Наследница мага смерти. Лорд Хаоса (СИ) [Таис Сотер] (fb2) читать онлайн

Наследница мага смерти. Лорд Хаоса

Пролог. Легенда о первых

Существует легенда о двух друзьях, Тайро, первом маге смерти, и Кайри, ставшем прародителем всех боевых магав. Но мало кто знает, чем закончилась их история, кем они были на самом деле они были когда-то, и чем пожертвовали ради людей.

На этот остров, возможно впервые за тысячу лет, ступил человек. Он прибыл не на корабле, даже не на лодке, просто возник из воздуха у самой кромки скалистого берега.

Мужчина был высок и болезненно худ, седые волосы неопрятными лохмами падали на лоб, почти полностью скрывая глаза. Из-под широкой накидки, не по погоде распахнутой на груди, виднелись сероватые, пропитанные кровью бинты. Замотаны были и ладони, хотя он, сжимая в руках тяжёлый посох, кажется, вовсе не чувствовал боли.

Наледь под его ногами хрустнула, прозвучав слишком громко в этой тишине. Остров, очевидно, был покинут не только людьми, но и птицами и зверьми. Оглядевшись и поудобнее перехватив тяжёлую сумку, мужчина целенаправленно зашагал вглубь острова, как будто точно зная, куда идти.

Через час с небольшим он нашёл то, что искал. Пещера была укрыта так, что едва ли её мог найти кто-то случайно. Заглянув внутрь и оставив там сумку, мужчина вернулся к выходу, и неуклюже залез на ближайшую скалу, болезненно вглядываясь запавшими от усталости глазами в небо. Наконец на горизонте показалась стремительно приближающаяся точка.

Крупный для своей породы ястреб сделал круг над головой ждущего его человека, и опустившись рядом, обернулся молодым, полностью обнажённым мужчиной. Тело его сотрясала сильная дрожь, но зеленовато-карие глаза светились самодовольством.

– Тайро, ты всё-таки прибыл раньше меня! – поприветствовал он мужчину с посохом. – Я увёл преследователей. Они направились на северо-восток. Надеюсь, маги Остара встретят их не менее приветливо, чем нас когда-то.

– Едва ли они смогут причинить демонам существенный вред, но нам хватит того, что они потеряли наш след. Здесь они не должны найти – Источник умеет отваживать непрошеных гостей. Хорошо хоть мы к таким не относимся. Пойдём, я разведу костёр. Ты выглядишь совсем озябшим, Кайри.

– Я просто голоден как тысяча демонов! – воскликнул метаморф и рассмеялся своей собственной нелепой шутке.

– Надеюсь, есть ты будешь как один, – чуть усмехнулся его спутник.

Они казались полной противоположностью друг другу. Тайро выглядел суровым, и даже мирно сидя у костра рядом со своим другом, излучал неясную угрозу. Ему едва ли можно было дать тридцать лет, несмотря на седые волосы, но что-то в его жестах, движениях, немного устаревшей манере речи говорило о том, что он гораздо старше. Маг сидел на неказистой подстилке так, как будто он был при дворе, а лицо его выражало холодное презрение к условиям, в которых ему приходилось находиться.

Его спутник выглядел ещё моложе – казалось даже странным видеть на таком юном лице пробивающуюся щетину. Он был, безусловно красив – правильное лицо, гибкая и изящная фигура, и грация, кажущаяся совершенно нечеловеческой. Но и за его кажущейся изящностью скрывалась сила – кипучая и бурлящая. И даже сейчас, когда он устал и был голоден, глаза его блестели жизнью, а на лице сменялось десяток противоречивых эмоций. Кайри только что доел свою жидкую похлёбку, и с жадным интересом смотрел в миску своему другу. Тот, едва заметно усмехнувшись, пододвинул ему свою порцию и порывшись в сумке, щедро добавил ломоть хлеба. Метаморф благодарно кивнул, принимая угощение. После звериного оборота он всегда был рад подкрепиться. Но сейчас его трапезу омрачала мысль о том, что она, по сути, последняя в его жизни.

– Как думаешь, Тайро, – с каким-то лихорадочным весельем спросил он своего друга, – сегодня хороший день для того чтобы умереть?

Тот смерил метаморфа мрачным взглядом:

– Ни один день не хорош для этого. Ты знаешь, как я отношусь к твоей затее.

– У нас нет особого выбора, – беспечно пожал плечами Кайри. – Обычным жертвоприношением тут не обойдёшься, ты знаешь, не говоря уж о том, что я не хочу, чтобы какой-то бедняга отвечал за наши с тобой грехи. Да и не всё так плохо. В конце пути меня с распростёртыми объятьями ждёт прекрасная женщина.

– Я вижу Её несколько по-другому, – сухо сказал маг.

– Ой, да брось, ты просто плохо знаешь свою Госпожу.

– А ты стремишься отправиться в Её чертоги как можно скорее, – сухо ответил Тайро. – Впрочем, в какой-то степени я тебя понимаю. Мне самому надоело прятаться от Лорда Хаоса.

Глаза метаморфа загорелись фанатичным огнём.

– Сегодня Он и все его проклятые слуги навсегда покинут земли людей. Останутся лишь те, кто привязан к материальным объектам или имеет телесную оболочку.

– Такие, как мы, – кивнул Тайро. – И Лорд Хаоса никогда не сможет причинить вред людям. Мы будем по разную сторону магического барьера.

Они долго ещё сидели у тускло горящего костра, пока Тайро не сказал:

– Пора. Рассвет самое лучшее время для ритуала.

– А ведь про магов смерти говорят, что вы творите свои злодеяния лишь ночью, – слабо усмехнулся Кайри.

– Я давно уже перестал быть только некромагом.

Они спустились по узкому, резко спускающемуся вниз туннелю, пока наконец не дошли до того места, где каменные стены расходились, открывая огромный, нерукотворный зал. Воздух в пещере был настолько сух и разрежен, что было сложно дышать, а от стен исходило слабое белесое сияние. И где-то, на грани слуха, звучало низкое, мерное гудение, которое, метаморф понял, слышал только он – слух Тайро был недостаточно совершенен, как у его друга.

– Очень мощное место силы, мощнее, чем я когда-либо видел, – выдохнул поражённый Кайри.

– Я видел равный по силе – в восточных горах Хорме, – обходя кругом условный центр пещеры, сказал маг смерти, выводя посохом на каменной поверхности руны, мерцающие багряной тьмой. – Местные дикари поклоняются ему.

– Для смертных эта сила действительно божественна, – усмехнулся метаморф, – но не для нас. Приступаем?

Глухо звучали под сводами огромной залы слова заклинаний, тени, отбрасываемые от магов на стены, причудливо изгибались, двигаясь совершенно произвольно от своих хозяев и меняя форму. Гул становился всё тяжелее и тяжелее, пока полностью не перекрыл голоса Тайро и Кайри. Каменный пол, покрытый рунами, покрылся трещинами, и начал ломаться.

– Осторожней! – резко прервав ритуал, Кайри откинул мага смерти назад, сам еле успев отпрыгнуть назад перед тем, как пол под ними провалился вниз.

В середине зала поднимался огромный столб белой, чистой энергии, пышущей жаром и заставляющий воздух вокруг себя трещать.

Маг смерти с трудом поднялся на ноги, и метаморф только сейчас заметил, в каком плачевном состоянии он находился. Бинты на груди и руках вновь намокли кровью, а лицо стало пепельно-серым. Он с тревогой смотрел на столб энергии, до тех пор, пока Тайро осторожно не коснулся его плеча. Кажется, белое пламя, вспыхнувшее внезапно, было готово в любой момент иссякнуть.

– Ты справишься? – одними губами спросил Кайри. Тайро кивнул.

Перехватив посох поудобнее, он ласково провёл пальцами по резьбе у навершия, и из-него даже не выскочило, а материализовалось лезвие высотой в две ладони, заточенное с двух сторон. Неудобно для битвы, но достаточно для того, чтобы убить человека, который не способен или не хочет сопротивляться. Достаточно для жертвоприношения.

Кайри ощутимо передёрнуло. Ему приходилось убивать, и приходилось самому находиться на грани смерти. Но никогда перед ним не стояла задача умереть добровольно. И это было глубоко неправильно, хотя и необходимо.

Метаморф скинул одежду, оставшись обнажённым, но кажется, его это нисколько не смущало.

– Не хочу войти в новый мир в одеждах, заляпанных кровью, – усмехнулся он, заметив вопросительный взгляд своего друга.

Маг смерти ответил ему бледной улыбкой, хотя сейчас было совсем не смешно.

– Оправдывайся, извращенец. Кайри... – он отвёл глаза, и сухо приказал: – подойди ближе к Источнику. И лучше... лучше лечь.

Метаморф кивнул, послушно выполняя указания. Братья по крови и по оружию уже давно всё обсудили и решили, но обоим это решение давалось нелегко. И долгие прощания могли не только задержать и испортить ритуал, но и ослабить волю тех, кто его совершал.

Посох Кайри не был оружием: в бою, да и для самозащиты он был излишне громоздок и неудобен, к тому же подобным лезвием скорее было удобно наносить болезненные порезы, а не смертельные раны. Но магу смерти приходилось не раз убивать с помощью него. Поэтому его удар в беззащитное горло метаморфа был точен и быстр.

Кровь метаморфа потекла на камень, забрызгала лицо и одежду Тайро, но большая часть, как и хотел маг смерти, попала в белое пламя Источника. Руки метаморфа инстинктивно попытались закрыть рану на шее, а тело изгибалось в мучительных судорогах. Маг смерти, лишь на секунду помедлив, скинул всё еще слабо шевелящееся тело своего спутника в открывшуюся расщелину. Земля по ногами мага смерти начала дрожать, а светящиеся стены покрыли мелкие трещины. Пламя вспыхнуло ещё сильнее, утробный подземный рев оглушил Тайро, заставив упасть на землю и прикрыть уши ладонями. Жертва была принята.

И где-то, в сотнях, а то и в тысячах километров отсюда, вспыхивали другие Источники – создавая защитную сеть и вытесняя демонов за пределы невидимого барьера.

Но это был не конец, по крайней мере, не для мага смерти. В столбе пламени появился силуэт фигуры, странно гротескный и вытянутый. Глаза её, это было видно даже сквозь слепящий белый свет, были направлены на мага смерти. Не выдержав пристального взгляда, Тайро отвёл взгляд, поэтому так и не увидел, как живущее внутри метаморфа создание хаоса покинуло уже мёртвый сосуд.

Но зато маг в полной мере ощутил присутствие другого существа, чем-то похожего на демона, но гораздо, гораздо более могущественного. Тайро поспешно опустился на одно колено и склонил голову. Госпожа Смерть не любила непочтительность и могла сурово покарать за неё даже его, своего последователя. Но Она лишь скользнула мимо – сегодня Смерть пришла за другим, тем, кого она так долго хотела видеть в своих Чертогах.

Через час ослабленный, шатающийся Тайро покинул пещеру, совершенно не представляя, как он будет выбираться с острова. Сил на ещё одно магическое заклинание в нём больше не было, но находиться здесь было ещё опаснее. С погодой творилось что-то невообразимое, высокие тонкие деревья пригибало от сильного ветра, а в небе над островом возникло северное сияние, сверкающее десятком цветов, название большей части которых Тайро не знал. Поэтому за этой свистопляской стихий и сил маг не сразу заметил двоих людей, поджидающих его внизу. Высокую статную женщину с тёмной кожей и в богатых, отороченных мехами одеждах, он знал, а вот невысокого подростка с лютней наперевес он видел впервые. Но силу его узнал.

– Решили убедиться, что мы с Кайри Келедом закончим дело до конца? – приблизившись, спросил Тайро. Он тяжело опирался на посох, и это не осталось незамеченным его давней противницей.

– Неужели ты думал, что мы доверимся во всём Бродягам? – высокомерно спросила женщина. – Где второй эмиссар?

– Мёртв, – безжизненно ответил Тайро, и женщина вздрогнула, отведя глаза, слишком уж остро и болезненно было чужое горе, тем более от этого сильного и обычно невозмутимого мужчины.

– Что ж, тем легче. Пора окончательно избавить земли людей от тварей хаоса, – прерывисто заговорил юнец, с вызовом глядя на того, кто когда-то уничтожил его предшественника.

– Ты думаешь, что убив меня, ты сможешь уничтожить и демона внутри, мальчик-бард? – усмехнулся маг. – Он просто найдёт новую оболочку, воплотившись в ком-то ещё. Так стоит ли тратить силы, меняя известное зло на неизвестное?

Женщина успокаивающе положила руку на плечо своего спутника. Взгляд, направленный на некромага, был твёрд.

– Дело не только в этом. Знание о том, как уничтожить барьер, должно умереть.

– Вместе со мной, королева? – усмехнулся маг. – Не слишком похоже на благодарность за избавление от демонов. Что ж, тогда я тоже забуду о приличиях и позволю себе...

Что он собирался себе позволить, женщина так и не узнала.

– Мне надоела твоя болтовня! – зарычал мальчишка, и рванул к некромагу, чуть не сбив с ног свою спутницу. В руках его появилась золотистая сеть, сплетённая из нитей тонких как паутина, и там, где она лишь кончиками коснулась кожи Кайри, возникли глубокие кровоточащие порезы. Но тот успел отшатнуться, и теперь с весёлым изумлением посмотрел на срезанный рукав одежды. В другой день магу ничего не стоило уйти от удара и проучить мальчишку, но сейчас он был полностью измотан и истощён. Впрочем, бояться стоило не его, а ту, что была рядом с ним. Юнец хотел его смерти, но женщина смотрела на него с гораздо более прагматичным интересом – как будто размышляя, как тот будет смотреться в цепях. Его давняя противница была столь же честолюбива, и не погнушается использовать силы и знания некромага, чтобы захватить власть над всеми землями людей, хотя и сейчас подвластные территории были обширны. И Тайро не мог ей этого позволить.

– Чуть без руки не оставил! – Тайро погрозил пальцем и безумно расхохотавшись, растаял в воздухе.

Парень растерянно завертел головой, пытаясь понять, куда исчез его враг.

– Морок?

– Нет, одна из его проклятых способностей, – процедила женщина, и влепила музыканту оплеуху так, что тот кубарем покатился по земле. – Дурак, теперь мы потеряли его!

Женщина к чему-то прислушивалась, шевеля губами и не обращая внимание на дрожащего у её ног барда. Наконец она пошевелилась.

– Ушёл, покинул остров. Точнее, попытался.

– Что это значит, моя королева?

Женщина выглядела задумчивой, и отчего-то опечаленной. Маска холодного безразличия спала с её лица, и стало видно, что это величественная женщина была не так уж и молода.

– Он ранен и обессилен, едва ли ему хватит энергии, чтобы совершить переход. А это значит, он сам обрёк себя на гибель в морской пучине. Тайро Ландри хотел умереть.

– Но почему?

– Потому что Лорд Хаоса связал своих эмиссаров не только с собой, но и друг с другом. Боюсь, Ландри не выдержал ухода Кайри Келеда, и решил отправиться за ним. Ещё раз попытаться отобрать его у Госпожи Смерти.

Даже по интонациям было понятно, что она считает эту затею безнадёжной.

– Пойдём, нам больше нечего здесь ловить. Если следующие эмиссары и появятся, то мы узнаем об этом только через многие годы. А пока нам нужно не терять время, и попытаться перехватить власть, пока маги Северных островов и остарцы не обошли нас.

Спустя час после того как эти двое покинули остров, огромная волна поглотила остров, и земля ушла под воду, а вместе с ней и Источник.

Не одно тысячелетие минуло с тех пор. Менялся ход рек, иссушались моря, а там, где раньше были древние царства, появлялись новые государства. Тайро Ландри и Кайри Келед сгинули в безвестности, и тела их так и не были найдены, но сила, что жила внутри них, осталась на земле, находя себе другие оболочки.

Их всегда было двое – в каждом веке, в каждом мгновении существования. Смертные, маги, жрецы, правители, воины – эмиссары хаоса сменяли друг друга. Кто-то жил дольше, кто-то не проживал и человеческий век, но даже самые юные и неопытные из них были опасны. И страшнее всего, когда Бродяги,эмиссары хаоса, встречали друг друга – почти всегда для человеческих земель, Ойкумены, это грозило страшными катастрофами и изменениями.

Хотя кому как не эмиссарам хаоса менять судьбу мира, и свою, ломая предначертанное.

Глава 1. Мой ласковый и нежный зверь

– Ненавижу! Я тебе твои ножички знаешь куда потом запихаю? И не пожалею денег на целителей, чтобы ты сразу не сдох, а немного помучился!

Боевые маги люди несдержанны на слова и эмоции. Бывают редкие исключения в виде моего деда, или почти-жениха Изенгрима Бергеля. Но их обязывает их статус, и тот же дед, когда остается в кругу семьи, спокойно отводит душу. Чаще всего на мне, считая это признаком высшей степени ответственности.

Я же, хоть и поработала немного на Тайную Канцелярию, но легко выходила из себя. И почти с этим смирилась. Да и считалось у нас, боевых магов, что умение раскрыться всем сердцем полезно для душевного здоровья. И сейчас я была более чем с ним согласна, с радостью высказывая сигилу всё, что я о нём думаю.

- Чтобы над твоим трупом даже некромаги плакали от жалости! Чтоб тебя при следующей телепортации прахом по миру развеяло! Сбрендивший колдун, да когда тебя Хель найдёт, он из тебя самого материал для опытов сделает! А я потом твоё чучело у себя в гостиной поставлю! Ты слышишь, урод, сотню демонов тебе в глотку?!

Думаете, спятила? Я была лишь жалко пленницей мага хаоса, и пожелай он меня прикончить, я бы не смогла его никаким образом остановить, а я, вместо того, чтобы сидеть тихой мышкой, явно нарываюсь. Но сейчас мне было совершенно всё равно, мое чувство самосохранения благополучно скончалось. Орани добился того, чего хотел, доведя меня до белого каления.

– У тебя достаточно хороших самоконтроль, по крайней мере по сравнению с Эйнаром, – в голосе сигила что-то похожее на одобрение. – Он, помнится, на меня уже на второй день пытался кидаться. Правда, через неделю его запал пропал, но надеюсь, ты продержишься подольше.

– Ненавижу, ненавижу... – от обиды и гнева слёзы текут по щекам, оставляя за собой влажные дорожки. – Будь проклят твой хаос, будь проклят ты сам... Когда я до тебя доберусь, то кишки на шею намотаю!

Ругаюсь я так себе, сказывается отсутствие практики, но зато с огоньком, с душой. Эмоций было столько, что кровь носом пошла, чего не было с детства. Орани молча вытер с моего лица кровь и потёки слёз платком. На лице его было написано полное равнодушие к моей истерике. Хотя нет, вру – ему интересно, с чисто научной точки зрения. Сейчас наверное будет давление замерять и пульс. И вцепиться в глотку даже не получится, кожаные ремни крепко удерживали меня на столе.

Как я дошла до такого жалкого существования? Очень просто – побывав в 'гостях' у сигила несколько дней, которые растянулись для меня в одну дурную бесконечность. Я же, в принципе, домашняя девочка, и самое серьезное испытание для меня было прохождение службы на пограничных землях Тайрани – невыносимые бытовые условия, военная рутина, отсутствие нормальных, не помешанных на теме оружия и войны собеседников...

Последние месяцы для меня выдались тоже так себе, особенно когда мы переехали в Алискан, но в этой варварской империи у меня хотя бы всегда была подстраховка в виде весьма многоопытного некромага, и возможность хоть иногда побыть в одиночестве, не ожидая, что за мной в любой момент придут, чтобы... Но всё по очереди.

После того, как нас перенесло в Салдор с помощью телепорта, Орани дал мне день передышки. То есть запер меня в башне.

Сигил был настолько самоуверен, что даже не стал меня обыскивать. И, к несчастью, у его самоуверенности были все причины – ничего действительно полезного у меня с собой не было. В карманах зимнего пальто лишь шерстяные перчатки, несколько серебряных монет и горсть медяшек, огрызок карандаша и неведомо как оказавшаяся там лента для волос. На пальцах кольцо, накапливающее магическую энергию, совершенно бесполезное сейчас, а на груди один из тех амулетов, что в теории должны отвращать пули и арбалетные болты, но на практике срабатывают через раз, да и то только с совсем неумелыми стрелками. Не густо. Никаких там отмычек, спрятанного за подкладку одежды оружия или магического артефакта, активируемого лишь одной силой воли. А без магии я могла и не так много, разве что попробовать его скрутить голой силой, но Орани был крепче, чем выглядел. Оказаться в плену у полупомешанного мага я точно была не готова.

За окном, между тем, солнце палило всё сильнее. Я занавесила окно, пытаясь сохранить хотя бы остатки ночной прохлады, и заглянула в шкаф. Как и ожидалось, одежды там не было, а в моем закрытом шерстяном платье мне было более чем неудобно. Оставалось только надеяться, что слуга придёт как можно скорее, принеся более подходящую для местной погоды одежду. Ослабив воротник и манжеты, я стянула волосы в высокий хвост, дав шее хотя бы немного прохлады и заглянула в ванную. Хоть холодную водичку попью... Покрутив краны, я с неудовольствием заметила, что воды не было вовсе – ни холодной, ни горячей. Значит, с освежающим душем придётся подождать.

Через полчаса я не выдержала и стянула с себя платье, оставшись в нижнем белье. Легла на пыльное покрывало, украшавшее кровать, и задремала. Проснулась где-то во второй половине дня, когда солнце было еще в зените, и воздух дрожал и плыл от жары. Тело было неприятно липким и мокрым, по лицу стекали капельки пота. Разве на такой высоте не должно быть чуть прохладнее? Болит голова и хочется пить. Похоже, что обо мне забыли. Наверное, Орани уехал по своим делам и забыл слуг предупредить обо мне. Если они у него были. Может, он мне соврал и здесь никого кроме нас нет. Не очень то здесь обжито – пыль висит клочьями, от покрывала пахнет затхлостью. Может, он кинул меня здесь умирать.

Постучала в дверь изо всех сил, без особой надежды, что меня услышат. Затем подошла к зарешеченному окошку и попыталась докричаться до кого-нибудь внизу.

Безумно хотелось пить. Помнится, когда проходила пограничную службу, нас учили одной уловке – нужно засунуть в рот небольшой камешек, и пососать его. По идее, после этого жажда должна отступить. Чувствуя себя совершенно глупо, я оторвала от пальто пуговицу и засунулав рот. Сработало, но не надолго. А ведь даже дня не прошло. Что со мной будет к следующему утру, если за мной никто не придёт?

К вечеру стало чуть прохладнее, а ночью я стала и вовсе замерзать. Заворачиваться в грязное и пыльное покрывало своим истерзанным жарой телом мне совсем не хочется, поэтому я накрылась пальто, и подложив под голову платье, свернулась клубочком. Попыталась выкинуть тяжелые мысли из головы и заснуть. Бесполезно.

С сухими, воспаленными глазами я встретила следующее утро. Новый день, снова жара. А ведь даже еще не полдень. Хотелось есть, но сильнее мучила жажда. Обо мне забыли. Я одна, совсем одна в этой пустыне. Орани ушел, бросил подыхать меня здесь.

Когда я услышала, как громыхает засов, я не сразу поверила своим ушам. Неужели наконец моим страданиям положат конец? В комнату вошел маг хаоса, с любопытством оглядел и сочувственно заметил:

– Плохо выглядишь.

– Здесь нет воды. Совсем. А слуга не пришел, – я старалась сохранить спокойствие в голосе и во взгляде. Не надо злить того, от кого зависит твоя жизнь. – И мне до сих пор не во что переодеться.

– Понятно, но сейчас нет на это времени. Вставай, нам нужно идти.

– Так? – я добавила в голос всю сарказм, что у меня сохранился. – Я не могу ходить в нижней сорочке, а шерстяное платье я не одену даже под угрозой повешения.

– Мне нет дело до того как ты одета. Можешь идти хоть голой.

Меня сдернуло с кровати невидимым толчком так, что я раскровила локти и колени и чуть не уткнулась в каменный пол носом. Бросив злой взгляд на невозмутимого мага, я всё таки завернулась в затхлое покрывало и поплелась вслед за магом. Может попытаться напасть на него со спины? Конечно, моей силы со мной нет, но иногда неожиданность бывает самым лучшим оружием. Я подобралась ближе – один толчок, и он кубарем полетит вниз по лестнице, пересчитывая рёбрами ступеньки.... Асет обернулся, кинув на меня такой взгляд, что я поняла, что рыпаться мне явно не стоит – он просчитывает мои действия на два шага вперед.

– Иди впереди меня. Твое присутствие за спиной несколько нервирует. И не делай резких движений, если не хочешь, чтобы я посадил тебя на магический поводок.

Пришлось подчинится. Оказаться на привязке мне не хотелось.

Мы опять прошли мимо первых этажей и спустились куда-то в подвал, но уже в другую комнату. Здесь пахло травами и лекарствами, совсем как на приеме у целителя, вот только не верилось, что сигил собирается меня лечить. Орани кивнул мне на стол, покрытый белой простыней и снабженный обездвиживающими ремнями. На таких обычно целители проводят операции. Или пыточных дел мастера обрабатывают своих клиентов. Я нервно сглотнула.

– Ложись, – приказал Орани.

Я бросила обреченный взгляд на мага, и рванула к двери. Бесполезно. Через несколько минут я уже надежно прикована ремнями к столу. Веселье только начиналось.

Глава 2. Она не любит плавать

– Ну вот видишь, ничего страшного, – приговаривал Орани, снимая с моих многострадальных конечностей кожаные ремни.

Действительно, ничего страшного. Ну потыкал немного иголкой – так ведь даже не кровь собирал, а проверял реакцию нервных окончаний. Ну заставил несколько часов голой пролежать на столе в подвальном помещении – так я сама на жару жаловалась. Еще чем-то опоил, отчего голова закружилась, а в теле появилась приятная лёгкость – и то радоваться должна, что ничего не отросло лишнего и ничего не отпало, заодно и жажду слегка утолила. Вот Орани, например, выглядел вполне счастливым. Разве что под нос себе не мурлыкал.

– Ходить можешь? – заботливо спросил он. Сволочь. Ненавижу.

Я кивнула, не поднимая взгляд, стыдливо прикрываясь простыней. Хотя чего стесняться – скоро маг хаоса познакомится с моим телом гораздо лучше, чем я сама была с ним знакома. Сделала шаг, еще один, и схватилась за стену, борясь с головокружением.

– Тари, помоги леди. Отведи её в башню.

Меня подхватили на руки. А это еще кто? Молодой смуглолицый салдорец с изрезанным шрамами лицом. Смотреть в глаза избегал, держался очень осторожно – то ли боится, то ли стесняется. А может, опасался хозяина.

Шёл легко, как будто не чувствуя моего веса, так же легко поднялся в башню, лишь слегка запыхавшись. Аккуратно положил на свежезастеленную кровать... Смотри-ка, пока меня не было, здесь даже убрались!

Я оттолкнула салдорца, и по стеночке поспешила в сторону ванной комнаты. Крутанула краны и с умилением гляжу на наполняющуюся холодной водой ванну. Да здравствует магический прогресс! Заглянул встревоженный моим поведением салдорец, но я не обратила на него внимание, как и на то, как он захлопнул за собой дверь. И только потом пришла в себя, и поняла, что так и не спросила, собираются ли меня кормить.

Оказалось, не собираются. И воды у них горячей нет. Не думала, если честно, что это может быть проблемой – я избалована жизнью в Истике, но не до такой степени. Но к вечеру, когда я почувствовала неприятное першение в горле, мне подумалось, что я возможно совершенно зря так самозабвенно плескалась в ледяной воде, радуясь избавлению от жары. Ночью начался озноб, так что меня не спасало даже два одеяла, и поднялась температурой. Простыть посередине жаркой пустыни – я королева неудачниц. К утру я чувствовала себя совершенно разбитой и очень голодной.

Ближе к полудню снова появился Орани.

– Что в этот раз? – хрипло спросила.

– Добрый день, айри, – солнечно улыбнулся мне сигил. – Необходимо продолжить исследования.

– Я больна, – демонстративно шмыгнула носом, подпуская в голос жалостные нотки. – Данные могут быть искажены. Лучше меня покормить и дать организму восстановится.

– Напротив, – радостно воскликнул маг, – все идет так как надо!

Этот день был еще хуже вчерашнего. Ненавижу скальпели, ласково скользящие по белой коже, оставляющие за собой красные дорожки крови. Ненавижу магические артефакты, влияющие на сознание, заставляющие взахлеб рассказывать то, о чём не хочется говорить даже с самыми близкими людьми. Ненавижу эту комнату со столом, покрытом белой простыней в пятнах крови, моей крови. Ненавижу Асета Орани. Потому что уж лучше ненавидеть, чем боятся.

Как и в прошлый раз, в моей башне меня опять ждал роскошный 'подарок' – долгожданный ужин. Вот только то, чем в этот раз опоил меня маг, оказало на мой организм странное действие. При виде еды я почувствовала позывы тошноты. Вас никогда не рвало на абсолютно голодный желудок?

Салдорец, помогший мне подняться в башню, наблюдал за мной. Боится, что я случайно захлебнусь? Не дождется. От унижения и злости трясло, так что сон я ждала как избавления.

Третье утро я встречала без особой радости. В этот раз за мной пришел не Орани, а молчаливый салдорец. Я пыталась его разговорить, пытаясь побороть собственную нервозность и выведать у него полезную информацию, но без особого успеха. Разговаривать со мной он не стал, впрочем позволил мне в этот раз нормально одеться в легкое летнее платье на салдорский манер. Хороший признак. Не будут же меня наряжать, чтобы тут же запачкать кровью все что можно.

Еще одним хорошим признаком было то, что в этот раз меня повели не в подвал, а вывели где-то в районе первого этажа. Хм, может, меня прогуляться выводят? Мы шли по широкому коридору, я с любопытством оглядывалась. Орани любит роскошь, хотя и склонен к чрезмерной вычурности – все эти ковры, яркие цветы, драгоценные картины и вазы.... Вкус мага меня удивил – хотя кто знает, может прожив многие сотни лет, начинаешь ценить материальные блага. Мы остановились около легкой декоративной двери, и салдорец, чуть подтолкнув меня, пропустил вперед. Я оказалась в небольшой купальне, вот только бассейн, выложенный бирюзово-синей плиткой, был пуст. Очень непрактично – бассейн посредине пустыни. Наверное, здесь рядом есть подземный источник, из которого маг тянет воду.

Давно хотел это попробовать, вот только раньше условия не подходили, – я вздрогнула, услышав голос сигила. Он стоял рядом с ширмой для переодевания, а у его ног лежал моток веревки. Меня посетили дурные предчувствия, и я почти инстинктивно пыталась спрятаться за салдорцем, но тут же была пойман и представлена пред очи Орани.

– Зачем тебе веревки? – с подозрением спросила я мага.

Тот зловеще расхохотался. Излишне театрально пожалуй, но вот слова его были по-настоящему пугающи:

– Чтобы связать тебя, конечно.

Я тяжело вздохнула и сделала очередную бесполезную попытку добраться до дверей, в надежде отсрочить свою судьбу.

Веревки на моих лодыжках и запястьях Орани завязывал очень умело, даже узел кокетливо бантиком повязал. Эстет.

– Тари, помоги леди спуститься в бассейн.

– Не надо в бассейн, – испуганно произнесла я, но меня конечно же никто не стал слушать.

Орани спустился в след за мной. Заботливо поправил веревки, проверяя, не пережимают ли они излишне конечности, прикрепил к ноге тяжелую гирю. Последнее особенно пугало.

– Скажи мне, что ты не будешь заполнять этот бассейн водой. – В моем голосе был предательский страх.

– Не беспокойся, я не оставлю тебя беззащитной, твоя способность к боевой трансформации будет возвращена.

Он поколдовал над антимагическими браслетами, и я почувствовала, как способность к изменению вернулась ко мне. Но, к сожалению, не магия, а от трансформации сейчас пользы было не очень много. Слишком уж я была измотана.

– Не верь слухам, что боевые маги не тонут, – зло сказала я Орани. – Очень даже тонут, особенно связанные. И под водой мы тоже не дышим – это враки. Послушай, если ты хочешь меня убить, то это можно сделать гораздо более легким способом, а не через утопление в бассейне посредине салдорской пустыни.

Сигил не слушая меня, вылез из бассейна, оставляя меня на дне беспомощно ожидать смерти. Вскоре начала пребывать вода. Я перевернулась с живота на бок, с огромным трудом пытаясь встать на колени. Отползла от шлюзов, с ужасом наблюдая за пребывающей водой. Бассейн был небольшой, но довольно глубокий глубокий. С такой скоростью вода покроет меня с головой минут за десять, и то если я смогу удержатся на ногах.

Тело среагировало на стресс, непроизвольно пытаясь измениться. Брат, помнится, в таком состоянии и цепи мог рвать, но так он у нас вообще аномальный. Моих сил не хватило даже на веревки, которые предусмотрительный сигил выбрал особо прочного плетения. Бросив попытку разорвать веревки, я попыталась выскользнуть из них, извиваясь подобно угрю. Несколько раз упала, изрядно хлебнула воды, но так и не высвободилась от пут. А потом я просто пыталась не утонуть.

Боевые маги действительно могут находится под водой дольше обычного человека или мага, если он конечно не маг воды (у стихийников свои отношения со своими стихиями) за счет контроля над дыханием. Но дольше – это десять, пятнадцать минут, пока организм справляется с недостатком кислорода, впадая в подобие анабиоза. Далее непроизвольный спазм лёгких или остановка сердца, а в результате неминуемая смерть. Меня хватило на семь минут. Затем я не выдержала и глотнула воды. Она хлынула в легкие, и я, до этого неподвижно лежавшая на дне, непроизвольно попыталась всплыть, дергаясь и извиваясь.

Я очнулась, отчаянно выкашливая воду. Никто первую помощь мне оказывать не спешил, полагая, что мой организм справится с этим сам. Он, конечно, справился, но вот удовольствие я испытала весьма специфическое. Судя по вымокшему виду, вытащил меня салдорец. Я жалкой мокрой кучкой лежала на бортике бассейна, ожидая, пока тело освободится от излишка влаги. Сигил наклонился надо мной проверить мое состояние, и я вскинулась, желая впиться зубами ему в шею, и оборвать его жизнь раз и навсегда. Если бы не излишне осторожный слуга, я бы смогла сделать это несмотря на все эти веревки. А так мне оставалось только рваться из рук салдорца, изрыгая проклятья и ругательства.

– Ненавижу, ненавижу... будь проклят твой хаос, будь проклят ты сам...

Кровь лилась из носа, смешиваясь со слезами и водой, окрашивая всё вокруг в радостный розовый цвет, оставляя на губах ржавый привкус. Орани достает щеголеватый платок с вышитыми инициалами и вытер мне нос совершенно отеческим жестом, только вот равнодушие в глазах никак не сочеталось с его заботой. А затем он снова кинул меня в воду, с любопытством наблюдая, как я барахтаюсь, пытаясь освободиться от ненавистных пут и глотнуть столь желанного воздуха.

– Ты должна понять, для чего я это делаю, Агнесса. Не из жестокости или прихоти. Я хочу дать тебе и твоим сородичам стать кем-то большим. Сильнее, жизнеспособнее.

Я скрючившись, лежала у его ног, пытаясь отдышаться. Легкие болели из-за попавшей внутрь воды. Лишь спустя минут пять я смогла спросить:

– У Хельмина не получилось, так почему думаешь, у тебя получится?

– У него всё отлично получилось, – возразил маг хаоса. – За одним лишь исключением. Он не смог их контролировать.

– Не жди благодарности или послушания, сволочь, – огрызнулась я.

Сигил ласково убрал мокрые пряди с моего лица.

– Не беспокойся, я уже занялся этой проблемой. Идеальные воины и шпионы бесполезны, если они не подчиняются. Но среди тех, кто заинтересован в результате проекта, есть очень талантливые... менталисты. Это будет взаимовыгодное сотрудничество, но перед этим я должен доказать, что я действительно могу довести дело до конца. Так что не разочаруй меня, Агнесса.

Как мой брат выдержал эти пытки, и не спятил? И насколько хватит меня саму, учитывая, что «испытания» с каждым днем становились все изощреннее? Недели, месяцы, год...

Надеюсь, мой некромаг вернется раньше, чем произойдет непоправимое. Потому что только Анхельм... Хель, сможет меня найти.

Глава 3. Сопротивление

Голова раскалывалась, саднило пересохшее горло, а тело, кажется, готово было в любой момент развалиться на маленькие кусочки. Воспоминания спутаны и отрывочны, но лучше бы их и вовсе не было. Похоже на алкогольное отравление, но это не оно.

Яд, отравляющий мне жизнь, называется Асет Орани. Маг, готовый на всё, чтобы достичь своей цели и создать идеального перевертыша-метаморфа. И к несчастью, добиться этого он готов ценой моей жизни и здоровья.

Пришла в себя я ближе к ночи – закат уже окрасил стены моей комнаты в розоватые тона. Несколько минут лежала, бессмысленным взглядом смотря в потолок. В голове пусто, а где-то в районе груди застрял комок из отвращения, беспомощности и страха. Плохо, очень плохо. В самом страхе нет ничего ужасного – это лишь сигнал, что организму угрожает опасность и что надо действовать, бежать или сражаться. Но сейчас я сама была не вольна над собой, и страх больше мешал, чем помогал. Я боялась... нет, не Асета Орани. Я боялась что не смогу выдержать всех испытаний, что сломаюсь, покорюсь, стану послушной глиной в чужих руках.

Боялась боли, боялась того, что не смогу остаться прежней и изменюсь. Мне не нужна звериная форма, не нужна возможность превращаться в более сильное и ловкое существо, чем я есть. Потому что если даже боевая трансформация столь сильно изменяла мое сознание и восприятие, что со мной будет, если я превращусь, к примеру, в волчицу? Потеряю ли я себя, свою человечность? Я не хотела этого знать.

Нужно заставить себя встать. Умыться. Открыть окно и глотнуть ночного свежего воздуха. Растереть сведенные судорогой мышцы, ослабить напряжение в плечах, немного разомнуться. Вспомнить медитационные практики и очистить разум и сознание.

Зачем Орани выводит меня из себя, заставляет сорваться? А то, что он делал именно это, я не сомневалась. Уж скальпелем по телу он явно не из научного интереса водил – вряд ли я сильно отличаюсь от большинства людей, по крайней мере боль я испытываю точно так же. Ломает ли он таким образом мою волю, или хочет узнать границы моей выносливости? И к каким выводам Орани пришел вчера? Он довел меня до полного физического и эмоционального истощения, добился моей ненависти... и что? Что дальше?

Я начала возбужденно мерить комнату шагами, но поняла, что так начинаю еще больше волноваться. Присела за стол, задумчиво кинула взгляд на свои руки и замерла. Антимагические браслеты. До сегодняшнего дня я совсем не думала об их свойствах, хотя они были более чем удивительны. Серебро ангхи давно использовалось для изготовления антимагических браслетов, цепей, ошейников, сдерживающих магической силы чародеев, вот только ни одно из таких приспособлений не могло контролировать способность к трансформации. Более того, считалось, что ничто, кроме ритуала Зартикарти не может ограничить силы боевого мага. А Орани как-то сподобился. Я провела пальцами по поверхности одного из браслетов. На вид совершенно обычные, из тех, что выдаются стражникам, часто имеющим дело с магами. Но в чём-то всё же другие. Повертела на руке – браслет сидел хоть и туго, но при определенном усилии поддавался нажиму, и я наконец почувствовала: на внутренней стороне браслета, прилегавшей к коже, были выгравированы какие-то символы. Возможно, они были такие же, что я наносила на кожу Эйнара, возможно, они принадлежали специфической магии хаоса – хотя как Орани умудрился поместить на предмет, поглощающий волшебство, магические знаки, я не могла даже представить. Но это было не так уж важно.

Имело значение лишь то, что как и любые магические знаки, имеющие физическое воплощение, они теряли силу, будучи поврежденными или стертыми. Уничтожить я их не могла – слишком уж плотно обхватывали браслеты запястья. Но вот повредить... если начертать иные, противоположные по смыслу символы на внешней стороне браслетов, то это нейтрализует их силу, хотя и не вернёт мне магию. Вот только серебро ангхи было слишком неподатливо к внешнему воздействию.

Думай, думай, Эйнхери... Сила браслетов влияет на меня, значит ли, что я сама могу влиять на браслеты, хоть в какой-то мере? Что, если я нанесу необходимые символы себе на кожу, как сделала это с Эйнаром? Пусть у меня самой нет магии, но та сила, что уже есть в браслетах, может невольно активизировать мои символы. Возможно, это хотя бы немного сможет ослабить сдерживающие меня браслеты, дав мне доступ к боевой трансформации.

Моя идея не тянула даже на план, и казалась ужасно хрупкой даже сейчас, но это единственное, что пришло мне в голову. Орани называет себя магом хаоса, и всегда надеется на случай и удачу, но я Повелительница Перекрёстков, и возможно, удача в этот раз будет на моей стороне.

Салдор, Асет Орани.

У Хеля Пустынника всегда был хороший вкус на учеников. Он сам, например, где-то уже превзошедший своего мастера. Или, например, юная арэнаи, Агнесса Эйнхери.

Интересная девочка. Умная, любопытная, и при этом весьма осторожная. Для своего возраста, конечно же. Гибкий, пластичный ум, развитая ментальная сфера, пока еще достаточно подвижные магические структуры – идеальная заготовка для его идеального творения. Подкачала только физическая выносливость – но все это с лихвой компенсировалось отличной регенерацией. Её брат, например, восстанавливался гораздо хуже.

И все же лучше немного подождать с самой трансформацией. Негоже было портить такой хороший материал своей торопливостью. А пока его ждали не менее сложная, а значит интересная проблема – добиться полного и безоговорочного подчинения и преданности от упрямой арэнаи. Он упустил этот момент с Эйнаром, и в итоге потерял его, но с Агнессой он этой ошибки не сделает.

Орани задумчиво повертел в руках склянку с кровью. Хм, конечно, привязать к себе этого котёнка с помощью магии крови можно, вот только связь будет опасна для обеих сторон, да и не слишком надёжна. И вырваться из неё легко, пусть и ценой жизни и рассудка, а он был не уверен, что девчонка на это не пойдет – все же эти арэнаи были излишне вольнолюбивы. Нет, ему нужна была более прочная и надежная привязка, которую не могли дать ни магия крови, ни ментальная магия, ни даже его артефакты. Впрочем, он знал отличных мастеров подчинения. Точнее, мастериц.

Предвкушающая улыбка скользнула по тонким губам мага хаоса.

Орани легко вскочил с пола, на котором придавался своим размышлениям, отряхнул тёмные одежды, чуть пригладил встрёпанные волосы. Для этой леди ему хотелось выглядеть как можно лучше. Это желание удивляло, но так ведь и леди была удивительной во всех смыслах этого слова.

– Тари! – окликнул он слугу, – не беспокой меня в ближайшие часы, чтобы не случилось. Хотя.... если моей гостье вздумается убиться, позови меня. Но только в этом случае. И покорми её.

Слуга кивнул. Как всегда безмолвен. Салдорский мальчишка был найден Орани около пяти лет назад в пустыне, подыхающем от жажды и жары. Он был неплох для слуги – послушен, предан, молчалив. Хотя природупоследнего Орани понять не мог – физически салдорец был совершенно здоров, но при этом ни один из приёмов мага, подчас жестоких и запрещенных, не мог заставить парня разговориться. Имя ему он дал сам. Тари – на истинном языке это означало ворона, птицу столь же мрачную и замкнутую, каким был сам салдорец.

Орани спустился в подвал, стряхнул с зеркала в вычурной раме пыль, глядя в отражение примерил на себя улыбку, а затем нахмурился, уже по-настоящему. Ему не нравилось то, как он выглядел сейчас – на сорок человеческих лет, может чуть старше. Но может это заставит отнестись леди к нему по-другому, чуть серьезнее?

Настройка магического зеркала произошла быстро и легко, впрочем, как и всегда, а вот собеседницу пришлось подождать, видимо, она была занята. Связь, которой Орани пользовался, была совершенно свободна от возможных подслушиваний со стороны тех же гармских некромагов.

Наконец подёрнутая дымкой гладь зеркала прояснилась, и Асет встретился взглядом с желтыми глазами шаноэ.

Высокая, очень худая и тонкая шаноэ не казалась нескладной или неуклюжей, её женственность и грациозность не могли ни скрыть мешковатые штаны, ни просторная туника. Лицо с резкими, но правильными чертами, высокий лоб, узкие губы, чуть удлиненные к вискам глаза с желтой радужкой выдавали в ней значительную толику крови гармцев. Только кожа не по-гармски смугла, но ей это шло.

Сильная, уверенная в себе женщина, и очень опасная, впрочем, как и все шаноэ.

– Леди, – Асет чуть склонил голову, не пряча восхищенного блеска глаз, – вы нисколько не изменились, и всё столь же прекрасны.

– Не следует называть меня так, Асет, – осадила мага шаноэ. – Я же просила не делать этого.

– В первую нашу встречу вы сказали, что не хотите мне врать, называя ненастоящее имя, а собственное принадлежит лишь вам и вашим сёстрам. И предложили самому выбрать, как к вам обращаться, что я и сделал... леди.

Шаноэ поморщилась, но промолчала.

– Вы изменились, айрин Орани. Решили примерить другой образ? – наконец насмешливо спросила она. – Придать себе солидности?

– Пусть о солидности думают столетние маги, одержимые тем, воспринимают ли их другие всерьез – хмыкнул сигил. – Я же предпочитаю быть всегда....

– Мальчишкой? И это в ваши-то годы?

– Доживите до них, леди, и сами увидите, – расхохотался сигил, – насколько это выгодно... и приятно. Я достаточно долго был стариком, и теперь хочу наслаждаться всеми прелестями молодости.

Шаноэ кинула на сигила равнодушный взгляд. Казалось, что она откровенно скучает

– Ты что-то хотел от меня?

– Так сразу к делу? – притворно огорчился Асет. – А спросить меня о моей жизни, о здоровье? Вам даже не интересно, где я пропадал последние годы. А ведь мы не виделись более десяти лет.

– Как всегда наверное разрушал очередное государство, – без особого интереса произнесла шаноэ. Казалось, она была чем-то озабоченна, но всё же продолжала разговор: – Что-то давно я не слышала о массовых восстаниях и революциях. Что за несчастная страна на этот раз стала твоей жертвой?

– Ах, Алискан давно бы превратился в кучку разрозненных государств, погрязших в междоусобице, но мне самым коварным способом помешал один пренеприятнейший тип.... – печально вздохнул сигил, но тут же повеселел: – Но я почти не расстраиваюсь. Всё равно гармские некромаги не давали мне нормально работать, вечно крутясь по ногами.

– Ты сейчас живешь в Алискане? – внезапно заинтересовалась ведьма.

Теперь наконец сигилу удалось полностью завладеть вниманием его леди. И он не мог не воспользоваться этим внезапным интересом.

– Жил, – почти промурлыкал Асет. – Очень милая империя, перспективная. Как же не повезло, что первыми над ней контроль взяли гармцы, а не сестры ша.... Вы теперь туда ни ногой? Некромаги очень хорошо умеют охранять свои территории.

Леди напряженно молчала, размышляя сколь много она может рассказать магу хаоса. Сигил мог быть очень полезным, если утруждал себя необходимостью с кем-либо считаться. И он уже сотрудничал с шаноэ, оказывая им значительные услуги.

– Эта империя закрыта для нас, – наконец признала она. – Недавно мы потеряли там одну из наших сестёр.

– Вы имеете некоторый интерес в Алискане, – не спросил, а подтвердил свои мысли маг. – Я бы мог помочь вам... Для алисканцев я сейчас мёртв, но вы же знаете мою способность достигать своих целей несмотря ни на что. С моей октограммой попасть в Алискан будет проще простого. Я помогу решить вам вашу проблему, если вы поможете решить мою...

Раз леди было от него что-то нужно, можно было придержать информацию о своих экспериментах по созданию метаморфов.

– Что ты хочешь? – резко спросила его ведьма.

– То же, что шаноэ сделали в своё время для гармцев. Подчинение воли.

– Это невозможно. Ты не знаешь, чего просишь, сигил....

– Я не прошу вас раскрыть свой секрет, – возразил Асет. – Всё равно я не владею вашими способностями.

– То, что ты просишь, нарушает все законы мироздания.

– Для шаноэ это никогда не было проблема, – напомнил Орани шаноэ. – Я хочу, чтобы она...

– О, так дело в девушке, – саркастически оборвала мага шаноэ. – Не можешь добиться взаимности на любовном фронте и решил просить помощи у меня? Так почему бы тебе просто не использовать приворот, или магию крови, в конце концов?

– Это не то, что ты подумала! – с преувеличенным отчаянием воскликнул сигил, артистично хватаясь за сердце. – Никто не может заменить мне тебя....

– Или ты говоришь серьезно, или я ухожу, – женщина сделала шаг назад, и маг постарался придать себе серьезное выражение лица.

Ну что поделаешь, если с этой строгой, замкнутой леди ему всегда хотелось дурачится и шутить?

– Нет, это не лихорадка любви, – со вздохом признался он. – Это просто очередной мой эксперимент. Я хочу воссоздать одну из самых прекрасных легенд древности. И я близок к этому, как никто другой...

– Но зачем тебе подчинение?

– Девочка и без моего вмешательства обладает хорошим потенциалом, а с моей помощью она станет еще совершенней.... и опасней. Мне не хочется в один прекрасный момент собственноручно уничтожать свое творение лишь потому, что я не смог с ней справится. А добровольно служить она мне к сожалению не будет. Не тот характер.

– Если я сделаю то же самое, что сделали шаноэ с гармскими простолюдинами, то пользы от твоей игрушки будет мало. Те гармцы... стали бездушными тварями, ходящими вещами. Живут недолго, не могут нормально позаботиться о себе, понимают лишь простые команды, – предупредила шаноэ.

– Нет, это не то, – скривил губы маг.- Послушание, полное доверие, подчинение, да. Но бездушная кукла мне не нужна. Это возможно?

Женщина колебалась. Но помощь сигила действительно была ей нужна.

– Да, – наконец сказала шаноэ. – И я помогу тебе. Но скажи, чего ты хочешь добиться, какую легенду воссоздать? Надеюсь, не этих ужасных морой-кровопийц Хеля Пустынника?

– Нет, моя легенда гораздо более древняя, – таинственно улыбнулся маг. – И прекрасная.... Тебе понравится. Но я расскажу о ней чуть позже. А сейчас скажи, когда ты будешь готова приступить?

– Для приготовлений понадобится какое-то время, нужны некоторые редкие ингредиенты, которые не так легко достать.

– Я думал, у шаноэ есть всё, – поддел желтоглазую леди маг.

– Так и есть, но я не хочу, чтобы от нашей сделке знали другие сёстры. Поэтому мне придётся действовать.... немного в обход.

– Почему же? Разве мы делаем что-то запрещенное? – удивился маг.

– Нет, что ты.... – как то замялась шаноэ. – Просто моя просьба к тебе будет иметь.... частный характер. Об этом не должны знать другие сёстры.

– У тебя есть тайны от своих? Интересно, – по-кошачьи сощурил глаза Асет. – Хорошо, мы сделаем всё так, как ты хочешь. Так что вам нужно, леди? Сердце императора в собственном соку, драгоценный камень из диадемы принцессы Тайрани, а может плененный дух Алискана?

– Нет, то что мне нужно, достать гораздо проще... и сложнее. Но я не хочу обсуждать это так, зеркала могут прослушивать. Обсудим все в более приватной обстановке. Почему бы тебе не присоединится ко мне, к примеру, завтра?

– Не боишься, что меня обнаружат?

– Я занимаю достаточно высокое положение, чтобы иметь отдельные покои, хорошо защищенные от посторонних взглядов и ушей, – высокомерно произнесла леди.

– Хорошо, моя леди, завтра я буду у вас...

– Не называй меня так!

– Как вам угодно, леди.

Глава 4. Мой способ не умереть

Эйнар Эйнхери.

В течение нескольких дней он еще надеялся, что Агнесса даст о себе знать, или что гармский некромаг сможет найти её с помощью своего амулета, но драгоценное время утекало, и пришлось признаться, что без помощи семьи тут не справится.

Если и существовал на свете человек, которого боялся Эйнар, то им был не маг хаоса, а Рорик Эйнхери. Дед никогда не поднимал на него руку, предпочитая бить презрением и насмешкой. И долгие годы молодой арэнаи мечтал отомстить главе семьи, найдя слова, способные его задеть, сделать больно.

Но не сейчас и не так.

Эйнар, уже немного успевший прийти в себя, находился в одном из домов гармцев в столице Алискана. Хаккен не только не выдал его, любезно разрешил воспользоваться зеркалом связи. Но все же где-то в глубине души Эйнар надеялся, что деда не будет дома.

Но Рорик ответил. Старик сильно изменился за те годы, что внук его не видел. Глаза его выцвели еще сильнее, волосы поседели и поредели, но он все еще производил впечатление. Властный, надменный, этот невысокий, почти хрупкий старик был как хищная птица, зорко высматривающую цель. А еще он был похож на Агнессу, а точнее, она на него — Эйнар знал сестру в этой привычке чуть щурить глаза и склонять голову к плечу, когда она видела что-то интересное для себя. Сейчас он сидел в кресле, и держал на коленях огромного кота, слегка почёсывая того за ушко, на что кот, впрочем, совершенно не реагировал.

При виде изуродованного лица Эйнара зрачки главы семьи чуть расширились, но вскоре он смог справиться с изумлением.

– Вижу, твоя истинная сущность наконец прорвалась. Если собираешься просить помощи, то напрасно. Меня твоя судьба мало интересует.

– Агнесса пропала, – коротко сказал Эйнар, не став пререкаться со злобным стариком.

– Что, как... – Пальцы Рорика так крепко сжали холку кота, что тот недовольно зашипел и вырвался. – Ты с этим связан?

– Я тоже сейчас в Алискане. На нас напали по дороге в Тайрани, и кажется, Несс забрали с собой.

– Кто? – выдохнул Рорик.

Говорить о своих предположениях в доме некромага Эйнар не стал.

– Не знаю, – опустив глаза, сказал молодой арэнаи, делая незаметный знак рукой. «Важно. Не для чужих ушей».

Глава семьи поджал губы.

– Жду тебя в Тайрани. И поторопись. Моё терпение не безгранично.

Джаред ждал Эйнара в другой комнате.

– И как все прошло?

– Нормально, – легко соврал тайранец. Потому что отлично понимал, как зол был его дед. Ведь пропала его любимая внучка, а вот выродок спасся. – Почему ты помогаешь, гармец?

– Скажем так, – некромаг внимательно изучал своего собеседника, – Гарму выгодны хорошие отношения с Тайрани, и он с радостью окажет помощь влиятельнейшей семье Эйнхери.

– Только ли Гарму? - склонил голову арэнаи. Джаред пожал плечами – обмануть тайранского увальня оказалось не так уж легко.

Но это ему было и не нужно. Сегодня амулет поиска снова заработал, показывая, где находится Агнесса Эйнхери. Но говорить об этом ее брату он, конечно, не собирался.

Хотя бы потому что все, что касалось ведьм ша, было делами сугубо гармскими.

Салдор, Агнесса Эйнхери.

Ночь и утро следующего дня прошли спокойно. Один раз появлялся молчаливый салдорец, приносил еду. Практически впервые я могла рассмотреть его нормально и оценить. Молодой, около двадцати пяти лет, среднего роста и такого же телосложения. По виду не боец, хотя сила в руках есть – по-крайней мере в тот вечер он очень уверенно пресекал мои попытки добраться до Орани и вцепиться ему зубами в горло. Хотя сам салдорец всё таки пострадал – на скуле расплывался синяк.

Но справься я даже с слугой, это бы не решило мою главную проблему. Пока здесь обретался Асет Орани, бежать было бесполезно – выследит и догонит. А скорее всего даже просто не даст уйти. Значит нужно дождаться, пока сигил отвлечется, покинет свой чертов дворец посредине пустыни, и нейтрализовать его слугу.... А дальше действовать так, как я спланировала.

Ближе к полудню, когда я изнывала от жары и скуки, за мной в очередной раз пришли. Бросив угрюмый взгляд на слугу, я поплелась вниз. Ох, надеюсь сегодня не будет повторения 'купания', уж лучше тот пыточный стол. Но мы опять не дошли до подвалов и вышли на коридор первого этажа. Прошли мимо купальни... ох, слава Эфру... и вышли на террасу, выходящую в сад. Здесь есть сад? Сигил хорошо устроился.

Два лёгких, плетеных кресла под шелковым навесом, низкий столик, заставленный блюдами с фруктами и сладостями, плетенная бутылка вина. И расслабленно сидящий в одном из кресел Орани, листающий книгу в потёртом кожаном переплете.

– Садись, – кивнул он мне на противоположное кресло, не отрывая глаз от книги, – можешь угощаться.

Я послушно уселась на самый краешек, будучи готовой в любой момент вспорхнуть. Есть и пить в присутствии сигила я не собиралась – конечно, у него и без того было куча возможностей подсыпать мне в еду яд или наркотики, но давать ему лишний шанс меня отравить я не собиралась. Наконец он оторвался от своей книги, и рассеяно взглянул на меня.

– Ну чего ты? Даже не выпьешь?

Я промолчала, не поднимая глаз с сцепленных рук. Он едва заметно улыбнулся и протянул книгу мне.

– Ты наверное здесь скучаешь. Почитай на досуге, тебе понравится.

– Что это? – настороженно спросила я, принимая из рук сигила книгу. Тяжеленная.... Заглянула, и весьма удивилась – книга была рукописной, и более того, написана на смеси древнего языка и современного кайне. Редко сейчас можно встретить такие раритеты.

– Одна из книг, на которые я опирался, проводя свой эксперимент с Изменением. К сожалению, большая часть моих записей и книг взлетела на воздух вместе с МИЦА, но эту книгу я хранил здесь.

– О чём она?

– О боевых магах, таких, какими они были тысячи лет назад, когда умели по своей воле превращаться в зверей и птиц. О метаморфах.

– Сборник сказок или инструкции по применению? – кинула я косой взгляд на сигила.

– Скорее первое, чем второе, но тебе будет полезно прочитать и это. Здесь есть неплохие описания самого процесса превращения, и о тех опасностях, которые могут сопровождать изменение.

– Эйнару вы тоже давали эту книгу?

– Нет. И сейчас думаю, что совершенно зря. Он оказался не готов к тому, что с ним происходило.

Эйнар почти утратил свою сущность, едва не превратился в безумного зверя. И это сделал с ним ты, сигил, сволочь и подонок. А теперь ты суешь мне свою дрянную книжку, и улыбаешься так, как будто мы с тобой лучшие друзья. Хорошо, я поддержу твою игру, тем более что узнать о метаморфах будет действительно интересно.

Пролистав книгу, я наткнулась на любопытную картинку, чем-то показавшуюся мне смутно знакомой. Человек со связанными руками и ногами стоит на краю речного обрыва, а стоящий за его спиной человек в мантии, что когда-то в древности носили чародеи, как будто-то готовится его столкнуть вниз, в холодную воду. Продираясь с грехом пополам через перевод текста, я уже без удивления распознала в изображенном на иллюстрации действе аналог того, что делал со мной сигил. Если верить книге, так в своё время готовили молодых магов к своей первой полной трансформации. Экстремальная обстановка должна была инициировать способности, заставить молодого мага непроизвольно измениться, приобрести новые способности. Дышать под водой, что-ли? В любом случае, у Орани ничего не получилось, о чём я с удовольствием ему сообщила.

– Ну, я и не надеялся на тот же результат, что получали когда-то метаморфы, – мягко улыбнулся мне маг, – всё же арэнаи современности весьма сильно отличаются от боевых магов древности... и к сожалению, не в лучшую сторону. Когда-то вы были элитой, теми, кого боялись и уважали. Больше чем маги, многоликие, свободные. А что сейчас?

– Что сейчас? – эхом откликнулась я.

– Сейчас вы медленно вымираете, растворяя свою кровь в крови смертных и лэров. Способных к изменению рождается всё меньше даже в самых чистокровных семьях арэнаи. Разве не так?

Я пожала плечами. Дед иногда жаловался, что магов иных направлений, тех же самых стихийников, целителей и менталистов, в семьях арэнаи становится чуть ли не больше, чем самих боевых магов, но я всегда воспринимала это лишь как очередное брюзжание по поводу прекрасного прошлого и ужасного настоящего.

Орани разлил вино по бокалам, и пододвинул один из них мне. Я отрицательно покачала головой.

– Ну же, Агнесса, – укоризненно сказал маг, – ты же видишь, я пытаюсь наладить отношения. Я вижу, как ты обижена на меня, и понимаю причины твоей злости. Я против твоей воли привел тебя сюда, проводил не самые приятные процедуры, подвергал тебя испытаниям... Не скажу, что я сожалею – дело для меня важнее твоих оскорбленных чувств и задетой гордости. Но цени и моё к тебе расположение. Ты не в цепях и не в камере, а живешь вполне себе удобных условиях. И я сохранил жизнь твоему брату, хотя вполне мог его убить как ненужного свидетеля. Лишь только для того чтобы ты увидела, что я не враг тебе.

– Вы оставили Эйнара больным в зимнем лесу, – с горечью произнесла я. – Умирать на дороге.

– Я дал ему шанс, – жестко ответил маг. Отпил из своего бокала с видимым удовольствием, а затем встал. – У меня дела, а ты отдыхай пока.... Когда вернусь, познакомлю тебя с одной леди. Уверен, тебе понравится эта гостья.

Спасибо, что предупредили, что вас не будет этим вечером, айрин Орани. Когда ты вернешься, меня уже не будет, так что мне думаю, что мне придётся с кем-то знакомится.

Я осталась одна (если не считать салдорца) и наконец смогла позволить себе немного расслабится, пока меня снова не загнали в башню. Нет, к вину я не прикасалась, сегодня мне была нужна трезвая голова, но вот фрукты я понадкусывала. Никогда не любила заедать стресс, но не могу не отметить эффективность этой простой процедуры.

Через час или полтора моего незапланированного блаженства слуга дотронулся до моего плеча, давая знак, что мне пора идти. Ну что же.... Поднимаясь по лестнице, я судорожно сжимала книгу в руках, скрывая своё волнение. Ушел ли уже Орани? Если да, то ничего не предпринимая, я могу упустить момент для побега, если же нет, то я рискую нарваться на сигила и зарубить мой план в самом начале... Но если салдорец запрёт меня сейчас в башне, и не появиться до завтрашнего утра, то время будет безвозвратно упущено. Решено – я попробую рискнуть!

Я шла впереди салдорца. Неудобное положение для нападения, придётся выждать. Уже поднявшись по лестнице, я застыла у порога. Если сейчас зайду, слуга просто запрёт за мной дверь, значит нужно было заставить его приблизится ко мне и попытаться оглушить. Оглянулась, поймав взгляд салдорца, недовольного моей заминкой.... и начала падать.

Не очень то представляю, как должен выглядеть обморок, но надеюсь, салдорец в этом тоже не спец. Но слуга не успел или не захотел меня поймать, и сползла по стене вниз. Демон! Ну что же ты такой медленный... Сквозь ресницы поймала тень наклоняющегося надо мной парня. Совсем близко. Замахнулась обрушила на салдорца книгу, так и не выпущенную из цепкой хватки. Я не очень быстра, да и силы в этом ударе было немного, но мне сегодня по-видимому везет, или напротив, не везет салдорцу – книга оказалась повернута так, что угодила твердым углом прямо в висок парня. Сдавленный крик и салдорец обрушился на меня. Захват, жесткий прием удушения, и вот минус одна роблема.

А сигил был прав – весьма полезная книга.

Стаснула с себя обмякшее тело салдорца и проверила пульс. Жив, и скорее всего, скоро придёт в себя. Обшарила карманы и с разочарованием обнаружила что ничего полезного у парня собой нет – ни ключей, ни оружия. С трудом затащила его в комнату заперла на засов.

Обойдёмся сегодня без ненужных убийств, в конце концов слуга мне ничего не сделал. Я осторожно спустилась вниз, прислушиваясь к любому шороху. Вроде тихо. Видимо, Орани действительно покинул дом, использовав телепортацию. Скоро уйду и я, но сначала нужно было подготовить свой отход и обезопасить себя от преследования. Идти в лаборотории бесполезно, скорее всего они надёжно заперты, так что отправимся на первый этаж.

Уже более уверенней пробежала по незнакомым коридорам, и останась у приоткрытой комнаты, служащей, видимо, кабинетом сигилу. Здесь может быть что-то интересное. Мельком просмотрела книги, стоящие на полках. Все даже на вид весьма дороги, и скорее всего существуют в единственном экземпляре. И что еще более обидно, почти все они касаются темы метаморфов и изменения. Почему к сожалению? Потому что пересекать пустыню со стопкой тяжеленных книг не представляется мне возможным, и их придётся оставить.

Зато вот бумаги с записями сигила и непонятными пока мне формулами вполне можно прихватить с собой – пригодятся. Свернула их в трубочку, и засунула в карман позаимствованных из комнаты сигила франтоватых штанов штанов. Конечно, пришлось побороть брезгливость, натянуть на себя чужую, пусть даже и стиранную одежду, но не буду же я путешествовать по чужим неприветливым землям в легкомысленном платьице, выданном мне сигилом?

В одном из отсеков письменного стола нашла канцелярский нож для разрезания бумаги. Острый, с лезвием из серебра....отлично. Для моей небольшой пародии на ритуал Зикрахена самое то.

Оглянулась, и после некоторых раздумий разместилась прямо на полу. Закапаю кровью дорогущий ковёр – сделаю "приятное" сигилу. Закатала рукава, и разогрев кончик лезвия над пламенем свечи и приступила.

Я не могу полностью изукрасить свое тело знаками, как сделала это с Эйнаром, поэтому символы решила наносить на предплечья и запястья, ближе к браслетам. Начать было очень сложно – я не привыкла резать себя. Вначале боль казалось терпимой, потом, с большим количеством порезов, глубоких, кровоточащих, стало сложнее.

Символы, что я на себя наносила, были зеркально противоположны тем, что украшали сейчас тело Эйнара – ведь они должны были возвратить мне мои силы, а не отобрать их. Параллельно пришлось переиначивать текст ритуала, мучительно подбирая слова из истинного языка. Ох, ересью же занимаюсь, практически придумывая новое заклинание! Но только вернув себе хотя бы трансформацию, я смогу выбраться из Салдора живой. Так что оставалось надеяться и верить, что это поможет мне, или по крайней мере не повредит...

Когда уже стало казаться, что я скорее быстрее истеку кровью, чем верну свою способность к изменению, я наконец закончила основную часть ритуала.

Я убрала нож, и морщась, попыталась сдвинуть браслет с правой руки так, чтобы он хоть краем касался вырезанных на коже знаков. Браслет медленно заскользил по окровавленной коже, и наконец принял нужное мне положение. То же самое проделываю с левой рукой. Отлично! Теперь последние слова ритуала...

Где-то на середине заклинания кожу началонещадно жечь, браслеты раскалились и казалось, что огонь разлился по моим венам. А затем, когда я была почти готова бросить всё, заклинание сработало.

В первую очередь я пустила по телу волну трансформации, проверяя свои силы. Всё получилось – я снова полноценный боевой маг! Пусть даже пока и без магии... Наконец открыла глаза и взглянула на руки. Глубокие ожоги на запястьях, а знаки на коже как будто бы выжгло огнём. Но это неважно, рано или поздно руки заживут, но вот браслеты.... серебро ангхи потускнело и на вид стало казаться очень хрупким. Ритуал не самым лучшим образом сказался на антимагических браслетах. Может мне удастся их теперь снять? Я сжала с новообретенной силой один из браслетов и с удовольствием ощутила, как он ломается под моими пальцами. Теперь второй...

Браслеты были сломаны, и была полностью свободна. Оставалось только отстоять свою свободу. Я решительно встала и направилась вниз, к октограмме сигила. Нет, я не собиралась телепортироваться домой, в Истик – слишком мало у меня было знаний о телепортации, да и странной октограммой сигила я боялась пользоваться. Но вот устроить Орани небольшой сюрприз, испортив октограмму и помешав ему вернутся обратно в Салдор, я вполне могла.

Комната с телепортационной октограммой оказалась не запертой. Совершенно не предусмотрительно. Теперь, когда мои силы были возвращены, я могла почувствовать всю мощь, скрывающуюся в ломаных линиях, начерченных на полу. Разрушать октограмму опасно, но оставлять всё как есть означало заранее согласиться на поражение. С возможностью оказаться в любом месте с молниеносной скоростью Асет имел громадное преимущество передо мной и добраться до меня ему не составит груда.

Но уничтожить конструкцию телепорта не только опасно, но и весьма затруднительно – линии октограммы были не просто прорисованы краской на камне, но глубоко впечатаны в него. Если только несколько исказить линии все той же магией крови...

Я не любила магию крови, но как и многие в нашей семье, умела ей пользоваться. Официально она была запрещена на территории многих стран, в том числе и в Тайрани, слишком уж опасной и неуправляемой была эта магия несмотря на свою эффективность и доступность. Но дед всегда говорил – "не стоит отказываться от любой доступной помощи, когда стоишь на краю", и я второй раз за день решилась прибегнуть к магии крови.

Нет, использовать свою драгоценную алую жидкость, текущую по венам, я не стала – я и так чувствовала слабость от кровопотери при разрушении антимагических, но наверху, в башне, у меня был заперт один замечательный молодой человек, в котором, я уверена, крови хватало не на одну октограмму.

Я не знала, когда вернётся сигил, поэтому очень спешила, почти бегом поднимаясь в башню. Уже пришедший в себя салдорец очнулся и даже попытался напасть на меня, но был достаточно жестко обезврежен и буквально притащен за шкирку в подвал.

Аккуратно приложив слугу лбом о камень, чтобы он не мешал мне своими трепыханиями (конечно, я тщательно регулировала силу – лишать парнишку жизни мне не хотелось), я слегка надрезала его предплечье. От кровопотери не умрёт, даже если не сразу очнется. Аккуратно промокнув найденную где-то на кухне кисть в полученной ране, я едва ли не высунув язык начала подправлять линии октограммы. Если честно, я мало что понимаю в магических символах (по сравнению с тем же Анхельмом, к примеру), и к чему мои действия могут привести, представляла слабо.

Надеюсь только, ничего не взлетит на воздух прямо сейчас. Хотя вроде не должно – активировались символы только тогда, когда октограммой пользовались, а значит, Орани ждёт весьма неприятный сюрприз при возвращении.

Моя жертва слабо застонала, приходя в себя. А затем выругалась на салдорском диалекте койне. Я оторвалась от своего черчения, и с удивлением взглянула на парня, казавшегося мне раньше немым. Но и он, казалось, был поражен не меньше моего.

– Да что же... это... такое... да ты... проклятая дочь Ирбиса! – непослушным, хриплым голосом произнёс салдорец, зажимая рукой кровоточащую рану.

Смотрел он на меня волком, и это было можно понять. Только вот жалеть я его тоже не собиралась, хотя и зла не держала.

– Смотри-ка, заговорил, – с добродушной улыбкой произнесла я. Правда порезанные до мяса кисти рук и следы крови на лице, оставшиеся от случайного движения кисти, несколько смазал образ доброй и безобидной меня. – Или это на тебя так побои действуют? Надо бы почаще прикладывать тебя о стену.

Салдорец рванул к ножу, неаккуратно оставленного на полу, и мне пришлось тратить еще несколько секунд на вразумление беспокойного парня. Бить я его по голове уже боялась (а вдруг дурачком станет?), поэтому просто слегка придушила его, лишив доступа к кислороду. К сожалению, стоит признать, что несколько дней 'в гостях' у сигила несколько поколебали мои принципы любви к людям, и без того не слишком устойчивые. Мои и ладони сжались вокруг горла слуги. Он безуспешно пытался оттолкнуть меня, когда внезапно его взгляд сместился за мою спину, а зрачки удивленно расширились.

Пытается отвлечь? Я не удержалась, и оглянулась, надежно перед этим зафиксировав руки салдорца. За спиной разгорался синим цветом октограмма. Сломанная октограмма, могущая в любую секунду рвануть...

Я отпустила шею мага и рванула к выходу, мечтая как можно дальше оказаться от телепорта. Опасаясь даже не непредсказуемости магии, а того, что будет, если моя ловушка не сработает или сработает плохо. Мне придётся иметь дело с магом хаоса, и это страшило сейчас больше всего.

Я уже почти коснулась двери, когда была остановлена салдорцем, неожиданно вцепившемся в мою щиколотку. Я запнулась и больно упала на пол, в очередной раз за сегодняшний день.

– Отпусти меня, придурок, и сваливай отсюда, если не хочешь одновременно побывать во всех краях Ойкумене в виде мясного фарша! – прошипела я, пытаясь пнуть его в лицо.

Руки салдорца разжались и он, не поднимаясь с колен, пополз в сторону двери. Мы почти почти одновременно коснулись дверной ручки, когда за спиной раздался оглушающий гул, и нас потянуло назад, затягивая в октограмму. Салдорец первый пропал в невыносимо ярком синем свете, а затем настала моя очередь и я почувствовала знакомую тошноту и ощущение падения. В ужасе я закрыла глаза, ожидая ближайшего свидания со Смертью. Интересно, а Анхельма я тоже увижу? Он будет очень недоволен.

Глава 5. Ведьминская доставка

Безымянные Пустоши.

Шаноэ, встретившая переместившегося прямо в дом сигила, оказалась не такой уж гостеприимной хозяйкой. Наспех поздоровавшись с Орани, и попросив мага хаоса ничего здесь не трогать, не выходить из дома, и вообще вести себя тихо, она тут же убежала по своим 'срочным' делам.

Небольшой двухэтажный дом, где жила леди, с одной стороны смотрел на невысокую каменную стену, а с другой на внутренний двор поселения шаноэ. Уже стемнело, но между таких же домиков, как этот, то и дело мелькали женщины, спешащие куда-то по своим делам. Всегда дела, нет времени на отдых или на удовольствие, никаких развлечений. Орани не понимал, как так можно жить. Ему просто не укладывалось в голову, как та же леди, аристократически утонченная, умная, знающая себе цену, может жить в таком убожестве. Голые каменные стены, ничем не застеленный деревянный пол, по минимуму грубо сколоченной мебели, отсутствие украшений или близких сердцу вещичек. Стерильно чисто и безлико. Ради чего? Мести гармцам, завоевания мира? Или эти сумасшедшие действительно думали, что только так они могут выжить в этом мире, прячась от всего и вся, и отказывая себе в последнем?

Последнее место, куда заглянул скучающий маг, оказалась библиотека. Громоздкие шкафы, безликий ряд книг. Взгляд сигила пробежал по названиям – ни одной художественной, всё больше по магии или политические трактаты. Сунул нос в записную книжку, оставленную на столе, и разочарованно поморщился – книга была защищена каким-то заклинанием, отчего буквы расплывались перед глазами, не давая ничего прочесть.

В затемнённом углу комнаты, почти незаметно, стоял секретер со стеклянными дверцами – изящный, невысокий, он как будто бы оказался здесь совершенно случайно. Орани подошел, провёл рукой по тонкой резьбе, покрывающей его корпус – он любил красивые вещи. Взгляд его зацепился за шкатулку, стоящую под полкой с музыкальными кристаллами, и он улыбнулся. Значит всё таки его леди не была такой хладнокровной стервой помешанной на работе, какой пыталась казаться. Судя по количеству кристаллов, шаноэ очень любила музыку.

Орани вставил в шкатулку один из кристаллов и запустил механизм. В комнате тихо зазвучала музыка. Вальс – такой был популярен лет сорок тому назад. Медленный, грустный, только для двоих. Сигил не любил такую музыку. Он вытащил кристалл и засунул следующий. Что-то в восточном стиле, с тонким перезвоном колокольчиков и тягучим напевом голосов. Орани почти сразу же прервал мелодию. Лишь на двенадцатом кристалле он остановился, услышав знакомую мелодию. Незатейливая баллада, популярная много сотен лет назад, во времена молодости сигила.

Следующая запись показалось Орани сначала сломанной. Непонятные шумы, помехи, скрипы, но затем стали слышны голоса и смех. Чья-то запись. Там, в том кусочке жизни, записанной на кристалл, шла обычная повседневная жизнь. Мужской голос, мягкий, низкий, рассказывал историю, казавшуюся ему видимо весьма остроумной, а слушавшая его женщина то и дело взрывалась смехом.

Орани не сразу узнал женский голос, слишком уж он непривычно звучал, и лишь затем понял, что это был голос желтоглазая шаноэ. Просто счастливый, неподдельно счастливый. К двум голосам прибавился еще третий – детский капризный голосок ребёнка лет четырёх-пяти, требующего к себе внимания. У его леди когда-то была семья? Он думал, для ведьм это невозможно. Лишь случайные любовники, вроде него, и дочери, которым никогда не суждено было узнать своих отцов.

– Что ты делаешь? Кто тебе разрешил это трогать? – Орани оглянулся, увидел стоящую во дверях шаноэ. Очень и очень злую.

Она быстро подошла к секретеру и резко захлопнула шкатулку, остановив запись.

– Извини, не знал что там может быть что-то личное, – попытался сгладить возникшую неловкость сигил.

– А если бы знал, остановился? – прошипела шаноэ, но впрочем, почти сразу взяла себя в руки. – Неважно. Нам надо обсудит наши дела.

Они перешли в другую комнату, служившую шаноэ кабинетом и сели друг напротив друга, каждый думая о своём.

– Кто первый? – ослепительно улыбнулся маг всё еще недовольной шаноэ.

– Позволь я выскажу тебе свою просьбу, а ты скажешь, сможешь ли ты её выполнить, или нет.

– Внимательно слушаю, – сигил изобразил на лице серьезную мину, за что был удостоен еще одного хмурого взгляда.

– Несколько месяцев назад между тайранской принцессой Элоизой и наследным князем Астартом был заключен династический брак. Элоиза выехала в Алискан в сопровождении двоих фрейлин, одной из которых Эйнхери. Я полагаю, ты с ней уже знаком?

– Мы были представлены, – осторожно произнёс сигил. Мысли мелькали как бешеные. Какой интерес мог быть у шаноэ к Агнессе? Конечно, сёстры шаноэ давно хотели подкопаться под Тайрани, но фигура молодой тайранки не казалось такой значительной, чтобы ради неё обращаться к посторонней помощи. – Агнесса Эйнхери, тайранский боевой маг тридцати лет отроду. У неё есть старший брат, я видел его недавно в Алискане. Или вас именно она интересует?

- Да, – чуть помедлив, сказала ведьма. Ты с ней знаком?

- Не довелось, – соврал сигил. – Хотя приезд тайранцев в Алискан наделал много шороху. Особенно учитывая, что это впервые за много лет, когда арэнаи и некромаги не стали перегрызать друг другу глотки.

- Шаноэ, как ты понимаешь, не выгодны любые взаимодействия между Тайрани и Гармом. Нужно вывести Агнессу Эйнхери из пределов возможного влияния гармцев.

– Ну, это можно сделать двумя способами, – излишне жизнерадостно улыбнулся маг, – простым способом и сложным. Сложный способ – это убить некромагов, но на это я, извини, не готов. Обойти их смертные проклятья удается разве что только боевым магам, и то не всегда.

– А простой?

– Избавиться от Агнессы, – произнёс сигил, внимательно следя за реакцией шаноэ, и она его не подвела, едва заметно дёрнувшись. Он добавил: – избавиться, не значит убить.

– Что ты имеешь ввиду?

– Моя леди, – мягко произнёс сигил, – ведь вы не хотите смерти тайранки, да?

– Нет, – покачала головой шаноэ. – Мне нужно лишь, чтобы она просто пропала на какое-то время. Так будет лучше... для всех.

– А если я скажу, что этот вопрос уже решен? – маг хаоса всё же решился открыться.

Ведьма нахмурилась.

– О чём ты?

– Ты так и не спросила, для кого мне нужно заклятие подчинения. Забавно, но нам обоим нужен один и тот же человек.

Шаноэ откинулась на спинку стула и цепко окинула взглядом мага, как будто впервые увидела своего бывшего любовника.

– Тот эксперимент... так ты говорил о ней.

– Да.

– Я хочу знать, в чём его суть твоего эксперимента.

– Ну, ты же всегда была умненькая девочка, ты сможешь догадаться, для чего мне боевой маг. А вот для чего тебе она?

Шаноэ не ответила, думая о своём.

– Ты всегда бредил древними легендами, я помню. Но неужели ты действительно решил возродить метаморфов?

– Ты сама ответила на свой вопрос, – пожал плечами сигил.

– Ты сошел с ума.

– Я уверен в своём успехе, – возразил сигил. – Вопрос в том, захочешь ли ты мне помочь, останешься в стороне, или попытаешься побороться за главный приз. Хотя в последнем случае предупреждаю, милая – я не собираюсь уступать тебе.

Даже находясь на свое территории, шаноэ понимала, насколько она слаба перед сигилом. Конечно, она могла бы позвать на помощь сестёр, но так она лишь привлекла бы совершенно ненужное внимание, а маг хаоса всё равно бы ускользнул через телепорт...

И последняя связь с Агнессой была потеряна. Мысль о том, что Агнесса находилась сейчас у не совсем вменяемого мага, тревожила шаноэ, но это же могло стать возможным решением её проблемы. Парадоксально, но возможно именно находясь у сигила, Агния была сейчас в наибольшей безопасности.

А если Асет причинил ей серьезный вред, он не проживет долго. Но об этом ему пока лучше не знать.

– Хорошо, – кивнула она решительно, ничем не выдавая свои чувства и мысли. – Я с тобой.

– Тогда идём? – легко вскочил маг. Он видел, что шаноэ что-то скрывает от него, но ломать её игру не стал. Он чувствовал, что где-то на самой поверхности лежит отгадка всех странностей леди, но пока не мог разгадать её. Возможно, в этом ему поможет Агнесса, самым странным образом опять оказавшаяся посередине очередной тайны.

– Мне нужно собрать кое-что. Подожди еще несколько минут

– Я ждал тебя целый день, – возмутился сигил. – За это время ты бы могла найти всё необходимое.

– Подожди, – попросила шаноэ. – Мне не нужно никуда идти, все необходимые мне ингредиенты в моей комнате.

Зайдя в свою спальню, она вытащила из-под кровати саквояж, куда заранее сложила ингредиенты для заклинания подчинения, и не глядя, вывалила их на кровать. Сегодня ей было нужно совсем другое.

Шаноэ нажала на одну из деревянный панелей на стене, открывая вход в небольшую лабораторию. Там хранились её самые ценные зелья, изготовленные собственноручно. Не только для тонкой,ментальной магии шаноэ, что она собиралась применить сегодня, нет. Были там зелья и на другой случай – если ей придётся убеждать сигила в своей правоте не только словами, но и делом... Несколько бутылочек и кульков с подозрительным содержимым отправились в саквояж, туда же – револьвер.

– Я готова, – сказала шаноэ, вернувшись в кабинет.

Не отвечая, сигил подошел к ней, мягко отвёл пряди с лица, еле удержавший от поцелуя в плотно сжатые губы, и привлёк шаноэ в объятья.

– Может быть немного неприятно, – предупредил он.

– Я помню.

Орани активировал амулет, висевший на его шее, и связанный тонкой нитью с октограммой, и воссоздал у себя в сознании структуру заклинания. Окружающий мир привычно окрасился в синий, а тело стало как будто бы полым и совсем лёгким. Всё было так привычно, что когда сигил понял, что что-то идёт не так, было уже поздно, и они попали под влияние телепорта. Всё, что оставалось Орани, это крепко прижать к себе свою спутницу, шепча под нос охранные наговоры.

А затем их вышвырнуло из телепорта. Асет успел произнести заклинание, смягчающее силу от удара, но даже с ним его здорово приложило о противоположную двери стену, а падение на пол лишь прибавило 'приятных' впечатлений.

– В прошлые разы было по другому, – пожаловалась шаноэ, потирая отбитые колени и локти. – Хорошо хоть переломов нет.

– В прошлый раз октограмма была нормальной, а сейчас нас едва не размазало по всей Ойкумене тонким слоем. Структура телепорта оказалась нарушена, – мрачно сообщил маг. Ему, в отличии от шаноэ, пришлось гораздо хуже, ведь падала то она именно на него!

Понять, что случилось с октограммой, сейчас было сложно – слишком уж её покорёжило при переходе сигила и шаноэ, поэтому все линии фактически стёрлись. Вряд ли телепорт удастся восстановить в ближайшее время. А еще мага не оставляло ощущение, что телепортом еще кто-то пользовался, при том одновременно с ними – уж слишком велика была общая масса перемещаемого... Мага обуяло дурное предчувствие. Он оглядел знаки на полу, и выругался, заметив несколько новых.

Сигил выбежал из подвала, а шаноэ поспешила за ним, едва поспевая. Когда она наконец догнала его, запыхавшись после крутого подъема по винтовой лестнице, он стоял в распахнутых дверях небольшой башенной комнатки и мрачно разглядывал комнату.

– Ушла, – пробормотал он себе под нос. – Надо же, недооценил. Разломала оковы, обманула слугу... и ладно бы просто ушла по пустыне, так нет – решила испортить мой телепорт, мстительная девчонка. Знала ли она, что так получится, или это был безумный экспромт, неожиданно приведший к успеху?

– Что случилось?

– А ты как думаешь? Улетела наша птичка. А мы с тобой застряли здесь до тех пор, пока я не починю телепорт, если ты конечно не собираешься топать отсюда ножками по пустыне.

Чародейка восприняла новость не слишком радостно, но устраивать скандал не стала. Тем более что её интересовало совсем другое:

– Где она скорее всего может быть?

– Если мы переместились из Безымянных Пустошей, то её должно было закинуть туда же – в радиусе сотни миль, примерно.

Зора устало сползла по стене. Пытаясь спасти дочь от некромагов, она даже представить не могла, что её закинет в самый центр Безымянных Пустошей. Ведьма не знала, чего она боялась больше – что Агния потеряется в Пустошах, или что она найдётся, на свою беду, и встретится со старейшинами ша. Своей судьбы она дочери не желала.

Она встретилась взглядом с сигилом. Кажется, он о слишком многом начал догадываться. Придётся от него избавится, как только он починит свою октограмму и вернет её в Пустоши. А пока... Кажется,всё-таки придется напомнить о себе бывшему мужу.

Глава 6. Этот город

Вышвырнуло из телепорта меня, слава Эфру, в полной физической комплектации, со всеми руками и ногами, а не по кусочкам. Что еще более удивительно, мы умудрились не впечататься в стену, не сгореть в жерле вулкана и не утонуть в море, а оказаться на твёрдой поверхности. Мягкая, влажная земля, оставляющая на одежде некрасивые пятна грязи, но при этом прекрасно смягчающая падение оказалась более чем удачным местом для приземления с учётом того, что нас еще хорошенько протащило на несколько метров вперёд.

Несколько секунд я просто позволила себе полежать на мокрой росистой траве, радуясь тому, что осталась жива и вырвалась из плена, но затем была вынуждена вернуться в реальность. Холодно в ней, в этой реальности, грязно и неуютно, да и музыкальное сопровождение так себе – салдорец не замолкая, проклинал небеса, своего хозяина, меня и магию вообще. Я молча с ним согласилась – в последнее время я склонялась к мысли, что не существуй волшебства, в мире бы стало жить гораздо проще и легче.

Встав и отряхнувшись, я смогла, наконец, оглянуться, и оценить уровень проблемы, в которую мы вляпались. Мда, а ведь я даже не знаю, что это за место. Не жара, как в Салдоре, но и не разгар зимы, так, какое-то непонятное межсезонье. Влажный, прохладный воздух, чахлые, бесцветные поросли травы, и густой туман, скрывающий всё вокруг под плотной пеленой. На расстоянии несколько шагов всё уже пропадает в белесой дымке. Солнца почти не видно, и сложно понять, какое сейчас время суток, но здесь уже, кажется, начинает темнеть – а значит мы далеко к востоку от Салдора.

Вот только интересно, где? Алискан практически до южных своих границ должен быть засыпан снегом, в вольных степях сейчас время ветряных бурь и смерчей, в Гарме предположительно должно быть гораздо холоднее, да и гор что-то я здесь не наблюдаю (хотя в этом тумане очень сложно что-то понять). Уж не в Безымянные Пустоши ли нас занесло? В этих проклятых землях всё что угодно возможно – и снег летом, и туманы зимой...

Салдорец наконец заткнулся, и теперь мрачно нахохлился, обхватив обтянутые тонкой тканью плечи. Ему, наверное, приходилось еще хуже чем мне – за время жизни в Истике я привыкла к прохладной и дождливой погоде, а этот сын пустыни и не замерзал наверное никогда.

– Ну, пор крайней мере мы живы, – жизнерадостно произнесла я. – Меня кстати Агнесса зовут. Думаю, ты слышал моё имя, но никогда не поздно представиться. А тебя?

– Тари, – убитым голосом произнёс салдорец, подслеповато щурясь и пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь туман и надвигающуюся тьму. – Верни нас обратно.

– Не могу, – я с сожалением покачала головой, признавая своё бессилие. – Это не моя магия. Да и не хочу, если честно. Мы с твоим хозяином не слишком полади.

Возможно сигил выкрутился из моей ловушки. Мы же живы, и Орани скорее всего тоже остался цел и невредим. А значит, это вопрос времени, когда он сможет отправится за мной в погоню. А я, как оказалось, мало что могу ему противопоставить.

– Ну что, будем дружить? – я попыталась подавить свою неприязнь к салдорцу и как можно более дружелюбно ему улыбнулась. В моей памяти всё еще были свежи воспоминания моих унижений, которым Тари был свидетель, а он, я полагаю, так еще и не отошел от моих попыток его усмирить в башне, а затем подвале. – Думаю, пока мы не выберемся отсюда, нам нужно держаться вместе.

Тари делано безразлично пожал плечами, хотя всё же придвинулся ко мне поближе.

Я оглянулась, пытаясь сориентироваться. Так, солнце уже садится, а значит, в той стороне, откуда исходит тусклое сияние, и находится запад. Туда и следует двинуться. Может, и найдем хоть какое-нибудь жилище людей. Если в Пустошах вообще кто-то живет.

– Пошли, – кивнула Тари, – двинемся для начала на запад, а там разберёмся, когда туман сойдёт. Ты, случаем, не ориентируешься по звёздам?

Вскоре стемнело совсем. Шли мы давно уже на ощупь, то и дело спотыкаясь. Тари шел совсем вплотную ко мне, боясь потерять в тумане. Да и я, если честно, была рада, что мне не приходится бродить по этому жуткому, безмолвному месту в одиночку.

– Почему бы тебе не воспользоваться магией? – мрачно спросил до этого молчащий Тари.

– А? – отвлеклась я от грустных мыслей.

– Ничего же не видно. Мне не улыбается упасть в яму или подвернуть ногу на кочке. М еще жутко холодно. Можно ведь зажечь какой-нибудь... ну, магический светильник там, или огнешар, не знаю, как у колдунов это называется. Или тебе всё и так отлично видно, как и кошке?

– Нет, не особо. Слишком плотный туман, – призналась я. – Но пользоваться сейчас магией, чтобы осветить путь не очень рационально. Так я слишком быстро устану – для создания света нужна магия огня, а я в этом совсем не сильна. Но идти в такой темноте действительно становится опасным, так что придётся переночевать прямо здесь.

Салдорец что-то проворчал под нос, но возражать не стал. Я присела, задумчиво провела по влажной траве рукой. В чём-то он прав – без дополнительного источника тепла мы замёрзнем.

Я достала из-за пояса нож, и отойдя на пару шагов от салдорца, начала чертить широкий неровный круг, шепча под нос простенькое заклинание. Прежде чем замкнуть круг, я поднялась с колен, и довольно потянулась, разминая затёкшие мышцы.

– Если тебе что-то нужно, сделай это сейчас, – сообщила я Тари, – когда я закончу, выйти из круга будет уже нельзя.

– Не пустит? – понимающе тянет он.

– Да нет, пустит – выйти и войти можно будет спокойно, от физических объектов круг не защищен. Просто это всю охранку порушит.

– Тогда в чём смысл этой охранки, если она спокойно может пропустить внутрь врага? – недовольно спрашивает.

– В том, что охранка нас предупредит, если кто-то попытается проникнуть сквозь линию. И еще один побочный эффект, в данном случае весьма полезный для нас – внутри круга лучше сохраняется тепло, так как затрудняется приток холодного воздуха извне.

Уже через пять минут я замкнула круг, и мы вплотную сели друг к другу, пытаясь согреться и заснуть. Хотелось есть и пить, и к сожалению, всё еще было чертовски холодно.

– Можешь зажжешь огонёк, а? Хоть на пять минут? – стуча зубами, спросил салдорец.

– Хорошо, только нарви мне немного травы, – сдалась я. – Без источника горения мне не справиться.

Конечно, у меня за пазухой были отлично горящие листы бумаги, выкраденные из кабинета сигила, но я пока не в таком отчаянном положении, чтобы их использовать.

– Она же сырая.

– Я тоже, – огрызнулась я. – Тащи и не спрашивай. И за черту не вылезай, а то всё по новой ставить придётся.

По-настоящему, мое нежелание колдовать было продиктовано не столько экономией своих сил (хотя это тоже), а скорее тем, что я просто боялась делать это именно здесь. Потому что если я права, и мы действительно в Пустошах, с их нестабильным магическим фоном, то любое достаточно безобидное заклинание может весьма непредсказуемо извратится, в лучшем случае не сработав, а в худшем, уничтожив своего создателя. Но сейчас, честное слово, было на это наплевать.

Скептически взглянув на небольшую горку травы, которую нарвал салдорец, я попыталась её сначала высушить, а затем поджечь. Заодно и согрелась, даже вспотела, пытаясь не спалить всё в одно мгновение, а немного растянуть горение хотя бы на несколько минут. Огонёк неохотно лизнул краешек стебля, вошел во вкус и пополз дальше. Так, немного медленнее, не всё сразу...

Костерок получился не очень внушительный, но хотя бы грел, усиленный магией, прогревая пространство внутри круга. Зато я так сильно устала, что не заметила, как заснула.

Проснулась я от холода и неприятных ощущений в затёкших мышцах, обнаружив себя в крепких объятиях салдорца, беспокойно дышащего мне в шею, и заползшего руками мне под рубашку. Аккуратно высвободившись, я послушала, как салдорец во сне протестует против лишения себя источника тепла, и пытается свернуться в клубочек.

– Вставай, вставай, – ласково пропела я, тормоша его за плечи. – Ты же хочешь отсюда выбраться?

И мы продолжили свой путь. Туман чуть развеялся, открывая перед нами однообразный вид холмистой местности без каких-либо признаков человеческого присутствия. Животных тоже не было, даже самых мелких, лишь высоко в небе виднелся силуэт одинокой птица Проследив за полётом, я решила отправиться в ту же сторону, и Тари ничего не оставалось, как послушно брести за мной. Идти молча было скучно, поэтому я пыталась развлечься, расспрашивая Тари о его жизни, впрочем, безуспешно.

– Смотри! –Твнезпно воскликнул салдорец. – ягоды!

На низких, чахлых кустиках действительно алели яркие, крупные ягоды. И, судя по клевавшим их птицам, к тому же вполне съедобные. Тари радостно рванул к долгожданной еде, но я знаком остановил его, делая круглые глаза, дескать, потише. Подхватил с земли камень потяжелее, и тихим шагом приблизилась к кустам, камнем метко подбив одну их птах. Остальные испуганно вспорхнули в небо, громко галдя. Я приблизилась, и несколько брезгливо пригляделась к мёртвой тушке. Птица выглядела почти несъедобно – тощая, облезлая, но по крайней мере не больная на вид.

– Ну вот и основное блюдо к гарниру из ягод, – осклабился салдорец. – Сможешь её приготовить?

– Ощипаешь и выпотрошишь птицу сам, – заявила я, сразу очертив свое главенство.

Через час мы, максимально удобно устроившись на небольшом взгорочке, греясь в слабых лучах зимнего солнца, пробивающихся сквозь плотный слой облаков, жевали чуть суховатое, жесткое, но безумно вкусное мясо, заедая его кислыми ягодами, неплохо утоляющими жажду. Взор мой бесцельно бродил по безжизненному горизонту, пока не наткнулся еле видневшуюся точку вдали на северо-западе. Я трансформировала лишь глаза, придавая взгляду нужную остроту.

– Что высматриваешь? – поинтересовался Тари, оторвавшись от обгладывания косточек.

– Там, – я махнула рукой, – что-то есть. Возможно, несколько домов, а возможно, и город. Издалека сложно понять.

– Тогда чего же ты хмуришься?

– Я не уверена, что стоит туда идти.

Кто в здравом уме поселится в Пустошах? Здесь когда-то располагалось королевство. Ничего особенного, на самом деле. Известнооно лишь было войной с Гармом. Ну как войной – скорее, быстрой гибелью от рук некромагов. Вот только от магии смерти и земли тут стали непригодными к жизни.

– Возможно, это просто заброшенный город, – предположил Тари. – Там могут быть полезные вещи, вода в конце концов. Ягод надолго не хватит. Мы должны пойти туда.

– Да, ты прав, но... не знаю.

– Плохие предчувствия?

Я молча кивнула.

– Делай, что хочешь, а я пойду туда, – решительно сказал парень, поднимаясь. – Еще одну ночь на холодной земле я проводить не собираюсь.

Я бросила на него удивленный взгляд. Ну надо же, я то думала, что это он во мне нуждается, всё же нет спутника более надёжного, чем боевой маг, а он, как оказывается, в любой момент готов был меня бросить.

Вот только не в моих планах было с ним расставаться. Он долгое время жил с сигилом, и многое про него знал – он будет полезен, когда придёт время МОЕЙ охоты на Орани. Поэтому мне было важно держать салдорца на виду, сохраняя с ним хорошие отношения. Побить его? Да нет, еще покалечу ненароком, тащи потом на себе.

– Подожди, я с тобой. Всё равно ты отсюда не увидишь, куда точно надо идти, – проворчала я.

Глава 7. Самый лучший город на Ойкумене

Идти оказалось гораздо дольше, чем я полагала, мой глазомер был не самый точный. Поэтому к городу мы подошли уставшие как собаки и измученные.

Вековая Война, в самом конце которой было разрушено королевство Хорхейн, закончилась несколько сотен лет назад, но город, пустой и безжизненный, казалось, не умер, а просто спал. Здания, не разрушены ни временем, ни магией. И если последнее было понятно, некромагия обычно не оставляет зримых следов на материи, пожирая только живых существ, то почему время не оставило своих следов на камне и кирпиче, было неясно.

Я пыталась заметить следы недавнего пребывания здесь людей, или же остаточные следы магии, но так ничего не обнаружила. Только старые кости, выбеленные солнцем и обточенные дождями. Город был заброшен. На самом краю города мы набрели на колодец, на удивление, не высохший, только вот верёвка сгнила, а ведро превратилось в труху.

– Нужно достать воды, но у нас даже фляжек нет, да и чем-то тёплым не мешало разжиться, – задумчиво произнесла я. – Придётся идти вглубь.

– Да одежда наверное в такой влажности давно сгнила, – скептично произнес салдорец.

– Сомневаюсь. Посмотри, город как будто законсервирован во времени. Что-то вроде заклинания стазиса, только очень мощное.

Когда-то этот город был красив. Дома из белого камня, с широкими окнами и красной черепицей, острые шпили аккуратных, как будто игрушечных башенок, запущенные и заросшие яблоневые сады, выложенные цветной плиткой пороги небольших магазинчиков с покосившимися вывесками... Наверное, в этом городе когда-то было прекрасно жить, пока власти Хорхейна не заигрались в войнушку, потревожив своих грозных соседей. Я представила свой родной Истик, такой же пустой и заброшенный, и похолодела от ужаса. Ну уж нет. Лучше уж Гарму на откуп отдать Алискан, пусть делают с ним всё что хотят, лишь бы они в нашу сторону не косились.

Остановившись у очередных дверей, с вывеской, на которой были изображены клубок ниток и ножницы, я зашла. Магазин швейного мастера, но если повезёт, готовые платья здесь тоже могут найтись. Судя по всему, магазин был из дорогих, а значит, хозяин вполне мог позволить себе использовать магию для сохранения товаров от моли и иной порчи. Одна из комнаток оказалась что-то вроде склада, заставленная тяжелыми кованными сундуками. С трудом взломав парочку из них, мы поживились тёплыми плащами, плотными рубашками, брюками и нормальной обувью.

Заглянув в еще несколько домов, мы разжились удобными походными сумками, флягами и совершенно нелишними ложками и плашками для еды. К тому колодцу мы не стали возвращаться, найдя еще один, более целый, и наконец могли вволю напиться и набрать во фляжки чуть затхлую воду. За все те часы, что мы провели, бродя по городу, ничего страшного не произошло, хотя всё же вид заброшенных домов с полуистлевшими костями произвел на меня гнетущее впечатление

– Я бы предпочла переночевать за пределами города, Тари. Давай найдем спальные мешки, и уйдём отсюда, – в этот раз я решила быть более настойчивой, и решила для себя, что даже если салдорец заупрямится, я уйду отсюда одна. Но он, на удивление, достаточно быстро согласился с мной.

Планам нашим помешал ливень, начавшийся совершенно внезапно. Мы еле успели забежать в ближайший дом, на удачу оказавшийся открытым, и теперь с тоской глядели на улицу, где разверзлись хляби небесные.

– Да ладно, – убеждая самого себя, произнёс Тари. – Переночуем здесь, ничего страшного.

Двухэтажный жилой дом, слава Эфру, без останков людей, и вообще, в очень приличном состоянии. Даже гобелены не истлели, а лишь слегка выцвели. Даже странно – как-будто магия, уничтожившая людей, законсервировала сам город, не давая ему разрушится окончательно. Не сговариваясь, мы решили ночевать на втором этаже, в одной из комнат, служившей хозяевам когда-то гостиной. Я перетащила в гостиную матрасы, накрыв их пахнущими пылью покрывалами, в то время как Тари разламывал стулья и затапливал ими камин. Наконец, огонь ярко заполыхал, и я впервые за день расслабилась и согрелась. Тари вышел, а когда вернулся, в его руках были бокалы и бутылка с вином.

– Заглянул в буфет, – почти искренне улыбнулся он. – Подумал, что неплохо было бы выпить.

Вино было терпким, немного с кислинкой, и легко давало в голову. Я попыталась вновь завязать разговор, и это, к моему удивлению, получилось. То, с чем не могла справиться ментальная магия, прекрасно справился алкоголь, развязав салдорцу язык. Слово за слово, и мы подошли к интересующей меня теме:

– Скажи, а ты раньше молчал, потому что был под каким-то заклинанием? Это Асет Орани с тобой сделал?

– Нет, не он, – Тари глотнул еще вина из бокала, и с сожалением отставил в сторону. Бутылка была пуста, а идти за новой нам было лень. – Я был таким еще до того, как встретил господина Орани. До того, как он спас мне жизнь. Он не так уж плох, Агнесса.

– Ну-ну, – я скептически хмыкнула, но не стала комментировать. – А почему тогда? Что с тобой случилось?

– Случилось? Можно и так сказать, – Тари горько улыбнулся. – Влюбился не в ту девушку, а она полюбила меня. Только денег на выкуп у меня не было, а она дочь богатого караванщика. И он нашёл способ обвинить меня в преступлении, и оставили меня умирать в пустыне, узнав о нашем плане сбежать.

– Но почему? Неужели за тебя никто не заступился?!

– Нет. Я ведь terrges, отверженный богами, проклятый... – с горечью ответил он. – Боги никогда не встают на сторону таких как я.

Я пораженно вздохнула. Слышала о таких – вроде бы обычные люди, которые могут вполне успешно жить, работать, влюбляться... Вот только до тех пор, пока они держатся подальше от дел божественных. Молитва из оборачивается проклятием, подношение в храм за здравие -- смертью и мором. Вот уж не думала, что в эту легенду до сих пор верят в Салдоре.

– Но почему ты не мог говорить?

– Сорвал глотку... – он прикоснулся к страшным меткам на лице. – Мои мучители порезали мне лицо лезвиями, а затем втёрли в них сладкий сок растения, привлекающего насекомых, и закопали меня по горло в песок. Когда меня избивали, я молчал, когда уродовали -- тоже. Но когда я остался в пустыне один. Я кричал, от страха и боли, отвращения, кричал, пока мог, не надеясь на помощь. Если бы не Асет Орани, случайно меня нашедший, и вылечивший... Только вот горло не восстановилось. Как я думал.

Салдорец говорил медленно, запинаясь, и от этого становилось ещё более неуютно.

– А потом пришла я, избила тебя и чуть не придушила, затащила в Пустоши, и вот теперь ты опять можешь говорить... Счастливая встреча. Возможно, боги не так уж тебя и ненавидят, – усмехнулась я, скрывая истинные эмоции.

Ни к чему ему сейчас моя жалость.

– Да, – несколько растерянно произнёс Тари, – возможно.

– Чего ты сейчас хочешь? Вернуться, отомстить?

– Нет. Забыть, просто забыть.

Мы еще немного посидели в тишине, и затем, сморенные теплом и алкоголем заснули под мерный звук дождя. Как ни странно, но я впервые за много дней была почти счастлива. Здесь, в этом странном месте, безвременном и потерянном в пространстве, мне не нужно было куда-то бежать, кого-то спасать или напротив, от кого-то спасаться. Никто не хотел моей смерти, и никто не хотел мне превратить в циркового уродца. И казалось, что нет никакого завтра, есть только сейчас.

Проснулась я с мыслью о том, что возможно не стоило столько пить перед сном. Дождь еще шел, мерно барабаня по черепичной крыше, а вот камин уже почти погас. Подкинув огню на расправу еще несколько деревяшек, я спустилась вниз. Интересно, сколько сейчас времени? Без часов я чувствовала себя совсем беспомощной.

Через несколько минут, сонная, так окончательно не проснувшаяся, я поднималась по лестнице, спеша оказаться под тёплым одеялом, когда меня накрыло волной безотчетного ужаса, стряхнув остатки дрёмы и выдернув из блаженного забытья. Почти автоматически я поставила боевые плетения, отшатнувшись к стенке и чуть присев. Это странное, необъяснимое чувство страха пробудило во мне дремлющие до этого животные инстинкты. Взгляд упал на зеркало, висевшее в пролёте лестницы – волосы всклочены, глаза угрожающе пожелтели, а тело напряглось, приготовилась к схватке. Была бы кошкой, ещё бы и уши к макушке прижала и зашипела для верности. Тьфу ты, прав был сигил, говоря о животной сущности арэнаи.

Что меня так испугало? Я была уверена, что минуту назад всё было нормально – за окном шелестел дождь, скрипели половицы, ветер гулял в трубе дома... Но что-то было не так. Проверила магический фон дома. Всё как обычно, никаких аномалий, не считая излишней стерильности фона, но это и неудивительно – уже сотни лет здесь никто не живёт и не колдует. Попыталась успокоиться, несколько раз глубоко вздохнула, замедляя учащенное сердцебиение, и снова взглянула в зеркало, криво себе улыбнувшись.

Вот только моё отражение не ответило мне, а продолжало также пристально таращится на меня желтыми глазищами. Я заворожено шагнула вперёд. Показалось? Нет... Отражение пошло мне на встречу, но не симметрично моим движениям, а как-то по другому, более плавно и тягуче. Я испуганно остановилось, но отражение продолжило идти, пока не оказалось вплотную к той стороне зеркала, почти соприкасаясь с ним.

– Что это? Кто ты? – Я не узнавала свой голос, таким слабым и испуганным он казался. Вспомнились детские страшилки об отражениях, поглощающих души своих хозяев, о том, как легко заблудиться среди зеркал... Чушь, чушь... Зеркало мертво, если в него не вложить магию. Но я не чувствовала магии, совсем – изображение самостоятельно ожило, своевольно уйдя от хозяина. Ненормальная реакция для боевого мага, но я ничего не могла с собой поделать, и трусливо отступила. – Что тебе надо?!

Изображение зашевелило губами, пытаясь что-то сказать, и я заворожено заметила, как блеснули острые длинные клыки во рту. У меня таких отродясь не было ни в одной из форм. Отражение всё меньше и меньше походило на меня, принимая другую личину. Лицо сузилось и заострилось, радужка стала алой, а на руках, удлинившихся и похожими теперь на гибкие плети, отросли длинные, звериные когти. Наверное, я сплю и мне снится кошмар – я слишком переволновалась за брата, а теперь боюсь, что что-то подобное случиться со мной. Я прикусила язык, но даже вкус крови во рту не развеял этот кошмар.

Рука так похожего на меня существа в зеркале поднялась, прикасаясь к тонкой преграде, отделяющей две реальности, и прошла сквозь неё, зацепившись за раму. Нервы не выдержали, и я отпустила заклятье, дрожащее на кончиках пальцев. В темноте ярко сверкнуло, раздался пронзительный звон, и зеркало разлетелось мелкими осколками. Я не успела вовремя закрыться, и пару осколков мазнуло мне по лицу, раскроив щеку и поцарапав шею. Сверху послышался шум, а затем я услышала голос Тари, встревожено зовущего меня по имени.

– Осторожно! – крикнула я салдорцу, услышав, что он подходит к лестнице. – Тут осколки, можешь порезаться.

– Тебе посветить?

– Да.

В свете самодельного факела я осторожно поднялась к Тари, тщательно глядя под ноги, поэтому не сразу обратила внимание на напряженное выражение лица салдорца.

– Что случилось? У тебя лицо в крови.

– Разбила зеркало, – коротко ответила я. Должна ли я рассказать ему, что случилось, или лучше не пугать его? Но мне ведь не почудилась, та тварь в зеркале была реальна...

– Зачем?

– Неважно. Тут не безопасно.

Зайдя в комнату, я закрыла дверь, заблокировав ручки ножкой стула, так же тщательно проверила ставни, перевернула зеркало, висевшее над камином, обратной стороной. Тари встревожено следил за моими действиями.

– Что-то произошло? Скажи.

Я поколебалась, но ответила:

– Да, я... кое-что увидела.

– А при чём тут зеркало?

– В зеркале и увидела.

– Магия?

– Не знаю. По крайней мере, я ничего не почувствовала. Там было... странное существо, которое хотело вылезти наружу.

– И что нам делать?!

– Тебе – спать дальше, – пробурчала я, усаживаясь спиной к стене напротив двери. Лучше контролировать входную дверь. На всякий случай.

– А ты?

– Посторожу. Всё равно ведь не засну.

Салдорец кинул еще один недоверчивый взгляд на меня, но всё же лёг, и достаточно быстро засопел. Я же всё так же тревожно вглядывалась во тьму, прислушиваясь к тому, что происходит за пределами комнаты.

Через полчаса, а может чуть меньше, я услышала шум за пределами комнаты. Как будто бы слабый шепот, сначала неясный, едва различимый, становящийся всё громче и громче. Шептали за стенами, за окном, за дверью, но всё это парадоксальным образом был один голос, маниакально повторяющий одни и те же звуки – не речь, а пародию на неё. Шепот становился всё ближе, как будто передвигаясь ко мне по стене, пытался настигнуть, и мне стало казаться, что там, за толстым слоем кирпича и штукатурки, есть кто-то, кого нельзя остановить никакими преградами. Я, стараясь как можно тише двигаться, передвинулась к мирно спящему Тари и отчаянно задёргала его за плечо.

– Что...что...? Что-то случилось? – пробормотал он сквозь сон.

– Тс-с-с, – я прижала ладонь к его рту, заставив замолчать. – Ты это слышишь? Эти звуки?

– Какие звуки? – Тари мигом проснулся и сел, цепляясь за одеяло. В другой руке он сжимал нож.

– Шепот.

Тари прислушался, а затем помотал головой.

– Нет, ничего такого. Абсолютно тихо.

– Но как же...! – воскликнула я отчаянно. Неужто я действительно сошла с ума? Нет, дело в другом. Просто Тари не маг, не всё доступно для его восприятия. Но раз магии я не чувствую, значит, я скорее всего имею дело с иносущностью, притом такой, какую обычный человек почувствовать не может.

Я вскочила, и начала поспешно собираться.

– Агнесса? – непонимающе нахмурился салдорец.

– Нам надо уходить отсюда, здесь не безопасно, – попыталась объяснить я. – Возможно, на улице оно от меня отстанет, или хотя бы покажется. Тогда я смогу хоть что-то сделать...

Но выйти мы не успели. Я услышала шаги – кто-то поднимался по лестнице. Медленно, не торопясь, очень мягко ступая на скрипучие доски, так, что его почти не было слышно.

– Оно идёт, – я попятилась к двери, с ужасом глядя на дверь. – Тари, открой окно и попытайся вылезти.

– Тут второй этаж! – возмутился он. – И я ничего не слышу. Если "оно" реально, то должно производить хоть какой-то шум.

Я резко остановилось. А ведь действительно. Тари мог не услышать шепота, но уж звук скрипящих половиц он должен был услышать. Это ведь было вполне материальным!

– Да-да, ты прав. Я должна успокоиться, это нереально. Иллюзия, но...

Я вновь представила ту тварь, что таращилась на меня из зеркала, и нервно сглотнула – даже если она и была иллюзией, то уж очень опасной иллюзией.

Шаги остановились у самой двери, и на несколько секунд стало совсем тихо. Это было самое страшное.

– Тари, уже поздно. Оно здесь, – мёртвым голосом произнесла я, – за дверью.

Сгустившаяся тишина давила на нервы. Ничего не происходило, хотя я чувствовала, что тварь стоит за дверью, но не заходит. Не может? Скорее, чего-то ждёт.

– Нет, я так больше не могу. Я проверю, – Тари решительно шагнул к двери.

– Не надо, – полузадушенно прохрипела я.

Но Тари, не слушая меня, распахнул дверь.

– Ну вот видишь, никого нет. Тебе кажется, – успокаивающе произнёс он.

Я же не могла от ужаса произнести ни слова. Красноглазая тварь стояла прямо в проходе, в нескольких сантиметрах от салдорца, а он её даже не замечал. Она не отрываясь следила за мной, скалясь в клыкастой улыбке.

– Никого... нет? – наконец вымолвила я.

Глава 8. Он будет защищать её

Тварь ничего не предпринимала, и я, немного успокаиваясь, наконец включила мозги. Иносущность с красными глазами... Никого не напоминает? Стик и Кей, дух Алискана, выглядели почти столь же пугающими, но вот такие вот приступы паники не вызывали. Хотя они то были хозяевами обычных городов, а кто знает, что случается с духами разрушенных мест? Должно быть, он здесь очень долго один. Так можно и спятить.

Зато стало понятно, что это существо тут делает, и почему Тари его (её?) не видит. Правда, убить эта тварь его могла всё же легко, поэтому на всякий случай стоило обезопасит салдорца.

–Я поняла, с чем мы столкнулись, – криво улыбнулась я. – Тари, будь лапочкой, отойди от двери, только не делай резких движений.

Салдорец послушно подошел ко мне, и вопросительно подошел ко мне. Мне ничего не оставалось, как попытаться с ним объясниться.

– Это иносущность. Обычные люди не могут их видеть, да и маги обычно только чувствуют их присутствие, не более. А вот я огребаю по полной.

– Иносущность? Нежить что ли? – стоило лишь прекратить себя вести себя как истеричке, и Тари быстро поверил мне, боязливо отступив за мою спину, и безуспешно вглядываясь во тьму коридора.

– Не совсем. Дух города. И по моему, ты что-то хочешь от меня? – последние слова я адресовала уже хозяину города.

Он, продолжая всё так же безмолвно скалиться, сделал неопределенный жест головой, который я истолковала как согласие. Страх исчез, оставив лишь жгучий интерес. Если не напал сразу, вряд ли он злится на нас из-за вторжения.

– Если я помогу тебе, – медленно начала я, приближаясь к иносущности, – ты поможешь нам выбраться отсюда?

Еще от Стика я слышала, что духи городов, хоть сами и ограничены пределами собственных мест обитания, при этом владеют магией перемещения, и могут показать тайные тропы, сокращающие путь с сотен километров на десятки. Дух еще раз неопределенно кивнул головой, и отвернувшись, повернулся и тяжело потопал вниз. Чем-то это создание было похоже было на медведя – неповоротливого, громоздкого, с уродливой мордой. Но пусть уж лучше будет таким, чем искаженная копией меня.

– Дух уходит. Я за ним, – бросила я, спеша вслед за духом.

– Ты скоро? – встревоженно крикнул мне вслед Тари. – Что мне делать?

– Сиди здесь и никуда не выходи! Я скоро вернусь.

– Но...

Я уже не слышала то, что пытался сказать Тари, догоняя духа города. Дождь кончился, но небо было всё еще в тучах, скрывая звёзды, и ориентироваться мне приходилось только на гулкие шага нечисти. Куда он меня ведёт?

- Подожди! Я не успеваю, – крикнула, не надеясь на то, что меня послушают, но дух внезапно оказался совсем рядом со мной. Если бы не сверкавшие во тьме красные глаза, я бы его и вовсе не заметила, так бесшумно он возник рядом со мной. – Куда ты меня ведёшь?

– Домой, – совершенно отчётливо произнёс дух.

Это настолько не вязалась с образом полуспятившей нечисти, что несколько опешила.

– К тебе домой? А зачем?

– Ну ты же сама предложила мне свою помощь, Повелительница Перекрёстков, – дух продолжил идти, а я поспешила за ним.

– Ты знаешь, кто я? Про меня что, уже в газете написали? – съязвила я, пытаясь не отстать.

Да, последние дни на мне плохо сказались. Так и не удалось нормально восстановится.

– Это же так очевидно, девочка-потеряшка! – нечисть хрипло засмеялась, не сбавляя шаг. – А еще я знаю, что ты водишь дружбу с одним из моих собратьев. Он оставил на тебе свой знак. Если бы не это, то вы не смогли бы войти даже в город. И я бы не понял, кто ты.

Стик мне ничего о знаке не говорил, но с него станется. Или это Кей?

– Сначала я подумал, что ты одна из этих... шаноэ. Но эта схожесть только внешняя. Ты Меняющая, и Меняющаяся, хотя и ничего не умеешь. Они искали меня, хотели со мной поговорить. Но я не стал, не захотел. Всё равно они не умеют слушать. В их головах только одно – власть, власть, власть...

Похоже, что он бредил вслух. Но шаноэ... Снова они. И где-то рядом, судя по всему.

– Передо мной ты показался. Почему?

Кажется, мы пришли, но куда? Я не выдержала, и сотворила шар света, иллюзорный, но при этом отлично разгоняющий ночную мглу. Конечно, пришлось потратить силу, но по крайней мере, я не рухну в яму.

Так, мы у городского кладбища. Вовремя я решила посветить – мы вошли сквозь покосившиеся ворота и сейчас лавировали мимо надгробий и высохших деревьев. Ох, красота какая – только кладбищ мне не хватало. Хороший себе дом выбрал дух..

– Они бесполезны для меня. Ничего не могут. Ты – нет. Ты Повелительница Перекрёстков, ты можешь обмануть Судьбу. Тебе нужно только помочь. И я буду тем, кто помог тебе всё изменить. Сделаю тебя сильнее. Да-да. Интрая рано списывать со счетов. Они вернутся. Мы снова воссоединимся.

– Зачем тебе всё это? – я нахмурилась.

– Как много он рассказывал о нас? – игнорируя мой вопрос, спросил дух.

– Он?

– Тот дух, что пометил тебя. Как много он рассказывал о нашей природе? Знаешь ли ты, сколь много нам ведомо? Мы связанны с этой землёй, и ничего не укроется от нас. И я вижу, к чему всё идёт. К разрушениям, хаосу. Катастрофа, что случилась здесь, повторится вновь.

– Ты хочешь это предотвратить?

– Нет. Да. Но не так, – совершенно запутал меня дух, назвавшийся Интраем.

– Не понимаю.

– Это не предотвратить. Никому. Кроме Бродяг, – он говорил резко, отрывисто, отчего смысл его слов почти терялся. – Но Открывающий Пути исчез, а ты... ты беспомощна сейчас. И должна умереть.

Я замерла, во все глаза глядя на Интрая. Так, спокойнее, спокойнее, Агнесса. Конечно, неприятно услышать слова "ты" и "умереть" в одной связке, произнесённые к тому же на кладбище, но возможно, я просто его неправильно поняла.

– Ты же сказал, что хочешь помочь мне? Сделать сильнее.

– Да. Помогу тебе. Ты умрёшь. Всё изменится, – как само собой разумеющееся произнёс он.

– Моя смерть предотвратит хаос? – настороженно оглядываюсь, ища пути отхода.

– Возможно да. Или нет, – почти беспечно пожал плечами дух. – Скорее всего, всё станет только хуже – тебя столь многие ищут, и столь много от тебя зависит. Но ты слаба, и без Открывающего Пути ничего не сможешь изменить. Поэтому ты умрёшь. Я позабочусь об этом. А когда вернёшься... Сможешь создать новый мир.

– На костях старого, ты это хочешь сказать? – пробормотала я. – Мне и старый нравится. Кто знает, может его еще можно сохранить. И я не хочу умирать. Мне столь многое надо сделать.

Я никогда всерьез не сражалась со Стиком, но всегда где-то в глубине души понимала, что шансов у меня против него мало. А этот Интрай выглядел не намного слабее. Нужно уболтать его, заставить передумать. Потому что драки я сейчас н выдержу.

– Да. Но не сейчас. Сейчас надо умереть. Тогда они себя уничтожат сами. Узнают, как плохо было мне. Надо умереть. Не навсегда. Как заснуть. Ты не заметишь, как пройдут годы. А когда я пойму, что пора, я разбужу тебя. Станешь снова живой, только лучше, сильнее.

Он убеждал меня, просил, а в глазах его горел лихорадочный огонёк безумия.

– Позабочусь о тебе, – он протянул ко мне свои длинные руки, и я отшатнулась. – Верь мне. Знаю, как лучше.

– Сколь долго мне придётся быть мёртвой? – я сама не верила тому, что говорю. Умереть, и затем снова ожить? Или это красивое иносказание, или этот псих хочет сотворить из меня зомби. Интересно, а на иносущности действует боевая магия? Кажется, мое изменение его нисколько не впечатлило. Только глазки загорелись еще сильнее.

– Не знаю. Десятки лет, сотни. Нужно ждать, когда Ткачи сделают своё дело. Расплетут нити, обрежут все узлы. Ты станешь сильнее. Только тогда можно вернуться, – успокаивающе бормотал он, приближаясь к пятившейся мне. – Позабочусь о тебе, Повелительница Перекрёстков, позабочусь...

Я ударила. Красиво, сильно – в воздухе вспыхнул серебристый всполох чистый силы, волной ударил в Интрая... и прошел сквозь него. А затем он оказался рядом со мной, и я почувствовала холод его рук, прошедших сквозь живую плоть, прикоснувшихся к моему отчаянно бьющемуся сердцу. Заставив его остановиться. И я... умерла.

Смерть вскинула голову и прислушалась.

– Ну надо же, – улыбнулась она самой себе, – не знала, что дело обернётся так. Но я никогда не отказываюсь от подарков, тем более таких приятных.

Она исчезла в одном месте, затем чтобы сразу появиться в другом. Оглянулась. Кладбище в мёртвом городе. Склеп, лежащая на холодном камне арэнаи. Застывшая фигура рядом.

Не обращая внимание на постороннего, Смерть направилась к столь желанной для неё душе. Но путь ей преградили, встав на пути к девушке.

– Ты... – недоуменно нахмурилась она, пытаясь понять, кто это. Дух мёртвого города, чудом оставшийся в живых. Убивший арэнаи. Преступивший Закон и вмешавшийся в дела людей. Но какое ей дело до этого? Она только заберёт то, что ей принадлежит – душу девушки. – Я пришла за арэнаи.

– Повелительница Перекрёстков останется здесь.

Кажется, этот Хозяин города утратил свой разум, бедный.

– Она мертва, и теперь принадлежит мне. Я должна забрать её, – мягко произнесла Смерть, убеждая странного духа.

– Нет. Мы в Сердце города, и здесь решаю я. Ты должна уйти, Госпожа.

А ведь он действительно силён, и очень. Конечно, не сильнее её, но помешать он действительно может, ведь у неё нет власти в этом месте.

– Зачем тебе эта душа? Ты так одинок, что убиваешь людей, чтобы они составили тебе компанию? – издевательски спросила Смерть. Она не любила поражения, а это было именно оно. Ведь чувствовала, что время девушки не пришло, но не попытаться не могла. – С каких пор духи вмешиваются в дела смертных?

