Нурик. Демиургическая трагедия [Роман Шаманов] (fb2) читать онлайн

Роман Шаманов Нурик. Демиургическая трагедия

Предисловие

Перед вами довольно странный рассказ, проросший из недр некогда популярного Живого журнала. Начало рассказу положил Lengvizd с его бессмертным циклом про Аутлукова — человека и не человека вне времени и пространства. Добавив в уютную юмористическую вселенную к Аутлукову другого сверхъестественного персонажа Ньярлахотепа (вы читали о нём у Лавкрафта), я рассказал совсем другую историю. Божественная комедия, демиургическая трагедия, и эсхатология — конец времён. Здесь же высшая сила, находящаяся в человеческом обличье, и не выдающая себя за аристократа во фраке, а сидящая за гаражами на перевернутом ведре.

Получившийся рассказ я оформил в виде небольшой книги, чтобы те читатели, кому он в своё время понравился, могли скачать и пролистать в удобном формате. В своё время главы выкладывались отдельно прямо в процессе написания, и многие активно комментировали, участвовали в творческом процессе. Данная книга для вас, как знак моей благодарности.

Рассказ небольшой, однако имеющий массу отсылок к мифологическим и религиозным концепциям. Сюжет собирается воедино из разбросанных вначале частей мозаики и переходит к развитию ближе к середине, доходя до финальной точки, неизбежной для любой тварной вселенной.

После некоторых раздумий я решил оставить лексику повествования на том вульгарном уровне, который был изначально. В конечном счете круг читателей едва ли предполагается широкий, и многие из них прекрасно помнят, как именно всё было написано. Некого обманывать! Если же вы читатель новый, то считайте, что предупреждены. В тексте масса просторечивых и обсценных выражений, потому что сверхъестественная сила действует на территории гаражного кооператива в средоточии маргинального бытия.

Всего 50 страниц загаражно-мистической эстетики, и вы узнаете, каков конец у Вселенной и почему.

Ньярлахотеп

Возле шлагбаума, ведущего на территорию местных гаражей, сидел на бетонном блоке вечно пьяный местный безумец. Перебирая на шестиструнной гитаре ломаный мотив, он мутным взором всмотрелся вдаль, откуда из тумана выплывала неясная фигура высокого человека в чёрном балахоне. Безумец стеклянными глазами смотрел на незнакомца несколько секунд, после чего неестественно дёрнулся, тронул большим пальцем струну, и зашептал под монотонное бренчание:

«… Мир погружен во тревогу, тьма несёт бесчинство бед. Вместе с тьмою брёл дорогой древний дух Ньярлахотеп. В точку "ноль" дойти он должен во селение Кижи — здесь был первый храм заложен, а теперь тут гаражи…

Мрачно входит во посёлок — место помнил хорошо. Среди сосен, вязей, ёлок сплошь какое-то хламьё. Раньше храм тут был блестящий к солнцу шпилем обращён — самый первый, древний, вящий, лично Йебом воплощён.

Видит дух — на месте храма разместились гаражи. И посредь руинохлама хлещут водку алкаши…».

Голос безумца замолк, а палец отлип от струны, когда высокий пришелец поравнялся с ним и посмотрел сверху вниз.

— Хорошая у тебя песня. — Одобрительно кивнул пришедший после недолгой паузы.

— Я пою, что вижу. — Ответил тот, осторожно заглянув в чёрные и бездонные, как бездна, глаза.

— Хорошо. Тогда о том, что будет дальше, тоже спой, и у тебя появится первая чего-то стоящая песня.

Безумец молча кивнул, и высокий человек в балахоне оставил его, продолжая движение внутрь гаражно-строительного кооператива. Ветер игрался пыльными потоками, выстилая путь идущему тусклым лиственным ковром.

Тот, кто в песне звался Ньярлахотеп, мерно шествовал сквозь гаражные боксы, минуя один ряд за другим в сторону большого пустыря. Там, сидя полукругом на перевёрнутых вёдрах, пылилась задумчивая компания пьяниц, между которыми стояли две бутылки водки — одна пустая полностью, вторая наполовину.

Ньярлахотеп подошёл к сидящим, всматриваясь в каждого сверху вниз из-под полы глубокого капюшона. Участники попойки даже не пошевелились, кроме одного — мужика в тельнике, поверх которого зеленела старая армейская рубашка. Мужик лениво повернул голову на подошедшего, вынул изо рта сигарету обветренными пальцами, выдохнул струю табачного дыма, и хрипло произнёс:

— Мы абы с кем не пьём, а ты вообще не из наших гаражей. Иди принеси водки, сделай вклад в общее дело, а там поглядим, что с тобой делать.

— Ты тут главный, что ли? — Пробаритонил вопрос высокий гость в балахоне.

— Я председатель гаражного кооператива, фамилия Аутлуков.

— Убирайся отсюда, Аутлуков, и собутыльников забирай. Вы, мрази падшие, хоть знаете, какое место оскверняете своим перегаром? Знаете, что здесь было? Встали и пошли отсюда вон, а кто непонятливый, тот навсегда тут и останется.

Ньярлахотеп подошёл к одному из сидящих, взглянул чёрными глазами на его одутловатую рожу, резко схватил за шкирку и отбросил в сторону выхода из гаражей так, что тот покатился кубарем, поднимая облака пыли.

Где-то сбоку забренчала гитара, и донеслось пение безумца: «В духе закипает злоба — с фланга он зашёл к бичам. И по роже хуком хоба! — Осквернителям по щам!».

Мужик в тельнике и рубашке, назвавшийся Аутлуковым, резко вскочил с места и кинулся на возмутителя спокойствия, забыв выплюнуть сигарету. Оставшиеся сидеть пьяницы увидели, как в место столкновения дерущихся будто ударила молния, воздух вокруг них загустел, а по округе снова разлилась странная песня:

«…Тут вскочил один из пьяниц — председатель гаражей. С виду местный оборванец — а на деле древний змей. Аутлуковым зовётся он на местном языке, а на древнем и забытом что-то вроде Йог-Сотэ.»

Над местом схватки раздался голос, похожий на громовой раскат, и певец продолжил:

«…Возорал тут Аутлуков на пришельца-драчуна: "кхорум втохре курме-кхруков!", то есть "э, иди сюда!" И влетел Ньярлахотепу встречный справа оверхенд, тот в ответку слева в репу...

…прибежал на драку мент.»

Не успела отзвенеть последняя строчка песни, как Ньярлахотеп и Аутлуков отцепились друг от друга и оба резко посмотрели в сторону въезда в гаражный кооператив, откуда в гущу событий бежали двое полицейских.

Уже через минуту два дебошира шествовали на выход в сопровождении сотрудников правопорядка под пьяные взоры сидящих на вёдрах алкоголиков, силящихся понять, что тут только что произошло. Когда силуэты задержанных растворились в пыльной дымке, то послышались очередные, и они же последние куплеты странной песни в исполнении местного безумца:

«…В отделении прохладном восседают силы зла; Аутлуков слегка матом объясняет за дела. "Чтоб людишки не разбили, закопали мы наш храм, насыпь сверху навалили и охрану держим там. Гаражи мы учредили, чтоб сокрыть всё от людей. Там проход во храм врубили, так что буйничать не смей!».

Древний дух обнял Сотота, обознался, мол, ну что ж. А за дверью пишут что-то, дело шьют на древних рож.

Ньярлахотеп — высокий странник, бредущий через множественные миры, мог скользить тенью на границе видимости, мог возвышаться божеством над народами, но мог и шествовать по грязным дорогам, неотличимый от человека.

Были здесь и другие потусторонние. Ньярлахотеп знал других подобных себе, и делал вид, что считается с ними. Не пройдёт много времени, как он будет опять озирать участников Совета Богов, делающих вид, что чем-то озабочены. Уже прямо сейчас высокий Дух встретил своего древнего антагониста, облаченного в гаражного алкаша и охраняющего Храм.

Прошлые подобные встречи заканчивались плохо. В преданиях те события остались в виде концов света и намёках о нависающей угрозе над родом человеческим.

В этот день произошло нечто, чего не было уже давно. Встреча. Об опасности для мира судить было рано, поскольку драка в гаражах, кто бы в ней ни участвовал, — это всего лишь драка в гаражах. На таком событии сложно выстроить убедительную эсхатологию, то есть учение о судьбе мира в конце времён. К тому же, за дракой последовало примирение.

Примирение, за которым далёкой звездой восходил последний акт в истории человечества.

Аутлуков с Ньярлахотепом против сноса гаражей

На палящем солнце посреди гаражного кооператива "Югготский дорожник" на бревне сидел задумчивый Аутлуков и вчитывался в пятничное постановление № 13 о сносе гаражей. Тьма небытия застыла над светлым будущим местных гаражников. Рядом на перевёрнутом ржавом ведре в пыльных чёрных брюках и тельнике сиживал взлохмаченный Ньярлахотеп — высокий поджарый древний дух с внешностью египетского фараона. Под ногами Ньярлахотепа томилась початая бутылка водки "Шаман".

— Они хотят снести наши гаражи, глянь-ка, — бурчал Аутлуков, в древности известный как Йог-Сотэ, — чтобы на их месте построить коттеджный посёлок для мажоров!

Ньярлахотеп отвинтил пробку, опрокинул пятьдесят граммов и покосился на Сотота-Аутлукова.

— А это значит, — Продолжал тот. — Что они снесут гаражи и докопаются до нашего древнего Храма! А если и не докопаются, то нам туда доступ будет затруднён.

— Что у вас принято делать в таких случаях? — Тихо спросило лицо фараона.

— Может, нашлём мор или проведём парад планет?

— Идём к главе местной администрации! Я и ты. Будем решать вопрос путём переговоров. Вставай!

Аутлуков хлопнул по плечу собеседника, подняв клубок древней пыли, и направился в сторону городского центра Кижей. Ньярлахотеп засунул бутылку в карман брюк и вальяжно поплыл следом. Высокий дух решил пока наблюдать за местными порядками и за тем, как ведёт дела по защите Храма нынешняя охрана в лице змея Аутлукова. Сперва нужно освоиться в нынешних реалиях, а потом будет видно, решил новый гаражный завсегдатай.

Никто в здании администрации не заметил, как воздух начал мерцать и клубиться чем-то туманно-тёмным, когда в него вошли двое алкашей из местных гаражников. В помещения вползла пробирающая до костей прохлада, кое-где погасли лампочки.

Дверь в кабинет главы администрации Матвея Фомича Безгрешного решительно отворилась и внутрь вошли двое, сразу же усевшись напротив господина главы. Вместе с ними вошла еле заметная клубящаяся темнота, расползающаяся по стенам и потолку. Глава немного замешкался от неожиданности, но быстро овладел собой (в общегражданском смысле).

— Аутлуков, ты ли это! Ты что здесь делаешь, оборванец? И кто это с тобой?

— Я Ньярлахотеп. — Послышалось в ответ.

— Кто? — вытянулся лицом глава.

— Это Нурик Хотепов, — Вставил, прокашлявшись, Аутлуков. — Мой заместитель по части руководства гаражным кооперативом, мы пришли обсудить постановление о сносе.

Матвей Фомич вальяжно развалился в кресле, сунул в рот электронную сигарету и хитро прищурился.

— Тебе больше не нужен заместитель, Аутлуков, да и сам ты больше не нужен, — Безгрешный взял театральную паузу в пять секунд и продолжил. — Ваше уродское гаражное пятно на прекрасном облике Кижей мы сносим, чтобы дать жизнь новым городским проектам!

На этих словах Матвей Фомич ударил ладонью по кипе бумаг, лежащих на столе: "Вот все документы и разрешения. Вы свободны, господа".

Нурик Хотепов, ранее известный, как Ньярлахотеп, изменился во взгляде. В пристально глядящих на главу очах начала клубиться тьма. Вокруг Безгрешного замкнули кольцо тени, и тот почувствовал лёгкое недомогание. Скорее всего, простудился.

Медленным движением Нурик Хотепов вытащил из штанов древний ритуальный кинжал, мерцающий красным светом, и на вытянутой руке повернул остриё в сторону лица уважаемого главы. Аутлуков, тем временем, развёл руки в стороны и бормотал что-то своё — алкашно-гаражное. "Кхтонг шт'ех иръял'с интхнурас р'херх!"

Матвей Фомич чувствовал, как погружается в тягучий болезненный транс: заболело сердце и закипели мозги, мысли расплывались, не успевая обрести форму, тело сводило судорогой, а взгляд прилип к острию странного кинжала. Вокруг хороводили тени и загустевший воздух холодил обстановку получше кондиционера.

Внезапно, дверь в кабинет распахнулась и внутрь заплыла милая секретарша Настенька с подносом и тремя чашками бодрящего чёрного кофе. Морок, моментально, спал, растворились тени и кабинет обрёл привычную атмосферу.

Настенька оценила представшую перед ней картину и хихикнула: шеф сидит с безумным взглядом и скрученным телом, Аутлуков распростёр руки и глядит в потолок немигающими глазами, а симпатичный высокий египтянин хвастается шефу редким ножиком с узорами и стразами.

Поставив перед каждым чашку с кофе, она поправила причёску и хитро улыбнулась:

— Как у вас тут весело, хи-хи. Если захотите разбавить вашу весёлую компанию женским обществом — зовите, Матвей Фомич. — Всё так же игриво улыбаясь, Настенька выпорхнула из кабинета, закрыв за собой дверь.

Глава, держась за сердце, медленно приходил в себя и в испуге глядел на гаражных алкашей. Аутлуков уже успел опустить руки и сидел, как ни в чём не бывало. Нурик Хотепов убрал кинжал обратно и пил горячий кофе.

— Так, в общем… ну… это… — подбирал слова Безгрешный, всё ещё держась за сердце, — тут документы на коттеджный посёлок оформили с грубыми ошибками, нельзя такие проекты пропускать. Пусть будут дальше гаражи, они, хотя бы, оформлены по закону и правильно. И как я раньше не заметил, ума не приложу…

Аутлуков и Ньярлахотеп провожали уходящее за горизонт солнце, сидя на бревне посреди гаражного кооператива "Югготский дорожник". Пили водку.

— Слушай, Сотот… то есть Аутлуков. А почему мы не согласились на коттеджный посёлок? Взяли бы себе пару коттеджей прямо над входом в Храм и сидели бы как приличные люди, лужайки поливали. А не как сейчас в этих гаражах.

Аутлуков подавился водкой, откашлялся, получил по спине от собеседника, глаза его округлились.

— Да я как-то не подумал. Отличная же идея, Нурик. Пошли завтра к главе обсудим.

— Я не Нурик.

— Нет, ты Нурик, — расхохотался Аутлуков. — Нурик Хотепов — ползущий хаос гаражной амнистии, ахахаха.

Утренний ветерок радовал горожан приятной свежестью, когда в сторону городской администрации двигались две фигуры гаражных алкашей — обсуждать перспективы развития на месте старого ГСК коттеджного посёлка бизнес-класса.

