Могильные ягоды [Илья Фриз] (fb2) читать онлайн

Илья Фриз Могильные ягоды

1. Планы меняются

Разбитый асфальт под слоями пыли, толстые голуби нагло оккупируют всё дворовое пространство — эту картину Никита устал смотреть ежегодно все сезоны подряд. Здесь ничего не меняется, только гниль и ржавчина проступают всё больше на грустной детской площадке.

"Когда глупые бабки перестанут кормить этих птиц?" — часто думал парень, но это вопрос без ответа, ведь бабки будут всегда, а вот прелестная соседка с четвёртого этажа, которая плавно возвращается домой — картина очень даже проходящая, поэтому Никита сосредоточился на ней.

Девушка определённо ему нравилась, но не то что подойти, даже взгляда прямого выдержать с ней он не мог. Хотя ведь будет даже постарше… Но не время сейчас думать о девушках, как твердит мать еще с сентября, уже май — скоро период экзаменов, которыми учителя стращают последние несколько лет. Именно на них сейчас надо сосредоточиться, но Никита просто глядит в окно и не хочет думать о чем-либо мало-мальски серьёзном. И только скрежет замочной скважины в перерывах между глухими ударами в дверь заставили школьника покинуть свой смотровой пост: надо отпереть матери неисчислимо старую дверь в их скромную двушку на окраине пыльного провинциального города.

Их только двое осталось теперь: отец никогда не вернётся. Он здесь, в этом городе, только теперь отдыхает в могиле. Бригада первоклассных пожарных выехала на очередной вызов. Нелегалы, обосновавшиеся в бараке, перегрузили проводку и дом вспыхнул, как спичка. Множество перепуганных людей было заперто в том горящем сарае. Спасли почти всех, но останки двух жителей и одного пожарного смешались вместе со сгоревшей постройкой, став одним большим пепелищем.

Карьера Светланы закончилась, не начавшись. У медсестер её как таковой и не существует. Но после смерти мужа неблагодарная работа стала адовой каторгой: пришлось брать дополнительные рабочие смены, вызовы на дом, практиковать замещение отсутствующих коллег по рабовладельческой ставке.

Никита быстро, как он однажды сказал матери, "врубился в ситуацию" и пообещал не усложнять ей жизнь, попытаться нормально учиться. Необдуманных поступков в жизни подростка действительно стало меньше, но последний учебный год в школе стал для него собственным персональным мучением. Сам учебный процесс нельзя назвать сложным, все-таки десять лет варишься в одном контексте… Но нынче сверстники строят отношения и думают о дальнейшей учебе, первой работе. Никита же думал о другом: как резко оборвалась жизнь отца, как тяжело приходится матери. Вместо подготовки к выпускным экзаменам парень искал подработку хотя бы на лето. И ещё эта недосягаемая соседка…

— Ты мог еще дольше с дверью тянуть, тяжело же мне! — крикнула с порога уставшая мать.

Сын молча взял пакеты и пошел разгружать. Теперь назвать их питание разнообразным никак нельзя, но и на крупах с овощами можно прожить. Так ли люди в худших временах выживали?

— Как день, мам? — спросил Никита, закончив с продуктами.

— У нас опять одна женщина уволилась! Видите ли очень напряжённый график, тьфу! Мягкотелые молодые бабы ничего не могут, гнуться под нагрузкой, как пластилиновые! Поэтому завтра мне ОПЯТЬ на работу и на полный день… В дежурный кабинет, в выходной, да еще и по обычной ставке! Ха! Так все с этой проклятой работы разбегутся!

— Значит завтра с утра опять уходишь? — робко вклинился сын в гневный поток матери.

— И еду сам себе будешь готовить, — кивнула мать, — и мне на вечер оставь.

— Хорошо.

— Вообще-то у нас завтра были совсем другие планы, — помолчав, добавила Светлана.

— Кладбище?

— Давно там уже не прибирались — неправильно это! — расстроенно проговорила мать.

— Давай я один схожу? — предложил Никита, ободренный возможностью отвлечься от грядущей учебной пытки.

Сначала Светлана отмахнулась от этой идеи, но ведь сын уже совсем большой. Что с ним могут сделать несколько бездомных пьяниц и цыганок на аллеях кладбища? И не с такими в центре города приходилось сталкиваться. Да поди еще и не будет никого, если он пораньше придёт…

— Ладно, пойдёшь один! Только телефон бери и выйдешь рано утром! Разбужу тебя, если буду успевать.

— Договорились! — оживлённо кивнул Никита, ведь даже приборка на кладбище лучше душегубной зубрежки экзаменационных вопросов.

После короткой беседы мать с сыном разбрелись по разным углам квартиры. Светлана пыталась отдохнуть, а Никита — представить последствия проваленных экзаменов. Ночь прошла неспокойно. Светлана провалилась в забытье от усталости, но ей виделись тревожные сны про работу и ближайшее будущее. Никита всё больше погружался в предэкзаменационный стресс, критично оценивая свой уровень знаний. Тревога всегда была сильной помехой сновидению. Но очередная пятница все же закончилась, началась такая же безликая суббота, в предрассветные часы которой молодому человеку всё-таки удалось войти в сонный поток, пока звук хлопающей двери не вытащил его в солнечную явь нового дня — мать ушла на работу, где останется её время и здоровье, но денег особо не прибавится.

На кухне Никиту встретила чистая пустота. Когда отец умер, и Светлана начала брать дополнительные смены, иждивенчество подростка резко оборвалось — теперь он полностью предоставлен сам себе на постоянной основе. Зато на завтрак можно сварить пельмени…

2. Могильная уборка

Никита вылетел из дома раньше, чем солнце подвалило к зениту. Весна ещё не обратилась в лето, но день зачастую превращался в откровенное пекло. Юноша дал себе пару часов на приборку отцовской могилы, потом по плану возвращение домой, где для приличия неплохо бы полистать какой-нибудь учебник.

Город уже проснулся, поэтому если и ловить где-то тишину поздним утром, то кладбище для этого идеальное место. Абсолютно пустые тропинки, и даже птицы здесь не поют, хотя количество деревьев не уступает парковым зонам. Возможно, пернатые тоже осознают кладбище территорий смерти и песни свои над костями не льют?

Нехитрый инвентарь для уборки уместился в старый штопанный рюкзак, висевший теперь на калитке могильной ограды. Подросток окинул взором пространство: только памятники помешали бы пролететь тут какому-нибудь перекати-полю. Этот момент одиночества Никиту устраивал. Но не тишиной же здесь наслаждаться? На памятнике грязь уже скрывает фотографию…

Странно, но рука сына дрогнула и зависла в нерешительности, прежде чем тряпка наконец коснулась холодного надмогильного камня. Юноша с заботой и уважением протер памятник отца, но отчего-то казалось ему, будто взгляд мужчины на фотографии неестественно отрешённый, невидящий, выражение лица каждой мышцей показывает печаль. Это последняя прижизненная фотография, сделанная после тушения очередного страшного пожарища.

После памятника Никита занялся травой, захватившей всё доступное пространство. Ведь кладбище — рай для флоры, омрачённый отравляющими почву гробами. Тупой нож, воткнутый в землю рядом с ножкой поминальной скамейки, решительно не справлялся с возложенной на него задачей: лезвие скорее рвало траву, нежели срезало ее — такое упражнение спина и руки даже молодого сильного организма запомнит надолго.

Лишь когда солнце взошло над сотнями старых и новых могил, все кладбищенские заросли были повержены и собраны в черный мешок. А ведь они теперь тоже трупы в каком-то смысле… Вместе с солнцем на кладбище пришли и люди — это еще можно терпеть, но первые волны жары тоже бросили свои щупальца в сторону той части планеты, где Никите приходится сражаться с природой за право на облагороженный участок памяти о своем отце.

После памятника и усмиренных зарослей остаются только оградка и огороженная ею плитка. Юноша оценил сложность оставшихся задач и решил дать себе немного передохнуть. И попить бы сейчас было за самое милое дело. Но после долгих блужданий рук в недрах старого рюкзака пришлось признать очевидное: вода была оставлена дома. Тогда Никита весь обратился в зрение, выискивая глазами любые доступные источники жидкости. На некоторых могильных участках тускловато поблескивали полупустые бутылки спиртного, но эту идею парень отбросил почти без колебаний.

