Первый сборник: Фэнтезийные мини-рассказы у волшебного эльфийского костра [Юстина Шимайская] (fb2) читать онлайн

Юстина Шимайская Первый сборник: Фэнтезийные мини-рассказы у волшебного эльфийского костра

Всем нам иногда нужно немного магии, правда?

Спой, соловушка

— Спой же мне, моя милая соловушка, — королевский охотник подался вперед, к большой золотой клетке, подвешенной к расписному узорчатому потолку.

— Прекрати повторять одно и то же. Я ведь уже ясно дала понять, что не стану петь для тебя.

В роскошной птичьей клетке сидела молодая девушка, ее некогда величественно распахнутые крылья теперь были скромно сложены за спиной, чтобы случайно не пораниться о тяжелые металлические прутья.

— Отчего же? — недоумевал мужчина. — Я спас тебя от хищных птиц, когда твои крылья пострадали и ты не в силах была воспарить в голубую высь. Это я приложил все усилия ради того, чтобы ты сейчас сидела здесь, целая и невредимая. И где же твоя благодарность за всю мою доброту?

Он неспешно протянул свою руку через прутья клетки и коснулся пушистого пера. Крыло соловушки едва заметно дрогнуло и она одернула его, с печалью и обидой взглянув на своего собеседника.

— Верно, ты спас меня, — согласилась она. — Я была очень напугана и не представляю, что произошло бы, не явись ты мне на помощь… Но подарив мне новую надежду взмыть высоко в небеса, ты тотчас же нещадно отобрал ее, заперев меня в этой тесной клетке без какой-либо возможности еще хоть раз увидеть родные просторы…

— Пустое, — охотник махнул рукой. — Каждая домашняя птица со временем привыкает к новой обстановке, вот и ты привыкнешь.

— Но соловей — не домашняя птица! — настойчиво возразила соловушка, превысив тон своего голоса.

Мужчина пожал плечами.

— Значит, тебе придется ею стать. У тебя нет выбора.

* * *

Шли дни, а за днями недели. Белоснежные холодные снежинки, не спеша, спускались со свинцовых небес, устилая уставшую землю мягкой пуховой периной. Перелетные стаи птиц уже давно зимовали в жарких краях, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Но только не соловушка.

Охотник готов был на все, чтобы услышать ее звонкое пение: он приглашал в комнату соловушки лучших художников, чтобы те искусно расписали стены помещения, преобразив их в манящую лазурную высь; он приказал своим слугам скупить лучшие жардиньерки с цветами и обставить ими каждый уголок в комнате крылатой красавицы, максимально имитируя цветущий зеленый сад.

Но соловушка по-прежнему не пела, и даже не разговаривала. Изо дня в день она лишь сидела в своей сияющей в рассветных лучах золотой клетке с печально опущенной головой, мечтая еще хоть раз взмахнуть крыльями, почувствовать прохладный свежий ветер и коснуться мягкими перьями неспешно плывущих ей навстречу облаков. Ощутить эту бескрайнюю, ни с чем несравнимую свободу, когда от счастья сердце готово вот-вот вырваться наружу и вместе с ней взмыть высоко-высоко, до самых звезд!

И вот настало то время, когда зима, подхватив белоснежные полы своего великолепного платья, покинула уже так полюбившиеся ей земли, чтобы уступить свое место младшей сестре-весне.

Спустя три долгих месяца, земля, созерцавшая сладкие сны под промерзшей коркой льда, стала медленно пробуждаться, ощутив на себе касание солнечных лучей. Воздух постепенно наполнялся уже привычными ароматами молодой шумящей листвы и раскрывающихся лепестков первых подснежников.

Запертая девушка сидела полулежа, прислонившись плечом к нескольким железным прутьям. Ее опустошенный взгляд был прикован к одной точке, а согревающий солнечный свет уже не радовал птицу так, как раньше, когда она со своими сородичами резвилась среди больших могучих деревьев.

— А тебе, как погляжу, все мало, — устало выдохнул охотник, заметив потухший взгляд соловушки.

Та даже и не думала отвечать ему. Она лишь сильнее обняла себя дрожащими крыльями.

Внезапно большое арочное окно с шумом распахнулось, а прозрачные шторы, висевшие по обе стороны от него, затрепетали, захлопали от резкого ветряного порыва, выпуская из себя частички пыли, сияющие в солнечных лучах. Запах свежести ворвался в комнату, а вместе с ним ворвались и голоса — такие знакомые до глубины души…

Девушка вскочила на ноги, слегка пошатываясь: голени ныли и покалывали, как и ее ослабевшие крылья цвета расплавленного меда. Прильнув к прутьям, она упала на колени и устремила взор мечтательных перламутрово-карих глаз в открывшийся ей из окна пейзаж.

Она жадно всматривалась в каждую сосенку, в каждую березку, в каждый пролетавший мимо весенний листик насыщенного нефритового оттенка. Роса на пышной изумрудной траве блестела десятками драгоценных бриллиантов. Такая яркая, несущая в себе жизненную энергию…

А потом зазвучала соловьиная песнь. Завораживающая, она плавно перетекала из одной серебряной ноты в другую, словно журчащий в полях и ласкающий слух ручеек.

По щеке скатилась блеснувшая слеза. Впервые за долгие месяцы соловушка почувствовала себя по-настоящему живой, по-настоящему счастливой.

Мужчина, завидев наполненные слезами глаза девушки, осознал свою ошибку, еще никогда прежде он не видел ее такой радостной и преисполненной надежд.

Как жаль, что для признания собственной неправоты ему потребовалось так много времени. Но лучше поздно, чем никогда, не так ли?

Дверца золотой клетки со звоном распахнулась, заставив соловушку вздрогнуть от неожиданности, а ее сердечко забиться часто-часто.

— Ты можешь лететь. Улетай. — Отворив ее, мужчина остановился неподалеку, глядя куда-то в пол.

— Что?.. — У разума, уже привыкшего к жизни взаперти, не получалось осознать сказанные охотником слова.

— Я говорю, ты можешь уходить, — повторил он. — Поспеши, пока я не передумал.

Глаза соловушки широко раскрылись, готовые вот-вот вновь наполниться слезами. Она… свободна? Она наконец свободна?..

Прилагая большие усилия, птица с горем пополам доковыляла до окна, — ее ноги уже давно отвыкли ходить.

Медленно, со всей осторожностью, по очереди раскинув за спиной свои большие крылья, девушка ступила на подоконник.

Но что, если не получится? Что, если ее крылья слишком ослабли и ими не удастся даже взмахнуть?

