Размен адмирала Бабуева [Денис Силаев] (fb2) читать онлайн

Размен адмирала Бабуева

Глава 1 Пойди туда, не знаю куда

Цикл статей, посвященных 20-летию начала Третьей Мировой Войны. Опубликованы в журнале «Техника Молодежи» в 2011 году. Печататется в серии «Помни Войну», и включает в себя серию авторских статей под редакцией и консультацией непосредственных участников боевых действий. Так как журнал у нас в первую очередь технический, то мы выбрали наиболее интересные эпизоды боевых действий с точки зрения противостояния военной техники.

Открывает серию история знаменитого сражения у Санта-Круш. Хотя данное сражение, как нам известно из курса школьной истории, имело чисто такктическое значение, именно оно показало способность Военно-Морского Флота СССР планировать и успешно проводить стратегические наступательные операции, что начисто отрицалось хвалеными НАТОвскими адмиралами. Какую роль здесь сыграло мастерство конкретных участников боевых действий, какую — правильный рассчет инженеров и мощь военно-промышленных комплексов воюющих государств — решать читателю.

Предисловие

В котором объясняется, как посреди Атлантики оказались американская АУГ и советская КУГ, практически в дуэльной ситуации и без ЯО.

К июлю 1991 года, накал Третьей Мировой Войны, вспыхнувшей из-за поддержки Советским Союзом оккупации Кувейта Ираком, постепенно пошел на убыль. Неожиданно разросшийся до мировой бойни небольшой, можно сказать, «дежурный» конфликт, застал врасплох обе стороны, и выяснилось, что к формату, в котором проистекали вспыхнувшие боевые действия, по большому счету не был готов ни один из противников.

Историки, в т.ч. и военные, впоследствии, найдут этому много объяснений. Слишком стремительный рост военных технологий, с не поспевающей за ними военной мыслью, фактор «подготовки генералов к прошедшей войне», глобальные ошибки в оценке технический возможностей того или иного образца вооружения из-за отсутствия опыта боевого применения. Катастрофические недооценки и глобальные переоценки некоторых теоретически разработанных приемов.

Но разумеется, важнейшим фактором такого легкого возникновения войны, и фактором, глобально изменившему всю стратегию и тактику боевых действий, все безоговорочно называют внезапное исчезновение ядерного оружия.

Как известно из школьного курса истории, ядерное оружие уничтожил профессор Дэйл Фарнхейл, выпустивший в конце 1990 года в тропосферу Земли созданные им частицы, названные впоследствии «вирусом Фарнхейла» (хотя, как мы знаем, это никакой не вирус, а имеющий специальным образом перестроенный спин, барион из разряда пентакварков). Давайте на минутку дадим слово физикам:

Пентакварк действует как флегматизатор цепной реакции деления урана и плутония. Если при нормальных условиях от захвата нейтрона ядром до деления ядра проходят наносекунды, то с пентакваркрм уже требуется порядка целой секунды. Для ядерного реактора это даже хорошо — разгон и останов становятся более плавными. Для ядерной бомбы это означает, что она разлетится до того как большая часть делящихся изотопов примет участие в цепной реакции. А термоядерный заряд не сработает совсем, так как мощности ядерного инициирующего заряда не хватит для запуска термоядерной реакции.

(профессор Д. Желонкин)

В течении непродолжительного времени (физики называют срок от десяти минут до трех часов) они сделали невозможным на всей планете цепную ядерную реакцию изотопов урана и плутония. Безусловно, останься профессор в живых, он был бы удостоен Ленинской Премии Мира, но, как мы знаем, накануне подписания мирного договора, он был удушен в газовой камере «за преступления перед народом США».

Ход этой войны в общих чертах должен быть известен нашим читателям, тем не менее, периоду «летней оперативной паузы», когда вышедшие к берегам Ла-Манша, войска стран ОВД были вынуждены остановится из-за значительного исчерпания сил и средств, в отечественной истории уделяется недостаточно внимания. Эти события, прямо скажем, замалчиваются.

В некоторой степени, этому, мы обязаны неудачам Советского военно-морского флота в этот период. Сохранивший свой потенциал в первые месяцы войны (у флота просто не было задач, которые нужно было решать в условиях отсутствия ядерного оружия, и большинство кораблей и подводных лодок просто отстаивалось в базах), перед лицом понесшего ощутимые потери флота НАТО (провалившиеся попытки задействовать авианосные соединения и АПЛ для поддержки войск в прибрежной полосе), и представляющий довольно ощутимую мощь, он породил серию шапкозакидательских настроений в Генштабе. Результат не замедлил себя ждать.

Окрыленные результатами т. н. «Сражения за четвертую полоску», где советской КУГ во главе с новейшим крейсером «Варяг» и ТАВКр «Новороссийск», во встречном бою была уничтожена АУГ, включавшая в себя авианосец «Нимиц», советские адмиралы «подзабыли» о помощи старательно им помогавших (а фактически, и выигравших это сражение) трех полках морской авиации. Вернее, в погоне за «золотым дождем» из орденов и медалей, они старательно преуменьшали успехи летчиков, выпячивая свои. Так старательно, что и сами в это поверили. Результат не заставил себя ждать.

Напомним нашим читателям, что «Сражением за четвертую полоску» назвали битву у входа в Охотское море в марте 1991 года, из-за предложения увековечить память о победе в ней четвертой полоской на гюйсах и ленточках бескозырок у матросов срочной службы. Первые три, как известно, символизируют победу при Гангуте, Гренгаме и Синопе.

Если атаку на нашу эскадру прикрытия в Печорском заливе еще можно отнести к тактической неудаче (хотя, уничтожение одного, и выведение из стоя еще двух БПК, явилось достаточно ощутимым уроном) то сражение у берегов Гренландии можно с полным правом сопоставить с японским результатом в сражении у о. Мидуэй. Советский Союз лишился сразу двух крейсеров (проекта 1164 и пр. 1134), при сильно поврежденном авианесущем крейсере «Рига», ответив только двумя, практически случайными попаданиями торпед с подводной лодки в отходящий авианосец. Характерно, что как и в сражении при Мидуэе, советские моряки оказались до последнего момента неспособными установить местоположение АУГ. Этому способствовала ставка США на перехват советских разведывательных спутников, которая к периоду «летней оперативной паузы» начала давать плоды.

На фоне такой вот не совсем радостной картины, мы и встречаемся с нашими героями, соединением адмирала Бабуева, прошедшим капитулировавший Гибралтар, и занявшего позицию в тысяче километрах западнее него, в надеждах перерезать коммуникации между Великобританией и США.

Состав КУГ адмирала Бабуева:

* ТАРКР проекта 1144 «Киров»

* ЭМ проекта 956 «Окрыленный»

* ЭМ проекта 956 «Безупречный»

* БПК проекта 1134А «Адмирал Нахимов»

* БПК проекта 1134А «Адмирал Исаченков»

Наших читателей, не знакомых с этими кораблями, мы отсылаем к прошлогодней подборке наших журналов, там масса материалов по теме. Тем более статьи будут интересны тем, что в них (хотя и не так подробно) описаны противостоявшие в том бою «одноклассники» со стороны американских ВМС. Что касается главной «вишенки на торте» — американском авианосце «Карл Винсон», то мы в скором времени готовим большой материал по авианесущим кораблям. Основу его, разумеется, будет составлять подробный рассказ об новом отечественном ударном атомном авианосце проекта 1153 «Орел», но будет упомянуто и об американских атомных авианосцах, в т.ч. и о «Карле Винсоне».

Пойди туда, не знаю куда…

— Как же ты, срань балтийская, его прошляпил⁈

На мостик крейсера «Киров» доносились крики командира корабля, распекавшего офицера БЧ2, прибывшего в экипаж крейсера с Балтийского флота. Не отстреляться по вынырнувшему из-за горизонта разведчику — за такое в военное время следовал стопудовый трибунал, и гарантированная высшая мера при последствиях. А что последствия не заставят себя ждать, адмирал Бабуев уже не сомневался. Сигнатура явно показывала — это «Викинг», а значит, где-то рядом бродит авианосец, а возможно и два. А чего ему бродить, напрашиваясь на вылет стратегов из Европы? Значит, амеры стараются дотянуться рукой помощи своему практически последнему, оставшемуся на материке союзничку (гансам вот-вот кабзда, остальные поразбегались кто куда). И идут эти американцы, стало быть, прямо нам в лоб…

В принципе на этом можно было тушить свет, сливать воду, и на полных парах бежать обратно к Гибралтару. Не столько в надежде добежать до него, сколько в надежде успеть войти в зону, надежно прикрываемой авиацией. Базировавшийся на побережье Испании авиаполк МиГ-31, на таком расстоянии, вряд ли мог обеспечить адекватное прикрытие, да и забот у него, скорее всего, был полон рот — командование ОВД пыталось превзойти результат «Битвы за Англию» пятидесятилетней давности, и интенсивно обрабатывало старушку всем чем могло — от оперативно-тактических ракет до массированных налетов всего летающего.

Но краткая радиограмма из штаба потребовала продолжать находится в заданном районе и «вести поиск и уничтожение противника». Совсем оторвались от реальности они там, желают, значится, баталию славную учинять, без всяких на то причин. Песни про «Варяг» им мало, будут еще одну складывать…. Про куцую кучку кораблей, которую и КУГом-то назвать стыдно. Которые смело пошли вперед, погибли но не сдались… Как будто тут есть хоть кто-то, кто может увидеть белый флаг…

Адмирал прикинул время, и решил, что минут через 30 надо будет поднимать вертушку радиолокационной разведки. Еще раз упорядочил в голове наметки возможных действий. Отражавший самый первый налет на Севастополь с внешнего рейда, организовавший результативную облаву на потерявший всякий стыд американскую АПЛ (до сих пор не выяснили ее название, доподлинно известно только, что лежит, родная, на дне Черного моря, разорванная на две части), адмирал понимал — делать ставку на победу в его ситуации глупо. Будет кровь, много крови. И лучше самому решить, чем (и кем) пожертвовать, а вернее, расставить возможные потери согласно желаемому приоритету. Да, адмиральские погоны тяжелы…

Сейчас еще стакан чая, и за планшет, объявляем общую боевую тревогу и начинаем действовать, благо соединение у него сплаваное, побывавшее в боях, и его прикидки и заготовки командиру каждого корабля известны…. В момент, когда адмирал зашел в боевую рубку, поступил доклад об облучении эскадры радаром, очень похожим на радар самолета ДРЛО «Хокай»….

С подробным планом атаки американской авиагруппы, а так-же составом противостоящей АУГ, можно ознакомится здесь: https://alternathistory.ru/voprosy-alternativnoj-istorii-nimits-protiv-kirova/ Заметим только, что во главе АУГ шел не «Нимиц», лежащий к тому времени на дне Тихого океана, а однотипный ему «Карл Винсон» (С. Д.)

Адмирал зябко передернул плечами. Вот в чем советская техническая мысль отставала от западной — так это в качестве кондиционеров. То греют как печка, то беспощадно вымораживают все живое. В мирные времена, когда он еще ходил на «Атланте» с официальными дружественными, приходилось ловить то сочуственные, то с издевкой, взгляды иностранных гостей. Время сейчас военное, и Бабуев давно махнул рукой, перестав доводить техников требованием устранить и довести до ума. Главное, чтобы работала ДРУГАЯ аппаратура. И она, слава всем морским богам, работала как надо…

Летят, гады…

Конечно, голос оператора установленной на вертолете РЛС говорил не так, он перечислял азимуты, скорости, количество. Ничего из перечисленного не внушало оптимизма. Две группы самолетов на минимальной высоте расходятся для захода на соединение с практически перпендикулярных курсу соединения углов. Должна быть и третья, чуть попозже, адмирал прекрасно знал разборы прошлых боев и американскую военно-морскую мысль. Радовало только, что ничего в этой схеме и не удивляло. Зачем выдумывать новое, если стандартный вариант атаки сработал при «русском Мидуэе»? Эх, добавили бы вертолету возможность наводить своей РЛС зенитные ракеты — цены ему бы не было. Можно было бы неспешно щелкать «Гарпуны» километров с сорока…

Соединение Бабуева доклад оператора застал за весьма странными эволюциями, способными удивить опытного моряка. Корабли, перестраиваясь из традиционного ордера ПЛО, перли на Запад, вытягиваясь в растянутую кильватерную полосу «Киров» вообще выходил вперед, отрываясь примерно на милю от возглавлявшего колонну ордера «Окрыленного». Таким и должен видеть соединение оператор «Хокая» в последние, перед пуском ПКР, минуты. Самоуверенный от наличия на борту самого современного зенитного комплекса (прекрасно, кстати, показавшего себя в прошедших сражениях), русский адмирал собирается в одиночку закрыть собой крейсера и эсминцы с допотопным ПВО.

Исходя из такого построения и должны вводится данные в ГСН «Гарпунов». Все шло по плану, только больно уж напоминало историю с одним адмиралом, так же застигнутым врагом при перестроении…

По исходящим от аналитиков и разведчиков данным, треть ГСН «Гарпунов» программируется на самую большую цель в ордере. Треть — на расположение цели в ордере. И последняя треть, как говорят моряки «с поправкой на И». На кого бог, т.е. Иисус пошлет. Этим и собирался воспользоваться советский адмирал…

Бабуев поборол в себе желание немного добавить работы американцам, развернув соединение под произвольным углом, чтобы усложнить задачу командиру авиагруппы. Интересно, кинуться ли они обходить эскадру, сохраняя ракурс атаки, или примутся за дело так? Нет, пожалуй, не стоит хитрить там, где не успеваешь посчитать выгоду.

«Наблюдаю множественные пуски ракет»

Очередное сообщение оператора вертолетной РЛС снова не удивило. Ну а правда, что с «Корсаров» должно полететь? Барбариски что-ли….

— А боятся «Форта»-то нашего! — решил слегка подбодрить находящихся на боевом посту офицеров замполит. Не понимавший тонкостей морского дела, но и не особо мешавший морякам своими комиссарскими придирками, каперанг Семенов не угадал. Хотя и старался приободрить личный состав. Если адмирал правильно понял, пуск «Гарпунов» со ста километров, косвенно свидетельствовал еще об одном… Нет, не сюрпризе. Об одной, ничего хорошего не несущей, заготовке. Но на сердце начало легчать, от того, что видимо, он пока угадывал намерения противника. Будь у адмирала не такой недостаток сил и средств, он бы уже с апломбом заявил во всеуслышание что-то типа «не, ну с такими дураками и играть-то неинтересно». Но перевеса не было. Вернее он был, но не у него…. Старый секундомер в руках адмирала щелкнул, взгляд потянулся к планшету.

— Радист, всем кораблям: план «Бабочка!»

«Делай раз!»

Мы спина к спине у мачты

Против тысячи — вдвоем!

Эрнест Крафт

Тягостные мрачные мысли начали отлетать как только началась ДВИЖУХА. Адмирал кинул свой «Киров» в крутой поворот на десять румбов вправо, невольно копируя перед лицом надвигающегося противника знаменитую «петлю Того». Да так кинул, что казалось, крейсер сейчас черпнет бортом теплые волны Атлантики. К моменту, как «Гарпуны» покажутся на радиогоризонте, крейсер для их ГСН не будет ни самой первой, ни самой крупной целью. Понимающий все расклады капитан крейсера, нарушая инструкции, кинул в рацию «удачи вам, братишки». Кораблям эскорта предстояла роль жертвы…

К плану со странным названием «Бабочка», все командиры кораблей оказались готовы: радары эсминцев начинают работать только по южному сектору горизонта, встречая ракеты, идущие только в левый борт. Антенны комплекса «Фрегат-М», дойдя до носового угла, разворачиваются, и идут в обратном направлении, начисто игнорируя северный сектор. Во-первых, им нет необходимости стрелять в ту сторону, ее держит «Киров». Во вторых, частота обновления данных у каждого из эсминцев, возрастает в два раза, давая большую точность при ведении зенитного огня. После уточнения данных с вертолета радиоразведки, один из эсминцев еще более сузил угол поиска, доведя угол обзора до 120 градусов. Таким образом, сектора огня у эсминцев начали напоминать левое крыло у бабочки.

Глава 2 Шторма и Ураганы

От зенитных комплексов БПК «Шторм-М» особых успехов в отражении атаки низколетящих ПКР никто не ждал, и им было разрешено вести самостоятельный поиск и уничтожение воздушных целей во все стороны, на свое усмотрение, «по возможности». «Киров» же собрался встречать ракеты с северного направления, своими секторами стрельбы рисуя бабочке правое крыло.

Для четверки эскорта это огневое решение не несло никакого принципиального облегчения. ЗРК «Шторм» и «Ураган» совершенно все равно, куда стрелять. Результат стрельбы по низколетящим ПКР, в условиях помех (а они будут, никто не сомневался) обещал быть далеко не таким результативным, как хотелось….

Другое дело «Киров». Если посмотреть на ТТХ его зенитно-ракетного комплекса, то может ускользнуть одна важная деталь, она просто скроется за весьма впечатляющими цифрами радиуса поражения, скорости ракеты, внушительного веса его боевой части… Дело в том, что комплекс С-300 задумывался и создавался как комплекс… дивизионного уровня. Еще непонятно? Объединенные в общую дивизионную сеть, и работающие в одном направлении, две отдельные батареи С-300, увеличивают свой реальный боевой потенциал не в два раза, а намного больше. Ложные цели и помехи? У них есть одна особенность. Ложная цель, образовывается импульсом помехопередатчика, путем совпадения с несущей частотой. Но она не появится в том же месте на другом радаре, имеющим другую частоту и другую фазу испускания импульсов. Дивизионная ЭВМ в режиме противодействия помехам не выдает на прицельные экраны батарей цели, которые не видны на обоих радарах. Кроме того, появляется еще бОльшая точность наведения и более тонкая отстройка от шумов, создаваемых водной или земной поверхностью.

Конечно, есть нюансы, есть настоящее искусство подстройки и селекции, не даром на ракетчика учатся долго и тщательно, но в общем, это хорошо работает в умелых руках. Особенно прекрасен этот режим именно на кораблях, где его можно применять, не опасаясь, как в случае действий на земле, исключить реальную цель из-да того, что она укрыта от одного из радаров складками местности. «Киров» приготовился садить обоими комплексами на север…

— Вижу две цели, азимут 350, дистанция 50, курс на нас, скорость (нахрен не нужна нам), набор высоты!

— Достань мне их, Касько! — рявкнул адмирал, услышав только первые строчки доклада.

Слушая как пробегают фразы докладов (помехи, кто бы сомневался, отстраиваются, ага), адмирал бросил взгляд на штурмана «Кирова». Тот, одним глазом косясь на планшет воздушной обстановки (суетливые движения двух мичманов, постоянно наносящих по докладам вертолетчиков приближение воздушных целей), а другим на экран навигационного радара, командовал рулевым и машинному отделению, добиваясь нужной адмиралу расстановки кораблей к предполагаемому моменту появления на сцене «Гарпунов». Никакого намека на то, что «Киров» — тот самый, большой и желанный корабль, ГСН ракет увидеть не должны. К моменту подхода ПКР, крейсер должен быть не особо заметной (он же носом к ним) целью ближе к концу цепочки кораблей. Вроде вот-вот…. Вот уже за кормой крейсера начали проходить корабли ордера. Видимо придется довернуть еще левее, и командовать эсминцам сбавить ход…

В этот момент радиоточка эскадренной частоты взорвалась докладами эскорта, увидевших свою долю угощения, продублированного с противоположной стороны.

«Если американцев и можно обвинить в шаблонности действий, то филигранности их исполнения можно только завидовать» — отметил Бабуев то, что ожидаемые ПРР AGM-88 HARM, будучи запущенными вот прямо сейчас, должны прибыть к эскадре чуть пораньше «Гарпунов». Ровно как в расчетах американских военных теоретиков, которые во всех своих схемах отводили русским пассивную роль избиваемого статиста. Вот и эти «Проулеры» видимо, должны были начисто ослепить русскую эскадру, а «Гарпунам» оставалось только добить ослабленные корабли. Судя по радиообмену по эскадре, со стороны эскорта дела обстояли точно так же, «южные» «Проулеры» так же прикрываясь помехами, лезли на высоту.

А как-же. Это так красиво выглядит на этих их презентациях. Фаза один — ослабление ПВО русских. Фаза два — взлом ослабленного ПВО противокорабельными ракетами. Фаза три… Четыре…

Короче, как сказал классик, «Ди эрсте колонне маршиерт» — усмехнулся Бабуев.

Мощную ноту оптимизма ко всем вестникам грядущих бед внес рев четырех стартующих ракет. Командир БЧ-2 жаждал реабилитироваться за оплошку с «Викингом» и шарахнул по каждому из «северных» «Проулеров» двумя ракетами, хотя формально, табличный расчет сил и средств указывал на достаточность одной ракеты. Цель не сверхзвуковая, слабо маневрирующая, с достаточно большой ЭПР. Экипажи самолетов явно занервничали, начали отстреливать дипольные полоски и врубили свои «глушилки» на полную, но упорно лезли вверх, набирая необходимую для пуска ПРР высоту. Уже перед подлетом ЗУРов оператор доложил: «Цели разделились». Спустя еще несколько секунд разделение целей было опознано как запуск ПРР. Ситуации, знакомой по вестернам, когда один из противников, падет сраженным, так и не дотянувшись до своего револьвера, не случилось…

— Один готов! Дважды, ссука! — выдохнул один из офицеров наведения. Второй «Проулер», засранец такой, каким то чудом закрывшись помехами и облаком диполей, сумел таки нырнуть за радиогоризонт. Сейчас он явно улепетывает за пределы действия ракет, чтобы спокойно гадить оттуда, но пока помех нет.

Весть о сбитом приносит некоторое облегчение всем слышавшим ее. Замполит даже тянется к «Каштану» сообщить эту новость всему экипажу. Отныне бой идет не всухую. Мы тоже убиваем, и мы, черт побери, убили первыми!

Вызывая огонь на себя

В колонне прикрывающего ордера же, дела в это время обстояли зеркальным образом: с юга очень быстро приближались четыре ПРР HARM (было непонятно сколько точно, может и меньше, в любом случае, радары засекли два отстрелявшихся носителя, тут-же закрывшие все вокруг плотными облаками помех) а где то ниже, неторопливо реяли в считанных метрах от водной поверхности, предположительно около дюжины ПКР «Гарпун». Четче вертолет ДРЛО ничего разглядеть не мог.

Оценив ситуацию, которая не являлась каким-то там биномом Ньютона, и придя к выводу, что в таких условиях быть оптимистами, это не ошибка, а преступление, командиры БЧ2 эсминцев остановили вращение антенн «Фрегатов», перейдя на ручной режим, и максимально сузили углы обзора. Таким образом, они полностью наплевали на риск не увидеть что-то важное. Работа делалась по принципу «если я кого-то за что-то поймаю, это будет его конец». Увидел своим узким лучом ракету, которая не створится с помехами? Бей ее. Что ты не видишь в этот момент? Такую же ракету, прущую чуть левее или правее, тем же азимутом. На тебя, или на равнозначного тебе товарища. Просто убей эту, об остальном позаботится другие, а океан примет всех.

Действуя по такому методу, расчеты ЗРК «Ураган» пытались взять в захват какую-либо из ПРР, но захват упорно не происходил — мешали малая ЭПР HARMа и непривычной силы помехи. Казалось, даже утюг на борту эсминца, если его включить, начнет изливать из себя белый туман. Короткая фраза «вата» моментально сообщила ситуацию в рубку «Кирова».

— «Адмиралы», штормите в нашу сторону! — моментально реагирует в микрофон Бабуев. По его расчету, зенитно-ракетным комплексам М-11 «Шторм», установленным на БПК, обстреливать надвигающиеся с юга ракеты, прикрытые интенсивными помехами, совершенно не светит. А вот идущие с сервера HARMы, не прикрытые помехами, при некотором везении, достать можно. Тем более что на идущим вторым «Адмирале Нахимове» уже стоит усовершенствованный «Шторм-Н».

Командир БЧ2 Кирова наблюдал за четырьмя столбиками на экране целеуказания, которые, таяли (показывая уменьшающуюся дальность) чересчур уж стремительно… БЧ HARMа несет в три раза меньше взрывчатки чем «Гарпун», и хотя ракета очень быстрая, есть один прием, который должен помочь решить дело в нашу пользу. Но пока, пожалуй рано. Будем разыгрывать козыри по старшинству…. Через буквально пять секунд телеметрия подтвердила — два HAPMа идут прямо на крейсер, а другая пара, медленно-медленно отползает по азимуту влево.

— Бейте пэрээрки — кидает он. — Третью и четвертую.

Вот первая пара ЗУРов пошла навстречу… Вторая, третья… HARMы кончились как первый секс — неожиданно быстро. В голосах командиров батарей даже послышалось разочарование. Да и как ты промажешь по ровно, буквально по лучу, идущей на тебя ракете? Ее скорость без маневров уклонения не играет ни малейшей роли, радиовзрыватели вполне прекрасно ее отрабатывают, а сдвоенные усилия радаров наведения отлично распознают и такую маленькую мишень.

«А вот и „Гарпуны“, легки на помине», подумал адмирал, услышав только первые слова новых докладов. Пока на расстоянии 26 километров, но это ничего особого не означает. «Кроме того, что возможно, мы будем жить» — кстати приходят на ум адмиралу слова недавнего шлягера молодой свердловской рок-группы… Есть, есть зазор между прилетом HARMов и «Гарпунов», и это просто прекрасно.

Чтобы блудливые глазки «северных» ракет не увидели в просветах между кораблями эскорта «Киров», эсминцы и БПК начинают весьма интенсивный отстрел дипольных отражателей. Нет, вряд ли они собьют с толку такие умные ГСН, и на облако нарезанной фольги чудо американской военной мысли не полетит. Но увидеть, и все-таки захватить прячущийся за тонкой линией кораблей ордера крейсер, отражатели должны помешать. Советское сельпо, одним словом. Самое ценное под прилавком. Нету «Кирова» девочки, берите что есть.

На ближайшие три минуты, ставки были практически сделаны обоими сторонами, никакого другого решения, кроме наспех накиданного шаблона боя, адмирал придумать не успевал, и колесо Фортуны завертелось…

Фортуна… Лотерея…

— По угловой выбираем, ПО! УГ! ЛО! ВОЙ! — орал командир БЧ2. Делал он это совершенно зря, расчеты были натасканы и заинструктированы донельзя. Понимая, что предполагать уничтожить все ракеты, присланные таким серьезным супостатом, весьма опрометчиво, обстреливались только цели имеющие нулевую угловую скорость, т.е. идущие прямо на корабль. Таких в атакующей кучке «Гарпунов» оказалось ровно половина. Уменьшающиеся по вертикали столбики шести других, чуть заметно, но верно съезжали налево. К кораблям эскорта, беззащитным с севера… Две оставшиеся с севера ПРР-ки, на экране захвата, так-же потихоньку дрейфовали влево, захватив радары эскорта. Одна мигнула… и начала пропадать, видимо все-таки «Штормам» удалось ее достать. Тем более, что как раз для захваченного ей БПК, ее угловая скорость была нулевой.

— Минус один! Минус два! — азартно перекрикиваются командиры батарей, сметая надвигающиеся «Гарпуны». Корабль сотрясали новые залпы уходивших на встречу с ПКР ЗУРов.

— Минус три! — кричит командир второй батареи. Тяжелые зенитные части ракет с корявым индексом 5В55РМ буквально вбивают остатки ПКР в воду.

— Михалыч? — вопросительно-угрюмо вопрошает командир «Кирова», одновременно правой рукой махая перед лицом командира БЧ2. Бабуев понимает о чем идет речь в таком неуставном обращении. На «Киров» уже прут всего три «Гарпуна», и вопрос с ними можно решить с помощью ствольной артиллерии. Но вторая шестерка «Гарпунов» должна проскочить за кормой «Кирова» и поразить эскорт. Еще один хотя бы уконтропупить…

— Дддддааа… — наконец выдавливает из себя адмирал. И подумав, добавляет… вай!!!

Обе батареи, хором добив таки четвертый, надвигающийся на «Киров» «Гарпун» (перерасход однако, но перенацеливаться на цель, не захваченную коллегой, оба посчитали лишней тратой времени), переносят огонь на ракеты, идущие к ордеру.

Тем временем, адмирал опять вспомнил Рожественского. Выигранное неожиданным перестроением преимущество практически закончилось, его крейсер вот-вот выскочит из-за кораблей эскорта, открывшись всем ракетам с юга. Хочется надеяться, что ни один «Гарпун» не перенаведется. Хотя… «Парочку, наверное можем и забрать» — быстро пролетает в голове. Посмотрим, как оно пойдет., крейсер должен уцелеть во что бы то ни стало. Эскорт уже видит множественные цели у самой воды, они уже вот-вот войдут в их зону поражения.

Глава 3 Знатный кегельбан

Начштаба, сверившись глазами с адмиралом, подает очередную команду по эскадре. Корабли ордера начинают принимать «все вдруг» вправо три румба. Теперь строй кораблей представляет собой пеленг с уступом вправо. О том, какие мысли приходят в головы наблюдавшему за всем этим экипажу «Хокая», адмирал старается не думать. Любой возможностью, как говорят англичане, «уменьшить счет от мясника», надо пользоваться, и он пользуется. «Фортовцы» ссаживают еще два «северных» «Гарпуна», идущих к кораблям прикрытия.

Жмурки

— У нас ноль тридцать до Хэ и две до Гэ! — идет доклад с головного…… Означает это, что до момента контакта с «южными» HARMами кораблям эскорта осталось тридцать секунд, до попадания «Гарпунов» — две минуты. Адмирал ждал именно такого доклада, поэтому моментально реагирует. «Десять секунд!» — орет он в эскадренную связь. «Есть десять секунд!». К десятой секунде вся эскадра выключает все антенны радаров, замолкают все радиопереговоры. Только поднятые над эскадрой вертолеты, наблюдая за разворачивающейся драмой с безопасной галерки, шуршат о чем-то в эфире на своей частоте.

Бабуеву нет нужды включать секундомер, секунды он считает так, благо ждать немного. Если написать «потянулись тягостные секунды бездействия», то это тоже будет неправдой. На «Кирове» в это время спешно разворачивали антенны радаров на юг, уточняли боезапас, готовились к обстрелу «Гарпунов» из зенитных автоматов. Непрерывно запускались облака дипольных отражателей, а расчеты ПЗРК спешно выстраивались на согласованных с боевым расписанием местах. Но все взоры свободных от этих суетливых движений членов экипажа, были прикованы к кораблям ордера, на которые и приходился сейчас основной удар.

Вот уже видны стремительно приближающиеся точки. Это долгожданные HARMы (век бы вас не видеть!), которые сейчас совершенно утратили ориентиры. Целей нет. Особая гордость американских инженеров — способность запоминать место, откуда последний раз приходил сигнал, для стрельбы по несущемуся на 32 узлах эсминцу — фича так себе. Большую пользу принес бы алгоритм расчета упреждения с учетом смещения цели, он буквально просится в ПРР морского применения, и сейчас те на эскадре, кто понимают в этом толк, молятся, чтобы доклады разведки и выводы аналитиков, изучавших открытые и не очень, материалы зарубежной печати, оказались истинными. Нету у HARMов такого алгоритма. И их тупые боеголовки нацелились в ту точку водной поверхности, где никого нет.

Первый взрыв водяным столбом только встает за кормой головного корабля близким недолетом, как уже звучит команда на включение радаров. Операторы готовы, и спустя пять секунды антенны опять начинают излучать радиоволны, начиная ловить «Гарпуны», уже подошедшие к рубежу открытия огня. Это происходит практически одновременно с разрывами остальных противоракет, которые уже никуда не успевали перенацелиться. Слишком уж торопились американские пилоты, нервничая под лучами радаров, дали практически одновременный залп.

Следующему концевым «Безупречному» не везет, хотя что такое везение, под атакой американской авианосной группировки? Понятие, совершенным образом относительное… Два слишком близких разрыва рядом с левой скулой кидают его вправо. Видимо погрешность наведения (у HARMа она в районе семи-девяти метров) сыграла не в пользу корабля. Тем обиднее, что наводились они, скорее всего, на следующего перед ним «Адмирала Исаченкова», но после потери сигнала полет выровнялся, и имеем что имеем… Легко отделался, скорее всего, хотя возможно подводные повреждения немого замедлят ход. На оставшуюся минуту боя, очень важную для всего соединения, его хватило бы и при прямых попаданиях, тем более что самая востребованная часть корабля сейчас — ЗРК М-22 «Ураган», рассчитывался на работу при таких вот ударах.

Знатный кегельбан

«Зато будет знатный кегельбан».

И старший в ответ: «Есть, капитан!»

(Н. Тихонов)

Двухракетные залпы «Ураганов», конечно, приносили свои плоды не так эффектно и эффективно, как С-300, но приносили. «Стреляйте, стреляйте, и может последний выстрел принесет вам победу!», и они стреляли. Через три двухракетных залпа, сделанные каждым эсминцем, четыре американские ПКР зарылись в волнах. Еще двух «южных» сняли вынырнувшие из недр «Кирова» 5В55РМ.

«Неплохо отъели свое» — флегматично отметил командир возглавлявшего колонну «Окрыленного», услышав первые раскаты зенитных автоматов. Это означало, что «Гарпуны» уже выходят из ближней зоны поражения ЗРК. «На на этом пожалуй все. Аллес. Поцелуй в диафрагму» — съежился он, отдавая расчетам борьбы за живучесть команду на высшую степень готовности.

— Держите пюнсне, Киса, сейчас начнется — прогнусил старпом, надевая каску. Влажные фантазии на тему красиво погибнуть в парадной форме на кораблях Бабуева истреблялись с цинизмом и жестоко, весь личный состав находился в спасжилетах, а палубные команды еще и в надетых поверх брониках. Последнее, что делают офицеры под раскаты очередей — как и все корабли эскадры, кроме «Кирова», отключают все радары, кроме радаров наведения зенитных автоматов. ИХ адмирал уверял, что это пригодится…

Прорывающиеся сквозь огонь артиллерии «Гарпуны» стремятся сделать свою работу. Два из них, только подумав своими электронными мозгами, что все сделали как надо, влетают в облака отражателей, чтобы вынырнув из них, улететь блуждать в просторах Мирового Океана. Еще одна ракета, заблудившаяся было в помехах, неожиданно выходят на «Киров», выйдя из облаков диполей, практически одновременно с двумя «северными» ракетами. На постах офицеры ПВО скрипят зубами, их же инструктировали, что в туче из отражателей ракета непременно взорвется…

Если «северные» ПКР, по которым смогли работать три плутонга, буквально разрывает очередями на безопасном расстоянии, то этот нежданчик единственный незанятый комплекс ЗА полностью блокировать не успевает. Прямых попаданий нет (слишком близко подобралась ракета), а близкие разрывы снарядов почему-то не приводят к детонации БЧ (эта проблема отмечалась специалистами и раньше, но пришли к выводу, что такова уж устойчивость взрывчатого вещества в американских боеголовках, они всегда этим славились), и близкие разрывы только выводят из строя двигатель с ГСН. Изувеченная ракета плюхается в воду, в считанных (хотя, кто их посчитал?) метрах от корабля, где и срабатывает ее взрыватель.

С кораблями эскорта дело и страшнее и веселее одновременно. Веселее — потому что они в любом случае разменные пешки, задача которых — уберечь крейсер. И похоже, крейсер они, все таки уберегли. А страшнее….

Два «южных» «Гарпуна» уничтожаются зенитным огнем. Один даже красиво взрывается сдетонировавшей таки боевой частью. Но последний влетает в БПК «Адмирал Нахимов» и попадает аккурат в контейнер с «Раструбами», чем вызывает детонацию этих ракет. Корабль кидает сначала на правый борт, потому он начинает валится влево, и всем понятно, что это конец, потому что нос его начинает подниматься вверх. «Нахимов» разломан пополам, и хорошо, если удержится на воде еще хотя бы пару минут.

Автоматы правых бортов остальных кораблей уже успели взять на сопровождение идущие на них четыре «северных» «Гарпуна», но буквально за пять секунд до открытия огня, начинают работать станции помех от недобитого «Проулера», добравшегося, наконец, до безопасного расстояния. Помехи идут издалека, и не особо критичны с такого расстояния, но времени, чтобы перестроить частоту радаров наведения ЗАК уже не остается… По одной, шедшей на них ПКР, эсминцы уничтожают, но с отражением второй ракеты, идущий на «Безупречный» его ЗАК не справляется, и ракета бьет эсминец в правую скулу. Вполне неплохо, надо сказать, бьет. Обшивка разрывается и выворачивается практически до ватерлинии, запуская верхушки волн в корпус корабля. Последняя (теперь уж действительно последняя) ракета настигает еще держащийся на воде «Нахимов», правда без особых последствий (а какие у практически уничтоженного корабля могут быть еще последствия?) мирно разбивая уже ненужное румпельное отделение, и вырывая с корнем пустую пусковую установку РБУ.

Конечно, на дно корабль теперь отправится еще минутой раньше. Конечно, на судьбе, пожалуй, еще полусотни членов его экипажа, это скажется самым фатальным образом. Но каждому, кто видит обстановку с другого корабля, становится понятно, что кажется, этот раунд боя они выстояли… «Стопорим ход! „Окрыленному“ — трехузловая циркуляция вокруг отряда» — отдал Бабуев последнюю команду перед тем, как перевести дух.

Адмиралу хотелось… Да ничего не хотелось, все желания, на фоне исполнения ЭТОГО становилось уже бессмысленными. Он ЭТО сделал! Он первый, кто смог устоять под ударом полноценной американской АУГ. Пока выстоять. Сейчас надо было срочно провести учет всех потерь и расхода боекомплекта, посмотреть что можно сделать для выживших. Где же эта «Легенда», ему обещали целеуказание авианосца вот-вот….

Со всех сторон стекались доклады о повреждениях. У «Кирова» и у «Окрыленного» в отеках небольшая течь. На «Адмирале Исаченкове» отказ носовой установки «Шторма». Меняют пришедшие в негодность от стрельбы «на расплав» стволы зенитным автоматам на «Кирове» и «Окрыленном».

У «Безупречного», судя по докладам, ситуация терпимая. Ход дать может в ближайшие три часа не больше 18 узлов. Потом клянуться выдать и полный ход, хотя Бабуев сомневается — все-таки 225-кг БЧ «Гарпуна» не шутки. С носовой установкой «Урагана» можно попрощаться, артустановку обещают вернуть к жизни.

Сейчас бой начался у команд по борьбе за живучесть, корабли должны дать ход, все что возможно должно работать и стрелять. Вертолет ДРЛО остается висеть над ордером, остальные Ка-27 кидаются к завалившемуся на борт «Адмиралу Нахимову», пытаясь спасти барахтающихся в воде людей. А адмирал, дежурным взглядом следя за взявшими в свои руки бразды правления НШ и капитаном «Кирова», решает совершенно непростую задачу. Может он сейчас, после такого, закурить в рубке, на правах триумфатора, или стоит все-таки выйти на крыло мостика? Побеждает второе, и адмирал выходит на морской воздух…

Десерт

— Обнаружена групповая цель азимутом 260, дистанция 50, идут с набором высоты курсом на нас! — раздается внезапный доклад. Бабуев, в три затяжки прикончивший сигарету и только вернувшийся на мостик, недоуменно смотрит на планшет воздушной обстановки. Повисает тишина, и боевая рубка начинает напоминать сцену из «Ревизора». Наконец, адмирал выдыхает вместе с остатками дыма:

— Это кто же там, вашу мать, такой у вас умный? Кто мне, такой хороший, подарочек принес?

Командир БЧ2 понимающе осклабился. Восьмерка «Интрудеров», неотвратимо (как им казалось, наверное) поднимающаяся из-за радиогоризонта, на дистанции в 40 километров… Ага, трое «Проулеров» уже заняли места чуть выше и позади них. Да, там какие-то помехи конечно, заливают обзорный экран. Вот уже и не видать ничего… До тех пор пока не включатся две ФАРы трехсотого… Это же просто подарок ПВОшникам. Это подарок всем, кто погиб сегодня. Это несколько минут такой приятной и полезной для общего дела мести…

Эти придурки, видимо решившие по результатам радиоразведки, что в строю остался только один корабль (у остальных все радары выключены, да и кто устоит после такого «звездного» налета при грамотно проведенной РЭБ?), решились таки нанести добивающий удар планирующими бомбами и ракетами ближнего радиуса действия… Ну что им не дождаться результатов со спутника (наверное, два-три часа, и у них были бы детальные снимки всего этого квадрата) или просто не последить, даст ли эскадра ход через час-другой? Помощи ждать неоткуда, не выпрыгнет из-за ближайших холмов Красная Армия. Может и выпрыгнет, но учитывая, что ближайшие холмы находятся в тысяче километров восточнее, делу это мало поможет.

Перекурили бы, и повторили бы по всем правилам. Вот тогда тут точно только бескозырки бы плавали к вечеру….

— Степа, этих (махнул рукой в сторону кораблей эскорта) обязательно задействуй.

По короткой команде командира БЧ2 (а по совместительству, как нетрудно догадаться, командиру всей ПВО эскадры), включаются радары на кораблях ордера. У них нет цели непременно поразить кого либо. У них задача, емко сформулированная этой самой, заранее оговоренной командой. «Трахать мозг». Уводить частоты постановщиков помех от рабочей частоты «Форта».

Через пару минут американские пилоты понимают, что что-то пошло не так. Множественные сигналы радаров обнаружения и наведения, на разных частотах и с разной интенсивностью. Такое ощущение, что тут весь Северный Флот Советов. Это неудивительно, ведь у ПВОшников кораблей прикрытия нет задачи захватить какую либо цель. Они упоенно перебивают частоты и режимы, проводят лучами радаров подсветки, отвлекая на себя внимание систем РЭБ. А «Форт» максимально узкими лучами двух ФАРов начинает разделывать комок неповоротливых штурмовиков как Гарин разделывал своим гиперболоидом флот американских дредноутов. Слева на право. Чего на них всех скопом пялится-то? Клиническая картина ясна, приступаем к лечению пациента, вообразившего о себе бог весть что…

После второго уничтоженного «Проулера» интенсивность помех ослабевает настолько, что два «Интрудера» записывают на свой счет корабли эскорта, и ПВО-шники«Кирова» с уже полупустыми погребами, им были только благодарны за это. Один «Проулер» (Бабуев был готов поставить что угодно, что это тот самый, опытный гад с северной группы прикрытия) и пара штурмовиков, успев уйти со снижением за горизонт, пошли в сторону авианосца…

Отдавая должное мастерству адмирала Бабуева, военные специалисты не могут не дать оценки в этом боевом эпизоде и его оппоненту — американскому адмиралу Дж. Р. Хугу, командовавшему американской АУГ. К ошибкам адмирала, не позволившему ему нанести советским кораблям бОльший ущерб, они относят:

1. малый наряд самолетов-носителей ПКР «Гарпун». Несмотря на то, что до этого, атакуемые советские корабли, оснащенные ЗРК С-300Ф, никогда не применяли этот ракетный комплекс в стрельбе на один борт (и возрастающая на порядок помехозащищенность оказалась полным сюрпризом), предыдущие боевые эпизоды доказали его эффективность, и средства, выделяемые для атаки ордера должны были иметь некий запас на непредвиденные ситуации.

2. формальный подход к вопросу подавления ПВО. Не учитывалось то, что для применения ПРР носителям придется войти в зону уверенного огня «Кирова». Атаку, разумеется, все равно пришлось бы выполнять, но можно было использовать в два раза больше самолетов, не применяя ПРР одновременно. Кроме того, «Корсары» имели возможность не уходить сразу на авианосец, а барражировать на линии радиогоризонта, заставляя расчеты ЗРК пытаться реагировать на эту угрозу;

3. недостаточная скоординированность действий самолетов РЭБ и ударной группировки. Не одновременный подлет ПРР и ПКР дали русским возможность применить взаимоисключающие приемы (плотный зенитный огонь и выключение излучающих радаров). Как отмечено выше, неодновременная стрельба бОльшим количеством ПРР в условиях атаки ПКР, вынудила бы русских не выключать радары наведения и/или отвлекать средства ПВО для уничтожения HARMов;

4. попытка добить советские корабли, без уточнения результатов атаки ПКР не выдерживает никакой критики. Конечно, то, что один из кораблей исчез с поверхности океана, давало надежду на оптимистичные результаты атаки, но следовало или дождаться подтверждения спутниковой разведкой или повторить удар ПКР.

Таким образом, адмиралу, скорее всего следовало бы нанести удар обоими эскадрильями «Корсаров» при поддержке полной эскадрильи РЭБ, а дальше действовать только после тщательного анализа результатов этого удара.

Редакторская врезка: Странные игры.

Если охаракетризовать первые впечатления участников боевых действий, заложивший весь последующий ход событий, то можно обойтись одним словом. Шок. Обе противоборствующие группировки готовились совершенно не к этому.

Да, готовились, и иногда применяли свои вооруженные силы, так сказать, в конвенциональном порядке. Лупили каких-то слабаков. И там все работало, пусть и с небольшими оговорками, но согласно рассчетам. Танковые батальоны захватывали позиции, эскадрильи самолетов наносили удары. Корабли осуществляли пуски ракет, и так далее. Всех все устраивало, потому что подразумевалось, что в глобальном замесе все это будет вторично. Когда у каждого из военных блоков на вооружении по семнадцать тысяч ядерных боеголовок, четверть из которых можно доставить к противнику через полчаса после принятия решения о КОНЦЕ СВЕТА — все остальные вооруженные силы будут выполнять роль второго плана. Вряд ли в Брюсселе всерьез предполагали, что русским обязательно надо будет заехать в радиоактивную пустыню, в которую превратится Западная Европа. Как и НАТОВским дивизиям совершенно нечего будет делать на таком-же радиоактивном Урале. И все эти «воздушно-наземные наступательно-оборонительные операции», дружно придумываемые штабами по обе стороны океана, все это просто не будет иметь никакого смысла.

Засекреченные исследования специальной комиссии в Вооруженных Силах США… Хотя, конечно «засекреченные» — не тот термин. Правильно сказать, что исследования попытались проводить тайно, но не получилось. Вездесущие газетчики умудрились раскопать, и в 1985-ом году разразился знатный скандал. Оказалось, что в условиях постъядерного апокалипсиса, 64 процента американских военнослужащих и 82 процента служащих Национальной Гвардии собирались максимально срочно покинуть места несения службы и, будем называть вещи своими именами, дезертировать с целью оказать поддержку своим родным и близким (34 и 56 процентов соответственно), с целью кардинально улучшить свое положение в жизни (29 и 21 процент, выражаясь другими словами, они собирались мародерствовать, собравшись в банды), наказать политиков, приведших мир к концу (42 и 36 процентов соответственно. Некотрые респонденты выбрали два и более вариантов ответа). При самом оптимистичном раскладе, изобразить с такой мотивацией личного состава успешные боевые действия не представлялось возможным.

Очевидно, что подсознательно Министерство Обороны чуствовало это и раньше, поэтому (кроме своего уникального географического положения, что тоже серьезный фактор) США и делали ставку на хорошо мотивированные и обученные — ВВС и ВМС. Там иметь высокий процент лояльных любому режиму военнослужащих было проще, чем в сухопутных войсках.

Подробно об этом исследовании см. журнал "Зарубежное Военное Обозрение за февраль 1986 года. Нам же необходимо только отметить, что в ответ на скандал, военные США развернули… массированную компанию убеждения широких слоев общественности, что у СССР и их союзников дела обстоят не лучше! В ход пошли клеветнические рассуждения о якобы колониальном характере советской экспансии, об имеющихся противоречиях между братскими народами СССР и ширящимся недовольстве народа нашей страны коммунистической идеологией. С продажными аналитиками и так называемыми эксператми Запада дискуссировать можно было бы долго и без толку, но конец этим спорам положила Война… Очень странная война.

Друзья, это текст, написанный заранее. Дальше продолжения будут писаться в режиме реального времени, рассчитываю одну, макимум две проды в неделю. На ресурсе впервые, интересует любой фидбэк, замечания, пожелания, предложения.

Глава 4 Взгляд с той стороны

Все мы готовились к другой войне.

Итак, что пошло не по плану? Как можно охарактеризовать, что что в результате получилось? Один из известных американских военных историков, специализирующийся на этой войне, описывает ситуацию такой сложной фразой как Синдром непредсказуемой дискретности тактического результата.

И нашей, и советской военной мыслью, всегда считалось очевидным следующее: при примерном равенстве средств нападения и защиты на данном участке фронта, ни одна сторона не сможет добится выдающегося успеха. Будет, если можно так сказать, «боевая ничья». Разрушить равновесие можно сосредоточенными усилиями на узком участке, создав кратный перевес, А вышло совершенно по другому…

Звено «Хью-Кобр», появившихся в пяти километрах от наступающей танковой роты русских, за три минуты уничтожала роту в ноль. Без каких-либо вариантов. Спустя две минуты с русской стороны появлялась пара МиГ-29 и начисто вырезала это звено. Тоже без каких-либо вариантов. В это время батарея MLRS уничтожала русский артдивизион, после чего сама сгорала под ударами «Скарабеев» (западное название нашего тактического ракетного комплекса «Точка», прим ред.), потом прилетала эскадрилья «Торнадо» и накрывала русские «Скарабеи», потом включалась зенитная батарея «Гладиаторов» (название комплекса С-300В, прим ред.) и множила на ноль «Торнадо» и так далее. Все это происходило буквально на пятачке размером 20 на 20 км, и практически одновременно. Выживет или нет какое-угодно подразделение какого угодно рода войск зависило только от того, успеет ли по нему отработать комплекс, специально разработанный для борьбы с ним.

Это не было постепенным равномерным стачиванием участвующих в боях частей. Это было похоже на игру в «камень-ножницы-бумагу», когда все зависело от того, какой из противников сумеет быстрее сообразить, что именно должна показать его рука.

Ком Тэнси, США.

Конечно, не все и не везде происходило таким образом, но можно, хоть и используя сгущение красок, понятно отобразить реальность. В Западной Европе конца 80-х, где нередко от казарм НАТОвской ракетной базы, до КПП советского танкового полка оказывалось всего несколько километров, а взлетная полоса многих аэродромов проходила прямо в зоне действия стационарных ЗРК другой стороны, все это привело к потрясающему результату. Спустя примерно месяц после начала конфликта, более 70 процентов всех этих армад танков, самолетов и другой техники, оказались разменяны в этих самых «камень-ножницы-бумага» а не классических сражениях «стенка на стенку». Собрать все эти разношерстные рода войск в какой-то заранее запланированный боевой порядок не получалось. Самый насыщенный со времен Второй Мировой Войны фронт обезлюдел…

Взгляд с той стороны. Немного тоскливый.

Нас будет трое, из которых один раненый, и в придачу юноша, почти ребёнок, а скажут, скажут что нас было четверо.

А. Дюма младший, «Три мушкетера»

Именно так рассуждал адмирал Хуг, отворачиваясь от планшета с показаниями воздушной и надводной обстановки. Только что на палубу, сдав воздушное дежурство, приземлился «Хокай» с прикрывающей парой «Томкэтов». Ситуация была, мягко говоря, непонятной. Да, самолет ДРЛО подтвердил, что один из русских кораблей скрылся под водой. Устанавливать это пришлось битый час! Русские никак не хотели открывать свой секрет, ставя радару «Хокая» весьма мощные помехи, и видимо, закрывая место утопления корабля облаком регулярно выпускаемых дипольных отражателей. Даже подсвечивали «Хокай» радаром наведения, намекая, что вот-вот обстреляют чем-то очень дальнобойным. А когда подранок наконец скрылся в волнах — продолжали выпускать отражатели за кормой второго корабля, заливая фольгой пустое место в колонне. При этом русские, словно бык на торреадора, упорно перли в лоб соединению Хуга.

Хорошо патриотично настроенному обывателю, почитывая «National Defense Magazin», прикинув количество ударных средств авианесущей группировки, рассматривать схемы и диаграммы предполагаемого боя с русской корабельной ударной группировкой. Звездный налет, подумать только. С уверенным, не допускающим неудачи пафосным названием «Альфа-страйк». Эскадрилья «Корсаров», звено «Интрудеров». Самолеты РЭБ, ДРЛО… Полное господство в воздухе.

Только его авианосная группа сюда прыгнула не с глянцевых страниц журнала. Две недели жесткой противолодочной работы в тысяче километров южнее Кубы. В это время его «Викинги» круглосуточно висели в воздухе, пытаясь вместе с другими силами Четвертого Флота отлавливать русские подводные лодки, нашедшие дыры в Фареро-Исландском противолодочном рубеже. Русские «Оскары» проекта 949А (черт, ну кто мог подумать, что русская концепция такого огромного подводного крейсера заработает) и «Чарли», хотя и не отличались какой-то запредельно низкой шумностью, аккуратно и неспеша проходили через него как через дырявое сито, используя устаревшие «Викторы» и «Новемберы» для перенапряжения рубежа и имитации прорывов. И конечно, наземные успехи русских опрокинули все довоенные прикидки совершенно.

Нет, все собирались насмерть сражаться за Западную Германию, страны Бенилюкса, Норвегию. И понимали, что эти рубежи, возможно не удастся удержать, слишком велика была танковая мощь Советов. Надеялись только значительно прорядить их силы, сорвать наступательный порыв. А там… Ну, вы знаете штабных. Какие-то схемы были красиво распечатаны в каких-то презентациях, но серьезно эта тема не прорабатывалась. Военные считали, что в любом случае — или наступит ядерный Армагедец, т. к. США никогда не смирится с такой ситуацией, и вполне способно «перевернуть шахматную доску», или в дело вступит дипломатия. Но то что сделали русские… ОНИ ТУДА НЕ ПОШЛИ! Да, был весьма значимый успех в Гренландском море, русских тогда хорошо потрепали. Но… Мощности гренландских и исландских баз оказалось недостаточно, чтобы содержать «в гостях» второй и четвертый флот США. Опираться на базы в Великобритании было чревато, все хорошо усвоили урок крейсера Мобил Бэй, расстрелянного русским «Антеем» прямо в гавани Плимунта, под носом у полудюжины береговых батарей ЗРК.

Как только на севере Европы возникла оперативная пауза, вернее даже просто намек на такую ситуацию, русские, имитировав бурную деятельность по выводу Балтийского флота в Атлантику, перебросили свои части и свежие резервы… На Юг! Отказались от использования Балтийского Флота, разыгрывая свою Средиземноморскую группировку и Черноморский Флот. Как-то не додумали НАТОвские стратеги, что полыхнет Ближний Восток и северное побережье Африки. Предполагалось, что младшие браться Советского Союза и США во время такой глобальной разборки будут сидеть как мыши под веником, опасаясь вызвать прилет десятка-другого мегатонн чисто на всякий случай.

Но этого, по известным причинам, не произошло. На Ближнем Востоке, откуда и начался конфликт, происходила совершенно своя, никем не учтенная кухня, никак не желающая встраиваться в американские взгляды, как и что должно происходить во время Третьей Мировой войны. Даже Иран не удержался от соблазна скоординированной ракетной атакой свести счеты с «Винсенсом» — печально известном крейсере, расстрелявшем в 1988-ом году иранский гражданский аэробус над Персидском Заливом. Вряд ли возникшая ситуация соответствовала и довоенным планам СССР, но русские сумели перестроится. Хуг покатал во рту русское слово «Perestroyka», которым оперировал как доктриной развития страны молодой, но недолго проживший лидер Советского Союза. А ведь все могло быть иначе…

Падение Гибралтара, при незанятом Бонне и Копенгагене, выход из войны старейшего геополитического соперника России — Турции… Кто в такое мог поверить до войны? Шестой Средиземноморский Флот (его остатки, если говорить прямо) выдворен в Атлантику и Индийский Океан. Очень не вовремя сказались приготовления надрать задницу Ираку, и многих хороших кораблей не оказалось в Европе, когда НАЧАЛОСЬ. Франция успела вымолить суверенитет, допустив на территорию оккупационные войска (оказывается, такое бывает), заехвашие, кто бы мог подумать… С Апенин! Следом на выход из войны подтянулись Голландия с Данией, и посыпалось… Норвегия еще в Европе пока их союзник, но чуствуется, ненадолго. Явно стало попахивать «странной войной», когда по балтийскому морю свободно стали ходить русские корабли и суда. Хуг еще раз тяжело вздохнул, и вернулся к более насущным проблемам.

По факту, свежему отряду русских кораблей противостояло соединение, напряженно работавшее все две недели. Запасы авиационного керосина не бесконечны, устает техника, устают люди. Русским тоже не сладко, но в отличие от пилотов, головки самонаведения «Гранитов» усталости не знают, а их двигатели не проработали и мили, находясь в сладкой дреме в своих пусковых шахтах. Только «диванный эксперт» будет думать, что такой сложный комплекс как палубный самолет можно как автомобиль, обслуживать раз в пол года, до этого просто заливая бензин и омыватель. Техники сбивались с ног, уже начали появляться круги под глазами командира палубной команды. Второй аэрофишинер просился на пенсию, катапульты начали травить пар.

Хуг ведь выложился. Ровно как по учебнику провел классический «альфа-страйк» по русским, по максимуму используя все те силы, которые он МОГ ИСПОЛЬЗОВАТЬ. Палубные команды отработали на все сто процентов. Будь русские ближе, на каждый из 14 «Корсаров» удалось бы подвесить по 4 противокорабельные ракеты, этого хватило бы с запасом. Или будь в истребительной эскадрильи вместо «Томкэтов» новые «Хорнеты», которые тоже умели применять «Гарпуны». Но ни того ни другого Провидение не послало, и сейчас адмирал пожинал промежуточный результат. Минус семь «Интрудеров» и один «Проулер». Ну нарочно, блин, не придумаешь! Можно было бы применять семь «Корсаров» и семь «Интрудеров», которые несут по 4 «Гарпуна» на любой нужный радиус, увеличив количество ракет в залпе с 28 до 42! Но нет, наставления считали во-первых такой расход убыточным, а во вторых настоятельно требовали сразу после удара ПКР добивать атакованное соединение планирующими бомбами, которыми владели только тяжелые шутрмовики.

Итого, у него больше нет «Интрудеров». И результат следующего залпа по модулю будет тот-же. 28 ракет. Держать еще одну эскадрилию «Корсаров» в воздухе он не сможет, потому что надо еще успевать обновлять дежурство истребителей, ДРЛО и РЭБ. Русские могут в любой момент разродится ракетным залпом, и не прикрывать свое соединение с воздуха он не имеет права. Боксеры не бьют двумя руками одновременно, оставляя вторую руку на защиту или следующий удар.

Но у него есть еще один шикарный козырь. 22 «Томагавка» UGM-109B, в противокорабельном варианте ждут своего часа в пусковых контейнерах крейсера «Банкер Хил», что идет рядом. По шесть Дальность стрельбы 300 миль, и скоро русские войдут в этот радиус. Сами они, подобно слепым котятам, пока не имеют возможности увидеть американское соединение, и им придется ждать пролета своего спутника или прилета «Медведя» для целеуказания, так что, по всей видимости, залпами будем обмениваться практически одновременно. Только с нашей стороны, в довесок снова пойдут «Гарпуны» с «Корсаров».

Его, наверное, высмеют в штабе. Высмеют в газетах и по телевидению. По задействованном во втором ударе средствам, все тянет на мощнейший «оверкилл» — перерасход огневых средств, причем средств весьма дорогих. Хоуг собирался наносить удар всеми «Корсарами» и «Томагавками», используя для отвлечения ПВО русских все что сможет поднять в воздух. Еще следовало привлечь крутящуюся рядом АПЛ «Чикаго» (типа «Лос-Анджелес»), но сеанс связи с ней был только через полтора часа. Долбаная скрытность субмарин тут выходила боком, информация уходила сначала на спутник, потом на другой, чтобы попасть в центр связи с подводными лодками в Висконсине, и только оттуда шифровка уходила на подводную лодку системой сверхдлинных волн «Сифарер». Хуг отправил сигнал незамедлительно подвсплыть и установить радиосвязь. Сразу как скинем целеуказание, будем атаковать русских.

«Чикаго» был не самым удачным инструментом, скажем прямо. Собираясь надрать задницу сукиному сыну Саддаму, все 12 ракетных шахт загрузили «Томагавками» для удара по наземным целям, да так и не перезарядили, и теперь бить по «Кирову» придется двумя «четырегарпунными» залпами через торпедные аппараты. Для торпедной атаки, судя по последним координатам, «Чикаго» никак не доставал.

Ладно, как говорят русские (спасибо президенту, увлекшимся русскими поговорками, и всюду их вставляющему)- «С миру по нитке — будет нищему рубаха». Используем все что можно, благо попытка удара стандартными силами и отсутствие ожидаемого результата тщательно зафиксированы. И пора перестраиваться в ордер ПРО, русские могут получить данные для удара в любой момент. Для этого выставляем оба «Спрюенса» на скулах в пяти милях, оба «Адамса» на раковинах, тоже в пяти, и «выдвигаем наш „Банкер Хил“ в так называемую „ракетную засаду“ — пусть отбегает от нас миль на 40 вперед, и чуть сместится вправо, миль на 10. Бежать надо быстро, и теоретически, его может подловить русская субмарина, благо слышно его будет хорошо. Если, конечно, у русских есть субмарина, и идет, как это расписано в их наставлениях, милях в ста впереди отряда. Черт, придется опять напрягать"Викинги» и забрасывать море буями, запасы которых уже показали дно.

Русских придется пускать на дно с гарантией, ведь соединение Хуга здесь было не случайно. Был готов к выходу в море очередной серьезный конвой, готовящийся рвануть в Великобританию севернее. Разведка уверяла, что нащупала разрыв в русских зонах ответственности, и удастся достаточно большую часть пути проскочить совершенно незамеченным. Ну а дальше, предстоял прорыв под огнем морской авиации СССР, что впрочем, было не его заботой. Вынести русских, и показав всем пустые арсеналы, гордо продефилировать на базу…

Хуг еще немного поприкидывал, что он теряет и что выигрывает от того, что все пусковые установки «Спрюенсов» забиты только зенитными ракетами, без единого «Томагавка». А это зависило от того, от обороны или от нападения сложится следующая схватка.

Бабуев

Обмен радиограммами со Штабом сулил и хорошее и нехорошее. Хорошее — что будет авиационная поддержка. Плохое — что будут через три часа. Шесть Ту-95 в противокорабельном варианте, все что собрали. Совместный удар — просто прекрасно. Но не таким составом. Будь «Медведей» раза в три больше, Бабуев и сам бы с облегчением добавил к их залпу свои «Граниты», после чего побежал бы домой с ветром наперегонки и от греха подальше. Это, пожалуй, перезагрузило бы ПВО американцев, и позволило бы кого-то утопить. А тут… Не получалось ни по каким прикидкам. Отобьются американцы, да еще и «Мишек» могут потрепать. А потом и за него примуться.

Жалко, что шифрованные радиопередачи позволяют общаться только текстом, потому что хотелось орать. Кто, черт возьми, командует соединением? Бабуев? Тогда пусть летуны слушают его. Или Бабуев должен подстраиваться под приказы Штаба, который вечно хочет всем управлять, но ни за что не желает отвечать?

Бабуеву нужно было от «Медведей» кое-что другое. И не через три часа, а через три с половиной, а то и через четыре. И пуски производить не из-за спины Бабуева а из точки, которую он укажет. Когда узнает от них, наконец, где американцы. Летчикам хорошо — выпустят ракеты и домой, а ему тут разбирайся.

Бабуев досадливо крякнул. И ведь просил же дать ему командира БЧ-6 с ремонтируемой «Риги» — не дали. Вопрос — кто будет общаться с прилетающими Ту-95? Налаживать синхронность действий? Нет, его ракетчик какие-то курсы по этому делу, разумеется заканчивал, и хорошо умел принять целеуказание от авиации. Но в предстоящем деле специфику морских стратегов надо представлять полнее. На какой максимальной скорости «Медведь» может сматываться от «Томкэта»? С какой дистанции пуск «Феникса» по задней полусфере Ту-95 имеет смысл? С какой дистанции его ГСН возьмет бомбер, идущий на бреющей над волнами, а с какой — гордо парящий на высоте в 15 километров? С предельной, вычисляемой даже школьником пятого класса, или есть нюансы? Сможет, скажем, наш стратег ходить кругами над соединением, прикрываемый ПВО крейсера? Здесь не учения с посредниками, каждый из которых готов поставить «галочку» проверяемому подразделению, чтобы Штаб потом провозгласил что «все задачи выполнены, все цели поражены». Придется исхитряться и нарушать все запреты и инструкции, иначе нас тут размотают как нищих. А для этого надо ТОЧНО знать, что и как нарушать. Летчика у него не было, и это было очень чревато. Ладно, придвинув к себе новый листок, схемки и наброски на котором всегда помогали собрать мысли, адмирал начал быстро работать.

— Степа, я так понял, «Легенду» мы не ожидаем?

— Но, товарищ адмирал… — по лицу «бычка» было понятно, что спутник не выделяют.

— Они что?!.

Ну да, все стало ясно. Запуск разведывательного спутника явно отложили, приберегая для чего-то более значимого. Цирк, блин. Нет, можно подумать, у СССР столько атомных крейсеров, что можно махнуть рукой на еще один⁈ Как там говорят англичане, когда тонет их корабль? «У короля много!»? Выживут — дадим Героев. Потонут — и ладно, Победа будет за нами полюбому.

Хорошо, ждем «Медведей». И расставляем по карте предполагаемый маршрут противника. Интересно, понравилось американскому адмиралу действовать ровно по шаблону? Насколько строги американские штабные к командирам, нарушившим шаблон? Что американские штабы сами могут действовать нешаблонно, Бабуев прекрасно усвоил. Могут давать подчиненным нешаблонные приказы. А вот подчиненные как? Что предпочтет этот адмирал? Сделать по шаблону, чтобы его гарантированно ни в чем не смогли упрекнуть? А его смогут упрекнуть? Или начнет действовать по обстоятельствам, думая своей головой шире, чем предполагают наставления?

У нас в этом плане архитектура такая: есть приказ победить. Если ты выполнил приказ, то как ты действовал — твое личное дело. Потери спишут, матчасть пополнят. А вот если не выполнил — разбираются строго. И то, что действовал ты как предписано уставами и инструкциями — отмазка слабая. Потому что любые инструкции пишутся так, чтобы ты никак не мог выполнить все как полагается. Вопрос будет только в том, что именно ты нарушил. Что накануне боя повар подал не то меню — тоже вполне тянет на «срыв нормального питания личного состава в предбоевой обстановке», вот и причина найдена. У американцев, если Бабуева правильно инструктировали разведчики, все по другому. Ты можешь угробить все, что только возможно, но если все было законно — то молодец. Неважно, что правильное решение лежало на поверхности, и ты не мог его не видеть. Война проигралась сама собой, ты и такие как ты — не виноваты. Выберет ли американец уставную модель поведения, рассчитывая, что при таком превосходстве сил и средств, Трафальгара-то он по любому избежит, и самому купаться в водах Южной Атлантики, или сгореть на мостике своего корабля ему не придется?

Глава 5 Расставляем точки над Е

Бабуев.

А вот кстати… Почему мы без подводной лодки? Полагается же такому отряду, официально именуемому Корабельной Ударной Группировкой, персональная АПЛ, можно и две. Будь у Бабуева «Антей», он бы шел вперед уверенно, как гопник в уличной драке, чувствуя в кулаке свинчатку. Его 20 «Гранитов», да еще 24 с этой подводной буханки. Тоже прекрасно, тоже можно было бы ломить прямо по центру, и не заботится о нюансах. Все-таки «Гранит» — потрясающая ракета, очень быстрая, очень мощная, и очень умная. Что там, если прикинуть у американцев, в группировке? Стандартный ордер стандартной АУГ 44 «Гранита» при поддержке 18 ракет с «Медведей» должны вскрыть с гарантией. Ну, насколько это можно гарантировать, так как до войны никто почему-то не подвалил к американцам, и не сказал, мол а давайте-ка проведем учения и посмотрим? Американцы проводили свои учения, Мы свои. На наших учениях мы поражали условную АУГ. На американских учениях они уничтожали все мишени, изображающие советские ракеты. Битва у Охотского Моря отдельная история, там совместный ракетный залп был настолько впечатляющим по количеству ракет, что насытить можно было кого угодно. Опять же вопрос, как они вообще рискнули к нам полезть? Не иначе как под эйфорией от проведенных ранее учений. Мда, дали бы сейчас мне пару полков ракетоносцев… Эх, мечты. Ладно, пару «Антеев», которым самое место в корабельной ударной группировке.

Но «Антея» ему не дали. Три дня назад была ориентировка, где кроме всего прочего были строчки, что рядом крутится северофлотская К-503, севернее и ближе к Европе, но толку от ее «Малахитов» адмирал не видел в упор. Никак не успеет подобраться, да и восемь дозвуковых ПКР американцы расщелкают, не вспотев. Еще и лодку прикончат. А гибель своей лодки в зоне ответственности — это если не трибунал, то конец карьере, да и своих будет жалко.

Ладно, пора действовать. А раз так получается, что точку, откуда будут бить самолеты, мы поменять не можем, будем менять точку, откуда будем бить мы. Или точку, в которой будут бить нас, тут уж кому повезет.

Хуг.

— Сэр, они повернули! — доклад вахтенного застал американского адмирала врасплох. «Интересно, а часто доклады с мостика не застают врасплох?» — усмехнулся Хуг и пошел наверх. Ну вот что этот русский дергается? Согласно информации с «Хокая», отряд с «Кировым» во главе повернул на три румба влево. «Он что, собирается в Гватемале политическое убежище просить?» — адмирал старался не испортить себе настроение. Можно было, конечно, предположить, что готовится удар по Панамскому каналу, но это была уже паранойя. Русским дестроерам дальности точно не хватит, а танкера рядом с ними не обнаружено. И удары по таким объектам не наносят спонтанно, решив действовать в последний момент. До первого радиоконтакта группировка болталась в этом районе, не особенно куда-то спеша. Походило на то, что русскому приказали идти вперед любой ценой, а он не хочет, и старается одновременно обойти Хуга и продвигаться вперед. Не поможет, разумеется. Хотя, отсрочит удар по нему где-то на полчаса, и переносится все, соответственно, на 9:15 РМ. Нет, южнее Хуг не пойдет, ему важно следовать по своей параллели, чтобы придти на помощь конвою, случись чего. Достанет его отсюда. Только крейсер сдвинет еще…

Черт. Черт! Этот русский не так прост как кажется. Хотя так не кажется с того момента, как на палубу плюхнулся последний оставшийся в живых «Интрудер», а командир «Проулера», опытнейший вояка, отличившийся в Ливии, 10 минут матерился с крыла самолета, в котором насчитали несколько осколков от зенитных ракет.

Хуг НЕ МОЖЕТ двигать крейсер еще южнее. Случись ему бежать на помощь конвою — «Банкер Хил» останется далеко за кормой. При этом, Хуг так-же НЕ МОЖЕТ двинуть его и севернее — крейсеру придется увеличивать ход, существует опасность, что его услышат и торпедируют русские субмарины, которые не могут где-то здесь не шляться. Наш «Чикаго» конечно, немного страхует, но не до конца. Закрывает только треть возможного сектора торпедной атаки. И кстати, теперь русские войдут в радиус поражения «чикагских» «Гарпунов» на полчаса позже.

Конечно, ничего из этого не несет гарантированной неприятности, но самое лучшее из НЕМНОГО ухудшившейся ситуации — не двигать крейсер никуда. Пусть стоит на пути ракет. Уставы не запрещают, и Хуг в своем праве. В конце концов, он не жертвует крейсером, «Томкэты» должны выставить хороший заслон. И все-таки, кто ударит первым? От обороны или от нападения придется играть?

Бабуев.

Рисковано. Очень рисковано лететь по враждебному океану на тридцати узлах. Ты шумишь на все окрестности, а сам никого не слышишь. Небольшую надежду на успех в борьбе с подводными лодками дают вертолеты, благо на «Кирове» сейчас стояти и две машины с несчастного «Нахимова», потеснив пару «местных». Гонять бы сейчас все девять пташек повсюду, благо пилоты горят энтузиазмом. Но у нас ни разу не авианосец. Нет таких запасов топлива. Хорошо что все то время, что соединение ползло сюда, нужды в вертушках не было. И сейчас сэкономленный запас топлива здорово выручал. Вылета по три на брата еще есть, и два Ка-27 торили дорогу соединению, разбрасывая буи, и периодически опуская в воды свой ГАС. Через час их сменит другая пара, а вертушка ДРЛО пусть пока отдыхает. Все пригодится, но попозже. Пока же Бабуев потянулся к селектору, вызывая командиров других кораблей. Предстояло ознакомить их со своим взглядом на текущую обстановку, и обсудить накиданные заготовки.

А рабочая идея такая… Как бы это сказать… Работаем по очередному идиотизму американской концепции. Бабуеву приходилось по долгу службы знакомится с их военной мыслью, и не только с мыслью. Еще с полиграфией. Глянцевые журналы с шикарными фотограиями и графикой. Мы будем бить их так, так а потом так. Ну как если бы крепкий пятиклассник, занимающийся каратэ, лупил бы дохлого ботаника из третьего класса. Обязательно все зрители увидели бы уро-маваши с разворотом, йока-гири в прыжке и всякие разные кунштюки в стиле мяукающего Брюса Ли. Того, что никто из вменяемых бойцов, при драке с неглупым противником делать никогда не станет.

Тут совершенно такая-же история. Как можно, собираясь драться с русской группировкой, вооруженной «Гранитами» (дальность полета ракеты П-700, на секундочку, более 600 километров), выносить на 60 километров вперед крейсер ПВО? Он сможет видеть летящую над водой ракету с расстояния не больше 30 километров. С расстояния в 550 километров можно построить курс ракет так, что они облетят этот крейсер по дуге незамеченными. А с расстояния в 500 километров, можно просто облететь этот крейсер так, что ЗРК хоть и будут нас видеть, добить не смогут.