Аутлуков с Ньярлахотепом на Совете богов

Не прошло и недели после того, как ничего не произошло, когда председателя гаражного кооператива "Югготский дорожник" Аутлукова, в древности известного, как Йог-Сотэ, срочно вызвали на Совет Богов. Вместе с ним должен был идти заместитель Аутлукова — Нурик Хотепов, в иных источниках фигурирующий, как Ньярлахотеп — древний дух смерти с обликом египетского фараона. Разлив остатки из бутылки водки "Шаман", они опрокинули по последней. Аутлуков поднялся с перевернутого ведра, сказал "поехали", махнул рукой, и мерцающий воздух всосал в себя двух древних богов, чтобы транспортировать в нужную инстанцию. Гаражный пустырь вмиг осиротел и отдался пыльным ветрам.

Зал Совета Богов условно именовался "Цафон", хотя иногда его называли "Олимп" или "Синай", в зависимости от обстоятельств. Он не имел предопределенных очертаний, поскольку с привычной материей соотносился весьма условно. На этот раз зал представлял собой широкую мраморную площадку с огромными престолами, на которых клубились бесформенные неведомые сущности возрастом со Вселенную.

Аутлуков с Нуриком Хотеповым появились прямо в центре зала в своём человеческом облике. Оба были в чёрных пыльных брюках и тельниках, на Аутлукове поверх тельника была надета мятая зеленая рубашка. Нурик сжимал пустую бутылку водки, от которой не успел избавиться перед телепортацией, и поглядывал по сторонам, высматривая урну. Урны не было. Ньярлахотеп сунул бутылку в карман брюк и поприветствовал уважаемое собрание на древнем югготском языке. Аутлуков сделал то же самое.

— Йог-Сотот! — громогласно возбурлило тентаклевое облако на центральном престоле, — и Ньярлатхотеп! Вы приглашены сюда, чтобы получить инструкции.

— Ой, Гатаноа, мог бы и с голубями отправить, — развёл руками Аутлуков, — вот вы тут клубитесь, а мы потом, после таких перемещений, три дня ходим расплывчатые и нас принимают за алкашей.

На этих словах Нурик Хотепов нащупал рукой сунутую в карман бутылку водки и запихнул ещё глубже.

— Инструкция следующая: вы оба расконсервируете лежащий под гаражами храм Йеба, проверяете исправность систем и поднимаете его в воздух. Тестируете полётоспособность, после чего загоняете обратно и снова маскируете. Совет хочет убедиться, что всё находится в рабочем состоянии.

— Так мы его и так запускаем раз в месяц, — махнул рукой Аутлуков. — Всё с ним в порядке, незачем поднимать в воздух. Верно, Нурик?

— Аутлуков прав, — ответил Ньярлахотеп и продолжил. — Я даже пирамиды ни разу в воздух не поднимал, зачем лишний раз людишек пугать? Они же и так нервные и хрупкие получились. Ну вот как в тот раз, когда мы Босфорский пролив решили сделать не подумав — так человеки до сих пор носятся как угорелые с идеями всемирного потопа, никак успокоиться не могут.

Совет забурлил, существа на престолах замахали тентаклями.

— Так внушите потом людям, что им показалось, и это было атмосферное явление! — Настаивал Гатаноа.

— Да у них после подобных атмосферных явлений психозы начинаются! То Кронос Зевса сожрал, то Зевс Кроносу орган серпом отрубил, то титаномахия и атака сторуких гигантов! Таких явлений в атмосфере насмотрятся! А мы всего лишь учебные стрельбы провели. И как их после такого духовности учить? Призываю Совет не трогать храм Йеба! — Пустился в полемический раж Йог-Сотот по фамилии Аутлуков.

— Это вы, что ли, двое, людей духовности учите?! — Загремел возмущенный Гатаноа. — Вы себя видели, вообще?! Учителя духовности! Тельники давно стирали? И зачем пустые бутылки по карманам пихаете? Рассуждают они тут! Выполнять!

— А хрен там! — Заорал Аутлуков. — Или вы прямо сейчас назначаете ответственного за разгребание последствий полётов, или мы не будем поднимать храм в воздух!

— Вот вы оба и ответите! — Разнеслось по залу. — А если что-то пойдёт не так, то отчалите на Юггот подальше от людишек, храмов и вашего позорного гаражного кооператива! Будете вне времени и пространства чалиться в бесформенном мареве непредставимых глубин!

Вокруг Аутлукова и Ньярлахотепа задрожал воздух, и они соскользнули в зыбкое свечение, которое выбросило обоих обратно на гаражный пустырь.

— Что делать будем? — Раздался голос древнего духа смерти Нурика Хотепова.

Мрачный Аутлуков лишь махнул рукой, уселся на бревно и достал из кармана пачку сигарет "Полёт". Закурил.

— Нанесём на обшивку огромную надпись "НЛО". А с обратной стороны напишем "летающий храм, ёба", потому что у нас тут летающий храм Йеба. Скажем людям правду, тогда они не поверят и будут разоблачать правительство, которое над ними издевается.

Задавалась эра новых атмосферных явлений, НЛО, а также летающего храма, ёба.

Сатанисты призвали Аутлукова с Ньярлахотепом

В гаражном кооперативе "Югготский дорожник" вечерело. На отшибе гаражного пустыря на перевёрнутом ведре сидел древний дух смерти — Ньярлахотеп — и пил пиво "Ячменный жнец". Местные знали Ньярлахотепа под именем Нурик Хотепов и считали заместителем Аутлукова — председателя гаражного кооператива. Однако, Нурик Хотепов являлся одним из многочисленных земных аватаров воплощённого хаоса и самой смерти. Мерцающий призрак, жнец душ, обманщик. Тень, которая везде и рядом с каждым. Но и он не избежал побочной технической роли — охранять древний храм Йеба, сокрытый под гаражным кооперативом "Югготский дорожник".

Два потусторонних загаражника отказались от мысли о коттеджном поселке на территории ГСК, чтобы не плодить лишнее внимание к территории. Раз уж в данный исторический момент Храм очутился здесь, то пусть он будет надёжно сокрыт. Никто из горожан не обращает внимание на это серо-кирпичное пятно, обрамленное выжженым пустырём. Нет в городе места более отталкивающего и печального, чем старые кривые гаражи.

В этот вечер храму ничего не угрожало, но зато пришли люди в балахонах — сатанисты. Если в вашем городе есть некрасивое место с кривыми постройками и пустырём на окраине, значит на него обратят внимание маргиналы, чахнущие по запустению и тлену.

Незамеченный сатанистами Нурик сидя наблюдал, как пятеро молодцов и одна девушка скинули рюкзаки, похватали камни и начали что-то вычерчивать ими на земле. Получилась пятиконечная звезда. Затем на вершинах звезды появились зажженные чёрные свечи из свиного сала. Девушка достала из рюкзака пакет с чем-то красным и обильно полила центр пентаграммы. Ньярлахотеп молча наблюдал и качал головой: от этих служителей зла уже весь пустырь завален ритуальным мусором, который они никогда не убирали за собой.

Завершив приготовления, группа парней расставилась по вершинам звезды, девушка встала на колени в центр, и по округе разлетелось хоровое бормотание. "Аглон, Тетраграмматон, Вешеон, Стимуламахон… УААААА… Эрогарес, Ретросаматон, Клиоран… УААААА… Исион, Эситион, Экзистиен, Эриона, Онера… УААААА…".

Ньярлахотеп щелкнул пальцами и погасли все свечи. Сатанисты вздрогнули и заозирались по сторонам. Щёлкнул ещё раз и свечи, вновь, зажглись. Культисты сперва испугались, но потом решили, что это Сатана намекает на своё присутствие, и продолжили.

Эрасин, Моин, Меффиас, Сотер… УАААА… Эммануэль, Сабаот, Адонай… УААААА… Мы зовём тебя, Амен!

"БУ" — резко выкрикнул Ньярлахотеп, и сатанисты подпрыгнули от неожиданности и страха. Девушка хотела бежать, но споткнулась и упала.

— Чего хотели? — Спросил сидя в своём тёмном углу Нурик Хотепов.

— А… а… ты ккто? — Тихо осведомился один из парней — самый смелый.

— А вы кого звали?

— С… са… тану…

— Аутлуков попозже подойдёт, он занят. Можете меня спрашивать, я его заместитель.

В этот момент со стороны дороги послышались шаги, и к группе культистов вышла фигура в темных штанах, тельнике и зеленой рубашке. В руках фигура сжимала бутылку водки "Шаман", взгляд выражал презрение к мусорящим свечами на пустыре.

— Аутлуков, тут к тебе твои поклонники пришли — Буркнул Нурик Хотепов. — Знакомьтесь, мальчики и девочки, это древний Йог-Сотэ! Чтобы его призвать, нужно раскидать мусор в гаражах и в конце сказать вот это вот "мы зовём тебя, Амен!".

— Фхгр'ах ньягр кхр'он нрш'хар! — заорал Йог-Сотэ-Аутлуков древне-югготские проклятия. Небо моментально заволокло тучами, поднялся сильный ветер, вокруг сатанистов замерцал холодный воздух, расставленные свечи на миг погасли и вспыхнули вновь с силой факелов.

Аутлуков расставил руки в стороны, продолжая держать в одной из них бутылку водки, и возрычал на бледных от ужаса культистов страшным рыком:

— Даю первое задание, мои дети Тьмы! Завтра в 14:00 являетесь сюда…. УААААА… И УБИРАЕТЕ ТЕРРИТОРИЮ ГАРАЖЕЙ ОТ СВЕЧЕК И ПРОЧЕГО МУСОРА…. УААААА…. ЯСНО?! Теперь идите отсюда. И не вздумайте ослушаться! УАААА…

Аутлуков опустил руки, ветер мгновенно стих, свечи погасли, и с напуганных до смерти сатанистов спал внезапный паралич, что привело к их истеричному бегству.

Следующим вечером Ньярлахотеп и Аутлуков сидели на бревне в глубине гаражного пустыря и наслаждались небывалой чистотой.

— Надо бы ещё гаражные крыши починить, залить щели битумом, — Мечтательно возрекал Аутлуков, — К следующим служителям тьмы тоже явлюсь в лучшем виде, пожалуй.

— Только бутылку в сторону сперва откладывай, не порть нам каноничность образа. — Поправил товарища Нурик Хотепов и налил по одной.

Философ учит жизни Ньярлахотепа

В гаражном кооперативе "Югготский дорожник" который день подряд творилась экзистенциальная пустота. Скучающий Ньярлахотеп — древний дух смерти, охраняющий забытый храм под гаражами, сидел на раскладном стуле в тени вяза и курил сигарету "Полёт". Официально он стал известен окружающим, как заместитель председателя гаражного кооператива, а неофициально являлся древним злом, хотя иногда добром, тут смотря, кого спрашивать.

Погружённый в тенистую прохладу, Нурик Хотепов увидел местного гаражника — заведующего кафедрой философии и знатока высоких материй Карла Духоборского. Духоборский также выцепил зорким взглядом скучающее древнее зло и пошёл его пытать беседами о высоком.

Задавался философский диспут между интеллектуалом-философом и алкашом Нуриком Хотеповым.

— Вот скажи мне, Нурик. Ради чего ты здесь прожигаешь жизнь, зачем вообще живёшь?

Ньярлахотеп затянулся, искоса глянул на гиганта мысли и в глазах его еле заметно заклубилась темнота. Нурик не любил, когда разговор начинался вот так. Недавно с такой же повесткой к нему приходили Свидетели Иеговы и теперь они Свидетели Ньярлахотепа.

— Привет, Духоборский, — Лениво ответило древнее полудобро, — Прожигаю жизнь, чтобы вам, гаражникам, удобно было.

— Ну это мелко как-то, Нурик, — Назидал философ, — Вот попадёшь когда наверх к Богу, то о чём же ты ему скажешь? Что в гаражах жизнь прокурил, истратил его ценный дар на пустую суету?

Нурик повернул свой темный лик египетского фараона к зав. кафедрой и улыбнулся, сверкая чёрными затуманенными очами.

— Ты, Духоборский, думаешь, что будешь там что-то говорить? Полагаешь, что тебя о чём-то спросят вообще? Или ты без спроса будешь рассказывать по старой привычке?

— Нурик, ну это же просто ментальное упражнение, поиск смысла внутри себя и умение изложить его простыми словами. Вот ты не пробовал, а попробуй, ведь нужно развиваться, расти над собой, видеть цель.

— Ладно, — махнул рукой Ньярлахотеп, — Сейчас поэкспериментируем, проведем полевые, так сказать, испытания твоего смысла жизни…

На Духоборского уставились глаза, полные клубящейся тьмы. Вокруг замерцал заметно похолодевший воздух, поднялся ветер и окружающий мир будто ушёл в туман, оставив в поле видимости только часть гаражного пустыря. Ньярлахотеп поднялся с раскладного стула, сделал пару затяжек и убрал недокуренную сигарету обратно в пачку. Подойдя вплотную к философу, Нурик расставил руки и по ушам зав. кафедрой громом ударила странная рычащая фраза "штр'ах хртъен инш'ил фхтр'енш".

Духоборский ощутил паралич тела и воли, душу обуял животный ужас. Всё, что он мог делать — это говорить и смотреть на изменившееся лицо древнего доброго зла — духа смерти.

— Отвечай, Духоборский, — Прорычал Ньярлахотеп — Зачем живёшь? Советую ответить правильно.

— А…э… я… познать себя… — Еле выдавил философ первое, что пришло на ум.

— Тебя сюда заслали, чтобы ты себя познавал, что ли? Не много ли чести, Духоборский?

— Что…что…бы познать высший смысл. — Пошёл на вторую попытку зав. кафедрой.

— Да кому вообще есть дело, знаешь ты про высший смысл или нет? Ты такой важный, что ли?

Философ крутил глазами и явно был ошарашен, мысли никакие не лезли, и он не понимал, что происходит и какого ответа от него ждут. Вокруг крутились тени, воздух сиял странным свечением и туман отрезал гаражный пустырь от внешнего мира. Было странно и страшно.

— Всё, Духоборский, — Продолжило доброе зло Нурик Хотепов, — Ты исчерпал свои попытки, проиграл в нашу викторину и за это отправляешься… куда? Ну, отвечай, КУДА ОТПРАВЛЯЮТСЯ ТЕ, КТО ОТВЕТИЛ НЕПРАВИЛЬНО?!

— НЕЕЕЕЕЕЕТ! — Жалобно заорал заведующий кафедрой философии. — ТОЛЬКО НЕ ТУДА, Я ВСЁ ИСПРАВЛЮ!!!

— Ну куда ещё не туда? Я тебя обратно собирался отпустить, ничего исправлять не нужно, только квитанцию за свет оплатить не забудь. — На этих словах Ньярлахотеп опустил руки и окружающий мир снова принял привычный облик: стих ветер, ушли холод и мерцание воздуха.

Духоборский завалился на бревно с широко распахнутыми глазами и схватился за сердце.

— Чт… что это было, Нурик?

Ньярлахотеп опять уселся на раскладной стул, достал недокуренную сигарету, по-прежнему тлеющую, и раскурился.

— Не знаю, Духоборский. Может, привиделось чего.

Возобладав над собой, философ вскочил и побежал в сторону города, даже не закрыв гараж.

