел Рю, который тоже успел проснуться. Поджав под себя ноги, старик чертил что-то палочкой по земле, изредка хмыкая и бормоча себе под нос.

Добудиться Макото и Шуноморо, которые, видимо, проспорили остаток ночи, оказалось куда более трудной задачей. И если второй кое-как, но все же разлепил глаза, ворча и зевая, то вот юного Такэга старику пришлось наградить парой пинков и даже облить водой.

Все оставшееся время Рю не переставал ворчать. И, быть может, вскоре бы он устал и замолк, да вот только Макото не уставал огрызаться, чем еще больше распалял старика, и без того вспыхивающего по любому поводу. Умокли они лишь за полдень, остановившись перекусить и отдохнуть. И то, даже когда рты их были заняты едой, они не переставали обмениваться сердитыми взглядами.

Наконец на закате вдалеке показались высокие горы, хребет которых тянулся с востока на запад. Их верхушки терялись средь тяжелых свинцовых туч, и чем ближе их четверка продвигалась к цели, тем гуще они становились. Вскоре послышался первый раскат грома. Макото издал протяжный стон и громко выругался. Впрочем, даже Рю на этот раз воздержался от очередной колкости. Думается, его тоже не радовала перспектива заночевать под открытым небом и промокнуть.

Как назло, поблизости не было ни одного укрытия, где они бы могли переждать непогоду. Но вот Макото, поплевав на ладони, белкой вскарабкался на ближайшее дерево. И чуть ли не кубарем слетел с него, с радостью сообщив, что неподалеку расположилась какая-то деревенька.

Это известие изрядно всех приободрило и будто подарило второе дыхание. Так что они свернули на юг, и действительно, обогнув высокий холм, путники увидели небольшое селение, окруженное высоким заостренным частоколом. Хоть из-за него и валил дым, но им пришлось как следует помолотить по воротам и едва не сорвать глотки, чтобы услышать недовольный голос:

— Чего надо?

— Приветствую, господин! — обратился к незнакомцу Кенджи. — Мы простые путники и…

— Валите!

М-да, кажется, не все крестьяне отличаются радушием. Однако трудно было их в этом винить — откуда им знать, что перед ними не шайка головорезов, чьи дружки только и ждут, пока разведчикам откроют ворота? Макото же выудил из карманов оставшиеся монеты, быстренько их пересчитал, тяжело вздохнул и крикнул:

— Денег у нас мало, но мы заплатим!

— Сказал же, валите! — ответил все тот же голос. — Нам в этой глуши монеты ни к чему, да и самим лечь негде, а тут еще бродяг всяких привечать.

Макото тихо выругался. Что ж, похоже, ночевать им сегодня придется на земле.

— Мы успеем достигнуть гор до заката? — обратился Шу к Рю.

— И думать нечего, — пробурчал тот, пощипывая себя за бородку. — Если только…

— Так вы в горы идете? — вдруг задал вопрос незнакомец, явно прислушивающийся к их разговору.

— Именно так, — тут же ответил старик, сощурившись.

Из-за частокола послышалось тяжелое сопение, а потом быстро удаляющиеся шаги. Они уже хотели двинуться дальше, как ворота со скрипом растворились, и к ним вышел невысокий крепкий мужчина с бородой и длинным шрамом через все лицо.

— Ладно, заходите, — буркнул он, исподлобья разглядывая их компанию. — Но чтоб без шуточек.

Они с радостью приняли его приглашение, заверив, что не доставят неприятностей. И лишь Рю промолчал, глядя на крестьянина так, словно хотел его запомнить. В деревне было на удивление тихо. Ни детских криков, ни кудахтанья куриц, ни лая собак. Казалось, из нескольких десятков хижин больше половины пустовало. Крыши их изрядно прохудились, солома местами подгнила, раскрытыми ставнями хлопал ветер, а многие двери и вовсе были распахнуты.

Что-то здесь не так. На первый взгляд Кенджи не увидел ничего подозрительного. Рыбацкие сети и силки на заборах, сушащееся белье на жердях, пара сандалий, забытых хозяином возле скособоченного крыльца. Да вот только все внутри него кричало, что здесь их поджидает опасность. Поэтому, когда их новый знакомый предложил им оставить оружие, он в ответ положил ладонь на рукоять меча и покачал головой. Макото последовал его примеру. Мужчина, представившийся Иши, скривился, но настаивать не стал и повел их в дом старосты, сообщив, что они успели как раз к вечерней трапезе.

Почуяв заманчивый запах, приятно щекочущий ноздри, Кенджи чуть расслабился, но оставался начеку. По пути им попалось еще несколько крестьян — все как один рослые крепкие мужчины, провожающие их тяжелыми взглядами. Но вот они переступили порог двухэтажного дома и расположились за длинным столом прямо возле очага, на котором булькал котелок.

— Немноголюдно у вас, — произнес Кенджи, принимая из рук Иши глиняную тарелку с дымящимся рисом.

— Остальные на поле, — дернул плечом тот и, закончив раздавать угощение, вышел на улицу, пообещав приготовить им постели.

Некоторое время они дружно ели, наслаждаясь горячей пищей, как вдруг Макото, дуя на комочек горячего риса, произнес:

— Странно…

Кенджи, пережевывая чуть переваренную, но в принципе съедобную кашу, произнес:

— Что именно?

— Не видел я тут поблизости никакого поля.

Они обменялись долгими взглядами, и Кенджи поправил ножны, чтобы сподручнее было выхватить меч. У него почему-то было ощущение, что скоро он ему понадобится. В этот момент к ним вернулся Иши. Заняв место во главе стола, он, скрестив руки на груди, молча наблюдал, как они едят. Отставив миску, Рю сослался на слабый желудок и выскользнул наружу. И в комнате повисла напряженная тишина.

Тут Кенджи понял, что его так смущает. За все время, проведенное в деревне, он не увидел ни женщин, ни детей, ни стариков, ни скота. Казалось, селение занимали лишь взрослые мужчины. И все они, как на подбор, были покрыты не мозолями, но шрамами.

— Кой бес вас в те горы-то несет? — прервал его размышления Иши.

— Дело, — коротко ответил Макото, а потом взял в руки пустую миску и направился к огню, будто бы желая взять себе еще порцию. Однако Кенджи успел заметить, что глиняная посуда исчезла за пазухой его друга, тогда как сам он принялся возиться с ремнями.

— Понимаю, — кивнул Иши и, немного помолчав, добавил: — Да вот только зря вы в Одиннадцать Звезд тащитесь. Оттуда еще никто живым не возвращался, это все знают.

— Мы не говорили, что держим путь именно в монастырь, — протянул Кенджи, медленно вытягивая клинок.

Еще некоторое время они терзали друг друга взглядами. Но вот, когда за окном послышались приближающиеся крики и топот копыт, Иши вскочил на ноги, выхватил из-за плаща пистоль и направил его прямо в сердце Шуноморо, сидевшего рядом с ним. Через мгновение раздался выстрел — и следом на пол упало бездыханное тело.

Глава 14

— Теперь-то ты понимаешь, зачем мне эта бахающая штука? — пропыхтел Макото, спешно перезаряжая дымящийся пистоль.

— Я бы справился сам, — фыркнул в ответ Шу, разминая кулаки. — Двигался этот увалень как сонная муха. Но благодарю за помощь.

Кенджи бросил взгляд на тело Иши — если это, конечно, было его настоящее имя, в чем он сильно сомневался, — под которым на полу медленно расползалась лужа крови. С такого расстояния пуля пробила легкую кольчугу, которую тот носил под курткой, как тоненькую дощечку. Они снова попали в засаду Черепов? Или кого похуже? Негодяи ждали именно их или же им просто «повезло» наткнуться на логово бандитов?

Однако обдумать это Кенджи так и не успел. Грохнула дверь — и внутрь ворвалось еще трое вооруженных воинов. Правда, услышав выстрел, они явно ожидали увидеть мертвым кого-нибудь из чужаков, а не своего приятеля, так что их пыл изрядно поутих.

Они так и застыли у порога, переглядываясь и кидая осторожные взгляды то на троицу напротив, то на павшего товарища, не решаясь идти дальше. Первым опомнился коренастый тип со сломанным носом, сжимающий в крепких руках двустороннюю секиру. Издав боевой клич, он бросился прямо на Кенджи, размахивая оружием, будто одержимый.

Да вот только Кенджи хоть и весил вдвое меньше своего противника, но двигался куда быстрее. Он не стал отступать, а напротив — ринулся навстречу врагу. Тот чуть замешкался и едва не оступился, явно не ожидая такого маневра. Его могучий удар наверняка снес бы Кенджи голову. Но только в том случае, если бы достиг цели, а не рассек воздух. Поднырнув под лезвие, Кенджи взмахнул клинком, ощущая, как его кончик легко рассек плоть, мышцы и сухожилия. Пробежав по инерции еще несколько шагов, мужчина выронил топор и ухватился за горло, булькая и захлебываясь собственной кровью, а потом рухнул на пол.

Оставшимися занялся Шуноморо. Пускай он и вступил в бой с голыми руками, тогда как один противник сжимал в руках шипастую дубину, а второй — короткий меч, но кулаки здоровяка сами по себе были грозным оружием. Первый неприятель даже не успел понять, что произошло, когда один умелый бросок впечатал его в ближайшую стену, да с такой силой, что весь дом заходил ходуном. Раздался громкий хруст — и на пол мужчина упал уже бездыханным, с неестественно вывернутой шеей.

Второй прожил немногим дольше, хоть и успел замахнуться. Его клинок звякнул о металлическую пластину, спрятанную под одеждой и закрывающую предплечье Шуноморо. А следом на негодяя обрушился град ударов, каждый из которых ломал кости, крушил суставы и сминал хрящи. То, что в конечном итоге рухнуло на пол, напоминало скорее отбивную, чем дылду с перекошенным от злобы лицом. И у Кенджи невольно засосало под ложечкой, когда он представил, как могла закончиться их потасовка в таверне.

Однако хоть они и справились с четырьмя противниками, праздновать победу было еще рано. Ведь, судя по шуму, на улице их ждало как минимум втрое больше. И, наверное, встречать их внутри, а не принимать бой снаружи было бы неплохим решением. Оборонять жилище все же проще, чем драться на открытой местности с превосходящим по численности противником, который с легкостью может их окружить. Вот только ничего не мешало головорезам попросту поджечь дом — и тогда они окажутся в ловушке. Тем более что где-то снаружи был Рю. Старик, конечно, может постоять за себя, спору нет. Но даже он вряд ли сумеет справиться с дюжиной врагов сразу.

Поэтому, переглянувшись и убедившись, что каждый из них готов, все трое выскочили на улицу, где стоял просто невообразимый гвалт. Кенджи мысленно присвистнул, осознав его причину. Они явно недооценили старика, который не терял времени даром. Прямо посреди деревни клубилось густое облако, будто бы спустившееся с почерневших небес. Цветом оно напоминало смолу и даже на вид было столь же вязким и плотным. Именно из этого тумана доносились истошные вопли, ругань и испуганное ржание. Ничего не скажешь — Рю сумел развлечь врагов, превратив их коварную атаку в беспорядочную свалку.

Но вот из тьмы выскочил вооруженный всадник, едва справляющийся с хрипящим от страха конем. Увидев их троицу, мужчина перехватил яри — длинную пику, от наконечника которой отходило два коротких лезвия, — только воспользоваться оружием так и не сумел. Ловкий выстрел Макото вышиб его из седла. Конь тут же встал на дыбы и помчал прочь, унося вместе с собой покойного хозяина, чья нога застряла в стремени. Следом из тучи показался еще один враг, уже вскинувший ружье. Но вторая пуля тоже не прошла мимо, разнеся ему череп.

Туман начинал потихоньку рассеиваться. Да и противники явно успели понять, что очутились в простой завесе, которая хоть и мешает, но не представляет особой угрозы. Поэтому, не теряя времени даром, Кенджи воткнул меч в землю и снял с плеча лук. Что ж, наконец-то настала пора опробовать Песнь в деле.

И волшебное оружие, ранее бывшее бивой, не подвело. Воистину Кин не соврала насчет мастерства оружейников Дома Паука. Кенджи казалось, что лук стал продолжением его руки. Шесть раз тетива издавала мелодичный звон. И каждый раз стрела находила свою цель, пробивая кирасы и панцири насквозь.

Однако тьма уже почти исчезла, оставшиеся в живых головорезы сумели перегруппироваться и предприняли вторую попытку стереть наглецов с лица земли. Пред этим Кенджи успел выстрелить еще пару раз. И они вместе с Макото, который тоже умудрился сделать лишний залп, опустошили ряды противников почти наполовину. Однако врагов все еще было с десяток, так что через мгновение воздух наполнился лязгом стали и криками.

Даже получив неожиданный отпор и понеся немалые потери, их недруги бились с неистовством и самоотверженностью, которые граничили с безумием. Казалось, их единственной целью было во что бы то ни стало уничтожить всю троицу. Пускай и ценой собственных жизней. Они нисколько не страшились смерти и умирали с проклятиями на устах, до последнего пытаясь нанести хотя бы еще один удар. А оружие держали до тех пор, пока оно само не выпадет из их рук.

Однако и Кенджи вместе с друзьями бились не менее смело. В бою все дрязги и недопонимания забылись, уступив место слаженной взаимовыручке. Макото успевал не только драться, но и следить за тылом Шуноморо, чьи кулаки, бившие синими брызгами, летали с какой-то небывалой скоростью, и на корню пресекал малейшую попытку ударить своему спутнику в спину.

Тот, в свою очередь, умудрялся прикрывать Такэга, когда тот, чрезмерно увлекшись схваткой, открывался для вражеского клинка. Не раз и не два Шу отводил копье, уже летевшее в спину Макото, или сбивал с ног противника, который готов был снести ему голову. Разница их характеров проявлялась не только в жизни, но и в сражении. Вспыльчивый Макото не упускал возможности сделать лишний взмах, мчась в атаку даже с риском пропустить удар, тогда как хладнокровный и сдержанный Шу тщательно выверял каждое движение, продумывая битву на несколько шагов вперед.

Сам Кенджи умудрялся быть и тут и там, моментально оказываясь в нужном месте, закрывая брешь в защите друзей или же, наоборот, переходя в решительное наступление. Пускай у него не было силы Шу, но зато он умело контролировал дыхание, ни на мгновение не сбавляя темпа. Конечно, напору Макото позавидовал бы и лесной пожар, однако Кенджи не позволял себе впадать в раж, ведясь на провокации противника. А когда на лезвии его меча заплясало черное пламя, он увидел, как на лицах врагов проступил страх.

Незнакомцы бились, словно дикие звери, невзирая на раны и усталость, но понемногу один за другим падали замертво. Казалось, победа уже близка. Когда от меча Кенджи рухнул один из самых опытных бойцов, который умело орудовал сразу двумя клинками — длинным и коротким, как принято у самураев, — его приятели дрогнули, а их троица уже было кинулась в последнюю атаку, чтобы добить противника. Но тут вдруг щит одного из головорезов, к которому подлетел Шуноморо, покрылся каменной коркой. А здоровяк хоть и успел это заметить, но, увы, слишком поздно.

Через мгновение его кулак встретился с отвердевшей поверхностью. Раздался громкий хруст, Шуноморо взвыл от боли. Его противник же, завидев это, криво ухмыльнулся и занес над головой меч. Увы, Макото чересчур увлекся схваткой сразу с двумя врагами, даже не заметив, что жизнь друга висит на волоске, а Кенджи был слишком далеко, чтобы успеть прийти на помощь.

Наверное, здесь бы и закончил свой путь Шуноморо Ямо из Дома Плюща, небезосновательно называвший себя одним из лучших учеников монастыря Хидзу, но будто бы сами боги отвели от него смерть. Во всяком случае, так подумал Кенджи, когда увидел, как откуда-то с небес прямо в лоб негодяю прилетел здоровенный булыжник. Тот запнулся и выронил меч, а следующий камень, попавший в висок, заставил его упасть ничком прямо в грязь.

Прикончив еще одного врага, Кенджи позволил себе на миг оглянуться — и увидал Рю. Старик сидел на крыше ближайшего дома, спрятавшись за большой трубой и сжимая в узловатом кулаке кусок кирпича. Высунув язык, он как следует размахнулся — и пускай снаряд лишь брякнул по шлему, но зато выгадал для Макото лишние мгновения передышки, которые тот не потратил даром. Его меч нарисовал в воздухе восьмерку, и оба его противника медленно осели на землю, разрубленные почти от плеча до паха. Поймав взгляд Кенджи, Рю громко свистнул, ткнул пальцем куда-то вдаль и прокричал:

— Колдун!

И действительно, к месту схватки приближалась невысокая фигура. Одета она была в длинный, до земли, плащ с глубоким капюшоном, который надежно скрывал лицо незнакомца. На первый взгляд он казался безоружным. Да вот только земля вокруг него бугрилась и дрожала, словно бы под ней за чужаком следовали какие-то звери, которым не терпелось вырваться наружу.

А вот это весьма дурные новости. Кенджи не знал, насколько могущественен новый враг, однако даже средней руки чародей вполне может склонить чашу весов в сторону их неприятелей, которые, завидев нежданное подкрепление, воспряли духом и принялись сражаться с еще бо́льшим ожесточением. Мага необходимо было прикончить как можно быстрее, пока он не успел вступить в бой. Кенджи потянулся рукой к колчану — и выругался, нащупав лишь пустоту. Видимо, он выронил стрелы где-то в пылу сражения. Однако искать их было некогда.

Перехватив меч двумя руками, Кенджи кинулся прямо навстречу приближающемуся чародею. Тот даже не сбавил шага, идя все с тем же невозмутимым спокойствием. Однако когда между ними оставалось едва ли с дюжину шагов, незнакомец чуть отступил, спрятал руки за спину и завертел головой, словно бы растерявшись. Лишь каким-то чутьем Кенджи понял, что это только уловка, призванная сбить его с толку. И, наверное, именно это спасло ему жизнь.

Кенджи едва успел уйти в сторону, как из-под земли выросли острые шипы, чуть не проткнувшие его насквозь. Через мгновение ему пришлось отпрыгнуть назад, а потом сделать кувырок вправо. Он зашипел от боли — один из каменных когтей все же чиркнул ему по ноге. К счастью, серьезно его не задело. Так, царапина — иначе бы он уже мог попрощаться с жизнью. Еще несколько рискованных пируэтов — и вот Кенджи, тяжело дыша, стоял прямо напротив колдуна, который тоже переводил дыхание.

— И это все, что ты можешь? — прорычал Кенджи, сжимая рукоять.

Отчего-то ему показалось, что в глубине капюшона мелькнула быстрая усмешка. Маг вскинул руки — и спустя миг земля перед ним треснула, фонтанируя мелкими камешками. Комья земли, песок и глина начали собираться в два небольших холмика. Не успел Кенджи моргнуть, как они стали ему по колено, потом по пояс и вот уже достигли уровня его плеч. Бесформенные груды начали вытягиваться, сминаться, словно под чьими-то невидимыми руками, обретать форму, обрастать конечностями — и прямо напротив Кенджи уже стояли две коренастые земляные фигуры, отдаленно напоминающие людей.

Элементали. Материальное воплощение стихии. Ее земная форма, как бы иронично это ни звучало в подобной ситуации. Не бездумное чудовище, движимое лишь жаждой крови, но и не существо, обладающее собственным мышлением. Элементаль существует лишь благодаря Воле колдуна, который его вызвал, и полностью подчиняется его приказам. Но недаром умелые призыватели считаются одними из самых могущественных магов. Ведь если чародей не рассчитает собственные силы или слаб Волей, эти создания легко могут выйти из-под контроля, наброситься прямо на своего создателя и разорвать его на клочки.

Чародей выкинул в сторону Кенджи ладони — и оба элементаля тут же бросились в бой. Он без труда уклонился от первого создания и резким ударом обрубил руку второго почти по плечо. Но тут же получил огромным кулаком по ребрам, а потом взмыл в воздух и бухнулся на землю в десятке шагов от колдуна.

Вскочив на ноги и морщась от боли, Кенджи кое-как увернулся от нескольких мощных взмахов, каждый из которых легко мог проломить ему череп. Тихо выругавшись, он снова поднял клинок. В другой раз его удар попросту выпотрошил бы противника. Но только в том случае, если бы он бился с человеком, а не с самой стихией. Создание, к тому моменту успевшее отрастить новую конечность, вырвало у него меч и ухватило за шиворот — краткий миг полета, и он врезался прямо в ближайшую хижину, проломив тонкую стену.

Картинка перед глазами Кенджи задвоилась, показывая ему двух магов и четырех элементалей, в ушах зазвенело, а при каждом выдохе из груди вырывался хрип. Продолжи он драться в том же духе — и его смерть станет лишь вопросом времени. Земляные твари не чувствовали ни боли, ни страха. Они не опасались пропустить лишний удар и существовали лишь с одной целью — уничтожить врага.

Конечно, убей Кенджи их хозяина — и они тотчас вновь станут безжизненной кучей песка и глины, да вот только сказать явно было проще, чем сделать. Грубой силой здесь не справиться, но что ему предпринять? Думай, думай…

— Лучник не сможет ударить по цели, которую не видит!

Голос Рю звучал так тихо и глухо, словно бы он находился не в паре десятков шагов, а на расстоянии полета стрелы. Однако слова старика подарили Кенджи идею. Но если она не сработает… Попытавшись отогнать дурные мысли, Кенджи собрался с духом, напрягая свою Волю так, как никогда ранее. Он больше не слышал ни шума схватки, ни тяжелых шагов бегущих к нему элементалей, ни воплей Рю — лишь стук собственного сердца. По вискам его потек пот, зубы заскрежетали так, что еще немного — и они раздробят друг друга, а тепло, переполняющее его тело, готово было разорвать кожу.

Силой Воли Кенджи представил себе темное облако — точь-в-точь такое же, что ранее сотворил старик, — прямо вокруг чародея. И у него получилось! В тот же миг громыхнула молния, на землю полетели тяжелые капли — и казалось, это именно они окрасили воздух в цвет вороного крыла. Колдун, которого застали врасплох подобным приемом, вскрикнул от неожиданности. И голос его прозвучал на удивление звонко. Потеряв концентрацию, маг ослабил контроль над элементалями. Один из них пронесся мимо Кенджи, врезавшись прямо в стену и без того кривого домика, а второй бестолково размахивал руками вокруг себя, точно пытаясь развеять мрак.

Кенджи не стал дожидаться, пока противник придет в себя и снова захватит власть над своими творениями, чтобы продолжить бой. С легкостью обогнув оставшегося на ногах элементаля, пока другой барахтался в деревянных обломках, Кенджи на ходу поднял с земли меч и по памяти ринулся прямо к колдуну.

Через мгновение впереди замаячил неясный силуэт. Услышав тяжелое дыхание Кенджи, маг резко повернул голову и вскинул руку. Твердь под ногами Кенджи разверзлась. Но он, будучи наготове, ушел в сторону, рванул вперед, преодолев оставшиеся несколько шагов почти что прыжками, и сделал выпад.

Еще некоторое время чародей смотрел на лезвие меча, пронзившего его почти насквозь, словно не веря в собственную смерть, а потом медленно осел на землю. Элементали, потеряв хозяина, тут же рассыпались на мелкие кусочки. Кенджи вытащил клинок и устало утер со лба пот, смешанный с его же кровью. Через несколько мгновений тьма понемногу рассеялась, он кинул взгляд на поверженного противника… и замер.

Прямо у его ног лежала девушка, с головы которой упал капюшон, обнажив бледное лицо и копну непослушных волос. Совсем еще юная, наверное, даже младше Кенджи: высокие скулы, длинноватый нос, нарисованные углем брови, поплывшие под дождем. Глядя прямо ему в глаза, она беззвучно зашевелила губами, будто пытаясь что-то сказать. Но потом лишь испустила последний вздох, взгляд ее потускнел, а на подбородок стекла тонкая струйка крови.

Из рассказов Кин и пыльных талмудов в ее библиотеке Кенджи успел узнать, что для по-настоящему могущественного волшебства одних знаний мало. К ним должна прилагаться воистину железная Воля. Тем более если чародей решил выбрать путь призывателя. Ведь одно дело — сконцентрировать стихию в один мощный удар, и совсем другое — поддерживать контроль над элементалем в течение длительного времени, управляя им, словно марионеткой. Чтобы достичь подобного мастерства в столь юном возрасте, девушка должна была упражняться с самого раннего детства под присмотром лучших учителей. И это значит, у ее семьи было достаточно денег и связей, чтобы позволить себе подобную роскошь. Кенджи только что убил не бандита или бродягу, а представительницу одного из Домов.

Судя по всему, смерть могучего союзника окончательно подорвала дух оставшихся в живых врагов. Продолжая огрызаться на Макото и Шу, которые сами едва не валились с ног от усталости, они бросились к лошадям — и через мгновение уже мчались прочь из деревни. Макото выхватил пистоль — раздался грохот выстрела, один из негодяев покачнулся в седле, но удержался. Вскоре они скрылись за частоколом, тогда как Макото, Шу и ловко спустившийся на землю Рю подошли к Кенджи. Первые два выглядели неважно, с ног до головы вымазанные грязью и кровью. А вот старик, напротив, вел себя так, словно они только что вернулись с послеобеденной прогулки.

— Ну и ну, — присвистнул Макото и взлохматил взмокшие от пота и дождя волосы. — Нас чуть не прибила какая-то девица! И, похоже, знатная. Интересно, что она забыла с этими подонками.

— Знаешь ее? — спросил Кенджи.

— Даже если когда и видел, то не вспомню, — покачал головой Макото, а потом склонился над телом, уперев руки в колени. — Но ты взгляни на руки. Ни одной мозоли, ногти аккуратные, а на пальцах следы от колец. Самое тяжелое, что она держала в своей жизни, — кисть для письма или веер.

— Как могла девушка из благородной семьи спутаться с подобным отребьем? — протянул Шу, баюкая левую руку. Выглядела она преотвратно: и без того огромный кулак распух и стал почти вдвое больше, чем прежде, а лиловые раздувшиеся костяшки напоминали перезрелые сливы.

Правда, ответа на повисший в воздухе вопрос он так и не услышал. За их спинами раздался тихий стон. Оглянувшись, Кенджи увидел, что один из лежавших на земле мужчин все еще жив. Но, скорее всего, мучиться ему оставалось недолго. Его свернутый нос лежал на щеке, на животе зияла рваная рана, а при каждом выдохе изо рта вырывался тихий свист. Но глаза его горели злобой, а едва Кенджи подошел поближе, как воин чуть дернулся, словно бы желая ударить его.

— Смотрите-ка, — Макото сплюнул на землю, — один из этих псов еще скулит. Как думаете, отправить его к дружкам или пусть трепыхается, пока не подохнет?

— Отец твой — пес, — прошипел мужчина и зашелся в кашле, орошая землю алыми каплями. — Во всяком случае, воняет от него не лучше.

Макото сжал губы и уже сделал шаг в сторону врага, но его остановил Кенджи. Быть может, они сумеют что-то узнать. К примеру, что или кто их ожидает в заброшенном монастыре. Если на незнакомца в маске работают не только бандиты и наемники, но и члены благородных семей, дело усугубляется стократно.

— Кто вы такие? — спросил Кенджи, склонившись над умирающим.

Ответом ему послужил лишь полный ненависти взгляд и тяжелое дыхание.

— Кому вы служите? — повторил свой вопрос Кенджи. — Вы держите Сато в Одиннадцати Звездах? Сколько вас? Ответь на наши вопросы, и, быть может, доживешь до рассвета.

Услышав это, воин лишь расхохотался, прерывая смех стонами и кашлем.

— Я уже мертв, болван, так что катись к демонам со своей «милостью». — Он поморщился от боли, а кровь из его раны стала идти уже не ручьем, но потоком. — Мой хозяин… все равно вернет всех нас, когда придет его время. Всех тех, кто… отдал за него жизни… и верно… служил… он обещал…

— Твой хозяин? Имя! — произнес Кенджи, но мужчина, казалось, уже не слышал его.

— Я сам видел… он и сам вернулся… — Каждое слово давалось ему все тяжелее, взгляд его, хотя глаза его и смотрели прямо на Кенджи, устремился куда-то сквозь него, а лицо медленно приобретало землистый оттенок. — Вы даже не пред… представляете… с чем связались… Хозяин станет…

Последние слова он уже прошептал, потом на его губах запенились кровавые пузыри, а тело, дернувшись в последний раз, затихло. Оттолкнув Кенджи, Рю бесцеремонно перевернул покойного на бок, выхватил у него из-за пояса нож и резким движением вспорол рубаху. Вглядевшись, старик радостно закудахтал.

— Видите? — произнес он и ткнул пальцем в странный символ на коже мертвеца. Выполненный в виде перевернутого дерева, надвое рассеченного мечом, он был темно-зеленого цвета и скорее напоминал шрам, чем татуировку. — Знак Братства Рока.

Умолкнув, он уставился на Макото, который лишь в смущении отвел взгляд и что-то пробормотал себе под нос. Похоже, старик искренне наслаждался триумфом, посадив в лужу того, кто насмехался над его словами. Но хоть Кенджи, по сути, тоже подтвердил свои догадки, радости ему это не принесло.

— Так, значит, Сато был прав, — произнес Кенджи и только сейчас понял, как сильно устал и замерз. Дождь лил не переставая, так что он уже успел промокнуть до нитки. Впрочем, как и все остальные. — Тот колдун, которого он выслеживал, действительно член Братства. А быть может, даже является его лидером. Вот только чего он хочет?

— Думаю, скоро мы это узнаем, — мрачно произнес Рю и добавил: — Предлагаю продолжить разговор в каком-нибудь сухом месте. Еще чуть-чуть, и у меня вырастут жабры.

С этим все согласились единодушно. Выбрав один из самых приличных домишек, они кое-как разожгли очаг, развесили одежду, чтобы подсушить ее, и принялись подсчитывать раны. На удивление легче всех отделался Макото — не считая, конечно, Рю, который всю битву просидел на крыше.

У младшего Такэга обнаружились лишь царапины, ссадины и ушибы. Ничего серьезного. Ребра Кенджи, к счастью, были не сломаны, хоть весь бок и превратился в сплошной синяк. Во всяком случае, так уверенно заявил старик, а Кенджи поспешил согласиться, лишь бы тот перестал тыкать в больное место узловатым пальцем.

Хуже всех выглядел Шуноморо, хоть и старательно делал вид, будто бы с ним все в порядке. Однако он все равно старался лишний раз не шевелить левой рукой, и Кенджи видел, как искажается от боли лицо здоровяка, когда он случайно задевает что-нибудь опухшей кистью.

Тем временем Рю достал котелок, умудрился сбегать до колодца за водой и теперь колдовал возле очага, что-то бубня себе под нос и помешивая варево в котелке большой деревянной ложкой. Вскоре каждый из них получил в руки по большой дымящейся миске. То ли старик действительно был неплохим кухарем, то ли Кенджи слишком проголодался, но жирнющая похлебка с толстыми, неровно нарезанными кусками овощей показалась ему пищей богов. Ощущая, как она, обжигая язык и небо, попадает в желудок, согревая все тело изнутри, он почувствовал себя на вершине блаженства.

— Как я понимаю, ты первый догадался о том, что Иши никакой не крестьянин? — Макото обратился к Рю, дуя на свою порцию.

— Я понял это, едва мы вошли в деревню, — ответил старик, жмурясь и причмокивая.

— А тебе не пришло в голову шепнуть об этом нам? — продолжил Макото.

— Во-первых, это было очевидно. — Рю недовольно зыркнул на него и отхлебнул из своей фляги. — Много ли вы видели крестьян, которые ходят враскорячку, словно с детства с седла не слазили? Во-вторых…

— Да-да-да, это был очередной урок, и если бы три остолопа его провалили, то не было бы никакого смысла тащить их дальше, — перебил его Макото и шепотом добавил: — Старый самодовольный индюк.

Старик едва не выронил тарелку от негодования, и вскоре комната наполнилась руганью и взаимными упреками. Правда, Кенджи заподозрил, что Макото затеял свару нарочно, а не от реальной обиды. Так, чтобы чуть отвлечь и себя и остальных от невеселых размышлений. Впрочем, похоже, старик и сам был не прочь вовлечься в подобную игру, так что они долго и со вкусом перекидывались колкостями, многие из которых действительно могли вызвать усмешку.

Слушая ехидный тон Макото и скрипучий голос старика, Кенджи и не заметил, как провалился в сон. Открыл глаза он уже глубоко за полдень. У него промелькнула мысль, что ускользнувшие негодяи вполне могут вернуться с подмогой, чтобы завершить начатое.

Этого же мнения придерживался и старик, так что в опустевшей деревне они задерживаться не стали и, наскоро позавтракав, двинулись в путь. Правда, перед тем они пополнили запасы провизии. Судя по всему, головорезы обжили это селение уже достаточно давно, так что мешки они набили до отвала. Осматривая пропахший сеном сарай, Кенджи заметил на грязной стене въевшееся багровое пятно — видимо, предыдущие хозяева деревни покинули ее не по доброй воле. Макото еще присматривался к паре мушкетов, оброненных врагами, да вот только целая ночь под дождем превратила их из грозного оружия в простые дубины.

Все это время Кенджи старался лишний раз не смотреть на безжизненные тела, многие из которых уже облюбовали вороны, устроив громкое пиршество и дерясь за особо лакомые кусочки. Почему-то у него не выходила из головы та чародейка. Нет, конечно, это она напала на них и готова была убить каждого, да вот только… Наверное, дело было в выражении ее лица. Заглянув в глаза смерти, она больше не выглядела грозным противником. Скорее испуганным ребенком, который лишь под самый конец понял, во что ввязался.

— Что-то ты сегодня сам не свой, — произнес Макото, вышагивая рядом с Кенджи, когда селение осталось далеко позади.

— Просто устал, — дернул плечом Кенджи и постарался перевести тему: — Как твоя рука, Шу?

— Бывало и хуже. — Здоровяк натянул улыбку, но даже невооруженным взглядом было видно, насколько она вымученная. Ему бы сейчас пару недель покоя под присмотром опытного лекаря. Но подобной роскоши у них не было и, вероятно, не будет и в будущем.

— Надеюсь, эти гады не успели добраться до своих дружков. — Макото сплюнул наземь и оглянулся, словно бы ожидая увидеть погоню. — Не хотелось бы лезть в горы с хвостом за спиной.

— Если продолжите языками молоть, вместо того чтобы шевелить ногами, вас и калеки догонят, — пробурчал Рю, который, как обычно, бодро шагал впереди.

— Можешь костерить нас сколько хочешь, старикан, но даже ты не поспоришь, как ловко мы расправились с теми подонками. Особенно Кенджи — та магичка и понять не успела, что ее убило. — Макото с одобрением хлопнул друга по плечу, однако тот оставил его похвалу без ответа.

— Повезло, что нам попался чародей, владеющей школой Земли, а не Разложения. — Старик дернул себя за бородку. — В противном случае все могло закончиться куда более печально.

— К слову об этом, старик, — сказал Макото. — Элементов всего пять, но школ шесть: земля, огонь, вода, воздух, тьма и разложение. Как так? Я давно задавался этим вопросом, но все мои учителя отказывались даже произносить это название вслух. А отец вообще обещал наградить палками, чтобы я не забивал себе голову ерундой.

— Разложение — особый случай. Это не элемент в том виде, в каком существуют другие стихии, — пустился в объяснения Рю. — Если другие школы учат брать силу, использовать ее, но потом возвращать обратно, тем самым сохраняя баланс, то разложение лишь забирает. Жадно, много, до последней капли. И не что-либо, а самое ценное, что есть у всего сущего, — жизнь. Не только жертвы, против которой направлено заклинание, но и самого колдуна. Издавна разложение считалось запретным искусством, которому обучали лишь самые беспринципныечернокнижники, отшельники и изгои. Дом Шипов пытался заставить другие Дома принять это учение. Но даже слухов об экспериментах, проводимых в их лабораториях, хватило, чтобы все прочие объединились против недавних императорских фаворитов. Не то чтобы это было основной причиной — но последней каплей, переполнившей сосуд гнева. А после падения Дома оставшиеся в живых Шипы…

— …Основали Братство Рока, — закончил за него Кенджи.

Рю бросил на него быстрый взгляд и промолчал. Дальше они шли уже молча. Кенджи кинул взгляд на горы, возвышающиеся впереди, чьи пики терялись в серых облаках, средь которых изредка вспыхивали молнии. Отсюда вершины походили на клыки какого-то гигантского зверя, притаившегося под землей. Он словно бы только и ждал, когда они сами заберутся в ловушку, чтобы захлопнуть пасть и сожрать их.

И если бы Кенджи знал, что ждет их дальше, то понял бы, что был не так уж и далек от истины.

Глава 15

Кенджи внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь камень, коих здесь было предостаточно. При этом ему еще нужно было не упускать из виду спину Рю, который возглавлял их процессию. Хоть удача и повернулась к ним лицом, разогнав грозовые тучи, но вот только не успели они начать подъем, как сразу же нырнули в густой туман. И чем дальше они продвигались, тем плотнее становилась пелена. Вскоре они едва могли различать друг друга на расстоянии нескольких шагов. А уж дальше и вовсе была лишь непроглядная молочная мгла.