– С тех пор, как кое-кто повадился решать свои личные проблемы за счёт магов, живыми забирая их себе, – не менее язвительно ответил Интрай.

А ведь он не так безумен, как кажется на первый взгляд. Вот, и касаемо её дел был в курсе...

Смерть поморщилась. Да, она тоже преступила Закон, и уже не в первый раз, но это того стоило. Рука её легла на живот, а по лицу скользнула мечтательная улыбка.

– Когда можно будет поздравить? – спросил уже более спокойно хозяин города.

– Скоро, совсем скоро, – прошептала Госпожа, тихо вздыхая.

Ладно, с арэнаи она разберётся потом, как и с этим дерзким духом.

– Но учти, дух. Другого эмиссара Лорда тебе так легко не одолеть. И ему сильно не понравится то, что ты сделал с девочкой.

Тот недоуменно нахмурился.

– Но я не враг им. Хочу помочь. Они ведь... как мы.

– Ты немного ошибаешься, – мягко сказала Госпожа.

Смерть исчезла, оставив Интрая сторожить своё драгоценное сокровище.

А где-то в городе юноша с испещренном шрамами лицом упорно ждал свою спутницу, с тревогой вглядываться во тьму. Мальчик-ворон еще не знал, что он остался совсем один.

Глава 9. Он был в гостях

У мёртвых ничего не болит. Мёртвым не бывает холодно. И мёртвые... Апчхи! Да, совершенно очевидно, что мёртвые не простужаются, лёжа на холодном камне. А кто тогда я?

Осторожно приоткрыла глаза. Темно, но откуда-то слева брезжит свет. Хороший признак. Рывком села, разминая затёкшие мышцы, прислушалась к звукам собственного сердца – всё хорошо, стучит, родное. Значит, всё-таки жива. Но что случилось, пока меня не было, и где Интрай? Я не чувствовала его присутствия, но это не значит, что его нет где-то рядом. Нужно выбираться отсюда как можно быстрее.

Проковыляла к выходу, пытаясь расширить проход склепа достаточно для того, чтобы я могла туда протиснуться. Пока отворяла тяжелую каменную дверь, взмокла и устала, и из склепа выбиралась чуть ли не ползком. Растянулась на молодой траве, греясь под тёплым  солнышком лениво проследила за путешествием кузнечика по длинному стеблю...

Что?! Великий Эфру, какой сейчас месяц, а самое главное какой-сейчас год?! Всю усталость как рукой сняло. Когда мы пришли в этот город, был самый разгар зимы, пусть снега и сильных холодов, как в Алискане, не было, но всё же это была зима. Сейчас же воздух был  теплым, а тишину разбавлял стрекот насекомых.Утро на кладбище. Здорово, да.

Моё внимание привлёк еще один звук, касавшийся здесь неуместным, но совсем не пугающим. Невдалеке от меня кто-то громко сопел носом, очевидно, пребывая в объятиях сна. Но разве духи города спят? Я настороженно оглянулась, и наконец заметила тёмную скрючившуюся фигуру, примостившуюся под огромным старым дубом и сладко сопящую себе под нос. На кончиках пальцев моментально вспыхнули нити заклинания... Уйти или напасть? Но это может быть не Интрай, а, например, Тари, нашедший меня, и каким-то неведомым способом убедивший духа города меня отпустить.

Спящий пошевелился, видимо почувствовав моё присутствие, зашевелился и поднял заспанное лицо. И в тот же момент я его узнала. Анхельм, вернувшийся из чертогов Смерти некромаг, пришедший за мной... и спасший меня?

Первым моим порывом было броситься к Хелю и сжать в объятиях крепко-крепко, чтобы он больше никуда не пропадал. Я даже не думала, что могу нуждаться в этом несносном маге столь сильно. Некромаг не был моим возлюбленным, отцом, братом, я даже не уверена, что он мне был другом. Ну какая дружба может быть между магичкой, не разменявшей сотню лет и древним некромагом? Но он был тем человеком, с кем я чувствовала себя спокойной, и знала, что не попаду в беду. Если бы Анхельм был рядом, меня бы не похитили, и я бы не оказалась на этой проклятой богами земле. Он никогда бы не допустил, чтобы со мной случилось что-то плохое. Если бы он был рядом...

Но его не было. И я осталась одна, а теперь не знаю, как вести себя с этим, как оказалось, незнакомым мне человеком.

На моем лице, видимо, отразились все противоречивые чувства, от растерянности до какой-то детской обиды на него, поэтому поднявшийся мне навстречу некромаг замер, не дойдя до несколько шагов. Я, наконец, смогла внимательного его рассмотреть. Кажется, он похудел. Щеки запали, длинный нос еще более заострился, волосы еще больше выцвели. Да и выражение глаз совсем другое – озорные искорки затухли, оставив после себя лишь пепел усталости.

– Привет, Хель, – я разбила хрустальную тишину, висящую между нами.

– Зови меня так, как привыкла. То имя, что ты сейчас произносишь, может привлечь слишком много ненужного внимания, – мягко улыбнулся некромаг.

– Как ты меня нашел?

– Когда Госпожа спросила, куда меня можно вернуть, я решил попросить Её отправить меня к тебе. Если честно, я надеялся, что ты окажешься в Тайрани, а не в... это ведь Безымянные Пустоши, да?

– К сожалению да, – я виновато пожала плечами, а затем с беспокойством спросила: – Ты случайно никого тут не видел?

Мысль о том, что сумасшедший дух города обретается где-то рядом, выводил меня из душевного равновесия, и так достаточно шаткого.

– Красноглазый такой и с когтями? – невозмутимо спросил некромаг.

– Он самый.

– Тогда видел.

– И?

– Ну мы поговорили немного, и он ушел.

– Просто ушел? – недоверчиво спросила я.

– Не просто, – маг поморщился. – Когда я с ним 'познакомился', мне стало понятно, почему Смерть была столь злорадна при нашем расставании. Представь моё состояние, когда я оказался на кладбище, перед дверямисклепа, где бездыханная лежишь ты. В тот момент я подумал, что Смерть обманула меня, приведя к твоему телу, и не сказав, что душа давно уже в её чертогах.

– Так и было? – я поежилась как от холода, вспомнив о Госпоже Смерти.

– Нет. Ты была действительно мертва, здесь нельзя было ошибиться, и связь между телом и душой была разрушена. Вот только душа всё еще была там, в телесной оболочке. Твой 'друг' каким-то неведомым образом удержал твою душу, не дав её забрать и оставил Госпожу с носом. Дело оставалось за малым. Восстановить оборванные связи, запустить жизненные процессы... И уговорить духа города меня выслушать, отпустив тебя.

– 'За малым', – я фыркнула. То, что он сделал, было на стыке некромагии и магии целителей, что само по себе почти невозможно, но больше всего меня поражало другое: – как ты смог его хоть на что-то уговорить? В планах Интрая было держать меня в таком состоянии несколько десятков, а то и сотен лет. До лучших времён.

Если бы я еще знала, что означают эти 'лучшие времена'. Неужели действительно разрушение всего и вся?

– Я убедил его, что время перемен уже настало, – беззаботно улыбнулся Анх... Хельмин.

– А оно действительно настало, это время?

Маг пожал плечами.

– Не могу с точной уверенностью сказать. Но я имел доступ к библиотеке Госпожи, и много чего узнал о природе Бродяг и наших возможностях.

– И что, мы немерянно круты и могущественны? – нарочито жизнерадостно спросила я его.

Хель с некоторой жалостью посмотрел на меня.

– М-м-м, почти. Я тебе потом расскажу, – как-то не очень убедительно попытался свернуть с поднятой темы некромаг., и я не стала на него давить. Захочет, расскажет.

– Ну и что насчёт Интрая? Что ты ему сказал? – нетерпеливо спросила я, ожидая продолжения. Мы уселись на траву, греясь под солнышком, и кажется, совсем забыли, что находимся не в безопасном месте, а на кладбище в заброшенном городе.

– Скорее пообещал. Это дух пышет ненавистью к тем, кто повинен в смерти его города.

– Значит, всё-таки месть, – задумчиво произнесла я. Надо же, даже таким как Интрай не чужды 'человеческие' чувства.

– Да, месть, восстановление справедливости, но не только. Он, как и я, видит, что дисбаланс сил, магия, которой нет места на земле, разрушает Ойкумену, разрывает наш мир на части. И так же как я, хочет это остановить. Но даже имея при себе такую козырную карту, как Повелительница Перекрёстков, он сам ни на что не способен, будучи ограничен стенами своего города. Я же другое дело. Я могу и хочу изменить ситуацию, притом примерно в ту же сторону, что и Интрай. Правда, без смерти почти всего населения Ойкумены, как желает дух, но он на этом и не особо настаивал. Видимо, понадеялся на то, что сама природа Открывающего Пути и некромага, вынудит пойти меня более лёгким путём – смерти и разрушения. Но я прошел этот этап, давно, – Хель опустил взгляд, и между бровей пролегла складка.

– Не думала что это возможно. Интрай не показался мне одним из тех, с кем можно договориться. Он даже не стал со мной разговаривать. – Я умолчала о том, что он вообще показался мне весьма неуравновешенным, даже по меркам иносущностей. – А к тебе он почему-то прислушался.

– Потому что во мне он видел равного, а в тебе нет, – мягко сказал Хельмин. – Не обижайся, но пока ты не достигнешь определенной зрелости и не будешь способна за себя постоять, тебя все будут воспринимать не как игрока, а как одну из фигур на игровом поле, путь даже и весьма ценную.

– Я не обижаюсь, – слукавила я.

Обиделась, конечно, хоть и знала, что он не со зла. Не люблю, когда меня используют, поэтому и откровенность Хеля меня задела. Мне кажется, некромаг это понял, но не стал акцентировать на этом своё внимание. Мы помолчали, каждый думая о своём.

– Где сейчас дух города? – спросила я, избегая его взгляда.

– Исчез куда-то. Хочешь с ним повидаться?

– Да убережет меня Эфру, – зябко передёрнула плечами. Кажется, количество моих фобий растёт в геометрической прогрессии: теперь я боялась не только плена, но и смерти, что совершенно не годилось для боевого мага. – Напротив, не хочу с ним встретиться. Но мне нужно кое-куда зайти, пока мы не покинули этот город. Ты случайно не знаешь, какой сейчас день и год?

Этот вопрос беспокоил меня с самого моего пробуждения. Может, мне повезло, и некромаг вернулся через несколько дней после того, как меня убили? Может быть Тари меня даже дождался. Должно мне хоть иногда везти? Что я буду делать, если окажется, что я была мертва несколько сотен лет, даже не хотелось думать.

– Вообще-то я тоже самое хотел спросить у тебя, – ответил на мой вопрос Анхельм.

"Э-э-э?" Я впала в ступор.

– Я-то была в отключке, и несколько потерялась во времени. А у тебя какое оправдание?

– Ты была не в отключке, а мертва, – он поднялся с земли, отряхиваясь от прилипшей грязи и травы. – Называй вещи своими именами. А я... знаешь, там где я был, время течёт по-другому.

Могу себе представить это 'там'. Интересно, смогу ли я выбить из него рассказ о том, что он делал у Смерти, и зачем ей понадобился?

– И сколько для тебя прошло времени?

– Сложно сказать, календаря ту меня не было, как и часов, – язвительно произнёс он, на секунду снова превращаясь в того Анхельма, которого я знала. – Год – полтора, может чуть больше. Не знаю.

– Ты хочешь сказать, прошел всего год? – я огорчилась и обрадовалась одновременно. После того, как Интрай посулил мне 'сон' на десятки, а то и сотни лет, я была рада и этому году. Но... даже этот год мог быть определяющим для меня. Да меня дед наверное похоронил давно!

– Для меня, – педантично поправил Анхельм. – Сколько прошло реального времени, я не знаю.

– Ну, а для меня мы виделись чуть больше недели назад, а потом, как ты видишь, я оказалась тут.

– Ага, – уже не слушая меня, ответил маг, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – О твоей неосторожности и глупости, из-за которой ты оказалась в столь дурацком положении, мы поговорим позже. И не сопи так возмущенно, знаешь же, что я прав... А сейчас ты вроде хотела куда-то зайти? Не хочу тебя торопить, но эта временная неопределенность выводит меня из себя, и мне хотелось как можно скорее выяснить, что мы с тобой пропустили. Да и духа города не хотелось бы провоцировать своим присутствием.

Деспот и манипулятор. И как я раньше я этого не замечала? Наверное, потому что мне было удобно, что есть тот, кто решает всё за меня, беря на себя всю ответственность.

Мы вышли с кладбища. В отличие от некромага (я так и не решила для себя, как мне его называть), я уже успела насладиться местным 'очарованием', а вот ему здесь казалось всё необычным и интересным. Он оглядывался с любопытством ребёнка, задерживая шаг у наиболее интересных городских достопримечательностей, будь то высохший фонтан или статуя одного из местных правителей. Похоже, этот пугающий, безлюдный городской пейзаж ему нравился.

– Ты был когда-нибудь до этого в Безымянных Пустошах? – решила спросить его я.

– Мне приходилось бывать в этих землях лет триста назад, когда еще до войны. Более того, я вспоминаю, что бывал и в этом городе. Он почти не изменился. Как это возможно?

– Источник, – коротко сказал маг. – Почти потухший, но его силы, видимо, хватило.

– О чем ты?

Хель вздохнул.

– Есть места в Ойкумене, где магия стихийно прорывается. Иногда она формирует особые... зоны вокруг себя. Наличие источника поблизости может быть как полезно,так и опасно. Чаще второе. Один, например, высушил огромную часть территории на юге.

– Салдорская пустыня!

Интересно, а телепорт Орани работал не на этой магической аномалии? Если подумать, то само то место было странным. И эффект от колдовства бы весьма непредсказуем.

Но прежде чем я предложила Хелю поискать Источник, мы пришли к дому, где я ночевала с Тари.

С некоторым волнением я вошла внутрь. В комнатах на первый взгляд ничего не изменилось. Даже мои вещи лежали не тронутыми, без пыли и признаков ветхости. Как будто я только вчера отсюда ушла.

Я огляделась, пытаясь понять, что произошло. Ушел ли Тари сам, или Интрай его убил? Следов крови не было, да и вещи отсутствовали, а значит, он всё же ушел сам.

– Не тебе записка? – Анхельм обратил моё внимание на листок бумаги, лежащий на камине.

На хрупкой от старости бумаге карандашом было написано несколько слов. Без обращения, без подписи, но я знала, что это был Тари.

'Не мог больше ждать. Ушел в сторону юго-запада от города. Надеюсь, встретимся'.

Интересно, а сколько он меня ждал? И стал ли он искать меня в городе, или не рискнул бродить по этим сумрачным местам?

– Кто это? – спросил некромаг, стоявший за моим плечом.

– Знакомый, с которым мы путешествовали по Пустошам, – немного неохотно ответила я.

– А что салдорец забыл так далеко от дома?

– С чего ты решил, что он салдорец? – удивлённо спросила.

– Характерное написание букв, так сейчас пишут только в Салдоре, – хмыкнул некромаг. – Так как вы с ним познакомились?

Не нравятся мне его интонации. Какие-то... требовательные, жесткие.

– Это что, допрос? Ты мне не веришь?

– Дело не в том, верю я тебе или нет, – в очередной раз увильнул Анхельм, мгновенно сменив тон на более мягкий. – Просто меня жутко раздражает нахождение в неведении. Я совершенно не представляю, как ты могла оказаться в Пустошах в компании с салдорцем.. Что такого в том, что я больше стараюсь узнать о событиях, которые я пропустил?

– Я расскажу тебе обо всём, если ты расскажешь мне, зачем ты понадобился Смерти, – хитро сощурила глаза, ожидая его реакцию.

– Ты ведёшь себя как ребёнок, – укорил меня Хельмин. – Я не собираюсь с тобой торговаться.

Я отвернулась, потеряв к некромагу интерес.

– Ладно, – он сдался. – Но ты первая. Расскажешь по пути. А сейчас нам надо убираться отсюда.

Идти мы решили по юго-западной дороге. А точнее, на этом настояла я. К сожалению, нам пришлось еще задержаться, чтобы подготовить Анхельма к переходу и найти ему походные вещи. Всё это время меня не оставляло ощущение, что за нами следят. Я даже знала, кто, но на глаза Интрай не появлялся. Лишь только раз, когда мы выходили из города, я увидела его фигуру, мелькнувшую у городской стены. Я поспешно отвернулась, поправила на плечах лямки рюкзака и поспешила вслед за некромагом.

– Ты мог бы идти потише, – сердито произнесла я, – если мне придётся за тобой бежать, я быстро устану.

– Извини, – он сбавил шаг, приноравливаясь к моей походке. – Ты вроде мне что-то обещала рассказать?

Сначала сбивчиво и путано, а затем всё более и более уверенно, я начала рассказывать о том, какими же путями я попала в Пустоши. Слушал маг внимательно, не перебивая, хотя по лицу было видно, как ему хочется вставить язвительный комментарий. Но когда речь зашла о моем сражении с сигилом, то Анхельм не смог удержаться, и с чувством выругался.

– Надеялся, что маг хаоса умер? – почти с сочувствием спросила я его.

– Следовало бы знать, что от этого наглеца так просто не убить. Так значит, ты говоришь, что он сразу понял, что в деле замешан я? Плохо. А о том, за чьей личиной я скрывался?

– Нет, об этом он не знал. Но я проболталась об этом позже, под заклинанием. Извини.

– Ничего страшного, – сквозь зубы произнёс Анхельм, – всё равно Дезире Фанфорт мне давно надоела. Продолжай.

Ту часть истории, где речь шла о телепорте, некромаг выслушал вполне спокойно. В отличии от меня, для него не стало новостью существование телепортов. А вот при упоминании о башне сигила его вновь переклинило.

– Ведь назло он это сделал. Знал, стервец, что это последнее место, где я буду его искать, – почти с восхищением произнес Хель. – Да и еще на самом Источнике, не побоялся даже.

Значит мое предположение было верно!

– А что ему бояться? – мне стало любопытно. – И почему все маги не живут рядом с Источниками? Это ведь совершенно дармовая энергия.

– Потому что активный Источник непредсказуем. Сегодня он даёт тебе энергию и силы, несравнимые с человеческими, завтра выплавляет тебе мозги. Да и земли над такими Источниками редко бывают пригодны для жилья. Орани псих, раз живёт в сердце салдорского Источника, – фыркнул некромаг.

– А много их в Ойкумене?

– Я знаю о семи, из них пять сейчас спят, а Безымянные Пустоши остаются под вопросом. Слишком стерильный тут магический фон, выжженный гармцами.

К тому времени, когда я закончила рассказывать свою историю, более нелепую, чем печальную, стало темно, и на землю опять опустился треклятый туман, принеся с собой ночную прохладу. Хорошо, хоть со мной был некромаг – для него не стало проблемой разжигание и поддержка огня, на меня же легла обязанность по установке охранного заклинания. Старательно дочертив круг, я утомленно упала на растленное Анхельмом одеяло, растирая гудящие ноги.

– Есть хочется, – произнесла в воздух я, и жалобно вздохнула. Я бы поохотилась, вот только за всё наше путешествие я не встретила никого, крупнее насекомых. Все птицы куда-то пропали, признаков присутствия крупных зверей и вовсе не было. Не сверчков же жрать?

– Раньше об этом нужно было думать, – безжалостно ответил некромаг, вытаскивая из сумки... Что бы вы думали?

– Откуда? – изумленно спросила я, перехватывая сухой, но безусловно съедобный корж из пресного теста в воздухе.

– Наткнулся случайно на запасы еды, пока ты искала вещи для перехода. Хотя полагаю, это 'случайно' было подкинуто духом города.

Понадеявшись на то, что Интрай не решил потравить нас напоследок, мы приступили к нашей скудной трапезе. Утолив голод и жажду, я начала клевать носом, но заметив, что некромаг, понадеявшийся на мою забывчивость, отправляется на боковую, я заставила себя проснуться.

– Ты обещал мне рассказать о чертогах Смерти, – требовательно произнесла я.

– Вот прицепилась то, – вздохнул маг. – Что ты хочешь узнать, айри?

– Всё, – я встрепенулась, ожидая чудесной истории, пусть тёмной, но всё же прекрасной, о приключении мага в гостях у Смерти. Что ты там делал, кого видел, и вообще, каково это. С самого начала, прошу.

– Хорошо, – он задумался, подбирая слова. – Я пропал из Алискана, и очутился в другом месте, где провёл неопределенное количество времени. А потом оказался здесь.

– И всё? – от такой наглости я растерялась.

– Я бы рад поделиться подробностями, вот только воспоминания мои как будто поддернуты мутной плёнкой – вроде и было что-то, а что, вспомнить не могу. Лишь совсем отрывочными кусками – помню книги, которые там прочитал, сны, которые там снились, помню какие-то тени, и шепчущие голоса. И почти ничего о Госпоже. Для чего-то я был ей нужен... – он наморщил лоб, вспоминая. – Я колдовал, много колдовал. Так, что будь я всё еще в нашем мире, и не подпитывайся дополнительной энергией, то превратился бы пустую оболочку с сожженным разумом.

– Ты меня обманул, – констатировала я обреченно. – Я перед тобой не один час распиналась, описывая всё в подробностях, а ты отделался парой слов, списав всё на провалы в памяти.

– Зато я кое-что узнал интересное о Бродягах, – попытался утешить меня Анхельм. – Уж эти воспоминания я успел сохранить. Но разговор этот долгий, и не очень приятный. Его лучше отложить до того момента, когда ты выспишься.

– Я не... – и неудержимо зевнула, – хочу спать.

А затем свернулась в клубок, и заснула, не укрывшись даже плащом. Весенняя ночь была достаточна тепла, а костёр горел ярко, согревая воздух внутри охранного круга. Как бы я не была сердита на Анхельма, он был рядом со мной, а значит, всё будет хорошо. Я не верила ему, но... парадоксальным образом знала, что он никогда не причинит мне вреда. Мой Открывающий Пути, оказавшийся самым злодейским злодеем, о которых я когда-либо слышала.

Глава 10. Я тебя не ждала

У меня никогда, даже в детстве, не было кошмаров. Эта ночь была исключение. Я просыпалась раз пять, с безумно колотящимся сердцем, пересохшим ртом и желанием бежать куда подальше. Но стоило мне увидеть Хеля, как я успокаивалась, и снова засыпала.

Утро было безрадостным. Некромаг так и не выспался, поэтому ворчал не переставая, я же, хоть физически чувствовала себя достаточно сносно, не могла отделаться от странной апатии. И дело было не только в моей обиде на некромага, или беспокойстве о Эйнаре и Тари, хотя это конечно не прибавляло мне счастья. Безысходная тоска, охватившая меня, была настолько всеобъемлющей и сильной, что мне хотелось просто лежать и не двигаться. Снова умереть, исчезнуть, только бы мне не было так плохо, так больно, как сейчас.

Поглощенный собственным плохим настроением, некромаг обратил на меня внимание лишь когда я в очередной раз запнулась на абсолютно ровной дороге и полетев на обочину, так и осталась лежать на камнях. Молча стирая с моих разодранных коленей кровь вперемешку с грязью, он напряженно о чём-то думал.

– Мы не можем так дальше идти. Ты же совершенно себя не осознаешь – свернёшь шею, и не заметишь. Что с тобой происходит?

– Не знаю. Мне плохо.

– Что-то болит?

– Голова немного кружится со вчерашнего дня. И ноги я стёрла, – вяло ответила некромагу.

Он недовольно нахмурился.

– Это всё?

Безразлично пожала плечами. Лень говорить. Анхель обхватил мои ледяные ладони своими лапищами, и я почувствовала, как сквозь его пальцы просачивается магия. Щекочущая и приятная.

– Что ты делаешь? – слабо удивилась.

– Пытаюсь понять, что с тобой не так. Похоже на интоксикацию, – бормочет он себе под нос.

– Какую интоксикацию? Я же почти ничего не ела, да и с тобой всё в порядке.

– Интоксикацию магией, глупышка. Такое случается, когда на человека воздействует сразу несколько разных магических сил, которые вступают между собой в конфликт... Так, а это что?

Не знаю, что сделал Анхельм, но меня скрутило так, что я поняла, что мои представления о боли до этого момента были не полны. Перед глазами весело вспыхивали и затухали разноцветные фейерверки, а воздух отказывался возвращаться в лёгкие. Сознание уплывало.

– Оклемалась? – это было первое, что я услышала, когда пришла в себя.

Чувствовала я себя гораздо лучше. По крайней мере, наложить руки на себя уже не хотелось. Вместе с чувством самосохранения пришло любопытство.

– Что произошло? Ты вылечил меня?

– Лишь ослабил влияние.

– Влияние чего?

– Поисковой магии. Или ты не знала о том, что на тебя настроены поисковые амулеты?

Удивление на моём лице сказало ему всё.

– Не знала, понятно. Иначе бы потрудилась снять. Или ты это тоже не умеешь? – проворчал Нидхёгг. – И чему только учат сейчас магов?

Я не стала напоминать ему, что сотворение поисковых заклинаний считается одним из наиболее сложных искусств, и что для овладения этим искусством нужен был не только сильный магический потенциал, но и годы практики, которых у меня не было. Не говоря уж о том, что поисковая магия в основном зиждется на магии крови, которая была запрещена в большинстве цивилизованных стран.

– Стоп. Ты говоришь поисковые амулеты? Значит их несколько?

– В этом всё и дело, – кивнул маг, – иначе интоксикации бы не было. Один поисковик ты бы даже не заметила, а вот три привязки тебя вполне могли убить. От тебя идут три нити, две из которых завязаны на крови, а третья... ну, полагаю, что это что-то из специфической магии арэнаи.

– Значит, родные меня ищут!

– И не только они. Не догадываешься о том, кому ты можешь быть так нужна?

Я вспомнила о том, как Джаред и Зикрахен в своё время напали на меня, и как быстро потом они меня нашли.

– Одно точно принадлежит гармцам, – с уверенностью сказала я. – А другое... у Орани было достаточно материала для изготовления поискового амулета.

– Значит, арэнаи, маг хаоса и гармцы... Хотя на месте одного из этих кандидатов вполне могут оказаться шаноэ. У Мэй была куча возможностей сотворить амулет и передать его другим шаноэ.

Я содрогнулась при этой мысли. Картинки из последнего сновидения снова всплыли перед моими глазами.

– Хотя вряд ли, иначе они давно бы вышли на нас, – продолжил свою мысль некромаг, в волнении вышагивая передо мной. – Остается ждать того, кто первым доберётся до нас.

– Ждать? Я думала, ты давно снял с меня привязки.

– Зачем? – искреннее изумился маг. – Я же сказал, что просто ослабил влияние, но это не помешает им найти нас. Разве ты не хочешь, чтобы нас нашли?

– Но не Орани и на шаноэ, – возразила я. – Да и от гармцев стоит держаться подальше. Сомнительно, что кто-то из боевых магов успеет найти нас раньше, чем мы выберемся отсюда сами.

– Но стоит надеяться, правда? Да и если Асет Орани выйдет на нас первым... Я буду весьма рад его видеть.

Глаза некромага хищно заблестели.

– Постой, ты что, хочешь использовать меня как приманку для этого психа? – возмущенно зашипела я.

– Ну, шаноэ тоже будут неплохим уловом. Или гармцы – по крайней мере мы узнаем, что им от тебя нужно. А Асет Орани, судя по твоим словам, и вовсе должен быть мертв и вряд ли до кого уже доберется.

Ох, и зачем я проболталась Нидхёггу о моем родстве с гармцами! Хотя он, кажется, сам догадывался – всё же желтые глаза меня выдавали с головой.

– Ничего им от меня не нужно, – буркнула я. – Сними с меня эти проклятые привязки.

– Не хочу, – нагло заявил этот невыносимый тип. – Тебе надо, ты и снимай. Не умеешь? Ну так это твои проблемы.

Мне захотелось прибить его на месте, благо что мои магические силы восстановились в полном размере, но я заставила держать себя в руках. Кто его знает, а вдруг ответит? Устраивать магическое сражение с некромагом в разы старше было глупо.

Оставалось надеяться, что Орани не успел восстановить свою октограмму, и что люди деда найдут нас раньше, если они нас, конечно искали. То, что Анхельм принял за манию арэнаи на самом деле могло быть чем угодно.

Мы шли уже несколько дней, но так никого и не встретили. Еда уже закончилась, и мне пришлось вспоминать давно забытые навыки охоты. Ничего крупнее кроликов здесь не обнаружилось, но голодными мы не остались. С заклинанием, я правда, перемудрила, и однажды нас атаковали лягушки, набежавшие с болотца, у которого мы как-то остановились. Было бы смешно, если бы только это произошло не ночью, когда мы мирно спали. Пока я пыталась выключить заходящийся истеричном визге защитный периметр, некромаг мрачно вытряхивал из наших вещей и одеял неадекватных лягушек.

– Радует, что это хотя бы не сколопендры или змеи, – попыталась пошутить я.

– Ага, отлично просто.

Выражение лица мага заставило меня заткнуться и начать спасать наше место ночёвки.

К обещанному разговору о Бродягах мы не возвращались. Кажется, Анхельму не хотелось об этом говорить, или он просто забыл про это, а я была занята другими мыслями. Бумаги Орани жгли мой карман, рождая в моей голове крамольные мысли. А что, если он всё-таки был прав? Если мне действительно под силу стать настоящим магом-метаморфом? Невиданные возможности открылись бы передо мной.

Я бы вернула боевым магам их славу, их власть. Или бы стала уникальным, единственным метаморфом в Ойкумене. Украдкой, когда Анхельм еще спал, я изучала записи, и во мне крепла уверенность – даже с этими скудными обрывками знания я вполне могу надеяться на успех. Молодость и более сильный магический потенциал был моим преимуществом перед Эйнаром, не выдерживавшим насильную трансформацию . Да и то, что я была Повелительницей Перекрёстков давало мне хоть какую-то дополнительную силу, я надеюсь на это. Другой вопрос, стоит ли рисковать, и тратить годы и здоровье на попытки стать кем-то большим, чем человек? Мои предки от этого отказались, а значит, у них была на это причина.

Можно было бы попробовать посоветоваться с Хелем, но я сомневалась на то, что он с энтузиазмом отреагирует на мой интерес. Да и... не ладили мы с его возвращения. Обычно столь насмешливый некромаг, любящий меня подразнить или просто поболтать на отвлеченную тему, тоже закрылся в себе, превратившись в тень себя былого. Общение с Госпожой Смертью еще ни для кого не проходило даром, будь ты хоть трижды могущественным некромагом.

Окружающие нас пейзажи тоже не приносили радости, навевая тоску. Пустоши, они и есть пустоши – голые, бесплодные земли, кое-где покрытые жалкой растительностью, почти всё время укутанные белесым туманом, приносящим с собой мерзкую промозглость. Мы шли, потерянные в этом безвременье, и казалось, нашему путешествию не будет конца, и мы навечно останемся на этих землях.

Но однажды всё изменилось. Это был восьмой или девятый день нашего бродяжничества, я уже не считала. Ботинки наши успели стоптаться, одежда пропылиться, а питьевая вода в очередной раз заканчивалась. На небе было ни облачка, и о дожде можно было только мечтать. А еще безумно хотелось отрезать длинные космы, немытые уже... Да я даже не знаю, когда это было – сколько месяцев, а то и лет тому назад. Хотя то, что меня всё еще искали, заставляло надеяться на лучшее.

– Не бойся, скоро мы выйдем к реке. Я знаю эти места, – подбадривал меня некромаг.

– Точно также ты говорил четыре дня назад, когда мы набрели на болота.

– Ну кто знал, что ландшафт так изменился за какие-то несколько сотен лет.

– Действительно, как такое возможно – мир меняется! – издевательски воскликнула я. – Ты...

– Помолчи, – прервал меня некромаг, и настороженно замер. – Я чувствую присутствие людей.

Глава 11. Мир изменился

Чутью некромага можно было верить – зная всё о мёртвом, поневоле начнёшь разбираться и в живом. Я присела на корточки, положив руку на дорогу и закрыла глаза, обостряя слух и ощущения. Почти сразу я почувствовала пока еще слабые колебания, сотрясающие землю.

– В паре километрах вперёд по дороге, – определила я. – Несколько всадников, может быть отряд, двигаются быстро. Что будем делать, прятаться?

– Нет, но с дороги лучше сойти. Не надо, чтобы они видели нас раньше времени.

Мы устроились у обочины. Хель закрыл глаза, и казалось, заснул, я же готовилась к возможной битве, подготавливая своё тело к трансформации. Точки на горизонте приближались всё ближе, превращаясь в всадников. Пять человек, и кажется, по нашу душу. Мы находились в уязвимой позиции – если все они маги, и настроены к нам недружелюбно, то придётся несладко. Впрочем, военный отряд представляет собой не меньшую угрозу – от пуль и болтов даже магия не всегда способна спасти.

Когда они были уже совсем рядом, я повернулась к Хелю, чтобы растолкать его. И никого не обнаружила. Изумленно завертела головой. Да где же он?!

– Анхельм? – с тревогой позвала я. Не мог же он меня бросить, это смешно! – Хельмин?!

– Я здесь, не обращай на меня внимания.

Лишь услышав его голос, я сумела найти его взглядом. Нет, он не стал невидимкой, просто стал как-то совсем незаметным, сливаясь с окружающим пространством. Уважаю – так тонко использовать подобное заклинание даже не все маги иллюзии могут.

Поднимая в воздух клубья пыли, в нескольких шагах от меня всадники остановились. Почти сразу напряжение покинуло меня – я почувствовала силу, исходящую от некоторых из магов, почти неуловимый запах магии, говорящий о том, что в отряде есть арэнаи. Двое всадников впереди спешились, и я ахнула, не веря своим глазам. Эрик и Гэлин, мои любимые кузены!

– Несс!

– Мы думали ты мертва!

Эрик сжал меня в объятих. Мы с ним почти ровесники – он старше меня лишь на пять лет, поэтому мы всегда тесно общались. Шебутной, вспыльчивый, громогласный – типичный Эйнхери. Но по-настоящему я близка пожалуй с Гэлином. Ему было около сорока, на сорок он и выглядит – и не потому что бережет магическую силу, не желая омолаживаться. Просто старшему сыну моего дяди, который когда-то женился на смертной, не повезло, и он родился обычным человеком, без малейших магических способностей. Зато Гэлин один из лучших стрелков Ойкумены, безупречно владеющий почти всеми видами огнестрельного оружия. Так и сейчас – к поясу брюк прикреплена кобура, а за спиной торчит рукоять любимого карабина, магически усовершенствованного. Он неспешно подошёл ко мне, улыбаясь одними глазами и невесомо касается поцелуем моей пропыленной щеки.

– Я рад, что ошибался. Ты заставила нас побеспокоиться. Рорик всех на уши поставил. И...

Но я его уже не слышала, так как встретилась взглядом с еще одним всадником. Он то что тут делает?

Изенгрим Бергель, человек, с которым я связана Договорм. Мой будущий муж. Среднего роста, длинными каштановыми волосами, собранными в драконью косу, и благородным лицом. Он спокойно кивнул мне, как старой знакомой.

Оставшиеся двое мне неизвестны. Коротко стриженная арэнаи в свободных брюках и притороченным к седлу полуторным мечом, настороженно водила головой по сторонам, видимо, чуя присутствие Анхельма. Мужчина рядом с ней похож на бывалого воина – на вид ему около ста пятидесяти, самый расцвет для арэнаи, когда физическая форма всё еще хороша, а магическая сила достигает своего пика. Он, как и его спутница, напряжен и собран – такого лучше не дразнить. Но он весь на виду, в отличии от того типа, что стоит во главе отряда. Из таких вот неприметных и получаются самые опасные противники.

– Агнесса, – склоняет передо мной голову предводитель, приветствуя. – Я рад видеть вас в добром здравии.

Интересно, чем его дед подкупил и что ему обещал, что он возглавил спасательную операцию по моему нахождению? Или это у меня мания величия, и он просто рядом проезжал? Нет, сомнительно. Боевые маги просто так по Пустоши разгуливать не будут, да и Гэлин с Эриком здесь явно по мою душу.

– Это Уна Бергель и Викар Бергель, – сказал Изенгрим, спешиваясь и кивая в сторону незнакомых мне боевых магов. – Уна улыбнулась мне, а Викар сухо поклонился.

– А меня зовут Анхельм Нидхёгг.

К чести Изенгрима, он остался спокоен, в отличии от всех остальных. Эрик дёрнулся, и по его лицу прокатилась волна трансформации. Уна выхватила меч, а на кончиках пальцев Викара вспыхнули алые искры. Даже рука обычно невозмутимого Гэлина дёрнулась к кобуре. Изенгрим же за доли секунды прочел ситуацию, верно истолковав мою безмятежность, и проявил похвальную выдержку. Лишь левая бровь слегка дёрнулась, когда он наконец узрел некромага, возвышавшегося над ним подобно башне.

Ну да, я тоже не сразу привыкла к этой махине, но побывав в Алискане, стране великанов, перестала реагировать на кажущееся мне изначально унизительным превосходство в росте.

– Полагаю, вы вместе с айри Эйнхери, айрин Нидхёгг?

– Да. Называйте меня просто Анхельмом, – широко улыбнулся некромаг.

Опять кого-то играет, лишь бы дурачка опять не включал. Надоело.

– Что ты за маг? – резко спросила Уна. Крылья ее носа подрагивали, будто она чуяла что-то.

Хель развёл руками.

– Так сразу лезете в душу? Давайте сначала познакомимся поближе, а потом, может быть, я и доверю вам свои секреты...

Все как-то снова резко напряглись. Я аккуратно загородила Хеля собой.

– Он спас меня, и я его должница.

Взгляд Изенгрима пробежался от моего лица к лицу некромага и снова вернулся. Кажется, он сделал какие-то выводы для себя.

– Я рад, что мы тебя нашли, – спокойно сказал Бергель. – Все думали, что ты стала первой жертвой войны, хотя Эйнар утверждал, что в твоём похищении виноват какой-то маг хаоса. Это так?

– Частично, но затем вмешались другие факторы, – ответила я. А затем прокрутила слова Изенгрима обратно, и поняла, что меня зацепило: – Жертва войны? Какой войны?

– Между Тайрани и Алисканом. Ты не знала?

– Когда она началась? – непослушными губами произнесла я.

– Полтора месяца назад.

– Элоиза?

– Убита. Это стало последней каплей, перевесившей чашу терпения Императора Тайрани. Мы не хотели начинать войну, но у нас не было выбора.

Если бы не тепло руки Хеля, его безмолвная поддержка, я бы не смогла остаться такой спокойной. Внешне спокойной. Элоиза мертва. Маленькая глупая принцесска, которую я оставила одну в чужом городе. Это только моя вина.

– Агнесса, с тобой всё в порядке? Твои глаза... – Изенгрим внимательно изучал меня, с каким-то холодным исследовательским интересом.

– Что с моими глазами?

– Они меняют цвет, – это ответил уже Гэлин. Беспокоится за меня.

-- Всё в порядке, – я вымученно улыбнулась, а точнее, скривила лицо в пародии на улыбку. – Лучше расскажите, что мы пропустили, пока нас не было. И какой сейчас месяц и год.

Эрик удивленно чешет затылок.

– Тебя не было больше полугода. Сейчас конец августа.

Тьма стелилась по земле как дым, ластится к озябшим плечам, заставляя ближе пододвигаться к дымному, но столь приветливому костру. А вот людей, окружающих его, назвать приветливыми и дружелюбными было сложно. Всполохи пламени освещали мрачные и отчужденные лица моих спутников, слушающих тихий голос Изенгрима Бергеля.

Изенгрим был скуп в описании своего путешествия. До степей он и его спутники доехали без приключений. На границе в этот раз всё было тихо. Напали на них только один раз, и то какие-то убандиты, не разобравшиеся, что имеют дело с магами, притом хорошо вооруженными, за что и поплатились. А вот со степняками пришлось повоевать – местные ханы не слишком-то любили боевых магов, считая нас чем-то вроде одержимых духами зверей. В самой середине их путешествия тайранцев настигла весть об убийстве принцессы, которая как раз возвращалась в Истик, навестить отца и брата. Но так и не доехала.

– Кто? – лишь спросила я.

– Салман Джудо. Заколол кинжалом принцессу в её спальне, и покончил с собой.

Я вздрогнула. Джудо... Тот честный, немного простодушный вояка? Он не стал бы убивать слабую женщину, даже под прямым приказом, предпочтя скорее смерть. Если только его не заставили магией.

– Могло ли это быть связано с покушениями на Императора и Канцлера, что были ранее?

– В крови Салмана пока ничего обнаружили. А ментальную магию на мёртвых распознать нельзя, ты же знаешь. Часть же его личных вещей собрана, как будто он заранее готовился к побегу. Император Майстер рвёт и мечет, требуя расплаты. Не знаю, сколько я еще могу его удерживать от опрометчивых шагов, – Бергель устало потёр лицо.

– С Алисканом уже связались?

– Ведутся переговоры. Они, знаешь ли, тоже не очень рады известию о смерти Элоизы Агат. Кажется, их напрягает, что это произошло на наших землях. Валят всё на нас.

"Война, война, будет война" – билось в моём мозгу навязчивой мелодией. Кто бы не был виноват – пусть даже это была личная инициатива Салмана, Император Майстер не поверит в это.

Бергель так спокоен, рассказывая о столь чудовищных вещах. Элоиза Агат убита, алисканский посол в Тайрани мёртв... Я скосила глаза на Нидхёгга, который в отличии от остальных казался полностью довольным жизнью. Хитрый жук – так скрыл свою ауру, что и не скажешь, что некромаг, притом уровня мастера. Хорошо бы ему свою легенду о нашем знакомстве выложить сейчас, пока меня не припёрли где нибудь в тёмном лесочке с вопросами о том, кто мой спутник.

Будет очень плохо, если мы будем противоречить друг другу – Эрику и Гэлу то всё равно, они поверят любому моему выбору, пусть даже я самого жуткого демона объявлю своим другом навек, а вот Бергель может и усомнится во мне, и уж тем более, в Хеле. А ведь скажи мне кто до этого, что легендарный Хель Пустынник может оказаться вполне адекватным, пусть и немножечко странным магом, а не маньяком-психопатом, мечтающим о покорении мира, я бы долго смеялась.

Мой сумбурный поток мыслей прервал вопрос Изенгрима, притом тот, который я больше всего боялась:

– Ну и как же вы оказались в Пустошах? – голос раздраженный и какой-то усталый. А не так уж он и хладнокровен и бесчувственен, каким хочет казаться, этот Бергель. – Наш поисковый амулет показывал самые странные данные. Как будто ты была сначала в Салдоре, потом молниеносно переместилась в Пустоши, а затем и вовсе умерла.

– Я просто попала в магическую ловушку в заброшенном городе к востоку отсюда, – натянуто улыбнулась я. Говорить о моих особых отношениях с иносущностями мне не хотелось. – И если бы не Анхельм, вряд ли бы выбралась. А в моих хаотичных перемещениях виноват Асет Орани, маг хаоса. Сама бы не поверила, если бы не испытала на себе, но телепорты реально существуют...

– Ну я же говорил, что Эйнарне врал, а ты не верил, – довольно произнесла Уна, нежившаяся в объятьях мужа.

Бергель недовольно на неё зыркнул.

– Эйнар? – настороженно переспросила я.

– Он указал на мага хаоса как на возможного источника твоих проблем. Хотя это ваши семейные дела, и я не знаю многое о том, как он был связан с Орани. Агнесса, можно, пожалуйста, поподробнее, и с самого начала рассказать нам об этом типе?

Я, тяжело вздохнув, попыталась рассказать всё как есть, упуская, конечно, некоторые моменты, которые непосредственно касались моих отношений с гармцами и фигуры Анхельма. Поэтому история получилась более чем странная, что не заметить было нельзя, на что и указала мне Уна:

– А здание МИЦА, значит, само взорвалось, и твоё похищение сигилом вовсе не было местью за попытку убийства?

– Убить мага хаоса пыталась не Агнесса, а я, и сигил это отлично знает. Просто до меня ему добраться было гораздо сложнее, чем до Агнессы, – ответил вместо меня Хель.

Золотце какое, нескромное...

– Удивительно, вы в рассказе Агнессы и вовсе не фигурируете, – несколько прохладно произнёс Изенгрим.

– Хм, наверное, она не хотела открывать мою тайну, хотя такая осторожность кажется мне излишней. – Ой-ой, только не признавайся, что ты маг смерти. Это я к некромагам нормально отношусь, а большинство арэнаи их и на дух не переносят... Между тем Хель продолжил самым дурашливым тоном: – Позвольте представиться – Дезире Фанфорт, фрэйлина и высокородная дама.

Повисшее в воздухе тяжелое молчание... а затем хохот Эрика, представившего Анхельма в образе злобной старой девы. Но вот другие его веселье не поддержали. Гэлин, возившийся над походным котелком, даже шикнул на разошедшегося брата, заставив его умолкнуть. Взгляд Изенгрима упал на меня, и я кивнула, подтверждая слова Анхельма. Маг, мгновенно сложивший картинку в своей голове, смерил Анхельма тяжелым взглядом:

– Это ты значит устроил в самом центре чужого государства взрыв, подставив тем самым айри Эйнхери, и чуть не раскрыл своё прикрытие?

– Я.

– Не боишься, что когда вернёшься, канцлер тебя повесит за преступную халатность? Нортон ведь не был предупрежден о твоих похождениях?

– Не был, – согласился Анхельм, – но убийство Асета Орани было необходимостью. Он опасен, и его не стоит недооценивать. А Нортон... позволь мне самому с ним разобраться.

Я начала догадываться, что Изенгрим вполне себе в курсе, что имеет дело с некромагом, а вот остальные только начали это понимать. Ну да, ведь некромагический след в покушении на Орани вполне себе очевиден – там магией смерти за версту воняло. Хорошо хоть, они не знают, с каким конкретно некромагом они имеют дело...

– Да ладно, это дело прошлого, – легко отмахнулся Эрик, пытаясь сгладить гнетущую обстановку взаимного недоверия. – Ты скажи лучше, куда ты пропал, а точнее, куда пропала Дезире Фанфорт. Неужто прекрасную фрейлину тоже похитил маг хаоса, польстившись на её прелести? Ну и большое же его разочарование его ждало...

– Хватит, – прервал развеселившегося Эрика Бергель, но тут же вновь переключил внимание на некромага, властно приказав: – Отвечай.

Я краем уха слушала, как ловко изворачивается Хель (по его словам выходило, что после стычки с гармцами, узнавшими в нём некромага, ему пришлось покинуть Алискан, а на меня он вышел чуть ли не случайно), и тягостно ожидала, чем же всё это закончится. Думаю, ничем хорошим – Изенгрим был главным в отряде, и это нарочито-инфантильное поведение некромага его нервировало, заставляя чувствовать подвох. Анхельм же, если хотел, вполне мог себя сдерживать, только не видел необходимости в этом. Так что некромаг еще какое-то время поиграет по правилам Изенгрима, а потом поставит его на место. И всё, жди веселья.

Но пусть сами разбираются, а мне надо подумать, что же делать дальше.

Возвращаться в Тайрани? Пф-ф-ф. Гармцы, благодаря следящему амулету Джареда, уже знают, что я жива. И почему-то мне кажется, захотят встретиться снова. Тем более что привязка на мне еще была.

А еще ведь были эти ведьмы, шаноэ. Станут ли они как-то вмешиваться в конфликт Алискана и Тайрани? Пока не было понятно, что они хотят, хотя возможно, именно они подставили Императора Агата, убив тайранскую принцессу. Пусть тогда им не удалось свести с ума канцлера, Джудо они, кажется, все же подставили. Не хотела бы я с ними познакомиться...

Я вновь вернулась в своих мыслях к Бергелю. В столь сложное время почему он отправился за мной? Не думаю, что только из-за того, что я его «невеста». Вполне возможно, он собирал информацию, например о тех же шаноэ. Пусть, мне все равно. Но вот идиоту Эрику следовало сидеть дома. Если с нами обоими что-то случится, то род Эйнхери сильно ослабнет.

Между тем, разговор о событиях, предшествующих нашей встрече с отрядом Бергеля, постепенно перетёк в выяснение отношений между Изенгримом и Хелем. Остальные распределились в группе поддержки самым интересным образом – Уна, как и следует ожидать, была полностью на стороне своего командира, пытаясь нащупать в истории некромага слабые звенья. Гэлин и Викар сохраняли нейтралитет, отстранившись насколько это возможно. А вот Эрик, к моему удивлению, записался в ярые защитники Хеля. Ну, и в мои тоже, потому что меня, видимо, без всяких на то оснований отнесли всё к тому же лагерю некромага, хотя я всеми возможными способами пыталась показать, что я тут совсем не при чём.

Моё раздражение постепенно накапливалось, и не только моё. Пора прекращать этот фарс, пока Уна, как самая несдержанная здесь, не полезла бить морду моему другу. Есть такая поговорка – "дерутся, как арэнаи с некромагами", и очень не хочется видеть воплощение этой квинтэссенции народного опыта на деле.

– Я думаю, обсуждать, кто виноват и в чём, мы можем долго, – вклинилась я в первую же подходящую паузу. – Гораздо интереснее, что мы будем делать дальше.

– Добираться до Истик, конечно. Я этого "приключения" вдоволь накушалась, – раздраженно скривила рот Уна. Вот уж у кого характер не сахар.

– А я думаю, что сначала нам надо узнать, что происходит в Тайрани, и уже исходя из полученных данных, решать, какими путями возвращаться домой.Возможно, нам найдутся дела по дороге домой, – выдвинул достаточно здравую идею Гэлин. – Надо бы узнать новости из Тайрани.

– И как мы это сделаем? После прошлой связи Изенгрима он еще несколько дней отходил, и это при наличии хоть какого, но всё-таки зеркала. А здесь нам что делать?

Все, даже мои кузены, посмотрели на Бергеля. Смотри-ка, он смог построить свой отряд. Мне было даже завидно. Зато у меня есть Хель.

– Давайте сначала покинем Безымянные Пустоши. А там посмотрим.

И самое главное, спорить все перестали.

Глава 12. Он опасен

Мы уже были в двух днях от границы Пустошей, и ландшафт сильно изменился, притом в лучшую сторону. По крайней мере, до этого я водоемов в Пустошах не видела, а тут нате вам, целое озеро, да и еще живое, пусть даже живность в ней водилась не крупнее лягушек. Использовать озерную гладь для связи с домом? В теории вполне себе возможно, а вот на практике доступно только магам воды и менталистам не менее первой ступени. К таковым, к сожалению, никто из нас не относился. Хотя у меня было подозрение, что Анхельм как мастер некроманти с огромным жизненным пытом вполне нашел бы выход в этой ситуации, но сейчас он предпочёл отмалчиваться, видимо не рискуя еще больше раскрыть себя перед тайранскими арэнаи.

– Я смогу, – внезапно заявил Изенгрим. – Я знаю заклинание водного зеркала. Но оно достаточно энергоёмкое, и мне нужна подпитка.

– У нас нет условий чтобы создавать круг силы, – возразила ему Уна. – Мы всё еще в проклятых Пустошах, и любое мало-мальски сложное заклинание здесь будет работать с искажениями.

– Нам не обязательно чертить круг силы. У нас есть свой менталист. Агнесса может служить передатчиком силы. При таком способе искажений быть не должно.

Может себя еще в жертву принести, чтобы им легче стало? Пропускать через себя силу, тем более чужеродную, то еще удовольствие, и не слишком полезно для здоровья. Что я и озвучила.

– Но здесь есть Эрик. Вы достаточно близкие родственники, чтобы для тебя всё прошло совершенно безболезненно. Весь удар я возьму на себя. Но если ты не хочешь, то я не настаиваю. Мы можем просто вернуться в Истик, и уже там поговорить с кем угодно, – пожал плечами Грим.

– Я думаю, вам стоит попробовать, Агнесса, – тоном заядлого соблазнителя произнёс Хель. Я кинула на него недовольный взгляд. Он уже однажды втравил меня в эксперимент, который плохо для меня кончился, и теперь снова пытается это сделать.

Некромаг закатил глаза, и под косые взгляды других утащил меня в лес, достаточно далеко, чтобы нас не услышали Бергели, славящиеся даже среди арэнаи острым слухом.

– Ну? – бросила я, скрестив руки на груди, и прислоняясь к дереву. – Я готова тебя выслушать.

– Я тебя не узнаю в последнее время, – сказал Анхельм. – Вечно недовольная ходишь.

– Я всегда такая. У тебя просто не было возможности со мной ближе познакомиться, – возразила я.

Анхельм недоверчиво вскинул бровь:

– А мне тебя характеризовали как чрезвычайно покладистую девочку... для арэнаи, конечно же.

Я фыркнула, выражая мнение о своей "покладистости". Это дедушка ему что ли наплёл, который не раз ломал копья о мой упрямый характер, или Нортон, который всё жаловался, что я до седин его доведу? Хотя на самом деле я действительно достаточно спокойная по натуре. Чтобы вывести меня из себя, нужно очень сильно постараться или основательно испортить мне жизнь.

Зато вот если это получилось – то успокоюсь я очень не скоро. Пламя гнева, раз вспыхнув, будет яростно гореть, пока не уничтожит источник дурного настроения, ну или пока меня не займут другие важные дела. И пусть умом я понимала, что некромаг мне ничего не должен, и самое главное, ничего плохого не сделал, моя до этого безадресная злость сконцентрировалась на фигуре человека, который оказывал на меня сейчас наибольшее влияние – на Хеле.

– Послушай, не упрямься. Нам до смерти нужна эта связь с Нортоном.

– Нам или только тебе?

– А есть разница? Мы в одной лодке, Агнесса. Пора бы тебе это понять.

Бр-р-р, ненавижу, когда со мной так разговаривают. Слишком уж это похоже на шантаж. Но я и сама чувствовала, что та странная связь, что возникла между нами, едва ли не крепче и сильнее любых моих родственных или личных привязанностей. Мой Eternnie Satari, Открывающий Пути. Почему-то жизнь и цели этого странного некромага казались мне крайне важными, близкими по духу. Ненавижу, когда так происходит. Слишком уж это всё необъяснимо, совершенно нрационально, и следовательно, неконтролируемо. А уж то, что Хель повадился манипулировать моим к нему пристрастным отношением бесило меня еще больше.

– В этот раз ты не уйдешь без объяснений. Что тебе нужно от Нортона?

– Того же, что и Бергелю. Информацию, и в том числе и по безопасности перемещения, – увильнул некромаг. – Агнесса, я прошу. Сделай это для меня, и я непременно верну тебе долг.

– Хорошо, я соглашусь с тобой. Но лишь с одним условием – ты сделаешь всё, чтобы убедить Нортона предоставить мне свободу действия. Я не хочу возвращаться в Истик. Ты сам видишь, в этом деле что-то не так.

– Хочешь снова влезть в проблемы? – Хель сузил глаза. – Эти игры могут оказаться тебе не по зубам.

– Ты мне поможешь, Хель. Ведь мы в одной лодке, – вернула я ему его же слова, а затем стёрла выражение неприступности со своего лица, и скорчила забавную рожицу, пытаясь сгладить напряженность момента: – Ты же сама видишь, шпион из меня плохонький, а вот дипломат может выйти вполне ничего.

– Скорее диверсант, – хмыкгул он. – Тебе действительно стоит вернуться в Тайрани. В конце концов, это не твоя война, и ты мало что можешь сделать. Ты всего лишь слишком молодой, и не очень опытный маг.

– А еще я боевой маг и Повелительница Перекрестков. Помнишь?

Анхельм тяжело вздохнул, и внезапно обхватил моё лицо ладонями. Руки у него были прохладные и сухие.

– Что ты?! – воскликнула я, смутившись от внезапного порыва мага. – Отпусти!

Но он даже не думал меня слушать. Взгляд его стал тяжелым и холодным. Пугающим.

– Иногда больше всего на свете мне хочется связать тебя по рукам и ногам, и спрятать от всех.

– Как это сделал тот дух? Или может, как Орани? – резко спросила я. – Он ведь твой ученик, Хель!

– Ты права, моя дорогая. И я не лучше его. Но ты...

Хель замолчал, но так и продолжил почти прижиматься ко мне. Глаза его в полутьме лесной чащи мерцали. И мне показалось, что я снова слышу шепот, то нарастающий, то почти исчезающий. Будто хаос пытался проникнуть в наш мир, взволнованный близостью двух своих посланников.

– Что? – хрипло спросила, обхватив запястья Хеля, но так и не пытаясь вырваться. – Что я?

– Сила эмиссаров хаоса – опасная, тёмная сила, которая нередко обращается против самого хозяина. Да и другим она счастья не несёт. Когда я сотворил морой, я не хотел зла. Это было лекарством от болезни. Помнишь, чем всё обернулось? Никакая болезнь не унесла столько жизней, сколько были погублены моими созданиями, вышедшими из под контроля. И я жалею об этом, но... если речь зайдет о том, выбрать ли между твоей жизнью и жизнями других, я выберу тебя. Если хочешь рисковать, ввязываться в бой, делай это. Но учти, что я буду следовать по пятам. Как твой Открывающий Пути, как Хель Пустынник. И я не буду больше сдерживаться, или прятаться. Ты готова к этому, Несс?

Я не смогла сдержать дрожь. Стоило ли мне бояться сигила, если тот, кого я столь беспечно привыкла считать своим напарником, почти другом, был гораздо страшнее? И возможно, он поможет мне. Но какой ценой?

– Не надо! – я отпрянула назад, уткнувшись спиной в ствол дерева. – Не надо. Если ты считаешь, что лучше будет, чтобы я уехала домой, я это сделаю.

– Хочу. Не беспокойся так обо всём, Агнесса. Это не первая и не последняя война в Ойкумене. Люди умирают постоянно. Тебя не должно это волновать так сильно. Просто живи своей жизнью, и не ввязывайся ни во что.

Это звучало, почти как приказ. Пальцы некромага впивались в мою кожу так сильно, что я не удивлюсь, если останутся синяки.

– Как ты можешь быть столь равнодушен и жесток? – отчаянно спросила я.

– Ох, милая. Ты видимо всё еще веришь в глубине души, что я хороший человек? – Кривая улыбка коснулась тонкий губ Хеля. Он наконец-то отпустил меня, и сделал шаг назад. – Прости, что разочаровываю. Но пусть лучше ты будешь меня ненавидеть, чем умрешь из-за своей глупого героизма. А теперь давай вернемся к костру, и ты дашь свое согласие Гриму на проведение заклинания водного зеркала.

– Угу, – удрученно согласилась я.

Некромаг опять склонился ко мне, щекоча своим дыханием моё ухо

– Ты кстати видела, как Изенгрим на тебя смотрит? Он явно ревнует. Кажется, ты ему нравишься.

И не дожидаясь моей реакции, поспешил к костру.

– Ужас-то какой, – сказала я самой себе, и не знаю, к чему эти слова относились больше – к ситуации в целом, или к последним словам Хеля.

Возвращаться обратно не хотелось, но стоять в темноте, в то время когда у костра так вкусно пахло едой, было глупо. Я вновь вышла к гостеприимному огню, и стараясь не глядеть в лица моих спутников, сухо кивнула:

– Хорошо, давайте попробуем с этим заклинанием. Но если нас засекут?

– Это заклинание почти не оставляет за собой след, – успокоил меня Грим. – Всё будет хорошо.

В молчаливой поддержке Гэл протянул мне миску с разваристой благоухающей крупой, первой нормальной едой за долгое время, и это, пожалуй, стало для меня лучшим событием сегодняшнего дня.

Потом мы укладывались спать, оставив Викара на посту – Изенгрим опасался, что поставив защитный периметр, мы привлечем к себе слишком много внимания, поэтому колдовать мы решили по-минимуму. По привычке я расположилась рядом с Хеллем, но отлучившись в кусты и вернувшись через несколько минут, с удивлением заметила, что мой спальник успели перетащить. Кто это сделал, не оставляло сомнения – мои вещи лежали рядом с вещами моих любимых братцев. Бергели расположились на другой стороне костра, чуть ли не отдельным лагерем, а вот вещи отошедшего некромага так и валялись неопрятной кучкой где-то поодаль. Чувствую, что наше путешествие будет весьма, э-э-э, насыщеным.

Решив подумать об отношениях в нашем отряде на свежую голову, я легла, накрывшись тонким одеялом и собираясь отправиться в объятия сна, когда услышала напряженное сопение где-то у правого бока.

– Агнесса, ты не спишь? – прошептал Эрик.

– Ты не дал мне не малейшего шанса на то, чтобы заснуть.

– Извини. Просто хотел поговорить с тобой, пока этот тип не ошивается рядом. Он, похоже, неплохой мужик.

– Но? – подтолкнула я Эрика к неизбежному продолжению.

– Но он некромаг. Тебе не кажется, что подпускать его к себе так близко это опасно?

Следовало понимать, что тайну долго держать не удастся.

– Ему доверяет Нортон, – напомнила я. – Он не наш враг и тем более уж не в сговоре с гармцами. Поверь мне.

– Я верю, – в темноте я явно слышала сомнение в голосе брата. – Только ваши отношения... чересчур, понимаешь. Я тебе не муж и не отец, и следить за твоим моральным обликом не собираюсь. Но я о тебе тоже забочусь, пусть немного и нелепо. Знаю, переубедить тебя в чём-то очень сложно, но могла бы ты хотя бы не демонстрировать так открыто ваши отношения? Подумай о репутации семьи – будь бы это кто другой, я бы и слова не сказал, но некромаг плохая компания для арэнаи из благородного рода.

– Мы не спим вместе, если ты на это намекаешь.

В темноте рядом фыркнул Гэл, то ли недоверчиво, то ли насмешливо.

– А выглядит так, как будто спите, – в голосе Эрика проскользнули обвиняющие нотки.

Я юркой змейкой развернулась в сторону братца, и схватила его за ворот рубахи, помешав ему от меня откатиться, и тем самым спастись.

– Наплевать, как это выглядит. За последние полгода обо мне и более худшие вещи говорили. Но вот от тебя я такого не ожидала.

Магическое сообщество Тайрани всегда сквозь пальцы смотрела на достаточно свободные нравы у молодых волшебников. Пока это не мешает делу, конечно, и не ставит под угрозу благополучие рода.

– Семьи это не касается никоим образом, – произнесла я несколько тревожно.

Ведь я совсем не думала о том, как наша близость с Хелем будет истолкована Бергелем. Пока он вел себя так, будто забыл о договоре между семьями.

– Если о твоей любовной связи станет известно в Истике, то это может вызвать к тебе слишком много вопросов как к наследнице рода Эйнхери. А вдруг ты захочешь выйти за него замуж и пустишь его в семью? Эйнхери не нужен в роду некромаг. Главы родов не захотят рисковать, и могут попробовать надавить на Рорика, чтобы лишить тебя права наследования.

– Я не собираюсь за него замуж, – спокойно ответила я, но рука рефлекторно сжалась на горле Эрика, заставив того возмущенно захрипеть. – И я уже сказала, что мы не любовники!

– Эй, полегче! – он аккуратно отцепил мои скрюченные пальцы от своей шеи, благо что я и не собиралась душить его по настоящему. – Может, это так и есть, вот только со стороны кажется, что вы не просто знакомые, а супруги со стажем. По крайней мере моя мама точно также морщит нос, когда считает, что отец порет несусветную чушь, и порывается его защитить от него самого. Этакая смесь любви и раздражения. Даже и не скажешь, что вы и года не знакомы.

– Просто мы слишком долго общались, он мой... напарник, в конце коцов. Защищает спину и все такое. И вообще, отстань от меня. Я хочу спать, – проворчала я.

Я закрыла тяжелые веки и провалилась в тяжелую, душную темноту – сновидения, избегавшие меня последние несколько дней, и сегодня не спешили меня посещать. Впрочем, я была рада – слишком сильно бередили они мое сознание, заставляя вспоминать людей, которых я хотела бы забыть и события, которых, как я думала, просто не могло быть в моей жизни. Нет, сон мой был тёмен и пустынен – даже больше похожий на смерть, чем настоящая смерть, которую я уже успела вкусит.

В какой-то момент я почувствовала тревогу, и завозилась, пытаясь понять его источник. Это голос, хрипловатый, сухой, с чуть заметным южным акцентом, растягивающим окончания. Анхельм препирался с Викаром Бергелем, притом говорил на два тона выше его.

– ... и что, я теперь должен спать прямо на голой земле, лишь потому что вы не рассчитывали на еще одного человека? Нет, я не хочу спать на плаще, как это делал все эти дни, я хочу нормальный спальник или одеяло. И где Агнесса?

Я подавила тяжелый вздох.

– Я здесь. Анхельм, в чём дело?

– Послушай, я к тебе присоединюсь? Твоё одеяло достаточно широкое, чтобы уместить двоих. Правда, твоему братцу придётся подвинуться, не люблю спать с мужиками в обнимку...

– Делай что хочешь, – побормотала я, и перевернулась, пытаясь вновь натянуть одеяло себе на уши.

– Даже и не думай! – угрожающе прошипел Эрик сквозь сон. Я послушно бросила сражаться с непослушным одеялом, и лишь затем поняла, что он это не мне.

– Викар, дай ему хоть что нибудь, чтобы он наконец успокоился и заткнулся! – это уже Уна. Тоже проснулась, и решила присоединиться к веселью.

Гэл, спящий слева от меня, едва слышно застонал и пробормотал что-то вроде "лучше бы я к диким зверям спать пошел". Лишь Викар и Грим не присоединялись к нашему веселью, хотя последний сопел как-то напряженно, недобро так. Не думаю, что он спал. Наверное, просто пытался сдержаться и не убить Анхельма, который переполошил весь лагерь в поисках своего спального места.

Глава 13. Водное зеркало

Проснулась я одна из первых, и что удивительно, сама. Кроме меня на ногах был только Изенгрим и Уна, которая должна была дежурить в предрассветные часы. Я зевнула и потянулась, разминая затёкшие мышцы. И почти сразу же услышала треск ткани – рубашка на мне расползалась в прямом смысле по швам, и теперь мой внешний вид, и до этого не блиставший чистотой и элегантностью, был и вовсе неприличен, так как рубашка не предусматривала наличия еще одного выреза в районе подмышки.

Одежда, триста лет лежавшая в целости и сохранности в заколдованном городе, при выезде из него достаточно быстро превратилась в то, чем и должна быть – трухлявые тряпки. Я скрепила ладонью края ткани и кинула отчаянный взгляд по сторонам. Если кто-нибудь не поделится со мной одеждой, то я не отвечаю за моральное падение нашего отряда! Взгляд мой упал на Уну, разговаривающий о чём-то с Изенгримом с весьма таинственным видом. Судя по её хмурому виду, разговор был не из самых приятных, а вот по командиру как всегда нельзя было ничего понять.

Наконец Грим отошел, а Уна пошла к своим вещам, раздраженно в них копошась. Опасаясь не самого доброго приёма, я подходила к ней с опаской.

– Уна, доброе утро.

– Доброе, – произнесла она, поворачиваясь ко мне и... улыбнулась. – А я всё ждала, когда ты всё таки решишь снять эти обноски. Даже начала думать, что тебе нравится так ходить. Ты же за одеждой пришла?

– Да, – несмело улыбаясь в ответ, произнесла я. – Я просто не хотела чистые вещи на грязное тело одевать, а на озеро вчера времени сходить не было, мы ведь уже затемно остановились.

– Я сейчас туда как раз собиралась, пока Грим будит отряд и готовится к ритуалу, – сообщила она, энергично выискивая вещи. – Вот это подойдет?

– Вполне, – равнодушно кивнула я, принимая из её рук одежду и полотенце.

– Ну тогда пошли.

Пусть Уна мне и не очень нравилась, но всё же в компании было интереснее, да и Уна сегодня была более приветлива, чем вчера. Я не обольщалась, принимая её дружелюбие за чистую монету – скорее всего, Изенгрим попросил магичку держаться ко мне поближе и втереться в доверие, но по крайней мере с такой Уной, как сейчас, я не мямлила и не тушевалась.

– Пришли, – Уна кинула вещи на траву, и начала раздеваться, обнажая бледную, не загоревшую под одеждой кожу, покрытую сеточкой шрамов. Интересно – при нашей ускоренной регенерации и помощи целителей шрамов на теле оставаться не должно. Она заметила мой заинтересованный взгляд и пояснила: – Салдорцы.

Вода в озере была чудовищно холодной, подходящей скорее для закаливающего обливания, чем для мытья, но вот выбора особого не было. Зайдя по бёдра в озеро, я несколько секунд так постояла, а затем с тихим вскриком, позорно напоминающим визг, окунулась с головой в холодную воду. Через несколько секунд я уже вовсю плескалась, изображая из себя одичавшую русалку, наслаждаясь ощущением водных потоков, обнимавших и поддерживающий мое тело.

– Мыло возьми! – крикнула мне Уна, кидая обмылок.

Я намылила тело, а затем расплетенные на берегу волосы – их, слипшихся от пыли, пота и дорожной грязи, пришлось промывать несколько раз, так что через полчаса я уже перестала получать удовольствие от водных процедур, и начала клацать зубами.

– Вылезай, простудишься, – Уна с некоторым превосходством глядела на меня с берега. Её короткие, по-мальчишески постриженные волосы уже начали подсыхать на весеннем солнце. – И как ты эту паклю будешь расчесывать?

Прозвучало грубо, но по сути верно. Густые и тонкие волосы, давно уже не знавшие расчески, сейчас были безнадежно запутаны. Я запустила во влажные пряди волос пальцы, и раздосадованно застонала – попытка расчесаться вполне может стоить мне половины шевелюры.

Уна пошарилась в свертке рядом с собой, и вытащила из него ножницы. Запасливая какая...

– Нам еще несколько недель быть в пути, притом скорее всего по пыльным степям, где нормальных источников и вовсе нет. Так что лучше обрежь. Я могу тебе помочь.

И я согласилась. А что мне еще оставалось? Она была права – удобство было важнее красоты, а красота здесь точно пострадает – в отличии от Уны, мне короткие волос не шли совсем, проверенно опытом.

– Только не очень коротко, – попросила я. – Можно до плеч?

– А это уж как получится, – зловеще произнесла Уна,щелкая лезвиями ножниц.

Еще через какое-то время я пыталась пригладить влажные пряди, едва прикрывающие спереди уши, а сзади обнажающие шею, и сдерживала грязные ругательства. Ну так и знала – стоило только волосам стать короче, как они начали совершенно беспардонно виться, притом в разные стороны, создавая хаос на голове.

– А что, мило, – с сомнением в голосе произнесла Уна. – Моложе даже выглядишь. Лет, э-э-э-э...

– На двенадцать?

– Ну особенно когда ты так обиженно дуешь губы, то да, – Уна рассмеялась, довольная своей шуткой, а я пыталась скрыть свою досаду. Она что, нарочно проигнорировала мою просьбу, обкорнав меня под мальчишку-голодранца?

Возвращаясь к нашей стоянке, я всем своим видом показывала, что ничего такого не произошло, игнорируя удивленные, а кое где даже насмешливые взгляды. Вот только не учла Хеля, подкравшегося ко мне из-за спины и тут же запустившего свою пятёрню в мою шевелюру.

– Ты чего? – возмутилась я, пытаясь избежать унизительных поглаживаний по голове. Я же не его домашний питомец, чтобы он там не возомнил!

– Извини, не мог удержаться. Выглядит очень забавно.

– Здорово-то как, – прошипела я. – Всегда хотела быть забавной.

Он вёл себя как ни в чем не бывало, а я не могла забыть свой вчерашний страх перед ним.

– Не стоит задерживаться долго, – напомнил Изенгрим, тихо подходя к нам. Держался он по прежнему с холодной вежливостью, нисколько не показывая недовольство присутствием некромага. Пора начинать ритуал. Викар?

– Я пока приготовлю завтрак, – отозвался маг огня. – Мне там делать нечего, от водной магии у меня начинается насморк.

– Уна?

– Я пойду с тобой, – недоверчиво кинув взгляд на некромага, сказала Уна.

– Тогда к озеру идём мы с Уной, Эрик, Агнесса и Анхельм. Остальные останутся здесь, охранять лагерь.

– Я тоже пойду, – спокойно сказал Гэл.

– Если вы нам не верите... – начала Уна.

– Довольно. Ты идешь, – бросил Изенгрим.

Оставив Викара в одиночестве, мы вновь вернулись на тот берег, где менее часа назад плескались с Уной. Пока магичка с Анхельмом подыскивали подходящее место, а Хель, разлегшийся на траве, наслаждался таким редким для Пустошей солнышком, мы с Эриком внимательно слушали инструкции Изенгрима.

- Ну уж про то, чтобы не разрывать телесный контакт с друг другом, я вам говорить не буду. Сами знаете.

- А ты сам то точно справишься? Водное зеркало это же магия воды, и не маленькой ступени. Если среди твоих предков не было стихийников, лаже не представляю, как ты справишься, - хмыкнул Эрик.

- Я пойду несколько другим путём, - самодовольно улыбнулся Бергель.

Усевшись у самой кромки озера, и поджав ноги, он похлопал рядом с собой, предлагая присоединится. Я пожав плечами, спустилась с крутого берега к нему, и чуть покольеавшись, улеглась рядом, головой к воде, вложив свою ладонь в руку боевого мага. Эрик уселся с другой стороны, тоже схватив меня за руку.

- Готовы? - спросил меня Изенгрим.

- Готова.

- Готов, - в унисон произнесли мы.

Я закрыла глаза, концентрируясь на телесном контакте с сидевшими рядом со мной мужчинами. Затем я расслабила свой ум, также как и тело, вытеснив все мысли из своей головы, и отправила своё сознание в поисках другого разума. Сначала я почувствовала сознание Эрика -- тёплое, безопасное ощущения от его силы, мягко греющей и льнувшей ко мне как котёнок. Я почувствовала то, что чувствует Эрик -- то, как он не выспался, старую боль в ноге, затекшие мускулы шеи, и даже оттенок его чувств – предвкушение и азарт.

Эрик сидел с закрытыми глазами, молча, и держать с ним контакт было легко. А вот с Гримом, занимавшимся в этот момент колдовством, столь опасным и чужим, хотя и принадлежавшим к магии арэнаи, было сложнее. В отличие от Эрика, он не доверял мне, а значит, не был готов впустить меня в себя. Приходилось идти сквозь его сопротивление. Да и его сила... Удивительно, как одни арэнаи непохожи на других. Даже с Хаэтто, алисканским менталистом, я чувствовала большее сродство сил, чем с этим Бергелем.

Наверное, если бы мне пришлось тянуть силы из Грима, я бы не справилась, но передавать было гораздо легче. Наконец я наладила полноценный контакт с двумя сторонами, и полностью погрузилась в транс, перестав ощущать свое тело. Теперь чувства и сила Эрика были моими чувствами и силами, а глаза и язык Изенгрима, произносящего заклинания, моими глазами и языком. Я полностью растворилась в магах, потеряв себя.

А между тем, заклинание набирало оборот. Шепчущий полузнакомые слова на смеси койнэ и истинного языка, Изенгрим наконец начал тянуть из меня, а точнее из нас с Эриком магическую энергию. И озёрная гладь дрогнула. В двух метрах от нас, презрев все законы природы, водяной вал поднялся в воздух, и застыл, угрожающе нависая над нами на высоту полутора человеческих роста. Пойманная рыбёшка испуганно заметалась в водяной стене, но так и не могла найти выход из ловушки. Подняв свободную левую руку вверх, Изенгрим возвысил голос. Если бы я могла удивляться, я бы удивилась -- боевой маг, так запросто повелевающий водяной стихией, и при этом столь молодой. Мудреное наверное заклинание...

А потом что-то пошло не так. Рука Грима задрожала и похолодела, и я почувствовала, что ток энергии, идущий через мое тело к Бергелю, приостановился.

И я ощутила, как падаю. Я знаю, что я лежала на берегу, и мне было приказано не отнимать руку, чтобы не случилось, но всё же я не удержалась, и замахала в воздухе руками, пытаясь удержаться. И падение наконец остановилось.

Осторожно открыла глаза -- ни берега, ни озера, только потрескавшаяся каменная кладка перед глазами, а под ногами в метре от меня пол, покрытый пылью. А еще было очень темно, но я всё видела, и увиденное мне не нравилось -- я висела подобно воздушному шарику в очень и очень знакомом склепе. За спиной донесся шорох, и я испуганно оглянулась. Интрай, дух мёртвого города.

- Здравствуй, Агнесса. Не ждал тебя так скоро, - пронесся воздухе его сухой как шорох листьев голос.

- Как я здесь оказалась? Это ты меня выдернул сюда? - возмутилась я, болтаясь между полом и потолком. А еще, судя по ощущениям, я была немного бесплотная. Интересно, тела нет, а ощущения есть?

- Нет, ты сама, - красные глаза следили за моим бестолковым копошением и попытками оказаться на земле. - Закрой глаза и попробуй себе представить, что ты не здесь, а там.

Послушав достаточно бестолковые указания безумного духа города, я действительно оказалась на полу, и теперь наконец то смогла посмотреть городничему прямо в лицо.

- Я была у озера, мы колдовали, а затем я оказалась здесь. Я что, умерла? С напряжением в голосе спросила я. - А где тогда Эта...?

Произносить имя Смерти мне не хотелось, как и величать её "Госпожой"

- "Этой" нет, - спокойно ответил Интрай, - как и нет твоего тела. Я долго удерживал твой дух здесь, в этом склепе, раньше, и видимо, он вернулся, потеряв пусть даже мгновение связь с телом.

- Вот дура, - простонала я. Своим согласием принять участие в ритуале я снова отдала себя в лапы хозяину города. Этот Бергель что-то упустил в своих расчетах, а я теперь здесь. Остается надеяться, что Анхельм действительно произвел на Интрая впечатление, и он отпустит меня. Вопрос только, смогу ли я вернуться обратно. Что-то пошло не так, и я не знаю даже, что с моим телом...

- Боишься не уйти? Хочешь, помогу?

- С чего бы? Разве ты не хотел чтобы я провела несколько сотен лет в этом склепе, пропустив всё самое интересное?

- Хотел, - согласился Интрай. - Тебе это было бы полезно. Пусть твое тело было мертво, но твой дух всего лишь спал, а значит, развивался, как и развивался дар в нём. Но я уже пробудил его... а твоя связь с Открывающим Пути раскроет дар сильнее, чем даже время, проведенное здесь.

Удивительная связность речи для безумной иносущности. Только все равно ничего не понятно.

- Что за дар? - насторожилась я. - Ты в меня что, какую-то подлянку засунул?

- Нет-нет-нет, - захихикал дух, и я поняла, что переоценила его способность вести нормальный диалог. - Этот дар, семя, и я помог лишь ему взойти. Сделать тебя тем, кем ты являешься.

- И кем же? Повелительницей Перекрестков? - я нахмурилась. После отповеди некромага мне вовсе не хотелось быть одной из Бродяг.

- А ты разве не почувствовала что ты уже не та, кем была? Что теперь ты можешь гораздо больше? Семя взросло, и теперь пласты реальности двигаются, подчиняясь воле, сиюминутным желаниям...

- Я такая же, как и раньше - отрезала я. - И что ты имеешь ввиду под изменением реальности?

- Ты ведь участвовала в колдовстве, и не хотела этого?

- Так и есть, - ответила я, пораженная проницательностью, а точнее всеведением Интрая. Свяжись Изенгрим с Грегори, и мне неминуемо пришлось бы вернуться в Тайрани, подчинившись прямому приказу Нортона.

- И была готова на всё, чтобы колдовство не получилось?

- Ты говоришь чушь, - возмутилась я. - Твои намёки оскорбительны.

- Ты знаешь, что это так, - прервал меня Интрай. - Именно из-за тебя заклинание не получилось -- потому что ты этого не хотела. Я Хозяин город, и от меня не скроешь правду.

И в этот момент я поняла -- он прав. Ритуал провалился, потому что я так захотела. Привела механизм в действие одним лишь капризным "не хочу!". Но ведь я ничего не делала, по-крайней мере сознательно, да и не могла сделать -- в тот момент я была в трансе, и управление всем процессом было в руках Изенгрима.

- Но человеку не доступно такое. Исполнять желания одним лишь усилием мысли -- это прерогатива богов! - от волнения я потеряла контроль и снова взлетела под потолок. - Мои желания не могут исполняться только потому, что я чего-то хочу!

- А кто сказал, что твои желания будут исполнятся? - равнодушно спросил дух.

- Но ты... - растерялась я.

- Я сказал что реальность меняется благодаря тебе и под воздействием воли... но вот воля может быть не обязательно твоя. Всегда найдется кто-то, чья воля крепче твоей, и вот тогда тебе придётся следовать ей. Ты не хозяйка себе, Повелительница Перекрестков.

- Того, что говоришь ты, не может быть. Это нарушение баланса мира. Что, окажись рядом со мной кто-то кто захочет стать Повелителем Ойкумены, и я сделаю его им? Желания не сбываются так!

- Желания, же-ла-ния!- пропел дух. - Чего ты привязалась к этому слову? Ты не фея, и не бог, ты Повелительница Перекрестков. Исполнять мечты будут другие -- ты будешь их лишь разрушать, следуя своей или чужой прихоти, если она окажется сильнее. Но обрадую тебя -- разрушать заблуждения ты тоже можешь. И показывать новые пути... или беспутье. Не так уж мало, но и не так уж и много. И кстати, не обольщайся насчёт того, что только благодаря своему дару ты оказалась здесь. Для прекращения ритуала этого бы вполне хватило, но не для того, чтобы оказаться здесь.

- А что же еще? - я перестала носиться под потолком, подобно призраку, и замерла.

- Для этого нужна сила, много силы.

- Но я же отдавала всё Бергелю. Или..?

Я прислушалась к своим ощущениям, и в этот момент меня выдернуло. Снова падение... и вот я уже снова лежу на берегу озера. Контакт рук разорван, а Эрик взволнованно вглядывается мне в лицо.

- Очнулась, - облегченно вздыхает он. - Ты нас перепугала.

- Что случилось? - я приподнялась на локтях, и взглянула на мертвенно бледного Изенгрима, яростно растирающего посиневшие ладони.

- Я начал устанавливать связь с Тайрани, но кто-то нас блокировал, притом очень сильно, - немного заторможено отвечает Бергель. - Пришлось брать больше энергии у тебя и у Эрика, пока внезапно ток силы не прекратился. Более того, я почувствовал, как сам теряю энергию, и не могу это остановить.

- Моя тоже продолжала уходила в тебя, - сказал Эрик. - Сколько же ты её "съела"? У тебя небось интоксикация должна начаться.

-Я нормально себя чувствую. Даже легкую слабость.

- Может, сила ушла в землю? - задумчиво пробормотал Изенгрим.

- Может, - я избегала глядеть ему в глаза.

Кажется, вся сила, украденная у Эрика и Бергеля, ушла на мое незапланированное путешествие в заброшенный город. Впрочем, сигнал в Тайрани глушила точно не я. Хотя если поверить Интраю, это тоже моя вина -- пусть даже и косвенная. Как там? "Пласты реальности... " Тьфу ты.

- Пришлось прерывать телесный контакт. Слишком опасно это было для всех нас. Но что пошло не так? - голос Изенгрима вывел меня из раздумий.

- Возможно это просто Пустоши балуют? - неуверенно спросила Уна. - Тут отвратительный магический фон.

- Не знаю, - Бергель резко мотнул головой, - но у меня плохие предчувствия. Нужно возвращаться к нашему месту. Чем мы быстрее покинем Пустоши, тем лучше.

Неизвестно откуда появившийся Хель помог мне подняться, на секунду задержавшись рядом.

- Потом скажешь, где была, - шепнул мне на ухо некромаг. Перехватил мой удивленный взгляд, и пояснил: - Думаешь, я не почувствовал, что твой дух покинул тело? Ты была в коме несколько минут, и если Бергель не прервал бы ритуал, это пришлось сделать бы мне.

Но мы так и не успели поговорить с Анхельмом. Потому что у костра нас ждали нежданные гости. Никто не хватался за оружие, не плёл заклинание. Мы лишь в тишине смотрели на тех, кто так спокойно стоял у почти потухшего костра, на котором пригорала брошенная Викаром каша. Я встретилась с янтарными глазами той, что стояла ближе всего ко мне.

- Здравствуй, Агнесса. Вот мы и встретились.

Глава 14. Древняя кровь

– Здравствуй, Агнесса. Вот мы и встретились, – ведьма с прозрачным, янтарным взглядом желтых глаз, не отводила взгляда от моей персоны.

– А мы договаривались о встрече? – мой голос был совсем тихим, но не дрожал и не срывался. – Тогда вам стоит встать в очередь. В последнее время слишком многие желали бы со мной встречи.

– Не думаю, что у них есть такие же серьезные основания, как у меня, – уголки губ ведьмы поползли вверх, тогда как взгляд остался всё столь же мертвым. – А ты совсем не похожа на свою мать.

– Вы её знаете? – я замерла, затаив дыхание.

– А ты как думаешь? – янтарноглазая чуть усмехнулась. – Позволь представиться – Танара Рейвен.

Рейвен? Мне была более чем известен этот род. И не мне одной.

– Правильно ли я понимаю, что вы приходитесь родственницей консулам Гарма? – голос Изенгрима был предельно вежлив и корректен.

– Не только консулам, – загадочно ответила ведьма,намекая, что во мне тоже течет кровь шаноэ.

Ведьма наконец "заметила" остальных.

– Извините, что я столь невежлива к вам, но ваше присутствие в моих земля и вовсе не предполагалось. Вы незваные гости здесь.

– Чем мы себя выдали? – спросила я с досадой.

– Слишком большой отряд. Я не могла не почувствовать присутствия такого количества магов на подконтрольной мне территории. Так что мне только оставалось подождать, пока вы найдете для меня Агнессу.

– Зачем? - поинтересовалась я настороженно.

– Поговорить.

– А нас вы просто отпустите? – Грим подпустил в голос немного сарказма.

Одна из ведьм, присевшая около наших вещей, и усердно принюхивающаяся к чему-то, подошла к Танаре и зашептала ей на ухо. Танара Рейвен нахмурилась:

– С вами был еще один некромаг, не так ли? Сестра почувствовала запах магии смерти. Где он?

Хель опять и весьма вовремя куда-то пропал.

– Вы думали, что мои спутники пришли сюда совсем без защиты? – сказала я как можно более спокойнее. – Гармцы стоят на границе Пустошей, ожидая, пока их маг подаст им сигнал, что он сейчас и делает. Через пару часов они будут здесь. Вы попали в ловушку, айри...

– Ты лжешь, – с явным удовольствием произнесла янтарноглазая, прерывая меня. – Ты думала, я не почувствую твоей лжи? Я шаноэ, а не менталист средней руки – и уж твою ложь мне ничего не стоит раскусить, девочка. Но попытка была хорошей. Чего ты хотела добиться этим? Думала, мы испугаемся и сбежим?

Я заметила, как напрягся Гэл, а его пальцы заскользили к кобуре на поясе. Эрик бестолково мотал головой в разные стороны, но пальцы его уже лежали на поясе со скрытыми в нём ножами. Чувствую, как беспокойно ворочается магия внутри Уны и Грима, готовясь выплеснуться наружу разрушающим каскадом заклинаний. Да и сама я изготовилась к бою, ощущая, как во мне рождается сладостная дрожь, предвещающая изменение. Всего лишь несколько шагов, и я буду совсем рядом с янтарноглазой, чтобы молниеносно сломать ей шею...

Но нет, нельзя давать власть хаосу, пожирающему меня изнутри.

– Постойте! – Я чуть приподняла руку, и кинула умоляющий взгляд на Грима. Тот поколебался и кивнул, давая нам отмашку. – Айри, мне хотелось бы поговорить с вами... без свидетелей. Возможно, мы сможем договориться. Нам ни к чему сражаться, тем более что победа над нами будет не такой уж лёгкой, поверьте.

– Договориться? У тебя деловое предложение? – насмешливо спросила янтарноглазая.

Шаноэ, стоявшие за её спиной, остались столь же напряженными и готовыми в любой момент напасть на нас.

– Да, у меня деловое предложение. Возможно, мы все сможем получить выгоду... без убийства моих спутников и моего похищения. Поверьте, меня очень сложно силой заставить служить.

– А были такие попытки? – полюбопытствовала ведьма.

– За последние месяцы гораздо чаще, чем бы мне хотелось. Ну так что?

– Хорошо. Я выслушаю тебя... а твои спутники пока могут пока перестать пугать моих девочек.

Я фыркнула. Эти "девочки" сами кого хочешь напугают. Но напряжение ушло. Шаноэ чуть отступили к кромке леса, давая нам некоторое пространство, и Уна сразу же кинулась к безвольно лежащему на земле Викару.

– Как он? – спросил её Изенгрим, продолжавший настороженно следить за передвижениями ведьм.

– Жив, просто одурманен, – облегченно выдохнула Уна, не произнесшая за последние несколько минут ни слова.

– Будешь с ними говорить? – тихо спросил меня Эрик.

–  У нас нет выбора.

– Мы могли бы попробовать сразиться с ними. Пусть у них численное превосходство, но они не воины...

Эрик любил простые ходы, впрочем, как и я, только я понимала, что сейчас нужно действовать хитрее и осторожнее.

– Ты разве не понял, Эрик? – с грустью спросила я у кузена. – Как только они появились, мы уже были в проигрыше. Они установили над нами ментальный контроль. Неужели ты не почувствовал?

– Да, я чувствовал себя странно.. но ведь они не управляли мной?

– Нет, но зато, если бы начался бой, они могли бы предугадать любое твое действие. Мы не были бы к этому готовы – и мы бы проиграли.

Эрик помотал кудрявой головой,как будто не был способен поверить в такой исход.

– Агнесса. Не заставляй себя ждать, – позвала меня шаноэ, выражая своё нетерпение.

Я торопливо зашептала Эрику:

– Если я не появлюсь через полчаса, берите руки в ноги и бегите.

– А ты...

– Меня они вряд ли убьют, – невесело улыбнулась.

Я бросила на кузена последний взгляд, и направилась к ведьме. Несколько секунд, и мы скрылись за деревьями.

Идя вслед за Танарой Рейвен, я всё еще надеялась решить дело миром. Лезть в драку с противником, чьей силы не знаешь – последнее дело, тем более на его территории. Впрочем, это не значит, что я не просчитывала возможность иного, гораздо более кровавого варианта. И уж тем более я не могла знать, что творится в голове Изенгрима Бергеля – он не выглядел воинствующим идиотом, но он вполне мог решить, что сможет справиться с кучкой женщин-менталистов.

А еще не стоило забывать о Хеле. Другие могли думать, что он сбежал, но я чувствовала, что он всё еще где-то рядом. Поэтому мне было необходимо увести Танару подальше – если Грим и Анхельм решат сражаться, то шанс разделаться со всеми шаноэ сразу у них будет только в том случае, если я отвлеку на себя Танару.

Мы вышли рядом с тем местом, где Изенгрим пытался провести ритуал. Не дойдя до воды несколько метров, Танара остановилась, опустившись на влажную траву, и похлопала рукой рядом с собой. Я послушно присела, но не там, где она показала, а чуть дальше, сохраняя между нами приличную дистанцию.

– Ты что, меня боишься?

Тень улыбки тронула губы ведьмы.

– Да, – не стала юлить я. И я действительно её боялась – не из-за её магии, которой она влияла на моих спутников, но из-за того, что я видела, как эта магия действует. Магия, опасная не своей мощностью, а своей тонкостью и незаметностью – именно поэтому от неё так сложно было защититься.

– А я думала, боевые маги ничего не боятся, – поддразнила меня ведьма.

– Боевые маги, которые ничего не боятся, долго не живут.

– И то верно, – согласилась Танара. – Но с другой стороны, арэнаи вообще долго не живут. Что значат ваши двести-триста лет против тысяч лет некромагов? Да и то, если вы доживете до второй сотни, не сломив голову где-нибудь на поле боя.

Я промолчала. Я, если честно, не рассчитывала прожить и столько – учитывая все те неприятности, в центре которых я оказалась. Не запытают одни, так прибьют другие. Так чего волноваться?

– Но тебе, я полагаю, это не грозит, – продолжала Танара. – У тебя хорошая наследственность. С материнской стороны, конечно же.

– Так это правда? – я получила возможность узнать интересующий меня вопрос, и вцепилась в неё всеми зубами.

– Что правда?

– Что я связана родством с гармцами и шаноэ.

Теперь настало время Танары держать паузу, не столько драматическую, сколь насмешливую.

– Да, так и есть. Я твоя бабушка, и воспитала твою мать. Как она, к сожалению, не смогла воспитать тебя. Иначе зачем бы мне тебя искать?

Да мало ли психов, которым от меня что-то надо. И верно говорят, что эмиссары притягивают к себе неприятности. Я решилась на лобовую атаку.

– И вы вместе с другими шаноэ сражаетесь сейчас против Гарма?

– Ты слишком прямолинейна, милая. – Танара смежила свои удивительные глаза, пряча взгляд. – Я уже отвыкла говорить столь открыто.

– Я слишком много не понимаю, чтобы пытаться играть в таинственность, – пожала плечами.

– Я думала, у тебя есть для меня предложение, а ты, видимо, хочешь утомить меня своими расспросами, – пожурила меня Танара, отчего-то довольно сверкнув глазами. – Хорошо, я отвечу на твои вопросы. Некоторые из них. Если они будут мне интересны.

– Тогда первый вопрос. Стоят ли ведьмы шаноэ за смертью Элоизы Майстер?

– А ты не размениваешься на мелочи, да? – поддела меня ведьма. Губы её растянулись в улыбке, но взгляд ничего не выражал. То есть совсем ничего – ни раздражения, ни удивления, в них не было даже капли интереса к происходящему, как будто она наперед знала всё, что я скажу и как себя поведу. – Нет. Хотя ее смерть могла быть выгодна для нас, но тут у кого-то был свой интерес.

Что-то в её голосе, какая-то отстраненность и чуждость заставила меняприсмотреться к ней чуть внимательней. Только сейчас я поняла, что Танара, возможно, участвует в нашей беседе не полностью, отвлекаясь на что-то еще. А точнее, на кого-то.

Она искала некромага, как будто чувствуя, что он где-то рядом, возможно, в пределах нескольких метров. Я расслабленно повела плечом, как будто разминая затёкшие мышцы, и незаметно от Танары сделала тайный знак рукой, который был принят среди агентов Нортона. "Ты обнаружен. Скройся". Надеюсь, он это увидел. А пока мне стоило немного потянуть время.

– Какую роль в ваших планах вы отвели Тайрани? В чём ваш интерес? Вы вмешиваетесь в нашу внутреннюю политику, манипулируете людьми, стравливаете Тайрани с Алисканом... Зачем? Чего вы добиваетесь?

– Это более чем один вопрос, – с укоризной произнесла Танара. – Но что за странная преданность Тайрани? Эта страна не твой дом, и никогда им не был. Да и Тайрани не так важен. Важен Гарм и его амбиции. Консул Гарма, Велор Рейвен, медленно поглотит Алискан и Тайрани, и превратит их жителей в своих рабов. Я, как его дочь, знаю консула лучше других. Он ведь и шаноэ, моих сестер, сделал лишь инструментом в своих руках. Если бы мы не вырвались... То все уже было окончено. Но пока не поздно предотвратить победу Гарма – нужно только ввязаться в бой прямо сейчас.

– Вы хотите этой войны – между Тайрани и Гармом, – медленно произнесла я. – Все эти провокации, попытки дискредитировать алисканцев в глазах Майстера, лишь для того, чтобы между нами завязалась война. Но если мы проиграем сейчас, и тогда Тайрани будет ждать судьба Пустошей.

– Этого не случится, – уверенно произнесла Танара. – В отличие от Велора, я не теряла время даром, упиваясь своим могуществом. Если Алискан и вслед за ним Гарм ввяжутся в войну с Тайрани, у последнего найдутся неожиданные союзники. У шаноэ есть договоренности о поддержке кагана Великой Степи. Три хана из четырёх готовы его поддержать.

– Как вы добились этого? – я не скрывала изумления.

Три ханства из четырёх... Редкий случай единения.

– Алискан лакомый кусочек, а каган давно хотят расширить свои земли на север. Но с Тайрани у степняков исторически не сложилось. Так что степняки будут ждать решения сестёр и только тогда встанет на сторону Тайрани.

– То есть они будут ориентироваться на вас, – пробормотала я. – С чего бы такая преданность?

Танара самодовольно улыбнулась.

– Род кагана обязан мне властью, и мне кажется, что пришло время отдать все долги.

Алискан и Гарм против Тайрани и степных ханств – звучит уже не так самоубийственно. Пусть для меня возможность войны между Тайрани и Алисканом звучало всё так же чудовищно, но уверенность шаноэ в своих силах была удивительно убеждающей.

Впрочем, откровенность Танары не могла меня не насторожить – либо она очень ловко пудрила мне мозги, либо была уверена, что я полностью приму её сторону. Последнее, впрочем, было сомнительным – у меня не было причины быть ей верной. Танара должна это понимать.

Я встала, нервно отряхивая штаны от налипших крупинок влажного песка.

– Полагаю, Императору Майстеру ничего не останется, как прибегнуть к вашей помощи, – с отвращением произнесла я. – Больше всего на свете он хочет получить голову Агатов на блюдце, и ради этого пойдёт на договор даже с проклятыми ведьмами.

– А арэнаи?

– Я не могу отвечать за всех боевых магов Тайрани, этот вопрос будет решаться на собрании семей.

Впрочем, мы обе понимали, какое решение примут арэнаи. Узнав, что Тайрани поддерживают Степи и Пустоши, они соплями изойдутся от счастья. Как и шаноэ, многие из семей считали, что для процветания рода им нужна победоносная война. Насилие, выгодное всем – Танара сможет утереть нос консулу Гарма, степи отвоевать себе приличные куски земель, а боевые маги доказать, что непобедимы.

Танара наблюдала за моими неловкими телодвижениями с некоторой долей интереса, а затем заметила:

– И это всё, что ты хочешь сказать? Когда ты упрашивала меня не убивать твоих спутников, ты говорила что-то о деловом предложении. Разве нет?

– Это было уловкой, чтобы потянуть время, вы сами знаете, – я не скрывала своей усталости. – Мне нечего вам предложить. Но ведь и вам не зачем нас трогать? Если вы хотите "дружеских" отношений с Тайрани и боевыми магами, убийство последних на вашей территории было бы не слишком умным шагом.

– Если об этом кто-то узнает. Пустоши не самые безопасные территории для путников.

– Но зачем вам наши смерти? – я растерянно взглянула на Танару сверху вниз.

– Ты всё продолжаешь и продолжаешь задавать вопросы, – с некоторой укоризной сказала Танара. – Тебе не кажется, что давно уже моя очередь?

Я покорно склонила голову. Танара поднялась вслед за мной. Всё это время у меня не проходило ощущение, что ведьма как и я тянула время. Она сделала несколько шагов вдоль берега и я послушно поплелась вслед за ней.

– Видишь ли, какие бы планы я не строила насчёт Гарма или Тайрани в последние годы, в них всегда всегда присутствовала одна маленькая, но важная переменная. Ты.

Мне хотелось разразиться с десяток вопросов, но я усилием воли заставила себя заткнуться.

– Как и арэнаи, шаноэ весьма ценят родственные связи, а ты, не смотря ни на что, остаешься моей внучкой. Из-за досадной ошибки твоей матери ты не была воспитана в наших традициях, но этот промах одновременно является и большим для нас преимуществом. Став рано или поздно главой влиятельнейшей семьи арэнаи, ты сможешь продвигать интересы шаноэ в Тайрани и среди боевых магов. Союз, подкрепленный кровными узами, сложно разорвать. Но полагаю, в этом заинтересованы не только мы. Скажи, гармцы делали тебе уже какое-либо предложение?

Танара не сводила с меня тяжелого проницающего взгляда. В конце концов, я не рискнула врать.

– Джаред Хаккен действительно был достаточно дружелюбен ко мне. Он не передавал мне никакой информации от Велора Рейвена, но несколько раз намекал, что его патрон с удовольствием встретился бы со мной в Гарме. Впрочем, другой гармец, Зикрахен, по воле первого консула чуть не убил меня. Я спаслась лишь благодаря удаче и везению.

– Слуга первого консула покушался на тебя? – живо поинтересовалась Танара. – Как интересно!

Ну хоть кому-то это кажется интересным! Я развернулась к ней, и именно в этот момент шаноэ подмигнула мне, а затем толкнула. Совсем не сильно, и достаточно медленно, чтобы я успела отскочить или даже напасть на неё. Но я ничего не сделала, лишь зачарованно следила за её движениями. Едва ощутимый толчок в плечо заставил меня пошатнуться, а затем я начала заваливаться на спину. За мной находился небольшой обрыв, и я упала прямо в озеро, в холодную, прозрачную воду высотой всего лишь в половину моего роста.

Но сейчас, когда на меня навалилась странная неподвижность, мне хватило и этого. Водяная гладь сомкнулась над моим телом, и я погрузилась на самое дно, чувствуя, как вода проникает в ноздри и рот, слегка приоткрытый от минувшего изумления. Но я не могла ни сглотнуть, ни подняться на ноги. Силы оставили меня. Я тонула – второй раз в жизни, и снова ничего не могла сделать. Только в этот раз оковы опутывали не тело, а волю, мешая бороться за свою жизнь.

Я начала терять сознание, когда почувствовала, что власть над телом вернулась ко мне. Руки и ноги в панике начали биться, и я непроизвольно попыталась вздохнуть, захлёбываясь ледяной водой. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я смогла вскарабкаться на берег, отчаянно кашляя и исторгая из своих лёгких наверное тонны воды. Я смахнула с лица мокрые пряди, и прищурив воспаленные глаза, вгляделась в фигуру на берегу. Мне помог Хель, кто бы сомневался. Поддался на самую нелепую уловку, и выдал себя.

Глава 15. Она все же опасна

А для кого-то я демон и трансильванский граф,

Для тебя я кролик, а для прочих удав.

Временами я мертвый, но местами живой,

Для подонков опасный, для врагов плохой.

(с) Крематорий.

Хель Пустынник

Едва ли Несс грозила настоящая опасность или смерть, но ее страх был столь велик, что Хель просто инстинктивно порвал ментальное заклинание ведьмы.

Очень хорошо знакомой ему ведьмы.

– Хель! – воскликнула шаноэ, широко раскинув руки, как будто собираясь обнять некромага. – Так вот кто таинственный покровитель моей внучки! История вновь повторяется – ты снова шпионишь, а я опять грешу на гармцев... Или в этот раз я не ошиблась?

– Рина... Или мне звать тебя Тани?

– Как угодно, дорогой, – натянуто улыбнулась ведьма.

Когда-то они встретились в степях - только тогда она была женой кагана. Так что о своем влиянии на степняков ведьма не соврала. Но пути их давно разошлись, хотя цель была все та же.

– Как-бы то ни было, я всё так же действую сам по себе. Никаких гармцев, – твёрдо заверил Хель шаноэ.

Он почти физически почувствовал волны гнева, исходящие от выбравшейся на берег Агнессы, и бросил в её сторону предупреждающий взгляд. "Я объясню тебе всё позже, милая..."

– Вот только теперь тебе не удастся заговорить мне зубы, Хель, – продолжила шаноэ, сделав вид, что не заметила переглядки арэнаи и некромага.

– Кто и когда вам заговаривал зубы? – удивился Хель. – Разве я не позволил вам делать всё, что вам вздумается? И не моя вина, что у вас ничего не получилось.

– Кто сказал, что у меня ничего не получилось? – высокомерно приподняла брови Танара. – В отличие от вас, я гораздо более последовательна, айрин Хель, и как вы слышали, всё ещё хочу увидеть, как Велор Рейвен станет на колени. Только вот я решила несколько подкорректировать наш план.

– Хель? – тихо позвала напарника Агнесса. – Ты её знаешь?

– Клянусь, Несс. Я не был в сговоре шаноэ.

Собственно, он знал лишь о том, что сестры ша интересовались Тайрани, но не более того же Нортона. И уж тем более не о том, кем приходилась старая злобная ведьма его напарнице.

– Вы решили добиться своего через угрозы собственной внучке? – сухо спросил маг.

– Ах, айрин, – притворно всплеснула руками Танара. – Вы же сами знаете, какие эти арэнаи. Лестью и подкупом от них очень сложно чего-то добиться, а вот угрозы и страх действуют на этих упрямцев просто замечательно.

Агнесса закашлялась, пытаясь обратить на себя внимание.

– Может, вы как-то сами между собой разберётесь? – раздраженно произнесла она. – А я пока вернусь к своим друзьям?

– Ничего с ними не будет, – махнула рукой шаноэ. – За ними...

Договорить она не успела, потому что за её спиной, как раз со стороны лагеря, вспыхнуло зарево магии. Боевой магии. Хель усмехнулся – менталистка стала старше и умнее, но всё же он всё еще в чём-то превосходил её. По крайней мере, он сразу понял, в отличие от Танары, что этих тайранцев не удастся долго держать на привязи – не так уж шаноэ хорошо знала нрав боевых магов.

– Гэл, Эрик... – выдохнула Агнесса, и бросилась к лагерю, не побоявшись оставить за собой Танару. Всё так же безотчетно продолжая доверять своему спутнику.

Хель с с шаноэ переглянулись и побежали вслед за девушкой.

Обошлось малой кровью. В основном кровью шаноэ, но и у боевых магов были причины дуться. Потому что в в итоге им все же пришлось уступить шаноэ.

– И какого... мы согласились на условия ведьмы? – в очередной раз громко произнёс Эрик, и оглянулся на Изенгрима, ехавшего неподалёку, ожидая от него моральной поддержки. Тот с присущей ему невозмутимостью проигнорировал риторический вопрос, глядя куда-то вдаль, а Агнесса лишь громко фыркнула. Остальные лишь вежливо промолчали.

Отряд в очередной раз изменил свой состав, к вящему неудовольствию тайранцев. Викар и Гэлин остались в плену у шаноэ. Официально им просто вежливо, но непреклонно предложили "долечиться" от полученных ран – хотя Викар в течение короткого боя всё еще был без сознания, а следовательно не участвовал в сражении, а Гэлин лишь слегка контужен. Но с "гостеприимными хозяевами" было спорить невозможно, по крайней мере без смертоубийства. Зато вместе огненного мага и стрелка им предложили в спутники замену, более чем странную, на взгляд Хеля.

Танара не могла не подсунуть свою шпионку – рыжеволосую девушку по имени Иса, тихую и улыбчивую. Менталистку, конечно же. Её задачей было обеспечить благосклонность степных ханов.

Второй же спутник не только не был шаноэ, но даже магом не являлся. Хель окрестил его воронёнком, так как имя Тари, "ворон", было пожалуй слишком громким для этого салдорца. В парне не было ничего интересного, кроме шрамов, и больше всего он напоминал слугу – впрочем, если вспомнить рассказ Агнессы, он и был слугой у мага хаоса. Хель бросил задумчивый взгляд на салдорца, и тот испуганно сжался, почти вплотную приблизив своего коня к лошади арэнаи.

Та недовольно покосилась на воронёнка, но промолчала. Она вообще была более чем благосклонна к этому пареньку, которого шаноэ притащили непонятно зачем после боя.

Внезапно ехавшая впереди Уна остановилась, и по-звериному потянула носом воздух. Глаза её возбужденно блестели.

– Чувствуете? – спросила она. – Наконец мы выбрались с этих проклятых земель. Никакого гадкого тумана, лишь только чистый ветер. Здесь начинается Великая Степь.

– Кажется, даже солнце начало светить гораздо ярче, – пробормотал Эрик, на чьём лице расцвела совершенно идиотская улыбка.

Оживились даже Изенгрим и салдорец. Лишь Агнесса Эйнхери молчала, тоскливо вглядываясь вдаль. Будто, как и Хель, чувствовала, что колесо событий уже покатилось, подминая под себя человеческие судьбы и жизни.

Джаред Хаккен, Гарм.

Правую руку второго консула, Джареда Хаккена, едва ли можно было назвать увлекающейся натурой. Но все же тайранка Агнесса его чем-то зацепила. Возможно тем, насколько легко и просто она завязала с ним приятельские отношения, зная, что он может оказаться врагом. Или той тайной, что скрывалась за её удивительная умением оказываться в центре всех неприятностей. Повелительница Перекрестков, эмиссар хаоса... Будто ожившая легенда.

И оружие, которое ему было не по зубам. Хаккен почти не расставался с амулетом слежения, даже когда он перестал работать. А когда снова появилась связь, готов был кинуться её искать, чтобы найти ответы на вопросы, которые его мучили.

Например, почему он не мог перестать о ней думать. И почему она приснилась ему.

Тёмный скалистый берег, изрезанный волнами – неприветливый, угрожающий, но удивительно прекрасный. Еще прекраснее было море.

Тяжелые волны накатывали на скалы, разбиваясь вдребезги и рассыпаясь мириадами брызг, только лишь для того, чтобы через несколько мгновений вернуться вновь, и снова попытаться взять осадой этот неприступный берег. Эта война длилась несколько тысяч лет, но море всё же отвоевывало себе пространство. Часть камней почти полностью ушла под воду и лишь бледные остовы насмешливо скалились то ли над своей судьбой, то ли над судьбой самого мира, которого ждала та же участь, что и их – утонуть в безбрежном море хаоса.

Джаред сидел на камне, слушая песни ветра и волн, устремив свой взгляд на далёкий горизонт, поэтому тепло чужого дыхания, коснувшееся его кожи, стало для некромага сюрпризом.

– Не оборачивайся, – шепнули ему, и мягкие руки обвили его плечи, прижимая к себе. – Не оборачивайся...

– Агнесса?- недоверчиво спросил Джаред, узнав интонации, но всё же послушался.- Что ты здесь делаешь?

Невесомый смешок.

– Я пришла, потому что ты этого хотел.

– И ты всегда собираешься делать то, что я хочу? – хрипло спросил Джаред.

– "Героя будет ждать награда, но должен знать – что есть и плата", – процитировала арэнаи стишок из детской сказки, которую когда-то читала ему мать.

– И чем мне придётся платить?

Она рассмеялась:

– Сначала определись с тем, что ты хочешь.

– Ты знаешь, чего я хочу. Я хочу тебя, – рука некромага легла поверх женских ладоней, легко поглаживая.

Во сне он мог быть честным с собой и с ней.

– И только? А как же власть, свобода... Разве не об этом ты мечтал десятки лет? Освободится от своего господина, став самому себе хозяином, и следовать только своим желаниям?

– К чему этот разговор? – голос Хаккена должен был звучать холодно, но звучал почему-то беспомощно.

Тайранка мягко потерлась щекой о его плечо, еще теснее прижимаясь к нему. Под её ладонями нервно стучало сердце некромага, выступая лучшим свидетельством того, что даже магам смерти свойственны страсти живых.

– Джаред, – мурлыкающими интонациями произнесла Агнесса, – пришло время менять свою жизнь. Ты знаешь, что это так – иначе бы ты не встретил меня. А теперь... просто попроси, и я сделаю тебя по настоящему свободным.

– Я не понимаю, -растерянно произнес Джаред, склонив голову вниз. Его взгляд упал на обнаженные руки тайранки, и на секунду его сердце замерло.

От её предплечий к тонкому запястью стекались вниз тонкие струи тёмной энергии, переплетаясь между собой в сияющие пряди мрака, и уже там, у самых кончиков пальцев, они расцвечивались яркими красками – красным, лиловым, синим...

Ни один художник не мог бы отобразить всю палитру оттенков этих цветов.

Некромаг отшатнулся, и арэнаи с сожалением позволила себе его отпустить, лишь на прощании мазнув острыми, чернильно-синими когтями по груди, оставляя напоминание о себе и своей силе. Джаред встал спиной к краю обрыва, не сводя с неё желтых глаз, сейчас почти почерневших из-за неестественно расширенных зрачков.

– Это сон, всего лишь сон.

– Да, но для наших целей он ничем не хуже реальности, – обворожительно улыбнулась Агнесса.

Джаред лишь побледнел и отступил на еще один шаг назад.

– Ты не Агнесса Эйнхери.

– Разве нет?

– По-крайней мере, не только она, – уже более твёрдо ответил он. – Что тебе нужно от меня, Повелитель Перекрестков?

– Я уже сказала тебе, некромаг. Я пришла сюда, привлеченный запахом твоего желания свободы, и твоими мыслями... обо мне.

– Не о тебе, Повелитель, я думал, а о тайранке.

– А такая уж большая разница? – губы девушки скривились в ироничной усмешке. – Я, она... мы одно целое. А теперь, не трать моё время, призвавший меня. Мне нужно завершить то, что началось еще с первой нашей встречи.

Арэнаи требовательно протянула руку, казавшуюся сейчас нечеловеческой. Существо, лишь напоминавшее ему Аггнессу , обладало поистине могущественной силой, которой не мог противостоять даже некромаг. Джаред зачарованно сделал шаг вперёд, поддаваясь ко мне всем телом, и демоница, встав на цыпочки прильнула к его губам.Тело некромага сразу же онемело, пропуская сквозь себя разноцветные струи первозданного хаоса, разрушая и сминая судьбу находившегося под властью демоницы некромага. Несколько вечностей спустя всё было законченно... почти всё. Агнесса ласково провела по посеревшему лицу некромага, заставляя его вновь закрыть глаза.

Хаккен не должен был увидеть, как рвутся тонкие белесые нити, соединяющие его самого с тканью бытия. Конечно, позже они вновь восстановятся, но связь уже не будет прежней – судьба мага изменится безвозвратно.

-Что теперь? – прошептал он.

– Теперь тебе нужно будет проснуться... и перемены не заставят себя ждать. Тебя ждут тысячи дорог, тебе лишь нужно выбрать правильную.

– А обещанная расплата?

– Ещё не время для жертвы, некромаг.

Камень под ними крошится, но мужчина и женщина всё так же продолжают стоять в полу-обьятии, и с губ демоницы, испачканных чужой кровью, не сходит сумасшедшая улыбка. И,уже через мгновение, они падают, и сквозь свист ветра слышен лишь пронзительный смех существа, столь похожего на Агнессу Эйнхери.

Резко вздрогнув, Джаред сел, пытаясь унять безумное биение сердца. Ему часто снилось северное море, которое он так любил в юности, но никогда сон не был таким ярким и реальным. Во рту оставался солёно-ржавый привкус. Маг коснулся губ кончиками пальцев и почти без удивления увидел на них кровь. То, что сон не был просто сном, он понял еще там, на скале. Но вот осознать то, что произошло, он всё еще не мог – то существо что-то сделало с ним, и теперь он казался сам себе другим – более... беззащитным? "Более свободным" – шепнул ему отголосок сна.

– Кошмары?

Джаред повернул голову влево, и почти без удивления увидел сидящего в полутьме Адиеля, беспардонно вторгшегося в его комнату.

– Тебе не говорили, что входить без приглашения не только некрасиво, но еще и опасно? – буднично поинтересовался Джаред, как будто вид давнего неприятеля, по-свойски зашедшего к нему в комнату посередине ночи, был ему совершенно привычен.

– Я проник сюда без проблем. Тебе стоит быть чуть осторожнее.

– Оглянись.

Зикрахен скорчил презрительную гримасу, но послушно огляделся. Ничего, но... Адиель резко подскочил, забираясь в кресло с ногами и почти восхищенно выругался. На полу, в видимом лишь магами спектре, сияла паутина, по которой деловито сновали небольшие паучки с узорчатыми спинками. Стоило Джареду дать им сигнал, и они скопом бы устремились к Адиелю, проникая под кожу и прогрызая себе путь к его сердцу.

– Кто же ставит паучью ловушку в жилом помещении? Хотя я восхищен – не думал, что современные некромаги знают основы старой школы.

– Я много читал, – коротко ответил Хаккен и взмахом руки деактивировал ловушку. – Пришел насладиться видом спящего меня?

– Нет, есть разговор. Не для ушей твоего господина.

– И ты так уверен, что я ничего ему не скажу.

– Ну ты ведь не сказал ему ничего об Агнессе Эйнхери?

– О чём ты?

Голос Джареда дрогнул против его воли. После столь пугающего сна он не готов был вновь услышать имя девушки, да еще и так быстро.

В ответ Адиель достал из-за пазухи амулет – точно такой же, какой хранил у себя Хаккен, скрывая его тайну даже от Велора Рейвена.

– Успел сделать копию еще в Алискане, – пояснил Зикрахен. – И в отличие от тебя уже поделился этой новостью со своим начальством. Талин был мной доволен.

– Не сомневаюсь, – брезгливо ответил Джаред. Велор Рейвен, которому он служил, мог быть разным – пугающим, прекрасным, божественным и ужасающим, но никогда, в отличие от Талина, он не вызывал презрения. Хаккен не мог понять, как столь корыстный и себялюбивый человек мог служить Первому Консулу, жалкой, потерпевшей поражение развалине. – И что теперь? Будешь меня шантажировать или сдашь Велору?

– Ещё пока не решил. Вот, захотелось посмотреть на тебя – может чего на ум и придёт.

– И как, пришло?

– Да так, кое-что, – неопределенно махнул рукой Зикрахен. От него не укрылось, что Джаред выглядит как-то не так, по-иному. Но что в нём изменилось, Адиель понять не мог. Впрочем, если бы он еще немного подумал, он бы понял, что даже его решение навестить Джареда этой же ночью было странным – их дела вполне могли подождать пару часов. Но та сила, которая уже изменила Джареда, постепенно действовало и на всех вокруг него, притягивая к молодому некромагу нужных людей. Даже тень свободы может быть большим искушением для тех людей, которые к этой свободе не привыкли. И уж едва Адиель Зикрахен ожидал от себя тех слов, которые он сказал: – Первый Консул хочет получить себе Повелительницу Перекрестков.

– И за чем дело стало? – устало махнул рукой Джаред, садясь на кровати. Сна больше не было ни в одном глазу. – Амулет поиска у вас есть, дерзайте.

– Притащить её силой будет недостаточно – это может статься нам всем боком. С эмиссарами не шутят, если не хотят, чтобы "подшутили" над ними.

– А миром ты с ней вряд ли договоришься, после того, как пытался её убить, – насмешливо ответил ему Джаред. – Только мне то что до этого? Если бы я хотел видеть её в Гарме, я бы давно сдал её Велору.

– Чтобы он её пустил на опыты? Или ты веришь в его родственные чувства? Не дури, Джаред, я вижу, как ты печешься об этой тайранке. Вот только ты должен понимать, что рано или поздно он узнает о том, что она жива и здорова. И тогда ей не спрятаться.

– А Первый Консул будет ей лучшей защитой? Ты хоть сам-то в это веришь?

– Верю, – серьёзно ответил Адиель. – Если ты помнишь, я как и ты связан с девушкой Клятвой Смерти, и вполне могу пострадать сам, если по моей вине она умрёт.

– Вот только Талин может тебя и не спросить, когда будет решать её судьбу.

И это было так. Даже Клятву можно было обойти.

– Талину она нужна живой – он ждёт реванша над своим братом, и сила Повелительницы Перекрёстков может ему это дать. Не веришь мне, прислушайся к голосу своего разума. Ты не можешь её защитить, как и я – а Талин сможет. А восстановив своё могущество – он отблагодарит нас обоих.

– Что ты хочешь, Адиель? – зло произнёс Джаред. – Говори и проваливай.

– Я слышал, что Второй Консул отправляет тебя снова в Алискан, а оттуда – на пограничье с Тайрани. Девушка очевидно направляется в ту же сторону. Перехвати её. Ты знаешь, что ей сказать, чтобы уговорить отправится вслед за тобой. Мы встретим тебя в безопасном месте – даже Велор ничего не узнает.

– Ничего не мешает мне вновь активировать паучью ловушку, – несколько безразлично сказал Джаред, вновь опускаясь на подушки.

Поняв намёк, Адиель поднялся, но он всё же не мог не сказать последнее слово:

– Подумай о том, насколько далеко простирается твоя преданность, и подумай, насколько предан я. Мы не так уж и отличаемся. Мы оба связаны обязательствами, и мы оба служим, потому что иначе нам не выжить, – тихо сказал он. – Ты начал свою игру в одиночку, поставив себя против Велора, и это восхищает меня.

– Хочешь присоединиться? – не открывая глаза, произнёс Джаред, уже зная ответ.

– Посмотрю, как справишься ты, – усмехнулся Зикрахен.

В Гарме, где нельзя было верить никому, хозяева всегда старались привязать своих слуг магическими узами. Но Джаред уже доказал, что эти узы не так уж крепки – и Зикрахен, глядя на него, не мог удержаться от того, чтобы не последовать за ним по скользкому пути обмана. Конечно, он не собирался предавать Талина, но ведь приказы его господина были столь расплывчаты...

Глава 16. Новая глава

Агнесса Эйнхери.

Меньше всего я ожидала, что мне придётся проснуться от пинка в бок. Тычок под ребра был более чем чувствителен, и заставил покинуть воздух мои лёгкие. Я рефлекторно сжалась, и не открывая глаза, откатилась в сторону, выкидывая руку вперёд:

– Oste!

По характерному стуку тела о землю и сдавленному вздоху я поняла, что точно попала в своего обидчика, опрокинув его ударной волной магии. Только удостоверившись, что враг повержен, я открыла глаза, ясным вздохом окидывая поле сражения.

Тари вертится у костра, готовя завтрак – точнее, вертелся: сейчас он настороженно притих, прижимая к себе кухонный нож. Уна хмуро копошилась в своих вещах, не обращая внимание на происходящее, а рыжеволосая Иса, напротив, едва ли не хлопала от зрелища "злобная арэнаи расправляется с обидчиками". А вот и виновники моего столь нерадостного пробуждения – неловко отряхивающийся от пыли Эрик, с опаской косящийся в мою сторону, и вольготно раскинувшийся на спальнике Хель, с деланной невинностью насвистывающий незатейливую мелодию. Вот только глаза у него больно шкодные. Живёт этот тысячелетний маг, судя по всему, по принципу – "сделал гадость и день не зря прошел".

– Что произошло? – хмуро спросила я, со злорадством наблюдая, как морщится Эрик, растирая себе отбитые конечности. – С каких это пор ты проявляешь свою братскую заботу таким вот нехитрым способом, Эрик?

– Эм-м-м... я не хотел, – Эрик лучезарно улыбнулся. – Я вообще не в тебя метил.

– А Анхельм то тебе чем не угодил?

– Да так, – безмятежно пожал плечами братик.

– Он его уже полчаса пытается от тебя оттащить, – сообщила Уна. – Правда, до этого он прибегал только к словесным угрозам, но некромаг его видимо окончательно допёк. И не его одного, кстати.

– Я лишь усомнился в праве этого молодого человека решать, кто с кем ночует. Всё никак не может понять, что я не пытаюсь к тебе грязно приставать. И даже если бы и приставал... неужели ты бы сама не могла защитить свою честь? Не уважает он тебя, Агнесса, совсем ни во что не ставит, – с деланным сожалением покачал головой Хель.

Эрик зло поджал губы и выпрямился, будто ему в позвоночник вставили штырь. Он не очень обидчив, но если уж его задеть всерьёз, то успокоить его бывает не просто. А к вопросам семейной чести все арэнаи очень чувствительны – и Эрик не был исключением. Если Анхельм не перестанет действовать ему на нервы, дело вполне может закончиться кровью, и боюсь, пострадавшим будет именно мой брат.

– Эрик, у меня проблемы со сном, я же говорила – на мне висит куча заклинаний, и это не в лучшую сторону отражается. Если бы не помощь Анхельма, я бы давно сошла с ума, – я устало потерла лоб рукой. – А ты, Анхельм, не мог бы, пожалуйста, перестать задирать Эрика?

– Ну он же та-а-ак легко ведётся, – протянул некромаг. – Мне всегда казалось, что боевые маги должны быть более сдержанными.

– Лет после пятидесяти арэнаи такими и становятся, – пробурчала Уна. – Вот только Грим предпочел взять с собой на операцию малышей, а не нормальных бойцов.

После того, как муж Уны остался в Безымянных Пустошах, настроение её неуклонно падало вниз. Разговаривала она теперь только с Гримом, подчеркнуто игнорируя Ису и меня – впрочем, я не была на неё в обиде. Едва ли Уна могла бы когда-нибудь стать мне хотя бы приятельницей, не говоря уж о подруге.

– Может быть, я и малыш, но зато не истеричка, – тихо произнес Эрик, хотя не сомневаюсь, что Уна его услышала.