Бабуев бы собрал все корабли в ордер, как делал сам два часа назад, и полагался бы на ЗРК и истребители под управлением самолета ДРЛО. Использовать перекрестный огонь. Но американский адмирал, к бабке не ходи, собирается сдеать все по наставлениям. «Ракетная засада», тоже мне. В голом океане, где невозможно укрыться. Напоминало виденный Бабуевым мультик по американской сказке, где волк свирепо охранял никому не нужную калитку в пустыне.

Зеленый.

Именно такой позывной был у командира эскадрильи Ту-95 противокорабельной модификации, под крылом самолета которого проплывали сейчас, удивительно подумать… земли острова Сицилия. Кто бы сказал подполковнику Скрипник еще пол года назад — он бы поднял его насмех. Да, из ВВС люди с его ВУСом могли удачно попасть в Аэрофлот, и теоретически существовала возможность попасть и на загранки. Но далеко не сразу, сначала переучиваться, а потом летать на внутренних линиях. Кто-же выпустит в капстрану носителя секретных сведений? Лет пять, а то и семь ему было точно не видать огней не то что Рима, а Варшавы. И вдруг такое… Летит над бывшей НАТОвской страной подполковник Скрипник, и готовится к тому, к чему готовился полжизни. Мочить американскую авианосную группировку.

Мало было потрясений, можно подумать. Свержение (¡¡¡ как в Латинской Америке, скажи кому еще год назад!!!) Генерального Секретаря КПСС, со стрельбой и танками на улицах. Только все стало устаканиваться (какие-то бабкины сплетни, что опять какого-то спекулянта расстреляли или директора сняли — не в счет, бабки такие люди, что генерируют новости со скоростью речевого аппарата), однажды даже повеселевший замполит объявил, что очереди на квартиры сдвинулись на год ВПЕРЕД, (вот тебе на, а он на мебель еще не начал откладывать), потом что-то в новостях про Фарнхейла этого. Полчаса бы раньше, а то зам по вооружению был найден в своем кабинете с огнестрельным ранением в висок. Несовместимым с жизнью. Из своего табельного, разумеется. Какого это — доложить наверх, что вдруг, ни с того ни с сего ни одно из СПЕЦИЗДЕЛИЙ не отдупляется на малейший тест, будто вместо плутония в них песок засыпан. И очканул неплохой в общем-то мужик, размазала его ответственность. Никто не безгрешен, и в формулярах изделий, наверняка где-то были какие-то мелкие нарушения, ни на что не влияющие, а кто будет разбираться, если одиннадцать изделий, общим эквивалентом в пятьсот Хиросим, выпущенные на народные деньги, годятся теперь только на балласт для башенного крана? Как-же все тогда бегали… Не верили, что у американцев тоже ничего не осталось. Моментально обострение Ирака с Кувейтом, нота ТАСС, и добро пожаловать. Вишенка на торте — долгожданная Третья Мировая, практически ничем не могла перегрузить ко всему привыкшую психику.

Их эскадрилью привлекали для пусков Х-22 по наземным целям в Европе. Не напряжно, можно сказать, в рамках мирного времени. Инструктаж за пару дней, проверки готовности, даже строевой сморт раз провели. Как-то даже и не страшно ни разу было. Линия фронта была достаточно далеко, и за нее не залетали. Все как на учениях, только немного более нервный радиообмен. Потери? Откуда. Однажды по радио сказали, мол за вами «Миражи» намылились, был шанс что у линии фронта перехватят, но зентичики как всегда сработали четко, и отсекли.

Их аэродром в Энгельсе НАТОвцы достать не могли, несколько воздушных тревог не в счет. Вот наши истребители и фронтовая авиация — те дрались, и дрались жестко. Потери были огромными, любопытный Скрипник как-то повыписывал (на листок, подлежавший сожжению через полчаса, разумеется) все передаваемые шепотом байки, сопоставив их с официальной сводкой. Потери были… ну близко к трети летного состава. Сейчас не 41-й, и хоть что делай — летчика за три месяца не получишь. Поэтому о каком-то массовом возобновлении количества, речи пока не шло. Но даже внутри Вооруженных Сил точная информация ротировалась только на очень высоком уровне. Остальным — слухи.

Все без исключения «испорченные телефоны» хвалили новый Су-27. Хорошо отзывались о МиГ-31, обязательно упоминая, что его надо грамотно применять (понятно, значит где-то применили неграмотно и «умылись»). Ту-22 в последней модификации зауважали все и резко, после битвы в Охотском море звание звезды сезона прочно закрепилось за этой машиной. Но… Шоком оказалась неспособность фронтовой авиации (Су-24 и Су-25) на что-то серьезно повлиять. Оптимистичные заготовки «вот сейчас возьмем истребитель, и подвесим на него бомбы и ракеты воздух-земля» сработали отвратительно. В результате — скорее психологическая поддержка наступающим войскам. МиГ-29, так красиво смотрящийся на авиационных парадах, не оправдал ожидания, и не превосходил особо F-16 и F-18, выпущенных гораздо раньше. А еще нам не хватало количества. Спасало ПВО, и профессия зенитчика была одной из самых уважаемых на всем фронте от Шпицбергена до… вот же, представьте себе, Ливии… Не готовился никто к такой войне, и не было понимания, что у руководителей страны был хоть какой-то план.

Понятно, что в средствах массвой информации, ситуация была представлена более оптимистично. Еще бы, там ведь был известный всем малышам Советского Союза «дядя Володя», что добавляло немного сюрреализма в оценку происходящего. Может, на это и был рассчет руководства страны? Дядя Володя не может говорить печальные новости. Дядя Володя сейчас обрисует Хрюше и Степашке, как мудрые вожди все повернут к предопределенному историей ходу глобальных процессов.

Ладно, что-то задумался подполковник. На самом деле, несмотря на долгий, очень долгий полет, дел дофига. Через час к ним должен присоединиться самолет-заправщик Ил-78. Зачем? Секрет, сказали в Штабе. В Штабе умные люди, и понимают, что говорить подполковнику лишнее не следует. Пусть сам догадается, что раз его «Медведям» заправщики не нужны, то с ними вместе летит и что-то не такое дальнолетное. Например истребители сопровождения. А летим, надо сказать, прямо в Атлантический Океан. В первый раз «за ленточку», которая проходила, страшно сказать… по Гибралтару. В страшное и интересное время живем, товарищи.

Глава 6 Кто был охотник, кто добыча…

Хуг.

Ну что-же, все охотники расставлены на номерах, все красные флажки (обозначающие радиусы поражения своих средств) развешаны. Можно начинать. Адмирал следил за тем, как на палубы подают снаряженные «Корсары». Внимательно вглядевшись, Хуг заметил на палубе среди снующих техников фигурку командира погибших днем «Интрудеров». Он что-то говорил летчикам, что-то кричал. Но ему лишь вяло кивали головами. Мол, сами знаем, не волнуйся. Для «Корсаров» прошлый вылет был не сложнее учебного. Вышли в заданый квадрат, произвели пуски, и тихо ушли. Русских никто в глаза не видел, ракеты рядом не рвались. Сейчас будет еще вылет. Одна досада — садится придется уже в темноте, но ничего страшного в этом нет.

«Чикаго» сейчас подвсплыл, и ожидает команды на запуск своих «Гарпунов», данные об русской эскадре уже льются в ГСН ракет. «Банкер Хил», так-же получивший расположение русского ордера, тоже готовит свои «Томагавки». А русский адмирал по прежнему слеп, только примерно предполагает, на каком азимуте сейчас противник. Сколько кораблей, в каком порядке — ему неизвестно. Некий квадрат, миль сто на сто, если не больше. Пускать свои ракеты в такой ситуации — это как вслепую зайти со всех козырей в начале игры. Сольют тебе шестерки и семерки, и останешся против дам и королей. Хуг последний раз прикинул, не имеет ли смысла потратить пол часа и отскочить еще севернее, чтобы русский точно, надумай он пустить ракеты наобум, промазал. Нет, в который раз ответил он сам себе. Не имеет.

Вот первая пара «Корсаров» оторвалась от палубы. Сейчас эскадрилья будет собираться в две группы, выстраиваясь в ударный порядок. И… кое чем ее усилим, ага. С ними на всякий случай идет четверка «Томкэтов», и пусть «Хокай» продолжает висеть. В общем, на корабле сейчас аврал. Любое проишествие может сорвать весь замысел, но команда работает просто прекрасно. Все мелочи решаются влет, старшие просто молодцы. Хуг любил такие моменты, когда весь корабль, да что там корабль, эскадра, слаженно, как единый организм работала на единственный нужный результат. Это наше море, наш океан, и русским лучше было бы сидеть в своем Севастополе, не помышляя о схватке с величайшей морской державой. Да, вы хорошо приросли Европой, там многое теперь будет по вашему. Но пожалуй, сегодня вы получите урок, после которого сообразите, что пришло время дипломатов. Владея океаном, мы будем наносить удары где и когда сочтем нужным, и не ждите послевоенного мира таким радужным, как он видится вам сейчас. Социалистических республик Англии, Италии и Норвегии вам точно не видать. А ведь есть еще такое слово как контрибуция.

Все, теперь внимание на планшет боевой обстановки. После того, как эскадрильи лягут на боевой курс, через 22 минуты должен отстреляться «Банкер Хил». Еще через 20 минут — «Чикаго». Все ракеты должны подойти к русским одновременно.

Зеленый.

От Скрипника не ускользнуло, что второй штурман как-то вдруг заметно повеселел. Веселый балабол, он весь полет чуствовал себя «не в своей тарелке» от серьезности миссии. А тут вдруг… Видно, что разрывает человека. Подполковник вопросительно кивнул, и штурман качнул рукой на индикаторы «Сирены». Шепотом, для подчеркивания важности момента, заговорчески подмигивая, сообщил:

— На нас только что «Заслоном» посветили.

Вот же мизерабль дурной. Это важнейшая информация, ее надо четко и в голос докладывать командиру корабля. Заносить в бортовой журнал. Делать из информации выводы, и использовать ее. И их. Потому что висящие сзади МиГ-31 — это то, что сейчас очень важно, что надо учитывать в планах. До последнего вопрос прикрытия висел в воздухе, ему упорно не подтверждали что будут истребители. Вот куда отвалил от них Ил-78 пол часа назад, а от отделывался общими фразами. Куда, зачем…. Ребятки теперь подзаправились, и явно собираются прикрывать его мишек. Однако, пора бы им и на связь. А пока приготовим планшет и карандаш, чуствуется, что задача будет со многимипеременными.

— ЗдГавствуйте, «Зеленый», я «Огонь-1» — преувеличено картавый голос, пародирующий одеситский акцент раздался в наушниках как раз под руку. Скрипник против воли, не смог снять с лица глупую попытку задавить ухмылку серьезностью. Такой же веселый черт на этих МиГах пожаловал, как теперь штурману втык вставлять…

Бабуев.

Долгожданная групповая отметка на экране радара, наконец-то! С кормовых ракурсов, как и ожидалось, летят прямо на супостата, но немного севернее. Наши. Поддержат огоньком, хотя хотелось бы побольше. Почуствуй себя на полчасика на мостике авианосца — мрачно ухмыльнулся Бабуев. Круглосуточно позволить себе зонтик из авиации ни один советский адмирал в тысяче километров от берега не мог, даже будь у него ТАВКР. Не успели мы к войне с новым Як-141, а Як-38 никуда не годились.

— Есть радиосвязь с группой Ту-95, позывной — «Зеленый» — четко доложил радист. Вопросительный взгляд, утвердительный кивок с характерным жестом двумя пальцами. Хорошо он надрочил своих, приятно что тебя понимают с полуслова, и так-же понятно отвечают. Командир «Медведей» молодец, орал в эфир не на полной мощности передатчика, а хитрил, настроив сигнал так, чтобы радиоволны ни коим образом не долетели до американцев. Хорошо, что послали умного и осторожного мужика. Теперь быстренько перекинемся с ним коллегиально, так сказать, обсудим текущие проблемы.

Зеленый просто сообщил Бабуеву, что он тут, работать будет по американцам, как только их обнаружит. Намекнул, что не подчиняется ему, так как приказ получал вообще из ВВС, и просто мимо проходил. С ним, кстати, Ту-95 РЦ, вот он и укажет и Бабуеву куда стрелять, минут через 10 можно будет отправить БЧ-7 и ракетчиков устанавливать сопряжение. У него инструкция бабахнуть одновременно с моряками.

Хорошо, что адмирал не успел отправить свою вертушку радиодозора на верную гибель, ребятам отбой. Ведь даже сходил к ним, якобы какую-от мелочь уточнить. Хотел посмотреть на людей, которых, скорее всего придется отправить на верную гибель. Они все поняли. Вот теперь пусть свечки ставят за этого Зеленого. А он тоже сейчас будет молвить словечко. Много и быстро будет молвить словечки, потому что времени просто в обрез.

— Зеленый, объясняю ситуацию…

Голос у Зеленого нервный, Зеленому хочется пожить. С одной стороны, адмирал его сейчас спас. Узнать, что истребители противника на 200 км ближе чем авианосец… Сейчас налетел бы на них всей грудью. С другой стороны, подчиняться не хочется, у него простое как мычание дело — шарахнуть по американскому ордеру и пусть моряки сами разбираются. Вон, победу в Охотском море практически себе присвоили.

Но без моряков никак. И не отстреляться он не может, это все-таки приказ, и это Третья Мировая, черт бы ее побрал. Так что придется слушать адмирала. А адмирал на голубом глазу ему предлагает… Ай, ладно, «Огонь-1» тоже предлагал, и Зеленый обещал подумать по обстоятельствам. Послушаем и этого. Тот буквально за три фразы показал — «я не мудак, я не из штаба с тобой говорю а я тут, и если что напортачим — мне крышка, как и тебе».

Тут в эфире еще голос прорезался. «Огонь-1» тоже вызывал… Бабая, конечно же. Ну да, каков адмирал таков и позывной. Кто-то в Штабе решил подколоть, юморист. Ладно, дайте только отсюда выбраться. Бабуев сообщит в Особый отдел о грубом нарушении требований не давать созвучные реальным объектам позывные. Так что там «Огонь-1» предлагает? Тоже кандибобер забавный, МиГи вооще от ПВО страны, у них свой штаб. И задача, кстати… прикрывать вовсе не этого Зеленого, а моряков. Что за ерунда, над ордером МиГи смогут болтаться не больше 20 минут, кому это поможет? И «прикрывать» вовсе не означает «слушаться». Вот так, товарищ адмирал Бабуев. Вот и воюйте с этим…

Оказывается, командир перехватчиков не против драки. Он надеется половить на живца американские истребители. Это не зазорно, молодец. А вот в Штабах не молодцы. Если бы они не давали параллельные приказы, а придали бы эти силы ему, было бы просто прекрасно. Пока получается как в американском детективе: собрались грабить банк и никого из исполнителей между собой не знакомят, не подчиняют. Поэтому все планы сейчас придется срочно переделывать на живую нитку. И уговаривать командира МиГов сбивать не «Томкэты» а «Корсары», несущие смерть всему советскому ордеру.

Сейчас было очень важно, что выберет свободный в приняти своих решений «Огонек». Решит что ему очень будут к лицу отметки о победах над американскими истребителями — и кораблям придется очень тяжело. «Корсары» отстреляются в полигонных условиях. Еще явно будет какой-то довесок, скорее всего «Томагавки» с крейсера из состава АУГ, если они есть. Да чего им не быть? Подводная лодка у американцев тоже должна быть, но вряд ли успеет выйти на рубеж, американские подводники параноидально относятся к любому предложению поднять ход свыше 17 узлов — порогу, после которого тип «Лос Анджелес» начинает шуметь по экспоненте. Если же решит помочь — это будет прекрасно. Потому что даже если американец и не хотел устраивать налет непременно сейчас, то после такого обострения делать ему ходы придется.

«Огонь-1»

Ох уж эти византийские словословия… Капитан Румянов и не собирался торговаться, когда услышал командира советской эскадры. Да, нарисовать звездочку на фюзеляже за «Томкэт» очень хотелось. Все данные, после начала войны хлынувшие щедрым потоком, подтверждали довоенный оптимизм советских конструкторов — кроет МиГ-31 эти ваши «Томкэты» как бык овцу. Только в ближний бой не входить с ним, а с расстояния — у нас и ракеты лучше, и радар. Вообще лучшие в мире, так что хоть Ф-15 подавай. Но было одно «но». Самый прекрасный радар, стоящий на истребителе, уступает радару, стоящему на самолете ДРЛО. А американцы будут с ДРЛО. И тут пытаться подловить кого-то из «кошек» было очень рискованым занятием. Адмирал же предлагал хороший план: «Тушки» будут использовать радиус поражения С-300Ф как забор, который злым волкам нужно обегать кругом. Тогда Тушкам удастся отстреляться, пожалуй. А после залпа американцам придется просто разорваться — надо перехватывать устремившиеся к авианосцу Х-22, надо перехватывать «Граниты», летящие по тому-же адресу, и хорошо бы попытаться догнать наглых «Медведей».

Не до «Корсаров» станет «Томкэтам» совершенно точно, и скорее всего, не до «Медведей». И тут звено капитана Румянова, все такие в белом, на коне и с шашкой. Если Ф-14 кинуться вдогон за Ту-95 — Румянов снимает их. Если кинуться перехватывать ракеты — Румянов бьет «Корсары». А вот если плюнув на все, они остануться прикрывать «Корсары»… Что ж, Бабуев не мог послать звено МиГов на верную смерть. «Томкэт», на который ты заходишь сзади, и «Томкэт», который прет на тебя — это две большие разницы. Сам будешь решать — обрисовал он ситуацию. Авианаводчики из моряков так себе, но указать азимут цели, они сумеют.

На один заход и 10 минут форсажа горючего должно хватить, они плотно заправились от недавно отвалившей «коровы», только бы быстрее все началось… На что Бабуев, покровительственно усмехнулся. «Все учтено могучим ураганом, „Огонек“. Мы специально три часа сюда бежали, чтобы тебе удобно было».

Хуг.

Знаете ли Вы такую детскую обиду, переходящую в ненависть ко всей Вселенной, когда после ванной, благостный и распаренный, вы тянетесь за чашкой чая, и задеваете мизницем ножку стола? Когда боль застилает глаза, и единственное, что Вы можете понять — это то, что чай попал на Ваш новый белоснежный халат, который жена подарила на День Рождения? Вот что-то такое и происходило в голове адмирала. «Хокай», отрапортовавший о приближении русских самолетов (данные тут-же попали на планшет боевой обстановки). Это было… нечестно. По отношени Вселенной к нему, адмиралу Хугу.

Почему из всех четырех часов, что у него было, именно в эти 10 минут надо было появится проклятым «Медведям»? Появись они на 20 минут раньше — и Хуг точно знал бы что делать. Срочно выпускать «Томкэты» со всех катапульт. Ловить «Медведей», ловить полетевшие с них (а это произойдет скорее всего минут через 10 максимум) ракеты, все быстро и все срочно. А сейчас, когда «Корсары» уже на полпути к русскому ордеру, было поздновато. Четверка «Томкэтов» с ними, еще одна в воздухе рядом с ордером. Пара села вот прям сейчас. Плюс четыре «Викинга», сеявшие буи на северо-востоке, прикрывая возможную угрозу возможной русской субмарины. Ведь он старался вложится в максимально сильный удар! Не хватило каких-то 20 минут.

Если сейчас поднять еще хотя бы восьмерку — он просто не успеет по завершении дела принять все самолеты до израсходывания горючего. Кому-то придется катапультироваться рядом с «Адамсами». Ладно, допустим мы побьем все флотские рекорды и посадим всех «птичек». С чем будем встречать, вторую волну русских «Медведей»? И ракеты с «Кирова»? Русские, ведь, если нащупали авианосец, будут держать мертвой хваткой.

Редакторская врезка.

В любом кастовом обществе всегда есть свои неписаные правила и законы. Абсолютно логичный поступок с точки зрения постороннего человека, внутри такой касты может быть расценен как нечно позорное, так и принести совершившему его полный триумф.

Американские моряки, безусловно, являлись кастой. И одним из самых позорных поступков, бросающих несмываемоме пятно на совершившего его, являлась потеря своих самолетов командиром авианосца из-за того, что они не успевали сесть на палубу до выработки горючего. Даже известный рейд Дуллитла с налетом Б-24 на Токио в 1942-ом году, если бы не завершился таким триумфом, и не придись так вовремя, сделал бы полковника абсолютно нерукопожатым в любом морском клубе на обоих побережьях США. Кстати, про карьеру его дальнейшую слышали? То-то и оно. Командир «Энтерпрайза», допустивший в сражении у Санта-Круш (надо-же, вот совпадение, тут рядом есть островок с таким-же названием) в октябре 1942 года посадку на воду семи самолетов тоже никакой карьеры не сделал. Дослуживал в учебном центре, получая юбилейные медали. Поэтому адмирал Хуг очень не хотел никаких посадок на воду. Лучше героически получить парочку «Гранитов» в бою, авианосцу за 100 тыс. тонн водоизмещением это не так страшно, как крах карьеры адмирала.

Хуг.

Паранойя подсказывала, что надо отменять атаку на «Киров». Возвращать все ударные самолеты прямо сейчас. Хорошо что «Нимиц» может одновременно работать на выпуск и посадку самолетов, поднимаем прикрытие, опускаем ударное. Отбиваемся от слаженного русского залпа. Черт, сколько же в нем будет ракет? Если еще где-то рядом у русских под водой крадется «Антей», и он тоже получит целеуказание от авиации, тогда точно крышка.

Отставить панику. Ты сам ждал сеанса связи с «Чикаго» полтора часа. Русские тоже тихаряться под водой, тоже получают информацию в час по чайной ложке. И не факт, что они вообще тут есть. Делаем вот что: высылаем «Томкэты» прикрытия на перехват «Медведей». Такое русские вряд-ли ждали, истребители прикрытия находятся на 200 км ближе чем авианосец. Так используем этот шанс! Да, им придется обогнуть мощное ПВО «Кирова» слева, по широкой дуге, и тогда Ф-14 выйдут в лоб и «Медведям». Русские Ту-95, как и «Киров» тоже еще не видят ордер, у них радары не такие мощные, как на «Хокае». И несмотря на дальнобойность своих ракет, которые уже, в теории, можно было выпускать, русским нужно переть еще километров 100.

Несколько секунд переговорить с начальником штаба. Тот, оказывается, тоже сообразил самый подходящий вариант, и заверил — «Томкэты» прикрытия прекрасно выходят в лоб «Медведям». Можно послать еще висящую над нами четверку. Хоть и дольше лететь, но по прямой. Они могут не снять «Медведей» до момента запуска «Кухонь» (какой идиот русским ракетам такие имена придумывает?), но смогут перехватыватьнесколько ракет, летящих в лоб.

Решено. Восемь «Томкэтов» на встречу с «Медведями». Уж что-что, а медвежатинки поедим. Еще восьмерку поднимаем над головой. Тоже успеваем. К прилету русских гостинцев будем во всеоружии. «Корсары», «Банкер Хил» и «Чикаго» пусть делают свою работу, наступательная часть плана не меняется. И пожалуй сажаем «Викинги» прямо сейчас, «Банкер Хил» уже на месте, просто подрабатывает малым ходом, и русской подлодке, если она будет рядом, услышать его будет достаточно сложно.

Кстати, ему подошло время выпускать свои топорики. В оговоренное время пришел запрос, его подтвердили, и где-то в 55 километрах на восток-юг-восток в небо стали подниматься столбы стартующих «Томагавков».

Бабуев.

Наконец-то! Адмирал уже подумал было, что американцы не собираются его убивать. И правда, может у них там какой День Благодарения, индейка там жареная, попкорн и кока-кола. Был же раньше такой милый случай, на войне где-то в раннем средневековье. Кажись какой Крестовый поход. По пятницам не воевали, потому что мусульмане, по субботам — потому что иудеи, по воскресеньям — потому что христиане. И плевать что они враги между собой, религиозные чуства все уважали. По этому воевали понедельник-четверг.

С поста наблюдения за воздушной обстановкой засекли пуски «Томагавков». На такой дальности точное количество установить было невозможно, но примерный порядок цифры Бабуев и так знал. 26 штук — стандартный комплект крейсера типа «Тикондерога». По времени тоже похоже на эту сумму (установка Мк-41 выпускает одну ракету в секунду). Сейчас они разгонятся, и снизятся над самой водой, а увидим мы их… Надо посчитать точно. Минут 25 должно быть. Главное, с местом нахождения «Тикондероги» он неплохо угадал. Плюс-минус миль пятьдесят.

Морской бой — наука точная, поэтому два мичмана сейчас судорожно пересчитывают все тайминги. Американцы, засветив только этот маленький фрагмент, тотчас засветилии все остальные части своего плана. По крайней мере, на это следовало надеятся. Считаем, когда «Томагавки» вынырнут из-за радиогоризонта. «Гарпуны» должны показаться с боковых ракурсов в это-же время. Нет дураков пускать ракеты постепенно, так и одними зенитными автоматами можно отбится.

— Зелененький, выходи, дело есть — шепнул в микрофон Бабуев.

Глава 7 Их восемь, нас двое. И еще двое…

Ну что-же, американцы сделали ход ракетами. Ставка в… двадцать шесть? Хорошо, в 26 «Томагавков» в игре, и отозвать ее нет никакой возможности. Скоро советским кораблям придется жарко. И чтобы хоть на немного сбить температуру, сделаем что можем сейчас. Корабли делают стремительный поворот «все вдруг» на четыре румба влево. Выглядит это не очень красиво, в другое время сам адмирал бы выругался с мостика, обзывая отряд всякими нехорошими словами. Но сейчас самое главное — время. Унести ноги как можно дальше от точки упреждения, куда выйдут «Томагавки». Самое прекрасное было бы, в теории, развернуться на 180 градусов, тогда точка, где окажутся корабли будет максимально удалена от точки, куда, гипотетически, наводится американские ракеты. Но к сожалению так не получится, корабли все равно оказываются на траектории полета. Поэтому отскочим хоть и поближе, но в куда менее предсказуемое место. И тут же делаем следующий ход.

По команде Бабуева, «Тушки» вышли из круга, в котором ходили на 150 км восточнее за русской эскадрой, как раз вне зоны действия радаров «Хокаев» и ринулись на запад. Станции радиотехнической разведки практически сразу вычислили азимут на американский ордер, близкий к нулю. Оттуда было зафиксировано излучение… чего там только не было. Как и предсказывал Бабуев, чуть левее от основного азимута (и судя по силе излучения, немного поближе, скорее всего) «светил» Спай системы «Иджис», а на основном… Это стопроцентная заявка на то что авианосец с кораблями прикрытия там. И сигнал от «Хокая» тоже пришел, тут как тут. Ладно, мы тоже пошлем приветственный поток излучения. С Т-95РЦ врубили РЛС «Успех». Ага, как и предсказывал Бабуев. Видны наши корабли по левую руку (дистанция 60), и идущие к ним три кучки воздушных целей, километров 270 до них. До АУГ, к сожалению, «Успех» не добивал.

Но был один шанс вычислить местоположение, и сейчас радиоразведка с самолета разведки и целеуказания выискивала из пучка сигналов один, очень ей важный. Самолет даже начал немного вилять вправо-влево, чтобы с максимальной точностью взять азимут на сигналы от AN/SPS-49, РЛС, носителем которого мог быть только американский авианосец или «Тикондерога». Адмирал сказал, что нужный сигнал правее. А над «Кировым» так-же внимательно сканировал пространство приданный вертолет. У него точность селекции ниже, плюс сигнал от «Винсона» практически створился с сигналом от «Тикондероги». Наложим азимут с погрешностью на карту, и авианосец окажется внутри интерполированной фигуры, напоминающей немного косую трапецию. Километров 40 на 20. Сейчас на «Кирове» лихорадочно елозят линейками, стараясь нарисовать этот ромб как можно точнее. Есть. В настоящий момент от «Кирова» дистанция 475 километров. Можно стрелять. Только Бабуев, почему-то нарушает первое правило всех таких сражений и всех вестернов, и стрелять первым не собирается.

Скрипник поймал себя на мысли что боится этого адмирала. Берсерк, сумевший устоять под ударом американской АУГ, и продолжавший идти ей в лоб, явно понимал толк в хорошей драке. А в хорошей драке кулаков не жалеют. Подполковнику было ясно, что именно его «Тушкам» и быть одним из кулаков. Но был нюанс. Перед ударом надо было сделать ложный выпад. Следим за экраном радаров…

Увидели одновременно. С «Кирова» тоже заметили набирающие высоту и скорость «Томкэты». Первыми сосчитали цели моряки — их радар был и ближе, и мощнее. Две четверки явно изменили геометрию крыла, ускоряясь на максимальные значения. Только прямо они идти не могли, вблизи от кратчайшей линии, ведущих к русским бомбардировщикам, ненавязчиво маячил «Киров» со своим ордером. И метки самолетов начинают ползти на экране правее. Есть понимание! Собираются обойти зону ПВО «Кирова» севернее.

Короткий радиообмен — и «Тушки» начинают выполнять поворот через левое крыло. Маневренность — не самое сильное качество Ту-95, но надо. Вот они уже летят на юго-восток, пытаясь поставить между собой и американскими истребителями «Киров». Сейчас должен начнется бег вокруг забора, то есть полеты вокруг радиуса поражения ЗРК С-300Ф.

Наблюдающий эту картину Хуг, приподняв бровь смотрит на командира авиагруппы. Тот сразу переадресовал незаданный вопрос командиру истребительной эскадрильи VF-51 «Кричащие Орлы», который вскочил подчеркнуто уставным способом:

— Все нормально, сэр. Мои «котяры» перекрутят «мишек», без проблем. Мы отрабатывали такое упражнение, хоть и не каждый день. Русские, чтобы уравнять наши угловые скорости, должны будут ходить вокруг кораблей радиусом миль двадцать. Мы встанем в круг по радиусу пятьдесят пять миль и растягиваемся, чтобы занимать, условно, позицию на 3, 6, 9 и 12 часов. Одна четверка ходит по часовой стрелке, другая разворачивается — против часовой. Два оборота максимум — и мы их всех перестреляем. Все посчитано и учтено, даже векторы помех, которые могут использовать русские Ту-95. Потребуются согласованные действия и хорошая работа по наведению, но мы справимся.

Хуг облегченно вздохнул. Все-таки в правильной академической мысли, родивший план типового «альфа-страйка» по русским, как во всем мудром, было заложено несколько смыслов. Вот и сейчас, благодаря тому, что «Томкэты» кинулись облетать ПВО русских, оставив шестерки «Корсаров», уже порядком разошедшихся для удара по «Кирову», получалось, что на радиус зенитного огня русских они выйдут уже готовым сегментом. Потом первому звену ускорится, четвертому — отстать. И ведь русские скорее всего еще не обнаружили ордер! И да, здорово что в воздухе рядом оказалось целых восемь Ф-14, хотя был соблазн усилить «Корсары» четверкой из первой эскадрильи.

Через шесть минут следует запускать «Гарпуны» с «Чикаго», еще через две — с «Корсаров». А пока — отправляем барражирующую над «Винсеном» четверку к «Корсарам» и поднимаем в воздух еще «Томкэтов». Может с «Мишками» и обойдется, но что русский жахнет по нему «Гранитами», сомнений практически не оставалось. Если не выстрелить сейчас, то выстрелить ему не удастся никогда.

Бабуев.

— Топор, топор, сиди как вор, и не выглядывай во двор — бормотал под нос Николай Михайлович, наблюдая за видимыми (он очень надеялся) только ему отметками на экране радаров от кочевавших неподалеку МиГ-31. Ведь дали-то с гулькин хрен средств. В два раза бы побольше авиации, и уже сразу наверное, наплевав на проблемы, сделал бы залп по кораблям. А потом пусть МиГари ломят стенка на стенку. Но средств было в обрез. «И времени» — поддакнул сам своим мыслям адмирал, поднимая взгляд. На переборке тикал известный всему флоту «хроноскоп Бабуева». Полдюжины секундомеров на доске. Рядом на стирающемся пластике карандашом писали какой за что отвечает. Просто и удобно, у американцев что-то похожее, на электронике, стоит как танк. А танк у них стоит как самолет, а самолет…

Вот и сейчас адмирал смотрел на время, отпущенное для барражирования Мигам. Скоро, ой скоро, отвечать за принятый на душу очередной адмиральский грех. Перед собой скоро отвечать, не перед трибуналом…

А пока… рубанем.

— Зелененький, через четыре минуты ровно сможешь рубануть? Да, по высокой.

И получив утвердительный ответ, широким жестом и во всю глотку дал самую долгожданную всем экипажем команду: — ОГОНЬ! — и тут же под ногами дрогнула палуба.

Пятнадцать секунд чистого, незамутненного экстаза на крейсере, да наверное, на всех кораблях эскадры. НАШИ ПОШЛИ. Единственная ставка на победу в этом сражении. Это, блять, русские ракеты! Не ваши худосочные «Гарпуны», не ваши малахольные «Томагавки». Это «Граниты», почти три Маха и больше семисот килограмм БЧ! Мы их посылаем чтобы забрать вашу жизнь!

Угрозы, шутки, ликующие крики, пожелания и напутствия. Сейчас были равны все, до последнего матроса. Это их общие ракеты, их общий ответ. Мат, хлопки друг по другу, у кого-то блеснули слезы. Мы здесь болтались столько времени именно для этой минуты. Именно эту минуту высчитывал наш адмирал, и он не может ошибиться!

Эх, адмирал… Десять минут назад, суровым взглядом погасив взметнувшихся было офицеров (наверное, товарищ адмирал что-то не так понял?) он СОЛГАЛ. Бодрым голосом сообщил «Огню-1», что с Земли пришло подтверждение, топливозаправщик вылетает, встречает. На самом деле штаб молчал. Через несколько минут летящие в 100 километрах восточнее МиГи будут обречены. Не хватит им топлива до земли полюбому. И да, кстати. Да здравствует русский бардак. Теоретически, такое сообщение должны были радировать на «Тушки», у них аппаратура добивает до Большой Земли. Но извилистый путь штабной мысли смоделировать было невозможно. Они могли догадаться и почтовыми дельфинами передать. Было похоже, что их заруба с настоящей американской АУГ, штаб интересует постольку поскольку, и заняты они чем-то совершенно другим. Странно. 9 мая уже прошло, до 7 ноября далеко.

Нет, штабы делали свою работу не хуже и не лучше других подразделений. Не было же проблем со снабжением, пополнением, личным составом. Матчасть распределяли очень разумно, в уставы и наставления вносили поправки, проверенные войной, очень оперативно. Но вот местами… Все время вспоминал фразу одного поручика из романа Степанова про русско-японскую войну: «Везде и во все времена, основная обязанность любого нормального штаба состоит в том, чтобы создавать ПУТАНИЦУ». Это определение было куда понятнее большинству офицеров, чем монументальные рассуждения Триандафилова и его аналитические труды, которые преподавали в Академии. Однако, подошло время… Ажиотаж в рубке дисциплинированно утих, и адмирал связался с «летунами».

— Ну давай, «Огонек», слушай мою команду… — произнес в микрофон Бабуев, диктуя цифры, украшавшие на планшете воздушной обстановке наскоро проведенные пересекающиеся линии.

«Огонь-1».

«Сейчас посмотрим, какой это Сухов»… — внутренне усмехаясь голосом Верещагина, Румянов отдал от себя РУД. МиГ послушно рванул, одновременно поворачивая и набирая скорость с высотой. Через минуту приемник излучения пискнул, показывая устойчивый сигнал от, скорее всего, «Хокая». Ну ладно, вежливость надо соблюдать, щелкнул и своей РЛС. Кинул штурману работать аккуратнее, узким лучом. Ну-ка, посмотрим расклад. С такого ракурса (юго-восток) их явно не ждали…

Кучка отметок на 11 часов, дистанция 120. Но мы мчимся на них со скоростью уже под два Маха, и еще набираем. Да и они не стоят, а под 45 градусов идут на пересечку вправо. Вот уже и пересекли. Штурман аккуратно поворачивает луч правее. Вторая кучка на пределе, до них за 200 км и идут тоже вправо, но перпендикулярно. Хорошая штука это «Заслон», что ни говори. Фазированную решетку впихнули, кто еще будет шутить, что мол советские микросхемы — самые большие в мире? Еще правее не надо, судя по раскладам, до «Томкэтов» можем и не добить, а они излучение почувствуют. Хотя наверняка радиообмен у них быстрый, и спустя десять секунд все, кто в воздухе будут знать о русских МиГах.

— Слушай, «Огонек», если что, то ты без глупостей там. Сдохнуть и все такое, ну ты меня понял? Случись что — мы вас будем вытаскивать сразу как сами окажемся в списке живых. Водичка тут теплая, встретим хорошо… Если что…

Скажет или нет? Румянов сразу понял, что адмирал ему соврал. Нет, «корову» может и пришлют, но моряк не знал в каком формате приходит подтверждение на вылет заправщика, и очень мягко обошел детали. И ведь упрекнуть его не в чем. Он адмирал и действует как адмирал. Выигрывает сражение, уничтожая как можно больше врагов, и сохраняя как можно больше своих жизней. А вот думает он как адмирал, или как сволочь — похоже, мы скоро узнаем. Скажет сейчас что заправщика не будет — значит намекает, что вам один хрен тут крышка, деритесь до конца. Или если не подберет из воды, благо кто уцелеет. Свидетелей, что гражданин соврамши, остаться не должно.

У Румянова было время подумать. Хотелось вспомнить что-то из патриотичного, но единственное что сейчас из такого пришло на ум — «Велика Россия, а отступать некуда». Но ведь за ними была далеко не Москва. Тысяча километров теплой Атлантики, даже острова Зеленого Мыса и Мадейра были уже за ними, и Европа практически вся тоже принадлежала им.

— Вперед, обезьяны, или Вы собираетесь жить вечно? — раздался ехидный голос штурмана, сидящего сзади. Судя по всему, это как раз была какая-то цитата. Как сходятся мысли у двух членов экипажа, прошедших столько вместе.

— Кто это сказал?

— Я у Хайнлайна прочитал.

Ну вот с цитатой американского фантаста и пойдем мочить американцев. Нормально, чо. Вполне по-русски. Замполита у них в экипаже не предусмотрено, выговорешник никому не светит…

— Игорь, работай наверняка, как понял.

— По другому не будет, Илюха.

Та сторона.

Как-же не вовремя все! Только что эфир взорвался голосами, обсуждая пуск русскими своих ракет. Только начали выяснять, смогут ли ушедшие к «Медведям» Ф-14 как-то поучаствовать в перехвате «Гранитов». Быстро поняли что мало будет толку, неудачный очень ракурс. Повернуть на «Граниты» через правое крыло мешает неладный крейсер, а разворачиваться вдогон через левое… Можно, но… тут последовал новый доклад. Русские «Фоксхаунды» прут в лоб на правое ударное крыло. Вроде каждое событие само по себе не несло ничего драматичного, и каждое купировалось, средства и силы были. Но вываленные русскими кучей в один момент времени, они качественно вышли на другой уровень.

Не было времени все осмыслять и переваривать. Время моментально оказалось самым дефицитным ресурсом. Осознание боя стало представлять из себя осознания набора заранее продуманных заготовок. Каждый американский офицер сейчас сосредоточился на своем участке, готовый повернуть все свои силы на вариант действий, указанный командиром.

«Корсары», услышав что на них надвигается четверка русских МиГов, не сказать что испугались. Морские летчики — элита вооруженных сил в любой стране. Туда берут самых-самых. Есть море, к нему можно прижиматься. ГСН любой ракеты будет труднее найти цель. Есть контейнеры РЭБ, сейчас начнем кидать облака диполей и ставить помехи. В конце концов, у нас есть пушки, и наш «Корсар» когда-то был истребителем! Сдаваться никто не собирался.

Сейчас сбрасываем диполи, и левым разворотом пытаемся уйти за них, поливая эфир помехами. «Пытаемся», потому что «Корсары» и так шли достаточно низко над морем, и нырнуть ниже облака фольги вряд ли получится. Итак, поехали… «Корсары», начав сеять фольгу, кидаются в разворот.

— «Глаз», не молчи, где они? Дистанция какая?

— Уже сто. Они уже на двух с половиной Махах, так что скоро могут открыть огонь.

Хуг.

Микрофон взял командир эскадрильи. Бодрый, уверенный, злой, все как парни любят. Ребята, держитесь, новые котики уже летят к вам, надерут этим русским задницу. Кто сбросит хоть один «Гарпун» получит ататашки. Гребаные комми появились за пять минут до того, как эти ракеты должны были уйти на русский ордер, так что спокойствие. Сейчас перетерпим русскую атаку и продолжим.

Парням в воздухе такого оптимизма хватает, и они начинают действовать увереннее. Еще ниже над водой, еще добавляем скорости! Но адмирал Хуг понимает, что неприятность уже случилась, даже если все останутся живы. И даже если мы красиво и всухую перещелкаем эти МиГи, все равно ситуацию будет не исправить. Все ракеты должны были выйти на эскадру одновременно, а теперь у нас уже минус 12 ракет в залпе. И не важно, сколько «Гарпунов» смогут выпустить «Корсары» позже. Опоздают на пять минут — это как если бы опоздать на день. Все уже решится без них.

Было бы в запасе хотя бы минуты три, можно было бы выстрелись отсюда. «Гарпуны» бы пришли немного раньше остальных ракет, и не с лучшего ракурса, но это было бы на троечку минимум. А теперь поздно. Минуту тупо прощелкали. Пока адмирал врубался в ситуацию, вместе с командиром крыла просчитывая, имеет ли смысл возвращать «Томкэты», приударившие за Ту-95, или пустить их за «Гранитом», командир «Корсаров» начал спасать свою шестерку, разворачивая их от МиГов. И он был в своем праве — команды «на боевом» (тогда только гибель самолета может послужить оправданием) еще не поступило. Теперь возвращать обратно, на русских, это считай две минуты и к потерянным трем — пять. Это уже не вариант.

Если бы «Корсары» взлетев с «Винсена» сразу пошли в лоб русским, без всяких затей, то с максимальной дистанции уже давно бы отстрелялись. Но нет, наставления требовали произвести именно так называемый «звездный» налет, прямо перпендикулярно колонне кораблей. Теперь все ракеты русские будут принимать правым бортом.

— Сэр, русские корабли поворачивают!

Опять⁈ Да куда, черт возьми и зачем? Нервы, и без того натянутые до предела, выбрали еще пару дюймов… Русский отряд, в котором «Киров», судя по докладам самолета ДРЛО шел вторым, начал давать четыре румба вправо.

«Огонь-1».

— «Огонек», слушай… — голос в адмирала в эфире был просящий. Румянов, уже видевший на прицельном радаре мечущиеся «Корсары», напрягся. Когда у адмирала просящий голос — хорошего не жди. — Ты эт… «Томкэтов» хочешь? — имитировал Бабуев пса из известного мультика. Ну не хватало только Румянову, подыгрывая, брякнуть «Шо, опять⁉» в ответ. Ладно, в сторону мультики, поржать можно будет потом.

— А наведешь?

— Да что тут наводить, азимут 15, дистанция 220, курс 40, но они заворачивают постепенно вправо. Вокруг нас, «Мишек» хотят догнать.

Нет, ну как тут без мультиков? Дожигающим на форсаже последние тонны горючего МиГам ничего не остается, как подобно Шарику из «Трое из Простоквашино», накрыться с головой лапами и сказать что-то там про то, что мол пофиг что делать, все равно жизнь пропащая. Вообще-то это все относится к прикрытию ордера, так что делать надо. Была бы еще пара минут, можно было бы поторговаться.

— Мне надо чтобы «Тушки» успели отстреляться, а они не дадут. Выиграть хотя бы минуты три.

На три минуты вариант у Румянова был.

— «Огонь-3», «Огонь-4», приняли? Выполняйте.

Вторая пара МиГ-31, шедшая на 30 км позади, отвалила правее, а экипаж Румянова продолжил прицеливание. Нехрен ждать, а то вон начало потягивать помехами. «Проулеры» шли дальше и правее, вроде как не при делах, но сейчас уже начали работать с дальней дистанции средствами РЭБ. Не критично, но дальше будет только хуже, потому что они вильнули влево (чтобы створится к «Корсарами»), и расстояние сокращается.

С чуство, с толком, с расстановкой, с пилонов одна за одной уходят все 4 Р-33. По одной — одиночной, и пару на третий. Ведомый работает ровно так-же. На максимум дальности, но МиГи идут с заметным превышением, это тоже должно помочь.Еще минуту, чтобы радиокомандная система уловила нюансы маневров и донавела ракеты с упреждением в точку, где их смогут подхватить головки самонаведения. Увидев сработавшую индикацию (все четыре, просто здорово!) Румянов кидает самолет вправо, вдогон второй паре. Черт, он даже не узнает, попал или нет. Нету еще пары минут у него.

— «Огонь-3», «Огонь-4», тормозните. Догоняем, сравняться хотим. — за это время вторая пара отдалилась километров на пятнадцать, и сейчас недоуменно сбрасывает с такими жертвами набранную скорость. Кто скажет что последнее горючее — это не жертва?

Хуг.

Оператор «Хокая"тоже в недоумении. Как докладывать? Самолет ДРЛО решено было не отпускать далеко от авианосца, ведь авианосец одинаково уязвим со всех ракурсов, и сейчас радар не мог дать разрешение, достаточное для того, чтобы понять, что именно произошло. Несколько секунд русские летели в плотном строю, а потом одна пара опять рванула. Отстрелявшаяся пара явно хотела смешаться с заряженной, чтобы спутать все карты. А дальше? Кто ушел вперед? Ладно, передаем картинку на "Винсон», там целый адмирал, пусть думает. В конце концов, у нас ВОСЕМЬ «Томкэтов», как нибудь разберемся.

— Топливо, сэр!

— Поясните? — Хуг вопросительно смотрел на командира истребителей. Бойкий, далеко пойдет.

— Отстрелявшаяся пара сожрала на максимальной скорости много топлива, и не может сейчас и дальше ускоряться. Иначе им горючки уже ни на что не хватит. Так что скорее всего, вперед пошла «заряженная» пара.

— У них что-то еще есть?

— Две «Тли». Ракеты ближнего боя, причем очень ближнего, наши AIM-9 гораздо лучше.

В это время начштаба резко напоминает о том, что время выпускать «Гарпуны» с «Чикаго». Хуг кивнул — генеральный план должен выполняться неукоснительно. Действуй, начштаба, а я займусь нюансами. Тут думать надо. Продолжаем заниматься авиацией…

— Дальше что? — Адмирал смотрит на командира авиакрыла. В конце концов, он у нас главный по авиации, пусть работает. Не все Хугу вывозить. А тот медлит.

Решение принять не просто. Если «Томкэты» продолжат поворот направо, то окажутся в секторе русских ракет МиГов. Конечно, 8 полностью снаряженных «Томкэтов» — это не четыре МиГа с уполовиненным боезапасом, счет может получится хорошо в нашу пользу. Скорее всего, сделали бы их всухую, если бы не нюансы. Поворот только по радиусу «Форта», иначе русские зенитчики своего не упустят. И с этим можно потерпеть, вряд ли русские, имея ограниченный боезапас (очень ограниченный, скажем прямо), будут атаковать маневренные истребители с дальней дистанции. Но цель-то не МиГи, цель — «медведи»! Надо уходить влево, отдалившись от радиуса поражения русского «Форта»…

Командир авиагруппы принимает такое-же соломоново решение, как и командир русских. Восемь «Томкэтов» так-же разделяются. Первая четверка отворачивает на север, разрывая дистанцию с русскими, а вторая поворачивает влево, на запад. «Граниты» решено не догонять, (их и не догнать, можно только отстреляться в догон), иначе, кто остановит русские «Медведи»?

Сейчас немного отойдем и развернемся. Два офицера склонились над расчетами. Неплохо выходит, через 5 минут вернувшиеся «Томкэты, » с севера и запада поставят Ту-95 перед безвыходной ситуацией. МиГам ничего не останется, как идти в лоб на вдвое превосходящего их противника, у каждого из которых двойной боекомплект. Размолотим сначала их, потом мишек.

«Огонь-1».

«За двумя зайцами погонишся — от лесника по морде получишь» — подумал Румянов. «Томкэты» улизнули. Ну а что ты хотел, им «Хокай» прекрасно всю диспозицию подсказывает. Ладно, посмотрим, может кого еще подстрелим в этом лесу. Его МиГ плавно, сбросив скорость, принялся поворачивать влево. Туда, где находилось вторая группа «Корсаров». За ним послушно пошел «Огонь-3», взятый из второй пары.

— «Бабай», а как мы отстрелялись?

— Не могу знать, за радиогоризонт они нырнули… Минуточку, уточнение, их с Камова видели, но не передали. Двое точно есть, больше не разглядели, были еще разрывы, но в помехах уже не понять было… «Огонь-1», нет, не успеваете.

Румянов и сам видел. Выпущенные северной авиагруппой «Гарпуны» ложились на курс к советским кораблям, а «Корсары» разворачивались домой.

— Нормально, «Огонек» — сейчас явно заговорил сам «Бабай». Всех не перемочим, но неплохо прорядили, да и теперь не одновременно на нас выйдут. Видел, нет? Мы отстрелялись только что. Ты хорошее подспорье сделал, спасибо. Может это… к нам? Прыгнете над нами, вертушку выделю что бы ни случилось.

— Не, «Бабай», у нас четыре УРки еще, будем дальше брыкаться. Вон, «Томкэты» на нас выходят. Ладно, не трынди под руку, работай там, смотри чтоб все это не зря…

Румянов сбросил скорость еще.

— Третий, пока ни на что не наводись, стрелять будешь в последний момент. Пусть до конца не знают, кто у нас снаряжен.

Стараясь говорить как можно быстрее и понятнее, Румянов объяснял свой план Третьему.

Теория игр.

— Сэр, мы успели выйти им в лоб. Русские облучают нас, но не стреляют.

Если бы командир американской авиагруппы слышал, о чем ухмыляясь, говорит пилот русского МиГа с позывными «Огонь-1», он бы не понял.

— А вот психснос, батенька! — объявлял в это-же время Румянов. Прекрасно зная, что преферанс — не самая популярная игра в США. Психснос — когда заказавший сложную партию игрок, сливает лишние карты и вот так ухмыляясь (это очень важно) поясняет соперникам, что все не так очевидно как кажется, и количество вариантов, который вистующие партнеры могут парировать, меньше вариантов, которые есть в запасе у играющего. У нас тут не этот ваш покер. Какой может быть покер, если лицо соперника ты не видишь? Так, голая теория вероятности. А у нас тут нормальный русский психснос.

Истребители опять сошлись практически крыло к крылу.

— Время, Третий. Первая и вторая — пошла!

Замысел был простой. Выпустить все свои четыре ракеты ровно до того момента, когда их снесут с неба. Чтобы у американских пилотов возникло ощущение, что стреляют оба русских самолета, просто они не успели все расстрелять. По-этому каждый успел выпустить по паре ракет. Ведь всем известно, что электроника — не конек русских, и их система наведения должна быть не такой совершенной, как у американской AIM-54 Phoenix.

Это делалось для того, чтобы у второй пары было хоть немного побольше шансов. Люди на мостике авианосца вряд-ли поведутся, там все серьезно. Но рассуждать придется долго. Колебаться, продумывать снова. Но тут, за эту минуту-другую решать будет максимум командир звена. Ему все должно видится просто: на запад пошла та пара, которая сохранила ракеты. Значит те, что сейчас пытаются защитить «Медведей» — блефуют. Покер — американская игра. Нет, американцы не поставят все на это, но оценки угрозы второй пары сместятся.

В следующие секунды одна из атакующих пар начала отваливать в сторону. Похоже на стандартную заготовку. Одна пара опустошает свои запасы, и продолжает идти вперед, а вторая интенсивно маневрирует, чтобы гарантированно не получить ракету, и потом выстрелить в свою очередь. Обстреливаемый самолет всегда маневрирует, атакующий — атакует. Задумано неплохо. Да, вот появились метки. Их ракеты тоже пошли на нас.

Третий азартно выдал в эфир матерную фразу и пояснения. Наши ракеты пошли на маневрирующую пару. Это может показаться печальным, если не понимать следующее: в условия практически полного отсутствия РЭБ, на такой дистанции точнее наведется та ракета, которую до конца будет наводить система истребителя, а не которая поймает что-то своей ГСН. И третий специально выбрал жертву из пары, которая была чуть дальше — стреляет обычно первая.

Ага, легки на помине. Бортовой комплекс вычленил из всех излучений, полосующих МиГ, сигнал, свойственный «Фениксам». Уже выходят на нас. Ну понятно, наши и их комплексы имеют примерно одинаковую дальность, условия близки к полигонным. Нет, не успеем.

— Третий, давай вторую пару куда хочешь. Не успеваем.

Через минуту все в этом квадрате неба было кончено. Один русский МиГ был разнесен «Фениксом», второй увернулся, каким-то чудом нырнув к самой воде, но был зажат и расстрелян парой «Томкэтов», перекрутивших его в горизонтали. Попытку МиГа уйти на вертикаль страховал третий оставшийся Ф-14. А четвертый? Ну да, русские «Амосы» — чертовски хорошие ракеты. Нет больше четвертого.

Вторая пара МиГов, как и приказал Первый, не спеша (а кто назовет полторы тысячи км/ч для МиГ-31 большой скоростью?) прошла за кормой замыкающего советский строй «Адмирала Исаченкова» и устремились дальше на север. «Мишки» собираются стрелять, выходя уже с левой носовой скулы эскадры, и вторая четверка «Томкэтов», идущая на них с севера что-то должна была решать.

— «Огонь-два», блеф прошел по плану. Они все четыре засветили.

— И?

— Что «И»? Молчат-же? Снесли их. Одного мы увидели, второй из-за радиогоризонта не вынырнул. Одного «кота» завалили. Нас в рассчет принимайте.

Больше откровенничать не было времени. Адмирал махнул командиру БЧ-7, и тут же встретился взглядом с «бычком-два». Тот понимающе кивнул. Маленький такой джокерочек в их не таком уж и сильном раскладе надо подготовить. В двух кормовых восьмизарядных контенерах с ракетами к комплексу С-300Ф, хранились относительно новые, недавно поступившие на вооружение, обновленные 5В55РМ. С максимальной дальностью не в 75, а в 90 км. Секрет кажется удалось сохранить. Даже индекс им не меняли, просто в формулярах к ракете ставили метку, и определялось это изделие, будучи подключено к пусковой по-другому. Если «Томкэты» попытаются пройти впритирку к радиусу поражения, может помочь. И командиры батарей заработали клавиатурой, назначая на ближайший запуск именно эти изделия.

А куда им деваться, ведь сейчас Ту-95 уже практически довернули на американскийордер. Время поджимает, максимум пара минут у вас, товарищи американцы. И они летят на перехват! А мы что? Мы же мешать должны? Светим всеми радарами, ставим помехи.

«Томкэты» — ноль внимания. Проходили, знаем. Блефовать русские не умеют. Покер — американская игра. Повышаем ставку, идем почти по кромке радиуса! МиГи еще далеко, и из ракет у них — только УР ближнего боя со смешным названием (мы же, американцы, сами его и придумали) — «Тля».

«Фениксы» стартуют от первой пары. Сразу по две штуки с самолета. Второй член экипажа — оператор наведения, и это очень облегчает работу. Спустя 15 секунд — по две ракеты со второй. А спустя еще 20 секунд рядом с «Томкэтами» начинают рваться советские зенитные ракеты. Одна пара избегает гибели, но продолжать подсвечивать стартовавшим «Фениксам» цели не может — приходится уходить на запад от выпущенных на пределе дальности русскими МиГами… дальнобойных Р-33! В довершение неприятностей, с Ту-95 начинают уходить Х-22.

Глава 8 Летим над морем, красота…

Зеленый.

Дело сделано, и Скрипник понимал, что в настоящее время является практически нулевым активом для Бабуева. Мавр сделал, мавр может уходить… А вот для летящих с запада «Кричащих Орлов» или «Сандауерсов» из 15-го авиакрыла, актив был солидный. Заколбасить шестерку русских «Медведей» в бою над морем — это будет сильно. Не важно что они уже отстрелялись, абшуссбалкен (отметка о сбитом на фюзеляже самолета и в личном деле) этой информации не несет. Да еще, формально их прикрывают два «Фоксхаунда», тоже практически безобидные (пару ракеток ближнего боя можно не учитывать). Это будет славная охота…

Развернувшиеся на восток сразу после пусков ракет, «Медведи» гнали «на расплав моторов», понимая, что до идущих за ними «Томкэтов» осталось хорошо если километров 300. Те тоже форсируют движки, стремясь к лакомой добыче. Через километров 80 их не будет видно с «Хокая». Но к этому моменту «Томкэты» могут уже дотянуться своими радарами, и тогда можно будет тушить свет.

Но «Бабай» не забыл про оказавшую столь важную услугу шестерку ракетоносцев. И сейчас с «Кирова» полосовали помехами идущий на пределе видимости радара «Хокай». Минут семь можно было использовать для формирования помех ФАРы от трехсотого, был там такой режим работы, сопряженный с приемником вражеского излучения. Частоты-то одни и те-же. И сейчас оператор с крейсера подсказывал «Зеленому», как оказаться на некоторое время закрытым от «Хокая» русским ордером. К делу поключились станции на других кораблях.

— «Бабай», а «Томкэты» видишь?

Голос «Бабая» не сулили ничего хорошего. Видел он «Томкэты». Не желая играть в салки вокруг забора из русского ПВО (у русских бомбардировщиком горючего хватит еще на пол дня), в этот раз четверка «Томкэтов» разделилась. Одна пара собиралась облететь русскую эскадру с севера, вторая — с юга. Пара, выжившая после неожиданной контратаки русских, напористости тоже не растеряла (да, морская авиация, самые стойкие), и немного пройдя на восток, и получив заверения, что за ними «Фоксхаунды» не пошли, аккуратно обходя ордер против часовой стрелки, тоже собиралась участвовать в охоте.

«Зеленый», «Бабай», здесь «Огонь-2» и «Огонь-4». Нас не сбрасывайте со счетов, мы еще в деле.

МиГи на последних каплях легли на курс на перехват живучей пары.

— Сколько у них ракет, «Волчок», как ты думаешь? — спросил у напарника ведущий. Сигнал об облучении «Заслоном» с дистанции 100 километров заставлял нервничать. Вот тебе и «не пошли». Вертятся, стараясь везде поспеть. «Хокай» подсказал диспозицию. Русские пересекали их курс вдогон под углом 40 градусов, и дистанция постепенно сокращалась.

— «Спаниэль», на мне был сигнал двух. Сколько поймали Боб и Стивен не знаю (погибших летчиков, по традиции, называли именами а не позывными).

— На мне была одна. Наверняка, парни тоже что-то поймали. «Волчок», берем «Фоксхаунды». Пройдем еще миль пятнадцать от «Кирова» и разворачиваемся. «Медведей» можно долго догонять, и если еще и МиГи будут мешаться — можем не уложится по топливу. Валим этих и домой. Через минуту пара «Томкэтов» с цветастой раскраской на килях, нырнула с разворотом навстречу русским.

«Огонь-2» и «Огонь-4».

— «Огоньки», ну-ка левее взяли! Мы их сейчас тоже помехами рубанем!

Уговаривать никого не надо было. Косясь одним глазом на топливомер, Второй номер вывернул самолет левее. Ага, вот отметочки на экране, цели размножаются делением. Запустили «Фениксы» американцы. Доворот на них, теперь ровно за спиной у нас мощными ФАРами бьют помехи.

Что-то с дымным следом внезапно просвистело рядом, удаляясь вперед. Через пять секунд — еще.

— «Четвертый»! Охренел? Ты УРы что-ли заначил?

— Ага. А чего было напрасно пуляти? — щирый хохол был невозмутим, будто не он пару минут назад нарушил приказ. — Ты же сам сказал, что ракеты не долетят. Вот Вано и одной Уркой водил туда-сюда по всем, чтобы у них датчики кричали. Сейчас еще догоночка…

— Второго вали!

— Ни, командир. Того-же и без хлеба! Знаю я их, хитрожопых — опять поступил по своему «Огонь-4». Перед лицом смерти перспектива получить нагоняй, а хоть бы и подзатыльник от старшего не работала совершенно. Выбрана была синица в руках.

«Кто еще хитрожопый» — хмыкнул про себя временный командир двойки. О, вот и писк. И продублированный оптимистичным женским голосом возглас «Ракета!».

— Есть «головы»! Змеимся! — заорал «Второй», плавно (пока плавно) направляя самолет левее. Американские ГСН уже захватили его самолет, но следовало еще несколько секунд маневрировать не сильно, давай возможность радару Четвертого донавести таки ракеты на цель.

— Обраткой! — и самолеты, только-только сойдясь пересекающимися курсами, опять отпрыгнули каждый в свой участок неба.

— Есть захваты, давай, командир, на полную! — и они дали.

Разворот через набор высоты. На перегрузке штурман еще умудряется проскрежетать дальность до идущего на них «Феникса». Вышли, штурман кинув взгляд на скорость начинает орать обратный отсчет.

— Четыре! Три! Не добавляй!- это быстрый совет не увеличивать скорость. — Две! Одна! — слово «ноль» штурман не кричит, есть серьезный риск прикусить язык, лучше сыпануть диполек и ИК ловушек. ИК ловушки не пригодятся, но кнопка сброса одна, так что летим с фейерверком и в облаке фольги.

МиГ, так и не перевернувшийся килем вверх, делает небольшой клевок в стратосферу (последняя обманка) и ныряет вертикально вниз. Сейчас все зависит от того, впишется или нет «Феникс» в радиус, заранее рассчитанный очень неглупыми учеными в связке с очень неглупыми летчиками. Скорость-то у ракеты быстрее раза в три, значит чтобы вписаться в радиус окружности, по которой сейчас МиГ уходит к земле на перегрузке 6 G, американской ракете надо выдержать десятки этих самых «же». Вся хитрость только в том, чтобы угадать, когда ракета будет практически «у сопла».

Видимо угадали, так как взрыва не последовало. Штурман, пытаясь что-то прокомментировать, все таки прикусил язык, но его совет и так был не нужен. Не успевая построить такую-же классическую ловушку для второй ракеты, «Второй» просто кинул МиГ в горизонтальную спираль. За такое в мирной жизни списывают сразу, но тут вам не здесь. Некому списывать. Положительная перегрузка вырубила зрение, но чувствуя по машине, что закрутило как надо, Второй постепенно увеличивал радиус, убирая глубину получившейся фигуры, и переходя в классическую петлю Нестерова. Где-то рядом рвануло? Показалось? В любом случае, если живы — точно обошлось.

Не колебаться. Не осматриваться. После таких мотыляний восстанавливать ориентацию что где и почему — потерять несколько секунд. А их нет, так как «Томкэты» рядом. Встаем в вираж с набором, и только теперь пытаемся понять расклад. Небосвод чист.

— На дефять! За фпину уфел! — картавит прикушенным языком штурман. Назад радар не видит, значит еще за пол-дуги приметил. Перекидываем самолет так-же влево. Пока продолжаем набор, высота позволяет.

— Второй где?

— Хохол забвал. И сам уфол. — Последний «Томкэт» старается решить исход боя в свою пользу, разыгрывая горизонталь. У нас преимущество на вертикали, и небольшое превышение. Через вертикаль и наводимся прямо на «котяру». Вертикаль сжирает скорость, радиус разворота уменьшается. Донавелись, но «Томкэт» лезет вверх, стараясь потеряться на фоне Солнца. Подождем, зря ты, родимый, в стиллфайт решил. Еще 10 секунд, и Ф-14 начинает валится вниз. Нет, бороться не бросил, перевернулся и норовит поднырнуть под брюхом. У нас набор высоты тоже съел прилично скорости, но самолет еще управляется. Пускаем ракету! Пять секунд — и вторую. «Котяра» увидел пуск, сыпет ловушками и старается опять вытянуть на солнышко. Уходит за спину.

…Отпустить штурвал, придавив кнопку автовыравнивания. Сорвать маску. Потому что в любом случае, сделано все что можно. С пушками и на последних каплях, кидаться на «Томкэт»… Нет, тут главное — последние капли а не «Томкэт». Меланхолично отметив грязную кляксу в небе (это все-таки «Орлы» или «Сандаунерсы»?) — спокойно кинул в микрофон:

— «Бабай», говоришь в гости ждете? Мы тут застрянем, километрах в десяти южнее. Или зюйдистее, как там у вас, моряков? Или в пятнадцати… Да, пока искупнемся. Но очень надеемся, что будете рады.

Зеленый.

Прошли за помехами километров сто. Судя по переговорам на общей частоте, у второй пары МиГов обошлось. Вернее, может обойтись. Катапультируются, и если эскадра устоит, через пару часов будут попивать чай и что покрепче с адмиралом, празднуя победу. Потому что если победы не будет, то к услугам летчиков будет только океанская водичка.

Сейчас, вот-вот, «Томкэты» огибающие ордер южнее, нашарят узкими лучами радаров строй ракетоносцев. Обязательно нашарят. Если повернут южнее. А зачем им поворачивать южнее? Кому придет в голову, что русские, как только радар «Хокая» был забит помехами, повернули на юг? Нет, могут догадаться. Минут через десять максимум поймут, что что-то пошло не так.

— Боковой лепесток — обречено выдохнул побледневший второй пилот. Чертовы американцы, видимо под впечатлением только что на их глазах разыгравшегося боя, параноидально идут под радарами, опасаясь новых МиГов, которые могут появится так-же внезапно. Вот чуть-чуть еще правее им взять, и привет. На Ту-95 мощные генераторы помех, не дать запустить «Фениксы» со ста километров смогут. А вот с тридцати, да еще если «Томкэты» разойдутся по сторонам, отклоняясь от самого сильного, кормового вектора помех, то это будет просто расстрел. Остается попробовать прижаться к морю, если целенаправленно не станут шарить в этом секторе, может прокатить.

Редакторская врезка.

По традиции, после каждой серии нашех статей из цикла «Размен адмирала Бабуева», у нас следует небольшая аналитика только что описаных событий.

Героизм одних — это преступление других.

То-ли М. Жванецкий, то-ли М. Булгаков.

Если отойти от азарта воздушных схваток, и перейти к холодному анализу произошедшего эпизода, то станет понятно, что, указанная в интервью известного маршала «Военно-Историческому Журналу» от октября прошлого года проблема — взаимодействие штабов различных родов войск в этот период, внесла свой, в данном случае, гибельный след в противостояние в Атлантике.

Фактически звено Героя Советского Союза, капитана И. С. Румянова, после срыва атаки шестерки американских штурмовиков на эскадру адмирала Бабуева действовало спонтанно и непродуманно. Выходить в атаку «в лоб» на свежую четверку американских истребителей было самоубийством. Разумнее было бы использовать силы наших перехватчиков для того, чтобы, произведя перестроение в зоне действия ПВО ордера, сплоченными силами прикрыть стратегические бомбардировщики, как во время залпа по американской АУГ, так и на отходе.

Однако, в силу объективных причин, произвести такой анализ в воздухе Илья Сергеевич никак не успевал. Предложение адмирала Бабуева он подсознательно воспринял как приказ от старшего по званию, хотя, формально, Николай Михайлович не имел такого права, да и не пользовался им. А Н. М. Бабуев не имел подходящих компетенций, чтобы представлять все нюансы противостояния в воздухе.

Но позволяет ли это нам назначить Героя Советского Союза, адмирала (флота) Н. М. Бабуева виновником случившегося события? Нет, не позволяет. Отсутствие в составе нашей Корабельной Ударной Группировки авианесущего крейсера имеет объективные причины — как мы знаем, ни одного боеготового ТАВКР в том районе быть не могло. А вот отсуствие на эскадре профессионального авиационного офицера наведения такого оправдания не имеет!

Как не имеет оправдания то, что на данный момент бой велся фактически тремя разрознеными группами (эскадра, семь Ту-95 и четыре МиГ-31), каждая из которых подчинялась своему начальству! В этой ситуации умение адмирала Бабуева найти общий язык с командирами смежных подразделений и осуществить как срыв атаки советской эскадры, так и удар по американской АУГ выше всяких похвал. Главный виновник свершившийся трагедии (4 МиГ-31 и шесть членов экипажей, 4 Ту-95К-22 и Ту-95РЦ и 37 членов экипажей) — несогласованность штабов и разное понимание стоящей перед ними задачи.

Боязнь отдать полное руководство сражением, проходящим как подготовка к операции «Ушаков» достаточно компетентному адмиралу, находящемуся в центре событий, и попытка управлять боевыми действиями с берега, без преувеличения можно назвать преступной. Некоторые безответственные товарищи, в частности, в публикациях журнала «Огонек», пытаются очернить кадровые решения Советского руководства того времени, прилепляя к ним хлесткие эпитеты о новом «деле авиаторов» и «деле моряков», но здесь, на страницах нашего журнала, Вы можете увидеть подоплеку этих событий. Рапорт адмирала Бабуева, требующий прикомандировать к нему командира БЧ-5 с «Риги», или равноценного специалиста, давно выложен на сайте «Подвиг народа», и любой желающий сможет ознакомится с причинами, указанными в нем.

Невозможно не отдать дань уважение нашим советским летчикам, отдавшим свои жизни за победу нашей страны в той страшной войне! Девиз адмирала Макарова: «Помни войну!», должен стать руководством к действию всем любителям военной техники и истории своей страны, а так-же военнослужащим любого звания и должности.

Отдельно хочется подчеркнуть, что даже в такой ситуации, благодаря профессионализму и самоотверженности всех экипажей звена Румянова, враг понес ощутимые потери. На последних каплях горючего, в отсутствии грамотного авианаведения, сражаясь в подавляющем меньшинстве, советские летчики не дрогнули, и нанесли противнику ощутимые потери:

— Три истребителя F-14 A «Tomcat» из состава 15-го авиакрыла VF-51 «Screaming Eagles» (и четыре члена экипажа).

— Два истребителя F-14 A «Tomcat» из состава 15-го авиакрыла VF-51 «Screaming Eagles» (и два члена экипажа) совместно с ТАРК «Киров».

— Три штурмовика A-7 Corsair II из состава 15 авиакрыла, VA-97 «Warhawks» (три члена экипажа)

Что касается обеспечения удара ракетоносцев, то его значение для всей операции "Ушаков"практически невозможно переоценить.

Произведем и оценку действий американской стороны. Следует отдать должное — опираясь на довоенные представления о мощи концентрированного удара по русским кораблям, адмирал Хуг, тем не менее, сделал серьезную «работу над ошибками» после первого удара. Для второго удара американский адмирал задействовал все что только мог. Опыт первого «альфа-страйка» показывал, что недооценивать такого серьезного противника как Баубуев, не следует. Поэтому была привлечена АПЛ «Чикаго» (класс «Лос-Анджелес»), а так-же удар был дополнительно усилен с помошью крылатых ракет приданного крейсера «Банкер Хил».

Адмиралу Хугу пришлось импровизировать, так как расчетной плотности сил и средств, чтобы действовать по довоенному шаблону, он не имел. В частности, предполагаемый «ракетный заслон» должен был (в довоенных прикидках) иметь в своем составе два-три корабля УРО, а не единственный крейсер «Банкер Хил». В силу успешного действия советских противокосмических сил, получение в реальном времени данных с разведывательных спутников так-же было затруднено.

И еще один важный момент:

Развитая в этот период интенсивность полетов с борта авианосца CVN-70 «Карл Винсон» бьет все рекорды. При норме 120 самолето-вылетов в сутки (а максимальной нагрузкой для авианосца класса «Нимиц» считается 200), за шесть часов с момента начала подготовки первого «альфа-страйка», 15-е авиакрыло, действуя совместно с палубными командами, осуществило 58 самолето-вылетов. Да, не все самолеты вернулись, хм…

Соответственно, те критики, которые настаивают на том, что нужно было поднимать в воздух что-то еще, просто не представляют специфики работы авианосца. Например F-14 «Томкэт» требует 20 человеко-часов технического обслуживания на каждый летный час.

Отсюда следует два вывода:

1. Время авианосцев как властелинов морей, видимо осталось в прошлом.

2. Ни о каких поддавках или шапкозакидательных настроениях со стороны американской группировки речи не идет.

Теоретически, американский адмирал мог бы уменьшить процент находящейся в воздухе истребительной авиации и увеличить число «Корсаров», но вот только сейчас мы увидели, что все истребители оказались не лишними. Что это? Интуиция или осторожность? С подробным взглядом с той стороны советские читатели смогут ознакомится в готовящемся к печати сборнике воспоминаний американских моряков. Мы обязательно представим вам этот труд. А пока, ждите продолжения.

Глава 9 В порядке общей очереди

Бабуев.

— Вертушки все поднимайте. Через шесть минут появятся, родимые. И курс…- адмирал задумался, решаясь. Много факторов, появившихся и ушедших с игровой доски, за эти полчаса. Без заранее накиданных заготовок, осмыслить такой объем новых вводных было не подсилу никому. Но он-то не «никому», он советский адмирал, не из самых глупых. Начинаем перенатягивать наши заготовки по новой, авось что еще и выгадаем.

Во-первых, хорошо что «Проулеры», которые шли к южной группе, остаются без прикрываемых ракет, спасибо за это летчикам. Облететь сектор ПВО, чтобы присоединиться к северной группировке, они тоже не успевают. Следовательно, их необходимо оставить без внимания, чтобы не спровоцировать прилет Хармов.

По этому никакой «бабочки» больше. Отгораживаемся от северо-запада двумя эсминцами, причем они после последнего поворота с последующим перестроением в двух километрах, а мы отодвинем их километров на пять от себя. Команда — и бегом марш, времени в обрез. Сами прячемся за ними, а перед нами в километре «Исаченков». На юг смотрим только вертушкой радиодозора, а если уж она что заметит — тогда придется разворачивать РЛС и туда. Но от остатков южной группы (три «Корсара») ракеты, если они их и запустят, придут с опозданием минут в пять минимум. Все веселье уже состоится к тому времени. Двенадцать «Гарпунов» не должны стать глобальной проблемой, если бы не усиление удара «Томагавками».