Вдобавок вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Шуноморо и тихой руганью Макото, когда тот спотыкался об очередной булыжник. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых — ничего. Словно бы они попали в другой мир, где жизнь попросту застыла. Лишь изредка откуда-то издалека раздавались протяжные звуки, напоминающие то стоны, то чьи-то подвывания. Рю объяснил своим спутникам, что это лишь порывы ветра, искажаемые горным воздухом. Однако это, наверное, был единственный случай, когда старик не лучился уверенностью в собственных словах. Чуть помолчав, он нехотя добавил, что им все-таки лучше быть настороже и не убирать далеко оружие. Так, на всякий случай. И они неукоснительно следовали его совету.

Во время последнего привала, перед тем как продолжить путь, Рю собрал всех троих перед собой и, грозно хмуря брови, сообщил, что время для шуток и пререканий кончилось. Отныне они должны ловить каждое его слово, не отходить от него ни на шаг и не задавать лишних вопросов. В противном случае всех их ждет смерть.

«Если я прикажу стоять, вы должны застыть на месте, пускай и со спущенными штанами. Если я прикажу прыгнуть в пропасть — вы бежите к краю, расталкивая друг друга, а не ноете, спорите и треплете мне нервы. Вам все понятно?!» При этом он не спускал глаз с Макото, явно намекая, кому в основном адресованы его слова. Судя по выражению лица, того просто распирало от желания съязвить. Однако он сумел перебороть себя и лишь сухо кивнул.

Помимо всего этого, Кенджи не покидало ощущение, что за ними следят. Чей-то липкий взгляд будто бы наблюдал за каждым их жестом, за малейшим движением. И этот неизвестный преследователь не отставал от них ни на шаг. Неважно, перебирались они через пропасть по узкой тропке, прижавшись спинами к скалам, слыша, как из-под ног вниз улетают мелкие камешки, или же останавливались передохнуть и собраться с силами. Все это время некто — или нечто? — подслушивал их разговоры. Вынюхивал их запах. Изредка краем глаза Кенджи будто бы замечал какую-то тень. Но каждый раз, поворачивая голову, видел лишь разлившуюся вокруг мглу.

Будто бы сам туман со злобой поглядывал на незваных гостей, посмевших потревожить его покой. Ступая сквозь белую пелену, Кенджи невольно вспомнил рассказы о Святом Войске. Множество храбрых воинов погибло даже не в бою с демонами или варварами, а банально заплутав в метели, умерев от голода или морозов.

В Хрустальных Пустошах всего этого хватало в достатке. За время, проведенное в библиотеке Кумо, Кенджи сумел немало узнать об этой ледяной пустыне. Правда, большинство записей были всего лишь пересказами легенд, догадками, теориями и обрывками слухов, склеенными воедино. Однако все они сходились в одном — пересечь хотя бы треть Пустошей без проводника из местных племен, безумной храбрости и благословения богов невозможно.

Это суровое место начиналось почти сразу за границами территории Дома Волка и было столь огромным, что простиралось от самого западного края континента до восточного. Во всяком случае, на это указывали некоторые источники, но не находилось еще тех, кто смог бы это опровергнуть или подтвердить.

Ведь даже если какой излишне самонадеянный путешественник и намеревался лично составить карту Хрустальных Пустошей, вскоре он либо возвращался назад, поняв бессмысленность этой затеи, либо пополнял список имен тех, кто в них сгинул. Говаривали, что эти земли заселяют столь древние и опасные существа, что их сотнями лет не видели ни в одном самом отдаленном и глухом уголке континента. И существование их давным-давно превратилось в страшные сказки, которыми матери пугают непослушных детей.

Помимо этого, вечную мерзлоту населяли племена айров, делящихся на бесчисленные кланы. Айры — потомки некогда могучей цивилизации кочевников, сначала подчинившей себе весь север, а потом решившей захватить и остальной материк. Они лавиной обрушились на будущую Весскую империю, представлявшую в те времена множество независимых государств, которые постоянно враждовали. Многотысячные и хорошо организованные легионы с легкостью подмяли под себя разрозненные земли и правили ими почти полтора века.

За время правления захватчиков восстания вспыхивали то тут, то там, но все они быстро подавлялись огнем и мечом. Первое крупное восстание организовал и возглавил мужчина по имени Мичи Юкано — будущий великий полководец и герой, ставший первым императором, а в начале своего пути простой мечник. Во главе небольшого отряда, вооруженного едва ли не мотыгами и вилами, он совершил неслыханно дерзкий налет на крупную крепость, занимаемую врагами, — и никто из них не ушел живым. После еще нескольких крупных побед он обратил на себя внимание не только недругов, но и сородичей, увидевших в нем надежду на освобождение.

Пядь за пядью захватчиков, которые не ожидали столь яростного отпора, теснили с родных земель. Решающее сражение состоялось совсем неподалеку от Великого Древа. Пока войско Юкано билось против превосходящих сил противника, сам он вместе со своей гвардией пробился сквозь полчища врагов к их предводителю, одолел его телохранителей и в честном бою снес недругу голову.

Увидев смерть своего вождя, воины дрогнули. Не меньше двух третей кочевников полегло в том легендарном бою, а оставшихся гнали обратно до самых Хрустальных Пустошей. С тех пор бывшие хозяева континента влачили жалкое существование, пытаясь выжить средь бесконечных снегов и кровожадных демонов. В пыльных томах было написано, что, позабыв прежних богов, они стали поклоняться Пепельному Королю как единственному, кто поможет свершить возмездие и вернуть им былое величие. А сам он набирается сил в Черной Кузнице — колыбели зла и неприступном бастионе владыки демонов, которого многие считали всего лишь мифом. До недавнего времени.

Кенджи все гадал: а действительно ли Святое Войско пересекло Пустоши, или же все они погибли, так не достигнув своей цели? Правда ли Братство Рока — прямые наследники Шипов, или они всего лишь еще одна шайка головорезов? Ведь кто-то действительно мог использовать слухи о таинственном культе как прикрытие для своих черных дел, наводя панику и настраивая Дома друг против друга.

Однако Кенджи все же подозревал, что дело тут отнюдь не в простой борьбе за власть. Он чувствовал это нутром. В последнюю ночь он опять видел странный сон. Правда, запомнил он его урывками: трещащий вокруг него огонь, в котором слышались крики ужаса. Вонь горелой плоти. Ноги, скользившие на мокром от крови камне. Собственное тяжелое дыхание. И чей-то холодный голос позади, заставивший спину покрыться мурашками.

— Отдай его мне.

Следом его накрыла чья-то огромная тень. Кенджи, сжимающий в руках что-то тяжелое, медленно повернулся и увидел… Самого себя. Точнее, так ему показалось на первый взгляд. Однако незнакомец все же отличался от Кенджи, хоть и походил на него, словно единокровный брат.

Ростом он был чуть пониже, хотя, наверное, все дело было в том, что он заметно сутулился. Возрастом он был заметно старше и куда шире в плечах. Длинные ломкие волосы, спадающие на плечи, были темно-серого, мышиного цвета. Ввалившиеся глаза незнакомца, под которыми чернели большие круги, пылали яростью, а лицо искажала злобная гримаса.

За спиной у него мантией клубилась тьма, в которой то и дело мелькали чьи-то быстрые тени, а в руках он держал длинный меч, выкованный из черного металла. Не успел Кенджи произнести и слова, как чужак шагнул прямо к нему. А следом жар, стоявший вокруг, стал попросту невыносимым. Чей-то незнакомый голос пророкотал:

— Ты и вправду думаешь бросить мне вызов, червяк? Ты хочешь забрать это? Так подойди и возьми.

Губы незнакомца были плотно сжаты, и Кенджи понял, что эти слова произнес он сам. Стоявший напротив него мужчина вдруг перехватил меч двумя руками — и вонзил себе прямо в грудь. В тот же момент грудную клетку Кенджи будто бы разорвало изнутри. Выронив свою ношу, которая, из чего бы она ни была сделана, судя по звуку, разлетелась на куски, он рухнул на колени, не в силах терпеть эту страшную боль, а потом…

Он проснулся в холодном поту, лежа на земле под двумя плащами. Кенджи судорожно выдохнул, все еще ощущая, как языки пламени ползают по его коже, поднял голову и огляделся — но вокруг стояла все та же белая пелена. Похоже, до рассвета оставались считаные мгновения, так как вскоре тьма стала понемногу рассеиваться и сквозь туман начинали пробиваться первые солнечные лучи. Шрам на груди просто горел, а в ушах все еще стоял тот незнакомый голос, который в этом странном сновидении принадлежал самому Кенджи.

Стараясь выкинуть из головы тревожные мысли, Кенджи поднялся на ноги и присел рядом с Рю, который рассеянно переворачивал длинной палкой тлеющие угольки. Поначалу они опасались разводить огонь, полагая, что он может их выдать. Но чем ближе они подступали к Одиннадцати Звездам, тем холоднее становился воздух, а туман все сгущался, так что они решили рискнуть. Тем более что толку оставаться незамеченным, если при этом ты замерзнешь до смерти.

— Дурной сон? — спросил старик, даже не повернув голову в сторону Кенджи.

В ответ он лишь кивнул, взял из рук Рю большую лепешку с парочкой ломтей сыра и принялся без особой охоты жевать свой нехитрый завтрак. Еда казалась ему совершенно безвкусной, словно кусок подошвы, но подкрепиться было необходимо.

— Ко мне тоже приходят кошмары, — неожиданно признался Рю, поднял взгляд от кострища и медленно оглядел белую пелену, стоявшую вокруг стеной. — Каждую ночь с тех пор, как мы ступили в это богами забытое место.

— Что ты в них видишь? — осмелился задать вопрос Кенджи, когда старик, умолкнув, вновь уткнулся глазами в багряные угли.

— Тех, кого я не смог спасти, — слегка поколебавшись, ответил Рю, достал из-за пазухи свою флягу и сделал большой глоток. — Моих друзей, чьи лица, казалось, время уже успело стереть из памяти. Однако здесь я вновь вижу их воочию. Снова и снова слышу их крики. И даже когда я бодрствую, из тумана будто бы еще доносятся их голоса. Которые зовут меня и обвиняют… Знаешь, одна из любимых поговорок Дома Шипов звучала так: «Месть превыше смерти». Что ж, похоже, это правда. Ведь даже после гибели они не отступают от своих заветов, мстя тем, кто втоптал их имена в пыль.

— Почему другие семьи так ополчились против Шипов? — спросил Кенджи.

Как он ни старался, он не мог найти хотя бы малейшего упоминания об истории возникновения и дальнейшей судьбе этого Дома, тогда как хроники всех остальных Домов — даже самых маленьких и незначительных — велись с завидной скрупулезностью. Будто бы все как один историки намеренно постарались вычеркнуть этот клан из памяти. Впрочем, может, так оно и было.

— О, это весьма любопытная история, которая наглядно показывает, как высоко и быстро может взлететь человек. И чем выше он поднимается, тем больнее в итоге будет падать. Дом Шипов был основан более двух сотен лет назад колдуном по имени Осама Ши, тогда еще совсем молодым человеком. В то время вовсю гремела Война Домов, в которой он, несмотря на юный возраст, успел проявить себя как талантливый стратег и жестокий, но умелый полководец. Его успехи на поле боя так поразили императора, на чьей стороне он выступал, что тот провел церемонию прямо на поле брани, сделав Осаму лидером нового Дома.

Столь юные кланы, имеющие в своих рядах не больше нескольких семей, а то и вовсе одну, редко становятся заметными фигурами. Как правило, они ютятся в тени своих старших собратьев, присягая им на верность и довольствуясь ролью вассалов. Но только не Осама, нет. Он был из тех, кто не преклонит колено ни перед кем даже под страхом смерти.

После разгрома мятежников и установления шаткого, но мира остальные Дома принялись зализывать раны и оплакивать погибших, тогда как Осама начал собственную войну. Войну за восхождение его рода. Пользуясь слабостью соседей, собственной репутацией и милостью императора, Ши переманил под свои знамена множество людей: знаменитых чародеев, опытных воинов, потерявших господ, умелых алхимиков, оружейников и ученых. Словом, любого, кто мог бы увеличить могущество Дома. Также для этого Шипы основали в столице собственную дза — гильдию, вскоре взявшую под контроль практически всю торговлю в Каноку. И хоть формально патроном дза был сам император, всеми делами заправляли люди Ши, так что недостатка в золоте он не испытывал.

Помимо махинаций с финансами, Осама не брезговал ничем: в ход шли переговоры, подкупы, угрозы, интриги и даже заказные убийства. Говорят, именно Осама поспособствовал распространению синоби. Конечно, шпионы и диверсанты были задолго до него, и практически все Дома активно пользовались их услугами в междоусобных распрях. Но только Шипы сделали ремесло лазутчика и наемного убийцы настоящей профессией, активно обучая ниндзя в собственных школах и не гнушаясь натравливать их даже на тех, кого прилюдно называли друзьями.

Не прошло и десятка лет, как молодой клан смог посоперничать даже с Великими Домами, что уж говорить о прочих. Это не могло не вызывать беспокойства у лидеров других Домов, однако владыка все еще смотрел на делишки Ши сквозь пальцы, так что им оставалось лишь смириться. Как оказалось, до поры до времени.

Больше всего не повезло Дому Змея, члены которого, наверное, успели не раз пожалеть, что выбрали не ту сторону. Потерявший в войне лидера правящей семьи и трех его сыновей, фактически обезглавленный, некогда Великий Дом оказался в весьма затруднительном положении. Дела их шли так плохо, что им пришлось присягнуть на верность новоявленным соседям, чтобы остаться на плаву и не кануть в историю.

Тем временем об Осаме и его ближайших сторонниках уже давненько ползли различные слухи — как кажущиеся полной выдумкой, так и весьма похожие на правду. О довольно странных и даже пугающих учениях, практиковавшихся в стенах их школ. О таинственном исчезновении недовольных, в открытую осуждающих действия Шипов. О подозрительных отлучках Ши на север, где он в одиночку входил в Хрустальные Пустоши и возвращался лишь спустя несколько недель, усталый и исхудавший, но донельзя довольный, прячущий улыбку, так редко мелькавшую на его лице, под глубоким капюшоном.

Рю закашлялся, вынул из мешка флягу с водой и с жадностью припал к горлышку, шумно работая кадыком. Утолив жажду, он удовлетворенно крякнул, вытер губы тыльной стороной ладони и продолжил:

— В конце концов даже император перестал чувствовать себя в безопасности, глядя на возрастающую мощь бывшего союзника. Вскоре среди подданных с его негласного дозволения начал плестись заговор, в котором оказались замешаны едва ли не все главы Великих Домов. Поговаривают, что зачинщиками стали Змеи, жаждущие вновь вернуть утраченные позиции.

Формальным поводом к объявлению войны стало обвинение Осамы в подготовке к свержению императора с целью занять его трон. Правда, здесь мнения разделяются. Одни говорят, что у Ши, который был далеко не глупым человеком, и в мыслях не было идти против владыки, так как он прекрасно понимал, что в этом случае ему придется в одиночку сражаться против всей страны. Другие утверждают, что власть вскружила голову Осаме, который нередко утверждал, что он уже может легко бросить вызов любому из живущих, а скоро станет ровней самим богам.

Как бы то ни было, одним поздним вечером Дому Шипов был объявлен приговор. Той же ночью все сговорившиеся Дома нанесли запланированный удар. Конечно, сторонники Осамы с легкостью бы справились с каждым из них поодиночке — но не со всеми вместе. Тем более что для лидера Дома и его людей атака стала полной неожиданностью. Соглядатаи Ши предупреждали его о готовящемся заговоре, однако он лишь отмахивался, искренне веря, что никакой другой Дом не посмеет выступить против него.

Не зря в легендах рассказывают, что в ту ночь сама луна окрасилась алым. К утру больше половины Шипов были мертвы. С оставшимися расправились в течение месяца. Не жалели никого — ни женщин, ни детей, ни стариков. — На лице Рю промелькнуло странное выражение. — Впрочем, опомнившиеся Шипы дали яростный отпор и забрали с собой немало врагов. Сам Осама вместе со своей семьей успел сбежать и укрыться именно в этих горах, за стенами Одиннадцати Звезд. Монастырь был одним из последних бастионов Шипов. Но в конце концов пал и он. А вместе с ним и молодой, но успевший войти в историю Дом. Говорят, перед смертью Осама проклял императора и все Дома, ударившие ему в спину. И как знать, не пророческими ли оказались его слова…

— Опять тут байки травите? — послышался заспанный голос.

Через несколько мгновений напротив них уселся Макото, зевая и потягиваясь. А вскоре к ним присоединился и Шуноморо, чья рука уже выглядела чуть получше. Во всяком случае, его кулак стал прежнего размера, пускай здоровяк и до сих пор старался не сильно им размахивать.

Они тоже принялись за завтрак, во время которого Макото без устали молол языком. Впрочем, и Шу выглядел куда спокойнее, чем в начале восхождения. Если ранее они вздрагивали от каждого шороха и шарахались от любого дуновения ветра, то сейчас заметно расслабились, видимо, решив, что путь до Одиннадцати Звезд не так уж и опасен, как твердит молва.

Вот только Рю оставался сосредоточен, да и Кенджи не разделял безмятежности друзей. На самом деле царившая вокруг тишина сильно беспокоила его. Он ощущал себя так, словно случайно наступил на капкан, который вдруг отчего-то не сработал. Но в любое мгновение, стоит ему лишний раз пошевелиться, стальные челюсти могут захлопнуться. Закончив с пищей, они собрали вещи, засыпали землей тлеющие угли и снова двинулись в путь.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Макото, когда старик в очередной раз одернул его за чересчур громкую болтовню. — Мы тут помереть можем разве что со скуки.

Рю ничего не ответил, однако одарил его таким тяжелым взглядом, что парень хоть и состряпал недовольную гримасу, но умолк. Обходя огромный валун, Кенджи на миг остановился, чтобы вытряхнуть камешек, впившийся прямо в ступню. А когда поднял голову, увидел, что спина Рю, идущего впереди, уже растворилась в тумане. Кенджи ускорил шаг, чтобы нагнать старика, но спустя время понял, что он то ли безнадежно отстал, то ли случайно свернул не в ту сторону. Оглядевшись, Кенджи не увидел ни Шу, ни Макото. Он стоял совершенно один посреди моря тумана.

Кенджи задумался. Попытаться докричаться до друзей или поискать их следы в тумане? А может, и вовсе остаться на месте? Но тут вдруг по правую руку от него послышался тихий звук, напоминающий плач. Поначалу Кенджи не придал этому значения, решив, что это опять подвывает ветер да шалит его воображение. Однако шум все не утихал, и он понял, что совсем недалеко от него кто-то действительно заходится в рыданиях.

Кенджи заколебался. Этот голос явно не принадлежал никому из его друзей. А Рю строго-настрого наказал им не верить ничему, что они увидят или услышат в этих горах. И чем выше они будут подниматься, тем сильнее может быть морок. Это вполне может оказаться ловушка, но… Что, если в нее попадется кто-то из его спутников?

Кенджи принялся осторожно продвигаться к источнику шума, внимательно глядя по сторонам. Не успел он пройти и десяти шагов, как вдалеке показался большой плоский камень, на котором сидела небольшая фигурка. Кенджи поднял меч, приблизился еще на несколько шагов и… опустил оружие, не веря своим глазам. Прямо перед ним на валуне шмыгала носом маленькая девочка, едва ли пяти лет от роду. Но, быть может, выглядела она куда младше из-за болезненной худобы. Ручки и ножки у нее походили на лучинки, а сквозь бледную кожу просвечивали тоненькие косточки. Одета она была в короткое синее кимоно, выпачканное грязью, на босых ногах сидели плетеные сандалики, а ее волосы были заплетены в две аккуратные косички.

Услышав шаги, девочка подняла голову — и Кенджи невольно поразился ее глазам. Огромным и темным, глядящим на него с какой-то необъяснимой болью. Такой взгляд мог принадлежать умудренному годами взрослому человеку, но никак не ребенку. Опустив меч, Кенджи приблизился к камню, тем не менее оставаясь настороже. Это все еще могла быть западня, а девочка — видением, призванным сбить его с толку и ослабить бдительность. Он очень сильно сомневался, что в этих горах кто-то обитает, и вряд ли человеческое дитя способно забраться так далеко самостоятельно.

Вот только выглядела она созданием из плоти и крови, как и он сам. Что, если ребенка забрали с собой Братья, вырезавшие деревню, а ей самой удалось ускользнуть? Но зачем им такая обуза? Тем временем, казалось, девочка ничуть не удивилась и не испугалась появлению незнакомца. Смотрела она на него скорее с любопытством, чем со страхом.

— Что ты тут делаешь? — спросил Кенджи.

Ответом ему послужил лишь внимательный взгляд темных глаз. От которого, если честно, Кенджи стало не по себе.

— Как тебя зовут? Где твои родители?

Девочка упрямо хранила молчание, но спустя миг ткнула пальцем на меч Кенджи, а потом подняла на него глаза в немом вопросе.

— Ты что-то пытаешься мне сказать?

Девочка нахмурилась, будто бы о чем-то задумавшись. А потом, сделав вид, что держит что-то двумя руками, разрубила воздух над своей головой. Потом быстро огляделась и обняла себя за плечи, словно бы дрожа от холода. Следом девочка снова указала на клинок Кенджи, потом на его ножны, приставила палец к глазам и медленно покачала головой.

— Я должен быть начеку в этом месте? Верно? — Кажется, Кенджи понемногу начинал понимать новую знакомую, которая по каким-то причинам предпочитала общаться жестами. И чем дольше он смотрел на девочку, тем яснее понимал, что с ней что-то не так. Вот только что именно…

Девочка серьезно кивнула. И не успел Кенджи обмозговать, что же ему с ней делать, как откуда-то сверху раздалось громкое карканье и хлопанье крыльев. Их обоих на миг накрыла огромная тень — а потом нечто промелькнуло прямо над их головами. Кенджи перехватил рукоять и встал в стойку, готовясь принять бой. Однако сколько бы он ни вглядывался в клубящийся туман, сколько бы ни вслушивался в звенящую тишину, он так и не смог обнаружить того, кто прервал их разговор.

Быть может, это и впрямь была всего лишь птица. Чуть расслабившись, Кенджи опустил клинок и повернулся к девочке.

— Слушай, на самом деле я здесь не один. Не видела ли ты…

Однако камень был пуст. Девочка исчезла. Кенджи недоуменно огляделся. Он не слышал ни шагов, ни каких-либо других звуков. А в пыли перед валуном — да и вокруг него — не было ни единого следа. Ребенок словно испарился в воздухе. И тут Кенджи понял, что его так смутило: за все время девочка так ни разу и не моргнула. А еще у нее не было тени… По спине Кенджи пробежали мурашки. Следом он замер, так как откуда-то издалека послышался пронзительный вопль. В этот раз, расслышав знакомый голос, Кенджи не стал сомневаться и бросился сквозь туман.

Глава 16

Кенджи торопился как мог, боясь не успеть. Пару раз это едва не стоило ему жизни, когда он лишь каким-то чудом избегал коварной расщелины или в последний момент успевал перепрыгнуть через камень, так некстати подвернувшийся ему под ноги. Остановившись перевести дыхание, Кенджи напряженно вслушался в звенящую тишину. Более из тумана не донеслось ни звука. Неужели он опоздал? Однако через несколько мгновений он услышал новый крик, еще пронзительнее предыдущего, и рванул прямо к нему.

Вскоре он выскочил из тумана и оказался на большой ровной площадке. А над ней находился крупный темный грот. Вот только вокруг никого не было. В недоумении повертев головой, Кенджи услышал над собой какую-то возню. Он поднял глаза — и замер от удивления, увидев Макото. Поначалу Кенджи показалось, что его друг повис прямо в воздухе. Однако через мгновение он понял, что Макото запутался в огромной паутине. Настолько бесцветной и прозрачной, что заметить ее можно было, лишь хорошенько приглядевшись. Заметив приятеля, Макото бросил бесплодные попытки высвободиться и с облегчением выкрикнул:

— Хвала богам! Вытащи меня отсюда! Я тут навернулся со склона и попал в какую-то клейкую мерзкую… Твою ж!..

В его голосе прозвучало такое отвращение, что Кенджи невольно и сам покрылся мурашками. Впрочем, проследив за взглядом друга, он понял его чувства. Во мраке пещеры зашевелились бесформенные тени, послышался громкий шорох, напоминавший звук щеток, трущихся о ткань, и на свет показались несколько уродливых тварей.

Цутигумо. Кенджи просто передернуло от отвращения. Омерзительные существа, видом напоминавшие пауков. Да вот только каждый из них был размером с лошадь. Тело демона напоминало раздутый бурдюк, покрытый мелкими острыми волосками. Морда с виду походила на бычью, правда, с четырьмя парами глаз, каждый из которых светился злобой, и вытянутой пастью, откуда капала едкая слюна, шипящая при падении на землю. Шесть кривых изломанных конечностей могли принадлежать и насекомому. А две передние отдаленно напоминали человеческие руки, хоть они и заканчивались неестественно длинными пальцами с острыми когтями.

При виде добычи, самостоятельно пришедшей в их ловушку, цутигумо издали радостный клекот и поспешили прямо к Макото, балансируя на паутине не хуже заправских гимнастов. Тот же принялся рваться из стороны в сторону с удвоенной силой. Но этим он только запутывал себя еще больше.

Подскочив к одной из нитей, на которых держалась паутина, Кенджи со всего размаху опустил на нее меч. Но с тем же успехом он мог попробовать перерубить канат тупым кухонным ножом.

Кенджи напряг Волю, и лезвие клинка окутало черное пламя. С ним дела пошли куда быстрее, и трос паутины лопнул от одного удара. Да вот только времени разделаться с оставшимися у него уже не было, так как через несколько мгновений твари бы уже добрались до Макото. Однако Кенджи пришла в голову кое-какая идея.

— Огонь!

К счастью, Макото не потерял голову от страха и быстро сообразил, что имеет в виду его друг. Иначе не миновать бы ему смерти. Прекратив метаться, он глубоко вдохнул и закрыл глаза. Ближайший цутигумо уже тянул к нему уродливую лапу, когда из ладоней Макото полетели снопы искр. В тот же момент прозрачная сеть вспыхнула, словно пропитанная маслом. И через мгновение Макото вместе с верещащими чудовищами и остатками паутины полетели на землю.

Покуда тот барахтался на земле, пытаясь высвободиться из пут, Кенджи понесся прямо на чудовищ, пока они не успели опомниться. Он бы мог расстрелять их из лука, однако после схватки в деревне стрел у него почти не осталось, и он решил припасти их для Одиннадцати Звезд.

Поднырнув под взмах длинных когтей, разрубивших лишь воздух, он одним движением вспорол первой твари брюхо. Та завалилась на бок, визжа и подрагивая в агонии. Другие демоны уже почти пришли в себя, и Кенджи, не теряя времени, понесся к ним смертоносным вихрем.

Взмах, сильный удар — чудовище рухнуло на землю, потеряв сразу три лапы, а потом уродливая башка покатилась в пыль. Кувырок, укол, резкий выпад — еще два паука нашли свою смерть на кончике меча Кенджи. Его клинок проделал в воздухе широкую дугу — и подкравшийся сзади демон пал наземь.

В живых осталось лишь несколько цутигумо, но не прошло и нескольких мгновений, как из пещеры полезли новые. Боги, да сколько же этих тварей в ней прятались? Воспользовавшись Волей, Кенджи закрыл вход в логово чудовищ черной пеленой. Конечно, демонические пауки прекрасно видели во мраке. Да вот только тьма делала воздух чернее самой ночи, так что явно не ожидавшие подобного трюка твари подняли просто невообразимый гвалт.

Но Кенджи не думал, что это задержит их надолго. Тем более что он пока еще не был настолько силен, чтобы поддерживать Облако Тьмы длительное время. Судя по звукам, из грота на воздух спешили новые и новые чудовища. Нужно было высвободить Макото и уходить. Оставшиеся в живых твари отступили, шипя и скаля зубы, не решаясь нападать снова. Они явно не ожидали получить отпор и теперь будто бы решили подождать подкрепления, чтобы разделаться с чужаками. Но вот один цутигумо, самый крупный и покрытый множественными шрамами, судя по всему, не желал упускать возможность получить самый лакомый кусочек.

На миг замерев, он бросился прямо на Кенджи и взмахнул лапой, намереваясь снести ему голову. Но тут же ушел в сторону и ударил снизу. К счастью, Кенджи был наготове и сумел увернуться. Однако его все равно чуть не разрубили, словно куриную тушку. Заметив его заминку, демон перешел в яростное наступление. Кенджи с трудом блокировал атаки сразу двух лап. Запнувшись о камень, он раскрылся для удара, но спустя миг в него врезался Макото, и они оба полетели на землю.

Кенджи успел перекатиться в сторону, избежав длиннющего когтя, походившего на меч. Макото повезло чуть меньше. Правда, удар цутигумо прошел вскользь, лишь распоров рукав куртки. Демон поднялся на задние лапы и взревел, намереваясь прикончить наглых людишек, посмевших бросить ему вызов. Однако Макото уже выхватил пистолеты.

Два выстрела слились в один. Громыхнуло так, что у Кенджи заложило уши. Видимо, горный воздух разносил звук куда дальше, чем в низине. Башка демона просто разлетелась на кусочки, сам же он покачнулся и рухнул в пыль. Облако Тьмы уже рассеялось, остальные цутигумо направлялись прямо к ним, но после грохота, устроенного Макото, все твари как одна развернулись и поспешили обратно в безопасный, тихий мрак своей пещеры.

— Ты, как всегда, вовремя. — Приняв руку друга, Макото поднялся на ноги и бросил брезгливый взгляд на останки демонов. — Еще немного, и я бы пошел этим тварям на ужин. Если мы отсюда выберемся — с меня выпивка.

— Обязательно, — кивнул Кенджи, хотя это, наверное, было последним, о чем он мог сейчас думать. Потом он оглянулся на грот, откуда еще раздавался возмущенный клекот, и произнес: — Надо убираться отсюда, да поживее. Вряд ли цутигумо осмелятся уйти далеко от своего логова. Идти сможешь?

— Да. — Макото поморщился, перевязывая руку лоскутом рубахи. — Так, ничего серьезного.

— Где Шуноморо и Рю? — спросил Кенджи, когда они снова нырнули в туман, оставляя гнездо чудовищ позади.

— Не знаю. Здоровяк вроде остановился отлить. Я хотел его подождать, потом услышал какой-то шорох… Боги, горит, будто прижгло железом… В общем, я решил проверить, не крадется ли кто за нами, и, похоже, слегка заплутал. Пошел назад, но тут услышал чей-то голос. Направился к нему, не заметил обрыв, ну и…

— Ты тоже видел ту девочку? — полюбопытствовал Кенджи.

— Какую, к бесам, девочку? — сплюнул на землю Макото. — Нет, мужской голос с южным говорком Шу — он тоже любит так слова растягивать… Так, надо передохнуть.

Они прошли совсем ничего, однако Макото уже насквозь вымок от пота. Тяжело дыша и еле-еле переставляя ноги, он рухнул на ближайший камень, а потом осторожно завернул рукав, морщась от каждого движения. Увидев рану друга, Кенджи невольно цокнул языком. Выглядела она преотвратно. Демонический паук действительно лишь оцарапал кожу, даже не достав до кости. Но вот только от руки веяло жаром, края пореза покраснели, а по коже вокруг уже пошли какие-то мелкие темные линии, напоминавшие трещины.

— Все в порядке, — буркнул Макото, заметив его взгляд. — Переведу дыхание, и можно идти дальше. Только что-то башка раскалывается и подташнивает. Но это…

Не успев договорить, Макото вдруг закатил глаза и завалился на бок. Кенджи едва успел подхватить друга, пока он не размозжил себе голову. Что делать? Ему срочно необходима помощь, иначе семья Такэга потеряет еще одного сына. Думается, Рю подсказал бы, что делать, — казалось, старик знает все и обо всем, — однако для этого его еще нужно найти. Кенджи в отчаянии огляделся — и замер, увидев, как во мгле мелькнула знакомая фигурка.

Девочка, которую он встретил чуть раньше, стояла примерно в дюжине шагов от них. Поймав взгляд Кенджи, она повернулась и махнула рукой, словно бы зовя за собой. Быть может, это ловушка. Даже не так: Кенджи бы удивился, не окажись это западней. Однако выбора у них особо и не было. Поэтому, взвалив друга себе на плечи, Кенджи направился за призрачной девочкой. Макото оказался куда тяжелее, чем казался на первый взгляд, так что плелись они, словно улитки. Но девочка, казалось, прекрасно это понимала и не уходила далеко.

Вскоре они вышли к небольшой пещере. И, как ни удивительно, судя по всему, она была обитаема. Во всяком случае, здесь виделся след руки человека. Перед входом лежала аккуратная кучка из костей, глиняных осколков, жухлых цветов, опилок, стружек и прочего мусора. Подле нее на большом камне сушилось несколько кроличьих шкурок, на земле лежали силки, а из самой пещеры тянуло дымом.

Скорее всего, это укрытие Братьев или каких-нибудь бандитов, о которых упоминал Рю. Вряд ли обычный человек по доброй воле выбрал бы своим домом подобное место. Кенджи оглянулся, чтобы спросить у их провожатой, куда она, собственно, их привела, — однако девочка вновь исчезла так же быстро, как и появилась. Делать нечего — Кенджи потащил Макото в пещеру, готовясь принять бой.

Внутри было пусто, хотя изнутри грот выглядел на удивление уютно. В углу стояла большая жаровня с тлеющими углями, под потолком висели пучки пахучих трав, а на полу лежало несколько волчьих шкур, сшитых между собой в подобие ковра. Посередине находился небольшой костер, дым от которого уходил в отверстие на потолке. По правую руку прямо у стены находилась низенькая, едва ли по щиколотку, лежанка. Слева же зиял небольшой проход в помещение поменьше. Около него стоял вытянутый стол, заставленный ступками, колбами и другой алхимической посудой.

Да это почти что дом. Если, конечно, тебя не смущает жить по соседству с демонами и проклятым монастырем. Дотащив друга до лежанки, Кенджи осторожно уложил его на тоненькое покрывало, вытер со своего лба пот и огляделся. Жилище выглядело так, словно его хозяин только-только отлучился. Над пламенем весело побулькивал полный котелок. А неподалеку от него на плоском валуне лежала наполовину очищенная бледная рыбешка и небольшой самодельный нож с костяным лезвием. Но где же его владелец? Ответом на его вопрос послужил низкий, с хрипотцой голос, раздавшийся от порога:

— Хм, кажется, сегодня я не ждала гостей.

В мгновение ока Кенджи снял с плеча Песнь, выхватил стрелу и развернулся. Стальной наконечник уставился прямо на невысокую женщину средних лет, одетую в красное кимоно, подвязанное широким поясом, и плетеные башмаки. Ее русые волосы были стянуты в два пучка, из которых заместо шпилек торчали длинные кости. Под густыми бровями блестели темные глаза, а некогда смуглая кожа будто бы выгорела под солнцем. Казалось, женщина ничуть не испугалась чужаков. И из-за этого подозрения Кенджи лишь усилились.

— Кто ты такая? — бросил он, внимательно следя за каждым движением незнакомки, готовый в любой миг пустить стрелу прямо ей в сердце.

— Могу задать вам двоим тот же вопрос, — парировала она, брови ее взметнулись. — Ты забрался в чужой дом и еще смеешь угрожать его законной хозяйке? Где твои манеры?

— Ты либо демон, либо ведьма, либо каким-то образом связана с Братством Рока, — холодно произнес Кенджи, ни капли не впечатленный ее обвинением. — И ни в одном из этих случаев я не буду испытывать угрызений совести, убив тебя на месте.

— Вот как? — В глазах женщины мелькнули злые огоньки, а губы растянулись в кривой улыбочке. — А будет ли тебя мучить совесть, когда твой друг помрет прямо у тебя на руках?

Кенджи кинул быстрый взгляд на Макото. Грудь его поднималась и опускалась так тихо, что казалось, он и вовсе не дышит. Лицо пошло красными пятнами, а кровать уже успела насквозь промокнуть от пота.

— Для начала представлюсь: меня зовут Осоре. А тебя?.. — Не услышав ответа, она не смутилась и продолжила: — Это вы двое так встревожили паучков? Я как раз вышла глянуть, что там за грохот и гам стоит, точно горы под землю уходят. Надо сказать, вы показали им зубы. Теперь дважды подумают, прежде чем еще раз напасть на человека. Во всяком случае, если он вооружен. Однако, как я вижу, они все-таки успели попробовать кусочек.

Осоре шагнула прямо к Макото. Кенджи натянул тетиву с такой силой, что она издала тихую трель.