Гнетущую тишину, разлитую в воздухе после его слов, разбил хрустальный смех ведьмы Исы.

– Весело тут у вас, я гляжу.

– Ага, арэнаи вообще весёлые, – беззаботно подтвердил некромаг, подходя ко мне и протягивая руку, помогая подняться. Любовно отряхнул рубашку, поправил спутанные со сна волосы, нарочито зля Эрика, и тут его взгляд упал на мои губы и он замер.

– Что-то не так? – я вопросительно приподняла брови.

– У тебя кровь на губах.

Я машинально облизнула губы и почувствовала знакомый ржавый привкус. Кровь успела уже засохнуть, но ни порезов, ни ран на губах не было – хотя едва ли нежная кожа губ могла зажить за ночь.

– Это не моя, – растерянно произнесла я.

– Ну, меня ты вроде тоже не кусала, – пошутил некромаг, хотя в глазах я увидела тень беспокойства. – У тебя случайно не было сновидений, кошмаров?

– Что-то снилось, – призналась я, – но меня слишком резко разбудили, чтобы я могла запомнить сон. Хотя чувствую я себя вроде нормально – едва ли это был кошмар.

– Ты дёргалась во сне.

– Наверное, от усталости.

– Наверное, – согласился Хель, пряча взгляд и безмятежно улыбаясь. – О! Кажется завтрак готов!

Когда каша была уже подъедена, и мы, торопясь и обжигаясь, пили травяной чай, весьма умело приготовленный Тари, наконец объявился наш командир.

– К вечеру мы должны добраться до столицы Соргона. Скоро выедем на дорогу.

Мы уже несколько дней путешествовали по землям восточного ханства, достаточно умело минуя охранные отряды и кочующие племена степняков. Столица, к слову сказать, у соргонцев была самая что ни на есть настоящая – даже дворец и небольшая крепостная стена имелись, так что назвать степняков в полной мере кочевниками было уже нельзя. Вот только жили там в основном ремесленники и земледельцы – а большая часть населения, в том числе и хан Соргона, потомок легендарного Шотоса, предпочитали вести более вольную жизнь.

– У них есть дороги? Прямо цивилизацией повеяло, – насмешливо скривил рожу Эрик.

– Не дороги – дорога. Соединяющая столицы всех четырёх ханств. Кстати, нам намеренно повезло – как раз сейчас у соргонского князя в гостях находится Каган.

– А каган у нас нынче чей будет? – спросила я, жалея, что там мало уделяла времени изучении политической географии.

– Северного ханства Эрдана, напрямую соседствующего Алискана. Ему только дай повод, чтобы напасть на наших алисканских друзей, – Грим брезгливо поколупал уже успевшую остыть кашу, и отложив миску, принялся пить чай. – Я думаю, он будет рад нас видеть.

– Если мы его вообще увидим. Соргонский хан может нас просто не пустить на порог своего дворца – степняки не слишком дружелюбны к чужеземцам.

– С теми бумагами, что нам выдали шаноэ, проблем быть не должно. Не так ли, милая? – некромаг кинул обманчиво мягкий взгляд на Ису. Та безмятежно улыбнулась.

Я знала, что Грим был недоволен, что Танара отдала верительные грамоты Анхельму, а не ему или мне – хоть моя персона и была сомнительна в его глазах, я всё же оставалась одной из своих, в отличие от того же некромага. Я с ужасом представляла, что же будет, если Изенгрим узнает, кем являлся на самом деле Анхельм – Бергель меня никогда не стал бы доверять живому воплощению зла, которым, по общему мнению, являлся Хель Пустынник. Но даже не зная об истинной сущности Анхельма, Грим его явно недолюбливал – хотя, в отличие от Эрика, тщательно это скрывал. Его чувства можно было понять лишь по подчеркнутой вежливости, с которой он обращался к некромагу.

Стоило бы найти время, и обсудить с Бергелем наши отношения, но... Мне было легче избегать его.

– Нам пора собираться, – резко поднялся Изенгрим, – чем раньше мы доберемся до столицы, тем лучше. Даже если мы не добъемся ничего от Кагана, по крайней мере мы сможем закупиться припасами и поменять лошадей.

И вновь продолжилась эта изнуряющее путешествие. Моё "умирание" в забытом городе и пешая прогулка по Пустошам значительно подорвали моё здоровье, но в последние дни я чувствовала себя лучше. Но после сегодняшней ночи я вновь почувствовала слабость – кружилась голова, тело было вялым и безвольным, а взгляд то и дело затуманивала дымка. Что-то мне снилось такое... Не могу вспомнить.

Когда мы оказались у невысокой, но достаточно крепкой на вид крепостной стены, сумерки уже почти опустились.

– Почему у ворот никого нет? Я думал, к прибытию кагана в городе должно быть полным полно гостей, – нахмурившись, спросил Эрик. Сейчас он был непривычно серьёзен.

– Они прибывают через западные ворота, – объяснила Иса, – восточными пользуются достаточно редко...

– И преимущественно шаноэ? Соргонцы должно быть весьма внимательны к сёстрам шаноэ.

– Нет, айрин Нидхёгг. Мы нечастые гости в Соргоне, – вежливо ответила рыжеволосая шаноэ.

Кажется, она была предупреждена по поводу Хеля, потому что обращалась к нему подчеркнуто учтиво. К прочим же она была или равнодушна, или, как в моём случае, иронично-снисходительна.

Изенгрим подъехал ко мне чуть ближе:

– Возможно, тебе на время стоит скрыть своё происхождение.

Я чуть не ляпнула: "какое именно?", но вовремя прикусила язык, и лишь вопрошающе склонила голову, побуждая Бергеля продолжать.

– Две шаноэ гораздо более убедительны, чем одна в сопровождении арэнаи.

– Неплохая идея, – хмыкнула Иса. – Да и у соргонцев будет меньше соблазнов пытаться захватить дочь влиятельного тайранца в плен.

– Для чего им это делать?

– Пока мы добирались сюда, на нас несколько раз нападали – и вполне возможно с полного благословления ханов Великой Степи. Сейчас не лучшие времена для тайранцев, путешествующих в степях.

– А как же вы?

– О, а мы будем под полной вашей ответственностью, – подмигнул мне Хель.

Мы перестроили отряд, и теперь я ехала впереди рядом с Исой, а наши спутники выстроились цепочкой за нами. Подъехав к воротам почти вплотную, Иса подняла голову, давая разглядеть себя лучникам, скрывающимся в проемах бойниц. Несколько томительных секунд, и тяжелые створки натужно проскрипели, пропуская нас внутрь. Никаких вопросов, лишь мимолетный взгляд на бумаги, протянутые Исой охране – и вот, мы уже в городе, столь чуждом для наших глаз.

– Нам не дадут сопровождающих? – напряженно спросил Бергель, держащий правую руку на эфесе меча, готового в любой момент выскочить из ножен. Я была безоружна, поэтому чувствовала себя непривычно беззащитной – почти голой.

– Степняки не рискуют вмешиваться в дела шаноэ, – объяснила Иса, направляя наш небольшой отряд по странным, кривоватым улицам городка, по недоразумению являющегося столицей.

– Хорошо выдрессировали, – почти одобрительно фыркнул Хель.

Глава 17. Женщины опасны

Зора, Салдорская пустыня

Сначала ей хотелось убить его. Избавиться от него было бы лучшим шагом – и это утолило бы её желание мести. Зора достаточно хорошо знала методы Асета, чтобы понимать, что пребывание Агнессы у мага хаоса в "гостях" едва ли было для её дочери безопасным и безболезненным. Зора не считала себя такой уж хорошей матерью, но обижать свою дочь не могла позволить никому.

Но убийство Орани затруднило бы её передвижение – своим ходом она бы добиралась до Пустошей, где сейчас находилась её дочь, несколько месяцев, а тайной устройства и управления сломанного сейчас телепорта владел лишь маг хаоса. И ей приходилось терпеть его, строя хорошую мину при плохой игре, благо, что видела она Асета не так уж часто. Он был занят починкой своего телепорта, а Зора делала вид, что возится с амулетом поиска, хотя создала его в первый же день, и изучала убежище сигила.

Добраться до записей мага хаоса ей не удалось, некоторые намёки Асета позволили ей сложить определенную картину планов мага. Тот нашел себе новую игрушку и бредил идеей воссоздания метаморфов. Вполне в духе мага хаоса – он отнюдь не в первый раз пытался обойти легендарного Хеля Пустынника, сотворившего когда-то целую расу. Смущало другое – почему материалом для его экспериментов были выбраны молодые маги из рода Эйнхери, и откуда он достал информацию о том, как это сделать? Это наводило Зору на некоторые неприятные мысли.

Зора всегда пыталась держать Танару, свою мать, подальше от Агнии, зная, что если шаноэ вмешаются в жизнь молодой арэнаи, жизни у той не будет. Как и не было её никогда у Зоры. Танара, видя что Зора имеет он неё свои тайны, в свою очередь тоже не особо доверяла дочери, и почти никогда не посвящала её в свои планы. Могла ли она за спиной Зоры манипулировать Асетом Орани, дав ему нужные знания и указав жертву? Зная Танару, Зора могла ответить, что да.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор как они застряли в Салдоре. Непрекращающаяся жара, скудная провизия, которую из-за проблем с телепортом Орани не мог пополнить, само общество бывшего любовника всё больше и больше выводило женщину из себя. Хвалёное самообладание Зоры трещало по швам. Поэтому Асету Орани, который с удовольствием бы скрасил свои ночи в обществе шаноэ, перепадали лишь раздраженные взгляды и напряженное молчание. Поэтому когда телепорт наконец-то был построен, с облегчением вздохнули оба.

Асет Орани объявил об этом во время обеда. Главным, и единственным блюдом сегодня выступала слегка недоваренная каша с гарниром из вялых овощей из личного сада Орани. Поварские способности Зоры были явно не на высоте, и это заставляло Орани вспоминать своего пропавшего слугу почти что с нежностью.

– Значит, октограмма заработала. Отлично.

Зора брезгливо подцепила буро-зелёный овощ невнятного вида вилкой, размышляя о том, сможет ли она разобраться в управлении телепорта сама, или стоит подождать с убийством Орани. Овощ бездумно ждал своей судьбы, не давая ответа.

– Как раз тогда, когда амулет поиска перестал молчать. Я уже начал беспокоиться о судьбе своей подопечной.

Подопечная. Теперь он называл Агнессу только так. Но Зара знала, кем Агнесса на самом деле была для него – будущим имуществом, любопытной игрушкой, подопытной. Для него молчащий амулет поиска означал лишь временный срыв его планов, для неё – причиной её не прекращающихся кошмаров. Пустоши были слишком жестоки к случайным путникам, не знающих законы этих земель. Но амулет заработал. Агния была всё еще в Пустошах.

– Что намереваешься делать, когда найдешь её? – бесстрастно спросила Зора.

– Что я намереваюсь делать? Она сломала мой телепорт, украла моего слугу, рылась в моих документах и закапала своей кровью ковер в моем кабинете, – Орани скорчил недовольную рожицу. – И это не считая того, что она пыталась убить нас.

– Не нас, тебя, – поправила его Зора. Для неё это было важно.

Асет Орани кинул на неё внимательный взгляд и отложил вилку.

– Леди, вы столь холодны со мной в последнее время. Правильно ли я понимаю, что причина в том, что вы не совсем согласны со мной в моих планах на арэнаи Эйнхери?

– Не согласна? Я ничего не говорила об этом. Всё, что я хотела, так это чтобы Агнесса Эйнхери убралась с пути гармцев, – ложь легко слетала с уст шаноэ.

– Но при этом осталась жива. Такая странная забота. За ней что-то стоит?

Зора промолчала. Не потому что не знала, что ответить, а потому что боялась выдать себя. Но для Орани и её молчание было достаточно красноречивым.

– Сначала я подумал, что вы хотите отомстить её семье за что-то. Боевые маги всегда умели наживать врагов. Но потом я вспомнил одну интересную особенность тайранки. Желтые глаза во время трансформации. Редкая мутация для боевых магов, я бы сказал даже исключительная. Сначала я принимал это как патологию во время изменения, но потом мне пришла мысль. Эй, я ведь знаю людей с похожим цветом глаз. Удивительно, но ответ был прямо перед моими глазами.

Зора не опуская взгляда подняла бокал с белым вином и пригубила. Спокойно, даже расслабленно.

– Некромаги Гарма. Шаноэ. Или и те, и другие. Между вами ведь не так уж много разницы, да? Но гармские некромаги никогда, не считая последних несколько лет, не появлялись за пределами гор Гарма. И уж тем более никто из них не мог прижить ребёнка от арэнаи. Шаноэ, в свою очередь, уже несколько десятилетий проявляют интерес к Тайрани. И я подумал, не может ли Агнесса Эйнхери быть как-то связанна с ведьмами? Или даже быть одной из вас?

– А если это так?

– О, я весьма уважаю сестёр ша, – губы Орани растянулись в улыбке. – И не хотел бы вставать на пути Танары или твоём пути. Если ваш интерес, конечно, сильнее чем мой. Но яне узнаю об этом, если ты мне, конечно, не скажешь. И я не отделаюсь простым ответом "так нужно". Мне нужна вся правда, милая моя леди.

Орани отпил из своего бокала и аккуратно промокнул губы белой салфеткой.

– Кстати, я выбрал наказание для своей подопечной. Возможно, я выколю ей глаза. Мне было бы любопытно понаблюдать за тем, насколько хорошо работает регенерация при полном Изменении и останется ли она слепой, если перекинется в другое существо. Что скажешь?

Степи. Агнесса Эйнхери.

Отори-Кон, единственный город Соргона, место пересечения торговых путей, проведения священных церемоний и дипломатических встреч, готовился к, пожалуй, самому знаменательному событию года – дню Дождя, на котором, помимо хана Соргона, должен был присутствовать и Каган Великой Степи, хан Хозор-ан. Встреча двух знатных особ была намеренно приурочена ко дню Дождя – любые начинания, вершимые в этот день, обещали быть наиболее плодородными и успешными. А когда речь шла об альянсе двух ханов, известных своей непримиримостью и упёртостью, удача была нужна всем.

Вечный Город, а именно так с местного наречия переводилось название столицы, которая едва разменяла второе столетие, был, по меркам своих более цивилизованных соседей, весьма невзрачен, и даже непригляден. Кривые, пыльные улочки, чахлая растительность, состоящая по большей части из низкого кустарника и сорной травы, низкие, покосившиеся дома из жженого кирпича, а кое-где даже выцветшие и грязные шатры кочевников, приехавших сюда на празднества. Таким был почти весь Отори-Кон, не считая центрального района столицы, где жила приближенная к хану знать и городского рынка, который закрывался глубоко за полночь, и с первыми лучами утреннего солнца начинал работать вновь.

Но если дома знати поражали своей дикой, варварской, но всё же роскошью (чего стоили только стены, украшенные бирюзовой и янтарной мозаикой!), то рынок, напротив, казался сосредоточением всех пороков: здесь одинаково легко можно было купить себе породистую лошадку, и светловолосого раба из Тайрани; небесный дурман из Салдора и драгоценную гарденскую корицу; смерть для своего врага и жизнь для своего ребёнка – было бы золото...

Впрочем, едва ли когда-нибудь Отори-Кон мог бы стать центром мировой торговли – слишком не любили здесь чужестранцев, да и путь сюда был не безопасен.

Поэтому отряд, въехавший в город в пору вечерних сумерек, более чем привлекал к себе внимание – где-то любопытное, а где-то и враждебное. Но стоило встречающим нас войнам узнать в двоих из всадников ведьм шаноэ, как они резко стали гостеприимными.

Это был мой первый полноценный отдых за долгое время. Горячая вода, настоящее мыло, умелые руки массажисток, возможность никуда не спешить – всё это было столь чудесно, что я должна была насторожиться. Реальность решила вернуть меня на землю с помощью наглой рожи некромага. Как он не вовремя всегда появляется! Впрочем, моё недовольство его появлением в нашем маленьком женском раю достаточно быстро исчезло, сменившись любопытством, когда он предложил составить ему компанию. Только я и он. И еще скабрёзно мне подмигнул, намекая на некие отношения между нами.

У Хеля была странная привычка – чем более важные вещи он пытался утаить от посторонних глаз, тем сильнее и ярче он шутил, переходя подчас на весьма непристойные шутки. Сначала я недоумевала и обижалась, но потом осознала все удобства этого метода. Это как аляповатая, слишком яркая одежда шпиона – запоминают её, а не лицо того, кому она принадлежала, позволяя шпиону затем быстро сменить образ и остаться, в конечном счёте, неузнанным. Так и Анхельм, шокируя окружающих своим "юмором" (а я так и не видела ничего смешного в нашем несуществующем романе), мешал им догадаться об истинной подоплеке происходящего. Удивительно, но работало это почти на всех.

Моё недоумение по поводу того, как Анхельм так легко и тихо проник на женскую половинку дворца, исчезло, стоило нам выйти в коридор. Щебечущие на своём языке служанки, увидев меня, поклонились, пряча удивление, но наглое появление некромага осталось ими незамеченным. Они просто игнорировали его, как будто... Так и есть – лёгкая вуаль заклинания отвода глаза. Недостаточно, чтобы обмануть магов, но хватит для смертных, не ждущих подвоха, и не обладающих достаточной квалификацией, чтобы заметить неладное. С имперскими стражниками Истика такое бы вряд ли сработало.

Я прошла мимо степнячек, знаком руки показав, что мне не нужно сопровождение, и последовала за некромагом. Несколько коридоров спустя Анхельм остановился перед комнатой, скрытой за неприметной дверью, и пропустил меня вперёд. Я почти не удивилась, увидев там Изенгрима Бергеля. Он сидел на подушках, опираясь спиной на украшенную ковром стену, и задумчиво листал бумаги, живописно раскиданные на полу.

– Где мы? – спросила я, оглядываясь.

– Гостевая комната. В ней еще не закончен ремонт, а значит, её вряд ли найдут.

Комнатку тускло освещала пара свечей, бросая причудливые тени на стены. Лица мужчин в скудном свете казались особенно загадочными, и даже... пугающими. Стоит на секунду задуматься, что я нахожусь в компании Хеля Пустынника, обладающего пожалуй самой худшей репутацией в Ойкумене и того самого Бергеля, о котором при дворе императора говорят, понизив голос и проверив замки на дверях, и становится немного не по себе. Если эти люди мои друзья, то кто тогда я сама, или кем стану в дальнейшем?

– И в каком заговоре мы собираемся участвовать? – бодро спросила я, отгоняя внезапную тоску.

Бергель почему-то кинул недовольный взгляд на Анхельма, а затем повернулся ко мне:

– Ни в каком. Просто я считаю, что нам необходимо выработать некий общий план действий перед тем, как мы предстанем перед сиятельным ликом кагана.

Бергель явно не желал, чтобы шаноэ что-либо знала. Весьма мудро. Мы путешествовали вместе, но едва ли ей можно было доверять. Вот только почему они решили позвать на эту встречу именно меня? Взрослые мальчики обычно не зовут в свои игры надоедливых сопливых девчонок, и уж тем более не интересуются их мнением о происходящем. И ладно бы, если бы я обладала необходимой информацией или властью, которую можно было использовать, но здесь я ничем не могла им помочь. Я озвучила возникший вопрос, не сводя требовательного взгляда от Бергеля:

– Ты представительница семьи Эйнхери, было бы странно, если бы мы принимали важное решение без тебя, – голос Грима был успокаивающим, и даже обволакивающим.

Вот только я не злилась. Обычное настырное занудство, как называл эту мою черту дед.

– Раньше тебя это не останавливало. Да и Эрика вам было бы легче подключить к обсуждению ключевых вопросов, чем со сложностями пытаться найти меня.

– Именно ты, а не Эрик является наследником главы Эйнхери, – ответил Грим. – Не понимаю, зачем ты пытаешься делать вид, что мы исключаем тебя из своего круга, не давая ничего решать, в то время как сама делаешь всё, чтобы избежать любой ответственности за происходящее?

Жесткие, хлесткие, несправедливые слова мага заставили меня возмущенно открыть рот, чтобы затем так же закрыть его. Он прав – всё, что я делала в последнее время, это пряталась за спиной Нидхёгга, трусливо закрывая глаза на происходящее. Я была недовольна его решением идти на поводу у Шаноэ, но ничего не сделала, чтобы то-то изменить. Я не хотела оставлять Гэлена и Викара в Пустошах, но не протестовала против этого. Мне не нравилось то, как быстро идея войны с Алисканом захватила ум Изенгрима, но я согласилась с ним, что это неизбежно.

Я не хотела быть здесь, и хотела выдавать себя за шаноэ, но раз уж я согласилась на такой вариант событий, я должна хотя бы нести за это ответственность. Я молча присела рядом с Гримом и только тогда заметила, что привычная, созерцательная сосредоточенность лица боевого мана сменилась мрачностью и жесткостью, не присущей ему.

– Что-то случилось, – я не спрашивала, я утверждала.

– Да, – голоса мужчин на секунду слились, но затем Анхельм сделал приглашающий жест рукой, позволив Бергелю продолжать.

– Сегодня я связался с Истиком и мы имели небольшую беседу с Грегори Нортоном. Он рассказал нам о происходящем в Тайрани. Последние новости, доходившие нам из столицы, говорили о том, что алисканцы и тайранцы лишь готовятся к битве, стягивая свои войска к границе. Мы надеялись, что сообщив о возможном союзе с Великой Степью, сможем отсрочить начало военных действий, по крайней мере, до тех пор, пока к нашим войскам не прибудет подкрепление. У нас были все основания считать, что нам удастся потянуть время, тем более что твой дед, Рорик Эйнхери, до этого вполне успешно сдерживал порывы Императора Майстера к отмщению своей дочери. Но мы несколько не просчитали, что алисканцы тоже могут иметь на это своё мнение. Впрочем, эти варвары всегда славились своей непредсказуемостью.

– Грег считает, что их спровоцировали, – заметил Анхельм. – Не смотря на все наши нападки и обвинения в смерти принцессы, князь Астарт проявлял удивительную сдержанность для "варвара". Он явно не хотел идти на конфликт с Тайрани.

– Подождите! – голос мой прозвучал чересчур громко, и я испуганно зажала себе рот, косясь на дверь. И тише: – Вы хотите сказать, что алисканцы напали на нас?

– Три дня назад. Сражение длилось почти сутки, и его уже успели окрестить "железной битвой". В нашем штабе едва ли кто мог предположить, что у алисканцев окажется столь много современного вооружения. Видимо, гармцы не теряли время даром, снабжая алисканцев новейшими военными технологиями.

– Но я же указывала в своих докладах об интересе алисканцев к тяжелой промышленности и об их заводах! Анхельм, ты же там был!

– Я думаю, они учли твои соображения, – несколько меланхолично сказал некромаг. – Но едва ли могли так быстро перестроить своё мышление. Мы все привыкли к магическим войнам, а не к использованию техномагических поделок.

– Как бы то ни было, дела не так плохи, как могли бы быть – боевые маги всё еще остаются самой грозной силой в Ойкумене. Может, алискаанцы и получили что-то посерьёзнее, чем обычные пушки и копья, но едва ли научились этим пользоваться. Тактическое превосходство не обернулось стратегической победой. Магия арэнаи уничтожила около двух трети всех единиц вооружения, что использовалась в битве. После того урона, что мы им нанесли, они еще нескоро к нам сунуться, – едва ли Бергель замечал, как мнутся сейчас в его руках бумаги, выказывая его волнения. – По крайней мере, без некромагов.

– Мои родные...?

– У меня не было времени спросить, но насколько я понял, твой дед не участвовал в битве – здоровье ему не позволило. Но сейчас он находится вместе с остальными войсками – консультирует действующего генерала.

– Просто он не доверяет Айзеку, и я его отлично понимаю, – криво улыбнулся Бергель. – Главу семьи Ханар интересует лишь власть, а никак ни интересы всех арэнаи и благополучие Тайрани.

Ох. Я немного успокоилась. Я боялась, что дед решит показать, на что он был способен в "старые добрые времена" и подвергнет свою жизнь опасности. И дело не в том, что он мог быть ранен на поле сражения – сейчас, когда он был стар, любое использование боевых чар могло стоить ему жизни.

– Значит, мы выиграли?

– Это сражение да. Но канцлер говорит, что его маги заметили, что гармцы, до этого лишь наблюдавшие, но ничего не предпринимающие, отправили в сторону Тайрани несколько своих летучих кораблей. А это, предположительно, от нескольких десяток до сотни некромагов. Может больше, но тут дело скорее не в количестве. Мы не знаем, что имеют гармцы за пазухой, но стоит надеяться на худшее.

– Ты уже сказал Эрику?

– Нет. И я не уверен, что это стоит делать, всё равно никто из нас не может помочь тайранцам. Даже если мы поспешим, на дорогу у нас уйдет не менее двух недель. За это время может произойти всё что угодно, а твой брат слишком... импульсивен, – Бергель опустил глаза, но всё же я успела заметить, промелькнувшее в его взгляде сомнение. Сомнение во мне. Готова поспорить, что меня он тоже считал "импульсивной", но всё же решил посветить в происходящее. – Но, если верить словам уважаемого айрина Нидхёгга, ближайшее сражение может быть еще очень нескоро.

– Каган рано или поздно узнает об этой... железной битве. Он разозлиться на нас, если поймет, что мы втянули его в войну, которая уже давно идёт.

– Когда он узнает о сражении, тогда и будем об этом думать, – криво улыбнулся Бергель. – А сейчас любая новая информация может повернуть ход дела совсем в другую сторону, и я не уверен, что эта сторона будет выгодна для нас. Если что, скажем, что мы не имели понятия о том, что происходит в Тайрани. У него нет сильных магов, чтобы понять, что мы о чём-то умолчали и проверить наши слова.

Я вздохнула. Что-то в этом всём смущало меня, но я не могла понять что. Бергель, не сводивший с меня внимательно взгляда, протянул мне несколько листов, зажатые в руке.

– Нам стоит внимательно просмотреть верительные грамоты и документы, которые Танара дала Анхельму. Возможно, некоторые из них мы можем трактовать в свою пользу, а не в пользу шаноэ.

– Едва ли Иса даст нам это сделать, – с сомнением произнесла я, пролистывая документы.

– Но у нас ведь есть другая шаноэ, чтобы подтвердить наши слова, – глаза Грима хитро заблестели, а уставшее, осунувшееся лицо приобрело какое-то особо коварное выражение.

Лис, настоящий лис, правильно его Уна так называет. Интересно, и как давно эта мысль пришла ему в голову? Если я могу вполне успешно изображать из себя шаноэ, то значит, мы не столь зависимы от милости Исы.

Я решительно хлопнула ладонью по колену.

– Ну что же, приступим.

Глава 18. Она в ловушке

Зора.

На западе от Отори-кона, в часе пешего пути, ярко вспыхнул пронзительно-синий свет, чтобы затем раствориться, как будто его и не было, в рассветной заре, оставив после себя лишь две фигуры, застывшие среди степного ковыля. Он и она – изящный светловолосый мужчина, и женщина с желтыми глазами и смуглой кожей.

– Почему мы здесь? – женщина искоса взглянула на своего спутника. – Мой амулет показывает мне, что нам нужно было оказаться в городе. Мы могли бы просто схватить арэнаи и вернуться обратно – на это ушла бы пару минут.

– О-о-о, моя леди, вы, безусловно, правы – но во всём виновата моя трусость. А что, если противный некромаг оттирается вокруг моей добычи? Мне не хотелось бы сталкиваться с Хелем Пустынником так скоро. Лучше не торопиться и оглядеться.

– Это имеет смысл, – согласилась леди. – Но нам всё же нужно попасть в город – и лучше незаметно.

– Не хотелось бы светить перед сестрами своим появлением? Ну, не пугайтесь, милая – я уже понял, что все ваши действия продиктованы не нуждами шаноэ, а личными интересами. Иначе бы вы не старались меня столь активно обаять, леди – а вы ведь столь много сделали, чтобы втереться ко мне в доверие, и убедить, что вы столь нужны мне... Вы всё еще не хотите говорить, что вас связывает с Агнессой Эйнхери? И перестаньте, пожалуйста, теребить в своём кармане револьвер – я предусмотрительно вытащил все патроны еще в Салдоре.

Зора побледнела – это было видно даже под густым загаром, но не отвела взгляд. У неё все еще были шансы против мага хаоса.

– Скажи своё имя, моя леди, – весело попросил маг хаоса. – И может быть, я пожалею твою дочь.

Агнесса Эйнхери, Отори-кон.

Встреча правителя всех степей происходила не во дворце, а на прилегающей к нему площади, сейчас заполненной колышущейся, волнующейся массой людей. Каган, кажущийся почти миниатюрным в этой огромной толпе, ехал неспешно, благосклонно кивая зрителям, и лишь достигнув хана Содора со своей свитой, спустился со своего коня, демонстрируя последнему своё уважение. Мы терпеливо стояли чуть в сторонке от встречающей своего повелителя знати, ожидая, когда до нас дойдёт очередь.

Каган еще с ворот города знал о нашем присутствии – высокородные особы не любят сюрпризов, и его конечно предупредили о гостях, но сейчас он должен был нас "заметить" по-настоящему, тем самым одобрив, а точнее разрешив, наше присутствие. Когда Каган к нам подошел, я уже была достаточно на взводе. Хорошо, что большая часть ответственности была не на мне, а на Анхельме с Исой, и я должна была только создавать фон.

Тёмные волосы, желтоватая, как и у всех степняков, кожа, умные карие глаза. Лицо открытое и приятное, но вот голос... Тягучий, как мёд, и столь же сладкий. Каган говорил на кайнэ с едва заметным акцентом, но совершенно правильно:

– Ноэ Исидори, какая приятная встреча, – "ноэ", как я уже успела узнать, означало у ведьм Ша примерно тоже самое, что и у нас именование "айри". – Я не видел вас...

– Год, всего лишь год, великий хан.

– Но в это раз вы прибыли не одна. Арэнаи редкие гости в наших землях.

Ну ещё бы – они нас грабят, нарушают наши границы, а мы с ними дружить должны? Видимо, так считала не только я – лицо Уны, полное почтительного внимания, несколько перекосило, хотя она и сумела сохранить маску. Пока Иса представляла тайранцев, а затем и Анхельма, я терпеливо изображала из себя статую – по правилам вежливости степняков наиболее важные особы представлялись в конце, а как шаноэ я была куда важнее того же Бергеля (и не скажу, что это немного не грело мне душу).

– Агния, – Иса умышленно умолчала моё родовое имя.

Изначально она хотела назвать меня по имени рода мой матери и бабушки, Рейвен, но я истово воспротивилась попытке, пусть даже косвенно, связать меня с гармскими некромагами. А вот о том, что вместо Агнессы она назовёт меня Агнией, мы не договаривались. Так обычно называла меня моя мать, и пару раз – Джаред Хаккен. Видимо, какая-то неофициальная форма имени, принятая на востоке Ойкумены.

– Ноэ Агния, – Каган скользнул сухими губами по моей руке в едва ощутимом прикосновении, вызвав тем самым моё удивление. Сколь цивилизованные манеры, да и к тому же весьма... демократичные. Наш император дама ручки не целовал, не снисходил. – Рад принять вас в своём доме.

А еще, в отличие от правителей срединных земель Ойкумены, считавшихся самыми просвещенными, он совсем не лил воду, предпочитая сразу перейти к делу. Хозор-ан вновь переключил своё внимание на Ису.

– Правильно я понимаю, что вас привели ко мне важные дела?

– Даже безотлагательные.

– Я слышал о напряженных отношениях между Тайрани и Алисканом. Присутствие моих тайранских гостей как-то с этим связанно? Стоит ли мне ждать от вас каких-нибудь просьб? И стоит ли мне беспокоится, что вслед за этим появятся и алисканцы, или, да уберегут нас от этого боги, проклятые маги смерти?

Каган был недоволен. Не нужно было быть ментальным магом, чтобы понять, что несмотря на видимое дружелюбие, он был не очень рад видеть тайранцев. В отличие от Исидоры, при виде которой его глаза масляно блестели. Теперь хотя бы становилось понятно, почему с нами отправили именно рыжую шаноэ – хан ханов явно подпал под её очарование, едва не заглядывая ей в рот.

– Всё, о чём мы будем с вами говорить, непосредственно касается интересов Великих Степей. – Хель, так же как и остальные переодевшийся в парадные одежды, говорил сухо, полностью избавившихся от столь привычных мне смешливых, заигрывающих интонаций. И был весьма убедителен в своей роли Весьма Важной Особы.

Каган кинул на него острый взгляд, и поджал губы:

– Я безусловно вас выслушаю, айрин Нидхёгг. В своё время.

Это означало, что он может держать нас поодаль еще очень долго, что едва ли меня устраивало. Иса чуть капризно надула губки, и наклонившись к хану, почти интимно прошептала:

– Наши новости не терпят промедления. Мне бы хотелось... – она облизала пересохшие губы розовым язычком, вызвав у Кагана внезапный спазм в горле, – мне бы хотелось еще раз увидеть вас сегодня вечером. Может, вы сможете нас принять, великий хан?

Конечно же, он не смог ей отказать. Аудиенция была назначена в рекордный для придворного церемониала срок.

Каган ушел, так и не отпустив от себя соблазнительную шаноэ, а за ними во дворец потянулась и знать. Только толпа не хотела расходиться, как будто ожидая еще представлений. О, я вспомнила – сегодня же праздник, День Дождя, и празднества должны начаться совсем скоро.

Рабочие уже принялись устанавливать импровизированную сцену, проталкиваясь сквозь праздный люд. Нам здесь делать нечего. Я повернулась, чтобы предложить Анхельму и тайранцам уйти, когда почувствовала странный зуд на своём затылке. Не так, как бывает, когда кто-то просто пялиться тебе в спину – его я могла бы просто проигнорировать, благо что на одну из шаноэ здесь пялились почти все, пусть даже и скрыто. Этот же взгляд было очень тяжелым, почти материальным. Мой взгляд медленно заскользил по людскому морю, выискивая того, кто столь пристально меня рассматривает, и почти сразу же натолкнулся на женскую фигуру, укутанную в тёмные одежды. Женщина была слишком далеко, чтобы я могла разглядеть выражение её лица, но я была уверена, что смотрела именно она. Неподвижная, пугающая фигура в пёстрой людской толпе. Зуд усилился, и внезапно я услышала чужие мысли в своей голове.

АГНЕСС.

Я вздрогнула. Мне приходилось и раньше принимать мысли от других ментальных магов, но этот случай был особенным. Потому что голос, который я услышала в своей голове, принадлежал моей матери.

АГНИЯ, НЕ ОТВЕЧАЙ. ТЕБЯ МОГУТ УСЛЫШАТЬ. ВСТРЕТИМСЯ В СЕВЕРНОЙ ЧАСТИ ГОРОДА, В ПУСТОМ КАМЕННОМ ДОМЕ, ЧТО НАХОДИТСЯ У САМОЙ КРЕПОСТНОЙ СТЕНЫ. ТЫ УЗНАЕШЬ ЕГО. ПРИХОДИ ОДНА, НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ. СЕГОДНЯ.

А затем и голос, и зуд исчез, и фигура моей матери растворилась в толпе. Я пару раз ошеломленно моргнула, пытаясь осознать, что же сейчас произошло. Моя мать. Здесь. Хочет меня видеть.

– Агнесса, с тобой всё в порядке? – Хельм тревожно вглядывался мне в лицо.

Мог ли он что-то почувствовать? Связь между нами была очень сильна, вот только менталист он совсем никакой – у некромагов чтение мыслей и эмоций сильная сторона.

Я потёрла рукой лоб, и растянула губы в попытке улыбнуться. Получалось не очень, судя по взглядам моих друзей.

– Видимо, устала. Давайте вернёмся обратно. Когда мы уже почти разошлись по разным половинкам дворца, некромаг едва ощутимо коснулся моей руки:

– Тебе ведь совсем не обязательно встречаться сегодня с каганом. Нас Изенгримом и Исой вполне хватит, чтобы всё уладить. Ты могла бы отдохнуть. На тебе в последнее время лица нет.

– Спасибо, Анхельм. Так и сделаю, – прочувственно ответила я.

Я была ему почти благодарна – он лишил меня необходимости врать, давая мне возможность незаметно выбраться в город. Хеля, Бергеля и Исы не будет, а уж от Уны я как-нибудь отделаюсь. На Эрика же у меня были свои планы. Что бы ни говорила мне моя мать, я не могла ей доверять. Только не ей, и только не сейчас. А так как это касалось дел моей Семьи, мне не хотелось вмешивать сюда чужих людей. Остается лишь надеяться на помощь моего беспутного, но иногда весьма полезного братца.

Вечер обещал быть еще более интересным, чем я думала.

Глава 19. На крючке

Береги меня, даже если люди

Говорят, что мне прощения не будет.

Береги за то, что тебя люблю я.

Береги за то, что я не ревную.

К свободе, к свободе...

(с) Ночные снайперы.

Выбраться из дворца Отори-кона оказалось проще простого: это вам не Алискан, имперский дворец которого окружала некромагическая защита, и не Истик, где было едва ли возможно скрыться от соглядатаев Тайной Канцелярии. Так что я просто выбралась из окна, и отведя страже у ворот глаза, уже через несколько минут шагала по пыльным улочкам города. В оживлённой толпе, отмечающей праздник Дождя, затеряться было легко, тем более что мало кто обращал внимание на девицу в скромном одеянии служанки и со смиренно потупленным взглядом. Светлые волосы я спрятала под широким пестрым платком, а лицо припудрила более темной пудрой. Если не приглядываться, сойду за местную.

Мне не приходилось опасаться приставаний подвыпивших мужчин – здесь не было принято знакомиться с женщинами на улице, а при столь незатейливом внешнем виде едва ли кто попытается меня похитить, чтобы сделать своей женой или наложницей. А вот риск заблудиться у меня был – городок был небольшим, но из-за хаотичной, непродуманной застройки весьма неудобным для пеших прогулок. Примерно через полчаса я вышла к внешней стене города и решила продвигаться вдоль неё, надеясь, что каменный домик, который я ищу, был действительно приметен. Обратиться за помощью я не могла – едва ли кто из местных понимал койне, да и привлекать к себе внимание мне не хотелось. Наверное, я бы бродила по городу часами, если бы в какой-то момент не ощутила лёгкую тень знакомого волшебства.

Если магия арэнаи была похожа на их самих, столь же необузданная, жаркая, сбивающая с толку и путающая чувства, то волшебство моей матери казалось мне прикосновением прохладных губ к горящему лбу – холодом, приносящим покой и умиротворение. Я не могла ошибиться – здесь недавно колдовал ментальный маг. Я по-волчьи повела носом, пытаясь понять, откуда исходят волны магии и ничего не смогла обнаружить. Слишком тонкое для меня волшебство, чтобы понять, что здесь произошло. Но тот квартал, в котором я оказалась, вызывал подозрение – слишком тихо и заброшенно было здесь. Ни людей, ни уличных животных – и если первое я могла объяснить праздником в центре города, то второе обстоятельство было действительно странным. Да и неуютно было здесь, так и хотелось поскорее уйти... О! Может быть, первая умная мысль за этот день посетила мою голову – я вспомнила о существовании одного заклинания, отвращающего чужие взгляды. Мама пару раз мне его показывала, но поняв мою неспособность его освоить, отступилась, крайне во мне разочаровавшись. Что ж, теперь это чувство было взаимным – я испытывала столь же острое разочарование, растущее тем больше, чем я о ней думала.

Мне сложно думать о своих чувствах к матери: злость, сожаление, недоверие, вина, страх. Злость на то, кто она есть – лживая, бесчувственная ведьма, готовая заколдовать своего ребёнка, уведя из отчего дома. Оставить на поживу тем, другим, еще хуже , чем она. Сожаление – что я не могу её принять и простить, что теперь, когда я знаю о ней всю правду, я никогда не обрету столь желанную близость со своей матерью.

И где-то за всем этим – любовь, зиждущаяся на воспоминаниях. О нет, они не были только счастливыми. Зора всегда была очень холодной, отстраненной со мной и отцом – и я только теперь начала, что за этим стояло – чужая страна, семья, которая была лишь фикцией, опасения за свою жизнь. Но все же... она многое мне дала, и многому меня научила.

Я шла всё дальше и дальше, удаляясь на северо-восток города, и в какой-то момент, давящее чувство, нараставшее всё это время, исчезло. Я прошла мимо нужного мне дома? Неуверенно за озиравшись, облегченно вздохнула. Вот он, мой каменный дом, как и говорила Зора, почти у самой городской стены.

Понять, что это был именно он, было легко. В степи камень был редким материалом, и не самым удобным – даже богачи предпочитали использовать для стен своих домов глину и известняк. В таких домах было не жарко летом, и они защищали от холодных ветров зимой, не создавая при этом излишней сырости. Да и зачем степнякам настоящие дома, если большую часть времени они проводят в вольных степях, приезжая сюда только для торговли? Лишь окружавшая город стена, низкая, но достаточно широкая, чтобы выдержать осаду, была сделана из грубого и необработанного камня – но это необходимость для вечно-полыхающих в клановых войнах степей.

И на фоне окружающего городского пейзажа, грубого и сурового, изящный, кажущийся игрушечным двухэтажный домик, с некрупной каменной кладкой стен, блекло-желтой черепицей, и искусно вырезанными деревянными ставнями, выглядел чуждо. Такое жилище могло принадлежать тайранскому купцу средней руки или провинциальному, и не слишком богатому аристократу, но не как уж не степняку. Именно здесь заканчивалось действие от отвращающего заклинания, и именно здесь я сильнее всего чувствовала присутствие магии матери. Только его – как бы я не прислушивалась к своим ощущениям, больше ничего уловить не удалось.

Дом, а точнее домик, скрывался за небольшим заборчиком, и стоял чуть в стороне от других зданий. Ни табличек, ни вывески – ничего, что могло бы идентифицировать хозяина дома. В окнах не было света, но калитка была не заперта. Меня ждали.

Я не стала разочаровывать чужие ожидания, приняв безмолвное приглашение. За заборчиком обнаружился небольшой сад – за ним ухаживали, хоть не особо умело. Краска на входной двери весёлого зелёного цвета была совсем свежей. Я остановила руку в нескольких миллиметрах от дверного звонка, передумав сообщать хозяевам о своем прибытии.

Скорее всего, они знали о моем присутствии, а если нет, то у меня был отличный шанс застать кое-кого врасплох. Вместо этого я осторожно нажала дверную ручку, ожидая сопротивление. Но дверь была открыта. Осторожно ступив внутрь дома, напряженно замерла, прислушиваясь. Тихо, лишь висящая на стене лампа с едва слышимым звуком потрескивает голубыми всполохами. Дорого живут, раз могут позволить себе бытовую магию. Яркая лампа освещала только холл, а остальная часть дома утопала в полутьме. Короткий коридор слева, коридор справа, заворачивающий куда-то за угол, аккуратная лестница посередине. И где мне искать хозяина, а точнее, хозяйку? Надеюсь, я не вломилась по ошибке в чужой дом...

А чем это пахнет? Из-за угла справа в холл проникал вкусный аромат кофе и чего-то явно съедобного. Мой рот сразу наполнился слюной, а желудок радостно заныл, напоминая, что я не ела уже несколько часов, при этом постоянно тратя силу на частичную трансформацию. Ох, кто-то явно разбирается в метаболизме боевых магов, зная, чем их можно больше всего порадовать!

Я крадучись прошла по коридору, и на секунду застыв у приоткрытых дверей, заглянула внутрь комнаты, оказавшейся небольшой, но крайне милой кухонькой. Над очагом склонилась женская фигура, что-то помешивающая в небольшом котелке. Женщина аккуратно прикрыла котелок крышкой, и разогнулась, поворачиваясь ко мне боком. Сердце моё дрогнуло. Зора. Сильно изменившаяся, почти незнакомая – но всё же это она. Моя мать. Я обессилено оперлась о косяк двери.

– Не знала, что ты любишь готовить. Дома ты это почти никогда не делала, – голос мой звучал предательски хрипло.

Зора замерла, и повернулась ко мне. Ничего не выдавало её волнения или удивления. Как же она красива! Даже с этими, чужими, жестокими желтыми глазами... Безупречна, как всегда. В детстве я никогда не завидовала внешности матери, никогда не хотела быть похожей на неё – там, где я росла, быть похожей на Эйнхери было лучшим, о чём можно мечтать.

Но сейчас, с коротко обрезанными волосами, с обгоревшим под степным солнцем носом, я как никогда чувствовала своё несовершенство. У меня нет ни правильности черт своей матери, ни её осанки и выдержки.

– Мне никогда не давалась тайранская кухня, а готовить что-то другое я не могла, – даже выговор у неё сейчас другой, не тот, к которому я привыкла. Да и слова резанули слух, напомнив о том, кем она была. Ну да, ей не хотелось выйти из роли тайранской провинциалки... Заметив промелькнувшую на моём лице гримасу, Зора торопливо добавила: – Да и кухарка слишком хорошо готовила, чтобы я могла с ней спорить.

– Она и до сих пор божественно готовит. После того, как я стала жить у Рорика, она отправилась за мной, уступив его посулам о лучшей зарплате, – я улыбнулась, внезапно успокаиваясь, вспоминая о нашей кухарке.

– Твой отец, наверное, был крайне разочарован.

– Моему отцу уже было всё равно. Он не жил в усадьбе с тех пор, как ты уехала. Разве могла Найтин оставаться в пустом доме?

Нет ничего более печального, чем остывший домашний очаг. Сбежала Зора, отец погрузился в работу, я стала жить с дедом и двоюродными братьями. Слуги разъехались кто куда. Странно, но мы так и не продали опустевший дом. Так и стоит, ждёт своих хозяев.

Застывшее молчание было почти невыносимо. Искоса глядя на свою мать, я села за дубовый стол. Та, чуть помедлив, уселась напротив.

– Голодна?

– Голодна. Но есть не буду.

– Не доверяешь? – губы Зоры сжались в тонкую линию.

– Не доверяю, – согласилась я. – Я слышала, да что там – знаю на собственном опыте, что рядом с шаноэ не то, что есть, даже дышать опасно.

– Но ты же здесь. И вроде дыхание даже не задерживаешь, – сказала Зора.

Я лишь пожала плечами. Да, здесь. Но не потому что доверяю, а потому что не могла не прийти. Уголки губ матери дернулись вниз, обнажая её чувства на несколько мгновений:

– Не так я представляла нашу встречу.

– А как? – я с любопытством склонила голову, побуждая её продолжить, но Зора предпочла сменить тему.

– Ты очень изменилась за эти пятнадцать лет. Но почему-то почти совсем не повзрослела. Не выглядишь на свой возраст.

Я поморщилась.

– Это побочный магический эффект от одного моего приключения.

После встречи с безумным духом я не только похудела еще больше, но и стала выглядеть едва ли не как подросток. Надеюсь, временно.

– Не самый плохой. Постареть было бы куда хуже.

– Тебе лучше знать, – я вновь пожала плечами, попутно заметив, насколько сильно они напряжены. – Может быть, перейдём к делу? О чём ты хотела со мной поговорить?

Я намеренно избегала звать её мамой или по имени.

– Куда-то торопишься?

– Меня могут спохватиться.

– Ты никому не сказала, куда идёшь? – пальцы Зоры, выводящие на столе замысловатые узоры, лишь на мгновение замерли, но мне хватило и этого, чтобы понять, сколь силён её интерес, скрывающийся за столь незначительным вопросом.

Канцлер Нортон был отличным учителем в том, чтобы читать язык тела и движений. Я предпочла ответить уклончиво:

– Не совсем.

В котелке на огне что-то забулькало, и Зора торопливо начала его снимать. У меня появилось немного времени, чтобы перевести дух. Я оглянулась – шторы в полосочку, белоснежный тюль, кружевные салфеточки.

– Что это за место такое?

Шаноэ улыбнулась.

– А ты как думаешь?

– Степной клуб изучения западной культуры? Пристанище сумасшедшего ландкрахца, решившего поселиться подальше от дома?

– М-м-м, не совсем. Это частный дом, принадлежащий твоей бабушке – Танаре. Вижу по твоему лицу, что ты уже успела познакомиться с ней, – несколько сочувственно произнесла Зора. – Танара, знаешь ли, играет особую роль в формировании Великих Степей как конгломерата государств, объединенных общим законом.

– Меня уже осведомили. Притом практически из первых уст.

– О-о-о. Ты не теряешь времени зря, – вскинула в поддельном изумлении брови шаноэ. – Как бы то ни было, издавна принято, что шаноэ, особенно из рода Танары, играли особую роль в политике Степей. И каганы всегда ценили и уважали это.

– А кто не ценил и уважал, тот быстро умирал мучительной смертью, – подсказала я.

– Не без того. Как бы то ни было, Танара поддерживала тесную связь с ханами Соргона. Этот город строился как раз одним из них, и когда он был отстроен, тогдашний хан предложил Танаре часть земли внутри городской стены и предложил построить дом.

– Тут весьма мило. Не думала, что у моей драгоценной бабушки такие вкусы. Видимо, тяжелое детство сказалось. Знавала я одного некромага, который почитывал сказочки об эльфах и нежных девах, ими спасаемыми. Преимущественно от Тёмных Властелинов, что особенно забавно учитывая репутацию гармцев.

Пока Зора разговаривала со мной, она уже успела разлить суп по тарелкам и поставила вариться кофе. Я тоскливо втянула запах мясного бульона, и наконец, решившись, придвинула одну из тарелок к себе.

– Некромагов, говоришь? Плохая компания для арэнаи.

– Шаноэ едва ли лучше. Впрочем, как и маги хаоса.

Жаль, я не видела лица Зоры. Но её пауза, слишком долгая для обычного диалога, тоже много о чём говорила. Наконец она обернулась ко мне, сохраняя безмятежность выражения лица.

– А что, приходилось общаться с магами хаоса?

– С одним – достаточно близко и не так давно. Впечатления еще свежи, как и следы. Хочешь посмотреть?

Я закатала рукава, обнажая свои запястья. На них всё еще были видны следы от антимагических браслетов – и едва ли они сойдут скоро, если вообще сойдут, так как при снятии браслетов часть металла попала в открытые раны, мешая регенерации, свойственной арэнаи. Чуть выше запястий были видны другие шрамы – более ровные, тонкие и длинные. Это уже от скальпеля – когда Асет изучал мой болевой порог и возможности моего тела. Прошло уже несколько месяцев, а они так и не прошли, лишь слегка выцвели. Если попаду к нормальному целителю, смогу их свести, но до этого вряд ли мне будут идти открытые платья.

Зора прикоснулась к моим рукам – впервые за долгую встречу – осторожно, нежно, и долго, почти вечность вглядывалась в следы моей встречи с Асетом Орани. Я аккуратно отняла свои руки и спрятала под стол, пытаясь скрыть их дрожание.

– Ты знаешь, что он от тебя хотел? – наконец спросила Зора.

– Того же, что и от моего брата. Тайны полной трансформации, магии оборота. И – верную рабыню, возможно, одну из многих.

Глава 20. Я убью тебя

Асет Орани.

Как только за девушкой закрылась дверь, сигил активировал двойной периметр. Первый – сильный, но достаточно грубый и очевидный, чтобы тот, кто его прошел, расслабился и не ожидал препятствия впереди. Второй же не просто охранка, предупреждающая хозяина о проникновении, и даже не защитный барьер: это сложная, многоуровневая защита, которая лишит нежданного гостя доброй доли его магических сил, а затем, когда незваный гость не сможет сопротивляться внешнему воздействию, заставит его мучиться от невыносимой боли. Не то, что Асет Орани так уж любил причинять людям страдания – просто это была лучшая страховка от вторжения боевых магов. Как бы не была хороша трансформация арэнаи, даже они не способны действовать, когда их собственный мозг предает их, посылая в тело сильнейшие болевые сигналы.

Позаботился маг хаоса и о защите от некромагов. Точнее, о защите от одного конкретного некромага. Ничего убийственного – Орани бы не рискнул встретиться с Хелем лицом к лицу в смертельной схватке, скорее, просто превентивные меры. Почти пятьдесят лет назад Асет Орани смог добыть часть личных вещей мага смерти, и создал простенький амулет, надетый сейчас на руку и предупреждающий сигила о приближении противника в радиус нескольких десятков метров. Асет сделал бы амулет и посложнее, но вот только не хотел, чтобы некромаг почувствовал на себе чужую магию, а затем, дернув за ниточку с другого конца, вычислил бы любопытствующего. Но и нескольких метров должно было хватить, чтобы успеть вовремя смыться из города, воспользовавшись телепортом. Жаль, что эту фишку некромаг давно уже просёк, и теперь, как и маг хаоса, вместо прямой конфронтации предпочитал более тонкие ходы, как с этой проклятой пентаграммой в Алискане, которая взорвалась прямо посреди его лабораторий и вынудила его досрочно покинуть империю.

Наконец, Агнесса исчезла в дверном проёме, так и не почувствовав, что Зора была дома не одна.  Асет удовлетворенно улыбнулся, и прошел вглубь тёмной комнаты к накрытому бархатным покрывалом зеркалу в полный рост. Обнажив гладкую поверхность зеркала, маг хаоса прикоснулся к потемневшей от времени деревянной раме, активируя встроенное заклинание Ока. У Танары любопытные игрушки: благодаря этому зеркалу он мог видеть всё, что происходило в доме так, как если бы он находился прямо там. Еще несколько мгновений, и в зеркале вместо сосредоточенного лица сигила отражалась просторная кухня вместе с находящейся там шаноэ. Сигил уселся в немного пыльное кресло, предусмотрительно подвинутое к зеркалу и устроился поудобнее: сейчас ему хотелось быть только зрителем. Время действовать придёт потом.

Отсюда, сквозь зеркальное око, голоса ведьм казался глухими и низкими, как будто бы принадлежавшими не двум молодым женщинам, а бесплотным, потусторонним духам. Но это не мешало сигилу – ведь то, что они говорят, не так уж и важно. Пустой трёп, единственная задача которого потянуть время. Истинный диалог велся совсем в другой плоскости – он отражался в нервных движениях рук Зоры, в болезненно вскинутом подбородке Агнессы. И в их глазах – столь похожих сейчас не цветом, но той болью и растерянностью, что в них светится.

Асет Орани давно знал шаноэ – они вместе сражались, вместе смеялись, переплетали свои тела в страстных объятиях и смотрели друг на друга сквозь отравляющий туман магии. Уже давно не любовники, еще не враги, и никогда – друзья или возлюбленные. И сигил, на свой лад, ценил шаноэ, и был к ней привязан – ему импонировала её целеустремлённость и холодная сдержанность, скрывающая за собой необычайно сильный дух.

И что уж скрывать, он получал наслаждение, видя Зору слабой и сломленной – как тогда, когда она упала перед ним на колени, сраженная его магией. Но никогда не видел её такой как сейчас. В роли матери, неуклюже выказывающей свою заботу, и в то же время в роли ребёнка, не понимающего, почему его любовь не просто отвергают, а даже не замечают. Умеет ли эта женщина вообще говорить о любви? Или её жизнь, полная лжи и обмана, была погребена под масками, почти приросшими к лицу? О, безусловно, Зора была той, кого Асету Орани хотелось разгадывать снова и снова, пытаясь найти ключ к головоломке.

Удивила Орани и Агнесса Эйнхери. Когда они только встретились, эта девушка напоминала смышлёного, но любопытного и от того немного неосторожного котёнка. Чуть удивленно распахнутые глаза, открытая улыбка, свободные, ничем не скованные движения человека, который верит, что мир вокруг не таит в себе ничего опасного, чтобы не говорили старшие. Всё это ушло, сменившись расчётливостью и осторожностью, совсем не свойственной молодым магам. Арэнаи, живущие мало, но ярко и насыщенно, всегда взрослели раньше других магов, но даже из них мало кто менялся так сильно и так быстро, как Агнесса Эйнхери. Всего лишь несколько месяцев прошло с тех пор, как они виделись в последний раз, но казалось, что для Агнессыпрошли годы, за которые она смогла стать уже вполне взрослой, умеющей измерять свои силы и возможности чародейкой.

Безусловно, котёнок не превратился в тигрицу, но уже научился выпускать когти и не давать спасу своим обидчикам. И эта удивительная пластичность и изменчивость психики девушки интересовала сигила гораздо сильнее, чем её способности мага или даже родство с шаноэ, которым девушка столь умело манипулировала в разговоре, играя на чувствах своей матери. О, эта арэнаи оказалась той еще штучкой – он ожидал, что она сломается, как только видит мать, но она решила затеять собственную игру. Пытается выведать чувства Зоры, узнать её мысли, перетянуть на свою сторону – пока не слишком умело, но ведь и её мать в этой ситуации едва ли способна использовать все свои способности менталиста, слишком уж довлеют над ней её собственные чувства. Прежняя Зора едва ли позволила бы себя поймать на крючок. Всё таки семья это слабость, непозволительная сильным.

Когда разговор зашел в ненужную для Орани сторону, он понял, что пришло время вмешаться. Не стоит недооценивать материнский инстинкт – если Зора действительно будет видеть в нём угрозу для своей дочери, то она вполне может пойти на отчаянные меры. Хотя, конечно же, Асет не был так наивен, полагая, что Зора Рейвен сейчас полностью на его стороне – другое дело, что он контролировал шаноэ достаточно для того, чтобы пресечь любые трепыхания к свободе. Но зачем подвергать её лишнему искушению?

Подойдя к выходу комнаты, и уже поворачивая дверную ручку, сигил почувствовал что-то неладное – как будто лёгкая рябь прошла по внешнему барьеру, но затихла еще до того, как магическая ловушка схлопнулась.

Асет настороженно прислушался, готовясь в любой момент применить атакующее заклинание или телепорт, а затем вернулся к зеркальному Оку, тщательно, комната за комнатой, исследуя дом, пытаясь найти нежданного гостя. Но нигде не было следов чужого присутствия – лишь там, на кухне, Зора и Агнесса продолжали делать вид, что им есть о чём говорить, хотя и та, и другая лишь ждали появления Орани, кукловода и главного режиссера сегодняшней встречи. Или кого-то еще? Кто из них двоих мог привести за собой хвост? Ему казалось, что он достаточно хорошо понял характер Агнессы – семейные дела для неё слишком личные, чтобы впутывать в это кого-то еще. Едва ли она стала бы прибегать к помощи некромага или одного из своих сопровождающих, тем более что это могло нанести вред её матери.

Обманчивое зеркало не хотело давать ответ, молчали и чувства сигила. Задумчиво проведя по гладкой ткани рубашки на груди, он нащупал висящий на тонкой серебряной цепочке камешек, и окончательно успокоился. Ключ от телепорта выглядел не слишком внушительно – тускло светящийся синий кристалл размером с пятак, но именно в нём заключалась большая часть силы мага хаоса. Чтобы его активировать, нужны были доли секунды, а затем он мог, с Агнессой или без неё, оказаться в своей башне, защищенный колючими песками пустыни, находящимися в тысячи миль отсюда. И начать снова всё сначала – свою охоту, и свою войну.

Выкинув из головы внезапно нахлынувшие параноические мысли, Асет уверенно распахнул дверь, и вышел в уютный полумрак коридора. Несколько шагов, и он уже у основания лестницы, ведущей вниз. Когда он услышал легкий шелест за своей спиной, он успел по инерции спуститься на пару ступенек. А вот обернуться – уже нет.

Сухой щелчок, слишком громкий в тиши дома, и холодное дуло оружия упёрлось ему в затылок, заставляя опасно балансировать на краю ступеньки. Как и многие маги старой закалки, Асет не любил и не умел пользоваться огнестрельным оружием. Но не узнать характерный звук взведенного курка он не мог.

– Не дёргайся, мужик, и может быть, твои мозги не испачкают эти чудесные салдорские ковры, – весёлый голос принадлежал молодому мужчине, судя по растягиванию гласных, тайранцу. – И да, если я почувствую, что ты пытаешься воспользоваться магией телепорта, или еще какой, я буду стрелять без предупреждения. Как ты думаешь, что окажется быстрее – твоё колдовство, или моя пуля? Я лично ставлю на технический прогресс. Куда бы ты не намылился – там ты уже окажешься с простреленной башкой.

Тайранец, но не обычный смертный. Только боевой маг мог подкрасться так тихо и незаметно к острожному магу. И кто бы ни был этот арэнаи, он много знал о нём и о его уловках и способностях. Кто бы мог подумать, что какой-то мальчишка, а Асет Орани был уверен, что целившийся в него маг был крайне молод, сможет так легко поймать его на крючок?

– Как ты обошел защитный барьер вокруг дома? – негромко поинтересовался маг хаоса, стараясь говорить мягко и дружелюбно.

– Перепрыгнул. С крепостной стены на крышу дома, – хмыкнул невидимый стрелок.

– Там же несколько метров! – вполне себе искренне удивился сигил.

– Ну да, было сложновато, да и черепица скользкая. Но я же боевой маг, а не... олений, – непечатное выражение заставило поморщиться утонченного сигила.

Асет ожидал совершенно другого: взлом барьера с помощью магии, попытку его обмануть – да даже если бы нежданный гость просто бы понадеялся на свою силу и попёр на пролом, Орани и это бы понял. Но просто перепрыгнуть? Ему это даже в голову не могло прийти – маги должны опираться на свой ум и на магию, но эти арэнаи... Они были совсем другие. Они просто перепрыгивали.

– А теперь будь паинкой, вытяни руки и дай мне застегнуть  эти замечательные антимагические браслеты. Да-да, те самые, которые ты прятал у себя за пазухой, собираясь надеть на бедную, ни в чём неповинную тайранскую девочку.

Орани скрипнул зубами, но всё же позволил наглому арэнаи застегнуть на своих запястьях собственные же браслеты из антимагического серебра. Проделал это боевой маг с поистине поражающей ловкостью – дуло его револьвера ни на миллиметр не сдвинулось во время этих манипуляций, всё так же безукоризненно упираясь в затылок Асета.

– И что теперь?

– А теперь мы присоединимся к Агнессе и айрин Зоре. Безусловно, нас уже заждались.

И Зора, и Агнесса почти сразу поняли, что что-то происходит. Шаноэ смогла уловить послевкусие эмоций этих двоих – весёлый и жестокий азарт боевого мага, и гнев, помноженный на досаду, принадлежавшие сигилу. Агнесса почти звериным чутьём учуяла присутствие кого-то, похожего на себя. Она порывисто встала, опираясь спиной на стену, лицом к двери и к настороженно замершей шаноэ. Но входящих магов они заметили и узнали одновременно.

– Эрик. – Зора не выглядела слишком удивленной внезапному появлению арэнаи.

– Айрин Орани, – почти выплюнула имя сигила Агнесса.

Серые глаза, обычно напоминавшие своей изменчивостью беспокойное северное море, при взгляде на мага хаоса превратились в тусклый свинец, сквозь который почти невозможно было уловить настоящие чувства и желания. Казалось, вся жизненная сила, вся и воля ушла из них, сменившись холодом и пустотой. Губы же неосознанно раздвинулись в оскале – казалось, от атаки девушку удерживала самая малость.

Орани осторожно повернул голову, пытаясь увидеть своего пленителя. Один мимолетный взгляд на серые глаза, вздёрнутый нос и шапку светлых мягких волос незнакомого мага, рассказали магу хаоса всё об этом незнакомце. Не узнать этот род было невозможно.

– Ещё один Эйнхери?

– Эрик Эйнхери, единственный и неповторимый. Здравствуйте, тётя Зора, отлично выглядите. Не скажу, что рад встрече, учитывая то, что вы планировали предать мою семью.

Пытаясь понять мысли и поступки Агнессы, сигил учёл почти всё – её привязанность к матери, импульсивность и отсутствие опыта, и даже высокомерие, столь свойственное молодым магам. Всё то, что должно было сделать Агнессу Эйнхери беззащитной перед ним. Он готов был поклясться, что она придёт одна, маленькая храбрая арэнаи, не побоявшаяся бросить вызов могущественному сигилу – сделает это ради своей матери, как сделала когда-то для своего брата.

Вот только маг хаоса, одиночка и прожжённый циник, не верящий никому и ничему, не мог понять, что любой Эйнхери не только полезет за одним из своих в самое пекло, но и еще позовёт с собой всех имеющихся в прямом доступе родных. Асет Орани привык полагаться прежде всего на себя – но для Агнессы семья была продолжением её самой, чем-то неотъемлемым от собственной сущности. Агнесса не могла доверить свою месть и тайну своей матери никому из чужаков, даже Анхельму, но верила Эрику. А Эрик верил своему брату, стрелку Гэлу, частенько говорившему, что колдуны слишком полагаются на свою магию, забывая, что они состоят из крови и плоти, и плоть эта смертна и уязвима. Ну и отлично дырявится. Сам Эрик больше верил старым добрым мечам, но не мог же он пренебречь подарком брата – прекраснейшим револьвером ручной сборки, сунутым ему в дорогу заботливым Гэлином?

Одним слитным, скользящим движением Агнесса Эйнхери потянулась к спрятанному в складках плаща кинжалу, позаимствованному на это случай у Эрика. Лезвие тускло блеснуло в свете очага, приковывая к себе напряженный взгляд Асета. Сигил почувствовал, как на его плечо опустилась тяжелая рука боевого мага, заставляя его встать на колени.

– В детстве меня учили, – медленно произнесла Агнесса, – что со своими страхами нужно бороться. Их нужно беспощадно уничтожать, не жалея себя. Я не пронимала это, пока не встретила тебя – и не научилась по-настоящему бояться. Ты стал моим ночным кошмаром, сигил. И теперь я знаю только один способ избавиться от этого кошмара. Я убью тебя, Асет Орани.

Глава 21. Заложники

Агнесса Эйнхери.

Ну же. Это так легко. Один точный удар, и ненавистный сигил превратиться в бьющееся в предсмертных конвульсиях тело. Будет много крови, алой, густой крови, брызжущей из белого беззащитного горла, но я ведь не боюсь крови. Мне приходилось убивать – и маг хаоса знает это, ведь когда-то я спасла сигилу жизнь, прикончив того, кто пришел за ним. А сейчас забираю свой подарок обратно. Было бы смешно, если бы не было так противно.

Мне никогда не приходилось убивать так – не в пылу боя, а осознанно, не спасая свою жизнь, а казня. Но ведь я имею право на месть, на защиту собственной свободы. В конце концов, сигил был слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Чего же я медлю? Едва ощутимое, скользящее касание лезвия по тонкой коже, и этот выродок будет мёртв. Так просто, так легко.

Это не было легко. Я обернулась, неосознанно ища поддержки у матери, но она не смотрела на меня, отвернувшись к окну. Не хочет видеть, как я убиваю её союзника? Такая спокойная, с миро сложенными на коленях ладонями... и пальцами, скрещенными так, что они образовывали собой знак, известный только членам Семьи арэнаи.

"Ловушка".

Ловушка? Я в замешательстве повернулась обратно, впившись глазами в лицо Орани. Не то, что я безоговорочно верила матери, но то, о чём она "говорила", как-то уж слишком сильно совпадало с моими ощущениями подставы. Да и излишне паскудное выражение лица Орани наводило на размышление. Я не ожидала, что он будет умолять о пощаде или дрожать от страха, но маг хаоса уж слишком ласково мне улыбался, как будто бы ожидая от меня не смерть, а приятный подарок на день рождения.

– Не боишься умереть, сигил? – спросила я его спокойно, поглаживая рукоять кинжала – Почему-то мне кажется, что ты больше всех нас получаешь от происходящего удовольствие.

– Жизнь – весьма долгая и скучная штука. Начинаешь радоваться любому отклонению от серых будней. В конце концов, собственная смерть – это весьма увлекательное действо. И меня радует, что я встречу её не один, а в хорошей компании.

– В компании? – я недоумённо склонила голову. – Не хочешь объяснить?

– Подойди ближе, милая, и помоги мне расстегнуть рубашку, – насмешливо сказал Орани, – а то я боюсь, что если попытаюсь сделать это сам, твой приятель сочтёт это поводом меня пристрелить.

Я помедлила, опасаясь прикасаться к непредсказуемому магу хаоса, и тот, поняв причину моей заминки, дразняще рассмеялся. Я ожгла его злым взглядом и предупредила:

– Держи руки за спиной и не дёргайся. Если это окажется еще одной твоей дурной шуткой, я сделаю твою смерть особенно неприятной.

Пальцы мои, непослушные, деревянные, расстегнули несколько перламутровых пуговиц на тёмно-коричневой рубашке мага, обнажая впалую безволосую грудь.

– Не стесняйся, девочка, я не собираюсь соблазнять тебя видом своего тела, – почти шепнул мне в ухо Орани, но я уже не обращала внимание на находившегося так близко сигила. Больше меня интересовал шрам, совсем свежий и яркий на столь бледной коже, который расположился прямо напротив сердца мага. Знак, впечатанный в плоть мага, был мне не знаком, но всё же вселял в меня смутное беспокойство. Я дотронулась до шрама кончиками пальцев, и тут же отдернула их, почувствовав колющее присутствие чуждой мне магии.

– Что это?

– "Eriodos corte".

Мне потребовалось некоторое время, чтобы перевести слова Древней речи.

– "Соединяющий сердца"?

Я нахмурилась. Название символа показалось мне смутно знакомым, но не более. Зато вот способ его нанесения – по живому телу, оставляя кровавые следы и долго незаживающие шрамы, напоминал мне о моих собственных попытках использовать магию крови.

– И чьи сердца он соединяет?

– Тебе бы следовало догадаться, – в голосе Орани чувствовалась улыбка. – Зора, драгоценная моя, продемонстрируй свою часть eriodos corte.

Зора послушно расстегнула глухое, под горло, платье, и я смогла лицезреть такой же, как на сигиле, шрам в виде незамкнутого круга с причудливо расходящимися внутри спиралями. Хотя нет, не такой же – спирали раскручивались в другую сторону, образуя замысловатый рисунок на коже.

– Что этот знак делает? – требовательно спросила я. Происходящее нравилось мне всё меньше.

– Позволяет мне держать ситуацию под контролем. – Ослепительности и лживости улыбки Асета Орани позавидовали бы самые опытные дипломаты. – Арэнаи очень неудобные для меня противники, ведь я привык к битве разумов, а боевые маги имеют дурную привычку решать все конфликты силовым путём – примитивно, грубо, и не всегда к месту. А еще вы весьма принципиальны, особенно когда это касается ваших родных. Всё отдать, пойти на любые жертвы ради своих, да? Мне никогда не понять, как можно следовать столь неудобными жизненными принципами, игнорируя здравый смысл и чувство самосохранения. Но у меня было достаточно времени, чтобы потренироваться на Эйнаре. Твой брат был хоть и не очень типичным, но всё же боевым магом. Кстати, как он? Еще жив?

Я дернулась, а ствол револьвера еще сильнее вдавился в затылок мага хаоса. Эрику, как и мне, пришлось не по нраву упоминание искалеченного магом хаоса Эйнара.

– Не твоё дело, сигил, – процедила я.

– Вот об этом я и говорю сейчас, – совершенно спокойно сказал Асет. – Ты слишком предсказуема, когда дело заходит о близких для вас людях. Удручающее зрелище – прирожденная убийца, столь сильно помешанная на кровных узах. Это так... уязвимо. А я просто не могу пройти мимо чей-либо слабости. Я подумал, что было бы не грех этим воспользоваться, раз у меня в руках оказалось лучшее оружие из всех возможных – жизнь и свобода твоей драгоценной матери. Впрочем, мне не хотелось опускаться до банального шантажа – я слишком уважаю вас обеих, мои дражайшие леди... Просто я сделал так, что моя смерть была бы тебе не выгодна, а жизнь имела бы особый вес и значение. Благодаря этому заклинанию, жизненная энергия Зоры завязана на мне: убей меня, и умрёт она. Сделай больно мне, и она сполна почувствует всю мою боль. Мне показалось, что это будет отличным сдерживающим фактором, и несколько умерит твой пыл. И тогда мы можем мирно сесть за стол переговоров и обсудить... столь пикантную ситуацию.

– Не вижу в ней ничего пикантного, – процедила я.

– Ну как же? Тебя разве не поражает столь удивительное сплетение наших судеб? Я давно знал Зору, но не мог и мечтать, чтобы когда-нибудь смогу столь много узнать о ней. Она, знаешь ли, очень скрытна – не говорила мне о себе ничего. Как же я был удивлен, узнав, что у моей возлюбленной есть взрослая дочь!

"Возлюбленной". Значит они не просто союзники – они любовники. Зора спала с этой падалью. До брака с моим отцом, а возможно и после. Всё то время, пока я не могла понять, почему моя мать бросила меня, она развлекалась с этим гнусным типом. Знала ли она о том, что Асет хотел сделать со мной? Поддерживала ли его, или и вовсе, была инициатором идеи превращения меня в ручного зверя?

– Нет-нет, Агния, – мать, по старой своей привычке, залезла в мой разум, забыв спросить разрешения у меня. – Я не знала. А узнав, ни секунды не раздумывала, что мне делать. Я всегда хотела лучшего для тебя.

– Не сомневаюсь. Но почему-то тебе никогда не приходило в голову спросит меня, что же я хочу сама. И сейчас ты вернулась, чтобы всё исправить. Нашла старого дружка – подговорила его... А он просто малость перестарался, усмиряя непокорную дочь. Пришлось вмешиваться самой, да?

Я говорила горячо, почти на надрыве, не обращая внимания на случайных зрителей. Хотя нет – не случайных. Они оба заинтересованы в результате нашей встречи не меньше чем я или Зора.

– Ты говоришь чушь, – резко ответила Зора. – Разве ты не видишь, что сейчас я еще большая невольница, чем ты? Чужая магия сковывает мою волю.

– Еще одна игра, – парировала я. – Разве есть на свете хоть что-то, что может сковать волю шаноэ?

Я развернулась, и прежде чем моё сомнение могло бы поколебать намерения, наотмашь ударила Орани. Я не использовала трансформацию – ведь так можно и случайно сломать сигилу шею. Но силы удара достаточно, чтобы он, нелепо дернувшись, упал на пол.

Сигил прижал ладони к лицу. Сквозь тонкие пальцы сочились струйки крови. Я повернулась к Зоре – она скорчилась за столом, но не издала ни звука, лишь смотрела на меня побелевшими от боли глазами.

– Что скажешь? – холодно спросила у Эрика. В его глазах – понимание и... жалость? Неважно, по крайней мере, сейчас. Это потом жгучие плети вины и стыда будут разрывать своими шипами моё сердце, а сейчас... Мне нельзя быть обычной напуганной и растерянной девчонкой. Не перед матерью, не перед Орани.

Эрик присел на корточки рядом с Зорой, пристально изучая её.

– Болевые ощущения шаноэ полностью соответствуют нанесенному хаоситу ущербу, если не сказать больше. Тут надо сделать поправку на разницу болевых порогов и общей чувствительности менталистов. При более сильной реакции может быть чрезмерная нагрузка на сердце, – предупредил Эрик. – Но следов травмы на ней нет.

– Значит, если я отрежу сигилу пальцы, а Зору, к примеру, погружу в глубокий сон, на ней это никак не скажется? Физически, я хочу сказать.

– Не глупи, – прохрипел Асет, вытирая кровь с губ, но не пытаясь встать. – Если я лишен магии, это не значит, что Зора тоже не может колдовать. Стоит мне приказать, и вы оба окажетесь пленниками чужого разума.

– Может быть. Но я не дикая крестьянка, которою можно запугать ведьминской ворожбой, и отлично понимаю преимущества и недостатки магии шаноэ. Моя мать может подчинить любого из нас в долю секунды, но на то, чтобы захватить два сознания, потребуется время. А так мы доберемся до неё быстрее, чем она до нас. Стоит мне или Эрику почувствовать на себе хотя бы подобие ментального подчинения, и Зоре придётся на некоторое время погрузиться в объятия забытья. Магия арэнаи годится не только для убийств, айрин Орани.

– Вы слышали, леди? – с наигранным сетованием в голосе обратился маг к молчащей Зоре. – современная молодёжь столь самоуверенна, что без зазрения совести угрожает почтенным взрослым магам. Разве вас не учили уважать старших, мои юные друзья?

– Нас много чему учили, – равнодушно пожимает плечами Эрик. – А еще нас учили отвечать ударом на удар и не поддаваться на чужие запугивания. А ведь вы нас запугиваете, айрин.

– И не безуспешно, раз я еще жив.

Асет с трудом поднялся, облокачиваясь спиной о стену.

– Дилемма с заложниками всегда решается очень сложно, и редко обходится без жертв. Но ты же всё-таки не хочешь, чтобы твоя мать умерла, Агнесса?

– Я размышляю над альтернативами. Не могу понять в этой ситуации одно. Заклинание действительно превосходно – ты смог сделать из одной из шаноэ свою марионетку, а это мало кому удавалось. Так почему же ты не использовал eriodos corte, чтобы заставить глупых арэнаи подчиниться тебе? Зачем нужны были эти цепи, антимагические браслеты, помощь одной из ведьм Пустошей?

– Может быть, я не искал лёгких путей, – хмыкнул маг хаоса.

– А я думаю, что с этим заклинанием что-то не то, – размышляла я вслух, отслеживая реакцию Асета.

– Изобьешь меня до потери пульса, чтобы узнать, как заклинание работает? Так ненавидишь свою мать, что готова причинять ей боль вновь и вновь... А я то думал, что это я перед тобой сильно провинился.

Слова Асета как стрелы, которые бьют всегда точно в цель.

– Ты прав, – с деланным спокойствием согласилась я. – Зора не говорила тебе, что она сбежала, когда мне было лишь пятнадцать? Я всё это время думала, что была ненавистна своей матери, раз она так легко оставила меня. Мне есть за что мстить. А насчёт тебя... Я кажется, осознала свою ошибку. Не стоило считать всё это лишь семейным делом, касающимся только меня и матери. Есть же еще один участник, кровно заинтересованный во встрече с тобой. Буквально алчущий увидеть тебя... Ну, ты его знаешь – вы же с ним старые приятели. Он тут, неподалёку – во дворце. Не подкинуть ли ему эту задачку с eriodos corte? Он же, как и ты, из старой школы магов. Уверена, что Хе.. Анхельм, в отличие от меня, прекрасно знает, как снимать такие заклинания.

Во взгляде Орани впервые за вечер появилась неуверенность, и кажется, страх. О да, сигил, тебе есть чего бояться – Хель, в отличие от меня, отлично знает, как найти на тебя управу.

– Не боишься, что кто-то может случайно пострадать? К примеру, Зора? – Орани всё еще пытался сыграть эту карту: – Некромаги не очень-то любят ведьм ша...

– У тебя устаревшие данные – у нас договор с шаноэ, а Танара и некромаг являются его гарантом.

Я позволила себе наглую ухмылку, но затем стираю её, возвращаясь к мрачной сосредоточенности. Не стоит глумиться над всё еще опасным врагом. Да и в чём-то он прав – не место здесь моей матери.

– Эрик, – окликнула брата. – Будь добр, найди Анхельма и приведи его сюда. Скажи, что мы нашли мага хаоса, он поймёт, о ком идёт речь. И проводи мою мать на выход – чем дальше она будет от Орани, тем меньше вероятностей, что он может ей что-то приказать или использовать её против нас.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? Отпустишь меня просто так? – недоверчиво спросила Зора.

– Да.

Она нахмурилась.

– Нам нужно поговорить. Обсудить всё это.

Равнодушно отворнулась.

– Я не хочу.

– Агния, не упрямься. Это важно.

– Уходи, пока я тебя отпускаю. В городе есть другие арэнаи, не столь лояльные мне, как Эрик. Если они узнают, что здесь есть одна из шаноэ, шпионившая когда-то в Тайрани, дела для тебя действительно могут закончиться плохо.

– Пожалуйста, одну минуту. Дай мне поговорить с тобой наедине...

Я не могла позволить себе роскоши остаться с матерью один на один, как и позволить ей пользоваться ментальной речью: и так приходится тратить половину магической энергии, чтобы держать вокруг своего разума ментальный щит. Я не способна помешать ей читать мои мысли, но таким образом хотя бы от атаки могла уберечься.

– Говори здесь, – оборвала я её. – От Эрика у меня нет секретов, а Орани считай что почти труп.

– Неприятно, когда хоронят заживо, – пробормотал сигил себе под нос, но едва ли кто сейчас обратил на него внимание.

– Ну так что?

Зора подходит ко мне, и нежно провела ладонью по моим волосам.

– Всё еще ребёнок, – с ласковым укором сказала она. – Спасибо тебе.

– За что? – мне хзотлось уткнуться лицом ей в плечо, как раньше, и лишь то, что мы не одни, останавливает меня.

– За то, что согласилась встретиться со мной, даже зная, что это ловушка. Что, несмотря на недоверие ко мне, отпускаешь на волю.

– Неужели кто-то подменил мою маму? – за иронией я скрыла свою растерянность. – А где же нотации? Где же попытки наставить на истинный путь? Разве ты не будешь говорить, как часто я промахивалась? Что связалась с плохими людьми, подставила себя под удар...

– Ну видишь, ты всё знаешь сама, – редким момент, когда всегда серьёзная Зора позволяет себе шутить. – Я... я не хотела тебе зла, никогда. За всеми моими поступками стояла лишь забота. Я считала, что поступаю лучшим для тебя образом.

Больно. Я отвела взгляд, пытаясь сконцентрироваться на дыхании. Лишь бы не расплакаться.

– Нам пора идти, время не ждёт – напомнил Эрик. Затем нахмурившись, уточнил: – Ты уверена, что готова оставаться один на один с магом хаоса?

– Со связанным и беспомощным магом хаоса. Не волнуйся, я справлюсь.

Глава 22. Поменяемся местами

Милая девочка со мной не шути,

Если поймаешь пламенный взгляд,

Значит ты можешь сбиться с пути,

Значит рискуешь не скоро вернуться назад.

(с) Ночные Снайперы.

Маг хаоса сидел на полу, прислонившись спинок к стене, и не сводил с меня взгляда, пока я нервно меряла шагами кухню подобно зверю в клетке. Мне почему-то казалось, что это я здесь пленница, а не Орани, слишком уж спокоен и снисходителен тот был. А еще меня не оставляло ощущение, что где-то я ошиблась, очень сильно ошиблась.

До дворца Эрик доберется минут за сорок. Еще десять-двадцать минут понадобится, чтобы найти Хеля, а обратный путь займет около часа – с поправкой на некромага, которому недоступны сила и скорость арэнаи. Итого два часа. Что страшного может сделать мне беспомощный сигил, закованный в антимагические браслеты? Разве что вывести из себя бессмысленной болтовнёй, но ведь я не глупый ребёнок, что вестись на провокации и подначки мага хаоса.

Но прошло всего лишь десять минут, с тех пор, как ушел Эрик, а я уже успела потерять последние крохи своего хладнокровия. Напряжение последних нескольких часов давало знать, и скапливающиеся где-то глубоко внутри злость и страх, не находя выхода наружу, создавали гремучую смесь, грозящую в любой момент взорваться. Не находя себе покоя, я металась из стороны в сторону, пока не остановилась перед Асетом Орани, глядя на него сверху вниз горящими глазами:

– Ты ошибся, сигил.

– Ошибся с чем? – дружелюбно спросил маг хаоса, кажется нисколько не обеспокоенный своим незавидным положением.

– Со своим экспериментом. Пытаясь сделать из боевых магов метаморфов-перевёртышей, ты упустил одну важную деталь.

– Ты хочешь поделиться со мной своим открытием? – хмыкнул Асет. – Раз уж ты украла мои записи о трансформации арэнаи, я надеюсь, что ты их использовала с толком.

– Почему бы не поделиться? – желание утереть нос сигилу было сейчас гораздо сильнее, чем чувство осторожности. – Тем более ты этим воспользоваться не сможешь. Чтобы исправить твою ошибку, нужно быть арэнаи, или ментальным магом, а лучше то и другое вместе.

– Тогда мне повезло, что у меня есть ты, – блеснул зубами в улыбке Асет.

Опустившись на пол рядом с магом хаоса, я с болезненным любопытством впилась в спокойное лицо сигила, пытаясь найти в нём... что? Я не знала. Отведя глаза, я начала говорить, найдя в своём враге того единственного слушателя, кто мог понять меня:

– Твои теоретические выкладки, признаюсь, были великолепны – я многое узнала, в том числе и о природе боевых магов – точнее, о том, кем мы можем быть. И да, ты добился своего – я прониклась твоими идеями о возрождении древних метаморфов, магов, чьи возможности изменения безграничны. Эта легенда... бесподобна, и мне захотелось стать её частью. И тогда я стала думать, о том, что ты делал со мной, делал с Эйнаром – ты пытался заставить тело забыть о том, что у него есть форма, неизменная и застывшая, что есть границы, переступить которые невозможно. Ты делал это с помощью боли, с помощью страха – заставляя меняться, чтобы выжить...

– Как когда-то делали твои далёкие предки – пожал плечами сигил. – Обучение арэнаи всегда было связанно с риском.

– И кое чего ты добился, по крайней мере с Эйнаром. Расшатав баланс его тела, ты заставил жизненные меридианы поменять своё положение, изменив их соответственно природе зверя. Навыки целителя, я полагаю, тебе сильно пригодились – чтобы превратить одно в другое, нужно хорошо представлять, с каким материалом придётся иметь дело. Ведь для этого тебе был нужен тот волк, и для этого ты изучал свойства и возможности моего организма? Чтобы понять, как мы устроены, что делает нас не просто людьми, а живым оружием в человеческой оболочке.

– Я был очень хорошим магом жизни, пока не решил изменить профиль. И, признаюсь, мне было очень интересно заглянуть за покров тайны, который был создан вокруг непобедимых арэнаи. У вас очень необычная физиология, ты ведь знаешь это?

Я пожала плечами, отметая вопрос.

– Нам всегда говорили, что дух важнее, чем тело. Я считала это просто некой философией, которая позволяет внушить молодым магам уверенность в своих силах. Но только сопоставив твои записи и свои познания в ментальной магии, я поняла, что наставники имели ввиду нечто большее. Мы другие, действительно другие – но отличается не только плоть и кровь, но и тонкие структуры нашего сознания. Чтобы выдержать боевую трансформацию, наши предки были вынуждены изменить и свой разум – сделав его гибче, подвижнее, чтобы боевой маг, полностью изменив своё тело, став кем-то другим, не сошел с ума, не забыл, кто он есть. У этого дара и другая сторона – арэнаи уязвимы перед ментальной магией, почти беззащитны. Ты просто не мог этого знать – а видеть тебе было не дано.

– Так чего же Эйнар не указал мне на мою ошибку? Или он предпочел быть искалеченным?

– Мой брат хороший практик, а не теоретик. Судя по тому, что он выжил, Эйнар всё же инстинктивно пытался приспособиться к новому телу с его особенностями. Но вы оба били в слепую – метаморфы же, изменяя свои тела, точно знали, каким образом им нужно менять и энергетические потоки сознания.

– А ты поняла их секрет... – протянул Асет.

– Сомневаешься? – с вызовом спросила я.

– О, ты очень способная девочка, иначе мой старый друг Хель едва ли бы обратил на тебя внимание. Полагаю, ты знаешь о его собственных экспериментах юности?

– Морой. Он создал морой.

Жуткие, пугающие существа, лишь внешне схожие с людьми – но гораздо сильнее, безжалостнее, и опаснее, чем кто-либо из смертных. Твари, не имеющие чувств, и ведомые лишь одним желанием – жаждой горячей крови, и чья она будет, животного или человека, для них было не так уж важно.

– К сожалению, я не превзошел своего учителя, – расстроено сказал Асет, – у него, знаешь ли, тоже были проблемы с контролем созданных им существ. Если бы я мог, я бы конечно, проконсультировался с Хелем, но наши отношения не очень хороши.

Я кивнула, на секунду забыв о своей ненависти к сигилу. Ученый-экспериментатор во мне сочувствовал Асету Орани, не имевшему возможности изучить опыт своего предшественника.

– Именно его провал навёл меня на мысль, что причина неполноценного изменения Эйнара лежит именно в ментальной плоскости.

– Ну надо же, – рассмеялся Асет, – мне утёрла нос девчонка, которая даже не разменяла сотню лет. Но я не расстроен – я восхищен. И должен признать, что мои действия в отношения тебя были очень поспешны: гораздо больше выгоды для меня было бы, если бы ты стала моим ассистентом, а не только...

– Подопытной?

– Материалом для изучения. Утоли моё любопытство, юная леди: ты уже пробовала воплотить в реальность свои открытия? Ты пробовала... изменение метаморфов?

– Мой напарник... – начала я, но тут же прервала себя.

Глупо открывать столь много своему врагу, пусть и беспомощному сейчас. Я хотела только уязвить Орани, а вместо этого приоткрыла ему свои проблемы. Я так и не открыла Анхельму свой интерес к эксперименту Орани – чувствовала, да нет, даже знала, что он не поймет. Отберёт бумаги, скажет, чтобы выкинула дурные мысли из головы, чтобы не прыгала выше головы. И будет в чем-то прав – ведь всё, что исходит от такого человека, как Асет Орани, не может быть благим. Но ведь сейчас не время отказываться от силы, от знания, от могущества, какой бы источник он не имел – пришло время битв, и в этот раз нас действительно могут уничтожить, если мы не докажем, что арэнаи всё еще являются лучшими воинами Ойкумены!

Орани всё понял. И обуревающие мою душу сомнения, и моё желание идти до конца, и то, что в этот раз я не осмелюсь взять некромага себе в союзники. Не Хеля Пустынника, создателя морой, бича Ойкумены.

– Он не знает, – сказал маг хаоса. – И ты не хочешь ему говорить. Но ты можешь допустить ошибку, если попробуешь самостоятельно воссоздать трансформацию метаморфов.

– Я не буду делать это одна. Эрик...

– Ничем не сможет тебе помочь. Я был знаком с ним не так уж и долго, – Асет позволил себе кривую ухмылку, – но уже успел понять, что он, как и Эйнар, скорее практик, чем теоретик. А значит, он будет бесполезен. Но мы ведь с тобой сделаны из другого теста, да, Агнесса?

– Нет никаких "мы", никогда не было и уже не будет. Когда некромаг тобой займется, тебе будет уже не до научных изысканий, – огрызнулась я.

– Я бы не отказывался от сотрудничества так легко, тем более учитывая, что с некоторых пор мы не совсем чужие люди друг другу.

Я нервно рассмеялась:

– О чём ты говоришь, демонское отродье?

– О тех отношениях, что связывают меня и твою мать.

Отвратительно. И он еще смеет говорить о моей матери своим грязным, лживым ртом...

– Если вы были любовниками, – брезгливо сказала я, – это еще ничего не значит, что я должна прислушиваться к тебе.

– Я говорю не о любовной связи. Я говорю о браке. Твоя мать, с некоторых пор является моей супругой, что делает тебя, в некотором роде, моей падчерицей.

Опасаясь, что безумие заразно, я отошла от мага хаоса на несколько шагов назад, оперевшись спиной о стол.

– Поясни, – сказала я бесцветным голосом. Пальцы мои нервно дрожали, и лишь огромным волевым усилием я сдерживала себя от того, чтобы впиться когтями в шею мага.

– Видишь ли, я несколько слукавил, объясняя суть заклинания eriodos corte. Точнее, не упомянул один из аспектов его использования. В старые времена, задолго до твоего рождения, брачный союз играл более важную роль, чем сейчас, а преданность жен и любовниц, как и вассалов, имела первостепенное значение. И эту преданность пытались обеспечить любыми возможными путями. Eriodos corte, выполненное со всеми условиями, приравнивается к браку. Прелесть этого заклинания в том, что здесь достаточно согласие одной стороны. Видишь ли, раньше как-то мало задумывались о равенстве прав в браке... Впрочем, могу тебя успокоить. Связь, налагаемая заклинанием, не столь одностороння, как это может казаться со стороны. Пусть на меня накладывается меньше уз, чем на Зору, я всё же обязан взять на себя ответственность за свою жену.

Я фыркнула:

– Можешь не беспокоиться. Этот брак не продлится долго. Как только Хель найдет способ сломать заклинание...

– Этого не произойдет, – спокойно прервал меня сигил. – Заклинание нельзя сломать. Мы связанны с Зорой до самого конца – моего, а значит и её. Ты ведь владеешь даром ш, и сейчас я открытая книга пред тобой. Так услышь, и пойми, что я не вру – этот брак не расторжим, и Зора, хочет она этого или нет, навсегда связана со мной.

– Она знает это? – севшим голосом спросила я Асета.

Тот чуть промедлил, прежде чем ответить:

– Нет. Но рано или поздно это заклинание вновь приведёт её ко мне... и надеюсь, она не будет держать на меня зла на моё небольшое самоуправство.

– Зачет тебе это, сигил? Неужели только в пику мне и Анхельму? Или ты мстишь за что-то Зоре?

– Нет, это не месть. Просто я всегда получаю то, что я хочу... чего бы мне это не стоило.

Маг приподнялся. На его лице, измазанном кровью, проступило, впервые за этот вечер, живая эмоция – и я поняла то, что маг хаоса, возможно, не знал еще сам. Он был давно, неизлечимо влюблён в мою мать. И эта страсть, столь сильная и болезненная, что сигил предпочитал её не замечать, извратилась в его мозгу, превратившись в жажду обладания и контроля.

А еще, он действительно не врал, когда говорил, что заклинание снять нельзя. А значит, я, против своей воли, была вынуждена думать о том, как сохранить этому магу жизнь. Вот только учтёт ли Анхельм моё желание, станет ли он заботиться о сохранении жизни моей матери. Я не была в этом уверена, и если честно, не хотела проверять.

– Безумец, – с горечью произнесла я, – ради своей прихоти ты сломал жизнь женщине, к которой неравнодушен. Она не простит тебе этого унижения.

– Мне не нужно ничье прощение, – самоуверенно произнёс Асет.

– Безумец, – повторила я. – Но в этот раз ты выиграл. Я не буду сдавать тебя некромагу. Ты должен уходить, и как можно скорее.

– Только после того, как я тебя заберу.

И я не выдержала, срываясь на крик:

– Ты... ты... ослеплённый гордыней псих, не знающий, когда нужно остановится! Еще час назад ты стоял на коленях, скованный и лишенный своей магии, а теперь ты смеешь ставить условия! Радуйся что я позволю тебе жить, и не смей, даже не думай, возвращаться за мной или за Зорой!

– Если тебя смущают мои браслеты, я могу их снять, – лёгкое движение рук и антимагические браслеты с глухим стуком падают на пол. Наверное, мой ошарашенный вид смотрелся весьма забавно, потому что Орани рассмеялся, глядя на меня:    – Неужели ты думала, что я буду носить с собой антимагические браслеты, которые могут использовать против меня самого? О нет, я достаточно опытен и осторожен, чтобы предположить, что моё собственное оружие может оказаться в чужих руках, и позаботится о том, чтобы оно в этом случае не сработало.

– Значит, всё это была игра? Ты с нами просто забавлялся?

Асет поморщился.

– Не совсем. Я не рассчитывал, что окажусь в ситуации, где на меня наставляет оружие один из твоих многочисленных родственник. Я всё же достаточно труслив, и не люблю, когда мою жизнь подвергают опасности. И кстати, об опасности – мне бы очень не хотелось пересечься с Хелем, и поэтому я вынужден пропустить долгие уговоры, и просто вз...

Что "просто вз...", я так и не дослушала, хотя догадывалась о том, что здесь предполагалась некоторая доля насилия и принуждения, поэтому вместо того, чтобы разинув рот, позволить себя еще раз обвести вокруг пальца, я решила немного поколдовать. А учитывая, что мы всё же находились в помещении, и мага хаоса я не могла не только убить, но даже и поранить, арсенал моих заклятий был крайне скуден. Взмах руки, и посреди комнаты, как раз между мной и приближающимся Асетом Орани вспыхнула яркая вспышка света, и тут же комнату заволокло дымом, заставив неготового к такому мага закашляться, обрывая буквально на полуслове.

Пока он приходил в себя, я выскользнула в дверь, размышляя, куда мне бежать. Вокруг дома всё еще стояло охранное заклинание сигила, и если, сообразно своему спектаклю, Зору и Эрика он не мог не пропустить, то для меня он вполне мог бы защелкнуть ловушку. Поэтому я тенью взмыла вверх по лестнице, решив забаррикадироваться на втором этаже. Забежав за первую же дверь, я защелкнула замок и заклинила ручку ножкой стула. Едва ли это станет серьёзной преградой для мага, но по крайней мере на несколько секунд задержит, пока я навешиваю защитные заклинания.

Расчёт был на то, что Асет Орани всё же не боевой маг, а значит, вышибить дверь лишь за счёт физической силы не сможет. Он попытается использовать заклинания, но едва ли пробьет мои боевые щиты – всё же Эйнхери считались лучшими специалистами в магической защитево всей Ойкумене. А пользоваться телепортацией не риснет – ведь сил может хватить только на одну, а он должен еще сбежать от Хеля.

Ручка задёргалась, послышались удары. Затем краткое затишье, и на дверь посыпались заклятья, от которых волосы на моей макушке зашевелились, а уши просто заложило. Минуты через две Асет благоразумно отступил, решив на сей раз использовать другое оружие – свой проклятый язык.

– Агнесса, ты не находишь, что прятаться от меня глупо? Я нашел тебя один раз, найду и еще, и тогда ты просто от меня не спрячешься.

Ну да, а учитывая то, что в отличие от других моих врагов, Асет имел возможность быстрого, и очень эффективного перемещения, дела мои были еще хуже. Я решила пойти с ним на диалог. Пусть даже и не смогу до него достучаться, но хотя бы время потяну...

– А смысл? Ну отыщешь ты меня, ну спрячешь в своей башне – без моей добровольной помощи ты не сможешь исправить ошибки своего эксперимента. И всё, что ты получишь, это еще одного недоделанного метаморфа. И придётся тебе искать второго такого же арэнаи-менталиста... Может, лет через пятьсот и найдешь.

Мне уже стало казаться, что сигил решил уйти, как в дверь ударило одно еще заклинание, заставившее мои щиты поползти, а стену над дверью треснуть. Я поспешно укрепила свои чары, тратя на это последние силы. Если так дело пойдет, пострадает весь дом, и только бедная дверь будет стоять до скончания веков, незыблемая и несокрушимая.

– С другой стороны, – крикнула я, – есть еще один вариант! Ты же знаешь, что мне пришлась по душе идея с метаморфами. Как только я попаду в Тайрани, я, после нескольких испытаний, буду продвигать эту идею в верхний совет боевых магов. Нам нужна эта способность к полной трансформации – иначе мы не сможем ничего противопоставить гармцам! Совет ухватится за мою идею всеми руками, и через пару десятилетий, если не пару лет, в мире появятся сотни меаморфов. И тогда выбирай любого – некоторые даже сами захотят у тебя служить!

"В конце концов, идиоты встречаются и среди боевых магов" – подумала я про себя.

– Мне не нужны сотни метаморфов! – крикнул в ответ сигил. – Мне нужен один, зато мой собственный!

Моя реакция была весьма эмоциональной и не очень цензурной. Орани с той стороны двери расхохотался.

– Ну же, разве можно выражаться такими словами при своём папочке?

Возможно, я бы всё-таки убила бы Орани в тот вечер, или хотя бы попыталась его покалечить. Нас обоих спасло появление Хеля. Первым его почувствовал, благодаря своему охранному заклинанию, Асет Орани.

Глава 23

Внезапно стало тихо. Ни атакующих заклятий, ни угроз, ниуговоров. Орани просто остановился, замер под столь хрупкой и уже почти разрушенной преградой между нами. Неужели внял моим словам и решил оставить меня в покое? А может... лишь тактическое отступление перед новой атакой.

Я, пятясь, отступила к окну. Тут не так уж высоко, всего лишь второй этаж – с боевой трансформацией это также легко, как с табуретки спрыгнуть. Вот только я не была уверена, что за ворота будет так же просто выйти, как войти. Гораздо безопаснее дождаться Эрика и Хеля здесь. Но всё же нужно иметь и запасной план. Не отрывая взгляда от двери, я нащупала задвижку на окне, и резко сдвинув её, впустила свежий ночной воздух в дом. И лишь затем позволила себе бросить короткий взгляд на улицу. Окно располагалось во фронтовой части дома, и отсюда я прекрасно могла видеть входную дверь и калитку, освещенную тусклым (и едва ли не единственным в этом городе) фонарём. Вот только, к сожалению, своих спасителей я там не видела.

А затем я почувствовала волну магии, столь мощную, что я не только почувствовала и учуяла её, но и увидела – как яркие всполохи зари, только не алые или нежно-розовые, а как будто состоящие из теней и полумрака, никак не смешивающиеся с темнотой ночи. И это теневое зарево пеленой окутывало пространство вокруг дома, мешая мне понять, что же именно там происходит. Вероятнее всего, дом закрывали защитные чары – и теперь кто-то (я даже знала, кто – уж слишком уж знакомо "пахла" эта магия гнилью и тленом) активно прорывался внутрь. Впрочем, Орани не спешил уходить, видимо, зная, что у него есть несколько минут.

– Агнесса, – Орани больше не был смешлив или презрительно высокомерен, теперь его голос звучал непривычно серьёзно. – Я не враг тебе. Никогда не был.

– Конечно не враг. Пауки не враждуют с мотыльками – они их убивают.

– Я паук? Ну что же, меня называли и похуже. Но скажи, действительно ты думаешь, что между нами с Хелем такая уж большая разница? Я знаю его уже несколько сотен лет, и, признаюсь, в искусстве управления людьми я всё еще подмастерье, тогда как он – непревзойденный мастер. У меня есть планы на тебя – и я их уже не скрываю. Но подумай немного, и скажи – то, что ты хочешь для себя, это действительно твоё, или это то, что внушил тебе некромаг?

Я не хотела слушать Асета, и уж тем более не собиралась ему верить. Но его слова столь точно пересекались с моими мыслями. Я считала, что делаю то, что нужно. Что это единственно правильный путь, что у меня нет иного выхода. Скрывая от себя, что с тех пор как я встретила Анхельма – я превратилась в ведомую, слепо доверяющую своему поводырю. Даже теперь – мне не нравилось то, что мы заключили договор с шаноэ, мне не нравилась идея военного альянса со степями. Но я проглотила возражения, посчитав, что Анхельм знает лучше, как нам стоит поступить.

Я забыла, что он чужак. Иноземец, некромаг, для которого благополучие Тайрани, свобода рода арэнаи и жизнь моей семьи представляет лишь чисто теоретический интерес. Я забыла... нет, просто предпочла не вспоминать, что он человек, созвавший ужаснейших тварей, чуть не уничтоживших весь людской род.

– Когда ты говорил, что он был твоим учителем... Ты ведь не врал? Это не было метафорой или иносказанием? – звучание собственного голоса казалось совсем бесцветным и пустым.

– Нет. Именно благодаря ему я стал тем, кем я стал. Он показал заурядному целителю настоящую свободу. Хельмин открыл мне путь...

Открыл путь... Да... Кто как не Открывающий Пути, может вновь вернуть в мир проклятую магию хаоса? Асет едва ли представлял, сколь близки к истине были его слова. А может, он знал? Я устало опёрлась разгоряченным лбом о прохладное стекло. Устала, как же я устала.

– То, что я не могу доверять Пустыннику, совсем не означает, что я буду доверять тебе.

– Я и не прошу доверять мне. Просто подумай. Я многим обязан Хелю, но также я знаю, что он не один из тех, за кем стоит идти без оглядки. Не подменяй свои цели его целями, как бы разумны и благородны они не казались. Вспомни, чего ты хотела в самом начале.

– И чего же я хотела? – с деланной наивность спросила.. – Просветите меня, сигил.

– Ты хотела остановить войну. Не выигрывать в битвах, как жаждут твои друзья арэнаи, не уничтожить некромагов, как хотят шаноэ, и не сохранить видимость баланса, к чему так стремится наш общий друг. И к чему всё это привело?

Вдруг в дверь, отделяющую меня от мага хаоса, что-то с силой врезалось, выбив пару десяток щепок из крепких досок. Неужели сигил совсем спятил, и решил просто выбить дверь?

– О-о-о... – несколько сконфуженно сказал Орани. – Совсем забыл о том, что твой брат просто игнорирует мои щиты и ловушки, предпочитая пробираться по крышам. Я его несколько помял, ты уж извини за это.

– Не трогай Эрика! – Я начала лихорадочно разматывать собственные защитные чары, намереваясь... что? Открыть дверь и вломить сигилу? Как бы это смешно не звучало, я собиралась сделать именно так.

– Как бы то ни было, – как ни в чём не бывало, продолжил Орани, – у меня нет возможности продолжить наш весьма увлекательный разговор. Ко встрече с моим дражайшим учителем, я знаешь ли, еще не готов. Поэтому, передавай ему привет... и до встречи!

Я вылетела в коридор как раз тогда, когда в воздухе погасли последние синие блики – Орани воспользовался телепортом и ушел. Почти одновременно с эти хлопнула входная дверь, и вверх по лестнице, почти со скоростью арэнаи, вбежал Хель. Выглядел он непривычно грозно. Признаюсь, будь я не столь обеспокоена состоянием Эрика, без сознания лежавшего на полу, я бы предпочла оказаться как можно дальше от этого жуткого человека, лишь притворяющегося моим знакомым. Но, зная, что угроза в его позе и взгляде предназначена не мне, я спокойно повернулась к Анхельму спиной, проверяя пульс Эрика. Жив, и даже, вроде, относительно цел.

– Ушел... – почти прошипел Хель. – Из-под самого носа... Что здесь произошло?

– Антимагические браслеты оказались не слишком серьёзной преградой для сигила, и он освободился. Мы с ним имели... весьма эмоциональный диалог, слегка не сошлись во мнениях, – я кивнула в сторону полуразрушенной стены, отделяющей комнату от коридора. – А затем он сбежал.

– Эрику не стоило оставлять тебя одну с ним.

– Я знаю, – спокойно ответила я. – Мы ошиблись.

– А вам не стоило уходить, не предупредив меня. Тёмные боги! Вам вообще не стоило уходить – о чём ты только думала!

Отметив столь непривычную взволнованность некромага, я удивилась, что сама совсем перестала волноваться. Весь страх, вся ненависть, наполнявшие меня последние несколько дней, исчезли почти в одно мгновение. Наверное, я просто иссякла – Пустоши, все эти шаноэ, степи, моя мать, разговор с магом хаоса, всё это было слишком для меня.

Хель еще что-то говорил, отчитывая за все существующие и явно надуманные промахи, но мне просто не хотелось слушать. Тяжелая рука опустилась на моё плечо, и резко подняла меня вверх.

– Ты. Меня. Слышишь? – обычно немного тусклые глаза мага сейчас горели злым огнём. – Агнесса! Мы сейчас же возвращаемся во дворец!

Он злился. А я могла лишь думать о значении слов Асета. Зачем он рассказал мне это? Что за цели он преследует? Маг столь резко меня встряхнул, что я клацнула зубами. Ну нет – это уже ни в какие ворота не лезет! Вцепившись пальцами ему в запястья, я резко сжала их, вынуждая меня отпустить. Применив при этом всю мою силу арэнаи – но Анхельм и сам не из хрупких, так что едва ли ему что будет. Не ожидая такого отпора, Хель отпустил меня, и я вывернулась из его излишне "дружелюбных" объятий.

– Всё хорошо. Посмотри, пожалуйста, Эрика. Я не слишком разбираюсь в целительстве.

Взглянув на меня исподлобья, Хель неохотно повернулся к Эрику, и небрежно пробежался по нему взглядом.

– Жить будет.

В этом некромагу уж точно можно верить. В подтверждении этим словам Эрик дёрнулся и глухо застонал. Некромаг похлопал его по щекам.

– Вставай. Я не собираюсь тащить тебя на себе.

– А Несси?

Я поморщилась, услышав своё детское имя.

– А Несси себя бы до дворца дотащить, – ответила я с мнимой безмятежностью.

– В-ы-ы... Скажите мне, что сигил мёртв. Ты же добрался до него, Анх... Ей, я что-то не то сказал?

Никогда не думала, что чья-то спина может выражать столько неодобрения.

Глава 24. Сожаления

Великие Степи, Агнесса Эйнхери

Двенадцать дней спустя. 

Степь весной очень красива. Голубое небо над головой, под ногами живой ковёр из цветов – кажется, что мы не в бесплодных землях, а гуляем на небесных лугах, и вот-вот кони под нами обретут крылья. Не военный сбор – экскурсия. Да и Уна сказала, что путешествие назад в Тайрани кажется лёгкой прогулкой, по сравнению с тем, что они испытали, незаконно пробираясь сквозь Пустоши в поисках меня.

Еще бы – едем в караване кагана, пользуясь его несколько навязанным, но всё же весьма удобным гостеприимством, едва ли кто-либо осмелиться на нас напасть. Но... признаюсь, я просто не люблю путешествовать. Тряска, пыль, отсутствие нормальных условий для сна и гигиены. Никогда это не понимала. Будь моя воля, я бы не вылезала из Истика. Хотя стойте – я и не вылезала, пока мой любимый бывший начальник не предложил мне стать фрейлиной принцессы. Но теперь она мертва, а я здесь, в этих дурацких степях, отбиваю себе пятую точку в седле, борясь со скукой и усталостью, в окружении абсолютно невменяемых людей, на которых абсолютно нельзя положиться.

Даже мой дорогой двоюродный братец и тот умудрился сдать меня сразу и Хелю, и Изенгриму одновременно, недели не прошло. И теперь эти двое не сводят с меня глаз – как будто так и ждут, когда же я опять выкину что-то безумное! К примеру, сбегу в Алискан лично разбираться с Императором Агатом. Нет, я конечно думала о поездке в Алискан, но только гипотетически... Но Анхельму было достаточно даже тени мысли, чтобы взять меня под самое пристальное внимание. И что самое ужасное, эти человекоподобные чудовища не только сошлись во мнении, но и перетащили на свою сторону моего вероломного братца. Недаром он в последние дни и взглянуть на меня боится.

Единственный, с кем можно было нормально пообщаться, это воронёнок Тари, но он не слишком то разговорчив – хотя казалось бы, после стольких лет молчания, его должно было просто прорвать потоком слов. Но то ли его компания некромага не располагала, то ли он побаивался рыжеволосой шаноэ, но к разговорам он расположен не был. В общем, совершенно ужасное путешествие. Если бы не одно – у меня все еще были записи мага хаоса о трансформации, и встреча с ним дала мне новый толчок для размышлений. Мне казалось, что я очень близка к развязке. Мысли об эксперименте отвлекали меня от воспоминаний о матери, и жгучей, все никак не проходившей ненависти к Асету Орани. Но удивительно, что теперь мы хотели почти одного того же – взломать секрет арэнаи.

Только навязчивая опека Анхельма и весьма вежливое, но неукоснительное присутствие Бергеля рядом со мной ломало все мои планы. При них изучать бумаги мага хаоса было едва ли возможно – в конце концов, Грим был представителем конкурирующего клана, а Хель... я знала, как он негативно относится ко всему, что касается мага хаоса.

Некромаг был недоволен мной – я ослушалась его, подвергла себя опасности, и, что наверное хуже всего для него, упустила Асета Орани. Его можно понять – Асета Орани действительно хочется убить. Только уже нельзя – пока он связан кровным заклинанием с моей матерью, он останется для меня неприкосновенным. Но не для Хеля – он дал мне это понять. "Что бы на не связывало, – сказал он, – это касается только непосредственно нас двоих. Твоя жизнь – священна для меня, но не жизнь твоих друзей и родных". От этих слов становилось немного страшно.

Через несколько дней бдительность моих надзирателей ослабла, и я получила долгожданную независимость. Так что жизнь стала вполне сносной. Раздобыв себе бумагу, и выклянчив у одного из писцов кагана перьевые ручки, я наконец-то занялась изучением полной трансформации перевёртышей, уйдя в расчёты с головой и отрываясь только на сон и еду. Я даже не заметила, как мы проехали южное ханство Лосс, и заключив соглашение с местным царьком, отправились дальше в западные степи, всё больше и больше приближаясь к Тайрани. Так продолжалась благословенную дюжину дней, пока наше нудное путешествие внезапно перестало быть таким нудным. В один из вечеров, когда я сонно переваривала еду у костра, сидя в полном одиночестве, ко мне подошел Хель.

– Мы с каганом и его свитой отправляемся на север-запад, ваш же путь будет идти прямо до самой границы Тайрани.

– Что? – я растерянно захлопала глазами.

– Мы с Гримом решили, что вам не стоит задерживаться, заезжая в столицу западного ханства, а ехать прямо в Истик. Вы доедете до пограничных земель уже через пару дней. Я со степняками присоединюсь как только смогу.

– И когда вы уезжаете?

– Завтра утром.

– Ты так поздно сказал об этом...

– Не хотел отвлекать тебя от твоих мыслей. У тебя на щеке чернила.

Я неуклюже вытерла щеку рукавом, смущенно отворачивая лицо от некромага.

– Знаешь, мне давно нужно было сжечь твои записи, – неожиданно сказал он.

– Какие записи?

– Не притворяйся. Те, которые ты взяла у Асета Орани. Или он тебе подкинул. Тебе не стоит заниматься тем, чем ты занимаешься.

– И почему ты тогда их не сжег? – с болезненным любопытством спросила я.

– Подумал, что я и так уже много чего испортил. Не знаю, где и когда, но я причинил тебе боль. Ты злишься на меня, и я не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

Мне внезапно стало стыдно.

– Я не ненавижу тебя. Просто не понимаю, почему ты сожалеешь о том, что оказался связан со мной.

– Сожалею?

– Да. Я ведь вижу это. Ты всегда говорил, что быть одним из Бродяг, это не благословение, а проклятие, и привык видеть себя чудовищем. А теперь встретил еще одно чудовище, и не знаешь, как от него избавится...

– Глупая, я не сожалею, а жалею тебя.

Я уткнула лицо в коленки, и сдавленно спросила:

– Я такая жалкая, да? Лишь обуза.

Наверное, я ждала, что он начнёт меня утешать. Или просто рассмеётся и уйдет. Я не думала, что он согласиться со мной.

– Да, ты обуза для меня, – спокойно сказал Хель. – Я давно живу, полагаясь на себя, отвечая лишь за себя. А потом я встретил одну юную арэнаи, и все мои прекрасные планы рухнули. Потому что мне нужно думать не только о том, что я хотел сделать, а о том, чтобы тебя, не дай боги, где-нибудь не убили и не покалечили.

– Ты с ума сошел что ли со своей опекой?! – воскликнула я. Нет, я конечно тоже волнуюсь за Анхельма, но я же не считаю его беспомощным идиотом! – Я же арэнаи, боевой маг. Я могу за себя постоять!

– История Повелителей Перекрёстков говорит об ином. Знаешь, какая средняя продолжительность жизни твоих предшественников? Двадцать, максимум тридцать лет, а некоторые и вовсе не доживали до совершеннолетия.

– Откуда ты это знаешь?

– Порылся в библиотеки Госпожи Смерти, – Анхельм встал, сердито отряхиваясь. – Знаешь ли, сложно радоваться тому, что оказался эмоционально связан с тем, кто вот-вот покинет этот мир.

– По крайней мере, со мной ты живёшь, а не существуешь! – я вскочила на ноги, в ярости сжимая кулаки.

– Что ты знаешь о моей жизни? – надменно спросил некромаг.

Я ядовито улыбнулась:

– Возможно, больше чем ты полагаешь. Знаешь, когда-то я размышляла, что же чувствуют старые маги, которым перевалило не за одну сотню лет: скуку, усталость, а может быть, удовлетворение от осознания своей мощи... Я могла поверить во всё что угодно, но даже я не ожидала увидеть такую пустоту. Ничего, ничего не осталось у тебя внутри – ты выеден как червивое яблоко! Даже твое сожаление о прошлых грехах – лишь фикция, попытка убедить других и себя, что ты живой!

Мы стояли, не отрывая взгляда друг от друга, и тишина была почти осязаемой, даже сверчки как-будто бы смолкли.

– Ты права, – разорвал гнетущее молчание некромаг. – Я разучился чувствовать многие годы назад, и отдал бы всё, чтобы снова научиться – я даже готов терпеть боль и разочарование ради хотя бы нескольких мгновений радости. Но вот только я не уверен, что то, что нам дает эта странная сила дорог, это наше – это ты и я, Агнесса и Хель, а не то, что нами управляет. Тебе никогда не казалось, что в тебя что-то вселилось, что-то совершенно чуждое, страшное? Я... ты не помнишь, но когда-то я сказал тебе, что одержим. Знаешь, я действительно в это верю. Мы запятнаны этой силой, этой сущностью, и лишь она заставляет нас цепляться друг за друга. И нет ничего более – ни любви, не дружбы, лишь эта проклятая магия Бродяг.

Я обессиленно опустилась на землю.

– Уходи, прошу тебя, – в отличие от Анхельма, я умела чувствовать – и даже не сомневалась, что эта боль именно моя, Агнессы Эйнхери, а не проклятой Повелительницы Перекрёстков. Эта жадная тварь, эта паучиха не сомневалась, что никуда от неё он не денется, что приползёт как миленький, вот только мне самой было от этого еще хуже.

Я не заметила, как он ушел, оставив после себя лишь привкус разочарования и вины.

Глава 25

Великие Степи, Агнесса Эйнхери

Хотелось бы мне сказать, что в тот вечер мы действительно попрощались, если не навсегда, то на весьма долгий срок. Я не желала Хелю зла, просто не видела причин, для чего нам еще терпеть друг друга рядом. Некромаг был прав: та теплота, то дружеское участие, которое было между нами изначально, превратилось в навязчивый контроль, а желание помочь и научить – в необходимость подчинить. И если это касалось бы только некромага, я бы смогла с этим смириться, тем более что таких манипуляторов в моей жизни было не один и не два, взять хотя бы Рорика или Грегори. Я не могла смириться, а точнее, простить себе другого – что я сама менялась в худшую сторону. Ещё бы немного, я потеряла бы сама себя.

Я надеялась, что мне нескоро еще придётся вновь взглянуть в глаза Хеля, но, как и многие мои ожидания насчёт него, это также не оправдалось. Он разбудил меня ранним утром.

– Хочешь еще раз попрощаться? – спросила я его, зябко кутаясь в одеяло. Весеннее утро в степи было на редкость холодным.

– Я забыл кое-что. Давно тебе обещал, но так и не выполнил, – серьёзно ответил он, присаживаясь на колени рядом со мной, и потирая макушку, которую только что ударил. Ему было слишком тесно в моей небольшой крытой повозке, в которой он, казалось, занимал всё свободное место. – Я сниму тебя заклятья слежения Асета и гармцев, и если ты не против, навешу своё. Оно почти не чувствуется.

– Зачем? Ты всегда можешь найти меня через моего деда. Я же не нахожусь в бегах.

– Ляг на пол, и наклони голову чуть в право. Так... правильно, – я послушно выполняла его инструкции, чувствуя, как его холодные пальцы осторожно скользят по вискам, спускаясь вниз до ключиц. Почти интимная ласка, которая заставляет мои уши гореть.– Мне будет спокойней, если я буду знать, что найду тебя, даже если ты не поладишь с Рориком.

– А если я не хочу, чтобы ты следил за мной?

– Если это будет необходимо, я всегда найду тебя, только возможно не так скоро, как это может быть необходимо.

– Как всегда, выбор без выбора, – с горечью сказала я, стараясь не морщиться. Там, где только что прошлись пальцы Анхельма, кожа начинала гореть и пощипывать, а мышцы лица свело судорогой и стянуло. По щекам потекли слёзы.

– Не дёргайся... Болезненно, я знаю, но зато потом станет легче. Эти маячки отнимали у тебя много силы. Моё же будет совсем безопасно для тебя, даже даст некоторую защиту от враждебной магии.

– Какой ты молодец... ай!

– Не дерзи. Почти готово. Сейчас нужно будет постараться не отвлекать меня криками...

В мою макушку как будто вогнали со всей силы болт, а затем начали вертеть его в разные стороны, превращая мой бедный мозг в кашеобразную массу. Я тихо заскулила. Затем, когда казалось, что я уже не выдержу, боль резко ушла, а меня с силой тряхнуло, и я почувствовала, как рвутся связи, соединяющие меня с амулетами слежения.

– Ну вот и всё. Теперь сигилу будет не так уж просто тебя найти, да и плохие сны должный уйти.

– Было бы хорошо.

Я попробовала присесть, с удивлением замечая, что после, казалось бы, столь изуверской процедуры, я чувствую себя вполне даже хорошо.

– Спасибо. А твой амулет...?

– Я уже взял необходимое количество крови для него. И кстати, могла ли бы ты сделать кое-что для меня?

– Конечно, Анхельм.

– Если увидишь Грегори раньше меня, передай ему эту шкатулку.

Некромаг протянул мне круглую коробочку, чуть меньше моей ладони, от которой ощутимо веяло магией. Притом защитной.

– И ты даже не будешь просить меня не открывать её? – полушутливо спросила я.

– Не прошу, потому что знаю, что и так не сможешь. Да и незачем тебе это – в ней скрывается не твоя тайна.

Я насмешливо фыркнула, но согласна кивнула. Что ж, в этом есть некоторая справедливость: если я имею свои секреты, то почему бы не им не быть и у некромага? Анхельм устало провёл пятерней по своим выцветшим волосам:

– Мне пора идти. Удачи тебе.

Когда он уже спустил ноги на землю, я окликнула его. Он повернулся:

– Да, Агнесса?

– Я была рада, что ты был со мной честен, вчера и сегодня. А теперь, не можешь ли ты мне вернуть рукописи?

– По крайней мере, я попытался, – пожал плечами Анхельм, вынимая из-за пазухи уже весьма помятые и замызганные бумаги мага хаоса, которые он вытащил из моей сумки пару минут назад.

Я аккуратно вынула рукописи из его рук, до последнего опасаясь, что он их сожжет, но тот, казалось, был настроен если не миролюбиво, то по крайней мере нейтрально.

А затем он ушел, и я осталась одна. Прислушиваясь к шуму за пределами повозки – лагерь снимался, и мы вновь оставались путешествовать небольшой компанией. Анхельма с нами уже не было, но зато к нам присоединились двое степняков, которые должны были проводить нас до границы с Тайрани. Но в любом случае, ввосьмером путешествовать гораздо тише и быстрее, чем в караване из нескольких сотен человек, добрая треть из которых это женщины и дети. Хорошо хоть, что меня, в силу моей "болезни", не стали привлекать к утомительным церемониям прощания.

Дальнейший наш путь до Тайрани был лёгок и необременителен, правда, не без некоторых сложностей во взаимоотношениях. Выяснилось, что присутствие Хеля, которое казалось лишь накаляло обстановку в нашем отряде, на самом деле позволяло сохранить баланс сил. Было четыре стороны: Эрик и я, Уна и Бергель, и третьим, независимым крылом были Иса, Тари и Анхельм. И если вороненок и шаноэ предпочитали делать вид, что некоторые разногласия внутри тайранцев их не касаются, то некромаг принимал в них деятельное участие, умудряясь распутать даже самые сложные ситуации. Теперь же раздражение накапливалось, не находя выхода.

Развязка должна была быть скорой, и скорее всего, весьма неприятной – когда ругаются боевые маги, редко всё заканчивается мирно. До дуэли конечно не дойдет, но и без силовых методов едва ли обойдемся – всё к тому и шло. Но конфликт разрешился сам собой, когда нам пришлось столкнуться с внешним врагом – бушующей стихией.

Как сказали нам степняки, до границы мы должны были добраться к середине третьего дня, а значит, нам оставалось не более двух ночёвок на территории Великих Степей. Хотя степями местный ландшафт было назвать уже сложно – поверхность земли перестала быть уныло плоской, сменившись столь милыми взгляду тайранцев холмами. Правда я, выросшая на северо-западе, была больше привычна к чуть более цивилизованному пейзажу, но мысль о том, что я вот-вот окажусь на родной земле, делала меня почти благодушной. Ключевое здесь слово "почти" – я совсем не была уверена, что возвращение домой будет столь уж радостным. Я возвращалась не победительницей, а побежденной, потерявшей драгоценную дочь дома Майстеров лишь только потому, что с головой увязла в собственных проблемах.

Как бы то ни было, пока мы всё еще находились на территории Степей, так что все проблемы с моей семьей откладывались еще на некоторое время, уступив место более насущному вопросу – где нам стоило переночевать.

– Здесь неподалёку, чуть западнее от нашего пути, есть скалистая гряда. Есть смысл остановиться на ночь там, – переговорив со степняками, сообщил нам Бергель.