С ними, конечно, чистейшей воды лотерея предстоит. И билеты уже куплены. Практически сразу после обнаружения их запуска, адмирал изменил курс эскадры, и теперь советские корабли находились в 23 километрах к юго-востоку от предполагаемой точки наведения. Ракеты станут летать «змейкой», прочесывая тот район, временами делая «горку» чтобы поискать цель. Головки самонаведения у них тупые, обмена информацией между ракетами, как у наших «Гранитов» не происходит. По идее, они будут метаться рядом с эскадрой, пытаясь найти цель, и мы будем расстреливать самые опасные из них. Хорошо бы в своих спонтанных метаниях они не заходили на южную сторону.

Желание американских военных иметь недорогую, удобную в применении, и максимально унифицированную под разные задачи ракету… мы анализировать не будем. Не до того. Главное, что это желание было американским военно-промышленным комплексом выполнено. И оно никак не соотносится с тем, что в противокорабельном варианте «Томагавку», чтобы поразить цель на максимальной дальности, надо полчаса лететь до цели по инерциальному наведению, в надежде что цель эта окажется на месте.

Конечно, тонко играете, товарищ адмирал, рискованно. Если вертолеты радиодозора что-то не увидят, или ракеты пойдут не таким простым путем, как это обычно рисуют на схемах в журналах, то количество кавардака возрастет по экспоненте. Вроде и мало что изменится, но и это «мало» при таких нагрузках на системы ПВО могут дать катастрофический эффект.

— Южная группа целей опять склоняется на наш пеленг. Видимо, все-таки решили ударить.

Ну да, что им теперь, обратно ракеты везти? Пара самолетов РЭБ под рукой, помехами прикроют. Стоп… Вот оно. Или «она?» Подлянка. А сколько у американцев «Проулеров»⁉ Бабуев лихорадочно протер лоб. Вот же идиот. Так-так-так…

Зенитчики утверждали что сбили днем три штуки. Вроде бы так оно и есть. С «Окрыленного» даже выловили одного живого пилота «Проулера» (и двух пилотов «Интрудеров»), показания сходятся. Так значит… Но явно же было две пары чего-то жирного, дефилирующих за «Корсарами»? «Интрудеры»?

И тут-же офицеры Особого Отдела с морпехами за кампанию со всех ног бегут к пленным пилотам. Надо еще раз переспросить у американских летунов, не нарушая флотского гостеприимства: мол так и так, ребятки, давайте еще раз, расскажите сколько у вас было самолетов РЭБ. А гости к вам не могли пожаловать? А если хорошо подумать?

Мда, американцы, сволочи, начали где-то действовать нешаблонно. Что на них подвешено? ХАРМы, «Гарпуны», или как в прошлый раз, корректируемые бомбы? Нет, не бомбы явно. Того раза должно было хватить чтобы отучить американцев от такой тупости. Ну-ка, вводную зенитчику, он в таких вопросах копенгаген.

— А похоже на то! — главный зенитчик эскадры сосредоточено морщил лоб. — Мы когда от их помех перестраиваться начали, чувствовалось, что они с задержкой за нами поспевают. Я бы не исключал такой возможности — брать на себя серьезную ответственность зенитчик не хочет. Но и на морское дно он тоже не хочет, а для этого надо подсказывать своему адмиралу со всей компетенцией, полагаясь на весь свой немаленький на этой войне опыт и хорошо натренированную интуицию.

Как должен рассуждать командир звена РЭБ, который вчера видел, как его пилотов, поднырнувших из-за горизонта, уверенно расстреливают русские ЗРК? И который видел, что скорее всего в удачной атаке на русский эсминец его помехи сыграли положительную роль? Он должен маячить за радиусом действия ПВО и фонить оттуда, правильно? Почему не делает так? Эти жирные тушки тоже нырнули под радиогоризонт, чтобы подобраться поближе. Значит, скорее всего, они тоже несут «Гарпуны».

— Да, я уверен, товарищ адмирал. Это «Интрудеры», и скорее всего с ПКР.

Хорошо что адмирал ждал двух новых вводных, и это не сильно отвлекло: поднявшийся вертолет разведки и целеуказания обнаружил групповую цель, идущую с севера и рядом еще одна группа, с северо-востока, идет под острым углом, склоняясь на юго-запад. Пройти должна километрах в 20 за кормой. Смотрим на точку пересечения целей — километров за десять «Томагавки» начнут на некоторое время подвыныривать повыше, увеличивая обзор ГСН. Захватят корабли? Тут как повезет. Пока все как Бабуев и предполагал, поэтому ордер сейчас стоит вполне удачно — курс на юго-запад.

— Множественные пуски с юга! — доклад с радиодозора.

— Смотрите внимательно, все отстрелялись? Сосчитать цели можете?

— Никак нет, переотражения от воды мешают. Примерно 8–12.

Ну и то хлеб. Неопределенности меньше. Американский адмирал заполнил подвески на штурмовиках так-же, как сделал бы и сам Бабуев — нагрузил их противокорабельными ракетами. Вроде вот-вот с северо-запада появятся… Ага, вот там, за дальностью действия ракет, опять выплывает жирная парная цель. Помехи… Зенитчик брезгливо отмахнулся. Пытаются изображать из себя профессиональных постановщиков помех, но ничего впечатляющего. Помехи явно приурочены к появлению «Гарпунов». которые вот-вот…

С «Окрыленного» их увидели первыми, буквально через десять секунд азартно откликнулся и «Безупречный». Играем от обороны? От нападения? Нет, товарищи американцы. Мы играем ОТ УНИЧТОЖЕНИЯ. Просто узкими лучами хватаем что попадется и бьем, наплевав на все ваши довоенные расчеты. Ни секунды на анализ обстановки. Ни секунды на перенацеливание. Никаких запросов «свой-чужой». В этом небе сейчас только чужие, и каждая ракета несет смертельную угрозу. Хватай и бей.

Использование узких лучей для наведения было бы авантюрой, не виси над эскадрой вертолетов с радарами. Это было бы авантюрой, лети сейчас к нам, вместе с ракетами, ударные самолеты со всех ракурсов. Лети разные ракеты с разной скоростью, высотой. Но сейчас все просто. И первые ракеты с эсминцев уходят навстречу «Гарпунам». Три пусковые установки (носовая на «Безупречном» повреждена во время дневного боя) начинают выпускать ракету за ракетой, практически на максимально возможном темпе стрельбы.

Вот ракеты стали видны и со следующего на четыре километра южнее «Кирова». 956-е к тому времени уже снесли два первых «Гарпуна».

Один из командиров что-то понял в данных с вертолета. Быстро метнулся к оператору наведения, слов не нашлось. Ткнул в экран пальцем, рявкнул «сюда» и старшина дисциплинировано перевел диапазон захвата на близкий к носовому угол. Оказывается, с вертушки углядели набор высоты пары «жирных». Два штурмовика, видимо, собирались все-таки отстреляться противорадиолокационными ракетами. Активация на панели приоритета запуска… Это наверное был флотский рекорд. Два вынырнувших из-за радиогоризонта «Интрудера» оказались захваченными и обстрелянными через какие-то мгновения. Уход к поверхности моря не помог — с вертушки донесся азартный голос оператора РЛС. Придавили гадов, не успели набрать высоту, нужную для «Харма».

— «Томагавки» начали выходить — комментирует кто-то. И действительно, на экране начинают на некоторое время появляться выныривающие с минимальной высоты ракеты, которые ищут свою цель. Придется заканчивать с узкими лучами, теперь надо видеть всю картину, по крайней мере в северном секторе. Проходящие мимо «Топоры» не трогать, запас ракет к ЗРК не бесконечен, а время реакции не моментальное.

Если судить по картинке с вертолета, расчет адмирала сработал — большинство «Томагавков», выпущенных небольшим веером, не находят цель, и продолжают полет курсом на восток-юг-восток. Это пока особо много оптимизма не добавляет, сейчас ракеты начнут вилять «змейкой», и в зависимости от траектории поиска, могут захватить корабли. Но сделают это немного позже, не перегружая ПВО. Пока-же шесть отметок качнулись в нашу сторону.

«Четырнадцать!» — окончательно понимает Бабуев.- В залпе было 14 «Гарпунов», шесть раз по два с «Корсаров» и «Интрудеры» тоже несли две. И по два HARMа они тащили — запитаный адреналином мозг жадно разрабатывает любую попавшуюся мысль. Именно в такие моменты люди припоминают давно забытые моменты жизни, слова песен, что-то важное или наоборот, полную ерунду. А чего и правда эти ракеты считать? Их над сбивать.

Чуть припозднившиеся «Томагавки» должны дать возможность зенитным рассчетам в относительном комфорте вырезать все «Гарпуны», даже не успев перейти к артиллерии. Небо вокруг ордера исчеркано следами ракет, в воздухе постоянный рев и шипение. Да сколько же? Сколько можно доказывать свою волю? Мы не дадим себя убить и никуда не уйдем!

Что за черт? Уже четырнадцать сбитых, даже «Исаченков» сумел своим «Штормом» дотянуться до одного «Гарпуна», хотя и потратив 4 ЗУР. Боеголовки его ракет взрывались слишком высоко над водой, и поразить идущую на высоте 6 метров ПКР трудно. Осталось шесть «Томагавков», правильно? В условиях отсутствия радиопомех, комплекс С-300 «Форт» даже различает, где «Томагавк» а где «Гарпун». У «Топора» на километров 80 в час скорость меньше, этого достаточно. Но вот еще 4 штуки, видно прекрасно.

И что-то делать потом с еще шестью «Томагавками», которые не найдя советских кораблей, возвращаются с востока. Никакая значит не «змейка» у них заложена. Видимо фигура больше всего напоминает спираль. Эти после прохождения какой-то конечной точки, повернули направо. Остальные видимо, налево. Но эти остальные явно не вернуться, топлива уже не хватит.

Последние два «Гарпуна», которые можно обстреливать, не рискуя попасть по своим, «Киров» разносит уже в мертвой для эсминцев зоне. Дальше должны работать скорострельные пушки эсминцев, а ракеты «Форта» уходят дальше. Хорошо, что идеально план американцев массировать удар не сработал, и у нас есть возможность переносить зенитный огонь в глубину.

Чуть припозднившиеся… Мда, в современном морском бою минута — это можно сказать, вечность. Это было-бы здорово на образцовом конвейере — сразу же после «Гарпунов» подходят «Томагавки». Все висит на волоске, сейчас просто один нештатный сход ЗУР, и драгоценное время будет потеряно. Начальник ПВО за эти минуты, наверное проживает десятки лет, скрежещет зубами и ждет, ждет, проклиная каждую утекшую секунду, когда можно будет лупить по второй серии «Томагавков». Они тоже рядом, и подходят с совершенно неудачного кормового угла. Скоро вынырнут… Вот уже показались.

Но пока «Кирову» надо заботится о более близких вопросах. Например вот об этих двух «Гарпунах», которые не заинтересовали эсминцы, и проскользнув между которыми они устремились на крейсер. Такое ощущение, что строй средневековых воинов, в какой-то момент отбросил ставшие ненужными копья, и слаженно выхватил короткие мечи. Очереди зенитных автоматов начинают грохотать по всей эскадре.

Про артиллерийские комплексы так и говорят — оружие последнего шанса. И они отрабатывают этот шанс, срезая очередями три более медлительных и здоровых, чем «Гарпуны», «Томагавка из первой волны». Эсминцам пять с плюсом! Для двух плутонгов «Кирова» одиночный «Гарпун» не представляет особой сложности (второй нырнул в облако диполей), но перевести дыхание не получается. «Томагавки» уже идут с кормы.

Впереди идущий «Адмирал Исаченков», начавший поворот влево минуту назад, уже идет под 90 градусов к крейсеру, и еще доворачивает. Старается представлять для подходящих ракет более радиоконтрастную цель, отвлекая от «Кирова». И видимо представляет, потому что четыре «Томагавка» плавно отворачивают левее. Одну ракету снимает «Безупречный», две (идущую на него и левее) — «Киров».

— «Адмирал», прости. Дальше сам, с юга, суки, лезут… — «Киров» переносит огонь на юг. Эсминцы, видимо, не смогут сильно поддержать, они на пять километров дальше, и для борьбы с низколетящими ПКР это очень много. Хорошо, если пару заберут. Тяжело придется, но когда было иначе? Для поддержки «АдмиралаИсаченков» пытаются использовать ЗРК «Оса», но он упорно не хочет захватывать идущие мимо него ракеты. В этот момент матерятся все, потому что адмирал в свое время буквально требовал, чтобы эту ерунду убрали с крейсера, поставив взамен что угодно, хоть холодильники в провизией. Возить по морям-океанам склад неработающей как надо пиротехники не хотелось. Нет, теоретически какой-нибудь вертолет или низколетящий самолет сбить комплекс может. Но кто в здравом уме подлетит к тому, что в некоторых справочниках именуется «ЛИНЕЙНЫЙ ракетный крейсер»? БАТЛЛшип круизер, блин ты горелый.

Вроде должны успеть отбиться, всего восемь целей. Правда какой-никакой помеховый фон два маячивших на сотне километров «Интрудера» дают, но это ерунда. Две 5В55РМ уже ушли по двум целям, стараемся экономить. Проверено — если «Гарпун» в захвате, ему с гарантией хватает одной ракеты, тут довоенные нормативы на всех флотах были пересмотрены быстро. Вот еще пошла одна…

— Что это, б…ть⁈ — недоуменно охренел Бабуев. Именно так. Недоуменно. Но охренел. Перед обреченным противолодочником творился какой-то Армагедон. Стеной вставали мощные водяные столбы, в которых что-то взрывалось. Это же…

— Ну Оруджев, ну б…ть гений…

— Это он эрбэушками такой забор замастырил?

— Гений. Торпеду ясен хрен, РБУ-1000 перехватит. А вот чтобы ракету… Товарищ капитан первого ранга, а морским офицерам Нобелевскую премию когда-нибудь давали?

Краткий ответ командира крейсера быстро пояснил сомневающимся, что именно давали не в меру говорливым офицерам, и под напряженными взглядами всех в командном посту, последние «Гарпуны» были размазаны по поверхности моря.

— Так. Я курить. — адмирал тяжело ступил на мостик.

— Мне курить — уточнил он, вытягивая руку. Все слова как всегда, после таких приключений, проходили с трудом. — А ты, Николаев, не курить. Ты весь бой курить, а теперь думать. Каким азимутом 4 последних «Гарпуна» с севера пришли? Откуда пришли? Там «Лос-Анджелес», Николаев. И сейчас американцам не до него.

От редакции.

Эпизод с применением командира БПК «Адмирал Исаченков», капитаном первого ранга Оруджевым реактивных бомбометов для защиты от крылатых ракет долгое время был засекречен. Проделанные расчеты показывали, что применение подобного приема требует длительной тренировки расчетов комплексов РБУ-1000 и РБУ-6000, а так же филигранного управления комплексами в ручном режиме. Что, по мнению начальства, могло отрицательно сказаться на уровне владения расчетами более востребованных приемов (борьба с подводными лодками и средствами нападения). И то, выполнение такого приема далеко не гарантировало защиты от ракет, особенно при выполнении ими «горки» на заключительном отрезке полета.

Кроме того, не представляется возможным установить, какую роль в отражении ракетной атаки сыграл заградительный огонь спаренной 57-мм установки АК-725 (напомним, что на учениях был зарегестрирован случай, когда такая установка сбила сверхзвуковой имитатор «Гранита») и двух шестиствольных 30-мм артустановок АК-630. Все рассчеты утверждают, что стреляли точно по надвигающимся ракетам.

В любом случае, скажем прямо: капитану Оруджеву и всему крейсеру просто повезло. Именно по этому, Штаб Флота запретил всякое упоминание эпизода с использованием «противоракетных» РБУ в любых сводках, доступных командирам кораблей.

Глава 10 Тогда же, на 450 км западнее

— Давай еще раз посмотрим… — командир БЧ-3 (минно-торпедная, отвечающая в т.ч. за противолодочную оборону) уставился на индикаторы системы объективного контроля. Старший лейтенант из БЧ-2 тоскливо посмотрел вслед товарищам, с галдежом убежавшим перехватывать чай с бутербродами.

— Вот, 21:35. Две метки, на захвате и сопровождении. Отчета об обстреле нет.

— Так куда они делись?

— А хрен знает. Может в воздухе столкнулись, может просто в море упали. Из зениток по ним не отрабатывали. Рухнули как раз между эсминцами, до нас им трех километров не хватило.

— Жадность, значит, сгубила — усмехнулся «бычок». Если бы «Гарпуны» пошли на эсминцы, их пришлось бы ПОПЫТАТЬСЯ сбить, и не факт что в произошедшем пять минут назад замесе на это нашлось бы время.

Это было интересно. Получалось, что два «Гарпуна» из четырех, следовавших компактной группой, просто не дотянули до крейсера.

— Какой у них радиус? Сто тридцать?

— Брехали что может сто сорок, но вот, видимо, ошиблись.

— Они по прямой перли на нас?

— А чего на ПМВ крутится, все равно не видно, никто не оценит. Немного криво шли сначала, это видимо ошибка из-за нашего маневра. А вот тут они нас почуяли, и довернули немного. Мы одновременно друг друга увидели.

— Мне их курс нужен до доворота.

Старлейт окончательно понял, что бутербродов ему не достанется. Вздох, полный тоски, и тянем на себя линейку и карандаш. Система записи объективного контроля показывала только пеленг на захваченную цель и изменение его и дальности. Курс цели придется считать самостоятельно.

Но через три минуты все закончилось к обоюдному удовольствию сторон. Перед старлейтом стояла кружка крепкого чая с лежащим поверх слонобойным бутербродом, а командир БЧ-3 мчался в «аквариум» управления полетами, сжимая листок с заветными цифрами. Можно конечно было рулить отсюда, но возможность получить тактильный подзатыльник всегда мотивирует лучше окрика по связи. Сектор, в котором находилась подводная лодка, был не такой и большой, и шансы были весьма неплохими.

«Чикаго»

Коммандер Гленн Вард не был «моряком с картинки». Знаете, такие наглые брутальные сукины сыны, которые смотрят на вас с экранов блокбастеров и обложек книг в мягких обложках? Готовые замочить хоть морского черта своими торпедами, и всадить «Томагавк» под череп Годзилле? Презирающие осторожное начальство и с маниакальным прищуром разглядывающие в перископ каждый русский корабль. Мечтающие сделать мертвую петлю на своем «Лос-Анджелесе» под килем разломанного пополам русского авианесущего крейсера? Так вот, командир «Чикаго» таким сукиным сыном не был.

Военный успех любит тишину и не любит нахрапа. Каждый раз, когда вверенной ему подводной лодке приходилось поднимать ход выше 15 узлов, Вард страдал. Даже в мирное время, когда они крались за русским «Тайфуном», и дерзкий первый помощник (да, вот тот — настоящий сукин сын) предлагал подойти ближе, чтобы контакт был лучше — он страдал. Когда, если не сейчас, мы будем тренировать акустиков? Что, если русские на самом деле не такие дураки (а они не дураки, просто генетического опыта морской нации у них было раз-два и обчелся) как их рисует нам Голливуд? Они много раз за годы Холодной Войны показывали, что способны на что угодно. От глупости до хитрейшего и многоходового плана.

Вот зачем, скажите, они строили эти огромные подводные города — подлодки проекта 941? У них огромная Сибирь, где можно с комфортом прятать тысячи ракетных шахт, размещать сотни стратегических бомбардировщиков. Вместо этого они берут 20 жидкостных (!) ракет, строят вокруг них огромный корабль, и отправляют в Мировой Океан, где хозяйничаем мы. Боитесь проникающих боеголовок, которые уничтожат ваши ракеты за Уралом? Да стометровый слой бетона и десять метров стали дешевле чем пара винтов от этого «Тайфуна». Учитывая, какую вашей разведке пришлось провести операцию, для того, чтобы добыть в Японии станки, которые могли бы эти винты выточить.

Что может быть… Глупее? А вот Гленн Вард не был в этом так уверен. У русских нет военно-промышленного лобби в нашем понимании, у них нет публичного обсуждения военной доктрины. Даже избирателей у них нет! Граждане совершенно политически индифферентны, а обстановка секретности вокруг военной отрасли не позволяет не то что обсуждать, а просто упоминать какие-либо военные характеристики СВОИХ образцов техники. Нашумевшие случаи, когда русское КГБ изымало у СВОИХ туристов модели РУССКИХ самолетов, которые они покупали в туристических поездках, крыли все ранее известные медицине случаи клинического идиотизма. «Мы твердо стоим на страже мира, остальное может интересовать только шпионов» — вот и вся парадигма публичной военной мысли Советов. Так зачем строить такие подводные лодки? Любому американцу, например понятно, что «Огайо» — это политический символ в первую очередь. Как полет на Луну. Бессмысленно было лететь на Луну в режиме секретности. Какие-то камушки и песок привезти за 100 миллиардов долларов… Это имело смыл только для того, чтобы потом на весь мир кричать — «Смотрите! Мы лучшие!». А Советы строят уникальные подводные корабли и молчат, не рассказывая об этом даже своему народу.

Поэтому всегда и везде Вард считал каждую русскую подводную лодку ничем иным как приманкой для таких как он. Один неосторожный шорох — и сюда прилетят десятки «Хеликсов» с ГАС и буями. И когда пришла радиограмма отстреляться по заданному квадрату, пришлось жестко оборвать загоревшегося первого помощника. Тот предлагал использовать интересный вариант залпа «Гарпунами», так называемую «тактику пращи». Это когда первые ракеты, стартовав с корабля, делают круг над ним, чтобы вылететь к цели одновременно со следующим залпом. Правда, первые ракеты сожгут 40 километров своего полета на этом круге, и подходить к русской эскадре придется гораздо ближе. Поэтому нет. Ценю твой энтузиазм, но стреляем четырьмя и с максимального расстояния. И вот ракеты ушли.

Прослушались в отсеках, выровняли дифферент. Тихо-тихо и неспеша начали перезаряжать торпедные аппараты, загоняя родные Мк48. С торпедами как-то спокойнее себя чувствуешь. Особенно, когда акустик вдруг поднял палец к потолку, и тихонько сказал сакраментальное «Сэр?»

Хуг.

Адмирал как-то смотрел один сериал. Про европейца, кажется голландца, попавшего в средневековую Японию. В общем-то сериал был в основном про роковую любовь к японской принцессе, но сопутствующий антураж был интересным. Настолько, что Хуг даже потом специально уточнял у товарища, плотно занимавшегося Японией, так ли оно на самом деле было. Потому что батальные сцены были шокирующими для европейца. Нет, какая-то стратегия в них существовала. Засады там, фланги. Но сама тактика…

Воины враждующих кланов не спеша сходились друг с другом. Приветствовали, представлялись. Потом оскорбление противника, выхватывается меч и короткая схватка один на один. Если противников, скажем, двое на одного — то следующий терпеливо ждет когда убьют первого товарища, ни во что не вмешиваясь. Помочь своему бойцу, нанеся удар сбоку, считалось немыслимым оскорблением, одновременно с которым, совершивший такой некрасивый поступок становился парией.

Теперь вопрос — чего боятся господа в Штабе и почему находящиеся тысячей миль севернее, остальные корабли Четвертого Флота не вмешиваются? Почему он, Хуг, должен тут изображать из себя триста спартанцев, в одиночку сражаясь с русской эскадрой? Концентрация сил на главном направлении — разве это не альфа и омега современного военного искусства? У русских всего четыре таких мощных крейсера, и пяток «Атлантов». Количество таких вот эскадр, которые они могут задействовать в этой войне, можно сосчитать на пальцах одной руки! Так почему-бы сейчас не использовать свое преимущество, и не навалится в два, а то и три авианосца? Тем более что у русских на Западе сейчас нет ни одного. Нет, возможно, Хуг справится и один. Но у него идут потери. Пока только в авиагруппе, но видимо, скоро дойдет и до кораблей. Потому что русские ударили своими «Кухнями» и «Шипвреками!».

Итак, что мы имеем? Четверка «Томкэтов» над эскадрой. Черт! Мало. Поднимаем вторую эскадрилью. Хорошо, когда конкуренция. Сейчас эти тестостероновые альфа-самцыначнут соревноваться друг с другом, кто больше собьет — «Кричащие Орлы» или «Сандауерсы». То что надо. Футбольный матч во имя выживания «Винсона».

Мда, какие только мысли не проносятся в голове, когда над экраном боевой обстановки перекрикиваются твои подчиненные. Механизм слажен, смазан и настроен на результат. Сейчас вмешательство потребуется только для кардинального изменения рисунка боя. А что тут менять?

«Банкер Хил» русские пытаются обойти. «Кухни» летят по высокой траектории, пытаясь обогнуть крейсер с севера. Видно, что дальности им впритык, и дуга краем проходят по зоне ПВО крейсера. У командира будет не так много времени, как хотелось бы. Сейчас лихорадочно просчитывают результат. Вот же система, усмехнулся Хуг. Задача считается не типовой, и высветив азимут, дальность, высоту и скорость, компьютер не дает расчета, который вряд ли загрузит его больше чем на сотую долю секунды. Не хочет сообщать, сколько времени «Банкер Хилл» сможет обстреливать русские ракеты. Не беда, вон энсин уже считает. От 60 до 85 километров, в зависимости от того, насколько быстро русские ракеты увидят ордер. Это дает хорошо если полторы минуты зенитного огня, безумная скорость русских ракет этому способствует. Четыре с лишним скорости звука, вот что смогли выжать русские из химически агрессивного, очень токсичного топлива. Это практически «Фау-2», только усовершенствованные сорока годами эволюции в русских лабораториях. Хорошо бы коммондору Рейнольдсу сейчас лететь на полном ходу на север, чтобы дать своим зенитчикам как можно более короткую дистанцию, но это невозможно. Потому что справа, по такой-же дуге, крейсер обходят… «Граниты». И они, пройдя почти 200 км на высоте 14 тыс метров, перед проламыванием ПВО снижаются к воде! Тоже пойдут по грани, только, видимо не по дуге, а по хорде. Пусть энсин считает и их вариант. Рейнольдс, при доле везения, сможет стрелять и туда. А если и не сможет — все равно, контакт с ракетами у него продлится недолго, никуда он не успеет.

— Сэр, мы встали в круг. Наведете нас на правую группу целей? — командир «Сандауэрсов» получал информацию от командира 15-го авиакрыла, и сейчас был полностью в курсе происходящего. — Мы в формате BARCAP mission, если что.

Кивок командира авиакрыла подтвердил рекомендацию. «Томкэты» из VF-111 несут по 4 ракеты среднего радиуса — AIM-7 Sparrow, и столько же ракет ближнего радиуса. То что надо для захода в хвост русским ракетам. «Спэрроу» хорошо берут цели на фоне земли или моря, и для охоты на низколетящие «Шипвреки» подходили наилучшим образом. Короткий жест — и команды наведения полетели к ложащимся на нужный курс «Котярам».

Загрузка же «Томкэтов» эскадрильи VF-51 называлась в кругу летчиков «убийца убийц», дословно — killers killer, или «two Key». Четыре УР дальнего действия AIM-54 «Феникс», две среднего радиуса — AIM-7 Sparrow и два верных «Сайдуинтера». Подвесных топливных баков нет (просто тупо не хватало времени, палубные команды и так творили невозможное), контейнеров РЭБ и тепловых ловушек тоже. Ультимативная ударная мощь на длинной дистанции. В официальных документах такой вариант назывался «multi mission» и предполагал, что именно такая подвеска дает максимальный эффект в борьбе с высоколетящими и высокоскоростными целями. «Фениксы» неважно наводятся на низколетящие и высокоманевренные цели, но с идущими в лоб Х-22 проблем не ожидалось, фактически эти ракеты и создавались под перехват именно «Кухонь». Висящий рядом «Хокай» уже наводит четверку «Кричащий Орлов» на их стаю. Сейчас их прорядит «Банкер Хилл», а потом сразу — мы!

«Орлы» на форсаже рвут на высоту. Надо подбросить свои «Фениксы» как можно выше, в идеале — в стратосферу. Лоб в лоб, сумма скоростей просто не поддается осмыслению — около восьми Маха! А атаковать Х-22 в хвост не имеет смыла, потому что… его просто не догнать.

Вот экипажи начал оптимистично переговариваться, спеша раньше других сообщить о захвате. До ракет еще далеко, сейчас по ним ведет огонь «Банкер Хилл», но наше время не за горами.

Редакторская врезка.

Поистине, прав был представитель великого китайского народа, известный полководец древности Сунь Цзы, который не раз говорил в своих трудах, что недооценивать противника нельзя. Недооценивали своего противника НАТО или нет? Вроде бы, запас сил и средств, который эти империалистические хищники заготовили для установления своего господства над всем миром, впечатляет. Готовились они к войне серьезно, справедливо полагая, что единственный способ выиграть в обострившемся соревновании систем — военный. На этой почве ими была проделана гигантская работа. Но есть один важный момент, который выбивается из тезиса о недопущении недооценки противника. Натовские военные, в погоне за удобной классификацией любой техники стран Варшавского Договора, решили… дать всему свое название.

Так поступали и наши военные, например, в годы Великой Отечественной Войны немецкий истребитель Мессершмитт Bf-109 имел устоявшееся прозвище «худой». И это было отчасти, данью уважения к немецким конструкторам, безупречно «вылизавших» аэродинамику такого грозного противника. Но если наш враг (которого искренне ненавидел каждый советский человек) назвал самоходную установку «Фердинанд» — то зачем его переименовывать? «Пантеру» часто называли «кошкой», а «Тигр» так и был «Тигром». Удобные, понятные всем названия.

Но как объяснить, что, например ракета Х-22 «Буря» называлась натовцами не иначе как AS-4 «Kitchen» — «кухня»? МиГ-29 — «Fulcrum» — точка опоры? Зенитный ракетный комплекс «Окорок», истребители «Фермер» и «Кувшин», бомбардировщик «Попойка»… Желание высшего руководства НАТО сделать русскую технику посмешищем в глазах своих солдат, нередко служило плохую службу, настраивая на легкое противостояние.

«Банкер Хилл».

Благословенный «Иджис»… Командир крейсера готов крестится и молится на конструкторов, создавших этот шедевр огневой мощи. Точный, быстрый, дальнобойный. Посмотрел бы Рейнольдс сейчас, как с такими целями справлялся в такой ситуации командир крейсера «Калифорния», что сейчас практически бесполезный болтается рядом с авианосцем. Там система наведения из прошлого века, можно сказать, наводить ракеты на цель методом трех точек. То есть автоматика управляет ракетой таким образом, чтобы постоянно закрывать собой цель. Будь у «Стандартов» бесконечный запас горючего, это бы неплохо работало бы. Но по факту — зенитная ракета, будучи выпущенной на перехват скоростной, идущей мимо тебя цели, описывает огромную дугу, сильно сокращающую дальность поражения. В случае с русской Х-22, полого пикирующей на четырех с лишним скоростях звука, шансы перехватить хоть что-то… Да нет их. Военная техника развивается так стремительно, что шикарный и дорогой атомный крейсер, бывшим очень крутым еще 10 лет назад, сейчас просто бесполезная, и дорогая мишень. Нет, свои пару-другую «Кухонь» он перехватит, и на том спасибо. Но защитить ордер — о таком речь и не идет.

Другое дело его «Иджис». Система наводит ракету в упрежденную точку, и ни один грамм ракетного топлива не сгорает зря. Максимальная дальность на такой высоте, конечно, не паспортные 75 километров, но вполне приличная. Сейчас важно развить максимальную скорострельность. Технически, за 40 секунд успеют выйти 40 ракет, по ракете в секунду. «Кухни» еще в 30 милях от радиуса поражения, а система уже взяла… Она взяла все цели! Как раз 18 мишеней, на которые система позволяет наводить ровно 18 ЗУР. Обстреливаем все строго по нормативам, которые тщательно рассматривали перехват именно таких Х-22. Требуется 4 ракеты на одну. Что не собъем мы — должны добить «Томкэты».

Конечно, надо еще обстреливать и «Шипверки», они идут сейчас даже немного впереди, но проходить будут справа, и на минимальной высоте. Но от «Шипверков» могут помочь «Си Спэрроу» на авианосце и эсминцах, поэтому, основной приоритет — на «Кухни!».

Глава 11 Не думай о секундах свысока

«Кричащие Орлы».

— Ребята, второго захода у вас не будет. Бейте всем и сразу! — командир крыла явно понимает о чем говорит. Да, «Феникс» — очень дорогая ракета. Настолько дорогая, что далеко не каждый летчик может похвастаться тем, что применял ее хотя бы по учебной цели. Но никакой пользы от дорогой ракеты на борту авианосца, если он ляжет на дно, не будет точно. Сейчас «Фениксы» рванут навстречу «Бурям», и их общая скорость будет около восьми скоростей звука! Два с половиной километра в секунду.

Русские «Кухни» шли гораздо выше «Томкэтов», и это должно было ощутимо сократить дальность открытия огня. Но когда бортовые компьютеры начали выдавать разрешение на ста шестидесяти километрах… Кто-то даже что-то негодующее воскликнул, мол компьютер ошибается. Но нет, не ошибался. Русские ракеты незадолго до подлета начали ускоряться, и теперь шли навстречу «Орлам» со скоростью в четыре с лишним раза быстрее звука. Ракету, которую ты обстреливаешь со ста миль, встретится с твоим «Фениксом» на сорока пяти.

В эфир посыпались доклады о пусках и «Фениксы» рванули. Решено было что каждый стреляет дуплетом по двум целям. Распределяли цели на глаз, первая пара била левые, вторая — правые.

— «Орлы», не дрейфите там, по «Кухням» и «Остров-2» будет стрелять, там над вами сейчас будет горячо. Но до вас не достанет, это в пяти километрах выше.

«Банкер Хилл»

— Саймон, выводи новые тайминги немедленно! — Рейнольдс не отрываясь смотрит на планшет обстановки, где сейчас от плотно летящей стаи «Гранитов» отделилось четыре… нет, шесть… десять меток, и направились в сторону крейсера. Черт! Эти «Шипвреки» еще не видны радаром «Банкер Хила», слишком низко идут. Пожалуй, еще пару минут их не будет видно.

— Южная группа целей, курсом на нас — две сорок вход в зону поражения, три двадцать — выход за ближнюю границу. Северная группа — вход в три ноль пять, выход в три пятьдесят пять.

— «Шипвреки», что идут на ордер?

— Войдут на десять секунд в три ровно.

— Наше поражение в…?

— Три тридцать… Сэр.

— Отметьте.

На экране ситуационного монитора, на бегущем влево таймлайне возникли метки, о которых говорил лейтенант. Две жирные горизонтальные полосы, одна их которых наползла на другую — время, когда можно стрелять по южной и северной группы целей. Куцый обрезок в 10 секунд — время, которое у него будет на обстрел «Гранитов», идущих мимо, можно не учитывать. Не успеем больше одной ракеты выпустить. Но что-то русские… как это говорят на баке? Переборщили? Именно переборщили. Десять «Гранитов» на крейсер прикрытия, который и так будет занят перехватом «Кухонь» — это много. Неужели не понимают, что если Хуг устоит, то им крышка? Ракетные погреба русских зенитных комплексов уже должны показать дно, и говорить об отражении еще одного налета не приходится.

Редакторская врезка.

Кстати: слово «переборщить» американские моряки переводят как overbro, игра слов от действительно английского слова «overdo» — пережарить, «bro» — крутой братишка, и непосредственно слова «борщ» — слова, пришедшего из итальянской богемной тусовки, где оно означало состояния личных взаимоотношений между любовниками, когда все сложно. А итальянцы действительно сравнивали сложные отношения с русским борщом.

«Банкер Хилл»

Русские проблемы оставим русским, а вам, коммандор Рейнольдс… «Смерть самурая легче пуха, долг же тяжелее горы». Прямая обязанность командира — после 25 секунд обстрела «Гранитов», атакующих его корабль, перенести огонь на «Кухни», идущие на Хуга. И такого общественно полезного времяпровождения он может позволить себе 50 секунд, если останется жив. Ведь его назначение в этом квадрате океана — защищать авианосец.

Но есть и его право, как командира крейсера — сделать это только после того, как устранит угрозу своему кораблю, то есть стрелять, спасая свой корабль целых 40 секунд. И только потом у него будет возможность 30 секунд защищать авианосец. Но… как он будет защищать авианосец, если будет заваливаться на борт с парой русских «Шипвреков» в борту?

Считай, коммандор, быстрее считай…

— Сопровождение десятки южных, выделить 3 станции наведения. Сопровождение северных — пока одна. По заходу северных в зону поражения — перебросить еще две с юга.

— Огонь по заходу? — уточнил первый помощник. Нет, ну не идиот?

Фух… Вроде и волки и овцы должны быть целы и сыты. О крейсере разумно позаботился, никто не скажет что Рейнольдс трус. И авианосец защищаем. В идеале для задачи — перестрелять все «Граниты» и максимально прорядить северные «Кухни». И тут-же подленький голосок в глубине души запел, что хорошо бы при этом получить последний «Гранит» каким-нибудь неопасным способом, в кормовую оконечность например. Чтобы сказали, что Рейнольдс не трус, и не спасал себя любой ценой. Тогда долгожданный отдых в безопасном порту. Не сбежать от войны, боже упаси. Его поколение вообще счастливчики — на их долю ВЫПАЛО. То, к чему готовились еще с сороковых. И во что вошли в полном рассвете сил, на пике знаний и умений. Но отдыхать иногда надо. Еще пару недель в море — и он не сможет адекватно воспринимать действительность.

— Есть первый захват! — выкрикнул лейтенант, и правильно сделал, чтобы каждый стоящий на мостике понимал, если вдруг не в курсе, что означают эти короткие зумеры И тут-же рев рванувшего из под палубы зенитного «Стандарта SМ-2». Через секунду — второй. Третий, четвертый… Все понимали, что сейчас все решится, и откладывать что-то на черный день нет никакого смысла. Черный день — сегодня или никогда.

Русские «Граниты» не были легкой добычей. Наверное, это были самые умные ракеты на Земле. Например, одна из десятки, вышедшей на крейсер, сейчас поднырнула немного вверх (поэтому и попала самой первой в захват) и уточнила местоположение цели, а так-же вычислила тип радара, от которого шел мощный поток излучения. Если бы ракета могла бы улыбаться, она бы точно это сделала. Радар SPY-1 был прекрасным радаром. Очень точным и дальнобойным. Но достигалось это за счет дециметрового диапазона, который при засветки воды давал очень сильные переотражения. Скорее всего, ее подружки еще не засечены, хотя это и не надолго. Уходить к поверхности воды сейчас уже смысла не имело, и врубив станцию помех (как вам такое, американцы?) ракета начала «змейку» противоракетного маневра, рассыпая фольгу дипольных отражателей. Ее товарки немного подправили свои маршруты, расходясь веером и снизились насколько можно. А шедшая выше ракета продержалась целых 15 секунд, раз за разом выходя из под атакующий сверху «Стандартов». Ее разнесло третьим близким разрывом. Первый неудачно выметнул облако осколков и не зацепил, второй нанес серьезные повреждения, сразу вызвавшие пожар в двигателе и потерю подъемной силы, но обреченная ракета тупо дала слушающихся рулей вверх, чтобы отвлечь на себя еще хоть что-то. Практически одновременно с ней была уничтожена вторая. Случайным образом выбранный нюанс защитного алгоритма (никто из разработчиков «Гранита» не имел возможности покопаться в «Иджисе» и выяснить слабые стороны досконально) выдал помехи в диапазоне ГСН «Стандарта», а не «Иджиса», но это не остановило ЗУР, т. к. сама зенитная ракета, цель на фоне моря, подсвеченную станцией наведения, различала весьма уверенно. Следующую ракету американский ЗРК поймал через 12 секунд. Много это или мало? Как посмотреть… Для дециметровых волн, операторы «Иджиса» бьют все рекорды, совершая невозможное.

В боевом посту «Банкер Хилла» сейчас пот выделялся, наверное, тоннами. Если заранее не анализировать каждый байт информации — не успеешь с нуля создать какой-то шаблон действий, не на парусниках воюем. Нет времени собрать малый совет из старших офицеров за чашечкой «адвоката». И все должно быть расписано до боя. Все, да не все. Сейчас минимум четыре офицера на борту крейсера понимали, что стремительно приближается развилка в принятии решений.

Мы не сбиваем все «Граниты» с таким графиком! Через 10 секунд мы должны уменьшить огонь по южным «Гранитам» в три раза, чтобы настрелять как можно больше «Кухонь», идущих на авианосец. Но если хоть один «Гранит» в нас попадет, то стрелять мы не сможем. А если черт возьми, мы не сможем стрелять, то кто защитит авианосец? Пришло время определяться кто мы — трусы, или идиоты. Трусом Рейнольдс быть не собирался.

«Сандауерсы»

— «Яичница», вам надо будет разойтись! — как не вовремя, прямо при совершении полупетли вниз, раздался голос авианаводчика. Еще секунд семь, и надо было ловить в прицел русские «Шипвреки», а тут вводная.

— На «Остров-2» навалились, если не снимете несколько гадов, усатому придется плохо. Надо принять правее на…

— Да понял. «Крейсер», вы по плану, «Чечетка» со мной! — и пара «Томкэтов» вильнула вправо.

— «Яичница», вижу их! Мой слева?

Командир звена с позывным «Яичница» (на английском звучит вполне браво — «Фрайдэкс») подтвердил, и сам стал ловить правую метку. Краем глаза отметил, как одна из «бесхозных» отметок мигнула, еще раз, и погасла одновременно с соседней искоркой. Пуск, и через две секунды второй. Держим цель в захвате. Чертовы помехи! Что такое помеха в восьмидесяти футах над землей? Это здоровый и яркий блин, который переотражаясь от воды, дает просто невероятное количество меток. Но вроде пока оба «Спэрроу» идут куда надо, хотя сигнал еле-еле преодолевает уровень шума.

— «Яичница», бей под углом 31, отлично выходит! — азартно кричит «Чечетка». Понятно. Парень угадал угол, под которым волны отражают по минимуму. И видимо завалил свою цель, когда только успел. Надо и мне нырять пониже как только… Впрочем, прямо сейчас. Атакованная «Фрайдэксом» ракета развалилась на пять секунд раньше, видимо попали с крейсера. Оператор вооружения молодец, сразу начал брать на захват соседнюю. Успеем нырнуть еще ниже, оттуда как раз 31 градус и получится.

— «Чечетка», не отворачиваем, продолжаем! Быстрее, они вот-вот воткнутся в корабль!

Кидаем самолет еще ниже, действительно, помехи сильно обрезало. За это время «Фрайдекс» еще успевает незанятой частью мозга прикинуть, что надо будет преподнести начальнику кадров эскадрильи (желательно не старше 12 лет выдержки), чтобы в личном деле после меланхоличной строчки «выполнил пуски по Шипвреку, идущему на крейсер», появилась… Боже упаси, не ложь! Констатация факта — цель была уничтожена. А что не им — кого это волнует.

«Банкер Хилл»

Насколько же просто стрелять по высотным целям! Маневры не такие резкие, помех от земли нет. «Кухни» не имеют генератора помех и при этом, летят практически по прямой. Вот первые 4 ракеты улетели не в исчирканное инверсионными следами южное небо, а на север. Нечего жалеть «Стандарты», потому что русские ракеты нас жалеть не собираются. Нет времени смотреть на результаты первого выстрела, при промахе обстрелять эту-же цель второй раз будет… ну для простоты скажем «невозможно». Очень сложно успеть. Поэтому 4 ракеты на цель, подсвечиваем пока не уничтожим. Прекрасно! Первое попадание. Еще четыре идут ко второй.

Время переноса огня. За пару секунд до этого, командир «Иджиса» начал вопросительно глядеть на Рейнольдса, и получив кивок, перекинул весь огонь на левый борт. Надежда оставалась, ведь чем ближе русские ракеты, тем лучше их видно, тем удобнее попадать, да и «Томкэты» помогают как могут.

— Мазафака! Они поворачивают! — глядящий на иконки учета ракет русских и бег таймлайна, Рейнольдс не сразу понял в чем дело. А поняв, пробормотал под нос то-же самое. Пара «Томкэтов», сняв единственный «Шипврек», отходила! Она явно собиралась вернуться ко второй паре! Чертов Хуг. Да, только что в эфире он услышал приказ. Неужели струсил этот адмиралишка, вечно строящий из себя такого крутого отморозка? Докапывающийся до его усов? Хугу и так повезло — перерасход «Гранитов» по крейсеру прикрытия, меньше достанется авианосцу. Максимум, эти «Томкэты» забрали бы еще пару, но дали бы шанс крейсеру. А теперь шанс придется брать самим. Против нас еще шесть ракет.

— Следите за выражениями, лейтенант. — Выиграл еще три секунды в тот момент, когда все ждут решения… Но, как ни тяни, пора. Еще две секунды изображаем задумчивость, и…

— Верните радары наведения на юг.

На севере следующая ракета оказывается какой-то заговоренной. Переживает все близкие разрывы. Придется наводится второй раз. Еще через пять секунд, когда к ней несутся еще 4 «Стандарта» — разочарованный стон оператора — она таки сама пошла к земле, беспорядочно кувыркаясь. Потом вроде дело наладилось…

«Кричащие Орлы».

Это было здорово! Четверка «Томкэтов», отстреляв дальнобойные ракеты, наблюдала, как на востоке распускались всполохи взрывов. Краткая перекличка подтвердила данные с «Хокая» — ребята слизнули шесть «Кухонь», с крейсера свалили уже три.

— Десять сейчас пройдут над вами, попробуйте дотянуться своими «воробушками».

— Как десять? Их же всего 18 было? — спросил командир звена, но тут же все понял. Оверкилл — в одну ракету одновременно воткнулся их «Феникс» и «Стандарт» моряков.

Нет, у них не получалось. Матюки и кряхтенье подтвердили. Автоматика не давала стрелять вдогон по проходящим на высоте «Кухням» с помощью ракет среднего радиуса действия. Красавец «Черенок» из второго звена сумел отменить запрет и пустить на горке своих «Воробушков», но не сработало. Все видели как инверсионные следы AIM-7 с упреждением пошли на цель, изогнули петлю, но чертова «Кухня» проскочила между ними. Система наведения решила задачу, ракеты пришли в нужную точку, но радиовзрыватель ракет должен был сработать в момент, когда русская ракета подходила СЗАДИ. А с этим у «Воробушков», после известного случая, было строго.

Редакторская врезка.

Известный случай таков:

В 1973 году над Калифорнией, тогда еще новейший американский перехватчик четвёртого поколения F-14A Tomcat с помощью ракеты AIM-7E сбил «самого себя». Случилось это от того, что головка самонаведения ракеты все время, предназначенное для постановки на боевой взвод, не уходила вперед от самолета, а болталась в турбулентном потоке рядом с днищем. Сказалась желание запускать ракету «отложенным стартом», чтобы крепить ее в утопленных в фюзеляж нишах. Самоликвидатор ракеты сработал на самолет, который находился на тупых углах от ракеты. После этого, радиовзрыватель был изменен, и срабатывал только на цели в передней полусфере.

Хуг.

От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Понятно, что Рейнольдс нервничает, но во-первых Хуг ничего сделать не может, а во-вторых, в последнюю секунду он увидел решение. Быстрый жест — и к звену «Кричащих Орлов» уходит новая вводная — прикрывайте крейсер! Удачно, надо сказать приходит, четверка как раз стояла в левом вираже, и просто еще довернула на «Банкер Хил». Успеют? Надо будет обязательно поведать комиссии, что это был такой хитрый план, продуманный заранее. Коммондора Рейнольдса никто не бросал.

«Банкер Хилл»

Доворот четверки северных «Томкэтов» на крейсер и одновременная команда с «Винсона» усилить огонь по «Кухням», признаться, была неожиданной. «Успеют, видимо, в последний момент» — сообразил Рейнольдс. Смахнут они, будем хорошо информированными оптимистами, парочку. Сделаем мы четыре «Шипврека»? Вряд-ли. Ладно, перенесем огонь снова. Кивнув, чтобы действовали, он в который раз поежился от мысли, что через 20 секунд его крейсер будут рвать на части 700-килограммовые БЧ. Или, он слышал, у русских новая боеголовка полегче, ради увеличения дальности?

Хуг.

— Сэр, «Орлы не успевают» — начальник авиагруппы подскочил моментально. Нет, он не понурил голову в ожидании взбучки, не посыпал ее пеплом. Это война. Спонтанная импровизация адмирала была замечательной, но секунд 10 не хватало. Тут вообще все измерялось секундами, и говорить и действовать следовало быстро.

— Но мы успеваем помочь «Сандауэрсам» с «Гранитами». Всю южную группу должны вырезать начисто.

Адмирал думает целых три секунды.

— Да!

«Банкер Хилл»

Да что за дерьмо? «Томкэты» приняли правее! А у него десять секунд до выхода оставшихся пяти «Гранитов» из зоны поражения! Слава Богу, уже четырех — радостный выкрик от зенитчиков. Три «Кухни», превратившиеся в облака разрывов на севере, лично ему и крейсеру ниакого облегчения не несут. Вот в грохот взлетающих «Стандартов» вплелось гудение «Вулкан-фаланкса». Но зенитный автомат проработал буквально несколько секунд, после чего палуба резко ударила всех по ногам…

Русская ракета ударила в паре метров выше от ватерлинии, в середину корпуса. Удар, превосходящий БЧ «Томагавка» в полтора раза был настолько силен, что остатки планера вылетели с другой стороны корпуса. В левом борту образовалась дыра, которая вывернула борт и ниже ватерлинии.

«Соображаем быстрее!» — приказывал сам себе Рейнольдс, толком ничего не соображая. Не каждый день рядом взрываются 550 килограмм русского «Гранита». А чего, хорошее название у русских. Как камнем по башке. Сирена, аварийные партии — это все лирика. Второй помощник знает наш «тики» как задницу жены, сделает все что можно. Вот он, на ногах вроде, в адеквате. Тут зенитчики сейчас суетятся вокруг «Иджиса» — главного оружия крейсера. Это что, все⁈ Четыре ракеты шло на корабль, почему они еще живы? Нет, понятно, что это все-таки крейсер, он имеет отличные переборки и хорошее водоизмещение, но тут и какой-нибудь «Худ» на части разобрать можно.

— Капитан покинул мостик! -четкий доклад сержанта тоже молодец, отдупляется. Нет, не пропал крейсер. Одно попадание видим… Ровно по миделю, выгнуло сильно борт, разрывы. Что там у нас? Гидроакустики, радиорубка. Вода поступает достаточно сильно, но помпы работают, и это хорошо. А работают они от выносных генераторов, вот характерный звук. И это плохо. Машинный пост — просто некого и нечего хоронить, выжженая дыра. Двигательное отделение — затоплено, вода в первых двух турбинных отсеках, скорее всего получится запустить только кормовое. Черт, мы всегда смеялись над желанием русских впихнуть в как можно меньший объем водоизмещения как можно больше. Шутили, что им матросов-гномов надо будет выращивать, чтобы по забитому всем этим барахлом кораблю пробираться. А у нас что? Запихнули солидный арсенал в 10 тысяч тонн водоизмещения. Ведь его крейсер — это переделаный эсминец, и все надежно укрыть невозможно. Даже ЭВМ для «Иджиса», важнейшая часть всех защитных систем корабля — и стоит, то есть, правильнее сказать, стояла, во внешней надстройке, ровно по центру. И зря в центральном посту вокруг мониторов «Иджиса» суетятся — нечего им запускать. Сейчас выясняем досконально, что на корабле работает, чтобы хоть что-то из себя представлять как военный корабль, когда нас на буксире потащат на базу. Но где, черт побери, остальные «Граниты»?

Спустя некоторое время, когда это имело уже весьма опосредованный смысл, стало понятно что произошло с последними атакующими «Шипвреками». За 10 секунд до попадания, последние пять ракет, обменявшись импульсами, разделились. Две пошли на крейсер, а еще три, сделав над кораблем горку, унеслись в сторону американского ордера.

«Вулкан-Фаланкс» все-таки зацепил один «Гранит», и он рванул прямо над ютом. При этом с корабля сдуло контейнеры с восемью ПКР «Гарпун» и наполовину сплющило кормовую артустановку. Отделались, можно сказать, легко.

Глава 12 Счет, господин адмирал!

«Сандауэрсы»

«Ну и денек сегодня» — усмехался про себя Фрайдекс, ожидая, когда станция наведения даст подтверждение на открытие огня. Русские «Шипвреки» приближались слишком медленно, и было нешуточное ощущение, что перехватить хоть одну ракету он сможет уже после того, как та воткнется в борт «Винсона». Но командование заверило, что если не будет мешкать, то все получится. Пока же он следил по радиоэфиру, как доотстреливалась первая двойка.

Пара Крейсера с самого начала села стае на хвост и методично высаживая ракету за ракетой, бодро снесла уже четыре «Шипврека». Приходилось обстреливать каждую цель двумя ракетами, так как они явно фиксировали облучение с хвоста и пытались ставить помехи и маневрировать. «Воробушки» закончились, и они прут на форсаже, чтобы подойти ближе и отстреляться «Сайндвинтерами».

Можно, наверное, было управится и побыстрее, но напарник Крейсера с пафосным позывным «Флэшрояль», соответствуя интеллектуальности своего позывного, вдумчиво выцеливал только те ракеты, которые приподнимались над горизонтом для дачи целеуказания остальной стае. Фрайдексу хотелось выругаться — было понятно, что тех десяти секунд, что ракета провисит на высоте до сбития, ей будет достаточно для передачи информации. Видно же, как вторая «целеуказующая» ракета за пару секунд до попадания «Воробья» уже начала снижение. Значит успела. Но под руку советовать не стал, скоро представится прекрасная возможность показать, кто тут самый умный. Если успеет.

Хуг.

Десять «Кухонь»! Десять гребаных русских «Кухонь» прут на него из стратосферы. А чертов Рейнольдс с чертовыми котами уже не снимут ни одной. «Кричащие орлы» отстали, и перенацелены на «Шипвреки» А последнее что они услышали с крейсера, перед тем как сеанс связи прервался, было что-то, начинавшееся с «Фа» и вряд ли это было название ноты. Интересно, похоронный марш с какой ноты начинается? Хотя вряд ли он понадобится, отметка от «Банкер Хилла» устойчивая, не уменьшается (значит не тонет) и не увеличивается (значит нет сильного пожара). Так что пока и хрен бы с ним, сейчас сосредоточимся на пусках зенитных ракет. Наш следующий защитный барьер от «Кухонь» — атомный крейсер «Калифорния», он конечно послабее «Банкер Хилла» в части ПВО, но у него и задача полегче. Не надо тянуться за русскими ракетами вдаль и в стратосферу, они идут прямо к нему, с практически нулевой скоростью…

Хорошо, что авианосец полностью подготовили к налету. Все что могло быть в воздухе — летает в воздухе. Остальные самолеты почти все убраны с полетной палубы — осталась тройка «Си Кингов» и четверка «Томкэтов». Вертолеты сейчас тоже поднимуться, «Томкэты» будут стоять, что-бы ни случилось, нельзя исключать еще одного налета русских «Медведей». Переборки задраены, боезапас упрятан, все топливопроводы перекрыты, так что истории с «Форрестолом» не повторится.

«Калифорния» шествовал на две мили впереди и на милю правее, и занимался тем-же, чем и другие корабли ордера — методично выплевывал на правый борт сотни фунтов резаной фольги. Дипольные отражатели не весть какая сложная помеха для современных ГСН, но и они должны дать какие-то полезные проценты дополнительной защиты. Во-первых головки самонаведения «Кухонь» не отличаются хорошим зрением и помехозащищенностью. Чему тут большая причина — техническая отсталость русских, или нетривиальность задачи — разглядывать прикрытые помехами цели сквозь струйки плазмы — сказать сложно, но что точность попадания этих ракет так себе, было известно доподлинно. А во-вторых, Хуг с удовольствием бы повыкидывал за борт что угодно, чтобы облегчить свои корабли и оставить на них как можно меньше пищи огню.

«Би-Би» (такое смешное прозвище, образованное от сокращения имени — Барри В. Берроу, носил командир крейсера), старый знакомый Хуга, моряк был образцовый, и думается, именно по этой причине ему и отдали под командование этот устаревший корабль. Только у образцового моряка есть шанс что-то выжать из вооружения, глядя на список которого, и держа в уме солидное водоизмещение крейсера, трудно не припомнить слово «импотенция».

Так вот, «Би-Би» взялся за дело вполне здраво и сразу, два первых «Стандарта» рванули с «одноруких бандитов» (слэнговое прозвище однобалочных пусковых установокMk-13) еще до захода ракет в зону поражения. Целых долгих восемь секунд — и пошла вторая пара. Кажется, удачно. Да, старенькая система ПВО, оказывается, тоже что-то может. Халтурщик Рейнольдс с современным «Иджисом» смог уничтожить только пять «Кухонь», а тут, на стареньком «Терьере» Би-Би творит чудеса! Уже вторая! Вот в надежный захват ловят третью, и нет никаких оснований подозревать, что скоро она не будет сбита! До того, как они выйдут из ближней зоны (тут Хуг поежился), есть шанс и на четвертую. «Адамсы» стреляют не так хорошо, их более старым ЗРК не хватает чего-то, не могут попасть, хотя запуски идут. Все таки, когда делали их «Тартар», никто не предполагал, что русские ракеты придется встречать на скорости 4.5 маха.

А пока на всех остальных кораблях, включая «Карл Винсон» приходят в движение и пусковые установки ЗРК ближнего боя «Си Спэрроу».

«Сандауэрсы»

Есть! Он сбил таки русский Шипврек! «Второй!» — напомнил внутренний голос. Да, конечно же второй, поправил себя Фрайдекс.

— Парни, не суйтесь правее, наши «воробушки тоже идут — раздался голос командира 'Орлов». Ну все, эти ушлые ребята ни на минуту не забывают, что главное — это не то, чтобы были сбиты все русские ракеты, а чтобы все русские ракеты были сбиты «Кричащими Орлами». Это же не война, черт бы ее побрал, это просто бейсбольный матч. Зла не хватало. Как не хватало и ракет. Теперь только коротышками ближнего боя, но это не успеет даже Крейсер с Флэшроялем. И крепя сердце, Фрайдекс дал команду своей четверке отвалить влево, чтобы наконец собраться в единое целое.

Ракеты «Кричащих Орлов» влетели в русскую кучку одновременно с десятком «Си Спэрроу», которые выпустили корабли ордера. Стрелял даже «Карл Винсон», на карту было брошено уже все, что имело хоть какой-то шанс достать русские «Шипвреки». Потом… Потом раздались торжествующие вопли. ОНИ КОНЧИЛИСЬ! Все десять русских П-700, шедших на ордер сплоченной кучкой, были уничтожены! Осталось дождаться счета от пикирующих сейчас «Кухонь»…

Хуг.

Кажется, он услышал даже звук «Вулкан-Фалангса» откуда-то с кормы, значит почти впритык «Шипвреки» подобрались. Теперь только молиться, потому что россыпь «Морских воробушков» против семи пикирующих с неба Х-22 — это не совсем надежная защита. Говорят, у русских есть какая-то очень короткая молитва, которую можно прочесть за пять секунд, но он такой не знал. И через эти самые пять секунд он уже припоминал не молитву а гораздо более праздные слова, так как своими глазами увидел, как первая «Кухня», пройдя три (!!!) близлежащих разрыва (каждая БЧ сработала штатно) рванула рядом с бортом «Джона Янга»', шедшего справа. И как рванула! Это заслуживало еще одной порции некрасивых слов, потому что когда взрывается тонна взрывчатки рядом с американским эсминцем — это всегда очень плохо.

Потом стало не до слов. Потому что, и теперь Хуг это точно знал — когда с неба падают «Кухни» — слова просто не успевают вылетать из рта. Кто сказал что боеголовки русских «Кухонь» тупые? Нет, может, среди них есть процент тупых. Может даже очень большой процент тупых. И видимо, всех этих тупых мы сбили. А что, логично? Тупые гибнут первыми — закон эволюции. И осталось ровно три умных. Одна из которых легла в десяти метрах от левого борта атомного крейсера «Калифорния», вторая в десяти метрах от правого борта атомного-же авианосца «Карл Винсон» в районе юта, и последняя, видимо самая умная — пробила полетную палубу авианосца практически в геометрическом центре.

«Интересно, они что, счетчиком Гейгера оборудованы, что-ли?» — успел пошутить про себя Хуг, пока, отправленный нежным толчком наглого энсина, летел на пол. Чтобы получить от этого самого пола такой шлепок, что выпустив весь воздух, пришлось подлететь на добрых полфута над палубой. Впрочем, у других людей, находящихся в посту, дела обстояли не лучше. Сейчас вообще ни у кого на авианосце дела не могли быть намного лучше, потому что именно сейчас из-за радиогоризонта показалась тройка «Шипвреков»…

Нет, о них и раньше докладывал оператор «Хокая». Что они не все вонзились в «Банкер Хилл», что некоторые прошли над ним. Был доклад. Потом прошло уточнение, что они видимо не случайно промазали, а повернули на ордер, но времени заняться ими не было, отбивались то от «Гранитов», то от Х-22, теперь вот опять «Граниты»…

«Джон Янг» с правого борта находился в глубоком нокдауне, (множественные повреждения от сотрясений, в том числе и вышедший из состояния боеготовности ЗРК) и присоединиться к общему веселью пока отказывался. «Калифорния» должна была пережить близкий разрыв легче, но у нее не было ничего, что могло работать по низколетящим целям. «Адамсы» тоже в принципе не могли взять такое. На «Винсоне» боезапас оставался, и сейчас расчет правого борта судорожно приходил в себя и выводил из ступора оставшуюся пусковую установку с полным боекомплектом. С остальными связи не было, и что происходит, никто на мостике не знал. «Карон», шедший с левого борта судорожно прибавил ход, стараясь высунуться из-за длинного корпуса «Винсона» и внести свою лепту оставшимися четырьмя «Си Спэрроу».

Первым делом Хуг велел отрубить две трети ревунов, от которых в ушах стоял тупой звон, вытесняющий все мысли. Команда отличная, каждый и так знает что делать. Да, проломлен борт, да циклопический пожар на ангарной палубе, задеты цистерны с топливом, но опыт борьбы с такими проблемами накоплен огромный, и скорее всего будет сделано все что можно. Это длящаяся проблема. А вот проблема, которая вот-вот исчезнет, но так, что мало не покажется никому, приближалась к ним с правого борта со скоростью полкилометра в секунду. Итого, хорошо если секунд 15 будет у двух расчетов «Си Спэрроу». Посмотрим…

Помехи, маневры, отстрел ловушек. Краем глаза Хуг заметил, что «Джон Янг» выполняет разворот. Поздно, милейший. Понятно, что Шульц решил попробовать бортом своего корабля защитить авианосец, но простейший расчет показывает, что нет никаких шансов успеть. Только оператору ЗРК помешает, если тот в принципе может стрелять. «Спэрроу» начали уходить одна за одной, но… Ах, вот в чем дело. Русские ракеты начали делать горку, затем пикирование. Оператор наводит антенну подсветки по… голосовым командам с поста РЛС (американская техника ведь лучшая в мире, правда?), и тут произошел небольшой затык. Этот ЗРК разрабатывался для стрельбы по низколетящим целям, и команды по наведению во вертикали изучались и отрабатывались не очень четко. Справились. Опять ракета, вторая… Для «Карона» эти вертикальные маневры не так ярко выражены, и он успевает высадить все свои 4 ракеты в единственный «Шипврек», который наконец ловит смертельное количество близких разрывов. И только Хуг облегченно вздыхает, как одна из идущих на «Винсон» ракет резко отворачивает, снова набирая высоту, и начинает пикировать… на «Джона Янга»! Это точно срыв наведения для такого «совершенного» ЗРК, это ведь в принципе комплекс самозащиты, а не защиты соседнего корабля, и последняя пара ракет уходит «в молоко». Вот раздаются визги «Вулкан Фалангсов», и спустя три секунды одновременно гремят два взрыва. Один — в ста метрах от «Винсона» (град осколков проходит по борту и палубе со стоящими самолетами), второй — в недрах эсминца, выворачивая из его внутренностей огромный султан дыма, и что самое страшное — фонтан брызг воды. Это означает хорошее пробитие борта ниже ватерлинии…

Таак… Вот теперь можно отдышаться и попить водички из кулера. Напрягать кого либо на корабле, борющемся со множественными пожарами и течью (когда тонна взрывчатки со скоростью под четыре маха влетает в воду в десяти метрах от корабля — назвать такое «течью» может только очень профессиональный моряк) будет вопиющим поступком, а сейчас, в оценке деятельности его, как адмирала, важна каждая мелочь. Нет, хорошо, умница энсин сам подскочил, поинтересовался, не желает ли кофе. Если сейчас не станет извиняться за свой толчок на палубу — значит не подхалим, а просто соображает хорошо. Кэп уже действует как наскипидареный, запущен штаб по ликвидации, который централизовано рулит всеми аварийными работами в зависимости от единого приоритета. Займемся эскадрой, аккуратно напрягая только тех, кого можно напрягать.

Черт! Сучий последний «Шипврек». Он таки черканул осколками туда, куда никак нельзя было чиркать. Стоящий около передней правой катапульты на одном колесе, и так покалеченный «Томкэт» вспыхивает резко и полностью. Палубная команда только показывается из люка (до этого им и внизу хватало дел), как начинают рваться ракеты. Ребята не играют в героев, а скрывается в недрах авианосца. Найдут чем заняться, пока тут не сдетонирует все что может взрываться, потом потушат. Почти 70 миллиметров стали надежно закрывают нутро корабля от таких фейерверков. Конечный результат Хуг все равно уже знает. Вся четверка списывается наглухо, можно не смотреть. И так их растолкало по палубе, и посекло весьма изрядно. Не все равно — скидывать их за борт каждый самолет целиком или в виде кусков металла разной степени обугленности?

Пока отдать команду «Карону» подобрать людей с «Джона Янга». Корабль уже лег на борт, вот же разворотило его. И видимо сразу отрубило генераторы, иначе современные помпы поборолись бы. «Адамсы» в порядке, надо срочно выяснять что с «Банкер Хиллом». Связь установили, сейчас выясним главное, и будем думать. Ах да, и отчет.

Глава 13 Когда считать мы стали раны…

Хуг.

Ну и что там у нас? Жить будем, но хреново? Доклад от аварийной партии не радовал. Взорвавшаяся на ангарной палубе «Кухня» сделала все что могла — разнесла три «Викинга» и четыре «Корсара», хорошо что стоявших полностью пустыми, без топлива и БК. Пробита одна из цистерн с топливом, и так-же удачно совпало, что она была полупустая. Потому что пробило ее хорошо. Двадцать тонн авиационного керосина, весело расплескавшись по второй ангарной палубе, просочились через вентиляционные отверстия этажом ниже, на оружейную. Нет, последствий практически не было, кроме того, что в авральном темпе туда были поданы все доступные мощности всех насосов, и стянуты все аварийные команды, что помешал быстро тушить пожары на первой ангарной палубе.

Самое страшное — полетная палуба. Отжиг (и по видимому искривление) поршня паровой катапульты номер три, первая и вторая выведены из строя многочисленными осколками, прилетевшими как из глубин авианосца, так и от близкого разрыва. Взрыв вспучил и выбил несколько бронеплит в центре корабля, и по видимому, садится на палубу можно только с большими трудностями — пилоту придется попадать в первый трос. Второй уже вряд ли остановит машину перед вздыбившимися плитами. Третий и дальше — гарантированный крэш. Лифт один и два не будут работать. Итого, если мы хотим хоть что-то из битой-перебитой авиагруппы поднять в воздух — нам поднимать «птичек» только с четвертого лифта, иотправлять в воздух четвертой катапультой. С третьего что-то подтащить к катапульте номер четыре помешает вздыбленная палуба и посадочные тросы. Мда, не отверни в последний момент последний русский «Шипврек», о полетах точно можно было бы забыть. А так- живем. Выпускать можно и с носовой палубы, без катапульт придется облегчить нагрузку и запас топлива, но это лучше чем русское «ничего». И полноценная четвертая катапульта. С посадкой будут сложности, поэтому в воздухе держать сможем не больше чем пяток самолетов, но сможем! И кстати, подходит время принимать восьмерку «Томкэтов», славно поработавших по русским ракетам. Дождемся полной победы над пожарами, выпрямим небольшой крен, и посмотрим что там с возможностью приема самолетов.

Течь… Ну да, в принципе, около 10 квадратных метров борта, вынесенных гидроударом от близкого попадания, принято называть течью. Течет же… А так опасности нет. Да, ход около двенадцати узлов держать сможем. Куда нам больше? Ведь сейчас один из «Адамсов» побежал к «Банкер Хиллу», там хорошо если к ночи смогут дать восемь. «Иджис» накрылся, и сейчас крейсер представляет собой просто плавучую обузу. Для «Калифорнии» все плачевнее, хотя русская «Кухня» рванула так-же, в 10 метрах от борта. Может чуть ближе, может чуть дальше, но водоизмещение у крейсера в десять раз меньше чем у «Винсона», и ему придется хорошенько побороться. Левое машинное и реакторный зал ощутимо подтопило, но механизмы целы, и БиБи собирается через полтора часа давать те-же восемь-десять узлов, что немаловажно, при полной боеготовности всех оружейных систем.

С «Джоном Янгом» все понятно, ушел на дно за считанные минуты. Сейчас посадим наших «птичек», и если обойдется без потерь, то… Наши потери в авиации составят:

— Пять «Томкэтов» в воздушных боях, и семь сгорело на авианосце. Мда, лучшее ПВО это не танки, лучшее ПВО по факту оказались противокорабельные ракеты. Но у нас еще 12 «Томкэтов».

— Три «Корсара» в бою, три на авианосце. Осталось 23 «Корсара».

— Шесть «Интрудеров» в утреннем бою, два последних вот сейчас. У нас только 4 танкера, но не факт, что такое огромное чудище как «Интрудер» вообще сможет оторваться от палубы без катапульты.

— Три «Проулера» в утреннем бою. Четвертый хорошо посечен осколками, тоже в пассиве, занимает место в ангаре и только. Еще три «Викинга» на палубе.

Целы оба «Хокая» три «Викинга» и четыре «Блэк Хока».

У русских дела тоже не ахти, по всей видимости. С «Хокая» утверждают, что днем мы утопили их крейсер типа «Креста II», и попали в «Современный», плюс у «Кирова» пустые погреба. Вряд ли они будут бежать за нами, учитывая, что и зенитных ракет они потратили очень много. Сейчас свяжемся со Штабом, и начинаем аккуратно уходить на запад… Восемь узлов, просто безумная скорость…

«Чикаго»

Ну что-же. Неизвестно, что вышло с ударом по русской группировке, но лезть туда без приказа коммандер Гленн не собирался. Ракетный удар был выполнен, и теперь хорошо бы отползти подальше от этого места, чтобы не дождаться на свою голову русских противолодочных вертолетов. Однако забрать русскую «Чарли-2», неспешно ковыляющую десятиузловым ходом мимо позиции «Чикаго» сам Бог велел. Действуем как мы любим — осторожно. Этот тип русских субмарин — опасный противник, особенно если подойдет на расстояние действия своих допотопных торпед. Тут наш Мк-48 дает хорошую фору, и командир «Чикаго» собирался воспользоваться своим преимуществом. Благословен будь приказ, полученный им днем. Если бы не задача выйти в заданный квадрат и отстреляться по русским — сейчас бы он пер прямо в лоб русским, и не факт, что слышал бы их. А так, лежа на перископной глубине практически в дрейфе, он вытянул счастливый билет. Привезти домой запись аппаратуры об уничтожении русской подводной лодки — это то что ему надо для получения спокойной и важной должности на берегу. Сейчас аккуратно погружаемся, чтобы русский не затерялся под каким-нибудь случайным термоклином, и дождемся входа в уверенную зону поражения. Офицеры лодки склонились над планшетом, погрузившись в расчеты. Ближайшая точка — 11 миль на север, потом русский начнет удаляться. Ударить с четырнадцати миль с левой раковины русской подлодки — идеально. Ответить русские не смогут.

К-503

— Вызывай, Ларин, вызывай…

— Не отвечают, товарищ капитан первого ранга.

— Ладно, доверни еще на 10 градусов.

Командир К-503, капитан первого ранга Петренко нервничал все сильнее. «Неужели положили уже всех наших?» — недоумевал он. Радиосводка ориентировала, что юго-западнее группировка Бабая столкнулась лоб в лоб с американцами, и вроде как выстояла от первого удара. Предписывалось помочь, но час назад акустик доложил о запеленгованном запуске ракет из под воды. Куда запускали американцы свои ракеты — было совершенно понятно. А вот кто там этим всем занимался — большой вопрос. Если что-то типа «Сивулф», то лучше не соваться, съест и не подавится. Но пусков было восемь, значит, скорее всего, это «Лос Анджелес», с ним можно попытаться справится. Эх, ведь ориентировали его на конвой, а тут оказывается, рядышком ходит американская АУГ, которая при малейшем намеке на русскую подлодку может перекрыть буями и активными сонарами сотни квадратных километров моря. И АПЛ эта на пути… У американцев торпеды в два раза дальнобойнее, и наводятся они хорошо. Про акустику — только подозрения, но и они неутешительные. Советские подводные лодки традиционно проектировались с приоритетной целью — уничтожение цели «типа авианосец», на противолодочную борьбу уделялось слишком мало средств. Типа как знаменитая формула что танки с танками не воюют. Но вот видимо придется. И как прикажете атаковать американскую субмарину, если наши торпеды теряют цель, которая идет со скоростью ниже десяти узлов? И американцы об этом прекрасно знают. Вот и вызывал капитан первого ранга Петренко корабли Бабая, надеясь навести на них вертолеты. Узконаправленным лучом, чтобы сигнал не срисовала американская эскадра. Очень хотелось надеяться, что им сейчас не до патрулирования «Викингами».