— Мне плевать, кто ты, но, клянусь всеми богами, еще один шаг, и…

— Железы цутигумо вырабатывают один из сильнейших ядов, которые только можно встретить в природе, — продолжила женщина, даже не взглянув в его сторону. — Не зря зелье из желчи этих тварей так высоко ценят синоби, смазывая им свое оружие. Одна маленькая царапина — и отрава уже бежит по твоим венам, заставляя сердце сжиматься все реже, легкие чернеть, а кровь густеть, словно патока. Сначала человек чувствует лишь легкую слабость. Потом его начинает знобить и выворачивать наизнанку. Совсем скоро несчастный начинает бредить, забывается тревожным сном, а потом…

Осоре умокла и покосилась на Кенджи, но он и сам уже догадался, что сон этот может стать вечным.

— Боюсь, такая же участь ждет и твоего друга. Как жаль, как жаль! Погибнуть в самом расцвете лет! Вот бы кто-нибудь мог приготовить противоядие…

— Чего ты от нас хочешь? — перебил Кенджи, прекрасно понимая, к чему она клонит.

— Ты думаешь, я не могу помочь просто так? Из-за неписаных законов гостеприимства? — нахмурилась Осоре, а потом добавила: — Чем больше времени мы тратим на болтовню, тем меньше его остается у твоего приятеля. Дай мне приступить к работе, а уж потом обсудим… мою награду.

Последние слова она произнесла с настолько гадкой улыбкой, что Кенджи едва удержался от того, чтобы спустить тетиву. Меньше всего ему хотелось заключать сделку с этой женщиной, кем бы она ни была на самом деле. Однако речь шла о жизни его друга. Он судорожно пытался придумать хоть какой-нибудь выход из этого положения, как Осоре, словно прочитав его мысли, сказала:

— Конечно, ты можешь убить меня и попытаться сделать все сам. Ингредиенты и инструменты у меня есть, нужно лишь смешать компоненты в нужных пропорциях и приготовить микстуру. — Она обвела рукой зал. — Надеюсь, ты разбираешься в травах? А в алхимии? Молчишь? О, как печально. Тогда еще вариант: отруби парню руку и молись, что зараза не успела проникнуть дальше. Только не забудь прижечь культю и зашить рану, пока он не истек кровью или не умер от нестерпимой боли.

— Только без шуток! — Кенджи стиснул зубы и опустил лук. — Хоть одно резкое движение…

Последние слова он произнес уже в спину Осоре, которая принялась суетиться по всей пещере. Вот она стоит у вытянутого стола и яростно толчет в небольшой ступке какой-то бесцветный минерал, превращая камешек в прозрачный порошок. Потом ссыпает его в котелок, добавляет несколько щепоток сухой травы и помешивает варево, бормоча что-то себе под нос. Осторожно процедив зелье сквозь тонкую тряпку в большую чашу, Осоре вновь наполнила котел, взяла небольшую плоскую миску и направилась к Макото.

Кенджи и опомниться не успел, как она присела на колени и выхватила из-за пояса кривой ножик. Но его опасения оказались излишними. Осоре лишь осторожно надрезала рану Макото — тот беспокойно пошевелился и застонал, — а следом припала губами к его руке. С шумом вытянув из пореза кровь, она сплюнула ее в миску. И делала так до тех пор, пока она не наполнилась целиком.

Осторожно вернув емкость на место, — Кенджи успел заметить, что кровь была черная и густая, словно подкрашенный углем мед, — Осоре взяла в руки уже остывшее варево и принялась аккуратно поить им Макото, придерживая его одной рукой под голову. Закончив, она оттянула пальцем его веко и удовлетворенно цокнула языком. А потом исчезла в соседней комнате. Вернувшись с небольшим чайником, она наполнила его кипящей водой и направилась обратно к длинному столу, за которым и проводила все манипуляции.

— Ты не против разделить со мной чашечку чая? — предложила она.

— Ты живешь здесь совсем одна? — задал встречный вопрос Кенджи и присел за чуть покосившийся круглый стол, стоявший неподалеку от кровати.

— Я частенько спускаюсь вниз, к жителям окрестных деревень, которым требуется помощь… такой, как я. Вправить сустав, сбить жар от лихорадки, очистить отравленный колодец. Так что от одиночества я не страдаю, если ты об этом. Хотя порой мне действительно не хватает мужского… то есть человеческого тепла. Особенно долгими холодными ночами. — Заливая душистые травы кипятком, она оглянулась на Кенджи и широко улыбнулась, показав мелкие зубы.

— А как же девочка? — спросил он.

— Девочка? — в искреннем недоумении переспросила Осоре, на миг отвлекшись от процесса. — О какой девочке ты говоришь? Увы, боги не послали мне дитя. Быть может, оно и к лучшему. Мое ремесло требует полной отдачи.

Все это время Кенджи внимательно смотрел на котел. Точнее, на отражение в блестящей стенке. Осоре, видимо, и не подозревала, что ему было видно каждое ее движение, так что Кенджи без труда заметил, что именно она добавила в его чашку с чаем.

— Так ты все-таки ведьма, — сказал он, не спрашивая, но утверждая.

— Я предпочитаю, когда меня называют знахаркой или ведуньей. — В голосеОсоре проскочили недовольные нотки. Поставив около Кенджи глиняную чашку, от которой пахло чем-то душисто-пряным, она уселась напротив и подула на пар, шедший из ее стакана. — Пей осторожней и не обожги язык. Не волнуйся, твой друг скоро поправится.

Кенджи взглянул на Макото. Он и впрямь задышал чуть ровнее, а лицо его приобрело почти нормальный оттенок. Похоже, колдунья действительно дала ему противоядие. Вот только зачем ей понадобилось его спасать? Видимо, по какой-то причине они оба нужны ей живыми. Пока.

— К слову, — на лице Осоре расцвела игривая улыбка, а в руках очутилась колода карт, — я умею не только лечить, но и заглядывать в будущее. Пускай и не так далеко, как опытные оракулы. Хочешь узнать свою судьбу?

— Нет.

Пропустив его отказ мимо ушей, колдунья положила на стол потрепанную картинку, на которой спина к спине сидели три женщины. Сестры Ун, богини судьбы. Старшая помнит прошлое, средняя видит настоящее, а младшая смотрит на то, что грядет в будущем. Следом по правую руку от них лег обритый наголо мужчина, сидящий возле высокой горы, подобрав под себя ноги. Монах. Осоре кинула быстрый взгляд на успевшие чуть отрасти волосы Кенджи и вытащила новую карту.

Монах отодвинулся в сторону. Между ним и Сестрами лег летящий ворон с раскрытым клювом. Вестник. А уже на него Осоре положила изображение скалящего зубы черепа, чьи глазницы кишели червями. Смерть.

Женщина нахмурилась, словно бы все пошло немного не так, как она рассчитывала, и взглянула прямо в глаза Кенджи. Вдыхая едкий аромат трав, он вдруг почувствовал, будто внутри его головы заскользили чьи-то холодные пальцы, ощупывая его мысли, скребя, точно крыса в бочке; будто бы кто-то незнакомый начал рыться в его личных вещах. Очень, очень неприятное ощущение.

Кенджи уже было хотел опустить глаза, но вдруг разозлился. Кто она такая, чтобы пытаться прочитать его, словно книгу? Не отводя взгляда, он сконцентрировался на Воле, мысленно сжимая невидимый кулак. А следом нанес удар по незваному гостю — да такой сильный, что Осоре заметно вздрогнула и выронила карты. Во взгляде ее на миг промелькнуло удивление, смешанное со страхом. И тут она вдруг закатила глаза и откинулась на стуле, быстро-быстро подрагивая всем телом.

— Я вижу… — голос женщины превратился в хриплый шепот, — небо, что окрасилось в черный. Сына, который пришел, чтобы уничтожить дело своего отца. Змея, что подавился собственным хвостом. Семеро всадников, оседлавших вьюгу. Прорастающее семя, пораженное скверной. И очищающий огонь…

Пока она несла весь этот бред, Кенджи успел незаметно поменять местами их чаши. Наконец Осоре умолкла и обмякла на стуле. А через миг встрепенулась, с шумом втянула ноздрями воздух и огляделась по сторонам, будто бы очнувшись от тяжелого кошмара.

— С тобой все в порядке? — невинно поинтересовался Кенджи, делая маленький глоток. Напиток, пускай и чуть терпкий, был действительно недурен на вкус и приятно согревал желудок, разнося тепло по всему телу.

— Д-да. — Осоре стерла со лба пот, потянулась к своей чаше и с жадностью припала к ней губами. — Не стесняйся — если хочешь, я приготовлю еще.

— О, ты само радушие, — произнес Кенджи, допил чай и вытер губы. — Так, значит, ты все же работаешь на Братство Рока?

Ведьма на мгновение замерла, а потом медленно отставила чашу в сторону, переплела длинные пальцы и сузила глаза.

— А ты догадлив. Допустим, ты прав. И что же ты сделаешь? Убьешь меня?

— Ты уже сама это сделала, — усмехнулся Кенджи, взглянув на ее чашу.

Проследив за его взглядом, Осоре нахмурилась. А когда она осознала смысл его слов, вскочила, уронив стул, и бросилась к зелью, которое оставила на алхимическом столе. Однако не успела она сделать и шаг, как ноги ее заплелись. Колдунья рухнула наземь и захрипела, царапая шею ногтями. Поднявшись на ноги, Кенджи спокойно обошел ведьму, с ненавистью следившую за его движениями, взял в руки варево и принюхался.

Настойка пахла чем-то горьким. Но, судя по всему, это действительно было противоядие, раз Макото и впрямь стал выглядеть куда лучше. Да и вряд ли бы ведьма так рванула за фальшивкой.

— Неблагодарный уб… ублюдок, — просипела ведьма, пока ее лицо покрывалось красными пятнами. — Я спасла жизнь этому щенку, а ты…

— И между тем пыталась меня отравить, — перебил ее Кенджи. — Зачем тебе помогать нам и пытаться навредить одновременно? В чем был твой план?

— Отдай мне зелье, и я расскажу тебе все.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — отрезал Кенджи. — Так что выкладывай как есть.

— Он лично сдерет с тебя шкуру! — прошипела Осоре, попытавшись встать. Однако ноги ее отказались держать хозяйку, и она рухнула обратно на пол.

— Кто он? Имя! — потребовал Кенджи.

— Не… не знаю, — пробормотала ведьма, и лицо ее стало почти багровым. — Никто не знает, как нарекли его при рождении. Если он, конечно, человек, а не сам Рок, пришедший из пустоты. Он называет себя Жнецом. И скоро это прозвище будет на устах у каждого из живущих. Его слуга предупредил меня… что вы можете явиться. И я решила преподнести вас ему как подарок. Чтобы он дал мне место подле себя, когда возвысится.

— Странный метод — травить того, кого ты хочешь захватить живьем, — протянул Кенджи.

— Я подлила в твой стакан ровно столько отравы, чтобы обезвредить, но не убить, — закашлялась Осоре. — Только поэтому я еще говорю с тобой.

— Сколько воинов сейчас в Одиннадцати Звездах? Этот… Жнец тоже находится в монастыре? — Не услышав ответа, Кенджи пролил на пол несколько капель зелья. — Отвечай!

— Не знаю, — выдавила ведьма и быстро добавила, увидев, как он сделал вид, будто бы хочет вылить противоядие: — Клянусь жизнью! Жнец может переправить через портал столько людей, сколько понадобится. Но не сразу. Даже его мощь небезгранична. Ему понадобится множество солдат, чтобы справиться со Стражем.

— Что еще за Страж? — нахмурился Кенджи, размышляя, не пытается ли колдунья заговорить ему зубы.

— Никто не уходил от Стража живым, чтобы рассказать об этом… — Осоре поморщилась и обхватила руками живот. — Он много лет охраняет монастырь и то, что в нем хранится. В последний раз он просыпался много, очень много лет назад. Кто-то пытался завладеть секретом заброшенной школы — и поплатился за это жизнью. Я помню тот день, да… От его рева дрожали даже демоны и дикие звери.

— И что же он охраняет?

— Думаю, что-то ценное, — Осоре сплюнула на пол вязкую слюну, — раз Жнец так жаждет заполучить это. Я выполнила свою часть сделки — рассказала все, что знаю, сдержи и ты свое слово! — с дрожью в голосе произнесла она, увидев, как Кенджи поставил снадобье обратно на стол и сделал шаг в ее сторону. — Убьешь меня — обречешь своего друга на медленную и мучительную смерть! Я сбила жар и замедлила распространение заразы, но не больше. Такого количества зелья не хватит, чтобы он окончательно встал на ноги. Забирай все, что хочешь. Можешь забрать даже мой дом — только дай мне уйти живой.

Кенджи невольно окинул взглядом пещеру, заваленную всяческим хламом. Куча разнообразной одежды — от вполне приличной до грязных обносок, посуда и свитки, полки, забитые склянками, минералами и побрякушками, а в углу…

Он вдруг замер, заметив небольшую тряпичную куклу. Потрепанную, в разорванном синем кимоно, покрытом бурыми разводами. С двумя небольшими косичками из конского волоса. Рядом с игрушкой лежал обломок пожелтевшей челюсти с меленькими зубками. Такие могли принадлежать ребенку, но не взрослому человеку. А потом он посмотрел на кости в волосах ведьмы.

— Во-первых, я не давал тебе никаких обещаний, коварная ты сука, — произнес Кенджи, чувствуя, как закипает в нем ярость. — А во-вторых, ответь мне на еще один вопрос. Ты говорила, что помогаешь крестьянам, так?

Осоре медленно кивнула, явно не понимая, к чему он клонит, и кое-как поднялась на колени.

— И что же ты берешь в качестве оплаты? Деньги? Еду? Украшения? Их детей?

— Что?! — Ведьма проследила за его взглядом, а потом прошипела, трясясь не то от негодования, не то от страха: — Ты не посмеешь убить меня из-за какой-то мелкой девки, которую никогда даже не видел! Не посмеешь! Не…

Помнится, Сато рассказывал Кенджи о технике Рассекающего Ветра. Один из самых простых на словах, но тяжелых на деле приемов состоял в умении вытащить меч и нанести удар одним движением, едва уловимым неопытному взгляду. Он даже показал его на деле. Подбросив палочку, Сато сделал шаг назад. Кенджи и глазом не успел моргнуть, как веточка, разрезанная точно вдоль, упала на землю, а Сато, казалось, так и стоял на месте, даже не шелохнувшись.

Уже потом, когда он двигался куда медленнее, Кенджи все же увидел, как Юма выхватывает клинок, делает взмах и тут же убирает его обратно в ножны. Потом он не единожды пытался повторить этот трюк — один из самых простых в подобном стиле, — однако двигался он столь неуклюже, что скорее походил на пьяного пастуха, чем на воина.

Но вот сейчас переполнявшая злость точно вела его тело сама собой. Руки его ухватились за рукоять меча, лезвие просвистело в воздухе, Осоре резко умолкла и выпучила глаза — а потом опустила их на клинок, торчащий из ее живота.

— Ты… ты… — прохрипела она, — сдохнешь в этих горах… вместе со своими дружками. Про… прокли… тебя…

— Может быть, — кивнул Кенджи, — но ты сдохнешь первой.

Ненависть в глазах ведьмы сменилась ужасом — а через миг ее голова покатилась по полу. Вытерев клинок об ее одежду, Кенджи убрал оружие обратно в ножны, взял чашу с противоядием и приблизился к Макото. Он осторожно влил остатки зелья в рот другу, стараясь не пролить мимо ни капли. А потом уселся на стул и склонил голову, устало закрыв глаза.

Услышав тихий стон, он встрепенулся — и едва сдержал крик радости, увидев, как Макото, приподнявшись на локтях, рассеянно оглядывается вокруг, хлопая глазами.

— Что за… — пробормотал он. — Где мы? Последнее, что я помню, — как мы улепетывали от тех тварей. А потом как в тумане…

— Долгая история, — произнес Кенджи и спросил: — Один из цутигумо успел тебя поцарапать. Как ты себя чувствуешь?

— Если честно, довольно паршиво. — Макото попытался присесть, и с третьей попытки у него это даже получилось. — Ты что, успел сделать все это…

Его блуждающий по пещере взгляд остановился на останках Осоре. Несколько мгновений он смотрел то на тело ведьмы, то на ее отрубленную башку, уставившуюся в потолок стеклянным взглядом, а потом непонимающе взглянул на Кенджи и протянул:

— Как я понимаю, вы не нашли общего языка?

— Колдунья. Сподручная Братства, — пожал плечами Кенджи. — Хотела выдать нас их хозяину, некому Жнецу.

— Ох уж эти женщины, — буркнул Макото, дотронулся до предплечья и поморщился, — чуть что — сразу теряют голову. А где старикан и здоровяк? С ними все в порядке?

Кенджи не успел ответить, как снаружи послышались приближающиеся голоса. Переглянувшись с Макото, он поднялся на ноги и выхватил меч. Тот попытался последовать его примеру, но спустя несколько безуспешных попыток уселся обратно.

— Похоже, тут я тебе не помощник, — пропыхтел он, доставая пистоль. — Но парочке ублюдков смогу преподнести подарочки. Слушай, пока у нас еще есть время — можешь пообещать мне кое-что?

— Без проблем, — ответил Кенджи, не отрывая глаз от входа в пещеру.

— Если я вдруг не выберусь, найди в Каноку девушку по имени Маи. Она из семьи Мицу, что входит в Дом Паука. Скажи ей, что я… Ну сам понимаешь, да? Придумай что-нибудь покрасивее. Я и сам давно хотел признаться, только духу не хватало. Вот в столицу и рванул, да сам видишь — похоже, так и не доеду.

— Скажешь сам, — хмыкнул Кенджи.

— Мало ли. И еще: передай Ичиро, что он напыщенный индюк.

— С удовольствием, — усмехнулся Кенджи.

Однако через мгновение улыбка сползла с его лица, и он принял боевую стойку, когда до него донеслись чьи-то тяжелые шаги. И вот вход в пещеру закрыла чья-то огромная тень.

Глава 17

Снаружи послышался какой-то шорох, потом до боли знакомая ругань и смущенный бас. И вот спустя мгновение Кенджи с облегчением выдохнул и убрал меч обратно в ножны, завидев целого и невредимого Шуноморо. На его лице тоже расплылась широкая улыбка, которая, впрочем, тут же сошла на нет, едва он чуть не наступил на голову колдуньи.

— А это, простите… — протянул он.

— Не обращай внимания и чувствуй себя как дома, — махнул рукой Макото и упал обратно на лежанку. — В общем, меня сначала чуть не сцапали пауки, потом Кенджи дотащил меня до этой дыры, а следом здешняя хозяйка пыталась отравить нас, чтобы сдать потом какому-то Косарю или как он там себя зовет. Так что Кенджи ее — чик! И всего хорошего.

Судя по задранным бровям Шу, рассказ Макото вряд ли что-то прояснил. Скорее наоборот, еще больше запутал. Кенджи уже было хотел спросить, не видел ли здоровяк Рю, как старик собственной персоной ворвался в пещеру. На первый взгляд на нем тоже не было ни царапинки. Да вот только глаза его метали молнии, узловатые кулаки сжимались и разжимались, а желваки ходили так рьяно, что казалось, вот-вот разорвут морщинистую кожу.

В отличие от Шу, он не обратил на останки ведьмы ни малейшего внимания. Застыв посреди зала, он медленно огляделся и задержал взгляд на Макото, который беспокойно заерзал на койке. Приблизившись к парню, Рю внимательно оглядел рану на его предплечье, а потом произнес:

— Не болит? — Кенджи подивился, насколько у старика был спокойный и даже заботливый тон. И это не предвещало ничего хорошего. Так мог звучать ветер перед надвигающимся штормом. Но вот только если Кенджи заметил клубящийся черный вихрь, то Макото, не почуяв опасности, поплыл прямо к нему.

— Не, ерунда, — небрежно бросил он, заложив руки за голову. — Пощипывает слегка, и всего делов.

— Ты уверен?

— Ага.

— Чудесно!

Никто из них и глазом не успел моргнуть, как Рю вытащил из-за пояса длинную гибкую ветвь и принялся хлестать Макото, не щадя ни себя, ни его.

— Ты совсем, что ли, одурел?! — взвыл тот, безуспешно пытаясь укрыться от хлестких, яростных ударов. — Я и так чуть кони не двинул!

— А вот это я как раз сейчас исправлю! — рявкнул старик, снова и снова опуская руку при каждом слове. — Я кому сказал — ни на шаг от меня не отходить?! А уже если отстали — застыть на месте и не дышать! Ты считаешь, я эти правила для своего развлечения придумал?!

— Мы наткнулись на гнездо цутигумо, — обратился к старику Кенджи, пытаясь отвлечь его от экзекуции. — Один из них сумел ранить Макото. Порез неглубокий, но опасный. Ведьма приготовила противоядие, однако…

Кенджи принялся спешно рассказывать друзьям обо всем, что произошло с момента их расставания, так как удары старика становились все жестче, а вопли Макото — все пронзительнее.

Кенджи поведал все до последней мелочи, умолчав только о девочке, которая проводила их к этой пещере, и ворожбе Осоре. Он до сих пор сомневался, не привиделось ли ему это дитя, а что касается «предсказаний» ведьмы… Скорее всего, это были бессвязные бредни. Кто знает, какими настойками увлекалась сама колдунья при жизни.

К середине его рассказа старик уже слегка выдохся и работал ветвью с куда меньшим энтузиазмом, а к концу и вовсе лишь бранился и замахивался, когда Макото пытался пошевелиться.

— Ладно.

Рю откинул ветку, бросил последний гневный взгляд на Макото, который ответил ему на редкость неприличным жестом — правда, подождав, пока старик повернется к нему спиной, — и направился к алхимическому столу. Принюхавшись к одной из глиняных чашек, он громко чихнул. — Так-так-так, чую знакомую горечь. А тут у нас что? Ага, кора белого дерева, пучок горного лунника, лягушачья лапка, щепоть порошка из куриного камня, кожа тритона…

— Эй, старикан, ты там часом не отравить меня удумал? — обеспокоенно произнес Макото, пытаясь разглядеть, чем занят Рю. — Ты вообще хоть что-то в зельях и микстурах смекаешь или так, на вкус и запах полагаешься?

— Признаться, искушение велико, — произнес старик, задумчиво глядя на сморщенный корешок, напоминающий щупальце осьминога. — Но боюсь, потеряв своего горячо любимого «племянничка», Кин не успокоится, пока надо мной не захлопнут крышку гроба. Да, я кое-что смекаю, — раздраженно буркнул он, оглянувшись на Макото. — Нас учили не только готовить яды, но и противостоять им.

Интересно, в каком месте учат делать отраву из желчи демонов? Вряд ли Рю раньше ходил в подмастерьях у какого-нибудь алхимика, да и на лекаря он тоже не тянул. Однако Кенджи решил, что этот вопрос вполне может подождать. Куда больше его интересовало кое-что другое.

— А где были вы двое? — полюбопытствовал он.

— Лично я шел по заранее намеченному маршруту, — сказал Рю. — Пока вы разбежались в разные стороны, как три испуганные девицы, увидевшие мышь.

— Ну, я чуть задержался, скажем так, по нужде, — протянул Шу, смущенно поглядывая на ворчащего старика. — Не думал, что это займет столько времени, а когда закончил — вокруг лишь белая пелена. Потом на меня выскочил Рю, а следом мы увидали какую-то девочку, машущую нам рукой. Мы пошли за ней, потом услыхали грохот и…

— Не было никакой девчонки, сколько раз тебе говорить, остолопу! — стукнул кулаком по столу Рю, да с такой силой, что древесина жалобно застонала, а чаши и склянки, звякнув, подпрыгнули на месте. — Это все проклятый туман морочит головы всякой бесовщиной. А вы на каждый шорох и рады бежать, как на голую девку, которая сиськи показать обещает!

— Но она же… — попытался было возразить Шуноморо.

— Все! Еще одно слово — и выхватите все трое!

Лицо Рю побагровело настолько, что Кенджи побоялся, как бы того не хватил удар. Наградив всех троих тяжелым взглядом и убедившись, что никто больше не собирается с ним спорить, старик вернулся к противоядию, бурча себе под нос. Кенджи подумывал вступиться за сконфуженного Шу, но решил смолчать. Не ровен час, и без того раздраженный старик кинет в котел щепоть чего лишнего, и поминай Макото как звали. Вместо этого Кенджи попытался подбодрить Шу и шепнул:

— Я тоже ее видел.

— Хвала богам, — столь же тихо ответил Шу с облегчением. — Я уж подумал, что и впрямь схожу с ума.

— В этом месте немудрено, — покачал головой Кенджи, припомнив свой сон.

Отвлекшись от ступки, в которой он перетирал сухие лепестки какого-то цветка, Рю с подозрением покосился на шепчущихся спутников. Так что они тут же умолкли и далее молча наблюдали за тем, как старик толчет камушки, рвет пучки трав и процеживает жижу сквозь лоскут плаща. Закончив, Рю осторожно перелил из котелка в глубокую чашу вязкое, густое варево коричневого цвета, а потом преподнес его Макото.

— Пей, — приказал старик, скрестив руки на груди.

— Это еще что за… — Тот принюхался и скривился. Немудрено. Даже стоя в нескольких шагах от кровати, Кенджи чуял вонь от миски. Напоминало не то сточную канаву, не то скисшие помои или все это разом. — Если ты думаешь, что я сделаю хоть глоток этой дряни, то глубоко ошибаешься. Лучше убей меня прямо на месте.

— Остерегайся своих желаний. Иногда они сбываются, — погрозил ему пальцем Рю. — А теперь заткнись, зажми нос и влей в себя все до капли.

— Дай мне хотя бы кружку воды, чтобы…

— Или ты сейчас же заткнешься и выпьешь этот проклятый отвар, или я надену миску тебе на голову! — взорвался Рю, терпение которого окончательно лопнуло. — Так, похоже, добром мы тут ничего не добьемся. Здоровяк, держи-ка этого заморыша за руки, а ты, — он кивнул Кенджи, — принес воронку, которая валяется под столом. Только не забудь очистить ее от рыбьей требухи…

— Ладно, ладно, понял! — Макото глубоко вдохнул, зажмурил глаза и поднес миску к губам.

Судя по его виду, каждый глоток был для него пускай и маленьким, но все же подвигом. Когда он закончил и отдал Рю пустую посуду, цвет его лица почти сравнялся с варевом, которое теперь плескалось у него в желудке. Еще несколько мгновений он, закрыв рот двумя руками и издавая странные звуки, боролся с упрямым зельем, что лезло наружу, но все-таки сумел удержать его в себе.

— Ты в этом котле что, успел свои портки постирать? — выдохнул Макото, утирая выступившие слезы. — Гаже пойла я в жизни не пробовал! Разве нельзя было хотя бы попытаться исправить вкус?

— Конечно, можно, — с широкой ухмылкой ответил Рю, — если бы я захотел это сделать.

Лицо Макото налилось кровью, а на лбу запрыгала толстая жилка. Казалось, он вот-вот лопнет от переполняющего его гнева. Но спустя несколько мгновений парень, похоже, признал свое поражение, так как ничего не сказав. Он лишь растянулся на спине, издав протяжный стон.

Шуноморо тем временем успел накрыть грязным покрывалом останки Осоре и скромно присесть на трехногий табурет, жалобно стонавший каждый раз, когда он пытался умоститься поудобнее. Рю уселся напротив, барабаня по столу узловатыми пальцами, а Кенджи, заняв место между ними, кинул взгляд на Макото и произнес:

— Он поправится?

— Уже к вечеру сможет встать на ноги. Ваше счастье, что память у меня с годами не притупилась и я до сих пор помню нужные рецептуры и формулы, — ответил старик и добавил, повысив голос: — Но вот только в следующий раз, когда кое-кому придет в голову идея рвануть прямо в когти цутигумо, этот кое-кто будет выпутываться сам. В прямом и переносном смысле.

— Как будто я нарочно! — послышался недовольный голос.

— Я слышал, некоторые яды имеют множество неприятных последствий, которые могут сказаться даже спустя время, — задумчиво произнес Шу. — К примеру, заставить выпасть самую пышную шевелюру или ослабить мужскую силу…

— Избавь нас от подробностей, — взмахом руки оборвал его Рю, тогда как из-за его спины донесся сдавленный звук. — Сейчас у нас есть проблемы посерьезней. До Одиннадцати Звезд осталось всего ничего, и пробраться туда нам нужно до полуночи.

— Не лучше ли подождать хотя бы до утра? — сказал Шу. — Не думаю, что идти туда ночью — хорошая идея.

— Идти в этот монастырь — плохая идея в любом случае, — отбрил Рю. — Но чем дольше мы медлим, тем больше вероятность найти вашего друга мертвым. Мы уже подняли шум на всю округу. Прятаться нет смысла.

— Тем более что Братство уже знает, что мы идем по их следу, — поддержал старика Кенджи. — Перед своей смертью ведьма успела упомянуть некого Жнеца, чей человек предупредил ее о нашем появлении. Скорее всего, он и есть тот колдун, за которым охотился Сато. Ты когда-нибудь о нем слышал, Рю?

— Нет, — буркнул тот и налил себе вина, кувшин с которым он нашел в соседней комнате. — Но имечко себе он мог бы придумать и получше. Каге всевидящий, это же надо додуматься — Жнец… Что ж не Пастух или Гончар?

— А еще колдунья сказала, что монастырь охраняет некий Страж…

Старик вздрогнул, словно от удара, и чуть не выронил кружку. Через мгновение он снова напустил на себя невозмутимый вид, однако это не ускользнуло от глаз Кенджи и Шуноморо, которые обменялись быстрыми взглядами.

— Так для тебя это не новость?

Рю глубоко задумался и пожевал губами, словно размышляя, стоит ли вообще что-либо рассказывать.

— Мы должны знать, с чем можем столкнуться, — заметил Кенджи.

— Ты прав, — вздохнул старик, одним махом осушил стакан и со стуком опустил его на стол. — Пора признаться: я был с вами не до конца откровенен…

— Да неужели? — раздался ехидный голос Макото. — Опять? Вот это да!

— В тот злополучный день… — Рю пропустил возглас мимо ушей, взгляд его затуманился, как тогда, у костра, когда он рассказывал о своем походе в Одиннадцать Звезд. Он будто очутился там, снова и снова переживая те тяжелые воспоминания. — …Я не остался ждать за пределами монастыря, нет. Надо сказать, именно я и затеял тот поход, который с тех пор успел проклясть несколько сотен раз. До последнего мои друзья уговаривали меня повернуть назад. Но я упрямо продолжал путь, и им ничего не оставалось, кроме как следовать за мной.

Увидев впереди полуразрушенные стены, я без капли сомнения бросился ко входу в заброшенную школу. Меня не страшило то, что могло повстречаться нам внутри. Демоны? Чудовища? Призраки? Ловушки? Ха! Ничто не смогло бы удержать меня. Вот только знаете, что мы нашли? — Замолчав, он обвел взглядом всех троих. — Ничего. Абсолютно. Лишь пустые коридоры, пропахшие пылью залы, сгнившую мебель и кости тех, кто когда-то оставил свою жизнь, защищая — или, наоборот, стремясь уничтожить — это место. Спустя столько лет они стали неотделимы друг от друга. Видимо, разрушив монастырь и перебив его обитателей, сторонники императора забрали с собой все мало-мальски ценное, а остальное уничтожили.

Так что легенды о сказочных богатствах действительно оказались лишь легендами. Моему разочарованию не было предела. Как и отчаянию. Надо же — мы рисковали головами и потеряли несколько верных друзей за просто так! Но вот, — голос его помрачнел, — блуждая по монастырю, мы вдруг наткнулись на огромные двери, закрытые на несколько тяжелейших засовов. Мало того: на них были наложены столь мощные магические печати, что мы лишь каким-то чудом смогли обойти их и уцелеть.

Наши руки дрожали от предвкушения. Даже те, кто до последнего заклинал остальных покинуть Одиннадцать Звезд, поменяли свое мнение, только представив, какие тайны погибшего Дома откроются перед нами. Если бы мы только знали, что все эти препятствия были не для того, чтобы не впускать чужаков, а напротив — чтобы держать взаперти его. Стража.

Вновь наполнив бокал, старик на время умолк, чтобы промочить горло. Тем временем послышался нетерпеливый голос Макото:

— Кто это вообще такой? Демон? Чудовище?

— Ни то ни другое. Скорее… — Рю на миг задумался. — Страж — это некий механизм. Что-то вроде рукотворного элементаля, живущего не благодаря стихии, но из-за частички Воли, вместе с которой создатель вдохнул в него жизнь. Признаться, я уже тогда краем уха слышал о подобных существах, секрет создания которых был утерян много лет назад, но считал это лишь байками. Как же я ошибался…

Представьте себе огромный полный доспех ростом в три Шуноморо… — Макото присвистнул, и даже здоровяк невольно сглотнул. — …Который полностью покрыт острыми шипами. Руки его словно стволы деревьев, ногу не обхватить и вчетвером, а кулаки как две наковальни. Башка же его походит не то на драконью, не то на звериную: почти квадратная, с оскаленной пастью, двумя закрученными рогами и черными колодцами глазниц.

Зал был огромен и пуст. Даже самого Стража мы заметили не сразу, а лишь когда разожгли светильники с факелами, висевшие тут и там. Он стоял на коленях у самой дальней стены, смотря куда-то вдаль и упираясь лапами в пол. Правда, мы лишь на миг подивились своей находке, сочтя ее лишь статуей, и принялись дальше обшаривать каждый камушек. Тщетно. Наконец, перед тем как уйти, мы решили все же осмотреть этого истукана поближе. И вот кто-то из нас случайно уколол палец об один из шипов. На доспех Стража упала капелька крови — и через мгновение его глаза вспыхнули ярко-зелеными огнями.

Мы поняли, что произошло, лишь спустя несколько мгновений, когда этот монстр разорвал одного из нас на куски. Оставшиеся — в том числе и я — попытались дать бой. И это решение оказалось смертельным. Я не знаю, из какого материала было сделано это существо, но ему было абсолютно плевать и на наше оружие, и даже на магию. Один за другим мои спутники падали под его могучими ударами. И вот, когда нас осталось двое — я и мой лучший друг Мамору, — тварь схватила его своими огромными лапами и принялась медленно сжимать, выдавливая из него жизнь. «Беги!» — успел крикнуть он перед тем, как Страж скрутил его тело, словно тряпку. Развернувшись, я бросился наутек. Но, даже когда я покинул монастырь, в ушах у меня все равно стоял последний вопль Мамору. Полный ужаса и боли.

— Как же ты смог уйти от такого чудовища? Судя по всему, ему бы не составило труда догнать тебя, — задал вопрос Кенджи.

— Я… не знаю, — уклончиво ответил Рю, и Кенджи показалось, что он на миг отвел глаза. — Я слышал позади его топот, но лишь до тех пор, пока не покинул зал. Оглянулся я лишь однажды, в самом конце коридора, что вел к нему, — и увидел, как два потусторонних огонька, смотрящие мне вслед, вспыхнули, а после погасли. Скорее всего, он не может покинуть стены Одиннадцати Звезд, а то и зала, где был заточен. Или не хочет. Если, конечно, это существо способно испытывать какие-либо чувства, кроме желания убивать.

— Как я понимаю, Стража не берет ни сталь, ни колдовство, — протянул Шу. — Тогда каким образом мы справимся с ним, если вдруг возникнет такая необходимость?

— Быть может, это уже сделали члены Братства. К тому же Рю упомянул, что Страж пробудился только после того, как на него попала капля крови. В этом случае просто будем осторожней, — сказал Кенджи. — Вот только интересно, что же такое охраняет это создание, если зал был пуст.

— Вряд ли Шипы оставили его там просто так. И чем бы ни была эта вещь, она не должна попасть не в те руки, — сверкнул глазами Рю, переливая остатки вина в свою флягу. — И клянусь всем, что имею, пускай Каге отвернется от меня и лично отправит на плаху: мы или покинем эти горы все вместе, или же ляжем рядом.

— Такая себе перспектива, — буркнул Макото.

Остаток дня они восстанавливали силы и лишь к вечеру засобирались в путь. Рю не ошибся. Уже через несколько часов Макото покинул постель и принялся прохаживаться по пещере, держась за стенку. А спустя короткое время и вовсе весело насвистывал мотив какой-то разудалой песенки, чем изрядно раздражал старика. Скорее всего, делал он это именно с этой целью. Но вот наконец Рю объявил, что им пора выдвигаться.

Перед тем как уйти, Кенджи поднял с пола куклу. Бережно, словно она была живой. Потом он нашел какой-то более-менее чистый платок и сложил в него челюсть и кости, торчавшие в волосах ведьмы. Выйдя наружу, он быстро, но аккуратно обложил игрушку и останки ребенка камнями и направился вслед за своими друзьями. Он успел отойти от пещеры на дюжину шагов, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Кенджи оглянулся — и увидел ту самую девочку. Вот только теперь ее лицо озаряла широкая улыбка. Кенджи улыбнулся в ответ, но тут послышался крик Макото:

— Эй, ты чего там застрял?