– А что, разве в этих землях опасно? – спросила я. – Я бы предпочла не соваться в горы без лишней необходимости.

Гор я не то что боялась, просто знала, насколько они могут быть коварны и непредсказуемы. И хотя здесь явно не могло быть таких оползней и обвалов, как в салдорских ущельях, но мы могли столкнуться с другой проблемой – такие места нередко становились прибежищем не только утомленным спутникам, но и всяческим бандитам.

– Это не то, чтобы горы – просто скалистый массив. Если бы здесь жили тайранцы, давно бы его растащили на строительство домов, а так этот кусок камня, пусть и очень большой. Но там есть пещеры, где мы можем переночевать.

– Ночи с каждым днём всё теплее и теплее, мне даже стало нравиться засыпать под звёздным небом. Для чего нам менять свой путь? Так мы лишь потеряем несколько часов. – спросила Уна недоуменно.

– Надвигается талсуанская буря. Я уже с утра чувствовал, что с погодой что-то не так, и степняки подтвердили мои опасения. Они же и предложили укрыться в пещерах.

– С этого и стоило начинать.

Весенние бури Талсу – событие редкое, но весьма неприятное. Недаром степняки редко весной наведываются в эти земли, а тайранцы, живущие неподалёку – все как один имеют в своих домах крепкие подвалы. Я с тревогой взглянула на небо – а оно действительно начало темнеть.

– Сколько у нас времени?

– Достаточно, чтобы добраться до скал, и даже с запасом. Можно не торопиться, тем более что в худшем варианте событий мы на эти скалы еще насмотримся.

– А что, они так долго длятся, эти талсуанские бури? – с тревогой спросил Эрик, но Бергель не соизволил ответить. Вместо него ответила я.

– Я слышала, что самые сильные весенние бури длятся до трёх-четырёх дней. Надеюсь, эта буря не из таковых.

Мысль, что я надолго останусь запертой в маленьком пространстве с этими людьми, приводила меня в ужас.

– Как того захотят боги, – пожал плечами один из наших проводников – лысый и усатый дядька лет пятидесяти. Его напарник, молодой мужчина с ослепительно белой улыбкой, в этот раз лишь хмуро покивал.

Хотя по словам Грима, время у нас было, мы всё заспешили, заставляя лошадей перейти почти на бег, и лишь приблизившись к угрюмым низким скалам, несколько сбавили ход. Я окликнула молодого степняка, с некоторым трудом вспомнив его имя:

– Эсху, а что ты знаешь об этом куске камня?

– О, – оживился он, – старики говорят, что это место священно. Оно находится под покровительством богини Ниаз.

В степных богов, а тем более богинь, я не верила, но о богине Ниаз, которую почитают и некоторые еретики-тайранцы, я слышала. Богиня ветров и бурь. Вовремя же мы её вспомнили.

– Жертвы кровавые ей приносят там что ли? – ухмыльнулась прислушивающаяся к нашему разговору Уна.

– Когда-то приносили, – серьёзно ответил Эсху. – Она ведь и наградить может, и наказать – натравить своих прислужников – демонов талсу.

– В честь которых названы весенние бури?

– Говорят, – почти прошептал степняк, не обращая внимания на наши насмешливые взгляды, – что они появляются иногда в виде белоснежных кошек, посреди бури, чтобы утащить за собой человеческие души.

– Видела я подобных кошек, когда салдорцев по горам гоняла, – фыркнула воительница. – Их там, правда, по-другому называли. Воют по ночам так, как будто они реальные демоны, а размером не намного больше наших домашних охотниц за мышами. Тоже мне, демоны!

– Если стаей нападут – вполне и медведя завалить могут... – возразила я. – А одному солдату в моем отряде одна из таких кошек за пару секунд горло перегрызла. Спрыгнула откуда-то сверху, даже я со своими способностями арэнаи заметить не смогла.

– Негоже о демонах говорить перед бурей то, – недовольно прервал нас усатый степняк, и Эсху, виновато улыбаясь, направил своего коня вперёд.

Начало уже темнеть, когда мы нашли подходящее прибежище на ночь – широкую, и достаточно сухую пещеру, укрытую тяжелым скальным навесам, не позволяющим начавшемуся дождю и холодным ветрам попадать внутрь. Повозки, к сожалению, пришлось оставить снаружи, без особой надежды, что они переживут бурю Талсу, а начавшим беспокоиться лошадям степняки завязали глаза, разместив их в самой глубине пещеры. По моему мнению, глаза можно было завязать не только животным – воронёнок Тари, наслушавшийся степняцких небылиц, вздрагивал от любых шорохов, усиленно прислушиваясь, не раздастся ли где поблизости воя талсу, белых демонов.

– Не беспокойся, обычно хищники избегают связываться с боевыми магами, чувствуют в нас опасных конкурентов. Да и чего тебе боятся – в пустыне Салдора и пострашнее твари водились, – уговаривала я Тари.

– Эсху сказал, что это не простые животные, а демоны.

– Всё может быть, – пожала плечами я. – Но ты же не один, с тобой столько магов, что хватит защитить небольшой город, не только одного суеверного салдорца.

Тари обиженно засопел, и начал усиленно копаться в брошенных неаккуратной кучей вещах. Через несколько минут он вынырнул из них, и сообщил:

– Будем надеяться, что буря не продлиться долго. Хвороста у нас немного, может даже на ночь не хватить.

Я сглотнула, представляя, что могу провести несколько дней в полутьме.

– Придётся использовать магию, – ответил Грим и ободряюще мне подмигнул. После ухода Хеля его отношение ко мне улучшилось, что не скажешь об Уне.

В пещере было темно и неуютно, а от влажности холодного воздуха неприятно ныли кости. Да и еще эти завывания ветра – нет нет, да и подумаешь о белых демонах, тоскливо воющих в ночи.

Я сидела у самого костра, и не заметила, как задремала. Когда я проснулась, все уже разбрелись по своим спальникам – охрану усталый Бергель ставить не стал, пожалев утомленных нас, да и не было в ней нужды. Защитного заклинания, навешанного на вход пещеры, вполне должно было хватить. Я встала, зябко кутаясь в одеяло, наброшенное на плечи, пошуровала веткой в углях, заставляя их вновь затлеть, и кинула оставшийся хворост – понадеявшись, что нам всё же не придётся прибегать к волшебству.

Огонь удовлетворенно затрещал, пожирая дерево, и только тогда я заметила, насколько тихо снаружи. Все звуки, шорох дождя, гул ветра, громовые раскаты, стихли. Неужели буря так быстро пошла на убыль? Я замерла, прислушиваясь, а затем пожав плечами, направилась к лежаку. Даже если бури уже нет, всё равно раньше утра мы не тронемся, а сейчас, судя по моим внутренним часам, было не больше трёх ночи. В сумраке пещеры можно было разглядеть лишь силуэты лежащих на своих местах людей, и это было большим везением, что я заметила, что одного из моих спутников не хватает. Судя по расположению чуть в стороне от всех – это было места Тари. Наверное, вышел по естественным позывам.

Я залезла в свой спальник, но так и не смогла заснуть, считая про себя минуты. Одна, две... На десятой я начала беспокоится – слишком долго не возвращался салдорец. Не мог же он далеко уйти – тем более здесь, в горах, когда буря в любой момент может разыграться вновь. А еще эти демоны, талсу... Вороненок так сильно испугался рассказов Эсху, что просто не мог уйти слишком далеко от пещеры. Может быть, он вышел за хворостом, и подвернул ногу? Салдорец едва ли привычен к ходьбе в горах.

Я еще несколько минут поворочалась, а затем встала. Тари нужно было искать. Найдя в куче вещей один из немногих оставшихся факелов, я подожгла его, и еще раз оглядела пещеру при свете. Нет, всё же Тари здесь не было... Подойдя к Эрику, я аккуратно коснулась его плеча.

– А? – спросоня мой двоюродный брат всегда плохо соображал. – Дежурить что-ли?

– Нет, просто Тари ушел, и никак не возвращается. Я поищу его немного у пещеры.

– А буря?

– Вроде стихла.

– Далеко не уходи только. А то я подумаю, что ты сбежала с этим красавчиком. Тебе же всегда нравились иностранцы... ай! А тыкать то зачем?

– Чтобы языком не молол. Спи дальше, я тебя если что разбужу.

– Ну, пропал и пропал... Может, сбежать решил, – пробормотал Эрик, переворачиваясь на другой бок, и сладко причмокивая.

Зябко поежившись, я нырнула в ночную тьму, и застыла на пороге, настороженно озираясь. Не было ни дождя, ни ветра – почти никаких следов бури, если не считать погнутой и покорёженной сосны, выдранной почти с корнем. Еще бы немного, и она завалила нам вход, и пришлось бы её убирать. Камень под ногами был еще скользким от влаги, которая начала испарятся, создавая завесу плотного тумана. Как бы сказал Анхельм – "мрачненько", мне же эта серая пелена напомнила первые дни путешествия по Пустошам, когда мы с Тари вынуждены были цепляться друг за друга, чтобы не потеряться в тумане.

Глава 26

Я не стала кричать, опасаясь то ли привлечь врагов, то ли разбудить своих спутников, и вместо этого замахала факелом, надеясь, что мельтешащие всполохи света помогут Тари добраться обратно, если он немного заблудился. И только тогда заметила странность: серая скальная поверхность кое-где была покрыта белым налётом – инеем, а в некоторых местах и снегом. Редкое явление столь поздней весной. К несчастью, следов Тари на снегу я не заметила. Я осторожно спустилась вниз, по узкой тропинке, ведущей от пещеры в проход между двумя скалистыми выступами, чувствуя, как хрустит под ногами тонкий лёд. Если воронёнок им мог куда пойти, то только туда – едва ли он рискнул подняться вверх в такую темноту и без факела, а то, что все факелы были на месте, я уже убедилась.

Всё же я давно не ходила по горам, да и обувь на мне была не слишком подходящая, со слишком тонкой подошвой. В какой-то момент я просто оступилась, наступив на острый камешек, не вовремя подвернувшийся под ногу, и потеряла равновесие. Упав, я сумела спасти колени, но ладонь правой руки я всё же ободрала – почти до мяса, оставляя на белом снегу капельки крови. Ладонь неприятно пульсировала, и я почти не думая, сунула её в рот, в детской надежде, что это успокоит боль. Ржавый вкус крови трезвил. Так, продолжать прогулку сейчас опасно. Лучше вернуться назад и попытаться найти Тари с помощью магии. Я еще раз помахала факелом, и немного неуверенно позвала салдорца:

– Тари! Тари!

Шорох за спиной. Я повернулась. И застыла. Талсу.

Наверное, огромную кошку заинтересовал тот шум, что я издавала, а запах крови заставил её подойти еще ближе. Кажется, эта талсу видела во мне свою добычу.

Она чем-то похожа на тех салдорских кошек, с которыми мне пришлось столкнуться когда-то, только это животное было крупнее раза в полтора, да и белоснежная шерсть была слишком длинной, делающей талсу похожей скорее на породистую домашнюю кошку, чем на дикое животное. Вот только морда, длинная, с узкой пастью, ощерившаяся сейчас то ли в оскале, то ли вовсе в усмешке, и глаза, застывшие осколки льда, с хищным интересом изучающие меня – не давали мне шанса поверить в то, что это животное безопасно. Да и животное ли? Сейчас я готова была поверить в слова Эсху о демонах бури. Только буря ушла, а демоны талсу остались.

Кошка напряглась, и я поняла, что сейчас она нападёт. Я мягко согнула ноги в коленях, приняла более устойчивую позу, выставив перед собой факел в защитном жесте, и кажется, даже зашипела в ответ. Едва ли это, правда, её испугало, судя по её дальнейшим действиям. Она рванула вперёд, прямо на меня, быстрым, рваным бегом, а затем взлетела в высоком прыжке. Я упала вниз, намереваясь ткнуть факелом ей в брюхо или пасть, но талсу, вместо того, чтобы напасть на меня, мягко пронеслась сверху, даже не задев всполохи факела, и оказалась за моей спиной. Я резко повернулась, понимая, что опаздываю, и сейчас острые зубы вцепятся мне в шею... И увидела что талсу, пробежав еще пару метров вниз по дороге, остановилась. Уши её возбуждённо подрагивали, не скрывая волнения кошки, а хвост ходил из стороны в сторону.

Поведение хищника показалось мне столь необычным, что я, вместо того, чтобы попытаться уйти или спугнуть кошку, сделала ей шаг на встречу, сама не зная, на что надеясь. Шаг, еще, еще... Я старалась двигаться как можно более тише и аккуратнее. Талсу явно нервничала, но не пыталась сбежать. Ещё шаг... Талсу попятилась, и побежала, но не стала убегать далеко, остановившись на границе освещённого факелом круга, в каком-то по-человечески нетерпеливом жесте переминая лапы. Она что, решила стать моим проводником? Любопытно!

Вот только куда талсу меня заведёт? Может быть, я и была где-то наивна, но не имела привычки верить существам, которых некоторые называли демонами. Конечно, в демоническую природу талсу я не верила, но и не могла не иметь ввиду возможность того, что они всё таки были связанны со сверхъестественным.

Кошка между тем и не думала убегать, вертясь на границе света и тени, и я, наконец, решилась. Было откровенно страшно – безлунная ночь, горы, и огромная кошка, ведущая меня куда-то между скал. В какой-то момент спуск сменился подъёмом – кажется, мы зашли где-то с правой стороны от основной тропинки, и теперь карабкались по крутому склону. Точнее я карабкалась – там, где мне приходилось помогать себе свободной рукой, цепляясь замёрзшими пальцами о чахлую, покрытую изморозью траву, кошка проходила совершенно свободно. В какой-то момент, поднимаясь по особо крутому месту, я несколько потеряла равновесие, и пытаясь его восстановить, уронила факел, который моментально затух.

Я осталась в темноте – пусть и не абсолютной, но даже изменённым зрением я могла видеть лишь силуэты, не более: ночь была совершенно безлунной. Я запаниковала, забыв о заклинании, дающем свет, и о своих способностях менталиста, позволяющих чувствовать присутствие чужого сознания рядом, поэтому когда под моей рукой мягко скользнула гладкая спина талсу, я оказалась не готова. Но инстинкты, говорящие о том, что существо, находящееся рядом, не собирается нападать, сделали своё дело, заставив искать у него же защиты – ладонь вцепилась в холку животного, заставляя талсу недовольно заворчать. Я чуть ослабила хватку, и позволила кошке вести меня, благо, что она не спешила, приноравливаясь к моим неуклюжим, слепым движениям. Форменное безумие, но только это казалось мне сейчас правильным.

Мне казалось, что прошла вечность, хотя наверное, минула едва ли дюжина минут, когда я поняла, по беспокойству кошки, что мы уже пришли. Она мягко освободилась из под моих ладоней и дружелюбно толкнув меня в бедро, исчезла где-то позади, оставив у пещеры, из которой исходил тусклый, синеватый свет. Хм, если всё дальше пойдёт по тому сценарию, который я ожидала, то возможно сейчас я встречусь с хозяином дикой кошки. Или, если верить легендам, с хозяйкой. Хм, а с богинями я в этом безумном путешествии ещё не встречалась.

– Мне нечего боятся, – сказала я сама себе тихо, – я смогла спастись от самой Госпожи Смерти, едва ли мне стоит бояться степного божка.

Правда, я старалась не думать о том, что спаслась я не сама, а с помощью некромага, которого сейчас не было рядом...

Вход в пещеру был совсем узкий – я не могла даже свободно раскинуть руки, а вот свод уходил далеко вверх, пропадая во тьме. Судя по свечению, усилившемуся всё больше по мере моего прохождения, я вот-вот должна была куда-то выйти, но я всё шла, а каменный коридор, ставший удивительно гладким для нерукотворной пещеры, не спешил заканчиваться. Под конец синий свет стал совсем ослепительным, и когда я наконец попала на открытое пространство, всё что я могла, это беспомощно моргать, закрывая рукой слезящиеся глаза, слишком чувствительные для такого сильного раздражителя. Пришлось начисто забыть о своих способностях боевого мага, чтобы своими обычными, "человеческими" глазами (в противовес моему изменённому зрению) суметь разглядеть представшую передо мной картину. Кажется, я нашла Тари...

Глава 27

Тари

Холодно, чудовищно холодно. Кажется, даже кости промёрзли насквозь, превратившись в хрупкий лёд. Страшно двигаться – ведь можно разбиться, разлетевшись на тысячи маленьких кусочков. Впрочем, двигаться и не получается: верёвок нет, но что-то всё таки держит, заставляя зависнуть в нескольких метрах от земли, спиной к холодной каменной стене. Одежды нет. Но эта нагота не вызывает чувства стыда, только лишь беспомощность. Он – лишь жалкий голый человечек, распятый по чьей-то прихоти, лишённый какой-либо надежды на спасение. И он умрёт здесь, на далёкой чужбине, даже не зная, кто сыграл с ним такую злую шутку.

Правы были его сородичи – над ним, Тари Дилессу, висит проклятие, и сейчас, видимо, злая, чужая богиня решила, что пришло его время умереть. Когда же это всё закончиться...

Но смерть не успела за ним прийти – её опередила другая гостья. Лёгкие шаги, эхом отдающие по стенам, и передающие едва ощутимую, но столь болезненную сейчас вибрацию в его измученное тело. В тёмном проходе появляется тонкий женский силуэт, от которого на грубый пол падает гротескная тень, живущая, кажется, своей жизнью. Что ж, значит, разум начал его подводить. Женщина в проёме прикрывает лицо рукой, видимо, опасаясь испугать своего пленника своей жуткой внешностью, но вот рука вздрагивает, и опускается вниз. С бледного лица на него смотрят столь знакомые серые глаза, удивлённые и чуть испуганные. Агнесса. Тари улыбается, не обращая внимания на боль в треснутых губах, но тут же улыбка его застывает. За спиной невысокой тайранки стоит... да, именно так должны выглядеть боги. Чудовищно прекрасные в своей нечеловечности.

– Воронёнок? – глупая тайранка даже не знает, кто сейчас стоит за её спиной, а у него нет сил предупредить её. – Кто это сделал с тобой?!

– Действительно ли важно знать кто, если можно узнать зачем? – шелестят бесплотным ветром голос Ниаз, и глупая девушка наконец оборачивается, встречаясь взглядом с богиней. Но не падает на колени, как того ожидал Тари, и даже не пытается бежать от пугающей в своей красоте Ниаз. Агнесса лишь отступает на шаг, а затем склоняется в лёгком поклоне.

Её хриплый, слишком грубый по сравнению с голосом Ниаз голос звучит совершенно спокойно:

– Для меня важно. Я никогда не видела от таких, как вы, злого умысла – пусть даже я и не всегда могу с вашими целями и средствами к ним. А значит, у меня есть надежда договоритьсяс вами, чтобы вы отпустили моего друга.

Таких как она? Сколько же богов тайранка встречала на своём пути?!

Агесса Эйнхери

Я не верю в богов и богинь, гуляющих по земле и общающихся со смертными. Мой бог, тот в кого я верю, пусть и всесилен, но незрим и непознаваем. Очень удобно, знаете ли – предпочитаю, чтобы мой создатель присматривал со мной с небес, а не ходил по пятам. Так что к историям Эсху я относилась с большой долей скепсиса. Впрочем, это не означало, что я считала легенду о Ниаз полностью выдуманной: даже без богов, этот мир не лишён сверхъестественных существ, и вполне возможно Ниаз была одной из них.

Когда я увидела талсу, вначале решила, что им кто-то управляет: это было сложно, но вполне возможно. Хороший целитель или менталист могли бы справиться с этой задачей. Вот только эта талсу не была простой кошкой – слишком разумное поведение, слишком необычные, не свойственные животным реакции. С помощью магии можно приручить волка, или надрессировать собаку, но заставить хищную кошку, унюхавшую кровь, не только не тронуть жертву, но и быть с ней дружелюбной? Скорее я уж поверю, что талсу действительно демоны.

Талсу не была обычным зверем, а тот, или та, кто захотел видеть меня здесь, явно не был человеком, и едва ли мог быть магом. Так что когда я увидела Ниаз, я удивилась не столь сильно, как должна была бы. В конце концов, это не первый дух места, которого я видела.

Она была одновременно похожа, и не похожа на Кей и Стика – красная радужка глаз с чуть вытянутым зрачком, странная неподвижность и безэмоциональность лица напоминала мне моих друзей, но вот пропорции её тела и лица... Стик говорил мне, что внешность таких как он сильно зависит от их состояния и характера. Так вот – Ниаз явно не была милой и добродушной. Ниаз напоминала одну из талсу: сильное и мускулистое тело, приплюснутый нос, узкие, кошачьи губы, вытянутые миндалевидные глаза. И эти клыки и когти... Скорее уж у неё было больше общего с духом из Пустошей, а не со Стиком. А уж если вспомнить, сколько неприятностей причинил мне Интрай, то и от Ниаз не стоит ждать ничего хорошего. В конце концов, хорошие духи не приковывают людей в пещерах голыми. Стоило быть с ней учтивой.

Я склонилась в поклоне, отвечая на вопрос, не требующий ответа:

– Для меня важно. Я никогда не видела от таких, как вы, злого умысла – пусть даже я и не всегда могу с вашими целями и средствами к ним. А значит, у меня есть надежда договориться с вами, чтобы вы отпустили моего друга.

Ниаз рассмеялась и скрипучий, резкий звук, казалось, царапал воздух. Я постаралась не морщиться, и выпрямившись, прямо взглянула в лицо духу.

– Ты ведь подопечная Стика? – с интересом спросила Ниаз, обходя вокруг меня, касаясь ледяными ладонями моих плеч. Подол длинного белого платья тихо шуршал у её ног.- Я слышала, что он получил доступ к Повелительнице Перекрёстков. Ему неслыханно повезло.

– Разве я могу быть полезна столь могущественным существам, как вы?

– Более чем. Разве это не ты привела ко мне того, кого я столь долго искала?

– Тари? – растерянно спросила я. – Он... простой человек.

Ниаз вновь стояла за моей спиной, и я могла чувствовать её дыхание на моей шее и чувствовать гладкую прохладу тёмных прядей волос. Она прижалась ко мне, обвив руками талию, и как бы мне не хотелось вырваться из невольных объятий, я заставляла себя стоять спокойно.

– Разве? Я разочарована – я думала, что ты уж сможешь увидеть... Видимо, эта слабая физическая оболочка, в которую заключена твоя сила, мешает тебе видеть столь же ясно, как нам. Тебе не следовало сбегать от Интрая – ещё несколько столетий, и ты бы смогла стать такой же как мы, сестра... По-настоящему бессмертной.

Я вздрогнула. Впрочем, я подозревала, что сущность эмиссара хаоса, живущая во мне – сродни сущности духов.

– И быть привязанной к месту, как и Стик?

– К месту, сущности... силе. Мы все очень разные, Агнесса.

– И что нужно сделать, что бы стать... такой, как вы?

– Приручить свою внутреннюю сущность, слиться с ней. Иначе, когда твоя физическая оболочка умрёт, а душа уйдёт вслед за Госпожой – Повелитель Перекрёстков будет искать нового носителя своей силы. Сколько у него было таких как ты, не счесть... Но ты, дитя рода зверей и рода мёртвых, вполне способна обуздать силу Повелителя, и остаться с ней навсегда.

– Но это буду уже не совсем я. Нет!

– Как хочешь. Я не Интрай, и не буду принуждать тебя. Но я всё же должна тебя отблагодарить за тот подарок, что ты сделала. Что я могу тебе дать, маленькая арэнаи?

Шёпот Ниаз заставлял моё сознание плыть, и мне было сложно сконцентрироваться на её словах – хотелось просто расслабиться, и уснуть. Я с усилием воли коснулась своими ладонями её рук, и постаралась разжать сладкие объятия. Руки Ниаз послушно опали, и я наконец смогла прийти в себя. Прислонившись к каменной стене, я постаралась скрыть слабость в своих конечностях.

– Подарок? Ты думаешь, салдорец мой подарок? Чем он тебе так ценен?

– Ты знаешь, что означает слово terrges?

– Тари что-то мне говорил... Что он проклятый, что боги никогда не прислушиваются к словам таких как он.

– О, эти глупые байки дикарей, – фыркнула совсем по-кошачьи Ниаз. – Тerrges на Древнем означает "жертва". Тысячи лет назад, когда нас почитали и боялись – нам приносили жертвы, бесплодные, в большей части. Нам не нужны человеческие жизни. Но такие, как этот пустынник... другое дело. Недаром же маг хаоса обратил на него внимание, а ты в своё время, вместо того, чтобы убить его, спасла. Их кровь, их боль, способны сделать многое...

– Например?

– Например, открыть новый Источник.

– Источник? – рассеянно переспросила я, краем глаза глядя на воронёнка. Он вновь закрыл глаза, тяжело обвиснув на путах, приковывавших его к камню. То, что происходило с ним, нравилось мне всё меньше – кожа, и так совсем бледная, стала и вовсе прозрачной: мне казалось, что я уже вижу слабо бьющееся в груди сердце. – И убив Тари, вы сможете открыть здесь этот Источник?

– Это идеальное место. Здесь ткань реальности особенно слаба... – она изобразила улыбку. И резко изменила тему разговора: – Ты знаешь, что если не побоятся, и рискнуть окунуться в Источник, ты сможешь исполнить своё заветное желание? Постигнуть полное изменение, отринув границы, что удерживают боевых магов в их немощных человеческих телах?

– Ценой жизни друга? Не хочу, – твёрдо сказала я, хотя не имела ни малейшего представления, о каком Источнике она говорила. Лишь только чувствовала, что это место особенное. Похожие ощущения у меня были только в доме у мага хаоса. Может, это и есть ответ на то, откуда он брал силу для телепортации?

Ниаз пожала плечами.

– Тогда ты можешь идти. Я не буду тебя держать.

– Я хочу забрать с собой Тари.

– Забрать? – духи плохо умеют изображать эмоции, но недоумение Ниаз читалось в каждом её жесте. – О нет, милая, он мой.

– Вы ошибаетесь, леди, я не отдам вам его!

Я позволила той силе, что копилась во мне последние несколько минут, вырваться наружу, выплеснувшись в ладони ослепительно-белым светом, растворяющимся в синем свечении стен пещеры. Я готова была к прямому противостоянию, но не спешила нападать на духа.

Ниаз расхохоталась – не потому, что ей было смешно, а чтобы просто показать своё превосходство. Эхо усилило и повторило смех, и ему вторил протяжный вой талсу. В пещере поднялся ветер, бросивший мне в лицо горсть колючего снега.

– Уходи. В последний раз предлагаю – и то из уважения к Стику.

Я стёрла рукавом мигом растаявший снег, и упрямо вскинула подбородок. Я достаточно уже убегала.

– Ну что же... – с искренним сожалением произнесла Ниаз и её чёрные волосы, до этого спокойно лежащие на плечах, разлетелись в разные стороны, как будто ветер наконец стал над ними властен. Или как будто они обрели собственную жизнь... Несколько длинных прядей дотянулись до меня, и я увидела, что там, где она меня задела, на коже проступили следы как от плётки. Боль пришла чуть позже. Впрочем, это не помешало мне атаковать.

Сила сорвалась с кончиков моих пальцев, устремившись к Ниаз. Она презрительно сощурила ярко-алые глаза. Но она ошибалась, думая, что я сделаю столь глупый шаг – о, Стик достаточно много рассказал мне о природе таких как он, чтобы я поняла, что магия против них мало полезна. В самый последний момент нити моего заклинания устремились вверх, к потолку пещеры, обрушивая над богиней свод. Едва ли это её убьёт, но даст мне необходимое время, чтобы я могла снять Тари и рвануть отсюда подальше... Что я буду делать дальше, я старалась не думать. Оставалось надеяться, что вход не завалит, и я не окажусь запертой вместе с разъярённым духом один на один.

Пока тяжёлые осколки падали вниз, я, стараясь держаться ближе к краю, пробиралась к Тари. И лишь оказавшись рядом с ним, осознала одну неприятную, но весьма существенную мелочь – Тари был подвешен слишком высоко, чтобы я могла его достать. Я прокричала новое заклинание, надеясь, что ничего не перепутала:

– Este, este, este, retuo gerto!!!

"Прочь, прочь, прочь, травы гор" – ну как-то так. Конечно, эти странные растения, державшие Тари, имели на Древнем своё название, но я, за неимением лучшего, использовала чуть менее подходящее имя, надеясь, что оно сработает. Через, казалось, целую вечность, лианы, оплетавшие торс и руки, начали темнеть, пока не отвалились, отпуская воронёнка. Он полетел вниз, пригвоздив меня всем своим весом к полу. Мои рёбра! Подняв на меня осоловелые глаза, воронёнок попытался что-то сказать, но я прервала его, тычками заставляя с меня слезть:

– Идти можешь?

– Д-да.

Я встала, и потянула его за собой. В воздухе стояла тяжёлая каменная пыль, затруднявшая дыхание и заставлявшая нас двигаться в слепую, но в то же время скрывающая нас от глаз Ниаз. Мы уже были у самого выхода, когда плотную пыль развеял снежный ветер, а синие стены засияли ещё сильнее.

– Не так быстро, – холодный, спокойный голос совсем рядом.

Сильный толчок, и я нелепо взлетела в воздух, а затем с силой упала вниз, прямо на камни. Острая боль, яркая вспышка перед глазами, и тьма, поглощающая моё сознание

Пусто, чисто, холодно. Холод проник в моё сердце, и я, наконец, перестала чувствовать горечь поражений и боль обид. В моих венах не кровь, а лёд, и даже мысли похожи на ленивые снежинки, кружащиеся перед моими глазами. Снег? В это время года?

Это странное несоответствие сбило меня с философского настроя, столь неуместного сейчас. Я моргнула, ощущая неприятную резь в глазах – слишком много света, так неприятно. Ног я не чувствовала – и это может, к лучшему, потому что всё что выше пояса, невыносимо болело. Затылок гудел, а в ушах тяжело бил барабан. Заметив краем глаза какое-то движение слева, я медленно повернула голову. Ниаз, длинными, острыми когтями расцарапывала грудь Тари, лежащего на особо крупном, и гладком обломке камня. А вот и алтарь для жертвоприношения... По безвольной бледной руке Тари вниз капала кровь... И там, куда попадали алые капли, серый камень шипел и таял, как будто это не кровь, а кислота. Гул нарастал, казалось, он был не только в моей голове, а рождался где-то глубине скал, внутри горы.

Надо встать... Но со сломанным позвоночником не ходят, даже арэнаи. Я зажмурила глаза, не желая видеть конец своего несчастного спутника. Тари, мне так жаль. Прости меня.

Сознание вновь стало уплывать, и мне казалось, что я падаю, всё глубже и глубже, пока не окунаюсь в море из колышущейся, живой силы, в которой я лишь сгусток, клубок тонких, рвущихся белых нитей... Это море было беспокойно, его разрывал шторм, и он стремился подняться, вырваться наверх, к той живительной влаге, что разбудила его...

Стоп! Я открыла глаза – одновременно в двух местах: в пещере и там, среди океана первозданной магии. Кажется, мои способности Повелительницы в кой-то веки работали на меня, а не против. Я могла использовать эту странную силу в обход Ниаз. И пусть моё тело умирало, перед смертью я могла успеть спасти хотя бы одну жизнь.

Вместе с тонкими струями живой магии я поднялась вверх, сквозь толщу камня, по самым узким трещинам в земле, пока не оказалась на поверхности. Ниаз, склонившаяся над телом Тари, и жадно слизывающая с его груди кровь, не заметила, как у её ног, вместе со слабо бьющими струйками Источника, появились тонкие нити, похожие на паутину. Они оплели её стопы, и она, наконец, обратила внимание на происходящее, пытаясь смахнуть их со своей кожи, но лишь влипла в мою магию еще сильнее. Глаза её вспыхнули от ярости.

– Думаешь, тебе это поможет, Повелительница? Твоя сила ничего не может сделать мне!

– Я знаю, – сказала я одними губами.

Ниаз, в конце концов, заметила, куда я смотрю, ну уже слишком поздно. Тари, как и она, был оплетён моими белесыми нитями, но они, свитые с синими струями Источника, не сдерживали его, а давали силу, позволяя приподняться над каменным ложем. Ладони его обвили плечи Ниаз, удерживая её бесплотное тело на месте.

– Давай, – шепчу я, – коснись её, выпей...

И Тари послушно коснулся губами белоснежной длинной шеи, заставляя Ниаз исторгнуть громкий крик, на который отозвались десяток талсу, неведомо как очутившиеся в пещере. Там, где Тари поцеловал Ниаз, на её коже проступали уродливые тёмные пятна, распространяющиеся дальше, по её рукам, за ворот платья. Смешались цвета – черные пряди волос Ниаз, белоснежные нити моей силы, и синие, почти ультрамариновые струи силы, которые, вопреки всем законам природы, текли не вниз, а вверх. Гул из-под земли становился совсем невыносимым, и окружающее пространство потонула в яркой вспышке.

Когда я в следующий раз пришла в себя, моя голова покоилась на чём-то мягком. Наконец-то благословлённый полумрак, только слегка подсвеченный каким-то неярким светильником. Я скосила глаза чуть влево... И изумлённо заморгала. Я лежала на коленях Тари, который являлся не только моей подушкой, но и одновременно и тем самым светильником – его кожа, в самом прямом смысле, светилась. Зато на ней ни царапинки – все следы, даже шрамы с лица, исчезли. Тари без них казался совсем юным, и удивительно красивым. Да он не проклят богами, он ими благословлён...

Тари сидел прямо, с закрытыми глазами, не обращая на меня внимания.

– Воронёнок? – хрипло позвала я.

Тари мгновенно отозвался:

– Да, котёнок?

Я издала удивлённый смешок, и тут же застонала от боли. Отдышавшись, спросила:

– Почему... котёнок?

– Потому что у тебя явно больше одной жизни, а до полноценной кошки, ты ещё, извини, не доросла. Иначе бы не лезла, куда не надо.

Его глаза странные. Они, как и всё его тело, немного светятся, но это не единственная странность – взгляд слишком неподвижный, несфокусированный.

– Что с твоими глазами?

– Кажется, я ослеп, – будничным голосом сказал салдорец.

Я не выдержала и рассмеялась. Ай да тетка, королева гадалок! Вот уж не думала, что её предсказания будут сбываться так буквально! Обещала мне встречу со смертью, да и не однажды – всё сбылось. Обещала слепого и беспомощного спасителя – а вот и он!

Смех прервался кашлем, от которого во рту остался железный привкус.

– И где же она? – проворчала я. – И почему мне еще так больно?

– Если ты про Ниаз, то я её давно уже не чувствую. Такие, как они, могут умереть?

– Я не знаю. Но я не про неё – если ты ещё жив, значит, Ниаз нас не скоро побеспокоит. Я про Госпожу Смерть.

– Ты умираешь?

– Не хочу драматизировать, – прошептала, – но вполне возможно, что да. Я перестала чувствовать свои руки, да и ноги давно отнялись.

– Я могу что-нибудь сделать?

– Едва ли. За помощью ты в таком состоянии не дойдёшь, а остальные едва ли нас найдут, по крайней мере до рассвета...

Я вновь закрыла глаза, надеясь, что смогу вновь упасть в небытие, но Тари нещадно меня затормошил.

– Агнесса?

– Да, вороненок?

– Скажи, ты видишь что-нибудь за моей спиной?

– Поверни мне голову. Так... осторожнее! Ага, вижу, столб синего света, уходящего в свод пещеры. А как ты узнал?

– Почувствовал, – коротко ответил салдорец, морща лоб в раздумьях. – Это и есть тот Источник, о котором вы говорили?

– Наверное, – неуверенно ответила. – Впервые встречаю такую фиговину.

– Ниаз говорила, что Источник может исполнять желания. Ведь он сможет излечить тебя!

– Боюсь, про исполнение желаний – было немного иносказательно. Но возможно, Источник сможет помочь. Твои же раны он излечил. Кстати, как ты выбрался из его центра?

– Выполз, после того как... – он сглотнул.

– Иссушил богиню досуха, украв её силы. Не исключаю, что и от моих способностей тебе хорошо перепало. Интересно, кем ты теперь стал, terrges?

Тари пожал плечами, и сняв меня с колен, неуклюже встал, попытавшись тут же взять на руки.

– Тяжёлая я, да? – сквозь зубы выдавила я, стараясь не застонать.

– Не очень, – пропыхтел Тари, – просто вслепую двигаться очень сложно.

Кое-как слепой дотащил парализованную до самого Источника, правда, кидать меня туда сразу он не стал, решив так сильно не рисковать. Мы остановились на самой его границе, и он опустил меня на землю.

– Опиши мне его, – восстановив дыхание, попросил Тари. – Он красивый? Источник?

– Удивительно красивый, – подтвердила я. – Как поток солнечных лучей, бьющих только не из неба, а из камня. И цвет у этих лучей не жёлтый, а сине-ультрамариновый. Шириной Источник в метра два-три, не больше, но силы от него... Я такого никогда не чувствовала.

– Звучит волшебно!

– А это и есть волшебство, древняя сказка – и нам с тобой удалось не только к ней прикоснуться, но и поучаствовать в её создании.

Синий Источник – наш общий ребёнок, ага. А Ниаз, значит, была повитухой. Умереть можно. Вот только не хочется.

– Что же, – наконец сказала я. – Надо рискнуть. Тебе придётся опустить меня в Источник. Что бы ни произошло со мной, едва ли это окажется хуже, чем медленная и мучительная смерть от ран. Сними с меня одежду, так энергия Источника будет лучше проходить.

Тари раздел меня.  Мне вспомнились те дни, когда он наблюдал за тем, как Орани пытает меня, и то, как Тари потом одевал меня – с профессиональной сноровкой целителя. Но сейчас его руки гораздо осторожнее и нежнее.

И столь же осторожно он поместил меня в  центр потока силы. Струи Источника омыли  моё покалеченное тело тёплыми морскими волнами, смывая боль и усталость.

Глава 28

Великие Степи, Изенгрим и Эрик.

В воздухе пахло порохом, магией и кровью.

– Слева!

Грим резко развернулся, и клинок его меча вонзился в брюхо ещё одной проклятой кошки. Несколько трупов уже валялось около его ног, обагряя кровью столь неуместный в конце весны снег. Поблагодарить Эрика он не успел, и вместо этого подрезал ещё одну талсу, подкрадывающуюся к Эйнхери со спины.

Эрик, отбросив уже ненужный револьвер с пустым барабаном, выхватил короткий палаш и снёс голову последнему демону.

Еще несколько секунд напарники настороженно прислушивались, вглядываясь в темноту.

– Как будто с ума сошли, – пожаловался Эрик. – Нормальные звери так себя не ведут!

– А это и не нормальные звери. Не заметил, что они, даже когда оказались в меньшинстве, не убегали, а продолжали защищать вход в пещеру?

– Ага. Притом как раз в ту, куда уходят следы.

Грим и Эрик переглянулись. Всё напряжение между ними ушло под воздействием общего интереса – спасение одной очень неосторожной арэнаи, приходившейся одному сестрой, а другому невестой. Эйнхери проснулся через полчаса, после того, как ушла Агнесса. Вспомнив слова сестры, он похолодел, и выругался. Исследовав пещеру, и обойдя вокруг неё на всякий случай, он принялся будить Изенгрима. Еще минут через двадцать они уже спускались по той тропинке, по которой ушла Агнесса. Дальше следы терялись, и им пришлось ещё немного поплутать, пока, наконец, оба не почувствовали чудовищную вспышку магии, выворачивающую их изнутри. Рванув в ту сторону, они без всякого удивления вновь обнаружили следы Агнессы, а затем и пещеру, охраняемую стаей талсу, слишком крупных, сильных и свирепых для своей породы.

Вот с последними им и пришлось немного повозиться – да так, что даже использовав все свои способности боевых магов, они были измочалены до невозможности.

– Ну что, пойдём дальше? Посмотрим на эту магическую аномалию? Кстати, тебе не кажется, что эта гора немного светится? Что-то меня это как-то напрягает.

Грим нахмурился, поднимая упавший факел и зажигая его лёгким щелчком пальцев:

– Неважно, не бери в голову. Нам это не навредит.

– Эй, ты явно чего-то знаешь! – воскликнул Эрик уже в спину Гриму. – И подожди меня! Меня же кошка поцарапала – любимую ногу задела! Правую! А вдруг этот демон заразный...

Но оказавшись под сводами пещеры, Эрик заткнулся. Слишком странное чувство рождало это место – не то, что плохое, но и комфортным его сложно было назвать. Шли они, казалось, целую вечность, пока не появился странный, синеватый свет. Замедлив ход, маги вытащили оружие, плавно перетекая в боевой трансформации.

Внутри было тихо, лишь лёгкое, едва ощутимое гудение царапало слух. Везде валялись крупные осколки скал, но вот центр был почти идеально пуст – лишь большой и плоский камень, из которого поднимался столб света.

На фоне этого странного явления два человека не сразу бросались в глаза. Голый парень с тёмными волосами, сидевший к вошедшим магам спиной, и обнажённая девушка, лежавшая на плоском камне в потоке синего света.

– ... салдорец! – выругался Эрик, жалея, что его револьвер пуст. Придётся марать свой палаш кровью этого шакала.

Он двинулся было к Тари, но был остановлен Гримом:

– Не спеши делать выводы.

– А что я ещё должен думать? Это хаосит заманил Несс в эту пещеру, а теперь использует его для какого-то грязного ритуала! Не права была Несс, когда решила его взять с собой – слуга от хозяина недалеко ушёл!

– То, что здесь происходит, едва ли имеет отношение к магии хаоса, – хмуро бросил Бергель. – Это Источник.

– Что?

– Долго объяснять. Природная магия.

Тари, до этого встревоженно вертящий головой, успокоился:

– Айрин Бергель, айрин Эйнхери, вы нашли нас?

– Да, – коротко ответил Грим, и подошёл ближе, благоразумно стараясь не касаться края Источника.

Взгляд Бергеля обеспокоенно скользил по телу девушки, и чем дольше он рассматривал её сквозь потоки энергии, тем более встревоженным он выглядел.

– Что с ней?

– Агнесса сильно поранилась. Говорила, что не чувствует пальцев ног и рук, и вся была покрыта кровью.

Грим бросил быстрый взгляд на Тари:

– Ты слеп?

– Ослеп, когда эта штука заработала. Зато все мои раны исчезли. Поэтому мы и решили попробовать полечить её с помощью этой штуки.

– С тобой это тоже происходило? – поинтересовался подошедший ближе Эрик, с зачарованным ужасом глядя в центр магического потока.

– Что именно? Опишите мне, – почти жалобно попросил Тари.

– Я не могу, это же почти неприлично. Она моя сестра, в конце концов, – почему-то прошептал Эрик, толкнув Бергеля в спину. – Давай ты, тебе можно.

Бергель недовольно обернулся, но всё же объяснил:

– Чем-то похоже на боевую трансформацию, ты, наверное, видел, как это происходит. Так и здесь, что-то похожее... только интенсивнее. Очертания тела меняются так сильно, что я смог узнать Агнессу только по чертам лица – оно пока осталось почти нетронутым.

– И этот мех! – немного смущено воскликнул Эрик. – Это ни в какие ворота не лезет – чтобы при трансформации тело покрывалось мехом! Ну ладно когти, это может быть полезно. Но мех!

Тари издал нервный смешок:

– А мех, случайно, не кошачий?

Бергель одарил салдорца очень долгим, очень пристальным, и очень недобрым взглядом, от которого тот, если бы мог видеть, покрылся бы испариной.

– Именно кошачий. Белый и густой, как у талсу. Мне бы хотелось получить объяснения, что здесь произошло.

Тари сглотнул, и начал:

– Я проснулся от сильного холода. Встал, чтобы подкинуть хворост, а затем услышал, как меня зовёт женский голос, которому я не мог сопротивляться. Это была Ниаз...

Маги выслушали историю в полном молчании. Бергель отметил про себя, что салдорец многое упускает в своей истории, хотя бы то, как Агнесса оказалась в пещере, и как именно она вытащила его из Источника, но Грим не стал прерывать салдорца, решив вызнать интересующие вопросы позже, без Эрика.

– Да... – протянул Эрик. – Чудная история. Ни за что бы ни поверил, если бы не увидел этот Источник собственными глазами.

– Вам сильно повезло, что вы выжили. И не думайте, что вы убили духа. Эти существа, как я читал, бессмертны – вы просто лишили Ниаз сил, в лучшем случае на несколько столетий, в худшем – на несколько лет. И когда она восстановиться, она обязательно попробует найти тебя, хотя бы чтобы забрать ту часть силы, что ты успел у неё похитить.

– Значит..?

– Да, – ответил на невысказанный вопрос салдорца маг. – В тебе теперь есть магия. Но это не значит, что ты стал магом или духом. Скорее, нечто средним, и не факт, что ты сможешь этим воспользоваться. А вот свои силы tarrgesa ты бы давно мог развивать – это весьма редкий, и пусть и хлопотный, но очень полезный дар. Жаль, что ты не сказал мне о нём ранее. Я бы помог тебе в первое время её освоить.

Гул источника несколько изменился, и внимание магов тут же от Тари сместилось к Источнику и белой кошке талсу, изящно спрыгивающей с алтаря. Лишь только светло-жёлтые с серой каймой глаза напоминали о том, кем же на самом деле была это кошка.

Нисколько не смущённая столь явным мужским вниманием, Агнесса Эйнхери величественно зевнула и облизала лапу.

Талсу почти не обращала внимания на сгрудившихся вокруг неё магов, лишь иногда, когда кто-то повышал голос, недовольно порыкивала, презрительно щуря на человечков жёлтые глаза.

– Как ты думаешь, – встревоженно спросил Эрик у Грима, – она сможет вернуться в нормальный вид?

Они уже вернулись в пещеру, в которой остановились, вызвав своим появлением жуткий переполох. Лошади, ночевавшие в пещере, и вовсе чуть не сорвались с привязи, увидев хищника, и успокоились лишь тогда, когда их вывели за пределы пещеры. С горной кошкой, на удивление, почти не было проблем, хотя Грим серьёзно опасался, смогут ли они заставить Агнессу пойти с ними, тем более что к новоприбывшим магам она относилась с явным безразличием, игнорируя попытки Эрика её уговорить. Ситуацию спас Тари – за салдорцем метаморф пошла, хотя и не слишком охотно. Он был единственным, кого вторая натура Агнессы подпускала близко к себе – вплоть до поглаживания за ушками и чесания брюха. На вопросы Эрика о причине такого дружелюбия Тари лишь загадочно улыбался.

– Я не знаю, – Бергель пожал плечами, – я явно не тот, кто знает об этом больше всех. Но с Эйнаром Эйнхери вроде были проблемы?

– С ним всегда проблемы, – махнул рукой Эрик, – но вот от Несс я такого не ожидал. Она и Гэлин всегда были среди нас самыми разумными.

При воспоминании о брате, оставшемся в Пустошах, Эрик помрачнел, но затем, с несколько неискренней улыбкой, воскликнул:

– Эй, у нас же есть эксперт по чтению мыслей! Давайте спросим Ису, что же происходит с Несс!

– Даже знать не хочу, – твёрдо сказала шаноэ, а на излишне пристальный взгляд Уны пояснила: – я всё же на четверть гармка, и эта... это существо вызывает у меня не слишком приятные ощущения. Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что попытка влезть в голову метаморфу, обладающему ментальным даром, а значит, вполне чувствительному к моей магии, может закончиться для меня очень плохо. Я пас.

Кошка фыркнула в усы, заставив бедных степняков испуганно отскочить.

– Это она так чихнула, или смеётся над нами? – задумчиво спросила Уна. Кошка фыркнула ещё раз. – Ага, смеётся. Значит, понимает. Может, снимешь наконец свою мохнатую шкурку и порадуешь нас светлым ликом?

Кошка закрыла глаза и устало уткнулась мордой в лапы.

– Она не может, – донеся голос салдрца, сидевшего у стены и трущего свои покрасневшие глаза. Зрение постепенно возвращалось. По крайней мере, он уже мог видеть силуэты.

– Не может стать снова человеком? – осторожно осведомился Бергель.

– Может. Но не при таком количестве человек. Ей нужно уединение... и одежда. Едва ли она на ней появится сама собой.

– Умный какой стал, – проворчала Уна, но согласно кивнула. – А этот дикарь прав. Эй, киска, не составишь мне компанию?

Агнесса недовольно взмахнула длинным хвостом, но всё же встала, бесшумно ступая за арэнаи вглубь пещеры, туда, где они могли скрыться от любопытных взглядов за каменным выступом.

– Займитесь пока своими делами. Мы скоро.

Сев на корточки напротив талсу, Уна смело взглянула ей в глаза.

– Ну как, готова?

Кошка недовольно переминалась на длинных лапах, глядя на Уну Бергель более чем красноречивым взглядом.

– А-а-а, одежда! – догадалась Уна, – я сейчас. Не начинай без меня.

Ей хватило минуты, чтобы вытащить из тюков Эйнхери нужные вещи, и торопясь, вернуться к Агнессе. Она опоздала. Там, где совсем недавно была горная кошка, на камне сидела голая, и весьма недовольная девушка, обнимающая колени руками.

– Ну я же просила! – огорчённо воскликнула Уна.

– Ещё насмотришься,- голос Агнессы был хрипл, как будто она за столь короткое время почти разучилась говорить.

– Как ты себя чувствуешь? Есть хочешь? – помогая натянуть рубашку на узкие девичьи плечи, спросила с любопытством Уна.

Агнесса послушно поворачивалась, не сопротивляясь активной помощи. Она явно была вымотана.

– Как ни странно, нет. Видимо, остаточное действие Источника.

– А что за источник то?

– Изенгрима спроси. Он его когда увидел, явно не был удивлён.

– Теперь штаны... молодец. А его я обязательно спрошу, но вот к тебе у меня всё равно много вопросов. И не только у меня.

– Я знаю. Давайте только утром. Сейчас я совершенно не в состоянии... – не договорив, Агнесса заснула, так и застряв одной ногой в штанине.

Уна осторожно помогла натянуть остатки одежды и легко подняв на руки, отнесла на лежанку.

– Ну и что? – шёпотом спросил Эрик.

– Что, что... утром спросишь. Дай девушке поспать!

Материнский инстинкт у Уны всегда просыпался неожиданно.

Но на следующее утро у них не было возможности поговорить. Они спешно собирались, разбудив сладко спавшую Агнессу в последний момент, а затем чуть ли не тащили её на руках. Девушка, кажется, так и оставалась в пограничном состоянии, почти не понимая, что происходит вокруг, и всё время порываясь вновь заснуть. Лишь к вечеру она,кажется, пришла в себя. Сидя у костра с кружкой отвара, она не отрывая глаз пялилась в костёр, даже в человеческом облике напоминая кошку, сомлевшую у огня. Но Бергеля, присевшего рядом, она заметила, и пусть неохотно, но всё же пододвинулась, дав ему больше места.

– Рассказывай, – просто сказал он. Грим не приказывал, но отказывать ему почему-то не хотелось.

И Агнесса рассказала. Про то, как познакомилась с Орани, как он рассказал ей о своих экспериментах и показал лабораторию. Как они спасали Эйнара, и в каком он был тогда состоянии. Как её похитил сигил, и как она от него сбежала, похитив записи. И про то, как выйдя из Источника, она наконец поняла, что такое истинное изменение. К концу истории её слушали уже все. Даже степняки, ничего не понимающие в магических делах чужестранцев, зачарованно молчали, пытаясь представить, каково это быть – зверем с разумом человека.

– Ты сможешь научить этому других? – спросила шаноэ, разбив тишину. – Вам бы, арэнаи, эта способность не помешала. Я тоже слышала о легендарных сражениях между некромагами и метаморфами в прошлом. И те метаморфы, если верить этим историям, почти всегда побеждали.

– Да, я думаю, смогу. Я поняла принцип, – задумчиво ответила Агнесса. – Не обещаю, что это будет безопасно...

– Но весело будет точно, – с кривоватой улыбкой сказал Эрик. – Я пас – уже насмотрелся на волчью рожу Эйнара.

– А я бы попробовал. Если ты научишь, конечно же.

Агнесса с удивлением взглянула на Бергеля. Ей было сложно понять этого тихого, молчаливого человека. Почему-то девушке казалось, что он будет ярым противником подобных новшеств, слишком уж часто о нём говорили как о стороннике традиций, но он раз за разом доказывал, что его взгляды весьма широки. Да и такого доверия к себе Агнесса не ожидала – ей всегда казалось, что маг смотрит на неё сверху вниз, и не учит её жизни лишь из вежливости и уважения к деду. Дескать, буду я ещё чужих детей воспитывать.

– Конечно, – несколько смущённо ответила девушка. – Это не сложно, нужно только знать, какие энергетические линии в теле сдвигать, и ещё знать особенности той формы, которую ты хочешь принять. Ну и конечно, контролировать ментальные процессы, сообразуя их с новой оболочкой.

– Действительно, какая малость, – с улыбкой, затаившейся в уголках губ, ответил Грим. – Жалко, что я не целитель, и не менталист, и плохо обучен таким фокусам.

Агнесса спохватилась.

– В первый раз мне кое в чём придётся вмешаться, но судя по тем записям, что мне пришлось почитать, вторая и последующая информация уже не требует стольких усилий, и происходит совершенно естественно, хотя, конечно, чуть тяжелее, чем мы привыкли. Расход энергии гораздо больше. Я могу всё показать, когда будет удобно.

– Я полагаю, уже в Тайрани. Мы совсем рядом с границей между Тайрани и Степями.

Глав 29. Дом

Ещё через двое суток мы достигли небольшого городка с железнодорожной станцией, а через пять дней – столицы.

Я приехала домой, но вот только радости в моем сердце не осталось. Город был со мной солидарен, встретив хмурым серым небом и пронзительным северным ветром.

– Иди за ветром, – прошептала я в небо, вспомнив о словах гадалки. Встретить бы её снова, да выспросить, как уйти от своей судьбы – от постылого брака, от семейных обязательств, от жестокости войны... Да только возможно ли это даже для меня, Повелительницы Перекрёстков, умеющей лишь разрушать чужие жизни, но не спасать от рока?

Небо не знало ответа, но ветер, ветер зашептал мне:

– Я ждал тебя. Я так ждал тебя...

Стик! Мой старый добрый друг. Я улыбнулась, посылая лишь одними губами поцелуй, а ветер в ответ игриво взметнул мои волосы, заставляя меня и вовсе расхохотаться.

– Я рад, что твоя хандра наконец прошла, – заметил Эрик, рассеяно следя за тем, как носильщик пакует мой багаж в повозку. – Но нужно не забывать об обязательствах. Рорик сейчас в Истике, ждёт нас с новостями.

Я запрыгнула в коляску, и подмигнула Эрику:

– Подождёт ещё немного. Мне нужно заехать домой, повидаться со старым другом. Завтра... или послезавтра, я так и быть, увижусь с Рориком.

Приказав кучеру ехать по нужному мне адресу, я расслабленно откинулась на сиденье, оставив изумлённого Эрика, хмурого Изенгрима, и прочую недовольную братию стоять рядом с вокзалом в окружении кучи вещей и галдящих людей.

Стик ждал меня, и это сейчас было самым важным. Почему-то именно теперь эта нелюдь стала для меня самым близким существом на свете, принимающим меня без упрёков и ограничений, такой, какая я есть.

Лишь оказавшись у самых дверей своего дома, я поняла, что ключей то у меня нет – потерялись вместе со всеми моими вещами на дорогах Алискана, а запасные я хранила у Мэйлин, которая давным-давно сбежала из Тайрани и уже мертва. М-да, оставалось только вежливо постучать в собственную дверь, надеясь, что Стик не будет играть в безмолвного и безучастного призрака, не вмешивающегося в дела живых.

Через несколько томительных секунд ожидания под дверью я услышала щёлканье замка, и повернув ручку, оказалась в тёмном, пустом холле, пахнущем затхлостью и пылью. Ещё некоторое время ушло на то, чтобы распахнуть тяжёлые шторы на окнах и впустить внутрь свет.

– Стик? – позвала я, чувствуя присутствие духа где-то рядом, но не видя его. На кухне загремело и загрохотало посудой. Готовит он, что ли? Верилось в это с трудом.

Я осторожно, почти крадучись, пробралась на кухню, готовая в любой момент использовать боевую трансформацию, чтобы защитится от незваного гостя. Но этого не понадобилось. Дверца кухонного буфета, в котором я хранила кастрюли, сковороды, а также особо стратегические запасы еды, была приоткрыта, и оттуда торчал пушистый хвост моего кота. Я привалилась к косяку дверного проёма и счастливо улыбнулась:

– Ты как сюда попал, хулиган?! Я же тебя вроде у Рорика оставляла.

Шебуршание смолкло, а через мгновение показалась и усатая морда кота, смотрящего на меня круглыми жёлтыми глазами. Уши с кисточками взволнованно дрожали, а когти то появлялись, то снова прятались в мягкие подушечки лапок. Как будто не знал – то ли ластиться, то ли сбежать, а то и вовсе попытаться напасть на меня. Я присела на корточки, стараясь не пугать его – видимо, изменение моей сущности, а точнее, появление второй звериной формы, не осталось для кота незамеченным.

– Ты чего? – ласково спросила я. – Не узнаёшь что ли? Это я, Агнесса.

Кот басовито, и кажется, чуть задумчиво мяукнул, и всё же снизошёл до меня, вперевалку подойдя и боднув тяжёлой головой в колени. Я не удержалась, и плюхнулась на пятую точку, увлекая мохнатого тяжеловеса за собой. Прижимая упирающееся животное к груди, и зарывшись носом в мягкую шерсть, я наконец почувствовала – да, я дома.

– Как же ты всё-таки здесь оказался? – пробормотала я, продолжая тискать кота, с философским спокойствием терпящего приступ моей внезапной нежности. – И кто пустил меня в дом?

– Я полагаю, этот вопрос из тех, что называют риторическими, – раздался голос надо мной.

На секунду мне показалось, что со мной заговорил кот и лишь потом я узнала спокойные, ровные интонации голоса Стика. Я наконец отпустила кота, и сев на полу, завертела головой, пытаясь увидеть обладателя гласа с неба.

– Лорд Истик?

– Я здесь.

Он стоял за моей спиной, так близко, что захоти он, мог бы коснуться меня, а я даже не почувствовала его присутствие.

– Твой кот прибежал сегодня ночью, видимо, почувствовав, что хозяйка скоро прибудет. Я счёл, что он имеет право здесь находиться, как хозяин дома.

– Хозяин?

– Ещё один. Точнее, третий, после меня и тебя.

Я не стала объяснять Стику, что кот являлся не владельцем дома, а моей собственностью. А то ещё дух решит, что я тоже не хозяйка Убежища, а принадлежу ему как какая-то домашняя зверюшка, тем более мне и так иногда казалось, что именно таким образом он меня и воспринимает. У этих существ подчас весьма странная и вывернутая логика. Вместо этого я подтвердила, что он сделал всё правильно, и что я весьма ему благодарна, что мы с котом смогли попасть в наше Убежище.

– Он, наверное, голодный, – заметила я. – Впрочем, мне бы тоже не мешало поесть. Я схожу за продуктами.

– Не надо. Еда будет. Загляни в шкаф.

– Я уезжала на год, и точно помню, что не оставляла в доме ничего, что могло испортиться, а кот не станет есть крупу...

– Загляни.

Я недоуменно пожала плечами, и заглянула за приоткрытую дверцу буфета, и конечно же, не увидела ничего, кроме бардака, созданного котом.

– Не сюда. Верхняя полка.

Послушно поднявшись, я сдвинула стеклянную перегородку кухонного шкафа, и распахнула рот от изумления. На полке, где должно было пылиться лишь пару глиняных горшков, стояла бутылка молока, миска с кусочками мяса для кота, а рядом накрытая салфеткой корзинка, от которой вкусно пахло свежевыпеченным хлебом и пирожками из соседней кондитерской. Готова поспорить, что минуту, да что там, мгновение назад её там не было – мой нос бы учуял запах еды.

– Но как?

– Я всё же покровитель этих мест, – несколько самодовольно произнёс Стик. – В пределах города я могу переместить любой объект, который захочу.

– И человека? – рассеяно спросила я.

– А кто тебе нужен?

Я тут же замотала головой, хотя мысль перенести сюда Нортона и посмотреть на его реакцию, была очень заманчивой.

– Не надо, я спросила просто так. Спасибо, Истик. Я благодарна тебе за заботу.

– Мне приятно о тебе заботиться, Агния.

Я знала, что Стик не был склонен к пустой вежливости, поэтому его слова были для меня... чем-то особенным.

– Почему? – мой вопрос был тих, почти беззвучен, но Стик услышал.

– Потому что ты делаешь меня живым.

– Я не понимаю.

Глаза с красной радужкой скрылись за тяжёлыми веками, и, кажется, Стик ушёл глубоко внутрь себя.

– Стик? – встревоженно спросила я.

– Ты ведь уже узнала, кто ты такая, – внезапно сказал дух. – О своей сущности, дитя дорог.

– Да... мне сказали, – горло внезапно показалось совсем сухим, – А ты знал всегда, так? Всё это время?

– Я знал.

На душе стало тоскливо. Ну вот и выяснилось, что мой последний настоящий друг был со мной не потому, что я такая милая и забавная, а из-за моей силы Повелительницы Перекрёстков.

Я отвернулась от него, делая вид, что занята открыванием подарков Стика. Поставила миску на пол, налила плошку молока для кота, вытащила из корзины продукты, рассортировывая их по мере надобности. Я уже не ждала, что Стик вновь заговорит, но он всё же заговорил, как всегда поняв, что твориться у меня на душе.

– Ты думаешь, что я тобой пользовался. Как другие.

– Разве нет?

– Нет.

Простой ответ. Совершенно честный ответ. Я разжала судорожно сжатые кулаки, и наконец, осмелилась вновь взглянуть Стику в лицо.

– Ты не первая из Держащих мир, кого я знаю.

– Держащих мир?

– Так называют Бродяг и Ткачей, хотя поверь мне, что без вас мир никуда не провалиться, – проворчал Стик.

Охотно верю. Я вообще нередко чувствую себя весьма бесполезной даже для своей семьи, не то что для мира.

Стик продолжал:

– Этому городу две с половиной тысячи лет, а поселение, которое было до него, просуществовало и того дольше.

– И ты помнишь все эти времена? – вновь перебила я.

– И даже больше. Гораздо больше. Также я помню всех тех Бродяг и всех тех Ткачей, что когда-либо здесь жили, или хотя бы проезжали мимо. Их было не так уж много за все эти века – семнадцать. Девять магов и восемь людей из тех, кого вы называете смертными. Все они были совершенно разными: были среди них богатые и бедные, слуги и господа, мужчины и женщины. Общее было одно – могущество каждого из них, столь яркое для таких как я, что не заметить его было невозможно. Кто-то мне нравился, кого-то, как твоего Открывающего Пути,некромага, я едва терпел. Но никому я не открывал свою сущность так полно, как тебе.

– Почему? В чём моя особенность?

– Не в твоих способностях, – покачал головой Стик. – Ты абсолютно обычный человеческий маг с прилепившейся к тебе иносущностью, слишком могущественной, чтобы ты могла ей управлять. Впрочем, эта проблема всех Ткачей и Бродяг – вы никогда не научитесь полностью контролировать свой дар, будучи скорее его заложниками, чем хозяевами. Даже находиться рядом с вами опасно. В особенности это касается Бродяг: иногда, конечно, ваша сила обращается во благо, но чаще всего она просто разрушает тех, на кого она направлена, кто осмелился её... просить.

Я сгорбилась на стуле, упёршись взглядом в пол.

– Знаю. Уже сталкивалась.

– Не вини себя. Ты не можешь отвечать за то, чем не в силах управлять. И тем более не надо сваливать ответственность за все твои поступки на свою сущность Повелительницы Перекрёстков – ты и без неё истинное дитя хаоса, не ведающее правил и границ.

Я изумлённо вскинула голову, не веря жестокости его слов, и лишь взглянув в хитрые глаза Стика, поняла, что он шутит. Поистине чудные времена – у Стика прорезалось чувство юмора!

За время нашего разговора я уже успела нагреть воду и сделать себе кофе, благо что в корзинке оказались и свежемолотые зёрна, и теперь я могла позволить себе уткнутся носом в кружку, и сделать вид, что я весьма увлечена процессом поглощения напитка, дав себе некоторое время на то, чтобы обдумать его слова.

Затем я ела, забравшись с ногами на стул, и рассказывала о своих приключениях, а Стик слушал, безмолвно и неподвижно сидя рядом, и в этот момент я поняла, что моя семья это не только мои родичи, но и он – бессмертное существо, древний, могущественный дух, из прихоти взявший надо мной опеку. Я не заметила, как заснула за столом, и проспав почти целые сутки, проснулась уже ранним утром следущего дня в своей постели.

Сладко потянувшись, позволила ещё несколько минут подремать, и лишь затем отправилась принимать водные процедуры. Лишь вытирая влажные волосы полотенцем, стоя у окна, я поняла, что меня беспокоило с самого моего пробуждения. Слишком тихо. Ни одного звука не раздавалось с улицы. Я жила в очень тихом районе у самого парка, и обычно здесь бывало достаточно безлюдно в будни, но в выходные район оживлялся – люди стекались в парк, чтобы провести первые тёплые деньки на природе. Мамаши с колясками, пожилые дамы с собачками, франтоватые кавалеры на породистых лошадях – нет нет, да и раздастся раскатистый смех с улицы или детский плач разобиженного на свою няню ребёнка. А сейчас с улицы не раздаётся ни звука, хотя из открытого окна, выходящего на парк, я вижу, что сегодня собралось достаточно праздно шатающегося народа. Чудеса, да и только. Хотя я знаю, кто отвечает в моём доме за чудеса.

Спустилась вниз и неуверенно заглянула в открытую дверь подвала.

– Истик?

Возможно, он уже ушёл, бродит где-то по улицам своего города, и даже если услышал меня, едва ли будет возвращаться обратно. Я закрыла дверь, повернулась к ней спиной, и вздрогнула. Никак не могу привыкнуть к тому, как он появляться за спиной.

– Тебя ждут у дверей.

– А почему не стучат? – удивилась я.

– Стучали пару часов назад. Я убрал все звуки, чтобы ты могла выспаться.

– Понятно, – вздохнула я, и отправилась взглянуть на раннего гостя.

На крылечке сидел Тари, смотрящий на меня взглядом побитой собаки. Я тут же почувствовала вину – уехала вчера как ни в чём не бывало, оставив его с не с слишком дружелюбными к салдорцу арэнаи. В душе, напополам с виной, закипал гнев на моих родичей.

– Тебя что, мой дед выкинул из дома?

– Нет, я сам вызвался прийти.

– По чужому городу?

– После Пустошей мне мало что страшно, да и не такой уж я деревенщина, чтобы потеряться. Я много где бывал с господином Орани, – он порылся в кармане, и что-то оттуда достал: – я принёс тебе записку от Эрика.

Развернула небрежно смятую бумажку – просит приехать как можно скорее. Рорик требует. И приписка про то, что дед не слишком хорошо себя чувствует, и время не ждёт. Сердце кольнуло чувством вины – уехала, даже не поинтересовалась, всё ли хорошо у Рорика. Но бежать по первому зову тоже не хотелось. Дед был известным манипулятором, и даже своё нездоровье использовал как способ воздействовать на меня...

– Я сейчас отправлюсь в усадьбу Эйнхери, но перед этим мне нужно заглянуть кое-куда. Ты со мной, или останешься здесь?

Салдорец встревоженно взглянул в приоткрытую дверь, как будто пытаясь увидеть что-то внутри.

– Тари?

Он встряхнулся.

– Не хочу оставаться здесь.

Я внимательно посмотрела на него:

– Что-то чувствуешь?

– Скорее, кого-то, – пробормотал он, испуганно съёживаясь.

– Всё в порядке, тебе не причинят вреда. Но... лучше останься на улице. Я только переоденусь, оставлю еду для кота и захвачу вещи.

Стик сидел на подоконнике в моей комнате, выглядя на фоне идиллического, светлого пейзажа мрачным, гротескным персонажем древних легенд. Впрочем, он и был таким персонажем.

– Он почувствовал меня.

– Очевидно.

– Мальчик не обычный человек. Я чувствую в нём силу, сродни моей. Это тот, кто выпил Ниаз?

Вчера я рассказала Стику про то, что мы убили Богиню бурь, но я так и не поняла, зол ли на нас дух или ему всё равно.

– Ты хочешь мести? – настороженно спросила я.

– Нет. Это была честная битва, и Ниаз оказалась слабее. Она получила то, что заслуживала. Но человек с силой духа – это не правильно. Салдорец может быть опасен, так как в отличие от нас не скован никакими правилами.

– Он также может быть полезен, – возразила я. – А мне сейчас нужна любая помощь. Пожалуйста, не трогай его.

– Как хочешь, – пожал Стик плечами, как мне показалось недовольно, и исчез.

Одеваясь в столь привычную для меня когда-то одежду – длинную тёмную юбку и плотную белую блузу, сверху которой я накинула строгий жакет, я подумала о том, как многое изменилось за это время.

Я изменилась. Даже в своей старой одежде я была другая – и внешне, и внутренне. Взгляд в зеркало это подтвердил. Исчез светский лоск, исчез образ загадочной леди – я была тем, кто я есть, и ничего больше. Вздёрнутый нос с мелкими пятнышками веснушек на загорелом лице, выгоревшие короткие волосы, совершенно возмутительным образом игнорировавшие попытку собрать их в причёску, серые глаза, смотревшие на мир не снисходительно и строго, как когда-то, а скорее, дерзко.

Когда я перестала прятаться от реальности, от себя? Наверное, это произошло тогда, после салдорской пустыни, после моей смерти в Пустошах. Я стала собой, но зато познала страх и беспомощность. И лишь после того, как испила из Источника, после того, как я обрела вторую сущность, я избавилась и от этого страха.

– Куда мы идём? – спросил Стик, спеша за мной. – Дом Эйнхери в другой стороне.

– Навестим одного старого знакомого. Я обещала ему кое-что передать.

У меня было много вопросов к Грегори.

Несмотря на мои опасения, во дворец нас пустили без проблем – правда, проводили излишне внимательным взглядом, но тут мне опасаться было нечего. Ещё до того как стать имперским боевым магом и войти в пятёрку, я служила в дворцовой страже и была в достаточно неплохих отношениях с капитаном гвардии, так что можно было надеяться, что он даст мне фору, а то и вовсе проигнорирует моё появление во дворце. Не то что думала, что Майстер дал приказ о моём аресте (на столь крайний шаг он не решился бы даже сейчас, в помрачённом состоянии рассудка), но задержать для "беседы" он вполне мог – а не встретившись предварительно с Канцлером и Рориком, я не готова была отвечать на монаршие вопросы. Слишком многое могло быть понято неправильно.

Тари тоже вызывал некоторые вопросы – всё же нечасто появлялись салдорцы в самом сердце Империи арэнаи. Наш путь сопровождали шепотки и недоуменные взгляды, но никто не пытался нас задержать, полагая, что раз салдорец свободно ходит по дворцовым коридорам, то значит, так и полагается.

Больше всего я опасалась, что не застану Грегори в своём кабинете – помниться, его всегда было сложно поймать без предварительно назначенной встречи. Но секретарь, молодой мужчина с презрительным взглядом, подтвердил, что Канцлер у себя.

– Вам назначено? – поджав губы, спросил он, демонстративно заглядывая в свои бумаги.

– Нет, но я думаю, он будет рад меня видеть. Скажите, что пришла Агнесса Эйнхери.

Взгляд секретаря сразу же изменился.

– Айри Эйнхери, – пробормотал он, – я вас не узнал. Подождите здесь, я сообщу лорду Канцлеру о вашем прибытии.

Я вежливо улыбнулась. Что же, подчинённые Нортона меня уже не узнают, но всё ещё побаиваются. Ещё бы – по мнению большинства, я была на особом счету у грозного канцлера...

– Как мне представить молодого человека?

Я переглянулась с Тари.

– Никак. Он подождёт меня здесь.

Нортон сидел за стеклянным чайным столиком у раскрытого окна, и лёгкий весенний ветер шевелил тёмные, сильно отросшие с последней нашей встречи волосы. Было видно, что чувствует Грегори себя не очень хорошо – выдавали горькие складки у рта и потрескавшиеся губы, по цвету почти сливавшиеся с бледной кожей. Перед ним стоял бокал с терпко пахнущим бренди, хотя обычно Грегори предпочитал не пить в утренние часы.

– Лорд Нортон, – коротко, в воинской манере кивнула я.

Садиться не спешила: Грегори не любил вольностей от своих подчинённых, а злить мне его в этот раз не хотелось. Но и он не был настроен играть в официоз.

– Давай без этого, – махнул узкой ладонью Канцлер. – После того, что мне пришлось вынести по твоей вине, твоё притворное смирение кажется просто издевательством. И перестань маячить. Садись и выпей со мной.

– Мне потом идти к деду, – сказала я, присаживаясь напротив Грегори и принимая наполненный наполовину бокал. – Не уверена, что ему понравиться, если я приду выпившей. Впрочем... почему бы мне немного не расслабиться?

Грегори задумчиво проследил, как я одним глотком осушила бокал, и заметил:

– Лихо. Хочешь разозлить Рорика?

– Ты как всегда проницателен.

– И из-за чего ты на этот раз обиделась на Рорика?

Я вертела в руках ножку бокала, а затем решительно протянула его Грегори, чтобы он налил ещё.

– Как будто ты не знаешь, – мой голос был ровен, лишь тень напряжения проскальзывала в нём, – помолвки, которую я не могу расторгнуть.

– У тебя было шанс познакомиться со своим женихом получше.

– Я не стала им пользоваться. Кстати, ужасно выглядишь.

– Знаю.

– Ты болен, – не спрашиваю, утверждаю я.

Обтянутые пергаментной кожей скулы, ввалившиеся щёки, веки, как у беспробудного пьяницы – неудивительно, что он носит маску, я бы тоже не хотела, чтобы меня видели в таком состоянии.

– Возможно.

– Может быть, я могу тебе помочь.

– Решила заняться ещё и целительством? – иронично спросил Канцлер.

Я достала из сумки круглую шкатулку.

– Это дал мне Анхельм. Просил передать для тебя. Я полагаю, в ней находиться панацея от твоей болезни.

Зрачки Нортона расширяются, и он тянется рукой над столом, стремясь как можно быстрее завладеть шкатулкой. Я отодвинулась дальше, давая понять, что не собираюсь её отдавать. Ноздри Канцлера яростно раздулись.

– Что это за детские игры, Агнесса?

– Ты знаешь, – медленно начинаю говорить я, балансируя шкатулкой на самом краю столешницы, – Анхельм сказал мне, что моих сил не хватит открыть запертую им коробку, и он был прав, как бы я не старалась, шкатулка мне не поддавалась. Но зато в моих силах сделать кое-что другое. Уничтожить её.

– Зачем бы тебе это понадобилось? – зло спросил Грег, не отрывая взгляда от моих пальцев, поглаживающих деревянный корпус коробочки. Он понимал, что моей силы действительно на это хватит.

– М-м-м, – я склонила голову, с любопытством наблюдая за канцлером, – к примеру, чтобы понять, что произойдёт с тобой, когда ты не получишь содержимое шкатулки. А Анхельм ведь, возможно, приедет ещё не скоро. Как ты продержишься без него?

– Ты снова блефуешь. Ты ничего не знаешь.

– Не без того. Но я предположила, и это предположение оказалось верным, что это посылка может оказаться для тебя, лично для тебя, не для Империи, важной. Возможно даже, вопросом жизни и смерти. И ты своим поведением лишь подтверждаешь мои догадки.

Глава 30. Он не тот, кем казался

Я понимала, как я рискую, разговаривая с могущественным канцлером таким образом, не давая ему того, что он хочет получить. Но я начала понимать, мои родственные связи не всегда должны работать против меня. В конце концов, семейные узы – это палка о двух концах. Пусть я и должна была подчиняться своему клану, но и клан служит защитой для меня, беря на себя все мои грехи. Безродная девчонка, посмевшая противиться Нортону, давно бы уже сидела в казематах, но Агнесса Эйнхери, наследница сильнейшей семьи арэнаи, была даже для канцлера почти неприкосновенной. И не меньше, а может, и больше, меня защищала дружба с Хелем. Я этим собиралась воспользоваться, зная, что Нортон не осмелиться применить ко мне силу. По крайней мере, не сразу.

– Что ты хочешь добиться своим шантажом, Агния? – устало спросил он.

– Я хочу, чтобы ты мне всё рассказал. Про себя, про то, что тебя связывает с Анхельмом. И что внутри этой шкатулки. Иначе ты не получишь её... по крайней мере, целой.

– Это не твоё дело, – раздраженно произнёс Грегори, тяжело опираясь скрещёнными руками на стол.

– Всё, что касается Хеля Пустынника – моё дело, – возразила я.

Для канцлера не осталось незамеченным то, как я назвала некромага. Я буквально видела, как метаются мысли в его голове. Одно дело, доверить безопасность государства обычному магу смерти – из этой ситуации Нортон мог как-то выкрутиться, объяснить её хоть как-то мне и другим. Но вот связь с ужасным Пустынником – прегрешение гораздо худшее. Я поспешила успокоить канцлера, пока он не решил в тихую меня прикончить:

– Я не собираюсь раскрывать его настоящее имя, или посвящать в ваши дела кого-либо ещё, но мне необходимо знать, почему ты, великий канцлер Империи Тайрани, служишь столь печально известному магу смерти?

– Почему? Что тебе до этого некромага и до меня?

Я покачала головой:

– Сейчас не моё время отвечать на вопросы. Но, позволь мне поделиться некоторыми соображениями, которые пришли мне в голову. Во-первых, ты живёшь необычайно долго для смертного, хотя я точно знаю, что ты не владеешь магией и даже не используешь магические средства для продления жизни. Кроме того, ты обладаешь силой и навыками, которые обычному человеку не доступны вовсе. Во-вторых, ты давно, очень давно знаком с Анхельмом. Возможно, даже скорее всего, ты знал его ещё тогда, когда он только начал ставить свои эксперименты с новой расой. И в третьих, как я поняла сейчас, ты зависим от него. Хель обладает чем-то, что сохраняет тебе не только жизнь, но и молодость. И без этого, – я постучала ногтем по шкатулке, – с тобой произойдёт что-то очень, очень плохое. Вспоминая легенды о Пустыннике, я могу даже предположить что. Так что я знаю, кто ты, Грегори, и знаю, что сделал с тобой когда-то Нортон, вот только не могу понять, как ты умудрился сохранить разум, а не превратиться в безумную тварь с жаждой плоти и крови. Может быть, расскажешь мне?

Видимо, всё же какая-то моя часть верила Нортону, потому что я была совершенно не готова к тому, что он рванёт ко мне, отметая столик как пустяковую помеху. Его скорость, истинная скорость, была колоссальной – одно быстрое смазанное движение, и я уже лежала на спине, а худые пальцы Грега впивались мне в запястье, прижимая к полу. Стеклянная столешница не вынесла такого грубого обращения, и разлетелась на мелкие осколки, задевшими прежде всего нависшего надо мной Канцлера, но и мне досталось. Я почувствовала, как мне обожгло щеку, а затем по щеке потекла тёплая кровь.

И я увидела своими глазами то, что знала, но не хотела в это верить. Нортон был одним из морой. Столь знакомое лицо сейчас было искажённо нечеловеским оскалом, красные глаза жадно следили за струйкой крови на моём лице, ноздри плотоядно плотоядно раздулись. Длинный язык облизнул ставший безгубым рот, и я, не в силах справиться со своим страхом и отвращением, жалобно всхлипнула.

Дверь скрипнула, открываясь, и комнату наполнил яростный ветер, смётший с меня канцлера как пылинку. Ему повезло, что он не вылетел прямо в окно, успев зацепиться за подоконник, и затем, когда ветер внезапно, так же как и начался, стих, аккуратно прижался к стене, не отрывая взгляда от Тари, стоявшего в дверях. За спиной Тари взволнованно маячил секретарь, сжимавший в руках полагающийся офицерам кортик. Он, кажется, так и не понял, кто был источником странного ветра.

– Вы целы, лорд канцлер?

Нортон выглядел уже вполне человеком– даже не скажешь, что минуту назад он был готов рвать мне глотку.

– Всё в порядке, Вестен. Просто айри Эйнхери показывала мне боевой приём, и мы немного... увлеклись.

Секретарь удивлённо взметнул брови, глядя на несколько покорёженный интерьер: пол, покрытый стеклом, важными бумагами и выпавшими с полок книгами, разлетевшиеся в разные стороны кресла, и нас – взъерошенных и напряжённых. Хм, интересно, о чём он подумал.

– Агнесса? – глухой, взволнованный голос воронёнка.

Я осторожно встала, стирая с щеки кровь, и успокаивающе кивнула Тари. Если я правильно поняла, то он впервые целенаправленно использовал силу богини талсу, спасая меня от потерявшего контроль канцлера, а значит, вполне возможно не совсем понимает, что сейчас с ним происходит, и может быть опасен как для себя, так и для нас. Подойдя ближе, я мягко погладила Тари по напряжённым плечам, встревоженно глядя в карие глаза:

– Всё хорошо?

Дрожь медленно уходила из тела салдорца.

– Да.

– Я могу оставить тебя с Вестеном? Ты не наделаешь глупостей?

– А ты?

Невесело улыбнулась.

– Я количество своих уже исчерпала. Иди, мне нужно поговорить с лордом Нортоном.

Нортон проводил молодого салдорца задумчивым, и уж слишком расчетливым взглядом.

– Интересный экземпляр. Сильный стихийный маг. Где ты его откопала?

Пожала плечами. Объяснять историю Тари у меня нет никакого желания, как и то, что салдорец не был магом. Поставив на место кресла, Грег поднял уже забытую мной деревянную шкатулку. Вырывать её из рук канцлера у меня не было никакого желания.

– Всё ещё хочешь увидеть, что внутри?

Киваю, хотя на самом деле не уверена, что вообще хочу быть здесь, рядом с этим существом.

Щелчок, и магическая коробочка открылась легко и просто. В ней флаконы с красной, густой жидкостью. Нервно пошутила:

– Томатный сок?

Нортон сорвалпробку с одного из флаконов и опрокинул его в себя, лишь только затем ответив:

– Кровь Хеля.

– Ты пьёшь кровь?

Грегори вскину брови, как будто изумляясь очевидности вопроса. Я осмелилась спросить то, что меня волнует:

– Ты... ты убиваешь людей?

– За сотни лет моей жизни мне, конечно же, приходилось убивать, но не ради пропитания, как ты думаешь.

Ещё один бутылёк открыт и выпит. Я зачарованно следила, как Канцлер слизывает капли крови с губ. Кожа его стремительно приобретали здоровый оттенок.

– Но моройи...

– Я не один из них! – резко сказал Нортон. – Точнее, не совсем. Я способен контролировать себя, и не охочусь за людьми ради крови.

– Как у тебя это получается? Почему ты отличаешься от остальных?

– Потому что Хель создал меня первым. И я единственный получился таким, каким он хотел, за единственным исключением. Я всё же нуждаюсь в том, чтобы подпитывать свои силы. Но источником может быть только мой создатель, никто больше. Иначе, если я сорвусь и попробую чужую кровь... я перестану быть человеком.

– Почему ты позволил сделать это с собой? Ради долгой жизни, ради нечеловеческой силы и скорости?

Грег тяжело сел на кресло, и тёмные пряди волос скрыли его лицо.

– Ради того, чтобы просто жить, – тихо сказал он. – Я был молод, беспечен. Любил путешествия и приключения. В одном из них я познакомился с Хелем, а затем стал ему другом. У него, знаешь ли, всегда были сложности в установлении контактов, и дружбу со мной он ценил, впрочем, как и я. Когда мне исполнилось сорок, у меня была уже семья. Жена, дети. Своё дело. И известие о том, что я смертельно болен, стало для меня ударом. Я должен был умереть в течение года, притом очень тяжело и мучительно. Я не был готов, но у меня не было выбора. Пришло время прощаться – с близкими, друзьями. А затем Хель сказал, что возможно сможет меня излечить. Он придумал заклинание. Мы не ожидали, что всё повернётся так. Что его панацея слишком опасна для больных. При обращении нужно было выпить кровь Хеля, и все болезни, даже старость, отступали. Но затем хотелось ещё и ещё. Вот только если выпить не кровь создателя – то потом нельзя остановиться. А ещё оказалось, что обращение весьма заразно, и Анхельм уже не мог контролировать процесс...

– Тысячи морой, сотни тысяч убитых. – Я сжала кулаки. – В этом виноват Хель!

– Он не сразу всё понял, а когда осознал, что лекарство опаснее болезни, ситуация вышла из под контроля. Но мы пытались всё исправить. Я лично, своими руками убил сотни моих несчастных собратьев. Это было, знаешь, в некотором роде искуплением.

Я нервно прошлась по комнате.

– Значит, ты живёшь лишь на запасах крови Анхельма. И когда я пришла к тебе, ты был совсем на грани.

– На самом деле, мне казалось, что я вполне способен не бросаться на людей. Но ты выведешь из себя даже святого.

– Почему он не обеспечил тебя своей кровью на достаточный срок, чтобы пережить нашу поездку?

Грег пожал плечами.

– Он обеспечил. Вот только после того, как я попал под заклинание шаноэ и был болен, моему телу понадобилось больше энергии для восстановления.

– Что бы ты делал... если бы он не вернулся, если бы ты не мог больше получать кровь?

– Покончил бы с собой, – просто ответил Грегори. – Я не мог позволить этому сделать меня чудовищем. Но я знал, что он вернётся. Чувствовал, что он жив.

– Особая мистическая связь, да? – с кривой усмешкой сказала я.

– Тебе кажется это забавным?

– Не представляешь даже как.

"Сама больна этим". Последние слова я не посмела сказать. Как бы не была близка я когда-то с некромагом, и как бы не был с ним связан сейчас канцлер, это не означало, что мне стоило вмешивать в наши с Хелем отношения кого-то ещё. Да и не тот человек Грег, чтобы ему раскрывать секрет сущности бродяг Нортону. Вот уж кто не преминет воспользоваться всеми возможностями, которые перед ним откроются.

А может, и нет. Все же, как оказалось, я совсем не знаю своего бывшего любовника. Я поднялась.

– Мне нужно идти. Рорик всё же ждёт.

– Вызнала, что хотела, а теперь убегаешь? – усмехнулся канцлер. – А как же отчёт о совершённой работе? Всё же вы на меня работаете, айри Агнесса.

Отчёт! Вот о нём-то я совсем забыла! Конечно, Грег не был любителем бумагомарательства, и к облегчению своих подчинённых, не требовал документации на сотни страниц, но и на самотёк пускать работу своих подчинённых не любил. А я к нему с пустыми руками, да и ещё с неудобными вопросами. Что же, сделаю рожу понаглее и...

– Старшим в нашей паре был Анхельм, так что спрашивай с него. Я выше головы начальства не прыгаю.

– Я спрашиваю с тебя.

– У меня не было времени на составление отчёта, – с расстроенным видом произнесла я. – Видишь ли, я день и ночь думала над одним вопросом, касающимся нашего совместного прошлого. Помнишь, как кто-то распустил грязный слух про то, что имперский боевой маг не только работает на Канцлера, но и спит с ним? И как мне после этого пришлось покинуть свой пост, службу в Тайной Канцелярии и затем и дворец?

История была действительно неприятная. Собственно говоря, в моём романе с Нортоном не было ничего преступного или даже уж слишком нарушающего приличия. Небольшие интрижки, пикантные измены, длительные романы – всё это было изнанкой блистательного дворца Истика, его истинной жизнью и дыханием. На тайные внебрачные союзы была даже мода – что может быть более романтичным, чем искренняя влюблённость влиятельного и немолодого советника и юной, только недавно прибывшей во дворец фрейлины? Или восхитительная страсть молодой графини, выданной замуж за скучнейшего человека, и набирающего популярность художника, рисовавшего возлюбленную на каждой своей картине? И кого волновало, что советник, развлекающийся в Истике с молодой пассией, заточил свою потерявшую привлекательность жену у себя в поместье, а молодая графиня изменяла своему мужу отнюдь не только с художником? Никого, пока историю можно было облечь в красивую упаковку.

Возможно, моим отношениям с Грегори Нортоном тоже можно было придать этот флёр романтики и будоражащей таинственности, благо что персона Грегори идеально для этого подходила. Канцлер, приближенный к Императору, но остававшийся теневой фигурой, по слухам был одним из самых влиятельных людей Тайрани. Он пугал – своей скрытностью, своим могуществом, независимостью от тех или иных влияний. Для многих из тех, кто его боялся и избегал, было облегчением узнать, что этот хладнокровный, по-змеиному опасный человек всё же имел сердце. Они решили, что жёсткость Канцлера, граничащая с жестокостью, была лишь маской, хотя я уже тогда поняла, что Грег не прятал своего лица. Он действительно был таким – шахматным игроком, видевшим в других лишь шахматные фигуры. И когда наши отношения раскрылись, он обернул всё это в свою пользу.

Я же не смогла выкрутиться, хотя и имела для этого все предпосылки. Была молода, симпатична, и достаточно влиятельна, чтобы со мною считались. Да и моя принадлежность к магам должна была стать моей защитой – нам, ветреным и независимым чародеям и чародейкам, многое прощалось. Но... свет счёл, что моё поведение было предрассудительным. Говорили многое – что я пыталась оказать влияние на Канцлера, продвигая свою Семью, что я использовала колдовство, чтобы очаровать Грега, что я продала ему всю имперскую пятёрку, и наоборот... о многом шептались. Но я бы и это пережила.

Хуже другое – всплыло, что я работала на Грегори. И Император этого не знал. Почти предательство. Дискредитация статуса имперского боевого мага. И преступный непрофессионализм. Скандал был неминуем, вот только затронул он одну меня, а Нортон остался как бы ни при чём. Понятное дело, моей карьере тайного агента пришёл конец, а из имперской пятёрки я ушла сама, не дожидаясь, пока об этом попросит Император, или ещё хуже, мои коллеги. На Нортона я тогда обиделась жутко, даже не потому, что он не поддержал меня – его бы помощи я не приняла, а потому, что он тогда попросту забыл о наших отношениях. Пусть мы и не строили планов о совместной жизни, но и одним только деловым союзом по расчёту наши отношения не были. Но для Грега всё закончилось тогда, когда я уехала из дворца, хотя он и предлагал мне чуть позже продолжить работать на него. Работать, но не быть вместе. Обещал он найти и источник утечки информации о нас, вот только так и не сдержал обещание. И мне кажется, я начала понимать, почему.

– Так вот, – продолжила я, игнорирую мгновенно поскучневший взгляд Грегори. – Может быть, ты наконец расскажешь, кто был той крысой, кто разболтал всему свету о моей работе на Канцелярию и наших отношениях?

– Сведения не совсем точны, но все следы ведут к Мейлин, тем более что у неё были и возможности и мотивы. Как профессиональные, так и... личные.

Что же, для меня не было секретом, что Мей стала позже любовницей Канцлера – меня это уже не задевало, к тому времени все чувства к Грегори в моей душе уже перегорели, оставив лишь пепел разочарования. Она вполне могла расчистить себе дорогу к Канцлеру за мой счёт...

Вот только слишком хорошо всё складывалось. Виновата шаноэ, злобная ведьма, с которой уже и не спросишь, а значит, которая не сможет это опровергнуть.

Я покачала головой, позволив появиться на своём лице разочарованной улыбке.

– Я могла бы тебе поверить тогда, но сейчас едва ли.

– Разве я тебе вру, Агнесса? Ты же ментальный маг, скажи.

Канцлер был убедителен, вот только и я не была легковерной дурочкой.

– Не врёшь, но и всей правды не говоришь. Возможно, это сделала Мей. Но также возможно, что это ты был тем, кто приказал ей это. Иначе почему ты не воспользовался своими связями, своим влиянием, чтобы остановить сплетни? Ты мог бы остановить ту лавину злословий, что погребла меня, но ты предпочёл этого не делать. Сейчас я думаю, что ты был не только тем, кто не спас меня, но и тем, кто был виновником моей опалы. Впрочем, я знала это всегда... просто не хотела думать.

– Не было ничего такого, что могло бы угрожать твоей жизни, – пожал плечами Грег, – и я предпочёл не вмешиваться. Ты же знаешь, я всегда считал, что излишняя опека над учениками лишь вредит им. Тебе нужно было пройти и через это. Но это не значит, что я хотел, чтобы твоя придворная карьера закончилась. Для чего бы мне желать это?

Я прислонилась спиной к двери, устало глядя на Грега:

– К примеру, чтобы удовлетворить просьбу моего деда. Он ведь никогда не хотел, чтобы я работала на Императора. А ваша дружба, точнее, дружба Анхельма с Рориком, стала особо прочной как раз после того, как я покинула дворец. Полагаю, вы удовлетворили небольшое пожелание моего деда, а взамен получили его лояльность.

– Ты слишком многое о себе думаешь, – процедил Грегори.

– Почему же? Я знаю свою роль. Разменной монеты. Правда, весьма ценной монеты.

Грегори отвёл глаза лишь на мгновение, но эта слабина выдала его с головой. Что же, он действительно замешан в этой истории, хотя к чему мне винить его в таком отношении ко мне, если даже мой собственный дед вертит мной как хочет?

Перед тем, как повернуть ручку двери, я задала ещё один вопрос, не дав Грегори на него ответить:

– Мне в этой истории кое-что так и осталось непонятным: кто же всё-таки кому продался? Вы Рорику, или Рорик вам?

Закрывая за собой дверь, я хотела бы удовлетворённо улыбаться – мне редко удавалось уесть канцлера хоть в чём-то. Вот только... своими вопросами я не только задела Канцлера, но и разбередила свои собственные, так и не зажившие раны. Зачем мне в очередной раз напоминать себе то, что я и так знаю? Что Нортон не был со мной честен, что Рорик вмешивался в мою судьбу, что вся моя жизнь была ложью?

– Эй, куда ты так бежишь? – окликнул меня спешащий вслед Тари.

А я и не заметила, что действительно едва ли не перешла на бег, вызывая у случайных прохожих недоумение на лице.

– Извини. Что-то меня эта встреча взволновала.

Выражение лица Тари было в высшей степени неодобрительным.

– Он напал на тебя.

– Я спровоцировала его. Спасибо, что встал на защиту, но... ты привлёк к себе внимание Тайной Канцелярии. Это может дорого тебе обойтись. Грегори Нортон может быть весьма опасен.

– Мне не страшно, – вскинул подбородок воронёнок. – Тем более что айрин Бергель обещал мне своё покровительство, а он весьма важная особа при дворе, насколько я понял.

Я споткнулась, и чуть не полетела на землю, но Тари оказался достаточно ловким, чтобы подхватить меня.

– Но Тари... – беспомощно произнесла я.

Мне, если честно, было немного стыдно, что я бросила салдорца на произвол судьбы, тем более что это я втянула его в приключения, но даже если бы я решила ему помочь, то едва ли бы с этим справилась (даже если забыть, чего бы стоила моя помощь Тари). Слишком уж непонятен мне был проклятый дар Тари, да и не было у меня опыта наставничества. А вот Грим вполне мог бы справиться с обучением воронёнка. Вот только мне не хотелось бы, чтобы мой друг был обязан чем-либо Бергелю.

– Ты не хочешь, чтобы айрин Бергель меня учил? – нахмурившись, спросил Тари. – Если ты хочешь, я откажусь.

– Не надо, – внезапно, для себя сказала я, хотя до этого я бы с радостью зацепилась за его слова. – Он... он отличный маг. Просто не тот человек, которому можно безоговорочно доверять.

– Тебе он не нравится? – удивлённо спросил Тари. – Вы вроде бы неплохо с ним общались, да и в твою семью он вхож.

Я скривила лицо, не сумев держать свои эмоции внутри себя.

– В этом вся проблема.

– Объяснишь? – внимательно взглянув на меня, спросил Тари.

Я вздохнула, и пожав плечами, рассказала ему хитросплетение наших с Бергелем отношений, и о договоре, заключённом между нашими кланами.

– Значит, – немного недоуменно сказал Тари, – ты просто не хочешь быть его женой? Но почему? Он влиятелен, могущественен и сможет о тебе позаботиться.

– Я сама могу себе позаботиться – раздражённо бросила я, – для этого совершенно не нужно выходить замуж.

– Женщина не должна сама о себе заботиться, – наставительно произнёс Тари. Всё же в нём иногда проскальзывало салдорское воспитание. – Это неправильно и опасно. Разве ты не боишься состарится и умереть в одиночестве?

– Состариться я точно не боюсь, – фыркнула я. – Да и... понимаешь, этот брак ведь нельзя будет расторгнуть. Я окажусь связана с Гримом навсегда. А он отнюдь не тот человек, с которым мне бы хотелось провести всю свою жизнь. Дело даже не в отсутствии любви – с этим бы я смирилась. Просто мне рядом с ним... холодно. Он хочет, чтобы я его согрела, но скорее уж это он меня заморозит. Впрочем, едва ли ты меня поймёшь.

– Я понимаю, – серьёзно произнёс Тари, и его ладонь крепко сжала мою в неожиданном для меня порыве. – Но ведь на нём весь твой мир не замкнётся. Рядом с тобой будут люди, которые смогут тебя согреть.

Я сжала горячую ладонь Тари, и хрипло, от избытка нахлынувших чувств, рассмеялась:

– Если ты набиваешься мне в любовники, то боюсь, мне придётся разочаровать. С этим договором мне едва ли светят отношения на стороне.

Тари уязвлённо отшатнулся от меня, мило покраснев.

– Ты... я... не то что ты думаешь...

– Ничего я не думаю, – успокоила я взволнованного салдорца. – Просто неуклюже пошутила. Я рада, что ты будешь рядом со мной, и я совсем не против, чтобы Бергель учил тебя чему либо. Только прошу, старайся не слишком ему доверять – я боюсь, что он может использовать нашу с тобой дружбу против меня, или постарается перетащить тебя на свою сторону.

– Я знаю, кому я обязан жизнью и свободой. И не предам тебя.

Честное слово, я еле справилась с желанием повиснуть на шее Тари. Остановило меня лишь то, что мы уже подошли слишком близко к дому деда, а значит, кто-то из родных мог стать свидетелем моего непозволительно вольного поведения.

– Пришли, – несколько разочарованно сказал воронёнок. Он также как и я не слишком стремился попасть в дом моей семьи.

Я тяжело вздохнула, и решительно позвонила в звонок.

– Что ж, надеюсь, наша встреча с дедом обойдётся без смертоубийства.

Глава 31. Как же тебе повезло, моей невесте...

Изенгрим Бергель. Империя Тайрани, Истик.

Стоило только боевому магу приехать в столицу, как на него свалились десятки дел. Бумаги, которые необходимо подписать, приказы, за которыми надо проследить, люди, которые срочно требуют встречи (и откуда они только узнали о его приезде!). Хорошо хоть Император как раз покинул Истик, и не нужно было заниматься ещё и его делами. Изенгрим явно не был настроен играть в верноподданнические чувства. Сейчас мага волновали гораздо более личные проблемы. К примеру, его невеста, которая смотрела на него как на пустое место. Это было неожиданно неприятно. И этот барьер, вставший между ними, нужно было как можно скорее разрушить, пока он не привёл к непоправимым событиям. Именно поэтому Изенгрим, отложив все свои обязанности главы Семьи, сейчас стоял под дверью Рорика Эйнхери, не решаясь войти. Судя пор всему, он пришёл как раз вовремя, чтобы застать ссору между дедом и внучкой.

Интересно, меланхолично подумал Бергель, откуда у Рорика хватает сил, чтобы препираться с Агнессой? Когда они виделись в последний раз, старый маг был едва ли не при смерти, а сейчас он вполне бодро кричит на свою внучку, заставляя слуг испугано жаться по углам, ожидая, что в дело вот-вот пойдёт магия. Да и Несс не отставала от своего знаменитого деда – гневный, пронзительно высокий голос был хорошо слышен далеко за пределами кабинета, и хотя слова было достаточно сложно понять, суть их была ясна и без этого. Конечно же, предметом спора был договор, заключённый между двумя семьями и он сам, злобный колдун. Грим тяжело вздохнул.

Что-то глухо ударилось с той стороны двери, заставив Бергеля вздрогнуть от неожиданности, а затем раздался звук бьющегося стекла. Как бы ни хотелось Гриму остаться в стороне и не вмешиваться в семейную ссору, он боялся, что это уже невозможно. Маг уже решился постучать в дверь, когда кто-то положил тяжёлую ладонь на его плечо, заставляя остаться на месте. Изенгрим обернулся. Эрик, смотрит с извиняющей улыбкой и неуверенным взглядом, но держит его цепко.

– Не надо этого делать. Пытаться успокоить этих двоих – это то же самое, что тушить огонь керосином. Будет ещё хуже.

– Они всегда так? – кивнул Грим в сторону кабинета Рорика. – Мне всегда казалось, что айрин Эйнхери несколько более...

Он замялся, пытаясь подобрать верное слово.

– Более сдержан? – понимающе кивнул Эрик. – Так и есть. У деда конечно тяжёлый характер, но в руках он себя держать умеет. И голос никогда не повышает. Ну, пока не поговорит с Агнессой. И она тоже превращается как будто в другого человека. С сестрой всякое конечно бывает – иногда таким взглядом посмотрит, что в землю закопаться хочется, или скажет что-нибудь этакое... пугающее. Но чтобы кричать – такого за ней не водится. А вот как бывает встретятся – только искры и летят. И ведь что самое интересное: Рорик конечно ворчит о непочтительном отношении внучки, а Агнесса в сердцах клянётся уйти из Семьи, а всё равно ближе них никого нет.

Молодой арэнаи печально улыбнулся. Он то, несмотря на то, что всегда был почтителен и делал так, как приказывал Рорик, не получал и десятой части того внимания деда, что было у Несс.

– Только ведь в этот раз причина их размолвки гораздо серьёзнее, – тихо сказал Грим, приваливаясь к стенке.

– Дед знал, на что шёл, – пожал плечами Эрик. – Упрямство Эйнхери не то, с чем легко справится. Никто не любит, когда его к чему-либо вынуждают, а уж для Несс это и вовсе худшее из возможных оскорблений.

– Так лучше для обеих наших семей, – как будто пытаясь защитится, сказал Бергель. – Агнесса не должна быть столь эгоистична.

Эрик криво ухмыльнулся:

– Ей скажи. Я-то что? Как по-моему мнению, мой дядя сильно избаловал кузину. Да и ещё это влияние шаноэ. Я бы на твоём месте сильно задумался, прежде чем брать в жены ведьму. С ней же жизни никакой не будет...

Изенгрим искоса посмотрел на будущего родственника:

– Агнесса подучила, или сам додумался?

Эрик стушевался под пронзительным взглядом.

– Э-э-э...

Спасла его открывающаяся дверь. Оба мага так и не заметили, как несколько минут назад в кабинете Рорика стало тихо.

Агнесса выглядела... нет, не расстроенной или подавленной. Она даже не была разгневана. Скорее уж, чрезмерно решительна. Пугающе решительна.

– Эрик, – холодные серые глаза остановились на замершем как кролик маге. – Дед что-то не очень хорошо себя чувствует. Позови целителя.

На секунду Гриму почудилось, что губы Агнесс беззвучно прошептали слово "симулянт", но конечно же, молодая Эйнхери не могла заподозрить своего почтенного деда в обмане.

– М-м-м, конечно же, Несси, – успокаивающе кивнул Эрик, и унёсся куда-то вниз.

Грим кашлянул, обращая внимание девушки на себя.

– О, айрин Бергель, и вы тут. Какая приятная неожиданность, – произнесла Агнесса, и казалось, что яд можно сцеживать с кончика её языка. – Вы то мне как раз и нужны.

– Правда? – заинтересованно склонил голову Бергель.

– Ну конечно же. Куда я без вас?

Пройдя мимо него, Агнесса спустилась на пару ступенек вниз, а затем кинула ещё один взгляд на Бергеля: дескать, и долго вас ещё ждать?

– И куда же мы идём, Агнесса? – послушно следуя по пятам за девушкой, поинтересовался маг.

– Вы же вроде говорили, что вам интересны секреты полной трансформации. Так не хотите ли взглянуть на образчик неудачного превращения?

– Вы говорите про вашего брата Эйнара? Разве ему не должны были помочь маги жизни?

– Они не справились, и неудивительно. Мало понимать природу человека и природу зверя. Мы имеем дело с чем-то совершенно новым – с метаморфом. Ментальные и физические параметры перевёртыша сильно отличаются от того, что целители вообще считают возможным.

– И ты хочешь...

– Его вылечить. Более того, я уверена, что смогу это сделать. Но мне нужно, чтобы меня кто-то подстраховал.

– Я польщён, но я не слишком разбираюсь в ментальной магии.

– А мне и не нужны ваши магические способностм. Просто подержите Эйнара и убедитесь, чтобы он не кинулся на меня.

Бергель тихо усмехнулся. Видимо, Агнесса сильно хотела уязвить его, намекнув на то, что кроме грубой физической работы он, по мнению многих, самый талантливый из живущих арэнаи, ни на что не способен. Что ж, если ему скажут охранять – он будет охранять, пока ему будет казаться это целесообразным.

– Я сказала что-то смешное? – надменно поинтересовалась Несс через плечо.

– Нет, моя леди, – с притворной смиренностью произнёс Грим. – Я буду вашим верным стражем, и ни один волос не упадёт с вашей чудесной головки.

Агнесса резко остановилась, из-за чего Грим чуть не врезался в девушку, и внимательно окинула его взглядом, всем своим видом не одобряя ёрничанье мага.

– Ну ну, – с неясной угрозой в голосе произнесла она, а затем всё же не удержалась, и насмешливо фыркнула: – вам совсем нет необходимости вести себя столь...

– Обходительно и галантно?

– Заискивающе. Моё мнение о вас едва ли от этого улучшится. Ухудшится, впрочем, тоже вряд ли.

– Значит, ты всё-таки иногда думаешь обо мне хорошо?

Неожиданно его слова прозвучали вполне серьёзно, хотя он пытался лишь рассмешить излишне напряжённую девушку.

– Хочешь мне понравится? – Агнесса сделала вид, что задумалась. – Зачем? Для того, чтобы исполнить договор, моей благосклонности вовсе даже не нужно. Я, если честно, не думаю даже, что сама тебе нравлюсь.

Грим и сам не знал, нравится ли ему его будущая жена. Обычно его привлекали совсем другие женщины: смешливые, легкомысленные, полные жизни. Впрочем, последнимкачеством Агнесса всё же обладала. Как и все юные арэнаи, она была самим воплощением жизни – стремительная, полная противоречий, жадная до всего нового и необычного. Вот только в её порывах не было ни лёгкости, ни того особого, небрежного изящества и кокетства, что так украшает молодых девушек. С теми, к кому она действительно была привязана, арэнаи могла быть очаровательной, даже милой, но она никогда не использовала своё женское обаяние в работе или для того, чтобы получить выгоду.

По крайней мере такой он видел её раньше. Но сейчас, глядя на уставшее лицо, небрежно разметавшиеся по лбу светлые локоны, лёгкий беспорядок в одежде (и что это у неё щеке – неужели свежий порез?), он вспоминал не ту высокомерную, всегда себе на уме девчонку, что служила когда-то при дворе, а трогательную, забавную, иногда излишне капризную, но гораздо более близкую и понятную ему девушку, которую он встретил в Пустошах.

Конечно же, он не любил Агнессу Эйнхери. Изенгрим влюблялся и любил когда-то, и ни за что бы не перепутал это чувство с чем-то другим. Но ему начало казаться, что они вполне способны ужиться рядом. Тем более что она вполне привлекала его чисто физически – ему нравилась и ладная, тонкая фигурка, отнюдь не мальчишеская, как ему показалось когда-то, и мягкие, женственные черты лица своей невесты... Но больше всего ему нравился её улыбка, делающая просто миловидную, но не более того, девушку совершенно очаровательной. Жалко, что улыбалась она редко, не зная, сколь многое может добиться от мужчин своей улыбкой.

Впрочем, сейчас ей явно было не до улыбок. На лице Агнессы застыла печать раздражения.

– Не хочешь отвечать на мой вопрос? Что же, хорошо хоть, у тебя не хватило наглости мне врать, – небрежно пожала плечами Агнесса, не дождавшись ответа от Бергеля. – Мы пришли. Старайся, пожалуйста, не удивляться ничему, что ты увидишь.

То место, куда они пришли, было странным. За последние годы Грим не раз бывал в столичном доме Эйнхери, а вот о наличии подземных казематов в подвале не знал. Да и зачем они вообще нужны Эйнхери? Боевые маги не держат своих врагов в плену, предпочитая избавляться от них сразу же...

Заметив недоумённый взгляд Грима, Агнесса пояснила:

– Это дедушкина задумка. Он когда дом перестраивал лет сто назад, решил несколько усовершенствовать подвал. Расширил и углубил его, треть отвёл под хранение продуктов, треть под убежище и тайные выходы из дома, а в оставшейся части построил камеры. Все думали, что это у него паранойя разыгралась, а оказалось, что он и в этом был прав. Только кто же знал, что не для врагов эти стены будут построены, а для собственных потомков?

Тяжёлая, железная дверь, запертая на засов и несколько замков. Агнесса с видимым усилием сдвинула засов, а затем подыскивает в огромной связке нужные ключи. Пояснила:

– Рорик попросил посмотреть на Эйнара, и если получиться, помочь ему. Удивительно, что он хоть как-то заботиться о своём блудном внуке.

– Возможно, ты слишком плохо думаешь о своём деде, – предположил Грим. Агнесса фыркнула. – Тебе стоит быть к нему снисходительнее, тем более тогда, когда он так болен. Или ты действительно думаешь, что он только симулирует болезнь?

Связка ключей упала на каменный пол, но девушка не торопилась её поднимать, оставаясь стоять с опущенной головой.

– Нет, – негромко сказала она. – Не думаю. Если честно, я была в ужасе, когда увидела сегодня Рорика. От него остался один скелет, обтянутый кожей. Целитель говорит, что ему едва ли осталось больше полугода.

– Тогда почему ты не бережёшь его?

– Не берегу!? – девушка яростно сжала кулаки. – О, сегодня я не сказала ему и половины того, что хотела. Если бы не его болезнь...

Молчание затягивалось, и Грим не выдержал.

– Что? Что тогда?

– Возможно, я бы уже покинула клан.

Для боевого мага нет ничего хуже изгнания, но и добровольный уход – позор как для семьи, так и для мага. Расписка в том, что клан не способен дать своим птенцам самое необходимое.

– И чем же Рорик тебя удержал?

Агнесса беспомощно пожала плечами, как будто не в силах понять, что с ней происходит.

– Он сказал, что если я стану главой Семьи, то я смогу сделать так, как захочу. Принять Эйнара обратно в семью, сняв с него клеймо преступника, повлиять на решение совета в отношении полной трансформации, и...

– И?

– Изменить условия договора, а то и вовсе отменить его. Как глава семьи я буду иметь на это право.

– Только с моего согласия и при моём участии, – напомнил Грим.

Агнесса криво улыбнулась.

– Ну, уговорить тебя одного мне будет явно легче, чем сражаться сразу против двух глав семей.

– А ты не боишься, что я настою на заключение брака раньше, чем ты сможешь что-то предпринять?

– Но ты ведь пока этого не сделал.

Грим молча согласился. Не сделал, потому что всё ещё надееялся на то, что упрямая арэнаи смягчиться по отношению него, а не потому, что не уверен в своём решении.

Агнесса подняла с пола ключи, смущённо бормоча:

– Что-то мы слишком разговорились. Пора приниматься за дело.

Первое, что дало о себе знать, когда они вошли в темницу – это тяжёлый, животный запах, смешанный с запахом подгнившего сырого мяса.

– Здесь совсем что ли не убирают? – брезгливо заал нос Грим.

– Дед говорит, что служанки бояться сюда заходить, когда Эйнар чуть не искалечил одну из них, – тихо объяснила Агнесса. – Здесь где-то под потолком должна быть магическая лампа. Сможешь зажечь её?

Грим щелкнул пальцами, и под потолком загорается зеленоватый тусклый свет.

– Ого, с первого раза! Я бы провозилась минут пять с этим чёртовым светом, – удивлённо покачала головой Эйнхери, заставляя Грима чувствовать совершенно нелепую в данном случае гордость. Великий зажигатель ламп, ну надо же...

В углу раздался тихий звон цепей, а затем тяжёлое, хриплое сопение. Агнесса отступила назад.

– Эйнар? – встревоженно спросила она.

Странное существо выбралось из горы тряпок, набросанных в углу комнаты, и Грим испытал жалость напополам с брезгливостью. Старший внук Рорика не был похож на человека – вытянутое лицо, похожее на волчью пасть перекошено в болезненной гримасе, бледно-жёлтые глаза слезятся, густая шерсть, лишайными пятнами растущая почти по всему телу мага, свалялась и потемнела от грязи. На ногах – цепи, приковывающие Эйнара к стене, на руках – антимагические браслеты.

Тусклые, с жёлтым, почти вертикальным зрачком глаза настороженно следили за вошедшими в камеру магами.

– Эйнар, это я, Несс, – чуть более уверенно сказала девушка, делая пару шагов к своему брату.

– Несс? – кажется, что горло недо-перевёртыша не подходило для человеческой речи.

– Да. Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы с айрином Бергелем вылечим тебя.

Эйнар перевел взгляд на Изенгрима, и внезапно, совершенно по-волчьи, едва ли не высунув язык, ухмыльнулся:

– Лис?

Агнесса недоуменно покачала головой:

– Нет, он человек. Разве...

– Всё в порядке, Агнесса, – остановил её Бергель. – Это моё прозвище среди... друзей.

Девушка недоумённо перевела взгляд с одного на другого:

– Разве вы дружили?

– Почти, – уклончиво ответил Грим.

– Я... работал... на... этого хитр-р-реца, – с каждой фразой Эйнару всё легче и легче выговаривалслова.

Взгляд Агнессы сразу же похолодел.

– А-а-а, работал. Представляю, какого рода была эта "работа".

Грим поморщился. Он действительно пользовался услугами Эйнара Эйнхери – когда нужно было провернуть тихое, и не слишком законное дело. Убрать ненужного человека, например. Вот только ему не хотелось, чтобы его невеста об этом знала.

– Дело прошлого. Сейчас нужно подумать о том, как привести Эйнара в нормальный вид. Ты уже знаешь, что нужно делать?

– Представляю в общих чертах. Эйнар, ты мог бы лечь на пол, и не слишком... дёргаться?

– Нер-р-рвирую? – прорычал Эйнар. – Не боись, не тр-р-рону.

– Как и не тронул служанку на той неделе? Её укус пришлось зашивать лекарю, а затем и доплачивать ей компенсацию за моральные страдания. Рорик мне рассказал.

– От этой идиотки слишком пахло стр-р-ахом. От вас не пахнет, – доверительно сказал молодой маг, устраиваясь на холодном полу.

– Изенгрим, ты мог бы зафиксировать его руки так, чтобы он меня случайно не цапнул? – спросила своего спутника девушка, и обращаясь к брату, пояснила: – может быть немножечко больно, я бы не хотела, чтобы с кем-либо из нас случилось что-либо плохое. Айрин Бергель сейчас снимет с тебя антимагические браслеты – они могут помешать моему колдовству.

Грим отпер браслеты ключом из связки, и скрутил конечности Эйнара ремнём, в то время как Несс деловито распахнула остатки рубашки на груди брата.

– Мои руны почти зажили, это хорошо. Не хотелось бы выжигать их огнём, – бодро сказала Агнесса, и зашипела на дёрнувшегося Эйнара: – Тихо ты! Я говорю, не нужно будет ничего с ними делать. Они и так перестали удерживать тебя в стабильном состоянии. Хорошо хоть, целителям хватило ума не обновлять татуировки.

– Вообще-то магия крови и рун запрещена на территории Тайрани, а ты так активно её используешь, – Грим кинула красноречивый взгляд на запястья Агнессы, где всё ещё красовались так и незажившие шрамы. – Рорик не против этого?

– Он же и научил, – фыркнула арэнаи. – И был прав. Они спасли мне жизнь тогда, когда я лишилась всех своих магических сил и помогли Эйнару не спятить ещё в Алискане.

Грим неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.

Агнесса положила ладони на мерно вздымающуюся грудь метаморфа, и закрыла глаза. Магия, которую девушка использовала, столь легковесна, что Бергель едва её чувствовал. Она как мерный шёпот, шум в морской раковине, расслабляющий и убаюкивающий. И лёгкий запах – солёного ветра и влажного песка. Ментальная магия.

Через бесконечно долгое время девушка открыла глаза, и утерлаыступивший пот со лба:

– Уже всё? – хрипло спосил Эйнар. – Было совсем не больно.

– Я только проводила диагностику. Всё как я и думала. Проблема с энергетическими потоками в теле. Они изменились, как это и должно было быть, но вот только... – девушка замялась, пытаясь подобрать слова, – вот только разум то у тебя всё ещё человеческий, и отторгает звериную сущность. Нужно соединить несколько разных каналов, вернуть их в правильные русла и гармонизировать ментальное поле.

– Звучит ужасно непонятно, – пожал плечами Грим.

– Легче показать. Иди сюда. Положи руки, так...

Она положила свои руки сверху его ладоней и прошептала:

–Закрой глаза.

Бергель послушно сомкнул веки, вот только вместо обычной тьмы увидел слабо светящиеся контуры человеческого тела:

– Это ментальное поле. А теперь взглянем чуть поглубже... Ты видишь потоки?

– Да, это похоже на разноцветный песок, переливающейся в теле – от одной точки к другой Красиво!

– Забавное виденье – для меня это как потоки света. А эти точки – энергетические центры, сквозь которых и проходит эта энергия. Но видишь, энергия застревает в них, а часть и вовсе проходит мимо центров? Нужно вернуть их в нужное русло, и немного подпитать силой, так как тело слишком истощено.

– И Эйнар станет человеком?

– Нет, сначала волком. Нужно завершить начатую трансформацию, прежде чем возвращать его в человеческий вид.

– В чём моя задача? Только охранять и наблюдать?

– Нет. Меня может слишком увлечь. Ты должен успеть вытащить меня, если поймёшь, что я не справляюсь.

– Как я пойму?

– Я или просто перестану дышать, или меня начнёт трясти в конвульсиях и катать по полу.

– Надеюсь ты шутишь?!

Агнесса защекотала его ухо смехом:

– Ага... почти. А теперь тихо. Смотри.

Ментальная магия всегда казалась Гриму штукой скучной, но полезной – ну вроде целительства, только в военных целях немного удобнее использовать. Но взгляд изнутри показал всю красоту, и сложность магии разума. Энергетические потоки действительно были чем-то похожи на песок – стоит их попытаться схватить, как энергия тут же просачивалась, как сквозь пальцы, уходя от попыток её схватить. Но вот, повинуясь воле чародейки, песочные струи заколебались, и сначала неохотно, а затем всё более послушно изменили своё течение, убыстряя свой ход. И те точки, в которых эти потоки объединялись, становились ярче, и кажется, начинали пульсировать в такт дыхания – его, Агнессы, Эйнара...

Наблюдая за столь захватывающим процессом, Грим не сразу заметил, как и на физическом уровне начали происходить изменения. Тело Эйнара дёргалось, сначала слабо, как будто его просто била мелкая дрожь от озноба, затем всё сильнее, заставляя Бергеля приложить все силы, чтобы удержать Эйнхери в прежнем положении. И он менялся – контуры его тела как будто плыли, а от кожи исходил невыносимый жар. Человеческое тело не могло так пылать, просто не выдержало бы сердце – но оно всё ещё билось, хоть и держало совершенно безумный темп.

В какой-то момент Агнесса, казалось, сохранявшая до этого полный контроль над происходящим, совершила ошибку – отдавая свою силу, свою магию, она забыла о том, что она лишь гостья, чужачка, а не хозяйка, а значит, находится в полной власти истинного хозяина тела. Эту ошибку никогда не сделал бы ни один целитель: маги жизни никогда не отдавали свою силу напрямую, используя для этого специальные приёмы и заклинания, сохраняя барьер между собой и пациентами. Целители знали, как бывает опасен человек в своей жажде жить. Но Агнессу никогда не учили этому, и используя свою силу напрямую, она поплатилась за это. Почувствовав приток новых сил, Эйнар, совершенно бессознательно, жадно приник к живительному источнику, не замечая, как иссушает сестру.

Он мог бы выпить её полностью, если бы не вмешательство Бергеля, разорвавшего опасную связь. При этом сделав это так умело, что не повредил ни девушке, ни уже закончившему трансформацию Эйнару.

Грим рассказал ей это позже, когда крупный, лобастый волк мирно дрых на тряпках, повизгивая во сне, а они устало сидели прямо на каменном полу, прижимаясь друг к другу в попытках сохранить тепло. Девушка была бледна и её била крупная дрожь, но всё же она была жива.

– Почему ты мне сразу не рассказал про этот дурацкий барьер между пациентом и целителем? – вместо того, чтобы поблагодарить мага за спасение жизни, девушка внезапно возмутилась.

– С чего бы я должен думать, что ты это не знаешь? Ты так уверенно принялась за волшбу, что я даже подумать не мог, что ты не знаешь самых банальных основ обмена энергиями.

– Меня никто особо не учил, – пожала плечами девушка. – Я сама осваивала ментальную магию, и могла многое упустить.

Бергель вздохнул:

– А это скорее из области магии жизни, чем магии разума, хотя ты и использовала ментальную магию и знания арэнаи, чтобы помочь Эйнару. Даже если ты не разбираешься во врачевании, стоит знать хотя бы главные принципы целительства. Нужно думать и о своей безопасности, а не только о безопасности пациента.

– Ну, у меня в отличие от тебя, не было сотен лет в запасе, чтобы изучать другие разделы магии, – проворчала Агнесса. – И вообще, тебе легко говорить – ты то уже достиг уровня мастера.

– Ещё нет, – и наткнувшись на недоверчивый взгляд Несс, поправился: – официально нет.

Магов уровня мастера во всём Тайрани едва ли набиралось два десятка – и большей части из них давно уже перевалило за четыре сотни лет, а то и больше. А уж то, чтобы достигнуть таких вершин чародейства гораздо раньше – было делом и вовсе невиданным.

Но Агнесса, которой довольно часто приходилось наблюдать, как колдует её дед, не могла ошибаться – Изенгрим Бергель уже давно перерос первый уровень. Он владел магией почти интуитивно, не прибегая ни к каким формулам или схемам, создавая новые заклинания на ходу, и, что было пожалуй самым верным признаком мастерства – не ограничивался лишь той школой магического искусства, в которой был рождён. Она лишь помогла Бергелю увидеть процесс таинства ментального чародейства, не надеясь, что он что-либо поймёт в происходящем, но он разобрался, да так, что смог в конце сделать самостоятельный выход из сложного волшебства и вытащить полубессознательную Агнессу.

– Мы ведь сегодня закончили? – уточнил Грим.

– К сожалению, да. Хотя мне хочется провести превращение до конца, и вернуть Эйнара в человеческий облик, едва ли мне хватит на это сил.

– Я бы мог попытаться всё сделать сам, – внезапно сказал Бергель, – кажется, я разобрался в том, что ты делала.

Агнесса высокомерно хмыкнула.

– Разобрался то может и разобрался, но ты всё же не ментальный маг, а значит, тебе недоступно виденье ментального поля, а управлять тем, что видеть не можешь, едва ли доступно даже тебе.

– Но ты-то видишь, а значит, можешь быть моими глазами. А всё остальное я сделаю сам, – искушал Грим Агнессу. – Давай, доведём дело до конца.

Девушка какое-то время размышляла. Не очень долго.

– Хорошо, – проворчала Эйнхери. – Но учти – если что случится – я тебя могу и не вытягать. Мне-то до мастера далеко...

– Зави-и-идуешь, – насмешливо протянул Бергель, за что получает тычок в бок.

– Давай работать. Не хотелось бы провозиться здесь до ночи.

Уставшие, но довольные маги выползли из подвалов когда на улице уже давно стемнело. Устало привалившись к стене, Бергель кривовато улыбнулся:

– Домой я уже видимо не пойду. Переночую здесь.

– Оставайся, – флегматично согласилась девушка, привалившись рядом, – чувствуй себя как дома... хотя ты и так видимо здесь неплохо освоился.

Язва, подумал Изенгрим. Впрочем, он и не ожидал, что будет легко.

Глава 32

Пограничье Тайрани.

