Дороги богов и демонов [Константин Андреевич Чиганов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (40) »
Константин Чиганов Дороги богов и демонов
Знатоку цигуна, профессору и моему учителю, истинному сверхчеловеку Владимиру Александровичу Авдееву посвящается
Пусть не кажется порою,Что сражаться будет просто.Мы отважные героиОчень маленького роста.А. Макаревич «Маленькие герои»
Посмотри, как узкиБриллиантовые дороги.Нас зажали в тискиБриллиантовые дороги.Горят над нами, горят,Помрачая рассудок,Бриллиантовые дорогиВ темное время суток…«Наутилус» «Бриллиантовые дороги»
Пролог БРАТЬЯ
Испания Теруэльский выступ 28 декабря 1937 г.Снег такой глубины необычаен для Испании. Вчера пало здание банка — последний оплот франкистов в Теруэле. Город был взят полуодетой и кое-как вооруженной республиканской армией. Мороз стоял под -20. Уже казалось, что дело Республики победит. Уже казалось, что БТ — 5 Интернационального танкового полка докатятся до границы страны и вышибут фалангу с испанской земли. Начинали отдаляться друг от друга те, кто по-разному представлял будущее Испании после победы: анархисты, коммунисты, троцкисты, социал-демократы. Пестрые дети Республики. Непробудно спал в красной земле Испании расстрелянный фалангистами в селении Виснар 19 августа года 1936 от Рождества Христова поэт Федерико Гарсиа Лорка. ¡Viva Espana! Франко был общим врагом, который заставлял их держаться вместе. Франко теперь был и его личным врагом… После Фуэнтес, где полегла половина его роты. …Он полулежал в свежем снегу на склоне какого-то оврага. Ему не хотелось пачкать такой чистый снег, но кровь все текла из раны на боку, и алая на белом вытаявшая дыра вызывала у него отвращение. «Пожалуй, мне не вытянуть». Эта мысль пришла уже в который раз и не вызвала в душе ровно ничего. Он слышал, что перед смертью вспоминается былая жизнь, но и это не подтверждалось — он даже намеренно не мог вспомнить, как оно, в России. Дома. И без всякой связи подумал, что Новый год через три дня. Стрельба вдали то усиливалась, то затихала. Несколько артиллерийских выстрелов, и следом недалеко ударили разрывы. Он крепче сжал рукоять револьвера. Родная шероховатость темного дерева успокаивала хоть немного. Снег заскрипел, и от неожиданного волнения он приподнялся: кто-то спускался в овраг. Кого принесло? Он наставил ствол на звук, и, наконец, увидел этого другого. Фалангиста. Молодой офицер испанской фаланги с «Астрой» наготове еще не заметил его. Он был почти так же оборван, как солдаты Республики, небрит, с черной щетиной на щеках и голубыми глазами — раненый, обладавший хорошим зрением, отчетливо различил это. И подумал, что, наверное, такого парня любят женщины. Почему он не стал стрелять, он и сам бы сказать не смог. Может, просто стало все безразлично. Офицер с лейтенантскими звездочками уже на дне оврага повернулся и увидел его. Тогда он невыразительно сказал, стараясь только, чтобы голос звучал погромче: — Брось оружие… И понял, что офицер очень похож на него самого. Просто одно лицо. Лейтенант, глядя в отверстие ствола, послушно бросил пистолет, и поднял руки, странно дернув щекой. — Садись, — приказал республиканец. — Где ваши? — Я не буду отвечать, — вздернул подбородок пленник. Теперь он явно ощущал унижение, поняв, что попал в плен к полумертвому и беспомощному врагу.
Они еще вглядывались глаза в глаза, когда в паре метров упал первый артиллерийский снаряд. Ударная волна и комья земли заставили полуоглушенного франкиста пасть рядом. Падая, он не столь испугано, сколь удивленно произнес: — О, Господи! Сказал он это по-русски. Раненый зашевелился и удивленно спросил, тоже по-русски: — Ты наш? Из России? Ему внушали не афишировать «факт дружеской помощи испанскому народу». Сейчас, при смерти, он плевал на это. — Не ваш! Но из России. Вот уже двадцать лет. — А-а, сбежали от революции. Буржуи. Как звать-то тебя? — Александром. Мне пять лет было в вашу революцию. — Меня Николаем. Младший брат у меня был Саша, погиб в гражданскую. Твоих лет, кстати. Они долго молчали, глядя в глаза один другому. — Рождество скоро. Десять дней осталось. У нас на Рождество ставили елку с фонариком наверху… — вздохнув, неизвестно зачем произнес франкист. — И у нас ставили… — несколько удивленно отозвался республиканец. — Фонарик такой круглый, синий, а в нем свечка. Я его уронил как-то, и он треснул. — Треснул… — недоверчиво произнес враг. — Слушай, расскажи, как ты уехал из России. И, как будто не было ничего удивительного в том, чтобы под дальний гул разрывов делиться детскими
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (40) »
Последние комментарии
1 день 3 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 17 часов назад