— Иду!

Кенджи повернул голову, однако возле камня больше не было ни ребенка, ни куклы, ни останков. Но отчего-то он знал, что он ее больше никогда не увидит. Как и никто другой. Нагнав друзей, он стал в конце цепи, которую возглавлял Рю, и они снова направились сквозь туман. Правда, теперь не отходя друг от друга ни на шаг.

Прошел едва ли час, как они покинули жилище ведьмы, когда откуда-то сверху вновь послышалось уже знакомое Кенджи хлопанье крыльев. Услышал его и Рю, который застыл как вкопанный и завертел головой. Приложив ладони ко рту, он вдруг громко каркнул, притом столь умело, что, не видя старика, Кенджи решил бы, что это настоящий ворон. Потом Рю вслушался в тишину и повторил крик еще несколько раз.

— Кажется, он рехнулся, — прошептал Макото. — Сколько вина он выпил?

Однако через миг он умолк, когда совсем близко кто-то каркнул в ответ. Следом неподалеку от них на землю будто бы опустилось что-то тяжелое. И вот в белой пелене замаячили очертания чьей-то высокой фигуры. Едва она приблизилась, как Кенджи выхватил из ножен меч, а Макото схватился за пистолеты. Существо в страхе отшатнулось, а Рю оглянулся и прошипел:

— Не спугните его! Это всего лишь тэнгу!

— Всего лишь? — с опаской протянул Макото, не убирая ладонь с рукояти оружия.

И Кенджи не мог с ним не согласиться. Тэнгу напоминал порожденную чьей-то больной фантазией помесь человека и птицы. Высокий, ростом почти что с Шуноморо, и худой, он таращил на них большие желтые глаза, почти что не мигая. У демона была кроваво-алая кожа, покрытая черными перьями. Руки его заканчивались длинными пальцами с кривыми когтями, за спиной виднелась пара широких крыльев, а почти до вытянутого узкого подбородка свисал тяжелый клюв.

— Тэнгу любят пугать и запутывать людей, но в целом достаточно безобидны, — прошептал Рю. — Конечно, по сравнению с другими демонами. Это создание вряд ли нападет первым — только если почувствует для себя угрозу. Они куда умнее, чем кажутся на первый взгляд, и с ними вполне можно договориться. Поэтому уберите оружие и не делайте резких движений.

Пускай и нехотя, они все же последовали его совету. Тем временем Рю порылся за пазухой и достал оттуда золотую брошь в виде ветви, с которой, точно плод, свисал крупный алый камень. Судя по всему, это было именно то украшение, которое он стащил в Мокром Круге. Медленно подойдя к тэнгу, старик протянул демону брошь. Несколько мгновений тот внимательно смотрел на предложенный ему подарок. А потом выхватил ветку и в тот же миг взмыл ввысь.

— Позволь спросить, — произнес Макото, когда шелест крыльев демона затих где-то вдали. — Стражники до того простофили, что даже не удосужились тебя обыскать?

— Это они сделали первым делом, — ответил Рю.

— Тогда где же ты ее прятал все это… Серьезно?!

Макото скривился от отвращения, тогда как старик лишь поджал губы и скрестил руки на груди.

— Зачем ты отдал этому существу целое состояние? — быстро спросил Шуноморо, пока эти двое не успели развить тему, ведь Макото уже прочистил горло и открыл рот.

Вот только ответом ему послужило хлопанье крыльев. Не прошло и нескольких ударов сердца, как перед ними снова вырос тэнгу. Только теперь он подошел куда ближе и выглядел почти что дружелюбно. Во всяком случае, для демона.

— Проведи нас к Одиннадцати Звездам, — очень медленно произнес Рю, тщательно выговаривая каждое слово.

Тэнгу наклонил голову вбок, словно бы не понимая, о чем он толкует.

— Одиннадцать Звезд! — повторил старик. — Монастырь! Веди!

Еще некоторое время тэнгу глядел на него своими большими желтыми глазами. А потом запрокинул голову и громко каркнул:

— Смерть!

— Мы знаем, — кивнул Кенджи.

Тэнгу ответил ему внимательным взглядом. А потом развернулся и двинулся прямо сквозь туман. Он не останавливался ни на миг и шагал довольно скоро, так что им пришлось изрядно прибавить шагу, чтобы не отстать. Уже начало смеркаться, когда Кенджи вдруг заметил наполовину вросший в землю ржавый остов большой пушки. Потом он едва не наступил на чей-то пожелтевший череп с аккуратной дырочкой прямо между глазами. А следом под его сапогами хрустнули обломки меча.

И вот впереди замаячили полуразрушенные стены, за которыми и возвышалось крупное строение с изогнутыми крышами. Одиннадцать Звезд. Сам монастырь походил на несколько коробок, поставленных друг на друга. Черные пустые окна напоминали пустые глазницы. А над тем, что не успели разрушить ядра и осадные орудия, потрудилось время, подточив камень, словно термиты трухлявое дерево. Наверное, когда-то это была действительно неприступная крепость. Однако теперь она больше походила на некрополь.

Закапал мелкий дождик, и, подняв голову, Кенджи понял, что школу эту назвали так неспроста. Небо все еще было едва видно из-за тумана, но даже сквозь него пробивались одиннадцать ярких точек, складывающихся в фигуру меча. Их необычный проводник, не произнеся ни звука, развернулся и направился прочь, чтобы исчезнуть во мгле. Они же укрылись за большим валуном, внимательно наблюдая за всем, что происходит перед монастырем.

— У меня от этого места просто мурашки по коже, — прошептал Макото.

Кенджи не мог с ним не согласиться, хоть и с первого взгляда заброшенная школа Шипов совсем не напоминала то ужасное место, о котором ходило столько слухов. Да вот только он нутром чувствовал, что в нем что-то не так. Странное ощущение. Словно бы ты наблюдаешь за спящим волком, укрытым овечьей шкурой. Или смотришь на корягу, которая на деле является зубастым чудовищем, только и ждущим, когда ты подойдешь поближе. Или…

Но тут вдруг со всех сторон послышались крики, грохот выстрелов и лязг стали. Они что, попали в засаду? Кенджи было схватился за меч, но затем огляделся — и не поверил своим глазам. Туман рассеялся, превратившись в едва видимую дымку, его спутники куда-то исчезли, но зато сам он оказался прямиком в эпицентре жаркой битвы.

В небе свистели стрелы и пули. Стоны умирающих смешивались с воинственными кличами, а пушки рявкали так, что Кенджи едва не оглох сразу на оба уха. Солнце уже кренилось к горизонту, а бой, похоже, длился с раннего утра. Земля, усыпанная телами, успела пропитаться кровью. В стенах тут и там виднелись широкие проломы, в которые волна за волной накатывали нападающие.

Обитателям монастыря пока еще удавалось сдерживать их натиск, отбрасывая противников назад. Но даже если бы Кенджи и не знал историю Одиннадцати Звезд, он бы и так понял, что школа Шипов обречена. На место одного павшего императорского воина тут же вставали трое. На подмогу к ним прибывали все новые бойцы, тогда как силы защитников таяли.

— Заряжай! — прогорланил кто-то по правую руку от него. — Цельсь!

Повернув голову, Кенджи увидал кряжистого воина в полном доспехе, стоявшего рядом с тремя орудиями.

— Господин! — обратился к нему солдат. — За стены уже прорвались наши бойцы. Мы можем случайно…

— Боги различат своих! Запал!

Раздался грохот, пушки отбросило назад, в воздухе завоняло дымом, а ядра ударили точно по монастырю, проделывая в нем новые бреши. Яркая вспышка — и теперь Кенджи уже находился внутри полутемного зала, освещаемого полудюжиной свечей. Шум битвы теперь звучал снаружи, а прямо перед ним на коленях сидел невысокий мужчина, рядом с которым лежали ножны с мечом и шлем.

На вид он уже разменял пятый десяток: в длинных волосах, собранных в косу, успела появиться проседь, однако стан был по-юношески прямым. Одет он был в красно-фиолетовые доспехи, которые явно успели побывать не в одном сражении.

— Где мой сын? — произнес он, подняв взгляд на молодого воина перед ним.

— Не знаю, госп-подин, — ответил тот, переминаясь с ноги на ногу. — В последний раз я видел его еще перед началом штурма вместе с другими послушниками. Боюсь, он уже…

— Понятно, — прервал его мужчина.

Он снова закрыл глаза, погрузившись в раздумья. Через мгновение снаружи послышался грохот — монастырь ощутимо тряхнуло, а с потолка посыпались пыль и каменная крошка. Парень в испуге присел и закрыл голову руками, словно ожидая, что стены вот-вот обрушатся, а вот мужчина даже не вздрогнул.

— Госп-подин, мы еще можем поп-пробовать уйти. Отсюда есть другой путь. Бойцы и заклинатели задержат…

— Хватит, Асура, — прервал его мужчина; тон его был мягок, но явно не допускал пререканий. — Мы оба знаем, что сегодня к нам пришла смерть. Так к чему встречать ее спиной?

Парень громко сглотнул и кивнул. Раздался очередной залп, а следом послышался шум битвы, который с каждым мгновением становился все громче.

— П-похоже, они уже внутри… — протянул воин, и даже в полумраке Кенджи увидел, как сильно дрожат его руки.

— Тогда у нас мало времени, — произнес мужчина, надел шлем и поднялся на ноги. — Асура, ты выполнишь мой последний приказ?

— Конечно, госп-подин! — с готовностью ответил парень.

— Чу́дно, — усмехнулся мужчина. — И, к слову, напомни мне, что всегда было превыше смерти?

— Месть?.. — неуверенно ответил парень.

— Верно. Пойдем. Напоследок я покажу тебе кое-что интересное.

— …Эй!

Очнулся Кенджи оттого, что Макото яростно теребил его за плечо. Судорожно выдохнув, Кенджи огляделся, но вокруг все так же стоял непроглядный туман и царила звенящая тишина… Воистину проклятое место.

— Ты в порядке? Ладно, не будем терять времени, — бросил Макото, дождавшись его кивка, и поднялся на ноги, но Рю в тот же миг с силой дернул его за рукав, заставив усесться обратно.

Тот бросил на него недовольный взгляд. Однако старик в ответ лишь указал на большое дерево, растущее прямо у стены. Поначалу Кенджи не видел ничего, кроме густой кроны. Но вот средь ветвей что-то шевельнулось. И он заметил вооруженного мушкетом человека, который почти что сливался с листвой.

Приглядевшись, Кенджи увидел еще двоих часовых. Один сидел на дереве неподалеку, а второй наблюдал за окрестностями, заняв позицию в проломе неподалеку от полукруглых ворот, от которых осталась лишь арка. Как и ожидал Кенджи, прибытие чужаков не стало для Братства сюрпризом.

— Нужно убрать их, пока они не успели поднять тревогу и предупредить остальных, — прошептал Рю и покосился на Кенджи. — Сможешь?

Он заколебался, но вскоре ответил решительным кивком. Воткнув в землю возле себя две стрелы, Кенджи снял с плеча лук, взял в руку третью и стал внимательно наблюдать за противниками. Наконец он решился, затаил дыхание, натянул тетиву и резко поднялся на ноги.

Первый враг упал на землю, даже не успев понять, что его убило. Второй едва кинул взгляд на павшего товарища, как тоже схлопотал стрелу. Последний оставшийся в живых, что дежурил на стене, успел развернуться, чтобы спрыгнуть во двор. Поэтому наконечник пробил не сердце, но загривок, вонзившись чуть ниже шеи. Нелепо взмахнув руками, воин исчез — и Кенджи выругался сквозь зубы. Если он вдруг сумеет добраться до монастыря и поднять тревогу…

Некоторое время они напряженно вслушивались в тишину, однако из-за стены не донеслось ни звука. Махнув рукой, Рю вышел из-за камня и трусцой направился к воротам, тогда как остальные последовали за ним. Лишь Кенджи чуть задержался, вытаскивая стрелы, — они еще пригодятся.

К счастью, выстрел оказался смертельным. Воин едва ли успел сделать пару шагов, прежде чем испустить дух. Более во дворе не было ни души. Кенджи огляделся, и на миг ему почудилось, что он снова видит неясные тени, схлестнувшиеся в последней схватке… Он моргнул — и наваждение спало. Воистину проклятое место.

Они поднялись по длинной лестнице, и, перед тем как войти внутрь, Рю на миг задержался, глубоко вдохнул и пробормотал что-то себе под нос. А потом нырнул в темный проход.

Узкие коридоры Одиннадцати Звезд также встретили их пустотой и затхлостью. Они прошли мимо заброшенных келий и тренировочных залов, заглянули в несколько молелен и даже библиотеку, но… Казалось, те трое были единственными обитателями заброшенной школы. И это не могло не настораживать. Но вот наконец Рю застыл на месте, а потом прошептал:

— Слышите?

Кенджи прислушался, и действительно — через мгновение откуда-то издалека эхо принесло чей-то громкий стон. Ему показалось, что он узнал голос Сато. Но он уже не был уверен, что это не очередной морок.

— Страж. — Рю произнес лишь одно слово, однако Кенджи подивился, сколько в него было вложено трепета.

С оружиемнаготове их четверка принялась пробираться к источнику звука. И вот они наткнулись на высоченные двери, рядом с которыми валялись сломанные засовы. На крепкой древесине были выжжены малознакомые Кенджи символы. Наверное, это и были магические печати, о которых рассказывал Рю. Однако сейчас они не представляли угрозы.

Пройдя длинный коридор, они очутились перед входом в огромный зал, освещаемый факелами и лампами. Осторожно выглянув из-за угла, Кенджи с трудом сдержал крик радости, увидев живого Сато. Но потом его сердце замерло, а в висках застучало от ярости, когда он увидел, во что тот превратился.

Некогда крепкий мужчина теперь напоминал дряхлого старика. Выпирающие ребра, казалось, вот-вот прорвут кожу. Глаза его закрывали длинные спутанные космы, превратившиеся в сосульки из-за крови и грязи. Худое лицо, покрытое ссадинами и кровоподтеками, теперь обрамляла неаккуратная, торчащая во все стороны борода. А одет он и вовсе был в какие-то измочаленные лохмотья. Увидев его впервые, Кенджи бы решил, что перед ним бродяга или нищий, но никак не служащий самого императорского магистрата.

Помимо этого, кто-то — Кенджи не сомневался, что это был тот лысый ублюдок, — связал руки Сато за спиной и подвесил его на свисающий с потолка крюк. Юма едва-едва касался пола мысками. При каждом движении Сато веревка натягивалась, выворачивая суставы и причиняя неимоверную боль, а изо рта его вырывался стон, смешанный с хриплым кашлем.

— Походит на ловушку, — прошептал Макото.

Наверное, это был единственный случай, когда мысли всех четверых совпали. Кенджи внимательно оглядел зал, однако, помимо Сато, он увидел лишь огромный неясный силуэт в конце зала. Судя по всему, это и был дремлющий Страж. Конечно, идти прямиком в западню — не лучшее решение. Однако Кенджи не собирался просто смотреть на мучения Юмы.

— Я вытащу Сато, а вы прикройте, — произнес Кенджи, оглянувшись на друзей.

— А что мы будем делать, если та махина вдруг проснется? — Макото кивнул на неподвижного исполина.

— Бежать.

Макото лишь мрачно кивнул, беря наизготовку пистоли, Шуноморо проверил лежащий в кармане кристалл мощи, который, похоже, берег именно для этого случая, а Рю… снова исчез. Словно бы растворившись в тенях. Однако у Кенджи не было времени думать, куда опять запропастился старик.

Выйдя из-за укрытия, Кенджи направился прямо к Сато, на ходу вытаскивая меч. Прятаться не было смысла — здесь он все равно был как на ладони. Мощный удар — и он едва успел подхватить обессиленного мужчину, чтобы тот не рухнул на пол. В тот же миг позади них послышался громкий смех. Вмиг обернувшись, Кенджи сузил глаза, увидав Йоши, который, выйдя из-за толстой колонны, прислонился плечом к камню, наблюдая за ним с широкой улыбкой.

— А я все думал, когда же ты появишься! — воскликнул он и огляделся по сторонам. — Где твой дружок-змееныш? Потерялся по дороге?

— Чтобы справиться с тобой, вполне хватит моего меча, — ответил Кенджи, перехватывая рукоять поудобнее. — А теперь, если хочешь умереть быстро, пора ответить на парочку вопросов.

— Да неужели? — протянул Йоши и трижды хлопнул в ладони. — Друзья мои, ваш выход!

Со всех сторон послышался топот и лязг стали. Не успел Кенджи и глазом моргнуть, как его уже окружили по меньшей мере две дюжины вооруженных воинов, до того скрывавшихся в тенях.

— Что ж, — промурлыкал Йоши, явно наслаждаясь моментом. — Кажется, вопросы здесь буду задавать я.

Глава 18

— Брось меч. Живо! — приказал Йоши, беря в руки свой молот, которой до того стоял у колонны.

Кенджи медленно положил клинок у своих ног. А потом огляделся, прикидывая шансы выбраться из этой передряги живым. О том, чтобы уйти невредимым, он даже и не думал. Шутка ли: из двух десятков воинов, стоявших вокруг, почти все носили полные доспехи и были вооружены до зубов.

Кто-то имел при себе пару мечей — длинный и короткий, катану и вакидзаси. Не иначе как самые беспринципные ронины, готовые встать под любое знамя, лишь бы у нанимателя хватало монет. Другие сжимали обитые железом дубины, короткие копья или трезубцы. Несколько человек могли похвастаться арбалетами и огнестрельным оружием. И наверняка кто-то да из них обладал сильной Волей. Быть может, четвертой, а то и пятой ступени.

Позади бойцов Кенджи также заприметил пару магов. У одного из них возле пальцев отплясывали ярко-синие брызги, а вот за спиной второго клубились черные тени. Тьма. Неприятный сюрприз. От этих двоих нужно избавиться в первую очередь, пока они не успели натворить дел.

В это самое время Сато пришел в себя. Тихо простонав, он попытался встать, но, полностью обессиленный, бухнулся на колени, клацнув зубами. Протянув ему руку, Кенджи одним рывком поднял Юму на ноги. При виде знакомого лица его брови изогнулись от удивления, а опухшие разбитые губы, покрытые бурой коркой, растянулись в слабой улыбке.

— Какая встреча! — прокряхтел он, пытаясь размять затекшие конечности. — Не думал, что когда-нибудь снова тебя увижу. Жаль только, что место не самое приятное. Кто-нибудь еще?..

«Выжил?» — Кенджи без лишних слов понял не заданный вслух вопрос и медленно покачал головой, не желая выдавать Макото. Он не сомневался, что его друзья только и ждут удобного момента для атаки. Пускай Йоши думает, что держит ситуацию под контролем. Ему же хуже.

— Итак, вы оказались куда более везучими и живучими ублюдками, чем я предполагал, — произнес тот, меряя зал большими шагами. — Особенно ты, императорская шавка. Признаться, покидая тебя, я думал, что по возвращении найду лишь хладный труп. Ан нет. Любой другой на твоем месте давным-давно испустил бы дух, а ты вон — живехонек.

— Это возможно лишь благодаря вашему радушию, господин Окутава. — Откинув со лба длинную прядь, Сато отвесил легкий поклон, заложив руки за спину.

Йоши скривился, с ненавистью глядя на спокойное лицо Сато. Кенджи не знал, что оскорбило негодяя больше: полнейшее отсутствие страха или же насмешливый тон Юмы. Быть может, главарь Черепов надеялся, что его будут молить о пощаде, ползая в ногах. Что ж, разочарование — тоже полезный опыт.

— Глядите-ка, у него еще хватает духу огрызаться. Правда, боюсь, что это ненадолго. Уж поверь — то, что я делал с тобой, просто шутки по сравнению с пытками, которым подвергнет тебя Жнец. После встречи с ним ты не то что зубоскалить, а даже рыдать от боли побоишься.

— Я в предвкушении. — На лице Сато не дрогнул ни один мускул. — Всегда приятно познакомиться с новыми людьми. Надеюсь, в отличие от вас, этому господину знакомо слово «ванна».

Йоши сделал шаг в его сторону, пока его лицо и шея покрывались багровыми пятнами. Однако спустя несколько мгновений отступил и сплюнул на пол.

— Твое счастье, что Жнец желает встретиться с вами двумя лично, — процедил он, злобно поглядывая на Сато. — А не то вы бы уже стали кормом для воронья. Однако я до сих пор не могу понять: неужто дела у вашего Ордена действительно так плохи, что они посылают по нашему следу беспомощного старого хрыча и зеленого сопляка?

— Господин Окутава, — Юма тяжело вздохнул и закатил глаза, словно бы объясняя прописную истину капризному ребенку, — я не буду отвечать за своего товарища — тем более что язык у него есть, и он вполне может сделать это сам — но, как я уже говорил много раз, я не имею ни малейшего представления о…

— Заткнись! — оборвал его Йоши. — Посмотрим, как ты попытаешься заговорить зубы Жнецу. Уж он-то сумеет вытянуть из тебя правду. Как и из твоего дружка. Выложите все, что знаете, как миленькие. А потом…

Со стороны коридора послышалась какая-то возня, шум борьбы, крики и брань. И вот спустя несколько мгновений с полдюжины Братьев подвели к своему вожаку Шуноморо и Макото. Кенджи поймал взгляд последнего, но тот лишь виновато пожал плечами. Что ж, хотя бы Рю, к счастью, так и не обнаружили. Оставалось надеяться, что старик и сейчас не даст маху.

— Мы нашли их снаружи, — произнес один из воинов. — Прятались, словно крысы. Не удивлюсь, если по округе бродят еще несколько.

— О, да ты привел с собой целую компанию, — присвистнул Йоши, а потом приказал: — Так, ты, ты и ты — прочешите все от кухонь до нужников и проверьте каждый угол. А вы четверо, — он кивнул на стрелков, — ступайте следить за входом и заодно как следует накостыляйте тем растяпам, которые, похоже, уснули прямо на посту. И чтобы ни одна мошка мимо вас не пролетела!

Все это время Шуноморо просто не отрывал от него взгляда, полного ненависти. Столь пристальное внимание заметил не только Кенджи; оно не ускользнуло от внимания и самого Йоши. Подождав, пока бойцы покинут зал, он покосился на здоровяка и буркнул:

— Этих двоих я знаю, а вот тебя впервые вижу. Ты чего пялишься на меня, словно псина на кусок мяса? — Так и не дождавшись ответа, он обратился к Макото: — А ты, змееныш, решил лично вернуть мне мои пистоли, которые я забыл в замке? Как любезно с твоей стороны!

— Пули я тоже не забыл, — не растерялся Макото. — Причем взял с запасом, чтобы и твоим друзьям хватило.

— Кстати, надеюсь, ты успел поведать им о том, что случилось с твоими хвалеными Черепами? — ввязался в разговор Кенджи, окидывая взором столпившихся вокруг Братьев. — Нет? Так давай я сделаю это за тебя: в то время как мы развлекались с прожорливым они, ваш храбрейший Йоши Дробитель отсиживался за спинами своих людей. А потом и вовсе сбежал, поджав хвост, бросив их погибать под развалинами. Уверены, что вас не ждет та же участь?

— Заткни пасть! — рявкнул Йоши и нервно огляделся, заметив смятение своих людей. — А вы чего уши развесили?! Хотите баек послушать?! Так я вам и не таких историй могу порассказать! С этими недоносками я бы одной левой расправился, да вот только…

— Вот только что? — Неумолимый тон Кенджи обрушился на мерзавца ведром ледяной воды. — Боялся ненароком поцарапать свою драгоценную шкуру? Или слишком спешил? У тебя всегда были с этим проблемы — даже напав на наш отряд с трехкратно превосходящими силами, ты явился лишь тогда, когда трупы остальных Черепов проложили тебе дорожку. Удобно, не правда ли?

«А говорил, что лично перебил половину Змеев и одолел мэцукэ в честном бою… Соврал, что ли?.. Я вот слыхал, Черепа только на демоне том и держались… Так если он помер, то и этого теперь слушать нечего», — зашептались воины. Глаза же Йоши налились кровью так сильно, что казалось, они вот-вот лопнут.

— Ах, так? Ну хорошо, — прошипел он, поставил молот на пол, повернулся к ближайшему воину, сжимающему в руках мушкет, и приказал: — Отдай мне оружие.

Думается, лучшего момента для атаки сложно и представить. Но чего же мешкает Рю? Кенджи только и ждал, когда зал накроет пелена тьмы, чтобы броситься в бой, однако старик то ли был другого мнения на этот счет, то ли был занят чем-то поважнее.

Кинув взгляд на Шуноморо, Кенджи увидел, что тот незаметно засунул руку в один из своих карманов — как раз туда, где хранился кристалл мощи. Покосился на Макото — тот лишь нехорошо ухмылялся, поигрывая пальцами.

— Ну и?! — вскипел Йоши, видя, что никто не спешит выполнять его приказ. — У вас пыль в ушах или я неясно выразился?!

— Хозяин ясно велел сохранить жизни Сато и тем, кто придет за ним, — неуверенно произнес какой-то солдат из-за спин собратьев. — Если эти четверо из Ордена Листа, они могут…

— В послании Жнеца было написано: по возможности не убивать Сато и этих двух молокососов, — отрезал Йоши. — Так что жизни их целиком и полностью сейчас находятся в моих руках. Не его. А этот старый шут все равно ничего не знает. Так что прекращай скулить и делай что велено.

— Но хозяин…

— Да плевать я хотел на то, что хочет твой гребаный хозяин! — взревел Йоши, выхватил у солдата ружье и, вскинув, нацелил его прямо на Юму. — Ты что думаешь, я такой же неженка, как и ты, и у меня кишка тонка разделаться с этой старой плешивой ищейкой? Ха, смотрите, как через миг его мозги будут…

— Тебе не кажется, что ты взваливаешь на себя слишком тяжелую ношу, интерпретируя мои слова так, как тебе угодно?

Этот голос, из-за громкого эха раздававшийся будто бы отовсюду, прозвучал столь холодно, что в зал словно ворвался ледяной зимний ветер, а кожа Кенджи тут же покрылась мурашками. Судя по всему, не у него одного. Даже боевой пыл Макото чуть поутих, ну а Йоши вообще едва не выронил мушкет из рук.

Братья медленно расступились, склонившись, словно колоски под тяжелыми сапогами. И вот спустя несколько мгновений к ним приблизилась высокая фигура в длинном плаще. Лицо незнакомца закрывала хання — красная маска, изображающая нахмуренного демона, с толстыми бровями и длинным носом, двумя закрученными рогами и клыкастым ртом, оскаленным в широкой улыбке. Но стоило ее хозяину слегка наклонить голову или же кому другому взглянуть на нее под чуть другим углом, как яростная гримаса сменялась печалью, и казалось, что демон заливается безутешными рыданиями.

Судя по всему, это и был Жнец, лидер Братства Рока. Из-под его маски выбивались длинные ломкие седые волосы, походившие на паутину. На руках сидели перчатки из тонкой кожи, сжимающие толстый посох, украшенный замысловатой резьбой. Под факелами и светильниками символы подмигивали разноцветными огоньками. Зачарованное оружие. Ступал же он столь бесшумно, что казалось, он просто плывет по воздуху.

— Господин! — Кинув оружие его хозяину, Йоши согнулся в три погибели, чуть не стукнувшись лбом об пол. — Я и не ожидал, что вы прибудете так скоро! А мы как раз выполняли ваши указания, да вот…

— Как я понимаю, вы нашли то, что должен был охранять Страж? — вкрадчиво спросил Жнец, делая шаг в его сторону.

Его голос вдруг пробудил у Кенджи какие-то воспоминания. Каждое слово этого человека будто бы откидывало камень с завала, за которым пряталось…

«Беги! Я задержу их!»

— Нет, но… — Главарь Черепов быстро облизнул губы и вытер вспотевший загривок.

— Тогда, быть может, ты выведал у господина Сато планы Ордена? Разузнал имена их вожаков? Норы, где они прячутся?

Дома полыхали, словно факелы, превращая ночь в день. Треск ломающейся кровли. Испуганное ржание лошадей. Крики.

— Пока еще нет, однако я уже был близок к тому, чтобы… — пробормотал Йоши, чуть отступив.

— Это и есть тот самый Сенокос? — прошептал Макото на ухо Кенджи и зашипел от боли, когда один из Братьев наградил его ударом по хребту.

— Тогда будь так любезен, — Жнец навис прямо над Йоши, который уже уперся спиной в колонну, — расскажи мне: какой именно из моих приказов ты выполнял? Не припомню, чтобы я велел хулить меня за моей же спиной.

— Помните, я докладывал о двух недоносках, напавших на нас в замке? — затараторил Йоши, тыча пальцем в сторону троицы друзей. — Мы взяли их живьем, как вы и велели!

Повернув голову, Жнец скользнул по всем троим взглядом, задержав его на Кенджи. Его ярко-голубые глаза, сверкающие сквозь прорези маски, напоминали две льдинки.

— Хм. Странно. У меня такое чувство, будто бы я тебя уже где-то видел. Причем совсем недавно.

И в этот миг Кенджи вспомнил все.

* * *

Стояла тихая лунная летняя ночь. Про такую говорят, что сами боги делают свет небесного диска чуть ярче, чтобы поглядеть, чем заняты люди там, внизу. Бросив последний взгляд на толстое бревно, наполовину врытое в землю и щетинившееся во все стороны деревянными «руками», — его главного врага за последний месяц, — Кенджи утер со лба пот и не торопясь направился к выходу с тренировочного двора.

Ему нравилось заниматься допоздна. До тех пор, пока в осевшем на землю мраке не становилось сложно разглядеть даже собственную руку. В ночи всегда было что-то притягательное. Еще в далеком детстве, когда все остальные дети опасливо жались поближе к очагу, он, напротив, зачарованно глядел в темноту, где каждая ожившая тень виделась ему каким-то необыкновенным существом.

Тем более что солнце в последние недели жарило беспощадно. Несколько приятелей Кенджи успели получить удар, перегревшись на солнцепеке. Так что даже мастер Тошу — один из самых строгих учителей, не прощавший ни малейшей слабости, — чуть сжалился, сделал поблажку и разрешал начинать уроки после обеда, когда раскаленный воздух хотя бы слегка подстынет.

Кенджи и раньше не отлынивал от занятий, а сейчас и вовсе занимался до тех пор, пока мышцы не начинало сводить от усталости, кости ломить, а на теле уже не было живого места от синяков. Шутка ли — к концу сезона ему, как и другим ученикам, предстояло пройти испытание на вторую ступень, став адептом. Конечно, если Старшие общины сочтут его достойным. А ведь он до сих пор так и не освоил ни одну стихию, тогда как другие ученики уже вовсю пытались управлять огнем или воздухом. То ли духи пока что присматриваются к нему, то ли его Воля недостаточно сильна…

Вот его брат Тэмо, ставший адептом в прошлом году и уже преодолевший несколько шагов на пути к третьей, в свое время ни капли не сомневался в своих силах. И теперь лишь посмеивался над опасениями Кенджи, дразня его время от времени. Однако делал он это по-братски, без злобы; и недавно по секрету рассказал о беседе между их отцом и учителем Тошу, которую он смог подслушать краем уха. Последний вскользь обронил, что оба сына мастера по мечу в будущем вполне могут составить ему конкуренцию. При должном рвении, разумеется. Не самые громкие слова, но из уст скупого на похвалу старика они звучали настоящей похвалой.

Усевшись прямо на землю и прислонившись спиной к шершавому дереву, Кенджи поднял глаза ввысь, где луну закрыло проплывавшее большое темное облако. И отчего-то припомнил игру, которую они так любили в детстве.

Она называлась «Вор и стражник», и играли в нее всей гурьбой. Чем больше участников, тем интереснее. Для начала все не глядя вытягивали из мешка заготовленные заранее палочки. Тот, кому доставалась веточка с одной нарисованной на ней черточкой, становился вором, с двумя — стражником, остальные же довольствовались ролью горожан.

После этого на стол или любую другую поверхность ставилась лампа или свеча и все разбредались по комнате. Кроме того, тому, кто водил, предстояло немного подождать и накрыть светильник плотным одеялом или же задуть фитилек. Тут-то и начиналось самое интересное. Пока ведущий громко считал до десяти, «вору» нужно было незаметно стащить у кого-нибудь любую вещь, что он носит с собой, и вернуться на свое место. Если его не ловили за руку, «стражник», дождавшись, когда зажгут свет, должен был догадаться, кто является воришкой, и указать на него. Коли он был прав, «вор» выбывал из игры, и жребий кидался по новой. Ну а если «стражник» обвинил невиновного горожанина, он сам становился проигравшим и покидал круг.

Кенджи каждый раз старался изо всех сил, но он то слишком громко топал, то попросту не замечал, как у него прямо из кармана выуживают целое яблоко. Вот его брат — другое дело. Он так наловчился в этой игре, что слыл в ней негласным чемпионом. И как же Кенджи радовался, когда ему наконец повезло услышать у себя под ухом тихий скрип и поймать «вора»! Тэмо, разведя руками, лишь отошел в сторонку к другим проигравшим. И только спустя годы Кенджи понял, что тот специально подставился, чтобы порадовать младшего брата. Но оттого он только вырос в его глазах.

Отбросив воспоминания, Кенджи поднялся на ноги и широко зевнул. Глаза у него просто слипались, но перед сном он хотел навестить отца. В последние дни тот почти не вставал с постели по настоянию лекаря. Оно и немудрено: на крепкого здорового мужчину, совсем недавно пышущего здоровьем, было больно смотреть. Щеки его ввалились, живот прилипал к спине, а легкие раздирал дикий кашель, унять который можно было лишь горькими отварами.

Захворал отец сразу после того, как вернулся из длительной поездки, в которую направились почти все самые опытные бойцы. При этом четырем из них — почти половине — повезло еще меньше, так как по возвращении домой их лошадей вели за собой под уздцы. С момента их отъезда прошел почти месяц, и везли они с собой какой-то сундук, который вытаскивали из повозки с такой осторожностью, словно он был сделан из хрусталя.

О цели своей отлучки, как и о таинственном грузе, никто из них не проронил ни слова. Отец упрямо отмалчивался на все расспросы Кенджи и Тэмо, говоря лишь: «Всему свое время». Видимо, их час пока не наступил. Правда, Кенджи слыхал: что бы ни хранилось в этом сундуке, вскоре они должны будут переправить его поближе к Каноку. И он мог лишь надеяться, что отец возьмет сыновей с собой в поход.

Тем более что за стены, окружающие их небольшой храм, в котором едва ли одновременно проживала и сотня человек, включая женщин и детей, он выбирался так редко, что легко мог пересчитать все свои вылазки по пальцам одной руки. И то во время них он не доходил даже до ближайшей деревеньки, что уж говорить про какой-нибудь более-менее крупный город. А тут — целая столица, которая, наверное, полна всевозможными чудесами…

Кенджи, погруженный в собственные мысли, не сразу понял, что ночную тишину разрезало несколько испуганных криков. А потом позади раздался громкий взрыв, от которого у него заложило уши. Он оглянулся и увидел, что ворота разлетелись в щепу, а по стенам и траве вокруг вовсю отплясывает огонь, освещающий ночь не хуже солнца.

Сквозь получившийся пролом вовнутрь полезли черные тени. Раздались редкие хлопки, над головой что-то засвистело — Кенджи не сразу понял, что это выстрелы. К несчастью, он был такой не один. Один из его собратьев-учеников, судя по заспанному виду, только-только выбравшийся из постели, рухнул на землю без половины черепа; следом стрелу прямо в живот получил пожилой конюх, спешивший успокоить беснующихся лошадей.

Раздумывать о том, кем были налетчики, у Кенджи не было времени. Он тут же рванул к арсеналу, чтобы вооружиться и вступить в бой. Но не успел он схватиться за массивное кольцо, висящее на двери, как кто-то дотронулся до его плеча. Он резко развернулся и увидел перед собой отца, походившего на ожившую тень. Он едва-едва стоял на ногах, но глаза его блестели сталью, в руке он сжимал меч, а голос звучал твердо:

— Кенджи! Послушай, ты должен…

— Отец! — перебил тот его. — Кто это…

— Нет времени объяснять. Найди своего брата. Заберите то, что хранится в сундуке, и бегите через тайный проход, расположенный за статуей Юкана. Тоннель ведет прямо к Оморо, в кустах у берега вы найдете лодку. Уходите вниз по реке как можно дальше, а после ступайте в Каноку и найдите человека, который называет себя Белый Лис. Он знает, что делать.

— Но…

— Послушай, — отец произнес это с какой-то холодной обреченностью, вкладывая ему в руку связку ключей, — над всеми нами нависла огромная тень. И на кону стоит нечто большее, чем жизнь каждого из нас. Если вы не справитесь — погибнут сотни, если не тысячи.

Кенджи открыл было рот, однако потом лишь коротко кивнул. Отец хлопнул его по плечу, кинул на него последний взгляд, в котором читалось не то сожаление, не то скорбь, и бросился на выручку мужчинам, которые, наспех вооружившись, пытались дать отпор нападавшим.