Бабуев.

— Товарищ адмирал, установлена связь с подводной лодкой К-503!

Вот те на… Петренко умница, в меру честолюбив и в меру осторожен, грамотен сверх всякой меры. И если рискнул вызывать Бабуева — значит… Да то и значит. Явно тоже знает что-то про американскую АПЛ. И логично соображает, что американской лодкой в одиночку можно и подавиться. Ладно, у нас подчиненных хватает, перекинем Николаеву задачку, у нас своих, адмиральских задач навалом, о них голове тоже болеть надо иногда.

Нет, не дали ему подремать, медитируя над очередным вопросом адмиральского уровня. Только присел в закуток у центрального поста (нечего лишний раз нервировать подчиненных своим видом, пусть дело делают, а не во фрунт тянуться), снова беготня, снова без него не могут. Улыбающийся как именинник командир БЧ-4 уставным голосом четко доложил об… установлении связи с «Легендой»! Вот как-же вовремя! Вот подгадали товарищи из Штаба! И нахрена она ему спрашивается? Ладно, посмотрим, с чем мы там сражались и с каким результатом. Данные пошли…

Вот же… Да они заговоренные что-ли? Столько усилий и… Только один «Спрюенс» забрали? «Тикондерога» похоже серьезно подранен, на буксире идет. А авианосец на плаву, и сам держит ход в районе десяти узлов, как и вся группа. Может кораблей больше было? Вроде вторая «Калифорния» тоже в стандартную АУГ должна входить. Нет, вспоминаются ориентировки и разведсводки. Если это «Карл Винсон» (а это он, поднятые из воды американские летчики подтвердили), то значит так как сейчас. Могла быть еще одна «Тикондерога», крейсер «Нормандия» был замечен рядышком, проходил Юкатанский пролив в момент прохода нами Гибралтара, но нет. Если бы «Нормандия» тут была, то хрен бы и такие повреждения мы бы нанесли. Обидно, ожидал большего. Чуть позже обещают переслать и фотографии и их анализ, пока же только текст и данные. Итак, первое — американцы не убегают. Потихоньку ползут на север, и о зализывании ран в порту, видимо, не помышляют. Там американцев много, вот данные. Там сейчас вот-вот начнется серьезная драка, пошли первые обмены ударами, все стягивают что только могут. Вот и по нашим кораблям весь расклад, цени, Бабай, доверие. Частоты для связи, если что приспичит, но жестко указано не мешать. Под это дело наши и «Легенду» запустили. Интересно, сколько спутников? Ладно, отставить. Интереснее другое. Что ему, Бабуеву, теперь делать? Можно уже идти восвояси, или еще нет? Запросить штаб? Если штаб не прислал новых распоряжений, то значит, продолжаем выполнять старое. В зарубе севернее ему участвовать нечем. А его «Киров» слишком дорогой корабль, чтобы быть просто уловителем ракет. Пусть мичмана рисуют отметки, шифровка большая, со всей оперативной обстановкой чуть ли не до Гренландии. Посмотрим, поприкидываем, что от того, что происходит наверху, может на нас ссыпаться. Что к добру, что не к нему.

Но как-же не хочется с пустыми погребами из под "Гранитов"лезть дальше на запад… Да, на эскадре есть еще много гостинцев для американцев, но главную ударную мощь мы уже израсходовали. Теперь только психологическую поддержку можем оказывать, да притягивать к себе ракеты и самолеты.

А что если так? И адмирал принялся диктовать радиограмму-запрос. Не хотите нас отзывать домой? И не надо. Дайте нам в распоряжение вашу К-503, она все равно у вас без дела болтается. Прошу прикомандировать, в целях успешного выполнения ранее полученного приказа и во избежании а так-же… Чуть не упомянул, как в довоенных рапортах, руководящую и направляющую роль и Вечно Живого, но вроде перебор будет. Вставить еще про «обеспечение предусмотренных ударных возможностей» (это про то, что изначально им подлодку не придали, хотя полагалась), и отправляем. А сам потихоньку начну разбираться с американской АПЛ.

Николаев что-то подозрительно суетится. Адмиральский детектор в голове у Николая Михайловича сразу распознал ненормальную оживленность. Пара уточняющих вопросов… Так и есть. Николаев попал пальцем в небо, посылая вертолеты туда, где американской подлодки не было. Ошибся где-то. Лодка находилась восточнее на почти 20 километров, и если бы наши подводники не вышли на связь — скорее всего и не нашли бы. Решив, что подумает над этим позже, адмирал вопросительно посмотрел на командира «Кирова». Какие варианты у подчиненного?

А вариантов было не много. Подправляем курс вертолетов, и отправляем туда «Окрыленный». Пусть бежит, шумит, держит в напряжении командира американской подводной лодки. И увеличивает время поиска нашим вертушкам. Пусть американец затаится, надеясь переждать. А когда Ка-27 долетят, тебе, американец, крышка. Что до остальных кораблей… Эх, видимо придется. Что мы действительно, собираемся жить вечно? И крепя сердце, адмирал дал новую команду. Корабли, построившись в ордер ПЛО, снова взяли курс на запад. Ход — пока 20, чтобы «Окрыленный» смог догнать. Если бы Николаев не ошибся — то «Окрыленный» сейчас шел бы в ордере, и шли бы они узлов 30.

Тяжело на сердце. И тяжело не то что тяжело. Просто если тебе тяжело — интуиция перестает работать. А работать она должна. Такие массивы информации, какие сейчас пропускает мозг, одной логикой не раскоцать. Логике надо указывать, на чем сосредоточится в этот момент, а что отбросить. А когда совестью мучаешься — интуиция молчит. Обрабатывает душевные терзания, а не информацию. А ей бы… Вот например. Да! Адмирал понял, что у него свербит. Почему Николаев ошибся? Точки, откуда могли долететь американские «Гарпуны» сможет вычислить и школьник, владеющий циркулем. А место американской АПЛ, доложенное с К-503 туда не входит. Да, ракеты шли на пределе. Да. парочка даже упала, не долетев около трех километров. Но почему они вообще, в принципе, оттуда стали стрелять? Получается, что наш ордер прошел мимо них? Американец мог бы выйти в торпедную атаку на прущий на полном ходу ордер, но почему-то этого не сделал. Что за хрень? Ждал еще час, и только потом принял участие в безрезультатной ракетной атаке. Ну…

— Николаев!

— Я, товарищ адмирал.

— А ведь ты, Николаев, не мудак. Ты дважды мудак.И знаешь почему?

Понятно, что вопрос был риторический. Командир БЧ-3 не считал себя мудаком, но уже смирился, что в вопросе вычисления местоположения американской АПЛ он облажался. Так ошибиться…

— Да потому что, Николаев, лодку ты вычислил правильно. Просто… Их, блять, ДВЕ!

Возгласы недоумения, вот кто-то охнул, поняв что имелось в виду. Начали разбираться. Адмирал устал, и требовалось хоть пару часиков покемарить, поэтому был краток. Не мог Петренко слышать «нашу» АПЛ. Потому что пришло четыре ракеты, это совершенно точно посчитано. А по его докладу, запусков было восемь. Не могли четыре ракеты потеряться. И пуск по времени, зафиксированном Петренко, тоже не бьется. Пять минут разницы с нашим расчетным. Это не так и мало, чтобы пренебречь. Стреляла еще одна АПЛ. Видимо не по нам. На какой глубине шла К-503? Если кралась на запад, то метров 200. Термоклин мог не дать услышать «нашу» АПЛ, услышал он другую. Ну-ка, сводку из Штаба свеженькую… А, вот и на карте отметки появились. Точно, вот оно. Севернее наши схватились с другим оперативным соединением, вот туда и била вторая лодка. В ндцать частов ндцать минут (адмирал глотал строчки, вычленяя главное) ага, сходится по времени, вот наши только что отбивались на 400 км севернее. Ее К-503 и услышал. В Атлантике у американцев два флота — Четвертый и Второй. И вот та, вторая АПЛ явно из второго, а мы дубасимся с ребятами из Четвертого. Между собой, как выясняется, не любят взаимодействовать не только наши штабы.

Николаев радостно дернулся к вертолетчикам.

— Куда⁉ — Бабуев уже не мог говорить, он просто орал.

— Так вертолеты обратно отправить, до нашей мы достаем.

— Трижды мудак. — подвел резюме адмирал. — Ты понимаешь, что Петренко сейчас крышка? Где-то рядом с ним бродит американец, а он не зная этого, радостный как Пятачок, бежит к нам. Уверенный, что мы-то все знаем и сейчас его спасем?

Глава 14 Флотская иконопись в период развитого соцреализма

К-503

Черт, как же тянуться минуты… И не могут они тянуться по другому, если ты сидишь в стальной сигаре, которая со скоростью десять узлов пробирается на запад, под крылышко потрепанного отряда, по насквозь чужому океану. А где-то рядом, голодной муреной крутится американская АПЛ, готовая, пользуясь преимуществом в дальности огня, расстрелять твою «Чаечку» (пл. проекта 670М) своими дальнобойными Мк.48. Да еще непонятно, что там с гидроакустикой. Звоночки, поступавшие на флот незадолго до того, как НАЧАЛОСЬ, были нехорошие. Было стойкое подозрение, что американцы слышат нас очень хорошо. Гораздо лучше чем мы слышим их. По логике вещей это было понятно, огромная гидроакустическая антенна на «Лос-Анджелесе» не могла стоять просто так. Какой-то прорыв вот-вот обещали и нашим, даже соседнюю К-508 куда-то таскали, что-то ковыряли с аппаратурой. Но потом, когда полыхнуло, все быстренько свернули, и тишина. Воюйте чем есть, ребята, а Родина вас не забудет.

Хорошо что война застала большинство лодок в базе. Как только выяснилось, что с ядерным оружием все не так как должно было быть, все что было в Океане отозвали на базы. Хотя, какой «не так»? Все было прекрасно, все было именно так! Потому что это то, что не давало спокойно спать по ночам любому думающему человеку на Земле. Ядерное оружие. Мысль что поворот ключа на другом конце земного шарика подпишет смертный приговор всем, кого ты любишь, была мучительна и заставляла… Ну вот Петренко именно она заставила пойти служить на флот. Карабкаться по ступенькам, чтобы наконец, стать на мостике корабля, который мог хоть немного уменьшить безумный счет от в конец потерявшего берега американского Президента. Очень хотелось в расцвете сил и возможностей быть именно тут. Подловить американский авианосец, или крадущийся под водой «Огайо». И вот теперь он здесь, а все американские «Огайо» стоят по своим базам. По слухам их переделывают сейчас в носители «Томагавков», ну как говорится, и флаг вам в руки. Вот тогда поохотимся. Если сейчас нас не пришьет ходящий рядом «Лось» (прозвище американских АПЛ «Лос Анджелес»).

Петренко не знал лично Бабуева, но то, что о нем слышал, оптимизма добавляло. Бабай если сказал — значит сделает. Когда на первые фразы о засеченном пуске, его перебили с «Кирова», мол не волнуйтесь, Пескарик, мы уже работаем — это было очень приятно. Но прошло уже десять минут, потом еще десять минут… Все ждали, что вот-вот раздастся доклад акустика о взрывах (предположительно, по правому борту, слегка сзади), и это будет означать, что американской АПЛ крышка. А доклада не было. Что-то явно шло не так.

Паранойя — нормальное состояние подводника. Предельная подозрительность, нездоровая тяга к полной тишине — добро пожаловать в подводный флот. Но еще и рассчет. Без него никуда, и сейчас в очередной раз пробегаемся по вариантам. Лучше перебдеть чем недобдеть. Поэтому, поколебавшись… Хотя, какой поколебавшись. Сейчас командир К-503 просто физически ощущал, прямо вот слышал третьим ухом, как американский капитан, в очередной раз сверившись с докладом акустиков, дает приказ на торпедную атаку.

— БЧ-5, реактор на максимум. Ход — три узла, поворот влево двадцать.

Десять минут. У него десять минут, после чего, реактор, не имея возможности отдать свою энергию на вращение винтов, (что такое три узла?) станет перегреваться. Или сейчас грянет бой, или ему придется зашуметь как колхозный Дом Культуры в новогоднюю ночь. А почему бы ему и не грянуть? Сейчас (хорошо, добавим пять минут) вертушки где-то рядом опускают в воду ГАС и сбрасывают буи, ищут падлу американца. Ему сейчас не до охоты станет. Даже если решит поохотится — мы дадим полный как только услышим залп, и сможем хорошенечко побегать от его торпед.

«Чикаго»

— Сэр, мы не слышим русского! — доклад от акустиков не расстроил Гленна. Что-то почувствовали? Им-же хуже, умрут испуганными. Он уже знает что они ЗДЕСЬ, пеленг и расстояние УЖЕ позволяли дать в тот район торпедный залп, пусть и далеко не со стопроцентной гарантией. Но никто и не собирается давать залп немедленно. Десятиузловым ходом мы спокойно пройдем миль пятнадцать вот сюда, а потом вскрываемся. Нашей мощной ГАС мы их высветим как кролика на поляне, и никакая тишина им не поможет.

Новый доклад акустиков. От русского ордера что-то шумит в нашу сторону. То есть что шумит — совершенно понятно, русский эсминец типа «Современный» идентифицирован четко. А зачем? Неужели русским таки вломили, и сейчас последний оставшийся эсминец сваливает поближе к северной группировке? Нет, как-то странно он бежит. Не на восток, что было бы логичнее, по уже пройденному, и следовательно, безопасному морю. А ломится зачем-то на север, рискуя нарваться… ну вот хотя бы на него, Гленна Варда. Нет, русские не раз демонстрировали, что с помощью своих реактивных бомбометов могут отбиваться от торпедных атак, но на такой скорости он просто не услышит торпеду! Тогда зачем, спрашивается? Какой резон? Погодите-ка… Черт. Кажется, у нас проблемы. Не так чтобы прям смертельные, но тем не менее.

Бабуев.

— Товарищ адмирал, разрешите обратиться!

Вот же прицепился. Николаев, чтоб его, приперся требовать сатисфакции. Мол извольте ему растолковать, где и как он ошибся, и что с этим делать. Снять бы дурака, да никак нельзя. Народу мало, и каждый на счету. Ладно. Он адмирал, и его прямая обязанность, как раз учить своих подчиненных думать самостоятельно, не шаблонно. В конце концов, личный состав Бабуев проверял и натаскивал сам, и этот личный состав сейчас неплохо воюет. Значит, лучше он сейчас подчиненного сориентирует по делу, и пусть потом сам думает. А то на все проблемы адмиральских мозгов не хватит, они и так уже просятся отдыхать.

Пробежались с ним быстренько по анализу входящих данных. Молодец, соображает. Меры противодействия — тоже понимает. Зачем эсминец послали. А вот почему не перенаправили вертушки — уловить не может. Наверное, за мудака придется извинится. Не его это уровня компетенция, на своем, чисто противолодочном уровне он все неплохо сделал. А вот командир «Кирова» пускай слушает, ему тоже скоро, если живыми выберемся, адмиралом становиться.

— Смотри, Николаев. Лодка номер два стреляла. Но не в нас. Значит…?

Не, Николаеву сидеть в своей БЧ до конца войны как минимум. Слушает море хорошо, вверенную матчасть содержит образцово, с подчиненными все тип-топ. А тут не понимает. Нечего ему выше делать, не дозрел он до командира корабля.

— Наверное, по нашему северному заслону.

Ага, именно так. Севернее решили играть от обороны, и собрали не ударную, а оборонительную группировку. Не утопить, а не пропустить конвой в Англию. Решено, что этого достаточно. Адмирал припомнил, как " в тупой жандармской слоновости" смотрел на карту и не мог понять, что такого сугубо оборонительного собрали на севере. Те же «Атланты», «Беркуты» и 956-е. И «Антеи» там-же, а уж эта подводная буханка никак не оборонительная, а очень даже наступательная. Может, какое построение уникальное? По типу, как адмирал Рожественский в свое время придумал, мол, моя эскадра — это плавучая крепость, и пусть ее япошки штурмуют. Да нет, спаси Боже от такого, вроде обычное построение. Бой — он и есть бой, и как ни становись — или тебе удобно применять все свое вооружение в любом, нужном тебе месте, или… ты покойник. Нет, на кандидаты в покойники корабли северного заслона никак не тянули, построение солидное, да наверное, и авиация с берега не такими микрочастицами, как нам было выделено, участвует… А, понятно! Ставка опять на авиацию. От самих кораблей заслона требуется не столько нанести противнику урон, как обнаружить, запеленговать, и вообще, целеуказать. Ну… Что сказать, вариант неплохой, и что особенно нравилось Бабуеву, не кровопролитный. Вот как хорошо иногда порассуждать вслух вместе с подчиненными. И после того, как подчиненные (Николаев, и внимавший с не меньшим вниманием, капитан первого ранга Лебедев, командир «Кирова») ясно уловили суть происходящего южнее, не стал никого мучить и просто сообщил свой вывод:

— ПЛ номер два — из Второго Флота. И задача ее — работать по нашим «северным». Туда она и стреляла. Плевать она хотела на то, что происходит на юге. Представьте, по нам бы час назад еще восемь «Топоров» всадили? Хрен бы мы выдержали. Но на юг она посмотрит только в случае, если не будет необходимо ее участие на севере. А оно там необходимо. Эрго? Если Петренко не будет тупо нарываться — она его не тронет. А вот первая ПЛ — «наша». Из Четвертого Флота, и работает, падла, по нам. Ее и надо мочить в обязательном порядке.

«Чикаго».

— Я вызываю Вас на дуэль!

— Шпага или пистолет?

— Шпага!

— Ну и пи@#$ Вам, потому что я выбираю пистолет!

Именно этот анекдот припоминал коммандер Гленн Вард, раздумывая над тем, чем он будет атаковать русский эсминец. Торпеды или ракеты? С одной стороны, старый дедовский способ, торпеды, хороши тем, что на такой скорости русский их хрен услышит. Но им до эсминца 20 минут хода. За 20 минут… Ну не идиот же русский командир. Явно скоро остановится. Во-первых, с бегом на север, шанс нарваться на американскую АПЛ растет в геометрической прогрессии. А во вторых, если его цель — дать своим вертолетам немного больший радиус поиска, то тоже, минут через 15 этого самого радиуса станет с хорошим запасом. И он опять таки остановится и услышит торпеды.

Что касается ракетного залпа — то с одной стороны, это быстро. Пять минут — и «Гарпуны» в русском эсминце. Четыре противокорабельные ракеты вполне достаточно чтобы насытить ПВО. Но это моментальное обнаружение своего местоположения русским отрядом. И тогда бой с затаившейся «Чарли-II» будет на очень невыгодных условиях. Хорошо, пусть это будут торпеды. Плавно командуем поворот на правый борт.

К-503

Все, время вышло. Сейчас или мы даем полный ход, или реактор пойдет вразнос, глуши его не глуши. Ожидаемых взрывов глубинных бомб не случилось, и он, Петренко, засияет на всех акустических частотах на пол Атлантики. Ставка была сделана, ставка не сыграла.

— БЧ-5! За сколько заглушите реактор, если сейчас дадим полный?

— Если очень надо, то минут за шесть.

— Ясен хрен надо, мы тут что? А пока — полный ход! — и тут же кивок акустикам — врубайте «Рубикон» на полную. Ловим подлеца!

Слепой он, сука, наш «Рубикон». Для «убийцы авианосцев», которой, по сути и задумывалась его «Чайка», небольшую ГАС, разрабатывающуюся для дизельных подлодок, посчитали достаточной, и более современный и большой «Скат» пожалели. А теперь вот как с карманным фонариком на крытой арене Лужников, пытаемся увидеть американскую подводную лодку, сами видимые с дальней скамейки дальнего ряда. Ладно, нас скорее всего и так видят, так что невелика беда. Радует, что мы сейчас начнем удаляться от американца со скоростью в 25 узлов. С такой скоростью, чтобы засадить нам торпеду, стрелять американцам придется миль с пятнадцати. Вряд-ли они успели так к нам подкрасться.

Вот ходовая у нас — любо-дорого посмотреть сейчас. Заранее разогнанный реактор моментально раскручивает винты, и подводный ракетоносец выстреливает вперед.

«Чикаго».

На войне все происходит не вовремя. Все и всегда. Эту простую истину Вард уяснил, будучи еще слушателем Ки-Уэста. Вот и то, что произошло сейчас, исключением не было. Как только торпедисты начали закладывать данные для стрельбы по эсминцу, взорвался докладами пост акустиков. Русская лодка неожиданно поперла прямо на них! На максимальной скорости, каким-то образом разогнав свой реактор заранее, она ко всему прочему, врубила свою гидроакустическую станцию в активный режим! Где это видано?

Хорошо, что он не распорядился подать в торпедные аппараты «Гарпуны», а то сейчас сражался бы с русскими голой задницей. Сейчас же в торпедных аппаратах верные Мк.48, и сейчас кому-то резко поплохеет. Но почему русский бросился на него? Откуда он узнал? Так, отставить холодный пот. Ты на войне, коммандер, и тут обычно и происходят именно такие, неприятные вещи. Действия русской субмарины означают одно — «Хеликсы» его уже услышали.

Русский Ка-27 имеет два противолодочных варианта загрузки — только с ГАС или еще и с торпедами. Без торпед, «Хеликс» летит дальше. С торпедами — ближе. И сейчас, явно действуя на максимальный радиус, до него дотянулся только вертолет без торпед. Не имея возможности поразить «Чикаго», летчики вызвали подводную лодку. Да, черт побери, она явно, заглушив двигатель, подвсплыла на перископную глубину, и получила точную информацию. Хорошо, что он это быстро понял.

Модус операнди у нас один — быстро топим русскую «Чарли-II» и со всех ног бежим на север. Если русские нас сейчас не достают — не достанут и через 15 минут. У нас ход не меньше чем у русского эсминца. Есть, конечно, опасность, что точно зная, где «Чикаго», русские все-таки дотянуться «Хеликсом» с торпедой, спрямив его путь в нитку, без всяких циркуляций и поиска по кругу. Но это минимум полчаса — снарядить вертолет торпедой, снова заправить, и отправить его с палубы эсминца, до которого почти 40 миль.

— Русские точно не стреляют?

— Никак нет сэр!

— Тогда стреляем мы, черт побери! Цель — русская субмарина!

«Окрыленный».

Капитан второго ранга Фомин слегка недоумевал. Только что разговаривал с вертушками, которые в количестве трех штук ушли на север искать американскую АПЛ. Пообщался с четвертой, которую заботливый Бабуев прислал для ближнего ПЛО. Т. е. аппаратик летит буквально в километре от «Окрыленного» и временами опускает ГАС, чтобы посмотреть-послушать, не собирается ли кто-то обидеть временно пораженный глухотой (32 узла летим) кораблик. Говорят, помогает, хотя подтверждений правильности такого тактического приема пока не получали. Война только началась, и еще много тактических приемов, разработанных в довоенной тиши, не получало подтверждения. Так вот. Три минуты назад все было тихо, экипажи вертолетов настраивались на вдумчивый поиск противника, как вдруг… Точнейший пеленг с двух вертолетов на две лодки! Сначала — на дистанции 65, правее нашего курса — явно «Чайка». Летит на всех парах, будто ее преследует Великий Кракен. Не успели удивится такому представлению — как прямо по ее курсу (а для нас — пеленг чуть левее, дистанция 48) — американец. Контакт с вертушками застал его в тот момент, когда «Лось» (а это точно «Лос-Анджелес», акустики обрадовали), видимо, обалдевший от такого подарка, разворачивался через правый борт, плавно увеличивая ход. Его бы долго еще искали (нашли бы, Фокин не сомневался), но он сам высунулся, увеличив свою скорость, и явно разгоняя реактор.

Наш его точно не видит. Не может видеть, не может слышать. Бежит, как говорят акустики «с ведром на голове». Как, его, болезного, выручать? Ка-27 не дотягивают до американца еще 15 километров, и вряд ли успеют. Искали лодку «широким неводом», чтобы наверняка, и начали с западного сектора, чтобы как можно быстрее убраться подальше от оставшейся на плаву АУГ. Как придут в себя — могут попробовать помешать.

— Отбивайте ему «Платиной», пусть остановится! И шарабань свою пусть глушит, всю рыбу распугает! Дайте морзянкой ему, что-ли, у него в 30 километрах на два часа — «Лось»! На него разворачивается! Если жить хочет — пусть под перископы попробует встать, хоть от нас будет информацию получать побыстрее.

«Чикаго».

Нет, что-то у русских не по плану идет. Иначе зачем этот отчаянный жест — сигналить своей устаревшей ГАС на свою-же подводную лодку? Значит, они не давали ей наведение? Но тогда почему русские поперли на него? Жить надоело? Паранойя просто завыла под черепной коробкой. Бросай все, уходи на глубину, и пусть тебе Посейдон пошлет подходящий термоклин. У опускаемой ГАС не такой и большой радиус действия, сможем поиграть в кошки-мышки.

— Уточнить дистанцию, сэр? — это торпедист. Хочет выпустить своих «поросят» по русской субмарине, но чтобы сделать это наверняка, хорошо бы подсветить ее в последний момент ГАС.

— Какого черта, Дэниелс, Вы что, и посрать с фонариком ходите? Просто утопите их!

Сомнения, что он зря так разговаривает с подчиненными, тут же растаяли после еще одного рапорта акустиков. Русские разворачивались! Уточняй, не уточняй, а точку упреждения на уходящие торпеды не назначить. Поправки будут вносится по проводам. Можно торжествующе посмотреть на командира торпедистов.

К-503

— Охренеть и не встать. Что за хрень тут творится? — мы только что бежали ОТ американской лодки. Но теперь с эсминца нам сигналят, что мы бежим НА американскую лодку. Кто идиот?

— Лево на борт! Маслопупы, делайте что хотите, хоть жопой реактор закрывайте, но мне надо минуту тишины. СТОП МАШИНЫ!

Петренко понимал, что сейчас в машинном ад. Сейчас, наверное, начнут лопаться трубопроводы, не справляясь с давлением и температурой. Пара минут, может три — и лодку можно начинать продувать. Может хоть кто-то спасется. Каждый, кто не был занят конкретным делом, сейчас косились на корму, молясь за всех, кто сейчас в реакторном отсеке.

— Слышу пуск торпед, пеленг 80! Повторный, 85!

— Машинное, полный вперед! — блин, не знаю что творится на севере, но на юге по нам кто-то садит торпедами. — Дорофеев, бегом к реактору, дай Терехову хоть Луну с неба, но чтобы там все работало как мне надо!

Ладно, хоть в чем-то ясность. В принципе, американских субмарин могло быть две. Да, это все объясняет. По факту северная по нам уже отстрелялась, значит она ближе и опаснее. Знать бы дистанцию до торпед. Но пока это невозможно.

Режущий уши свист. Крики из реакторного. Доигрался хрен на скрипке.

— Доклад! — на самом деле Петренко был спокоен. На сегодняшний момент он сделал все что мог, и повытягивал все возможные счастливые билеты. Наших предупредил. Пуск торпед услышал каким-то чудом. Ну если не суждено его К-503 пережить эту войну, так что-же. Славный путь многих…

Лодка, однако, продолжила набирать скорость. Терехов, главный маслопуп, свое дело знает туго. И понимает, что крышка может наступить не только ему и его команде, а всей лодке. Доклад, поступивший оттуда, в принципе, был сдержано-оптимистичным. Да, трубопроводы местами вырвало, но заражения нет, правда отсек немного напоминает баню. Съем тепла идет без проблем, несколько паромагистралей отключили, но не критично. Ход даем полный, и будем давать минимум полчаса. Маслопуп кланяется и велит не ссать в компот. А сейчас линейка, планшет. Второй помощник молодец, вылез из реакторного и тоже к планшету. Без тебя, обваренная морда, посчитали. Вдарили по нам с дистанции 21 км. Ход торпеды минус наш ход, поделить да приумножить… 10 минут можно отдыхать, а потом у нас будет минут пять побрыкаться. Ловушки попробовать, ход заглушить. Терехова предупредить, через 13 минут нам понадобится резерв теплоемкости. Хотя это все просто уменьшение вероятности. «Лось» подсветит нас ГАСом, и мы со всеми этими ужимками будем как на ладони. Наведет торпеды за милую душу. Может наоборот, встретить американские торпеды с полной мощностью? Да, наверное так будет лучше, потому что мы бежим от одной американской подлодки к другой. Хотя… Нет. Будем глушить реактор. Термоклин в этих водах явление не частое, но мы же проходили один такой всего час назад. Ловушками будем закрываться, мы не истребитель чтобы от ракет уворачиваться с максимальными перегрузками. Да и реактору получше будет. А пока присядем вот…

Петренко не знал, что именно в этот момент с борта вертушки с позывным «18-й желтый» в воду плюхнулась первая противолодочная торпеда. Не видел неверящих глаз коммандера Глена, когда акустики ему сообщили что «Чикаго» в захвате. И даже не слышал как в продавленный взрывом корпус «Чикаго» врывалась вода. Через десять минут, заглушив реактор и вильнув влево, он удивленно прослушал доклады акустиков, как американские торпеды мирно ковыляют мимо, не ориентированные не только по пеленгу (шли сильно правее), но и по глубине. Не став будить тихо, пока оно лихо, отполз еще в сторону. После чего акустики доложили, что слышат на юге шум сминаемого корпуса.

Ход пять, курс 260, реактор на минимум. Тишина в отсеках. Отдав такое распоряжение, Петренко надолго задумался. Наверное вот тут. Да, вот тут, на люке, ведущим в реакторный отсек, у них будет… икона. Святой капитан первого ранга Фокин, с нимбом и крыльями (он же командир «Окрыленного»), в уголках вместо ангелов два Ка-27 (обязательно выяснить их бортовые номера). Фокин будет в позе Георгия Победоносца разить торпедой чудище с американским флагом и надписью SSN— … на боку. Номер утопленной подводной лодки тоже выяснить.

Глава 15 Мизера ходят парами

К-503

Вот что сейчас, интересно, услышала «северная» американская подлодка? Какой-то безумный бег «Окрыленного», потом наверняка услышала нас на полном ходу, а вот… Своего второго «Лося» она услышала? Хрен его знает, он вроде не особенно громко ворочался. Пуски торпед наверняка зафиксировала, и должна была понять, что торпеды американские. Запуск нашей торпеды с вертушки могла и не услыхать, они малошумные, небольшой мощности. Потом какой-то взрыв — стопудово, его наверное и севернее услышали. Поняла ли, что это их лодке кирдык настал?

Петренко думал, думал, думал… Ничего еще не кончилось, это понималось хорошо. Рядом второй американец, тем более, видимо, он уже порастратил свой ударный потенциал по надводным кораблям (восемь «Томагавков» мы слышали), так что может немного отлучится от главной задачи. Методом исключения, он скорее всего, придет к выводу, что это его товарищу пришел кирдык. Какой-то взрыв, но шумы выпущенных торпед продолжают звучать. Значит американские торпеды ни в кого не попали. Но кто-то утонул. Раз это не русская подлодка, значит американская. Мда… Вот если бы эти чертовы Мк.48 питались по батарейкам, тогда бы было хорошо. Чпок — и одновременно с лодкой электричество кончилось. Все выглядело бы натурально. И ведь не на равных он с американцем. Хорошую лодку эти гады сделали. Многоцелевая, понятно? И корпуса второго нет, и отсеков мало (пробей любой — и на дно уйдет), а вот получилось же отлично. И удары наносить, и за подводными лодками гоняться, и много еще чего. Буксируемая антенна и прекрасная ГАС, вкупе с потрясающими торпедами сделали из «Лос Анджелеса» замечательный противолодочный корабль. Чувствуешь себя очень неуютно со своей хиленькой ГАС, маломощными торпедами и меньшей на 10 узлов скоростью. Хотелось тихонечко, на самом тихом ходу, отползать на юго-запад, под прикрытие Бабуева. Тем более что «Окрыленный», только-только прикончив проклятого «Лося», так-же бодро побежал за юго-запад. Даже не попрощавшись.

— Время, товарищ командир — напомнил Терехов. Пора было выпускать антенну для связи со Штабом. Опять не вовремя, как все сегодня — развернуться на юго-запад до сеанса связи не успеем. Так бы минут 10 выгадали, а теперь уже курс должен быть «ниточкой», чтобы антенна была прямой. Пусть выпускают, конечно же. Или ты мертвый лежишь на дне океана, или слушаешь команды из Штаба, третьего не дано.

— Странный контакт, пеленг 200! — надо чтобы контакт был очень странный, чтобы о нем так доложили. Вообще, принято говорить «неизвестный», но на войне акустики зазнаются быстро, и начинают говорить более поянтым, бытовым языком.

— Дистанция? — и что в нем такого странного, марсиане что-ли на воду садятся? Дистанцию акустик назвал только примерную, 15 километров. Петренко даже не стал тянуться к наушнику, в звуках моря его акустик разбирался гораздо лучше. Командиру достаточно было взгляда на экран, чтобы увидеть метку. А что там странного — кит не с такой частотой фрикции с китихой производит, или Ктулху чешется — можно и голосом объяснить. Да, акустик у него хороший. Плохой просто не будет служить на лодке, которая, считай, в пасть к Дяде Сэму лезет. Так вот, его акустик разобрался. Еще один погружающийся корпус, травится воздух. Тут-же последовал еще один всплеск на экране, и акустик четко доложил что слышит подводный взрыв. Что-то взрываясь, идет на дно. Ну так война-же, звук не странный, а вполне обычный. А вот что это конкретно…

Спина мичмана, ответственного за связь со Штабом только слегка напряглась, а все в центральном посту уже знали — идет передача. Дело это долгое, очень-очень низкочастотная связь, какой пользовались подводники, не давала возможности общаться быстро и много. Еще и дополнительные пакеты совершенно пустой информации, встраиваемой в сообщение для затруднения расшифровки вносили свою лепту. Ждем-с.

«Окрыленный»

— Как все прошло? — выспрашивал Фокин у пилота, в насквозь мокром комбинезоне. Никакого садизма тут не было, температура воды 26 градусов, воздуха 24, не замерзнет. Да и переодеваться не имело смысла особого, летчик не с его корабля, и скоро будет переодеваться в свое, в своей каюте на «Кирове».

— Штатно сработало. Ссыкотно конечно было, когда понимали, что сейчас 80 кэгэ под жопой рванут, но ничего.

Клюнул ли американец? Фокин очень хотел, чтобы клюнул. Когда пришло понимание, что вертушка, если сможет дотянуться до этого гадского «Лося», то не сможет вернуться обратно, то колебаться не приходилось. Надо спасать наших, так что топи гада, и садись на воду. Вон, с МиГарей ребят вытащили, чем флотские летчики хуже? Но буквально в последние минуты, когда экипаж Ка-27 в азарте доложил, что есть, воткнули в лодку УЭмГэТэшку, и сейчас еще глубинной бомбой припечатают, он скомандовал им «стоп». Акустики с «Окрыленного» и со второй вертушки четко доложили — есть пузырь. «Лос-Анджелес» не жилец даже с одним пробитым отсеком, а бомба Фокину пригодится. Вот ведь гримасы военно-промышленного комплекса… Вторую торпеду Ка-27 взять не мог, слишком тяжело. А буи, которых тоже много не бывает, располагаются в штатном контейнере, и их тоже больше не взять. Поэтому брали две глубинные бомбы дополнительно. Тупые бочки со взрывчаткой, как во Вторую Мировую. С взрывателем на заданную глубину. Вот вокруг этих бомб и ставил Фокин последнюю задачу экипажу «18-го желтого».

За то время, что обреченный Ка-27 покачивался на баллонетах (все равно вот-вот должен был утонуть, баллонеты не обеспечивали постоянную плавучесть, очень быстро воздух стравливался, вода заливалась в щели корпуса, и аппарат переворачивался и тонул) летчики примотали две ПЛАБ-120 парашютными стропами к корпусу и нажали рычаг сброса (для разблокировки взрывателя). Потом успели отгрести подальше, и без дополнительных приключений были подняты из воды подлетевшими товарищами. По замыслу Фокина, ушедшая на дно вертушка вполне могла в такой своеобразной комплектации быть принятой акустиками американской АПЛ за еще одну лодку, которая ушла на дно. Сминаемый корпус (топливные баки), выходящий воздух, и наконец глубинный взрыв. Вроде все по плану, все как и должно быть. Русская подлодка ненадолго пережила американскую.

Конечно, это попахивало самодеятельностью. Недавно, перед самым началом войны, Фокин смотрел отличный американский фильм — «Охота за Красным Октябрем». Очень понравился, надо сказать. Потрясало все, включая тот момент, что для фильма были специально написаны якобы русские песни якобы русских военных моряков. Какие съемки… После него советский «Случай в квадрате 36–80» выглядел как дешевый школьный капустник. Умеют же… И реальные кадры из реального центрального поста «Лос-Анджелеса» впечатляли. Какие там огромные экраны! Для чего они такие огромные, как не передавать мельчайшие нюансы гидрологической обстановки, которые их акустика прекрасно различает? Цветные! Зачем цветные? Да затем-же. Так оператору понятно больше информации. Это сказало ему и другим офицерам больше, чем скупые ориентировки на спецпредметах и закрытая аналитика с графиками. Сюжет фильма, кстати, офицеров не заинтересовал. Клюква. Настолько развесистая, что новый начальник политотдела Северного Флота однажды выступил с инициативой — выкупить у американцев права на песни из фильма, и открыто выступать с ними по ЦТ на День Военно-Морского Флота. Мол настолько мы этот ваш фильм не воспринимаем, что даже не обижаемся. А как бы звучало… Представьте себе, Колонный Зал дома Союзов. На сцене — заслуженный конферансье Советского Союза, Валентина Михайловна Леонтьева. «Стихи и музыка — Бейзела Полидуриса, Соединенные Штаты Америки. Исполняет Академический дважды Краснознамённый, ордена Красной Звезды ансамбль песни и пляски Советской Армии имени Александрова». И продолжительные аплодисменты… Нда… Эту проблему, считай, сняли. Выкупать теперь ничего не будем. Только если вкачестве оплаты примут наши «Граниты» и «Малахиты».

— Может Петренко отсигналим, что уходим?

— Ни в коем случае. Где ты видел, чтобы с покойниками разговаривали? Он должен быть для американцев трупом, понимаешь? Не маленький, сам сообразит что ему делать. Ход, кстати, 25 узлов дайте.

— Вертушку пустим на всякий случай?

— На какой⁈ Если там американец, то ему до нас еще бежать и бежать, мы к своим раньше успеем. Петренко мы уже не прикрываем, и не можем, он далековато отбежал. Не маленький, сам сообразит что делать.

Теперь можно бахнуть еще чаю, и подремать часика полтора. Сознание балансировало между приятным предвкушением награды за уничтоженную американскую АПЛ и совестью. Ведь он, по факту, оставил нашу К-503 один на один с американцем. А что ему было делать? Бабабй четко сказал — снять американца с Петренко. Он снял. Бабай сказал — потом сразу бегом ко мне. Он бежит.

Что-же услышал американец? На учениях в 88-ом наш «Тайфун» снял с хвоста «Щуку» банальным имитатором, за один прием. Причем командир «Щуки» самой последней модификации был далеко не дурак. А наши «Щуки» играли с американскими «Лосями» на равных, нередко выигрывая не один эпизод Холодной Войны. Да и в горячей уже была история, когда северофлотский «Мурманский Комсомолец» взял в лоб, страшно сказать, «Си Вулфа». Не так страшен черт как его Малюта. Давай, Петренко, выкарабкивайся там.

К-503

Приказ из Штаба был вполне ожидаемым. Предписывалось поступить в оперативное подчинение контр-адмиралу Бабуеву не позднее завтрашнего утра. Здравая мысль, в одиночку во враждебном океане очень неуютно. Все было бы неплохо, если бы не одно «но». Двадцать минут приема радиограммы окончательно накрыли медным тазом идею бежать к своим на максимальной скорости. «Окрыленный» ушел, а мы теперь не дадим больше двадцати узлов, паропроводы издевательства в прошлом бою не выдержали. Теперь, если представить, что от засеченного места пуска «Томагавков» (надеюсь, у наших все хорошо) вражеская подлодка шла хотя бы двенадцатиузловым ходом на нас, то мы уже у нее под боком. Вруби мы полный (да хотя бы узлов двенадцать), она нас услышит, догонит, и всадит под сраку торпеду. А не вруби мы полный — мы не поступим к Бабуеву в указанное время. Не поступим к Бабуеву — слетят погоны. Отмазка «я испугался» в военное время не принимается. Варианты, такие как «я подумал» или «была вероятность» — тоже. Считаем, чертим. Десятиузловым она тоже могла идти — и в этом случае она тоже уже близко. Вообще, она явно нас слышала, когда мы бежали от торпед, но сейчас уже полчаса мы крадемся, а в какую сторону — им неведомо. На месте американского капитана Петренко плюнул бы на все и рубанул бы сонаром в активном режиме. Что ему возразит несчастная «Чайка», даже если он нас не засечет? Ну запеленгуем. Нашим торпедам далеко. В самом неудачном случае американец развернется вокруг пятки и отбежит подальше, точно не достанем. Рубануть ГАСом и если не увидел и не услышал лодку и торпед — отползти миль пять в сторону и тихонько красться вперед.

Внезапно осенило. Блин ты горелый. Ведь, как там в каком-то фильме говорилось — " в эту игру можно играть вдвоем". Что мешает американцу так-же, как это сделали мы, вызвать свою противолодочную авиацию? Тут на севере у них хорошая куча кораблей. И мы, черт побери, «Чайка» — лодка проекта 670М, созданная специально для атаки на эскадры и конвои. То есть мы из просто некой абстрактной мишени, превращаемся в самую главную задачу для противолодочных сил конвоя. Не отсемафоришь же им, мол ребята, дорогие, мы не по вашу душу, мы с товарищем Бабуевым. Сорок минут назад американская подводная лодка знала, что мы — не что иное как «Чайка», и если она поделилась этой информацией со своими, то это… Гарантирует? Ну ладно, на войне нет гарантий, но это очень способствует вероятности того, что очень скоро в этом квадрате моря станет не протолкнуться от буев, летящих с «Викингов».

— Рули на погружение, дифферент десять. Идем под водометами.

— Не завалимся? — не вовремя буркнул штурман.

— Это ты, блять, у меня спрашиваешь? — нервы опять начали натягиваться. Погружение на такой маленькой скорости (называется инверсионной, когда лодка почти не слушается рулей) под большим углом могло обернуться хорошим клевком, с которым один способ борьбы — дать «пузырь» в нос. А шуметь было нельзя, продувку цистерн слышно хорошо. Но и медлить опасно, по всем таймингам у них минут 10 до того как прилетит противолодочная авиация.

Надежда была на водометы. Спорное, неоднозначное решение советских конструкторов. Поняв, что не могут выиграть состязание в малошумности у американцев «в лоб», как временное решение, некоторые подводные корабли СССР оснащались дополнительными водометными движителями. Максимум — узлов пять скорости, но практически бесшумными. В «Красном Октябре», кстати, это показано. И это работало, черт побери! Беда только в том, что от активных импульсов сонаров они не защитят.

— Акустики! Доклад по «Окрыленному» каждые 20 секунд.

Если найдем термоклин (а он в этих теплых водах встречается на хорошей глубине), то сразу пропадет шум эсминца. Это и будет означать, что нашли. Тогда, может и отсидимся.

Бабуев.

Да что за день такой. Нас что, всеми американскими ВМС убивать собрались? Дел других нет? На экране тактической обстановки появлялись новые воздушные цели. Снова «Викинги», с которых все и началось сегодня утром. Ревун боевой тревоги вновь разносился по усталому кораблю. «Гарпунам» все равно, с чего лететь, могут так-же как с «Корсаров» стартовать и с противолодочников. Да, универсальность некоторых американских систем оружия неприятно поражала.

Хотя, вроде обходится. Они Петренко ищут. Маленький «Пескарик» умудрился выкрутится, удачно подставив американскую подводную лодку под наши вертолеты, и теперь его летели гасить с гарантией. «Киров» с опустошенными шахтами «Гранитов» их интересовал меньше, хотя прямо скажем, это все временно. Если на севере они разберутся — прилетят нас приканчивать. «Окрыленный» до них не доставал, и судя по всему, К-503 за ним не побежала.

— Дай «три четверки»! — Бабуев кинул радисту, чтобы тот установил связь с эсминцем, носившим номер 444. Надо поговорить с Фокиным, все хорошо выяснить, что там и как было. Разговор получился краткий, командир там молодец, все четко доложил. Мысль вспыхнула моментально. Надо еще помочь Пескарику, утопят маленького…

— Фокин, твоя скорость — 12 узлов, как понял? И правишь ты не на нас, твой курс — на пятнадцать правее. Врубаешься?

Фокин врубился. Фокин вообще молодец, импровизацию четко улавливает и сам нешаблонно мыслит. Все должно выглядеть, как будто лодку они все-таки подобрали. И сейчас шествуют с ней под ручку, на тихой для «Чайки» скорости. С такой дистанции «Лось» не будет знать, идет ли она за эсминцем, или прячется ближе. И «Викинги» будут проверять квадрат с 503-ей сугубо номинально. К эсминцу не сунутся, ПВО на нем кусачее. И пожалуй… Мы тоже пойдем навстречу.

Да вообще, единственный «не молодец» в этой ситуации Вы, товарищ контр-адмирал. Надо было всей толпой туда сразу валить. Мощной кировской ГАС да с дальнобойным «Водопадом», мы бы хорошую рыбалку там устроили. Но нет, мечтая побыстрее добраться до горла «своей» АУГ, решил не размениваться на мелочи. А толку-то, все равно «Окрыленного» подбирать и вместе на запад ползти, да еще и этот «Пескарик» на ногах теперь. Если выберется, конечно.

Да, что мы к «Окрыленному» навстречу идем, тоже логично выглядит для американцев. Время, конечно, потеряем, но Бабуеву и не хотелось гнать американский авианосец до Кубы. Может в Штабе одумаются? Все равно понятно, что снова ему авиацию не выделят, все сейчас будет севернее.

К-503

— Сбросил скорость? Зачем? — Петренко снова косился на акустика. Путаешь, брат? Нет, брат не путал. Брат, еще послушав, выдал вторую любопытную вещь — эсминец что-то морзянил ГАСом. Не на весь океан, на малой мощности, но именно морзянил. Пауза, еще что-то выдает. Вот же вечер загадок! Этому в академии не учили. Вот твоя лодка, вот торпеды, ракеты, лабуда всякая типа ловушек. Стреляй и не дай застрелить себя. Как-то так это представлялось. А тут какие-то тайны Мадридского двора. С кем он разговаривает? Не может там никого быть!

В очередной раз плюхнувшись за стол с планшетом, Петренко поймал взгляд боцмана. Он выражал… возмущение. Как могут эти гады так путать товарища командира? Видно, что прям распирает от обиды, руками порвал бы этих долбоклюев с «Окрыленного». Хотят чего-то сказать — так пусть врубят на всю свою «Платину», и орут. Раздражения добавил замполит, с видом академика предположившего в порядке научного диспута, что это наверное термоклин наконец появился. Вот ведь инженер человеческих душ! Мог бы понять по начавшим закатываться глазам всех, присутствующих в посту, что фигню несет. Сейчас жалостливый мичман ему тихонечко растолкует, что термоклин не глушит, а преломляет акустические волны. Поймай мы термоклин — сменился бы пеленг на эсминец, а не сила сигнала. Да и слабый шум, или шум от небольших оборотов — это тоже большая разница. Так что лучше не трогайте никого, кроме классиков марксизма-ленинизма. А может наоборот, молодец товарищ? Отвлекает такой светской ахинеей от того, что мы сейчас уже на предельной глубине. Петренко для себя решил, что еще сто они пройдут. Или сдохнут. Потому что если не пройдут — тоже сдохнут. Или от глубинных бомб или от торпеды, потому что засекут их. Все эти размышления прервал новый доклад акустика.

— Буй в воде!

Глава 16 Старый знакомый

Хуг

Снова зажмурится. Это, черт побери, было чем-то немыслимым. Аварийная партия собралась… устроить взрыв на палубе. Уже и командир «Винсона» вошел в эту шайку заговорщиков, которые собираются нанести ущерб авианосцу Соединенных Штатов Америки! Правда, сами заговорщики утверждают, что так авианосцу станет лучше. Направленным взрывом собирались снести пару броневых плит, вздыбившихся над палубой, и мешающих посадке самолетов.

Что надо что-то делать поняли тогда, когда третий зашедший на посадку «Томкэт», не попав в первый трос аэрофинишера, аккуратно подломил стойки шасси (все три) и проехал своей зубастой мордой по развороченой палубе. Там еще хорошо полетел вырванный с мясом посадочный гак. Экипаж цел, хотя и получил хорошую встряску. Ребята молодцы, аккуратно послали не совсем культурными жестами выскочившего им на крыло офицера посадки в белом жилете, и отказались катапультироваться, не смотря на выбивающийся из под брюха самолета дым. Обошлось. Но машине все равно конец. Еще одна потеря в прошедшем бою… Ну в принципе, статистика и была примерно такой. Не каждый летчик попадет на посадке в первый трос, да еще после боя. Самое печальное, что в воздухе висело еще пять «Томкэтов», девять «Корсаров» и «Интрудер» в формате танкера, причем с почти пустыми баками. «Хокай» все так-же продолжал болтаться над эскадрой, но он винтовой, топливо расходует очень экономно, и может так висеть еще часа полтора. С такой статистикой (каждый четвертый будет потерян при посадке), последствия удара русских приобретали гораздо более печальные последствия.

Ладно, за корабль отвечает его командир, а не Хуг, пусть делают как знают, парни все умелые, и главное — не раскисли. Особенно адмирала потрясли летчики. Кружа над авианосцем, они, казалось, не замечают драматичности ситуации. У них… было пари, представьте себе! «Сандауэрсы» и «Орлы» спорили, какое из звеньев сядет, побив как можно меньше самолетов! И ладно бы только истребители, так «Вархоки» тоже спорили. Кому война — это трагедия, а кому — футбольный матч. Ладно, лучше так чем злобно спорить, из-за кого именно нам так надрали задницу. Да и не надрали толком, если прямо посмотреть. Русские не смогут повторить такой удар, нет у «Кирова» больше «Гранитов», и вряд ли прилетят новые «Медведи». Наши Ф-14 хорошо сделали «Мишек», сбили все шесть машин. Адмирал подозревал, что русских могло было быть и побольше, но тут все просто. Сбили всех, кого заметили, а кого заметили — тех и сосчитали. Разведка так и не смогла выяснить в свое время, сколько «Кухонь» несет русский бомбардировщик в последней модификации. Были фотографии, где эта машина летит с тремя ракетами, но вроде по нагрузке не тянули. Так и не поняли.

Редакторская врезка.

На самом деле, адмирал Хуг правильно сомневается. Ту-95 действительно, могли нести и использовать только две ЗАПРАВЛЕННЫЕ ракеты, сказывалось ограничение по весу. Но три НЕЗАПРАВЛЕННЫЕ прекрасно размещались на внешних узлах подвески, чем наши летчики в годы Холодной Войны с успехом пользовались, чтобы внести сумятицу в оценку ударных возможностей наших самолетов. Отчасти благодаря этому, трем экипажам из эскадрильи подполковника Скрипника, удалось растворится на просторах Атлантики.

К-503

Ну вот и пришло, кажется, наше время, уйти в края Счастливой Охоты. Обкладывают нас. Этот буй далеко, нас не слышит. Еще три плюхнулось ближе, но с хорошим разбросом. Каждый второй из буев работает в активном режиме, и пока невозможно понять, какой из них опаснее. Такие буи наши иногда вылавливали, но электронщики точно сказать, какая у них чувствительность, пока не могли. Вот еще пара шлепнулась. Почувствуйте себя жуком, сидящим ровно в десятке бумажной мишени. Стрелки с хорошим запасом патронов, садят примерно так: девятка на четыре часа, восьмерка на шесть, семерка на восемь и потом опять девятка на одиннадцать. Взяли в основном немного южнее, но лиха беда начало. Наши тоже сначала стараются обметать внешний радиус предполагаемого местоположения подводной лодки, с каждым проходом приближаясь к своим кораблям. Грамотная сеть у них получается. Неужели смогут сплошное поле создать?

А у нас уже хорошо видны проблемы от глубины. Трубопроводы усиленно потеют, скоро побежит водичка. Купятся они на имитатор? Два аппарата заряжены именно ими, но явно не сейчас. Если с юга они закончили, чтобы переместится севернее, то хорошо бы сейчас тихо развернуться, и попробовать проскочить между вот этими двумя. Активные буи прямо под собой имеют мертвую зону, и шанс небольшой есть.

— Буй в воде. Прямо по курсу, дистанция 60!

— Самый малый назад! Дифферент на корму десять.

Полное ощущение вагона питерского метро, когда поезд в туннеле останавливается, потом медленно трогается. Усиливает эффект качнувшаяся палуба под ногами, обманывающая органы ориентации, и кажется, что мы идем на какой-то безумной скорости. А так каких-то три узла, вот-вот можем сорваться и получить клевок. Зато ни один пассивный буй нас слышать не может, мы издаем звуков как устрица, фильтрующая планктон.

— Течь в четвертом отсеке!

Да хоть все пусть текут, лишь бы не смяло корпус и не раздался бы какой нибудь резкий звук. Историй, как звякнувшая на кухне сковорода, «спалила» ракетоносец, во флотском фольклоре ходило достаточно. Но не можем мы вечно погружаться. Петренко дает команду, и торпедный аппарат с имитатором начинает заполняться забортной водой. Крышку откроем в последний момент.

— Буй прямо по курсу! Дистанция…

Вот каким таким усилием, Петренко удержал руку, дающую отмазку главному «румыну» (так зовут на флоте торпедистов) корабля? Или уже рука пошла, но тот что-то понял? Странно, «румын» у нас в акустике не силен. А вот Петренко понял, что его остановило. Дистанция… Ее акустик не сообщил. И всплеск как-то странно на экране, сразу вышел на «плато». Обрубился.

— Оно, товарищ командир? — Терехов смотрел снизу, присевший рядом с штурманским столиком. Оставалось только кивнуть. Посмотреть на секундомер, и снова кивнуть. Мы не слышим ни одного буя, нет новых сбросов, старые, которые в активном режиме, тоже не пищат. Акустик приглашающим жестом указывает на экран. Чисто. По сравнению с тем, что творилось полминуты назад, все чисто. Что-то далеко на юге попискивает только. Видимо там термоклина уже нет. А над нами — есть! Конечно, не панацея, но барахтаться стало гораздо приятнее. Только бы они под термоклин антенну не опустили. Нет, не должны, вроде где-то на 200–250 метров они кидают. Знают, что у нас предел — 300. Хотя мы уже на 320 висим, и долго так не сможем.

Бабуев.

Ловят, ловят нашего Пескарика. Вон, как мухи над этим самым, кружат «Викинги» над квадратом моря, где должен сидеть Петренко. Хотя кто его знает, куда он пошел. После того как Фомин его бросил, мог и на юг попереться, особенно если не дошла радиограмма из Штаба. Тогда какой-то шанс должен быть. Эх, подскочить бы миль на 30 еще, и шарахнуть по ним из «Форта». Но не умеет «Киров» с такой скоростью двигаться. Соединяемся с «Окрыленным» и опять идем на заговоренного Хуга. Хотя мы для него тоже крепким орешком оказались, хотелось бы посмотреть на его недоумевающую харю. Два удара на полной выкладке, а у нас только один вымпел потерян. Да еще врезали ему, пусть и не смертельно, но очень неплохо. Что там с состоянием взлетной палубы у него — вопрос жизни и смерти.

Адмирал твердо решил, что если окажется, что авиагруппой Хуг оперирует свободно, то побежит домой. Погоны погонами, но корабли и людей он будет беречь. Докладывать что группировка погибла но не сдалась, он не собирался. Пусть под трибунал отдают, но если он увидит на радаре больше шести самолетов, идущих с запада — плюнет на приказ и пойдет домой, если конечно, останется жив.

— Разрешите обратиться, товарищ контр-адмирал!

Кто там у нас такой принципиальный? Или фронда какая у него на командующего? По старинной подхалимской традиции, приставки, уменьшающие звание начальника, подчиненные в Советской Армии и с Советском же флоте, отбрасывали. Т. е. к подполковнику, например, обращались «товарищ полковник» (если, разумеется, рядом не было настоящего полковника), к контр-адмиралу — товарищ адмирал. Так кто же его так? Обиженный кто-то? Нет, просто «пиджак», мобилизованный в БЧ-4. «Бычок», умаявшийся в конец за этот день, пользуясь тем, что боевой тревоги нет, свалил куда-то подальше (но Бабуев знал — появится на мостике в десять секунд). А этот молодой рулит всей связью. И что таким велеречивым способом хочет сообщить этот каплейт? А сообщает он… что некто товарищ Зеленый вышел на связь и срочно требует радиоаудиенции у товарища адмирала!

— Зеленый, ты как⁉

— Хреново, Бабай. Наших шестерых свалили. Мы тут вчетвером, вместе с целеуказкой, южнее ушли, теперь вот домой собираемся. Ты как там, живой?

— Да что нам, кабанам, будет. Ты просто поздороваться, или помочь чем хочешь?

— Как там «Огоньки»?

— Трое у меня сидят, картошку их чистить поставил. Остальные — сам понимаешь…

— Принял. Хоть вломили им?

— А у тебя что, связи с Центром нет? Врезали неплохо, но на воде, ироды, держаться. Слушай, ты не слетаешь к ним? Керосин есть?

— А зачем? Мы же все отстреляли.

— Тут такое дело. Нам бы ночь простоять, и день продержаться, а эти суки не дают. Если сейчас голову поднимут — нам хана. Надежда на то, что им сейчас, если тебя увидят, истребители поднимать придется. Катапульты у них мы минимум ополовинили, на палубе Содом с Гоморрой. Так вот, мне надо чтобы сейчас не штурмовики с «Гарпунами» к нам летели, а «Томкэты» к тебе. Уж извини за прямоту. Много они не должны суметь поднять, а от парочки-другой мы вас прикроем.

С чем был согласен Скрипник, так это с емким определением американцев — суки. А смогут эти суки так как его ребята? Сидя в горящем «Медведе», подорванным «Фениксом», один за одним, сообщать «Подбит. Ребята, будем жить» и уходить из эфира навсегда? И он, подполковник Скрипник, сможет.

Хуг.

Совместными усилиями палубной команды, аварийной партии и… морпехов (да, вот, пригодились эти пожиратели бекона) броневая плита, мешавшая посадке, была снесена. Какая-то там пластическая взрывчатка, какой-то шнур из нее. Хуг этого знать не хотел. Он хотел знать, откуда, черт побери, взялись четыре русских «Медведя»? Ему клялись в Штабе, что больше авиационной поддержки «Кирову» Советы дать не могут! А они шли, курсом с юго-востока, неторопливо озирая пространство перед собой своими радарами. Еще двенадцать чертовых «Кухонь»⁈ Без «Иджиса» ему крышка. Над эскадрой ни одного истребителя с ракетами.

— Что мы можем отправить прямо сейчас?

— В течении 20 минут мы сможем поднять… — как же тянет командир авиакрыла! Да он же косится на капитана! Да, черт побери, сейчас пропускную способность авианосца определяет палубное обеспечение. Ну так что там у нас?

— Двадцать минут, сэр. У нас будут в воздухе 4 «Томкэта». С парой «Спэрроу» и парой «Сайндвинтеров», без топливных баков. Но…

После такого «но», считалось, что надо задать вопрос, мол что за «но», но Хуг делать этого не собирался. И взглядом змеи давил офицера до того, чтобы он продолжил:

— Но тогда не все ребята, что сейчас ждут посадки, успеют сесть. — Самое страшное сказал, молодец. Видно, что докладчику тоже полегчало, он даже соизволил сказать «минутку», и склонился над планшетом.

— Сэр, предлагаю вот что: отправим пару «Котяр» с передней ВПП, их должно хватить, если «Медведи» не успеют отстреляться, а на заднюю пусть ребята садятся. У них горючего буквально на минуты осталось. И так, видимо, паре-другой последних придется садится на воду.

— Отправляйте двух сейчас, и двух — как только примете всех, кого можно.

Убедительности словам адмирала придала яркая вспышка с грохотом на палубе. Садящийся «Корсар» промахнулся по тросам, и полетел к «волейбольной сетке», но его хорошо тряхнуло на месте срезанной бронеплиты, и в сетку влетали отдельно — штурмовик, его левая стойка шасси, и кувыркающийся топливный бак. «Коричневый жилет» осматривает самолет, показывает характерный знак, и к обломкам устремляется палубный буксировщик. Сейчас это все полетит за борт. Таким темпом мы потеряем еще много. Жалко не «Корсар», жалко что он задержал следующую посадку минимум на пять минут.

— Что там у Би-Би? Починил свой «Терьер»? — от пары «Кухонь» он их однажды спас, должен спасти и в этот. Да, работает, и это здорово. Хорошо, попробуем отбиться парой Ф-14 в облегченном варианте. Допустить чтобы побилась без малого эскадрилья, Хуг тоже не мог.

Вот уже третий «Корсар» удачно плюхнулся на палубу. Да, правы летчики, которые утверждают, что любая посадка на авианосец — это управляемое самолетокрушение.

К-503

А вроде и проносит… Сидим тут, как мышь под веником, лучше сравнения и не подобрать. Основной упор янки продолжают делать южнее и западнее. Видимо, решили, что мы побежали за «Окрыленным». Нет, не побежали. Стали красться, так что «Лось» нас не услышал. Еще западнее серия буев пошла. Терехов чертит на планшете, говорит, если бы мы пошли туда на десяти узлах, то как раз над нами сейчас все это добро распылялось бы. А американец на «Лосе» перезаклад делать явно любит. Думал не услышать нас на десяти узлах, миль так с двадцати. Наверное не так уж и хорош их ГАС. Сейчас, скорее всего, он старается идти на запад южнее, развернув свою буксируемую антенну. Параллельным курсом с воображаемыми нами. Ну и славно, разойдемся. Это море, мы — корабли.

На какой скорости, он, интересно, пойдет? По данным разведки, американцам не советовали в таких случаях идти быстрее 17 узлов. Таким макаром он догонит наших на дистанцию торпедного залпа где-то к утру. Нам тут, если повезет, еще час сидеть. Потом эти буи обходить… А у наших наверное, подранок образовался, раз так телепают. Как бы сейчас еще один не… Не… НЕУЖЕЛИ?

Секундомер, который показывал каждый новый активный буй в воде каждые 20–40 секунд, уже сделал полный круг. И стрелочка оптимистично пошла дальше. Боясь спугнуть, Петренко взглядом показал Терехову. Уже и штурман заулыбался. А замполит каков красавец! Оттопырив нижнюю губу, демонстративно, с шипением начал рвать на себе ворот кителя. Сейчас явно что-от старорежимное собирается брякнуть, мол сссволочи, чуть не задушили, а ну свистать всех наверх (или как он там себе представляет команду на всплытие). Но нет, никаких всплытий. Начинаем поворачивать к нашим, и так-же, на трех узлах еще часик. Потом чуть подвсплывем, и дадим десяточку, а потом…

— Сэр. — произнес Терехов.

Да что блять за цирк шапито⁈ Нет, понятно, люди на пределе, все тут смерти в лицо глядим, но тут все-таки центральный пост боевого корабля Союза Советских… Насмотрелись тут «Топ Ганов» всяческих! Какого хрена-то? Но обошлось. Оказывается, Терехов не к нему обращался. Терехов показывал на экран гидролокатора, где сейчас, в фокусе боковой антенны слабо перемещалась какая-то слабенькая меточка, на которую акустик делал охотничью стойку своей сутулой спиной. Это мать его, действительно сэр! Американский «Лось», подумавший о противнике слишком здраво, перся мимо них следом за нашим ордером. Вертушки проверили район, нету, значит ушел русский «Чарли-II» вслед за своими. При всей веселости ситуации, Терехов не на секунду не забывал, что так мило купившийся на случайную нелепость (прием радиограммы с Большой Земли) американец шел убивать его и его товарищей.

— Сколько времени ему идти, чтобы выйти из гарантированного радиуса нашего поражения? — отправил вопрос Терехову. Потом еще пару секунд тяжелым взглядом на штурмана, пока тот не сообразил, что вопрос адресован и ему. Не трогаем акустиков и рулевую группу, остальным — время пошло. Торпедист пусть тоже считает. Все варианты. Как-то давно они не тренировались атаковать американскую подводную лодку с хвоста.

Глава 17 Блеф адмирала Бабуева

К-503.

— Ларин, не сглазь! — Петренко оборвал командира БЧ-4, который под благосклонным взглядом замполита уже предвкушал, как они здорово сейчас всадят американскому «Лосю» под корму пару торпед. Еще ничего не было решено, еще все висело на волоске. Если они услышали «Лос-Анджелеса», идущего на сто метров выше, пусть и сильно правее, значит термоклин рваный, и в любой момент по корпусу могут полоснуть импульсы активных ГАС. Да и не полосни они — залп по американцу сейчас, когда над ними висит авиация, это гарантированный приговор. Авиаторы сделают поправку по направлению и глубине и все. Пишите письма. Или не пишите, мертвым все равно. Им надо красться за американцем минимум минут сорок, прежде чем можно будет стрелять. А лучше час. Да и учитывая дырку в темоклине, хорошо бы пойти левее, а янки стопудово размотал свою антенну, и слышать вбок будет очень хорошо. Вот и пойдем,так сказать, между Сциллой и Харбидой, а дойдем-ли — одному Нептуну известно.

Хуг.

Адмирал видел, как кэптен хотел выругаться. Заходящий на посадку «Томкэт» снова ушел на новый заход. Это молодой «Сандауэрс», осторожничает. В эфире даже «Кричащие Орлы» перестали подкалывать соперников, осознав, что парню за штурвалом «котяры» действительно не легко. И что в любом случае, черт побери, это наш парень и наш самолет, пусть им и не повезло принадлежать к самой лучшей эскадрилье на этой планете. Адмирал уже оборачивался, когда в динамиках раздался радостный многоголосый вой. «Черенок» сел.

Хуг поймал себя на мысли, что часто в сегодняшнем сражении мыслил не как трехзвездочный адмирал, а как командир авианосца. Прошло брало свое? Постоянно все внимание к авиагруппе, к тому что на палубе. Погружение в обязанности каждого подчиненного, это конечно хорошо, но следует больше сосредоточится на адмиральской работе. Пока вытягивают первого наполовину заправленного «Томкэта» на палубу, быстренько пробежимся по вариантам, что нам делать с этими железными русскими. Решение есть, но как же не хочется его применять. Звучит оно просто — решение через количество ракет. У русских на «Кирове» в начале боя было 96 ЗУР. Еще столько же несли два русских эсминца. Ракетные крейсера несли еще столько же, но один мы пустили на дно в самом начале вечеринки. Сколько у них осталось? Мы разрядили в них два раза по 24 (за минусом шести на погибших «Корсарах») «Гарпуна», двадцать две ракеты с «Банкер Хила», четыре с «Чикаго». Пилоты «Хокая» клялись, что видели, как «Киров» иногда стрелял одной ракетой по атакующим «Гарпунам», видно, что старались экономить. Что-то они сбивали артиллерийскими системами. Что-то клюнуло на помехи, видели и такое. Но они же садили и по истребителям, и по «Интрудерам», которые сегодня пытались изображать из себя самолеты РЭБ. Ни в коем случае не будет оптимизмом предположить, что на «Кирове» ракет двадцать осталось, не больше. У эсминцев ракет по десять, и у этого ракетного крейсера так-же. Пятьдесят ракет и все. Ладно, пусть будет шестьдесят. Хуг улыбнулся. В трюмах «Винсена» находилось… даже не стану беспокоить офицеров. Находилось еще около ДВУХСОТ «Гарпунов». Все всё поняли?

Не надо стараться перегрузить ПВО русских кораблей одним решительным натиском. Он сейчас невозможен, потому что мы не сможем держать в воздухе больше четырех-пяти самолетов с уполовиненной нагрузкой. Просто и неторопливо, до следующего утра например, обмениваем каждый свой «Гарпун» на одну русскую ЗУР. «Корсар» взлетает, пройдя миль сто в сторону русских, выпускает пару ракет, и тут же на посадку. Следом еще один, и еще, и еще. До тех пор пока у русских не закончатся ракеты. Ладно, там еще зенитная артиллерия, так что атаковать будем парами. Четыре ракеты в залпе. Как ни крутись русские с помехами и огнем своих просто адски эффективных зенитных автоматов — каждый вылет пары «Корсаров» с четырьмя «Гарпунами» будет забирать у них по паре зенитных ракет. И через двадцать вылетов все ракеты у русских закончатся.

Конечно, ничего такого не было бы возможным, если бы у русских погреба были забиты противокорабельными «Шипвреками», но они их благополучно расстреляли. Ну как благополучно… Неплохо постреляли, но так и не уничтожили авианосец. А это непростительный промах, уж кому, как не американцам это знать. Хуг с удовольствием вспомнил историю, произошедшую в начале века. Когда остатки русских кораблей, вновь застигнутые японцами на утро после разгромного Цусимского сражения, так желали капитулировать, что подняли не белые, а… японские флаги! Чем черт не шутит, может и тут получится такое-же? Сейчас отгоним этих «Мишек» и займемся, расчетов предстоит сделать немало.

— Через сколько русские будут на дистанции запуска?

— Десять минут, сэр. Наши птички готовы и… — кэптен явно нервничал. Да никак их не приучить отбросить эти многозначительные междометия. Ну что там еще? Какой-то страдалец перенасиловал движки своего «Томкэта» и сейчас плюхнется в море с пустыми баками? Такого будет много, это было понятно каждому, кто посмотрел на экран боевой обстановки в момент появления этих чертовых Ту-95. «Живые убитые» — так называли пленных в доисторических войнах. Потому что рабства тогда не было, Женевской Конвенции тоже, и их просто убивали на празднике в честь победы. А тут у нас «живые сбитые». Они еще летают, еще весело переговариваются со своими товарищами, но время идет неумолимо, и половине из них не сесть на палубу. Они катапультируются в теплые воды Атлантики, а их машина стоимостью десятки миллионов долларов, исправная и способная пройти еще не один бой, уйдет на дно. Хорошо, что на этой войне принято считать летчика, а не самолет, главной ценностью. Он, адмирал Хуг, уменьшает потери как может.

Кэптен не стал продолжать, буркнув «разрешайте взлет» командиру авиакрыла. Тот в свою очередь подал какой-то знак начальнику «башни», и Хуг услышал, как в соседнем радиоканале забубнили, уводя нацелившийся было на палубу «Корсар» в сторону. А первый «Томкэт», приготовленный на взлет, начал визжать движками, полосуя струями из сопла газоотбойник. Второй проделывал то-же самое в районе третьей катапульты. Безкатапультный взлет, или «взлет нищего», этим было сказано все. Пара ракет ближнего боя, пара среднего, и половинная заправка, иначе тяжелая машина просядет на взлете и свалится в море. Единственную, четвертую катапульту, которую кажется удалось сохранить, командующий ей офицер категорически отказывался признать годной. Слишком сложное устройство, требующее всесторонней проверки, а тесты то проходят то нет. Клялся, что утром будет обстоятельный вердикт, но не факт что утешительный. Садящийся десять минут назад танкер тоже не поймал трос, подловил левую стойку и неудачно чиркнул крылом прямо по катапультному трэку, что тоже не несло ничего хорошего. Челнок как-то странно выглядел, и никто, включая инженера, не понимали в чем дело.

— «Странник», у твоего «Томкэта» крылья же меняют стреловидность? — не унимался в эфире пилот «Корсара». — Так маши ими! — и дружное ржание многих глоток. Ребята и перед прыжком в пасть к дьяволу будут подкалывать друг друга, на предмет кто из них больше небрит, и нанесет больший урон Врагу Рода Человеческого. Однако, голосов звучало все меньше, вот сейчас пара «Корсаров» отошла правее, по курсу «Адамса», и ведомый катапультировался, через пять секунд это же сделал и ведущий пары. Все это имело куда меньшее значение чем то, что спустя минуту от палубы оторвался первый «нищий» Томкэт.

Бабуев.

Радар самолета РЦУ уже начал нащупывать американскую группу. Подобрались бы раньше, но Бабуев попросил его чуть притормозить, пройдя неплохой такой галс севернее. Что-то там высчитывал товарищ адмирал, стараясь «продать» историю с внезапно появившимися «Медведями» как можно выгоднее.

Вот и то, чего мы ждали — автоматика еще не может на такой дистанции гарантировать что она точно видит, но офицер наведения уверяет, что это взлет с палубы авианосца. Чуть позже — второй.

— Хорош, Зеленый. Рви оттуда к нам. — и подполковник командует своему маленькому отряду разворот через правое крыло. Похоже на то, как коробейники в средние века бежали под защиту рыцарского замка. Отсидимся, переждем осаду, и дальше пойдем. Однако, не дойдя до русских кораблей (и кружащих над ними Ту-95) около ста миль, американская пара поворачивает обратно. Понятно. Раскусили его, вычислили что Зеленый пустой. Задержка русским совершенно невыгодна, если бы были ракеты, очевидно, что стрелять надо было сразу. Ну ладно. Контр-адмирал с легким сердцем попрощался с храбрыми «Мишками» и успокоенно откинулся в продавленном кресле, скинув фуражку на стол перед собой. В неофициальном порядке несения службы это означало «расслабьтесь, типа меня тут нет». В самом деле, не переться же в каюту, откуда до центрального поста целых пять минут лихорадочного бега по многочисленным коридорам и отсекам «Кирова». Ничего еще не закончено. Просто он отыграл своим блефом (спасибо ВВС, на самом деле блефовали они) еще полчаса, за которые «Окрыленный» вошел (ну хорошо, скоро войдет, дело десяти минут) в зону действия ПВО «Кирова». Американский адмирал на своем подранке был вынужден парировать воздушную угрозу, и не смог одновременно с защитой своего соединения атаковать так глупо выставленный им одинокий эсминец. Но прокатило, и ресурс своих кораблей он немного сэкономил.