Гарнизон горел. Тёмное пламя, слишком сильное, слишком ровное для обычного огня, сжигало не только дерево, но и уничтожало камень и металл. Несколько часов, и от гарнизона ничего не останется. Ни крепостной стены, ни зданий, ни людских тел. Только ровное, выжженное место, от которого, правда, будет пахнуть не гарью, а гнилью и прахом. Так, как пахнет магия смерти. Но и запах скоро рассосётся, и прибышим проверить давно молчащий гарнизон тайранским отрядам придётся только гадать, что же здесь случилось.

Захватчики, издали наблюдавшие за уничтожавшим следы бойни пожаром, казалось, должны были быть довольны такой лёгкой победой, но командир отряда почему-то был хмур и молчалив. Да и солдаты испуганно держались подальше от магов, обеспечивших им победу.

– Нелюди какие-то, – высказал общую мысль один из солдат, уже полностью седой мужчина.

– Ты чего говоришь! – шикнул на него другой. – Вдруг эти услышат.

– Да пусть услышат! – упрямо сплюнул старик. – Не дело это, так воевать.

Командир свирепо взглянул на излишне болтливого гайдука, но не стал его наказывать, будучи в душе с ним полностью согласен. Его и самого пугали мрачные, всегда бесстрастные некромаги, которые сопровождали его отряд. Хуже всего, что среди троих гармцев, которых они обязаны были сопровождать, был и один из приближенных гармского консула. Молодой, но на редкость неприятный маг. Неприятный прежде всего своей дотошностью, и какой-то не свойственной магам внимательностью к делам смертных. Лучше бы он также как и остальные маги смерти, не снисходивший до разговоров с презренными людишками, но и особо к ним не придирающийся. А этот... всё видит и подмечает, и кто знает, что он доложит потом своему хозяину.

– Готовьте лошадей, мы можем отправиться в путь в любой момент. Господа маги не любят ждать, – приказал капитан, а сам с неохотой отправился в палатку, которую заняли гармцы для своих странных ритуалов.

– Айрин Хаккен?

– А-а-а, капитан Олер.

В небольшом пространстве палатки было душно и сильно пахло благовониями, но даже они не могли замаскировать запах крови. На полотне, расстеленном прямо на земле, лежали два тела. Ещё одно расположили на небольшом переносном столике – им занимались двое гармцев, выводя на светлой тайранской коже магические руны. Хаккен же внимательно изучал бумаги, которые гайдуки нашли в захваченном гарнизоне. Заметив Олера, маг приветственно кивнул.

– Вы смогли разговорить боевого мага, айрин? – прокашлявшись, и набравшись смелости, спросил Олер.

– Нет, его тело было слишком изуродовано, а мозг повреждён. Труп в таком состоянии почти никогда не удаётся поднять, – вежливо объяснил ему некромаг.

– Прошу прощения. Он так сопротивлялся. Несколько моих ребят полегло, пока мы не смогли его убить, – повинился Олер.

Как и любой алисканец, капитан с детства привык презирать трусоватых и хилых магов. Но тайранские арэнаи, хоть и были магами, обладали силой и храбростью, достойной лучших воинов Алискана. Олера восхитила отвага убитого мага, сражавшегося даже тогда, когда некромаги уже лишили его колдовских сил.

– В этом нет вашей вины. С боевыми магами всегда так. Так что тело можете вынести наружу, позже Регорен его утилизирует. Не хотелось бы оставлять для наших тайранских друзей каких-либо подсказок.

По-мнению Олена, умерший арэнаи был на редкость храбр, сражаясь до самого конца, и явно не заслуживал того, чтобы оказаться после смерти на столе у некромагов, а позже быть утилизированным как какой-нибудь мусор.

– Этот маг тоже никуда не годиться. Поставил какой-то блок на свой разум, даже после смерти его не снять, – обратился к Хаккену Регорен, брезгливо спихивая ещё одно тело на пол. – Нужно попробовать со смертным. Кем он там был?

– Начальник гарнизона. Может многое знать, – отозвался другой гармец, чьё имя Олер никак не мог запомнить.

– Тимар Лонгар, – заглянув в бумаги, сказал Хаккен. – Ну что же, посмотрим, какие секреты ты хранишь, Тимар. Регорн, можешь отдыхать, мы с Лиазаром сами справимся.

У Олера от этих гармцев иногда просто мурашки по коже шли, хотя он был опытным, много видавшим воином, а не чувствительной девицей. Ему следовало бы выйти, но болезненное любопытство заставляло его наблюдать за странным, извращённым колдовством гармцев.

Поднятие трупа в этот раз было удачным. Несколько минут подготовки, странно звучащее заклинание, и труп на столе медленно зашевелился, а затем и вовсе открыл белёсые глаза, бессмысленно уставившись в потолок.

– Как тебя раньше звали, смертный? – повелительно спросил мертвеца Хаккен, – и кем ты был?

– Капитан Лонгар. Я отвечал за безопасность этого гарнизона.

Голос был совершенно пустой и равнодушный, так мог звучать голос куклы, но никак не человека. И это пугало, казалось неправильным, хотя Олер и слышал, что поднятие мертвецов из могил не предполагает возвращения души из иного мира обратно в тело, а лишь позволяет уловить эхо воспоминаний.

– Скажи, сквозь твой гарнизон проезжали маги? Может быть, тайранские арэнаи или кто-то ещё? Меня интересует события последних двух месяцев.

– Да. Отряд из боевых магов в сопровождении степняков и одной из шаноэ недавно останавливался по пути в Истик.

– Откуда они двигались?

– Из Безымянных Пустошей сквозь степные ханства.

– Ты знаешь, что эти арэнаи делали в Пустошах?

– Искали.

Мертвец попался не особо разговорчивый, отвечая очень и очень кратко, так что некромагу всё время приходилось уточнять и дополнять свои вопросы. Но видимо, он был привычен к допросу трупов.

– Кого или что они искали?

– Агнессу Эйнхери.

Если бы у некромагов были бы чувства, то Олер мог бы поклясться, что Хаккен был сейчас взволнован. Вот, даже обычно скучающий взгляд несколько просветлел, и в них появился живой интерес. Живой интерес у некромага! Надо эту шутку запомнить, подумал Олер.

– Лиазар, можешь идти, – приказал Хаккен своему подчинённому, и тот молчаливой тенью проскользнул мимо Олера. – Вы, капитан, тоже. И готовьтесь к отправлению. Я скоро должен закончить.

– Конечно, айрин. Хм, а куда мы потом направимся?

– А это, мой дорогой капитан, мы скоро узнаем, – холодно улыбнулся Хаккен.

Как понял Олер, некромаг нашёл то, что давно искал. Осталось надеяться, что полученные от мертвеца ответы приведут Хаккена в хорошее настроение. Потому что ему очень, очень не хотелось, чтобы этот человек злился. Олеру хватило и вида разрушенной чёрным колдовством крепости, чтобы оценить возможности их гармских "друзей". Кем бы не была эта девица, имя которой назвал мертвец, капитану её было очень жаль.

Тайрани. Агнесса Эйнхери.

После возвращения в Истик мои отношения с «женихом» стали... Ну, я бы не назвала бы их теплыми. Скорее, партнерскими. Бергель так же как и я оказался заинтересован в обучении боевых магов навыкам трансформации. Мы вместе с ним вернули Эйнару человеческий вид, но от каких-либо экспериментов на себе или других он по прежнему меня отговаривал.

Но у моей нетерпеливости были причины. С фронта боевых действий пришли не самые приятные известия – всё чаще некромаги вмешивались в стычки тайранцев и алисканцев. И пусть пока мы им не проигрывали, силы были очевидно не равны. Нам нужно было преимущество.

Так что все мои мысли были посвящены сугубо практическим проблемам – клановым делам, тренировками своего навыка навыка трансформации и попыткой уговорить деда отпустить меня из столицы. Не то, что я так уж хотела воевать, но отсиживаться в Истике, пока на пограничье творилась всякая фигня, было не по мне.

Но сосредоточившись на политике, я совсем забыла о том, что с гармцами у меня была своя личная история. Но зато не забыл кое-кто другой.

В этот вечер я сидела дома, за книжкой. Редкие минуты отдыха, и от того особо приятные. Я так увлеклась чтением, что не сразу услышала перезвон из платяного шкафа, и если честно, первые несколько мгновений просто пялилась на него, пытаясь понять, что же с ним происходит. Подошла, открыла дверцы, и лишь встретившись взглядом с самой собой, отражённой в глубинах шкафа, вспомнила – я же позавчера вечером засунула магическое зеркало в шкаф, во избежание каких-либо неприятных сюрпризов.

Кто знает, может гармцы умеют подключаться и к выключенным зеркалам? Знала я таких умельцев, а мне шпионы в доме точно не нужны. Стоило, конечно, отнести зеркало в подвал или и вовсе разбить и выкинуть его, но уж больно оно было неподъёмное. Не Стика же просить заняться грубым физическим трудом?

А зеркало всё продолжало издавать противный звук, переходившее уже в трещание. И кто это может быть такой храбрый, а точнее глупый, презревший запрет на использования гармских средств связи?

Сердце внезапно глухо бухнуло, и провалилось куда-то в пятки. Может быть, это Джаред? В горле резко пересохло. Но... в условиях войны с Алисканом, и напряжённых отношениях с Гармом, общаться с некромагом было самой не лучшей идеей. По словам Бергеля, мне нужно было стараться не распространяться о своём знакомстве с некромагами, иначе из просто неблагонадёжной меня очень просто могут переписать в изменщицы.

Нет, нужно просто закрыть дверь шкафа и забыть, что я что-то слышала. Я решительно ухватилась за деревянные створки шкафа, чтобы их закрыть, когда тёмная, пыльная поверхность зеркала просветлела, я встретилась взглядом с жёлтыми, с красноватым отливом, глазами незнакомца.

Он явно не был тайранцем, но и на встреченных мной иностранцев не был похож. Ладно скроенное тёмно-синее, со смутно знакомым серебристым орнаментом на рукавах и воротнике, шёлковое одеяние подчёркивало узкие плечи и спадало вниз мягкими складками, скрывая остальное тело. Наряд одновременно утончённый и скромный, что не соответствовало ни чрезмерной откровенности моды тайранцев, стремившейся обтянуть одеждой фигуру так, что не оставалось никакого простора для воображения, ни нарочитой простоте одежд салдорцев и алисканцев. Цвет глаз почти как у гармских некромагов или шаноэ, да и иссини-чёрные, даже на вид жёсткие волосы, сплетённые в замысловатую косу, указывали на родство с гармцами, но черты лица были более пропорциональны и гармоничны. Чётко очерченные губы, высокие скулы, тонкий нос с горбинкой, миндалевидный разрез глаз. Кожа смуглая, но не такая тёмная, как у салдорцев, хотя судя по всему, он также хрупок и невысок, как и наши восточные соседи.

Чужак напоминал мне чем-то Тари. Воронёнок тоже был так неприлично красив, что это, казалось бы, должно было делать его женственным и слащавым, но почему-то не делало. Возможно, потому что всю свою взрослую жизнь салдорец был обезображен уродливыми шрамами, и даже сейчас, лишившись их, он как будто стеснялся себя. И это казалось удивительно милым даже мне, знающей на своей шкуре, что милым он отнюдь не был – за обликом стеснительного и робкого юноши скрывался человек безжалостный и суровый. Впрочем, каким ещё может быть мужчина, выросший в пустыне? О, Тари был совсем не прост.

Но вот по сравнению с этим незнакомцем салдорец был как щенок рядом с матёрым волком. Нечеловеческая и обезличенная красота незнакомца завораживала и в то же время пугала – как будто я увидела... нет, даже не дикого зверя, а древнего ящера, что по легендам охраняли в пещерах груды драгоценностей и золота. Дракона, прятавшегося в хлипком человеческом теле, не способном скрыть всю его истинную мощь. Он был опасным и хладнокровным хищником – я, лишь недавно открывшая в себе вторую, животную сущность, сейчас чувствовало это со всей остротой. И меня разрывала эта двойственность. Агнесса Эйнхери откровенно любовалась красотой мужчины, а зверь во мне замер в ужасе, надеясь, что его не заметят и не съедят. Я не могла ни бежать, ни сделать хоть что-то, застыв в ступоре, в то время как незнакомец столь же тщательно, и столь же восхищённо изучал меня.

А я стояла перед ним в одной лишь короткой рубашке, едва доходящей до середины бедра. При том, что зеркало стояло отнюдь не на уровне моего лица, а гораздо ниже. Уверена, ему открывался отличный вид, вот только не моё лицо, а на мои ноги.

Я с грохотом захлопнула дверцы шкафа. Так, не паникуй, Агнесса! Ну и что, что в твоём зеркале сейчас отражается какой-то незнакомый мужик и пялится на тебя жёлто-красными глазищами? Он же не может до тебя добраться до тебя сквозь зеркальную гладь! Хотя зеркало то включил с другой стороны... Ой-ой... лучше не думать о том, что он может до тебя добраться!! Просто нужно выйти из комнаты. И уйти из дома. Даже можно уехать из города – всё равно ведь собиралась на войну. Лучше встретиться в бою с парой сотен некромагов, чем снова с этим человеком в отражении.

Никого и никогда я не боялась так, как сейчас этого незнакомца – по сравнению с ним даже Асет Орани казался милым ласковым ребёнком. Страх мой был иррационален и необъясним, но от этого не менее реален. Я сделала пару шагов назад и рухнула на кровать, не сводя взгляда от шкафа и еле удерживая себя от того, чтобы не взорвать его с помощью магии.

А затем я услышала голос незнакомца, столь ясно и отчётливо, как будто он стоял совсем рядом со мной. Не слишком низкий, и не слишком высокий, с еле заметными вибрирующими нотками и почти неуловимым гармским акцентом.

– Агнесса Эйнхери, я полагаю?

То, что это чудовище знало моё имя, должно было напугать меня ещё больше, но вместо этого я пришла в более или менее вменяемое состояние. И начала оглядываться в поисках оружия. На всякий случай, конечно. Я же не верила на самом деле, что он оттуда вылезет.

– Ты знаешь, – продолжил голос, – меня не все любят, но так открыто обычно не игнорируют и не избегают. Весьма непривычное ощущение, я бы сказал. Ты ещё здесь? Мне кажется, я слышу твоё дыхание.

Я зажала рот руками, в глупой попытке не дышать.

– Я приложил столько усилий, чтобы найти тебя и затем наладить связь, а ты даже не хочешь узнать, кто я такой? – укоризненно произнёс голос. – Может быть, ты уже знаешь это? Тогда ты тем более не должна меня бояться. Разве я способен причинить вред своей кровиночке?

Так. Что ещё за кровиночка? Он мне что, в родственники набивается?! Я отлично знала, как выглядят все мои родные – мать, отец, дед, дяди и тёти, и среди них не было этого... этого...

Но у меня был родственник, которого я никогда не видела. О котором я узнала совсем недавно. И который мог бы быть достаточно опасным, чтобы испугать меня всего лишь одним своим видом.

И который мог бы иметь жёлтые глаза. Рейвен, гармский консул. Вот только который из них? Первый консул или Второй? Велор или Талин? Мой прадед или его брат?

– Агнесса?

– Рейвен, – прошептала я, но он каким-то образом услышал меня.

– Велор Рейвен, – ответил он мне на не заданный вопрос. Значит, всё-таки Второй консул, родной отец Танары. В том, что он не врёт, называя себя, я нисколько не сомневалась. Кто ещё по доброй воле возьмёт себе это имя? – Мне бы хотелось познакомиться с тобой, Агния. Может быть, ты появишься? Мне несколько неудобно говорить с тем, кого я не вижу. Или ты меня избегаешь из-за того, что тебе обо мне наговорили? Поверь, я не настолько ужасен, как обо мне говорят. По крайней мере, едва ли я намного хуже твоего Пустынника. Ты от него тоже всё время прячешься?

Ага, значит, мои знакомые некромаги достаточно много рассказали обо мне и моём спутнике своему начальству, иначе откуда Велору знать, что я путешествовала в компании Анхельма? Интересно, сколь о многом они успели поведать Рейвенам... По идее, клятва Смерти должна была связать волю Адиеля и Джареда, не давая причинить мне вреда ни делом, ни словом, но фактически существовало много способов обойти жёсткие правила. Да и клялись они только мне, а не Анхельму, и уж его то они вполне могли сдать консулам. И рассказать о его сущности Бродяги, а там уж понять, кто я есть, было вполне возможно. Мне бы очень не хотелось, чтобы за моей силой охотились чокнутые древние гармцы.

Следовало бы оборвать связь, не разговаривать со столь опасным, как Велор Рейвен, человеком. Послушать свою интуицию, своего внутреннего зверя, говорящего мне о том, что Велор Рейвен мне не по зубам. Но я была ученицей Грегори Нортона, а он всегда говорил, что если хочешь выжить, то нужно знать врага, знать его планы. И вот он, враг моего народа, и возможно, мой враг – так далеко и так близко, за тысячи километров от меня, но сейчас я могу его увидеть и услышать. Узнать, чего он хочет. Спросить о том, что меня беспокоит.

Я скомкала покрывало с постели и накинула себе на плечи, укутавшись в него как в мантию. А что? Тоже вполне себе презентабельно, даже узорчик есть – в виде танцующих лошадок на фоне ромашек. Подарок клиента с плохим чувством юмора.

Поставив стул напротив шкафа, чтобы быть на одном уровне с некромагом, я решительно распахнула деревянные створки шкафа и уселась на стул как на свой трон. Я сижу, взъерошенная и с босыми ногами, одетая лишь в рубашку и дурацкое покрывало, а напротив меня стоит мой трёх тысячелетний прадед в своих церемониальных одеждах. Пусть ему будет стыдно за свою правнучку, я же чувствую себя вполне комфортно – по крайней мере так я себя убеждала. Но сердце нельзя было обмануть – оно билось как сумасшедшее, отдавая барабанами в ушах.

– Айрин Велор Рейвен, – я склонила голову, показывая своё уважение к правителю гармского государства. – Столь... необычный сюрприз. Чем я обязана такому вниманию с вашей стороны, Консул?

– Великие Небеса, что это за ужас ты на себя надела?! – совершенно искренне воскликнул Рейвен. – Неужто это модно сейчас в Тайрани?

– Э-э-э, нет, – смутилась я, забыв о своём намерении быть холодной и высокомерной. – Просто вы застали в неподходящий момент, и я была несколько неодета. А это просто покрывало на кровать.

– В рубашке было лучше, – вздохнул консул. – Всё же арэнаи весьма миленькие.

– Вы гармец? – вырвалось у меня. – Вы не похожи на тех некромагов, которых я видела.

Ни по внешности, ни по поведению. У Рейвена была весьма живая мимика, и кроме того, он кокетничал и шутил со мной, что никак не входило в моё представление о некромагах. Помниться, что при первом знакомстве Джаред и Адиель мне показались замороженными, и лишь гораздо позже я сумела понять, что у этих ледяных кукол есть чувства. Но даже позже, немного оттаяв, Джаред не вёл себя столь живо и непосредственно, как консул. Полагаю, для старых магов лёгкая форма безумия была своеобразной нормой – тот же Анхельм иногда вёл себя как шестилетний ребёнок.

– Я всё же предпочитаю называть своей родиной Северные острова, на которых я провёл детство. А что же касается моей непохожести на некромагов, то в этом нет ничего удивительно – моя мать была арэнаи.

– Не может быть! – воскликнула я. – Некромаги и боевые маги не могут иметь общих детей!

– Это кто это сказал тебе такую глупость?

И действительно, почему я так решила? Полагаю, меня смутило то, что я не знала ни одного случая того, чтобы маги смерти и арэнаи создавали семьи. Даже когда два наших народа не воевали друг с другом (а это было очень, очень редко), мы стремились избегать друг друга – казалось, ненависть некромагам впиталась арэнаи прямо в кровь, делая даже присутствие рядом давнего соперника невыносимым.

– Я никогда не слышала о том, чтобы некромаги и арэнаи могли сосуществовать друг с другом. Даже на Северных островах мы враждовали. Или вы пытаетесь убедить меня в обратном?

– По-разному было, – пожал плечами Рейвен. – Воевали, интриговали – конечно. Но нередки были и союзы, иначе бы мы не выжили на островах. Не перед внешними врагами.

Я нахмурилась:

– Внешними врагами?

– Не бери в голову, – легкомысленно махнул рукой Велор. – Ты мне лучше скажи – неужели Адиель и Джаред действительно показались тебе такими ужасными?

Я пожала плечами. Адиель был конечно тот ещё жук, да и попытку меня убить я ему не простила, но всё же мотивы его действий я могла понять. Едва ли мы станем когда-нибудь друзьями, но и ненависти я к нему не питала. Джаред же... я понимала, кто он такой, знала, сколь разняться наши миры, но всё не могла не признать того, что он мне нравится. Может быть, гораздо сильнее, чем следовало.

– Мне нет, но я же не чистокровная арэнаи. Порченная кровью гармцев.

Велор поморщился:

– Не порченная, благословлённая.

– Простите, но... не вижу ничего хорошего в том, чтобы быть связанной кровными узами с...

Договорить, глядя в лицо Рейвену, было весьма сложно.

– Со мной? – насмешливо спросил консул.

Я поспешила свернуть с этой темы.

– Как получилось так, что ваша мать была арэнаи?

– В дни жизни моих родителей в таких браках не видели ничего ужасного. Считалось, что кровь арэнаи лишь усиливает дар некромагии.

– А наоборот? Если бы вы стали боевым магом? Разве ваш отец не боялся этого?

– Я – боевой маг? Никогда, – рассмеялся Рейвен. – Дар магов смерти всегда доминирует над другими. Ты, Агния, редкое исключение. Кровь рода Эйнхери, очевидно, весьма сильна. Что же, за три тысячи лет ничего не изменилось.

– Вы знали моих предков? – недоверчиво спросила я.

– Не знал, но слышал о них. Семья Эйнхери считалось могущественной ещё до переселения на материк. Я рад, что смог породниться именно с Эйнхери.

– Породниться... – задумчиво повторила я. – Почему я должна верить, что именно вы – мой прадед?

Велор пожал плечами.

– Не должна, но это так. Ведь я долго искал тебя, – от этих слов меня ощутимо передёрнуло. В последнее время, когда мне кто-то говорит, что искал меня, мне хочется инстинктивно бежать. – Я долго думал, что совершенно бесплоден, как мой брат. Столько лет ожиданий... Когда уже совсем отчаялся стать отцом, я встретил одну прорицательницу. Она предсказала мне, что у меня будет ребёнок и мой род продолжится, но будет потерян среди чужих племён и народов. Затем у меня родилась дочь. Не совсем полноценная, но я был рад и этому. Надеялся, что когда-нибудь она подарит мне внуков, здоровых внуков. Не получилось – моя дочь предала меня, сбежав из Гарма.

Я слышала эту историю в другой интерпретации, но не стала прерывать Велора.

– А затем, через сотни лет, мой ученик обнаружил в Тайрани девушку, которую он счёл одной из ведьм ша, но которая ещё не была ею. Я сразу понял, что предсказание сбывается. Получив твою кровь, отследить линию крови было не так уж сложно. Ты – мой единственный потомок.

– А как же Танара? Разве она мертва? И есть ещё моя мать, ваша внучка. Они тоже ваши потомки, – напомнила я.

– Ты знаешь Танару? – заинтересованно спросил Велор. – Уже успела познакомиться? Хотя, впрочем, не важно. Я не отказывался от Танары, никогда, это она отказалась от меня. И я бы принял её обратно, но... я ничем не могу помочь ни ей, ни твоей матери, если она тоже шаноэ, в чём я не сомневаюсь.

– Вы говорите так, как будто они смертельно больны.

– Так и есть, – Рейвен устало прикрыл глаза. – Ша – это болезнь, калечащая не тело, а разум. Безумие, поражающее дочерей некромагов и забирающее их у нас.

– Ша это всего лишь ментальная магия, – возразила я. – Она не может быть хорошей или плохой.

Отношения Рейвена к шаноэ раздражало так, что даже страх перед ним почти пропал. Вот ведь старый маразматик! Даже Рорик по сравнению с этим моим родственником просто новатор. Магия смерти, это единственно правильная магия, видите ли, а с шаноэ что-то не так. Остальных волшебников он и вовсе за равных не считал – только разве что арэнаи неплохо подходят для селекции некромагов. Неудивительно, что мои предки в течение нескольких тысяч лет давали по щам этим надменным труполюбам.

– Тебя обманули. Ввели в заблуждение, – Велор печально покачал головой, отчего кончик длинной косы закачался в воздухе. – Ты думаешь, что шаноэ – это просто магический орден, не более, и даже не представляешь, на чём основывается их сила.

– На чём же? – тут же поинтересовалась я.

Рейвен огляделся по сторонам, и приблизив лицо совсем близко к поверхности Зеркала, поманил меня пальцем. Я успела даже привстать, прежде чем вспомнила, что мы всё-таки находимся не в одной комнате, и "шептать по секрету" Рейвену не было никакой необходимости.

– Ну? – недоверчиво сказала я, крепче цепляясь ледяными пальцами в сиденье стула.

– Осторожная. Подозрительная. Это хорошо. Я было подумал, что ты совсем ничего не унаследовала от Рейвенов.

– Так что насчёт Ша?

– И настойчивая, – рассмеялся Велор Рейвен. – Может, из тебя выйдет толк. Опасность шаноэ не в магии, иначе среди ведьм не было бы столько смертных девок, и не в колдовских зельях, которые не слишком удобны в настоящих магических воинах. Опасность ша в том, что они делают сами с собой, и что они хотят сделать с Ойкуменой. Скажи, чему в первую очередь учат юных магов и лэров?

– Контролировать себя, – сразу жеответила я, вспомнив урок, заученный с детства. – Маги должны уметь управлять не только своей магией, но и своими желаниями и инстинктами.

– А почему, знаешь? Мы слишком чувствительны ко всем силам, энергиям, что наполняют этот мир. В этом наша сила, но и наша же слабость – мы слишком уязвимы для внешнего влияния. И стоит молодому магу расслабиться, посчитать себя слишком могущественным, забыть об осторожности, и он тут же подвергает себя опасности раствориться во внешнем мире... разрушить внутренние границы. Когда это случается по небрежности или по глупости, маг сходит с ума и рано или поздно умирает – от своей же магии или от рук своих же собратьев. Когда же это делается сознательно... появляется ещё одна шаноэ.

– Сознательно... терять контроль? – недоумённо переспросила я.

– Есть один ритуал. Он позволяет любому магу и в некоторых случаях даже смертному овладеть возможностями, схожими с возможностями менталистов, – туманно объяснил Рейвен. – Вот только маги разума отлично понимают, как важно, соприкасаясь с чужим сознанием, оставаться в границах своего разума, сохранять внутренний стержень. Именно поэтому они создали так много запретов и правил, касающиеся ментальных внушений... и именно поэтому, главное их правило гласит: воздействовать лишь на уровне разума и чувств, но не на уровне души. Менять мысли, менять настроения – но не трогать душу. Потому что нельзя дотронуться до чужой души и изменить её – не изменяя свою. Меняя, коверкая, и, в конечном счёте – развращая.

Рейвен казался задумчивым и опечаленным, и, кажется, это было вполне искренне. Велор... в нём было столько жизни, такая буря чувств. Что ж, я была готова поверить, что он действительно был сыном арэнаи. Иначе у кого он мог этому научиться?

– Я позволил своей дочери пройти этот ритуал до конца. Тогда я считал, что иного выхода нет – она родилась некромагом, но так как ни одна женщина не может овладеть даром смерти полностью, это разрушало её, сводило с ума. Даже антимагические браслеты бы не помогли: они бы сделали её более безопасной, но не могли бы спасти её разум. И тогда я решил, что контролируемое безумие, безумие ша, гораздо лучше, чем безумие от не находящей себе выход магии. Я ошибался: я должен был позволить ей умереть. Потому что она зашла в своём безумии слишком далеко.

– Вы считаете, что борьба с некромагами – это безумие? – презрительно сощурила глаза я. – Некромаги – это опухоль нашего мира, разрушающая саму его структуру. Шаноэ лишь хотят спасти Ойкумену от участи Безымянных Пустошей.

– Ойкумена – это и наш дом, – возразил Рейвен. – И мы не хотим его уничтожения в очередной магической войне. Да и надо ли нам воевать? Взгляды арэнаи и некромагов на будущее Ойкумены могут расходиться. Мы считаем, что Ойкуменой должны управлять маги, вы же почему-то хотите отдать всю власть глупым и слабым смертным, не способным видеть дальше собственного носа. Но эти разногласия не настолько сильны, чтобы уничтожать друг друга. Разве вы не видите, что гармцы воюют лишь с людьми? Тайрани – глупое человеческое государство, в котором с магами обращаются как со слугами.

– Но это наше государство! И вы забыли упомянуть, что Ойкуменой должны управлять не просто маги, а именно маги смерти, – усмехнулась я. – Да и не думаю, что при вашей власти маги Тайрани будут более свободны и счастливы. Вас чураются даже ваши собратья – салдорцы. А уж про боевых магов я и вовсе умолчу – история нашего противостояния насчитывает не одну тысячу лет.

– И ты решила, что шаноэ завершат это противостояние? Избавят мир от страшных некромагов, и вы заживёте долго и счастливо? – насмешливо спросил Рейвен. – А ты не думала, что возможно планы шаноэ идут гораздо дальше, чем просто избавление мира от некромагической угрозы?

– Я устала от недомолвок, уважаемый айрин. Если вы что-то хотите сказать, говорите. Или будьте добры удалиться.

Взгляды наши впервые за всю беседу скрестились. Я не выдержала первая, опустив глаза. Страх вновь зашевелился во мне, заставляя сжиматься и всё ниже и ниже опускать голову. Бросив короткий взгляд исподлобья на Рейвена, я с удивлением поняла, что он смотрит на меня не с презрением и насмешкой, а с... сочувствием? И это уязвляло меня ещё больше. Я не могла позволить себе быть перед человеком слабой, но я была.

– Шаноэ, – медленно начал Велор, – как я говорил, не просто маги, и даже не ведьмы. Они жрицы, служительницы старых богов – как они называют этих тварей. Нашим предкам с Северных островов они были известны как демоны внешних пределов.

– Внешних пределов?

– Тех земель, что лежат за пределами Ойкумены, за той Границей, что была создана древними магами, чтобы оградить нас от демонов и чудовищ. Созданий, которых Шаноэ хотят впустить обратно. Я считаю, что этим миром должны управлять маги, арэнаи отдают власть над собой смертным: но ни некромаги, ни арэнаи, ни прочие маги и смертные не будут свободны, когда демоны вернуться в наш мир.

– Почему... почему Шаноэ хотят это? – пересохшими губами спросила я. Передо мной не стояло вопроса – верить ему или нет. Всё, что он говорил, само по себе казалось мне истинным, и мне приходилось сильно напрягаться, чтобы сохранить хотя бы подобие критичности.

– Потому что теряя контроль над собой, своей магией, своей душой – они дают доступ к себе этим тварям, демонам. Ведьмы лишь думают, что действуют по своей воле – на самом деле ими управляют демоны внешних пределов. А те пользуются любой возможностью, чтобы просочиться внутрь, обратно в Ойкумену. Пока они могут действовать лишь на ментальном плане, и только на тех, кто безумен и слаб волей, но когда через шаноэ они добьются своего, и Граница между Ойкуменой и внешними пределами падёт, то демоны вернуться и в своей физической форме.

Демоны... Почему бы и нет? В последнее время меня ничем нельзя было удивить.

– Значит, и войну с некромагами ша затеяли по воле демонов? Но для чего им это нужно? Почему именно некромаги?

– Ты начинаешь понимать, – кивнул Рейвен, – но всё ещё не видишь картину в целом. Ша хотят избавиться не только от гармцев. Они надеются, что мы, воюя с арэнаи, утянем вас за собой. Они хотят смерти для всех потомков магов с Северных островов. Магов, обладавших достаточной силой и знанием, чтобы суметь отделить земли людей от земель демонов.

Граница... Границей издавна называли магическую преграду, отделяющая Ойкумену от всего остального мира. Она стояла там так долго, что даже маги не помнили, кем она была поставлена и для чего. Некоторые теоретики даже говорили, что Граница существовала всегда, и что она создана не людьми, а самой природой. Меня это вопрос волновал, конечно же, но чисто гипотетически – я даже и не думала пытаться узнать секрет Границы. Слишком много искателей приключений сгинули, пытаясь отгадать секрет волшебной стены и выбраться наружу. Надеясь обнаружить там чудеса, и, возможно, новые страны и даже континенты.

А теперь Рейвен, вероятно, самый старый маг Ойкумены, говорит, что Граница была создана людьми, и не просто людьми, а предками современных боевых магов и некромагов (как будто мы способны создать что-то вместе). И что там, за пределами Ойкумены, нас ждут только жуткие твари, и ничего больше.

Я конечно всегда рада новым знаниям, но это не то, что я хотела бы узнать вот так, без предупреждения.

– Вижу, что тебе нужно подумать над этим, – мягко сказал Рейвен.

Я тут же очнулась от мрачных мыслей о тщетности нашего существования и слабости людского рода.

– Но Консул! – воскликнула я. – Вы...

Мысли мои путались, но всё же я чувствовала, что происходит что-то неправильное. Как будто я что-то упускаю из вида, что-то весьма важное.

– Вы ведь... – пытаясь собраться с мыслями, я растеряно бродила взглядом по комнате, пока мои глаза вновь не вернулись к магическом зеркалу. Рейвен должно быть, истратил много сил и времени, чтобы суметь сначала найти меня, не будучи со мной знакомым, а затем связаться через выключенное зеркало. И для чего? Поболтать о себе? Рассказать, какие шаноэ плохие и поведать мне о внешних пределах? Безусловно, весьма ценная информация, вот только, мягко говоря, не совсем актуальная.

Есть вопросы более важные – к примеру, присутствие некромагов в войсках Алискана, стекавшихся сейчас к Тайрани. Или, раз уж он знает о планах шаноэ по поводу уничтожения не только некромагов, но и арэнаи, он мог бы начать именно с этого – вот только в этом случае не со мной ему следовало бы разговаривать, а с магами более влиятельными, чем я – с главами Семей, например. А вместо этого он вывалил на меня всю эту информацию, с которой я ничего сделать просто не могу – не хватает знаний и полномочий.

Тем более что и Рейвен ничего не просил и не требовал от меня. Он просто говорил со мной, а я, движимая любопытством, забыла о своей первоначальной мысли выведать у Консула как можно больше информации об его планах. Меня только что надули, а я, как маленький ребёнок, повелась на пустую болтовню, которая, возможно, даже не имеет отношения к правде. Но для чего? Для чего он затеял это разговор?

– Вижу, у тебя есть вопросы, – загадочно улыбаясь, мягко сказал Рейвен, – но я отвечу на них позже. Когда мы с тобой встретимся лично – это, я полагаю, произойдёт совсем скоро. Мне будет очень приятно видеть тебя у себя в гостях.

– Я не собираюсь к вам в гости, Консул, – резко сказала я.

– Пока нет, – так же странно улыбаясь, произнёс Консул, и затем, в одну секунду, голос его стал жёстче и требовательнее, отдавая мне команду: – Закрой лицо! Живо!

Нас, арэнаи, учат беспрекословному подчинению старшим в экстремальных ситуациях. Поэтому, автоматически следуя приказам человека, подсознательно воспринимаемому мной как имеющему право на командование, я совсем забыла, что на самом деле он этих прав не имел. Что он, даже будучи моим родственником, не был ни моим союзником, ни защитником.

Я не должна была его слушаться, но послушалась, прикрыв лицо рукой и пытаясь занять как можно меньше места на стуле. И вовремя. Зеркало, стоявшее всего в нескольких шагах от меня, внезапно вспыхнуло жёлтым-светом, ослепляя мои глаза даже сквозь плотно закрытые веки, и, судя по звуку, разлетелось на сотни маленьких осколков, посыпавшихся на пол. Часть из них могла бы задеть и меня, располосовав лицо, но благодаря тому, что Рейвен меня вовремя предупредил, они лишь поцарапали мою руку. В ушах стоял звон, перед глазами всё ещё ослепительно сияли жёлтые солнца, а я беспомощно сидела на стуле, не понимая, что происходит. Всё, что я знала – это то, что нужно как можно скорее убираться отсюда. Я осторожно разогнула прижатые к груди ноги и постаралась опустить их на пол так, чтобы не наступить случайно ни на один осколок.

– Стой! Не вставай!

Резкий, грубый голос, не похожий на мягкое звучание речи Рейвена.

– Стик?- неуверенно спросила я, пытаясь проморгаться.

На плечи опустились ледяные ладони.

– Оставайся на месте, пока я не поймаю его.

– Его? – тревожно переспросила я. – Кого ты собирался ловить? Здесь никого, кроме меня, нет. Я всего лишь говорила по зеркалу с...

Ужас поглотил меня при мысли о том, кого дух города, так вовремя здесь появившийся, мог называть "Им".

– Кого его? Стик, скажи! – взмолилась я. – Не мог же... о-о-о, скажи мне, что Консул не смог попасть сюда!

– Конечно же, не мог, – успокоил меня Стик. – Люди не умеют путешествовать через зеркала. Зеркала слишком неустойчивы как телепорты и могут переносить лишь небольшой объем материи, да и то после тщательной настройки и с большим перерасходом энергии.

– А он нас не слышит? – чуть успокоившись, спросил я.

– Не слышит и не видит. Тебя расстроит, если я скажу, что магическое устройство больше не работает?

– Меня это обрадует, – заверила я Стика. – Но если зеркало не работает, и никто сюда сквозь него попасть не мог, то кого ты ищешь?

Пятна перед глазами начали рассеиваться, и я наконец смогла увидеть тощую фигуру Стика, напряжённо что-то высматривающего в моей комнате.

– Разве я сказал, что никто сюда не может попасть? Я сказал лишь, что человек не сможет пройти сквозь такой неустойчивый портал, как зеркало, – педантично поправил меня дух города, ничего, впрочем, не прояснив.

– Хорошо, не человек. Тогда кто?

– Шпион.

– Под кроватью?

Вид шарящего под моей кроватью могущественного духа города мог бы показаться мне нелепым и смешным, если бы Стик не был бы так сосредоточен и напряжён в своих поисках. Я растерянно отвела глаза, и вскрикнула, вскочив с ногами на стул. Стик тут же оказался рядом.

– Что ты видела?

– Что-то тёмное, размером с мышь, промелькнуло под стулом. Похоже на какое-то насекомое. Движется очень быстро...

Я не успела удивиться, как оказалась подхвачена Стиком и перенесена на подоконник.

– Тут повыше. Он не сможет сюда забраться достаточно быстро, чтобы я его не заметил.

– Что это за тварь? Она живая?

– Слишком много вопросов, – проворчал Стик, а затем метнулся вниз, проехавшись по полу, усыпанному осколками, прямо животом. В руках его забилась та тварь, что я видела у себя под стулом, но быстро затихла, издав какой-то неприятный, скрипучий писк. Я поморщилась.

– Оно сдохло?

– Не уверен, что можно так сказать. Едва ли оно когда-нибудь по-настоящему жило. Но я сломал его, и сейчас оно не опасно.

Подойдя ко мне, мой домашний дух, очевидно, прирученный ловить всяческую нечисть, показал мне свою добычу. Прям настоящий кот, так и тянет за ушком почесать. Только бы лишь не тащил свои трофеи мне в постель по утрам.

Тварь была угольно-чёрной, лишь брюшко неприятно отливало синевой. Формой она была похожа на помесь мокрицы и многоножки, но я не заметила у этого существа ни глаз, ни рта. А вот с количеством лап был явный перебор. Будь эта тварь живой, меня бы стошнило от омерзения, но с такого близкого расстояния было очевидно, что живой она не была. Незваная гостья была не из плоти, а из металла.

– Техномагический артефакт? – спросила я скорее даже не Стика, а себя, но дух счёл нужным ответить мне.

– Некромагический.

– Шпион, значит? – недобро произнесла я.

Ай да прадедушка, милый старичок с лицом двадцатилетнего красавца и с прогнившей душой. Мило поболтал с правнучкой, а заодно запугал её байками о каких-то несуществующих демонах, разбил Зеркало и подсунул пакостную тварюшку под шумок. И что самое ужасное, если бы Стик, я бы её и не заметила.

Устало опустившись на подоконник, я меланхолично прижалась затылком к стеклу.

– Ведь как чувствовала, что от Рейвена ничего хорошего ждать не стоит, – пожаловалась я Стику.

– Ты слишком много общаешься с некромагами. Ты не должна была говорить с ним.

Мне показалось, или в голосе Стика действительно мелькнули отеческие нотки? Я задумчиво провела кончиками пальцев по его холодному лицу, не лаская, а скорее изучая. Обычно Стик не любил, когда к нему прикасаются, но сейчас почему-то стерпел.

– Кстати, как ты оказался в комнате так быстро? Или ты всегда подглядываешь за мной? Неужели у такого могущественного существа нет больше других дел, как присматривать за одной глупой арэнаи? – подколола я духа.

– Всё ещё слишком много вопросов. На какой из них мне отвечать в первую очередь?

Ого, а у Стика начало прорезаться чувство юмора – пока ещё корявое, но вполне себе настоящее. Так и, глядишь, совсем человеком станет.

– А на какой ты хочешь?

– Ни на какой.

Стик отстранился от меня, и на лице его на секунду промелькнуло беспокойство. Он аккуратно положил техномагический артефакт в один из многочисленных карманов, скрытых в лохмотьях, а затем подхватил меня на руки. Второй раз за день, замечу. Но долго мне на его ручках кататься не пришлось. Выйдя из комнаты, Стик буквально стряхнул меня обратно на пол и исчез, оставив недоумённо хлопать глазами.

– Спасибо, – в пустоту сказала я, а затем, обречённо вздохнув, пошла за метлой и совком.

Через полчаса, убрав все следы только что произошедшей катастрофы, я утомлённо опустилась на кровать, и взглянула на часы. Семь часов вечера, а ощущение, что я больше суток на ногах. Спать было ещё рано, читать, после произошедшего, уже не хотелось. Можно было бы конечно пойти погулять, зайти к знакомым в гости, или же отправиться к себе на чердак поработать. Но я выбрала другое.

– Пойду поем, – вслух сказала я. – И выпью. Чего покрепче.

А что? У меня, между прочим, эмоциональный стресс, вызванный незапланированным общением с родственниками. А для боевого мага лучший способ расслабиться и восстановиться – это закинуть что-нибудь в желудок. Пить, конечно, не рекомендуют, этому я уже у Грегори научилась. Но мой босс меня же плохому не научит?

В доме оказался на редкость маленький запас еды, зато алкоголя оказалось вдоволь. А я даже не помнила, откуда появилось половина бутылок. Наверное, клиенты в своё время надарили, а я просто сложила на самую дальнюю полку, и забыла о них. Какая непростительная небрежность с моей стороны! Я прямо чувствовала настоятельную необходимость исправить своё упущение и познакомиться с содержимым всех бутылочек, которые смогла найти.

Хватило меня на две бутылки вина, несколько бокалов ликёра и... дальше я перестала считать, перейдя на что-то более крепкое.

Стик застал меня сидящей на полу в кухне, и печально глядящей на лужу виски, которую я пролила, пока пыталась выпить дорогое пойло прямо из горлышка. Без рук. Я же боевой маг, что мне, слабо?

– А-а-а, мой спаситель! – пьяно обрадовалась я, и раскинула руки: – иди сюда, дай обниму своего котика. Будешь моим котиком? А то мой куда-то сбежал от шумной хозяйки.

Стик моргнул пару раз, кажется, даже удивлённо, а затем присел напротив меня, пристально всматриваясь в моё лицо.

– Что смотришь? – возмутилась я, а затем попыталась встать, но поскользнулось на луже, и вновь рухнула вниз.

Глядя снизу вверх на Стика, я скорчила недовольную гримасу, и потёрла ушибленное плечо:

– Мог бы и поймать.

– Тебе не угрожала опасность, – равнодушно сказал дух города.

– Ну да, ты же защищаешь меня только тогда, когда моей жизни угрожает опасность, – пробормотала я, и кряхтя, наконец встала.

Усевшись за стол, я опустила на руки внезапно потяжелевшую голову.

– Меня всегда все спасают. Это, в конце концов, унизительно. Я же боевой маг – это я должна всех спасать, – пожаловалась я себе под нос, но судя по хмыканью Стика, он вполне меня услышал.

На стол что-то глухо упало. Я приподняла голову, чтобы посмотреть, и тут же подскочила.

– Эй, зачем ты мне суёшь под нос эту штуку! – направив указующий перст на гармский артефакт, я недовольно воззрилась на Стика. – Зачем принёс?

– Я ошибся. Я слишком редко имею дело с некромагией, поэтому не смог распознать сразу. Это не шпион.

– Да-а-а? А что это тогда? Подарочек от любящего родственничка? – хихикнув, я икнула, и словила раздражённый взгляд Стика. Это было для меня как ушат холодной воды. Я тут же уселась прямо, и попыталась сконцентрироваться на происходящем.

– Это ментальный паразит.

– Ментальный... что?

– Техномагическое устройство, обладающее подобием разума, и могущее взаимодействовать с живой плотью, паразитировать на ней. Он внедряется внутрь тела, подстраивается под нервную систему, и управляет своим носителем. Не полностью, конечно, но его вполне хватает, чтобы перехватить власть над некоторыми функциями и заставить выполнить простые приказы.

Я встала, покачнувшись, дошла до раковины, отвернула ручку крана, и держала лицо в холодной воде столь долго, пока оно не онемело и не потеряло чувствительность, а мысли не прояснились. Вернувшись обратно, я ещё раз, уже более пристально, взглянула на артефакт, не осмеливаясь, впрочем, взять его на руки. Не после того, что сказал мне Стик.

– Ты смог понять, какие приказы были в него вложены? Что именно он должен был со мной сделать?

Стик отрицательно покачал головой.

– Ясно, – я ожесточённо потёрла лицо. – Очевидно, Рейвен ещё более хитёр и подл, чем я думала. Но эта штуковина... она очень опасна, если может делать такие вещи с человеком. Если некромаги способны создать нечто подобное, почему они ещё не захватили весь мир?

– Это устройство слишком сложно, чтобы некромаги смогли наладить массовое производство. На одну эту тварь у её создателя могли уйти месяцы, если не годы, работы. И это не считая того, сколь много душ на неё ушло, и как нелегко их было записывать на механическую матрицу.

– Душ? Ты имеешь в виду душевных сил?

Сознание моё всё ещё было затуманено алкоголем.

– Нет, я имею в виду человеческие жертвы, – прямо глядя мне в глаза, ответил Стик. – А на чём, ты думаешь, основывается гармская техномагия?

– Я... я не знаю. Это тайна гармцев. Никто из наших мастеров не смог её разгадать, – пролепетала я. – Но... человеческие жертвы? Зачем?!

– Потому что мало что в этом мире может дать столько энергии, сколько способна дать человеческая душа. Об этом знают почти все целители и некромаги, – пожал плечами Стик. – Духи, конечно, тоже знают, поэтому так не любят гармцев. Ведь именно они, используя свои знания и возможности шаноэ, научились изымать из людей, живых людей, их души. Не целиком, конечно, а разбивая её на мелкие части, и оставляя своих жертв доживать остатки жизни в серой, беспросветной пустоте, без воли, желаний, разума. Но этот артефакт – особенный. Он впитал в себя не жалкие осколки душ, какие есть в любом магическом кристалле, а целые жизни. Души целиком. Рейвену, наверное, пришлось сильно постараться, чтобы не рассердить Госпожу Смерть, уведя из под её носа законную добычу.

– Во всех магических кристаллах, говоришь? И в моём зеркале, значит? – говорить было сложно, слова еле-еле проталкивались сквозь внезапно пересохшее горло.

Стик кивнул.

– Люди, даже маги, не могут это чувствовать – слишком тонкий уровень. Хотя некоторые целители что-то всё-таки иногда замечают, на интуитивном уровне.

А я-то смеялась над этими суеверными магами жизни, считая их ретроградами, не способными оценить веяния прогресса, когда они отказывались пользоваться магическими кристаллами.

– Гармских зеркал в Тайрани несколько сотен, – потерянно произнесла я. – И это не считая тех кристаллов, что мы используем в двигателях. А сколько всего кристаллов во всей Ойкумене? И это всё сотни, тысячи загубленных жизней.

Я дошла до двери. Прошла по коридору. Почти в слепую нашла дверь в уборную, что была размещена на первом этаже. Аккуратно прикрыла за собой дверь. И лишь только тогда позволила своему желудку расстаться с содержимым.

Меня, кажется, вывернуло наизнанку. Когда в моём желудке уже ничего не осталось, моё тело всё ещё содрогалось в рвотных позывах. Зато вся дурь из головы мигом выветрилась, сменившись чудовищной головной болью. Почувствовав присутствие Стика, я простонала:

– Ты опять решил очистить мой организм от алкоголя? Я же просила тебя это не делать!

– Я ничего не делал.

Значит, виновата моя тонкая душевная организация. В конце концов, не каждый день узнаёшь, что души можно воровать и пускать их в виде топлива на кристаллы. Ну надо же, а я то думала, что некромаги специализируются только на мертвечине, но видимо они у шаноэ много чему научились. А что коллеги Танары были причастны к этому, пусть даже и в прошлом, я не сомневалась. В конце концов, умение управлять чужой волей и сознанием – это именно их прерогатива. Но Рейвен конечно хорош. Пытался выставить ведьм Пустошей в самом худшем виде, а сам был не то что замаран в крови... мне было сложно даже описать всю гнусность его сущности и сущности его рода.

Я дотянулась до полотенца и вытерла взмокшее лицо. Хорошо бы ещё сполоснуть рот, но для этого нужно встать и сделать несколько шагов до раковины.

Осталось выяснить ещё несколько вопросов, которые я, в течение нескольких часов, просто игнорировала, напиваясь и убеждая себя, что это не может быть. Просто не может быть, потому что слишком странно и слишком чудовищно. Но если души можно воровать и разрывать на кусочки, то почему бы не существовать и демонам, пытающимся пробраться в Ойкумены через ведьм шаноэ?

– Стик, – слабо позвала я.

– Да, Агнесса, – тут же откликнулся дух города.

– Ты ведь... ты ведь слышал то, о чём мы говорили с Рейвеном?

– Я не мог позволить остаться тебе одной с ним.

– Тогда скажи – то, о чём он говорил, это правда?

Молчание было долгим, я начала уже думать, что Стик снова исчез, в своей любимой манере. Но вот я услышала его голос. Ещё более тихий, чем обычно.

– Многое из того было правдой, часть – правдой лишь частичной. Но лжи не было в его словах. Он просто не считал нужным... лгать тебе.

Ну да, зачем тратить силы и что-то придумывать ради такой дурёхи как я. Отлично его понимаю.

– То, что он говорил про демонов, это правда? Они существуют?

– А я существую?

– Странный вопрос. Конечно да.

– Тогда почему бы не существовать и моим собратьям?

Стик опустился рядом со мной, и, повторив мой недавний жест, провёл по моему лицу кончиками пальцев, как будто разглаживая его черты.

– Но ты же не демон! – слабо возразила я.

– Дело только в названии. Суть – одна и та же. Различий совсем немного.

Я продолжала упорствовать. Мои пальцы вцепились в запястья Стика, пытаясь то ли оттолкнуть его, то ли удержать рядом с собой.

– Но они есть, эти различия. Это самое важное. Расскажи. Расскажи мне всё, что можешь. Про демонов, про себя. Про то, кто вы такие.

Если знание было оружием, то я хотела быть во всеоружии.

Я часто думала об источнике своих возможностей Повелительницы Перекрёстков. О пределе, опасности и потенциальной пользе своей силы. И всегда эта сила казалось мне чужеродной, и даже враждебной мне. Как будто бы какое-то существо вселилось в моё тело, впилось в моё сознание тысячами щупальцев, меняя моё восприятие, меняя меня саму. Я не могла быть настоящей, полноценной арэнаи, я даже не могла быть шаноэ, потому что это создание внутри меня исковеркало мою сущность так, что любой дар во мне искажался и принимал самые фантастические формы. Боевой маг, не способный контролировать себя во время трансформации. Шаноэ, умеющая пользоваться ментальным даром, но так и не прошедшая инициацию. Повелительница Перекрёстков, Бродяга, ненавидящая путешествовать.

Я ненавидела это существо внутри себя. Я чувствовала себя больной, испорченной. И становилась всё более и более одинокой. Ведь даже Анхельм, всё понимающий, умеющий поддержать и помочь, даже он, в конечном счёте, отверг меня.

Но я не была одинокой. Стик, Кей, Интрай, Ниаз. Я не могла это понять, но чувствовала. Наше сродство, нечто общее между нами.

Я была почти такая же, как они. Ниаз недаром назвала меня сестрой.

– Shidhe yoren, дети мира, – голос Стика был как мерно сыплющийся песок, усыпляющий и завораживающий.

Я лежала на подушках в гостиной, укрытая одеялом, не в силах подняться наверх. Меня знобило, а кожу покрывала холодная испарина. Стик примостился у меня в ногах, неуклюже поджав длинные ноги. Идиллическая, почти семейная картина.

– Так называли всех нас когда-то. Но мало кто помнит, даже из наших собратьев, что когда-то мы были людьми. Жили, дышали, любили. Пока не потеряли человеческую сущность, или пока она не была украдена у нас. Каждый из нас когда-то был человеком. Даже Госпожа Смерть. Но мы приняли в себя силу, большую, чем может понять смертный или маг. Воплотили в себе стихии природы, тайные желания людей, и даже законы мироздания. Кто-то стал духом места, как я и Кей, кто-то воплотил в себе людские страсти и желания, как демоны из внешних пределов. А кто-то, как Госпожа Смерть, стал живым Законом. Вы, Бродяги и Ткачи, из последних. Те, кто олицетворяет вселенский Хаос и Порядок. Почему вы остались людьми? Вы просто не приняли свою силу полностью. Чтобы появился настоящий shidhe, он должен полностью отречься от своей человечности, слиться со своей сущностью. Это произойдёт, рано или поздно. Может быть не с тобой, а с тем, кто будет после тебя, но рано или поздно это произойдёт. Человеческая душа сольётся с Повелителем Перекрёстков, и в мире появиться ещё один демон. Или бог. Всё зависит от точки зрения.

Я слушала Стика. Слушала, и не могла поверить. Но и не верить не могла. Дух продолжил.

– Демоны... демоны внешних пределов опасны. В отличие от всех духов Ойкумены, иносуществ, как вы нас называете, демоны почти не скованны правилами. Нет места, которым они могут владеть, нет цепей, которыми их можно сковать. Мы, оставшиеся внутри Границы, завидуем их свободе. Они, оставшиеся снаружи, завидуют нашему служению. Мы – дети любимые миром. Они – дети отверженные. Безумные, дикие, многие из них потеряли не только человеческое обличие, но и умение говорить.

– А ты, значит, бережёшь свою человечность? Разве ты помнишь, как был когда-то другим... по-настоящему живым?

– Лишь отголоски. Но смотря на вас, наблюдая за человеческими существами, я снова этому учусь. Быть живым, чувствовать.

На улице, кажется, начался дождь. Обычно, когда на улице такая слякоть, в доме становиться особенно уютно, как будто всё тепло и свет сосредотачиваются внутри стен. Но сейчас, кажется, дождь согнал в наш дом все уличные заблудшие тени, которые теперь беспокойными призраками метались по стенам и потолку. Мне немного не по себе от ощущения, что сотни глаз наблюдают сейчас за нами, а бесплотные голоса обсуждают наш разговор со Стиком. Или это моё разыгравшееся воображение?

Стик опять замолчал, и я терпеливо ждала, когда он снова заговорит. Бесшумно к нам присоединился мой кот, удобно устраиваясь прямо на моих коленках, и басовито замурчал, отгоняя тени вокруг.

– Демоны внешних пределов злы на нас, тех, кто сумел остаться внутри, но ещё более злы на людей, изгнавших их из Ойкумены. Тех, кто создал Границу.

– Кто это был?

– Маги Тайро и Кайри. Ты, должно быть, слышала о них. Они есть и в ваших людских историях. Один из них позже стал shidhe, а другой отправился во внешние пределы, и так и не вернулся.

– Братья с Северных Островов. Легендарные основатели двух родов, – я обрадовалась, что хоть что-то знаю в этом перевернувшемся мире.

– Не братья. Просто союзники, – поправил меня Стик. – Они создали непроницаемую стену между внешними пределами и Ойкуменой, а гарантом её нерушимости стали они сами и их потомки, заселившие тогда все Северные Острова, и позже переселившиеся на материк.

– Значит, пока живы потомки Тайро и Кайри, то и Граница будет стоять?

– Неизвестно. Знаю только, что вы демонам как кость в горле. Арэнаи и некромаги, как и прочие люди уже не помнят, как появилась Граница, но демоны ничего не забывают. Они хотят попасть обратно, разрушить Границу. И вы, потомки магов с Северных Островов, видитесь им врагами, которых надо уничтожить.

– Шаноэ недаром так хотят этой войны, – зло сказала я. – Они надеются, что в ней погибнут все некромаги.

– И арэнаи. В этом некромаг не соврал. Вы не сможете выжить в войне с гармцами. И когда две империи, в основе величия которых лежит древнее магическое искусство, падут, уничтожения других арэнаи и некромагов будет вопросом времени. И тогда Граница будет разрушена, и в Ойкумене снова будут властвовать shidhe.

– Но разве вы, те, кто остался внутри, в Ойкумене, не хотите этого? Увидеть своих братьев снова, править миром?

– Нет, – покачал головой Стик. – То были не лучшие времена не только для людей, но и для нас. Слишком много крови, слишком много насилия. Но есть те, кто всё потерял. Демоны внутри Ойкумены, позабытые боги. Духи, чьи дома были уничтожены.

И я знаю одного.

– Интрай. Дух, что встретился мне в Безымянных Пустошах. Он ведь один из тех, кто мечтает, чтобы старый мир вернулся? И ему есть за что ненавидеть некромагов. Значит, если нам придётся отстаивать Границу, мы будем бороться не только с врагом извне и с Шаноэ, но и с shidhe Ойкумены? Если будет война...

– Война уже идёт, – прервал меня Стик, – не одно тысячелетие. Просто сейчас она перешла на новый пласт, задев и людей. Первыми начали меняться гармцы. Теперь ты принесла изменения и для арэнаи. С тех пор, как Повелительница Перекрёстков встретила Открывающего Пути, люди всё сильнее втягиваются в древнее противостояние.

Я зло рассмеялась, отчего голова разболелась ещё сильнее.

– И мы на одной стороне с гармцами, по крайней мере, должны быть.

Сейчас же расстановка сил была совсем другой. Некромаги стягиваются к границам Тайрани, алисканцы уже начали боевые действия. А в Тайрани и в Степях вовсю ведутся переговоры о военном альянсе против гармцев. И за всем этим стоят шаноэ, словно злобные паучихи раскинувшие сети по всей Ойкумене.

Это я привела их сюда, позволила проникнуть им в самое сердце Тайрани под видом союзников. Могу ли я повернуть всё обратно? Наверное, могу. Ценой проигранной гармцам войны, ценой жизни заложников, оставшихся в Пустошах. Зато если я остановлю всё это сейчас, арэнаи останутся живы, хоть и под властью гармцев. Рейвены не будут уничтожать боевых магов полностью, если мы откажемся от сопротивления. Мы им нужны, чтобы удерживать Границу на месте. Не об этом ли намекал мне Велор Рейвен?

Ага, намекал. Как раз перед тем, как попытаться внедрить в меня ментального паразита. Нет, это не выход. Некромаги никогда не будут воспринимать нас как равных, стремясь подчинить, а мы никогда не сможем сдаться, пойти на поводу у старых противников. Не та натура у боевых магов.

Когда я очнулась от тяжких размышлений, Стика уже снова не было. Он ушёл, теперь я уже чувствовала, надолго.

– Ну, и что нам теперь делать? – спросила я кота, но тот лишь зевнул во всю свою усатую толстую морду, и ещё удобнее устроился на моих коленках.

– Понятно, – вздохнула я. – Отдыхать, значит. Я и так наделала слишком много глупых поступков, не подумав.

В конце концов, не одна же я должна спасать Ойкумену? Есть ведь гораздо более умные и опытные люди. Анхельм, например. Благо у него и практика есть – правда, скорее в уничтожении Ойкумены, но всё же. Как только увижу его, всё ему расскажу, что узнала. А он пусть думает, как поступать. Хочет, пусть принимает сторону шаноэ, хочет – гармцев. Может даже Границу разрушить к всеобщей радости психов, смертных и бессмертных. А моё дело маленькое. Боевые маги они ведь для чего созданы? Правильно, воевать. А уж с кем, это дело десятое.

Отважный и опасный боевой маг, в моём лице, готов был сразить сейчас сотню, нет, даже тысячу врагов в одиночку. Но вот подняться наверх, в спальню, откуда так и не был убран остов разбитого Зеркала, я была не в силах. Так и заснула, на неудобном диване в гостиной, прижимая к себе кота и подушку.

Может быть, виноваты мои переживания, или то, что я спала не в своей кровати, но сны в этот раз были похожи на полноценные кошмары. Мне снился пожар, огонь, поглощающий всё на своём пути. И еще почему-то Джаред Хаккен. Снова.

Глава 33. Это судьба

Агнесса Эйнхери.

Гарнизон Иссильтар

Не каждый армейский маг является боевым магом. Значительную долю от всех армейских магов занимают стихийники, в основном огневики и воздушники, а вот маги воды и земли редко выбирают армейскую карьеру – разве только в вспомогательных войсках. Служат и менталисты с магами иллюзий – в основном в разведывательных и диверсионных частях. Дорого ценятся на войне целители, и их как раз обычно сильно не хватает: на четыре дюжины обычных лекарей приходиться лишь один маг жизни. Впрочем, это относиться практически ко всем магам в военных структурах. Молодые колдуны, не смотря на то, что склонны к авантюрам и жажде приключений, плохо переносят армейский порядок и иерархию, а старые и опытные – слишком высоко оценивают свой дар и свою жизнь, чтобы рисковать ими попусту.

Впрочем, верно и обратное – не каждый боевой маг является магом армейским. Ну да, с иерархией у нас всё в порядке, да и со смертными мы уживаемся не в пример лучше остальных, а наша магия и способности идеально подходят как для масштабных сражений, так и для единичных вылазок. Для арэнаи военная служба – самый лучший способ сделать карьеру. Но есть же ещё личные особенности. И в моём случае они совсем не располагали к тому, чем я сейчас занималась.

Когда больше месяца я приехала в Иссильтар, где расположилась армейская верхушка, я не слишком рассчитывала, что меня сразу распределят туда, куда я хочу. За моими плечами было всего два года службы на салдорском пограничье, и хотя это было лучше, чем ничего, боевого опыта мне явно не хватало. Но я точно надеялась, что мне хотя бы дадут шанс проявить себя, если даже не ради меня самой, то хотя бы из-за моего статуса бывшего имперского арэнаи и принадлежности к Эйнхери. Всё же мой род в своё время выиграл не одну войну для Тайрани, а отец занимает один из высших постов в действующей армии. Но очевидно, я была слишком оптимистична я в своих ожиданиях.

Когда я прибыла в Иссильтар, генерал Пергант как раз отправился инспектировать одну из частей, и вместо себя главным оставил полковника Зертана. И то ли я ему не понравилась, то ли у него был зуб на мою Семью, но он был не слишком-то рад моему появлению, и сделал вид, что совершенно не представляет, куда меня можно засунуть. В конце концов он нашёл самый лучший способ от меня избавиться, поставив меня тренировать новобранцев – бывших горожан и крестьян, которые или смотрели на меня бараньими взглядами, либо пытались клеиться и хамить, видимо, обманувшись моим обликом хлипкой девицы.

Чему я могу их научить, я тоже не вполне представляла. Конечно, я помнила, как меня когда-то саму учили основам боя, имела сносную физическую подготовку, да и в оружии я как-никак разбиралась. Но я была арэнаи первого уровня, а они – не слишком хорошо подготовленными смертными, и принципы обучения у нас должны были сильно отличаться. Хотя бы тем, что адаптация к нагрузкам у них происходит гораздо медленнее, чем у меня, а я, к сожалению, не сразу это сообразила, гоняя их и в хвост и в гриву по всему плацу. Через несколько дней они окончательно возроптали, и отправились меня бить. Хорошо, что среди них не нашлось кого-то достаточно сообразительного, чтобы нажаловаться на меня Зертану – хотя они, безусловно, рано или поздно бы это сделали. Но обида и жажда расквитаться оказались слишком сильны, и мои ученики решили положиться только на грубую силу.

Я к тому времени уже начала понимать, сколь много ошибок я совершила в обучении, поэтому даже позволила нанести им пару ударов и сделала вид, что они вполне могли рассчитывать на успех. А затем, стараясь никого не покалечить (этого мне Зертан бы явно не простил), показала особо наглым, что они всё же слишком переоценивали свои силы.

А затем предложила им устроить ещё один тренировочный бой – теперь уже честный, как с моей стороны, так и с их. Один на один, и никакой боевой трансформации. Ребята, посовещавшись, выбрали самого крупного и самого сильного из них – бывшего кузнеца, и были весьма впечатлены, что я всё же смогла победить его, рассчитывая только на свои силы. Впрочем, я не сказала им, что сумей он меня всё-таки задеть хотя бы один раз, то вполне возможно, я лежала бы уже пластом – всё-таки различие в весе и росте было слишком велико.

Боевой маг, не использующий своей силы, чтобы показать своё превосходство над другими, казалось, столь сильно поразил солдат, что они после этого стали моими с потрохами. А я с тех пор перестала волынить, и стала тренироваться вместе со всеми на равных, а не просто лениво покрикивать, отдавая приказы. Конечно, не использовать свои возможности арэнаи было в первое время очень не просто – после пробежек мышцы болели гораздо сильнее, синяки проходили дольше, но зато и в тренировочных боях уже со своим тренером я показывала гораздо лучшие результаты.

Параллельно с физической подготовкой и военной муштрой, которой занимался с ними смертный офицер, новобранцам полагалось ещё освоить основы выживания в магических битвах. Именно выживания – так как противостоять магам напрямую они вряд ли смогут, тем более если это будет некромаги, с которыми им скорее всего придётся столкнуться. Но я всё же решила научить их чему-то большему, чем принципу "беги и прячься, и старайся не дышать". От некромагии не всегда спрячешься, и в окопах вряд ли удастся отсидеться – магия смерти имеет свойство игнорировать неодушевлённые объекты, нацеливаясь конкретно на живое. Поэтому, как ни парадоксально, в случае с некромагией есть смысл нападать, если для этого есть соответствующие условия: если вы имеете возможность непосредственно достать некромага, если он только начал заклинание, и лучше всего, если он чем-то или кем-то отвлечён и вас не видит. Всё просто – пока он плетёт что-то глобально убийственное, вы просто подкрадываетесь со спины, и стреляете в него или чем-то бьёте по куполу. Стрелять, конечно, безопаснее – легче остаться незамеченным, но и больше шансов наткнуться на защиту магического амулета. А вот от дубинки магия и по сей день бессильна. Вот только у смельчака, решившегося на атаку, почти нет надежды после неё выжить – некромаги редко умирают, не прихватив с собой кого-нибудь. Но зато для остальных будет больше шансов выжить, так как если гармский некромаг всё же закончит своё заклинание, спасти их сможет только другой маг, который к тому же умеет ставить магические щиты. А на это способны отнюдь не все даже среди арэнаи.

А я вот умела, и тем обиднее было то, что я безвылазно сидела внутри гарнизона, когда за его пределами было вполне себе весело. По меркам боевого мага, конечно.

Хотя война официально не была объявлена, боевые действия уже велись, в основном небольшими вылазками и набегами на чужую территорию. Первым серьёзным происшествием стало уничтожение гарнизона Литран – необъяснимое и пугающее. Они не успели подать даже весть о нападении, хотя сеть сообщений, созданная нашими менталистами, уже была запущена. В живых осталось лишь трое солдат – они в тот день патрулировали окрестности, а когда вернулись, встревоженные странным дымом, поднимающимся над гарнизоном, обнаружили лишь пепел и почерневшие потрескавшиеся камни, оставшиеся от стен. Они и принесли страшное известие. Ни людей, ни их останков обнаружить не удалось. Я узнала об этом, лишь приехав Иссильтар.

Горели деревни, крестьяне бежали под защиту городов, вглубь Тайрани, а жители ближайших к Алискану городов укрепляли свою защиту, переманивая друг у друга магов.

Потом было первое сражение, вспыхнувшее совершеннонепредсказуемо после того, как два патрулирующих отряда, алисканский и тайранский, случайно встретились на спорной территории. Завязался бой, тайранцы, которые были малочисленны, стали отступать, а гайдуки стали их преследовать. Подошла подмога, с одной стороны, с другой... и так в бой, начавшийся с сотни человек, ввязалось два войска. Я принимала в сражении участие, пусть и не в первых рядах. Должна же я была проследить, чтобы с моими птенцами было всё в порядке. Но несмотря на приложенные мной усилия, из моих восьмидесяти учеников не вернулась пятая часть. Не так уж и много, но я не хотела терять и одного человека. Что ж, я ещё больше убедилась, что не гожусь в военачальники, когда вернувшись в гарнизон, несколько ночей не могла сомкнуть глаз.

Мы победили, алисканцы отступились. Но это была лишь репетиция настоящей войны, проверка своих и чужих сил, и для нас результат не столь уж утешителен. Ведь в противоположном войске не было некромагов, лишь собственные колдуны Алискана, и всё же жертв с нашей стороны было непозволительно много. Что же будет, когда в дело вступят могущественные маги смерти? Оставалось надеяться лишь на то, что и с нашей стороны мобилизация была ещё не завершена – Семьи арэнаи всё ещё присылали своих людей, да и союз со степняками уже был заключён, а значит скоро алисканцам придётся сражаться на два фронта, что сильно их ослабит.

Хорошие новости пришли и с западных рубежей Тайрани. Салдорцы, чьего вмешательства в войну мы опасались, решили сохранить нейтралитет, и кажется даже, тайно нас поддерживали. По крайней мере, стычек в салдорских горах стало гораздо меньше, и генерал Пергант смог перевести больше половины пограничных отрядов на восток.

А через два дня после завершения еще одной битвы, в гарнизон спешно вернулся генерал Пергант. А это значит я могла воспользоваться шансом и попросить перевести меня в разведывательные части.

На аудиенцию я записалась по всем правилам – обратилась адьютанта Перганта. Обосновала свою необходимость с ним встретиться, и уже вечером стояла перед генералом, пытаясь скрыть волнение.

– Арэнаи Агнесса Эйнхер, – Пергант внимательно изучал мои бумаги, не поднимая на меня взгляд. Кажется, я его совсем не интересовала, в отличие от документов. Тяжеловесный, уже полностью седой, он выглядел лет на пятьдесят, хотя я знала, что ему шёл седьмой десяток. Тот, у кого есть полезные знакомства и кто достаточно обеспечен, может позволить себе услуги лучших целителей. – У вас весьма интересный послужной список. Два года в пограничных отрядах, хотя вы ни чем особым не отличились. Затем служба в дворцовой охране и внезапное назначение в имперскую пятёрку магов в весьма юном возрасте. За какие заслуги, интересно?

Я сжала губы в тонкую нить. Конечно же, в официальных документах не стали делать запись о характере моих весьма специфических служебных задач – но среди них были не только такие заслуги как "сняла принцессу с дерева" и "довела пьяного принца до покоев в целости и сохранности". Мне приходилось выполнять и более важные задания!

– Впрочем, – продолжил генерал, – в этой роли вы тоже пробыли не очень долго. Видимо, айри, у вас не особо уживчивый характер. Чем вы занимались затем?

– Частной практикой, – неохотно ответила я. – Оказывала магические услуги населению и проводила некоторые исследования в области алхимии и ментальной магии.

– Леди удивительных талантов! – излишне жизнерадостно воскликнул Пергант. – Вы как думаете, Ханно?

Сидевший в тени мужчина неопределённо хмыкнул. Крупный и массивный, с тяжёлым подбородком и стального цвета холодными глазами он должен был бы казаться опасным и угрожающим, но в нём было столько внутреннего спокойствия, что он воспринимался чуть ли не частью меблировки. Хотя то, что он сидел чуть позади меня, и я могла видеть его, лишь повернув голову, несколько напрягало.

– Но чем же вы занимались последний год? – продолжил расспросы Пергант, так и не добившись от своего спутника более ясного комментария.

– Сопровождала и охраняла принцессу Элоизу.

Я думала, что генерал задаст мне едкий вопрос, с учётом того, что со своей задачей я справилась преотвратно, но Пергант меня удивил.

– Значит, вы достаточно плотно сталкивались с гармцами? – задумчиво спросил он меня.

– Было дело.

– Хм. Большой плюс в вашу пользу. Или минус. Знакомство с некромагами это не то, чем стоит сейчас гордиться. Так что же вы хотите от меня, юная леди?

Будто он не знал! Я глубоко вздохнула и выпалила.

– Я хочу чтобы меня перевели в разведку! Ну или хотя бы в патруль. Ведь это вполне соответствует той службе, что я несла для этого.

– Но не соответствует той магии, что у тебя в крови.

Голос, раздавшийся почти из-за спины, заставил меня вздрогнуть. Не ожидала, что он вмешается.

Генерал рассеянно закивал.

– А ведь мой глубокоуважаемый друг прав! Эйнхери могут строить совершенно волшебные, не побоюсь этого слова, щиты! Уверен, такие даже гармцам будут не по зубам. Как насчёт командировки в Шогток?

Шогток – небольшой приграничный городок к югу отсюда, единственной достопримечательностью которого был отстроенный лет двадцать назад вокзал. Конечно, опасность подвергнуться атаке для Шогтока существовала, в потенциале, но всё же он был не достаточно лакомой целью, чтобы гармцы тратили все свои силы, чтобы пытаться захватить его. Но Пергант решил подстраховаться, и отправил в Шогток весьма значительную поддержку. Случай с гарнизоном Литран испугал генерала сильнее, чем он хотел это показать. А ведь Шогток был ближайший к Литрану городом.

– Там хватает своих магов. Их теперь там, пожалуй, чуть ли не треть всего населения. Моё присутствие в Шогтоке явно будет излишним, – возразила я.

Пергант громко хлопнул ладонями о стол.

– Что за разборчивые маги сейчас пошли, а, Ханно?! В гарнизоне ей не нравиться, в Шогток она ехать не хочет. Может, не я теперь буду командовать своими подчинёнными, а они мной?

Я закатила глаза.

– Генерал, вы...

Пергант возмущённо поднялся.

– Нет, Ханно, ты слышал как она меня теперь зовёт? Значит, я тридцать лет был "дядей Мири", а теперь просто "генерал"!

– Успокойся, Мирик, – улыбнулся отец, с иронией наблюдающий за моей попыткой выбить себе назначение. – Ты же знаешь, что Несс не хотела тебя обидеть. Просто пытается сохранить дистанцию, ведь теперь ты её командующий. Правда, Несс, раз уж ты решила играть в официоз, тебе действительно не стоило бы пререкаться со своим непосредственным начальником. Что за капризы?

– Она как будто и не боевой маг даже, – продолжал бушевать Пергант. – У арэнаи по венам огонь должен идти, а не холодная водица. Где радость от встречи, где слёзные объятия и покаянные речи?

Ага, это у кого это он из нашей семьи такое видел? Мой отец, как говорят, даже новость о рождении своих детей встречал со "слегка заинтересованным выражением лица". Нет, были среди нас конечно буйные и громкие – взять хотя бы моего старшего брата Эйнара, или Эрика, не стесняющегося в выражении чувств и просто обожающего обниматься. Но любая семья арэнаи – это не только кучка любящих друг друга родственников, но и боевая группа со своей иерархией и своими правилами. И уж в эти правила точно не входит плакать при своём начальстве. Но немного теплоты, конечно, проявить стоит. Дядя Мири своих детей не имел, поэтому ко мне относился как к нежно любимой дочери, и сильно обижался, когда я о нём забывала.

– А для чего покаянные речи? – спросила я, улыбаясь старому другу своего отца.

– А как же иначе? Приехала домой, и даже весточки не передала своему отцу, что всё в порядке! А Ханно, между прочим, переживал!

– Правда? – наши с отцом голоса слились в общем недоумении. Папа насмешливо сверкнул глазами, но заметив хмурое выражение лица Мири, поспешно кивнул: – правда, правда. Скучал и волновался.

Чинно подошла к отцу и целую его в щёку, а он несколько неловко потрепал меня по плечу. А вот от Мирика Перганта мне достались поистине медвежьи объятия – даже косточки захрустели. Наконец меня поставили на ноги, и даже взлохмаченные волосы аккуратно пригладили. А потом ещё раз расцеловали в обе щеки.

– Ну так что, – спросила я настойчиво, аккуратно вывернувшись из лап своего генерала, – переведёте меня в другую часть, дядя Мири?

– Ты это не у меня спрашивай, а у своего отца. Он же за вас, сумасшедших армейских магов, отвечает. Я в колдовские дела не лезу.

О, ну это проще простого. Отец всегда мне разрешал делать то, что я хочу. Но в этот раз мои ожидания не оправдались, по той же самой причине, по которой я полчаса назад вытянувшись стояла перед генералом Пергантом, а не обнимала любимого, пусть и не родного дядюшку. Сейчас я была лишь одной из подчинённых Ханно Эйнхери, старшего армейского мага Тайрани, а не единственной и любимой дочерью, которой очень многое прощалось.

– Нет, – интонации моего отца даже не предполагали, что ему могу возразить, но я упрямо вскинула голову, давая понять, что я тоже не собираюсь сдаваться.

– Почему нет? Зертан явно дал мне моё нынешнее назначение лишь с мыслью, как от меня быстрее отделаться...

– Это я ему приказал.

Вот такого поворота я не ожидала.

– Для чего?

– Ты будущая глава семьи, ты должна научиться командовать и управлять.

– Но новобранцы...

– Лучший инструмент для того, чтобы испробовать свои силы. Если сможешь сделать из кучки деревенщин и горожан хорошо сплочённый боевой отряд, значит, и со своим родом справишься.

– Но... это же не рациональное использование моих способностей. Я боевой маг первого уровня – я могу принести гораздо больше пользы! И я уже усвоила твой урок – отвечать за своих людей, быть хорошим командиром и прочее... Ты знаешь, я легко и быстро учусь. Не пора ли мне дать настоящее задание?

Отец нахмурился, и до боли знакомым жестом потёр переносицу тонкими пальцами.

– Видел я твоих ребят. Действительно, они уже начали походить немного на солдат. Но всё же они ещё не готовы. Хочешь их бросить?

– В этом деле мне легко найдётся замена, – пожимаю плечами. – Для этого совсем не нужно быть арэнаи.

– Тогда я повторю предложение Мирика. Шогток. Не стоит недооценивать опасность, которая грозит этому городу. Лишний боевой маг, к тому же специализирующийся на защите, там отнюдь не помешает.

– Но я не хочу специализироваться на защите! – возражаю я. – Я несколько лет провела на службе Канцелярии, и занималась там отнюдь не перекладыванием бумажек. Да и моё путешествие в Алискан и Пустоши в компании... моего напарника, меня многому научило.

Уф-ф-ф, чуть не сдала Анхельма. Не думаю, что папе нужно знать о моих делах с некромагом, пусть даже меня на это подписал мой дед. Точнее,тем более что меня на это подписал мой дед.

По лицу отца скользнула тень неудовольствия. Он выглядел разочарованным. Разочарованным во мне.

– Твой дед слишком сильно хотел, чтобы ты пошла иным путём, чем я. И сделал из тебя точную свою копию. Я должен был не позволить ему втягивать свою дочь в дворцовые интриги.

– Но ты позволил, – напомнила я отцу. – Ты стоял в стороне всё это время, и теперь тебе едва ли стоит ждать, что я буду такой, какой ты хочешь. Ты хотел дать мне свободу, но лишил меня своей поддержки. Неужели ты думал, что я смогу выстоять перед дедом и его интригами?

– Я выстоял.

И стал изгоем в своей семье. Нет, моего отца официально не изгнали из рода, да и не за что было. Но после побега своей жены Ханно фактически отказался от своих обязанностей наследника главы, будущего правителя. Он отдалился от всех, даже от меня. Ушёл с головой в военную карьеру, уехал, оставив меня в пятнадцать лет в доме деда. Именно тогда Рорик обратил своё внимание на талантливую внучку. Увидел во мне замену своему непокорному сыну. А я, оставленная матерью и забытая отцом, хотела оправдать хоть чьи-то ожидания. Боялась остаться совсем одной.

И сейчас боюсь. Просто перестала искать поддержки у родных. Не потому что нашла ей замену, а потому что поняла, что помощь и поддержка родных стоит мне слишком дорого.

Я хочу всё это сказать отцу, но вместо этого молчу, отводя глаза. Не все слова должны быть произнесены. Жизнь научила меня этому.

– Что ж, – прерывает гнетущую тишину Пергант. – Значит, всё остаётся так, как сейчас. Если ты конечно, Несс, не решила выбрать Шогток.

– Не остаётся, – возражаю я. – Я пришла сюда по собственному желанию. Глава дома мне ничего не приказывал. А значит, я могу покинуть службу в любой момент.

– И чем же ты тогда займёшься? – хмуриться отец. – Вернёшься в Истик?

– Тем же, чем и собиралась. Только не под твоим без сомнения мудрым руководством, – подпускаю в голос немного язвительности. – Канцлеру Нортону всегда бывают нужны знающие люди, да и Изенгрим Бергель предлагал мне немного поработать на него.

К Бергелю, мне, конечно, идти совсем не хотелось. Но отец, судя по всему, ничего не знал о нежеланной для меня помолвке, и не мог догадаться о том, что я лукавлю.

– К Бергелю? – Ханно поджимает губы. – Если бы ты знала, что этот Лис сделал, ты бы даже руки ему не подала.

– Ты про Эйнара? Я знаю. Но мой брат сам выбрал свою участь, решив стать... наемником, Грим лишь только воспользовался появившейся возможностью. Впрочем, это ничего не меняет. Я не могу позволить себе быть разборчивой в средствах. Даже если Бергель предложит мне не слишком чистенькую работёнку, – я тяну, как будто в задумчивости, – что ж, мне придётся пойти и на это. Мне ведь не из чего особо выбирать.

Смущённо кивнув Мирику Перганту, ставшему свидетелем небольшой семейной ссоры, я гораздо более прохладно поклонилась своему отцу и вышла. Интересно, сколько ему понадобиться времени, чтобы прийти ко мне с новым предложением? Ведь мой папа не допустит, чтобы его дочь, единственная из всей семьи, поддерживающая с ним контакт, оказалась для него потеряна. А я достаточно хорошо сыграла свою обиду и нежелание иметь с ним дело. Отцу придётся уступить мне.

Я почти не чувствовала вины, и это, наверное, самое противное в этой ситуации. Всё-таки отец прав – я всё больше и больше становлюсь похожа на деда. Он всегда считал своего сына излишне мягким и уступчивым, а я защищала его. А теперь... теперь также, как и дед, пользуюсь нежеланием Ханно ухудшать отношения, чтобы добиться своего.

К вечеру следующего дня настроение совсем испортилось. Кажется, своим ультиматумом я сама же поставила себя в безвыходное положение. Недооценила легендарное упрямство Эйнхери, всё же взыгравшее в моём отце, и в итоге проиграла сама. Здесь я остаться не могу, гордость не позволит, к Бергелю я точно не пойду, а Нортон мне вполне прозрачно намекнул, чтобы я держалась от дел Тайной Канцелярии подальше, пока обо мне не вспомнил Император. Вернуться, поджав хвост, к деду? Ну уж нет! Пора бы перестать цепляться за окружающих и научиться нести ответственность за свою жизнь.

Хотя ведь у меня были когда-то некоторые соображения о ближайшем будущем. Я собиралась заняться расследованием смерти Элоизы. Я была почти уверенна, что следы ведут в Алискан, но поиски можно начать и с места смерти принцессы, а оттуда уже рвануть на восток. Не слишком разумный план, учитывая военные действия между нашими странами... Но мне надоело быть разумной. Можно ещё заехать к Бергелю, забрать Тари. Воронёнок, с его новообретёнными способностями может быть весьма полезным спутником. А можно вообще в одиночку, благо что в облике кошки проскользнуть через границу будет легче лёгкого.

Я неторопливо собирала вещи в комнате, которую я делила с ещё одной арэнаи, когда в дверь кто-то деликатно постучал. Всё-таки отец не выдержал! Что ж, ему придётся приложить много усилий, чтобы уговорить меня остаться. Я нацепила на лицо выражение грусти и вселенской обиды, и распахнула дверь.

Но за дверью стоял человек, которого я меньше всего ожидала здесь увидеть. Анхельм Нидхёгг. Точнее, Хель.

Я почти не узнала его, хотя в этот раз он почти не маскировался. Высокий, сутулый, с длинными руками и ногами, он выглядел неуклюжим и безобидным. Одет в сюртук невнятного коричневого цвета и слишком короткие для него штаны. Похож скорее на библиотекаря или счетовода, но никак уж не на тысячелетнего мага. Вот только слишком длинные для горожанина волосы, рассыпавшиеся по плечам, загорелое обветренное лицо и цепкий, внимательный взгляд несколько разрушали образ.

И как всегда при виде Анхельма, меня разрывали противоречивые желания. Одновременно хотелось ударить его и обнять, накинуться на него с расспросами и захлопнуть перед носом дверь. Вместо этого я немного отступила, давая некромагу возможность войти.

Он с не меньшим любопытством разглядывал меня. Я тоже изменилась. Ушла аристократическая бледность, сменившись лёгким загаром, волосы на солнце позолотило. За то время, что мы не виделись, волосы успели немного отрасти, и теперь я собирала их в короткий хвостик, хотя самые непослушные прядки всё же выбивались из нехитрой причёски, падая на лоб и обрамляя лицо. Это, впрочем, была единственная вольность в моём облике – я была одета в военную форму тайранской армии, без каких-либо отличительных знаков принадлежности к одной из семей арэнаи.

Замявшись, Анхельм всё-таки вошёл, аккуратно присев на скрипучую кровать. Видеть его здесь было странно.

– Как ты попал в гарнизон? Сюда не так уж легко попасть таким подозрительным типам, как ты.

Некромаг махнул рукой:

– Нортон снабдил меня кое-какими бумагами. Теперь я везде свой. Важная персона. Имперский ревизор.

– На воротах поставлены знаки защиты, – предупредила я. – Ты уверен, что в тебе не опознали мага смерти?

– П-ф-ф, я научился обманывать подобную магию лет пятьсот назад. Во мне то что некромага, даже колдуна опознать не смогут.

– А я чувствую, – удивлённо сказала. – Без уровня, конечно, но и обычным человеком ты мной не ощущаешься.

– Ну это же ты, – пожал плечами некромаг. – Да и людей обычно бывает сложнее обмануть, чем техномагию. Впрочем, бывает и наоборот.

– Бывает, – согласилась. – Так что ты тут делаешь?

– Мне подсказали, что к тебе можно обратиться за советом в одном интересующем меня деле.

– Кто подсказал?

– Стик.

Вот оно как. Значит, всё-таки пересеклись, и судя по промелькнувшей на лице Хеля гримасе, встреча была отнюдь не однозначной.

Распахнув сюртук, Хель достал из внутреннего кармана прямоугольную карточку и протянул мне.

– Знаешь, что это такое?

Я повертела картонку в руках. Пожала плечами.

– Карта. Судя по всему гадальная.

Рисунок был выполнен весьма искусно – фигуры трёх женщин, сидящих у прялок, казались настолько живыми, что мне казалось, я могу увидеть, как крутиться веретено у одной из них.

– Карта Судьбы. Ни о чём не говорит?

– М-м-м, я плохо разбираюсь в подобных забавах. Вот моя тётка была весьма искусна в предсказаниях. Когда она мне гадала на своей колоде...

Я нахмурилась и перевернула карту рубашкой вверх. Хель подался вперёд:

– Что-то не так?

– Я могу ошибаться, но кажется, эта карта действительно из её колоды. По крайней мере, рубашка та же. А она говорила мне, что подобных карт, как у неё, больше нет. Художник рисовал их на заказ и только в одном экземпляре.

– Кто она такая, эта твоя тетя? Арэнаи?

– Жена моего троюродного дяди, менталистка, но не слишком сильная. Но дар предсказания у неё действительно есть. По крайней мере, её гадание на картах было весьма точным. Пугающе точным.

Анхельм заставил меня в подробностях описать нашу единственную встречу, а затем пошли и вовсе странные вопросы: сколько лет я её знаю, как мой дядя познакомился с ней, какие у неё отношения с другими членами семьи. И даже попросил описать её внешность. И почти на все вопросы я отвечала либо пожатием плеч, либо просто путалась. Я видела её лишь один раз в жизни, и не ставила своей целью всё про неё узнать. Да, вроде вторая жена. По-моему, женились совсем недавно. Не помню, если честно. Что это за род? Не знаю. Внешность? Тёмные волосы или каштановые. Хотя сейчас думаю, что возможно и русые. Лицо? Никогда не всматривалась... И кажется, я даже не помнила имени этой женщины.

Анхельм выглядел всё более и более озадаченным.

– А теперь расскажи про своего дядю.

В этот раз никаких странных провалов памяти не было. Я помнила всё, начиная от дня его рождения, заканчивая тем, какие блюда он любит.

– Где он сейчас живёт?

– Без понятия. Лет пять его не видела.

– Значит на той встрече в доме твоего деда его не было, в отличие от его жены. Тебе не кажется это странным? Кто будет отправлять её на семейную встречу одну?

Было много вопросов, и ни одного ответа.

– Для чего Стик дал тебе эту карту? – спросила я.

Некромаг не успел ответить. В коридоре раздался звук шагов. Сначала мне показалось, что это возвращается моя соседка, но поступь была слишком тяжела.

Отец, отбив по двери барабанную дробь, почти сразу же зашёл.

– Простите, Рона, если побеспокоил, мне нужно поговорить с Агнессой...

Он запнулся, заметив, что на кровати сидит вовсе не смешливая арэнаи, а незнакомый мужик. Хель сориентировался первым.

– Айрин Ханно Эйнхери? – он вскочил с кровати, сердечно пожал ему руку, и обаятельно улыбнулся: – Я Алистер Нид, имперский ревизор. Меня направили проверить подготовку вашего офицерского состава и магов.

– И вы, значит, сидите тут, проверяете? – с плохо скрытой иронией спросил мой отец, не выпуская ладонь "ревизора" из своей железной хватки.

– Сижу. Проверяю, – доброжелательно кивнул некромаг, не переставая улыбаться, но во взгляде появилась некоторая насторожённость. Он попытался разжать рукопожатие, но Ханно держал весьма крепко.

– Айрин? – недоумённо наклонил голову Хель. И хотя его голос оставался ровным, лицо некромага стремительно бледнело – отец даже без трансформации превосходил по силе всех тайранцев, которых мне приходилось встречать. И хотя я знала, что некромаг был не таким слабым, как выглядел, мне показалось, что вот вот, и его кости просто сломаются.

– Отец!

Рука отца наконец то разжалась, и Анхельм буквально отлетел от него, спрятавшись за мою спину.

– Извини, Несс. Просто не люблю, когда из меня делают дурака. Я знаю всех армейских ревизоров Императора в лицо, и вы даже близко не походите ни на одного из них. Но зато весьма похожи на некромага Нидхёгга, которому доверяет Канцлер Нортон и который является давним другом моего отца.

– И кто из них вам рассказал обо мне, айрин? – расслабленность в голосе Хеля не обманывала даже меня.

– Никто. Я не настолько глуп, чтобы отпустить дочь в чужую страну, не попытавшись выяснить, с кем же она едет.

Значит, у отца есть свои источники информации. Что ж, в следующий раз нужно учитывать и это. Хорошо хоть, что отец так и не смог узнать, что раньше Анхельма Нидхёгга звали совсем по-другому, иначе бы некромаг не стоял сейчас здесь, а пачкал бы мой пол своей кровью. Впрочем, Ханно бы это тоже обошлось недёшево – я достаточно хорошо знала Хеля, чтобы понимать, что он никого не пощадит, если будет чувствовать угрозу для своей жизни.

– Что тебе нужно, некромаг? – отец повернулся ко мне, и спросил уже меня: – значит, это с ним ты собираешься уехать?

Скажи я "да", и возможно, произошло бы что-то совсем ужасное, но у меня впервые за долгое время включился инстинкт самосохранения.

– Нет, конечно же нет! Анхельм просто заехал спросить меня кое-что важное для себя. А затем он уедет.

Видимо, это звучало всё-таки немного неискренне, потому что отец несколько подозрительно посмотрел на меня.

– И что же он хочет спросить?

– О жене дяди Тобано. Есть вероятность, что она не та, за кого себя выдаёт.

Я редко слышала, чтобы Анхельм говорил так серьёзно. Кажется, его в этой загадочной истории с предсказательницей действительно что-то зацепило.

– Тобано вдовеет уже вторую сотню лет. У него нет жены, – уверенно сказал отец.

Мне стало не по себе. Интересно, это со мной что-то не так, или с внешним миром? Я отчётливо помнила, что дед относился к той женщине как к жене Тобано, а теперь Ханно говорит, что это не может быть.

– Может быть, ты просто давно не видел дядю Тоба? Возможно, он успел жениться за это время.

– Я видел его полтора месяца назад. И единственной его новостью было то, что его любимая псина наконец ощенилась,

Мы с Анхельмом переглянулись.

– Тогда кто она была такая? – неуверенно спросила я.

– Посмотри внимательно на карту, – мягко сказал Анхельм.

Три древние языческие богини, три Прядильщицы, сидящие за веретеном. Старуха, зрелая женщина и молодая девушка, почти ребёнок. Если приглядеться, видно, что на самом деле у них одно лицо, пустое и бесстрастное, просто изменённое временем и невзгодами.

– Три богини, ведущие человека от рождения к смерти.

– Одна, просто в разных ипостасях. Её называют Судьбой, хотя кое-кто знает её и под другим именем. Ты знаешь, под каким?

Я растеряно покачала головой. Никогда не увлекалась древними легендами, хотя в последнее время только в них и живу.

– Мойра, – сказал отец, – в древних книгах её называют Мойрой.

Ненавижу, ненавижу, когда в мою жизнь вмешиваются иносущности. Эта женщина не просто предсказала мне судьбу, она была Судьбой. Мойрой.

– У нас проблемы? – обречённо спросила я.

Что-то не верится мне, что сама Судьба играет на одной стороне с Повелительницей Перекрёстков.

– Пока не знаю, – честно ответил Анхельм.

Отец перевел взгляд с одного на другого.

– Может быть, вы скажете, что здесь происходит?

Глава 34. Задание

Тайрани, Агнесса Эйнхери.

Сколько времени двое взрослых, чрезмерно занятых и важных мужчин готовы выслушивать одну молодую девицу? Верный ответ: не более получаса. Столько времени Анхельму и моему отцу понадобилось на то, чтобы устать от моих путаных вопросов и невнятных гипотез о происходящем, которые я от волнения выдавала по паре в минуту, и выдворить меня за дверь. Я, видите ли, не способствовала серьёзному разговору и отвлекала их своими глупостями. Самое интересное, что даже в детстве ни отец, ни дед не отделывались от меня подобным образом, разрешая присутствовать даже при деловых переговорах, да и Анхельм, при том, что он всегда был сам себе на уме, не позволял в открытую меня игнорировать. А теперь надо же: вытолкали меня из моей же комнаты и шушукаются без меня! И ещё обо мне, небось!

Я маялась под дверью, ходя по узкому коридору туда и обратно, не в силах остановиться. Появившуюся соседку я встретила с энтузиазмом, надеясь, что Ханно хватит деликатности, чтобы впустить уставшую после смены Рону к себе в комнату. Но арэнаи вышла почти сразу же, как только зашла, держа в руках охапку одежду и недоумённо моргая.

– Ну что там? – нетерпеливо сказала я.

– Твой отец и какой-то мужик сидят за столом и пьют мой коньяк. Уже полбутылки выдули.

– Отец возместит, – утешила я её. – О чём-то говорили?

– Не при мне. Сказали, что у них серьёзный разговор и просили не заходить... ещё пару часиков.

– А ты что?

Зная свою соседку, могу сказать, что она так просто захват своей территории не простит даже начальству. У неё, впрочем, как и у большинства арэнаи, по поводу своего места и его неприкосновенности есть небольшой пунктик.

– Начала возмущаться, сказала, что мне нужно переодеться, а этот гражданский выхватил из комода мою одежду, всучил мне и... и теперь я тут.

Ага, Анхельм легко может заморочить голову, не будучи даже менталистом.

– А выглядели как? Нормально общались?

Рона хмыкнула.

– Ну явно не как лучшие друзья. Хотя по твоему отцу никогда не скажешь, что он чувствует, а этот мужик вообще какой-то мутный. Кто он?

– Ревизор из столицы. И мой знакомый, – решилась отделаться полуправдой я.

– И что он собирается проверять в нашей комнате? Крепость моего коньяка? Если что, я принадлежу к офицерскому составу и имею право хранить у себя алкоголь, – нахмурилась Рона.

– Не думаю, что с этим будут проблемы... Ты куда сейчас?

– К Велиасу. Раз уж айрин Эйнхери здесь, значит и Вели должен приехать.

Велиас был адъютантом генерала Перганта и новым любовником Роны. Я ей даже немного завидовала. Она была из младшей ветви весьма многочисленного рода, и всем было абсолютно наплевать, с кем она встречается и с кем спит, так как на её брак никто не строил больших планов. Роне бы даже мужа из смертных простили бы. А вот мне едва ли. А если я в Семью некромага ещё приведу... нет, о Джареде совсем думать не надо, тем более как о предполагаемом муже.

Кстати о некромагах. Может, раз Ханно пока ничего не знает о Изенгриме Бергеле, припугнуть папу моим несуществующим романом с Хелем? Интересно, он поверит? А если да, то будет ли мне это на пользу? Впрочем, гадать бессмысленно. Неизвестно даже, о чём сейчас отец говорит с некромагом, и что тот, в свою очередь, рассказал отцу. Жалко, что Ханно повесил полог тишины, я даже не услышу, если кто-то кого-то начнёт убивать.

Рона ушла, а я, истомившаяся ожиданием, присела у стены рядом с дверью и так и заснула. Проснулась от того, что кто-то поднял меня на руки и понёс. Я вдохнула знакомый запах, смешанный с ароматом хорошего коньяка, и сквозь сон пробормотала:

– Папа?

– Спи. Утром поговорим, – тёплая ладонь коснулась щёк, убирая с лица пряди путанных волос.

– А где Анхельм?

– Ему, как высокому гостю, я отвёл лучшие покои, что может предоставить наш гарнизон, – даже сквозь дрёму я смогла уловить иронию в голосе отца.

Он опустил меня на кровать, прямо в одежде, и сняв обувь, укутал одеялом. Я не протестовала.

– Не обижай его, – попросила я, силясь разомкнуть тяжёлые веки и посмотреть на выражение лица Ханно. – Он хороший.

Отец вздохнул.

– У тебя все хорошие. Только от этих "хороших" потом одни проблемы.

– Ага, – согласилась я, проваливаясь сон. – Уж от этого точно есть, и будут, проблемы.

Проснулась я от того, что под моим носом кто-то водил пером, вынуждая меня чихнуть и проснуться. Но глаза не хотелось открывать ни в какую. Почему-то мне показалось, что это снова мой отец, решивший подежурить около моей постели, то ли охраняя мой сон (на редкость спокойный в этот раз), то ли не давая мне сбежать.

– Пап, перестань, – я вяло оттолкнула чужую руку и натянула одеяло на голову. – У меня сегодня свободный день, могу спать сколько захочу.

– И пропустишь мой отъезд?

А голос-то совсем не папин.

– Хель, твою ж... – выругалась я, продирая глаза и садясь в постели.

Анхельм сидел на стуле, жизнерадостно покачивая ногой в такт неслышимой мной мелодии, по его лицу бродила рассеянная улыбка.

– Сколько времени? – недружелюбно спросила я.

– Девятый час. Твоя соседка уже успела прийти и снова уйти, пока ты спала.

Я снова рухнула в кровать, и уже лёжа повернула голову, изучая некромага.

– А ты, значит, снова уезжаешь. И куда в этот раз? Искать мою ненастоящую тетю?

– Её я тоже поищу, но не сейчас. Да и сомневаюсь, что Мойра мне покажется. Обычно подобные... существа охотнее общаются с тобой, чем со мной. Не любят некромагов, в чём я их прекрасно понимаю. А вот тебе, возможно, стоило бы ждать с Ней встречи. Сдаётся мне, что она по какой то причине играет на нашей стороне.

– Если ты не ищешь Мойру, то куда тогда спешишь? Новое задание?

Я окончательно проснулась, и теперь внимательно рассматривала некромага, пытаясь понять, в каком настроении он пришёл. Внешнее благодушие казалось обманчивым, но что стоит за ним, злость или растерянность, я понять не могла.

– Можно и так сказать, – усмехнулся Хель. – Помнишь, ты говорила, что тебе многое не нравится в обстоятельствах смерти Элоизы? Так вот, я решил сам лично съездить и проверить место смерти, раз тебя начальство не отпускает.

– Меня отец не отпускает и дядя Мирик, какое они после такого отношения ко мне начальство, раз им личные привязанности застилают глаза! – огрызнулась я.

– А ведь они правы, – покачал головой некромаг несколько неодобрительно. – Не дело это, молодой арэнаи разбирать подобные дела в одиночку. Уж извини, но это явно не твоя компетенция. А мне, раз уж назначили ревизором, в самую пору расследовать странные обстоятельства, сопровождавшие убийство принцессы Элоизы.

– Так возьми меня с собой!

Я схватила за руку Анхельма, и крепко сжала её, прося не отталкивать меня в очередной раз. Тяжёлые веки опустились на глаза, скрывая от меня выражение глаз некромага, но руку он так и не отнял.

– Я не могу. Твой отец не согласится отпустить тебя со мной.

– Ты не можешь?! – возмутилась я. – Проклятье, Хель, ты самый могущественный человек из тех, кого я знаю, и тебе нужно его разрешение?

– Ну если ты хочешь, я превращу его в зомби, и тогда он едва ли мне откажет, – вяло пошутил Анхельм. – Серьёзно, Агнесс, неужели ты действительно хочешь из-за такого пустяка рассорится со своим отцом? Он один из самых упрямых людей, которых я знал, он не простит тебе, если ты уедешь со мной. А меня, вполне возможно, после этого попытается убить, избавив любимую дочурку от подозрительного спутника.

– Да брось, – поморщилась я. – Мой отец милейший человек, неужто ты поддался на его попытки запугать себя?

Анхельм вздохнул.

– Вроде бы и менталист, а понять, что собой представляет собственный отец, не можешь. Скажи, ты ведь считаешь Рорика чрезмерно вспыльчивым и раздражительным? – я неуверенно кивнула. – Так вот, характер твоего деда как лёгкий ветерок по сравнению с бурей эмоций твоего отца. Вот только Ханно, в отличие от Рорика, считает нужным сдерживать свои порывы, и тем более опасен и непредсказуем. Если стена, которая сдерживает его эмоции, падёт, пострадают свои и чужие. Хорошо хоть, что факторов, способных разрушить эту стену, не так уж и много. И ты являешься одним из них. Не рискуй, испытывая терпение своего отца.

Вот оно как. Интересно, как Анхельм смог увидеть в Ханно то, о чём я даже не подозревала? Хотя стоило бы – не в кого моему отцу быть милым и добрым, другая порода у Эйнхери. Суровая, волчья.

– А ты? – неожиданно захотелось спросить. – А ты какой? Лёгкий ветерок или буря?

Анхельм грустно улыбнулся.

– Я пустынный смерч.

Беспощадный и неизбежный, оставляющий после себя лишь белые кости на песке. Вот как он видит себя. Про себя я не стала спрашивать. Вполне обойдусь без этого знания, спасибо.

Внезапно мне его стало очень жалко. Он, наверное, очень одинок, тысячелетний маг, у которого не осталось родных, и почти нет друзей. В порыве нежности я сжала мага в неловких объятиях.

– Я люблю тебя, кем бы ты ни был – Анхелем, Хельмином или Хелем Пустынником. Я люблю тебя, что бы ты об этом не думал, глупый, старый, самоуверенный некромаг.

Своим телом я почувствовала, как он вздрогнул, но не разжал объятия. Сердце его билось ровно и сильно, тогда как моё отчего то отбивало отчаянный ритм. Его рука легко сжала моё плечо, давая мне знать, что он услышал и понял меня.

– Тогда не бросай меня в этом мире одного, – тихо шепнул он, щекоча ухо своим дыханием. – Береги себя.

Я разжала объятия, и легкомысленно усмехнулась:

– Я же боевой маг, Анхельм, а не фарфоровая статуэтка, которую можно запереть в сундук и хранить до лучших времён.

Маг закатил глаза:

– Если бы ты знала, как мне иногда хочется последовать пути Интрая, и запрятать подальше от всех проблем, пока все эти люди, боги и демоны не забудут о твоём существовании. А вместо этого я сам отправляю тебя навстречу опасностям. И кстати об опасностях. Я договорился с Ханно – тебя назначают в один из пограничных отрядов.

Я подавила желание взвизгнуть и вновь повеситься на шею некромага, но боюсь, что глуповатая улыбка всё выдала.

– Ох, спасибо, Анхельм. Я уже начала думать, что сойду с ума в четырёх стенах.

Некромаг всё-таки не удержался, и потрепал меня по макушке.

– Жаль, что ты не поладил с Ханно, – буркнула я смущённо. – О чём вы ещё разговаривали, помимо моей судьбы?

– Обсуждали наших союзников в этой войне, степняков и Шаноэ. Твой отец ожидаемо не очень рад получить помощь от коварных ведьм, но очевидно, выбора не столь уж много.

– А что подданные Кагана?

– Будут стоять на страже у наших юго-восточных границ, и если алисканцы попробуют напасть на южные провинции, придут на помощь. В случае, если под угрозой будут наши северные земли, они сами нападут на Алискан – они не упустят возможности пограбить оставшиеся без защиты земли. Гайдуки Агата едва ли смогут воевать на два фронта.

– Ты думал, что будет, – я старалась говорить как можно тише, – если окажется, что за смертью Элоизы стоят именно Шаноэ? Конечно, это маловероятно, но всё же. Император откажется от альянса с ведьмами, и тогда мы потеряем и их, и поддержку Кагана. Степняки будут грабить нас с тем же удовольствием, что и Алискана.

– Если окажется так, то Майстер никогда не узнает правды. Впрочем, правда уже почти и не важна, – столь же тихо сказал Хель. – Война уже началась, и нам её уже не остановить. Не позволят. Интересы слишком многих важных персон задействованы. Сейчас война это политическая необходимость.

– Ведьмы Пустоши и гармские некромаги видят Алискан и Тайрани лишь разменными монетами, – зло выдохнула я, – которые не страшно потерять. Но я клянусь, что они ещё не раз пожалеют, что втянули боевых магов в это.

– Не горячись, – осадил меня Анхельм. – Такие войны редко решаются в битвах.

– Дипломатия уже явно исчерпала свои ресурсы.

Некромаг поджал и без того узкие губы, отчего складки, идущие от крыльев носа, стали ещё глубже.

– О, поверь, дорогая, ты даже не представляешь, насколько эффективна дипломатия в моих руках.

Я нахмурилась, но не стала уточнять дальше. Полагаю, что Пустынник знает много достаточно грязных и тайных способов уладить конфликт, о которых мне, если честно, знать не особо хотелось.

Анхельм уехал, оставив после себя лёгкое чувство печали и радости от того, что мы, наконец-то, перестали избегать друг друга. Не знаю, что произошло с магом в моё отсутствие, но он перестал смотреть на меня как на дохлую мышь, которую он обнаружил в собственной постели.

А вот отец, напротив, утратил свою привычную отстранённость, и полторы недели лично со мной занимался боевой и магической подготовкой, а в свободное от тренировок время таскал меня по всем рабочим совещаниям, пытаясь сделать из меня сносного командира. Понятное дело, за столь короткий срок у него едва ли могло это получиться, но что-то я, с учётом того, что всё-таки книги деда по военной стратегии и тактики я в детстве читала, в голову уложить удалось. То есть армию я за собой повести едва ли смогу, но небольшой отряд как-нибудь да уберегу. Под конец я уже взвыла, чувствуя себя гончей, которую только натаскивают, но к охоте так и не подпускают, и отец смирился с тем, что меня придётся отпустить.

В свой последний день в гарнизоне я пришла к Ханно, и, собравшись с духом, рассказала ему о помолвке с Гримом. Думала, что он будет меня презирать, назовёт рохлей за то, что я поддалась манипуляциям деда. Он бы сам никогда не сдался, не закрыл глаза на то, что кто-то, пусть даже глава Семьи решает его судьбу. Но отец, к удивлению, всё знал и спокойно относился к тому факту, что я могу стать женой не слишком любимому им Бергелю.

– Он, конечно, тот ещё подлец, политик не хуже твоего деда, – слово "политик" в устах Ханно звучало как грязное ругательство, – но человек толковый и лояльный к своим.

– Я не очень-то хочу этого брака, – сказала я и без того очевидный факт.

– Я тоже не слишком хотел жениться на матери Эйнара. Но знаешь... когда родился твой брат, я перестал жалеть о том, что мне пришлось жить с нелюбимой женщиной. Наш с ней брак был не так уж и плох, хотя мы и расстались с ней позже по обоюдному согласию. А любовь... любовь, ты знаешь, не всегда приносит счастье.

Подтекст его слов был очевиден: он женился на Зоре, моей матери, по любви и был несчастлив, а может быть, оставался несчастным и по сей день.

– Что будет, – нерешительно спросила, – если ты случайно встретишь Зору? Мы дружим с шаноэ сейчас, и эта встреча вполне возможна. Убьёшь её как предательницу рода Эйнхери?

Я уже встала, чтобы уйти, так и не дождавшись ответа, как услышала тихий голос Ханно:

– Это вопрос чести семьи... Но я всегда был не самым послушным сыном Семьи, и полагаю, и в этот раз пойду против правил, позволил Зоре жить с тайными знаниями нашего рода. Но не ради неё, ради тебя и себя. Не хочу, чтобы на моих руках была кровь матери моей дочери.

На такой "позитивной" ноте мы и расстались. Расстались, как я думала, ненадолго, так как дела всё равно бы привели меня обратно в гарнизон, но у реальности были на меня другие планы.

Отряд наш был не особо велик – человек десять, все опытные и уже успевшие побывать в заварушках. Считалось большой роскошью иметь в подобном отряде мага, хотя эта роскошь, с учётом участившихся случаев использования некромагии на территории Тайрани, становилась всё большей необходимостью, но в нашем отряде был даже не один, а два мага. Компанию мне составлял средних лет стихийник – Шейл, маг воды, человек меланхоличный и немного рассеянный. И совсем не умеющий воевать. Зато нам совсем не нужно было беспокоиться о том, что мы останемся без воды, или напротив, будем мокнуть под дождём. В общем, полезный в полевом быте человек, находящий общий язык и с простыми солдатами, и с Райданом. Райдан был офицером, выходцем из старого военного рода, славившегося своими подвигами, но сам был человеком не честолюбивым и склонным к конформизму, поэтому моё верховенство принимал без проблем и слушался приказов беспрекословно, доверяя моему чутью арэнаи. А я, в свою очередь, доверяла его опыту и знанию местных земель.

Первые несколько дней всё было спокойно, я даже начала скучать, думая, что беспокойство моего отца было излишним. Мы курсировали по границе Тайрани и Алискана, впрочем, не заходя на территорию последнего, выискивая любые следы вражеского присутствия или магии, но всё казалось безмятежным.

А на пятый день мы столкнулись с отрядом алисканцев численностью в полторы раза больше нашего. Маг у них тоже был – достаточно мощный и подготовленный маг земли. Не самый лучший расклад – будь это маг огня, Шейл бы легко смог нейтрализовать его стихию. Осложнило ситуацию и то, что маг земли ещё в самом начале битвы воспользовался каким-то артефактом-оружием. Артефакт было явнотехномагический, ядовито воняющей некромагией, и большую часть сражения мне пришлось потратить на нейтрализацию последствий его использования, оставив Шейла одного против вражеского мага. Когда я наконец-то смогла уничтожить проклятую гармскую игрушку, Шейл был уже обессилен, и едва держался, уйдя в землю уже по колено. Алисканец его что, заживо похоронить собрался? Ненавижу подобную волшбу! Выругавшись, я свернула шею алисканцу, который уже какое-то время пытался, подобравшись ко мне со спины, снести мне голову, и отправилась на подмогу Шейлу. Алисканский маг, оценив перспективу встретиться с арэнаи лицом к лицу, пытался свинтиться, и тоже под землю, в свою родную стихию (не знала, что они так могут!), но не успел. В него полетело боевое заклинание, вышибив из его лёгких воздух и заставив, в буквальном смысле, разлететься на части. Точнее, улетела его верхняя половина, а та, что была в земле, так в ней и осталась. Я, если честно, на такой результат не рассчитывала, что было не очень хорошим признаком. А что, если бы я задела кого-то из своих? Но времени думать особо не было, нужно было завершить бой.

По итогам стычки, мы вышли победителями, хотя и не без потерь. Один был убит алисканцами, двое ранены, и ещё одного задело магией артефакта, ещё до того, как я успела его уничтожить.

– Ему можно помочь? – спросил Райдан, стараясь не глядеть на расползающиеся по коже пострадавшего воина трупные пятна. Солдат гнил заживо.

– Не в этих условиях. Нужен целитель или хотя бы человеческий знахарь.

– Я знаю одного, – сказал офицер. – В деревне в десяти часах езды отсюда. Мы останавливались там, чтобы пополнить провизию. Деревенский колдун показался мне знающим. Самое главное довезти его туда.

Я кивнула, хотя сильно сомневалась, что он сможет пережить дорогу.

Неожиданно полезен оказался Шейл, создав на поражённой коже тонкий барьер воды, искрящейся и имеющей странно-золотистый оттенок.

– Это конечно не заменит настоящего лечения, но проклятие приостановит, – объяснил Шейл, убирая склянку с жидкостью обратно в сумку.

– Живая вода? – восхищённо спросил Райдан.

Шейл пожал плечами.

– Любая вода живая, надо только научиться ей пользоваться.

До деревни солдат всё-таки дотянул, а деревенский знахарь, лэр, обладающий лишь зачатками силы, оказался не так уж плох, сочетая в своём лечении знание о травах и немного магии.

Мы задержались в дереве на пару дней, пока состояние Эрни, воина, задетого некромагическим артефактом, не стабилизировалось, а один из раненных солдат не встал окончательно на ноги. Второй ранен был чуть более серьёзно, и, видимо, как и Эрни, сможет присоединиться к нам ещё не скоро. Впрочем, и мы на самом деле никуда не спешили. Деревенская жизнь, в окружении добродушных крестьян и миловидных крестьянок сильно нас расслабила, и казалось, что мы вполне можем позволить себе остаться у гостеприимных хозяев, радовавшихся, что их охраняет целый отряд, ещё на несколько дней. Но на третий день я почувствовала сильнейшую тревогу.

– Нужно выдвигаться,- сказала я Шейлу, сидящему рядом со мной на деревянной скамейке и довольно гладившему набитое едой пузо.

– Куда торопиться?

– Я чувствую какое-то беспокойство. Возможно, тень магии, но слишком далеко, чтобы с ясностью сказать.

– Кто-то колдует? – Тут же сел прямо посерьёзневший стихийник.- Нужно воспользоваться магоспектром. Мои чувства молчат, но я не столь чувствителен к магии со своим третьим уровнем, как ты.

Эту штуку давно разрабатывали тайранские артефактники, а к началу воины срочным образом довели до ума. Магоспектр позволял почувствовать использование сильной магии в пределах десяти лиг, а иногда и чуть дальше. Помимо этого в ход пустили и другую разработку – сигнальные камни, которые позволяли передавать сообщения, хотя, в отличие от Зеркал, делали они это гораздо хуже и только в одну сторону, не позволяя отправить ответ, но и это было большим подспорьем во время войны.

Магоспектр, нелепый и громоздкий сундучок со стрелкой на крышке, включался неохотно, но подпитавшись нашей с Шейлом магией, ожил, и его стрелка уверенно задвигалась, налившись чёрным, антрацитовым цветом, и, наконец, показала на юго-восток.

– Некромагия, – сказал помрачневший Шейл Райдану, с любопытством мнущегося рядом. – Что к югу отсюда?

– Лишь пара хуторов да одна деревенька на десять домов.

– Не то, – оборвала я. – Некромагия подпитывается энергией смерти, жизней нескольких хуторян не хватило бы на то, чтобы вызвать такой сильный отклик. Что ещё?

– Только Шогток, но он в трёх днях пути. Ваша штука может показывать магию настолько далеко?

Я с силой провела рукой по внезапно одеревеневшим губам, пытаясь скрыть гримасу, их перекосившую.

– Обычно нет. Но, как я говорила, сила некромагии зависима от количества жертв. И если на Шогток напали гармцы, то вполне возможно, магоспектр мог бы почувствовать это и отсюда. Шейл, по пути к Шогтоку есть сигнальные камни?

Шейл залез в карту, которую он всегда хранил при себе.

– Есть парочка, один прямо по курсу, если мы отправимся в Шогток прямой дорогой. Но что нам там делать? Мы слишком немногочисленны, да и скорее всего, приедем слишком поздно, чтобы помочь городу...

– Город может продержаться несколько дней, ведь там были боевые маги, – попыталась убедить я скорее себя, чем Шейла и Райдана. – И тогда остальные части нашего войска могут успеть подойти, и мы можем им быть полезны.

– В любом случае нужно сначала добраться до сигнального камня, и узнать, о чём сообщает руководство, – рассудительно сказал Райдан. – А там уж поймём, стоит ли ехать Шогтоку или что ещё.

На том и порешили.

Собрались мы в рекордные сроки, и оставив двоих из троих пострадавших в деревне, отправились на юг. До сигнального камня мы доехали к середине следующего дня. С виду он напоминал обычный серый булыжник, стоящий у обочины дороги, но пожухшая ровным кругом трава вокруг него выдавало его магическое происхождение. Прошептав несколько слов нужного заклинания, хранившееся среди магов Тайрани под большой тайной (хотя сигнальный камень и так не сработал бы в руках некромага), Шейл запустил его. Камень мягко засиял, а на серой поверхности проступили алые буквы, складывающиеся в текст.

– Красный цвет, цвет тревоги, – Райдан так сильно сжал поводья, что лошадь под ним всхрапнула. Он, как и остальные, не слез с седла, в любой момент готовый вновь отправиться в путь.

Шейл повернулся, и лицо его было мучнисто-белым.

– На Шогток напали. Гармцы. Объявлена мобилизация. Но мы, кажется, ближе всех к Шогтоку. Что будем делать, командир?

– Мне не хочется воевать с десятком человек против вражеской армии, но возможно, гармцы уже отступили, и в городе может понадобиться наша помощь. Или Шогток ещё держится, храни его Эфру... Нужно подобраться поближе и провести рекогносцировку, хотя бы для тех войск, что подойдут позже.

Я же хотела оказаться в разведке, вот и оказалось. Вот только что-то не больно мне радостно. Всё думается, что было бы со мной, окажись я сейчас в Шогтоке. Смогла бы им помочь или бы уже мертва? Впрочем, уже не важно. Умереть я всегда успею.

Мы ехали без передышки, но даже спеша, старались держаться осторожно, избегая пользоваться магией – раз мы могли почувствовать некромагию, значит, и гармцы могли обнаружить нас, тем более, когда мы подобрались так близко. А запах магии смерти становился всё сильнее, оказывая влияние уже не только на нас с Шейлом, но на смертных воинов, стирая с их лица живые краски и селя в глубине глаз тревогу.

К ночи мы подъехали к небольшой чаще и решили заночевать под защитой деревьев. Настроение у всех был никудышным. Даже обычно жизнерадостный Шейл как-то осунулся.

– Мы добрались до рощи быстрее, чем я думал, – сказал Райдан, глядя в свою карту в свете костра, который я укрыла защитным пологом, чтобы свет нас не выдавал. – Если мы выедем завтра на рассвете, то уже к полудню увидим стены Шогтока. Разумно ли приближаться к городу так близко, если он захвачен врагами?

– Какая там местность? – спросила я.

– Холмы. Лучше, чем степные равнины, но если у гармцев будут их летающие корабли, они нас заметят.

Я молча пошевелила губами, пытаясь продумать план.

– Можно поставить сверху магический щит, и тогда гармцы нас не заметят.

– Я думал, что арэнаи умеют строить только боевые щиты, – удивился Шейл. – А это скорее магия иллюзии или разума.

Пожала плечами.

– С последней я немного знакома. Если усилить классическое заклинание отвода глаз менталистов с помощью боевого щита арэнаи, мы закроемся от гармцев сверху, а холмы скроют нас от дозорных. В самом худшем случае, будет спешно отступать.

– Бежать, то есть.

– Вы далеки от воинского дела, айрин Шейл, – грустно усмехнулся Райдан. – Воины не бегут, они отступают и меняют боевые позиции.

Выехали мы на рассвете, когда туман ещё путался в высокой луговой траве. Оказаться вне защиты кроны деревьев было неуютно, поэтому то и дело кто-то из нас пускал поисковый пульсар, проверяя, нет ли впереди нас засады или чужого лагеря. Конечно, так мы рисковали, что нашу магию смогут обнаружить, но уж лучше мы с врагами одновременно узнаем о существовании друг друга, пока между нами есть хоть какое-то расстояние, чем столкнёмся с алисканцами и гармцами нос к носу.

К моему стыду, первым опасность заметила не я, а один из солдат.

– Смотрите! – он показал пальцем в сторону тяжёлой, массивной тучи, предвещающей дождь, и я увидела, как внутри грозовой, клубящейся тьмы что-то блеснуло металлическим боком. Дирижабль, умело скрытый маскировкой. Если бы не случайность, и не зоркий глаз воина, мы бы приблизились к нему слишком близко, чтобы у нас был шанс скрыться или спрятаться от него.

– Молодец, Ферг. Возможно, ты спас нам жизнь, – одобрительно кивнула парню я.

– Пока ещё нет. Туча направляется к нам, – с широко открытыми от ужаса глазами сказал воин. – Они нас увидели?

– Не знаю. Спешиваемся! – отдала я приказ. – Уведите лошадей к тому холму, и мою тоже.

Я достала подобранную ещё в лесу палку и начала спешно чертить защитный круг и знаки вокруг сгрудившихся плотно животных и людей. Чем меньше область щита, тем легче нас будет спрятать.

– Тебе помочь? – спросил Шейл, деловито закатывая рукава своей рубахи. – Хотя я не очень знаком с подобными плетениями...

– Когда я завершу круг, мне нужна будет твоя сила.

– А стихийная магия не войдёт в конфликт с боевой?

– Не в этом заклинании – оно и так состоит из безумного смешения стилей. И о чём я только думала, составляя его? – нервно взвыла я. Времени оставалась всё меньше. Нас могли вот вот заметить, если уже не заметили.

– Не мельтеши, успеем.

Невидимый полог вознёсся над нашими головами тогда, когда дирижаблю гармцев был уже почти над нами. Задрав голову, мы смотрели, как низко летит стальная махина, которую тучи уже не смогли скрыть.

– Вот ведь поганцы, – сплюнул Райдан. – Летают над Истиком и ничего не боятся.

– Они домой летят, да? – спросил Шейл несколько наивно. Я удивлённо на него посмотрела и он смутился: – плохо разбираюсь в географии.

– Если и домой, то не прямым ходом, – ответил Райдан. – Скорее, патрулируют земли вокруг города, ожидают подмоги Шогтоку. Хотят застать её врасплох.

– Значит, могут задержаться здесь ещё на какое-то время, – мрачно кивнула я.

Летучий корабль из стали действительно не спешил улетать, видимо, тот, кто был внутри, смог почувствовать магию, но ментальная магия такого рода почти не ощутима, а от боевой магии и стихийной силы воды я взяла совсем чутка: прочности силы арэнаи и текучесть воды. Наконец дирижабль неспешно двинул обратно.

– Дальше хода нет, – подал голос Ферг. – Заметут.

Для людей нет, и для обычных магов. Для метаморфов же... Я задумчиво оглянула своих людей. Рискованно, но стоит попробовать.