Не мешкая, Кенджи помчался в главное святилище, где и хранилась та таинственная вещь. И, слыша за спиной крики и стоны, мог лишь надеяться, что один из них не принадлежит его отцу. Раскрыв полукруглые двери, Кенджи спешно преодолел несколько длинных коридоров, ворвался в хранилище, которое отчего-то оказалось незапертым, подбежал к сундуку и упал перед ним на колени. Руки его дрожали от волнения, в висках стучала кровь, а упрямый ключ все никак не хотел попадать в замочную скважину. Ну же, давай…

Раздался щелчок замка. Он едва не вскрикнул от радости, но тут позади него послышался грохот и топот шагов. Кенджи оглянулся в надежде увидеть отца или брата — но вместо них в зал ворвались два незнакомца и тут же понеслись прямо к нему. Оба неприятеля были одеты в панцири, их лица скрывали намотанные вокруг голов тряпки, а в руках они сжимали копья, с которых капала кровь. Кенджи же был безоружен. Однако он не собирался сдаваться. Поднявшись на ноги, он сжал кулаки, приготовившись продать свою жизнь подороже.

Когда первый воин оказался всего в пяти шагах от него, из тени прямо ему наперерез выскользнула невысокая фигура и взмахнула мечом. Негодяй рухнул на пол с перерезанным горлом, а следом к праотцам отправился и его друг. Нежданный спаситель Кенджи вытер меч и вышел к свету. Кенджи с облегчением выдохнул, узнав брата:

— Тэмо! Что ты тут делаешь?

— Аки сказал мне защищать это место, пока он собирает остальных. Где отец?

— Сражается с чужаками. Он велел нам забрать…

Кенджи быстро пересказал ему слова отца. Судя по виду, Тэмо, просто скрипящему зубами от злости, не терпелось кинуться на помощь оставшимся в живых собратьям. Впрочем, как и Кенджи. Но они оба понимали, что это будет поступок опрометчивых юнцов, не мужчин. Что бы ни хранилось в ларце, их отец и другие воины готовы были умереть за сохранность этой вещи. И если нападавшие заполучат то, за чем пришли, — жертва их будет напрасной.

Кенджи откинул массивную крышку и увидел сферу размером с надутый воздухом бычий пузырь, на вид сделанную из стекла, что лежала на мягкой подушке. Идеально ровная, на ощупь она была холодной, словно лед. А внутри нее клубилось нечто темное, напоминающее тучу, в которой изредка мелькали алые огоньки. Осторожно взяв шар в руки — несмотря на размер, весом он походил на пушечное ядро, — Кенджи бросился вслед за Тэмо. Однако не успели они добежать и до молелен, как позади них послышались громкие крики.

Оглянувшись, Кенджи увидал высокую фигуру, вышедшую из-за угла; полы плаща незнакомца почти волочились по полу, голову его покрывал глубокий капюшон, из-под которого скалилась уродливая маска, а опирался он на тяжелый посох. Следом за ним ступала еще дюжина вооруженных головорезов.

— Итак, — прозвучал холодный голос, пробирающий до мурашек, — вы все же нашли то, что искали. Похвально. Признаюсь, я не ожидал от горстки столь жалких существ подобной прыти…

— Беги. Я задержу их, — бросил Тэмо, вставая между Кенджи и налетчиками.

— …Однако вы не учли кое-что важное — меня. Как бы далеко вы ни продвинулись, сколько бы ни прилагали сил — я всегда буду на шаг впереди, — продолжил незнакомец и приказал: — Убейте их.

Тэмо с яростным воплем вылетел прямо навстречу несущимся к нему убийцам. Взмахнув мечом, он пустил им навстречу поток воздуха. Враги на миг замешкались, пытаясь проморгаться от прилетевшей им в глаза пыли, и Тэмо за это время успел поразить двоих. Коридор наполнил лязг стали. Несмотря на численное превосходство врага, Тэмо бился как лев, но вот один из воинов сумел выгадать момент и вонзить ему в ногу копье.

Вскрикнув от боли, Тэмо упал на одно колено, что едва не стоило ему жизни. Кое-как сумев отразить несколько ударов, он поразил ближайшего чужака прямо в сердце, а потом оглянулся на Кенджи и прокричал:

— Уходи! Живее! Помни слова отца!

Развернувшись, Кенджи бросился прочь, прижимая сферу к груди, словно собственное дитя. Шум драки стихал, а поверхность шара из обжигающе холодной понемногу стала почти теплой, словно бы нагревшись от рук Кенджи. А потом он и вовсе почувствовал идущий от нее жар и слабые толчки, будто нечто, заточенное внутри нее, стремилось выбраться наружу.

Однако думать об этом было некогда. Войдя в вытянутую комнатку молельни, он прикрыл за собой дверь и принялся обшаривать стену за статуей покровителя воинов. Найдя нужный камень, Кенджи, положив свою ношу на пол, вынул его, потянул за рычаг и, обливаясь по́том, кое-как отодвинул в сторону массивную плиту, открыв в стене узкую щель. Пробираясь по темному тоннелю, он вдруг осознал, что все, кого он знал, — отец, Тэмо, мастер Тошу, его подруга Сэнго и многие другие — скорее всего, уже…

Нет, оплакивать мертвых он будет позже. Сейчас он должен думать только об одном — как выполнить последнюю волю отца. Найдя в высоких кустах узкую лодку с одним веслом, Кенджи, оставив шар на песке, принялся спускать ее на воду, как вдруг позади него раздался голос:

— Ты и впрямь думал, что сможешь уйти от меня?

Оглянувшись, Кенджи увидел того самого незнакомца в маске. Тут из темноты кто-то швырнул на землю Тэмо. Ухватив парня за ворот, чужак одним рывком поставил его на колени перед собой. Все внутри Кенджи замерло, когда он увидел брата: на лице его зиял свежий порез, один глаз был прикрыт, а рубаха и холщовые штаны уже успели насквозь пропитаться кровью.

— Неужели ты готов так просто сбежать, оставив всех, кого любишь, погибать? — Кенджи показалось, что чужак насмехается над ним.

— Не… слушай его… — прохрипел Тэмо. — Просто… уходи…

— Он храбро сражался, — произнес незнакомец и чуть встряхнул Тэмо, заставив того умолкнуть и зашипеть от боли. — Многие куда более прославленные воины валялись в моих ногах, умоляя о пощаде. Но этот мальчишка бился до последнего. Впрочем, это не спасет ни его, ни тебя — никого, кто встанет на моем пути.

Взяв в руки сферу, Кенджи сделал шаг назад и взглянул на Тэмо, который лишь прикрыл глаза и медленно кивнул. Дальнейшие события произошли столь быстро, что, казалось, слились в один миг. Резко развернувшись, Тэмо скинул с себя руку чужака, в следующий миг ухитрился выхватить из сапога небольшой кинжал и воткнуть тому под ребра почти по рукоять. Любого другого такой удар как минимум заставил бы согнуться и вскрикнуть от боли, однако незнакомец даже не шелохнулся.

Схватив Тэмо за кисть, он поднял его над землей — легко, словно тот весил не больше пушинки, — и вытянул кинжал, на котором не было ни капли крови, лишь какая-то черная густая жижа, походившая на смолу. Медленно, очень медленно он вонзал клинок в живот Тэмо — ноготь за ногтем, пока тот рычал от боли и дергался, словно жук, пришпиленный булавкой. Вогнав клинок почти наполовину, чужак выпустил руку Тэмо, который рухнул на землю. Незнакомец схватил его за голову, громкий хруст — и подбородок Тэмо лег на спину, тогда как сам он вцепился в Кенджи остекленевшим взглядом.

Небрежно отпихнув от себя тело, словно камушек, попавшийся под ноги, чужак шагнул к Кенджи — и от его затянутых в перчатки ладоней полился зеленый свет, который с каждым мгновением становился все ярче.

Сфера в руках Кенджи раскалилась так сильно, что теперь обжигала пальцы. Он и удерживал-то ее лишь каким-то чудом, так как толчки внутри шара становились все сильнее. Кенджи опустил взгляд, и ему показалось, что из тьмы, клубящейся внутри, на него смотрят два багряных глаза.

Тем временем зеленый свет залил все вокруг, освещая темный берег. А следом что-то ударило прямо в грудь Кенджи. Раздался громкий звон, все его тело пронзила невыносимая боль, и последнее, что он запомнил, перед тем как потерять сознание, — холодная темная вода, сомкнувшая над ним свои смертельные объятия.

* * *

— Тихий Поток, — выдохнул Кенджи название своего родного храма. Место, где он родился и вырос. Дом, который он потерял. Голова его кружилась, во рту пересохло, а язык прилипал к небу.

— Точно! — Жнец щелкнул пальцами. — Та орденская община, члены которой будто бы сумели отыскать и добыть сферу, которая, впрочем, оказалась фальшивкой. Одно из самых моих жестоких разочарований за последнее время. Наряду с кое-чем другим. — Последние слова явно были адресованы Йоши, который только поежился и смахнул со лба капли пота. — Уж не знаю, как тебе удалось выжить, но не могу сдержать восхищения. Ты, наверное, единственный на моей памяти человек, сумевший выдержать прямой удар моего заклятья. Какой ты ступени? Третьей? Четвертой? Даже герои падали замертво от моих заклинаний. Наверное, потенциал твоей Воли велик. Я бы даже предложил тебе место подле себя, но знаю, что ты все равно ответишь отказом.

— Ты… — Слыша его спокойный ровный голос, Кенджи почувствовал, как внутри него начинает клокотать настоящая злость. Не та, что он испытал в деревне, глядя, как издеваются над крестьянами, и даже не гнев при виде измученного Сато. Это была настоящая Ярость, способная сокрушить и сломать все на своем пути. — Ты напал на мой дом. Убил моего отца. Убил моего брата. Убил всех, кого я знал…

— Я убил многих отцов и братьев, — небрежно махнул рукой Жнец, — и, уж извини, твои не были настолько выдающимися, чтобы я их запомнил. Совсем скоро дома многих людей от юга до севера будут полыхать, когда на их хозяев падет справедливая кара, так что гибель каких-то монахов ничего…

— Да как ты смеешь говорить о смерти моей семьи подобным тоном, ничтожное смертное создание?!

Голос Кенджи пророкотал громом, от которого с потолка едва не посыпалась пыль. Этот рокот стер с лица Йоши гаденькую ухмылочку и заставил некоторых Братьев отступить на несколько шагов; даже Жнец умолк на полуслове, внимательно глядя на него.

— Интересно… — медленно проговорил он. — Очень интересно. Я, конечно же, догадывался о таком варианте развития событий, но считал его столь невероятным, что даже не принял во внимание. А зря. Это бы сэкономило кучу времени.

Однако не успел он даже договорить, как раздался резкий свист — и один из солдат, сжимающий в руках мушкет, рухнул на пол со стальной звездочкой в виске. Через мгновение раздались яростные крики, и в зал влетели вооруженные воины, тут же кинувшиеся на членов Братства, которые остолбенели от неожиданности.

Сам же Кенджи не отрывал взгляда от холодных ярко-синих глаз Жнеца, взирающих на него из-под маски, чувствуя, как тело его переполняет знакомое тепло. Нет, не тепло — жар, рвущийся наружу. Практически без усилий он погрузил почти весь зал во мрак, одним движением толкнул Сато на пол, подхватил клинок и бросился на подонка, погубившего все, чем он дорожил.

Быть может, Кенджи и впрямь умрет этой ночью, как предсказала ему ведьма.

Вот только не он один.

Глава 19

Как ни странно, если ранее Кенджи приходилось двигаться в пелене, которую он сам же и создал, вслепую, полагаясь лишь на собственные слух и память, то теперь все было совершенно иначе. Нет, конечно же, перед его глазами точно так же стоял клубящийся черный туман. Да вот только сейчас он вполне мог разглядеть очертания зала и силуэты мечущихся по нему людей, которые в суматохе не могли разобрать своих и чужих.

Кенджи не знал, в чем была причина: то ли он с каждым разом все больше совершенствовался в использовании Воли, то ли гнев до предела обострил все чувства. Сейчас его интересовало только одно: фигура, возвышающаяся над всеми остальными, принадлежащая человеку — нет, не человеку, а чудовищу, выродку в людском обличье, убившему всю его семью.

Кенджи преодолел расстояние, отделяющее его от Жнеца, за какие-то пару ударов сердца. Ему даже не пришлось прилагать усилий, чтобы заставить меч гореть темным пламенем. Он вспыхнул сам собой, стоило его хозяину лишь подумать об этом. Лезвие клинка со свистом рассекло воздух, изо рта Кенджи вырвался громкий, почти что звериный рык. Но мощный удар, который должен был рассечь Жнеца от плеча до живота, тот отбил играючи.

В следующий миг из его посоха бесшумно выскользнуло кривое лезвие с выгравированными на нем символами. Они вспыхнули — и тьма вокруг них рассеялась на несколько шагов. Тем временем Кенджи, не останавливаясь ни на миг, рубил и резал до тех пор, пока в боку у него не начало покалывать, а пот, стекавший со лба ручьями, не залил глаза. Правда, без особого толка.

Каждый взмах Кенджи, любой его прием Жнец будто бы знал заранее, предугадывая последующее движение своего противника еще до того, как тот о нем задумался. Уйдя в сторону от ответного удара, который едва не разрубил его вдоль, Кенджи остановился перевести дыхание.

— Как ты смог принять в себя частицу Творцов и выжить? — с нескрываемым любопытством спросил Жнец, перехватывая свою смертоносную косу. — Такого, как ты, подобная сила должна была разорвать в мелкие клочья. Не только тело, но и душу.

— Что ты несешь? — бросил Кенджи, переходя в более удобную для сражения стойку.

С врагом, превосходящим тебя в росте, нет смысла держать большую дистанцию, на которой он будет иметь значительное преимущество. Нужно идти на сближение, навязывая свои условия. Да вот только Жнец явно был опытным бойцом и знал об этом не хуже Кенджи. Поэтому расстояние между ними не уменьшилось ни на палец.

— А, ты так ничего и не понял, — протянул Жнец не то с досадой, не то с презрением. — Значит, твои друзья Листы не сочли нужным посвятить тебя, за что именно ты должен отдать жизнь. На них это похоже. Что ж, было бы неплохо захватить тебя живым, но, думаю, это потребует слишком много хлопот. Да и частица, увы, потеряна безвозвратно.

Произнеся несколько слов на незнакомом языке, он несколько раз рассек воздух лезвием, символы на котором снова загорелись зеленоватыми огоньками. Через миг пелена вокруг рассеялась еще на десяток шагов, а потом и вовсе исчезла, уходя клочками сквозь щели в камне. Снова получив возможность видеть, Братья, не медля, бросились на друзей Кенджи и их нежданных союзников. Жнец пошел в атаку.

Кенджи лишь каким-то чудом умудрялся сдерживать его натиск, не столько парируя, сколько уклоняясь от ударов, каждый из которых нес смерть. На первый взгляд массивная коса казалась неповоротливым, медленным оружием. Но ее хозяин орудовал ею с какой-то нечеловеческой скоростью, соединяя размашистые взмахи и удары древком в запутанные длинные комбинации. С таким стилем боя — впрочем, как и с подобным орудием — Кенджи столкнулся в первый и, возможно, в последний раз.

Зацепив лезвием косы меч Кенджи, Жнец отбросил клинок в сторону. А потом мощным ударом древком под колено, который лишь чудом не сломал ногу, уронил противника на пол. Кенджи едва успел откатиться вбок, избежав кривого лезвия, — замешкайся он хоть на миг, оно бы выпустило ему все потроха, но вместо этого лишь чиркнуло по камню, оставив глубокую борозду.

Кенджи вскочил на ноги и ушел в сторону, избежав еще одного взмаха, чуть не снесшего ему голову. Он не знал, из какого металла было выковано оружие Жнеца, но колонне, попавшейся на его пути вместо шеи Кенджи, не поздоровилось. Коса разрезала ее, словно кусок сыра, а на черной стали не осталось ни царапины.

— Бьешься ты ловко, — почти одобрительно произнес Жнец, делая шаг в сторону Кенджи. — Конечно, на фоне себе подобных. Умей ты обуздать хотя бы каплю того, что получил… Но как гласит старая поговорка: «Что толку от меча, попавшего в руки пастуха?»

Перехватив косу поудобней, он уже бросился было в атаку, чтобы добить безоружного противника. Меч лежал в дюжине шагов от Кенджи — нечего было и думать, чтобы успеть его подобрать. Использовать Песнь он тоже не успевал, а тьма мешала Жнецу не больше, чем назойливая мошкара, от которой достаточно отмахнуться рукой. Однако тут раздался громкий выкрик:

— Эй, урод!

На миг отвлекшись от Кенджи, Жнец повернул голову в сторону наглеца, посмевшего оскорбить его, да еще таким насмешливым тоном, — и уставился прямо на дула пистолей Макото. У его ног лежали трое мертвых Братьев, но победа над ними досталась ему не просто так. Волосы парня уже успели вымокнуть от крови, сломанный нос смотрел набок, на груди красовался свежий порез — к счастью, не слишком глубокий, — но вот на лице блуждала кривая и даже слегка сумасшедшая ухмылка.

Два грохнувших выстрела слились в один. Первая пуля задела лишь маску, вырвав один из рогов. Но вот вторая угодила прямиком в Жнеца и отбросила его на несколько шагов. Макото издал радостный вопль, который через мгновение превратился в разочарованный стон, ведь Жнец пускай и опираясь на косу, но поднялся на ноги. Прямо под его ребрами зияла рваная рана, из которой вместо крови сочилась какая-то темная жижа, однако он не издал ни стона. Он что, вообще не чувствует боли? Или настолько закалил свое тело, чтобы не обращать на нее ни малейшего внимания?

Дотронувшись до раны, Жнец перетер между пальцами в перчатке каплю густой маслянистой субстанции, напоминавшей чернила.

— Ты только что испортил один из моих любимых костюмов и подарил мне несколько вечеров тяжелой работы. — Голос его звенел от ярости.

Громко выругавшись, Макото спешно принялся перезаряжать пистоли, тогда как вокруг свободной ладони Жнеца заплясали зеленые огоньки. Завидев знакомое сияние, Кенджи ринулся в сторону друга и лишь в самый последний момент успел увлечь его за собой на пол, пребольно ударившись плечом.

Над ними пролетело что-то горячее, ошпарившее спину, будто кипятком. А потом послышался громкий вопль. Подняв голову, Кенджи увидел, что заклятье, предназначенное Макото, попало в одного из Братьев. Выронив копье, тот взвыл от боли, скинул прожженный насквозь доспех и одним движением распахнул рубаху.

На его оголенной груди виднелась лишь небольшая язва, напоминающая след от свежего ожога. Но вот она начала разрастаться, с шипением разъедая кожу, мышцы и сухожилия. Мужчина рухнул на колени, схватившись за расползавшуюся под его пальцами грудную клетку, словно бы надеясь силой сцепить ее обратно. Нарыв разросся почти от плеча до плеча, обнажая сердце, легкие и другие внутренности, что чернели прямо на глазах. Живая же плоть превращалась в мерзкий студень, потоками стекающий вниз. Наконец он рухнул наземь, подергиваясь в последних корчах, и спустя миг испустил дух.

— Это лишь малая часть того, что вам уготовано, — громко произнес Жнец, будто бы обращаясь не только к Кенджи и Макото, но и к своим прислужникам, многие из которых с нескрываемым ужасом и отвращением наблюдали за участью товарища. — Поверьте, я могу сделать так, что подобная смерть станет для вас милосердием.

Впрочем, не на всех его слова произвели должное впечатление. Не успел Жнец сделать и шаг, как его обступили с полдюжины бойцов из числа тех, что пришли на помощь Кенджи и его друзьям. Не решаясь нападать, они кружили, внимательно наблюдая за своим противником. Но вот один из них — невысокий, но плечистый боец, вооруженный двусторонним топором, — издал короткий вопль и бросился в атаку. Его примеру последовали остальные.

Видимо, все шестеро немало сражались бок о бок, так как их движения напоминали хорошо заученный танец, где каждый знал свою роль назубок. Они слаженно атаковали и столь же сработанно отступали. Парировали удары, предназначенные собрату, и без тени сомнения раскрывались, зная, что через мгновение уже он придет на выручку. За столь короткое время они успели обрушить на Жнеца, наверное, не меньше сотни ударов. Но ни один из них и близко не достиг цели.

Жнец буквально превратился в вихрь, умудряясь вести бой с какой-то недостижимой для человека скоростью — пусть даже человека, с детствазакаленного суровыми тренировками. У Кенджи даже закралась мысль: а не демон ли он? Пускай и так. На его счету уже была одна тварь, считавшая себя непобедимой. Время продолжить счет.

Оттащив Макото, который потерял сознание то ли от удара макушкой о пол, то ли от кровопотери, за ближайшую колонну, подальше от эпицентра основной схватки, Кенджи бросился за своим мечом, чтобы помочь незнакомцам. Но когда он поднял клинок и развернулся, бой практически закончился.

Рядом со Жнецом уже лежал один противник, разрубленный почти напополам. От вывалившихся кишок еще поднимался горячий пар, когда Жнец ударом древка проломил висок второму неприятелю, отрубил руку его другу и снес череп еще одному — так аккуратно, что тот потерял часть головы, лишь упав на пол. После этого Жнец добил державшегося за культю воина и замер. В тот же миг зеленоватое пламя, отплясывающее вокруг кривого лезвия, погасло. Оставшиеся в живых бойцы — тот самый кряжистый муж и его высоченный, чуть сгорбленный приятель — отпрыгнули назад, кидая на поверженных соратников быстрые взгляды.

— Самонадеянные идиоты. — Голос Жнеца проскрежетал лезвием ножа по шершавому камню. — Я знал учителей ваших учителей и убивал мастеров, обучавших тех, кого вы почитаете за легенды. Я бы мог прикончить вас всех голыми руками.

Пользуясь моментом, Кенджи сорвал с плеча Песнь, присел на одно колено и выложил рядом с собой оставшиеся стрелы. Да, Жнеца не взяла даже пуля, но, быть может, зачарованное оружие сумеет хотя бы пробить брешь в его защите, дав возможность нанести смертельный удар.

Одна за другой стрелы засвистели в воздухе. Правда, Жнец все же сумел заметить их краем глаза. Он резко крутанулся на месте, подняв пыль плащом, чьи взметнувшиеся полы походили на крылья летучей мыши, — и первые три снаряда застряли где-то в складках тонкой, но, похоже, весьма прочной ткани. Следующая стрела прошла мимо, почти задев наконечником уцелевший рог. А вот последняя…

Перед тем как отпустить ее вслед за остальными, Кенджи на миг замер, чувствуя, как дрожит под пальцами тетива, которой, казалось, просто не терпелось спеть еще раз; слыша, как сердце тяжелыми толчками прогоняет кровь по венам; ощущая, как за шиворот сползла капля пота. Жнец стоял не шелохнувшись. Но потом медленно поднял свободную руку и сделал приглашающий жест, словно бросая вызов.

Кенджи разжал пальцы. Стрела летела прямо в сердце Жнеца — если, конечно, оно у него было. Но за мгновение до того, как стальной наконечник должен был впиться в его плоть, он перехватил косу — и разрезанная вдоль стрела упала на пол. Невероятно. Он смог отбить ее в полете.

Оставшиеся двое воинов бросились в атаку, однако путь им преградил маг, владеющий тьмой. Он сделал несколько пассов руками — и перед ними разлилась огромная лужа, походившая на смолу. Длинный боец рискнул ступить в нее — и через миг жижа поползла по его ноге. Запаниковав, он попытался сбросить эту мерзость, как вцепившегося в кожу клеща, но его пальцы увязли в густой жидкости. Его товарищ на миг задумался, спасать ли друга или атаковать колдуна, и, выбрав второй вариант, кинулся на магика с топором наперевес.

Жнец же запрокинул голову, тряхнув длинными волосами, и над залом разнесся его громкий хохот. Отсмеявшись, он перехватил косу, лезвие которой вновь запылало зеленым свечением, и произнес:

— Что ж, могу лишь поблагодарить вас. Давно, очень давно я не получал столько удовольствия, сколько от сегодняшней ночи. Никчемные людишки, идущие на убой, словно овцы, уже порядком приелись. Но даже хорошее рано или поздно приедается. Так что…

Договорить Жнец не успел, так как в него вдруг врезался бурлящий водяной столп, сбивший его с ног и протащивший за собой по полу. Он попытался подняться, но поток не утихал, напротив — с каждым мгновением становился все сильнее. Стена под напором воды треснула, а потом и вовсе осыпалась обломками камня, впуская вовнутрь свежий воздух и открывая взору пестрящее звездами небо. Любого другого столь грозная сила убила бы на месте или как минимум переломала бы все кости. Жнец же сопротивлялся до последнего, но даже его медленно, но неумолимо несло к зияющей дыре.

Поток был делом рук Шуноморо. Сжимая в кулаке сияющий кристалл, он будто бы выкачивал из него энергию, приумножая собственный потенциал Воли в десятки, нет, сотни раз. Второй же рукой он направлял всю мощь стихии против Жнеца. Судя по всему, это ему дорогого стоило. Шу заметно потряхивало от переполняющей его силы. Загривок его покраснел, с него ручьями лился пот, вены вздулись так, что стали походить на канаты, а из ноздри потекла струйка крови.

Но вот, будучи уже за несколько шагов от полета в пропасть, Жнец сумел вонзить косу в камень, зацепиться и подняться на ноги. Потом он достал из кармана какой-то амулет и сжал его в кулаке. На пол упали лишь мелкие осколки, но вокруг Жнеца образовался некий красноватый щит, настолько прозрачный, что был едва заметен взгляду. Он хоть и не до конца защищал своего хозяина от подобной силы, но помогал ей сопротивляться.

Потом Жнец сделал шаг в сторону Шу. За ним еще один. И еще. Сияние кристалла мощи становилось все более тусклым, вытянутая ладонь Шу затряслась, а поток воды иссякал. Письмена на черном лезвии загорелись ярче прежнего, Жнец сделал широкий взмах — и зеленоватый диск размером с большое блюдо понесся прямо в сторону Шуноморо, разрезая фонтанирующий столп.

Шу пришлось отбросить кристалл и отпрыгнуть в сторону. Удар задел его лишь по касательной, но зато встретился с едва мерцающим кристаллом. Однако даже малой толики силы, оставшейся в нем, хватило, чтобы при столкновении с заклятьем устроить взрыв, тряхнувший зал и отбросивший Шу в сторону, где он и затих на полу. Кинув на него последний взгляд, Жнец тряхнул мокрыми волосами, осыпав все вокруг брызгами, и повернулся к Кенджи.

— Похоже, трюки у вас закончились.

— Погодите, я кое-что припас на дне кармана! — послышался знакомый голос, и рядом с Кенджи встал Сато, откуда-то доставший меч.

Пускай он все еще походил на собственную тень, едва стоявшую на ногах. Пускай руки его заметно тряслись, слова перемежались тяжелым кашлем, а на лице и шее выступали лихорадочные красные пятна. Но вот только смотрел он на Жнеца без какого-либо страха или сомнений. Словно бы перед ним стоял не опаснейший убийца и чернокнижник, способный прикончить всех их в одиночку, а простой задира, изрядно перебравший и теперь ищущий повод помахать кулаками.

— Наш общий друг многое о вас рассказывал, — учтиво склонил голову Сато, для которого, похоже, вежливость была синонимом чести. — И я рад, что мы наконец-то встретились лично. Как я понимаю, вы хотели задать мне несколько вопросов. Что ж, я к вашим услугам, господин…

— Можешь называть меня Смерть, — с презрением ответил Жнец. — Так это ты тот пес, что шел по моему следу? Пока что ты мне не нужен. Куда больше меня интересует твой приятель. Прочь с моего пути, и, быть может, проживешь лишний денек.

— Жаль, что вы так быстро переменили свое мнение, господин Смерть, — цокнул языком Сато. — Тогда, позвольте, спрошу я, ведь меня давненько мучает один вопрос. Услышав ответ, я смогу умереть спокойно, окончательно уяснив, так ли я хорош в своей профессии, как полагают другие.

Подскажите: как я понимаю из того, что успел разузнать, услышать или додумать, вы ищете некие сферы и не остановитесь ни перед чем. И между тем вас и ваших людей пытается опередить Орден Листа, забрав эти сферы себе, чем бы они ни являлись.

Потому-то вы и убили воина из личной гвардии императора, который, как я слышал, был тесно связан с Орденом либо же сам являлся Листом. После этого вы навестили молодую гейшу, с которой тот частенько коротал вечера. И встречи с вами она тоже не пережила. Именно от нее вы узнали про странствующего монаха, любившего захаживать в купальню, где работала девушка. Увы, выпивка хоть и расслабляет разум, но затуманивает его, вдобавок развязывая язык.

До смерти запытав несчастного, который изредка служил Листам гонцом, вы вытянули из него информацию про звено Ордена, члены которого якобы сумели раздобыть одну из этих сфер. Потом вы, не мешкая, двинулись в земли Змея и перебили всю общину небольшого храма, служившего домом этому юноше, который каким-то чудом сумел выжить. Но вас ждало горькое разочарование, ведь столь желанное сокровище оказалось обычной безделушкой. Поэтому вы и решили встретиться со мной, узнав, что я буквально иду за вами по пятам. Должно быть, вы посчитали, что все это было лишь хитроумным планом Ордена, а я — его преданный агент и…

— Если ты пытаешься заболтать меня до смерти, то у тебя не выйдет, — оборвал его Жнец. — Но, похоже, ваш любимый император действительно не зря тратит на своих шпиков баснословные суммы. Жаль только, это не спасет его от неминуемой погибели, когда я обрушусь на него карающей дланью.

— Владыку защищают сами боги, — напомнил Юма, и из-под уродливой маски вырвался какой-то звук, похожий на смешок, — но разговор о другом. Я понимаю, зачем вы сотворили все вышеперечисленное, хоть мне и сложно принять подобные поступки, какую бы выгоду они ни сулили. Однако, если вас не затруднит, ответьте мне вот на какой вопрос: в ходе своего расследования я наткнулся на спаленную дотла хижину, в которой обнаружил обугленные останки целой семьи. Главу семейства, его супругу и их малолетних детей, старший из которых только-только встретил четвертую весну. Как я понимаю, несчастных убили именно вы. Но я до сих пор ломаю голову — зачем? Вряд ли бедняки, кое-как выживающие за счет выращивания риса, представляли для вас хоть какой-то интерес. Не думаю также, что они могли быть причастны к Ордену. Так какова причина столь внезапной и необузданной жестокости?

— Так и быть, я отвечу на твой вопрос, червь. Ведь воля умирающего — закон. Ты хочешь знать, зачем мне понадобилось тратить время на подобных вшей? У меня не было причины. Я оборвал их жизни, потому что мог. И даже так я сделал им одолжение. Лучше сдохнуть, чем влачить столь жалкое существование. Я утолил твое любопытство?

— О, — произнес Сато и сжал рукоять так сильно, что его костяшки побелели. — Вполне. Теперь все встало на свои места. Благодарю вас и предлагаю перейти к кульминации нашей встречи.

— Вы и впрямь думаете, что мы сумеем его одолеть? — шепнул Кенджи.

— Знаешь, я бы ответил тебе одной притчей, но на нее, увы, нет времени, — быстро ответил Сато. — Поэтому просто повторю слова одного моего приятеля, попрошайки по профессии и философа по велению души. Посыл, впрочем, один и тот же, пускай и чуть разнится по форме. «Даже усохший стебель может потянуться к солнцу. Особенно если хорошенько сдобрить его бражкой».

В следующий миг они уже кружили вокруг Жнеца, наполняя воздух звоном стали, но отчего-то внутри Кенджи был спокоен. По его клинку бегало черное пламя, лезвие косы сияло изумрудным цветом так, что было больно глазам, а вокруг меча Сато отплясывали мелкие молнии. Со стороны все эти разноцветные всполохи наверняка были красивейшим зрелищем. Но смертельно опасным.

Впрочем, длился их бой недолго. Ударом древка Жнец выбил из Сато последний дух, заставив того согнуться пополам. Взмах — его правая нога треснула, как сухое дерево, обнажив белую кость, а сам он рухнул на одно колено, взвыв от боли. Мощный пинок — и Сато отлетел вдаль, тогда как Жнец занялся Кенджи. Черное лезвие с жадностью впилось в его руку, распоров предплечье и заставив выронить меч. Следующий удар выдрал клок мяса из его бедра, а Жнец, схватив Кенджи за горло, взглянул тому прямо в глаза и прошипел:

— Ты получил то, чего не заслуживаешь ни ты, ни любой другой живущий в этом бренном мире. Ты забрал то, что по праву принадлежит мне. И за это ты умрешь. Но не как твои дружки, а медленно, умоляя меня закончить твои страдания.

Он отшвырнул Кенджи, словно тряпичную куклу. Ударившись спиной о колонну, он рухнул на пол, едва не потеряв сознание. Перед глазами все плыло, во рту стоял солоноватый вкус, с затылка на спину стекало что-то мокрое и липкое, а раны горели, словно их прижгли каленым железом. Кровь из ноги хлестала так сильно, что Кенджи успел невольно подивиться, сколько же этой жидкости вмещает человеческое тело. Жнец уже протянул в его сторону руку, вокруг которой начали виться знакомые огоньки, как ему на спину бросился Сато.

Его меч, окутанный молниями, вонзился Жнецу между плечом и шеей почти наполовину. Того заметно тряхнуло, запахло паленым мясом, и на миг он даже оступился, выронив оружие. Но лишь на миг. Какое-то время он безуспешно пытался скинуть с себя Сато, который вонзал лезвие все глубже, — а потом сумел ухватить его за руку. Жнец с нечеловеческим ревом впечатал Сато в пол. Раздался такой тошнотворный хруст, что Кенджи позабыл и о собственной боли.

Несмотря на это, Сато все еще был жив и даже находил в себе силы сопротивляться. Да вот только… Обитая металлом подошва ударила ему прямо в лицо, превратив его в месиво из крови и обломков зубов. Сато протянул в сторону Жнеца руку — но через миг тот одним движением вывернул ее в обратную сторону. Схватив его за шиворот, Жнец с силой швырнул его в сторону. Ударившись о стену, Сато рухнул на пол и больше не шелохнулся. А Кенджи, оторвав взгляд от его тела и подняв глаза, увидел железный штырь, с которого на пол медленно капала густая кровь.

— Развлечение изрядно затянулось, — проговорил Жнец, с чавканьем вынимая застрявший в спине клинок, лезвие которого было выпачкано в черной жиже. Отбросив его в сторону, он наклонился и поднял косу, лежавшую в нескольких шагах от него. — Теперь остались только ты и я. Я бы мог просто дождаться, пока ты истечешь кровью, — но это слишком просто. Так что готовься отправиться вслед за своими дружками.

Однако Кенджи смотрел не на Жнеца и даже не на его ужасное оружие. Взгляд его был прикован к огромной тени в самом конце зала. Ведь в это самое время в темноте зажглись два голодных зеленых огня. Исполинская фигура с диким скрежетом поднялась на ноги, на миг вытянула ввысь голову — словно принюхиваясь — и огромными скачками понеслась прямо в их сторону.

Страж пробудился.

Глава 20

Признаться, где-то в глубине души Кенджи так до конца и не поверил рассказу Рю о том, с чем ему довелось столкнуться в Одиннадцати Звездах. Нет, не то чтобы Кенджи не доверял старику — напротив. Но с тех пор как Рю проник в монастырь, прошли годы, а спустя столько времени возраст и память могли сыграть с ним злую шутку, сгустив краски и дорисовав детали. К тому же и сам старик не гнушался изрядно приукрашивать или же, наоборот, что-то да недоговаривать. Но видя это монструозное создание, несущееся прямо на него, Кенджи подумал, что в этот раз слова Рю оказались чистейшей правдой.

Страж выглядел в точности так, как он и описывал: гигантский доспех в три человеческих роста, весь в шипах. Бронники, которые сумели его изготовить, воистину были мастерами своего дела. Все части стальных лат идеально подходили друг к другу: при всем желании нигде нельзя было заметить и щелочки. А уж магия, способная вдохнуть жизнь в подобное существо, и вовсе была за пределами понимания. Особенно если учесть, что волшебство действовало и по сей день.

Жнец тоже не мог оторвать от Стража глаз, позабыв о Кенджи. Тот же, воспользовавшись моментом, оторвал кусок рубахи и наспех перевязал рану, чтобы хоть как-то остановить хлещущую кровь. Следом он попытался подняться, держась за колонну. Неосторожно перенеся вес тела на раненую ногу, он зашипел и громко выругался, но Жнец даже не повернул голову в его сторону.

— Невероятно… — восторженно произнес он, глядя на приближающегося Стража. — Так, значит, это действительно не просто статуя…

Гигант на миг замер, будто бы услышав его речь. А потом двинулся прямо на Жнеца. И, судя по всему, намерения у исполина были далеко не дружественные. Видимо, о том же подумал и Жнец, так как восторг в его голосе сменился беспокойством, а потом и вовсе паникой:

— Стой! Я повелеваю тебе! Заклинаю тебя! Проклятье, да как же ты… Arccha! Arccha!