К-503.

— Мы их не слышим. Но не потому, что мы их не слышим, а потому что их нет — такую глубокую мысль коряво высказал Терехов. Да, похоже на то. Буи больше в воду не летели, а «Лось» продолжал идти на эскадру, подняв скорость уже до двенадцати узлов. И она продолжала расти! А вот это категорически не нравилось товарищу командиру. Узлах на пятнадцати мы опасно зашумим, могут и с кормы нас услышать. Американец, скорее всего, собрался выдать пунктир миль так на двести на хорошем ходу, чтобы утром быть готовым обстрелять наши корабли. Чего ему бояться? Вертушки отозвали, русская «Чарли-II» далеко за кормой, он один на весь океан.

— Не дадим пятнадцать — подтвердил его опасения штурман. — Им один раз вбок вильнуть — и его ГАС нас возьмет моментально. Валерич, ведь не дадим?

— Не станем давать — выделил голосом Петренко. Двенадцать держим, авось еще полчаса он не оглянется. А оглянется… — Все поежились. Представить, что будет, когда современная американская субмарина их засечет, было несложно. Дружное пиф-паф друг в друга. Американец — при поддержке современной буксируемой антенны, с прекрасными торпедами, мы же — с кастрированным «Рубиконом» и торпедами, которые и двенадцать лет назад не впечатляли своими характеристиками. Ладно, они тут все в один памятный день пообещали своему государству и всему народу, что если понадобятся — умрут, но выполнят то что должны выполнить. Надо будет постараться утащить с собой в водяную могилу и американца.

— Может опять…? — Ларин изобразил рукой набор телефонного диска. Соблазнительно, конечно, было снова связаться с ордером, и продиктовать им курс вражеской подлодки. Но Терехов этого делать не собирался, прекрасно представляя, в какую прорву керосина это станет Бабуеву. Вертушки ему сейчас очень нужны, а запасы топлива уже должны показать дно. Крейсера, пусть такие красивые, были далеко не безразмерны по запасу всего, необходимого в море. Сейчас советские корабли противостояли эскадре, которая превосходила их по водоизмещению более чем в три раза. И легко могли «ушатать» нашу КУГ просто количеством того, что везли с собой, что могли выпустить в воздух и в море. Петренко еще раз посмотрел на расчеты. Сорок минут. Через сорок минут шансы на удачную атаку американца начнут резко уменьшатся, так как он станет выходить из зоны уверенного поражения нашими торпедами. Это при скорости в двенадцать узлов, а скорость «Лось» постепенно поднимает. Перерассчитаем огневое решение, и как только он подойдет к зоне выхода — атакуем. И плевать что там еще летает над нами, мы и правда ни кому не обещали, что будем жить вечно.

Их подлодка за всю войну дважды была в бою, если можно так сказать. По целеуказанию с низкочастотной связи пускала ракеты в заданные районы, вместе с другими товарищами. Им потом доводили результаты — эсминец, два небольших сухогруза и поврежденный супертанкер, вот плод групповых запусков импровизированных «волчьих стай» (хотя использовать такой термин даже в неофициальных разговорах Штаб Флота категорически запретил отдельным приказом. То фашистские выкормыши Деница, а мы самый передовой и прогрессивный флот, понимать надо). Много это или мало, окупало ли стоимость потраченных «Малахитов» и «Аметистов», никто точно сказать не мог. Видимо не окупалось, иначе как объяснить решение Штаба отказаться от такой тактики? Уже месяца три подводные лодки ходили строго поодиночке.

— Глубину держать 280! — мы немного ниже американца, но это мало что значит. «Лос-Анджелес» если надо, нырнет на полкилометра, где наши торпеды опять же, чувствуют себя не очень хорошо. Да где они себя хорошо чувствуют? Вот где мы отстали так отстали. Ракеты у нас просто загляденье, на любой вкус. Говорят, хорошую торпеду перед самой войной сделали летчикам. Видимо не врут, так как первого «Лося» они с нас сняли — просто загляденье. А у нас… Очень большая надежда была на «Вьюгу», противолодочную ракету с ядерной боевой частью, но господин Фарнхейл пуском своего реактора выбил такой козырь. Спички детям не игрушка. Ладно, пора готовится. В чистое переодеваться не будем, а вот реактор пора снова будить. Процентов 80 нам понадобятся.

Бабуев.

До «Окрыленного» осталось миль десять, хватит уже бежать навстречу друг другу как влюбленные старшеклассники. Даем курс на американцев, в ордер «Окрыленный» встанет к утру, а пока — курс на запад. Последние спутниковые снимки, которые все-таки прислали Бабуеву, внушали оптимизм. На авианосце появились новые отметины. Явно неудачные посадки самолетов на искалеченную палубу. Это не «Гранит», это явно «Буря» с ее бескомпромиссной боеголовкой так постаралась. Там еще и остатки топлива, весьма токсичного, и пара тонн планера ракеты. Такого даже линкору должно было бы хватить, но не американскому авианосцу. На учениях те отчитывались о совершенно невероятных вещах — за 20 минут выливали на взлетную палубу такой объем воды, что хватало полностью заполнить корпус фрегата. Позволяли свободно выгореть железнодорожной цистерне солярки, разлитой на ангарной палубе, это какая-то фантастика. Да, война с японцами заставила авианосцы и авианосные команды эволюционировать до невиданных показателей. Но что-то недотумкали янки. «Буря» или «Гранит» не спрашивали, где им приготовлено место для взрыва. Нарушая все правила безопасности, пробивали авианосец сначала корпусом, а потом крупными осколками в совершенно случайных местах, и никакой «мы так не договаривались» на эти ракеты не действовало. Кажется, «Винсон» и топливо травит? Какое-то пятно очень уж интересное по правому борту наблюдается. «Калифорния», похоже тоже что-то поймала, разглядеть трудно, но похоже, это у них крен. И снимок 10 минут назад сделан, прямо с «Легенды» перенаправили. Не спрямили еще, значит хорошо саданули.

Вроде по очкам мы даже ведем, но игра в самом разгаре. И нет у двух кучек кораблей иного выбора, как сходится ближе, подбадриваемые бодрыми приказами из противостоящих штабов.

Глава 18 Дела глубины

Редакторская врезка.

Описанные в этой части события мы попросили прокомментировать видного военно-морского историка, что немаловажно, ветерана Третьей Мировой Войны, профессора истории, а в прошлом контр-адмирала Военно-Морского Флота СССР, Колонтая Сергеевича Малятко:

К. М. Человеческий фактор… Элемент, который часто вносил такой элемент непредсказуемости, что перекрывал все домашние заготовки. Если в завязке боя мы видели практически филигранное исполнение оппонентами разыгрывание готовых дебютов, разработанных до войны, то к концу дня 12 сентября 1991 года, неожиданные результаты завязки сражения, поставили командующих противостоящими эскадрами в тупик.

Д. С. — То есть, Вы считаете, что американский адмирал был совершенно прав, нанося удар всего двумя эскадрильями «Корсаров», нагрузив «Интрудеры» планирующими бомбами? Принято считать это большой ошибкой.

К. М. Именно так. Что он потерял? Да ничего. Ошибка командира авиагруппы, конечно, стоила определенной цены — шести штурмовиков, и я даже не буду заострять сейчас внимание на том, что этой потери могло бы и не быть. Давайте посмотрим дальше. Был у этих самолетов шанс как-то сыграть в продолжении боя? Нет. Что «Корсары», что «Интрудеры», держать их в воздухе адмирал мог не более 15–18 машин. «Корсар» легче, удобнее на палубе, расходует меньше горючего. Ценой этих «Интрудеров» адмирал Хуг получил бесценные данные о советском ЗРК С-300Ф, о его возможностях противостоять ударной авиации. Получил, замечу, для всего американского флота. На способности авиагруппы наносить удары это практически не сказалось, что и подтвердил второй «Альфа Страйк». Найдите в себе силы заглянуть дальше —пройди все, как Хуг предполагал, мы бы получили весьма сильную, ничем не связанную группировку на южном фланге нашей эскадры, выполняющей операцию «Ушаков». Ставка была более чем оправданой. В случае неудачи — ну что же, как у Вас написано — летчики этой эскадрильи не собирались жить вечно.

Д. С. — Что-же изменилось к вечеру?

К. М. Усталость. Следствие невероятного напряжения в ходе боя. Неожиданные результаты. Все это выбило обоих адмиралов из ритма, они начали делать ошибки. Первым «посыпался» бесконечно уважаемый Николай Михайлович. Хочу сразу отметить — в этой ситуации любой командующий «посыпался» бы раньше, и, боюсь, с более плачевным результатом. Обратите внимание на ряд ошибок командира К-503. Не разобрался что в акватории рядом с ним действуют две подлодки — это ладно. Зачем-то перегрел реактор, раскрыл свою позицию. Мы из-за его нервов на ровном месте потеряли вертолет. Конечно, это просто нервное истощение, я его понимаю. Когда сутками сидишь в стальном гробу, в ожидании смерти… Но тем не менее, если бы не «Окрыленный»…

Тактический проигрыш четверки «МиГов» Вы уже разобрали в прошлых номерах журнала. Только чудо спасло отправленный в одиночный рейд эсминец. Случайный успех с «Чикаго», видно, ненадолго вернул самообладание и самоуважение нашему адмиралу, он сумел наконец скорректировать курсы и скорости кораблей, и блеф с четверкой бомбардировщиков провел неплохо. Хотя, это уже ошибка Хуга.

Д. С. — Колонтай Сергеевич, учитывая, что журнал у нас все-таки советский, хотелось бы, чтобы Вы продолжили именно мысль об ошибках Хуга. А то неудобно, только Николай Михайлович пока ошибается.

К. М. С удовольствием. Что штамп с «ракетной засадой» крейсера «Банкер Хилл» не принесет желаемого результата, американский командующий не сообразил. Это конечно лютый бред — пытаться перехватывать советские ракеты таким способом. Такой довоенный набросок имел бы смысл, будь у Хуга в распоряжении хотя бы две «Тикондероги», тогда зону уверенного перехвата ракет на дальних рубежах вполне можно было организовать. Получилось это, конечно же, не из-за недальновидности американского адмирала, план поломали все-таки присланные с материка ракетоносцы. За считанные минуты, в течении которых огневая мощь советской эскадры увеличилась вдвое — среагировать американский адмирал уже не успевал.

Д. С. — А нельзя было предвидеть появление ракетоносцев?

К. М.(смеется). Если я скажу, что никаких, опять получится, я хвалю американского адмирала. Конечно, вероятность такого удара была всегда. Как и вероятность того, что нашим кораблям придется в любой момент отражать атаку американских Б-52.

Д. С. — Ну, к тому времени…

К. М. Напомню, мы не знали тогда, в каком состоянии находились американские Б-52, и не знали, что значительную часть именно противокорабельных модификаций этого самолета мы выбили при ударах по Гавайям и Аляске. Не знали, что большую часть оставшихся машин было решено задействовать при прорыве конвоя RL-31. Не знали, что большой процент машин в тот момент спешно дооборудовался на заводах, мы ведь предполагали, что в первую очередь модернизации подвергнуться носители ядерного оружия, оказавшиеся бесполезными после «концерта Фарнхейла». Туман войны — это очень серьезная штука, молодой человек…

Потом, эта история с четырьмя ракетоносцами, известная как «блеф адмирала Бабуева». Почему Хуг не сообразил, что неоткуда взяться НОВЫМ, заряженным «Бурями» ракетоносцам? Что это остатки от первой и единственной волны, которая уже нанесла удар? Адмирал потерял время, которое мог бы использовать для удара по «Окрыленному». Потерял несколько самолетов, которые не смогли сесть на палубу, занятую подъемом «Томкэтов».

Д. С. — И все-таки возникает ощущение некой наивности американского командующего. Он раз за разом несет потерю за потерей.

К. М. Но он не теряет контроля над ситуацией! Это не идет ни к какое сравнение с ошибками Спрюенса, Куриты, Шеера, Ямамото, Нельсона и десятков других, весьма уважаемых адмиралов.

Д. С. — Но у них не было той полной осведомленности о происходящем на многие сотни километров в любую сторону от своих кораблей!

К. М. А это много — сотни километров? В Цусимском сражении, например, Рожественский видел в три раза дальше, чем стреляли его орудия. Французы в Трафальгаре видели в десятки раз дальше чем стреляли их пушки. А американский адмирал видел… ну максимум, на дальность стрельбы «Гранитами». В два раза ближе, чем могло достать его авиакрыло. Это разве можно назвать хорошей ситуационной осведомленностью? И когда осведомленность была чем-то запредельным? В завязке Ютландского сражения Битти не мог не знать что его крейсера отстают каждый час на милю, и тем не менее полез вперед на немцев. И разумеется, хорошо получил.

Все эти ошибки объясняются усталостью и следствием нечеловеческого напряжения, осознания своей ответственности, и цейтнотом на обдумывание огромного количества самых разнообразных вариантов развития событий. В любой другой ситуации, после обмена ударами, к исходу 12 сентября, стороны должны были благополучно разойтись, но не в тот раз. На карту действительно было поставлено слишком многое. Вопрос стоял принципиальный — смогут ли военно-морские силы стран Варшавского Договора блокировать Европу от американских конвоев? Напомню, ранее такую задачу никто и никогда не смог выполнить. И в конце интервью, хочу заметить еще одну важную вещь, которую я всегда добавляю цитатой к каждой своей книге и статье:

«Любое сражение — это всегда череда ошибок с обеих сторон. И побеждает тот, кто совершит хотя бы на одну меньше».

К-503.

Вот и опять время вышло. Опять реактор напоминает закипающий чайник. Правда, чайник подпорченный, маслопуп сказал что даст восемьдесят процентов и ни процентом больше. Кто хочет восемьдесят один, пусть лучше сам под кувалду ложится. Через 10 минут или давай полный ход или отключай. Если вхолостую отключишь — еще паропроводы полетят, тогда узлов 18 максимум и то ненадолго.

Петренко четко осознал, что то, что произойдет спустя несколько минут, как бы не закончилось — будет достойно описания в учебниках. Бой подводного ракетоносца «Чайка 670М» против многоцелевого «Лос-Анджелеса» следующего поколения. Силы и позиции сторон, разбор ошибок. Ладно, пропускать «Лося» к своей (радиограмма получена, правильно истолкована и принята к исполнению) группе кораблей он права не имеет. Иду на «Вы», и спустя несколько секунд, из начавшего набирать скорость подводного корабля вперед полетели импульсы активной ГАС.

Эх, дистанция восемь с копейками. Эти «копейки» сразу отсекают 400-мм СЭТ-40, им уже далековато. Остаются две СЭТ-65, имитаторы из двух других «взрослых» 533-мм аппаратов выгружать не хочется. В торпеды льется уточненная информация, пальцы главного «румына» свое дело заканчивают гораздо быстрее чем две тупые рыбины в носовых торпедных понимают, что от них требуется. «Лось», разумеется, их заметил. Какие-то пол-минуты он продолжал следовать прежним курсом, но теперь плавно разгоняясь, поворачивался через левый борт. Пробовать убегать американец не пытается, принимает бой.

Больше всего Петренко сейчас боялся, что американцы чувствуют радость от появившейся русской подлодки. «О, да, это черт побери удача!» Они же всегда в таких случаях произносят «Черт побери», правда? Хотя, вроде бы, если прислушиваться к голосам, звучавшим на начавших ходить видеокассетах, они говорят немного другое, но почти всегда одно и тоже. Вдруг, внезапно, мозг заслонила наведенная картина. Ясная, как будто Петренко сидел в кинозале. На экране — американский бар. Виски там, еще какая-то экзотика в витых бутылках. Американский боцман, с голыми татуированными руками и в забавной американской шапочке, смеясь рассказывает товарищам что-то типа «И знаете, что тогда сделали эти идиоты? Они нас атаковали!» и заливисто гогочет, пыхая своей сигарой. А за ним ржут все другие моряки. Потому что каждый американский моряк знает — «Чарли-II», атакующий «Лос-Анджелес», это не страшно. Это очень смешно.

Екарный бабай, это же его мозг, его главное оружие, не найдя подходящего полезного занятия, полез сочинять и максимально качественно транслировать придуманные картинки. Ну-ка, соберись, командир!

— Имитатор не пора? — блять, Ларин опять торопится в адмиралы. Тем временем, торпеды, с интервалом в четыре секунды выходят из аппаратов. Тотчас раздавшиеся матюки из торпедного (а чего теперь таиться, можно и кувалдой постучать) говорят, что процесс перезарядки аппаратов имеет шанс побить флотский норматив. Терехов проникновенно сообщает «бычку четыре», что это была предпоследняя его фраза перед отправкой в реакторный отсек.

Сука. Промажем. Теперь Петренко это понимает четко. «Лось» выпустил свои имитаторы, которые хоть и не чета нашим (которые безусловно очень хороши), мозги тупым СЭТ-65 закрутят будь здоров. А у нас точка в которые идет левая торпеда — ну ровно на месте пуска этого имитатора. Правая… сама проходит правее. «Лось», выдав из себя эту гадость, достаточно резво летит еще левее, не собираясь доворачивать! Наверное, из такого положения собрался стрелять. Ладно, заготовка есть, даем руль тоже влево. Дифферент десять, жмем на всю катушку! Что там на американской субмарине сейчас творится? По идее мы должны были вильнуть вправо, чтобы хоть немного добавить дальности торпедам, которые вот-вот вырвутся из американца. А мы, понимаешь ли, «прикуп в рожу». Да, преферанс он такой. Раз взятка не поможет, то в рожу. В вашу, америкосовскую. Подавитесь этими десяти секундами. Нам термоклин нужен. Ободряюще хотел улыбнуться Терехову, но тот занят. Считает секунды, надеясь на попадание. Нет, шанс есть, сейчас правая «потеряшка» станет ходить кругами, недоуменно спрашивая, где-же ее мишень. Левая-то скорее всего рванет сейчас. Вот «румын» ничего не считает, он своих «рыбок» знает. Не возьмут они «Лося», не возьмут… Ждет перезарядки, что-то уже набрал на своих тумблерах, чтобы не потерять ни секунды. Азартный мат в торпедном начинает затухать, короткое неприличное междометие, произнесенное уже хором, несет оттенок полного удовлетворения, и это лучше зажегшихся лампочек за прибором главного торпедиолога говорит, что перезарядка завершена. Эх, всадили бы мы четырьмя — может, бой бы уже закончился в нашу пользу. И ведь имитаторы не пригодились пока… Не имею я права на ошибку сегодня. А делаю. Вот и торпеда наша сделала ошибку, и рванула в имитаторе.

Сообщение о выпущенных американцем двух торпедах застают К-503 в момент, когда разворот на две трети был завершен. Чего американцы возились-то? Неужели с «Гарпунами» во всех аппаратах шли? Ладно, это не наши заботы. Валимся на глубину, где-то здесь клинышек у нас должен быть. А американец наоборот, рванул немного повыше. Интересно, буксируемую антенну ГАС ему не повредило близким разрывом? Увидел вопрошающий взгляд «румына». Нет, имитатор будет еще через три минуты. «Лос-Анджелес» с такой дистанции легко отличит подделку от оригинала, и наведет свои Мк.48. А вот под термоклином эти торпеды останутся без подсказок «большого брата», и тогда имитатор вполне вытянет. Все внимание на акустика. Да, есть контакт! Вернее, контакта как раз нет. Термоклин. Сами продолжаем левый коордонат, стоп машина (мат из реакторного, но хватит с нас крепких и громких морских словечек, объявляем режим тишины), по пути выпуская имитатор. Теперь все тихо!

Видно удовлетворенное лицо акустика. Он слышит имитатор, и ему нравится. Подводная лодка, ну точь в точь. Настроен имитатор как раз для изображения нашей «Чаечки», и видимо, имитирует он ее похоже. Вряд ли голова Мк.48 лучше разбирается в звуках моря, чем наш акустик. Ага, вот он взглядом показал — легки на помине, подошли. Видны отметки от американских торпед и на экране. Перекреститься что-ли? Наверное, не уронить чести советского моряка всем этим опиумом для народа — это было самое титанической усилие за сегодняшний день. Уговаривая себя, что умирать на такой глубине не капельки не страшно (ага, вот и капельки с потолка, как заказывали), что убьет тебя быстрее, чем ты успеешь испугаться, каждый на лодке ждал известий от акустика. А акустик, падла — артист. Зная, что все в посту сейчас смотрят на него, выждал немного подавшись вперед (хотя рубль к ста, уже знал), и только потом солидно так, оттопырив нижнюю губу, кивнул. Важно подтвердил: прошли мимо. Два ноусэра прошли курсом туда (пальцем, клоун такой показал). После чего, уже в радостно молчавшей лодке, сообщил курс и пеленг ушедших (будем надеяться, навсегда) торпед. После чего наверху что-то грохнуло. Наша вторая наверняка, выработала батареи и рванула.

— Тащ кап, имитатор или торпеду? — торпедист хотел понимать, что запихивать в пустой аппарат.

— Это потом. Сейчас второй вон туда — блять, заразна привычка акустика. Тоже пальцем показал, как тот чукча в анекдоте. Курс 175, глубина 300. Скорость 12, сбрасывая до пяти. Через две мили — поворот вправо на 40 градусов. — Этот имитатор должен страховать из толщи термоклина, подавая американцам намек, что русский отползает на юг. По расчетам, получается что пойдет он не ниже и не выше, а прямо по границе более холодной и более теплой воды, так что будет слышен, хотя и не сильно.

— У него активная была?

— Только перед стрельбой, потом опять замолчал.

Можно рискнуть. Вернее, придется, потому что если не пойти за американцем, он пойдет за тобой, и это будет хуже. Поэтому новая серия команд. Да, два имитатора зарядить. Перейти на водомет, маслопупу заткнуться (хотя, тот, кажется, и не настаивает больше ни на чем). Подвсплываем на… в общем, пока их не услышим. И, чувствуя сладкое упоение от безнаказанности, сродни тому, что чувствовал, когда родители оставляли его одного дома, приказал подтравить еще воздуха из носовой. Проваливаться под термоклин надо будет быстро. И при этом не провалится в ад, никакого запаса прочности у корпуса не осталось. Глубина запредельная. Нарушение всех инструкций. Да, написанных кровью. Но без крови уже никак не получится, товарищи инспекторы. С Богом, потихоньку всплываем…

Акустик доложил о пробитии термоклина буквально через 20 метров. Хотелось представить, как таинственен и грозен подводный крейсер, подбирающийся к врагу, но буквально за 5 секунд до этого что-то громко звякнуло и зашипело в машинном. Хорошо что сразу прекратилось, и раздался спокойный голос командира БЧ-5 — «Нормально, держим». Снова вопросительный взгляд на акустика. А я чо, я ничо. В смысле, не слышу американца.

Куда он мог повернуть? Да куда угодно. Только полный идиот пойдет по своим делам в такой ситуации. Ясно, что русский тут и его надо искать. Потому что иначе он найдет тебя. Куда мог американец уйти за эти пять минут? Да куда угодно. Что мог предположить американец о нашем курсе? Тоже что угодно. Ладно, в этой партии есть только один путь. Врубаем ГАС в активный режим. Дистанция небольшая, поэтому не на всю катушку, а то еще какой буй зацепим. Классическая сцена из вестерна, сейчас оба соперника одновременно увидят друг друга, и победит тот, кто быстрее выстрелит в упор. Нет его! Сука, нет его на юго-западных азимутах! А мы сейчас тут пиликаем как на скрипке! Валимся вниз, быстро. Как только корабль прошел первые 10 метров, рули опять на всплытие. Тяжелый, с хорошей отрицательной плавучестью, корабль, величаво и тихо завис снова на трехсотдвадцати. Ползем на пяти узлах, плавненько поворачиваем на четверть оборота. Хотя, это видимо уже труба. Наверняка сюда уже наводятся торпеды. Программа — зайти под термоклин и кружить там рядышком, не может русский «Чарли» быстро смотаться из этого района. Но не складывать же лапки, сейчас работаем свой номер дальше — еще подвсплыть, и пульнуть импульсы… Ну как мы начали вправо вертеть, так и продолжим. Будем пулять на юг и чуть восточнее. Наверное, с американской подлодки с совершенной ГАС мы выглядим смешно. Как слепой, принимающий боксерскую стойку в сторону, где противника нет. Чего они медлят-то? Пришили бы давно.

Даем активный! Да что за нахрен? Мы дважды не угадали, то есть противник за кормой у нас? Ладно, первый раз они растерялись, но почему не развернулись на нас потом? Как иначе объяснить, что не стреляют? Неужели сбежали? Ладно, думать будем потом, сейчас шевелимся. Вернее, валимся.

Стоп. Я все понял. И Терехов понял тоже, молодец, вон, как глазки блестят. Они уже ТУТ! Мы, храбро высовываясь над термоклином, и отважно поливая перед собой активным сигналом, не учли, что американец не дурак. Это для нас такая глубина — подвиг, каждый пук — шанс утонуть, а американец легко еще на сто метров глубже нырнет. Как только он понял, что мы под термоклин ушли, сразу же нырнул за нами. Наверное, с прицелом на это, когда мы атаковали, «Лось» даже подвсплыл немного, мол нырять боюсь, и вообще, ищите меня у поверхности. А сам сюда спикировал и затаился.

Анекдот… Отважно выбегая в темный зал где должен таиться ужасный монстр, мы забегали обратно, облегченно присаживались отдышаться у стены, где в паре метров сидит довольное чудовище! Хорошо что в машинном звякнуло как раз над термоклином, иначе чудовище махнуло бы лапкой.

— Имитаторы долой. Торпеды в третий и четвертый зарядить. Ход пять узлов на водометах. Курс лево тридцать. — Ладно, товарищ «Лось», мы снова пытаемся дать тебе возможность нас убить. Снова будем тебя пинговать, но только ниже термоклина.

И в этот момент по ним ударило импульсом! Просто, как говорят боксеры, «в разрез рук». Что подловил американец их удачно, стало понятно по несколькосекундной панике, когда каждый что-то кричал, показывал, охал и ахал. Даже боцман, грозно стоявший в углу с АКМСом для поддержания дисциплины, смачно и со знанием дела ввернул что-то соответствующее его званию. Из охотника (хоть и хренового) мы резко превратились в добычу.

— Полный вперед! — рявкнул, перекрикивая гвалт Терехов, и только после этого начал выяснять. Это вам не стрельба в темном коридоре, полминуты всегда можно выкроить, а пара секунд животной паники даже полезна добавкой адреналина. Наши встречные пинги пошли (акустик был готов, понятное дело), вот он, родимый. Курсом под сорок градусов, практически на носу у нас. Дистанция шесть миль, через три минуты после выхода из аппарата его торпеды будут здесь. Чего он так близко подбирался? Видимо боялся, что мы не собирались идти на юг, а ведь его дело — держать север. Ага, вот и вышли его «рыбки», вот и пошли тикать последние минуты нашей жизни.

Редакторская врезка.

Командир Терехов ошибается. Массив гидофонных датчиков «Лос-Анджелеса», в связке с мощнейшим компьютером, как было установлено после войны, на дистанции в пять миль мог уловить даже работу советских водометных движителей на самом малом ходу. Американская военная мысль ставила такую возможность выше чем преимущество в дальности пуска торпед, и рекомендовала командирам подводных лодок класса «Лос-Анджелес» без сомнений сокращать дистанцию для уверенного акустического контакта. Подводной лодке SSN-710 «Августа» не хватило совсем чуть-чуть, чтобы услышать советскую АПЛ, и произвести торпедный залп БЕЗ ВКЛЮЧЕНИЯ АКТИВНОЙ ГАС.

К-503.

— Воздух в уравнительную цистерну! — сейчас нужна нулевая плавучесть, нужно будет много двигаться. Торпедист молодец, дает рыбкам установки сам. Левая циркуляция, правая… Ага, хорошо, но поправим. Идут две 400-мм торпеды и две 533-мм, именно так. Четырехсотые поновее, головка почувствительнее, а дистанция вполне для них хорошая. От такого веера трудно увернуться. Сдохни гад — и потратив драгоценную минуту, все в лодке облегченно вздыхают от четырех толчков. Даже когда в отсеки начнет врываться вода, где-то на краешке сознания может брезжить мысль, что и наши торпеды найдут свою цель и отомстят за нас.

— Перезарядка, первый и второй — имитаторами! — снова веселый мат в торпедном. Им только дай возможность ворочать свои железки. — Черт, у нас «полный», из-за реактора в достаточно щадящем режиме сейчас, хорошо если десять.

— БЧ-7, лови границу термоклина! — Все, сейчас мы с тобой расстаемся на время, американец. Последняя картинка с акустики — споро доворачивает влево, не собираясь подниматься вверх. И прямо через термоклин теперь стреляем оставшимися двумя 533-ми на пересечку курса, с превышением. Теперь пристраиваем имитаторы. Через минуту один уходит выше термоклина, другой ниже. Мы же кидаем свой корабль на восток, так как это совершенно непредсказуемый маневр. Даже, пожалуй, немного к югу склонимся, бегать от таких торпед бессмысленно, просто умрешь на несколько секунд позже. Реактор уже дает нам пятнадцать, когда с глубины появляется первая торпеда. Без подсказок с лодки ничем не умнее наших, с радостным визгом (акустик уверяет что именно так) — устремляется на имитатор, активно работая своей активной головой, да простят нас всех боги тавтологии. Интуиция шепнула Терехову в последний момент, и лодка снова проваливается под термоклин. Нет, зря ты, американец, глубже нырнул. Я туда-сюда, ага, вот и вторая. Опасно идет, может зацепить. Как на имитатор навелась? А где «Лось», чего не подсказывает? Неужели наверх подпрыгнул? Видимо так, пинговать сейчас нельзя, все торпеды наши сразу станут. Значит подпрыгнул. Быстро он. Не лось а лосось какой-то… Акустик уже верещит, что слышит третью и четвертую, пока четыре мили. Но видимо это все. Имитаторов больше нет, мы не «Тайфун», где в коридорах можно штабелями такое таскать.

Здесь торпеды, наверху «Лос-Анджелес». Самое гнусное, что стоит ему сейчас поднырнуть сюда, и он спокойно проводит торпеды по проводам прямо нам в борт. А лучше — одну ниже термоклина, другую выше.

А потом акустик докладывает о взрыве где-то наверху. Ему не верят, переспрашивают. Никого не тряхнуло, как это показывают в фильмах, никто ничего не услышал. Термоклин все заглушил. Почти все, акустику хватило. И похоже, все сходится. Американский «Лос-Анджелес», как чертик из табакерки выпрыгнул прямо перед пятой торпедой, выпущенной наугад поверх термоклина. Только через несколько минут Терехов, высвободившись из объятий всей этой банды душителей, по недоразумению одетую в форму советских моряков, вспомнил, что некуда было американцу прыгать в общем-то, кроме как под ту торпеду. Шесть «рыбок» веером — это не шутка. Мог бы попробовать изменить курс и попробовать пройти над первой партией, но видимо не рискнул. Будь командир русской подлодки похитрее — запрограмировал бы каждую вторую торпеду на подвсплытие через пару-тройку миль, даже русская автоматика это позволяла. Вот уж воистину — на каждого мудреца довольно простоты.

Глава 19 Не мытьем, так катаньем

Бабуев.

«Бдительность — высокая, боеготовность — постоянная». Такой девиз был когда-то (хотя какой там «когда-то», вот перед самой заварухой вице-адмирал Бабуев Н. М. и лицезрел) начертан над входом в Главный Штаб Северного флота в Североморске, и в выдавшуюся свободную минуту Николай Михайлович иногда прикидывал, изменится ли смысл, если подлежащие поменять местами. Ведь если это было написано на входе в такое важное здание — значит, истина, сокрытая в этой фразе, обладает гигантским смыслом и всеподавляющей конкретикой. По всему выходило что в настоящий исторический период (а считать этот девиз историей призывал фон плаката, состоявший из силуэта линкора, почему-то «Тирпица», туполевского торпедного катера, и странным образом вписанного туда же Ту-16) переставлять подлежащие значило серьезно погрешить против истины.

Если с боеготовностью у изрядно растратившей боекомплект, и потерявший один вымпел, соединения, было не очень, то бдительность была на высоте. Вот и сейчас, как только седьмой бычок начал свой доклад, боеготовность и бдительность, слившись в единое целое в голове адмирала, создало полностью понимаемую картину происходящего. Услышав курс предполагаемой цели, скорость и прочее, уже можно констатировать — все происходит совершенно логично. Цель логично летит с запада. Логично летит на нас.

С запада может лететь только то, что может нас убить или то что убить можем мы. На убийц пара приближающихся «Корсаров» явно не тянула. Тогда что это? Самолёты ДРЛО закончились? А может, проскользнула шальная мысль, сейчас помашет белым флагом? Русский, нихт шиссен, вир капитулирен!«? Какой там, усмехнулся циник в душе, молотить и молотить еще этих камерадов. Эти отметки хоть и белые на монохромном экране радара, но на белые флаги не тянут. Всего пара? Значит и правда катапульта кирдык, и штурмуют их сейчас с уменьшенной нагрузкой. Ушедшие с "Корсаров» пара ПКР никого, особо не впечатлила. Молодые офицеры, не заглядывающие далеко, оптимистично начали работу по перехвату.

Куда пытается вытянуть ушедшую в миттельшпиль партию американский адмирал, примерно понятно. а вот получится у него или нет, было вопросом нескольких часов. Тут же не эти ваши шахматы, тут думать надо. Все фигуры могут ходить одновременно, не дожидаясь хода соперника, да еще ходить и стрелять могут в разные стороны. Тот кто поверит, что ладья ходит только прямо — первый кандидат в утопленники. Тонуть, даже в теплых водах южной Атлантики, адмирал не хотел, поэтому, быстренько учитываем эту заготовку американца, и думаем дальше. Реагировать конечно надо, хотя ничего драматичного. Зовем Лебедева и главного ПВО-шника, обсудим.

Значит, товарищи, все просто. Американец, уверившись в бесполезности попыток перенасытить наше ПВО одномоментными залпами, решил докопаться до наших ракетных погребов. И в самом деле, зачем ему обязательно стараться обхитрить наши ЗРК и не дать поразить его «Томагавки» и «Гарпуны»? Достаточно будет и вполне обратного. Путь каждая наша ЗУР поражает американскую ПКР. И нам хорошо, и американцам. Потому что у американцев ракет в несколько раз больше чем на всех наших кораблях…

Это было бы печально, если бы… печально не было. Уже было понятно, что ударные возможности «Винсона» сдулись. Мы их и сдули, с помощью друзей-летунов, конечно. Американцы оптимистично утверждали, что в случае поражения катапульт смогут выпускать пару самолетов в течении 15 минут. С половинной загрузкой топливом и боеприпасами. Видимо, не соврали, по крайней мере насчет загрузки. Два «Корсара» выпустили по одной ракете, это было видно хорошо (контейнеры РЭБ на них тоже, по странному совпадению, не повесили). А вот насчет 15 минут на пару… будем посмотреть. Пока все выходило к тому, что этот норматив они завалят. Минут двадцать видимо на пару у них будет уходить. Что тоже неплохо, но не принципиально. Считаем, считаем… Мы с Лебедевым считаем одно, флагманский ПВО-шник считает другое. Вон, советуется с другими кораблями по закрытой.

«Окрыленный».

Ну вот и дошли. Бегать в одиночку по чужому океану было неуютно, но очень интересно. Бабай, похоже не очень расстроился, узнав о творческой потере вертушки (вот что умел командир КУГ, так это припечатать метким прилагательным важный момент), правда, было не понятно, сыграла такая ставка или нет. Услышали американцы то, что им хотели показать или нет? Для капитана первого ранга Фомина, самое плохое на этой войне было то, что ему постоянно приходилось сталкиваться с вещами, которые проходили рядом, но никакого продолжения не имели. Как в романе «Кусок жизни» Дж. Лондона. Что-то увидел мельком, в чем-то поучаствовал. И хоть тебе интересно до усрачки, чем-же там закончилось дело, но не положено тебе знать и точка. Ну пожалуйста, расскажите, я же весь сам совершенно секретный, весь в подписках. Мне же для дела надо! Ну пожалуйста? Но чаще всего ответом Системы было непреклонное «нет». Да, ваш огонь привел к поражению ракеты AGM-84 «Гарпун». А откуда она прилетела, какая модификация, есть ли следы осколков от ракеты 9М317, или разрыв был слишком далеко, и действительно, если бы не 30-мм ЗАК, то торчал бы этот «Гарпун» аккуратно из борта сухогруза — было совершенно непонятно. Иногда, через пару месяцев, приходили закрытые отчеты о той или иной операции, где систематизированные и обобщенные данные доводились до верхушки Флота (а как ни крути, но кап-раз — это верхушка, но видимо, не самая главная), и что-то можно было понять. Но любая курилка при любом штабе давала куда больше пищи для размышлений. Эх, жалко только, что никакого смысла посещать курилку своего эсминца, не было. Все кто в этой курилке, знают не больше Фокина. А вот по спецсвязи прошел намек, запятнал таки «Пескарик» американскую АПЛ, и сейчас, изо всех сил перебирая своими плавничками, пытается догнать нас. На «Героя» Петренко четко сработал — позицию одной АПЛ раскрыл для результативного удара, вторую прикончил сам.

Так, Бабай что-то опять мутит. Оригинальное построение, что сказать. Идем уступом вправо. Впереди — «Исаченков», потом его «Окрыленный», потом подраненный «Безупречный», и «Киров» на его траверсе, и в кильватер «Исаченкову». Все намеки и надежды на прозорливость своих починенных контр-адмирал явно оставил на берегу, для штабных занятий. Ни малейшего двойного толкования сейчас ему не нужно, замысел понятен всем и все на него работают.

Дано: наши американские друзья пытаются проявить хлебосольство, и накормить нас до отвала своими ПКР. Сервис у них сейчас не на высоте, поэтому подвозят «Гарпуны» в час по чайной ложке. Требуется — сожрать их как можно больше как можно меньшим расходом ЗУРов. Поэтому, первым снять навязанное угощение будет пытаться «Исаченков» со своим стареньким «Штормом». Помех не ожидается, ракет будет не больше чем парочка, узким лучом вполне посильная задача. Не имеющие особого смысла в современном бою, УР В-611 можно особо не экономить, адмирал сказал оставить по паре ракет на пусковую на всякий случай. Если что-то пойдет не так, «Безупречный» начинает постреливать своим «Ураганом», но после поражения первой — переходить на артиллерию. Его единственный оставшийся «Ураган» сейчас — особо ценный ресурс. Из носового погреба сейчас с веселыми флотскими матюками перетаскивают почти семисоткилограммовые ракеты на корму. Чтобы к утренней баталии 24 ракеты с кормовой установки были готовы ко всему. Фокин не сомневался, что двадцать пятая ракета будет дежурить на направляющей всю ночь. Ой, мама, роди меня обратно. Боцман и старпом, если справятся, скакнут на звание вверх, это к бабке не ходи. Бабай всегда следил, чтобы награды не проходили мимо героев.

Его «Окрыленному» пулять ракетами адмирал разрешил только в крайнем случае — если «Гарпуны» пойдут на «Киров». В остальных случаях — долбить артиллерией до чего дотянется.

А нет, все-таки не зря сходил Фокин в курилочку. Подошел «кум», и хмыкнув, поделился. Бабай приказал сообщать, если командиры кораблей не уйдут с мостика спать «к такой-то матери» — закладывать не медля. Утром будет хорошее рубилово, призванное расставить все точки над И.

Хуг.

Поспать часа три будет вполне уместно. Убедившись, что авиагруппа вышла на некий, пусть и не блистающий показатель — один «Корсар» с одной ракетой раз в 15 минут, и собрав свое соединение в некое подобие ордера, адмирал повел его на запад. Шесть узлов — его держит идущий на буксире у «Адамса» крейсер Рейнольдса. И немного быстрее, целых десять узлов, развивает «Калифорния» с продавленным бортом. Можно чуть больше, но ненадолго.

Судя по всему, русские с самоубийственной отвагой стараются перейти в ближний бой, и продолжают накатываться с востока. Тоже мне, «русский паровой каток». Шестнадцать «Малахитов», конечно, грозная сила, кто сомневается. Но имеющие такую-же дальность «Гарпуны» в установках эсминцев и «Калифорнии»… Русский что, идиот? У Хуга залп в два раза мощнее, не считая того, что всю ночь русского будут клевать «Корсары» и нервировать «Хокай». Сейчас до русских около 250 миль, но через семь часов, на дистанции 150 миль, «Корсары» смогут взлетать уже с двумя «Гарпунами», пуская их практически над палубой. А если Хуг решится пожертвовать парой птичек, то в вылет уйдут (но не вернутся, это совершенно точно) уже четыре «Корсара» с парой ракет каждый. Шарахнут восемью штуками, потом, конечно, паре пилотов придется сделать «выход в волны», но это их работа, в конце концов. «Эрдели» (палубные специалисты) утверждают, что ни одна катапульта до ремонта в порту работать не будет. И на что русские рассчитывают? Их подлодка утонула, прошла радиограмма с «Августы», Гленн таки ее достал. Жалко, что «Августа» имеет дела севернее, а то хорошо бы сейчас припечатала русских в спину. Хотя…

Нет, Хуг, конечно, был патриотом, и искренне желал победы своей стране. Но представлять, как его возят носом по ковру в штабе… «Почему у Второго Флота получилось, а у Четвертого нет?». Что проклятого русского удастся утопить, верилось уже не особо. По расчётам, конечно, выходило, но так выходило и днем, и вечером. Выходило, да не вышло… А даже и удастся хорошо показать зубы — прикажете забыть два раздолбанных крейсера, утонувший эсминец и, считай, уполовиненную авиагруппу? Конечно, на войне всякое бывает, но если Второй Флот решит свою проблему триумфальным образом, то будет неприятно. Хорошо бы подержать дистанцию до русских подольше, тогда действительно они останутся с пустыми погребами. Может, пусть «Карон» берет на буксир «Калифорнию»? Черт, как-же не хотелось позориться. Нет, в описании боя очень кстати будет упоминание того, что крейсер «Калифорния» сохранил ход. Да и не хочется, чтобы «Карон» со своим «Си Спэрроу» в нужный момент оказался закрыт буксируемым кораблем. В конце концов, до ближнего боя с русскими им предстоит переварить еще около двадцати (будем пессимистами) ракет.

«Адмирал Исаченков».

Первую пару ракет взяли как по учебнику. Ну, знаете, в той части, где описывается, как делать не надо. Так и представлялись эти строчки:

«В нарушение описанных выше нормативов по поражению низколетящих крылатых ракет, командир БЧ-2 ракетного крейсера „Адмирал Исаченков“ произвел запуск ОДНОЙ ЗУР В-611 по приближающейся AGM-84. При этом для наведения ракеты использовался узкий луч, что мешало полному контролю за всей воздушной обстановкой, хотя и позволяло более точно определять положение цели и ракеты в пространстве. Более того, в нарушение инструкции (стр. 132 п.4) офицер наведения сознательно завысил данные о высоте цели, методом радиокомандного управления заставляя ракету лететь на высоте 100 метров, после чего использовал подрыв БЧ по команде, вместо определения дистанции подрыва при помощи радиовзрывателя. В результате преступной халатности офицера, атакующая корабль ракета AGM-84 была уничтожена».

Поражение второй ракеты должен был описывать учебник по артиллерийскому делу, и тоже в разделе «как делать не надо». Вдохновленные дневным перехватом с помощью столбов от взрывов глубинных бомб, «рогатые» (артиллеристы корабля) использовали 57-мм артустановку для создания завесы от атакующего «Гарпуна». Не получилось. Хиленькая оказалась защита, и ракета, не подавившись водяными брызгами, спокойно вышла в борт крейсеру. Откуда ее и сняли в последний момент с помощью 30-мм автоматов, едва успевших навестись (брызги мешали и им). Дело закончилось подзатыльниками и угрозой отстранить всех к такой-то матери. Нет, ну а чо, вы теперь еще торпедировать попробуйте, а еще можно с вертушки сетями ловить, вон сколько простора для фантазии — бурчал старпом, потирая ушибленную об особо упертый затылок ладонь.

Потом была вторая пара, третья. Быстро сообразив, что долго в такой лотерее везти не может, решили обратится на «Безупречный». С «Ураганами» дело пошло веселее. Ну в принципе, дело было очень похожим на учения — знай себе стреляй. Если ракета шла на «Исаченкова» — били сперва «Штормом», потом, если не помогало, «Ураганом». Достреливали (очень редко) артой. Если ракета шла на «Окрыленный» — били с трех кораблей пушками. Если на идущий последним «Безупречный» — после одного «Урагана» опять в дело вступала артиллерия. Американцы никакой фантазии применять не хотели, и ракета за ракетой выходили точно в лоб кораблям. Два раза даже удалось красиво подколоть «выпускающую сторону», приняв резко влево, и два (в одном случае) и один (во втором) «Гарпуна» проскочили ордер, так и не наведясь. Нет, что ни говори, но поспать в такую ночь не удавалось, нервы не держали нагрузку. Буквально пара ошибок подряд — и в одном из кораблей образуется не предусмотренная замыслом конструкторов дырка немалого размера. С весьма печальными последствиями, как для корабля, так и для всей группировки. Добавить бы хода, чтобы побыстрее выйти в точку, откуда уже… Откуда уже никуда идти не будет особого смысла, потому что там все решится.

В третьем часу ночи «Исаченков» все-таки отличился. Утер нос свысока смотревшим на него эсминцам. Акустик «Адмирала» первым сообразил, что некое «ж-ж-ж», которое временами мерещится ему в наушниках — совершенно не спроста. Наконец героическая (кто будет спорить?) К-503 присоединилась к ордеру, встав на правом траверзе «Окрыленного». Ради справедливости необходимо отметить, что идущий двадцатиузловым ходом «Адмирал Исаченков» смог услышать лодку только с пяти миль, то есть ценность в бою от такого обнаружения вражеской субмарины будет так себе, но что есть — то есть. После кратких переговоров с лодкой, Бабуев дал команду добавить пять узлов хода.

Хуг.

Дистанция в 150 миль его не устраивала. Нет, понятно, что если тебя, идущего шестиузловым ходом (такое вообще можно назвать ходом?), догоняет группа кораблей, идущая в 25 узлов, то рано или поздно дистанция между вами составит 150 миль. Но эта дистанция будет очень неудобной для тебя. Потому что тебя уже видят эти русские «Хеликсы», висящие над самыми палубами. Потому что сейчас русские ракетчики уже разминают пальчики, готовясь вводить данные в головки своих «Сирен». Потому что твои «Гарпуны», которые тоже вот-вот можно пускать по русским кораблям, сейчас сорвутся из своих контейнеров, оставляя тебя практически безоружным… Чертовы русские простояли всю ночь, отбивая ракету за ракетой. Самолет ДРЛО наблюдал очень внимательно, пару раз чуть не залетел под огонь С-300 с «Кирова», и данная им картинка не вдохновляла. Русские потратили 6 допотопных «Кубков», 23 «Овода» и ни одной ракеты с «Кирова»! Стреляли из артустановок, ставили активные и пассивные помехи, маневрировали, но «Киров» не стрелял ракетами! Русский С-300, конечно, не дотягивает до «Иджиса», но было понятно, что «Гарпуны» он сбивает очень хорошо, а главное — быстро, и русские приберегали последний козырь всеми силами.

Что ситуация явно грозится перейти из разряда «хреново» в ситуацию «все пропало» Хуг честно описал два часа назад в своей радиограмме. Разумеется, там была другая фраза, там было сказано «не могу дать никаких гарантий по исходу предполагаемого боестолкновения», но его услышали! К нему идет помощь! Вновь созданное оперативное соединение во главе с крейсером «Залив Лейте» с парой «Спрюенсов», прихватив для массовки фрегат типа «Оливер Х Перри» покинули вторую авианосную группу и режут форштевнями воды в шестистах милях на северо-западе, курсом к Хугу. Терять еще один авианосец в этой войне его страна не собиралась.

Вот бы им с вечера выйти… Тогда можно было уже врезать по русскому «Томагавками», а Хуг подгадал бы, и отправил вперед «Адамсы». Ладно, сейчас поднимем еще пару «Корсаров» с двумя ракетами каждый, и делаем то, что должны. В крайнем случае, за нас отомстят.

Глава 20 И вновь продолжается бой…

Бабуев.

А ведь америкашка уже может стрелять. Может, но не стреляет. Видимо, большое впечатление произвели вчерашние ночные шараханья, когда от трех «Гарпунов» его корабли просто… увернулись. «Корсары» очень спешили, и запускали ракеты с максимальной дальности. А за время, которое «Гарпун» летит 200 километров, корабль, идущий со скоростью 25 узлов, совершивший поворот на 16 румбов, окажется более чем в 20 километрах от точки прицеливания. Это не мало для головки самонаведения, особенно если ей создавать дополнительные сложности в виде помех. Вот и боится американский адмирал. Поставить все на красное можно только один раз, и если выпадет черное, кому-то несдобровать.

Так думал молодой повеса товарищ контр-адмирал, аристократически просматривавший за утренним чаем ночные сводки. Флагманский ЭнШа стоял рядом, поясняя что непонятно.

— Почему «Адмирал» так редко стрелял? Чего экономил? — не врубился спросонья Бабуев. На что начальник штаба пояснял. «Адмирал»… да, полное имя корабля, разумеется, «Адмирал Исаченков», но после гибели идущего с ними «Адмирала Нахимова» (вот же невезучее имя для корабля, сколько их было — все погибали), произносить фамилию перестали. Так вот, «Адмирал» имел возможность (и то не стопроцентную) поразить низколетящую противокорабельную ракету только в том случае, если она шла прямо на него, то есть имела нулевой параметр. А по идущим к другим кораблям ракетам, «Адмирал» мог стрелять только артиллерией. Что и делал, достаточно успешно. Не, Оруджев молодец, что ни говори. Наверняка, у американцев с их тоже весьма почтенными по возрасту ЗРК на «Калифорнии» и «Адамсах» тоже будут серьезные проблемы при нашем залпе. Смогут они так мастерски управлять ПВО как наш «Адмирал», интересно?

Увидев невысказанный вопрос, внятно растолковал, повысив голос, чтобы его слышали все в Центральном Посту:

— Не будем мы стрелять «Москитами» по высокой траектории. НЕ БУ ДЕМ. Не для того мы их через пол океана тащили, чтобы янкесы фейерверком полюбовались. Пока на сто двадцать не подойдем — не заикайтесь.

Хуг.

Авианосец надо отпускать. Что-бы не случилось с кораблями эскорта, авианосец — слишком ценный корабль для того, чтобы быть простой мишенью для русских «Сонборнов». Солнечный ожог (так переводится слово «Sunburn». Д. С.) — еще одна крайне неприятная русская ракета, которой вооружены два русских эсминца, следующих с «Кировым». Со своими сильными и слабыми сторонами.

Худ не уставал восхищаться щедростью и какой-то лихой нелогичностью русских. Американцы для поражения морских целей имели две ракеты — «Гарпун» и «Томагавк» (тот-же «Гарпун», но побольше. Дальше летит и больше несет, в остальном почти клоны). Ими стреляли из торпедных аппаратов подводных лодок, с нескольких типов палубных установок, их запускали самолеты и вертолеты, были и наземные пусковые установки. У русских все не так. Ракеты создавались практически под каждый тип корабля свои. Например так чуствительно ударившие по ним «Шипвреки» применяются всего с двух типов кораблей — крейсеров типа «Киров» (да, его чертов оппонент еще и родоначальник серии) иподводных лодок «Оскар-2». Всего для четырех кораблей и семи подводных лодок — своя, персональная ракета. У русских крейсеров типа «Слава», которых они построили всего четыре штуки (один из них удалось прикончить в эту войну) — тоже свой отдельный тип ракет, нигде больше не используемый. Модернизированная SS-N-12 «Песочница» не может использоваться нигде, кроме громадных пусковых установок этих кораблей весьма воинственного дизайна. Такое ощущение, что крейсер обложили с бортов связками дробовиков-двухстволок. И там эти… «Песочницы»… Почему нельзя было сделать какую-то одну ракету для обоих типов кораблей, близких по водоизмещению и задачам, Хуг искренне не мог понять. Это же громадная выгода! Зачем вам ракета, летящая на тысячу километров с тремя скоростями звука на «Славе», если вы не можете увидеть цель и за триста?

Русские так и не построили ни одного нормального авианосца, и о самолете ДРЛО над каждым соединением речи быть не могло, а спутниковое наведение у них работали из рук вон плохо. Возьмите ракету от «Кирова» и стреляйте на пятьсот, глядишь и побольше боезапаса возьмете. Или малолитражная машина в русской семье наконец перестанет считаться предметом роскоши. У них мало больших кораблей, шумные подводные лодки, но эсминцы типа «Современный» бороздят моря с «Солнечными ударами», почти такие-же «Беркуты» — с «Метелками», а под ними гремя своими кривыми редукторами плывут «Чарли» со «Старбрайтами», «Чарли-II» с «Сиренами» и «Эхо» с «Собачьей тенью». Как они вообще разбираются в этом бардаке? Ладно, это их дело. «Шипвреки» у русских кончились, остались эти несчастные «Сонборны».

Ракета, как часто это делают русские, с двумя вариантами использования. Или летит по высотной траектории на 170 миль, или вдвое ближе над самой водой, как «Гарпун». Летит быстро, почти три скорости звука, руские умеют и любят делать быстрые ракеты. Но до космической высоты «Кухни» не дотягивает, коварством, возможностью обмениваться информацией с товарками и станцией РЭБ, как «Шипврек», не обладает. Все равно серьезный противник, а если они ударят по низкой траектории с 70 миль — то смертельный. Хорошо что нет возможности комбинировать два эти варианта — или так, или так стреляем. Это было известно точно, после того, как у берегов Греции подняли один из печально известных русских «Тарантулов», ракетных катеров из состава Пятой Оперативной Эскадры Средиземного моря, здорово покусавших своими «Москитами» Шестой Флот США. Пульт не предусматривал комбинирования низкой и высотной траектории.

Итак, «Винсон» в зону действия русских ракет даже по высокой траектории не войдет ни при каком раскладе. Да, его «Си Спарроу» могут оказать вполне значимый вклад в обороне ордера, но в конце концов, это не то, для чего он создавался. Подлодок не предвидится, и, пожалуй, нам придется расстаться. Два подраненных крейсера, «Карон» и пара «Адамсов» будут драться с русскими тут. С «Винсена» сейчас уйдут два «Корсара» с парой «Гарпунов» каждый, даем залп и бежим. С этого момента — авиакрыло занимается только ПЛО, шутка-ли, одиночный авианосец в океане. Без самого завалящего эсминца. Влажная мечта любого русского подводника. Поэтому три «Блэк Хока» будут висеть в воздухе столько, сколько смогут, пожалуй пусть к ним отправляется и уцелевшая вертушка с «Джона Янга». И да, пора собирать «инвалидную команду». «Калифорния» путь берет на буксир «Банкер Хилла», а три эсминца ему нужны с полной свободой для маневра.

На секунду возник вопрос — где ему, адмиралу находится. Только на секунду. Это генералы посылают в бой подчиненных. Адмиралы в бой своих подчиненных ведут. Спустя 10 минут на «Кароне» был поднят адмиральский вымпел — не более чем традиция, разумеется, все боевые посты на всех кораблях уже получили соответствующие уведомления, но флот и силен традициями. Кинув последний взгляд на корму уходящего «Карла Винсона» (ну и пердак, спаси нас Господи, с невысокого мостика эсминца он казался просто монструозным), адмирал прошел в боевой пост эсминца. Не так шикарно как он привык, но весь необходимый функционал и данные имеются.

— Объявите по соединению готовность к ракетному залпу по русским как только стартуют ракеты с «Корсаров». Никаких «звездных налетов», ломим по центру всем что у нас есть. Быть в готовности к ракетной атаке с восточных пеленгов через полчаса.

Русские упорно шли большими (по десятку-другому миль) зигзагами, пытаясь закрываться помехами. Помехи были неожиданно сильными, и это было не удивительно (сейчас им надо было долбить только по узкому сектору горизонта), но неприятно. Несколько ракет, запущенных ночью, не смогли найти корабли.

«Как только стартуют ракеты с "Корсаров»… Пришлось подождать, потому что второй «Корсар», начавший резвый старт с палубы, не вытянул и свалился в океан. Теперь готовить вторую пару (клянусь, я поставлю самые резвые машинки, сэр), за это время первый взлетевший штурмовик уже выжег те несколько галлонов, которые и составляли аварийный запас, и его пришлось сажать. Ничего личного, но Хуг велел отправить открытым текстом радиограмму, в которой пообещал, что если вторая пара с двумя «Гарпунами» каждая не взлетит через 20 минут, то все офицеры палубной команды будут разгонять третью пару резинками от своих трусов. Пусть ребята на эскадре немного поржут, хорошая шутка — это то что надо перед началом хорошей драки.

Бабуев.

Что же ты, сука, медлишь. Давай уже, стреляй, тварь. Так наверное представляют командующего советскими кораблями адмирала? В Голливуде обязательно добавят к этой сцене осенение себя крестным знамением (вполне вероятно, что на лик Генерального Секретаря КПСС, а что, так даже величественнее), в советском кинематографе адмирал должен взглянуть на фотографию жены и детей, вспоминая своего учителя, деревенского конюха Евлампия, который открыл ему в детстве какую-нибудь вельми посконную истину, которая и поможет нашему герою победить.

— Лебедев! Вот скажи мне, б…ть. Откуда у тебя личный состав все время достает первый срок? Нет, я понимаю, перед боем это святое, «по первому сроку оденься братишка, по первому сроку», но ОТ КУ ДА. Вчера утром все при параде и в первом сроке были. Как только «Викинг» пролетел — х…як, и на корабле как министерская проверка! А в камбузе, б…ть, дембель. Повара самодельными кортиками на кухне звенят, все в аксельбантах. Вчера днем тоже. И вечером вчера, блять, все в первом сроке и при параде! В ни разу, с…ка, не надеванных парадочках! Один я как мудак, все в одном и том же кителе тут перед вами как чмошник какой. Может ты, Лебедев, того? С баталером надежным меня сведешь? И ФУРАЖА моя все та-же, с Севастополя еще. Новую подкинет? А я ему спиртика для прочистки оптических осей занесу, а? КАРОЧЕ. Если хоть один долбоящер, этим своим кортиком или аксельбантом, хоть на четверть секунды за что зацепиться, я ему этот кортик в жопу загоню и аксельбантом замотаю! ПОНЯТНО?

— Товарищ адмирал, хоть «Гарпун» в жопу загоняйте, но ФУРАЖУ мы Вас просим оставить. Без ФУРАЖИ нет куражу — в конец потерявший берега мичман рискнул ляпнуть такое… Нет, молодец, конечно, разрядил обстановку, вон и «бычки» начали лыбу давить, и старший вахты курвиметр наконец положил на какое-то одно место (а то три минуты линеечки-карандашики раскладывал, нервы, они у всех).

— «Гарпун» ему в жопу и без меня загонят.- миролюбиво объяснил Бабуев. Еще немного посношав личный состав (но уже вяло, без огонька), счел, что предбоевая накачка произведена, и что азарт, собранность и сообразительность достигли уставных плотностей. Теперь и баталией займемся. Можно еще малек попробовать на себя одеяльце потянуть, раз янки чего-то медлят.

— Команда по эскадре. Поворот все вдруг лево сорок через минуту — пост наполнился голосами, дублирующими команду на другие корабли, и множащимися подкомандами для боевых частей.

— Вот это по нашему, вот это я люблю! — азартно шептал товарищу каплейт зенитчик. — Когда нихера не понятно, но жутко интересно. — Его более поднаторевший в морских делах коллега неодобрительно хмыкнул. Что тут непонятного? Мы как пехотинец, бегущий на гансовский пулемет, петляем, затрудняя прицеливание. Не сказать чтобы очень помогало (как рассказывали ветераны, пережившие ТУ войну, еще никто не видел солдата, который смог таким вот макаром отштурмовать хотя бы пару амбразур), но хуже не будет точно. Тем более мы не ноги напрягаем, а машины. Что-то пойдет не так — эти машины все равно отправятся на дно. Так что пусть уж надрываются. Километров до ста тридцати существует далеко не нулевая вероятность, что какая-то часть ПКР пройдет мимо, ночью такое сработало и не раз.

— Скорость по эскадре — тридцать два! — вот это уже любили все. Мчать, так на всю ивановскую. Вскинувшийся было с глупым вопросом флагманский штурман прикусил язык. Глупый вопрос был про Петренко и его К-503, которые (и Петренко и подлодка) не могли услышать команду о повороте, и не могли идти выше двадцати пяти. Теперь понятно. Корабли змейкой на тридцати двух, а Петренко по прямой на двадцати пяти.

Хуг.

— «Корсары» на боевом, сэр! — отлично. Адмирал «отпустил вожжи», наблюдая, как штаб проводит последние приготовления. Начальник штаба с таймером и микрофоном вел отсчет.

В этот момент снова усилились помехи — картинка с «Хокая» «поплыла», западный сектор экрана стало заливать молоком. Чертовая, раздолбанная чертовой «Кухней» взлетная палуба! Картинка с «Хокая» сейчас должна была в Центре Управления сравниваться с картинкой, идущей со второго «Хокая», при необходимости поднимался третий, и так как невозможно в один и тот же квант времени поставить одинаковую помеху нескольким радарам на разных частотах, то шумы должны были нивелироваться до приемлемого уровня. Но он сейчас не может поднять второй «Хокай»! Ему бы этот успеть принять до прилета «Корсаров», иначе машина, исчерпав топливо, гробанется в океан.

— Такие «залипы» были и раньше? — да, случались. Когда? Да в совершенно случайном порядке. Может, атмосфера сказывалась, на рассвете тоже прям не видно ничего было минуты три. Нервничали, может они прикрывают ракетную атаку какого-нибудь случайно тут оказавшегося «Оскара»? Даже провели дополнительную селекцию по высоте и убедились что тревога ложная.

— Русские могут засечь взлет «Корсара» с такой дистанции? — нет, говорит начальник радиоразведки, не могут. Их вертушка еле-еле нас видит с такого расстояния. Время, отпущенное «Корсарам» почти пустыми топливными баками утекало на глазах. Эх, поднять бы сейчас «Интрудер». Совершенно пустой, но чтобы своим вполне хорошим радаром поглядел, что там и как. Думай, адмирал, думай…

Одна версия есть. Помехи стали возрастать незадолго перед последним поворотом. Раз так, то очень похоже на случайность. Русские пытались прикрыть поворот, но так как радиоборьба — это не стрельба из пушки, результата своей работы они не наблюдают, и корректировать помехи не могут. Вот и сейчас, видимо, просто случайно они набрели на какой-то алгоритм, который немного эффективнее чем другие. Сейчас, как и в прошлые разы, должно сойти до приемлемых величин. Ага, вот уже начала пробиваться картинка. Поворот мы засечь успели, и точка упреждения в головках ракет.

— Давайте отсчет! — и они дали. Через две минуты… Залп! С трех эсминцев и «Калифорнии», идущих строем левого пеленга на северо-запад срываются ракеты, уходящие на левый борт. Сейчас, за кормой соединения, они развернуться на боевой курс.

Правым бортом будем стрелять через 15 секунд, так как «правобортным» ракетам меньше доворачивать на восток. Ракеты «Карона» прошли в пикантной близости от кормы «Банкер Хилла», на что с крейсера отсемафорили (за радиосвязь для ТАКОГО можно было схлопотать серьезное взыскание) знаменитую фразу: «Не стреляйте, мы республиканцы». Юморят, значит все в порядке с настроением. И помнят эту историю с эсминцем, и линкором с Рузвельтом на борту, что тоже хорошо. Вот и правые борта отстрелялись! Тридцать две ракеты, ни одна не подвела, все пошли на русских. «Корсары» тоже выпустили своих птичек совершенно штатным образом, и, даже не покачав крыльями, кинулись догонять «Винсона». Им дорога была каждая секунда.

Еще раз Хуг прикинул, не стоит ли ему пойти ровно на запад, но опять остался при своём выводе. Нет, теперь ближе и надежнее тащиться до оперативного соединения с «Заливом Лейте», а на запад пусть идет одинокий «Винсон». Если сейчас не накормим русских «Гарпунами» до отвала, то лучше быть поближе к свежему отряду.

— Сэр? — чертова беспомощность в голосе! Вот этого сейчас хочется слышать меньше всего. Что там? Инопланетяне спускаются с неба, и на их огромных кораблях изображены щупальца с серпом, молотом и красной звездой? Что, черт возьми, может произойти? Операторам радара на свежем, только что взлетевшем «Хокае» удалось пробиться через помехи.

— Да дайте же на экран трассировку ракет, черт побери! — и так понятно, что что-то не ладится с упреждением. Ну-у-у… Нет, русский молодец, нет слов. Использует малейшую возможность для осложнения жизни противнику. Под прикрытием помех он кинулся в другую сторону, до угловой минуты просчитав свой курс относительно курса ракет в точку, куда должен был целится Хуг. Да еще выгадал минуты четыре. А догадался он о начале вечеринки по повороту авианосца на ветер для облегчения выпуска самолетов, и ударил помехами в точно выверенный момент.

Но ничего особо страшного не произошло. Мы и не надеялись, что все тридцать шесть «Гарпунов» войдут точно под ватерлинию «Кирова». Понятно, что что-то промажет, все-таки ракеты пришлось запускать небольшим веером. Стопроцентное угадывание получилось бы при неизменном курсе, но и сейчас все неплохо. Конечно, если русские выдадут такие-же помехи как в прошлый раз, будут промахи, но немного. В первом налете русские отклонили пять ракет, и это просто прекрасный результат. Но это все не очень им поможет, ведь те «Гарпуны», которые не найдут русских на этом заходе, через 20 миль повернут искать корабли во вторую точку, которая… Ну да, тоже не угадана. Но слишком не сопоставима скорость корабля и ракеты. Во второй налет русские хорошо пропустили залп «Томагавков» за кормой, но те летели триста миль, а этим лететь 140. Ракеты все равно будут крутится рядом с русским ордером, и каждая должна будет увидеть цель. Да, неприятность в том, что, пожалуй, единой волны не получится, но удар все равно хороший.

Хуг вспомнил дискуссию по поводу, доверяться ли стандартной «змейке», на которой настаивали некоторые офицеры. Сделал себе пометочку — обязательно, когда все закончится, пересчитать результат и повозить носом несмышленышей. По грубым прикидкам получалось, что при таком раскладе, «Гарпуны» подходили бы в течении десяти минут практически без пиков. Неужели когда-нибудь, какой-нибудь компьютер, сможет сделать лучше? В этот далеко не прекрасный день, будущим флотоводцам станет необходимо подыскивать другую работу. Жалко что «Хокай» у нас в режиме самой жесткой экономии, и ему опять нужна дозаправка. Результаты удара мы посмотрим чуть попозже, а зоркий глаз нам понадобится, если дело дойдет до отражения русского удара.

Бабуев.

А вот тут ничего не поделать, рулетка — она рулетка и есть. Он сделал свою ставку, приняв в расчет все что смог. Осталось только матросиков, свободных от вахты, поставить на баке с Калашниковыми, да вроде у второго штурмана была двухстволка. Нет, конечно, делать можно и нужно. Например требовать от РЭБ и дальше выкладываться по максимуму. Отпустить от себя К-503, пусть идет полным ходом часа два дальше на запад, а потом туда-же, но тихо, а после вообще тихонько. Есть хороший шанс торпедировать кого-то. Жалко что «Винсона», скорее всего, уже не настичь. Ушел, зараза такой, зализывать раны. Если пробоина не сильная (а ведь было что-то у него в правом борту, снимки вполне понимающие люди смотрели), то Пескарику его не догнать.

Хорошо что головки наведения «Гарпунов» совершенно игнорируют любое облучение радарами, не замечают его. И сейчас, не боясь ухудшить свое положение, можно с вертушки радиодозора наблюдать за всей захватывающей картиной охоты на нас.

— Кучно пошли — флегматично пробурчал под нос кто-то, кто в каждой бочке затычка. Дать бы леща хорошего. Где ты видал «не кучно» у американцев? Веер ракет построен очень грамотно, видно сразу. Ровно такое растворение, чтобы по максимуму учесть все возможные маневры, и при некоторой доле везения — изрешетить предполагаемую мишень хорошим таким процентом попаданий. Таким, после которого не живут.

— Ну, РЫБы, давайте, не все вам пассажирами кататься! — вызверился адмирал на действительно, носивших негласное прозвище «пассажиры» специалистов-радиотехников. Ведь непонятно же ничего, работают они или спят. Вот ракетчиков работу всегда видно, и скоро посмотрим опять. РЭБовцам должно помочь то, что сейчас все четыре станции подавления «Кирова» могут лупить по куче ракет с кормы. Станции «Адмирала» и эсминцев так-же, торчали сбоку из главной антенной надстройки, и в случае работы за корму могли работать всем скопом. Даже этот небольшой плюс должен играть в нашу пользу. Даже неработающие сейчас радары «Флагов» и «Фрегатов» повернуты так, чтобы отражать как можно меньше лучей с кормы.

Видимо, «пассажиры» даже перестарались, потому что ПВО-шник как-то недобро на них вскинулся. Получил заверения, что как только ракеты подойдут к зоне поражения, все будет кристально ясно.

— Пора, Николай Михайлович — и командир БЧ-7 показал характерный жест. Табань, то есть стой. И чем быстрее, тем лучше. Тоже так себе приемчик, очень близок по эффективности к припаркам для мертвого. Но утопающий, как известно, хватается и за гадюку, а если американские ракеты прорвутся, утопающих тут будет много. Этим мы добавляем немного сомнений в головки наведения ракет — ну кто, скажите, останавливается под ракетной атакой? Во все времена всем морякам в головы вбивают один простой постулат: потеря хода в бою — это гибель корабля. Если стоит — значит или уже подбит, или помеха. Конечно, алгоритмы наведения ракет куда сложнее такой дискретности, но пусть и над этим подумают.

Стало понятно, что действительно, не все ПКР, идущие в точку, находящуюся сейчас примерно в 20 километрах за кормой кораблей, увидели свои цели. Часть, замороченная помехами, уверенно продолжала лететь вперед, отдаляясь от ордера.

— Нусс, а вот эти наши — оживился ПВО-шник, и кинулся к карте воздушной обстановки. Мелькнула и пропала мысль, что зря не стал прятать «Киров» за эсминцами, как в первый бой. Хорошо бы но… Перспективная инвестиция — вот какое модное словечко узнал недавно Бабуев. Защита эсминцев — это инвестиция, которая имеет перспективу, а «Киров» сейчас — неликвидный актив.

Глава 21 Последний парад наступает?

«Окрыленный».

— «Адмирал» опять чудит. — кивнул в окно свежезаступивший на вахту начарт, не присутствовавший на инструктаже. Ну как чудит, конечно, делает он вещь неприятную, но нужную. Ставит свой корабль немного бортом к ракетам… Чтобы, значится, в первую очередь наводились на него. Ну и что прикажете делать? Запрещать? Оруджев все правильно делает, его «Адмирал Исаченков» сейчас самый бесполезный корабль. ПВО слабое, «Малахитов» не тащит на себе. Прорвавшиеся ракеты (никто не сомневался, что они будут) все равно кого-то поразят. Да и скажем прямо, кого-то убьют. Так почему бы им не поразить этот крейсер? Этот крейсер, а соответственно, и эти моряки, сейчас не так нужны Стране Советов как те, кто плывут на других кораблях. Но действительно решает, кому сегодня жить, а кому умереть, разумеется, Господь Бог. А между ним и простыми смертными сейчас наиболее заметна еще одна фигура. Этого смертного зовут начальником ПВО ордера, и именно на него следует молится в настоящий момент всем, кто не занят в отражении налета.

— Эй, там, на «Причастиях», бл…ь! Ну-ка не доворачиваем! — неожиданно матюгнулся громкоговоритель, выведенный на громкую связь. — Тут только я решаю, кто, когда, и за что сдохнет! — продолжал разносить подчиненных далекий Бабуев. — Тоже мне, закрыватели грудью. Все норовят за Родину помереть вперед других, давка как в ГУМе. А побеждать за Родину кто, Бабай один будет? Сказал эсминцам маскимально уменьшить ЭПР — уменьшайте, не филоньте.

Начарт грустно вздохнул. Как любой суеверный человек (а все моряки — суеверные, суевернее моряков только летчики, пожалуй) он не любил аналогий. Характерная черта недоброй памяти адмирала Рожественского давать обидные прозвища кораблям, по мнению офицера, несла все черты плохой приметы. Ну зачем дразнить «Окрыленный» и «Безупречный» причастиями? Ну есть у нас, у русских, такая странная черта — называть миноносцы и эсминцы причастными оборотами. Бесстрашный, Безумный, Стерегущий… Красиво же.

Бабуев.

«Эх, всё-таки надо было, наверное, помехи пораньше врубить »- прикидывает немного расстроенный Бабуев. Глядишь, еще штучки три «Гарпуна» соскользнули бы в дальнейший полет над Мировым Океаном. Чистый такой полет, незамутненный пошлыми отраженными импульсами от его кораблей. Да, явно, эти ракеты вернулись бы, но позже. Когда справится с ними, было бы гораздо легче. Но тут все двояко. Передержи он чуть побольше, может и начал бы американец нервничать, и отложил бы удар до прояснения. А к любому РЭБ можно подстроится, вопрос только во времени.

Вертушки считают всех. На двух планшетах воздушной обстановки (один, плексигласовый, по старинке, с лицами строгих и внимательных служителей культа, исчерчивают мичманы, второй — электронный, и лица оператора, вводящего предполагаемые цели вручную, не разобрать) некоторые пунктирные линии в пучке ракет начинают изламываться, чтобы ринуться в центр экрана, к нам. ПВО-шник корабля, глядя на планшет как художник на девственно чистый лист, вдохновенно начинает указывать углы, с которых готовимся встречать угощение.