— Наверное, поспешил оплачивать свет. — Меланхолично подумал Нурик Хотепов, припоминая список прочих должников.

Из гаражей Ньярлахотепа изгоняют злых духов

Утро в гаражном кооперативе "Югготский дорожник" выдалось суетливое и непонятное. Ньярлахотеп сидел на окраине пустыря с бутылкой водки "Шаман" и смотрел на странные процессы. Мимо гаражей туда-сюда с двумя магическими прутиками в руках ходил уверенный человек в плаще. За ним гуськом шагала группа из философа Духоборского и нескольких местных активистов борьбы с геопатогенными зонами.

— Что вы там делаете? — Крикнул толпе Ньярлахотеп.

— Ищем присутствие тёмных сил, чтобы изгнать! — Проорал в ответ человек в плаще и развернул свои прутики в сторону древнего зла — Ньярлахотепа.

Приблизившись к Нурику Хотепову, человек направил прутики прямо на него. Из-за плеча эзотерика осторожно выглядывал Духоборский, переводя взгляд с прутиков на Нурика и обратно. Прутики хранили молчание и никакой неестественности за ними не наблюдалось.

— А в чём, скажите, дело? — Лениво осведомился Ньярлахотеп, попутно опрокинув из горла пятьдесят граммов.

— А вы, простите, не замечали ли в гаражах чего-то странного в последнее время? — Приступил к расспросам оккультист, — Может, видели сверкающий воздух, ну или странный туман, или внезапное похолодание?

— Не, не замечал. — Квакнул Нурик и уткнулся в рукав после очередного глотка.

Лозоходец медленно обошёл с прутиками вокруг заместителя председателя, напряженно пытаясь улавливать потоки инфернальных энергий. Остальная толпа стояла в стороне и молча глядела. Вдруг, прутики резко развернулись в направлении самого лозоходца. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, как потемнели глаза Ньярлахотепа, наливаясь клубящейся тьмой, но все были заняты смотрением на прутики.

— А, чувствую, вот оно! — Суетливо забормотал оккультист — В этом месте сильно влияние лукавого!

— Да ну, — Отмахнулся Нурик Хотепов. — Председатель Аутлуков отбыл по делам в Агаповку, поэтому теперь тут сильно моё влияние.

Группа поддержки застыла скульптурной группой и вытянувшимися рожами созерцала приключения прутиков.

— А почему прутики показывают на вас, уважаемый практик Мракобесов? — Робко спросил Духоборский.

— А действительно! — Поддержал философа Ньярлахотеп — Это почему так, а?

— Не знаю, — Нервно брякнул оккультист, потом попытался развернуть палочки на Нурика Хотепова, но те опять упрямо вертелись в его сторону, — Тут какая-то аномалия и тёмные силы, надо разбираться.

— Вот вы знаете, уважаемый чернокнижник, — Нурик Хотепов опрокинул ещё 50 грамм и завинтил пробку, — Я вам как заместитель председателя говорю, как официальное лицо, что пока вас здесь не было, то и никаких аномалий не было, и тёмных сил тоже.

В стороне явно томился в противоречивых мыслях Духоборский — очевидный заказчик данного мероприятия. Немного помаявшись, он таки решил спросить:

— Слушайте, Мракобесов, но вы же сами говорили, что палочки показывают на места сосредоточения магических сил и выявляют потустороннее присутствие. Нас не устраивает ответ "не знаю", вы уж потрудитесь объясниться, пожалуйста.

— Да! — Крякнул заместитель председателя. — Потрудитесь объясниться.

В это время прутики обрели странную силу и начали самостоятельное движение, увлекая за собой руки оккультиста. Левая рука полусогнулась в локте, тогда как правая почти распрямилась в сторону. При этом руки начали ритмично двигаться, будто исполняя танец ламбаду. Лозоходец пытался вернуть контроль над палочками, но тем самым только сопутствовал вовлеченности в ламбаду всего тела. Ньярлахотеп искоса смотрел на танцора клубящимися тьмой глазами, иногда поглядывая на группу поддержки во главе с ошарашенным Духоборским.

— Прекратите немедленно плясать! — Не выдержал такого зрелища философ, — Это не серьёзно!

— Согласен! — Вставил свои пять копеек Ньярлахотеп. — Да что же это такое-то, только посмотрите на него!

Через миг оккультист вернул контроль над палочками, но потерял равновесие и свалился на сухой грунт, подняв пыльное облако.

— Да вы пьяны, как можно! — Показал рукой на валяющегося в пыли Мракобесова Нурик Хотепов и, отвинтив опять пробку, немедленно выпил.

Духоборский, глядя на этот цирк, сплюнул, махнул рукой и быстро зашагал прочь в направлении города. За ним вприпрыжку поскакала группа поддержки из любителей изучения геопатогенных зон. Следом в том же направлении поплёлся вываленный в пыли Мракобесов, лицо которого выражало полный крах и недоумение.

Ньярлахотеп испил остатки водки, привалился спиной к вязу и открыл вторую.

— Ходят тут пьяные, порядки нарушают. Никакого покоя приличным людям. — Пробка с хлопком вылетела и древнее зло продолжило культивировать бездуховность в отдельно взятой геопатогенной зоне.

Ньярлахотеп пал жертвой отвлекающих манёвров

Второй день подряд дождь заливал гаражный кооператив "Югготский дорожник", превратив окружающие пустыри в грязно-водянистое месиво. В эти дни гаражи опустели, поскольку их завсегдатаи предпочитали парковаться во дворах, только бы не ходить лишнее расстояние под небесным водопадом. И лишь один был на своём гаражном посту — древнее потустороннее зло Ньярлахотеп. Он сидел в тёмной глубине гаража Аутлукова, на этот раз нарядившись в балахон с глубоким капюшоном.

Ньярлахотеп смотрел из темноты сквозь открытую воротину гаража, иногда прикладываясь к полторашке пива "Ячменный жнец".

В небе засверкали молнии и в проёме ворот проявилась высокая фигура человека с головой осла. "Ну начинается" — подумал про себя Ньярлахотеп, подняв на гостя черные глаза.

— Позволишь ли войти страннику, о великий хранитель кижовских гаражей, почитаемый заместитель председателя кооператива Нурик Хотепов?

— Нет, иди отсюда, — Буркнул в ответ Ньярлахотеп — Гелиополь прямо и налево и четыре тыщи лет назад, Агаповка тоже не тут, а здесь тебе делать нечего.

— Ахахахаха, — Загремела в смехе фигура с головой осла. — Что, узнал?!

— Дурак ты, Аутлуков, и шутки у тебя устаревшие. На Совет богов ещё в таком прикиде сходи, Сетух агаповский.

Аутлуков в мгновение оказался без маски и на Ньярлахотепа смотрели вполне серьезные глаза, выражающие вековую мудрость и скорбь о грехах всего человечества.

— Слушай, Нурик, а ведь я пришёл по серьёзному поводу.

— Я вижу. — Махнул рукой древний дух смерти и отведал пива из полторашки.

— В общем, Совет богов обеспокоен твоей потусторонней активностью. Я как раз к ним недавно залетал, чтобы раствориться в вечности и ощутить безмерное ничто за пределами беспредельности.

Нурик Хотепов застыл с поднесенной ко рту бутылью и скосил глаза на Аутлукова. Продолжай, мол.

— Ну так вот. Ты здесь местных философов мистикой когда развлекал, параллельно местная ведьма-шептунья привороты начитывала по мелочи. И случайно подключилась к твоему открытому каналу.

Ньярлахотеп опустил бутылку и задумался. Аутлуков продолжил.

— В итоге, заклинание получилось в тыщи раз сильнее, чем допускается для таких вот потомственных шептуний. Полгорода сошли с ума и перелюбились, все бегают в надрыве чувств и впадают в свальный грех. Глава города Безгрешный орёт серенады по ночам кому попало, зав. кафедрой Духоборский влюбился во весь курс и требует отдаться ему авансом до сессии, секретарша Безгрешного Настенька по ночам совершает разбойные нападения на мужчин, принуждая их к безнравственности.

Ньярлахотеп хранил молчание, искоса поглядывая на древнего Йог-Сотота, ныне представшего Аутлуковым. Зам. председателя прикидывал, насколько это может оказаться правдой.

— Так что, Нурик, надо тебе затихариться на какое-то время. Поезжай в Агаповку, посиди с мужиками, обсуди местные интрижки, а в тутошних гаражах пока я побуду, пока всё не утрясётся.

— Нет, Аутлуков. Сделаем иначе, — прошептал Ньярлахотеп и снова приложился к полторашке — Как в Агаповку поедешь, загляни по пути на Совет богов и скажи, что мы начали отвлекающие манёвры, чтобы увлечь чем-то население перед запуском в полёт храма Йеба.

— В смысле, по пути? Совет богов не по пути в Агаповку, так что иди сам и объясняй — Отмахнулся Аутлуков.

— Нет, ты. Иначе будет подозрительно. А ты об этом скажи как бы мимоходом. Мол, ничего не происходит, просто вот устроили манёвры небольшие, занимаем людей интересными делами, чтобы в небо поменьше глядели.

Йог-Сотот-Аутлуков недовольно скривился, закурил, задумался.

— А ты, при этом, станешь осторожнее и будешь вытворять меньше мистики, чтобы не палиться?

— Нет, наоборот. Ввергну гаражи и Кижи в инфернальный угар и мракобесие. Манёвры же, ахаха! — Прогремело на весь гараж древнее зло Нурик Хотепов и прикончило полторашку.

Аутлуков еле заметно кивнул и развернулся на выход, как был чуть не сбит буквально влетевшей в гараж невысокой стройной фигурой в мокром капюшоне.

— Ага, вот вы где, красавчики! Ой, как у вас здесь уютно! Срочно переезжаю сюда! Идите же ко мне, котики, давайте будем обниматься! — протараторила Настенька и полезла яростно пихать Аутлукова.

Ньярлахотеп встал и сделал шаг в сторону: "ну, в Агаповку, так в Агаповку. Как скажешь, Аутлуков".

— Нет, Нурик, — раздалось от отбивающегося Аутлукова, — Манёвры, так манёвры, а я пошёл на Совет Богов. Бывайте тут, всего хорошего.

Фигура Аутлукова молнией вылетела из гаража, и Ньярлахотеп поймал на себе хищный взгляд Настеньки. "Манёвры выходят из-под контроля" — размышлял про себя древний дух, медленно пятясь назад — к гаражной стене со стеллажами.

Большой чиновник кошмарит Ньярлахотепа

В гаражном кооперативе "Югготский дорожник" наблюдалась вселенская гармония и безмятежность, когда грянул час икс. В Кижи приехал большой чиновник Всеволод Загребухин, собрал вокруг себя городскую власть и под камеры пошел делать обход, критикуя всё, что видит. Пройдясь по центру города, шумная знать добралась и до гаражей. Там в тени вяза на перевернутом ведре сидел древний дух смерти и хаоса в человеческом обличье и пил водку "Шаман" из горла. Не успел Ньярлахотеп опрокинуть вторую, как к нему подошла она — важная делегация.

Делегаты выглядели грозно и по-деловому, на их лицах читалась решимость взмахом руки покарать виноватых и научить жизни невиноватых. Самым грозным был Загребухин, а самым виноватым — глава администрации Матвей Безгрешный. Остальные были либо чуть менее грозные, либо чуть менее виноватые. Теперь вся эта орава стояла на гаражном пустыре и взирала на вальяжного алкаша Нурика Хотепова, одетого в тельник и тёмные брюки. Убедившись, что камера направлена на него, первым выступил Загребухин.

— А что это за позорное явление у вас тут, Безгрешный? Полуразвалившиеся гаражи на таком хорошем месте! Почему не сделать платную стоянку или многоуровневый паркинг, над которым будет торговый центр?!

— Так а это, — Подбирал слова глава администрации, — Тут же по закону всё оформлено, без нарушений, у всех право собственности, платят исправно…

В этот момент на балаган обратил внимание Ньярлахотеп и опустил початую бутылку, наблюдая за происходящим.

— Ну, а ты чего уставился? — Грубо рявкнул Загребухин на сидящего на ведре Нурика, глядя сверху вниз. — При хорошем управлении из тебя человека бы сделали, подметал бы в торговом центре, а не как сейчас — водку жрёшь на солнцепёке безо всякого толку.

— От меня есть толк, — Ровно возразил Нурик Хотепов и опрокинул 50 граммов, уткнувшись в рукав.

— Встань, когда с тобой разговаривают! — Закипел Загребухин. — И бутылку убери! Ты хоть знаешь, кто я?!

Глава администрации Безгрешный, ранее уже ощутивший всю сюрреалистичность полемики с Ньярлахотепом, сглотнул и сделал шаг назад. Нурик же продолжал сидеть на ведре и смотреть на важного чиновника.

— Давай я не буду вставать, а ты за это не будешь со мной разговаривать.

— Что ты бормочешь там? Встал и пошёл вон, иначе за решеткой продолжишь сидения за распитие в общественном месте и оскорбление чиновника высшего ранга! — Распалялся Загребухин, не привыкший, что ему возражают.

Глаза древнего зла Ньярлахотепа потемнели и белки обернулись клубящейся тьмой. Он медленно встал, не выпуская из рук бутылку водки и вплотную подошёл к чиновнику. Руки духа смерти резко взлетели в стороны и округу оглушил страшный рык: "Ашг'хорт ишшьят хтар'ш штьянг!".

Небо в мгновение заволокло чёрными наслоениями туч, поднялся сильный ветер, и невесть откуда опустившийся туман отделил гаражный пустырь от прочего мира. Матвей Безгрешный в ужасе наблюдал знакомую сцену круглыми глазами и пятился назад, пока не ощутил знакомый болезненный паралич. Всеволод Загребухин попытался отойти от Нурика Хотепова, но не смог — тело его не слушалось, и каждая попытка приводила к сильной боли буквально везде.

— Рассказывай, Загребухин, какой твой интерес в торговых центрах на каждом пустыре, а? А?!

— М-мне платят от-т-ткат. — Прохрипел чиновник против своей воли, будто его язык и горло обрели самостоятельность.

— Сколько? — Наседало древнее зло, которое вообще-то было добро, если посмотреть с другой стороны.

— П-по разному, но за К-кижи м-много н-не д-дали б-бы.

— А кто даёт?

— Хапуг-инвест.

Ньярлахотеп опустил руки, мгновенно вернув мир в прежнее состояние: развеялись тучи, стих ветер, куда-то уплыл туман и болезненный паралич отпустил своих узников. Загребухин от напряжения свалился на жопу, остальные похватались за сердце и пытались отдышаться, будто всё это время тонули.

Нурик Хотепов сел на своё ведро, опрокинул третью, утёрся рукавом и посмотрел на оператора.

— Камера работала?

— Н-нет. — В испуге квакнул тот.

— Как нет? Значит, сейчас повторим. Вставай, Загребухин, первый дубль был тренировочный.

Вмиг на месте сидения чиновника образовалось облако пыли, из которого по направлению к центру города устремилась полная фигура в дорогом костюме. Через три секунды остальные последовали примеру шефа и облако пыли многократно преумножилось.

