Стрелочница Анна [Федор Галич] (fb2) читать онлайн

Федор Галич Стрелочница Анна

Сначала, когда Анну Петровну, одинокую тридцатипятилетнюю продавщицу горячих пирожков с «рисом-с мясом», беляшей с картошкой и расстегаев с рыбой, сделали виноватой в том, что пассажир опоздал на поезд из-за того, что во время пятиминутной стоянки на станции он простоял в очереди за её пирожками дольше отведённого на стоянку времени, и после того, как, не разобравшись в ситуации, опираясь на беспредельную формулировку: «КЛИЕНТ ВСЕГДА ПРАВ, А УЖ ПАССАЖИР – ТЕМ БОЛЕЕ», её уволили, она хотела со злости ВСЕХ поубивать. Но, вспомнив Анну Каренину и булгаковскую Аннушку, пролившую масло (на котором поскользнулся человек и попал под трамвай) поняла, что кармическая связь женского имени АННА с ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГОЙ, делает и из неё «козу отпущения», виноватую во всём. Однако она не пожелала становиться очередным пассивным литературным персонажем, а решила превратиться в активного, злого и беспощадного мстителя.

Выбрав самую «виноватую» профессию из всех существующих на земле, она устроилась «СТРЕЛОЧНИКОМ» на небольшой, захолустной станции, соседствующей с той, на которой она торговала пирожками. Её «предшественник», работавший стрелочником до неё, не был уволен по собственному желанию, не был сокращён или с почётом отправлен на пенсию. Он просто пропал при загадочных обстоятельствах. Администрация железной дороги утверждала, что он самовольно покинул пост, оставив без присмотра железнодорожный переезд, а местные люди поговаривали, что его похитили инопланетяне. Но ни к той, ни к другой версии люди всерьёз не относились, а просто заменили его на Анну и забыли о нём, как об обычном никчёмном человеке. Ведь, как говорится: У НАС В СТРАНЕ НЕЗАМЕНИМЫХ ЛЮДЕЙ НЕТ.

Всеобщая мировая модернизация железной дороги шагнула так далеко, что даже дошла и до этой глубинки. Все механические стрелки были заменены автоматическими и управлялись пультом из домика Анны, хотя до самого домика модернизация так и не дошла. Облезлая избушка, напоминающая по размерам комфортабельный тамбур, отапливалась с помощью обогревателя и освещалась одной сорокаваттной лампочкой. Еда разогревалась одноконфорочной электроплиткой, а душа согревалась – пол-литровой сорокаградусной водочкой.

Изо дня в день, под стук колёс железнодорожных составов, проезжающих мимо окон её избушки, Анна «вынашивала» свою «зачавшуюся» во время того увольнительного «изнасилования» мечту о мести, которая росла в ней не по дням, а по часам. А представляла она эти будущие «роды справедливости», так: под торжественную музыку духового оркестра от станции отходит поезд с начальством вокзала, подписавшим приказ об её увольнении. Лоснящиеся, довольные рожи, предвкушая беззаботный отдых, улыбаясь, машут провожающим руками, и поезд, постепенно набирая скорость в сторону юга, мчит их в отпуск. «Пролетая» на полной скорости мимо станции Анны, поезд, слегка качнувшись, уходит в сторону от стрелки и летит под откос. Испуганные лица смотрят сквозь окна на ехидно улыбающуюся Анну и с криком падают вниз. Анна, держа в руках рычаг стрелки, словно «меч всевластия», поднимает голову к небу и начинает зловеще хохотать. Вороны, каркая, слетаются на шум беды и, предвкушая пир, кружат вокруг места происшествия… Вот такой она видела «цену», которую должны были заплатить ей, её обидчики.