— «Адмирал», твои с нулевым на азимуте около 290, смотри внимательно. Ракет не жалей — ПВО-шник деловито нарезал круг задач первому кораблю. И тихо, под нос, уточнил — Последний парад же наступает.

«Русские в сортир не ходят без плана» — к месту вспомнил фразу из «Охоты за Красным Октябрем» адмирал. И для последнего парада, план тоже был. Моряки даже успели за пятнадцать минут, в течении которых с вертолета РЦ наблюдались прущие ракеты, исполнить его предварительную часть. «Адмирал» и идущий с ним борт о борт «Киров» сейчас стояли в центре идущих стороем фронта кораблей. По флангам, — «Безупречный» и «Окрыленный», удаленные на три мили каждый. Мысль приманивать ракеты в центр, на большие проекции «Кирова» и «Исаченкова», используя эсминцы для фланкирующего огня, в принципе, была не такой уж и гениальной, но позволяла создать хоть какой-то рисунок боя, на который будет удобно ориентироваться всем участникам. Стоять колонной и тупо валить во врагов всем, что есть, тоже можно, но Бабуев имел основания полагать, что может получиться как в анекдоте про групповой секс, в котором каждый норовил сачкануть, понадеявшись на других участников. Последние две минуты до того, как «Гарпуны» показались из-за радиогоризонта, эскадра тратит на поворот на 90 градусов. Теперь будем долбить всем бортом, плевать на ЭПР, потому что все ракеты, кому было суждено нас увидеть в этом раунде, уже увидели.

Воровато зыркнувший по сторонам командир «Форта», подавшись к своим подчиненным, чиркнул карандашом по экрану азимут-дальность. — До сюда — только по одной — строго но тихо произнес он, отметив полоску 12-ти километровой дистанции. Поразить восемь-девять мишеней с расходом в 19 ЗУР было результатом на твердую «пятерку», но сейчас была нужна не пятерка а победа. Хорошим подспорьем на флотский рекорд было полное отсутствие электронного противодействия, стреляли действительно в полигонных условиях.

В чем-то план контр-адмирала начал срабатывать. Первые несколько ПКР, засеченные с эсминцев, бодро побежали к гостеприимным бортам крейсеров. Улыбочку, снимаем… Параметр был вполне нормальный, ГСН наверняка видели и эсминцы, но тут явно был включен тумблер «Жадность». Мне самого большого, самого красивого. Берите, девочки, сколько унесете. Вот вам одна большая и красивая ракета, вот вам вторая… Пятую и шестую прострочили из зенитных автоматов, уже практически вдогон.

А вот это хуже. Следующие несколько ПКР явно были настроены на то, чтобы поразить крайнюю цель в ордере, и пошли они на эсминцы. «Безупречному» сложнее всего, у него всего одна ПУ. Бросил защиту крейсеров, самому бы уцелеть. Промах по первой! Да вы там что, сдохнуть собрались⁈ Опомнились, успели перезарядится и второй ракетой снесли «Гарпун» уже у ближней границы зоны поражения. «Окрыленный» показательно уделал пару, правда на каждую потратил по две ракеты, но ситуация улучшилась не намного. Из ближней зоны поражения «Урагана» вынырнули три ПКР, и для одинокой 30-мм артустановки это был полный перебор.

Ситуацию вытянули прилетевшие от «Кирова» ракеты «трехсотого». Все три разнесли, артустановке даже не довелось дать хотя бы очередь.

«Исаченков» умудрился снять пару, совместный боевой кураж захватил уже всех причастных, а потом… Потом в «Киров» попали.

Попытка помешать «Гарпунам» поразить «Окрыленного» была тем перегрузом всей системы, после которой нет никакой возможности предвидеть дальнейшее развитие ситуации. Нет, разумеется, все расчёты стреляют, ракеты поражают цели, но конфигурация боя все-таки свелась к тому что тупо стреляем во все, во что успеваем. Ресурсов что-то просчитать хотя бы на ход вперед уже нет. Плутонги быстро разделили пару вышедших на «Киров» ПКР, уверенно их вели, но потом одна ракета сделала небольшую «горку», вернулась на минимальную высоту, и вильнув, состворилась на пару секунд с товаркой. В результате оба плутонга, все четыре артустановки наводились по одной и той-же ракете. Командир батареи сообразил в чем ошибка, и пока снова разделялись, обстреливали — еще одна пара подошла слишком близко. Одну сняли а вторая…

Обычно попадание в корабль крупного калибра описывают как болезненный удар палубы по ногам. Может, во времена ТОЙ войны так и было, серьезные корабли тогда делали из толстенной броневой стали, прекрасно передающей импульс, но тут все свидетели утверждали, что толкнуло вполне мягко. Так дергается на кривом стыке вагон метро, не сильнее. Да, громко бабахнуло, но тут и раньше не очень тихо было, взлетающие ракеты и грохот зенитных автоматов не дают возможности вообразить себя в читальном зале.

Моряки — люди дисциплинированные, готовые ко всему, и никаких криков паники, разумеется, не было. Было одно разочарованное «да е…ное в рот!» от, кажется, командира БЧ-5 (а что ему, маслопупу, он уже сообразил, что попало куда-то в нос, а там у него хозяйства нет), и уверенное движение штурмана, вырубающего ревун тревоги. Бегать и спасаться в Центральном Посту никто не собирался, да и членов аварийных партий среди присутствующих офицеров не наблюдалось. Будничное требование доклада от первого помощника, двое столкнувшихся у монитора наружного наблюдения кап-два, их сдержанно-оптимистичные оценки ситуации как «да е…сь оно конем!» и «пох…й, пляшем», быстро затихли. Гораздо неприятнее был доклад враз сбледнувшего командира первой зенитной батареи: отказ системы. Его более счастливый товарищ, командир второй, тут же перекинул все задачи на себя, и что называется, «ушел». Нет его здесь, он весь там. Кинув короткое «мне твои тоже в четвертом нужны будут» бычку-семь, командир «Форта» выбегает из поста.

Вот же чёртов осколок, нашел таки место, куда попадать категорически было нельзя! С камеры видно, что «Гарпун» вошел в переднюю часть пустого (слава тебе, Господи) контейнера из под «Гранитов», но чем-то сумел зацепить что-то и у барабанов С-300. Ладно, там наверное, ракеты четыре оставалось? Пусть зенитчики выясняют, они свой комплекс разбирают и собирают ненамного медленнее, чем морпех автомат Калашникова.

Ладно, еще ничего не закончено, махаемся дальше. Дострелили еще один «Гарпун», пара ушла в облачка отражателей. РЭБовцы догадались подсветить диполи чем-то, очень похожим на сигнал от ГСН «Гарпуна», может это помогло, а может само так получилось. Четких рекомендаций по этому поводу наука о борьбе радио с электроникой дать не могла, но главный факт это не умаляло: ушли блудить на просторах океана детища сумрачного американского оборонпрома…

«Безупречный» мы разместили безупречно, без всякого каламбура. Не являясь ни самой первой ни самой большой целью в ордере (хотя где у ордера с нулевой скоростью первый, а где последний корабль?) он стрелял в практически полигонных условиях. Внес свою посильную лепту, уничтожив пять ракет. Одну из них, правда, уничтожил он своей кормой, но… повело. Ракета прошла навылет. Это сколько процентов удачливости надо иметь? Ладно, боеголовка не взвелась — бывает, но аккуратно войти в корму и выйти в 10 метрах от нее из правого борта, не встретив ничего на своем пути, в чем можно застрять и начать разливать недогоревшее топливо, раскидывая по округе лопатки турбин? В рулевом что-то, как полагается, все-же заклинило, обещают расклинить. Молодой РЭБовец по какому-то наитию догадался в этот момент бахнуть над кормой облаком диполей, и Бабуев по громкой связи объявил, что сей товарищ только что заработал себе орден. Враг должен видеть штатное срабатывание БЧ. Хотя… «Хокай» был далековато, различил ли он хоть что-то? Кружится где-то над авианосцем, дожигая последнее топливо.

«Исаченков» словил очень близкий разрыв. Связка «AGM-84 + поразивший его 9М38» сработала дружно и продуктивно, повредив волной и осколками левый борт крейсера и помяв антенны «Восхода». Не смертельно, жить будет, если переживет вторую волну. До нее минуты три, если американцы не дураки и заложили в не поймавшие цель ракеты команду развернуться.

А ну-ка, куда они теперь? Вот уже и начали поворот… Снова в наш сектор, и снова не прямо. РЭБ там не заснул? «Киров» сразу доворачивает, чтобы могли работать станции подавления целого борта, остальным лучше пока постоять кормой. Вот когда «Гарпуны» определяться, видят они нас или не видят, тогда и развернемся поудобнее. Через минуту группа ПКР опять разделяется. Те, которые смогли что-то разглядеть через помехи, бодро ломанулись к ордеру. Но клюнули не все, что просто прекрасно.

Неисправность в носовой батарее нашли, клянутся починить через 10 минут. Бабуев усмехнулся: так бы и говорили, мол к следующему бою исправим, если этот переживем. Но в принципе… Пережить больше не представляется непосильной задачей, клюнувшие на нас десяток «Гарпунов» должны отбиваться вполне легко. Рисковать нельзя, и ждать, пока цели увидят эсминцы (которые чуть дальше, и мачты у них чуть пониже) не будем. Кормовая установка имеет в запасе еще пять ракет, вот их одну за одной и отправляем. В носовой семь, их бережем на черный день.

Суки, остальные продолжают переть! В голосах зенитчиков Бабуеву даже послышалось негодование и недоумение. А что, им разбегаться что ли, с паническими воплями «ааа, нас тут убивают!»? «Безупречный» с заклинившим рулем не смог занять удачную позицию, и сейчас вынужден стрелять из-за кормы «Кирова», далеко не свободный в выборе целей.

— Опять эта траханая «горочка»! — зенитчики напряжены и злы. Действительно, горку американские ракеты, как и наши, делают только чтобы с нее воткнуться в корабль, никаких возвращений на минимальную высоту для дальнейшего полета не было предусмотрено. Что это? Явно не случайность. Скорее всего какой-то эрзац от изготовителя, вынужденного в условиях войны делать хоть что-то возможное, чтобы еще хоть чуть-чуть удивить и ошеломить своего противника. По быстрому видимо прошивочку доработали у некоторых ракет, внеся дополнительный элемент непредсказуемости для наших зенитчиков. Почти противозенитный маневр, пожиже чем у наших «Гранитов», но тоже вполне себе.

— Беру!- неожиданно оживляется командир батареи «Оса-М», до этого момента совершенно бездеятельный. Для его «Осы» американские «Гарпуны» были слишком низколетящей целью. А тут вот оно как, пригодилось. И действительно, два огненные хвоста сходятся в одной точке, откуда через облако разрыва вылетают какие-то горящие капли. Будь у этого офицера усы, он бы точно стал бы их подкручивать, лихим взором оглядывая товарищей. Ломается только, увидев обещающий взгляд главного ПВО-шника корабля. Молчаливый упрек понятен, мол а чего на левый борт-то не стрелял? Сейчас не сидели бы с дыркой в скуле. Офицер начинает рассказывать, что пришлось подбирать параметры наведения на такую странную задачу, но от него отмахиваются — не до того. Штурмовка кораблей ракетами продолжается. «Окрыленный» снял двух, «Исаченков» — одну, идущую на себя (главное не победа а участие — тихо прокомментировал Лебедев). Три «Гарпуна» выходят из радиуса поражения… всего что есть ракетного, и устремляются по косой траектории в центр ордера. Одна — к «Окрыленному», только что просигналившему про перегрев стволов АК-630, и две — к «Кирову».

— С «Окрыленного» всё снять, прикрывайте как хотите! — внезапно раздается голос Бабуева. Недоумению нет места, приказ совершенно недвусмысленный, и носовой плутонг переключается на ракету, идущую вбок.

«А я чё, я ничё!» — делает бровки домиком на бешенный взгляд командира зенитных автоматов главный ПВО-шник. «Крутись как хочешь, мое дело — сторона». И он крутится. Кормовым плутонгом аккуратно берет первый «Гарпун», и уже понимая, что не успевает, спокойно наводится на второй… Не только Англия надеется, что каждый выполнит свой долг…

Этот удар качнул крейсер ощутимее. Боеголовка американской ракеты вошла в корпус корабля (100 мм брони) ровно по миделю, пройдя через стойку с системой «Коралл-БМ», (еще 100 мм.), и решив, что сделано достаточно, рванула прямо над бронированным отсеком для перезагрузки реактора. После первого доклада в Боевом Посту воцарилась тишина. В самое сердце! Да, разметало там еще много чего по пути, катера смело с палубы, своротил пару антенн помех и тарелку связи через спутник, должно быть знатный шухер у торпедистов, да и вообще, даже в таком большом корабле как «Киров» не особо много места, где могут безопасно летать осколки и проходить ударные волны от 224 килограммовой боеголовки. Вырванной кран-балкой разнесло и радар управления артиллерийским огнем, стоящий далеко у кормы. Сотни метров кабелей, трубопроводов и воздуховодов сейчас судорожно блокируются, прокладываются заново и штопаются. На многих блоках в Центральном посту зажигаются лампочки отказов каких-то систем и блоков. Крейсер сейчас в хорошем таком нокдауне, и выбраться из него надо вот прям сейчас.

— Кто там б…ть на крыше пляшет? — из динамика раздается голос начальника реакторного отсека, перекрываемый близким разрывом. Кто-то за нас вписался, не дали еще одному подарочку долететь. Реакторщик понимает, что сейчас интересует, и сразу докладывает по делу: все нормально. Не зря таскали тонны брони все это время, тряхнуло хорошо, но не более того. Что-то там лопнуло-коротнуло по мелочи, но сейчас все задавят. Сто процентов мощности дадим хоть сейчас. Жалко караульный пост, выставленный у входа в отсек, они погибли в полном составе. По кораблю набирается еще десяток убитых и столько же раненных, но последствия давяться решительно и быстро. Скоро будем в строю.

Глава 22 Наступает и продолжается

«Окрыленный»

— У нас четыре в носовом погребе, семь в кормовом — флегматично сообщает Фомину командир БЧ-2. Речь, разумеется, об ракетах к ЗРК «Ураган» — самому востребованному и быстро таящему активу корабля за последние сутки. И ведь вместо них сколько всего барахла тащим через океан… Снаряды к 130-мм пушкам — две тысячи выстрелов! Хватит какого нибудь «Бисмарка» утопить, но где его взять? Ближайший супостат категорически не дает подойти к нему ближе чем на 200 километров. А почему бы на «Адмиралов» не поставить перед походом вместо старых «Штормов» наши «Ураганы»? Какие-то странные обоснования этого бездействия Фомин слышал, но из-за полной абсурдности даже в памяти не остались.

— На «Безупречном» вроде запасец должен быть побольше, прикиньте там на досуге, может сумеем перегрузить еще хотя бы пяток?

— Попробуем, как только ЗАКОНЧИТСЯ, есть задумки.

— Со стволами что?

— Меняем, последний комплект ставим. Если без юстировки и пристрелки, то 10 минут норматив. — Брать на себя повышенные обязательства зенитчик не хочет. Да и патронов осталось всего на пару целей с правого борта, и хорошо если с левого хотя бы на одну. Это если по две стандартные очереди на цель, а например сейчас мы перегрелись от того, что лупили подряд четырьмя, только чуть остыв от прошлого. Как-же хорошо что их «Киров» прикрыл в последний момент… Хотя, хорошо-ли? Вон ему влепило — даже связь пропала на несколько секунд. И у связиста лицо не радостное, похоже, что Бабуев сейчас на резервном канале с резервной антенны сидит. Знатно, видать разворотило у ребят.

Вскинувшийся было с инициативой принять командование, Фокин все таки остывает. Бабай не дурак, сам сообразит когда пора. Значит собирается выкарабкаться. И нас, грешных, вытаскивать будет до последнего. Вон как сейчас встрял за «Окрыленного».

— Так, все в канале? Повреждения? Стрелять есть чем? — быстро справлялся адмирал. — Сейчас они с севера пойдут, надеюсь, последний раунд. Надо держаться. «Причастия», до американцев добиваете? У меня «Флаг» пока не фурычит, мне надо понять, сколько до их «Хокая»?

Узнав все, что спрашивал, Бабуев уступает канал связи для более скучных задач менее творческим людям. Корабли должны согласовать свое ПВО для противодействия последним «Гарпунам», еще немного подкорректировать курсы. Ну что-же, новости обещают быть хорошими. Пройдя миль 20, американские ракеты, ожидаемо не обнаружив никого, развернулись, и пошли широким веером. Таким широким, что если не будут больше вилять (вроде не должны, уже последние капли горючего наверняка, такие круги над океаном наматывать пришлось) то нас найдут… скорее всего вот эти шесть… Нет, вон та, левая, не отдупляется, видимо не хватило ширины угла ГСН, мимо пройдет. Первым стрельбу начинает «Безупречный», у него самый шикарный боезапас.

Хуг.

Четыре попадания! Это уже хорошо. Это, наверное, даже прекрасно. Меньше, чем то, на что полагалось надеяться при таком расходе ракет, но больше, чем адмирал ожидал конкретно от этого противника. По крайней мере он ведет по количеству страйков, и будь такое на бейсбольном матче, комментаторы говорили бы о несомненном лидерстве команды Хуга. Три вчера, сегодня четыре. Итого семь! У русских в активе одно по «Банкер Хиллу», одно по «Джону Янгу» (дно морское ему пухом) и одно по «Винсону», два близких разрыва (весьма болезненных, кстати) по «Карлу Винсону» и «Калифорнии». Явное преимущество! Если конечно не считать, что каждая попавшая русская ракета несла в себе в среднем в три раза больше взрывчатки чем американская, а весила так и вообще… И ущерб, конечно, они нанесли несопоставимый. Но это вопросы к разработчикам оружия. У нас паритет по «утопленникам» (и примерно равное водоизмещение погибших кораблей). Еще интересна ситуация по подводным лодкам, но во-первых там счет спорный («Августа» почему-то не выходит на связь, но никто не верит, что русский «Чарли» перед гибелью забрал и ее), а во вторых, за них Хуг не отвечал. Все, чего он добился, это чтобы «Чикаго» немного пострелял по русским, после чего Гленн Вард мог отправляться по своим делам.

Уже было смирившейся, что русских ему не остановить, Хуг понял, что находится, пожалуй что в шаге от полного разгрома своего противника. С пустыми погребами, с попаданиями практически по каждому кораблю (у русских без попаданий осталась только старенькая «Креста-II»), они еще, видимо, и хорошо потеряли ход. Оператор «Хокая» видел, что «Креста» пытается взять на буксир «Кирова», а на один эсминец, видимо, решили плюнуть. Потому что он оставался неподвижным, когда три калеки отправились… Фух, наконец-то! Они направились на восток. На пятиузловой скорости. Даа, ребята, с таким ходом вам нельзя медлить ни секунды! — усмехнулся адмирал. И задумался вот над чем:

Один из базирующихся на «Кароне» вертолетов (всего их было два) мог нести противокорабельные ракеты. Это был простой, проверенный в деле «Си Хок» SH60B, рабочая лошадка на все случаи жизни. А вот базирующиеся на «Карле Винсоне» SH60F были заточены именно на борьбу с подводными лодками, и теоретически, должны были всегда стоять на палубе, готовые атаковать внезапно обнаруженную рядом с ордером субмарину. Он бы и их отправил к русским с «Гарпунами», да вот беда — не умеют они пускать противокорабельные ракеты. Специфичный, чисто противолодочный аппарат. Такой-же нужный сейчас вертолет был и на ушедшем на дно «Джоне Янге», не повезло ему сесть подзаправится в такой неудачный момент. Черт, он же хотел «Си Кинги», просил их в штабе! Это как раз вертушки для авианосцев, специально разработанные. И ракеты пускают, и за лодками хорошо охотятся. Нет, флегматично отвечали ему. У вас для противолодочных задач есть «Викинги», так что не выпендривайтесь, и берите что дают. Ладно, играем тем что есть.

На «Кароне» противокорабельных ракет не осталось, значит этому «Си Хоку» сначала надо будет завернуть на «Винсон», там его быстренько зарядят, и подождав «Корсары»… Шесть ракет в залпе! Да, дадим пару раз, посмотрим результат. А потом решим. Все-таки безкатапультный взлет «Корсара» с двумя «Гарпунами» штука опасная, вон, еще одного сегодня потеряли. Вместе с летчиком, кстати. Техникам дать задание, пусть прикинут, как еще можно облегчить штурмовик, а то «эрдели» чесаться не собираются. Ведь этим двум «Корсарам» не надо крутить воздушный бой, не надо пользоваться инфрокрасными датчиками и ставить помехи. Наверняка можно ощутимо облегчить самолет, чтобы не было так рисковано выполнять «взлет нищего».

А вот еще что. Давайте-ка мы этого «Си-Хока» сюда притащим? И ракеты к нему пусть привезут, дюжину штук. Если мы подойдем к русским на семдесят миль, прямо на край, за который они не смогут стрелять своими ракетами по низкой траектории, то можно будет применить «ракетную карусель». Запустили два «Гарпуна» по изогнутой траектории, прямо над палубой, и сразу-же перезарядка. 70 миль разницы между максимальной дальностью ракеты и безопасным расстоянием до русских в те-же 70 миль — это 10 минут где-то. За это время техники должны подвесить еще пару ракет, вертолет поднимается, и стреляем уже напрямую. Все четыре ракеты приходят к русским одновременно! И четыре с «Корсаров». Нет ребята, зря вы с намисвязались. Правда для того, чтобы вертолет можно было перезарядить за несколько минут, ракеты должны будут ожидать его прямо на палубе, ну да ничего. Наверняка ребятам понравится идея установить рекорд флотского пит-стопа.

Решено. Эсминцы идут вперед, с нами и «Калифорния»! На высокой траектории его старый ЗРК оказался вполне эффективен, и придется очень кстати, если русские решат ударить по высокой. А они точно ударят, понятно, ведь, что не собираются сдаваться, не попробовав все шансы. Пусть дадим всего узлов десять (БиБи обещал дать и двенадцать, просил время, так вот, это время вышло. Доклада нет, сейчас поторопим). С «Карлом Винсоном» на недосягаемой для русских 160-мильной дистанции остануться покалеченный «Банкер Хилл». После того, как Хуг допустил вывод из сторя вверенного ему авианосца, ему будет очень желательно продемонстрировать личную смелось. Повел эсминцы в атаку под «Солнечными ударами», что еще нужно для счастья? Только результат этой атаки.

Бабуев.

Аврал… А когда на корабле, находящимся в бою, не аврал? Даже если бой длится уже сутки. На войне матрос бывает или усталым или он утонул, третьего не дано. И если одна часть команды лихорадочно исправляла повреждения, то другая…

— Еще два градуса дадите? — с надеждой страшивал Лебедев у старпома.

— Полтора — торговался старпом.

— Я щас кому-то дам и «два» и полтора"! — внезапно появившийся командир БЧ-2, нарушив субординацию, невежливо прервал старших по званию. Хотя в данном случае ему можно, он действует от имени и по поручению флагманского специалиста по противовоздушной обороне. В любом случае, кренить крейсер больше чем на пять градусов главПВОшник запретил. Будет мешать наведению последних четырех ракет. А хотелось накренить корабль как можно больше, чтобы со спутников американцы видели — русскому херово. Так херово, что сейчас он вот-вот и опрокинется, надо лишь чуть помочь.

Из сорваных крышек, прикрывающих барабаны С-300 на носу, вырывались клубы пара. Еще двадцать минут назад оттуда вырывался дым, причем никаких шашек не использовали. Было подозрение, что американцы проанализируют дым и догадаются что это стандартное маскирующее средство, поэтому действительно подожгли кучу битого мусора, наломанного взрывами, собранного по отсекам. Кто-то принес списаный матрас, кто-то не списаный, но умыкнутый у раззявы-первогодка. Гореть должны натуральные детали от корабля — строго приказал командир. А потом повалил пар, потому что как русские умеют тушить пожары на кораблях, в Америке тоже некотрые специалисты хорошо представляли.

Из пробоины в левом борту тоже пустили немного дыма. Крен дали на правый борт, в противоположную от второго попадания сторону. Ведь никто в здравом уме не станет заваливать свой корабль на борт, в котором уже есть пробоина, причем ниже второй? Не наткнись ракета на короб реактора, она бы там и рванула, у правого борта, скорее всего. Или пусть думают что у нас что-то свое сработало, без вторичных детонаций такой ущерб крейсеру было причинить трудно. Посоветовавшись, еще запалили пожар на станции наведения 100-миллиметровок, туда ведь и в самом деле попала кран-балка, выворотило так что починить можно только на базе. Такие маленькие, странные штришки, обычно, и создают наиболее достоверную картину. Главную РЛС корабля — «Флаг», приведя в нормальное состояние, прокрутили в холостую для проверки механизмов и выключили.

«Безупречного» в этот раз решили просадить на корму, и щедро навалили дыма и копоти из пробоины. Знающий офицер из особого отдела долго разводил краску, и под прикрытием дыма на юте срочно нарисовали несколько овальных фигур. Должно имитировать вздутие палубы от взрыва, нанесли и несколько черных клякс «пробитий крупными осколками», все по согласованию и проверке «легенды о попадании» главным инженером. Их периодически придется подкрашивать, меняя форму в зависимости от положения Солнца на небе и корабля в океане.

«Окрыленный» имитировал повреждение от близкого разрыва у левой скулы. Там недалеко действительно разорвался один из последних «Гарпунов», но никакого вреда не принес. Буквально метры не хватило воздушной торпеде до того, чтобы повреждения не пришлось имитировать. Хлам жгли в отсеке с цепным ящиком и прямо из вентиляторного отсека выдувалии через илюминаторы за борт. Включили насосы, изображавшие яростную откачку воды.

Один «Исаченков», прошедший все передряги достаточно добро, решили никак не легендировать. Сначала метался между кораблями, «Безупречного» даже из своих брансбойтов окатил, потом успокоился и взял «Кирова» на буксир. Постоянно светил радаром на запад, пытался ставить помехи «Хокаю», который подлетел полюбоваться картиной такого раздрая поближе. Сколько же времени понадобится спутникам, чтобы доложить о радостной и полностью достоверной картине? По журналу пролета получалось что их уже разик увидели, потом будут пролеты через десять минут и через полтора часа с копейками. Может еще что запустили, так что не расслабляемся. Радиотехническая разведка пройдет вот сейчас, но там нечего особенно имитировать — главный радар на «Кирове» не включаем, вот и все.

Хуг.

Радостная новость, прям прорвало. «Залив Лейте» к нему не идет. Получив отчет, что ситуация стабилизировалась, соединение затормозило, и неспешно, на экономичных 18 узлах пошло на северо-восток, намереваясь подпереть (третьим эшелоном, что ли?) свои силы севернее. Будем нужны — зовите, а пока нет смысла. Хуг сейчас прикончит русских остатками своей флотилии и пойдет отдыхать, а нам нужны полные погреба, у нас там своя вечеринка разгорается.

Ну и славно. Техники просили еще три часа на то, чтобы облегчить четыре штурмовика. Снимут ненужные пилоны, открутят пушку с боекомплектом (идиоты, они таскали 150 килограмм боезапаса к ней каждый вылет, никто не догадался сгрузить), уберут станцию радиоэлектронного подавления и тепловизионный контейнер. Еще каких-то мелочей тоже повыкидывают. Хотели и штангу дозаправки в воздухе снять, но там ковыряться придется много дольше. Да пусть хоть краску сдирают, но чтобы ни одна птичка не гробанулась больше! Хорошо пропесоченый за такое отсутствие инициативы командир авиагруппы успокаивающе бубнил, что раз самолет облегченный, то и топлива можно еще галлонов на 50 меньше залить, а значит взлетать будет еще легче. И да, мне надо два «Томкэта» в готовности к вылету, «Солнечный удар» может случится внезапно.

Ладно, все равно сближаться с русскими до семидесяти миль на наших 12 узлах (Би-Би все-таки подлатал корпус, «Калифорния» держит и 12 узлов!) еще восемь часов. Через три начнем «артподготовку» облегченными «Корсарами», может удастся утопить русских и не подходя к ним на опасную дистанцию. Можно было бы уже начать запускать «Гарпуны» с вертолета, но по паре ракет русские будут расстреливать просто из своих зенитных автоматов, это напрасная трата денег налогоплательщиков.

Бабуев.

Получается, что вся надежда у нас сейчас на Пескарика. Не сможет К-503 ударить — нас дозапинают сейчас, запуская по паре-другой «Гарпунов» раз в полчаса. Нашего боекомплекта хватит часа на два максимум, даже если сачков наделаем и станем ими ракеты ловить. Потом начнем получать по несколько дырок каждую склянку. Можно попробовать побежать со всех ног на восток, но тоже поздновато. Авианосец сохранил ход, и нас все равно будут осыпать ракетами, двигаясь следом, до тех пор, пока мы не потонем. Давать залп «Москитами» по высокой траектории — бездарно профукать последний шанс. Возьмут они 16 П-270 по высокой, особенно если смогут быстро истребители поднять.

Редакторская врезка.

Бабуев честно отправил на Большую Землю рапорт о происходящем, попросил авиацию, но получил пространный ответ в стиле «самолетов не будет, но вы держитесь». Сейчас все, что могла поднять в воздух Дальняя Авиация на этом ТВД, ходило севернее, в постоянной готовности к тому, что американцы вот-вот двинут на прорыв.

В Атлантике, перед надвигающимся с запада флотом США и идущим за ним конвоем, образовалась невидимая черта, за которой ударный потенциал советских ВВС по американским кораблям ощутимо возрастал. Ракетные пуски советские Ту-95 и Ту-22М могли осуществлять только под прикрытием кораблей. А те находились в безопасности из-за готовности эскадрилий и авиаполков МиГ-31, собранных со всей страны на атлантическое побережье, прикрыть их от палубной авиации. Отойти чуть дальше на запад — и возможность МиГов противостоять палубной авиации резко уменьшалась. Многочасовое дежурство в воздухе, необходимость использовать немногочисленные заправщики — все это снижало возможности советские истребителей. Складывалась патовая ситуация. Советские военноначальники не желали выпускать свою авиацию далеко от Европы, чтобы она не оказалась вырезанной палубной авиацией американцев, а те, в свою очередь, не хотели приближаться на расстрел вблизи европейского берега.

Именно наличие этой черты отчасти и демонстрировала история с КУГ Бабуева, которой в принципе, придали и ракетоносцы, и истребители, но из-за большого расстояния от баз им пришлось принимать бой в крайне невыгодных условиях. Да, количество, конечно тоже желательно бы побольше, но что нашли — то и придали. Ведь севернее, у невидимой черты сейчас стояли две огромные силы. И от их противостояния во многом зависил весь ход этой войны, вся история человечества на многие десятилетия вперед.

Глава 23 Туман войны

Хуг.

Стоп! Дело-то, похоже, не чисто. Никак не мог «Киров» идти на пяти узлах на буксире! На нем есть резервная установка — не привязанные к реактору паровые котлы. Позволяют идти минимум узлов десять. Получается, два «Гарпуна», случайным образом поразили и реактор и котлы? Найдя их каким-то чудом в линейном крейсере, длинною 250 метров? Который, судя по разведданным, еще и нес броню? Нет, нельзя быть таким оптимистом. Хуг бы понял, если наоборот, «Киров» тащил бы «Адмирала Исаченкова». Тормозить эскадру мог только эсминец, но зачем для этого брать и «Киров» на буксир?

Существовала некоторая вероятность, что одна из ракет разнесла русскому крейсеру, скажем, винты по левому борту. Но взрывов видели два, и оба они далеко от кормы. Мог «Хокай» не разглядеть третий из-за помех? Вероятность не нулевая, но полагаться на нее не будем. Скорее всего…

Русский блефует! Подманивает его поближе. И он тоже, дурак, ломанулся как Бобик за убегающим котом. Бежит? Значит чувствует слабость, значит нужно догонять. Как-то враз схлынул азарт. С чем, черт побери, он собрался отбиваться от шестнадцати русских «Ожогов»? С тремя старыми комплексами с SM1? Би-Би сбил четыре «Кухни», «Адамсы» сумели по одной. «Спрюенсы» с «Си Спарроу» уложили двух. Ракеты хорошо попадали, но остановить тяжелые «Кухни» получалось только несколькими близкими разрывами. Что за чертово наваждение? Был бы здравый разговор, если бы над ним сейчас ходила минимум четверка «Томкэтов», но…

Сколько сейчас до русских? Сто двадцать с небольшим миль. В принципе, они могут стрелять. Неужели надеються, что мы подойдем настолько близко, что они смогут пустить ракеты по низкой траектории? Адмирал поежился. А ведь хотел же! только буквально час назад представлял, как будет применять «ракетную пращу» с дистанции в 70 миль. Нет, пожалуй, остановимся, и тихо пойдем назад. Жалко, конечно, выглядеть дураком перед подчиненными, которых тоже захватил азарт погони — наконец-то мы идем вперед. наконец русские стали получать наши ракеты в свои борта! А давайте-ка… сделаем сейчас звонок другу. Быть может, и дураком не буду выглядеть, и заодно удастся кое-что раздобыть…

Старый друг (насколько могут быть дружны адмиралы без того, чтобы кто-то обвинил их в протекционизме друг друга) по академии, Уильям С. Бюрк, недолго говорил по спутнику. Да, Роберт, думаю, проблем не будет. Действительно, мы должны в 15-е авиакрыло «Си Кинги». Две недели назад их не было, я правда не мог ничего сделать. Кто знал что они так тебе понадобятся? Раз пошла такая пьянка, сейчас попросим у «Залива Лейте» передать вам парочку «Си Хоков». Те, которые SH-60B. С тремя тоннами в подвесных баках подлетят к тебе через четыре часа. Пройди на северо-северо-восток миль пятьдесят, сам знаешь, отпускать в такую даль птички слишком опасно. И вообще, если что-от не будет получаться, зови ребят с «Залива Лейте». К сожалению, прислать эскадрилью «Интрудеров» не можем, все нужно севернее. Есть некая вероятность, что сможем отправить еще звено «Томкэтов», и оно походит часа полтора над вами, но послушай, друг, всему же есть предел. Кому становиться четырехзвездочным адмиралом? Тебе, или тому парню со Второго Флота? Там и с Шестого ребята копытом бьют, им все равно в какой зоне ответственности воевать, из своей их вышибли.

Какая прелесть! Все слышали? Адмирал не бежит, адмирал не ошибся. Адмирал выбил нам всем хорошую дубинку на этих русских. Ну, раз уж карта идет, продолжаем плодотворную деятельность. Адмирал потребовал дать ему связь с «Винсоном». По громкой, чтобы все слышали. Поинтересовался текучкой, как идут дела с модернизацией-каннибализацией «Корсаров». Отлично, осталось часа полтора. Вертушки таскают на «Карон» ракеты для его вертолета, ребята на посадочной площадке тренируются. Холодным голосом, предваряющим разнос, Хуг спросил что делается для прикрытия его отряда с воздуха.

Ничего? Как это ничего? У вас, сударь, такой большой круг забот? Так недолго его сузить, подобрав Вам должность попроще. Благо звоночки к этому звенят уже давно. С тех самых пор как началось ДЕЛО с этими русскими кораблями. Короче, два «Томкэта», способные уничтожать русские «Ожоги» должны постоянно кружить надо мной, пока мы не выберемся на дистанцию, недостижимую для их ракет. Ах, сумеете подвесить по паре «Фениксов»? А почему «сумеете» а не «сумели»? У Вас там каждый второй на здоровенном корабле — авиатехник. Зеленый, красный, желтый… Вот и разберитесь, мне надо два «Кота» в воздухе и два в постоянной готовности. Топлива только на полчаса барражирования на сверхэкономии? А я разве говорил что надо больше? Ну и прекрасно. Значит два ждем сейчас, через полчаса меняем, и так пока я не скажу что хватит. Да, понимаю, что рискованно. Чертовски рискованно ходить под прицелом русских «Санборнов», я согласен. Все, жду.

«Винсон» сейчас побежит за новыми вертушками, а мы отходим за радиус действия русских ракет, продолжая беспокоящий огонь с «Си Хока».

Бабуев.

Не клюнул, тварь такая! Мы уже и тяжело ранеными прикинулись, и наутек типа потащились. А этот подлец маячит практически на грани радиуса наших «Москитов» по высокой траектории, и не бежит за нами. Авианосец боится подпускать, сам близко не подходит. Трусливое чмо… — выговорившись, адмирал резко остыл. Нельзя оскорблять противника за ум. Вообще чудо, что американец целый час тащился за Бабуевым, отыграв почти десять миль. Слишком мало для уверенного удара «Москитами», но достаточно, чтобы обстреливать корабли изредка прилетавшими с самолетов «Гарпунами».

Как-же ты нас уничтожать будешь, а, американец? Самолетов в воздухе ты больше парочки-другой держать не можешь, это понятно. «Корсары» — точно не больше двух. «Томкэты»… — адмирал задумался, припоминая. Когда Зеленый прилетел, как-то подняли пару, и пока она шла на наших «Медвежат», вторая тоже поднялась. Ну да, Ф-14 все таки истребитель, с такими движками он, наверное и со ста метров взлетит. А штурмовики вялые, с ними возится надо. И «Корсаров» он только пару может держать. Хотя, там на авианосце столько головастых ребят, как у нас их называют «заводчики», специалисты прямо с оборонных предприятий, что могут что-то придумать. А то и палубу починят, с них станется. В общем, рассусоливать нечего. Что на этот момент имеем, то и будем пускать в дело. — Адмирал сделал рукой характерный жест командиру БЧ-7.

— Кого, товарищ адмирал?

— Кого, кого… Ихтиандра вызывай. Через Штаб, когда у него сеанс связи следующий? Пятьдесят минут еще? Ладно, понадеемся, что нас не утопят за это время. Составишь сам, я проверю. Мне нужен от Пескарика ракетный удар.

Хуг.

Ну и кто скажет, попали мы или нет? Скоординировать удар четырьмя ракетами с одного «Си Хока» не получилось, слишком велика дистанция, и продолжает расти. Изобразили парный пуск, через 8 минут смогли сделать второй (решили проверить, насколько быстро сможем перезарядится). «Гарпуны ушли к русским кораблям и… Тишина. Вернее, оглушающий радары шум, который опять не дал четкую картинку. В последний момент русские опять накидали в воздух, наверное, тонну фольги, врезали помехами, и радар "Хокая» ничего четко подтвердить не смог. До дипольных отражателей ракеты как-то было видно, шли целыми и их не обстреливали. А потом… Какие-то отметки взрывов, рядом с кораблями. Их ЗРК ближнего действия не могли брать такие низколетящие цели (а зачем они тогда вообще их возят?), но теоретически, могли отработать и артиллерией. Спутник через 20 минут показал пожар на «Адмирале Исаченкове», но почему-то с подбойного борта. Насквозь прошло? Русские продолжают блефовать, в надежде что в странное попадание мы поверим больше чем в ожидаемое? Вторая пара, в этот раз было видно, пошла точно на «Киров». И снова помехи мешали, но в последний момент показали взрыв в борту крейсера. Могло это быть имитацией?

Выпускник Массачусетского Технологического Института, по совместительству заместитель начальника службы радиоразведки был уверен:

— Сэр, это стопроцентное попадание. Русские могли, конечно, взорвать у борта какой-нибудь заряд, но есть нюансы. Прямо в момент удара у них отрубилась РЭБ и картинка стала прекрасной. Могли они это подстроить? — парень получал удовольствие от уверенной роли в этой презентации. — Могли, конечно же. Но! Мы зафиксировали выброс металлических предметов, и это, черт побери, не фольга. Это здоровенные железяки, падающие в море по баллистической траектории. Чтобы такое изобразить, русским потребовалась бы огромная катапульта и что-то типа грузовичка, забитого дверьми от автомобилей. Или взорвать настоящую боеголовку своей ракеты прямо у борта. С гарантированным поражением осколками своего корабля. Это было трудно установить, сигнатур такого рода нет в компьютере, но я в свое время долго ковырял прямые спеки сигналов с нашего радара, и насмотрелся. Это нужно было мне для диссертации… Понял, не интересно про диссертацию. Но в общем, я готов поставить ее на то, что мы попали.

— А первое попадание? Оно было?

— Тут сложнее. Слишком сильные помехи были в тот момент. Вполне допускаю, что был очень близкий разрыв. Но откуда ему взяться? И напомню, русские после попадания больше не выпускали вертолет радиодозора.

— Спасибо… Да, спасибо, Тернер, ты нам очень помог. Но про логику попаданий, если не возражаешь, я побеседую с моим другом, коммандером Старком. Ты не против? Тогда ступай, и спасибо тебе.

Еще страйк по «Кирову», а вероятно, что и два! Прекрасно. Будем долбить и долбить в эту точку, пока мачты проклятого крейсера не скроются под водой. Украсить свою гостиную спасательным кругом с надписью «Киров» будет отличной идеей. И дело, походу, идет к ее воплощению. Сейчас забираем еще двух пташек, навешиваем им «Гарпуны». На взлетной палубе «Карона» им придется потесниться, но проблем особых не будет. Два со сложенными лопастями в ангаре, поднимаем одного, другого. В общем, парням придется попотеть, но кто сказал что будет легко?

Бабуев.

Перемудрили! Перемудрили, черти полосатые! Когда командир крейсера на «совете стаи» предложил, учитывая аховое положение, «подергать тигра за усы», у них, в общем, и выбора особого не было. Задумка состояла в том, чтобы уничтожать атакующие «Киров» ракеты у самого борта крейсера. Ближе не то, что радиуса действия «Форта», ближе… радиуса зенитных автоматов «Кирова». Буквально метрах в трехстах. Искуситель хренов. Ну а правда. У нас осталось шесть ракет к С-300Ф, на «Окрыленном» четыре к «Урагану» и на «Безупречном» девять. «Адмирал» еще с дюжиной, но и он больше двух ракет за налет не брал никогда, обычно одну. Выдержим несколько слабеньких налетов, а потом хоть рогатки мастери. Короче, идея сформировалась такая, из разряда «на безрыбье». Прямой путь к трибуналу, как буркнул старпом. Но и старпом согласился, что придется.

Ловим ракеты на «Киров». Он самый крепкий, и имеет шанс еще несколько попаданий пережить. Если сейчас накроют хоть один эсминец, то мы ничем уже американцев не поразим, и нас все равно расстреляют всех. Ловим обычным образом, подставляя широкий борт. Идущую на «Киров» ракету одновременно обстреливает «Безупречный» своим ЗРК и «Окрыленный» с зенитных автоматов. В максимально близкой точке бьем. Если рванет в трехстах метрах — американец может купиться и решит что попал. Это заготовка, ракеты могут клевать и на эсминцы, но как именно заготовка, почему бы и нет. Ну а если сильно прилетит, то что ждать? Даем залп «Москитами» за Родину, и…

Ну а толку-то? Ну решит вражеский адмирал что попал. Что, стрелять перестанет? Мы же не можем, имитируя попадание, под воду нырнуть? Американец продолжит стрелять. Лебедев настаивал, что хоть расход сократим, да и американец может все-таки решит ближе подойти. На последний и решительный побольше оставим. По логике хорошо бы немного получить сейчас, а потом получше отбиться от усиленного удара. Риск был большой только по абсолютной шкале. А по сравнению с тем, что они стояли с почти пустыми погребами, встречая прилетающие ПКР, которых у янкесов еще навалом — не очень.

Ладно, ожидая, что из штаба пройдет команда Пескарику, можно и попробовать. На сколько он подошел к эсминцам? Получается, что миль на шестьдесят. Через 40 минут Петренко должен НАЧАТЬ получить радиограмму (минут восемь по такой длинноволновой связи), расшифровка, подготовка… Хорошо, пока попробуем поблефовать.

И вот попробовали, на свою голову. Первая пара в принципе была обработана хорошо. По первой ракете даже отстрелялся «Исаченков», хотя и третьей ракетой, но снес ее! А со второй перемудрили. Как-то слишком уж близко ее грохнули. «Шторм» был, или автомат с «Окрыленного» — никто не понял, стреляли оба. Рвануло так что адмиральские штаны пришлось нести в стирку после пролитого на них чая. Со всеми флотскими ритуалами в виде проклятий и обещаний немедленной и страшной кары косоухим мазилам.

Потом подошла вторая пара. Одну сняли опять на подходе, но потом у «Безупречного» случился отказ, а «Окрыленный» промазал. Ну да, вероятность сбития таким методом была далеко не стопроцентной. Никто и не обещал непременного уничтожения, хотя главПВОшник на всякий случай отошел в самый дальний угол Центрального Поста.

Крейсер спасла броня, и то, что сразу после захвата ГСН ракет, «Киров» начал разворот на них. В общем-то задумка была в основном для, чтобы кормовые пусковые «Форта» обязательно остались целы, но тут этот маневр сработал неожиданным образом. «Гарпун» ударил по борту под острым углом, и… не справившись со стомиллиметровым поясом, рванул, не пробившись в недра корабля! Полетели куски обшивки, встал фонтан воды, все как полагается. Покорежило правый носовой плутонг зенитных автоматов, на этом ущерб материальной части почти закончился. Разворотило идущие рядом с бортом коридоры и кубрик, немножко погорело. Было бы вообще замечательно, если бы не понимание, что на полном ходу или при волнении будет захлестывать, и ремонтные партии кинулись за дело.

— Скажи старпому, что через 20 минут мы даем полный ход, пусть делает что хочет. Мы пойдем на американцев, Лебедев. В решительный, но не факт что последний.

Робкие попытки напомнить, что на «Безупречном» на исправление похожего повреждения ушло почти три часа, были безапелляционно отклонены. У эсминца выворотило гораздо сильнее, там нет броневого пояса. У нас на тридцати двух бурун будет рядом с этой дыркой проходить, но есть нюанс — его форма зависит от скорости. На двадцати семи — встающие океанские волны будут заливать пробоину нещадно, а при увеличении хода — пойдут немного дальше. Сообразили, намертво заварив пару коридоров и поставив там насосы. Обычный конвейер — в пробоину А вода затекает, в трубу Б — вытекает. Борт, конечно, заделывать будем, но ход через двадцать минут мы Вам, товарищ адмирал, дадим.

К-503

Нет, пятнадцать узлов сейчас давать смертельно опасно.. Побегали на двадцати пяти, и хватит, теперь идем на десяти. Терехов смотрел на не изобилующую подробностями и достоверностью… даже не карту, что посреди Атлантики картографировать? За такую «карту» ему бы и школьный учитель географии двояк влепил бы не раздумывая. Вот тут мы были два часа назад, тут они. Мы два часа шли вот сюда, они… непонятно. От нас? На нас? Вряд ли американцы поменяли курс как только мы, перетерев с Бабабем, поскользили под водой на запад. По старой традиции поискали термоклин, пару раз что-то ловилось на трехстах, дальше нырять не стали. Ладно, лодка эту войну точно не переживет, и плевать, что обнаружив продавленные маркеры под спецлючками, заводчики поставят его «Чаечку», пожалуй что и на вечный прикол. Мы себя окупили. Но если дальше насиловать корпус, то мы схлопнемся очень скоро. Не то что до порта, мы не дойдем до расчетной точки. А ситуация от оптимизма далека. Янки шли на северо-запад на 10 узлах. Значит за два часа бешеного броска он приблизился на 40 миль. От 130 отнять эти сорок — невесело получается. Сейчас он в час по чайной ложке двигается, не факт что догоняем. Не достреливаем. Больше пятнадцати узлов Петренко не даст ни в каком случае, это верное самоубийство без всяких шансов хорошо пальнуть перед смертью.

Адмирал уверял, что сейчас американцам не до того, чтобы вертолетами океан прочесывать, да и не наблюдается что-то у них вертушек в товарных количествах. Но «Спрюенс» своей мощнейшей ГАС может его по переотражениям услышать, теоретически, и за 70 миль. Правда термоклин, от которого должны идти переотражения, как раз в теплой Атлантике довольно глубоко, и достаточно дыряв. Это мешает сейчас акустикам, как нашим так и американским. Наш-то понятно, ничего не слышит. Эсминец на среднем ходу он, хорошо если миль за 15 сможет взять.

Проклятый принцип суперпозиции! С одной стороны американцы сейчас могут быть в 90 милях, и он до них не достанет своими «Малахитами», а с другой — они могут быть гораздо ближе, и возможно уже сейчас подлетает какой-нибудь «Си Кинг» чтобы оприходовать нас торпедами. Петренко вспомнил самиздатовскую копирку с «Хагакурэ» великого (для японцев) Токугавы, и ультимативное заявление — «Из всех путей самурай выбирает Путь к смерти». Тогда это было непонятным, а сейчас получалось, что советскому самураю лучше смерть чем невозможность прикрыть товарищей. Нельзя, но надо…

— Так, господа офицеры! — старорежимное шутливое титулование показало подчиненным, что все очень серьезно. То есть, и до этого товарищи советские офицеры осознавали, что серьезнее некуда, но раз их именуют господами — то оказывается что есть.

— Ход в любом случае держим 15, и молимся чтобы нам что-то повстречалось. Через 11 минут принимаем радиограмму с Большой Земли, и я надеюсь, что там будет конкретика. Если Бабай еще жив — чувствую что скоро будем стрелять. Подвсплывайте на пятьдесят, если пойдет заруба, то глубина нам только помешает.

Глава 24 Ход морским конем

Бабуев. Интерлюдия.

И ведь не было особой ненависти друг к другу… Ну да, пришел у них к власти параноидальный придурок, верещавший что-то про Империю Зла. Даже какие-то провокации стал осуществлять, вон, в Европу ракеты сумел затащить. Но идиотизм одного высшего лица наткнулся на такой же идиотизм другого, с противоположным вектором! Разрядка, новое мЫшление… Показательно ушли из Афганистана, по сути признав поражение Не вписались за Чаушеску, а это уже вызвало законное «а что, так можно было?» у соседей по соцлагерю. В Польше «Солидарность» тут-же вылезла, с криком «кстати, и у нас вопросики накопились!».

И тут Горби заявляет, мол «никого не тронем». Шеварднадзе поддакивает и собирается отправить войска из Западной Германии домой. Ведь мы были в шаге от подписания глобального договора по СНВ! То есть СССР пятился назад, ценой своих интересов снимая угрозу со всего человечества. И всем это нравилось. Уже тексты опубликовали в центральных газетах! Хорошо что доигрался Михаил Раисович… Ведь когда его ПРИШИЛИ (вместе с женушкой), никто особо и не почесался. Нет, ахнули конечно, какие-то бабки покликушествовали на улицах. Мудрые учителя призвали школьников понимать важность момента и не выделываться, мол любое разбитое стекло сейчас может обернуться большими проблемами. Повылезали какие-то клоуны, утверждавшие что-то типа «А я же вам всем говорил!», или наоборот «Вот теперь-то наши вашим покажут», но на этом все. Народ, обеспокоенный больше вопросами приземленными, конечно поговорил всласть, на кухнях и предприятиях, но дело шло к очередной порции анекдотов и натужных смешков. БТРы с улиц быстренько убрали, милиция снова стала ходить без автоматов и бронежилетов. Даже КВН по телевизору не отменили, хотя, официальное заявление про то что Партия и Народ понесли тяжелую утрату поначалу дядя Володя зачитал. Больше, кажется, всполошилась Европа и США. А нам что, мы и не такое видали.

Да, тогда на трибуну Дворца Съездов поднялись… Ни у кого сомнения не возникало — поднялись ЯСТРЕБЫ. Не голуби, далеко не голуби. И в одном из них, Николай Михайлович с удивлением узнал своего однокашника по училищу, с которым они часто пересекались. Нормальный мужик, хороший, ответственный дядька. Наверное, стать близкими друзьями тогда им помещала ставшая впоследствии легендарной, бабуевская чуйка. Очень далеко пойдет парень, не удобно будет через такой социальный разрыв общаться… И вот только увидев ЭТИХ людей на трибуне, все действительно начали осознавать, что для шуток с властью лучше всего оставить только КВН. Решившим, что можно возмущаться, протестовать, обзывать хунтой и палачами, все разъяснил «БМП-убийца», заехавший на огонек в редакцию журнала «Огонек». Именно так скаламбурили в рабоче-крестьянском «Крокодиле».

Так вот, с товарищем этим, незадолго после переворота, довелось пересечься в узком кругу. Приехал на флот с инспекцией. Со странной инспекцией, в которой никого не интересовали бирки на противогазах и знание матросами Положения о Боевом Красном Знамени. Тревога, вторая, третья. Устранение и снова тревога. Учения с боевыми пусками, да по много. Товарищ еще в самом начале шепнул: «Готовься, Бабуин, сейчас есть реальный шанс что все начнется по-взрослому». А уже вечером, посвятил своего, оставшегося мореманом приятеля в некоторые тонкости.

— Понимаешь, Коль, дело в том, что нам действительно понадобилась… — товарищ скривился. — Маленькая, победоносная война. Стержень, чтобы держал народ вокруг какой-то идеи. Потому что нас ждет трындец. Полный трындец. Есть понимание, как из задницы вылезать, но времени нет. Процессы распада такие, что если не брать и не стрелять кучу воров и муд…ков у власти — развалимся. Двадцать лет херней маялись, хорошо хоть Вождь запас прочности заложил такой что мама не горюй. Национализм попер, ты наверное и не представляешь тут. А как ты человеку, который всю жизнь знал, что ему все можно, (тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин а не гость), сейчас объяснишь, что теперь придется действительно работать, чтобы было на что жить? Как объяснить директору, завалившему план (продукцию налево пустили, станки направо) что теперь не песочить на партсобрании будут (те же, кто с ним вместе продукцию и украли), а вежливо попросят подойти вон к той стеночке?

Ладно, со стеночкой перебор, законность тоже нельзя ломать, но, уедет он командиром паровоза, например, в Хабаровский край. Нас ЗАСОБАТАЖАТ, этим тварям осталось ночь простоять и день продержаться, до тех пор пока не раздастся последний скрип, и все не упадет со страшным грохотом. И ничего им не предъявишь серьезного. Ни хватать ни судить его не станут, все из одной кормушки едят. Деньги обесцениваются и не работают как надо. Продуктов в магазинах уже нет. И не будет, смычка госпоставщиков с кооператорами давно состоялась, не поставишь к каждой палатке с табаком КГБ-шника — товарищ нервно сделал неаристократичный, глубокий глоток коньяка. Хотя было видно, что от переутомления его рубит, будто в бокале чистый спирт.

— В общем, Коль, мы собрались НАРЫВАТЬСЯ. Понимаешь? Не уступим янкесам Ирак. Вообще не уступим нигде и не капли. Обычно же мы только озабоченность выражали, протесты, как например с Ливией и «Йорктауном». Ну инструкторов могли послать в какую-нибудь Сирию. А сейчас — НЕТ. Ни на шаг. Раздуваем как можем вектор внешней политики, чтобы народ увидел, что и правда у нас есть враги. Но туго идет. Как могут быть врагами люди, которые нас, грешных, одевают и кормят своим ширпотребом, который на две головы лучше нашего? Фильмы нам какие интересные показывают. Всех нас почти убедили, что они хорошие парни, только нас, криворуких, небритых и вооруженных до зубов бояться.

И сейчас ситуация как с живучестью корабля. Когда пробоина большая — откачивать воду мало, оказывается, надо еще и контрзатопление сделать, а то перевернемся, так ничего и не откачав. Будем ужесточать меры под историю, что враг не дремлет, все на борьбу. Развернули агитацию как могли, понаходили талантливых ребят, которые в этом соображают. Но и те говорят, что до нового Новочеркасска, Сумгаита и Вильнюса мы буквально в паре месяцев. Срочно надо объяснить, что затягиваем гайки потому что вот, эти твари опять на наше исконное лезут.

И не во имя идеалов добра, кстати (этим народ сыт), мы поддержим нашего… — тут товарищ скривился… — друга, Саддама Хусейна, а потому, что во-первых он за высокую цену на нефть (сам знаешь, сколько сейчас самородков-экономистов по кухням развелось, им это зайдет), а во вторых, он наше старое оружие покупает за хорошие деньги. Новое мЫшление, понимаешь, про рыночек нам либерасты назабрасывали, вот и пользуемся.

Сказано было по принципу «умному достаточно». На этом закончили разговоры. Бабуев был благодарен товарищу, которого в шутку назвал в тот вечер Поджигателем Войны. Оставив глубокомысленный анализ на тему за кого он, за красных или за белых, просто принял, что видимо ставка на войну — не шутка, это действительно похоже на проложенный в высоких кулуарах основной курс. Вернее, курс не на войну, конечно, ведь СССР — посол мира, это всем известно. Но империалисты действительно практически не умеют резко осаживать назад. Будут давить до последнего, и полыхнуть может с 90 процентной вероятностью. Значит его дело — готовится как можно лучше. Отбросив заботу о хлястиках.

Хуг.

Пятнадцать минут выпросила летная команда для перезарядки следующей пары ракет. Нельзя одновременно заправляться и заряжаться, это азбука, которую их заставили выучить и японцы, и случай с «Форрестолом». Хорошо, парни, это не критично. Работайте спокойно. С нижними чинами надо быть добродушным, этакий любящий их папаша-адмирал. А вот их командиров уже драть во все щели.

Хотя какой такой «работайте спокойно»! Все-таки Хуг прямо таки подсказывает русскому адмиралу, что если ты, дружок, не ударишь сейчас, то очень скоро не сможешь ударить никогда. Бей, прошу тебя. Я хочу чтобы ты меня ударил, ну пожалуйста.

Да и хрен с тобой, правда, чего бояться? Два «Томкэта» слышно как шумят рядом. На самом-самом барражирующем режиме, чуть ли не срывая воздушный поток с расправленных на максимум крыльях. Все таки рискнули повесить «Фениксы», и машины без проблем оторвались от палубы. Пара «Фениксов» и пара «Спэрроу»! Не разобравшись, хотел влепить выговор «эрделям» что не разу сообразили, но потом одумался. Даже с «Фениксами» тех «Мишек» было не достать. Ладно, поиметь лишний повод припомнить ошибку подчиненным — хороший инструмент, необходимый любому флотоводцу. А то сейчас опрокинем русских, и каждый из них будет писать мемуары, как мерзкий адмирал своей тупостью помещал вот этому отважному энсину выиграть войну.

Наивно поинтересовался, а нельзя ли следующую пару поднять с четырьмя «Фениксами». Нельзя? Ну-ну… Ладно, господа, понимаю. Ведь и с одной парой было нельзя два часа назад, так? Дело ваше, ребята, мне проверять некогда. СЕЙЧАС некогда, так что подумайте, может окажется что и… Да, не так представлялась работа флотоводца во времена юности. Интриги нужно плести как сенатору, без этого, как выяснилось, даже «Томкэты» не летают.

Есть, вертушка поднялась! Еще два подарочка сейчас уйдут русским. Бедняжки оказались в ситуации, когда их блеф не сработал, а противник, раскусив это, упрямо поднимает ставки. Покер — игра джентльменов.

Бабуев.

Еще парочку амеры запустили… На этот раз, видимо плюнув на попытки что-то разглядеть, сами ударили с «Хокая» помехами. Не критично, Е-2 не самолет РЭБ, но раз есть здоровенная антенна, то может излучать и всякую гадость. Пытается выйти так, чтобы максимально створится с ракурсом, откуда придут подарки. Адмирал напряг уши. Если сейчас главПВОшник опять начнет творческий поиск нестандартных решений, то лучше быть начеку. Мужик устал, и может упороть такого, чего не стал бы делать в здравом уме.

Нет, нормальная заготовочка. Сейчас «Исаченков» отбежит километра на два (больше не успеет) от отряда, и раскорячится бортом. Если «Гарпуны пойдут на него, в конце пути помехи останутся гораздо правее, и "Штормы» эсминцев будут иметь дело с идеальной целью. Однако, время до залпа все меньше, надо еще попробовать одеяльце на себя подтащить практически незаметным движением.

— БэЧэ шесть, к бою! Нет, РЦ не надо, он и так, бедный, дымиться уже. Давай ПЛО-шный, нам не ехать, нам шашечки. РЦ-шникам отдыхать быстрее, скоро тоже понадобятся.

С характерным звенящим «дры-дры» и свистом, Ка-26 в противолодочном варианте скользнул с палубы.

Американцы начали «Томкэты» поднимать, передали с «Исаченкова», который один использовал мощную РЛС не скрываясь. «Томкэты» не к добру. Вообще, все, что они делают — не к добру, разумеется, но тут подвернулся случай немного им подгадить. Попробуем немного подразнить их вертушкой, пусть сунуться поближе. Вертоль мы дернем обратно, а топливо они пожгут. Не может быть его много на борту самолета, взлетавшего без катапульты. Пусть до нас пробегутся, потом обратно. Глядишь, и к моменту залпа придется им на перезарядку уходить.

Время истекало. Еще несколько таких прилетов — и мы пусты. Все что мог, Николай Михайлович подготовил. Сейчас уже, с минуты на минуту Петренко должен начать принимать радиопакет. Бабуев заложил еще пять минут на все — про все, мало-ли, какие там подводные дела могут быть. А потом К-503 должен ударить.

— Внимание по эскадре, через три минуты быть готовым дать полный ход! — как говорил классик, «Мы будем иметь честь атаковать вас». Через эти самые три минуты был шум стартующих ракет с «Безупречного» и «Окрыленного», подтверждение поражения, и корабли начали отращивать буруны на своих стальных носах. «Исаченков» стоял бортом, поэтому нагнал их не сразу, но теперь они шли вместе, строем фронта. У них пятнадцать минут до момента, когда из волн должна показаться любопытная антенна подлодки. Целеуказание Петренко сможет получить только от внешнего источника, сам он не дотянется радарным лучом до американского отряда, а акустик не услышит.

Хуг.

Нет, он не клюнет. Не дурак. Русский пытается приманить «Томкэты», нагрузить их лишней работой. Можно было бы попробовать снять наглый «Хеликс», поиграв с ним в кошки-мышки, но не сейчас. Сейчас уже очевидно, что большинство попаданий русские имитировали, потому что все четыре корабля, развив полных ход, кинулись вперед! Чертов Би-Би не может выдать больше одиннадцати, итого русские сейчас приближались со скоростью 21 узел!

Никому, кроме русских, не известно, каков точно радиус поражения у «Солнечного ожога», но видимо, корабли Хуна как раз на границе, раз те начали опять свой бег на запад. Была конечно мыслишка, что все может быть гораздо хуже, чем Хуг себе предполагал, и сейчас единственный выход — это бросить крейсер на съедение, но она была отброшена. Мы отобьемся от «Санборнов», как самый плохой вариант — пропустим удар-другой. И это очень крайний вариант. Не пессимистичный, а просто параноидальный. Даже если случится так, потом, в любом случае, мы заберем весь банк себе!

Смотрим на тайминги. Хорошо бы сейчас поднять вторую пару «Котов», после чего сразу начать готовить третью! И хорошо бы русский отстрелялся раньше, чем первой придется уходить. Хотя… Почему уходить?

— Сколько минут смогут висеть над нами «Сандауэрсы», если садится они не будут?

Почти двадцать минут… Неплохо, а теперь распишите тайминги для ТРЕХ пар. Да, без посадки одной пары. «Эрдели» пусть делают что хотят, но как я дам команду — третья пара должна уйти в воздух! Влетающим не мешать, кончается горючка — пусть прыгают в воду. Подбирать сейчас нечем, но после романтического вечера на плотиках вас обязательно подберут «Си Хоки» с «Винсона»!

Не очень ко времени авианосец пошел на северо-восток за «Си Кингами», но и важной роли это не играет. Он пока всего в 25 милях от точки, где ошивался утром. Так что проблем это не создает. Важнее, что он приближается к идущим к нам в поддержку «Си Кингам». И «Винсон» на 20 миль дальше от русских сейчас, значит, точно не в зоне поражения. Продолжаем по своему плану. Ого, а вот это кажется, действительно началось. Потому что картинка с «Хокая» показала — русские подняли еще один «Хеликс»!

— Поднимайте вторую пару! Думаю, до удара нам минут пять, не больше. Не станет русский жечь горючее к вертолету просто так, у него и так должны крохи оставаться. Сколько осталось дежурной?

— Через двенадцать минут им уходить на авианосец.

— Чертовы комми, бейте же быстрее!

К-503

— Не заметили?

— А хрен его знает. Излучение мы фиксировали, но чувствительность их приемников точно не знаем. Может и увидели. Товарищ командир, а что, правда большая разница? У нас через десять минут все равно залп, видно будет из Флориды.

В центральном отсеке было приподнятое настроение. Не от того, что им ничего не угрожало, или, скажем, от того, что пришел приказ идти на базу. Просто мужики, сидящие в большой стальной коробке еще раз доказали сами себе, что они большие молодцы. Пробежали, пробрались, вышли в район, где были нужны другим крепким и надежным мужикам. Сейчас им предстоял бой с тоже, в принципе, хорошими, сильными и смелыми людьми, любящими свою страну, и ради нее сидящими в очень похожих стальных коробках. Неспециалист, пожалуй и не отличит ту же«Калифорнию» от какого-нибудь «Адмирала Зозули», пока флаг не увидит. Забавное заключалось еще и в том, что лозунги «Позади Москва», или «За нами Нью-Йорк» тоже не были актуальны в настоящее время. Ни один сапог вражеского солдата не коснулся земель двух суперимперий, несмотря на шедшую уже несколько месяцев Мировую Войну. Да, трещали судьбы сателлитов, рушились независимости немаленьких государств, но двум Державам от этого пока не было ни тепло, ни жарко. Ничего еще не было решено.

— Терехов, блин, ну Нельсон ты недоделанный. Если у них рядом вертушка ПЛО, — то залп мы сделать не успеем. — Петренко вяло отмахнулся, не понимая другого. Высунули антенну прям секунда в секунду. Словили пакет от «Кирова» (отвечать нельзя, точно засекут американцы), и он, с одной стороны, порадовал. В досягаемости их «Малахитов» был… «Винсон»! Без прикрытия! Самая большая мечта любого советского подводника! На самом дальнем рубеже, но был! И эта мелочь пузатая тоже в радиусе, южнее авианосца на добрых 20 миль. А что, скажете, не мелочь? По сравнению со стотысячетонным «Карлом Винсоном» даже «Киров» — мелочь. Однако, огневое решение, которое приказал выполнить Бабуев, было слегка странным.

В любом случае, волноваться сверх точного и своевременного выполнения приказа не стоило. Как не стреляй, все равно, все может закончится единым финалом. Тут играли факторы, которые никакой кондовостью и стальными тестикулами не перешибешь. Просто требовалось сделать свое дело. А какое именно — решили люди, у которых на погонах звезд побольше.

— Товарищи, у нас семь минут полного хода! Выдайте мне его, или все умрете. Правда, не факт что все равно не умрете, но с полным ходом будет интереснее, я вам обещаю. Давайте, разгоняйте нашу «Малахитовую шкатулку!». Сейчас вмажем им от всей души. Заводите цели в ракеты.

Глава 25 Империя наносит ответный удар

Бабуев

— «Причастия» подготовь к пускам «Москитов» как только РЦ нам картинку покажет — наставлял адмирал флагманского специалиста по применению ракетного оружия. Вообще-то их на «Кирове» было два, потому что слишком разная специфика была у зенитных и противокорабельных комплексов. Но главПВОшник сейчас, по собственной характеристике, был величиной предпенсионной, и меланхолично взирал на суету в ЦП, скособочившись (вот сейчас уже пойду подремать, чтобы не мешаться) в законном кресле. Огонь С-300Ф, у которого осталось четыре ракеты, и эсминцев с семью ракетами на двоих, равно как и редко когда попадающего «Исаченкова» (восемь устаревших ЗУР к устаревшему комплексу «Шторм») вот-вот перестанет нуждаться в глубокомысленных стратегиях. Наверное, и часа не пройдет.

— Распределение целей?

— Равномерное давай, а Господь отличит своих — невесело пошутил Бабуев. Если Пескарика нет в том районе, где он должен быть, или он не получил радиограмму, или… В общем, тогда это будет авантюрой. В прошлый раз по высокой траектории к эскадре шло 18 «Бурь», поддержанные двадцаткой низколетящих «Гранитов», и результат был на слабую троечку. Да, сейчас нет сильного воздушного прикрытия, и «Иджиса» у них нет, но у нас и залп в два раза жиже.

Уловив кивок, Лебедев дал совсем немного руля правее. Станции РЭБ, которые остались только по левому борту, для уверенной постановки помех ходившему на западе «Хокаю» хорошо бы чуть развернуть. Сейчас вполнакала работает пара «Гурзуфов», ведя, как кто-то выразился, «беспокоящий радиоогонь», не давая разглядеть самолету ДРЛО только самые интимные подробности.

А интимные подробности были. Например, вдруг откуда-то из волн впереди по курсу, пришел короткий пинг с запросом на прием пакета целеуказания.

— А-а-а! Жив, Пескарилло! Насыпай давай срочно! — и с планшета специалиста уходит корректируемый вручную каждые 10 минут план огневого налета. Довольный старлейт, ответственный за эту писанину, разминает усталые пальчики. Говорят, у американцев это компьютер делает. За компьютерами будущее. У этого старшего лейтенанта тоже большое будущее, если К-503 все прочитает как надо и поразит… Да, интересно, как оно все выйдет.

— «Гурзуфами» тоже сыпьте вовсю, а то срисуют нашего Пекарика!

— Уже, товарищ контр-адмирал!

— Молоток. Далеко пойдешь. — Шутка, в которой к этой фразе, обычно на флоте добавляли «на дно» сейчас была неуместной.

Честный, хороший, но мало сведущий в морском деле флагманский замполит (ну да, у нас тут флагманский корабль, по-этому много кто в Центральном Посту в наименовании должности имеет приставку «флагманский») тихонько поинтересовался у свободного сейчас каплейта из БЧ-7, не перехватят ли наш пакет. Довольный тем, что может немного поважничать перед высоким начальством (и не возражающий против положительных характеристик в деле) офицер поясняет, что нет не перехватят. С «Кирова» постоянно излучается радиосигнал, бегающий по всем частотам диапазона (псевдослучайный алгоритм) и передает не несущий никакой информации, закодированный постоянно меняющимися ключами «белый шум». Иногда с ним начинают на этих-же волнах переговариваться такой-же цифровой бессмыслицей другие корабли ордера, на них поддакивают стационарные станции на материке. Вообще, почти любая радиостанция, о расположении которой противнику известно, старается так делать. Враг никогда не сможет сообразить, что он сейчас слышит — обмен информацией или просто абракадабру, которую не прочитают даже ее создатели.

— Горючки у РЦ еще на полчаса — тихо уточняет Лебедев. Молодец, соображает, что надо вовремя подать. Когда понадобится, будет лежать у командира на дежурной части коры головного мозга.

Стрельба через семь минут, а американцы безобразничают. Не хотят понимать важность стоящей перед советскими моряками задачи, и по этому снова идет доклад о поднявшемся вертолете. Чтобы у вас там всех голова закружилась от этих туда-сюда…

— Касько, сделай с гарантией, не надо как в прошлый раз.

— В прошлый раз все отлично прошло, Михалыч, вот в позапро…

— Ты меня понял. — адмирал дал понять, что вечер воспоминаний устраивать рано. Думок еще много, разработанные заранее штампы и свежие прикидки, расчеты и прогнозы — все теснилось в голове, закрывая истинную картину мира. Например, в истинной картине мира сейчас два мичмана зачем-то вытащили секундомеры и с хитрицой поглядывая друг на друга, приготовились запускать таймеры. Стояли как два ковбоя друг против друг, готовясь щелкнуть. Вот один щелкнул, другой еще ждет. Беззвучно бормоча ругательства, к ним рванул главакустик. Нашли занятие, придурки. Ставили, кто точнее угадает время, когда с вертолета в их сторону стартуют «Гарпуны». История умалчивает, кто из них победил, но кто-то победил, совершенно точно. Потому что спустя секунды ракеты полетели.

К-503

«Дунай-1234» (прибор управления ракетной стрельбой) был полностью готов, осталось две минуты. Лодка уже заняла глубину в 25 метров, через минуту сбрасываем скорость до пяти узлов. Эх, почему не «Дунай-12345678»? — в который раз тоскливо думал Петренко. По легенде, цифры «1234» означали именно одну, вторую, и так далее — четыре ракеты, которые мог залпом выдать комплекс. А него ракет восемь! И пауза в две минуты между залпами — это не то, что хочет иметь подводник, собираясь атаковать авианосец и корабли сопровождения.

Конечно, дело было не в приборе, это командир понимал. Необходимость вытеснить за борт огромный объем воды от покинувших лодку «Малахитов» — вот подлинная причина двухминутной паузы, но могли-же конструкторы что-то еще сделать? Чтобы действительно, восемь ракет летели одна за одной, как пули из «Макарова»? Дать залп, и уйти хоть в Марианскую впадину, потом продуемся. Может именно из-за паузы, огневое решение, присланное Бабуевым, было таким странным?

Все еще раз проверить, убедится, что ракеты выйдут. Не для игр в догонялки с «Лос-Анджелесами» они перлись в эту часть океана. Назначение его лодки — борьба с авианосцами. И адмирал Бабуев, которого до сегодняшнего дня Петренко так не видел вживую, дал его лодке такую возможность. Сейчас будет борьба с авианосцем…

Они в основном и готовились много мирных лет именно для этого. Найти огромный стальной остров, окруженный вооруженным до зубов ордером, подкрасться и вдарить. Кстати, чувствовалось, что уходить после того как дело сделано, разработчиками этой тактики (да и конструкторами лодки, чего уж там) особо и не предусматривалось. Видимо, на данном этапе развития техники, не представлялось возможным. Конечно, учили пользоваться ловушками, использовать термоклин, даже на грунт ложиться. Только не должно это было хорошо сработать против того наряда сил и средств, которое выделялось для охраны авианосца. Да и сам он, по себе — противолодочный корабль каких поискать.