Юноша побродил немного среди каменных монументов памяти и железных крестов скорби, но, вместо открытия источника воды, заметил, как пристально наблюдают за ним местные жирные вороны. Видят ли они в нём пищу? Бросив попытки, Никита решил побыстрее закончить работу и отправиться домой, ведь там и чай его ждет в необъятных количествах. Не дойдя пары метров до отцовской могилы, парень приметил богато разросшийся куст, усыпанный тёмными плодами. При ближайшем ознакомлении растение оказалось кустом черники.

3. Нетронутые ягоды кладбища

Хоть голову и посетила мысль о волчьей ягоде, которой на самом деле может быть эта "черника", как в школе рассказывали, но рука тянулась к кусту намного быстрее медленных процессов здравого смысла. После первых проб получилось распознать вкус плодов, все защитные механизмы замолчали, уступив место базовым потребностям живого существа. Лишь обобрав куст до последней ягоды, Никита вновь подумал, правильно ли он поступил? В детстве бабушка с предельной серьёзностью доказывала, мол, нельзя с кладбища ничего съестного брать, и особенно запрещено вкушать выращенные на могильной земле плоды. "Так смерть проникнет прямо в тебя!" — сердечно восклицала старушка. Но ведь это не может быть правдой, верно?

В любом случае дело уже сделано: облегчившийся куст распрямился во всю свою высоту. Бессмысленно теперь впадать в заботу по этому поводу. Авось и не случится ничего? Главное сейчас привести могилу в подобающий вид, а дома наконец усадить себя за учёбу. Но лучше бы побольше здесь повозиться, подумал юноша, вспомнив о тяготах учебного процесса.

Когда все мусорные пакеты оказались заполнены, а убранство могилы вновь стало ловить отблески солнца, юноша посчитал исполненным долг памяти перед отцом. Здесь нет подходящих слов для произнесения перед памятником. Никита безмолвно смотрел, как ветер тревожит цветы, как муравьи шагают по плитке, солнце засвечивает последнюю фотографию отца. "Мы тебя любим", — произнес подросток над землёй, скрывающей отцовские кости, и спешно зашагал в сторону проснувшегося, наполнившегося шумом провинциального города.

4. За кустами бывают таблички

Прошлые поколения неизменно повторяли древнее поверье: "всё, растущее на кладбище, только смерть живым принесёт". Ведь местные растения и животные питаются мертвым телом и духом. Так и все естество местной жизни на самом деле мертво — через него покойники наблюдают за миром живых. Некоторые из них пытаются вернуться в мир тех, чьё сердце продолжает стучать в грудной клетке и прокачивать кровь по извилистым путям вен и сосудов.

Народная мудрость обращается пылью, которую молодежь может только стереть. Но если байки не врут? Никите придется это вскоре проверить. Воспользовавшись ягодами в противостоянии с жаждой, юноша не заметил лежащую под кустом полусгнившую деревянную табличку, надписи который гласили:

"психоневрологический диспансер № 8"

безродные братья, сироты, упокоенные с миром

3 человека

год смерти: …

Дальше ничего разобрать невозможно. Ровно, как и определить точное место захоронения братьев, ведь кроме тонкой дощечки на палке ничего не обозначало присутствие захоронения. Только ряд других подобных надгробий, если хорошо поискать, свидетельствует о некотором количестве похороненных здесь пациентов действовавшей когда-то неподалёку психбольницы.

В прошлом веке на место этого братского захоронения, вскоре после их смерти, прилетели две вороны. Им не о чем было разговаривать друг с другом. Вместо этого птицы дрались за скудный обед. Несколько зёрен черники упали на почву в пылу шумной птичьей схватки. На могильной земле они прижились. Спустя пару лет упорного роста, корневая система куста соприкоснулась с рукой мертвеца, рукой самого юного из похороненных братьев, закопанных совсем близко к поверхности.

Кто знает, сколько тел закопано здесь? Десятки? Это кладбище временно было заброшено. К моменту появления "свежих' могил на старые опознавательные знаки никто не обращал особого внимания. Сохранилось совсем немного оплетенных многолетними зарослями табличек, пережив смену столетий. Никто не мог их увидеть. Теперь же обобранный подростком куст обнажил свою тайну, увидеть которую сам виновник открытия не смог.

5. Что-то пошло не так

Солнце продолжало вести себя как в разгар летнего сезона, когда все календари говорили обратное. Старым уже плохо, а молодые отказывались возвращаться домой. Но Никита упрямо шёл прямо к своему подъезду: настроение, ощущение усталости и тяжелая ноша экзаменационного бремени не способствуют появлению мыслей о забавах.

Часовая стрелка уже вошла на территорию второй половины дня, когда первый учебник на пыльном, и местами липком, столе открылся под неуверенной рукой школьника. Никита честно пытался сосредоточиться и поначалу это имело скромный успех. Безнадежная неотвратимость экзаменов и смирение встретились вместе на одном перекрёстке разума, но вдруг, стремительно, словно летняя гроза, тёмная дымка начала захватывать его сознание.

Никита почувствовал, как голова пошла расширяющимися кругами. Собственные руки вдруг начали казаться чужими, случайно привинченными к телу, и непослушными. Парень упорно пытался сосредоточиться и сфокусировать своё внимание на очередном параграфе сухого учебного текста. Но второй волной в висок ударила убойная боль и горло забил комок тошноты.

"Неужели солнцем ударился на кладбище или насекомое какое-нибудь укусило?" — думал Никита, — "что ещё могло случиться со мной? … Неужели всё-таки ягоды?!"

Еще некоторое время юноша пытался усидеть на стуле, но даже так картина перед глазами заметно двоилась, и сознание продолжало скатываться в бесконечную трубочку. Затем Никите стало очевидным: единственное разумное решение сейчас — лечь и попытаться расслабиться, осмыслить происходящее и продумать возможные способы спасения. Но едва тяжесть тела продавила матрас и подушку, как юноша провалился в беспробудную тёмную бездну бесконечно отвратительных видений.

6. Чужие сны

Металлические звонки, в избытке установленные во всех углах лечебного блока, неизменно затрезвонили в шесть утра, будто это какая-то школа. Как только этот отвратительный лязг прекратился, выдав в конце угасающую трель, соседи по палате начали свои привычные утренние обряды: одни сразу начали кричать и проклинать всех вокруг, некоторые уже успели своими слезами пропитать подушки, кто-то, не жалея рук и других конечностей, колотил в стену до крови. И в это утро, как и все прочие, санитары начали бесцеремонно вламываться в палаты вместе с непристойной руганью.

Первый и Второй уже сидели на своих койках и неотрывно смотрели на дверь. Третий продолжал лежать спиной к ней и отказывался подниматься.

Недавно ребята услышали от охранника про участь Четвёртого, новорожденного, нанеся очередную неизгладимую травму. Вчера главного врача не было в корпусе, но сейчас он уже здесь — Второй видел, как его машина подъезжала к воротам больницы. Никаких сомнений, первым делом санитары расскажут ему о происшествиях за минувший день, и первым из них станет поступок трёх непослушных братьев, отважившихся пробраться в его кабинет.

Для братьев это была последняя возможность узнать, куда пропала их мать. Уже больше месяца она не заходила к детям, а весь персонал усердно делал вид, будто этой женщины никогда не существовало. Но глаза некоторых санитаров выдавали их знание — так считает Первый, самый старший из братьев.

Бросив расспросы и пристальное наблюдение за персоналом, признав неэффективным высматривание матери в окнах, дети решили проникнуть в место, которое местные пациенты считают, как выразился один шизофреник, "черной дырой отвратительных знаний". Почему именно чёрной дырой? Санитары рассказывали, как его поймали во время попытки проникнуть к космической ракете правительства. Космонавтом считает себя, видите ли!

Третий — самый младший и бойкий — предложил пробраться внутрь этой «всезнающей дыры». Все понимали опасность, но тогда беспокойство и неведение о судьбах матери и брата угнетали многим больше потенциальных последствий. В безлунную ночь, когда дежурный санитар развалился перед хрипящим чёрно-белым телевизором, братья, вообразив себя бесшумными мышами, решились осуществить свой отчаянный план.

Все знают, по правилам больницы, палаты должны запираться на ночь, но Третий быстро догадался о фатальной уязвимости замка. Оказалось, язычок всего лишь нужно поддеть вверх и вправо — после такого приёма замок покорно щелкает и отворяется во всех случаях без исключений. Сложнее всего прошли поиски подходящего инструмента, ведь нужно было что-то тонкое, длинное и достаточно крепкое.

Однажды, во время прогулки во внутреннем дворе больницы, братья уловили момент, когда дворник отошел покурить, забыв закрыть сарай с инструментами. Там дети и нашли старый обломок пилки, открывать дверь которым оказалось проще простого. В углу же сарая Младший нашел ржавый магнит, уже успевший стать одной из опор для паутины местного пожирателя мух. Мальчик не смог пройти мимо. Вскоре выяснилось, им тоже можно открывать некоторые двери на магнитном замке. Совсем непростые двери, скрывающие что-то важное. Первой из таких младший смог открыть проход в кладовую, хранящую запасы еды — так ребята смогли вынести несколько коробок сахара. Во время обхода санитар заметил под подушкой одну из них. Лакомство было изъято, но как дети смогли открыть дверь кладовой — персоналу узнать не получилось.

Братья гадали, какое наказание из привычного набора им выпадет за новый проступок. Оказалось, самое худшее — кто-то сказал «в подвал» … В очередной раз детей заперли в сыром помещении нулевого этажа и железными шприцами ввели неизвестное новое лекарство. Средний вскоре стал бредить. Температура Младшего полетела вверх. Крики не помогали: во всем подвале кроме них шумели только трубы, весь персонал сидит наверху. На пути к ведру, выполнявшему роль туалета, Старший, тяжело поднявшись с кровати, приложил спрятанный под пяткой магнит к тяжёлой ржавой двери. И это сработало! Ещё один магнитный замок, считавшийся неприступным, сдался преступно быстро — дверь отварилась.

Взору ребят открылся знакомый, пахнущий сырой гнилью и ржавчиной коридор. Работающая лампа теперь осталась только одна — в конце прохода над лестницей, в коридоре же видно лишь ее желтоватые отсветы на грязно-зеленых облупившихся стенах. После очередной "службы доброму делу", как называл эксперименты Главный врач, старший из братьев сказал: "ремонтировать подвал бесполезно, лучше сразу снести, как и всю эту проклятую больницу!" Сейчас все согласны с мнением Старшего, но восхищение возможностями магнита захватило детские умы намного сильнее. Громко обсуждая этот успех, братья шли к лестнице, ведущей наверх, к выходу. Они не обращали внимания на капли с потолка и растущие подтёки на стенах, цокот крысиных лап и вонь, замешавшую в себе всё доступное множество дурных ароматов. Только обычно короткий коридор никак не кончался, и страх уверенно изгонял озорную радость. Вскоре пришла паника.

Дети временами бежали вперёд на пределе возможностей, кидали обломки штукатурки в темноту прохода, кричали в сырой мрак тонкими голосами — искали эхо от стен, которого не находилось. Младший просился обратно в их "пыточную", как прозвал покинутое помещение Средний. Но обратное направление казалось ещё темнее и безнадежнее. Старший решил безостановочно двигаться вперёд, пока братья не забылись в объятиях сырого подвального мрака. Психоделический кошмар ребят закончился только утром, когда уборщица отправилась в подвал за старыми смердящими тряпками. Безжизненные дети вывалились прямо на её грязный фартук, стоило старухе отпереть скрипящую дверь. Но её крик не мог разбудить уже посиневших братьев.

7. Три вместо одного

Утром Светлана не смогла разбудить сына, хотя потратила на попытки все свободные пять минут перед выходом на работу. Такого еще никогда не случалось. И вчера Никита тоже показался матери необъяснимо странным. Но может устал просто? Экзамены скоро… Дышит же все-таки и температура на ощупь в порядке. Проснется и все будет нормально, из школы все равно не выгонят. А Светлане пора на работу, с которой предпоследнюю медсестру тоже не выгонят, но отрезать в наказание кусок ничтожно маленькой зарплаты могут, даже не поведя бровью.

Только захлопнулась входная дверь, как её более ржавое подобие во сне юноши отворилось, открылись и глаза Никиты. Отсутствие рядом матери — большая удача для здоровья ее собственного сердца, ведь открывшиеся глаза совершенно точно уже не принадлежали её любимому сыну.

Никита остался в гнилом смердящем подвале, потому что дети не пустили его наверх. Пока братья захватывали контроль над разумом подростка, он бился в захлопнутую перед носом дверь под утихающий ребячий смех и фальцетные крики уборщицы в адрес медперсонала, то проклинающие всех, то вопрошающие: "чем же в этот раз накачали несчастных детей?" Прежде чем освещённая тусклой лампой лестница начала уходить из-под ног потерявшего контроль над собственным сознанием парня, он расслышал простодушный ответ: "новый галлюциноген приказал испробовать на безродных его величество Главный Врач" — смеясь сказала одна медсестра, когда проходила мимо.

Ответ фоном слышали даже братья, осваиваясь в новом мозгу, или они запомнили его навсегда и теперь он невовремя заполнил звенящую тишину? Юноша поднялся с постели и, не сдержавшись, харкнул в сторону, тихо процедив сквозь зубы о враче: "седая сварливая сволочь". Эти слова совершенно точно были сказаны не Никитой. Разрываясь от злобы, произнес их непосредственно Первый, старший из братьев.

Управлять чужим телом оказалось непросто. Первым делом Старший направился в ванну, где долго рассматривал появившегося в зеркале юношу, чьё лицо становилось похожим на мертвеца. В отражении оно размывалось и никак не могло обрести определённую форму. Два лица перетекали одно в другое — Никиты и Первого брата. Средний и Младший глядели в зеркало, стоя за плечами подростка. Братья выглядели точно, как в день своей смерти. Только одежда совершенно истлела, и кожа казалась неисправимо грязной.

8. Стандартная схема переселения душ

Души замученных и безвестно захороненных детей метались по кладбищу десятки беспокойных лет. Вселяться в животных они научились быстро — также просто, как открыть больничные двери. Но как попасть в человека — для братьев оставалось загадкой. У Старшего получалось влетать в мысли пьяных, но без намёка на обретение контроля. Зацеп в их сознании быстро срывался и душу выбрасывало обратно в бесплотную пустоту.

Другие бестелесные обитатели кладбища только язвили по этому поводу. Лишь одна старуха, закоченевшая когда-то насмерть во время похода к удаленному от дома колодцу, ставшая первой постоялицей тогда ещё молодого погоста, рассказала братьям из жалости, как в прошлом веке один самоубийца смог проникнуть в тело живого. Никогда больше на том кладбище не было видно его тщедушно мерцающего духа. Она коротко рассказала им эту историю.

* * *

Очередной поэт в конце XIX века не выдержал скорости безостановочно меняющегося мира. Его нашли при шприцах с морфием — автор успокоил своё сердце навсегда. Стихи поэта не были выдающимися, поэтому и над могилой его поставили простой деревянный крест. Но его возлюбленная, которой он так и не успел написать подобающее её прелести произведение, каждый день приходила навестить самоубийцу. Так вместо покоя поэт обрел новую муку. Чем больше слёз проливала любовь, тем больше призрачная душа поэта сожалела о своём уходе.

На полузабытом собрании местного творческого кружка поэт слышал байку про странные свойства плодов с кладбища, как отведавшие их люди менялись в несколько ночей до неузнаваемости не только внутренне, но даже и внешне. Молодые писатели долго рассуждали, можно ли после смерти вселиться в чужое тело… Так бестелесный дух поэта засиял ярче от зародившейся надежды: он решил во что бы то ни стало завладеть сознанием вечно пьяного сторожа, который при правильном уходе мог выглядеть вполне презентабельно. Можно заново завладеть сердцем возлюбленной с учётом прошлых ошибок!

Все известные фольклорные способы были испробованы, но ничего не работало. Мертвый рифмовщик продолжал ежедневно наблюдать за ускоренно деградирующим сторожем. В очередной день он заметил до этого упускаемую им деталь: любой съедобный плод, будь то яблоко или ягода, работник кладбища не задумываясь отправлял в топку своего желудка, если такие попадались ему на пути.

Душа без тела может пройти сквозь всё и везде зацепиться. Однажды поэт направил всю свою нематеритальную сущность в яблоко, висевшее на пути сторожа. Молодой пьяница его счастливо съел, но ушёл с кладбища уже совсем другой походкой.

9. Чужой мир, чужое время, но старая цель

Вновь подросток застыл у окна, но его взор на этот раз совершенно иной. Вместо растерянно блуждавших глаз Никиты, хмурый взгляд Первого иногда сменялся удивлением Второго и восхищением Третьего. Уже начавшая проигрывать гниению рама на кухне в прямом смысле стала окном в мир для детей, жестоко и безнаказанно убитых множество десятилетий назад. При жизни их мир ограничивался огороженной высоким забором территорией больницы. Иногда им удавалось посмотреть телевизор вместе с другими пациентами — совсем немного им показал тот чёрно-белый экран, и они не были уверены, реальность ли видели там, но даже те картинки разительно отличалось от открывшегося теперь вида. Сориентироваться в таком пространстве на первый взгляд казалось совсем невозможно.

Всего несколько часов потребовалось искрам сознания Старшего для овладения новым телом. Затем он начал тщательно, но аккуратно осматривать квартиру. В простой истории о попаданцах братья могли бы долго изучать и восхищаться одними только бытовыми приборами скромно обставленной кухни. Но Первый конкретно знал, что и зачем им нужно найти. И это нашлось достаточно быстро — карта города. В средней школе Никита получил большую и подробную карту за участие в краеведческой олимпиаде. Для этого потребовалось всего ничего — просто слушать учителя, что так сложно даётся подросткам. В напоминание о своём успехе, школьник повесил карту на внутренней стороне двери в свою комнату. Помимо внесённой создателями легенды, призёр нанес свои собственные отметки, в том числе указал он и свой дом — место, где они находится сейчас. Точнее, где сейчас находится его тело… Старший быстро заметил пометку и принялся внимательно изучать крупные строения города.

Сначала братья глазами Никиты нашли местоположение кладбища, где подросток совсем недавно прибирался и отведал злосчастных ягод черники. Рядом с ним нашлась и психбольница. Она не была никак помечена, пустое большое серое пространство с острыми углами, но линии очертания ее территории отчетливо читались в разграничении ландшафта. В свое время подросток заштриховал это место, как и некоторые другие. В дополненной легенде карты Средний нашел значение. Такая штриховка означала «заброшенное строение, пустырь». Без сомнений, именно это место братьям и нужно.

Из других полезных вещей старший нашел календарь в комнате Светланы с пометками о выпавших в текущем месяце на неё сменах. Сегодня женщина не придёт допоздна — так братья решили выходить только к вечеру. Тонкий вариант телеящика из больницы был обнаружен на кухне. Несколько часов мертвецы в теле живого наблюдали региональные новости.

— Этот мир ещё больше безумный! — воскликнул Младший.

— Этот мир безумный всегда, — спокойно ответил Старший.

Зато простая мужская одежда сильных изменений не претерпела — в скромном гардеробе Никиты быстро удалось найти максимально невзрачные, по оценке братьев, повседневные вещи. Бедная комната подростка казалась безродным узникам диспансера богатой хоромой. Соблюдая осторожность, они смогли найти всё необходимое. Иногда приходилось погружаться глубже в подсознание юноши для получения подсказок о нахождении некоторых вещей. Рюкзак, карта, фонарик, нож, отвертка, ломик — вот и все вещи, собранные Первым для их вечернего выхода.

— Мы что, вернёмся обратно? — жалобно спросил Младший.

— Ведь прошло столько лет! — удивленно воскликнул Средний.

— Мы так и не нашли нашу мать, не узнали судьбу Четвертого брата! Конечно, мы возвращаемся! Теперь это заброшенное место, а нас невозможно поймать. Не забывайте, ребята: мы мёртвые. И мы поставим в этой истории точку! — определил цель Старший.

10. Тихие звуки из подсознания

Троица неприкаянных душ изо всех сил удерживала отростки сознания Никиты в тёмном подвале, ставшим последней точкой в их земной жизни. Раньше у них не было такого опыта. Ни у кого не было. Поэт смог вселиться в сторожа, но в тело подростка вселилось три духовных остатка детей, чьи жизни были бесчеловечно оборваны. Смогли ли трое войти в один уже занятый сосуд благодаря ранней смерти и неполноценности своих душ — только Первый успел подумать об этом, и это не давало покоя, но сейчас это не самое важное. Беспокойные метания братьев по внутреннему миру подростка повредили барьер, удерживающий Никиту в смердящей темноте подвала.

«Если он сможет выйти, мы потеряем контроль! Держите дверь плотно закрытой!» — скомандовал Старший. В растерянности младшие беспрекословно бросились в часть подсознания, ставшую для Никиты кошмарной темницей, и всеми силами навалились на дверь. Очень кстати ослабла защита, ведь Первый чувствовал желание братьев встать у штурвала захваченного ими тела, чего ему совсем не хотелось.

Сущность Никиты с момента пробуждения неустанно пытается выбраться из заточения, устроенного братьями. И они это чувствуют. Всё тот же подвал из ведения потерял большую часть своих очертаний. Только дверь различима отчётливо, сквозь которую до подростка доносятся обрывки разговоров захватчиков. Преграда слабеет. Теперь Никита может расслышать каждое слово, а души мертвецов могут слышать его. Подоспевшие Младший и Средний налегли на дверь, уже начавшую ходить ходуном. Прижав её, их током пробила фраза с другой стороны: «Какого чёрта здесь происходит?!»

Некоторое время все молчали. Потом сказал Третий: «Привет…» Старший приказал объяснить братьям суть происходящего с Никитой. Средний вспомнил один из сюжетов программы, часто крутившейся в больнице по радио.

— Понимаешь, мы как паразит, захвативший носителя…

— Сам ты паразит — буркнул Младший.

— Тот кошмар про подвал и детей — что это?

— Это мы и последний день нашей жизни… — вместе ответили братья.

— Ничего не понимаю, что со мной происходит?! — в панике прокричал Никита.

— Мы нашли способ овладения телами живых, потому что нет нам покоя, — горько проговорил Средний.

— Кто — «мы»? — никак не может понять подросток.

— Наши души, наверное…

— Души существуют?

— Видимо, да…

— Но почему я? Что вам от меня нужно?! — в растерянности Никита продолжал кричать сквозь созданную захватчиками дверь.

— Мы хотим найти нашу мать и четвертого брата! — крикнул Младший.

— Хотя бы узнать их судьбу после нашей смерти, — вмешался Старший, отвлекаясь от управления телом, — получив ответы, мы отпустим тебя. Обещаю.

— Ты не сможешь вытряхнуть нас. Ты можешь только сотрудничать! — уверенно сказал Младший, вплотную прилегая к подвальной двери.

— Вы хотите отправиться в заброшенную психбольницу на краю нашего города? — чуть спокойнее спросил Никита.

— Там должны быть наши ответы. — уверено ответил Средний.

— Ты можешь помочь нам правильно читать твою карту. Так мы быстрее тебя отпустим. — предложил Старший.

Никита мог отказаться, но растворяющийся в тёмной тишине подвал сводит с ума, что угодно лучше, чем просто сидеть здесь в одиночестве.

11. Печальная история

Помощь Никиты действительно оказалась полезна. Из заточения его никто не выпустил — младшие братья продолжили держать барьер. Но знание города не только по карте, а на деле, позволило в вечерних сумерках подойти к заброшенной территории без привлечения лишнего внимания. «Всегда хотел там побывать, но чего-то боялся…» — с досадой проговорил Никита, когда они подошли к заброшенной психиатрической больнице.

Ленивый охранник, как всегда, смотрел телевизор в своей будке на огражденной территории и пробраться через его пост оказалось довольно просто. Младший брат призывал к силовому решению проблемы — убить охранника для надежности — но Старший не был уверен в возможностях захваченного ими тела. «Так проберёмся», — поставил точку Первый в короткой дискуссии.

Почти пол века минуло с последнего эксперимента над братьями, ставшего для них смертельным. Интересно, что за препарат это был? Возможно, сегодня его уже массово используют при лечении.

Тело Никиты под контролем неупокоенных душ оказалось внутри главного корпуса, вмещавшего когда-то и кабинет главного врача. Сейчас это облупившееся кирпичное здание с гнилыми деревянными полами и перекрытиями. Плесень, а местами даже и мох, покрывают стену как внутри, так и снаружи. Затхлый сырой запах и холод встретили тело подростка, когда Старший руками Никиты смог сорвать достаточное для прохода количество досок с одного из окон на первом этаже.