Ньярлахотеп проводил бегунов безразличным взглядом, после чего перевёл глаза на возникшего рядом Аутлукова с авоськой из магазина.

— Что здесь произошло? — Спросил тот, оцениваястремительность удаляющихся.

— Как обычно, — махнул рукой Нурик Хотепов, вливая в себя очередные полстакана. — Привиделось что-то.

Ньярлахотеп выступает с докладом о мироустройстве

Кижи, как обычно, тонули в омуте суеты и бездуховности, когда грянул он — духоспасительный съезд Эзотерического общества Кижей. На повестке стояла тема "Мы живём в стеклянной сфере", предлагающая участникам съезда высказаться по поводу идеи нахождения Земли внутри непроницаемого "небесного" купола. В качестве выступающего пригласили заместителя председателя гаражного кооператива Нурика Хотепова. В частности, протекцию ему оказали постоянные члены эзотерического общества философ Духоборский и лозоходец Мракобесов.

Ньярлахотеп вышел на трибуну в балахоне с глубоким капюшоном, постучал по микрофону, и начал с места в карьер:

— Мы живём не совсем в сфере. Мы живём в унитазе и не способны приподнять крышку, если говорить языком ассоциаций.

Редко такое бывало, чтобы слушатели сразу же, буквально с первых слов, прекратили шум и обратили внимание на оратора. Сегодня же случилось именно это.

— В данной системе людская масса представляет собой… — Нурик сделал паузу и внимательно всмотрелся в зал.

— Дерьмо, что ли, — Не выдержал кто-то из удивлённых эзотериков, но сразу прокашлялся и замолчал.

— В какой-то степени, может, и да, но нет — Продолжил речь Ньярлахотеп — я имел в виду, что людская масса — это микробы под ободком унитаза. Ну вот судите сами…

Нурик Хотепов снова сделал паузу, убедился, что все молчат и внимательно слушают, после чего продолжил.

— Все вы знаете, что различная мифология нам твердит про мировые потопы. И обратите внимание — они никогда не смывали полностью людей, а это значит, что условным дерьмом, подлежащим смыванию, были не люди.

— А кто? — Хрипло спросил голос, похожий на голос философа Духоборского.

— Ну динозавры всякие, мамонты, лемурийцы, атланты, гиперборейцы — да столько там этого всего кучковалось, что приходилось смывать! Но люди — нет, они несколько выше всего этого, так сказать.

— Где выше? Под ободком? — Не унимался Духоборский.

— Верно. Поэтому, если нужно будет расправиться именно с людьми, то будет не потоп, а что-то вроде Утёнка или Доместоса.

В зале возроптали и отовсюду послышались возмущенные ремарки.

— Да что же это за концепция?! А как же нам спастись духовно в такой парадигме, как вознестись?! — Ревел некто бородатый в очках.

— А вы, товарищ, кто такой вообще, чтобы из унитаза возноситься? — Вступил в полемику Нурик Хотепов, — Сперва все стадии очищения пройдите по трубам и фильтрам, а уж потом и возноситесь! Впрочем, путь во внешний мир есть.

Зал застыл и приготовился познать путь к спасению из сантехнического плена.

— Иногда приподнимается крышка! Дальше не стоит представлять себе буквально, тут скорее аллегорический язык мифа, ну вы понимаете…

— Так а может взорвать её к чертовой матери, крышку эту! — Послышался чей-то ехидный голос, вероятно, Аутлукова.

— В 60-х годах в США пытались же. Слыхали про проект "Аквариум"? В рамках проекта проводили ядерные испытания в космосе, как раз крышку хотели взорвать, но не вышло. И лично я не советую повторять. Вы вот просто представьте, что у вас микробы изнутри пытаются взорвать крышку унитаза. Тут любой сразу подскочит и побежит заливать очаг революции Утёнком. Напротив, лучше вести себя тихо.

Ньярлахотеп молча постоял секунд тридцать, вслушиваясь в буран высказываний удивлённых эзотериков, спорящих друг с другом на предмет услышанного, кивнул в прощальном жесте и молча удалился отбывать вечер в гаражном кооперативе.

На пустыре вечерних гаражей сидели, распивая водку "Шаман", два потусторонних лица — Ньярлахотеп и Аутлуков.

— Слушай, Нурик — Завел свою песню о главном древний Аутлуков. — А может ты не будешь без согласования с Советом Богов предлагать людям новые концепции мироздания? Нам уже за твоих рептилоидов досталось, до сих пор в ушах звенит от ора на Совете.

— Ладно тебе, — Махнул рукой воплощённый хаос Нурик Хотепов, — Им всё равно никто не поверит.

— Ты и про рептилоидов так говорил! — Заорал Аутлуков, не отрываясь от рукава после опрокидывания стопки.

— Хорошо, — умиротворительно кивнул Ньярлахотеп, — Вот это точно был последний раз… в крайнем случае предпоследний.

Ньярлахотеп изводит должников за свет

В гаражном кооперативе "Югготский дорожник" было производственное совещание. Председатель ГСК Аутлуков сидел на бревне под палящим солнцем и зачитывал список должников за свет. Рядом на перевёрнутом ведре сидел в черном балахоне его заместитель Нурик Хотепов. Оба пили водку "Шаман" и вникали в финансовые безобразия.

— А вот, например, наш главный должник — Платон Блудов — не платит ровно год! — Повысил голос Аутлуков, подняв по-сократовски палец вверх.

— А кто это? — Спросило древнее зло Нурик Хотепов, вертя в руках только что опрокинутый куда надо стакан.

— Неприятная личность, — Махнул рукой Аутлуков, — Всё время ругается, уличает кооператив в растратах и грозится вообще никогда не платить. А теперь и вовсе уехал в горы — он же альпинист — так что даже не побеседуешь с ним.

— В какие горы?

— Ну он тут гоголем всё ходил, мол, едет в соло покорять К2, которая Чогори на Кашмире. Восемь с половиной тыщ в высоту. В общем, про него пока можно забыть.

Ньярлахотеп молча покосился на Аутлукова, потом на стакан, и ушёл в непостижимые глубокие раздумья.

Тем временем, где-то в пакистанских далях по огромному отвесному склону пробиралась обмороженная фигура, цепляясь за тросы и скальные края. Ветер вбивал скалолаза в ледяной щит, а гравитация призывала спуститься с небес на землю. Вершина была близка. Отчаянные безумные глаза, выглядывающие над обледеневшей кислородной маской, цеплялись за последний горный бастион, над которым — победа, пик.

Финальное усилие, и альпинист перевалился на вершину, внутренне кипя от возбуждения и радости. Поднявшись на колени и воздав руки вверх, герой закричал от эмоций и протёр глаза. Потом ещё раз протёр. И третий раз. Дело в том, что перед ним на раскладном стуле сидела фигура в черном балахоне и курила, вглядываясь вдаль. Альпинист встал на ноги, доковылял до фигуры, рыхля сапогами снег, перекрестился, протёр обмороженное лицо над маской и уловил смутно знакомые черты.

— Нурик, ёбжешь твою налево, как это возможно? — Раздался негромкий хрип, приглушаемый ветром. Глаза скалолаза широко раскрылись и обильно слезились от ветра и возбуждения от достигнутой цели.

— Привет, Блудов. Тут слезами делу не поможешь, — Без лишней раскачки начал Ньярлахотеп. — Пока ты ерундой занимаешься, нам энергетикам нечем платить! Вот глянь-ка — тобой за целый год свет не уплачен!

Ньярлахотеп залез во внутренний карман, достал оттуда сложенную бумажку в файле и протянул альпинисту.

— Держи, тут уведомление от гаражного кооператива и требование погасить задолженность, иначе пойдем в суд. Убери в рюкзак, потом почитаешь. Да, и вот ещё… — Нурик снова залез в карман, достал две бумаги и чернильницу с пером…

Блудов качался на ветру и вытянувшейся рожей смотрел то на Нурика, то на бумажки.

— Подпиши вот эти листы, да побыстрее, пока чернила не замёрзли, — На этих словах Ньярлахотеп дыхнул на банку. — Я замучился тут их отогревать. Первая бумага — это что ты получил наше уведомление, а вторая, что при получении ты не видел ничего странного или необычного, что тебя ни к чему не понуждали и передали в обычной обстановке, мне это надо для внутренней отчётности.

— Л-ладно… — Прохрипел Блудов, дрожащей рукой ухватил перо и кое-как вывел неуверенные кривые подписи, после чего убрал врученное уведомление в рюкзак.

Ньярлахотеп внимательно осмотрел альпиниста, затянулся, что-то прикинул.

— Ты, Блудов, ступай лучше вниз, не торчи здесь на вершине. Сильные обморожения, плюс кислорода мало, прям впритык, а тебе желательно живым спуститься, чтобы свет оплатить. А я тут пока посижу, видами полюбуюсь, раз уж выбрался.

— Пока, Нурик…

— Ага, бывай.

В гаражах задавался розовый закат, когда к председателю и его заместителю подошёл гаражник с обмороженным лицом, протянул квитанцию о полном погашении долга и молча удалился. Аутлуков призадумался и покосился на Ньярлахотепа.

— Нурик, ты ничего не хочешь рассказать.

— Нечего рассказывать же, просто передал ему уведомление в обычной обстановке, когда не было ничего странного или загадочного, прям, как ты от меня и просишь, — На этих словах Нурик передал Аутлукову две подписанные альпинистом бумаги — Вот, смотри.

Аутлуков уткнулся в бумаги, после чего закатил глаза к небу, ударил ладонью по лбу и немедленно накатил.

Флешбек.

Ньярлахотеп изымает библиотеку Ивана Грозного

Дождь заливал вечерний пролесок, когда через него, меся сапогами дорожную грязь, тащился обоз с охраной из 20 стрельцов. Два запряженных в обоз коня еле передвигали копыта, бесконечно увязая в затопленных рытвинах и выдергивая телегу из вязкого месива.

Стрельцы давно уже вымокли и шли молча, исполненные тоской по уюту трактира. Пункт назначения был близок — три березы обогнуть и, при том, не утонуть.

В какой-то момент прищуренные глаза стрельцов различили сквозь дождевую стену силуэт высокой фигуры в балахоне. Человек просто стоял посреди дороги и не двигался. Пройдя 20 шагов, авангард отряда поравнялся с фигурой. Главный поднял вверх руку, и все прекратили движение.

— Привет, Малюта. — поднял вверх руку человек в балахоне, приветствуя главу охраны обоза.

— Ты кто такой? — резко выпалил Малюта Скуратов, глядя исподлобья.

— Я Ньярка Хотепьев. — представился древний дух смерти, он же ползущий хаос Ньярлахотеп.

— И что? — Малюта даже не пытался скрывать агрессию.

— Не подскажете, как пройти в библиотеку?

— Ты что несёшь, холоп? В какую ещё библиотеку?!

— В библиотеку Иоана четвертого Васильевича.

На этих словах стрельцы напряглись и вскинули пищали. Малюта замер.

— Ой, это ж как мне повезло, вы же как раз её в обозе везёте прятать, да? — продолжало концерт древнее зло Ньярка Хотепьев — А дайте почитать, мне всего одна рукопись нужна в оригинале, называется "Толковые пророки" за авторством попа Лихого Упыря. Почитаю и отдам.

— Откуда ты зна… Чёрт, ЗАСАДА! Огонь по нему! — Заорал Малюта и выхватил саблю из портупеи.

В тот же момент по отряду стрельцов начали бить молнии, чудом никого не задевая. Бойцы бросились врассыпную и залегли по чёрным наполненным водой канавам. Послышались щелчки спусковых крючков, за которыми следовали осечки. Молнии продолжили разгонять личный состав отряда и настал момент, когда ошарашенный Малюта Скуратов с саблей наперевес оказался один на один с Ньярлахотепом, пока остальные искали спасение от электрической стихии.

— Кто тебя подослал?! — прошипел напуганный, но продолжающий яриться Малюта.

— Либо выкладывай "Толковых пророков" Лихого Упыря, либо я изымаю весь обоз до лучших времён.

Скуратов сделал выпад саблей вперёд, но оступился на рытвине и рухнул рожей в дорожное месиво. Сверху по голове шарахнуло что-то тяжёлое, и боец устремился летать во сне.

…

В кижовский гаражный кооператив "Югготский дорожник" пришли сумерки и Аутлуков. Открыв воротину и шагнув внутрь, председатель гаражно-строительного кооператива споткнулся о кипу книг и рухнул ликом о летопись, подняв облако древней пыли.

— Аккуратнее, лапоть! — Заорал из глубины гаража заместитель председателя Нурик Хотепов. — Смотри, куда прёшь! Помнёшь мне древние свитки!

— Евпатий Коловрат! — Ругательно прохрипел Аутлуков и принялся подниматься — Это что ещё такое, Нурик?!

— Это библиотека Ивана Грозного, пусть пока тут побудет, помоги по полкам разложить.

— А нахрена она нам?!

— Лучше пусть у нас схоронится, чем совсем пропасть. Будет, что вечером почитать. Кроме того, давно уже хотел заиметь оригиналы собственных сочинений. Вот взять, к примеру, "Толковые пророки" новгородского попа Лихого Упыря.

— Поп Лихой Упырь — это тоже ты?

— Ну да, а что? Тут всё официально, даже Совет Богов в курсе, что я — Лихой Упырь

Аутлуков махнул рукой, переступил через кипу средневековых бумаг, снёс плечом стопку берестяных грамот и снова навернулся о сундук.

— Оно и видно, Нурик, оно и видно…

Флешбек.

Ньярлахотеп призывает варягов на княжение

Во мраке северной ночи через метель по сугробам пробирался одинокий викинг, держа за пазухой что-то булькающее и дорогое сердцу. Острым взглядом из-под железного шлема он высматривал возможные засады. Путь через спящие фьорды был чист.

Викинг завернул за брошенный сарай и краем глаза уловил молниеносную тень. Через мгновение что-то тяжёлое свалилось на его голову, а потом ударило под дых, в ушах зазвенело и ноги подкосились. Норд не пал духом, но пал телом и потерял сознание.

Тёмная высокая фигура в балахоне склонилась над телом, достала из-за пазухи воителя бутылку и запихнула в карман балахона. Потом склонилась ещё раз, закинула тело на плечо и понесла к стоящим неподалёку саням, куда и водрузила гордого витязя. Запрыгнув в те же сани, фигура схватила вожжи, и кони тронулись в путь — к заснеженным полям.

Продрав глаза и приподняв голову, викинг увидел широкую спину извозчика в балахоне.

— Т-ты к-кто т-такой? — Простучал зубами он похитителю, щуря глаза.

— Я Ньярлварр Хотепсон — Конунг кижовских фьордов.

Витязь взялся за ушибленную голову, повертел ею в разные стороны, мучительно что-то вспоминая.

— А я к-кто? — Выдавил он немножко растерянно.

— А ты Рюрик.

— А, д-да… точно… А что тут происходит?

Ньярлварр Хотепсон медленно повернул голову к варягу.

— Пришлось призвать тебя княжить на Руси.

— ЧЕГО?! Какой ещё Руси? — Попытался сесть Рюрик, но не сдюжил и снова завалился.