Прикрыв глаза, она глубоко вдохнула. Нет, все получится. Ветер — ее верный друг, он никогда не даст соловушке упасть.

Шаг, второй… Она кинулась вниз, пропадая из виду, ее несколько вырвавшихся маленьких перьев закружили в воздухе, словно в медленном вальсе…

…а в следующий миг они резко взлетели вверх, подхваченные ветряным потоком, созданным взмахом могучей пары медовых крыльев.

Королевский охотник молча наблюдал за обернувшейся в маленькую птичку девушкой, что улетала все дальше и дальше.

* * *

Несколько месяцев прошло с тех пор. Наступила осень, и зеленая листва сменила свой цвет на расплавленное золото.

Возвращаясь домой, охотник поднял взгляд к небу — там соловьи готовились к своему долгому и тяжелому полету в теплые края. Раскрыв книгу, мужчина устроился в мягком кресле. Пальцы, перелистывающие страницу, так и застыли в воздухе, когда он — совершенно неожиданно — услышал за своим окном мелодичную птичью песнь, проникающую в самые потаенные глубины сердца.

Соловушка пела для него.

Твоя улыбка

Протяжный скрип колес поезда по железным рельсам заглушил ранее доносившийся убаюкивающий монотонный стук, оповестив еще сонных пассажиров о прибытии на конечную станцию.

В проходах между вагонами витал аромат свежезаваренного горячего кофе с едва уловимыми нотками нежного и хрустящего шоколадного зефира.

И вот яркие красные двери, наконец, с шумом раздвинулись, открывая спускающимся по ступенькам людям невообразимо потрясающий пейзаж раскинувшегося совсем неподалеку поля с золотыми подсолнухами.

— Ух ты-ы-ы… — Юная волшебница, вынырнувшая из своего светлого уютного купе, завороженно наблюдала за яркими веселыми головками цветов, неспешно покачивающимися под легкими порывами ветерка.

— Нравится? Это ты их еще вблизи не видела!

Бодрый мужской голос, внезапно прозвучавший за спиной девушки, едва не заставил ее подпрыгнуть на месте. Она резко обернулась, удивленно захлопав большими янтарно-медовыми глазами.

— Ха-ха, прости… Я, должно быть, напугал тебя?

Перед ней стоял — судя по одежде — местный деревенский земледелец. Его загорелая кожа и работящие мозолистые руки указывали на долгие работы под палящими лучами солнца. В зубах мужчина сжимал сорванный колосок, а в его взгляде, невзирая на тяжелый труд, плясали яркие энергичные искорки.

— Ох, нет-нет! Все хорошо! — так же бодро и весело поспешила ответить девушка. — Просто… впервые вижу подсолнухи на таком маленьком расстоянии, вот и не смогла скрыть изумления…

— "Впервые", говоришь? Это как же так-то? — Мужчина бегло оглядел ее наряд, после чего легонько шлепнул себя ладонью по лбу. — А-а-а, так ты у нас… эта, как ее… волшебница. Да?

С улыбкой на лице, девушка утвердительно кивнула.

— Сейчас в академии волшебников летние каникулы, и я решила приехать в гости к бабушке, — пояснила она, а затем ловко взмахнула рукой и из появившихся золотистых блесток сотворила небольшую магическую карту, бережно разворачивая ее. — Не могли бы Вы подсказать мне, где находится "Лисья Речка?"

— Да вон… — Он указал рукой в неопределенном направлении, но потом, нехотя, все же ткнул пальцем по карте и тут же одернул его.

Отпечаток загорелся яркими огнями шафранового цвета.

— Тьфу ты… — Мужчина выплюнул колосок куда-то в сторону. — Опять вы, молодежь, со своими магическими причудами… А то, что нашла время с бабушкой повидаться — это ты молодец… Не забывайте тут про нас, стариков. Почаще приезжайте.

Его глаза сощурились от простой добродушной улыбки.

— Ну иди, иди. — Махнув рукой на прощание, мужчина покрепче ухватил длинные чугунные вилы с деревянным черенком, и заковылял к аккуратно сложенным и приятно пахнущим стогам сена.

* * *

Если еще с железнодорожной станции подсолнухи выглядели на удивление крупными, то подобравшись к одному такому цветку вплотную, человек явственно ощущал себя совсем крошечным по сравнению с ним.

— Судя по координатам, мне сюда.

Сделав несколько неуверенных шагов, молодая чародейка остановилась напротив длинной витиеватой тропинки, по краям уже давно заросшей многочисленными кустиками пурпурного клевера и пастельно-голубоватого цикория.

Прищурившись, она попыталась рассмотреть вдалеке конец дорожки… но все оказалось без толку, словно этот путь был бесконечен и не имел своего предела. Опасаясь не успеть дойти до речки к закату, тем самым напугав свою бабушку, юная волшебница задумчивым взглядом обвела начинающееся поле с огромными цветами.

— Сомнительный вариант… Но… попробовать все же стоит.

Казалось, будто своими спиралевидными и черными, точно смоль, глазками-сердцевинами, подсолнухи с интересом наблюдали за окружающим миром. То тут, то там, жужжали трудящиеся пчелы: должно быть, будучи плененными их сладким ароматным нектаром, пушистые красавицы просто не смогли позволить себе пролететь мимо.

Чем дольше девушка плутала среди зеленых стеблей с большими бархатистыми листьями, тем отчетливее осознавала, что вот-вот заблудится в этом причудливом ярко-желтом лабиринте. Быть может, все-таки стоило просто пройти по той тропинке, как и все нормальные люди?

Вдруг солнечный диск, уже довольно высоко поднявшийся на лазурные небеса, совершенно внезапно заслонило собою плотное облако, и яркие подсолнухи — жаждущие его теплого света — синхронно начали разворачивать свои головки вслед за исчезающими лучами. Они делали это настолько невероятно плавно, что, будучи полностью очарованной этим зрелищем, юная волшебница — сама того не замечая — так же, не торопясь, повернула голову вместе с ними…

…и встретилась взглядом с красивыми бездонными глазами насыщенного зеленовато-оливкового цвета.

— Ой… — только и сумела тихо выдавить она из себя, ощущая, как жар прильнул к ее и без того румяным щекам.

Привлекательный кудрявый парень миловидной внешности стоял напротив нее, слегка смущенно улыбаясь.

— Привет… — неуверенно начал он. — Ты Лира, да? Твоя бабушка попросила меня встретить тебя на станции и проводить до ее дома… Но, вижу, ты и сама прекрасно справляешься.