Однако Страж и не думал останавливаться, упорно продвигаясь вперед. Когда от гиганта его отделяли какие-то полдюжины шагов, вокруг перчатки Жнеца появился зеленый ореол. Он выбросил в сторону ожившего доспеха руку — и в Стража полетел сгусток энергии, похожий на заклятие, что заживо разъело воина. Как оказалось, и здесь Рю не соврал. От магии Страж был защищен явно не хуже, чем от стали. Ударившись о панцирь, заклинание вспыхнуло и осыпалось снопом искр, а на поверхности не осталось ни пятнышка.

Страж на миг замер. Огни его глаз вспыхнули особенно ярко, и он бросился в атаку, издав громкий гул, напоминающий вой, который шел откуда-то из груди, где шлем примыкал к нагруднику. От первого замаха Жнец худо-бедно увернулся, и огромный кулак снес лишь колонну, осыпавшуюся на пол каменной крошкой. Второй удар оставил в полу огромную дыру, куда легко могла бы поместиться лошадь, а вот третий все же достиг цели. Жнец отлетел едва ли не в другой конец зала — и Страж последовал за ним.

Кенджи тем временем кое-как поднялся на ноги, шаря глазами по полу в поисках своего меча. На самом деле он не думал, что подобному монстру можно нанести урон обычным оружием, пускай даже с помощью Воли, однако в монастыре могли быть еще Братья, да и Жнеца не стоило сбрасывать со счетов слишком рано. Непонятно, кто выйдет победителем из этой схватки, но кто бы ни остался в итоге на ногах, с ним все же предстоит разобраться. Эх, сюда бы пару пушек, да посолиднее…

Кто-то с силой дернул его за штанину. Кенджи оглянулся — и через миг уже нырнул за колонну, упав на пол рядом с Макото. Выглядел тот, конечно, преотвратно — как, наверное, и сам Кенджи, — но был жив и даже почти цел. Во всяком случае, ругался он совсем как здоровый.

— Так, значит, старикан и впрямь не языком чесал. Есть идеи, как справиться с этой громадиной? — спросил Макото, осторожно выглядывая из-за колонны. Похоже, Жнец каким-то чудом сумел ускользнуть от Стража, и теперь тот осматривался вокруг в поисках новой жертвы, словно зверь, почуявший запах крови и теперь неспособный остановиться.

— Ни одной, — признался Кенджи.

В этот самый момент на Стража бросились оставшиеся в живых Братья, видимо, решившие, что залп из мушкетов способен остановить подобного гиганта. Как же. Пули попросту отскочили от панциря, причинив не больше вреда, чем вишневые косточки. Страж развернулся в сторону новых противников. Но вместо того чтобы броситься на них с железными кулаками наперевес, показал кое-что новенькое.

Послышался громкий скрежет — и в груди его разверзлась дыра размером с большой щит. В глубине ее загорелся небольшой огонек, который с каждым мгновением становился все ярче, освещая темноту зала не хуже сотни факелов. И вот, когда сияние стало уже нестерпимым, в сторону воинов вырвался кроваво-красный луч, спаливший их дотла и разрушивший стену. Глядя на пепел, оседающий на пол, Кенджи подумал, что артиллерия уже не понадобится. Такими темпами Страж погребет под обломками монастыря сам себя. Впрочем, как и всех остальных.

Перед тем как пластины, походившие на металлический цветок, стали на место, Кенджи успел заметить внутри знакомый круглый шар. Сфера! Как две капли воды похожая на ту, что пытался защитить его отец. Так, значит, именно за ней Жнец и пришел в Одиннадцать Звезд, и именно она подпитывает Стража. Кенджи был уверен, лиши гиганта сферы — и он превратится в бесполезную груду металла. Да вот только сказать было куда проще, чем сделать.

Словно услышав его мысли, Страж повернул башку в сторону Кенджи и Макото. И через миг им уже пришлось спешно покинуть свое укрытие, так как стальной кулак вырвал целый кусок колонны, осыпав их каменной крошкой. И если Макото успел укрыться от взора чудовища, то Кенджи, из-за раненой ноги передвигающемуся со скоростью улитки, повезло меньше.

Гигантская рука обхватила его и подняла, словно веточку. А следом железные пальцы начали сжиматься, медленно выдавливая из него жизнь. Слыша, как хрустят его кости, сминаемые в кашу, Кенджи, уже теряющий сознание, в последний раз взглянул в зеленые подобия глаз в темной прорези шлема. Но в них не было ничего. Ни злости, ни жалости, ни удовлетворения от скорой смерти противника…

Страж вдруг разжал хватку, подарив Кенджи возможность жадно вдохнуть воздух. Следом он увидел, как из тени на гиганта набросились сразу несколько тварей, походивших на ту, что Рю спустил при их побеге. Конечно, то были лишь иллюзии, не способные нанести и малейший вред. Однако Страж этого не знал. Посчитав мечущихся под ногами чудовищ куда большей угрозой, чем простой человек, он отшвырнул Кенджи в сторону и принялся молотить ручищами по полу.

Тот же с трудом мог пошевелить пальцем, ощущая резкую боль в боку при каждом вдохе и выдохе. В лучшем случае ему только что сломали пару ребер. В худшем — треснувшая кость могла проткнуть легкое. Тогда жить ему осталось всего ничего. Страж тем временем осознал безрезультатность своих стараний, ведь, сколько бы он ни бил по ожившим теням, сталь только проходила сквозь дымчатые фигуры, и решил избавиться от новых врагов куда более действенным способом.

Вновь послышался громкий скрежет — и зал осветила вспышка от луча, вырвавшегося из груди Стража. Не сказать, чтобы это сильно помогло. Тени все так же метались вокруг гиганта, пока тот снова и снова пытался испепелить их или превратить в лепешку. В этот самый момент рядом с Кенджи приземлилась Песнь, которую он успел где-то обронить. Через миг рядом с ней легла большая стрела с черным оперением, а потом раздался крик Рю:

— Вымани его на себя и бей в центр!

Кенджи схватил лук, не думая, однако прикосновение к черной древесине чуть привело его в себя. Действительно: если прошлую сферу разрушило заклинание, то, быть может, зачарованный лук справится и с этой? Во всяком случае, выбора у них не было. План Рю либо сработает, либо… Стараясь не думать о другом варианте, Кенджи натянул тетиву так сильно, как мог.

— Эй ты, махина!

Страж резко развернулся — и Кенджи в тот же миг пустил стрелу, полетевшую прямо в разгорающееся сияние. За удар сердца до того, как смертельный луч превратит его в горстку пепла, стальной наконечник коснулся стеклянного шара, и… Сфера в тот же миг разлетелась на тысячи мелких осколков. Гигант же дернулся, нелепо взмахнул руками, словно пытаясь вернуть равновесие, сделал шаг назад и медленно рухнул на пол, подняв столп пыли.

А Кенджи услышал громкий вопль, в котором слышалась не то радость, не то облегчение. Поначалу он подумал, что это кричит кто-то из его друзей, обрадованных гибелью Стража. Да вот голос чужака не принадлежал ни Рю, ни Шуноморо, ни Макото. Более того — у Кенджи возникло ощущение, что крик этот звучит прямо у него в голове, становясь все громче и заглушая даже его мысли. А потом что-то с силой ударило его в грудь.

Первые несколько мгновений Кенджи… не чувствовал ничего. Совершенно. Как это ни удивительно, ушла даже боль, оставив после себя удивительную легкость. Может быть, он умирает? Или уже умер? Но нет. Под кожей у Кенджи будто бы забегали иголочки, вопль внутри головы стих, а потом все его тело пронзила настолько сильная агония, что он с трудом сдержал вопль. Самая мелкая косточка в его организме будто бы ломалась и срасталась заново, каждую мышцу тянули в разные стороны раскаленные докрасна щипцы, а виски пульсировали так сильно, что казалось, вот-вот лопнут.

В ногу словно вонзили огромную иглу. Кенджи опустил взгляд — и не поверил своим глазам. Неряшливая повязка спала, так что он воочию видел, как рана затягивается сама собой, точно по волшебству. Вот только он не знал про настолько могущественную магию, что способна за столь короткое время заживлять подобные увечья. Миг — и на месте зияющего ранения остался лишь розоватый шрам, напоминающий свернувшуюся клубком змею. В ребрах тоже что-то хрустнуло, и уже через миг Кенджи мог вдохнуть полной грудью.

Медленно, словно дитя, готовящееся сделать свой первый в жизни самостоятельный шаг, Кенджи поднялся на ноги и сжал кулаки. А вот теперь он чувствовал себя прекрасно. Нет, даже восхитительно! Словно мышцы его налились силой, а сердце с каждым толчком прогоняло по всему телу необычайную мощь. Позади него послышался протяжный вздох. Кенджи повернул голову — и нос к носу столкнулся со Жнецом.

Второй рог у его маски тоже был обломан, во лбу красовалась дыра, обнажавшая пепельно-серую плоть. Из раны на животе все сочилась какая-то мерзкая черная жижа, плащ был порван, а из ноги торчала длинная щепа. Страж неплохо его потрепал, и теперь самое время закончить начатое. Кенджи поднял меч — судя по виду, двуручный, да вот только он с легкостью держал его одной рукой — и широко улыбнулся. Ему показалось, что где-то в глубине ярко-голубых холодных глаз промелькнул страх. Пускай лишь на миг, но все же.

— Теперь мы остались одни. Только я. И ты.

Произнеся это, Кенджи бросился в атаку, и Жнецу ничего не оставалось, кроме как принять бой. Кенджи орудовал клинком с какой-то невообразимой для самого себя скоростью, причем некоторые удары он наносил практически неосознанно, словно бы кто-то незримый вел его руку. В голове у него мелькали лишь лица погибших друзей и сородичей, объятый пламенем храм, последний взгляд брата и мысль о том, что нужно убить этого ублюдка, отнявшего у него всех близких, уничтожить его, разорвать на куски, вырвать сердце голыми руками, убить, убить, убить…

«Tuuva! Tuuva! Tuuva! Убей! Убей! Убейубейубейубей…»

В очередной раз занося меч над головой, Кенджи вдруг осознал, что вновь слышит этот странный голос, который с каждым мгновением становился все громче и громче. И если поначалу чужак говорил на каком-то странном наречии, которое Кенджи никогда доселе и не слышал, то вскоре он начал различать единственное слово, что тот повторял, то и дело срываясь на звериный рык и бессвязные вопли.

Эта заминка вполне могла стоить ему жизни, так как Жнец хоть и был в плачевном состоянии, но даже так все равно оставался смертельно опасным противником. Широкий взмах чуть не лишил Кенджи разом обеих ног по самый пах. Следующая атака рассекла воздух в волоске от его глаз. А потом косовище едва не раздробило ему колено. Если бы попало, конечно. Но от всех ударов Кенджи увернулся без малейших усилий. И если раньше он иной раз с трудом мог хотя бы различить черное лезвие, то сейчас он будто бы мог предвидеть каждое движение Жнеца.

Он не знал, что именно поменялось, однако сейчас бой шел на равных. То ли Жнец окончательно вымотался и теперь двигался куда медленнее из-за полученных ран, то ли все чувства Кенджи обострились в сотню раз. А может, и то и другое. Ведь он не только успевал следить за своим врагом, но и замечал все, что происходит вокруг. Шуноморо, с трудом поднимающегося на ноги. Рю, со спины бросившегося на одного из Братьев, который уже вскинул ружье. Макото, который пару раз было рвался на помощь другу, но отступал. Немудрено. Со стороны Кенджи и Жнец наверняка напоминали бушующий смертоносный вихрь, несущий погибель каждому, кто случайно или намеренно станет на его пути.

Ни тот ни другой более не использовали Волю. Это был танец стали. Поединок духа. Схватка умений и отточенных реакций. Наверное, сейчас каждый из них дрался на пике своих способностей. И все же ни один из них пока даже не оцарапал противника, пускай и сотни раз был близок к этому. Но вот наконец Кенджи, проведя очередной прием, резанул Жнеца чуть выше икры. Тот упал на одно колено, однако в следующий миг заставил Кенджи отступить, разрезав воздух вокруг себя смертельной мельницей.

Казалось, в его движениях не было ни одного изъяна. Однако Кенджи все же смог найти брешь. Выждав удобный момент, он снова пошел в атаку. И едва не выпотрошил Жнеца, словно рыбу, оставив на его груди длинный порез. Он отступил, смерив Кенджи злобным взглядом. И вот они оба замерли друг напротив друга, словно две статуи, следя за каждым движением врага.

— Я вырву тебе сердце и скормлю его псам, — прошипел Жнец.

— Попробуй, — ответил Кенджи. — Но если сегодня мне и суждено умереть, то только вместе с тобой.

— Вот как? — Хоть он и не видел лица Жнеца за уродливой маской демона, но ему показалось, что тот ухмыльнулся, а в голосе его засквозила насмешка. — Я погиб много лет назад, мальчик, когда отец твоего отца еще не появился на свет. Ты и впрямь думаешь, что сможешь испугать меня неминуемой кончиной? Все мы когда-то перейдем на ту сторону. Так какая разница — сейчас или чуть позже?

— Не смей даже заговаривать о моем… — прорычал Кенджи.

— Знаешь, а мы чем-то похожи, — перебил его Жнец, делая шаг назад. — Нас обоих лишили семьи. Нами обоими движет месть. Мы оба стали обладателями силы, о которой многие не могли и мечтать. Пускай ты и сделал это неосознанно. Как я понимаю, имена Творцов для тебя — пустой звук?

— Хватит трепаться, — бросил Кенджи. — Заткнись и сражайся.

— Я так и думал, — произнес Жнец, перехватывая косу поудобнее. — Что ж, быть может, так распорядилась судьба. Если ты, конечно, в нее веришь. Лично я — нет.

Не успев даже закончить, он ухватил лезвием висящую на колонне лампу и швырнул ее прямо в лицо Кенджи. Тот невольно отшатнулся и замотал головой, сбрасывая на пол искры и осколки. Жнец же тем временем вытащил из-за пазухи пузатый флакон, каким-то чудом уцелевший во всей этой заварушке. Он разбил его об пол — и зал начал заполнять какой-то едкий дым, заставляющий ноздри гореть, слезы — течь ручьями и сводивший легкие кашлем.

Глава 21

Кенджи понадобилось какое-то время, чтобы отдышаться. Наконец пелена чуть рассеялась, и он смог оглядеться. Жнеца и след простыл, а из зала в коридор тянулся длинный след из черных капель. Ладно, в таком состоянии далеко этот ублюдок уйти все равно не успеет. Перехватив меч, Кенджи уже было бросился в коридор, как его плеча коснулась чья-то рука. Он резко развернулся, замахнувшись клинком, — и тот, почти оцарапав кожу, замер в волоске от шеи плечистого незнакомца из числа тех, кто пришел им на помощь. Лицо его было замотано шарфом, так что Кенджи мог видеть лишь серые глаза, смотревшие то на него, то на лезвие меча.

— Он ушел, — пробасил мужчина, осторожно отводя клинок подальше от своей глотки. — Мы уже все проверили. В одном из соседних залов находился портал, который кто-то поддерживал на другой стороне. Пускай мы и незнакомы, но у нас общий враг. Думаю, стоит хотя бы поговорить. А уж потом скрестим оружие, если ты, конечно, не передумаешь.

В тот же миг ярость, переполнявшая Кенджи, ушла, словно вода из кувшина с выбитым дном. Он опустил меч и огляделся. Из дыр в стенах, пробитых Стражем, вовнутрь проникал свет. Пускай и тусклый, но освещающий темное пространство. Видимо, солнце уже взошло.

Всюду валялись обломки колонн, вповалку лежали тела Братьев и их противников — впрочем, сейчас их уже трудно было отличить друг от друга. Кое-где стены почернели от пороха и заклинаний, а каменный пол блестел от крови. От ее густого запаха Кенджи слегка замутило. Бросив меч на пол, он только сейчас понял, как сильно устал. В этот момент к ним подошли еще трое незнакомцев, двое из которых буквально несли под руки своего приятеля, а также Рю, Шуноморо и Макото. Последние выглядели довольно сносно. А на старике и вовсе не было и царапинки.

— Если мы не враги, то и прятать лица тоже не имеет смысла, — заявил Кенджи, глядя прямо в глаза коренастому мужчине.

Видимо, у остальных он был за главного, так как на него в немом вопросе тут же устремились три пары глаз. Но он лишь кивнул в знак согласия и стянул шарф, показав круглое лицо с короткой седой щетиной, чуть вздернутым носом и набухшими мешками под глазами.

На вид ему было лет так сорок, а может, и все пятьдесят. Остальные воины последовали его примеру. Каждый из них был несравнимо моложе своего лидера. Причем один парень — долговязый, тот самый, которого чуть не прикончил колдун, — был похож на мужчину как две капли воды. Видимо, он приходился ему сыном или по крайней мере племянником.

— Вы из Ордена Листа? — скорее подтвердил, нежели спросил Кенджи.

— Ты прав, — ответил тот. — Мое имя Тору. Я — глава звена, находящегося неподалеку от Нигата. Точнее сказать, — он вздохнул и огляделся, — того, что от него осталось.

— Похоже, мой отец и несколько других воинов из моего храма были вашими собратьями, — сказал Кенджи. — Его звали Акайо. Вы его знали?

— Акайо из Тихого Потока? — Лицо Тору озарила широкая улыбка, словно он встретил давнего друга, которого и не надеялся увидеть. — Я знал, что он один из немногих, кто не позабыл наших клятв! Так это он прислал тебя? Но почему вас всего четверо? Где остальные и…

— Мой отец мертв, — прервал его Кенджи, вмиг стерев улыбку с лица Тору. — Как и все прочие из Тихого Потока. Этот… — он с трудом подавил разгорающуюся злобу, покуда в его голове снова послышался тот странный голос, — человек вместе со своими сподручными убил всех. Кроме меня. Точнее сказать…

В этот момент по правую руку от них раздался слабый стон. Кенджи повернул голову — и замер, увидев, как скорчившийся на полу Сато чуть шевельнулся. Боги, да он жив! Правда, едва Кенджи упал на колени рядом с Юмой, как с тоской понял, что это ненадолго. С каждой каплей крови жизнь покидала Сато, и то, что после стольких ран он еще дышал и находился в сознании, было чудом. Или жестокой насмешкой судьбы — ведь можно было только догадываться, сколько мучений приносит ему каждый вздох…

— Друг мой… — Сато чуть приоткрыл глаза и даже попытался улыбнуться. — Вы все же справились с тем…

— Нет, — покачал головой Кенджи. — Этот подонок ушел. Но мы отыщем его вместе и заставим заплатить за все, что он совершил. Не тратьте попусту силы, они вам еще понадобятся. Спуск предстоит длинный, и…

— О, боюсь, что мой путь завершится здесь и сейчас. — Сато забился в кашле, и из уголка его рта на подбородок вытекла струйка крови. — Но я не сомневаюсь, что ты справишься и без моей помощи… Тем более с такими спутниками. Господин Такэга, передавайте поклон всей семье. И не забывайте — смотреть нужно не только ввысь, но и под ноги. Там иногда тоже может попасться что-нибудь интересное. Что же касается вас, господа… — Он обвел мутным взглядом всех прочих. — Увы, мне не довелось познакомиться с вами поближе, но я уверен, что каждый из вас — достойный человек и умелый воин. — Он снова заглянул в глаза Кенджи. — Хотел бы добавить, что в тебе есть кое-что, чем порой не обладает и самый умелый боец. Чувство справедливости… И еще: если это, конечно, возможно, я бы хотел лечь под Великим Древом, чтобы в последний раз…

Сато умолк, смотря куда-то вдаль. Кенджи замер, боясь пропустить хоть слово. Но потом увидел, что грудь Юмы не поднимается уже несколько мгновений. Кенджи медленно провел рукой по его лицу, закрывая ему глаза и отдавая мэцукэ последнюю почесть, а потом поднялся на ноги. Даже члены Ордена и Шуноморо выглядели подавленными, хоть и не знали погибшего лично. А Макото и вовсе отвернулся, но Кенджи успел заметить, как в глазах его что-то блеснуло.

— Сочувствую твоей утрате, но погибших можно будет оплакать позже, — наконец нарушил затянувшееся молчание Тору. — Пока что важнее решить, что делать дальше.

— Кто такой этот Жнец и где он прячется? — спросил Кенджи, уже принявший это решение. Теперь на его душе появилась новая зарубка. И за каждую из них Жнец, чью бы личность он ни прятал за уродливой маской, отплатит сторицей.

— Мы не знаем ни того ни другого, — с явной неохотой признал Тору. — Однако, как вы сами уже успели убедиться, это невероятно могущественный колдун и опытный боец. Уникум, практически достигший совершенства в обеих дисциплинах. Вероятно, он каким-либо образом связан с Домом Шипов. Или, по крайней мере, считает себя их последователем.

Он взялся будто бы из ниоткуда и то ли возродил Братство Рока, то ли попросту присвоил себе их название, чтобы использовать их дурную славу в своих целях. У него полным-полно золота, которым он успел подкупить почти все более-менее крупные банды разбойников и ронинов. И, боюсь, не только их. В его марионетках явно числится кто-то сильный мира сего. Иначе как объяснить такое количество огнестрельного оружия в руках головорезов и полное отсутствие следов деятельности Жнеца?

— Я с ходу назову тебе с полдюжины оружейных цехов, которые за звонкую монету продадут мушкет хоть демону, — хмуро отозвался Макото, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к колонне. — И еще цену скинут, если закажешь сразу пару десятков.

— Увы, не могу с тобой не согласиться, — вздохнул Тору. — Также у Жнеца множество уникальных артефактов. И знание, как ими пользоваться. Взять хотя бы порталы. Он использует их играючи, при этом не только пуская в дело уже имеющиеся, а создавая собственные. Я и не слышал, чтобы хоть кто-то за последние сотни лет смог похвастаться подобным. Это делает слежку за ним почти невозможной. Мы прознали о его планах едва ли не случайно, когда один из… — Он запнулся. — В общем, от нашего надежного источника. Расскажи же: что случилось с Акайо и твоим домом?

Что ж, видимо, их новые знакомые все же не до конца им доверяли. Кенджи вкратце рассказал все, начиная с того момента, как он очнулся на берегу реки. Умолчал он лишь о своих видениях и таинственном голосе. При этом он заметил, что Листы то и дело перебрасываются косыми взглядами. И даже Тору хоть и лучился радушием, но не убирал ладонь с рукояти клинка.

— Так что это за сферы? — спросил Кенджи, закончив рассказ. — Видимо, именно сфера в тот раз и не дала мне умереть. А уничтожив эту, я почувствовал себя… немного иным.

— Вот как? — спросил Тору и будто бы невзначай сделал шажок назад, перенося вес тела с одной ноги на другую. Кенджи знал, что из такой стойки удобнее всего выхватить меч и в тот же миг нанести удар. — И что же ты сейчас чувствуешь?

— Желание отомстить за свою семью, — глядя прямо ему в глаза, спокойно ответил Кенджи. Мужчина чуть расслабился, но и позы не изменил. — Однако ты не ответил на мой вопрос.

— На самом деле вряд ли я смогу дать тебе точный ответ. Все, что у нас есть, — обрывки легенд, передаваемых из уст в уста, и несколько записей, столь древних, что вряд ли можно считать их достоверными.

— Ваш великий Орден хоть что-то знает? — громко фыркнул Макото. — Вы все ходите вокруг да около, говорите намеками и щеки надуваете. А по факту толку-то от вас — пшик.

— Как ты смеешь так говорить с великим мастером, ты, жалкий кусок… — начал было долговязый парень, но Тору остановил его взмахом руки.

— Остынь, сын. Прошу прощения за несдержанность Ясу. Он пока еще слишком молод, и язык у него зачастую забегает вперед мысли. Скептицизм господина Такэга вполне понятен. Вопросов у нас действительно куда больше, чем ответов. Надеюсь, что это ненадолго.

— Если у вас есть хоть какая-нибудь зацепка, хотелось бы ее услышать, — произнес Кенджи и добавил, заметив смятение на лице Тору: — Думаю, я имею право знать, за что погибли все мои близкие.

— Повторюсь: это лишь теория, целиком и полностью выстроенная на легендах и догадках, — сдался тот. — Согласно ей когда-то давным-давно душа Пепельного Короля была разорвана на множество клочков, каждый из которых был заточен в подобную сферу, что запрятаны по всему континенту. Сделал ли он это сам или кто-то, обладающий не меньшим могуществом, таким образом пытался избавиться от владыки демонов — неясно. Но пока цел хоть один осколок, владыка демонов будет жить. И смертный, получивший часть души Короля, вместе с ней обретает и невероятное могущество.

— Так, значит… — Кенджи припомнил все те странные сны и воспоминания, а также голос, вопящий на незнакомом языке, и у него невольно закружилась голова от всего, что он успел узнать за столь короткое время, — во мне теперь… две части души повелителя демонов? Именно поэтому на мне зажили все раны? Но это также означает, что Сато был прав и Пепельный Король все же существует? И что будет, если я вдруг… — Он умолк, но, думается, каждый из присутствующих понял, что он имеет в виду. Если он вдруг погибнет — души демонов вселятся в кого-то другого или же канут в забытье вместе с ним?

— Увы, но на все эти вопросы нам только предстоит узнать ответы. — Тору развел руками и поспешно добавил: — Конечно, кроме последнего. Если честно, я и не представлял, что такое вообще возможно. Мы думали, что при попытке завладеть осколком души он попросту убьет человека на месте или же превратит его…

— В кровожадное чудовище, — закончил за него Кенджи. — Однако могу заверить, что я — это я. — Он не мог не заметить, как Листы, стоявшие позади Тору, после его слов обменялись косыми взглядами. — Теперь скажи, почему вы, зная о том, что Жнец разыскивает эти сферы, не предупредили моего отца об опасности?

— Потому что мы сами узнали об этом не так давно, — ответил Тору. — Орден Листа сейчас переживает не лучшие времена. Нас осталось довольно мало. И для оставшихся Листов все клятвы и ритуалы не более чем формальность. Простая дань традициям. Лишь немногие все еще помнят о своей цели. Видимо, как раз из таких был и твой отец. От некогда могучей цепи, опоясывавшей всю страну, едва ли осталось несколько разрозненных звеньев, которые действуют независимо друг от друга. Если честно, я думал, что мы — последние, кто верен долгу, и сюда мы шли с намерением умереть, но обезглавить Братство. — Он оглядел тела павших товарищей, и его лицо омрачилось. — Как видишь, справились мы лишь отчасти.

— Нам нужно уходить, отец, — произнес Ясу, кинув на Кенджи и его друзей неприязненный, даже враждебный взгляд. — Жнец вполне может вернуться. И не один.

— Ты прав. Но мы не можем попросту бросить гнить наших павших братьев среди этих шакалов. — Он сплюнул на тело одного из Братьев, лежавшее неподалеку. — Ясу, найди где-нибудь пару кувшинов масла. Сложим погребальный костер для наших соратников и…

Он заколебался, и Кенджи мог понять причину его сомнений. Уважить последнюю волю человека — дело чести, но спуск и без того предстоит трудный. Тем более что одного из Листов придется нести на себе.

— Думаю, мы сможем соорудить носилки или что-то вроде того, — решил наконец Тору, — чтобы доставить тело господина Сато назад к императорскому двору.

— Ты и впрямь думаешь идти вместе с чужаками, отец? — снова влез Ясу, как если бы «чужаки» не стояли в нескольких шагах от него. — Мы совсем ничего о них не знаем, тем более что в свете случившегося, — он метнул в сторону Кенджи такой взгляд, что тому невольно захотелось столкнуть его с какого-нибудь обрыва, — это можетбыть опасно.

— Вообще-то сюда мы добрались без посторонней помощи и почти без приключений, — ввязался в разговор Рю, прятавший что-то за спиной, и покосился на Макото, который лишь закатил глаза. — Так что, думаю, и обратный путь как-нибудь да осилим.

— Успокойся, Ясу, — сказал Тору. — Я уверен, что…

— Ты не знаешь, правду ли говорят эти люди, — не унимался тот. — Один из них родом из правящей семьи Дома Змея, который как раз тесно был связан с Шипами. Откуда мы знаем, что они не попытаются использовать эту силу в своих целях?

— А не шел бы ты, дружок… — завелся Макото.

Он завершил свою фразу настолько забористой руганью, что Ясу заскрежетал зубами и схватился за меч. И пока Тору держал сына за плечо, не давая ему кинуться в драку, Шуноморо пытался хоть немного успокоить Макото. Правда, без особого успеха. К тому же к Ясу присоединились и другие Листы. И чем дольше они спорили, тем больше в душе Кенджи разгорался знакомый огонек, который вскоре превратился в настоящий пожар. Они что, и впрямь не могут найти другого места для выяснения отношений?

— Или вы все заткнетесь, или сильно пожалеете! — пророкотал Кенджи, да так громко, что все вокруг вздрогнули.

На какое-то время в зале наступила звенящая тишина. Листы как один схватились за оружие и не спускали глаз с Тору, ожидая малейшего знака. Тот, в свою очередь, не спускал с Кенджи внимательного взгляда, словно прикидывая шансы. Казалось, еще мгновение — и бой вспыхнет с новой силой. Правда, не факт, что из него хоть кто-то выйдет победителем.

Однако через миг Тору сухо кивнул и взмахом руки заставил своих людей опустить оружие. И Кенджи не мог сказать наверняка — сделал ли он это из-за того, что признал правоту его слов, или же просто усомнился в силах выживших Листов. Ясу, покосившись на Кенджи, отправился искать масло, Тору и последний Лист принялись стаскивать в одну кучу тела павших товарищей, а Рю потянул Кенджи за рукав и прошептал:

— Я тоже весьма сожалею о твоей потере и всем прочем, но погоревать о смерти этого, без сомнения, достойного человека мы сможем позже. Позволишь тебя на пару слов?

Кенджи не знал, чего от него хочет Рю, но был рад возможности чуть поостыть и заодно на время оказаться подальше от остальных. Ведь даже Шуноморо и Макото хоть и не выглядели так враждебно, как Листы, но тоже поглядывали на него с опаской. Впрочем, трудно было их в этом винить. Кенджи уже и не знал, стоит ли радоваться той силе, что он получил. Ведь чувствовал он себя так, словно в его душе поселился кто-то чужой. Некий паразит, который засадил свои коготки поглубже и теперь смотрит его глазами. Слушает его ушами. Читает его мысли. И ждет…

Правда, когда Рю протянул Кенджи украшенные ножны, тот хоть и на миг, но позабыл о своих горестных думах. Ведь катана, покоящаяся в них, была просто великолепна. По виду сделана она была из того же черного железа, что и лезвие косы Жнеца. Быть может, она была чуть длиннее обычной, но неслишком. Кенджи взмахнул ею над головой — и не сдержал восторженного вздоха. В его ладонь рукоять легла как влитая, а клинок вмиг стал продолжением его руки. Между тем Рю, чуть замявшись, сунул ему свернутый в трубку пергамент.

— Как оказалось, внутри Стража был тайник, который я успел обшарить во время вашего разговора, — произнеся это, старик отчего-то опустил глаза в пол. — Думаю, тебе стоит ознакомиться с тем, что написано в этом свитке.

Кенджи спрятал меч, отдал ножны Рю, развернул свиток и пробежался по нему глазами. Время изрядно поистерло буквы, выписанные аккуратным мелким почерком, часть пергамента и вовсе была безнадежно испорчена, но тем не менее он смог различить обрывок текста:

«…и гордыня. Вот три вещи, которые привели меня к краю бездны и столкнули вниз. Надеюсь… не повторят моих ошибок. Я хотел вручить это письмо и семейный меч моему горячо любимому сыну, единственному моему наслед… но во время нападения он вместе с горсткой других воспитанников одним из первых встретил этих вероломных псов снаружи. Так что он либо уже мертв, либо…

…как же жаль, что я не успел как следует изучить свою очередную находку. И я могу лишь догадываться, сколько еще чудес хранит север. В особенности те земли, куда до сих пор боятся ступать суеверные идио… Я не только обнаружил одну из Их лабораторий, но и сумел узнать технологию создания тех, кого Они называ… Наверное, это одно из самых удивительных Их творений. Наследие, что Они оставили нам, глупым суще… я назвал его… и только ему я могу доверить сохранить то немногое, что у меня осталось.

Увы, но времени у меня было слишком мало, и закончил его я лишь тогда, когда вблизи Одиннадцати Звезд уже загремели выстрелы. Десяток таких механизмов смог бы обратить в бегство целую армию. Сотня — оставить от столицы выжженную пустошь. Тысяча — сделать меня властелином всего мира и… Сфера же, находящаяся в нем и питающая его силой, совсем не так проста, как кажется на первый взгляд. Ведь именно в ней и заточена…

Но время поджимает. Я уже слышу приближающиеся крики — а значит, мгновения мои сочтены. Если вдруг это послание обнаружит кто-то из моих потомков, знай — чтобы разбудить Стража, достаточно одной капли крови любого из семьи Ши. Но будь осторожен: из-за несовершенства это существо не опасно только для… он разорвет в клочья. Используй его, чтобы заставить предателей и их наследников понести заслуженное наказание…

Ведь месть превыше смерти.

Осама Ши, глава Дома Шипов».

— Так это значит… — произнес Кенджи, поднимая глаза на Рю.

— Моя прабабка приходилась Осаме двоюродной племянницей, — сказал Рю, пожевав губами. — Она чудом спаслась во время той резни и укрылась у одной семьи, члены которой до конца сохраняли лояльность Шипам, хоть это и каралось смертью. Правду о своем происхождении я узнал лишь после того, как стал… тем, кем стал. Но сейчас не об этом. Как следует изучив историю своей семьи и Дома, я заподозрил, что в этом месте может храниться что-то, — он громко сглотнул и кинул взгляд в сторону павшего Стража, — что поможет мне обрести небывалое могущество.

Тогда я был молод, глуп, самонадеян и грезил только о славе и великой силе. И это привело к гибели всех моих друзей, которым я запудрил мозги рассказами о несметных богатствах, которые только и ждут, чтобы попасть к нам в руки. Что тогда, что сейчас — Стража я разбудил вполне осознанно. Хоть и надеялся, что сегодня до этого не дойдет. Я считаю, ты должен знать правду. Как и остальные. Но, боюсь, наши новые знакомые могут воспринять мои откровения… весьма бурно. Так что я решил пока что оставить это между нами.

— Думаю, спустя столько лет это уже не имеет никакого значения, — ответил Кенджи и протянул Рю пергамент. — Тем более что без тебя мы бы вряд ли проделали весь этот путь. А эта махина все же не дала Жнецу порубить меня на кусочки. Рассказывать об этом кому-нибудь еще или нет — решать только тебе. Ты знаешь что-нибудь об этой сфере?

— Нет, но знаю того, кто сможет нам помочь. Если, конечно, этот человек все еще жив. Нам лишь нужно добраться до столицы. — Произнеся это, Рю протянул ему ножны. Когда же Кенджи отвел его руку, старик твердо произнес: — Этот меч должен взять ты. И возражений я не приму. Я видел, как ты управляешься той дешевой поделкой, и кто знает, будь у тебя заместо нее эта катана, быть может, Жнец бы уже стал кормом для воронов. Это Небесное Железо. Тебе, наверное, это название ничего не скажет, но это один из редчайших металлов, встречающихся в природе. Знающие люди отдадут целое состояние хотя бы за кинжал, выкованный из него. А уж целый меч…

Кенджи не без трепета принял это оружие и перед тем, как повесить ножны на пояс, в последний раз вытащил меч, чтобы всласть им полюбоваться. Было в его темном блеске что-то притягательное. Однако он вздрогнул и едва не выронил катану из рук, когда на мгновение в отражении мелькнула перекошенная злобой морда какого-то уродливого существа. Кенджи моргнул — и наваждение спало.

— Неплохая игрушка, — одобрительно покачал головой подошедший Макото. — Вы бы заканчивали секретничать, а то наших новых друзей, — он оглянулся на Листов, которые принялись шептаться с удвоенной силой, — это, кажется, слегка нервирует. К слову, взгляните-ка, что я нашел.

Он продемонстрировал им мушкет. С виду он был вполне обычным — впрочем, Кенджи не считал себя знатоком подобного оружия, — но что удивительно, заканчивался он длинным острым лезвием, напоминающим не то кинжал, не то острие копья.

— Не знаю, откуда эти ребята такое взяли, но это самое дорогое на нынешний день ружье. Бьет на две сотни шагов, а если пристреляться, то и две с половиной осилит, — хвастливо объяснил Макото, с восторгом глядя на свою находку. — Доспех пробьет как кусок пергамента. Слегка смазать механизм, и будет как новенький. А если кто подберется поближе — один удар, и кишки наружу.

— Быть может, вместо того чтобы трепаться, вы нам поможете? — недовольно протянул идущий мимо них Ясу, который нес два больших пузатых кувшина.