Не то, чтобы Петренко жаловался сам себе на судьбу, от которой, по видимому, все-таки уйти не удастся. Наоборот, то, что они смогут ударить, а там хоть трава не расти, было прекрасно. Знали, на что шли и искали этого. Ракетами по авианосцу ударить в этой войне не смог пока никто.

Хуг.

— Наблюдаю ракетный залп!- это всегда раздается внезапно. Ждешь, готовишься, но все равно вздрагиваешь. Хуг в это время любовался запуском «Гарпунов», хоть какое-то развлечение для глаз. Азимут неприятно резанул по ушам, что-то не сходилось. Дистанция…Семьдесят⁉ Обернувшись, взгляд на экран. Чертова русская лодка! — одновременно с облегчением и с негодованием подумал он. Два, мать их, «Лос-Анджелеса», лучшие коммондоры из Ки-Уэста… И упустили русскую «Чарли»? И сейчас она дала залп по ЕГО кораблям? Это что касается части негодования. Облегчение же было от того, что залп был не по авианосцу. Ракеты шли сюда, на ордер. Их было всего четыре, и это были дозвуковые низколетящие «Сирены». А может это какая-то другая подлодка? Той, которую гоняли «Чикаго» и «Августа», чтобы быть сейчас здесь, требовалось идти достаточно бодро.

Быстро тайминги! Ага, пара энсинов молодцы, все заводят. Время прилета, полоска длинной в шесть-восемь минут (постоянно уточнялась, в зависимости от изменения скорости и направления полета ракет). Так, это что? Ага, хорошо. Время для подготовки ко второму залпу этой «Чарли». Две минуты. Второй залп точно будет, потому что русские тоже знают прием «ракетная праща». Видно, что траектории ракет изгибаются. Первая четверка старается увеличить длину маршрута, чтобы подождать вторую, и атаковать корабли одновременно. Совсем одновременного удара не получится, не такая большая дальность, но зазор, судя по всему, выйдет минимальным.

— Мне нужно время, когда их начнут рвать наши «Котяры». — было слышно, как первая пара, азартно переговариваясь, уже выполняла разворот. Бодрое «парни, оставьте нам!» от второй. Вторая пара еще не стартовала, первый самолет начал разгонять свои турбины, второй сможет минут через десять.

Оставить им «Сирен»… Второй из второй пары не успеет, хорошо бы его утащить с глаз долой с летной палубы. Слишком приятная добыча для осколков. Хорошо что первый уже начал свой разбег под возгласы возмущенных техников — разгон двигателей прошел не до конца. Чертов лихач, сейчас загубит все дело! Обошлось, с сакраментальным «Йо-ххуу!» истребитель, разминувшись с волнами буквально на пару метров, начал подниматься над горизонтом.

— «Сандауэрсы», атакуем «Сирены»! — замкомандира авиакрыла был тут, и он знал что делает. У первой горючее уже подходило к концу. Вернее не так. Любой адекватный пилот Вам скажет, что подходить к концу горючее на облегченных и еле заправленных «Томкэтах» начинало уже сразу после взлета. Сейчас начинал подходить к концу аварийный запас.

— Если они сейчас стреляют по «Сиренам», то ведомый сесть не успеет. — Хуг кивнул. Понятно. Это было понятно с самого начала, и все знали что делать. Занимало его сейчас другое. Лодка — не та? Это чертова самодеятельность, похоже. Какой придурок, вместо того, чтобы стрелять по авианосцу, будет стрелять по бедным эсминцам? И вроде, по другим признакам, лодка та. Потому что как без связи с русским адмиралом ударить точно в то время, когда у «Томкэтов» пересменка? Явно план учитывал это.

Так, не забыть выписать награду храброму русскому капитану. На «Винсоне» как раз вертолеты, по поводу которых он недавно сетовал, пусть и поработают по профилю. Уже поднимаются? До русской субмарины миль 50, далеко уйти не должна.

Еще, еще ищем варианты… Чтобы это могло значить?

Русские врезали помехами, и Хуг понял, что сейчас произойдет, время подошло. Будет залп с эсминцев. Пара «Котов» уже довернули на «Сирены», идущие с подлодки, и хорошо, что заходят они с ракурса, на котором помехи не будут мешать. А вот третий, только оторвавшийся от палубы… Не успеет. Это терпимо, ему надо будет отработать по второй четверке, которая еще не вышла, пусть занимает необходимую позицию.

Восторженно-нервный возглас дежурного оператора. Залп! Так и просилось продолжить — «долгожданный», но Хуг очень старался, чтобы не услышать этого доклада никогда. Не хватило пары часов, чтобы, приняв вертушки, нашпиговать русские корабли ракетами, и теперь за это придется отвечать. Раз в пять секунд по экране появлялись по две жирные отметки, и погаснув до приемлемых точечек, уходили к ним. Шестнадцать ракет.

Пуск здоровенной, девяти тысячефунтовой ракеты — очень красивое зрелище. Многие американские моряки признавались, что им очень хотелось хоть раз в жизни пострелять такими здоровенными огнедышащими штуками. Корабль размером с эсминец закрывается пламенем выхлопа почти полностью, и ввысь уходит дымный, подсвеченный неистовым пламенем столб. В два раза быстрее наших «Томагавков» и «Гарпунов». Расплата за это — слишком маленький радиус действия и огромный вес. Практика — критерий истины, и сейчас на практике проверялось, чья концепция противокорабельной ракеты лучше.

Так, что он не учел? Быстро пробежимся еще раз. «Томкэты» пусть работают по низколетящим «Сиренам», у SM-1 шансы поразить низколетящую цель мало, а восемь «Сирен» для его «Карона» — непосильная ноша. Значит, решено. Вернее, ранее выработанное решение прошло фазу окончательного подтверждения. Эсминцы и крейсер стреляют по «Ожогам», «Томкэты» и «Карон» — по «Сиренам». Его «Карону» сейчас лучше перестроится. Черт, какой «перестроится», у нас шесть минут осталось. Больше адмирал ничего сделать не мог, все зависело от подчиненных.

Присел на кресло, и оглянулся. Мы что-то получим, скорее всего, и хорошо бы принесли каски. Показывать подчиненным, что он боится — ниже своего достоинства. Сейчас…

— Сынок, где твой головной убор?

Выяснив, что «виноват сэр» (какой нахрен «виноват», это акустик, только что снял наушники, отдав вахту товарищу, и урвав минутку, с наслаждением растирал уши, восстанавливая кровообращение), как бы случайно, строгим но смиренным голосом попросил первого помощника проконтролировать соответствующую форму одежды своих подчиненных. До того дошло…

Могли русские потерять авианосец? Мы для их вертолета РЦ практически на пределе, неужели не видит? Да, и акустик в подводной лодке тоже страдает глухотой, наверное? Нет, видят. Что это может означать если не…

— Хьюи, задержи вертушки!

ВТОРАЯ ЛОДКА!. Точно. Русские уверены, что авианосец никуда не уйдет. Его сейчас пасет вторая субмарина, и отпускать вертолеты от «Карла Винсона» будет безумием! Просто вторая лодка ждет, когда эсминцы будут выбиты. Скорее всего она еще ближе, и боится, что как только себя обозначит — мы шарахнем по ней АСРОКом. Так, нагружаем этой идеей… вот того уоррент-капитана из штаба, пусть определяет примерные районы. Докуда мы достаем нашим противолодочным комплексом, и откуда она может дать залп. Вертушкам — прочесывать ближний радиус перед авианосцем и искать.

Тихий «чпоньк» о чем-то известил. Так, что это? А, сейчас русская подлодка наверняка уже перезарядилась, и собралась давать второй полузалп. Так и есть, наверняка русские хорошенько пропотели в своей «Чарли», старясь перекрыть все нормативы. Не перекрыли, видимо. Как и говорили разведчики. Ровно через две минуты четыре ракеты пошли по прямой к кораблям, где держал свой флаг адмирал Хуг.

Ну, с молитвой в сердце и с технической тарабарщиной на устах, начали отражать налет. «Томкэты» не подкачали. Низко идущие «Малахиты» представляли тяжелую мишень для «Фениксов», которые разрабатывались для встречного перехвата бешенных «Кухонь» на высоте в 20 километров, и летчики первой пары, дожигая последние капли, наводили на «Сирены» свои AIM-7. Вот они, «Сандауэрсы» во всей красе. Слизнули первую пару, и плюнув на все, стали разворачивать свои машины на «Ожоги». Последние капли из последних сил. Красивое название для песни, которую можно будет посвятить этим храбрым ребятам.

У одного из «Томкэтов» двигатели остановились, не доведя машину на рубеж пуска, и он планирующим утюгом принялся отворачивать со снижением, унося свой экипаж на комфортную для катапультирования высоту. Второй успел пустить оба «Феникса», и что самое главное, сумел попасть обоими!

Третий, догонявших их Ф-14 имел хороший запас по топливу, по этому для него было выработано другое огневое решение. Сейчас он избавляется от «Фениксов», выпустив их по «Ожогам». Затем разворачивается и начинает отстреливать «Сирены». Первая пара или вторая четверка — не важно. У нас счет от мясника, и нам плевать, в какой строчке ты его уменьшишь.

«Фениксы» один за другим пошли к своим целям. На такой скорости процесс сближения займет две минуты.

— Сэр? — опять какая-то хрень! Да что там еще может случится непредсказуемого? Оказывается, может. Вторая четверка русских ПКР, заложив крутой разворот, отправились к авианосцу! Трехзвездочный адмирал Роберт Дж. Хуг обессилено обмяк в кресле… Умоляющий взгляд на главного по летчикам на его посудине. Бросить сейчас наведение двух идущих к «Ожогам» ракет было не плохо, а очень плохо. Мы рассчитывали на 16 «Ожогов», а к ним в довесок пришло еще 4 «Сирены». Отпустить сейчас хотя бы одну ракету, идущую на эсминцы и «Калифорнию» было очень плохим решением. Пожалуйста, скажи что он успеет снять и «Ожоги» и вернуться к «Сиренам»!

Нет, не успеет. Даже если бросит все сейчас, не успеет. «Винсон» должен отбиваться сам, при некоторой удаче ему должно хватить сил.

Первая пара ракет с «Калифорнии» сделала все красиво. Начавшая маневр уклонения русская ракета хорошо разминулась с первой SM-1, вторая разорвалась рядом. На такой скорости измятый и изрешеченный корпус не долго продолжал полет к американским кораблям. Вторую Би-Би снял тоже как на стрельбах. Усатый хрен всегда делал все на отлично. Эх, слишком быстро они сюда мчатся, четвертую точно не возьмет. «Адамсы» сняли уже по одному, скоро и нам в бой. Для «Карона» главное — «Сирены», у них боевая часть почти в три раза тяжелее, а «Терьеры» остальных кораблей перед ними бессильны.

Ладно, мы мужчины, и умеем получать по морде. Это наша работа. Но вот авианосец получить по морде не должен! У «Карла Винсона» на борту было три пусковые комплекса «Си Спэрооу». Одну, с левого борта, зацепило раскаленным осколком «Кухни», с нее срочно выпустили весь боезапас и скинули за борт с застрявшей последней ракетой. Успеет командир развернуть свой корабль, чтобы вести огонь сразу двумя? С кормы и с правого борта, довернуть не много совсем. Заодно, задействуем и один из «Вулкан-Фалангсов». Шансы вполне себе хорошие.

Последний, оставшийся в воздухе «Сандауерс» показал все, на что был способен. Два «Феникса», по маневрирующим сверхзвукоым целям, с перпендикулярного курса! Обе навелись и сработали, но один из «Ожогов» продолжал, виляя, идти вперед.

— Пробую «Воробушков» — оптимистично сообщил пилот. Ну, в принципе, главное чтобы не мешался зенитному огню, а так — на здоровье. Шанс был, русские ракеты уже начали снижаться.

Глава 26 А подмога не пришла

Интерлюдия.

— И это Вы называете «пешка за качество?» — сарказм в голосе Президента не предвещал ничего хорошего, но докладчика, четырехзвездного генерала Коллина Л. Пауэлла, этим было не смутить. Выходец их эмигрантов с Ямайки, немногий из присутствующих, кому не понаслышке было знакомо понятие «закон улиц», он давно никого не боялся. И делал свое дело так, чтобы стране, давшей ему все, не в чем было его упрекнуть.

— Мы хотели, чтобы этот нарыв лопнул, и он лопнул. Мы хотели провести конвой в Старый Свет — и он проходит! Что Вам не нравится? Что, как оказывается, это стоит некоторых расходов? Я предупреждал, что они будут.

— Позвольте мне, сэр? — встрял секретарь. Удержавшийся на своей должности после смены хозяев Белого Дома, Марлин Фицуотер в очередной раз демонстрировал готовность к диалогу со всеми участниками конфликта. Пусть он ничего не смыслит в военной стратегии (срочная служба в отделе технического обслуживания боеприпасов не в счет) — так не беда, обычный американец в ней смыслит еще меньше. И сейчас многое зависит от того, что именно будет рассказано простым американцем пресс-службой.

В принципе, по уверениям военных, ничего особо страшного не произошло. Гора родила мышь. Русская гора. Более чем месячное планирование, переброс всех возможных сил, и три дня маневрирований и контрманеврирований двух армад должно было закончится эпической битвой. В зависимости от ее результатов, или огромный конвой из почти трехсот танкеров, контейнеровозов и сухогрузов проходил в Англию, или нет.

Не сказать, что Великобритания задыхалась в русской блокаде, хотя обстрелы и налеты были вещью неприятной. Боязнь десанта сошла на нет, когда установили, что русские почему-то не стремятся к накапливанию сил на этом направлении. Вообще, комми вели себя странно. Колхозы на полях Эльзаса и Нормандии устраивать не пытались, правительства не свергали, проституток с Пляс-Пигаля и Де Валлена на строительство БАМа не отправляли. Смотрели открыто, с любопытством и совершенно без вражды. Чуть ли не вторым эшелоном в захваченные города входили советский балет и цирк. Какая-то странная война начала получаться.

На кону стоял престиж Соединенных Штатов как морской державы, и престиж сверхдержавы, способной оказывать помощь своим союзникам в любых условиях. Острословы-журналисты установили, что ширина фронта, на котором собирались столкнуться два флота, примерно ограничивается широтой Москвы с севера, и широтой Нью-Йорка с юга. Конечно, немного расстарались, но для красного словца, сами понимаете, жалеть потерю точности не рекомендуется. «Битва Москвы и Нью Йорка» — прекрасно звучит и для выпусков новостей и и для страниц газет.

И вот, похоже все заканчивалось не начавшись. Комми, как выразился бы бывший хозяин Белого Дома, обожавший русские пословицы, «выбрали синицу в руке». Подтащили поближе три своих «Оскара-II» и при поддержке двух «Атлантов» и единственной эскадрильи «Бэкфайров» рубанули по южному фасу американской армады. На всю катушку, больше ста ракет в залпе. Для прикрытия обозначили давление авиацией на северный фланг, даже немного подставились там, якобы напутав с графиком смены истребительного прикрытия, и почувствовав вкус крови, авиакрылья, базирующиеся на кораблях, при поддержке английских ВВС устроили славную охоту на «Медведей». Ну как славную… Наверное, эскадрилью списали, да пожалуй пару звеньев «МиГов». В рамках ТОЙ Войны, это наверное, не тянуло даже на разведку боем, и попало бы максимум на вторые полосы нескольких газет. Но «Бэкфайры», неожиданно проявившие способность к дозаправке в воздухе, и прилетевшие с Дальнего Востока на два часа раньше, чем их ждали в самом плохом раскладе, оказались той соломинкой, что сломала шею верблюду. Авианосец! Русские «Кухни», «Шипвреки» и «Песочницы», перенасытив ПВО, разодрали атомный авианосец «Дуайт Эйзенхауэр»! Там еще парочку «Тикондерог» и подвернувшийся фрегат, но это была мелочь, которую компенсировал слишком неудачно выставившийся «Оскар-II». Сразу после результативной атаки русские перестали развивать успех и отошли к южному побережью Испании. Мол, проходите, если вам так надо. И если хозяин Белого Дома рвал и метал от потери еще одного авианосца, то военные смотрели на него немного сочувственно.

Им уже было понятно, что на эту войну авианосцев хватит. И они уже осознали, что авианосец, хоть и чертовски полезный корабль, но это корабль. А любой корабль в этой войне может отправится на дно, не считаясь ни с ценой, ни с боевой ценностью. В любом случае, авианосцы кончались не быстрее, чем русские корабли. Вот сейчас, например, на полторы тысячи миль южнее, подходили к концу последние часы русского атомного крейсера «Киров», которому удалось неплохо потрепать еще один авианосец — «Карл Винсон». Ушедший на Дальний Восток авианесущий крейсер «Киев» как-то подозрительно раскорячился во льдах, его одноклассник «Рига» будет зализывать раны хорошо если год. При этом с консервации сейчас достанут еще парочку «Эссексов», вернем «Лексингтон» из учебного обратно в боевой, и через полгода авианосный флот будет чуть ли не боеспособней чем до войны. Но что это даст?

Всем было понятно, что война подходит к некоторой паузе, в которую неплохо бы поговорить дипломатам. Потому что ситуация патовая. Русский медведь ходит по берегу Большой Лужи, в которой вполне вольготно себя чувствует американский крокодил. Кто сунется на чужую территорию — кончит очень плохо. Да, медведь может драться и на мелководье, а то и выбрасывать на берег слишком близко подошедших лососей, как и крокодил имеет возможность утащить у хозяина леса неосторожную антилопу. Но это уже частности, не меняющие общей картины.

Конвой в Великобританию проходил, ему оставалось чуть больше суток пути. Триумф, который будет подан как величайшая победа в этой войне, что бы не случилось.

— Я предлагаю следующее… — начал было Фицуотер, но был прерван очередной гневной фразой Президента. Ну вот откуда он такой? Ну был-же нормальный парень до него. Ронни. Душка, его все любили. Со всеми свой в доску, хоть и не побалуешь. Как тот восхитительно играл нижней челюстью! Выпятит ее — и готов рвать и метать. Все разбегаются в ужасе, да. Но как только плохие новости — втянет ее как черепашка, и превращается в такого милашку-простачка. Да что-же это делается, вашего добряка-президента обманули! Подвели, подставили! И за него Комитет Начальников Штабов был готов порвать любого. Но хоть и лепил из себя Ронни железного, безбашенного парня, головой он мог не только ИЗОБРАЖАТЬ, но и правда думать. Каждое его выступление, каждый его ход был во сто крат коварнее того, что делал сейчас бывший госсекретарь. Ведь Ронни мог бы и подвинуться, и с милой улыбкой разъяснить американцам что да, мол, русские тут в своем праве, заступились за друга, а мы, американцы, дружбу всегда уважаем. Договорились бы как нибудь, а потом продолжили затягивать экономическую удавку. Нет, этому засранцу нужно все и сейчас, и сворачивать он не собирался. Как-бы ему попонятнее растолковать, что на войне такое не проходит…

Плюнув на все, Мартин отсел подальше, и начал набрасывать тезисы для завтрашней пресс-конференции. Первое — не обещать слишком много. Конвой еще не в Англии, ситуация остается сложной. Второе — не врать о своих потерях, это легко проверяется. Врать мы будем о потерях русских, причем о непроверяемых. Скорее всего, в утреннем докладе о положении дел, русским предстоит лишиться половины своей стратегической авиации и пары крейсеров. Их постигнет волна забастовок и протестов, хлебные карточки будут урезаны. А нечего было наш авианосец топить. Еще русским придется кинуть в застенки очередного диссидента, и смещаем спектр внимания избирателя на эту злободневную проблему. Потом, в самом конце, подадим историю про котенка (придумать имя, должна быть ассоциация с «непотопляемым Сэмом», знаменитым котом ТОЙ войны, пережившим три корабля) которого вывез последний спасательный (зачеркнуть спасательный, было плановое оставление корабля) вертолет. Чернокожей актрисе в СССР отказано в роли жены Пушкина из-за расовой дискриминации.

Хорошо будет, если в самом конце мероприятия на подиум подойдет помощник, и шепотом подаст бланк… Да, а он, Мартин отмахнется. «Чепуха, Джеймс, подумаешь, еще один русский крейсер. Ах, три крейсера? И пара эсминцев? Если мы станем рапортовать о таком каждый раз, когда наши парни это делают, мы сегодня не закончим».

Немного «погрев уши» в продолжающейся дискуссии, Мартн сообразил, что к утру утопить «Киров» не успеют. Из-за необходимости сдвинуться севернее, соединение во главе с «Карлом Винсоном» останется без поддержки, что-то смогли послать по воздуху, но выделенными средствами будут ковыряться еще достаточно долго. ОК, расскажем попозже, ведь выборы не завтра.

Хуг.

А потом время полетело с бешенной скоростью. Наверное, этот слетевший с катушек таймер запустили первые «Си Спэрроу», полетевшие из «Карона» на встречу с русскими ракетами. Что-то летит вверх, что-то падает с неба. Торжествующе-азартные выкрики зенитчиков, рев «Вулкан-Фалангса». Адмирал понял, что «Воробушками» третий «Томкэт» тоже попал. Небольшое облегчение принес доклад, что последняя, идущая к ордеру «Сирена» упала недалеко от кормы эсминца.

Потом изумленно-гневный вскрик, и вот причина: «Калифорния», получив два удара, вспыхивает, кажется, всеми иллюминаторами. Что творится внутри, лучше не представлять. Кажется, русская боеголовка добралась до реактора. Нет, вживую это смотреть не стоит, адмиралу есть чем заняться, потом послушает доклад. Почему-то захотелось с кем-нибудь заключить пари, что «Калифорния» опрокинется на левый борт. Там хорошая пробоина уже есть, и можно гарантировать что все заплатки от новых ударов слетели.

Какой красавец Пенни! Командир «Беркли» сделал все просто как для учебника. Правый коордонат, затем сразу левый, но на перекладке руля, прямо по курсу корабля, совпавшего по направлению с ветром, отправляется большое облако дипольных отражателей. Две русских ракеты влетели в это облако, отсалютовав идеально проведенному маневру огромными столбами воды.

Второму эсминцу типа «Адамс» — «Робисону», не везет, и русский «Санберн» прошивает его от надстройки и почти до киля. Хуг уже такое видел, и знает диагноз — с учетом всех факторов, у команды есть часа полтора на то, чтобы покинуть корабль. Можно долго сражаться за живучесть, бороться с пожарами, но судно, не дотягивающее до пяти тысяч тонн водоизмещения не переварит удар ракеты весом девять тысяч фунтов. Масса читателей глянцевых еженедельных вестников обороны снисходительно поглядывали на скромный вес боеголовки русской ракеты (меньше чем у «Гарпуна», ха-ха), забывая, что сама по себе тяжеленая, разогнанная до двух скоростей звука ракета дает импульс, в десятки раз превышающий импульс того-же «Томагавка».

Еще один оглушительный взрыв над головой, но вопреки киношным штампам, ни одной искорки из недр компьютеров, ни одной заискрившей лампочки. Это военная техника, она разрабатывалась именно для такого. Просто близкий разрыв. Адмирал, отстранив впавшего в прострацию, кажется, штурмана (вот что он тут делает сейчас) подошел к экрану воздушной обстановки. Что с авианосцем? Ракеты еще не дошли, но вот-вот.

Черт! Они же так никогда не делали! Хуг всегда был ярым противником так называемого «звездного налета» — атаки корабля ракетами со всех ракурсов. Ведь в этом случае, стреляет все что есть на борту, нанося атакующим ракетам максимальный ущерб. Почему не сконцентрировать удар на одном направлении и не продавить ПВО там? Можно много спорить о целесообразности, но основным аргументом Хуга в дискуссиях с коллегами всегда был один тезис — русские так никогда не делают. Русские — законодатели моды в ракетостроении, они первые сделали ракету, которая утопила надводный корабль, они делают ракеты которые летят в три раза быстрее звука, и вот они так не делают, хотя их «Граниты» могут не то что звездный налет сделать — они могут портрет Карла Маркса изобразить, и этот портрет из ракет будет выписывать над вашей эскадрой восьмерки! Но русские выполняли именно «звездный налет»…

Три «Сирены», обойдя авианосец по широкой дуге, устремились на корабль с северо-западных ракурсов! Там не было сейчас ни одного «Си Спэрроу»! Разворот корабля решил бы проблему полностью, но четвертая тварь, сделав небольшую змейку, и дав товаркам время занять исходные позиции, продолжила приближаться с юга-востока. Конечно, командир выбрал разворот. Адмирал представил как сейчас, накренившись словно заваливающийся поднос с индейкой, авианосец сокращает время открытия огня, секунду за секундой. Кто-то из присутствующих в ЦП высказал предположение, что лучше было-бы наоборот, вертеться носом на юг, но на него цыкнули чтобы заткнулся. На «Винсоне» нет дураков. Вернее дураки, конечно есть, но круг их обязанностей так хитро устроен, что вся их дурь идет на максимально качественное выполнение боевой задачи. Сразу после вчерашнего взрыва у правого борта, кроме других мер, было предпринято и контрзатопление левобортных отсеков. Причем на левый борт приняли даже немного больше чем требовалось, чтобы края пробоины побольше поднялись из воды. В силу этого радиус разворота на левый борт был короче, и эту мелочь тоже использовал командир «Винсона». По другому и быть не могло, схему авианосца с заново просчитанными маневренными возможностями разместили в Центральном Посту через час после попадания.

— «Кричащие Орлы-ы-ы-ы!» — этот крик в эфире сказал многое, а окончательно прояснила ситуацию метка на экране. «Эрдели» успели отправить с палубы еще один «Томкэт»! Сбросив два «Феникса» прямо на настил, и наплевав на разгон турбин до максимума, летчики с практически нулевой высоты принялись разворачивать самолет на русские «Сирены». Подбадриваемый криками в микрофон из митингрума авиагруппы, словно получивший внезапную передачу мяча вайдрессивер, «Кричащий Орел» вышел на пересечку курса ракет практически в упор. Понимая, что второго захода не будет, саданули сразу парой ракет, развалив «Сирену» надвое, и тут-же, подправив курс, пилот открыл огонь из пушки. Нет, не пошло дело, со второй «Сиреной» разошлись чуть не столкнувшись, трассы снарядов буквально лизнули ее корпус, хотя пилоту даже показалось, что выбили одинокую искорку из острого треугольного крыла. «Муфта» — прокомментировал ситуацию бейсбольным термином оператор «Томкэта». Прикосновение игрока к свободному мячу в неудачной попытке завладеть им… Повинуясь команде, дали набор высоты, чтобы не мешать корабельным комплексам. Первый уже мог открыть огонь. Видимо, это будет единственный ЗРК, который успеет принять «Сирены», показаться из-за борта корабля второй комплекс не успевал.

Какой, оказывается, приятный визг издает «Вулкан-Фалангс», если этот визг прерывает грохот сработавшей вдали боеголовки! Угроза с юго-запада была ликвидирована. Дуэтом ему грохнула и «Сирена», пришедшая с севера. А потом под форштевень «Карла Винсона» вошла и взорвалась советская противокорабельная ракета П-120 «Малахит».

Моряки потом клялись, что корабль подбросило! Это конечно ерунда, даже 800-кг БЧ этой ракеты недостаточно, чтобы подбросить стотысячетонную махину хоть на сантиметр. Тем более ни одной вторичной детонации, ни одного возгорания топлива или чего другого не произошло. Просто в развороченный форштевень хлынули десятки тонн морской воды. А что до подбрасывания — просто удар палубы по ногам, смягченный игрой корпуса.

— Мы ведь единственный авианосец Соединенных Штатов Америки, который дважды побывал под русской ракетной атакой, и остался жив? — уточнил второй помощник у командира. У них было еще секунд десять на такой невинный треп, потом всем предстояло хорошенько побегать, покричать, попринимать доклады и подокладывать самим. Выбирать пути решения возникших проблем, спрашивать разрешения, принимать решения, самим разрешать или запрещать. На корабле, в который попадает русская ракета все обычно летит кувырком, и любой моряк превращается в белку, колесо и черт его знает что еще. Об этом на «Карле Винсоне» знали, пожалуй, лучше всех других на американском флоте.

Глава 27 HD в 1991-ом году

Бабуев.

Опять ракеты. Опять пара «Гарпунов», показавшись из-за радиогоризонта, устремляется к кораблям. Когда-же им надоест? Вроде американцы были постоянно заняты отражением ракетного удара, но, к сожалению, на кораблях слишком много людей, чья боевая задача заключается не в панических криках «Омайгатт, что это⁈», а в максимально эффективном использовании вверенного комплекса. У отвечающего за вертолеты офицера не было другой задачи, кроме как обеспечивать непрерывные запуски ПКР с «Си Хока», и он ее выполнял. Был перерыв, видимо, пришлось повисеть в воздухе во время отражения налета, чтобы не мешать ракетам и не попасть под выхлопы стартующих со «Спрюенса» ракет. В ракетном охранении сейчас стояли (а вернее бежали со всей возможной скоростью на северо-запад) «Безупречный» и «Исаченков», они начали переговариваться, вводя в действие план, который позволял еще хоть немного сэкономить боеприпасы.

В принципе, хорошо было бы повернуть уже домой. Очередной ракетный удар (последний, больше ударных ракет у советских кораблей не было) принес результаты, добили крейсер и забрали еще один эсминец. Авианосцу хорошо дали в нос, видимо сбили ему ход серьезно. Спутниковая разведка последние несколько часов была просто прекрасной (хотя Бабуев и разумом понимал, и носом чуял, что это ненадолго), и буквально через пять минут после истекшего на ракетную атаку времени, пришла такая приятная информация. А так-же странный пакет… о танкере. Нет, приказа обязательно встретить его и принять топливо не было, просто маршрут его следования, позывные и частоты для связи. Что это означало, адмирал и так догадался. Добивайте американцев любой ценой, жгите топливо сколько потребуется, а на обратном пути сможете дозаправится. Оптимисты там в штабе сидят. Ну у них есть подвод для оптимизма, севернее дела шли хорошо. Врезали, причем сумели врезать первыми, и отскочили под прикрытие берега.

На мостике не сказать чтобы обстановка была радостной. Довоенные расчеты предполагали, что совместный удар надводными кораблями и подводной лодкой, ракетами по высотной и низкой траектории, с разных ракурсов… Там вообще ничего не должно было остаться! Американцы были без «Иджиса» и без хорошего воздушного прикрытия, но тем не менее, сумели остаться в состоянии, позволяющем продолжать сражаться. По стечению случайностей самый современный эсминец не пострадал, а две ракеты, выбравшие одну цель, поразили старый и уже подраненный крейсер. И авианосец упорно не желал превращаться в пылающий остров посреди океана. Сейчас он шел с небольшой скоростью на запад, и по следу на воде, специалисты-инженеры предполагали серьезное повреждение в носу, ниже ватерлинии.

Боль приносило не это. Сейчас, на семьдесят миль на северо-запад, американцы убивали Пескарика. И ничем помочь К-503 Бабуев не мог. Вот как можно было принять на вооружение такую концепцию? Для наших, советских моряков? Подводная лодка, бьющая по авианосному ордеру в упор, была обречена независимо от результатов атаки. Как так-то? Нас учили, что использовать камикадзе мог только оголтелый антинародный режим, служащий отпетым империалистическим хищникам, в милитаристском угаре и тэдэ и тэпэ. На что сверху, с очень большого верха возражали, что во-первых шанс есть всегда, не надо путать камикадзе и героизм, а во вторых, видя неустрашимость советских моряков они никогда не осмелятся… И да, потери явно должны были быть несопоставимыми. Не должны были американцы соглашаться на такой размен. А что должны были делать? Сидеть в портах? Но вот, как видите, не сидят. Ходят по океану, который считают своим внутренним морем, и потеряв слона, тем не менее, забирают пешку.

На такой дальности четко различить картину происходящего не получалось, понятно только было что несколько вертолетов ходило над районом, откуда стрелял корабль Петренко. Потом радар вертолета засек поднятый столб воды, второй, и вертолеты принялись удаляться. Из-за большой скорости хода услышать что-то через гидроакустику было нереально.

Видно было, как вылетевшая от эсминцев пара вертолетов, взявшая было курс к месту ракетного залпа К-503, изменили направление полета и тоже направились к авианосцу. Значит с гарантией. Упокой морское дно их тела, а Господь — душу.

— Ход полный? — уточнил Лебедев.

— Самый.

— Николай Михайлович, а чем мы воевать будем?

— А для чего у нас половина экипажа кортиками весь день брякает? В ножи их возьмем! — угрюмо буркнул Бабуев. Эх, за Пескарика он был готов и кортиками их резать, если потребуется. И за Огонька. И за ребят Зеленого. И за «Нахимова». Да за каждого из своих.

Хуг.

— Через какое время мы сможем поднять «Корсары»?

— Сэр… — да затрахали! Сколько можно? Наверное, следует ввести дисциплинарные взыскания за эти беспомощные обрывы доклада. Ты что, коммандер, сам что-то натворил? Ты не про себя печальные вещи рассказываешь, а про что-то, что допустили совершенно другие люди, какие тут могут быть сантименты? Ах, вот оно в чем дело. «Корсары» взлететь не могут. Вообще не могут, в принципе. Для этого авианосец должен дать минимум двадцать пять узлов, а мы можем только десять. Нет, если конечно, ветер будет настолько любезен, что будет дуть с десяти-двенадцати узловой скоростью… Но он сейчас не больше чем десять футов в секунду, этого мало. «Томкэты»? Да, они смогут. С парой «Сайдвинтеров», не больше. Какие еще неприятности?

Он потерял три вертушки. Так нужные ему «Си Хоки», вылетевшие с «Залива Лейте» и эсминцев сопровождения приводнились в ста милях от авианосца, выработав горючку. Были бы «Си Кинги» (которые он с самого начала и просил!), не было бы проблем, а теперь он вынужден посылать спасательную экспедицию, чтобы выловить из воды пилотов. Хорошо, что ребята смогли перед этим засадить две торпеды в чертову русскую подлодку. Воистину, лучшим средством ПВО русских уже второй раз за три дня оказываются их противокорабельные ракеты.

Русские упорно шли на эскадру. Да какую нафиг еще эскадру… Избитый авианосец и крейсер, прикрытые парой эсминцев. «Банкер Хилл» тоже подгребал в точку сбора, миль двадцать ему оставалось до места, в котором должны встретится все корабли, после чего им дружно ковылять на запад. Десять узлов. Все варианты уже прикинуты. Русский адмирал явно собирался устроить новый Тассафаронг, пользуясь преимуществом в дальности торпед, как это сделали японцы в 1942-ом году. Ну да. Там узкоглазые удачно применили свои «Лонг Боу» — уникальные торпеды с недосягаемой дляамериканцев дальностью хода. И какие у него, адмирала Хуга варианты? Да не такие уж и плохие, кстати. Гнать их будут еще часов восемь.

Первое — выпросить подкрепление. Неужели в радиусе в тысячу миль нет ни одного авианосца? Или в радиусе трехсот — ни одного корабля с «Томагавками»? Налет эскадрильи «Корсаров», залп ракет в 12 с какой-нибудь «Тикондероги» или прилет пары Б-52 с «Гарпунами» решит все его проблемы разом.

Второе — долбить и долбить их парой «Гарпунов» каждые полчаса. Тридцать две ракеты русские не переживут ни при каком раскладе. Кончится весь боезапас. Они уже зевнули две ракеты, и это за три часа. А повреждения ведь будут накапливаться. Дадим забрать у себя победу или справимся сами? Был один неприятный момент…

Если что-то случится с его единственным «Си Хоком»-ракетоносцем, то ситуация резко осложнится. А случится может, никто не рассчитывал что движок даже очень надежной вертушки будет молотить без остановки почти сутки. Что угодно может произойти. И тогда…

— Еще идеи есть? — спросил он, обрисовав ситуацию подчиненным.

— Так точно сэр!

Через двадцать минут обсуждение подошло к концу. Учитывая, что из Штаба ничего утешительного выдать не смогли (русские продолжали грозно стоять около берега, не спеша втягиваться в порты, и продолжали представлять опасность для конвоя), кроме обещаний что-то придумать через сутки-другие (понятно, когда последние суда втянуться в порты), можно было попытаться.

— Машинам стоп.

Бабуев.

Неужели сработало проклятие, обращенное к вертолету, с которого внезапно закончили прилетать гостинцы? Подавился, сволочь такая? Уже полтора часа нет этого гада. До скрипа зубовного хотелось поднять свой Ка-27РЦ, но измученная машина просилась на обслуживание, и было совершенно очевидно, что лучше это сделать сейчас. Второй вертушке радиодозора на «Безупречном» тоже надо было передохнуть, и его корабли летели вперед, полагаясь только на пассивные средства радиоразведки. «Хокай», мозоливший глаза радарам, сколько себя помнил в бою адмирал, тоже куда-то пропал. Нет, не свалился в океан, конечно (вот был бы подарочек!), но ушел со снижением в район авианосца. Самый вредный самолет из всех, ему бы такой…

Вот что от него хотят в Штабе? Ведь довыступаться в этом районе Атлантики ему сейчас — как два пальца об асфальт. Еще немного — и Военно-Морской Флаг можно будет спускать. Потому что флаг это положен только вооруженным кораблям. А из вооружений осталось только торпедные аппараты, немного снарядов к артустановкам и стрелковка. Да если сейчас какой-нибудь «Спрюенс» начнет спускаться с севера, им останется только бежать куда-нибудь в Африку, в надежде интернироваться в нейтральном порту. Интересно, нейтральные порты сейчас остались? На политзанятиях при слове «Африка» адмирал моментально переключался на свои думки, и сейчас плохо представлял что там. Нет, по той части Африки, которая примыкала в Средиземному морю, он сам мог читать лекции на любом курсе МГИМО, с обстановкой на предполагаемом ТВД их знакомили плотно и с гарантией. А вот что сейчас в Конго или Мозамбике, можно было только догадываться. Не предполагалось такое ни при каком раскладе.

Ладно, это все шуточки. Что будет с адмиралом, решившим интернировать тяжелый атомный крейсер, можно было рассуждать долго, но только в одном ключе. По этому думаем о другом, менее абстрактном. Против нас корабли, общим водоизмещением в сто двадцать пять тысяч тонн. Мы со своими жалкими сорока пятью близко не валялись. А завтра нам их топить (конечно топить, что мы, поздороваться что ли бежим за ними) буквально дедовскими способами. Как бы до прадедовских не дошло, когда саблю в зубы и на абордаж. Тут, кстати, нам тоже ничего не светит, на одном авианосце народу столько, что если мы их тупо в плен возьмем, то «Киров» осядет в воду так, что через корму волны станут перекатываться.

Хуг.

Три часа… Уже три часа мы болтаемся застопорив ход, а эти комми бегут к нам на всех тридцати узлах, если не больше. За меньшее время пробоину в носу никак не заделать настолько, чтобы «Карл Винсон» смог выдать необходимые для взлета «Корсаров» двадцать пять узлов. Очень уж удачно вошла русская ракета. Удачность попадания была не только от его величества случая, но и немного рукотворной. Система аварийного сброса давления не справилась, и задраенные наглухо переборки не дали ударной волне затеряться в объемах корабля (в носу ничего жизненно важного не находилось), энергия взрыва вместо этого так раздула и вывернула те отсеки, в которых ее заперли, что нос теперь было проще отрезать чем отремонтировать. Не рассчитывалась система на такой мощный боеприпас. От отсеков в носу ждали устойчивости простив торпеды или на худой конец «Санборна» с менее чем 400-фунтовой боеголовкой, а «Шипвреки» и «Песочицы» должны были бить авианосец с пикирования. В общем, не учли все варианты.

Решено было не долбить по русским в час по паре-другой ракет, а покончить с ними разом. Ремонтная группа вызвалась заделать обе пробоины качественно. Настолько, что можно будет где-то час давать все необходимые двадцать пять узлов. Два взлета пары «Корсаров», при поддержке «Си Хока». Два шестиракетных залпа. Если будет мало — продолжим уже только с «Си Хока», и еще через час, подлатавшись снова — опять попробуем штурмовики. По факту у нас будет небольшое опережение графика вколачивания ракет в этих красных, причем вколачивания именно залпом, и никто не сможет упрекнуть Хуга в том, что он застопорил ход и подставился. До русских, если они идут с прежней скоростью, сейчас около восьмидесяти миль. Последние данные спутниковой разведки были полтора часа назад, и комми не выбивались из графика. Главный инженер обещал, что через сорок минут сможем дать ход. Был соблазн уже поднять самолет ДРЛО, но не хотелось, чтобы русские увидели, насколько близко им удалось подобраться. Спутниковую группировку русских на орбите, судя по шифровкам из штаба неплохо проредили, а оставшееся они стянули восточнее, где продолжались пляски вокруг конвоя, которые, впрочем, скоро должны были затихнуть.

Так что их нахождение восточнее, чем ожидается, пусть будет для комми неожиданностью. Конечно, ступор от того, что американцы под боком, не продлится более пары минут, но и таким малым не стоило пренебрегать. Сорок миль «Гарпуны» преодолеют за пять минут, за это время находящийся на «Кресте-II» зенитный комплекс могут не успеть привести к боевой готовности. Какое-никакое, но подспорье, а сейчас надо использовать все шансы.

— Сынки, сможете доставить одного вредного старика в его плавучий дом престарелых? — вызвал Хуг пилотов, коротающих досуг где-то рядом с ангаром. Понятно, что «старику» никакой пилот в здравом уме не откажет, даже в шутливом тоне, но пролететь нужно было над самой водой, чтобы русские ничего не узнали. Пора было снова поднимать флаг на «Карле Винсоне». Все таки центральный пост на авианосце отличался от такового на эсминце в гораздо более лучшую сторону. Да и накачивать подчиненных на безукоризненное исполнение приказов лучше всего лично.

Подождать бы еще немного, чем больше стоим — тем крепче заделывается этот дурацкий разбитый нос. Но медлить дальше было опасно. У русских на этой «Кресте-II» был пакет еще крайне неприятных гостинцев. Речь шла об противолодочных ракетах, но пусть это название никого не вводит в заблуждение. Эта ракета несла в виде боеголовки небольшую, противолодочную торпеду, но для универсальности, торпеда была обложена четырехсот фунтовым зарядом взрывчатки, а само тело ракеты оснащено головкой самонаведения. На «Кресте» имелось восемь таких гидродраконов (HD, Hydro Dragon — неофициальное название ракет комплекса «Раструб-Б», прижившееся среди американских моряков), а на «Кирове» — двухствольная установка таких-же ракет, и скорее всего, минимум пара в погребах. Так что подпускать русские корабли ближе тридцати пяти миль было смертельно опасно.

Дождавшись доклад от инженеров, Хуг приказал поднимать ход. Тайминг выпуска самолетов был согласован, и через три минуты, с так и не успевшего разогнаться авианосца, поднялся «Хокай». Цепкая винтовая машинка, не стремясь залезть повыше, сразу пошла прочь от эскадры, на запад, чуть не касаясь верхушек волн. Русского нельзя вспугнуть, пусть самолет ДРЛО выныривает из-за горизонта там, где и должен был находится «Винсон», идя он все это время десятиузловым ходом. Через пятнадцать минут с него придет целеуказание, и цели в головки «Гарпунов» должны были заложить еще на палубе. Не давать врагу ни одной лишней секунды!

Бабуев.

— Товарищ адмирал, снова ДРЛО-шка летает. — доклад был ожидаемый, квадрат, в котором она находилась — тоже, но приятнее не стало. Кряхтя, приказал включать все РЛС и поднимать вертолет РЦ. Передохнули немного и хватит. Пора океан делить, двум державам здесь слишком тесно. Боевую пока только на «Кирове» объявим, пусть личный состав адмиральскую надбавку отрабатывает, остальным наверное часа два еще подремать можно.

— Поднимай РЦ и давай боевую тревогу по кораблю. Посмотрим на супостата.

Хорошо, что последние пару часов он отказывался от соблазна покурить вволю. Сейчас начнется мотание нервов, и горечь во рту от бездарно скуренных одна за одной полпачки сигарет, будет мешать. А вот сейчас пора уже начинать, никотин, зараза такая, умственную деятельность стимулирует. Особенно с кофе. Вообще, связка «сигарета-кофе-сигарета» — уникальное средство, расслабляющее и настраивающее на работу одновременно. Черт, с кофе точно облом, срочно зовут в рубку. Нет, в рубке можно дернуть чашечку этого напитка, но какой курильщик станет пить кофе, зная, что после этого не покурить? А покурить видимо не получится, так как по кораблю начали разносится звуки боевой тревоги.

Черт! Новости в рубке были — хоть закуривай прям там. Американец маячил на 30 миль ближе, чем он ожидал, и сейчас, авианосец, идя свыше двадцати узлов… разгонялся против ветра! Они собираются поднимать самолеты!

— Пи…ц — емко охарактеризовал ситуацию товарищ контр-адмирал и уточнил: — пи…ц, Лебедев, как только я отлучаюсь на три минуты, твой дневальный трет палубу под моим креслом, будто я под себя ходил тут. Нахер все эти политесы, матроса на пост, у нас с вами последний и решительный, кажись.

Глава 28 На войне все случается внезапно

Хуг.

Да что такое? Выкрик (ну ладно, просто эмоционально переданный доклад) от операторов планшета воздушной обстановки потряс. Русские внезапно ударили! Втопили на всю катушку помехами, и тут-же запустили ракеты! Корабли русских имели весьма щедрое количество генераторов помех, а сейчас, когда комми шли курсом прямо на ордер, у них могли работать установки обоих бортов. Выбор помех был широчайший, в основном — помехи с подстройкой частоты, с целью просто залить экран «Хокая» белым шумом, но присутствовали и уводящие по дальности и углу, причем, операторы коммунистов (да, наверное, все операторы на таких кораблях и были коммунистами) сумели выставить силу ответного импульса, очень похожую на действительно идущие на них ракето-торпеды HD. И несомненно, настоящие HD в этом облаке помех тоже присутствовали.

Вы хотите знать, почему к действиям русских применено такое некультурное наречие, как «внезапно»? А потому, что до предполагаемой границы радиуса поражения, кораблям противника оставалось еще около двадцати миль! Да, перед самой войной они как раз зачастили, начав перевооружаться сразу на несколько типов новых ракето-торпед, и разведданные по ним поступили в недостаточном объеме. Более-менее известную «Метель», не очень и древнюю и вполне удачную, сменили сразу несколько новых типов — «Раструб-А» и «Раструб-Б» (разведка пока не до конца выяснила, в чем разница, сначала вообще предполагалось, что это просто небольшая модернизация), а так-же новейший «Водопад». Осложнялся точный анализ тем, что русские, как обычно, даже для информирования своих военных, прямо не имеющих отношения к использованию этого комплекса, давали не полные, или заниженные данные. Предполагалось, что дальность новых, модифицированных ракето-торпед «Урга» не превышает сорока пяти миль, но сейчас русские стреляли с семидесяти пяти!

Пока было непонятно, сколько ракет в залпе. По мере приближения к авианосцу и кораблям охранения, конечно, соотношение мощностей помех и отраженных от настоящих ракет сигналов изменится, и можно будет рассмотреть все получше, но русский всегда ходил со всех козырей. Значит, отмахнуться одной рукой не получится. Командир авиакрыла быстренько накидывает ребятам на «Хокае» новый маршрут. Отойдите правее, тогда миль через десять русские смогут создавать вам помехи только одним бортом, сразу станет полегче. Да что за детский сад, они что, сами не сообразят? есть вопрос поинтереснее.

— Сколько времени вам надо, чтобы поднять хотя бы пару «Томкэтов»?

Бабуев.

А не свалял ли он дурака? Вот так взял, и шарахнул четырьмя ракетами противолодочного комплекса в сторону амеров. Почему «в сторону»? Да потому что не доставали даже новейшие 85УР до них! Еще миль десять надо идти. двадцать минут, которых у адмирала не было. Попытка блефануть… Заставить их не готовить удар «Гарпунами», а готовится к отражению налета. Черт, покер — американская игра, они в ней доки. Раскусят его, как школьника. В конце концов, четыре ракеты могут и не напугать их, сейчас авианосец прикрывают два эсминца, и они могут оценить свои шансы как приемлемые и без истребителей.

Сейчас, еще минут пять, и все вскроется.

Хуг.

Ну давайте, «эрдели»! Хватит прохлаждаться, уже вторые сутки вам надо обслуживать не всю авиагруппу, а жалкую полудюжину аппаратов, и то, если считать с «Си Хоками». Можно же выложиться на полную таким огромным калганом? И они выкладываются. Чуть ли не на руках относят первый «Томкэт» под газоотбойники, кажется, даже летчики уже сидели в кабинах (когда только успели запрыгнуть, черти). Запуск двигателей, не дождавшись постановки на колодки, а рулевой уже кладет авианосец на курс левее, чтобы ребята не потратили лишнюю секунду на доворот. Один «Корсар» запинали правее, на вздутую палубу, и закидав брезентом, щедро поливают из брандспойта, чтобы его не зацепило факелами форсируемых двигателей. Нет времени утаскивать его дальше, через перекореженные листы настила и выгнутые балки перекрытий, да и понадобится он скоро, на это надеялся каждый на корабле.

Эсминцы уже приняли поправку курса, и снова выходят на раковину и скулу авианосца, приготовившись отражать налет с наиболее удобных ракурсов. Вертолеты раскручивают винты, нечего им делать на палубах атакуемых кораблей.

Второй помощник сейчас где-то в носу «Карла Винсона», окруженный со всех сторон готовыми к бою аварийными партиями. Переборки и свежие заплатки должны выдержать, помпы, компенсирующие течи работают с полной нагрузкой, и пока справляются. Но так будет продолжаться не долго, то там то здесь заплатки срывает, швы расходятся. Полчаса точно держимся, час — уже серьезный вопрос. Сорок минут, и умоляю, ни минутой больше!

И вдруг, на самой высокой ноте такого слаженного, боевого и задорного экшена, пробившийся доклад с самолета ДРЛО заставил находящихся на мостике переглянуться. Ракеты русских…больше не наблюдаются. Идут сильные, очень сильные помехи, но парни на «Хокае» уверенны, что кроме помех ничего больше нет. Нет русских ракет, кончились.

— Мы видели падение трех, сэр. И да, гарантируем, что воздух перед нами в радиусе семидесяти миль чист.

Русские его обманули! Выгадывают последние минуты перед входом в зону поражения, и стараются сбить атаку «Корсаров», отвлекая на пока не существующую угрозу. Аналитики и разведчики не так сильно и ошиблись в оценке дальности полета этих новых гидродраконов. Пятьдесят миль протянули эти странные конструкции, выглядевшие как связка ракеты и торпеды с большими треугольными крыльями. Да, Хуг вполне допускал, что и торпеда тоже пройдет миль шесть, малогабаритная УМГТ-1 русских была прекрасной торпедой, но это не имело никакого значения. Мы вне радиуса поражения.

— Сбросьте ход до пятнадцати, Хьюи, пусть парни в носу отдохнут хоть немного, и перестанут изображать собой форштевень, который нам своротили русские. Крикните Генри, что у него есть четверть часа на то, чтобы укрепить там все что можно, а потом или его раздавит океан, или наш «Карл Винсон» высосет весь океан своими помпами, или Кракен заткнет собой эту пробоину, но дальше второй переборки и выше четвертой палубы никто второго помощника не выпустит, а мы будем держать двадцать пять узлов пока я не решу что хватит. Пусть отращивает жабры или держит воду.

— Сэр, мы тут прикинули с ребятами… — к нему подходит командир авиагруппы. А молодец, видно что животворящий пендель не прошел даром, снова орлом смотрит, да и дело предлагает стоящее. «Томкэту» сейчас не нужны 4 ракеты, он их не успеет применить. Один заход, развернуться еще успеет, а второй раз зайти не получится. Давайте оставим два «Спэрроу», и зальем побольше топлива. Залить топливо — три минуты, потом котяра вспорхнет с палубы, и сможет барражировать рядом почти полчаса. Но если в течении этого получаса настанет решающий момент — то к услугам адмирала будет еще пара AIM-9.

— Действуйте. И помните, что у «Кирова» есть весьма дальнобойный «Грэмбел», и его радиус поражения уже очень близко. Пусть офицер наведения это не забудет — кидает Хуг командиру «Винсона». В принципе, он и должен был ему докладывать о такой инициативе подчиненного, но сейчас в рубке фактически триумвират — адмирал, командир «Винсона» и командир авиагруппы. В бою важнее не иерархия, а быстрый обмен самыми продуктивными вариантами.

Ну ладно, летчик немного оптимистично оценил ситуацию, но через шесть минут истребитель (конечно сэр, лучший пилот и лучший оператор наведения!) на скорости, близкой к скорости сваливания, пошел над ордером размазанной «змейкой». Больше ни у кораблей, ни у спешно подготавливаемых «Корсаров» в ближайшее время никакого прикрытия в воздухе не будет.

Бабуев.

Купились! Вместо штурмовиков американцы подняли в небо Ф-14, и тот сейчас неторопливо ходит над троицей опекаемых кораблей. Значит, минут десять мы отъели. Черт… Все равно не бьется. Судя по всему, отстреляться по нам они успеют. Каких-то минут восьми, пожалуй, ему не хватит. А потом, скорее всего, авианосец рванет на запад. Двадцать узлов с копейкам он сейчас выдает, но для того, чтобы ветер помогал поднимать самолеты, в это время ему приходится держать курс на юг. Видно что не залатался надежно, и после каждого запуска самолета ход он сбрасывает ненамного. Хорошо мы ему вкатали, идет по морю осторожно, понимает что пукнет — и развалится. Ладно, шансы выдержать удар по прежнему есть. Четыре ракеты «трехсотого», пять «Ураганов» на «Безупречном» и два на «Окрыленном», у «Исаченкова» шесть «Штормов».

Вообще-то ожидаемые шесть ракет в залпе американцев было типовой задачей на учениях, эти ракеты запускали по стандартному ордеру из пяти кораблей, и считалось нормой сбить их всех до входа в зону дострела зенитной артиллерией. Только на этих учениях три, а иногда и больше ракет, брал на себя «Орлан» или «Атлант», соответственно для такого результата надо иметь в погребах штук восемь ЗУР 5В55РМ. Математика, чтоб ее… Вроде и соленый ветер, и брызги, а от цифр этих голова сутками пухнет. Ладно, скоро не до цифр станет, вон, и первый «Корсар» в небо поднялся.

Хуг.

Итак, сейчас нам предстоит покрутиться. Выпуск самолета — бег на запад от русского. Еще выпуск — еще бежим. В это время поднимаем «Си Хок» и делаем залп по русским. Поднимаем вторую пару, тут-же принимаем первую и вертушку. И опять бежим. Черт, там еще где-то надо найти окно для принятия «Томкэта». Ладно, не должно быть проблемой, в «острове» авианосца полно грамотных специалистов. Каждую минуту, что не заняты выпуском-посадкой мы бежим. Настолько быстро, насколько позволит слабый нос корабля. Если понадобится — не станем принимать «Корсары», это тоже даст небольшой выигрыш. Правда хочется надеяться, что такой жертвы не понадобится, и русским хватит первого залпа. В конце концов, запас плавучести у нас огромный, можем поплавать и с разорванной третьей переборкой, если будет принципиально важно продержать ход еще минут десять.

Еще немного времени, вот и первый «Корсар» стартовал. Этот летчик уже делал «взлет нищего», и второй раз у него получился получше. Экономя топливо, пилот, кажется, буквально одновременно убрал шасси и сбросил форсаж, тем не менее, практически не просев. Качнул крыльями, и спокойно, не залезая за опасную черту, за которой машину ждал штопор, плавно начал уводить самолет на удобный радиус и высоту. Хуг увидел, что боцман что-то ободряюще зашептал в микрофончик внутренней связи. Понятно, ободряет второго помощника, для которого каждая минута на двадцати пяти узлах — это пытка бьющими в переборки потоками воды, которые ни в коем случае не должны начать ходить по нутру стальной громады. Вариант «мы не смогли» тут не проходит. Ладно, если нам повезет, то Генри недолго мучаться. Впрочем, если не повезет — то же самое.

Второй штурмовик уже катят к газоотбойникам, и тут что-то опять повисло в воздухе центрального поста, как будто в фильме начинает тихо, еле заметно нарастать тревожная музыка на фоне безобидной пока картинки. Пол под ногами? Да нет, авианосец идет ровно. Взгляд на планшет воздушной обстановки — тоже нет, нормально. И тут звучит доклад акустиков. Сэр… Мы под торпедной атакой.

К-503.

Тихо плещется вода в стенках унитаза… И в центральном посту она плещется. И в реакторном тоже. В торпедном… Невысоко плещется, будь у Петренко берцы как у американских коммандос, он бы не волновался за свои носки. Впрочем он и сейчас не волнуется за них. И вообще не волнуется, потому что он скоро умрет.

Дело не в пробоине. Торпеда, вошедшая в его корабль обладала слишком низкой убойной мощью, чтобы перебить счастливую звезду «Чаечки» и железную волю экипажа. Мк46, снаряженная сорока килограммами взрывчатки, считалась достаточной для уничтожения лодки его класса, но именно «его» торпеда умудрилась рвануть напротив пустых шахт из под «Малахитов», которые, сминаясь, уберегли прочный корпус от фатальных повреждений. Два отсека получили хорошую течь, и торпедный был уже практически потерян, когда приняли решение отдраить люк, пустив воду равномерно до реакторного, и попробовать остановить течь всем скопом. Провалились почти до термоклина, но успели восстановить плавучесть и отбить у воды и торпедный.

Дело не во второй торпеде, появившейся в разгар «праздника Нептуна» на борту. Она, как и ее третья и четвертая товарка, навелась на имитаторы, удачно запущенные сразу после ПЕРВОГО ракетного залпа. Это сыграло, видимо, ключевую роль в том, что вертолеты (или, скорее, офицер, ответственный за ПЛО на авианосце, давший им такую команду) не стали серьезно искать что-то еще. Очень уж удачно успели встать имитаторы к моменту их обнаружения. Вот лодка, только что она бежала на полном, но теперь, поняв, что возмездие прилетело, тихо планирует, уходя к термоклину. А вот два более шумных имитатора, которые она наоборот, пустила подальше от себя, параллельно курсу авианосца. Ударили по всем трем, на всякий случай, и нам досталось немного. Терещенко специально не стал делать даже намека на маневр уклонения. «Я — тупой имитатор, я вообще не знаю что меня атакуют». Повезло, торпеду пережили. Но все равно умрем.

Дело не в том, что вертолеты могли вернуться и поискать еще раз. Вообще-то, поиски должны были продолжаться до полного прочесывания всего района, причем делать это следовало с двойным перекрытием, пока не будут получены достоверные сведения что лодка утонула. Предполагалось что это будет что-то вроде пятна мазута, всплывших обломков и вещей. Но с двухсот метров редко когда что всплывает, а у «Си Хоков» явно были еще какие-то дела. Было предположение, что спешат поднять кого-то своего из воды, но кого? Вообще, с этими вертолетами непонятно, авианосцу полагался один, на всякий случай, адмирала возить, а функции борьбы с подводными лодками давно перепоручили «Викингам» S-3.

В общем, мы пока живы, но это ненадолго. Как пехотинец времен наполеоновских войн, шарахнувший в противника из ружья, и не имея возможности быстро это ружье перезарядить, лодка лихо маршировала в штыковую, то есть торпедную атаку. Сначала — просто из-за того, что самое безопасное направление считалось, при охоте на подлодку американцы стараются сначала отсечь дальние направления. Потом из-за куража, мол мы их в бегство обратили. Думалось, что американцы, что-то получив от них и от Бабуева, должны уже тащится восвояси. Но нет, через четыре часа неспешного хода чуть ли не на перископной глубине, неожиданно услышали их всего в двадцати милях. То есть, авианосец стоял!

Американцы сейчас в пятнадцати милях от нас, выполняют странные эволюции: то дают ход под двадцать узлов, то понижают до десяти, едва разогнавшись. Меняют галсы. В общем, живут интересной жизнью. А мы ни ход хороший дать не можем, ни под термоклин нырнуть. Все что сделали — это наоборот, подвсплыли чуть ли не под перископ, переотражения акустических волн от поверхности океана тоже хорошо маскируют, и все еще вполне может закончится хорошо.

Но не закончится. Мы скоро умрем. Потому что у нас, прямо на границе зоны поражения атомный авианосец, и во всех приказах и инструкциях, боевом уставе и самой военно-морской логике записано одно — атаковать такую цель любой ценой, всем чем можно. И вот сейчас уже будет можно. И атаковать, и умереть. Авианосец опять лег на южный галс, и уверенно направился в зону поражения торпедами.

Чуть не сделал обреченный, безвольный взмах рукой. А что вы хотели? Жить-то хочется. Но на него смотрят люди, и почти все они понимают, что сейчас происходит. Поэтому, конечно, никакой обреченности. Азартное, радостное лицо. Ну что, ребята, мы ведь любим нашу работу? Мы шли в океан за добычей, и мы ее не отпустим, даже если она окажется нам не по зубам. Значит, ее добудут те охотники, которые идут за нами.

Лодка выпустила четыре торпеды за минуту, и жила еще семь минут, успев выпустить последние оставшиеся две «53–65», после чего две Мк46 с «Си Хоков» рванули почти одновременно, под реакторным отсеком и над центральным постом.

Глава 29 Старые раны

Хуг.

На самом деле, адмирал практически не бывал в настоящем морском бою. Да, на этой войне он пару недель повозился с ПЛО у берегов Кубы (хвост-чешуя, не поймали ничего), и еще в самом НАЧАЛЕ постоял на страховке у побережья Северной Африки, когда из Средиземного Моря начал сваливать Шестой Флот, но на этом вот и все, собственно. Птички, вылетавшие с его «Винсона» ничего не приносили в ключиках, кроме пары рапортов, что что-то кинули куда-то по шумам. Еще однажды с «Хокая» засекли русских «Барсуков», которых стартовавшие «Томкэты» не успели догнать до входа в зону уверенного русского ПВО. До этого только небольшая практика в качестве прикрепленного наблюдателя в благословенном 1986-ом у Ливии, плюс стажировался еще энсином у берегов Вьетнама на паре «Эссексов». Все остальное — вполне себе мирная служба.

Нет, Хуг сейчас действовал хорошо, он это понимал. Единственный, кому довелось сразится с «Кировым», самым мощным не авианесущим кораблем Советов. А авианесущие корабли Советов — такое прости Господи, недоразумение (в основном, конечно, из-за непотребных самолетов, смешных вертикалок Forger, которым даже до «Харриера» далеко), что смело можно заявлять, о сражении с САМЫМ мощным кораблем, который смог построить Советский Союз. И этот самый мощный корабль от него хорошо выхватил, как и пара кораблей эскорта, да и за новой порцией подарков русским дело не станет. Но морской бой, все-таки оказался не таким, как адмирал его себе представлял. Все планы на предстоящие хотя бы пару часов, обычно корректируются русскими, подчас весьма жестоко. Вообще, основное свойство войны, как понял для себя адмирал, что в отличие от мирного времени — тут всегда что-то происходит поперек плана. Не смертельное, но часто.

Вот и сейчас, вместо наметившегося было финала (хорошо, полуфинала), невидимым режиссером снова назначена новая серия. Пару недель назад, услышав об идущих на «Винсон» торпедах, он бы бегал по потолку от возбуждения. Как так⁈ Его авианосец проспал подводную лодку! Но сейчас усталый и обвыкшийся солдат только лениво отмахнулся от предложенной подсознанием идеи немного поистерить. Ну да, торпеды. Друг мой, вы не знали, что у русских есть торпеды? Представьте себе. Не такие прекрасные как наши Мк48, но есть. И они ими стреляют… с подводных лодок, ага. Мы же на войне, Вы не забыли? Как допустили? Да как и все остальное. Нам не хватило количества самолетов, которые мы могли держать в воздухе, несмотря на то, что у нас явно флотский рекорд. Техники сбивались с ног, катапульты и аэрофинишеры не успевали остыть, но нам все равно не хватало времени поднять все что нам нужно в воздух! Воюя с русскими, нельзя не иметь в составе АУГ второй авианосец. Иначе не успеете.

Сейчас «Винсон» избит, хотя держит удары просто прекрасно. Избит и наш русский визави. Мы взаимно исчерпали почти всю ударную мощь. У русского остались считанные ракеты в погребах, а у нас теперь пропускная способность — выпуск одного самолета с минимальной загрузкой в 10 минут. Эскорт тоже хорошо потрепали, но это же война, и пораженные корабли отвлекли на себя смертельную даже для авианосца дозу. На фоне этого требовать, чтобы вокруг остатков ордера, возглавляемого авианосцем с искореженной палубой, постоянно висели вертолеты ПЛО, а пара эсминцев, поочередно забегая вперед и пропуская ордер мимо себя, прослушивала все шумы в радиусе 50 миль буксируемой антенной — нереально. Как и держать парочку «Викингов» в дальнем дозоре с парой «Си Кинг» в ближнем.

И тем не менее, он держал! Два «Си Хока» действительно находились в воздухе очень удачно, и после уточнения с ГАС «Карона» им понадобились буквально минуты, чтобы зависнуть над местом, где русская подлодка выпускала торпеды. На этот раз парни сделали все четко, с гарантией. Заодно предупредили, что лодка успела выпустить еще парочку. Никто не обвинит Хуга в некомпетентности.

Бабуев.

А вот это уже действительно хреново. Самое хреновое что может случится на войне с командующим. Сейчас он совершенно не понимал действий противника. Автоматическое сопряжение БИУСа и радара вертолета, после того, как Ка-27РЦ поднялся на высоту около километра, начало сбоить, и адмирал сначала подумал, что пилот оговорился. Авианосец, как по учебнику, запустивший первый штурмовик против ветра, почему-то начал резко менять курс. Причем он не отворачивал на запад, а напротив, делал крутой поворот на северо-восток! Таким курсом, он еще быстрее начнет приближаться к Бабуеву после того, как разгонится. А он явно разгонялся.

Вообще, динамика разгона и радиусы разворота боевых кораблей считались величинами секретными, и их очень часто невозможно было получить путем применения адмиральского коэффициента или угла и площади рулей. Но так как атомные авианосцы класса «Нимитц» были одной из самых совершенных «изюминок» американского флота, то советские аналитики расстарались — в Крыловском НИИ в Ленинграде, в бассейне, были испытаны несколько моделей авианосца в разных масштабах, и созданы достаточно объективные таблицы радиусов и динамики. На них хорошо легли спутниковые снимки, когда «Джорджа Вашингтона» сумели поймать на ходовых испытаниях. Так что, сейчас специально обученный быстроте такого подсчета каплейт, деловито подтвердил что да, на всю железку янки кочегарит. Вот с чего бы? Неужели за границей видимости снова приближаются вертолеты, и USS Carl Vinson (CVN-70), имя и фамилию которого только недавно подтвердили из Штаба, бежит на подхват? Значит километрах в семистах отсюда… свеженькие америкосы. Это было не просто плохо, это было смертельно.

Но насколько они близко? Авианосец таким ходом через 20 минут будет в зоне поражения «Раструбами», то есть «Томагавки» или «Интрудеры» должны уже подбираться к радиогоризонту. Но нет. Ходит «Хокай», забегая на юг, чтобы не створится с помехами, выпускаемыми по американской эскадре. Ходит «Томкэт», тому вообще плевать на створение и помехи, он опекает авианосец. Усталой мухой кружит единственный «Корсар», которому вот-вот или стрелять или садится, а скорее всего и стрелять и садиться. Вертолетики кружат. Как-то странно кружат… Стоп! Рывком подскочить к столу, рявком затребовать место, откуда делал последний залп Пескарик. Последний-ли? Ай да…

Хуг.

Редко что сравнится с ощущением, возникающим на совершающем максимально крутой разворот авианосце. Кажущийся неповоротливой лоханью, этот исполин, мало кто знает, может выдавать запредельные для корабля перегрузки на таком маневре. Палуба действительно ощутимо накренилась, и если на каком нибудь катере, яхте, или даже эсминце, это смотрелось уместно, то сейчас картина была… восхитительной и апокалиптичной одновременно. Со стороны так вообще… Вы часто видели накренившийся город? Даже если не видели — нетрудно представить, насколько величественное зрелище.

Главное сейчас — не думать о бедном Генри. Команндере Генри О. Мерсере, белом, протестанте, по совместительству главном инженере корабля (штатная должность второго помощника), выкинутым из своего центра по борьбе за живучесть и отправленным на четвертую палубу лично руководить дивизионами, борющимися с раной в носу корабля. Поворот через левый борт позволил выиграть три минуты гонки с торпедами, но заставил десятки тонн воды навалится на поврежденный русской «Кухней» борт. Может мы зря Генри выдернули из его офиса? Ладно, там неглупые помощники, сообразят. А сделали мы все правильно, пусть уж лучше старую дырку расковыряет, чем придется бороться с новой. Ударит нам в винтомоторную группу, и, считай, отплавались.

А дело все хуже. Авианосец, сбавив ход на повороте, глубже осел носом, и сейчас океан давил как раз на два слабых места — обширную течь в правом борту и в смятый форштевень. Долго наскоро подкрепленные переборки не выдержат.

— Все равно не убежим — меланхолично сообщает Хью, кивая на диаграмму таймингов. Косая полоска хода русских торпед на оконечности имеет полупрозрачную часть — точно время пуска неизвестно, предположительно могли зевнуть минуты две, максимум — три (двадцать пять узлов и раскореженный нос, создающий бешеные завихрения и шум). Соответственно, полоска выхода из зоны поражения, с таймингом в 18 минут (время хода русской торпеды) в правом углу перекрывается торпедной полоской! Если торпеды не перехватят, или она не перенаведется на другую цель, удар неизбежен. Но если поспешим, то две последние, видимо, выпущенные вторым залпом, нас не достанут. Так что бежать надо по любому.

Экипажи эсминцев знают что делать, ПЛО — это одна из их главных специализаций, и борьба с торпедами тоже знакомое ремесло. Сейчас с «Беркли» развернули восьмизарядный контейнер «перечницы» с ASROC, и первая ракето-торпеда ушла, чтобы плюхнуться на пути русских сигар. Вторая падает ближе, чтобы рыбки друг другу не мешали.

— Эй, скажите нашей девочке (Пенни — нехарактерное имя для мальчика, скорее женское), чтобы не заговаривала нам зубы! Пусть встает как надо — потребовал Хуг. Одна из первых задач наименее ценного эсминца — встать на пути торпед, идущих к авианосцу. Впрочем, командиру «Беркли» выполнить это было затруднительно, готовясь отражать удар HD, корабли слегка подразошлись, и закрыть собой самый ценный корабль, судя по всему, получалось только в паре сотен ярдов от борта «Карла Винсона».

В море стал подниматься султан разрыва. Одну русскую торпеду накрыли! Жалко что Мк46, мягко говоря, туповаты для группового применения, и плохо перехватывают быстрые торпеды. Они тупо наводятся на акустический сигнал, не пытаясь создать упреждение, то есть траектория Мк46 при стрельбе под близким к перпендикуляру углом получается длиннее, чем у идущей на корабль торпеды, а следовательно, она ее просто не догоняет. Боролись с этим многочисленностью таких торпед, вот и сейчас, с «Карона» отправили сразу четыре гостинца. Два — с пассивным, два — с активным наведением. Тоже не лучший вариант, по теории вероятности и тому, что известно о повадках этих стальных рыб, скорее всего все четыре подарка наведутся на пару торпед. Вероятность, что все они поразят одну, или погонятся каждая за своей — ощутимо меньше.

Так и случилось! Вырвавшаяся вперед одна из «53–65» привлекает внимание сразу двух Мк46, и обе детонируют около русской торпеды одновременно. Третью, ходившую кругами в поисках цели, уничтожает близким разрывом (боевая часть русской торпеды тоже в этом поучаствовала), и пока сенсоры четвертой пытаются что-то обнаружить во вскипевшей воде, оставшаяся пара продолжает движение. Русский стрелял небольшим веером, и явно охотился на самую крупную рыбу в океане. Значит, чувствительность головок торпед занижена, и на ловушки, которые сейчас лихорадочно кидал в воду «Беркли», можно особо не полагаться. Чтобы изобразить кильватерный след авианосца, ловушка должна быть размером с железнодорожную цистерну, тогда может что-то и получится.

Хуг такие нюансы сейчас не разбирал, он меланхолично следил за графиком скорости. «Карл Винсон» практически завершил разворот, потеряв 12 узлов, и теперь изо всех машинных сил старался разогнаться и побыстрее слинять от этого места. А впрочем, чего на этот график пялится. Возможно, сейчас последняя возможность ударить по русским с «Корсара», а он медлит.

Да нет, все в порядке и никто не медлит. Корабль у него большой. Все-таки прекрасно, что командующий АУГ не стал мириться с тем, что по уставу, он должен находится большую часть времени на одном из кораблей ордера. В ЦУП авианосца много народа, много места, и всегда есть люди, которые не смотря ни на что, делают свою, узко специфичную часть общего дела. Все было готово для удара по русским четырьмя ракетами. Морское пусть остается в море, а сейчас займемся воздухом.

По команде с «Винсона» «Корсар» немного довернул, и из под его крыльев начали падать, постепенно разгоняясь, две AGM-84. Еще пара стартовала с жужжащего рядом «Си Хока».

Радостный вопль — это в полутора милях рванула третья "«53–65»! Палуба чуть задрожала под ногами. Что это? Неужели настолько сильно выразили восторг подчиненные? Увы, это полопались заплатки в искалеченном носу. Сейчас ежесекундные десятки тонн воды влетали в корабль, и передовые отряды океана уже добежали до третьей переборки. Представив, как людей, словно кегли, сбивает бушующий поток, загоняемый внутрь корабля со скоростью бешенного велосипедиста, поежится любой. А там не только люди, в конце концов, парни знали что идут в бой, но там и механизмы корабля, вполне себе бесценные.

