Драэкора (ЛП) [Линетт Нони] (fb2) читать онлайн

В то время как Алекс предложила оливковую ветвь, она былапсихологически не способна не реагировать на его прикосновение, но ей удалось лишь слегка напрячься, когда его пальцы переплелись с её и слегка сжали.

Именно тогда его брови нахмурились, и он поднял ее левую руку, пока она не оказалась на уровне глаз, где он раскрыл ее ладонь и нахмурился, глядя на ее плоть.

— Во имя света, какая рана могла оставить на тебе такой след?

Алекс отдернула руку, прижав ее к груди в защитном жесте, и быстро отступила.

— Эйлия, — вопросительно прошептал Эйвен, его лицо наполнилось беспокойством, и ирония этого не ускользнула от Алекса.

— Я… Это… Правда, это ничего, — сказала она ему, мысленно крича на себя, чтобы успокоиться. Сердце бешено колотилось только от тихого вопроса о шраме на ее руке, который никто еще не заметил за все время ее пребывания. — Просто неприятный порез, вот и все.

Эйвен выглядел скептически.

— Я видел много ран, нанесенных клинками, но ни одной, которую лэндра не смогла бы залечить.

— Воспитанная смертными, помнишь? — сказала Алекс, пытаясь одарить его странной улыбкой, которая, вероятно, больше походила на гримасу. — Я должна была исцелиться, как одна из них. Никакой лэндры для меня.

Половина из этого была правдой — часть о лэндре. Другая часть была ложью, поскольку рана закрылась почти сразу после того, как Эйвен порезал ее Аэнарой и завершил свой запрещенный ритуал Притязания. Флетчер пытался избавиться от светящегося серебристого шрама, но безрезультатно. То же самое можно было сказать и о входном отверстии на ее спине, где лезвие вошло в тело. Флетчер признался, что гадал, было ли мгновенное заживление обеих ран и оставшихся в результате рубцов следствием меяринской крови Эйвена или, возможно, просто из-за самой Аэнары. По сей день у Алекс не было ответа на этот вопрос, и она смирилась с тем, что это может навсегда остаться загадкой.

— Это имеет смысл, однако, должно быть, это была серьезная травма, раз ты не смогла полностью исцелиться от нее естественным путем, — настаивал Эйвен, внимательно наблюдая за ней.

— Она загноилась, — сказала Алекс, не подумав. По озадаченному взгляду Эйвена она поняла, что, поскольку меярины не могут смертельно заболеть, вполне вероятно, что они также не могут заразиться инфекцией крови. Она быстро добавила: — Я имею в виду, лезвие было пропитано кровью хироя, и мне было очень трудно исцелиться.

Эйвен продолжал вопросительно смотреть на нее, заставляя вспомнить, что у его расы было другое название для рычащих зверей и их парализующей крови. Напрягая память, она вспомнила имя, и Алекс выкрикнула его, возможно, слишком громко:

— Сарнаф! — Она откашлялась и гораздо более спокойным голосом продолжила: — Лезвие было пропитано кровью Сарнафа. Вот почему у меня были такие проблемы с исцелением.

Выражение ужаса на лице Эйвена сказало ей, что ее ложь была достаточно правдоподобной, чтобы объяснить ее шрам, и она почувствовала, что ее тело снова расслабилось… немного.

— Должно быть, это был травмирующий опыт для тебя, — сказал он, его тон показывал, насколько серьезно он это говорил. — Я никогда не слышал о том, чтобы кто-то выжил после заражения крови Сарнафом без того, чтобы ему не провели Менаду дэ Лоранса.

Даже новые способности Алекс к переводу не могли полностью интерпретировать фразу, которую он использовал, поэтому она повторила ее в вопросе.

— Менада дэ Лоранса?

— Требование Жизни, — сказал ей Эйвен, заставив ее тело мгновенно замереть. — Когда-то это была процедура, используемая целителями в самых тяжелых обстоятельствах. Это позволило им связать жизнь другого меярина с собой, позволяя им делиться энергией, почти как связь ваэлианы, которую ты имеешь с твоим драконом.

Все внутри Алекс задрожало от его слов, и по мере того, как он продолжал, становилось только хуже.

— Ритуал был запрещен задолго до моего рождения, в основном из-за побочных эффектов связи, когда кто-то не желает отпускать получателя после того, как его жизнь была спасена.

Алекс удалось выдавить два слова из своих одеревеневших губ.

— Побочные эффекты?

Эйвен кивнул, его лицо было мрачным.

— Пока связь действовала, воля потерпевшей стороны больше не была их собственной. Они были полностью под контролем целителя, пока их не освободят от уз.

Едва смея надеяться, Алекс спросила:

— Как… Как они освобождали их?

Эйвен посмотрел на нее с любопытством, как будто мог прочитать ее едва сдерживаемое отчаяние, чтобы услышать его ответ.

— Насколько я понимаю, связь позволяла создателю связи отдавать мысленные и словесные команды тем, над кем они проводили ритуал. Все, что создателю нужно было сделать, это приказать пострадавшей стороне принять свою свободу от уз после того, как их общая энергия исцелила рану, и после принятия связь была мгновенно разорвана.

Неужели это может быть так просто? Может ли Джордан быть освобожден от Эйвена одним приказом?

— Конечно, именно поэтому было так важно объявить ритуал вне закона, поскольку были случаи, когда те, кто его проводил, были поглощены силой, которая была у них под рукой, и отказывались освободить волю того, с кем они были связаны. — Эйвен покачал головой с грустью и отвращением. — То, что они сделали, достойно порицания. Чтобы украсть чью-то волю… Это была бы участь хуже смерти. Я не могу представить себе монстра, который причинил бы такие страдания другому.

О, милая ирония судьбы.

Эйвен стряхнул с себя все темные мысли, по которым блуждал его разум, и снова сосредоточился на Алекс.

— Я действительно не слышал ни о каком меярине, пережившем порчу крови Сарнафом без Менады дэ Лорансы. И поскольку это запрещено, я знаю, что ты не могла пройти ритуал. Так как же получилось, что ты стоишь здесь, Эйлия?

Быстро подумав, все, что смогла придумать Алекс, было:

— У смертных, с которыми я жила, у них был действительно хороший врач… целитель, я имею в виду. Мне повезло, лезвие было лишь слегка покрыто кровью Сарнафа, так что в мой организм почти ничего не попало, но и этого оказалось достаточно, чтобы я сильно заболела на несколько дней и рана не заживала так быстро, как должна была. Целитель прикладывал ко мне травы и припарки, поддерживал мое здоровье и помог мне пройти через это.

Эйвен издал насмешливый звук.

— Травы и припарки. — Он покачал головой, в его глазах сверкнул гнев. — Методы смертных. Тебе повезло, что они не убили тебя по незнанию.

— Они не все плохие, Эйвен, — прошептала Алекс, даже зная, что от этого мало толку. Увидев, как его глаза потемнели, она попыталась придать голосу более веселый тон, когда сказала: — Давай посмотрим правде в глаза, если кто-то вроде меня может выжить так долго, как я с ними, значит, в них что-то есть. Не забывай, ты видел меня на Валиспасе.

Выражение лица Эйвена просветлело, когда юмор проник в его сердце.

— В тебе, кажется, слишком мало изящества, хотя ты одна и нас.

— Эй! — воскликнула она с притворным возмущением, собравшись с духом и слегка ударив его кулаком в бицепс, точно так же, как она сделала бы с Джорданом или Биаром. — Мы не можем все двигаться так, как будто плывем по воздуху.

— И все же, остальные из нашего вида делают, так что очевидно, что мы все можем так двигаться, — ответил он с ухмылкой на лице. — Ты, кажется, единственное исключение из правила. Поздравляю.

— Да, да, — пробормотала Алекс, изображая игривое ворчание. — Разве тебе сейчас не нужно быть в другом месте? Кого-то еще беспокоить?

Его ухмылка стала еще шире от ее фальшивого отношения.

— Я знаю, но и тебе тоже. — Когда она непонимающе посмотрела на него, он напомнил: — Ужин с советом. Я полагаю, ты присутствуешь?

Ее глаза расширились, когда она подумала, сколько времени она потеряла с Эйвеном и как скоро они оба должны будут спуститься вниз. Затем ее взгляд скользнул по его неопрятному виду, и она отреагировала автоматически.

Он испуганно хихикнул, когда она развернула его, положила обе ладони ему на спину и с силой подтолкнула к двери.

— Тебе нужно привести себя в порядок, прямо сейчас, — сказала она, подталкивая его вперед. — Твоя мать умрет, если увидит тебя в таком состоянии.

Эйвен снова усмехнулся.

— Я надеюсь, что нет, так как я навестил ее перед тем, как прийти в твою комнату.

— Тогда я предполагаю, что она была слишком счастлива видеть тебя, чтобы заметить, что ты выглядишь как бездельник. Если ты появишься на ужине в таком виде, я сомневаюсь, что тебе улыбнется удача.

Последовала пауза.

— Признаю, что за последнюю неделю я многое выучил на вашем языке, но термин «бездельник» выше моего понимания.

— Это… Ты знаешь что, неважно, — сказала Алекс, когда они подошли к выходу из ее комнаты. Она убрала руки с его спины и открыла дверь, нетерпеливо постукивая ногой, когда он просто посмотрел на нее, очень довольный.

— Я нахожу тебя очаровательной, Эйлия, — сказал Эйвен, золотые глаза загорелись юмором.

— Это фантастика. Но как насчет того, чтобы сделать это позже, а не прямо сейчас? Иначе мы оба опоздаем.

Эйвен слегка рассмеялся и, застав ее врасплох, протянул руку и нежно погладил ее по скуле, прежде чем активировать Валиспас и исчезнуть из поля зрения.

Алекс на мгновение застыла на месте, прежде чем вздрогнула и снова закрыла дверь.

«Это то, что мне нужно», — напомнила она себе, отбрасывая свое беспокойство.

Если план смягчить его отношения к смертным вообще будет эффективным, надо быть достаточно дружелюбной, чтобы поделиться своим мнением. Она должна преодолеть себя и принять сегодняшнего Эйвена, а не того, которого она знала в ближайшие годы.

Друзья с Эйвеном, подумала она, качая головой и продолжая готовиться к ужину. Я, должно быть, сошла с ума.

Все, что она могла сделать, это надеяться, что это того стоит.

Глава 20

Если ужин в тот вечер и был напряженным из-за повторного появления Эйвена и присутствия всего совета, Алекс едва ли это заметила. Она почти не знала сегодняшних

трех членов, которых уже знала в будущем: Лоро Гайэль из Дома Варсей, Ласа Риза из Дома Фраелорн и Лоро Роатус из Дома Лоренн. Хотя, конечно, было интересно увидеть их в прошлом, особенно мудрого старого Роатуса — не говоря уже о том, что Гайэль и Риза больше не смотрели на нее свысока, — Алекс была слишком отвлечена, чтобы уделять кому-либо из них много внимания. И это было связано с присутствием другого члена совета, представителя Дома Куорис; семья, в которой родилась королева Ниида, прежде чем выйти замуж за Дом Далмарта. Членом совета Куориса был ее отец, дед Рока и Эйвена, и его звали Яанрака.

Основатель Акарнаи.

Всю первую половину ужина Алекс изо всех сил старалась отвести от него взгляд, настолько она была поражена его присутствием. Она просто не могла поверить, что ужинает с меярином, создавшим академию, которая станет ее домом через тысячи лет в будущем. Только когда по кругу разнесли десерт, он заговорил с ней напрямую, отчего ее ошеломленное «я» пришло в еще больший восторг.

— Итак, Эйлия, да? — сказал Яанрака, его бирюзовые глаза пронзили ее с другого конца стола. — Я слышал, ты выросла среди смертных. Это правда?

Алекс быстро проглотила глоток, который сделала из своего кубка, и ответила на идеальном меаринском:

— Да, Лоро Яанрака. Я прибыла сюда всего неделю назад.

— Кто были твои родители, малышка? — спросила Ласа Наэлин из Дома Таренния — тетя Кии.

— Эйлию бросили в младенчестве, — сказал Рока, сидящий справа от Алекс, прежде чем она успела ответить, его твердый тон говорил всему совету быть осторожными со своими следующими вопросами.

— Я заинтригован, узнав, как тебе удалось так долго выживать среди людей, — сказал отец Нийкса, Лоро Сайкор из Дома Рэдон. От него сын унаследовал темные волосы и грубоватую внешность, но вместо аметистовых глаз Нийкса у Сайкора были притягательные серые глаза, которые светились глубоким, хитрым умом.

И снова Алекс не успела ответить, прежде чем кто-то другой заговорил первым. На этот раз это был Яанрака.

Фыркнув, основатель Акарнаи сказал:

— Ты говоришь о смертных как о дикарях, Сай.

— Насколько нам известно, они могут быть именно такими, — ответил Сайкор, небрежно пожав плечами. — В конце концов, Яан, ты один из немногих за этим столом, кто общался с ними в течение длительного времени. И даже тогда те, кого ты допускаешь в свою школу, вряд ли представляют большинство, если я правильно понимаю. Напомни, как ты их называешь?

— Одаренные, — ответил Яанрака. — Как ты уже хорошо знаешь.

— Прошло почти триста лет с тех пор, как ты назвал это место в честь себя, и все же ты все еще не отказался от них, — вставил Гайэль с насмешкой в голосе. — Почему ты беспокоишься, старый друг?

Яанрака вгрызся в похожий на губку пудинг и поднес ложку ко рту.

— У тебя есть свои увлечения, у меня свои.

Алекс почувствовала неприятный укол в животе при мысли о том, что таких людей, как она, меярин, ответственные за объединение их вместе, считают просто хобби, и она не смогла скрыть своего отвращения.

— Кажется, я обидел тебя, Эйлия, — сказал Яанрака, пристально наблюдая за ней.

Она тщательно обдумала свой ответ, прежде чем сказать:

— Мне трудно смотреть на людей так же, как большинству из вас. Для меня они не дикари или хобби, они люди, которые заботились обо мне, когда никто другой этого не сделал бы, включая меярин. Простите меня за обиду; я все еще изучаю обычаи вашего — нашего — народа.

Что-то мелькнуло в глазах Яанраки, искра гордости или одобрения, подумала Алекс, но затем выражение его лица снова потускнело, и он сказал:

— Я могу понять, как ты оказалась в долгу перед ними. Это вполне естественно, учитывая твое воспитание.

— Давайте отойдем от темы смертных, — дипломатично сказал король Астоф, стараясь не смотреть на Эйвена, который на удивление хранил свои собственные взгляды на эту тему в тайне. — Яанрака, расскажи нам о своих последних событиях с Сорайей де ла Торра.

Слова, которые использовал Астоф, не были меяринскими, но в них была знакомая лирическая интонация языка, на котором говорила Леди Тайн. Переведенные мысленно благодаря ее связи с Ксираксусом, Алекс поняла, что они означают «Свет Миров». Но что имел в виду Астоф, она понятия не имела.

— И, конечно же, — продолжил король, — вы также должны рассказать нам, как поживает молодой Фреян, который только что воспользовался путями эйдена, чтобы добраться сюда, когда мы видели вас в последний раз.

Сделав еще один глоток, Алекс чуть не разлила жидкость, настолько она была поражена его вопросом.

«Фреян» было словом, для которого ей не нужен был перевод.

Эйден на неизвестном лирическом языке означал «дверной проем».

Соединив все точки над i, Алекс внезапно поняла, что имела в виду Сорайя де ла Торра — Свет Миров.

Астоф говорил о Библиотеке.

Как я могла быть такой глупой? Алекс ругала себя, опуская дрожащую руку, пока кубок не оказался на столе. Семь дней она была в прошлом, и ни разу не подумала о том, чтобы отправиться в Библиотеку, даже после того, как освоила использование Валиспаса. Хотя она не могла знать наверняка, вполне возможно, что если Библиотека была способна перенести ее из Фрейи в Медору — между двумя совершенно разными мирами — то, возможно, она также была способна искривлять время и возвращать ее в будущее.

На самом деле, до этого момента она также никогда не задумывалась о том, что другие Фреяне когда-либо посещали Медору, хотя она смутно помнила, как Биар и Джордан однажды сказали ей, что она была первой, кто прибыл сюда за тысячи лет. Это означало, что на каком-то этапе до нее кто-то еще путешествовал из ее мира в Медору. Задаваясь вопросом, возможно ли, что человек, о котором спрашивал Астоф, был предшественником, о котором говорили ее друзья, Алекс снова обратила все свое внимание на беседу.

— Сорайя де ла Торра показывает себя все более великолепной каждый раз, когда я брожу по ее залам, — ответил Яанрака с довольной улыбкой, осветившей его лицо, что, с темными волосами и резкими чертами лица, делало его похожим на более старую версию Рока. Семейное сходство было поразительным. — Не может быть никаких сомнений в том, что это действительно Жемчужина Медоры, и теперь я понимаю, почему за нее так долго боролись другие расы этого мира. Акарная не была бы тем, что она есть, без Великой Библиотеки, заложенной в ее основу.

— А Фреянин? — спросила Ниида у своего отца. — Что с ним?

Яанрака издал рокочущий смешок.

— Его зовут Енох, и какая у него история. Мне было на удивление трудно выучить его диалект, а ему — выучить общий язык настолько, чтобы понимать немногим больше, чем базовое понимание. Но из того, что я понял, он утверждает, что однажды гулял с другом, а потом внезапно его больше «не был».

— Он больше не был кем? — спросила Ниида.

Яанрака развел руками.

— Это единственные слова, которые он использовал.

— Должно быть, это было, когда он путешествовал по тропам эйдена и нашел дорогу в Медору, — предположил Рока, и его дед кивнул.

— Действительно, — подтвердил Яанрака. — И я должен сказать, Енох — довольно интригующий смертный. Он уже прожил намного дольше, большинство людей, населяющих наш мир, и все же он все еще считается молодым во Фрейе. У него пытливый ум, и вместо того, чтобы желать вернуться в свой мир, он довольствуется тем, что остается здесь, пока не придет время отправиться в то, что он называет ха адар халеа.

Судя по взглядам всех за столом, Алекс была не единственной, кто не смог понять фразу.

— «Великое Запредельное», — перевел для всех Яанрака. — Я полагаю, несмотря на наши языковые барьеры, что он имел в виду смерть.

— Боже. Болезненную, насколько? — пробормотала Алекс себе под нос, забыв, что теперь за столом было по крайней мере пять человек, которые понимали общий язык — Ниида, Астоф, Рока, Эйвен и Яанрака. По подергивающимся губам Роатуса и Сайкора она поняла, что они тоже поняли ее тихо произнесенные слова.

Глаза Яанраки сверкали, когда он сказал:

— Он приятный человек, юная Эйлия, болезненный или нет, и он, кажется, доволен тем, что часами бродит по коридорам Сорайи де ла Торра, пока его дни приближаются к своему окончательному завершению.

— Люди из другого мира такие странные, — впервые за весь вечер заговорил Эйвен. — Независимо от того, откуда они родом.

— Как бы то ни было, вряд ли нам стоит судить, учитывая наше происхождение, — коротко сказал Рока, заставив Алекс навострить уши, любопытствуя, что он имел в виду. Но ей придется подождать, пока Кия расскажет об этом на своих уроках, поскольку вряд ли было уместно спрашивать об этом в присутствии совета.

Когда разговор перешел на менее интересные темы, а со стола убрали еду, Алекс обдумала все, что узнала этой ночью, и задалась вопросом, когда она сможет улизнуть в Акарнаю. Но так получилось, что ей не нужно было беспокоиться о разработке плана, потому что, когда все начали покидать обеденный зал, Яанрака сразу же разыскал ее.

— Эйлия, я подумал, что, возможно, учитывая твое прошлое, тебе будет интересно присоединиться ко мне для экскурсии по моей школе?

Его слова были совершенно понятны на общем языке, и, рискуя показаться слишком нетерпеливой, она ответила:

— Я бы с удовольствием! Когда можно прийти?

— Как тебе «прямо сейчас»? — Он потянул за воротник своего двубортного жилета, как будто ему не терпелось оказаться подальше от дворца. — Если только у тебя нет других планов?

— Вовсе нет, — с энтузиазмом ответила Алекс. Рока многозначительно откашлялся, и она послала ему умоляющий взгляд. Он закатил глаза и махнул рукой, позволяя пропустить урок, который запланировал на ночь. Она просияла в ответ, и принц весело покачал головой, выходя за дверь с другими меяринами и оставляя ее со своим дедом.

— Вперед? — спросил Яанрака, жестом приглашая следовать за собой, когда они вышли из обеденного зала. В тот момент, когда они оказались в коридоре, он активировал Валиспас, и они взлетели, удаляясь от дворца и от Мейи.

Все быстрее и быстрее они летели сквозь золотые и серебряные леса, пока деревья не превратились в обычную зелено-коричневую разновидность. Она уже проходила этот путь раньше с Заином, но тысячи лет назад это было не менее примечательно, чем в ту ночь в будущем.

Вскоре Вечный Путь начал замедляться, и Алекс широко раскрытыми глазами смотрела на знакомые очертания Башни академии, силуэт которой вырисовывался на фоне ночного неба. Сойдя с Пути и ступив на основание средневекового сооружения, она с благоговением огляделась вокруг. Территория была той же: от потрясающего озера Фи, отражающего звездное небо, до горы Педрис вдалеке и лунных лучей, отражающихся от ее заснеженной вершины. Но что касается зданий академии, то они определенно отличались от будущего кампуса Акарнаи. Кроме Башни и двух больших строений, которые находились в тех же местах, что и будущие здания общежития и фудкорта, больше ничего знакомого не было. Там не было ни конюшенного комплекса, ни арены, ни боевой. Самое примечательное, что здесь также не было здания Общего сектора, и без Ген-Сек Алекс гадала, где проводилось большинство теоретических занятий, не говоря уже о том, где располагалось медицинское отделение.

Пораженная похожей, но такой разной академией, раскинувшейся перед ней, Алекс обвела взглядом пейзаж, прежде чем обернуться и обнаружить, что Яанрака внимательно изучает ее.

— Я осмелюсь сказать, что это выглядит совсем не так, как ты привыкла. Я прав, Александра Дженнингс?

Алекс уставилась на него. Она даже не смогла ничего возразить, настолько уверенным было его заявление.

Должно быть, она выглядела такой же встревоженной, как и чувствовала себя, потому что он протянул руку и успокаивающе положил ее на плечо, мягко улыбаясь.

— Все в порядке, Александра. Я никому не собираюсь рассказывать.

— Как… Как…

— Я привел тебя сюда сегодня вечером не для того, чтобы провести экскурсию по академии, с которой ты уже знакома, — сказал Яанрака, положив руку ей на плечо, чтобы провести в здание Башни. — Я привел тебя сюда, потому что меня об этом попросили.

Высоким, недоверчивым голосом Алекс пропищала:

— Кто?

Яанрака усмехнулся и повел ее к знакомой лестнице, ведущей вниз.

— А ты как думаешь?

— Библиотека рассказала? — спросила она, высказав свою лучшую и единственную догадку. — Тебя послали за мной?

Яанрака кивнул, когда они вместе спускались по лестнице.

— Забрать тебя было единственной причиной, по которой я вернулся в Мейю сегодня вечером. Я ненавижу эти заседания совета и претенциозных представителей Палаты представителей. Они навечно застряли в своих рассуждениях. Мой народ может быть развитой цивилизацией, но иногда мы можем быть совсем не цивилизованными… особенно по отношению к другим расам.

Он повел их через большое фойе Библиотеки ко второй лестнице, ведущей вниз.

— Я не знаю, что произойдет в будущем, Александра, и я не буду просить тебя говорить мне. Но вот что я скажу: не забывай, зачем ты здесь, потому что в этом твоя сила.

Подождав немного в надежде на дополнительную информацию, которая в конечном итоге не поступила, Алекс нерешительно спросила:

— Под «здесь» ты имеешь в виду прошлое?

Яанрака остановил ее со стоическим выражением лица.

— Медора, Александра. Не забывай, почему ты в Медоре.

— Я… — Алекс замолчала, неуверенная. — Я не уверена, что понимаю. Я в Медоре, потому что Библиотека перенесла меня сюда из моего мира.

— Это «как», а не «почему».

Алекс на мгновение задумалась и, наконец, призналась:

— Я не понимаю.

— Тебя позвали, Александра, — сказал Яанрака, используя термин, которого она давно не слышала. — И ты была Избрана.

Как будто в каменных стенах была какая-то акустическая система, Алекс услышала шепчущее воспроизведение исчезнувшего воспоминания.

«Многие Призваны, но немногие откликаются на Призыв. Еще меньше людей откликаются на него и следуют туда, куда он ведет… И именно поэтому ты не только Призвана, но и Избрана. Потому что ты будешь продолжать проходить через двери, куда бы они ни вели».

— Как я уже говорил тебе, Александра, — продолжил Яанрака, когда в Библиотеке слова затихли, — я не знаю, что принесет будущее. Что принесет тебе будущее. Но я знаю, что ты была Призвана в Медору — и в прошлом, и в будущем — по какой-то причине.

Еще одни слова, произнесенные шепотом, прозвучали в ее ушах, как бы соглашаюсь с меярином.

— Потому что ты Избрана… И ты нужна в такое время, как это.

Алекс качала головой, не зная, от страха, отрицания или замешательства.

— Я не знаю, что я должна делать, — прошептала девушка.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы указывать, что делать, — так же тихо ответил Яанрака. — Но если это поможет, просто знай, что тебе никогда не придется сталкиваться с большим, чем ты способна выдержать.

Несмотря на то, что момент был очень торжественным, Алекс не смогла не фыркнуть.

— Прости, но ты видел, в каком беспорядке моя жизнь?

— Что я вижу, так это то, что ты стоишь здесь передо мной, — сказал он. — Поскольку ты все еще дышишь, можно сделать вывод, что ты действительно была способна справиться с любой ситуацией, с которой ты еще сталкивалась в жизни.

— Верно подмечено, — неохотно признала Алекс. — Но это не значит, что я хорошо справляюсь.

Губы Яанраки растянулись в улыбке.

— Это не та поддержка, которую я тебе предлагал.

Алекс рассмеялась.

— Хорошо сыграно, ты, подлый эльф.

Склонив голову набок, Яанрака продолжил:

— Я полагаю, мне лучше не спрашивать о значении этого термина, учитывая контекст, в котором он был использован?

— Наверное, это разумно, — согласилась Алекс, все еще ухмыляясь.

— Возможно, я не забуду как-нибудь разыскать Еноха и спросить его, — размышлял Яанрака.

Теперь смех Алекс стал гораздо более лёгким.

— Удачи, так как я сомневаюсь, что у них было много отсылок к поп-культуре во Фрейе в… в каком бы году это ни было. Насколько я знаю, по земле, вероятно, бродят динозавры.

— Думаю, тогда мне придется оставить это как тайну, — сказал Яанрака. Он придвинулся на шаг ближе к Алекс и положил обе руки ей на плечи, наклонив голову, чтобы встретиться с ней взглядом. — Для меня было честью познакомиться с тобой, Александра Дженнингс из Фрейи, но здесь я должен тебя покинуть.

Она посмотрела на него в замешательстве.

— Что? Но…

— Меня попросили забрать тебя, не более того, — сказал он ей. — С этого момента ты сама по себе. — Он сжал ее плечи и отпустил. — Пусть звезды всегда ярко сияют над тобой, и свет будет твоим проводником во веки веков.

С этими странными словами, похожими на благословение, Яанрака напоследок улыбнулся и исчез обратно вверх по лестнице, оставив Алекс одну.

Мысленно подтолкнув себя, она спустилась по винтовой лестнице вниз и, убедившись, что у нее в голове сложилась четкая картина того, куда она хочет попасть, пожелала, чтобы перед ней открылся дверной проем.

Шагнув в кромешную тьму, Алекс провалилась сквозь темноту, пока не приземлилась в пещере, разделенной рекой, текущей между двумя трещинами в каменных стенах по обе стороны большого пространства.

Алекс не была уверена, почему она выбрала пещеру в качестве места своего назначения; возможно, это было просто чувство ностальгии и желание оказаться в знакомом месте. Это было место, где она впервые пообщалась с Библиотекой, место, где ей пришлось сделать выбор, оставаться ли в Медоре или вернуться в свой мир. Алекс чувствовала, что это символично.

— Библиотека? — позвала она, вставая на ноги и подходя ближе к реке, наблюдая, как свечение усиливается и ослабевает, как будто сам свет был живым.

— Мне было интересно, когда ты навестишь меня, Александра, — ответила Библиотека, — И когда ты этого не сделала, я подумала, что, возможно, небольшая мотивация была бы не лишней.

— Спасибо за это, — смущенно сказала Алекс. — Не знаю, почему я не догадалась прийти сюда раньше.

— Я осмелюсь предположить, что у тебя было многое на уме.

Если это не было преуменьшением, то Алекс не знала, что именно.

— Могу я задать вопрос?

— Ты всегда можешь спросить меня о чем угодно.

Алекс едва удержалась от того, чтобы скорчить гримасу, когда пояснила:

— Позволь мне перефразировать. Могу я задать вопрос, на который ты ответишь так, чтобы я поняла?

В Библиотеке раздался смешок, и этот звук успокоил слух Алекс.

— Почему бы тебе не спросить, а мы посмотрим?

Ну, по крайней мере, это не было «нет».

— Откуда ты знаешь, кто я? — спросила она. — Технически мы еще не встречались.

— Я знала тебя задолго до твоего рождения, Александра.

Она ждала продолжения, но когда Библиотека больше ничего не сказала, Алекс подсказала:

— Это здорово и все такое, но опять же, технически я еще не родилась.

— Тебе было бы трудно стоять здесь и разговаривать со мной, если бы это было правдой, — с иронией сказала Библиотека.

Алекс нахмурилась.

— Ты только что… Это был сарказм? — Когда ответа не последовало, она добавила: — Ты — Библиотека. С каких это пор у тебя появилось чувство юмора?

— Очевидно, с тех пор, как я решила попросить Яанраку забрать тебя сегодня вечером.

Широко раскрыв глаза, она закричала:

— Вот! Ты только что сделала это снова! Кто ты и что ты сделала с Библиотекой, которую я знаю?

— Я та, кем была, точно так же, как я та, кем буду, — сказала Библиотека. — Я та же самая вчера, сегодня и вовеки.

Алекс моргнула и попыталась осознать это.

— Верно. Что ж, говоря о вечности, давай вернемся к тому, откуда ты меня знаешь.

— Давай вместо этого перейдем к тому, почему ты здесь, — ответила Библиотека.

— Ты знаешь, почему я здесь, иначе ты бы не послала за мной Яанраку, — сказала Алекс. — Но все же, мне нужно знать. Ты можешь вернуть меня в мое время?

С колотящимся сердцем Алекс ждала ответа, звуки журчащей воды наполняли ее уши, когда она напряглась, чтобы снова услышать голос Библиотеки.

Наконец, это пришло, но не с тем ответом, которого она ждала.

— Я отвечу тебе, Александра, но сначала я хочу тебе кое-что показать. Это причина, по которой я позвала тебя сюда сегодня вечером.

Заинтересовавшись, Алекс сказала:

— Ты привлекла мое внимание.

Она испуганно подпрыгнула, когда река внезапно успокоилась и на поверхность поднялись три знакомых валуна, предлагая мост к появившемуся новому дверному проему. Дверь была открыта, но Алекс не могла видеть, куда она ведет.

— Разве это принятие желаемого за действительное — надеяться, что это приведет меня туда, откуда я родом? — спросила Алекс, пробираясь через валуны.

— Это никуда тебя не приведет, — сказала Библиотека, — или, возможно, куда-нибудь. Только ты можешь решить.

— Я действительно ненавижу, когда ты говоришь загадками, — вздохнула Алекс.

— Переступи порог, Александра, и ты скоро поймешь.

«С таким обещанием чего я жду?» — подумала она, глубоко вдохнув и делая шаг вперед. Здесь ничего не происходит.

В отличие от любого другого раза, когда она проходила через двери Библиотеки, на этот раз она чувствовала это так, будто это было физически, будто масло покрывало ее кожу, спотыкаясь о паутину или переходя вброд через воду… возможно, все три сразу. Когда она вышла с другой стороны, ей пришлось несколько раз покачать головой, прежде чем ее зрение прояснилось, а затем она отступила на шаг от открывшегося перед ней зрелища.

Она была в Трюллине, столице Медоры.

Или в том, что от нее осталось.

Перед ней стояли тлеющие развалины некогда процветающего мегаполиса. Центр города представлял собой не что иное, как дымящийся кратер, величественный дворец был наполовину разрушен, а остальное рушилось само по себе. Повсюду был огонь, люди бегали по улицам, кричали от боли, звали на помощь.

Алекс просто стояла там, застыв от ужаса.

— Что здесь произошло? — прошептала она сама себе — или так ей показалось.

— Это будущее, Алекс.

Она механически повернула голову к обладателю голоса, когда он подошел к ней. Он выглядел точно так же, как когда она видела его в последний раз, его потрясающие голубые глаза пленили ее собственные, когда она произнесла его имя, не веря своим ушам.

— Кайден?

— Это будущее, — повторил он, — или оно будет, если ты потерпишь неудачу.

Глава 21

— Ты не настоящий, — выдохнула Алекс. — Ничего из этого не реально, этого не может быть.

— Это еще не реально, — сказал ей Кайден. — Но только ты можешь предотвратить это.

— Как ты… Кто ты? — требовательно спросила она.

Он шагнул к ней лицом.

— Я — проявление, которое ты вызвала из своего подсознания в качестве проводника.

Она моргнула, глядя на него.

— Ты теперь кто?

Уголок его губ приподнялся.

— Ты в симуляции, Алекс. Виртуальная реальность, созданная для того, чтобы показать тебе вероятное будущее, которое может произойти, если тебе не удастся победить Эйвена.

Алекс посмотрела на горящий город.

— Значит, я была права… все это ненастоящее. Это просто… гипотетическая возможность.

Кайден протянул руку и обхватил пальцами предплечье Алекс. В тот момент, когда он вступил в контакт, мир закружился вокруг них, и внезапно они оказались уже не в Трюллине, а в Акарнае.

Алекс не была уверена, была ли она более шокирована тем, что почувствовала прикосновение Кайдена, или новым зрелищем перед ней.

Акарная стала пустошью. Если бы не озеро Фи и гора Педрис, Алекс никогда бы не узнала, где они находятся, хотя озеро было цвета крови, а гора выбрасывала пепел высоко в небо. Но это было ничто по сравнению с самой академией, где все, что осталось, — это несколько разрушенных зданий, окруженных уничтоженными лесами.

— Гипотетически или нет, я здесь, чтобы показать тебе, что может случиться с нашим будущим.

Алекс отвернулась от разрушительного зрелища и спросила:

— Почему ты?

Кайден встретился с ней взглядом.

— Ты выбрала меня.

Алекс пролепетала:

— Прости?

— Со мной ты чувствуешь себя в безопасности.

— Я что?

В его глазах появился уверенный огонек.

— Продолжай, Алекс. Если ты не можешь признаться в этом самой себе, то кому ты можешь признаться в этом?

— Ты плод моего воображения, — прошипела Алекс. — Буквально. Я так не хочу вести этот разговор сама с собой.

Он усмехнулся, и звук был настолько реалистичным, настолько похожим на звук настоящего Кайдена, что Алекс на самом деле почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине.

— То, что я сказал, правда, — заявил он. — Твое подсознание знало, что то, что ты здесь увидишь, будет травмирующим, и что тебе понадобится кто-то, с кем ты чувствовала бы себя в безопасности, чтобы провести тебя через это.

— Есть много людей, с которыми я чувствую себя в безопасности, — сказала Алекс. — Почему ты в начале списка?

— Назови хоть одного, — бросил вызов Кайден.

— Джордан, — мгновенно ответила Алекс, назвав первое имя, пришедшее на ум.

Покачав головой, Кайден сказал:

— Неправда. Поскольку на него в настоящее время претендует Эйвен, твое подсознание знает, что рядом с ним ты не будешь в безопасности.

— Это плохой пример, — признала Алекс. — А как насчет Биара? Д.К.? Я знаю их обоих намного лучше, чем тебя.

— И на данный момент, после потери Джордана, ты бы никогда не позволила одному из них никуда пойти с тобой, если бы это оставило другого одного на какое-то время, виртуальный сценарий или нет.

Алекс пока не желала уступать.

— А как насчет моих родителей?

Кайден снова покачал головой.

— Ты бы не стала подвергать их какой-либо опасности, даже если бы все это было у тебя на уме.

— Дарриус. Флетчер. Рока, Кия, Заин… черт возьми, даже Охотник и Картер. Я доверяю им всем.

— Да, — согласился Кайден. — Но со мной ты чувствуешь себя в безопасности. — Он не смог сдержать самоуверенной усмешки, когда сказал: — Отрицай это сколько хочешь, мы оба знаем правду.

Алекс скорчила гримасу.

— Ты раздражаешь.

Он расхохотался.

— Я ненастоящий, помнишь?

— Это только делает тебя еще более раздражающим.

Через мгновение смех прекратился, и выражение его лица стало серьезным.

— Нам здесь недолго осталось. Ты готова?

— Чтобы посмотреть, что может случиться в будущем, если я подведу весь мир? — спросила Алекс, ее тон был лишь слегка горьким. — Конечно. Показывай.

Взяв Кайдена за руку, она с растущим ужасом наблюдала, как он показывает ей не только разрушенные города и массовые захоронения, но и конкретные — и ярко детализированные — события.

Она увидела пустые глаза Астофа и Рока, оба лежали в лужах серебристой крови. Она увидела торжествующего короля Эйвена, стоящего над их безжизненными телами, приказывающего своим гарсетам и Зелторе убивать всех смертных, которых они смогут найти.

Дома были снесены.

Семьи убиты.

Деревни уничтожены.

И целью Эйвена были не только люди. Он уничтожал целые расы, от обитающих на деревьях джарноков до земноводных Флипов и множества других существ, с которыми Алекс никогда не сталкивалась. Даже могущественные Ходоки по Теням не смогли пережить его тиранию, их город тьмы и все его жители сгорели среди хаоса.

Если видеть все это было больно, к довершению Алекс стала свидетелем смерти своих друзей.

Биар был первым, его семью вытащили из их дома в Вудхейвене и повесили в клетках из Мирокса за пределами дворца меярин, оставив умирать медленно и мучительно от голода. Симуляция или нет, Алекс никогда не забудет их жалобные мольбы или вид их истощенных, заброшенных тел до конца своей жизни.

Затем ей пришлось наблюдать, как Эйвен захватил Д.К. и приказал принцессе убить своих собственных родителей, прежде чем обратить свой клинок на себя… и все это на глазах у толпы перепуганных зрителей, которые затем были вынуждены поклониться своему новому бессмертному правителю.

Затем появились родители Алекс, покинувшие безопасную Библиотеку только для того, чтобы быть схваченными группой разведчиков гарсетов. Рейчел и Джека сначала пытали, прежде чем повстанцы обнаружили их связь с Алекс, и только потом их доставили непосредственно к Эйвену. Его смех был почти таким же громким, как их последние крики, когда он медленно, очень медленно оттягивал их смерть.

Так продолжалось, пока одну за другой у Алекс не отняли жизни, которые были ей дороже всего; доброта в мире погасла, как свеча. Опираясь на Кайдена все сильнее с каждым проходящим кадром, она ничего не могла сделать, кроме как попытаться отстраниться от того, что она видела, говоря себе, что это ненастоящее.

Но это было реально. Или, скорее, это может стать реальностью.

Все достигло апогея, когда Эйвен выбрал Джордана, чтобы возглавить финальную атаку на Акарнаю, представив худшее из всего, что Алекс пришлось наблюдать. Ее одноклассники, ее учителя, сама академия вступили в войну против бессмертной силы Эйвена. Там были даже медорские военные во главе с генералом Дроком и майором Тайсоном. Наблюдатели сражались бок о бок с ними, а сестра Кайдена, Джира, стреляла из Стабилизаторов в нападавших меяринов со всех сторон, но безрезультатно. Оружие смертных едва ли поражало бессмертных, если им вообще удавалось нанести удар.

Люди отдавали столько же, сколько получали, отбиваясь всем, что у них было. Но, в конечном счете, они были уничтожены.

Дарриус мертв.

Флетчер мертв.

Картер, Охотник, Финн мертвы, мертвы, мертвы.

Дрок, Тайсон, Джира — все мертвы.

Деклан мертв.

Другие боевые парни мертвы.

Мел, Коннор, Блинк, Пипсквик и остальные ее одноклассники и учителя мертвы.

Все… мертвы.

Сам Джордан пал также в академии.

Он сражался против Кайдена — настоящего Кайдена — их клинки двигались так быстро, что расплывались в воздухе. Несмотря на то, что у Джордана было преимущество связи с Эйвеном, они были настолько близки друг к другу, что было невозможно увидеть, кто выйдет победителем.

Но затем Кайден сделал паузу в своей атаке и в отчаянии крикнул Джордану:

— Алекс простила бы тебя, ты должен это знать. Я был с ней в конце, и она ни разу не обвинила тебя. Даже сейчас я знаю, что она бы этого не сделала. И ты тоже.

Что-то вспыхнуло в глазах Джордана, горящий уголек эмоций, но он быстро растворился в самодовольном взгляде, когда его отстраненный голос ответил:

— Ты узнаешь, правда ли это, раньше, чем я.

И без какого-либо дальнейшего предупреждения меч пронзил грудь Кайдена сзади, ледяной дизайн был до боли знаком — как и рука, нанесшая смертельный удар.

Когда Эйвен вытащил Аэнару из Кайдена, и тело безжизненно упало на землю, меярин повернулся к своему подчиненному и одним быстрым движением рассек легендарным клинком основание шеи Джордана.

Потрясенная, Алекс закрыла рот руками, и симулированному Кайдену пришлось обхватить ее руками, чтобы она не упала на колени.

— Я почувствовал, что ты колеблешься, — сказал Эйвен вкрадчивым голосом Джордану, который захлебывался собственной кровью, лившейся, пачкая землю академии. — Ты был постоянной болью, каждый момент борясь с моей волей. Я сохранил тебе жизнь, чтобы мучить дорогую Александру и остальных твоих друзей, но теперь, когда они ушли, ты мне больше не нужен.

Не в силах принять то, что, как она знала, должно было последовать дальше, Алекс уткнулась лицом в шею Кайдена, но это не помешало ей услышать тошнотворный звук Аэнары, врезающейся в плоть Джордана, его булькающий стон, в конце концов, затих.

Со смертью Джордана зрение Алекс потускнело, а пейзаж изменился, и она осталась стоять с Кайденом среди руин некогда прекрасной Мейи.

— Что здесь произошло? — спросила она, ее голос прозвучал как хриплое карканье. — Разве не отсюда должен править Эйвен?

— В этом будущем Эйвен становится одержим своим желанием неограниченной власти, — тихо ответил Кайден, протягивая руку, чтобы вытереть слезу с ее щеки и убрать прядь волос за ухо. — После того, как он сравнял Медору с землей, он ищет за ее пределами, сосредоточив свой взор на людях Фрейи.

Алекс судорожно втянула в себя воздух.

— Это из-за меня?

— Мне жаль, Алекс, но ты должна знать, что ненависть, которую Эйвен испытывает к тебе в этом будущем, не имеет себе равных.

— Но почему? — воскликнула она.

Кайден покачал головой.

— Не могу тебе этого сказать. Ты должна выяснить это сама, следуя выбранному тобой пути и видя, куда он ведет.

Алекс ничего не могла с собой поделать; ее глаза снова наполнились слезами.

— Но это может привести сюда. С Эйвеном во Фрейе, и все в Медоре мертвы.

— Эйвена нет во Фрейе в этом будущем, Алекс, — мягко сказал ей Кайден. — Он никогда не добирается туда.

Она в замешательстве огляделась вокруг.

— Тогда… Если его там нет, и его здесь нет, то где он?

— Он ушел. Тиа Ауранс узнали, что он планирует, и вмешались прежде, чем он смог причинить вред кому-либо еще. Они спасли Фрейю, но для Медоры было слишком поздно.

Тиа Ауранс…

— Ты говоришь о людях, которые создали Валиспас?

Намек на улыбку тронул губы Кайдена.

— Они сделали гораздо больше, чем это, но да, они — несравненно могущественная раса существ, населяющих мир под названием Тиа Аурас. Именно оттуда родом меярины, прежде чем их давным-давно изгнали, чтобы они жили в Медоре.

Голова шла кругом, Алекс не знала, о чем спросить в первую очередь.

— У нас нет времени, — сказал Кайден, прежде чем она смогла собраться с мыслями. — Мне жаль, что тебе пришлось все это видеть, но ты должна знать, за что ты борешься, каковы ставки. Ты уже знала, что это будет плохо, но это не просто несколько человек, которых убьет Эйвен, это все, о ком ты заботишься, и даже больше. Он не остановится, пока все смертные в Медоре не будут мертвы.

Голосом, в котором едва слышался какой-либо звук, Алекс спросила:

— Что я должна делать?

— Ты уже делаешь это. Просто не останавливайся.

Ее губы задрожали, когда она посмотрела в его нежные глаза.

— Мне страшно, Кайден. Я недостаточно сильна для чего-то подобного. Что, если я не смогу предотвратить это будущее?

Он тихо рассмеялся и погладил ее по щеке.

— О, Алекс. Нет никого сильнее тебя. — Он наклонился вперед и поцеловал ее в лоб, сделав паузу, чтобы прошептать: — Я верю в тебя.

И с этими четырьмя словами пейзаж вернулся в реальность, и Алекс обнаружила, что лежит на полу темной пещеры Библиотеки.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоиться, прежде чем она смогла подняться на ноги, и даже тогда она с трудом произносила слова.

— Я не… — Голос Алекс был таким грубым, что ей пришлось откашляться и попробовать снова. — Я не хочу такого будущего.

— Никто не хочет, — ответила Библиотека. — Даже Эйвен.

— Неужели я действительно единственный человек, который может остановить это? — спросила она, чувствуя тяжесть мира на своих плечах.

— Ты не единственная, кто может победить Эйвена, — сказала Библиотека, и Алекс почувствовала проблеск надежды, пока голос не добавил: — Но ты единственная, кто может остановить это будущее.

Крепко зажмурив глаза, Алекс обхватила себя руками, чтобы отогнать холод от этих слов.

— Ты можешь вернуть меня в мое время? — снова спросила она.

— Если это то, чего ты хочешь, — сказала Библиотека, открывая дверь слева от Алекса.

Она посмотрела в дверной проем, ее глаза расширились, когда она смотрела живое воспроизведение своих последних мгновений перед тем, как провалиться в прошлое. Там было ее будущее «я», в заснеженном лесу с Ксираксусом, его распростертые крылья, готовые взлететь и унести ее в абрассу.

— Почему он был там? — прошептала Алекс. — Почему Эйвен затянул Ксираксуса в будущее?

Библиотека молчала.

— Если я уйду сейчас, я ничего не узнаю, не так ли? — поняла Алекс. — Я уйду, оставив так много вопросов без ответа. Заин — преступник, Кия презирает Рока, даже изменение личности королевы Нииды. — Ее мысли продолжали вращаться по спирали, пока она не пришла к выводу: — У меня не будет шанса попытаться каким-либо образом повлиять на решения Эйвена, оставить на нем какой-либо след. Мне придется реагировать на будущие события по мере их развития, без малейшей надежды склонить его мнение или его действия в нашу пользу.

Библиотека снова молчала.

— Давай же! — воскликнула Алекс, раскинув руки. — Дай мне что-нибудь! Что угодно!

Библиотека по-прежнему не отвечала. Не напрямую. Вместо этого Алекс услышала, как слова Яанраки эхом разнеслись по всей пещере.

— …ты была Призвана в Медору — как в прошлом, так и в будущем — по какой-то причине.

Дрожа внутри, Алекс поняла, что это было все руководство, в котором она нуждалась. Но как только она переставила дрожащие ноги, чтобы закрыть дверь обратно в свое будущее, Библиотека снова заговорила, заставив ее остановиться на полпути.

— Нужно учесть одну вещь, Александра. Я никогда больше не предложу тебе дверь во времени. Если ты решишь остаться сейчас, ты сможешь вернуться только через Пустоту.

Алекс уже предполагала это, учитывая серьезность решения, но от этого слышать его было не легче. Как бы то ни было, теперь, когда она сделала свой выбор, она не свернет со своего пути.

Выпрямившись, она решительно захлопнула дверь, и через несколько секунд та полностью исчезла.

Алекс уставилась на теперь уже пустое место, внезапно охваченная сомнением.

— Каждый раз, когда я прихожу сюда, мне приходится принимать действительно трудные решения.

— Жизнь полна трудных решений, Александра. Это просто доказательство того, что ты жива.

— Но как я должна знать, правильно ли я поступаю?

— Это не то, о чем ты когда-либо узнаешь. Все, что ты можешь сделать, это жить настоящим моментом и не беспокоиться о том, что может принести будущее. Не трать впустую сегодняшний день, боясь завтрашнего дня, потому что завтра наступит, готова ты к этому или нет.

Мысленно повторяя эти ободряющие слова, Алекс, наконец, сказала:

— Думаю, теперь я готова вернуться к Мейе.

Не говоря больше ни слова, появился новый дверной проем.

Алекс сделала шаг вперед, но заколебалась.

— Вернусь ли я сюда снова? Пока я в прошлом?

— Ты можешь навещать меня, когда захочешь, — ответила Библиотека. — Но помни, я всегда с тобой, даже за этими стенами.

— Итак… это «да» Библиотеке сталкеров, но «нет» возвращению сюда в ближайшее время?

Библиотека усмехнулась.

— До следующего раза, Александра.

Услышав отказ, Алекс с легкой улыбкой покачала головой и шагнула в дверной проем, приземлившись на знакомой лесной поляне, окруженной грибами.

— И я вернулась к тому, с чего все началось, — прошептал Алекс, оглядывая Раэлию, когда дверной проем исчез за ее спиной.

— Ты определенно не торопилась.

Алекс подпрыгнула, когда силуэт приблизился к ней в темноте. Луна была скрыта за облаками, так что единственным опознавательным знаком был его голос.

— Эйвен! Что… эм… — пропищала Алекс. — Почему ты здесь?

Она ничего не могла поделать со своим внезапно забившимся сердцем. Несмотря на ее миссию подружиться с ним, всего несколько минут назад она была свидетелем того, как он убил ее друзей и семью.

— Я слышал, дедушка пригласил тебя в свою школу, — ответил Эйвен, придвигаясь достаточно близко, чтобы Алекс могла видеть очертания его лица. — Я подумал, что он не сможет удержаться, чтобы не показать тебе Сорайю де ла Торра, и вместо того, чтобы возвращаться сюда по Валиспасу, скорее всего, ты вернешься по одному из эйденских путей. — Эйвен пожал плечами, пытаясь изобразить его ожидающее присутствие как ничто. — Библиотека не открывает свои двери ближе к городу, чем здесь. Я думал, что встречу тебя и провожу обратно во дворец.

Он выглядел так, как будто был смущен, хотя Алекс не могла себе представить почему.

— Это очень заботливо с твоей стороны, Эйвен. Спасибо.

Уголок его рта приподнялся.

— Я признаю, что мои действия были не совсем альтруистичными.

Алекс подняла брови.

— То есть?

Он повел плечами, словно стряхивая напряжение.

— Мне нужно было подышать свежим воздухом после ужина. Это было… трудно — сидеть там и держать свои мысли при себе.

Алекс задала вопрос, который задавала себе ранее этой ночью.

— Тогда почему ты это сделал?

Тон Эйвена был сухим, когда он ответил:

— Я решил, что лучше избежать еще одного скандала с моим отцом, тем более что там был совет.

Вопреки здравому смыслу Алекс сказала:

— Мне показалось, что некоторые из них встали бы на твою сторону.

Эйвен склонил голову набок.

— И что это за сторона, Эйлия?