— А… А-а я заблудилась!.. — ответила она первым, что пришло ей на ум, — и представив, как это выглядит со стороны, поспешила дополнить, — В смысле-е… я хотела сказать, что изначально планировала пойти по дорожке, но потом почему-то решила, что путь через поле окажется куда короче…

— Он и впрямь короче, — подтвердил парень, — но тем, кто проходит через подсолнухи впервые, очень тяжело будет сориентироваться здесь.

— А ты… сможешь нас вывести?

— Конечно, я за этим сюда и пришел. Давай руку! — Юноша протянул свою ладонь.

Заливаясь краской пуще прежнего, волшебница застенчиво улыбнулась и вложила свою миниатюрную ручку в его, — сухую, теплую и такую надежную…

— У тебя… очень красивая улыбка, — произнес он все так же смущенно, пряча глаза куда-то в сторону.

— Ты тоже такой очаровательный… — вымолвила девушка и тут же осеклась. — А! А-а-аэ-э… Я хотела сказать, что у тебя т-тоже очаровательная улыбка!..

Парень звонко рассмеялся, а красной, как помидор, юной чародейке, в этот момент хотелось лишь одного — провалиться сквозь землю со стыда.

Как (не) надо варить зелья

— Итак, для увеличения цветка нам понадобится: жабий глаз, дикобраз, шелковые нитки и задница улитки…

— Переверни учебник.

— А…

* * *

Тяжелый чугунный котелок, висящий над танцующими в такт золотисто-алыми языками пламени, издавал угрожающее шипение, точно придавленная каблуком ядовитая гадюка.

Весьма сомнительное на вид содержимое зеленовато-пурпурного оттенка бурлило и пенилось, покрывая поверхность неизвестного варева толстым слоем пузырчатой пленки.

Две юные ведьмочки лет двадцати — Миральда и Фарфелия — стояли у своей парты, расположенной в самом центре светлого и просторного пустого кабинета. Миральда — очаровательная девушка с длинными иссиня-черными прядями волос — со всей внимательностью вчитывалась в строки с изящным каллиграфическим почерком, одной рукой удерживая на весу небольшой учебник по зельеварению, а другой пролистывая шуршащие белоснежные страницы одним лишь взмахом указательного пальца.

— Фарфи, ну ты там скоро? — прокричала она своей отлучившейся однокурснице и по совместительству напарнице по странному эксперименту.

— Сейчас! — ответила миловидная белокурая девушка с глазами цвета морской волны. — Клянусь, еще совсем недавно я видела его где-то здесь…

Вот уже как несколько минут ученица старательно разыскивала в книжном отделе свой маленький блокнотик, в который записывала хитрые шпаргалки для той или иной темы урока. С собой в кабинет его так просто не пронесешь: фамильяр наставницы, большой паук с пушистыми черными лапами, почует его, заберется в сумку и без колебаний вытащит интересующую его вещь наружу, заблаговременно как следует обмотав блокнот своей вязкой липкой паутиной.

Отодвинув в сторону очередную стопку книг, девушка зацепилась взглядом за краешек красного переплета. Ее глаза радостно сверкнули.

— Нашла-таки…

Ученицы стояли напротив бурлящего котелка, из которого взмывали вверх и тотчас же лопались большие пузырьки, рассыпаясь на десятки крохотных капель. Миральда бережно вращала в руках красивый миниатюрный горшочек с цветущей темно-алой розой, напевая под нос тихую мелодию, а на ее пухлых коралловых губах играла легкая улыбка.

Близятся экзамены, и в этом году девушка со своей подругой твердо вознамерились стать самыми лучшими ученицами во всей магической академии. Все, что требовалось им для достижения поставленной цели, так это всего-навсего увеличить размер любого маленького растения, после чего с гордостью продемонстрировать свои результаты профессору, — и, разумеется, не забыть похвастаться успехами и перед всем классом, наслаждаясь завистливыми взглядами одних чересчур заносчивых ведьмочек.

— Бомбанет?..

— Не должно.

— Что ж… тогда… кидаем? — Фарфелия бросала неуверенные взгляды то на ворчащее варево, то на напарницу, не прекращая при этом нервно теребить пальцами страницы своего блокнота.

— Нет, погоди… — юная черноволосая ведьма потянулась к лежащему на столе пакетику, в котором, переливаясь разными темно-зелеными оттенками, из угла в угол перекатывался мелкий порошок измельченных лесных трав.

— Стой! Больше нельзя! — встревоженно воскликнула та, скрестив руки и демонстративно прикрыв ими котелок. — Я что, зря записывала все эти хитрости? Там ведь четко сказано, что для завершения зелья нужна лишь одна малая щепотка!

— Ой, да ладно тебе, Фарфи, — махнула рукой Миральда. — Взгляни — это же просто роза. Ну какой вред она может кому-то причинить?

— Ну… мало ли… — нерешительно пробормотала ученица.

— Перестань, ничего плохого не случится, — спокойно заверила девушка. — Не ты ли еще совсем недавно так рьяно поддерживала мою идею? Только представь: профессор Ирин переступает через порог кабинета, и перед ее глазами предстает большая роза с сияющими каплями воды. И из-за ее лепестков выходим мы с тобой! Да она же будет просто в восторге от такого зрелища! Таких гениальных учениц, как мы, запомнит вся академия!

Фарфелия притихла, рисуя в своем воображении образ этой картины: счастливое лицо преподавателя, наполненное неподдельным восторгом; толкающие друг друга журналисты с горящими искорками восхищения в глазах, страстно желающие пробиться без очереди, чтобы получить возможность первыми взять интервью и автограф от такой молодой, но уже такой талантливой леди; обаятельный ведьмак Даниум из соседней мужской академии, несущий девушке большой букет благоухающих тюльпанов.

Понравилось.

— Ладно…

— Вот и замечательно! — ободряюще улыбнулась юная ведьма.

И весь мешочек, наполненный дробленными лесными травами, вместе с алой розой полетели прямиком в бурлящую смесь, как завершающие зелье ингредиенты.

С минуту девушки молча наблюдали за все таким же монотонно

булькающим варевом, но никаких изменений не последовало. Не было даже ни единого намека.

— Что ж… я ожидала хоть какой-то реакции, — протянула Миральда, задумчиво потирая подбородок пальцем. — Ясно, значит не получи-

Девушка была на полуслове, когда угрожающе шипящая жидкость вдруг молниеносно взлетела вверх, заполнив собою ржавый чугунный котелок до самых его краев. Несколько сбежавших струек варящейся жижи скатились вниз, разноцветными каплями падая на огонь, и раненые языки пламени остервенело зашипели.