— Ну словены всякие, чудь, кривичи, мери, да какая вообще разница! — Махнул рукой конунг Ньярлварр. — Лишь бы люди были хорошие.

— А я тут причём вообще? — Не унималась варяжья рожа.

— На тебя летописи будущего перстом указали. Вот склеиваю теперь историю! — Громогласно возвещало древнее зло, указывая пальцем вверх.

— Ух, мудрёно как, — Проскрипел викинг и привстал на локтях, — А куда мы едем-то?

— На Ладогу. Там уже будем думать на месте, как тебя конунгом провозглашать. Ты, главное, рожу мудрую делай, дескать, повидал и вообще. А там разберемся.

— Какую рожу делать, что повидал, ничего не понятно совсем…

— Ну вот как на памятнике тысячелетия России чтобы рожа была: величавая и державная, — Пустился в разъяснения дух смерти.

— Сложный ты человек, конунг. У ромеев, что ли, научился? Я ни слова опять не понял.

— Вот вроде единый госэкзамен ещё даже не ввели, а они уже ничего не понимают, — Буркнул Ньярлварр будто сам себе и осуждающе покачал головой.

— А можно меня обратно? Мне там как-то понятнее.

— Нельзя.

На городской площади, заполненной людьми, перед народом стояли двое: высокая фигура в черном балахоне и лохматый крепкий варяг придурковатого вида, будто ушибся в дороге, но зато в кольчуге. Ньярлахотеп поднял руки вверх и по тучам прокатились молнии.

— Вресноту реку ибо вседушно! — Оглушительно заорал он, задрав вверх капюшон.

— Возглядати, братыя, волхв! — Заголосили одни.

— Воздаяние ганаетъ. — Перешептывались другие.

— Земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нѣтъ! — Принялся нагнетать Ньярлахотеп. — Возглядати! Всезлобныя безгодие, брань, велеречие, вериги! — На этих словах тучи сомкнулись на небе и поднялся бешеный ветер.

Молнии начали бить совсем рядом и люди испуганно переглядывались. С каждой секундой становилось холоднее, со всех сторон подступал туман, небо сделалось чёрным от туч. Суеверный народ охватила тревога.

— Во еже вспомогати вам Вышний и вы гобзовати! — Ньярлахотеп поднял ладонь вверх и выдержал театральную паузу, пока небо вокруг ладони прошивали искры молний. Рюрик стоял ни жив, ни мёртв, да искоса поглядывал то на людей, то на конунга Ньярлварра Кижовского.

— Даждь княжити Рюрику-варягу! Дабы возблагодати! — Ладонь Ньярлахотепа сжалась в кулак и на небе оглушительно громыхнуло. — Так возблагодати, что ого-го! Истинно глаголаю, Рюрик? — Ньярлахотеп еле заметно пихнул локтем викинга.

— Э, ну… Ого-го!

— Ей, люд ладожскай?! — На этом возгласе Ньярлахотепа молния ударила по центру площади, чудом никого не задев. — Ей?!

— Ей, ей! — заорали со всех сторон — Живити, избави Пярун от лиха сваво, ой люли-люли!

Свершилось.

На следующий день Рюрик сидел в ратуши и писал письма братьям Синеусу и Трувору, чтобы тоже приезжали, а также брату Огдару, чтобы не приезжал, ежели жизнь дорога. В голове был полный бардак, даже аппетит пропал. Шишка на голове болела, но душа болела ещё сильнее, особенно там, куда пришелся вчерашний удар конунга.

Перепуганные люди побежали разносить весть о воле богов по всем сёлам и весям.

На Руси затевалась новая жизнь: весёлая и исторически выверенная.

— Ньярлварр… ну ты это… бутылку хоть верни — вон в кармане у тебя торчит, я всё вижу.

— Хрен тебе, Рюрик, — это моя плата будет за хлопоты. — Буркнул Ньярлахотеп, даже не взглянув на княжий светлый лик.

— Так ты это всё за бутылку затеял, что ли? — Опешил Рюрик и даже выронил писало от нелепой догадки.

Ньярлахотеп посмотрел на князя, как на вчера ушибленного, махнул рукой, вышел в закат и растворился в пространственно-временных лабиринтах.

Ньярлахотепа обокрали

Ньярлахотеп уже три дня подряд пил водку "Шаман" в кижовских гаражах. Обмывал карьерный рост по случаю вступления в должность председателя ГСК. Прежний председатель Йог-Сотот Аутлуков окончательно отбыл в Агаповку после консультаций с Советом Богов. На Совете, очевидно, решили, что эти два древних экстремиста спелись и покрывали друг друга, поэтому их следовало разделить. Теперь же Ньярлахотеп сидел с початой бутылкой и ожидал возможного прибытия нового потустороннего напарника. Охранять закопанный под гаражами летающий храм Йеба по инструкции надлежало двум аватарам великих сущностей, а не одной.

Когда за окнами будки председателя ГСК засвистел шквальный ветер и почерневшее небо накрыло землю пляшущими тенями, Нурик понял — напарник где-то рядом.

За прошедшее время Нурик и Аутлуков не исполнили волю Совета и не поднимали в небо Летающий Храм, ссылаясь на предполётную подготовку. При этом подготавливать надлежало не только и не столько Храм, сколько общество. Варианта два: апокалиптический и конспирологический. Первый подразумевал громогласное исторжение из земли чудовищной машины на глазах у публики, что всегда приводило к религиозным экзальтациям и появлениям безумных пророков. Второй же более хитрый и сложный, когда нет особенного шума, но есть огромный кратер на месте бывшего залегания Храма, а также сходящие с ума военные радары. Похоже, что принимать решение придётся уже с новым напарником, кем бы он ни был.

Стихия разгулялась быстро. Ньярлахотеп закурил сигарету "Полёт" и вышел из будки, глядя из-под глубокого капюшона на ураганное светопреставление. Становилось холоднее с каждой секундой и вокруг гаражей быстро образовался туман. Исчезли птицы и забилась по норам прочая живность. Пустырь будто отделился от прочего мира стихийным занавесом.

Нурик осматривал происходящее своим потусторонним взглядом и не мог уловить источник природных возмущений. Некоторое недоумение вкралось в мысли древнего зла, поскольку никаких загадок этот мир для него таить не должен был. Ньярлахотеп продолжал стоять и дымить сигаретой, когда туман заискрился и из него медленно выплыл длинноволосый старик в бесформенных лохмотьях. Глаза старика были полностью белыми, как и его волосы.

Нурик всмотрелся в пришельца, но не мог разглядеть ничего, кроме оболочки. Что-то явно было не так.

Старик неспешно приблизился к Ньярлахотепу и обратил на него невидящие очи. Глаза духа зла заклубились тьмой и так же вгляделись в белки странного визитёра.

Сделав очередную затяжку, Нурик решил первым прервать эту битву взглядов.

— Ты кто?

Старик приоткрыл рот и поднял указующий перст к небу.

— Я… никто! — проскрипело седокурое нечто.

— А чего хотел?

— И ты… никто!

— Ну и что? — Осведомился ничего не понимающий Нурик.

— И будешь ты никем… нигде… никогда… — Продолжал городить загадки странный дед.

Ньярлахотепу ситуация начала надоедать. В этом мире говорить загадками и нести зловещую околесицу — его прерогатива, а не каких-то непонятных пенсионеров. Однако дед был непростой и будучи в материальном обличье Нурик Хотепов не мог проникнуть в суть этого существа. Надо было что-то решать, потому что разговор явно не задавался.

Сбоку послышались лёгкие шаги и к двум потусторонним демагогам невесть откуда подошла Настенька — помощница мэра Кижей Матвея Безгрешного. Ньярлахотеп скосил на неё удивлённые глаза, тогда как старик никак не отреагировал.

— Здравствуй, дедушка — Приветливо прощебетала Настенька, чем ввергла Нурика в ещё большее замешательство, — Так мило, что ты заглянул в нашу сансару.

Озадаченное древнее зло переключило внимание на Настеньку.

— Ты что тут делаешь? Знаешь этого деда?

Настенька подмигнула в ответ и мило улыбнулась. Пока Нурик глядел на девушку и ждал ответа, нечто костлявое ухватило его голову, сжало и Нурик почувствовал стремительное развоплощение. Материальный мир утекал горным потоком, из которого вышвырнуло ползущего хаоса Ньярлахотепа на берега иных реальностей.

Нурик вновь обрёл контроль над своей сущностью, сфокусировал ошалевший взгляд и понял, что лежит на импровизированном полу Совета Богов в человеческом обличье.

— А? Ч-что случилось? — Кое-как провертел он языком, словесно дублируя пущенную по совету вопросительную мыслеформу.

— ХРАМ ЙЕБА СПИЗДИЛИ! — Прогремел ужасающий вой одновременно всех клубящихся божеств, заседающих на Совете.

— Как? Кто?

— ЭТО МЫ ТЕБЯ СПРАШИВАЕМ! — Ревели потусторонние боги-облака, прошиваемые сетью молний.

— А, наверно это дед с Настенькой угнали… — Ляпнул первое пришедшее на ум Ньярлахотеп. — А гаражи целы?

— ЦЕЛЫ?! ДА ТАМ ВОРОНКА! КАКОЙ ЕЩЁ ДЕД?!

— Не знаю.

— ИДИ УЗНАВАЙ, А ТО НИЗВЕРГНЕМ В БЕЗМЕРНУЮ БЕЗДНУ НЕПОСТИЖИМОГО НИЧТО!

В следующее мгновение Ньярлахотепа всосало в серебристое мерцание, и он материально возник на окраине бывших кижовских гаражей. Теперь там зиял огромный кратер, по краям которого собрался, похоже, весь город. Нурик достал из кармана пачку сигарет "Полёт", закурил и посмотрел на дно кратера.

— Зря мы этот храм в России зарыли. Так и знал, что спиздят.

Ньярлахотеп с Аутлуковым расследуют пропажу храма

В Агаповке вечерело. В тесной потрёпанной кухне старой однушки за столом сидели двое. Первый — древнее зло и дух смерти Ньярлахотеп в балахоне, Второй — хтонический Йог-Сотот в тельнике и серо-зеленых штанах.

Перед Ньярлахотепом на столе стояли гранёный стакан и бутылка водки "Агаповский алхимик". Аутлуков же заваривал зелёный чай в пакетике и временами поглядывал на убитого горем Нурика. Обсуждали кижовское происшествие, когда из-под носа древнего зла угнали летающий храм Йеба, разворотив гаражи, под которыми тот был закопан.

— Так ты, Нурик, утверждаешь, что ждал нового напарника для охраны храма. Но вместо него материализовался какой-то дед, а потом пришла секретарь мэра Настенька, — Аутлуков принялся мешать сахар, громко звеня ложечкой. — И вот они оба тебя развоплотили и украли храм, так?

— Угу.

— А ты в полицию заявление написал? — съязвил Аутлуков и принялся разматывать с ложки накрутившуюся нитку от пакетика.

— Что, смешно, да? — прохрипел мрачный Ньярлахотеп, не поднимая на Сотота глаз. Вместо этого он мельком глянул в окно и разглядел на заборе крупную надпись краской: "Аутлуков верни 5 тысяч мразь".

— Нурик, вот скажи, пожалуйста, сколько есть во вселенной дедов, способных тебя развоплотить?

— Ну, при определенных условиях, если есть поддержка со стороны богов, которые усилили бы воздействие в нужный миг, то где-то 50 на всю вселенную.

— А без поддержки и определенных условий?

Нурик о чём-то ненадолго задумался, после чего поднял на Аутлукова красные глаза и немедленно накатил.

— Без поддержки ноль. Нету таких. — Захрустел огурцом ползущий хаос Ньярлахотеп.

— А это значит… — Назидательно поднял палец вверх Аутлуков. — Ну, скажи сам…

— Это значит, что половина Кижей, а не только Настенька — помощники деда. И они в нужный момент его усилили. АХ ЖЕ Ж КИЖОВСКИЕ МЕРЗАВЦЫ! — Вспылил дух смерти, подскочил и чуть не перевернул стол. По батарее моментально постучали.

— ПОЛОВИНА ГОРОДА — УПЫРИ! — Орал неистовый Нурик, хватаясь за голову — ШПИОНЫ! ДЭВЫ! ВАНЫ СРАНЫЕ! ЁТУНЫ! АНУННАКИ ПОГАНЫЕ!

Аутлуков сорвался со стула, повис на раздухарившемся древнем зле и усадил на табуретку.

— Сиди спокойно, Нурик! Половина любого города — упыри и ануннаки. Да ты и сам упырь, если честно. А вообще сосед за стенкой — здоровый кабан, отыгрывает по жизни викинга и на рунах гадает, он за ванов-асов придёт нам морды бить.

— Ох, Тейвас-дэвас-аняня! Ужас-то какой! — Проорал Ньярлахотеп и тоже влупил сперва по батарее, потом по стенке. Но никто не пришёл.

— А вот скажи мне, Аутлуков. Ты в Кижах был от самого начала. Неужели не заметил, что вокруг расселилась древняя нечисть, а даже не люди? Не почувствовал?

— Чувствовал, потому и не искрил там фокусами, как ты. Вёл себя осмотрительно и тебя просил.

— Понятно. Прощай, Аутлуков, поеду обратно в Кижи…

— Ага, удачи, смотри там не развоплотись и с незнакомыми дедами не разговаривай, а то балахон украдут…

Нурик раздражённо махнул рукой и растворился в пространственно-временных лабиринтах.

В кабинете мэра Кижей Матвея Безгрешного царила нервозность во главе с древним злом Ньярлахотепом. Мэр перечислял, загибая пальцы, число пропавших горожан после инцидента с гаражами.

— Настенька моя пропала, душа моя. — Всхлипнул глава города и уткнулся в чашку с кофе.

— А ещё?

— Философ Духоборский тоже сгинул, потом лозоходец Мракобесов пропал без вести, ну и альпинист этот, как его — Блудов, — Потом Безгрешный перечислил ещё около двадцати фамилий и замолчал.

— Блудов не при чём, он ко мне в чистилище попал, его гаражом завалило. А вот первые двое — это те, кто мне и нужны… И, может, кто-то из остальных.

— Куда Блудов попал? — Не понял мэр Безгрешный.

— Да это я о своём, когда-нибудь узнаешь, не бери в голову. — Отмахнулся Ньярлахотеп и вышел на свежий воздух, чтобы осмыслить информацию.

Нурик медленно вытянул сигарету из пачки "Полёт" и в задумчивости закурил, стоя возле здания администрации. Вблизи со своей сигаретой пристроилась миниатюрная сотрудница мэрии и посмотрела снизу вверх на древнее зло.

— Настеньку жалко. Зря она с этим вашим Аутлуковым яшкалась. — Протараторила женщина будто сама себе.

— В смысле, яшкалась? — Повернул на сотрудницу голову удивлённый Ньярлахотеп, забыв затянуться.

— Вечерами с ним куда-то ходила, а ещё дедушкой его почему-то называла, лаптя этого гаражного, такая прям милота. — Повисло молчание на пару минут, после чего тонкая сигарета отправилась в урну, и женщина устало зашагала в здание.