— Конечно! — крикнул в ответ Макото и тихо добавил: — Ну и придурок. В вашем хваленом Ордене все такие дружелюбные?

— Мой отец был не такой, — твердо заявил Кенджи. — Как и все остальные воины. Думаю, они просто немного меня… подозревают. — Он хотел, но не смог произнести слово «боятся». — Что я могу стать каким-нибудь… ну вы поняли.

— К слову, об этом. — Макото смущенно откашлялся и даже чуть покраснел. — Признаться, мы со здоровяком поначалу тоже чуть струхнули. Особенно когда ты начал говорить таким голосом… Ты бы себя со стороны видел — казалось, вот-вот набросишься на кого-нибудь с голыми руками. Но мы немного пошушукались и решили, что это все — про душу владыки демонов и прочее — ничем не подкрепленные байки. А ты как-никак спас наши задницы. И кому-то не единожды. Так что просим у тебя прощения. Да, Шу? Эй, ты чего там все высматриваешь?

— Не «чего», а «кого», — процедил стоявший рядом с ним Шуноморо, устремив взгляд на нескольких мертвых Братьев. — Я уж думал, кто-то отнял у меня право прикончить тебя, ничтожество. Вылезай, я видел, как ты дышишь.

Вначале послышалось громкое сопение. После один из покойников зашевелился — и из-под него вылез человек, перемазанный с ног до головы кровью. Только взглянув на него, Кенджи опять ощутил внутри то дикое желание убивать и услышал чей-то въедливый шепот. И только каким-то чудом смог удержать себя в руках.

К удивлению всех прочих, — а может, и самого себя, — Йоши был цел и невредим, если не считать огромной шишки на затылке и подбитого глаза. А кровью, вероятно, он вымазал себя сам, чтобы сойти за мертвеца. И у него бы это вполне получилось, если бы не Шуноморо, который не спускал с уцелевшего Черепа взгляда, полного ненависти.

— Так кто-то смог выжить? — нахмурился Ясу и шагнул к нему, на ходу вытаскивая меч. — Ладно, это ненадолго.

— Постой. — Тору ухватил сына за руку. — Сперва нужно его допросить. Быть может, он что-то да знает.

— Я расскажу все, клянусь! — затараторил Йоши, подняв руки. — Если вы пообещаете сохранить мне жизнь.

— Никто не собирается давать тебе никаких обещаний, — буркнул Тору. — Где сейчас находится Жнец? Куда он мог скрыться?

— Не знаю, — ответил Йоши и быстро добавил, увидев, как Лист кивнул Ясу: — Клянусь могилами предков! Этот полоумный чародей сам находил меня или отправлял послания через гонцов и… другими способами. — Его передернуло.

— Сколько людей на данный момент состоят в Братстве? Где ваши убежища? Кто из Домов состоит в заговоре со Жнецом?

На каждый вопрос Йоши лишь качал головой или мычал что-то невнятное, то бледнея, то краснея и обливаясь потом. Один из Листов предложил «расспросить» его немного другими способами. Услышав это, Йоши от страха едва не потерял сознание. Но Кенджи подумал, что Йоши не врал, выгораживая своего хозяина. Похоже, Жнец и впрямь не посвящал его в свои планы, так как иначе он бы рассказал все как на духу, надеясь хотя бы на малое снисхождение. А что ему терять?

— Что ж, ты то ли и впрямь ничего не знаешь, то ли умело притворяешься. Но и в том и в другом случае ты для нас бесполезен, — произнес Тору и приказал: — Прикончите его.

— Стоять! — рявкнул Шуноморо. — У меня с этим человеком свои счеты. И если кто-то из присутствующих и убьет его, то только я.

— Да ты вообще кто такой?! — взвизгнул Йоши. — Я тебя в первый раз в жизни вижу!

— Меня зовут Шуноморо Ямо из Дома Плюща. — Голос Шу был величественен и грозен; он гремел боевой трубой, отлетая эхом от каменных стен, и после каждого его слова Йоши вздрагивал, словно от удара. — И я обвиняю тебя, Йоши Окутава из Дома Цапли. Я обвиняю тебя в убийстве семьи Уно из Дома Цапли: главы семейства, господина Ори, его жены и их двоих сыновей.

Я обвиняю тебя в смерти их старшей дочери, которая спустя месяц наложила на себя руки, прыгнув с моста. Я обвиняю тебя в убийстве собственного брата в его же доме. — При перечислении его преступлений Йоши то и дело оглядывался по сторонам, словно боясь увидеть вокруг себя призраков своих жертв. — Я обвиняю тебя в убийствах, грабежах и изнасилованиях. Я обвиняю тебя от лица всех тех несчастных, кому ты причинил горе и которые не могут самолично вынести тебе приговор. Вместо них это сделаю я. Я говорю голосом матери, у которой ты отнял сына. Из моих уст вылетают слова детей, которых ты сделал сиротами.

Я обвиняю тебя, Йоши Окутава, и бросаю тебе вызов. И этим делаю тебе одолжение, ведь поединок предлагают воинам, а тебя, ничтожество, нужно загнать собаками, как дикого зверя, вздернуть за ноги, снять шкуру и выпотрошить. Подними оружие и прими смерть достойно. Быть может, этим поступком ты хоть немного станешь походить на человека.

Листы в немом вопросе уставились на Тору, однако тот лишь хмыкнул и отступил назад.

— Он что, рехнулся? — прошептал Макото.

Кенджи трудно было с ним не согласиться. Выглядел Шуноморо ужасно и, похоже, до сих пор не мог орудовать одной рукой. Но вот только глаза его блестели холодной решимостью. Медленно подняв лежавший неподалеку молот, Йоши протянул:

— К чему весь этот фарс? Даже если я проломлю тебе голову, твои дружки все равно меня прикончат. Давайте так: если толстяк проиграет — мне позволят уйти живым. А я поклянусь никогда более не причинять вред вам или вашим семьям.

— Что?! Да ты вообще, что ли, ошалел, свиная шкура?! — возмущенно перебил его Макото и перехватил свое новое приобретение. — Никто не станет приносить тебе никаких клятв, мразь, и уж тем более принимать твои! Не марай об эту тварь руки, Шу, давай я сначала отстрелю ему его хозяйство, а когда он вдоволь наскулится…

— Нет! — перебил его Шу и вновь обратился к Йоши: — В отличие от твоих, наши слова все еще что-то значат. Я, Шуноморо Ямо из Дома Плюща, клянусь тебе своей честью, честью всего рода и именем моего Дома: если после схватки ты сможешь уйти отсюда на своих двоих, никто не смеет тебе помешать. И пусть мои предки отвернутся от меня, а душа после смерти не найдет покоя, если я или кто-то из присутствующих нарушит это обещание.

— Я поддерживаю и присоединяюсь к словам своего друга, — громко произнес Кенджи, поймав множество недоумевающих взглядов и свистящий шепот Рю: «И этот заразился какими-то идиотскими принципами…» — Если ты победишь, мы дадим тебе покинуть Одиннадцать Звезд с миром.

— Ты же не собираешься… — прошипел Макото ему на ухо.

— Во-первых, я уверен, что Шу разберется с ним одной левой, — тихо сказал Кенджи. — Во-вторых, обещание распространяется только на стены монастыря. А за его пределами…

— Ну ладно, — со злой решимостью сплюнул Йоши. — Давай покончим с этим.

Все остальные отошли в сторону, освободив им место. Какое-то время Йоши и Шу просто кружили друг напротив друга, примеряясь. Но вот наконец Йоши первый не выдержал и бросился в атаку. Кенджи пускай и нехотя, но все же не мог не признать, что со своим оружием он управляется довольно ловко. Хотя в какой-то мере ему несказанно повезло схлестнуться с Шуноморо уже после того, как тот травмировал руку. К тому же здоровяка весьма потрепало в битве со Жнецом, и он исчерпал весь свой запас Воли, тогда как вокруг молота Йоши вовсю отплясывало пламя.

Шуноморо зашипел от боли, пропустив удар. Пускай он прошел по касательной, но содрал кожу с плеча и оставил заметный ожог. Завидев это, Йоши ухмыльнулся и принялся размахивать молотом с удвоенным рвением. Макото было схватился за пистоль, но Кенджи схватил его за руку и покачал головой. Если они сейчас помогут другу, тот никогда в жизни не простит им такого позора.

Казалось, Йоши вот-вот одержит вверх, тесня Шуноморо к провалу в стене. Однако тот будто бы обрел второе дыхание. Подсечкой он уронил Йоши на пол, а вторым ударом вышиб из него весь дух. Тот потянулся к молоту, лежавшему в каком-то локте от него, но здоровяк поставил на рукоять ногу, лишив Черепа последнего шанса на победу. Вскочив на ноги, Йоши принялся медленно отступать. И застыл лишь у самого края. Оглянувшись на зияющую бездну, он громко сглотнул, а потом упал на колени и протянул к приближающемуся Шу руки.

— Пощади! — взмолился Йоши. — Я… я сделаю все, что ты прикажешь! Моя семья даст тебе за меня огромный выкуп! Я выведу вас на Жнеца! Мои люди…

— Ее звали Наоми, — произнес Шу, возвышаясь над дрожащим от страха негодяем.

— Что? — в недоумении переспросил тот. — Кого звали?

— Ты что, даже не знаешь, как твой двоюродный дядя, которого ты убил, нарек свою единственную дочь?

— Да какая к бесам разница, как звали ту никчемную сучку…

Договорить он не успел, так как Макото мощным пинком в грудь отправил его прямиком в пропасть. И через мгновение вопль Йоши стих где-то внизу. Подойдя к другу, Кенджи посмотрел вниз, но увидел лишь клубящийся туман.

— Ты знал эту Наоми? — поинтересовался Макото, отправивший вслед почившему Йоши длинный плевок.

— Она должна была стать моей невестой, — мрачно ответил Шу, не отрывая взгляда от бездны. — И теперь наконец она может упокоиться с миром. Хотя нет. Мне еще осталось найти демона, который помогал этому подонку.

Кенджи переглянулся с Макото, и последний, почесав затылок, протянул:

— Боюсь, тут ты немного опоздал.

— В каком смысле? — хмуро покосился на него Шу.

— Помнишь, мы рассказывали, что в замке, где прятались Черепа, мы схлестнулись с они по имени Гуло? Похоже, это был именно он.

— Так демон мертв?

— О да. Мертвехонек. Наш разговор не заладился с самого начала, так что нам пришлось применить весомые аргументы. От них у него просто голова лопнула. В прямом смысле, предвидя твой вопрос.

— Что ж, — на миг задумался Шу. — В таком случае могу лишь в очередной раз вас поблагодарить. Однако вокруг еще слишком много негодяев, задержавшихся на этом свете. Кажется, я знаю одного из них. Ты помог мне свершить мою месть, а я помогу тебе поквитаться со Жнецом. Клянусь честью своей и своего рода.

— У него нет ни единого шанса. — Кенджи хлопнул его по плечу и добавил, заметив, как здоровяк смотрит на молот: — Думаю, теперь он по праву твой.

— Это оружие принадлежало отцу Наоми, — с сомнением в голосе протянул Шуноморо. — Не знаю, имею ли я право…

— Думаю, его прежний хозяин был бы не против, — произнес Рю, и слова старика окончательно убедили Шу взвалить молот на плечо.

Они действительно сумели обнаружить почти целый паланкин, в который аккуратно перенесли завернутого в плащ Сато. Тору кинул лампу на тела павших собратьев и вместе с остальными Листами пошел к выходу. За ними последовали Шуноморо, Рю и Макото — последние двое вызвались нести Юму первыми.

Кенджи в последний раз окинул взглядом зал монастыря, который теперь больше походил на гробницу. Но тут послышался тихий шорох, и чьи-то ледяные пальцы вцепились в его лодыжку. Кенджи опустил глаза и увидел одного из Братьев. Несмотря на то что у парня была только половина головы, глаза его горели зеленым огнем, а из разинутого рта вырвался утробный голос:

— Мы встретимся еще раньше, чем ты думаешь, червяк. И ты пожалеешь, что не сдох вместе со своей семейкой. Знай, куда бы ни ступил, где бы ни находился — я слежу за тобой. И ударю в тот самый миг, когда ты будешь чувствовать себя в безопасности.

— Буду ждать, — ответил Кенджи, не зная, правда, слышит ли его колдун. А потом с силой опустил ногу на череп покойника, заставив его лопнуть, и мертвец снова затих в пыли. После этого Кенджи направился вслед за остальными.

Глава 22

Члены Ордена действительно знали несколько тайных троп, о которых не слыхивал даже Рю, так что обратный путь они преодолели довольно быстро и без каких-либо приключений. Если, конечно, не считать того, что пару раз Шуноморо едва ли не сорвался вниз, запнувшись об очередной коварный камень, да негласного соревнования Макото с Ясу, которые явно мерились, чей взгляд более убийственный.

На условленном месте их ждали еще с полдюжины Листов. Древний старик, по сравнению с которым Рю казался просто живчиком, и совсем зеленые юнцы, чьи щеки не обросли даже первым пухом. Завидев количество вернувшихся живыми собратьев, они лишь понуро склонили головы, вознесли быстрые молитвы и без лишних слов и расспросов принялись собираться в дорогу.

Оставшихся без ездоков коней отдали Кенджи и его друзьям. И если для Макото — которого усадили в седло едва ли не раньше, чем он начал ходить, — это не составило особых проблем, то остальным пришлось потратить немало времени для того, чтобы приспособиться к своенравным животным.

Те же сразу почуяли на себе неопытных ездоков, так что Кенджи несколько раз чуть не слетел прямиком в придорожную грязь. Впрочем, у Рю дела обстояли еще хуже, так как его скакун то и дело норовил цапнуть старика за пальцы. Вскоре вышедший из себя Рю пригрозил «бесовской скотине» напустить на нее пару теней. Сложно сказать, понял ли его гнедой мерин или же просто смирился со своей участью, но вести себя стал куда более сдержанно.

Тело Сато они загрузили на телегу, подвинув лежавший в ней сундук — точь-в-точь похожий на ларь, с которым отец Кенджи вернулся в ту злополучную ночь. При воспоминании о доме тот в очередной раз подумал: а благо ли это, что к нему вернулась память… Однако размышлял он об этом недолго, так как вскоре вдалеке показалась небольшая крепость. Здесь их пути разошлись. Листы, забрав оставшихся коней, отправились на запад. Кенджи уже было заикнулся, как и где их ему искать, — но Тору прервал его, сообщив, что они свяжутся с ним сами. «Уж лучше задницу в улей засунуть, чем с ними лишний день провести», — пробурчал им в спины Макото, и всем остальным нечего было ему возразить.

Было уже давно за полночь, так что они едва-едва смогли докричаться до обитателей форта. Но вот на стене послышался какой-то шум, и заспанный голос сначала наградил их довольно заковыристой бранью, а потом и вовсе пообещал пустить в них болт из арбалета, если они сейчас же не уберутся подобру-поздорову.

Правда, Макото, взявший на себя роль переговорщика, ответил ему в том же духе. И самой невинной угрозой в его тираде было: «Насыпать в штаны пороха и кинуть туда факел». Так что вскоре к дерзким чужакам вышла целая делегация, состоявшая из десятка вооруженных воинов и какого-то низенького толстяка, прячущегося за их спинами.

Тот выслушал, кто они и откуда, не убирая с лица выражение глубочайшего презрения к людям, нарушившим его сон. Но потом, услышав о Доме Змея, заглянул в телегу и, как следует приглядевшись, вдруг громко икнул и умчался обратно. Всех четверых это изрядно сбило с толку, впрочем, как и солдат, которые явно не знали, что им следует делать. То ли гнать этих проходимцев куда подальше, да побыстрее, то ли наоборот — привечать как дорогих гостей…

Их сомнения развеял высокий седой мужчина, кутающийся в теплый плащ. При виде его Макото вздохнул с облегчением, и далее разговор продолжился уже под теплой крышей в окружении суетящихся слуг. Местный хозяин был неплохо знаком с госпожой Кумо, да и пересекался с главой семьи Такэга, поэтому холодное недоверие сменилось радушием и гостеприимством.

Смыв с себя дорожную грязь, пыль, пот и кровь, они поменяли одежды на свежие, как следует выспались, отъелись — Кенджи и не думал, что уже успел позабыть вкус нормальной пищи, — и ранним утром выдвинулись в путь. Однако перед тем они успели узнать, что в столице со дня на день начнется собрание Домов, Макото и Сато уже успели объявить покойниками, а за голову любого из Черепов Каташи назначил такую награду, что Рю тут же предложил вернуться и поискать тело Йоши. Кенджи не знал, говорил ли он это всерьез или в шутку.

Сато за ночь успели побрить, остричь, вымыть, а также напичкать маслами и отварами, чтобы уберечь тело от скорого разложения, и теперь он покоился на богатых подушках внутри изысканной повозки. Они же пересели с худых кляч на упитанных кобыл, а сопровождал их целый отряд при оружии и со знаменами.

— Не обольщайтесь, — зевнул Макото, стоило им пуститься в дорогу. — Старикан просто получил возможность выслужиться сразу перед двумя Великими Домами: моим и императорским. Видали? Он же себе чуть штаны не обдул от свалившегося на голову счастья. Пара кобыл за такой шанс — ничто.

На самом деле Кенджи не слишком интересовали истинные мотивы того, кто им помог. Главное, что путь до столицы они проделали довольно скоро. И вот, когда солнце уже перевалило за полдень, удлиняя тени, преодолев очередной высокий холм, они увидели его. Великое Древо.

Вид его заставлял замереть от восторга: от гигантского ствола отходили толстые корни, напоминавшие стелющихся по земле змей. Под его раскидистой кроной вполне мог уместиться небольшой городок. Признаться, после подобного зрелища трудно было не задуматься о скоротечности жизни. Ведь Древо стояло уже много веков и выглядело столь незыблемым и несокрушимым, что, наверное, простоит еще столько же, если не больше, наблюдая за тем, как восходят и угасают империи, как поколения сменяют друг друга, пока оно держит на своей вершине небосвод.

Даже столица, о которой раньше грезил Кенджи, уже не так впечатляла, с такого расстояния напоминая игрушечный город, сделанный из крашеной фанеры. Однако чем ближе они приближались к городским стенам, тем больше Кенджи понимал, что поселения больше он, наверное, не увидит никогда в жизни.

Каноку точно напополам разделял длинный широкий канал, тянущийся прямо к морю. Помимо основных стен по периметру, внутри города также находились укрепления чуть поменьше. И если приглядеться, можно было увидеть, что все вместе они образовывали четыре кольца, одно в другом, причем каждый последующий круг был куда меньше предыдущего.

Рю и Макото наперебой принялись объяснять друзьям — как выяснилось, Шуноморо тоже оказался здесь впервые, — что каждое такое кольцо, по сути, представляет собой отдельный район. Зачастую со своими собственными правилами и законами — писанными как чернилами, так и кровью. Самый большой круг могли посещать все желающие. Ну, разумеется, если их пропустят вовнутрь. Как правило, там обитали мелкие ремесленники и торговцы, артисты, бедняки, приезжавшие на сезонные ярмарки крестьяне и, конечно же, преступники всех мастей.

Попасть в средний круг было уже чуть труднее. Ведь там находились храмы, мастерские, цехи, школы боевых искусств, купальни — некоторые из них мог себе позволить далеко не каждый самурай, — и не только. Но и публика здесь, соответственно, собиралась поприличнее и побогаче, так что какого-нибудь бродягу, решившего покинуть Суету, скорее всего, завернут прямо на воротах. И хорошо, если наградят только бранью, а не плетями.

Следующий район населяли самые богатые и властные люди города — конечно, после императора и его семьи. Местные аристократы, главы ремесленных и торговых дза, влиятельные чиновники и самые почетные гости Каноку наслаждались зеленью парков и садов, изысканными фонтанами и роскошными особнякамии.

Сердцем самого малого круга был дворец императора. Любого проникнувшего туда без приглашения ждала неминуемая смерть. И несчастному бы повезло, если бы его прикончили на месте, а не повесили бы запертым в железной клетке под палящим солнцем без еды и питья, бросили бы на растерзание диким зверям или подвергли бы куда более изощренным и мучительным пыткам.

Сквозь главные ворота они проехали без каких-либо задержек и, не мешкая, двинулись дальше. Голова у Кенджи закружилась от мелькающих вокруг людей, как пестрящих цветами всех возможных Домов, так и носивших нищенские робы, доспехи или монашеские одежды. А уши немедленно заложило от поднимающегося до самых небес гама, где сотни — нет, тысячи! — самых разных говоров, наречий и языков смешивались с криками животных, звоном колоколов, воплями зазывал, отплясывающих у питейных заведений, спорящих до хрипоты торгашей и со множеством других звуков.

В средний круг их тоже пропустили, лишь наградив быстрыми взглядами. При этом стражи, дежурившие у открытых ворот, древками копий освободили им путь — какая-никакая, а почесть. Однако здесь их пути на время разошлись. Шуноморо отправился искать родных, которые тоже должны были прибыть на совет, а Рю, не произнеся ни слова, соскользнул с седла и растворился в толпе. Видимо, отправился искать своего знакомого, который должен был помочь им с поиском сфер.

Так что дальше Кенджи и Макото со своими провожатыми отправились без них. Но вот въезд в третье кольцо встретил их холодным молчанием угрюмых верзил, которые на все просьбы и уговоры лишь требовали пропуск.

Его у них, конечно же, не было, и кто знает, куда бы завел их дальнейший спор. Один из стражей уже побагровел, сравнявшись цветом с собственным панцирем, когда Макото, наверное, раз в пятнадцатый пообещал ему, что если он их не пропустит, то уже завтра заместо нагинаты будет размахивать лопатой, выгребая нечистоты на какой-нибудь окраине. Склока вскоре собрала вокруг нескольких зевак, к тем присоединились еще несколько любопытствующих — и вот уже у ворот гудела небольшая толпа.

Правда, затеянная ссора все же сыграла им на руку. Кто-то из столпившихся вдруг ринулся вниз по мощеной улице, да так резво, словно за ним гналась толпа демонов. Вскоре он вернулся. И не один. За ним следовал крепкий мужчина лет сорока с высокими скулами и ухоженной бородой, окруженный слугами. Одет он был в широкие штаны, халат, подвязанный широким поясом, и высокий квадратный колпак. Судя по всему, это была какая-то важная персона, ведь при виде приближающегося незнакомца толпа смолкла и начала рассеиваться и даже стражи вытянулись по струнке.

Кенджи не прогадал. Перед ними находился Чикара Хицу — первый советник императора, который, заслышав о появлении чужаков, привезших тело Сато, решил удостовериться в этом лично. Он мигом решил вопрос со стражниками, повелел доставить Юму в ближайший храм для приготовлений к погребению и даже лично вызвался проводить их к Каташи. Как оказалось, делегация Дома Змея прибыла вчера вечером и разместилась во внутреннем городе. Поблагодарив сопровождающих, которые немедля пустились в обратный путь, Кенджи и Макото направились вниз по мощеной улице.

Эта часть Каноку разительно отличалась от остального города своей чистотой и ухоженностью. Аккуратные дома и величественные храмы. Красивейшие парки с просторными аллеями и фонтаны из белого мрамора. Украшенные плиткой мостовые и великолепные статуи. В отличие от внешнего или даже среднего круга, каждый встреченный ими человек — разумеется, за исключением слуг или телохранителей, — носил на себе столько украшений, что на них можно было несколько сезонов кормить пару-тройку деревень.

— Ужасно, просто ужасно, — покачал головой Чикару, после того как они вкратце пересказали ему события последних недель, естественно, опустив солидную часть истории. — Так, значит, никто из этих мерзавцев не скрылся?

— Мы убили их лидера Йоши и перебили его людей, — ответил Кенджи. — Если кто и ушел, то вряд ли даст знать о себе в ближайшее время.

— Искренне на это надеюсь, — сказал Чикару и промокнул вспотевшую шею платком. — Нужно будет устроить облаву по их логовам, чтобы прикончить оставшихся. Кто знает, может быть, они уже собрали новую банду. Собственно, вот мы и пришли.

Каташи вместе с другими членами своего Дома, прибывшими на совет, занял один из самых роскошных особняков, обнесенный высокими каменными стенами, увитыми вьющимся плющом. У него даже был собственный тренировочный двор и сад с павлинами! Впрочем, Кенджи зацепил диковинных птиц лишь одним глазом, так как Чикару, доведя их до нужного места, поспешил улаживатьдела, касающиеся покойного Сато. А воины Змея, которые караулили вход, повели их на самый верхний этаж, где в роскошном зале уже ждал Каташи.

Казалось, он ничуть не удивился их внезапному появлению. Когда они вошли, на лице его не дрогнул и мускул, а взгляд оставался столь же холодным, каким его успел запомнить Кенджи. Какое-то время они молча стояли напротив Каташи, сидящего на возвышении с чашей в руках, но вот наконец Макото решил нарушить молчание.

— Неплохой домишко. Конечно, окон бы побольше, да…

— Когда в следующий раз вместе со своими друзьями решишь поохотиться на толпу головорезов, похитивших императорского сановника, будь любезен поставить меня в известность, — перебил его Каташи, сверкнув глазами. — Я, конечно, понимаю, что тебе было не до этого, однако я не только твой отец, но глава семьи и Дома.

— Так ты уже знаешь… — протянул Макото.

— Разумеется, — фыркнул Каташи. — К счастью, Кин проявила благоразумие и сообщила мне о вашем визите. Правда, не так скоро, как я надеялся, но все же. Так это правда? Про нападение Черепов и похищение Сато? — Они дружно кивнули. — Что случилось с нашими людьми?

Завидев, как они переминаются с ноги на ногу, Каташи нетерпеливым жестом пригласил их сесть. Когда они закончили, солнце за окном уже начало опускаться к горизонту, удлиняя тени.

— Хорошо организованная засада. И прямо неподалеку от земель, принадлежащих Дому Тигра. Почему я не удивлен? — протянул Каташи, сплетая пальцы.

— Ты же не думаешь, что они посмели бы напасть на нас, да вдобавок при императорском агенте? Они, конечно, те еще ублюдки, но не идиоты, — хмыкнул Макото.

— К тому же зачем им похищать Сато? — добавил Кенджи. Тем не менее зерно истины в этих словах было. Жнец вполне мог обзавестись союзниками среди семей Дома Тигра, воспользовавшись их ненавистью к Змеям.

— Замести следы и свести все к обычной мести бандитов за его деятельность, — пожал плечами Каташи, ставя чашу на стол. — И кто знает, какие у них были отношения с Черепами. Ходили слухи, что их головорезы отчего-то не трогают купцов, которые платят за защиту Тиграм, — но зато беспощадно вырезают их конкурентов.

— Еще один момент, — вставил Кенджи. — Кто-то передал Черепам сведения о нашем маршруте и количестве воинов в отряде. Вряд ли Дом Тигра настолько осведомлен о ваших делах.

— Верно, — нехотя признал Каташи. — Вероятно, среди наших людей завелся предатель. Однако я уже озаботился этим вопросом. Если кто-то предал свой Дом… Что ж, это его ошибка. Думаю, вам стоит отдохнуть. Совет Домов начнется завтра на рассвете. Слуги уже приготовили покои внизу.

Его тон не допускал возражений, хотя и они сами были не прочь отдохнуть с дальней дороги. Однако не успел Кенджи ступить на порог, как Каташи произнес:

— Кенджи, ты позволишь занять тебя еще на пару слов?

Тот взглянул на Макото, однако он лишь пожал плечами и вышел наружу. Кенджи же закрыл дверь, повернулся, заложил руки за спину и отвесил поклон:

— Конечно, господин Такэга. Я весь внимание.

— Во-первых, хотел бы поблагодарить тебя за то, что мой сын вернулся в целости и сохранности. — Лицо Каташи вдруг разгладилось, а губы его растянулись в легкой улыбке. — Из того, что я успел услышать, ты не один раз вырвал его из лап смерти.

— Я просто прикрывал ему спину, как и он мою, — слегка смущенно дернул плечом Кенджи. — К тому же мы были не одни.

— Ваших спутников я отблагодарю с неменьшей охотой. Макото — неплохой парень и талантливый воин, который может многого достичь и даже, быть может, когда-нибудь взойти на седьмую, а то и последнюю ступень. Совсем как его покойный старший брат.

После этих слов на лице Каташи на миг промелькнула боль, словно бы кто-то ударил его в живот кинжалом. Видимо, это рана так и не зажила. И, быть может, не зарубцуется и до конца жизни. Пережить собственных детей, наверное, даже тяжелее, чем похоронить родителей. Но Кенджи искренне надеялся, что ему не придется сравнивать…

— А во-вторых, — продолжил Каташи, вновь напустив на себя равнодушный вид, — после всей этой истории с моей стороны было бы глупо и несправедливо попросту попрощаться с тобой. Что, если я предложу тебе вступить в ряды Дома Змея?

— Сочту за честь, — сказал Кенджи, не усомнившись ни на миг. Удовлетворенный столь быстрым ответом, Каташи кивнул, тогда как тот продолжил: — Однако хочу сразу сказать, что я далеко не из благородных и…

— Боги, ты серьезно? — фыркнул Каташи и сделал глоток. — Если ты имеешь в виду Ичиро, то уверяю — с ним я сумею договориться. А претензии всех остальных я с удовольствием выслушаю лично. Кажется, в последние годы мы стали чересчур пристально рассматривать чужую кровь, забывая, что стоит также смотреть на поступки того, в чьих жилах она течет. Что ж, тогда с этого момента ты можешь по праву считать себя членом нашего Дома. Церемонии и прочие мелочи можно утрясти позже. Можешь идти.

Кенджи уже взялся за ручку двери, когда, несколько мгновений поколебавшись, оглянулся и произнес:

— Вы позволите задать мне еще один вопрос?

Каташи благосклонно махнул рукой.

— Вы когда-нибудь слышали о таком месте, как Тихий Поток?

— Тихий Поток? — нахмурился Каташи. — Тихий Поток, Тихий Поток… Вроде бы это небольшой храм, расположенный где-то на реке Оморо. А что?

— Во время нашего пути я краем уха услышал, — Кенджи тщательно подбирал слова, чтобы не выдать свои истинные чувства, — что в этом храме приключилась какая-то беда. Вы ничего об этом не знаете?

— Насколько мне известно, не так давно там случилась эпидемия какой-то редкой и опасной хвори, — пожал плечами Каташи. — Почти все обитатели погибли, а оставшиеся покинули это место. Я не стал отправлять туда людей в целях безопасности — не хватало еще разнести заразу дальше. Ты что, знал кого-нибудь оттуда?

Кенджи медленно кивнул, попрощался и вышел прочь. Непохоже, чтобы Каташи врал. Да и вопрос явно не застал его врасплох.

Остаток вечера Кенджи провел в невеселых думах, а рано утром все отправились на встречу. Несмотря на то что встали они еще до рассвета, прибыли во дворец едва ли не самыми последними. Судя по всему, совет должен был вот-вот начаться, и круглый гигантский зал был битком набит народом.

Представители каждого Дома занимали заранее приготовленные места, к которым их провожали многочисленные слуги, суетящиеся по всему залу, словно пчелы. И, как подозревал Кенджи, располагали прибывших так, чтобы среди них случайно не вспыхнула склока, а то и драка. Например, рядом с ними находился Дом Паука. Правда, к их огорчению, без госпожи Кумо. Вместо нее ее семью представлял невысокий парень с волосами до плеч, за всю встречу не проронивший ни слова.

Зато сам глава Дома — жилистый старик, у которого вместо одного глаза был стеклянный протез, — тут же вступил в оживленный разговор с Каташи. Представители Дома Тигра находились в противоположном конце зала, а Цапли расселись вокруг высокой резной галереи, украшенной узорами. Скорее всего, она предназначалась для самого императора.

Особняком от всех держались Волки, переговаривающиеся лишь между собой и изредка кидающие на соседей хмурые взгляды. Впрочем, им отвечали тем же. Немудрено — если вся остальная знать стремилась перещеголять всех прочих нарядами и украшениями, то Волки изрядно выделялись своим аскетизмом.

Каждый из них выглядел так, словно только-только вернулся с дальней дороги. Впрочем, так оно и было. Потрепанные плащи, высокие сапоги вместо сандалий или туфель, поблескивающая кольчуга или толстый кожаный дублет — казалось, они пришли сюда не говорить, а воевать. Похоже, цацки тоже были у них не в почете. Однако практически у всех на шеях висели ожерелья из длинных клыков. И если у самого молодого из них поверх рубахи покоился один-единственный зуб неведомого зверя, то у их вожака — хмурого верзилы, чьи волосы уже тронула проседь, — их было, наверное, с две дюжины.

И вот наконец загремели барабаны, перекрывая стоявший вокруг гомон. Так собравшихся предупреждали о появлении императора. Даже самые шумные из них умолкли и почтительно склонили головы. Точно так же поступил и Кенджи, то и дело любопытно оглядываясь. А посмотреть и впрямь было на что.

Для начала в зал двумя ручьями начали затекать воины. Видимо, личная гвардия владыки. Все как на подбор рослые, закованные в сверкающие доспехи и крытые шлемы, вооруженные тяжелыми копьями и мечами. Двигались они столь синхронно, что трудно было поверить, что это живые люди.

За ними следовали колдуны с отличительными знаками всех мыслимых магических школ Каноку, висевшими у них на шеях. Это Кенджи узнал, подслушав объяснение сидящего вперед мужчины. Число магиков было несравнимо меньше бойцов, но вряд ли они представляли собой меньшую угрозу. Не успели они занять свои места, как Кенджи буквально кожей почувствовал, как задрожал воздух от переполнявшей его стихийной мощи.

Встав кольцом спиной к трибунам и выстроившись вдоль ступеней, воины трижды ударили древками об пол, гаркая: «Во славу императора!» Они разомкнули цепь — и вперед выступили колдуны. Спустя мгновение со всех сторон послышались восторженные вздохи. Немудрено, ведь над высоким сводом разыгрывалось целое представление. Огненные птицы пролетали сквозь изысканные каменные арки, которые спустя мгновение осыпались вниз. Но не успевала каменная крошка долететь до пола, как ее подхватывали сверкающие молниями вихри, пронося ее сквозь шумные водопады. А вокруг всего этого отплясывали подергивающиеся тени, принимающие формы то зверей, то каких-то невиданных существ.

Но вот последний элементаль исчез, магики заняли места позади гвардейцев, а те вновь застыли, словно статуи. По ступеням засеменили слуги, раскидывающие по камню розовые и желтые лепестки. А следом в зал вступил и сам император, окруженный дюжиной телохранителей.

— М-да, что-то плоховато выглядит старик, — прошептал Макото. — Сквозняк дунет — и улетит он ко всем…

Сидевший впередиКаташи оглянулся и наградил сына настолько ледяным взглядом, что тот невольно покраснел и опустил глаза в пол. Но Кенджи трудно было не согласиться с ним. Мимоходом он успел услышать, что в этом году император встречает седьмой десяток. Но на вид ему можно было дать всю сотню. Небольшого роста, хрупкий, с тонкой седой бородкой, свисающей до груди, даже шел он лишь благодаря советнику, который поддерживал его под руку.

Симада занял свое место и оглядел зал слезящимися глазами. Чикару же, взойдя на трибуну, взмахом руки отогнал слуг, с шумом прочистил горло и произнес хорошо поставленным голосом:

— От лица Его Императорского Великолепия, Повелителя всех земель от севера до юга, от запада и до востока, Ставленника Богов и их прямого потомка…

Перечисление титулов, санов и заслуг императора заняло столько времени, что под конец Кенджи уже с трудом сдерживал зевоту. Впрочем, не только он. Сидевший рядом Макото тоже в открытую клевал носом, да и остальные собравшиеся заметно заскучали. Да уж, кто бы мог подумать, что все эти светские церемонии такая мука.

— …Рад приветствовать вас в столице и надеюсь, что она в очередной раз не разочарует вас своей красотой и радушием. Особенно тех, кто проделал столь долгий путь.

Произнеся это, он кивнул делегации Волков, которые, правда, остались совершенно равнодушны к его словам. Впрочем, Чикару ни капли не смутился и тут же продолжил:

— Пускай поля ваши полнятся рисом, водоемы — рыбой, а единственной проблемой, связанной с казной, будет лишь: куда девать столько золота и серебра? — Раздалось несколько жидких смешков и пара хлопков. — Уверен, боги направляют ваш путь, духи благоволят во всех делах, а предки взирают на своих потомков с искренней гордостью. Однако мне придется омрачить радость нашей встречи печальной вестью, — лицо его омрачилось, — о гибели всеми нами любимого Юмы Сато, чиновника императорского магистрата.

По залу прошелся тихий гул. Кенджи огляделся. Большинство собравшихся, похоже, и впрямь были опечалены. Или хотя бы делали вид. Но не все. Некоторые выглядели так, словно их эта новость если не обрадовала, то, по крайней мере, не слишком-то и огорчила.