С коротким булькающим звуком, из воды на поверхность печально всплыл маленький красный лепесток…

— Ну, мы хотя бы попытались… — Фарфи равнодушно пожала плечами и тяжело вздохнула, ненароком поймав себя на мысли, что в какой-то степени даже рада неудаче этого не вызывавшего доверия эксперимента. — Ну что, теперь пойдем? Нас ждет новый сезон нашего любимого романтического сериа-

…а буквально через считанные секунды, из булькающей жидкости с оглушительным шелестящим шумом вырвались огромные шипастые побеги.

Переплетаясь между собой, они — точно зеленые цепи, созданные неистовой яростью самой природы — с невероятной скоростью рванули вверх, к высокому потолку.

Стремительно распространяясь по всему помещению с невообразимой резвостью, они рвали и метали, устраивая вокруг настоящий что ни на есть хаос: мощные темно-нефритовые побеги яростно громили вставшие на их пути стулья, с чудовищным грохотом опрокидывали лакированные парты, разрывали на тысячи деревянных частей некогда внушительные стеллажи с магическими книгами и рассыпали по полу шелестящие листья бумаги.

Очень скоро разгневанное растение добралось и до единственного источника света — винтажных арочных окон, молниеносно оплетая их изнутри и лишая девушек возможности развидеть хоть что-то в этом творящемся в каждом углу безумии.

В центре кабинета, с забавным хлопающим звуком, раскрылся гигантский бутон роскошной красной розы.

Настолько гигантский, что двум совершенно растерянным и до ужаса перепуганным юным ведьмам ничего не оставалось, кроме как припасть к самому полу, не позволяя себе сделать ни единого лишнего движения во избежание объятий с острыми сверкающими шипами, опасно выставленными и направленными прямо на учениц со всех сторон.

Спустя какое-то время коридор начал оживать, наполняясь взволнованными звонкими голосами учащихся и преподавателей. Послышался нарастающий стук каблуков, торопливо направляющихся прямиком к кабинету.

Дверь медленно отворилась, и лежащие под тяжелым бутоном розы Миральда и Фарфелия обменялись молчаливыми взглядами с застывшей на пороге профессором Ирин.

Женщина весьма красноречиво изучала последствия неудавшейся практики по зельеварению широко распахнутыми от ужаса глазами, морально приготовившись вот-вот грохнуться в обморок.

— Ну, зато теперь-то нас уж точно запомнят надолго, — нервно хихикнула Миральда и почувствовала, как в рот ей раздраженно запихивают тщательно скомканный кусок алого лепестка.

Ярость матери

Полная луна, точно сияющая холодным светом гигантская жемчужина, плавно скользила вдоль ночной небесной тверди, совершенно не замечая всей земной суеты. Драгоценную россыпь сверкающих звезд вот-вот намеревались поглотить вынырнувшие, словно из ниоткуда, хищные тучи, сплетающиеся с пеленой зловещего небосвода.

Крошечные светила отчаянно пытались пробиться сквозь эту густую пелену мрака, высвободиться из ее удушающих тисков и вырваться наружу, но безжалостная тьма легко нагоняла их, окутывая своими сотканными из черноты крыльями и пожирая одну звезду за другой.

В лесном безмолвье, где не было слышно даже привычных звуков, характерных для сверчков или ночных птиц, внезапно послышался треск ломающихся веток и последовавший за ним нарастающий топот бегущих ног.

Задыхаясь, изнуренный молодой юноша изо всех оставшихся сил бежал по примятой траве лесной тропы, прижимая к груди своего младшего четырехлетнего брата. С двух сторон от него беспорядочно мелькали расплывчатые образы бесконечных сосен и елей, а в каждом темном кустарнике можжевельника мерещились чьи-то злые и голодные звериные глаза, горящие янтарным светом, точно яркие прожекторы.

За спиной раздался протяжный звериный вой, и парень, резко обернувшись на звук, едва не споткнулся о выпирающую из земли корягу.

— Братик… мне холодно… — жалобно прохныкал на его руках маленький рыжеволосый мальчик со светлыми веснушками, как две капли воды похожий на своего старшего брата.

Вместо ответа, запыхавшийся юноша лишь сильнее прижал его к себе, не сбавляя скорости ни на секунду.

Мгновение прошло, и вот он, раздвинув вставшие на своем пути ветви огромных сосен, очутился на чистой лесной поляне, где в темной густой траве дремали ромашки, укрытые собственными лепестками. Прохладный ветерок приятным легким порывом коснулся разгоряченного виска, вызывая пробегающие по спине мурашки.

Сил на бег больше не оставалось: острая колющая боль в правом боку не позволяла сделать и шага, от беспорядочного дыхания в глазах мельтешили темные пятна, а будто бы налитые свинцом ноги, казалось, в любой момент готовы были просто отказать. Хотелось прилечь на землю, которая сейчас, в его измученных глазах, выглядела невероятно мягкой периной…

…но парень не мог. Если ляжет — простудится, а простудится — ослабнет, и некому будет тогда нести младшего.

— Амелин, когда мы пойдем домой? Я хочу к маме… — тихо и слезливо простонал продрогший до нитки ребенок.

— Скоро, потерпи немного. Скоро мы вернемся домой. Все будет хорошо, я обещаю. — Старший брат покрепче обхватил его своими немеющими и чуть подрагивающими от холода руками.

Как же он ненавидел себя в этот момент. Ну зачем, зачем он только согласился взять Маки на эту злосчастную лесную охоту? Сейчас мальчик сидел бы дома, сытый, в тепле и уюте, а вместо этого ему приходится бороться за свою жизнь, переживая погоню от изголодавшихся кровожадных лесных существ.

Амелин со всей осторожностью опустил младшего брата на синевато-зеленую траву, чтобы хоть немного передохнуть и расправить плечи. Присев напротив на корточки, он взял его холодные маленькие ручки в свои и взглянул на мальчика со всей серьезностью.

— Маки, слушай меня внимательно и не перебивай. Ты понял?

Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил:

— Скоро мы выйдем на проезжую часть, там ты должен будешь поймать машину. Помнишь, как это делается?

— Угу…

— Хорошо… — парень чуть сильнее стиснул его замерзшие пальцы. — Назови водителю адрес нашего дома и уезжай. Просто уезжай, не бойся и ни о чем не думай.

— А ты? Ты поедешь со мной?

— Нет… Маки, я…

Он запнулся на миг, и этого крохотного промежутка времени с лихвой хватило, чтобы малыш понял, что Амелина с ним не будет. Что он останется здесь, в этом страшном мрачном месте, где в каждом углу могло притаиться страшное чудовище.