«Вау, не в бровь, а в глаз, да?» — подумала Алекс, мысленно собираясь. Она послала ему дразнящую улыбку и сказала:

— Если ты не знаешь, значит, у тебя больше проблем, чем ты думаешь.

Он слегка усмехнулся и шагнул ближе, активируя Валиспас вокруг них.

— Эй, давай отвезем тебя домой.

Пролетая сквозь Серебряный лес, Эйвен ничего не говорил, что вполне устраивало Алекс, учитывая ее рассеянные мысли. Только когда они остановились у ее спальни, он нарушил молчание.

— Спасибо тебе, Эйлия.

Алекс удивленно посмотрела на него.

— За что?

— За то, что не осуждаешь меня. За то, что не сказала мне, как я должен думать или во что должен верить. За то, что не навязываешь мне свое мнение, когда я знаю, что ты не согласна с моей позицией.

Видя, что он ждет ответа, Алекс осторожно сказала:

— Какое я имею право заставлять тебя во что-то верить? В конце концов, твои ценности — это твои собственные ценности. Никто не должен указывать тебе, что чувствовать. — Она говорила эти слова, хотя хотела обратного.

Эйвен закрыл глаза, что выглядело так, будто принц испытал облегчение.

— Для меня очень много значит, слышать это от тебя.

Чтобы скрасить внезапно наступивший тяжелый момент, она хитро улыбнулась и сказала:

— Ну, сейчас ты можешь так думать, но будь осторожен, принц. К тому времени, как я корректно закончу обучать тебя обычаям смертных, ты будешь так влюблен в людей, что захочешь ускакать с ними навстречу закату.

Эйвен удивлённо рассмеялся, к счастью, это было той реакцией, на которую она рассчитывала, а не противоположной.

— Это так?

— Именно, — сказала Алекс с шутливой уверенностью.

— Я могу ошибаться, но думаю, что корректность вылетает в окно, когда твое заявление звучит как предупреждение.

— Ну, черт возьми, — сказала Алекс, прикидываясь дурочкой. — А я-то думала, что веду себя о-о-очень хитро.

Эйвен снова рассмеялся и подтолкнул Алекс к двери.

— Тебе нужно уйти от меня, пока твоя смертельная влюбленность не стала заразной.

— Меярины не могут смертельно заболеть, — самодовольно напомнила ему Алекс. — Итак, это приводит к выводу, что все, что ты поймаешь, сделает тебя только лучше. Как новая и улучшенная версия самого себя. Эйвен Два-Точка-Ноль.

Закатив глаза, он твердо сказал:

— Спокойной ночи, Эйлия.

— Не волнуйся, уверена, завтра у нас будет достаточно времени, чтобы снова поговорить об этом, — сказала ему Алекс с веселой улыбкой. — И послезавтра, и послезавтра, и послезавтра, и…

— Свет звезды, останови это, — пробормотал Эйвен, прерывая свою бесконечную обличительную речь. Он снова подтолкнул ее вперед, на этот раз не так нежно, и втолкнул в открытую дверь. Убедившись, что с ней все в порядке, он быстро закрыл дверь у девушки перед носом.

Именно тогда Алекс сделала то, на что она никогда не думала, будет способна после встречи с Эйвеном.

Она рассмеялась.

Глава 22

На следующий день Алекс была в дворцовой библиотеке, изучая обширную, но однообразную историю Семи Домов, когда она с громким хлопком закрыла книгу.

— Я просто не понимаю, — сказала она Кие, которая с вопросом смотрела на нее. — Это Рока. Что тебе в нем может не нравиться?

— Все остальные могут быть готовы нянчиться с тобой, говоря на твоем языке, но это не значит, что я готова. Тебе нужно практиковать свой меяринский, — ответила Кия.

Алекс издала разочарованный звук.

— Давай, Кия. Теперь ты знаешь общий язык, так же хорошо, как и любой другой.

Когда Кия промолчала, Алекс закатила глаза и сменила язык.

— Хорошо, — сказала она несколько воинственно на теперь беглом меяринском. — Но если это была твоя попытка уйти от ответа на мой вопрос, подумай еще раз.

— И что это за вопрос?

Алекс пригвоздила ее понимающим взглядом.

— Рока, Кия. Я не понимаю твоей проблемы с ним.

Кия поднялась и подошла к ближайшему книжному шкафу, рассеянно просматривая полки.

— Почему ты так настаиваешь на этом? Такое чувство, что каждый день мне приходится заново доказывать свою правоту.

— Потому что твое дело не имеет смысла! — воскликнул Алекс. — Позволь мне повторить, это Рока!

Кия повернулась и раздраженно посмотрела на неё.

— Если ты думаешь, что он такой идеальный, почему бы тебе самой не последовать за ним?

Алекс издала невнятный звук, не уверенная, была ли она больше удивлена или обеспокоена этой идеей. Помимо их абсурдно несовместимых возрастных различий, существовал также тот огромный факт, что они даже не принадлежали к одной и той же расе. Это было бы похоже на… все равно что скрестить дойную корову с призовым жеребцом. Идея о том, что Алекс думает о каком-либо меярине так, как предлагала Кия, была просто неправильной.

Будучи не в состоянии должным образом объяснить свои доводы, все, что Алекс могла сделать, это усмехнуться и сказать:

— Поверь мне, он не в моем вкусе.

Вскинув руки в редком проявлении эмоций, Кия сказала:

— Тогда почему ты можешь решать за меня?

— Потому что вы двое созданы друг для друга! — Алекс повернулась, слегка отчаявшись в своей попытке сватовства. — Тебе просто нужно дать ему шанс, вот и все.

Кия подошла к тому месту, где сидела Алекс, и снова опустилась рядом с ней.

— Зачем мне это делать, если он всего лишь высокомерный, тщеславный, самоуверенный, надутый, упрямый крегон?

К концу своей речи она была на взводе, почти выкрикивая слова, когда они полились рекой.

— Знаешь, — задумчиво сказала Алекс, — кроме крегона, я почти уверена, что большинство этих слов означают одно и то же, плюс-минус.

— Ааа! — воскликнула Кия, откидываясь на спинку стула и раздраженно качая головой.

— Но пусть никто не говорит, что ей не хватает обширного словарного запаса, — раздался очень веселый голос Рока, когда он вышел из-за одного из шкафов. — Мне особенно понравилось сочетание «надутый» и «упрямый». Поэзия на века.

Алекс была в ужасе от Кии, но не смогла подавить свой совершенно неуместный смешок. В защиту можно сказать, что выбор времени принцем был ужасно забавным, как и его беззаботная реакция на злобную клевету.

— Пожалуйста, не сдерживайся в следующий раз, милая Кия, — закончил Рока, его губы дрогнули, а глаза заискрились весельем. — В противном случае Эйлия может продолжать верить, что мы, хм, «созданы друг для друга».

Бедная Кия выглядела так, словно была в растерянности, не зная, как реагировать. Если бы это была Алекс, она бы пожелала, чтобы могла самопроизвольно воспламениться, но у Кии было больше мужества, чем у большинства. Это, и она выросла вместе с Рока, так что это был не первый их опыт обмена оскорблениями.

— Ты не слышал ничего такого, чего я не смогла бы сказать тебе в лицо, — произнесла Кия, скрестив руки на груди и закинув одну ногу на другую, ее поза была небрежно апатичной.

— Но ты так редко удостаиваешь меня своим безраздельным вниманием, — ответил Рока, не теряя ни секунды. — Я думал, что недостоин твоего внимания, но теперь я вижу, что ты долго и упорно думала о своих страстных чувствах ко мне. Я тронут, Кия. По-настоящему.

Алекс с трудом сдержалась, чтобы снова не рассмеяться над безудержным сарказмом Рока. Но она все равно, должно быть, издала какой-то писк, потому что Кия повернула прищуренные глаза в ее сторону.

— Я точно понимаю, почему ты такого высокого мнения о нем, Эйлия, — сказала она с таким же явным сарказмом. — Он настоящий обаяшка.

— Ты можешь добавить это к моему длинному списку достоинств, — сказал Рока, подмигнув. — Вставь его перед «крегон».

«Нельзя смеяться, нельзя смеяться», — нараспев повторяла Алекс, но без особого успеха. Ей лишь наполовину удалось превратить свое веселье в кашель, и она быстро заговорила, прежде чем Кия успела бросить ей в голову книгу.

— Я думала, ты был занят с королем до позднего вечера? — спросила Алекс Рока, по привычке переходя на общий язык.

— В конце концов, оказалось, что отец не нуждается во мне до конца дня, — ответил Рока. — Я подумал, что, возможно, вы обе тоже захотите отдохнуть во второй половине дня.

Алекс оживилась, радуясь любому предлогу, чтобы отложить в сторону бесконечные уроки о Высоком Суде меярин.

— Эйвен искал меня раньше, — продолжил Рока. — Он предположил, что мы все могли бы воспользоваться перерывом, и что мы должны провести некоторое время вместе вдали от дворца. Убраться подальше от всего этого.

— Это идея Эйвена? — удивилась Алекс. Когда Рока кивнул, она спросила: — Ты, эм, не против этого? Я имею в виду, проводить с ним время. После всего, что произошло на прошлой неделе, когда…

— Я знаю, о чем ты говоришь, Эйлия, — мягко прервал ее Рока. — Возможно, мне трудно понять его ярое неприятие смертных, но независимо от того, какие обиды у нас с Эйвеном, он всегда будет моим братом, моим ближайшим доверенным лицом.

Алекс пришлось отвернуться, чтобы он не смог прочитать выражение ее глаз. О, Рока. Если бы ты только знал.

— Кроме того, — взволнованно продолжал принц, — прыжки со скалы — это идеальный способ объединить людей.

— Прыжки со скалы? — повторила Кия, и даже в ее голосе прозвучало нехарактерное для нее нетерпение. — Почему ты не сказал об этом раньше?

— Если бы я начал с этого, я бы пропустил твое бурное перечисление моих крайне недооцененных личностных качеств.

Кия открыла рот, но Алекс вмешалась.

— Рискуя прервать то, что, я уверена, было бы прекрасным примером язвительного остроумия, — сказала Алекс, наклонив голову с притворным уважением к Кие, — могу я просто сказать, Рока, что я знаю этот язык всю свою жизнь и ни разу не слышала, чтобы кто-то использовал это слово «кипучий» в предложении. Я не уверена, должна ли я аплодировать тебе или сказать, чтобы ты перестал читать словарь общего языка в свободное время и занялся своей жизнью.

Кия расхохоталась, и даже Рока издал смешок, еще раз доказав, что он действительно был идеальным принцем, не приняв ее слова близко к сердцу.

— Я буду иметь это в виду, Эйлия, — сказал он полным юмора голосом. — Возможно, как раз в тот момент, когда я соберусь столкнуть тебя с Золотого утеса.

— На самом деле, я рада, что ты вернулся к этому, — сказала Алекс, вставая. — И что именно ты имел в виду под «прыжками со скалы»?

Ей совсем не понравился блеск, появившийся в глазах Рока, у Алекс не было возможности отступить, когда он потянулся, чтобы притянуть ее ближе к себе. Кия восприняла это как намек и тоже вскочила, встав рядом. Один из двоих — предположительно, Рока — активировал Валиспас, и тот понёс их.

— Я не совсем уверена, что мне комфортно от того, что здесь происходит! — произнесла Алекс, перекрикивая вой ветра, но все, что она получила в ответ, были одинаковые улыбки, полные предвкушения.

Когда Валиспас остановился на вершине утеса в том месте, откуда Эйвен водил Алекс осматривать достопримечательности, она попыталась выровнять дыхание, чтобы не выдать, насколько встревожена. Как и в ее первый визит, отсюда открывалась прекрасная панорама города. Но смотреть на это с отстраненной признательностью было совсем, совсем не так, как смотреть на это и задаваться вопросом, означает ли «прыжок со скалы» именно то, что предполагала Алекс.

— Я думал, ты никогда не доберешься сюда, брат, — сказал Эйвен, подходя к ним сзади.

Когда Алекс повернулась, она увидела, что он был не один; Нийкс стоял рядом. Оба они, как и Рока, были самыми непринужденными, каких Алекс когда-либо видела, в легких брюках и рубашках, с босыми ногами. Они не носили доспехов, не держали в руках оружия. Они выглядели почти в точности так, как Алекс представлял себе Джордана и Биара в будущем. За вычетом джинсов, конечно, но она не могла представить, чтобы какой-нибудь меярин носил что-то столь обычное, как джинсовая ткань. Это было бы так же странно, как увидеть дракона в комбинезоне в горошек.

Кия и Алекс, с другой стороны, обе были одеты в летние платья, которые Алекс привыкла носить, находясь в этом времени. Изящный, красивый наряд определенно не подходил для прыжков со скал.

— Прекрасная Эйлия, — нараспев поприветствовал Нийкс, смело обнимая ее за плечи. — Я надеялся, что ты не откажешься прийти сегодня днем. Мой день только что стал еще ярче.

Она попыталась выскользнуть из-под его тяжелой руки, но он только усилил хватку и притянул ее ближе, так что она демонстративно нахмурилась. Он послал ей дерзкую ухмылку — выражение, которое Алекс привыкла видеть, учитывая безжалостную игру в кошки-мышки, в которую он так любил играть.

— У тебя есть квота, которую ты должен использовать? — спросила Алекс, положив руки на его твердый торс и сильно толкнув, несмотря на всю пользу, которую это принесло. Он едва заметно вздрогнул.

— Квота? — повторил он вопросительно, глядя на нее сверху вниз сверкающими аметистовыми глазами.

— Ну, определенное количество девушек, за которыми ты должен приударить каждый день, прежде чем остановиться.

Его глаза заблестели еще больше.

— Не волнуйся, котенок. Квота или нет, у меня всегда найдется для тебя время. Я знаю, что встреча со мной — это главное событие твоего дня, и я бы никогда не лишил тебя этого.

— Фу, гадость, — сказала Алекс, скорчив гримасу. Она проигнорировала смех окружающих и снова оттолкнула его, преуспев только потому, что Эйвен вмешался, чтобы помочь.

— Один — ноль, Ний, — сказал младший принц, без особых усилий отрывая Алекса от своего друга. — Но я предполагаю, что из излишне подробных отчетов, которые ты мне дал о том, что она отвергла твои ухаживания на прошлой неделе, возможно, тебе лучше поискать свой следующий роман в другом месте.

Нийкс послал Алексу злую ухмылку.

— Она поддастся моему обаянию. Это только вопрос времени.

— Серьезно, — сказала Алекс, — я думаю, что меня только что вырвало немного.

Во всяком случае, все просто громко рассмеялись… включая Нийкса.

— Пойдем, — сказал Эйвен, ведя ее за руку ближе к краю обрыва.

Она уперлась пятками и прижалась к нему.

— На самом деле, может кто-нибудь, пожалуйста, объяснить мне, почему мы здесь? Рока сказал, что мы прыгаем с обрыва, но, конечно же, мы не… — Она замолчала, увидев взволнованные выражения на лицах всех четверых. Бросив взгляд вниз, она отметила, насколько невероятно высоко они находились над городом. — Опускаю руки, вы все сумасшедшие, если думаете о том, чтобы спрыгнуть с этой скалы.

Нийкс фыркнул.

— Не будь смешной, Эйлия, это было бы самоубийством. — Она почувствовала, как ее мышцы расслабились, по крайней мере, до тех пор, пока он не закончил: — Мы прыгаем оттуда.

Посмотрев в сторону, на которую он указывал, Алекс почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло к горлу при виде огромного водопада.

Дрожь страха пробежала по ее телу.

— Э-э-э. Ни за что.

Но прежде чем она смогла привести какие-либо дальнейшие доводы, все подошли ближе, и Валиспас активировался, перенося их на выступ в середине бушующего каскада. Сила ветра была настолько сильной, что вода разбрызгивалась прямо вверх по скалам, промочив Алекса за считанные секунды. Звук гремел у нее в ушах, а каменистая платформа под ногами грохотала от буйства природы в его самом ужасающем проявлении.

— Вы все сумасшедшие! — закричала Алекс, перекрывая шум потока, яростно дергая Эйвена за руку. Однако он не отпустил ее, а лишь крепче прижал, Нийкс, с другой стороны, потянулся к другой руке, его хватка была нежной, но твердой, чтобы не дать ей пошевелиться.

— Мы не будем прыгать, пока ты не будешь готова, — сказал ей Эйвен, наклонившись к ее уху, чтобы она могла услышать его сквозь рев воды.

— Ты не понимаешь! — закричала Алекс. — Я уже делала это раньше! Водопады и я плохо сочетаемся!

Конечно, Алекс никогда не прыгала с такой высокой скалы, но она падала с огромного водопада внутри одной из картин, написанных маслом в Библиотеке, во время своего первого года в Акарнае. Это был один из самых страшных моментов в ее жизни. И, однако, выходило далеко за рамки всего.

— Я не смогу этого сделать! — закричала Алекс, пытаясь вырваться и от Эйвена, и от Нийкса.

Эйвен, стоявший справа, отвернул ее от Нийкса, пока они не оказались лицом к лицу, обвив свободной рукой ее талию, чтобы он мог наклониться еще ближе. Это было признаком того, насколько она была напугана, что у нее даже не хватило присутствия духа, чтобы считать его своим будущим врагом и оставить между ними пространство.

— Даю тебе слово, Эйлия, ничего плохого не случится, — сказал он ей на ухо, его рука легонько сжала ее талию. — Теперь ты одна из нас. Отпусти свои смертные страхи и прими этот момент как меярин. Ты никогда не почувствуешь себя более свободной.

Видя, что она все еще не убеждена, он сказал голосом, предназначенным только для нее:

— Живи настоящим моментом, Эйлия. Я обещаю, ты не пожалеешь об этом.

Алекс не была уверена, был ли это его нежный тон, его искренние глаза или его абсолютная уверенность, но что-то в ней передалось его словам, тем же словам, которые Библиотека сказала ей только прошлой ночью. Живи настоящим моментом. Это была пугающая мысль, но, возможно, хотя бы на один день это было именно то, что ей нужно было сделать.

«Ксира?» она мысленно позвала его. «Ты меня слышишь?»

Ему потребовалась всего секунда, чтобы ответить.

«Все в порядке, Алекс? Ты чувствуешь… беспокойство.»

«Если я спрыгну отсюда, — она послала ему мысленный образ того, насколько гигантскими были водопады, — каковы шансы, что я выживу?»

Грохочущий смешок Ксираксуса эхом отозвался в ее ушах даже сквозь шум проливного водопада.

«Это зависит от обстоятельств.»

«Каких?»

«Умеешь ли ты плавать.»

Алекс издала раздраженный звук и каким-то образом сумела перевести его в свои мысли.

«Если я правильно понимаю, когда я умру, умрешь и ты. Я уверена, что мне не нужно напоминать тебе, что в твоих же интересах быть честным со мной прямо сейчас».

Дракон только усмехнулся громче, но, к счастью, он также дал ей прямой ответ.

«Прыгнешь как смертная, и у тебя будут неприятности. Прыгнешь как меярин, и ты должна получить удовольствие. Но прыгай в любом случае, Алекс. Полет пойдет тебе на пользу».

Алекс мгновенно вспомнила, как они с ним парили над облаками вокруг Драэкоры, и ощущение невероятной свободы, которое пришло вместе с этим опытом.

«Скоро, — пообещал он, прочитав ее мысли. — Скоро мы снова полетим вместе». И с обещанием его присутствие исчезло из ее головы.

Собравшись с духом, Алекс посмотрела вниз от Рока, стоявшему справа от нее, на Кию, затем на Эйвена, переведя взгляд на Нийкса слева. Алекс задавалась вопросом, как получилось, что она оказалась рука об руку с такой необычной группой друзей. И она с поразительной ясностью осознала, что это именно то, чем они были. Нийкс и его игривое высокомерие, Кия и ее циничная насмешка, Рока и его вдумчивый ум, и самый большой сюрприз из всех — Эйвен и его неожиданная приветливость. Они действительно были друзьями, как бы странно это ни звучало. И Алекс верила, что они защитят ее, смертную или нет.

С неожиданным приливом эмоций она не могла не представить, каково это — стоять на вершине водопада с Джорданом, Д.К., и Биаром. Джордан и Биар, без сомнения, будут улыбаться во весь рот от предвкушения приключений, в то время как Д.К., скорее всего, разделит опасения Алекс и скажет, что они все сумасшедшие, если думают о прыжках. Но Алекс знала правду — принцесса прыгнула бы прямо рядом с ними, даже если бы это означало, что она будет орать во все горло во время полёта вниз.

Внезапная тоска по дому захлестнула Алекс, чувство, которое было столь же нелепым, сколь и болезненным — нелепым, потому что технически она ничего не упускала. Все ее друзья застыли во времени, даже не подозревая, что ждут ее возвращения. Но для Алекс время все еще двигалось вперед, и если она хотела увидеть их снова, ей сначала нужно было пережить следующие несколько мучительных минут своей жизни.

Воспользовавшись моментом, чтобы собраться с мыслями, Алекс позволила своим обостренным чувствам проявиться. Это было похоже на объятия старого друга или погружение в ванну с пеной, настолько успокаивающим было для Алекс позволить своим способностям меярина взять верх. А когда она открыла глаза, вид перед ней стал еще более великолепным.

А также гораздо более пугающим.

Преисполненная решимости насладиться чудом момента, она сумела изобразить на лице полуреалистичную улыбку и лишь слегка дрожащим голосом сказала:

— Давайте сделаем это.

С ликующими криками Рока, Кия и Эйвен взялись за руки, а Нийкс и Эйвен схватили Алекс за руки.

— Раз! — крикнул Рока.

Сердце Алекс колотилось в груди, как молот.

— Два! — Нийкс последовал за ним.

Она задавалась вопросом, не потеряет ли она сознание прежде, чем они доберутся до края.

— Три! — закричал Эйвен.

И, взявшись за руки, они впятером спрыгнули с Золотого утеса и устремились вниз по каскадам воды в долину.

Крича во всю глотку, Алекс могла думать только о том, что Эйвен оказался прав: она никогда раньше не чувствовала себя свободнее, чем сейчас.

Глава 23

Если бы кто-то сказал Алекс, что она с удовольствием проведет день, прыгая с водопадов и плескаясь в каменистых бассейнах с будущим психопатом Эйвеном, его правой рукой Нийксом и будущими обрученными, а в настоящее время ненавидящими друг друга Рока и Кией, она бы никогда в это не верила. Но правда заключалась в том, что Алекс не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так весело. Всего на несколько часов она почувствовала себя свободной от своих забот. Она просто жила настоящим моментом, именно так, как Библиотека — и Эйвен — поощряли ее делать.

И… Это… Было. Блестяще.

После того, как они вернулись мокрые и хохочущие обратно во дворец и проглотили поздний ужин, все пятеро чуть ли не ползком выбрались из столовой в свои комнаты. У Алекс едва хватило сил переодеться из мокрой одежды в шелковую ночную рубашку, прежде чем она рухнула на кровать, от усталости мгновенно погрузившись в сон.

Но, несмотря на то, что она устала, она все равно вздрогнула и проснулась несколько часов спустя, когда кто-то потряс ее за плечо и тихо позвал по имени.

— Спокойно, это всего лишь я.

В любое другое время, услышав, как Эйвен произносит эти слова глубокой ночью, Алекс потянулась бы к Аэнаре и замахнулась бы изо всех сил. Но после их приятного дня, проведенного вместе, она не могла найти в себе сил вызвать какие-либо опасения.

— Что ты здесь делаешь, Э-Э-Эйвен? — спросила она, невнятно произнося половину слов и зевая его имя. — Сейчас середина ночи.

— Прости, что так поздно, но я хочу тебе кое-что показать.

— Почему бы мне не запереть дверь? — проворчала Алекс, переворачиваясь на другой бок и зарываясь лицом в подушку.

— Эй-ли-я, — позвал Эйвен, насмешливо растягивая ее имя. — Поверь мне. Ты не захочешь пропустить это.

Алекс раздраженно застонала и снова перевернулась, прищурившись на него, чтобы проворчать:

— Лучше бы это того стоило.

Он торжествующе ухмыльнулся и протянул ей дымящийся кубок.

— Выпей, и ты сразу почувствуешь, что проснулась.

Веря его обещанию, всего после нескольких глотков того, что Алекс узнала как подогретый нектар лэндры, она почувствовала себя так, будто проспала несколько дней и теперь была готова покорить мир.

После того, как Эйвен вышел из ее комнаты, Алекс переоделась в то, что она считала нарядом для ночных вылазок — колготки, ботинки и темную тунику, стянутую на талии, в сочетании с плащом с капюшоном, — Алекс встретила его в коридоре. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе и активировал Валиспас.

— Ты не хочешь рассказать мне, что происходит? — спросила Алекс, когда они вылетели из дворца в город.

— Я уже это сделал, — рассеянно ответил Эйвен. — Я же сказал тебе, что хочу тебе кое-что показать.

— Ты мог бы быть немного более конкретным.

Но ему не нужно было отвечать, потому что Валиспас остановил их в темном переулке перед Алым Вором.

Со стоном Алекс сказала:

— Нарсе де Тригон? Действительно, Эйвен?

Выглядя удивленным, Эйвен спросил:

— Ты была здесь раньше?

— Это не то воспоминание, которое я хочу пережить заново, — сказала Алекс. — Почему мы здесь?

— Я знаю, что это не самое… гигиеничное место, но я обещаю, что у нас есть веская причина быть здесь.

— Гигиеничное — это не то слово, которое тебе нужно, — ответила Алекс, направляясь ко входу.

— Нет, это определенно так, — сказал Эйвен с намеком на улыбку. — Возможно, мы и не сможем смертельно заболеть, но если бы среди нашего народа когда-нибудь вспыхнет чума, я уверен, что она начнется здесь.

Войдя в грязную, плохо освещенную таверну, Алекс не могла не согласиться. Будучи человеком и, следовательно, восприимчивым к болезням, она также мысленно напомнила себе ни к чему не прикасаться. Фу.

— Торо, — поприветствовал Эйвен дородного бармена, наблюдавшего за ними из-за стойки. Казалось, он ожидал увидеть принца, но выказал явное удивление, увидев Алекс.

Она тоже была удивлена, хотя и не тем, что снова увидела его. Скорее, она была удивлена, не увидев в комнате больше никого. В заведении было пусто.

— Они все на заднем дворе, — сказал Торо Эйвену. — Я закрыл заведение пораньше, как ты и просил. Не забудь запереть дверь, когда закончишь.

Эйвен кивнул в знак согласия и повел Алекс вглубь таверны, его шаги были широкими и энергичными.

— Серьезно, Эйвен, — сказала Алекс, и по ее коже поползли мурашки дурного предчувствия. — Почему мы здесь?

Он остановился у деревянной двери, знававшей лучшие времена, покрытой подозрительными пятнами и грязью из бара.

— Мне нужна услуга, Эйлия.

Алекс заинтригованно взглянула на него.

Он пристально посмотрел ей в глаза и сказал:

— Только на сегодня мне нужно, чтобы ты забыла, что выросла среди смертных.

Сердце Алекс пропустило удар.

— Что?

— Я знаю, что ты высоко ценишь их из-за своего воспитания, но сегодня вечером все, о чем я прошу, это чтобы ты была не предубеждена и просто… слушала. Может быть, посмотрела на вещи с другой точки зрения.

— Эйвен…

— Это действительно важно для меня, Эйлия, — тихо сказал Эйвен, золотые искорки в его глазах горели, как угли. — Ты можешь сделать это для меня?

— Ты просишь многого, — сказала ему Алекс, только наполовину правдиво, поскольку он просил невозможного.

— Я знаю, что это так, — мгновенно ответил он. — Но это всего лишь одна ночь. Ты можешь уйти, когда захочешь, но я надеюсь, что ты останешься хотя бы ненадолго. И тогда ты сможешь снова вернуться к своему любящему людей «я».

Не зная, что ответить, Алекс указала на дверь.

— Кто там внутри?

— Только несколько моих друзей.

Ее трепет мгновенно возрос, когда понимание обрушилось на нее, как наковальня, упавшая на голову.

— И… э-э, что они делают?

На его лице появилась загадочная улыбка.

— Ждут меня.

И с этими словами он открыл дверь к тому, что, как Алекс знала без тени сомнения, было встречей первоначальных повстанцев Эйвена… Гарсет.

Учитывая тот факт, что она стала свидетельницей одной из первых встреч группы будущих убийц, Алекс обнаружила, что ничего такого революционного не происходило. Не было никаких церемониальных убийств невинных людей, никаких призывов к насильственным беспорядкам и, к счастью, никаких ритуалов кровного соединения слепых преданных. Это была просто кучка молодых меяринов в комнате, болтающих за напитками и подозрительно выглядящими закусками… подозрительно, потому что Алекс полагала, что еду поставлял Торо, и, как сказал Эйвен, Нарсе-де-Тригон едва ли был самым гигиеничным местом.

После того, как его торжественное появление было встречено бурным восторгом со стороны меярин, Эйвен оставил ее в углу с извинениями, сказав, что ему нужно сделать обход. Но она не сводила с него глаз, очарованная тем, как он разговаривал с ними, как он уделял им все свое внимание, обращаясь с ними так, как будто все, что они говорили, было самой важной вещью, которую он когда-либо слышал. Дарриус однажды сказал ей, что Эйвен одарен почтинеестественным количеством харизмы, и, увидев, как он общается, Алекс пришлось согласиться.

Он был действительно очень эффектен.

Как бы то ни было, Алекс начала нервничать, все еще не понимая, зачем она здесь.

— Ты выглядишь так, как будто тебе не помешало бы выпить.

Алекс резко обернулась, услышав слова на общем языке, и почувствовала, как ее сердце упало.

— Заин? — Нет, пожалуйста, нет. — Что ты здесь делаешь?

Все еще выглядя таким же потрепанным, как и в последний раз, когда она видела его, Заин поднес ко рту рюмку из Мирокса и выпил содержимое.

— А на что это похоже? — сказал он, проглатывая. — Я пью.

Он протянул руку, чтобы взять два полных кубка с подноса проходящего мимо меярина, и сунул один из них в руки Алекс.

— Глаэрон, — сказал Заин. — Лучший напиток в округе.

— Становится все интереснее и интереснее, — сказала Алекс, не притрагиваясь к напитку, даже когда Заин начал пить свой. — Ты не только преступник, но и алкоголик. Идеально.

— У каждого есть своя роль, — ответил Заин, его глаза странно настороженно осматривали комнату. — Моя просто оказалась одной из самых приятных.

— Что ты здесь делаешь, Заин? — спросила Алекс.

Его взгляд вернулся к ней.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Эйлия.

— И я мог бы спросить вас обоих, но уже знаю ответ, — раздался новый голос.

Алекс повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нийкс с важным видом подходит к ней.

— Прекрасная Эйлия, — поприветствовал он, похоже, определившись с ее прозвищем на этот день. — Рад видеть, как всегда.

— Виделись несколько часов назад, Нийкс, — сказала она, следуя его примеру и говоря на меяринском, полагая, что лучше не звучать как смертный, учитывая их окружение. — Наверняка есть кто-то еще, кого ты можешь побеспокоить?

— О, как мое сердце обливается кровью, — сказал Нийкс, поднимая руку к груди. — Как мне пережить такой болезненный отказ от моей единственной настоящей любви?

Боже, он был слишком откровенен. Все, что Алекс могла сделать, это закатить глаза, пытаясь подавить улыбку. Несмотря на то, насколько откровенно нелепым был его флирт, с ним действительно было интересно находиться рядом.

— Уверена, ты справишься с этим, — сказала ему Алекс.

— Знаешь, я думаю, ты, возможно, права, — сказал он, выходя из своего образа влюбленного голубка. — И, кроме того, я хотел поговорить не с тобой. — Он повернулся к Заину. — Впервые вижу тебя здесь. Рад, что ты смог прийти сегодня вечером.

Заин слегка кивнул и сделал еще один глоток глаэрона.

Видя, что его новая цель не из тех, кто любит поговорить, Нийкс снова повернулся к Алекс.

— Ты знала, что Заин — самый известный нелегальный торговец в Мейе?

Алекс почувствовала, как у нее скрутило живот.

— Торговец людьми? Ты же не имеешь в виду… — Она вскинула взгляд, чтобы встретиться с глазами Заина. — Ты же не торгуешь людьми, правда?

Губы Заина скривились.

— Я занимаюсь многими вещами, но не перехожу черту под контрабандой живого товара.

Это, по крайней мере, было хоть что-то. Но все же…

— Тогда что же ты провозишь контрабандой? — спросила Алекс.

— Все, что попадется ему под руку, — сказал Нийкс, сердечно хлопая Заина по плечу и игнорируя презрительный взгляд громоздкого меярина. — Он крадет у богатых и тайком вывозит свой товар из города, торгуясь с отчаявшимися смертными, которые готовы отдать руку и ногу за все, что сделано меяринами. Мирокс, в частности, всегда пользуется большим спросом, я прав, Заин?

И снова Заин промолчал, опрокинув остатки кубка и освободив Алекс от ее собственного.

— Ты бы немного полегче с этим? — многозначительно сказала Алекс. — Ты большой парень, но я чувствую запах этих испарений даже отсюда. Если ты потеряешь сознание, уверена, что не понесу тебя домой.

— Потребуется гораздо больше, чем несколько бутылок глаэрона, чтобы вырубить его, — сказал Нийкс с понимающей усмешкой. — Он мог пить всю ночь и все равно передвигаться по городу задом наперед с закрытыми глазами. Поверь мне.

— Не поощряй его, Нийкс, — нахмурившись, сказала Алекс. — Мы хотим, чтобы он бросил пить, а не пил больше.

Нийкс разразился лающим смехом.

— Удачи с этим, милая. Оторвать Заина от выпивки было бы все равно, что попросить его отказаться от своих коммерческих подвигов. Тут без вариантов.

— Но возможно, — возразила Алекс, — если бы только он был готов попробовать что-то новое.

В идеале, сейчас было бы самое время спросить Заина, почему он продолжает отказываться от приглашения Рока присоединиться к элитной гвардии, но, поскольку Нийкс слушал, все, что она могла сказать, это многозначительно смотреть на Заина, зная, что он знает, о чем она не говорит.

Наконец, Заин заговорил.

— Похоже, Нийкс, что тебе удалось найти единственного меярина, более раздражающего, чем ты.

— Эй! — возмущенно воскликнула Алекс.

— Она довольно великолепна, не так ли? — сказал Нийкс, подергивая губами. — Но имей в виду, у этого котенка есть когти.

— Котята безвредны даже со своими когтями, — ответил Заин, его глаза блуждали, пока они намеренно не сузились на Эйвене. — Это змей нужно остерегаться. Никогда не знаешь, когда они могут нанести удар.

Алекс не могла не заметить скрытого напряжения и задумалась, что стало причиной разрыва между двумя меяринами.

Опрокинув остатки напитка, Заин резко объявил:

— Мне нужно еще. — Он не стал дожидаться ответа; просто исчез в растущей толпе.

— Приятный тип, не правда ли?

Алекс рассмеяласт.

— Да, он душа вечеринки. Я понимаю, почему ты пригласил его.

— Честно говоря, он здесь не из-за своих социальных навыков, — сказал Нийкс. — Эйвен думает, что он был бы хорошим союзником, учитывая его доступ к смертным и его контакты в других торговых кругах.

— Эйвен связался с ним? — спросила Алекс, облегчение нахлынуло на нее. — Ты говоришь, что Заин здесь не потому, что он верит в… Во что все остальные здесь верят?

Нийкс склонил голову набок.

— Как ты думаешь, во что все здесь верят?

— Я не дура, Нийкс. Я знаю, что это не вечеринка по случаю дня рождения.

Его глаза изучали ее лицо.

— Как много Эйвен рассказал тебе?

Алекс не была уверена, каким будет правильный ответ, поэтому она остановилась на полулжи, полуправде.

— Он сказал мне достаточно.

— И все же, ты все еще здесь?

— Я согласилась быть не предубежденной.

Нийкс расхохотался.

— И этим я должен удовлетвориться.

— Серьезно, что мы на самом деле здесь делаем? — спросила Алекс.

Все еще очень удивленный Нийкс сказал:

— Предполагаю, что он не так уж много тебе рассказал, в конце концов.

Она скрестила руки на груди и отвернулась, решив, что лучше не отвечать.

Он снова усмехнулся, но протянул руку, чтобы развернуть ее спиной к себе.

— Я скажу тебе, но только потому, что думаю, что если Эйвен привел тебя, то он должен быть не против, чтобы ты знала. Самое важное, что тебе нужно понять, — это то, что сегодняшний вечер должен храниться в секрете. Никто, кроме присутствующих, не должен знать. Это касается Рока, Кии и всех остальных, с кем ты проводишь время. — Он сделал паузу на мгновение и повторил: — Особенно Рока.

Алекс послала ему вежливый взгляд.

— Я вроде как поняла, что это было секретно, когда меня вытащили из постели в темный час и привели в самую темную таверну в городе.

Нийкс пожал плечами.

— Никогда нельзя быть слишком осторожными. Эта группа собирается всего неделю; фундамент еще не окреп, несмотря на магнетическое лидерство Эйвена.

Неделя. Гарсетам была всего неделя от роду. Это означало, что Эйвен, должно быть, начал вербовку почти сразу после его ссоры с торговой делегацией людей. Он, конечно, не терял времени даром, собирая свою группу повстанцев. В комнате уже находилось по меньшей мере тридцать молодых меяринов.

— Что касается цели Эйвена здесь… — продолжил Нийкс, возвращая к себе внимание. Однако он замолчал, когда Эйвен сам подошел к ним, его глаза загорелись энтузиазмом.

Прежде чем принц успел что-либо сказать, в их круг вошел еще один меярин — тот, кого Алекс уже знала. Она автоматически сделала шаг в сторону от жестокого головореза Скрэгона, но только для того, чтобы врезаться в прочную стену таверны.

— Я только говорю, что тебе следует подумать об этом, — сказал Скрэгон, продолжая разговор, который он вел с Эйвеном, его внимание было полностью сосредоточено на принце. — Просто подумай об этом… если бы ты был на троне, ты мог бы делать все, что тебе заблагорассудится, не отчитываясь ни перед кем.

Ошеломленная его словами — и желая держать язык за зубами — Алекс представила себе Скрэгона идеальным кандидатом на роль гарсета. И, когда его взгляд, наконец, остановился на ней, Алекс почувствовала, как ее желудок сжался, а его глаза сузились от узнавания.

— Ты! — проревел он, бросаясь к ней.

Прижатая к стене, Алекс не могла отступить. Но ей и не нужно было этого делать, так как и Эйвен, и Нийкс отреагировали мгновенно: Нийкс прыгнул перед ней, защищая, а Эйвен схватил Скрэгона за воротник и потащил его через притихшую толпу к выходу из комнаты.

— Что ж, это было драматично, — сказал Нийкс, поворачиваясь обратно к Алекс, когда окружающие возобновили разговоры. — С тобой никогда не бывает скучно, Эйлия.

Алекс посмотрела на него широко раскрытыми глазами, пораженная тем, как быстро произошла эта сцена.

— Я уверен, что для того, что только что произошло, есть забавная причина, но пока с тобой все в порядке, я лучше пойду и удостоверюсь, что они там не убивают друг друга, — сказал Нийкс, наклонив голову в ту сторону, куда Эйвен потащил Скрэгона.

В его обычно беззаботных глазах была искренняя забота — забота о ней, — поэтому Алекс быстро успокоила его:

— Я в порядке, правда. Иди, убедись, что с Эйвеном все в порядке.

Внимательно посмотрев на нее, Нийкс кивнул, и его невозмутимость вернулась.

— Скоро вернусь, котенок.

Он в шутку потянулся, чтобы погладить Алекс по макушке, как будто она действительно была кошкой, и пошел за Эйвен и Скрэгоном, покидая комнату. Она хмуро посмотрела ему вслед, приглаживая свои спутанные волосы.

Снова оставшись одна Алекс подумала о словах Скрэгона.

«Если бы ты был на троне, ты мог бы делать все, что тебе заблагорассудится…»

Отягощенная страхом и усталостью, Алекс задавалась вопросом, заметит ли кто-нибудь, если она уйдет. Но прежде чем смогла выскользнуть, в комнату снова вошел Эйвен, за которым следовали Нийкс и крадущийся Скрэгон.

Принц направился прямо к небольшой сцене, к передней части толпы, его голос был достаточно громким, чтобы его слышали все.

— Друзья мои, спасибо, что пришли сегодня вечером, — сказал он с приветливой улыбкой, которая каким-то образом умудрилась коснуться лично каждого. — Я приношу извинения за поздний час, но, как вы все знаете, на данный момент мы должны соблюдать нашу тайну. В свое время наше дело будет признано справедливым, и нам больше не придется прятаться в тени.

— Слушайте, слушайте! — крикнул меярин в дальний конец комнаты.

— Я уже говорил со многими из вас сегодня вечером, — продолжил Эйвен, — и я рад, что мы едины во мнениях. Мы здесь, потому что согласны с тем, что смертельная болезнь, угрожающая нашему городу, больше не должна иметь над нами власти. Люди — воры, крадущие то, что принадлежит нам, и обменивающие это на ничтожные и бесполезные безделушки, не имеющие никакой ценности. Я спрашиваю вас… зачем нам человеческая медицина?

— Ни за чем! — закричала толпа, заставив Алекс подпрыгнуть.

— Зачем нам ткани и специи?

— Ни за чем!

— Какая нам нужда в искусстве, духах и глупостях людей?

— Никакой!

— Не за чем, говорю вам! — Эйвен чуть не закричал, взбудоражив толпу. — Они не предлагают нам ничего, чего у нас уже нет, ничего, что нам когда-либо понадобится. И все же, мой отец, — выражение его лица стало мрачным, — ваш король полон решимости, чтобы мы отдавали им лучшие из наших товаров. Мы обмениваем Мирокс на навоз, оружие — на воск, а высшее образование — на звон морских раковин, привязанных к кожаным шнурам. Мы отдаем все и ничего не получаем. И с меня, например, хватит! — Вздымая грудь, Эйвен яростно взревел: — Я больше не буду стоять в стороне и позволять нашей гордой расе уступать нашествию смертных паразитов!

Крики согласия по всему залу были такими же страстными, как и у их лидера.

— Возможно, это только начало, — продолжал Эйвен, — но мы должны занять твердую позицию. Если мы сможем привлечь на свою сторону достаточно голосов, у короля не будет другого выбора, кроме как обдумать наши слова. И если он этого не сделает…

Рука в перчатке внезапно обхватила Алекс за талию, а вторая зажала ей рот, с силой выдернув ее из комнаты и от ужасающе увлекательной речи Эйвен.

Ее крики о помощи были приглушены вкусом кожаной перчатки нападавшего, когда ее тащили через тускло освещенную таверну на ароматный ночной воздух. Даже попытки вырваться из непроницаемой хватки, удерживающей ее, были бесполезны.

Как раз в тот момент, когда Алекс собиралась позвать Ксиру на помощь, ее затащили в темный переулок, где похититель быстро отпустил ее. Она отшатнулась, подняв руки в защитной позе, и повернулась лицом к фигуре в плаще.

— Кто ты, черт возьми, такой и что тебе от меня нужно? — потребовала она на лаконичном меяринском.

Фигура откинула капюшон и вышла в лунный свет.

— Рока? — выдохнула Алекс, возвращаясь к общему языку. — Ты напугал меня до чертиков!

— Клянусь всеми звездами на небе, что, во имя света, ты думаешь, ты здесь делаешь, Эйлия? — спросил Рока, выглядя ошеломленным, увидев ее.

— Я? — воскликнула Алекс высоким голосом. — А как насчет тебя?

Рока оглядел мощеную булыжником улицу и снова потянулся к ней, притягивая ближе.

— Пойдем. Мы поговорим во дворце. Здесь небезопасно.

Они ехали на Валиспасе в тишине, пока он не доставил их прямо к гостиной Рока. Алекс рассеянно отметила, что комната была оформлена так же, как и в будущем.

Сорвав с себя плащ, Рока швырнул его на стол, сметая письменные принадлежности и пергамент. Он начал расхаживать, как зверь в клетке, его волнение звенело в тишине.

— Что происходит, Рока? Что ты там делал? Как ты узнал об этой встрече?

— Поступки моего брата не так секретны, как он хотел бы, чтобы думали другие, — ответил Рока, продолжая расхаживать по комнате. — И не все его последователи так фанатично преданы, как он утверждает. Я — и они — следили за ним всю неделю, с тех пор как он начал этот идиотский крестовый поход против человечества.

— Ты наблюдал за ним? — удивленно спросила Алекс.

— Конечно, — заметил Рока таким тоном, который подразумевал, нелепость её вопроса. — Если отец услышит о мятеже, который затевает Эйвен, он сойдет с ума. Мне нужно убедиться, что я понимаю планы моего глупого брата заранее, чтобы можно было положить этому конец.

Глядя на взволнованного принца, Алекс почувствовала волну печали.

— Ты действительно любишь его, не так ли?

— Он мой брат, Эйлия, — сказал Рока. — И его мятеж будет стоить уважения нашего отца, если он в ближайшее время не образумится. Пока это в моих силах, я сделаю все возможное, чтобы сохранить свою семью. Даже если это означает, что мне придется красться и подслушивать его якобы секретные встречи.

Алекс пропустила это мимо ушей, не уверенная, как относится к тому факту, что, хотя Рока был полон решимости спасти Эйвена от гнева Астофа, он до сих пор ничего не упомянул о действительной борьбе своего брата со смертными.

— Прости меня, что я указываю на это, — осторожно сказала Алекс, наблюдая за беспокойными шагами Рока по комнате, — но, судя по следам, которые ты оставляешь, похоже, тебя беспокоит нечто большее, чем ухудшающиеся отношения Эйвена с отцом.

Рока замедлился, и когда остановился, он будто только сейчас заметил свою взволнованность. Проведя рукой по нехарактерно растрепанным волосам, принц устало вздохнул и рухнул в одно из мягких кресел.

— Что у тебя на уме? — тихо спросила Алекс, садясь напротив него.

Рока тяжело сглотнул и почти шепотом, Алекс едва могла его услышать, сказал:

— Что если он прав?

Алекс почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— Что?

— О смертных, — продолжал Рока, будто не слышал прошептанного восклицания Алекс. — Что, если он прав, а отец ошибается? Во всяком случае, слова Эйвена верны… мы даем им больше, чем они дают нам. Торговое соглашение — это оскорбление всего, чем мы являемся, но мой отец считает, что наша обязанность — помогать тем, кто слабее нас. Я думал, что согласен с ним, но не могу отрицать, что дело Эйвена заслуживает внимания. Я почти чувствую, что должен вмешаться и обратиться к нашему отцу вместе с ним, предлагая единый фронт в его позиции против смертных.

Чувствуя тошноту при мысли о том, что Рока — хороший, добрый, сострадательный Рока — испытывает какие-либо негативные чувства по отношению к смертным, Алекс едва смогла выдавить следующие слова из своих искаженных ужасом губ. — Ты же не можешь всерьез думать, что убивать людей — это нормально, не так ли?

Рока дернулся назад от ее слов.

— Убивать их? О чем ты говоришь?

Поняв, что она вляпалась по-крупному, Алекс быстро пошла на попятный.

— Не, типа, убей их, убей их. Я просто имела в виду… — Она попыталась найти достойный ответ. — Если Мейя прекратит торговлю с людьми, это означает, что вы — мы — перестанем оказывать им помощь, верно? По сути, мы прекратим нашу поддержку, и в результате некоторые из них, скорее всего, умрут.

Рока, к счастью, казалось, принял ее неубедительные доводы. Либо так, либо он был слишком поглощен собственными мыслями, чтобы понять, что она вряд ли выдвинула блестящий аргумент.

— Как бы то ни было, — сказал он, — любые смертельные случаи были бы непреднамеренными с нашей стороны.

— Смерть есть смерть, — сказала Алекс твердо. — Будь то от оружия или от старости, несчастного случая или болезни, это не может быть отменено. Если цена спасения невинных жизней так незначительна для Мейи, то какие доводы ты можешь предложить, чтобы оправдать свою небрежность?

Рока мгновение смотрел на Алекс, прежде чем его губы изогнулись в усмешке.

— Ты действительно любишь этих своих смертных, не так ли?

— Здесь есть что любить, — ответила Алекс, думая о своих друзьях, своей семье.

Пауза, а затем Рока тихо сказал:

— Спасибо, Эйлия.

Неуверенно она спросила:

— За что?

— За то, что напомнила мне, что всегда есть более широкая картина, более грандиозная перспектива. Один-единственный камешек, брошенный в спокойную воду, может вызвать волны перемен для всего пруда. — Его взгляд застыл, когда он закончил: — Мы — камешек; мы не должны забывать о пруде.

Волна нежности захлестнула Алекс. Возможно, он испытал мгновение сомнения, но это был тот Рока, которого она знала. Принц, которому она доверяла.

— Мне жаль, что тебя бросили в младенчестве, Эйлия, — нежно сказал он ей. — Никто этого не заслуживает. Но если из этого больше ничего не вышло, я рад, что у тебя был шанс узнать смертных достаточно хорошо, чтобы сражаться за них. Звезды небесные, им понадобится вся возможная помощь, если Эйвен продолжит свою кампанию против них. Им повезло, что на их стороне меярин с таким сильным сердцем, как у тебя.

Алекс не могла смотреть на него, когда тихо призналась:

— Иногда я чувствую, что я больше человек, чем меярин, Рока.

Вместо того чтобы упрекнуть ее, принц улыбнулся, не восприняв ее откровенный момент всерьез.

— Иногда я чувствую то же самое.

Затем он поднялся на ноги и шагнул вперед, чтобы протянуть руку.

— Уже поздно, — сказал он. — Позволь мне проводить тебя обратно в твою комнату.

После того, как они расстались, и она во второй раз за вечер забралась в постель, Алекс невидящим взглядом уставилась на сияющий вид на город с балкона.

«Ксира, ты здесь?» позвала она.

«Всегда, Алекс, — он отозвался почти мгновенно. Что тебя беспокоит?»

Внезапно охваченная эмоциями, она спросила:

«Как скоро я смогу вернуться домой?»

Последовала неохотная пауза.

«Скоро, Алекс. Но не сейчас. Мне жаль.»

Алекс уже знала, какой будет ответ. Она задавала его почти каждый день, но все же продолжала надеяться. Не в первый раз она задумалась, не следовало ли ей просто пройти через Библиотеку, когда у нее была такая возможность.

«Почему ты расстроена? Раньше ты чувствовала радость, но теперь ты… расстроена?»

Алекс издала горький смешок. «Расстроена» было идеальным словом для того, что она чувствовала.

«У меня просто была тяжелая ночь, — ответила она. — Я буду в порядке после того, как немного посплю».

«Ты хочешь, чтобы я помог?»

Алекс собиралась спросить, что он имел в виду, когда внезапно ее разум наполнился образами. Она почувствовала, как ее тело расслабилось, когда, с точки зрения Ксираксуса, она парила в воздухе, а его собственные воспоминания разыгрывались перед ее глазами.

Вскоре она была настолько убаюкана ощущением парящего ветра, задевающего ее чешую, и силой ее крыльев, улавливающих воздушные потоки, что погрузилась в мирный сон, все еще паря в небесах, пока дремала в своем воображении.

Глава 24

На следующее утро после завтрака с королевой Алекс медленно направилась в дворцовую библиотеку, размышляя о том, как бы ей выкрутиться от урока истории, который ей уготован. Дело не в том, что уроки были неинтересными, просто то, что она узнала, не имело никакого отношения к ее сиюминутным — или будущим — проблемам. Не помогло и то, что сегодня ее мысли были заняты другим… в частности, предстоящим банкетом в честь окончания лета, о котором взволнованно говорила Ниида.

Когда Алекс вошла в библиотеку, она была удивлена, обнаружив, что большая комната пуста. Обычно ее наставники, Рока или Кия, в зависимости от дня, были там.

Настороженно оглядевшись, она подошла к своему обычному рабочему столу и обнаружила записку, написанную на серебристом пергаменте.

«Эйлия, мне ужасно жаль, но проклятию моего существования нужен кто-то, кто держал бы его за руку в течение нескольких часов, поэтому я должна оставить тебя одну этим утром. (Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы Его Королевское Высокомерие пожалело о том, что попросило меня о помощи.) Мы вернемся после ужина, так что наслаждайся своим сегодняшним днем, и мы увидимся позже вечером. Кия.»

Под аккуратным почерком Кии было еще одно сообщение, тоже написанное знакомым почерком.

«О, как ты можешь видеть, Кия в восторге от того, что проведет этот день со мной на службе короне. С таким же успехом ты можешь начать планировать нашу свадьбу прямо сейчас, поскольку у меня есть достоверные сведения о том, что она верна.»

Посмеявшись над сухим юмором Рока, Алекс отложила пергамент в сторону и оглядела библиотеку, гадая, как проведет день. Конечно, можно бы больше исследовать город или заняться множеством других вещей. Но чего Алекс действительно хотела, так это знаний. И впервые с тех пор, как она попала в прошлое, она оказалась одна и окружена именно этим.

Подойдя к ближайшей книжной полке, она начала просматривать названия, вспомнив, что Рока однажды сказал, что тома были рассортированы по категориям в алфавитном порядке по всей комнате. Сначала Алекс открыла раздел с надписью «Аскорава», в котором хранились все письменные знания меярин, касающиеся оружия, а затем нашла раздел древней истории, где выбрала несколько особенно старых на вид книг. Наконец, поднялась по одной из лестниц, пока не добралась до книжных полок на третьем этаже, и просмотрела категорию, которая ее больше всего интересовала — Ванориас, или, как это переводится на общий язык, «Исцеление».

Шатаясь на лестнице и ковыляя к своему столу с руками, нагруженными книгами, Алекс изумилась, как ей удалось не сломать себе шею. Она бросила свою тяжелую ношу на стол, села и придвинула к себе ближайшую книгу.

Потребовалось четыре часа, пять обратных подъемов по лестнице и еще восемнадцать медицинских книг, прежде чем Алекс наконец нашла то, что искала. Протирая уставшие глаза, она резко села, обнаружив крошечный шрифт, спрятанный в приложении к невероятно толстому тому. Она наклонилась вперед и прищурилась, чтобы разобрать мелкий почерк, ее дыхание учащалось с каждым предложением.

— «Менада дэ Лоранса», — прочитала она, прежде чем мысленно перевести на ходу:

«Требование Жизни создает связь между одним живым существом и другим, позволяя им делиться энергией в самых тяжелых условиях физического здоровья…»

Стремясь добраться до того, что ей было нужно, Алекс бегло просмотрела фрагмент резюме, которое когда-то описал Эйвен — не говоря уже о том, что Алекс испытала на собственном опыте — и сразу перешла к той части, которая ей была нужна. С трясущимися руками и колотящимся сердцем она читала дальше:

«Когда ритуал проводится впервые, это битва воли, в которой побеждает сильнейший разум. Поскольку связь используется как средство исцеления только в экстремальных ситуациях — для тех, кто близок к смерти, у кого нет другого выбора, кроме как связать свою жизненную силу с жизненной силой другого, — целитель почти всегда будет в положении, когда его воля господствует над нуждающимся человеком.»

Голова шла кругом, Алекс лихорадочно просматривала страницу в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь освободить Джордана от уз.

«Чтобы завершить ритуал и забрать волю другого человека, между дающим и получающим должна быть прямая кровная связь — между здоровым и раненым. Простой порез на руке — наиболее распространенная практика, однако достаточно любой открытой раны.»

«Соединяя их кровь, исполнитель ритуала должен запечатлеть свою волю в сознании получателя, мысленно произнося слова: «Трее Менада сае».»

Затем Алекс повторила команду на общем языке, ее голос был едва слышен.

— Я заявляю на тебя права.

Неужели это действительно все, что потребовалось? Это казалось слишком легким, слишком простым.

Покачав головой, Алекс бегло просмотрела следующую часть, в которой подробно описывалось вечное послушание создателя и технические детали того, как связь передавала жизненные силы. То, что она действительно искала, было в самом конце, единственное предложение, подтверждающее то, что Эйвен уже сказал ей:

«Как только к заявленному возвращается здоровье, создатель связи может прервать связь, снова соединив кровь и мысленно произнеся слова: «Трей Гаверран сае».»

Голос Алекс дрогнул, когда она прочитала фразу, которая разлилась по странице, как написанная надежда.

— Я отпускаю тебя.

«После того, как заявленная сторона добровольно согласится на свое освобождение от обязательств, ни одна из сторон не сохранит никакого долгосрочного эффекта. Каждый из них снова станет отдельным существом, без какой-либо дальнейшей связи между ними.»

Алекс почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Ей все еще нужно было найти способ убедить Эйвена будущего добровольно освободить Джордана, но, по крайней мере, теперь появилась надежда, что его действительно можно освободить. Если бы она нашла правильный рычаг давления, возможно, Алекс смогла бы выторговать его жизнь. Эйвен пока использовал ее лучшего друга, как средство причинить ей боль. Все, что нужно было сделать, это найти что-то, чего

меярин хотел больше всего, что-то, что он был готов обменять на Джордана. Возможно, саму Алекс, если бы до этого дошло. Однако она быстро поняла, что это вполне может привести к катастрофическому будущему, предсказанному Библиотекой.

Идеи приходили к ней так же быстро, как она отмахивалась от них, Алекс провела рукой по мокрым щекам, вытирая слезы, и повернулась, чтобы прочитать последнюю запись внизу страницы, на этот раз написанную другим почерком:

«ДОПОЛНЕНИЕ: Начиная с третьего месяца года Дестерота, да будет известно, что любые и все ритуалы кровного родства настоящим запрещены. Совершение такого действия над живым существом приведет к немедленной казни.»

— У тебя там тяжелое чтение, Эйлия, — поддразнил голос у нее над ухом.

Вздрогнув, Алекс с громким хлопком захлопнула книгу и, обернувшись, обнаружила Эйвена прямо за своей спиной. Она знала, что ее глаза были широко раскрыты, и она чувствовала, как сердце бешено колотится в груди, но ее реакция не была неуместной. Как долго он стоял у нее за плечом? Как много он прочитал? Что, если…

— Все еще интересуешься Менадой дэ Лорансой? — спросил он, придвигаясь к ней, чтобы небрежно прислониться к столу. — Я могу понять твое восхищение, особенно учитывая то, через что ты прошла.

Видя, что она не находит слов, Эйвен протянул руку и взял ее левую руку в свою, разжимая ее пальцы, пока он не увидел серебристый шрам, пересекающий ее ладонь.

— Кажется несправедливым, что тебе пришлось страдать от агонии яда Сарнафа, когда простой ритуал соединения исцелил бы тебя за считанные минуты.

— Ты знаешь, как говорится, — сумела выдавить Алекс, — то, что тебя не убивает, только делает тебя сильнее.

— В твоем случае нельзя сказать более правдивых слов, — ответил Эйвен. Нежно, о, так нежно, он провел пальцами по ее шраму, прежде чем полностью отпустить ее руку. — Как ты жила с этими людьми столько лет, я никогда не узнаю. Твоему внутреннему огню я завидую, этой силе воли внутри тебя.

Застигнутая врасплох его нежным — почти интимным — прикосновением, Алекс потребовалось мгновение, чтобы сосредоточиться на его словах.

— Прошлая ночь была интересной, — предложила она, уводя их разговор подальше от опасной зоны ритуала Заявления прав. — У тебя много… друзей. Я и не подозревала, что есть так много других людей, готовых восстать против заботы короля о смертных.

В глазах Эйвена блеснул удивленный огонек.

— Готовых восстать?

Алекс странно посмотрела на него.

— Э-э, да. Разве это не то, что вы все делаете?

— Ты хочешь сказать, что мы мятежники?

— Эйвен, что… — Она замолчала, когда перевод нахлынул на нее, и она поняла, насколько нелепым был этот момент в парадигме времени.

— Мне это нравится, — задумчиво произнес Эйвен на общем языке, не дожидаясь, пока она закончит свой вопрос. — Мятежники. Мы — гарсеты.

Алекс не была уверена, то ли недоверчиво рассмеяться, то ли ударить себя по лицу. Кто бы мог подумать, что именно она изначально дала Эйвену название для его последователей? С таким же успехом она могла бы предложить, чтобы ей вырвали зубы один за другим, настолько острым был ужас того, что она только что сделала.

— Но, да, — продолжил Эйвен, — по сути, это то, чем мы являемся. Игнорируя твою короткую, неприятную стычку со Скрэгоном…

Неприятную стычку? Алекс усмехнулась про себя, вспомнив, как зверь бросился на нее. И это было после того, как он предложил Эйвену занять трон самому. Слово «неприятную» не совсем соответствовало тому, как она описала бы их встречу.

— … Я рад, что вчера вечером ты смогла увидеть, за что мы выступаем; что наше дело справедливо и честно. Ты можешь с этим не согласиться?

— Могу, — мгновенно ответила Алекс. Пыл Эйвена померк, а выражение его лица сменилось разочарованием, поэтому она объяснила: — Среди смертных есть поговорка: «Не кусай руку, которая тебя кормит». — Она сделала паузу, чтобы это дошло, а затем продолжила: — Если бы ты отдал волчонка на попечение стаду овец, этот детеныш вырастет, любя овец, а не видя в них свою следующую еду. И если появится другой волк и будет угрожать приемной семье детеныша, можешь ли ты винить этого волчонка за то, что он сделал все возможное, чтобы защитить своих овец? Чтобы защитить свою семью?

Лицо Эйвен снова смягчилось.

— Мы теперь твоя семья, Эйлия.

Не желая, чтобы его заявление повлияло на нее, Алекс ответила:

— Это то, что новый волк, вероятно, и сказал бы детенышу.

Они долго смотрели друг другу в глаза, но вскоре губы Эйвена растянулись в неохотной улыбке.

— Такая преданность, — сказал он с благоговением в голосе. — И все же они никогда не узнают, как им повезло, что их защищает такой детеныш, как ты.

— Мне все еще нужно совершить этот подвиг, — сказала Алекс. Чувствуя, что пришло время отказаться от тяжелой метафоры, которая значила для нее больше, чем Эйвен мог себе представить, она легонько ткнула его в ребра и закончила: — И у меня такое чувство, что ты и твоя веселая компания мятежников будете усложнять для меня все больше и больше.

Со смешком Эйвен произнес:

— Конечно, будет интересно посмотреть, выиграет ли волк или волчонок битву за овец.

Как ледяная капля воды, дрожь пробежала по ее спине от поразительно достоверной аналогии.

Эйвен оттолкнулся от стола, выпрямился во весь рост и задумчиво посмотрел на Алекс сверху вниз.

— Знаешь, все эти разговоры о волках и овцах действительно заставляют задуматься, — сказал он, протягивая руку, чтобы провести пальцами по обложке книги, которую Алекс захлопнула.

Внимательно наблюдая за его действиями, она спросила:

— И о чем?

— Что, если овцы проводили так много времени со своим волчонком, что начали думать, что сами предпочли бы быть волками? — задумчиво спросил Эйвен. — Что, если настоящие волки должны были найти способ контролировать овец, чтобы убедиться, что они не пытаются стать чем-то большим, чем они есть? Овца никогда не сможет стать волком, как бы ей этого ни хотелось. — Он задумчиво посмотрел на закрытую книгу. — Что, если волки нашли способ держать овец в узде, если они нашли способ… — Он замолчал, задумчиво нахмурив брови.

— Эйвен, — выдохнула Алекс, ее сердце было тяжелым от страха. — Мы… мы все еще говорим о животных?

Так же тихо он ответил:

— Ты знаешь, что мы никогда не говорили о животных, Эйлия. — Огонь зажегся в его глазах, когда он продолжал смотреть на книгу с расчетливым выражением лица. — Я должен признать, — сказал он таким тихим голосом, что Алекс пришлось наклониться, чтобы расслышать его, — если бы это не было запрещено, мне было бы любопытно, какой эффект Менада дэ Лоранса окажет на смертного. Я не верю, что это когда-либо проверялось.

Именно тогда страх полностью овладел Алекс:

— Это было бы… Ты не можешь… Это не… — Она не смогла закончить ни одного предложения, настолько острым было ее огорчение от мысли, что она могла стать катализатором будущего решения Эйвена начать активно использовать запрещенный ритуал кровной связи.

Почувствовав ее боль, Эйвен поспешно отшутился от его слов.

— Конечно, ни один меярин никогда не был бы настолько безнравственным, чтобы совершить такой поступок. Кража чьей-то воли… — Он покачал головой. — Не могу представить себе ничего хуже. Но любопытно выдвигать гипотезу о потенциальном влиянии на смертных, даже если мы никогда не узнаем ответа. — Он решительно оттолкнул книгу. — Теперь, Эйлия, кажется, я полностью отвлекся от причины, по которой изначально пришел, чтобы найти тебя.

Чувствуя, как холодеет все тело, Алекс сумела взять себя в руки и спросить:

— И по какой причине?

— Лучшая причина, какая только есть, — ответил он. — Еда.

— Еда?

— Я умираю с голоду, — объяснил он. — Я встречаюсь с Нийксом в Де Талене, и, между нами говоря, я бы предпочел, чтобы ты составила компанию. — Он подмигнул, и она заставила себя выдавить улыбку, несмотря на лед, все еще наполняющий ее вены.

— Я не уверена… — сказала она, глядя на книги, разложенные на столе, и надеясь, что они послужат оправданием, чтобы не проводить с ним время. Что ей действительно было нужно, так это привести свои мысли в порядок и осознать, насколько сильно она может быть ответственна за прискорбные действия будущего Эйвена.

— Я не приму «нет» в качестве ответа, — сказал он, его мрачное настроение почти исчезло перед лицом его новой жизнерадостности. — Ты выглядишь так, будто тебе отчаянно нужен перерыв.

Алекс не сомневался в этом. На самом деле, она чувствовала такое головокружение, что подумала, не упасть ли ей в обморок.

— Я…

— И я заключу с тобой сделку, — перебил Эйвен, пресекая ее следующую попытку отказаться. Он взял еще одну тяжелую книгу из стопки, один из текстов по древней истории, которые она собрала. — Я предполагаю, что ты вытащила это по какой-то причине?

Она нерешительно кивнула, не понимая, к чему он клонит.

— Ну, вот кое-что, чего ты обо мне не знаешь. — Он наклонился и прошептал, как будто это был секрет: — Я одержим историей. Я прочел все книги в этой библиотеке на эту тему. Итак, вот что я тебе скажу: если ты ненадолго пообедаешь с нами, отдохнешь от всех этих исследований, то потом я вернусь с тобой и отвечу на любые твои вопросы. Это избавит тебя от необходимости листать книгу за книгой, чтобы найти то, что ты ищешь. Хорошее предложение?

Судя по выражению лица, Эйвен ни за что не собирался принимать оправдания. Он действительно хотел провести с ней время, каким бы безумным это ни казалось. Так что она вполне может воспользоваться его предложением.

— Полагаю, я могла бы сделать небольшой перерыв, — сказала Алекс, отбрасывая все мысли о запрещенных ритуалах, когда встала. — Но предупреждаю, я ожидаю качественных ответов, когда мы вернемся сюда.

— Даю тебе слово, — сказал Эйвен, понизив голос, чтобы закончить, — я буду весь твой.

Глава 25

Несколько часов спустя Алекс снова была в библиотеке одна. Верный слову Эйвен, после непринужденного и, по общему признанию, веселого обеда с ним и Нийксом принц вернул Алекс во дворец и провел вторую половину дня, отвечая на ее вопросы. По большей части, ей было любопытно, наконец, узнать что-нибудь об упоминании, которое она слышала только вскользь — Тиа Аурас.

К сожалению, несмотря на обширные познания Эйвена по истории, он не смог ей сильно помочь, потому что сам очень мало знал о мире, из которого произошел его народ.

Сначала Алекс с трудом в это поверила, принц был уверен, что у меярин есть длинная история о том, как они прибыли в Медору… и почему. Но разочарование Эйвена стало очевидным, когда он признался, что хотел бы знать больше. По-видимому, все записи, относящиеся к тому времени, когда его раса была изгнана из Тиа Аурас, передавались только из уст в уста и хранились как тщательно охраняемые секреты, известные только самым древним из меярин.

Одновременно очарованная и разочарованная, Алекс все же сумела научиться хотя бы нескольким вещам у Эйвена. Например, как меярины ссылались на «звезды» и «свет» как на словесные восклицания, потому что, хотя они и не придерживались высшей религиозной веры как таковой, они признавали высшую силу света и его способность пробиваться сквозь тьму. Даже после объяснения Эйвена Алекс не была до конца уверена, говорил ли он фигурально или нет.

Она также была удивлена, узнав, что Библиотека — Сорайя де ла Торра — была построена Тиа Ауранс. Или, возможно, как и меярины, она была родом из Тиа Аурас. Эйвен был немного скептичен в отношении того, какая версия была правдой, снова утверждая, что его потусторонняя история ограничена. Но в любом случае, Библиотека Легенд была также известна под вторым именем на лирическом языке Тиа Ауранс: Tu'eh L'randae ess Relana. Эйвен перевел это как «Каскад света», но благодаря Ксираксусу, который, по-видимому, свободно говорил на Тиа Ауранс, Алекс внутренне исправила название, чтобы оно на самом деле означало «Фонтан жизни». Независимо от того, что было более точным, ни то, ни другое не имело смысла для Алекс, поскольку Библиотека не была текущим источником воды, света или жизни. Даже первое название Тиа Ауранс для нее — «Свет миров» — не подходило. Но, эй, кто она такая, чтобы судить? До тех пор, пока Библиотека продолжала оставаться библиотекой и внезапно не превратилась в реку, она была в порядке, называя ее так, как они хотели.

Последнее, о чем Эйвен смог предоставить какую-либо информацию, былклинок Аэнара. Опять же, его знания были досадно ограничены, рассказывая ей почти то же самое, что и Рока; что клинок был изготовлен Тиа Ауранс и известен под многими разными названиями. Он также предположил, что, когда тот исчез из поля зрения, меч, скорее всего, исчез в абрассе, выжидая своего часа, пока его не призовут обратно из Пустоты. Чего принц не мог ей сказать, так это как он на самом деле работает, или почему меч был связан с ней с самого начала. Он также не смог объяснить, как меч может изменять размер по желанию.

Что касается его нового огненного развития, Эйвен предположил, как и Рока, что это было связано с ее ваэлианой с Ксираксусом. Когда принц попросил подержать Аэнару, чтобы проверить, прав ли он, Алекс чуть не разразилась крапивницей, но она не могла точно сказать: «Ни за что, Хосе!» и в бешенстве выбежать из комнаты. Поэтому она осторожно передала ему рукоять за кончики пальцев, стараясь, чтобы пламя не обожгло его. В тот момент, когда он взял его в руки, огонь исчез… но Аэнара этого не сделал. Нервничая по целому ряду причин, Алекс сочинила какую-то шутливую речь о том, что он украл конфету у ребенка, и со смехом попросила вернуть ее «красивый меч». Он просто ухмыльнулся ей и сделал, как она просила, заставив ее вздрогнуть от облегчения в тот момент, когда клинок снова оказался в ее руках и снова был выпущен в Пустоту.

У нее все еще оставалось много вопросов об Аэнаре и Тиа Ауранс, но ей оставалось только надеяться, что будущее сможет дать ей больше ответов. Возможно, если бы Кайден уже узнал что-то об оружии, она смогла бы проследить информацию до создателей Аэнары, и почему они изгнали меярин.

Это был рискованный шаг, но в прошлом у нее явно не было ответов, во всяком случае, ни один из них не дался ей легко. Конечно, она могла бы найти древнего меярина, который помнил Тиа Ауранс, но она боялась привлекать к себе слишком много внимания и решила, что лучше не допускать дальнейшего нежелательного изучения.

Независимо от ее решения прекратить исследование Тиа Ауранс, после того, как она последовала за Эйвеном на ужин, где они тихо поужинали наедине с Астофом и Ниидой, Алекс снова вернулась в библиотеку, решив, что не помешает воспользоваться всеми этими знаниями, пока может. Эйвен извинился, сказав, что ему нужно быть в другом месте, и она поняла по его многозначительному взгляду, что он отправился на встречу с другим гарсетом.

Алекс была глубоко погружена в чтение о прошлых зарегистрированных случаях известных связей с драконами — ни один из которых не происходил более тысячи лет, ни один не был заключен с кем-либо, кроме бессмертного, и ни один из них не был жив сегодня — когда, как раз когда она переворачивала страницу, рука опустилась на ее плече.

Испуганно взвизгнув, Алекс инстинктивно отреагировала и отлетела назад со стула, зашипев от боли, когда ее пальцы скользнули по краю страницы, когда она вскочила на ноги.

— Прости, Эйлия, — сказал Рока, смеясь и поднимая руки в извинении. — Я и не подозревал, что ты настолько не в себе.

— Боже, Рока! — сказала Алекс, ее адреналин подскочил. — В следующий раз пошуми!

Она потрясла в воздухе своей травмированной рукой, и, заметив ее реакцию, он спросил:

— С тобой все в порядке?

— Это просто порез от бумаги, — ответила она, отвлекаясь на попытки убедить свои нервы успокоиться после испуга. — Это звучит неубедительно, но иногда они причиняют боль хуже, чем колотые раны.

— Я действительно не хотел напугать тебя, — сказал Рока, полный раскаяния. — Дай мне посмотреть на порез.

— На самом деле, я просто веду себя как слабачка, — сказала она, поворачивая палец. — Видишь? Это всего лишь царапина. Просто чертовски больно.

Это было признаком того, насколько сильно она не подумала, что даже когда Рока нахмурился, она все еще не осознавала катастрофической чудовищности того, что только что сделала.

Прежде чем Алекс смогла предложить больше утешения внезапно пораженному меярину, его рука метнулась вперед, чтобы схватить ее за запястье, удерживая руку на месте.

— Рока, что… — Она замолчала, когда его взгляд переместился с ее пальца на ее лицо, и она прочла там эмоции: Замешательство. Страх. Гнев.

Алекс снова посмотрела на свою руку и громко ахнула, когда запоздалое понимание нахлынуло на нее. Она яростно выдернула руку из его хватки и крепко сжала пальцы, скрывая крошечную каплю красной — очень красной — крови от посторонних глаз. Но было слишком поздно; ущерб был нанесен.

— Рока, — прошептала она, чувствуя, как бледнеет ее лицо. — Рока, пожалуйста. Я могу… я могу объяснить.

Его взгляд стал диким.

— Что это за обман?

— Просто… просто дай мне секунду и выслушай меня, — молила Алекс.

Рока начал пятиться от нее, но она быстро последовала за ним.

— Это неправильно, — сказал он тихим, испуганным голосом. — Я… Ты… — Он перестал отступать и сделал прерывистый вдох. — Ты — меярин… я сражался с тобой как меярином! Ты связана узами с драконом и можешь призвать Валиспас, и все же… твоя кровь… Как это может быть?

— Рока, пожалуйста, — настойчиво повторила Алекс. — Просто послушай, я…

Лицо принца потемнело, когда взгляд остановился на ее все еще сжатой в кулак руке, предательство отразилось в его глазах.

— Ты солгала мне. Ты солгала всем нам. Ты… Ты одна из них, не так ли?

— Рока…

— Ответь мне!

Услышав его рев, Алекс испуганно подпрыгнула, ее пальцы автоматически разжались, позволяя его взгляду переместить я на маленькое красное пятне на кончике ее указательного пальца.

Ярость, пылающая в его глазах, заставила Алекс задрожать, когда по ее нервным окончаниям пробежали электрические разряды, настолько острым было ее чувство страха. Она не знала, что делать; она не знала, как реагировать перед лицом его гнева, перед лицом своего обмана. Она произнесла его имя одними губами, не в силах произнести ни звука, чтобы сформировать ответ, и что-то в нем щелкнуло, заставив его отшатнуться от нее. Она протянула руку, чтобы остановить его, но было слишком поздно. Он активировал Валиспас и исчез, ни разу не оглянувшись.

Сильно дрожа, Алекс отреагировала инстинктивно. Она знала, что была слишком расстроена, чтобы даже думать о том, чтобы быть достаточно спокойной, чтобы настроиться на свои способности меярина и вызвать Валиспас, поэтому она сделала единственное, что могла. Она убежала.

Пробегая по дворцу, проносясь мимо испуганных меярин, идущих по своим делам, Алекс была слепа ко всему, поскольку бежала так быстро, как только могли нести ее ноги.

«Алекс! Что случилось?»

Ее шаги замедлились, когда Ксираксус закричал в ее сознании, его голос был полон беспокойства, когда он заметил ее страх. Едва удерживаясь от того, чтобы не споткнуться о собственные ноги, она продолжила свой безумный бег по коридорам и винтовым лестницам, отвечая ему, когда летела по дворцу.

«Ксира, я была такой глупой! — плакала она. — Мне нужно убираться отсюда!»

«Где ты?»

С колотящимся сердцем и тяжело дыша от страха, она ответила:

«Почти вернулась в комнату».

«Я уже в пути».

Это было все, что он сказал. Он шел за ней, без вопросов, без колебаний.

Почти теряя голову от вихря эмоций, Алекс мчалась по коридорам, проклиная громадность дворца меярин и свою ограниченную человеческую скорость. Не имея возможности воспользоваться Валиспасом, добраться куда-либо в спешке было непросто, но Алекс все равно добралась до своей комнаты в рекордно короткие сроки, распахнув дверь и захлопнув ее за собой. Она резко остановилась и застыла на месте, настолько напуганная, что не могла собраться с мыслями о том, что делать дальше.

Массивная тень заслонила сияние города в лунном свете, за которым быстро последовал глухой удар, когда Ксираксус резко приземлился на край балкона, его массивное туловище едва смогло удержаться на ногах. Увидев дракона, с черной чешуей, тающей в ночи, и его встревоженными глазами, ярко сияющими в темноте, Алекс не колебалась. Она бросилась прямо к нему, сделав прыжок с разбега, чтобы вскарабкаться на него.

В тот момент, когда она оказалась в безопасности, крепко вцепившись руками в основание его шеи, она закричала:

— Давай, давай, давай!

Ему не нужно было больше никакого поощрения, чтобы оторвать свое тело от спиральной башни, свободно падая, пока его крылья не поймали поток ветра и не подняли их обратно в воздухе.

Только когда сияющий город оказался далеко внизу, Алекс начала немного успокаиваться, дрожь, пробегавшая по ее телу, ослабевала по мере того, как расстояние между ней и Рока увеличивалось.

«Покажи мне, Алекс», — мягко сказал Ксираксус, поднимая их все выше и выше в ночное небо.

Каким-то образом он, должно быть, знал, что невозможно выразить словами, поэтому она сделала, как он просил, и отправила ему свое воспоминание с Рока, все еще не веря в свою беспечность. В течение десяти дней ей удавалось избегать спарринга с ним, чтобы не дать ему случайно пролить ее кровь… и вот так все закончилось. Она не могла поверить, что из всех вещей, выдавших ее смертность, виноват был крошечный порез бумагой.

«Я такая дура, — горестно сказала Алекс Ксираксусу. — Не могу поверить, как я это допустила! "

«С тобой все будет в порядке, — сказал он ей. — Я обещаю, все будет хорошо».

Она не поверила ему, но позволила себе раствориться в ощущениях полета, когда его мощные крылья благополучно несли ее по небу. Они поднимались все выше и выше, пока не прорвались сквозь скопление облаков в чистый воздух над головой. Алекс восхитилась звездным простором, простиравшимся до самого горизонта, и глубоко вздохнула с облегчением, снова увидев плавучие острова Драэкоры, на этот раз залитые лунным светом.

«Я и не подозревала, что ты так близко к Мейе», — сказала Алекс, пытаясь отвлечься от Рока и того, что он, вероятно, делал прямо сейчас; с кем он, вероятно, разговаривал.

«Мы почти прямо над городом, — подтвердил Ксираксус. — Но наши земли слишком высоко, чтобы даже бессмертные глаза могли видеть с земли».

Описав дугу, дракон направился прямо к одному из небольших островов, расположенных в стороне. Издалека Алекс могла видеть, что одна половина земли была окаймлена полукруглым кольцом заснеженных гор, у подножия которых остальная земля простиралась в то, что выглядело как разноцветная светящаяся долина. Когда они приземлились в центре острова, она была в восторге, обнаружив, что находится в окружении холмистых пастбищ, полных ярких, биолюминесцентных полевых цветов.

— Как красиво, — воскликнула она, соскальзывая с Ксираксуса в фосфоресцирующие цветы. Некоторые из них доходили ей до лодыжек, другие поднимались на стеблях выше бедер, но все они были невообразимо волшебными.

— Я подумал, что тебе здесь может понравиться, — сказал Ксираксус, поджимая под себя задние лапы и ложась торсом на дно долины, раздавливая цветы своим весом. Калейдоскопическое сияние отражалось от его темной шкуры, создавая осколки света, которые сверкали, как блестки.

Вдыхая сладкий аромат цветов, Алекс заставила себя расслабиться, окинула блуждающим взглядом сказочный луг и села, скрестив ноги, перед своим драконом, освещенным радугой.

— Все, что могло пойти не так сегодня, пошло не так, — тихо призналась она, нуждаясь в том, чтобы выплеснуть все это из себя. — Во-первых, я думаю, что непреднамеренно подала Эйвену идею начать заявлять права на людей… и поверь мне, Ксира, я не хочу, чтобы это было на моей совести… а затем я пошла и выдала, что я смертная Рока, который на грани принятия решения, согласен ли он со своим братом или нет по взглядам на людей. Это нехорошо. Это все, что приходит после плохого, потому что слово «плохое» далеко не достаточно сильное, чтобы описать серьезность ситуации.

Ксираксус дал ей время выговориться, не перебивая, но когда она закончила, он сказал:

— Ты не можешь изменить то, что произошло, Алекс. Все, что ты можешь сделать, это решить, как ты на это отреагируешь.

Алекс сорвала с земли ближайший цветок и начала обрывать его светящиеся лепестки.

— Как я должна реагировать, Ксира? Что я могу сделать, чтобы исправить все это?

Он придвинул голову ближе, не сводя с нее глаз.

— Почему ты думаешь, что что-то нужно исправить?

Алекс издала невнятный звук.

— Разве ты не видел, что случилось с Рока? Или не слышал, что я сказала об Эйвене?

— Разве Айз Даега не говорила тебе, что ничто из того, что ты здесь делаешь, не изменит того, что произойдет в будущем?

Алекс открыла рот, но затем снова закрыла его, зная, что он был прав. Затем она сказала:

— Давай не будем забывать, что я все еще застряла здесь неизвестно насколько. Что я должна делать? Прятаться в Драэкоре, пока мы не уйдем?

— Позапрошлой ночью ты сказала мне, что приняла обдуманное решение остаться здесь, когда могла бы вернуться в свое время, — сказал Ксираксус. — Ты приняла это решение, не зная, с чем столкнешься за то время, что тебе отведено здесь, но уверенная, что это то место, где тебе нужно быть. Я прав?

Алекс неохотно промычала в знак согласия.

— Ты не можешь изменить то, что произошло с Рока и Эйвеном сегодня, — повторил Ксираксус, — но ты, возможно, захочешь рассмотреть возможность того, что события развивались именно так, как они должны были.

Покачав головой, Алекс сказала:

— Звучит так, будто ты предполагаешь, что происходящее здесь предопределено, как будто все, что я делаю, — это следую судьбе, уже уготованной мне, слепо иду по пути, не имея никакого права голоса в этом вопросе. Но я не могу с этим смириться.

— Почему бы и нет?

— Потому что это подразумевает, что я не властна над своей жизнью.

Дракон громыхнул от смеха.

Нахмурившись, она спросила:

— Что в этом смешного?

— Алекс, — сказал он, — ты застряла в прошлом, где твои действия влияют на будущее, но не меняют его. Это означает, что все, что ты здесь делаешь, уже было сделано здесь… тобой. — Он снова рассмеялся. — Мне жаль, что я тот, кто говорит тебе, но прямо сейчас, прямо здесь, у тебя нет никакой власти выбирать, что произойдет. Или, скорее, ты это делаешь, но сила выбора, которая у тебя есть, все равно приведет к тому будущему, которое ты знаешь. Ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит этого, так что тебе лучше смириться со своим отсутствием контроля и попытаться найти в этом хоть какое-то утешение.

Его слова, хотя и расстраивали, имели смысл. Это, и его рассуждения также совпадали с рассуждениями Леди Тайн. Но Алекс ненавидела мысль о том, что она может быть ответственна за боль, которую Эйвен принесет в будущем. Она уже дала ему название для его печально известной группы убийц и дала ему повод задуматься о ритуале Требования жизни; что еще она собиралась делать? И как бы он отреагировал, если бы Рока проболталась о том, что она смертная?

— Это такой кошмар, — простонала Алекс, падая обратно на цветы и глядя в усыпанное звездами небо. От свежего воздуха ее тело покрылось гусиной кожей, но она почти не чувствовала холода, главным образом потому, что ее внутренности все еще были такими же холодными после всего, что произошло.

— Кошмар или нет, ты знаешь, что тебе нужно делать, — сказал Ксираксус, слегка подтолкнув ее ногу мордой.

— Я должна вернуться, — сказал Алекс мягким тоном. — Я знаю это. Я знаю, что должна встретиться с Рока лицом к лицу и все объяснить. Это просто… — Она прервалась на тяжелый вздох, прежде чем закончить: — Мы можем просто остаться здесь еще на несколько минут?

Мягким голосом Ксираксус ответил:

— Мы можем оставаться столько, сколько тебе нужно.

Глава 26

Это могло занять минуты, а могло и часы, но, в конце концов, Алекс решила, что готова встретиться лицом к лицу с тем, что может ждать ее во дворце.

Она была рада тому времени, которое смогла провести с Ксираксусом, благодарна за его поддержку и тихий совет. Но она знала, что не сможет избегать Рока вечно. И действительно, как только дракон приземлился на ее балконе, Алекс обнаружила, что ей не придется долго ждать страшной конфронтации.

«С тобой все будет в порядке, если я оставлю тебя?» — спросил Ксираксус, и они оба заметили принца меярина, сидящего на ее кровати, сгорбившись и обхватившего голову руками, его поза говорила о многом.

Алекс хотела попросить Ксираксуса остаться — или снова отвезти ее в очаровательную долину — но она знала, что любой из этих вариантов только ухудшит ситуацию

«Со мной все будет в порядке, — сказала она ему, надеясь, что это правда. — Но, может быть, держись поближе, на всякий случай.»

«Я всего в нескольких минутах полета», — пообещал он, уткнувшись в нее своей большой головой, прежде чем взмыть в воздух.

Глубоко вздохнув, Алекс нерешительно вошла в свою комнату, не отрывая взгляда от своих ног, даже когда чувствовала, что Рока следит за каждым ее движением. Сияние, исходившее от города, проникало внутрь, и это в сочетании с горящими в очаге Мироксом давало достаточно света, чтобы она могла видеть, но только немного. И все же Рока не хлопнул в ладоши, чтобы сделать комнату ярче.

Остановившись всего в нескольких шагах от него, Алекс обхватила себя руками, судорожно сглотнула и нашла в себе мужество встретиться с ним взглядом. Она ожидала найти там те же эмоции, что и раньше — замешательство, страх, гнев. Но его лицо было настороженным, из-за чего его невозможно было прочесть.

Когда Рока наконец заговорил, его тихие слова звучали так, словно их выкрикивали, настолько напряженной была атмосфера.

— Я не был уверен, что ты вернешься.

Так же тихо Алекс призналась:

— Я тоже не была уверена, что собираюсь это сделать.

Ей было бы намного легче переждать оставшиеся дни в Драэкоре с Ксираксусом, но это не означало, что это было бы правильно.

— Почему ты это сделала?

Пара простых слов от Рока, и Алекс изо всех сил пыталась найти ответ.

— По многим причинам, — сказала она. — В основном потому, что это то место, где мне нужно быть.

Тени высветили момент, когда он сжал челюсти, а также когда он заставил свои мышцы расслабиться.

— Прости, Эйлия.

Тело Алекс содрогнулось от его извинений, настолько она была удивлена, услышав тихие слова из его уст.

— Простить? За что ты можешь извиняться?

Его ответ был столь же мгновенным, сколь и уверенным.

— Мне не следовало так на тебя набрасываться. Я должен был позволить тебе все объяснить. Я… Ты застала меня врасплох, но это не оправдание моей реакции. Я мог бы справиться с этим гораздо лучше.

Качая головой все время, пока он говорил, Алекс сказала:

— Ты шутишь? Ты только что узнал… то, что ты только что узнал. Твоя реакция была оправданной.

Мгновение он внимательно смотрел на нее, казалось, принимая решение. И похлопал по месту рядом с собой на кровати, жестом приглашая ее сесть.

— Я готов выслушать тебя сейчас, — сказал он, — если ты все еще готова объяснить.

Это было одно из тех приглашений, которые не совсем были приглашением. Но все же она была благодарна за иллюзию выбора, поэтому изобразила самую слабую улыбку благодарности, на которую была способна, и села рядом с ним.

Не зная, с чего начать, но полагая, что, поскольку кошка уже вылезла из мешка, она может с таким же успехом отправить котят восвояси, Алекс решила выложить все это за него.

— Итак, вот в чем дело, — сказала она, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы другие уши меярин не могли услышать. — Я не просто человек, я еще и из будущего. — Она поклялась, что действительно чувствовала, как тело Рока напряглось рядом с ней, поэтому поспешила дальше, пока не струсила. — Я была на своем Варрунгарде, когда ряд событий привел к тому, что меня случайно затянуло в абрассу с Ксираксусом — наследником Дракоры. Поскольку смертные не могут выжить в Пустоте, ему пришлось создать со мной связь ваэлиану, чтобы сохранить мне жизнь, но мы все равно разделились, выйдя с этого конца… вот почему, когда я проснулась здесь, и никто из вас меня не узнал, я немного испугалась. — И упала с балкона здания, это Алекс решила не упоминать. — Из-за моей… связи с Мейей в будущем, когда Леди Та… эм, Айз Даега встретила меня в Драэкоре, чтобы объяснить несколько вещей, она сказала, что для меня будет лучше провести время здесь, в городе, пока Ксира не сможет вернуть меня в будущее, что произойдет следующим образом как только у него хватит сил снова открыть абрассу, где-нибудь в ближайшие пару недель. Остальное ты уже знаешь… Айз Даега привезла меня прямо из Драэкоры во дворец, где вы все согласились принять меня и обучить обычаям вашего народа.

Алекс подумала, что хорошо сделала, что так кратко изложила основные моменты, но когда она набралась смелости посмотреть на Рока, то испугалась, что, возможно, рассказала ему слишком много и слишком быстро. Действительно, она задавалась вопросом, не перестал ли он дышать, настолько неподвижным он казался.

— Э, Рока? — позвала она. — Ты все еще со мной?

— Я здесь, в комнате, — ответил он напряженным голосом. — Но это все, что я могу сказать.

«Ладненько», — подумала Алекс, решив, что, возможно, ей следует дать ему минутку.

Глубоко вдохнув через нос, Рока, в конце концов, собрался с мыслями настолько, чтобы заговорить. К сожалению, то, что он спросил, было единственной вещью, на которую Алекс не решалась ответить.

— Как ты можешь быть человеком, но при этом быть в состоянии призвать Валиспас и сражаться с силой и ловкостью меярин? — спросил он. — Не говоря уже о том, зачем тебе понадобился Варрунгард, если ты смертная? Я предполагаю, что в твоем будущем, — в его голосе звучало недоверие, просто сказав это, и Алекс могла понять, — испытание все еще используется, чтобы решить, кто станет Зелторой? Но как человек вообще может быть принят в элитную гвардию?

Решив сначала ответить на самую простую часть, Алекс сказала:

— Я была на Варрунгарде не для того, чтобы пробоваться на роль охранника. Это было больше для того, чтобы проверить мое… меяринство.

С сомнением в голосе он повторил:

— Твое меяринство?

Теребя нитку на одеяле рядом с собой, Алекс тихо спросила:

— Ты кому-нибудь рассказал, Рока? Я имею в виду, о том, что произошло сегодня.

Последовала пауза, прежде чем он ответил:

— Никому, Эйлия. После того, как я прочистил мозги, то решил подождать, чтобы сначала выслушать тебя.

Алекс кивнула, надеясь, что так оно и будет, но с трудом веря в свою удачу.

— Если я отвечу на твой вопрос, ты должен пообещать, ты должен поклясться, что то, что я тебе скажу, не пойдет дальше нас.

Она смотрела на свои дрожащие пальцы, но когда Рока взял ее за подбородок и повернул лицом к себе, она не сопротивлялась его нежному прикосновению.

Его глаза не отрывались от ее глаз, когда он сказал:

— Я клянусь звездами, что сохраню все секреты, которые ты мне доверишь.

Закусив губу, Алекс посмотрела на его открытое, честное выражение лица и разжала левую руку, показывая ему свой шрам.

— В будущем… очень плохой меярин делает… очень плохие вещи. — Боже, я отстой в этом, подумала Алекс, морщась от ее неубедительного предложения, но все равно продолжая. — Этому меярину кое-что было нужно от меня, но я не хотела помогать, поэтому он — или она — применили ко мне Менаду дэ Лоранса, заявив, что моя воля принадлежит им.

Реакция Роки была яростной, когда ужас отразился на его лице.

— Но ты же смертная!

— Так и есть, — подтвердила Алекс.

— И предполагается, что ритуалы кровного родства запрещены под страхом смерти, — продолжил Рока. — Или… изменится это в будущем?

— Нет, ритуал Требования все еще очень запрещен, — твердо сказала Алекс. — Но этот меярин больше не живет по законам Мейи. Они… изгои, я полагаю, вы могли бы так сказать. Ни перед кем не отчитывающийся и не заботящийся о добре и зле. — Она позволила этому осмыслиться и сказала: — И не имело значения, что я была смертной. Они начали практиковать ритуал на других людях моего вида задолго до моего времени.

— На других? — Рока сглотнул. — Ты не имеешь в виду?..

— Я не единственная смертная, с которым связан этот меярин, — ответила Алекс. — Они активно искали одаренных людей, людей, для которых твой дед создал Акарнаю, потому что с контролем над смертными приходит контроль над их дарами.

— Но почему? — ошеломленно спросил Рока. — Что может побудить кого-либо сделать что-то настолько злое по своей сути?

— Насколько я понимаю, — сказала Алекс, очень осторожно подбирая слова, — они думали, что поступают правильно. По крайней мере, сначала. Теперь я не думаю, что им все равно. Теперь все это делается во имя мести.

Лицо Рока стало таким бледным, что даже тени не могли скрыть его ужаса.

— Если этот меярин такой злобный, как ты заставила его освободить тебя от уз? Я знаю, что ты не была бы здесь, свободно рассказывая мне все это, если бы на тебя все еще претендовали.

— Нет, я больше не связана, — подтвердила Алекс, отвечая на его невысказанный вопрос. — Но меярин не отпустил меня добровольно. На самом деле, я даже не знала, что кто-то может быть освобожден от Менады дае Лоранса до недавнего времени. Но я надеюсь… я надеюсь, что теперь, когда я это знаю, я смогу найти способ освободить некоторых других связанных людей, когда вернусь в свое время.

— Но если тот, кто претендовал на тебя, не освободил тебя, тогда как…

— Я одаренная, — перебила Алекс. — Я студентка в Акарнае. Я не знала этого, когда надо мной проводили ритуал, но оказалось, что у меня сверхъестественная сила воли. Мой дар сработал, когда я была под влиянием Требования, позволив моей силе воли разорвать связь между нами.

Голосом, полным благоговения, Рока сказал:

— Я никогда не слышал о таком.

— Поверь мне, ты не единственный, — сказала Алекс несколько сухо. — Но окольным путем я пытаюсь объяснить, что что-то во мне изменилось, когда связь была разорвана. Каким-то образом я в конечном итоге впитала характеристики меярина, которые, несмотря на то, что на меня больше не претендуют, мне все же удалось сохранить.

Рока издал задумчивый звук.

— Держу пари, это потому, что тебя освободили не по своей воле.

— Прости?

— От связи, — уточнил он. — Из отчетов, которые я читал, всякий раз, когда заявленный меярин был добровольно освобожден их целителем, власть ритуала мгновенно покидала их. Но поскольку это звучит так, как будто ты разрушила свою связь одной лишь силой воли, жизненная сила, которая требовала тебя, оставила после себя след. Почти как разница между тем, чтобы аккуратно разрезать кусок ткани, а не рвать его и оставлять потертые края.

— Ты называешь меня потертым краем, Рока? — спросила Алекс с легкой улыбкой на лице.

Его ответная улыбка была короткой, но она определенно увидела ее вспышку.

— Не тебя лично, Эйлия, а влияние меяринской крови, которая была в твоих венах.

— Как ни странно, у нас с тобой уже был подобный разговор об этом раньше, хотя тогда ни один из нас не связывал его с частью «добровольно освобожденный». Тем не менее, приятно понимать, что, возможно, именно поэтому способности меярин остались со мной.

Пока она говорила, Рока, казалось, выдохнул рядом с ней.

— Что? — встревоженно спросила она.

— Ничего, — быстро сказал он. — Я просто испытываю облегчение. Это первый раз, когда ты упомянула меня в будущем. Я волновался…

— Что ты мертв? — догадалась Алекс.

Он издал испуганный смешок.

— Нет. Я беспокоился, что, возможно, я был отверженным меярином, Требующим смертных.

Настала очередь Алекс застыть в шоке.

— Почему ты так говоришь?

Его плечи поднимались и опускались.

— Очень немногие люди теперь имеют доступ к знаниям о том, как исполнять Менада дае Лоранса. Я один из них. Ты не можешь винить меня за беспокойство.

Глядя на него с нескрываемым недоверием, Алекс спросила:

— Ты действительно думаешь, что я сидела бы здесь с тобой, если бы твое будущее «я» сделало все это со мной?

Во всяком случае, облегчение Рока только росло.

— Предполагаю, что, поскольку ты так дружелюбна с остальными, никто из них тоже не виноват, — сделал он неверный вывод.

— Как насчет того, чтобы ты перестал пытаться угадать, кто бы это мог быть, — сказала Алекс, ее тон говорил о том, что это было не просто предложение.

— Ты права, мне очень жаль, — поспешно извинился он. — Давай вернемся к твоим способностям меярина. Это из-за них Айз Даега хотела, чтобы ты осталась в Мейе? Чтобы мы могли научить тебя, как ими пользоваться?

Алекс кивнула, испытывая облегчение от того, что он смог прийти к такому выводу самостоятельно.

— Изменения во мне относительно новы, — сказала она ему. — В мое время ты только собирался начать тренировать меня; думаю, ты мог бы сказать, что учил меня быть меярином.

— Я так понимаю, для тебя это неестественно?

— Мне приходится очень сильно концентрироваться, — призналась Алекс.

— В тот первый день, когда ты была здесь, и мы спарринговали, — задумчиво произнес Рока, его глаза были расфокусированы. — Тебе нужно было время, прежде чем мы могли сразиться.

— Мне нужно было время, иначе ты, вероятно, убил бы меня, — многозначительно ответила Алекс. — Каждый раз, когда я вызываю Валиспас или делаю какой-нибудь глупый трюк, например, прыгаю с водопада, я должна сначала сосредоточиться, чтобы запустить кровь в моих венах. Я должна остановиться, прислушаться и подышать, пока это как бы… не перейдет от человеческого к меяринскому. — Она покачала головой, глядя на себя. — Это звучит странно, я знаю, что это так. Но я не знаю, как еще это объяснить.

— Должен ли я спросить, почему тебе нужно обладать силой и навыками бессмертного? Почему тебе нужно двигаться и сражаться, как одному из нашей расы?

Стараясь говорить небрежным тоном, когда она чувствовала что-то иное, Алекс скривила губы и пошутила:

— Кто-то должен держать вас, сумасшедших меярин, в узде.

Было ясно, что принц видел ее поступок насквозь, но он не давил на нее, вероятно, догадываясь, что в этом замешан злонамеренный меярин из будущего.

— Ну, думаю, тогда есть только одна вещь, которую мы можем сделать, — сказал он вместо этого.

Алекс вопросительно подняла брови.

— Мы должны выполнить то, о чем просила Айз Даега, — сказал Рока, — и научить тебя, как быть меярином.

Не совсем уверенная, что это хорошая идея, Алекс начала спорить:

— Рока…

— Правильно ли я предполагаю, что во время нашего первого спарринга ты запаниковала, опасаясь, что я могу пустить тебе кровь?

Она медленно кивнула.

— И именно поэтому ты с тех пор избегаешь боев со мной?

— Ты можешь винить меня?

Он слегка усмехнулся, и она почувствовала, как тяжесть спала с ее груди от этого искреннего звука. Он не принуждал ее к этому ради ее же блага. Он был просто… Рока.

— Нет, Эйлия, я не могу винить тебя, учитывая, как я отреагировал сегодня утром.

— Насчет этого…

Поспешив заверить ее, он сказал:

— Я никому не скажу, я дал тебе слово.

— Дело не в этом, — сказала Алекс, хотя она определенно почувствовала облегчение. — Это просто… Ты, эм, в порядке? Я имею в виду, что лгала тебе последние десять дней. И мой секрет — это не что-то маленькое. Я смертная, Рока. Я человек. Это как… Это все равно что купить домашнюю собаку и, придя домой, обнаружить, что на самом деле это кошка, переодетая щенком. Никто не хочет иметь кошку, замаскированную под щенка. Большинство людей даже не хотят иметь кошку, которая выглядит как кошка!

К счастью, Рока предпочел проигнорировать ее странную аналогию и сосредоточился на том, что было более важным.

— Я не знаю, кто ты, Эйлия, — сказал он, поднимая ее руку и глядя на ее шрам, затем скользнул взглядом по ее предплечью, показывая сияние ее связи с Ксираксусом. — Но человек, меярин, драэкоран или кто-то еще, мне все равно. Айз Даега не попросила бы нас помочь тебе без причины, и теперь, когда я знаю правду, тебе больше не нужно прятаться… не от меня. Я буду тренировать тебя здесь, точно так же, как я бы делал это в будущем. — Он задумчиво поджал губы и изменил времена: — Точно так же, как я уверен, что буду делать в будущем.

Ее глаза наполнились слезами, и Алекс пришлось моргнуть, чтобы сдержать слезы благодарности.

— Рока, то, что ты предлагаешь… Ты не знаешь…

— Это важно? — он прервал ее. — Ты учишься контролировать свои способности меярина?

— Очень, — тихо ответила Алекс.

— Тогда это все, что имеет значение. Больше мне ничего не нужно знать.

Со спокойной решимостью он поднялся, протягивая Алекс руку.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Ну, тогда давай, — сказал он, жестом предлагая ей принять ее. — Ты сказала, что вернешься в будущее, как только твой дракон сможет справиться. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую.

Глаза Алекс расширились, когда она догадалась:

— Ты хочешь начать мое обучение прямо сейчас? Уже за полночь!

— Ты устала? — Рока мгновенно вернулся.

— Ну… нет, — призналась Алекс. На самом деле, она была переполнена адреналином после событий вечера.

Рока ухмыльнулся.

— Тогда чего же ты ждешь? Давай посмотрим, сможем ли мы превратить смертного в меярина. Ты со мной?

Переведя взгляд с его раскрытых пальцев на его блестящие глаза и прочитав в них вызов, Алекс глубоко вздохнула и сказала:

— Да, Рока. Я с тобой.

Глава 27

Если бы Алекс думала о часах спарринга с Рока каждый… каждый… день… если бы он превратил ее в боевую машину меярин, она была бы неправа. Очень, очень неправа. Правда заключалась в том, что, как бы она ни ценила его наставления и как бы многому ни училась у него, на самом деле она не чувствовала, что у нее что-то получается. И как бы тяжело ни было это признать, это было из-за Рока.

Проще говоря, он нянчился с ней. Ей казалось, что каждый раз, когда они сражались, он ходил вокруг нее по яичной скорлупе, мучительно осознавая ее смертность. Каждое его движение, каждая атака, каждое движение тщательно контролировались, чтобы не нанести даже малейшего синяка. Алекс не была уверена, это из-за того, что Рока был намного моложе, или потому, что он провел так мало времени среди смертных и не хотел случайно причинить ей вред, но в любом случае, следующие семь дней «тренировок» принесли ей гораздо меньше пользы, чем ей хотелось бы.

Большая часть проблемы заключалась в том, что он придерживался мнения, что ей нужно время, чтобы «разогреться» и познакомиться со своими способностями меярин, прежде чем он будет готов открыто напасть на нее. Она, однако, утверждала, что в ситуации жизни и смерти не будет никакого разминки, и это то, к чему ей нужно было готовиться. Она даже упомянула, что в будущем он сражался с ней с завязанными глазами — и в полном вооружении — в первый раз, когда они встретились, просто чтобы доказать, что она способна сражаться как меярин.

Излишне говорить, что Рока был в ужасе, услышав, что он напал на «беспомощного смертного» таким образом.

Алекс не разговаривала с ним в течение дня после этого замечания, хотя она почувствовала себя лучше после того, как бросила деревянный тренировочный меч ему в голову. Не имело значения, что он рефлекторно вовремя пригнулся; ее действие все равно было катарсисом.

Помимо растущего разочарования из-за отсутствия прогресса, неделя Алекс не была полностью списана со счетов. Благодаря всем часам, которые она проводила в спаррингах с Рока — независимо от того, насколько простыми были эти попытки борьбы — она использовала свои способности меярин чаще, чем когда-либо прежде, что означало, что теперь они стали более естественными для нее. Все еще требовалось время, чтобы «войти в зону», как она это называла, но с каждой попыткой она становилась заметно быстрее.

Несмотря на это, после целой недели тренировок Алекс не чувствовала себя ни комфортно, ни уверенно в своей способности получить доступ к крови Эйвена в своих венах, и это было по-королевски отстойно.

Итак, чтобы отвлечься от своего улиткоподобного улучшения, Алекс проводила свободное время с Кией, Эйвеном и Нийксом. Рока тоже, когда он был свободен, хотя, поскольку гарсет становился все более заметным на улицах города, принц был занят больше, чем когда-либо, пытаясь играть роль миротворца с повстанцами и помешать Астофу признать причастность Эйвена.

Алекс не знала, почему Рока беспокоился, поскольку была уверена, что король должен знать, что его младший сын был, по крайней мере, чуть ли не лидером антисмертных. Но она восхищалась преданностью Рока сохранению своей семьи в неприкосновенности и решила, что лучше позволить ему оставаться преданным как можно дольше, прежде чем весь ад обрушится на Дом Далмарта.

Хорошей новостью было то, что катастрофа не разразится в ближайшее время. День, когда исчезли Рока и Кия, оказался тем, что они посетили правящие человеческие монархии Медоры — в настоящее время их было четыре — чтобы попросить их воздержаться от посещения Мейи, пока политический климат не успокоится. Торговое соглашение все еще действовало, но пока антисмертная пропаганда не утихнет, все обмены товарами будут происходить за пределами города на земле людей.

Поскольку в «пересказе истории от Д.К.» утверждалось, что резня Эйвена произошла перед дворцом меярин в следующий раз, когда торговая группа людей посетила его, Алекс была благодарна за то, что ей, по крайней мере, не придется быть свидетелем этого за то короткое время, что у нее осталось в прошлом.

Что касается самого Эйвена, то он был всегда рядом с Алекс на протяжении последней недели. После ее ежедневных завтраков с королевой — встреч, которыми Ниида, казалось, особенно дорожила, — независимо от того, где была Алекс и что она делала, Эйвен всегда искал ее рядом на обеде. В большинстве случаев к ним присоединялся кто-нибудь еще: Нийкс, Кия или Рока, если он мог это сделать. Иногда всем троим удавалось прийти вместе, и это были те обеды, которые Алекс любила больше всего. Она все еще тосковала по дому, по тем, кого оставила в будущем, но были моменты, когда она так сильно смеялась над выходками своих друзей-меяринов, что чуть не плакала — особенно когда попытки Нийкса быть вежливым были сокрушены неумолимым остроумием Эйвена. Затем произошло не менее веселое развитие событий между Рокой и Кией, которое стало только более заметным после их однодневной поездки по Медоре. Парочка стала так же неуклюжа, как противоположные магниты: Алекс была уверена, что между ними что-то произошло. Не то чтобы они когда-нибудь сказали ей. Тем не менее, Рока оценивающе посмотрел на Алекс в первый раз, когда она приставала к нему с расспросами о деталях, и девушка поспешно отступила, поняв, что, поскольку он теперь знал, что она из будущего, он, вероятно, сложил кусочки пазлов вместе.

За исключением этого конкретного момента «упс», остальная часть ее недели вне тренировок прошла довольно спокойно, если не считать таинственного исчезновения Нийкса три дня назад. Когда Алекс спросила о его местонахождении, выдавая свое беспокойство за простое любопытство, Эйвен заверил ее, что его друг отправился на охоту в лес и скоро вернется. По-видимому, это было то, что часто делал Нийкс, исчезая только для того, чтобы позже вернуться со своей добычей, точно так же, как кошка оставляет мышь на пороге своего хозяина.

Алекс усмехнулась при мысли о том, как Нийкс крадется домой с грызуном в зубах. Почему-то она сомневалась, что это была та охота, которой он занимался, даже если мысленная картина была забавной.

Помимо спарринга с Рока, завтрака с Ниидой, общения с Эйвеном, Нийксом и Кией и продолжения ужина со всей королевской семьей и любыми членами совета, которые могли присутствовать, остальное время Алекс проводила, помогая организовать предстоящий фестиваль в конце лета. Она обвинила Кию в том, что та втянула ее в это, поскольку меярина утверждала, что Алекс больше не обращает внимания на ее уроки теории, так что она могла бы с таким же успехом заняться чем-нибудь полезным со своим временем. Когда Эйвен, который отвечал за организацию фестиваля, услышал это, он ухватился за идею помощи Алекс… потащив с собой и Кию, к ее большому неудовольствию.

Эйвен произнес это так, будто весь городпримет участие в праздновании, заполнив дворец до отказа, пока меярины не вылились в одну массовую уличную вечеринку. Учитывая масштаб мероприятия, Алекс сначала опасалась помогать, но оказалось, что из-за решения Астофа и Нииды — в основном Нииды — в последнюю минуту закончить банкет балом-маскарадом, Эйвену нужна была вся помощь, которую он мог получить, когда дело дошло до единственной части планирование вечера, по его мнению, выходило за рамки его компетенции: мода. Все остальное было продумано, от еды до музыки и всего, что было между ними. Но когда дело дошло до одежды, которую королевская семья будет дарить всем и каждому из своих подданных для празднования, он был в растерянности и счастлив делегировать эту гигантскую задачу руководству Алекс и Кии.

Поскольку ни одна из них не имела ни малейшего представления, с чего начать, они обе вздохнули с облегчением, когда королева взялась за дело, превратилась в модницу-наседку. Вся троица — и множеством других помощников, иногда включая самого короля, — в течение семи дней творили чудеса, и производство тысяч декадентски официальных нарядов и масок было на пути к завершению. Перья и оборки, шелк и блестки — их инновационные творения раздвинули границы моды, создав непревзойденные чудеса дизайна.

Эйвен, по мнению Алекс, был в большом долгу перед ними, даже если приходил, чтобы насладиться их бессистемными сессиями планирования, окруженными нацарапанными рисунками и образцами тканей. Это было самое по-девичьи беззаботное чувство, которое она испытывала за долгое время, и Алекс наслаждалась этим чувством. Оставалось всего восемь дней, и она знала, что они уже на пути к тому, чтобы посетить фестиваль самых нарядных костюмов в истории Мейи, и Алекс не могла дождаться, когда сможет принять в нем участие.

Предполагая, конечно, что она все еще была в прошлом, когда это время пришло. Ксираксус еще не дал ей четкого представления о том, когда он будет готов вернуть ее в будущее, но с каждым днем он уверял ее, что становится сильнее, а это означало, что они приближаются к тому времени, когда ей придется оставить своих новых друзей… половина из которых в будущем хотела ее смерти.

Но она знала, что это проблема будущего. Что касается сейчас, она будет жить настоящим моментом, наслаждаясь своим временем в прошлом, пока оно длится.

— Я должен тебе кое-что сказать, — произнес Рока, пригибая голову, чтобы избежать размытого деревянного меча Алекс, рассекающего воздух, — и тебе это не понравится.

— Есть много вещей, которые мне, кажется, не нравятся, — сказала Алекс, целясь в его торс на этот раз, — особенно когда о них говорят с таким предупреждением.

Она парировала вправо, влево, а затем снова влево, а Рока без особых усилий отражал ее попытки своим собственным фиктивным мечом. Это было более чем неприятно, учитывая, что в настоящее время она была подключена к своей силе меярина, и все же она не предлагала никакого стоящего нападения на него.

— Давай, Рока! Напади на меня! — закричала она, казалось, в тысячный раз за неделю.

Все, что они в настоящее время делали — или не делали — воздействовало на нее психологически, от знания того, что Рока никогда не причинит ей вреда, до дерьмовых деревянных мечей, которые не будут резать масло. Она только надеялась, что Рока из будущего даст ей больше шансов, особенно если его прошлое «я» будет продолжать так плохо работать в качестве учителя.

— Просто подожди секунду, — сказал он, расслабляя свою стойку и опуская руку с мечом.

— Ты знаешь, я могу выполнять несколько задач, — фыркнула она. — Я могу поддерживать беседу, пока мы сражаемся… если это то, что ты хочешь назвать тем, что мы делаем.

Внутри куполообразного барьера Мирокса никто больше не мог их видеть или слышать, что было одновременно и благословением, и проклятием. Благословением, потому что это держало смертность Алекс в секрете, но проклятием, потому что это заставляло Рока обращаться с ней так, будто она была сделана из стекла. Алекс уже не в первый раз гадала, снимет ли он, наконец, детские перчатки, если она застигнет его врасплох публичным нападением. Но поскольку она не могла рисковать получить царапину и выставить напоказ свою человечность, ее руки были связаны. По крайней мере, пока она не впала в настоящее отчаяние.

— Может быть, это я не умею работать с несколькими задачами, — сказал Рока. — Или, может быть, я просто хочу твоего полного внимания.

— Тогда скажи то, что ты должен сказать, чтобы мы могли продолжить, — сказала Алекс, скрестив руки на груди. Если бы у нее в руках был настоящий клинок, она бы одним движением вспорола себе живот, но деревянная игрушка едва зацепилась за ее одежду, настолько тупой она была.

— Я собираюсь быть вдали от дворца в течение следующих нескольких дней, — сказал Рока. — Новая группа новобранцев только что закончила обучение в Варрунгарде и была принята в Зелтору, и я должен убедиться, что все они начнут свое обучение с правильной ноты.

Разочарование захлестнуло Алекс. Даже если ее тренировки с Рока развивались не так быстро, как ей хотелось бы, все было лучше, чем ничего.

— Ты уверен, что лучше всего подходишь для этой работы? — спросила она, скептически приподняв бровь. — Или тебе нравится, когда твои элитные стражники используют деревянные мечи для защиты твоего королевства?

К счастью, он ухмыльнулся и с достоинством принял укол.

— Не волнуйся, Эйлия. В отличие от тебя, я уверен, что они не споткнутся о собственные ноги и не пронзят себя, если я позволю им использовать надлежащее оружие на тренировках. Для них это настоящая сталь.

— Ты, — сказала Алекс, прищурив глаза, — не очень хороший.

Он громко рассмеялся, и она за это еще больше разозлилась.

— В любом случае, почему именно ты должен начинать их обучение? — проворчала она. — Обучение новичков не похоже на то, что должен делать принц.

— Обычно глава охраны берет на себя эту ответственность, но поскольку наш предыдущий лидер ушел в отставку, а мы еще не нашли никого на это место, эта обязанность ложится на меня, — объяснил Рока. — Мне нужно только, чтобы они устроились, а затем другие в гвардии возьмут на себя их обучение с этого момента. Меня не будет самое большее несколько дней, но я хотел, чтобы ты знала, чтобы ты не думала, что я отказался от нашей миссии здесь.

— Миссию в сторону, ты знаешь, кто мог бы стать великим новым лидером Зелторы? — небрежно сказала Алекс.

Тон Роки был ироничным, когда он ответил:

— Дай угадаю, Заин Эррайя?

Широко улыбаясь, Алекс сказала:

— Ты как будто читаешь мои мысли!

Принц выглядел так, словно не был уверен, что его больше забавляет или раздражает.

— Или, может быть, это потому, что ты говоришь это уже больше двух недель.

— Разве? Боже, как быстро летит время.

— Эйлия…

— Рока, тебе не приходило в голову, что, возможно, поскольку, я из будущего, — сказала Алекс с явным акцентом, — возможно, я знаю, о чем говорю?

— Конечно, это приходило мне в голову, — мгновенно ответил Рока. — Но я ничего не могу сделать, кроме как принудительно призвать его на службу. Он должен захотеть стать Зелторой. Никто не может заставить его. И поверь мне, Эйлия, с его историей, вероятность того, что он когда-нибудь примет такое решение, кажется мне невозможной, независимо от того, что ты подразумеваешь под будущим. Ты же знаешь, он не всегда был преступником. Как бы я ни был не согласен с тем, что он делает, я не могу винить его за то, что он пошел по этому пути, особенно после всего, что с ним случилось.

Алекс совсем не понравилось, как это прозвучало.

— О чем ты говоришь? Что с ним случилось?

Рока покачал головой.

— Это не моя история, чтобы делиться ею, и я даже не знаю ее полностью. Просто поверь мне, когда я говорю, что делаю все, чтобы выполнить свою часть сделки, чтобы убедить его вступить в ряды гвардии, но, в конце концов, я могу сделать не так уж много. Остальное зависит от него.

Расстроенно, Алекс неохотно кивнула.

— Ладно, хорошо. Я оставлю это тебе, — сказала она. — И поскольку ты бросаешь меня, каковы мои шансы убедить тебя драться со мной должным образом сейчас, достаточно, чтобы я, по крайней мере, получила синяк, чтобы показать, что мы действительно дрались? Считай это подарком, чтобы извиниться за твою предстоящую небрежность. Что ты на это скажешь?

— Только ты можешь считать идею о том, что я причиню тебе вред, подарком.

— Удар с любовью, — торжественно сказала Алекс, но она не смогла сохранить серьезное выражение лица, когда Рока закатил глаза.

— Вот компромисс, — сказал он. — Если ты сможешь обезоружить меня в ближайшие десять минут, я дам тебе один поединок с настоящим мечом, прежде чем мы закончим на сегодня.

— Это не компромисс, — возразила Алекс. — Ты знаешь, что я никак не смогу тебя разоружить.

— Либо так, либо никак, Эйлия.

— Это отстойная сделка, — проворчала она в знак согласия.

Она изо всех сил старалась обезоружить его, но с его силой и ловкостью, настолько естественными для него, все, что ему нужно было делать, это пригибаться, уворачиваться и уклоняться, все время держа ее на расстоянии вытянутой руки. Она и близко не подошла к тому, чтобы выбить у него меч, не говоря уже о том, чтобы нанести ему хоть один удар.

Извиняясь, пожимая плечами в конце десятиминутки, он пообещал посвятить больше времени их спаррингу, как только вернется. Затем он сжал ее плечо, зная, насколько она не удовлетворена, и проводил девушку в комнату.

Разочарованная и раздраженная неиспользованным адреналином, Алекс знала, что в ближайшее время не сможет заснуть. Ей нужно было выйти и проветрить голову, подышать свежим воздухом. В идеале она хотела бы полетать с Ксираксусом, но когда она позвала его, он предупредил ее, что надвигается шторм, и если она не хочет рисковать оказаться на спине жареного цыпленка, ей придется подождать, пока он пройдет.

Вздохнув, Алекс вышла на балкон и посмотрела в ночь. Действительно, далеко на горизонте, за Золотыми утесами и далекими лесами, она увидела предательскую вспышку молнии высоко в небе. Но до них было еще далеко.

Быстро приняв решение, Алекс схватила плащ и вышла из своей комнаты. Все еще настроенная на свои чувства меярина со времен пребывания с Рока, она вызвала Валиспас, направила его, пока не остановилась на вершине скалы с видом на город.

Усевшись на краю скалистого обрыва, Алекс откинула капюшон, чтобы почувствовать ночной ветерок в волосах, и нагло свесила ноги с края, впервые уверенная в своей способности снова вызвать Вечный Путь, если уступ рухнет под ней.

Посмотрев вниз, она усмехнулась при воспоминании о своем первом опыте использования Валиспаса, когда будущая Кия хитростью заставила Алекс, Джордана, Биара и Д.К. спрыгнуть со скал на невидимый Путь. Теперь Алекс знала, что в этом трюке вообще не было необходимости, так как Кия могла легко активировать Валиспас с вершины скал — или даже обратно в Раэлию — и спасла их всех от потери десяти лет жизни из-за одного только шока.

Испытывая ностальгию, Алекс гадала, что бы сейчас делали ее друзья, если бы они не были заморожены во времени; если бы Биар и Д.К. были заняты составлением планов между занятиями, чтобы спасти Джордана и ее саму. Она знала, что они не откажутся ни от одного из них, что ее друзья отправятся на край света, если это будет означать, что они вчетвером снова смогут быть вместе.

Тошнотворный привкус появился во рту Алекс, когда она подумала о Джордане и тех ужасах, которые он пережил, будучи связанным с Эйвеном в течение нескольких недель до разборок в Раэлии. Больше, чем когда-либо прежде, она была полна решимости спасти его от того, чтобы на него претендовали. Ей просто нужно было придумать, как убедить Эйвена добровольно освободить его.

Размышляя о своих родителях, учителях и, возможно, слишком долго задерживаясь на Кайдене, Алекс просидела, возможно, несколько часов, наблюдая, как лунный свет отражается от Мирокса. Даже когда начали собираться грозовые тучи, сияние города не померкло, настолько сияющим был серебристый металл сам по себе.

Когда Алекс почувствовала, как капелька воды защекотала и скатилась по ее лбу, она поняла, что пришло время возвращаться во дворец, не желая больше задерживаться и рисковать использовать Валиспас в надвигающейся грозе.

Осторожно отодвинувшись от края, Алекс убедилась, что достаточно устойчива, прежде чем подняться на ноги. Как только она это сделала, начал накрапывать дождь, еще не совсем сильный, но достаточный, чтобы доставлять неприятности. Поскольку она сидела там так долго, ей потребовалось несколько минут, чтобы очистить свой разум и снова настроиться на свои чувства меярина, и когда она это сделала, она как раз собиралась активировать Валиспас, когда шум заставил ее остановиться.

Это было похоже на стон, доносящийся из леса.

Нахмурившись, Алекс направила свои внутренние навыки первоклассного фильма ужасов и крикнула:

— Эй? Там кто-нибудь есть?

Когда ответа не последовало, она решила, что ее воображение сыграло с ней злую шутку, но затем она снова услышала звук, за которым последовал звук, похожий на треск чего-то в кустах.

Не уверенная, бежать или исследовать, у нее не было времени принять решение, прежде чем темная фигура, спотыкаясь, вышла из густых деревьев и рухнула всего в десяти футах от того места, где она стояла.

Это был момент, когда небеса решили разверзнуться, дождь полил уже всерьез, над головой прогремел раскат грома, и шторм налетел с угрожающей скоростью. Но Алекс не пошевелилась, не могла пошевелиться, потому что вспышка молнии с поразительной ясностью высветила, кем именно была эта фигура.

Это был Нийкс.

И он был весь в крови.

Глава 28

— Нийкс! — воскликнула Алекс, бросаясь к нему и опускаясь на колени рядом с ним. — Нийкс! Нийкс! Посмотри на меня!

Когда она перевернула его лицом к себе, то громко ахнула, когда он застонал в агонии.

Четыре длинных пореза, похожие на следы когтей, разорвали его одежду и вонзились в плоть. Линии пересекали его правое бедро до самого левого плеча, по диагонали рассекая грудную клетку. Но какой бы ужасной ни была рана, не это заставило Алекса ахнуть, и не количество вытекшей серебряной крови.

Нет, что заставило ее ахнуть, так это мутная коричневая жидкость, которую дождь быстро смывал с его тела. Потому что она точно знала, что это было. Не обращая внимания на риск для собственного здоровья, она протянула руку, чтобы надавить на рану и подтащить его достаточно близко для Валиспаса, но с криком боли Нийкс резко дернулся, прежде чем она смогла прикоснуться к нему.

— Не надо, — выдохнул он. — Не… прикасайся… ко мне.

— Нийкс, мне нужно вытащить тебя отсюда, — сказала Алекс, разговаривая с ним, как с раненым животным, тихо и спокойно. — Ты должен позволить мне помочь тебе.

— Не… прикасайся, — с трудом выдавил он из себя. — Сарнаф… кровь.

Алекс почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу, когда он подтвердил, что это была за мутная слизь, вытекающая из его раны. Благодаря крови Эйвена в ее венах, если бы ее кожа соприкоснулась с ней, она была бы почти такой же ослабленной, как Нийкс.

— Это… это не так плохо, как кажется, — солгала она, вместо этого потянувшись к его лицу и успокаивающе проведя рукой по его щеке и темным волосам. Даже под дождем она могла сказать, что он сильно вспотел, чего она никогда раньше не видела у меярина. Он нуждался в помощи, и нуждался в ней немедленно.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, когда ей в голову пришла идея, и рванула в лес. Алекс вернулась к нему в размытом движении благодаря своей скорости меярина, неся с собой целую охапку лэндры. Зная, что он не в состоянии жевать цветок, она призвала Аэнару и разрезала луковицу, липкая жидкость стекала по пальцам и смешивалась с усиливающимся дождем.

Перемещая ее, чтобы она стекала на его раны, она продолжала резать луковицы, пока лэндра не покрыла его грудь, как мед. Затем она разрезала последний цветок и осторожно взяла голову Нийкса в руки, нежно приподняв его лицо и заставив проглотить целебную жидкость. Хрипя и отплевываясь, он едва смог проглотить.

— С тобой все будет в порядке, — сказала ему Алекс, стараясь придать своему голосу твердость, чтобы скрыть, как сильно она дрожала внутри.

— Не… сработает… — Нийкс тяжело дышал. — Просто… поможет… от боли.

— Не будь смешным, — сказала она ему, подавляя растущую панику от его слов. — Лэндра может исцелить что угодно.

— Нет… Сарнаф… кровь, — сказал Нийкс. — Ничто… не может… исправить.

— Неправда, — сказала Алекс, пытаясь выглядеть уверенной, хотя ничего подобного не чувствовала. — У меня есть друг, которого отравили, и сейчас он в полном порядке.

Но Заин чуть не умер, по крайней мере, так он сказал Алекс. Только благодаря Флетчеру меярину удалось пережить стрелу, попавшую ему в плечо. Проблема была в том, что Алекс понятия не имела, как Флетчер спас его.

— Смотри, — сказала Алекс с трясущимися руками, — кровь Сарнафа теперь вся смыта. Я собираюсь вернуть тебя во дворец… кто-нибудь там знает, как тебе помочь.

Она просунула руку под него, приподнимая его и обняв за плечи, притягивая ближе и заставляя себя игнорировать его мучительные стоны.

— Не можешь… спасти… меня, — пыхтел он. — Я… умру.

Несмотря на свое беспокойство, Алекс была уверена, что это неправда. Нийкс остался жив в будущем, поэтому она знала — она знала — что он переживет это.

— Ты не умрешь! — непреклонно сказала она ему, слегка встряхнув его, чтобы донести свою мысль до сознания. И все же именно тогда с шокирующей ясностью к ней пришло воспоминание; звук голоса Эйвена после того, как он впервые увидел, как она заявляет о шраме, и услышал, как она лжет о его причине.

«Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь пережил заражение кровью Сарнафа…»

Это было не все, что он сказал. Это были его следующие слова, которые заставили Алекс задрожать так сильно, что Нийкс застонал и попытался отстраниться от нее, толкая свое раненое тело.

«Я никогда не слышал, чтобы кто-то выжил после заражения крови Сарнафом, — сказал Эйвен, только чтобы закончить, — без того, чтобы над ними не провели Менаду дэ Лоранса».

Глядя сверху вниз на своего быстро угасающего друга, Алекс задыхалась почти так же тяжело, как и он, ведя мысленную войну с самой собой. Возможно ли, что Нийкс действительно не переживет яд… если она не поможет ему? Если только она не поделится с ним своей жизненной силой? Если только она не заявит на него права?

Это была отвратительная мысль, и она не могла поверить, что даже рассматривала эту идею, особенно учитывая, что у нее был непосредственный опыт воздействия связи. И все же она также знала, что он был прав. Если она не попытается заявить на него права и поделиться с ним своей энергией… он умрет.

Может быть, если она вернет его во дворец, кто-то другой захочет провести ритуал. Может быть, она сможет убедить их нарушить закон, и, может быть, они были бы готовы рискнуть казнью, чтобы спасти его жизнь. Но Алекс знала, что это маловероятно. И, глядя на то, как быстро Нийкс таял у нее на руках, она сомневалась, что он продержится, пока она не найдет кого-нибудь, кто сможет помочь. Его жизнь была буквально в ее руках.

Именно тогда ее поразило другое воспоминание, о том, как он разговаривал с ней из темноты своей будущей тюремной камеры.

«Жизнь за жизнь… Теперь я освобожден от своего долга.»

— Не могу в это поверить, — сказала Алекс, глядя на него сверху вниз затуманенными дождем, невероятно широко раскрытыми глазами. — Не могу поверить, что я даже думаю об этом.

Но, несмотря на ее неверие, она ни за что не собиралась позволить своему другу умереть, даже зная, каким убийцей он станет. Это был не тот, кем он станет, пока нет. И если она не сделает все, что в ее силах, чтобы спасти его сейчас, то это сделает ее такой же злой, как и его будущее «я».

Когда Нийкс издал булькающий, прерывистый вздох, который показался ей тревожно кровавым, Алекс поняла, что это было сейчас или никогда.

— Пожалуйста, не ненавидь меня за это, — прошептала она ему, потянувшись к Аэнаре. — Или ненавидь меня, если хочешь, просто пока ты жив.

Прежде чем она смогла отговорить себя от этого, Алекс разрезала ледяным кинжалом линию над шрамом, который уже был на ее ладони. Она зашипела от боли, которую это причинило, и упорно игнорировала искаженное ужасом лицо Нийкса, когда он увидел, как ее вопиюще очевидная смертная кровь смешивается с дождем и стекает на землю.

— Эйлия… Что… Что…

— Тсс, — сказала ему Алекс. — Побереги силы. — Мысленно она добавила: — Нам обоим это понадобится.

Имея лишь смутное представление о том, что делать, и никаких гарантий, кроме ее знания о том, что Нийкс будет жив в ее будущем, Алекс протянула заметно дрожащую руку и приложила окровавленную ладонь к разорванной плоти над его сердцем.

— Что… — попытался сказать он, но затем его глаза закатились к затылку, и он испустил последний булькающий выдох.

— Нийкс? — прошептала Алекс, сильно надавливая на его кожу, их кровь смешивалась, темная и светлая. Он не ответил и не вдохнул; его грудь оставалась неподвижной под ее пальцами. — Нет! Нийкс!

Зная, что у нее не было времени, Алекс не думала, она просто действовала. Прокричав в уме слова Требования, она направила их вовне так же, как взывала бы к Ксираксусу.

Трей Менада сае, Нийкс!

Под дождем, пропитывающим их тела, и молниями, проносящимися над головой, Алекс склонилась над его мертвенно-неподвижным телом. На долю секунды она испугалась, что это не сработало; что, возможно, она должна была быть меярином, чтобы провести ритуал. Но затем ее разум внезапно отключился, а подсознание выплыло из нее, как какой-то внетелесный опыт, и ее втянуло в то, что, как она инстинктивно знала, было разумом Нийкса. Окруженная тьмой его быстро угасающих мыслей по мере того, как он приближался все ближе и ближе к смерти, она повторила свои слова с большей настойчивостью, чем когда-либо считала возможным.

— Трее Менада сае, Нийкс! — закричала она, навязывая ему свою волю. — Я заявляю на тебя права!!!

В одно мгновение ее выдернули из темноты и вернули в ее собственный разум, когда жжение пронзило ее тело. Ощущение было настолько сильным, что она вскрикнула от боли и склонилась над его телом, не в силах удержать свой вес против агонии, пронзившей ее нервные окончания.

Крик вырвался из ее горла, когда дюйм за дюймом она почувствовала, как плоть разрезают от правого бедра до левого плеча. Свободная рука потянулась, чтобы прижаться к животу, но все, что она почувствовала, была промокшая от дождя одежда. Она сунула руку под ткань, уверенная, что обнаружит зияющие края разорванной плоти, но там ничего не было… вообще никакой раны, только фантомная боль. Тем временем настоящие следы от когтей Нийкса начали пульсировать мягким мерцающим свечением… сиянием, которое отражалось на неповрежденной коже Алекса четырьмя отчетливыми диагональными разрезами.

Тяжело и прерывисто дыша, когда силы покидали тело с пугающей скоростью, боль, которую испытывала Алекс, была достаточно мучительной, чтобы заставить ее задуматься, что будет с ее будущим, если она умрет в прошлом. В отличие от Нийкса, у нее не было гарантии, что она доживет до следующего дня в своем реальном времени. Насколько Алекс понимала, она никогда не вернется домой. И если бы это случилось, она была бы не единственной, чья жизнь была бы потеряна.

«Алекс! — раздался крик Ксираксуса, в его голосе было больше паники, чем когда-либо. — Алекс, что ты сделала?»

«Ксира, — позвала она, и даже ее мысленный голос прозвучал слабо на фоне абсолютной агонии, пульсирующей в ней. — Ксира, мне так жаль!»

Она каким-то образом собрала силы, чтобы послать ему воспоминание о своих действиях. В ответ он издал глубокий, тревожный рев.

Но это было все, что она смогла услышать от него, потому что жжение, подобного которому она никогда раньше не испытывала, обожгло ее тело, вызвав еще один крик. Свечение следов когтей усилилось до почти ослепительной вспышки, смешиваясь с молниями, которые теперь начали проноситься вокруг них.

Последнее, что увидела Алекс, прежде чем потерять сознание, было исчезающее свечение, когда раны Нийкс начали затягиваться. Его тело содрогнулось под ее телом, грудь вздымалась с громким, судорожным вздохом, а затем Алекс больше ничего не видела.

«Алекс! Проснись! Просыпайся… просыпайся… ПРОСЫПАЙСЯ!»

Резко выпрямившись, сердце Алекс бешено заколотилось в груди, когда она пришла в себя.

«Ксира! Что случилось? Как я… Это Нийкс… Где… Что…»

Ее голова пульсировала, и она изо всех сил пыталась собрать воедино законченную мысль. Все, что она могла сказать, это то, что она вернулась в свою комнату во дворце. Над городом бушевал шторм, сейчас он был гораздо сильнее, чем тогда, когда она была на Золотых утесах, и ее одежда все еще была мокрой, пропитывая постель.

«О чем ты думала, Алекс? Ты с ума сошла?» — спросил Ксира.

«Это все еще обсуждается», — ответила она, обводя взглядом комнату, пока ее взгляд не остановился на неподвижном теле, прислонившемся к стене рядом с незажженным камином, колени подняты, голова подложена под скрещенные руки.

Пульс Алекс участился, когда она быстро сказала Ксираксусу:

«Послушай, я не могу сейчас говорить. Я свяжусь с тобой позже.»

«Тебе лучше это сделать, — пригрозил дракон, — потому что шторм или нет, я полечу туда и заставлю тебя говорить, если ты этого не сделаешь.» И с этим предупреждением его присутствие покинуло ее разум.

Алекс соскользнула с кровати, поднялся на дрожащих ногах и направился к фигуре, скорчившейся у камина.

— Не приближайся ко мне!

Слова прозвучали так резко, как щелчок хлыста в тишине комнаты.

— Нийкс, — взмолилась Алекс, останавливаясь на полушаге.

Он поднял голову и уставился прямо на нее, его глаза были похожи на пылающий пурпурный огонь. Алекс никогда не видела его таким опустошенным, будто он понятия не имел, что думать, что чувствовать, что сказать или сделать. Исчез уверенный, самоуверенный Нийкс, которого она так любила. На его месте был кто-то, кто явно вел внутреннюю борьбу.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал он хриплым голосом. — Это единственная причина… — Он замолчал, сглотнул и попытался снова. — Это единственная причина, по которой я принес тебя сюда и никому не сказал, что ты сделала. Кем ты являешься.

Алекс сжала руку в кулак вокруг своего нового шрама, зная, что ее плоть зажила так же, как и раньше, но также понимая, что Нийкс не мог не заметить красный цвет ее крови, даже будучи так близок к смерти, как он был.

— Нийкс… — прошептала она, но он прервал ее.

— Ты ничего не можешь сказать, что могло бы все это исправить.

Алекс согласилась с ним. Но она также этого не сделала. На данный момент она решила не обращать внимания на свою смертность и просто сказала:

— Я не могла позволить тебе умереть.

— Так ты заявила на меня Права? — спросил он, поднимаясь на ноги, его изодранная в клочья рубашка висела. — Ты с ума сошла? Теперь мы оба умрем! Они казнят нас за то, что ты сделала… Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Алекс покачала головой.

— Никто не должен об этом знать. Я освобожу тебя от уз, и никто, кроме нас, никогда не узнает, что это произошло.

Нийкс издал горький смешок.

— Если ты веришь в это, ты лжешь только себе. Мы оба знаем, что ты не освободишь меня, пока я знаю твой маленький смертный секрет.

Словно пронзенная кинжалом, Алекс ощутила всю силу его слов, как удар, которым они были. Потому что он был прав. Она была так поглощена спасением его жизни, что не думала об этом, не беспокоилась о последствиях своих действий. Для Рока было одно дело знать правду о ней; Рока, в которого она верила и знала, никогда не сделает ничего, что могло бы причинить ей вред. Но Нийкс был под знаком вопроса. Мало того, он был лучшим другом Эйвена. И если лидер гарсетов узнает правду об Алекс… Ей было невыносимо думать о том, что может случиться.

— Я отпущу тебя, — пообещала Алекс дрожащим голосом. — Конечно, я так и сделаю, Нийкс. Это просто…

— Просто что, Эйлия? — спросил он с усмешкой на красивом лице. — Только то, что ты не можешь прямо сейчас? Что сейчас неподходящее время? Ну, знаешь что, милая. Это оправдание очень быстро устареет.

— Нийкс…

— Но это не будет иметь значения, не так ли? — продолжал он, крадучись направляясь к ней. — Потому что ты можешь сделать так, чтобы мне было все равно. Ты можешь сделать так, что я забуду, почему мне было бы не все равно. Звезды, ты можешь заставить меня делать все, что захочешь! — Он вскинул руки, его ярость была ощутима, когда он продолжал приближаться к ней.

Почувствовав, что пришло время отступать, Алекс попятилась в направлении балкона.

— Нийкс, пожалуйста, — сказала она с беспокойством в голосе. — Ты меня знаешь. Ты же знаешь, я не сделаю с тобой ничего подобного.

Он остановился на полушаге.

— Я знаю тебя? — повторил он тихим голосом. — Ты действительно думаешь, что это твой лучший аргумент прямо сейчас?

Вспышка гнева разгорелась в Алекс, но она знала, что должна оставаться спокойной и рассудительной.

— Несмотря на то, что я спасла тебе жизнь, я знаю, что ты имеешь полное право злиться из-за того, что я сделала.

— Почему, во имя света, я должен злиться, Эйлия? — спросил он, его голос кипел. — Может быть, потому, что ты украла у меня мою волю?

Алекс вздрогнула, когда он проревел эти слова, благодарная за то, что дождь лил тяжелыми потоками достаточно громко, чтобы защитить их от любых подслушивающих бессмертных ушей.

— Ты злишься, — сказала Алекс. — Я понимаю это. Поверь мне, я тоже. — И она так и сделала, испытав на себе тревожный кукольный эффект связи.

— Я не сержусь! — крикнул Нийкс. — Я в ярости!

— Давай просто… давай просто остановимся на минутку и подышим, — предложила Алекс перед лицом его гнева, когда она дошла до края комнаты. Если она отступит еще дальше, ей придется выйти на балкон под дождь. Но Нийкс не остановил свое продвижение, поэтому она подняла руки перед собой, пытаясь остановить его. — Ты в шоке. Конечно, это так. Но, пожалуйста… давай просто поговорим об этом.

— Ты хоть представляешь, что ты натворила? — он прорычал ей в лицо.

Именно тогда в Алекс вспыхнула искра гнева, побудившая ее накричать на него в ответ.

— Прекрати это, Нийкс! Сделай вдох и успокойся!

Она почувствовала это в тот момент, когда это произошло. Это было похоже на ощущение натяжения, невидимый кусочек нити двигался от ее покрытой шрамами ладони и прикреплялся к груди Нийкс, где она создала связь. Эффект был мгновенным: он остановился, перевел дух и успокоился.

В ужасе от того, что она сделала, даже если результат был ей на пользу, ладони Алекс взлетели ко рту. С широко раскрытыми глазами она прошептала:

— Мне так жаль… Я не хотела… — Она прикусила щеку, останавливая свои слова, прежде чем могла случайно сказать что-то еще, чего не имела в виду.

Подняв пальцы, чтобы поправить свои мокрые, растрепанные волосы, Алекс беспомощно призналась:

— Нийкс, я не знаю, что делать.

Он просто смотрел на нее, его взгляд был яростным, но его тело совершенно расслабилось благодаря ее команде.

Ненавидя то, что она непреднамеренно сделала, Алекс тихо сказала:

— Пожалуйста, будь… эм, пожалуйста, снова будь собой. — Она почувствовала напряжение между ними и закончила: — Делай, что хочешь, говори, что хочешь. На данный момент просто веди себя так, как если бы между нами не было никакой связи.

Глаза Нийкса вспыхнули от ее приказа, и его тело немедленно напряглось от сдерживаемой ярости. Затем, без всякого предупреждения, он вытащил свой меч из ножен, все еще пристегнутых к его спине после охоты, и бросился на Алекс.

Глава 29

Алекс едва успела отскочить от атаки, выскочив на балкон и оказавшись под дождем.

— Нийкс, что ты… — Ей пришлось прервать свое восклицание, когда он снова набросился на нее, заставляя уклониться от удара и продолжать отступать.

Когда низкие перила коснулись ее ног, она поняла, что не может позволить себе повторное падение со спиральной башни: Ксираксус, застрял в Драэкоре из-за шторма. Поэтому, когда Нийкс снова замахнулся на нее мечом, она сделала единственное, что могла… призвала Аэнару и встретила его оружие в воздухе. Лезвие столкнулось с лезвием, и голубое пламя вспыхнуло вдоль руки Алекс, кружась вокруг них обоих в такт ее движениям.

— Пожалуйста, не делай этого, Нийкс, — крикнула она ему сквозь громкий раскат грома, свободной рукой убирая с глаз мокрые от дождя волосы.

— Это приказ, Эйлия? — потребовал он, снова замахиваясь на нее.

— Я не заставлю тебя остановиться, — пообещала она ему. — Но я прошу тебя.

— Тогда тебе придется просить повежливее, — ответил он и с криком снова бросился к ней.

У нее была доля секунды, чтобы собраться с мыслями, но она мудро использовала эту долю, заставив себя успокоиться, и только… едва-едва… успела вовремя щелкнуть внутренним переключателем своих меяринских чувств, чтобы отразить его атаку.

Именно тогда их борьба началась всерьез.

Нийкс был неумолим в своем нападении. Подпитываемый неконтролируемой яростью, он наносил удары, колол, парировал и атаковал Алекс снова и снова, пока она скользила и перемещалась по скользкому балкону. Девушка встречала его почти ударом на удар, но только потому, что он был настолько ослеплен яростью, что дрался плохо… просто отчаянно. Это была единственная причина, по которой она не приказала ему остановиться; она знала, что ему нужно избавиться от этого. Страх от того, что он чуть не умер, облегчение от того, что он все еще жив, и гнев от того, что его воля больше не принадлежала ему. Она знала, что он чувствует; она сама прошла через это.

Небо вспыхнуло, и гром оглушал, но их битва все еще продолжалась. Алекс не сражалась со другими меяринами ни в одной из временных линий, только с Эйвеном, Рока и Заином, но она могла сказать, что Нийкс был необычайно искусен в обращении с клинком, даже когда он бушевал вслепую. Ей было трудно выстроить защиту от него. С такой силой его нападения у Алекс не было никакой надежды самой нанести какой-либо наступательный маневр, но она надеялась, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы он смог сбросить свой гнев и прийти в себя.

Однако, когда она поскользнулась и упала, Алекс поняла, что попала в беду.

Растянувшись на спине, она смотрела вверх сквозь дождь, ее меяринское зрение позволяло ей видеть кристально ясно, когда она приняла облик Нийкса, стоящего над ней, как ангела мщения. Его меч был направлен ей в грудь, удерживая ее на месте, его глаза пронзали, как осколки пурпурного льда.

— Прикажи мне не делать этого, — осмелился он, его голос был хриплым, прижимая кончик своего клинка к ее сердцу.

Ее пульс был неровным, и она дико задыхалась, как от борьбы, так и от страха, но она покачала головой.

— Не буду.

Чтобы доказать свою точку зрения, она отпустила Аэнару, и тот исчез из виду.

— Прикажи мне не делать этого! — криком повторил Нийкс.

— Не буду! — крикнула она ему в ответ.

Они уставились друг на друга, их яростные взгляды встретились, пока Нийкс не издал свирепый рык, крепко зажмурился и не отступил. Он развернулся на каблуках и выбросил руку назад, швырнув свой меч со всей силы и отправив его в стену дворца, где тот с грохотом упал на землю. Затем он снова повернулся к Алекс и, шокировав ее до глубины души, наклонился и рывком поднял ее на ноги, грубо оттащив обратно в укрытие ее комнаты.

Как будто небеса сыграли с ними злую шутку, дождь начал стихать, и буря рассеялась, оставив их в жуткой тишине, пока с них капала вода по всему полу.

— Итак… — спросила Алекс, желая заполнить тишину. — Ты можешь сражаться.

Взгляд, который он послал ей, был уничтожающим.

— В отличие от тебя, я настоящий меярин… конечно, я могу сражаться.

— Эй, мне удалось постоять за себя там, не так ли? — защищалась она, скрестив руки на груди.

— Так и было, — ответил он. — И мне любопытно, как тебе это удалось, если бы я уже не знал ответа.

— И какой же это ответ, умник?

— На тебя уже претендовали раньше, — сказал он. — И хотя это больше не так, каким-то образом кровь меярин осталась с тобой.

Ее тело напряглось.

— Как…

— Я чувствую это, — сказал он, прерывая ее. — Я чувствую твою кровь во мне, как порчу.

Алекс решила не обижаться, так как она надеялась, что он имел в виду кровь Эйвена, а не ее смертную кровь… Хотя она сомневалась, что это так.

— Я не чувствую твоей крови во мне, — сказала Алекс, и она также никогда не чувствовала кровь Эйвена, только ее усиленный эффект. — Ты уверен, что не драматизируешь?

Его взгляд сузился, напоминая ей, что он все еще очень взвинчен, и ей следует следить за своими словами.

— Ты смертная. Ты и близко не так чувствительна, чтобы почувствовать что-то настолько тонкое.

— Но, как ты уже догадался, у меня есть чувства меярин.

— Что не то же самое, что быть меярином, — возразил он. — И кроме того, если я не ошибаюсь, ты, кажется, не всегда используешь эти чувства. Я предполагал, что это потому, что ты выросла среди смертных. Теперь я знаю, что это потому, что ты смертная.

Алекс поморщилась, раздраженная тем, что он сумел заметить нечто подобное.

— Я действительно отстой в том, чтобы быть одной из вас, — призналась она. — Но я пытаюсь.

— Почему?

— Почему? — повторила Алекс, приподняв брови от его любопытства.

— Почему ты пытаешься быть одной из нас? Почему ты вообще здесь?

Алекс прикусила губу, не уверенная, как много ей следует сказать. Но опять же, технически он был связан ее волей. Она могла рассказать ему все, что угодно, и ему пришлось бы держать это в секрете, если бы она попросила. Проблема была в том, что она не хотела приказывать.

— Я имела в виду то, что сказала ранее, — сказала она ему, на мгновение проигнорировав его вопрос, — о том, что ты знаешь, через что проходишь. Ты прав… на меня претендовал меярин, тот, кто приказывал мне делать невыразимые вещи, и я ненавидела каждую секунду этого. Ты можешь презирать меня сколько угодно, Нийкс, и я это заслуживаю. Но, пожалуйста, знай, я сделала то, что сделала, чтобы спасти твою жизнь, и я бы сделала это снова, если бы пришлось.

Она понизила голос почти до шепота.

— Я не могу убедить тебя поверить мне, но кроме сохранения моего секрета, сохранения нашего секрета, даю тебе слово, что я не буду приказывать тебе делать что-либо без твоего разрешения. Не намеренно. И когда я покину Мейю, а это будет уже скоро, я отпущу тебя перед уходом.

Она выдержала его пристальный взгляд и закончила:

— Каждый имеет право на свободу воли. Я не буду сковывать твою. Во всяком случае, осталось недолго.

Он внимательно наблюдал за ней на протяжении всей речи.

— Ты это серьезно, не так ли? — На ее вопросительный взгляд он уточнил: — Ты действительно собираешься освободить меня?

Она кивнула.

— Обещаю.

— И ты не заставишь меня делать то, чего я не хочу?

Его взгляд по-прежнему был прикован к ней, поэтому она открыто встретила его взгляд, демонстрируя свои честные намерения, когда ответила:

— Ничего, кроме того, чтобы ты молчал о моей смертности и нашей связи.

— А если бы я попросил тебя прямо сейчас отпустить меня, — сказал он, — и дал тебе слово, что я никому не расскажу твои секреты, ты бы меня отпустила?

Алекс заколебалась, и Нийкс увидел это, его черты лица потемнели в ответ. Она ненавидела видеть суровое выражение на его красивом лице, потому что оно слишком сильно напоминало ей о его будущем «я».

— Подожди, — сказала она ему, прежде чем он смог отвернуться от нее. — Я подумаю, хорошо? Мне нелегко ответить на этот вопрос.

— Простого «да» или «нет» будет достаточно. Ты либо доверяешь мне, либо нет.

— Ты не знаешь, что поставлено на карту.

— Тогда скажи мне, — рявкнул он.

— Я из будущего, ясно? —огрызнулась она на него. — Когда я говорю, что многое поставлено на карту, я имею в виду, что многое поставлено на карту.

Нийкс отшатнулся, как от пощечины.

— Что ты сказала?

Алекс фыркнула и отошла, чтобы сесть на кровать, не обращая внимания на то, что она намочила ее еще больше.

Подводя итог тому, что она сказала Рока неделю назад, Алекс повторила:

— Я из будущего, я человек, на меня претендовал меярин, и в это верят многие… люди… что я единственная, кто может остановить этого меярина от совершения всевозможных плохих поступков, а это значит, что я должна научиться сражаться как бессмертный, если я хочу прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как мое настоящее будущее действительно станет будущим. — В заключение Алекс добавила: — Рока пытался научить меня, но у него все шло не так хорошо.

— Рока знает о тебе? — сказал Нийкс, вставая перед ней.

— Я по-дурацки порезалась бумагой, если ты можешь в это поверить, — сказала Алекс. — Теперь он знает почти все.

— И он обучал тебя?

— Не очень хорошо, — призналась Алекс, стараясь не чувствовать себя виноватой из-за того, что она не оценила принца. — Он слишком осторожен со мной, слишком боится, что причинит мне боль, поэтому постоянно сдерживается. Совсем не похоже на тебя. — Она тихо рассмеялась и прижала руку к ушибленному заду, на который тяжело приземлилась.

Выражение лица Нийкса было непроницаемым, когда он смотрел на нее сверху вниз.

— Насколько важно для тебя победить этого меярина из будущего?

Хмуро посмотрев на него, Алекс ответила со своим собственным вопросом.

— Как тебе не интересно, что я из будущего?

Нийкс пренебрежительно махнул рукой в воздухе.

— Твой дракон провел тебя через абрассу, или я так предполагаю. Вероятно, непреднамеренно, судя по тому, как ты растерялась, когда впервые прибыла сюда.

— Я не растерялась!

— Ты притворялась, что не понимаешь нашего языка, и несколько дней была пугливой, как испуганный котенок, — парировал Нийкс.

Алекс уставилась на него.

— Откуда ты знаешь, что я тебя понимала?

— Только потому, что другие исключительно невнимательны, это не значит, что я такой же, — снисходительно сказал он. — Так уж случилось, что я знаю о ваэлиане больше, чем большинство, в том числе о том, как связь позволяет обмениваться языками.

— Почему ты ничего не сказал? — спросила Алекс, но даже задавая этот вопрос, она вспомнила острые уколы, которые он неоднократно наносил. — Почему ты никому не сказал?

Он выглядел так, словно не понимал, почему она с ним спорит, и она сама задавалась тем же вопросом.

— Я полагал, что у тебя были свои причины держать это в секрете. И кроме того, я знал, что через несколько дней ты как следует выучишь наш диалект, и у тебя не будет никаких оправданий, никакого языкового барьера, за которым можно было бы спрятаться. Твои знания никому не причинили вреда, так что… — Он замолчал, пожав плечами. — Теперь твоя очередь ответить на мой вопрос. Насколько важно для тебя победить этого твоего будущего врага?

Алекс вспомнила то, что ей показали в Библиотеке, просматривая размытые изображения горящих деревень, криков людей, смерти и разрушений, пока, наконец, не остановилась на изображении Мейи с ее разрушающимися руинами, заброшенной, как город-призрак. Она не осознавала, что мысленно проецировала это воспоминание, когда отвечала:

— Если я проиграю, а мой враг победит, Медора будет уничтожена. Тебе это кажется достаточно важным?

Когда Нийкс не ответил, Алекс подняла глаза и увидела его расслабленное, потрясенное лицо.

— Нийкс?

— Что это было? — прошептал он. — То, что ты мне только что показала?

Алекс озадаченно прищурилась.

— То, что я только что… что?

— Это было будущее, которое я только что видел? Мейя в руинах? Медора в огне?

У нее отвисла челюсть.

— Ты это видел?

«Мы связаны узами, Эйлия», — прозвучал в ее голове его сухой тон. «Вот что происходит, когда ты совершаешь запрещенные ритуалы, о которых ничего не знаешь».

— Срань господня! — воскликнула она, вскакивая на ноги. — Убирайся из моей головы!

— Успокойся, — сказал он, протягивая руку, чтобы успокоить ее, и только слегка прищурив глаза, когда ее слова прозвучали как команда.

— Извини, — сказала Алекс, чувствуя напряжение и понимая, что она случайно нарушила свое обещание — за исключением оговорки, которую она дала, что она не будет намеренно отдавать ему приказы.

— Вижу, наша связь будет проблемой, — сказал Нийкс сквозь стиснутые зубы, прежде чем снять напряжение с плеч и снова расслабиться.

Алекс, однако, была сбита с толку.

— Разве ты… Разве ты не пообещаешь хранить мои секреты и не попросишь меня освободить тебя? Разве ты не это сказал?

— Я спросил, что бы ты сделала, если бы я попросил тебя сделать это, — поправил Нийкс. — Но тебе удалось довольно хорошо убедить меня в твоих высоких ставках и необходимости сохранения тайны.

— Ты хочешь сказать?..

— Оставь пока права на меня, — сказал Нийкс к ее удивлению. — Полагаю, когда ты упомянула об уходе отсюда, ты имела в виду возвращение в будущее, как только твой дракон будет готов к обратному путешествию через абрассу?

Алекс была впечатлена его навыками дедуктивного мышления.

— Это верно.

— И ты все равно сделаешь то, что обещала, и освободишь меня, прежде чем улетишь?

— Конечно, — сказала она. — Но… Не то чтобы я не благодарна тебе за то, что ты больше не нападаешь на меня из-за этого, но почему ты так внезапно изменил свое мнение?

Нийксу потребовалось мгновение, чтобы ответить, тщательно подбирая слова.

— Будущее, которое я только что видел, не знаю, насколько оно далеко, но вечность не считается долгой для расы вечных существ, — сказал он. — Если ты единственная, кто может остановить разрушение, постигающее этот мир, тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, даже если это означает, что я должен на время отказаться от своей свободной воли.

Алекс не была уверена, правильно ли она его расслышала.

— Ты собираешься что?

— Ты сказала, что Рока не тренирует тебя должным образом, потому что боится причинить тебе боль, верно?

Алекс издала утвердительный звук, не совсем понимая.

— И, как ты ясно видела, у меня нет таких оговорок по отношению к тебе.

Она кивнула, все еще чувствуя пульсацию синяков.

— Тогда логический вывод заключается в том, что я буду тренировать тебя так, чтобы ты была готова сразиться с этим меярином, когда вернешься в будущее, — сказал он. — Или, по крайней мере, быть лучше подготовленной, чем сейчас.

Алекс не могла поверить в масштаб того, что он предлагал. На самом деле это было идеальное решение, так как она знала, что Нийкс не будет сдерживаться, как это делал Рока. И он явно показал себя опытным фехтовальщиком. Но все же…

— Я пожалею, что скажу это, — произнесла Алекс, — но поскольку ты делаешь это предложение, я предполагаю, что ты был бы в равной степени готов сохранить это в секрете вместе со всем остальным, что ты узнал сегодня вечером. Так почему ты не против, если я сохраню свои Права на тебя, пока не уйду?

Странный блеск появился в глазах Нийкса, отчасти опасный, отчасти озорной, когда он потянулся к ее запястью и притянул к себе ее руку без шрамов. Молниеносным движением он выхватил из-за пояса спрятанный кинжал и слегка полоснул им по тыльной стороне ее пальцев.

— Ой! — закричала она, отдергивая руку назад и прижимая другую руку к ране, защищая ее. — Какого черта, Нийкс?

В ответ он поднял правую руку. В том же самом месте, где он разрезал ее кожу, у него был такой же порез на плоти; его кровоточащий серебристый, в то время как ее кровоточащий красный.

Она перевела взгляд с его руки на свою и обратно. Сдавленным голосом она спросила:

— Что только что произошло?

— Самый безопасный способ для меня тренировать тебя, особенно если я не использую свои удары, — это знать, насколько ты травмирована, сколько у тебя сил, и как далеко я могу продвинуть тебя, прежде чем ты сломаешься, — сказал Нийкс, срывая часть своей разорванной рубашки и потянувшись к рубашке Алекс, рукой, обвязывая влажный материал вокруг ее пореза, прежде чем повторить процесс со своей собственной. — Связь между нами позволит мне знать все это без промежуточных догадок.

— В прошлый раз, когда на меня претендовали, этого не произошло, — дрожащим голосом ответила Алекс. Но опять же, ни Алекс, ни Эйвен не пострадали, пока она находилась под действием его связи. Она была ранена Аэнарой только после того, как освободилась от Эйвена.

— Этого бы не произошло, — сказал Нийкс, — потому что не ты проводила ритуал, он был проведен над тобой.

Как будто чтобы помочь ей понять, он прижал кинжал к собственной плоти, на этот раз к коже выше предплечья. Когда начала сочиться кровь, Алекс повернулась, чтобы посмотреть вдоль линии от запястья до локтя, но там вообще ничего не было.

— Я не понимаю, — сказала Алекс. — Почему тебе больно от меня, а мне не больно от тебя?

— Именно так работает связь, — сказал он. — Это твоя жизненная сила, которая делится со мной, а не наоборот. Это значит, что то, что ты чувствуешь, чувствую и я. Ты исцелила меня, когда проводила ритуал Требования, но, насколько я понимаю, это одноразовая сделка, и это к лучшему, поскольку все это сияние было слишком странным для меня, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Алекс поняла. Она абсолютно все поняла. Но она еще не совсем понимала остальное. Тем не менее, девушка отпустила это и резюмировала:

— Итак, если мне будет больно, тебе будет больно, и так ты узнаешь, не зашел ли ты слишком далеко на тренировке?

Нийкс кивнул.

— И ты готов отказаться от своей свободы только для того, чтобы узнать, какое давление я могу выдержать?

— Это довольно благородно с моей стороны, если подумать, — задумчиво ответил он. — Отказываюсь от своей воли, чтобы спасти будущее мира.

Алекс почувствовала, словно тяжесть легла ей на грудь.

— Нийкс, — сказала она, — о будущем… о твоем будущем…

Она не знала, что собиралась сказать, но, в конце концов, ей и не нужно было ничего говорить.

— Не надо, Эйлия, — сказал он, потянувшись вперед, чтобы прижать палец к ее губам. — Я не хочу знать, каково мое будущее. Я просто хочу убедиться, что оно у меня есть, как и у всех остальных в Мейе. Хорошо?

Она медленно кивнула, и он убрал палец. Затем он, казалось, собрался с духом.

— Отдай команду, — сказал он, свет города отбрасывал тени на его лицо. — Скажи мне, чтобы я держал все это в секрете.

— Ни…

Его голос был смиренным, но твердым, когда он сказал:

— Просто сделай это, Эйлия.

Зная, что для них обоих будет лучше, если она быстро покончит с этим, она собралась с духом и приказала:

— Ты никому не расскажешь о том, что произошло сегодня вечером. Ты не скажешь ни слова и не сообщишь каким-либо другим способом о том, что мы сказали или сделали.

Когда напряжение команды ослабло, Нийкс сухо кивнул и отступил назад.

— Это было широко, но я думаю, что ты все охватила.

— Мне жаль, Нийкс, — сказала она.

— Ты сделала то, что должна была, Эйлия. Только не жди, что я буду совершать из-за этого какие-то глупости.

В ее голове возник образ того, как он крутит колесо, и ей пришлось сдержать улыбку, уверенная, что он не оценит это зрелище так сильно, как она.

— Что теперь будет? — спросила она.

— Теперь самое простое, — сказал Нийкс. — Нам обоим нужна сухая одежда и сон. Завтрашний день будет трудным… для тебя, во всяком случае.

Нахмурив брови, Алекс спросил:

— Почему это?

— Потому что мы начинаем твое обучение на рассвете, — сказал ей Нийкс. — И я, возможно, смирился с этой неразберихой, в которую ты втянула нас обоих, и решил поступить правильно, несмотря на все это, но это не значит, что я прощаю это. Приготовься к тому, что завтра тебе надерут задницу, Эйлия. И через день в обозримом будущем.

С этими словами он развернулся и бросился к двери, явно все еще уязвленный приказом, который он почти заставил ее отдать ему.

Зная, что она не должна, но не в силах сопротивляться, в тот момент, когда он был за ее дверью и, предположительно, на Валиспасе, покидающем дворец, Алекс мысленно позвала:

«Спокойной ночи, Нийкс. Сладких снов».

Его реакция была мгновенной.

«Возможно, я не смогу убить тебя, не убив при этом себя, но я все равно могу заставить тебя пожалеть, что ты не умерла. Поверь мне, когда я говорю, что мой болевой порог значительно выше твоего, смертная».

Алекс отступила от его мыслей, не уверенная, дрожала ли она, потому что ей было весело или потому, что она действительно боялась. Чтобы отвлечься от злобного меярина, с которым она теперь была связана, она обратилась к другому существу, с которым у нее была общая связь.

«Ксира, ты здесь?»

Когда он ответил, она выполнила свое обещание все ему объяснить. После того, как она закончила и сумела убедить его не лететь и не глотать Нийкса целиком, она задала животрепещущий вопрос:

«Если он теперь связан со мной, значит ли это, что он связан с тобой, поскольку ты и я связаны?»

«Нет, Алекс», — ответил Ксираксус. «Ваэлиана — это не узы крови, и она не может быть заключена никем, кроме дракона, независимо от того, с кем еще ты можешь быть связана».

«Если это не кровная связь, тогда что же это такое?»

«Это скорее… душевная связь, я полагаю, так ты бы назвала это», — сказал Ксираксус. «Наша связь выходит за пределы плоти, за пределы сердца и разума. Это заложено в самой глубинной сути того, кто мы есть. Независимо от того, какое время или расстояние разделяют нас, мы всегда будем связаны друг с другом.»

Алекс моргнула, вглядываясь в темноту своей комнаты.

«Наверное, это хорошо, что у меня нет проблем с обязательствами, а?»

Ксираксус громко рассмеялся.

«Иди спать, Алекс. Рассвет не за горами, и если то, что ты говоришь, правда, тебе понадобится весь отдых, который сможешь получить перед встречей со своим меярином утром».

С желудком, скручивающимся от одной только мысли о том, что могут принести ранние часы тренировок, Алекс пожелала Ксираксусу сладких снов и осталась одна, пока, наконец, подавленная событиями дня и не обращая внимания на свою промокшую одежду, она не провалилась в сон.

Глава 30

Пять дней спустя Алекс согнулась в талии, пытаясь набрать кислород в свои отчаявшиеся легкие.

— Мне… просто… нужно… минутку, — выдохнула она, подняв руку.

— У тебя есть три секунды, — ответил Нийкс. — Раз. Два. Три.

А затем он снова безжалостно набросился на нее, атакуя с той же энергией, с которой ему это удавалось последние три часа. Без остановки.

Вот на что стала похожа жизнь Алекс вот уже почти целую неделю. Когда она проснулась на рассвете на следующее утро после спасения Нийкса, он потащил ее, все еще зевающую, вглубь Серебряного Леса, чтобы начать строгую программу тренировок, которая заставила бы дрожать даже ее психопата-учителя физкультуры. На самом деле, учиться у Нийкса было хуже, чем брать уроки у Финна, Картера и Охотника — вместе взятых. Отчасти это, вероятно, было связано с его собственным разочарованием из-за осознания того, что в любую секунду, несмотря на ее обещание, она может лишить его свободы воли. Но Алекс знала, что другая часть заключалась в том, что в отличие от Рока, который предложил помощь, потому что сказал, что это важно, Нийкс видел, что ждет Алекс, если он потерпит неудачу. И он был полон решимости подготовить ее как можно лучше, чтобы предотвратить это будущее.

Так начался режим, подобный которому, по мнению Алекс, пребывание в аду само по себе было бы приятным отдыхом по сравнению с ним.

Другими словами, Нийкс был верен своей угрозе о том, что задница Алекс будет вручаться ей каждый… божий… день. Несколько раз в час, если быть точным. И это было главной причиной, почему они были в лесу, а не в одном из тренировочных залов дворца… потому что для того, что Нийкс заставлял ее делать, им нужно было быть рядом с постоянным запасом лэндры.

По сути, он выбил все дерьмо из Алекс. Сами раны часто требовали немедленного внимания, и даже если они этого не делали, они не могли рисковать тем, что кто-то еще увидит, как она истекает кровью. От мелких царапин до вызывающих тошноту рваных ран, даже неконтролируемых колотых ран и переломов костей, Нийкс не сдерживался в своих атаках, несмотря на то, что получал те же травмы, что и она, благодаря их связи. Несмотря на то, что он не понаслышке знал, как Алекс справляется с этими травмами — что часто было единственной причиной, по которой она оставалась в живых, — у него действительно был более высокий болевой порог, чем у нее. То, что заставило ее согнуться пополам от боли, было для него сравнимо с укусом муравья, несмотря на всю его реакцию. Когда он практически отрубил ей руку мечом в одной из своих атак, он просто оторвал кусок материи в качестве импровизированной повязки для нее, сказав, что это хороший повод для них попрактиковаться в двуручности. Затем он продолжил атаковать ее левой рукой — его собственная правая рука была так же замотана, как и у нее, — и продолжал, пока она почти не умерла от потери крови, после чего он прижал лэндру к ее ране и, когда та зажила, заставил Алекс продолжать тренироваться.

Однако, что было удивительно, так это то, что с каждым днем Алекс начала замечать улучшение своих боевых навыков меярины, ее травм становилось все меньше и меньше. И это было во многом из-за того, что произошло в ее первый день обучения. В тот момент, когда они приземлились в лесу, Нийкс не остановился, чтобы прочитать какую-либо лекцию по технике безопасности, он просто бросился прямо на нее. Она не ожидала нападения и почти мгновенно потеряла сознание. Когда она пришла в себя, над ней стоял Нийкс, прижимая руку к своей не менее пульсирующей голове и требуя объяснить, почему она не пригнулась. Разъяренная, она так же громко крикнула в ответ, что ей нужна минута, чтобы настроиться на свои чувства меярина, прежде чем «какой-то идиот решит ударить меня кулаком в лицо!»

После этого она объяснила, как ей удалось успокоиться и сосредоточиться настолько, чтобы щелкнуть выключателем, чтобы активировать кровь в ее венах, на что Нийкс посмотрел на нее как на сумасшедшую. Затем он провел рукой по волосам и взорвал ее мир, сказав, что не должно быть подмены… что ей нужно все время «играть в меярина», если она действительно хочет стать достаточно компетентной, чтобы смотреть в будущее. Он сказал, что, если уж на то пошло, ей следует переключить свой внутренний переключатель в противоположном направлении, с возможностью «вести себя по-человечески» только тогда, когда она сознательно решит это сделать.

Итак, наряду с физическим пинком под зад, неумолимый меярин принялся помогать ей оставаться неизменно привязанной к своим бессмертным чувствам. Это означало, что она не просто проводила время, избегая острого лезвия его клинка, но и выполняла другие задачи, которые он ставил перед ней: Алекс приходилось часами бегать по лесу со скоростью меярина, как тогда, когда она была на Варрунгарде; ей приходилось карабкаться по отвесной скале Золотых утесов, затем ей пришлось сделать это снова, но уже через водопад; ей приходилось задерживать дыхание под водой на невероятное время, а затем повторять это в ледяной воде, найденной в расщелинах на вершинах заснеженных гор; ей приходилось падать с больших расстояний, и ничто не могло ее поймать, кроме ее собственной способности подтягиваться и перекатываться в нужный момент; у нее появилась возможность проводить неестественное количество времени, подвешиваясь на деревьях, освобождаясь от чего-то похожего на смирительную рубашку — без вызова Аэнары; и, наконец, и, возможно, самое экстремальное, ей пришлось встать на руки — ходить по краю кратера на вершине действующего вулкана.

Для этого Нийкс заручился помощью Ксираксуса в «обнаружении» Алекс на случай, если она потеряет равновесие и начнет падать в магматическую камеру, поскольку, несмотря на ее меяринскую кровь и связь с ваэлианой, никто из них не пережил бы этого. И просто чтобы усилить оскорбление до максимума, поскольку вулкан, который выбрал Нийкс, был расположен на одном из плавучих островов Драэкоры — но как он узнал его местоположение, он отказался говорить — половина крылатых зверей пришла посмотреть шоу, к смущению Алекс. Ее заставили выглядеть полной дурой, разгуливая на руках вокруг кратера, извергающего потоки лавы, и они практически требовали попкорна. Даже Зарония не смогла скрыть своего веселья, когда потная, с обожженной кожей, в горящей одежде Алекс, спотыкаясь, вернулась к подножию горы и уставилась на веселящееся собрание.

Достаточно сказать, что за последние пять дней Нийкс заставил Алекс пройти через все испытания, заставив развиваться сверх своих возможностей. Каждую ночь она проваливалась в измученный сон, но на рассвете ее будил безжалостный меярин, который, казалось, получал огромное удовольствие от ее мучительных страданий. Несмотря на их ранние встречи, он всегда возвращал ее во дворец вовремя к завтраку с королевой, к которому в эти дни король присоединялся чаще, чем обычно… в основном, чтобы отвлечься от маниакального пыла дворцовых приготовлений к празднику в последнюю минуту.

Времена, когда король присоединялся к ним, были на удивление приятными. Астоф, как довольно скоро обнаружила Алекс, обладал острым и быстрым умом. Во время одного из их ранних совместных завтраков Астоф спросил, не хочет ли она поиграть с ним в Стикс. Никогда раньше не игравшая, Алекс колебалась, но Астоф был добрым и терпеливым учителем, показав ей, как лучше всего понять стратегию игры, которая оказалась смесью шахмат, шашек и крестиков-ноликов, но целью было проиграть, потому что первый человек тот, у кого все их фигуры были стерты с доски, объявлялся победителем. В течение нескольких матчей Алекс начала давать королю шанс заработать свои деньги, что приводило его в бесконечный восторг.

Каждый день, когда заканчивался завтрак — и после, по крайней мере, одного обязательного матча Стикс с королем, или больше, если позволяло его время, — Алекс и Ниида встречались с Кией и проводили утро, наблюдая за окончательным изготовлением и раздачей маскарадных костюмов жителям Мейи. Время, проведенное с ними вдвоем, было для Алекс как отпуск, потому что после обеда она снова принадлежала Нийксу для пыток. Рока все еще был занят обучением новобранцев Зелторы, поэтому, кроме нескольких встреч с принцем — где он много извинялся за то, что пренебрегал ею, но обещал вернуться, как только сможет, — Алекс почти его не видела. Эйвен тоже был редким гостем, благодаря его участию в организации фестиваля, до которого оставалось всего три дня. Каждый раз, когда Алекс видел лидера гарсет, он выглядел измученным и напряженным, полным решимости сделать празднование конца лета лучшим в истории Мейи.

Заметив, насколько измотанным стал Эйвен в последнее время, пару дней назад Алекс остановила его в коридоре и спросила, может ли она еще что-нибудь сделать, чтобы облегчить его ношу. Отчасти это было связано с тем, что он выглядел так, словно не спал неделю, но другая часть, большая часть, заключалась в надежде, что он может дать ей повод провести несколько часов без Нийкса. Чего она не ожидала в результате своего предложения, так это эмоций, отразившихся на его лице. Он смотрел на нее так, что она поежилась от дискомфорта, прежде чем мягко сказать ей, что все под контролем. Затем, прежде чем она успела среагировать, он наклонился и поцеловал ее в щеку, оставив ее прикованной к полу, когда развернулся и ушел, бросив через плечо, что увидится с ней позже.

Его явное проявление привязанности вызвало большую тревогу у Алекс, поскольку, несмотря на то, что в прошлом она могла принять его как своего друга, даже признать его человеком, о котором очень заботилась, девушка не могла забыть, кем он станет в будущем. И это был не тот, кого она когда-либо хотела бы поцеловать — в щеку или куда-нибудь еще.

Когда она поделилась своими опасениями с Нийксом в тот день, по крайней мере, смутно, в форме «Я скоро ухожу и не хочу никого ненароком вводить в заблуждение», Нийкс просто посмотрел на нее, как будто проверяя, серьезна ли она, прежде чем разразиться смехом.

— Ты шутишь, да? — сказал он ей в перерывах между ударами меча. — Ты знаешь, что он был наполовину влюблен в тебя с тех пор, как ты простила его за то, что он бросил твою задницу в городе в тот день?

Едва избежав того, чтобы его клинок проткнул ее селезенку, Алекс уставилась на Нийкса.

— Но это было несколько недель назад!

— Что означает, что у него было достаточно времени, чтобы узнать тебя получше и даже узнать другую половину, — ответил Нийкс, проводя пальцем по голове. — Тебе лучше следить за собой, котенок. Мой лучший друг думает, что ты меярин, и он влюбляется в тебя — смертную — и влюбляется сильно.

Алекс пригнулась и развернулась, встретив его оружие в воздухе, когда она сказала:

— Думаю, что это может быть небольшой проблемой.

— Небольшой проблемой? — В его голосе звучало недоверие. — Небольшой проблемой?

— Я не могу помешать ему чувствовать то, что он чувствует, Нийкс, каким бы психическим это ни было… и поверь мне, учитывая все, что я знаю, это действительно психическое, — сказала Алекс, ее разум пошатнулся. — Но я чертовски уверена, что не поощряю его!

Опровержение Нийкса было столь же быстрым, как и его следующий выпад.

— Ты его также не отшиваешь!

С тех пор Алекс делала все возможное, чтобы избегать Эйвена, не желая заводить его дальше, чем он, по-видимому, уже зашел… каким бы непреднамеренным это ни было. Ее усилия оказались эффективными, поскольку она не видела его с тех пор, как он поцеловал ее в щеку несколько дней назад. Но, вероятно, это было еще и потому, что она почти каждый второй час тренировалась, чтобы стать Суперженщиной. Это был подвиг, который, как могла признать Алекс, наконец-то окупился.

— Что с тобой сегодня происходит? — спросил Нийкс, возвращая ее в настоящее, когда он приостановил свою атаку и посмотрел на нее проницательным взглядом. — В последнее время ты сильно улучшилась, но сегодня мы как будто вернулись к тому, с чего начали.

— Прости, — задыхаясь, произнесла Алекс. — Я не выспалась прошлой ночью.

— Почему нет? — спросил он, скрестив руки на голой груди.

Во время их первого спарринга Алекс узнала, что предпочитает одеваться так, чтобы бои были минимальными… это означало, что на нем были только ботинки и длинные черные боевые штаны, подпоясанные на талии. В первый раз, когда Алекс увидела его полуобнаженным, она не могла оторвать глаз, но это было не из-за его нелепо очерченного пресса; это было из-за серебристых следов от когтей, выделяющихся на его загорелой коже, диагональных шрамов, тянущихся через его грудь.

Он заметил ее пристальный взгляд и отпустил какое-то легкомысленное замечание о том, что она пускает на него слюни, но она видела эмоции в его глазах… страх перед его предсмертным опытом, облегчение от того, что он жив, гнев на то, что он жив, и сожаление о том, что он всегда будет носить отпечаток Сарнафа… и о Требовании. В этот момент Алекс была благодарна, что ее собственные шрамы были крошечными по сравнению с тем, что был на ее руке, и тем, где Аэнара вонзилась ей в спину. Очевидно, только самые тяжелые травмы могли повредить плоть тех, у кого была бессмертная кровь, и следы от когтей Нийкса возглавили чарты.

Алекс никогда бы не сказала это ему в лицо, уверенная, что в ответ получит какой-нибудь смехотворно непристойный комментарий, но она думала, что шрамы просто дополняют его общую внешность, как бы это ни было невозможно. Меярины в целом, по ее мнению, были слишком идеальны. Они были почти слишком неестественно хороши собой. Но шрамы Нийкса, даже скрытые одеждой, придавали ему недостаток, который делал его еще более реальным. Они были знаком того, через что он прошел, знаком чести и свидетельством его решения помочь Алекс научиться сражаться любой ценой.

Для нее это было просто прекрасно.

— Эйлия! — рявкнул он на нее.

Она покачала головой и снова извинилась.

— Прости, что ты сказал?

Он поджал губы.

— Почему ты не спала?

— Это была моя вина, — раздался грохочущий голос Ксираксуса, когда он приземлился на их поляне с глухим стуком, от которого земля под ногами Алекс задрожала и ближайшие деревья в лесу затряслись.

— Ну, если это не мой любимый дракон, — сказал Нийкс в приветствии. Его слова, возможно, прозвучали язвительно, но Алекс знала, что он установил своего рода взаимное уважение с Ксираксусом, особенно после того, как они оба так сильно смеялись вместе во время инцидента с вулканом. — Хочу ли я знать, почему ты держал нашу маленькую смертную подругу здесь, хотя ей было пора спать?

Алекс пропустила мимо ушей уничижительный комментарий, поскольку за последние несколько дней слышала от него гораздо худшее.

— Ты хочешь сказать ему, или это должен сделать я? — спросил Ксираксус Алекс.

Нийкс перевел взгляд с одного на другого.

— Я официально заинтригован.

— Ксира думает, что он будет готов вернуть меня в мое время через несколько дней, — сказала Алекс, все еще удивляясь тому, что дракон сказал ей прошлой ночью. После всего, что она пережила в прошлом, ей было трудно смириться с мыслью о возвращении домой… к своим друзьям, к своей семье.

Нийкс выглядел озадаченным отсутствием ликования в ее голосе.

— Это хорошая новость, верно?

Алекс кивнула, больше себе, чем ему.

— Определенно. Я имею в виду, что приход сюда был случайностью с самого начала… а может, и нет, если ты хочешь разобраться во всем этом парадоксе циклического времени. Но застрять в прошлом никогда не входило в мои пятилетние планы, поэтому я всегда знала, что мне придется вернуться домой, когда придет время.

Она не упомянула о своем решении уйти раньше через Библиотеку, зная, что это вызовет слишком много вопросов о том, как она осталась, чтобы получить лучшее представление о том, каким стал Эйвен… что ж, Эйвен.

— Я извлекла максимум пользы из плохой ситуации, пытаясь узнать, что у меня было бы, если бы я была в будущем, — продолжила Алекс, — и благодаря тебе я прошла долгий путь. — Она наклонила голову в знак благодарности. — Но думаю, что мне самое время вернуться к своей реальной жизни.

Зная ее лучше, чем ей хотелось бы, Нийкс спросил:

— Ты готова к этому?

— Психологически? — Алекс покачала головой. — Вероятно, нет. Физически? — Она самоуничижительно усмехнулась и снова покачала головой. — Определенно нет. Но я готова к этому больше, чем когда-либо прежде, так что буду считать это победой.

Он внимательно наблюдал за ней, его глаза были настороже, а затем повернулся к Ксираксусу.

— Как думаешь, когда ты сможешь отправиться в путешествие?

— Самое позднее на следующий день после фестиваля, — ответил дракон, его хвост описал дугу вокруг задних конечностей, подметая лесной мусор. — Возможно, раньше.

Нийкс снова посмотрел на Алекс.

— Тогда у нас еще есть несколько дней, чтобы попрактиковаться, прежде чем ты уйдешь.

Вызывающий блеск в его глазах вызвал у Алекс немалое беспокойство, поскольку она задавалась вопросом, какие мучения он может причинить ей в следующий раз.

— Призови Аэнару, Эйлия, — приказал он. — Если ты думаешь, что я слишком сильно давил на тебя последние пару уроков, то ты еще ничего не видела.

Глава 31

Нийкс не лгал о том, что отнесется к ней снисходительно, если тренировка достигнет каких-то результатов.

Когда в тот вечер они, в конце концов, решили закончить тренировку, Алекс едва смогла собраться с силами, чтобы вернуться во дворец, привести себя в порядок и, спотыкаясь, спуститься к ужину. Оказавшись там, девушка с трудом поднесла вилку ко рту и испытала сильное искушение попросить королеву накормить ее, как ребенка. Но после нескольких кусочков вкусной еды, а также нескольких больших глотков тёплой лэндры, Алекс, наконец, почувствовала, как силы возвращаются к ней, и смогла поднять глаза, чтобы должным образом оценить окружающую обстановку.

В тот момент, когда она это сделала, она застыла с бокалом в руке.

Впервые за несколько дней вся королевская семья ужинала вместе. Там были Астоф и Ниида, но также присутствовали Рока и Эйвен, а также присоединилась Кия… что Алекс было приятно отметить, поскольку чем больше времени меярина проводила в присутствии Рока, тем больше Алекс была уверена, что они скоро влюбятся друг в друга.

Что Алекс было неприятно отметить, так это то, как она не обращала внимания на свою компанию за ужином, пока лэндра не вернула ее к сознанию. Как она могла не заметить, что там были и Рока, и Эйвен? Первый в последнее время почти не появлялся во дворце, так как был занят новобранцами Зелторы, а второго Алекс намеренно избегала из-за его потенциально безответных чувств к ней.

Но теперь… Теперь все смотрели на Алекс с безудержным весельем.

— Тяжелый день, Эйлия? — спросила Кия, и на ее губах появилась усмешка.

Опустив свой кубок на стол, Алекс обдумывала, как лучше ответить. Они все видели ее похожей на зомби всего несколько минут назад, так что она не сможет отмахнуться от их наблюдений.

— У меня такое чувство, как будто я в одиночку выследила и пробилась сквозь целую стаю Сарнафов.

Ее ответ вызвал смешки у всех за столом, и, учитывая, насколько возмутительным было ее заявление, оно произвело желаемый эффект, а это означало, что никто и не подумал усомниться в истинной причине ее усталости.

— Я надеюсь, у тебя все еще хватит сил попрактиковаться сегодня вечером, — сказала Ниида, передавая Алекс корзину с выпечкой.

Потянувшись за пряным фруктовым свитком, Алекс спросила:

— Попрактиковаться для чего?

Ответила Кия, забирая корзину у Алекс, как только та взяла печенье.

— До бала осталось всего три дня, а кто-то все еще недостаточно знает, чтобы сойти за меярина.

Едва не поперхнувшись от того, что прозвучало очень похоже на обвинение в проявлении ее человечности, Алекс подняла на Рока полные паники глаза. Он поймал ее взгляд и слегка, но многозначительно покачал головой.

— Или, по крайней мере, — продолжила Кия, не замечая взгляды Алекс и Рока, — ты недостаточно знаешь, чтобы сойти за одну из нас, когда дело доходит до танцев.

— Танцев? — воскликнула Алекс, испытывая в равной степени облегчение и тревогу. — Никто ничего не говорил о танцах.

Кия невозмутимо спросила:

— Как ты думаешь, что именно происходит на балу? Что мы все сидим и играем в Стикс?

— Я голосую за то, чтобы мы сделали это в следующий раз, — высказал свое мнение Астоф во главе стола, потянувшись за второй порцией медового пирога. — Это звучит гораздо приятнее.

Когда Алекс снова повернулась к Кие, ее взгляд скользнул мимо Эйвена как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку раздражения, промелькнувшую на его лице. Она понимала причину его быстро скрываемого проявления эмоций, поскольку знала, что он отчаянно пытался организовать празднование конца лета так, чтобы это было то, что понравится всем. Знание того, что его отец предпочел бы сидеть в углу и играть в игру, а не наслаждаться празднеством, не могло быть чем-то таким, что Эйвен был бы рад услышать.

— Эти пирожные не съедаются сами по себе, Эйлия, — продолжила Кия, отвлекая внимание Алекс от Эйвена, положив ей на тарелку еще один фруктовый рулет. — Тебе нужно восстановить свою энергию, так что лопай больше.

Не нуждаясь в повторении дважды, Алекс сделала, как было приказано, задаваясь вопросом, как она могла бы избежать предстоящих уроков танцев и вместо этого дать отдых своим усталым глазам. Но один взгляд на Кию, которая все еще накладывала перед собой еду, и Алекс прекратила мозговой штурм оправданий, зная, что ее вечер уже спланирован, нравится ей это или нет.

Поужинав, король и королева, извинившись, удалились, и Кия восприняла это как намек, чтобы вытащить Алекс из-за стола и потащить через дворец, пока они не достигли грандиозного бального зала.

С благоговением оглядывая помещение со стеклянным куполом, больше похожее на обсерваторию, чем на бальный зал, Алекс восхищалась усыпанным звездами небом и светящимся городом из Мирокса, который легко просматривался за прозрачными стенами. Было, по крайней мере, три больших балкона, выходящих на открытый воздух, что делало комнату с люстрами из Мирокса еще более волшебной, чем она была.

Поворачиваясь из стороны в сторону, Алекс пыталась рассмотреть все, но ее внимание было захвачено, когда музыка начала эхом разноситься по всему пространству. Звучание было классическим, но в то же время оптимистичным, с использованием комбинации деревянных духовых и струнных инструментов. Откуда это доносилось, Алекс понятия не имела.

— Есть несколько традиционных танцев меярин, о которых ты должна иметь хотя бы базовые знания перед балом, поэтому мы начнем с самых простых и будем продвигаться дальше, — сказала Кия, как раз в тот момент, когда Эйвен и Рока неторопливо вошли в комнату.

— Это действительно необходимо? — спросила Алекс, заправляя волосы за ухо и чувствуя себя очень неловко. — Я танцевала раньше. — Она сделала паузу, а затем призналась: — Возможно, я не очень хороша, но я могу кружиться по бальному залу, не падая лицом вниз.

Она вспоминала Кайдена и его руки, обнимающие и уверенно ведущие ее в вальсе на вечеринке по случаю семнадцатилетия Д.К… Но даже это был не первый раз, когда она танцевала по-настоящему, так как это случилось с Биаром и Джорданом во время предыдущего королевского гала-концерта в канун Нового года в Шато Шонделль — семейном доме Джордана.

Так много всего произошло с тех пор.

Очнувшись, чтобы не потеряться в воспоминаниях, Алекс оглянулась на Кию и добавила:

— Я уверена, что мне не нужно практиковаться… насколько это может быть сложно?

Но полчаса спустя Алекс поняла, насколько невежественные ее слова. Танец меярин был сложным, полным вращений и поворотов, прыжков и кружений. И к тому же он был быстрым. Но это не самое худшее… хуже всего то, что Кия поставила Алекс в пару с Эйвеном в качестве партнера по преподаванию.

Обычно Алекс была бы в восторге от такой договоренности, потому что это означало, что сама Кия тренировалась с Рока, это привело к тому, что они оба были в очень непосредственной близости друг от друга, когда танцевали. Но, учитывая желание Алекс дистанцироваться от Эйвена — и от того, что он мог чувствовать к ней, — ей стало крайне неудобно находиться в его объятиях, несмотря на то, что это было чисто в образовательных целях.

— Все станет намного проще, если ты просто расслабишься, — прошептал Эйвен, одной рукой уютно обнимая за талию, а другой переплел ее пальцы, когда он снова попытался провести ее по ступенькам. — Ты такая же жесткая, как кусок Мирокса.

— Я совершенно расслаблена, — солгала Алекс, глядя на что угодно, только не на него.

Тишина на мгновение, а затем:

— Что с тобой происходит, Эйлия? Я думал, ты… Я думал, мы… — Он замолчал, его голос звучал настолько потерянно, что Алекс почувствовала себя вынужденной посмотреть на него, но увидела в его глазах не только замешательство, но и боль.

Это была боль, которая заставила ее внутренне содрогнуться, потому что этот юный Эйвен был ее другом. Последнее, что она хотела сделать, это причинить ему боль… этого было достаточно для них обоих в будущем. То, что она теперь обращалась с ним как с изгоем, никому не помогало.

— Мне жаль, — тихо ответила она, заставляя свое тело расслабиться. — В последнее время я мало сплю. — Это было правдой, благодаря строгим требованиям к обучению, предъявляемым Нийксом. — Думаю, что я просто немного напряжена и в последнее время чувствую себя не в своей тарелке.

— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, что угодно, верно? — спросил Эйвен, его голос был одновременно сочувственным и искренним. — Несмотря ни на что, я здесь для тебя, Эйлия… всегда.

Алекс не была уверена, хочет ли она смеяться или плакать, полностью осознавая, что его заявление не будет верным в будущем. И она, конечно, понятия не имела, как справиться со своей нынешней ситуацией… как держать егона расстоянии вытянутой руки, но при этом сохранить их дружбу как можно дольше. Нийкс намекал, что ей следует подумать о том, чтобы воспрепятствовать чувствам Эйвена, но, кроме как быть бессердечной ведьмой, Алекс не знала, как еще дать понять, что она никогда… никогда… не будет испытывать к нему романтических чувств. Она все еще не могла понять, как он мог так относиться к ней, когда все, что она сделала, — это предложила несколько беспристрастных слов поддержки. Неужели он так изголодался по доброте, что ее поддержка так сильно повлияла на его чувства? Проведя время с его любящей семьей и друзьями, Алекс изо всех сил пыталась понять, как это может быть правдой.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — спросила Алекс, кружась вместе с ним в степ-хопе, пока он вел её в танце.

Его ответ был мгновенным.

— О чем угодно.

Алекс говорила достаточно тихо, чтобы ни Рока, ни Кия не могли услышать, когда произнесла:

— Ты помнишь ту ночь, когда ты отвез меня в Нарсе де Тригон?

Черты лица Эйвена немного напряглись, и он быстро взглянул туда, где его брат танцевал в дальнем конце комнаты, прежде чем снова повернуться к Алекс и тихо сказать:

— Что насчет этого?

Закусив губу, Алекс сказала:

— Когда Скрэгон подошел к нам, — тело Эйвена напряглось под ее рукой, — он предположил, что если ты…

— Я помню, что он сказал, — вмешался Эйвен, бросив еще один настороженный взгляд на своего брата, но Рока был слишком занят, смеясь над чем-то, что сказала Кия, чтобы обращать на них какое-либо внимание.

— Это то, чего ты хочешь? — спросила Алекс, прежде чем успела струсить. — Занять трон? Твоя семья мертва или отвергнута?

Она, конечно, знала, что однажды он попытается сделать именно это. Но этот вопрос мучил ее почти две недели, с той незабываемой встречи с гарсетом. Неужели Эйвен тоже размышлял об этом все это время? Насколько он был близок к тому, чтобы стать злодеем будущего?

— Конечно, я этого не хочу, — последовал его быстрый ответ, его хватка вокруг нее усилилась. — Звезды, Эйлия. За кого ты меня принимаешь?

Оглянувшись через его плечо, Алекс заставила себя закончить то, что начала, ей нужно было точно знать, где он находится в данный момент времени.

— У вас с отцом разногласия по поводу его поддержки смертных. Скрэгон может быть отвратительным хулиганом, но он прав в одном… если бы ты был на троне, ты мог бы править Мейей, как тебе заблагорассудится.

Долгое время все, что Алекс могла слышать, это тревожный стук ее собственного сердца, усиливающийся с нарастающим крещендо музыки.

Когда Эйвен заговорил, это было так тихо, что даже с ее меяринским слухом Алекс едва могла его расслышать.

— Не буду лгать тебе… я обдумал его слова больше, чем хотел бы признать, — сказал он, и его постоянное руководство танцевальными па было единственным, что удерживало ее от того, чтобы замереть от страха. — Как ты сказала, Скрэгон прав… если бы моя семья была вне игры, это, безусловно, упростило бы дело.

Алекс чуть не упала на колени, когда измученные золотистые глаза Эйвен встретились с ее глазами.

— Но я никогда не смог бы спровоцировать ничего подобного, Эйлия, — горячо прошептал он. — Возможно, я не всегда ладил со своим отцом, но он все еще мой отец. Конечно, у нас есть свои разногласия, и их слишком много, чтобы мы когда-либо были так близки, как он с моим братом, но как я смогу жить с собой, если решу… избавиться от него? — Эйвен покачал головой, ужаснувшись самой этой мысли. — И от Рока… он один единственный из людей в этом мире, кому я доверяю свою жизнь. Он никогда не предаст меня, а я его. Он больше, чем мой брат — он мой самый близкий доверенный человек. Мы рассказываем друг другу все. Я не могу причинить ему вреда раньше, чем тебе.

Алекс не могла не вздрогнуть от удивления при упоминании о ней, но непреднамеренный рефлекс произошел как раз в тот момент, когда он закружил ее в вихре, эффективно скрывая ее реакцию коленного рефлекса от его внимательных глаз.

Многое из того, что он сказал, огорчило ее, главным образом потому, что она знала, что Рока не рассказывал Эйвену всего… он скрывал правду об Алекс. И если Эйвен когда-нибудь узнает…

Алекс не могла переварить эту мысль. Ее единственным утешением было знание того, что, когда придет время ему, наконец, сорваться и так резко измениться из того, кем он был сейчас, в человека, готового совершить убийство, ее не будет рядом, чтобы засвидетельствовать, как и почему это произошло. Все, что она могла сделать, это гадать о причине этого.

Возможно, Астоф зайдет слишком далеко в одном из их споров, или, возможно, его отношения с Рока ухудшатся в ближайшие годы настолько, что, когда Эйвен, в конце концов, решит убить людей, он будет готов бросить свою семью.

Как бы то ни было, для прошлого оставалась всего пара дней, и Алекс решила выбросить из головы все возможные сценарии. Она не могла остановить то, что должно было произойти, все, что она могла сделать, это прожить отпущенные ей часы. Прямо сейчас это означало сосредоточиться на танцевальных па, которые она разучивала.

Возможно, с ее стороны это было принятие желаемого за действительное или, возможно, просто отрицание. Но когда она закружилась с ним по комнате, и их сложный разговор затих, Алекс решила, что она достаточно счастлива, чтобы жить в этом времени на данный момент… особенно если это означало, что она могла наслаждаться тем небольшим временем, которое у нее осталось с Эйвеном как с другом, а не как с разъяренным будущим психопатом, который больше ничего не хотел, чем видеть ее мертвой.

Глава 32

— Эйлия.

— Эйлия, проснись.

— Давай, Эйлия, открой глаза.

Легкое встряхивание заставило Алекс застонать, когда настойчивый голос продолжал звать ее, вытаскивая из глубокого сна, в котором она так отчаянно нуждалась.

Прошло два дня с тех пор, как она танцевала с Эйвеном, а это означало, что прошло два с половиной дня с тех пор, как Нийкс узнал, что она скоро уйдет. Поскольку ее организационные обязанности считались завершенными после того, как распределение нарядов было закончено, все свободное время Алекс проводила, продолжая тренироваться с неумолимым меярином. Спарринг, который она провела с Нийксом за последние пару дней, был примерно в пятьдесят миллионов раз более сложнее, чем все, что она когда-либо испытывала раньше, и ее тело платило цену, с которой даже частый прием лаэндры с трудом справлялся. Что ей действительно было нужно, так это отдых, но, похоже, ночной посетитель был полон решимости прервать ее любимую часть суток.

— Сейчас неподходящее время, Эйвен, — пробормотала она, узнав его, но не желая открывать глаза и ослаблять хватку сна. — Никогда не возвращайся.

Он усмехнулся.

— Разве ты не имеешь в виду «приходи позже»?

— Нет, — сказала Алекс, крепче прижимая к себе подушку. — Никогда. — Она уткнулась лицом в мягкий материал. — Тогда я смогу, — она прервалась, чтобы зевнуть, — спать вечно.

Легкое потягивание, перешедшее в сильный рывок, вырвало подушку у нее из рук.

— Я пытался поймать тебя в течение нескольких дней, — сказал Эйвен, когда, Алекс, наконец, открыла глаза, чтобы, прищурившись, посмотреть на него. — Я не могу перестать гадать, избегала ли ты меня.

— Итак, ты решил устроить мне засаду посреди ночи… в моей спальне? — сказала Алекс, каждое невнятное слово будило ее все больше и больше, к ее раздражению. — Пока я сплю?

— Это единственное место, где я знал, что ты будешь, — сказал он, улыбаясь без раскаяния.

Алекс слишком устала, чтобы проявлять какое-либо беспокойство по поводу его чувств к ней, несмотря на то, что она была в довольно уязвимом положении, в постели. У нее просто не было сил беспокоиться о приличиях прямо сейчас.

С неохотным вздохом она приподнялась, чтобы прислониться к изголовью кровати, зная, что он пока не собирается позволять ей снова заснуть.

— Почему ты здесь, Эйвен?

Его глаза заблестели в темноте, когда мальчишеское возбуждение отразилось на его лице.

— Это Махна эсс Л'рандэ.

Алекс сонно моргнула, глядя на него.

— Марна-кто-а-что-а?

— Махна эсс Л'рандэ, — повторил он со вспышкой улыбки. — Это Тиа Оран для…

— Дарование жизни, — сказала Алекс, ее внутренний переводчик проснулся достаточно, чтобы слова не звучали так сильно, как тарабарщина.

— Ты училась, — сказал Эйвен с явным одобрением.

Алекс решила не просвещать его, а вместо этого спросила:

— Но что это значит?

В ответ он протянул руку.

— Пойдем и увидишь.

Алекс не была уверена, что заставило ее решиться пойти с ним, то ли предвкушение на его лице, то ли тот факт, что она сомневалась, что он оставит ее в покое, пока она не согласится, но в любом случае, девушка скатилась с кровати, стараясь не брать его за руку, чтобы хотя бы попытаться удержать какое-то эмоциональное пространство между ними.

Поскольку она уже привыкла к тому, что ее будили глубокой ночью мужчины-меярины, в основном Нийкс, который по странному случаю решил, что рассвет недостаточно ранний, чтобы начинать тренировку, и вытаскивал ее из постели в действительно ранние утренние часы, у Алекс вошло в привычку ложиться спать полностью одетой в снаряжение, подходящем для боя. Из-за этого все, что ей нужно было сделать, это захватить плащ, и она была готова к любой ночной выходке, которую запланировал Эйвен.

Следуя за принцем, когда он активировал Валиспас, они вылетели из дворца, устремившись прямо вверх. Алекс была благодарна, что Нийкс так усердно тренировал ее на прошлой неделе, потому что ее автоматическая настройка теперь постоянно переключалась на кровь меярин. Если бы это было не так, она бы уплыла обратно к границе Валиспаса, если бы ее обостренные рефлексы не помогли ей сохранить равновесие при вертикальном подъеме. Как бы то ни было, все, что ей нужно было сделать, это хладнокровно встать на ноги, вернув удивленную улыбку Эйвена, когда он увидел, что она была намного грациознее, чем в любой другой раз, когда путешествовала с ним по Пути.

Они поднимались все выше и выше, направление точно говорило Алекс, куда они летели. Одно дело путешествовать так высоко с крылатым зверем под собой, и совсем другое — путешествовать на невидимых американских горках, из-за которых казалось, что под ногами ничего нет.

— Зачем мы поднимаемся в Драэкору? — крикнула она, перекрывая вой ветра. Кроме визита к вулкану с Нийксом, она не была на плавучих островах с тех пор, как Ксираксус отвел ее на поле светящихся цветов в ту ночь, когда Рока раскрыл ее секрет. Насколько ей было известно, для любого, кроме дракона, считалось почти табу проводить много времени в небесных землях. Сама Зарония сказала Алекс, что драэкорцы ценят свое уединение, поэтому задавалась вопросом, какая причина могла быть у Эйвена, чтобы отвезти ее туда.

— Махна эсс Л'рандэ происходит дважды в год, — крикнул он, прежде чем нахмуриться и протянуть руку, чтобы прижать ее к барьеру вокруг них, пока барьер не защитил от непогоды.

— Раз в шесть месяцев драконы приглашают Мейю на свои земли, чтобы получить подношение от Тер'а Ора Воррен, — продолжил Эйвен, его голос теперь звучал нормально.

Алекс нахмурила брови.

— Тер'а Ора Воррен? Почему я знаю это название?

— Твой дракон, вероятно, упоминал об этом, — сказала Эйвен. — Напомни, как его зовут?

— Ксираксус, — ответила Алекс, отвлекшись, потому что она не думала, что предположение Эйвена было правильным. Но потом она вспомнила, что на самом деле это Зарония использовала эту фразу. — Ты говоришь о Озере Слез?

Он кивнул, его глаза сияли звездным светом, когда они продолжали подниматься.

— Ты знаешь?

— Я просто услышала мимоходом. Что это? И что это за подношение, данное Мейе?

Прежде чем Эйвен успел ответить, Валиспас начал замедляться, когда перед ними открылась Драэкора, острова, покрытые чем-то похожим на голубой порошок в свете луны.

— Сегодня вечером состоится священная церемония, — сказал ей Эйвен, когда они приближались к середине плавающих земель. — Только меяринам из королевской семьи или совета разрешено находиться здесь; кому-либо еще запрещено наблюдать за церемонией.

— Э-э, неожиданность, — сказала Алекс, удивлённо показывая на себя.

— Вот почему я провожу тебя тайком, — сказал Эйвен. — Поверь мне, сегодня та ночь, которую ты не захочешь пропустить. А теперь, пожалуйста, помолчи минутку, пока я придумаю, где лучше спрятаться.

Вздохнув, Алекс подумала, что было бы разумно послать быстрый сигнал Ксираксусу.

«Сколько проблем было бы у меня, если бы, гипотетически, я стала свидетелем Махны эсс Л'рандэ?»

Вслед за этим она послала мысленный образ своего нынешнего положения, паря вместе с Эйвеном к тому же скалистому амфитеатру под открытым небом, в который ее привели на суд перед Кивалоном в ее первый день в прошлом. Глянцевый черный траесос блистал в лунном свете, как будто кристаллическая поверхность активно отражала свет. Это выглядело почти как барьер чистой тьмы, окружавший неровные края камней разного размера. Выступы, которые, как и в прошлый раз, служили смотровыми площадками для неуклюжих крылатых тварей. Но на этот раз присутствовали не только несколько драконов; весь амфитеатр был полон разноцветных существ.

«Пожалуйста, скажи мне, что ты спишь и на самом деле тебя здесь нет», — ответил Ксираксус после минутной паузы.

«Я могла бы так сказать, если тебе от этого станет лучше», — предложила Алекс.

Дракон издал звук, который подчеркивал, насколько плохо по шкале «не очень хорошо» было ее пребывание там.

«Просто убедись, что ты держишься подальше от посторонних глаз. Я хочу пережить сегодняшний вечер, большое спасибо».

Ответ подтвердил ее опасения, поэтому Алекс пообещала, что сделает все возможное, прежде чем снова сосредоточиться на Эйвене, когда тот повел их к небольшому выступу сбоку от амфитеатра, немного в стороне от того места, где была основная масса драконов. Откровенно говоря, Алекс не думала, что они кого-то обманывают своей попыткой скрытности, но если их присутствие и было замечено, никто из драконов не обратил на это внимания. Она могла бы поклясться, что видела, как Зарония оглянулась со своей приподнятой платформы, что подтвердилось, когда Алекс услышала смиренно звучащий мысленный голос лидера, говорящий: «Я должна была знать». Алекс, в свою очередь, робко помахала ей рукой, прежде чем Эйвен затащил ее за валун из траесоса и скрыл из виду.

— Драэкорцы могут смириться с тем, что ты здесь, так как ты почти считаешься одной из них благодаря твоей связи с их наследником, но наш народ не будет таким снисходительным, — сказал Эйвен. — Пожалуйста, помоги мне и, по крайней мере, постарайся, чтобы тебя не видел никто из Мейи.

Алекс выглянула из-за угла и сказала:

— Я вижу там только драконов.

— Они будут здесь с минуты на минуту, — ответил Эйвен, придвигаясь ближе, чтобы заглянуть ей через плечо, его передняя часть слегка касалась ее спины.

Алекс попыталась незаметно отодвинуться от него, но между ними не было достаточно места, чтобы увеличить расстояние, поэтому она смирилась с их близостью… по крайней мере, на данный момент.

— Так что это за штука с Озером Слез? — спросила она снова, так как раньше не получила ответа. — И для чего эта церемония?

— Говорят, что когда давным-давно наш народ был изгнан с Тиа Аурас, небольшое их число было связано с драконами, которые также населяли мир за пределами звезд, — сказал Эйвен. — Не желая расставаться друг с другом, эти драконы и несколько других оставили свою расу и последовали за древними меяринами в Медору, зная, что, потеряв все, наш народ будет нуждаться в помощи, чтобы выжить и процветать в этом новом месте.

— Не говоря уже о том, что эти драконы перестали бы жить, если бы их связанные меярины не смогли адаптироваться самостоятельно, — сухо заметила Алекс, и Эйвен согласился.

— Корыстные или нет, — сказал он, — драэкорцы сделали свое самое священное подношение нашему народу — то, что они называют Зао. Они научили нас, как превратить его в архитектуру, чтобы укрепить фундамент нашего города, превратить его в оружие, достойное наших лучших воинов, превратить его в горючую пыль, для сжигания которой не требуется топлива, и научили нас многим другим способам его использования для обеспечения продолжения эволюции нашей расы.

Алекс вытянула шею, чтобы в шоке посмотреть на него.

— Ты… Ты говоришь не о Мироксе, не так ли?

Эйвен кивнул.

— Да, это то, что мы называем Зао.

Изо всех сил пытаясь осознать тот факт, что меяринская сталь на самом деле произошла от драконов, Алекс спросила:

— И Мирас тоже? Разноцветный огонь?

— Мирас — это измельченный в порошок Мирокса, — объяснил ей Эйвен, — измельченный после того, как Зао затвердеет, но до того, как он будет закален.

— Я не могу в это поверить, — прошептала Алекс, чувствуя странное разочарование, как будто она обнаружила, что олени Санты на самом деле были буйволами, или что Северный полюс действительно расположен посреди пустыни Сахара. Она чувствовала себя немного так, словно бессмертная раса, которую она так высоко ценила, лгала ей, хотя они ничего подобного не делали… именно ее раса наклеила на Мирокс ярлык «Сделано в Мейе».

— Два раза в год нам разрешается приходить и черпать Зао из Тер'а Ора Воррен, чтобы пополнить наши запасы, — продолжил свое объяснение Эйвен. — Это источник энергии для Мейи, помогающий нам продолжать процветать как расе, даже обеспечивая нас энергией для создания защитных оберегов, которые мы экономно используем по всему городу. Без Зао эти обереги потерпели бы неудачу. У нас также не было бы материалов достаточно высокого качества, чтобы создавать новое оружие, строить новые здания или даже освещать наши пути и очаги. Мы полагаемся на постоянное благословение драэкорцев — церемонию Дарования Жизни — за то, что они позволили нашему народу процветать в этом новом мире.

«Должно быть, именно поэтому он потащил меня в будущее».

Неожиданные слова застали Алекс врасплох.

«Ксира?» Она огляделась, но нигде его не увидела. «О чем ты говоришь?»

«Разве ты не думала, что заставило его вытащить меня в твое время?» — спросил Ксиракс.

«Конечно, думала, — ответила она. — Но я ничуть не приблизилась к разгадке».

«В твоем будущем нет драконов, Алекс, — сказал Ксираксус, заставив воздух вырваться из нее тихим звуком недоверия. — Когда Золотой — Эйвен Далмарта вашего времени — провел меня через абрассу, прежде чем я попался в его ловушку, я увидел мертвое море островов над облаками. Ваша Драэкора была заброшена давным-давно. Я не почувствовал даже отдаленного следа моей расы в вашем мире. Вот тогда я запаниковал и упал с неба, позволив ему подобраться достаточно близко, чтобы попытаться меня схватить».

Алекс наблюдала, как Ксираксус показал ей мысленную картину Драэкоры в будущем — образы, которые он пропустил размытыми вспышками во время своего повтора для Кивалона несколько недель назад. Его воспоминания показали пустошь островов, покоящихся на вершинах облаков, совсем не похожую на разнообразие цвета, которое окружало их сейчас.

«Но… Это означает…» Она сосредоточилась на своих мыслях и спросила: «А как насчет тебя, Ксира? Будущего тебя?»

«Я не знаю, Алекс. Я не могу сказать тебе, что случилось с твоей Драэкорой, — сказал он. — Но я предполагаю, что твой Эйвен вытащил меня, потому что ему нужен был дракон, чтобы дать ему преимущество перед остальными меяринами».

«Как бы ему помогло то, что ты был бы в плену?»

Именно тогда на собрание драконов воцарилась тишина, оторвав Алекс от внутреннего разговора, чтобы посмотреть на происходящее. Она украдкой взглянула на Эйвена, который все еще наклонился ближе и заглядывал ей через плечо, с облегчением обнаружив, что он был слишком занят наблюдением за драконами, чтобы заметить ее мысленный диалог.

— Что происходит? — прошептала она, едва шевеля губами в тишине.

— Наши идут, — прошептал Эйвен в ответ.

Конечно же, меяринский взгляд Алекс заметил их в тот момент, когда он это сказал, наблюдая, как они взлетели на почти невидимых Валиспасах, семь представителей совета приземлялись один за другим в амфитеатре траесоса. Все они были одеты в одинаковые мантии с капюшонами, светящиеся знакомым сиянием Мирокса, вшитого в ткань, яркость которого резко контрастировала с кристаллизованной чернотой, окружающей их.

— А вот и самое интересное, — прошептал Эйвен на ухо Алекс, отчего по ее коже побежали мурашки.

— Жители Мейи, — позвала Зарония на языке меярин, ее голос громким эхом разнесся по всему пространству до обостренного слуха Алекса. — Сегодня вечером вы присоединяетесь ко всей Драэкоре, чтобы почтить память тех, кто был потерян за пределами звезд.

Словно цитируя сценарий, который они все выучили наизусть, в один голос меярины сказали:

— Пусть свет всегда сияет над заблудшими.

Алекс была более чем немного напугана, и это стало только хуже, когда Зарония расправила крылья и полетела вниз со своего возвышения, пока не остановилась на земле перед меяринами. Между ними было что-то похожее на большую чашу, выкованную из траесоса, но вместо того, чтобы быть полностью черной, как остальная часть скалы, она была покрыта прожилками светящегося Мирокса.

— Свет для жизни, — сказала Зарония, как некое обещание — на этот раз не на меяринском, а на скрипучем, рокочущем языке драконов, — когда она наклонила голову над раковиной. На глазах у Алекс крупная серебристая слеза скатилась с ее глаза и упала в чашу.

Один за другим драконы падали на землю, произнося одно и то же: «Свет для жизни», прежде чем выпустить свои слезы в неуклонно растущей озерцо, а затем улететь в темноту ночи.

«Я не понимала, что Тер'а Ора Воррен — это буквальное описание, — обратилась Алекс к Ксираксусу. — Это действительно Озеро Слез».

«Зао обеспечивает основу для большинства жизненных потребностей меярин», — ответил он, повторив то, что сказал Эйвен, когда говорил о том, что, как теперь знала Алекс, было Мироксом в жидкой форме — слезами драконов.

«И если в моем будущем не будет драконов…» сказала Алекс, возвращаясь к их предыдущему разговору.

«Тогда у меяринов вашего мира нет доступных им новых Зао, — ответил он. — И без доступа к чему-то столь важному для их основания, для их дальнейшего процветающего существования, они, по сути, медленно деградировали бы. Медленно умирали как раса, поскольку их запасы заканчивались».

Алекс вдруг вспомнила, как в шутку спросила Кию своего времени, может ли она взять с собой домой немного Мирокса.

— К сожалению, в наши дни нам доступно очень мало Мирокса, — ответила тогда Кия. — Это редкий товар среди нашей расы.

Алекс поделилась воспоминанием с Ксираксусом и продолжила, сказав:

«Ты думаешь, Эйвен притянул тебя в будущее, чтобы ты мог, э-э, поплакать для него?»

«Я думаю, что он хотел слез дракона, да, — сказал Ксираксус. — С постоянным запасом Зао он сможет обеспечить оружием свой растущий гарсет; он сможет обменять наши слезы на любую из других рас Медоры и получить взамен все, что захочет; возможно, он даже сможет соблазнить других в Мейе и повлиять на них, если он сможет предложить им что-то столь ценное, без чего они так долго жили. Люди пойдут на все, если они достаточно отчаянны. Они пойдут за кем угодно, поддержат любое дело».

Алекс вздрогнула, когда на ум пришел образ Эйвена, штурмующего дворец. Несколько одаренных людей и небольшая горстка верных гарсетов, хотя и не были хорошими, не представляли большой угрозы для короны. Но при поддержке целого города отчаявшихся меяринов, готовых восстать против своих правителей, если это означает доступ к роскоши, в которой им так долго отказывали, тогда жизни Рока и Астофа будут в гораздо большей опасности. Даже элитная гвардия не смогла бы справиться с целым городом революционеров. Эйвену едва ли пришлось бы пошевелить пальцем, чтобы убить своих брата и отца, прежде чем заявить о своих правах на трон.

Дрожа от увиденного, Алекс все еще чего-то не понимала.

«Почему ты, Ксира? Почему не какой-нибудь другой дракон? И как ему вообще удалось провести тебя через абрассу с самого начала?»

«Только два существа во всех мирах могут получить доступ к абрассе, чтобы манипулировать или путешествовать в пространстве и времени, — ответил Ксираксус. — Драконы и Тиа Ауранс. У Эйвена из твоего будущего в плену была Тиа Ауранс… я увидел ее, когда подлетел достаточно близко, чтобы он мог поймать меня в ловушку».

Он поделился своими воспоминаниями с Алекс, и она ахнула от узнавания, увидев Леди Тайн, связанную извивающимися черными шнурами вокруг тела.

«Это… Это…»

«Айз Даега — это Тиа Ауранс, Алекс, — сказал Ксираксус. — В твоем будущем она бы уже встретила тебя в этом прошлом, поэтому, когда Эйвен захватил ее и нашел способ заставить ее выполнять его приказы, я полагаю, что она намеренно решила вытащить меня, чтобы я связался с тобой и забрал тебя с собой, зная, что это уже было сделано в прошлом».

Когда Алекс смотрела на редеющую толпу драконов, все еще капающих слезами в чашу, она задавалась вопросом, возможно ли получить аневризму мозга от перегрузки невозможностями, которые до смешного имели смысл.

«Это безумие», сказала Алекс, даже ее мысли звучали напряженно.

«Хорошая новость в том, что он не преуспел, сказал Ксираксус. — С той силой, которая потребовалась бы Айз Даеге, чтобы вытащить меня, она не сможет повторить этот процесс в ближайшее время с другим драконом. И, если Тиа Ауранс вашего времени хоть в чем-то похожа на ту, кем она является здесь, я рискну предположить, что она добровольно сдалась, чтобы обеспечить твой визит в прошлое. Связанная спиралями траесоса или нет, я не удивлюсь, если, как только ты вернешься в свое время, Эйвен обнаружит, что ему не хватает могущественного пленника».

Из того, что Алекс знала о древней женщине, она не сомневалась в предположении Ксираксуса о способностях Леди Тайн. И это было облегчением, поскольку она не горела желанием добавлять еще одно имя в свой список «для спасения».

«Это ничего не изменило, — сказал Ксираксус, прочитав ее внутреннее смятение. — Теперь ты просто лучше осведомлена о плане Эйвена».

«И что он в отчаянии, — добавила Алекс, — но, думаю, я уже знала это».

Снова оглянувшись через плечо, Алекс увидела расслабленное, открытое лицо Эйвена, который однажды станет монстром. Она просто не могла понять, как все могло пойти так плохо. Даже сейчас, несмотря на то, что он был увлечен своими антисмертными идеалами, в нем не было ничего злого. Все, чего он хотел, — это сепарироваться от них, а не убивать. Что могло случиться, чтобы заставить его сорваться и убить их всех?

— Что ты видишь, когда смотришь туда? — прошептала Алекс принцу.

Стоя так близко, когда он наклонил к ней голову, их разделяло едва ли дыхание. Оказавшись в ловушке, прижавшись грудью к валуну, она все еще не могла увеличить расстояние между ними, поэтому быстро повернула голову, чтобы продолжить наблюдать за церемонией, стараясь не обращать внимания на жар, исходящий от него сзади.

— Я полагаю, ты не хочешь буквального ответа? — спросил он.

Она кивнула, наблюдая, как последние драконы проливают слезы в чашу.

— Я вижу Требование Жизни, — тихо ответил Эйвен, и от его выдоха волосы у нее на затылке зашевелились. — И я вижу, как это воспринимается.

Очень тщательно подбирая свои следующие слова, Алекс спросила:

— Получают ли драконы что-нибудь взамен за свои слезы?

— Как ни унизительно это признавать, у Мейи нет ничего, что нужно их великой расе, чтобы выжить, чтобы процветать над облаками, — сказал Эйвен. — Драэкорцы охотно отдают нам Зао в качестве подношения, не ожидая возврата.

Алекс наблюдала, как последний дракон — Ксираксус — полетел вниз, чтобы принести свои слезы, прежде чем вернуться на возвышенность, где осталась только Зарония, все остальные драконы исчезли в темноте ночи. Восприняв это как сигнал, семеро меяринских советников вышли вперед и встали в круг вокруг бассейна.

Двигаясь как один, меярины потянулись вниз, снова поднимаясь, сжимая пальцами края гибкого стекла, которое Алекс не заметила, создавая прозрачный, тонкий барьер над чашей траесос, Зао плескался внутри прозрачной границы. Вместе меярины отошли от бассейна, придвигаясь ближе друг к другу, пока Зао не принял форму массивной слезы, ее серебристая жидкость полностью содержалась в стекловидном веществе.

— Мы благодарим вас за вашу жертву, — сказал один из меяринов, глядя на Заронию и Ксираксуса. Хотя его голова была покрыта великолепными одеждами, Алекс узнала голос, принадлежащий королю.

— Мы можем свободно отдавать, — ответила Зарония. — Да пребудет с вами благословение звезд во веки веков.

Склонив голову, Астоф и остальные члены совета вызвали Валиспас и исчезли, осторожно держа.

«Скажи то, что ты должна, Алекс, — сказал ей Ксираксус, который явно подслушивал ее разговор с Эйвеном. — Делай все, что в твоих силах, чтобы помочь своему будущему, но помни, что ты не можешь изменить прошлое. Что будет, то будет.»

Алекс наблюдала, как он и его мать расправили крылья и улетели в ночь, прежде чем она собралась с духом, чтобы повернуться и встретиться лицом к лицу с Эйвеном. Теперь, когда им не от кого было прятаться, им не нужно было быть так близко, но он не отступил.

— Драконы свободно отдают свои слезы Мейе, — сказала она, игнорируя свой дискомфорт из-за отсутствия личного пространства, — даже зная, что они ничего не получат взамен. — Она собралась с духом и закончила, вернувшись к их метафоре недельной давности. — Разве это не делает вас — нас — подобными овцам перед волками?

Тело Эйвена сжалось. Его глаза вспыхнули от ее многозначительных слов, расширились в испуганном изумлении, прежде чем он сумел взять себя в руки.

— То, на что ты намекаешь, это не одно и то же.

— Ты так считаешь? — настаивала Алекс. — Драконы свободно предоставляют Мейе то, что ей нужно, чтобы продолжать развиваться как раса, продолжать процветать… Так же, как Мейя делает для смертных Медоры.

— Однако мы не хотим становиться драконами, — сказал Эйвен, его слова были странно сдавленными.

— Смертные не хотят становиться бессмертными, несмотря на то, во что ты веришь, — прошептала Алекс. — Ты сам однажды сказал, Эйвен: овца никогда не сможет стать волком. — Она протянула руку и приложила ее к его сердцу, отчасти для того, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки, а отчасти потому, что видела его смятение и хотела немного утешить его. — Что бы ты ни думал о людях, они не глупы. Они знают, что никогда не смогут приписать славу вечной расы. Биологически невозможно изменить то, что они есть, то, для чего они были рождены. Они только хотят, как и вы, процветать в этом мире. Неужели ты откажешь им в помощи, которую можешь оказать, когда это обходится вам так дешево?

В лунном свете он был неподвижен, как статуя, но она видела, как в его золотистых глазах боролись эмоции.

Взглянув на теперь уже пустую чашу, Алекс тихо сказала:

— Несколько слез — это не так уж много для драконов, но для Мейи они — все. — Обернувшись, чтобы многозначительно посмотреть на него, она процитировала: — От тех, кому многое дано, многого ожидают. — Ее пальцы крепче сжались на его груди, когда она прошептала, чтобы закончить: — Ты несешь ответственность перед теми, кто зависит от тебя, Эйвен. Так же как Драэкора охотно жертвует собой ради Мейи, так и Мейя должна следовать их примеру и поддерживать смертных.

Зная, что ей больше нечего сказать, Алекс ждала, наблюдая, как на его лице разыгрывается внутренняя борьба. Когда он, в конце концов, медленно выдохнул, то девушка почувствовала, как ее нервное тело расслабилось, но она снова напряглась, когда его руки обвились вокруг нее, притягивая в сокрушительные объятия.

— Ты защищаешь их дело, как мать боролась бы, чтобы защитить своего ребенка, — прошептал он ей на ухо. — Но в отличие от иррациональных побуждений родителя-опекуна, твои рассуждения… уместны. Спасибо тебе, Эйлия, за то, что поделилась своим пониманием. Думаю, теперь я понимаю это лучше.

В то время как Алекс ценила его благодарность и надеялась, что, возможно, то, что она сказала, проникло достаточно глубоко, чтобы он смог донести это до будущего, она также была встревожена своим нынешним физическим затруднением… и очень хотела сбежать.

Остро ощущая, как ее тело прижимается к его телу, она обнаружила, что понятия не имеет, что делать со своими руками; одна неловко свисала сбоку, другая все еще лежала на его груди, зажатая между ними. Она решила использовать это в своих интересах и усилила давление на него, благодарная, когда он получил сигнал отступить.

— Уже поздно, — сказал он, избавляя ее от необходимости придумывать способ заполнить зияющую тишину, оставшуюся после их тревожно интимных объятий. — Ты дала мне много пищи для размышлений, но завтра фестиваль, и нам обоим нужен отдых.

Она кивнула, и, прежде чем смогла увеличить расстояние между ними, он протянул руку и переплел их пальцы, активируя Валиспас и отправляясь обратно на землю. Все это время Алекс деликатно пыталась высвободиться из его хватки, но его пальцы только крепче сжимали ее.

Глава 33

— Ну, разве ты не воплощение видения?

Алекс резко обернулась на слова Нийкс, ее глаза окинули его с головы до ног. Он выглядел как меяринская адаптация сказочного принца в темном костюме, элегантно одетый в черный ансамбль из куртки с воротником, похожей на жилет, брюк и ботинок. Даже дополнительные ножны с мечом на поясе не умаляли его общего утонченного вида… это только добавляло того, насколько впечатляюще и немного опасно он выглядел.

— То же самое можно сказать и о тебе, — сказала она с усмешкой, протягивая руку, чтобы поправить черную филигранную маску, облегающую его лицо, идущую от левой щеки к одному глазу и сворачивающуюся по диагонали вверх, чтобы закончить над правым виском. — Сегодня вечером ты должен идти с предупреждением: «Берегитесь, дамы, я на охоте».

Нийкс запрокинул голову и рассмеялся.

— Если мы хотим прийти с предупреждениями, твое должно было гласить: «Внешность может быть обманчивой».

Алекс рассмеялась в ответ.

— Туше.

Впервые с тех пор, как Алекс попыталась сыграть роль бессмертной, она действительно почувствовала, что у нее это получается. И это было во многом благодаря наряду, который королева и Кия выбрали для нее, и который превосходил все, что Алекс когда-либо видела, не говоря уже о том, чтобы носить. Когда она впервые посмотрела на свое отражение в зеркале той ночью, она с трудом узнала себя в платье, которое выглядело так, будто было сшито из самого звездного света. Серебристый лиф без бретелек с вырезом в виде сердечка плотно облегал ее талию, а затем волнами расплавленной жидкости стекал на пол. Нити невероятно тонкого Мирокса были вышиты завитками по шелковистой ткани, создавая иллюзию излучения света, когда она двигалась. К этому добавилась ее мерцающая кожа от связи с Ксираксусом, и Алекс почувствовала, что она светится, как звезда на верхушке рождественской елки. И все же она совсем не чувствовала себя безвкусной, особенно в той блестящей роскоши, которую носили окружающие ее люди. Она действительно вписалась в эфирную расу бессмертных, как если бы была одной из них, а не просто человеком, играющим в переодевания.

— Полагаю, ты еще не видела Эйвена? — спросил Нийкс, снимая с проходящего мимо подноса два стеклянных бокала с пузырящейся жидкостью и протягивая один Алекс.

— По-прежнему никаких признаков его присутствия, — ответила она, делая глоток, чтобы не прикусить губу.

Фестиваль был в самом разгаре, как и в течение нескольких часов, но в тот день никто вообще не видел Эйвена. После странно молчаливого возвращения во дворец прошлой ночью Эйвен с мягкой улыбкой проводил ее до комнаты, и с тех пор ни Алекс, ни кто-либо другой его не видели.

В то утро ее разбудили, как обычно, для утреннего спарринга с Нийксом, и он напомнил ей, что, летний банкет или нет, у них остался всего один день, прежде чем она вернется в свое время, и ей нужно максимально использовать его. Бабочки запорхали в животе от его слов, и она с готовностью согласилась, зная, что, хотя она уже так далеко продвинулась благодаря его обучению, всегда есть больше возможностей для совершенствования.

После окончания изнурительной тренировки она позавтракала с Ниидой и сыграла три партии в Стикс с Астофом, прежде чем снова вернуться к тренировкам. Алекс была особенно довольна собой, когда впервые в жизни ей удалось выиграть их спарринг-матч — матч, в котором Нийкс вообще не сдерживался. Одобрительный блеск, появившийся в его глазах, был похвалой, в которой она нуждалась; даже не имело значения, что ей пришлось обработать свои многочисленные раны лэндрой, чтобы залечить любые следы смертной крови, пролитой во время боя. Она сражалась с меярином должным образом… и победила.

К счастью, на этой высокой ноте он объявил, что они расстаются, отпустив ее, чтобы она могла пойти и насладиться вечерними уличными развлечениями, которые продлятся до самого маскарада.

Прогуливаясь по улицам, заполненным людьми, музыкой, едой и всем тем, чем должен быть общегородской праздник, Алекс была вне себя от радости. Она чувствовала себя такой живой, окруженной такой яркой энергией. Акробаты и огненные танцоры покорили публику, а меярины танцевали без стеснения, даже пригласив Алекс присоединиться к ним, их веселье было заразительным.

Когда солнце начало опускаться за горизонт, Алекс вернулась в свою комнату, где Ниида и Кия ждали ее с безудержным волнением, обе уже были одеты в свои собственные потрясающие наряды. Они помогли Алекс надеть волшебное платье, подарив не менее красивую маску, изящно вышитую тонкими нитями Мирокса, которая облегала ее кожу, как будто она родилась в ней. Затем они втроем присоединились к королю и Рока, которых Алекс была рада видеть, учитывая его отсутствие в последнее время; но еще больше ей было приятно отметить его реакцию с открытым ртом, когда он увидел Кию в ее наряде — прежде чем присоединиться к веселящимся гражданам Мейи, многие из пришли в бальный зал.

Алекс почувствовала нотку гордости, глядя на веселящихся меяринов и их ослепительные наряды. Несмотря на то, что она ничего не знала о бессмертной моде, она вместе с Кией и Ниидой сотворила чудо с нарядами. В отделе гардероба не осталось недостатка ни в одном человеке — мужчины и женщины одинаково выглядели достойными быть королями и королевами. И она помогла этому случиться.

Стоя с Нийксом на балконе бального зала, любуясь закатом, Алекс пришла к резкому осознанию того, что ей будет не хватать Мейи прошлого. Наступит завтра, и она больше не будет считаться одной из них; она больше не будет известна как Эйлия меярин, она снова станет Алекс смертной. Она снова станет мишенью яростного гнева будущих советников, а также ненависти королевы, которую стала обожать. Нийкс возненавидит ее, Эйвен снова будет желать ее смерти. А что касается Ксираксуса, она понятия не имела, какая судьба постигнет его, и увидит ли она его когда-нибудь снова.

Конечно, она испытала бы облегчение, вернувшись к нормальной жизни, например, Рока и Кия вместе, а Заин не был разыскиваемым преступником. Она также с нетерпением ждала возможности не беспокоиться о сокрытии своей личности, и ей не терпелось воссоединиться со своими друзьями и семьей, даже если для них не прошло бы и минуты. Но и в этом случае Алекс знала, что навсегда оставит частичку своего сердца в прошлом.

— Что тебя беспокоит, Эйлия? — спросил Нийкс, оторвав взгляд от заходящего солнца и снова посмотрев на него.

— Ничего страшного, Нийкс, — ответила она со вздохом. — Я просто думаю о завтрашнем дне. О будущем.

— Это звучит как слишком весомое соображение для вечеринки, — прервал их новый голос.

Как один, и Алекс, и Нийкс обернулись и увидели Эйвена, стоящего прямо позади них, его глаза смотрели на Алекс с таким нескрываемым благоговением, что она изо всех сил старалась не ерзать от его откровенного изучения.

— Где ты был весь день? — с озабоченно спросил Нийкс.

— Я должен был кое-что сделать, — неопределенно сказал Эйвен, отрывая взгляд от Алекс, чтобы посмотреть на Нийкса. — В последнюю минуту фестиваль имеет большое значение. Но сейчас я здесь.

Вот он действительно был здесь; поразительное черно-золотоевидение, с гордостью носящее цвета Королевского Дома Далмарта, как и остальные члены его семьи.

— На самом деле, я хочу попросить тебя об одолжении, Нийкс, если ты не возражаешь? — спросил Эйвен. — Эйлия, не могла бы ты извинить нас на минутку? Обещаю, я скоро вернусь.

Она кивнула, озадаченная его странной формулировкой, которая подразумевала, что он вернется один. Алекс должна была быстро принять решение… либо она сбежит, а позже предложит предлог для исчезновения, либо она смирится с тем, что это один из последних моментов, которые она когда-либо проведет в дружеских отношениях со своим будущим врагом. Независимо от того, насколько осторожной надо ей быть, она знала, что должна находиться рядом с ним, Алекс еще не была готова попрощаться с Эйвеном прошлого. Поэтому она осталась на месте и терпеливо ждала, глядя на заходящее солнце, заливающее великолепный город и его усеянных улицами тусовщиков.

— Извини, — сказал Эйвен несколько минут спустя, когда он снова подошел к ней. — Должно быть преступлением оставлять такую красивую женщину, как ты, одну в такой вечер, как этот.

Смущенная его тревожно-милым комплиментом, Алекс сказала:

— Здесь происходит много всего, что может меня развлечь.

Эйвен коротко рассмеялся, глядя сверху вниз на праздник.

— Похоже, что все действительно наслаждаются жизнью.

— Ты проделал потрясающую работу, Эйвен, — искренне произнесла Алекс. — Ты должен по-настоящему гордиться собой.

Он отмахнулся от ее похвалы и в шутку сказал:

— Никому нет дела до того, что я сделал; все они просто счастливы носить такую красивую одежду.

Алекс почувствовала, как ее губы приподнялись, зная, что он просто скромничает, и понимая, насколько это нелепо. Вот почему она не была готова закончить свое время с ним, потому что завтра скромный Эйвен уйдет в прошлое… в буквальном смысле.

— У меня есть для тебя сюрприз, — сказал он, его глаза сияли. — Но сначала я хочу…

Чего бы он ни хотел, Алекс не услышала, потому что в этот момент из бального зала донеслись оглушительные аплодисменты, когда труппа артистов начала хореографическое воздушное представление, которое, казалось, бросало вызов гравитации. Как и все зрители, Алекс была загипнотизирована их плавными движениями и гибкими трюками. Только когда она почувствовала нежное прикосновение Эйвена к своему обнаженному плечу, она повернулась, забыв, что он не закончил разговор.

— Ты не возражаешь, если мы пойдем куда-нибудь в тихое место и поговорим? — спросил он, громко перекрикивая усилившуюся музыку и аплодисменты. — Это займет всего минуту.

Она переводила взгляд с него на акробатов и обратно, сомневаюсь. Одно дело было ждать его на балконе, но совсем другое — уйти с вечеринки вместе с ним.

— Пожалуйста, — сказал он, видя ее нерешительность.

Именно уязвимый тон задел ее, побудив слегка кивнуть в знак согласия вопреки здравому смыслу.

Широко улыбаясь, Эйвен подошел ближе и активировал Валиспас. Он ничего не сказал, когда они улетали от дворца, и не произнес ни слова, когда они поднялись на вершину Золотых утесов и продолжили путь в Серебряный лес. Только когда они остановились на краю Раэлии, он повернулся к ней, последние лучи солнечного света пробивались сквозь балдахин и падали на его золотую маску, создавая ангельский эффект.

— Ты помнишь это место? — спросил Эйвен.

«Больше, чем ты можешь себе представить», — подумала она, оглядывая лесистый перекресток, но все, что она сказала, было:

— Да.

— Ты помнишь, что ты сказала мне той ночью?

Этого Алекс не помнила, поэтому покачала головой.

— Ты сказала, что никто не может сказать нам, что мы должны чувствовать, — вспоминал он. — Как принц Мейи, я должен был жить своей жизнью в соответствии с набором ценностей. Я возмущался этим, никогда не зная, верю ли я в то, во что верю, потому что я в это верю, или потому, что это то, чего от меня ожидают. Мое несогласие с отцом по поводу смертных было первым случаем, когда я почувствовал что-то достаточно сильное, чтобы усомниться в своей семье и бороться за то, во что я действительно верил. Это было сильное, пьянящее чувство — отстаивать дело, которое я считал справедливым, когда другие стояли рядом со мной.

Он сделал паузу, перевел дыхание и подошел на шаг ближе.

— Прошлой ночью ты заставила меня понять, насколько я был неправ.

Рот Алекс открылся в беззвучном вздохе.

— Я был так полон решимости доказать, что у меня могут быть другие чувства, что у меня могут быть собственные убеждения, что я был ослеплен своей страстью к тому, что считал справедливым. Я бы не стал прислушиваться к доводам разума… ни моего отца, ни Рока, ни даже твоего. Даже когда начал задаваться вопросом, не был ли я наивен, не было ли это тем большим делом, которое я делал, и тогда слишком боялся изменить свою позицию, опасаясь, что мои чувства снова были не моими собственными, а скорее теми, которых от меня ожидали. Но прошлой ночью, Эйлия, ты помогла мне увидеть, что я неправ, и что даже если это не так, все это не имеет значения.

Он протянул руку, прижимая к ее обнаженной щеке, кончики его пальцев едва касались ее маски. Слишком потрясенная его словами, у нее не хватило присутствия духа отстраниться.

— Я не буду тебе лгать, — сказал он. — Мне все еще не нравится идея о том, что мы так много даем смертным, поскольку я действительно считаю их низшими, независимо от параллелей, которые ты так проницательно подчеркнула с нашей зависимостью от драэкорцев. Но теперь я понимаю, что меярины, гораздо более старые и мудрые, чем я, решили поддержать смертных. Те же самые меярины прислушались к моему голосу и голосам моих Мятежников, и теперь я понимаю, что мне пора уступить руководству нашего города и заставить мой гарсет уйти в отставку. Совет решит, что лучше для нашего будущего и будущего смертных. Я не обязан соглашаться с ними — ты помогла мне понять это, — но как гражданин Мейи, я должен уважать их решение. И сейчас больше, чем когда-либо, я согласен с этим.

Пошатнувшись, Алекс повторила:

— Сейчас больше, чем когда-либо?

Улыбка тронула его губы.

— Давай просто скажем, что в последнее время я не был так… предан своему делу, как следовало бы. Что-то гораздо более важное отвлекало меня.

Вот дерьмо, подумала Алекс, заметив многозначительный взгляд в его глазах. Внезапно осознав, насколько близко они стояли, с его рукой, все еще лежащей на ее щеке, она отстранилась, отступив на шаг.

— Эйвен, — сказала она шепотом.

— Эйлия, конечно, ты должна знать, что я чувствую к тебе.

Она протянула руку между ними, но он проигнорировал это и придвинулся ближе, заставив ее снова отодвинуться назад.

— Эйвен, пожалуйста…

— Кажется, все знают, — сказал он, выглядя одновременно удивленным и слегка раздраженным. — Моя мать в восторге. Очевидно, она выбрала тебя для меня в тот момент, когда впервые увидела тебя. Она благодарит звезды с тех пор, как ты появилась.

Алекс подавила желание застонать. Она думала, что Ниида просто так хорошо относится ко всем. Но теперь она задавалась вопросом, насколько их дружба была связана с тем, что королева видела в ней потенциальную невестку.

Это так нехорошо, подумала Алекс, задаваясь вопросом, как она должна была найти выход из своего нынешнего затруднительного положения, и жалея, что не покинула балкон бального зала, когда у нее была такая возможность.

— Ты собираешься что-нибудь сказать? — спросил Эйвен, все еще направляясь к ней, и теперь они углублялись в густые деревья, окружающие поляну.

Алекс отодвинула тонкую, низко свисающую ветку, которая ткнулась ей в спину, и сломала ее, когда продолжала идти назад через лес.

— Эйвен, я не уверена…

— Я, Эйлия, — прервал он, выражение его лица пылало, когда он размытым движением протянул руку, схватив ее за плечи, чтобы остановить ее отступление. — Я никогда ни в чем не был так уверен в своей жизни.

Алекс чувствовала себя зверем в клетке, пойманным в его объятия. Она пожала плечами, пытаясь сбросить его руки, но он не отпускал ее.

— Подожди минутку, — предложил он. — Подумай об этом, и ты поймешь, что я прав. Что мы правы. Пожалуйста, Эйлия, ты знаешь, что я говорю правду. Разве ты не чувствуешь того же?

«Нийкс!» Алекс отчаянно кричала про себя, не имея ни малейшего представления об этикете, необходимом для того, чтобы осторожно, но эффективно отклонять безответные ухаживания принца. «Эйвен только что сказал мне, что он…»

Она не смогла закончить свою мысль, поэтому она пропустила воспоминание о заявлении Эйвена через их мысленную связь и спросила: «Что мне делать?»

Реакция Нийкса последовала незамедлительно, в ее голове пронеслась череда ругательств, за которыми последовало:

«Я надеялся, что он подождет, пока пройдет фестивальная мания, и тогда это не будет иметь значения, так как ты уйдешь. Но сейчас ничего не поделаешь… ты должна сказать ему правду».

Глаза Алекса расширились.

«Ты с ума сошел?»

«Не ту правду, Эйлия, — сказал Нийкс. — Правду о том, что ты к нему чувствуешь».

«Но мне он не нравится таким, Нийкс, — сказала Алекс. — Ты же знаешь, что не нравится».

«Это не мне ты должна рассказывать, Эйлия. Просто будь нежна… он сейчас уязвим.»

Да, без шуток, подумала Алекс, но она не проецировала это на Нийкса. Вместо этого она снова сосредоточилась на Эйвене, который все еще ждал ее ответа, предполагая, скорее всего, что она последовала его совету «подумать об этом».

Дрожащими руками Алекс протянула руку и приложила пальцы к его сердцу. Его лицо просветлело от ее знакомого жеста, думая, что она соглашается с ним, поэтому она быстро заставила себя тихо сказать:

— Эйвен, мне так жаль, но я просто не испытываю к тебе таких чувств.

Сразу же его сияние исчезло, и как будто само солнце настроилось на его эмоции, свет в лесу померк с наступлением сумерек. Алекс сочла бы это поэтичным, если бы не чувствовала себя так ужасно.

— Ты замечательный друг, — сказала она, не веря, что разыгрывает карту «давай будем друзьями», но поскольку ее практика свиданий с меяринами была не совсем на высоте, ей больше не с чем было работать. — Мне бы не хотелось подвергать это риску, когда я знаю, что не могу ответить тем же, что ты чувствуешь.

В мгновение ока его руки опустились с ее плеч, и он отступил назад, освобождаясь от ее прикосновения. Он провел рукой по своим медовым волосам, не в силах встретиться с ней взглядом.

— Рискуя показаться эгоистичным, я этого не ожидал, — сказал он грубым голосом.

Алекс шагнула к нему.

— Эйвен…

— Нет, — сказал он, подняв руку. — Просто… Просто нет.

И с этими словами он развернулся и твердо зашагал обратно сквозь густые деревья, как будто его единственной целью в жизни стало убраться подальше от нее.

Иди за ним, сказала себе Алекс. Иди за ним, или у тебя не будет шанса попрощаться.

Если она упустит Эйвена из виду, если у него будет шанс отступить в свое отвержение и зализать раны, она знала, что больше не увидит его этой ночью. Скоро он взлетит на Валиспасе и исчезнет. А завтра она уйдет. Она не могла смириться с мыслью, что их последняя встреча в прошлом закончится тем, что он сбежит от нее, потерпев унизительное поражение.

— Эйвен, подожди! — закричала она, подхватив юбку и побежав за ним, не обращая внимания на ветки, цепляющиеся за ее платье, поскольку густой лес сопротивлялся ее поспешным движениям.

— Эйвен, пожалуйста, — сказала она, подходя к нему сзади как раз в тот момент, когда он протискивался мимо тонкой нависающей ветки.

Поскольку вся природа ненавидела Алекс, она не удивилась, когда ветка не сломалась, а вместо этого отлетела назад и ударила ее по лицу, заставив ее вскрикнуть от боли:

— Ой!

Ее испуганный вскрик остановил отступление Эйвена, и он развернулся, по его лицу было видно, что он не осознавал, что она была так близко.

— Звезды, Эйлия, — сказал он, и выражение его лица мгновенно стало извиняющимся. — Я не знал…

— Это не твоя вина, — быстро сказала она ему, быстро моргая, когда глаза наполнились слезами от шлепка. — Я знаю, что ты сделал это не нарочно.

— И все же, — сказал он, слегка наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть ее лицо в тени угасающего света.

— Все в порядке… это даже больше не больно, — солгала она, глядя на его теперь искаженное страданием лицо и задаваясь вопросом, насколько этот взгляд был вызван тем, что он думал, что причинил ей боль, и насколько это было из-за того, как она причинила ему боль. — Честно говоря, я вообще этого не чувствую.

Эйвен стоял неподвижно. Все, что Алекс хотела сделать, это утешить его; извиниться за то, что не ответила на его чувства; дать ему понять, как ей понравилось их совместное времяпрепровождение. Но прежде чем она успела что-либо сказать, его глаза встретились с ее, и она быстро вдохнула, увидев в них мучительный огонь.

Затем, не сказав больше ни слова, он убежал.

В одно мгновение он был там, а в следующее его уже не было.

Алекс разочарованно и печально вздохнула и осторожно пробралась обратно через оставшийся лес, понимая, что единственное, что было хуже, чем то, что она видела его в последний раз, — это его униженное поражение, его паническое униженное поражение.

Расстроенная своими мыслями, как только Алекс добралась до открытого перекрестка, она вызвала Валиспас, но она еще не была готова вернуться во дворец, поэтому направила его, чтобы он привел ее к знакомому месту на краю Золотого утеса.

Стоя там, наблюдая за торжествами в самом разгаре, Алекс воспользовалась моментом, чтобы успокоиться, а затем позвала Нийкса:

«Возможно, ты захочешь проведать Эйвена. Я не уверена, что мое «нежное» было достаточно нежным».

Мысленный вздох был его ответом.

«Что случилось?»

Алекс показала ему, ненавидя то, что ей пришлось смотреть все это снова, и особенно ненавидя выражение его лица в конце. Что-то в этом просто разорвало ее в клочья.

«Где ты?» — спросил Нийкс.

«На вершине утеса», ответила Алекс, зная, что ему не понадобится дополнительная информация, поскольку то место, где она стояла, было тем местом, где заявила на него Права.

«Эйвен ни за что не захочет компании прямо сейчас, но я предполагаю, что тебе это не помешает», — сказал Нийкс. «Оставайся на месте, я буду там через минуту.»

Алекс была благодарна ему за поддержку, даже если в тот момент ей казалось, что она этого не заслуживает. Не тогда, когда она только что причинила столько горя его лучшему другу.

«Мне очень жаль, Нийкс. Я все испортила».

«Заткнись, Эйлия, — сказал он. — Просто скажи мне, что ты хотя бы проявила благодарность, когда он рассказал тебе о своем неожиданном подарке?»

Это заставило Алекса задуматься.

«Его что?»

«Его подарок… Его подарок для тебя». Когда Алекс промолчала, Нийкс добавил: «Разве он не рассказывал тебе о своем сюрпризе? Почему он пропадал весь день? Об одолжении, о котором он меня попросил?»

«Я понятия не имею, о чем ты говоришь», — сказала Алекс, хотя она помнила, как Эйвен упомянул, прежде чем они покинули балкон бального зала, что у него есть для нее сюрприз.

Нийкс издал разочарованный звук, хотя она не была уверена, был ли он направлен на нее или на Эйвена.

«Тогда ты ничего не знаешь о смертных».

Собрав все воедино, Алекс ответила:

«Вообще-то, да. Он сказал мне, что отказывается от своего дела Повстанцев».

Несмотря на то, что она знала, что это не продлится долго, для нее все еще много значило, что Эйвен был готов прислушаться к доводам разума из-за ее поддержки.

«Нет, Эйлия, это не… Я не говорю о его смене убеждений, хотя приятно видеть, что ты помогла ему увидеть причину.»

Его ответ удивил Алекс, поскольку они никогда раньше не обсуждали глубину его связи с гарсет… она намеренно избегала этого вопроса, учитывая то, что она знала о его будущем.

«Кто-то должен был открыть ему глаза на то, как нелепо он себя вел, и свет знает, что он меня не слушал, — продолжил Нийкс. — Я не знаю, что ты ему сказала, но ты хорошо справилась с этим делом».

Алекс не была уверена, уместно ли говорить «спасибо», но прежде чем она смогла это понять, Нийкс заговорил снова.

«Но это не то, что я имел в виду, когда сказал, что ты не знаешь о смертных. Я говорю о тех, кто сегодня вечером находится здесь, в городе.»

Алекс резко дернулась и мысленно прошептала:

«Что?»

«Эйвен потратил весь день на их поиски», — продолжил Нийкс. «Небольшая группа торговцев, которых, по его мнению, ты хотела бы увидеть снова, по крайней мере, так он сказал мне, когда отвел меня в сторону и попросил присмотреть за ними, пока ты не вернешься. Их приглашение было его подарком тебе… жестом его намерения положить конец восстанию против политики отца. Это был его способ показать тебе, что ты значишь для него больше, чем любой план того, что он считает справедливым.»

Алекс чувствовала себя так, словно земля только что ушла у нее из-под ног. Черные точки расплылись по краям ее зрения, когда слова пронеслись в ее памяти, слова, сказанные ей несколько месяцев назад из подземелья, где Д.К. рассказывала ей об истории Мейи: «В следующий раз, когда торговая делегация людей вошла в город, они убили их. Всех их».

«Эйлия?» Нийкс позвал одновременно с Ксираксусом, и дракон почувствовал ее беспокойство. Она не ответила ни на один из них, настолько погрузившись в панику.

— Эйлия?

На этот раз слова были произнесены вслух, так как Нийкс уже поднялся на скалы рядом с ней.

Она одеревенело повернулась к нему и открыла рот, не в силах ответить, не говоря уже о том, чтобы собраться с мыслями.

Он протянул руку, прикоснувшись пальцами к месту прямо под ее глазом, прямо у края маски.

— Звезды, что случилось с твоим лицом?

Потерявшись в панике, Алекс едва расслышала его вопрос.

— Подожди, это… — Нийкс замолчал, сосредоточенно нахмурившись. — В твоих воспоминаниях… — Его лицо побледнело. — Эйлия, это то место, куда тебя ударила ветка?

Оцепенев от страха, она с трудом втянула воздух в свою сжатую грудь.

— Ничего страшного, Нийкс, — прохрипела она. — Сейчас у нас гораздо более серьезная проблема.

Не имело значения, были ли люди сегодня вечером в городе не для торговли… они все равно были торговой делегацией, которая вошла в город. Отчет об истории Д.К., возможно, был неправильным с его подтекстом, но ужас от запомнившихся слов поразил Алекс гораздо сильнее, чем удар любой ветки ей в лицо. Если эта версия истории верна, гарсеты Эйвена собирались уничтожить людей… сегодня ночью.

— Но это не имеет никакого смысла, — сказала Алекс вслух, ее глаза оставались расфокусированными, даже когда Нийкс прошептал ее имя сдавленным голосом.

Игнорируя недавнюю смену убеждений Эйвена, до сих пор не было никаких доказательств того, что он проявлял какое-либо желание убивать смертных — просто чтобы разорвать торговое соглашение. Сегодня вечером он ни за что не собирался устраивать кровавую ярость, которая привела бы к тому, что слова Д.К. сбылись. Чтобы это произошло, ему нужно было что-то невероятно радикальное, чтобы подтолкнуть его к краю пропасти. Что-то, что…

— Эйлия, — снова прошептал Нийкс, на этот раз его полный ужаса тон проник сквозь туман ее разума. — Пожалуйста, скажи мне, что Эйвен не видел твоего лица.

Прежде чем она смогла потерять контроль над своей паникой и нарушить свое обещание, приказав ему забыть о ее лице, он убрал руку, подняв большой палец вверх, чтобы она могла увидеть причину его пораженного выражения.

Кровь.

Темно-красная кровь.

Она хлопнула себя ладонью по щеке, чувствуя тонкий рубец прямо под глазом и струйку крови на коже.

— Нет, — выдохнула она, вспомнив страдальческое выражение лица Эйвена, огненную муку в его взгляде. Это была не его реакция на ее отказ — это была его реакция на то, что он увидел ее кровь. Это была его реакция на осознание того, что ему солгал смертный, предал смертный… Что он влюбился в смертную.

Если и было что-то, что могло вывести Эйвена за грань разумного и превратить его в хладнокровного убийцу, Алекс знала, что это могло быть.

Тогда к ней пришло еще одно воспоминание, которое ускользнуло от нее, когда она попыталась вспомнить его несколько недель назад, поняв, что это было действительное предупреждение от Нийкса из будущего: «Удар ветки решит все. Все изменится… Или, скорее, ничего не будет».

С глазами, полными ужаса, Алекс не стала больше ждать ни секунды. Она с разбегу спрыгнула со скалы и, проигнорировав испуганный крик Нийкса, призвала вокруг себя Валиспас, направляясь прямо ко дворцу.

Глава 34

Сначала Алекс услышала крик, меяринский слух уловили звук задолго до того, как глаза увидели его причину. Разум отключился от безумных криков, заставив потерять контроль над Валиспасом, который бесцеремонно выбросил ее в нескольких улицах от дворца.

Чувствуя себя так, словно она двигалась сквозь туман, Алекс поспешила пробраться сквозь толпу меярин, пока у основания дворца не открылось пространство, где группа вооруженных Зелторов пыталась успокоить тех, кто не мог убежать достаточно быстро. Казалось нереальным думать, что всего несколько минут назад они все смеялись и танцевали. И теперь они кричали.

В отличие от пораженных меярин, пытавшихся убежать, Алекс пробилась вперед, не сводя глаз с гризли, стоявшего перед ней.

Они все были там. Все шестеро. Бенси Хейз и ее собратья-люди. Алекс не могла вспомнить имена остальных, но она узнала их лица. Эйвен нашел их и пригласил на фестиваль… в качестве подарка для Алекс.

Подарка, который он и его гарсет убили в приступе слепой ярости.

На онемевших ногах Алекс подошла и присела на корточки, и подняла берет Бенси, брызги крови на нем, она крепко прижала берет к груди, не обращая внимания на пятно, которое он оставил на ее платье.

Она услышала скулящий звук и огляделась только для того, чтобы понять, что шум исходит от нее. Она сжала дрожащие губы, но звук продолжал звучать в ее голове, как пронзительный звон в ушах.

— Эйлия, что… что здесь произошло? — прошептал Нийкс, очевидно, последовавший за ней со скал.

Она повернулась, чтобы увидеть его побелевшее лицо, его разинутый рот, выражение ужаса, когда он смотрел на бессмысленную, жестокую бойню перед ними.

Именно тогда она все поняла.

Он не имел к этому никакого отношения.

Она уставилась на него, когда пришло осознание. Нийкс, возможно, был лучшим другом Эйвена, возможно, он поддерживал Эйвена, ходил на собрания гарсета, постоянно был рядом с Эйвеном… Но он не имел никакого отношения к смерти людей. Он даже не верил в борьбу со смертными, если его предыдущие слова были правдой.

Нийкс был… Он был невиновен.

И все же, в ее будущем, он был заключен в тюрьму на тысячи лет.

— Мне жаль, Нийкс, — шепотом сказала ему Алекс. — Но я должна нарушить свое обещание.

Он был слишком ошеломлен ужасной сценой, представшей перед ними, чтобы обратить внимание на ее слова, даже отвернуться от вида багрового цвета, разливающегося по освещенной Мироксом городской улице.

Вокруг них меярины в масках все еще кричали и бегали, плакали и кричали, но Алекс игнорировала их всех, чтобы сосредоточиться на том, что нужно было сделать.

Учитывая его близость к Эйвену, Нийкс в конечном итоге окажется в тюрьме за преступление, которого он не совершал, но она сделает все, что в ее силах, чтобы дать ему фору, прежде чем Зелтора начнет выслеживать известных сообщников Эйвена. Это было наименьшее, что она могла сделать после всего, что он сделал, чтобы помочь ей. Он не был ее врагом… ни сейчас, ни в будущем. Теперь она это знала.

— Мне жаль, Нийкс, — снова прошептала она. Жаль за такое многое, столько всего.

— Что здесь произошло? — снова спросил он, наконец, поднимая на нее глаза.

Зная, что секретность больше не имеет значения, Алекс ответила одним словом:

— Эйвен.

Нийкс отшатнулся в неверящем шоке. Алекс наблюдала, как его лицо исказилось болезненной смесью эмоций: опустошение, гнев, печаль; одновременно удивление и, как ни странно, не удивление тем, на что был способен его друг, когда его толкали. Затем, с фиолетовыми глазами, ярко выделяющимися на фоне черной маски, он прошептал:

— Меярин в твоем будущем. Твой враг… тот, кто претендовал на тебя, кто хочет уничтожить мир…

Алекс кивнула, правда, как тиски, сдавила ее грудь.

— Да, это Эйвен. Вот с кем ты учил меня сражаться. Вот кого мне нужно победить, чтобы это видение не сбылось.

Нийкс выглядел так, будто его мир только что рухнул.

— Как он мог… Почему он… Как он мог…

— Мне жаль, Нийкс, — сказала Алекс в третий раз. — Но для того, что произойдет дальше, ты не должен быть где-то близко. Ты должен убраться как можно дальше и как можно быстрее. Поверь мне в этом. Это не будет… — У нее перехватило дыхание, но она сдержала рыдание, прежде чем оно успело вырваться. — Это не будет иметь большого значения, но может иметь хоть какое-то значение.

— Эйлия…

— Не следуй за мной, Нийкс. — Несмотря на то, что она говорила шепотом, ее голос был твердым, поскольку она нарушила свое обещание не отдавать ему приказы против его воли. Она почувствовала напряжение между ними, и слезы навернулись на ее глаза от его страдальческого, понимающего взгляда.

— Эйлия, что…

Прежде чем он смог закончить свой неуместный вопрос, она потянулась вперед и обхватила его руками, притягивая к себе для крепкого, отчаянного объятия.

— Мне так жаль, Нийкс, — прошептала она в последний раз ему на ухо… прости за все, через что ему пришлось пройти, прости за все, от чего она не смогла его защитить. — Но это, по крайней мере, одно обещание, которое я могу сдержать.

Когда он напрягся в ее руках, она молча призвала Аэнару за его спиной, полоснув лезвием по шраму на ладони. Она была настолько онемевшей, что едва почувствовала боль, когда отстранилась и, быстро, как вспышка, потянулась к руке Нийкса, ее клинок вспорол его плоть. Его глаза расширились от понимания, и он попытался вырваться, но было слишком поздно. Алекс уже соединил их окровавленные руки — красную и серебряную.

«Трей Гаверран сае», прошептала она в его разум, сила слов текла между ними. Со слезами извинения, сожаления и страха в глазах она тоже отдала ему свой последний приказ вслух.

— Я отпускаю тебя, Нийкс.

Как будто линия, натянутая между ними, внезапно оборвалась, Алекс почувствовала, что связь, которая связывала их, начала разматываться с Освобождением ее Заявления на него.

Выражение его лица было опустошенным, когда он посмотрел на нее сверху вниз.

— Эйлия…

Она не позволяла себе ждать, чтобы услышать то, что он собирался сказать. Она знала, что эти слова убьют ее, так же как она знала, что ей нужно попасть во дворец, чтобы найти Рока. История рассказывала ей, что Эйвен и его гарсет сбежали после резни, прежде чем зрители смогли их поймать, но она знала, что его скоро найдут и приведут к королю, и когда это произойдет, она должна быть готова.

…Потому что после того, как он принес притворные извинения за свои действия, он затем попытался бы убить своего отца и брата.

Д.К. сказала, что их смертей удалось избежать только благодаря прибытию охранников, но, глядя на хаос на улицах, Алекс предположила, что это может быть неточным пересказом. Она была единственной, кто понимал угрозу, которую Эйвен представлял для своей семьи. Она была единственной, кто знал, как остановить его, прежде чем он сможет причинить больше вреда.

— Не ходи за мной, — снова прошептала она Нийксу. Хотя он больше не был обязан выполнять какие-либо новые команды, эта была дана до того, как она освободила его, и останется в силе, надеясь, что это даст ему шанс отсрочить свое неизбежное заключение как можно дольше.

Бросив последний взгляд на его измученное лицо, она развернулась на каблуках и убежала во дворец.

Алекс неслась вверх по спиральным башням, по пути обходя раненных меяринов. Она не замедлилась, даже когда проплыла мимо Кии, которая обнимала бесчувственную Нииду, и обе посмотрели вверх как раз вовремя, чтобы заметить размытое пятно пробегающей мимо Алекс. Печальные золотистые глаза королевы сказали Алекс, что она знает, что Эйвен виноват… что ее худший кошмар стал явью. Но именно изумрудный взгляд Кии чуть не заставил Алекс споткнуться в ее почти летящих шагах, потому что внимание меярины было приковано к крови из царапины на лице Алекс. Слишком запаниковав, чтобы больше не заботиться о том, чтобы скрывать свою смертность, Алекс не остановилась, игнорируя Кию, когда та шокированное вскрикнула.

«Алекс! Поговори со мной! Что там происходит?»

Пробегая по дворцу, Алекс поняла, что была настолько поглощена собственным страхом, что не слышала, как Ксираксус кричал, требуя ее внимания, с тех пор, как она покинула Золотой утес. Теперь, поднимаясь по парадной лестнице к тронному залу, она крикнула в ответ: «Эйвен только что убил людей, Ксира! Они мертвы! И это все моя вина!»

Ошеломленная тишина настигла ее, прежде чем он ответил:

«Я почти в городе, Алекс. Мы не можем ждать завтрашнего дня… нам нужно вернуть тебя в твое время сейчас, пока с тобой ничего не случилось.»

«Сначала я должна спасти Рока и Астофа», — сказала она, приближаясь к тронному залу. «Мне пришлось…»

Она замолчала, когда до ее ушей донеслись звуки борьбы, а также крики:

— Я не с ним, вы, крегоны! Я тот, кто поймал его… я привел его к вам! Принц Рока только что сказал тебе отпустить меня… так отпустите меня!

— Не имеет значения, что ты не предатель гарсет; ты все еще разыскиваемый преступник, — последовал ворчливый ответ, в то время как звуки борьбы продолжались. — Мы запрем тебя в Таэварге и разберемся с тобой, как только ситуация с принцем будет под контролем.

Когда Алекс завернула за угол и достигла коридора, ведущего в тронный зал, она резко остановилась при виде Заина, сражающегося не с одним, не с двумя, а с шестью Зелторами, пытаясь освободиться от их захвата.

— Эйлия! Что…

Алекс резко обернулась на голос Кии, женщина-меярин погналась за ней. Но у нее не было времени разбираться с Кией прямо сейчас, и у нее не было времени разбираться с Заином… и это потому, что она услышала его выкрикнутые слова:

— Я тот, кто поймал его — я привел его к вам!

Эйвен уже был с королем. И Рока тоже, судя по другому восклицанию Заина. Если Алекс не поторопится…

— Помоги ему! — закричала она Кие, указывая на Заина. — Мне нужно пройти мимо них!

Она не была уверена, было ли это из-за пронзительного звука ее панического голоса или испуганного взгляда, который, как она была уверена, у нее был, но по какой-то причине Кия решила довериться Алекс, бросившись по коридору, чтобы защитить Заина от Зелторы и расчистить путь для Алекс.

Зная, что два ее друга могут постоять за себя, Алекс продвигалась вперед, пока не достигла двойных дверей в тронный зал, ворвалась в них и резко остановилась.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела открывшееся перед ней зрелище: Астоф лежал лицом вниз на земле, серебристая жидкость вытекала из его спины и пачкала его официальную одежду; Рока боролся с Эйвеном, пытаясь удержать брата, но слабел с каждой секундой из-за крови, хлещущей из его бедренной артерии.

При появлении Алекс Эйвен вскочил с того места, где он склонился над Рока, с меча, который он держал, капало серебро на пол.

То немногое, что осталось в ее легких, улетучилось при виде убийственного выражения его лица.

— Ты! — проревел он. — Ты сделала это!

— Эйвен, — прохрипела Алекс, подняв руки в мольбе. — Пожалуйста.

— Они не захотели меня слушать. — Он яростно ткнул клинком в сторону отца и брата. — Они не стали слушать, когда я рассказал им, что ты сделала, кем ты была. Их больше беспокоило то, что случилось с теми паразитами снаружи. — Он прошипел свои последние слова, выбросив руку, чтобы указать на залитые кровью улицы под ними. — Их даже не волновало, что смертный лгал нам неделями, предавал нас, неделями.

— Я не предавала тебя, — прошептала она.

— Я влюбился в тебя! — закричал он, его глаза отливали расплавленным золотом. — Я на самом деле думал… — Он замолчал со сдавленным звуком, поднеся костяшки пальцев ко рту, как будто ему нужно было сдержать свои слова.

— Когда я пришел сюда, — сказал он, понизив голос, но все еще кипя от ярости, — мой собственный отец не поверил мне о тебе, не заботился о тебе, не после того, что мой гарсет и я сделали с его драгоценными смертными. Но Рока… мой дорогой брат… — Эйвен выплюнул это слово, безжалостно наступив сапогом на рану Роки и вызвав отчаянный крик боли у поверженного принца. — Он уже знал.

Желудок Алекс сжался, когда она рванулась вперед, только чтобы снова замереть под взглядом, которым Эйвен смерил ее. Все, что она могла сделать, это с приглушенным шоком наблюдать, как побледневший Рока попытался подняться, но рухнул на свою кровоточащую ногу с еще одним приглушенным стоном.

— Он знал, какая ты мерзавка, и никогда не говорил мне, — прошипел Эйвен. — Человек, которому я доверял больше всего в этом мире… он просто смотрел, смеясь, как я влюбился в отвратительного смертного.

— Эйвен…

— Закрой свой рот, человек! — взревел Эйвен, делая угрожающий шаг вперед, но снова остановился. Он громко вдохнул и повел шеей, словно пытаясь успокоиться. — Единственный способ гарантировать, что наш славный город останется свободным от вашей заразы, — это если я сяду на трон. — Он снова указал на Астофа и Року. — Они должны умереть. Ради Мейи я сделал то, что было необходимо. И, испытав на собственном опыте обман, на который способны вы, отвратительные смертные, я бы сделал это снова в мгновение ока, если бы ты уже не разорвала мое сердце в клочья своим предательством.

У Алекс перехватило горло от рыдания. Эйвен, стоявший перед ней, был не тем, кого она знала в прошлом, но и не тем, кого она знала в будущем. Эйвен ее времени потратил годы, направляя свою ярость, оттачивая сосредоточенность на продуманной стратегии. Но этот Эйвен плевался огнем, ослепленный животной жаждой крови. Если бы он остановился только на мгновение, то понял бы, что все, что он сказал, не имело смысла. Бессмысленное убийство смертных. Убийство собственной семьи. Это не были действия кого-то, кого предали или отвергли. Это были действия того, кто перешагнул грань здравомыслия, того, кто зашел слишком далеко, чтобы вернуться к здравому смыслу.

Только поэтому она поняла, что имеет дело с совсем другой опасностью — совсем не похожей на ту угрозу, которую знала в будущем, — Алекс была готова отреагировать, столкнувшись с тем, что он сделал дальше.

— Король будет мертв через несколько мгновений, — прошептал он с лихорадочным выражением на лице, его взгляд был рассеянным. — Как и мой брат.

И, взмахнув рукой вверх, его меч обрушился на едва приходящего в сознание Рока, целясь прямо в сердце.

Лезвие не достигло своей цели, и это произошло потому, что Алекс прыгнула вперед, вызвав Аэнару вспышкой огня, чтобы встретить его удар в воздухе.

Эйвен оскалился, от силы его ярости дрожь пробежала по ее пылающим рукам.

— Ни один смертный не откажет мне в том, что принадлежит мне по праву, — яростно заявил он. — Меньше всего ты.

И вот тогда он полностью повернулся к ней, нанося удар своим мечом.

Действуя инстинктивно и доверяя тому, чему научилась у Нийкса, Алекс встречала удар Эйвена за ударом, снова и снова, не позволяя себе думать дальше следующего парирования, следующего отклонения, следующего выпада. Он был компетентен, очень компетентен, но его навыки еще не были отточены тысячелетиями, как у Эйвена будущего. И это давало Алекс преимущество перед ним… или, по крайней мере, ставило ее в какое-то равное положение. С каждой атакой, от которой ей удавалось защититься, и с каждым ее собственным ударом его глаза расширялись все больше и больше при осознании того, что она сражалась с ним не как смертная, а как меярин.

И когда шок пересилил его настолько, что одним сильным боковым ударом она смогла выбить меч из его рук, который с грохотом разлетелся по комнате, он стоял, разинув рот, только для того, чтобы прорычать:

— КТО ТЫ?

Именно тогда Алекс сделала кое-что глупое. Что-то чертовски глупое. И это произошло потому, что двери в тронный зал распахнулись, открывая взору помятых в драке Заина и Кию, которая со страхом, исказившим черты её лица, бросилась к Рока, как раз в тот момент, когда Заин двинулся к королю, крича на стражу, которую они, вероятно, только что отправили восвояси. Но когда эти охранники ворвались в комнату, они были настолько ошеломлены этой сценой, что остановились как вкопанные. Им удалось вступить в бой только тогда, когда в комнату ворвалась другая группа меяринов — горстка повстанцев, которых Алекс узнала по полуночной встрече в «Алом воре», — и именно тогда разразился настоящий ад, когда между гарсетом и Зелторой полетели мечи, а Кия и Заин вскочили, чтобы присоединиться к толпе охранников.

Именно наблюдая за всем этим, Алекс глупо отвела глаза от Эйвена, дав ему возможность сделать свой ход против ее неосторожного «я».

Прежде чем она осознала это, он был на ней, его руки накрыли ее, когда они боролись за Аэнару. Она боролась с ним, наблюдая, как агония заполняет его лицо, когда пламя опаляет его плоть; но больно или нет, он не ослабил хватку.

Применив силу, более сильную, чем все, от чего она могла защититься, он толкнул их сцепленные руки по дуге вниз быстрее, чем Алекс смогла остановить. Инерция была слишком велика, чтобы она могла ее остановить, и с тошнотворным хлюпающим звуком ледяное лезвие обрушилось вниз…

…и яростно вонзилась ей в живот.

Алекс судорожно втянула воздух, боль мгновенно затопила ее тело, когда она согнулась в шоке.

«АЛЕКС!» Ксираксус закричал в ее сознании, сопровождаемый огорченным ревом дракона, грохочущего снаружи, эхом разносящимся по городу, как раскат грома.

Она никак не могла ответить ему. Не тогда, когда была ослеплена осколками молнии, пронзающими ее живот; не тогда, когда тонула в воздухе, едва способная втягивать в легкие хриплые, влажные вдохи.

Она опустилась на колени, и когда она это сделала, Эйвен опустился вместе с ней, его руки все еще лежали на ее руках на рукояти клинка, вонзившегося ей в живот.

В глубине души Алекс гадала, сколько времени пройдет, прежде чем Кия и Заин помогут стражникам одолеть гарсет, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь поймет, что она стоит на коленях во власти Эйвена. Но поскольку все еще слышался звон мечей, отдающийся вечным эхом, она знала, что никто не доберется до нее вовремя. Алекс была сама по себе.

Пораженная осознанием того, что она вот-вот умрет, Алекс ничего не могла поделать, когда Эйвен отпустил одну руку и поднял ее к лицу девушки, снимая маску и отбрасывая в сторону. Он долго и пристально смотрел ей в глаза, его окровавленные пальцы обхватили ее щеку в насмешливой ласке, прежде чем он наклонился вперед, чтобы прошептать на ухо:

— Я клянусь звездами, что ты и другие, убитые сегодня ночью, будете первыми из многих. В этом я даю тебе слово.

А затем жестоким рывком он вырвал Аэнару из ее плоти, заставив согнуться пополам и рухнуть к его ногам, ее тело сотрясалось в конвульсиях, а руки слабо прижимались к смертельной ране.

— Ни один смертный никогда не должен был владеть этим клинком, — сказал Эйвен, вставая и безжалостно глядя на нее сверху вниз. — Ты, по крайней мере, никогда больше не испортишь его своей грязью.

Затем он отвернулся от нее, наблюдая за хаосом Зелторы, сражающейся с гарсетом, его челюсти сжались от осознания, что он не сможет закончить то, что начал с королем и Рока. Он издал яростный, разочарованный рык и развернулся на каблуках, убирая Аэнару в пустые ножны на поясе. Оружие было связано с Алекс, так что оно не принадлежало ему для призыва — пока — и она знала, что если у нее хватит сил поднять руку, она сможет призвать его обратно, скрывая меч от принца и от тех невыразимых вещей, которые он будет продолжать делать с ним. Но поскольку ее зрение пугающе быстро угасало, а онемевшее тело задыхалось от недостатка кислорода, все, что она могла делать, это смотреть, как он убегает с ее оружием. Втот момент, когда Эйвен оказался за пределами защиты тронного зала, она знала, что он активирует Валиспас и сбежит из города, из своего дома, из места, которое он не увидит снова в течение тысяч лет, пока сама Алекс не поможет ему вернуться.

С давящимся, тяжело дышащим, всхлипывающим звуком Алекс перевернулась, невидящим взглядом уставившись в роскошный потолок тронного зала, смутно размышляя о порочном круговороте времени, о полной иронии космической шутки, которой была ее жизнь.

Как раз в тот момент, когда ее уши начали переставать слышать, а перед глазами потемнело, двери снова распахнулись, и в комнату, спотыкаясь, вошел Нийкс, прижимая руки к кровоточащему животу, его глаза были дикими в поисках Алекс среди хаоса.

— Нийкс, ты предатель гарсет! — закричал Заин, сражаясь сразу с тремя мятежниками. — Ты заплатишь за то, что сделал… так же, как и остальные твои друзья!

Нийкс проигнорировал его и, пошатываясь, подошел к Алекс, наклонился, чтобы нежно поднять ее на руки.

— Ты, котенок, будешь моей смертью.

И это было последнее, что она услышала, прежде чем ее глаза закатились, и все почернело.

Глава 35

— С ней все будет в порядке.

— Я знаю, что с ней все будет в порядке. Я тот, кто сказал тебе это после того, как засунул ей в горло и в живот столько лэндры, что колотых ран ей хватит на всю жизнь.

— Мне не нужно было, чтобы ты говорил мне… я чувствую это. Медленно, но она выздоравливает.

— Я тоже это чувствую, дракон. Держу пари, больше, чем ты, поскольку сомневаюсь, что ты только что испытал фантомное протыкание своего тонкого кишечника. Между прочим, это не так приятно, как кажется.

— Это звучит совсем не приятно.

— Ты быстро соображаешь, Ксира.

Алекс застонала от жужжащих голосов, желая, чтобы они исчезли, чтобы она могла заснуть, желательно навсегда.

— Эйлия? Ты меня слышишь? Котенок, мне нужно, чтобы ты открыла глаза.

Нежная рука погладила ее по щеке, слегка коснувшись кожи. Она сморщила нос, желая, чтобы это прошло и позволило ей отдохнуть.

— Вот и все, пора просыпаться, — сказал мягкий голос, становясь жестче, — чтобы я мог надрать тебе задницу за то, что ты позволила Эйвену ударить тебя — и, следовательно, меня — в живот.

Со вздохом глаза Алекс открылись, когда воспоминание обо всем, что произошло, промелькнуло в ее голове. Она резко выпрямилась, благодарная, когда рефлексы Нийкса заставили его двигаться достаточно быстро, чтобы избежать столкновения головами.

Судорожно втягивая воздух, как будто она слишком долго находилась под водой, Алекс не смогла удержать свой вес и рухнула обратно на землю. Массивное лицо Ксираксуса немедленно закрыло вид на темное небо над ней, в его глазах была очевидна озабоченность.

— Ты в порядке, Алекс, — успокаивающе сказал дракон. Затем он поправил: — Ну, на самом деле, ты потеряла много крови… слишком много. Ты действительно слаба, так что постарайся не слишком волноваться, иначе снова упадешь в обморок.

— И разве это не было очень весело — нести тебя сюда на Валиспасе и пытаться самому не упасть в обморок от твоих травм, — добавил Нийкс вполголоса.

— Как… Как… — выдохнула она, но у нее не было сил закончить свой вопрос вслух, поэтому Алекс мысленно позвала Нийкса, ошеломленная и встревоженная, когда почувствовала, что связь между ними прочно восстановилась.

«Как ты все еще связан со мной? — спросила она его. — Я Освободила тебя! Я произнесла эти слова! Я сделала именно то, что было сказано в книге!»

— Ты все сделала правильно, — сказал Нийкс вслух. — Но для того, чтобы связь с Требованием была действительно разорвана, получатель ее должен быть готов к освобождению. Когда я почувствовал первоначальное ослабление связи после твоих слов, мне нужно было сказать: «Я принимаю свое Освобождение»… но я этого не сделал. Это я не хотел отпускать связь между нами. Это означает, что твои права на меня все еще в силе.

Ну, в книге, которую она читала, определенно ничего об этом не было.

Алекс поморщилась в замешательстве.

«Но… Нийкс, почему ты… — Она сделала неглубокий вдох и попыталась снова: — Разве ты не хотел освободиться?»

Он одарил ее странной кривой улыбкой.

— Оказывается, с тобой приятно быть рядом, котенок. Как универсальный развлекательный магазин. Кто бы добровольно отказался от такого развлечения?

«У меня сейчас нет сил на то, что ты называешь «юмором, — сказала ему Алекс. — Пожалуйста, Нийкс. Я не понимаю».

Его лицо стало серьезным, и он помог ей сесть, прислонившись к передней ноге Ксираксуса. Это движение дорого ей обошлось: боль пронзила ее живот, а зрение расплылось по краям, Нийкс вздрогнул вместе с ней. Когда она снова смогла сосредоточиться, то обнаружила, что они находятся на смотровой площадке на вершине Золотых утесов. Должно быть, прошло несколько часов с тех пор, как она была там в последний раз, поскольку луна уже по-настоящему взошла на небе.

— Ты не можешь быть здесь, — сумела выдохнуть она, глядя на Нийкса широко раскрытыми глазами. — Они думают, что ты один из гарсетов. Тебе нужно убраться отсюда как можно дальше, прежде чем они придут за тобой.

— Мне некуда пойти, здесь будет достаточно далеко, — тихо ответил Нийкс. — И поскольку ты так решительно настроена на то, чтобы я попытался сбежать, я должен предположить, что в твоем будущем я этого не сделаю.

Алекс не могла выдержать его взгляда, но это само по себе было красноречиво.

Нийкс вздохнул и легонько толкнул ее в плечо, возвращая ее внимание к нему.

— Ты очень слаба, Эйлия, но здесь ты не в безопасности. Эйвен, возможно, сбежал, но если я его знаю — а я знаю, — он все еще будет поблизости, по крайней мере, до тех пор, пока он больше не сможет найти убежище в городе. Ксираксус уверен, что теперь у него есть силы вернуть тебя в твое будущее, поэтому ты должна пойти с ним. Сегодня вечером.

Алекс кивнула, зная, что пришло время. Она уже причинила достаточно вреда. Насколько она знала, неправильный чих мог вызвать следующий медоранский эквивалент бубонной чумы, настолько ей везло в последнее время.

— Ты сначала ответишь на мой вопрос? — хрипло взмолилась она, ей нужно было знать. — Ты скажешь мне, почему ты не позволил мне освободить тебя?

— Эйлия, я только что узнал, что мой лучший друг превратился в разъяренного психопата, — тихо сказал Нийкс. — Я достаточно умен, чтобы понимать, что просто по ассоциации на меня автоматически навешивают ярлык предателя, и никто не поверит в обратное, поскольку я добровольно посещал собрания повстанцев, которые он устраивал, с большим количеством свидетелей, чтобы засвидетельствовать это. Никто никогда не поверит, что я был там только для того, чтобы убедиться, что Эйвен не замышляет ничего слишком глупого.

Нийкс покачал головой, злясь на себя.

— Наряду со всем этим, ты только что сказала мне, что это его ты должна победить, чтобы избежать разрушения этого мира. — Он поднял бровь и закончил: — Ты действительно думаешь, что я был готов рискнуть твоей смертью здесь, в прошлом, если бы это означало, что это было будущее, к которому мы направлялись?

— Как ты узнал, что я буду в опасности? — спросила Алекс, уверенная, что она ничего не выдала ранее о том, что собирается встретиться с Эйвеном во дворце.

Выражение лица Нийкса было таким же сухим, как и его тон, когда он ответил:

— Эйлия, ты сказала мне не следовать за тобой. На будущее, это явный провал.

Нахмурившись, Алекс спросила:

— Ты прав, я действительно говорила тебе не следовать за мной. Вообще-то, я приказала тебе. Ты не должен был быть…

— Я не следил за тобой, технически нет, — вмешался Нийкс. — Я просто решил, что хочу прогуляться по дворцу, и я просто случайно посетил каждую комнату, пока случайно не наткнулся на тебя. Лазейки, котенок. Всегда есть лазейки.

Алекс медленно закрыла глаза, чувствуя себя очень усталой. Но внезапная решимость овладела ею, и она снова открыла их.

— Нийкс, ты должен позволить мне освободить тебя от Заявления.

— Я не должен делать ничего подобного, — ответил он. — Кто-то должен убедиться, что ты останешься в живых достаточно долго, чтобы спасти будущее. Кто может быть лучше меня, ведь я чувствую все, что чувствуешь ты? Даже твой дрейкон здесь получает только впечатления о твоем эмоциональном здоровье, а не о физическом. Это беспроигрышный вариант для тебя, между нами двумя.

— Нийкс, послушай меня, — твердо сказала Алекс, ненавидя себя за это, но все равно делая это. — Ты примешь Освобождение от моей связи с тобой.

Когда знакомый рывок не последовал за ее командой, Алекс нахмурилась, а Нийкс издал самодовольный смешок.

— Прости, котенок, но на самом деле ты больше не претендуешь на меня, мы просто связаны кровью. Считай это повышением. Все преимущества из работы кукловода.

Алекс посмотрела на него с тревогой и недоумением.

— Ты освободила меня от своих притязаний на мою волю, — объяснил Нийкс. — Но, решив не принимать это Освобождение, я сохранил связь между нами. Поскольку это был мой выбор, это вернуло мне свободу воли, позволив нам сохранить все остальные бонусы, такие как то, что я разделяю твою смерть, и то, что мы вторгаемся в сознание друг друга.

Губы Алекс дрогнули от его ироничных слов, несмотря на здравый смысл. Но она заставила себя успокоиться и сказала:

— Ты не понимаешь, Нийкс. Если ты не позволишь мне Освободить тебя должным образом, я не могу сказать тебе, что произойдет, когда я вернусь в свое время. Твое будущее…

— Эх, так я в твоем будущем? — вмешался он. — По крайней мере, хорошо, что это подтвердилось. Но не говори мне больше. По тому, как ты на меня смотришь, я догадываюсь, что, наверное, будет лучше, если я не буду знать, какие радостные времена меня ждут.

Алекс скривилась от его безразличного отношения, расстроенная тем, что он не воспринимал ее всерьез.

— Эй, — сказал он намеренно успокаивающим тоном, протягивая руку, чтобы сжать ее плечо. — Я понимаю, хорошо? Или я этого не делаю, и это тоже нормально. Но в любом случае, ты должна признать, что это мое решение, и я его придерживаюсь. Позволь мне совершить здесь благородный поступок. Свет знает, для меня это редкое событие.

Глядя в его ясные глаза, Алекс знала, что он не собирается уступать, поэтому она сделала единственное, что могла в своем измученном состоянии — кивнула.

— Хорошо, — сказал он, снова сжимая ее, а затем отпуская. — Теперь…

Всемогущим движением Ксираксус выскользнул из-под Алекс, заставив ее растянуться на спине с возгласом боли, когда он расправил над ними свои крылья.

— Они приближаются! — прошипел дракон, его глаза были прикованы к горизонту, видя что-то, что их меяринское зрение не могло обнаружить. — Мы должны поторопиться!

— Вставай, Эйлия, — сразу же сказал Нийкс, наклоняясь, чтобы осторожно поднять ее на руки. Она понятия не имела, как ему удавалось с такой легкостью поднимать ее вес или преодолевать боль от колотой раны, на заживление которой уходило гораздо больше времени, чем обычно. Все, что он сделал, это слегка поморщился, устраивая Алекс, пока она не села на дракона. Тем временем она изо всех сил старалась оставаться в сознании и не блевать от невыносимой боли от раны.

— Это из-за Аэнары, — сказал Нийкс, прочитав смущенное выражение лица Алекс от боли, которую они оба почувствовали, когда он поспешно обернул ремешок из черных траесосов вокруг ее торса, закрепив его как ремень безопасности в петле спереди Ксираксуса и обратно. — Лэндре нужно больше времени, чтобы справиться с воздействием клинка. Рана затянулась, но тебе все еще нужно время, чтобы зажить.

Алекс кивнула, в основном в попытке не дать своим глазам закрыться, и сказала:

— То же самое случилось со мной в прошлый раз, когда меня ударила Аэнара. Флетчер сказал, что я тогда тоже чуть не умерла.

— Ты пережила то, значит, сможешь пережить и это, — резко сказал Нийкс. — Я не шучу, котенок. Я надеру тебе задницу, если ты умрешь и заберешь меня с собой.

— Я не думаю, что по-человечески возможно надрать мне задницу, если я уже мертва, — пробормотала Алекс, усталость переполняла ее.

— Хорошо, что я тогда не человек, — последовал беззаботный ответ Нийкса. — Теперь, сосредоточься, — сказал он, дергая за крепления траесоса. — Это для того, чтобы ты не свалилась на полпути через абрассу, когда потеряешь сознание… а ты упадешь, учитывая твое нынешнее состояние особости.

— Будь милым, — невнятно произнесла Алекс.

— Когда ты доберешься до своей цели, призови Аэнару, чтобы он прорвался через траесос и…

Алекс покачала головой и перебила:

— Не могу этого сделать. Эйвен украл его у меня. Я сейчас едва могу поднять руку, и у меня определенно нет сил вернуть его обратно.

— Эйвен украл его у тебя здесь, Эйлия, — настойчиво сказал Нийкс, беспокойно глядя на скалы. — Прямо сейчас он может претендовать на владение клинком, и со временем он сможет манипулировать им небольшими способами, например, изменять длину и вызывать его на короткие расстояния. Но ты связана с ним, и поскольку ты прибыла сюда с ним в своем распоряжении, когда ты вернешься в свое время, это твое оружие, а не его.

Это было правдой, поскольку технически Алекс уже забрала его у него в свое время. У Эйвена будущего определенно больше не было Аэнары в распоряжении.

— Итак, я разрежу свои путы… — подсказала Алекс, понимая в глубине своего вялого разума, что у них мало времени.

— С Аэнарой, — продолжил Нийкс, теперь его голос звучал торопливо. — Несущий Свет может пронзить что угодно, даже самую чистую тьму. Я бы привязал тебя Моксирилом, но поскольку траесос — это вещество, полученное непосредственно из абрассы, думаю, оно лучше обезопасит тебя, когда ты снова отключишься.

— Перестань выставлять меня такой слабой.

Он сверкнул улыбкой.

— Без обид, котенок, но какими бы удивительными ни были мои навыки дрессировки, всему этому, — он указал на себя, — нельзя научить. Тебе придется придерживаться своего статуса слабачки, пока ты не докажешь, что я ошибаюсь.

Алекс открыла рот, чтобы ответить, но Ксираксус прервал ее:

— Они почти настигли нас… мы должны идти! Сейчас же!

Его слова вернули Алекс немного здравого смысла, и она посмотрела на Нийкса с растущим страхом.

— Иди, Нийкс. Ты должен убраться отсюда.

Нийкс проигнорировал ее.

— Уведи ее отсюда, Ксира. Я задержу их.

— Что? — Алекс выдохнула. — Нийкс, нет! Ты должен уйти!

Но ее слова были заглушены хлопаньем огромных крыльев Ксираксуса, взметнувших деревья вокруг них и разбросавших камни по склону утеса. Сильным толчком он оттолкнулся от края и взмыл в небо как раз в тот момент, когда Алекс стала свидетелем того, как дюжина Зелторов прибыла и вступила в бой с Нийксом.

«Нийкс! Убирайся оттуда!» закричала она, когда Ксираксус рванулся вверх, летя все быстрее и быстрее, сила ветра причиняла боль ее нежному телу.

«Я никогда не забуду тебя, котенок», — ответил Нийкс, и она наблюдала, как огромное количество нападавших одолело его и затащило на Валиспас, который, как знал Алекс, предлагал билет в один конец в тюрьму Таэварг.

«Нийкс…» — прошептала она, не в силах закончить, так как ее разум был переполнен эмоциями.

«Скоро увидимся, мой смертный друг», — прошептал он ей в ответ, неосознанно повторяя слова, которые сказал ей однажды раньше — в далеком будущем. «Но не так скоро, как ты увидишь меня».

Это было последнее, что Алекс услышала от него, прежде чем перед ней возникла знакомая чернильная тьма, чернее ночного неба, чернее любой черноты, которую она когда-либо видела.

«Держись, Алекс! — сказал Ксираксус. — Это будет нелегко!»

Алекс. Алекс, проснись.

— Алекс! Ты должна проснуться!

ПРОСНИСЬ, АЛЕКС!

Вздрогнув, Алекс пришла в себя, ее веки дрогнули, открылись, и она обнаружила, что навалилась на Ксираксуса, удерживаемая на месте на его спине благодаря связям траесоса.

Она в замешательстве огляделась, увидев, что они снова взгромоздились на вершину Золотых утесов, но ни Нийкса, ни Зелторы не было видно. Лето сменилось густым снегом, покрывавшим землю и покрывавшим город вдалеке пылью. К тому же была середина дня, а не лунная ночь, от которой она сбежала. Однако одна вещь осталась прежней… ее тонкая, шелковая официальная одежда, заставившая Алекс замерзнуть до глубины души.

— Ксира? — невнятно произнесла Алекс сквозь стучащие зубы.

— Алекс, тебе нужно поторопиться, — сказал он, его голос звучал встревоженно. — Разбудить тебя оказалось труднее, чем я ожидал.

— Все в порядке, Ксира, — пробормотала Алекс. — Я просто устала. — И до смешного болит, подумала она, ее дрожащее тело усиливало пульсацию в животе. Тем не менее, агония значительно уменьшилась, ранее мучительная боль теперь сменилась тем, что ощущалось как огромный синяк на ее животе, в отличие от лезвия, все еще вращающегося в ее внутренностях.

— Я рад, что с тобой все в порядке, Алекс, правда рад. Но я пробыл здесь слишком долго… абрасса закрывается. У меня не так много времени, чтобы вернуться домой. Эйвен все еще рядом и увидит наше возвращение через Пустоту. И в твоем состоянии ты не в том положении, чтобы встречаться с ним лицом к лицу. Нам обоим нужно убираться отсюда, и побыстрее.

Волна адреналина пронзила Алекс, и она заставила себя выпрямиться, не обращая внимания на боль в животе и пронизывающий холод. Девушка без колебаний призвала Аэнару, испытав огромное облегчение, когда оружие материализовалось во вспышке пламени.

Не теряя времени, Алекс разрезала путы. Простое прикосновение Аэнары полностью сожгло нити траесоса, разрушив их еще до того, как они успели достичь земли.

Она быстро соскользнула на снег, поморщившись, когда движение задело рану. Затем посмотрела на Ксираксуса, с внезапной печалью осознав, что, вероятно, это последний раз, когда она его видит.

— Не расстраивайся, — тихо сказал он, чувствуя, как у нее тяжело на сердце. Дракон наклонил свою большую голову к ее лицу, его огненно-голубые глаза были такими же мягкими, как всегда. — Ты помнишь клятву, которую я дал, чтобы создать связь между нами?

Алекс покачала головой, пытаясь подавить желание поддаться своей печали.

— Это переводится как: «Сердце я отдаю тебе, душу, чтобы поделиться, силу и разум, как здесь, так и там. Вечно и навсегда, ваэлиана».

Алекс вспомнила это, увидев его воспоминания, произнесенные на мелодичном, музыкальном языке, который, как она теперь знала, принадлежал Тиа Ауранс.

— Вечно и навсегда, Алекс, — повторил Ксираксус, мягко подталкивая ее локтем. — И здесь, и там.

Стиснув зубы от наворачивающихся слез, она обхватила его морду руками, едва успев обойти его на полпути, но все еще чувствуя утешение от их объятий.

— Я буду так сильно скучать по тебе, Ксира.

— И я, — сказал он. — Но мы связаны узами, отныне и навсегда. Ни время, ни расстояние не могут этого изменить.

Не обращая внимания на боль, она крепко сжала его, вложив всю свою любовь в объятия, прежде чем отпустить его, сознавая, что время имеет решающее значение.

— Я надеюсь увидеть тебя снова, мой друг, — многозначительно сказал он ей. А затем, в последний раз потерев голову, он присел на корточки и спрыгнул со снежного утеса в небо, открыв чернильную абрассу и исчезнув из виду.

Глава 36

Прерывисто вздохнув, Алекс поняла, что ей нужно двигаться, прежде чем Эйвен догонит ее. Вероятно, он был в ярости, потеряв свой единственный шанс заполучить дракона, если, конечно, он не знал другую Тиа Ауранс, желающую быть схваченной, чтобы убедиться, что путешествие Алекс в прошлое привело к событиям их текущего времени. Как бы она ни была раздражена на Леди Тайн за то, что та не предупредила о катастрофических последствиях, за которые она будет нести ответственность, Алекс все еще надеялась, что древняя женщина сможет избежать гнева Эйвена невредимой. Все, что она могла сделать, это поверить в веру Ксираксуса в то, что Айз Даега способна справиться сама.

Треск в кустах достиг обостренного слуха Алекс, звук все еще был далеко, но достаточно громкий, чтобы напомнить ей, что она не должна медлить. Она вызвала Валиспас, но обнаружила, что не может призвать его. Подумав, что, возможно, недостаточно сосредоточилась, она попробовала еще раз, но безрезультатно. Когда ее третья попытка провалилась, Алекс с ужасом осознала, что теперь, благодаря лишению Эйвена наследства, его кровь была аннулирована — кровь в ее венах — и теперь ни один из них не мог получить доступ к невидимым американским горкам.

Придумав очень неприятное слово, которое ужаснуло бы ее мать, Алекс прошлась по краю обрыва, задаваясь вопросом, хватит ли у нее сил совершить изнурительный спуск по обледенелой скале. По опыту она знала, что летом это было достаточно сложно, но теперь, когда ее пронзили пылающим мечом, это было бы еще сложнее — невозможно. Это оставляло ей только один вариант, если она хотела вернуться в город самостоятельно.

Схватив подол своего окровавленного платья, которое определенно знавало лучшие дни, Алекс заставила себя бежать, тяжело дыша от ледяного воздуха, обжигающего легкие, и от тряски все еще заживающей раны.

Она остановилась на вершине ближайшего водопада, зная, что прыжок через край будет самым быстрым и безопасным погружением в долину. Но она также понимала, что погружение в ледяную воду с ее и без того ослабленным, лишенным крови телом, вполне возможно, приведет ее в почти кататоническое состояние гипотермии.

Беспокойно расхаживая по краю, она быстро приняла решение и убежала в лес, схватив пригоршню лэндры, когда услышала звук приближающихся шагов Эйвена.

Воткнув Аэнару в один из цветков, Алекс проглотила глоток липкого нектара, с облегчением обнаружив, что, несмотря на то, сколько его уже было в ее крови, целебное растение все равно дало ей мгновенный толчок и согрело изнутри. Обхватив пальцами оставшиеся стебли, она развернулась на каблуках, побежала обратно к краю утеса и, прежде чем смогла отговорить себя от этого, прыгнула с водопада.

Погружаясь в ледяную воду, Алекс где-то в глубине души осознавала, насколько ей невероятно холодно. Но благодаря тому, что лэндра стреляла по ее нервным окончаниям, температура была не такой изнурительной, как она предполагала. И когда, наконец, больно — о, так больно — врезалась в поверхность реки, Алекс смогла доплыть до берега и вытащить быстро немеющее тело на лед.

Руки тряслись так сильно, что она изо всех сил пыталась снова призвать Аэнару; Алекс пришлось проглотить один из цветов большими кусками, прежде чем смогла успокоить пальцы настолько, чтобы разрезать еще один и проглотить жидкость внутри. Потребовалось целых три часа, прежде чем Алекс смогла подняться на ноги, тряся головой от двоения в глазах и удивляясь в каком-то шоковом тумане, как ей удалось сохранить свои изящные каблуки, несмотря на все, через что она прошла в последние несколько часов.

Переходя шаг за шагом во все более быстрый бег, от которого кровь циркулировала вокруг ее почти замерзших конечностей, Алекс пробиралась по заснеженным улицам города, пробегая мимо потрясенных меяринов, которые наблюдали за ее состоянием смятения. Она знала, что, должно быть, выглядит ужасно, промокшая насквозь в потрясающем платье с зияющей дырой посередине, запятнанной кровью смертных. А потом появился золотистый блеск ее ваэлианской кожи. Учитывая все это, она не очень удивилась, когда они испуганно закричали и обошли ее стороной.

Задыхаясь от напряжения, вызванного бегом, и только с помощью подпитывающей ее лэндры, Алекс двигалась вперед, не обращая внимания на боль, не обращая внимания на холод, не обращая внимания на растущее ухудшение уровня ее энергии. Шаг за шагом она летела по городу, пока не добралась до здания, которое до этого посещала только однажды глубокой ночью. Ворвавшись в темный вестибюль, Алекс резко остановилась, высматривая признаки кого-нибудь, кто мог бы ее остановить. Но там никого не было. Ни охраны, ничего; точно так же, как когда она в последний раз была там с Рока. Очевидно, Траеварг был достаточно непроницаем со своим фондом траесоса, чтобы не нуждаться обеспечении безопасности. Факт, за который Алекс была благодарна.

Сердце бешено колотилось в груди, она сбежала вниз по лестнице и по лабиринту коридоров, пока не остановилась перед невероятно толстой дверью камеры, которая, как она помнила, принадлежала Нийксу. Стоя перед ней, Алекс не знала, что думать и что чувствовать. Она понятия не имела, что собирается найти внутри, понятия не имела, какой меярин окажется за дверью… дерзкий, но заботливый Нийкс, которого она оставила в прошлом, или Нийкс, у которого были тысячелетия, чтобы горько гнить в тюрьме. Он напугал ее, Нийкс из будущего… но это было тогда, когда она его еще не знала.

Покачав головой, Алекс намеренно прогнала прочь свои страхи. Несмотря на все его недостатки, Нийкс был одним из самых сильных меяринов, которых она знала. И даже если он сошел с ума от времени, проведенного в изоляции в Таеварге, факт оставался фактом: он был заключен в тюрьму за преступление, которого никогда не совершал. Ему давно пора было стать свободным.

Зная, что поступает правильно, Алекс шагнула вперед, отчаянно надеясь, что часть Нийкса, которого она знала, осталась в нем.

Покосившись на замок, в который Рока вставил свой ключ с гравировкой Мирокса, чтобы открыть камеру, Алекс вспомнила, что единственной вещью, достаточно мощной, чтобы уничтожить траесос, была чистая световая энергия звезд. Алекс знала, что Аэнара может проникнуть даже сквозь самую чистую тьму, и это также было создано Тиа Ауранс — расой за пределами звезд.

С самодовольной улыбкой — и осознанием того, что она уже видела, как клинок делал с узами, которые связывали ее с Ксираксусом через Пустоту, — Алекс призвала оружие, на этот раз уверенная, что что-то должно было пойти ей на пользу. Погрузив пылающее острие лезвия в замок, она нисколько не удивилась, когда синий огонь охватил всю дверь, растворяя ее до тех пор, пока по краям не остались только расплавленные осколки черного хрусталя.

Отослав Аэнару прочь, Алекс нерешительно шагнула через все еще тлеющие руины двери, пока не остановилась внутри камеры.

Вот он, стоит у дальней стены, выглядит так же, но в то же время так, так по-другому. Исчез его здоровый загар, гордая осанка, уверенная, непринужденная улыбка. Он также выглядел старше. Не сильно, но достаточно, чтобы было заметно. Но именно его аметистовые глаза заставили ее резко вздохнуть от беспокойства, когда он смотрел на нее без каких-либо заметных эмоций. Его лицо, его выражение, все в нем было совершенно, пугающе пустым.

— Ты выглядишь по-другому, — сумела выдавить она.

Молчание между ними, казалось, длилось целую жизнь, пока он смотрел на ее окровавленное, изодранное тело.

— Забавно, — наконец сказал он, проводя взглядом по ее обнаженной коже и явно отмечая мерцание ее связи с Ксираксусом, которым она, конечно, не щеголяла, когда в последний раз посещала его камеру. — Я собирался сказать, что ты выглядишь точно так же, как я помню. Время было благосклонно к тебе, Эйлия.

Алекс почувствовала, как что-то в ней расслабилось от слов Нийкса, еще больше, когда намек на улыбку коснулся его губ. Когда это произошло, она судорожно выдохнула и полетела вперед, бросаясь в его объятия.

Он издал болезненный хрюкающий звук, поймав ее на лету, сказав:

— Полегче, котенок. Я чувствую себя так, словно меня снова ударили ножом в живот, благодаря тебе. В первый раз это было невесело; я мог бы обойтись и без повторения.

Смех вырвался из Алекс, когда она отстранилась от него, проводя под своими глазами, вытирая слезы, когда ослабила хватку и отступила назад.

— Прости. Просто так приятно видеть, что ты такой… ты.

Он приподнял бровь.

— Кем еще я мог бы быть?

Она послала ему взгляд «серьезно?» и сказала:

— Как насчет того придурка, который намекнул, что я была одним из гарсетов Эйвена, когда я впервые посетила Мейю?

Он махнул рукой.

— Мне было одиноко. Я подумал, что если бы у меня был сокамерник, здесь было бы гораздо интереснее. Особенно, если бы я мог пытать тебя всем, что знал о тебе до того, как ты встретила меня.

Алекс прищурилась.

— А как насчет супер мерзавца несколько недель назад, который, как я думала, собирался раздавить мне трахею?

На мгновение он казался озадаченным, прежде чем выражение его лица прояснилось.

— Для меня это было всего несколько дней назад, Эйлия. И этот «супер мерзавец», как ты его называешь, был результатом нетерпеливого ожидания любых новостей о твоем появлении, исчезновении или повторном появлении в любом временном потоке. Тысячи лет я только и делал, что ждал. Когда ты пришла с Рока той ночью, это, возможно, превысило пределы моего терпения. — Странно, но уголки его рта скривились. — Но теперь ты знаешь, что я никогда бы не причинил тебе боль… если бы не хотел, чтобы ты причинила боль и мне.

— Значит, она все еще на месте? — спросила Алекс, зная, что он имеет в виду, но нуждаясь в подтверждении, хотя он уже упоминал о своем больном животе. — Связь?

— Поскольку я чувствую, что у меня обморожение ползет вверх по конечностям, я собираюсь сказать «да», — сухо сказал Нийкс в ее сознании.

Алекс не могла в это поверить. Она не могла поверить ни чему из этого. Внезапно охваченная волной эмоций, она посмотрела на него и прошептала:

— Нийкс, это все моя вина.

Его реакция была мгновенной.

— Я знаю.

— Все, что произошло — Эйвен убил тех людей — он сделал это, потому что был зол на меня. Он был изгнан из-за меня. Он ненавидит смертных из-за меня. Кто он сегодня — это все моя вина. — Она запустила пальцы в волосы, сильно потянув за них. — Никто не вспомнит, Нийкс. Они подумают, что это был просто какой-то… просто какой-то случайный, безликий, безымянный смертный. Никто из них понятия не имеет, что я виновата в самой большой угрозе этому городу. Этому миру.

— И ты не можешь им сказать.

Алекс резко подняла голову.

— Как ты думаешь, что с тобой будет, если они узнают, Эйлия? — спросил он, прочитав ее взгляд. — Как ты думаешь, что произойдет, если Эйвен узнает? Что произойдет, если он поймет, что смертная, которую он винит в том, что потерял все, жива, спустя тысячи лет после того, как нанес ей смертельный удар?

— Это было бы нехорошо, — пробормотала Алекс, опуская взгляд.

Нийкс горько рассмеялся.

— Нет, это не так. Это только усугубило бы и без того плохую ситуацию. И поверь мне, ситуация уже намного хуже, чем ты могла себе представить. — Он потянулся к ней, запрокидывая ее голову, чтобы встретиться взглядом. — Ты знаешь, какой кошмар преследовал меня все эти годы? — На ее быстрое пожатие он сказал: — Видение будущего, я видел твоими глазами. Это пугает меня, котенок, потому что я знаю — я знаю — мы так близки к тому, чтобы увидеть, как это будущее сбудется. Все зависит от тебя.

Алекс ненавидела слышать его слова, ненавидела их давление.

— Я не понимал этого много лет назад, — сказал Нийкс. — Даже после того, как ты ушла, я не понимал, почему ты, одна смертная среди стольких, утверждала, что ты единственный человек, у которого есть шанс победить его. Для меня это не имело смысла, даже с твоей ваэлианой и твоей связью с Аэнарой. Почему не Рока? Заин? Кия? Звезды, даже я? Я не хочу тебя обидеть, но, несмотря на кровь, текущую в твоих жилах, ты не меярин, Эйлия. Все тренировки в мире этого не изменят. Так почему же ты должна нести бремя завоевания Эйвена?

Алекс открыла рот, чтобы ответить своим искренним согласием, но он продолжил, прежде чем она успела вымолвить хоть слово.

— Но теперь я понимаю. Возможно, я был заперт здесь на протяжении многих лет, но я знаю больше, чем ты можешь себе представить. — Он прервал зрительный контакт, рассеянно глядя поверх ее плеча. — Эйвен могущественен сверх всякой меры, даже сверх того, во что может поверить Рока. Я не буду лгать тебе, котенок. Я бы хотел, чтобы мне не приходилось этого говорить, но я не уверен… Я не уверен, что ты сможешь одолеть его.

Алекс проглотила свой страх, ненавидя осознание того, что он не сказал бы ничего подобного, если бы не имел это в виду.

— Но я также знаю, что если ты не сможешь, то никто не сможет, — мягко продолжил Нийкс, снова встречаясь с ней взглядом. — То, что Эйвен сделал за эти годы, количество существ, на которых он претендовал, это превратило его во что-то другое. То, чем ни один мужчина или женщина, смертный или бессмертный, никогда не должны становиться. — Его взгляд снова расфокусировался, когда он добавил: — Я слышал слухи… Ужасные, невыразимые слухи о том, на что он сейчас способен. Если это правда, то в этом мире нет никого, кто мог бы противостоять ему… никого, кроме тебя.

— Но почему, Нийкс? — прошептала Алекс. — Почему именно я?

— Из-за твоего дара, Александра Дженнингс, — сказал он, впервые используя ее настоящее имя и показывая, что он действительно знал намного больше, чем следовало, учитывая его тюремное заключение. — Сила твоей воли — это то, на что ты можешь рассчитывать, чтобы защитить себя от него; надеюсь, чтобы защитить нас всех от него. Людей, меярин, драэкоран; жизненные силы, текущие внутри тебя, составляют летучий коктейль, Эйлия. Даже будучи смертной, ты сумела освободиться от его Заявления благодаря чистой силе воли. Представь, насколько сильнее теперь этот твой дар, дополненный не одной, а двумя бессмертными узами. Сама по себе, независимо от обстоятельств, твоя воля безраздельно властвует над его волей.

Прежде чем он успел сказать что-то еще — или она смогла ответить — тихий писк раздался от предмета, спрятанного в рваном одеяле на тюфяке Нийкса. Его глаза блуждали по нему, пока он слушал, и когда гудки закончились, он сжал челюсти, а все остальное тело напряглось от напряжения.

Он снова повернулся к Алекс, и черты его лица смягчились.

— Я сказал, что не уверен, сможешь ли ты победить его, Эйлия, — прошептал Нийкс. — Но, клянусь звездами, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе попробовать.

Она нахмурилась, увидев извиняющееся выражение на его лице, не понимая, но затем так же быстро, как вспышка, он потянулся вперед и ущипнул пальцами ее за шею, заставив ее вскрикнуть от неожиданной боли, когда нерв пронзил ее от макушки головы до основания ног. Не сказав ни слова по этому поводу, она рухнула в его объятия, словно парализованная.

— Хочешь верь, хочешь нет, я делаю это, чтобы защитить тебя, — пробормотал он, перенося ее, пока она не легла поперек его тюфяка, где он затем приступил к пеленанию, почти навязчиво плотно завернув ее в одеяло.

«Какого черта, Нийкс?» Алекс закричала на него, когда не смогла выдавить ни слова из своих одеревеневших губ.

— Эффект не является постоянным, — сказал он, игнорируя ее вопрос. — И поскольку технически ты не ранена, а твои нервы просто… получили тайм-аут, к счастью, это одна из тех других лазеек, где я не застреваю, чувствуя последствия вместе с тобой.

«НИЙКС!»

— Тот звуковой сигнал, ты слышала? — спросил он, вытаскивая маленький круглый диск из-под ее головы. — Это было послание. Как и все остальные в этом городе, последователи Эйвена всегда верили, что я предан делу гарсета, и вот так, — он щелкнул пальцем по диску, — они поддерживали со мной связь на протяжении многих лет. То, что я только что услышал, это то, на что мне нужно немедленно отреагировать, и поскольку ты так любезно решила освободить меня, я так любезно позабочусь о том, чтобы ты оставалась в безопасности и тепле, пока я делаю то, что должно быть сделано.

«Что говорилось в сообщении, Нийкс? — потребовала Алекс. — Что нужно сделать?»

— Знаешь, мне все еще очень больно, а это значит, что ты, должно быть, чувствуешь себя намного хуже, — задумчиво сказал Нийкс. — Думаю, будет лучше, если ты отдохнешь, пока паралич не пройдет.

Мгновенно поняв, что он имел в виду, глаза Алекс расширились, и она закричала:

«Нет! Не смей…»

Но прежде чем она успела закончить выкрикивать свою мысль, он снова протянул руку, чтобы коснуться ее шеи, и с еще одним нервным всплеском глаза Алекс закатились, и в одно мгновение она уснула.

Глава 37

Когда Алекс снова проснулась, первое, что она поняла, было то, что она больше не в Таэварге. Во-вторых, она понятия не имела, где находится. Но точно знала, что была не одна.

Рядом с ее импровизированной кроватью в том, что выглядело как палатка из брезента Мирокса, сидел Заин. Его плечи были опущены, голова покоилась на руках… все в его позе заставляло пульс Алекс звучать в ушах, когда она заставила себя принять сидячее положение, рассеянно отметив, что ее живот больше не болел.

В тот момент, когда она пошевелилась, его голова дернулась вверх, облегчение на его напряженных чертах было ясно как день.

— Рад видеть, что ты проснулась, маленький человечек, — тихо сказал он грубым тоном. — Когда ты так долго не шевелилась, мы боялись, что это может быть то же самое, что…

Его голос затих, став таким хриплым от эмоций, что Алекс поняла: что-то должно быть очень, очень не так.

— Заин, где я? — спросила она, оглядывая скудную палатку, а затем опустив взгляд на свое тело, обнаружив, что ее испорченное платье было заменено на то, что казалось точной копией зимней одежды, в которой она была, когда она ушла через абрассу в первый раз. — Что случилось? Как я сюда попала?

— Ты была на Варрунгарде, — ответил он, глядя на свои руки. — Мы по очереди проверяли тебя, чтобы убедиться, что путешествие проходит хорошо, когда над лесом раздался рев. Эйвен, — он выплюнул имя, выражение его лица было свирепым, — обнаружил способ вытащить древнего дракона, давно покинувшего этот мир, через Пустоту в космосе; дракон, которого, по словам известной нам мудрой женщины, ты спасла из ловушки, действие, в результате которого вы двое разделил связь, прежде чем он снова покинул этот мир.

Заин смотрел на сияние ваэлианы, казалось, очарованный тем, как оно заставляло ее кожу мерцать.

Насколько ему было известно, у нее все еще были проблемы с ее способностью использовать свои чувства меярина, поэтому, не имея возможности объяснить, как теперь это стало ее естественным окружением, все, что она могла сказать в ответ, было:

— На что ты смотришь, Заин?

Он одарил ее легкой, успокаивающей улыбкой, но даже это, казалось, потребовало больших усилий.

— За всю мою жизнь никто не связывался с драконами… странно видеть физическую метку, о которой я только слышал рассказы.

Почувствовав острую боль в груди от неоспоримого доказательства того, что его воспоминания исчезли, она подыграла и спросила:

— Физическая метка?

— Золотой блеск твоей плоти, — сказал он. На ее притворно широко раскрытые глаза он сказал: — Не волнуйся, маленький человек. Это не заметно никому, кроме меярин… или тебе, когда ты, в конце концов, научишься контролировать свои чувства.

Алекс покосилась на свою руку, как будто пыталась разглядеть ее.

— Мне придется поверить тебе на слово. Но, игнорируя эту мою новую связь, что еще произошло? Есть ли причина, по которой мы… где бы мы ни были?

Его лицо снова напряглось, когда он вернулся к своему объяснению.

— Оказывается, дракон был одновременно и желанием, и отвлекающим маневром.

Алекс охватило дурное предчувствие, и она ждала, когда он объяснит.

— По какой-то причине, — сказал Заин, — Эйвен хотел заполучить в свои руки одного из древних зверей. Но пока он приближался к своей поверженной жертве, у него был и другой план. Убить своих отца и брата.

Сердце Алекса остановилось.

— Что?

На лице Заина отразилась буря эмоций. Ярость, боль, страх, печаль. У Алекс болели глаза от одного взгляда на него, и когда он не ответил, она испугалась худшего.

— Заин, пожалуйста, — прохрипела она.

Он сглотнул и сказал:

— Король Астоф мертв.

Нет! Только не Астоф. Алекс закрыла глаза, когда его образы промелькнули в ее сознании, начиная с того момента, когда она впервые встретила его и почувствовала комфорт от его присутствия, и заканчивая всеми временами, которые они проводили вместе в прошлом — ужинами, завтраками, моментами между ними. Острая боль пронзила ее грудь, когда она вспомнила, как он терпеливо учил ее играть в Стикс, ведя себякак гордый родитель каждый раз, когда она выигрывала матч. Часы и часы они играли вместе — этого больше не будет.

— Что случилось? — ей каким-то образом удалось спросить.

Челюсти Заина были сжаты так сильно, что Алекс испугалась, что он их сломает.

— Король был убит мечом предателя Нийкса.

Алекс почувствовала, как комната закружилась вокруг нее.

— Что?

— Его товарищ гарсет нашел способ освободиться из Таэварга, и он направился прямо во дворец, — сказал Заин глухим голосом. — Я думаю, что именно неожиданность всего этого дала ему преимущество. Из того, что я слышал, когда он ворвался в тронный зал, присутствовал весь совет, но все они были слишком ошеломлены его появлением, чтобы помешать ему броситься на короля, вонзив клинок прямо в сердце Астофа. Тот умер мгновенно. И в этом хаосе кровожадному предателю удалось исчезнуть.

Нет. Это не могло быть правдой. Этого не могло быть.

«Нийкс! — она мысленно закричала. — Нийкс, ответь мне, черт возьми!»

Но ответа не последовало, как бы громко она ни звала его.

Со слезами на глазах она снова сосредоточилась на Заине и, вспомнив его предыдущие слова, заставила себя спросить:

— Рока?

Очень медленно глаза Заина закрылись, и Алекс почувствовала, как рыдание застряло у нее в горле.

— Он все еще жив.

Она с облегчением подалась вперед.

— О, Заин. На мгновение я подумала…

— Он также… нет.

У нее перехватило дыхание.

— Что… что ты имеешь в виду?

Заин в отчаянии поднялся на ноги.

— Пойдем. Я тебе покажу.

На свинцовых ногах Алекс поднялась и последовала за ним из палатки на свежий зимний воздух. Ей пришлось прикрыть глаза от послеполуденного солнца, моргая, чтобы прояснить зрение, но когда она смогла как следует разглядеть, где стоит, почувствовала, как ее тело напряглось от узнавания. Все выглядело совсем не так, как тогда, когда она была там в последний раз, и теперь было покрыто снегом. Серп гор все еще выглядел так же, с их белыми вершинами, но они потянулись вниз, чтобы коснуться мертвого луга, напоминающего пустынную ледяную тундру, биолюминесцентные цветы теперь стали безжизненными, болезненно-серыми.

Отвернувшись от жалкой пустоши, охватывая взглядом открытый горизонт, Алекс пришлось прикусить щеку, чтобы не застонать от боли при виде открывшегося перед ней зрелища. Некогда оживленная Драэкора теперь превратилась в кучку разваливающихся, разрушенных островов. Цветущие леса были мертвы. Озера высохли. Даже вулканы больше не извергали огненную жизнь. Как будто, когда драконы исчезли, они забрали с собой сердце Драэкоры.

— Где… — Алекс хрипло закашлялась и задала вопрос, которого от нее ожидали. — Где мы, Заин?

— На одном из плавучих островов Драэкоры, далеко над городом Мейя, на земле, покинутой давным-давно, — сказал Заин, жестом приглашая ее следовать за ним, когда он проходил через то, что выглядело как импровизированное поселение, заполненное палатками и хижинами из Мирокса всех форм и размеров. — Мы должны были найти безопасное место, чтобы организовать сопротивление теперь, когда Эйвен взял на себя руководство Мейей. Или как можно более безопасное место.

Шаги Алекс замедлились.

— Эйвен забрал Мейю?

Заин коротко кивнул.

— Когда Астоф мертв, а Рока… нездоров… Эйвен свободно претендовал на трон.

— Но… А как насчет Нииды?

Сжав руки в кулаки, Зейн сказал:

— Королева была безутешна в связи со смертью своего короля и состоянием своего старшего сына. Она приветствовала возвращение Эйвена с распростертыми объятиями, отдав себя и всех тех, кто не смог вовремя сбежать. Это, — он указал на скудное количество меяринов, блуждающих контуженными по всему лагерю, — все, кому удалось спастись. Горстка Зелторов и небольшое количество членов совета, придворных чиновников и граждан. Нас, может быть, пятьдесят человек, которые смогли сбежать до того, как…

— До чего, Заин?

— Прежде чем он заставил своих людей-телекинетиков обездвижить нашу расу, чтобы он мог начать Заявлять права на их всех, одного за другим, — ответил Заин, его глаза были полны боли от опустошения того, что сделал Эйвен. — К этому времени каждый меярин, которого здесь нет, будет в его власти, связанный с ним навеки.

Чудовищность того, что он только что сказал, чуть не поставила Алекс на колени. Она обхватила себя руками, ее тело неудержимо тряслось от кошмара, с которым они теперь столкнулись. Если у Эйвена был неограниченный контроль над бессмертными существами, какие шансы были у остального мира? Как она могла помешать осуществлению апокалиптического видения будущего, когда в его распоряжении было так много власти?

— Единственная причина, по которой кому-то из нас удалось вовремя выбраться, заключается в том, что после того, что случилось с Рока, мы знали, что должны увезти его, доставить в безопасное место, поэтому мы уже были в движении, когда они нанесли удар. Поскольку лишенная наследства кровь Эйвена все еще недействительна, пока Рока остается в живых, он не может получить доступ к Валиспасу, чтобы добраться до нас. Хотя он мог бы приказать одному из своих Заявленных меяринов освободить его — поскольку их собственная кровь все еще позволяет им использовать Вечный Путь — он не будет рисковать, не имея под рукой собственных средств спасения. Из-за этого Драэкора — самое безопасное и изолированное место для нас, где мы можем собраться и подумать о том, что делать дальше.

По его тону Алекс поняла, что он понятия не имеет, что они будут делать. Что они могли сделать.

«Нийкс, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты ответил мне», мысленно позвала она, отчаянно желая услышать его, но ответа по-прежнему не было.

Замолчав в шоке от всего рассказанного Заином — всего, что для него произошло за те несколько часов, что она была без сознания, — Алекс молча последовала за ним, когда он повел ее в круглую палатку, намного большую, чем та, в которой она очнулась. Внутри было три человека, но девушка едва удостоила взглядом Кию и, как ни странно, Леди Тайн. Алекс смотрела только на Рока, чье распростертое тело лежало неподвижно и казалось безжизненным.

Еле передвигая ногами, пошатываясь, Алекс подошла к кровати. Она не могла соотнести неподвижный образ Рока с тем, что она знала о нем. Принц был так полон жизни, так полон энергии… Но теперь… Теперь с ним было что-то очень не так.

Не в силах спросить, Алекс находила утешение в том, как равномерно поднимается и опускается его грудь.

Она почувствовала мягкое трепетание на своей руке, когда дрожащие пальцы переплелись с ее, и заставила себя оторвать взгляд от Рока, чтобы посмотреть на Кию, стоящую рядом, тело меярины заметно дрожало. Одежда на ней была разорвана, а обычно безупречная прическа походила на стог сена, но именно следы слез на щеках выдавали глубину ее горя, когда она смотрела на своего возлюбленного.

Взгляд Алекс переместился на Заина и Леди Тайн, которые стояли по другую сторону от Рока, оба серьезно смотрели на павшего принца.

Взяв себя в руки, Алекс, наконец, смогла прошептать:

— Что с ним случилось?

Рука Кии дернулась в ее руке, но меярина не ослабила хватку.

— Когда дракона каким-то образом протащили через Пустоту, — ответил Заин, и взгляд Алекс мгновенно метнулся к Леди Тайн, которая ответила легким покачиванием головы, показывая, что никто не знал, что именно Тиа Ауранс открыла абрассу для Эйвена, — Рока отправился на поиски тебя, Алекс. Он был уверен, что его брат замешан в этом деле, поэтому мы с Кией последовали за ним. Но без нашего ведома дракон уже доставил тебя в безопасное место.

Заин закрыл глаза и продолжил:

— Мы столкнулись в лесу с некоторыми одаренными людьми Эйвена, с теми, кого его гарсет привел к Мейе на Валиспасе. Нам просто повезло, что ни у кого из людей, с которыми мы пересекались, не было способностей, которые могли бы вывести нас из строя, и мы с легкостью расправились с ними. Но во время этого схватки нас разделили. Кия и я оказались в одном месте, Рока — в другом. И он… — Заин замолчал, не в силах сказать больше.

Леди Тайн продолжила за него:

— Рока столкнулся с Эйвеном… и со мной, хотя в то время я изо всех сил пыталась освободиться от цепей.

Она протянула руки, показывая Алекс болезненные на вид черные рубцы, отпечатанные на ее плоти. Нити траесос не сделали этого с Алекс — но опять же, она не была Тиа Ауранс. Кто знает, какое влияние темная материя оказывает на других существ?

— С нами была горстка мятежников-меяринов, но также и еще один человек, — продолжила Леди Тайн. — Тот, у кого есть дар, подобного которому я никогда раньше не видела и не слышала.

Алекс знала, что это говорит о многом, и ничего хорошего в этом не было.

— Эйвен был в ярости из-за потери дракона, — сказала пожилая женщина, — но поскольку его конечной целью было занять трон, появление Рока стало неожиданным благом. У него уже был кто-то, чтобы убрать короля, — Заин быстро прорычал имя Нийкса, но Леди Тайн намеренно проигнорировала его и продолжила: — но он и представить себе не мог, что сможет избавиться от них обоих сразу. — Судя по ее тону, она и сама с трудом в это верила. — Рока всегда был более способным из них двоих, когда дело доходило до честного боя. Поэтому, когда они вступили в бой, Эйвен вскоре перешел к мошенничеству.

Взгляд Алекса скользнул вниз, к Рока, затем снова вернулся к Леди Тайн.

— Что он сделал?

— Человек, который был с ним, человек по имени Гримм Хелкин, он… что-то сделал с Рока, — сказала Леди Тайн, ее глаза наполнились печалью. — В одну минуту Рока почти одолел Эйвена, а в следующую Эйвен приказал Гримму вывести из строя своего брата. Возможно, я не смогла вырваться вовремя, чтобы предотвратить это, но мне удалось сбежать как раз вовремя, чтобы спасти Рока от смертельного удара клинка Эйвена.

Рука Кии снова дернулась в руке Алекс, и Алекс усилила хватку, стараясь передать подруге столько силы, сколько смогла собрать.

— Я отнесла его Кие и Заину, сказав, чтобы они вывезли как можно больше людей из города, уверенная, что Эйвен направится прямо туда, — сказала Леди Тайн. — Взамен я пообещала, что найду тебя и доставлю в целости и сохранности в Драэкору.

Внезапное понимание нахлынуло на Алекс, когда она увидела многозначительный взгляд в глазах старой женщины. Причина, по которой она волшебным образом вернулась в зимнюю одежду, которую носила на своем Варрунгарде, причина, по которой никто не задавался вопросом, почему ее нашли завернутой в одеяло в камере сбежавшего заключенного — сбежавшего убийцы — заключалась в том, что Леди Тайн прикрыла ее.

Ошеломленная тем, на что пошла Тиа Ауранс, чтобы защитить ее — или так она предполагала, хотя на самом деле у Алекс не было возможности быть уверенной в истинных мотивах женщины — все, что Алекс могла сделать, это послать ей легкую улыбку, которая была печально возвращена.

— У меня была возможность как следует осмотреть Рока только после того, как мы все прибыли сюда, — продолжила Леди Тайн тихо. Осторожно. — Из того, что я поняла, прогноз… не очень хороший.

— Но он жив, верно? — спросила Алекс. — Я вижу, как он дышит… это значит, что он жив.

— Да, дитя, он жив, — тихо подтвердила женщина.

— Ну и что? Он просто без сознания? — Алекс посмотрела на понурые лица вокруг нее. — Я не понимаю… он меярин. Если он не мертв, то, конечно, что бы это ни было, это можно исправить. Почему бы тебе просто не влить немного лэндры ему в глотку и… не побудить его очнуться?

Леди Тайн с сожалением покачала головой.

— Он не ранен, Александра. Здесь нет ран, которые нужно залечивать.

Алекс вдумалась в слова, которые она не произносила… если с ним все в порядке, то даже ритуал кровной связи не может быть использован, чтобы разбудить его.

— Тогда что с ним не так? — спросила она.

— Он в коме, Алекс, — тихо ответил Заин. — Одаренный человек Гримм Хелкин сделал что-то, чтобы отключить его разум и погрузить в глубокий сон.

Хватка Кии стала болезненной, но Алекс не пыталась разжать пальцы, испытывая облегчение от того, что может поддержать подругу.

— Как мы можем ему помочь? — прошептала она. — Как мы его разбудим?

— Мы убьем Эйвена, — сказал Заин твердым, неумолимым голосом. — Тогда те, на кого он претендовал, будут свободны, как и последствия их даров.

— Нет! — выпалила Алекс пронзительно. — Ты не можешь этого сделать! — Когда глаза Заина сузились в щелочки, она быстро объяснила: — Если ты убьешь Эйвена, ты не освободишь тех, на кого он претендовал… ты убьешь их.

Тогда заговорила Кия, прерывистым шепотом.

— Что?

Алекс повернулась к ней.

— Связь между ними… если ты каким-либо образом причинишь вред Эйвену, это распространится на всех, с кем он связан. Игнорируя невыразимый факт, что на большую часть вашей расы заявлены Права, и она будет уничтожена за один раз, подумай о том, что если связанные люди умрут, мы не знаем, что это будет означать для их даров. Это может измениться в любую сторону… с пробуждением Рока или с тем, что он останется таким навсегда.

И без того бледное лицо Кии стало таким белым, что Алекс испугалась, что она рухнет на пол. Заин тоже выглядел пораженным. Леди Тайн просто посмотрела Алекс в глаза в знак поддержки.

— Если мы не можем убить Эйвена, значит ли это, что вся надежда потеряна? — прошептала Кия.

— Вся надежда никогда не теряется, — твердо сказала Алекс, не зная, откуда взялась ее уверенность, но зная, что кто-то должен был предложить им это. — Мы просто должны найти способ освободить всех от его уз, прежде чем победим его.

Сказав это, Алекс поняла, как нелепо все прозвучало, тем более, что вряд ли он добровольно освободил бы кого-либо из своих пленников, а это означало, что они должны были безумно надеяться, что найдут одну из почитаемых Нийксом лазеек до того, как будет нанесен слишком большой ущерб.

— Смотрите, — сказала она, читая недоверчивые лица вокруг нее. — Очевидно, что это незавершенная работа. На данный момент, что нам нужно сделать, так это сосредоточиться на том, чтобы держать Эйвена в изоляции достаточно долго, чтобы мы могли придумать, как спасти их всех. Он скоро начнет преследовать смертных, как мы всегда знали, — видение горящих городов и кричащих людей всех рас снова заполнило ее голову, и она стряхнула дрожь, — поэтому нам нужно сделать все возможное, чтобы подготовить их к тому, что может произойти.

Взгляд Алекс вернулся к Рока, когда в голову пришел примерный план.

— У людей Медоры есть активная военная сила, и хотя я знаю, что у них не будет особых шансов против силы Мейи, — и она действительно знала это, в основном потому, что видела, — на этой планете тоже есть другие расы, верно? Ходящие по Теням, Сальто, Джарноки… Множество других существ, которых мы можем привлечь на нашу сторону.

Заин покачал головой.

— Они не помогут нам. Эйвен не представляет для них никакой угрозы.

— Но это не так, — сказала Алекс, зная по ее видению, правду. — Он больше всего презирает людей, но его ненависть настолько сильна, что вендетта направлена против всех смертных, распространяясь на другие расы.

И все из-за меня, прошептал разум Алекс, но она отмахнулась от своих мыслей, не в силах справиться с этим прямо сейчас… возможно, никогда.

— Что ты предлагаешь нам делать, Алекс? — спросил Заин, скрестив руки на груди. — Создать армию смертных для защиты от него, пока мы не найдем средства освободить тех, кто находится под его командованием, и таким образом лишить его власти?

Алекс проигнорировала насмешливый тон и просто сказала:

— Это именно то, что мы собираемся сделать. — Затем она оглядела палатку, которая определенно была далека от дворца меярин, и исправилась: — Или, это то, что я собираюсь сделать. Ты должен убедиться, что Рока останется здесь в безопасности от Эйвена. Потому что, даже если ты не думаешь, что он попросит кого-нибудь использовать Валиспас, чтобы доставить его сюда, это не тот риск, на который мы можем позволить себе пойти.

Заин и Кия уставились на нее, как на сумасшедшую. Леди Тайн, однако, слегка удовлетворенно улыбнулась.

— Поскольку у нас теперь есть план, — сказала пожилая женщина, — я думаю, Александре пора возвращаться в академию. — Не сводя глаз с Алекс, она закончила: — Если я правильно рассчитала время, твои одноклассники скоро вернутся с каникул, готовясь к занятиям, которые начнутся завтра.

Недоверчиво Алекс просто ответила:

— Ты шутишь, да? Я не могу вернуться в Акарнаю… не сейчас!

Пристальный взгляд женщины был тверд, когда она сказала:

— Я не могу достаточно подчеркнуть важность этого, Александра. Прямо сейчас для тебя нет места безопаснее, чем в академии и в непосредственной близости от Библиотеки. Не говоря уже о том, что тебе понадобится легкий доступ к дверям, чтобы ты могла посетить другие расы, населяющие Мейю. Все это время, естественно, продолжая заниматься своими исследованиями.

С ее последними словами Заин потерял свое угрюмое самообладание и фыркнул. Кие также удалось слегка скривить губы. Алекс, хотя и была рада видеть, что они немного взбодрились, все же не могла поверить, что Леди Тайн думала, что после всего, что произошло, она сможет вернуться к своим занятиям. Да, она отчаянно жаждала комфорта, который обеспечивала Акарная, и не могла дождаться, когда снова увидит своих друзей и семью, но с тем, что ждало ее впереди…

— Не бойся, дитя, все будет так, как должно быть.

Взгляд Алекс метнулся обратно к Леди Тайн, когда та вернулась к мелодичному языку своего народа, повторяя слова, которые сказала всего несколько недель назад, но на самом деле тысячелетия назад.

Пожилая женщина понимающе подмигнула Алекс, прежде чем кивнуть Кие и Заину, нежно приложила руку к щеке Рока и со вспышкой света быстро исчезла из виду.

Даже не моргнув на то, что Алекс все еще считала серьезно странным, но все более распространенным происшествием, Заин вздохнул и посмотрел на нее.

— Нужно быть более сильным меярином, чем я, чтобы пойти против воли великой Айз Даега, — сказал он, отходя от Рока и жестом приглашая Алекс следовать за ним. — Пойдем, маленький человек. Давай сделаем, как она сказала, и доставим тебя обратно в Акарнаю.

Кивнув в знак смиренного согласия, Алекс наклонилась и поцеловала Рока в щеку, прошептав на ухо обещание, что она найдет способ разбудить его. Затем повернулась и крепко обняла Кию; меярина теперь лишь слегка дрожала, и Алекс прошептала ей то же самое, чувствуя, как руки Кии в ответ обхватили ее еще крепче. Когда они оторвались друг от друга, Алекс вытерла единственную слезу и последовала за Заином наружу, подойдя ближе, когда он активировал Валиспас, чтобы оставить Драэкору позади.

Независимо от его намерений, Алекс не позволила отвезти ее обратно в Акарнаю. Не потому, что не планировала туда ехать, она знала достаточно о великой Айз Даега, чтобы понять, что было бы разумно последовать совету Леди Тайн, а потому, что не хотела, чтобы Рока остался без защиты Заина во время их путешествия. Валиспас был невероятно быстр, но, учитывая, насколько потерянными в настоящее время были драэкоранские меярины, она не хотела рисковать тем, что Эйвен может извлечь выгоду из этого за то время, пока Заин отсутствовал.

К счастью, хотя он и привел слабый аргумент, он быстро уступил ее требованию высадить в гораздо более близком месте Раэлии, где она откроет дверь и вернется через несколько секунд.

Когда они добрались до заснеженной поляны, Алекс, не теряя времени, позвала дверь, и та мгновенно появилась перед ней.

— Первое, что тебе нужно сделать, это выяснить, есть ли способ пройти прямо в Драэкору, — сказал Заин, залезая под плащ и вытаскивая вещи, которые он хранил во время ее Варрунгарда — ее ComTCD, Кольцо Тени и ожерелье Мирокса. Передавая их, он окинул поляну внимательным взглядом, выискивая любые признаки угрозы.

— Я займусь этим, — согласилась Алекс, убирая свои вещи в карман, удивленная и благодарная за то, что ему удалось сохранить их даже в создавшемся хаосе. — Я уверена, что Библиотека покажет мне дверь.

Когда Заин отошел от нее на шаг, она потянулась, чтобы коснуться его руки.

— Могу я спросить тебя кое о чем? Просто быстро? — Когда он кивнул, она спросила: — Как ты оказался в Зелторе? Было ли это тем, чего ты всегда хотел, — защищать народ Мейи? Или… — Она замолчала, не показывая, как много знает, но все еще сгорает от любопытства после того, как оставила его в прошлом преступником… хотя и тем, кто сражался против гарсета, когда видела его в последний раз.

— Нет, маленький человек, все было совсем наоборот. Я вообще не был заинтересован в том, чтобы помогать нашим людям, — ответил Заин.

— Что изменилось? — спросила она, пытаясь придать лицу откровенно любопытное выражение.

— В основном это было потому, что Рока не переставал приставать ко мне по этому поводу, — печально сказал Заин, и Алекс пришлось кашлянуть, чтобы скрыть смех, зная, что принц выполнил свое обещание. — Но также и потому, что наступил момент, когда я понял, что хочу бороться за цель, выходящую за рамки моей собственной. Что в служении другим больше смысла, чем в служении самому себе.

Взгляд Алекс смягчился, когда она сказала:

— Это очень благородно с твоей стороны, Заин. Я, со своей стороны, рада, что ты пришел к такому решению. Как, я уверена, и Рока. — Ее любопытство было удовлетворено, и она хлопнула ладонью по его груди. — Кстати, о приставаниях принца, тебе лучше вернуться к нему. Но не волнуйся… я скоро увижу тебя снова и расскажу тебе об операции «Армия смертных».

Взгляд, который он бросил на нее, сказал больше, чем могли бы сказать его слова, когда он мгновенно ответил:

— Мы точно не называем это так.

— Пока, Заин. — Алекс спрятала улыбку и толкнула его. — Иди и охраняй нашего принца.

Выразительно закатив глаза, он взлетел на Валиспасе, и она шагнула вперед в дверной проем. Алекс прошла всего один шаг, когда услышала, как ее окликнули по имени с другой стороны поляны, и она развернулась, чуть не упав на землю от того, что увидела.

Это был Нийкс. И он был не один.

Потому что на его руках лежало бессознательное тело Джордана.

Глава 38

— Нийкс, — выдохнула Алекс, не находя других слов.

— У меня мало времени, Эйлия, — сказал он, шагая к ней. — Я должен вернуться во дворец, прежде чем Эйвен заметит мое отсутствие.

Его слова вернули Алекс здравый рассудок настолько, что она начала быстро отступать, заставив Нийкса остановиться на полушаге и склонить голову набок. Он вздохнул, осторожно опуская Джордана на заснеженную землю у своих ног.

— Эйлия…

— Ты убил его, — выдохнула она. — Они говорят, что ты убил короля.

Наступила напряженная тишина.

— Нет, — ответил он, его голос был полон горя, — я этого не делал. Но они должны думать, что это сделал я. Эйвен должен думать, что это сделал я.

Алекс не понимала.

— Но… Ты…

— Просто смотри, котенок.

Образ возник в сознании Алекс, и она стала свидетелем того, как память Нийкса воспроизводится с яркими подробностями, когда он использовал Валиспас, чтобы добраться из Таэварга в тронный зал дворца. Он ворвался в двери, напугав членов совета, когда помчался к королю, стоящему во главе комнаты.

То, что произошло дальше, было почти невозможно понять, поскольку за долю секунды до того, как Нийкс врезался в Астофа, король открыл рот в удивленном вздохе. Король опустился на землю, Нийкс опустился вместе с ним и отодвинулся достаточно, чтобы Алекс — и члены совета — увидели кровь, пропитавшую грудь Астофа.

Настолько захваченные тем, как быстро было совершено нападение, никто больше не видел, что увидела Алекс: у Нийкса не было оружия, и не было никакого видимого лезвия, торчащего из того, что, как она знала, было смертельной ножевой раной короля.

Ласа Риза издала душераздирающий крик, заставив остальных выйти из оцепенения и броситься вперед, чтобы схватить Нийкса, но было слишком поздно, потому что он уже растворился в воздухе.

Ужасное понимание нахлынуло на Алекс, когда воспоминание исчезло из ее сознания. Даже если бы она не заметила отсутствия оружия у Нийкса или слишком раннего вздоха короля, к Валиспасу нельзя было получить доступ в тронном зале… и все же Нийкс мгновенно исчез.

Ее полные ужаса глаза остановились на лучшем друге, лежащем без сознания на снегу… лучшем друге, чей дар означал, что он мог исчезнуть одной мыслью и поделиться своей способностью с другими.

— Это был не ты… это был Джордан, — прошептала она Нийксу. — Ты пытался спасти Астофа, не так ли? Сообщение, которое ты получил, было о нападении… в нем говорилось, что Джордан был на пути к убийству короля.

— Никто не должен знать, кроме нас, — твердо ответил Нийкс. — Мне удалось вырубить Джордана до того, как он смог сообщить Эйвену, что его задача выполнена, и с тех пор я объяснил Эйвену, что твой друг получил травму головы, что привело к захвату до убийства.

— Но… это означает…

— Я сказал Эйвену, что это я убил короля, — сказал Нийкс, следуя ходу ее мыслей. — И есть шесть членов совета, трое из которых остаются в городе, которые могут подтвердить… что видели именно это.

— Почему, Нийкс? — воскликнула Алекс. — Разве тебя уже достаточно долго не обвиняли в преступлениях других? Все тебя ненавидят! Зачем тебе делать все еще хуже?

— Потому что тебе нужен кто-то внутри, Эйлия, — ответил он без колебаний. — Кто-то, кому Эйвен безоговорочно доверяет. Тот, кто, по его мнению, тысячелетиями гнил в тюрьме из-за своей преданности ему. — Он сделал паузу. — Кто-то, кто был готов убить короля Мейи ради него, без предварительного требования и приказа сделать это.

От его слов Алекс быстро вдохнула, вспомнив, что с правлением Эйвена на всех в нем заявили Права, включая…

— Нийкс, он Требовал тебя?

Нийкс скорчил гримасу.

— Сделай мне одолжение и никогда больше не говори ничего подобного.

Алекс молчала, с трепетом ожидая его ответа.

Увидев страх на ее лице, он придвинулся ближе, и на этот раз она не отступила, даже когда он протянул руку ладонью вперед, чтобы показать ей второй шрам на своей плоти. Первый, который она вызвала, когда попыталась освободить его. Второй был новым. Но прежде чем она успела что-то сделать — например, вырубить его, схватить его и Джордана и убежать далеко-далеко — он заговорил.

— Не смотри так испуганно, котенок. — Он одарил ее полуулыбкой. — Оказывается, даже несмотря на то, что я больше не нахожусь у тебя под каблуком, Заявление на нашу связь — на твою силу воли — все еще сильно во мне. Слишком сильно, чтобы Эйвен мог его преодолеть, поскольку твоя воля сильнее.

Он многозначительно перевел взгляд с нее на Джордана, и Алекс содрогнулось, когда до нее дошел подтекст его слов. Мысли кружились вихрем, она едва осмеливалась надеяться на теоретический план, приходящий ей в голову. Смогла бы она… Смогла бы она… Возможно ли это вообще…?

— Что касается Эйвена, он думает, что на меня заявлены Права, — продолжил Нийкс, прерывая ее мысли и возвращая ее внимание. — Если он скажет мне прыгать, я обязательно прыгну. Единственная загвоздка в том, что у нас, очевидно, нет ментальной связи, поскольку его Требование провалилось, но мне удалось выполнить достаточно его устных команд, чтобы он поверил, что в моем сознании должен быть сбой, который мешает мне слышать его невербальные приказы.

Тень, пробежавшая по лицу Нийкса, сказала Алекс, что те устные команды, которым он следовал, чтобы доказать свою преданность, были подобными тем, о которых она не хотела знать… и он не скажет ей.

— Нийкс, — прошептала она, положив руку ему на грудь, чтобы успокоить его.

Он пожал плечами, пытаясь сделать вид, что его это не беспокоит, хотя она видела, что это совсем не так.

— Для общего блага, верно, котенок? А когда я помогу тебе надрать ему задницу, победа станет еще слаще.

Когда он увидел, что она по-прежнему не убеждена, он понизил голос и сказал:

— У меня были тысячи лет, чтобы прийти к этому решению, Эйлия. Я знаю, что делаю. Точно так же, как я знаю, что какое-то время жизнь не будет для меня веселой, поскольку я угождаю своему бывшему лучшему другу и новому королю. Но новость, дорогая, жизнь уже давно не была такой веселой. Еще немного, и мне не будет больше вреда.

Она ненавидела, абсолютно ненавидела положение, в котором он находился; положение, в которое он намеренно ставил себя. И это, должно быть, было написано на ее лице, потому что он тихо сказал:

— Однажды я попросил тебя позволить мне совершить благородный поступок… теперь я прошу об этом снова. — Его губы дрогнули, когда он закончил: — Хотя, что бы ты ни говорила, не похоже, что твое слабое смертное «я» может остановить меня.

Она рассмеялась, зная, что его слова были сказаны в преднамеренной попытке подбодрить ее.

— Я должен вернуться во дворец, — сказал Нийкс. Он указал на Джордана. — Я полагаю, ты знаешь, почему я привел его сюда?

Алекс нерешительно кивнула, изо всех сил пытаясь поверить, что она может сделать невозможное и действительно освободить Джордана.

— Я так думаю. Но…

— Никаких «но», котенок, — прервал Нийкс. — В тебе есть это. Поверь мне, когда я говорю, что ты сильнее, чем ты думаешь.

Ей пришлось сморгнуть слезы, когда его слова вызвали воспоминание о том, как Рока не так давно говорил ей то же самое: «…никогда не забывай, что ты сильнее, чем ты думаешь, и более способная, чем ты когда-либо могла себе представить».

Алекс подняла глаза и обнаружила, что ясные глаза Нийкса мягко смотрят на нее. Он потянулся вперед и притянул ее к себе, обнял и крепко прижал. Затем, так же быстро, отпустил ее и отступил назад.

— Спаси своего друга, — сказал он. — Но прежде чем ты освободишь его, ты должна приказать ему забыть о том, что случилось с королем. Никто не должен знать об этом, кроме нас с тобой, ты понимаешь?

Алекс презирала идею приказывать кому-либо что-либо когда-либо снова, меньше всего Джордану — если это вообще было возможно для нее — но она кивнула в знак согласия, зная, что Нийкс не попросит, если это не важно.

— Я буду на связи, когда смогу, — пообещал Нийкс, — но не волнуйся, если это будет происходить не так часто, как тебе хотелось бы. Мне нужно быть осторожным со своими мыслями, потому что, хотя твоя сила воли защитила меня от Заявления Эйвена, я не знаю, буду ли я защищен от сильных читателей мыслей, которые сейчас бродят по дворцу, а также от нескольких других смертных с раздражающими ментальными трюками в рукаве.

Она снова кивнула в знак согласия, зная, что нужна осторожность, если он хочет выжить в роли шпиона.

— В то же время, я был бы очень признателен, если бы ты сделала все возможное, чтобы не дать себя — и, следовательно, меня — убить.

Ее рот открылся от возмущения.

— Эй! Я не планирую такие вещи. Они просто… случаются.

— Что подводит меня к моему последнему пункту, — сказал он, отступая от нее и призывая Валиспас вокруг себя. — Если ты думаешь, что наше обучение закончилось, котенок, ты ошибаешься. Мы только начали разбираться в том, чему тебе нужно научиться, если ты хочешь победить Эйвена. Как только я смогу придумать, как улизнуть, вот тогда и начнется наше настоящее обучение.

И со злой усмешкой Нийкс взлетел, быстро исчезнув из виду.

Не позволяя своим мыслям задерживаться на ужасных представлениях о том, что он, вероятно, приготовил для нее, Алекс переключила свое внимание на Джордана. Ее желудок сжался от нервов при мысли о том, что она могла бы освободить его от Эйвена, прямо здесь, прямо сейчас… при условии, что то, что Нийкс сказал о ее силе воли, было правдой. Это казалось невозможным. И все же… Если и было что-то, чему Алекс научилась за время своего пребывания в Медоре, так это то, что на самом деле нет ничего невозможного.

Собрав всю решимость, на которую была способна, она на дрожащих ногах подошла к своему лучшему другу, опустилась на колени в снег у его ног и прошептала:

— Пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает.

По безмолвной команде Аэнара вспыхнула в ее руке, и Алекс с гримасой быстро полоснула лезвием по дрожащей ладони, добавив к коллекции серебристых шрамов, которые она там создавала. Нерешительно, так нерешительно, она перевернула Джордана на спину, притянув его руку к себе и тоже порезав ладонь.

Сделав глубокий вдох, за которым последовали еще два, Алекс медленно соединила их окровавленные раны вместе, переплела свои пальцы с его, собравшись с духом, чтобы мысленно позвать его.

Трей Менада сае, Джордан!

Как и в случае с Нийксом, потребовалось мгновение, прежде чем что-то произошло, но в отличие от Нийкса, когда произошла первоначальная связь с Джорданом, ее подсознание яростно врезалось в его. Нийкс был почти мертв, когда она завершила ритуал, его умственная стойкость ослабла из-за тяжести заражения кровью Сарнафа. Джордан, с другой стороны, был совершенно здоров. Она связывалась с ним не для того, чтобы исцелить от смертельной раны или болезни, а скорее для того, чтобы заявить о его воле как о своей собственной. Сопротивление, которое она почувствовала при попытке сделать это, было подобно ножу, вонзающемуся в ее мозг, сопровождаемому таким громким криком, что это было похоже на осколки стекла, пронзающие ее барабанные перепонки.

А потом внезапно боль прекратилась, крики смолкли, и разум Алекса провалился в… розарий?

Резко обернувшись, Алекс осознала — и поняла — когда она посмотрела на раскинувшийся мраморный особняк дома детства Джордана, особняк Шонделль, место, где Эйвен заявил на него права.

— Ты не должна быть здесь.

Услышав враждебный голос, Алекс снова обернулась, но только для того, чтобы обнаружить аватар Эйвена, стоящий дальше среди роз. Но именно то, что было расположено рядом с ним, привлекло внимание Алекс, потому что в толстой клетке стоял Джордан, его руки напряглись, вцепившись в прутья, когда он издал беззвучный крик.

Алекс почувствовала, как по спине пробежали мурашки при воспоминании о том, как Эйвен завладел ее собственным разумом, как она кричала, но никто не мог ее услышать. Прошло пять недель в реальном времени с тех пор, как Джордан покинул академию, чтобы навестить своих родителей, пять недель его пребывания под контролем Эйвена. Алекс всего несколько минут страдала в роли его марионетки. Она и представить себе не могла, какие душевные муки пришлось пережить Джордану. Она категорически отказывалась позволять этому продолжаться и дальше.

— Ты закончил, Эйвен, — сказала Алекс, встретившись с ним взглядом. — У тебя здесь больше нет власти.

Увидев его огненный взгляд, она почувствовала, что он снова и снова пронзает ее ножом. Полностью исчез весь тот свет, который был в нем в молодости. Этой Эйвен совсем ее не помнил, и, учитывая, как они закончили отношения в прошлом, это, вероятно, было хорошо.

— Я не знаю, как ты сюда попала, Александра, — сказал он. — Но здесь у тебя нет власти. Джордан мой. Я заявил на него Права. И никто — и меньше всего такая ничтожная смертная, как ты, — ничего не может с этим поделать.

— Вот тут ты ошибаешься.

Ее тон был твердым, непоколебимым и, прежде всего, знающим. Это было последнее, что заставило глаза Эйвена замерцать от неуверенности, что заставило его потянуться за своим мечом, что заставило его броситься к ней. Но Алекс была готова к этому.

Казалось, что даже в ментальном пространстве подсознания Джордана Алекс все еще была способна призвать Аэнару, и оружие появилось в ослепительном сиянии сильнее, чем когда-либо прежде.

Эйвен пошатнулся, но затем взял себя в руки и продолжил сокращать расстояние между ними, яростно выкрикивая:

— Возможно, ты украла мое оружие и связалась с драконом, предназначенным для меня, но я отказываюсь позволять тебе забирать мальчика! Он мой!

— Ты ошибаешься, Эйвен, — снова сказала Алекс, ее голос был спокоен, когда по ее венам пробежала уверенность. Она слегка прижала Аэнару к себе, внезапно поняв, что это была битва не мечей, а воли.

«Сама по себе, независимо от обстоятельств, твоя воля безраздельно властвует над его волей».

Слова Нийкса заполнили ее разум, придавая ей уверенность, необходимую для того, чтобы стоять на своем, когда Эйвен добрался до нее и с ревущим криком направил свой меч к ее шее.

Наблюдая, как в замедленной съемке, Алекс не пошевелилась, даже не вздрогнула. Все, что она сделала, это подождала, пока лезвие не окажется менее чем в дюйме от ее кожи, и тогда она отдала свою команду.

— Хватит!

Мгновенно оружие замерло, как и Эйвен, который неподвижно стоял перед ней.

— Теперь у тебя есть выбор, Эйвен, — сказала Алекс тихо, хотя его глаза горели жидким огнем. — Ты можешь сохранить свои права на Джордана и остаться здесь, с нами, где, как ты можешь видеть, моя воля преобладает над твоей. Или… — она сделала паузу для драматического эффекта, в основном потому, что ей было почти садистски приятно мучить его, — …ты можешь отказаться от своих Притязаний и добровольно отдать его мне. — Она потянулась вперед и насмешливо потрепала его по щеке. — Думай об этом столько, сколько захочешь. У меня есть все время в мире.

В их прошлых стычках Эйвен всегда понимал, когда пришло время отступать, и то же самое было не менее верно и сейчас. С помощью одной произнесенной команды Алекс перехитрила его и захватила контроль над Джорданом. Если только он не хотел оставаться в ловушке с ними — и послушным Алекс — у него действительно был только один выбор.

С выражением лица, которое обещало миру возмездие, Эйвен пролаял слова Освобождения и исчез из пространства. Почти мгновенно клетка, в которой находился Джордан, исчезла из виду в облаке дыма, похожем на джинна, как и особняк Шонделль и его окрестности.

Теперь, когда связь Алекс с ним была полностью восстановлена, ее сознание быстро вернулось в собственное тело. Ее глаза распахнулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как друг вскочил на ноги только для того, чтобы рухнуть на четвереньки в снег, задыхаясь, как будто он неделями не мог набрать воздуха в легкие.

— А-А-Алекс, — попытался выдавить он между вздохами. — К-К-Как…

— Шшш, — прошептала Алекс, успокаивающе протягивая руку. — Просто отдышись.

Она почувствовала натиск Заявления между ними, когда ее непреднамеренный приказ вступил в силу. Поморщившись и мысленно сказав себе «упс», она не отменила команду, зная, что он был близок к удушью и нуждался во всей возможной помощи.

Понимая, что он не способен ответить прямо сейчас, но все еще желая донести свою точку зрения, Алекс успокаивающе погладила по его спине и сказала:

— Помнишь, как ты и Биар однажды сказали мне, что такой вещи, как магия, не существует? — Она сделала паузу, размышляя обо всем, что произошло с тех пор, включая ее пребывание в «перевернутом сознании Джордана», и закончила: — Вы оба так увлечены этим.

Он испуганно рассмеялся, его единственная уступка, но этого было достаточно, чтобы сказать Алекс, что он полностью согласен с ее заявлением.

Как только его отчаянное дыхание начало ослабевать, она помогла ему сесть обратно, с тревогой ожидая, что он будет делать дальше. В конце концов, технически она украла у него его волю, точно так же, как это сделал Эйвен. Но она надеялась…

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — прошептал он хриплым, задыхающимся голосом, его ярко-голубые глаза наполнились эмоциями. — Понятия не имею.

И без всяких колебаний он обнял ее, притянув к себе так крепко, что стало почти больно.

Алекс ответила на его отчаянное объятие, едва веря, что это происходит на самом деле. Боясь, что скоро проснется и поймет, что все это был сон, она вцепилась в него еще крепче, боясь отпустить.

Когда они, в конце концов, оторвались друг от друга с мокрыми глазами и неуверенными улыбками, но как бы сильно Алекс ни хотела остаться в красоте момента, она знала, что их ликование не может длиться вечно.

— Джордан, мне нужно тебе кое-что сказать, — тихо сказала Алекс.

— Я уже знаю о Луке, Алекс, — сказал он таким же тихим голосом.

Эти слова удивили ее, потому что из-за всего, что произошло за последние несколько недель, она совсем забыла о его брате и о том, что подтверждение его смерти будет означать для Джордана.

— Я знаю, что все было ложью, что на самом деле его нет вживых, — продолжил Джордан. — Когда я сказал тебе все это, даже несмотря на то, что Эйвен отдавал устные команды, чтобы я мог говорить свободно, он мысленно отменял эти приказы, заставив меня говорить то, что я сказал. Он знал, что если бы ты подумала, что я добровольно предпочел, чтобы он заявил на меня Права, тогда ты была бы еще более опустошена.

— Он был прав, — прошептала Алекс, прокручивая в уме ужасную сцену, которую было легко вызвать, учитывая, что в настоящее время они находились в том же месте, где произошел травмирующий момент.

— Все это было ненастоящим, Алекс. Ничего с тех пор, как я вернулся в академию, навещая своих родителей… до сих пор.

Печаль нахлынула на нее из-за глубины несчастья, в которое попал ее друг, и она выпрямила спину с новой решимостью.

— Я собираюсь освободить тебя, чтобы ты снова стал самим собой, просто собой, — сказала она. — Но прежде чем я это сделаю, мне очень жаль, Джордан, но я должна отдать тебе приказ.

Его глаза мгновенно затуманились.

— Какой приказ?

Алекс осторожно спросила:

— Ты помнишь, что случилось с королем Астофом? Ты, эм, видел?

Сначала Джордан выглядел смущенным, как будто не понимал, о чем она спрашивает, но потом его осенило. Его лицо побледнело, а глаза расширились от ужаса.

— Я убил его… я убил короля Мейи!

Видя, что он вот-вот потеряет самообладание, Алекс протянул руку и схватил его за плечо.

— Это был не ты. Послушай меня… это был не ты!

Джордан только покачал головой, отрицание отразилось на его измученном лице.

— Джордан, я должна заставить тебя забыть, что ты это сделал, — сказала Алекс. — Я не могу сказать почему, просто это важно. Это приказ, который я должна отдать, прежде чем отпущу тебя. Но теперь я хочу спросить тебя кое о чем.

Она могла сказать, что он был в шоке, но ей нужно, чтобы парень пришел в себя, поэтому она вздохнула и осторожно приказала:

— Пожалуйста, успокойся.

Он сразу же успокоился. Затем бросил на нее раздраженный взгляд, на который она подняла руки в знак извинения.

С печальной неохотой он спросил:

— Что тебе нужно?

Она прикусила губу, но решила, что, по крайней мере, обязана ему этим, поскольку это было в ее силах.

— Когда я заставлю тебя забыть это… событие… ты хочешь, чтобы я приказала тебе забыть и все остальное? Все, что произошло, пока ты был под контролем Эйвена?

Алекс была благодарна, когда Джордан должным образом обдумал это и не выкрикнул немедленного ответа, показывая, что она поступила правильно, предложив. Она понятия не имела, что бы он выбрал… она понятия не имела, что бы выбрала сама, если бы ей предоставили такую возможность. Но она также не была удивлена тем, как он, в конце концов, ответил.

— Как бы сильно я ни хотел забыть, — мягко сказал он, — думаю, часть меня должна помнить, что со мной сделали, чтобы я знал, за что борюсь. — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Мы собираемся сразиться с ним, верно?

— Абсолютно.

Джордан кивнул.

— Это много значит, что ты дал мне выбор, Алекс. Но мой ответ — нет. Просто возьми те воспоминания, которые тебе нужны, а остальное оставь.

Слегка, несколько гордо улыбнувшись его решению, Алекс поспешила покончить с остальным.

— Джордан, я приказываю тебе забыть, что ты убил короля Астофа. Если кто-нибудь спросит, тебя обнаружили и сбили с ног до того, как ты смог выполнить команду Эйвена.

Мгновенно между ними возникло напряжение, и глаза Джордана на мгновение уставились в никуда, прежде чем снова сфокусироваться.

— Что ты говорила, Алекс? Прости, я тебя не расслышал.

Алекс улыбнулась про себя и встала на ноги, вытирая снег со спины, когда он встал рядом с ней.

— Я просто хотела убедиться, что ты знаешь, что когда я говорю слова, чтобы заявить о своих Правах на тебя, ты должен принять их, иначе мы все равно будем связаны. — Она усвоила это на собственном горьком опыте, хотя, оглядываясь назад, была благодарна Нийксу за «благородное» решение. — Требование Эйвена перешло непосредственно ко мне, так что тебе не нужно ничего делать, когда он отпустит твой разум, но на этот раз ты это сделаешь, если хочешь быть по-настоящему свободным.

— Понял, — сказал Джордан. — Принимаю освобождение. — Затем озадаченно спросил: — Э-э, как именно мне это сделать?

Алекс рассмеялась над его правдивым замешательством, удивленная своей способностью чувствовать юмор, несмотря на все, чему она была свидетелем в тот день.

— После того, как я произнесу слова, чтобы освободить тебя — которые, кстати, будут озвучены мысленно, — тебе нужно сказать: «Я принимаю свое освобождение» на меяринском. Так что тебе нужно будет сказать: «Трей моррас рей Гаверран».

Она заставила его повторить эту фразу несколько раз, пока не убедилась, что он поймет ее правильно.

— Готов?

Приподняв бровь, он ответил:

— Чтобы больше не находиться под чьим-то контролем? — Он кивнул очевидному. — Определенно.

Поэтому Алекс вызвала Аэнару обратно и, не обращая внимания на испуганное ругательство Джордана при виде пламени, танцующего вокруг ее кожи, она быстро разрезала сначала свою ладонь, а затем его, снова соединив их. Затем она коснулась их ментальной связи и выкрикнула слова релиза:

«Трей Гаверран сае!»

Так же мгновенно она почувствовала разрыв связи между ними, и она начала разворачиваться, как это было, когда она попыталась освободить Нийкса. Но в отличие от того случая, когда мысленный голос Джордана ответил его отрепетированной фразой, раскручивание прекратилось, и раздался отчетливый треск, похожий на перелом ветки, и Алекс больше не чувствовала никаких следов связи.

«Джордан?» — нерешительно позвала она. «Ты меня слышишь?» И когда ответа не последовало, она глубоко вздохнула, переполненная облегчением.

— Это действительно сработало, — воскликнул Джордан со слезами на глазах. — Ты сделала это, Алекс. Ты спасла меня. Как и обещала.

Сморгнув собственные слезы, Алекс одарила его дрожащей улыбкой, которая быстро превратилась в недоверчивый взрыв изумленного смеха. Он потянулся к ней, пока они оба снова не обнялись, плача и смеясь от тяжести своего облегчения.

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Алекс вытерла ладонью мокрое лицо и взяла его под руку, ведя к открытой двери.

— Я знаю нескольких людей, которые будут очень рады тебя видеть, — сказала она, мягко улыбаясь ему. — Давай отвезем тебя обратно в Акарнаю.

Алекс была переполнена счастьем, когда увидела недоверчивую надежду на его лице, зная, что он наверняка сомневался, что этот момент когда-нибудь наступит.

На этот раз ее улыбка была более трепетной, когда она подтолкнула его локтем и многозначительно прошептала:

— Давай, Джордан. Пойдем домой.

Переступая вместе с ним порог, Алекс понятия не имела, что ждет ее впереди. Будущее было ужасающей вещью; чем-то, что, какой бы сильной ни была ее воля, она не могла контролировать. Но у нее был выбор. Выбор не бояться того, что еще впереди. Потому что страх удержал бы ее от того, что, как она знала, она должна была сделать.

Ей нужно было собрать армию.

У нее был дар, который нужно было совершенствовать.

Ей нужно было разбудить принца.

Но самое главное, ей нужно было победить меярина…

…и спасти мир.