Однажды, выпивая с путеобходчиком Иванычем, Анна разоткровенничалась и в беседе «за жизнь» открылась ему, рассказав о своей мечте. Иваныч, хоть был и в преклонном возрасте, но тоже давно мечтал и ждал, когда Анна откроет перед ним, но не свои тайны души, а «врата» своей плоти. Прерывать рассказ Анны своими обманутыми ожиданиями он не стал, а терпеливо дослушав сценарий катастрофы до финального зловещего хохота Анны, протрезвев, всё же нашёл то, что объединяло их чёрствые души. Выпив залпом стакан водки, он вытаращил глаза на замолчавшую Анну и, не моргая, уставившись в никуда стеклянным взглядом, поведал ей о том, как во время Великой Отечественной войны, будучи пацаном, партизанил в этих краях. Как однажды их отряду дали задание пустить под откос эшелон с фашистами, который шёл на передовую. Как фрицы, опасаясь партизан, предусмотрели возможное нападение и прицепили перед составом открытый вагон с пленным гражданским населением. Как ехав впереди состава навстречу своей смерти, старики, женщины и дети жались друг к дружке от холода и встречного ветра, не подозревая о том, что их ждёт за поворотом. Как командир, приставив тогда к его голове пистолет, со словами: «МЫ НЕ МОЖЕМ НЕ ВЫПОЛНИТЬ ПРИКАЗ И ПРОПУСТИТЬ ФРИЦЕВ К МОСКВЕ», приказал привести взрывное устройство в действие. И как, мысленно прося прощения у «живого щита», он зажмурился и взорвал тот мост. Как, вперемежку с немецкими танками, пушками и матерящимися по-немецки фрицами, вниз летели кричащие женщины, ничего непонимающие дети и молчаливые старики…

А когда Иваныч закончил свой рассказ, он выпил залпом ещё один стакан водки и, зарыдав, прокряхтел:

– Они до сих пор приходят ко мне во снах и просят меня не подрывать мост!

Анна, глядя на бьющегося в истерике бывшего партизана, сопоставляла свои и его «несправедливости», образно взвешивая на невидимых весах пирожки и танки, её увольнение и жизни ни в чём неповинных людей.

Будут ли и к ней, если сбудется её мечта, во снах приходить эти лоснящиеся рожи и умолять не спускать их под откос? Или лучше ЕЙ посещать сны этих бюрократов, укоряя в несправедливом увольнении?

Так или иначе, но история Иваныча перевернула жизненные «рельсы» Анны, как железнодорожная стрелка, и направила её на путь истинной благодетели. Её желание пускать поезда под откос сменилось другим желанием. Ей неистово захотелось стать героем нашего времени, чтобы повернуть время вспять и исправить хотя бы одну, пусть даже самую маленькую несправедливость. Она перестала пить водку, вспоминать лоснящиеся рожи начальников вокзала, пирожки и привередливых пассажиров, «качающих» свои права. Она начала НОВУЮ, добродетельную жизнь.

Обустроив свою невзрачную избушку и создав в ней домашний уют, Анна принялась и за «рабочее» место. Отдраив до блеска семафоры, подкрасив свежей краской шлагбаумы и, очистив территорию от мусора, она как птица-синица, свившая своё «железнодорожное гнездо», стала относиться к своим обязанностям с такой любовью, нежным трепетом и заботой, что это стало не просто работой, а её жизненным призванием.

Тот азарт, с которым Анна приводила в порядок свои «владения», натолкнул её в один прекрасный день на удивительную находку… Старая механическая, ручная стрела, торчащая из заросших кустов, указывала на еле видневшееся из-под травы железнодорожное полотно, ведущее в заброшенный тоннель. Анну, словно сквозняком тянуло в этот тоннель и она, осторожно переступая по рельсам, направилась к его входу. Заходить вовнутрь Анна всё же не решилась. Идти в кромешную тьму без фонарика, чтобы наступить на какую-нибудь крысу и умереть от страха, не входило в её планы, а вот изучить повнимательнее стрелу ей захотелось. Вернувшись к началу старинного «артефакта» и осмотрев стрелу, Анна не выявила никаких видимых механических повреждений и, очистив пространство между рельсами от шишек и веток, решила попробовать перевести стрелу в противоположное положение. Поудобнее обхватив рычаг, она со всей силы перевела стрелу. Рельсы, глухо щёлкнув, сомкнулись, а из тоннеля потянуло холодным воздухом…

– Ух, ты, работает! – хотела было подумать Анна, но выбежавший из тоннеля грязный и небритый мужчина вспугнул все её мысли.

Взвизгнув от неожиданности, Анна, словно «Царевна-Лягушка», вцепившись со всей силы в стрелу, выпучила глаза на быстро приближающегося к ней сказочного «бегуна».

Мужик, нервно оглядываясь на тоннель, подбежал к стреле и, оттолкнув Анну в сторону (будто она не человек, а швабра, стоявшая возле стрелы на рельсах) перевёл механизм в обратное положение. Стрела, также глухо щёлкнув, вернула рельсы в исходное положение. Холодный ветерок перестал дуть из тоннеля, а мужик, тяжело дыша, упал на спину в траву и, глядя на небо, запричитал: – Спасибо тебе, Господи, за то, что ты сжалился надо мной и впустил меня обратно!