— Тогда и я тоже не поеду! — капризно вскрикнул он, нахмурив брови.

Резко ударивший порыв ночного ветра подхватил повторный низкий вой, перемешав его с шелестом кустов сочного красного боярышника, растущих совсем неподалеку.

— Тише, прошу тебя… Нас могут услышать!.. — шикнул Амелин, бросив настороженный взгляд через его хрупкое плечо.

— Не хочу! Я никуда без тебя не пойду! — продолжал кричать Маки, готовый вот-вот расплакаться.

Но капли кристально-прозрачных слез так и застыли в его глазах, не успев скатиться вниз. Широко распахнув их, малыш замер в неподдельном испуге, глядя куда-то за спину парня.

— Маки?..

Не дождавшись ответа, юноша проследил за внезапно остолбеневшим взглядом брата и понял, что позади кто-то есть. Или… что-то?..

Беззвучно сглотнув вставший поперек горла ком, он прикрыл веки с дрожащими ресницами, морально приготовившись встретиться со своим страхом лицом к лицу, и очень медленно обернулся.

Неописуемый ужас молниеносно пронзил Амелина мощной электрической вспышкой, сковывая все его тело: прямо перед ним сидело нечто, внешними признаками чем-то напоминающее огромного черного волка, но при этом никак не являющееся им. Ну не могут простые лесные звери ухмыляться такой безумной, такой осознанной издевательской улыбкой…

Лицо обдало жарким омерзительным смрадом, на кожу упало несколько крупных капель холодной тошнотворной слюны. А окаменевший парень не смог вымолвить ни слова. Все мысли, до сего момента беспорядочно копошившиеся в его голове, точно перепуганные тараканы, тотчас же исчезли, оставив после себя лишь опустошенный растерянный разум. Что делать? Куда бежать? И если бежать, то как долго все это продлится? Ведь, в конце концов, рано или поздно настанет тот момент, когда Амелин ослабнет настолько, что просто на ровном месте упадет на землю, так и не найдя в себе больше сил подняться.

Маленький Маки беззвучно рыдал, спрятавшись за спиной старшего брата в полуприседе.

— Мама… мамочка… Мамочка, пожалуйста, спаси нас…

Сознание отказывалось нормально функционировать, и сейчас, ощущая серьезную угрозу для жизни, Амелин действовал уже на одних лишь инстинктах: удерживая зрительный контакт с грозным противником, парень старался нащупать дрожащими пальцами любой близлежащий предмет, походивший на крепкую толстую палку или тяжелый камень…

Нашел.

…а уже в следующую секунду он, остервенело зарычав, стремительно замахнулся и изо всех сил ударил неизвестное существо большим увесистым булыжником, — который он, из-за налипшей на ладонь чавкающей грязи, едва не уронил обратно на землю прямо в рывке.

Тяжелый тупой предмет попал точно в скалящуюся морду, и устрашающий зверь, быстро заморгав, дезориентировано опустил покачивающуюся голову, стараясь как можно скорее прийти в себя.

Инстинкт самосохранения наполнил юношу новой порцией адреналина. Нет, его боль и усталость никуда не делись, они лишь отошли на второй план, уступив свое место рвущейся наружу энергии. Однако этого оказалось более чем достаточно, чтобы Амелин, несмотря на ноющие конечности, подхватил плачущего ребенка и рванул обратно в лесную чащу. Туда, где у этого существа не окажется достаточного пространства даже для маленького маневра.

И вот он снова бежал по такой знакомой поросшей ромашками тропе, бежал и не оглядывался, а сухие ветви нещадно хлестали его пылающее вспотевшее лицо, оставляя после себя белые дорожки так и не проступивших свежих царапин. Все это время Маки угрюмо молчал, вероятно, по-прежнему пребывая в глубоком шоке.

— Пожалуйста… — едва различимо шептал Амелин, уже находясь на грани безысходности.

За спиной слышался непрекращающийся треск кустов, шелестела густая листва.

— Прошу… Пожалуйста… — так же тихо повторил он, чувствуя, как в уголках глаз начинают скапливаться соленые слезы.

Яростное рычание с каждой секундой становилось все громче, и по его тембру сразу было ясно, что зверь наслаждается устроенным представлением. Вся эта беготня была для него ничем иным, как очередной легкой охотой на раненую жертву, поимка которой оставалась лишь вопросом времени.

— Пожалуйста, прости меня, матушка… — Резко затормозив, поднимая пятками грязные клубы пыли, парень остановился посреди тропы и без сил рухнул на колени. Тихо зарыдав, он сгреб в охапку младшего брата, тем самым укрыв его своим телом, и изо всех оставшихся сил закричал:

— Прости, что не смог защитить его!..

Одним резким рывком монстр высоко подпрыгнул, раззявив свою ужасную клыкастую пасть…

…а в следующий миг из темной чащи выскочило большое грозное животное, с могучим медвежьим ревом яростно вгрызаясь в запачканное грязью горло чудовища.

Неспособный пошевелить даже пальцем ноги, обессиленный Амелин с ужасом и растерянностью наблюдал, как взявшаяся словно бы из ниоткуда медведица с неистовой злобой катает по земле скулящее черное существо. Ее волшебная белая шерсть излучала слабый голубоватый свет, но в ярких холодных лучах луны этот свет выглядел просто потрясающе ослепительным.

Казалось, что ее ярость способна была растерзать на мелкие кусочки даже саму ночную тьму. Монстр отчаянно пытался вырваться из мощных когтистых лап, сомкнуть на них свои сильные челюсти или, замахнувшись как следует, оставить на сияющей шерсти противника глубокие порезы, но под неистовым натиском большой медведицы сделать ему этого не удавалось.

Наконец, когда бьющееся в агонии тело издало свои последние рычащие звуки, медведица, быстро и тяжело дыша, повернула свою мохнатую голову в сторону двух изнуренных мальчиков, сидящих на холодной земле. Она уже хотела было сделать к ним шаг, как вдруг Амелин воскликнул:

— Не тронь нас!.. П-прошу тебя!..

Какое-то время медведица стояла на месте, внимательным взглядом изучая юношу, после чего стала медленно надвигаться на ребят. Удивительно, но глядя в ее абсолютное белые, не имеющие зрачков глаза, источающие слабую дымку, парень не испытывал ни страха, ни тревоги. Напротив, он вдруг почувствовал себя… в безопасности?..