«Что с вами такого случилось, что вы не можете успокоиться без возврата сюда?» — удивленно-растерянно спросил Никита, когда младшие братья рассказали ему, что они видят. Они же и рассказали печальную и никому неизвестную историю их короткой жизни и мучительной смерти в стенах городского психиатрического диспансера.

Старший уверенно освоился в чужом живом теле и не собирался делиться контролем. Обращение младших братьев мыслями в их ужасное прошлое должно занять их на какое-то время. Он не стал мешать их рассказу.

«Один раз новенькая медсестра перепутала лекарства и ввела больному не то. На утро он не проснулся. Виновную нашли очень быстро. Да она и не думала скрываться, когда сама узнала о своей ошибке. Глубина её шока вряд ли поддаётся измерению. Женщина прекрасно понимала, какие последствия её ждут…» — спокойно начал рассказ Средний.

«Но недавно в больнице сменился главный врач. Совсем мерзкий оказался он человек!» — сразу с эмоций подключился Младший.

«Гадкий ублюдок» — тихо сказал Старший устами подростка, разглядывая грязную бетонную лестницу, облепленную отсыревшими бумагами, документами, кусками газет. В некоторых местах он разглядел ворохи сгнивших листьев, которые много лет в здание заносит ветром сквозь пробитые природой и вандалами бреши.

«Он предложил медсестре два варианта. В первом он должен был снять трубку и позвонить в полицию. Во втором снять кое-что должна была медсестра…» — продолжил Второй с горечью в голосе.

«Одежду она должна была снять! Одежду! Понимаешь!?» — прокричал Третий, обрушившись ударами на несуществующую в реальности дверь, разделявшую души братьев и Никиты.

«Так медсестра стала обслуживать желания Главного, а тот её постоянно запугивал и только расширял свои требования. Всего лишь за год весь неугодный ему персонал был уволен. Даже уборщицы! Новых работников начальник выбрал сам на своё усмотрение…» — со вздохом вернулся к рассказу Второй, — «В итоге главврача стали звать только Главный или Начальник. Весь персонал смотрел ему в зубы и раболепно всегда улыбался»

«Медсестру при этом перестал кто-либо поддерживать!» — снова начал выкрикивать Младший, — «Её даже за человека перестали держать! Главный, как собак, натаскал на неё всех своих болванчиков, и даже санитарки с охраной могли спокойно её понукать!»

«И они это делали…» — с горечью проговорил Старший, уже оглядывая более светлый второй этаж центрального крыла. Прежде всего в глаза ему бросились вырванные с косяками двери палат. Дальше глаза побежали по гнилому деревянному полу, усеянному множеством разных вещей, по большей части неисправимо сломанных.

«Вскоре медсестра забеременела. У неё не было иллюзий о переменах отношения к ней со стороны Начальника. Но его действия стали для неё неожиданностью. Сначала он запретил делать аборт, когда медсестра уже выбрала правильные препараты. Увидев протест в глазах медсестры, снова начал запугивать её оглашением того несчастного случая. В итоге женщине пришлось выносить и родить…» — закончил Средний без вмешательства Младшего.

«Так на свет появился я», — мрачно проговорил Старший, поднимаясь дальше на третий этаж больничного здания.

«Но потом эта сволочь просто отобрала Старшего! Он запретил давать ему имя. Сказал, "ребёнок останется здесь и послужит нашему делу"!» — снова вмешался Третий.

«Правда медсестра потом всё же выпросила доступ к ребёнку, но тот со всех сторон был ограниченный. Больше ребёнком занимались местные санитарки. Имя ему так и не дали. Когда подрос — перевели в детское отделение, где его обучали вместе с детьми на лечении…» — вернулся к спокойному рассказу Второй.

«Представляешь?! Тупые родители сами сбагрили своих несмышленышей в это адское место!» — с возмущённым удивлением добавил Младший.

«Когда мне исполнилось десять, Главный вернул меня в основное крыло. Младших еще держали в детском. Тогда мне впервые ввели препарат…» — с отвращением вставил Старший, медленно продвигаясь по третьему этажу в сторону кабинета главного врача. Темноту помещения разбавляли отлетевшие или плохо прибитые в некоторых местах фанерные панели на окнах и отражение света от них в небольших лужицах на полу.

«Да… После рождения Первого врач продолжил насиловать медсестру. Так появились мы — Второй и Третий, Средний и Младший. Имён нам тоже не дали. Мы шли по той же схеме: детский блок, обучение, возвращение, препараты…» — продолжил нить повествования Средний.

«Но зачем вы были нужны? Зачем вас обучали чему-то?» — слабым голосом задал свои вопросы Никита, прильнув всей своей сущностью к подвальной двери.

«Чтоб рассказать могли, понимаешь! Словами через рот чтобы! Или написать! Как нас корячило после каждого испытанного на нас лекарства или эксперимента по гипнозу и прочей лабуде!» — прокричал в ответ Младший.

«Медсестру кроме угроз стали удерживать в лечебницы мы, её дети. Она каждый день пыталась с нами встречаться. Когда возраст Третьего подошел к девятому году, Главный захотел нового "неучтенного испытуемого", как он нас называл» — перебил злобную тираду Младшего средний брат, — «через 11 месяцев появился Четвертый. Его персонал забрал сразу же и отказывался пускать к нему мать. Вскоре мы услышали о его смерти. Об этом рассказал персоналу крыла охранник, видевший как выносили маленькое бледное тельце».

«Тогда медсестра не выдержала» — заключил Первый, остановившись у зияющего пустого прохода, ведущего в нужный им кабинет, который когда-то защищала неприступная с виду дверь на магнитном замке. Её тоже успешно вырвали из петель. Теперь ногами Никиты на ней твёрдо стоял Старший и вглядывался в темноту помещения.

«Что это значит?» — неуверенно спросил Никита.

«Восстала она! Наконец-то! Пришла к Начальнику и начала угрожать походом в полицию!» — быстро ответил Третий.

«Но Главный лишь рассмеялся и выгнал её из кабинета. Тогда наша мать действительно обратилась в полицию. Пара машин вскоре приехала прямо к больнице. Мы сами видели! Но Главный убедительно рассказал людям в форме о глупом недоразумении. Будто бы одна из больных, возомнившая себя медсестрой, а не пациенткой, добралась до телефона и дозвонилась им, поведав страшную историю о детях, которых у неё нет на самом деле. Главный рассказал полиции яркую историю о глубоком женском психозе после выкидыша и даже убедил подыграть одну постоянную пациентку в обмен на сигареты. Головы в фуражках долго кивали, а потом просто разъехались» — продолжил Второй.

«Потом начальник долго кричал. Приказал запереть мать в отделении для женщин. Неделю мы пытались узнать судьбу Четвёртого, и что эти сволочи делают с матерью, но всё было тщетно: пациенты просто молчали, а персонал с каждым новым нашим вопросом становился лишь злее» — завершил рассказ Первый. Дальнейшие события Никита знал по образам кошмара, приснившегося после посещения кладбища.

12. Уступи место

Заметив куда их привёл Старший, младшие братья отвлекись от рассказов о прошлом. За попытку попасть в этот кабинет все они заплатили жизнью. И вот теперь они снова здесь, в другом столетии и чужими ногами.

— Скажи нам, знаешь ли ты, что случилось с этим местом? — спросил Старший, не решаясь зайти внутрь.

— Точно не знаю. Видел по телевизору сюжет про какое-то большое уголовное дело, связанное с больницей, — помолчав, ответил Никита. — Многих там посадили на большие сроки.

— А с главным ублюдком что? — спросил Средний.

— Не помню, но точно кто-то повесился в камере из главных фигурантов.

— Хватит стоять столбом на проходе! Зачем мы сюда пришли?! — не выдержал Младший.

Старший вошёл внутрь тёмного кабинета. Помещение пострадало заметно больше других на этаже. Возможно, отсюда пытались вынести все самое ценное. Обои сорваны во многих местах, выдрана люстра. Сломаны дверцы всех трех шкафов, выставленных вдоль правой стены. Вверх тормашками перевернут массивный стол главного врача. Вспорот и обезображен роскошный диван. Пол усеян множеством документов, отдавших свои чернила деревянному полу. Сверху на них поблескивают осколки стекла от висевших когда-то на стенах картин и фотографий.

Души братьев оставили Никиту. Теперь из места своего заточения он слышал их вдалеке совсем слабо. Сложно разобрать их слова, но, судя по тонам братья ругались…

И юноша не ошибся. Младшие пытались отобрать у Первого контроль над захваченным телом. Всё пространство внутреннего мира Никиты затряслось как при сильном землетрясении. Выстроенная коллективными усилиями духовных сущностеймертвецов клетка стала ослабевать, грани ее стали заметно тоньше. Парень смог смутно разглядеть, как три сущности, словно бесы, мечутся по бесконечному пространству подсознания, каждый пытается взять контроль в свои руки. Старший вовремя заметил попытки Никиты высвободиться из заточения.

— Ладно! Вы управляете телом сейчас. Я стерегу заложника. — уступил Старший, когда темница для владельца тела начала покрываться трещинами.

Младшие братья продолжили поиск нужной им информации. Под карманным фонариком они детально осмотрели весь кабинет. В углу обнаружился поваленный комод с железными ящиками. В нос захваченного тела ударил едкий запах ржавчины, когда братья решили его поднять. «Как удивительно снова чувствовать запахи!» — радостно сказал Средний. Все ящики оказались закрыты на замок. Видимо, какой-то вандал, отчаявшись их открыть, просто повалил комод в гневе. Всё-таки Младший во время сборов не зря заставил положить в рюкзак обнаруженный в квартире ломик. Комод уложили «на спину», фонарик пришлось сунуть в рот, зато через пару минут все ящики были открыты. В них и обнаружилось всё искомое.

Сначала нашли журнал персонала за нужный год. В графе, связанной с матерью братьев, нашли отметку о её перемещении на «реабилитацию за счёт больницы» в женское отделение. Вытащив ящики, братья руками и глазами Никиты нашли спрятанный на днище дневник Главного, которой мог бы стать хорошей уликой. Но и для братьев он стал важнейшей находкой. Там они нашли несколько ужасных записей, разбросанных по разным страницам. Они позволили сложить им картину происходившего в последние дни их жизни.

Старший коротко пересказал суть открывшейся им информации. И это воистину жуткие вещи. Мать была перемещена в женское отделение, где её быстро закололи до овощного состояния. На неё были подделаны документы, будто она бездомная психбольная, непомнящая своё имя. Через несколько лет главный врач оставил короткую заметку о её смерти. Тело отдали в университет для исследований. Ниже приписка: «хорошая была баба, но дура!»

Четвёртый брат был нужен для испытания экспериментальной терапии женщин с постродовым психозом и для женщин, потерявших ребёнка при родах. «К сожалению, одна из несостоявшихся рожениц задушила ребёнка. Персонал был наказан…» Тело новорожденного поместили в коробку из-под припасов, закупаемых учреждением. Коробку закопали санитары под вековым клёном в парковой зоне заднего двора больницы.

У Третьего началась истерика. Средний пытался его успокоить, но вместе они начали терять контроль над телом. Тело Никиты зашаталось. Старшему пришлось вмешаться. Он быстро направил тело прочь из больницы. Начался спор, что же им делать дальше. Снова началась ругань и беспорядочное метание по внутреннему пространству Никиты. В один момент Младшего почти вышвырнуло прочь из захваченного тела, но он смог удержаться. Под руководством Старшего тело подростка начало сложную операцию по выпрыгиванию из окна первого этажа, доски с которого получилось сорвать при входе. Когда ноги уже стояли на раме, мозг юноши не выдержал и отключился. Тело безвольно повалилось на землю.

13. Я — я?

Никита очнулся в своей комнате. Его одежда оказалась безнадежно испачканной, в паре мест даже порванной. Парень медленно сел, осмотрелся. Действительно, его комната. Подошёл к окну. На улице ранее утро. В отражении стекла видно потрепанное и сонное лицо. Но это лицо Никиты! И руки его! И он может ими вновь управлять! Сам!

Однозначно, происходившее вчера — не просто ночной кошмар. Внешний вид и ощущения тела красноречиво свидетельствуют об обратном. Неужели всё было взаправду? И как он оказался дома?

За дверью были слышны голоса. Они явно старались не шуметь. Одного из говоривших Никита узнал моментально — на голос родной матери уши настроены точно. Её собеседник мужчина, но голос совсем незнакомый. Очень хочется выйти и узнать, что там происходит. Но почему-то страшно, и подросток медлит. Держась за дверную ручку, юноша прислонил лоб к двери и чего-то ждал.

Вскоре дважды проскрипела и хлопнула входная дверь. Мужчина ушел. Мать тихо прокралась на кухню. Тогда Никита решился выйти.

— Мам? — сын робко подал голос.

— Очнулся-таки! — обернулась Светлана.

— Что случилось?

— Без сознания нашли тебя на территории заброшенной психушки! Какого чёрта теба там носило?! — мать не пыталась сдерживать гнев.

— Я… я не знаю… мне просто… просто стало плохо. Гулял и стало плохо…

— Признавайся — употреблял что-то?! — возмущенно спросила женщина.

— Нет, мама! Ты что! Никогда! Просто дурно стало почему-то, не знаю. Нервничаю или заболеваю…

— В заброшенном-то здании что ты забыл? — спокойнее продолжила мать свой допрос.

— Просто в школе говорят о ней часто. Мол, там так интересно, место такое атмосферное. Мне захотелось проверить…

— Повезло тебе крупно. Охранником территории работает мой бывший одноклассник. Ты же похож на меня сильно, вот он и догадался чей это тут сорванец безмозглый вывалился из окна. Он тебя и домой привёз. Я упросила его никуда не заявлять и начальству не рассказывать. Дочь его на приём обещала продвинуть к врачу одному…

— Спасибо большое, мама! — бросился обнимать родителя сын.

— Ой, фу! Грязный какой. Ты будешь наказан! Домашний арест на неделю как минимум. На работу уйду — запру тебя. И никаких возражений!

— Ладно, ладно! Я виноват. Прости меня, — обрадовался сын.

Кажется, ситуация страшными последствиями не обернулась и серьёзных дел никто не натворил. Но что это всё-таки было? Умопомрачение на фоне экзаменов?

Сын с матерью посидели немного на кухне. За спокойными разговорами сошла напряженность. Но наказание останется в силе. Часы подошли к трём часам ночи. Разошлись немного поспать. Светлане скоро опять на работу. Успокоившийся подросток всем телом ощущал бесконечную степень усталости. Пока сидели, Никита совсем успокоился. Даже можно сказать — расслабился. Что же с ним случилось — об этом он обязательно подумает утром. А сейчас нужно выспаться по высшему пилотажу.

В этот раз кошмары не снились. Вообще ничего не снилось. Только пустая темнота становился всё гуще и гуще.

14. Перезахоронение

Солнце вовсю весеннюю силу бьет в большое окно напротив кровати. Вновь заскрипела и хлопнула входная дверь — мать ушла на работу. И уход её вновь разбудил сына. Но это был сын другой медсестры, чьё тело в прошлом веке было передано для изучения щедрому за такие подарки медицинскому университету. «Всё-таки охранника надо было убить!» — злобно проговорил Третий устами Никиты.

Сон измученного подростка выдался максимально глубоким. Но расслабившись и отпустив тревогу, Никита оказался в слабой позиции, позволив Старшему вновь захватить контроль. Младшие создали родному сознанию тела новую клетку. Ей оказалась одноместная больничная палата с одной кроватью и бесконечными белыми стенами, которые невозможно даже нащупать. Несколько тусклых лампочек висят высоко над головой, а их черные провода, как и стены, тянутся бесконечно вверх к потолку бездонной глубины. Рядом с кроватью стоит высокая тумбочка, прижатая к полу тяжелым и толстым телевизором с преступно малым экраном. Пульта нет и кнопки выключения тоже. Канал сменить нельзя. Показывает он только одну программу — прямую трансляцию никитиных глаз.

Младший единолично взял управление телом. Его движения слишком резкие и грубые: тело такого непривычного размера! Третий исследовал квартиру, попутно ломая многие вещи. В этом он всегда был мастер, за что братьям иногда доставалось. Наказания были всегда коллективные.

* * *

Пока сын объяснялся пред матерью, братья на задворках бессознательной сферы нашего бытия обсуждали план дальнейшего действия. Светлана, как известно, на работу ушла до позднего вечера, значит братья могут не торопиться — выйти из дома вновь только под сумерки. Добраться до пригородного парка, бывшего в прошлом частью территории психиатрического диспансера. Найти тот древнейший клён и выкопать тело замученного младшего брата. Похоронить его рядом с остальными. Таков был план. По крайней мере, так Средний в роли диктора рассказал Никите по телевизору.

Закончив разламывать в щепки слишком высокотехнологичную для Младшего мелкую современную технику, он, по указке Старшего, сосредоточился на поиске рюкзака, собранного ими в прошлый раз. Оказалось, его всего лишь бросили в углу коридора. Кажется, никто его не обыскивал, хотя он уж точно выглядел он также подозрительно, как и сам Никита, когда его нашел охранник на больничной территории. Уже к имевшимся там необходимым вещам Третий добавил походную лопатку, с помощью которой подросток прибирал могилу отца.

Примкнув к окулярам захваченного тела, братья вновь разглядывали подробную карту города. Обращение к хранившимся в Никитиной голове знаниям и воспоминаниям помогло получить подробную картину местности. Действительно, когда-то принадлежавшая диспансеру территория ещё во время его функционирования была обращена в городскую собственность. Читая дневник главного мучителя в кабинете, Первый догадался, о каком дереве тот написал в своей полной отвратительных признаний тетради. Старший с детства наблюдал тот могучий клён, иногда его даже пускали побегать вокруг. Теперь это маленький парк не окраине города, обделенный инфраструктурой и совсем необлагороженный: пара тропинок и никаких фонарей. Только собачники временами выгуливают там своих питомцев, и стайки подростков в хорошую погоду иногда уединяются, прячась от взрослого мира.

Старший не просто так позволил Младшему управлять телом: последний лучше всех умеет работать ломом и вскрывать замки. Прыжок с окна четвертого этажа любое тело, даже молодое, может не выдержать, рассудил Первый, поэтому лучший способ — вскрыть старую входную дверь. Конечно, сначала братья прошерстили воспоминания захваченного мозга в поисках упоминаний запасной связки ключей, но ничего похожего не нашлось. Значит надо ломать. Помимо изучения квартиры Третий также изучил и возможности тела. Постепенно, от утра к вечеру, движения под его руководством становились всё точнее, в них даже появились намёки на плавность.

Когда стало темнеть и включившиеся уличные фонари стали бестолково пытаться осветить улицы, братья приняли решение выходить. Преступно малые размеры города, роднящие его с селом, стали здесь преимуществом. Избегая людей и светлых участков, взявший контроль над телом Средний брат, без проблем провёл тело Никиты по второстепенным грязно-пыльным улицам к темному входу в лес. Воспоминания подростка не врали. За границей свежевыкрашенной железной изгороди признаки городской цивилизации отсутствовали. От калитки в разные стороны разбегались протоптанные местными узкие тропинки. Где-то в глубине леса лаяли собаки.

После случая на окне, сущности братьев поняли ограничения захваченного ими тела. Только слаженные, бесконфликтные действия помогут добиться цели, поэтому на подходе к лесу Второй безропотно уступил место Первому. В сумерках Старшему потребовалось несколько минут для примерной ориентации по знакомой, но всё же изменившейся местности. Аномально жаркая весна высушила недогнившие прошлогодние листья, отпавшие сучки и ветки. Некоторые растения засохли целиком. Сопровождаемый треском со всех сторон Первый медленно пробирался к нужному дереву. Сумерки успели сгуститься до темноты, когда Старший добрался до клёна. Снова фонарик в зубы, но вместо лома теперь лопата. Под лысыми мощными ветками, уже обогатившимися новыми почками, телу подростка пришлось оставить много сил, раскапывая землю вокруг ствола. Когда всё тело стало мокрым от пота и перепачкалось в раскопанной земле, а души братьев, присоединившиеся к нервным окончаниям, отчетливо чувствовали боль усталости, лопата наконец ударила в глухую крышку. Коробку Первый выкапывал осторожно, чтобы не повредить ее целостность. Без споров братья приняли решение не открывать её. Никита, наблюдая за происходящим из темницы подсознания, с облегчением вздохнул: смотреть на содержимое решительно не хотелось.

Оказавшись по колено в земле, грязный и уставший юноша прижал к себе небольшую отсыревшую коробку из плотного многослойного картона. Запах сырой земли, перемешанный с гнилостным ароматом, откровенно намекает на её содержимое. Старший осмотрелся. Вокруг стало совсем темно, но луна поднялась над лесом, позволяя разглядеть нужную дорогу. В разных местах леса мелькают лучи фонариков — собачники вышли на выгул питомцев. Двигаться к кладбищу придется ещё осторожнее. Если столкнуться с кем-то из жителей, сложной ситуации избежать не получится.

Первому пришлось прятаться за деревьями, пережидать, сидя в кустах. Стойко выдерживать приступы собачьего лая хвостатых, заинтересовавшихся странным объектом в темноте, и ждать, пока хозяева смогут увести прочь своих подопечных. Повезло лишь с расположением места городского захоронения: нет нужды возвращаться в город, обратно. Напротив, Старший шёл глубже в лес. Редеющие деревья, все чаще встречающиеся кривые надгробья средь них и появление фонарей стали свидетельствами приближения к кладбищу. Вскоре Никита тоже понял, где они теперь находятся. Знакомые надгробья стали попадаться все чаще. Юноша понял: Первый ведёт тело куда-то в сторону могилы его отца.

Не доходя с десять метров, всего за пару захоронений до, неупокоенный дух остановился. На своём маленьком экране Никита увидел тот самый куст, который он пару дней назад с удовольствием обобрал, стремясь хоть немного притупить жажду. Но Старший заметил упущенную невнимательным подростком деталь: табличка с надписью «безродные братья, сироты, упокоенные с миром» и затершимся до нечитаемого состояния датами была спрятана под богато разросшимися ветками ягодного куста.

Старший передал контроль Младшему. Тот первым делом изломал и выкорчевал куст, затем разнёс в щепки деревянную могильную табличку в их честь. Снова пришлось копать. Несмотря на физическую усталость захваченного тела, Третий копал очень быстро, агрессивно, будто стремился избить землю. Спустя время, когда рядом образовалась внушительная гора земли, острие лопаты удралось во что-то твёрдое и переломило эту преграду. Третий принял её за ветку. Но Средний рекомендовал быть внимательнее: на самом деле младший брат докопал до детских костей. Их костей, костей братьев. И сломал одну из них. Оказывается, персонал больницы не стал себя затруднять поиском гробов или чего-то подобного. Даже одежду снимать не стали. Тела детей просто закопали как есть.

Руководство взял Второй и продолжил копать дальше, расширяя площадь. Средний действовал осторожно: им нужно место рядом с костями для коробки, в которой лежат останки Четвёртого. Третий крутился рядом и безостановочно ругался.

Никита пристально наблюдал за происходящим через предоставленный небольшой экран, когда бесшумно за дверью палаты возник Старший.

— Скоро всё закончится. Сейчас Второй закапает нашу могилу обратно. Мы отпустим тебя. Но сделать это просто так не получится. Нужна помощь с твоей стороны. Действие. Сделать его должен ты сам. Именно ты.

— Что за действие? — с готовностью спросил Никита, оторвав внимание от экрана.

— Вскрыть вены.

— ЧТО!? — сущность подростка подскочила к двери.

— Только из тела, выпускающего жизнь, может выйти духовная сущность. — спокойно сказал Старший, — как открыть банку с бабочкой — только так она сможет вылететь.

— Но я же сам могу умереть! — всполошился Никита.

— Вовсе нет. В тебе вёдра крови. Просто не режь глубоко. Ты должен сделать это сам, добровольно. Только так мы оставим тебя в покое.

15. Изгнание

С мыслью о неизбежности добровольной попытки самоубийства юноша смирился не сразу. Ему бесконечно хотелось жить. В школе было несколько случаев несчастных подростков, закончивших таким образом жизнь. Разные причины и разные способы, но слушать это было всегда одинаково страшно и даже, можно сказать, отвратительно. Никита был уверен: он сам никогда подобного делать не будет. Но судьба шутит странные шутки.

Закончив закапывать, Средний отпустил контроль над телом. Сущность Никиты выпустили из заточения в подсознании и допустили к управлению телом. Ужасная усталость, боль по всему телу, особенно сильно ноющая спина — такие первые ощущения пришли к юноше, вернувшемся к управлению своим телом. Но медлить некогда. Старший сказал, где лежит нож — в кармане все того же рюкзака. Небольшой складной ножик оказался в руке. Щёлкнул складной механизм. Сверкнуло лезвие. Никита приложил холодную сталь к руке.

— Не бойся. Режь неглубоко, осторожно. Сначала одну руку, потом — другую. Всё будет нормально — пытаясь успокоить подростка, сказал Средний.

— Мы уйдем. Ты продолжишь жить. Спишешь всё на стресс и подростковые переживания, — холодно сказал Старший.

На краю неба уже виднелись первые краски рассвета, но редкие фонари кладбища ещё продолжали гореть тусклым светом. Проснувшиеся насекомые неустанно кружились вокруг. Находясь под одним из фонарей, рядом со свежеперекопанной братской могилой, Никита провёл лезвием сначала по левому запястью, потом по правому. Подросток пытался сделать легкие порезы, но Старший, не отпустив контроль полностью, увеличивал силу нажатия. Ручейки крови потекли стремительно.

— КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТВОРИ… — начал кричать юноша, в пустоте кладбища, распугав всех птиц. Но закончить вопрос Никита не смог: что-то странное началось в его теле.

Внутреннее землетрясение, разрыв органов, выворачивание наизнанку — никакое описание в полной мере здесь не подойдет. Резко перехватило дыхание. Подкосились ноги. Подросток упал на спину, прямо на свежеперекопанную землю и забился в конвульсиях, взбивая завесы пыли. В глазах потемнело и сознание померкло. Затем тело расслабилось, осталась лишь легкая дрожь. Руки раскинулись в разные стороны, кровь из вен течёт прямо на землю.

Души младших братьев беспорядочно метались внутри вместилища подростка, абсолютно лишенные понимания происходящего. Они стали звать Старшего, который всегда ими руководил в критические моменты. Но он не ответил. Вокруг стало абсолютно темно — настолько темно, будто сама чернь начала светиться. Никаких признаков сознания захваченного ими юноши. Младший и Средний так и не смогли ничего понять до момента своего окончательного исчезновения из мира живых и пограничных сущностей.

* * *

Старший ещё в кабинете Главного пришел к простому выводу: даже без учёта родной сущности захваченного тела, души братьев не смогли бы ужиться нормально в одном сосуде. Если беспокойный поэт в позапрошлом веке поверил в мистические истории своих знакомых и смог воплотить одну из них в реальность, захватив тело взрослого живого человека, почему и другие варианты не могут быть правдой. Первый долго думал и вспоминал, пока мозг и тело Никиты находились в отключке. Никто не знает истинные законы, по которым работает всё живое, мёртвое и находящееся между ними. Никто не знает правды, но всё при этом может оказаться правдой.

Старший вспомнил, один пациент с расстройством личности убедительно рассказывал историю, как из него, пока он сильно болел, призрак умершего в соседней палате вытянул половину жизненной силы. Поэтому мужчина выглядел как старик, хотя был абсолютно уверен — ему только двадцать недавно исполнилось. Тот пациент без тени сомнения давал себе на жизнь еще лет 10 — не более, потому что злосчастный призрак вытянул из его ослабленного тела и духа большую часть жизненной силы. «Будто большим насосом из меня жизнь высосал», — говорил тот психбольной. Но действительно ли тот мужчина был неадекватен?

Когда Первый почувствовал — Никита готов и сейчас использует нож — он сам представил себя большим насосом, воронкой, черной дырой, высасывающей жизненный потенциал всех вокруг. Этот переходный момент — единственный вариант, когда такое может сработать: в одном ослабленном теле четыре ослабленных духа. Всё зыбко и неустойчиво. Ни братья, ни тем более Никита, не знали о намерениях Старшего. И не смогли бы вовремя понять. Как душа поэта-самоубийцы в позапрошлом, так сейчас душа замученного в больнице подростка расширила границы возможного.

Сначала Первый поглотил нереализованную жизненную энергию Третьего, затем — Второго. От их духовных сущностей не осталось и следа. Теперь нет никаких признаков их существования в известных нам измерениях. Усилившись за счёт поглощения душ младших братьев, Первый стремительно направил всю свою энергию против сущности Никиты. Абсолютно дезориентированный дух последнего в миг оказался выброшен из собственного тела в пространство нематериальной вселенной, попутно лишившись части жизненной силы.

Только один дух остался в теле подростка — Старшего брата. Его сущность равномерно растекалась вместе с кровью по всему захваченному телу. Он теперь единственный обладатель. И теперь он полноценен. Старший открыл глаза и увидел гаснущие звезды на светлеющем небе. Лежал и думал: «теперь Никита — это я, я — это Никита, моя мать — медсестра. Это — моя жизнь, я проживу её до конца». Он попытался поднять ослабленное физическим трудом и кровотечением тело, но вместо этого лишь потратил остатки ресурсов и вновь потерял сознание.

* * *

Первые работники кладбища обычно рано приходят на работу, когда надо рыть свежие могилы. Наступающий день как раз оказался одним из особенно занятых. Двое откровенно спящих на ходу мужчин медленно шли между памятниками за рабочим инвентарём, но их сон улетучился в миг, когда они увидели впереди лежащее бледное тело юноши.

Вызванная скорая приехала быстро. По оценкам врача парень будет жить.

16. Новая жизнь в чужом теле

Некоторое время пришлось полежать в больнице. Пришлось пройти несколько обследований на психическую уравновешенность — очень напомнило старые времена из жизни в той адской психиатрической больнице. В этот раз все были очень добрые, но вопросы остались такие же глупые.

По результатам обследований врачи единогласно назвали неадекватные поведенческие проявления и попытку самоубийства следствием слишком сильного переживаемого стресса, вызванного потерей отца и экзаменационным периодом.

Организм быстро восстановился. На руках осталась пара небольших шрамов. В тот год Никита всё-таки не сдавал экзамены. Его перевели на частное обучение. Два года учителя приходили к нему или он — к ним, но никаких общих учебных заведений, дабы не спровоцировать стресс. Только на экзамены пришлось прийти в школу. Никита сдал их успешно. Больше проблем с поведением не возникало, но у него ушло много времени на доказывание собственной адекватности всему миру вокруг, в том числе собственной матери.

Ситуация на работе у Светланы с момента госпитализации сына стала полегче: пришли практикантки, да и новые медсестры устроились на работу. Походы на кладбище она теперь не пропускала. Сын всегда соглашался помочь, но стремился уйти как можно быстрее и заметно нервничал, когда они бывали там. Что ж, его можно понять.

Глазом это невозможно видеть, но, когда вдова приходит на городское кладбище, рядом с ней незримо присутствуют души мужа и сына, а юноша рядом с ней — совершенно чужой человек. С годами его лицо и тело изменились, как и многие привычки, поведение в целом. Больше он не похож на мать. Но это подростки, с ними такое часто случается…

* * *

В день выпускного мать подарила сыну щенка. Вскоре тот окреп, и Никита смог выходить с ним на большие прогулки. Часто он уводил его в тот лес, где они выкопали Четвёртого брата. На обратном пути обычно возвращались рядом с заброшенной психиатрической больницей. Никита всегда махал и приветливо улыбался тому охраннику, принесшему его домой в бессознательном состоянии. Иногда мужчина даже выходил поговорить и погладить собаку. Но один раз его пост пустовал. Никита воспользовался этим моментом. Вскоре темнеющее вечернее небо на окраине города освещал огромный трескучий пожар, охвативший всю территорию бывшей больницы.

В день пожара Светлана отдыхала дома: ей наконец-то дали выходной. Вечером в новостях показывали репортаж о происшествии. К тому моменту женщине и так уже все знакомые успели позвонить и рассказать. Никита на вопросы матери отвечал спокойно: он ничего не видел, когда проходил мимо. Когда по телевизору показывали кадры огненного зарева, Светлана сказала: «Что бы отец сейчас сказал… такой пожар в нашем городе!». Никита долго молчал, да и мать не ждала ответа, но он все же сказал: «Если бы отец знал историю этого места, он бы только обрадовался».

Оглавление

1. Планы меняются

2. Могильная уборка

3. Нетронутые ягоды кладбища

4. За кустами бывают таблички

5. Что-то пошло не так

6. Чужие сны

7. Три вместо одного

8. Стандартная схема переселения душ

9. Чужой мир, чужое время, но старая цель

10. Тихие звуки из подсознания

11. Печальная история

12. Уступи место

13. Я — я?

14. Перезахоронение

15. Изгнание

16. Новая жизнь в чужом теле