И, поцеловав нательный крестик, начал энергично креститься.

– Ты чего растолкался, козёл? – поднимаясь на ноги, закричала Анна на мужика, отряхивая пыль с задницы. – Я сейчас дорожную полицию вызову, так они тебе таких х… натолкают, мало не покажется!

– Милиция тут не поможет. А вот ты можешь помочь, если принесёшь мне свежую газету, деньги и фотографию Красной площади. Иначе они не поверят – и меня шлёпнут, и наших соотечественников двадцать миллионов погибнет.

– А может тебе просто ключ от квартиры отдать, где деньги лежат? – иронично предложила Анна и ехидно усмехнулась. – Тоже мне, барин нашёлся! Газету ему свежую принеси. Может тебе ещё и шампанского с ананасами да пионерок несовершеннолетних в коротких юбочках?

– Пока ты, дура, тут шутишь, там война может начаться! – ткнув пальцем в сторону тоннеля, зло воскликнул мужик.

– Война в тоннеле? С кем? С крысами? Или вы там с собутыльниками фуфырик одеколона поделить между собой не можете? – с той же иронией переспросила Анна, продолжая злиться на мужика за его неджентльменское обращение с дамами.

– Значит, слушай меня внимательно, шутница… Если не хочешь, можешь не помогать. Но это не просто тоннель, а портал перемещения во времени! Две недели назад, в начале июня, я, также как и ты, случайно обнаружил эту стрелу, переключил рельсы времени и направил в тоннель – ПРОШЛОЕ. Короче, в один щелчок стрелЫ мои жизненные рельсы перескочили с девяносто первого года, на сорок первый! Но узнал я об этом чуть позже, когда вошёл в тоннель и оказался в начале июня сорок первого года… Моя железнодорожная форма неустановленного образца тут же привлекла к себе внимание и проблемы, в виде сотрудников НКВД. В общем, меня арестовали. Я попытался объяснить, что я из будущего и знаю, что двадцать второго июня начнётся Великая Отечественная война, а закончится в сорок пятом, и что если они отпустят меня, то я смогу предоставить доказательства своих слов, например: достать фотографии современной Москвы, свежий номер газеты «ПРАВДА» или современные купюры советских денег. Но они, естественно, не поверили в мои «экстрасенсорные» способности и уж тем более в то, что я из будущего. Мою современную железнодорожную форму они приняли за немецкое обмундирование специального подразделения и решили конвоировать меня в Москву как провокатора и шпиона. Дожидаться, пока меня расстреляют в Столице моей же Родины, да ещё и в ПРОШЛОМ, я не хотел, и перед самой отправкой в Москву мне удалось бежать. Во время посадки в вагон для заключённых я оттолкнул охранников в сторону и прыгнул с перрона под колёса медленно проходящего по соседнему пути грузового эшелона. Шустро, как белка, я «прошмыгнул» под идущим поездом и был таков. Две недели я, как Граф Монтекристо, прятался в этом тёмном тоннеле (как в подземелье) в надежде, что те местные мальчишки, которые играли неподалёку от моей избушки в день моего исчезновения (и которые по всей вероятности и «закрыли» тоннель времени, случайно переключив стрелу), вернутся на то самое место вновь и «впустят» меня обратно. Но вместо местных хулиганов железнодорожный бог послал мне тебя – мою коллегу. И теперь, в благодарность за своё спасение, я должен отплатить железнодорожному богу и спасти человечество! Сегодня, если я не ошибаюсь, пятнадцатое июня, до начала войны осталось семь дней, и я должен успеть собрать доказательства, вернуться в прошлое и представить их Сталину!

Напомнив самому себе о цели своего возвращения, мужик, не тратя времени, бросился в сторону вокзала, а Анна ещё долгое время не могла прийти в себя, уставившись на тоннель, как «баран – на новые ворота», продолжая «переваривать» услышанное с открытым от удивления ртом.

Спустя два дня, услышав о том, что на вокзале был задержан пропавший полмесяца назад сумасшедший стрелочник, который был принудительно отправлен в психиатрическую больницу за то, что в привокзальном киоске СОЮЗПЕЧАТЬ он пытался выпросить в долг открытки с изображением Москвы и свежую газету для Сталина, чтобы предотвратить Вторую Мировую войну, Анна окончательно поверила в то, что встреча с коллегой, работавшим стрелочником до неё, не была плодом её фантазии, а подтверждением того, что портал времени, скорее всего, всё-таки существует. И что пропадал он всё это время действительно в ПРОШЛОМ, а не на Марсе (похищенный инопланетянами).