Застыв в паре сантиметров от детей, зверь потянулся к лицу Маки, мокрому от слез, и своим влажным бархатным носом принялся шумно обнюхивать его. От резких порывов теплого воздуха, выходящих из его ноздрей, волосы мальчика смешно приподнимались, — а сам малыш, хоть и с большим трудом, но сумел-таки выдавить из себя слабую, но тем не менее искреннюю улыбку.

— Ты… что… успокаиваешь нас?.. — неуверенно задал вопрос Амелин, глядя на это зрелище.

И тут медведица перевела взгляд больших лунных глаз прямо на юношу…

…а уже в следующую секунду все вокруг расплылось и закружилось, погружая его во тьму.

Перед Амелином, словно мозаика, выстроилась картина прекрасного солнечного леса, в котором тихо и неспешно шелестели листья красной смородины, журчал кристально-чистый родник, молодые соловьи заливались мелодичной песнью. Но вдруг голубое небо молниеносно стало погружаться во мрак, черные грозовые тучи надвигались с невероятной скоростью, поглощая все его чарующие краски. Пошел сильный дождь и засверкала яркая голубовато-белая молния, разделившая небеса напополам. Земля превратилась в грязное скользкое месиво, и по этому месиву бежали вынырнувшие из-за кустов медведица и двое медвежат. Их некогда светлые коричневые шкурки пропитались дождевой водой и повисли темными мокрыми клочками.

А потом появились они: отвратительные волкоподобные монстры с горящими ярко-желтыми глазами и черной, точно смоль, скомканной грязной шерстью. Рыча и торжествующе завывая, они погнались за медведицей и ее маленькими неуклюжими детенышами.

Вот откуда-то справа показался овраг, и не теряя ни секунды медведица схватила зубами за шкирку одного из своих медвежат, чтобы осторожно спустить его вниз, но вдруг ее задняя лапа поскользнулась на грязи, и она, не удержавшись, выпустила из клыков свое драгоценное дитя, а после с отчаянным ревом полетела вниз.

Очнувшись уже в овраге, она увидела лишь смазанные силуэты черных монстров, неспешно приближающихся к ней. Прежде чем ее глаза от бессилия закрылись, они успели заметить белоснежные клыки, на миг сверкнувшие в свете вспышки очередной молнии,

Распахнув глаза, Амелин тяжело задышал. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, оставляя после себя лишь маленькие обрывки, которые очень скоро улетучатся из его памяти. Голову сдавливала жуткая боль, виски пульсировали, на лбу выступили свежие капельки пота. С трудом подняв взгляд полуприкрытых глаз, он столкнулся с сияющими лунными глазами медведицы, из которых скатывались крупные капли слез. Попадая на землю, они стекались в одну большую лужицу и отражали весь черный бархат неба, усеянный россыпью сверкающих звезд.

— Вот как… Эти твари убили твою семью… — с сожалением пробормотал парень. — Ты решила помочь чужим детям, потому что не сумела уберечь своих? Но ты ведь не знала, что все так обернется…

Резкая вспышка боли вновь пронзила его голову. Амелин застонал, прижимая холодные онемевшие пальцы к пылающим вискам. Он зажмурился, а потом быстро заморгал, перед глазами все плыло и двоилось. Уже привычная темнота медленно окутывала его сознание, и прежде чем в очередной раз упасть в обморок, парень невольно улыбнулся забавной мысли, возникшей в его голове.

«Я что, всерьез вижу перед собой дух медведицы и разговариваю с ним?..»

* * *

— Амели-и-ин, встава-а-ай, ну встава-а-ай, прошу тебя!..

Юноша почувствовал, как его трясут за плечи, решительно намереваясь привести в сознание. Уловив краем уха неразборчивый приглушенный голос, словно Амелин находится на дне реки и кто-то с поверхности упорно зовет его, пытаясь достучаться до его сознания, он наконец разлепил налитые свинцом веки.

Мутный образ постепенно принимал четкие очертания его младшего брата, а точнее его заплаканного лица, бледным овалом маячившего перед глазами. Помогая себе ослабевшими руками, парень принял сидячее положение и опустил голову, закрывая глаза. Боли ослабли, но ненамного.

— Амелин! — перепуганный мальчик подскочил к нему, но как бы он ни старался, у него так и не вышло сомкнуть объятия на спине старшего брата своими маленькими детскими ручонками. Амелин, несмотря на дискомфорт, не стал отгонять его.

— Маки… Ну тише-тише, я в порядке. Ты сам как? Что произошло?

— Ты упал и едва не ударился головой о дерево, я так испугался… — малыш всхлипнул, — а потом Звездочка позвала своих медвежат, и они все вместе отвезли нас к выходу из леса.

— Что? Звездочка? Это кто?.. — Парень недоуменно уставился на младшего, все еще хмурясь от пульсирующей головной боли.

— Ну звездочка! Та белая медведица, которая защитила нас от злых чудовищ! — напомнил Маки, недовольный тем, что его брат забыл события, произошедшие с ними всего час назад.

— А… — Амелин прижал ладони к лицу, медленно растирая его. — Так это, значит, было взаправду…

Он вяло осмотрелся и увидел прямо позади себя лес, из которого они с Маки пытались выбраться. Полая луна превратила дорожки в смятое почерненное серебро, на темной небесной глади все так же сияли тысячи холодных крошечных звезд. В память проник образ двух белоснежных глаз медведицы, из которых капали крупные слезы материнской печали и ярости от бессилия.

Амелин осторожно поднялся на ноги, покачиваясь. Приобняв за плечи Маки, он еще раз обернулся через плечо, словно хотел раз и навсегда запечатлеть в памяти место, в котором они с братом едва не погибли, но в итоге оказались спасены неведомым волшебным созданием.

«Это похоже на сказку. Если скажу кому-то — не поверят ведь.» — думал юноша, с трудом поверив даже самому себе.

— Пошли домой, Маки. Матушка, должно быть, уже места себе не находит…

Без добра нет счастья, без счастья нет жизни

Холодные крупные капли дождя, еще совсем недавно барабанившие по стеклу витрин магазинов, принесли с собой свежесть мокрой листвы, тем самым заново вдохнув жизнь в этот маленький уютный городок, расположенный у сияющей речки. Жизнь, наполненную красивой мечтой и готовностью на новые смелые свершения.

Уж кто бы мог подумать, что промчавшаяся с утра грозовая туча без особых усилий разбудит всю невероятную красоту городка, наполненного ароматной зеленью: сверкающие бриллиантами капли воды охотно ловили на себе солнечные лучи, сумевшие таки пробиться сквозь мрачные небеса; промокшие до нитки мохнатые воробьи смешно взъерошили свои перышки, чтобы как следует прогреть их на вынырнувшем из-за туч солнце.