– Щит, если Шейл будет его подпитывать и дальше, продержится до завтрашнего утра. Думаю, успею вернуться. Если нет, уходите к гарнизону Перганта, сообщите ему о происходящем.

– Ты это куда собралась? – вскинулся Райдан. – Если что случится, меня айрин Эйнхери со свету сживёт.

И осёкся, поняв, что сказал лишнее.

– Что там с вами потом сделает мой достопочтимый отец, офицер Райдан, меня не особо касается, а сейчас командир отряда я, и я считаю целесообразным провести разведку своими методами.

– Я конечно не боевой маг, но представление о способностях арэнаи имею, – вмешался Шейл. – Как бы ты ни была осторожна, есть шанс, что тебя заметят. Тем более гармцы. Говорят, что некромаги арэнаи всегда острее чуют, чем других. Впрочем, и наоборот. Шогток, если он взят, должен просто кишеть гармцами.

– Я не собираюсь проникать в город, хочу лишь взглянуть, что творится снаружи, – соврала я. – И я умею передвигаться так быстро и легко, что шансов меня заметить не будет. Впрочем, мне надоел этот разговор. Я не прошу вашего разрешения, а сообщаю о своих планах. А теперь, будьте добры, отвернитесь. Мне надо подготовиться.

Шейл давно понял, что спорить с упрямыми арэнаи себе дороже, но и отпустить просто так самонадеянную девчонку, не попытавшись её отговорить, не мог. Жаль, что его старания пропали втуне.

– Отвернитесь. Мне надо подготовится, – приказала она, и Шейл, чуть помедлив, и окинув непреклонную арэнаи осуждающим взглядом, повернулся к ней спиной вслед за остальными.

А затем почувствовал накатывающую волну некой силы, от которой по коже стихийника прошёлся лёгкий озноб. Что ж, хотя бы боевой трансформацией она воспользовалась, и то какая то защита.

Только почему приказала отвернуться? Арэнаи обычно не стесняются своей трансформации, наоборот, с удовольствием её демонстрируют, как доказательство собственной силы и умения. Но эта айрин совсем странная, даже для боевого мага.

Ощущение присутствия чуждой силы прошло, но приказа повернуться обратно не было. Только лишь тишина и звук ветра, запутавшийся в траве.

– Можно? – прокашлялся Ферг. После того, как командир его похвалила, он, обычно достаточно тихий, болтал без умолку. Впечатление пытался произвести.

Ему не ответили.

– Думаю, можно, – вздохнул Шейл и повернулся.

Чтобы тупо уставится на кучку одежды в том месте, где должна была стоять Агнесса Эйнхери.

– Айрин? – встревоженно спросил он, прощупывая магией окружающее пространство, но кроме сладковатой вони от присутствия некромагии ничего не почувствовал.

Райдан отчего то смотрел в небо. Думает, что взлетела? Но такое по силам только магам воздуха, да и то не всем. Да и не будет же она голая летать – даже боевые маги не настолько безумны...

Лишь Ферг заметил, как среди густой травы мелькнул чей-то длинный белый хвост, и пропал. Но в этот раз ничего не сказал. Если леди хотела, чтобы это осталось её тайной, то значит и останется. Не его ума дело лезть в дела магов, пусть даже и таких симпатичных.

Глава 35. Кошка, которую сгубило...

Я совсем забыла, насколько меняется восприятие после полной трансформации. Всё ощущается гораздо острее, ярче – запахи, звуки, формы, разве только цвета немного тускнеют. И желания становятся такими ясными и простыми – хочется бежать и преследовать кого-то, гнать дальше и дальше, а затем вцепится клыками в беззащитное горло, ломая хребет. Очнулась я только тогда, когда ощутила вкус реальной крови у себя в пасти. Тьфу ты. Брезгливо выплюнула ни в чём не повинного кролика. Не буду опускаться до того, чтобы есть сырое мясо, потроша тушку прямо на земле, а то совсем позабуду о своей человеческой сущности. Да и дела у меня. Хорошо хоть, гнала кролика я именно в сторону Шогтока, видимо, всё-таки остаточная память сохранилась.

Нужно остановиться, вылизать испачканные лапы и морду. Подумать. Мне нужно в Шогток, как бы не претила мне мысль очутиться в шумном каменном городе. И сделать это так, чтобы меня не заметили. А с такой белой шкурой я слишком сильно выделяюсь. Сменить цвет шкуры оказалось чертовски сложно, я потратила на это значительный запас своих сил, но теперь зато была абсолютно серой, и среди дворовых кошек выделялась только густотой шерсти и размером. Размеры, кстати, тоже бы следовало уменьшить, чтобы не так выделятся в городе, но боюсь, этого я уже не потяну. Устану. Так что оставлю пока всё как есть, а там по обстоятельствам.

До города неспешной кошачьей рысью было бежать чуть больше часа – чувство времени всё-таки осталось со мной. Я села в тени стены, почти слившись с камнем, и изучала ворота. Они не были закрыты, что странно, но зато их охраняло с десяток стражи два мага, от одного из которых пахло гнилым, испорченным мясом и истлевшими костями. Хм, в животном обличии запах магии смерти идентифицировался именно как "несъедобный" запах испорченной еды, тогда как будучи человеком у меня подобные ассоциации не возникали.

Причина открытых ворот обнаружилась достаточно скоро. К воротам подъезжал отряд алисканцев, почти в точности такой, с каким мы столкнулись несколько дней назад. Они прошли настолько близко от замершей в пыли меня, что я, не успев подумать, метнулась под одну из повозок, и лишь затем лихорадочно начала вспоминать заклинание, позволяющее мне отвлечь чужие взгляды. В них я была и так не сильна, а невозможность проговорить их хотя бы шёпотом, сделало мою задачу ещё сложнее. Стоит ли удивляться, что когда моя повозка достигла ворот, магический артефакт на них взвыл, сообщая о том, что в город хочет попасть вражеский маг. Я, надеясь что заклинание хоть сколько то удалось и я не буду бросаться в глаза, метнулась из под повозки, и проскользнув мимо чужих ног, скрылась в лабиринте улиц. Уф-ф-ф, кажется, получилось. Остановившись в одном из переулков, я отдышалась и огляделась. Так, судя по всему, горожане хоть и изрядно запуганы, даже на улице не появляются, жизнь в городе всё же есть – пахло не только страхом и смертью, но и обычной человеческой жизнью – едой, помоями, скисшим пивом (я остановилась рядом с какой-то забегаловкой). Хороший признак – от гармцев можно ожидать самого худшего, к примеру, принесения в жертву всего населения города. Но они либо не собираются этого делать, либо чего-то ждут.

Хорошо, теперь надо найти, кто здесь главный – алисканское, а лучше гармское командование. Они, как и любые захватчики, скорее всего заселились в особняке мэра, а он, по традиции, должен располагаться где-то рядом с ратушей на главной площади. А значит, мне надо туда. Только взгляну на гармцев одним глазком, может, пошуруюсь в бумагах, а затем мигом обратно. Ну ещё можно кого-нибудь втихую прирезать, попугать глупых, считающих себя неуязвимыми некромагов. Но это как повезёт. Лишнее внимание к себе, и самое главное, к своему обличию, пока привлекать не хотелось.

Дождавшись ночи, и игнорируя бурчащий живот и слишком наглых и легкодоступных крыс, я довольно легко нашла особняк мэра. Кованная железная изгородь и никакой стражи, это хорошо. Сигнальный артефакт только на воротах дома, видимо, не успели поставить полноценную защиту – это ещё лучше. Но зато, судя по свету в окнах и смешению самых разнообразных запахов и шумов, в доме довольно людей. Придётся быть осторожнее. Найдя в изгороди небольшой просвет между сломанными прутьями (мэру следовало бы быть более внимательным к своему дому!) я убедилась во всех преимуществах гибкого кошачьего тела. Будь я человеком, пришлось бы лезть сверху, и тогда я бы точно привлекла внимание.

Одно из окон первого этажа было непредусмотрительно открыто, чем я незамедлительно воспользовалась. Мне везло со страшной силой, и это больше всего меня пугало. Едва ли так продолжится дальше.

Мысль моя оказалось пророческой. Как только я оказалась в комнате, которая оказалась библиотекой, как к двери почти сразу кто-то подошёл. Я шмыгнула к тяжёлой портьере и затаилась там, изготовившись к прыжку. Но кажется, пришли не по мою душу.

– ... маги сказали, что возможно их было двое. Маг разума и, скорее всего, арэнаи. След колдовства нечёткий и какой-то странный, – голос был неуверенный и какой-то испуганный. Кажется, говоривший боялся, что его, как принёсшего дурные вести, тут же казнят.

– Кого-то видели?

Ого! Вот это свезло так свезло! То-то запах показался мне знакомым – просто я чуяла его раньше в своём человеческом обличье и не сразу смогла понять, кому он принадлежит. Это же Джаред Хаккен, собственной персоной! Хвост возбуждённо дёрнулся, чуть не задев портьеру, и я заставила себя успокоиться. Так, милая, если ты не будешь делать глупостей, уберёшься отсюда целой и невредимой, а если нет – окажешься на поводке у своего милого и любимого, чтоб ему пусто было, гармца.

– Никого, – виновато пробормотал смертный, судя по выговору, алисканец.

– Хорошо, можете быть свободным. И усильте охрану.

– Будет сделано, айрин.

Но судя по напряженному сопению, так и не ушёл.

– Что-то ещё, лорд Жейвиг? – презрение в голосе Джареда мешалось с усталостью.

– Я хотел вас спросить, айрин Хеккен... что мы собираемся делать дальше? Уже прошло два дня, с тех пор, как мы взяли город, а мы даже не готовимся к его обороне и не стягиваем свои силы. Войска генерала Перганта будут уже скоро. Появились первые лазутчики.

– Мы не собираемся задерживаться здесь надолго, лорд Жейвиг. Нет необходимости тратить усилия на город, чьё удержание обойдётся нам дороже, чем он сам стоит.

– Тогда зачем мы его захватили?

– Это вызов, привлечение внимания, – любезно объяснил некромаг, хотя в голосе его уже появилось раздражение.

– Но чьё внимание вы хотите привлечь?

– А это, мой дорогой друг, уже не ваше дело,

Видимо, Жейвиг понял, что гармец ему больше ничего не скажет, так как я услышала звук шагов а потом лёгкий скрип закрываемой двери. Джар что-то процедил сковзь зубы на гармском, судя по интонациям, не слишком лицеприятное, и направился к книжным полкам, пройдя лишь в паре шагов от меня. Цапнуть его, что-ли, за ноги? Да не, себе дороже будет.

Когда он вышел из библиотеки, видимо выбрав себе понравившуюся книгу на ночь (мне, если честно, почему то было приятно, что он скрашивает свой досуг с помощью чтения, а не услуг доступных служанок), я наконец смогла вылезти из под пыльной портьеры и вдоволь начихаться.

Ткнувшись носом ради любопытства в несколько секретеров, и даже открыв, с большим трудом, один из них лапой, я убедилась, что гармец не хранит здесь ничего ценного для себя – его запах здесь был совсем слабый. А тогда где хранит? Зная подозрительность Хаккена, я полагаю, где-то в своей спальне. Придётся туда наведаться. Подождав ещё немного, я отправилась вслед за запахом Джара, стараясь держаться ближе к стене. Не хотелось бы случайно испугать ни в чём виноватую прислугу. Да и ору будет, когда меня увидят...

Ночевал некромаг в небольшой башенке, которая, по тайранской моде, украшала собой особняк. Высоковато, этаж четвертый будет. Если решусь прыгать в человеческом обличие, расшибусь в лепёшку, даже способности боевого мага не помогут, да кошка может при неудачном прыжке себе все лапы переломать. Нормальная кошка, а не такая неумеха как я, которой даже собственный хвост мешает. А превращаться в птицу я пока не умею. Что ж, значит один из способов бегства я теряю.

Видимо, чувство самосохранения меня окончательно покинуло, так как меня совсем не смутило, что комната гармца была не заперта. Судя по звукам бегущей воды, он принимал водные процедуры, а значит, я вполне могу себе позволить наведаться в его комнату. Поддев дверь лапой, я уже умело открыла её, и тут же сунулась внутрь. И конечно же, напоролась на магическую ловушку.

Мне сильно повезло, что целью этой ловушки было не убить, а только парализовать незваного гостя и лишить его силы, так как я не сомневалась в способности Хаккена легко и быстро убивать. Также большой удачей оказалось, что ловушка была настроена на человека, а не на огромную кошку. Так что, ступив одной лапой внутрь неё, я всё же смогла, пусть и с большим трудом, вырваться из неё в одном огромном прыжке. Рухнув на пол, я с ужасом поняла, что лапы больше не держат меня, и что хуже всего, я всё ещё продолжаю терять магические силы! Ещё немного, и я буду надолго, если не навсегда, заперта в кошачьем теле, так как без своей магии просто не смогу трансформироваться обратно. Нужно было срочно, чего бы мне это не стоило, превращаться обратно, пока у меня оставались хоть какие-то крохи моих сил.

Я успела, с большим трудом, заползти под кровать, и уже там, в процессе трансформации, потерять сознание.

Шогток, Джаред Хаккен.

Присутствие постороннего в доме Хаккен почувствовал почти сразу же. Сверхъестественная интуиция единственного ученика Второго консула была хороша известна в Гарме. Многие даже считали, что он унаследовал в себе часть силы шаноэ, хотя известно, что мужчины владеть магией ведьм не могут. Но что-то некромаг всё-таки чувствовал, хотя и не мог объяснить, почему.

Например, Хаккен почувствовал, что атмосфера в доме изменилась. Джаред почти спиной ощутил на себе чужое, хищное внимание. Догадаться, что его почтил тот же самый ловкий и хитрый лазутчик, который проник в город, было легко. Что ж, очень скоро этот хищник, решивший на него поохотиться, поймёт, что он сам всего лишь жертва. Он, судя по всему, излишне самонадеянный, а значит, ему хватит глупости самому влезть в ловушку, не нужно будет даже бегать за ним по всему дому.

Распрощавшись с надоедливым алисканцем и покинув библиотеку, Джаред направился прямо к себе в спальню, активировав заклинание у двери. Затем, чтобы не вспугнуть лазутчика, он отправился в ванную и пустил воду, задумчиво пропуская сквозь пальцы тёплые струи. Роскошно живут местные смертные, едва ли не богаче магов на его родине. Тайранские арэнаи излишне снисходительны к глупым людишкам, под властью Гарма тем будет житься не так сладко и сытно. Ничего, захотят жить, привыкнут.

Через несколько минут входная дверь скрипнула (некромаг специально слегка испортил идеально смазанные петли, когда только заселился в эту спальню), а затем он почувствовал, как активировалась ловушка. Но что-то пошло не так – она сработала явно не до конца. Послышался удар, всколыхнулась волна чуждой, чем-то похожей на силу арэнаи, но всё же немного другой, магии, и затем всё затихло. Выждав несколько секунд, чтобы не нарваться на отчаянную последнюю попытку неизвестного мага защититься, Джаред аккуратно закрыл кран и выглянул наружу.

Удивительно, но никого не было. Джаред даже выглянул в коридор – вдруг его жертва упала туда, но и там было пусто. Подумав, что лазутчик всё же не мог уйти слишком далеко, потеряв большую часть силы (а ловушка, судя по всему, всё таки успела напитаться чужой магией), некромаг закрыл дверь на замок и оглянулся. Так, чужак где-то здесь в комнате, ослабленный, но вполне возможно, ещё способный колдовать. Взгляд Хаккена упал на кровать, и он заметил чуть приподнятый край шёлкового покрывала.

Прятки под кроватью? Что ж, он готов водить. Резко нагнувшись, Хаккен наконец увидел незваного гостя, спрятавшегося в его комнате. И не поверил своим глазам.

Под его кроватью лежала, свернувшись клубочком, хорошо знакомая Хаккену арэнаи. Нагая, и судя по всему, совершенно беспомощная. Глаза её были закрыты, но обнажённая грудь (Хаккен рефлекторно сглотнул, но взгляда не отвёл) нервно вздымалась, давая понять, что девушка скоро придёт в себя.

Джаред Хаккен даже растерялся. Некромаг не ожидал увидеть Агнессу Эйнхери так скоро, хотя давно чувствовал, что встреча неизбежна. Как будто сама судьба толкала арэнаи в его руки, давая ему понять, что он выбрал правильный путь. Что же, от таких подарков грех отказываться.

Агнесса Эйнхери.

Очнулась от холода и чьего-то присутсвия. Судя по тому, что запахи перестали ощущаться столь остро, а полумрак вновь стал непроницаем для глаз, я вновь приняла человеческую форму. И успела залезть под кровать.

Прямо передо собой  я видела чьи-то ботинки. Их обладатель бесшумно отошел, и я потеряла его из поля зрения. Затем услышала скрип открываемого ящика комода, и человек вновь вернулся к кровати.

Я, стараясь как можно более тихо двигаться, немного поддалась назад, пока не уперлась спиной в стену. Покрывало приподнялось, и полоса света стала шире. Джаред опустился на колени, и заглянул под кровать, держась при этом предусмотрительно осторожно. Мы встретились взглядами. Его немного удивлён и задумчив, мой, я полагаю, насторожен и испуган. По-крайней мере страх, вперемешку с отвращением, я испытывала точно, потому что видела, что он держит в руках. Ментальный паразит, практически точно такой же, что попал ко мне тогда из зеркала. А ведь Стик говорил, что такие артефакты очень редки, да и к тому же изготовляются на вполне определённую жертву. Видимо, для Велора я действительно весьма ценная добыча.

– Только попробуй сунуться ко мне с этой штукой, – мрачно сказалая, – и затолкаю её тебе обратно в глотку.

Хаккен приподнял брови, но послушно отступил на пару шагов.

– Вылезай, – предложил он.

– Как только ты положишь ментальный артефакт обратно.

– Знакома с ним?

– Да.

– Значит это он... – Джаред не договорил.

– Нет, меня привело сюда не магическое принуждение, а моя собственная глупость.

Слышу смешок Хаккена и скрип ящика.

– Всё, убрал. А теперь, может, явишь свой прекрасный лик?

– Стой где стоишь, – предупредила я.

Нащупала край покрывала и стянула его вниз. Не то, что я была чрезмерно стеснительной, но Джаред явно не тот человек, перед которым мне хочется разгуливать голой. Точнее, не в этой ситуации. Кое-как завернувшись, попыталась выбраться наружу, что не так-то просто. Из-за коварного заклятия мои силы, физические и магические, на нуле, а если присовокупить сюда привычную слабость после трансформации, то я практически не могла двигаться, рискуя в любой момент вновь свалится на пол. Но усилием воли заставила себя встать, опираясь на спинку кровати и не отводя взгляда от некромага. А тот, на удивление, вел себя мирно и дружелюбно.

– Что, боишься нарушить Клятву Смерти? – криво улыбнулась я.

Уверена, если не то обязательство, которым мы с Анхельмом связали некромага, то я давно была бы празднично упакована в антимагические путы. Хотя зачем они, если есть ментальный паразит, подавляющий любое желание идти против воли хозяина? Но я ведь так просто не дамся – а значит, Хаккен может случайно поранить меня, и навлечь на себя гнев Госпожи Смерти.

– Я не могу причинить тебе вреда, – согласился Джаред, – да и не хочу этого. Но ведь я вполне могу позвать сюда охрану, и тогда они всё сделают за меня.

– Тогда почему не зовёшь?

Хаккен пожал плечами и вместо этого спросил:

– Хочешь есть? Выглядишь голодной, даже истощённой.

– Ты, если честно, тоже так себе.

Изменения, произошедшие в некромаге, менее очевидны, чем мои. Лицо всё также гладко выбрито, жёсткие, как проволока, волосы аккуратно собраны в хвост, тёмные одежды сидят безупречно. Вот только из-под подола длинной накидки виднеются армейские тяжёлые ботинки, контрастирующие с изящной вышивкой на одежде, а под глазами появились тени усталости.

На лице нет довольства охотника, поймавшего добычу, скорее, какое-то облегчение. Кажется, он рад меня видеть. На самом деле. Это так странно, что я, обещавшая самой себе быть осторожной, подошла ближе.

– Почему ты была нага? – не дождавшись ответа на свой вопрос, вновь спросил Джаред.

– На западных островах при входе в дом принято снимать обувь, я решила пойти дальше, – отшутилась, и почти сразу перевожу разговор: – ты мне снился.

– Ты мне тоже.

– Мне снилось море. Однажды. А ещё пики высоких гор вдалеке и башни из чёрного камня.

– Это Гармские горы и город, в котором я вырос.

Кажется, Джаред нисколько не удивлён, как будто то, что мы видим общие сны, это нормально.

– А недавно мне приснился пожар – продолжила я. – А потом мне сказали, что один гарнизон, в котором я как-то была, уничтожен. Сгорел в некромагическом пламени. Ты был в Литране, Джаред?

Мне не нужно читать его мысли, чтобы увидеть правду в его глазах. Беспощадную, жестокую правду. Меня охватила ярость, которую, не побывай я сама в шкуре зверя, назвала бы животной. Но животные не умеют так ненавидеть, как это делают люди – неистово желая причинить боль.

Всего один шаг требовался мне для того, чтобы достигнуть некромага. Я хотела вцепиться ему в глотку, я хотела сломать ему шею и вырвать кадык.

Но мне не стоило двигаться так резко. В самый неподходящий момент силы окончательно покинули меня. Всё перед глазами поплыло и я зашаталась, ухватившись за первое, что попалось мне под руку. То есть практически повисла на некромаге.

Он подхватил меня за плечи одной рукой, удерживая в вертикальном положении, и прижал мой лоб к своей груди, придерживая другой рукой за затылок. Я не могла видеть его лицо, но интонации его голоса показались мне просящими.

– Ты поедешь со мной в Гарм, Агния?

– Ты спятил, некромаг. Гарм последнее место, где я хочу быть, – прохрипела, борясь накатившейся слабостью.

– Тогда мне жаль.

Впервые за этот день я испугалась по-настоящему. Затрепыхалась, пытаясь вырваться из объятий, но было уже поздно.

По обнажённой ноге скользнуло что-то холодное, чуть царапая кожу и оставляя горящий след после себя. Я попыталась стряхнуть тварь, но поняла, что нога полностью онемела. А существо продолжало двигаться вверх, цепляясь маленькими крючками за тонкую кожу спины, пока не достигло основания шеи.

– Тс-с-с, не шевелись, – прошептал мне на ухо гармец. – Сейчас всё закончится. Помни, твоей жизни ничего не угрожает. Я не причиню тебе вреда, и не позволю другим.

Затем резкая боль в шее, и на пол падает оболочка ментального паразита, а его содержимое, сам артефакт, остаётся под моей кожей. Меня начинает бить мелкая дрожь, переходящая в судороги.

Хаккен переносит меня на кровать, крепко прижимая к матрасу, держа руки и не давая расцарапать кожу, чтобы вытащить эту тварь наружу.

– Скоро всё пройдёт, – убеждает он меня. – Только не сопротивляйся, и станет легче. Позволь этому... произойти.

Покрывало давно слетело с меня, но мне всё равно. Ощущения чего-то живого, пульсирующего и шевелящегося под моей кожей, сводит с ума, и я продолжаю вырываться, хотя сил уже давно нет.

А затем покой. Боль не проходит, но тревоги больше нет. Я всё ещё могла думать, и я более чем уверена, что мысли мои. И я всё ещё могу чувствовать – вот только от всех чувств, злости, отчаяния, страха, остались лишь тени, скользящие по границе моего сознания, и не затрагивающие моего внутреннего спокойствия. Стало легче дышать – размеренно и глубоко. Джаред улегся рядом, но уже не касается меня, сохраняя пусть небольшую, но всё же дистанцию.

– Как он работает, этот артефакт? – услышала я как будто со стороны свой немного запинающийся голос. – Буду ли я делать всё, что мне прикажут, или это работает как-то иначе?

– Эйсор, – я впервые слышу название той твари, что поселилась внутри меня, – самый мягкий способ воздействовать на волю человека. Он не лишает способности действовать самостоятельно, не делает его глупее или слабее. Он даже не блокирует магические способности. Просто подменяет его собственные цели и желания на чужие, вложенные в эйсор. Ты не заметишь разницу.

– И что было вложено в этот эйсор?

– Разве это имеет значение сейчас?

Действительно, какая разница. Смешно, меня столько раз пытались взять в плен, столько раз стремились навязать свою волю, превратив в послушную марионетку. Танара, Интрай, Асет Орани и даже сам Консул. А получилось это у Джареда Хаккена, который уступал и опытом, и силой всем им. При виде него я забыла об осторожности, стала беспечной. Фактически сама приплыла в руки гармцам.

Живот тянуще ноет. Я слишком долго была в шкуре зверя.

Глава 36. Мастер крови

Шогток, Джаред Хаккен.

Когда принесли поднос с едой, девушка уже спала, трогательно свернувшись клубочком.

Джаред уселся рядом, провёл пальцем по тонкой переносице, плавной линии губ, погладил по бледной щеке, но Агнесса спала слишком крепко, чтобы это почувствовать. Пальцы дошли до уха, и там замерли. На них осталась кровь, совсем свежая. Джаред чуть наклонил голову Агнессы, как если бы она была безвольной куклой, и тонкая струйка крови, вырвавшаяся на волю, запачкала лицо и простыни.

Через десять минут у входа в комнату уже стоял целитель, и мялся, боясь ступить на магическую ловушку.

– Она уже деактивирована, заходи.

Алисканец послушался и удивлённо воскликнул:

– Агнесса Эйнхери! Здесь! Она... она спит?

– Я тоже так думал, но это не слишком похоже на сон.

– Что вы сделали, айрин?

Целитель уже ставит свою сумку на стол, но инструменты пока не спешит доставать.

– К ней был присоединён ментальный артефакт, – мрачно сказал Джаред. – Но обычно он не приводит к столь сильным судорогам и... крови быть не должно. Скажи, что пошло не так, Гиваргис?

Алисканец уже осторожно осматривал девушку, особо внимательно изучая свежую ранку у основания головы.

– Ну, я не разбираюсь в действиях ментальных артефактов, тем более некромагических, и организм арэнаи – это большая тайна. На них даже целительская магия действует иначе, искажаясь. Я заметил это ещё в Алискане. Так что вполне возможно искажение произошло и тут. И вы правы, она не спит. Пульс слишком медленный даже для состояния сна, а кожные покровы чрезмерно бледны. Говорили, были судороги? Речь после этого была ясна?

– Да, но немного заторможена. Я списал это на усталость.

– Возможно повреждение функций мозга. Можно ли извлечь артефакт?

– Чтобы не повредить ей ещё больше? Нет, это может сделать только Велор Рейвен. Эйсор зачаровывал именно он.

– Я могу остановить внутреннее кровотечение, но и только. Но и это не гарантирует, что оно не возобновиться вновь. Организм отторгает чужеродное тело. Судя по всему, это происходит из-за высокой адаптивности и изменчивости организма. То, что работает обычно на боевых магов, сейчас приносит ей вред. А если арэнаи попробует использовать боевую трансформацию, пусть даже ненамеренно, то боюсь, это и вовсе убьёт её. Советую надеть на неё оковы, которые препятствуют трансформации.

– Да, у нас есть несколько, – задумчиво кивнул Хаккен. – Когда она очнётся?

– День, может быть два – энергетический баланс совсем на нуле, а тут ещё внешнее вторжение. Если больше, то будет основание для беспокойства и возможно, серьёзного целительского вмешательства.

– Тогда ты отправишься в Гарм с нами.

Гиваргис растерянно захлопал рыжеватыми ресницами:

– Но... нет, я не хочу! У вас же есть свой маг жизни!

– Боюсь, наши гармские целители разбираются в физиологии боевых магов не так хорошо, как ты.

– Но я лишь однажды лечил боевого мага! Да и уровень то у меня совсем слабенький. Айрин Хаккен, ну вы же меня знаете, я самый беспомощный, слабый, глупый маг жизни из существующих...

– Я всё сказал.

На следующее утро до Джареда Хаккена донесли, что войска Майстера приближаются к городу. Но некромаг не собирался вступать в бой.

В небо над Тайрани поднялись два дирижабля, унося с собой, помимо гармцев, несчастного алисканского целителя и так и не очнувшуюся тайранку. А через несколько часов в город вошли тайранские войска, но почти тотчас покинули его в спешке. В городе началась чума, вызванная, не иначе чёрным гармским колдовством.

Агнесса Эйнхери.

Пахло специфически и немного знакомо. Металлом и техномагией. Под щекой ощущалась дрожь, сильная даже сквозь тонкий матрас. Гулко гудел мотор.

Мы летим? Открыла глаза. Кабина дирижабля, точнее, один из его отсеков, отделённый от других металлической перегородкой. К ней прислонился и дремал мужчина, которого я узнала не сразу. Тощие ноги и руки с торчащими локтями, длинный нос, копна спутанных волос на голове. Гиваргис. Произнесла это вслух. Маг сонно потер глаза, а затем вскочил.

– Айри Эйнхери!

– Давай без официоза. Я сейчас не в том положении, – поморщилась я.

Голова безумно болела, а в теле... Я бросила взгляд на руки и чертыхнулась. Опять эти оковы! А ведь Хаккен говорил, что в них нет необходимости.

– Это для вашей пользы, – проследив за моим взглядом, сказал целитель. – У вас возникли некоторые проблемы с этой штукой, что к вам прицепили.

Я пробежала пальцами по позвонкам шеи, и наткнулась на небольшое уплотнение. Чуть надавила и зажмурилась от сильного спазма боли. Слёзы помимо моей воли выступилина глазах. Гиваргис тут же оказался рядом.

– Не трогай!

Под чуткими прикосновениями боль почти утихла. Целитель даль мне немного сладковатого на вкус отвара, и тело хоть немного, но расслабилось. Я легла обратно на матрас, подтянув ноги к себе и обвив их руками.

– Куда мы летим? – бодро спросила у алисканца, чтобы отвлечься.

– В Гарм. Точнее, мы должны быть уже над ним. Уже видны очертания гор.

В этот раз я ругалась гораздо дольше, грязнее и изощрённее, и замолкала, лишь когда услышала смешок. У входа стоял незнакомый мне некромаг. Для гармца он казался достаточно невысоким и плотным, но лицо характерно вытянуто, а черты лица резки. Он молод, возможно, чуть старше меня, и жёлтые глаза рассматривали меня с доброжелательным любопытством. Это странно, от гармца я ожидала бы скорее отвращения и ненависти.

– Ты ещё кто такой? – пряча за грубостью смущение, спросила я, не пытаясь даже из вежливости сесть.

– Лиазар Астенари. Моё почтение. – И без всякого перехода: – а ты ведь правнучка Консула Рейвена?

– Одного из них. А что, об этом уже на столбах пишут? – язвительно спросила. Не думала, что Велор, или кто-либо из его окружения будет об этом распространяться.

– Просто я вижу в вас родство с Рейвенами. Я Мастер крови, и умею видеть такие вещи.

– Первый раз слышу о Мастерах крови. Это что-то из некромагии?

Лиазар покачал головой.

– Чаще всего этот дар появляется у целителей, так что некромаг, умеющий читать по крови – это аномалия. Точно такая же, как и арэнаи с жёлтыми глазами.

Криво улыбнулась.

– Значит, мы похожи?

– О, мы вполне можем быть похожи, и не только вэтом. Я ведь твой родственник.

Я нахмурилась, недоверчиво разглядывая молодого мужчину:

– Ты потомок Рейвенов? Я думала, у Консулов нет детей, помимо дочери Велора.

– Нет, я не принадлежу этой линии. Но мой дед был младшим братом жены Велора. Так что я фактически являюсь твоим кровным дядей, пусть и степень нашего родства не слишком высока.

Ну просто... счастье неописуемое. Еще один подозрительных тип в родственичках. А нормальных мне выдадут? Лиазар усмехнулся.

– У тебя ведь, как и любого арэнаи, есть клан за спиной, а значит, куча родственников?

– Ага, около семидесяти – как кровных, так и тех, кто связан узами семьи. И это только Эйнхери. Со стороны матери гораздо меньше, но вы явно берёте качеством, а не количеством.

Потому что каждый встреченный мной родственник Зоры оказывается безумнее другого – Танара, степной хан, Велор, а теперь этот... Я видела не так уж много гармцев, но что-то общее в них уловила – они все были претенциозно надменны и высокомерны. Этот же и вовсе не знал, что такое вежливость и дистанция. Сейчас вот стоит напротив меня, рассматривает своими жёлтыми глазищами, аж даже рот приоткрыл от любопытства.

Лиазар непринуждённо уселся рядом прямо на металлический пол.

– Мы все немного безумные, это правда. У меня есть своя теория на этот счет.

Он бросил взгляд на Гиваргиса, съёжившегося у стены, и движением руки указал ему на выход. Тот ни слова не говоря, оставил нас двоих.

Приподняла брови, побуждая Лиазара продолжать.

– Видишь ли, наши предки – и арэнаи, и гармцы, долго жили в изоляции, почти не имея контактов с другими народами арэнаи. Этому способствовало как и географическое расположение Северных островов, так и местные традиции и верования. Более того, даже живя на одной, достаточно небольшой территории, народы арэнаи и нигоред почти никогда не смешивались.

– А нигоред это кто? – в замешательстве спросила.

Лиазар смотрит на меня укоризненным взглядом:

– Предки гармцев. Мы же не называли себя некромагами.

– Ага, – киваю я, изображая, что всё поняла.

– Так вот, союзы между нигоред и арэнаи были крайне редки, род Рейвенов пожалуй один из немногих, в ком течёт кровь арэнаи. Я, если честно, не знаю, почему подобных браков было так мало. Как Мастер крови я вижу, что потомство двух народов может быть вполне жизнеспособно, и даже более того, весьма талантливо и сильно. Видимо, тоже какие-то религиозные предрассудки, ну или обычные межклановые дрязги. Кто-то на кого-то не так посмотрел или не то сказал, и всё, вражда навек. Люди мелочны, а маги так ещё и злопамятны.

Так и представляю себе некромага древности, надменно цедившего одному из метаморфов что-нибудь вроде "шелудивый пёс", и того, расписывающего некрофильские пристрастия своего противника. Вот оно веселье то было, наверное, жить столь разным существам на нескольких микроскопических островах почти нос к носу. Видимо, Лиазар понял ход моих мыслей, так как нахально улыбнулся.

– Тот же брак родителей Велора Рейвена был последней попыткой примирения двух народов, не особенно удачной. Итог противостояния ты знаешь. Части нигоред пришлось мигрировать в Салдор, а затем и вторая волна последовала за ними, переселившись в Гарм. Успев, впрочем, подгадить своим извечным соперникам – арэнаи, создав для них невыносимые условия проживания на островах.

– Так значит, извечный холод, сковавший Северные острова, дело рук некромагов?

Лиазар пожимает плечами.

– Ну, поломали они там что-то. Как говориться, ни себе, ни людям.

Знаю, что они там поломали. Источник. Умельцы хреновы. Техномаги, чтоб их.

– Но не в этом дело, – нетерпеливо продолжил гармец. – Что произошло дальше. Салдорские некромаги и арэнаи, обосновавшиеся в срединных землях Ойкумены, достаточно быстро ассимилировались, смешавшись с местными народами. Что, с одной стороны, упрочило их положение на занятых ими территориях, с другой стороны, сильно разбавило дар. Боевых магов рождалось больше, стали появляться и лэры, маги первого поколения, вот только силы арэнаи в сумме стали слабее, они даже утратили часть своих способностей. К полной трансформации, к примеру.

Ну да, утратили. Печально кивнула, честными глазами смотря на некромага. Вы из меня даже пытками не вытащите то, что я знаю о метаморфах, уж будьте уверены.

– Гармцы поступили, на первый взгляд, умнее, избегая браков с теми, кто не был одним из них, продолжил мой "дядюшка". – А так как потомков северян и так изначально было немного, это, в итоге, привело к сильному кровосмешению, и, закономерно, к вырождению. То есть магически мы стали даже сильнее, чем наши предки, но гораздо малочисленнее. Участились случаи магического безумия, особенно среди женщин. Опять же, очень большая смертность в младенчестве, выкидышей, а то и вовсе бесплодных браков. Рейвены уже несколько сотен лет назад поняли, что если так пойдёт и дальше, то скоро от нас ничего не останется. Нужна была новая кровь. Но коренное население не слишком для этого подходило.

– Почему это? – фыркаю я. – Страшненькие?

– Если бы дело только во внешности было, – пожал плечами некромаг. – Им же шаноэ полностью мозги выжгли. Большинство смертных в Гарме – просто недочеловеки, которые не всегда даже говорить умеют. Мы не дошли до такой степени отчаяния, чтобы иметь дело с этим скотом.

Меня передёрнуло от отвращения. Лицемерные ублюдки эти некромаги. Практически довели местное население до животного состояния, и теперь вместо того, чтобы пытаться исправить ситуацию, откидывают их в сторону, как мусор. А теорию про вырождение магов, я кажется, не так давно слышала. От Изенгрима Бергеля. Вот бы он обрадовался, найдя единомышленника в Гарме.

– Тогда было принято решение искать ресурс на стороне. Начали с Алискана. Здоровая, крепкая нация, молодая и развивающаяся. Мы начали свои исследования, но достаточно быстро разочаровались. Мой предшественник, Мастер крови Норей, после нескольких десятилетий исследований понял, что хотя витальность алисканцев высока, магический потенциал народа чрезмерно низок. Магов почти не рождается, да и те, которые есть, очень слабы. То же самое и у степняков.

– Подожди, но почему вы не начали с салдорцев? Они, как и вы, маги смерти.

– Гораздо слабее, чем мы, – поправил меня гармец. – Не скажу, что полное ничтожество, но... мы решили оставить их на крайний случай. Да и они к нам не пышут любовью. А развязывать некромагические войны нам не хотелось – после них мало что остаётся... неиспорченным.

– И тогда вы решили сунуться к тайранцам? – недоверчиво спросила я.

Даже села, игнорируя головокружение, чтобы ничего не пропустить.

– Ну да, мои исследования показали, что арэнаи идеально подходят для того, чтобы разбавить кровь некромагов и даже усилить наши способности, – простодушно сказал Лиазар. – Взять хотя бы Велора. Он сильнейший некромаг из ныне живущих на земле, хотя его мать была из арэнаи. Или даже благодаря этому.

Ну, допустим, сильнейший некромаг у нас Хель Пустынник, но не суть дело. Интересовало другое:

– Ну а если потомство будет не некромагами, а боевыми магами?

– Шаноэ же смогли решить этот вопрос. У них всегда рождаются одни девочки. Я полагаю, устроить так, чтобы дар гармцев доминировал над способностями арэнаи, будет вполне возможно. Может быть, мы сможем добиться даже того, чтобы совместить эти две магии.

И тут я не выдержала, и рассмеялась. Уловив недоумённый взгляд некромага, я расхохоталась ещё сильнее.

– А мы-то с Грегом думали, хи-хи, что вас интересуют наши земли и ресурсы...

– И для этого тоже, но у нас ведь есть ещё и Алискан, – неловко улыбаясь, пытаясь понять, что смешного здесь нахожу я, сказал Лиазар.

– Ну да, ну да. А ещё алисканцы... – я снова захихикала, вытирая проступившие слёзы. Смех не звучал как здоровый. – А ещё они как сваты выступают – дескать, мы к вам с солью и хлебом. А война, это значит, как способ сделать предложение заартачившейся невесте? Ой, не могу. Значит, вы решили завоевать Тайрани, а потом заставить несчастные кланы арэнаи поучаствовать в восстановлении вашей рождаемости? Вы, ребят, реально спятившие. Вы это знаете?

– Ну, изначально ведь речь не шла о войне, хотя Первый Консул и продавливал силовое решение. Просто всё вышло из-под контроля из-за истории с Элоизой Майстер, поэтому мы и решили, что было бы неплохо доказать упрямым тайранским магам, что сила на нашей стороне.

Я вновь всхлипнула от смеха, скрывая за весельем назревавшую истерику.

– О, вы недооценили упрямство боевых магов! Мы костьми ляжем, но не пойдём на союз с некромагами. Хотя подождите – вы ведь нам даже не союз предлагали, а участь племенного скота!

Тут мне внезапно в голову пришла мысль, которая подействовала на меня как ушат холодной воды.

– Э-э-э, Лиазар, – облизав внезапно пересохшие губы, сказала я. – Вы же не собираетесь подключать меня к вашему, безусловно, гениальному эксперименту по возрождению гармских некромагов? Так как я, если честно, не очень подхожу. У меня порченная кровь шаноэ, а ещё степняки в роду были. Я вам всю чистоту эксперимента испорчу.

Мне не хотелось выходить замуж за Изенгрима Бергеля, но от мысли, что меня могут выдать замуж за одного из некромагов, меня пугала.

– Это пустяки, с твоим-то первым уровнем силы. А вообще мысль хорошая. У тебя хоть и необычная внешность, совершенно не гармская, – задумчиво потёр подбородок Лиазар, – но я знаю несколько своих приятелей, которым бы ты пришлась по вкусу. Такая миниатюрная и фигуристая. Редкий цвет волос, и носик у тебя симпатичный. Я даже думаю, что тебе дадут возможность выбрать из нескольких претендентов. Да и Велор будет рад, всё же продолжение древней династии Рейвенов. Родишь несколько, двоих или троих мальчиков с нужным даром, а там мы тебя и отпустим. Мы же не изверги какие.

Я сидела в совершенной прострации, лишь хлопая глазами подобно механической кукле.

– Не обращай внимания на Лиазара. Он так шутит.

Джаред появился как раз вовремя, не дав мне сдохнуть на месте от отчаяния. Я почти спокойно относилась к мысли о том, что меня могут пытать или убить, но на попытки вмешательства в мою личную жизнь я в последнее время реагировала несколько неадекватно.

– Да, конечно шучу, – тут же сказал Лиазар, вскакивая, и манерно кланяясь Хаккену, бочком пробираясь к выходу. – На самом деле тебя собираются принести в жертву в одном древнем и кровавом ритуале.

– Лиазар! – отдёрнул его Хаккен.

– А, ну тогда нормально, – бледно улыбнулась я. – Ритуалы мне нравятся.

Молодой некромаг мне подмигнул и был таков.

– У тебя новый напарник? Хорошенький. – спросила я Джареда. – Но как же Адиель? Не сошлись характерами?

– А с этим разве можно сойтись? – устало выдохнул некромаг. – Но он хороший специалист. Наше молодое всё. А Зикрахен остался в Гарме, консулы отчего то решили, что нам не стоит работать вместе.

– Оба консула? – подняла брови я, но Джаред проигнорировал мой вопрос.

Он прислонился к стене, там же, где стоял. Как-будто опасаясь приближаться.

– Как ты?

– Ты знаешь, меня ведь уже похищали. А также пытали. Несколько раз хотели убить. И даже под весьма неприятные заклинания я попадала. Но я никогда не чувствовала себя так... как будто со мной всё это пытались проделать одновременно. И меня чертовски бесят эти браслеты на руках. Плохие ассоциации, знаешь ли.

– Если ты их снимешь, у тебя снова может пойти кровь. Твой организм плохо принимает эйсор.

– Я смогу договориться со своим организмом, если буду иметь доступ к трансформации. Тем более что они уже и сейчас не слишком на меня действуют.

Я сдвинула край одного из браслета, продемонстрировав впечатавшиеся в кожу запястий руны. Когда-то я расцарапала их ножом, и из-за попавшего на ранки антимагического серебра они так и не зажили окончательно, оставив шрамы. Колдовать мне это не мешало, зато попытки лишить меня способности к трансформации удавались лишь частично – руны работали даже так.

Джаред, после некоторого раздумья, кивнул.

– Ну что ж, если ты хочешь.

Впрочем, я недооценила действия браслетов. Как только Джаред разомкнул их, как головная боль усилилась, а основание шеи как будто обожгло клеймом. Я закусила губу, и тут же почувствовала вкус крови.

– Так не пойдёт, – сказал Джаред тревожно.

– Дай мне минутку.

Тело моё пыталась исторгнуть или поглотить ментального паразита, но тот явно обосновался слишком хорошо, чтобы уходить. Я положила трясущиеся пальцы на шею, описывая круги вокруг небольшого бугорка на шее и направляя течение энергетических потоков в обход эйсору. Как-будто пыталась убедить своё тело, что здесь ничего нет. И оно, наконец, неохотно поверило, что затаившаяся во мне дрянь – не чужак, представляющий опасность для его целостности, и не рана, которую надо залечить. Боль постепенно уходила, хотя скорее всего она вернётся, как только я попытаюсь использовать полную трансформацию. Вытерла лицо платком, протянутым некромагом, и лишь тогда аметила, что у меня пошла кровь носом.

– Ты как? Позвать Гиваргиса?

– Лучше, – кивнула Джареду. – Теперь почти ничего не болит, только сильная слабость.

Он как-то криво улыбнулся:

– Ну ты же ничего не ела очень давно. Жаль, я в спешке не догадался взять нормальной еды. Так что придётся обойтись армейским пайком.

Пока он разворачивал свёрток со скудной, хотя на вид и достаточно питательной снедью, я еле удерживала себя от того, чтобы подобно голодному птенцу не начать вопить "дай, дай, дай!". Но вот силы воли на то, чтобы есть аккуратно, как соответствовало леди, у меня уже не было. Кусок вяленого мяса, коржики овсяного хлеба, немного кособокое яблоко и сухие хлопья с каким-то рыбным вкусом исчезли, казалось, тотчас, как некромаг их выложил передо мной. Последними я умяла плитку горького шоколада и горсть сухофруктов, и довольно облизнула пальцы. Я могла бы съесть и ещё, но кажется, это было всё, чем обладал гармец.

– А у нас в полевых условиях шоколадом не кормят, – заявила я, слизывая с шуршащей упаковки сладкие крошки.

– У нас тоже не кормят, – вздохнул грустно некромаг, и мне стало понятно, какого именно сладкоежку я объела. – Вижу, ты больше не злишься на меня?

– Конечно, не злюсь, – равнодушно сказала я. – Полагаю, что эта дрянь в моей шее просто глушит сильные эмоции. Я себя и живой-то не совсем чувствую. Как-будто нахожусь во сне – всё так зыбко и неустойчиво, особенно мои мысли и чувства. Впрочем, это то и неудивительно – они ведь теперь не совсем мои.

– Это с непривычки, – заверил Джаред. – Потом эффект нереальности сгладиться.

Я прижалась щекой к горячему металлу и закрыла глаза. Лёгкое прикосновение к моему плечу.

– Агнесса?

– Знаешь, что меня удивляет? – спросила я. – Почему ты ещё жив. Ты ведь натравил на меня эту штуку, эйсор. Госпожа Смерть давно должна была прийти по твою душу.

– Я лишь активировал артефакт, всё остальное эйсор сделал сам. Условия Клятвы были вполне конкретны, и всего в нём предусмотреть было нельзя, – мягко объяснил Джаред. – Хотя то, какова была твоя реакция на артефакт, несколько испугало меня. Я не думал, что тебе будет так плохо.

– И что потом? – устало спросила я. – Ты просто передашь меня в целости и сохранности Рейвену, а уж то, что он сделает со мной, не твоё дело? Ты-то ведь меня и пальцем не тронул. А вот Консул никакими клятвами не связан, а в его родственную привязанность я как-то не верю.

– Вот тут ты ошибаешься. Может, между вами и нет никаких клятв, но ты его потомок, и это ограничивает его гораздо больше, чем ты думаешь. Не у одних арэнаи сильна связь кровных уз. Убийство родича для нас – это табу, иначе бы брат Велора, – тут Хаккен понизил голос, – был бы давно мёртв. Так что за свою жизнь ты можешь не волноваться. Как и о том, что с тобой будут обращаться неподобающе.

Глава 37

Как ни странно, Джаред не врал и не преувеличивал. Мой статус в Гарме оказался достаточно противоречивым – я была и пленницей, не обладающей почти никакими правами, и высокой гостьей, о которой пеклись как о наследной принцессе. Но поняла я это гораздо позже. Изначально я считала, что участь моя будет незавидна, и скорее всего, коротка.

Гармскую столицу, которая также была единственным городом в горах, как мне сказал Джаред, я почти не успела разглядеть. Только высокие пики в дали, на фоне темнеющего неба, прямо как в моих снах, и далёкие огни городских башен. В сам город я так и не попала. Меня усадили в кабинку, подвешенную к тросам, и мы вновь оказались между небом и землёй. И только там я поняла, что совсем перестала бояться высоты. Что ж, эйсор может быть и полезным.

Через полчаса нас высадили на широкой площадке, замощённой тёмным гладким камнем, на котором нас ждали несколько человек. Вначале мне показалось, что за их спинами ничего нет, и лишь потом я увидела, что в скальной породе вырезан узкий проход, в который врезали сливающиеся с камнем ворота.

– Очевидно, торжественной делегации и праздничного шествия мне ждать не стоит, – пробормотала я.

Меня услышал Лиазар.

– Ну так у нас именно так почётных гостей и встречают, – усмехнулся он. – Тайно и под покровом темноты. Это Гарм, милая, мы все важные дела делаем как можно более... тихо.

Как мне удалось понять, почти все, кто нас встречал, были магами. Велора не было, и как я спросила потом Лиазара, Первого Консула тоже. Зато Адиель Зикрахен, мерзкий паук, не преминул лично встретить меня.

– Айри Эйнхери, – обратился он ко мне, – не ожидал увидеть вас так скоро. Счастлив лицезреть вас в добром здравии. Надеюсь, дорога не была для вас слишком утомительной?

Хотя Зикрахен говорил достаточно почтительно, я всё же не могла отделаться от мысли, что за его словами скрывается насмешка, поэтому лишь повела плечами, игнорируя его вопрос. Я не собиралась любезничать с тем, кто когда-то пытался меня убить.

– Может, айри и не устала, арэнаи же двужильные, а вот я сейчас свалюсь, Зикрахен, – нарочито громко зевая, вмешался Мастер крови.

По лицу Адиеля пробежала тень и он смерил молодого наглеца надменным взглядом.

– Он надеялся, что меня прикончат где-нибудь в Тайрани, но я оказался живучим, – сказал Лиазар мне на ухо, впрочем не стараясь говорить особо тихо. Лица встречающих вытянулись ещё сильнее, и они поспешили провести нас внутрь.

– И за что тебя только терпят? Зная Зикрахена, я удивлена тем, что ты ещё не болтаешься на столбе, – пробормотала я, с любопытством глядя на легкомысленно вышагивающего рядом Лиазара.

– Ой, у нас так не казнят, – сморщил нос мой дядя, – это не слишком практично. Просто я уникальный специалист, единственный Мастер крови на весь Гарм. Мне многое прощают. Запомни, деточка – быть уникальным и полезным это самая лучшая гарантия того, что ты проживёшь здесь достаточно долго и счастливо. Хотя Консул Велор как-то обещал запереть меня в самой глубокой темнице. Но теперь-то мне об этом беспокоиться не надо. Её ведь займёшь ты, а мне достанется чуть попроще.

Впрочем, как выяснилось чуть позже, странный маг меня только пугал.

Мы прошли по нескольким коридорам с высокими сводами, поднялись по широкой каменной лестнице и оказались на ещё одной площадке, только чуть поменьше, чем снаружи.

Там меня ожидало настоящее чудо. Маленький, раза в полтора меньше, чем я привыкла видеть, поезд, и рельсы, уходящие в слабо подсвеченный туннель. Железная дорога в самой глубине горы! Это было самое большое чудо, которое я видела, и даже дирижабли не могли с ним сравниться.

Вагончики были очень удобными, хотя для высоких гармцев явно низковаты, что заставило их неудобно скрючиться, склонив головы – сидений на всех не хватало.

Дорога, к сожалению, была совсем короткой, и очень скоро мы прибыли к месту назначения. Ещё одна лестница, и мы, наконец, достигли жилых помещений. Кажется, эта скала была испещрена туннелями и рукотворными пещерами как червивое яблоко. К счастью, предсказание Лиазара не сбылось. Мне достались вполне уютные, хотя и не слишком большие, покои.

– А что, все гармцы живут в горах? – спросила я Астенари, сопровождавшего меня.

Джаред расстался с нами сразу же, как только мы сошли с подземной железной дороги. Кажется, он решил избегать меня, к моему большому облегчению. Компания Лиазара меня устраивала гораздо больше. Если бы ещё и Адиель перестал маячить за моим плечом!

– Нет, в основном в городе и крепостях. Но Велор Рейвен предпочитает жить именно здесь – в Сердце Гарма, хотя у меня от этой горы обычно мурашки. Здесь вообще мало кто может долго жить, особенно из молодых некромагов. Но ты, возможно, ничего не почувствуешь, – объяснил мне Атенари.

Тут он ошибался. Потому что я отлично понимала, почему это место названо Сердцем. Я слышала, не ушами, а всей своей сущностью, мерное биение, звучавшее откуда то из недр горы. Источник, подобный тому, что я чувствовала в Салдорской пустыне или видела в горах Талсу. И он был прямо под нами. Не мёртвый... но больной и очень, очень старый.

Я была захвачена этим звуком, и ощущениями, рождавшимися от него, так что очнулась, лишь когда услышала щелчок закрываемой двери. Недоуменно завертела головой. Лиазар Атенари ушёл, оставив нас вдвоём с Адиелем. Зиккрахен перехватил мой взгляд.

– Мастер крови заметил, что защитное заклинание на комнате пообносилось, и его нужно обновить, и пошёл за нужными инструментами.

– Пошёл, или ты его отправил?

Уголки губ Адиеля чуть вздрогнули.

– Инициативность наказуема. К тому же кому, как ни "уникальному специалисту" доверить защиту покоев достопочтимой айри? Уж явно, не такому бездарю, как мне.

– Или вы хотели остаться со мной наедине. Что-то хотите сказать? – спокойно спросила, и оглянувшись, присела в единственное в комнате кресло, вынуждая мага сесть на более неудобный стул.

– Скорее предупредить.

– Вы? – я позволила недоверию проступить на моём лице.

– Почему же нет?

– Потому что вы и пальцем не пошевелите, если это не касается ваших интересов, или интересов вашего хозяина. Только вот не думаю, что цели Второго Консула совпадают с моими.

– Иногда у нас появляются союзники там, где мы не ожидаем, – загадочно сказал Адиель. – А те, кто кажется совсем безобидными, оказываются страшнее всего. Не доверяй Лиазару, он гораздо опаснее, чем ты думаешь. Он прячется под маской шута, но сам не задумываясь выдаст с потрохами Велору.

– О, за него это уже сделал Хаккен, так что боюсь, Лиазару Атенари за ним уже не угнаться, – горечь всё-таки просочилась в моём голосе.

Адиель нахмурился, разглядывая меня. И наконец, на что-то решился.

– У Велора есть два помощника, две руки – правая и левая, и как водиться, одна не знает, что делает другая. Ну или делает вид, что не знает. Хаккену он доверяет заниматься делами дипломатического и политического характера – при всех его недостатках, Джаред достаточно осторожен и рассудителен. Лиазар же берётся за задачи, на первый взгляд, менее масштабные, но чуть более... грязные. Его ум столь же остёр, сколь и испорчен. И это сильно роднит Лиазара с его хозяином. И Велор в последнее время всё больше приближает Атенари к себе. Джаред же несколько лет находится в опале, и лишь теперь он постепенно восстанавливает свои позиции. То, что Хаккен питащил тебя в Гарм – большая для него удача.

– Я должна быть счастлива за карьерный рост Хаккена? – ядовито спросила я. – Хотя это стоило ему так мало – всего лишь мою свободу! Не понимаю, зачем ты рассказываешь мне всё это. Что мне до ваших внутренних интриг? И с каких пор вы стали с Хаккеном лучшими друзьями?

– С тех пор как мы встретили ту, что стоит на пересечении дорог, и подумали: вдруг она сможет изменить наши судьбы? Второй Консул, кстати, не в курсе о истинной сущности некой молодой особы, так что советую тебе не слишком молоть языком о некоторых... способностях, котоыми эта особа обладает. Так будет лучше для всех нас.

Ого, что я слышу? Зикрахен и Хаккен сговорились за спиной Велора, да и ещё по поводу меня.

– Сделаю, что могу, – сухо ответила я, – но сомневаюсь, что если Велор возьмётся за меня, я смогу что-либо от него скрыть.

– О, да он с тебя пылинки будет сдувать, так что можешь не опасаться серьёзных допросов. Тем более, что он верит, что эйсор не даст тебе скрыть от него хоть сколько значимую информацию.

– А разве нет? И для чего ему...

Адиель шикнул на меня, не дав договорить. Атенари возвращался.

Когда некромаги покинули меня, оставив на попечение молчаливых (немых?) слуг, я наконец смогла насладиться, пусть и относительным, но всё же одиночеством. Плотно перекусив, я попыталась заснуть. Но не смотря на сильную усталость, сон не шёл. Рваный, болезненный ритм Источника мешал мне успокоиться, навевая тревогу. Пришли мысли, которые я упорно гнала от себя всё это время. О людях, которые мне дороги.

Отец, поддавшийся моим заверениям о том, что я справлюсь. Сейчас он, наверное, корит себя за моё исчезновение. Папа всегда был склонен брать на себя вину за чужие ошибки. Дед, которому нельзя волноваться. Что с ним будет, когда он узнает, что его наследница не оправдала надежд? Эрик, пропавший в Пустошах Гэлин, даже Бергель. Мой отряд. Я подвела их всех.

Но больше всего я подвела Хеля. Я обещала ему быть осторожной. Я обещала не оставлять его одного. Но едва ли мы теперь когда-либо встретимся.

Хель сильный. Он справится. Пустынник прожил тысячу лет и проживёт ещё столько же, если не больше. А что я? Я арэнаи, и наши жизни слишком коротки и мимолётны, чтобы за них цепляться.

– Но я же не собираюсь умирать, – прошептала я в ночную тьму. – Так почему я чувствую, что моё время утекает сквозь пальцы?

Сон мой впервые за долгое время не сопровождался причудливыми и пугающими сновидениями. Но и не приносил отдохновение. Это место, этот неправильный, слабый Источник, высушивали меня.

А утром я опять почувствовала пульсирующую боль в шее, и потратила уже несколько часов, чтобы унять её. Чтобы затем вновь свалиться в постель от бессилия, под навязчивым присмотром вызванного испуганными служанками целителя. И так день за днём. Я видела только Гиваргиса, слуг, и иногда забегавшего Лиазара. Ни Велора, ни Джареда, ни даже Адиеля Зикрахена. Такова стала моя жизнь. Непрекращающаяся борьба с болью, одиночеством, страхом и чувством приближающегося и неминуемого конца.

Шла вторая неделя моего пребывания в Гарме. Неудивительно, что появление Консула Велора я встретила почти с облегчением, надеясь, что моя судьба наконец решится.

Глава 38

Был ли в этом виноват эйсор, близость к умирающему Источнику или ситуация полного неведения, в которой я оказалось, но состояние моё к пятнадцатому дню пребывания в Гарме можно было назвать удручающим. Я как будто бы впала в эмоциональную кому. Ни мыслей, ни желаний, лишь только бесконечная усталость, сковавшая мою душу.

Дни проходили однообразно. Вставала утром, умывалась, ела, и снова ложилась. К полудню я управлялась с эйсором, а точнее, с болезненными ощущениями от него. Головная боль от ментального паразита не становились меньше, как Гиваргис мне обещал, а даже стала ещё более изощрённее и мучительнее. Когда боль немного угасала, я позволяла себе немного размяться, хотя мои нынешние тренировки были лишь тенью прошлых. Но сиденье в четырёх стенах едва ли вообще настраивало на физическую активность, так что я обычно достаточно быстро возвращалась в кровать.

Обычно, когда я хандрила дома, я садилась на подоконник, брала бутылку красного вина и тарелочку с шоколадом, и наблюдала из окна за прохожими. Иногда ко мне присоединялся и кот, ложа тяжёлую голову мне на колени и басовито мурча. Здесь же я не могла позволить себе и этого.

Я садилась в кресло, клала себе на колени книгу, открытую уже какой день на одной и той же странице, и смотрела на пустую стену. Читать в таком душевном состоянии я была не способна. Иногда кто-то приходил – Гиваргис или Лиазар Астенари, развлекая меня шахматами или лёгкой беседой, но всё реже участвовала в них, скоро совсем перестав замечать своих гостей.

Иногда, когда мои глаза уставали, я закрывала их, не засыпая, но оставаясь всё в том же оцепенении. В один из таких моментов ко мне и пришёл гость.

Звук отпираемого замка, щелчок двери и лёгкая поступь, скрип кресла напротив. И запах горького миндаля и ржавого железа. Незнакомый запах. Напряглась, но так и не открыла глаза, даже когда ощутила сквозь сомкнутые веки тень, упавшую на меня и пристальный взгляд – неприятный, пачкающий. Странно, но при этом самого человека я не чувствую, хотя должна. Какой-никакой, а я всё-таки менталист. А сейчас кажется, что напротив не человек, и даже не зверь... а дышащая, смотрящая на меня пустота.

А затем эта пустота меня коснулась – вполне реально. Подушечки пальцев, на ощупь очень мягкие, дотронулись до моего лица, заставляя меня громко и испуганно вздохнуть. Но не открыть глаза. Почему-то мне страшно увидеть того, кто пришёл.

Отстранилась, насколько это возможно, болезненно морщась, но сидящий напротив меня продолжил изучать моё лицо лёгкими касаниями. Щеки, линия скул, изломанные арки бровей, переносица. Когда он дошёл губ, это стало слишком невыносимым, слишком личным, и остатки невозмутимости разбились осколками. Распахнула глаза, с яростью глядя на потревожившего мой покой, но чужие руки почему-то не убрала. Как-будто его право касаться меня совершенно неоспоримо.

Велор Рейвен, древний маг, так сильно напоминающий мне дракона. Нет, даже не на дракона, ведь эти существа мифичны и прекрасны. Велор же реален и чудовищен. Или, если вам угодно, чудовищно реален и реально чудовищен. Что же, тогда понятно, почему моё чутьё менталиста отказало – чтобы защитить мой разум, ведь почувствовать такое... такого, слишком большое испытание для него. Странно, что этот человек мой родич – хрупкий, экзотично-красивый. Расхождение между тем, что видят глаза и что говорят чувства, оставляет ощущение обмана. Не похожий ни на одного из тех, кого я видела. Мой прадед и правитель великого государства.

А пальцы он всё же убрал. Не сразу, но убрал.

– Любопытно, те арэнаи, которых я знал когда-то, реагировали на тактильный контакт иначе.

Ага, отгрызали нахалам руку по локоть.

– У меня эйсор, – напомнила я.

– Это не слишком тугой поводок, – возразил Консул. – Он не должен блокировать инстинкты самозащиты, только не у боевого мага.

Молча пожала плечами. Пусть говорит, что хочет, лишь бы он ушёл. Щёку внезапно обожгла пощёчина, скорее унизительная, чем болезненная.

Роняя кресло, вскочила, и за одно мгновение оказалась в другой части комнаты, где наглый маг меня не достанет.

– Уже лучше, – усмехнулся Консул. – Но всё ещё не пытаешься защищаться. Возможно, дело не в эйсоре, милая.

– А в чём же?

– У меня две версии, которые, в принципе, обе могут быть истинными одновременно. Как потенциальный противник, я настолько превосхожу силой и умением тебя, что инстинкты подсказывают тебе не сражаться со мной, а подчиняться, если непосредственной угрозе жизни нет, или бежать. Что ты и продемонстрировала.

– А вторая версия?

– Узы крови. Вы, арэнаи, весьма сдвинуты на клановой иерархии, а так как я являюсь твоим предком, то моё право... распоряжаться тобой, обучать тебя, в том числе и с применением физического насилия, почти неоспоримо.

Я поморщилась. Не знаю, что там с его превосходством, как противника, но по поводу иерархии он прав. И не то, что в нас это вбивали силой, скорее, мы с этим родились. Но мы действительно не можем полноценно сражаться против своих сородичей, и чем больше разница в возрасте, тем сложнее. Если с Эриком я вполне могла поучаствовать в тренировочном бою, и даже отвесить ему профилактических оплеух за его дурость, то когда мой отец пытался меня тренировать, я просто не могла полноценно дать ему отпор. Рука не поднималась. Впрочем, и у старших сородичей по поводу младших членов семьи были свои заморочки. Для этого и существовали наставники – учителя, которым не мешало кровное родство. Но... сказала это вслух:

– Ты не часть моей семьи, ты даже не боевой маг.

– Нет, я некромаг, – безмятежно улыбнулся Рейвен. – А ты мой потомок. Неужели думала, на тебя это не наложит некоторых обязательств?

– Что-то Танара не отличалась дочерней почтительностью, – дерзко заметила я.

– Она шаноэ, это другое. Тебе же полноценной ведьмой не стать.

– Почему это?

Села на кровать. Ноги всё ещё не слишком держат, а перед Консулом свою слабость скрывать нет смысла. Пусть видит, до чего довёл здоровую молодую арэнаи!

– Потому что здесь важнее не наследственность, а обучение, притом в определённом возрасте. Твоё же было начато, но не закончено, а теперь ты слишком взрослая для этого. Да и родственную связь же это между нами не перекрывает.

– То-то я гляжу, что вы ведёте себя как любящий родственник, – ядовито ухмыльнулась. – Похитили меня из родной страны, а теперь медленно убиваете этой своей штукой.

– Эйсор не должен быть опасным, даже для боевого мага, – вздохнул Велор, разводя руки, хотя особого раскаяния я в нём не увидела. – А значит, с тобой что-то не так. Точнее, с твоими способностями к боевой трансформации.

Попыталась отделаться полуправдой:

– Со мной всегда что-то было не так. Признаюсь, я не слишком хороша в трансформации – плохо владею собой.

– Я бы поверил тебе... даже вчера. Но видимо, я излишне расслабился. Не думал, что девчонка, не перешагнувшая даже столетний рубеж, способна на сюрпризы. Решил дать тебе успокоиться, адаптироваться к Гарму, не задавать лишних вопросов, не пугать своим обществом. Мне хотелось, чтобы ты чувствовала себя дорогой гостьей, а не пленницей, и поэтому допрос не входил в мои планы. Не по-родственному это. Захотелось, старому дураку, сыграть в доброго опекуна.

Он говорил тихо и спокойно, но мне становилось сё неуютнее и неуютнее. Я обхватила плечи руками и подтянула ноги к груди, стремясь защититься от его взгляда. Но он сел ближе, почти касаясь своим бедром моих ног.

– Но вчера что-то изменилось? – хрипло спросила я.

– Что-то, – согласился Велор, и положил передо мной тёмную пластинку, в которой отражаются наши искажённые лица.

Я с опаской повертела её в руках.

– Что это?

– Запись с памяти одного некромага, которую мне передали по Зеркалу. Нажми.

Ого, они так могут! Взять чужие воспоминания и перенести их на физический носитель – даже не думала, что это возможно. Коснулась экрана, и он постепенно начинает светлеть. Появилась картинка. Я побывала на достаточно количестве битв, чтобы понять, что это одна из них. Кусок полуразрушенной стены. Валяющееся в грязи оружие, судя по конструкции, одна из тех пушек, что гармцы соорудили для алисканцев. Изломанные тела рядом. И струйки дыма от подожжённых строений.

– Где это?

– Хайданская крепость.

Стратегическое место для тайранцев. Но уже не на границе с Алисканом. Глубже. Ближе к столице. Не думала, что гармцы смогут к ней так быстро и легко подобраться.

Рука Велора опустилась поверх моей, что-то включая в странном приборе, и картинка ожила. Послышался звук и я вздрогнула. Крики, вопли, приказы... ничего не разобрать.

Обзор изменился, и теперь мне показали сутулого гармца со спины. Сердце ёкнуло, но я быстро поняла, что это не Джаред. Он поднял руки... И я не могла видеть через этот экран магию, но я знала, что он сейчас колдует. Потому что крики раненных захлёбнулись, а значит, их жизни только что прервались, став ещё одним источником силы для некромага.

Некромаг на экране обернулся, и я вижу на его спокойном лице тень досады:

– Не проходит. Здесь стоит хороший защитный купол. Кто-то из арэнаи постарался, так что щит легче взломать изнутри.

– А ты бы не хотел приближаться к этим тварям слишком близко, – сказал тот, кому принадлежит воспоминание. – Не стоит волноваться, за нас всё сделают алисканцы.

В проёме сломанной стены уже исчезло несколько высоких фигур. Экран затрясся, и запись кончилась. Я наконец выдохнула.

– И что? Вы хотели показать мне, что Хайдан пал?

– Смотри дальше.

Ещё одна запись. Маги уже внутри. Очевидно, щит разрушили, и они могут теперь колдовать внутри крепости. Я слышала разговор по ту сторону экрана, но не могу видеть тех, кто его ведёт.

– Тайранские маги не спешат показываться. Странно, обычно они не избегают открытый бой. Может, что придумали?

– Едва ли, – презрительный голос хозяина записи. Вот это он зря. Те же салдорские маги давно перестали считать нас тупыми боевиками, зная, что мы способны на вполне себе хитрые и сложные тактические ходы. Не всё же грубой силой давить? – Оставайся здесь и смотри, чтобы никто не сбежал, я возьму алисканского мага и поищу тайранских псов...

Я оторвалась от экрана, и кинула гневный взгляд на своего прадеда, только сейчас заметив несуразицу. Почему они говорят на койне, а не на гармском, как должны были между собой? Видимо, Велор изначально собирался показать мне эту, а может и другие, записи, да и ещё чтобы я поняла, что происходит.

– Что? – вопросительно посмотрел на меня Велор.

– Хотите, чтобы я смотрела, как умирают мои соплеменники?! – То, что Консул собирается показать торжество своей армии, я нисколько не сомневалась. – Это что, развлечение у вас такое?!

Велор закатил глаза, сразу поняв, что послужило причиной моих подозрений.

– Я действительно приказал своим людям использовать койне, но не собирался демонстрировать эту запись тебе. Если это и развлечение, то для других особ. Не отвлекайся. Сейчас самое интересное.

Появился ещё один алисканец, судя по всему, тот самый маг. Лицо его было залито кровью, а на одежде подпалины, но на лице предвкушение триумфа.

– Огневик мёртв, а целителя мы смогли захватить в живых. Лишь у башни не погашена вспышка сопротивления. Там последний боевой маг, и мы не можем к нему близко подобраться.

– Что ж, пойдём разберёмся с твоим магом.

У башни лежали люди, в основном, судя по характеру ранений, убитые магией, или разбившиеся от падения с высоты, а может, и то и другое. В проёме окна мелькнул силуэт человека, но исчез прежде, чем гармец успевает применить заклинание.

– Дольге, обойди башню, не дай ему сбежать. С одним я легко управлюсь, – приказывает гармец.

Некромаг зашёл внутрь и начал подниматься по лестнице. И еле успел уклониться, когда сверху, почти к его ногам, упал труп. Это даже уже не человек, это окровавленный кусок мяса, в котором я с некоторым трудом, лишь по одежде, узнала одного из алисканцев. Что или кто могло с ним такое сделать? Такие следы не могли возникнуть ни от магии, ни от оружия. Мы не разрываем плоть зубами, так ведут себя только дикие звери!

Я догадалась о происходящем раньше, чем спешащий гармец. Он даже не понял, увидев волка, мчащегося на него, что это и есть тот самый боевой маг. Он не знал о возможности полной трансформации, и он не мог подумать, насколько зверь перед ним хитёр, опасен и быстр.

Некромаг пытался выстроить щит, но не успел, и экран, в очередной раз дёрнувшись, потух. Запись кончилась.

– Маг, кому принадлежит это воспоминание, мёртв? – спросила я, зная ответ.

– Да, и нам повезло, что у него более или менее сохранилась голова, и мы смогли вытащить его воспоминания. От второго некромага ничего не осталось.

– Тогда как же?..

– Есть приказ не оставлять тела некромагов на поле боя, и тот алисканский маг сумел выжить и выполнить приказ.

– А Хейдан?

– Пока в руках тайранцев. Алисканцы не смогли удержать крепость без нашей поддержки. Мы решили не рисковать, не разобравшись, с чем имеем дело. Кроме тех, кого ты видела, на нашей стороне были и другие маги, и смертные воины, очень неплохие, готов признать. А против них было вдвое меньше людей, и всего лишь трое магов, только один из которых был арэнаи. А затем появился... этот зверь. – На лице Консула появилась задумчивость. – Ни алисканцы, ни мои люди не поняли, с чем столкнулись. Но я старый маг, и помню другие времена. Когда арэнаи были не только магами с необычайной ловкостью и силой. Когда они были метаморфами. Не думал, что застану тех, то ещё владеет этим искусством.

А я думала о том, что знаю человека, умеющего оборачиваться волком. Эйнар, мой брат. Если дед решил, что я мертва или в руках врага, то возможно это примирило их друг с другом и вернуло брата в семью. В военное время прощаются многие прошлые проступки. Но гораздо интереснее другое. Если это не личная инициатива Эйнара, то увиденное мной означает только одно – Изенгрим Бергель решил всё-таки использовать козырь, который он прятал в рукаве. Он больше не собирается скрывать то, что кто-то из арэнаи владеет полной боевой трансформацией, и намерен обучать этому и других. Видимо, дела тайранцев действительно плохи, раз Бергель решил положиться на столь шаткий шанс, что метаморфы переломят ситуацию в корню.

– Что ты скажешь? – склонив голову, спросил меня Велор.

– А почему я должна что-то говорить? Я здесь мало что знаю о происходящем в Тайрани.

– Но ты знаешь о метаморфах. Разве нет?

Чуть помедлив, но всё же ответила.

– Да, я знаю достаточно о метаморфах.

У меня нет даже мысли скрывать правду от Консула, хотя я понимала, что происходит что-то неправильное. Разве... разве я не собиралась молчать даже под пытками? Почему же сейчас я так легко начала выбалтывать то, что я знала о метаморфах?

– Это следовало предполагать, – задумчиво сказал Велор, привлекая меня к себе, и положив мою голову себе на колени. А я даже не протестовала, воспринимая небрежную ласку от гармца как само собой разумеющееся. – До тех пор, пока я не увидел метаморфа в Хайдане, я думал, что восстановить утраченное умение невозможно. Поэтому мы и не трогали сигила, зная, что его постигнет неудача.

– Вы знали, чем Асет Орани занимался? – удивилась я вяло.

– И многое другое про этого проныру. Он доставил нам много неудобств в Алискане. Но мы думали, что Орани приведёт нас к шаноэ, ведь он их давний приятель, но взрыв, устроенный тобой и твоим другом, вспугнул его раньше. Значит, это он научил арэнаи превращаться?

Мне бы конечно тут заткнуться, но я не могу... не хочу.

– Нет, я. Закончила то, что маг хаоса не смог. Но пока так могут лишь двое, я и мой старший брат. Я думаю, это он был волком в Хейдане.

– А ты тоже волчица? – рука, гладившая меня по затылку, на мгновение замерла.

– Талсу, снежнаякошка. Я не выбирала эту форму, просто это было самое последнее животное, которое я видела на тот момент.

Я вяло освободилась из-под руки Велора, и проковыляла к ванной, где меня просто вывернуло на изнанку. Еды в желудке почти не было – сегодня у меня не было сил ни завтракать, ни обедать, так что рвало меня практически одной жидкостью, окрашенной в розоватый цвет. Судя по привкусу во рту, крови. Я стянула висевшее на перекладине полотенце, и подложив его под голову, легла там же, на холодном полу, сейчас дававшем облегчение от боли, пронзающей моё тело. Кажется, у меня начался жар, которого не было ещё полчаса назад.

Наблюдавший у двери Велор подошёл ко мне, и пощупав лоб, нахмурился. Уже через несколько минут здесь был Гиваргис и гармский целитель. Он уже приходил раза два, но кажется, в те разы его больше интересовали особенности физиологии боевых магов, чем моё плохое самочувствие. Сейчас же, под холодным и недобрым взглядом Консула, гармский целитель бледнел и заикался, не в силах объяснить, почему тайранка в таком плохом состоянии, списывая всё на акклиматизацию и стресс.

– А я же говорил, что будет становиться хуже, – Гиваргис, обычно весьма стеснительный и трусливый, когда дело касалось непосредственно его работы, приобретал неожиданную смелость. – Хотя тошнота что-то новое. У тебя такое было?

Я вяло покачала головой.

– Что могло спровоцировать ухудшение? – негромко спросил Велор.

– Ну, так как изначально источником болезни был этот ваш ментальный паразит, то полагаю, что и сейчас виноват он. Что-то его активизировало.

Или кто-то. Это совсем не нужно было говорить вслух.

– Ты про что, мальчик? При чём здесь эйсор?

– Вам не сказали? – удивлённо спросил Гиваргис, а затем кратко изложил свою теорию про сопротивление моего организма чуждому влиянию. И про то, что чем сильнее эйсор пытается подавить мою волю, тем хуже физически мне становится. А сейчас, очевидно, заставляя меня говорить то, что я в других обстоятельствах бы не сказала, Велор случайно активировал процессы защиты от эйсора.

А я-то думала, что мой прадед просто склонен к садизму, или просто равнодушен к тому, что со мной происходит, а он просто не знал о побочных эффектах от его "подарка". И ладно Гиваргис не сказал – кто бы его допустил до сиятельной особы Консула. Но почему это не сказал Лиазар Астенари, мой добрый "дядюшка", видя, как я мучаюсь? Прав был Хаккен, когда говорил, что этому некромагу нельзя доверять.

– И что ты предлагаешь? – спросил Велор, обращаясь к алисканцу.

Гиваргис пожал плечами:

– Природу Агнессы не изменишь, так что конфликт можно избежать лишь только путём устранения его источника. Сейчас я могу лишь облегчить состояние, но не излечить. Ох, милая, у тебя что, кровь горлом пошла? – спросил он, вытирая с моих губ капельки крови.

– В этот раз желудок, – криво улыбнулась.

Пока лекари вертятся вокруг меня, отпаивая лекарствами и приводя в приличное состояние, Консул, нисколько не смущаясь, задремал в моём кресле. Но стоит лишь закрыться за ними дверь, как он тут же оказался рядом.

– Значит, о метаморфах ты не хочешь со мной говорить? А жаль. Будет не очень хорошо, если всякий раз, когда я захочу узнать у тебя что-либо против твоей воли, тебя будет тошнить кровью.

– Тогда сними эту штуку и вернись к старым добрым пыткам и ментальной атаке, – хмуро ответила я.

– Обойдусь другими источниками информации, – вздохнул расстроенно Велор. – А так всё хотелось узнать из первых уст. Всё же на моих глазах возрождается легенда. Знаешь, в роду моей матери маги тоже обращались в кошек, и я рад, что именно через неё, а не Эйнхери, этот дар достался тебе.

– А вы многое об этом знаете?

– Кое-что. Некромагов, имевших дело с метаморфами, почти не осталось. Они для большинства гармцев – фактически персонажи из древних сказок, притом выступающие отнюдь не на стороне добра. И для молодого поколения узнать, что арэнаи, на которых они смотрели свысока, и зверолюди, которыми их пугали в детстве, одно и то же, весьма шокирующе. А то, чего боятся, уничтожают. И жаль – умение менять обличие, обретать нечеловеческую силу и ловкость поистине прекрасно.

– Именно поэтому вы сейчас поддерживаете эту войну? – едко спросила я. – Не знаете других способов восторгаться моим народом?

Лицо Консула осталось безмятежным.

– Борьба за выживание делает нас, и некромагов, и арэнаи, сильнее. Грустно это признавать, но без боевых магов, наших старых соперников, гармское сообщество постепенно слабеет, вырождается.

– А если мы не выживем в этой войне? – грустно спросила я. – Мало ли народов и магических искусств кануло в небытие?

Консул пожал плечами.

– Значит, они были слабы, недостойны, чтобы жить дальше.

Я в достаточной степени осмелела и пришла в себя, чтобы спросить, что давно хотела.

– А что будет со мной? Для чего я здесь? Я здесь уже две недели, и абсолютно ничего не происходит. Иногда мне кажется, что вы просто похитили меня как трофей.

– В какой-то степени, – лукаво улыбнулся некромант. – Всё же у Эйнхери потомства не счесть – а у меня только и есть, что мой брат, да ты.

Танару и Зору, как всегда, не посчитали. Шаноэ же, пф-ф-ф, какой от них прок?

– Родственные чувства, значит? – не стала скрывать иронии я.

– Я слишком много отдал когда-то, чтобы у меня было потомство, чтобы теперь так легко о нём забыть.

Было что-то пугающее его словах. Слишком сложно мне понять его, этого древнего некромага. Выбрасываю из головы путанную вереницу мыслей, обещая разобраться в ней позже.

– Что будет со мной дальше? Сколько мне ещё здесь находиться взаперти?

– А ты взаперти? – вздёрнул бровь Рейвен. – Тебе достаточно лишь сказать, и тебя проводят туда, куда ты хочешь. В пределах Гарма, конечно, и не одну.

– С охраной? – скривилась, представляя, как меня "прогуливают" по городу под конвоем.

– Могу дать тебе в сопровождение Атенари или Хаккена, – предложил Консул. – Ты вроде с ними поладила?

Видеть последнего мне не очень хотелось, но всё же, как ни парадоксально, я доверяла ему больше, чем тому же Лиазару. Да и правды от него добиться гораздо легче.

– Если Хаккен на это согласится, – кивнула. – А эйсор? Вы снимите его? Иначе единственное место, до которого я смогу дойти, это входная дверь. Не думаю, что я долго выдержу в таком состоянии.

Взгляд Рейвена стал задумчивым и расчётливым.

– Это, безусловно, проблема, – согласился он наконец. – Но каким иным способом я могу контролировать тебя, о мой не слишком послушный потомок?

И красноречиво указал на мои запястья со следами от браслетов, указывая на то, что никаким цепям он не доверяет. За тысячи лет борьбы за власть и спустя десяток покушений, Велор не просто стал осторожен, он стал практически параноиком. И иметь дело с не слишком доброжелательной арэнаи, пусть я была даже его правнучкой и в несколько раз слабее, без гарантий полной безопасности, он не собирался. Выбор, по его словам, у меня был не велик. Или эйсор, или самые глубокие казематы, которые были гораздо менее удобны, чем мои нынешние апартаменты, и так излишне аскетичные, на мой вкус.

– Если я соглашусь на эйсор, я умру, – возразила я. – Этот паразит меня убьёт рано или поздно. Я ведь не могу избавиться от своей сущности боевого мага.

Велор прикусил губу, как будто о чём-то задумался, а затем взгляд его просветлел.

– Есть один способ убрать болезненные эффекты. Перестать быть арэнаи ты не можешь, но некромагия ослабляет все остальные магические способности.

– Хаккен говорил, что женщины не могут быть некромагами, – растерянно сказала я.

Велор улыбнулся.

– Нет, но природу можно обмануть.

Он подошёл к столу, взял пустой бокал, стоявший там, и придирчиво его осмотрел. Убедившись, что он более или менее чист, он достал откуда то из складок своей одежды нож и полоснул себя по ладони. Кровь хлынула по стенке бокала. Когда красная жидкость заполнила сосуд наполовину, Велор заживил ладонь так быстро и легко, как будто он был не магом смерти, а целителем, а затем зашептал слова заклятия, заставляя кровь в бокале пузырится.

– Зачем вы это сделали? – зачарованно спросила я, уже предчувствуя ответ.

– Для того, чтобы тебе стало легче, ты должна это выпить.

– Но... это магия крови. Она опасна.

Что впрочем не мешало мне изредка её использовать.

– Тебе не стоит бояться, – мягко сказал Консул. – Полноценным магом смерти ты не станешь, как и не перестанешь быть арэнаи. Он лишь слегка подавит твои способности к превращению, которые ты сейчас и так не можешь использовать. Да и эффект будет временным.

– Вы когда-нибудь подобное проводили? – недоверчиво спросила я.

– Давно. Когда... когда я родился, я был слабым и хлипким. Магия во мне была сильна, но не я сам. Это было проблемой для многих детей из моего поколения. Из десятков выживали лишь единицы. Кто-то винил отравленный воздух уже тогда непригодных к существованию Северных островов, кто-то считал, что на наш народ пало проклятие... Но наши маги были бессильны. Ни целители, ни маги смерти, ни даже ведьмы Ша ничего не могли сделать. Тогда моя мать, дитя древнего рода арэнаи, решила использовать магию крови. Дать своему сыну некромагу немного способностей арэнаи – регенерацию, выносливость, силу. Она поила меня своей кровью до двенадцати лет, сделав меня гораздо более ловким и крепким, чем мои сверстники. Боевым магом, я, как ты видишь, так и не стал. Так что тебе нечего бояться.

Я подошла к столу, продолжая искоса следить за некромагом, и подняла бокал за хрупкую ножку. Принюхалась к содержимому сосуда – мне почему-то казалось, что кровь Рейвена должна пахнуть и выглядеть как-то иначе, чем у обычных людей. Я бы даже не сильно удивилась, если бы она была чёрной. Но это была всего лишь кровь.

– Пей, – мягко сказал Канцлер, положив руку мне на плечо.

И я буквально почувствовала, как тварь, что контролировала меня, зашевелилась сотнями отростков, приросшими к беззащитной плоти, пытаясь подать приказ моему мозгу. Приказ о безоговорочным послушании, радостном прислуживании моим врагам. Но разделить свои желания и чужие оказалось не так уж сложно. А дальше я уже знала, что нужно делать. Сам Рейвен подсказал мне.

Волна трансформации в этот раз не была ни мягкой, ни приятной. Жар поднялся от кончиков пальцев рук и ног вверх, чтобы затем разбиться на сотни осколков где-то в районе сердца. Я не могла вздохнуть, а перед глазами поплыли цветные круги. Последнее, что я услышала, это звук бьющегося хрусталя.

Глава 39. Кровные узы

Ментального паразита из меня всё-таки вытащили. Как сказал Гиваргис – "по причине несовместимости с жизнью". Если бы он продолжал пить из меня жизнь при любой попытке сопротивляться, то очень скоро все кончилось бы очень плохо. Эйсор оказалось удалить не так легко, как поместить внутрь, и занимался этим сам Рейвен, не очень довольный таким исходом.

Как он мне и обещал Рейвен, избавившись от паразита, я тут же потеряла свои уютные апартаменты. Новая комната была безликой и пустой – в ней не было ничего, кроме узкой кровати, прикрученной к стене и тусклого светильника под полтолком. Я же, напротив, обзавелась аксессуарами. К антимагическим браслетам я была готова, а вот плотно сжимавший мою шею ошейник был в новинку. Как я поняла, это был фактически тот же эйсор, только действующий более грубо и управляющийся извне. Он контролировал не только мою магию и способность к боевой трансформации, но и, как мне сказали, моё местопребывание. То есть покинуть Гарм я смогу только лишившись головы, так как какого-либо замка на ошейнике не было, и снять его мог только Рейвен, и, возможно, его доверенные лица.

Моё состояние улучшалось с каждым днём, и уже на пятый день моей новой жизни я вновь почувствовала себя живым человеком, а не сломанной куклой. Появилась и давно утраченная энергия, вот только применить её было некуда. Ничегонеделание сводило меня с ума. Впрочем, возможно, сходить с ума я начала ещё раньше. Я разве только на стены не кидалась. Поэтому когда на шестой день меня соизволили навестить, я была рада. Даже Джареду Хаккену.

– Одевайся, – он кинул на кровать тёмный свёрток. Грубовато, но зачем ему быть вежливым с какой-то пленницей?

Я развернула свёрток. Тёмное закрытое платье с поясом под грудь, видимо по гармской моде, платок, тёплый шерстяной плащ, сапоги с высоким каблуком и толстой подошвой. Всё кроме платья вызвало у меня лёгкое недоумение.

– Платок на голову, – заметив мою заминку, сказал Хаккен. – Твоя причёска и цвет волос будут слишком привлекать внимание. Как и рост.

Что ж, тогда понятно. Укрывшись в уборной я скинула рубашку и простые штаны, и надела платье, показавшееся мне с непривычки чрезвычайно тяжёлым и неудобным. Юбка мешалась под ногами и была длинновата, узкие рукава сковывали движения рук, а плотный воротник под горло мешал дышать. Сапоги оказались впору, но я привыкла к плоской подошве, и высокий каблук заставлял меня чувствовать себя уязвимой и неуклюжей. Платок из тёмно-синего, под цвет платья, шёлка я просто повязала вокруг головы по-пиратски.

Мне было любопытно поглядеть на реакцию Джареда на мой новый облик. Она оказалась не слишком доброжелательной. Увидев меня, он нахмурился, и поджал губы.

– Похожа я на гармку? – спросила я, подходя ближе, и с удовлетворением заметила, что он чуть не отстранился от меня.

– Нисколько. Всё та же коротышка со странным лицом.

Я оскорблённо вспыхнула, и лишь заметив в жёлтых глазах искорки веселья, поняла, что он шутит. У Джареда чувство юмора просыпалось редко, и всегда, следует заметить, не вовремя. Но что поделать, даже в каблуках сантиметров в десять, я макушкой доходила Джареду лишь до подбородка. А для гармцев черты моего лица и в самом деле должны казаться едва ли не уродливыми.

– И на голове ужас, – добродушно сказал гармец. – Давай завяжу нормально.

Он невозмутимо повернул опешившую меня к себе спиной и снял платок. Затем навертев что-то на моей голове, повернул обратно, отстранил и удовлетворённо кивнул.

– Ну вот, теперь ты похожа на благородную леди, а не на юнгу в женском платье.

По совершенно непонятной мне причине он совершенно игнорировал тот факт, что наши отношения были испорчены, и вёл себя даже более доброжелательно и дружелюбно, чем тогда, в Тайрани.

Я скинула его руку со своего плеча.

– Что происходит, Хаккен?

– Ничего особенного. Решил отвести тебя на прогулку. Разве тебе не надоело сидеть в четырёх стенах?

– Велор Рейвен знает? Хотя о чём это я. Конечно знает, ты ведь и шагу не ступишь без его приказа, – презрительно сказала я. – С чего он решил быть добр ко мне? Думала, я в опале.

– Великодушие Консула не знает границ, – пробормотал Джаред, отводя взгляд. Не нужно было быть менталистом, чтобы понять, что он что-то скрывает, притом прилагая для этого не слишком много усилий. Как будто ему всё равно, поверю я или нет.

– И куда мы идём? – вздохнув, спросила, застёгивая плащ. Некромаг явно темнил, но не время и не место было, чтобы его допрашивать.

– В дворцовый парк. Там сегодня празднества.

Мы вышли, минуя стражу. Коридор был тёмным и узким, и если бы Джаред захотел, он спокойно бы коснулся пальцами потолка. Впрочем, мы довольно быстро вышли к подземной железной дороге.

– Что празднуем? – рассеянно спросила я, не слишком интересуясь ответом. Но он меня удивил.

– День Ольвига.

– Что? – я растерянно обернулась.

Неужели уже осень? Так скоро... День Ольвига не был жёстко привязан к определённой дате, его праздновали в первое осеннее полнолуние. Другим названием праздника был Снежный день, что было несколько иронично, учитывая, что к Дню Ольвига не всегда даже листопад начинался. Но символика праздника вся была именно зимняя – снега и льды. В Истике в этот день на главной площади заливали каток, и маги из Ратуши следили за тем, чтобы лёд не растаял.

А ещё это был день моего рождения. Интересно, Джаред об этом знал, когда решил взять меня на празднество? Впрочем, сомневаюсь.

Хаккен не совсем верно понял моё удивление.

– Это старый праздник, пришедший ещё с Северных островов. По легенде именно в этот день маг Ольвиг покрыл льдом никогда не замерзающее Северное море, и перейдя по нему посуху, первым оказался на Северных островах. Все северные некромаги его потомки.

Я криво улыбнулась.

– Полагаю, он был нашим общим предком, потому что точно такие же легенды об арэнаи Ольвиге ходят и у арэнаи. Наши погодники в этот день даже организуют снег – искусственный, конечно же, настоящий бы просто растаял, не успев лечь на землю.

– В Гарме с этим проблем нет, – улыбнулся Хаккен. – У нас осенью гораздо холоднее, чем в Тайрани.

Путь наш закончился уже в городе – точнее, на окраине. Мы поднялись в самодвижущейся кабине на самый верх башни, и я впервые увидела город вблизи.

Больше всего меня поразили мерцающие в свете луны стены высоких, кажущихся совсем тонкими, башень, вонзающихся в небо.

– Что это? Такой металл?

– Специальное покрытие поверх обычного камня, тонкое и прочное. Оно накапливает солнечную энергию и затем отдаёт её на нужды города.

– Но не обычных жителей? Прислуге не полагаются блага гармской цивилизации? – саркастично спросила я.

– Видишь, ты стала понимать гармские традиции, – "похвалил" меня некромаг.

Он потянул меня от края (которое, впрочем, было защищено перегородкой и стеклом), и подвёл к центру смотровой площадки – с выложенной на камне слабо светящейся пентаграммой.

– Телепорт? Не думала, что им пользуется кто-то, кроме...

Я запнулась. Сигил был мне врагом, но имя его я светить не хотела – слишком уж сильно он был повязан с моей матерью.

– Кроме Асета Орани? Его телепорт, насколько я понимаю, не имеет аналогов – он может переместить в любую точку Ойкумены, и вернуть обратно. Наши же порталы действуют только в черте города и привязаны к телепортационным башням.

– То есть я могу попасть только в точности такую же башню? – Хаккен кивнул. Всё равно, это весьма замысловато. – Но почему же вы не пошли дальше?

– Слишком много требуется энергии. Гипотетически её можно достать, но в реальности это пока не возможно.

А ведь Хаккен знал об Источниках, но то ли не догадывался, что его можно использовать для телепорта, то ли это по какой-то причине было невозможно.

– А какая магия в основе? Магия хаоса?

– Нет. И не стоит говорить о ней вслух. Она запрещена в Гарме, – тихо сказал Джаред, увлекая меня в центр пентаграммы.

Ага, некромагия у них на первых местах, магией крови пользоваться не зазорно, а вот магия хаоса – ужас-ужас.

Переход был немного неприятен, но дался легче, чем когда я пользовалась телепортом Орани. Мы оказались на точно такой же смотровой площадке.

В этот раз мы выходим на свежий воздух, а не погружаемся в недра горы. На улице было действительно холодно – из моего рта шёл пар, а под ногами хрустела тонкая ледяная корка. Мы несколько минут шли вдоль высокой зелёной изгороди, пока Джаред не остановился у узкого, почти незаметного прохода. По ту сторону нас уже ждала стража, которая дёрнувшись при моём присутствии, вновь замерла, лишь настороженно сверкая глазами.

Мы действительно оказались в парке, на одной из выложенных щебнем дорожек. Большинство деревьев уже стояли голыми, но невысокие поросли кустов ещё рдели ярко красными, незнакомыми мне плодами ягод. Джаред сорвал несколько, часть отправил в рот, а часть и протянул мне.

– Попробуй, это вкусно.

Я не задумываясь сыпанула горсть в рот и тут же сморщилась.

– Кисло!

– Ты избалована тайранскими сладостями, – фыркнул Джаред. – А в моём детстве ягоды тою были большим деликатесом.

– Так себе у тебя было детство, – пробормотала я, украдкой вытирая язык л рукав.

Джаред укоризненно покачал головой и протянул мне платок.

– Ты специально ведёшь себя как дикий зверёныш?

– Оправдываю мнение некромагов об арэнаи.

Кажется, я подхватила игриво-дурное настроение Хаккена. Хотелось... праздника?

Дорожка начала расширяться, а фонари светить ярче. Стала слышна музыка – рваная, кажущая совершенно не мелодичной и визгливой, но и в ней было какое-то очарование.

– Здесь проходят танцы?

– Не такие как в Истике.

– Ну конечно не такие. Если бы гармцы умели так танцевать, как мы, я бы сильно удивилась.

Мимо нас прошла парочка и я от удивления замолкла, крепко схватив Джареда за рукав.

Мужчина был вполне себе нормальный, для гармца, конечно же – темноволосый, высокий и скуластый. А вот барышня рядом с ним...

Тонкая, как тростинка, она была не то что просто высокой... я была готова поспорить, что она подпирала макушкой звёзды! Но это образно говоря. Хотя даже то, что она была выше своего немаленького спутника на голову, уже впечатляло. Шла она как-то странно – мелкими шажками и очень медленно. Спутник бережно поддерживал её за руку, видимо, чтобы её не унесло ветром или чтобы она не запуталась в длинном шлейфе, волочащемся за ней. Неземное впечатление усугубляла чудовищная гармская мода. Волосы её, также, как у меня, были прикрыты изящно закреплённым платком, сдвинутым, правда, едва ли не на макушку, обнажая выбритые виски и покатый высокий лоб. Она что, лысая? Бр-р-р. Глаза под тонкой аркой бровей были жирно подведены чёрной краской, делая жёлтые зрачки особо пронзительными, а губы были, напротив, были выбелены.

Девица окинула заинтересованным взглядом моего спутника, а по мне лишь скользнула глазами. Но затем её глаза поражённо распахнулись, узрев наконец, кто перед ней, и я едва удержалась от того, чтобы ей подмигнуть.

– Вы своих барышень с помощью магии выращиваете, что ли? – вполголоса спросила своего спутника.

– Нет, а что? – удивлённо посмотрел на меня Джаред.

Тут край плаща немного задрался сзади, и я увидела, что обувь девицы была на платформе, выше моей раза в два или три. То есть если бы она стоял босой, она бы не возвышалась каланчой над своим спутником, а была бы даже немного ниже. Как она собиралась танцевать в таком виде, мне было совершенно непонятно.

Впрочем, как только мы вышли на освящённую площадь в центре парка, я поняла, что означают слова Джареда. Их танцы действительно отличались от наших. Ноги почти не двигались, лишь изредка пары делали шаги то в одну, то в другую сторон, образуя своими телами причудливые фигуры, но зато руки то резко взмывали вверх, то бессильно опадали – как будто я видела перед собой стаю прекрасных экзотичных птиц.

Людей было много, но гораздо меньше, чем на подобных мероприятиях в Истике. И неудивительно. В Тайрани день Ольвига считался народным праздником – арэнаи привнесли в новую страну свои традиции, и простой люд их подхватил, не слишком понимая смысл Дня Ольвига. Здесь же собрались лишь избранные – местная знать, по большей части, магическая. Смертных, которые легко угадывались в толпе по отсутствию в радужке жёлтых цветов, было почти единицы. Хотя и в них чувствовалась некромагическая порода. Слуги же, в отличие от своих бледных и высоких хозяев обладали смуглой кожей и невзрачным ростом.

Я выделялась среди тех и других. Но если бы в Истике меня давно бы облепили придворные, досужие до сплетен, то здесь хоть и бросали косые взгляды, но предпочитали делать вид, что меня не существует. Я отвечала им полной взаимностью.

Мы пробрались к столикам, стоящим у края, но волнение от незнакомой обстановки было слишком сильно, чтобы я могла есть, поэтому я схватила бокал, наполненный, как мне показалось, вином, и глотнула. Чтобы затем откашляться. Напиток оказался в разы крепче вина, напоминая скорее бренди, вот только обладал при этом горьковато-мятным привкусом, от которого жгло горло и вымораживало желудок.

– А говорят, арэнаи умеют пить, – заметил невзначай Джаред, скрывая усмешку.

– Умеют, но это просто не вкусно, – парировала я.

– У тебя чудовищные вкусы.

– Мороженое ты в Истике жрал в два горла и не жаловался на мои вкусы.

Скрестили взгляды в шуточном противостоянии. Я первая отвела взгляд. Так легко... я забыла, как с ним бывает легко. Как быстро забываются обиды, и начинает казаться незначительным то, что мы по разную сторону баррикад. Надо же. После всего того разочарования, всей той боли, что принёс мне это некромаг, я всё ещё увлечена им. Это казалось бы забавным, если бы не было так печально.

Джаред заметил тень, скользнувшую по моему лицу.

– Сейчас будет выступать мэр с приветственным словом. Хочешь послушать?

– Я всё равно не понимаю гармский.

– Я могу приказать ему, чтобы он говорил на койне. Ты не поверишь, насколько я важная здесь особа, – прошептал мне на ухо некромаг, и от его дыхания по коже поползли мурашки.

– А Консулов сегодня не будет?

– Они уже лет двести не посещают подобные развлекательные мероприятия. По крайней мере, Первый Консул. Твой прадед иногда тайком заходит, чтобы проверить умонастроения граждан республики.

– Не думаю, что хочу его встретить.

– Тогда может уйдём?

– Я не хочу обратно! – мигом взбрыкнула я, представив, как остаток вечера я проведу в камере.

– Не с праздника. Просто куда потише.

Он набрал поднос еды, и ловко маневрируя между танцующими, вывел меня на ещё одну затенённую дорожку. Мы остановились около беседки, в которой сидел печально выпивающий юноша, которому очевидно сегодня не хватило спутницы. Хватило одного слова Хаккена, чтобы молодой человек, неловко кланяясь, поспешил прочь.

Я села на скамейку с ногами, ожидая, пока некромаг сделает свет фонаря, висящего под крышей беседки, поярче.

Джаред взглянул на потемневшее небо.

– Сегодня будет снег. Хорошая примета для Дня Ольвига. Зима будет благосклонна к людям.

– Не думала, что ты суеверен.

– Значит, ты думала обо мне и о качествах моего характера? – пошутил Джаред, усаживаясь напротив.

Я отвела взгляд, поэтому не смогла вовремя отклониться, когда он взял мои руки в свои.

– Я, наверное, виноват перед тобой.

– С чего бы?

Я хотела сказать это холодно, но прозвучало как у обиженного ребёнка.

– Я не такой, каким бы ты хотела меня видеть, – тихо сказал мой... Враг? Друг? Возлюбленный? Нет, возлюбленным он мне так и не стал, и едва ли теперь станет.

– А ты бы и не мог им быть. Ты некромаг. И ты убивал моих сородичей.

– Возможно, когда-нибудь мне придётся убить и других из тех, кого ты называешь своими друзьями. Сейчас таков расклад, что никто из нас не может позволить себе быть милосердным. Я не могу. Но мне жаль, что своими поступками я причиняю тебе боль.

– Перестань! – я наконец отвоевала свои ладони обратно. – Прекрати. Перестань меня мучить. Скажите, что вам надо.

– Вам?

– Тебе и Велору.

– А ты не думала, что наши с ним желания могут отличаться?

Я сердито промолчала. Думала, не думала... Пустой разговор. И нет смысла его поддерживать, пока на мои вопросы не ответят. Наконец, Джаред разорвал молчание.

– Что ж. Начнём с простого. Рейвен отправил меня убедить принять его кровь. Ты знаешь, для чего это нужно?

Я нахмурилась.

– Для того, чтобы эйсор не причинял мне вреда. Но во мне его больше нет.

– Правда?

Вкрадчивые интонации голоса Джареда заставили моё сердце ёкнуть. Рука взметнулась к шее, и нащупала небольшое уплотнение, что осталось после операции.

– Когда ты так говоришь, то меня начинают мучить сомнения. Но я стала чувствовать себя гораздо лучше.

– Эйсор усыпили, но пробудить его будет не слишком долго.

– И как я понимаю, тогда ритуал на крови не имеет никакого отношения к эйсору. Какую теперь ложь придумал Велор, чтобы заставить выпить его кровь?

– Он позволил выбрать ложь на своё усмотрение, и даже прибегнуть к угрозам, если потребуется.

– А ты, значит, выбрал честность как своё оружие? Смело, но всё же я отвечу отказом. Я не буду участвовать ни в одном ритуале, чей исход для себя я не знаю.

Джаред облокотился локтями на деревянную столешницу, и посмотрел на меня сквозь сцепленные на уровне лица пальцы. В свете тусклого фонаря его лицо казалось неожиданно юным. Следы возраста и усталости стёрлись, и на мгновение я увидела я таким, каким он наверное был десятки лет назад.

– Он не собирался говорить тебе, для чего это нужно, и я тоже не имею права делать это, пока скован обязательствами перед своим господином. Но это не значит, что это не может сделать другой.

Лёгкий шорох известил меня, что мы не одни.

– А я уж думал, что ты никогда не перейдёшь к сути дела.

Рядом со мной, ловко подвинув меня вглубь беседки, уселся Адиель Зикрахен и тут же сцапал с подноса бутерброд.

– Адиель, – прохладно поприветствовала его.

– Айри Агнесса, – он блеснул в полутьме зубами, изменив своей привычной серьёзности. – Времени мало, поэтому перейдём к делу. В данный момент Велор Рейвен готовится к некому масштабному ритуалу, в котором тебе отведена весьма важная роль. Для этого ритуала нужно, чтобы твоя родственная связь с ним окрепла.

– И лучше магии крови эту связь ничто не усилит – задумчиво кивнула я. Зикрахен бросил на меня раздражённый взгляд, недовольный тем, что я его прервала.

– Кроме того, ему нужно, чтобы ты попала под влияние к гармскому Источнику, "привыкла" к нему – а для этого нужно время. Впрочем, как я вижу, в твоём случае процесс идёт весьма быстро.

– Почему ты так решил?

– Твои глаза. Они ведь уже давно не возвращались к изначальному цвету? А ведь раньше тебе нужно было приложить усилия, чтобы сделать их по гармски жёлтыми.

– Теперь, я полагаю, твои глаза навсегда перестанут быть серыми, – тихо сказал Джаред, и я услышала в его голосе сожаление. – Это влияние Источника. Возможно, он окажет влияние и на другие процессы в твоём организме. Некромагом, как я и говорил когда-то, ты не станешь, но на твоих детей это может повлиять. Но в этом есть и положительные стороны. Жёлтый Источник продлевает жизнь магов, так что умереть от старости тебе в ближайшие лет семьсот не грозит.

– Хаккен, мне нет и сорока. Пока даже сложно представить, что со мной будет через месяц, не говоря уже о сотнях лет, – закатив глаза, произнесла я.

– Ну, что с тобой и со всеми нами будет через месяц, если всё пойдёт так, как запланировал Велор, я тебе скажу, – преувеличенно бодро сказал Адиель. – Будет очень плохо. Рейвен собирается завладеть силой Источника.

– И что из этого? – недоумёно спросила я. – Боитесь, что после этого в Гарме климат испортится? Да куда уж больше?

– Как думаешь, Агния, – насмешливая гримаса наконец сползла с лица Адиеля, сменившись смертельной серьёзностью, – благодаря чему держится Граница, отделяющие нас от диких земель и демонов, живущих на них? Я вижу, ты поняла. Источники – это ключи, запирающие дверь, за которой лишь хаос и наша погибель. Любой из них может открыть путь демонам, лишь нужно знать способ. И Второй Консул его знает. Велор Рейвен хочет использовать силу гармского Источника, его мощь для того, чтобы отпереть Границу. И для этого ему нужна ты.

Отпереть Границу, разрушить стену, отделяющую нас от территорий, заселённых демонами... Мог ли Рейвен этого хотеть? И главное, зачем?

– Велор говорил мне, что шаноэ стоят за попытками разрушить Границу, – вспомнила я.

– Он так и сказал?

Я неуверенно пожала плечами.

– Не помню, но точно знаю, что он говорил, что Шаноэ связаны с демонами внешних земель. Получается, он врал?

– Не совсем. Правда в том, что в этом в равной доле замешаны и шаноэ, и Велор Рейвен. Они разыграли эту партию давно, возможно, даже бегство ведьм Ша из Гарма было рассчитано и продумано. Вопрос лишь в том, кто первый добьётся успеха.

– Танара не отдала меня Велору, хотя я была у неё в руках! – запротестовала я, не веря, что всё это время ошибалась, обвиняя то одного, то другого, тогда как Танара и Велор просто были в сговоре, водя всех за нос и используя ради своей цели.

– Видимо, она всё ещё придерживается старого плана. Не обязательно "отпирать" границу с помощью ключей. Можно привести замкнутую систему, такую как Ойкумена, к полному хаосу, и тогда она разрушится сама, не выдержав внутреннего напряжения. Путь более долгий и разрушительный, но Танара, а ранее и Велор, следовали именно ему. Теперь же Консул нашёл более лёгкий путь, к тому же выгодный для себя. У него с кем-то договорённость на той стороне.

– Договорённость на что?

Джаред пожал плечами, а Адиель ответил:

– Вот этого мы не знаем. Но сделки с демонами редко бывают... безобидными.

С демонами?! Он о тех демонах, о которых говорил Стик когда-то? Это не укладывалось в мою голову.

– Но... почему именно я? Не Танара, не моя мать, ни даже Первый Консул? В них общей крови с Велором больше, чем во мне. А я так, не пойми кто, какая-то арэнаи.

– В этом и суть. Он – некромаг, ты – арэнаи, и вы связанны общим родством. Ничего не напоминает?

Я честно пыталась вспомнить, но ни одного подобного случая припомнить не могла. Адиель решил мне подсказать?

– Тайро и Кайри. Первый некромаг, ученик Госпожи Смерти и первый метаморф, её вечный возлюбленный. А ещё легендарные братья были теми, кто запер Границу с помощью Источников. И теперь только кто-то, подобный им, может расторгнуть их заклятие, что и по сей день оберегает земли Ойкумены.

Я цапнула со стола уже успевший немного зачерстветь бутерброд и отправила его в рот, игнорируя нетерпеливый взгляд Адиеля. Пока жевала, наконец смогла сформулировать вопросы, мучившие меня.

– Как вы про всё это узнали, я вас спрашивать не буду. Едва ли вы мне ответите. Впрочем, подозреваю, что в этом замешан Первый Консул. Но вот почему вы решили, что этот ритуал сработает? Силу Источника не так-то легко обуздать. Конечно, были те, кто пытался её использовать, и результаты были более или менее успешны. Но одно дело использовать Источник для телепортации, и совсем другое – разрушить незыблемую магическую стену.

– Заклятие Тайро и Кайри уже пытались сломать однажды, – тихо сказал Зикрахен. – В этом участвовали Рейвен, тогда ещё совсем юный, не старше тебя, и его мать, арэнаи. Ритуал не удался, но последствия всё же имелись. Был исчерпан Источник, питавший земли наших предков, и они стали непригодны для житья.

– А та арэнаи, его мать?

– Не выжила, – коротко ответил Адиель, дав понять, что не собирается дальше объяснять. Но он не знал упрямости тайранских боевых магов.

– А я? Я выживу?

– Ты сильна, но ведь и мать Велора была сильна. К тому же ты скорее всего будешь лишена своих магических возможностей. Так что не думаю, что Консул рассчитывает на то, что ты выживешь, – вкрадчиво ответил мне Адиель, а Хаккен отвёл глаза.

– И всё же, я не могу понять, – мой голос был хрипл. Я надеялась, что Джаред спишет это на холод, а не на страх. – Вы ведь играете в заговор? Первый Консул, ты, даже Джаред... Вы собираетесь противостоять Велору, так? Уж не знаю, зачем – ради личной выгоды или вы действительно радеете за судьбы мира. И вы хотите, чтобы ритуал, после которого Граница падёт, так и не был совершён. Но при этом Хаккен, с твоей помощью, не сомневаюсь, притащил меня к моему прадеду, едва ли не обвязав подарочной ленточкой. Разве вы не должны стремиться к тому, чтобы ритуал невозможно было совершить, а я находилась от Велора как можно дальше?

Некромаги переглянулись. Джаред попытался вновь взять меня за руку, но я успел отстраниться.

– Мы не можем причинить тебе вред, – напомнил Джаред. – И я, и Адиель скованы Клятвой. И кто знает, что будет с нами, если ты умрёшь по нашей вине?

– Поэтому мы сделаем всё, чтобы ты выжила, – подхватил Адиель, – а ритуал провалился. Но... нам нужна эта попытка Велора. Он должен прийти к Источнику, он должен привести тебя туда. Он должен начать ритуал. А вот дальше всё пойдёт не так, как он ожидает.

– Почему?

– Потому что у тебя, Повелительница Перекрёстков, хватит силы не только на то, чтобы выжить, но и чтобы использовать Источник на своё усмотрение. Как это было в степи, – хитро блеснул глазами Зикрахен. – Но для этого важно, чтобы твой прадед ничего не знал о твоих способностях. Он же не знает?

Мне послышалась угроза в его голосе. Я покачала головой в знаке отрицания.

– И что я должна сделать, когда перехвачу контроль над Источником? – облизала сухие губы я.

– Запереть Границу навсегда. Чтобы даже тени тварей, отравляющие разум людей, не могли сюда пробраться.

– И в чём же ваша выгода? Для чего рискуете вы?

Адиель хрипло рассмеялся.

– Ради власти, милочка, точнее, доступа к власти, который мы получим, когда Гарм избавится от старика. В жёлтом пламени Источника сгинет Велор, за ним уйдёт в небытие и его брат, и так живущий лишь ради мести, и кто, как не мы с Хаккеном, будет достойны занять их место?

– Я сражаюсь ради свободы, – тихо сказал Джаред, и в бессознательном жесте потёр ладонью шею.

Эйсор? И на нём? Велор действительно не склонен к доверчивости. Что ж, это многое объясняет в поведении некромага.

– И подумай ещё об одном, Агния, – склонился к ко мне Адиель, щекоча ухо своим дыханием. – Мы с Хаккеном ведь совсем не кровожадны, и весьма дружелюбно к тебе настроены – ты знаешь, из-за чего. И нам не нужна эта изнуряющая война, тем более с метаморфами в полной их силе. Как только мы достигнем власти, эта глупой заварушке придёт конец.

Если у нас ничего не получиться, и ритуал Велора завершится, то мы откроем путь демонам, и едва ли они будут к нам благосклонны. С другой стороны, если Зикрахен прав, я возможно смогу устранить угрозу разрушения Границы раз и навсегда. И смогу прекратить военное противостояние. Предупредить тайранцев о коварности Шаноэ.

Если... а есть ли у меня выбор? У меня здесь нет союзников, так имею ли я право отказываться от помощи? И даже если предложение некромагов вероломно, то едва ли Велор предложит мне что-то лучшее.

– И что я смогу сделать, чтобы прервать ритуал? – наконец спросила я.

Адиель торжествующее улыбнулся, поняв, что я дала своё согласие. Лишь взгляд Джареда оставался тревожным. Кажется, он не был слишком рад, что втягивает меня во всё это. И я, в совершенно иррациональном желании его подбодрить, подмигнула ему. Дескать, прорвёмся.

Подув на озябшие пальцы, я поинтересовалась:

– Может, обсудим нашу сделку где-то в более тёплом месте?

В ответ Джаред повёл пальцами и беседку окутал горячий воздух. Я подавила вздох зависти, напомнив себе, что мы с Хаккеном примерно одного магического уровня, а значит, дело только в опыте. Лет через сто-сто пятьдесят я тоже также лихо буду управляться со стихийной магией. Возможно.

– Мог бы сделать это полчаса назад, – проворчала я, не удержавшись от упрёка.

– Извини, я думал, арэнаи более выносливы. – Кажется, некромаг только сейчас заметил, что я замёрзла.

– Если у нас не отнимают нашу способность к трансформации. Ну так что же?

Адиель терпеливо возвёл очи долу, и перешёл к подробностям своего плана. И мне стало окончательно понятно, что некромагам свойственен авантюризм не меньше, чем и нам, как бы гармцы не презирали арэнаи за легкомысленное отношение к жизни. Но... это было взможно, и я собиралась это сделать.

Когда, через час, мы с Джаредом возвращались обратно, начался снегопад. Снег был ещё мокрый и липкий, но самый что ни на есть настоящий, и для меня это было настоящим чудом.

– Давай ещё постоим здесь немного, – попросила я Джареда, и он молча кивнул.

Мы стояли на краю телепортационной площадки и любовались городом внизу. Городом для меня чужим, странным и загадочным. И мне было грустно, что я так и не смогла побродить по его улочкам.

– Когда-нибудь ты сможешь увидеть его, обещаю, – уловив мою печаль, сказал некромаг. – Когда всё закончится...

Когда Джаред привлёк меня, обняв за плечи, к себе, я не протестовала.

На следующий день Велор вновь пришёл ко мне.

– Я рад, что Хаккен смог уговорить тебя, – сказал он мне, протягивая бокал, наполненный кровью.

Я улыбнулась, одними кончиками губ, и приняв предложенный сосуд, отсалютовала им:

– За кровные узы.

Если Консул и уловил в моих словах насмешку, то ничего не сказал. Первый глоток показался мне необыкновенно горьким.

Глава 40

Незадолго до.

Няня говорила ей, что с её красотой все мужчины будут лежать у её ног. И в столице не было мужчины, который не был бы ей очарован.

– Вы похожи на экзотичный цветок, – говорили ей юные кавалеры, пытаясь произвести впечатление.

А она лишь недоверчиво смеялась в ответ, зная, как изменчивы их сердца.

– Вы прекрасная богиня, а я ваш вечный жрец, – нежно припадали к её руке другие, с обожанием глядя на возлюбленную, но она лишь недовольно морщила носик.

Элоиза была хороша и знала это. Зелёные, как весенняя листва, глаза, точёный носик, нежная и гладкая кожа. Но главной её драгоценностью были волосы, обрамляющие круглое личико и струящиеся огненной волной по плечам. Так он её и звал, её муж. Не рыжей – огненной.   Кажется, что единственное, что ему по-настоящему нравилось в ней, так это её волосы. Он был один из немногих мужчин, совершенно равнодушных к её очарованию. По крайней мере, поначалу.  Агат Астарт пугал её и очаровывал. Он был молчалив, иногда – груб и пренебрежителен. Нередко просто забывал о ней, уходя в свои дела. Но когда он касался её в небрежной ласке – она чувствовала такое восхищение, нежность и заботу в его прикосновениях, что готова была простить ему все обиды. И пусть вначале всё шло не очень хорошо, сейчас она чувствовала себя необыкновенно счастливой. Жаль, что не с кем было этим поделиться – после того, как Агнесса уехала, она так и не смогла найти ей замену.

В последние дни между молодыми супругами всё шло так хорошо, что Элоиза боялась спугнуть своё счастье. Сейчас, когда они были так далеки от алисканского двора, её муж постепенно оттаивал, сняв маску грозного правителя. Больше проводил с ней время, часто шутил, дарил милые сердцу безделушки, и иногда даже неумело флиртовал.

Утром, когда они оба ещё нежились в постели, она набралась смелости и спросила его:

– Ты меня любишь?

Агат прижал её к себе, положив голову жены на грудь.

– Разве тебя можно не любить? – полушутя сказал он, но его голос, стук его сердца сказали Элоизе больше, чем любыеслова.

Весь день она улыбалась, не в силах скрыть своей радости. А затем она умерла. Глупо и нелепо, не успев ничего понять   и даже толком проснуться. Лишь острая боль в груди, лишь невозможность вздохнуть. И невидящие, странно белесые и пустые глаза убийцы над собой.

Анхельм вынырнул из чужих воспоминаний с гудящей головой и неприятным кислым привкусом во рту. Было противно и мерзко ему, старому магу, сделавшего много гнусностей в своей жизни, лезть в девичью душу. Смерть принцессы оставила на этом месте чёткий и ярки отпечаток, с которым было работать легче лёгкого. Вот только её воспоминания оказались совершенно бесполезные. Она даже не узнала в убийце одного из воинов своего мужа.

Некромаг прибыл в замок, в котором погибла тайранская принцесса, ранним утром и тут же принялся за дело, надеясь покончить со всем этим как можно скорее. И интересовали его в большей степени не тающие следы от смерти принцессы, а то, что происходило в тот момент с Салманом Джудо, гайдуком, совершенно беспричинно напавшему на жену своего господина. Он умер здесь, в этом замке, в которой умерла и Элоиза, но отпечатка его смерти не было. Как и следа от пребывания здесь живого мертвеца – а ведь это была одной из версий, на которую Хель ставил, потому что только чужую смерть он и мог почувствовать. Если же убийца не был живым мертвецом при нападении, и не погиб при попытке побега, как гласила официальная версия, а жертва Салмана ничего не успела заметить перед смертью, то тут некромаг был совершенно беспомощен. Стены он разговорить, как бывало делали великие магистры древности, он не мог. Попросту не умел. Впрочем, можно было попробовать ещё кое-что, относящееся к его компетенции.

Анхельм вышел в коридор, и чуть не запнулся о ноги управляющего, прислонившегося к каменной стене. Тот тут же вскочил, с любопытством и лёгким опасением глядя на приезжего ревизора. То, что тот некромаг, он не знал, но как и многие смертные с хорошей интуицией, чувствовал, что человек рядом с ним совсем не прост.

– Смогли что-то понять, айрин? Ну, про убийцу?

Тот раздражённо повёл плечами.

– У вас не осталось что-то, принадлежащее тому алисканцу?

– Так вроде нет же. Я же говорил. Эти варвары тело то сожгли вместе с пожитками, и спешно уехали. Ничегошеньки нет. Только выгоревшее пятно на том месте, где труп сжигали.

– Покажи, где это было.

– А зачем? – с любопытством спросил комендант и тут же прикусил язык, словив мрачный взгляд мага.

Смерть человека всегда оставляет после себя яркий след. Легче всего работать с трупом или с тем местом, где он умер, а вот место погребения, если только там не хранились кости, было для некромагии мало полезным. Разве что только энергией подпитаться – да и то, энергия то эта будет с душком, вредная даже для мага смерти. Но случай тут был явно необычный, так что ожидать можно было чего угодно.

Они вышли за пределы крепостных стен, и пройдя по лесной дороге, уже через несколько минут дошли до тихой речной заводи.

– Вот тут, значит, они труп алисканца и сожгли, – неуместно жизнерадостно сказал комендант, как будто не он несколько месяцев дрожал при мысли, что будет, когда Император узнает, что его дочь погибла именно в этом замке.

Вокруг выгоревшего пятна на земле действительно расползлись некрасивые тёмные пятна, которые всегда бывают на подобных местах – невидимые обычному человеку, но вполне ощущаемые некромагами.

Отправив управляющего обратно, Хель уселся на землю, не обращая внимания на холод, и погрузился в медитацию, пытаясь почувствовать отголосок смерти. Так, месяц назад лиса поймала и загрызла тут зайца, а вот несколькими метрами ниже по реке какой-то другой лесной зверь подавился рыбной костью, и так и сдох, задохнувшись. Прошло уже полгода, а след остался – слишком уж сильна была его боль. Сам лес тоже дышал увяданием – для Хеля осень, ещё не наступившая, но уже чувствующаяся в лесной прохладе, всегда немного пахла смертью. Но ничего, что могло дать ему подсказку о Салмане.

Маг поднялся, встряхивая задеревеневшие конечности. В кончики пальцев как будто впивались тысячи иголок. Он поднял ладони к лицу, отогревая своим дыханием. Что ж, если он Открывающий Пути, это не значит, что всё должно идти так, как ему хочется. Иногда приходиться сталкиваться с неудачами.    На душе было муторно и как-то мерзко, а в голове творилась какая-то сумятица, мешая ясно мыслить. И всё от того, что он переживал чувства, которые, как ему казалась, он уже не способен испытывать. Хель скучал, мучительно тосковал по своей несносной, упрямой спутнице, увлечённо играющей в войну где-то на другом краю страны. Хотя чего ещё можно было ожидать от боевого мага? Глупо беспокоиться о жизни того, кто её не бережёт. Глупо пытаться удержать молодую, и от этого столь беспечную девушку рядом с собой – пусть и в относительной, но всё же безопасности. Остаётся только молиться богам, в которых он уже давно не верил, чтобы они уберегли, спасли, дали возможность встретиться ещё раз.

Всё от этих никчёмных воспоминаний Элоизы, понял внезапно некромаг. Это её тень не совсем зрелой, но искренней любви к своему мужу пала на Анхельма, заставив вспомнить Агнессу. И хотя в его чувствах к арэнаи не было плотской стороны (даже мысль об этом казалось Анхельму кощунственной), но и просто дружбой или привязанностью он это назвать не мог. Как описать то чувство, когда кто-то для тебя – как дочь, как сестра, как возлюбленная? Чья боль кажется твоей собственной, как будто их плоть и душа – одно.

Присев на скользком глинистом берегу, Хель умылся, пытаясь холодной водой смыть глупые мысли. Тёр лицо руками, пока кожа не покраснела и её не начало щипать. Затем подождал, когда поверхность воды разгладиться, и долго разглядывал своё отражение, кажущееся сейчас нелепым и отвратительным. Для него это был верный способ вспомнить, кем он являлся. Невзрачное, грубое лицо: длинный нос, впалые щёки, мрачно нависшие над бесцветными глазами брови. Без возраста, даже без родины – в нём с годами вытравились черты уроженца южных земель. Совсем не герой чьих-то мечтаний, и даже не мудрый спаситель и защитник юных дев, как он иногда в шутку себя называл, в очередной раз вытягивая Агнессу из передряги. Просто... просто уставший мужчина, которому надоело играть роль, которую он взвалил на себя когда-то, спасаясь от душевной пустоты. И совсем не ожидавшей встретить на своём пути кого-то, кто будет для него важнее всего на свете

Поднимаясь по скользкому глиняного склону берега, Хель неловко поскользнулся, и угодил коленями и локтями в жидкую грязь.