Чтобы не оказаться в одной больнице с бывшим коллегой, Анна не пошла к начальству вокзала подтверждать правоту слов стрелочника, а для начала решила проверить правоту его слов на себе. Отправляться в прошлое без подготовки, не продумав возможные «пути отступления», она не захотела и вместо ПРОШЛОГО отправилась к Иванычу…

Выпытав у Иваныча точную дату и время того трагического эпизода его партизанской молодости, а также маршрут, по которому шёл фашистский поезд до моста, Анна начала готовиться к встрече с ПРОШЛЫМ, чтобы спасти тех женщин, детей, стариков и исправить ту чудовищную несправедливость, которая терзала Иваныча уже много лет.

Каждый день, репетируя перед зеркалом эту встречу, она повторяла составленный на немецком языке текст, стараясь выучить его наизусть. Она понимала, что немцы второго шанса не дадут, и её спич должен быть идеален. От интонации её речи, произношения, её внешнего вида и поведения зависела не только её жизнь, но и жизнь пленных.

В течение трёх месяцев она слушала аудиозаписи на немецком языке, изучала манеры немцев, культуру и историю Германии, а тридцатого сентября, в тот самый день, когда юный Иваныч должен был в сорок первом году подорвать мост, Анна (за час до взрыва) подошла к стрелке, переключающей временной портал, и с волнением надавила на рычаг. Знакомый холодный ветерок подул на неё из тоннеля, словно дыхание смерти из пасти войны. Судя по маршруту, эшелон с немцами должен был неизбежно пройти сквозь этот тоннель, так как другой железной дороги, ведущей к мосту, во время войны не было. Полчаса, в полнейшей тишине, под шум осенних деревьев, потихонечку начинающих сбрасывать свою листву, Анна с волнением всматривалась в темноту тоннеля, будто на свидании ожидая появления навязчивого и грубого ухажёра, чтобы как-то тактично дать ему «от ворот – поворот», но при этом постараться остаться с ним «друзьями».

Наконец, до неё донёсся отдалённый шум, напоминающий катящуюся по мостовой пустую металлическую бочку. По мере приближения шума, у Анны укрупнялись мурашки и увеличивалась скорость их передвижения по её телу. А когда из тоннеля показался фашистский поезд со свастикой на «носу», у Анны от страха чуть не остановилось сердце. В полуобморочном состоянии, она выставила перед собой заранее приготовленную большую табличку с надписью «ACHTUNG! MINES!» * и зажмурила глаза.

Металлический скрежет тормозов, вцепившихся в рельсы, будто когти хищника, скребущие душу, оповестил Анну о своих намерениях остановить поезд и, пыхтящий своей мощью металлический монстр, остановился в метре от Анны, как свирепый тигр перед «дрессировщицей». Из вагонов выскочили несколько автоматчиков и офицер. Пока солдаты «прочёсывали» кусты на предмет обнаружения засады, офицер быстрым шагом направился к стоящей с табличкой Анне.

– Was bedeutet das?! ** – строго спросил он и осмотрел Анну с ног до головы.

Анна была одета в элегантное, приталенное, чёрное шерстяное пальто с поясом. На ногах были надеты аккуратненькие коротенькие сапожки на каблуке, а на голове красовалась большая чёрная шляпа с полями. Губы были накрашены ярко-красной помадой, а ресницы и брови густо были пропитаны чёрной тушью. Внешне Анна старалась соответствовать тирольско-баварской моде сороковых годов, о которой вычитала в энциклопедии, и всем своим видом напоминала героиню немецкой сказки Белоснежку, но взрослую, элегантную и в то же время, не вульгарную, а строгую, чтобы рука немецкого солдата не могла подняться на женщину, внешне напоминающую их жён и матерей.

– Was bedeutet das? – нервно повторил свой вопрос офицер и, расстегнув кобуру, достал Вальтер.