Город неспешно оживал, приглашая жителей полюбоваться красочными видами новостроек: высоких панельных зданий, окрашенных в веселую разноцветную палитру.

Аккуратные полевые участки, огражденные узорчатым забором, пестрили ярко-желтыми, точно пуговки, одуванчиками, большими белыми головками клевера, золотистыми шариками донника и высоким бледно-лазурным цикорием.

В этих родных сердцу пейзажах каждая деталь была по-своему удивительна: и вечно спешащие куда-то люди, и залитые теплым солнечным светом кудрявые березы, и даже вон тот корячившийся парень, что так усердно пытался преодолеть высокую орнаментальную калитку…

А?..

* * *

Маленькая бумажная птичка идеальной кругообразной формы ловко перешагивала своими длинными черными лапками с одного зубчика забора на другой, не боясь оступиться и полететь кубарем вниз. И будь у нее возможность высказаться, она, не задумываясь, заверила бы, что ветер всегда убережет ее легкое бумажное тельце от падения, подхватив в самый последний момент.

Добравшись до очередной группы сиреневых дельфиниумов, птица плавно ступила на самую верхушку одного из них и присела, согнув нарисованные лапки-палочки до самого их основания.

Она мирно покачивалась в такт с голубовато-пурпурным цветком, мечтательно тянущимся в такую близкую, но в то же время такую далекую загадочную синеву небес, и наслаждалась каждым слабым дуновением ветра, доносящим ласкающую слух песнь живой природы и сладкий аромат глицинии…

…пока ее шероховатую голову вдруг не решилась облюбовать яркая бабочка-крапивница.

От такого наглого вторжения в личное пространство, птица, конечно же, была далеко не в восторге.

Резко выпрямляя колени и вновь складывая их, она с большой скоростью принялась раскачиваться из стороны в сторону, пока встревоженное насекомое, наконец, не приняло решение раскрыть свои крылья и поспешными взмахами взлететь ввысь.

Бабочки, точно волшебные маленькие феи, порхали над румяными маками и белоснежными ромашками, создавая перед глазами настоящий живой калейдоскоп. Порой, глядя на этих легких нежных созданий, и самому хотелось расправить крылья и взлететь высоко-высоко, в безоблачное небо, кружась вместе с ними в бесконечном вальсе под чарующую мелодию природы.

И вдруг, в этой изумительной идиллии, раздался внезапный треск рвущейся ткани.

— Понял. Так, тихо…

Симпатичный юноша Азрик, лет девятнадцати на вид, со всей осторожностью перекидывал ногу обратно через калитку, уж точно никак не желая усугублять сложившуюся неловкую ситуацию. С дерева, к которому он весьма неудачно пытался прорваться, послышалось беспокойное воробьиное чириканье.

— Вот черт… — пробубнил себе под нос парень, почесывая затылок. — Ну и что мне теперь делать?

Он обводил узорчатую калитку внимательным сощурившимся взглядом, пока его глаза не остановились на белой шаровидной птице, равнодушно колышущейся на цветке неподалеку.

— Знаешь, Ната… — начал он с нотками возмущения в голосе, но тут же остыл, выдохнув. — Могла бы и помочь. Они ведь тоже птицы, как и ты.

Белокурый молодой человек указал на дерево, — или, если быть точнее, на его крепкие ветви, расположенные прямо под густой верхушкой листьев. Там, над маленьким сломанным гнездом, носились двое переполошившихся родителей, — похоже, что кто-то из желторотых птенцов выпал-таки из весьма сомнительной на вид разваливающейся кучки мха и палок.

Ната повернулась в сторону этого драматичного зрелища, способного заставить сердце любого живого существа сжаться от боли и тревоги, наблюдая за судьбой этой бедной семьи…

…и спокойно отправилась дальше по своим делам.

— Пф, — осуждающе фыркнул парень и, уперев руки в бока, проследил за ее незамысловатым маршрутом, задумчиво прикусывая нижнюю губу.

Как оказалось, совсем неподалеку находился запасной вход в цветник, и причем полностью доступный: темная калитка оказалась приветливо распахнута, приглашая войти внутрь любого желающего.

— А, так там еще один вход есть? — тихо поинтересовался он сам у себя. — Ну дак я не знал. Если бы увидел его раньше, сразу бы направился туда. Наташ, а тебе лень сказать было, да? Вообще никакой помощи, я в шоке. Я просто в шоке.

Вход-то был, верно. Но вот радоваться своей находке раньше времени, еще не выяснив всех деталей, парнише определенно не стоило.

— Ната-а-аш… Это капе-е-ец… Какие тут леса, ты посмотри-и-и… А как дальше-то? Куда дальше-то плыть? — Потонувший в высокой зелени Азрик непонимающе крутил головой. — И знаешь, что самое интересное? У меня каждый Божий день газонокосилка под окном начинает тарахтеть еще с шести утра, словно там за одну ночь на месте едвазаметных травинок вырастают десятиметровые борщевики… А здесь, значит, никто никогда не косил и не собирается?.. Ой, да по любому где-то тут поблизости заначка зарыта, я тебе отвечаю.

Добраться до намеченного места стоило усилий. Больших. Однако, хоть и с трудом, но удерживая в голове мысль о двух до ужаса перепуганных воробьях-родителях и их не менее перепуганном крохе-птенце, — а также вспомнив, какие виды насекомых могут обитать в таких роскошных зарослях, — юноше все же удалось благополучно пробиться к дереву.

Уменьшившаяся в размере Ната, невозмутимо пролетевшая над всей этой травой верхом на пушистом семени белого одуванчика, приземлилась на плечо хозяина и тут же восстановила свои прежние параметры роста.

Над ними, точно непоколебимый страж, возвышалось высокое величественное дерево с мощными ветвями, торчащими в разные стороны, будто тщательно заточенные и выставленные наготове клинки. Его сплошная темная листва выглядела очень густой и надежно защищенной, отчего казалось, что этот щит не смог бы пробить даже самый сокрушительный град.

Щурившийся от солнечных лучей паренек сложил руку козырьком.

— Я полез, в общем…

* * *

Как и ожидалось, у могучих корней дерева, частично выходящих из-под земли на поверхность, сидел дрожащий и напуганный кроха-воробушек, своей формой напоминавший маленький светло-коричневый шарик из мягкого пуха. Завидев приближающееся к себе двуногое создание, бедняга лишь запищал, вжавшись в древесную кору.