– Да чтоб их... – начал он, и замолк, увидев чуть выше, там, где уже начинала расти трава, следы ног – босых и каких-то неправильных, хотя безусловно человеческих.

Некромаг провёл руку над отпечатком, скорее интуитивно, чем пытаясь что-либо почувствовать. Мало ли кто тут ходит – может быть, здесь купались солдаты из замка...    Но след не принадлежал живому. Тот, кто его оставил безусловно не был живым, но и умертвием, таким, с какими Анхельму приходилось сталкиваться, он не был. Не живой... но и не мёртвый?

Через полчаса тщательных поисков он нашёл следы засохшей крови и кусочки обгоревшей, обуглившейся кожи на кустах – да притом столько, что казалось что человек, продиравшийся через кусты, линял как змей. В крови не было ни оттенка жизненной силы, что обычно остаётся даже после того, как она высохнет, а вот кожа наоборот, слишком хорошо сохранилась. Сорвав несколько листков, запачканных ржавой кровью, некромаг сжал их в ладони, пропуская немного своей энергии, и произнёс заклинание, которое помнил наизусть. Кровь приведёт его к своему владельцу.

Объект поисков находился совсем неподалёку. Заклинание привело его к глубокой яме, наполненной прелыми листьями, камнями и ветошью. Впрочем, приглядевшись к груде тряпок Анхельм понял, что там есть что-то ещё.

– Эй, – негромко крикнул он, и подняв серый камешек с земли, кинул его в яму.

Ветошь зашевелилась, и из ямы неловко, изломанно дёргаясь, подобно сломанной кукле, вылезла тварь.    Некромаг не сразу узнал в этом уродливом существе алисканского гайдука. Салман Джудо больше не был похож на человека. Лицо как будто оплавилось, а черты лица поплыли. Полностью безволосый череп был иссечён, а на виске красовалась рваная рана. Почерневшая, обуглившая кожа висела лохмами, а то и вовсе отсутствовала. Кое-где сквозь гниющую плоть и остатки одежды проглядывали кости, а левая рука была отсечена по локоть. Но страшнее всего были глаза – белёсые, неподвижные, но в которых виднелась не по-человечески неизбывная мука.

С такими повреждениями просто не живут – умирают от кровопотери и болевого шока. И всё же Анхельм не чувствовал отпечатка смерти на Джудо. Он самым парадоксальным образом был жив.    Несколько секунд двое изучали друг друга.

– Не человек, – с трудом ворочая языком в поломанной челюсти, произнёс Салман.

– Человек, но и не только, – ответил Хель. – Я некромаг.

Скрывать свою сущность некромаг не видел смысла – едва ли Джудо пойдёт куда-то жаловаться.

– Есть ещё... что-то. Внутри тебя.

– Видишь? Надо же, – с интересом сказал Анхельм. – Ты меня не узнаёшь?

– Нет.

– Я был с тайранцами в Алискане. Я знал тебя. Что с тобой случилось, Салман? Кто это с тобой сделал?

Мертвец с трудом пожал плечами.

– Непогода, огонь, а до этого – люди. Сначала пытались меня убить, затем сжечь. Я дал им поверить, что это произошло. Они даже не дождались того, чтобы моё тело полностью сгорело.

– Пытались? Значит, них не получилось.

– У меня забрали мою смерть. Я не способен умереть, и не умру никогда. По крайней мере пока моё тело не станет прахом, смешавшись с землёй. Так он сказал – что в конце концов я всё же буду свободен.

– Он? И от кого ты получил столь... прекрасный дар? – поджав губы, спросил некромаг.

– Сигил. Асет Орани.

Это многое объясняло. Всё же маг хаоса был когда-то весьма неплохим целителем, и едва ли утерял свои навыки. Он сделал так, чтобы Джудо не мог умереть, но вместе с этим забрал и его посмертие. Жестоко даже для Асета, подумал Анхельм.

– Расскажи, что произошло.

– Зачем? Хочешь поиздеваться?

– Хочу помочь. Мне жаль видеть тебя в таком состоянии.

Глаза Джудо на секунду вспыхнули надеждой.

– Ты поможешь мне умереть? Я устал и измучен... эта боль...

Анхельм кивнул, пряча взгляд. По крайней мере, гайдук познает покой – большего некромаг ему не мог дать.

– Тогда... Я злился на неё. Ненавидел и хотел её смерти, – несмотря на слова, в голосе алисканца слышалась лишь тоска и нежность. – Она влезла мне в разум, и всё там перевернула. Использовала свою грязную магию, чтобы получить мою душу, а потом выкинула, как ненужную игрушку. Но я бы... я простил, если бы видел в её глазах хоть что-то помимо жалости и брезгливости.

И хотя Джудо не произносил имя, некромаг понял, о ком он говорит. Агнесса. Это ещё одно доказательство, что таким, как они, не стоит связываться с людьми. Но разве стоить винить того, кто выступает лишь орудием в руках чудовищных, жестоких сил? Впрочем, как и он сам когда-то...

– И ты захотел отомстить арэнаи и захотел убить её подопечную, принцессу Элоизу? – стараясь говорить мягко и одобряюще, предположил он.

– Нет... нет. Я воин, а не убийца, я не тронул бы невинную душу. Но горечь и отчаяние жгли меня, и я не находил конца и края своей муке. А когда Агнесса уехала, оставив всё и бежав из Алискана, мне стало ещё хуже. И вот тогда, когда мне казалось, что мой мир обрушен, появился сигил, буквально из ниоткуда, когда все думали, что он мёртв, и дал мне надежду. Он сказал, что знает, чего я хочу. Что сможет мне помочь забыть её.

Должно быть, это случилось тогда, когда Несс была в руках сигила. Орани всегда любил проворачивать одновременно несколько дел.

– И ты так просто поверил союзнику своих врагов?

– Я был в отчаянии, я запутался... И я не доверял Орани – не настолько я глуп, как ты думаешь, маг. Но согласился поговорить с ним. А затем... – Джудо горько и страшно рассмеялся, – Я знал, что рядом с магом нельзя ничего есть и пить, что нельзя смотреть колдунам в глаза, если не хочешь быть зачарованным. Но сигил оказался достаточно могущественным, чтобы обмануть меня. Я был в забытьи, и очнулся уже у себя на следующие сутки. День моей жизни был украден, и я забыл, что маг сделал со мной. Лишь потом, гораздо позже, я вспомнил слова Орани, я вспомнил, как он вырывал сердце из моей груди, и низкий потолок пещеры над собой, и вкус крови во рту. И Ирбиса Като – мага князя Лайсо. Мне кажется, он тоже был там. Но... это уже не имело значения. Тоска ушла, как и боль, и я почувствовал облегчение. В те дни... сейчас я понимаю, что потерял не только свои печали, но и радости. Ничего не трогало меня, и я ничего не хотел. Лишь во снах желания и чувства возвращались ко мне, но они были столь ужасны, что лучше бы этого не происходило. Мне снилось... мне снилось, что я убиваю принцессу. Это стало моим навязчивым желанием. Я последовал за Астартом и Элоизой в Тайрани, и там, когда мне выдался шанс, убил её. Я знал, что мне не уйти после этого живым, но мне было всё равно. Единственное, о чём я мог думать – это её смерти. Лишь увидев её кровь на своих руках, я осознал, что натворил... и попытался бежать, но воины Астарта преследовали меня. Чтобы не попасть им в руки, я покончил с собой, прыгнув с башни – поступок, недостойный воина, но так и не умер, лишь на короткое время потерял сознание. Очнулся уже в похоронном костре от мучительной боли. Я кричал и корчился, но мои собратья уже ушли, и не увидели этого. Скажи, маг, то, во что я превратился – это кара за убийство невиновного и недостойную смерть?

– Лишь ещё одно следствие заклинания Орани, которого он наложил на тебя. Он хотел смерти принцессы, и сделал всё, чтобы орудие, которым он собирался это сделать, было неуязвимым. Даже смерть не должна была остановить тебя... – Анхельм пджал губы. – Надо же, я даже не думал на сигила – полагал, что раз в момент смерти он находился у себя в башне и не имел возможности оттуда выбраться, то и навредить никому не мог. Но змеёныш сделал так, чтобы на него никто не подумал, свалив на других. Очевидно, он чувствовал, что его время в Тайрани закончилось, и решил подгадить под конец...

– Зачем сигилу было убивать Элоизу? – прошелестел сухими губами Салман. – Разве он был врагом тайранскому Императору?

– Орани враг всему живому, – задумчиво сказал Хель. – Как маг хаоса он питается разрушениями и хаосом, подобно тому, как мы, некромаги, получаем силу от смерти. Вот только мы всё же блюдём баланс, стараясь не нарушать законов природы, а вот Орани никогда это не останавливало. Он хотел воины, как и многие другие... но вот только остальные, гармцы и шаноэ, собирались ждать, желая минимизировать потери и лучше подготовиться, чтобы извлечь из воины как можно больше возможностей, а сигил оказался уж слишком нетерпелив. Ему не важен результат и кто победит – в любом случае, он останется в выигрыше.

Намекнуть что ли ведьмам, кто поломал их планы, заставив вступить в игру раньше, или пожалеть, и самому придушить ученичка?

– Он твой ученик? – Салман обнажил острые обломки зубов, и Хель осторожно отступил, вспомнив, что перед ним не тот сдержанный алисканец, которого он знал раньше, а нечто, столь сильно извращённое целительской магией, что даже не ощущается человеком.

– Бывший ученик. И в своё оправдание могу сказать, что подобным фокусам я его не учил. Хотя не могу отдать должное изяществу его идее! Подчинить своей воле, отняв чужую жизнь и дать вместо неё некий эрзац, превратив тебя в этакую неуязвимую машину для убийств – это требует большого мастерства. Вот только слишком уж жестоко он с тобой поступил, обрекая на подобное существование – бродить по земле, не ведая смерти, но и не живя по-человечески. Но я исправлю это.

Убить алисканца оказалось не так уж и легко. Ни одно заклятие, что было в арсенале Хеля, не действовало на это подобие живого человека. Он даже его испепелить не мог.

– Извини друг, но некромагия на тебя не действует, – наконец расстроенно сказал маг. – Тебе бы мог помочь хороший целитель, да вот только едва ли кто из них ещё владеет подобными чарами, что применил Орани. Запретное это колдовство, а от того и мало изученное. Могу только придать тебе, хм, более приемлемый вид, но боюсь, что это только продлит твои муки.

– И что мне делать?    – Найди своего создателя и убей, тогда все чары спадут.

– А я смогу?

– Возможно, он предусмотрел защиту от собственного творения, но если даже он убьёт тебя, ты ничего не теряешь.

– Ты знаешь, где он сейчас?

– Сигил может находиться где угодно, но башня его находится в песках Салдора – обычным людям туда нет хода, но ты пройдёшь. Иди туда и жди его там. А потом забери его жизнь, – кровожадно сказал Хель.

Джудо чуть слышно усмехнулся.

– А ты не очень-то любишь своего ученика. Почему сам не убьёшь?

– Потому что Орани хорошо знает о моей к нему не любви, и знает, как от меня скрыться. К тому, я дал кое-кому обещание, что оставлю его в покое.

Агнесса ненавидела мага хаоса, но не могла позволить себе причинить ему вред, боясь задеть и свою мать, связанную с Асетом. Да и справилась бы она с ним? Но для Анхельма жизнь Зоры Эйнхери была мало интересна. Её смерть могла быть даже полезна – ведь чем меньше Агнесса будет связана кровными узами с прогнившими Рейвенами и шаноэ, тем более свободной она сможет быть. Делать что хочет, быть счастливой – всё то, что Анхельм давно не мог себе позволить. Так почему бы и не избавиться от Орани и Зоры руками Салмана? Он освободит Агнессу от тех, кто может ей помешать, чтобы она заняла достойное место в тайранском обществе. А если она не захочет и этого, если долг перед арэнаи и перед своей семьёй окажется для неё слишком тяжёл и неподъёмен, то он освободит её и от него.

Вот только сможет ли уйти сам, если она попросит? Если лишним грузом окажется он? Когда-то Анхельм сам хотел избавиться от этой прочной, удушающей связи между ними. Но с каждым новым днём в отдалении он чувствовал, что его решение остаться в стороне подтачивалось.

В замок Анхельм вернулся таким мрачным, что даже любопытно-жизнерадостный комендант не осмелился его побеспокоить. Этим же вечером некромаг отправился в дорогу.    И где-то там, на пути в Истик, он почувствовал, что с Агнессой произошла беда. Вот только источник понять не мог. Но то, что произошло что-то непоправимо плохое, почувствовал не только он.

Глава 41

Тари был связан с тайранкой гораздо ближе, чем она могла предполагать. Спася ему жизнь там, в пещерах Белой богини талсу, она протянула между ними незримые нити. И разве не был он теперь схож с ней, завладев силой, могущественной и опасной, сделавшей его кем-то большим, чем просто человеком? Теперь ветер служил салдорцу, и он принёс ему весть о том, что Агнесса Эйнхери пленена раньше, чем об этом узнал кто-либо другой.

Глубоко за полночь Тари ворвался в кабинет к Изенгриму Бергелю – который был ему то ли учителем, то ли хозяином, а то и вовсе стражем. Тари сам не мог в этом разобраться. Бергель в эти дни почти не спал – всё его время и силы уходили на то, чтобы переломить нынешний, неблагоприятный для тайранцев, ход войны. Нужно было что-то, что полностью изменит картину боевых действий. Сейчас ему приходилось вести переговоры на нескольких фронтах: уговаривать степняков вместо грабежей богатых восточных селений Алискана (как им было обещано) сконцентрировать свои усилия на защите тайранских земель, и заставить шаноэ выдать заложников, служивших гарантом между ведьмами и Тайрани. Нужно было вытащить мужа Уны и будущего свояка из Пустошей даже ценой испорченных отношений с ведьмами. Арэнаи не бросают своих, а ведьмы... что ж, они не показали себя надёжными союзниками, хотя некоторую пользу всё-таки принесли, выдав важную работу о методах работы гармцев и создав амулеты, частично защищающие от влияния магии смерти – по крайней мере целители и менталисты перестали падать в обморок даже от случайного соприкосновения с чарами гармца, что весьма повысило их качество работы.

Также ведьмы обещали организовать магическую защиту земель Тайрани в случае, если гармцы решат действовать на уничтожение. "Вторых Пустошей не будет", – обещали ему, и Грим не то, что бы им верил, но... его не оставляла мысль, что тогда можно перестать медленно отступать и сражаться лишь с марионетками гармцев, и навсегда изгнать некромагов навсегда со своей территории. Вернуть славу боевым магам, дав им то, что они давно утратили – полную боевую трансформацию. "Лишь метаморфы могут по-настоящему испугать гармцев", – как-то сказал Эйнар. И Бергель дал своё разрешение на создание лаборатории, изучающей возможности метаморфов. И судя по отчётам, дела у Эйнара шли весьма неплохо.

У Бергеля было столько обязанностей и забот, что он и думать забыл, что у него есть невеста. Поэтому имя, сорвавшееся с губ ворвавшегося к нему посреди ночи салдорца показалось Гриму вначале бессмысленным набором звуков. Агнесса... русоволосая сероглазая арэнаи с милым простым личиком и совсем непростым характером. Что, впрочем, не представляло особо большой опасности, не обладай она рядом способностей, которые могли сильно осложнить как её жизнь, так и жизнь окружающих.

Грим протянул руку к кружке недопитого кофе, и лишь глотнув отдававшую горечью жидкость, полностью осознал, что же именно сказал салдорец.

– Агнесса у некромагов? Как такое может быть?

– Не знаю... Я услышал лишь часть разговора Агнессы с одним из них.

– Услышал? С помощью... своих новых возможностей?

Для Бергеля способности его подопечного всё ещё оставались загадкой. Да, молодого салдорца можно было принять издалека за стихийника, но где-то на интуитивном уровне маги не принимали его за своего, впрочем, как и обычные люди. А он сам – понимал ли он, на что способен и кем от был, человек, укравший силу богини талсу?

– Да. Тот мужчина, с которым она говорила... он просил её уехать в Гарм вместе с ним. А когда она отказалась, что-то с ней сделал. Но я не знаю, где это произошло и как теперь искать Агнессу, – с горечью сказал салдорец.

– У этого мужчины было имя? – спокойно спросил Бергель, пряча взгляд за ресницами, и крепко сцепляя руки на столе, как будто боясь выдать свои настоящие эмоции.

– Джаред.

– Джаред Хаккен? – поморщился Изенгрим. – Плохо. Но насколько я помню, она должна была быть в гарнизоне Перганта. А тот в достаточной степени укреплён.

– Как Шогток? – саркастично поинтересовался Тари, и тут же побледнел. – Может быть, она была там? В момент взятия города?

– Наши войска только должны были подойти к Шогтоку, – ответил Бергель. – Но я могу уточнить у Ханно Эйнхери, знает ли он, где сейчас его дочь. Правда, это займёт время – ты же знаешь, что сейчас приходиться тратить много времени на передачу даже самых важных сообщений.

– Тогда я поеду сам!

– Дождись утра, – посоветовал арэнаи. – Может быть, появятся новости, которые всё изменят. А утром пришёл отчёт – от разведывательного отряда, первого добравшегося до Шогтока после того, как он был взят.

– Плохо, – прикусил губу Изенгрим, дочитывая отчёт под грифом "секретно" и давая его на ознакомление салдорцу. – Стоит надеяться, что Ханно сможет заткнуть свидетелям рты. Лучше было бы, если Агнесса считалась убитой при исполнении.

– Почему это? – косо взглянул на него воронёнок, на секунду отрывая взгляд от бумаг. Неужели могущественный маг хочет избавиться от своей невесты и желал бы видеть её мёртвой? Тайранец перехватил его взгляд, и криво улыбнулся.

– Хотел бы разорвать брачный договор, я бы с руками и ногами уцепился за эту новость – потому что слова "видели рядом" очень легко трансформируются "перешла на сторону врагов", – пояснил Изенгрим. – Тем более если кому-нибудь станет известно, что Агнесса связана родством с гармцами. И не морщись так – об этом не так уж сложно будет догадаться. Её глаза её выдают. Так что лучше большинство считает, что она погибла. А я сделаю всё возможное, чтобы выменять Агнессу обратно. Она для гармцев ценный заложник... но я найду способ их заинтересовать.

– И что нам теперь делать? – нервозно спросил салдорец.

– Ждать. Не стоит показывать...

– Я не могу ждать! – взорвался Тари. – Вы, айрин, можете сколько угодно сидеть здесь и плести свою паутину, а я уезжаю.

– Куда, в Гарм? – сочувственно спросил Бергель. – Тари, я отправился за Агнессой в Пустоши, я привёз её обратно. И я бы сделал так ещё раз, если бы видел в этом хоть какой-то шанс. Но ни моих, ни твоих сил не хватит, чтобы проникнуть в Гарм и спасти Эйнхери. В этот раз нужно действовать осторожно. Не как воинам, а как политикам. Мы с Эйнаром инициируем новый проект с метаморфами и очень скоро ход войны изменится в нашу пользу. И уже тогда, с позиции силы, мы сможем требовать освобождения Агнессы.

Тари покачал головой.

– Слишком долго, слишком ненадёжно. И вы не правы, в Гарм проникнуть можно. Я знаю такого человека, которому не помеха ни расстояния, ни стража.

Арэнаи нахмурился, заметив, что глаза Тари горели фанатичным огнём. Плохо, мальчишка совсем не соображает – как бы не вляпался в неприятности, причинив Агнессе ещё больше вреда своим поступком.

– Знаю, о чем ты думаешь. Но... во-первых, найти мага хаоса так же сложно, как и попасть в Гарм, а во-вторых: как ты собираешься принудить его к сотрудничеству?

– Мне, пожалуй, это действительно не по силам, но не Анхельму Нидхёггу. Уж он-то Орани из-под земли достанет.

Бергель задумался, не спеша отвечать. Странному некромагу, появившемуся как будто бы из ниоткуда, но уже имеющему весьма влиятельных друзей в Тайрани, среди которых был Канцлер и Рорик Эйнхери, он не доверял, но как союзник Анхельм был весьма полезен.

– Сам я поехать не могу, – наконец сказал маг, – но и отпускать одного я тебя не хочу. Слишком уж у тебя рожа салдорская – боюсь, тебе не будут доверять даже с моими верительными документами. Поедешь с Уной – заодно она проследит, чтобы вы не наделали глупостей и будет держать связь со мной. Где некромаг я сейчас не знаю – можешь обратиться к канцлеру, возможно, он в курсе. Нидхёгг его человек.

К Грегори Нортону Тари прошёл без проблем, а вот Уну не пропустили, оставив недовольную воительницу ожидать в холле. Вот только канцлер был не один. Тот, кого воронёнок собирался разыскивать, уже сидел в личных покоях канцлера, каким-то образом сумев попасть в замок так, что даже Бергель, левая рука императора, об этом не узнал.

– Ну вот, я же говорил, что мальчишка уже в курсе о похищении, – проворчал Хель, небрежно кивая застывшему на пороге салдорцу. – Тебе Бергель сказал или сам узнал?

Тари неловко поклонился небрежно сидящим мужчинам и зашёл внутрь. Некромаг выглядел не слишком хорошо, серым и замученным, и судя по небрежности в одежде – явно только с дороги. А вот Нортон был как всегда безупречен – лишь только круги под глазами говорили о длительном отсутствии сна.

– И так и так. Я почувствовал раньше, а сегодня пришли новости.

– Я уже ознакомился с этим гениальным отчётом, – недовольно сказал Нортон. – Отвратительные новости, скажу я вам. Я ожидал от Агнессы большего – как минимум, что она будет держаться подальше от гармцев. Но ты, Анхельм, тоже молодец – вместо того, чтобы убедить девчонку сидеть ниже травы, ты позволил ей разъезжать под самым носом у некромагов. Ещё бы подарочные ленточки на ней повязал, и записку – "хрупкий предмет, не бить".

– Ох, да заткнись уже, Грег. Ты сам меня когда-то попросил посмотреть за Агнессой – теперь разгребай, – огрызнулся Анхельм.

Человек канцлера? Судя по тому, как вольно некромаг обращался к Нортону, отношения их были гораздо более запутанны.

– Да тебе в свете того, что ты мне открыл, вообще не стоит к ней подходить, для всеобщей безопасности, – бросил канцлер, и тут же забыв о ссоре с Анхельмом, развернулся всем корпусом к Тари: – ну, а тебе что нужно?

Не зная, к кому из находившихся здесь обращаться, Тари уставился в пол, и стараясь не сбиваться и не мямлить (а в присутствии самого Хеля Пустынника говорить было весьма сложно, да и недобрые ощущения от Канцлера мешали сосредоточиться), рассказал о своей идее. И нашёл неожиданную поддержку у некромага.

– А ты говорил, что мой план совершенно немыслим. Видишь, не один я думаю, что стоило бы хотя бы попробовать задействовать сигила.

– Конечно, мнение двадцатилетнего мальчишки весьма весомо, – ядовито ответил канцлер. – Да и ты лучше меня знаешь, что с Орани нельзя вести дел. Сколько вреда он нам принёс, по твоим словам, даже ввязал нас в эту проклятую войну – неужели ты думаешь, что в этот раз от него будет польза?

– Попробовать стоит, – упрямо сказал Анхельм. – Тем более что Тари ведь тоже знает своего хозяина, а значит, у него есть причины считать, что Орани в этот раз может быть более сговорчив. Ну так что, воронёнок – как нам прижать мага хаоса?

Тари облизал внезапно высохшие губы:

– Я думал, вы знаете...

Напряжённую тишину разбил звук удара за дверью, а зачем чей-то стон.

– Как проходной двор, – пробурчал канцлер, доставая из секретера револьвер.

Анхельм остался сидеть на месте, но глаза его сразу стали яснее и настороженнее. Меньше всего канцлер и его гости ожидали, что в дверь просто вежливо постучат.

– Входите, – переглянувшись с остальными, сказал канцлер. На пороге стоял Эйнар Эйнхери, чуть запыхавшийся, но вполне себе довольный, а из-за его спины выглядывала Уна, которая всё-таки смогла попасть внутрь.

– Грим сказал, что ты знаешь, как найти мою сестру, – тут же обратился Эйнар к Анхельму, и повернулся к Грегори: – Он направил меня к тебе. Правда, меня не хотели пускать, и пришлось немного... пошуметь.

– Бергель окончательно обнаглел, – прошипел Нортон, неожиданно распаляясь. – Сваливает всё на меня! Я не знаю, как найти Несс, и не могу знать. И ты, – он ткнул пальцем в сторону некромага, – тоже не отвечаешь за неё. Слишком много от неё неприятностей! Я умываю руки. Сами разбирайтесь: хотите продавайте душу гармцам, хотите отдайте Орани половину казны за помощь – мне всё равно! Девчонка, которая и месяц не может прожить, не влипая в неприятности, явно плохо годится на роль главы дома Эйнхери. Так что тебе, Эйнар, следовало бы радоваться: очевидно, наследником Рорика вновь стал ты!

И оглушительно хлопнул дверью, покинув собственный же кабинет.

– На что он злится? – недоумёно пробормотала Уна.

– Ни на что, – вздохнул некромаг. – Просто нашёл подходящий способ сбежать. Впрочем, как и Бергель. Агнессе не повезло – сейчас всем явно не до неё. На Бергеле и Ханно висит разваливающаяся армия, Грег возится с нашим строптивым императором и вылавливает шпионов гармцев по всей стране. Если они позволят себе отвлечься на личные интересы, с Тайрани можно будет просто попрощаться. Конечно, Хель мог попросить своего давнего друга отложить все проблемы этого игрушечного государства и бросить все силы на спасение Несс... но даже если бы он мог что-то сделать, на это требовалось бы очень много времени, которого у них, маг это чувствовал, не было.

– А вам с этим салдорцем какой прок в моей сестре? – поинтересовался Эйнар, приваливаясь к стене, и скрещивая руки на груди.

– Она мне жизнь спасла, – тихо сказал Тари. – Дважды. Когда не бросила умирать в Безымянных Пустошах и когда вырвала из пасти белой богини талсу.

Хель пожал плечами, явно не собираясь отвечать на прямой вопрос. Уна хмыкнула:

– Кажись, если девчонка найдётся, придётся Гриму повоевать за её сердце с тобой, маг смерти.

– Агнесса меня не интересует в этом плане, и Бергель это отлично понимает, – спокойно ответил Анхельм. – Глава твоего дома скорее беспокоится, что арэнаи перешла на сторону гармцев – добровольно или под принуждением, поэтому и не торопится что-либо предпринимать. Хочет посмотреть, что произойдёт дальше и стоит ли девушка вложенных в неё усилий.

– А ты сам как думаешь, Анхельм? Это возможно, что Эйнхери переметнётся?

– Это не имеет значение ни для меня, ни для ситуации в целом. Плохо одно то, что они могут узнать о некоторых весьма специфических... м-м-м, особенностях Агнессы, и воспользоваться ими – а в этом деле им согласие девушки не нужно.

Тари понимал, о чём говорит некромаг – если гармцам удастся добраться до сил Повелителя Перекрёстков, дрогнет вся Ойкумена. Алискан, Тайрани? Некромаги пойдут гораздо дальше, подчиняя себе всё новые и новые страны. Обычно тайна Бродяг хранила сама себя – так уж получилось, что увидеть сущность Открывающего Пути и Повелителя Перекрёстков не могли даже те, кто знал, как их сила проявляется. Лишь другие иносущности – такие как Стик или Кей могли видеть это. Или те, кому напрямую приходилось подпадать под влияние Бродяг – как ему тогда в степях.

– Про что ты? Я не понимаю, – недовольно сказала Уна, встряхнув короткими волосами.

– Значит и не положено, – отрезал некромаг. – А вот Зикрахен и Хаккен знают – остаётся надеяться, что клятва удержит их...

– Конечно удержит, – ядовито сказал Эйнар, пристально глядя на Анхельма. – Ведь некромаги всем известны своей преданностью и добротой. А Хаккен это кстати не тот маг, с которым в Алискане миловалась Несс?

Уна Бергель закашлялась, с возмущением глядя на Эйнхери:

– У этой девицы что, роман с одним из гармцев? Так может Агнессу и вовсе не похищали, а она сбежала с любовником?

Мысль о том, что кто-то может пренебречь её безупречным Лисом, вводил женщину в состояние возмущения. Анхельм лишь иронично улыбнулся, а Тари поспешно ответил:

– Нет, она ушла не по своей воле. Но мы должны вернуть её! Прошу...

Он умоляюще посмотрел на присутствующих. Уна отвела глаза, Эйнар как будто и вовсе его не услышал, уйдя в свои мысли, а вот ответный взгляд некромага был твёрд, хоть и мрачен.

– Если нет иного выхода, я поговорю с Асетом Орани. В конце концов, он сам когда-то надеялся на примирение. Посмотрим, сколь много готов ради него сделать ради моего благоволения.

Эйнар недоверчиво хмыкнул: его опыт общения с сигилом едва ли давал надежду на лучший исход. К тому же Эйнхери предпочитал действовать старый проверенным способом – доставить гармцам столько неудобства и проблем, чтобы они просто пожалели о похищении его сестры. Но... почему бы не позволить некромагу и подопечному Несс попробовать свои силы? Тем более что на это их благословил Бергель, пусть и не в явной форме – а ведь Грим был совсем не дурак, чтобы доверять кому попало.

Избавиться от Уны оказалось не так уж сложно, как думал Тари. Хелю на это понадобилась пара минут. О чём он говорил с воительницей, салдорнец не знал, но выглядела она необыкновенно задумчивой и рассеянной, спокойно позволив покинуть дворец.

– Куда мы? – запыхавшись, спросил Тари, спеша за длинноногим некромагом. – Разве не лучше нам попытаться связаться с Орани из дворца? Там мы могли бы использовать мощь энергонакопителей...

– Не говори чушь, – рассеянно пробормотал Анхельм. – Я не собираюсь вести переговоры с Орани.

– Но... почему? – споткнулся воронёнок на совершенно ровном месте.

– Ну хотя бы потому, что он не тот человек, которому стоит знать о наших с Несс... особенностях. К тому же я недавно предпринял некоторые шаги, которые, надеюсь, приведут Орани к смерти, и когда он об этом узнает, он едва ли будет настроен нам помогать. А он узнает – не знаю уж как, но такие вещи он чует за версту.

– Тогда... тогда почему ты со мной согласился?

– Хотел отвлечь остальных от нашего истинного плана.

Тари растерянно огляделся, как будто ожидая от прохожих, что они ему что-нибудь объяснят, и с удивлением обнаружил, что на их странную парочку – худого взмыленного верзилу и смуглолицого салдорца, никто не обращает внимание. А ведь он раньше и шагу не мог ступить, чтобы кто-нибудь не сказал о нём, враге тайранского народа, что-либо нелицеприятное, или не плюнул в спину! Было что-то в Хеле... заставляющее людей не просто избегать его, но и просто не замечать, и это, кажется, переносилось и на его спутника.

– Этот план так ужасен, что ты не сказал о нём никому?

– Не ужасен, – поправил его Хель. – Просто касается тех вещей, о которых обычным магам даже не полагается знать. Мы будем общаться с иносущностями.

– С демонами?!

Хель равнодушно пожал плечами.

– Может и с ними, но скорее всего с духами вроде Стика. Что-то мне подсказывает, что он и его приятели могут сделать гораздо больше, чем они говорят.

– А я тебе зачем?!

После того, как Тари поглотил силу одной из иносущностей, он, формально, принадлежал к их миру. Вот только он сомневался, что духи примут его за своего, скорее – за преступника.

– Для приманки. Ты, кстати, на службе у Бергеля ничего такого не замечал? Странных звуков, движений на краю глаз?

– Как уж не замечал, – мрачно сказал Тари. – Думал всё, свихнулся окончательно. Я, конечно, знал, что у этого города есть хранитель – об этом мне ещё айри Агнесса говорила. Не знал только, что его внимание окажется столь... явственным. И назойливо-тревожным.

Фактически, где бы и в каком состоянии салдорец не находился, он всегда чувствовал присутствие некого не враждебного, но и не особо дружелюбного внимания. Иногда это присутствие было почти незаметным – где-то на краю сознания, а иногда практически материальным – чужой взгляд на спине, дыхание около плеча... и звуки шагов, которые до него доносил услужливый ветер. Но то ли способностей Тари не хватало, то ли духу нравилась такая игра-мучение, но дальше он не шёл, не желая предстать перед салдорцем полностью. И теперь то, что решительный некромаг решил наконец-то познакомить его со Стиком пугало и очаровывало одновременно.

Дом Агнессы казался ещё более заброшенным и пугающим, чем Хель его помнил. Ступени крыльца зловеще скрипели, дверь явно давно не смазывали, а внутри пахло затхлостью и пылью. И никакого свидетельства присутствия Стика – ни на первом этаже, ни даже в комнате Агнессы. Подвал был также заперт.

– И что теперь? – с любопытством спросил Тари, оглядываясь. В доме айри Эйнхери он был впервые. – Стик находится здесь?

Хель покачал головой.

– Я не уверен. В тот раз он появился почти сразу, как я зашёл на его территорию. Ты его чувствуешь прямо сейчас?

– Не чувствую уже... наверное с тех пор, наверное с тех пор как узнал, что Агнесса исчезла.

– Тогда будем ждать, – пожал плечами некромаг. – Возможно, к ночи он появится. Сходи в ближайшую лавку, купи нам поесть, а я пока тут осмотрюсь.

Тари хотел только возразить, что он давно не является слугой, и уж тем более не собирается служить ему, но наткнувшись на острый взгляд, предусмотрительно подавил возражения.

– Пожалуй, вино тоже куплю, – пробормотал он, с ужасом понимая, что ему придётся провести весь вечер с Хелем Пустынником, находящимся к тому же не в в самом лучшем настроении. Без выпивки тут точно не обойтись.

Как только Тари ушел, некромаг вернулся к двери подвала.

– Эй, дух, – громко сказал он, – самое время выходить. Если ты не хотел встречаться с салдорцем, то теперь я избавил тебя от него.

Тишина, кажется, стала ещё тяжелее. Некромаг тяжело вздохнул, и достал из невзрачной заплечной сумки кинжал с тёмным, испещрённым рунами лезвием. И вогнал клинок в дверь по рукоятку, как будто она была из пробки, а не крепкого дуба. По дереву поползли трещины, а затем дверь просто развалилась, освободив Анхельму проход.

– Я захожу, – тихо предупредил он, и шагнул в холодную тьму.

Спустившись по узкой, грозившейся в любой момент развалиться под тяжестью взрослого мужчины лестнице, Хель оказался в просторной комнате. В дрожащем свете магического пламени, бросавшим причудливые тени на стену, подвал выглядел зловещим, но к несчастью, всё так же совершенно пустым. Скользнув внимательным взглядом по огромному стеллажу с книжными полками, креслу-качалке и коврам, уютно раскиданным по каменному полу, Хель ухмыльнулся.

– Ну надо же, в этом духе гораздо больше человеческого, чем я думал.

Впрочем, некромаг его понимал. Сам бы не отказался от такого дома – где есть и личное пространство, и соседство с милой девушкой, принимающей тебя тем, кто ты есть, и не боящейся твоей сущности.

Из подвала Хель не мог слышать то, что происходило наверху, но что-то – то ли дуновение ветра, то ли просто интуиция мага сказало ему, что в дом кто-то зашёл. Неужели Тари вернулся так рано? Практически вбежав по шаткой лестнице (и даже нигде не оступившись), Хель на мгновение замер за поворотом, за которым открывался вид на входную дверь, пытаясь по шагам определить, кто проник в дом. Точно не Тари, поступь слишком лёгкая. И всё же – знакомая... Всё так же сжимая в руках кинжал, с помощью которого он не так давно взломал убежище могущественного духа, Хель вышел из поворота. И замер, чувствуя, как мир вокруг него сходит с ума.

Кожа чуть более загорелая и обветренная, чем он помнит, да и волосы отросли и ещё более выгорели. Но всё же это была она. Агнесса Эйнхери. В пропылённой с дороги одежде и осунувшимся лицом, но вполне здоровая. Здесь, не в Гарме. Увидев некромага, девушка улыбнулась, привалившись плечом к косяку порога.

– Я слышала, ты искал меня.

– Искал... – хрипло повторил некромаг, и приблизившись к девушке, впился взглядом в её лицо. Серые глаза с притаившимся в глубине жёлтым пламенем, но совсем не красные. Не Стик, вздумавший над ним подшутить. Но всё же не его арэнаи. Хель знал это, хотя и не мог сказать, в чём же разница между Несс и этой идеальной копией её. – Но не тебя. Кто ты, прячущийся под чужой личиной?

– У меня нет своего лица, некромаг, поэтому мне всегда приходиться брать чужие. – Странная улыбка всё так же не сходила со знакомого лица. – Но если тебе больно видеть ту, которую ты потерял, я сменю облик.

Черты лица и фигура поплыли, и уже через несколько мгновений перед Хелем стояла немолодая уже женщина с простым и славным лицом. Ничего потустороннего в ней не было, она казалась обычным человеком, вот только им не была. Тогда... дух, достаточно могущественный, чтобы уметь полностью скрыть свою природу даже от мага. Хель выдохнул:

– Судьба.

– Зови меня Мойра. Это имя мне наиболее близко, – подмигнув ему, сказала богиня. Голос её тоже изменился – исчезла звонкость, сменившись лёгкой хрипотцой и бархатистостью, свойственной более зрелым женщинам.

– Впрочем, Агнесса знала меня под другими моим именем.Было любопытно предсказать будущее той, которая вечно путает мою пряжу. Чуть отодвинув опешившего мага, Мойра прошла внутрь, и лишь когда из кухни послышался стук и лязг кухонной утвари, Хель смог взять себя в руки. Зайдя на кухню, он с удивлением увидел, как могущественная богиня ловко разбивает куриные яйца на уже разогретую сковородку, как будто готовить яичницу для неё было самым естественным делом. На столе стояла крынка с молоком, на тарелке лежал хлеб и уже нарезанная на толстые ломти ветчина.

– Даже не буду спрашивать, откуда здесь взялись продукты и как ты успела всё подготовить, – заметил Хель, садясь за стол и с некоторым недоверием принюхиваясь к содержимому тарелки.

– Ты не стесняйся, ешь всё, – доброжелательно сказала Мойра. – Твоему спутнику я оставила его порцию на буфете. А вот и яичница. Тебе приправить немного? Хель молча кивнул, но даже когда перед ним поставили ещё одну тарелку, к еде не притронулся, внимательно следя за Мойрой.

– Где Стик? – наконец спросил он. – Это ведь из-за вас он не появляется, Госпожа?

Мойра поморщилась.

– Не называй меня так – это прозвище моей сестрицы, а не моё. Можешь звать меня Леди, если хочешь – всегда была сторонницей благородных манер. Не к чему ему с тобой встречаться. Мне пришлось на время ограничить возможности Стика – слишком уж он сильно в последнее время вмешивается в людские дела, в которых не всегда всё понимает. Совсем от рук отбился, и всё из-за твоей Агнессы, кстати, – укоризненно сказала Судьба. – Испортила такого хорошего мальчика. Впрочем, чего ещё ждать от воина Хаоса – вы, в сущности, неплохие ребята, но немножко грубоватые, да и за последствия своих поступков отвечать не можете. Взять хотя бы тебя – хотел вылечить друга, а в итоге создал чудовищ, чуть не уничтоживших Ойкумену и не истребивших человечество.

– За свои поступки я как раз ответил, – не согласился с богиней Хель. – А если верить Стику, именно Бродяги, а не Ткачи, сумели создать Границу вокруг Ойкумены, отделив её от диких земель Лорда Хаоса. Так что и от нас может быть польза.

– Мои эмиссары хороши, но, к сожалению не в борьбе с моим старшим братом. А вот Тайро и Кайри отлично справились. Что, не знал, что именно они были первыми слугами Лорда?

– Кайри не упоминал мне об этом, – пробормотал он, вспоминая о встрече с метаморфом в чертогах Смерти.

Её возлюбленный, первый из боевых магов – стал пленником Смерти, но кажется, все же был абсолютно счастлив со своей Госпожой.

– Он вообще мало что помнит о своей человеческой жизни, как и о том, как он был первым Повелителем Перекрёстков. Да и сущность Бродяги давно уже покинула его, и теперь она у Агнессы. И как девчонка воспользовалась ей? Уничтожила несчастную Ниаз, отдав её силу смертному, вскружила голову бедному Стику, не говоря уже о том, что пробудила Источник, которому полагалось спать. И собирается изменить другой, рискуя тем, что Граница всё-таки рухнет, – недовольно покачала головой Мойра.

– Вы хотите, чтобы я её остановил? – встрепенулся Хель. – Это очень просто – перенесите меня к Несс, и больше вы о нас никогда больше не услышите!

– Вот только Открывающего Пути у Жёлтого Источника не хватало! – возмущённо всплеснула руками Мойра. – Ну уж нет! Я и пришла к тебе для того, чтобы убедиться, что ты не наделаешь глупостей и не полезешь за девчонкой в Гарм. Нечего тебе там делать – твои силы сейчас будут только во вред, а вот Агнессе, может быть, и удастся применить свои способности правильно.

– Я не понимаю, – почти жалобно сказал Хель, и всё же не удержавшись, подцепил кусочек яичницы и отправил себе в рот. – Я думал, что вы боитесь, что Агнесса своими действиями разрушит Границу, а теперь говорите – что она должна воспользоваться своими способностями?

– Боюсь, но решила рискнуть. Видишь ли, дела Ойкумены сейчас не очень-то хороши и без происков Лорда Хаоса. Всё когда-нибудь подходит к концу – в том числе и существование людского рода. И хотя процесс угасания растянется ещё на несколько веков, начало этому лежит именно здесь и сейчас – в этом очередном и столь банальном противостоянии арэнаи и некромагов, в который вы втянете половину Ойкумены. Это, если хотите, судьба этих двух народов уничтожить друг друга в кровопролитной войне, заодно прихватив ни в чём не повинных смертных. И мне бы, как богине судьбы, полагалось бы следить, чтобы всё прошло как должно – благо что мир отлично будет существовать и без людишек, но уж больно я привязалась к вашему роду. И не я одна – уж если сама Смерть связала свою жизнь с обычным магом! – Мойра встряхнула головой, как будто-то отгоняя неподобающие мысли. – Я могущественна, но не тогда, когда нужно изменить ход событий, уйти от предначертанного – здесь могут помочь только силы Хаоса, как ни противно мне это признавать.

– Я не понимаю, – упрямо повторил Хель.

Мойра терпеливо вздохнула.

– Твоя Несс сейчас – неизвестная переменная, которая может, сделав неправильный шаг – ускорить падение Ойкумены. Но так же она в силах все изменить.

– То есть она с равной долей вероятности может обрушить Границу или же напротив, укрепить её, не дав проникнуть в Ойкумену Лорду Хаоса? – как-то чрезмерно спокойно спросил некромаг

. – Ну, я надеюсь, что всё пойдёт как надо, – неожиданно легкомысленно подмигнула Мойра. – У неё лёгкая рука, в отличие от тебя. Знаешь, когда вы встретились, нити предначертанного начали расползаться, меняя судьбы людей, я поспешила уничтожить причину. Не тебя, некромаг – ты слишком долго живёшь, и научился хорошо управляться своей силой – даже для меня ты являешься непростым соперником. Гораздо легче мне казалось воздействовать на Агнессу.

– Под воздействием ты имеешь ввиду убийство? – холодно процедил Хель.

– И это тоже, – мягко ответила Мойра, – когда нет другого выхода, приходится убивать Бродяг. Правда, я редко занимаюсь этим сама – обычно это обязанность моих эмиссаров. Но в этот раз я решила лично взглянуть на новую Повелительницу Перекрёстков – слишком уж сильны в этот раз были волны изменений.

В руках Мойры сверкнула, и тут же исчезла колода карт с весьма знакомой рубашкой.

– Ты знаешь, у вас, Бродяг – жизненный путь изменчив и непредсказуем, по крайней мере, для меня. Но и я кое-что могу сделать – с помощью моих верных помощниц, карт. Если правильно разложить колоду – то она покажет то, что нужно мне. Я хотела напугать Агнессу Эйнхери, предостеречь её от общения с тобой – знаешь, ведь на том этапе вашу зависимость друг от друга ещё можно было остановить. И ведь мои карты не только могут предсказывать – они ещё и предопределяют судьбу. Эйнхери было бы гораздо сложнее избежать скорой смерти – если бы она увидела её в моей колоде... Но в тот день колода не послушалась меня, а показала лишь желания Повелительницы Перекрёстков.

– Вы хотите сказать, что то, что карты показали в тот день... встречу с шаноэ, Смерть, все эти проблемы – всё это то, что Агнесса сама хотела для себя? – недоверчиво нахмурился некромаг.

– Не проблемы, нет, – покачала головой Мойра. – Приключения. Тебе не казалось странным, что молодая девушка заживо себя похоронила в городском доме, не имея ни друзей, ни любовников, а единственный, с кем она общалась – даже не был человеком? Впрочем, ты ведь некромаг, вы все одиночки. Но для боевого мага остаться одному, да и ещё не имея возможности выплеснуть свою энергию, гораздо сложнее. И Агнесса, не осознавая этого, желала для себя другой жизни – да, с опасностями и угрозой для жизни, но той, в которой она хоть кому-то будет нужна. Той, в которой есть и друзья, и влюбленные в неё мужчины, и даже враги в итоге оказывались бы пусть и не союзниками, но теми, кто мог помочь ей понять себя. И ты, ей нужен был ты – безусловно преданный, заботящийся – и всегда прощающий.

– Был нужен?

– Дети вырастают и хотят избавиться от опеки, – пожала плечами Мойра. – Да, со временем ваша связь ещё сильнее укрепиться, приобретёт какой-то другой характер, но сейчас ты для неё тот, кто её ограничивает. Поэтому она так далеко от тебя сейчас. Впрочем, Открывающий Пути, если твоё желание увидеть её будет сильнее её жажды свободы – то ты, со своим даром сможешь отыскать её где угодно. Вот только во благо ли это будет Агнессе?

Хель как-то сгорбился, прикрыв лицо ладонями.

– Я не хотел этой силы, – глухо сказал он. – Я не хотел этих отношений. Мне легче было быть одному... как и всегда.

Тёплая рука богини мягко легла на плечо некромага.

–Ты хотел бы избавиться от своего дара – и на самом деле для этого искал меня? Но тут я не смогу тебе помочь. Вы слуги Лорда Хаоса, не мои. А Он, даже если ты найдёшь моего брата, едва ли поспешит избавить тебя от тяжкого бремени – ведь ты идеальный слуга, о котором Лорд только мог мечтать. Самый сильный из всех Открывающих Пути, которые когда-либо существовали. Настолько сильный, что я даже не уверена, что смерть для тебя возможна – скорее, ты просто перейдёшь в другую форму, став одним из нас. Гораздо легче тебе было бы убить девчонку и надеяться, что ты не скоро ещё встретишь новое воплощение Открывающего Пути, но ведь ты на это не способен, Хельмин, ты отлично это понимаешь. Так что просто смирись, некромаг, и ещё раз клятвенно тебя прошу – не старайся вытащить девочку из Гарма.

– Значит, просто сидеть здесь, ждать, пока всё разрешиться? – хрипло спросил Хель. – Я не могу. Вы говорите, что если я попаду в Гарм – то станет хуже. Возможно, но я скорее готов рискнуть Ойкуменой, чем Агнессой.

– А своей и её свободой ты готов рискнуть? – вкрадчиво спросила Мойра. – Источник Гарма из действующих ближе всего к Границе, не говоря уж о том, что он – портал, сквозь который Лорд Хаоса может попасть в Ойкумену. Попасть – или забрать что-то своё. Как только вы оба окажетесь хотя бы полумиле от Жёлтого Источника, он почувствует вас, как почувствовала когда-то и я, и утащит в свои владенья. Не думаю, что жизнь в диких землях придётся вам по душе – не говоря уж о том, что своим вероломным слугам мой братец будет мстить долго и со вкусом. Как ни парадоксально, в одиночку твоей арэнаи будет легче скрыться от его взгляда, по крайней мере до того, как она не окажется непосредственно в самом источнике. Но тут уже многое зависит от неё самой – успеет ли она полностью закрыть источник до того, как Лорд Хаоса дотянется до неё, или же нет.

– В источнике? Что ей там делать?

– О-о-о, я не могу раскрывать тебе чужые тайны! – рассмеялась Мойра и отвернувшись от некромага, подошла к окну, высматривая что-то. – Скажу лишь, что Велор Рейвен получил гораздо больше, чем ожидал, вот только сам этого пока не знает. И будем надеяться, что поймёт это слишком поздно. Моя сестра будет просто счастлива, когда наконец получит этого хитреца в свои руки – он сильно задолжал Смерти!

– Не слишком благоразумно ставить всё на слишком молодого мага? – попытался ещё раз переубедить Мойру Хель. – Я был бы вам полезнее гораздо больше, чем Агнесса. Я смог бы попасть в источник и закрыть его, не подвергая нас всех опасности...

Мойра оказалась напротив Хеля так быстро, что он даже не успел отшатнуться.

– Довольно, некромаг! Я не собираюсь спорить с тобой. Ты более опытен, да, и против Лорда Хаоса у тебя было бы больше шансов, но сила источников подчиняется не тебе – а Агнессе, и арэнаи уже доказала это. Она пробудила спящий Источник Талсу, она пусть на мгновение, но перехватила контроль на салдорским источником, переместившись с помощью него в Пустоши. Если гармский источник и сможет кто-то закрыть – так это только она, – Мойра перегнулась через стол и обхватила своими пальцами запястье Хеля с такой силой, что ему показалось, что его кости вот-вот сломаются. – И даже не пытайся вмешаться.

– Иначе что?

– Иначе я натравлю на тебя всех духов, что находятся у меня под контролем.

– Я не боюсь их, – вздёрнув подбородок, процедил маг. – Я видел силу Стика, я видел то, на что способен Интрай – может быть, я и не сильнее их, но и им не так уж легко будет справиться со мной, особенно если я использую все свои возможности.

По руке Хеля зазмеились белые нити, покрывая его кожу, и Мойра, как будто обжёгшись, разжала свои пальцы. На лицо её упала тень, а сквозь мягкие черты начали проступать совсем другие – нечеловеческие, пугающие своей неправильностью. Но хлопнула входная дверь, и Мойра мгновенно успокоилась, и приобрела даже какой-то равнодушный вид.

– Что же, я ожидала от тебя упрямства, но надеюсь, ты всё же прислушаешься к голосу разума, человек, а не к той твари, под чьим контролем ты сейчас находишься, и которая толкает тебя сейчас прямо к своему хозяину. Если хочешь сохранить свою свободу, если хочешь, чтобы Ойкумена продолжала существовать – не вмешивайся. Поверь мне, у девочки и без тебя найдутся союзники. Она не останется одна.

И исчезла так, как будто Её никогда и не было. Почти сразу на кухню зашёл Тари. Удивлённо принюхался, посмотрел на сидящего за остывшей едой некромага с каменным лицом и простодушно спросил:

– Вы уже поели без меня, да? Вот для чего я ходил за продуктами? – он возмущённо поставил бумажный пакет на стол и плюхнулся на стул, на котором мгновение назад сидела богиня. – Я что-то пропустил? Мне казалось, я слышал чей-то голос. Это Стик?

Некромаг утомлённо прикрыл глаза.

– Нет, и едва ли нам стоит его ждать. Твоя порция в буфете, а я пойду, подремлю немного наверху.

Он поднялся по лестнице в комнату Несс так, как будто был немощным стариком, и рухнул на её кровать. Гнев Мойры ему дорого обошёлся, выпив почти все его силы, и появись сейчас кто-либо, желающий причинить ему вред едва бы он смог его остановить. Да и захотел бы? Глухое отчаяние затопило его. У гармцев были их магические кристаллы и Зеркала, связывающие их со всей Ойкуменой, у Орани – доступ к источнику и собственный телепорт. Что было у него? Ничего, кроме возможности исчезать так, что никто не мог его заметить. Но не перемещаться на большие расстояния, а ведь это было нужно сейчас ему больше всего. Он не был дураком, и смог понять то, что богиня не договаривала. Даже если Несс и закроет Источник навсегда, она не вернётся. Потому что даже сквозь закрытый навсегда проход Лорд Хаоса сможет дотянуться до неё и забрать с собой. Тот миг, когда она воспользуется своей силой Бродяги, станет для неё роковым.

Взгляд бесцельно бродил по полу, пока что-то не привлекло его внимание. Осколок, застрявший в дощатом полу и так и не замеченный хозяйкой. Кусочек Зеркала, созданный некромагами, тоже, в какой-то степени, бывший хотя и слабым, но всё же телепортом, с помощью которого Велор смог переместить созданного им ментального паразита в Истик. Идея, пришедшая в этот момент в голову Хельмина, показалось безумной даже ему, но принесла неожиданное успокоение. Он усмехнулся, и закрыл глаза, намереваясь хорошенько выспаться. Скоро ему понадобятся все силы, что он имеет, чтобы помочь Агнессе и выжить самому. А гнев Леди Судьбы уж он как-нибудь переживет.

Глава 42

Мы с тобой одной крови, мы с тобой одной породы,

Нам не привыкать к боли, если имя ей "свобода"

Где же ты, мой брат,

Где же ты, мой друг,

Где же ты, моя любовь?

Мельница.

Гарм, Агнесса Эйнхери.

Я бы не поверила, скажи мне кто год назад, что я буду проводить вечера в компании Велора Рейвена, Консула Гарма, и вполне возможно, самого древнего и опасного в Ойкумене некромага. Моего прадеда.

Когда-то, впервые его увидев, я сравнила Велора с драконом — древним ящером, мудрым и нечеловечески-жестоким. Вблизи он поражал ещё больше, и мне порой нужно было напоминать себе дышать в его присутствии и не замирать, подобно кролику, обречённо ждущему свою смерть. И вот это вот древнее чудовище сейчас сидело напротив меня, забравшись с ногами в кресло, и прикусив кончик длинной косы, наблюдало за тем, как я делаю свой ход в игре.

Мы играли в тоссе — древний прообраз шахмат, придуманный когда-то древними метаморфами. В наше время игра была уже утрачена, но Велора учила мать, и он утверждал, что ему больше не с кем играть, кроме меня. Правила у тоссе были чуть посложнее, чем в шахматах, поле имело не два, а три цвета, а чёрно-белые фигуры изображали две вполне себе узнаваемые армии — некромагов и метаморфов. Притом я сейчас играла чёрными фигурами, размышляя, куда переместить своего умертвия — под защиту жреца, или ближе к вражеской кошке — надеясь её захватить через два хода. И решила рискнуть.

— Боевые маги всегда предпочитают нападать, а не защищаться — достойная сожаления предсказуемость, — пожурил меня Велор, и передвинув медведя, поставил мою фигуру в совершенно безвыходное положение. — Ещё три-четыре хода, и ты проиграешь, Агния.

Как и Танара, Велор вечно коверкал мое имя на гармский манер.

— Если для того, чтобы метаморфы выиграли, я должна понести поражение, то так тому и быть, — скрывая свою досаду, сказала я. Глупо надеяться победить в игре, для которой у меня не было ни опыта, ни достаточно хороших знаний правил, но всё же я надеялась, что мне удастся продержаться немного дольше.

— Хочу напомнить, что ты сейчас играешь за некромагов, — двусмысленно ответил мне Консул. — Твой ход.

Он приходил ко мне теперь каждый день. Иногда заглядывал на несколько минут, иногда задерживался глубоко за полночь. Расспрашивал о семье, о детстве, но поняв, что я не слишком расположена говорить на личные темы, теперь просто развлекал ничего не значащими беседами и игрой в тоссе. Изучал меня, а я изучала его. И всё чаще задавалась вопросом: человек ли он? Мог ли он чувствовать те же, что и мы, руководствовался ли он человеческой логикой в своих поступках? Был ли способен на привязанность? Что он видел, глядя на меня: родную кровь, дочь вражеского ему народа или удобную жертву? Я смотрела на Велора, но впервые не могла ничего увидеть.

— Вы многое знаете о моём народе, айрин, — заметила я, передвинув своего жреца и съев целителя Вейлора. — Неужели в ваших горах всё ещё ходят легенды о нас?

В отличие от меня, Велор отвечал на вопросы охотно, но, хотя я ни разу не поймала его на лжи, не без подвоха.

— Я знаю арэнаи не по легендам. Моя мать была одной из вас, девочка.

— И вы помните её — через все эти тысячелетия? — моё удивление было неподдельным.

— Кое-что. Я был совсем юн, когда она умерла. Ты не похожа на неё — ни внешне, ни характером, но всё же вы принадлежите к одной породе, и это чувствуется. Такая прекрасная жажда жизни, такая несгибаемая воля, и в то же время полное пренебрежение к собственной судьбе. Всё ради других, не так ли?

Его ход, и мой жрец бесславно падает, сражённый его волком. Я досадливо поморщилась, понимая, что моё расположение на доске не слишком удачно.

— Уже слишком поздно, чтобы что-то менять, — заметив мой взгляд, сказалнекромаг, и я вздрогнула. Его слова показались мне пророческими, но они всего лишь относились к тоссе. — Ты поставила себя в безвыходное положение. Что бы ты ни делала, твой воин падёт. Если конечно не...

Он делает взмах рукой, и фигуры взлетели в воздух. Поступок капризного ребёнка, для которого правила ничего не стоят.

— И что это было? Вы только что отказались от своей победы? Мне не нужны подачки.

— Не будь такой строгой, — рассмеялся Велор. — Я просто не люблю предсказуемость. Ты знала, чем всё закончиться, знал и я — так к чему нам доигрывать? Тем более что играть без награды весьма скучно.

— А что бы вы хотели получить?

— Я бы хотел узнать тебя лучше, — мягко сказал он. — Но ты никогда не рассказываешь мне о себе.

Велор мог бы залезть в моё сознание, подчинить волю, украсть душу, в конце концов. Но он слишком самоуверен, думая, что ничего из того что я знаю, не может быть опасно для него. Что ж, мне только на руку то, что он изображает из себя заботящегося обо мне родственника.

— Для чего вам это, Консул?

Я склонилась, чтобы поднять упавшие фигурки, и не видела в этот момент лица некромага, но это помогает мне больше сконцентрироваться на ощущениях. Я была пусть и плохим, но всё же менталистом, и врать мне было не так уж просто.

— Ты мне интересна. За свою жизнь я видел множество людей — и теперь и маги, и смертные для меня на одно лицо. Одни и те же страсти, одни и те же желания и пороки. Ничего нового. Но в тебе есть что-то... странное и неправильное. И это всё время ускользает из-под моего носа, хотя очень близко.

Велор каснулся моей руки холодными пальцами, помогая мне подняться, и я с трудом подавила дрожь. Неужели он каким-то образом почувствовал мою вторую сущность? Если он узнает о эмиссарах хаоса, всё будет напрасно. Он победит.

— Скажи, что я упускаю, Агния? — интимным шёпотом спросил некромаг.

Я заставила себя сделать шаг назад, и он, кажется, тут же потерял интерес к своему вопросу. Отошел обратно к столу, и поднял одну из фигур, внимательно изучая её резьбу.

— Тайранцы захватили в плен одного из моих некромагов — из приближенных. Взяли живым, пожертвовав многими своими людьми, хотя до этого предпочитали отрезать гармцам головы на месте. До этого был похищен один из генералов. А сегодня со мной связался один из арэнаи с предложением обмена военнопленных, хотя мы, за редким исключением, не оставляем никого в живых. С мёртвыми нам дело иметь проще, ты же понимаешь. Твоего имени не упоминалось, но отчего-то я уверен, что они знали, что ты в Гарме. Неужели одна из Эйнхери может быть настолько важна, что ради неё арэнаи готовы пойти на переговоры?

Переговоры? Боевые маги не ведут переговоров о пленных — мы никогда не позволяли шантажировать себя. Неужели дед в таком отчаянии?

— Эйнхери держатся за своих, — неуверенно сказала я.

— Мой собеседник не принадлежал к твоей Семье. Его зовут Изенгрим Бергель, и согласно моим данным, он один из влиятельнейших боевых магов в стране. Для чего ты ему нужна?

— Это личное. У моей семьи с ним Договор, и Бергель кровно заинтересован в моей безопасности и неприкосновенности. Что вы ему сказали?

— Сказал, что все арэнаи, что находятся в Гарме, находятся там по доброй воле, — ослепительно улыбнулся Велор, отлично понимая, как я хочу сейчас вцепиться ногтями в его лицо. — И о чём же тот договор?

— Если вы ответите на мой вопрос, я скажу вам.

— О-о-о, эта игра мне нравится гораздо больше. Спрашивай.

— Я знаю, что вы к чему-то готовитесь — к некому ритуалу, для которого вы используете магию крови. Иначе зачем мне пить вашу кровь?

— Это вопрос? — хитро прищурил глаза некромаг.

— Нет, это мои догадки, — поспешно сказала я.

Мне действительно мало было известно о том, что за ритуал готовит маг. О нём мне рассказал Зикрахен, ему же о ритуале поведал Первый Консул, который сам слышал о нём от своего отца. Так что информацию я имела весьма искажённую, и даже не через вторые руки. Ритуал уже ранее проводился, но был неуспешен, в результате чего погибла арэнаи — мать Велора, а он сам долго болел и чуть не остался калекой. Но та чародейка не была особо талантливым магом, моей же силы должно было вполне хватить для успешного завершения ритуала, и я вроде бы даже должна была остаться в живых. По крайней мере, у Джареда и Зикрахена был в этом шкурный интерес, поэтому не думаю, что они в этом мне врали. А вот ошибаться могли.

— Вопрос в том, как долго мне ещё ждать, когда всё случиться, и что будет со мной потом. Вы сказали когда-то, что родовая честь Рейвенов запрещает причинять вред одному из своих, и я лелею в себе надежду, что мне удастся пережить то, что вы для меня готовите. Но скажите — что ждёт меня потом? Что ждёт все нас?

— Так много вопросов. И так много чаяний и желаний, — промурлыкал Консул. — Я понимаю, ты устала и хочешь вернуться домой. Но дорогая, тебе ведь совсем некуда будет возвращаться. Неужели ты думаешь, что Тайрани, даже с помощью метаморфов, устоит? То, что ты принимаешь за плен, лишь попытка спасти тебя — кто знает, будь ты сейчас там, смогла ли бы ты выжить в мясорубке войны? Пожалуй, меня можно упрекнуть в некоторой сентиментальности по отношению к своему потомству.

— Я должна поверить, что вы стараетесь ради других, а не себя? — Я даже не пыталась скрыть насмешки, и Велор небрежно пожал плечами: дескать, думай как хочешь.

— Так что там про твой Договор?

— Едва ли вам это правда интересно. Речь идёт об объединении двух родов, и одним из условием сделки является брачный союз между главой дома Бергелей и мной, как наследницы Эйнхери.

Скорее всего, бывшей наследницы. Отчего-то мне кажется, что Эйнар, отнявший у меня славу первого метаморфа в Тайрани, сейчас имеет все шансы занять моё место. Уж лучше бывший наёмный убийца, чем девица, связанная с некромагами.

— О-о-о, — протянул Рейвен оценивающе. — И после этого ты мне будешь говорить о том, что маги не должны править государством!

— О чём это вы? — хмуро спросила я.

— О том, что твой дед большой хитрец. Разве ты не знаешь, что причины опалы Эйнхери при дворе была в том, что предшественники нынешнего Императора хорошо осознавали, сколь опасна твоя семья для их власти? Сейчас, очевидно, Рорик Эйнхери вновь стремится к захвату власти, и Бергель ему будет в этом лучший союзник, будучи ближайшим и доверенным лицом Майстера.

— Мой дед не собирается уничтожать власть Майстеров! Рорик сам всегда стремился сдерживать тех магов, что стремились иметь влияние при дворе.

— Сдерживал конкурентов, хочешь сказать, пока Бергель превращал Императора в послушную куклу. Можешь мне не верить, но в своё время, пока тайранцы не узнали о нашем небольшом трюке с Зеркалами Связи, я был свидетелем весьма, хм, интересных бесед. Конклав Семей арэнаи это просто один большой серпентарий, и твой дед самый опасный змей из всех. Рорик Эйнхери контролирует магов, Бергель контролирует двор... правда, частично. Есть ещё Тайная Канцелярия, но куда ведут ниточки от Канцлера, я долго не мог понять.

— Но теперь поняли? — Сердце глухо стучало.

Велор развел руками.

— Я был удивлён и растерян, когда Хаккен доложил мне, что столкнулся в Алискане с одним весьма известным в широких кругах некромагом. Заинтересованного в происходящем и ведущего, безусловно, свою игру. Хель связан с Тайной Канцелярией Тайрани, но едва ли подчиняется ей — таких людей не нанимают на службу, скорее, им служат самим.

Сделала непроницаемое лицо.

— Я не слишком интересуюсь политическим интригами, поэтому не знаю, что твориться на верхах. Я обычный исполнитель, пешка, не более.

И это, к несчастью, была полная правда. Но надо же было Хаккену болтать о Нидхёгге!

— Ты фигура, находящаяся на правильной позиции, — рассмеялся лишь ему одному понятной шутке маг. — Как бы то ни было, жаль, что Пустынник не на моей стороне. Я пытался найти его долгие годы, но он надёжно скрывался от меня. Пока вчера я не почувствовал чьё-то магическое присутствие прошлой ночью. Некромага, весьма могущественного, но не гармца. Я почему-то сразу подумал на Пустынника. Ты что-то знаешь об этом?

"Держи лицо, сохраняй невозмутимость". Я потерла шею, но надеюсь, некромаг счел это проявлением лишь нервозности. Мой голос выдал лёгкое недоумение и даже возмущение:

— Я не вижу никого, кроме вас и ваших людей, айрин.

Ведь сны не считаются?

Анхельм Нидхёгг, Тайрани.

Легче всего было начертить защитный круг, сложнее — вынудить воронёнка помочь ему с планом. Особенно когда он узнал, через что ему придётся пройти.

— То есть ты будешь внутри круга — мёртвый...

— Почти мёртвый. Впрочем, ты не заметишь разницы.

— ... а вокруг будет виться куча этих... как ты их назвал?

— Теневиков.

Салдорец скривился.

— Если не сама Смерть, от которой барьер не поможет.

— Едва ли Госпожа лично за мной придёт. Тебе нужно больше заботиться о теневиках — барьера хватит на часа два-три, не более, а очнуться я могу гораздо позднее. Ты запомнил, что нужно делать, если круг будет истончаться?

— Восстановить его с помощью своей крови. Скажи, тот, кто в последний раз выполнял этот ритуал с тобой, остался жив?

— Ты даже имел возможность у него служить.

— Боги, надеюсь Орани свихнулся не после этого...

Зелье было отвратительно горьким, отдающее полынью, и действовать начало почти сразу. Навалилась тьма, а конечности стали ватными и в то же время тяжёлыми. Оцепенение не было неприятным, суля покой и расслабление.

Но расслабляться было нельзя. Дух, освободившийся от оков тела, легко мог забыть то, что он ищет, и застрять в иной реальности, став кошмаром, пробирающимся в чужие сновидения. Но некромагу был нужен только один сон, один человек. Через несколько минут, а может часов, Хель почувствовал след его присутствия — аромат её снов отдавал кровью, дымом и порохом. И попав в сновидение арэнаи, Хель понял почему.

Он оказался посреди поля боя, на котором уже отгремела битва. И она была поистине ужасающей — воздух пах смердящим и разлагающим мясом, как будто тысячи тел гнили здесь уже не один день, хотя дым всё ещё не успел развеяться.

Такое бывает, когда воюют некромаги.

Была здесь и другая странность. Трупы животных, в основном крупных хищников и полностью обнажённые тела людей, которые почти все были светловолосы и изящны. Вот кто значит был врагом некромагов в этой битве — метаморфы.

Картина была настолько реалистичной, что в какой-то момент Хель забыл, что был лишь в чужом сне и привычно потянулся за силой смерти, которой здесь должно было быть в избытке. Но наткнулся лишь на пустоту, в которой, подобно маяку, где-то вдали мерцало живое пламя чьей-то души. Агнесса.

Он нашёл её сгорбленную фигуру рядом с лежащим в месиве из грязи и крови человеком. Лицо его, в отличие от нижней половины тела хорошо сохранилось, и узнать его было легко. Эрик, легкомысленный двоюродный братец Несс. Её любимчик.

— Агнесса.

— Уйди, — сказала она глухо, не оборачиваясь.

— Агнесса, это сон. Эрик жив.

Чародейка поднялась, повернувшись к некромагу, и тот увидел её лицо — точнее, пустую маску, что осталась вместо неё, с трагично заломленной складкой между бровей, бледными дрожащими губами и тусклым взглядом, напоминающими взгляд мертвеца. Он скользнул по его лицу, как будто не узнавая.

— Это сон, — чуть мягче напомнил некромаг, — Кошмар. Ты сейчас в Гарме, помнишь?

Девушка закрыла глаза, а когда открыла, взгляд её был другим.

— Да, сон... ведь только могу ли я знать, что ты настоящий?

Ладонь Хеля осторожно коснулась щеки девушки.

— Ты холодный, — задумчиво сказала она, — но это ты. Не знаю как, но я чувствую. Как ты здесь оказался?

— Ты не знаешь всех моих возможностей, — улыбнулся маг, но тут же посерьёзнел. — Как ты? Тебя не обижают?

Агнесса неопределённо повела плечами.

— Это какой-то парадокс: все мои враги гораздо сильнее меня и им ничего не стоит лишить меня жизни, но каждый при этом стремиться уверить, что не причинит мне вреда. Велор Рейвен хочет открыть Границу, или впустить что-то, точнее кого-то, внутрь. С моей помощью.

— Я вытащу тебя раньше, — пообещал Хель.

— Не надо, — внезапно сказала тайранка. — У нас есть план, который позволит раз и навсегда решить проблему с Границей... и, если всё пойдёт как надо, с гармцами.

— У нас? И кто это "мы"? Нет нет, не говори, я уже понял. Скажи мне только, ты собираешься использовать свою силу...

Он не договорил, так как маленькая ладошка закрыла ему рот.

— Не стоит произносить это, даже во сне. Но да, собираюсь.

Некромаг нахмурился, и как будто в ответ на его мысли небо над ними почернело, налившись грозовыми тучами. Внезапно появившийся ветер поднял полы его одежды, а в лицо полетела мелкая пыль.

— Лорд Хаоса почувствует тебя, — предупредил некромаг. — Даже если ты сможешь остановить Его на границе, Он всё равно будет иметь над тобой власть.

— Я уже имела дело с источниками дикой магии, тогда всё обошлось, — передёрнула плечиками Агнесса и зябко поёжилась. Мир вокруг как будто начал расползаться на рванные клочки, обнажая белёсую, сплетённую из миллиардов ниток изнанку, а ветер взвывал всё более и более яростно. Приходилось уже кричать, чтобы было слышно: — Что происходит?!

— Возможно, мне посылают сигнал, что пора бы возвращаться, — прижав девушку к себе и укрывая её от ветра, сказал Хель. — Когда... когда он собирается отвести тебя к источнику?

— Мне сказали, что не ранее чем через дюжину дней. Велор... чего-то ждёт.

Некромаг удовлетворённо кивнул, как будто поняв про себя что-то. Мягко коснулся светлых волос, уже полностью закрывавших затылок и шею сзади, чуть сдвигая их вперёд.

— Я кое-что сделаю — для того, чтобы найти тебя в нужный момент, — сказал он одними губами. — Не бойся.

Хель склонился к опешившей девушке, на минутку подумавшей, что он решил её поцеловать. Но он скользнул губами дальше — от мочки уха к основанию обнажившейся шеи, и вцепился оказавшимися внезапно острыми зубами в нежную кожу, чуть выше того места, где притаился эйсор. Девушка вздрогнула, но сумела подавить крик.

Почти сразу он разжал зубы, и тут же отошёл назад, справедливо опасаясь получить под дых от вспыльчивой арэнаи, но она, казалось, и не злилась. Что-то сказала, но из-за сильных завываний ветра Хель услышал лишь невнятные обрывки слов. Он покачал головой, давая знак, что он не слышит, и шагнул обратно. Ветер швырнул в лицо некромага непонятно откуда взявшиеся снежные хлопья...

И Хель очнулся в доме Агнессы. В круге, в котором сидел насмерть перепуганный салдорец.

— Следовало бы догадаться, кто баловался с ветром. Что такое? — недовольно спросил Хель, потирая ноющие виски.

— Эт-т-и твари, они...

— Что, начали ломать барьер?

— Н-н-нет, они скалились, и шипели, их глаза... это б-б-было ужасно.

— Кто на самом деле ужасен, так это их Госпожа, а эти зверюшки, теневики, просто милые домашние питомцы. Что с твоими руками?

Ладони салдорца были в крови, а барьер... что ж, Хель зря обвинял Тари в поспешности. Если бы салдорец вовремя не подпитал барьер своей кровью и силой, теневики бы уже сожрали мага. Судя по тому, что на город уже спускались сумерки, он пробыл в забвении достаточно долго.

— Что вы выяснили, айрин?

— То, что у нас ещё есть время, чтобы закончить портал до Гарма. И возможно, нам придётся действовать под самым носом врага.

В то же самое время, когда схлестнутся две армии. Арэнаи могла себе не признаваться в этом, но где-то глубоко внутри она понимала, чего же именно ждёт Рейвен. Если Агнесса не ошиблась, и ритуал действительно служит для манипуляции с Источником, то без силы Бродяг Велору потребуется дополнительный источник энергии. И обычными жертвоприношениями тут не обойтись. Нужно что-то гораздо, гораздо масштабнее.

Хель задумчиво коснулся своих губ тонкими пальцами. Вкус крови тайранки был странен. Когда-то, когда он был более молод, безумен, и экспериментировал с магией крови, пытаясь найти лекарство для своего друга, он выпил крови своего поверженного врага — боевого мага, такого же, как его Несс. Кровь арэнаи показалась некромагу живительным бальзамом — восстанавливая силы и даже вводя в состояние кратковременной эйфории. Позже Хелю приходилось пить кровь и других магов, но ни что не производило такой эффект, как магия, текущая по венам арэнаи. Но в крови Несс был привкус пепла и горечи магии смерти. Что ж, что бы ни делали с тайранкой в Гарме, это явно меняло её сущность, и едва ли в лучшую сторону, по крайней-мере с точки зрения её сородичей -арэнаи. Но Хелю было все равно — арэнаи, некромаг ли, или демоница, лишь бы выбралась живой. Должен ли он проигнорировать просьбу Агнессы не вмешиваться, или всё же не ждать ритуала и вытащить её раньше?

— О чём вы думаете, господин? — тихо спросил Тари некромага.

— О доверии, воронёнок, и о том, стоит ли оно жизни близкого тебе человека.

Агнесса Эйнхери, Гарм.

Я вспомнила о странном сне лишь, когда причёсываясь у зеркала, случайно коснулась укуса у основания шеи. Ранка отозвалась отстрой болью, но вместе с ней пришли воспоминания. Поле боя, мёртвые тела. Всё сон. Но Анхельм был в нём реален.

И Велор как-то смог почувствовать его присутствие. Я едва удержалась от того, чтобы не коснуться укуса ладонью, чтобы ещё раз подтвердить себе, что Анхельм реально приходил ко мне. Моя рука лишь немного вздрогнула, но Консул заметил и это, проследив предполагаемую траекторию моей руки.

— Что-то не так с эйсором? — спросил он.

Криво улыбнулась.

— Не считая, что он всё ещё во мне, всё в порядке.

А вот с укусом не очень. Хотя прошло уже несколько часов, ранка всё ещё кажется свежей, хотя и не кровоточит.

— Хорошо, что напомнила о нашем уговоре.

Я не любила эту часть наших встреч, но Велор предпочитал самолично следить, чтобы я выпивала положенную мне порцию крови до конца. Впрочем, какого либо эффекта я не заметила, разве что только мои глаза, кажется, уже навсегда приобрели золотисто-жёлтый оттенок, но было ли это влияние магии прадеда, или же Источника, я не знала.

— Вот и молодец, — рассеянно сказал Велор, принимая опустевший бокал обратно, и щелчком пальцев испаряя капельки крови на дне. — Это в последний раз, больше тебе нельзя, иначе ты начнёшь болеть.

Некромаг склонился ко мне и привычным жестом поцеловал меня в лоб. Будто и вправду любящий дедушка...

— Опять сжимаешься, как будто я собираюсь тебя ударить, — укоризненно сказал он мне, и не дождавшись от меня ответа, ушёл.

Лишь тогда я смогла расслабиться, и свернувшись в клубочек, представить, что я не в Гарме, а дома, в своей постели...

Глава 43

Несмотря на то, что необходимости в этом особой не было, Велор всё же продолжал также навещать меня в моей тюрьме и дальше. Впрочем, он был не единственным моим гостем. Иногда заходил и Джаред Хаккен. Отношения с ним были... странные.

Мы говорили о многом: о книгах, о магии, иногда, когда это позволяла погода, гуляли в парке — даже Велор понимал, что боевого мага не стоит слишком долго держать взаперти, если он не хочет свести его с ума. Кажется, мой прадед, да и все, кто видел нас рядом, думали, что мы любовники. Но это было не так. Не то что я такая уж ханжа — Джаред казался мне весьма привлекательным, хотя большинство моих родственников сочли бы меня извращенкой (западать на некромага!). Вот только я не хотела заводить отношения, зная, что они не только негласно разрешены Велором, но даже им поощряются. Ему, очевидно, казалось, что наличие у меня гармского любовника привяжет меня ещё более к некромагам. Но я не лабораторная мышь, чтобы спариваться с кем-то по чужой воле! Хаккен не понимал это, и всякий раз, натыкаясь на мой отказ, раздражался всё больше.

В этот раз он впервые заговорил о наших отношениях.

— Извини, я был, наверное, чрезмерно настойчив, — сказал он как-то, когда мы гуляли между деревьев, уже припорошённых снегом. А ведь в Тайрани в это время года деревья всё-ещё стояли в багрянисто-золотой листве.

— Я понимаю. Непривычно, наверное, для тебя ограничиваться только разговорами и держаниями за ручку, — несколько иронично сказала я.

— Непривычно, — спокойно подтвердил Хаккен. — Не прими за бахвальство, но таким как я в Гарме женщины не отказывают.

Гармские женщины вообще довольно бесправны, находясь где-то между рабами и свободными людьми. Родной отец может продать гармку любому мужчине, и в этом не будет ничего предрассудительного. А уж иметь официальную любовницу наравне с женой и вовсе норма и традиция. И не то, что я собиралась осуждать чужие традиции, но себя я на их месте представлять не хотела.

— Я хочу лишь сказать, что я понимаю, почему ты держишь меня в стороне. Ты человек чести, как и все арэнаи, и я ценю это. Договор держит тебя.

Человек чести? Может быть, если это касалось моих родных, но договор между Бергелями и Эйнхери был для меня лишь очередными цепями, так что верность Гриму едва ли входила в мои приоритеты. Впрочем, я этим не гордилась.

— Велор рассказал тебе.

— Да. Я хочу лишь сказать... Тебе ведь совсем не обязательно возвращаться в Тайрани. Ты могла бы остаться со мной, когда всё закончится. Мы можем быть вместе — столько, сколько захотим.

В глазах его – непонятная мне тоска.

— Здесь, в Гарме? Я ненавижу эти горы, Джар.

— Ты просто ничего не видела, — он останавился как бы поправить мой сбившийся воротник, как бы случайно касаясь светлых прядок, лежащих на меховом воротнике. В голосе его непривычная нежность. — Ни жемчужные водопады, ни светящиеся пещеры Таул, ни праздник весны, что устраивают у подножий гор, когда тысячи фонариков устремляются в вечернее небо.

Джаред украдкой поцеловал меня — как будто мы подростки, прячущиеся в парке от взрослых. И у меня снова, как в первый раз, перехватило дыхание.

— Агния... — его тёплое дыхание согрело мои немного замёрзшие пальцы. — Тебя ведь так назвала мать?

— Агнессой, но... и так она меня называла. Но только она, до недавнего времени. Для близких я всегда была Несс. — Мне неловко, но пальчики свои я не отнимала.

— Агния — это древнее имя на языке предков гармцев. Оно означает — "пламя". Ты — пламя: золотое, как твои глаза, серебряное, как твои волосы. Тёплое, но совсем не обжигающее. Мне нужно твоё тепло, Агния...

— Перестаньте, айрин, — наконец освобождаясь, чуть охрипшим голосом ответила я.

— Агния.. — теперь в его голосе слышна злость, но продолжить он не успевает. Его ручное Зеркало Связи подало сигнал. — Мы обязательно договорим с тобой.

Пока Хаккен говорилс кем-то в стороне, я приваливаюсь к дереву, подставляя лицо под скудное осеннее солнышко. Да уж, чудесненько поговорили. Хотя все мои переживания о будущем кажутся просто смешными с учётом того, что я даже не знаю, будет ли оно у меня. Хотя Хаккен вроде уверен, что у нас всё получится. Но он никогда вживую не сталкивался с источником и не знает, насколько тот может быть непредсказуем, и насколько могут быть мои способности. Я даже не сомневалась, что всё пойдёт не так, как в его древних книгах.

Хаккен вернулся мрачным.

— Что случилось?

— Талин Рейвен мёртв.

Плохо, очень плохо. Велор Рейвен всё же избавился от своего брата, а это значит... чертовски много чего значит. Хотя бы то, что мой прадед мог узнать о тайной помощи, чтооказывал мне его брат.

— Первый Консул мёртв, да здравствует Великий Консул, — глухо сказала я. — Что Зикрахен?

— Теперь он едва ли может помочь нам. Велор уже намекнул Адиелю, что тому стоит отправиться на границу Тайрани, подальше от Гарма. Возможно, он вскоре попытается от него избавиться.

— Велор мог узнать...?

Джаред качает головой.

— Тогда бы Адиель не отделался ссылкой, да и за мной бы уже пришли. Но всё в силе, Агнесса. Я буду на подхвате. Пока Консул не знает, что мой эйсор уже не контролирует меня, он будет доверять мне. Пока для него не станет слишком поздно.

А значит, мы будем сражаться, пока есть шансы. Сражаться, пусть и не за нас, но за нашу свободу.

..............................................................

Лязг метала, крики ярости и боли, глухие взрывы ударов от орудий. Привычный аккомпанемент любой войны. Алисканцы не боялись своих противников — ни обычных смертных тайранцев, ни их магов, удивительно быстрых и ловких. Чтобы уничтожить одного арэнаи иногда требовалась необыкновенная удача, но алисканцы знали — кровь тайранских магов так же красна, как и у обычных людей, а кости ломаются столь же легко.

Но вот раздаётся звук, непривычный для поля боя, а от того кажущийся особенно угрожающим. Низкий животный рык. И алисканский гайдук, держащий в руках гармское оружие, которым он уже лично убил троих неприятельских магов, тревожно хмурится

— Отходим! Это дело для гармцев.

Но алисканцы не успевают. Последнее, что видит гайдук, это острые клыки у своего горла.

В книгах злодеи очень любят хвастаться и объяснять, в чём суть их плана беспомощным героям, чтобы те в самый последний момент их победили, использовав свою смекалку и везение. Но то ли Велор был слишком нетипичный злодей, то ли я была недостаточно героичной, но о конкретных планах Консула, теперь уже не Второго, а первого и единственного, я не знала ничего. А Джаред Хаккен, который был моими ушами и глазами в Гарме, не мог или просто не соизволил поставить меня в известность, о том, что пришло время действовать.

Я только легла спать и задремала, как кто-то начал трясти меня, пытаясь разбудить. Я разлепила тяжёлые веки и обнаружила нависшего надо мной прадеда. Сон как рукой сняло.

— Вставай и одевайся, — коротко бросил Велор, так, что я сразу поняла, что расспросы мне сейчас ничего не дадут.

— Мне брать верхнюю одежду?

— Нет

Сам он одет практично и даже очень просто, что изящному гармцу совсем не было свойственно. Простые брюки, шерстяная рубаха, грубые солдатские сапоги.

Тёмный смерч в метрах пяти от земли. Трое метаморфов, два волка и слишком крупная для своего вида рысь действуют слажено и быстро, окружая некромага и загоняя его в ловушку. Но тот, кажется, и вовсе не обращает вниманиея на приближающихся зверей. Он стоит, раскинув руки и закрыв глаз, и лишь только губы что-то бормочут. Наконец один из волков нетерпеливо взвизгивает и делает рывок к гармцу. Касаясь невидимого барьера, вспыхивает, оглашая пространство полубезумным воем. На землю падает уже человеческое тело, обугленное и искорёженное. А смерч становиться ещё неистовее. Рысь поджимает уши и пятится, неуверенно поглядывая на оставшегося в живых волка, крупного и лобастого. Через мгновение на месте волка уже стоит светловолосый обнажённый мужчина. В руках его вспыхивает белое, вытянутое в копье пламя.

— Хороший щит, гармец, но посмотрим, как ты справишься с этим.

В голосе мужчины-волка нет вызова, одна лишь уверенность в самом себе. Он целится совсем не в кажущегося беззащитным некромага. Острие магического копья уходит в центр беснующегося смерча, и тот, напоследок ярко вспыхну, рассеивается. Одновременно с этим рысь бросается на лихорадочно пытающегося восстановить свой щит некромага. Крик почти сразу захлёбывается, но рысь не замечая, что враг уже мёртв, продолжает рвать тому глотку.

— Эрик, не увлекайся, — останавливает своего напарника мужчина-волк. Рысь недовольно огрызается, и приходит в себя лишь когда мощная рука хватает её за холку и отшвыривает в сторону.

Эйнар хорошо помнит, как легко утратить человечность в зверином облике.

Спрятавшись за ширмой, неловко натягиваю на себя домашнее платье — выглядит может и простовато, тем более по меркам гармцев, и даже в какой-то степени неприлично из-за небольших вырезов на юбке, но зато я могу двигаться в нём относительно свободно, а не как в тех узких чехлах, что носят местные модницы.

— Быстрее, — поторопил Велор, пока я выискивала в комоде свои чулки, и плюнув на них, я натянула сапоги на босые ступни.

Он критически взглянул на меня, и невнятно хмыкнув, открыл передо мной дверь. Я пригладила волосы и стараясь держать лицо, вышла в коридор.

Чудовищная машина врезалась в ряды людей, сея панику и хаос вокруг себя. Залпы пушечных орудий противников, лишь немного покорёжив тяжёлую броню, так и мне смогли нанести какой-либо значимый эффект, только, казалось, разозлив ужасного монстра. И тот ответил собственным, в разы более мощным ударом, сметя укрепления тайранцев. Но вот от бегущих людей отделилась лёгкая, быстрая фигура, и совершив несколько гигантских, нечеловечески-ловких прыжков, оседлала бронированного монстра. Арэнаи нащупал руками плотные края крышки, и произнеся что-то, соскочил вниз, устремляясь дальше, к ещё одному механическому монстру. Металл машины начал накаляться, а изнутри казавшегося неуязвимым монстра раздались крики. Алисканцы забарабанили, пытаясь выбраться, но люк был надёжно запечатан снаружи.

Напротив двери привалившись к стене стоял Джаред, непривычно хмурый и недовольный. Мой взгляд он старательно избегал. Неужели что-то не так?

Вниз по лестнице, затем проход по коридору и снова вниз, пока мы не вышли на узкую площадку, охраняемую десятком магов и смертных воинов. На площадке стояла платформа с невысокой оградой, а на стене панель с высеченными на ней рунами. Велор встал на платформу, и я неохотно забралась следом. Джаред собственноручно, управляя знаками на стене, запустил платформу, отчего она начала плавно опускаться вниз, в открывшийся проход, двигаясь всё быстрее и быстрее. И долго, ужасающе долго.

— Ни рычагов, ни канатов, лишь на чистой магии. Но не стихийной, я полагаю? — с нервным и неуместным сейчас смешком спросила прадеда.

— Кристаллы, — кивнул Велор, изучая меня. — Ты необыкновенно тиха. О чём ты думаешь?

Я думаю, что мы спускаемся вниз с огромной скоростью, и под нами возможно ещё сотни метров, и если мне придётся возвращаться одной, а я не смогу запустить платформу, то навечно останусь в глубине гармских гор. И ведь Джаред не рассказал мне об этом. Как он собирается вытаскивать меня? И собирается ли... Он и так уже о многом умолчал. И ведь формально он будет свободен от своей клятвы не причинять мне вреда. Просто забыть меня в глубоких, тёмных пещерах, без шанса выбраться наружу...

А еще я думала, что будет, если я сейчас попытаюсь напасть на Велора. Скорее всего полу-дремлющий эйсор остановит меня, но что если я успею раньше? Всего лишь толкнуть с достаточной силой за пределы платформы, преодолев столь неуместные, в случае Рейвена, инстинкты, говорящие, что мы с некромагом одной крови. И не нужно будет рисковать всем, пытаясь обыграть Велора на его поле.

Но конечно же, ничего этого не сказала, просто пожала плечами. Некромаг чуть придвинулся вперёд и я инстинктивно отстранилась, задев спиной в ограду. Как бы самой не улететь вниз!

В глазах Велора, до этого пустых и равнодушных, впервые за это время проскользнуло какое-то чувство, пока неясное для меня, но далёкое от его привычной насмешливости.

— Боишься меня?

— Я была бы идиоткой, если не боялась.

Не меньшей, чем если бы верила ему на слово. Несмотря на все его заверения о расположении ко мне, я не думаю, что трёхтысячелетнему магу, привыкшему беспокоится только о себе, было дело до девочки-арэнаи.

— Дай свою ладонь, — он протянул ко мне руку. — Ну же!

Я неохотно приблизилась, и позволила себя схватить — не грубо, но так, что захоти я, едва ли смогла бы вырваться. Кожа Велора казалась прохладной и по-женски гладкой.

— Ты же владеешь магией разума, девочка? Загляни в моё сознание — узнай, каков я на самом деле.

Я знала, что прикосновение к разуму трёхтысячелетнего некромага едва ли будет приятным — слишком много смертей, слишком много мерзостей должно быть в его жизни, но не могла справиться с искушением. Узнать кого-то, кто столь сильного, столь могущественного, понять, чего он хочет и желает — разве я могла отказаться?

Он впустил меня — не в свои мысли, но позволил коснуться своих чувств и желаний, своей памяти, на мгновение раствориться в нём.

Когда я пришла в себя, платформа уже не двигалась. Над нами и вокруг нас пространство мягко светилось жёлтым светом, исходящим от растущих на каменных стенах кристаллов. Очевидно, они и были источником техномагической мощи некромагов. Но я отметила это лишь краем сознания — сейчас всё моё внимание было поглощено Велором Рейвеном, человеком, похожим на меня больше, чем я могла бы полагать. Так же, как и я, знающим, что такое быть чужим в своём роду.

Так же как и на меня, на него с рождения возлагали большие надежды — талант в некромагии этого полукровки был неоспорим, поэтому он легко занял своё место в гармском обществе. Но едва ли был этим доволен. У магов смерти всё было подчинено целесообразности, любой шаг тщательно оценивался, а любое действие — взвешивалось. Некромаги были прагматичны и осторожны, и это то, что помогало им выживать тогда, когда другие гибли. Но в нём была и другая сторона, доставшаяся от матери-арэнаи. Душа, полная страстей и желаний, амбиции большие, чем мог представить кто-либо из его соплеменников. Желание свободы, которой не было места в мире некромагов, и несгибаемая воля, чтобы её достичь. Это в конечном счёте сделало его идеальным хищником. Тем, кто обойдя соперников, своей хитростью, жестокостью и непредсказуемостью смог занять и удержать власть среди магов смерти.

И это же сделало его чудовищно одиноким. Ведь любому арэнаи нужна стая — следовал ли он за другими или был по своей сути вожаком. Но среди гармцев у Велора могли быть только рабы или подчинённые, которые, прояви он слабость, просто уничтожили бы его.

Поэтому Рейвен так избегал меня в начале, поэтому так любил бывать в моём обществе позже — ведь после смерти своей матери ему не приходилось бывать среди арэнаи, и он, сам того не желая, тянулся к себе подобным. Это не была сентиментальность, это был инстинкт, который не возможно побороть. Инстинкт зверя — ведь зверем Велор и был, пусть даже трансформация была ему недоступна.

Самый могущественный некромаг Гарма всегда чувствовал себя неполноценным. Как и я, арэнаи, не любившая, и на самом деле не умеющая сражаться, плохо контролирующая свою трансформацию, и со способностями, которые мои сородичи отвергали.

— Зачем, зачем вы мне позволили это увидеть? — мой голос против воли дрогнул.

Я вытерла руки о ткань платья, как будто боясь заразиться от него этой неизбывной тоской и одиночеством, как будто это было возможно.

— Не хочу, чтобы ты считала меня чудовищем.

Он говорил со мной так мягко, так печально, что мне хотелось ему верить. Но я лишь скривила губы, изображая безразличие.

— Что вы получите, если проведёте этот ритуал? Способность к трансформации?

В своё время, как я понимаю, мать Велора относилась к неспособному трансформироваться мальчишке едва ли как не к калеке, и эта детская обида до сих пор тлела где-то в глубине сердца некромага. Но сейчас Рейвен лишь покачал головой.

— Я перегорел этой идеей ещё в свою первую тысячу лет. Мне не нужна дополнительная сила — мне хватает и моей магии.

— Чего же ваша магия не может вам дать?

— Бессмертия. Мне надоело воровать жалкие крохи чужих жизней, мне надоело дрожать над жалкой смертной оболочкой.

Это было... более масштабно, чем я могла себе представить, но вполне себе в духе Рейвена. Он потянул меня за собой, и я неохотно поплелась туда, где в самом конце узкого, выбитого в камне коридора ярко горел золотистый свет.

— Такова человеческая природа, — голос мой в сводах высоких стен звучал глухо и чуждо. — Все люди умирают рано или поздно.

— Вот именно, но в этом мире существуют не только люди. Есть древние боги...

Такая трактовка меня глубоко возмутила.

— Во имя Эфру, не боги, всего лишь демоны!

Не то что я была такой уж верующей, но называть богами существ весьма двуликих, и чаще всего недружелюбных к людям, я не могла.

— Можно и так их назвать. Но я не говорю про мелкую шушеру, что прячется от взора людей в Ойкумене, и уж тем более не про тех безмозглых тварей, что ожидают по ту сторону от стен Границы, желая вкусить человеческой плоти. Есть более значимые фигуры. И один из них может дать мне то, что я хочу. Лорд Хаоса, повелитель всех иносущностей этого мира, уже превращал людей в бессмертных существ.

Лорд Хаоса. Я слышала про него не только от Хеля — в Лорда Хаоса, Нергала, верили народы в западных землях Ойкумены. Но не то что почитали его в храмах, скорее напротив — он считался олицетворением зла. Разрушитель миров, Низвергающий, Воплощение Бездны — вот лишь несколько имён, под которыми его знали. Но на мой взгляд фигура такая мифическая, что в существовании её я просто никогда не верила. Это как встретить... Судьбу. Или Смерть.

И я встречала их обеих. Проклятье. Следовало бы знать, что меня рано или поздно притянет к Лорду Хаоса, моему "хозяину".

— Но вы и так практически бессмертны. Вы даже не стареете, — пробормотала я.

И не то, что я ему завидовала... Но хотела бы я выглядеть так хотя бы в триста лет, не говоря уже о тысяче, которая мне вряд ли светила. Рейвен остановился и обернулся ко мне. Лицо его в свете уже совсем близкого Источника казалось нечеловечески-красивым. Он потянул рукава рубахи вверх, обнажая худые руки. До кистей они были идеальны — с гладкой, нежной даже на вид кожей, тонким и изящными пальцами и по-женски узкими, аккуратными ладонями. Но выше... кожа на предплечьях была дряблой и в старческих пятнах, а цвет её больше подходил трупу недельной давности. В некоторых местах она была настолько тонка, что просто расходилась, образуя язвы, обнажающие ткани мышц. Я сглотнула, пытаясь справиться с тошнотой.

И так, очевидно, по всему телу. Всё, что Консул смог сохранить — это своё прекрасное лицо и руки, в остальном же он был едва ли кем-то большим, чем просто полутрупом. Даже украденная у его брата сила не могла остановить неумолимое старение.

— Это тело никуда уже не годно, видишь, — с кривой улыбкой сказал Рейвен, тут же вернув рукава на месте. Он всё же был тщеславен и с трудом переносил своё уродство. — Но сегодня всё изменится. Навсегда.

Глава 44

Короткий пересказ для тех, кто забыл, что было в прошлых сериях )

Агнесса, арэнаи (боевой маг) и одна из эмиссаров хаоса, оказывается в плену у своего прадеда - консула Гарма и некромага, который постепенно, днем за днем, меняет ее тело, давая ей свою кровь.

Её неожиданным соратником оказывается бывший враг - Джаред Хаккен, который обещает сорвать планы Велора Рейвена.

Напарник Агнессы, некромаг Анхельм Нидхегг, пытается найти способ связаться с Несс, но ему все чаще и чаще мешает Леди Судьба, желающая разрушить эмиссаров. Анхельму, Хелю Пустыннику, помогает салдорец Тари, который был слугой мага хаоса Асета.

В то же время Эрик, метаморф и старший брат Несс вместе с арэнаи Изенгримом Бергелем, официальным женихом Агнессы, сражаются против алисканцев и некромагов, понимая, что если они проиграют, то весь род боевых магов может исчезнуть навсегда.

Граница, отделяющая Ойкумену, мир, где живут люди и духи, от мира, заполненного существами хаоса, и управляемого самим Лордом Хаоса, может рухнуть в любой момент. Арэнаи, гармские некромаги, ведьмы шаноэ, и даже боги и духи - все сражаются по ту или иную сторону. Желая либо сохранить текущий расклад в мире, либо разрушить всё, чтобы создать на обломках новую реальность...

Теперь, когда Велор Рейвен привел Несс в древний храм, она может полностью проиграть... Или выиграть все.

 Тайрани, Изенгрим Бергель.

Пока генерал Пергант и айрин Эйнхери сопротивлялись отчаянному, почти безумному натиску алисканцев, сражающихся так, как будто это был их последний бой, Бергель искал хоть что-то, что могло бы изменить ход сражения.

- Возможно это то, что вы ищете, айрин.

Бергель поднял глаза, чтобы увидеть, как его люди втроём втаскивают в полевой шатёр большой короб в чёрном кожухе. От него так и смердело магией смерти - гнилью и тленом, что на Изенгрима накатила волна тошноты.

- Мы видели ещё несколько таких, но гармцы хорошо их охраняют, не подобраться, - сказал один из тайранцев, совсем юный воздушник, смотрящий на арэнаи с плохо скрываемым восхищением. Бергель подошёл ближе и осторожно коснулся кожаного бока. Механизм казался живым, затаившимся зверем.

- Йери пытался вскрыть эту фиговину, - хмуро сказал арэнаи со шрамами на лице. - Применил заклинание, одно из семейных.

- И что?

- И то. Нет теперь Йери. Эта штука... не знаю, как будто его сожрала. То есть тело то цело, ни царапинки, и даже дышит, только ничего не понимает и не чувствует. Мы отвели его в лазарет, но целители не знают, что с ним происходит.

Бергель недовольно нахмурился. Ещё одна жертва. Он уже устал от того, что его люди гибнут.

- Дарин, найди одну из ведьм Ша, и отведи её к Йери. Кажется, это по их части.

Воздушник кивнул, не слишком довольный своим назначением. Ведьм из Пустошей здесь не любили и с трудом терпели, ожидая в любой момент от них предательство.

- Может, дождаться артефактников? - неуверенно спросил  маг со шрамами, видя, как Бергель, закатав рукава, берётся за рукоять топора.

- С гармскими техномагами бесполезно сражаться на их поле. Магия опасна. А вот от физической силы они могли и не предусмотреть защиты. Конечно, придётся немного помять фиговину. Ну-ка...

Половина лагеря сбежалась, когда в шатре айрина Бергеля что-то громко хлопнуло и изнутри повалил дым. Находящиеся внутри успели выскочить, и теперь полностью перемазанные и пропахшие гарью пытались восстановить дыхание. Но гармский механизм, изрядно помятый и раскалённый, кто-то всё-таки вытащить успел. Бергель, раздражённо отмахнувшись от помощи, склонился над разломанным чехлом. Внутри, среди непонятных ему проводов, вентилей и шестерёнок, билось человеческое сердце, заточенное в жёлтый полупрозрачный камень.

- Что за... - пробормотал Грим. - Неужели это то, о чём говорил Нидхёгг?

Некромагический передатчик энергии, питающийся человеческими жизнями. Каждый, кто умирал на этом поле боя, подкармливал это устройство. Энергия скапливалась внутри, доходила до какого-то уровня... а что затем? Бергель совсем не разбирался в техномагии, но даже здравый смысл говорил что подобный механизм ли предназначен только для простого аккумулирования энергии. Но и как оружие его, по крайней мере, пока, не использовали - иначе бы тайранцам и их союзникам пришлось бы гораздо хуже. А значит, Анхельм Нидхёгг скорее всего прав. Собранная энергия от тысяч жизней, жизней тайранцев, алисканцев и прочих передаётся непосредственно в Гарм, стекается туда, как в огромный котёл, чтобы подпитать находящийся там Источник.

Если конечно верить Нидхёггу. Изенгрим Бергель ещё раз пообещал себе разобраться с личностью этого некромага и его связью с Канцлером Тайрани. Впрочем, пока он был скорее полезен, чем нет, действуя в интересах Бергеля, и что самое важное, имел влияние на Агнессу. Это тоже могло пригодиться: девицу, в силу возраста, нередко несло, и Гриму важны были любые крючки, которыми он мог её зацепить.

В то, что некромаг сможет вернуть Агнессу Эйнхери, Изенгрим не сомневался. Было что-то такое в отношении некромага к девушке…

   Гарм, Агнесса Эйнхери.

Этот Источник отличался от того, что я видела в степях. Тот был похож на столб чистого пламени, а этот выглядел как озеро, разливающееся на дне огромного кратера, и лишь исходящее от золотистой жидкости ослепительное сияние свидетельствовало о том, что это совсем не вода. Над озером, под каменным сводом, нависали острые пики сталактитов, с которых в кратер стекало что-то, напоминающее тягучую смолу. Прикасаться к "смоле" не хотелось.

- Эта смола - что это? - с трудом спросила я.

- Необходимая подпитка для того, чтобы подчинить Источник. Но тебя не должно это волновать.

Над кратером, выходя из скалистого выступа, поднималась каменная полуарка, обрывавшаяся над самым центром озера на высоте трёх или четырёх метров и образовывая небольшую площадку. Туда Велор и поволок с трудом передвигающую ноги меня. Слишком уж тут странная была атмосфера - давящая, туманящая разум и путающая чувства. Мне было одновременно очень страшно и почему-то смешно. Я подавила один смешок, второй, а потом захихикала, уткнувшись в рукав Рейвена. Сила, подобно пузырькам в игристом вине, поднималась наружу, превращаясь в смех, но это не доставляла ни радости, ни удовольствия. Консул с удивлением посмотрел на меня.

- Ты весьма чувствительна к силам Источника. Это хорошо.

Это очень, очень плохо. Я просто не могу контролировать себя и едва ли способна держать в узде свою вторую сущность. А тварь во мне посыпалась, отзываясь на Источник, хищно принюхиваясь и потягиваясь. Конечно, на это и рассчитывал Джаред, что демон во мне станет сильнее рядом с Источником, вот только я не думала, что так беспомощна буду я.

Консул втащил меня на площадку над озером почти на руках, потому что ноги мои стали ощутимо заплетаться. Я с трудом понимала, где я нахожусь. Перед глазами начали мельтешить цветные пятна, а уши просто заложило. Как же хочется...

- Какие голоса?

- Что? - громко переспросила я.

- Ты говоришь, что тебе мешают голоса. Что ты слышишь?

- Я ничего... - я запнулась. - Нет никаких голосов, и я не...

Всё вокруг на мгновение погасло, и лишь затем я поняла, что на время просто потеряла сознание.

Что случилось? Я на коленях, а щека горит от удара. Велор не нашёл ничего лучшего, чем привести меня в чувство с помощью пощёчины. Ненавижу, когда меня бьют.

Взгляд упал на руки, и я не удержалась от испуганного крика. Ладони искривились, напоминая звериные конечности, и покрылись короткой белой шерстью, а ногти стали ощутимо длиннее и более острыми. Как будто я застряла в незаконченной трансформации.

На загривок опустилась тяжёлая рука.

- Мне снова придётся включить эйсор, прости.

- Нет!

Я задыхалась от боли. Мышцы сводит болезненной судорогой и тело неохотно принял свою изначальную форму. Во рту снова знакомый привкус крови. Велор склонился надо мной, рукавом вытирая лицо от пота и слёз. Мои запястья и лодыжки обвили цепи, лишая возможности двигаться.

Я недоуменно посмотрела на Велора.

- Зачем? Мне некуда бежать.

Да и не могла я. Слишком слабой и беспомощной я чувствовала себя здесь. Эта "смола", тёмная, гнилая энергия, стекающая уже не только с потолка, но и стен в кратер озера делал Источник «неправильным» - портил и загрязнял его, а при моей чувствительности к Источнику это сказывалось и на мне.

- Чтобы ты не упала вниз. Я спущусь к Источнику, чтобы пройти сквозь него, а ты будешь моим гарантом того, что портал не закроется раньше.

Нет, нет! Всё должно было быть не так! Джаред рассказывал мне о том, первом Ритуале. Тогда Велор остался ждать снаружи, а его мать, арэнаи, вошла внутрь Источника, чтобы использовать его для целей некромагов. Не по своей воле, но она сделала это. Её ли силы не хватило, или Велор не смог её подстраховать, но тогда ничего не получилось, а арэнаи после возвращения быстро угасла.

Мы думали, что в этот раз я должна занять место матери Велора. Мы думали, что к Источнику прикоснусь я, и там, воспользовавшись своими способностями, закрою его. Но что я смогу, оставшись снаружи?

Консул осторожно, но непреклонно потянул меня за плечи вниз, заставляя лечь на тёплый, даже горячий камень. Рука его легла на мою грудь - напротив испуганно бьющегося сердца. Смотря в его спокойное лицо, нависшее надо мной, я вновь начала смеяться, хотя мне нисколько не смешно. Это лишь реакция твари, что живёт во мне с рождения - Повелитель Перекрёстков во мне пьянел от разлившейся вокруг энергии, игнорируя оковы эйсора и не обращая внимания на страх своего носителя.

Кажется, Велора мой смех нисколько не обижал - он воспринял его как обычную истерику.

- Тс-с-с, тихо-тихо. Скоро всё закончиться.

Даже сквозь ткань платья я чувствовала, как его пальцы обжигают холодом. Холод доходил до сердца, и я снова начала задыхаться. Смех перешел в хрип.

Я умирала с мыслью о том, что всё-таки поверила Велору Рейвену. Поверила в то, что ему не нужна моя смерть. Как наивно, как глупо.

Лжец. Лучший из лжецов.

Глава 45

Анхельм Нидхёгг, Тайрани.

Слишком тихо, чтобы это оказалось правдой.

- Они окружили дом. Их много, очень много – наверное, с десяток! - страх прорывался в голосе обычно спокойного салдорца.

- Как и ожидалось, - довольно сказал Хель, не отрывая взгляд от зеркала, отражающего не комнату дома Агнессы Эйнхери, а белесый, плотный туман.

Рама техномагической гармской игрушки была густо усыпана рунами, начерченными кровью. Хель несколько доработал гармское устройство, и теперь ловушка некромагов стала его ловушкой.

Ловушкой для духов и входом в Гарм для него.

Губы Пустынника расплылись в предвкушающей улыбке.

- Мойра сделает всё, чтобы меня остановить. Леди Судьба слишком предсказуема. Надеюсь, там нет Стика? Несс расстроится, если с её любимым духом города что-то случиться.

- Я не знаю, как он выглядит, - растерянно ответил Тари. - Они все одинаковые: красноглазые, жуткие.

Хель отвлекся от магического Зеркала, и отодвинув салдорца, выглянул в окно. Так и есть - духи стояли под окнами дома, ожидая то ли приказа, то ли первого шага от своего противника.

И некромаг дал им то, что им нужно. Распахивая створки окна, он насмешливо ответил то-то говорит духам на Истинном языке. Глаза не-живых тут же наполнились гневом.

- Что ты им сказал? - любопытный воронёнок высунулся вслед за некромагом, но Хель тут же втащил его обратно.

- Рассказал им, что с ними сделает Лорд Хаоса, когда я верну его в Ойкумену. Ребяткам, по-моему, не понравилось.

Атака не заставляет себя ждать. Через очаг, окно, просачиваясь сквозь камень стен, внутрь комнаты ворвался волшебный, пылающий синим огонь. Не причиняя никакого вреда ни некромагу, ни молодому салдорцу, огонь духов устремился к Зеркалу. И оно легко, как будто и было для этого предназначено, поглотило всю разрушительную энергию.

Белый туман в зазеркалье расползся, открывая совсем другой вид, и Хель, схватив под локоть салдорца, потащил  того к Зеркалу.

- Эй, я не хочу в Гарм! - запротестовал воронёнок.

- Хочешь остаться с этими духами один на один?

Тари успел возмутиться:

- Тогда вам вообще не стоило меня держать при себе! Зачем вы втянули меня в свою игру против Мойры?

Одной из особенностей салдорца была его реакция на страх - он будил в нём неистребимое любопытство, помогающее ему не замирать от ужаса, а двигаться дальше. Иначе Тари совсем бы спятил среди этих магов...

- А вот для этого!

И продолжая держать Тари, Хель втолкнул его внутрь Зеркала.

Переход с помощью Зеркала Связи не оказывается ни лёгким, ни приятным. Вначале Тари показалось, что он тонет, и лишь крепкие руки, обхватившие его сзади, помешали ему пытаться "выплыть" наверх там, где никакого верха просто не было.

А потом их вытолкнуло наружу, при этом хорошо приложив о твёрдый пол. Тари это немного напомнило его путешествие в Пустоши с Агнессой, вот только в этот раз его спутник был гораздо более жесток и опасен, чем когда-либо могла стать Агнесса.

Но даже тогда ему не было так плохо. Салдорец мог только недоумевать, почему при таком состоянии он ещё жив. И всё же нашёл в себе силы спросить Пустынника, держась лишь на одном упрямстве:

- Так для чего? Я не понял...

- Ого, ты можешь задавать вопросы! Значит, сильнее, чем я думал, - насмешливо произнёс Хель, поднимаясь и отряхиваясь. - Духи помогли открыть мне телепорт в Гарм, но внутри, хм, самого Зеркала я уже не мог воспользоваться отданной ими силой. Ты же приобрёл способности Белой богини, а значит сам обладаешь весьма неплохим потенциалом, но при этом едва ли обучен, чтобы оказать мне достойное сопротивление.

- Я вас ненавижу, айрин, - мрачно сказал Тари. Впрочем, долго злиться он не стал. Не мог позволить себе такой роскоши. - Кстати, где мы находимся?

Они стояли в узкой, освещаемой лишь тусклым светильником комнате без какого-то либо присутствия окон. И судя по хрустящим под ногами осколкам, они только что разбили зеркало.

- У ближайшего к Агнессе Зеркала Связи. И кажется, у нас сейчас будут гости. Прости, но...

Не договорив, Хель растворился в воздухе, оставив растерянного салдорца одного. Через мгновение в дверь ворвалась гармская стража, а ещё через несколько секунд вокруг дрожащего Тари летали черные хлопья гари. Всё, что осталось от гармцев.

- А теперь выходи из двери, и иди, куда я тебе скажу, - прошептал на ухо Тари вновь появившийся некромаг.

- Но я не хочу быть приманкой! - попробовал возразить Тари, но тут же получил ощутимый тычок в спину.

- Иди, или я оставлю тебя тут! Поверь, пробираться одному мне будет гораздо легче.

Стоит сказать, что салдорец в итоге оказался не совсем бесполезен. Не чувствуя в салдрорце опасного мага, гармские некромаги пытались взять чужака живым, но подходя ближе, наталкивались на невидимого, но столь же опасного Хеля. И не успевая предупредить других или позвать на помощь, умирали.

Наконец, спустя несколько коридоров и с десяток трупов, они оказались в небольшой зале, охраняемой гораздо лучше, чем все предыдущие помещения.

- Ой, - только успел сказать Тари и упал на пол, тщетно пытаясь выстроить воздушный щит, в то время как над его головой разверзся ад.

С дюжину проклятий полетело  туда, где он только что была его несчастная голова, но тут же затухли после повелительного отклика одного из гармцев - такого же желтоглазого и черноволосого как прочие, но держащегося гораздо более спокойно.

- Прекратить! Где ты?

- Я... я здесь, - растерянно сказал салдорец с пола. Гармец недовольно поморщился.

- Я спрашиваю не тебя, а того, кто тебя защищает. Некромага Хеля.

Пустынник возник как будто из ниоткуда, заставляя стражу вновь схватиться за оружие, а магов приготовить заклинания. Но в этот раз никто не атаковал, ожидающе глядя на главного среди них.

- Как ты смог понять, что я здесь? - легкомысленно спросил Хель.

Гармский некромаг улыбнулся, как будто ему только что удалось провернуть неплохую шутку.

- Никак. Просто я знал, что если кто здесь и появиться, так это ты, Пустынник.

- Я мог бы скрываться за обликом этого мальца, - кивнул Хель на Тари.

- Едва ли, это комната защищена от любых видов магии, кроме магии смерти, так что иллюзии здесь бы просто не сработали. А вот твои, хм, способности, отключить невозможно.

- И вот я здесь, как ты очевидно и ожидал, Хаккен. Что теперь? Мне прорываться дальше с боем? - насмешливо спросил Хель.

- Конечно, - так же, словно шутя, ответил желтоглазый, и отступил назад, позволяя своим людям плотнее окружить Пустынника. - Возьмите этих двоих живыми.

Через несколько самых, пожалуй, ужасных в жизни Тари минут, среди мешанины тел и грозных некромагических заклинаний, проносящихся под самым его носом, всё было кончено. Три некромага и с полдюжины смертных были бесповоротно мертвы. Остались в живых лишь Тари с Пустынником, да маг, названый Хаккеном - он как ни в чём ни бывало стоял, привалившись к стенке, как будто Хель только не уничтожил всех его людей.

- Мог бы и помочь, - почти мирно сказал Хель своему... э-э-э, врагу? Как только что понял Тари, странный гармец был вовсе не против того, чтобы стражу залы убрали как ненужных свидетелей их с Хелем встречи.

- Я и помог - сказал, чтобы вас взяли живыми. Это знаете ли, сильно их затормозило. Если бы ваши дела действительно пошли бы плохо, я бы вас прикрыл, но ты и так хорошо справился без меня. Следовало бы ожидать - тогда в Алискане ты сражался с нами лишь в вполсилы, но теперь, когда тебе есть за что, точнее кого драться, ты показал все свои возможности.

- Все свои возможности я покажу лишь Велору Рейвену, когда убью его, - мрачно ответил Хель. - Но почему бы мне и тебя не убрать за компанию, Джаред? Ты, знаешь ли, сильно меня расстроил, когда втянул в свои игры против Консула мою подружку.

Гармец впился волчьим взглядом в Пустынника, скрещивая руки на груди.

- Ты не можешь сражаться один против всего государства, тем более с неуёмной девчонкой на руках, которая к тому же гораздо более уязвима, чем ты. Вам с Агнессой нужен кто-то, кто вытащит вас из Гарма.

- А ты сможешь? Кем ты будешь после падения Консула? Всего лишь ненужным фаворитом.

Тари совсем не понимал, зачем его спутник подсуживает их единственного союзника.

- Не недооценивай меня. Я сумею перехватить власть, - оскалился гармец.

Хель пристально посмотрел на него, а затем пожал плечами.

- Может и сможешь. Ты более хитёр и опасен, чем это кажется на первый взгляд. Но мальчик, поверь, когда Агнесса поймёт твою продажную, трусливую и коварную сущность, она оставит тебя позади. Такие, как ты, совсем не во вкусе Несс.

Хель Пустынник, древний, и пожалуй самый опаснейший после Велора Рейвена в мире некромаг сейчас вел себя как сварливый папаша, нежелающий, чтобы его дочь встречалась с плохим мальчиком. Вот сейчас он скажет, чтобы Хаккен держался от арэнаи подальше...

- А нам разве не нужно спешить Агнессе на помощь? - Тари попытался как-то отвлечь некромагов от выяснения отношений.

- Рано ещё, Источник не напитали до конца, а значит, ритуал ещё не начался, - раздражённо ответил Хель.

- Они зашли менее получаса назад, - Хаккен кивнул, глядя с интересом на Хеля: - Значит, ты чувствуешь Источник?

- Через Несс. Я пометил её своим знаком, и теперь часть того, что она воспринимает, передаётся и мне. А теперь, когда я так близок к ней, чувства ещё более обострились.

Тари представил, как разозлиться Агнесса когда узнает, что Хель наложил на неё свою метку, и заранее посочувствовал последнему. Правда, разве иначе они могли бы её спасти вовремя?

- И всё же вам не стоит оставаться на этом уровне. Вы вызвали большой переполох, и если вас найдут здесь, это создаст ряд проблем. Предлагаю тебе всё же с... - Хаккен смерил Тари несколько недоуменным взглядом, как будто наконец понял, как неуместно присутствие салдорца здесь. - ...с твоим спутником спуститься вниз, ближе к Источнику. Это что, кстати, твоя жертва?

- Салдорец был уже рядом с другим Источником и выжил. Возможно, он может быть полезен и здесь, - равнодушно сказал Хель.

Тари съёжился. Он не был труслив или раболепен, но всё же отношение этих двоих к нему так сильно напомнило об Асете Орани.

Эти некромаги также, как и сигил, смотрели на него как на ничтожное, пустое место, возвращая его в те времена, когда он был лишь жалким слугой. Салдорец бы не поверил, скажи ему кто несколько лет назад, что он будет скучать по тайранским арэнаи - едкой, но достаточно дружелюбной Агнессе и требовательному, но совсем не злому Изенгриму Бергелю.

Им пришлось ещё немного подождать, пока гармец сначала возиться с какой-то техникой, а затем объяснил Хелю, как пользоваться штуковиной, которая должна спустить их вниз. И лишь затем они начали спускаться вниз по узкой шахте.

Внезапно Хель побледнел, и схватился за грудь. Тари еле успел его перехватить, пока некромаг не упал через низкое ограждение открытой платформы.

- Айрин! - воронёнок едва ли не кричал.

Когда некромаг наконец пришел в себя, лицо его казалось безучастным, но отчего-то сейчас он больше всего напоминало салдорцу старика, смертельно уставшего и разочарованного.

- Что случилось?!

- Агнесса. Она умирает.

Жерло шахты казалось бесконечным. Проходя секунды, минуты, а дна так и не видно... наверное, она уже мертва, с отчаянием думал Тари, глядя на посеревшего Хеля Пустынника.

- Вы же сможете вытащить её откуда угодно, айрин. Вы сможете спасти её даже из лап смерти - вы ведь уж делали так однажды! - убеждал Тари то ли себя, то ли Хеля, но тот оставался безмолвным.

Зато когда платформа мягко коснулась пола, некромаг вскакивает и побежал  так быстро, что Тари остался далеко позади.

Когда Тари достиг конца каменного коридора и вошел в широкую залу, откуда сиял мягкий жёлтый свет, он во всём этом золотистом великолепии не сразу нашел две фигурки - женскую, распластавшуюся беспомощно на полу на вознесённой над озером площадке и склонившую над ней мужскую.

Тари на мгновение замер, а затем взобрался наверх.

- Агнесса! Она жива!

Хотя Агнесса казалась очень бледной, но всё-таки она жива. Её пальцы слабо скреблись по скале, а ноги, согнутые в коленях, беспомощно упирались о пол, как будто девушка силилась встать.

Беспомощна, но смерть лишь коснулась её, а не забрала к себе. Почему Хель не снимет с арэнаи цепи?!

- Нет, она уже не жива. Но и ещё не мертва, - наконец ответил некромаг. - Застряла между двумя состояниями.

- Но вы ведь вернёте её обратно?

- Не могу. Знаю как, но не могу, - в обычно спокойном голосе прорывалась усталость. - Слишком опасно. Процесс может пойти как в одну, так и в другую сторону. И тогда его уже не остановить. Не вернуть...

Он нежно гладил покрытое испариной лицо, стирает выступившую от прокусанной губы кровь, снимал с тонких худых запястий железные цепи. А затем легко подхватил девушку на руки, и возможно впервые осознал, где он находится, и что его окружает.

Впрочем, некромага нисколько это не впечатляло - ни озеро золота под ним, ни острые сталактиты над головой, сочащиеся, кажется, самой тьмой.

- Велора Рейвена нет, значит он успел уйти в Источник. Я думал, что он не рискнёт сам лично спускаться туда. Что ж, я недооценил его.

- Теперь вы уничтожите Источник вместе с Консулом Гарма?

- Это было бы проще всего. Избавиться от опасного старика и от угрозы возвращения Лорда Хаоса, уничтожив Источник навсегда, - задумчиво ответил Хель.

- Тогда сделайте это. Закройте Источник прямо сейчас! Вы ведь можете, я знаю!

- Могу, - согласился  Хель. - Но не стану это делать.

- Почему?

Тари действительно не понимал. Хель медлил, тратя драгоценное время, позволяя врагу становиться всё сильнее и опаснее. Чего он боится?

- Потому что для того, чтобы не дать Велору и тому, кто придёт с ним, вернуться, нужно уничтожить якорь - тот объект, что поможет вернуться Консулу обратно в Ойкумену через Источник. И этот якорь сейчас - Агнесса. Она - точка возвращения, ключ, открытая дверь. Умри арэнаи сейчас, и все планы Велора рухнут, а он останется там навсегда. Но пока она жива, пока она остаётся этим якорем, проход в Дикие земли не закроешь и Источник не уничтожишь.

- Вам придётся пожертвовать ей, - наконец понял Тари.

- Да.

Взгляд салдорца переместился на девушку без сознания.

- Если вы не сделаете этого, Ойкумена погрузиться в пучину хаоса.

- Возможно, - легко сказал Хель. - Но мир всегда мало меня волновал. Но вот вновь становиться слугой Лорда Хаоса мне не хочется, и уж тем более не хочется отдавать Ему Агнессу. Не заслужил Лорд Нергал такого подарка.

Последние слова он произнёс даже почти без иронии.

- Тогда что? Неужели просто сидеть и ждать? Это же глупо!

- Глупо, - согласился некромаг. - Да и в честном бою мне точно не выиграть. Нужно ударить по противнику когда он к этому не готов. Я уничтожу Велора на той стороне.

Он подошёл к ошарашенному салдорцу и передал ему тело девушки, оказавшееся неожиданно холодным.

- Береги её. Если... нет, не так, когда она начнёт приходить в себя, уходи к летающей платформе. Почувствовав, что на ней есть пассажиры, Хаккен поднимет вас обратно. Ему нельзя доверять, но девочку он обидеть не должен - слишком уж серьёзные обещания его сдерживают.

- Куда вы?

- Консул крепко держит жизнь Несс в своих руках - но я заберу её у него обратно, и тогда она будет в безопасности, - решительно сказал некромаг. - Когда связь разорвётся, проход между Ойкуменой и Дикими землями станет вновь неприступным. Конечно, Источник не закроется, но всё же не думаю, что ритуал удастся повторить в ближайшие несколько сотен, а то и тысяч лет, так что этот дурацкий мир будет в относительной безопасности.

- А что будет с вами, айрин?

- Очевидно, я застряну в Диких земля.

Казалось, что Хель, приняв страшное решение, был сейчас почти весел и беспечен.  Даже если ему пришлось сражаться с Лордом Хаоса в одиночку… он не выглядел испуганным.

Ещё один взгляд на растерянного салдорца, на девушку на его руках, и Хель сделал шаг вниз, исчезая в золотистом озере. Открывающему Пути не нужны ни якоря, ни двери, чтобы попасть туда, куда он хочет.