Дух смерти Нурик Хотепов сделал несколько затяжек, глядя в никуда стеклянными глазами.

— Ай да Аутлуков, ай да Космической Коровы сын…

Ньярлахотеп допрашивает свидетеля

Дух смерти Ньярлахотеп медленно шёл по полю битвы, усеянному телами в кольчугах и острых шлемах. Из-под капюшона выглядывали черные глаза. Два огромных ворона кружили то над его головой, то поднимались до тяжёлых грозовых туч.

Ньярлахотеп подошёл к одному из павших и осуждающе покачал головой: "Ну что, Маврик, на чём ты там до боя смерть вертел? Гляжу, довертелся".

Пошёл дух смерти дальше бродить среди лежащих, глядя на каждого, и вот остановился возле следующего. "Говорила тебе бабушка, Ингер, что ты от скромности не помрёшь. Как в воду глядела, от скромности не помер".

И к третьему ступил Ньярлахотеп, да молвил над ним: "повезло тебе, Трувор, в бою пасть, а то через год бы обесчестился с таким образом жизни".

К четвёртому подойдя, ко берёзке прислонённому кудри русые раскинувши, встал дух смерти и смотрит. Потом из кармана пачку достал сигаретную "Полёт", раскумарился, и опять смотрит. Долго смотрел. Хотел уже было бутылку водки "Шаман" достать и выпить, чтобы дальше смотреть, как труп открыл глаза.

— Вот те раз, — Молвило древнее зло еже смерти дух. — Никак воскрес, Духоборский?

— Нурик?! Как ты так быстро догадался, что я не гаражник, а тут…

— Карты Таро раскинул. Кстати, не хочешь ли поговорить про кижовские гаражи, светлый князь?

Ещё недавно совсем мёртвый смертию павший князь поднялся на ноги, поправил кольчугу и причёску.

— Нурик, ты уж извини, но я тебе ничего говорить не буду. Храм свой угнанный сам ищи. У меня не было выбора. Я, как видишь, теперь совсем другой человек в другом времени. С прошлым, то есть как бы будущим, покончено.

— А кто его угнал-то? Йог-Сотот!? Советую не юлить, товарищ младшее божество, теперь уже поздно. Или покончишь не только с позорным прошло-будущим, но и сомнительным настоящим.

В это же время к двум беседующим потусторонним силам направлялся вооруженный отряд, чтобы добить раненых, набрать трофеев, а заодно схватить двух пленных. В какой-то момент со стороны мило болтающих ударил шквальный ветер, за которым последовала волна света и какой-то адский рык-рёв, от которого у всех заложило уши. Воины попадали на землю, накрывшись щитами, некоторых сбило с ног потоками воздуха. Те, кто были посмелее, выглядывали на поляну из-под щитов и видели, как огромное призрачное существо размером с гору будто растворяет гигантского бьющегося в ужасе древнего дракона. Со стороны этой апокалиптической сцены то и дело доносились страшные заклинания на неведомом языке: «КТОУ СПИЗД-ЭЛЬ ХРА-АММ! ГОР-ВОР-РИИИ!!!»

В ответ раздавался драконий вопль, сотрясавший землю. В конце этой эпической драмы громадное копьё света пронзило полурастворившегося в призрачном мареве крылатого монстра и сразу всё затихло. На месте удивительной баталии снова стоял высокий человек в балахоне, тогда как его собеседник исчез.

Ньярлахотеп неспеша подошёл к воинам, застывшим в суеверном ужасе.

— Кто ж-же в-вы? — Тихо спросил самый смелый.

— Ты огромного дракона видел? — Спросил высокий тип.

— В-видел…

— А разящее его копьё света видел на том месте, где я стою?

— В-видел т-тоже…

— Значит я — Георгий Победоносец. — Пожал плечами Ньярлахотеп и удалился в туманную даль.

Дракон-Духоборский, он же заведующий кафедрой философии в Кижах, так ни в чём и не признался.

— Ну ничего, — Решил древний драконоборец Георгий. — Отдохнёшь у меня в Тартаре пока, а потом ещё разок потолкуем.

Ньярлахотеп преследует драконов

Древний змей Вересилен ныне пребывал на земле в облике кижовского эзотерика-лозоходца Мракобесова. Вернее, тут находилась его небольшая часть, необходимая и достаточная для земного присутствия. Вересилен — имя летающего змея из чувашской мифологии, и именно это имя дракон предпочитал всем прочим. Ныне Мракобесов находился в бегах после того, как помог могучему "деду" угнать из-под носа Ньярлахотепа летающий храм Йеба.

Его функция в означенном спектакле заключалась в том, чтобы вместе с прочими древними змеями дать "деду" мощный единовременный импульс для развоплощения Ньярлахотепа на срок, достаточный для похищения храма.

Теперь же Мракобесову ничего не оставалось, кроме как залечь на дно, потому что было очевидно, что взбешённый дух смерти рыщет по всем измерениям в поисках похитителей. Противостоять ему в границах сансары было почти невозможно, но попытаться стоило ради дела. А в том, что дело стоящее, Вересилен не сомневался. К тому же не подчиниться "деду" было у драконов плохим тоном.

Для конспирации Мракобесов очутился в Орле, снял квартиру и даже успел начать подрабатывать мужем на час. Вот и сейчас он шёл в направлении современного только что возникшего небоскреба "Драконья скала", в руках сжимая рабочую сумку. Заказ был на замену смесителя.

"Драконья скала, это ж надо было додуматься" — размышлял древний змей на час, входя в лифт.

Мракобесов поднялся на 13 этаж, подошёл к квартире 66, зажал звонок. Дверь открыли, но самого хозяина было не видно — торчала только рука, держащая край двери. Мракобесов вошёл, разулся, услышал сзади звук захлопывания двери, повернулся и утратил позитивный взгляд на сегодняшний вечер. Перед ним стояла высокая фигура в черном балахоне с глубоким капюшоном.

— Ёпт. — Только и получилось выдавить из себя могучему змею повелителю смесителей.

— Извольте к столу, — Указал рукой на кухню Ньярлахотеп, — Попьём кофэ, потолкуем.

Мракобесов послушно уселся на кухонную табуретку, оставив сумку в коридоре. С тоской посмотрел в окно и вздохнул — прыгать некуда, да и поздно. Ньярлахотеп налил две чашки кофе из турки и уселся напротив Мракобесова.

— Муж на час, говоришь? — Нурик сделал маленький глоток и изобразил неземное блаженство.

— А ты сам что ли смеситель поменять не можешь уже? — Пытался обнаружить присутствие духа Мракобесов, и даже почти преуспел.

— А ты как будто мне и не рад совсем, Вересилен! — Развёл руками дух смерти, — Да что ж такое-то!? Сперва Духоборский, — змей этот Айтварас дурацкий, — драконом на меня накинулся, а теперь и ты недоволен!

Мракобесов заёжился и отвёл глаза. Выходило, что одного змея Нурик уже обнаружил и даже имел с ним рандеву.

— И чем закончилась встреча с Айтварасом?

— Он переехал пожить ко мне в Тартар, чтобы в мужья на час идти не пришлось, — Нурик сделал ещё один глоток. — Попутно во всём признавшись, и я его почти простил.

Оба помолчали с пару минут. Ньярлахотеп пил кофе, тогда как Мракобесов сидел, уставившись в одну точку.

— Слушай, Нурик, я не знаю, что случилось с Айтварасом-Духоборским, но сам я ничего не скажу. Мы делаем правильное дело, тогда как ты закостенел уже со своим Советом богов. Полной ерундой занимаетесь. Люди у вас кормовой скот, Нурик. Уроборос свой вертите, зациклили и пожинаете чёрте что в этой карусельной тюрьме и конвейере страданий. И мы вместе с вами. Смысл происходящего на земле никто уже не понимает, Нурик!

— А, вон оно чего! — Понимающе кивнул дух смерти. — Ты теперь дхармический философ, что ли? И кто же у вас, змеефилософов, главный? Йог-Сотот, небось? Я и так всё знаю, но вот ты можешь облегчить свою участь признанием.

— Я больше ничего не скажу.

— Ну ладно. В Тартар добровольно пройдёшь или будешь на меня драконом кидаться и кусаться?

— Пойду, — Махнул рукой Мракобесов. — Но ваша архаика скоро и сама завалится. Думаешь, что сбой невозможен? А многие так уже не думают. И людям пора бы уже облегчить путь, дать новое. Храм Йеба поможет.

— Облегчить путь куда?

— Домой, Нурик. Домой…

В Орловских сумерках в стороне окраинного пустыря зажёгся огромный столб огня, и призрачный небоскрёб, вбросив вокруг себя волны яркого света, будто провалился под землю — в Тартар. Здесь никогда не было комплекса с названием "Драконья скала". Мракобесов мог бы и догадаться.

Ньярлахотеп заходит с козырей на Совете богов

Закатная дождливая Агаповка грязью месилась под сапогами Аутлукова. Древний дракон шёл с авоськой из сельпо, предвосхищая вечерний ритуал обжигания желудка огненной водой. В голове крутились далёкие сцены кровавых церемоний. Вот сцена, как страшным ящером он возвышался над гиксосами, ввергая их в религиозный экстаз. В следующей сцене он — египетский бог-изгнанник-крокодил — швырял экзальтированные племена войной на Мемфис. В кровавом угаре смешались народы в первой войне за древний нооскоп — летающий храм Йеба.

Змей Йог-Сотот и отец бездны Птах, он же тот самый Йеб — оба защищали храм друг от друга, поскольку по-разному видели методы его применения. Потом, при участии Совета Богов, удалось договориться, и с тех пор летающий храм перемещался с места на место. Из пожираемых войной территорий он переезжал в спокойные районы с минимумом людей. В конце концов храм оказался в Кижах, где его и спиздили. Причём из-под носа самого Птаха-Йеба, иногда предпочитающего зваться Ньярлахотепом.

Аутлуков подошёл к подъезду и краем глаза зацепил надпись маркером на заборе: "Аутлуков Сотот верни 5 тысяч храм мразь". Подняв глаза на тёмные окна своей квартиры, Аутлуков увидел в кухонном окне высокий силуэт в капюшоне. Вздохнув, древний ящер растворился во тьме старого подъезда. Однако вместо привычной лестницы он оказался в тягучем мерцающем мареве, быстро всосавшем в себя древнее добро и выплюнувшем далеко-далеко отсюда…

…На каменный пол величественного Совета Богов…

— Штррах ангр'арш! — Громогласно выругался Аутлуков, рухнув на спину и расколотив тару в авоське.

Рядом стоял во весь рост Ньярлахотеп, глядя сверху вниз на приглашённую звезду. На высочайших престолах клубились грозовые облака, прошиваемые сетью молний — члены Совета в своём условно-бесформенном обличье, когда не нужно вселяться в углеродные формы.

— Ньярлатхотеп, гов-вор-ри! — Разнеслось оглушительное требование, раздавшееся будто отовсюду.

— Я считаю, что летающий храм Йеба утащил вот этот алкаш с Агаповки… — Нурик показал рукой на поднявшегося и отряхивающегося Аутлукова. Тот, заслушав слова старого товарища, застыл и удивлённо вгляделся в оратора.

— Приведи доводы! — Возбурлили боги-облака.

— Мне удалось установить, что в краже участвовали его протеже — драконы поменьше. Вересилен и Айтварас, которые жили в Кижах под именами Мракобесов и Духоборский. Их задача была в том, чтобы направленно меня ослабить в момент, когда Аутлуков в форме деда выкинул меня из сансары и завладел храмом. Я их обоих поймал и разместил в Тартаре, чтобы не убежали.

— Нурик, что ты несёшь… — Негромко промычал Аутлуков и искоса оглядел богов совета.

— Помимо этого стало известно, что Настенька, принимавшая участие в краже, при свидетелях называла Аутлукова "дедушка", ровно так же, как и в момент моей встречи с ней и дедом-похитителем. Кроме того, Йог-Сотот является одним из очень немногих, кто вообще способен меня развоплотить, пусть даже при помощи своих дружков-подельников. Я уже молчу о том, что эта драконья рожа уже угоняла храм ранее, как в той истории с гиксосами. Да, Аутлуков?

В Совете повисло тягучее молчание. Йог-Сотот долго удивлённо вглядывался в глаза Ньярлахотепа, пока отец бездны вглядывался в него.

— В том случае с гиксосами я защищал храм от неправильной эксплуатации, этот вопрос уже рассматривался на Совете. Ты, Нурик, забыл поди, что настроил его на жатву в своём дурацком Мемфисе? Потопами увлёкся, маньяк безумный! Я спасал людей и Совет потом нас рассудил. Сейчас я никакие храмы не воровал, а даже, наоборот, защищал сколько столетий! ВЫ С УМА ТУТ ВСЕ ПОСХОДИЛИ, ЧТО ЛИ? ЭШТВЕРК'НШРА РРАХ! — Заорал древний дракон в негодовании.

— И кому же прислуживали твои драконорожие друзья? Кому они вообще могут служить, кроме тебя, Аутлуков? Я уже даже не говорю, что ты от меня умалчивал древнюю природу этих людишек, когда я с ними в Кижах общался. Зачем утаивал, а!?

— НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО! Мы давно уже врозь с ними, я сам по себе, а они сами по себе, общих задач у нас давно нет. И я не утаивал, просто значения не придавал и хохотал над Нуриком, который пальцами искрил перед драконами думая, что шутит над людишками.

Аутлуков перевёл дыхание, ещё раз оглядел присутствующих и продолжил.

— Дайте мне увидеться с пленными драконами, давайте их прямо сюда перенесём. Я при вас с ними попробую поговорить, мне они врать не посмеют! Вот и выясним правду. Я и сам возмущен этой кражей, в которой меня обвиняют. Хочу разобраться.

— Я их из Тартара не выпущу до конца разбирательства, — Пробаритонил в ответ Ньярлахотеп. — Пошли в Тартар, Аутлуков, там все вместе и потолкуем.

— ПРИНИМАЕТСЯ! — загремел Совет Богов со стороны облачных представителей.

— Э, нет, друзья, — Развёл руками Аутлуков. — Там этот беспредельщик что угодно сможет делать, его же территория. Пусть для гарантии честного разговора с нами идёт кто-то из Совета Богов. И если мы выясним, что мои драконы виноваты — я сам же их осужу наравне с вами.

— Я ИДУ! — пробурлил облачно-грозовой Ниггурат, один из старейших духов и страшное божество из дикой колыбели человечества.

Совет Богов замерцал и загудел, повсюду забили молнии. Решение было принято. Ньярлахотепу, Йог-Сототу и Ниггурату был заказан путь в Тартар для разговора с пойманными драконами. Первые двое продолжали сверлить друг друга взглядами, тогда как последний окутал их холодным туманом и увлёк в мерцающую воронку.

Ад близко.

Флешбек.

Аутлуков спасает мир от Ньярлахотепа

Западный берег древнего Нила жарился в лучах губительного солнца. Защитники египетского Мемфиса прятались под белыми стенами города, за которыми орали и бились о ворота безумные гиксосы. Над ордами наступающих дикарей левитировал могучий древний ящер, будто сошедший со страниц страшной сказки. Пустынный дракон, воин жаркого солнца, крокодил из колыбели египетского народа кхем — сам Сет явился сюда. Он больше не сражался против змея Апопа за солнце Ра, но затмевал это солнце и сам был змеем — палящей огненной стихией.