— Его вероломно убили наемники из клана Черепов под предводительством одного печально известного ронина, чьим именем, пожалуй, я не стану оскорблять ваш слух. — Взгляды людей устремились на представителей Дома Цапли, глава которого побагровел. — Однако этот, без сомнения, достойнейший человек уже отомщен. Три бравых воина не только сумели выследить негодяев, похитивших Сато, но и вступили с ними в неравный бой, из которого вышли победителями. К слову, они сейчас находятся прямо здесь, и я не без удовольствия назову их имена: Макото Такэга из Дома Змея, Кенджи из Дома Змея и Шуноморо Ямо из Дома Плюща.

Зал вновь загудел, словно встревоженный улей, и теперь все внимание было приковано к их троице. Некоторые вытягивали шеи, чтобы взглянуть на них хоть глазком. Кто-то смотрел на них с искренним уважением, кто-то недоверчиво качал головой, переговариваясь с соседом. А кто-то и вовсе не стеснялся тыкать пальцем, выкрикивая что-то сидевшим вдалеке знакомым.

Не сказать, чтобы Кенджи радовал столь живой интерес к его персоне. Он чувствовал себя диковинным зверьком, выставленным на всеобщее обозрение. Но вот Макото просто надулся от важности, изображая равнодушие, словно бы он целыми днями только и делает, что бьется с головорезами.

— Не ожидал, что слух о моем вступлении в Дом Змея разнесется с такой скоростью, — шепнул Кенджи.

— А ты думал, отец упустит такой шанс показать всем, чего стоят воины его Дома? — прошептал в ответ Макото и кинул осторожный взгляд в сторону Каташи, который с легкой улыбкой на лице выслушивал главу Дома Паука. — Будь уверен, он отправил гонцов в магистрат, едва мы успел выйти в коридор.

— Думаю, эти храбрецы принесут еще немало славы себе и своим Домам, — продолжил советник, когда шум вокруг немного поутих. — От себя же, а также от лица владыки и всего императорского двора хочу поблагодарить их не только за избавление всех нас от этой шайки, но и за то, что они сумели доставить в столицу тело господина Сато, чтобы воздать ему последние почести. Его похороны состоятся завтра с первыми лучами солнца под ветвями Великого Древа. Такова была его последняя воля.

Он откашлялся и пригладил бороду, будто собираясь с мыслями.

— Второй вопрос, который я хотел бы обсудить со всеми вами, касается последних вестей с севера. Как вы уже, наверное, знаете, разведчики Дома Волка видели среди Мертвых Гор всполохи…

Не успел он закончить, как голос его потонул во всеобщем гаме.

— Вы собрали нас здесь, чтобы попотчевать байками о конце света? — раздался чей-то ехидный выкрик.

— Эти байки стоили жизни двум чемпионам моего Дома, которые ушли на север с сыном этого… — проворчал сидевший неподалеку от Кенджи суровый старик со свисающими вниз седыми усами.

— «Но, стоя лицом к солнцу, не забывай оборачиваться на тень; ведь известно, что ни то ни то не вечно», — кто-то с надрывом начал цитировать Великое Слово, пытаясь перекричать соседей.

— Господа! Господа! Прошу! — Советник поднял руки, пытаясь успокоить галдящую толпу. Сделать ему это удалось лишь с помощью стражи, которая била древками об пол до тех пор, пока в зале вновь не наступила тишина. — Я прекрасно понимаю ваши чувства, но давайте не будем забывать, где мы и кто мы. Волки всегда по праву показывали себя достойнейшим Домом, защищающим нас от угроз с севера. И я предлагаю хотя бы выслу…

— Эти звери в своей глуши совсем из ума выжили, — выкрикнул кто-то с задних рядов. — У них от холода наверняка мозги льдом покрылись — вот и мерещится чего ни попадя!

Со всех сторон послышался смех. Куда более дружный и громкий, нежели тогда, когда шутить пытался сам Чикару. В этот момент со своего места поднялся один из Волков — похоже, самый главный из их делегации. Это был верзила в рубахе без рукавов; руки его бугрились мышцами, по которым толстыми канатами раскинулись взбухшие вены. Волосы у него были заплетены в длинные косички, точно так же как и борода.

Он не торопясь двинулся в сторону трибуны, не смотря по сторонам. Многие провожали его насмешливыми взглядами, перешептываниями и смешками, но только когда он отходил на безопасное расстояние. Гвардейцы в немом вопросе повернули головы к Чикару — однако тот лишь взмахом руки велел пропустить Волка и отошел в сторону, уступая ему место.

— Вы хотите взять слово, господин Сирага? Что ж, поприветствуем…

— Пока вы сидите на своем теплом юге, — перебил его тот, обводя зал тяжелым взглядом, — мы бродим по грудь в обжигающе холодном снегу. Следим за варварами и не даем им сбиться в единую орду, чтобы они не попытались повторить подвиг своих предков. Выслеживаем демонов и уничтожаем их, пока они не полакомились неженками вроде вас.

Его хриплый голос гулким эхом отдавался от стен и круглого свода. Большинство людей смотрели на Волка с искренней неприязнью. Однако ни один не осмеливался перебить его или возразить ему.

— Вы так сильно привыкли к своей сытой жизни, засосавшей вас, словно сладкий мед глупых мух, что и представить боитесь, что она может закончиться. Вряд ли кто-то из вас гадал над тянущимися на юг следами — что за тварь пришла с Мертвых Гор в этот раз? Скольких она успела убить и сколько убьет еще? Ни один не слышал рассказов кочевников о черных всадниках, приходящих с севера, за которыми тянется ледяная буря. После которой не остается даже тел, только кровавые разводы на снегу и дымящиеся пепелища.

Однако, даже узнав то, что знаем мы, вы бы лишь заткнули уши, закрыли глаза и предпочли бы сдохнуть, но не принять правду. Правду о том, что скоро с севера придет нечто ужасное. То, что погубит нас всех, если мы не начнем готовиться. Но разве вы меня послушаете? Нет, вы все так же продолжите торговать, отращивать животы, меряться ступенями и титулами, словно драчливые петухи, пытаясь выяснить, чей Дом считается более Великим.

Я бы мог сказать вам многое. Но времени, проведенного в этой дыре, хватило, чтобы понять: все мои слова потонут в вашем недовольном гуле. Хоре зажравшихся индюков, для которых важнее всего украшенный фасад, даже если стены под ним уже сгнили и вот-вот развалятся на куски. Я уже жалею, что когда-то наш народ сбросил гнет кочевников: даже их дети куда больше мужчины, чем вы. Напоследок я скажу лишь одно: когда с севера перестанут поступать вести, а небеса станут черными от дыма — вы станете следующими.

Сплюнув прямо на пол, он не оглядываясь зашагал к выходу. Остальные Волки и представители их вассальных Домов — которых, впрочем, было не так много — направились за ним. Какое-то время в зале стояла звенящая тишина, которую нарушило покашливание Чикару.

— Что ж, это была весьма… эмоциональная речь. Думаю, мы все должны понять и простить наших друзей с севера — жизнь там сурова и не предрасполагает к светским разговорам. Лично я считаю, что пока еще слишком рано делать какие-то скоропалительные выводы. Да, север таит в себе немало опасностей — но разве мало их пережила наша страна? Нашествие варваров, война с Хонгским царством, междоусобные распри, голод и эпидемии…

— Помните, когда в прошлый раз Волки предвещали нашествие Короля? — подал голос глава Дома Тигра, поднявшись со своего места. — Они тогда сумели посеять панику. А потом оказалось, что это лишь погребальные костры айров, которые устроили очередную склоку и хоронили своих вождей.

Все остальные дружно закивали.

— Что ж, давайте немного разбавим нашу сегодняшнюю встречу хорошими новостями, — произнес Чикару, и лицо его озарила широкая улыбка. — Его Императорское Величие при поддержке совета и магистрата решили провести внеочередной Турнир Домов. — Среди собравшихся пронесся одобрительный гул. — Уже девятый на его веку и, надеюсь, далеко не последний. Турнир, приуроченный ко дню рождения владыки, будет посвящен памяти почившего Юмы Сато. Думаю, это самое малое, чем мы можем отплатить ему за долгие годы службы. У кого-нибудь есть вопросы?

Вопросы, безусловно, были, да в избытке. Поэтому вскоре зал снова начал напоминать птичий базар, а о вестях с севера больше никто и не вспоминал. Макото же потянул Кенджи за рукав:

— Это будет длиться до заката. Похоже, ничего интересного мы больше не услышим.

Они выскользнули наружу, миновав многочисленных стражей, каждый из которых так внимательно изучал их бумаги, что под конец они приобрели изрядно плачевный вид, так что наружу они вышли совершенно измотанными.

— Похоже, до слов Волков никому нет никакого дела, — сказал Кенджи и с хрустом потянулся.

— Неудивительно, — пожал плечами Макото. — Святое Войско тоже мало кто воспринимал всерьез, и, если бы не авторитет Джиро, вряд ли он смог бы собрать под свои знамена хотя бы пару десятков человек. Итак, что мы будем делать?

— Мы?

— Конечно. Раз уж мы ввязались в эту авантюру вдвоем…

— Втроем, — пробасил за их спинами знакомый голос, и вскоре к ним присоединился Шуноморо. — Или вы надеялись, что моя клятва была шуткой? С рукой у меня все чуть хуже, чем я думал, но скоро будет как новенькая. Если, конечно, тот лекарь, содравший с меня целое состояние, не соврал.

— Думаю, для начала нужно найти Белого Лиса, про которого говорил мой отец. А после дождаться новостей от Рю и Листов. Не стоит забывать и о Жнеце — кто знает, быть может, у него есть союзники и здесь.

— Ладно, а теперь пора как следует отдохнуть. — Макото хлопнул по плечам друзей. — Я тут успел повстречать парочку знакомых, которые рассказали мне об одном неплохом местечке. Бабы, выпивка — я угощаю.

Что ж, отдых они действительно заслужили. Так что все трое без промедления направились во внешний город, где и находилось то самое заведение. Несмотря на довольно неказистый внешний вид, внутри все было довольно прилично и довольно дешево. Не удивительно, что питейная оказалась набита под завязку.

Проснулся Кенджи следующим утром, вскоре после рассвета. Голова гудела, во рту стоял мерзкий привкус, на нем не было даже штанов, а под боком он обнаружил незнакомую ему спящую девушку, закинувшую на него ногу. Осторожно поднявшись, — хотя, судя по количеству пустых бутылок, его новую знакомую не разбудил бы и пушечный залп, — Кенджи принялся искать свою одежду. Задача оказалась не из легких, так как куртка его каким-то образом очутилась на потолочной балке в общем зале, а сапоги и вовсе в соседней комнате, где храпел Макото в обнимку с какой-то девицей.

Кое-как растолкав друга, Кенджи вместе с ним закончил собирать одежду и вышел наружу, морщась от каждого громкого звука. Как и планировалось, прощание с Сато состоялось после полудня, так что они все же сумели немного прийти в себя после вчерашнего. В голове у него мелькали лишь неясные обрывки.

Вот к ним подсели знакомые Макото, которым тот принялся в красках рассказывать, как они расправились с Гуло. Чуть позже один из местных громил решил помериться на руках с Шуноморо. Он с легкостью одержал победу, но не успел раздосадованный верзила подняться со стула, как к их столу подошел его друг, — и вскоре к Шу выстроилась целая очередь. После этого он, слегка пошатываясь, попрощался и ушел, а к Кенджи и Макото подсели две девушки, жаждущие услышать подробности об их подвигах, слухи о которых летели далеко впереди героев.

Следующие события он помнил лишь урывками. Вот Кенджи демонстрирует разгоряченной публике Песнь, пробивая насквозь сразу несколько бочонков. Потом Макото ввязывается в потасовку с каким-то коренастым парнем, который во всеуслышание назвал их лжецами. Потом, помирившись, они пьют втроем, а следом девушки ведут их наверх — и Кенджи уже лежит на кровати, одна из их новых знакомых, сидя на нем верхом, развязывает на себе узорчатый пояс, а он поднимает руки выше и сжимает ее…

— Надеюсь, ни одна из тех девиц, с которыми ты и твои друзья вчера проводили время, не явится к нам на порог через девять месяцев со свертком в руках, — еле слышно произнес Каташи.

Макото чуть покраснел, но смолчал. Они находились на высоком холме неподалеку от Великого Древа. Проводить Сато в последний путь собралось немало народу — как из знати, так и из простых людей, — но они стояли почти ближе всех к высокому помосту, на котором покоилось его тело. Жрецы совершили все необходимые ритуалы и произнесли молитвы, чтобы боги приняли Сато в свое царство, а следом слово взял первый советник. Сам император на похоронах не присутствовал по причине недомогания. Кенджи слышал, как люди шепотом обсуждают, что владыка серьезно болен и, не ровен час, тоже отдаст душу Всевышним.

— В свете последних событий я закрою глаза на ваши вчерашние гуляния, — столь же тихо продолжил Каташи. — Отдых вы все же заслужили, не спорю. Однако это лишь небольшая поблажка, так что держи себя в руках. Хочу напомнить, что ты мало того что принадлежишь к одному из самых уважаемых и древних Домов, но и являешься членом его правящей семьи, которому явно не пристало вести себя подобно босяку.

— Да, отец, — кивнул Макото.

— То же самое касается и тебя. — Каташи кинул взгляд на Кенджи. — Ты теперь носишь гордый знак Дома Змея, и это не только большая честь, но и огромная ответственность. Отныне всеми своими поступками ты или восхваляешь, или позоришь всех нас. Заставь меня не пожалеть о моем решении.

— Конечно, господин Такэга.

Наконец Чикару закончил свою длинную речь и присоединился к прочим. К помосту поднесли факелы — и вскоре промасленное дерево вспыхнуло. Все стихли и опустили головы. Но потом раздался чей-то испуганный крик, к которому присоединились еще несколько. Кенджи поднял голову и увидел, что с Древа слетела стая птиц. Огромная, напоминавшая тучу, она закрыла полнеба. Правда, вскоре он понял, что это были никакие не птицы, а падающие листья. Жухлые, практически черные, напоминающие сгоревший пергамент, они с тихим шелестом ложились на землю ковром.

Один из листьев упал прямиком на ладонь Кенджи. Глядя на него, он припомнил слова колдуньи.

«Небо окрасится черным…»

Эпилог

Йоши Окутава из Дома Цапли, который, лишившись фамилии, взял себе громкое прозвище Дробитель (хотя оно особо и не прижилось), не без причины считал себя любимчиком фортуны. Ну или по крайней мере тем, на чьи проделки эта своенравная и капризная госпожа смотрит сквозь пальцы. Ему повезло родиться в пускай и не самой знатной, но довольно богатой семье, которая к тому же принадлежала к одному из самых древних Домов, до сих пор по праву считающихся Великими. Многие женщины Дома Цапли находили себе мужей средь столичной знати и чиновников, а мужчины считали за честь пойти на государственную службу или пополнить ряды императорской гвардии.

Наверное, такая же судьба ждала и Йоши. Письменность, числа и риторику он осваивал с лету, да и мечом с ранних лет размахивал весьма ловко, но вот только с самого детства мальчик заметно отличался от своих братьев и сестер редкостной шкодливостью. При этом Йоши легко уходил от наказания за все свои шалости, которые с возрастом все больше походили на преступления — естественно, лишь по мнению окружающих, — умело притворяясь паинькой или сваливая вину на других.

Этим он быстро заслужил неодобрение среди дражайших родственничков, хоть и сам не понимал, в чем виноват. Нет, ну что такого в том, чтобы стащить пухлый кошель, оставленный на видном месте рассеянным гостем, и потом спустить все серебро в ближайшем борделе? Это же все равно что поднять с земли яблоко, которое само свалилось с ветки. Так объяснился перед отцом Йоши, когда был пойман с поличным, а потом глава семейства задал нерадивому сыну такую трепку, что он навеки запомнил урок и впредь держал язык за зубами.

Вот его старший брат Кэтсеро был полной ему противоположностью. Всегда вежливый и правильный до единой складочки, он, видимо, взял на себя миссию перековать братца в некое подобие себя. Так что редкий день Йоши заканчивался без тоскливых проповедей и заунывных нравоучений. Будто бы ему мало было наставлений отца и учителей! Едва Йоши только вспоминал бубнеж Кэтсеро — «Почему ты опять сбежал с урока? Семья тратит состояние на твое воспитание! Ты опять путался с теми оборванцами из трущоб? Еще раз я услышу, что ты играешь в кости…», как просто зубами скрежетал от злости и жалел только об одном: что не может прикончить этого ублюдка еще раз.

Собственно, именно его старший братец и стал причиной падения Йоши на самый-самый низ. Это же надо было той девице, на которую Йоши успел положить глаз, согласиться выйти замуж за столь напыщенного болвана, как его брат! Но хоть Йоши и не был наследником, но внешне легко мог дать нескладному Кэтсеро фору, чем с превеликим удовольствием и пользовался, кувыркаясь в постели с будущей невесткой. И если поначалу братец этого то ли не замечал, то ли делал вид, что не замечает, но вскоре вызвал Йоши на серьезный разговор.

Едва он переступил порог, так едва не обомлел, услыхав из уст этого чистюли такие ругательства, которыми друг друга не награждали даже пропойцы в самых злачных притонах. Наверное, всему виной была стоящая на столе пустая на две трети бутылка. Впрочем, Йоши тоже не остался в долгу, и вскоре беседа на повышенных тонах переросла в ссору, та — в потасовку, а очнулся он, лишь затянув на шее брата его же пояс.

Вмиг протрезвев, Йоши затащил покойника на кровать, прикрыл одеялом, обчистил его кошель и сообщил слугам, что произошла обычная семейная склока, переросшая в попойку. Господин слегка перебрал, и не стоит беспокоить его до утра, а лучше пусть отсыпается до обеда. Такой хитростью Йоши выиграл себе немного времени, так что следующим днем он уже вел коня подальше от родных земель, а не болтался в петле.

Впоследствии Йоши успел не раз пожалеть о своем опрометчивом поступке. Ну почему он не мог стыдливо потупить взор, покорно принять все обвинения и клятвенно пообещать даже не смотреть в сторону той потаскухи? Отомстить можно было и позже, например подсыпав отраву, обратившись к какому-нибудь беспринципному колдуну или же попросту пустив дротик в круп лошади Кэтсеро, чтобы тот сломал себе шею. Всадник из него всегда был так себе.

Скорее всего, дело было в том, что где-то в глубине души Йоши считал, что он достоин чего-то большего. Это он должен был быть наследником семейного состояния. Именно ему должна была достаться самая красивая и знатная невеста. Ему, а не его кривозубому братцу, который для всего этого и палец о палец не ударил. Лишь вылез из материнской утробы на пару лет раньше. Так что та ссора стала последней каплей.

За его голову, конечно же, вскоре назначили награду. И причем неплохую. Так что желающих пуститься по следу изгоя нашлось немало. И как-то раз, уходя от очередной облавы, Йоши забрался в какую-то заброшенную винодельню. Впрочем, как оказалось, заброшенной она была лишь на первый взгляд, так как в подвале в обнимку с бочкой кислого вина Йоши обнаружил синекожего демона Гуло. Фортуна не подвела и в этот раз, так как пьющий третий день демон пребывал в на удивление благодушном настроении и, вместо того чтобы прикончить чужака на месте, предложил ему напоследок пропустить по стаканчику.

Стаканчик плавно перетек в кувшин, тот — в бочонок, и вот Йоши и Гуло уже планируют первое дельце, которое благодаря черной магии демона они провернули весьма успешно. Грабеж дома дяди принес Йоши не только глубокое моральное удовлетворение — он со злорадством представлял себе лицо своего папаши, когда тому принесут весть о гибели двоюродного братца, которого тот любил как родного, — но и солидный барыш.

Этот же грабеж позволил обзавестись доспехом, конем, оружием и каким-никаким уважением среди головорезов. Достаточным, чтобы старый ронин Одноглазый принял Йоши в ряды Черепов. Не последнюю роль в этом решении сыграл и Гуло, вид которого заставлял бледнеть и заикаться даже других бандитов, недовольных тем, что Черепа орудуют на их территории.

Черепа все больше обрастали дурной славой, и вот на пике их могущества Гуло подговорил Йоши избавиться от старика, чтобы занять его место. Сказано — сделано. Другим Черепам тот заявил, что Одноглазый скончался от заворота кишок. Конечно, не всем это пришлось по душе. Треть шайки отделилась и основала собственную банду, часть в открытую ворчала, а некоторые и вовсе прямо обвиняли Йоши в убийстве их лидера. Впрочем, с последними «поговорил» Гуло, и после их внезапного исчезновения оставшиеся Черепа поуспокоились.

Но вот — Йоши не уставал проклинать тот злополучный день — Гуло опять пришел к нему с разговором о некоем могущественном человеке, который ищет себе людей для всякой грязной работенки. Попутно демон говорил про какие-то там сферы, висящий над империей рок и прочую чушь. Но Йоши был слишком пьян, чтобы вникать в его россказни, да и ему, если честно, не особо это все было интересно. Самое главное, что этот таинственный Жнец мог сделать его могущественнее глав всех Домов, вместе взятых.

Как бы то ни было, все шло довольно неплохо, пока он не повстречал на пути тех сопляков. С каким бы наслаждением он размозжил им головы! Но всему свое время. Весть о его кончине наверняка разнеслась от севера до юга, так что искать его никто не будет. На время он затаится в тени, наберется сил и уж тогда нанесет ответный удар. Признаться, Йоши не сразу осознал, что рухнул прямиком на крону дерева, смягчившую его падение. Он умудрился даже ничего не сломать — синяки и разодранная в кровь кожа не в счет — и сумел выбраться из этих проклятых гор не сожранным каким-нибудь демоном. А прибившись к торговому каравану, притворившись мелким торговцем, ограбленным по дороге, он смог раздобыть коня, одежду и немного деньжат.

Затем Йоши отправился подальше от столицы, намереваясь отсидеться в глуши, пока все не уляжется. И набрел на этот трактир, в котором гости были столь редки, что хозяин не сразу поверил, что перед ним стоит живой человек, готовый заплатить ему монетку-другую. Похоже, жизнь потихоньку налаживалась. Налив себе вина, Йоши мысленно отблагодарил госпожу Удачу — единственную его верную союзницу, сделал несколько глотков, вытер губы тыльной стороной ладони и слегка расслабился. В этот же миг позади раздался тихий скрип.

— Я же сказал — не беспокоить! Тебе что-то непонятно? — рявкнул он, даже не оглянувшись.

— Прошу прощения. Не думал, что ты занят.

От неожиданности Йоши разжал пальцы — тихо брякнув, стакан покатился под стол, оставляя за собой мокрый след. Сам же он похолодел и моментально покрылся противным липким потом. Этот пустой, безжизненный голос нельзя было перепутать ни с чьим другим. За окном стояла теплая летняя ночь, так что окна были раскрыты нараспашку, а сам Йоши разделся до исподнего; но в один миг в комнату словно ворвался ледяной ветер, заставив его кожу покрыться мурашками, а стекла заледенеть. Так звучала сама Смерть.

— Господин, — прошептал Йоши, облизнув пересохшие губы. — Я… я так рад вас слышать! Вы все же целы и невредимы…

— Ты смел сомневаться в моих способностях, слизняк?

Голос Жнеца звучал все так же отстраненно, но Йоши без труда уловил в нем гневные нотки. Как правило, они были последними, что человек слышал в своей жизни. Сердце Йоши на несколько мгновений замерло. Однако то была не черная магия, а паника животного, увидевшего над собой мясницкий тесак. Страх висельника за мгновение до того, как палач выбьет из-под его ног опору. Ужас утопленника, в последнем вдохе пускающего в легкие холодную мутную воду.

— Я? Что?! Никогда! — воскликнул Йоши, прекрасно понимая, как фальшиво звучит его дрожащий голос. — Просто… я…

— Наверное, ты удивлен, как я смог найти тебя в этой глуши. — Казалось, Жнец самодовольно усмехнулся под своей уродливой маской.

В этот момент Йоши почувствовал жжение под правой подмышкой и едва сдержал горестный стон. Ну конечно! То уродливое клеймо! Он-то считал, что это лишь странный ритуал, что-то вроде посвящения. Ах, если бы Йоши знал, он бы, не задумываясь, лично вырезал у себя кусок мяса прямо с этим символом. Но было уже поздно.

— Знаешь, Йоши Окутава из Дома Цапли, — на этот раз голос прозвучал почти печально, — поначалу ты показался мне обычным отбросом. Таким же, как и десятки тех, с кем мне приходится вести дела в последнее время. Но потом я сумел разглядеть в тебе нечто… скажем так, подающее определенные надежды. Да, возможно, ты не самый умелый и храбрый воин. Конечно, ты не далеко лучший командир, и вряд ли твои люди терпели бы тебя столько времени, не будь у тебя за спиной твоего демонического приятеля. Но ты обладаешь одним незаменимым талантом: делать все, что тебе прикажут, и не задавать лишних вопросов. И когда твой друг Гуло рассказал…

— Гуло — пьяница и идиот, — затараторил Йоши. — Если бы не он, мы бы еще в замке расправились с теми двумя…

— Умолкни. — Йоши послушно захлопнул рот. Позади раздался тихий шорох, и в нос ему ударил сладковатый запах каких-то трав или пряностей, сквозь который пробивался сладковатый душок гниющего мяса. — Мне совершенно наплевать, кто из вас двоих стал причиной провала. Важен лишь результат. Не сомневайся, я бы навестил и Гуло — но увы, он предусмотрительно скончался, лишив меня этой возможности. Поэтому мне приходится говорить с тобой. Я доверился тебе, Йоши Окутава из Дома Цапли. Протянул тебе руку и дал возможность стать хоть кем-то. А ты подвел меня. Трижды.

Жнец медленно подошел к окну и с хлопком задвинул ставни. Йоши боялся кинуть лишний взгляд в сторону долговязой фигуры и судорожно перебирал в голове все возможные варианты спасения. Выскочить наружу, добраться до конюшни и мчаться куда глаза глядят? Исключено — Жнец убьет его еще до того, как он ступит за порог. Попытаться нанести исподтишка смертельный удар? Но, во-первых, нож Йоши лежал на кровати вместе с портками, а во-вторых, он сам видел, как Жнецу сначала всадили пулю, потом проткнули мечом, а затем его всласть отдубасила та громадина. Йоши до последнего верил, что этот колдун издохнет еще до того, как доберется до одной из своих нор. А ему хоть бы хны…

— В первый раз — когда наш общий знакомый сообщил мне о том, что про меня выспрашивает некий агент императора. В связи с моей последней неудачей мне показалось это донельзя любопытным. Как бы то ни было, мне требовалось переговорить с этим человеком лично. И я решил доверить это дело тебе. У тебя было все: численность отряда Сато и их маршрут, люди, оружие. Задача была проста: уничтожить всех, кроме Сато, забрать его с собой и ждать моего сигнала. С первой частью ты худо-бедно справился, но…

Йоши слушал его, затаив дыхание, проклиная и себя, и собственную жадность. О, боги, боги! Все же было так хорошо! У него был собственный отряд, женщины, деньги… Зачем он послушал Гуло? Но он захотел отомстить тем, кто вышвырнул его из Дома и лишил фамилии. Лишил всего, что ему причиталось по праву.

— …Но ты упустил из виду двух сопляков, которые мало того что выжили, так еще и умудрились пробраться вовнутрь замка, перебить твоих хваленых Черепов и разнести крепость на куски. Между прочим, она была дорога мне как память. И вместе с ней я потерял кристалл мощи, весь запас огнестрельного оружия и телепорт. Ты хоть знаешь, сколько времени нужно, чтобы соорудить подобные зеркала?

— Если бы не люди Ордена… — одними губами произнес Йоши, — мы бы…

— Ты думаешь, мне интересны твои оправдания?! — На этот раз из-под маски послышался настоящий рык. — Ты хоть представляешь, как сильно ты облажался?!

Йоши медленно закрыл глаза, прощаясь с жизнью. Но время шло, он пока еще мог дышать, и вскоре Жнец заговорил уже куда более спокойным тоном.

— Допустим. Люди, увы, несовершенны, и им свойственно ошибаться. Однако ты бы еще мог исправить свою ошибку, найдя Сферу. Но даже здесь ты умудрился сесть в лужу, не увидев того, что было у тебя прямо перед глазами. И — вот уж сюрприз! — тебя и твоих людей опять выставили на посмешище.

— Господин, — быстро-быстро затараторил Йоши, хватаясь за смазанную маслом веревку, так и норовящую выскользнуть между пальцами, — позвольте мне искупить свою вину! Дайте мне немного времени, и я…

— И ты что? — В голосе Жнеца появились язвительные нотки. — Попытаешься убить или пленить мальчишку? Мы оба знаем, что он может вырвать тебе сердце голыми руками. Найдешь для меня еще одну сферу? И где же ты будешь искать, а? Попробуешь нанести удар Ордену? Но у тебя ни людей, ни денег, чтобы их нанять. Так чем же ты можешь быть мне полезен, Йоши Окутава из Дома Цапли?

— Мои люди…

— Почти все Черепа мертвы. Оставшиеся или разбежались, или выбрали себе нового вожака, который прикажет повесить тебя на ближайшему суку. И я не могу винить их за это. Кому нужен командир, который в первую очередь думает о спасении собственной шкуры? И вот тут мы плавно подобрались к твоей третьей и последней ошибке. Уж не знаю, каким чудом ты выжил, — признаю, здесь ты удивил даже меня, — но вместо того, чтобы приползти ко мне на коленях и умолять о прощении, ты решил бежать. Не буду врать, что в этом случае я бы сохранил тебе жизнь, но я бы хоть на миг задумался. Хотя знаешь… — Перед Йоши задребезжал лучик надежды. — Быть может, ты еще сможешь выполнить одну мою просьбу.

— Конечно! — с радостью согласился Йоши и даже осмелился оглянуться на темную фигуру, напоминавшую огромную летучую мышь. — Только скажите, что я должен сделать?

— Постарайся не сдохнуть слишком быстро.

Закончив, Жнец — или Ороку, но он не помнил, когда в последний раз кто-то обращался к нему по его настоящему имени, — достал из кармана шелковый платок и тщательно вытер сапоги от капель крови. Уже взявшись рукой, затянутой в черную кожаную перчатку, за дверную ручку, он оглянулся и бросил презрительный взгляд на то, что еще не так давно было Йоши Окутавой из Дома Цапли.

Какое же, право, жалкое создание. Казалось бы, уж если при жизни ты был слизнем, то попытайся хотя бы достойно встретить смерть. Ороку даже пришлось вырвать язык у этого червя. А в подобных случаях он предпочитал обходиться без этого, ведь человек мог легко захлебнуться собственной кровью и помереть раньше времени. Но даже лишившись того единственного, чем он, наверное, умел пользоваться, Йоши верещал до тех пор, пока Ороку, устав от его скулежа, не оборвал его жалкую жизнь.

Он медленно спустился вниз, в темный зал, где возле успевшего погаснуть очага за крепким столом сидел хозяин заведения. За все это время он так и не сдвинулся с места. Ороку не пришлось даже утруждать себя угрозами. Стоило ему лишь ступить в трактир, и его хозяин, уже было собравшийся подняться на ноги, чтобы поприветствовать гостя, так и застыл с кружкой в руке.

Он бы вполне сошел за статую, если б не глаза. Выпученные, с красными прожилками на желтоватых белках, они, не отрываясь, смотрели на медленно приближающегося Ороку. Не успел он остановиться у стола, как раздалось громкое журчание. Одна из штанин трактирщика намокла, а под скамьей начала разливаться большая лужа. Ороку поморщился. Конечно, не в его теперешнем положении смущаться подобным вещам, но все же.

— Ты хочешь жить? — спросил он, делая шаг в сторону, чтобы не запачкать сапоги в мутном ручейке, потекшем по кривому полу.

Мужчина не шелохнулся, но взгляд его говорил сам за себя.

— Ты знаешь, кто я такой?

Медленно, очень медленно мужчина покачал головой.

— Тебе же лучше, — усмехнулся Ороку и засунул руку за пазуху.

Трактирщик заметно напрягся, но потом чуть расслабился, когда на стол перед ним опустился кобан — большая овальная золотая монета. Идеальной формы, старинной чеканки. Не чета тем поделкам, что в ходу сегодня, в которых меди едва ли не больше самого золота. На одной стороне монеты был выгравирован кинжал, обвитый розой, чей черенок щетинился во все стороны острыми шипами. На второй — год чеканки и клеймо монетного двора.

— Передашь это человеку по имени Кенджи из… Проклятье, как же называлась та дыра? Длинный Ручей? Бурная Река? Тихий… Точно! Кенджи из Тихого Потока. Скорее всего, ты найдешь его в столице. Он ошивается там с младшим Такэга и еще парочкой проходимцев. Ты должен отдать эту монету ему. Лично в руки. А если ты вдруг надумаешь обмануть меня… — Ороку навис над трактирщиком, который мелко-мелко затрясся и громко сглотнул, — неважно как: выкинув ее в ближайшую канаву, перепоручив это дело кому-либо еще или попросту сбежав… Тогда я вернусь за тобой. И ты узнаешь мое имя. Перед тем, как медленно умереть. Понял?

Не дождавшись ответа — Ороку был уверен, что перепуганный трактирщик даже и не подумает о том, чтобы нарушить его приказ, — он развернулся, взмахнув плащом, и направился к дверям. Уже у самого порога он оглянулся и бросил:

— Ах да. И прибери на втором этаже. Мне пришлось устроить небольшой беспорядок. На твоем месте я бы поторопился, пока кровь не просочилась сквозь потолок.

Он подошел к лошади, которая уже успела притерпеться к запаху своего необычного хозяина и лишь громко чихнула, кое-как взгромоздился в седло и пустил скакуна на запад, размышляя обо всем, что произошло за последнее время.

Чувствовал он себя отвратительно. Нет, он давным-давно научился не замечать боли — точнее, той толики ее, что хоть и редко, но навещала его в особо выдающихся случаях. Но тем не менее под ребрами он ощущал некую пустоту, правая нога еле слушалась, а на каждой кочке в спине что-то хлюпало.

Ороку не успел как следует заняться ранами, что умудрились нанести те выродки. Так, подлатал себя на скорую руку, чтобы лично пуститься в погоню за Йоши. Конечно, он бы мог послать за его головой кого-нибудь другого. Но, во-первых, он хотел лично наказать ублюдка за все его неудачи. Во-вторых, зная его звериную живучесть, Ороку решил взять дело в свои руки.

Особо неудачно дернув поводьями, Ороку услышал громкий треск — это разошлась кожа где-то на загривке. Он всласть выругался. Конь под ним фыркнул, словно бы поддерживая его слова. Чтобы полностью восстановиться, понадобится просто прорва времени и материалов. Как правило, и того и другого у него было в избытке. Но сейчас каждый день был на счету, ведь Турнир Домов уже совсем близко, а вместе с ним и день рождения императора. Последний в его жизни. Впрочем, не только его.

Ороку заерзал в седле. Он-то надеялся, что частица Творцов решит проблему с его, скажем так, существованием, которое он влачит уже долгие годы. Назвать это состояние «жизнью» у него не повернулся бы язык. Однако его ждало глубокое разочарование. Нет, конечно же, силы его приумножились — но и только. А вместе с тем он получил до жути надоедливого «соседа», который, явно не понимая, что происходит, то и дело пытался захватить власть над телом, в котором очутился.

Ороку — правда, он столь свыкся со своим прозвищем, что оно стало роднее его настоящего имени, — без особого труда подавил ослабленную веками бездействия чужую волю, заставив чужака если не уснуть, то как минимум умолкнуть. Но он до сих пор ощущал его присутствие и понимал, что без боя чужак не сдастся. Однако мысли Жнеца были заняты другим. Главное — уничтожить весь род Симада и его вероломных дружков из других Домов. А для этого нужно лишь дождаться, пока они все соберутся в одном месте…

Что будет дальше — плевать. Жнец уже давным-давно предпочел бы уйти в забытье, если бы не месть. Единственное, что заставляло его двигаться дальше. Он не сомневался, что его «союзники» надеются использовать его знания и попытаются избавиться от него, когда он перестанет быть нужным. Каждый человек судит других по себе. Пьяница уверен, что все вокруг только и мечтают о бутылке. Развратник думает, что всех его знакомых изнутри съедает такой же пожар похоти.

Властолюбцы не исключение. Но Жнецу было плевать на власть. Плевать на титулы, ступени и ранги. Плевать на золото, земли и роскошь. Все это лишь инструменты. Играя на них, словно на цитре, Жнец сумел заставить кучку суеверных идиотов пуститься в самоубийственный поход на север, тем самым избавившись от множества опасных противников. Сделать это оказалось куда проще, чем он думал, ведь даже среди окружения императора оказалось множество интриганов, надеющихся заполучить престол. Глупцы. Откуда им знать, что вскоре править будет уже нечем. Бо́льшая часть потомков предателей погибнет, а оставшиеся будут рвать друг друга на части на тлеющих руинах. Только эта мысль все еще заставляла Жнеца двигаться.

Ведь месть всегда была превыше смерти.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог