Агентство «Вечность не вопрос» (СИ) [Лара Ингвар] (fb2) читать онлайн

Агентство «Вечность не вопрос»

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Эту книгу не стоит читать православным, потому что она может задеть их чувства, ведь главный злодей в этой книге Архангел Михаил. Не стоит читать сатанистам, потому что их повелитель выступает в ней фигурой, не заслуживающей особенного доверия, и уж точно не заслуживающей почтения. Почитателям каких-либо демонов или докторам и мастерам оккультных наук, ведь демоны в ней остаются неоспоримым и бесчестным злом. Ее не стоит читать людям, которые верят в потусторонние силы и людям, которые верят в науку. Первым, потому что никакие проблемы в этой истории не решаются по мановению волшебной палочки, вторым потому что история эта содержит в себе вопиющее отрицание каких-либо законов физики, химии и просто здравого смысла. Вполне вероятно не стоит ее читать мужчинам, потому что главная героиня выглядит как женщина, поступает как женщина, в общем является классической русской бабой. И ни в коем случае ее не стоит читать феминисткам, потому что главная героиня выглядит как женщина, поступает как женщина, в общем является классической русской бабой.

Кому же, спрашивается, читать эту книгу?

Тем, что хочет погрузиться в абсолютно невозможный мир, где демоны обитают в человеческих телах, ангелы лечат души и практикуют психоанализ, где у суккуба в распоряжении пара стрип-клубов и кабаре, а джины летают на коврах самолетах по центру Москвы.

Автор не претендует на достоверность событий, большинство персонажей являются плодом его больной фантазии. Единственный реальный и абсолютно достоверный факт в этой истории – бюрократическая машина любой страны в любой исторический период действительно подпитывается человеческим страданием и украденным временем.

Но это секрет.

Глава 1. Трудовыебудни

Ненавижу работать по пятницам, почему то именно в пятницу к нам в контору валом валят сумасшедшие.

Я сделала большой глоток кофе и уставилась на своего клиента в упор. Маленькие глазки забегали из стороны в сторону, руки, унизанные перстнями с аметистами нервно дернулись, голос дрогнул им в такт.

– Нам нужно вызвать самого Сатану.

Просящий был одет в алую мантию, которая была так популярна у последователей этого культа. С распространением терпимости к любой религии дьяволизм и ангелопоклонство принялось распространятся со скоростью бубонной чумы в 14 веке. Да и не только они, если честно. В необъятной нашей родине полно поклонников Перуна, последователей викканства и веганства, шаманы разного толка и зороастрийцы. Если культ не включает в себя человеческие жертвоприношения, в России-матушке он разрешен при соблюдении налоговых выплат.

Я улыбнулась темному отцу Акакию, так он себя называл, и тоном, которым разговаривают с сумасшедшими, произнесла:

– Наша организация предоставляет ряд возможностей, - я ненавидела перечислять их по 15 раз на дню, но моя начальница Инна Хулаева, требовала этого с пеной у рта, - медиумство и возможность поговорить с вашими мертвыми, ясновидение, гадание на картах таро, рунах и внутренностях животных, помощь в снятии родовых проклятий, а также вызов и изгнание демонов.

Я не успела перечислить целительство и наведение проклятий, но отец Акакий подскочил, услышав желаемое:

– Ну, вот же! А вы говорите, что не можете вызвать темного повелителя нашего - голос его благоговейно сошел до шепота. - Вы же ведьма, одна из лучших в Москве!

Ненавижу сатанистов! Почему-то поклоняться Сатане идут самые тупые. Людям невдомек, что демоны, да и ангелы, не предлагают ничего просто так, а уж шестой чин так вообще играет на темнейших человеческих пороках. И несмотря на то, что демоны, ангелы, божки всех видов и форм в нашем мире норма, матчасть народ учить отказывается, вот и появляются общества вроде «Верных темному Лорду».

Я переплела пальцы, почти все они унизаны кольцами. Камень на указательном начал наливаться алым огнем, видимо выхожу из себя.

- Да, я один из лучших практиков в Москве. Но вызвать вашего темного повелителя я не могу... В противном случае он вырежет половину вашей группировки просто, чтобы поржать, - добавила я изучая капельку влаги, скользившую между двух подбородков мужчины. Он явно разволновался, кадык на толстой шее дернулся.

Был у меня неприятный инцидент, когда поддавшись на огромные бабки, я вызвала Лилит вместо того, чтобы призвать кого-нибудь из ее слуг. Тогда дело закончилось массовой оргией, участия в которой мне с трудом удалось избежать. Все участвующие женщины забеременели и уже гуляют с рыжеволосыми детками-демонами во плоти. У меня тогда едва не отобрали лицензию практика, а ведь даже никто не умер!

Мужик замотал головой, будто не веря, что их обожаемый Сатана сотворит с ними такое и попытался дать, по его мнению, разумные причины, побудившие его ко мне обратиться:

- В следующую субботу состоится всероссийский съезд "Верных темному Лорду". Я обещал, что мы вызовем самого Лорда, так сказать, во плоти, что бы он принял наши дары. Ваша начальница заверила меня, что вы сможете это сделать.

Я сделала еще один глоток кофе, представляя, как хорошо бы этот напиток смотрелся разлитым по напудренной мордашке моей начальницы. Конечно, мысли пришлось затолкать подальше, потому, как у таких, как я они нередко материализуются. После очередного взгляда на пугало в алой мантии меня посетила идея. Втянув побольше воздуха в легкие и издав при этом скрипящие звуки, я затряслась в кресле. А затем закатила глаза и театральным низким голосом пробасила:

- Это я, твой темный властелин! Услышь же мой глас!

Акакий вперился в меня немигающим взглядом, бросился на пол, согнувшись пополам. Бархатная мантия на его спине сбилась в сторону, открывая волосатую поясницу. Между тем я продолжила, для антуражу пошатывая стол ногой.

- Ты понимаешь, что у меня, твоего темного властелина и так полно дел? И я не могу являться по каждому зову, пусть вы и любимые мои дети?

Акакий затряс головой как собачка игрушка, которые автолюбители часто ставят на приборную панель. По лицу его растеклось блаженное выражение, он схватил меня за кроссовок и принялся яростно его слюнявить.

- Поэтому я пришлю на ваш съезд одного и самых моих доверенных демонов. Он примет дары ваши и ответит на вопросы ваши! - я выдернула ногу, закатила глаза, изображая, как меня покидает медиумное состояние.

Я редко играю в подобные игры, но каждый клиент в нашем деле на счету, и если отсылать всех платежеспособных шизофреников и фанатиков, то можно и без работы остаться. А работа = деньги, мы, ведьмы, вопреки расхожему мнению их из воздуха не создаем.

Темный отец Акакий подскочил как ужаленный и ринулся в приемную заключать контракт. Инна будет довольна, я видела краем глаза слабый отблеск ее ауры в углу, когда изображала свой маленький спектакль - астральную проекцию, душу так сказать. А, значит, она в курсе всего, что сейчас происходило.

Все нас в конторе "Вечность - не вопрос" - работает шестеро. Инна - наш босс и по совместительству темная ведьма, она продала душу за магические способности и вечную молодость, поэтому, хотя она и выглядит на тридцатник, ей уже перевалило за сотню. Она занимается всеми организационными вопросами, а также чернухой. Порчи, привороты и тому подобные нелицеприятные действия входят в арсенал ее способностей. На мой взгляд, она находится на наивысшем уровне зла, сочетая в себе по-настоящему мощную темную ведьму и эффективного менеджера, который реально продал душу дьяволу.

Сеня - наш бледный некротик-невротик, а романтичным языком «маг-некромант» - своеобразная жемчужина нашей небольшой команды. Он умеет общаться со всем, у чего не бьется сердце, что не дышит и, по попросту говоря, мертво. Ко всему прочему Сеня имеет в своей родословной эльфов и потому не может лгать. После того как он получил об этом соответствующий сертификат и зарегистрировался в РосМагРеестре, к нему стройным маршем отправились адвокаты. Бывает такое, что живет себе мужик. Богат, красив, снова женат на какой-нибудь дамочке чуть за тридцать, а потом вдруг в свои неполные семьдесят четыре скоропалительно уходит в мир иной. Ну и поскольку умирать он не собирался, то и завещания на движимое и недвижимое за собой не оставил. Вот тут то и наступает звездный час нашего Сени. Он мужика поднимает из мира мертвых, опрашивает, а затем выдает заключение адвокатам. Клиенты к нему расписаны на месяцы вперед, практически мы с ним вдвоем приносим львиную долю прибыли нашей конторе.

По демонам специалистов у нас двое, я и Люцик. Родители Люцика поклонялись миру тьмы, пока это не стало мейнстримом, так сказать, отсюда у этого уже взрослого мужчины такое имя. Когда мать его носила, она пила какое-то экспериментальное зелье из крови все тех же демонов, что бы магия была у младенца в крови, вместе с магией Люцику достались две шишки на лбу, как зримый намек на его происхождение, раздвоенный язык из-за которого он мило шепелявит и аллергия на любые освященные предметы. В целом он очень славный мужик, верный муж, отец троих детей и один из лучших учителей темному искусству в столице России. Внешность бывает обманчива.

В приемной всегда присутствует одна их наших двух секретарш, Жанна или Снежана, будто штампованные с одной машины по производству секретарей, они хорошо справляются с расписанием и потоком клиентов и варят терпимый кофе, а большего нам и не нужно. Иногда мне кажется, что Жанна и Снежана – это не люди вовсе, а какие-нибудь духи домовые, которым Инна насильно придала человеческую форму, но зарплата у них белая, и работают они по ТК.

Ну и конечно я. Существо довольно экзотическое, но рядом с остальной нашей компанией блеклое. Ведьма рожденная, как и Люцик, только мои родители этого не хотели и довольно сильно смущались того, какой у них вышел первенец. Уж не знаю, что там и как произошло, но родилась я с длинными почти белыми волосами и золотыми глазами. На моем детском плечике был шрам из трех полос, будто оставленный кем-то из семейства кошачьих. Врачи тут же поставили диагноз «демонизм», но «демонизм» странного толка. В современно медицине выделяется много разных штаммов демонизма и ангелизма у деток, но мой встречается в единственном экземпляре. Я росла, а ни цвет волос, ни глаз не изменились и даже отметины на плече росли одновременно со мной, не стягивая кожу, как делают это обычные шрамы.

Если раньше, таких как я и Люцик забивали камнями, то сейчас общество относится к нем куда терпимее. В России всегда существовало спокойное отношение к магии, и если в Европе горели костры инквизиции, то у нас государство испокон веков сквозь пальцы смотрит на любое проявление ереси. Так, отругают для профорги, святой водой обрызгают, ну и забудут. А во время Советского Союза нас со светлыми гоняли наравне, так что нам, темным, не обидно было. Мы тогда даже единым фронтом выступали за послабление отношения к любой Религии, и во Второй мировой вместе работали, насылая страшные бураны и обращая солдат в волкодлаков, что бы в бескрайних лесах врагов рвали на части. Когда же Совок распался, то вместе со строительством храмов, мы тоже подключились и организовали собственную коалицию, институты открыли, школы, завели политиков на видных местах и даже пару демонов вызвали на нужды отечества, так сказать. Отечество нам за демонов весьма благодарно, а потому, в отличие от всего остального, более цивилизованного мира, не сажает нас в тюрьмы и не рубит головы.

Но даже если бы не восторжествовавшая толерантность, я в отличие от Люца, в этом мире бы прижилась, потому что внешне не сильно отличаюсь от обычного человека. Надо ли говорить, что это меня вполне устраивает. Метр шестьдесят ростом, волосы белые, будто я днями и ночами вымачиваю их в краске, зрачки желтенькие, но это коричневыми линзами можно поправить или простеньким заклинанием. Красотой я особенной не отличаюсь, формами тоже. Обычно те, в ком есть демонские мутации двигаются как кошки, говорят зазывным голосом или привлекают всеми способами, какими привлекает зло. Я за собой особенных способностей к очарованию к двадцати пяти годам не обнаружила, может еще проснуться. В нашем мире нельзя ни в чем быть уверенным на сто процентов.

Работа моя заключается в том, чтобы призывать или изгонять демонов, и работа эта довольно травмоопасна. Мне приходится чертить сдерживающие круги, выставлять печати и загонять в них тела мало-мальски плотные и зримые, приманивая демонов из глубин преисподней своей кровью. Кстати преисподняя – это метафора. Мы на самом деле понятия не имеем, с каких уголков нашей мульти вселенной к нам попадают ангелы, демоны и прочие мифические нематериальные сущности, но предпочитаем пользоваться лексическими определениями 19 века. Потому что у всех, кто в этот вопрос пытается слишком глубоко вникнуть, кукушка съезжает уже через месяц. Зачем я их вызываю? Частенько люди заключают с демонами сделки, те за жалкую плату в виде человеческой души могут одарить здоровьем, талантом, молодостью. Моральная сторона вопроса меня гнетет не сильно, потому что если не я вызову демона, то кто-нибудь другой. Или, упаси силы мироздания, человек догадается сам полезть в интернет за схемами вызова. Скорее всего у него ничего не выйдет, но может и получиться, и потом ищи его останки, разбросанные по частям по всей Москве.

У меня стопроцентная явка, что для колдунов является нонсенсом. Демоны, как говорит наша начальница, меня любят.

Помяни черта, то есть ведьму... В мой кабинет вальяжно вошла Инна, мне она всегда напоминала хищную птицу вроде грифона, только окрашенную каким то безумным художником. У Инны крючковатый нос, большие зеленые глаза слегка навыкате, короткие рыжие волосы, стоящие ежиком, и ежедневно разноцветные когти на руках. Потому как ногтями это безобразие язык назвать не поворачивался.

- Линочка, милочка моя, - меня передернуло от слова "милочка". Голос у Инны вкрадчивый и скрипучий, потому что она много курит. Поэтому же от нее всегда разит сигаретами, чей запах перебивает пресловутую Шанель. Инна оперлась на мой стол, и ее ногти слились с черной лакированной поверхностью. Почему-то люди ожидают увидеть много антуража в кабинете колдуна, что то, вроде хрустальных шаров, разнообразных камней, костей и прочей мишуры. Ожиданиям надо соответствовать, это для имиджа фирмы полезно, вот и в моем кабинете, по сути, маленькой коморке не было ни единого светлого пятна. Бархатные темные занавески, масса книг с таинственными символами, как будто я не могла найти всю нужную мне информацию в интернете на специализированных сайтах, жезлы и, конечно же, восковые свечи огромных размеров, убирать подтеки от которых мне приходилось собственноручно, потому что домовые с нами не уживаются. Даже мой ноутбук традиционного черного цвета. - Я очень довольна тем, что ты разыграла свой маленький спектакль, но ты же могла призвать Сатану! Представляешь, какая расчудесная реклама бы это была для "Вечность - не вопрос".

- Ага, особенно если б их Темный Лорд решил закусить кем-нибудь из своих последователей. Ты знаешь, Инна, демоны – опасные твари, а сильнейшие из них делают все, что им вздумается.

Инна недовольно покачала головой, но поспорить со мной не могла. Поэтому достала тонкую сигарету из пачки с намерением закурить. Однако тут же засунула ее обратно, сжав алые тонкие губы под моим пылким взглядом. Ненавижу вонять табакеркой. Мой босс фыркнула и затолкала пачку в обширный карман бархатной алой мантии. Я уже говорила о том, что у нас есть обязательная униформа? Бархатные мантии, как для мужчин, так и для женщин, исчерченные серебряными звездами. У нас черные, у Инны – алая, потому что она здесь верховная ведьма, ну или потому что черный ей не идет. Когда на улице под минус тридцать и батареи в перестроенном с дореволюционной эпохи здании не справлялись, цены им не было. Но сейчас, я чувствовала себя как в паровой бочке. Инне казалось, все было нипочем, может она и потеряла потовые железы, обретя бессмертие.

- Линочка, девочка моя, - она имела право называть меня девочкой, потому что была старше лет на восемьдесят: - с твоей щепетильностью в нашем бизнесе не проживешь. Да и вообще пора тебе переставать строить из себя человечка.

Я поднялась и посмотрела ей в глаза, она такого же небольшого роста, как и я, поэтому задирать голову не пришлось. Некоторых людей только мой не мигающий взгляд доводит до икоты, один знакомый мне сказал "как будто на тебя смотрит тигр и думает с какой стороны начать жрать".

- Не надо так на меня пялиться, - только рассмеялась мне в лицо Инна: - ты знаешь что я права, моя хорошая! Ты отказываешься от вызовов верховных демонов, от любых даже самых маленьких жертвоприношений, черт ты даже кошку зарезать не можешь!

- Если я тебя не устраиваю, найди кого-нибудь другого. Но ни кур, ни голубей не тем более кошек и собак я для тебя мочить не буду. Я плачу свою жертву своей кровью и своей жизнью, чужого меня брать не заставляй.

- У тебя точно демонизм, а не ангелизм? Хотя чего это я, ангелы не бывают такими щепетильными.

Нас синхронно передернуло от упоминания ангелов. Если демоны призывают и купаются в темнейших человеческих эмоциях: гордыни, жадности, похоти и прочем, то ангелы предпочитают спекулировать на положительных. Радости, любви, жажде прекрасного. Они наполняют сердца людей миром, за то их и любят. Нас же терпят, потому что мы – ну… темные.

В комнату как тень скользнул Люцик. Он положил большую ладонь женщине на плечо, отчего та вздрогнула. Уж не знаю, как Люц это делает, но он умеет застать врасплох кого угодно. На бледной морде его образовалась черная щетина, опять он не успел побриться, на своей маленьком тайоте развозил детей по школам.

- Инна, отстань от девочки, ей сегодня работать. - Люц и ко мне относился по-отечески, да он, наверное, беспокоился обо мне больше чем мой родной отец. Эдакий крестный рогатый демон папка: - Поступил вызов об активном круге. Символы не местные, я бы взялся, но у Маруси родительское собрание.

Младшенькая у Люца была совсем неуправляемой, видимо хватила лишних темных генов. Внешне девочка абсолютно нормальная, но агрессивна как бесенок. На Западе ей бы выписали таблетки для концентрации внимания и подавления демонских генов, у нас ищут подход к особенному ребенку. Танцы, музыка, если не выйдет, в ход пойдет тяжелая артиллерия – резьба по дереву. Почему-то маленьких демонят это успокаивает.

- Где круг? - спросила я, радуясь.

- Остоженка. - Сказал Люц, вытесняя собой Инну. – Кто-то влез в здание на реконструкции прямо напротив храма Христа спасителя.

Я присвистнула, глаза начальницы заблестели, предвкушая хорошую выручку. Остоженка - самый престижный район Москвы. Никому не было выгодно, чтобы по соседству с элитой московского общества разводились духи демоны и прочее.

- Заказ от городской администрации. Он не оплачивается, - взгляд Инны потух, в комнате стало чуть душнее. Начальница терпеть не может правительственные заказы – но только благодаря им нам костят налоги. Люц оперся на стену, и казалось, будто он сам - часть этого мрака. Дышать уже становилось тяжело и из-за недостатка кислорода и из-за слишком большой концентрации иномирной энергии, которую мы втроем источали, я открыла окно, взглянула на вереницу автомобилей, что тянулись куда глаза глядят. Снова пробки, хорошо, что я не вожу машину… Мне не терпелось поскорее закончить разговор и отправиться на охоту за нечистью.

Я спросила:

- А местные священники из храма разве не способны закрыть темный круг? - В голову забрела еще одна мысль: - Блин, я думала там все так освящено ангелами, что там, в принципе, нереально беса вызвать.

Люц улыбнулся, усталое лицо все преобразилось, он снова стал тем полным жизни охотником за нечистью, котором был до того, как его утянул на дно болота рутины якорь в виде семейной жизни:

- Вот здесь то и заключается самое интересное. Там не круг, а какая-то исламская октаграмма с кабалистическими символами. Убитых нет, но не факт, что начертивший ее не вернется с жертвой, чтобы начатое завершить. Энергии в круге прорва, можно верховного демона во плоти вызвать.

Я передернулась от перспективки столкнуться с демоном во плоти. Лилит хоть была зациклена на сексе, да и вообще пребывала в радостном состоянии духа, когда оказалась на земле, но ее огромные глаза были полны первородного огня, который горел не чтобы греть, а чтобы сжигать. Уговаривать ее вернуться в круг мне пришлось ползая на коленях и обещая дать своей дочери ее имя. Слово, данное демонам лучше не нарушать, так что если у меня в будущем родится дочь, имя для нее я уже подобрала.

- Как получилось что заказик пошел к тебе, а не ко мне, Люцик? - спросила Инна в своей слащаво-приторной манере.

- Ко мне обратился священник, мой старый знакомый. Как раз ему было поручено закрыть круг, но он не справился и попросил меня, поскольку когда-то я был лучшим в этом деле. Я отказался еще и потому, что уже не уверен, кто из нас лучший.

Он бросил взгляд на меня, отеческий гордый взгляд и улыбнулся. Мне ничего не оставалось, как пожать плечами и улыбнуться в ответ.

Инна хлопнула в ладоши, браслеты на ее запястьях зазвенели:

- Так, заканчиваем трогательные сцены, а то старую женщину пробьет на слезу, - по ее сухим глазам и кривой улыбке я поняла, что это был эквивалент "а то меня стошнит". - Линочка, выезжай. Посмотришь, что да как с кругом, по возможности постарайся его сразу закрыть и не дать никому поблизости умереть. Люц - проинформируй своего друга, что к ним едет наш сотрудник. Все всё поняли?

Мы с Люцем кивнули.

- Тогда свободны. - Сказала Инна и сама покинула мой кабинет, завершив это странное совещание. Люц вышел следом за ней, бросив:

- Я скину тебе адрес, ориентировочно куда ехать и так знаешь.

Я тут же стянула через голову ненавистный балахон и высунулась из окна, полной грудью вдыхая столичный воздух В отличие от коллег я люблю свет, который жадно впитывается моей кожей, слегка золотя ее.

Теша себя надеждой, что я смогу тут же дезактивировать круг я взяла с собой несколько необходимых предметов. Соль, большинство демонов не обретших плоть бегут от соли, пучок трав, которые надо поджечь, чтобы провести изгнание. Честно говоря, при горении воняют они так, что помимо демонов изгоняют крыс, тараканов и клопов. С собой у меня всегда ритуальный кинжал с большим содержанием серебра, на случай если демон сможет частично материализоваться, благо одного прикосновения этим ножом хватает, что бы в мучениях отправить восвояси слишком оборзевших эмигрантов из ада. Нож я со вздохов убрала поглубже в сумку, остальное и десяток тонких восковых свечей положила под руку. Его я взяла как уступку своей паранойи, на самом деле, если б кто-нибудь вытащил демона и придал ему телесность, все практики Москвы бы почувствовали это. Да к тому же несанкционированный вызов демона требует пару человеческих жертвоприношений, что запрещено женевской конвенцией от 1950 года. Существует лишь пару исключений из этого правила, но тогда практик, вызвавший демона, должен дать свою жизнь в залог, для подпитки демона жизненными силами.

Вышла из здания я в приподнятом настроении, семь вечера, сентябрьское солнышко еще греет. Наш офис располагался на метро Бауманская, в сером здании. В бывшей усадьбе-доме Стахеева, чудом сохранившемся во время революции. Здесь располагалась точка силы, из которой маги послабее могли черпать энергию для совершения ритуалов. Поглядев на длиннющую череду машин, я в который раз похвалила себя за принятое решение не покупать себе железного коня. Да и маг и автомобиль – не самая лучшая идея. Мы видим свежих покойников, пока те не перешагнули грань, словно живых. Или понимаем, что милая собачка, которая прыгнула под колеса на самом деле буддисткий дух, неизвестно как оказавшийся в центре города. Люцик носит специальные очки, которые блокируют истинное зрение, когда он за рулем, но на такие подвиги он идет ради семьи. Я же пока одна.

Пепельные волосы я заплела в длинную косу, конец которой болтался в районе лопаток, надела солнечные очки и размеренным, но быстрым шагом потопала в сторону метро. Мне гораздо проще не привлекать к себе внимания, чем тому же Люцу, и это несказанно радовало. Одежда моя также была максимально не примечательной, спортивные ботинки на плоской подошве, плотные черные легенсы, чтобы можно было и через забор перелезть и на корточки сесть, удлиненная куртка темно серого цвета и серый шелковый шарф на шее, покрытый алыми рунами. Я сама расписала его, вложив в эти знаки небольшое заклинание. Так называемый отвод глаз - законный способ сделать себя максимально неприметной и не примечательной.

Московский метрополитен – это отдельный вид искусства. И хотелось бы мне приписать к его созданию магов и магические создания, но нет, только человеческий труд, пот и слезы. Тем удивительнее созерцать бескрайние подземные залы с полукруглыми сводами и гранитными колонами, которые ко всему оставались самыми удобными транспортными узлами в столице. Поезд мой подъехал тут же, унеся ближе к центру. Ехать мне предстояло не долго. Даже в переполненном вагоне люди пытались обходить меня стороной. Один энергетический вампирюга пристроился поближе в желании подкрепиться моей энергией, но был тут же безжалостно щелкнут мной по носу. Мужчина смущенно почесал покрасневший нос, хотя я и била его энергетически. Самый мерзкий типаж паразитов, которые существуют за счет того, что высасывают жизненную энергию с близких. А когда от тех ничего не остается, идут в гущу людей и там цепляют столько, сколько могут. Они очень любят большие города, а еще работать на разных стойках регистрации, в почтовых отделениях и аэропортах. Некоторые не понимают, отчего их всегда тянет поскандалить и довести ближнего своего до истерики, другие понимают прекрасно, как этот вот мужичок.

Я выбралась из метро напротив пушкинского музея, Люц уже прислал адрес, хотя я бы могла и так найти нужное место, меня манило туда, словно муху на мед и было удивительно, как остальные люди не замечают столь привлекательного течения магической энергии. Круг действительно находился прямо позади храма Христа спасителя, нужно было пересечь реку через мост, обойти по дуге храм, от которого веет светлой энергией так, что зубы сводит, и я буду на месте.

Мимо вальяжной походкой прошествовали несколько священников, у двух из них в руках были пирожки, великолепно пахнущие мясом, я спросила себя, не идет ли сейчас какой-нибудь православный пост и не нашлась в ответе. Желудок стянуло от запаха, рот начал предательски наполняться слюной.

- Извините, не подскажете, где вы пирожки покупали? - спросила я священников, один из тех, что постарше и обзавелся уже серьезной проседью в бороде, сказал:

- Булочная вон там, - он махнул рукой куда-то вправо, где размещались киоски - но уже закрылась.

Другой, помоложе, достал из пакета сверток и протянул мне:

- Мы лишних купили, держите.

Глаза его были через чур насыщенного синего цвета, темно золотые кудряшки обрамляли миловидное лицо. Видимо ангелизм. Ангелята рождаются в религиозных семьях иногда и методом непорочного зачатия.

Я взяла пирожок, улыбнулась и сказала:

- Вот спасибо.

Парень улыбнулся еще сильней, на его щеках появились ямочки:

- Заходите в дом божий, вам там всегда будут рады.

При этом слова его звучали несколько слишком привлекательно, голос обволакивал и звенел колокольчиками. Видимо он решил применить на мне немного ангельской магии. Я опустила очки, золото моих глаз встретилось с синевой его. Парень все понял и улыбка его несколько померкла. Я сказала:

- Не думаю, что вы будите рады такому прихожанину.

На удивление он опять улыбнулся, только несколько лукаво, и сказал:

- А вы приходите. Господь никому не отказывает в милосердии.

Это его фраза меня несколько смутила, потому как задела давно никем не тронутую струну моей души. Как относится бог к таким как я и что меня ждет за чертой? Попаду ли я под его крыло после смерти, или дорога мне в ад, к тем, кого я призывала из преисподней? А может после смерти нас всех ждет перерождение? Трудные вопросы и даже то, что мы сталкиваемся с сверхъестественным каждый день ответов на них не дает. Я засеменила прочь от мужчин с их высокими разговорами и дабы сосредоточится на чем-нибудь земном, радостно развернула упаковку пирожка и вгрызлась зубами в хлеб. А портал все звал меня, пел разными голосами, призывая подойти, коснуться линии, что вспыхивает фиолетовым. И мир от этого зова становится чуточку красивей, в нем проступает магия, яркая и многогранная, словно серости его возвращается цвет. Эх, надо было спросить у парня с ангелизмом, чувствует ли он песню портала.

Солнце неспешно катилось к западу, и мне нужно было поторопиться, прежде чем оно совсем сядет. Любая нечисть обретает больше силы в темное время суток. Поэтому вызываем мы ночью, а вот изгонять лучше на рассвете или днем.

Меня тянуло к кругу как на веревочках, поэтому я сама не заметила, как перелезла через покосившуюся ограду и влезла в полуразрушенное здание. Оно было на реконструкции, и облезлая алая черепица выглядела еще более ущербно по сравнению со своими сверкающими соседями. Но это было ненадолго, скоро здание сравнится красотой со своими соседями. Впереди, опершись на облезлую кирпичную стену стоял пожилой мужчина с длинной белой бородой, эдакий Гендальф в джинсах.

- Ангелина Туманова? - произнес он интонацией толи вопросительной толи утвердительной. Голос у него был тихим, но очень запоминающимся, типичная лекторская манера разговаривать. На всякий случай я ответила:

- Да, это я.

Он облегченно вздохнул, подойдя ближе я увидела, как по его лбу струится пот, лицо напряжено, выцветшие серые глаза несут в себе мученическую печать. Вот и ответ, на светлых круг действует явно не как песня серены. Скорее они его чувствуют скрежетом метала и воем больного зверя. Хорошо, что Люцик отправил меня на подмогу.

- Меня называйте отец Кирилл, - я очень вас ждал.

Я подошла еще ближе, но его руки пожимать не стала, не принято у нас, у тех, кто имеет парапсихические способности касаться друг друга.

- Вам нужна помощь?

Он издал отрывистый смешок.

- Просто разберитесь с кругом. Я не стал вызывать вас с утра, думал справлюсь сам. Пытался стереть его, но у меня ничего не вышло. К закату круг стал активен, и мне кажется, из него может выйти нечто чудовищное.

- Без человеческого жертвоприношения вызов не будет считаться завершенным. Успеем, - легкомысленно ответила я, опьяненная исходившей по ту сторону стены магией. Ответом мне стал стон, от Кирилл оперся на стену, потому как ноги его не держали, и знак это был недобрый.

- Умоляю... Закройте! Как больно.

Меня не нужно было просить дважды, я побежала в пустой дверной проем, за которым находился будущий холл. Сейчас это было помещение с серыми стенами и демонтированным полом, где пахло бетоном и затхлостью, а в оконные проемы проходили закатные лучи, освещая круг. Не знаю, что бы увидел обычных человек, но у меня на глазах круг наливался фиолетовым цветом. Он действительно состоял из двух квадратов, расположенных под углом друг к другу и заключенных в окружность, по краям бежали буквы арабской вязи вдолбленные прямо в камень. Кто бы этим не занимался, он подготовился основательно, я не могла просто стереть символы, чтобы разорвать круг, даже если бы мне хватило на это магических сил. Почему Кирилл не предупредил, чтобы я захватила инструменты. Быстро оглядев пространство, я увидела молоток, которыми он пытался разрушить линии, я схватилась за молоток и принялась изо всех сил долбить по полу, приговаривая заклинания. Поздно…

Пространство в центре подернулось рябью, словно бетонный пол внезапно обратился в черную воду. В помещении начал дуть сильнейший ветер. Я выхватила пучок трав, подожгла один конец и начала нараспев читать заклинание:

"Духи, что несут тьму, что населяют другие миры, прочь из мира живых, ибо не время вам здесь быть и не место"

Я решила начать с базового заклинания на изгнание любой нечисти, потому как не знала к какому виду демонов оно относится.

Вонючий дым от трав понесся в сторону круга и рассеялся удерживающим куполом, я торжествующие повторяла и повторяла слова, обходя его по часовой стрелке, на секунду пол снова стал каменеть, но тут раздался вопль отца Кирилла, я отвлеклась и замолкла. А пучок трав вспыхнул в факел и, обжигая мне пальцы, распался в пепел.

Из центра круга показалась беловолосая макушка, затем голова, широкие плечи и, наконец, из этого нефтяного круга шагнула на твердый бетон мужская фигура. Кожа у него была как алебастр, волосы - снежный покров, глаза блестели зеленью как у огромного кота. Одето существо не было, но я старалась не смотреть ему ниже пояса. Меня вообще не заботило, как выглядит конкретно этот демон, беспокоило меня то, что в каждой руке у него было по клинку, наподобие сабель. Пока существо ошарашено глядело на мир вокруг себя и судорожно пыталось вздохнуть, я выхватила ритуальный кинжал из сумки. Отец Кирилл, про которого я ненадолго забыла, издал еще один полу крик, полу стон. Последний крик, предсмертный. И вместе с тем, как он замолк, существо смогло вздохнуть.

Я встала в боевую стойку, надеясь, что оно не сможет выпить и мою жизненную силу, то, что оно убило священника, я не сомневалась.

- Ну давай, кинься на меня - приговаривала я, обходя круг. Существо не теряло самообладание, и не выходило за пределы круга, оно словно знало, что освященный клинок загонит его обратно в ад.

Он смотрел на меня и ласково улыбался, один из самых красивых демонов, которых я видела. Правда опыт подсказывал, что с такой же ласковой улыбкой он меня и разорвет. Может жизненных сил священника хватило, чтобы он не чувствовал голода, но от живой крови они никогда не отказываются. Я резанула кинжалом по ладони, протягивая ее вперед. Я не могла войти в круг, а он не спешил выходить из него. Конечно, он же ждет появления хозяина. Сомневаюсь, что тот, кто его вызвал, оставил бы подобную машину для убийства без должного присмотра.

Как я и ожидала, действие возымело эффект. Он подлетел ко мне с нечеловеческой скоростью, правая рука моя была вытянута вперед, левая сжимала клинок. Я занесла ее для удара, и нож почти встретился с его кожей, когда он выбил клинок с размаху. Мои глаза расширились от удивления и страха, он не мог стать настолько материальным, чтобы суметь прикоснуться ко мне.

Между тем существо схватило меня за ладонь и принялось слизывать кровь плоским языком, издавая при этом звуки, похожие на урчание.

«Черт, черт, черт»,- только и успело пронестись в моей голове. Я собрала последние силы, изумруд на пальце нагрелся и треснул, высвобождая заключенный в нем резерв. Всей этой энергией я толкнула демона, теперь настала его очередь удивляться. Белесые брови поползли вверх. Любой другой бес уже рассыпался бы сотней вопящих кусков, если бы я так его ударила. А этот только отнял морду от моей руки, ткнулся ей мне в лицо, прошептал:

- Алхаавьив

Затем лизнул меня прямо в губы. Когда руки его прикоснулись к моей талии, глаза накрыла блаженная темнота. Не знаю, что заставило меня упасть в обморок: ужас от этого его действия или от того, что я потратила все свои душевные силы на его изгнание.

Глава 2. Апокалипсис заказывали?

– Эй! Девушка, очнитесь, – кто-то не слишком деликатно хлопал меня ладонью по лицу. Ладонь пахла колбасой, и желудок свело голодной судорогой.

Я нервно вздохнула и широко открыла глаза. Первым что я увидела, оказалось лицо полицейского, сидевшего на корточках около меня. Он встретился со мной взглядом и тут же отпрыгнул. Возможно килограмм десять-пятнадцать назад подобный номер бы удался у него мастерски, но сейчас он шлепнулся на бетонный пол, испачкав форменные брюки. С его круглого лица пропало всякое желание мне помогать.

– Это еще что за чертовщина!? – воскликнул он. Подозревая, что он имеет ввиду мои глаза, я пояснила:

– Демонизм. – Медленно я приподнялась на локтях, голова болела нещадно. Обвела помещение взглядом, приметила еще одного мужчину, – отец Кирилл мертв? – спросила у него, уже зная ответ на свой вопрос. Вот повезло же так вляпаться.

Полицейский отрывисто кивнул, но не подал мне руки, чтобы помочь подняться. Поизображав черепаху, перевернутую на панцирь, я все-таки встала. В разбитые окна с улицы пробивался свет фонарей. Интересно, сколько я пробыла в отключке? Вообще обидно, что никто из служителей правопорядка не удосужился мне помочь. Скорую вызвать, или хоть под голову что-нибудь подложить. Сумка моя лежала раскрытая, из нее выудили удостоверение практика. Пучок с травами, ритуальный кинжал валялись что где. Конечно служители порядка поступили так не от вредности, а потому что трогать магические предметы, к коим явно причислили и меня, до выяснения обстоятельств законом воспрещалось. Слишком много людей пострадало от того, что прикасалось к нашим свечам, клинкам и безобидным с первого взгляда мешочкам с травами.

– Откуда вы знаете, что он мертв? – прогремел чей-то голос со стороны дверного проема. Здоровенный рыжий мужик метра два ростом вошел внутрь, чтобы рассмотреть его лицо, пришлось задрать голову и прищуриться. Это рыжеволосое чудовище больше было похоже на преступника, чем на полицейского, но его бледно серые глаза светились интеллектом, а глубокие морщины на переносице свидетельствовали о том, что ему чаще приходилось хмуриться, чем улыбаться. Новый приступ головной боли заставил меня пошатнуться, может быть при падении я ударилась головой, хотя помню, что создание держало меня в руках. Я вдохнула больше воздуха, он немного пах сыростью, но это все равно помогло сосредоточиться. Отрапортовала, помня что люди, с которыми мне предстоит сейчас общаться – «нормалы»:

– Здесь был активный круг, – я показала на потемневшую печать. – Люцик Васильев попросил меня помочь святому отцу его закрыть, прежде чем, то, что внутри высвободится. Они скорее всего раньше работали в паре.

По лицам полицейский я поняла, что они думают, что светлые и темные – непримиримые враги. Это конечно было так, но иногда мы работаем вместе, если требуется прижучить незаконных практиков.

Полицейский сжал и без того тонкие губы, спросил поставленным голосом:

– И как успехи?

Я вздохнула, посмотрела на порез на ладони, кровь уже подсохла и образовала застывшую корочку, завтра будет болеть.

– Круг был специально устроен так, чтобы ожить на закате, те, кто его чертил, знали, что церковь пошлет кого-нибудь из священников, чтобы закрыть его. Существо внутри, буквально высосало жизненные силы из отца Кирилла. Скорее всего оно напиталось его энергией, поэтому меня трогать не стало.

Ну как стало… Но не так, как отца Кирила. Вслух я этого не сказала, служители закона и так оба тяжело вздыхают, а рыжий сжимает и разжимает кулаки. Ну не любят они сверхъестественных преступлений. А тут так и вообще убийца – демон. Я говорила, а сама слышала свой голос будто со стороны. Та темная сила, что была в круге исчезла, теперь он был просто рисунком на полу. Полицейский слушал и кивал косматой головой, круглощекий подобрал мою сумку и неспешно в ней ковырялся. Я могла бы поднять шум о нарушении моих прав, но мне нечего было скрывать, к тому же я была уверена, что они уже осмотрели содержание моей сумочки, пока я была без сознания и теперь просто хотели поиграть у меня на нервах. Высокий наблюдал за моей реакцией, прищурив светлые глаза, в уголках собралось множество морщин, он был не молод:

- Терпеть не могу ваши магические выкрутасы. Вы можете дать свое профессиональное мнение на счет той штуки, что убила мужчину?

Ага, значит до того, как задавать вопросы, они уже знали, что я была приглашена как помощник. Я прикоснулась к горлу, с разочарованием обнаружив, что шелковый платок с моей шеи попросту исчез, сказала:

– Как дипломированный специалист я занимаюсь этим делом уже не первый год, – на самом деле только второй, но на этом я внимание полицейских заострять не хотела: Признаться, я в первый раз встречаюсь с чем-то подобным. Для отца Кирилла именно круг тоже был в новинку, а он куда старше меня. Демон материализовался в рекордно короткий на моей памяти срок, обычно им на то чтобы затвердеть, – слово было забавным, но другого я подобрать не могла: – им требуется дней семь и постоянный присмотр вызвавшего их практика. Я бы на вашем месте обратилась к имамам или раввинам, здесь надписи на арабском и иврите, я не сильна в такой магии. Но если бы мы говорили об обычном демоне, я бы попыталась отыскать практиков, у которых бы хватило знаний и магических сил для того, чтобы призвать это. Сильных темных порядка ста в Москве и московской области. Их списки вы можете узнать у главы Коалиции.

«Это» меня облизало, оно пило мою кровь. Обмен кровью между практиком и демоном священная часть ритуала. Можем ли мы быть теперь связаны? Своими умозаключениями на этот счет я также пока решила не делиться. Потому что с нашей доблестной полиции станется запереть меня до выяснения обстоятельств.

Полицейские кивали, толстяк записывал что-то в пошарпанный блокнот после того закончил копошиться в моих вещах. Рыжий решил, наконец, представиться:

– Меня зовут Максим Геннадьевич, это, – он указал на толстяка: – Игорь Дмитриевич. Мне нужен четкий рассказ о том, что именно вы предпринимали, каким способом пытались сдержать демона. Потом мы здесь все опишем, вы оставите свои контактные данные и будете свободны.

Он не протягивал мне руки, старался не смотреть мне в глаза. Я чувствовала исходящий от него липкий запах страха и предрассудков, но профессионализм был для него важнее, и он оставался предельно вежлив. Через пол часа, когда я трижды повторила до мельчайших деталей, что произошло, а также описала демона, поток их вопросов иссяк.

- Я могу идти? - спросила я, не веря в свою удачу. Я не сомневалась, что мои данные уже были пробиты по компьютеру, и полицейские были осведомлены в том, что я законопослушный практик, но все же это было слишком быстро.

- Да, конечно, вы свободны.

Им явно не терпелось от меня избавиться. Сейчас им нужно был все отфотографировать, описать, измерить. Конечно они попытаются приписать старику естественную смерть, от инфаркта к примеру. И только тогда, когда полицейская ведьмаподтвердит, что его убил демон, они обратятся в коалицию практиков и снова вызовут меня как свидетеля. Увы, бюрократическая машина действует только так и никак иначе. В другом случае это бы меня очень расстроило, но сейчас это значило, что у меня есть пара дней, чтобы прийти в себя, и самостоятельно попробовать собрать кое-какую информацию об этом демоне.

Тело отца Кирилла было уложено в пластиковый мешок, вокруг места преступления натянута бледно фиолетовая лента. Так всегда, если преступление предполагаемо противоестественное, лента обязательно фиолетовая. Когда я выходила из здания, я увидела машину скорой, которая уже не могла помочь старику. Никто из врачей не предложил мне помощи, видимо я выглядела лучше, чем чувствовала себя.

Время оказалось еще раннее, только полдесятого, но темнота уже отвоевала себе небо. За что я люблю Москву, так это за то, что она никогда не позволяет захватить себя в объятья тьмы полностью, неоновые вывески, фонари, разнообразная иллюминация почти полностью избавляли наш город от многих видов нежити, вампиров, к примеру. Те любили селиться на западе или в Америке в глубинках. Русские села они не жаловали. Потому что на западе к ним относились с благоговением, и флером романтизма. Наш же народ придирчиво кривил носы при виде ходячих трупов. Упырь, он и в Африке упырь, как любила говорить моя бабушка.

Демоны древние, неосмысленные, призванные только чтобы убивать также не могли противостоять свету. Это сильно облегчало мне работу, потому как такие, если вырываются из преисподней, практически неуязвимы. Парадокс нашей ситуации по легализации в России призыва демонов заключался в том, что как раз самый жуткий сброд из преисподней народ не выволакивал, развлекаясь с понятными, упорядоченными по чинам в структуру демонами. В той же Чехии практики обязаны владеть огнестрельным оружием, чтобы работать, у нас же достаточно иметь магические способности и базовые знания в управлении холодным оружием.

Я взяла такси, пробки уже немного рассосались, и поехала в сторону дома.

Я живу в районе Сокольники совсем близко к парку. Попросив машину остановиться около него, я едва ли не бегом направилась в парк. Ощущать себя нулем, без единой капли магической энергии очень тяжело, а последний удар по демону так меня ослабил, что я чувствовала себя почти калекой почти «нормалом». Чтобы восстановиться мне нужна была природа, деревья, земля и, как не странно, много много глюкозы. Пачку с мармеладными мишками, которые всегда лежат в моей сумке на крайний случай я уничтожила еще в такси. Вместе с тем как я их поглощала, головная боль прекращалась. Видимо, головой я все же ударилась не сильно.

По пятницам кафе и палатки с закусками в парке работали допоздна, вокруг царила атмосфера веселья. Родители гуляли с детишками, парочки тискались на лавочках, несмотря на то, что уже изрядно похолодало. Листья на деревьях окрасились в сочный желтый или алый, когда начнутся полноценные листопады, природную магию можно будет на ощупь трогать даже в загруженной технологическим прогрессом столице. Я вдохнула воздух и царящую здесь атмосферу полной грудью и сразу почувствовала себя лучше.

Уверенным шагом я направилась к горящей вывеске "Волшебный кофе и сладости", взяла огромную чашку капучино, орехи в меду и булку. Булка была не для меня, а для того, чтобы дать полакомиться местным духам. По дороге несколько человек бросило на меня любопытные взгляды, я коснулась шеи и вспомнила, что гуляю без отводящего глаза платка. Интересно, спер ли его демон или он был просто унесен ветром. Если демон виновен в том, что платок пропал, то это плохо. Абсолютно, безгранично плохо. Некоторые демоны Мерезина могут оседлывать ветер и выслеживать по нему добычу. Не то, чтобы я с такими сталкивалась, но читала о них.

Направлялась я вглубь парка, подальше от толпы, потягивая кофе и разбрасывая кусочки хлеба. Их тут же подбирали птицы, следящие за мной слишком осмысленными для крылатых взглядами.

Я никогда особенно не общаюсь с духами природы, но отношусь к ним с уважением. На счет уважения у меня, жителя Москвы 21 века, более чем средневековые представления, я пытаюсь уважительно относиться к людям, к миру, к природе и требую для себя такого-же. Для меня фраза «Я тебя уважаю» имеет для меня гораздо большее значение, чем даже «Ты мне нравишься». Самым простым способом показать уважение духам природы, испокон веков был хлеб.

– Я в доме твоем, на твоей земле. – бубнила себе под нос, – пусть меня гостем, не врагом. Прости, Хранитель земли, совсем пустая. Пожалей, Хранитель земли, дай мне немного сил.

Птицы хватали хлеб, и с каждым куском, подхваченным пернатыми от земли я становилась на каплю сильнее. Когда людские голоса стихли, и свет электрические огней несколько ослаб, я поняла, что почти дошла до места силы или дома Хранителя . Огромный дуб раскинул свои ветви, огораживая от света фонарей и создавая убежище подле своего ствола, я присела на землю около него, подложив под себя сумку, и оперлась об него спиной. Дуб был центром, душой парка. Хранитель, который жил в нем был чем-то вроде местного лешего, мы с ним всегда были в хороших отношениях, во многом, благодаря тому, что оба любили крепкий кофе. Я налила немного напитка рядом с собой на ствол, дерево благодарно вздохнуло. Естественно я не могла общаться с ним, как умели ведьмы, специализирующиеся на природной магии, но понимала, что ему нравится, а что нет. Дух этот меня жалел и в тяжелые дни делился силами. Правда не только за кофе, но и потому что я раз в месяц занималась уборкой в парке вместе с другими добровольцами. В нашем амире никто ничего не дает просто так. Пожалуй, это первый закон, который должны усвоить «нормалы». Поглядев на перстень с треснувшим изумрудом я вздохнула, починить его уже не удастся, и даже замена камня не поможет, магически кольцо уже ни на что не годно. Я делала этот перстень несколько месяцев, накачивая его энергией, пришлось воспользоваться дорогущим камнем. Было конечно жаль, но эта вещь создавалась на крайний случай, и он произошел. Кто знает, быть может лежать мне рядом с отцом Кирилом, если бы не он.

Зазвонил мобильный, на рингон по работе у меня стоит Рахманинов, так сказать, чтобы сразу настроиться на серьезный лад. На экране высветилось «Велыч». Я взяла трубку, размышляя, что же может понадобится от меня знакомому демону. В трубку раздался его металлический голос:

- Лина, приезжай ко мне. Скорее. Будет интересно. Усвоила?

– Да. – Ответила я тут же, подвид демонов, к которому относится Велыч, имел специфическую манеру общения: – Вел, зачем? Что случилось? – спросила я, ответом мне последовали гудки.

Да, очень специфическая манера. Но если Вел меня звал и просил быть как можно скорее, надо быть и желательно сегодня. Этот демон никогда по пустякам не беспокоит. Я поднялась с земли, вылила остатки кофе дубу, прикоснулась к коре в прощальном поцелуе, и направилась к выходу из парка, второй раз за сегодняшний день ловя такси.

Велыч или Адам Восемь Велиарович, как он значился по документам, был демоном Велиара, единственным видом демонов, нахождению которых на земле наши власти радовались как появлению новых ядерных бомб в своем вооружении. И о тех и о других говорить было не принято, но все мы спим спокойней, зная, что на крайний случай арсенал полон. Дьявольские механики, они двигали развитие медицины, науки и техники. Будь то ядерная физика или био инженерия, велиаровские демоны преуспевали во всем. Еще одним из значительным преимуществом было то, что они реально заключали контракт с государством и отбывали в ад секунда в секунду после его истечения. Такие демоны не стремились к удовольствию или удовлетворению других низменных потребностей, ели только чтобы жить, спали только необходимые им четыре часа в сутки, не имели вредных привычек. А это весомое исключение из правила, потому как если нечистые проникают в наш мир, они пытаются испытать все удовольствия, на которые только способно тело. Единственным удовольствием для велиаровских демонов была радость познания, то есть плата за работу им особенно нужна также не была. Вот и представьте эдакого идеального работника и поймите, почему каждый из них ценится на вес золота. Конечно, светлые периодически потрясают кулаками и обещают нам кары небесные за столь практичный подход к делу, в конкретно в этом вопросе государство предпочитает находиться на темной стороне. Да и не только наше.

Велыч, как и множество представителей своего вида проживает в здании Москва-сити, другие из его вида селятся в Сколково и других технопарках. Контракт у Вела заключен на 10 лет, первый из которых уже вышел, печалился или радовался он по этому поводу, я не знаю. Свет лился из окон небоскреба, где-то над головой был слышен звук вертолетных лопастей, видимо некоторые бизнесмены предпочитали не тратить время в пробках, добираясь до места назначения прямо по воздуху.

На лифте я поднялась на девятнадцатый этаж и шагнула в стерильную комнату. Есть еще один пунктик у велиаровских демонов – отсутствие природы, мертвая химическая чистота. Лаборатория у Вела находится здесь же, он спал, питался и работал в одном месте, лишь изредка выходя из своей обители, когда ему нужно отправиться на очередную научную конференцию. Я повесила пальто на одинокую вешалку вымыла руки и обработала их дезинфектором, достала бахилы из в плетеной пластиковой корзины, а также надела маску. После чего направилась к Велу на кухню. Потому, как свой кабинет и спальню он считал местом - недоступным для таких жалких смертных, как я.

Обижаться не приходилось, правила были одинаковыми для всех. Был как-то неприятный случай, когда министр иностранных дел попытался войти к Велу без бахил, тот едва не выбросил его из окна. С тех пор Вела без дела и бахил не беспокоят.

Кухня у демона тоже больше походила на операционную, холодный голубой цвет, металлические стулья. Сам он сидел ко мне спиной, безволосая голова отсвечивала серебряным.

– Здравствуй Вел, ты хотел чтобы я пришла.

Он вздрогнул, развернулся ко мне лицом и посмотрел на маня чернотой своих глаз. У Вела узкий, похожий на змеиный нос, симметричное лицо с аккуратным подбородком, отсутствие растительности на теле за ненадобностью. Есть только ресницы, короткие и темные, да аккуратные брови. Телосложение у него также изящное. Тело его не должно нуждаться в большом количестве пищи, но при этом функционировать без особенных физических нагрузок. Обычно демонов всех как один представляют сексуальными мачо красавцами. Велыч и секс – понятия несовместимые. Голос у этого демона всегда имеет одинаковую интонацию, будто разговариваешь с машиной:

– Ты здесь. Хорошо. Но ты должна была быть на пять минут раньше. Опоздание спишем на человеческий фактор.

Он задвигал тонкими губами, моргнул перепроверяя свои расчеты, потом кивнул. Его темные раскосые глаза придавали ему сходство с рептилией. Мне пришлось терпеливо ждать, пока он предложит мне присесть. Пусть я и доверяла Велу больше всех остальных демонов, я не рисковала испытывать его социальные навыки.

– Ты можешь сесть.

Сказал он мне, наконец, и я уселась напротив него. Сам он поднялся, вытащил из шкафов дикое количество разнообразных таблеток, разложил в две баночки, налил два стакана воды, поставил один передо мной, один перед собой с одинаковым расстоянием от края стола, тоже самое сделал с таблетками. Вел не видел смысла в том, чтобы питаться обычной пищей и то, что он поставил передо мной подпадало под его понятие об угощении. Немножко витаминов, клетчатка, аминокислоты все полезное и сбалансированное. Рассуждения о театре искусстве и красоте природы рядом с ним не проходили, поэтому я продолжала ждать, когда он закончит, медленно начиная терять терпение.

– Вел, ты меня пригласил, чтобы дать набор витаминов и минералов? – то, что в миске передо мной именно витамины, я не сомневалась. Вел очень ревностно относился к моему здоровью.

Он наконец-то сел, одетый во все стерильно белое и сказал:

– Вероятно, через две недели я уйду.

Я едва не поперхнулась глотком воды. "Уйду – означало то, что он отправится обратно в преисподнюю, но это было невозможно, поскольку единственным, кто имел право загнать его обратно в ад, была я. Ведь это я была тем практиком, который вытащил его и привязал к своей жизненной силе. Это было основной причиной, почему демон беспокоился обо мне, моя смерть могла означать его досрочное отправление по месту прописки. Вел был абсолютно законопослушным, если он говорит о своем уходе, значит на то есть разумные причины. О них я его и спросила:

– Назови причину.

Он помолчал, размышляя как объяснить свои мысли человеку, вроде меня:

– Светлые – так он называл все религиозные группы – планируют призвать на землю ангелов Михаила. Не спрашивай, откуда у меня эта информация, но она достоверна.

Я кивнула. Вел имел свою информационную сетку, и мне не хотелось интересоваться легальностью путей, которой он добывал сведения.

– Вызовы одновременно проведут в Иерусалиме, Риме, Мюнхене и в Москве. Они, – он ткнул пальцем в потолок, – считают что нас, темных, здесь стало неприемлемо много. У них, – он снова ткнул пальцем в небо – есть список на уничтожение. Я в него вхожу, ты стоишь под знаком вопроса.

Горло внезапно пересохло. Священный меч Господень, ангелы Михаила, возможно, скоро придут по мою душу. Я нервно хихикнула, видимо для них, для ангелов, я все же являюсь злом.

– Неприемлемая реакция. – Удивился Вел, положил руку мне на лоб, измеряя температуру. Кожа у него холодная, и какая-то слишком гладкая, как у земноводного. Он покачал головой, пробормотал что-то вроде «истощена, высокий уровень стресса».

– Но почему? – спросила я, не веря своим ушам. – Почему ты в этом списке? Ты никого не убиваешь и вообще занимаешься медициной, черт возьми, ты создаешь лекарство от рака!

Демон покачал лысой головой. Когда мне поступил правительственный заказ на то, чтобы достать из ада велиаровского демона, я согласилась только после того, как узнала, для чего именно. Велыч не был ни злым, ни опасным, он был просто не человеком.

– Потенциально, то, что я делаю, является злом, Лина – он редко обращался ко мне по имени: – есть вероятности, что лекарство спасет ребенка, который подвергнет мир опасности или какой-нибудь святоша поверит в силу медицины больше чем в Его силу. А может, там не совершают логических умозаключений.

Вел мягко поднялся со стула. Он подошел ко мне, мягко опустился на колени около меня и произнес:

– Если сможешь, пожалуйста. Спаси меня. Я не хочу возвращаться в ту реальность, где являюсь только кодом, – он посмотрел на меня снизу вверх, и на лице его я прочла то выражение, которого никогда не ожидала на нем увидеть. Это был страх.

Глава 3. Улыбка ангела

Глава три. Улыбка ангела.

Я ввалилась домой в третьем часу ночи, стараясь не шаркать ногами и пулей проскочить в свою комнату. Судя по отсутствию ключей на полке перед дверью, моей соседка не дома. И это не могло не радовать. Тихой в два часа ночи я быть не умею, а Кат спит очень чутко. Вполне возможно, что она сейчас берет у кого-нибудь интервью, может даже шныряет со съемочной группой на Остоженке, в попытке превратить случайно оброненную фразу какого-нибудь полицейского в статью с заглавием "Демон - убийца в Москве".

Моя соседка, с которой мы снимаем вместе квартиру уже почти год - репортер известного новостного портала. Когда я искала квартиру, то еще не так хорошо зарабатывала, как сейчас. И переехать в трешку на Сокольниках представлялось мне чем-то за гранью фантастики. У Кат как раз съехала соседка, и она экстренно искала новую. Расстались они в страшном скандале, потому как у Кат присутствуют все замашки застарелого холостяка с любовью к кристальной чистоте и ревностной охраной своего личного пространства, а та девушка была тем еще поросенком. Так что Кат была согласна и на экзотику вроде меня, лишь бы я не воровала ее продукты из холодильника, не водила парней и вовремя выносила мусор. У нас с ней есть договоренность не говорить о работе, но когда у нее горят сроки со сдачей статей, я подкидываю ей материал, она же обязательно указывает название нашей конторы в сносках, что добавляет нам неплохую рекламу.

Прошмыгнув в свою комнату, даже не включая свет, я тут же скинула одежду и рухнула на кровать. У меня не было сил идти в душ и даже почистить зубы, день был слишком долгий и изматывающий, и спустя несколько секунд я провалилась в глубокий сон.

"Какая тварь звонит в дверь", пронеслось в моей голове, прежде чем я открыла глаза. Свет слабо пробивался сквозь плотные шторы, я часто задерживаюсь на работе по ночам, поэтому у меня в комнате плотные фиолетовые шторы, не пропускающие ни капельки света. Босиком в трусах и футболке с изображением не выспавшейся совы я протопала к входной двери, придумывая кару для того, кто смеет будить меня с утра пораньше. Мы с совой на моей футболке видимо имели схожее представление об утренних звонках в дверь. Я открыла, не спрашивая, и уставилась в лицо вчерашнего парня, который поделился со мной пирожками около церкви. Гласит старая поговорка, "Что берешь, троицей вернешь", я спросила:

- Никак за пирожками с мясом пришел?

Вчерашний ангелок выглядел потрепанным и уставшим, голубые глаза запали, золотисто-каштановые волосы лежали кое-как. Он посмотрел на мои голые ноги, и взгляд его несколько оживился, ангелок не ангелок, а все равно мужчина.

- Так это вы были тем практиком, который должен был помочь отцу Кириллу изгнать нечистого?

Вернулись воспоминания о вчерашнем дне, убийстве, демоне и предостережении Вела о том, что грядет суд ангелов Михаила. Ну почему дерьмо всегда валится на меня лопатами? Я глубоко вздохнула, запустила пятерню в спутанные волосы, а ведь день мог быть таким хорошим. Я уверена, что сегодня солнечно, можно было бы прогуляться до университета, подставив лицо солнечным лучам.

– И вам доброе утро. – Сказала я, решив, что вежливость никогда не бывает лишний – что привело вас к моему дому...

– Рафаэль, - сказал парень, я хмыкнула, ну конечно же у него ангельское имя - меня зовут Рафаэль. Отец Кирилл, он был моим наставником. Можно мне войти? Мне нужно узнать... Как это произошло…

Обычно я не пускаю незнакомцев в дом, но что-то в этом парне было такое ранимое, такое светлое, а эти добрые синие как вечернее небо глаза... Стоп. Этот засранец опять затуманивает мне мозги своей ангельской магией!

– Так, - сказала я, призывая в себя ту мощь, которая помогала мне иметь дело с демонами, – ты сейчас же прекращаешь пытаться на меня воздействовать, или убирайся нафиг с моего порога.

– Простите, – сказал он и сразу перестал казаться таким безобидным. До этого я не замечала, что он выше меня почти на голову, имеет широкие плечи и довольно мощный торс, а черты его лица производят впечатление мужественности, нежели миловидности. Он попытался объясниться:

– Я делаю это неосознанно, обычно никто не замечает.

Он честно смотрел мне в глаза, и я ему поверила. Это нас, темных, за несанкционированное использование магии ждут штрафы и тюремный срок, светленькие себя контролировать не обязаны. Я отодвинулась, больше не загораживая своим телом дверной проем, и сказала, на свой страх и риск:

– Проходите, Рафаэль. Меня зовут Ангелина, но все зовут меня Лина.

Ангелок снял кожаную куртку и прошел за мной в гостиную.

Плюс в чистоплотности Кат заключался в том, что к нам всегда можно было пригласить гостей. Жаль, что ни она, ни я особенно гостей не любили. Поэтому самая большая комната в нашей квартире обычно пустовала, если в ней не оставались отец и мама Кат, когда приезжали к ней из Иркутска или моя младшая сестра, после очередной ссоры с родителями. Все окна в нашей квартире выходили на восток, и если бы не буйная растительность перед окнами, мы бы не могли как следует высыпаться по утрам.

Не сказать, что наша с Кат квартирка потрясает изысканностью вкуса. Мы обе видим это место как свое очень временное пристанище, потому что она грезит о карьере большого репортера с соответствующим заработком, а я фантазирую, что перееду куда-нибудь в Калининград или в Крым. Вся квартирка обставлена мебелью из икеи, в гостиной светло. Серый диван и два таких же кресла обступают журнальный столик из псевдо дуба. Мебель раскладывается на тот случай, если нам нужно уложить родственников поспать. Пара книжных полок завалена непойми чем. Мы с Кат просто складируем на них то, что планируем когда-нибудь прочитать. Это «когда-нибудь» отодвигается день ото дня, но библиотека становится все более богатой. На небольшой тумбе пылится телевизор, который мы смотрим вместе не чаще раза в месяц. Я вернулась к себе в комнату, и надела спортивные штаны. Вообще я стеснительная и обычно не щеголяю перед незнакомцами в стрингах, но злость и усталость стеснительность притупляют просто великолепно. Оказывается, мой мобильный уже час исходился в беззвучном вопле, я глянула на список пропущенных вызовов и присвистнула. Три звонка от Люца, пять от Инны еще два с неизвестного номера. Я перезвонила в начале Люцу, об ангелке в гостиной я не беспокоилась, Рафаэль подождет пять лишних минут, в конце концов, он поднял меня в девять утра. Неслыханная рань для темного.

– Алло – зевнул в трубку Люц. Видимо он отрубился после того, как оставил несколько голосовых сообщений. Слушать я их не собираюсь, пусть сам скажет, что от меня хочет.

– Люц, привет. Ты мне звонил.

На том конце провода я услышала какое-то шуршание, видимо встает с кровати, и нежный голос его супруги, желающей мне провалиться в преисподнюю.

- Лина, как ты? Я слышал, что произошло. Всех наших подняли на уши, почти у всех темных вчера опустошился резерв. Идет расследование, ищут практика, который мог это призвать.

Убийства практиков не было таким уж редким явлением, правда обычно это происходило с экспериментаторами и новичками, плюс с дилетантами, которые не знают элементарных правил безопасности. Но отец Кирилл дилетантом не был, более того – он явно был в этом деле очень и очень давно. А еще он из светлых. К ним относятся с особенным пиететом. Я постаралась ответить правдиво, но так, чтобы не вводить Люца в еще большую панику:

– Я жива и, если не считать потрепанного внутреннего резерва, в полном порядке. Ты говоришь, оно высосало силы из всех ? Если честно, Люцик, я в жизни не видела ничего подобного. Эта тварь меня напугала, она …

Я не смога подобрать слов, а Люц не пытался мне подсказать, мы оба знали, что еще обсудим этот случай, и не по телефону. Вместо этого я сказала:

– Мои соболезнования насчет отца Кирилла. Я помню, ты рассказывал, что вы вместе практиковали. У меня здесь, кстати, сидит его ученик – парень по имени Рафаэль.

– Значит, ты получила звонок от Инны, с просьбой работать с ним вместе?

Я едва телефон из рук не выронила.

– Люц, не пугай меня… Над чем работать? С кем работать?

Люц замолчал. Он тщательно подбирал слова, чтобы не бесить меня с утра пораньше, но уже было поздно:

– Понимаешь, вчера, когда открылся круг, удар силы по Москве заставил многих из нас испугаться. Мы собрали экстренное общее совещание: и темные и светлые решили, что то, что вылезло – надо ловить так скоро, как это возможно. Из светлых от охоты отказались все, кроме этого парня. Они боятся участи Кирилла. Из темных – кандидатов тоже не нашлось, так что мы решили, раз ты уже сталкивалась с этой силой и все еще в полном порядке, нужно выбрать для этого дела тебя.

Я почувствовала, как у меня на щеках играют желваки:

– Я не буду работать с ангелком! Тем более с эти мальчиком – одуванчиком. Я вообще не соглашалась изображать из себя Ван-Хелсинга. Черт, Люц, эта тварь материальная. Ты понимаешь, материальна! Он меня трогал. – вырвалось у меня признание. О том, что демон меня облизывал, предпочла умолчать. Совсем для репутации погано.

Люц даже дышать перестал.

– Я могу вызваться вместо тебя, – сообщил он мгновением позже, когда я уже пожалела о вспышке откровенности.

Конечно я не дам Люцу подставляться под удар. У него семья, а я … сильно сомневаюсь, что кто-то особенно расстроится, если демон меня сожрет и переварит.

– Не нужно Люц. Я справлюсь. Ты действительно прав. Один раз встретилась с ним и выжила, второй раз тоже выживу. Тем более мы не знаем, быть может именно мой вид демонизма ему не по вкусу. Но с тебя годное атаме. Я не могу со своими смешными ножиками охотится на агрессивного, материального демона.

Могла бы, попросила бы огнестрел. Одно дело - протыкать демонов, когда они не многим тверже тумана, другое, когда они уже полностью материальны, и ты не имеешь над ними никакой власти. Да они зассали все в нашей темной коалиции, вот и сделали из меня крайнюю.

– Касательно Рафаэля. Не дай себя обмануть, этот мальчик-одуванчик, как ты выразилась, на пять лет тебя старше, к тому же он был лучшим учеником Кирилла. Он решил проявить уважение к памяти покойного и отыскать его убийцу. Разве ты не сделаешь того же самого? – вкрадчиво поинтересовался Люцик, он знал, что фраза об уважении имеет для меня практически сакральный смысл, и я не смогу отказаться от этого дела.

– Ну и задница же ты, Люц, рогатая.

Я отключилась, решив пока не перезванивать Инне и вышла к ожидающему меня ангелку. На столике перед ним стояла чашка с зеленым чаем и любимые пирожные Кат. Я уже хотела поинтересоваться, с какого черта он лазил по моей кухне, но тут впорхнула Кат и со счастливой улыбкой водрузила перед ним еще и тарелку с горячими бутербродами с колбасой и сыром. Рафаэль тоже ей улыбнулся и она, сказав мне «Доброе утро, Лина» уселась напротив него с выражением полной безмятежности на лице.

Я никогда не видела Кат в таком состоянии, обычно она походила на черную пантеру перед прыжком. И дело не только в иссиня-черных волосах по пояс, гибкой, тренированной фигуре и черных глазах, но и в агрессивном характере. Она ненавидит незваных гостей, и я ожидала от нее скандала, а не горячих бутербродов. Сейчас же она больше напоминала домашнего котенка, улыбалась, строила глазки, да и вообще неосознанно пододвигалась к парню, в бессознательной попытке хлебнуть благодати. А светлый хорош!

– Твоя соседка очень любезно предложила мне позавтракать. Спасибо большое, Екатерина.

Слишком Кат была спокойна, слишком покладиста, Рафаэль явно воздействовал на нее ангельской магией. Но я слышала ее смех, ее словно отпустило напряжение, довлеющие над ней последние несколько месяцев, с тех пор как она рассталась со своим женихом. Если она узнает, что этот приступ спокойствия просто навеян чужой магией, она расстроится. Но амулеты на ней я все же обновлю. Отвлекая Рафаэля от своей соседки, пробурчала:

– Я так понимаю, ты пришел поговорить о деле.

Я понимала, что не излучаю профессионализм, в растянутых штанах для йоги и футболке, но видимо я все же имела достаточно серьезный вид, чтобы он отставил в сторону чашку с чаем и заговорил.

– Я надеялся, что вас поставят в известность, но видимо, немного переоценил ваше начальство.

Никогда не думала, что ринусь защищать Инну, но сказала:

– Я отключила звук на телефоне. Плюс в квартире у меня стоит защита от любых магических воздействий. Поэтому докричаться по астралу они до меня не могли.

Рафаэль кивнул с толикой уважения. Кат посмотрела на меня, на Рафаэля, растянула полные губы в улыбке:

– Я, пожалуй, пойду умоюсь, а то здесь запахло слишком соблазнительной тайной.

Она выскользнула из комнаты, правило есть правило. Ничего о работе дома. Рафаэль удивленно приподнял брови, я пояснила:

– Катерина – репортер.

Я присела рядом, взяла бутерброд и принялась его с жадностью жевать, метаболизм у меня шикарный, так что я могу позволить себе есть что угодно и когда угодно. Тем более зубы я еще с утра так и не почистила, и хоть нам с Рафиком не целоваться, я бы все же не хотела, что б у меня пахло изо рта. И так не самое лучшее впечатление произвожу.

Мужчина заговорил тише, видимо опасаясь, что завтра в газетах всплывет его имя:

– Тот демон, что убил отца Кирилла всколыхнул волну такой силы, что каждый практик в округе почувствовал ее. Я и еще несколько братьев как раз молились, когда это произошло, - я едва не фыркнула, манера молиться по пять раз в день меня искренне удивляла: - трое тех, кто послабее, упали в обморок, я тоже почувствовал, как оно опустошило меня, зацепило до самой души. Только сегодня после встречи рассвета и утренней молитвы я смог его пополнить. Мы связались с колдунами и выяснили, что схожий эффект произошел и в ваших рядах. Я слышал, что практик, который был с отцом Кириллом, не пострадал и попросился быть с ним в команде, когда мы начнем охоту на демона. Я думал, что тем практиком был Люцик. Они с наставником часто работали вместе, а это оказались вы.

Последнее прозвучало с ноткой разочарования. Ну не Ван Хельсинг я, и даже не Блейд или Бафии. Почему все вокруг считают, что охотники на демонов должны быть бой бабами в бронелифчике? Я дожевала бутерброд и уставилась на него.

- Дай угадаю, я девушка, я мелкая, я молодая.

Он кивнул и отхлебнул еще чаю. Мне же так хотелось кофе, что зубы сводило.

– Еще и очень красивая. – Зачем-то добавил он. Взгляд его стал лукавым, он вдруг сосредоточился на моей груди, я не успела надеть лифчик, и вдруг мне стало от этого очень неудобно. И это мне поручили в напарники. Ангелки, они ж должны быть возвышенные, воздушные, а этот туда-же…

– В глаза мне смотри, Ромео. У тебя вроде как личная трагедия, учитель умер. А еще бешенный демон разгуливает где-то по Остоженке.

Плечи парня вдруг вжались, он опустил голову. Блин, если он сейчас заплачет, я убегу, я не умею утешать, в моей семье считается, что слезы - это слабость. Но он поднял голову и ослепительно улыбнулся, показав ямочки на щечках, вдруг он стал юным, беззаботным, счастливым и только в глубине его взгляда плескалось горе.

– Да, ты права, и сейчас главное поймать ту нежить и отправить обратно в ад. Иисус говорил - ударили по правой щеке, подставь левую, но не думаю, что он имел ввиду демонов. Я уже созвонился с полицейскими, они сейчас на месте преступления. Если поторопимся, успеем сегодня еще раз все осмотреть, епархия дала мне разрешение на участие в этом деле и отправила документы в отдел по борьбе с преступностью, который занимается нашим делом. Ваша… коалиция тоже что-то подобное должна была прислать.

Я сильно сомневалась, что главы нашего совета хотя бы глазки открыли, но кивнула для важности. Вот поэтому светлые нас и обставляют, у них уровень организованности несравнимо выше. Рафаэль же тем временем продолжал говорить:

– Я подожду в машине, пока вы оденетесь и мы поедем на место убийства.

– Кто сказал, что я на эту авантюру вообще согласилась?!

Крикнула я ему в след. Даже послать мне себя не дал к светлой матери … Если он думает, что я сейчас же ринусь в бой, то он глубоко заблуждается. Я еще кофе с утра не выпила, душ принять не успела. Да хотя бы зубы почистить.

Собиралась я нарочито медленно, приняла душ, привела себя в порядок. Затем вернулась в комнату, надела стрейчевые джинсы, потому что вероятность лазанья по заборам никто не отменял, удлиненную черную майку, а поверх синий свитер с широким воротом. Пальто я взяла с собой, подозревая, что оно мне не понадобится. В необъятной сумке лежало все, я едва не забыла мобильный, но он зазвонил, напомнив о себе. Я заплетала волосы во французскую косу параллельно нажимая "ответ":

- Линочка, как твое самочувствие? - голос Инны зазвучал как сахарный сироп.

Я затараторила, потому, как мне было неудобно с сумкой и пальто в одной руке:

– Все нормально, с ангелком Рафаэлем я встретилась, сейчас едем на место преступления.

– Вот моя девочка - восторженно проговорила начальница, - не забывай только, что ангелочек то он ангелочек, но лишней информации о нас ему знать не стоит. Мне ваша совместная работа, если честно вообще не очень нравится.

– Мне тоже, Инн. Я ему не доверяю, они очень на нас не похожи.

– Ты даже не знаешь насколько. Был у меня один ангелок лет тридцать назад, так он когда в оргазме бился крыльями невидимыми хлопал. А потом каялся, что запачкал себя связью с темной ведьмой и так три года подряд. Хлопал и каялся, хлопал и каялся.

Ненавижу, когда Инна начинает вспоминает своих многочисленных любовников. Нажала на отбой, пока начальница еще чего-нибудь не вспомнила.

У нас, у темных и светлых есть небольшое противостояние, в основном из-за клиентуры. Здоровую конкуренцию никто не отменял. Но также из-за того, что наш стиль работы, а также методы слишком сильно отличались. Светлые собираются вместе и молятся, все в белых одеяниях, хрустящие от своей чистоты, они воскуряют ладан, их свечи благоухают, ангелы отвечают им стройным пением, исцеляют больных, даруют покой мятежным, открывают путь заблудшим. Мы же ползаем по кладбищам и подвалам по колено в грязи и по локоть в крови, жертвуем своими душами и действуем только в одиночку. К нам приходят тогда, когда светлые не пожелали или не смогли ничего сделать. Отчаянные, озлобленные, окончательно заблудившиеся в этом мире. Завидую ли я немного ребятам с ангелизмом? Может и да, но я никогда никому в этом не признаюсь.

Я выскочила на улицу, погода действительно была солнечной и теплой, сентябрь блестел и переливался золотым, прохладный воздух коснулся щек. У подъезда был припаркован рыжий форд, из которого приветливо махнул рукой Рафаэль. Я залезла на переднее сиденье, разместив пальто и сумку на заднем. Приятно было обнаружить, что никаких иконок не болталось перед лобовым стеклом, есть любители везде прилеплять лицо Иисуса и святых со смурными лицами. В субботу пробок не должно было быть, мы тронулись вперед и спокойно поехали в сторону Остоженки. Вел Рафаэль неспешно и уверенно, соблюдая все правила дорожного движения. Я молчала, меня тишина не напрягала, а вот мужчина чувствовал себя неуютно. Кажется, его звук собственного голоса успокаивает.

– Нам вместе работать некоторое время, может узнаем друг друга получше? - он говорил это и улыбался, его естественный шарм было никак не заглушить, поэтому я, сама того не замечая, немного расслабилась.

– Спрашивай, – сказала я, глядя на мощную линию его шеи, переходящей в плечи. А он явно проводит время в качалке.

– Ты занимаешься еще чем-нибудь, помимо магии?

Я улыбнулась:

– Учусь в аспирантуре, пишу кандидатскую по истории российских оккультных организаций.

Его брови поползли вверх, почему-то, то, что я вызываю демонов большинству людей проще для понимания, чем то, что я хочу получить степень и работать как историк. Если конечно совладаю со стихийными всплесками силы. С тех пор, как я стала работать во «Вечность не вопрос», всплески стали куда реже. Люц объяснял, что у сильных практиков такое часто бывает. Необученные – мы становимся опасны не только для себя, но и для окружающих. Если бы я не начала учиться в свои двадцать с хвостиком, то к тридцати могла бы вызвать демона случайно.

– Это по настоящему круто, – он притормозил, пропуская бегущую через дорогу девушку, ее уши были прикрыты огромными наушниками, она ни на что не смотрела и шла, как сомнамбула не соизволив дойти пару метров для пешеходного перехода. Мне захотелось догнать ее и дать хорошего пинка, а вот его взгляд все еще оставался наполнен безмятежностью.

– А ты чем-нибудь занимаешься, кроме того, что повышаешь свой уровень святости групповыми молитвами?

Он издал низкий типично мужской смешок:

– Вот уж поверь, я не святой. То, что у меня ангелизм, как ты заметила, не делает меня автоматически хорошим парнем. Но по профессии я психолог, врачую умы и души, так сказать.

– То есть выясняешь, почему у некоторых дамочек не клеится личная жизнь.

Я представила, как он сидит в кожаном кресле и слушает чьи-нибудь причитания, о том, что этого кого-то в детстве не любил папочка. Я считала возможность поплакаться психологу роскошью, к которой прибегаешь, когда других забот нет. Рафаэль видимо был другого мнения:

– Я спасаю людей от отчаянья. Отвожу от грани самоубийства, помогаю побороть наркотическую зависимость. Не стоит недооценивать мою работу. – Он стал серьезным, видимо, для него действительно много значила его работа. Я хотела было извиниться, за свою не слишком удачную шутку, но ангелок вдруг спросил, – А с личной жизнью у тебя как?

Снова здорово, подумала я, и тяжело вздохнула. Можно и выдать ему правду, в конце концов, это не тайна:

– У меня были серьезные отношения. По крайней мере, я так считала. А мой парень просто хотел экзотики вроде девушки с демонизмом. Больше я на эту тему говорить не буду.

Мы подъезжали к заброшенному зданию на берегу реки, фиолетовая лента все еще огораживала место преступления, но больше никого не было. Через день или два и ее снимут, а жизнь вернется на круги своя. На стройку вернуться рабочие, которые просто зальют печать новым слоем бетона, а потом в отделанную квартиру въедут какие-нибудь богатые Буратино и знать не будут об убийстве и демонской печати под модным паркетом. Рафаэль парковался возле стройки, а я думала над тем, что не договорила ему.

Когда Максим меня бросил, довольно жестоко, грубо и со смехом, я пожелала ему боли, такой боли, какую он причинил мне. На следующий день он сломал ногу, затем его мать заболела раком, его отчислили из университета, его лицо покрылось какой-то сыпью, оставляющей шрамы. Он во всем обвинил меня, потому что вдруг вспомнил, что люди с демонизмом даже необученные могут проклясть. Даже в полицию заявление писал. Я сама не знала, было ли его предположение выдумкой или я сама того не ведая стала причиной всех его несчастий. С тех пор я пообещала себе, что никогда не позволю никому ранить себя. И что буду держать себя под таким контролем, какой только возможен. Поэтому то я и устроилась к Инне. Возможность научиться использовать свои способности по максимуму и реализовать себя даже в таком огромном городе как Москва есть не у всех. В начале я подумала податься непосредственно в Коалицию, но ее три главы пугают меня до дрожи в коленках.

Пока я отстегивала ремень безопасности, Рафаэль обошел машину и открыл передо мной дверь, это было очень галантно и абсолютно не нужно. Еще он зачем-то подал мне руку и я, не видя в этом никакого подвоха ее взяла. От руки к груди пронесся поток теплой энергии, я никогда не трогала никого с ангелизмом, Рафаэль издал судорожный вдох, но руки не убрал и даже попробовал прижать меня к себе, энергия как искрящееся шампанское разошлась по телу, пьяня. Это было приятно, слишком хорошо, поэтому я одернула руку и сердито покачала головой.

– Вау! – сказал он, – Никогда ничего подобного не чувствовал, мы должны будем еще как-нибудь попробовать.

От необходимости ответной реплики меня избавил подходящий к нам вчерашний полицейский. Максим Геннадьевич, казался при дневном свете еще рыжее, а может быть, дело было в появившейся на его лице огненной щетине.

– Ангелина Александровна Туманова и Рафаил Михайлович Светлов, как раз вас ждем.

Он был все с тем же блокнотом, что и вчера. Я едва не хихикнула над фамилией Рафаэля, ну, конечно же Светлов. Какая еще может быть фамилия у того, кого само рождение поставило на светлую сторону.

Мы не стали задавать вопросов и прошли в здание через покосившийся дверной проем. Вчера короб еще был на месте, сегодня он практически отвалился. Время иногда забирает свое слишком быстро.

Огромного роста мужчина в черном одеянии в черной же шляпе и с густой бородой такого же цвета отошел от края круга, который до этого внимательно изучал. Я себя почувствовала Гулливером на земле великанов. Ну почему все вокруг такие здоровенные? Светящиеся интеллектом теплые карие глаза секунду изучали мое лицо, затем он отвернулся и заговорил.

– Меня зовут Рав Коган. Я раввин в московской хоральной синагоги. Я здесь, поскольку мне сообщили, что это дело жизни и смерти.

Руки мужчины были свободны, он ничего не держал, ничего не записывал. Благодаря курсу религиоведения я знала, что ему приходится нарушать правила субботы, когда еврею полагается отдыхать от мирских забот, но это нарушение может быть допустимо, если речь идет об опасности для жизни. Так оно и было, потому что, что вызванный демон действительно может начать убивать направо и налево.

– Имама мы тоже пригласили для дачи экспертного мнения. Он как раз покинул место преступления, – пробурчал полицейский. А ведь вняли моему предложению о вызове соответствующих специалистов. Вообще такие дела «нормалов» сильно смущают. А как не смутить, когда ничего не понимаешь в деле и даже не способен увидеть половины из того, что видят практики.

Максим Геннадьевич попросил у меня:

– Опишите то, что вышло из этого круга.

– Оно было мужского пола, волосы белые, словно созданы из света, глаза зеленые, как... Такого зеленого цвета не бывает у людей. Жилистый, красивый, высокий, - полицейский записывал, Рафаэль улыбался, слушая мое описание, раввин хмурил кустистые черные брови, я чувствовала себя дурой. Суть то не в красоте, все высшие демоны прекрасны как ангелы. Так, что еще… Образ появился перед глазами. – От него не пахло серой, и ладаном. Это важно, потому что многие демоны воняют. В каждой руке он держал по изогнутому клинку, когда он меня вчера схватил, то был твердый.

Улыбка на лице ангелка растеклась еще шире, я вдруг поняла, как мое замечание выглядит двусмысленно и осеклась.

– В смысле, я разрезала ладонь, чтобы выманить его из круга на запах свежей крови, – я вытянула порезанную руку вперед, – он выбил ритуальный нож у меня из рук.

Все уставились на рану на моей руке, раввин подошел и наклонился ближе, изучая ее как до этого круг, руки он держал за спиной. Он вдохнул глубоко, закрыл глаза, затем открыл и отошел от меня на почтительное расстояние. Уткнувшись взглядом куда-то в пол, он сказал:

– То, что вы ищите, это не демон. Это джин. Тоже самое, скорее всего предположил и имам. Теперь, когда вы мне описали внешность духа, я могу утверждать с уверенностью. Я читал о призывах таких как он, но я уверен, что магия, используемая здесь не еврейская. И наши, как вы называете, практики, никогда бы не стали попытаться подчинить джина. Они… нестабильны. Опасны. Они плохо слушаются и вопреки древним свиткам исполняют только собственные желания.

Максим Геннадьевич поднял голову отблокнота с записями и спросил:

– Что такое джин, как загнать его обратно в ад или откуда они там? Какая это магия и почему вы о ней знаете?

Раввин медленно провел рукой по бороде и заговорил:

– Насчет последнего вопроса я вам отвечу, что тоже я когда-то был молод и искал истину. Сейчас же я понимаю, что истина заключена в традиции. – Он провел рукой по бороде второй раз: – Согласно одному источнику, Джины, - существа не злые, изначально созданные держать баланс в мире. Они – это первородное пламя, что может ранить и исцелять и были созданы Создателем вместе с ангелами. Согласно другому, джины – порождения мертвых песков, враги всего живого, их призывают что бы те исполнили желание, но коварству джинов нет предела. – Он провел рукой по бороде в третий раз и сказал тихо: – Насчет загнать обратно в ад, отвечу вопросом на вопрос, а есть ли ад?

Рафаэль серьезно загрузился, с вежливым лицом переваривая информацию, полицейский все еще записывал речь Рав Когана, видимо я была единственной, кого полученная информация не устраивала.

– Допустим, это джин. Как его изгнать, вы не знаете, где его искать - тоже. Мне все равно, что там согласно легендам. Он выпил жизненную силу отца Кирилла, даже не касаясь, он цапнул сил со всех практиков в Москве. Вы понимаете, что эта тварь очень опасна?

Я только начала расходится, но раввин медленно поднял ладонь, и я замолчала, будто воздух выбило из легких. Силища однако:

– Лучше задайте себе вопрос, почему он не тронул вас.

Глава 4. Адская Кошка

Мы припарковались у небольшого итальянское кафе под названием " Grazia Bella", где подавали удивительно хороший кофе. На кафе это я набрела, когда нам всем грозили, что скоро станем мы ходить в лаптях и пить исключительно Иван-чай. Но кофе не кончался, как и бальзамический уксус, оливки, паста и все, без чего немыслима итальянская кухня. И я успокоилась, фантазия, что каждый глоток кофе может стать последним, растворилась в повседневных заботах. Но место это любить не перестала и каждый раз, стоило мне оказаться в "Grazia Bella" и услышать извечно играющее здесь итальянское радио, меня окутывало странное щемяще восторженное чувство и начинало казаться, что все то мне под силу. И джина изловить и конец света предотвратить. Кто же, если не я?

Рафаэлю интерьер в мягких коричневых тонах явно также пришелся по вкусу. Он с оглядывался с приятным удивлением, потому что явно считал, что мы «темные» только по подвалам тусуемся, а мы оказывается и музыку годную слушаем, и от искусства эпохи возрождения балдеем. На беседу я пока настроена не была, а настроена была на короткую медитацию в обнимку с чашечкой капучино. С каждым глотком кофе я понимала, что, наконец, просыпаюсь. Да, я законченная кофеманка и врежу своему сердцу, но это моя единственная слабость, с которой невозможно бороться.

Кстати демонизм не защищает от инфаркта и других болезней, и моя любовь к подобному топливу может мне рано или поздно аукнуться. Практики умирают от инфарктов и инсультов даже чаще, чем нормалы. Когда ты всю жизнь видишь мертвых или призываешь демонов, сердечко и нервы изнашиваются гораздо быстрее. Долго придаваться акту любви к кофе Рафаэль мне не дал:

– Так почему джинн тебя не тронул?

– Наверное наелся отцом Кириллом, – флегматично ответила я. Рафаэль же прицепился к словам раввина, словно в них был заключён какой-то сакральный смысл. Если светлый начнет подозревать меня в сговоре с джином, плодотворным нашему сотрудничеству точно не быть, поэтому решила добавить. – На меня сегодня и кирпич не свалился, а позавчера автобус не задавил. Видишь, какая я везучая. Давай лучше поговорим о том, как нам этого джина и его повелителя искать. Я вообще не секу в исламском оккультизме. А ты?

Рафи тоже мотнул головой. Хорошо, что на такие случаи существовал «Единый бестиарий» с официальной страничкой в интернете. Пожалуй единственное полезное, что сделала наша Коалиция за годы своего правления. Я ввела код своего удостоверения практика, потому что некоторые страницы из Бестиария посторонним не читать не полагалось и показала страницу Рафаэлю. Разочарованно вздохнули мы синхронно.

– Что ж… официально заявляю, что по джинам у нас нет ни….

– Ничего. – Закончил за меня Рафаэль, потому что явно решил, что образованным дамам ругаться не пристало. – К сожалению ни имеется никаких сведений. Только то, что мы уже знаем. Джинны существа по идее невидимые и не материальные, созданы из огня, бывают верные и неверные. Кому и чему верные здесь не указано.

– Наш неверный, – сказала я Рафаэлю уверенно, он непонимающе изогнул густые брови.

– Ну не стал бы верный джин разгуливать голышом и людей убивать. Верные, это вроде как в единого бога уверовавшие. Но как уверовать, когда богов этих только по Росреестру 365 штук.

И вроде не хотелось Рафику со мной соглашаться, потому что он считал своего бога единственным, неповторимым и правильным, но и не соглашаться он не мог, Росреестр же. А я темная ведьма с демонизмом и желтыми зрачками, чего с меня взять? Перед нами будто из неоткуда явилась пицца с четырьмя видами сыра, расторопные официанты здесь были сродни призракам, вовремя являющиеся по первому требованию и исчезающие, когда необходимость в них отпадала. Мой невольный напарник по этому делу отпил чай с кусочками фруктов, в который насыпал ложек пять сахара, и уютно сложил друг на друга начинкой два куска пиццы. Видимо утренние бутерброды не заглушили его аппетита, а может я просто давно не обращала внимания на то, сколько едят мужчины. Но, кажется, Максим ел не так. Он ножом и вилкой резал почти все, а еще бы никогда не стал есть корочку. А может и пиццу бы тоже не стал, помнится, у него был пунктик на продукты питания белого цвета.

– Много написано про лампы или иные предметы, в которые джины заключены. А вот фольклор это, или реально можно джина к лампе или к кольцу привязать, надо узнать. Мне в мечеть ходу нет, – на самом деле есть, но Рафаэлю этого знать не обязательно. У меня в отличие от того же Люца аллергии на освещенные предметы не наблюдается, – а я займусь опросом наших.

Рафаэль надулся обиженно, он видимо думал, что мы теперь будем с ним неразлучной парочкой, но я была иного мнения на этот счет.

– То есть ты меня отсылаешь? – спросил он, вздохнув. И вопрос этот слишком походил на попытку манипулирования. Не на ту нарвался, манипуляции я чую издалека. Папаня приучил.

– Я тебя не отсылаю, я предлагаю разделение обязанностей. Ты съездишь в московскую мечеть, поднимешь старые документы в вашей епархии. И не говори, что документации нет, даже мы, темные, ее ведем. Я в это время поинтересуюсь у своих источников, возможно кто-то из практиков сталкивался с чем-то подобным. Фотографии круга у тебя есть, зачем я тебе?

По правде сказать, мне хотелось ненадолго от него отделаться, и спокойно распланировать с Люцем и Инной дальнейшую работу. Я бы уже давно уехала в офис, если бы светлый не шел за мной по пятам, а затем не предложил вместе пообедать.

– А среди твоих информаторов есть настоящие демоны? – глаза его засияли от сдерживаемого любопытства.

Я кивнула, потому что действительно планировала побеседовать с Велычем и еще с одной более опасной дамой.

– Возьми меня с собой, пожалуйста! – восторженно попросил он.

– Демоны же, фу фу, гадость гадость. Вы не должны с ними в контакт вступать, перышки испачкаете.

Я мало чего знаю о светлых, но у них по поводу демонов явно вполне определенная политика партии. Хороший демон – изгнанный демон.

– Мы и с ведьмами в контакт вступать не должны, – лукаво улыбнулся он, а синие глаза налились цветом и поманили меня в даль васильковых полей и безоблачного голубого неба. Пришлось тихонько ущипнуть себя за бедро, чтобы не расплыться в ответной улыбке.

– Ладно, только никаких крестов и поумерь свой уровень святости.

Рафаэль удивленно приподнял брови, я пояснила:

– У большинства наших аллергия на освященные предметы. Может быть и аллергия на тебя.

– Но ты же в порядке. Ты же ко мне прикасалась.

– У большинства, но не у всех. Тем более мой вид демонизма отличается от общепринятых, – уклончиво ответила ему я. Не хотелось погружаться в грустную историю, одна одинешенька я на свете, несчастная. С этого станется. И пожалеет и приласкает. Вот и сейчас смотрит, глазками в обрамлении темных ресниц хлопает, ладонь протянул, в бессознательно стремлении защитить. Или в сознательном… Ощетинилась, отклонилась, схватилась за пиццу как за спасательную соломинку, разрывая зрительный контакт. Долго я одна, так долго, что первого попавшегося, кто ко мне с добром потянулся, готова ближе пустить. Невзирая на то, что он находится по другую сторону баррикад. Эх, права была Инна, давно было нужно отыскать себе любовника среди темных. Чтобы никаких лишних чувств, просто обмен магий и радость плоти. Засвербело в груди от понимания, что так не смогу. Рафаэль, к счастью не способный к чтению мыслей, и не знающий о буре чувств, что пробудили его утренние заигрывания, продолжал сыпать вопросами.

– Это значит прикосновения мои кому-то могут навредить? А что делать, если кому-то некомфортно станет? А что еще мне нужно знать?

Я задумалась, как бы не выдать лишнюю информацию:

– Ничего и никого не трогай, следуй моим инструкциям. Станет слишком горячо – сразу уходим.

Он ухмыльнулся и отсалютовал левой ладонью, в правой был последний кусок пиццы:

– Так точно, мой капитан. А что значит слишком горячо?

***

Рафаэль высадил рядом с нашей конторой, погода резко испортилась, как бывает осенью, и принялся накрапывать мелкий дождик обещающий превратиться в холодный осенний ливень. Я почти бегом влетела на второй этаж, и в дверях столкнулась нос к носу с Сеней. Тот явно направлялся в сторону туалета, который у нас один на весь этаж. Он почесал стесанное ухо, свидетельство его эльфийских корней, вздохнул страдальчески. Не то, чтобы Сеня меня не любит, я для него слишком живая. Эмоции мои потоком сваливаются на бедного некроманта медиума, сбивают его с ритма чинного общения с мертвыми. Наши кабинеты поэтому и находятся по разные стороны коридора офиса.

– Привет. Т-тебя там жждут – заикаясь, сообщил он. В своей черной мантии с растрепанными русыми волосами и глазами вылинявшего серого цвета он походил на школьника, которого одели в мантию ради шутки. А ведь ему давно перевалило за сорок.

– Как дела, Сень? – спросила я, Сеня начинал заикаться, когда был полностью измотан. Велыч, которому я эту ситуацию как-то упомянула вскользь, назвал тогда заикание Сени «западением речевой функции», советовал снизить ему количество рабочих часов, чтобы парня инсульт раньше времени не разбил.

– Я уустал, ввесь день чувствую ккакое-то давление. Оно хххочет смотреть моими ггглазами. Ннно онно слишком жжживое. - Он вздохнул, силясь справиться с заиканием. - Кто-не не вежливый пытается одолжить мое тело.

Сеня был сильным медиумом, и это вредило его тонкой душевной организации, некоторые просто считали его психом. Я же понимала, что власть, которую он имеет над миром мертвых, забирает у него что-то другое. Осенью Сеня действительно немного слетал с катушек, потому как мир живых и мертвых находится ближе из-за погоды, в Хэллоуин мы вообще делали ставки, сколько некротик сможет удержаться в собственном теле. В прошлом году это тело в итоге заняла какая-то дамочка, которая требовала выяснений отношений со своим бывшим супругом. Судя по тому, как она голосила, супруг ее этот и упокоил:

– Крепись. Если амулет какой понадобится в Коалиции заказать, дай знать.

Я помогаю Сене с некоторыми заказами, потому что одна из глав коалиции неровно к нему дышат. Впрочем дышит она неровно ко всем, в ком имеется хоть капля эльфийской крови. Фетиш у нее, гештальт незакрытый. Он улыбнулся и собирался идти дальше по коридору, когда вдруг схватил меня за руку с несвойственной для себя силой и уверенностью, заглянув мне в лицо, сказал с неясным акцентом и совсем без заикания:

– Вот я тебя и нашел.

Он торжественно улыбнулся. А затем, словно кто-то щелкнул выключателем, и лицо Сени на секунду потеряло всякое выражение. Когда он проморгался, то схватился пальцами за виски.

– Вот ввидишь, весь день ттакое. Нно теперь вроде отпустило.

Он пошел дальше по коридору, вопреки стереотипам освещенному мягким светом ЛЕД ламп, которые Жанна и Снежанна переключают в красный режим перед входом посетителей. А я так и стояла недоуменно пялясь на колышущуюся на его спине мантию. Кому нафиг надо меня искать? Разве что вчерашний джин хочет меня добить и высосать как отца Кирилла, ну тут мы посмотрим кто кого. В смысле добьет. Я не глядя поздоровалась с Жанной и пошла в кабинет начальницы.

У Инны кабинет был именно таким, каким его ожидают увидеть экзальтированные девицы и начитавшиеся псевдо научных статей по оккультизму клиенты. Кроваво красный ковер с изображением пентаграммы, всевозможная символика на стенах, козья голова со светящимися глазами за спиной Инны, туча баночек-скляночек со всевозможной дрянью и "древние" фолианты на полках. Еще у Инны имелся камин, порытый изображением какой-то фрески с грешниками, горящими в аду. Камин этот был бутафорией, как и большинство предметов в ее кабинете. Настоящими оставались колода карт Таро, истертых за почти вековое прикосновение ее наманикюренными пальцами, прядь белых волос под куполом, от которых веяло демонской силой, да так, что колени поджимались от ужаса, а еще черный кот, который следовал за Инной по пятам. Ездил на переднем сиденье в машине, смотрел круглыми зелеными глазами на новых клиентов, присаживался ей на колени, когда она курила очередную сигарету. И был вроде бы этот кот обыкновенным и сила от него никакая не исходила, да только на старинных фотографиях, где Инна стоит в обнимку с Хрущевым или принимается в комсомолки раз этак пятнадцать, кот на заднем плане, поклясться готова, тот же самый.

Хозяйка сидела в кожаном кресле, и взирала на Люца, пристроившегося напротив нее в более скромной копии ее собственного кресла. Я заняла место в другом свободном, была еще лавка вдоль стены, на которой и свернулся в клубок вечный спутник Инны. Мы с этой мохнатой тварью смерили друг друга ненавидящими взглядами. Если бы я и стерпела животное жертвоприношение, то только этого когтистого засранца, который невзлюбил меня с первого взгляда и при каждом удобном случае порывался нагадить у меня за дверью.

– Привет, Линочка. Как тебе ангелок, Рафаэль?

Она сразу же задала волнующий ее вопрос, запустив розовые когти в рыжие волосы. Люц молчал, надувшись, они явно о чем-то спорили, прежде чем я вошла.

– От него может быть толк. В нем есть эта жертвенная покорность светлых, от которой тошнот. Но сейчас она нам на руку, – я хотела сказать что-нибудь более едкое про ангела, но не смогла, видимо на меня все же распространилось его обаяние. То, что я темная, не значит, что злая. Но если меня Инна поймает на нежных чувствах к светлому, то засмеет.

– Не вини его, они работают по другим схемам, сама знаешь – Люц улыбнулся, вспоминая старые времена, когда ему приходилось быть в партнерстве с покойным отцом Кириллом – Светлые куда меньшие индивидуалисты, чем мы. В этом их сила.

– Так я и знала, что ты поощряешь их методы, - всплеснула руками Инна.

– Их стремление работать сообща остается и их главной слабостью, – добавил мой наставник лукаво. Он не собирался рассказывать нам об известных ему секретах светлых. И вполне возможно не из вредности, а потому что дал нерушимую клятву. Мне не хотелось развивать тему противостояния светлых и темных, этим вопросом практики занимаемся не первое столетие и еще не пришли к определенному мнению, так что вряд ли сегодня добьемся существенных результатов. Я решила поговорить о деле:

- Инна, Люц, вам никогда не приходилось сталкиваться с джиннами?

Практики примолкли, Инна фыркнула, что можно было расценивать как «нет», Люц почесал жесткую щетину на бледной физиономии:

– Сам я не сталкивался, но читал когда-то давно. А ты уверена, что это был джин?

– Нам это сказал раввин, присутствующий консультантом на месте преступления.

– Обычно они не разбрасываются словами. Тем более, он пришел в субботу.

Я слышала, как щетина издает противный звук под ногтями Люца, но не хотела мешать его мыслительному процессу.

– Читал, что они первородный свет, за пределами понятия добра и зла. Но, несмотря на это, они хаосный свет, порождения хаоса. То есть хорошими парнями, как ангелы, они не являются, но по силе им равны, плохими парнями не являются также, потому что не питаются пороками и болью. Умеют ли джинны исполнять любые желания, я не знаю. Я знаю, что в восточных странах детей с джиннизмом сжигали, как только ставили диагноз. Очень уж они были взрослые – взрывоопасные. А последние лет пятьдесят даже сжигать некого, перестали рождаться. Вызывать джиннов там также строжайше запрещено, фактически под страхом смерти. Так что никто не видел настоящего джина уже лет двести.

– Что значит взрывоопасные? – прицепилась я. Люц пожал плечами,

– Ну вроде, если их сильно разозлить, то они могут людей живьем сжигать.

– Брешешь, Люц. – махнула я рукой. – Всем известно, что огонь - чистая стихия, не поддающаяся призыву.

Тот мотнул рогатой башкой.

– Там случай был в хрониках описан. Муж взял вторую жену, не спросив у первой дозволения. А у нее как раз джиннизм оказался, вот она и мужа и жену его молодую просто взглядом испепелила. А до этого никаких зачатков магии не проявляла сорок лет. Да и внешне ничем не отличалась, насколько я помню.

– Помню, не помню. Подними ка эту историю, Люцик. Будь добр. Каждая минута неоплаченного труда нашей Лины бьет по моему бизнесу. Мы должны разобраться с этим изгнанием как можно скорее.

– Ты хотела сказать с убийством? – скептически изогнула я бровь. Инна помотала головой, подзывая кота.

– С изгнанием, милая моя. Убийством пусть полиция занимается, им за то зарплату и платят. А я тебе плачу за то, чтобы нехорошие демоны, джины, гули, духи и всякие нелегалы в мире этом надолго не засиживались. А если засиживались, то за строго оговоренную плату. Так что иди, опрашивай Лилушку о том, кто такие джинны и с чем их едят. Ты же к ней намеревалась заглянуть? - Инна заключила абсолютно верно. На телепатию ее знание скидывать не стоит. Я имею только одну знакомую, которая находится в мире живых вот уже около трехсот лет.

Непотопляемая Лилу. Лилитовский демон, суккуб, призванный на землю еще во время царской России, чтобы удовлетворить прихоть кого-то из дворянства. Известная прихоть, нет лучшего партнера по постельным играм, чем суккуб. Когда практик, который ее вызвал, состарился и был близок к смерти, она уговорила его сделать себя покровителем его потомков, и с тех пор его род процветал, а Лилу жила на земле, в Москве. Она была успешной бизнесвумен и владела сетью стрип клубов и баров, которые под разными личинами пережили династию Романовых, революцию, большевистскую партию и лихие девяностые. Клубы эти стояли и в кризис и в голод, пополняя кошелек Лилу и насыщая ее живительной энергией без вреда для смертных. Лилу никому не помогала, не жалела, не вставала ни на чью сторону в бесконечных разборках светлых и темных. Однако для меня могла сделать исключение. В конце концов, я же призвала пол года назад ее темную мать, - Лилит, именно она тогда была клиентом, сделавшим заказ.

– Идея прекрасная, - продолжала Инна, она считала, что они с Лилу подруги, вот только у демонов не бывает друзей, – И не забудь прихватить ангелка, пусть перышки попачкает. – Хохотнула она мне в догонку.

– Сегодняшних клиентов я возьму на себя. – Успокоил меня Люц, - нужно как можно скорее разобраться с тем, что такое этот джин, пока никто больше не пострадал.

Я посмотрела на Инну, она махнула рукой, показывая, что не против этого решения. Люц выглядел куда опаснее меня, со своими рогами и раздвоенным языком, а многим клиентам только этого и было нужно. Люди желали чувства опасности, дорогого аттракциона. Поэтому никто не будет разочарован. Я поглядела в темные глаза своего наставника и спросила:

– Ты тоже думаешь, что джин опасен?

– Согласно легендам некоторые из них по силе равны верховным демонам или ангелам. А теперь представь, что бы сотворил, тот же Вельзевул, обрети он на земле тело и способности.

– Это был бы апокалипсис. Он бы легко уничтожил население одного двух крупных городов, выкупил бы души жителей третьего, а население четвертого бы заставил поклоняться себе как Богу – Сказала я и поежилась. Кот Инны, нахохлился, словно понимая наши слова.

– Передай привет Лилу! - услышала я за закрывающейся дверью голос Инны. Она легкомысленно относилась к таким жутким словам. Наверное, когда тебе переваливает за стольник, начинаешь ко многому легко относиться.

***

Ночь безжалостно отвоевала у дня свои права, накрыв землю бархатными темными крыльями падшего ангела. Именно ночью оживала другая Москва, яркая, развратная, полная пороков. И здесь, в первом баре Лилу на Кузнецком мосту, порок манил отдаться в его сладостные объятья.

Мы с Рафаэлем стояли в длинной очереди перед баром "Chat des enfers" или «Адская кошка», неоновая вывеска мерцающая на фоне красной кирпичной стены, изображала силуэт обнаженной женщины. Вывеска могла бы казаться пошлой, такой она и была. Но если знать, что самый известный дизайнер Москвы сделал ее только ради позволения поцеловать Лилу ноги, то начинала выглядеть китчевой. Я об этом знала, потому что Лилу не делала секрета из своих побед.

В субботу сюда не протолкнуться, но парковка, как правило, свободна. Когда люди собираются выпить, они предпочитают оставлять машины дома и брать такси. Фордик Рафаэля сиротливо смотрелся на фоне желтых такси с шашечками, водителей которых манила не похоть, но жажда наживы. Толпа перед баром протягивалась на несколько десятков метров вперед, возбужденная, громогласная, состоящая на удивление в равной пропорции из мужчин и женщин. В начале я решила было потому, что сегодня сама хозяйка заведения должна была дать представление, но в толпе часто звучало загадочное «он», сопровождаемое вздохами и ахами.

К сожалению, Рафаэлю ничего не удалось узнать в мечети, как только он заикнулся о джинах, его оттуда вытолкали. Пораскинув мозгами мы решили, что отрицательный результат, тоже результат. Оптимист Рафаэль уверял меня, что вряд ли кто-нибудь из мусульман причастен к этому вызову, уж больно они все плевались от одного только упоминания слова «джин». И хотя в словах его была доля логики, полностью я с ним согласиться не могла. Всегда найдется отщепенец, который посчитает, что его желания важнее желаний всех остальных и стоят того, чтобы за них умер какой-нибудь старик. Можно было бы попросить проверить всех людей, которые резко разбогатели, может это они вызвали джина, но чутье подсказывало, что подобный прием также ни к чему не приведет. Если бы практик с силой вызвать джина захотел денег, то обратился бы к демонам Мамоны. Нет… здесь другое.

Мой спутник поправлял ворот светло голубой рубашки, подчеркивающей цвет его глаз, сверху на нем была кожаная черная куртка, от которой исходил сильный запах новизны.

– Только не говори, что ты купил ее, когда узнал, что мы идем на встречу к суккубу.

– Ты же сказала мне поумерить свой уровень святости, – улыбнулся Раф мне.

Мне стало неловко. Я попросила его одеться, в мало мальски клубном стиле, но не думала, что он воспримет мою просьбу настолько серьезно. Даже волосы уложил назад гелем, но с другой стороны от него действительно больше не разит святошей. Мне пришлось одеть маленькое черное платьице и красные туфли на высоком каблуке, потому как Лилу могла не заговорить со мной, если я буду выглядеть непривлекательно. Я ярко накрасила глаза, распустила по спине прямые пепельные волосы, губы также подвела красным. Все знакомы мне демоны являются заложниками своей сути, поэтому лучше принять их правила игры, тогда есть микроскопический шанс ее выиграть. Хочешь общаться с Велычем, сияй чистотой, с Лилу - выгляди сексуально.

Рафаэль поглядывал на меня с горящими глазами.

– Ты бы в таком виде и сама сошла за суккуба.

Было, конечно, приятно, но от этого платье не становилось более комфортным, а каблуки устойчивыми. На пальцах левой руки у меня было два перстня, правой - еще три. Не полный мой арсенал, в основном несший функции защиты от чужой магии, а также кольцо связи с Люцем. Если дело запахнет жареным, он нас заберет. А может и нет, у Лилу была своя магия, она буквально пожирала все вокруг, словно плотоядный зверь. Именно поэтому я и не брала дополнительного резерва, все равно сожрет.

Покачнувшись на стыке брусчатки, где Собянин со своей плиткой, когда она так нужна? Схватила Рафаэля за руку. Наша столь различная магия столкнулась и заструилась по коже, обжигая, наполняя теплом. Он судорожно вздохнул и попытался увеличить контакт, было понятно, что ему это тоже нравилось. Позже я должна буду разобраться с этим феноменом, обычно мы – темные не особенно тащимся, касаясь светлых. История Инны и ее любовника из светлых – не в счет, потому что я осведомлена, что моя начальница тащится по БДСМ. Не сказать, что эта та информация, которую хочешь знать о начальстве, но Инну я как-то застала в середине сессии. Интересно, а есть ли парочки среди с людей с полярными проявлениями божественной сути. То есть могут ли люди с демонизмом и ангелизмом быть вместе? А каков, Рафаэль в постели? Тоже хлопает и кается?

О чем я вообще думаю?!

Мы уже находились у самого входа в клуб, вытянутого, довольно узкого и темного. А потому мысли у всей толпы разворачивало во вполне определенное направление. Лил распространяла вокруг себя животную похоть, желание. Ее пряная и вечно голодная сила выходила за пределы клуба и лилась на улицу, запахом сладких духов.

– Ты знал, что людей, которые катятся к бракоразводному процессу отправляют гулять по субботам вон по тому скверику. – Сказала я Рафаэлю, потому что нужно было занять чем то рот. Губы горели, губы хотели поцелуев, я пыталась думать о науке, фактах, Велыче. Словом обо всем, что бьет по либидо боксерской перчаткой. Ничем не примечательная беседка в окружении пожухлых лип на него впечатления не произвела, пока из нее не послышался удовлетворенный стон, – Из-за магии, которую распространяет Лилу, почти у всех пар здесь отношения… улучшаются.

– Интересно, – сказал Рафаэль, но придвинулся ближе, приобняв меня уже за талию. К счастью наступила наша очередь проходить в обитель Лилу, перед нами нарисовалось два быка в черных футболках с надписью «охрана», они играли перекачанными мышцами, плодом кропотливых трудов в спорт зале. Я небрежно достала удостоверение практика из сумочки и показала им.

– Меня зовут Ангелина Туманова, это Рафаэль Светлов. Для нас зарезервирован столик у сцены.

Один из мужчин быстро уточнил что-то по гарнитуре, неприметно торчавшей из его уха и, кивнув, пропустил нас во тьму. Лилу держала весь свой обслуживающий персонал в ежовых рукавицах, она не до конца поняла, что крепостное право уже отменено, а Империя распалась, или предпочитала не понимать.

Естественно, я позвонила в клуб прежде чем мы выехали. Сказать, что Лилу обрадовалась тому, что я собираюсь, наконец, посетить ее заведение, значит, ничего не сказать. Она уже несколько месяцев высылала мне карточки с приглашениями на свои шоу, но я каждый раз придумывала вежливую причину, чтобы не прийти. Лилу объясняла свой порыв со мной сблизиться чувством благодарности за идеально проделанную работу, но я понимала что, что-то здесь было нечисто.

Бар имел вполне ординарный интерьер, это было первое предприятие суккуба, когда она только обрела свободу. Он подстраивался под лицо эпохи. Во время царской России – это был салон, стилизованный под французский, в котором утром читалась поэзия, а вечером закатывались оргии. Во время советской власти здесь танцевали целомудренные танцы и пели песни, прославляющие Красную Армию, впрочем – это не отменяло оргий по ночам для избранного узкого круга посетителей. Сейчас здесь была сцена, на которой исполнялись танцы, далекие от целомудрия, барная стойка из цельного бруска дерева как в британском пабе и с десяток круглых столиков, где официанты топлес разносили крепкие напитки. Во все времена «Адская кошка» одевалась только в красные цвета. Красный - любимый цвет Лилу. Бар-кабаре ломился, переполненный ярко одетыми мужчинами и женщинами, пришедшими сюда с вполне определенными целями. Им хотелось зрелища, им хотелось почувствовать себя желанными. Им хотелось взглянуть друг на друга под тем острым соусом, что источала Лилу и ей подобные.

Суккубы водятся не только в России, в иных странах власти тоже закрывают глаза на демонов секса. В Амстердаме на знаменитом квартале красных фонарей трудится с десяток суккубов и инкубов, составляя туристическое сердце города. Конечно пользоваться услугами демонов секса там можно по строго оговоренному регламенту и с пенсионными и страховыми взносами. Дело в том, что суккуб может «залюбить» до смерти, если будет несколько раз близок с одним и тем же человеком. Не говоря уже для угрозы для бессмертной души. Дети Лилит действительно питаются энергией чистого желания. Поэтому в законодательстве тех стран, где по какой-то причине много суккубов или полукровок – введены строжайшие законы на их питание. Хорошо только, что размножаются они не очень активно. Есть еще вариант питания от групп людей, что вполне разрешено законом. Когда демоница выходит на сцену, то берет по капле от каждого, кто находится в зале, что гораздо гуманней. Все знают, что на представлении их жрут за их же деньги, но людям все равно. Это равносильно привычке курить, ты знаешь, что сигарета тебя убивает, но тебе как-то пофигу, пока густой дым вылетает у тебя изо рта. Потом, конечно приходит раскаяние, но длиться оно ровно до следующего позыва покурить.

Мы присели за дожидающийся нас свободный столик около сцены, к нам тут же подбежал официант, расписанный занятным узором. Приглядевшись к вязи я поняла, что это защитные знаки, чтобы удержать Лилу от питания от официантов. Двигался официант слишком быстро, поэтому не успела разглядеть составляющую заклинания. Мне бы могло пригодиться на случай, если придется иметь дело с демонами ее рода. Я заказала бокал красного вина, Рафаэль – колу. Он удивительно приподнял брови, когда мне принесли заказ, и я сделала глоток. Ну конечно же он считает, что пить на работе – моветон, вот, еле сдерживается, чтобы не упрекнуть меня. Я улыбнулась, предлагая чокнуться бокалами. Я же я уже несколько месяцев не выбиралась никуда развлечься, осенью всегда очень много работы. Тепло от вина разливалось внутри, позволяя отпустить тревогу. Помимо того, что по городу бродит джин, у нас через пару недель запланирован локальный апокалипсис, который я, возможно, не переживу. Нужно будет выставить ангелка и попытаться вызнать у Лилу, знает ли она что-то о грядущем вызове.

Подсветка отключилась, отрывая меня от размышлений. Свечи, горящие на столах эффектно погасли в один миг и мы оказались в кромешной тьме. Липкий суеверных страх схватил за горло, люди не любят темноту, зная, что оттуда может выйти то, что оборвет наши никчемные и такие короткие жизни. Волевым решением я не позволила напугать себя, зная, что это всего лишь уловка Лилу, чтобы спровоцировать зрителей на более яркие эмоции. Зверь не прыгал из темноту, демоны не выбирались из углов, напротив со стороны сцены стала разноситься тихая мелодия, наигранная на гитаре. Играл ее кто-то, кто знал, как прикасаться к инструменту, я живо представила крепкие пальцы мужчины, шершавые от частого прикосновения к струнам. И вдруг мне показалось, что эти пальцы отпустили гриф и коснулись моей спины у позвоночника. Хм… никак в труппе Лилу талантливый новичок.

Никто не смел доставать мобильные телефоны, пытаться снимать. Лилу испытывала неприязнь к технике и любой, кто пытался заснять ее на камеру, терял возможность когда-либо снова посмотреть ее представление или зайти хоть в один из ее клубов. Вместе с музыкой между столами потекла магия, я осторожно отгородилась от нее, но это было нелегко, магия суккуба как воздух, или ядовитый газ, не вдохнуть очень тяжело.

Глубокий мужской голос смешался с музыкой, заполняя зал словами. Представление начиналось:

– И создал Бог Адама, первого человека на земле из глины. И стало Адаму одиноко, и взмолился он, «Боже да ниспошли мне женщину». И тогда бог взял пламя и создал он женщину, и имя ей было Лилит.

Вдруг свет показался на сцене одним бледным кругом, выделяющим обнаженную фигуру, укрытую темно рыжими волосами. Женщина подняла голову, теплые карие глаза посмотрели на зрителей, обещая любовь. Она улыбнулась, от чего на нежных щеках показались ямочки. Лилу выглядела невинно и соблазнительно, кожа ее казалась бархатной и даже я задалась вопросом, какова она на ощупь. А мужская половина зала судорожно вздохнула, даже Рафаэль смотрел на нее во все глаза и подался вперед. Я не стала останавливать, интересно, насколько сильно на ангелков действует магия суккуба. Заиграла та же мелодия и Лилу начала двигаться по сцене, отдаваясь музыке, обещая также отдаться мужчине. Она была одета в закрытый купальник телесного цвета, что создавал иллюзию наготы, у нее была сочная, большая грудь, осиная талия и широкие, может слишком широкие для моды этого столетия бедра. Она улыбалась алыми полными губами, поднимала руки к потолку, словно купаясь в божественной милости, лишь немного извивалась в такт музыке, но от переполнившего мужчин жара в зале стало на несколько градусов теплее.

- Где же ты, муж мой, Адам, где же ты супруг мой? Приди и войди в покои мои, – Засмеялась она, обращаясь к каждому мужчине в этом зале. Обещая подарить все наслаждение мира, умоляя одарить ее лаской. Голос ее бил наотмашь низким контральто. Официанты вывели из зала одного из зрителей, обычного, не мучающего себя диетами и спортом мужчину в линялых джинсах и фиолетовой рубашке, он улыбался во все лицо, когда его подвели к Лилу, оказалось что они одного с ним роста. Когда они встали рядом, такие разительно отличающиеся друг от друга не могло возникнуть сомнений, кого из них слепили из глины, а кого создали из живого пламени.

Тот же мужской голос заговорил вновь.

– Но не смогли они быть вместе, ведь Лилит мечтала быть равной мужу, а он хотел себе слугу и рабыню.

Едва не касавшаяся устами губ мужчины секунду назад Лилу вдруг оттолкнула его и сказала:

– Пусть буду я порождением ночи, пусть стану демоном, пожирающим души, но никому не позволю подчинить меня! Слышишь?!

– Да будет так. – Раздался тот же голос, только теперь он был не спокоен и не добр, а полон гнева.

Свечи на наших столах вдруг вспыхнули, на секунду отвлекая внимание. Когда мы снова посмотрели на сцену, то Лилу висела в воздухе в полете, ее смех отражался от стен и становился почти громогласным, она хлестала вокруг себя черным кожистым хвостом заостренным кончиком рассекая воздух. Не полная ее форма, но довольно впечатляющая. Мужчины, которые до этого исходили слюной и приближались к сцене, отпрянули, их овеял первобытный болезненный страх.

– И буду я приходить к каждому из вас в ночи, исполнения ваши самые сокровенные желания, даря наслаждение, которое не способны вам дать смертные Евы и вести вас во тьму!

Звук ее смеха многократно усилился благодаря динамикам и показалось, что он звучит ото всюду. Рафаэль потянулся к рубашке, за которой явно прятался крест, но я положила свою ладонь на него, привлекая внимание. Качнула головой, давая ему понять, что смена облика – тоже часть представления.

Свет на сцене вновь погас, а когда зажегся, Лилу улыбалась ангельской улыбкой и держала под руки двух мужчин, того зрителя, что играл Адама и другого – обладателя гипнотического голоса, высокого, темноволосого мужчину с такими же как у нее лучистыми карими глазами. Скульптурные черты его лица заставили бы обзавидоваться любую модель. Весь его вид словно предлагал нечто порочное, полные, красиво очерченные губы, наводили на мысли о развязных поцелуях. Мужчина улыбнулся, взгляд его прожигал насквозь. На мгновение мне показалось, что оба демона уставились на меня, умоляя утолить их голод. Только показалось, они так смотрят на всех.

– Надеюсь, вам понравится в Адской кошке, ведь только тут ваши фантазии станут реальностью. – Сказали они с мужчиной синхронно, теперь и женская часть испустила полу всхлип полу стон. То, что передо мной стоял сын Лилу, я не сомневалась, он нес в себе отпечаток ее черт, пусть и доведенных до абсолютной мужественности, сомневалась я только в том, не издала ли я тот же вздох, что и остальная женская аудитория…

***

Когда представление закончилось, и на сцену вышли следующие артисты, танцующие столь страстное танго, что оно больше напоминало секс на паркете, к нам подошел официант и поманил за сцену.

Под завистливые взгляды мы последовали за ним. Кулисы, выполненные из тяжелого бархата, укрывали готовящихся к номеру артистов, а также инвентарь. За сценой чувствовался яркий запах пыли, грима и болезненного ожидания. Я цеплялась за эти образы, чтобы отвлечься от пьянящей магии Лилу и ее сына, которая тянула меня в гримерку-кабинет Лилу. На двери гримерки светилась пятиконечная звезда, как если бы она выступала на Бродвее. Стоило нам переступить порог, запах кулис сменился ароматом цветов, плавящегося воска и чего-то пряного, названия чему я бы постеснялась подбирать.

Она возлежала на алой кушетке в окружении роз, преподнесённых бесчисленным количеством поклонников, полная поглощенной только что энергии и оттого довольная как сытая кошка. Ее сын сидел в кресле у зеркала, вытянув длинные ноги в узких черных брюках. Торс его был обнажен, и даже беглого взгляда хватило, чтобы осознать, туда лучше не смотреть. А то приснится. Я неловко замялась на входе, переводя взгляд с одной на другого и размышляя, кто из них представляет меньшую угрозу, с кем первым начать разговор, но вмешался Рафаэль. Полный искреннего восторга, он заговорил:

¬- Никогда не видел ничего более удивительного, я даже не смог зааплодировать, потому как не осознавал, где находятся мои руки. Ваша представление…

Он взирал на демоницу круглыми глазами, как смотрят на произведение искусства, действительно в золотой комнате, возлегающая на алой кушетке в стиле Людовика Короля Солнца в окружении роз и мерцании свечей она походила на воплощенную фантазию талантливого живописца. До тех пор пока не открыла рот и не произнесла томно:

– Ооо, не сомневаюсь, твои руки хотели потянуться к вполне определенному месту.

Лилу хихикнула, Рафаэль покраснел. Она не пыталась его соблазнить, а била наотмашь своей порочностью. Волосы скользнули прочь, открывая округлое тело, она лениво потянулась, отчего круглая грудь со стоящими сосками обрисовалась во всей своей красе. Мужчина у ее ног на представление внимание не обращал, если это его матушка… то зря я грешу на свою. Мне пришлось сделать шаг вперед и загородить собой Рафаэля. Секунду я размышляла, что сказать Лилу, и решила начать с комплиментов. Помнится, Лилитовские демоны падки на лесть:

– Лилу, представление действительно лучшее из того, что я когда-либо видела. Если бы знала, насколько ты прекрасна, то давно бы посетила «Адскую кошку».

Она повернулась на бок от чего обозначился идеальный изгиб длиной талии. Ее взгляд лениво блуждал по фигуре Рафаэля, сын ее таким же взглядом смотрел на меня. Либо она раскусила нотку лжи в лести, либо они не наелись.

– Меня зовут Алехандро. – подал голос молчащий до этого брюнет. Я поплотнее закуталась в свою магию, мужчина усмехнулся, он видел мои попытки противостоять ему, но они его только забавляли. Сконцентрировав внимание на ямочке у него на подбородке, потому в глаза ему смотреть сил у меня не было, я сказала:

– Если не возражаешь, не мог бы ты нас оставить наедине со своей матерью. Мы пришли поговорить о деле.

Лилу взмахнула рукой, отметая мое предложение как отмахиваются от назойливых мух:

– У нас с Алехандро нет друг от друга секретов.

Повинуясь ее взгляду мужчина поднялся и пройдя близко, близко от меня, так, что я практически смогла почувствовать запах его кожи подошел к ней и опустился на полу возле кушетки. Она потрепала его по темным волосам, выглядели они ровесниками, но только сын может смотреть на мать с такой детской вселенской любовью во взгляде, а мать на него столь покровительственно, не сомневаясь в своей власти. Рафаэль кашлянул:

– Так вот, нам нужна информация.

– Я не соглашалась с тобой говорить, ангел. – Последнее слово Лилу выплюнула, быстро она раскусила Рафаэля, увидев в нем ангельские гены, – я потерплю тебя, но говорить буду только с Линой. Я так и не отблагодарила тебя за вызов моей темной матери. Триста лет не видеть прародительницу, не слышать ее голос. Это так мучительно для меня. Если я попрошу, ты позовешь ее еще раз?

Я помотала головой. Ну уж нет. Бывает такое в жизни, ты откусываешь слишком большой кусок пирога, и пирог вроде вкусный и ты давишься, пытаешься затолкнуть его в свою глотку, на глазах выступают слезы и становится больно дышать. Ну вот это со мной произошло во время вызова Лилит. Она распространяет вокруг себя такие флюиды, что мне тогда только строгий моральный комплекс не дал отдаться первому встречному. Хорошо, что там не было этого Алехандро, тут бы и святая не устояла. Видимо, часть мыслей мужчина прочел на моем лице, он улыбнулся, а мне захотелось хихикнуть и выскочить из помещения и пусть делают с Рафаэлем, что считают нужным. Тряхнула головой, приказала себе думать о работе.

Рафик дернулся, ему, видимо, было не легче. Я с силой взяла его за руку. Демоны они демоны и есть. Они не те существа, от которых дождешься вежливости, и явно не те, кто будет щадить твои чувства.

– Ты знаешь что-нибудь о джинах?

Лилу лениво гладила волосы сына. В этом жесте было столько чистой материнской любви, что я смогла зацепиться за него взглядом, огораживаясь от пронизывающей воздух их совместной силы. Лилу поняла мою уловку и руку убрала:

– Я встречала их род в нескольких мирах.

– Ты расскажешь мне, то, что знаешь?

– Нет. Просто так не расскажу.

– Даже в качестве благодарности за вызов твоей темной матери?

– В качестве благодарности за вызов моей темной материя всегда рада видеть тебя на своих представлениях. Многие смертные готовы душу отдать за мое внимение.

– Я – не многие смертные.

– Это я уже заметила.

Именно так велась классическая беседа с демоном, мы с Лил знали правила игры, она никогда не даст ничего просто так, я никогда не сделаю и половину из того, что она просит. Глаза Лил сияли темным огнем, ей эта игра очень нравилась.

– Ты дашь мне энергию.

Поскольку я знала, каким именно образом суккубы получают энергию, я покачала головой.

– Невозможно, я люблю мужчин.

Лилу торжественно улыбнулась:

– Дай энергию Алехандро.

Он перевел взгляд на меня, такой, будто я была игрушкой, или дорогой машиной, которую мамочка подарила ему на день рождение.

Вот к чему все это велось, вот к чему были все эти приглашения и игра в благодарность. Сыну Лилу нужна была сила, а из меня ее можно было выкачать тонны, она сама это видела, когда я призывала в круг Лилит. Странно было, что практики были не осведомлены о потомке Лилу, интересно, где она скрывала его все это время? Получеловек-полудемон, он был красив как грех, интересно, обладал ли он хоть толикой человеческих эмоций. Потому что Лилу, как бы хорошо не прикидывалась, на большинство человеческих эмоций не способна. Рафаэль, стоявший по левую руку от меня, весь напрягся. Он благоразумно молчал, я же благоразумием никогда не отличалась:

– Вы хотите слишком много за информацию, ценность которой я не знаю. Так что идите в задницу с подобными предложениями.

Алехандро рассмеялся и его смех бархатом пробежался по моей коже, захотелось сесть, так как стоять казалось слишком тяжело, я крепче вцепилась в твердость руки Рафаэля, как в последний спасательный якорь. А мне не твердость руки была нужна, а другая твердость. Сейчас, здесь. Тпрууу, гормоны. Думай о Велыче, Лина, думай о Велыче. Велыч в нижнем белье, лежит на постели, предлагает чокнуться пластиковыми стаканчиками и перейти к тому самому после того, как обольет санетайзером. Все, полегчало.

– Вы зря так упрямитесь, Лина. Многие женщины готовы отдать последнее, чтобы я от них питался.

Полные его губы изогнулись в нежной улыбке. Он поднялся и текучим движением направился ко мне, Лилу поманила к себе Рафаэля. Мы замерли как кролики перед удавами, ведь сколько бы силы в тебе не было, инстинкт размножения подчинить нельзя.

– Я так понимаю, сегодня вы нам ничего не скажите.

– Зачем говорить, если можно делать. – Произнесла Лилу, приближаясь к Рафаэлю и прикасаясь губами к его щеке, он посмотрел на меня расширившимися глазами, я все еще не отпускала его руки. Алехандро поднес ладонь к моему лицу и провел пальцами по скулам, черт, это было хорошо, слишком хорошо.

– Слишком горячо, Рафаэль. Слишком горячо.

Пробормотала я, вспоминая наш утренний разговор. А Лилу уже оттеснила его прочь, повела за собой, нашептывая что-то на ухо. В этой комнате была еще одна дверь, за которой они и собирались скрыться и оставить нам кушетку и комнату, наполненную свечами. Дьявол! Опасен не факт кормления, а то, что близость с суккубом или инкубом в случае с Алехандро подобна наркотику. Попробовав один раз, не вернуться за добавкой практически невозможно. Губы Алехандро приблизились к моему лицу, он мягко, но уверено обхватил меня за талию:

– Я тебе потом расскажу все, что ты хочешь, обещаю. Но в начале ты меня хорошенько накормишь, я такой голодный. Смотрю на тебя и чувствую голод и губы жжет, как хотел бы я охладить их о твою кожу.

Дыхание его было теплым, моя правая рука уже лежала на его плече, мне хотелось приблизить его к себе еще. Но громом раздались слова Рафаэля, зашумевшие нечеловеческой волей:

– В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.

Вокруг ангела заклубилось голубое сияние, волосы у меня на голове встали дыбом от ощущения этой ледяной силы, силы света, той, какую я никогда не видела, о которой слышала из рассказов уцелевших темных. Светлые редко обращаются к собственной магии, только в моменты опасности для жизни они осеняют себя крестным знаменем и начинают месить нас как говно лопатой. Судя по тому, что ко мне вернулась способность к метафорам, магия Алехандро выветрилась. Лилу и ее сын зашипели и отскочили от нас, стали видны их истинные лица, кожа их истончилась и потемнела, рты широко раскрылись в зверином оскале, мать и сын забились в противоположную часть комнаты, Лилу взвыла. Ее ухоженные маленькие ноготки превратились в черные когти, Алехандро закрыл глаза руками и весь съежился. Я тронула Рафаэля за плечо, понимая, что может и не так плохо иметь в партнерах ангелка.

– Уходим отсюда, пока они не пришли в себя.

Через кулисы мы выскочили на сцену, срывая представление. Почти обнаженная женщина, которая пела веселую песню о морском дьяволе, испуганно отскочила от нас, когда мы, громыхая, слетели в зал. Под удивленные охи и ахи толпы мы протиснулись мимо столов, едва не снесли официанта, несущего поднос с коктейлями. В дверях нас не остановили, почетные гости Лилу имели право вести себя, как им вздумается, только вот я не сомневалась, что после чтений Библии в кабинете хозяйки заведения мы этого титула лишились.

Мы выскочили из клуба почти бегом и плюхнулись в машину. Рафаэль ударил по газам и помчался от «Chat des enfers» так быстро, как только мог. Он давил на газ так, как будто боялся погони, но я то знала, что погони не будет. Я также знала, что сегодняшний инцидент скорее всего только улучшит наши с Лилу отношения. Ты всегда больше уважаешь то, что не дает себя сожрать. Адреналин клокотал в крови, вызывая безудержное веселье, Рафаэль подхватил мой смех и его чистый голос еще звенел от магии. Мы хохотали, пока он вез меня домой.

– Неужели общение с демонами всегда так проходит?

Я кивнула, вглядываясь в его профиль, не точеный и напоминающий о картинах эпохи Возрождения как профиль Алехандро, но оттого куда более приятный глазу.

– Это еще был не самый худший вариант. Ну пожевали бы нас, под утро домой отпустили. – пошутила я.

Рафаэль скривился от обрисованной перспективы, шутку не оценив.

– И ты бы позволила сделать с собой такое?

Я хотела сказать, что не позволила бы. А потом вспомнила лучистые золотые глаза, слова, которые хотела услышать, и меня потянуло обратно. Видимо успел зацепить крюком своих когтей мою душу, поганец.

– Если бы подобное случилось, я бы себя не простила.

– Я думал, что у вас, темных «это» нормально. – Как бы невзначай сказал мой спутник, ведя машину по пустому Ленинградскому проспекту. Пустому по меркам Москвы, в час пик здесь не протолкнуться, а так поток шел быстро и деловито. Задержавшиеся в офисах работяги отправлялись по домам, а может не в офисах, а в торговых центрах, отдаваясь греху стяжательства.

– «Это», это что?

– Сделки скреплять подобным образом. Ты же и вино на работе пьешь, ругаешься, кто знает, что ты еще…

Я бросила на него недовольный взгляд, ну конечно же, их, светлых, учат, что мы все поголовно козлов под хвосты целуем, непотребствами всякими занимаемся и вообще ведем себя развратно и грешно. Еще один моралист на мою голову, мало мне папочки, потрясающего распятьем каждый раз, когда меня видит. Образ родителя заиграл в сознании, поэтому я огрызнулась:

– У нас, темных, существует одно чудесное правило. Не твое собачье дело, как я живу.

Повисло гнетущее молчание. А затем Рафаэль пробормотал слова извинения, потому что понял, что обидел меня. Но сказанного не воротишь, он ведь и намеки свои рассыпал и за руки хватал с вполне определенной целью. Раз темная, значит шлюха. Значит на разок можно попользоваться, а потом можно будет и приличную себе отыскать. Плавали, знаем. И неловко стало и за коленки свои голые и за макияж на лице.

– Лилу еще позвонит. А завтра после обеда съездим к еще одному моему знакомому демону, – в том, что Велыч знает хоть что-то о джине я сомневалась, но хотелось мне показать Рафаэлю, что демоны – это не только о похоти и разврате, это и наука тоже.

– После обеда потому что все темные активны в это время? – мило поинтересовался Рафаэль, лишний раз напомнив мне, что мы стоим по разные стороны баррикад.

– После обеда, потому что днем я занята. – Резко бросила я, выпрыгивая из машины, как только та остановилась возле подъезда. Не хотелось мне больше оставаться в тесном пространстве с ангелком. Потому что обидно, и потому что телу все равно на обиду и злость. Гомоны, разбереженные встречей с полудемоном Алехандро гнали бешенными конями, и сомневаюсь, что этой ночью мне приснится что-то приличное.

Дверь закрылась с громким хлопком, бабульки-полуночницы, восседающие перед домом в любое время суток загомонили, осуждая мой внешний вид и то, что приличные девушки так поздно домой не возвращаются.

– Приличные бабки тоже по ночам на улицах не сидят, – беззлобно высказала я двум старушкам-подружкам. Забавно, что именно такие вот поборники морали в прошлом куролесили не по детски. Под их возмущенное клокотание зашла домой. Как же надоело то, что все вокруг хотят поучить меня жить.

Глава 5. То, чего не имеешь

Традиционный ритуал с раздеванием на ходу к постели был бесцеремонно прерван звонком мобильного.

- Линочка, привет - сиропом в мои уши полился голос Инны: - Как прошло у Лилу?

Я кратко описала произошедшее, добавив, что уже час ночи, и я бы не отказалась забраться под одеяло. Инна промурлыкала:

- Видишь ли, милая, сегодняшний вызов не удался у Люца. А клиент требует деньги обратно, если демон не явится.

- Дай угадаю, деньги не малые.

Инна явно сейчас выкуривала очередную сигарету, злобно кривя рот, я почти могла почувствовать, как душный, тяжелый дым проникает в мои легкие :

- Пожалуйста, Линочка, приезжай... Я оплачу транспорт и за внеурочку добавлю, - в голосе Инны была такая мольба, словно она уже спустила оплату.

Я снова застегнула платье, набросила пальто и загремела ключами. Кат что-то недовольно пробурчала из-за дверей закрытой комнаты, видимо я ее разбудила своими отходами, приходами. Вместо туфель я надела кожаные ботильоны по лодыжку и прихватив набор для вызова направилась к ожидающему такси. Интересно, я когда-нибудь высплюсь?

***

Ехать пришлось довольно долго, даже выбраться за пределы старой Москвы и двинуться в сторону Балашихи. Вдали виднелись однотипные бетонные многоэтажки, в таких домах в большинстве своем живут работяги, приехавшие в Москву за лучшей жизнью, которой манит столица. Нижняя прослойка среднего класса люди, променявшие свой комфорт на возможность радужного будущего для своих детей. Когда я представляла, что мне придется двадцать лет платить кредит за однокомнатную квартиру в Балашихе в таком вот бетонном монстре, то вздрагивала. Нет уж, лучше убраться в тихую провинцию, куда-нибудь к теплому морю или на Волгу. Болтать вечерами с русалками, пить крафтовое в пабах у оборотней или свести тесную дружбу с каким-нибудь длинноволосым колдуном в татуировках и завести с ним семью. Но этот шумный, пропитанный металлом, слезами и смехом город пока держит меня. Он вцепился острыми черными когтями прямо в сердце и не отпускает. А стоит мне отъехать, как зовут обратно сны где я гуляю на Чистых прудах, темная, тягучая гладь Москвы-реки, где ни то, что русалки не водятся, даже рыба там тощая, уродливая, несъедобная, но потрясающе живучая, как потомственные москвичи.

Конечно может быть, что это и не первопрестольная зовет меня воем, а Инна наложила аркан на сердце и привязала к месту. С нее станется.

Вызов демона - самая дорогостоящая услуга в "Вечность - не вопрос", понятно, почему клиент так ратовал за исполнение своего контракта. Мы, как правило, возвращаем только половину суммы, если вызов не удается, и лишь специально оговоренный пункт в контракте ставит нас завершить дело до конца при любых обстоятельствах. Так было сделано потому, что душевные силы практика тратятся на вызов вне зависимости от того, придет демон или нет. Те люди, которые вызывают демонов ради забавы, редко оставляют пометку в «страховании вызова», видимо здесь человек желал заключить сделку. А к демонам на заключение идут только отчаянные, потому что любой человек подспудно понимает, во что ему обойдется сделка с нечистыми.

Такси остановилось возле безликого подъезда. У А. Блока есть стихотворение, «Ночь, улица, фонарь, аптека». Здесь скорее был подправленный современными реалиями пейзаж «Ночь, улица, фонарь, и магазин Пятерочка». Сейчас почти везде именно так, иногда в квартале присутствует аптека, иногда магазин с вино-водочными изделиями. Люц было видно издалека. В черной шляпе с полями, что закрывала зачатки рогов, он замер в неярком свете фонаря, от чего тень его казалась огромной и какой-то уродливой. Будто тот демон, чью кровь пила мать Люца во время беременности, остался обитать в человеческом теле и хоть так пытался показаться миру.

– Ночи Люц, расскажешь, что произошло?

Лучше обсудить детали вдали от клиента, многие люди думают, что практики или колдуны, как они нас называют, должны знать все условия дела без каких-либо объяснений. Как-то раз клиентка, чтобы проверить мой уровень колдовского мастерства, поинтересовалась, какая оценка у нее была в школе по математики за десятый класс. Поскольку она была той еще идиоткой, я сказала «трояк» и попала в точку. Иногда можно и без магии ответить на кое-какие вопросы.

– Женщина хочет, чтобы ее излечил кто-нибудь из демонов. Готова душу продать. Она умирает... -

Я вздохнула, есть болезни, от которых не могут спасти врачи. Тогда люди обращаются к Богу, но если и он отказывает, они идут к нам. То, что женщина готова поставить на кон свою душу, доказывало, как она хотела жить.

Мы с Люцем поднялись на лифте на седьмой этаж. С тихим стоном отворилась не запертая на ключ дверь, и мы оказались в коридоре. Донельзя типичном, с грязно-розовыми обоями, шкафом купе из дсп, из тех, что были в моде лет десять назад и стали показателями дурного вкуса сегодня. В нос ударил запах лекарств и близящейся смерти. Пройдя по не сильно освещенному коридору, мы оказались в гостиной. Вся мебель была сдвинута в сторону, на полу красовалась вычерченная опытной рукой Люца перевернутая пентаграмма. В углу на кресле сидела женщина.

Есть мнение о том, что страдания украшают, но это не так. Вот и она, довольно молодая, всего 35 лет от роду, по виду вовсе не была красива. Крашеные в светлый блонд волосы, отрасли темными корнями, местами выпали, глаза потухли, у них залегли тени, щеки ввалились и когда она повернула голову, то я поняла, что жить ей осталось совсем недолго. В позе и выражении ее лица сквозили злость на весь мир и какая-то отчужденность:

– Вы приехали ему помочь? – спросила она тихим голосом, кивнув в сторону Люца: - Или тоже будите здесь без толку пыхтеть?- она окинула меня взглядом с ног для головы, и в выцветших голубых глазах появилось новое чувство - зависть. Я почувствовала, как все ее существо дернулось, потянулось в желании захватить чужую жизненную энергию. Конечно же, у нее не вышло, но ощущение осталось, будто в меня грязью кинули. Я не хотела знать имени женщины, мне хотелось осуществить вызов и уехать домой, а там принять долгий, горячий душ.

– Да, меня зовут Лина Александровна. – полным именем я на работе не представлялась, я его вообще не любила, потому что тупее идеи назвать меня ангельским именем при поставленном диагнозе «демонизм» мои родители придумать не могли. – У меня стопроцентная явка, демон придет.

Она кивнула, не слишком то поверив моим словам. Когда болеешь, трудно верить в чудо.

Я пошла вокруг круга против часовой стрелки, наклоняясь, чтобы расставить свежие восковые свечи в углах пентаграммы. Годились любые, но у меня остались только белые, потому что в магазине, где я их заказываю была акция, что ж... нож был у меня в руке, я нанесла крошечный порез на своей ладони, чувствуя, как капелька крови оживляет круг и он наполняется энергией моей жизни. Белый голубь, сидящий в клетке, безмятежно клевал корм, он сегодня проживет еще один день, благодаря тому, что я не убиваю животных. Люц не был таким щепетильным, и покрытая кровью тушка другого пернатого валялась в углу. Слова, произносимые мной, всегда были разными. Можно сколько угодно читать на латыни, но если ты не понимаешь смысла сказанного, и в крови твоей нет силы, то и домового не призовешь. Мы, практики, предпочитаем не разглашать этот секрет, школьники нынче слишком любопытные и что только не творят в перерывах между уроками:

– Я призываю демона в этот круг, того, что имеет способность исцелять болезнь, того, кто может продлить жизнь. Сталью призываю, кровью заклинаю, именем своим зову тебя, силой души маню тебя. Раскройтесь врата в мир иной, в мир древних богов, в мир за гранью смерти. Приди же и исполни волю мою! – Не сказать, чтобы голос мой обладал какой-то гипнотической силой, но вот и Люц и безымянная женщина подались вперед, привороженные происходящим. Я выдавила побольше крови из пореза, и сбросила ее в круг. Свечи вспыхнули, в комнате запахло ладаном, миррой, так, как если бы мы были в церкви, пол дрогнул, материя с шипением впускала временного обитателя подлунного мира.

Женщина сдавленно всхлипнула, она впервые видела подобное явление. Не отвлекаясь на посторонние звуки, я накачивала силой круг, жизненной силой, той, что заставляла сердце биться, а кровь течь по венам. При безадресном вызове, прийти должен тот, кто умеет лечить, а лечить из демонов умели вельзевуловцы. На этих козлах безрогих вообще все псевдо чудеса, в основном им нравилось прикидываться светлыми, излечивать пару болезненных, а потом собирать вокруг своих фигур культ. При этом пока люди догоняли, что нормальное светлое божество не станет устраивать со своим участием оргии, проходило от года до десяти. Памятуя, о том что сам Вельзевул когда-то был почитаем как бог, они способны излечивать больных, иногда даже воскрешают мертвых, но все за соответствующую цену. Ценой для Вельзевуловских демонов всегда были страдания. Такой воскресит любимую супругу, но так, что она начнет жрать плоть и орать воем, или излечит от болезни, чтобы насладиться всем спектром твоих страданий, когда вернет ее. Короче, не надо демонам верить. И вызывать их нежелательно.

Я считала этого демона самым опасным, ведь не может быть опаснее того зла, что прикидывается божественной благодатью.

Воздух задрожал и затвердел, мир не хотел пускать пришельца из вне, противился, но я тихо пообещала, что гость здесь ненадолго, что он покинет этот мир, как только ему прикажут. Демон, отличающийся ростом выше человеческого, статным телосложением идеальными чертами лица был красив, как статуя Давида в пушкинском музее. Одет он был в хрустящую, белую тогу, платиновые волосы лежали кудрями, в нелепой пародии на ангелов. Впрочем, все демоны Вельзевула отличаются скульптурной красотой, ведь именно красота соблазняет. Он откинул локон волос с лица, холодные как зимние небо глаза смотрели изучающе, он глядел на меня, не замечая ничего вокруг.

«Я явился по твоей воле и своему желанию», – зазвенели его слова в воздухе. Конечно, ни один из ветви этих созданий не признает, что его можно вытянуть из мира насильно, в числе прочего они олицетворяют собой грех гордыни: – Какую сделку ты желаешь заключить?».

Он мог говорить, не открывая рта вовсе. Сильный демон.

– Я вызвала тебя не от своего имени и не дам тебе ничего, кроме капель своей крови и крупиц силы. Я вызвала тебя потому, что сделку желает заключить она. Ты можешь излечить эту женщину? – я указала на больную. Та уже спустилась с дивана и рухнула на колени, она смотрела на нечистого как смотрят на сошедшего с небес ангела. Плохо, что он так на нее повлиял. Я глянула на Люца, тот замер неподвижной тенью. Явившийся демон протянул вперед руку, поманив ее в круг, и женщина с тихим вздохом поднялась и сделала несколько легких шагов в его сторону. Она, казалось, летела по воздуху в его сторону, вдруг избавившись от оков болезни, так легка стала ее поступь. Я тронула демона легким энергетическим всплеском, напомнив ему, что стоит мне произнести заветные слова и он уберется отсюда без желанной человеческой души. Он с улыбкой убрал руку, а женщина рухнула на пол марионеткой, которой перерезали нити. Она застонала и заплакала, от чего нечистый улыбнулся еще раз. К ней тут же подбежал Люц, и обнял ее, прижимая. Не от нахлынувших чувств, а чтобы не поползла к кругу. С вельзевуловца станется, утащит за собой в безвременье. Демон вновь перевел взгляд на меня, в его взгляде сквозило высокомерие.

«Я могу ее исцелить. Но за соответствующую плату», - голос демона звучал в моей черепной коробке, причиняя боль, он не открывал рта, сохраняя все то же надменное выражение лица.

– Она предлагает тебе в уплату свою душу.

Он оценивающе посмотрел на женщину, как на шмат мяса на рынке, взвешивая, принюхиваясь, рассматривая количество прожилок, и ровно ли они лежат. Так они видели людей.

Вдруг воздух сотрясся от странного звука. Лишь спустя мгновенье я поняла, что это демон хихикнул, а серые глаза вернулись к изучению меня. Он слышал мои мысли, и его они позабавили! Смущенно, я поставила блоки вокруг сознания, обычно сущности не лезут вот так легко в голову. Подозрительно силен.

– Мне не подходит эта душа, – сказал он, наконец, вслух. – Ее слишком мало.

Я понимала, о чем он. Демоны пользовались понятиями, «много души», «мало», им было все равно на качество этой самой души. Святоша пришельцами из других миров ценился также как серийный убийца, главное чтобы и тот и другой творили свои дела от широты души. Что они с этими душами делали, я ума не приложу, но собирали с большим удовольствием, соревнуясь меж собой, кто сможет больше привлечь. Пока побеждали светлые и это, пожалуй, не плохо. Женщина всхлипнула:

– Пожалуйста, – умоляла она, встав на колени и сложив руки в молитвенном жесте - я хочу жить. Я сделаю для этого все.

Она вырвалась из рук Люца и поползла к кругу, омертвевшие ноги волочились за ней, демон поморщился, его слова рассекли воздух:

– За твою душу я могу дать тебе год здоровья и легкую смерть.

Он глядел на нее как на таракашку, отдернув полы туники и отойдя от нее подальше. Я хотела выторговать хотя бы пять лет, но она закричала:

– Согласна, я согласна.

Вельзевуловец победно улыбнулся. Тварь. Это и было его целью. Демоны, никогда нельзя забывать, кто они такие. Но заказчица согласилась, а слов было достаточно, лишь бы исходили они от всего сердца. Демон протянул к ней руку и прошептал:

– Встань и иди. И будь здорова.

Взметнулся ветер, созданный из силы нечистого. Он невидимым кулаком ударил в грудь женщины, она закричала от боли, существо слушало и улыбалось, наслаждаясь ее страданием, а готова поклясться, ей было очень и очень больно, потому что кости ее пришли в движение, волосы в начале выпали, а затем выросли заново, из пор ее сочились лекарства вперемешку с кровью. Все ее тело становилось живее, круглее, натягивалась кровь на тощих руках и бедрах, наливалась грудь, кости лица тоже пришли в движение и, наконец, я отвернулась, не в силах более выдерживать это зрелище.

Когда крик замолк, она поднялась на ноги, потянулась, стала трогать тело, покрытое едким потом лицо и засмеялась. Она подпрыгнула несколько раз на здоровых ногах, ощупала их и смех сменился рыданием. И я уже видела, что излечив тело, он еще и сделал ее красивой, по-настоящему красивой. Волосы спадали на ее плечи густой темно каштановой волной, она стала выглядеть лет на десять моложе, глаза блестели как два голубых сапфира. Он сделал это специально, чтобы через год ей было сложнее отказаться от дара жизни, от дара красоты и молодости, чтобы она страдала, а он бы смог этими страданиями питаться.

- Спасибо, спасибо, спасибо, - она вновь упала на колени и поползла в сторону круга, готовая поклоняться демону как святому, а тот улыбался. Он был доволен и даже немного перекусил, но страдания тела служили ему аперитивом, основное блюдо для таких как он - страдание души. Люцик подхватил женщину и отвел в ванну, чтобы не сотворила чего недоброго, уж больно восторженно смотрела она на демона. Оттуда раздались счастливое верещание, видимо она оценила свой новый облик. Вкрадчивый голос демона раздался в моей голове, он глядел на меня серыми холодными глазами, замерев. И оттого еще более похожий на мраморную статую. Весь разговор проходил в моей голове.

«Бедная маленькая одиночка. Таких как ты больше нет в подлунном мире»

Я оставила его комментарий без внимания, все знают, что демоны врут. На то они и демоны. А он продолжал:

«Я могу окружить тебя любовью, такой, о которой мечтает смертное сердце, могу подарить силу, неподвластную ни тьме, ни свету, только признай меня своим господином, поклонись мне, пади на колени»

«И задницу вазелином смазать, что б удобней поклоняться было? Ты губу то закатай», проскандировала я, глядя в неземные очи. Да, грубо, но зато эффективно. Вон как демон скривил красивые губы, не привык к подобному обращению.

«Я могу дать тебе ответы. Ведь огненный смерч кружит по городу, а светлые ангелы грозятся прийти по головы всех темных. Они не пощадят никого, в ком есть темная кровь. Ворожеи не оставляй в живых. И женщины падут от карающего меча Михаила и дети».

А вот это было интересно. Дух зловредный, ведь знает, что предложить. Осознав, что заинтересовал меня, демон зашептал соблазнительным голосом.

«Я попрошу малость за свою помощь. Ты же жадная, ты не дашь мне души и силы, но быть может отдашь безделицу, следующее украшение, которое попадет к тебе в руки, новое для тебя, старое для иных».

Я задумалась, едва удерживая за щитами наглую ухмылку, которая озарила мою суть. Не знаю, на что рассчитывает демон, возможно думает, что мои артефакты как-то по особенному контактируют с миром иных существ, а потому хочет украшение. Лилу у меня уже пыталась выпросить мои магические побрякушки, чтобы разобраться, как я призвала ее темную мать. И этот демон явно старается для хозяина. Вот только арсенал у меня не сказать, что б особенный, а следующее украшение, которое должно прийти почтой как раз завтра, представляет из себя серебряные сережки с вкраплениями белого кварца. Они призваны, чтобы сохранять душевное равновесие и ясность сознания. И они как раз для меня новые, а для иных старые, потому что изготовлены были еще во времена Российской империи. Вот демон обрадуется, когда получит эту безделушку.

– Согласна. Я отдам следующее украшение, которое попадет мне в руки. Для меня новое, для иных старое. – Демон ухмыльнулся торжествующе, протер руки и вдруг стал похож на огромную муху. Под моим усмешливым взглядом, он выпрямил руки по швам. – Вот мой вопрос: как предотвратить нашествие ангелов Михаила? Закрыть путь небес в Москву?

В моей голове раздался смех:

«Хочешь встать против ангелов? Глупая. Михаил заставляет головы лететь с плеч с помощью одного только взгляда»

Я раздраженно фыркнула:

«Вот поэтому я и спрашиваю не как убить ангелов, а как не дать им прийти»

«Может не такая и глупая» - Демон повернул голову, задумавшись. Конечно, ему же нужно было дать мне ту информацию, что я запросила, не словом больше. Он упрекнул меня в жадности, но это основное правило игры в мире темных, давай мало, проси все:

«Чтобы их призвать, нужен ритуал, а любой ритуал можно сорвать. Я видел такие вызовы. Их будет тринадцать, как 12 христовых апостолов и Иисус. Тот, кто будет исполнять роль Иисуса, не выживет в процессе ритуала. Так открывают врата»

«Но ведь светлые не убивают!»

Демон засмеялся, вслух, так смеются над ребенком, пытающимся говорить на взрослые темы.

«Все же очень глупая. Я стою перед тобой в белых одеждах, но неужто от этого мои помыслы светлы? Белые перья часто лишь оправдания для скверных поступков»

Я бы конечно готова была поспорить, но круг все же тянул из меня прорву сил, а если я повалюсь на вызове, лучше от этого никому не станет.

«Ты сказал про огненный смерч. Это ведь о джине?»

«О нем, смертное сердце».

«Ты знаешь, как его отыскать и остановить?».

Демон кивнул. Голос Люца раздался со стороны ванной:

– У тебя все нормально? Лина, кончай любезничать, изгоняй его уже!

«Я знаю, но не скажу тебе. Потому что уже ответил на твой вопрос. Конечно, ты можешь предложить мне еще одну сделку».

«Никаких больше сделок»

– Лина, тебе нужна помощь? Кажется, демон тебя заморочил.

Люц появился в коридоре, бросил недобрый взгляд на жертвенного голубя, я мотнула головой, мол, «справлюсь».

– Ты мне так и не рассказал о джине.

– Жадное сердце. За ответ на этот вопрос ты должна будешь мне еще что-нибудь. Скажем, глоток крови?

Он потянулся вперед, показалось, что еще движение и он выйдет из круга, возьмет меня за кровоточащую ладонь и приложится губами к ране.

– Стоять демон. Хватит на сегодня сделок, – ударила я его наотмашь своей волей. Сердце закололо, этот удар ответил по мне рикошетом.

– Не груби, смертное сердце, в тебе нет столько сил, чтобы совладать со мной в гневе. Не настроена больше на сделки, тогда отпускай. Не желаю больше стоять в этой гадкой комнате.

Такой поворот меня только обрадовал, обычно демоны сопротивлялись изгнанию, приходилось тратить огромное количество внутренних ресурсов, а сегодня у меня их попросту не было. Он подошел к краю круга, слишком близко ко мне, но не проявляя агрессии. Я напряглась, чтобы отскочить, вне круга демон станет почти бесплотен, но пока он внутри, то в несколько раз сильнее любого человека. Вдруг порыв ветра ударил меня в спину, жесткая рука обхватила шею. Я не успела закричать, как он вытолкнул меня из круга, не причинив вреда. Шею мою обвила цепочка, тонкая,

– Это, чтобы ты не смела нарушить наш договор. Если попробуешь не позвать меня тут же и не отдать украшение, то она сдавит твое горло и вытащит суть.

Ну елы-палы! Вот говорила мне Инна, «никаких сделок с демонами ни при каких обстоятельствах», но разве я умная?

– Как тебя зовут? – Я уже поняла, что случайно вызвала очень сильного демона, сотворить столько магии, в один визит, на это способны разве что верховный...

– Правильно думаешь, девочка. Имя мое Вельзевул.

Дважды елы-палы, я еще раз поглядела на этот образец надменности, который кривил идеальные губы в усмешке. Вельзевула вызывали раза четыре за всю историю человечества и всегда для этого требовался целый ковен и пара человеческих жертвоприношений.

– Не обольщайся, я пришел, потому что сам захотел. Иначе бы послал одного из своих младших слуг.

– Спасибо за визит, конечно. И прошу прощения за обстановку, – теперь, когда у меня на шее болтался потусторонний артефакт, желание язвить куда-то испарилось, придушит ведь «повелитель мух»: – Но нам действительно пора прощаться.

Твою мать, твою мать, твою мать, у меня здесь верховный демон, а я почти без снаряжения и с истощенным резервом.

– Как я уже говорил, я не буду сопротивляться. Ты же, сделай изгнание деликатным. Нежным, если найдешь в себе силы.

Нежным… Мне его что, в лобик поцеловать и колыбельную спеть? Я взяла ритуальный кинжал и пошла по часовой стрелке по оси круга, вкладывая силу в каждое слово, лучшее изгнание и самое мягкое такое, когда оно перекликается со словами вызова:

– Тот, кто умеет исцелять, имя тебе Вельзевул, исполнена просьба, совершена сделка, сталью тебе путь указываю, кровью тебе дорогу прокладываю, именем своим приказываю тебе вернуться в тот мир, откуда ты явился.

Воздух вокруг демона заискрился, алмазное сияние охватило его всего, он вдруг увеличился в размерах, а затем мягко растаял, будто его и не было.

Я без сил осела на пол, подергала кулон, отливающий потусторонней силой. Конечно же он не снимался. Кулон этот представлял из себя каплю, светящуюся тысячей граней. Она легко имитировала внутренний свет, но я то знаю, свет подарок Вельзевула был способен только отражать.

Люц и клиентка застали меня за бесплотными попытками разорвать серебряную цепочку.

- Не снимешь, пока не исполнишь свою часть сделки, - бросив беглый взгляд на меня, пояснил учитель. Он не стал ничего спрашивать, полагая, что у меня имеется голова на плечах. А может быть я действительно дура, ну зачем было идти на сделку с Вельзевулом?

Люцик принялся собирать реквизит, в большую сумку он заталкивал свечи, пучки трав, разбросанные тут и там амулеты. Он собрал и закидал в большую спортивную сумку аметистовые друзы, расставленные по четырем углам комнаты. Они должны были облегчить переход демона в наш мир. Последней он прихватил клетку с голубем, и мертвую тушку его собрата, которую выбросит по дороге. Птичку было жалко, она своей судьбы не выбирала.

Буркнув: – Я буду ждать в машине, подброшу тебя, - Люц вышел, на ходу доставая гематоген, который был его любимое топливо.

Я кое-как поднялась на ноги, от недостатка сил тошнило, надеюсь, что у Люца с собой много шоколадок. Женщина подбежала ко мне, порывисто обняла и вымолвила.

– Спасибо.

– Не за что. – Голос мой звучал безэмоционально, я чувствовала себя как сдувшийся воздушный шарик. Я не стала ей говорить, что она могла бы получить пять и десять лет жизни. Женщина выглядела неприлично счастливой, так пусть пока такой и остается. Я подхватила нож и сумку, порезы на руке болели, обычно я не пользуюсь своей кровью, покупая в магазине свежий кусок говядины, я приношу в жертву его, но Вельзевул бы явно на говядину не явился, да и магазины уже были закрыты. Нанимательница смотрела на меня восторженно, она все щебетала:

– Я расскажу о вас всем! Стольким больным вы бы могли помочь! В храме мне отказали, сказали, на все божья воля, а тут вы пришли и позвали … и… он такой! Может быть нам всем врали, может демоны – это тоже самое, что ангелы… Ах, как он на меня смотрел! – нанимательница мечтательно прикрыла глаза.

«Как на говно», припомнила я, но вслух не сказала. А она схватила меня за больную руку, глядя обновленными сапфировыми глазами, в которых плескалась притягательность мира зла: - Вы волшебница, это чудо. Я снова хожу! Я снова могу ходить!

Я посмотрела на нее, позволив подлинным чувствам отразиться на своем лице, сказала:

– Вы продали свою душу. Не забывайте об этом. Вы еще проклянете меня, когда придет время платить.

Она легкомысленно рассмеялась.

– Я всю жизнь только работала, теперь у меня есть время! Я буду путешествовать, наслаждаться каждой минутой, чтобы вы не думали, я не заберу обратно свои слова. Спасибо, спасибо!

Я ушла из ее квартиры, оставляя позади запах свеч и лекарств. Мысли путались, мне все же нужно было поспать. Занимался рассвет, когда работаешь, время идет незаметно. Я села в семейный седан Люца, наставник молча тронулся вперед.

Всю дорогу домой я проспала, Люц аккуратно тронул меня за плечо, чтобы разбудить, как только притормозил возле моего дома. Когда я отворила дверь, то по привычке бросила взгляд на тумбочку с ключами. Кат дома уже не было, видимо сегодня работает в утреннюю смену. Со скрежетом я закрыла дверь, отметив, что пора бы смазать петли, стянула ботильоны, отправилась в ванную. Порезы необходимо было промыть, левая рука выглядела просто ужасно, вся в запекшейся крови. Терпеть не могу себя резать, а здесь два пореза за три дня. Вопреки расхожему мнению особой регенерацией практики не обладают, это к оборотням, вот на них все реально заживает как на собаках.

Я, как следует, залила раны перекисью водорода, выступившая кровь тут же принялась исходить розовой пеной. Я зашипела, но свои манипуляции не прекратила, лучше немного потерпеть боль, чем подхватить какую-нибудь инфекцию. Атаме я отмыла и продезинфицировала тут же, мало ли, когда он понадобится в следующий раз. Есть хотелось ужасно, но спать больше, стоило только задуматься, что меньше чем через 5 часов мне нужно отправиться в университет. Да еще и план главы, который я должна была прислать еще неделю назад не был готов от слова совсем.

По дороге я поставила будильник и стянула колготки, платье оказалось упрямей и застряло на голове и плечах, полностью загородив мне обзор, я изворачивалась, как могла, но оно не поддавалось. Звук мужского смеха заставил меня замереть, как оленя при свете фар. Что за...? С треском я сорвала платье и мигом развернулась в сторону смеха.

На моей постели, растянувшись, лежал демо... то есть джин, он был наг по пояс и улыбался. Белые волосы разметались по голой груди, он глядел на меня своими нечеловеческими зелеными глазами и даже не думал шевелиться. В чертах его лица действительно было что-то восточное, эдакий выбеленный арабский принц. Красивое дополнение к интерьеру, вот только это дополнение меня может голыми руками на куски разорвать. Я затравленно огляделась, прыгнуть в окно было не самой лучшей идеей, выскочить через дверь тоже не выйдет. Черт бы побрал Инну с ее идеей вызова демона именно сегодня. Будь у меня хоть немного больше ресурсов, я бы смогла хотя бы отвлечь джина и сбежать, теперь же я была беспомощна. Тот, был безмятежен, он сел одним плавным движением вытащил что-то из кармана джинсов. Хоть штаны надел, и на том спасибо.

– Я принес твой платок, – существо говорило с акцентом, голос его был очень низкий, очень мужской. Теперь я узнала кусочек ткани, который он гладил словно животное.

– Очень мило с твоей стороны. А теперь позволь узнать, что ты делаешь в моем доме?

Дожила, стою в трусах и лифчике веду светскую беседу с джином, может от усталости у меня едет крыша. Он заговорил, все еще смущенно сминая платок:

– Как только я выучил этот язык, я начал тебя искать. Алкавив, весна моей жизни. Я и не чаял, что это будет так просто.

– Что тебе от меня нужно?

– Многое. – Он смерил меня взглядом с ног до головы, мужским таким взглядом, поднялся, стал подходить ближе и ближе, я двигалась назад, пока не уперлась спиной о стену. Изнасилование стало бы неожиданным поворотом, не настолько я изголодалась по мужскому вниманию, чтобы лечь под нелегала из непонятного мира.

Он опустил голову и потерся щекой о мою щеку, втянул запах, глубоко, словно не мог надышаться. А затем романтическое настроение покинуло его и он согнулся, получив коленом в пах. Я как-никак ведьма и темная. А эта огненная тварь влетела без спроса в мой дом.

Знаете, чем отличается темная ведьма от светлой колдуньи? У тех на службе сила природы, света и огромный внутренний резерв. А у нас помимо сил тьмы и собственной души есть просто таки безграничное количество магических артефактов. Я схватила медную шумелку, которой отгоняла как-то буддистских злых духов и закрутила ее, от чего оглушительный треск сотряс все слои тонкого мира, а затем окатила джина водой из Иордана. Конечно, на него это действовало не так, как бы подействовало бы на сущностей истинно темных, но неприятно явно было.

– Кто твой хозяин? Говори, пришлый! Кровью, которую ты отведал приказываю! Что тебе нужно в этом мире?

О крови я вспомнила вовремя. Потому что от шумелок существо оправилось до обидного быстро.

– Свобода. – промолвил джин, поморщившись и встряхиваясь, будто кот, которого окатили водой. Настоящий демон бы уже в агонии катался по полу. – Мне нужна свобода. А для того, чтобы ее дать, я должен исполнить волю вызвавшего, должен достать для него копье.

– Какое копье?

– То, которому придается очень большое значение. Зачем ты делаешь мне больно, алкавив? Мы же одного рода, одного вида.

– Изыди, огненный смерч.

Я снова разрезала свою ладонь, вытянула руку, чтобы продолжить изгнание, даже если это будет стоить мне остатков сил, даже если это будет стоить мне последних ударов сердца. Лучше так. Лучше на своих условиях. Лицо пришельца приняло страдальческое выражение, явно понял, что станет больно, когда я затащу его туда, откуда он явился. Он покачал головой и вдруг рассыпался песком и вылетел в раскрытую форточку.

«Ну мать его за ногу! Оно еще и в песок превращаться умеет» раздосадовано прозвучало в моей голове, прежде чем я повалилась на пол без сознания.

Глава 6. В которой речь идет о делах земных

Рахманинов бешено стучал по клавишам, со всей широтой русской души разбивая мою черепную коробку на части. Поднимать я не стала, если Инна думает, что я сейчас в состоянии сделать еще один вызов – это ее проблема. Тело ломило, потому что ночь я так и провела на полу, благо там ковер ворсистый. Добираться до кухни пришлось ползком, там я выпила водички, проглотила йогурт и врубила кофе машину. Шиповник, что рос снаружи, сочувственно размахивал колючими ветвями, ну или он ничем не размахивал, это меня пошатывало.

В коридоре я мельком бросила взгляд на себя в зеркало. Вчерашний макияж лежал готическими черными полосками под глазами, те горели злостью. Он проник в мой дом! Он смел ко мне прикасаться! А следом тело сковал липкий страх, если джин смог проникнуть один раз, то сможет и снова. А у меня сейчас даже нет сил обновить защитные контуры, хотя они не удержали существо в прошлый раз. Рахманинов все не унимался:

– Инна, какого хрена тебе от меня сейчас надо?! – рыкнула я на начальницу.

– Линочка, солнышко ты мое ясноокое, – ну вот как орать на человека, когда он тебя так ласково называет. А говорила Инна очень ласково, – Ты вчера Вельзевула вызвала!? Без человеческого жертвориношения, без ковена…

– Если ты мне премию выписать хочешь, я в твоем распоряжении. – Инна на мгновение примолкла, а потом рассмеялась в трубку. Правда смех ее смолк, когда я сообщила: – Инна, ко мне вчера ночью джин пожаловал, ну, тот самый.. Вещал про какое-то копье. И что если его принесет, то получит свободу.

Моя начальница выругалась.

– Это какой же идиот обещает свободу древним сущностям… Так, Лина, скидывай с себя это дело. Я позвоню в полицию, скажу, что мы сделали все, что могли.

Предложение звучало заманчиво и очень по темному. Пусть Рафаэль самразбирается с джином, в конце концов останавливать всяких зловредных сущностей - это обязанность светлых, а мы – темные – эгоисты, нам можно особой гражданской сознательности не проявлять. Заклинания можно обновить, прикупить в конце концов защиту от той же Коалиции. Они свое дело знают. И жить спокойно, надеясь что огненный смерч больше не сможет проникнуть ко мне в дом, а еще на то, что ангелы найдут кого-нибудь чуть более грешного, чем я.

– Нет, – сказала я начальнице и удивилась уверенности в голосе. – Это теперь личное, Инна. После того, как он проник ко мне домой - личное. Но сегодня у меня выходной, надеюсь?

– Даю тебе три дня отдыха, я то знаю, как Вельзевул … резервы опустошает. – добавила она, а голос надломился, треснул и выплеснулась застарелая боль, которая ударила по ушам. Мне вдруг стало понятно, с кем именно моя начальница заключила сделку сотню лет назад: – И в университет не опаздывай. – добавила она деловито, щелкая зажигалкой – Мне твоя степень для рекламы нужна.

* * *

Спешно приведя себя в порядок, я нырнула в метро, чтобы добраться до университета. Университета не магического, а вполне обыкновенного, потому что всякие магические академии бывают только в фентези. В реальности подход к магии настолько индивидуален, что унифицировать его невозможно. Вот и учат нас кто во что горазд. Магические школы существуют, но до одинадцатого класса и то только потому, что иначе одаренные детишки могут проклясть одноклассников.

Итак, ведьмой в 21 веке быть несомненно проще, чем раньше. На кострах никто не сжигает, голову на гильотине не отрубает, серебряными пулями может бахнуть только с перепугу. Не жизнь – малина. Но за такую вот спокойную жить нужно платить. Причем буквально.

Каждый из практиков обязан помимо общего налогообложения платить еще и за богом данные силы, а еще делать взнос в свою коалицию. Светлые по пол зарплаты вбухивают в церкви, мечети, храмы, у нас снимается двадцать процентов ежемесячно на нужды коалиции темных. Коалиция в каждом городе своя, если я скажем, перееду в Ростов, то там взносы свои и специфика тоже. И вроде сделано это было для того, чтоб темные детишки в специальных школах могли учиться, что б постаревшие практики в специально отведенные дома для пенсионеров отправлялись, и не жрали чужие жизненные силы и не кидались проклятьями, и что б страховку за жизнь и душу обновлять, но понимание важности работы коалиции не спасало от общей тоски по утраченным кровно заработанным.

Вот и сейчас, я с болью взглянула на сообщение от банка о списании. И ведь вне этой системы жить нельзя, начнутся проверки, а там и способности попытаются заблокировать, если такая «чудесная» смесь из хим препаратов, которая со способностями магическими и интеллектуальные забирает. И становишься ты таким хорошим работником уровня младшего секретаря. Бумажки перекладывать сможешь, на принтере правильную кнопочку ткнуть, да на ресепшн улыбаться. Я знаю, у меня мама на них. Правда она по собственному желанию, потому что, по ее мнению, сила у нее от дьявола. А поскольку молитвы не помогли выжечь тьму из сердца, то обратились к врачам. Правда мама бы сама до этой идеи не дошла, тут папаша науськал.

Родителей от меня интересовали две вещи. Когда я стану нормальной, и когда внуки. Причем внуки у них, судя по всему, должны были получиться методом непорочного зачатия, ведь о наличие у меня молодого человека они не осведомлялись никогда. Хотя вру, три. Третья была – где деньги? Родители же, а также мои брат и сестра составляли следующую крупную статью расходов, после оплаты квартиры, налогов и отчислений в коалицию. Денег им все время не хватало. Вернее, пока я росла, с деньгами проблем не было. У отца стояло десятка два точек по продаже всякого китайского хлама в метро, а потом подземку стали перестраивать, папины товары больше никому не сдались, да и многое теперь можно в интернете без наценки заказать. Вот и осталось от его «империи» две убыточных палатки. А младших растить нужно, учителя, подготовительные курсы для поступления, их одежда, гаджеты – оказались на мне. Мама по понятным причинам зарабатывает мало. А ведь дала бы способностям раскрыться, могла бы стать толковой ведьмой. И ведь забрать ее, вымыть из крови препараты, обучить. Но не дастся, свободная воля, что б ее…

В метро на меня пялились, я же грызла шоколад с орехами, меланхолично откинувшись назад и размышляя над тем, какую «гениальную» идею кинуть своей научной руководительнице, чтобы она от руководства не отказалась. Идеи не приходили, а мужик, который открыл в телефоне страницу с молитвой и начал читать, покачиваясь, злил. Я вот волосы в пучок собрала, и глазами стараюсь особенно не зыркать, а все равно людей нервирую. Когда была помоложе, могла покорчиться, изображая муки от силы святого слова, но стала старше, и не желания ни вдохновения биться в агонии не было.

Перепрыгнув на кольцевую линию, вышла на Новослободской. Мгновение полюбовалась витражами, которые лично мне казались насмешкой над католическими храмами Европы. Закрыла глаза, слушая рев подъезжающих и отправляющихся прочь поездов, вдохнула запах подземки, зная, что обогащаю кровь тяжелыми металлами. В это время основной толпой были студенты, мечтательные, шумные, полные надежд и уверенности, что у них то получиться, что они схватят жизнь за рога и повернут в нужную им сторону. Как практик, я улавливала настроения, возможно потому то меня и тянуло в университет. Это тоже храм, но там меня стерпят.

В те времена, пока магия не вошла плотно в мою жизнь, я умудрилась получить диплом по специальности отечественная история. Все занятия я безбожно колдовала, иначе бы не удержалась в университете. Когда я закончила, три кафедры предложили мне писать у них кандидатскую, поскольку нет большей рекламы, чем настоящий практик. Я, не долго думая, согласилась, с мыслью, что если смогу когда-нибудь закончить с магией, то смогу уютно вести занятия по истории колдовства в России до конца своих дней.

Я была частым гостем на кафедре, там мне было уютно, посиделки с чаем всегда действовали на меня умиротворяюще. Участвовать в конференциях нравилось, а еще больше нравилось сидеть в стороне, намотав на шею любимый шарфик. Я много пропустила во время учебы, а теперь наполняла разум знаниями, чувствуя свою неполноценность по сравнению с коллегами.

Огромное здание на Новослободской, построенное в славное советское прошлое, было лишено магических потоков практически начисто, а для практика нахождение в таком месте подобно тихой комнате после тяжелого трудового дня. Единственным фактором, который препятствовал мне принести в кабинет свою чашку и окончательно там прописаться, была наша лаборантка, Настя. Из-за того что меня взяли в первый год, места ей не хватило и ей пришлось поступать повторно. Поэтому девушка меня, мягко говоря, недолюбливала.

– Сестра Винчестер пожаловала, – сказала она, оторвав взгляд от монитора и оглядев меня придирчивым взглядом из-под вышедших из моды очков в широкой черной оправе. Сказать ей что ли, что они снова перешли в разряд бабушкинских?

– Винчестеры были братьями, – миролюбиво поправила я ее. Да и хорошо, женщина бы с таким запредельным уровнем зла, каков имелся в сериале не справилась. Мне как-то мои демоны больше нравятся, те, которых солью и правильными словами прогнать можно. А не этот вот огненный смерч с голым торсом…

– Ольга Валерьевна у себя?

Настя помотала головой, но из-за двери раздался громкий чих, так что я погрозила ей пальцем.

– Как нехорошо врать. А если обижусь?

С видом собственного превосходства Настя достала из-под серой кофточки массивный крест. Да что за день то такой?!

– Не смей мне угрожать, ведьма! – сказала она, так что голос ее поднялся, резанул по ушам нервным фальцетом. А ведь мы с ней даже дружили, пока учились. Поедали дешевые бизнесс ланчи в многочисленных ресторанах, напивались, когда сдавали сессию. В какой момент все пошло не так? Во время поступления в аспирантуру или раньше, когда Максим, что б ему икалось, решил приударить за мной. Но кончилось ведь все одно плохо, зачем теперь зубоскалить…

– Да я даже не думала.

Не хватало мне еще с Настей припираться, и так уже опаздываю. А она все держала крест, причем опутанный светлой энергией, отмоленный человеком с силой, и улыбалась с видом предовольным. Правда дверь скрипнула и улыбка ее померкла.

– Линочка, как я рада… Анастасия Петровна! Что это такое?! – заведующая кафедры взвизгнула и попыталась загородить меня своим массивным телом. Настя что-то блеяла, про явную угрозу с моей стороны, про самооборону, а Анастасия Петровна, мягко говоря, вышла из себя. Она вспомнила про права человека, про угрозу со стороны освещенных предметов для людей с демонизмом, про то, что это в конце концов неприлично, тыкать крестом в людей. От увольнения бывшую сокурсницу спасла я. К вящему ужасу последней я схватилась за крест, который она по прежнему держала на вытянутой руке, будто собиралась защищаться уже от начальницы.

– Ольга Валерьевна, это недоразумение. У меня нет аллергии на освященные предметы.

– То есть вы неуязвимы…– с восторгом произнесла она, позабыв о Насте. Она всю жизнь изучает историю людей с демонизмом, а тут такое явление.

– Уязвима, еще как. К пуле, ножу и даже удару кирпичом по макушке. – отшутилась я, – вы же знаете, штаммов демонизма много, некоторые накладывают ограничения на обращение к артефактам светлых, некоторые нет. Так что давайте оставим этот инцидент в прошлом и сосредоточимся на работе. Я же знаю, вы человек занятой, да и у меня, признаться, сложное дело. – и решив, что вреда от этой информации не будет, прошептала шепотом, – В Москве объявился джин. Во плоти.

Настя была забыта, а моя руководительница, повернувшись всем своим массивным телом, поплыла обратно в свой кабинет. Моя научная руководительница была специалистом по боевым заклинаниям прошлого. Она не обладала ни каплей магической силы, а потому погружалась в чтение древних текстов без страха. Чаще всего ее влекло использование заклинаний на практике, наслать чуму, проклясть человека так, что б тот обратился в медведя. Ольга Валерьевна просто души не чаяла в подобных историях, и всеми силами пыталась разобраться, что из них реальность, а что выдумка. Бытует мнение, что в наш техногенный 21 век маги измельчали, и в животных мы больше не превращаемся и стихиями во врагов не швыряемся. Ну выходим в астрал, можем проклятье какое наложить, с мертвыми поговорить. Но все это было скучно, грустно и без спецэффектов. Поэтому то я ей и глянулась, призыв демонов, исполнение желаний – оставались одной из немногих областей магии, где ее реально видно.

Женщина медленно двигалась к смешному для ее габаритов бежевому креслу, присела, от чего то застонало. Движение ее массивных сережек, с заряженными на здоровье рубинами завораживали.

– Рубины действительно заговоренные, – сказала я ей, видя мягкий отблеск вложенной силы. Обычно она без моего заключения ничего не покупает, потому что всяких проходимцев нынче развелось масса. И даже удостоверения практиков они подделывают.

– Я как-то сразу почувствовала, – сказала она мне важно. То, что глава нашей кафедры неровно дышала к любым проявлением магии, я поняла уже давно, только полное отсутствие магических способностей помешало ей уйти в ведьмы. Как женщина благоразумная, она это осознавала, а потому стремилась к миру непознанного иными способами. Вот, например приближала к себе, таких вот как я. На самом деле ученый был из меня не лучший. Пишу я много и быстро, говорю хорошо, но вот в архивах сидеть ненавижу, да и от расставления библиографических ссылок по ГОСТУ, который, к слову, меняется каждые пол года, очень мне хочется кого-нибудь проклясть. Иногда кажется мне, что все бюрократы – демоны, которые питаются страданием и временем.

– Лина Александровна, вы помните о сообщении, которое я вам прислала.

– Да, насчет главы. Есть у меня несколько соображений, но изложить их лучше в письменном виде, – соображений не было, но, авось, появятся.

Со всей этой беготни с поимкой джина, я совершенно забыла про свою научную работу. А давно надо было зайти на кафедру и обсудить мутное послание, которое мне прислала Ольга Валерьевна несколько дней назад. Что-то о возможности по-иному раскрыть свой потенциал. Формулировочка меня эта беспокоила, потому что именно так хреновые HR менеджеры называли увольнение. «Раскрытие новых перспектив», что б их.

Она буравила меня взглядом, отчего мое темное сердечко застучало тревожно. Ну нравилось мне на кафедре и быть изгнанной очень не хотелось. Драматическая пауза затянулась, но в итоге она произнесла:

– Я понимаю, что доверить такой юной девушке спецкурс несколько опрометчиво с моей стороны, но я предоставляю вам полную свободу в выборе темы. Кандидатские экзамены у вас сданы, так что формальности не нарушены.

Наконец-то до меня начало доходить.

– Вы хотите, чтобы я взяла тематический спецкурс?

Она кивнула и пояснила:

– Изучение истории «ведовства и инквизиции» на кафедре истории средневековья идет на ура, очереди выстраиваются на лекции профессора Леон «Некрономикон как исторический источник». Вы, с вашим опытом в сверхъестественном сможете увлечь и заинтересовать студентов. Только представьте, вы расскажете, как современный опыт коррелирует с опытом предков. Жаль конечно, что славянская культура не ваш конек, но ведь и в 19 веке вместе с тайными обществами произошел настоящий расцвет оккультных движений. Вы бы смогли так много рассказать, не говоря о том, сколько внимания это привлекло бы к нашей работе.

Внимание равно финансирование. Это я понимала. Ольга Валерьевна не была жадной, отнюдь. Она просто хотела хорошо выполнять свою работу, а без потока студентов-платников это не было возможно. Те же не особенно рвались изучать историю, не практично оно. Куда как лучше выбрать менеджмент какой-нибудь или там экономику.

– Спасибо вам огромное. Только практической магией и рабочим схемам я учить никого не стану. И если увижу кого с даром, то напишу в нашу Коалицию или светлым. В зависимости от направленности.

– Безусловно, – согласилась со мной научная руководительница. Чаще всего народ с ангелизмом, демонизмом и врожденными способностями к колдовству видно невооруженным взглядом, но бывает и такое, очень и очень редко, что дар будто блуждающий огонек. Вспыхнет, проявится, а потом затеряется в глубине души. И если развивать эту искру, то получится полноценный практик, а вот если забыть, годам к сорока она гаснет сама. К добру или к худу я не знаю. Но выбор у людей должен быть.

Любезно распрощавшись с главой кафедры, я мысленно добавила в свой список дел еще один пункт. Разобраться с внезапно проявившимся джином, раз, спасти мир – два, составить план лекций для студентов – три.

***

Про Рафаэля я забыла. Но он был столь любезен, что позвонил мне на сотовый раз восемь. А ведь я наконец-то смогла настроиться на нужный лад и вывести аж два абзаца вменяемого текста для своей диссертации.

– Лина, прости, что задерживаюсь. Буду через пять минут. Пробки ужасные. Ты готова?

Я воздела очи к потолку и мысленно выругалась, потому что работала в домашних растянутых штанах и футболке с изображением демона из популярного мультсериала и надписью “I am not a cat”. Да и Велычу стоило сообщить о визите, иначе он психануть может.

Я набрала сообщение другу с краткой информацией. Время, участники, цель. Вводные данные должны быть максимально ясные и короткие. Заодно скинула ему на почту планы глав и написанные абзацы. Велыч мою работу периодически читает и советует кое-что поправить. А я пользуюсь, должна же быть хоть какая-то польза в хозяйстве от того, что я привязала этого демона к своей душе. Короткое «ОК» с его стороны означало хотя бы, что нас не выбросят из окна, второе «ок», что работу он посмотрит.

Переписывалась я как-то с практиком из Японии, который к себе привязал Велиаровского демона, у них отношения были не столь теплыми, да и его демон отличался от Велыча. Не только серой кожей, наличием шести пальцев на руках, но и отсутствию способности к вербализации. Когда коллега узнал, что мы с Велычем приятельствуем, а еще он подкармливает меня витаминками и помогает писать диссертацию, то очень захотел посетить первопрестольную и увидеть плод моих трудов. Но был послан. Не мной. Велычем. Тот очень не любил, когда сам становился частью эксперимента.

На улицу я выскочила, скрипящая чистотой, без грамма макияжа на лице в белой хрустящей футболке и белых же кроссовках. Волосы заплела в косу, чтобы не осквернить жилище Велича выпавшим волоском, в сумочку затолкала упаковку дезинфектора.

– Ты сегодня другая, – сказал Рафаэль после того, как молчание в машине стало для него совсем гнетущим. А потом вдруг повернулся назад и извлек с заднего сиденья букет пышных красных роз. Увесистый такой, вонючий. Просто мечта для любительницы Инстаграмма.

– Я извиниться хотел. Повелся на поводу у стереотипов, обидел тебя. Это недостойно со стороны светлого практика, непрофессионально и просто гадко. – Смотрел мужчина прямо перед собой. И дело не в том, что он не осмеливался поглядеть в глаза, а в том, что свою речь произнес когда мы отъехали от моего дома на порядочное расстояние и толкались в пробке.

Я вздохнула. Розы приняла, как и извинения. Не злопамятная я. Подумала, что вот лучше бы он вручил мне их не в середине поездки, а в начале. Завянут же, горемычные, залитые удобрениями, накаченные средствами от вредителей, душистые, но такие мертвые. И даже силу, которую я бросила к обрубкам ветвей, приняли с удивлением, будто никто и никогда не прикасался к ним ласковой рукой. Может и не прикасался.

– Не ты первый, не ты последний. – Сказала я, разместив букет на коленях. Девушка, сидящая за рулем соседнего авто, бросила на меня тяжелый завистливый взгляд. Чушь какая, нашла чему завидовать. Ясно же, что это извинение в духе «Прости, что решил что все темные легкодоступные». Так, черт с ним. – Давай я тебе дам ЦУ, что можно делать у Велыча, а что нельзя.

– А иначе сожрет? – поинтересовался мой спутник с издевкой.

– Иначе может из окна выбросить. А живет Велыч на семидесятом этаже.

***

Цветы, которые я протянула демону, тот принял на свой счет. Поблагодарил и в вазу поставил. Откуда у Велыча ваза я ответить затрудняюсь. Зато Рафаэля пустил даже не отправив предварительно в душ. А ведь и такое бывало. Вместо этого он пустил нас внутрь, налил воды и протянул по протеиновому батончику.

– У вас есть сорок минут. – сообщил он. Я не стала спрашивать почему. Работа у демона на первом месте, лаборатория его находилась в его же апартаментах, но в нее заходить даже мне было нельзя. Велыч вообще не любил разговоров не по существу, поэтому принялся за анализ состояния моего здоровья, к удивлению Рафаэля.

– Если я отправлюсь на тот свет раньше времени, у Велыча контракт аннулируется, – пояснила я. – Ты текст посмотреть успел? – спросила я у демона, тот кивнул. Убрал руку с моего пульса, вперился взглядом в Рафаэля.

– Переписывай. Плохо. – сообщил не глядя на меня, а я разочарованно вздохнула. Видимо Велыч сжалился, потому что добавил, – Третий абзац можешь оставить, но у тебя там ошибка синтаксическая.

– Спасибо. – сказала ему. – Теперь мы точно уверены, что у нас по городу бегает джин. Встречаться приходилось?

– Ответ отрицательный. Ни этом мире, ни в ином.

– Знаешь о них что-нибудь?

– Джины редкие. Ни свет, ни тьма. Они суть магия. Ее материальное проявление в мире.

– Но джинны это исламская мифология. – Рафаэлю тоже хотелось вставить свои пять копеек. Зря он что-ли все мечети в Москве оббежал.

– Два заблуждения. Джинны такая же мифология, как я. Второе - взаимодействовать с ними умели и иудеи и греки. Знание утеряно. Вызов джинов запретен. Ангелы приходят по душу любого, кто посмеет связать себя с джином.

– Почему?

– Нам, чтобы жить в этом мире нужны люди. Твоя душа – мой якорь. Ты исчезнешь – исчезну я. У ангелов тоже самое. Ангелу-хранителю незачем жить, если ему некого хранить. А джин привязан к объекту, он может жить в этом мире, пока предмет не истлеет. Ему не нужен человек, эмоции, чужая душа. Он не питается, как это делают другие создания света и тьмы. Он просто есть.

– Бред, – бросил недовольно Рафаэль, – джин пожрал душу и жизнь моего наставника, чтобы обрести плоть.

– Уточнение. Наставник был светлым? – Рафаэль кивнул, – Его ангел-хранитель вступил в конфликт с джинном и проиграл. Погиб ангел, человек погиб вместе с ним.

– Не может быть!

Восклицание Рафаэля Велыч оставил без ответа. Паузой решила воспользоваться я сама, потому что когда-то все равно бы пришлось сообщить:

– Джин приходил ко мне вчера вечером. Просто прошел все слои защиты, будто их нормал писал, разлегся у меня на кровати. Потом я его водой из Иордана окатила, шумелку достала буддистскую, а ему все нипочем, – с обидой сообщила я.

– Как же ты от него отбилась? – потрясению Рафаэля не было предела. Он даже оперся на кухонный остров, который служил Велычу вместо стола. Зря он это сделал, след от ладоней останется. Вот и у демона глаз дернулся, но ничего, терпит. Но вообще на редкость вежливый сегодня.

– Коленом по яйцам заехала. Физиология то у него мужская.

– Интересно, – задумчиво произнес Велыч, оставив момент про мою позорную победу без комментария. – Зачем ожившему пламени желать вступить с тобой в контакт?

– Я напоила его своей кровью.

– Ты, что?! – воскликнул Рафаэль. Конечно, он же не знал всей истории. И у светлых на крови пункт. Они свою берегут как зеницу ока.

– Я напоила его своей кровью, еще в тот день, когда твой наставник погиб. Думала, что смогу подчинить.

– И ты мне не сказала?!

– Не обижайся. Но как будто ты мне все рассказываешь, Рафаэль. Я темная, ты светлый. Это сущее недоразумение, что мы вообще вместе работаем. – Вот почему я чувствую себя виноватой?

– Вероятно, расчет оказался верным и джин оказался связан с тобой, поэтому пришел. Твоя кровь, Лина, нам нравится вкус. Она оживляет.

– Тебе стопочку сцедить? – поинтересовалась я саркастически.

– Не откажусь, – сказал Велыч, а Рафаэль опять уставился на нас до того круглыми глазами, что того гляди из орбит вывалятся. Вот поэтому мы, темные, со светлыми и не срабатываемся. У них чувство юмора отсутствует.

– Предоставил ли джин полезную информацию до того, как … был изгнан?

– Он сказал, что вызвавший его потребовал копье. Что это такое, понятия не имею…

А вот и Велыч и мой напарник осознавали прекрасно. Они переглянулись, выражение лица Велыча не изменилось, но в глазах мелькнуло что-то такое, словно он удивился моей невежественности:

– Копье Лонгина, – тихо прошептал Рафаэль.

– Артефакт светлых, очень мощный. Я к такому приблизиться не смогу даже на километр.

– Его привезут в Москву завтра ко дню Усекновения главы Иоанна Предтечи. И пробудет оно в храме Христа спасителя до Рождества. Я знаю, что его будут охранять три сильнейших святых брата, а также постоянно дежурить охрана из нормалов. Но зачем хозяину джина может понадобиться копье?

Теперь уже переглянулись мы с Велычем.

– Доверишься ему? – спросил у меня демон. Сердце мое ударилось об ребра, когда я посмотрела на своего напарника. Я ничего о нем не знаю, и доверять ему не должна. Он вообще может быть подослан со стороны светлых, чтобы… Чтобы что? Не настолько я большая птица, чтобы приставлять ко мне шпиона. Уж если за кем и следить, то за главами Коалиции или за Инной или за Лилу. Я лишь вызываю и изгоняю демонов. Велыч же терпеливо рассматривал розы, позволяя мне принять решение.

– Кто-то из светлых хочет открыть ворота и призвать ангелов Михаила на землю. Их карающий меч должен опуститься на головы грешников. Тех, у кого темный дар, тех, кто проводит энергию преисподней и всех демонов, которые за эти годы прижились в России. Чтобы осуществить ритуал понадобится тринадцать человек. Двенадцать апостолов и Иисус. Иисус в ходе ритуала не выживет.

Рафаэль удивленным не выглядел. Теперь он смотрел на меня так, будто размышлял, что он может сказать, а что нет.

– Был клич среди светлых практиков. Предложение поучаствовать в службе от ордена «Сынов праведников». И предложение передавалось из уст в уста, тихо, чтобы не привлекать внимание никого из верхушки. Когда меня спросили, я отказался от участия, потому что Орден этот – явление новое, не относится ни к одной епархии. У нас… Лина, свои проблемы. Иногда тьма пытается прикинуться светом и влезть в наши ряды. А иногда появляются люди, которые считают, что вправе решать, кто достоит, а кто не достоит жизни. Ты не представляешь, сколько безумцев ежегодно пытается вызвать ангелов, чтобы очистить город от скверны. Правда скверну каждый видит по-своему.

– И как ты видишь скверну? – спросила я его. То, что он решился на подобный рассказ, да еще и в присутствии настоящего демона говорило о многом.

– Я считаю, что каждый должен сам бороться со злом внутри себя. Я же все-таки психолог.

– Позвольте уточнение. Меня ты злом считаешь? – поинетересовался Велыч. Во взгляде его читался недобрый научный интерес.

– Демоны Лилит, коих мы видели вчера показались мне более опасными. А ты… извини, не впечатляешь как-то.

– Хочешь я разрежу тебя, вытащу селезенку, а затем вставлю обратно? Я могу и без наркоза. – поинтересовался Велыч, и мой напарник дрогнул. Я же хихикнула.

– Шутит он, Раф. Нахрена ему твоя селезенка? А Велыч без практической пользы даже пальцем ноги не пошевелит. Спасибо тебе, друг. – обратилась я уже к демону, – Как всегда помогаешь собрать систему из разрозненных кусков информации.

– Сформировать систему. – поправил он меня без эмоций, чем убрал пару очков в свой адрес. Когда-нибудь я научу Велыча основам эмпатии, – Предупредите полицию о том, что джин украдет копье.

– Он попытается украсть копье, – поправил Рафаэль.

– Исходя из известной мне информации с вероятностью 98 процентов он преуспеет. А когда он преуспеет, ритуал свершиться. Самым логичным будет попытка проникнуть в орден, чтобы сорвать ритуал изнутри. Лина, по твоим нервным движениям, я могу сделать вывод, что ты еще о чем-то хочешь меня попросить. У тебя осталось пять минут.

– Понимаешь, вчера джин проник в мой дом. Проник один раз, сможет и другой. А у меня соседка. Кат, и я не хочу, чтобы ей кто-нибудь навредил. Тем более квартира у тебя пятикомнатная, лишнего места много, ванная опять-таки есть отдельная.

– Женщина… – задумчиво произнес он.

– Я ей еще об этом не сообщила, но, надеюсь, она не против будет, все-таки ей до работы от тебя ближе. И она тоже порядок любит.

– Пусть приходит. Это будет интересный опыт.

– Но, но, но, Велыч! Никаких опытов. И не пугай ее сильно, может вообще человеком притворишься?

– Интересный опыт… – повторил демон, но согласился. Я же всю дорогу, пока мы ехали в лифте, размышляла о том, как продать Кат чудесную идею пожить недельку в одной квартире с демоном. Пока я не решу это дело, или не умру с честью.

Глава 7. То самое копье

В полицию звонил Рафаэль. Он же предупредил своих, что ждать им незваного визитера, способного обернуться песком. Те предупреждению вняли, обещали дополнительный защитный контур от любой нечисти проставить. Да и полиция вроде осталась довольна результатом нашей совместной работы. Единственное, не понравилась им формулировка – «источник демон», но тут уж извините – специфика. Хорошо, что я в полиции не работаю. Поговаривали, что им для раскрытия противоестественных преступлений обещают группу выделить, с оборотнями, практиками и светлыми колдунами, но проект болтается уже лет пять на стадии рассмотрения и никак не получается дать ему ходу. Потому что, как бы не была обширна наша родина, психов, которые с помощью магии совершают преступления не так уж и много. Ну или совершают, но никому о том неизвестно.

Когда мужчина привез меня домой, только вечерело.

– Раф, а хочешь у меня поужинать? – спросила я его вдруг ,– Готовлю я, честно признаться не особенно. Но если я спалю ужин, то можно доставку сделать.

На самом деле я боялась. Мне не хотелось оказаться дома и обнаружить, что огненный смерч прописался в моей квартире и стирает ковер-самолет в ванной или делает другие странные джинские штуки. Рафаэль, кажется понял. Кивнул серьезно.

– Я помогу тебе защиту проставить. Нашу светлую. Ты же пока свою обновить не можешь?

– Не смогу. Я пустая.

Резерв все никак не желал пополняться, я слишком опустошила себя за последние дни, слишком близко подходила к краю и удивительно, как еще его не перешагнула. Для восстановления мне нужна была не только хорошая еда, сахар, сон и прогулки на свежем воздухе, требовались часы медитации, формирование внутренних потоков и обращение к силам внешним и внутренним. Конечно можно было бы срезать углы и наполниться через нижние чакры, наличие любовника помогло бы собрать себя в кучу быстрее, но чего не имеем, того не имеем. Покосилась на Рафаэля, красивый, молодой, пышущий энергией. У него красивые глаза, вихры русых волос, подтянутая фигура. Будь на моем месте Инна, она бы не раздумывая затащила его в постель.

– Ты как-то на меня плотоядно смотришь, – заметил мужчина. Я отвела взгляд в сторону, жуткие у меня глазищи, еще и в темноте светятся.

– Извини, задумалась, – мои щеки могли бы послужить сигналом светофора. – У меня практически нет сил, но одну крутую штуку я тебе покажу. Ты домашних бесов когда-нибудь видел?

– Ни разу в жизни.

На самом деле сомневаюсь, что подобное видел хоть кто-то, а еще больше, что хоть кто-то рискнет повторить.

– Ну тогда, считай, развлекательная программа на вечер у нас имеется.

Когда мы вошли домой, демоны преисподней на нас не выпрыгнули, а вот Кат вышла из комнаты и на мгновение ее красивое лицо исказилось. Не любит она незваных гостей. Но потом Рафаэль улыбнулся ей, заговорил что-то о том, как рад ее видеть и соседка моя расплылась в ответной улыбке. Быть может это скотство, вот так использовать ангелка, но пока он здесь, я смогу сообщить Кат неприятную новость без риска быть уничтоженной ее праведным гневом.

– Кат, привет, тут такое дело. У нас в городе джин-убийца бродит и он знает, где я живу. – Соседка кивнула, сохраняя безмятежное выражение лица, – Мы его вот вот поймаем, но мне бы хотелось, чтобы ты немного пожила не здесь.

– А где же? – ее красивые брови взлетели вверх.

– У меня друг живет в Москва-сити. Он ученый и у него пятикомнатная квартира с двумя ванными. Он предложил тебе побыть у него недельку.

– Не женат? – поинтересовалась она. Сомневаюсь, что кто-то станет рассматривать Велыча в качестве возможного партнера для жизни, но сообщила честно.

– Нет. Не женат. Но у него любовь к чистоте на грани ОКР.

– Вот и прекрасно, я тоже чистоту люблю. Тем более до работы близко. Спасибо, Лина. Я тогда пойду собираться? – она отвела взгляд от Рафаэля и посмотрела на меня.

– Ну… да. Если тебя не затруднит. Джин-убийца все-таки.

– Джин-убийца все-таки, – повторила она и отправилась собирать свои вещи, осторожно закрыв дверь. Я оглянулась на Рафаэля, который принялся разуваться.

– Вот это я понимаю, магия.

Мужчина покачал головой, прошествовал за мной на кухню.

– Я только смягчил ее гнев. Она в глубине души понимает, что оставаться в этом доме сейчас не безопасно. Да и посмотреть на твоего холостого друга-ученого ей тоже хочется.

Я начинала разбираться в специфике дара Рафаэля. Он не читал мысли, но считывал эмоции и направлял их в нужное русло. У темных похоже асторотовские демоны могут, только они обычно не от самоубийства отводят, а толкают к нему. Правда об этом я Рафаэлю говорить не стала, обидится.

– Разочаруется она, когда его встретит, – со вздохом сообщила я. Кат давно и безуспешно пытается устроить свою личную жизнь. К несчастью к шикарной внешности ей достались еще и мозги и сильный характер. И те, кто ей нравился и соответствовал ее запросам как правило предпочитали иметь подле себя послушную, очень влюбленную куклу.

– Не факт. Ты не представляешь, насколько многогранны вкусы. А сумасшедший ученый – это даже типаж. Был у меня клиент – врач по профессии, позиция высокая. Так он не похож на героя-любовника, но вот приходил ко мне, потому что от внимания женского устал. Три брака и из каждого его уводили.

Я мысленно посочувствовала врачу, которого уводили как призового теленка, и его трем бывшим женам. А потом отправилась на кухню, чтобы невеселым взглядом оглядеть содержимое холодильника. Женщины едят не сильно много, а у нас так и вовсе водились овощи, соусы и сыры. Благо, что в морозилке лежали котлеты, которые я готовила к приходу брата. Подростки едят на удивление много.

– Рафаэль, ты котлеты ешь?

– Ем.

– А рис?

– Тоже ем.

И я вздохнула с облегчением. Все таки человеку придется колдовать, а это силы вытягивает. Ужинал Рафаэль и вправду с удовольствием, в какой-то момент мне даже показалось, что еды для ангелка не хватит, но положение спасла Кат, которая милостиво отдала мне все содержимое своей половины холодильника. Так стол пополнился винегретом и пирожными, которые Кат отдала бы в любом случае. Она покупает их скорее для меня, а потом с каким-то мрачным удовольствием наблюдает, как я их поглощаю. Потому что ей нельзя – фигура.

– Кат, ты бы с собой чего-нибудь взяла. Велыч … он протеиновыми батончиками питается.

– Как и любой холостой мужик. Разберусь. – легкомысленно сообщила она на прощанье, схватила розовый чемоданчик на колесиках и была такова. Я же осталась наедине с Рафаэлем, вдруг теснота кухни, то, с каким удобством он сидел на стуле и потягивал черный чай, сдобренный сахаром, заставили почувствовать меня себя неуютно. Вспомнилось, что дома у меня был или брат или Люц, я даже парня бывшего к себе никогда не звала. Они с Кат как-то с первого взгляда друг друга невзлюбили.

– Рафаэль, а когда Кат нормальной станет? – все-таки пусть характер у моей соседки зачастую оставлял желать лучшего, мне она нравилась собой.

– К завтрашнему дню к ней вернется свойственная ей реакция. Но она не поймет, отчего сегодня реагировала так спокойно.

– Знатный ты мозго…

– Мозгоправ, – закончил за меня ангелок и усмехнулся. Он прекрасно понял, что я имею ввиду и скорее всего в глубине души был согласен. Способность вот так выправлять настроения людей, изменять их психическую реакцию талант несомненно полезный. – Но, признаюсь, меня дар меня не всегда слушается так хорошо, он рядом с тобой будто становится более ярко выраженным.

Существует теория про совместимость потоков, что один практик может усиливать другого, поэтому колдуны послабее в ковены то и собираются. Но методология магии – дисциплина, как бы сказал Велыч, плохо поддающаяся дифференциации, поэтому я не собиралась забивать свою голову еще и причинами, по которым Рафаэлю рядом со мной легче колдуется.

– Так, с хлебом мы покончили. Теперь настало время зрелищ. Я тебе беса обещала. – я забрала у Рафа посуду и закинула в посудомоечную машину, пока тот не вызвался ее мыть. Подозреваю, что он один из любителей оказать бесполезную и даже вредную в хозяйстве помощь. Я открыла окно, впуская ароматный осенний воздух, остановилась, вглядываясь в небо, в котором никогда не было видно звезд и только сиротливая луна освещала небосклон. Он же выразительным взглядом наблюдал за моими действиями, рассматривал амулет с бирюзой, что походил на индейский ловец снов, вязь из обережных знаков, украшающих подоконник и рамы.

– Феняяяя, – заорала я в темноту, и темнота дрогнула и откликнулась шорохом темных крыльев. Вдрогнул Рафаэль, потрясенно уставившись на беса, бес приземлился на подоконник, оцарапав пластик когтями.

– Звали, хозяйка?

Звала. Я делала это чрезвычайно редко, потому как Феня, хоть и был мощным стражем, оставался моим позором как практика. Одним из заданий во время обучения Люцем, было - отправить свою душу в инферно и вытащить оттуда более менее осмысленную сущность, дабы сделать из нее батарейку. Помещать такую суть полагается в хрустальную сферу - лабиринт, которую мне и выдал Люц. Задание более менее пустяковое, любой из практиков справился бы с ним без запинки. Любой, но не я. В то время я только рассталась со своим ухажером и пребывала в глубокой депрессии. А депрессию я глушила белым сухим вином. Залив в себя три четверти бутылки, и находясь в стадии «шальная императрица», я нырнула в Ад и даже вынырнула обратно, попутно прихватив с собой мерзопакостное шипящее создание.

Но помещать его в заготовленную сферу показало мне жестоким, поэтому держа сущность в одной руке, я распахнула окно и впихнула ее в одного из голубей, что вечно сидели на подоконнике, в ожидании крошек. При этом запихивать беса в голубя мне тогда жестоким не показалось.

Осуществив это действие, я положила бездыханное тельце птицы на стол и завалилась спать. Каково же было удивление, когда на утро, усиливая похмельную боль в моей головушке нечто вроде голубя, только покрытое темно-синей, почти черной чешуей, смотрело на меня бесовскими глазами и орало в ухо:

– Хозяин, мне нужно имя хозяин!

Весь поток нецензурщины, которым я наградила птичку в момент пробуждения для имени не годился. Позже, проикавшись, я назвала ее Феня, поскольку вытащила ее из Инферно. Когда я принесла свое творение Люцу, он орал на меня благим матом. Практики старой школы - народ консервативный, и по правилам сущность должна бы сидеть в кристалле в виде сгущенной энергии, а не летать вокруг на чешуйчато-перепончатых крыльях и радостно повторять : "Слышьте, сучки! Я на Земле! Выкусите!". Хорошо хоть птичку разрешил оставить при условии, что никто больше не узнает о моих экспериментах.

Фене я поручила досматривать за домом, изредка я брала его на ритуалы, чтобы произвести впечатление на нанимателей, а в остальное время он свободно парил, где хотел.

Вымахал Феня в два раза, с тех пор как я его вызвала, и теперь был размером с крупную ворону.

– Здесь ангел. Говна лопата. – Говорил он короткими фразами замогильным голосом и чаще нецензурно.

– Рафаэль, – представился мой напарник, рассматривая беса.

– Говна лопата. – повторила «птичка», не меняя интонации. Но ангелок кажется не обиделся, или привыкать начал. Птичку рассматривал с интересом, но руки не тянул. А Феня принялся ходить по подоконнику, цокая когтями. Если он и дальше будет так расти, за птичку его принимать перестанут. Тогда регистрировать придется и еще на налог подпаду, что б его.

– Феня, ты вроде дом должен сторожить. Так?

– Так, – коротко ответил он, хищным взглядом высматривая угощение. Ел Феня все, но человеческую еду жаловал особенно. Оно к лучшему, я по началу боялась, что котики пропадать начнут.

– Вчера ночью в этот дом было совершено проникновение. Как ты это допустил и почему не предупредил меня?

Птичка фыркнула, имей я больше представлений о мимике пернатых, сказала бы, что ухмыльнулась:

– Так он ваш же.

– Ваш все, хозяйка. Его душа ваша, как моя.

Птичка смотрела на меня, я на птичку, и Фенина морда приняла задумчивое выражение, а затем видимо в его мозгу щелкнула какая-то деталь, и он, разразился криком, захлебываясь словами.

– Простите меня, хозяйка! Не казните! Не знал! Он сказал что к вам. И энергия в нем как в вас, вот я и не сопротивлялся. А если бы и сопротивлялся, так он же больше, сильнее. А я маааленький. Крылышки маааленькие, лапки маленькие, глазки маленькие, сил нету! Он бы меня по ветру пустил...

Прервав его излияния, потому как по опыту знаю, Феня может рыдать о своей несчастной жизни часами я сказала:

– Замолкни.

Он захлопнул клюв, а Рафаэль посмотрел на меня осуждающе. По его мнению я опять грублю, но с демонами и бесами надо быть пожестче, доброту они принимают за слабость.

– Значит привязка на крови действует. – сообщила я Рафаэлю хорошую новость. Плохая заключалась, что с такой привязкой он все, созданные мною защитные круги пройдет без помех. Потому что ни один практик не станет защищаться от вызванного создания. Не знаю, как ангелы – но демоны на земле быть просто обожают. Они будут соблазнять, грабить и убивать в угоду вызвавшего их практика, и никогда не причинят ему вреда.

Феня хотел было что-то добавить, но клюв все еще не открывался.

Я вздохнула, буркнула себе под нос:

– Что-то еще?

– Он был сегодня. Как уехали, появился. Вы в комнату заходили, хозяйка?

Птичка говорила настолько вежливо, что сразу стало понятно, вину свою чует. Я протянула Фене последнюю котлету, слегка подгоревшую, а потому и оставшуюся на сковороде. Феня принялся с энтузиазмом уминать угощение. Когда-нибудь я разберусь с этим созданием, спрошу у того-же Велыча, что с ним делать. Хотя, подозреваю, ответ мне не понравится. Люц хотел энергию просто развеять, Велыч подойдет более творчески и решит препарировать. А мне жалко. Заводили же себе принцессы из сказок певчих птичек. И я вот…

Ну какая принцесса, такая и птичка.

Рафаэль шел в мою спальню с видом человека, вознамерившегося совершить подвиг. Дракона там победить, демону рога заломать или еще что-то не менее героическое. Я кралась следом, а когда дверь отворилась, впечаталась в спину светлого.

Первым в нос ударил запах. А потом уже и понятно стало, что подвига не предвидится. Белые розы засыпали всю мою кровать, так что неизвестно было как спать мне под всем этим великолепием. За сегодняшний день цветов мне подарили больше, чем за всю мою жизнь. Подозреваю, что когда помру и на поминках поменьше будет. Последнее я произнесла вслух, а Рафаэль вздрогнул. Нет, над чувством юмора ему еще придется поработать.

– Ставь защиту, – сказала ему. – Хоть иконками мне все увешай, но что б этого не повторилось.

– Вроде женщины романтику любят.

– Сталкинг это, а не романтика.

Мелькнула даже мысль переночевать в гостинице, но я отмела ее, как бестолковую. Вычислил меня дома, вычислит и в гостинице, а там редко в каких защита от магического проникновения имеется. Если только в люксах в Метрополе, но я не хочу ухнуть месячную зарплату в уплату за свою паранойю.

Рафаил действительно принес из машины восковые свечи, от которых разило светлой энергией, какие-то кресты и иконы, а еще рисунки голубей и рыбок,которые принялся крепить на окнах. И рисунки эти были миленькие, будто детской рукой выведенные, а силой от них разило так, что меня аж передернуло. Люцу бы наверное даже рожу подпалило.

– Это дети рисуют. Их магия – самая яркая.

Я кивнула. Магия как-то связана с верой, а кому не верить в чудеса, как не детям? Мы правда детей с демонизмом так не эксплуатируем, встать на путь тьмы должно быть осознанным решением. К рисуночкам я близко не подходила, Феню тоже предупредила, что б пожил неделю в офисе. Пока Рафаэль заканчивал защитный круг заклинаний по всем моим окнам, я расставляла цветы по комнате, заняв все пустые банки, кастрюльки и стаканы.

– Красивые. А те, которые ты дарил, Велыч прихватизировал. – виновато сказала я, опуская последнюю розу в винный бокал. Рафаэль никак не комментировал мои действия, за что ему и спасибо. Когда на последнем окне была закреплена защита, запах роз смешался с духом благовоний, а Рафаэль лично прочитал молитву у каждого входа, чтобы нечистая сила не могла проникнуть в мое жилище, работа его была закончена. Да и время уже перевалило за полночь.

И вроде я должна была поблагодарить, пожелать спокойной ночи и попрощаться. Но слова никак не желали срываться с языка, да и он не уходил.

– Хочешь, я останусь? На диване в гостиной посплю. – он задал этот вопрос обыденно, будто не ставил только что на моих окнах защиту от потустороннего существа. Руки он убрал за спину, посмотрел проницательно. Он знал, что я нуждаюсь в нем, но сама не попрошу.

– Если тебя не затруднит. Да и поздно уже ехать, а ты много сил потратил. – я уцепилась за его предложение, потому что розы розами, а молодой девушке лучше не оставаться одной. – Я тебе сейчас застелю, дам полотенце и щетка запасная есть. – Тебя никто не хватится?

– Я живу один. Так что нет, – спокойно ответил он, не давая больше никакой информации. Наверно он и правда один, иначе бы не стал проводить ночь в компании ведьмы. Диван был превращен в кровать, и даже простыню расстелить мне Рафаэль помог. Случайно мужчина коснулся моей руки, легкий электрический разряд, лаская, пробежал вверх, оказалась в районе сердца и сразу стало теплее. А потом искра добежала до кулона, и отскочила от него, разноцветным сиянием.

– Это что? – завороженно уставился Рафаэль на стекляшку.

– Иногда сделки с демонами заключают с помощью предметов. Если я не исполню свою часть договора, эта штучка меня придушит, – я подергала за цепочку. Восторг в глазах напарника приутих, ну и правильно. Украшения Вельзевула – это хорошие стекляшки, нельзя вестись на их блеск. Псевдобог выстелет дорогу в ад золотом и брильянтами, которые на поверку окажутся железом и битым стеклом.

– Почему ты занимаешься этим? – Рафаэль заправил подушку в наволочку, я боролась с пододеяльником. Бельем для гостей последний раз пользовалась Кат, поэтому все было чистое и идеально отглаженное.

– Вызываю демонов? – уточнила я, а Рафаэль кивнул, – Ты если даром пользоваться перестанешь, что с тобой случиться?

– Я никогда об этом не думал. Для меня пользоваться даром – как дышать.

– Вот и для меня тоже самое. Если я не буду вызывать демонов и колдовать, то вызову нечаянно, и может быть что-то опасней обитателей семи кругов.

– Что может быть опасней?

Я покачала головой, не желая рассказывать. А ведь было. Древние боги, столь архаичные, что желают только одного – убивать, духи умерших, жадные до чужих жизней, твари, что приходят на нашу землю изредка, в редкие моменты, когда реальность истончается, но вкусив моей крови, они смогут и задержаться, разные виды темных фейри, про которых давно позабыли на территории восточной Европы, но которые не перестали быть реальными. Так что лучше вызывать демонов, они хотя бы действуют по правилам.

– Спокойной ночи, Рафаэль. И спасибо тебе.

Он посмотрел на меня, сделал шаг вперед. Взгляд его потемнел, отчего я вспомнила, что он молодой мужчина, пусть и с ангелизмом, а я одинокая девушка – хотя и ведьма. А резервы… резервы бы стоило пополнить. Я тоже подалась вперед, положила ладонь ему на грудь. Он же хороший, он меня не обидит, он будет ласков и даст все, чего я хочу. Отогреет уставшую душу, залижет раны, разве не это полагается делать хорошим парням?

В какой-то момент я поднялась на цыпочки, мои губы нашли его. Сила, столь разная, коснулась кожи, прошлась незримой лаской и сомнения были отброшены. Это только на один раз, совсем не надолго. И резервы у меня пустые. И…

А крыльями он совсем не хлопал.

(Не знаю, ребят, как вы к такому отнесетесь. Но наша главная Героиня - девушка взрослая и может развлекаться, как того пожелает. Или на ваш взгляд переписать? ПСТут не будет одного истиного, за которым она будет бегать, теряя тапочки и самоуважение, так что Рафаэль не останется ее последним выбором)

***

Утром нас разбудил звонок телефона Рафаэля. Пока он слушал, я рванула в ванную, чтобы привести себя в порядок. Тело все еще было наполнено сладкой негой, а резерв оказался пополнен более, чем вполовину. Я долго стояла под струями воды, смывая следы близости. На душе было пусто, а в голове роились вопросы: кто мы теперь друг другу, сможем ли вместе работать, чем это было для него?

Я завернулась в полотенце, вышла в клубах пара. И столкнулась с тем, с кем разделила прошлую ночь. Рафаэль стоял, прислонившись к дверному косяку, он явно ждал пока я освобожу душ, но выглядел потрясенным. Сомневаюсь, что его так потряс мой вид с полотенцем на голове.

– Что случилось?

– Джин похитил копье. – сказал он мне коротко, – А еще какой-то умелец слил видео в сеть. Хочешь посмотреть, пока не заблочили?

Естественно я хотела. Он достал телефон и открыл видео, которое уже успел посмотреть. Так мы и стояли, я практически голая в одном полотенце, он в трусах, и смотрели, как джин, который тоже не считал нужным носить одежду, с помощью меча и пламени уничтожил вооруженную группу людей, и с десяток светлых практиков, а потом схватил копье, завернулся в вихрь и утащил магический артефакт в коконе песка. Поток мыслей, которые пронеслись в моей голове со скоростью локомотива нельзя было назвать хоть сколько-нибудь приличным. Поэтому я сказала только:

– Заварим кофе, потом подумаем, что делать.

– Столько людей пострадало… из-за меня. Я предупредил о нападении, попросил усилить охрану.

Судя по тому, сколько коленных чашечек выбил джин, сколько людей каталось по земле, в попытке сбить пламя, пострадали они действительно сильно, удивительно были лишь то, что джин никого не убил. Хотя мог. Пока Рафаэль не успел погрузиться в пучину самобичевания, а именно в нее судя по всему он решил нырнуть с головой, я тронула его за плечо.

– Не твоя вина в том, что они не справились. – я взяла его лицо в ладони, заглянула в глаза. Чувство вины плескалось в них океаном. В моей душе шевельнулась противная мысль «Имею ли я право утешать его? Примет ли он от меня утешение. Потому что мы все еще остаемся незнакомцами» – Иди в душ, у меня даже щетка для тебя есть, а я пока что-нибудь на завтрак соображу.

Пока Рафаэль мылся, я первым делом подошла к телефону. Набрала Инну. Та ответила незамедлительно, и новости о нападении джина ей были хорошо известны:

– Лина. Тут столько светлых недавно покалечили, как бы они нам священную войну за это не объявили.

– Уже объявили. И давно. – Изначально не стоило скрывать от Инны никакой информации. Старая темная ведьма точно будет на моей стороне, она не хочет умирать. Я кратко пересказала ей то, что удалось узнать от Велыча, – если у этого психа получится призвать ангелов, всех темных практиков Москвы порвут на тряпочки.

Инна чиркнула зажигалкой.

– Я не собираюсь пока расставаться со своей жизнью. Только новые губы сделала. Но без Коалиции мы из этого дерьма не вылезем.

– Не вылезем. – согласилась я. Как бы мне не хотелось связываться с Рамом и его пешками, глубина ямы, в которую мы погрузились, не позволяла попытаться решать проблемы самим. У Инны только бюро паранормальных услуг, а нам понадобиться вся мощь Темной Коалиции, чтобы остановить джина и сорвать ритуал вызова.

– Ты все еще дружишь с ангелком? Может быть он знает, что может хотеть подложить темным такую свинью.

– У него есть предположения на эту тему. Я могу попросить его дать больше данных, как только он выйдет из душа. – сказала я и покраснела. Инна хмыкнула в трубку.

– Умница девочка, растешь. Кстати, птичка твоя сожрала весь корм моего кота. По дороге в офис захвати.

– У меня же выходной, – страдальчески напомнила я начальнице, ответом мне послужили короткие гудки. Когда конец света становится все ближе, дополнительные выходные отменяются.

Глава 8. Сапфир

Корм для кота я все же купила. Премиальный, и с кусочками кролика, как обещала реклама на упаковке. Однако Инну в офисе я не застала, потому что она вместе с Люциком уже направились в «Сапфир» в надежде повстречать кого-нибудь из глав коалиции. Почему Инна не сказала мне не делать крюк, и сразу ехать в «сапфир»? Потому что темная ведьма. А вот Люц мог бы и предупредить. Но не подумал.

Если бы не Рафаэль, то мне пришлось бы долго бежать под противным осенним дождем, и ехать на общественном транспорте, но к счастью он и сегодня предпочел выполнять роль моего таксиста. На моих щеках заиграл румянец. Никогда не была вместе с другим практиком, уровень близости оказался совсем иным. Когда душа отзывается на прикосновения вместе с телом, желает поделиться теплом и принимает чужое в ответ.

У меня было чувство, особенно в начале, что Рафаэль опасался, закрывался от меня, будто боялся. А потом открылся и … я рассматривала его непослушные волосы, а еще яркие синие глаза. Он не был красавцем, но привлекал внимание, а еще от него веяло добротой и обещанием защиты. Да и сейчас он вел себя на редкость галантно, не вспоминая о том, что было между нами, а просто помогая.

– А мне можно будет зайти в этот ваш клуб темной коалиции? – Спросил он после того, как корм благополучно был доставлен по назначению.

Дождь барабанил по стеклу, каплями слез стекая вниз. Серый, размытый пейзаж был довольно уныл, и даже яркие краски осенних деревьев его не разбавляли. В такую погоду хорошо сидеть дома, читать и пить совершенно неприличное количество кофе или чая. А еще делать гренки из остатков хлеба и хрустеть ими у экрана телевизора. Движение становилось все более плотным, мы приближались к самому центру, где по неведомым причинам под боком Кремля темным практикам было разрешено построить свою штаб квартиру. Я подозреваю, что произошло так в девяностые, когда вся страна была открыта миру, и топила за равноправие всех и вся. Тогда одиозный политик Жириновский решил, что если с одной стороны от кремля находится храм Христа спасителя, то почему бы не позволить ведьмам находится по другую. Вот только политик не знал, что там то мы и ошиваемся еще со времен Ивана Грозного.

– В «Сапфир» могут войти все, кто пожелает. А вот Рам и его команда скорее всего не станут с тобой говорить. Не факт, что они и с нами общаться будут. Просто они…

– Высокомерные заносчивые снобы? – продолжил за меня Рафаэль и улыбнулся, – Хоть что-то у темных и у светлых одинаково.

Он припарковался, достал из багажника два зонта и пошел за мной, удивленно оглядываясь в поисках штаб-квартиры темных. Бар «Сапфир» на Манежной площади - место для избранных, тусовка всех магов города, а также любой нечисти. Некроманты, ведьмы, туристы-эльфы, вампиры с Закарпатья и Америки и многие другие хоть раз бывали в «Сапфире». Здесь можно было находиться как светлым, так и темным и единственные, кто не допускался туда ни под каким предлогом – были нормалы.

На почтительном расстоянии от Георгия Победоносца, пронзающего копьем змея, прямо у входа в Манеж, скрывался люк, похожий на канализационный. Отличался он богемным золотым цветом и наличием с удобных ручек, которые появлялись, если кто-то с магией произносил рядом название бара. Охраны на входе естественно не было, ведь на люке стояли отталкивающие людей чары, вроде тех, что были на моем шарфе, только гораздо мощнее. Обычный человек мог по нескольку раз в день пройти прямо по этому люку, но так и не заметить его, в то время как колдуна это место манило, как мед манит пчел. Я назвала заветное слово и ручки выдвинулись вперед, умоляя меня прикоснуться к ним. Рафаэль с отвращением глядел на то, как под моим прикосновением исчерченный оккультными знаками люк отворился, будто не весил ничего.

– Как-то не хочется мне их трогать, – брезгливо скривившись сказал он. Интересненько. А я не знала, что Рам обновил защиту, и теперь светлым в «Сапфире» не были рады.

– Прыгай за мной, – подмигнула я Рафаэлю и нырнула в зияющую чернотой дыру. Я то знала, что бояться нечего, а вот мой напарник скорее всего осеняет себя крестным знаменем и готовится расстаться с жизнью. Есть чары, похожие на вино, такие с годами становятся только лучше. Так и с магией, что пропускала в бар. Я легко зависла в воздухе перед самым падением, и осторожно спустилась по ступенькам вниз, ощущая, как сердце приятно стучит в груди. Среди темных ходит упрямый слушок, что, для заклинания были использованы перья ангела. Потому то магический лифт исправно спускает и поднимает посетителей обратно на поверхность без малого четыреста лет.

В «Сапфире» и проходили собрания Коалиции. Место это переходило по наследству от одного главы «Коалиции московских практиков» к другому, и каждый оформлял его по-своему и вводил собственные порядки.

Нынешний глава коалиции был номинальным, делами в ней занимался Рам – эльф-сидхе из изгнанников, которого вытравили из Ирландии за недостаточно либеральные взгляды. Именно с ним мне больше всего не хотелось встречаться. Рам давно предлагал мне окончательно нырнуть под крыло коалиции, и дело тут было не в личной симпатии – просто сильных практиков в Москве не то, чтобы много. И я своими фокусами могла поднять ее престиж, но что-то меня останавливало. Скорее всего то, что я понимала – Рам находится слишком высоко к верхушке власти, а там… там всякое. Иногда на поле боя один демон может решить больше, чем сотни подготовленных солдат. Поэтому Рама с его зелеными глазами и заманчивыми предложениями я предпочитала избегать.

Впереди коридора заманчиво маячил приглушенный свет и разносилась легкая музыка. В этом десятилетии бар был оформлен в стиле Лаунж в зеленых холодных тонах, и скорее всего выбирал стиль тоже Рам. Интерьер менялся каждые 20, 25 лет, вместе с меню. Сейчас поесть в «Сапфире» можно было традиционную русскую кухню в стиле фьюжн. Всякие щучьи котлетки, авторские супы запивались здесь настойками разной крепкости и прозрачности. Готовили более чем сносно, напитки вообще были выше всяких похвал, но я предпочитала ужинать в других местах и не заглядывать в «Сапфир» без необходимости. Рафаэль зашел вслед за мной, озираясь по сторонам с плохо скрываемым любопытством.

– Подожди, то есть когда ты говорила «Клуб Коалиции», ты реально имел ввиду клуб? Ну, типа бар? – от удивления у моего напарника даже челюсть отвисла. – И у вас так всегда? – спросил Рафаэль, осматривая обнимающихся заезжих футбольных фанатов. Колдуны эти месяц ковали вероятности, чтобы именно их команда одержала победу. Балтика победила Зенит, грандиозное событие, которое поставило на уши половину обитателей наземного мира и на брови темных колдунов. Потому что, они на спор создали воздействие на тонкий слой этого мира, чтобы любимая команда выиграла. Если бы не происшествие с Джином, я бы тоже сейчас с ними обнималась, хотя и не люблю футбол. Кудесники.

– Что именно? – Я отвесила колдунам поклон, к удивлению Рафаэля. Он кажется не знал о победе Балтики.

– У суккубовского демона – ночной клуб, у демона Велиара мы на кухне сидели, а коалиция ваша в баре подземном. У нас как-то посолидней.

– Премного за вас рада. Зато у нас веселее. – привычно огрызнулась я, выискивая взглядом Инну и Люца. К колдунам подсела хорошенькая ведьма, окутанная флером магического очарования. Дама явно слышала их разговоры о выигрыше в тотализатор. Легким касанием она закинула аркан на одного, заставляя того пожелать поделиться выигрышем, а затем тонко вскрикнула от боли.

– Ментальное воздействие в Сапфире, под запретом, – раздался голос Рама, появившегося будто из неоткуда. Ведьма баюкала обожжённую левую руку, но судя по восторженному выражению лица, на эльфа зла не держала. Даже фанаты российского футбола подпали под эльфийский магнетизм:

– Брат, брат. Пивка с нами хошь? – спросил один, поднося кружку к носу. Эльф улыбнулся, помотал головой и пожелал самого лучшего отдыха в «Сапфире» и пообещал следующее пиво за свой счет. Мужики были рады, ведьма была рада, вот только у меня настроение катилось в бездну. Не к добру, что фактический глава коалиции сам вышел нас встречать. Обычно он заседал вместе со своей правой рукой в боковой комнате, окружив себя иллюзией родного леса.

Рам вытянул руку вперед, и я пожала ее с тяжким вздохом. Живая энергия эльфа пролетела вверх, опутала удушающим коконом. На мгновение мне показалось, что я оказалась в чистом поле, наполненном запахом озона и свежескошенной травы. Мнимое чувство покоя наполнило душу и захотелось податься вперед, потонуть в зеленых глазах, ощутить каково это, когда бессмертное существо одаряет тебя своим вниманием. Я всей душой потянулась к той нити, которая связывала меня с Велычем. К той части своей сущности, которая любила науку, млела перед техническим прогрессом, той, которой безразлично было пение соловьев, кровавые рассветы и бушующее море. Рам поморщился, руку убрал.

– Фу, Рам, я тебя с десяти лет знаю. Не надо отрабатывать на мне свое эльфийское очарование, – отшутилась я. Но взгляд мой был злым. А вот Рафаэль стоял, как счастливый одуванчик и рассматривал Рама с благоговеньем на лице. Еще бы, светлый сидхе один из главенствующих темных практиков Москвы. Рам как раз был тем случаем, когда внешность обманчива. Он мог одеться в льняной наряд или робу из крапивы пройти босиком по снегу к восторгу инстаграммщиц, а мог подогнать на порше в дизайнерском костюме, доказывая, что плевать хотел на байки о том, что эльфы не выносят прикосновения железа и топят за гринпис. Центральное ядро сути Рама я видела ясно, он был делец, который горы готов свернуть за комфорт своего существования. В этом он не сильно отличался от Инны, но та хотя бы не пыталась притворяться хорошей.

– С тобой много чего интересного произошло за последнее время, Лина. – сказал он ласково, – Я чувствую в тебе энергию не только природы и силу науки, я ощущаю в тебе пение пламени и отголоски чужого света.

Выражение лица у Рама стало задумчивым, он вперился взглядом в Рафаэля. Я не думаю, что у Рама хоть когда-то были на меня виды, просто он привык, что нравится всем без исключения. А вот я как то по нему не сохла. Вот не нравятся мне женственные мужчины: гладкое лицо почти без пор, мальчишеское, неизменное вот уже десять лет. Даже Велыч немного изменился с нашей первой встречи, а Рам все десять лет, что я его вижу вот такой: юный, свежий и улыбающийся, и был такой еще десять лет назад, и останется в будущем. И наверное, мое неприятие задевало бессмертного вечно молодого эльфа. Но это не моя проблема.

– Кому принадлежит свет я вижу. Рассеется.

– Рафаэль, – радостно представился мой напарник и протянул руку, которую Рам не без интереса пожал. На мгновение Рафаэль тоже отправился в мир грез о чудесных сидхейских холмах, вот только сам он вынырнуть не смог, пока Рам не позволил. Чтобы выбраться оттуда самостоятельно, нужна практика и понимание, Рам может там оставить. – Я только читал, что в Москве живет благородный сидхе, но и представить не мог, что познакомлюсь лично, а еще, что вы возглавляете темную коалицию.

– Ее возглавляю не я, – добродушно усмехнулся эльф, задрав кверху острый нос. Он сделался в этот момент настолько милым, что даже я поверила бы в его безобидность, не знай я его более десяти лет: – Пройдемте за мной. Великий Дракон ждет. Инна Хулаева уже в общих чертах обрисовала проблему.

Он приглашающим жестом повлек нас за собой. Не к добру, не к добру Рам вышел встречать нас сам. Несмотря на юную модельную внешность, лет ушастому было очень много, он редко выходил за гостями, предпочитая присылать Зину – своего заместителя и третью в правлении. Шоу с обожжённой ладонью ведьмы затевалось явно для меня, а вот добряка-эльфа Рам начал из себя строить, как только увидел Рафаэля.

Гадать мне предстояло недолго, Рам бодро ввел нас в свой полукруглый кабинет. На кушетке для посетителей сидела Инна, у стены притаился Люц. Мой учитель приподнял шляпу в коротком приветствии. Инна оценивающим взглядом просканировала моего напарника и медленно забросила ногу на ногу. Рафаэль проследил за этим ее движением, за что получил неодобрительный взгляд с моей стороны. Инна ему в прабабушки годится, нечего на нее слюни пускать. Вокруг нас рос иллюзорный лес, потолок переливался всеми оттенками голубого. Вдруг деревья разошлись, комнату заполнила неконтролируемая иномирная энергия, которую источают сильнейшие из нас. На самом деле у Рама там запасная дверь в конференцзал, но Рафаэль об этом не знал, а потому челюсть его отвалилась. Неторопливые и величественные в кабинет прошествовали Зинаида и Великий Дракон. Позеры.

Великий Дракон, последний из своего рода, вошел в комнату, безразлично окинув нас взглядом. Он был необут, отчего длинные когти на ногах цокали при каждом шаге. Одет он был в стиранный года три назад когда-то синий балахон, но сказать главе коалиции, что он странно одет, никто не осмеливался. Руки его венчали черные когти, отсутствие передних зубов компенсировали здоровенные клыки. Кожу вокруг глаз покрывала блестящая чешуя, она же росла и на кончиках заостренных ушей, у Дракона был крупный нос, узкие глазки зеленоватого цвета. Возрастом ему перевалило за пятьдесят, но старел он медленно и как-то неохотно. К добру или к худу глава Коалиции темных ничего не имел общего с эротическими фантазиями на тему драконов и их истинных. И больше всего походил на бомжа.

Драконы как вид почти вымерли, эти полулюди полурептилии остались в Карпатских горах и на Урале, давненько их популяцию сократили охотники за артефактами. Их когти и чешуя являются ингредиентом во множество зелий по восстановлению потенции, и если первые можно раздобыть просто как следует попросив, то чешую можно снять только с мертвого дракона. Вообще удивительно, сколько полегло живности только потому, что у кого-то не стоит... Прокралась в мою голову мыслишка, которую я постаралась затолкать подальше, потому что Великий Дракон отлично умел читать мысли.

Глава коалиции приехал как раз с Урала. Абсолютно не испорченный столичными нравами и полный магических секретов из глубинки, он быстро стал одним из самых востребованных практиков в Москве, а потом, после смерти предыдущей главы коалиции, не без помощи ушастого занял этот пост. При этом председательствовал он редко, предпочитая скидывать работу на того же Рама. В основном он путешествовал по Бали в турах просветления. Мы синхронно поднялись с мест и отвесили низкий поклон, выражая почтение сильнейшему, поклонился даже Рам.

– Великий Дракон приветствует вас! – прогремела полу рептилия.

Дракон мог читать мысли, звать без всяких печатей утробным криком демонов, плеваться огнем, изгонять нечисть одним своим прикосновением. К сожалению он был настолько же поехавший, насколько сильный. Узнав о проблеме, он вполне мог принять абсолютно неординарное решение. Как-то к нему обратилась с просьбой черная ведьма, которую якобы лишил сил священник, разорвав ее договор с демоном. Так Дракон вместо того, чтобы написать кляузу на светлых, заключил от ее имени договор с другим демоном, который выпрыгнул из преисподней и забрал визжащую барышню с собой. Когда к Дракону, трясясь от страха, прибыла полиция выяснять что да как, он развел лапы в стороны и сказал, что исполнил волю просящей. И ему поверили и отстали! Потому что спорить с Драконом – бес-по-лез-но.

Но несмотря на это из троих глав правления меньше всего я опасалась именно его, и то потому, что он был настолько вне этого мира, что ему, в общем-то, было на меня пофиг.

Зина зашла следом. Вид у нее был не настолько впечатляющий, но внешность обманчива. Существует демон ветра и болезней, имя ему Мерезин. Вот Зина как раз и является человеком с редкой формой демонизма. Когда случился ковид она долгое время провела в подвалах Лубянки, объясняя, что не имеет к нему никакого отношения. Хранители правопорядка ей поверили, ведь доводы Зины были неопровержимы, но тот случай послужил причиной ее бешеной популярности среди темных колдунов. Самой Зинаиде давно перевалило за шестьдесят, походила она на учительницу средних классов, и только ветер, что был ее постоянным спутником выдавал, кто она такая. Зина была одной из воспитанниц Рама, она смотрела на него с неизменным обожанием влюбленной школьницы всю свою жизнь. Меня она не любила, поскольку Рам прочил мою скромную особу на ее место. К нашей обоюдной радости, не сложилось.

– Тройка правления в сборе. Мы готовы выслушать вас, – без лишних церемоний сказала она, присаживаясь за компьютер. Зина проведет стенограмму заседания. Что бы Рафаэль не говорил, к документации темные относились серьезно. Пухлые пальцы Зинаиды застучали по клавиатуре, а значит серьезный разговор можно было начинать. Вообще протоколы нас обязали вести власти, как раз после того случая с ведьмой, которую Дракон … того.

– Как я уже успела сообщить многоуважаемому коллеге, – начала Инна, гневно сверля Рама глазами, ее безусловно злила необходимость повторят одну и ту же историю по нескольку раз да еще и под запись. Рам лишь развел руками, правила, мол, не мы придумываем, – Некто вызвал джина, джин похитил артефакт светлых и с этим артефактом кто-то призовет ангелов Михаила. Кто и когда мы понятия не имеем.

– Нас ожидает апокалипсис, Великий Дракон, – спокойно добавил Люц. – В Москве переплетено слишком много разной энергии, тьма и свет в этом городе находятся в уникальном и тесном симбиозе. Мы гасим избыточные эманации светлых, демоны и люди с демонизмом уравновешивают их агрессивный свет. Если нас не станет, свет начнет бросаться друг на друга, начнется священная война.

– Инь и ян действительно две половины одного целого, – басовито прошепелявил Великий Дракон. Он так и продолжал шефствовать по комнате, к счастью ковер глушил раздражающий звук когтей. Может пронесет и помогут нам со светлыми и с изгнанием джина-сталкера. А то сегодня розы, а завтра сам явится. Чудо уральского края резко повернулось ко мне, виски сдавила тупая боль.

– Нам недостает конкретики. Кто планирует вызов, откуда у вас подобная информация? – Рам все уже знал, а потому задавал правильные вопросы. Помощница его лишь кивала головой, она пока еще не произнесла ни слова.

– Меня зовут Рафаэль Светлов, – подал голос мой напарник, – Информация, предоставленная Линой достоверна. Ею поделился демон по имени Велыч, а еще предоставил Вельзевул. Со своей стороны могу предоставить записи разговоров с несколькими высокопоставленными светлыми практиками. Да и сам джин… – я с силой наступила Рафаэлю на ногу. Заткнись, заткнись. Им не стоит знать про джина!

– Лина, ты что-то недоговариваешь. – Вот. Вот именно поэтому я не люблю общаться с главами практиков, Рам со своими иллюзиями, Дракон со способностью влезть прямо в голову и Зина, которая может наслать сибирскую язву, если ей очень приспичит.

– Я уже сталкивалась с этим джином, – не думай об обмене кровью, думай о цветах, думай о ночи с Рафаэлем.

– Лина обменялась с джином кровью, привязав его к себе, как привязывает прочих демонов. У джина теперь два хозяина, – Дракон все же смог вычленить из сумятицы образов тот, которым я особенно не хотела делиться. Он опустился прямо на пол, с удивлением коснулся носа, из которого закапала кровь. Потом сунул когтистую лапу в рот, также и продолжал заседание, – Джин из высших. У него полная человеческая форма, песней не прогоню. Его хозяин должен быть не только силен, он должен обладать древними знаниями, постичь которые невозможно смертному за одну жизнь.

– Зина, не вноси последнее в протокол, – быстро попросил Рам, услышав вердикт своего чешуйчатого начальника. – Нам с Великим Драконом необходимо удалиться на совещание. Мы выйдем к вам через несколько минут.

Тут же иллюзорный лес за нашими спинами ожил, подул весенний ветерок. Дракон ушел первым, все также глубокомысленно облизывая пальцы, Зина, кряхтя пошла следом, предварительно выключив компьютер, Рам шел замыкающим. Как только дверь за ними закрылась, Люц выдал:

– Плохо. – Это я понимала и без него.

– Маркс твою Энгельс, – процедила сквозь зубы Инна. Один Рафаэль пока еще не догнал, отчего наше и без того безрадостное настроение скатилось в тар тарары. Ничего, вот вот узнает.

Появлялась тройка с той же торжественностью. Только дракон выглядел несколько побледневшим, да Зина нервно подергивала руками.

Первой вердикт озвучивала она:

– Коалиция не намерена оказывать помощь в этом вопросе. Сведения были доставлены слишком поздно, вами проявлена халатность.

Ее звонкий голос потонул в возмущении Рафаэля.

– Мы предоставили вам всю информацию, как только получили ее!

Инна, Люц и я не возмущались. Что бы Дракон не увидел в моих мыслях, это напугало его до чертиков. И если до сегодняшнего дня во мне теплилась крохотная надежда на то, что вся эта ситуация с джином и ангелами сама как-нибудь рассосется, теперь она разбилась на тысячи осколков. Не рассосется.

– Вы, Рафаэль Светлов, не находитесь в нашей юрисдикции. Все свои замечания и пожелания просим адресовать вашей коалиции. – Озвучив вердикт Зинаида на крыльях ветра унеслась прочь. Готова биться об заклад, в ближайшее время у нее сыщется очень важное дело где-нибудь в Таиланде.

– Вы во всем виноваты, вы и разбирайтесь. Мне необходимо вернуться в странствие… – флегматично изрек Дракон. Трус. Все они трусы. Один Рам задержался.

– Я в ближайшие дни организую экскурсию для своих учеников. В Ростовской области. Можете тоже присоединиться, – предложение повисло в воздухе. Я поглядела на ушастого с легкой симпатией. Хоть учеников не бросил. На то, что главы Коалиции организуют настоящую эвакуацию и рассчитывать было нечего. – Лина, мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз.

Люц подхватил упирающегося Рафаэля:

– Мы будем ждать тебя в баре, Лина.

– Контра, – оглянувшись в дверях бросила Раму Инна. Тот чмокнул воздух и подмигнул ей.

– Что ты хотел обсудить? – спросила я ушастого. Вместо ответа тот взял меня за руки, запел тихим голосом на тягучем древнем языке. Я попыталась одернуть руки, но хватка его была стальной. Попыталась позвать на помощь, но не смогла вымолвить ни звука. Рам, который любил дорогие машины и хорошие костюмы, смотрел на меня древними, давно мертвыми глазами, его сущность больше не пыталась прятаться за налетом цивилизованности. По рукам моим потекла его сила, сила злой природы, холодных ветров, что сносят крыши хрупких хибар, моря, в бессильной злобе точащего камень. Деревьев с короткими, скрюченными ветвями и такими же корнями. Рам не был светлым сидхе, стало мне вдруг ясно, светлых сидхе вообще не существует. Потому что природа не добрая, это миф, придуманный людьми. А эльфы – суть природы. Сила его ударила мне в грудь, и показалось вдруг, что сердце мое разорвется на части. Я стала щепкой, которую бросали холодные воды, листом на ветке. Боль отступила внезапно. А Рам, все также сжимающий мои ладони, тяжело дышал.

– Смотри, старичок, чтобы тебя инфаркт не хватил, – попросила я его, все еще чувствуя, как бушует в теле одолженная сила.

– Не дождешься, – усмехнулся Рам и отпустил мои ладони. Он отвернулся, не желая признавать того, что только что влил в меня прорву своих сил. – Будет жалко, если ты умрешь, пытаясь спасти нас всех. Мне все еще нужен заменитель Зины. Она стареет.

– Кто сказал, что я буду пытаться всех спасти? – спросила я у него, изогнув бровь. Рам только фыркнул. Он слишком давно меня знает.

– Не советую тебе доверять ангелку. Дракон пытался прочесть его мысли. Там мощный блок. Неспроста это. Возможно он был подослан к тебе, чтобы узнать наши слабости. Возможно, он вообще на одной стороне с тем, кто считает себя вправе избавить город от темных.

– Рам, у него учителя убили. Он поэтому подвязался с нами в одну упряжку. Да и слабости у нас те же, что и у всех. У кого-то бронхиальная астма, а у кого геморрой, так что сомневаюсь, что он вызнает что-то новое, – ощетинилась я, а сама почувствовала, как слова ушастого осели в глубине души неприятным осадочком. А ведь и правда, кто знает, зачем Рафаэль так со мной сблизился?

– Я уеду, Лина. Заберу с собой детей. Вы уж постарайтесь отстоять Москву. – попросил Рам напоследок. – Давай, Лина.

Глава 9. В которой все пытаются поймать джина, а он никак не ловится

И я дала. А со мной Люц и Инна. Потому что возложенная на нас ответственность по спасению столицы России никак не соответствовала нашим возможностям. Мы уселись за тот самый столик, который освободили фанаты российского футбола. Кислый запах разлитого пива все еще витал в воздухе.

– Твой ангелок улетел, у него какой-то клиент вздернуться вознамерился. Пошел отговаривать, – флегматично сообщила моя начальница. Инна заказала какой-то коктейль ядовито розового цвета с взбитыми сливками и пошлой консервированной вишенкой сверху и теперь тянула его с упорством пылесоса. Люц пил водку. Я закрыла глаза и мысленно прокричала заказ бармену. Бутылка красного сухого появилась на столе тут же, будто из воздуха. Там же возник один бокал.

А потом нам принесли пиццу.

– Пить без закуси вредно, – пояснил Люц, опрокидывая стопочку. Инна потянулась за сигаретой, закусила ту зубами, но закуривать не спешила. Здесь курить было нельзя, могли и штраф влепить.

– Значит так, товарищи. Умирать я не собираюсь, моя долгая жизнь мне стоила слишком дорого. Лина, у тебя аура зеленым переливается. Рам накачал? – я кивнула. Начальница достала кокетливый блокнот, отодвинула снедь и принялась составлять план. – Значит, первое, что мы должны сделать – попытаться обезвредить джина. Лина, позовешь его и попробуешь допросить, если он взбелениться, будешь на крови вязать.

– Запретная же магия, – возмутился Люц. – И на Лине уже Велыч.

– Коалиция подложила нам огромную свинью, меньшее, что они смогут сделать, закрыть глаза на нарушение пары запретов. И судя по тому, что ты смогла принять энергию ушастого, тебя и привязка к себе джина не убьет.

– А она разве должна была? – я пила уже второй бокал, а потому воспринимала информацию о своей возможной кончине довольно спокойно. Инна буравила меня взглядом, размышляя о своем. А потом приняла какое-то решение и заговорила, кривя губы:

– Лина, я тебе секрет открою, но ты скорее всего и сама уже догадывалась. Не каждый практик может привязать к себе демона, создать ему тело и того сложнее. И даже тот кто может, делает это раз или два в жизни. Никогда не больше. Потому что каждая такая привязка как правило делает на твоей душе скол, и когда сколов становится много – душа разрушается, а с ней разум.

Особенного секрета Инна мне не открыла, тот же японский коллега, с которым я переписывалась, после вызова своего демона стал страдать паническими атаками, кошмарами и склонностью к чрезмерной гигиене. Но вот за собой я странностей не замечала.

– Твоя душа после привязки Велыча не стала выглядеть поврежденной, напротив. Аура теперь богаче на оттенки. А сейчас в ней есть еще и всполохи чужого пламени. Силу эльфа тоже не каждый может принять, не повредившись рассудком. Я теперь понимаю, отчего Рам так давно пытается заманить тебя на свою сторону. Теоретически ты как полый шарик, который можно наполнить чем угодно, вопрос только до каких пределов.

От мысли о том, что Рам меня может чем-то наполнять, я передёрнулась. Да и пределы собственные мне знать не хотелось.

– Вот спасибо. С шариком меня еще не сравнивали. – Инна только пожала плечами, она могла придумать более изящную аналогию, но не собиралась заниматься словоблудием. Инна вообще любила аббревиатуры еще с советских времен. Третий бокал окончательно меня расслабил, даже возникла мысль, что пора убрать руки от красненького.

– Инна говорит правду, Лина. Чем ты больше занимаешься нашим делом, тем становишься сильнее. Обычно практики напротив себя исчерпывают. Особенно те, кто работает с демонами. – Люц почесал шишку на лбу, – Инна, пиши, что нам нужно отыскать место, где они проведут ритуал. Возможно Рафаэль сможет нам с этим помочь. Я напрягу всех своих знакомых, чтобы они указали на места концентрации светлой энергии. И еще нам нужны союзники из тех, кто сможет войти в храм. Вызов они скорее всего будут проводить в церкви где-то в центе, ангелы как и демоны не сразу становятся материальны. Им нужен будет охранный объект, но такой, чтобы никто не помешал. Официальная церковь как не крути как не верти не станет одобрять уничтожение всех темных практиков Москвы, и судя по всему, что копье было украдено – действуют действительно какие-то сектанты.

– А светлые нам помочь не смогут? – спросила я у Люца. Тот улыбнулся грустно. А Инна засмеялась в голос. Немногочисленные посетители оглянулись на нас, я вдруг почувствовала, как кто-то буквально прожег меня взглядом.

– Люц, ты бы детей увозил. – пицца была к месту. Мой наставник согласно кивнул. – И сам уезжал. – добавила я, уже зная, что он откажется. Люц он такой… хоть и с рогами, а хороший. Он вычерпает себя до донышка, но сделает все, чтобы спасти невиновных. Или не совсем невиновных.

– Некоторых так закаляет семейная жизнь, что они перестают бояться загробной. – хихикнул Инна, – Я тоже с вами, товарищи. Еще со времен Гражданской войны усвоила, своих в бою бросать нельзя. Сеню напряжем, пусть у мертвяков своих поспрашивает, где им от света не продохнуть стало. Значит так, сейчас все полируем алкоголь кофеином. Расслабились, пора напрягаться. Я еду в офис. Люц, ты объясняйся с супругой, она уже подъехала за тобой и шлет мне гневные сообщения. Встречаемся на закате у тебя, Лина, трезвые и готовые к бою. Ангелка вызовешь сама, может пригодиться.

Вино у меня забрали, вместо него на столе появился горький кофе и три куска шоколадных торта «здравствуй сахарная кома». Инна проследила, чтобы мы с Люцем протрезвели. Подхватила его под локоток и потащила на выход, чтобы передать в ласковые руки его супруги. Мне она напоследок сказала:

– Милая, на тебя уже пол часа пялится красавчик Алехандро. Я настоятельно советую тебе поговорить с ним, его помощь может очень нам понадобиться.

Я вспомнила нашу с ним единственную встречу и захотела убежать вслед за Люцем.

– Сидеть, милая, – сказала Инна угрожающе, – Приказ начальства не обсуждается. Уговори его вступить в наш маленький кружок по интересам. Как ты будешь уговаривать его, меня не касается.

Инна поприветствовала Алехандро, оставив ему меня на растерзание со словами:

– Она вся твоя.

Ребят, спасибо за ваши комментарии и звездочки. Я долго думала, когда собиралась переписывать эту книгу. В издательствах такое не печатают, агент мой тоже сказал - "не формат". Но иногда плевать, "формат" или нет. Вот и решила ее переписать всем назло. А как оказалось, нравится не мне одной.

По птичкам:

Персонаж Рама еще придется дорабатывать,

Инна - старушка долго жила при Советском Союзе, может кто помнит разговорные запоминающиеся фразы из той эпохи? Я ее немного перепишу, чтобы она их чаще в речь вставляла.

Лина наша пока что больше всего напоминает хоббита, жалко ей всех, за всех впрягается. И эта черта останется неизменной.

– Сидеть, милая, – сказала Инна угрожающе, – Приказ начальства не обсуждается. Уговори его вступить в наш маленький кружок по интересам. Как ты будешь уговаривать его, меня не касается.

Инна поприветствовала Алехандро, оставив ему меня на растерзание со словами:

– Она вся твоя. Передавай привет маме. Помню тебя еще маленьким, ты был такой пусечка, – Инна схватила Алехандро за щечку и потрепала его, как если бы была его родной тетушкой. Наверное, если видишь эротическую фантазию еще в том возрасте, когда он писается и ползает за своей демонической мамой, то легче противостоять его магии. У меня подобной сверхсилы не было, так что я закрыла глаза, чтобы не глядеть на Алехандро. Уговаривать его? Как уговаривать? Да и вообще, чем нам может понадобиться инкуб. Затрахать разве кого до смерти. Ту же Зину… Я усмехнулась.

– Тебя красит улыбка, – произнес он и голос его проник внутрь, низ живота сжался. – Что за кружок по интересам?

– Не бери в голову… – попыталась отмазаться я, видя, что моя начальница уже прыгнула в магический лифт.

– Женщина, это песня души. Я послушаю тебя с удовольствием.

Я вздохнула, при такой бешенной харизме он мог бы быть сущим уродом. На него бы женщины все равно вешались.

– Скоро ангелы прилетят, нам всем кабздец, если не остановим.

Никаких документов о неразглашении я не подписывала. Да и вообще чем больше народу знает, тем лучше. Ростов конечно не резиновый, но темным на временное переселение хватит. Пока ангелы накуражатся, а потом они обязательно вернуться на небеса. Судя по тому, что в моей голове все еще роились приличные мысли, Алехандро был сбит с толку.

– Расскажи подробнее, – попросил он, придвигая стул. И я рассказала. О джине, который действует согласно воле неизвестного, но очень сильного практика, о похищенном копье, о том, что главы Коалиции предпочли спрятаться в кустах, а не решать эту проблему.

– Значит, решать ее будет агентство «Вечность не вопрос»? – в голосе полукровки инкуба звучала издевка. Я все еще не смотрела на Алехандро, стараясь представлять на его месте что-нибудь мерзкое, покрытое слизью. Получалось не очень, но я не бросала попыток и не открывала глаз. Не было ничего удивительного в том, что Алехандро забавляла наша попытка противопоставить себя ангелам Михаила. Это как если бы цыплята в едином порыве бросились против лисы.

– Мы постараемся сорвать ритуал. Уже ищем место, где он будет проводиться. Понимаешь, у Люца, моего наставника, есть дочь. У нее две тоненькие косички, рюкзачок с котятами за узенькой спинкой и прорватемной энергии. Скорее всего она вырастет темной ведьмой, сможет насылать смертельные проклятья, но пока что она ребенок. Или те дети, что родились в ночь, когда твоя мать попросила призвать Лилит. Их сила будет спать до того момента, как они не перешагнут переходный возраст, но затем они станут похищать жизненную энергию, разжигать ревность и мелкие страсти и отправлять их вашей прародительнице. Но пока что они малышки. Я читала старинные тексты, я знаю, что ангелы Михаила не видят душу и тело, они видят суть. И если суть тьма, тьму они уничтожат. И мы… мы не выбирали кем родиться, не ты, ни я, ни те девочки. Инна подумала, что я могу попросить тебя помочь нам. Но, признаться, я не знаю, о чем должна тебя просить.

– Мы не выбирали, и мы не можем этого изменить. Но заслуживаем ли мы смерти из-за того, кто мы есть? – Теплое дыхание инкуба обдало мою щеку, зараза оказался куда ближе, чем я думала. Так… думать о лягушках, пауках с мохнатыми лапками, великом драконе в шортах. – Ты задела мою душу, девушка с золотыми глазами.

Я распахнула глаза, и лучше бы я этого не делала. Это преступление, быть таким красавчиком. Древние греки знали толк в красоте, и если бы они смогли оживить свои лучшие скульптуры, то получили бы Алехандро. Чистая кожа оливкового оттенка, красивый нос с прямой переносицей, огромные, грустные глаза, завораживающие танцем золотистых искр. Рядом с таким мужчиной бы идти под жарким солнцем, чтобы песок шуршал под ногами и морские волны лениво набегали на берег, он бы сбросил рубашку, закатал светлые брюки, или и вовсе был без одежды. Я отвернулась, в панике мысленно крикнула официанту, чтобы он принес еще кофе.

– Смерти мы не заслуживаем. И поэтому агентство «Вечность не вопрос» вопрос решит, – в моей голове фраза звучала пафосно, а на выходе получилось довольно жалко. Но взгляда я не опустила, хоть и чувствовала едкий укол стыда за бездарную тавтологию. Алехандро лишь усмехнулся своими греховными губами. – И если честно я вообще не знаю, как ты бы смог нам помочь.

– Зато я знаю. Не иначе, само провидение направило меня сегодня в это место. Суккубы и инкубы, Лина, это демоны ночных кошмаров. – сказал он тихо. – Мы можем погрузить в беспокойный сон любого по своему усмотрению. Позови меня, когда вы узнаете место провидения ритуала. И я приду.

– Почему? – мне не верилось, что вот так просто на нашей стороне образовался еще один союзник. Демоны существа на редкость эгоистичные.

– Потому что у нее тоненькие косички, рюкзачок с котятами за узенькой спинкой, и они ее убьют, если их не остановить.

Если бы я не знала, что Алехандро – инкуб, то сейчас бы точно догадалась об этом. Только идеальный мужик способен не просто слушать женщину – запоминать ее слова наизусть. Он элегантным движением набросил кашемировое пальто, которое повесил на ручку стула.

– До встречи, – сказал Алехандро и собрался было уходить.

– Ваш «секс на пляже». – немым укором за фривольные мысли возник передо мной коктейль. И тут же слух обласкал мужской, довольный смешок.

– Я кофе заказывала, – попыталась оправдаться я, но официант был непреклонен, уверяя, что правильно поймал мою мыслеформу.

– Так и знал, что я тебе нравлюсь. – радостно возвестил Алехандро, и, послав мне воздушный поцелуй, осевший на губах словно настоящий, оставил меня наедине с неловкостью.

«В нашем полку на одного прибыло», отписалась я Инне, как только оказалась на относительно свежем воздухе. Я никогда не отличалась ораторским искусством, но что-то в моих словах задело Алехандро. Хотя может он согласился, чтобы не портить образ, а сам уже берет билет в Казахстан. Для временной релокации так сказать. Домой мне возвращаться совершенно не хотелось, так что я решила, что проведать, как там Кат у Велыча будет не лишним. На телефон мне приходило сообщение за сообщением, это деятельная Инна присылала возможные места проведения ритуала. Она уже организовала чатик под рабочим названием «Полный писец», в котором появилась я, Люц, Велыч и к моему удивлению Алехандро. Рафаэля пока в чатик не включили. Инна ему не очень то доверяла.

Ангелок же молчал, и сколь бы не хотелось мне написать ему хоть что-то, я держала себя в руках. Может быть, когда мы переживем кризис, то сходим на настоящее свидание. Я решила дойти до парка Зарядье, постоять на парящем мосту и почистить ауру от чуждых следов, а заодно привести мысли в порядок. Наверняка кто-то из чувствующих тонкий мир подал идею этой гениальной конструкции, ведь если замереть на мосту на самом углу, то потоки Москвы-реки смоют энергетические следы, как если бы ты в нее окунулся. В огромном городе даже нормалы под конец дня чувствовали себя перегруженными, что уж говорить о тех людях, у которых имелись парапсихические способности.

Поганая погода разогнала туристов, так что мост был практически в моем полном распоряжении. Невиданное чудо. Я глядела в сторону Кремля, кирпичные башни и стены которого алели каплями старой крови. Вдали возвышалось здание Москва Сити, бросая отблески техно-магии. Тут и там чувствовались всполохи ясного, злого света, исходящие от церквей. Храмы науки также переливались светом, тот был светом надежды на будущее. Темнотой зияли ночные клубы, бары, больницы. Но и темнота бывает разной: где-то властвовала похоть, где-то гордыня и жадность, а где-то уныние.

Порыв ветра, появившийся внезапно, едва не сбил меня с ног. Увидев его источник, я чуть не свалилась снова. За оградой из прочного стекла капризно трепыхался гребанный ковер, на котором по-турецки восседал джин. Ковер был шикарным, тканым в ручную, очаровательного синего цвета и с бахромой по краям. Любая бабулька бы сочла честью повесить такой на стену в гостиной. А джин спокоен и собран, словно передвижение на подобном виде транспорта было у него в порядке вещей.

– Здравствуй, моя путеводная звезда. – поприветствовал меня джин.

– И вам не хворать. С чем пожаловали?

А я молодец. Не ору, не убегаю, не пытаюсь шарахнуть скопившимся резервом. А шарахнуть есть чем, спасибо Раму. Да и джин в штанах и футболке, с заправленными за спину волосами кажется почти нормальным, пусть и сидит на ковре-самолете. От кожи его только парок исходит, да весь он светится внутренним огнем, а так нормальный мужик. То, что он не пытался закидать меня огнем или розами успокаивало мои нервишки, так что я продолжила вести беседу.

Он нахмурил широкие брови, ожидая от меня каких-то других действий, и взгляд этот... У демонов глаза или покрыты коркой инея, или горят лихорадочным больным огнем. А у этого взгляд спокойный, открытый. Он глядел на меня так, словно была я его другом, словно связывало нас не несколько стычек, а долгая, трепетная привязанность. Движения его были лишены суетности, будто все время мира в его распоряжении. Я огляделась и с огромным удивлением заметила, что на мосту не было ни единого человека.

– Этот мир удивителен. – сказал джин, после того, как слегка приблизил свое транспортное средство ко мне, – Дома подпирают небеса, металлические телеги перевозят пассажиров, музыка звучит из каждой крохотной коробочки, и так много света кругом.

– Приятно слышать, что Москва вам нравится. Я тоже люблю этот город. К сожалению один психованный колдун хочет устроить здесь Армагеддон.

Ветер, исходящий от ковра все еще бил сильнейшим потоком, так что мне приходилось кричать, чтобы быть услышанной. Джин продолжал сверлить меня взглядом и улыбаться. Улыбался он тоже неприлично радостно.

– А еще в этом мире женщины носят брюки. – заметил он. Какой однако наблюдательный. Я снова оглянулась, но мост оставался пуст.

– И брюки и юбки и платья. Что угодно или вообще ничего, если пожелают. Это эмансипация называется.

– «Эмансипация», – повторил он за мной по слогам, и судя по тому, с каким выражением лица он произносил это слово, оно ему не понравилось. – Тебя зовут Ангелина. Ты помнишь, как зовут меня?

Не сложно было догадаться, что вопрос не праздный, имя дает власть над сутью. Все демоны берегут свои настоящие имена, словно зеницу ока. Да и не способны смертные произнести их правильно, речевой аппарат не подходит. Но имени этого существа мне никто не сообщал. Я помотала головой, мне нигде не приходилось слышать его имени.

– Жаль, – обронил он короткое слово.

– Я должна тебя поймать. Чтобы остановить готовящееся безумие. – если бы он хотел убить меня, то убил бы. На видеосъемке с похищения копья мне довелось увидеть всю мощь, на которую способно это создание. Да и сейчас он каким-то образом удерживал людей от стремления прогуляться по мосту. Даже непогода и холодный моросящий дождь, обещающий ночью стать первым снегом, не останавливал любителей пофотографироваться на фоне Кремля.

– Сколь не желанно бы мне было стать твоим пленником, я не смогу дать тебе этого сделать, душа моя. Мой хозяин держит меня подле себя. Я не могу нарушить его приказ, но могу исполнить твой.

– Расскажи, где состоится ритуал. – попросила я, не особенно веря в то, что джин ответит на этот вопрос. Очевидно, что он не в особенном восторге от своего повелителя. Иначе бы не хватался за призрачную возможность пообщаться со мной. Будь я маньяком, догадавшимся, как дать материальное тело джину, я бы в первую очередь ограничила его возможности делиться о себе информацией.

Джин молчал мгновение, другое. А потом раскрыл рот, силясь что-то произнести. Но у него не вышло выдавить из себя ни слова. Его подбородок беспомощно двигался, мощная шея покрылась узорами вен.

– Следуй за музыкой. – прошептал он в конце концов полную бессмыслицу. Он не торопился улетать, наоборот, подвел свой транспорт так близко, что голова его оказалась вровень с моей, по ту сторону стекла.

– Почему ты никого не убил, когда забирал копье? Я же видела, ты мог.

– Зачем убивать? – покачал он головой, искренне недоумевая, – Жизнь священна. Они сказали забрать копье. Я забрал. Каким образом, они не говорили.

Силен, красив, благороден, умеет водить личный транспорт. Не мужик, а БРИЛЬЯНТЬ. Я уцепилась за это «они». И с чего мы решили, что колдун действует в одиночестве? Наличие двух фанатиков с легкостью объясняет огромный резерв и знания древних текстов.

– Значит, ты обязан слушать только прямы приказы…

Джин кивнул.

– А в свободное время я волен делать, что пожелаю. Мне не нужно питаться чужой болью, и боль я причинять не люблю. Мне нужно другое…

– Что? – я сделала шаг вперед, подходя вплотную к перилам, разделяющим нас. Холод проник под пальто, делая тепло близкого джина еще заманчивей. Возможно, если я смогу это «что-то» предложить, джин скажет мне свое имя. Возможно, он добровольно перейдет на нашу сторону, не зря же он нашел меня и говорит со мной. Но джин встрепенулся, посмотрел куда-то на запад. А затем резво перевел тему:

– У меня для тебя подарок, алкавьив, – и с этими словами швырнул мне в лицо песок. Тот попал мне в глаза, в легкие и я закашлялась, пытаясь оттереть лицо от подобного подарочка. Песок жег, будто жгучий перец, из глаз брызнули слезы, а грудь пылала огнем. По моим венам разнесся огонь, а кожу обжигало. Я растирала глаза, пыталась отряхнуться, сбросить с кожи гадкую субстанцию. Дура. Дура. Идиотка доверчивая. Боль ушла резко, как только крохотные песчинки оказались внутри меня, понеслись по коже инородными телами, встраиваясь во внутреннюю структуру. Когда я наконец-то смогла разлепить глаза, джина не осталось и следа. Его цветастый ковер растворился в объятьях свинцовых туч.

Ругалась я долго, да без толку. В конце концов я в сердцах закричала:

– Дерьмовые у тебя подарочки, огненный смерч! – А ведь я почти поверила, что это создание можно будет привлечь на свою сторону по-хорошему. Девицы, которые уверенным шагом ступали по мосту и несли впереди себя массивные смартфоны в стремлении сделать фото года, отпрыгнули назад. Общаться с чешущейся сумасшедшей, и в хвост и в гриву костерящей обнаглевших джинов им совершенно не хотелось.

***

Посещение Велыча из меланхоличного порыва стало жизненной необходимостью. Черт знает, чем швырнул в меня джин, но сомневаюсь, что обычный доктор сможет разобраться в происхождении этой субстанции и ее влиянии на мой организм. В отличие от демонического. Такси домчало меня до Москва-Сити за пятнадцать минут. Я остервенело жала кнопку лифта, а когда оказалась в обители Адама 8, то истошно завопила, перекрикивая минорную попсовую мелодию.

– Велыч, срочно осмотри меня! Я, кажется, умираю.

Велыч выскочил из-за полукруглой арки, где располагалась его кухня, совмещенная с гостиной, а следом показалась Кат, глазища ее сияли, волосы лежали растрепанными волнами, а помада на губах, я готова была поклясться, размазалась. Велыч же выглядел холодным, собранным, черты его лица заострились. Сегодня он как никогда был похож на то, кем являлся. На демона. Ладонь его легла на мое запястье, другая упала на пульс на шее. Велыч зафиксировал меня в таком положении, пристально вгляделся в лицо.

– Не умираешь. – довольно холодно сообщил он. – Бахилы надень. Пройдем в лабораторию.

Обычно Велыч не ошибается, поэтому от сердца у меня слегка отлегло. И рассказывать о произошедшем на мосту я начала уже оказавшись в стерильных условиях его лаборатории, восседая на столе и болтая ножками. Здесь наличествовал мощный компьютер, синеватый свет ламп служил вместо дневного. Окна отсутствовали, зато имелась мощная система вентиляции. Кучу непонятных приборов я старалась не рассматривать. Хоть я и вызвавший Велыча практик, некоторые аспекты его работы мне знать не полагалось. Демон еще некоторое время объяснял что-то Кат, а потом вошел в свои святая святых, надел белый рабочий халат и затворил за собой дверь.

Велыч не человек, его восприятие находится на совершенно ином уровне, однако, когда он собрал мою кровь в пробирочку, а потом хлопнул ее, как стопку водки, я охренела.

– Гипогликемия. – посмаковав мою кровушку во рту, сообщил он, – И пора перестать восстанавливать уровень сахара в крови мармеладными мишками, Лина. То, что практики никогда не болеют диабетом – миф. Цельнозерновой хлеб, молоко с ложкой меда. Подробный план питания составлю позже. По очевидным показателям – ты здорова. Однако…

Это «однако» мне не понравилось. К счастью, Велыч не был сторонником системы Станиславского и драматическую паузу выдерживать не стал.

– Кровь стала сильнее. Я не могу сказать, как это возможно, и как связано с тем, что сделал с тобой джин. Но твой штамм демонизма прогрессирует.

Я жестами попросила его продолжать, потому что не поняла ничего.

– Ты чуть больше демон и чуть меньше человек, чем была, когда меня вызывала. Прости.

– Чем это чревато? – только сегодня Инна и Люц радовались тому, что вызов демонов никак не сказывается на моем разуме и душе, возможно, что он сказывается на теле? Но ведь я чувствую себя прекрасно.

– Мы не знаем, демоном какого пласта реальности ты являешься, Лина. Я таких не встречал, а ведь мне…– он элегантно взмахнул рукой, явно показывая «дохрена». Велыч не может сообщить всех тайн о мирах демонов, у них вроде как тоже есть уровень секретности. – Но если ты станешь слишком демоном, то этот мир тебя исторгнет в твой родной, или же тебе придется искать якорь. Как мне.

Сердце мое тревожно сжалось, а потом лихорадочно ускорило свой бег. Я видела, как демоны не хотят возвращаться в свои миры. Как всеми силами цепляются за возможность побыть среди людей. Сами вне мирные пришельцы не рассказывают об этом, но ходит байка, что люди с демонизмом – это демонские души, которым дана была привилегия родиться в человеческих телах и попытать счастья побороть свою природу. И если жить правильно, не грешить, сделать правильные выводы из своей смертной жизни, то можно отправиться дальше. Куда? Этого не знает никто.

– То есть ты не можешь сказать, что конкретно сделал со мной джин?

Велыч покачал головой.

– И как это исправить ты тоже не знаешь.

Снова неопределенное пожатие плечами. Суставы у Велыча дернулись как-то слишком резко, а вокруг глаз залегли синеватые тени.

– Ну… тогда я пойду. Мы тут все еще топчемся, ищем место призвания ангелов. Пока безрезультатно. Как узнаем, тебя позовем. Вы с Кат поладили.

На тонких губах заиграл легкий намек на улыбку, но затем лицо Велыча приняло привычное мне бесстрастное выражение.

– Она может оставаться столько, сколько пожелает.

То, что Кат и Велыч поладили, стало для меня приятным сюрпризом. Соседка моя не выглядела обиженной и после спадания с нее чар Рафаэля. Велыч выделил для нее комнату с потрясным видом и собственной ванной комнатой, а Кат в благодарность за бесплатное жилье взялась его кормить. И судя по ароматам, окутавшим коридор, вполне успешно.

– Рада, что вы ужились.

Я хотела добавить Велычу что-то вроде «не сожри ее», но меня выставили из квартиры под предлогом ужина.

Москва перестраивалась, изменялась словно химера, отращивая новые головы и теряя те, что ей более не нужны. Уж не мне как историку было не знать о том, что памятники, а порой и целые дома переезжали по прихоти новой власти, что пожары слизывали часть города, и потом он отстраивался в новом виде.

***

Я не стала заезжать в офис, вместо этого вернулась домой, где принялась за диссертационную работу. Стучание по клавишам не плохо отвлекало меня от мысли о том, что в моих венах разгорается демоническое пламя, и что у нас нет никаких зацепок по месту проведения ритуала. К тому же Раф пока никак не давал о себе знать, только его рисунки, развешанные на окнах светились с раздражающим мельканием. Я как раз писала о появлении периодических изданий, посвященных инструкциям и обучению ясновидению, спиритизму, и «факиризму», что б его, когда рисуночки на окнах засияли с бешеной силой, а позже вспыхнули и осыпались на подоконник горсткой пепла. (Кстати, ребят, подобные издания действительно существовали в Российской Империи).

Пламя перекинулось на занавески, рассыпалось роем золотокрылых пчел. Я в панике схватилась за занавески, потянула их на себя и, скомкав в руках, понеслась с ними в ванную. Рациональный человек бы использовал припасенный огнетушитель, но это рациональный. У меня дома огнетушителя не имелось. Занавески догорали в ванной, распространяя невыносимую вонь, я вбежала обратно и стала выливать на очаги возгорания воду из многочисленных ваз, стаканов и банок, в которых покоились цветы джина.

Внезапно пламя погасло, будто кто-то дал команду «хватит». А в окно вежливо постучались… Да он издевается! Тот же ковер, на котором восседал невозмутимый джин, слегка перекашивался с одного бока, потому что на нем безвольным мешком лежал Рафаэль. Я распахнула окно, обратилась к внутреннему резерву, снова готовая биться не на жизнь, а на смерть. А джин спикировал и сбросил тело Рафаэля, который рухнул с глухим стоном на промокшую землю.

– Этот навредил себе сильнее прочих. Он вроде твой, так что я тебе его привез.

Произнес джин и «припарковал» с ковер рядом с Рафаэлем. Я спрыгнула на землю, больно ударившись пятками, но устояв, проявив несвойственную для себя грацию. Приподняла голову своего напарника, похлопала его по щекам. Тот застонал что-то невразумительное, скула его была обожжена, лицо характерно опухло, будто кто-то ударил его кулаком. Даже догадываюсь, кто.

– Что происходит! Отвечай, черт возьми, – Мой защитный арсенал остался внутри квартирки, так что я просто ударила джина в грудь обеими руками, а затем еще и еще раз, в бессмысленной и безнадежной попытки решить проблему насилием. Ответом мне стала снисходительная улыбка.

– Не поранься, алкавьив. Твои нежные руки не созданы для того, чтобы ранить. – он перехватил мои запястья, сжал осторожно, обжигая пламенем своей кожи, дернулся было к запястью, но отстранился: – Этот жив. Он пытался меня поймать вместе с другими детьми злого света.

Рафаэль попытался подняться, но снова бессильно сполз на землю, я попробовала высвободить запястья, но не тут то было. Шиповник, который я чудом перескочила, размахивал голыми ветвями с красными ссохшимися плодами, будто ему было весело.

– Отпусти, ему нужно оказать помощь, – прошипела я, обращаясь к джину. Он тут же отпустил запястья.

– До встречи, Лина. Я убрал лишний свет с твоих окон. Свет ослепляет.

Он встал на ковер, и тот поднялся, лениво взлетел вверх и скрылся с моих глаз. Я помогла Рафаэлю, взвалив его на плечи.

– В больницу? – спросила у него. Мы, темные, не очень любим обращаться ко врачам. Может и у светлых тоже самое.

– Нет. – Подтвердил он мои догадки шепотом, делая большие паузы между словами – Резерв этот дьявол опустошил. Я оклемаюсь. Нужно поспать.

Поспать так поспать. Кровать я перестелить все-равно не успела.

Мы медленно обошли мой дом. К тому моменту, как мы достигли подъезда, мне показалось, что я вот вот не сдюжу, и будем мы с Рафаэлем вдвоем лежать бездвижно на асфальте, как перевернувшиеся на панцирь черепахи. Вечная стража из пары старушек, что блюла облик морали всего подъезда сочувственно покачала головами.

– Такой молоденький, а уже до чертей нажрался, да где-то морду помял. Бросай его, Линка. У меня внучок есть. В разводе конечно, и деток трое, но зато и не посмотрит, что ты желтоглазая. И за воротник не заливает.

– Приму к сведенью, – безропотно согласилась я. Дверь пришлось расколдовывать, потому что ключ я оставила внутри. Рафаэль едва дополз до кровати в гостиной, упал на подушку и забылся крепким оздоравливающим сном, оставив меня мучаться в сомнениях. Скорую ему может вызвать? А вдруг сотрясение?

Я не светлая ведьма со способностями к целительству, но какую-никакую диагностику сделать могу. Прикрыв глаза, я провела правой ладонью над головой своего напарника, прикоснулась к его вискам. Повреждений не было, а вот резерв его был действительно опустошен в ноль. Раф повернулся на спину, всхрапнул коротко. Обычно мне он казался неприлично юным и очень привлекательным, но сегодня восприятие дало сбой. Под его глазами залегли тени, был он куда выше чем я, и старше, судя по скорбным складкам около губ. Ладони у него были шершавые, с неровно остриженными ногтями. И хотя даже сейчас Раф казался вполне симпатичным, внимания бы я на него не обратила. А еще даже спящий он навевал на меня беспокойство. Вспомнилось предостережение эльфа «Возможно, он был подослан к тебе, чтобы узнать наши слабости. И возможно, он на одной стороне с тем, кто считает себя вправе избавить город от темных». Несостыковки в поведении Рафаэля стали всплывать в сознании одна за другой: почему он солгал, ведь не было никакого клиента, была безуспешная попытка светлых изгнать джина. Я принялась стаскивать со спящего мужчины кожаную куртку, когда наткнулась на мобильный. И поступила как истеричная баба, приложив большой палец его правой руки для разблокировки. Себя я успокоила тем, что радею за наше общее дело, вдруг о нем кто беспокоится. Все таки его джин увез на ковре самолете в неизвестном направлении.

Сообщений и пропущенных звонков действительно оказалась прорва. О нем беспокоились друзья, некий отец Пантелеймон и даже клиенты, вопрошающие о том, как скоро они смогут встретиться. А вот контактов «мама» и «папа» не было вовсе. Кто ты, Рафаэль Светлов? Почему я ничего о тебе не знаю? Почему я не захотела узнать?

Соцсети мужчина вел, хоть и не слишком активно. Фотографии с красивейшими природными видами, старинными разрушенными храмами, много фото, где он вместе с покойным отцом Кириллом. Он не солгал и действительно был близок с ним.

Я разглядывала фотографии и лежащее передо мной спящее тело, которое я слегка раздела и заботливо прикрыла одеялом. Теперь, рассмотрев его внимательней, я не могла больше назвать его парнем, он был мужчиной, широкоплечим, с лицом, покрытым жесткой щетиной. Одной из последних используемых программ была заметки, и я бы спокойно свернула ее, если бы она не оказалась озаглавленной фразой «Досье на темных».

Люцик Рижский – демон с примесью крови Люцифера. Потенциал средний, сопоставим с делением 4.6, 4.7 по шкале Везалия. Агрессии не проявляет, демон внутри него ослаб благодаря наставнику.

Велиар Адам восемь – техно-демон. Проявляет зачатки эмпатии или успешно ее имитирует. Вероятно намеренно затягивает исследования, чтобы остаться в человеческом мире. Препятствовать продлению контракта.

Суккуб Лилу – Потенциально опасна. Попытка насильственного кормления. Черный ордер.

Инкуб Алехандро – Потенциально опасен. Попытка насильственного кормления. Запрос на черный ордер, является частично человеком. При невозможности изгнания запрос на красный ордер. Блокировка или ослабление сути.

Инна Хулаева – Черная ведьма. Агрессии не проявляет. В нарушении законодательства не замечена. Продолжить наблюдение.

Ангелина Туманова. Кто такая Лина Туманова? Неизвестный подвид демонизма, шкала потенциала 9.8. Потенциально опасна, но агрессии к людям не проявляет. Не замечена на питании человеческими эмоциями, не суккуб – резерв во время акта не только не пострадал, но наполнился. Необходимо дальнейшее наблюдение.

***

Бывает такое чувство – будто грудь сдавливает металлическим обручем, будто по ней пляшут все демоны мира. Я смотрела на безмятежно спящего Рафаэля, думая о том, как же можно быть таким исчадием ада несмотря на ангелизм. Горькое чувство жалости к себе пролилось парой слезинок, которые я быстро утерла. Не знаешь, что делать – займись наведением порядка. А то в квартире у меня воняло гарью так сильно, что того и гляди соседи вызовут пожарную бригаду. Я оставила Рафаэля за запертой дверью, не став скрывать следы своего вмешательства в его частную жизнь. Телефон так и валялся возле его головы с открытой программой заметок.

Остальные комнаты не пострадали так, как моя спальня. Но окна пришлось распахнуть, чтобы как следуют все проветрить. «Свет ослепляет» – слова джина заставили меня безжалостно изорвать и сжечь оставшиеся рисунки. И как-то сразу стало легче дышать. Подоконник был безнадежно испорчен, местами он оплавился, местами почернел и вонял просто отвратительно. Но за исключением его, пары подпалин на ковре и сожжённых к чертям занавесок мое жилище не пострадало.

А вот чувство собственного достоинства и самооценка лежали у моих ног кучкой пепла. Кат – она классная конечно, но мы с ней не подруги, так, удобно соседствуем и души друг другу не раскрываем. У Велыча эмоции отсутствуют, а Феня даже не домашнее животное – он бес в форме дохлого голубя. Я так хотела в своей жизни чего-нибудь правильного. Наверное и с Рафом попробовала, потому что захотелось мне выбраться на рельсы, ведущие к нормальным отношениям с нормальным парнем. А он проверял, как на нем близость скажется, чтобы выяснить мою форму демонизма.

И ведь будь я темной ведьмой типа Инны, уже бы звонила другому любовнику, чтобы он мне так сказать, зализал душевные раны. Или плела проклятье для ангелка, а может бы занималась и тем и другим одновременно. А я вот третью чашку чаю завариваю, да чатик почитываю, в котором наша могучая пятерка пытается отыскать место вызова ангелов.

«Сеня оказался бесполезен. Осеннее обострение способностей превратило остатки его мозгов в кашу». С Сеней подобное случалось как правило во время Самхайна и к Бельтайна, когда грани реальностей между мирами особенно истончались. Так что особенно удивляться не приходилось.

«Что там с ангелком, Лина? Он ничего не выяснил?»

Я отставила чашку в сторону, никакие литры ромашки не успокоят мои расшатанные нервишки.

«Он пытался поймать джина. Но тот ему навалял и отправил в нокаут. Сейчас он в отключке у меня на диване. А я в его телефоне ковыряюсь. Парень выписал черный ордер на Лилу, за тобой наблюдают, Люцу как-то способности ограничили. А меня проверили не являюсь ли я суккубом».

Чатик замер. Я и не подозревала, что на Люца и Инну я произвела эффект разорвавшийся бомбы. Я не хотела жаловаться, просто констатировала факт, чтобы от Рафа держались подальше и не ожидала волны сочувствия от своего демонического наставника и бессмертной темной ведьмы.

«Он спит у тебя на диване?! Давай ка милая, я тебе дам пару печатей из своих запасов, начертишь аккуратненько у него над левой пяткой, и его кости через пол года превратятся в труху. Никто ничего не сможет доказать».

«Инна, это сообщение и есть доказательство. Никаких проклятий на разрушение костей, мы ему просто подпилим дерево вероятностей. Пускай останется неудачником на всю жизнь. К тому же законодательно подобную порчу до сих пор относят в разряд мелкого хулиганства» - написал Люц. «Единственное, теперь работать мы со светлыми не сможем никак. Насчет моего ограничения отцом Кириллом, оно было добровольно. Я впадал в ярость, становился опасен для жены. И светлый помог мне. Я думал, что и его ученик такой же. Ошибся»

Алехандро, которого включили в чатик, молчал, как и Велыч. Поскольку оба демоны, навряд ли их способностей к эмпатии хватит, чтобы понять причину появления подобных сообщений. Кстати об отсутствии эмпатии… Иногда я представляю на своем месте кого-то, вроде техно демона: у Велыча нет стыда, отсутствует жалость, для него существует только цель, для достижения которой годятся любые методы.

«Не нужно никаких порч», – отписалась я друзьям: – «Есть у меня идейка, как всю эту ситуацию обратить в нашу пользу».

***

Когда Рафаэль очнулся на моей кровати, то увидел меня в белой футболке и голубых джинсах, с распущенным волосами, сидящей на краешке кровати. Он повернулся на бок, улыбнулся мальчишеской улыбкой, от которой только сегодня утром у меня начинало трепетать сердце, и закинул руку за голову. Сейчас он не выглядел милым, я прекрасно видела, что и мышцы у этого любителя походов что надо и юношеской субтильностью он не отличается.

– Привет, Лина, – сказал он, поманив меня к себе. Я не сдвинулась с места, бросив на него недовольный взгляд.

– И тебе привет.

Я отпустила свои эмоции, позволив кипящему гневу разлиться по комнате. Раф удивленно вскинул брови, как любой эмпат, он прекрасно мог чувствовать мои эмоции.

– Я чем-то тебя обидел? – растеряно спросил он.

– Я открыла твой мобильный, наткнулась на один очень интересный файл, – выплюнула ему в лицо. – Удивительно, что он не был озаглавлен фразой «Фантастические твари», ведь именно так ты к нам, темным, относишься.

Затуманенный взгляд Рафа прояснился на удивление быстро. Он поднял ладони, заговорил. Он объяснялся долго, выплетая вязь ничего не значащих слов, а глаза его горели спокойной уверенностью праведника. Но я смотрела не на него, а на амулет за его спиной – универсальная штука, заказанная мной у одного тибетского монаха. Четки из оникса начинают светиться при непосредственном и направленном применении магии, и они засветились, да так ярко, что я было испугалась, что Раф заметит. Он не заметил лишь потому, что пытался затуманить мне мозги и сменить эмоциональный спектр. Как сделал с Кат, как скорее всего уже проделывал со мной.

– Но это все равно было неправильно, – пробормотала я, хлопая ресницами, и подаваясь вперед. На губах его расцвела самодовольная усмешка. Взгляд скользнул по груди без лифчика. Раф прикусил губу, задумался на мгновение, взвешивая за и против, и все же сказал:

– Иди ко мне, моя хорошая. Я помогал тебе восстановить резерв в прошлый раз, а теперь, помоги, пожалуйста мне.

Я помотала головой, как строптивая лошадь, словно нехотя отступая назад. Ах ведь, паскуда. Так и знала, что мои фантазии на тему, что такой хороший парень непременно поможет мне восстановить душевное равновесие взялись не с пустого места. Удивительно не это, а другое. Сейчас его чары не действовали. Вообще. Ни капельки. Ни хрена. Я оставалась собой – злой, разочарованной, обиженной. Никаких розовых очков и сахарных облачков не наблюдалось. Поэтому от поцелуя увернулась рваным движением. Встала с кровати, достала телефон, на который снимала происходившую сейчас сцену. И артефакт, горящий за спиной Рафа и его самого, недвусмысленно раскинувшегося на моей кровати.

– Принуждение к интимной связи с использованием магических способностей, – проговорила я холодным тоном. – Это, господин Светлов, статья уголовного кодекса Российской Федерации. Улыбнитесь. Вас снимает не совсем скрытая камера.

Выражение лица моего бывшего напарника было бесценно. Рот его беспомощно открывался и закрывался, Рафаэль силился сказать что-то, но не находил слов. У меня слова были.

– Это видео попадет в начале к главе вашей Коалиции вместе с официальной жалобой, если мы не получим вашего полного содействия в поиске и остановке сил света, то оно отправиться в прокуратуру и в Интернет.

– Лина, ты разрушишь мою карьеру… – заговорил мужчина, без особого смысла продолжая сверкать голубыми как небо глазами. Жалости его взгляд во мне не вызвал. Мне сейчас вообще было не до сантиментов. До Самайна оставалась неделя, я уже чувствовала, как истончается грань между мирами. Если светлые не хотят помогать нам по-хорошему. Помогут по-плохому.

– Рафаэль, ты что, не понял еще? Я ведьма, к тому же темная. Мне плевать на твою карьеру. Видео уже передано Раму, а он отправит вашим запрос. В твоих же интересах сделать так, чтобы нас поняли правильно и дали необходимую помощь и всю информацию о том, где искать ваших сектантов и как бороться с ангелами, если они успеют материализоваться.

– Ангел не может умереть, ангелы всесильны, они есть воплощенное добро…– заученно заговорил оскорбленный до глубины души Раф. Не то время, не та поза, не те слова.

– Все, что существует – можно уничтожить. Или по крайней мере вытолкнуть из этого мира. Свободен, Ромео.

Моего тяжелого взгляда оказалось достаточно, чтобы светлый собрался и вывалился из моей квартиры прочь. Такси я для него заказывать не стала, не настолько я терпила, чтобы заботиться о ком-то, кто околдовал меня, а затем и в грязь втоптал. Как только дверь за ним затворилась, я принялась с остервенением срывать с кровати белье, на котором меня… резерв мне наполняли.

Уже спустя несколько часов, которые я попыталась посвятить медитации, стало ясно, что мой шантаж возымел свое действие. Рам сообщил, что ему передали личные дела всех людей с ангелизмом, кто откололся недавно от церкви. Набиралась как раз дюжина, необходимая для ритуала вызова. Осталось только узнать, кого светлые решили использовать в качестве жертвенного агнца и определиться с местом вызова. Для того, чтобы обнаружить его – необходимо было установить слежку за отколовшимися.

То, что сам вызов придется на Самайн – сомневаться не приходилось. Время выходило, оно утекало как песок сквозь пальцы, но тревога смешивалась со злым ожиданием и отчаянным желанием победить. Без знаков светлых на окнах мне действительно стало легче дышать. За ними снова сновали голуби, грязные, ободранные жители улиц. Я бросила им корма, припасенного для синиц на зиму. С злым курлыканьем птицы бросились на лакомство. Одна из них прихрамывала на ногу, у другой лапа и вовсе отсутствовала. Переживут ли они эту зиму – вопрос.

Я рассеяно схватила серебряный клинок, покрутила его, продолжая рассматривать голубей. Сейчас у меня были силы, достаточно их количество для трех-четырех нырков в Инферно. Достаточно для того, чтобы захватить несколько мелких бесов, связать их клятвой служения и отправить летать над Москвой в поисках прорывов света и чтобы следить за дюжиной людей с ангелизмом. Я задумчиво чиркнула себя по указательному пальцу, так, что показалась кровь, капелька повисла на ногте, засияла в свете фонарей. Я принялась чертить на полу хорошо знакомую печать для спуска в Инферно. В нее мне полагалось лечь, чтобы призвать бесов. Левой рукой я схватила телефон и наговорила сообщение, поделившись планом с нашей великолепной пятеркой. Мобильный тут же отключила, потому что прекрасно знала, Люц придет в ужас от моих действий, и попытается отговорить меня от создания Фени номер 2, номер 3, и номер 4.

***

На что похоже Инферно? И как практики отправляют свои души в ад? А хрен его знает.

Мы ложимся в печать, наполняем ее своей сутью и кровью, а затем отправляемся сознанием в ту часть бытия, которая зовется адом. Человеческое тело не способно воспринять настоящего облика многих пластов реальности, поэтому сознание преобразует их, делает удобными к восприятию. Для меня инферно выглядело как мир в темно-фиолетовых цветах. Ото всюду слышались крики боли, звук раздираемой плоти и бесконечного боя. Мелкие бесы постоянно боролись, сжирали друг друга становились больше и снова распадались на части. Считается, что в инферно попадают души тех, кто изрядно нагрешил в прошлых жизнях. Уже в инферно после бесконечной пытки, новые сущности, образованные из этих душ отправляются на службу демонам. Там они обретают новую память, новые черты характера. В некотором роде инферно – это обнуление для грешников, и наказание для демонов. Или их детский садик. Здесь судить не берусь. Самое главные правила при нахождении в этом месте – не позволить отхватить от себя кусок и не впитать в себя чью-то сущность. Бывало такое, что практики, выходящие из инферно, хватались за оружие и вырезали всю свою семью, а затем заканчивали и свою собственную жизнь, если им в душу мог забраться демонический детсадовец.

Зачем, спрашивается, темные колдуны годами вырабатывали способы перемещения души в эту обитель Зла? Затем, что здесь обитает огромное количество ненаправленной энергии чистых страданий, из которой при необходимости можно создать мощное оружие.

Мимо меня пронеслась тварь с огромными когтями, намереваясь впиться в лицо. Я схватила тварь за то место, где у нее находилось горло, встряхнула, отчего та заверещала и задрыгала десятком лап. В инферно у меня иной облик, я до конца не понимала, почему это место придавало мне огромный рост, сияющую светом кожу, но облик был удобен, потому что не давал никому ко мне прикоснуться. Тот же Люц в Инферно превращается в огромного, брызгающего ядовитой слюной медведя, а Инна вообще никогда не посещает это место. Боится, что ее душа не сможет отсюда выбраться.

– Ты хочешь существовать? – спросила я у твари, которая все еще истошно вопила, и вырывалась в попытке разорвать мою хватку. Еще в первый раз я приметила, что в некоторых из этих существ теплились остатки сознания. Они не совсем понимают речь, но вот мысленные образы способны различить. Я представила свой дом, Феню, вид на Москву из дома Велыча.

– Жить… – она открыла истекающую слюной пасть и повторила за мной. В десятке глаз вспыхнуло понимание этого слова, лапы повисли. С тварями инферно бесед проводить не принято, а зря, потому что создание слушало внимательно, прижимаясь к сияющей коже. От этого ее собственная кожа съеживалась, слезала пластами и рассыпалась на ветру, но тварь несмотря на боль вырываться перестала.

– Дашь клятву служения, и я вытащу тебя в мир. Ослушаешься – я тебя развею, так что даже сюда ты попасть сможет только в составе мелких частей.

– Жить… Клянусь. – зачарованно повторила тварь.

– У тебя тут друзья есть? – черт, какие у создания инферно могут быть «друзья»?! Но к моему удивлению оно кивнуло, подавшись всем туловищем и прошипело что-то в пустоту, отчего из фиолетовых теней выползли еще четыре похожих. От одного из них был откушен кусок, а потому другие три держались рядом, отгоняя от него желающих добить слабака. Сиреневое небо сверху разразилось белыми всполохами, твари задрожали. Чем бы ни было это сияние, они его боялись. На неизвестном языке существа что-то выясняли между собой, и придя к согласию они облепили мои ноги, вцепились в свободные одежды, готовые прицепившись ко мне отправиться в мир. Я же смотрела на эту процессию, понимала что пять, для меня много. Но сказать не успела, потому что первая тварь прошептала.

– Мы – одно. Разобрали.

Сообщила, обнимая раненную свою часть, а я решила, что дура жалостливая, но возьму их всех. Инферно – вещь ужасная, даже если они здесь за дело. Даже если для личностного роста.

– Вы кто? – поинтересовалась, уже совершая прыжок в небо.

– Не важно, – ответила головная часть твари. Она мелко дрожала, оглядывая инферно сверху, цеплялась так, что вот вот когти должны были прорвать мою кожу и шептала слова благодарности. Феня будучи в своей изначальной форме говорить не умел. Это создание, состоящее из пяти разных частей, говорило и мыслило. Оно со знанием дела обвивалось вокруг моих пальцев, уменьшалось, твердело, так, что стало напоминать кольца во всю первую фалангу.

Когда я со стоном вернулась в тело, то почувствовала, что вся моя левая рука онемела. Меня тянуло в туалет, хотелось выблевать ромашковый чай, но если не заключить сущность в форму, она развеется, а может и разрушит мою руку в процессе.

Мысленный контроль над животными я осуществлять особенно не умела. Не моя сфера магии, но подозвать к себе ошалевших птиц была способна. Один за другим ко мне летели голуби, одного за другим я окольцовывала, от чего птица падала у моих ног замертво.

Я не люблю приносить жертвы и убивать, это чудовищно и неправильно. Но в моем сознании существует простая арифметика - жизнь нескольких птиц стоит дешевле жизни детей. Когда дело, ради которого я призвала бесов инферно будет сделано, я отправлю их восвояси. Быть может даже постараюсь слепить из них одно существо.

Глава 10. «Dolce vita»

Утро мое началось в полдень с отчаянного звонка и стука в дверь. Я встала с пола, подумав, что нужно ковер купить более ворсистый, если я так часто собираюсь на нем вырубаться. Видок у меня был тот еще, помню я вчера отключилась рядом с перерождающимися в бесов «птичками». Утром птичек подле себя я не обнаружила, зато обнаружила на пальцах левой руки тонкие полоски белой кожи, как зримые следы заключенной сделки. Полоски саднило и потягивало, и я подумала, что было бы не плохо надеть на пальцы пару колец.

За дверью оказался Люц, Велыч, Инна и как не странно Алехандро. Люц как только вошел, оглядел меня критическим взглядом, выискивая следы повреждений в ауре. Не нашел, но все равно недовольно засопел, всем своим видом обещая мне скорую головомойку. Велыч взмахнул рукой в перчатке, положил мне на горло, но душить не стал, стал вслушиваться в пульс. Кивнул своим мыслям, тоже признавая мое состояние удовлетворительным.

Алехандро просто направился на кухню, не снявботинок, за что мне захотелось кинуть ему в спину что-нибудь тяжелое. Я только вчера помыла полы. Чувствуя себя бабкой-уборщицей я ворчала вслед этой ожившей эротической фантазии с ужасными манерами.

Инна и все остальные обувь сняли, и тоже решили разговоры вести на кухне. Начальница открыла форточку, вытащила из кармана сигарету и затянулась, пуская в форточку едкий дым:

– Сущность, которую ты вытащила из инферно уже находится под присмотром Фени. Твой питомец в восторге от своего гарема, предлагает заняться выводом птенцов.

Значит то существо… было девочкой. Я еще не успела увидеть питомца во плоти, но если Феня начал показывать им Москву, то можно вздохнуть спокойней.

– Вы тут что все делаете?

– Проверяем одну безголовую ведьму, которая настроила против себя всю светлую коалицию, а затем залезла в Инферно и заключила в плоть еще пять бесов, – голосом Люца можно было резать как ножом. Он вообще выглядел раздраженным, навершия шишек на лбу покраснели, будто рога вот вот проклюнуться. Скорее всего его расшатанное состояние было связано с тем, что жена временно уехала вместе с детьми, Люц без нее плохо контролирует свою демонскую половину.

– Если бы подобное случилось в Италии, за тобой бы Ватикан уже отправил инквизицию, – флегматично сообщил Алехандро. - Но у вас здесь, как это… полный бардак, так что живем. У тебя вина нет? У меня сложное утро.

Я мотнула головой в сторону кухонного шкафа. Алехандро изъял оттуда бутылку красного, оглядел критическим взглядом, вздохнул тягостно и предпочел заварить для себя кофе. Он двигался на моей кухне, будто бы жил в этой квартире. На мгновение я залюбовалась мужиком, который выглядел словно модель от Армани, и даже гнев на него за то, что он не снял своих черных лакированных ботинок куда-то испарился. А затем он отправил растворимый кофе в помойку, вернув мою злость на место.

– Линочка, солнышко, ты заставила нас поволноваться. Больше не рискуй собой без надобности, – строго сказала моя начальница. И лицо в этот момент у нее стало другим, вечная плутоватая улыбка слетела с губ, взгляд зеленых глаз прожигал насквозь. Но это длилось лишь мгновение, вскоре Инна вновь стала похожа на себя, добавив: – Если ты раньше времени помрешь, кто мне кассу делать будет. Не забывай, что у тебя уже завтра вызов. Верные темные лорду, или как они себя называют, сняли усадьбу Шувалова.

Сатанисты на данный момент казались мне наименьшей из проблем, но от контрактов агентство «Вечность не вопрос», не отказывается. Тем более несмотря на нырок в инферно я чувствовала себя полной сил.

– Я по делу собой рисковала. Теперь у нас есть информация о покинувших церковь прихожанах с ангелизмом и демоны для слежения за ними. Мои птички смогут заняться этим уже завтра.

– Твои птички занялись этим уже сегодня. Так что… спасибо. Но твоих методов я все равно не одобряю, – Люц принял от Алехандро чашку кофе. Я достала из холодильника сливки и сахар.

На маленькой кухне было уютно, даже то, что Инна курила у окна не выводило меня из себя. Однако подобная мирная картина как-то не укладывалась в голове. Нет, еще Люца я у себя представить могла, он меня пока обучал, часто заглядывал. В основном чтобы проверить, не отбросила ли я копыта. Но вот остальные … В особенности Алехандро, которому вроде как днем полагалось спать, отдыхая от оргий.

– Я жива и относительно здорова. Не хочу показаться невежливой, но у вас всех разве других дел нет?

– Ауч, колючка, – вздохнул Алехандро, попивая кофеек. Ему стула уже не хватило, поэтому он остался стоять, прислонившись к кухне. Даже с чашкой в руках, на которой был изображен злой кот, он умудрялся выглядеть соблазнительно. – Мы здесь, чтобы устроить мозговой шторм, собрать всю имеющуюся информацию об ангелах и решить, как остаться в живых. Мне всего семьдесят, я слишком молод, чтобы умереть.

Речь его звучала прикосновением бархата к истерзанной душе. Стоп. Семьдесят?! Почему меня окружают бессмертные, вечно молодые ублюдки? Мне еще пару лет и мимических морщин уже не скрыть, а он в семьдесят едва ли выглядит на тридцатник. Причем такой тридцатник, когда человек следит за питанием, регулярно посещает спортзал и не имеет вредных привычек. Люц откинулся на табуретке, прислонившись спиной к изрядно вытертым обоям в цветочек:

– Я принес печати, которые должны отвращать удары света. Сегодня предлагаю заняться их начертанием и подготовкой исходников. Каждый, кто участвует в операции должен будет нанести эти печати на груди, на спине и на животе. Это повысит наши шансы пережить прорыв света.

– Я подал запрос на разглашение определенной информации об ангелах. Он находится в обработке. – Велыч указал пальцем на свой лоб, имея ввиду, что связался с демонами своего круга с помощью ментальной связи. Глаза у него были еще чернее, чем обычно. – В последнее время мне еще сильнее хочется задержаться в этом мире…

Инна закончила курить, ловким движением отправила сигарету в раковину, при чем летела она через всю кухню подобно падающей звезде.

– Я ваша начальница, товарищи. И без меня вы ничего путного сделать не сможете.

– Понятно, а он зачем здесь? – Исподлобья уставилась на Алехандро. Он хоть и согласился помочь, но вот не нравился мне. Нисколечко.

– Алехандро любезно согласился охранять тебя от джина и возможных неприятностей со стороны светлого.

– Нет, – твердо произнесла я. Лучше я вызову еще пяток демонов из инферно, или призову себе в помощники Абадона, но с Алехандро ничего общего иметь не буду. Инкуб уже неоднократно намекал, что хочет включить меня в меню. Нахождение с ним ночью один на один в закрытом помещении – не самая лучшая идея. Чувственные губы разошлись в улыбке.

– Боишься меня больше, чем полоумного джина и обиженного ангела? – и снова его чертов голос, который заставлял коленки дрожать. К сожалению, только у меня. Ни Люц, ни Инна, ни тем более Велыч никак на его голос не реагировали.

– Разумно опасаюсь, – не стала лгать я, чем заслужила еще одну снисходительную улыбку.

– Я обещаю не делать ничего, о чем ты сама меня не попросишь. Да и вообще… Тетушка Инна, неужели вы думаете, что я посмею опустошить вашу звезду накануне столь важных событий? Адам, Люцик? – фраза инкуба вбила последние гвозди в мой гроб. Естественно, все согласились во мнении, что совершенная глупость по собственной прихоти рисковать собой. А Инна добавила, что только полная неврастеничка бы заподозрила «такого хорошего мальчика как Алехандро» в дурных намерениях.

На этом вопрос с моей охраной был решен, и мы принялись за детальное изучение печатей, призванных отзеркалить и поглотить энергию ангелов. На бумаге печати чертились легко, а вот на теле рисовать мне было непривычно. Магия вкупе со специальной кисточкой очень щекотала, так что я беспрерывно хихикала, выводя на животе сложные символы.

– Ты так на боль реагируешь? – поинтересовался Алехандро, приподняв брови. Его лицо исказилось словно он с себя куски кожи снимал.

– Да не, щекотно же. – я опять прикоснулась к себе кисточкой и снова хихикнула.

– Лину не обжигает ненаправленная магия ангелов, и она не реагирует на освещенные предметы. – Пояснил Люц Алехандро, кривясь от боли. Только сейчас я приметила, что на его животе, как и на животе Инны от печати проявляются красные уродливые следы.: – А в этой печати как раз магия светлых. Некогда не думал, что пригодится. А вот те на.

Мы не знали, сколько продержаться знаки на теле, поэтому было решено ходить с ними, пока они сами не начнут слезать, а о результате сообщить остальным. Инна покинула мой дом первой, затем засобирались Велыч с Люцем, и в конце концов мы с Алехандро остались вдвоем. Я смотрела на инкуба, он смотрел на меня. На идеальных губах блуждала улыбка.

– В этой комнате пахнет сексом и виной. Даже не знаю, какой запах мне нравится больше, – сообщил Алехандро, лениво моргнув глазами, обрамленными роскошными ресницами.

– Вот тогда сиди и нюхай, мне в институт надо.

Вообще я хотела узнать, нужно ли Алехандро полотенце, и что мне стоит купить для него из съестного, раз он решил обосноваться у меня в квартире, но его фраза выбила меня из колеи и обожгла изнутри так, что щеки запылали алым. А в институт мне на самом деле надо, моя научная руководительница получила несколько страниц наработок, и хотела их обсудить.

– Ты студентка? – инкуб изогнул бровь. Ну почему он такой красавчик? Смотреть же больно. Я отвернулась, сделав вид, что спешно ищу что-то на полке с книгами.

– Аспирантка, готовлю спецкурс для студентов со следующего года. Запасные ключи на полке, еда в холодильнике, буду через пару часов. Если понадоблюсь… номер моего телефона у меня есть.

Алехандро оказался за мое спиной в мгновение ока, поэтому, когда я повернулась, то уперлась носом в его свитер из мериносовой шерсти. Осторожно мужчина прикоснулся к моему подбородку, так, чтобы я задрала голову и посмотрела ему в глаза. Красивые глаза, светлого оттенка карего, такие затягивают душу куда-то глубоко и больше не отпускают.

– Ну уж нет, едем вместе, Ангелина. Ты не осознаешь масштаба проблемы, ну так я повторю, милая. Ты обозлила своим вчерашним видео всю светлую коалицию, некто планирует вызов ангелов и действует не в одиночку, единственный, кто может и хочет помешать ему – это наша крохотная группка энтузиастов, а еще за тобой следует джин во плоти. Я ничего не упустил? – лишь интонация выдавала его неместное происхождение, от чего речь лилась с необыкновенной мелодичностью.

– Птички.

– Ах да, ты вчера перебаламутила инферно, вытащив по частям демона хаоса. Раньше, за такое, милая, тебя бы уже на костре сожгли. Но не это самое главное.

– А что? – спросила с придыханием. Чертов инкуб лишал меня самообладания одним своим видом.

– То, что в твоем доме отсутствует приличный алкоголь и съедобный сыр. А я не собираюсь умирать с голоду. Твой институт же на новослободской? Вот пока ты будешь разбираться со своими духовными делами, я займусь поиском пищи земной. Dolce vita.

***

Естественно инкуб ездил на хорошей машине, которая стола бы мне десяти лет упорного вызова демонов. На мой нескромный вопрос, откуда у него такая тачка, инкуб ответил, что это подарок за приятный вечер от одной замужней дамы. Имя он называть не стал. Ехали мы под музыку итальянского ретро, половине песен Алехандро напевал хриплым, приятным голосом.

– Я не беспокою? – спросил он насмешливо, потому что знал, что от его голоса в животе у меня сходил с ума рой бабочек.

– Твой голос – оружие массового поражения. И ты это знаешь.

Алехандро хохотнул. Смешок был мужским, очень радостным, словно он оказался польщен комплиментом. Но затем он добавил задумчиво:

– Ты на меня реагируешь не так сильно, как другие женщины. Поэтому я уже ни в чем не уверен.

– Я не сильно? Я едва себя рядом с тобой в руках держу.

Лгать я не имела смысла, быть может инкуб потешит свое самолюбие и отстанет от меня. Обольщаться не приходилось, инкуб бы попытался на меня залезть, даже если бы я была страшна как атомная война. Просто для таких как он секс – энергия, а у меня, так уж получилось, энергии прорва. На самом деле большинство колдунов и ведьм на сексе просто зациклены – быстрый дешевый способ поддержать силы, я была скорее исключением из правил, и старалась не заводить интрижек. Лучше с дубами обниматься и медитировать часами, чтобы восполнить резерв.

– Ты смогла уйти от меня дважды. Не пыталась встретиться, не атаковала мои соцсети. Ты меня словно и не запомнила. Мне пришлось прийти к тебе самому. А я такого не делал… пожалуй, что никогда.

– Если бы у меня чуть поменьше дел, поверь, я бы изучила твои соцсети, – я лгала. Алехандро помимо похоти вызывал во мне дикий страх, потому что я понимала, этот мужчина не человек. Мне приходилось встречать полукровок, очень редко у людей и представителей не этого мира рождаются дети. Они находятся в нашем мире на законных основаниях, но в то же время сохраняют многие способности своих демонических родителей. К счастью их рождение очень редко, мы с демонами не особенно совместимы, иначе бы правительство поставило на поток рождение детишек со способностями демонов Велиара или Аббадона.

– Я умею чувствовать ложь, девушка с золотыми глазами. Ты видишь во мне демона, а демонов ты не любишь, хоть и саму тебя назвать человеком можно с большой натяжкой.

Мы приехали и это дало мне возможность избежать дальнейших неудобных разговоров. Уж лучше бы Алехандро продолжал петь. У каждого человека существует собственная картина мира, где есть черное и белое. Мой моральный компас четко указывал, что демоны – зло, что рядом с ними нельзя расслабляться, и уж только самоубийца или полный идиот станет раскрывать им душу. У демонов нет эмоций, они не способны к эмпатии, и действуют исключительно в собственных интересах. Поэтому общение с Алехандро заставляло меня чувствовать себя неуютно, лучше бы он так и оставался для меня персонажем из клуба «Адская кошка». Он припарковался около главного входа, нарушив половину правил ПДД, и пока я возилась в ремнем безопасности, обошел машину и распахнул для меня дверь. При этом сам оперся о машину, поднес к губам сигарету и щелкнул зажигалкой. Пара студенток, как раз выходивших из здания замерли, словно олени при свете фар. Появление моей скромной персоны заставило их отмереть.

– Это Лина Туманова, она ведьма, у меня мать ходила к ней – не слишком тихо сказала одна подружка другой.

– Вот она его и приворожила, – решила вторая, критически оглядывая нашу парочку. Приворожила… как же. Бедного, несчастного инкуба. Бежали бы девочки, пока Алехандро не решил подзакусить. Вообще у института всегда толпилась масса народу и даже запрет на курение возле исторических зданий не останавливал их от того, чтобы выкурить пару сигарет между лекциями. Меня всегда искренне удивляло, что люди находят в привычке портить себе легкие.

– Буду ждать тебя через час. – сообщил Алехандро, бессовестно отправляя окурок в полет, – Постарайся без приключений.

Как будто я сама искала проблем на свою голову. Да и сомневаюсь, что джину захочется посетить университет. Взгляд инкуба буравил спину, поэтому я припустила прочь, в надежде укрыться среди прохлады техно-потоков. Конечно, институт просто разрывался от жизни: студенты любили, переживали, ссорились, находились в отчаянье, но для меня основным было именно то, что это место ставило своей целью накопление знаний. Я моментально отрешилась от мыслей о шикарном инкубе, обиженном Рафаэле, о джине и даже о грядущем геноциде всех темных. В кабинет своей научной руководительницы влетела как на крыльях, правда мое воодушевление разбилось о злобную мордашку бывшей однокурсницы.

– Если еще раз пошутишь про Бафии – укушу, – сходу предупредила ее. Настя скривила губы, поправила амулет на своей шее – вместо креста сегодня там висела связка серебряных икон, источавших холодную светлую энергию. И где она только берет эти занимательные украшения? И ведь православие даже не ее специальность, я хорошо помнила, что Настя занималась изучением историей средневековья и крестовых походов.

– Не буду. У тебя наверняка бешенство. Кто это тебя сегодня подвез? Колдун какой-нибудь? – спросила она подозрительно сощурив глаза. Ну естественно, окна из кабинета как раз выходили на парковку, где продолжал курить Алехандро. Вокруг него уже собралась толпа восторженных девчонок, но пока они все делали вид, что вышли и стоят на октябрьском ветру, чтобы подышать свежим воздухом. Только слепой бы не обратил внимания на Алехандро.

– Сын подруги, – уклончиво ответила я. – Приехал из Италии.

Мне не нравилось, когда посторонние люди рассказывали о моем демонизме. Поэтому о природе Алехандро я тоже умолчала, хотя очень бы хотелось увидеть вытянувшееся лицо Насти, если бы она узнала, что пускает слюни по семидесятилетнему инкубу.

– Ах… Италия! Какая прекрасная страна, – она продолжала бурить его лицо взглядом, и обращалась не ко мне, – Как жаль, что сейчас там не проводится раскопок. Все Оман да Йемен.

Она вынырнула из своих мыслей, вспомнила, что терпеть меня не может и поджала губы. А жаль.. Я бы с удовольствием послушала о раскопках. Нам, темным, нельзя ездить во многие страны, в Йемене, например, меня бы сразу посадили в тюрьму. К добру или к худу появилась Ольга Валерьевна, готовая обсудить и скорректировать план лекций для спецкурса. Обсуждение свелось к просьбе научной руководительницы вызвать на лекции демона. Хоть меленького, самого хилого, но непременно по схемам 19 века. Я очень не хотела соглашаться, но в итоге сдалась под ее натиском. Ольга Валерьевна в свою очередь обещала уладить все формальности с администрацией университета, чем она и занялась, не откладывая ни минуты. Я уже предвкушала грядущий спецкурс. Улыбка моя сохранялась на лице ровно до того момента, пока я снова не встретила однокурсницу, несущую кофе из кофейни.

– Ну что, тобой воспользовались как дрессированной зверушкой? Раз уж ты никогда не станешь нормальным ученым, хоть студентов развлечешь …

Я ведь говорила о том, что мысли практиков иногда материализуются под воздействием сильных эмоций? Рука Насти вдруг дрогнула и кофе полилось на бежевую блузку, от чего девушка зашипела сквозь зубы.

– Приятного тебе дня. Меня наверное Алехандро заждался.

Только на улице я смогла перевести дух. Стыда не испытывала, лишь небольшое разочарование от того, что не могла направлять подобные всплески. Они с годами становились все чаще, хотя обычно происходит наоборот. К сожалению инкуб еще не закончил забег по магазинам, так что именно мне пришлось ждать его. Я как раз лениво ковырялась в телефоне, не зная, куда себя деть от комков дыма, что выпускали остальные студенты, когда на меня кто-то налетел.

– Простите, – не зная за что извинилась я. Вот только молодой, в поношенной одежде и грязных ботинках, парень закричал смерил меня бешеным взглядом серых как грозовое небо глаз и закричал:

– Ворожеи не оставляй в живых.

Очкарик окатил меня святой водой, а затем швырнув направленное заклинание. Белой молнией то ударилось мне прямо в живот, и отскочило от печати, словно мячик для пинг понга. Самодовольная улыбка незнакомца быстро погасла, когда паренек понял, что заклинание никак меня не проняло. Наверное, он ожидал, что я рухну на асфальт, буду корчиться в страшных муках. Придурок.

– Ах ты ж гаденыш – закричала я, стряхивая капли воды с волос понимая, что время, проведенное на улице с мокрой башкой, легко приведет к простуде. – Я те ща устрою «ворожею»! Ты у меня в ментовке сидеть будешь.

К сожалению очкарик быстро сообразил, что дело плохо, и припустил в сторону метро. Я за ним, и уже почти было схватила его за капюшон, когда в воздухе меня перехватил Алехандро.

– Куда ты летишь, красавица? – поинтересовался он у вырывающейся меня. Держал инкуб одной рукой, во второй были пакеты из супермаркета. Столь ценные мгновения погони оказались упущены, незнакомец скрылся в толпе и нырнул в подземку.

И ведь нельзя подумать, что это покушение простое совпадения. Ну кто будет таскать с собой в институт флаконы со святой водой и держать наготове боевое заклинание светлых? Меня охватило дурное предчувствие, будто на моей шее висела петля, а я ее все это время упорно не замечала. Вот тебе и «Dolce vita».

Глава 11. Са. Та. На

Уже по возвращению домой я узнала, что аналогичные нападения были совершены на Инну и Люцика. Если первая отделалась легким испугом, то второй оказался в больнице. Дело в том, что мой учитель, как урожденный носитель демонизма, был не толерантен к святой воде. Та оставляла на его коже ожоги, словно кислота. Однако, если бы не защитная печать, то урон, оказанный здоровью Люцика был бы гораздо серьезней. Не иначе, рука самой судьбы управляла нами, когда мы решили опробовать экспериментальную защиту против опаснейших заклинаний светлых практиков. Кем бы ни был загадочный колдун, который собирался призвать ангелов на наши грешные души, он был прекрасно осведомлен о том, что мы идем по его следам. А вот мы о нем не знали ни черта! Накал моей злости рос всю дорогу домой, а после звонка Люца, который сообщил, что с поврежденными руками и на обезболивающих, временно выбывает из игры и вовсе готов был разлиться вокруг всполохами пламени.

— Нам нужно скорее найти место призыва. Дьявол, где же они прячутся?

На эмоциях я хлопнула дверью машины Алехандро, заслужив вопросительный взгляд последнего. Бабульки, бдящие у подъезда на своих постах удивленно примолкли, рассматривая нового гостя моей скромной обители.

— Ты не тот вопрос задаешь, девушка с золотыми глазами. — мягко промолвил Алехандро, выгружая продукты. Пакет, в котором лежало вино и оливки он прижимал к груди с практически родительской нежностью. Старушкам он послал обезоруживающую улыбку, отчего те захихикали, будто вернувшись в молодость.

— А какой вопрос мне задать? — я вводила код от домофона, кнопка заедала, а потому злополучную шестерку пришлось набрать несколько раз, вот только она никак не желала проступать на панели.

— Нужно задать вопрос: кто именно сдал твое местоположение и местоположение твоих коллег фанатикам со святой водой. Ведь не случайно нападение совершено именно на нас.

Длинный палец прошелся в опасной близости от моей ладони, а затем с легкостью набрал нужную кнопку и дверь открылась. Алехандро отворил передо мной дверь, галантно пропуская вперед под не слишком деликатный шепот соседок «Линка. Этого надо брать!». Инкуб терпеливо ждал, пока я отворю дверь, а зайдя внутрь тут же прошествовал на кухню. Пока инкуб готовил поздний обед или ранний ужин, я успела перестелить для него постель, поменять воду в вазах, где стояли не думавшие увядать цветы джина. Мне сегодня еще предстоял вызов кого-нибудь из демонов шестого круга, чтобы потешить сатанистов. Когда я вошла на кухню, стол оказался сервирован, в бокалы было разлито вино, а сам Алехандро, тихонько что-то напевая, готовил пасту с морепродуктами.

— Пахнет восхитительно, — призналась я, не спеша пробовать вино.

— Люблю готовить, — признался инкуб. Конечно же он любит готовить, он же ожившая эротическая фантазия. Я хмыкнула своим мыслям. Скорее всего в его арсенале еще умение играть на фортепьяно, знание всех видов техники и приличный банковский счет. Ах, ну еще пахнет он наверняка какой-нибудь хвоей, океаном, льдом или от чего там фанатеют женщины.

— Ты чему то улыбаешься…, — промолвил мой невольный сосед и прежде чем он добавил нечто крышесносящее, я его перебила.

— Ты сказал, что кто-то нас сдал и натравил светлых, чтобы мы выбыли из игры, не успев вступить в нее. У тебя предположения есть, кто это может быть? Рафаэль?

— Я бы хотел так думать. Но слишком очевидно, — мужчина разложил еду по тарелкам, задумчиво покрутил вино в бокале, но пить не спешил, вместо этого только принюхался. — К тому же он знал, что твоя форма демонизма не диссонирует со светом.

Повисла пауза, прерываемая чирканьем моей вилки об тарелку. Алехандро ел бесшумно, пил вино с видом истинного аристократа. Я лишь делала вид, что пью. Не хотелось рядом с инкубом терять самообладание. К счастью от дальнейших бесед нас отвлекло появление моих птичек и одновременно с ними звонок Вела. Птички уселись по другую сторону окна, удовлетворившись несколькими креветками и порцией моей силы. В отличие от Фени они были немногословны. А вот мой первый бес ходил петухом взад вперед, нахохлившись и всем своим видом показывая, что сидящие позади него самки — сугубо его епархия.

Демона техники я тем временем включила на громкую связь, чтобы и Алехандро мог слушать наш разговор. Велыч начал характеристику возможных точек для вызова ангелов. Оказалось, что он весь день отмечал на карте те места, в которых птички, следя за практиками из списка, чувствовали прорывы светлой энергии. Ими оказывались храмы, буйные заросли у Воробьевых гор, Коломенское и другие объекты, известные каждому темному города. Однако было несколько мест, где стихийная светлая энергия, стала бить ключом совсем недавно. И одно из них зацепилось за мое сознание. Российская академия музыки имени Гнесиных излучала слишком невыносимый фон светлой энергии, при том, что была закрыта на реконструкцию. Велыч хотел было перейти к характеристике следующих объектов со слишком сильной светлой энергией, но я его остановила.

— Джин сказал следовать за музыкой.

— Не согласен, — возразил Велыч и голос его, преобразованный динамиком моего телефона звучал еще более монотонно, чем обычно, — для ритуала подобной силы нужен храм.

— В словах Лины есть смысл. Музыка отражает божественный порядок. Не даром классика проводит энергию светлых так же хорошо, как гимны и песнопения. — Алехандро разлил еще вина в бокалы, задумчиво уставился вперед: — Я очень люблю Грига, но у меня от его музыки кровь из ушей идет.

Он сделал глоток, продолжая смотреть в сгущающиеся сумерки. Видимо ни одну меня мучают вопросы о природе моего происхождения.

– Новенькая, – я обратилась к сущности, заключенной в пять тел. Головы синхронно повернулись в мою сторону, тварь вздохнула, готовая слушать приказ, – Завтра ты должна отправить свою часть к Гнесинке.

– Может лучше я, хозяйка? – Феня подошел к одной из птиц, заботливо поправил перышко на шее. Я вспомнила тот день, когда я призвала его. Он уже тогда показывал себя более осознанным, чем мой другой бес. Но ведь каждый человек отличается характером и образом действий, не мудрено, что и бесы Инферно не являются копиями друг друга: – Я быстрее, знаю город лучше.

– Нет, ты завтра мне понадобишься. У нас выступление…

Феня тут же распушил перья, словно стараясь покрасоваться перед новыми подружками. Он любил подобные выступления, в основном потому, что потом ему перепадала говяжья вырезка, которой, бьюсь об заклад, он в этот раз поделится. Алехандро отвлекся от созерцания надвигающейся ночи, разрезаемой фарами проезжающих за окном машин.

– Вызов демона Сатаны. Я там тоже буду. – бросил он.

– Мило, конечно, с твоей стороны оберегать меня, но я и сама управлюсь.

Не в первой мне было выступать перед толпой фанатиков. Один вызов его темной прародительницы чего стоил. Алехандро сканировал меня взглядом невыносимо ярких карих глаз, под которым становилось жарко, но судя по всему, был мыслями далек от чего-то приятного.

– А я не помогать еду. Ни одно из собраний общества почитателей Темного Лорда не обходится без оргии.

– Оу…, – брови мои взлетели, а рот приоткрылся, но комментировать последнее замечание моего нового знакомого я не стала. Тот, словно ожидая от меня упрека в свой адрес, бросился пояснять.

– Я инкуб, Лина. Если я не буду питаться, то умру. Если, конечно, ты не пожелаешь кормить меня сама. – при последней фразе глаза его блеснули так.. завлекательно, но я все же покачала головой.

– Я для этого недостаточно темная. Прости, Алехандро.

– Так и знал, – он допил вино, притворно потянулся, изображая крайнюю степень усталости. Серая футболка задралась, оголяя плоский живот, и мне пришлось спешно заинтересоваться грязной посудой, чтобы повернуться к нему спиной, и тем самым скрыть вспыхнувшие щеки. Наказание божье, а не мужик. Я как-то прожила до своих двадцати с хвостом не влипая в романтические авантюры, а здесь за одну неделю вляпалась в короткие, неудачные отношения с ангелком, а теперь мужественно выстаиваю свою добродетель в неровной борьбе с инкубом. Будто бы мою жизнь внезапно решила переписать озабоченная домохозяйка с замашками демиурга.

Птичек я подкормила кошачьим кормом, инкубу предоставила все необходимое вплоть до зубной щетки, хотя подозреваю, что даже по утрам у того пахнет изо рта мятой и сосновым бором, а сама отправилась спать, надеясь, что хотя бы эта ночь пройдет без происшествий.

***

И это, черт возьми, была одна из лучших ночей в моей жизни.

И нет, инкуб не ввалился в мою спальню с «мечом» наголо, меня не осыпали золотом, мои враги не издохли сами собой, подхватив короновирус. Просто я выспалась и набралась сил. А еще мне снился сон. Колдуны не любят снов. Наше подсознание, которое мы держим в ежовых рукавицах пока бодрствуем, отыгрывается от нас именно в царстве Морфея. Чувство вины, затаенные страхи, тревожность как правило выливаются не в самые приятные сновидения. За одними всю ночь бегают обманутые клиенты, других донимают демоны, третьи перестают понимать, где находится грань между реальностью и миром фантазии. Поэтому тем необычней оказался сон, где меня любили.

Я не могла вспомнить лиц окружающих меня людей, не могла точно запечатлеть пейзаж. Кажется там были скалистые горы, а еще море, теплое, словно молоко. Я плавала в чудесном заливе, а когда бросала капли в воздух, то они искрились розоватым светом, потому что солнце в этом мире сияло оттенками рубиново-красного. Меня звали незнакомые голоса, просили вернуться, ведь на берегу меня ждал кто-то. Кто-то важный. И я уже поплыла в сторону голосов, и само море слушалось моего движения, словно не я плыла в воде, но она сама голова была исторгнуть меня на берег, согласно моей воле, когда я очнулась в своей комнате.

Первые мгновения я задыхалась, воздух в комнате был чуждым, легкие горели, а на глазах выступили слезы. Мне хотелось вернуться, туда, под ласковое красное солнце, к хрустальным, разноцветным пескам, к морю. И к тому, кто звал меня незнакомым, но точно моим именем. Когда первые краски удивительного сновидения померкли, я вдруг почувствовала, что мой резерв наполнен до самых краев. И не только он. Все тело пело, словно я провела как минимум пару недель на курорте. Я встряхнула волосами, потянулась, даже испытала яркое желание заправить постель, навестив к спальне порядок и протереть пыль с полок, как бывает со мной всегда, если я хорошенько отдохну. На подушке обнаружился волос. Странно жесткий, светящийся серебристым. Я повертела находку в руках, подумывая сравнить со своей светловолосой шевелюрой, но была отвлечена стуком в дверь. Оказалось, что это инкуб зашел поинтересоваться, какой я предпочитаю кофе и как готовить яйца. При этом одет он был только в фартук, наброшенный на голый торс, что заставило все приличные мысли вылететь из моей головы к чертям.

К счастью, подобное состояние прекрасно вылечивалось упорной работой, от которой инкуб меня не отвлекал, сразу после завтрака отправившись навестить мамочку.

До самого вечера я разрабатывала главу диссертации, в которой речь шла о знатных членах оккультных сообществ, коих к началу двадцатого века развелось столько, что Санкт-Петербург по праву получил звание «мистического центра мира». Царская семья была только вишенкой на торте из темных разной направленности, которые накануне революции просто таки заполонили двор. Вопрос о том, стало ли такое сосредоточие темной магии причиной гибели Российской Империи, я предпочла не поднимать. Потому что сама не знала, как ответить на него. В истории немало случаев, когда переизбыток одного вида энергии приводил к опаснейшим последствиям. Взять хотя-бы крестовые походы или массовое сожжение ведьм. Однако историки все как один любили мусолить именно темного колдуна Распутина, Алистера Кроули или Блавацкую. О том, что и Черчилль был носителем гена демонизма вспоминать никто не любил. Отвлекаясь только на то, чтобы залиться чаем да полакомиться заготовленными Алехандро булочками, я написала десять страниц внятного текста. Сегодня я как-никогда была собой довольна. Если бы подобные приступы активности случались у меня почаще, я бы через пару месяцев могла выходить на предзащиту.

Легкий хлопок входной двери отвлек меня от работы. Моя соседка Кат стояла на пороге с чемоданом. «Ну, все. Достал ее Велыч своим чистоплюйством так, что она решила вернуться даже под угрозой быть растерзанной джином». Только мои умозаключения оказались абсолютно неверными.

– Привет, Лина. Отлично выглядишь. Новый бальзам для волос? – спросила моя соседка бойко. Я покачала головой. Катерина и не ждала моей реплики, вываливая на меня удивительные новости, — Слушай, понимаю, что кидать так тебя — это полное гадство. Но дело в том, что мы с Адамом… В общем вместе. Я окончательно перебираюсь к нему. Этот месяц свою половину аренды я заплачу, но потом тебе придется искать другого соседа.

Я конечно рада была за соседку, которая за годы совместного жилья стала моей подругой, но никак не могла взять в толк, к кому она собралась переезжать.

– Каким Адамом? – сорвался с губ вопрос. На который Кат недовольно уперла руки в бока.

– Другом твоим. Ты его почему-то Велычем зовешь. – Кат влетела в свою комнату, извлекла из чемодана несколько стандартных коробок, которые тут же расправила и принялась складывать в них свои оставшиеся вещи. – Я никогда не думала, что так быстро смогу с кем-то сойтись. А здесь… понимаешь, мы прямо родственные души.

«У демонов нет души», – подумала я, медленно поднимая челюсть с пола. Мыслей в моей голове было много, вот только большинство из них нецензурные. Велыч … он же код, заключенный в более менее человеческое тело только моей волей и магией.

– Кат, я очень не советую тебе встречаться с Адамом. – предупредила я. Кат фыркнула, как делала всегда, когда что-то для себя решила. Моя соседка была красива, не той экзотической красотой, которую приписывали мне, а по-настоящему, но ей катастрофически не везло на мужчин. Последний ее ухажер строил из себя мажора, а на деле оказался мелким преступником, который выработал в себе отвратительную привычку брать у Кат в долг и не возвращать. Предпоследний имел жену и двоих детишек. И каждый раз после таких отношений, Кат была вынуждена собирать себя просто заново. Я даже одно время предполагала, что на девушке проклятье, но диагностика показала, что у нее просто отвратительный вкус. Теперь вот демон: – Что ты о нем вообще знаешь, кроме того, что он твоя родственная душа?

– Он не женат, никогда не был в серьезных отношениях. Да и когда ему было встречаться? Представь себе, сколько ему пришлось учиться, чтобы достичь подобных высот. Врач, обожающий свое ремесло. Да, он интроверт и мало с кем сближается, гуляет редко, но меня это устраивает. Про семью свою он не рассказывал, подозреваю, что там не все гладко.

Свои слова Кат сопровождала деловитыми сборами. Ей явно не терпелось убраться подальше от меня с моими советами. Даже в спешке она умудрялась идеально сложить каждую вещь из своего шкафа, так что коробки наполнялись аккуратно сложенной одеждой. В другую она быстро сложила книги по журналистике.

– Кат, тебе Велыч не рассказывал, откуда мы друг друга знаем? – я решила зайти издалека. Соседка остановилась, замерла на мгновение. Она не была глупой, просто очень страстной. Когда Кат переключалась в программу «любовь», ее логическое мышление ей полностью отказывало. Я уже видела ее в подобном состоянии.

– Ну, у тебя демонизм. Наверное тебе любой врач не подойдет. А Адам выглядит более чем компетентным. – Полки с книгами тоже опустели. Мысленно я подивилась тому, с какой скоростью человек может вот так запаковать всю свою жизнь. Коробки наполнялись одна за другой, и Кат ловким движением заклеивала их клейкой лентой.

– Кат, я знаю Велыча, потому что вызвала его два года назад из преисподней. Он не человек, он демон. Отношений у него не было ведь до этого он даже тела не имел. А за моим здоровьем он следит, потому что если со мной что-то случиться, он вернется в ад в свое первоначальное состояние. – воскликнула я, раскрывая перед соседкой карты. – И ему в этом мире осталось шесть лет. Может и меньше, если правительство решит не продлять контракт или я…

«Не провалюсь в преисподнюю, потому что моя душа с каждым днем становится все меньше человеческой», «стая ангелов не вырвется, и не снесет наши головы сияющими мечами». Этих «если» в последнее время стало слишком много. Конечно же я не сказала этого вслух. Кат хватала ртом воздух. А затем вдруг ее лицо приняло решительное выражение, свойственное влюбленным дурам.

– Ну и что? – зло воскликнула она. – И демон может быть хорошим человеком. Он мне подходит, Лина. Он интересный собеседник, мне с ним уютно, он потрясающий любовник. А за шесть лет может много чего случиться.

– Демоны не могут любить, Кат. Они для этого энергетически не приспособлены.

Сообщила ей, но судя по тому, как соседка скрипела зубами, мне она не поверила. Фу. Велыч, любовник. Меня аж передернуло. Это такой же абсурд как если бы мой холодильник влюбился в микроволновку.

– И все же он в меня влюбился. А я люблю его. И буду с ним столько, сколько смогу.

Великие демоны преисподней! Я готова была взорваться. Вечно Кат влюблялась не в тех мужчин! Они все топтали ее сердце, использовали, а потом находили следующую девушку, готовую положить свою жизнь к чужим ногам. И любовь к Велычу такая же… стоп. А не совсем. Велыч в моем распоряжении, то есть если он обидит подругу, а Кат самое близкое у меня из того, что можно назвать другом, я, невзирая ни на какие контракты, его развоплочу. На губах заиграла усмешка, и дальше я помогала ей собираться с куда более искренним интересом. Как только дверь за Кат закрылась, я набрала номер демона, чтобы предупредить его о том, что собираюсь сделать, вот только он меня удивил.

– Если я обижу твою соседку, ты отправишь меня в преисподнюю. – Сказал Велыч вместо приветствия. До того, как я успела спросить, каким образом он догадался о ходе моих мыслей, Велыч добавил, – Ты человек, а потому предсказуема. Она мне нравится. Я хочу ее себе. Ищи нового соседа, Кат к тебе не вернется.

Слова его, сказанные безэмоциональным, ровным тоном, были равносильны признанию в любви. Охренеть. Ну что ж… совет да любовь.

***

Я переоделась в офисе на бауманской. Там у меня имелся черный кожаный корсет и грим на случай корпоративов. Феня уже расхаживал по подоконнику, распушив разноцветные перья и критически оглядывая себя со всех сторон. Корпоративы он любил.

Дверь в мой кабинет распахнулась, когда я заканчивала макияж на глазах. Инна вошла и по-хозяйски расположилась на моем стуле, закинув ногу на ногу. Ее гадкий кот вошел следом. Они с Феней друг друга недолюбливали, видимо из-за корма. А потому комната тут же наполнилась раздраженным шипением.

– Ой, да замолчите, – Лениво протянула Инна. – Не то кастрируем.

Шипение тут же смолкло. Напомнив мне в очередной раз, что кот у начальницы не простой.

– Люц звонил мне, сегодняшнюю ночь он проведет на кладбище. Будет ловить бродячих собак. Сеня их обработает. Я не стала говорить ему, для чего нам умертвия, он не стал спрашивать.

Меня передернуло от слова «обработает», потому что я хорошо знала, что Инна имеет ввиду. Люц учил меня магии, по-настоящему темной, завязанной на жертвоприношениях и смерти. Собака – животное, из которого можно слепить неплохое умертвие. Но она уже должна быть пропитана эманациями смерти, а потому псов ловили на кладбищах. Убивать их полагалось кинжалом в сердце, которое закапывалось на старой могиле, а труп поднимался некромантом. За подобную магию можно было сесть на пять лет, но в нашей ситуации риск был оправдан. Псы смогут отвлечь последователей светлого культа. Люц чувствовал себя виноватым за то, что не сможет учавствовать в операции по спасению всех темных Москвы, а потому решил подсобить нам подобным образом.

– Грань почти истончилась. Ты же тоже чувствуешь?

Конечно же я чувствовала. Наш мир становился чуть более эфемерным, чуть более легким. Именно поэтому мне накануне с такой легкостью удалось нырнуть в Инферно. Именно поэтому казалось, что кот Инны вот вот заговорит, а Феня выглядел больше, и язык его, выглядывающий из смертельно острого клюва светился в полумраке. Миры притягивались друг к другу, видящие духов и сумасшедшие испытывали обострение. Совершались преступления, рождались святые. Конец октября всегда был таким, напоминающим, что наш мир – лишь один из многих

– Два дня. Не больше. – промолвила я наш приговор. – А еще этот чертов вызов, я потрачу на него часть резерва.

Инна усмехнулась, чиркнула зажигалкой, свет которой отражался в ее зеленых колдовских глазах.

– Действительно чертов. Но, милая, за спасение мира премии не выписывают. А за вызов чертей вполне. Так что хватай кинжал, птичку и на выход. Темный отец Акакий уже подъехал. И еще, Лина, – окликнула она меня, когда я набросила рабочую мантию на плечи. – Демоны Лилу могут не только забирать резерв, но и пополнять, это я так, если ты решишь расслабиться после работы.

– Не решу, – сказала я начальнице и покраснела. Ее попытки столкнуть меня с сыном ее подружки начинали уже напоминать наглое сводничество.

Отец Акакий, как и ожидалось, приехал в нашу контору на лимузине. Он подал мне руку, помогая залезть в это безвкусное чудовище. По дороге темный Отец беспардонно рассматривал мою мордашку, которая благодаря обилию макияжа приобрела совсем экзотический вид. Он явно гадал, зачем мне вязь узоров на висках, спускающаяся на саму шею. Не говорить же ему, что демоны сатаны любят влезать в голову, в попытке выудить самое грязное желание, а потом рассказывать о них во всеуслышанье. О своих я не знала, и предпочитала не знать. Привезли меня в мрачный особняк в центре города. Отец Акакий выдал мне черную венецианскую маску.

– После вызова будет оргия, – сказал он мне деловито: – не желаете присоединиться? – его толстое лицо расплылось в улыбке, глаза зашарили по телу в корсете.

– Я не смешиваю работу и личную жизнь. – Вежливо отказала я отцу Акакию. Но Феня, видимо не выдержавший столь фривольного отношения к хозяйке, в первый раз за поездку раскрыл рот:

– Козел старый, неужели думаешь, что такая тебе даст?

– Мне и не такие… давали, – то ли извиняясь, то ли оправдываясь прошептал он.

Я поспешила сунуть птичке в рот ритуальный кинжал и вышла из машины. Обязанность Фени на таких мероприятиях заключалась в том, чтобы красиво подлететь и театрально сбросить нож с высоты. Этот элемент мы отрабатывали не день и не два, но в итоге результатом были довольны оба.

Толстяк гордо вел меня под руку, я старалась играть соответствующе всему этому фарсу. Сквозь полутемный коридор мы вошли в зал. На полу была нарисована огромная алая пентаграмма, судя по тому, что краска постепенно меняла свой оттенок на коричневый, рисовали кровью. Из динамиков звучала органная мрачная музыка, околосотни человек в черных масках как по команде повернули головы в мою сторону. Поклоняться сатане было очень модно в лихие девяностые, большинство последователей, судя по отросшим пивным брюшкам и седине были некогда теми сами дерзкими парнями, которые грабили палатки и бились стенка на стенку. Спутницы рядом с ними наоборот, частенько поражали молодостью, стройностью и щедрой округлостью что груди, что губ. Эх, Маши-Наташи, знали бы ваши родители, куда вас занесет, когда покупали вам билет на поезд для поступления в театральный. Хотя я была практически уверена, многие женщины мечтали попасть сюда. Эксклюзивность, возможность почувствовать себя Маргаритой на балу Воланда. Многих привлекало такое зло, подконтрольное, безопасное. Шепчущее из темных углов «Позови меня, позови. Я непременно откликнусь».

Одна из фигур приподняла маску, послала мне воздушный поцелуй. Алехандро я бы узнала, будь он одет хоть в мешок, кивнула ему, признавая нового знакомого. Помимо Алехандро, здесь было несколько женщин с суккубовским демонизмом. Пришли полакомиться, в программе же заявлена оргия. Меня передернуло. Никогда не пойму любовь некоторых людей к сексу с незнакомцами.

Мужчина подвел меня к пентаграмме, музыка, раздающаяся из динамика окончательно разрывала барабанные перепонки. А затем резко смолкла, и ко мне подкралось подозрение, что где-то закулисами прячется нанятый диджей. Все таки у меня не самая странная работа на свете, если существуют диджеи на оргиях. Я так хотела есть, что когда ко мне подвели черного теленка, могла думать только о гамбургере. Животное смотрело на меня влажными карими глазами.

– Я не убиваю животных – шепнула я отцу Акакию. Теленок жалостно замычал, явно не понимая, зачем его привели в помещение с мраморными полами.

– Заколите хотя бы для вида. – Заискивающе попросил он, но под тяжестью моего взгляда, подал знак, чтобы теленка увели.

– Да прибудет с нами Темный Лорд! – Торжественно воскликнул мужчина. Люди встали в круг и затянули старую мелодию монотонными голосами. Что-то, навевающее воспоминания об Алистере Кроули. Надо будет освежить эту часть по истории сатанизма.

Феня, воспарил, сделал несколько кругов в воздухе, оглушающе каркая, и уронил кинжал мне в руки. Клинок сверкнул лезвием в свете сотен свечей и приземлился мне точно на ладонь. Феня сегодня прекрасно исполнил свою роль. Я рассекла ладонь кинжалом, из пореза хлынула свежая кровь. Она упала на вычерченный чужой кровью круг, и тот вспыхнул темно алым. Толпа зашепталась, звуки голосов смешивались с заклинанием на латыни, которое я произносила, вкладывая мысленно только один приказ. «Демона Сатаны». Я надеялась, что к нам из Преисподней выберется кто-то из мелких слуг нечистого, чтобы от его имени поучаствовать в празднике. Зря надеялась.

Круг замерцал, загудел низким протяжным звуком, и зал наполнился удушливым запахом серы. Когда вонючий туман рассеялся, собравшаяся сотня человек ахнула. В центре стоял франт в цилиндре, худой и жилистый, с красной, будто обожженной солнцем кожей. Он снял его, обнаружив витые рога и уставившись на меня козлиными глазами воскликнул:

– Ну вот я здесь стою. Сам Сатана! Красив, горяч, готов исполнить твои самые сокровенные желания,– он медленно распахнул алый пиджак, стал водить по мохнатой груди пальцем, увенчанным острым чёрным когтем. При этом легкое давление на виски свидетельствовало о том, что демон с упорством тарана лезет мне в голову. Люди вокруг слажено вздохнули и рухнули на колени. Отец Акакий торжественно воскликнул:

– О, Темный Лорд! Повелитель мрака! Клянемся тебе в вечной верности, восхваляем и почитаем тебя.

Голова Сатана сделала полный круг против часовой стрелки, он оглядел все присутствующих круглыми глазами, они согнулись в поклонах еще ниже:

– Какие придурки! – начал ржать он. – А это там что, подарки? Теленочек сырой, на жаренный? Еще, небось, девственницу жертвенную привели…

Прихожане расступились, и я увидела дебелую девицу в белом платье. Она потянула руки к рогатому шуту, воскликнув «Мой повелитель!».

– Времена меняются, придурки остаются прежними. Начитаются «Молота ведьм» и ищут хвост, под который поцеловать. – Как-то с грустью вздохнул демон. – Тебе то, денег небось заплатили, что б вызвала? – поинтересовался он у меня.

Я извиняющееся развела руками. Сатана, или его демон, который выдавал себя за главного прикоснулся пальцем к тому месту в круге, куда капнула моя кровь, засунул палец в рот, слизывая скромное подношение. Мгновение он прибывал в состоянии, склонном к экстазу, постанывая и вылизывая свой палец, а потом будто очухался.

– Ладно, тащите сюда свои дары. Договоры тоже, небось, принесли. Шаг вперед, кто хочет мне душу продать! – Половина присутствующих подползла ближе. Неужели люди так легко готовы расстаться со своими душами, в обмен на какие-то жалкие материальные блага. У меня в голове подобное не укладывалось…

– А оргией скрепим? – неловко поинтересовался отец Акакий у демона. Все ему оргию подавай.

– Скрепим, скрепим, – пообещал Сатана. Одна из девушек с демонизмом подошла к демону, кокетливо ему подмигнула, он несколько оживился. – Девственницы-лиственницы, кто догадался суккуба пригласить? – пробасил он.

Отец Акакий поднял трясущуюся руку.

– Молодец, – закричал Сатана. – Получишь от меня… –, он порылся в карманах и извлек оттуда ключи: – Порше!

Акакий затрясся в благодарностях, только вот машинки завтра и след истает, но расстраивать я его раньше времени не буду. Сатана бросил ключи так, чтобы толстяку пришлось ползти за ними на коленях, а как он оказался в круге, поставил на спину мохнатую ногу, увенчанную черным блестящим копытом.

– Ты, - крикнул мне демон. – Еще понадобишься. – Он окинул зал взглядом: - Через два часа.

Воспользовавшись возможностью удрать и избежать необходимости лицезреть оргию, я зацокала каблуками в сторону выхода. Фене я приказала остаться и сообщить, если что-то пойдет не так. А сама отправилась дышать «свежим» московским воздухом. Хорошо, что особняк в центре, хоть смогу в кафешке какой-нибудь капучино закинуться. Обычно мне приходится отсиживаться на кухне вместе с персоналом, пока гости богемных вечеринок натешатся с демонами.

Но сегодня мне хотелось уйти от похотливых взглядов, от жарких тел, от повисшего в воздухе предвкушения. Люди, поклоняющиеся Темному Лорду, пришли погрузиться в самые свои низкие пороки. На таких сборищах души сдавались в аренду на десять, пятнадцать, двадцать лет за возможность быстрого карьерного роста, за продление молодости и красоты, за деньги, куда уж без них. Правда Сатана никогда не давал ничего по-настоящему. Карьерный рост мог случиться в курьерской службе, молодость держалась ровно обещанные десять лет, а потом сгорала падающей звездой в один день, деньги доставались в какой-нибудь лотерее, но человек и сам не понимал, как умудрялся потрать все до копейки за считанные месяцы и оказаться беднее, чем был. В своей рекламе мы всегда предупреждаем о рисках связи с демонами, но кто же нам верит? Проблем добавляют писатели, которые выдумывают удивительные истории, где хитрецы обманывают самых могущественных демонов, оставляя тех ни с чем. А некоторые и любовные истории штампуют словно под диктовку, но я уже говорила, демоны энергетически не приспособлены для того чтобы любить. Обладать, пользоваться, обманывать они горазды. Многие молодые ведьмы подпадают под чары первого вызванного демона, и от его имени уже творят разную злобную дичь. Меня Люцик с первого дня совместной работы учил – демоны не могут быть друзьями, любовниками, надежными партнерами. Они – то зло, что необходимо в этом мире в определенных пропорциях, тени, шепчущие из темноты, соблазняющие, обещающие запретное. Неожиданная позиция для того, кто родился с демонизмом, но Люц был категоричен, чем и уберег меня от многих ошибок новичка.

Два часа прошли неприлично быстро. За них я успела выпить две чашки капучино, съесть бутерброд с семгой на цельнозерновом хлебе и зажевать это все эклером с орехами. Я чувствовала, что еда не только наполняет мое тело, но и способствует восстановлению резерва. Вызов демона – вещь энергозатратная, пусть во мне все еще находились частицы силы Эльера, магия светлых, полученная от Рафаэля и пламя джина, я чувствовала легкое головокружение от истощения. Знаки, проставленные от атаки ангелов все еще не смылись, как любая защита магического типа, они тоже напитывались прямо от моей ауры. Чем я сильнее, тем сильнее будут эти знаки. На телефон пришла смс – «Пять собак», а значит поход Люцика на кладбище даром не прошел. Мне еще не приходилось видеть оживленных питомцев, вот и посмотрю на творения такой магии.

Я расплатилась, отсыпав официантке щедрых чаевых за то, что не лезла ко мне с расспросами по поводу внешнего вида, и вернулась в поместье. Уже внутри сильнее расправила плечи, сделала походку более вихляющей «Аля Королева Ночи», с уверенным видом подошла к кругу, в котором демон как раз подписывал последний контракт, используя вместо стола обнаженную спину недавней девственницы.

– Твое время вышло, нечистый, – спокойно сообщила ему. Тот на мгновение поднял рогатую голову, провел взглядом козлиных глаз от мысов узких сапожек, остановился на обтянутой в корсет талии, груди, подчеркнутой лифчиком с пушапом. Он цокнул языком, ноздреватый нос дрогнул.

– Может ты еще чего-нибудь желаешь, ведьмочка? – спросил он, хлопнув девицу по обнаженной ягодице. Потом провел когтистой лапой по своей груди, поиграл с соском. Я с трудом не скривилась.

– Те, кто желали чего-то от тебя, уже получили это.

– Я могу сделать тебя богатой, знаменитой, желанной. Я дам тебе самого крутого мужика, такого, что тебе будут завидовать все другие бабы. Дам квартиру на Чистых прудах, а, хочешь, дом? У тебя будет все, о чем ты мечтаешь … – демон обещал, он был не первым, кто хотел заключить со мной контракт на душу. Я взмахнула кинжалом, заговорила на латыни, желая изгнать существо обратно в преисподнюю.

– Я скажу тебе, кто ты. Скажу, как вернуться домой! – предпринял очередную попытку демон, – вот только я не слушала его. Сборник обережных трав был здесь же, тугой, стянутый и пропитанный ладаном, отстоявшимся в одном древнем храме в Подмосковье.

– Иди сам домой демон. – устало попросила я, – Кровью заклинаю тебя, волей своей опутываю, из мира, которому ты не принадлежишь, гоню. Убирайся, демон.

Запах серы разрывал рецепторы, круг напоминал цветом лаву. Демон беспокойно топтался, пытаясь сбросить с себя путы моей воли, продолжал обещать дать мне все сокровища мира, но в итоге понял, что ему ничего не светит.

– Прощайте, придурки! Наслаждайтесь остатками своих жизней, ждите меня в своих снах.

Демон завертелся волчком, обратился в красный смерч, рассыпающий вокруг себя огненные искры и под крики и охи испарился. Позер.

Феня запрыгнул мне на плечо, прижался ко мне поближе трясущимся телом, поспешил оповестить меня:

– Секс, разврат и содомия. Я уже никогда не буду прежним!

Я бы посочувствовала Фене, если бы не сама вытащила его из места, подобного Адским садам Сатаны. Не думаю, что он углядел что-то новое.

Спустя еще добрый час, все оделись, обсудили праздник, поблагодарили меня за вызов и сделали несколько памятных селфи. Алехандро все это время был рядом, я даже было подумала, что и домой мы поедем вместе, но потом его сманила формастая блондинка. Легкая брезгливость царапнула сознание, но я быстро стряхнула это чувство. Собаки лают, инкубы жрут. Это природа.

Когда отец Акакий подвел меня к машине, перевалило за полночь.

– Вы не могли бы своего фамильяра не брать в машину? Она арендована, и перья… – забеспокоился о чистоте тот, кто несколькими часами ранее стоял на коленях н грязном полу под копытом демона. Со вздохом мне пришлось согласиться, просьба не была такой уж сложной, а Инна вечно ворчит на меня за неприветливость с клиентами. Я дернула плечом и Феня вспорхнул, тяжелыми крыльями разгоняя холодный воздух. В ночи перья его казались фиолетово-черными. Я даже залюбовалась питомцем, который поднимался в небо по широкой дуге.

В салоне было прохладно, двигатель еще не прогрелся, потому что водитель задерживался. Сатанист сел напротив, рта его коснулась извиняющаяся быстрая улыбка. А затем он вдруг подпрыгнул со своего места, толстые пальцы сомкнулись вокруг моего горла.

– Во имя темного Лорда, – шептал он, наваливаясь всем своим массивным телом. Руки его вжимались в горло, я отчаянно замотала ногами, попыталась вцепиться. Ногтями я целила ему в глаза, отец Акакия отоваривался, шептал молитву своему темному повелителю. Я знала эту молитву, такую читают, принося жертву богам. Он хотел забрать мою душу и отправить ее напрямую Сатане. Я закричала изо-всех сил, из горла вырвался хриплый сип, а вот душа заорала на весь астрал. Кто-то из магических существ должен был откликнуться. Инна, Велыч, тот же Феня. Пусть они только успеют. Даже если не смогут спасти тело, пусть сорвут ритуал передачи души. Только не это, только не Сатана. Глаза отца Акакия налились кровью, из них на меня смотрел его темный повелитель. Толстый гад был медиумом, позволяющим повелителю полностью занимать сознание. Если бы я только знала, никогда бы не взялась за эту работу…

Поток холодного воздуха смешался с обжигающим жаром. Руки толстяка оторвались от моего гола. Последним, что я слышала, пока не потеряла сознание, был крик боли. Адской, невыносимой боли, разрывающей сознание. И кричал отец Акакий.

Глава 12. О овцах и волках

Работа конечно не волк, но в моем случае может не плохо так цапнуть за задницу. Эта мысль взрезала сознание, заставила попытаться подняться, разлепить глаза. Судя по боли в горле, стегающему мое бедное тело холодному ветру, я все еще жива. И это была хорошая новость.

– Лежи, весна моей жизни, – попросил меня знакомый голос, в котором звучали нотки тревоги. А вот это уже плохая…

Мои вялые попытки подняться сменились судорожными трепыханиями. Распахнув глаза, я поняла, почему ветер хлестал меня, словно бичом. Мы летели над городом, на пресловутом транспортном средстве джина. У ковра не имелось ни ремней, ни подушки безопасности, да что там, даже стекол не было. Рот сам собой раскрылся для крика, но с губ не сорвалось ни звука, а горло обдало огнем. Я закашлялась, царапая несчастное горло, поврежденное толстыми пальцами отца Акакия. Огни ночного города мелькали с бешеной скоростью, ковер заворачивал по широкой дуге, так, что на мгновение мне показалось, что я вот вот свалюсь с края бархатного ковра. Джин опустился на колени, придержал меня, предупреждая от падения. Прикосновения его были мягкими, а голос злым.

– Вечно ты не слушаешься. Странная эмансипация, я размышлял над ней и решил, что явление это вредное.

Если бы джин знал, сколько мужиков считает так же. Я улыбнулась сквозь боль, видимо сатанист мне все-таки перекрыл ток крови к мозгу. Страха пока не было. Я жива, а благодаря кому – догадаться не сложно.

– Спасибо, – прошептала одними губами. Джин погладил мою шею, боль вспыхнула и затихла, затаилась как зверь, но никуда не делась.

– Слуга сатаны сломал тебе трахею. Я восстановил, но боль оставил. Боль – наказание тебе за глупость, весна моей жизни. Чувствуй ее и помни, что играть со злом не стоит. – джин отчитывал меня, словно провинившуюся школьницу. А мне вдруг вспомнились сказки, которые я читала в детстве. В них джины мыслили не так, как люди. Они могли жестоко наказать за невнимательность, а то и просто уничтожить жизнь человека, чтобы поглумиться над ним. В сказках они представали гигантами, рогатыми или одноглазыми, с тысячей рук или вовсе лишенные формы. Этот был антропоморфен, но рассуждал не так, как человек. Логика его не поддавалась осмыслению. То цветы таскает, то пристает, то заставляет кровь кипеть, запуская в нее раскаленный песок. Сейчас вот спас, но кто знает, не решит ли через мгновение сбросить со своего ковра.

– Это работа, – прошипела я возмущенно, попыталась встать, но боль обожгла, и я снова повалилась на ковер, вязь рисунков на котором смешивалась в хитроумное заклинание. А затем добавила, словно оправдываясь. – Я по-другому не могу.

– Слишком много магии в хрупком человеческом теле. Магии, подходящей для того чтобы взрезать пространство между мирами. Только магия эта дана тебе не для того, чтобы общаться с представителями низших миров.

– Для чего же? – спросила тихо, не веря ни единому его слову.

– Например чтобы латать дыры в реальности? Изгонять тех, кто нарушает его законы? Этот мир хорош тем, что магия здесь приживается только кругами на воде, а ведь кто-то пытается поднять волну. Сделать его слишком волшебным. Люди зовут ангелов, демонов, призвали целый эльфийский народ, зовут, зовут, каждый на свой лад. И им совершенно не страшно, что мы придем. Они ждут нашей милости, силы, они уверены, что мы справедливы. А мы не такие. И вот у тебя есть ножницы, чтобы резать ткань мироздания, и игла, чтобы сшивать ее. Но ты пользуешься только ножницами.

– Тебя изгнать, что ли? – спросила рваным шепотом. На что джин рассмеялся.

– Сил не хватит, весна моя. А вот иных изгнать было бы славно. Тех, кто считает себя в праве повелевать этим миром, кто забыл, что должен быть лишь его скромным стражем. Ты проследовала за музыкой, – не вопрос. Утверждение. Он знал, что мы определили точку вызова ангелов. Быть может видел моих инфернальных слуг. Вопрос, знал ли это хозяин моего нежданного спасителя? Ответ на этот вопрос был мне неизвестен, да и не изменил бы ничего, поэтому мне пришлось просто довериться джину. По крайней мере все это время тот ирал на нашей стороне.

Ковер зашел в крутое пике, у меня перехватило дыхание, даже взялись откуда-то силы вскочить, вцепиться в горячую фигуру в свободных одеждах. Дом мой приближался слишком быстро, джин смеялся, пока я цеплялась за него в попытке удержаться на его чертовом ковре. Ненавижу все, что связана с экстремальным видом спорта. Быструю езду, байки, банджи джампинг и парашюты. Вот теперь к этому списку добавился персидский ковер, летающий на силе магии джина. Затормозил ковер возле моего окна, которое распахнулось, стоило джину взмахнуть рукой. И нахрена, спрашивается, я обновляла защитные заклинания?

– Цветы сохранила, – с довольной улыбкой сказал он мне, увидев свои дары, расставленные по вазам.

– Понравились, – призналась шепотом. И не хотела говорить, но вот призналась. Ковер замер, распрямился так, но я все равно не смогла бы элегантно войти в окно, если бы джин не подал мне руку. От белых пальцев его исходил жар, но он не обжигал, а напротив согревал.

– Что с отцом Акакием? – вспомнила вдруг, уже спрыгнув с подоконника с другой стороны – Он ведь может рассказать о том, что ты напал на него.

– Пепел, развеянный по ветру, нем. – спокойно сообщил мне джин.

Рука моя дрогнула. Во все глаза я уставилась на это создание. Он убил сатаниста… Испепелил.

– Не говори мне, что тебе жаль его. – тихо сказал джин. – Твое сердце велико, весна моей жизни. Не успей я вовремя, быть тебе в чертогах дьявола, он бы смеялся над тобой, гоняя по огненному кругу твоих самых жутких воспоминаний. Он бы делал это вечность, а когда тебе бы казалось, что ты вот вот выберешься, когда призрачная надежда зарождалась бы в твоем сердце. Он бы безжалостно ее уничтожал.

На самом деле я хотела сказать, что убийство незаконно. Потому что сатаниста мне было совершенно не жалко. Слишком уж уверенно он держал руки на моем горле, будто делал это не в первый раз.

Медиумы частенько оканчивают свои жизни в дурках, потому что крыша, по которой беспрестанно стучат из потустороннего мира рано или поздно начинает течь. Медиум, целенаправленно выходящий на связь с Сатаной, станет опасен для общества довольно быстро, все же любимые забавы демонов – это ложь, хаос и разрушение.

– Мы встретимся через два дня, и если мне прикажут, я буду вынужден причинить тебе вред – джин не стал «заходить» ко мне домой, оставшись стоять на ковре-самолете. – Узнай мое имя, забери артефакт, которым меня держат в неволе. И я стану твоим.

Прозвучало многообещающе и донельзя двусмысленно, особенно если учесть, что кожа джина романтично так подсвечивалась изнутри, а сам он развел руки в стороны, будто предлагая себя.

– Ты домой вернуться не хочешь? Я смогу тебя изгнать хоть сейчас, если сопротивляться не станешь.

На самом деле джин решил бы много наших проблем, если бы согласился вернуться в свою реальность подобру-поздорову.

– Некуда возвращаться, – грустно промолвил он. – Я был последним.

Он посмотрел на меня так внимательно, ожидая моей реакции на его слова. Волосы его, что достигали талии двигались серебряными волнами, глаза цвета молодой травы грустно светились. В груди кольнуло, слишком не подходящим он выглядел в этом мире, невыносимо ярким, слишком красивым. Не манящей красотой демонов, не бешеной привлекательностью обитателей сидхийских холмов, он казался белым пламенем, облаченным в плоть, живым, беспокойным, не всегда совершенным. И вдруг мне стало грустно, что если джин говорит правду? Что, если он и вправду последний? Что тогда случилось с остальными?

Я не задала этого вопроса, хотя мой спаситель явно его ждал. Не от чёрствости души, а потому что все еще не верила ему. Ведь демоны лгут, а джины те еще трикстеры. Так что в начале мир спасем, а потом уже и сказки послушать можно. Хоть восточные, хоть европейские.

– Спасибо тебе, джин без имени. Если я смогу, помогу тебе. Только не предупреждай, что мы идем, пожалуйста.

Косая улыбка озарила его лицо:

– Я никому не скажу, что вы придете на рассвете через два дня.

Он легонько ударил босой пяткой, и ковер взлетел вверх. Так значит на рассвете. Конечно! Если темные вызывают демонов, когда ночь вступает в свои права, то светлые должны делать это на рассвете.

– Спасибо! – попыталась прокричать я, но с губ сорвался только тихий хрип. Я похлопала по карманам мантии, извлекая из нее телефон, который чудом не вывалился. «Все в порядке», отписалась обеспокоенному Люцу и Велычу, которые услышали мой крик на астрале. С Инной я пока связываться не решалась, не представляла, как скажу ей «Прости дорога, клиент не сможет заплатить, потому что лежит у своей машины кучкой пепла». По поводу смерти сатаниста я душевных мук не испытывала. Возможно когда-нибудь потом меня накроет, но не сегодня. А сегодня выспаться надо, осталось только два дня, чтобы привести нашу команду в боевую готовность.

***

Мне было невыносимо жарко. Жар разливался от живота и расходился по коже яркими всполохами. С губ сорвался тихий стон, рот мой приоткрылся навстречу поцелуям… Чтоооо?!

Глаза открылись моментально, чтобы узреть самодовольное лицо инкуба, который уже забрался ко мне в постель и недвусмысленно водил руками по телу. Именно с ним я и целовалась.

– Фу! Иди отсюда. – возмущенно заголосила я, возбуждение смыло будто приливной волной – Кыш! Кыш! Тебе на оргии мало было?

Алехандро убрал свою руку от моей груди, лицо приняло самое обиженное выражение.

– Я хочу помочь тебе, Лина. – сказал мне он, уже расставшись с футболкой. На груди его все еще были следы чужих ногтей, – Я напитался на оргии, могу теперь поделиться.

– Болячками венерическими ты теперь можешь поделиться! Пшел нафиг отсюда.

Слишком явно мне вспомнилась крашенная блондинка, которая потащила мужчину за собой в каморку, а ведь я много не видела на самой оргии. Я толкнула его с кровати, порывисто села, одергивая футболку. К подобному обращению Алехандро явно был не привыкшим. Наверняка, когда перед тобой всю жизнь все раздвигают ноги по щелчку пальцев, самооценка зашкаливает.

– Я не болею человеческими болячками, – возмутился он. Утренние лучи подсвечивали обнаженный торс, так, что кожа казалась бронзовой.

– Ты у меня спросил, прежде чем лезть ко мне в кровать? – я отвела взгляд от инкуба, и взглянула на полосу рассвета. Спать еще и спать бы, если бы не всякие… И вообще, где он был, когда мне отец Акакий трохею ломал. Ах да… напитывался.

– Ни одна женщина не отказывает инкубу. К тому же ты отвечала, отвечаешь…

– Физиология называется. – я закрыла было лицо руками, полыхнув от стыда, но справилась с собой. – Иди спать, Алехандро. Ночь была длинной, нам всем скоро придется выложиться на все сто.

– Куда ты вчера пропала? – незаметно Алехандро снова перетек ко мне на кровать. Поползновений на мою давно не девичью честь не делал, так что я решила поговорить.

– Отбивалась от отца Акакия, – я продемонстрировала покоцанную шею, на которой, несмотря на усилия джина красовалась синюшная пятерня. – К счастью джин подоспел вовремя, иначе быть мне принесенной в жертву «темному лорду».

Я не таилась. Такой как Алехандро не побежит в полицию, рассказывать о страшном джине, испепеляющем силой взгляда, он даже особенно не удивится. Я рассказала, как джин «подвез» меня на ковре самолете, как вылечил прикосновением, иначе я бы не дотянула до больницы. К концу моего рассказа инкуб витиевато ругался на итальянском.

– Прости меня, Лина, – он растянулся на кровати рядом со мной. – И спасибо, что доверяешь. Мы что-нибудь придумаем, если нагрянут полицейские. У мамы есть связи.

В том, что за столетия существования Лилу обзавелась правильными связями, я не сомневалась. Инкуб зевнул, повернулся набок. Сейчас мне казалось, Алехандро был рад, что ему дали отворот поворот. Наверное не просто трахаться всю ночь, даже если это часть твоей демонической сущности.

– А сейчас, Алехандро, иди к себе. Я реально устала. – попросила у инкуба, но тот не ответил. Оказалось, он провалился в сон, стоило его голове коснуться подушки. Даже спал инкуб великолепно, не храпел, не шевелился, дышал мерно и медленно. Я быстро пригрелась, прикрыла глаза и сама не заметила, что тоже уснула.

***

Мне снились песчаные бури. Только песок был непривычным. Он искрился, переливался всеми цветами радуги. Некоторые песчинки были черными, и я знала, что если поднести их к одному из солнц, что сияли в этом мире, то они поглотят его свет, создадут вокруг себя уютную тьму, в которой можно будет отдохнуть в самый жаркий из дней, другие искрились голубым, и стоило прикоснуться к ним губами, ты мог почувствовать себя отдохнувшим, будто искупался в реке или теплом море. Золотые песчинки были очень желанны – я не знала почему, во сне так и не нашла ни одной, а потом меня снова позвал любимый голос, я поднялась, бросила свое занятие, рассмеялась и побежала ему навстречу. Он звал меня, и я бежала все быстрее, чтобы прыгнуть на руки, к тому, кто любил меня больше жизни, кто последовал бы за мной в любой из миров. Вот только я не видела его лица, не могла вспомнить имени. А когда сомкнула объятья, то оказалось, что передо мной лишь пустота. Я взмахнула руками снова и снова, словно птица с подбитым крылом. Руки хватали воздух, а тот, кого ждало мое сердце растворился в темноте. Да и песок пропал. Вернее он остался, но мертвый, такой, словно его лишили волшебства. И солнце больше не согревало ласковыми лучами, оно обжигало, сдирало кожу с костей. Я испуганно обняла себя руками, огляделась, понимая, что осталась одна. И закричала.

– Лина! Лина! Проснись. – Алехандро гладил меня по лицу, сжимал крепкими руками, заставляя проснуться. – Тебе кошмар приснился.

Я широко распахнула глаза, не сразу понимая, почему не могу пошевелиться. Оказалось, что инкуб прижал мои запястья к кровати. На моих руках красовались кровоподтёки, лицо его тоже было разодрано. Кошмар… Это было слишком слабо сказано. Я задыхалась, горела заживо. Мне все еще казалось, что солнце вот вот сожжет меня. Что за черт? У меня таких кошмаров не было с тех пор, как я начала практиковать темное искусство.

– Проснулась. Все в порядке. – уверила инкуба, – Можешь уже с меня слезть.

Он не верил. Это было видно по лучистым глазам, полным беспокойства. Сердце мое все еще колотилось как бешеное. Инкуб это слышал. Он приближался, сгибая мощные руки в локтях, и черт знает, как бы началось мое утро, если бы не звонок в дверь.

Наученная горьким опытом, я вгляделась в глазок, чтобы узнать, кто стоит по другую сторону. И тут же испуганно отпрянула. За дверью находились полицейские. Те же самые, что присутствовали на Остоженке в день вызова джина. Я воскликнула:

– Подождите, я не одета, – стремглав бросилась за кофтой с высоким воротом. Ни к чему полицейским видеть синяки на моей шее. Домашние штаны снимала на ходу, облачаясь вместо них в джинсы. Пока я испуганно металась по спальне, инкуб невозмутимо отворил дверь, впуская посетителей. Толстый и рыжий полицейские, одетые в штатскую форму со страдальческими лицами переступили порог моего дома.

– Здравствуйте, Максим Геннадьевич, Игорь Дмитриевич, – обратилась я к ним по именам, – какими судьбами?

И личико сделала невинно-удивленное. Конечно, сомневаюсь, что у меня вышел совсем безобидный вид, все-таки полицейские знают, чем я на жизнь зарабатываю, да и вид Алехандро, который принялся изображать из себя хозяюшку и участливо предложил полицейским кофе, от которого они конечно же отказались. Однако я отказываться не собиралась, несмотря на экстравагантное пробуждение. Алехандро кивнул, оставил меня в гостиной вместе со служителями порядка.

– Василий Иванович Зиновьев, знакомый вам под своим … темно-церковным именем как темный Отец Акакий, – был объявлен в розыск, не став ходить вокруг да около сказал рыжий. Он быстрым взглядом отметил следы подпалин на занавесках, пару ваз с розами, бутылку от непочатого вина, неизвестно откуда появившуюся на столе. – Что вы о нем знаете?

Я подобралась. «В розыск» – значит не пропавшим без вести, не убитым. Что же натворил ты, злой толстяк, которому непременно требовался верховный демон?

– Меня наняли для вызова демона, который я вчера и осуществила. За ним последовала оргия, на ней я не присутствовала, ничего рассказать не могу. На заключении контрактов моего присутствия также не требовалась. Потом я демона изгнала, и уехала домой. На этом все.

– Ваша работодательница сообщила, что домой вас должен был отвезти разыскиваемый. Так это и было? – Спросил толстяк. Он в отличие от коллеги, крутил башкой как филин. Наверное, он ожидал, что жилище ведьмы окажется более экстравагантным. Черт. Черт. Черт. Не люблю врать и понятие не имею что. Сказать, что поймала такси? Так ведь пробить можно. А то, что сатанист не отвез меня домой и доказывать не требуется. Я вздохнула, как перед прыжком в воду, решив, что скажу, что машину поймала. Когда Алехандро вошел в гостиную с двумя чашками кофе. Кофе сдобренный сахаром и сливками - протянул мне.

– Отец Акакий хотел отвезти Лину домой, но в итоге она уехала со мной. – вмешался в разговор Алехандро, спасая меня от необходимости врать и изворачиваться. Я с благодарностью посмотрела на него.

– А вы простите?

– Алехандро Лилович.

– Что? – толстяк принял имя инкуба за шутку.

– Алехандро Лилович 1953 года рождения, – повторил инкуб, – Я сын демоницы Лилу, возможно вы о ней слышали. Был на оргии, потому что нуждаюсь в питании от разных доноров в соответствии с законодательством. Ну и поскольку мы с Ангелиной дружим, подвез ее домой.

– Здесь же и заночевал, – добавила я, не заботясь, как это выглядит. Лицо у полицейского приняло задумчивое выражение, между бровей залегла глубокая складка. Толстяк во все глаза пялился на Алехандро, а тот словно издеваясь, еще и паспорт свой приволок. Потрепанный, где стояла дата рождения и его фотография тридцатилетней давности, на которой Алехандро выглядел лет на двадцать. Иван Максимович паспорт гипнотизировал, вздыхал, оглаживал лысину. У него явно вертелось на языке множество вопросов, и по поводу диеты Алехандро и по поводу наших с ним отношений, но полицейский молчал. В отличие от напарника, правда говорил тот по делу:

– Возможно вы спасли своей подруге жизнь, Алехандро. Ваш наниматель, Ангелина Александровна, обращался в три агентства по вызову демонов за последний год. И в каждом из них пропадал практик, который вызов осуществлял. Петербург, Владивосток, вот теперь Москва. Если вдруг отец Акакий выйдет на связь, немедленно обратитесь в правоохранительные органы.

– Спасибо вам за то, что пришли меня предупредить. Буду бдительна, если Темный Отец все же объявится. – Я смотрела прямо перед собой, в глубокие серые глаза полицейского. Волосы его имели тот желтоватый оттенок, который неизменно появляется у всех рыжих, когда они начинают седеть. Руки-кувалды выглядели нелепо, не подходила им кокетливая ручка и потрепанный блокнот. – И впредь агентство «Вечность – не вопрос», станет внимательней проверять клиентов.

– Ваша начальница пообещала тоже самое. Она кстати, звонила вчера в полицию, в час ночи примерно. Объясняла, что слышит ваш крик – он заглянул в блокнот – на астрале. Насколько вы понимаете, подобный звонок сочли розыгрышем, вы ничего не знаете об этом?

– Возможно ей показалось, – спокойно солгала я. Нормалы не понимали наш мир, не знали о нем ни черта, даже не подозревали до конца об уровне наших способностей, – Астральный зов – наука не точная. Иногда его путают со сном. Вы же знаете, таким как мы с возрастом регулярно снятся кошмары. А Инна Хулаева в этом мире уже почти столетие.

Полицейские замотали головами, тот, что все еще держал в руках паспорт Алехандро, тяжело вздохнул.

– А она тоже наполовину демон? – спросил Иван Максимович.

– Нет, ведьма. Продала душу за магию и возможность жить вечно. Если хотите вечной молодости, я могу вызвать демона и для вас, – предложила, сощурив глаза. Полицейский сглотнул, дернулся кадык, руки его поднялись куда-то к району сердца, будто он пытался спрятать свою суть от меня. Что ни говори, люди не спешат расставаться с бессмертной душой. Только доведенные до отчаянья готовы идти на сделку с нечистым, ну или полные кретины. Я не просто так стала сыпать фактами из биографии Инны, хотелось перевести тему. Если полицейские разовьют тему астрального зова, то могут и о нападении догадаться. А там объясняй, что не в моих силах людей в пепел превращать.

– Полная чертовщина. Нужно все законы обновлять, – пробормотал себе под нос рыжий. На самом деле не он первый хотел прижучить нас, темных. Но так уж вышло, что у нас имеются свои люди в государственной думе, да и белом доме, что уж греха таить. А Минобороны находит темных вообще очень полезными, хоть и не афиширует связи с нами. И хотя по выходным все вышестоящие исправно ходят в церковь ставить свечку за здравие, когда их прижимает – вызывают нас, чтобы мы сработали за упокой. К тому же существует огромное количество серых сфер, типа шаманизма, который и светлыми не принимается, и темным его считать нельзя. В общем мы всем темным, серым, да и светлым сообществом держим власть от того, чтобы та влезала в наши дела.

На самом деле то, полиция держалась от нас настолько подальше, что если дело имело сверхъестественную подоплеку, оно почти гарантированно становилось висяком. Свихнувшегося колдуна, который, убивает нормалов, ищут с упорством адских гончих. Свихнувшегося колдуна, который убивает других колдунов, обычно не разыскивают. Так что я была благодарна этим двоим за то, что они действительно пытались найти этого толстого менталиста с замашками душителя.

Задав еще несколько вопросов о том, как продвигается наше с Рафаэлем расследование, и не получив внятных ответов, полицейские удалились. На самом деле они и не ждали от меня с ним особенных результатов, все же мы были дилетантами, пусть и магически одаренными. Когда мы уже любезно распрощались, цепкий взгляд полицейского скользнул по моей шее.

– Ваша водолазка, у вас что, синяки на шее? – уже в дверях он остановился, руки мои испуганно метнулись к злосчастному кусочку ткани. Тут же я почувствовала, как крепкая рука инкуба легла мне на талию.

– Засосы, – пояснил он, прижимая меня к себе собственническим жестом. Покраснела я совершенно натурально, что окончательно удовлетворило Максима Геннадьевича.

– Так на чем мы остановились, девушка с золотыми глазами? – инкуб вдруг оказался слишком близко, взгляд скользил по фигуре, словно не водолазка и джинсы на мне были, а нечто донельзя откровенное. Я прошла мимо, похлопала его по торсу. Вот не воспринимала я инкуба всерьез, словно приставал он по привычке, для галочки или вовсе просто в силу своей природы.

– Едем к Инне, там Люц собачек должен привезти. А еще нам нужно что-то сделать с твоей аллергией на освещенные предметы, иначе далеко мы не пройдем. Время поджимает, Алехандро, так что давай не будем им разбрасываться.

– Как город спасем, обещаешь пойти со мной в ресторан, – лукаво улыбнулся инкуб. – Мне удивительна твоя способность противостоять моему обаянию, девушка с золотыми глазами. Хочу больше о тебе узнать.

Я отвернулась, не дав согласия. Золотые пчелы, что кружили в моем теле, были подарком джина. Я не льстила себе, зная, что мои новые способности противостоять ментальным чарам и природной привлекательности инкуба – это его заслуга. Скорее всего скоро магия джина иссякнет, я растекусь влюбленной лужицей у ног Алехандро, а он тут же потеряет ко мне интерес. Но это – последняя из моих проблем.

***

Инна выкуривала одну сигарету за другой, изящным движением наполняя пепельницу хлопьями грязно-серого пепла. Я не смела возмущаться, ведь мы находились в ее кабинете. Сундук с кованными заклепками служил ложем для ее кота, кресла и кушетка сияли каплями красной крови. Инна задрапировала стены переливающейся тканью, напоминающей звездную ночь. Одним словом сделала все, чтобы стандартное офисное помещение, которое она снимала для нашей конторы, таковым не выглядело.

Люц терпеливо втолковывал что-то Алехандро, вскидывая покрытые бинтами руки. Я гладила песика. Тот не дышал, был холоден а глаза его горели потусторонним серым огнем, но на уровне рефлексов ласку принимал. Сеня спал тут же, на кушетке, подходящей больше как антураж для фильмов про вампиров. Наш некромант выложился до самого донышка, всю ночь создавая умертвий из материала, заготовленного Люцем. Он хоть и не числился в нашей команде спасателей города, но просьбу Инны не отклонил. Та имела над ним власть, которой обладает красивая яркая женщина над юным, неискушенным юношей.

– Если мы опоздаем хоть на мгновение и им удастся призвать ангелов – мы все умрем, – спокойно констатировала она, прикрывая спящего некроманта пледом.

Не нужно быть провидцем, чтобы понимать – наши шансы выстоять против сил света были ничтожно малы. Это понимала я, осознавал Люц и Алехандро, даже дохлый пес понимающе склонил голову на бок. Поэтому мы разрабатывали план, как сорвать ритуал, не привлечь полицию, а главное – выжить.

– Основой ритуала является копье. Иначе бы они не посылали за ним джина. И как в любом крупном вызове – жертвоприношение. Вопрос – поделятся ли все присутствующие годами своей жизни и кровью, принося коллективную жертву, или кто-то один расстанется с жизнью.

– Не столь важно, товарищ. – Инна сложила руки на груди: – Важно украсть копье. План простой – влетаем скопом, используя эффект неожиданности, псы и птицы возьмут на себя охрану, Вел проследит, чтобы нас не засекла ни одна камера, Алехандро – мне нужно, чтобы ты усыпил их главного. Справишься? Сильный светлый колдун – это не дамочка, обожающая скользнуть в сладкие грезы.

– Fortuna I forti aiuta ed I timidi rifiuta. – ответил он, лукаво улыбаясь. Вот только итальянского никто не знал, а потому ему пришлось пояснить, – Кто не играет, тот не пьет шампанского!

– Лина, кроме тебя копье хватать некому. Держишь и бежишь, потом будем с Люцем разбираться, как этот артефакт светлых изничтожить.

У меня в голове закружилась фраза джина: «Узнай мое имя, забери артефакт, которым меня держат в неволе. И я стану твоим». Эта фраза царапала мое сознание своей нелогичностью. Почему джин не просил меня о свободе? Он же сам говорил, что не зависит от людей, что ему не нужны чужие эмоции или душа для пропитания. Тогда почему он не попросил просто отдать ему его вместилище? Я не стала рассказывать никому о своем опрометчивом обещании, я даже не знала, как буду искать предмет, в который заточен джин. В сказках – это как правило старая масляная лампа или кувшин, я смутно представляла, как буду нестись среди ангелопоклонцев со святым копьем в одной руке и античным кувшином в другой.

– А ты что делать будешь? – спросила у Инны, отгоняя неуместные мысли. Та обошла стол, выдвинула один из ящиков и достала зиг хауэр.

– Вспомню лихие девяностые. Кроме меня кто-нибудь стрелять умеет? – она обвела всех присутствующих взглядом зеленых глаз. Я, Алехандро, даже Люц пусть и темные, но не убийцы. В отличие от Инны, с которой за ее долгую жизнь происходило разное. Она не любила вспоминать, но иногда вырывалось: в равнодушном предложении смертельного проклятья, в воспоминаниях о погонях, когда люди, обычные, лишенные темной силы, были куда опасней, чем создания преисподней, во взгляде в пустоту, напряженном, испуганном. Словно она знала, что с нее спросят за каждый ее грех. На ауре ее сияли черные пятна отнятых жизней. Такие не исчезают и не подделываются. И если бы полицейские чуть больше верили в наши способности, то по одной лишь ауре могли бы находить убийц и воров. Но к добру или к худу магия не доказуема, а потому не наказуема.

***

День и еще один мы провели в подготовке к операции, которой было дано рабочее название «Московский Армагедец». Мы смотрели планы Гнесинки, мы изучали актовый зал с тысячи разных ракурсов, мы дрессировали псов, которые начали характерно попахивать разложением. Жанну и Снежанну Инна пока отпустила на внеплановые выходные, объяснив это тем, что «Агенство Вечность на вопрос» готовится к крупному вызову.

На самом деле мы готовились к битве. Десяток амулетов украшал грудь Алехандро и Люца, ангельские печати покрыли их руки, ноги, каждый свободный сантиметр тела, укрытый одеждой. Инна пропадала в тире, попутно накачивая кристаллы темной энергией под самую завязку. Горный хрусталь имеет способность впитывать проклятья, на которые у светлых такая же аллергия, как у нас на кресты и святую воду. Стоило разбить кристалл, проклятья высвобождались из него, грозя отравить воздух. Про подобные дьявольские бомбочки Инне рассказала Лилу, которая видела битвы между темными и светлыми.

До того, как и те идругие оказались выброшенными из большой игры на долгие годы. И, признаться, я не жаждала возвращения времен, когда нам приходилось отсиживаться в подполье, убивать, соблазнять и воровать за позволение продлить свое существование лишь на один день. Мои способности к вызову демонов в этот раз были невостребованы, а в создании проклятий я так и не преуспела. Так что в основном я отпаивала Алехандро и Люца кофе, кидала собачкам мячик, обучала птичек бросаться кристаллами, так, чтобы те разбивались на мелкие осколки.

– Лина, одевайся, бегать будем, – Инна поманила меня на улицу, оставив мужчин одних. Начальница хотела проверить, сколько я смогу пробежать, прежде чем выдохнусь и свалюсь задыхающемся мешком с дерьмом. Оказалось, что не долго.

– Ты выдерживаешь в быстром темпе жалкие пять минут, – сказала Инна, щелкнув старомодным секундомерном времен СССР. Я почувствовала себя на уроке физкультуры. А физкультуру я ненавидела. Легкие горели, обжигаемые холодным октябрьским воздухом, с непривычки ноги дрожали. – На нас нападали уже дважды за последнюю неделю. Один раз светлые фанатики, теперь этот отец Акакий. Хорошие времена заканчиваются, Линочка, и нам, темным, пора снова учиться бегать и владеть оружием.

– Ну извините, не все могут похвастаться отменным здоровьем и формой, – я с трудом выпрямилась. Огляделась, выхватив взглядом нескольких собачников. Те на нас внимания не обращали, сосредоточившись на своих подвывающих питомцах. Те чувствовали, что в соседнем здании находятся создания тьмы и беспокоились.

– Поверь мне, Лина. Ты не хочешь платить за свою форму так, как заплатила я, – Инна отбросила окурок, нервно почесала щеку длинными черными ногтями. – Твоя жизнь – конечна. Молодость – мимолетна. Ты хочешь быть слабачкой в самые свои лучшие годы? Выберемся из этой передряги, впишу в твой контракт обязанность посещать тренажерный зал и школу самообороны дважды в неделю.

Я фыркнула, закатила глаза. Инна сделала несколько шагов, подойдя ко мне вплотную. Ненадежный свет уличного фонаря упал на ее лицо, и вдруг оно показалось мне лицом старухи.

– Я вчера слышала твой крик, Лина. Тебе удалось уцелеть чудом. Я не верю в мужчин, которые всегда оказываются рядом, когда девушка попадает в беду. Мне в свое время на помощь не пришли…

Инна достала еще один кристалл из кармана, сжала его в кулаке, и прозрачный как слеза горный хрусталь почернел, наполняясь ее болью и гневом. А я вдруг подумала, а почему бы не записаться на курс самообороны, чтобы суметь сломать пальцы, которые попытаются лечь мне на горло.

Ну что, мои дорогие, последняя глава - заключительная. Удастся ли нашей команде авантюристов сорвать появление сил света, как Лина расплатиться с Вельзевулом, на чьей стороне был Рафаэль, и что произойдет с джином, вы узнаете в следующей части. Потом нам надо будет всем миром устроить книге Бета Ридинг. Вы мне поможете?

Глава 13. Большой армагедец

Выезжать наша разношерстная компания решилась из моей квартиры. Инна и Велыч уже устроились на моей кухне, бесы сидели стайкой на подоконнике, готовые взять ноши с темными кристаллами. Ждали только Люца с собачками, он должен был также подогнать машину, на которой мы и отправимся к Гнесинке. Одетые в черное, в удобной обуви и с платками, которые мы решили надеть на лица, когда войдем в актовый зал. Пусть Велыч и обещал проследить за отключением всех камер в радиусе ста метров, предосторожность лишней быть не могла.

Инна оглядывала платок с изрядной долей скепсиса. Я купила тот в палатке перед домом, выбора особенно не было, поэтому платки у нас пестрели розовыми цветочками. Алехандро пропускал свой платок сквозь пальцы, лаская ткань. Вид у него был задумчивый, то и дело он поглядывал на меня темными глазами. Ночь давно вступила в свои права, но мы продолжали терпеливо ждать. Светлые призовут ангелов на рассвете, а до того они должны будут собраться вместе и подготовиться к ритуалу. Мы не могли рисковать и явиться слишком рано, главное было, похитить и уничтожить копье, сорвав ритуал. Алехандро тихо сказал что-то Инне.

– Велыч, пошли, покурим, – сказала она техно-демону. Тот поднял от экрана лэптопа свои черниль-черные очи.

– Не курю.

– Тогда курить буду я, а ты свежим воздухом подышишь. Полезно для концентрации, – Инна потянула за руку демона, ошалевшего от такого фамильярства, быстро оделась и была такова.

– Ты маленькая. Слабая. – Алехандро сделал несколько шагов, нависая надо мной своей массивной фигурой. Он осторожно коснулся моих запястий. Мои руки по сравнению с его действительно казались слишком хрупкими, слишком бледными. Я дернулась из его хватки. Безуспешно. И почему мне все в последнее время напоминают о том, что я дохлячка? И ведь как то дожила до своих 23 лет, считая себя вполне крутой. Инкуб тем временем продолжил. – Нежная.

Он поднес к губам и поцеловал мои запястья по очереди.

– Ты чего ? – я насупилась, опустила голову. Не хватало еще, чтобы этот грех во плоти ко мне лез накануне вызова. На подрагивающих коленках далеко не убежишь.

– Нежная. Но в тебе умещается много магии. Своей и чужой. Я вижу твою силу огненным столбом, вижу зеленые всполохи – небесный свет сидхийских холмов, вижу золото – магию джина, я вижу серебристые отблески ангельского света твоего недавнего любовника, чувствую техно-потоки Велиара, которые связывают его и тебя узами крепче дружбы. Дай мне наполнить тебя своей тьмой, своим голодом.

– Зачем, Алехандро? – вопрос сорвался с губ нежным шепотом. Не в природе демонов отдавать. А уж для инкуба, суть которого голод, делиться с кем-то мучительно больно.

– Ангелам отвратительна моя природа. Плотское желание и голод обжигает их словно каленое железо. Если мы опоздаем, я выживу, потому что ангелы станут нападать на меня в последнюю очередь. Они будут знать, что я заставлю их испытать голод, испачкаю их белые перья в несвойственном желании обладать, отравлю их, даже если умру сам. Я хочу дать тебе больше шансов на выживание.

– С чего твое щедрое предложение распространяется только на меня? – я иронично изогнула бровь.

– Потому что Инна для меня как родня, а целовать Люца и Велыча я не испытываю ни малейшего желания, – быстро сказал он, а затем опустился на колени, так, что лицо его оказалось вровень с моим и, так не выслушав моих доводов против, впился в поцелуе в мои губы.

Похоть. Сжирающая, неуемная, привлекательная в своей омерзительной красе. Смертное тело не должно испытывать агонию подобного желания. В его губах заключался смысл моего существования, его язык, нетерпеливо скользнувший мне в рот, был ответом на все вопросы, на молитвы, которые когда-либо шептало сердце. Он хотел поделиться своей сутью, вот только я не умела только брать. Я жадно пила его тьму, отдавая в ответ пламя своей души и мне было слишком мало, я хотела отдать всю себя, покориться на короткое мгновение, вспыхнуть падающей звездой и умереть в его объятьях. Чтобы любить его вечность… Стоп. Любить.

Демоны не ведают любви. Они пользуются, насыщаются, поднимают человеческие души под самые небеса, чтобы бросить их в преисподнюю. Я выставила руки вперед, оттолкнула от себя коленопреклонённого мужчину.

– Хватит, – сказала резко, голосом низким, будто не своим. Алехандро распластался на кафельном полу моей кухни. И вид у него был… если бы я не разговаривала с ним до этого, решила бы, что Алехандро пьян. Он чувственно облизывал губы, прикрыв глаза, словно растягивая полученное удовольствие. А я выбежала в ванную, чтобы умыть раскрасневшееся лицо, утереть полные слез глаза. Если такова мимолетная ласка инкуба, понятно, отчего женщины отдают состояния за ночи с ними. Не успела я умыться, в дверь позвонили. Ну конечно же, Инна уже закончила перекур. Видимо решила прервать нас, пока мы не зашли слишком далеко, и Алехандро не опустошил весь мой резерв. Благодетель хренов. Поделиться он решил.

Я распахнула дверь, намереваясь высказать начальнице все, что о ней думаю. Но на пороге стоял Рафаэль.

– Да вы все издеваетесь! – воскликнула я, увидев его лицо, полное извинений. Я примерилась как следует хлопнуть дверью, но мой напарник проскользнул внутрь квартиры.

– Лина, постой. Нам нужно поговорить. Я знаю, где пройдет вызов, я проследил.

– Премного благодарна. До свидания.

Нежданный гость действительно хуже татарина. Вообще он мог бы смс мне написать, но нет, приперся собственной персоной, еще и в такой момент. У меня на кухне инкуб валяется, пятерка новых птичек во главе с Феней лопают кошачий корм на подоконнике, а еще вот вот Люц подъедет со стаей полуразложившихся умертвий.

– Рафаэль, не вовремя. – отрезала я.

– Черт возьми, Лина. – Рафаэль выругался сквозь зубы, снимая пальто. Он себя все-таки пригласил – Я не злодей. И я на вашей стороне, чего бы ты себе не на придумывала. Да, меня попросили собрать на вас досье, будто ты не делала того же самого?

– Представь себе, не делала. Мы, темные, таким дерьмом не занимаемся.

На кухне раздался тяжелый стон.

– Что там у тебя? – Рафаэль сунулся было вперед.

– Что что, жертва. – процедила сквозь зубы: – Я же темная ведьма, вот людей пытаю в свободное от работы время.

Рафаэль шутки не оценил, но на разведку не двинулся. Возможно ему помешал мой предостерегающий взгляд. Я его чаи распивать не звала, так что пусть выкладывает то, зачем пришел и убирается на все четыре стороны.

– Помнишь, я говорил тебе про орден «Сынов праведников», там новый светлый, говорит, что приехал из Иерусалима. После того, как ты… поставила под вопрос мою карьеру, мне поступило предложение поучаствовать в ритуале. Деталей мне не сообщили, но пообещали, что вся темная магия будет сметена ангельской дланью. Лина, это как раз тот вызов, ради которого было похищено копье. Если мы вызовем полицию прямо сейчас…

Глаза Рафаэля распахнулись, зубы издали неприятный скрежет. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что вызвало подобную реакцию. Вернее кто.

– Спасибо за информацию, ангелок. Но полиции мы вызывать не будем.

Рука инкуба собственнически легла мне на талию, притянула, будто он имел на то полное право. Не имел. Ни один из этих двоих не имел права на меня. Хоть бы кто на свидание пригласил… Но нет же, руки и языки распускать мы можем… энергией делиться, что б их.

– Вот не мог ты спокойно на кухне посидеть? – спросила его злобно.

– Помешал? –скульптурная бровь Алехандро иронично изогнулась. Он весь будто сиял изнутри. От его красоты было больно глазам. Я отвернулась с трудом, да и рука его вдруг показалась вовсе не лишней на моей талии.

– Мешаешь, дьявольское отродье. – Рафаэль не долго думая потянулся за крестом. Он знал, что может причинить Алехандро настоящую боль, но не брезговал пользоваться своей силой.

– Ауч, – фыркнул ему в ответ инкуб. Теперь, когда на нем была наставлена сотня ангельских печатей, он не так уж опасался силы моего бывшего напарника.

– А знаешь, я и сам могу вызвать полицию, вижу вы здесь заняты, – Рафаэль посмотрел на меня, будто грязью облил. И это… пожалуй ранило. Я слишком растерялась, чтобы остановить его, в отличие от инкуба. Тот с молниеносной скоростью, выдающей его происхождение, бросился Рафаэлю наперекор. Он схватил его за горло, вынуждая смотреть в глаза.

– Ninna nanna a sette e venti

Il bambino s'addormenti

S'addormenta e fa un bel sonno

E si sveglia domani a giorno – запел он, тихо, ласково, будто отец пел ребенку колыбельную. Рафаэль дернулся в его хватке, яростно, но слабо как новорожденный котенок. Алехандро выпустил черные когти, едва не взрезая кожу и запел дальше, этим сладким, до боли мелодичным голосом. Колени у Рафаэля подогнулись, и он бы повалился на пол, если бы Алехандро не удерживал его.

– Ангел мой, – обратился ко мне инкуб. Я вздрогнула, не сразу поняв, что это он мне. Так меня не называл никто и никогда. Даже родители, хоть и дали мне имя «Ангелина», никогда не называли меня этой его частью. – У твое кровати, насколько я помню, металлическое изголовье. Я сейчас отнесу нашего друга и уложу поудобней. У меня в сумке лежат наручники. Принеси пожалуйста.

Наручники в кожаном рюкзаке Алехандро правда имелись. Обитые розовым искусственным мехом, но на вид прочные. У него там вообще было много занятных вещиц, к которым в обычной жизни я бы без перчаток не прикоснулась.

– Вот, – я протянула наручники и инкуб ловким движением застегнул из у изголовья.

– Ну вот. Шесть часов сна, наполненных мучительными кошмарами ему обеспечено, – злобно усмехнулся инкуб. – А вот не тыкал бы в меня крестом, я бы ему наслал сладостные грезы с твоим участием. Пойдем, Лина?

Я обшарила карманы Рафаэля, изъяла телефон, а рядом с кроватью оставила записку и бутылку с водой, которую он при желании смог подцепить локтем.

«Прости. Так было нужно. Победим ангелов и вернемся».

– Какая же ты все-таки добрая, – тихо сказал инкуб, пронаблюдав за моими метаниями. И непонятно было, комплимент это, или оскорбление.

***

Москва перестраивалась, изменялась словно химера, отращивая новые головы и теряя те, что ей более не нужны. Уж не мне как историку было не знать о том, что памятники, а порой и целые дома переезжали по прихоти новой власти, что пожары слизывали часть города[1], и потом он отстраивался в новом виде.

Это бессмертное существо, что зовется столицей России, питается несбыточными мечтами, осуществленными желаниями и жизнями, которые люди приносят ей в дар словно капризному божеству.

У нас, практиков, в ходу использовать слово эгрегор, когда мы говорим о Москве. Но будет слишком плоско, бессовестно примитивно отнести этот город к какому-то одному эгрегору. Безусловно, многих, кто приезжает в Москву объединяет страсть к деньгам. К работе до пота и крови, к желанию статья ярче, сильнее, порвать эту жизнь, доказать, что они то, они то смогут, справятся, вырвут из этой жизни самый жирный шмат, смогут прикончить змия и рвануть на сияющем белом коне в вечность. Но есть и другие. Те, кто хочет спрятаться в московском шуме, нырнуть под крыло змею, которого пронзает копьем святой Георгий Победоносец. А есть и сам змий, поверженный, но не побежденный, готовый извернуться в любой момент, расправить куцые крылья и потребовать крови[2].

Я размышляла о чем угодно, смотрела в запачканное окно, на все приближающийся, знакомый до боли центр города. Ехали мы без шика. В микро-автобусе, из которого Люц убрал лишние сидения для большей вместительности. Здесь воняло дохлой псиной, сигаретами Инны, которая решила перебить амбре разложения. Немного спасали шарфы на лице, но не сильно. Люц ехал впереди вместе с Велычем. Как самому брезгливому ему было позволено остаться у открытого окна.

– Я на таком дерьме не ездила со времен Великой Отечественной. – Инна любовно выдавала птичкам разрывные бомбы-кристаллы. – Велыч, сколько у нас времени?

Техно-демон не ответил. Со своего места я видела его отражение в зеркале заднего вида. Глаза его разлились чернильными пятнами, бледные пальцы били по клавишам компьютера. Велыч стирал нас из реальности, превращал в расплывчатые пятна, которые не увидеть на камерах. Человеку бы подобное было не под силу, сколь бы умел он не был. К счастью, Велыч человеком не был.

– Солнце взойдет в 7-35 утра. До того, как первый луч коснется земли, они должны будут завершить жертвоприношение. Сейчас 5-45. – ответил вместо него Люц. Поскольку руки все еще его не слушались полностью, он взял на себя роль водителя.

Мы оказались совсем рядом от здания Гнесинки. Я пригляделась, присвистнула. А ведь они выставили охрану. Два мужчины в кроссовках оглядывали улицу с неуловимой тоской на лицах.

– Эти понятия не имеют, что здесь будет происходить. Их задача, подать сигнал, если кто-то попытается попасть в зал. – со знанием дела сказала Инна, а я не стала спорить. Алехандро поежился.

– Тут даже от скульптуры так реет энергией ангелов, что у меня мурашки, – музыкально произнес он, разглядывая фигуру играющей на рояле девушки в платье в пол.

– У Гнесиной был ангелизм. Ярко-выраженный. – сказал вдруг Люц, любуясь статуей: – Алехандро, идешь первым, этих двоих просто усыпи, но постарайся сделать так, чтобы они до последнего момента ни о чем не подозревали. Инна, Лина, возьмете живность и за ним, как только двое упадут.

Люц говорил спокойно, взгляд его не метался, руки, обмотанные бинтами, лежали на руле. Словно дело было плевым, давно решенным. Поэтому Люц всегда был идеальным наставником, в деле, когда ошибка может стоить жизни, он не позволял влиять на себя мелким страстям.

– Пожелай мне удачи, девушка с золотыми глазами, – инкуб чмокнул меня в щеку, толкнул дверь и выпрыгнул из машины.

– Вот, артист. Весь в папку, – восхищенно произнесла Инна, когда увидела, как Алехандро вихляющей походкой смертельно пьяного человека направился к первой линии обороны. Мужчины что-то недовольно заворчали, приблизились к нему, намереваясь наказать наглого пьянчугу, но вдруг сложились, подобно карточному домику. Алехандро выпрямился, стряхнул несуществующие соринки на пиджаке и поманил нас к себе.

Столетняя проклятая ведьма, мертвые собаки, демон-инкуб, любитель оргий и случайных связей, мелкие бесы, выполняющие мои поручения, – как ни крути, наша команда не сильно тянет на спасителей столицы. Но Москва не город святых, поэтому и спасать ее должны не святые.

[1] Москва была деревянным городом, поэтому периодически вспыхивала весь 15,16,17, 18 век. Поэтому письменных исторических источников по этим периодам мало. Одним из самых страшных был пожар 1812 г., когда войска Наполеона зашли в город, покинутый москвичами. Существует версия, что приказ поджигать покинутый город отдал московский генерал-губернатор, граф Фёдор Ростопчин. Чтобы справляться с пожарами, в 1823-м в городе было более 1,5 тысяч пожарных. Но Москва и сейчас периодически горит.

[2] Всем известно, как выглядит герб Москвы. Ну а если нет – погуглите.

***

– У вас есть пол часа. – бросил Велыч, не отрывая пальцев от ноутбука.

Несмотря на предупреждение мы не побежали, а пошли быстрым шагом. Если мы вбежим в зал, топая и задыхаясь, то вызовем переполох раньше времени. Песикам в этом смысле было легче, им вовсе кислород не требовался. Птицы полетели следом, тяжело рассекая воздух. Их ноши делали их неповоротливыми, из всех шести только Фене удавалось совершать маневры. Но он был старше, и лучше адаптирован к этому миру.

– Тяжко здесь, хозяйка. Все в свете, – каркнул он мне на ухо, не слишком заботясь о конспирации. Алехандро толкнул тяжелую дверь, выглянул вперед. Но коридоры были пусты, только за дверью, что отделяла холл от концертного зала раздавались заунывные песнопения чистыми, громкими голосами. Алехандро кашлянул, Инна поспешно вытерла кровь, что пошла у нее из носа.

– Близко мы подойти не сможем, Лина. Бежишь, хватаешь копье и деру, – повторила она мне не самый сложный ход действий. А я замерла с нетерпением и каким-то трепетом. Скоро все решится. Вскоре мы или станем неизвестными героями или безвестно погибнем. Алехандро толкнул следующую дверь, отправляя псов и птиц вперед. Затем последовал вместе с Инной, чтобы взять на себя глав ордена.

Актовый зал оказался живым напоминанием о Советском Союзе. Сцена. С Роялем. Стульчики такие зеленые, полукруглые. Уютные до безобразия. Сколько голосов здесь раздавалось, поднимаясь к небесам. Сколько ярких, сказочных грез становилось реальностью. Мы чувствовали под собой камни древнего монастырского фундамента, из которых вырастало здание Гнесинки, ощущали вибрации, переплетающиеся с голосами.

Двенадцать человек стояло в круг на сцене. Их белоснежная одежда сияла светом чистой веры, кресты на груди рассылали звездное сияние. Они раскинули руки, касаясь пальцами. А вокруг них ходил колдун.

«Темный» – завопило мое подсознание, которое много лет имело дело со всеми оттенками тьмы. Даже с той, что упрямо считала себя светом. Он был одет в рясу священника, хотя ни в одной епархии ему не дали бы принять сан, свет бы не принял. Высок, сорока лет от роду, но полностью поседевший. Правда густая серебристая шевелюра ничуть его не портила, скорее добавляла привлекательности. Острый, красивый подбородок, глаза, словно хрустальные озера. Конечно, таком хотелось поверить, вызвать ради него ангелов, ведь он обещал изгнать тьму. Возможно он действительно верил в свои обещания. Возможно, действительно считал себя светом.

Простофили, стоящие в круг, которых он приманил в орден «Сынов света» поверили в облик, за которым скрывался человек с демонизмом Вельзевуловского толка. Он выбирал молодых, верящих, что мир состоит из черного и из белого, отвергнутых, непременно с ангелизмом.

Колдун заметил нас первым, он повернулся, глаза расширились.

– Исчадья тьмы! – воскликнул он.

– От такого-же слышу. – Звучно ответила я. Скрываться больше не было смысла.

– Фас, – скомандовала Инна и псы рванули вперед, перепрыгивая через ряды. Они бежали к испуганным парням, которые, кажется впервые в своей жизни встретились с настоящими злодеями. Умертвия рвали белоснежные одежды, и на них расцветали пятна крови. Мы заранее обучили их никого не калечить и не убивать, но получить в кровь слюну полуразложившейся собаки то еще удовольствие.

Вельзевуловец взмахнул рукой, на которой блеснуло тяжелое темное кольцо, и воздух вздрогнул, наполнился золотыми искрами.

– Уничтожь собак, – приказал он, и джин взвился стрелою, одну за другой обращая псов Люца в прах. Черт, черт. Черт. Я подозвала своего старшего беса, отдала приказ.

– Феня, сорви с его пальца кольцо. Если понадобиться, вместе с пальцем. Иначе мы здесь все не выживем.

Тайна вместилища джина была раскрыта. И дело не только в том, что оно выделялось на пальце человека, который возомнил себя борцом со злом. Джин недвусмысленно кивнул в сторону руки, подмигнул зеленым глазом, прежде чем обратиться в огненный смерч, сражающий наших умертвий.

Пока птицы в слаженном движении взлетали вверх, я судорожно разглядывала зал. Здесь не было копья! Черт побери, не было копья. На полу был начертан символ, призывающий Михаила, напитанный светом, и не доставало ему лишь силы призыва. Инна подобно дирижеру, послала птиц вперед, и пока те роняли ядовитые облака, отравляющие светлых, Феня спикировал прямо на их главаря. Острый, смертельно острый клюв сомкнулся на красивом пальце, темные крылья били по лицу, мешая выкрикнуть приказ. Феня не был настоящим зверем, и вопросами морали мучился пожалуй и меньше, чем животное. Поэтому, когда палец с желанным кольцом отлетел в бок, Феня с чувством выполненного долга схватил добычу и полетел прочь, уворачиваясь от заклятий.

– Анастасия! – закричал колдун, который не соизволил представиться. На самом деле мне было плевать на его имя, только в фильмах злодей в начале рассказывает свой план героям, чтобы спустя пять минут скоропостижно скончаться. Этот ни представляться, ни отказываться от задуманного явно не собирался. – Анастасия! – повторно закричал он, и тут я охренела.

Потому что величавой походкой, держа в руке копье, с видом собственного превосходства на не сильно симпатичном личике из-за кулис вышла… моя бывшая одногруппница. А ведь ларчик так просто открывался.

Я искренне считаю, что у любого человека есть свои демоны. Просто я своих вызываю, чертя на полу пентаграмму и изгнать могу. Какие демоны были у моей однокурсницы Насти я понятия не имею, хотя построить предположение могу. Она была умницей. Всегда самой лучшей. Но не потому, что учеба легко давалась ей. Отнюдь. Она проводила дни напролет за учебниками, лишив себя социальной жизни. Она не встречалась с парнями, питалась вредной пищей, толстела, покрывалась прыщами от стресса и переедания. Но она стала лучшей. Той, кто должен был получить ну если не парня, то хотя бы собственный спецкурс для начала блестящей карьеры. А еще была я. Лентяйка, исчадье ада, любимица нашей руководительницы. Парень, который в ее мечтах ходил с ней на свидания, предпочел меня, место, ради которого она рвала жилы, досталось мне. Последней каплей мог стать спецкурс. Настя ведь узнала о нем раньше, чем я. И тогда в ее голову закралась темная, гадкая мыслишка. А что, если все, чего, по ее мнению, я незаслуженно получила – следствие моей темной силы? А если я – зло, все, кто носит на себе печать демонических способностей несомненно такие же.

Могло бы быть так, что она познакомилась с этим красивым мужчиной в момент высшей душевной боли? Вполне. Он был старше ее, он был красив той мужественной красотой, от которой у молодых девушек болит сердце. Он был недоступен. И он мог попросить. Попросить о сущей малости, о чертежах для вызова джина. Ведь Настя специализировалась на средневековом востоке. Кому как не ей было составить из разрозненных кусков полноценную мозаику? Кому, как не ему было наполнить ее силой и позвать джина из мира грез и фантазий.

– Ой, дууура, – был мой вердикт. Правда услышать его было некому. Все были слишком заняты, начищая друг другу морды. Поэтому я подалась вперед, практически взлетая на сцену. Только права была Инна, когда говорила, что мне нужно заняться спортом. Колдун оказался быстрее меня, он схватил меня здоровой рукой за цепочку-«подарок» Вельзевула и дернул назад, вынуждая кубарем свалиться на пол. Настя тем временем встала в центр круга. Почему она, не имевшая ни капли силы? Ответ был прост – дева. В ритуалах светлых невинность имела особую роль, чистота, непорочность или, за неимением первых двух, хотя бы неприкосновенность плоти. Невинная дева звала ангелов, и они слышали ее глас.

– И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге. – ее голос зазвучал песней, столь сладостной, что у Алехандро пошла из ушей кровь. А я вдруг поняла, что она должна была предложить в жертву великому Архангелу.

Глава 14. В которой добро все же вырвалось на свободу

Дура я, дура я, дура я проклятая.

В жертву всех нас принесут, с первого по пятого.

Люди мечтают о приключениях, они страстно желают, чтобы однажды неизведанное постучалось в их дом и наполнило их жизнь яркостью, фантазией, чудесами. Вот только в мою жизнь неизведанное не стучалось, оно выбило ее ногой с криком "И только попробуй от меня скрыться".

Пол задрожал, иномирная энергия, яростная как рейнский водопад[1], отбросила Настю в сторону. Он услышал глас, и явился за предложенной жертвой. А жертвой здесь была тьма. Та тьма, что обитала во мне, Инне, Люце и Алехандро. Та, что жила в сотнях темных, населявших Москву. Мы были целью, мы были платой. И раз уж мы сами сюда пришли, жизни одного из нас ангелу стало бы достаточно, чтобы стать материальным.

– Крови! – раздались слова, произнесенные громовым голосом, – Мне нужно больше крови!

Он словно завис между этим и тем мирами. Столб света под его ногами переливался цветами, неразличимыми для человеческого зрения. Там пахло цветами, чистотой и покоем, на мгновение мне стало интересно, видят ли мои темные друзья то, что чудится мне. Алехандро прикрывал глаза и шипел, Инна наводила курок на ангела, пташки летели прочь, у одной в полете загорелись крылья. Джин замер, глядя на Феню с кольцом в руке. Он не спешил отбирать свое вместилище, а у Фени не имелось приказа отдавать его кому бы то ни было.

Лицо, столь прекрасное, что смотреть на него было больно, исказилось от гнева. Свет, исходивший от него был подобен сиянию солнца. Архангел Михаил явился на зов собственной персоной. Если бы Настя не лежала бессознательной кучкой белых одеяний, то наверняка бы собой гордилась. У нее вышло то, что я бы не смогла сделать никогда. На ее зов откликнулся верховный архангел. Он был похож на златовласого рыцаря, на силу в чистом виде. Ростом больше двух с половиной метров, плечи укрывали сияющие золотые доспехи.

Белоснежные крылья сделали тяжелый взмах, раскидывая как врагов, так и друзей. Мышцы бугрились, доспехи и меч сияли таким светом, что будь здесь Люц, он бы уже ослеп. Вдруг вглядевшись в его небесного цвета голубые глаза, я поняла… Это ангелы Михаила вели людей в крестовые походы, это по его воле горели костры инквизиции. Каждый темный или светлый архетип существует в рамках своей идеи. Идея Михаила – священная, мать его, война. Уничтожение ереси и зла.

Он смотрел на меня, я смотрела на него. Он на меня. Искра, буря, безумие.

И не потому что Архангел влюбился в меня с первого взгляда. Просто, он нашел свою первую жертву.

– Предавшая свет свой. Ведьма, – он выносил мне приговор. – Создательница темных тварей. Ты падешь от моего меча. – Он направил на меня столб света. Замахнулся легко, неторопливо, он знал, что я не успею убежать. Да и я это знала.

Говорят перед смертью перед глазами проносится вся жизнь, я же успела только рассеяно охнуть, поднимая руки в защитном жесте. И…

Джин оказался на пути ангельского меча, в руках его лязгнули две сабли, пылающие белым огнем. Он был куда меньше еще до конца не вышедшего из круга ангела, но гораздо быстрее. Удары посыпались словно град, а белые перья полетели, будто кто-то решил ощипать курицу.

– Джин! – закричал ангел, – Снова ты. Не всех мы переловили и обезглавили. Ну ничего, и здесь до тебя доберусь.

От взмаха ангельских крыльев первый ряд стульев взлетел и ударился об окна. Стены Гнесинки задрожали, посыпалась с потолка штукатурка. Ангел простер длань и из нее ударил ослепляющий луч света, джин только засмеялся. Он набрасывался на него с той яростью, с которой пес бросается на медведя. Вот только мне было ясно, долго джин его не удержит. Обычного ангела может бы и удержал, но не самого Михаила.

Раздался оглушительный выстрел и прямо посреди скульптурного ангельского лба появивилась хорошенькая, черная дырочка.

– Продавшая душу дьяволу! – сказал он, вскидывая руки, – темная ведьма. Твое сердце черно словно сажа, кровь твоя прогнила. Ты противна не только небесам, но и земле. Отверженная душа, грязная душа. Падение твое…

– Ой, да что ты знаешь о том, как быть независимой бизнес-леди? – прервала его она, прицеливаясь еще раз и выпуская пулю прямо в незащищенную шею. Ангел смахнул пулю, словно та была надоедливой мошкой, но Инна останавливаться не намеревалась.

Сорвался с пальцев ангельских злой белый свет, ударил в грудь мою ухмыляющуюся начальницу. Она взлетела под самый потолок и упала, к радости создания света. Тот засмеялся радостно, будто сотня праздничных колокольчиков зазвенела поминальную столетней ведьме. Инна лежала на ступеньках, растянувшись в неестественной позе и даже сейчас, изломанная, покрытая коркой крови, целила в ангела. А я поняла, что еще один удар, и ее не станет. А за ней не станет меня, Алехандро и джина. А потом придет время Велыча и Люца, которые вряд ли успеют убраться с парковки далеко. Я закричала и вложила весь свой страх в удар сырой силой. Тот дернулся, щека его ободралась до сияющего мяса.

– Эта сила… – Ангел изогнул византийские брови, в гримасе боли и удивления – Не добро и не зло, не инь и не ян…

– Не ян и не инь. Эта сила – хрень! – согласилась я и от души приложила его по божественному лику рокочущей силой джина, магией цветущих эльфийских холмов, техно адом Велиара. Во мне оставались капли силы Рафаэля, обманывающие защиту ангела, а также разрывающая похоть Алехандро, причиняющая ангелу невыносимые страдания. Ведь она заставляла чувствовать, и не только жажду священной войны, а то, что у его противника есть сиськи и очень даже не плохие. Михаил в отвращении отвернулся, пытаясь смыть с себя скверну, но я знала по себе, что такое сила голода Алехандро, здесь даже бессмертному придется туго.

Ангел коснулся истлевшего наполовину лица, зал наполнился его ревом. Он не нападал только потому, что все еще пытался очиститься от несвойственных ему чувств и эмоций, противных, отвратительных его светлой природе. Я сломала архангела Михаила, вот теперь точно дорога мне в ад… В ад, ну конечно!

И мне вдруг стало ясно, что делать.

Если ангела призвали, его можно и изгнать. Не было у меня магических артефактов, пучков с травами тоже не было, имелась только кровь, моя сила о желание. Очень сильное, практически непреодолимое желание закрыть врата. Я протянула руку джину.

– Пусти мне кровь, – произнесла тихо. Не сомневалась, что поймет, сделает так, как попросила, не задавая вопросов. Взгляд моих золотых глаз встретился с его безбрежными зелеными. Он не стал называть меня «весной свой жизни», не произнес ни слова. Слишком мало времени у нас с ним было. Вместо этого он уверенно взмахнул клинком, рассекая кожу на протянутой ладони. Руку обожгло болью, кровь закапала на пол, расцветая узорами. Я обратилась к силам, скрытым внутри себя, почти веря в то, что у меня удастся. Джин, что стоял впереди меня, загораживая от ангела с нечеловеческой скоростью оказался за моей спиной. Горячая ладонь легла мне на солнечное сплетение, поддерживая, делясь теплом и силой. Я открыла рот, из которого полились слова изгнания:

– Изыди Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время легкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; пусть спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге и те, чьего имени в ней не сыщется, – свет ангела стал тускнеть, пол, на котором оказалась вычерчена печать снова обратился в портал в иной мир. Рассержено пели оттуда голоса ангелов, что жаждали падения грешников. Мне было плевать на их завывания. Крылья потянуло вниз, но Михаил сопротивлялся, – Жалкая ведьма! У тебя не хватит сил победить меня. У тебя…

– Хватит, – шепнул мне на ухо джин, – У тебя все получится. Он чужой в этом мире, ты можешь его прогнать.

Он не обещал, он был уверен, и делился со мной своей уверенностью так, словно делал это не в первый раз. А я наклонилась к его горячей груди, не заботятся о том, как это выглядит, вдохнула глубоко запах пламени, что исходил от его кожи. Сердце его билось спокойно и уверенно. И я одолжила эту уверенность, отстранилась от криков раненых, от картины разрухи и пугающей силы своего врага.

[1] Рейнский водопад – самый большой водопад Европы. И мой самый любимый, потому что я рядом с ним живу и частенько отправляюсь к нему прогуляться.

***

– Невинная дева призвала тебя, дева грешная тебя изгоняет. Прочь из мира смертных, прочь из мира не святых. Убирайся, Михаил, – Ангел взревел напоследок, слишком оскорбительны для него были о грешной деве, вот только мир был на моей стороне. Миру не нужно было очередное бессмертное создание, устанавливающее собственные правила, он и так устал, он трещал по швам от противодействующих энергий, жадных сущностей, которые пировали на человеческих душах. И мир с радостью вытолкнул Михаила обратно в его райские кущи, обратил магию в материю, и оставил нас, задыхающихся, грязных, испачканных кровью, но одержавших победу.

Я тут же оторвалась от джина и побежала к Инне. Начальница подрагивающей рукой доставала сигарету из кармана, она морщилась от боли, но многочисленные ожоги и ссадины уже затягивались. Все таки в бессмертии есть свои преимущества.

– Ха, думали, что сделают нас, а вот хрен им. Это «Мы вас похороним»[1], – она улыбнулась своим мыслям. – Линочка, милая, будь добра, вправь мне кость. А то я далеко не убегу.

Я поборола приступ тошноты, быстро взяла себя в руки, и надавила на ее ногу «до щелчка» вправив кость Инны на место, даже сняла свой шарфик с цветочками и примотала для верности. Держу пари, кости срастутся уже к тому моменту, когда Инна закончит с сигаретой.

К счастью, мне никто не мешал. Большинство служителей «Ордена сынов света» унесли ноги, когда тот, кого они так звали в этот мир, явился во всей своей красе. Иные были в ненамного лучшем, чем Инна состоянии, вот только их регенерация не чета ведьминой.

– Этот Figlio di putana сбежал! – красноречиво выругался Алехандро, поднимаясь с дальнего ряда. Туда его загнал свет ангельских крыльев, – Их главный рванул к выходу, как только ангел вышел из круга, – теперь, когда печать света был закрыта, Алехандро смог подняться на ноги. Он озирался по сторонам, так же как и я, не веря, что нам удалось одержать победу.

– Мое имя, – деликатно напомнил мне о своем существовании джин. Он изрядно побледнел, клинки из его рук испарились. – Узнай мое имя. Она, – джин кивнул в сторону Насти, которая уже сообразила, что наша кучка отщепенцев одержала победу: – знает.

Мы с джином переглянулись, лицо его было полно решимости и святой веры в то, что я его не обману и не брошу. Чуяло мое сердце, без своего вместилища и нового хозяина, быть ему вытолкнутым за пределы этой вселенной довольно быстро. Вообще мне хотелось домой, голова была наполнена такими низменными вещами как горячий душ, чашечка капучино, непременно украшенная сердечком, возможно булочка со сливочным кремом. Но капучино подождет. Ковыляющей походкой, поглаживая многострадальную шею, я направилась к Насте, что собиралась сбежать и уже закрыла за собой дверь, ведущую в коридор. Настроение было гадкое, бегать я не хотела. Спасло только то, что Настя была в еще худшей физической форме, чем я, а потому я смогла настигнуть ее в коридоре. Джин остался стоять за моей спиной.

– Как его зовут? – я сжала запястья своей однокурсницы, некогда подруги. Она попыталась вырваться, но куда ей было… Я все таки ведьма. Да еще и голодная и злая, и вообще я только что ангела изгнала, – Назови мне имя джина!

– Подавись, темная тварь, – прошипела она в ответ. Глаза ее лихорадочно горели, она оглядывалась в поисках своего наставника. Красивые руки с пухлыми пальцами и нежным бежевым маникюром дергались, она пыталась бороться. Отстраненно я подумала, кого хотела впечатлить Настя, делая маникюр?

Темная, так темная. Я потянулась к внутренней энергии, отозвавшейся тяжелой волной. Удары ангельской силой основательно потрепали мой внутренний резерв, а изгнание отозвалось жгучей болью во всем теле. Но как там говорили Инна и Люц, с каждым разом, когда я использую магию – я становлюсь чуть меньше человеком. Вот и резерв за последнее время подрос основательно. Волна обрушилась на намоленный крест, что висел на ее груди, снося защитные барьеры, заставляя металл раскалиться. Анастасия закричала, когда крест прожег ее тогу и опалил кожу, запахло паленым мясом.

– Я повторю тебе еще раз. Назови мне его имя. Или ты думаешь, призвание бесов и демонов – это единственное, что я умею? Я могу заставить тебя начать гнить заживо, я могу выследить и оборвать жизни всех твоих любимых, вытащить твою душу и прямо сейчас отправить ее в инферно на съедение демонам, – в тот момент, как я расписывала возможное будущее Анастасии, я вдруг поняла, что действительно смогу все это сделать. Подобное преступление убьет что-то внутри меня, поэтому я никогда его не совершу, но Настя то об этом не знала. Она всегда считала меня злом, только не понимала масштабов моих способностей. Нижняя губа ее затряслась, глаза покраснели. Кажется, наконец-то она поняла, что все происходящее – не компьютерная игрушка, что реальность держит ее за горло, впиваясь черными когтями.

– Я… я… его имя Файралах, - всхлипнула она жалостливо, и я отпустила ее, потому что не сомневалась – она не врет.

– Спасибо. Увидимся в университете. И, Насть…

– Что? – зло бросила она, обретая прежнюю браваду.

– Я передам твои данные в коалицию темных практиков. Они проследят, чтобы ты больше никогда и никому не помогала с вызовом … чего бы то ни было. Это так, чтобы между нами не было недоразумений.

Отойдя от шока, Настя могла перестать воспринимать меня как угрозу, а вот могущественную организацию, навроде коалиции оставить без внимания было сложно.

– Если ты еще раз используешь свои знания, чтобы причинить людям боль, я вскрою твой живот и намотаю внутренности на кулак, – раздался голос джина за моей спиной. – Ты слишком добра, весна моей жизни. А теперь, умоляю, возьми кольцо, назови мое имя.

У меня не осталось сил на мысленный зов, а поэтому я просто орала «Феня» в коридоре, пока птичка не влетела в коридор. Кольцо-печатка упало из его клюва в мою раскрытую ладонь.

В тот момент, когда кольцо коснулось моей кожи, раздался громовой глас Вельзевула, глухим эхом отскакивающий от анфилады коридоров.

«Пора расплатиться, смертная. Украшение, попало тебе в руки. Для тебя новое, для иных старое».

[1] Инна вспомнила скандальную фразу Хрущева «Мы вас похороним», адресованная западным послам на приёме в польском посольстве в Москве 18 ноября 1956 г.

***

– Что ты наделала? – в ужасе произнес Файралах. Он обнял меня, беспардонно хватая цепочку, которую Вельзевул нацепил мне на шею. В его бледных пальцах цепочка блестела словно ртуть, хотя я готова была поклясться, раньше она была нежно-серебряной. Джин постарался разорвать звенья, но обманчиво-тонкая, она оказалась нерушимой, как был нерушим мой договор с демоном гордыни.

Демоническая паскуда не хотела простое украшение. Она хотела печать, которая оказалась пленом для джина.

– Мне придется его призвать и отдать кольцо. Это была старая сделка, я не знала, я и предположить не могла. Прости… – цепочка становилась короче, оставляя мне достаточно времени только на то, чтобы начертать печать вызова верховного демона. Как бы не был тот могущественен, он не мог сам явиться за платой в виде материального предмета.

– Не смей отдавать меня, алкавьив. Мои силы одинаковы в любом из миров, и если он присвоит их себе, то сотворит немало зла.

– Да что же мне делать? – я опустилась на пол, цепочка на шее двигалась, словно червяк. Тошнота подкатила к горлу второй раз за день, слишком тяжелым выдался день.

– Привяжи меня к себе, я покажу тебе как. Я стану твоим верным слугой, стану другом тебе, стану возлюбленным. Кем пожелаешь буду тебе.

Мелькнула отстраненная мыслишка, что мужик под два метра роста и подобных пропорций в хозяйстве бы пригодился, но погасла, снесенная другим предположением.

– А обратно тебя отправить туда, откуда ты явился никак, да? А с другой стороны, зачем я спрашиваю, демоны же врут.

– Никак, весна моей жизни. – Меня уже начинал напрягать его высокопарный слог, потому что если он ко мне так обращается, то и ещек кому наверное. – Мы не лжем. Мы не демоны. Мы джинны, тебе ли не знать, что ложь противна нашей сути.

Я положила ладони на глаза, сжалась в комок, давая себе мгновение на то, чтобы пожалеть себя. Только, только победила ангела, а тут еще и Вельзевул на мою голову. И ведь прав джин, если я позволю кому-то завладеть его силой, кто знает, что может случиться? Запах тухлого мяса вырвал меня из объятий хандры. Это Феня решил приободрить хозяйку, и ласково фыркнул мне в лицо миазмами своего дыхания. Птицу я пересадила себе на плечо, выпрямилась, встретившись взглядом с шальными зелеными глазами.

Привязать к своей душе джина, чтобы обмануть верховного демона, с которым заключила сделку накануне, навесив на шею магический артефакт, который задушит меня, если я эту сделку нарушу? При этом подвергнув свою душу и разум возможному расколу, ведь неизвестно сколько потусторонней жуткой силы она готова вместить?

Конечно же я согласилась.

– Времени мало. Как? – бросила быстро.

Я чувствовала, как цепочка шевелилась на моей шее змеей, становясь короче на одно из звеньев. И еще на одно. Вызывать Вельзевула на территории Гнесинки, было слишком рискованным предприятием, поэтому слушать объяснение джина пришлось на бегу. Да и привязку к душе осуществлять тогда же. Мы добежали до машины, за рулем которой сидел бледный Люц, пропустивший все веселье, но улавливающий звуки борьбы.

– Нет времени объяснять, – задыхаясь сказала я, распахивая дверь машины: – дай походный набор.

Люц, он очень хозяйственный, всегда прихватит и птичку для жертвы и список необходимых трав, свечей и красок. Вот и сейчас он изъял из бардачка необходимый минимум для вызова демона.

– Вы справились? – посмел он напоследок задать вопрос. Я показала большой палец, вскидывая сумку на плечо, глухо охнула, когда меня саму поднял на руки джин.

– Будет быстрее. – сообщил он переходя на бег. Трудно вызывать демонов там, где разлита светлая энергия. Мне нужно было место уединенное, желательно темное, и джин, как существо не из этого мира, понимал это прекрасно, он несся по одному известному ему маршруту, смущая редких прохожих, которые сегодня не торопились в район вызова светлых сил. Есть у нормалов особенность, они подсознательно сторонятся сильной магии, обходят стороной места разрывов пространства реальности. Сидит в них древнее как сам мир чувство опасности, которое вопит, если рядом оказывается хищник, сильнее чем тот, с которым можно справиться человеческими силами.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как довериться ему, крепче прижаться к горячему телу, потому что только в сказках очень приятно, когда тебя кто-то тащит на руках. На самом деле это довольно больно, а на коже точно остаются синяки.

– Повтори мое имя: Файралах, – попросил он. Имя его я бы никогда не смогла записать правильно, потому что звучало оно дуновением ветра, треском огня, и лаской где-то в глубине души, что отдавалась чувством сладкой тоски по ушедшему. Удивлению моему не было предела, когда я смогла с легкостью повторить за ним. Теперь оно звучало совсем по другому. Будто Настя знала не полную его версию, будто владела лишь частью. То имя, что она назвала мне не было волшебным, а это… оно было самой магией: – Чтобы разорвать мою связь с предметом и привязать меня, тебе нужна кровь, настоящее имя и согласие. Проси, кем ты хочешь, чтобы я был для тебя. И я стану.

Он поставил меня на землю, но только для того, чтобы выбить ногой дверь в ночной клуб, подвальный, закрытый на день. Восхитительно. Лучшего места: уединенного, пропитанного темной силой невыполненных желаний, похоти и гордыни и придумать было нельзя. Я спустилась следом, морщась от резких запахов.

– Вот так просто?

– Вот так просто, – глухо вторил он мне. Он отбросил платину густых волос за спину, прошел, оглядываясь, готовый отреагировать на любую опасность. Клуб оказался совершенно пуст.

– А почему же раньше ни к кому не привязался? – подозрительно спросила я.

– Не было никого достойного, – прозвучал ответ мгновение спустя.

У меня имелось не много времени на раздумье, цепочка становилась все короче, еще несколько минут промедления, и я не смогу дышать.

– Джин Файралах. – я разрезала свою ладонь, коснулась перочинным ножиком его руки, смешивая нашу кровь. Он дал мне свое имя, дал мне взять свою кровь, осталось только заручиться его согласием, – Согласен ли ты разделить мою жизнь, принять мою человечность, стать мне… другом. – формулировка вышла так себе, но я уже больше суток не сплю, поэтому имею право не блистать словесностью.

Зеленые, будто молодая трава, глаза наполнились неподдельным страданием, но мне было не понять, отчего джин столь разочарованно на меня смотрит.

– Раз хочешь ты видеть меня подле себя на таких условиях … Согласен.

Воздух вокруг нас заискрился, закружился в вихре радостном, подталкивая ближе друг другу. Я понимала, чего жаждет от нас мир, которому было мало простого рукопожатия, чтобы скрепить этот союз. У меня на шее болтался смертельный артефакт, поэтому времени изображать из себя невинную деву на было. Я дернула джина на себя, заставляя наклониться ближе и от души поцеловала его, вызвав неподдельный восторг. В иных обстоятельствах мне бы поцелуй понравился. Джин был нежен, руки его, что легли мне на лицо и шею, ласкали. Мне казалось, что я чувствую легкую дрожь пальцев, словно мужчина сдерживал себя, давал мне иллюзию свободы, хотя ему несомненно хотелось больше, сильнее, слаще.

Но мы находились в вонючем подвале, а на моей шее болтался смертельный артефакт, который сбивал романтический настрой куда лучше запаха старого пота, витавшего в воздухе.

Золотой рой пчел унялся, и я тут же вырвалась из становящихся все крепче объятий.

– Жду не дождусь посмотреть, как вытянется морда Вельзевула, когда он поймет, что я его нагнула! – радостно захохотала я и принялась за работу.

Глава 15. В которой зло тоже получает по носу

Мастерство не пропьешь, не проспишь и не продашь. Круг с Вельзевуловской печатью по центру вышел просто на зависть, свечи джин мне зажег сам, поэтому, когда я закончила заклинание призыва, то даже почти не задыхалась. Только цепочка стала короткой, оставляющей красный, болезненный след на коже. Демон явился как только пара капель жертвенной крови окрасила круг магической энергией. Он снова явился в римской тоге, белоснежной, словно стирали ее в отбеливателе. Кожа его отливала мрамором, взгляд, полный мудрости и смирения, был обращен куда-то внутрь себя. Ни дать ни взять, древнегреческая статуя, в которую вдохнули жизнь. Только меня больше не обманывал свет, исходящий от его белоснежной кожи и волос. Ведь я недавно видела настоящий свет ангелов, и понимала, что передо мной подделка. Как кусок стекла отличается от настоящего алмаза, так Вельзевул отличался от ангелов, которыми прикидывался.

– Отдаю тебе вещь, старую для иных, новую для меня, полученную из воздуха, – я подбросила кольцо, отправляя его к центру круга, и едва рука демона сжала его, цепочка, что висела на моей шее, лопнула, а крупный камень потянул ее вниз. Я поймала артефакт, запихнула в задний карман спортивных штанов. Кто сказал, что только Люц хозяйственный? Мало ли, какими свойствами обладает вещь, созданная верховным демоном.

Торжество Вельзевула заняло лишь мгновение, он быстро смекнул, что кольцо – пустое. Один лишь сосуд, в котором больше нет магической сущности. Джин стоял за моей спиной, понурив голову. Радоваться должен, зараза, я тут своей душой рискую, чтобы спасти его от Вельзевуловского плена. Верховный демон замер, уставившись в пустоту, очи его стали стеклянными, напоминающими мозаичные глаза мухи.

– Ты обманула меня, маленькая ведьма. – произнес он нараспев. Я пожала плечами, рассматривая краешек его тоги.

– Ты считаешь мой поступок аморальным? – вздернула подбородок, уставилась прямо ему в глаза. Мне безумно хотелось изгнать демона, но дело в том, что они – народ злопамятный, а потому нам бы разойтись без обид. Кто знает, сколько раз мне еще придется обращаться к силам тьмы, чтобы Инна исправно выплачивала мне зарплату?

– Должно быть, некий дьявол изобрел мораль, чтобы замучить людей гордостью: а другой дьявол лишит их однажды ее, чтобы замучить их самопрезрением[1].

– Не дави интеллектом, Вельзевул. Я читала Ницше. – мысленно вспомнила добрым словом нашего преподавателя, который умер, когда я была на втором курсе. Мужик так любил родной университет, что обратился после смерти в привидение, и бродил по коридорам, повторяя мудрость философов. Меня во время обучения изрядно бесила его привычка появляться из стен и цитировать Канта, Гегеля или Ницше, а еще бесило, что кроме меня на потоке его никто его не видит. Кто же знал, что пригодиться.

– Уверен, это я придумал первым. – высокомерно заявил он в ответ, дернув плечом: – Ты желаешь заключить новую сделку? Я могу дать тебе так много: я сделаю тебя самой желанной женщиной на этой планете, ты обретешь божественные таланты, я подарю тебе любовь бессмертного.

Я фыркнула, любовь, морковь, секс, помидоры. Мне давно не четырнадцать, чтобы я повелась на всю эту чушь. Свечи танцевали в кромешной темноте, источая розовый аромат. Люц в глубине души был романтиком.

– Нет, спасибо. Я бы хотела проводить тебя обратно в твой мир, – помахала ножичком, демонстрируя серьезность намерений. Вельзевул не мог не знать, что я не падка на обещания сладкой жизни, или бы давно уже ходила под каким-нибудь демоном, выполняя его прихоти. Но предложениями сыпал привычки ради. В конце концов он демон, а они соблазняют.

– А ты, Джин? – Вельзевул подошел к краю круга, как если бы с легкостью мог его переступить. Не мог, даже демон его силы не был в состоянии мгновенно состряпать себе тело. – Не желаешь заключить сделку? Я дам тебе то, о чем ты мечтаешь больше всего на свете.

Джин за моей спиной тихонько вздохнул, а в меня ударила чистая, всепоглощающая тоска такой силы, что захотелось свернуться калачиком и прорыдать сотню лет к ряду. Это еще что за черт? Мы с огненным созданием переглянулись, кажется, не только я заметила возникший между нами эмоциональный канал.

– Ты не сможешь этого сделать. Ни ангелам ни бесам не под силу вернуть мне утраченное.

– И ты согласишься довольствоваться обрезками, жалкими остатками совершенства огненной души, когда я предлагаю тебе целое? Я могу очистить с нее налет темноты, восполнить пробелы, вернуть память и даже лю…

– Уходи, Вельзевул, – устало перебил его джин. – Со своими бедами я разберусь сам. Разбирался же последнюю тысячу лет. Или тебе помочь исчезнуть?

– Какой же ты дерзкий, огненный смерч. Для того, о ком в этом мире почти забыли.

– В отличие от тебя, мне не нужны люди, чтобы существовать.

– Один, вполне определенный человечек тебе нужен… я бы на твоем месте… –

Договорить ему не дали.

– Изыди, – джин сказал одно слово. Одно короткое слово, а печать под ногами верховного демона обратилась в зыбучий песок, потянула его вниз. Лопнула тога, срываясь с мускулистых плеч, рассыпались идеально уложенные волосы, а идеальное лицо исказилось в яростной гримасе. Не то, чтобы я питала к Вельзевулу жалость или признательность, но сугубо из практических соображений повторила слова изгнания, отправив его обратно в преисподнюю.

– Ну что, домой? – бодро предложил мне джин, не уточняя впрочем, что он понимает под понятием «дом».

– Домой. – тупо повторила за ним.

[1] Ф. Ницше «Злая мудрость. Афоризмы и изречения» (nietzsche.ru)

***

Ехали мы на машине-развалюхе, в которой нашлось местечко и для нового пассажира. На ковре-самолете я отказалась лететь наотрез, да и джину, судя по всему, требовалось время, чтобы смириться с обретением человечности. Я не просто так оформила наши взаимоотношения в подобный контракт, Москва могла не выдержать всесильного магического существа, наделенное бессмертием и Бог знает какими еще возможностями. А так впечатляющая сила Файралаха была слегка разбавлена моей человеческой сущностью, а потому он больше не мог превратиться в песок. Хотя, подозреваю, все еще был способен швыряться огненными шарами.

Только что расправившаяся с нашествием ангелов, компания наша выглядела довольно жалко. Инна рассматривала сломанный и неправильно сросшийся палец, Люцик стеклянным взглядом смотрел на дорогу, потому что все еще не мог поверить, что мы победили. Велыч впал в состояние комы, не реагировал на звуки и шлепки по восковому лицу. Как практик, который призвал его, я понимала, Велыч просто перенапрягся, стирая нас с реальности, что доступна вычислительным машинам, вот и лежит – восстанавливается.

Единственный, кто, казалось, наслаждался поездкой в вонючем транспорте Люца, был джин.

– Мне приходилось наблюдать эти чудесные машины, но я еще никогда не был внутри ни одной из них, – с восторгом молвил он, прижимаясь в моему боку. Он бы меня себе на колени посадил, будь у него такая возможность, но хмурый Алехандро выступил внезапным блюстителем норм приличий.

– Напомни мне, почему он теперь с нами? – раны на теле инкуба зажили, он был грязен, опустошен энергетически, в разорванной одежде.

– Я принадлежу прекраснейшей из женщин. Мое вместилище хотел присвоить себе повелитель мух, демон гордыни Вельзевул, а весна жизни моей соединила наши души в одну, и теперь путь мой – следовать за ней, быть ей защитником и верным другом. – джин материализовал трубку, выдохнул облако душистого пара. Ну … японский самовар, еще один курильщик на мою голову. Добавить мне было нечего, кроме как:

– Как видите, ему требуется социализация.

Машину подбросило на лежачем полицейском, и я бы ударилась макушкой, если бы джин не приобнял меня одной рукой.

– Все будет хорошо, весна моей жизни, я пройду это социализацию, сколь сложной магией она бы не была. – Вот теперь мне захотелось приложиться головой уже самостоятельно. Я понятия не имела, как достать для джина документы, как помочь отыскать ему работу. Я даже не представляла, как его зарегистрировать. Для магического существа он был слишком велик, к вызванному демону его отнести нельзя, потому что он не демон и не я его вызывала. От ужаса, в какой бюрократический ад мне предстоит погрузиться, едва я просплюсь, становилось просто очень страшно. Лучше уж победить еще одного ангела…

Первым мы высадили Велыча. Моя соседка встречала его как героя с поля битвы: слезами, борщами и поцелуями. Оставив демона в ее нежных руках, мы поехали ко мне.

– Алехандро, ты ко мне сейчас не мог бы зайти? – лицо инкуба приняло удивленное выражение.

– Прости, девушка с золотыми глазами, но менаж а труа сегодня не входит в мое расписание.

– Скорее уже квартет, – чтобы покраснеть, нужно было иметь силы и совесть. Ни тем ни другим я в 8 утра не располагала: – или ты забыл, что у меня на кровати лежит прикованный наручниками Рафаэль?

Джин гневно скрипнул зубами. Вот значит, что такое социализация мы не выяснили, а что такое менаж а труа узнать успели…

Ангелка мы застали бодрым, злым, осознавшим, в каком он нелепом положении. Наручники с него снимал Алехандро, он же объяснял, что друг наш все проспал: что добро мы победили, Москва спасена, а маленькие детишки с даром тьмы могут спокойно спать в своих кроватках и мечтать о том, как однажды вырастут страшными ведьмами и колдунами.

В это время я принимала душ, постоянно ощупывая шею и тихо плача от облегчения.

У нас получилось.

За исключением псов, которые и так были мертвы, мы все выжили. Вельзевул не смог удушить меня и даже не заполучил джина, ангелы убрались в свои райские кущи, все злодеи побеждены, провинившиеся наказаны. Настя надолго запомнит, что не стоит играть со сверхъестественным, колдун, что в Москве есть практики, способные оказать сопротивление.

Разве это не полный хэппи энд?

Когда я вышла из душа, в клубах ароматного пара, то поняла, что не полный.

Инкуб и джин переругивались, стремясь выяснить, кто будет спать в комнате Кат, а кто займет диван в гостиной. Ни один не собирался вспоминать, что моего приглашения остаться здесь на день не следовало. Феня орал, что его-несчастного забыли, и вообще одна из его инфернальных подружек сильно пострадала, и ей требуется моя кровь и сила. На мобильный пришло несколько сообщений от научной руководительницы, коалиции практиков и моего отца. Но все они меркли по сравнению с новостной лентой.

Прорыв полотна реальности произошел в Праге, Париже, Риме, Иерусалиме. Всюду из порталов вышли могущественные светлые сущности, чтобы насадить на свои мечи непокорные головы темных. Часть людей побежала каяться, часть еще больше грешить. Но все решили, что магия – сила, с которой впредь придется считаться.

Я прочитала ленту новостей, зевнула, потому что психика не желала пока воспринимать масштабов писца, который внезапно выпрыгнул из темноты, а затем отправилась в кроватку.

Потому что джины, ангелы, инкубы, демонические птицы, мой папаша, университет да и весь остальной мир подождут.

А сейчас.

Спать.

Конец

Оглавление

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Глава 1. Трудовыебудни

Глава 2. Апокалипсис заказывали?

Глава 3. Улыбка ангела

Глава 4. Адская Кошка

Глава 5. То, чего не имеешь

Глава 6. В которой речь идет о делах земных

Глава 7. То самое копье

Глава 8. Сапфир

Глава 9. В которой все пытаются поймать джина, а он никак не ловится

Глава 10. «Dolce vita»

Глава 11. Са. Та. На

Глава 12. О овцах и волках

Глава 13. Большой армагедец

Глава 14. В которой добро все же вырвалось на свободу

Глава 15. В которой зло тоже получает по носу