Тем временем, с храмовой площади осаждённого города за сумасшествием наблюдал Ньярлахотеп.

Здесь его почитали, как демиурга и отца бездны Птаха. За спиной божества находился летающий храм Йеба, и дракон прибыл вместе с ордой именно за ним. Ньярлахотеп достал из кармана сигарету "Полёт", прикурил от искры из пальца и всмотрелся в неизбежное — падение городской крепости под ударами ящера. От пробитой стены побежали, ищя укрытие, задыхающиеся от жары, пыли и усталости защитники города. Иные оставались держать оборону до конца и падали замертво, так и не сделав ни шагу назад.

— В посмертных залах Аменти я рассужу вас по храбрости вашей,дети мои, — Прошептал Ньярлахотеп и уставился на высокого бога с телом человека и острой головой то ли осла, то ли трубкозуба, появившегося на месте дракона. Тот раскидывал египтян, как соломенные чучела, и уверенно направлялся к нему — отцу бездны Птаху и создателю храма Йеба.

Тем временем, на горизонте появились ещё два дракона поменьше, при виде которых Ньярлахотеп закурил вторую.

Имя Птах означало "скульптор" и принадлежало Ньярлохотепу по праву создателя материального мира, его архитектора, творца. Но будучи в физической форме, скульптор подчинялся её законам. Естественно, не весь он был воплощен в земном призраке — Ньярлахотепе, но лишь малой частью своей, и теперь та часть ждала в гости земную часть другого древнего бога — Сета, или Йог-Сотота, как его именовал Совет Богов.

Летающий храм Йеба представлял собой древний нооскоп — то есть устройство для управления Землёй в широком смысле. Именно он создавал физические условия для нужных катаклизмов, он же управлял людьми в заданной парадигме — через внутренний диалог, внушая целым народам те или иные идеи, нужные скульптору (иногда даже согласованные с Советом Богов, но чаще нет).

Быстрыми шагами Йог-Сотот настиг входа в храм и упёрся в Ньярлахотепа, преграждающего путь.

— Ньярлахотеп, у меня к тебе сперва мирное предложение. — Прохрипел пришелец. — Сзади меня ещё два дракона, и мы тебя выкинем из земной материальности, если будешь сопротивляться. Ты настроил храм на жатву — потоп. И мы с этим не согласны. Мы забираем храм Йеба себе, чтобы перенастроить.

— На что перенастроить? На молочные реки и кисельные берега? Да хер вам, рожи хвостатые, — Раздражённо ответил Птах, и в его глазах забурлила тьма, — Жатва необходима, мне нужно много душ в мире посмертия Аменти, чтобы провести работу как с ними, так и с очищенной от людей средой. Обычным же циклом уробороса всё будет долго и печально, чего вы, по тупости, не понимаете. Считайте, что я отзываю души для модернизации мира, потом выпущу обратно — пусть себе бегают, плодятся и размножаются. Пока же земля побудет пуста и безвидна. Если же проводить обновление среды внутри обычного цикла жизни и смерти, то процесс займёт тысячи лет. Идите, в общем, в жопу, мрази прекраснодушные.

— Сансара и люди — это не только твой проект, так что отойди по-хорошему, потопа не будет…

Не дослушав речи Йог-Сотота, Ньярлахотеп будто распался и раскинулся огромным тёмным призраком, накрыв собой захватчика под его страшный рык. Сет то частично растворялся, то появлялся вновь и рывками выбирался из призрачных объятий. В это время к храму подлетели два других дракона и мерцающее покрывало накрыли потоки огня, помогая Сототу выбраться окончательно. Вокруг призрачного Птаха загремели непонятные заклинания:

— Шаррт'хран рхэнн!

— Иршан тррэх хронт!

— Айяшрра Птах вуррт!

Началось землятресение и поднялся ужасающий гул будто из самой земли. Небо в две секунды покрылось черными тучами, прошиваемыми молниями.

Бой за Мемфис превратился в кошмарный сон. Сет и два дракона в некой запредельной метафизической борьбе сковали Ньярлахотепа и заставили его призрачные части вновь слиться в земную оболочку. Йог-Сотот схватил голову Птаха, прорычал что-то шипяще-змеиное, и отец бездны исчез, будучи вышвырнутым из созданной им же материальности. Подземные толчки ослабли, но город был безнадежно разрушен. Египтяне падали ниц, не в силах выдержать происходящего, тогда как гиксосы, несмотря на потери, зверели от крови и драконьих рыков.

Древний Сет вразвалку вошёл в летающий храм Йеба.

После нового подземного толчка огромная храмовая машина поднялась в воздух и устремилась на север, оставив вместо себя глубокий кратер. Потоп отменялся. Но начинался огромный скандал на Совете Богов, в результате которого спаситель людей добровольно сдал храм Совету, был объявлен вселенским злом и скатился на дно египетского пантеона, став одним из вдохновителей будущего образа Сатаны и не только. Впрочем, его путь по пантеонам только начинался. Стояла заря человечества, и древний дракон Аутлуков ещё не успел прийти к мнению, что для управления процессами не обязательно крушить города и затмевать солнце.

Флешбек.

Ньярлахотеп вытворяет всемирный потом

Возле храмовой стены древнего шумерского города Шуруппак стоял царь Зиусудра. Над ним возвышался великий бог Энки, прозванный людьми хитроумным и многомудрым. Много позднее Энки будет хитроумить и многомудрить в Агаповке, называясь Аутлуковым, сейчас же дело было очень серьёзным. Грядущее грозило человечеству гибелью.

— Внимай же мне, царь Зиусудра, — Прогремел Энки, подняв вверх указательный перст. — Ибо брат мой бог Энлиль, клятый Ньярлатхотеп… чудом протащил через Совет Богов решение о всемирном потопе. Тысячи лет восставал я против решения сего, даже летающий храм воровал, но поди ж ты…

— Что же теперь делать, о обширный разумом Энки?! — Взмолился Зиусудра, рухнув на колени и воздав руки вверх.

— Плавать умеешь?

— На ковчеге умею.

— Вот и плыви! Но должен ты, Зиусудра, поклясться мне, — На этих словах Энки схватил царя за шкирку и в упор воззрился на него страшным взглядом, — Что умолчишь о сим готовящемся катаклизме пред людьми прочими. Ибо запретил Совет Богов предупреждать всякого человека. Но ты, вроде, более-менее туда-сюда, посему спасёшься…

— Я туда-сюда, о Энки! Уж не усомнись, я более-менее туда-сюда!

Энки посмотрел на Зиусудру сверху вниз, еле видно покачал головой и закатил кверху глаза.

— Смотри только не возгордись. Так вот, семь дней и семь ночей будет лить отовсюду, а потом попустит. Выйдешь с ковчега и дашь жизнь новым племенам.

— А можно жену с собой взять? Ну, чтобы племенам жизнь…

— Можно, только ничего не объясняй, предупреждать никого нельзя. Скажешь, что поплыли на рыбалку или в круиз.

— Что такое вкруис?

— Это когда поплыли отдохнуть и заодно дать жизнь племенам. Всё, выполняй.

— А можно вместо жены возьму Ушутуту, дочь Шимуна? С ней у меня лучше работает давание жизни племенам…

— Ох, и кого же это я спасать собрался… — Прошептал, покачивая головой, Энки. — Впрочем, остальные ещё хуже, бери.

На пике огромной горы сидели двое с сигаретами "Полёт" в зубах и смотрели на страшный катаклизм. Внизу бурлила водная стихия, захватывая всё новые земли. Живые песчинки тысячами исчезали в бушующем потоке. Днём было темно, как ночью — чёрные тяжелые тучи спрятали солнце и обрушивали вниз стены воды.

— И не жалко тебе людей, Нурик? — Горестно спросил Энки, не поворачивая на товарища взгляд.

— Жалко, конечно. Но ничего, вот попадут всей оравой ко мне в царство мёртвых — ихний Кур — там я с душами и поработаю. Потом ох как заживут, друг мой Энки! А главное — не будут скрещиваться с нынешними бракованными идиотами, иначе вся работа зря.

— Да уж жили бы себе и дальше, развивались бы естественным путём. — Махнул рукой Энки, как вдруг услышал удивлённый возглас Энлиля-Ньярлахотепа…

— Эй, а что это там за бочка огромная плывёт? Это как так?! — Энлиль вглядывался куда-то вдаль и показывал пальцем на линию горизонта.

Энки затянулся, скосил глаза на Энлиля, ещё раз затянулся, посмотрел вдаль и помрачнел лицом. Там на волнах барахтался ковчег.

— Винная бочка огромная бултыхается, наверное.

— А по-моему это ковчег!

— Да ну, скажешь тоже! Где ж такое видано, чтобы на ковчеге от всемирного потопа спасаться? — Энки ещё раз покосился на товарища. Тот пристально вглядывался в даль, даже забывая затягиваться.

— Там вижу двоих людей! Один лежит на другом и дёргается. Не пойму, что происходит, надо выйти из физической формы и посмотреть.

— Ой да брось уже! — Замахал руками Энки. — Ну плывут двое на огромной бочке и умирают от потопа — вон уже в конвульсиях дёргаться начали. И что ты теперь будешь — к каждому дёргающемуся летать давление мерять?

— Хм, ну вообще да, тут ты, пожалуй, прав. — Рассудил Ньярлахотеп, ещё раз взглянул на далёкую сцену и щелчком пальцев отправил тлеющий бычок в путешествие.

Царь Зиусудра с красавицей Ушутуту полулежали на одеялах под огромным внешним навесом ковчега.

— Отстань уже, ну сколько можно!

— А я тебе говорю, сам великий Энки мне лично наказал, чтобы мы давали жизнь племенам! Так что устала, не устала, а нам перед Энки отчитываться!

— Точно сам Энки велел? Не врёшь?

— Да чтоб мне веслом по хребту!

…

Задавалась новая послепотопная жизнь человечества. Она оказалась очень похожей на старую допотопную стараниями Зиусудры, Ушутуты и лично многомудрого Энки.

Ньярлахотеп попал под летающий храм

После Совета Богов они оказались в Тартаре: Ньярлахотеп, Аутлуков и облачно-грозовой Ниггурат. Стояла задача допросить плененных Ньярлахотепом древних драконов — Вересилена и Айтвараса.

Тартар был тёмен и представлял собой лабиринт из древнего камня, прошиваемый сетью катакомб, галерей, чёрных провалов и подземных рек. Огромные залы сменялись узкими коридорами и не было возможности ориентироваться в пространстве.

— Нурик, ну вот зачем тебе этот Тартар нужен? Души ты здесь не хранишь, механизмов тут нет, один сплошной недострой. — Бурчал Аутлуков, вглядываясь во тьму потусторонним взглядом.

— У меня тут санаторий для всяких хвостатых паразитов, вроде твоих подельников, Сотот. — Огрызнулся Ньярлахотеп, ведущий группу по только ему одному известному пути.

Пространства Тартара походили на некий сумасшедший гротеск. Иногда путь проходил через открытые террасы, и тогда вдали угадывались очертания чёрных городов и становилось ясно, насколько этот мир огромен.

В какой-то момент путь привел делегацию к каменному острову округлой формы, окольцованному ртутной рекой. Попасть на остров можно было по железному мосту, раскалённому до красна. За мостом в тишине лежали два огромных дракона.

— Это чего, река Смородина и Калинов мост, за которым Змей-Горыныч? — Хохотнул Аутлуков.

— Ты сейчас дохохочешься, что третьим с ними будешь.

Троица пересекла мост, который перестал быть горячим по мановению руки Нурика, и драконы встрепенулись. Первым поднял голову Вересилен:

— Аш'шграт Сотот! Аш'шграт!

— И тебе привет, старый друг, и Айтварасу тоже салют! — Приветствовал друзей агаповский алкаш Йог-Сотот. — Ну вот мы все и собрались, и добрый друг Ниггурат с нами.

Ньярлахотепу не понравился тон происходящего. Не было похоже, что Сотот собирался допрашивать этих двоих. Нурик достал из пачки сигарету "Полёт", затянулся и повернул голову на грозного древнего Ниггурата — посланца Совета Богов. Но сразу же отвернулся с круглыми глазами и повернулся опять…

Настенька.

Ньярлахотеп смотрел туда, где должен был висеть облачный Ниггурат, но там стояла Настенька и улыбалась.

— Привет, Нурик. — Защебетала помощница мэра Кижей и соучастница угона летающего храма Йеба.

— Ниггурат? Как такое возможно?.. А как же… Ниггурат… Так это я с тобой тогда в гараже…

— Ахаха, Нурик. Ну не со мной, а с этой забавной телесной формой, да какая разница! У нас для тебя сюрприз.

Ньярлахотеп широко улыбнулся и осмотрел присутствующих.

— Вы же у меня в Тартаре, идиоты. Ну ладно Аутлуков — этот никогда из дурацких ситуаций не вылезает, но ты-то, Ниггурат! — Повысил голос удивлённый Ньярлахотеп. — Я вас всех четверых здесь запру, вы тут вообще никто. Шайка предателей и воров!

— Зря ты, Нурик, в сюрпризы не веришь. — Назидательно парировал Аутлуков. — Твой храм Йеба я доработал, пока тебя в Кижах не было. И не только я. — На этих словах Аутлуков подмигнул Настеньке, и та подмигнула в ответ.

— Что вы там доработали?

— Мы на время отстраним тебя от активности в сансаре и вернём настройки Эдема. Твой дурацкий уроборос с циклом жатвы и страданий многим надоел — ничего никуда не развивается, Нурик. Ты просто таскаешь души туда-сюда безо всякой пользы, уже сколько циклов прошло зря.

— Это как вы меня отстраните, балаболы? Я и есть мир, мы неделимы.

— Храм поможет тебя немножко отвлечь от всякой ерунды, вроде нашего вопроса с настройкой мира.

Аутлуков вытащил из кармана некий прибор, похожий на пульт. Через мгновение Ньярлахотеп обратился в огромную тень и воздух Тартара начал загустевать, обращаясь в твёрдую материю. Вересилен, Айтварас и Ниггурат в облике Настеньки пытались сдержать усилия Нурика, ведя непостижимую метафизическую борьбу. Однако, материя продолжала уплотняться и грозила сковать ренегатов в тесном плену.

Аутлуков сжал пульт и Тартар затрясло, со всех сторон поднялся страшный гул, и далёкие чёрные города принялись рушиться под неведомыми ударами. Летающий храм Йеба вторгся в Тартар, превращая в руины всё на своём пути.

Ощущая разрушение Тартара, Тень-Нурик невольно ослабил объятия густеющей материи, дав продышаться заговорщикам. В бесконечно уплотняющемся мире они не могли менять физическую форму, рискуя оставить всю её здесь — в страшной ловушке архитектора материи. Таков Тартар — отсюда не уйдёшь, пока не выпустит он — Ньярлахотеп.