Белокурый юноша остановился совсем неподалеку, медленно опускаясь на колени: на его лице возникла непринужденная улыбка, а светлые серые глаза приняли цвет насыщенной весенней листвы и едва заметно засветились, создавая вокруг радужки весело мельтешащие ярко-лаймовые искорки.

— Тише… — бархатно прошептал он, так и не сдвинувшись с места. — Я не трону тебя, братец… Позволь помочь…

Внезапный свежий ветерок пробежался по крохотным, еще не сформировавшимся перышкам маленького воробьенка, шутливо приподнимая их. По воздуху разнесся невесть откуда взявшийся слабый аромат березового сока с мятно-цитрусовыми нотками.

Ощущая, как этот успокаивающий запах бережно окутывает его пернатое тельце, малыш широко зевнул, раззявив свой коротенький клювик, и поднял сонный взгляд больших черно-маслянистых глаз прямо на человека.

— Баю-баюшки-баю… Засыпай, дружочек…

Сорвав рядом с собой ближайшую траву, парень тщательно обтер ею ладони, после чего протянул их к задремавшему птенцу.

— Ну вот, теперь-то у меня точно не получится сбить твой птичий запах своим, — довольно произнес он. — Айда, пора бы нам вернуть тебя родителям.

Сказать, что взбираться наверх по хаотично расположенным веткам огромного древа было нелегко — не сказать ничего. Выражая свое недовольство сложившейся ситуацией безостановочным кряхтением, юноша все же продолжил карабкаться на самый верх, ловко уклоняясь от беспорядочно растущих побегов.

На одной из крепких ветвей восседала большая любопытная грачиха с переливающимися синеватыми бликами, которая с интересом наблюдала за нескончаемыми страданиями парнишки, переносившего мирно спящего птенца в своем мягком капюшоне зеленой фуфайки.

— Извращенка, — констатировал он, в очередной раз замерев на выходящем выступе, чтобы немного перевести дух.

Белая круглая птичка задорно перескакивала с одного листа клена на другой, не теряя хозяина из виду. Порой ей даже удавалось обгонять его.

— Ну-ну. Тебе-то хорошо, я тебя из бумаги сделал, — с частой одышкой напомнил юноша.

Замерев на молодом побеге с просвечивающимися ярко-лаймовыми почками, Ната развернулась к парню. Их молчаливые взгляды встретились. Тот отрицательно качнул головой, продолжая свое долгое и весьма увлекательное путешествие к верхушке дерева.

— Что ты такое говоришь? Нельзя. Нет, нет и еще раз нет, — резко отрезал он, всем своим видом показывая, что не желает более продолжать этот бессмысленный разговор.

Не говоря ни слова и абсолютно не двигаясь, птица продолжала буравить его немигающим взглядом.

— Нет. Я знаю, что использовать свои способности удобно, но и ты пойми — это против правил Вселенной. Только попробуй представить, какой хаос вокруг начнется, если люди, несущие в себе магию, столкнутся с людьми, находящимися на первом этапе развития внутреннего волшебства. Все, тихо, не отвлекай меня, я тут выжить вообще-то пытаюсь…

Путь до воробьиного гнезда казался просто бесконечным. Утреннее солнце взошло уже довольно высоко, и теперь его яркие лучи на полном серьезе пытались пробиться сквозь темную кленовую завесу. Едва ли не на каждом шагу, в воздухе парили совершенно беззаботные бабочки-лимонницы наряду с белоснежными капустницами, — и последние, без сомнения, вновь намеревались испортить чей-нибудь соблазнительно аппетитный урожай.

Высоты чистого неба красовались в своих лазоревых оттенках, не имея ни малейшего белого пятнышка облака, и казалось, что даже у мрачных серых туч не возникало никакого желания нарушать эту идеальную гармонию. Ну и чем же не мечта перфекциониста?

— Я… почти долез… — из последних сил произнес белокурый юноша.

И стоило лишь ему покрепче ухватиться за очередной выступ, перенеся на него значительную часть веса, как вдруг раздался хруст и последовавший за ним треск…

В голову сиюсекундно же яркой вспышкой ударил адреналин. Не на шутку запаниковав, парень одним резким выпадом мертвой хваткой вцепился ногами в крепкую ветвь, тотчас же прижавшись к ней всем своим телом. Бросив взволнованный взгляд вниз, он сразу заметил летящий полным ходом разломанный надвое кусок ветки, который уже очень скоро беспощадно шлепнулся оземь, распугав порхающих поблизости бабочек.

— Это было близко, — облегченно выдохнул он, продолжая обнимать свою опору. — Не, ну так и помереть недолго…

К счастью, спящий в капюшоне птенчик остался невредимым и даже не проснулся, — похоже, что глубокая сонная магия прекрасно подействовала на его сознание. Бьющееся перепуганное сердечко Наташи — еще минуту назад сновавшей то тут, то там — понемногу успокаивалось, стоило лишь встревоженной бумажной птице осознать, что опасность миновала. Подскочив на тонких нарисованных лапках к своему хозяину, маленькая шаровидная птица ухватилась за рукав фуфайки своим крошечным серым клювиком и с настойчивостью принялась изо всех сил тянуть его на себя.

Увидев эту до глупости забавную картину, молодой человек представил, как она может выглядеть со стороны, и просто не сумел сдержать своего нервного, но все такого же искреннего и звонкого смеха.

Двое взрослых воробьев удивительно спокойно отнеслись ко внезапному появлению человека с их птенцом, мирно дремлющим в капюшоне. Быть может, это чарующее волшебство юноши оказало на них такое влияние? Или же они сами почувствовали, что стоит попробовать довериться ему? Как бы то ни было, малыша он им, конечно же, вернул, и даже слегка подправил гнездо, разрушенное неизвестно чем, максимально прочно укрепив его близлежащими сухими ветками и листьями клена.

Свободно перепрыгивая с одного листа на другой, Ната добралась до плеча хозяина и удобно устроилась на нем. Вглядываясь в щелки между темной листвой, парень неотрывно смотрел на все такое же бесконечное безоблачное небо.

— Не будь в мире добра, мы никогда не узнали бы настоящего счастья. А человек без счастья не живет… только выживает… Да, Наташ?

Пролетевший беззаботный вихрь легкого ветра едва заметно приподнял его белые пряди волос, в этом дивном аромате тесно переплетались ярко выраженная свежесть мяты и ни с чем несравнимый запах хвои.

Оглавление

Спой, соловушка

Твоя улыбка

Как (не) надо варить зелья

Ярость матери

Без добра нет счастья, без счастья нет жизни