Глава 46. Лорд Хаоса

Если мгновение назад Хель был в глубине гармских гор, то теперь он стоял почти на вершине скалистого хребта, так, что видно только облака внизу, но не как уж же не землю. За его спиной точно такое же озеро, что и то, в которое он нырнул в пещере. Но он в совершенно сухой и чистой одежде стоит на новом берегу, припорошённым снегом. Это был, пожалуй, самый лёгкий, быстрый и незаметный переход в жизни Хеля.

Воздух безумно холоден, и столь разряжен, что дышать почти невозможно, а солнце слепит глаза. И он, очевидно, не в Гарме, где сейчас должна быть ночь - здесь солнце в самом зените.

Когда глаза привыкли, некромаг заметил следы на снегу, а чуть дальше увидел и медленно поднимающуюся ещё выше по хребту фигурку, увязающую в снегу.

- А вот и уважаемый Консул - покоряет вершину. А там его, полагаю, уже кто-то ждёт, - сказал Хель, забыв, что оставил Тари в Ойкумене.

Хель знал, что он не должен дать Велору достичь своей цели, ноделая первый шаг, понял, что так увязает в снегу, что догнать Консула удастся слишком поздно.

Решение пришло почти сразу. На другом уровне реальности, становясь невидимкой, двигаться было гораздо легче, и что важнее, быстрее.

Велор, видя внезапно появившегося из ниоткуда человека перед собой, вначале принял его за Лорда Хаоса, и склонился в почтительном поклоне. Это дало единственный шанс Хелю ударить первым.

Консул отлетел на несколько метров вниз, на голые скалы, раскрашивая белый пейзаж алым брызгами крови. Гармец был всё ещё жив – убить столь древнего мага не так уж просто, но всё же его ошарашил внезапный удар.

Хель исчез и тут же вновь появился над барахтающимся в снегу телом. Его ладонь пронзила грудную клетку Рейвена, ломая рёбра, вытаскивая бьющийся в последней агонии кусок мяса, а затем. А затем он сжал руку в кулак, раздавливая сердце мага, чувствуя как где-то там, далеко в Гарме, по ту сторону Границы, жизнь возвращается к Агнессе.

Глаза умирающего Велора вспыхнули ярость. Его обошли тогда, когда он был так близок к исполнению своего желания.

- Werda serthes oss aora...

Слова умирающего достигли своей цели, и рядом с окровавленным изломанным телом в снег упало ещё одно. Смертное проклятие мага такой силы нельзя обойти.

На неизвестной, забытой всеми земле умерли два самых могущественных некромага Ойкумены.

За теми, кто умирает за пределами Ойкумены, не приходит Смерть, поэтому истерзанные души двух древних некромагов остались в своих уже бесполезных, мёртвых оболочках. Они будут здесь, даже когда тела сгниют, безмолвными пленниками вечного холода.

Но лишь последний вздох покинул Хеля, рядом с некромагами появился тот, кого так долго искал один и кого опасался другой.

Лорд Хаоса - Нергал. В нём смешались цвета неба и зимы. Кожа его, столь светлая, что и вовсе бы сливалась со снегом, если не синие татуировки, украшающие все открытые участки тела. Он был одет лишь в штаны, поэтому можно видеть, как изящны пропорции его фигуры, как широки его плечи и тонка талия.

Волосы Нергала белы и волочатся по снегу, но казалось, ему это нисколько не мешало. На лице его, покрытом синими узорами, горели небесной лазурью глаза. Они с любопытством изучал лежащих мужчин. А затем Нергал коснулся зачернёнными когтями лба одного из них.

-- Tora. Isle otari. Просыпайся, мой слуга.

Дыхание с хрипом вернулось в лёгкие Хеля. Он кашлял, долго, надсадно, оставляя на ладонях кровь и пену.

Лорд Хаоса был не слишком аккуратен, восстанавливая тело Хеля - то ли считал, что и так сойдёт, то ли желая видеть боль и беспомощность строптивого слуги.

- Давно не виделись, Тайро.

Некромаг покачнувшись попытался встать, но колени просто отказывали разгибаться, удерживая его в унизительной, раболепной позе. И всё же Хель распрямил спину, не обращая внимания на боль, и горделиво вскинул голову.

- Меня зовут Хель, - хрипло сказал он, превозмогая боль. - Тайро, если это тот, о ком я думаю, мёртв уже несколько тысячелетий.

Лорд Хаоса схватил некромага за подбородок и запрокинул ему голову, вглядываясь в измождённое серое лицо Хеля.

- Действительно, не он! Но всё же мой эмиссар. Следовало бы ожидать, если учесть, как хрупка человеческая оболочка. Интересно, а кто же сейчас носит Повелителя Перекрёстков? - пробормотал господин всех демонов. - Впрочем, не важно. С ним я разберусь позже. Сейчас меня больше интересуешь ты. Ну-ка, посмотрим...

Он начал вертеть голову Хеля в разные стороны, при этом бормоча что-то вроде "Потрясающе!" и "Чудно, но не слишком удобно...". Некромаг был совершенно беспомощен, чувствуя, как Нергал потрошит его сознание, но понимал, что просто не способен сопротивляться подавляющей воле своего повелителя. И это было самое мучительное.

Осмотром Лорд Хаоса остался доволен.

- Отлично, просто отлично. Пусть и не в теле Тайро, но синтез всё-таки завершился. Ты почти идеален.

- О чём ты говоришь, демон?

Нергал, кажется, совсем не обиделся на столь бесцеремонное обращение.

- О моём давнем эксперименте. Отгадай загадку: бессмертный, да не демон, свободный, но не человек? Впрочем, пока ещё человек. Для чего ты цепляешься за свою жалкую смертность? Так хочешь ещё раз умереть?

И действительно, для чего? Хель растерянно опустил глаза, глядя на озябшие бледные ладони. Он давно чувствовал, что его связь с существом, засевшим в нём, изменилась. Существо... Агнесса называла своего собственного демона тварью, и кажется, истово ненавидела его, не в силах контролировать и чувствуя себя беспомощной.

Некромаг помнил подобные ощущения: когда кажется что действуешь не по своей воле, когда безжалостная сила управляет тобой. Непоправимые вещи, сделанные как будто в бреду, алая, злая ярость, кажущаяся чужой. Люди, к которым тянет помимо собственной воли. Теперь он знал, что дело в Открывающем Пути, но долгие столетия до этого считал себя ненормальным, сошедшим с ума.

Но в последнее время это давление чужих желаний и воли почти пропало. Он думал, что это из-за Агнессы. Она стала его якорем, первой за столетия, к кому он вновь испытал привязанность. И хотя нередко эта связь тяготила Хеля, и он хотел от неё избавиться, о тепле, поселившемся в его душе, некромаг никогда не жалел. Агния исцелила его, вернув ему почти утерянную человечность.

И Хель стал считать, что он выздоровел. Но всё дело лишь в том, что "синтез завершился". Он стал цельным, поглотив сущность, засевшую внутри. Или, Хель не мог отрицать эту возможность, как ни хотел, это его поглотили. Впрочем, результат один и тот же. Уже не человек, почти бессмертный. Похожий... на кого? У духов не было свободы, у демонов не было разума, лишь инстинкты. Это наводило на весьма странные, даже крамольные мысли.

-"И создал Он их по образу и подобию своему", - процитировал на память Хель. Вроде в это верят тайранцы, поклоняясь своему Эфру?

- Вот именно! - отчего-то обрадовался Лорд Хаоса. - Люблю человеческие сказки. Но я, конечно, не творец, создающий с нуля, я всего лишь гениальный компилятор. А человеческий материал просто хорош для того, чтобы с ним экспериментировать.

Нергал небрежно схватил мага за воротник одной рукой, и, не давая ему времени встать, потащил его за собой, оставляя на снегу широкий след. Как будто ребёнок волочёт за собой слишком большую для него игрушку. И как бы Хель не вырывался, он был абсолютно беспомощен против Лорда Хаоса.

- Ты не сможешь пройти через портал! Велор Рейвен умер, а значит связь между ним и его якорем оборвалась и вход в Ойкумену захлопнулся, - отчаянно произнёс маг, поняв, что они приближаются к озеру, служившему порталом в гармский Источник. - Даже если ты его оживишь, его связь с якорем с той стороны уже оборвалась.

- Я знаю, - равнодушно ответил Нергал. - Но ты, мой дорогой, универсальная отмычка для всех закрытых дверей. Разве не тебя прозвали Открывающим Пути?

Глава 47. Боги и демоны

 Агнесса Эйнхери, Гарм.

Я не сразу сообразила, что вишу вниз головой. Перед глазами мелькает серый камень, а я вишу верх тормашками. Судя по всему, кто-то перекинул меня через плечо, и нес, достаточно бережно поддерживая за бёдра. Но со спины я своего похитителя (или спасителя?) узнать не смогла, да и не привыкла я рассматривать мужчин с такого, хм, странного ракурса. Кто-то пахнущий весьма знакомо, но вот кто?

Мужчина почувствовал, что я зашевелилась, но лишь ускорил шаг и перехватил крепче, не давая мне соскользнуть с широких плеч. Широких? Значит, это точно не Велор, что уже хорошо.

- Уважаемый, куда вы меня несёте?

В этот раз я решила проявить вежливость, но она была полностью проигнорирована. Нужно попробовать по-другому.

- Простите, но меня сейчас вырвет на вас. Я плохо переношу качку.

Меня поспешно опустили вниз и прислонили к стенке, опасаясь видимо, что я плохо держусь на ногах. Чувствовала я себя и правда паршиво, но всё ж гораздо лучше, чем следовало ожидать от человека, который только что побывал на краю смерти.

- Тари!

Салдорца я  ожидала увидеть меньше всего. Тари выглядел измученным и каким-то всклокоченным, а на одежде его красовались брызги крови.

- Ты ранен?

- Это не моя кровь, - воронёнок болезненно поморщился, как будто припоминая что-то совсем ужасное. - Рад тебя видеть, Агнесса.

- Что ты здесь делаешь?! Где Велор?

- Что ты помнишь? - осторожно спросил Тари.

- Мы спустились вниз, к Источнику, и там Велор что-то сделал со мной. Я умирала... Он ведь вошёл в озеро, да?

- Когда мы пришли, его там уже не было.

Наш с Джаредом гениальный план, где я вхожу в Источник, и испив его силы, навсегда закрываю Границу, провалился. Вместо этого Источником воспользовался Консул, и теперь едва ли кто может ожидать чего-то хорошего...

Стоп. Тари сказал "мы"? Значит, он пришёл сюда не один. Если это не Джаред, то лишь у одного человека хватило бы сил и способностей чтобы попасть в само сердце Гарма в обход всей охране. Анхельм Нидхёгг.

- Анхельм там, пошёл по следам Консула, - я даже не спрашивала, я знала ответ.

Страх за некромага боролся со мной с восхищением. Вот же пройдоха!

- Да, и он сказал нам выбираться как можно скорее. Пойдём, нам больше нечего здесь делать.

Салдорец попытался вновь подхватить меня на руки, но я упёрлась ладонями ему в грудь.

- Видишь ли, у этого некромага нет полномочий мною командовать. Я возвращаюсь. Нужно убедиться, что Анхельму удалось закрыть Источник с той стороны и дождаться его. Без него мы просто не выберемся. И я должна убедиться, что Велор не вернётся, потому что иначе мы и вовсе не сможем его остановить...

Я находила десятки рациональных причин, чтобы вернуться к Источнику, но и я, и Тари знали, что это был только предлог. Я просто не могла оставить некромага там одного, с врагом, превосходящем его если не в силе, то в опыте и умении. Если так будет нужно, если я смогу, то я последую за ним.

- Извини, но мы уходим. Если так будет необходимо, Хаккен обо всём позаботиться.

Воронёнок явно не был любителем долгих разговоров, предпочитая действовать. Он заключил меня в жёсткое кольцо рук, видимо ожидая, что я попытаюсь сбежать, и попробовал меня потащить, но мы были с ним примерно одного роста, поэтому это было не так-то просто. Ему пришлось немного разжать объятия, чтобы перехватить удобнее. И вот только тогда я ударила. Локтем в солнечное сплетение, не пытаясь его покалечить, но и не слишком смягчая удар, а когда он попытался разогнуться, аккуратно ударила плашмя ладонью по переносице.

- Хо-хо, вспоминаются старые деньки, что мы провели вместе у мага хаоса, не так ли? - жизнерадостно спросила я.

- Не думал, что ты такая злопамятная, - пробурчал Тари, пытаясь остановить кровь из носа. Кажется, я всё-таки перестаралась. - А я ведь тебя спасать пришёл!

- За что большое спасибо, - серьёзно ответила я. - Но запомни на будущее, что лучше не применять к боевым магам физическую силу без крайней необходимости. Тем более что в этот раз все мои силы при мне. А теперь ты или...

Мне не суждено было озвучить свою впечатляющую угрозу. Мы оба почувствовали это одновременно. Тонкую дрожь, прошедшую по камню под нашими ногами. А затем свет, испускаемый кристаллами, потух. Мы оказались в полной темноте, той, которая никогда не бывает на поверхности. Потянуло холодом, таким сильным, что оголённую кожу защипало.

Магический свет, который я пыталась сотворить, гас почти сразу, поэтому я бросила попытки осветить себе путь и решила пробираться на ощупь. Тари не успел уйти далеко от озера, мы были где-то посередине каменного коридора, поэтому мой путь назад, к Источнику, даже в непроницаемой темноте занял не так уж много. Хотя мне казалось что прошли не минуты, а часы. Тари, судя по всему, остался где-то позади, но меня это не слишком волновало.

Источник сам по себе всё ещё давал тусклый свет, достаточный, чтобы я могла увидеть две фигуры, вознёсшиеся над кратером. Вначале мне показалось, что один из них Консул, который придерживает нелепо болтающегося в воздухе Анхельма. Но даже став демоном, Велор не мог так измениться. Пространство вокруг незнакомца дрожало от силы, его переполнявшей, и мне на мгновение захотелось пасть ниц, спрятав лицо, чтобы даже случайно не встретиться с ним взглядом.

Лишь раз я сталкивалась с чем-то подобным - высшим существом, даже не думавшим маскировать и прятать свою сущность. Но присутствие Смерти наполняло меня блаженством и покоем, давало ощущение свободы от всех оков, в том числе уз тела и ума. А от того, кто предстал передо мной, исходила столь подавляющая, превосходящая меня воля, что я впервые в жизни почувствовала свою полную беспомощность.

Такими темпами я скоро начну скучать по гостеприимству Асета Орани и его желанию сделать из меня домашнего питомца... Потому что моя участь, которую я читала в весёлых глазах владыки всех демонов, а это был именно он, была гораздо хуже.

Лорд Хаоса легко шевельнул рукой и некромаг бесформенным кулём упал на вознесённую над кратером площадку, а затем скатился вниз, остановившись в самом конце спуска. Судя по сдавленной ругани, с Анхельмом всё было более или менее в порядке, поэтому я поборола своё желание броситься к нему и сконцентрировала своё внимание на Лорде Хаоса. Тем более что он тоже решил спуститься на грешную землю к своим не менее грешным созданиям.

- Как бы то ни было, я доволен тем, что получилось, - Лорд как будто продолжал начатую ранее беседу с Анхельмом. - Выход из повиновения моих эмиссаров был вполне предсказуем и даже ожидаем. Ведь нельзя просто засунуть часть первозданного хаоса в человеческие тела, и ожидать, что получившиеся создания будут также легко управляемы, как существа из более низших, слабых стихий. Огненные джины, ледяные демоны, бесплотные духи из эфира... любопытные поделки, не более. А я помог возникнуть чему-то действительно удивительному и прекрасному. Вы даже превзошли все мои ожидания, сумев создать этот так долго досаждавший мне барьер! Но теперь, когда я вернулся, всё будет по-другому. Ведь мы теперь снова вместе!

Он дошёл до того места, где лежал Анхельм, и легко перешагнув некромага, приблизился ко мне. Лорд Хаоса оказался не слишком высок, лишь на голову выше меня, но я рядом с ним почувствовала себя совсем хрупкой и слабой. Отчего-то я знала, что захоти демон, и он легко переломит своими тонкими пальцами любую косточку моего тела.

Лорд Хаоса с живым любопытством изучал меня, и от его взгляда меня бросало то в жар, то в холод. Так и до постыдного обморока недалеко...

- Женщина? Как мило. Полагаю, вы с Хельмином любовники?

Очевидно, меня в достаточной степени перекосило от отвращения при этой мысли, потому что Лорд Хаоса рассмеялся глубоким, тёплым смехом. Совсем не злодейским и не безумным, как следовало бы ожидать.

- Всё ясно, у вас высокие духовные отношения. А зря: я бы не отказался от возможности коснуться тёплого женского тела без опасения обнаружить под собой лишь кусок мёртвой плоти! Сколько раз с тобой случалось подобное за последние столетия, Хель?

- Каждый раз, когда я пробовал, - процедил Хель, с ненавистью глядя на своего господина. - Каждый проклятый раз, стоило мне лишь дать волю желаниям своего тела.

Некромаг ненавидел, когда его слабости выходили наружу, и уж тем более он не хотел, чтобы я знала о нём что-то подобное.

- Побочный эффект от возрастания силы, - сочувственно произнёс Лорд Хаоса, по-хозяйски привлекая меня к себе. - Когда воплощения Хаоса, такие как ты или я, теряют контроль под воздействием страсти, соприкасающаяся с нами плоть начинает разрушаться. Но Повелительницу Перекрёстков, пусть даже плохо владеющую своей силой, это правило не затрагивает.. всё же, пожалуй, я не буду отказываться от подобной возможности.

Чужой рот накрыл мой, обжигая нежную кожу губ, и волна острого удовольствия затопила меня, заставляя почти повиснуть на демоне безвольной тряпкой. Страх и злость не ушли, скорее вплелись в то наслаждение, что я получала в тот момент, оттеняя его и усиливая.

Я и представить не могла, что с кем-то может быть так хорошо, так ярко, так... божественно. В тот момент я действительно готова была считать Лорда Хаоса своим богом.

Кажется, я готова была отдаться демону прямо здесь, невзирая на случайных свидетелей, но Лорд всё-таки оторвался от моих губ, хотя едва ли руководствуясь милосердием или стыдливостью. Его руки продолжали нежно поглаживать мою дрожащую спину, скорее не успокаивая, а ещё более распаляя мою жажду его прикосновений.

Как же жалко я сейчас чувствовала себя в этот момент! Но этот стыд помог мне немного прийти в себя и наконец-то понять, что владыка демонов успел отхватить не только кусочек удовольствия, но и знатно покопаться у меня в мозгах. А ведь считалось, что ментального мага, даже такого слабого, как я, невозможно взломать незаметно. Что ж, очевидно это касалось лишь смертных магов.

- Агнесса... Агния. Пламя. На первый взгляд имя не слишком подходящее для хладнокровной дочери двух народов и примерной девочки, но ты ведь, на самом деле, умеешь гореть долго и ярко? - тёплое дыхание защекотало мне ухо, заставив вновь замереть, оставив свои жалкие попытки выбраться из объятий.

- Чего ты хочешь от нас, Нергал?

Кто-то аккуратно схватил меня за талию и оторвал от Лорда Хаоса. Ах да, Анхельм всё ещё здесь... Демон, кажется, нисколько не обиделся на бесцеремонность собственного эмиссара, игриво подмигнув мне на прощание, давая понять, что совсем не закончил со мной. А затем обзор на Нергала закрылся спиной Анхельма.

Я опёрлась разгорячённым лбом к плечу некромага, постепенно очухиваясь от сладкого, и в то же время удивительно болезненного удовольствия. Как же я ненавидела в тот момент себя и как презирала за свою слабость!

- Что ты будешь делать? Приведёшь за собой свою армию и захватишь человеческие земли? - не отставал Анхельм.

- Хельмин, не будь так банален, - насмешка в голосе Нергала была почти осязаема. - Какая из диких тварей армия? Проведя несколько тысячелетий с тупыми демонами в компании, я несколько разочаровался в этой братии. Конечно, вернувшись в земли людей, они могут обеспечить мне несколько дней веселья, но едва ли кровавая резня затянется надолго, учитывая насколько демоны оголодали за эти века. Нет, всё будет слишком предсказуемо. Мне хватит и своих сил, к тому же, и по эту сторону барьера у меня уже есть союзники, помимо покойного Рейвена.

Шаноэ, Асет Орани... возможно, кто-то ещё. Что-то мне подсказывало, что если дело зайдёт о выживании, то Зикрахен, и даже Хаккен не колебаясь перейдут на сторону Лорда Хаоса. Я любила Джареда, но не обольщалась на его счёт - собственную жизнь он ценил гораздо сильнее, чем свободу человечества.

- Так что же? Ради чего ты вернулся?

- Ох, всего лишь ради маленькой мести моей сестре и жене, которые когда-то решили обыграть меня, поучаствовав в маленькой авантюре моих эмиссаров. Но если строптивых и глупых слуг я ещё могу простить, то Мойре и Иркалле это так легко не сойдёт с рук.

- Кому? - машинально переспросила я. Если Мойрой называли Судьбу, то кем была эта Иркалла?

- Это одно из имён Госпожи Смерти, - шепнул мне Анхельм, но Лорд Хаоса, конечно же его услышал.

- Моя глупая жена увлеклась твоим предшественником, Агния, и мало того, что научила его животному обороту, положив начало роду метаморфов, так и в жажде освободить своего любовника пошла против меня.

Чудно - то, что его жена спала с его же слугой, Нергала не смущало, а вот её участие в изгнании из Ойкумены Лорд Хаоса простить не мог... неведомы дела и чаяния богов...

- Судя по тому, что Повелитель Перекрёстков давным-давно сменил оболочку, Иркалле сейчас приходится довольствоваться лишь его душой в её царстве, а не им самим, - злорадно сказал демон.

- Ты всё также мелочен и злобен, мой брат, - женский голос, говоривший на Истинной речи так, как я никогда бы не смогла, был сух и просто лучился неприязнью.

Вздрогнув, я обернулась. И когда зрителей стало внезапно больше? Позади меня стояла достаточно внушительная компания.

Леди Мойра, уже не похожая на мою добрую тётушку, но вполне узнаваемая, и льнувшая к ней высоченная и худая девица, вызывавшая во мне странную неприязнь. Неужто одна из Ткачей?

По левую сторону от Мойры стояла Госпожа Смерть, от одного взгляда на которую я испытала совершенно неуместный порыв влюблённости. Она тоже была не одна - и хотя я не знала спутника Иркаллы, моё чутьё узнало в нём моего собрата арэнаи. Неужели это сам Кайри?! Увидеть легендарного метаморфа для меня было чудом гораздо большим, чем вся эта сверхъестественная компания богов. Заметив мой потрясённый взгляд, Кайри легкомысленно помахал мне пятёрней. Я немного неловко кивнула своему предшественнику.

И где-то далеко за спинами маячил Тари, гримасами подававший Анхельму какие-то странные знаки. Это он что ли всех собрал?

- Как бы вам не хотелось, мой бывший господин, от меня не так уж легко избавиться, - сказал Кайри, церемонно поклонившись Нергалу, который также как и я удивлённо рассматривал нарисовавшуюся компанию.

- Ну что же, видимо придётся отложить приручение моих эмиссаров на другое время. Хотя я и не намеревался так скоро осуществить свою месть, не воспользоваться моментом я не могу, - пожал плечами Лорд Хаоса, наконец что-то решив для себя. Сейчас он обращался только к Мойре и Госпоже Смерти. - Боюсь, даже ваше численное превосходство вам не поможет.Ядревнейший из древних, сотворённый из изначального Хаоса, и менянельзя ни уничтожить, ни пленить.Вас же я вновь ввергну во мрак безвестности, откуда вы и пришли.

Красиво говорит. Жаль, что я сейчас не в театре.

Только сейчас я, увлёкшись всем происходящим, заметила, что всё это время Анхельм незаметно подталкивал меня к озеру, и теперь я почти касалась ступнями Источника. Некромаг что, решил меня втихую утопить?

Или, наконец, поняла я, дать нам хоть какую-нибудь возможность выжить в столкновении грозных воплощений изначальных сил. Даже не прикасаясь к водам Источника я чувствовала, как его сила проникает в моё тело, давая мне поддержку и защиту. Остальные, то ли недооценивали возможности Источника, то ли просто не могли им воспользоваться. Я думаю, второе даже ближе к правде.

Мы воспользовались защитой озера как раз вовремя. Потому что над Нергалом вспыхнули ослепительные жгуты ярко-синей энергии воплощённого хаоса, как будто вырастая из живых татуировок на его теле. Перед Мойрой замерцала белая паучья сеть, пытаясь поглотить хаос, но соприкасаясь со жгутами тонкие белые нити Судьбы просто рвались, тая в воздухе.

А между тем, подчиняясь велению Иркаллы, по стенам и полу поползла живая тьма, пытаясь окружить Нергала, но останавливаясь в нескольких шагах от него, столкнувшись с невидимым щитом. Под каменные своды взвился огромный ястреб, яростным клёкотом оглашая пещеру, в которой бились могущественные бессмертные.

От смешения магии, звуков и стихий я на короткое время просто ослепла и оглохла, лишь чувствуя, как надёжно держит меня в своих объятиях Анхельм, а когда пришла в себя, поняла, что мы стоим в озере уже по пояс.

   "Разве мы не должны помочь?"- я передала свою мысль прямо в голову некромагу. Здесь, среди вод Источника, использовать ментальную магию, как впрочем и другую, было легче лёгкого. Говорить я опасалась, не желая привлекать внимание Лорда Хаоса.

"Хочешь кончить как эта?" - Хель кивнул мне куда-то в сторону, и я увидела неподвижно лежащее тело спутницы Мойра. Ткачиха была мертва, и так как Госпоже Смерти сейчас явно было не до неё, едва ли душа девушки уже нашла успокоение в загробном мире.

Но всё же эта гибель сыграла на руку Иркаллы, дав тьме возможность взломать барьер Лорда Хаоса и теперь ему пришлось потесниться к одной из стен, ограничивая свою возможность для нападения. Но даже так он явно выигрывал, оплетая плетями хаоса почти всю пещеру, и лишь кое-где были видны остатки белой паутины уже выдыхающейся, растерявшей своё хладнокровие Мойры. Стены начали трещать, грозя вот вот разрушиться - материя просто не выдерживала чистой энергии небытия, которой так легко оперировал Нергал.

Я замотала головой, пытаясь найти салдорца. Неужели Тари тоже стал жертвой? Но я не видела его нигде, что могло означать как то, что ему хватило ума и силы спрятаться, так и то, что он, к примеру, уже был превращён в прах.

Анхельм вновь дёрнул меня за рукав, привлекая моё внимание, и крепко прижав меня к себе, так, что со стороны это должно было казаться неуместным сейчас поцелуем, передал мне даже не мысли, а цепочку образов.

Я всегда знала, что сумасшедший, но то, что я точно так же безумна, я поняла только сейчас. Иначе почему я согласилась на его план? Наверное, потому что также, как и Хель, я понимала, что в подобной битве Лорда Хаоса не одолеть.

Отпустив руку некромага, я позволила пришедшей в движение, по воле Открывающего Пути, воде озера подхватить меня, и утянуть прямо в центр кратера. Меня начало затягивать вглубь, но я не сопротивлялась, зная, что Анхельм просто не позволит мне задохнуться и быть погребённой на дне. Я расслабилась, и так же, как когда-то в степях, позволила себе слиться с Источником, впустить в себя его мощь и силу. Энергия просто затопила меня, вымывая из моего сознания все лишние мысли, и оставляя лишь один единственный образ. Образ того, с кем я должна была разделить эту безбрежную силу.

Я не видела этого, но знала, что некромаг всё это время находился рядом, и когда пришло время, он присоединился ко мне, сперва робко, а затем более уверенно перехватывая у меня управление Источником, становясь, как и я, в сотни раз сильнее, пусть лишь и на несколько минут. Но этого вполне должно было хватить, чтобы хоть в чём-то сравнятся с Лордом Хаоса, компенсировав заёмной силой слабость человеческой природы.

Хаос невозможно уничтожить, и почти невозможно пленить. В этом Нергал был прав. Но Хаос можно было отторгнуть, так как он, изначально разделённый на несколько частей, стремился к возвращению цельности, возвращению в Бездну, которая была его вместилищем. Нужно было лишь на одно мгновение прорвать барьер между разными пластами реальности, с помощью Источника и своей собственной связи с Хаосом.

Впрочем, всё это Хель объяснил мне гораздо позже, тогда же я действовала скорее интуитивно, с помощью некромага распахнув и удерживая проход в Бездну, в то время как он указывал Хаосу путь, ведущий к Нергалу.

Мойра первая почувствовала присутствие Хаоса, и просто-напросто исчезла, не желая давать ни малейшей возможности быть утянутой в небытие. За ней ушла и Иркалла, прихватив с собой своего ястреба. Лишь Нергал заколебался, не веря, что сила, из которой он был создан, может обернуться против него. Так и было, в какой-то степени. Если бы Хаос имел свой собственный разум, то Нергал безусловно был бы её любимцем.

Но именно поэтому Бездна вначале забрала к себе именно демона, опознав как более важную и ценную свою часть и полностью поглотив его в себе, лишая личности и собственной воли. И лишь затем обратила свой взор на нас, и, кажется, замерла в удивлении. Потому что кусочки хаоса, сращённые с человеческими телами и душой, здесь были столь плотно сплетены с материей этого мира, что даже Бездна не сразу могла отделить одно от другого.

Этой заминки хватило, чтобы закрыть проход в небытие раньше, чем Бездна распробует нас, попросту уничтожив ненужную ей плоть и душу, забрав лишь демоническую часть. Закрыть самой, в одиночку, потому что Анхельм и сам был заворожён тем, что он увидел на той стороне.

Я вынырнула на поверхность, задыхаясь. Что-то Анхельм совсем не торопился меня спасать!

- Зачем, зачем ты закрыла портал так рано?! - отчаяние в глазах некромага меня искренне поразило.

И лишь затем я поняла, что он до последнего надеялся, что в Бездну утянет и Открывающего Пути.

- Ты так хочешь избавиться от своего демона и от нашей связи, что готов рисковать и нашими жизнями?! - вспылила я в ответ. - Ты же был здесь - ты видел, как близко мы оба подошли к краю, рискуя исчезнуть сами, и, возможно, утянуть за собой весь мир!

Лицо некромага, совсем болезненное в жёлтых отсветах уже совсем потускневшего, умирающего Источника, исказилось яростью, и на секунду мне показалось, что Анхельм меня ударит, таким страшным и незнакомым он показался мне сейчас. Как будто это был не он, а кто-то совсем другой...

- Эм-м-м, господа маги, я не знаю, что здесь произошло и что вы такого сделали, но сейчас здесь всё рухнет!

Если бы меня спросили, кто самый удачливый человек на свете, я бы не задумываясь указала на Тари. Уж не знаю, где он прятался, но выглядел он наименее потрёпанным из всех нас. Вот и сейчас, после его слов, каменный сталактит, с треском отделившийся от свода, ударился в пол в нескольких шагах от салдорца, а его даже осколками не задело. Но зато мы с Анхельмом действительно убедились в непосредственной смертельной для нас опасности.

До выхода мы не успевали, да и судя по страшному треску и грохоту, единственный коридор, который мог вывести нас отсюда, только что завалило. Уж не знаю, что послужило этому большей причиной - война бессмертных или присутствие первозданного Хаоса, но всё вокруг началось рушиться с невероятной скоростью. А все эти дря... иносущности сбежали отсюда, забыв нас с собой прихватить.

Мы переглянулись с Анхельмом, понимая, что выбора просто нет.

- Мы хотя бы проживём там более нескольких часов? - безнадёжно спросила я.

Анхельм безмятежно улыбнулся, вновь напоминая прежнего добродушного мага.

- Со мной - да. Тари, если не хочешь остаться здесь один, то тебе придётся немного намочить свой костюмчик.

Тари поспешно кивнул, и поднимая в воздух брызги, залез в озеро, обхватив меня с правого бока. А в левую ладонь уже вцепился Анхельм, держа так крепко, что захоти я сейчас вырваться, отказавшись от перемещения, едва ли мне это бы удалось.

- Ну что, детишки, готовы?

Я вздохнула и закрыла глаза, чувствуя, как Анхельм вновь открывает портал, переносящий нас в дикие земли по ту сторону Границы. Как мы потом будем выбираться из населённых демонами территорий, с учётом того что жёлтый Источник явно изжил себя, я даже не представляла. Но точно знала, что если кого и выбирать для таких путешествий - так это именно вот этих людей. Впрочем, являлся ли кто-нибудь из нас полноценным человеком, был более чем спорным вопросом, так что возможно нас просто примут за своих.

Глава 48. Дикие земли

И никто не помнит, как это было

А те кто помнят, те в небе или в огне

Но те, кто сильны - сильны тем, что знают, где сила

А сила на ее стороне

БГ. На Её стороне.

Что можно сказать о Диких землях, территориях, лежащих по ту сторону Границы?

Они ужасны. Сонмы чудовищ разной степени разумности и пакости: от бесплотных духов, одним криком наводящих панику и повергающих в ужас, до звероподобных демонов, алчущих человеческой плоти. Ветра, высасывающие жизнь и травы, чей запах погружал в смертельный сон. Понятие "опасность" в Диких землях наполнялось каким-то новым смыслом.

Они земли удивительны. Здесь обитали существа, созданные из огня и существа, чья плоть была льдом, а гигантские деревья шептались друг с другом, не обращая внимания на суету у своих корней. Здесь в каменных руинах угадывались очертания когда-то могущественных городов, тысячелетия назад разорённых демонами.

Но всё же, Дикие земли были прекраснее, чем это можно было себе представить. Поющие водопады, изумрудные пески, и...

- Драконы! Твою ж мать, это же настоящие драконы!

Пожалуй, Тари не хватало некоторой изящности в выражении мысли, но эмоции, которые поглотили меня при виде парящих в небе драконах, были отражены совершенно верно. Странствуя по Диким землям уже довольно давно, я была готова поверить во что угодно, но всё же драконы... это было как-то слишком запредельно. Танцующие в небесах силуэты казались тонкими и изящными, но если я верно оценивала перспективу, то я вполне могла бы целиком помститься в пасть одной из этих тварей. Эта мысль несколько поумерила мои восторги, как и понимание того, что едва ли встреча с драконами может обернуться чем-то хорошим. По крайней мере ничего из того что было с нами до этого, я бы хорошим не назвала. Если Дикие земли и преподносили сюрпризы, то обычно весьма и весьма неприятные.

Начать с того, что пройдя через портал Источника я, Тари и Анхельм оказались почти на самой вершине горного хребта, где царил вечный холод, а воздух был так разрежен, что голова кружилась. Так высоко я, пожалуй, никогда не забиралась: в салдорских горах просто нет таких вершин, а в Гарме мне было не до прогулок на природе.

Место вокруг Источника было необитаемым - видимо, живые существа просто избегали его. Сначала я обрадовалась этому факту, так как явно не была готова встречаться с местными хищниками, но достаточно быстро я поняла, чем это нам грозит. Здесь не было дичи, на которую мы могли бы охотиться, да и растительности я никакой не заметила.

Кроме того, спуск был весьма крутым, а у нас не было с собой ничего, чтобы его облегчить. Мы вполне могли бы умереть в впервые дни - если не от голода, так от холода. Одежда мужчин, хоть и была зимней, но годилась скорее для тёплой тайранской зимы, чем для местных условий, я же и вовсе была одета в одно шерстяное платье. Как же я жалела в тот момент, что всё-таки не успела натянуть чулки! В сапоги постоянно набивался снег, и уже через несколько часов я перестала чувствовать свои ноги. Тари тоже было непросто. Он всю свою жизнь прожил в салдорской пустыне и таким холодам явно не был готов. Да и по снежному насту он ходить не умел, то и дело проваливаясь едва ли не по горло, отчего мне постоянно приходилось его вытаскивать, так как Анхельм на трудности воронёнка просто не обращал внимание.

Анхельм особенно меня беспокоил. Некромаг был полностью погружен в себя, и свались кто из нас в ущелье, я даже не уверена, что он бы это заметил. Вот уж кого, кажется, совсем не заботили суровые условия, хотя я знала, что магический переход через Границу его сильно измотал.

К вечеру первого дня мы укрылись в узкой, продуваемой пещерке, греясь перед костром, устроенным некромагом. Я понимала, что если так пойдёт дальше, следующей ночи мы не увидим. Нужно было рискнуть и разъединиться. В животном облике от меня было бы гораздо больше пользы.

Ранним утром, оставив свои вещи Анхельму, я превратилась в талсу, белую кошку, и тут же оценила все преимущества этого облика. Теперь я чувствовала себя в горах своей. Вот только, потратив почти все свои силы на полную трансформацию, я уже не могла вернуться обратно в человеческий облик, даже если бы захотела. По крайней мере пока не восстановила бы свои силы. Поэтому первую же добычу, которую я нашла спустя несколько часов, я сожрала в одиночку, урча и давясь. Пожалуй, встреть я в тот момент кого-то из людей, боюсь, что и их я воспринимала бы только как еду, но в этот раз не повезло лишь глупой козочке, по ошибке забравшейся слишком высоко.

Очнулась я лишь тогда, когда были обглоданы даже хрящи. Пришлось ещё раз выходить на охоту, хотя полный желудок этому явно не способствовал. Следующую добычу я поймала лишь к ночи, и лишь немного покромсав её, чтобы тащить было удобнее, я отправилась туда, где как подсказывало моё чутье, находился Анхельм. В животном облике я чувствовала его ещё ярче, ведомая не нюхом, но чем-то совершенно другим. Они ушли совсем недалеко от Источника, и в этот раз не смогли найти подходящее укрытие, и прятались под каменным уступом, закрытым лишь с двух сторон. Впрочем, Тари, используя свои навыки, защитил временное укрытие от ветра, и теперь лежал в отключке, предоставленный сам себе. Анхельм, не обращая никакого внимание на салдорца, заворожённо пялился в огонь. Я недовольно заворчала, и оставив окровавленное мясо у ног некромага, легла под бок салдорца, согревая его своим телом. Не открывая глаза, Тари вцепился в густой мех, и зарывшись в него обожжённым от солнца лицом, довольно вздохнул.

Утром, ещё до того, как мужчины проснулись, я ушла снова. И вернулась к следующей ночи, вновь принеся добычу. Так и повелось. Больше всего в те дни я боялась, что вернувшись однажды, я не обнаружу рядом с Хелем воронёнка. Тари явно весьма плохо переносил путешествие, а от некромага, такого, каким он стал в Диких землях - равнодушного, замкнутого, вполне можно было ожидать, что он бросит обузу, что представлял собой салдорец. Но благодаря ли удаче, или всё же упорству воронёнка, но он выжил. А на пятый день я наконец-то ступила на покрытую мягкой, сочной травой землю, знаменовавшую, что мы достигли царства лета, где не нужно бояться остаться голодным или не найти на ночь укрытия.

Тари тоже явно повеселел, даже насморк да насквозь простуженное горло не могло испортить ему настроение, и я могла его понять. Солнце согревало уставшее тело, в воздухе пахло цветами и травами, а птицы столь жизнерадостно щебетали, что казалось, что в этом мире и вовсе не было никакой угрозы. Впрочем, мы ошибались. Они пришли ночью, появившись, как мне тогда показалось буквально из под земли. А может это и было правдой.

Чёрные красноглазые твари, сбившиеся в стаю. Они могли бы напоминать волков, потерявших половину шерсти и почему-то решивших передвигаться на задних лапах, делая это, впрочем, весьма успешно. Сначала я приняла их за животных, пусть и необычных, но достаточно быстро в этом разубедилась. Кровь их не была красной, а поведение не было рациональным поведением хищников. Звери ни за что не стали бы совать свою морду сквозь магическую завесу, созданную щитом Анхельма. А эти, прорвав барьер ценой жизни половины стаи, в иступленном безумии кинулись на нас, дав мне возможность испытать боевые навыки моего нового облика. В итоге, трое погибли от моих клыков и когтей, двое тварей сдохли, попав под проклятье некромага, а Тари, со страху освоивший левитацию, парил над нами, иногда с помощью приручённого ветра отбрасывая слишком близко подобравшегося врага.

Я поняла, что мы находимся в слишком большой опасности, и решила пока остаться в зверином облике. Ещё один день, и ещё одна ночь, в которой нас снова осаждали, и ещё, и ещё... Без оружия, без знаний о том, кого или что мы встретим следующей ночью, мы выживали раз за разом. К десятому дню мы покинули долины, и достигли леса, где наконец, спрятанные под густой сенью деревьев, смогли получить немного передышки.

И тут я столкнулась с новой проблемой: я застряла в шкуре талсу, потратив слишком много жизненных сил на бесчисленные сражения, и теперь даже животная пища не могла возместить мне потерянную энергию. Но что плохо, этот облик тоже истратил почти все свои ресурсы. Шерсть свалялась, бока запали, а обычно влажный нос, как тревожно сказал мне Тари, был совсем сухим и горячим. На собственном опыте я убедилась в ограничении магии метаморфов, жаль, что поделиться не с кем было.

За всё нужно платить, тем более за возросшую мощь и ловкость. Теперь уже воронёнок тащил меня на себе, неуклюже закинув на плечи, как какой-то огромный меховой воротник, и он же теперь отвечал за добычу пропитания. Как оказалось, он неплохо управлялся с пращей, охотясь на мелких, но вполне себе съедобных птиц. Крупной ж дичи здесь, в отличие от подножий гор, здесь не водилось - слишком уж много хищных тварей бродило вокруг, в основном демонских отродьев, которым то и питаться особо не нужно было, но видимо в убийстве они утоляли совсем не плотский голод.

Хель к тому времени так и не вышел из своего странного забытья, всё больше и больше отстраняясь от нас, но всё же не бросая. К моему состоянию он тоже отнёсся весьма равнодушно, лишь безразлично пожав плечами, когда Тари в очередной раз спросил его, можно ли что-то сделать. Впрочем, куда мы идём, некромаг всё же объяснил.

Мы шли к ещё одному, пока ещё не исчерпанному Источнику, расположение которого Анхельм удивительным образом чувствовал. Хотя раньше, насколько я помнила, такие таланты за ним не значились.

Я потеряла счёт дням, но знала, что медленно умираю. Тари был слишком неопытен, чтобы помочь, а некромаг... в какой-то момент я действительно поверила, что он оставит меня умирать. Но в одну из ночей он подхватил меня на руки, вырвав из объятий так и не проснувшегося Тари, и понёс в гущу леса. Некромаг вышел к заброшенному храму, от которого осталась лишь каменная платформа да несколько разрушенных колон. Он возложил меня там, где когда-то, я думаю, был алтарь.

Я плохо помню, что было дальше. Я слышала шум дождя, слова неизвестных мне заклинаний. Полуослепшими глазами я видела мерцающие и кружащие огни в темноте. А затем лишь мрак и тишина. Я очнулась уже человеком, а пол вокруг был покрыт кровью и ошмётками когда-то живой плоти и эктоплазмы. Распознать в этом месиве что-то более конкретно было попросту невозможно.

- Что это? - язык всё ещё плохо слушался, но на простой вопрос я была способна. - Они нап-п-пали на нас?

- Их привлёк ритуал. Я должен был тебя вытащить, поэтому пришлось рискнуть, - Анхельм улыбнулся мне, немного грустно, немного устало, напомнив себя прежнего. - Давай, держись за меня. Не стоит пачкать свои ножки об эту грязь.

Некромаг укутал меня в плащ и легко усадил за спину. Мы возвращались в полной тишине, и обхватив руками надёжные плечи моего друга, я убеждала себя, что все мои опасения беспочвенны. Вот же он, старый добрый Анхельм, всегда приходящий на выручку в нужный момент.

Но я не стала спрашивать о том, что произошло в древнем храме. Я боялась услышать правду, но ещё больше я боялась услышать ложь. Потому что это означало, что этому Анхельму совсем нельзя было верить.

Казалось, что между нами снова всё наладилось. Хель вновь беззаботно подшучивал надо мной, беззлобно шпынял Тари, и даже взялся за наше обучение. Как оказалось, древний некромаг мог многому научить молодую арэнаи и совсем неопытного воздушника - всё же основы магии для всех одинаковы, да и знания Анхельма не ограничивались лишь магией смерти. Некромаг окончательно пришёл в себя после изгнания Лорда Хаоса.

Крупных нападений демонов после той истории с заброшенным храмом не было. Мы иногда видели издалека ту или иную тварь, но близко они к нам не приближались, как будто их что-то отпугивало. Анхельм как-то беспечно заметил, что демоны просто признали за нами права сильнейших, но вот что-то в этом я сильно сомневалась. Хотя бы потому, что некоторые из следивших за нами чудовищ были огромны, и для них мы должны были казаться едва ли опаснее мышей, да идействовали они до этого отнюдь не разумно, руководствуясь лишь инстинктом "рвать и уничтожать". Едва ли бы их остановило наше гипотетическое превосходство.

В любом случае, что бы ни было причиной изменения ситуации, нам грех было жаловаться. Пусть наш поход и перестал быть курсом по экстремальному выживанию, неприятности всё же случались. Так к концу второй недели я умудрилась обжечься об ядовитые ползучие лианы, решившие погреться на мне, пока я спала, и теперь треть моего тела, в том числе и лицо, украшали красные тонкие жгуты ожогов. Следы от лиан жутко болели и чесались, но я терпеливо ждала, когда они самостоятельно заживут, боясь, что останутся шрамы.

Впрочем, как утверждал Хель, разбудивший меня той ночью, мне ещё сильно повезло, потому что ползучие растения явно собирались мной вкусно поужинать, усыпив выделяемой ими соком. Остальные неприятности я по-дружески разделила с Тари: оба чуть не утонули в зыбучих песках; мы оба едва не сгорели, пытаясь поймать невзрачную птичку на обед, внезапно оказавшуюся самым что ни на есть огненным фениксом; и да, мы чуть навечно не застряли в саду иллюзий, оплетёнными сладостными грёзами. Были и другие случаи, какие-то достаточно забавные, какие-то по-настоящему страшные. Объединяло их всех одно - едва ли мы бы справились с ними так легко, если бы не помощь Анхельма.

А на двадцать седьмой день мы увидели парящих вдалеке драконов, и что-то подсказывало мне, что в этот раз с ними не справиться даже Анхельм.

- Может, не стоит их опасаться? - вдоволь налюбовавшись, спросил Тари. - В легендах моего народа драконы описаны как мудрые и добрые создания.

- Ага. А в легендах моего народа русалки изображены как прекрасные девы, но что-то я не видела твоего восторга от местных русалок.

Салдорец вздрогнул, вспомнив не самое своё удачное купание в реке, в которой водились пупырчатые жабо-люди. Они оказались не слишком опасны, по меркам Диких земель, но своей внешностью произвели неизгладимое впечатление на Тари.

- Я готов поклясться, что одна из этих жаб пыталась заигрывать со мной, - пробормотал воронёнок. - Но пожалуй, ты права, Несс, лучше к этим драконам не приближаться. Нам придётся сделать крюк чтобы достигнуть Источника, айрин?

- Не придётся. Потому что он дракон кружат непосредственно над ним.

- Будем искать другой? - неуверенно спросил салдорец.

- Я почти не чувствую его, а значит он не очень близко. Нам придётся потратить месяцы, прежде чем мы до него доберёмся, и совсем не факт, что другой Источник не будет ещё сильнее защищён. Нет, надо рискнуть, - решительно сказал Хель. - Конечно, не стоит опрометчиво кидаться в ловушку. Нужно сначало разведать, что и как.

- Я могу попробовать подкрасться ночью, - кивнула я, соглашаясь с планом.

- Прости, милая, - снисходительно покачал головой Хель. - Но полагаю, что у меня больше шансов не подставиться.

- С чего бы это?

Лицо моё горело от обиды. На моей памяти я лишь один раз провалила слежку, пробравшись в город, захваченный гармцами. Но там я имела место с хорошо запланированной ловушкой человека, который неплохо успел меня изучить. Но уж здесь-то мои способности к трансформации могли бы пригодиться гораздо лучше чем...

- Невидимость, - Хель помахал передо мной растопыренными пальцами, и пока мой взгляд был сосредоточен на мельтешении, исчез, чтобы возникнуть у меня за спиной. - И этим трюком я владею не одну сотню лет, в отличие от твоей трансформации. С которой, я отмечу, в последний раз ты не слишком хорошо управилась.

Я инстинктивно отскочила, прежде чем поняла, что нападение на меня не предполагается. Некромаг лишь удивлённо приподнял брови, изумляясь моей чрезмерной реакции.

- Я была истощена после битвы в Гарме!

- Конечно, - не стал спорить некромаг. - Но всё ж факт остаётся фактом. Я буду более незаметен, а если всё-таки меня обнаружат, мне легче всего будет справиться с драконами. Останься лучше с Тари здесь, я вернусь не позднее утра.

- А что если без тебя на нас нападут? - тревожно спросил салдорец.

- Никого крупного в этих местах не водиться, а с мелочью вы и сами прекрасно справитесь, - снисходительно улыбнулся Нидхёгг.

Я пожала плечами и демонстративно плюхнулась на траву, перестав замечать некромага.

- Но защиту всё-таки поставьте, - посоветовал Анхельм, продолжая искоса на меня поглядывать. Немного потоптавшись на месте и не дождавшись моей реакции, он всё же ушёл.

Как только он скрылся, я неохотно встала, и найдя подходящую острую палку, начала чертить защитные знаки. Как бы я не злилась на некромага, игнорировать здравый смысл я не собиралась. Произойди этот разговор год назад, и я бы наверное отправилась бы за Анхельмом, следя за ним на некотором расстоянием, но полученный жизненный опыт говорил, что иногда всё-таки стоит правильно учитывать свои возможности. Да и Тари, если честно, не хотелось оставлять одного. Да ну к демонам этого Анхельма, Хеля, или как его там...

- Ты недовольна, что он пошёл вместо тебя? - воронёнок наблюдал за мной, хмурясь. - Но ведь айрин в чём-то прав, у него больший опыт взаимодействия с демонами.

- Вот это то меня и пугает, - вздохнула я. - Дело не в моём уязвлённом самолюбии... по крайней мере, не только.

- Ты беспокоишься за него?

Тари всё так же не понимал, а может, и не хотел понимать, и я решилась говорить прямо. Если я и дальше буду оставаться со своими подозрениями одна, то вскоре свихнусь, если уже не свихнулась. А так, глядишь, салдорец и развеет мои опасения. Ну или подтвердит, что они не безосновательны.

- Беспокоюсь тоже. За него, за нас. Но всё же главное, что меня беспокоит, это то, что я не могу ему доверять.

Тари поражённо вздохнул.

- Ты? Мне всегда казалось, что ты будешь последним человеком, кто усомниться в некромаге. Вы всегда казались... даже не знаю, столь близки друг к другу. Ты боишься, что он покинет Дикие земли без нас, бросит здесь?

Вот об этом я и не думала даже. Криво улыбаюсь.

- Вот теперь боюсь после твоих слов. От Анхельма теперь всего можно ожидать. Ты верно сказал про нашу близость. Эта связь... она продиктована отнюдь не человеческими эмоциями, а лишь родством сущностей внутри нас: поганных паразитов, созданных когда-то Лордом Хаоса. Но благодаря демону внутри себя я действительно могу понимать Анхельма. Возможно даже больше, чем он бы хотел.

Я помолчала, устремив взгляд туда, где в небе танцевали драконы. Четыре дракона, каждый размером, должно быть, не меньше двухэтажного дома, и скорее всего, обладающие какой-то своей магией. В открытом бою даже древний некромаг не выстоит. Хотя возможно ему и не нужно.

- Агнесса?

- Прости, задумалась. Я говорю о том, что он изменился. Перестал быть человеком. Возможно, произошло то, о чём говорил Лорд Хаоса. Его душа и демон в нём объединились и слились, и теперь наш старый добрый некромаг стал бессмертным некромагом, и не уверена, что таким уж добрым.

- Он всё же заботиться о нас, - напомнил мне Тари. Он обхватил себя за плечи, как будто пытался справиться с внутренней тревогой.

- Конечно, заботится, - кивнула я. - Потому что без нас, без твоей силы, украденной у богини талсу, и моих способностей Повелительницы Перекрёстков ему будет не так легко открыть Источник для перемещения. Мы - его магические кристаллы, служащие для подзарядки. Это немножко унизительно для нас, но в целом, не слишком страшно. Да и Ойкумена, я думаю, переживёт существование ещё одного бессмертного.

- Тогда почему ты все равно боишься? - тихо спросил Тари.

- Потому что в мою теорию о слиянии Хеля с собственным демоном не вписывается его власть над тварями Диких земель. А он этой властью безусловно обладает, иначе бы нас просто давно съели, а не сопровождали почтительным эскортом, облизываясь издалека.

Салдорец стремительно начал бледнеть, поняв, куда я веду.

- Повелитель демонов, да?

- Это было одним из имён Нергала. Лорда Хаоса.

Что, если Нергал не исчез в Бездну, а в последний момент нашёл себе другой сосуд? Тот, что уже был затронут хаосом. Хеля Пустынника. Он завладел, или подменил некромага, а теперь с помощью нас собирается проникнуть в Ойкумену.

- Ой ой ой, это очень плохо! Что нам делать?

Я мрачно потёрла лоб.

- Не знаю. Если он бессмертный, то у меня едва ли хватит сил его убить. Тем более против Лорда Хаоса, я, как один из эмиссаров, полностью беззащитна. Ему не придёться долго меня улымывать, чтобы заставить делать то, что ему нужно.

- Но всё же он пользуется маскарадом. Может быть, он в новом теле не так силён?

- Может... но это всё домыслы. И про Лорда Хаоса тоже. Возможно, Анхельм это всё ещё Анхельм. У нас нет твёрдых доказательств иного. Если бы я могла знать, что он будет делать, чтобы обойти драконов, я могла бы понять, что за всем этим стоит.

- А что если я могу это обеспечить? - осторожно спросил Тари, пододвигаясь совсем близко, как будто на этой пустынном склоне холма нас кто-то мог услышать.

- О чём ты? - настороженно спросила я.

- Может быть, я и смертный неудачник, который по сравнению с вами, магами, кажется беспомощным младенцем, но всё же я смертный неудачник, владеющий силой Белой богини. Покровительницы кошек талсу, властительницы одного из Источников в степях, а также хозяйки ветров.

По моему лицу ласково прошёлся ветерок, взъерошил отросшие волосы, а затем умчался куда-то вдаль.

- Я могу услышать всё, что будет происходить с Хелем Пустынником.

- И он даже тебя не почувствует. Потому что это не стихийная магия людей, а способность, принадлежащая духу, - я восхищённо вздохнула. - Когда ты этому научился?

- Когда понял, что это единственный способ присматривать за беспокойной девчонкой.

- Девчонкой?! Эй, имей уважение! Я старше тебя.

Тари ловко увернулся от подзатыльника, в который, я впрочем, не особо вкладывала усердия. Всё же слова салдорца были мне приятны. И когда мы успели стать друзьями? Из свидетеля моего унижения в начале, и удобного союзника потом, Тари со временем превратился в самого надёжного товарища. С которым, и это было приятно осознавать, меня связывали не какие-то там магические узы, а вполне себе нормальные человеческие чувства, основанные на доверии и уважении.

Исполнить план Тари оказалось не так уж легко, всё же он не был слишком опытен в этом, но мы успели как раз к самому интересному.

Я держала Тари за руку, настраиваясь на его мысли, поэтому могла слышать всё, что приносил салдорцу ручной ветер так, как будто я стояла за спиной Анхельма.

Вначале лишь тихое дыхание некромага и странное, низкое гудение. Возможно так воспринималось нахождение Хеля в том странном субпространстве, в котором он скрывался от взгляда людей. Затем звуки вокруг стали чётче, ярче, и я услышала протяжный рёв, такой громкий и яростный, что мы с воронёнком вздрогнули. И голос Анхельма, твёрдый, непреклонный, и совсем не испуганный. Он произносил заклинание... или нет. Просто говорил на Древней речи, притом так хорошо, как я бы не смогла вовек.

- Что он делает? - шепнул мне Тари.

Я наморщила лоб, пытаясь перевести. Понимала я где-то около трети того, что произносил Анхельм.

- Он приветствует их, и заявляет свои права, на что-то... что-то связанное с землёй. Ага, и про Источник говорит.

Затем я услышала другие голоса. Низкие, рокочущие, и при этом весьма мелодичные. Драконы отвечали некромагу.

- Надо же, они разумны! Притом весьма и весьма. Драконы... не слишком довольны, но кажется, настроены не агрессивно. Они говорят, что признаю его права... о-о-о.

Ma'dennie Tarro et Isvara Gheus. Так драконы назвали того, с кем говорили. Если значение первого имени я знала - Открывающий Пути, то о втором имени я могла только догадываться. Вот только я уже слышала, как звучало это имя. Isvara Gheus - так Госпожа Смерть назвала Нергала там, в Гарме.

Остальное я уже не стала переводить, так как и так с трудом поспевала за ходом диалога. А через десять минут Тари, напряжённо пыхтя, оборвал связь.

- Ну что там?

Я опрокинулась на спину, глядя в ночное небо, где загорались удивительно крупные и яркие звёзды. Такие не увидишь даже над пустыней Салдора.

- Он нас сдал, - будничным тоном произнесла я. - Точнее, тебя. Драконы запросили жертву для прохода через Источник, и Хель любезно предложил твою кандидатуру.

- И что теперь? Это конец?

Я не услышала в голосе Тари страха, лишь упрямство и глухую горечь. Неприятно, когда тебя используют, я вполне могла его помочь.

- Нет, будем сражаться. Я не дам Лорду Хаоса причинить тебе вред, и уж тем более не допущу, чтобы он попал в Ойкумены.

Боюсь, бравады в моём голосе было больше, чем уверенности. О том, что если мы даже победим Лорда Хаоса, то застрянем здесь навечно, я упоминать но стала, но кажется, мой воронёнок и так всё понял.

Я тяжело, как старуха, поднялась, с земли, и начала готовить ловушку. Кажется, придётся кое-что вспомнить из наших семейных трюков. Эйнхери хоть и специализировались в основном на защитных заклинаниях, за тысячелетия истории существования рода накопили достаточно большой арсенал весьма мерзопакостных и подлых средств. Во тьме, что таилась за тусклым кругом от костра, заворчали и заворочились местные чудовища, то ли отступая ещё дальше в темноту, то ли наоборот приближаясь, привлечённые творящейся волшбой.

Когда Хель вернулся, он обнаружил лишь одну фигуру в защитном круге. Судя по плащу, Тари, прикорнувший около почти потухшего огня. Пустынник тихо выругался, и подойдя к лежащему человеку, слегка пнул его ногой. И тут же нахмурился, сдёрнув плащ с того, что он принял за тело. Естественно, Тари под ним не было. Я вышла из укрытия, а за мной, держась за правое плечо, стоял мрачный салдорец. Теперь нас с Анхельмом разделяла черта защитного барьера.

- И как это понимать? - спокойно спросил некромаг и попытался сделать к нам шаг, но наткнулся на непреодолимую преграду. - Несс?

В голосе его слышалось лишь лёгкое удивление, тогда как во взгляде его появилось что-то пугающее и совершенно чуждое.

- Не называй меня так.

- Почему же, драгоценная моя? - некромаг говорил всё также мягко, тогда как руки его плавно двигались, выискивая моей ловушке брешь.

- Потому что даже Анхельм называл меня Агнессой, Агнией. Но никак не Несс.

- Даже Анхельм? А я тогда по-твоему кто? Тари, может ты мне скажешь, что тут происходит?

Воронёнок отвёл глаза, опасаясь встретиться взглядом с магом.

- Мы слышали, что вы хотите сделать, айрин. Мы знаем, кем вы являетесь, Лорд Хаоса.

Фальшивые эмоции сползли с лица бессмертного, сделав его лицо похожим на посмертную маску.

- И теперь вы собираетесь меня убить, котятки?

Глава 49. То, кем мы стали

Я опустилась на корточки, и мазнув по небрежно выведенной на траве чертой окровавленным пальцем, поправила один из тускло горевших знаков.

- Что вы, Лорд, как бы я смела, - за язвительностью я прятала свою горечь. Но страха, страха уже не было. Потеряв Анхельма, я полностью выгорела. - Я лишь заперла вас внутри моей ловушки. А теперь... теперь я сделаю так, чтобы вы из неё никогда не выбрались. Я погружу вас в толщу земли, туда, где вы не сможете издать ни одного звука, не сможете пошевелить пальцем. Туда, где ваше бессмертие станет для вас проклятием, Нергал, Лорд Хаоса и повелитель демонов.

Я сложила пальцы в сложный символ, что так старательно когда-то вбивал меня дед, и начала бормотать заклинание.

- Агнесса!

Сила голоса демона была так велика, что заставила меня пошатнуться, но я не запнулась, а лишь начала говорить ещё быстрее.

- Агнесса!

Земля под ногами бессмертного зашевелилась и пошла трещинами. А где-то позади нас насмешливо завыли ночные твари, чувствуя, что скоро до нас доберутся. А я ведь буду так истощена, что не смогу ничего им противопоставить. Это конец.

- Агнесса!

Из носа пошла кровь, а ноги непроизвольно шагнули ближе к невидимой стене барьера. Но я предусмотрела и это - прикоснувшись к барьеру, я отлетела назад. Круг был закрыт с обоих сторон.

Меня подхватили мужские руки и потащили дальше от разверзающейся земли. Мы с Тари почти кубарем свалились с исчезающего в земле холма, замерев на краю образовавшейся ямы. Я сплюнула кровь, и произнеся последние слова, с силой хлопнула в ладоши. И в тот же момент земля сомкнулась, а рокот утих.

- Всё, всё? Неужели... так легко?

Тари трясло, у меня же сил не оставалось даже на запоздалый испуг. Лишь пустота в душе. Легко? Да это заклинание всю мою силу высосало. Что ж, а я всегда гадала, для чего же было создано это странное заклинание - ведь от людей можно было избавиться и гораздо более лёгкими способами. Но оказывается, мои параноидальные предки вполне себе предполагали противостояние бессмертным существам. Впрочем, я не надеялась, что мы избавились от Лорда Хаоса навсегда, но может быть, может быть я смогла ослабить его, и...

В темноте вспыхнули красные глаза. Не меньше дюжины пар глаз. Оставшиеся без Хозяина демоны пришли за нами. Я услышала сдавленный всхлип. Мой всхлип?

- Ветер, ветер, - бормотал салдорец. - Мы должны взлететь!

Дурачок, хотелось сказать мне. Можно научиться левитировать самому, но поднять сразу двоих в небо гораздо, гораздо сложнее. Даже человеку, владевшему силой ветра.

А затем бархатная тьма укутала нас в свои объятия, и кажется что потухли даже звёзды, а с небосвода исчез тонкий серп луны. Пространство вокруг наполнилось визгом и рычанием, а в нос ударил тяжёлый запах смерти. Я вытянула вперёд руки в бессильной попытке защититься, но кажется, никто и не думал на нас нападать.

Когда всё закончилось, кажется, через вечность, и я вновь могла видеть, первое, на что упал мой взор, был абсолютно целёхонький некромаг, задумчиво жевавший травинку в пару метров от нас.

- Значит, подслушивала мой разговор с драконами. С помощью своего дружка, наверняка. И как всегда, неправильно всё поняла, - говорил некромаг удивительно дружелюбно. - Да, я действительно Лорд Хаоса, каюсь. Но не Нергал. А Хель. Точнее, Хельмин. Такое мне имя дала моя мать при рождении. Но не суть, важно лишь то, что я всё тот же человек... немного модифицированный, правда. Бессмертный, и владеющий теперь не только способностями Бродяги, но и, хм, занявший место Нергала в этом мире. И не человек, всё-таки. Хотя это вопрос весьма философский. Если я был рождён от человеческой женщины...

- Я не понимаю, - грубо прервала я мужчину.

- А чего тут понимать? Такие существа, как Госпожа Смерть, Леди Судьба, Лорд Хаоса - необходимая константа этого мира, которая не может исчезнуть, сколько бы щелей мы в Бездну не открывали. А вот Иркалла, Мойра и Нергал, персоналии, воплощающие эти константы, вполне уничтожимы. Я не сразу это понял, лишь после завершение ритуала, каюсь, и некоторое время мне понадобилось на то, чтобы справиться с новым даром. Нергал на самом деле больше не существует, а Лорд Хаоса... что ж, им пришлось стать мне, как наиболее подходящему кандидату. Способности Открывающего Пути, слава богам, тоже сохранились. Так что здесь мы застрять не должны. Источник я всё таки нам открою.

- Ценой жизни Тари? Не надо!

Возмущение придало мне сил и я даже приняла вертикальное положение, правда с помощью поддерживающего меня салдорца.

- Да с чего ты решила то?! А-а-а, тебя очевидно подвели твои слабые знания Древней речи. Не умеешь подслушивать, не берись, - поддел меня Хель, и взлохматив шевелюру, вытряхнул из нё застрявшие комочки земли. - Речь действительно шла о жертве, точнее, оплате, но умирать никому не нужно. Я думаю даже, что взаимодействие с драконами пойдёт Тари на пользу, стабилизируют стихию внутри его тела.

- Почему мы должны вам верить, айрин? - агрессивно спросил Тари.

- Никому вы ничего не должны, - вздохнул бессмертный. - Но Несс... Агния, серьёзно, проверь меня. Ты же умеешь.

- Нет!

Тари схватил меня за плечи, пытаясь удержать, но я мягко вырвалась. Подошла, присела рядом с Хелем, и аккуратно коснулась его висков. Он не открылся мне полностью, но позволил ощутить свои эмоции, и это было достаточно.

- Скажи ещё раз, - потребовала я. - Подтверди свои слова.

- Меня зовут Хельмин, и я Лорд Хаоса. Не Нергал, - мягко сказал некромаг, прямо глядя мне в глаза. - Я не хочу разрушить Ойкумену, не собираюсь впускать туда демонов, и обещаю, что верну тебя и Тари домой живыми. Драконы обещали не причинять твоему салдорцу вреда.

Я облегчено вздохнула, мягко провела ладонью по гладкой щеке некромага. Даже в Диких землях Хель умудрился не зарасти, в отличии от Тари, который щеголял клочковатой бородкой. Убрала с лица седые пряди, открывая умный волевой лоб. А затем со всей силой впилась пальцами в длинный нос этого поганца.

- Чтобы я от тебя таких финтов не видела больше, понял?

- Понял... ай-ай, отпусти!

- Может чуть прямее станет, - проворчала я, но всё отпустила. Искоса взглянула на некромага. - И всё же, ты изменился. Наши отношения изменились.

Раньше я чувствовала его как равного себе. Да, некромаг был старше, опытнее, сильнее, но всё же я знала, что имела рычаги на него. Знала, что он вынужден прислушиваться к моим желаниям. Теперь, я понимала это вполне отчётливо, Хель стал Лордом Хаоса. Демоном, имеющим надо мной власть, и лишь от его доброй воли зависело, применит ли он её ко мне, превратив в послушную марионетку. Я резко встала, но была схвачена за руку. Некромаг сжал мою ладонь, глядя снизу вверх.

- Прошу, не отдаляйся от меня. Нергал был одинок, у него были лишь слуги и враги. Но пока у меня есть ты, я никогда не превращусь в кого-то наподобие него. Треклятые демоны, это звучит гораздо более мелодраматичнее, чем в моей голове, - смущённо пробормотал некромаг, но так и не отпустил мою ладонь. Руки его, обычно холодные, были необыкновенно горячи сейчас, а от его прикосновений ко мне возвращалось спокойствие и душевное равновесие, хотя я должна была чувствовать совершенно другое. Сейчас я могла простить Хелю любое предательство, любую боль. Мой бедный, запутавшийся некромаг. Я сочувствовала тебе, хотя и не должна была.

Когда-то Анхельм говорил, что ненавидит нашу связь. Теперь её ненавидела я.

- Почему ты мне сразу не рассказал о том, что случилось? - сердито сказала я, не желая идти у него на поводу.

- Потому что не привык ни с кем делиться своими проблемами. Потому что не хотел нагружать. Потому что боялся испугать ещё больше. Представляю, что ты обо мне думаешь после слов Нергала.

- А что... - недоумённо хмурюсь, и тут же перед глазами проплывает картинка, где Нергал меня целует, а затем я вспоминаю то, о чём Лорд говорил. Хаос разрушает всё вокруг себя, разрушает он и человеческую плоть. В Хеле хаоса слишком много, и он не может быть ни с кем, кроме... кроме той, в которой тоже есть хаос. Он был вынужден годами воздерживаться от близости с женщинами, и всё же никогда не пробовал использовать свой единственный шанс на человеческое тепло. Но он никогда не показывал, что хотел бы этого! Столько ночей мы провели рядом, а он вёл себя со мной так, как будто я была ребёнком. Ни намёка на страсть и желание.

- Ты бы хотел, чтобы я разделила с тобой постель? - прямо спросила я.

Воронёнок за моей спиной закашлялся, а Хель как будто обжёгшись отпрянул от моей руки. Я наверное впервые увидела, как кончики ушей некромага покраснели.

- Да нет же! - Он прикрыл лицо руками. - Проклятье, стало ещё хуже.

Пусть он по привычке играл на публику, но я знала, что смогла его несколько смутить. Я спрятала улыбку, и наклонившись прямо к уху Хеля, мягко произнесла.

- Ты смущаешься так, как будто ты тысячелетний девственник. Это так мило.

Я не могла не воспользоваться уникальной возможностью поддеть некромага, тем более что он действительно вёлся. Не думала я, что он такой скромник!

На следующий день мы уже были у Источника. Драконы вблизи были ещё более впечатляющие - огромные шипастые махины с длинным и мощным телом, покрытым чешуёй, и кожистыми крыльями, очевидно только с помощью магии удерживающими вес дракона. Со мной они особо не общались, вежливо поздоровались, выслушали мой смазанный ответ и уволокли за собой Тари. Как обещали, всего лишь на несколько дней, которые обернулись в итоге ещё десятью днями, которые мы провели в Диких землях. Хель же занялся Источником, на этот раз таким же зеленовато-изумрудным, как и драконы. А я... наслаждалась тёплыми летними днями, что шли уже на излёт, и думала о том, что в Тайрани напротив, скоро должна была наступить весна.

Когда я вернусь, мне нужно будет решать, что мне делать со своей жизнью. Мстить за принцессу уже было nbsp;не надо - виновные были найдены, и Хель сказал, что он позаботился о том, чтобы они получили по заслугам. Война... как бы то ни было, к тому времени, когда я появлюсь в Ойкумене, она давно завершиться - массовыми разрушениями ли, или миром, как обещал мне Джаред. Джаред Хаккен... ждёт ли он меня? И даже если ждёт, смогу ли я быть с ним? Договор всё ещё висел надо мной, прибивая долгом к земле и лишая надежды самой выбрать себе спутника жизни.

      Бергель наверняка думает, что ты уже мертва. Ты можешь просто сбежать, сменить имя, перестать быть Эйнхери, и тогда над твоей Семьей не будет позора клятвопреступников. Всем будет хорошо, ведь Эйнар будет гораздо лучшим правителем, нежели ты. Он старше, умнее, злее. А ты... ты сможешь остаться с Джаредом Хаккеном.

Мерзкий голос, шептавший, что я никому ничего не должна, никак не затыкался в моей голове. Долг, долг, долг! Ненавижу это слово! Разве я не Повелительница Перекрёстков, разве я не могу одним лишь своим желанием перекроить ткань реальности так, как мне угодно? Об этом говорили и Хель, и Джаред. И они оба предостерегали меня от этого шага.

Кому-то придётся платить за твои решения. Исполнение желаний всегда дорого стоило, и что, если придётся платить жизнью? Не твоей, так кого-то другого.

Самым простым выходом была бы смерть одной из сторон Договора. Если бы Изенгрима Бергеля не было, мне не пришлось бы скрываться всю свою жизнь. Но я не хотела его смерти. Я бы никогда не простила себе такой подлости.

Тари вернулся от драконов похудевшим, ещё более истощённым, но всё же живым, и наотрез отказался объяснять, чего же от него хотели.

- На драконах то хоть полетать удалось? - с любопытством спросила я у Тари, но тот лишь мрачно зыркнул и почесал один из многочисленных укусов на своём теле. Следы, кстати, от этих укусов были слишком мелкими, чтобы это могли быть зубы драконов, по крайней мере взрослых, а вот детёныши вполне могли оставить подобные следы. Неужели он подрабатывал нянькой у чешуйчатых летунов, подкармливая драконят своей кровью? Если верить Анхельму, кровь Тари, жертвенного, для магических существ было лучшим лакомством и лекарством. Жизнь конечно тоже, но драконы оказались на чудо миролюбивы и непритязательны.

В этот раз переход через Границу был гораздо лучше спланирован, поэтому в Ойкумену мы попали без каких-либо негативных последствий для своего здоровья. Притом нам весьма повезло, мы оказались на знакомых землях. Нас вернуло к синему Источнику в талсуанских горах, в которых когда-то Тари приобрёл способности стихийника, а я научилась превращаться в кошку. Возможно, именно это послужило причиной тому, что нас притянуло именно сюда.

Совсем рядом с Тайрани, очень удобно, хотя и немного досадно. Потому что означало неминуемую и достаточно быструю встречу с родными, и выяснение отношений с Изенгримом Бергелем, а я к этому была не слишком то готова.

На третий день, счастливо избежав встречи с местными, мы вышли на тайранский пограничный патруль. Именно тогда я начала понимать, сколь сильно изменился мир, пока меня не было.

Глава 50. Политический брак

Агнесса Эйнхери, Тайрани.

Не скажу, что из всех моих знакомых первым я хотела бы видеть Изенгрима Бергеля. Скорее уж, обратное. Я мечтала бы отложить нашу встречу на как можно более долгий срок. Жизнь распорядилась иначе. Бергель успел встретить меня на несколько часов раньше, чем это сделал мой отец, спася меня от долгого и подробного отчёта о моём путешествии.

А так как я плотно прилепилась к папе, вместо этого он вцепился в Тари, надеясь у него выведать все тайны. Пусть. Я знала, что Тари скажет не больше, чем нужно. В конце концов, некоторые подробности, такие, как сущность Анхельма и его таланты, Бергелю лучше не знать. Как и то, что именно происходило у гармского Источника. Да и поверит ли он в это, когда даже для меня увиденное кажется лишь причудливым сном? Смерть, Судьба, и Лорд Хаоса... бывший и настоящий.

Анхельм, между тем, не покинул нас с Тари тут же, как мы вновь попали на родную землю, а последовал за нами. Какой ему в этом был прок, я не понимала, а спросить так и не успела. Мой отец принёс новость, совершенно оглушившую меня. Рорик Эйнхери, возглавляющий нашу Семью почти три сотни лет, умер. Умер так, как редко удаётся боевым магам - в своей собственной постели.

- Как давно? Как давно это произошло?

- Две недели назад. Но он болел гораздо дольше и два месяца не вставал в постели.

Глаза защипало, а в горле встал тяжёлый ком.

- Получается, дед умер, не зная, где я и что со мной.

- И всё же, он надеялся, что ты вернёшься. Даже когда ему предлагали переписать завещание, передав власть Эрику или Эйнару, он оставался непоколебимым. Рорик назначил тебя своей наследницей. "Эти мальчишки даже не стоят мизинца пальцев моей девочки", - папа так верно передал ворчливые интонации деда, что я рассмеялась сквозь слёзы.

- Рорик как всегда несправедлив ни к Эрику, ни уж тем более к Эйнару. Я слышала, что мой брат воплотил в жизнь идею с метаморфами.

- Он действительно весьма возвысился в последнее время, - с непроницаемым лицом сказал отец, заставив меня подозревать неладное.

- Ты всё также не можешь наладить с Эйнаром диалог?

Отец тяжело вздохнул.

- Всё что я могу сказать - они с Бергелем стоят друг друга.

Я, поглощённая горем по умершему, поняла смысл отцовских слов лишь когда оказалась в Истике.

Город, хоть и не подвергался осаде, но всё же достаточно изменился. Потускнел, потеряв своё прежнее очарование беззаботности. Печать войны чувствовалась во всём - в закрытых после разорения лавочках, в полупустующих кафе, в заколоченных окнах домов, отсутствии праздношатающихся туристов на улице. Зато улицы стали обходить патрули, а вечером был введён комендантский час. Теперь военному призыву подлежали не только маги и военные в запасе, но и все мужчины от восемнадцати до сорока.

Мне даже не дали смыть с себя дорожную пыль - тут же препроводив во дворец. Рядом со мной вместо слишком занятого на пограничье отца теперь находились Эрик и Гэлин, который всё-таки выжил в плену Шаноэ. Опека кузенов во дворце, одном из самых безопасных мест Тайрани, мне показалась весьма странной, тем более что защищали они меня, кажется, не от внешних врагов, а от людей Бергеля. А те в свою очередь скорее напоминали мне не охранников, а стражников, тенью следуя за мной повсюду. Об аресте формально речь не шла, но я буквально чувствовала выросшую вокруг меня стену недоверия.

Кажется, моя родословная, которую уже невозможно было скрыть от широкого круга лиц, и моё непосредственное знакомство с верхушкой вражеских сил, стало причиной подозрений в моей верности. И я не могла их в этом упрекать. Всё это было вполне предсказуемым. Гораздо более удивительным для меня показалась расстановка политических сил в Истике. Становилась понятно, почему местом моего временного, неофициального заключения стал именно императорский дворец. Именно во дворце сходились интересы двух пусть пока не враждующих, но явно имеющих разные интересы сторон, одну из которых возглавил мой старший брат, а другую жених.

Вроде бы полномочия были поделены: Эйнар, за последние месяцы пребывания в Тайрани сумевший завоевать доверие Семей арэнаи, самых влиятельных магических домой Тайрани, определял стратегию в войне с алисканцами и некромагами, тогда как Грим, неплохо разбирающийся в интригах дворца, пытался продвигать нужные решения внутри Тайрани. И им бы действовать вместе, вот только целей они добивались разных: Эйнар готов был пожертвовать всеми землями и людьми Тайрани, лишь бы иметь возможность перегрызть глотку гармцам, тогда как Бергель, не без причины считавший, что в открытом противостоянии нам не выстоять, пытался убедить власть имущих искать компромисс с временно отступившими и затаившимися противниками. Притом ни тот ни другой не гнушались никакими средствами.

Так, к примеру, Бергель сумел отстранить от власти императора Майстера под предлогом того, что все свои неверные политические решения тот решал под воздействием магии Шаноэ. Вполне возможно, что и слушок о безумии императора, помешавшегося после смерти дочери, запустил тоже он. Сместив Майстера, Бергель усадил на трон его сына - рыжеволосого и туповатого увальня, которым было легко управлять и который был склонен трусовато соглашаться с мнением своего первого советника, которым весьма ловко стал сам Грим. Вот уж не знала, что у этого лиса столько политических амбиций! На его сторону встала весьма влиятельная пятёрка имперских магов и Тайная Канцелярия в лице Грегори Нортона, не убиваемого и непотопляемого, вполне возможно потому, что он всегда знал, чью сторону нужно принимать.

Зато почти все Семьи арэнаи, возмущённые, что какой-то выскочка из малочисленной, хоть и древней Семьи, контролировал трон не прислушиваясь к их интересам и амбициям, поддержала кровожадные устремления моего брата. Пусть Эйнар и имел весьма специфическую репутацию, запачкав себя наёмничеством, но также он являлся фактическим главой весьма влиятельной Семьи Эйнхери, вернувший к тому же боевым магам давно забытое искусство полной трансформации. Правда, узнав о том, как он её использовал, я чуть ли не взывала. Едва ли не треть молодых арэнаи калечилась во время оборота! Так что я вполне могла понять Бергеля - полная трансформация пока была явно не тем оружием, что мы могли противопоставит некромагам всерьёз.

Было очевидно, что даже если Тайрани не уничтожит внешний враг, вполне возможно, мы вскоре потонем в гражданской войне. Моё появление лишь обострило ситуацию, поколебав хрупкое равновесие. Хотя бы потому, что теперь Эйнар явно терял свои позиции, утратив свои полномочия главы Семьи, а со мной, Изенгрим так думал, договориться было гораздо легче. Вот только я не могла позволить ему контролировать меня.

Пока Бергель чесал голову, ища для меня наиболее удобное применение в своей борьбе против Эйнара, я выскользнул из его опеки для того, чтобы встретиться с братом в доме одного из его сторонников.

Эйнар ещё более заматерел за последнее время, и теперь одним свои присутствием подавлял даже бывалых воинов, которые не привыкли трепетать между магами. Он навис надо мной и неловко сжав в объятиях, чмокнул в лоб. Я, хотя и не верила, что Эйнар всерьёз может причинить мне вред, была просто поражена удивительно тёплым для моего сурового родственника приветствием.

- Я рад, что ты цела и здорова, - улыбка на лице Эйнара выглядела вполне искренне, хотя и немного пугающе.

- Ты даже не будешь спрашивать, не перешла ли твоя сестра на сторону гармцев? - грустно пошутила я.

Эйнар пожал плечами.

- Ты Эйнхери, - просто сказал он. - Эйнхери не продают своих.

А затем сделал то, что заставило меня вздохнуть от потрясения. Мой старший брат, гордый, высокомерный воин, встал передо мной на колени, и поклялся мне в верности как новой главе Семьи Эйнхери. Мне оставалось лишь сохранить лицо и принять его клятву, чтобы затем, оставшись без свидетелей, спросить его ещё раз:

- Ты уверен? Ты знаешь, моя репутация достаточно подмочена. Семьи могут не простить мне гармских глаз...

- Им придётся, - жёстко сказал Эйнар. - Тем более, я думаю, они простят тебе всё что угодно, если ты поможешь... исправить мои ошибки. Среди тех, кто пошёл за мной, есть те, кто серьёзно покалечился ... Ты сможешь вернуть им человеческий облик?

Я кивнула.

- Вполне возможно.

- Тогда тем более нечего бояться. Главы Семей будут есть с твоих рук, если ты сумеешь обуздать норовистую магию.

Поверить в то, что старший брат добровольно отдаёт свою власть мне, было сложно, но я готова была поверить. Всё же, он как и я не хотел, чтобы ссоры и дрязги затронули наших родных, а это непременно произойдёт, если им придётся выбирать между мной и Эйнаром. Осталось уладить только один вопрос.

- И всё же, готов ли ты принять меня в роли главы Эйнхери? Не знаю, говорил ли тебе Эрик, но между мной и Бергелем заключён контракт. А вы ведь сейчас отнюдь не друзья.

Эйнар нахмурил густые брови.

- Да знаю я про этот проклятый союз... Терпеть не могу Бергеля, и, будь моя воля, давно избавился бы от этого проныры, стелющегося перед некромагами. Надеюсь, ты не собираешься идти у него на поводу, забыв о гордости своего рода?

Я нырнула как в омут с головой.

- А что если собираюсь? - заметив, как желваки заходили по челюсти Эйнара, я поправилась.- Нет, нет, честь Эйнхери не пострадает. Но... пока я находилась в Гарме, я многое что узнала о некромагах. И то, что Бергель пытается добиться от гармцев, я могу добиться с гораздо меньшим уроном для нас. Я хочу мира, Эйнар. Я не билась вместе с тобой бок о бок, но я видела поражённые некромагией восточные области Тайрани. Я не хочу, чтобы такое произошло с Истиком. С особняком деда, с отчим домом. Наша вражда с некромагами этого не стоит.

- С заразой некромагии нужно покончить раз и навсегда. Разве ты так не считаешь? Какие могут быть переговоры с гармцами? - процедил Эйнар. Он явно не понимал, почему я не пылаю местью по отношению к своим пленителям. - Выбор прост, Агнесса. Мы или они. Не дай запутать себя никому. Ты ещё слишком молода, чтобы...

Я заставила себя прямо принять взгляд Эйнара.

- Я видела и знаю достаточно, Эйнар, чтобы понимать, как нужно действовать. Ты или отдаёшь мне все бразды власти, доверяя принятым моим решениям, или... - я хотела сказать, что готова ему оставить это "счастье" быть главой клана, но внезапно поняла, что не могу позволить Эйнару принимать неверные, на мой взгляд, решения. Пора перестать прятаться и убегать. Голос мой вновь окреп: - Нет. Никаких "или". Ты поклялся мне верности, а значит, склонишься перед моим решением. Мы идём на переговоры с гармцами, а ты должен перестать враждовать с Бергелем. Отныне он наш союзник.

Эйнар так долго разглядывал меня, что я начала нервничать.

- Ты... действительно собираешься за него замуж?

-У меня нет выбора, брат.

Если бы в Тайрани было спокойно, если бы я не была наследницей своей семьи, если... Так много этих "если". Но я больше не могла бежать от своих обязанностей. Наш союз с Изенгримом Бергелем должен был укрепить позицию всех арэнаи, и восстановить статус рода Эйнхери, запачканного кровью гармцев.

Брак без любви и привязанности. Я так и не смогла его избежать. На мгновение мне подумалось, что Анхельм должен быть мной разочарован. Но я отогнала эту мысль как можно дальше.

Когда я возвращалась обратно, устало спеша во дворец по влажной мостовой Истика, рядом со мной материализовался Анхельм. В последнее время он полюбил следить за мной, оставаясь в тени.

- Значит, ты всё-таки решилась?

- Принять управление кланом?

- И это тоже. Хотя я почти не сомневался в твоём решении. Всё-таки я тебя немного знаю, - я не видела, но чувствовала улыбку в голосе моего спутника. - Я про Бергеля. Ты действительно решила связать свою жизнь с ним? Объединение родов, брак, дети, "жили долго и счастливо"?

- Видишь ли, взяв на себя роль главы Эйнхери, я автоматически подписалась на брак с Бергелем. Даже если Грим внезапно передумает следовать Договору, теперь уже от него не откажусь я.  Так что да, Изенгрим Бергель станет моим мужем.

Я так и не смогла скрыть свою горечь, признавая, что мои мечты на счастливую личную жизнь растоптаны, и молчание Анхельма приняла за сочувствие. Но как оказалось, всё это время он обдумывал совсем другое.

- А что если нет? Ты можешь остаться главой Семьи, и тебе даже не придётся нарушать Договор. Союз кланов будет расторгнут по естественным причинам, а Изенгрим не будет представлять для твоих планов угрозу.

- О чём ты?

Я остановилась, вглядываясь в слабом свете фонарей в лицо некромага. Что оно сейчас выражало? Но даже способности менталиста не помогали мне сейчас прочесть его эмоции.

- Он мог бы просто умереть. Ты была бы свободна. Никто никогда не узнает, и никто не сможет доказать. Я сделаю это для тебя, и ты будешь чиста. Мы... мы уйдем с тобой вместе.

Взмах руки, и на щеке Анхельма отпечаталась моя ладонь. Ударила с душой - оставайся Анхельм человеком, уже бы валялся на камнях. Но Лорд Хаоса даже не шевельнулся, лишь глаза его на мгновение блеснули бирюзой, напомнив мне, с кем я имею дело.

- Никогда, слышишь, никогда, не смей мне оказывать таких услуг! Даже не предлагай. Не пачкай меня бесчестьем.

Неприятная улыбка скользнула по губам мага.

- Я же сказал, что знаю тебя. И знаю, что такие мысли бродили в твоей голове. Я лишь озвучил их, избавив тебя от необходимости меня просить.

Он протянул руку к моему лицу, чтобы убрать со лба прядку, выбившуюся из причёски, но я отстранилась.

- Что ты здесь делаешь, Хель? - прямо спросила я его недоверчиво.

- К чему такой вопрос? Раньше ты была не против моего присутствия, - приподнял брови некромаг.

- Раньше ты не был Лордом Хаоса.

Я вздохнула, и быстро, боясь передумать, выпалила:

- Уходи, Хель. Тебе не место здесь.

- Ты... ты гонишь меня?

Меня бросило в дрожь от скрытых ноток угрозы в его голосе, хотя и знала, что он не причинит мне вреда. Даже теперь.

- Я не вправе решать, где тебе находится. Я обязана тебе всем. Жизнью, свободой. И я готова отдать тебе долг, кем бы ты ни был. Поэтому мне остаётся только просить - не пытаться управлять моей жизнью. Если для этого тебе придётся уйти, сделай это. Не разрушай остатки нашей... дружбы.

Анхельм бесконечно долго смотрел мне в глаза, пытаясь что-то в них прочесть. Проверяя на прочность, проверяя на искренность. Отказываюсь ли я от него в минутной прихоти, или действительно не рада ему.

- Ты отказываешь вправе тебе помочь, - грустно сказал он, отступая, и моё сердце кольнуло сожаление. Значит, он смирился с ответом.

- Анхельм Нидхёгга я бы просила помочь. От Хеля Пустынника я бы хоть опасалась её, но всё же приняла помощь. Но не от Лорда Хаоса. Ты не принесёшь мира моему народу, моей стране. Прошу, пойми меня...

Лорд Хаоса, мой ОткрывающийПути, исчез, растворившись в темноте. А я, бессильно оперевшись о грязную каменную стену, плакала, не опасаясь, что кто-то меня увидит. Затем за мной не пришёл Стик.

- Ты всё правильно сделала, - шепнул мне дух города. - Лорд Хаоса не принёс бы тебе счастья. Он бы выпил твою душу и лишил тебя воли, сам того не желая.

- Он... он ушёл?

- Я его больше не чувствую.

Рорик, Анхельм... нити, связывающие меня с близкими людьми, безжалостно рвались.

Всё, ради великого будущего арэнаи. Все, ради спасения Ойкумены. Только почему мне было так тошно?

Глава 51. Предсказанная судьба

Как бы то ни было, свадьба была назначена на осень, по иронии судьбы почти в то же самое время, как два года назад мне пришло письмо из дворца с предложением вернуться к службе. Саму церемонию было решено проводить в столице в одном из храмов Эфру, достаточно вместительном, чтобы туда могли набиться сотни гостей.

Свадьба была хоть и торжественна, но совершенно безлика. Украшенный астрами храм, вычурно одетые аристократы, и чуть более сдержанно, хотя и празднично, маги. Друзья, соратники, влиятельные лица - политики, представители магических родов, и все главы Семей арэнаи.

Мужчина, стоявший у алтаря и ждущий меня с улыбкой на лице, казался более чем завидным женихом. Он был в расцвете сил, хорош собой, и фактически, именно он сейчас тайно управлял всем Тайрани, диктуя свою волю не только кланам магов, но и смертному правительству. Теперь уже не левая рука Императора, тайный исполнитель воли правителя, а его ближайший советник. Изенгрим Бергель.

По сравнению с шёлком, бархатом и парчой гостей, его одежда из кожи и меха казалась нарочито грубой и вызывающей, впрочем, как и мой наряд. Никакого роскошного платья и пышной причёски. Плащ из шкур, излишне тёплый для помещения, вышитая традиционными символами туника, плотный камзол, кожаные штаны и высокие сапоги. Лишь тяжёлый пояс из золотых звеньев и вплетённые в волосы золотые монеты говорили о торжественности события. Так было принято - на свадьбу одеваться так, как когда-то наши предки ходили в бой, как напоминание о том, что мы прежде всего воины, какими когда-нибудь будут и наши дети.

После традиционных слов священника настал наш черед обмениваться клятвами. Сегодня зрителей ожидало весьма необычная клятва - в последний раз она звучала в Тайрани пять веков назад. Именно тогда происходило последнее объединение Семей путём брачного союза их глав.

Я вытащила из простых ножен меч, узкий, длинный клинок, который который принадлежал когда-то основателю Семьи Эйнхери, и торжественно передала его Бергелю.

- Я беру имя твоего рода, воин, и отдаю тебе себя: свою жизнь, свою честь, своё имущество, - голос мой был ясен и звонок, выдавая моё волнение. - Ныне всё, что принадлежит мне, становиться твоим. И вместе с собой я отдаю в твою власть и мою Семью. Береги этот ценный дар, arena`i Бергель.

- Я принимаю твою клятву, и обещаю беречь твой дар ценой своей жизни. Я также беру имя твоего рода, воительница, и отдаю тебе себя: свою жизнь, свою честь, своё имущество. Ныне всё, что принадлежит мне, становиться твоим. И вместе с собой я отдаю в твою власть и мою Семью. Береги этот ценный дар, arena`i Эйнхери.

Мне на руки опустился лук, выточенный из красного, потускневшего от времени дерева с почти стёртыми рунами. Он уже не годился для боя, но я чувствовала, какая мощная, старая магия прячется в нём. Это оружие, вполне возможно, было сделано ещё на Северных островах. Поистине драгоценный дар, а не просто жест вежливости. Знак того, как сильно Изенгрим ценит наш союз. И меня, возможно. Я впервые за всю церемонию встретилась глазами со своим теперь уже мужем, и увидела, что хотя лицо его привычно безмятежно, на дне зрачков прячется беспокойство и неуверенность. Я несколько смущённо улыбнулась:

- Я принимаю твой дар и твою клятву, мой муж.

Сидевший на первом ряду представитель совета арэнаи поднялся, и торжественно произнёс, вскинув к потолку обе руки в древнем жесте приветствия:

- Да здравствует новая Семья! Да здравствует новый род! Славных побед в битвах!

Рев и топот ног боевых магов полностью заглушил вежливые хлопки прочих гостей, плохо понимающих, почему на свадьбе эти безумные арэнаи не желают молодожёнам счастья, а говорят о каких-то битвах.

Первый в моей супружеской жизни поцелуй был неловким и, пожалуй, несколько формальным, зато объятия, бережные и нежные, с лихвой компенсировали формализм поцелуя. Я позволила себе немного понежиться в кольце рук Изенгрима, прислонив голову к его плечу и наблюдая за толпой из-за полуопущенных век. И на мгновении мне показалось, что там, в тени одной из колон, стояла моя мать, пристально глядя на меня. Дыхание перехватило, а тело задеревенело. Как она осмелилась появиться здесь?!

- Что-то не так? - негромко спросил меня мой муж.

Я на секунду отвела взгляд, чтобы посмотреть на мужа, а когда вернула его обратно к колонам, высокой тонкой фигуры уже не было.

- Всё в порядке, - ложь легко сорвалась с моих губ, хотя едва ли Грим мне поверил. - Я просто устала.

И это уже было правдой. Грим кивнул и неожиданно ловко и легко подхватил меня на руки, совершенно по-мальчишески улыбнувшись. Я охнула.

- Что ты делаешь?!

- У смертных есть традиция - муж вносит жену на порог дома на руках. Мне понравилась эта идея и я решил попробовать.

Я резонно заметила, что до порога дома ещё ой как далеко и усомнилась в его желании тащить меня всё это расстояние на своей шее.

- Ну хорошо, - чуть подумав, согласился Грим. - Тогда воспользуемся экипажем. Но чтобы не нарушать традицию, я всё же не дам тебе коснуться земли.

В итоге даже в экипаже ехала я на его коленях, делая вид, что так и надо, хотя Грим вскользь заметил, что кончики покрасневших ушей меня всё-таки выдают. Сам он при этом был доволен до невозможности, изменив своей обычной невозмутимости. Следовало признаться, что нам обоим нравилось чувствовать себя молодожёнами, даже несмотря на то, что брак наш был не более чем необходимостью

К праздничному столу пригласили уже лишь самых близких людей, но даже так особняк Эйнхери, выбранный для продолжения торжества только лишь потому, что его площадь была больше дома Бергелей, был полон оживлённых, стремящихся поздравить меня людей. Я выпила вместе со всеми вина, ответила шуткой на скабрёзности, прозвучавшие от одного из дядюшек Бергеля, и отправилась наверх переодеваться в менее жаркий и тяжёлый наряд.

Я приблизила лицо к зеркалу, внимательно изучая собственные глаза, чтобы успокоено вздохнуть, увидев, что они сохранили свой серый, стальной цвет. После Гарма даже без трансформации моя радужка пылала расплавленным янтарём, напоминая о постыдном родстве с некромагами. Мне пришлось скрыть истинный цвет глаз, чтобы не раздражать арэнаи. Уж не знаю, чем пользовались шаноэ и моя мать, но я прибегла к наложению морока, благо что мастер иллюзии смог подобрать мне нужный артефакт.

Дверь за моей спиной приоткрылась, и я через зеркало увидела, как в проёме возникла тяжёлая, приземистая мужская фигура.

Симус Грид, глава Дома Порядка. Но разве мы приглашали его в дом? Я даже не помнила, чтобы он был в храме, хотя там было столько народу, что я вполне могла его пропустить.

- Господин Грид? В чём дело?

- Вы прекрасно сегодня выглядите айри. Позвольте принести вам свои поздравления, - стражник церемонно поклонился. - Прошу прощения, что побеспокоил вас, но это непосредственно касается вашей безопасности.

Грид зашёл, аккуратно закрыв за собой дверь. В моей душе начала расти тревога, хотя до этого я никогда не считала стражника опасным для себя. Да и с чего мне так считать? Да, мы с ним не ладили, но едва ли это было причиной желать мне вреда.

- Дом полон боевых магов, защищён охранными заклинаниями, да и я отнюдь не беспомощна. Чего же мне опасаться, господин Грид?

- У вас много могущественных врагов. Да и ваши действия в последнее время не были слишком осторожны. Вы многим причинили беспокойство, айри.

Что-то мне совсем это перестало нравиться, хотя моя интуиция всё также молчала. Ну не могла я увидеть в старом добром Симусе врага! И всё же нужно было быть осторожнее.

- Да? - холодно спросила я, отступая назад. - Говорите прямо, что вам нужно, Симус, или уходите отсюда. Мне не до досужей болтовни сейчас.

Вместе с этим я ментально коснулась его, опасаясь, что страж может находиться под воздействием шаноэ или вообще может не быть Симусом Гридом, а просто использовать иллюзию. Но нет, это был именно он.

- Мне жаль, - негромко сказал Грид, и неожиданно оказался совсем близко ко мне.

Резкая боль в боку даже не испугала, а скорее удивила меня. Я опустила взгляд вниз, и увидела, как по моему платью расплывается пятно крови. Из правого бока, чуть ниже рёбер, торчали простые металлические ножницы.

Меня... меня ранили портновским инструментом? Я перевела растерянный взгляд на Грида, начиная понимать, с кем я имею дело. Ткач, один из двоих слуг Леди Судьбы. Она всё же решила избавиться от меня в конце концов.

- Этого брака не должно было быть, как и мира между некромагами и арэнаи. Они бы просто уничтожили друг друга, освободив земли Ойкумены от заразы, созданной когда-то эмиссарами хаоса. Так было предрешено, так должно было случиться. А вместо этого ты сделала проклятые народы сильнее. И привела нового Лорда Хаоса в Ойкумену. Но твоя смерть, если и не исправить все ошибки, поможет не допустить новые.

Грид выдернул из меня ножницы и я повалилась на пол, не в силах ни использовать свою магию, ни позвать на помощь, скрутившись от ужасающего спазма боли. Стражник брезгливо отошёл, не желая пачкать подошву моей кровью, заливающей пол. Закрыл изнутри дверь и уселся на кровать, даже с каким-то сочувствием наблюдая за моими попытками зажать рану. Голова кружилась, но я боролась с желанием закрыть глаза, зная, что не проснусь уже никогда.

Почему он не добивает меня, предпочитая наблюдать, как жизнь капля за каплей истекает из меня? Кажется, он понял, что я хочу его спросить.

- Когда умирает эмиссар хаоса, выделяется определённое количество энергии, схожей с энергией Источника. Только ткачи не могут напрямую использовать Источники, для нас они бесполезны, зато мы можем кормиться на эмиссарах хаоса. Точнее, их болью и смертью. Звучит, конечно, не очень красиво, как будто я какой-то садист или падальщик, но я не маг, долгая жизнь даётся мне не так уж и просто, поэтому я вынужден использовать любые способы, чтобы сохранить молодость.

Симус изменялся прямо на глазах. Теперь он выглядел как всё ещё полноватый, но вполне молодой и здоровый мужчина. Кожа перестала быть землистой и разгладилась, на щёках появился румянец, а спина распрямилась. Теперь он походил на моего сверстника.

В дверь постучали, и я услышала голос Изенгрима, и это придало мне надежду на спасение. Меня слишком долго не было, чтобы это оставалось незамеченным.

- Я чувствую запах крови! - это уже Уна.

Дверь слетела с петель, и в комнату влетели Бергели.

- Покушение! - выдохнула воительница, опускаясь передо мной на колени.

Изенгрим окинул комнату взглядом и почему-то кинулся к приоткрытому окну, полностью игнорируя Симуса Грида, всё также сидящего у изголовья кровати в нескольких шагах от меня. Тот удовлетворённо улыбнулся, глядя на выискивающего следы убийцы Грима.

- Да, ещё одна способность эмиссара Судьбы, не раз помогающая мне в работе. Не то, что я становлюсь действительно невидимым, но люди меня просто не замечают, игнорируют. Даже самые лучшие менталисты и маги иллюзии. Лишь на слуг хаоса и демонов это не действует. Так что мне повезло, что при тебе нет твоего Открывающего Пути.

В комнате неожиданно стало тесно. Грим, Уна, Эрик и смутно знакомый мне целитель, кажется, его звали Ульрик, безрезультатно пытающийся остановить кровь, уже тонкой струйкой льющуюся из раны. Но от его магии мне становилось ещё хуже.

- Что-то не так. Кровотечение лишь усиливается, - встревоженно говорит целитель кому-то. - Возможно яд или магическое оружие. Айри, посмотрите на меня. Скажите, чем вас ранили!

Но из моего рта раздался лишь хрип. Тело болело так, что я даже не могу пошевелить губами или языком. Больно больно больно...

- А вот и уважаемая Госпожа, - голос Грида, спокойно наблюдающего за происходящим, стал внезапно подобострастным. - и дух города тоже притащился. Всё-таки сломал мой барьер?

За плечом целителя я увидела склонившуюся, наблюдающую за моими судорогами Госпожу Смерть. Рядом с ней Стик, вот только лицо его искажённо страхом.

- Прошу вас, Госпожа, не забирайте Агнессу!

Я никогда до этого не слышала в его голосе мольбы.

- Я не могу вмешиваться в естественный ход событий, дух, - качает она головой. - Но... я кое-чем обязана девушке, так что полагаю, я могу дать ей небольшую отсрочку и избавить от мучений.

Она поцеловала меня в губы, мягко и нежно, и боль отступила. Более того, я чувствовала, как силы вновь вернулись в мои ослабевшие конечности. Три минуты - достаточно, чтобы забрать с собой на тот свет эту сволочь.

- У тебя есть три минуты, девочка, а потом мне всё же придётся тебя забрать, - прошептала она тихо. - Воспользуйся временем мудро.

Я знаю, яд от металла всё ещё внутри меня, но это уже не имеет такое большое значение, когда боль не застилает мне глаза и не парализует волю. Я отталкнула  от себя целителя, опешившего от моей внезапной прыткости.

- Вы не должны...

Хотя меня раздражало огромное количество людей, столпившихся в комнате и всё равно не способных ничего сделать, сейчас мне было только на пользу, что они мешали друг другу. Я рывком поднялась, хищно улыбнувшись нахмурившемуся стражнику. Он не ожидал, что обычно бесстрастная Смерть в этот раз подыграет мне.

В руках Грида вновь появились ножницы. Он шагнул ко мне навстречу, намереваясь закончить начатое, но я тоже рванула к нему. И вновь не успела перехватить его оружие, с противным звуком вошедшее мне меж рёбер. Но это не важно, пока моё собственное тело подчиняется моей воле, даже остановившееся сердце не помешает мне закончить начатое. Трансформировавшаяся рука с острыми кошачьими когтями вспарывает ткачу горло, распарывая не только смертную плоть, но и нити его жизни.

Грид мешком повалился на пол, и теперь его, кажется, заметили все. Впрочем, даже вид непонятно откуда взявшегося мёртвого мужчины не мог отвлечь зрителей от моей персоны. Наверное, я представляла то ещё зрелище - в окровавленном платье и торчащими из груди ножницами.

- Агнесса! - поражённо выдохнул Бергель, осторожно приближаясь ко мне.

- Это н-н-не может быть! - от волнения лекарь начал заикаться. - Раны слишком серьёзны, чтобы она могла двигаться, не говоря уж о... это что, тоже какое-то новшество метаморфов? Теперь вас и убить нельзя?!

Уна нервно хихикнула:

- Как видно, не всех. Агнесса, деточка, может быть тебе, м-м-м, сесть?

Я чуть покачнулась, но всё же как-то умудрилась остаться на ногах, и даже успокаивающе кивнуть Эйнару, возникшему на пороге, и так там и застывшему, как памятник самому себе.

- Всё в порядке, - попробовала сказать я, но голос вновь подвёл меня.

Тогда я улыбнулась дрожащими, влажными то ли от слёз, то ли от крови губами, и в последний раз окинула глазами находящихся здесь людей, прощаясь с каждым. Эрик, Эйнар, Стик, Изенгрим...

Мой муж был последним, о ком я успела подумать, прежде чем тьма опустилась перед моими глазами, обещая покой. Я умерла. Снова.

Вот только я не знала, что там, в темноте, покоя не будет, зато будет снег и ветер, бьющий в лицо и насточиво зовущий меня по имени: "Агнесса, Агния, Несс"...

Эпилог

  Оставь нам любимых, оставь

Оставь их любить нас, оставь

Я зализал раны, поверь,

Уходи, зверь...

Мумий-Тролль. Хищник.

      Хельмину недолго пришлось бродить в сумрачном саду. Вскоре его окружила стая теневиков - безмолвных, красноглазых псов о двух головах. А затем появилась и их хозяйка. Здесь, в своих владениях, она выглядела не как пугающий скелет в полуистлевших одеждах, а предстала в том виде, в котором её видели, пожалуй, лишь арэнаи - молодой красивой женщиной с алебастровой кожей и яркими полными губами.

      - И всё же, ты пришёл. - В мягком, грудном голосе не было удивления. Скорее, лёгкая насмешка. - Не думала, что ты так быстро появишься здесь. Ведь я стёрла всю память об обратной дороге сюда.

      - Нужно было всего лишь найти вход в Чертоги, а потом проследить за твоими слугами. Это было несложно, особенно для того, кем я теперь стал.

      Лёгкий смешок.

      - Я и доли секунды не сомневалась, что новым Лордом станешь ты, а не девчонка. Хаоса в тебе всегда было гораздо больше, чем в ней.

Хель пристально посмотрел на Госпожу Смерть.

      - Ты знала, что так и будет? Что я... могу занять его место?

      - Когда вы убивали Нергала? Да. Так ты пришёл обсудить со мной свою новую роль?

      - Ты знаешь, что нет. Верни мне Агнессу.

      Госпожа махнула кончиками пальцев, и теневики растворились в вечных сумерках, оставив Лорда Хаоса и Смерть наедине.

      - Это не в моих силах возвращать души умерших на землю. Тем более что прав у тебя на неё... ну абсолютно никаких.

      Хель недовольно поджимает губы. Он не надеялся, что будет легко.

      - Она эмиссар Хаоса, а значит... принадлежит мне.

      - Тебе принадлежит Повелитель Перекрёстков, а вовсе не Агнесса, так и забирай его! Он мне всех мёртвых тут перепугал!

      Госпожа Смерть злилась, хотя некромаг видел, что злость её отчасти притворна. Что ж, с разозлёнными женщинами ему было общаться не в первой.

      - Значит, мой эмиссар всё-таки здесь. Рад это слышать. - Хельмин не скрывал иронии.

      - Скажешь, не твоих рук дело? Ведь это именно ты скрепил свою тварь с душой девчонки так, что их теперь не разъединить. С чего бы тебе она вообще сдалась? Ты хозяин Хаоса, а значит, можешь спокойно создать нового эмиссара. Тем более что... я ведь лично забирала душу девочки. Я видела, как она умерла, что стало с её телом. Тебе просто некуда возвращать её душу назад. И даже если это каким-то чудом удастся... Нить жизни арэнаи рвётся уже второй раз, и поэтому даже если ты сейчас вновь сошьёшь её, нить будет весьма тонка. Агнессе не удастся прожить долгую жизнь, Хельмин - сам мир будет отторгать ту, которая должна быть мертва....

      Теперь Госпожа почти уговаривала Лорда Хаоса, пытливо заглядывая в его глаза, сейчас ослепляюще синие. По землистой коже некромага змеились пока ещё тусклые, чуть мерцающие жгуты, шевелящиеся в такт его дыханию.

- Я разберусь с этим, - непреклонно сказал Хельмин, и в голосе его слышалась такая воля, что даже Госпожа Смерть сделала шаг назад.

Что ж, как она и думала - из этого некромага действительно получился сильный Лорд Хаоса. Настолько сильный, что спорить с ним чревато - того гляди и разнесёт её дом, не из-за злобы даже, а так, по неопытности.

      - Что ж, тогда ищи её и забирай... если она согласится пойти с тобой. Ты ведь знаешь, мёртвые быстро забывают свою прошлую жизнь, - с досадой сказала Госпожа. - И учти - это будет последний раз. Если у тебя получится, конечно...

      Хельмин был уверен в себе, да и в Несс тоже. Его айри останется собой даже в Чертогах, не без его помощи, правда...

Он уже исчез среди густых деревьев, когда женщина всё-таки окликнула его.

      - И всё же, зачем она тебе? Тем более теперь, когда ты столь силён? Агнесса станет твоей слабостью и обузой. Вечной мишенью для твоих врагов.

      -  Если нет никого, ради кого стоит жить, с кем тепло и спокойно, то нет смысла в вечности.

      И дело не только в узах между эмиссарами хаоса, Теперь Хель понимал это отчётливо. Магическая связь лишь укрепляла и усиливала то, что рано или поздно должно было появиться благодаря изначальному родству душ. Тому общему в них обоих, что сделало их когда-то избранниками, а точнее даже жертвами тварей хаоса. Ведь, как ни гляди, даже без своих способностей и магии они с Несс были неуловимо похожи - оба упрямые до невозможности, не терпящие чужой воли над собой, но и сами не желающие властвовать над другими. Так сильно желающие стать свободными, что смогли принять в себя частичку хаоса.

      Бродя между потерянных душ, Хельмин искал ту единственную, которая ему была нужна. Агнесса нашла его раньше, возникнув из густого тумана, как и положено призраку. Глаза её при виде некромага засияли радостью узнавания. Она протянула руки, силясь его коснуться.

      - Я скучала по тебе, Хель. Забери меня домой.

      Агнесса Эйнхери, Истик.

Открыть глаза было невероятно сложно. Веки, казалось, были налиты свинцом и сшиты севрюжными нитками. К тому же пока ещё неясные, смутные воспоминания говорили мне, что подобные пробуждения обычно заставали меня не в самых приятных местах и состояниях. К примеру, в плену или склепе. Хотя в этот раз мне тепло и мягко, а значит, обо мне хотя бы позаботились. Я больна, ранена? Должно быть, ведь я умирала, а значит, лечение будет долгим. Неясное беспокойство завозилось где-то на краю сознания. Воспоминания возвращались.

Удар в живот, и удар в сердце - точный, беспощадный. После такого не выживают даже боевые маги.

Нет, я умерла. Я отчётливо помнила, как ушла из моего тела боль и прохладная ладонь легла на мой лоб, обещая успокоение. И эта же рука держала мою руку, ведя меня по тропе мёртвых. И я помню, хоть и неясно, Чертоги умерших, и бесконечные сады, по которым бродили тени, ждущие свой удел. Я была такой же, и так же, как и они, мучимая тоской по жизни...

Хотя, в отличие от других теней, я не была одна. За мной следило существо, бледная тварь с горящими красными глазами. Шло по пятам, дышало холодом в шею, заставляя чувствовать мучительное беспокойство. Неужели Повелитель Перекрёстков? Вот же досада - даже после смерти я не смогла избавиться от демонической твари. Но ведь именно эта тварь хаоса не дала мне окончательно забыть себя - оттаскивала от реки, не давая утолить жажду, отгоняло от меня других теней, желающих прикоснуться и испить огонёк памяти внутри меня. Мою жизнь.

И всё же, сейчас я жива. У меня болиела голова, и дыхание давалось с трудом, а ещё я чувствовала, как рука, тёплая ладонь живого человека, мягко проводит по моему лицу, стирая боль.

Мой некромаг. Он был там, в Чертогах. Это он вернул меня.

- Анхельм?

Мой голос звучал неприятно даже для меня самой - сухой, треснувший.

- Не угадала, милая.

Теперь мне не нужно было уговаривать себя открыть глаза - они распахнулись сами. Я узнала эти вкрадчивые интонации. Он всё такой же, даже, кажется, выглядит немного моложе. Моим ровесником или младше. Голубые глаза, кудри светлых волос, смазливые черты лица. И наглая, самоуверенная улыбка человека, уверенного в своей силе и привлекательности.

Впрочем, для меня Асет Орани был уродливейшим из людей. И совершенно невозможным здесь, в декорациях гостевой комнаты дома Эйнхери.

Видимо, что-то в моем взгляде такое промелькнуло, что сигил тут же убрал свои рученьки и отодвинулся подальше.

- Ты... кто вас пустил?

- Твой муж и пустил. По рекомендации Анхельма Нидхёгга. Моего Лорда... и твоего хозяина.

Значит, маг хаоса был в курсе о том, кем являюсь я, и что важно, он знал и о новом статусе Анхельма.

- Откуда? - слабо выдохнкула я. Голос мой сухой и шершавый. Орани протянул стакан воды и помог не захлебнуться тёплой, отдающей немного сладковатым привкусом водой. Хотелось бы знать, чем он меня потчует...

- Видишь ли, мой старый добрый учитель заявился ко мне, когда я тихо и мирно пил пиво в таверне, пытаясь забыть о том, что меня, фактически твоего второго отца, не пригласили на семейное торжество. Нет, я конечно на свадьбу посмотрел - с задних рядов, но ведь сама факт!

Значит, Орани был в храме на церемонии. Неприятно, что боевые маги прошляпили появление в городе мага хаоса, сотрудничающего с ведьмами, да и дух Стик мне ничего не сказал, но нахождение здесь Орани означало, что мама в храме мне совсем не причудилась. Сам этот факт неожиданно радовал, хотя я думала, что мне давно всё равно, какое участие принимает в моей жизни Зора Эйнхери, моя блудная мать. Сигил между тем продолжал:

-Хель появился абсолютно неожиданно для меня, застав врасплох.

Но Хель пришёл не убивать Асета Орани, и не брать его себе снова в ученики, как сигил подумал, поняв, что жизни его пока ничего не угрожает. Некромагу лишь нужно было, чтобы Асет Орани, бывший когда-то мастером целителем, помог ему в моём излечении. Тело моё к тому времени пролежало бездыханным несколько часов, и по меркам любой школы магии жизни было безвозвратно мертво. Работали они вдвоём - некромаг убирал повреждённые и не подлежащие восстановлению ткани, а Асет Орани скорее даже не лечил, а создавал вновь моё тело по образцу старого.

- Так что если будут внезапные приступы тика, или проблемы с памятью, ты уж не обессудь. Я и так сделал всё что мог - да и как не сделаешь, когда Хель Пустынник стоит за спиной...

Шесть дней, именно столько понадобилось Асету Орани и Хелю Пустыннику для того, чтобы вновь вернуть меня к жизни. На седьмой я начала дышать самостоятельно и перестала пытаться покинуть этот мир каждые несколько часов, и со всеми предосторожностями была возвращена в родной кров. В тот день Грим Бергель (ставший теперь к тому же и Эйнхери) и Анхельм Нидхёгг имели долгую, на всю ночь, беседу, а на следующее утро некромаг ушёл, оставив присмиревшего мага хаоса присматривать за моим состоянием.

Вот и вся история моей смерти. Убили, украли, оживили, вернули. Ах да, параллельно ещё и лишили весьма важной части тела, отчего я стала, в прямом смысле этого слова, бессердечной. Точнее - сердце заменили некромагическим артефактом - эйсором.

С большим трудом, но я всё же уселась в кровати, даже без помощи сигила.

- Где Анхельм?

- Как я и сказал, ушёл. Насколько я понял, окончательно.

- И оставил меня?

Мне не хотелось в это верить.

- Эгоистичная папенькина дочка, - хмыкнул сигил.

Он не понимал. Дело не в том, что я считаю, что некромаг должен нянчиться со мной всю жизнь. Но он столько сделал для меня, столько отдал... даже когда я отказалось от него, он пришёл ко мне на помощь. А теперь Анхельм просто ушёл? Даже не попрощался, не сказал, где его искать. Просто позволил мне жить дальше, без него. Хотя нет - пока во мне находится демон хаоса, пока я остаюсь эмиссаром Лорда, мы всё ещё связанны.

Хотел бы он, чтобы я его нашла, или он решил, что нашим путям пора разойтись?

Я уже сделала выбор в пользу Изенгрима Бергеля. Точнее, своей Семьи и Тайрани. Но теперь... Я не была уверена, принадлежит ли мне моя жизнь.

- Асет?

Впервые назвала сигила по имени, и это не осталось незамеченным.

- Да, драгоценная моя?

Я поморщилась от такого обращения, но стерпела.

- Я благодарна тебе за то, что ты помог спасти мне жизнь, но теперь ты можешь идти.

Невозможно было простить магу хаоса то, что он сделал с моей матерью.

- Зора...

- Не говори мне о ней. Не хочу слышать. Как и о тебе на землях Тайрани. Стик! - позвала негромко, но он услышал.

Рядом с кроватью возник мой старый добрый друг. Орани вздрогнул, увидев красноглазое, лишь отдалённо напоминающее человека существо. Даже его проняло. Кажется, я начала забывать, какое впечатление Стик может производить.

- Агнесса, - голос его лишён эмоций, но в нечеловеческих глазах я вижу неожиданное, и от того вдвойне приятное тепло. Впрочем оно только для меня. Асет же, хоть и пытается изобразить дружелюбное любопытство, всё же теребит в пальцах ключ от телепорта, готовясь сбежать в любой момент.

- Стик. Это Асет Орани, маг хаоса, - представила я.

- Но не твой союзник, - дух, как всегда был в курсе происходящего.

- Нет. Более того, он, как и шаноэ Зора, враг не только для моей Семьи, но и представляет опасность для Тайрани и Истика. Я хочу, чтобы если кто-то из них появится в твоём городе, ты предпринял бы всё возможное, чтобы... они не нарушили ничей покой.

Я не могла позволить ни ему, ни тем моим родственникам, что были связанны с шаноэ, влиять на меня и мою жизнь. Их нужно было удалить - любым путём. Мой взгляд снова обратился к сигилу.

- Ты исчезнешь - раз и навсегда.  Мне наплевать, есть ли у тебя дела с Анхельмом, или вы снова собираетесь играть друг с другом в кошки мышки. Но тебя здесь быть не должно.

- Ты ещё не окончательно выздоровела. Глупо отказываться от моей помощи, - тихо напомнил Асет Орани.

- Я справлюсь с этим сама или умру. Таков путь боевых магов.

И лишь когда я маг хаоса исчез в сиянии телепорта, я позволила себе заплакать. Самое нелепое зрелище - боевой маг, скучающий по некромагу. Хорошо, что сейчас это мог видеть только Стик.

Анхельм, мой Лорд... Нет, мой дорогой друг. Мы обязательно еще встретимся.

И может тогда я смогу сказать тебе всё, что хранится на дне моего теперь уже механического сердца.

Истик, Тайрани

Двое сидели в таверне - той, что стоит у самых ворот Истика и в котором обычно останавливаются совсем уж неопытные путешественники. Потому что выпивка и еда тут так себе, а цены вполне себе кусаются. Да и постой не из самых дешёвых. Несмотря на это, посетителей здесь не так уж и мало: средней руки купцы, провинциалы, пришедшие в столицу в поисках работы, бродячие студиозусы, и даже несколько бандитского вида наёмников.

Впрочем, эти двое, о которых идёт речь, не похожи на других постояльцев, и род их деятельности назвать было бы более чем затруднительно. Одеты неброско, и не слишком дорого, но держаться так, что даже грубоватых хозяин обращается к ним с предельной почтительностью. Разговор их, если бы кто-то решился бы его подслушивать, показался бы смельчаку более чем странным.

- Так значит, вы решили расстаться. Или, точнее, ты решил уйти сам, ничего не сказав Агнессе.

-   Мне больше не интересен этот город и его проблемы. Пора снова... что-то поменять в своей жизни.

Лицо говорившего напоминало изваянную из камня маску, отталкивая своей неподвижностью, но ещё более пугающей была пустота, сквозившая в светлых, почти бесцветных глазах. Даже его спутник, высокий темноволосый мужчина, казалось, чувствовал себя неуютно рядом с ним.

- Не могу понять, ты расстроен этим, или же нет.

- Расстроен? - мужчина с пустыми глазами как будто попытался распробовать это слово. - Расстроен... это не совсем походит на то, что я чувствую. С недавних пор меня раздирают эмоции -  большие, чем я способен вынести, даже по гораздо менее важным для меня вопросам, чем этот. Сейчас же я просто в ярости. Мне кажется, что предстань Агнесса сейчас перед моими глазами, и я бы тут же забыл о своём обещании дать ей свободу.

- Ну не цепями бы ты её сковал, - неловко усмехнулся его спутник. - С арэнаи это не так уж легко сделать, тем более с этой. Даже тебе, я думаю.

- У меня есть средства гораздо более страшные, чем ты можешь себе это представить, Грег. Поэтому... поэтому, то, что осталось во мне человеческое, радуется, что ей хватило ума заняться своей жизнью, а не связываться с хаосом и его глупым повелителем. Хотя каким повелителем... рабом, не более.

- Все мы рабы чего-то, - мрачно пожал плечами темноволосый. - Значит, мы отправляемся в путь, если тебя больше ничего не держит. В последнее время чувствую себя неуютно в Истике, так что даже рад его покинуть.

- Хозяин города, очевидно, более чем устал от моего присутствия. И от наших с тобой разговоров я думаю тоже. Полагаю, он всё ещё видит во мне угрозу для свой подружки. Маленький храбрый дух, - слабо усмехнулся в ответ светлоглазый. - Как будто он способен что-то мне противопоставить.

- Но если Агнесса сама захочет тебя найти...

Тонкие губы бесстрастного до этого мужчины изогнулись в неожиданно нежной улыбке.

- Если она решится... Что ж. Я готов открыть ей дверь. Где бы она не находилась.

Через минуту двое вышли из таверны, но до ворот, видневшихся невдалеке, не дошли, растаяв в синем сиянии, казавшимся чудесным даже в этом городе, где магия совсем не в диковинку. А бродяжка, следивший за двумя странниками, самым что ни на есть прозаическим способом ушёл  прочь.

Теперь, когда Лорд Хаоса и созданный им морой наконец-то убрались из города, Стик может вновь заняться насущными проблемами города. Вот, к примеру, на соседней улице уже полчаса как котёнок, забравшийся на дерево, не может с него слезть, а юная хозяйка его оплакала все глаза, не в силах помочь своему другу.

И не то, что дух города жалел животное или маленькую человечку. Просто неправильно это, когда такие беспомощные существа остаются совсем одни. Агнессе бы это совершенно не понравилось.

Оглавление

Пролог. Легенда о первых

Глава 1. Мой ласковый и нежный зверь

Глава 2. Она не любит плавать

Глава 3. Сопротивление

Глава 4. Мой способ не умереть

Глава 5. Ведьминская доставка

Глава 6. Этот город

Глава 7. Самый лучший город на Ойкумене

Глава 8. Он будет защищать её

Глава 9. Он был в гостях

Глава 10. Я тебя не ждала

Глава 11. Мир изменился

Глава 12. Он опасен

Глава 13. Водное зеркало

Глава 14. Древняя кровь

Глава 15. Она все же опасна

Глава 16. Новая глава

Глава 17. Женщины опасны

Глава 18. Она в ловушке

Глава 19. На крючке

Глава 20. Я убью тебя

Глава 21. Заложники

Глава 22. Поменяемся местами

Глава 23

Глава 24. Сожаления

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глав 29. Дом

Глава 30. Он не тот, кем казался

Глава 31. Как же тебе повезло, моей невесте...

Глава 32

Глава 33. Это судьба

Глава 34. Задание

Глава 35. Кошка, которую сгубило...

Глава 36. Мастер крови

Глава 37

Глава 38

Глава 39. Кровные узы

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46. Лорд Хаоса

Глава 47. Боги и демоны

Глава 48. Дикие земли

Глава 49. То, кем мы стали

Глава 50. Политический брак

Глава 51. Предсказанная судьба

Эпилог