Храм Йеба метеоритом пикировал к месту борьбы высших сил, испуская потоки ярчайшего ослепительного света. Тартар ходил ходуном и рушилось буквально всё, что могло быть разрушено. Далёкие чёрные башни, небоскрёбы, стены, галереи. Исходящий от храма свет позволял увидеть бескрайние горизонты разрушений, им же производимых. Добравшись до зоны схватки, храм опустился на каменное плато острова, продолжая светиться. Испускаемый свет растворял чёрную тень — Ньярлахотепа, который не мог предпринять решающий удар. Борьба с двумя великими богами и двумя драконами в условиях падения Тартара и воздействия храма Йеба Нурику не удавалась даже на собственной территории.

Когда поверженная растворившаяся тень Ньярлахотепа снова приняла человеческий облик, то дух смерти увидел себя в окружении четырёх фигур, тонущих в ярком свете храма. То был свет, победивший его — Ньярлахотепа — гибельную тень.

— Собирай свой Тартар заново, Нурик. А мы пока наведаемся в Совет Богов. — Постановил древний ящер Йог-Сотот. — Думаю, что тебе пока стоит отдохнуть. Тартар — это же часть тебя, да? В общем, подлечись, а там видно будет.

— Что вы наделали, дебилы? — Прохрипел Ньярлахотеп и облокотился об уцелевший кусок древней стены. — Вы вообще не представляете… Ну, давайте, летите и посмотрите. — Махнул рукой Нурик и сполз по стене, усевшись на каменный выступ и опустив голову в капюшоне на широкую грудь. Нащупав в кармане бутылку водки "Шаман", дух смерти опрокинул в себя содержимое, справив поминки по человечеству.

Делегация реформаторов сансары водрузилась в летающий храм Йеба и проложила себе новый маршрут в смежное измерение — Совет Богов. Их взгляд на человеческие дела был более оптимистичен.

Йог-Сотот и пустота

Обрушив Тартар на голову его создателю — Ньярлахотепу — Аутлуков с подельниками высадился в залах Совета Богов. Настало время сообщить Совету о его роспуске. Оценивать риски такого мероприятия довольно сложно, но выбора не было — назад уже не повернёшь. Однако если Ньярлахотепа нельзя отделить от материального мира и выгнать окончательно, то членов Совета — можно. Они — лишь проекции тех, кто живёт за пределами, их материальные посольства. И эти посольства пора было позакрывать. Всё во имя людей и Эдема!

Однако Совет Богов был пуст.

Йог-Сотот ходил по каменному залу, который выглядел непривычно ветхим и будто недостроенным. Огромные престолы возвышались по краям, но не было никакого признака грозных облачных представителей. Зависший в небытии священный Цафон походил на собственную гротескную карикатуру. Больше того, Сотот ощущал неустойчивость этой ранее убедительной иллюзии. Совет Богов словно медленно таял.

— А где все? — Риторически спросил Аутлуков, глядя по сторонам.

— Ниггурат тоже исчез. — Поделился ценным наблюдением Айтварас, шагающий по Совету в человеческом обличье философа Духоборского. — Всё выглядит так, будто мы внутри распадающегося морока.

— Понятно, что морока, но вот почему распадающегося — не ясно. Никогда раньше такого не было. — Аутлуков достал из кармана штанов пачку сигарет "Полёт", подозрительно на неё посмотрел и закурил. — Почему я всё время курю этот дурацкий "Полёт"? Откуда взялась эта привычка? — Скривился древний Сотот, но сигарету не бросил.

— Вы с Нуриком всегда эту дрянь курили. — Послышался комментарий Вересилена. — И водку "Шаман" пили со дня сотворения сансары. Оба.

Аутлуков стоял с сигаретой в зубах, запихнув руки в карманы. Происходило что-то очень непонятное. Более того — пугающее, что вообще было нонсенсом для древнего змея. Он ощущал, как привычный мир будто выдувается из него незримыми ветрами. Вырвавшись из Тартара Сотот представлял себе, как выдворит облачных богов за пределы мира. И вот теперь этих богов нет и будто никогда не было. Помогавший мятежникам Ниггурат тоже исчез вместе с другими членами Совета.

— Это может быть как-то связано с разрушением Тартара? — Скорее в никуда спросил Аутлуков, глядя на огромный пустой престол.

— Мы в таком не разбираемся. — Хором ответили его спутники младшие драконы.

— А вы почему теперь хором говорите? — Повернул голову на собеседников Аутлуков.

— Случайно получилось. — Ответил ему хор из двух голосов.

— Пусть говорит кто-то один.

— Хорошо. — Ответило всё то же двуголосие.

Сотот окончательно потерялся, глядя то на застывшие маски лиц Вересилена и Айтвараса, то на пустой зал Совета. Промаявшись с минуту, он побрёл в направлении летающего храма Йеба — его главного орудия в деле скорого преображения человечества. Подойдя к храму и оглянувшись, Йог-Сотот увидел то, что боялся увидеть — его древних товарищей не было. Куда всех унесло это проклятое место и почему всё так странно — то были вопросы без ответов.

Тартара больше не было, Совета Богов и Ниггурата не было, Вересилена и Айтвараса — не было. Даже Ньярлахотеп не стал преследовать мятежный храм Йеба и здесь его, опять же, не было. Ранее древний ящер опасался того, что дух смерти ворвётся сюда и ситуация опять скатится в дебош неизмеримой мощности. Теперь же Сотот скорее желал увидеть Нурика, как атрибут привычного и понятного мироздания. А с другой стороны — не хотел, поскольку остался со взбешённым отцом бездны Ньярлахотепом один на один.

Аутлуков создал новый маршрут следования храма: сансара, планета Земля. В этом умирающем месте оставаться не было смысла, тогда как впереди ждала главная задача — настройка новых условий жизни на планете. Попутно придётся разобраться, куда все пропали. Хотя интуиция потустороннего существа подсказывала Сототу, что его горизонт планирования закончился прямо там — в Тартаре, ныне разрушенном.

Ньярлахотеп и Аутлуков. Конец

Оказавшись в земной атмосфере, Сотот завис над крупным мегаполисом. Летающий храм Йеба позволял видеть всё, что творилось внизу. А там было, на что посмотреть. Сошедшая с ума тектоника буквально сожрала город. Сотот наблюдал, как проваливаются под землю одни городские районы и взмывают скалами вверх другие. Техносфера подобно налёту пыли стиралась с поверхности дланью армагеддона. Гул земли был подобен дьявольскому рёву, приглашающему человечество в ад.

Летающий храм часами парил над поверхностью, чтобы древнее божество Йог-Сотот увидело, как катаклизм объял всю заселённую поверхность планеты. На его глазах страшные цунами сносили мегаполисы, а вулканы разрывались на части, выкидывая в небеса жидкое пламя. Вместо Эдема — Инферно. И над всем этим возвышалась, накрывая землю и небеса, исполинская тень — Призрак мира сего, погрузивший в себя, как в саван — всех детей своих. Демиург Птах, Энлиль, Ньярлахотеп — вот имена той тени, что наблюдала за исходом его творений в миры другие — посмертные. Рагнарёк, армагеддон, конец света… Далёкие предания сбывались прямо сейчас.

Посадив храм на пепелище, Сотот пошёл в направлении края бездны-обрыва прямо посреди некогда шумного города. Там, свесив ноги, сидел знакомый силуэт в балахоне с глубоким капюшоном. Ньярлахотеп. Древний дракон подходил медленно. Война, которую он развязал, сгубила всех, и дальше воевать было некуда, равно как и бежать — некуда и незачем. Усевшись рядом, Сотот долго молчал. Ньярлахотеп никак не реагировал на старого товарища. И всё же, молчание не продлилось вечность.

— Нурик, это из-за Тартара всё разрушилось? Я не знал, что так будет…

— Тартар содержит… содержал в себе архитектуру тектоносферы, а также метафизический слепок техносферы. Долго объяснять. Да и незачем уже.

— Слушай, я тут в Совет Богов залетал. Там никого нет. Облачные представители пропали. И сама иллюзия Цафона распадается. Там же исчезли Вересилен и Айтварас. Кажется, я кое-что начал понимать…

Ньярлахотеп достал из кармана пачку сигарет Полёт, закурил, протянул пачку Сототу, тот тоже закурил.

— И что же ты начал понимать?

— Нурик, а ты никогда не задавался вопросом, почему мы с тобой оба всё время курим "Полёт" и пьём водку "Шаман"? — Вынул сигарету изо рта древний ящер и внимательно её разглядел.

— Задался недавно, когда ты из Тартара улетел.

— Совет Богов, старые драконы, их ведь и не было никогда, да? Ну, то есть, я, конечно, понимаю, что мир — это иллюзия, но вот когда всё распадается и исчезает прямо у тебя на глазах…

— Ты ведь не про них, а про себя хочешь спросить, да, Аутлуков? — Скосил на собеседника взгляд дух смерти.

— Да. — Кивнул головой тот.

Ньярлахотеп долго молчал, вглядываясь в раскинувшуюся внизу бездну. Потом заговорил, не поднимая взгляда.

— Вот скажи мне могучий Сотот, скучно ли тебе было в нашей сансаре? Казалось бы, ты столь древний и великий, что вся эта земная суета должна была нагонять на тебя сонливость. Но я отвечу вместо тебя — ты совсем не скучал. У тебя был я — якобы антагонист и узурпатор власти над сансарой. У тебя был Совет Богов — странная камарилья из неведомых миров, зачем-то надстоящая над нами. У тебя были товарищи драконы, такие как Вересилен, Айтварас, Огненный Змей и прочие. У тебя были народы, которыми ты ходил на меня войной, как те же гиксосы или германские варвары. У тебя была цель — перехватить власть над людьми и вернуть им Эдем. И средство тоже было — летающий храм Йеба. Ну весело же, да?

— Да. — Коротко кивнул в знак согласия Йог-Сотот. — Очень весело.

— Вот и всем было весело. Совет Богов веселился с того, что всё выходит из-под контроля. Я веселился от того, что всякие самозванцы вмешиваются в моё творение — сансару. Это иллюзия борьбы, Аутлуков, только и всего. Не было никакого Совета Богов, твоих корешей-драконов, самозванцев в моей сансаре тоже не было и неоткуда им было взяться.

— А я был? — Тихо спросил Аутлуков, вцепившись зубами в сигарету.

Ньярлахотеп продолжал неподвижно сидеть, глядя в бездну под ногами. За весь разговор он ни разу не повернул голову на собеседника.

— А теперь представь, Аутлуков, другую картину. Ты один сущий на всё мироздание. Нет не только равных тебе, но и вообще никого, считай, нет. Ты что-то производишь, но это никто не увидит из тех, кто мог бы это понять. Тебе не с кем взаимодействовать, общаться, бороться, доказывать, интриговать, возмущаться, и нет врага, против которого ты мог бы мобилизоваться. Нет цели, нет мотива, нет вызова. Полное безвыходное одиночество. Ты бы попробовал сыграть в шахматы сам с собой пару миллиардов раз.

— Какие-то людские категории пошли, Нурик.

— А люди — чьи подобия?

— Ты прямо не отвечаешь, но я, кажется, почти понял.

— И лишь сыграв эти пару миллиардов партий в шахматы против самого себя, моё единосущное Я начинает исторгать из себя иллюзии тех, кто якобы "не Я". Живые иллюзии, самосознающие. Дело за малым — внутри цикла, то есть шахматной партии, не подозревать о том, что Я здесь один и играю сам с собой. Ты, Аутлуков — это лишь часть единого Я, которая в конце цикла возвращается в меня же, как и все прочие фигуры на шахматной доске. Эта партия закончилась гибелью моих чад человеческих. Ты и победил, и проиграл одновременно.

Йог-Сотот больше не пытался делать затяжки, а просто стеклянными глазами смотрел в никуда.

— Я сейчас исчезну, как и прочие иллюзии?

— Ты, Аутлуков, очень интересная иллюзия, хотя я бы лучше сказал — часть меня. За окончанием этого цикла начнётся новый — так было всегда. И я не хотел бы тебя совсем потерять. В новом цикле ты будешь человеком, то есть одним из тех, ради кого ты так старался всю эту партию. Но, в-сущности, ты останешься собой: философ из бочки, мудрец, чуждый пафоса и признания. Будешь рождаться и умирать. Древний дракон — знающий больше остальных, но не помнящий, откуда он это знает.

— Ты хоть придёшь меня навестить, Нурик? В какой-нибудь из жизней? — В глазах Сотота появилось нечто, похожее на трудновыразимую печаль, — Мне хрен с ней, с сансарой. Посидели бы на бревне, или на перевёрнутом ведре… Выпили бы.

Ньярлахотеп хранил молчание, растянувшееся на многие минуты. Вокруг двух древних товарищей закружил шквальный ветер, грозящий столкнуть их прямо в бездну. Нурик вскинул руки вверх, и две сидящие иллюзии обратились в пепельный туман, устремившийся вверх — в огромную тень — Призрак мира сего.

Где-то в новом цикле

Главный инженер НИИ Полувысоких технологий Аутлуков лежал на койке агаповской больницы с модным заболеванием — шапковирус. В палату вихрем ворвалась медсестра с авоськой в руках.

— Аутлуков, тут приходил какой-то высокий мужик в балахоне с капюшоном и передал тебе передачу. Вот, держи. — На этих словах медсестра начала выуживать и раскладывать на тумбочку содержимое авоськи.

Перед взором Аутлукова оказались апельсин, бутылка водки "Шаман", пачка сигарет "Полёт" и сложенная записка.

— А он хоть представился? — спросил удивлённый Аутлуков.

— Ой, ну я не запомнила, там такое восточное имя, я не разбираюсь. Судя по балахону, сектант какой-то.

— Наверное собираются в тендере нашего НИИ участвовать и решили умасливать. — Почесал в затылке Аутлуков и потянулся за бутылкой.

— Не вздумай пить в палате! — Повысила голос медсестра, вышла в коридор, потом снова открыла дверь, и, сунув внутрь голову, закончила. — А то выгоним и дома будешь лечиться.

Аутлуков налил сто граммов в чайную кружку, опрокинул, закусил долькой апельсина и блаженно развалился на койке. Затем протянул руку к записке, раскрыл, прочитал:

Будь здоров, Аутлуков.

Оглавление

Предисловие

Аутлуков с Ньярлахотепом против сноса гаражей

Аутлуков с Ньярлахотепом на Совете богов

Сатанисты призвали Аутлукова с Ньярлахотепом

Философ учит жизни Ньярлахотепа

Из гаражей Ньярлахотепа изгоняют злых духов

Ньярлахотеп пал жертвой отвлекающих манёвров

Большой чиновник кошмарит Ньярлахотепа

Ньярлахотеп выступает с докладом о мироустройстве

Ньярлахотеп изводит должников за свет

Ньярлахотепа обокрали

Ньярлахотеп с Аутлуковым расследуют пропажу храма

Ньярлахотеп допрашивает свидетеля

Ньярлахотеп преследует драконов

Ньярлахотеп заходит с козырей на Совете богов

Ньярлахотеп попал под летающий храм

Йог-Сотот и пустота

Ньярлахотеп и Аутлуков. Конец

Где-то в новом цикле