– Herr Offizier! Die letzte Station dieser Zug ist nicht Moskau! Die letzte Station dieser Zug – Deutsch Massengrab. Wenn Ihren Zug fortsetzen gehen auf Moskau! Alles untergehen! Und russischen Gefangenen und deutsche Soldaten! Ich will nicht den Tod des russischen Gefangenen! Ich Hoffnung Deutsch Offizier abwehr a leben russischen Gefangenen wie ich es rettete das Leben eines deutschen Soldaten! *** – на ломаном немецком попыталась объяснить суть своей акции Анна и, как русский турист, просящий скидку у немецкого торговца на рынке, приветливо улыбнулась.

– Gut! Du bist wie meine Schwester! Also Ich glaube dir! Dieses elegante Frau kann nicht lügen! Vielen Dank und auf Wiedersehen zu meinem russischen Engel! **** – ответил офицер и, похлопав легонечко Анну по щеке, ловко запрыгнул на подножку поезда. Громко что-то выкрикнув машинисту, он махнул рукой в сторону тоннеля. Затем, повернувшись к Анне, и улыбнувшись хладнокровной нордической улыбкой, послал ей воздушный поцелуй. Немецкий поезд, дав задний ход, медленно стал удаляться в обратном направлении. Лица стариков, женщин и детей, медленно удаляющихся вместе с поездом, укоризненно смотрели на Анну как на предателя Родины и «немецкую подстилку», предупредившую врага об опасности. Зато сама Анна, абсолютно счастливая и довольная собой, с гордостью провожала взглядом эшелон со спасёнными русско-немецкими жизнями.

Как только поезд скрылся в тоннеле, Анна перевела стрелу до исторического щелчка, оповещающего об окончании её миссии, и портал времени закрылся. Стерев со лба холодный пот, Анна стремглав побежала в депо, чтобы сообщить радостную новость Иванычу.

При входе в депо она столкнулась с начальником станции.

– Анна, а что ты здесь делаешь? Да ещё и в таком виде? Ты похожа на располневшую Одри Хепберн! – разведя руки в стороны от удивления, спросил начальник.

– Ich suche..***** Ой, простите! Я ищу Иваныча! – опомнившись, переключилась с немецкого – на русский, Анна.

– Так он ведь погиб, – недоумённо ответил начальник и, подозрительно взглянув на Анну, принюхался к её дыханию, пытаясь понять, не пьяная ли она.

– Как погиб?! Когда погиб?! – взволнованно спросила Анна, еле сдерживая в себе слёзы отчаяния.

– Так ещё в сорок первом году, когда пацаном партизанил. Он должен был какой-то мост с немцами подорвать, а подорвал мост без немцев. Вот его командир за неисполнение приказа собственноручно и расстрелял. А почему это тебя вдруг заинтересовала судьба этого несчастного мальчонки, и откуда ты знаешь, что его все звали на взрослый манер ИВАНЫЧЕМ?

Ничего не ответив, Анна, бледная как смерть, поплелась по перрону станции в сторону своего домика. Еле волоча за собой ноги, Анна понимала, что исправить ничего уже невозможно, что спасая, обречённые на смерть жизни, она толкнула под пистолет молоденького мальчишку. И что теперь, до последних дней её жизни, он будет приходить к ней по ночам во снах и спрашивать о том, зачем она полезла в историю и изменила прошлое? Что лучше бы она, находясь под сорокаградусным опьянением и интимным сорокаваттным освещением, раскачиваясь на скрипучей, ржавой кровати в такт стука колёс проезжающего мимо её будки железнодорожного состава, везущего на юг лоснящиеся рожи руководства вокзала, на котором она торговала пирожками «с рисом-с мясом», беляшами с картошкой и расстегаями с рыбой, физически бы утешила его, облегчив тем самым его душевные страдания…

Опустошённая и утерявшая весь смысл жизни, она закрыла намокшие от слёз глаза и, попросив прощения у Иваныча, бросилась под проходящий мимо неё скорый поезд…

_________________________________________________________________________

* Внимание! Мины! (перевод с немецкого)

** Что это значит? (перевод с немецкого)

*** Господин офицер! Конечная остановка этого поезда не Москва, а братская могила. Если ваш поезд будет продолжать двигаться к Москве, то все погибнут. И русские пленные, и немецкие солдаты. Я не хочу смерти русских пленных. И надеюсь, что немецкий офицер сохранит им жизнь, так же как и я спасла жизнь немецким солдатам.

**** Хорошо! Ты похожа на мою сестру, и поэтому я поверю тебе. Такая элегантная женщина не может врать. Спасибо и прощай, мой русский ангел! (перевод с немецкого)

***** Я ищу.. (перевод с немецкого)