— Дайте еще две минуты хода! — умоляет кэптен Хью, и Хуг, крепя сердце, подтверждает. Две минуты волнам есть что разносить, кроме переборки в четвертый отсек. Там около шести тысяч тонн можно принять, прежде чем давление на переборку, станет ощутимым. Это если учитывать, что с правого борта ее тоже ослабило гидроударом от разрыва «Кухни», а так дал бы все восемь минут, хотя точнее вам скажет… Генри. Потом, когда выберется и доложит что все течи ликвидированы.

«Беркли» палит в лоб атакующей русской зверюге из торпедных аппаратов. Три рыбы устремляются навстречу своей большой и злой товарке и… Все происходит так как надо. Пенни закладывает разворот, собираясь встречать оставшуюся пару аппаратами другого борта. И правильно, выпускать торпеду в направлении борта авианосца, пусть она и запрограммирована на моментальный разворот, очень опасно. А ну как забудет повернуть?

«Беркли» разворачивался зря, вторая пара (кто решил, что она не догонит?) находится выпущенными с «Карона» ракето-торпедами и гибнет с красивыми разрывами.

— Стоп машина! — в два голоса Хуг и командир авианосца орут одновременно. Да ладно, секунда ничего не решает при остановке стотысячетонной махины. Еще минут пять океан будет давить на внутренности «Карла Винсона» с давлением, которое на высоте ватерлинии снесет легковой автомобиль, а палубой ниже — и школьный автобус. Там знатно все разворотило, и что с этим делать под вот-вот грядущем обстреле «Гидродраконами» было непонятно. Уйти, видимо, не получится, хорошо бы дать и задний ход, чтобы дивизионам борьбы за живучесть было полегче. Через минуту редукторы остановятся, и будем давать.

Жалко что не выпустим «Корсара». Ни одного ни двух. Скорость не даст. Пришло время принимать отстрелявшийся штурмовик, но мы идем по ветру. Это сильно ему помешает? Хуг — дипломированный моряк, и такие тонкости уточняет у командира авианосца, традиционно — специалиста из ВВС. Если что, пусть спокойно хряпает об палубу, в ближайшие несколько часов бардак на ней ни чему принципиальному не помешает. А нет, оказывается, никаких шансов. То есть шанс хряпнуться, конечно, всегда есть, как говорит мудрость веков, еще не было случая, чтобы самолет навсегда остался в пятом океане. Но вот вариант с посадкой при давшем дифферент авианосце отпадает полностью. Самолет — в море, летчик — сначала тоже в море, потом его подберем. Хотя, на ближайшие часы летчики будут не самым востребованным ресурсом на американских кораблях…

— Оставьте пока контрзатопление! — первый помощник тоже профессиональный моряк, и лучше капитанапонимает тонкости аварийного восстановления корабля. — Пока Генри не восстановит третью переборку, отпускать килотонны воды дальше к миделю я не дам!

— Да и не давай, равнодушно (и со скрытой радостью) отзывается Хуг. Вообще, пусть крутится как хочет, раз умеет, а через час мы должны выпускать самолеты. Нюансы мне не интересны. Это хорошо что кто-то умный и смелый берет часть моих проблем на себя. Хотя, на корабле в бою, большинство проблем, как замечено не нами — общие.

Бабуев.

Петренко ценой своей жизни подарил нам эти пятнадцать минут. Мало того, судя по всему, авианосец все-таки надорвался, и теперь лежит в дрейфе. А все, что поломалось по второму разу, чинится в два раза дольше, так что время у нас есть. Только бы прилетающие «Гарпуны» нам ход не сбили! Сейчас по левому борту «Кирова» медленно обгонял «Адмирал Исаченков».

Вообще-то стандартным упражнением для ПВО большого ракетного крейсера проекта 1134А, считалось поражение двух мишеней типа Ла-17М. Так-же стандартным было уничтожение огнем своих автоматов выпушенных собой-же ЗУРов (а это неплохой сверхзвук, между прочим), но на практике против низколетящих целей все этоработало плохо. Самолет-мишень обычно запускали ощутимо выше положенных ста метров, а «Гарпуны» сейчас придут на высоте метров пять, перед самым ударом снизившись вообще до двух! Это гораздо сложнее. Но «Исаченков» обязательно должен стрелять и сбивать, идя впереди. Он сейчас самый малоценный ресурс… Станет. Вот-вот станет самым малоценным, потому что дальше рисковать адмирал не собирался. Атакуем «Раструбами» с «Исаченкова» и «Кирова» сейчас! Дистанция в самый натяг, но очень уж не хотелось повторения истории с детонацией ракето-торпед на «Адмирале Нахимове». На «Кирове» две трубы с «Раструбами» тоже пришли в движение, приподнимаясь над баком. Шесть веселеньких, хитро сделанных штучек — маловато для хорошего залпа, но большего не достичь. Да быстрее-же! Расчеты замотивированы на максимальную скорострельность, но при создании ракет 85УР в приоритете стояли противолодочные возможности, и быстрого залпа всеми изделиями не было предусмотрено. Значит у нас такая ситуация будет: две плюхи с «Исаченкова» и две с «Кирова». Потом «Киров» перезаряжается, в это время с «Исаченкова» еще две. И потом снова залп четырьмя. Не Бог весть что, но другого у нас нет. Надо задерживать авианосец насколько можно.

Как только последние четырехтонные тушки ракето-торпед ушли к горизонту, ожидаемо прозвучали колокола громкого боя. Американский удар тоже не впечатляет, но надо постараться пережить его с максимальной экономией боеприпаса.

Глава 30 Все страньше и страньше

Хуг.

Два избитых боксера, еле стоящие на ногах от усталости и полученных ударов продолжали сходится на потеху ревущей от восторга публики — вот на что это было похоже. Хугу никогда не нравились рассказы Джека Лондона о боксерах. В них постоянно была детско-наивная обида на нечестность этого вида спорта. Договорные матчи, шулера-букмекеры… Фу, какая гадость, восклицал писатель… А что он хотел, черт побери? Публика желает шоу, и публика его получает, при чем здесь честность? Абсолютно все довольны, сколько критиков, экспертов, комментаторов со всего этого кормятся. Зачем выяснять, кто действительно сильнее? Русские, кстати, любят приговаривать, что главное в спорте не победа, главное — участие. Так что было бы вполне по честному, если бы сейчас с материка прилетела бы эскадрилья Б-52 с «Гарпунами», почему нет? Зачем это тупое бодание посреди Атлантики, если можно решить все одним мощным ударом? И почему русские еще не свалили домой, рассказывать какие они молодцы?

Адмирал не знал, чего требовало от русского адмирала командование коммунистов, но ему из Штаба…

— Нет, Джеймс. Нет и не проси. Не до тебя — однокашник не стал мягко стелить, сразу взяв быка за рога.

Молодец, далеко пойдет. Впрочем, уже. Уже пошел далеко, ведь он сейчас в Штабе, а Джеймс Р. Хуг тут, на мостике истрёпанного русскими ракетами авианосца. Размен «один из шестнадцати авианосцев на один из четырех русских атомных крейсеров» всех вполне устраивал. Русские отчаянно хорошо дрались на море, но это ничего не значило. Десятилетиями американцы проводили продуманную и масштабную программу. Двудержавный стандарт говорите? Это когда бывшая владычица морей стремилась к тому, чтобы британский флот превосходил два следующих за ней по ранжиру флота, независимо от того, союзники или враги участвуют в рейтинге? Ха. Современные военно-морские силы США превосходили по силе ВСЕ флоты всех государств на Земле. И с этим схватились русские? Да один их лысый лидер, любитель постучать ботинком по трибуне ООН, уничтожил кораблей больше, чем наши водородные бомбы, взорви мы их в гаванях Севастополя, Вилючинска и Рыбачьего.

— И это не я засранец, Джеймс. Это решение сверху. Мы к чему-то приходим с русскими.

Охренеть и не встать! Ну хорошо, по большому счету, действительно, крокодилу и медведю вроде как нечего делить. Но в позиции медведя сейчас вести переговоры… Было глупо. Ладно, Гренландию или Великобританию у них брать пупок может и развяжется. Норвегия скорее всего тоже станет трудным орешком. Но почему бы им не повоевать еще немного, и не забрать себе Испанию, Италию, Фра… Да какая еще Франция, они еще не во всех районах Западной Германии хозяйничают? Неужели не будет объединения двух Германий под флагом с циркулем? Пока заехавшие на Запад и Юг Европы части русских ведут себя, как будто бы они туристы.

— Смотри, Джи, в чем дело. Много рассказать не могу, но инициативы от русских вполне вменяемые. Демилитаризуем старушку Европу, а дальше им хоть трава не расти. Свой Варшавский договор они готовы пустить под нож вместе с НАТО. Экспорт социализма их не волнует. Безопасность Европы обеспечиваем мы и они, как две единственные легитимные силы. При этом мы не выходим за пределы Великобритании, все их экспедиционные силы сидят в Польше. Доим любое государство на материке — от двух до пяти процентов бюджета на безопасность, и все это… нам! Их посол сейчас заливает, что они хотели встряску для своей системы и они ее получили. Они не хотели возится со своими союзниками, которые только и думали, как улизнуть — и возня отменяется. Мир, дружба и жевательная резинка — вот их девиз, озвученный нам. Конечно, это все будет происходить с ритуальными танцами, разворотом медийной машины хрен знает в какую сторону и подробным назначением «поджигателей войны», но действовать, если нас принцип устраивает, они призывают немедленно. Мы будем хвастать своим избирателям как уделали этих комми, они своим гражданам про Непобедимую и Легендарную, от которой мы убежали бы до Миссисипи, если бы не мирные инициативы их Политбюро.

— Старина, это все до усрачки здорово, но мне тут сейчас Иваны в дверь стучат уже прикладами от Калашниковых. Они ничего не слышали о каком-то там договоре, и гребут ко мне вовсе не для того, чтобы пригласить на барбекю.

— Увы, Джи, вам не повезло. У нас полтора часа как соглашение. Ни одного корабля из порта, ни одного самолета в воздух. На уровне отдельных батальонов или дивизионов какая-то стрельба еще идет, но это частные инициативы на местах. Через три дня переговоры, к этому моменту даже командир отделения, давший приказ хоть на один выстрел или шаг вперед попадает под трибунал. Торговаться будем долго, с кондачка такое не решается, но вам разбираться с этим русским самим. Пригласи его на барбекю, почему бы и нет? Но лучше, все-так утопи его.

Летят… Адмирал поежился, хотя конечно, подавать вид что тебе неуютно, было нельзя. Неожиданно раздавшийся за кормой звук отвлек, тут-же прошел доклад Пенни о том, что «Беркли» пытается атаковать приближающиеся ракеты «Стандартом». Утопающий хватается за гадюку, так что… пусть пытается. Главное, чтобы к моменту, когда прорвавшиеся ракеты начнут попадать в корабли, на эсминцах закончили перезарядку торпедных аппаратов, а то осколки наделают дел. Ладно, адмирал, все не так плохо. Четыре ракеты — не Бог весть какая угроза, несмотря на очень ограниченные возможности сохранившегося ПВО.

«Томкэт» не сыграл… Поняв, что посадки на палубу не будет (авианосец просто не смог даже развернуться против ветра, не говоря уже о наборе скорости), пилот на последних каплях повернул прямо на русские «Силексы» (единственный человек на эскадре, кто назвал ракето-торпеды в правильной натовской кодировке) и выпустил «Спэрроу». Но в этот момент движок обрезало нехваткой топлива, и наведение пришлось прекратить. Не хватило каких-то секунд, ребята не смогли удержать машину на линии прицеливания, и Ф-14 ушел к морю, чтобы выпустить две фигурки пилотов, тут-же украсившихся раскрытыми парашютами.

С «Карла Винсона» смогли задействовать кормовую установку «Си Спэрроу», и поднявшиеся дымные следы вспухли где-то в океане облачком попадания. «Карон» не отстал, и исчеркал небо, с таким-же результатом. Какая-то возня на нижнем ярусе центрального поста, слышно как по межкорабельной связи с кем-то переругивается начальник штаба. Как понял адмирал, сигнатура русских Гидродраконов до сих пор не попадала в сенсоры американских кораблей, и что-то зенитчиков волновало. Рев «Фулкан-Фалангса», радостный доклад о поражении очередной ракеты. Но что такое? Зенитная установка продолжает реветь.

Раздавшийся «бумм» не был каким-то особенно большим. В Центральном Посту народ был уже вполне обстрелянный, и никакого ажиотажа не произошло. Стотысячетонный корабль вполне мог выдержать еще немало попаданий. Даже любопытно было — а как сработает на их туше такой экзотический боеприпас? Фактически HD — это крылатая ракета без боеголовки, несущая под собой, как аист младенца, небольшую противолодочную торпеду. Чтобы жизнь медом не казалось (такая маленькая торпеда несла не более ста фунтов взрывчатки) — ее… ОБЕРНУЛИ боеприпасом посерьезнее, фунтов уже на триста. Вот как вам такой бутерброд? Смеяться над идеей станет только тот, кто не понимает, что такое оружие существенно экономило русским место на их кораблях, позволяя иметь в одной пусковой установке одновременно и хороший противолодочный боеприпас, и эрзац-ПКР. Да, ракета здоровая, но посмотрите где она и где наш АСРОК по возможностям?

Проклятия, обрушившиеся на головы зенитичков быстро стихли. В чем виноваты ребята? В том, что «Фаланкс» никогда не блистал особыми возможностями по перехвату русских ракет? Так сравните свою задницу и палец! Русский «гатлинг» для перехвата американских ракет имеет в полтора раза более крупный калибр при близкой скорострельности, причем установки свои русские предпочитали ставить попарно. А русские ракеты, как известно, имеют вес, превышающий вес американских «Томагавков» и «Гарпунов» в несколько раз! И вы хотели таких-же успехов? На русских «Сандбоксах», например, есть… бронирование! Представляете? Так и что вы хотели? Радуйтесь, что наш корабль такой здоровый, и ему сложно нанести критичный урон. Кстати, что там с уроном?

Выяснение всего произошедшего как раз заняло время до следующей порции ракет, которая, впрочем, была совершенно смехотворной — всего два HD, оба перехваченные «Си Спэрроу». А попавший «бутерброд»… Вполне удачное попадание, среднестатистическое, можно сказать. Вошел в корабль через свесившийся за борт отсек со станцией приема топлива, разворотил мастерскую, предназначенную для ремонта авиационных систем шасси, и рванул в пищеблоке, подкинув немного бобов и консервированной индейки на операционную палубу авиагруппы. Совсем рядом находились погреба с вооружением и реактор, но обошлось. Да, разбросанные детали от торпеды и остов ракеты тоже добавили проблем, обязательный в таких случаях пожар не мог не случится, и аварийные команды в защитных комбинезонах сейчас вдоволь набегаются по авианосцу, но общей картины это не изменило ни на йоту. Не считать же общей картиной категорический отказ второго помощника использовать контрзатопление для выправления дифферента? Корабль все равно не наберет скорости, необходимой для взлета чего-то, кроме «Си Хока». Даже «Хокай», скорее всего, делает свой последний вылет. Но зачем «Хокай», когда вот-вот мачты русского крейсера покажутся над горизонтом? Давайте вертолет, пусть отправляет ответное угощение. Русским нравятся «Гарпуны» в борт, и в свете приближающейся эпохи мира и разрядки не будем их расстраивать ожиданием…

Бабуев.

Наша вертушка пока на палубе. А вот американская? Хочется наконец подловить этот «Си Хок», который, подобно надоедливому слепню все пытается укусить корабли своими «Гарпунами». И сейчас, если все пойдет как надо, есть хороший шанс. Авианосец уже в зоне действия С-300Ф, и если удастся увидеть на экране радара мерзкое насекомое, то Касько смахнет его с неба. Или Бабуев смахнет Касько со своей должности. В короткой дискуссии флагманский ПВОшник попытался донести до Николая Михайловича мысль, что уничтожить вертолет, который будет находится в нескольких сотнях метров от излучающих помехи корабельных станций РЭБ — это будет очень большая удача, но был оборван адмиральским резюме о том, что неудачников Бабуев не любит. Не место им на кораблях Военно-Морского Флота, выполняющим сложнейшую задачу Партии и Правительства… Станции наведения и подсветки в зону действия антенн американских кораблей еще не попадают, так что стрелять будешь хоть и на максимальную дальность, но во вполне комфортных условиях.

Невозмутимый командир БЧ-3, строго по субординации, докладывает Лебедеву о том, что пусковая установка «Раструбов» перезаряжена. Можно проводить новый четырехракетный залп.

— Не «новый», а «последний»! — поправляет хмурый адмирал. После опустошения установок «Исаченкова», сможем только по паре «Раструбов» запускать, и так два раза. Бабуев с надеждой подождал, что кто-нибудь из подчиненных рискнет поправить, мол не «последний» а «крайний», но дураков не было. Адмирал, как всякий моряк, суеверия конечно чтил, но еще больше он чтил чистоту русского языка, и за корявые недомолвки устраивал полноценные разносы.

— Ну что, «румын», вот и до тебя дошла очередь впахивать? Колись, хотел курсантом по «Энтерпрайзу» торпедой засадить, или это только у подводников такая влажная мечта? — подкалывает он командира минно-торпедной части. — Мы же сейчас твои «Раструбы» докурим, и вообще, полезем в торпедную атаку. А что вы хотели? — он обернулся к офицерам -я предупреждал, если они на дно не пойдут, будем их кортиками рубить.

— Я, товарищ адмирал, из подплава пришел, так что к сбыванию курсантской мечты готов — флегматизм командира БЧ3 был конечно, неотразим.

— К сбыче — поправил его адмирал. — Ну и кого ждем? Ракето-торпедная атака!

В принципе, команды такой, конечно же не было, но ракето-торпедная атака, из песни слов не выкинешь, началась.

Хуг.

Налет русских ракет — это не страшно. Если, конечно, встречать его в центральном посту авианосца. Куча деловитых, собранных офицеров, которые сосредоточенно что-то бубнят в гарнитуры, лихо докладывают друг другу, передают и принимают поручения и приказы. Разве может что-то пойти не так? («Сэр, внимание, конец света! Вас понял сэр, есть! Первый и третий, внимание, у нас конец света, приступаем к плану "Омега одиннадцать»«). И никаких проблем. Головастые и умелые парни все сделают как надо. Вот и сейчас, рванувшиеся к ордеру ракеты встречал дружный хор разноголосья. Следим, готовимся к захвату, сектора распределяем и страхуем друг друга. "Беркли», бегавший на правой раковине, послушно начинает движение вперед, чтобы успеть выставить дипольные отражатели.

Опять звездный налет? Два Гидродракона, вылетевшие первыми, пользуясь тем, что русские подошли ближе, решили поиграть с траекторией, и отправились в обход. Ладно, ЗРК левого борта за несколько часов привели в порядок и перезарядили, все, чего русские добились, так это то, что мы задействуем еще одну огневую точку.

Поднимающийся и уходящий на бреющем подальше на запад (чтобы не оказаться в зоне действия русского ЗРК) «Си Хок» в небе оказался не один, русский «Хеликс», посвечивая радаром, начал карабкаться на высоту. Вот зачем, спрашивается? Хочет напоследок окинуть взглядом диспозицию? У русских и так на их корабликах топлива для вертолетов не много, зачем он этой ерундой занимается?

Таак… Неужели?

— Пост радиоразведки, по каким каналам и чем сейчас занимаются русские? Всю информацию с «Хокая» сюда!

Да, черт побери. Это оно! Корабли русских не только осматривали пространство, не только ставили «дежурные», ни на что особо не влияющие помехи связи, они еще и… использовали канал телеуправления для своих «Силексов»! Зачем? А я вам расскажу, черт бы побрал, зачем! Их цель — не ордер! Их цель — ползущий сейчас к ним крейсер коммандера Рейнольдса! Мы бы сразу насторожились, подними русский свою вертушку ДО залпа. Потому что это означало бы, что он уточняет расположение ВСЕХ наших кораблей, чтобы заложить выбранные цели в головки наведения ракет. В прошлый залп Рейнольдс был далеко, и в позапрошлый тоже, нас это не волновало. А сейчас мы не насторожились, потому что стрелять по «Банкер Хиллу» по координатам двадцатиминутной дальности глупо, и ждем все ракеты здесь. Но русский перенавел свои ракеты прямо в полете! Еще один маленький, бонусный момент в этих «Гидродраконах» использовал. Все рефлексы зенитчиков были нацелены на борьбу с совершенно другими ракетами, и такой вариант не был учтен, на «Томагавках» и «Гарпунах» такое не предусмотрено, как нет на русских «Шипвреках» и «Сандбоксах».

И действительно, два русских «Силекса» не стали поворачивать к «Винсону». Командира «Банкер Хилла» успели предупредить, и на этот раз «Вулкан-Фалангс» все-таки доказал, что и американский взгляд на малокалиберную зенитную артиллерию имеет право на существование. С «Хокая» доложили, что парни с крейсера… распилили обе русские ракето-торпеды! Сам коммандер не спешил ничего докладывать, наверное затаил обиду за сдернутые в последний момент «Томкэты».

С отлетевшего на почтенное расстояние «Си Хока» снова пошли два гостинца к русским. Не сказать, чтобы адмирал верил что атака удастся, но нельзя забывать, что каждая русская ЗУР (как и американская) может обстреливать надводные цели, если цель эта находится ближе радиогоризонта. Так что каждая выпущенная русская ЗУР по «Гарпунам» — это невыпущенная по нашим кораблям. Что русский сойдется на такую дистанцию — Хуг уже не сомневался. Жалко, конечно, что в эту игру играют вдвоем, и каждая «Си Спарроу», ушедшая сейчас на перехват, уже не разорвется на палубе русского корабля.

— Сэр, докладывает коммандер Рейнольдс — Хуг в этот момент любовался двумя облачками с боковых ракурсов отряда. Оба «Гидродракона», шедшие на ордер были перехвачены, что, конечно, не сказать чтобы выдающееся достижение, но настроение ощутимо повысилось. Что там у этого калеки?

— Прибыть в намеченную точку не смогу, подвергся торпедной атаке, имею пробоину в правой скуле. Мне до точки одиннадцать миль, держу ход в два узла.

Чертовы русские ракето-ТОРПЕДЫ! Зенитная установка крейсера метко распилила РАКЕТЫ. С расстояния в полторы мили, когда сброс ТОРПЕД уже произошел! Этого, разумеется, не произошло бы, обладай избитый «Банкер Хилл» хотя бы одной установкой «Стандартов». А так… Русские спокойно, используя телеуправление, залезли на необходимую для сброса торпед высоту, и прям на виду у крейсера все провернули. Одну достали (непонятно, чем именно, стрелял и «Вулкан-Фалангс», и носовая 127-миллиметровка, для обоих систем ситуация была нестандартная — для «Вулкана» далековато, для пятидюймовки — слишком быстро двигалась цель), а вторая вот сделала то что сделала. Пока подготовили торпедный аппарат — расстояние сократилось до величины, исключающей активацию головки наведения на нашей Мк46, иначе и свою торпеду тоже получили бы в борт. Крейсера типа «Тикондерога» очень живучи, и хотя взрыв охарактеризован как сильный, угрозы затопления нет, справляются. И если русские решили вместо имеющей шанс на успех атаки на авианосец задержать крейсер, то означать это могло только одно. Адмирал надрал в грудь побольше воздуха.

— Приказ по всем кораблям. Изготовить корабли к артиллерийскому бою!

Глава 31 Сушеные грибы и портрет Императора

Бабуев.

— Они опять от нас побежали? — выругался Бабуев — Он же стреноженный валялся вот тут, в сорока милях. А теперь? — отмахнувшись от бубнежа начштаба («Михалыч, я же говорил, по авику надо было крыть»), он уставился на командира «Кирова».

— А я, а что я? Мы же ему в носопырку засадили, вот задним он узлов десять и выдает, скорее всего. Надо с вертушки глянуть, конечно, а в общем, гнать нам его часа три еще.

Отвечая на незаданную эмоцию, Лебедев пояснил — на «Окрыленном» опять течь открылась, не знал Гена, когда тебе рапортовал, что бегать больше суток на полном будем, просит сбросить немного.

Все летело к черту! Он так надеялся, что удастся отложить соединение авианосного ордера с этим побитым крейсером. «Тикондероге» явно влепили или в машины или ниже ватерлинии, он и раньше не бегал, а сейчас, после удара из «Раструбов» вообще плетется. И раз его отослали — то «Иджис» у него сдох без вариантов. Но авианосец явно успеет принять в свой отряд этого инвалида, который, несмотря на повреждения, способен добавить к артиллерийскому залпу снаряды двух своих 127-мм орудий. Это вдвое увеличивало огневую мощь проклятых янки. Заговоренные, черти! Их били «Гранитами» и «Бурями», потом «Малахитами» и «Москитами», потом Пескарик врезал торпедами и до кучи рубанули совсем уж не приспособленными для этого «Раструбами», всем неплохо попадали, а они все плывут, неспешно откатываясь на Запад. «Пирогами, и блинами, и сушеными грибами» — усмехнулся адмирал.

— Румыны! Что там с торпедным вариантом, давайте кумекать вместе.

Кумекания не получилось. Главный минер, он же, по совместительству торпедист эскадры, четко доложил все варианты. Есть шанс хорошо долбануть одним слаженным торпедным залпом. «Исаченков» и «Киров» несут по 10 дальнобойных торпед «53–65», у эсминцев еще восемь штук чуть менее дальнобойных СЭТ-65. Дальности — 22 и 15 км соответственно. Торпеды на надводных кораблях американцев имеют гораздо меньшую дальность хода, фактически, это оружие самозащиты как раз вот от таких торпедных атак. В залпе у них торпед поменьше, так что может неплохо получится. Если бы не одно «но». Бить придется, чтобы торпеды смогли поразить достаточно быстро идущий корабль, миль с десяти. А это уже уверенная дистанция стрельбы артиллерийских систем. Да еще перед этим у нас предстоит веселенький обмен любезностями с помощью зенитных ЗУР.

«Румын» молодец, далеко пойдет, даже этот вопрос в своем кратком докладе рассмотрел. Лезть небронированными кораблями на артустановки со скорострельностью 20 выстрелов в минуту каждая, везя с собой на палубе по десятку здоровенных торпед, выглядело самоубийством. С артиллерией у нас тоже все получше чем у янки, но и это пока мало значит.

Советскому Союзу не нужен аналог Ютландского сражения, Бабуева не поймут. В то сражение, одно из самых захватывающих морских сражений Первой Мировой, удача безусловно была на стороне немцев. Англичане делали многочисленные и тупые ошибки, хуже стреляли, у них отказывали орудия, терялись важные сообщения, не разбирали сигналы команд. В общем, вели себя бриты совершенно не как законные владыки океанов. Закономерно потеряли почти вдвое больше кораблей. Но… После этого сражения любители баварского потеряли последний шанс что-то представлять из себя в морском споре. Крейсера и линкоры избиты, потери значительные, а у бритов сохранился весомый перевес в кораблях. И до конца войны пришлось немецким морякам сидеть в своих базах. Безусловно, сидели они овеянные славой и наградами, принимающие заслуженные почести, но… Это сражение было еще одной добротной ступенькой к позорному Версальскому миру и бессильному открытию кингстонов у Скапа-Флоу. Нам такой хоккей не нужен.

— Так, «румын». Рыбок твоих в море синее мы отпускать пока не будем. Они еще не все желания исполнили. Но будь готов как к залпу, так и к сбросу, нам тут детонации не нужны. Остальным — готовится к артиллерийскому бою. НА ЛЕВЫЙ БОРТ. Ребята, если все пойдет как надо, то это наш последний и решительный!

Хуг.

— Как там наш Генри? У него еще жабры не выросли?

— Пока растут только мозоли на руках у наших парней. Некоторые отсеки проходят по третьему разу, от этого чертова Гидродракона сварные швы опять разошлись. Мы дали в помощь авиатехников, там ребята рукастые, и дело вроде пошло побыстрее.

Дело… Дело шло уже третьи сутки, и как говорят русские, «клубок ниток вьется очень долго, но все равно когда-нибудь закончится», или как-то так. Нитка скоро должна была закончится.

Конечно, однокашник ему соврал. Это было понятно уже через десять минут неторопливого анализа. Президент, которого вышвырнули из Европы, и который после этого просто утерся, никогда не пройдет на второй строк. Республиканцам этого долго не простят. Как-бы не лет на двадцать они вылетят из политической повестки. Замены у нас нет, демократы съедят любого, кого Буш провозгласит приемником. Да и не в том отделе сидел его патрон, чтобы имел доступ к таким инсайтам. Скорее всего, просто наши обделались еще крупнее, и сейчас напрягают все жилы чтобы где-то провернуть что-то крупное. Говорят, «Эйзенхауэр» потеряли? Не сказать, чтобы это была большая проблема для кого-то, кроме моряков, находившихся на нем. Но ответка для комми должна была последовать очень быстро.

Буш не обладал харизмой Рузвельта, не строил из себя изоляциониста-миротворца, и не мог ждать четыре месяца, когда какой-нибудь новый полковник Дулиттл организует что-то вроде самоубийственного рейда бомбардировщиков на враждебную метрополию. В реальной истории этот рейд позволил сохранить расположение Конгресса в ожидании удачно случившегося Мидуэя, и сейчас администрация явно силилась выдать что-то подобное.

А ведь… Подмоги не было и в первый день боя. Что-то тут было не то. Б-52 в противокорабельном варианте вполне могли слетать сюда из Барксдейла, помочь расстрелять «Киров», затем пилоты успевали хорошо оттянуться с девчонками и пивом в своей Луизиане, выспаться, и все равно успеть к моменту атаки на «Эйзенхауэр». Значит, скорее всего, изобретен какой-нибудь «Гроссе Шлаг». Мощный и внезапный удар всей мощью авиации по чему-то в глубине СССР, похоже, на Дальнем Востоке. Ладно, это не его проблемы. У него были вопросы, которые надо решить самостоятельно. Готовимся к бою.

Сейчас с кораблей в воду отправлялось все, что могло послужить пищей для пожара но не могло здесь и сейчас послужить делу уничтожения русских. Как сказал один великий адмирал, «Ваш снаряд, загоревшийся у вас на борту — это не ваш, это вражеский снаряд». Выбрасывали поврежденные самолеты, сливали ненужное авиационное топливо. Глубинные бомбы, неуправляемые ракеты, даже мешки с мукой и сахаром улетали сейчас в воды Атлантики. Оставляли только минимальный запас высокоточного и дорогого оружия, совершенно целые самолеты и скудный запас ГСМ для вертолетов. Конечно, налогоплательщикам про это знать не обязательно, но покрытые пылью инструкции по подготовке корабля к артиллерийскому бою требовали именно этого. И уж в чем, а в нарушении инструкций Хуг себя обвинить не даст.

Может ему не хватило везения, может везения с запасом отмерили русскому адмиралу, но Хуг умело противостоит этому монстру, и да, он следует инструкциям. Было пару незначительных нарушений, например он не все время держал свой флаг на эсминце, очень уж ему нравился здоровый Центральный Пост на «Винсоне», но ни одно мелкое отступление не привело к фатальным последствиям. К последствиям приводила только чудовищная мощь русских ракет и дуболомное упорство русского адмирала. Впрочем, русские на море так и воевали все время.

«Окрыленный».

Команда про левый борт была не для красного словца. В бою, или на стадии подготовки к нему, вообще, лучше не говорить подчиненным лишнего. Не так поймут, не то сделают. Команда отдается строго по существу и без излишеств. Что означает что готовимся к бою на левый борт? Все, что может взрываться, гореть, давать осколки, но при этом не может полететь во врага, перетаскивается на подбойный борт. Мы не на броненосце, и вражеские снаряды будут без труда проникать через обшивку кораблей. На «Кирове» некоторые, жизненно важные узлы, имеют небольшую бронезащиту, но далеко не все. Поэтому… Матрос на войне бывает или мертвый, или уставший. О том чтобы скорбно принимать удары судьбы и врага, стоя на палубе в красивой форме, мечтать лучше всего вот так, сгорбившись под тяжестью ящика со взрывателями для морских мин, который ты тащишь к борту. Нет, ящик полетит в воду, ни на подбойном ни на бойном борту такое добро не нужно. Так и чувствуется тепло рук укладчиц, которые заворачивали в промасленную бумагу один за одним эти тяжелые, точно отлитые, филигранно выточенные изделия. Девочки старались, а мы это все за борт. Как им в глаза смотреть, если не придем из похода со скальпом американского капитана, прибитого над планширем боевой рубки?

Оба помощника с боцманом и командной шелупонью поменьше, кажется, уже выхаркали все легкие, крича все новые и новые команды. Что значит блиндировать ракетные и артиллерийские погреба? А то и значит. Выносим все мешки с крупой, мукой и картошкой и создаем импровизированный бруствер перед стойкой со «Штормом». В носу эсминца матросы, вооруженные ломами и топорами пробивают отверстие к барбету артустановки. Он неплохо защищен, но намотать на него якорную будет нелишним. Сказали «блиндировать» а не порядок наводить, и рубленные куски переборки, сложенные в пустую бочку из под растительного масла занимают свое место на палубе. Бочку заливают водой, все это должно ослабить действие вражеских снарядов и осложнить им путь к действительно важным устройствам и механизмам. Всё походило на расстановку фигур перед безумной игрой в городки, только вместо деревянных бит сюда должны были прилететь американские снаряды.

Театр абсурда. Из двух ленинских комнат вынесли столы и стулья, после короткой дискуссии парты, поставленные на попа заслонили стойку радара наведения для кормовой артустановки, а стулья полетели в океан. Заминка произошла с портретами членов Политбюро, но замполит быстро принял решение. Портреты тоже в океан, только не демонстративно, с борта, а порубленные по кусочкам в иллюминатор.

— Вот-же б…ть, теперь никто не доверит мне честь спасти на последнем оставшемся плотике портрет Императора — буркает мичман своему товарищу. Тот не понимает, не зная нюансов ритуального оставления японской командой погибающего корабля. Не любитель истории оказался. Бывает. Зато он уже прикинул, сколько матрасов спишет старшина. Сейчас тюки из них разложены по палубам и щедро поливаются из брандспойта. На сколько сантиметров или миллиметров эти матрасы уменьшат зону пробития осколками палубы — второй помощник ответить не мог. Не увеличивают? Тогда кого стоим, чего ждем? Да, похоже на припарки мертвому, или на затыкание пальцем дырки в плотине, но, потерявшие идеалистичный взгляд на вещи, мужчины посреди Атлантики, находят такое времяпровождение перед боем весьма полезным.

— Закрывайте, закрывайте, закрывайте. И последний матрас принесет вам победу! — на корабле Фомина здоровое зубоскальство без ущерба делу никогда не осуждалось. Ревут колокола громкого боя, и экипаж, побросав остатки материала и подхватив остатки инструмента, разбегается по боевым постам. Последним, через распахнутую дверь кают-компании, в океан улетает ящик с зарядами для салютных орудий.

Бабуев.

— Степа, ты чего мне начертил? Что это, б…ть, за петля Того?

Заготовка начальника штаба для артиллерийского боя Бабуеву не понравилась категорически. Какая-то попытка линейной тактики, сектора… Ну-ка… Нет, фигня, запутаемся. Проще надо.

— Замысел таков. Быстро плаваем, метко стреляем. Стараемся по возможности закрыться тушей авика от «Тики», и вообще, стараемся играть со створением, но это так, чтобы рулевые со скуки не сдохли. Остальное в топку все. Сообщения от дивизионов живучести мониторить постоянно. Кто получает в левый борт критически — самостоятельно, но с докладом подставляет противнику правый. Доворот для задействия кормовых установок только после завершения результативной пристрелки носовыми. Тогда-же сбрасываем ход до пятнадцати. Янкесы могут раньше пристреляться, хрен знает что у них за чудо пушки — придется терпеть. Авианосец обстреливают только те орудия, которые не могут разбираться с прикрытием. Зенитчикам — у вас будет пять минут, чтобы в этих пид…ров улетело все что может летать. Потом все дружно отдыхаете в живучих дивизионах. Румыны — через минуту после первого выстрела по нам чем угодно, хоть из ракетницы, рыбки с левых бортов МЕДЛЕННО уплывают в даль, мне похер куда, подумайте сами. Все равно не добьем. Можете нервы американским коллегам помотать, мне без разницы.

Несмотря на простоту инструкции, командиры, слушавшие сейчас адмирала по эскадренной связи, делали пометки в блокнотиках. Это должно хорошо лежать на подкорке, разложенное по полочкам, которые, как известно, в каждой голове разные. В бою времени вспоминать не будет, а потом это хорошо поможет во время написания рапортов и отчетов. Если это время, разумеется, наступит.

Хуг.

Они появились. Можно открывать огонь «Стандартом» с «Беркли». Это единственное, чем можно пытаться переиграть русских. В погребах эсминца ракет должно быть больше, чем осталось на всех кораблях комми, и сейчас мы имеем хороший гандикап, позволяющий в завязке боя всадить в противника столько, что и дальше все пойдет по нашему сценарию.

— Мне нужны русские эсминцы, крейсера не трогайте! — его все поняли. При постройке крейсеров комми сосредоточились на мощном ракетном вооружении, воткнув несколько слабых артиллерийских установок по остаточному принципу. А вот эсминцы… Это были просто какие-то посланцы смерти. Такое ощущение, что русские надеялись с помощью какой-нибудь машины времени забросить их в прошлое, чтобы, например, переиграть позорное Цусимское сражение. Две двуствольные 130-мм артустановки на каждом, исполненные без всякого почтения к весовым лимитам. С огромным боекомплектом, скорострельные и меткие. Неплохо бронированные и удачно расположенные, они доминировали над артиллерийским вооружением любого натовского корабля в дуэльной ситуации. Нельзя было давать им приблизится, поэтому…

Первый дымный след в сторону появляющихся из-за горизонта русских совпал с огоньком, медленно увеличивающимся в размерах. Они тоже использовали ракеты! Потом появился еще огонек, и еще. Второй «Стандарт» ушел к цели, где-то над водой полетело эхо близкого разрыва.

— Что с помехами? — светским тоном поинтересовался Хуг. Прежде чем он получил ответ, прозвучали два доклада о зафиксированных попаданиях. Мы попали, они попали. Раз-раз. Лиха беда начало.

С помехами было все как предполагалось, они сильные, но делу не мешают. Смоделировать уводящую помеху у русских не получалось, и «Стандарты», прорываясь через шумы, летели в русские корабли без промаха. У американских радиоборцов тоже не получалось, все-таки ставить помехи зенитным ракетам с надводных кораблей никто толком не тренировался, всерьез не предполагалось, что война на море может до этого дойти. На «Винсоне» в угол огромной и пустой палубы, еще утром выкатили подраненный «Проулер», и сейчас, запустив одну турбину на холостых, пытались выдать что-то серьезное, как раз предназначенное для русских зенитных ракет. Выходило не очень, да и стоять рядом было опасно.

Адмирал прикинул расстояния и углы. Нет, не стоит. Была задумка немного подержать русских на этой удобной дистанции, устремившись от них, но не имело смысла. Пенни выпустит оставшиеся двадцать ракет за четыре минуты, это время и так у него есть.

Как и предполагалось, русские выставили вперед «Киров». Хорошее водоизмещение, бронирование важных узлов, и отсутствие хорошей артиллерии. На следующий корабль серии уже поставили такую-же опасную артустановку, как на этих чертовых эсминцах, но будь даже так — на носовые углы она огонь вести не могла. За «Кировым» Хуг с удивлением обнаружил… второй эсминец. Тот, похоже, прикрывался корпусом крейсера. Что это? Попытка припрятать последний козырь на конец игры? «Киров» даже старательно осыпал путь перед ним дипольными отражателями, которые подсвечивали станции помех. Понятно, что в условиях быстро тающего времени, Пенни не станет выцеливать такую сложную цель, благо второй эсминец и «Креста» шли на траверзах, слегка впереди от странной парочки. С них сейчас в сторону американских кораблей уходили зенитные ракеты. Логично, что целью русских был выбран «Беркли». Заткнуть фонтан ракет им было жизненно необходимо.

Глава 32 Я сказал «Рогатый»!

«Окрыленный».

Ну что там? Спрятанный волей адмирала за корму «Кирова» эсминец, перекладывая галсы, выглядывал то с одной то с другой стороны от мощного визави. Как маленький шакаленок из-за спины грозного Шер-Хана. Оставалось только подбадривать воинственным кличем парочку волков, ведущих сейчас сражение на траверзах. Два впечатляющих разрыва перед надстройкой «Безупречного», потом попадание в главную мачту. Следующая влетает в пустой короб из под «Москитов». С кормовой установки уходит ракета, значит радары не повреждены. Разрыв по миделю… Американцы выдают завидную производительность. Четыре-два, как ни крути.

— Стержневая, говоришь? — через зубы кидает Фокин командиру БЧ-3.

— Ага. Блиндирование не должна брать. Но шороху, конечно, делает — казалось, что визг разлетающихся с бешенной скоростью стержневых поражающих элементов американских «Стандартов» был слышен отсюда. Ерунда конечно. Внушение.

— Наши входят?

— Входят, и с маслицем. Или с вазелинчиком — подбодрил наблюдающих за радаром помощник. Отметки от ракет, уходящих сейчас в американский эсминец, исправно совпадали с отметкой цели, и в момент этот отметка приобретала дополнительную яркость, трактующуюся как попадание и разрыв. Но какой урон конкретно наносили ракеты, сказать было трудно. «Адмирал Исаченков», дорвавшись наконец до использования своих, не очень-то подходящих для стрельбы по низколетящим целям, УР В611, был, выражаясь языком вероятного противника, «королем вечеринки». Его зенитные ракеты имели боевую часть, по массе в два раза превышавшую БЧ американских «Стандартов» и нашего, стоявшего на «Окрыленном» «Шторма», а американскую «Си Спэрроу» — в три. Залпировал «Адмирал» не часто (время перезарядки 50 сек), но два парных дымных следа в сторону американцев внушали оптимизм. Конечно, БЧ не проникающего типа, наскоро приспособленная хоть что-то изобразить при стрельбе не по самолетам, но всё-таки, это половина БЧ от противокорабельного «Гарпуна».

— «Си Спэрроу» еще рано им пулять? — надо же чем-то занять ту часть мозга, которая свободна от боевых рефлексов.

— Они похоже, наши ЗУРы перехватывать пытаются. Вон, росчерки, смотри. И авианосец их, похоже тоже участвует. Но пока не идет янкесам карта. «Адмирал» все четыре влепил. Сейчас перезарядится…

Накаркал. На левом борту «Исаченкова» пожар полыхал с первой минуты боя, слава мудрости командиров, выпустивших из аппаратов торпеды. А теперь рвануло перед ходовой рубкой. В бинокль было хорошо видно разлетевшиеся стекла (надеюсь, они дверь в ЦП закрыли), брызнувшие, но вскоре исчезнувшие языки пламени. А главное — завалившийся назад антенный пост 4Р60. Наведению ракет теперь кабзда, а на углы, позволяющие ввести в действие кормовой пост крейсер пока не вылез. Впрочем, видимо, это был предусмотрено, и лежало у Оруджева в мозгу на «быстрой полке», потому что сейчас-же корабль вильнул правее. Хорошо дело поставлено. Явно ведь, что взрыв снес команду, оставленную на ходовом для визуального осмотра поля боя. Мичман или лейтенант, скорее всего, и пара матросов. Жилеты и каски от стержней не спасают. Вечная память ребятам, но сразу же после взрыва, очевидно, в рубку выскочила вторая партия. Ждать своей ракеты. А пока та не пришла — служить глазами для ведущего бой крейсера.

Бабуев.

— Что там с «Безупречным»?

— Восстановили сигнал, сейчас опять ракеты пойдут.

Чертов туман войны! Всегда кажется, что противник стреляет метче, а его снаряды весомее. Ты видишь все новые разрывы на своих кораблях, доклады о повреждениях текут все нарастающей волной, а от радарщиков только скупое «цель поражена» да «цель поражена». Фигурки американских кораблей только-только начали угадываться в дымке горизонта. Две минуты под обстрелом, а уже домой хочется — шутка повисла в воздухе, не найдя понимания. Не время для иронии, сейчас все решается.

Американец как-то странно исполнял свою партию. Альфа и омега морского боя — бить в один корабль, пока тот не потеряет способность вести огонь. «Адамс» же, казалось, никак не мог определится. Две ракеты по «Безупречному», потом две по «Исаченкову». Опять «Безупречный», и опять «Исаченков». Нам минуты три продержаться еще, и сможем начать пулять из арты.

Видимо, американцы очень бояться выполнить так называемый оверкилл — превысить необходимую для поражения корабля норму, недодав зарядов остальным обстреливаемым целям. Вполне логично — если удалось сбить огонь одному кораблю, значит удалось повредить радары наведения или ракетную установку. Штуки сложные, с помощью кувалды не починишь. У тебя, соответственно, появляется фора для обстрела чего нибудь другого, тоже полезного. Две ракеты — и анализ нанесенного ущерба, пока стреляем по другой. Не дураки американцы, далеко. Эффект накапливания повреждений хорош, когда речь идет об снарядах, способных утопить или сбить ход, а сейчас достаточно ослепить системы наведения. Тут дискретно все — или работает или нет.

Ослепить… Как японцы со своими фугасами в Цусиме. Чертово проклятье русского флота. Бабуев интересовался историей того сражения гораздо плотнее, чем того требовал курс, читаемый в училище и в академии. Возможно, это и толкнуло его, еще школьника, на мостики кораблей. Не дать нашим еще раз так обделаться. Совершить что-то такое, что о том позоре забудут. Отомстить в конце концов. Но на Тихоокеанский его не пустили…

Ладно, мы ведь в эту игру вдвоем играем? Наши боеголовки тоже сейчас осколочного действия, да и вес у них солидный. Почему этот чертов «Адамс» еще стреляет? Мы его уже завалили ракетами! Там решето должно плавать.

Плавучее решето.

Наконец-то у «Карона» что-то начало получаться. Эсминец с самого начала пытался перехватывать летящие в «Беркли» гостинцы, но большой угол встречи не позволял поражать летящие пусть прямо, но очень быстро, ракеты русских. «Си Спэрроу» только брал курс на очень быстро обнаруженную и захваченную ЗУР, как она уже втыкалась в его корабль! И вот, у «санитара Уэйна» (любят же моряки переиначивать названия кораблей, добиваясь того, чтобы никакому постороннему не было понятно, о чем они говорят) получилось остановить первый, скорее всего «Кубок» (ЗУР с достаточно весомой боевой частью с «Кресты-II»). Мало, но лучше чем ничего. От паршивой овцы — клок шерсти. Миляга Ронни всех приучил к емким русским pogovork’s.

Ну, ребятки, давайте, побегайте вокруг меня. Коммандер Пенни (это не имя а фамилия, что впрочем, не мешало обрушиваться на него граду подколок) снова подошел к перископу, показывающему вид с крыши ходовой рубки. Не для того, чтобы что-то разглядеть на горизонте что-то важное, а просто так меньше вероятность того, что в глаз прилетит какой-нибудь осколок. Предыдущийрусский «Кубок» (или это был «Овод», не ясно) рванувший у борта, выдал веер поражающих элементов, один из которых пробил борт, и как-то найдя стык между листов бронезащиты (А как-же! Кто скажет, что полудюймовая сталь — не бронезащита?) брызнул разнесенным вдребезги экраном гидроакустической станции. Приятного мало, впрочем, неприятного тоже. Повезло.

Так вот. Сейчас его маленький «Беркли» являлся самым важным кораблем отряда. Две установки 127-мм орудий — это ровно половина эскадренного залпа! На «Банкер Хилле» тоже было две установки, но одну из них унесли русские «Шипвреки», а на «Кароне» установка была одна изначально. Мало того, сейчас его «Беркли» был единственным кораблем, способным отправлять в комми ракеты. «Стандарты», пусть и не обладали мощью «Томагавка», но уверенно рвались на проклятом крейсере и не менее проклятом эсминце. По количеству попаданий в русских мы обогнали все остальные корабли!

Интересно, если мы не справимся — мы войдем в историю как первый корабль, потопленный зенитными ракетами? Да, и мы и русские дорабатывали свои средства ПВО, чтобы они, случись что, могли бы стрелять и по кораблям, но никто не собирался топить этим что-то большое. Изрешетить катер или тральщик, не более того. А вот же, со всей серьезностью мечем друг в друга ЗУРы без особого урона.

Еще разрыв. Тряхнуло ощутимо, ведь его эсминец маленький, меньше пяти тысяч тонн водоизмещения. Фугасная волна швыряет корабль влево, странно, что мы не слышим (уже в который раз) визга осколков. Что-то не так в русских ракетах. Похоже на историю с их позорным Цусимским сражением, когда бронебойные снаряды оказались оснащены бракованными взрывателями. История любит повторяться.

Главный артиллерист, вцепившись в тубус своей установки, казалось, хочет влезть в нее с головой. Усатому Тому явно хотелось заполучить честь произвести первый выстрел в этом бою. И на первое попадание, разумеется, он тоже собирался претендовать. Пенни не собирался мешать, адмирал дал приказ открывать огонь самостоятельно, по готовности. Усатый хорошо знает свое дело, и не сольет партию, можно не сомневаться. Вот он начал приподнимать правую руку, собираясь отдать долгожданную команду! А потом что-то произошло и коммандер потерял сознание.

Хуг.

— Левый дестроер русских выходит из боя!

Оптимистичный доклад, впрочем, ожидаемый давно. Не могут же вколоченные в русских полтора десятка «Стандартов» не принести результат? Стреляли, стреляли, и вот, что-то вроде небольшого успеха начинает вырисовываться. Шедший справа от ядра русского ордера эсминец, пытаясь прикрываться дымовой завесой, пополз под защиту «Кирова».

Завеса-то зачем? Зацепило дымовую установку? Дым не мешает наводится зенитным ракетам, не помешает и артиллерии. Впрочем, если на «Беркли» разнесло артиллерийские радары, то помешает. Хотя еще милю, пожалуй, стрелять из орудий бессмысленно. А пока подкинем еще хвороста на палубы русских кораблей. Самое время. Взмахом руки отдаем приказ командиру авиагруппы.

Замысел простой как мычание. Сейчас, в последние минуты, когда палуба авианосца не подвергается воздействию русских снарядов, с нее поднимется пара «Си Хоков». Каждый отправится в полет с двумя крохотными, несерьезными ракетами «Пингвин» — подарком суровых норвежских инженеров. Предназначенные потомками викингов для боя в своих фьордах, ракетки с тепловым наведением и дальностью полета в смешные 20 миль, тем не менее тащили на себе почти трехсотфунтовые боеголовки. С нормальной, контактной боевой частью. Если не сейчас, то когда? Оставалось выбрать достойную цель.

«Креста»? Ее потенциал практически исчерпан. Два 57-мм орудия имеют очень небольшой радиус стрельбы и несерьезное действие. Нет, не «Креста». «Кирову» эти пингвины как слону дробинка, он выдержал несколько «Гарпунов», а вероятно и «Томагавк». Нет, атаковать надо дестроеры.

— Сэр, «Киров» дал ракетный залп!

Бабуев.

На самом деле события летели с бешеной скоростью, по динамике, это, пожалуй превосходило первосортную ракетную атаку. Встречный бой, как никак. Бьем по друг другу одновременно.

— «Безупречный» докладывает, мол держаться нету больше сил. Подбойный борт подставлять?

— Нафиг. Пусть медленно и печально делает рокировку с Фоминым. Отставить «медленно». Бегом. Фомину, как только высунется из-за нас — лупить со всех стволов по авианосцу. «Безупречный» пусть сразу перебегает к нам на левую раковину, становится рядом с «Исаченковым» и продолжаем карнавал. Все понимаю, но сачковать сейчас не время. Тем более, кажется, что «Адамс» мы заткнули. «Адмиралу» есть еще, чем лупить?

— Три ракеты осталось — НШ, казалось, ждал именно этого вопроса, и ответил спустя долю секунды.

— Одну и перекур. Мало-ли, какая пакость над палубами поднимется.

— Не успеет, ему носовые станции завалило.

— Я сказал «успеет», у нас тут что, пансионат⁈ Будет ему сейчас пансионат, ему в артиллерийском бою не участвовать. Сделает дело и отвалит. У нас вот-вот вообще радаров не останется. А сейчас… Румын, твой выход! Внимание, Палыч, кричи на «Окрыленный» — у их «рогатого» сейчас бенефис, не дай ему морской бог облажаться. Пусть шпарит так, как будто он у тещи на даче картошку сажает.

Что, американец, не ждал? Забыл, что наш «Киров» — ракетный крейсер? А значит, главное оружие крейсера — ракеты, понимаешь ли. На-ка вот, подкрепись парой «бутербродиков».

Расчет адмирала сыграл. Было ясно-понятно, что бить по «Кирову» сейчас никакого смысла не имеет, здоровый слон не несет хорошей артиллерии, а тонуть будет долго. И американец не бил, сосредоточившись на том, что ему подсовывали. Это позволило тихонечко и аккуратно приподнять над баком установку «Раструбов» и шарахнуть двумя ракето-торпедами. Шарахнули бы раньше, но все ждали, когда «Адамс» запустит очередной гостинец по нашим, а тот все-таки видимо заткнулся. Запуск совпал с первым артиллерийским залпом вылетевшего из-за кормы «Окрыленного».

Плавучее решето.

— Что это было, черт побери? — коммандер пришел в себя спустя несколько секунд, во время которых перед помутненным сознанием проносилась какая-то ерунда. Такое было с ним однажды, когда в его припаркованный «Мустанг», прямо в багажник, въехал слетевший с полосы грузовик. Сидел, ждал жену, хотел переключить радио, и вдруг что-то произошло. А обнаружил себя, спустя полминуты, сидящим в той-же позе, но в искореженной машине. Рука тянулась к пустому отсеку, а магнитолу потом нашли на заднем сиденье. Вот и сейчас, тоже самое. Мозг потихоньку перезагружался, разматывая цепочку событий, приведшей к тому, что по отсеку бегают люди из дивизиона живучести, где-то слышен шум воды и… где, черт побери, усы артиллерийского Тома? Нет, где усатый артиллерист Том? Мы же должны стрелять!

— Они ставили ракеты на удар! — помощник явно продолжал доклад. Услышав вопрос, повторил:

— Помните, их ракеты взрывались в воде, но не давали осколков? Они их ставили на удар, в надежде на прямое попадание. И оно им выпало.

— Результат? — все было понятно, ставили на зеро раз за разом, и пока мы набирали по мелочи на красном и черном, они сорвали накопившейся банк. Доклад был не сказать что обескураживающим. Прямо перед второй трубой в корпус вошел русский «Кубок», разнесло нам антенны наведения «Стандарта», придавило второе машинное, и изрешетило пустую перечницу АСРОКа. Детонаций нет, возгорания в пределах нормы, течи не критичные. Мы тут всё-таки в бою, и такое случается. Придется ребятам перебиваться без нашей поддержки ракетами, благо их оставалось штук восемь. Надеюсь, что сообразили начать выкидывать их за борт.

— Где Том?

Палубу снова толкнуло, но в этот раз несильно.

— Вот он, сэр. Ведет огонь из носовой башни!

Хуг.

На войне все случается не вовремя, мы ведь это обсуждали. Так что не будем сетовать второй раз. Русский залп не застал врасплох, на корабле, битком набитым специалистами, отвечающими каждый за свой участок работы, такое невозможно. Смутил, удивил, расстроил. Но не застал врасплох. Впрочем, про это мы тоже думали не раз.

Правый кормовой расчет «Си Спэрроу» на авианосце приготовился ловить гостинцы, все восемь «воробушков» с оптимизмом смотрели вперед из своих ячеек. На них одна надежда, это стало понятно как только Гидродраконы поднялись над морем. Несколько секунд, которые с «Карона» осознавали ситуацию и пытались навестись, были потрачены русскими ракетами на то, чтобы занять положение, при которым между ними и эсминцем раскорячилась туша авианосца. Близкая дистанция, и тут свои правила игры. ЗРК эсминца никак не мог повлиять на ситуацию, и авианосцу предстояло отбиваться самому.

Оператор уже приник к визиру наведения, когда воздух вдруг наполнился свистом. Потом вокруг «Карла Винсона» начали подниматься водяные столбы. Вынырнувший из-за «Кирова» дестроер открыл огонь изо всех орудий, на расплав стволов!

Это была предельная дистанция, должна была осуществляться пристрелка, но русские обошлись без нее. При суммарной скорострельности двух двухорудийных башен, достигающей 180 снарядов в минуту, при стрельбе по такой большой цели, как авианосец, это желательно, но не критично. Хотя, будь это учения, любой проверяющий, в любом флоте мира, поставил бы экипажу этого дестроера отрицательную оценку.

Отвратительная стрельба русских, например, во время сражения в Желтом море в 1904-ом году имела процент попаданий, по разным оценкам, от пяти до трех процентов. Без радиодальномеров и оптических прицелов. Но здесь русские артиллеристы, имея радиодальномеры и вычислители, выступили еще хуже. Из выпущенных, как выразился начарт этого корабля, «квадратно-гнездовым способом» восьмидесяти снарядов, на палубе авианосца разорвалось ровно два. Проценты считайте сами, Хугу было не до этого. Оглушенный близкими разрывами, накрытый фонтанами воды, расчет наведения «Си Спарроу» не смог ничего навести, и два «Гидродракона» спикировали на палубу «Карла Винсона». Туда, где ревели движки готовых ко взлету "Си Хоков…

Глава 33 У короля много

Бабуев.

Резкий шум, такой знакомый но нежданный. Что это? А-а-а! Из кормовой шахты в небо по заваливающейся к горизонту дуге уходит зенитная ракета.

— Касько, ты че блин, чудишь⁈

Из соседней загородки летит бодрый доклад о поражении цели. Неужели все-таки попытался американец? На палубе авианосца ярко полыхает, и, кажется, даже какие-то взрывы. Вряд-ли оттуда что-то могло взлететь. Но главПВО-шник подтверждает — грохнули вертушку.

— Михалыч, прикинь, яка падла, за бортом у авика все это время висел!

Мысль, что прихлопнули так докучавшее всем насекомое, приятно пришпоривает сознание. Ломим мы их, не устоят саксы. Наш прикрытый артиллерией налет увенчался успехом, ровно таким, какой и был нужен. Хрен чего в воздух с палубы поднимется, там сейчас жаровня с какой-то авиатехникой вместо углей. Хоть и не приближает авианосец к морскому дну, но красиво, даже отсюда видно.

Рядом с «Окрыленным» вспухают два фонтана воды. Потом еще и еще.

— Фомин, не спи, реагируй, падла! Танцуй давай, а то чемодан башка попадет!

За время, которое надо снаряду чтобы пролететь двадцать с лишним километров, летящий на полной скорости корабль успевает пройти метров четыреста. И отклонится метров на пятьдесят, если нет желания сильно потерять скорость. А откуда в бою взяться такому желанию? Чем ты медленнее идешь, тем на меньшее расстояние можешь отползти к следующему залпу, так что не более пятидесяти. Это близко к величине КВО — кругового вероятного отклонения, и надежно выскользнуть из эллипса рассеивания таким маневром не получится, но можно подбежать к его краю, что тоже хорошо.

«Окрыленный» пока не может отвечать, его стволы еще не остыли от длинных очередей по авианосцу, и если не возьмет передышку, то орудиям конец. Поэтому эсминец заваливается в небольшие циркуляции, выжимая из машин все что может. Надо и «Безупречного» выводить. Фомин, конечно, если ему повезет, имеет хорошие шансы перестрелять и «Адамса», и «Спрюенса», а возможно, и крейсер. Но ставить все на легкий кораблик, который никак не застрахован от удачного попадания рискованно. Поэтому второй эсминец пусть прекращает отдыхать, и с оставшейся кормовой установки лупит с дальней дистанции беспокоящим огнем.

— Скажи Павлику, что ему не повезло, и он сдохнет уставшим — дополняет адмирал короткий приказ, и «Безупречный» вываливается влево, стараясь как можно быстрее ввести в действие кормовые углы. По хорошему, можно уже и «Киров» начать выворачивать, две 100-мм установки не бог весть что, но тоже могут оказаться неплохим довеском. Пока будем подходить ближе — «маленьких» могут раскатать, и тогда вся баталия пойдет по звезде. Но ведь хочется журавлика с неба, то есть пройти еще мили две и долбать наверняка. Минутный залп его АК-100 в три раза меньше чем АК-130 на эсминцах, но тоже поддержка какая-никакая. Да и американцами придется отвлекаться на новую угрозу, и стрелять по «Кирову», а уж этот мастодонт в себя много снарядов поглотит без особого вреда.

А не доигрался ли он в Нельсона? Рядом с «Безупречным» тоже начинают подниматься столбы пристрелки. Бабуев-то рассчитывал, что не сующийся к противнику подранок будет не интересен противнику, и сможет своей уполовиненной артой стрелять с дальней дистанции в полигонных условиях. Но янки-то видимо не поняли про уполовиненную огневую мощь. Для них этот корабль не менее опасен чем «Окрыленный», и они уделяют ему такое-же внимание!

Если бы у Бабуева была связь с американским командующим, он бы не жалея великого и могучего обматерил бы его как курсанта. Сэр, Вас что, не учили принципу концентрации огня? Вы должны бить по какому-то одному кораблю, чтобы как можно быстрее отправить его на дно и остаться с тремя артиллерийскими кораблями против одного («Киров» на такой дистанции будет стрелять с колоссальным разлетом, а «Исаченков» с его 57-мм одностволкой на борт — вообще смешно, так что наши крейсера не считаем). А американцы лупят по обоим, распыляя свой и так, не рекордный вес залпа. Видимо, «Адамс» с обоих стволов бьет по «Окрыленному», а «Спрюенс» и примкнувший к ним «Тикондерога» (он на полторы мили дальше, медленно подползает) обстреливают «Безупречного». «Тикондерогу», на месте американцев, Бабуев бы тоже развернул боком, чтобы задействовать кормовую установку, потому что она все равно своим черепашьим ходом в ситуации, когда противник решает, на какой дистанции будет бой. Но крейсер продолжает пыхтеть навстречу, невозмутимо отправляя по очень крутой траектории (огромная дистанция) снаряд из носовой АУ раз в три секунды.

Хуг.

Корявенько. Вот корявенько мы тут сражаемся. Нет дерзких маневров, охватов и прорывов. Слаженных перестроений, поворотов последовательно и вдруг. Ну стыдно будет такое, независимо от результатов, рисовать в учебниках. «Винсон» сейчас левым бортом к противнику, идет задним ходом 10 узлов на север. Уже смешно, не находите? За его разбитым носом, который сейчас исполняет обязанности кормы, идут «Беркли» и «Карон», отправляя на правый борт снаряды в сторону русских. Причем «Карон» идет правее и ближе, а «Беркли» — левее и дальше. «Банкер Хилл», не способный достичь такой запредельной для него скорости, поджидает в полутора милях по курсу и в пяти кабельтовых западнее. Почему не пробуем убежать, и позволяем атаковать нас во фланг? Не убежим, а кормовая артустановка только у Пенни. Деремся в размазаной кильватерной колонне. Русские сейчас растянулись цепью и идут на нас с небольшим упреждением, как загонщики. Южнее всех их ракетный крейсер «Креста» (интересно, там хоть одна ракета осталась?), потом первый дестроер, «Киров» и второй. Первый дестроер открыл кормовые углы, заходя южнее и скоро состворится с «Крестой», причем она окажется ближе, но наверное что-то русские предпримут, не такие же они идиоты. Дружными залпами два эсминца полосуют «Беркли», маленький кораблик практически закрыл столбами разрывов. Кажется, вот вспухло и первое попадание. Это была если не агония его отряда, то уже около того. При преимуществе веса минутного залпа в два с лишним раза его песенка была спета. Как-то глупо и быстро все заканчивается.

Почему он не концентрирует огонь? Не успеет он даже концентрированным огнем задавить хоть один корабль. Его шанс только всадить чудесный лакишот, «золотое попадание», какое, например сделали немцы, засадив снаряд в погреба «Худа» с, кажется, третьего залпа. Русские очень компактно размещают все свое вооружение и машины, и вообще, не любят строить большие корабли, по этому, имеют хорошие шансы, что какой-нибудь особо везучий осколок наделает гораздо больше вреда, чем полагается по статистике больших чисел. А для лотереи со счастливым осколком не важно, на каком корабле искать слабое место. Его парни стреляют кому куда удобнее, это сейчас важнее. И всплески от снарядов других орудий не так мешают пристрелке.

— «Карон» — «Киров»?

— Сто восемнадцать, сэр! — доложил дистанцию энсин.

— Верхняя палуба?

— Тушим, все локализовано, но гореть будет еще долго.

— При первых признаках продолжения обстрела — всю аварийную партию в укрытие, пусть горит. Там 80 миллиметров стали, авось парни внизу не покроются корочкой. Рейнольдсу передайте, чтобы не вздумал перегреть ствол, пока не будет дистанции хотя бы сто — пусть ведет огонь пореже. И пусть сообщит, каким бортом ему удобнее принимать русские пироги, я помню что у него в правой скуле дырка и еще одна слева по центру, какая опаснее? Я должен это знать.

Потом что-то появилось в воздухе. Что-то неуловимо знакомое. Точно! Такое было однажды с адмиралом, когда он стоял в гостинице у стойки, и вдруг по холлу пошел шепоток, быстро нарастающий и переходящий… Восторженный рев! Да, тогда тоже звучал восторженный рев, потому что когда он обернулся, то обнаружил, что по холлу проходил тот лохматый чувак из «Аэросмит», и народ его начал узнавать. А что сейчас?

Бабуев.

— Он что, не отстрелялся⁈ Я же говорил, на подбойном борту ничего не держим!

Какой-то жалкий лепет НШ, мол ну да, но подбойный борт готовили правый, а тут же «Безупречному пришлось левым повернуться, стало быть дык елы-палы… Хуля толку с этого лепета⁈ Он что тут, боцман, за каждой форточкой следить, открыта она или закрыта? Кранты Павлику. Осколком, или прямым, но янкесы попали в торпедный аппарат правого борта. А там… Да кого сейчас эти килограммы (вернее, сотни килограмм взрывчатки, содержащихся в боеголовках трех торпед) интересуют? В дыму пока ничего не разглядеть, но судя по тому, что мы наблюдаем в воздухе, в полет отправилась вся центральная надстройка, вон, пустой контейнер из под "Москитов» улетел вперед метров за сто. Бабуев поймал себя на мысли, что лучше бы чтобы там всех и сразу. Вылавливать оглушенных людей из воды сейчас никак нет возможности, как и оглушенным таким чудовищным ударом людям выбраться из пусть даже неповрежденных отсеков быстро тонущего корабля. Как бы салютуя своей кончине, из дыма начали вылетать всполохи детонирующих… Наверное патроны к зенитным автоматом? Пожалуйста, «Безупречный», уйди на дно быстро. Не надо мучать перед смертью моряков, которые воевали с тобой, на тебе, в тебе все это время.

А он мудак. Решил, что американцы будут действовать логично, и стрелять по «Окрыленному». Тем более, что внимательные могли заметить подсказку — «Безупречный» стрелял только с кормовой башни, то есть представлял меньшую угрозу. Они должны были стремиться задавить Фомина, который пуляет сейчас в четыре ствола, идя впереди всего отряда!

Придется грудью на пулеметы дальше идти, компенсировать потерю огневой мощи отряда «Киров» будет с более близкой дистанции. Напрячь румына, пусть еще разик попробует «Раструбом» ударить. В перископ видно, что авианосец продолжает гореть, но сейчас эта картина радует гораздо меньше, чем минуту назад.

Плавучее решето.

— Том, я расцелую твою усатую жопу! Ты его сделал! Будешь хорошим мальчиком, и утопишь второй — дядя Пенни даст тебе сладкую конфетку — разрешит тебе долбить по «Кирову» до последнего снаряда.

— Кэп, пожалей старого моряка, он может умереть от мультиоргазма! — ржал из микрофона голос довольного артиллериста.

— Пока приостынь, «Банкер» и «Карон» сейчас пуляют, а наше дело — танцевать.

Американские корабли сейчас использовали следующую уловку — обстреливаемый корабль заботился больше о сбивающих пристрелку противника маневрах, чем о собственной результативной стрельбе, которой мешали резкие маневры. Русские по вполне понятной логике били по «Беркли». Во-первых это самый «зубастый» корабль в отряде, а во вторых — самый маленький. Утопить его было легче всего (примерно в три раза легче чем «Банкер Хилл», если считать по водоизмещению), и это сразу уменьшало бы количество американских стволов в два раза. Но очень уж начарт Том любил и умел стрелять, и резкие маневры не помешали сделать свой счастливый выстрел. Что «золотое попадание» обеспечил именно его артиллерист, Пенни не сомневался.

Сам «Беркли» после обстрела ЗУРами, можно сказать, отдыхал. Попасть неуправляемым снарядом в небольшой корабль, идущий тридцатиузловым ходом, при этом выписывающим коордонаты в разные стороны оказалось очень трудной задачей для русских, и среди многочисленных всплесков только один «чемодан» сумел, пробив палубу, разорваться в районе столовой и офицерских кают. Побегали, потаскали пару раненных, куда-то попшикали огнетушителями и все. Коммандер понимал, что все это прелюдия, сейчас дистанция сократится и станет гораздо жарче, но в конце концов, мы тут демократию защищаем, или что? Чем он хуже своего отца, прошедшего мясорубку с японцами на «Пенсаколе»? Кажется, ничего не поменялось, даже остров Санта Круш тут рядом, тезка острова рядом с которым дрался отец. Дрался кстати хорошо, хотя через месяц получил ранение от торпедной атаки косорылых. Он выдержал, почему не выдержу я?

Сейчас «Банкер Хилл» должен подойти поближе, и в полигонных условиях, два необстреливаемых корабля обязаны натянуть глаза на жопу этому русскому дестроеру, который кидает снаряды как из шланга. Кстати…

— Русский перенес огонь?

— Так точно, сэр. Опять поливает бедного «Винсона». Наш Том сейчас грызет локти, так ему обидно за косорукость русских коллег. Подозреваю что опять…Да, опять. Снова два Гидродракона!

Ну, почему бы не использовать второй раз удар, который получился у тебя в первый. Складывается ощущение, что русские отчаявшись победить в артиллерийском бою, собираются выпустить остатки ракет и… Пойти восвояси? «Винсону» явно не хватит и десятка этих «Силексов». Что тогда? Уплывут? А их не расстреляют комиссары за такое, или это и правда сказки наших политиков?

— Что там случилось, Бассет? — второй помощник как-то странно дернулся.

— Ги… Гидродраконы, две штуки, идут… к нам.

Святые угодники! Русский адмирал так высоко оценил заслуги Пенни, что выделил две ракето-торпеды не куда-нибудь, а именно на его «Беркли». Да адмирал Хуг должен грызть ковер от ревности! Самым опасным кораблем эскадры комми признали не стотысячетонный «Карл Винсон» с десятками самолетов на борту, а его крохотный кораблик.

— Том, мы же успеем что-то сделать? — даже не взглянув на экран, Пенни догадался, что русские опять применили прием со створением, и «Карон» снова не поможет.

— Две.

— Ты перехватишь обе⁈

— Одна.

— Что⁈

— Ноль.

Хуг.

Пройдя чуть ли не в сотне ярдов от борта авианосца, «Гидродраконы» обрушились на «Беркли»! Ошивавшийся рядом «Карон» просто не успел среагировать ничем, кроме артиллерии, и в борт эсминца вошел только один «бутерброд». Русским стоило бы на это посмотреть и поучиться строить корабли. Ничего не сдетонировало, не загорелось. Корабль аккуратно, словно уставший солдат начал кренится на правый борт, собираясь прислонится к надежной стене голубого океана. Пенни еще успеет выкурить сигару на мостике в полном соответствии со своими пижонскими представлениями о военно-морском шике. Количество игроков уменьшается, ставки растут.

Как-же быстро соображает русский адмирал! Понятно, что используются домашние заготовки, топорные и неоднозначные, но как-же уверенно и быстро. Не прошло и десяти секунд после попадания, как «Киров» начал поворот направо. Единственный дестроер тоже взял еще правее, не спеша сближаться. Вперед продолжает идти только «Креста». Они что там, не кричат радостное ура, не качают адмирала, не наливают из самовара по стаканчику водки за победу?

Ладно, их дело. Теперь скорость сближения уменьшится, а количество прилетающих в нас снарядов увеличится. Хотя, компенсировать полторы тонны в минуту от взорвавшегося эсминца «Киров» не сможет. Шестьсот килограмм более мелких, и менее кучных снарядов. Будем терпеть и радоваться.

А ведь на «Кресту» надо реагировать. Если она пройдет вперед еще мили три, то вполне сможет изобразить торпедную атаку. Десять злых рыбин с четвертью тоннами взрывчатки каждая — это аргумент для прогулки на дно даже для авианосца. Нет, что такие атаки при свете дня — явное самоубийство, знает каждый кадет, но реагировать придется. Сам себя этот крейсер не утопит, делать это придется нам.

— Что там еще?

Ах, понятно. У гениального Рейнольдса неплохая идея. Предлагает разом поднять оставшиеся вертушки (у него одна, еще одна на «Кароне», и одна в воздухе, кружит в двадцати милях западнее) и попробовать еще раз атаку «Пингвинами». Только ту что в воздухе надо переснарядить, она сейчас в варианте ПЛО. Вот какие мысли приходят в голову командирам раненного крейсера, меланхолично взирающим как его снаряды раз за разом падают мимо русского эсминца! Команду начальнику штаба, пусть поставит придурка на место. Все давно придумано, но пока не время. Надо дождаться гарантии, что у русских пустые ракетные погреба. И вообще, его пилоты могли связаться с командиром авиагруппы по своему каналу.

Так… Кажется дождался на свою голову. Один за одним. Сразу пять дымных следов. В «Банкер Хилл».

Бабуев.

— Фомин, ты долго еще мазать будешь?

Короткие серии выстрелов через некоторое время встают столбиками разрывов у одного из кораблей на горизонте. У самого опасного корабля противника, эсминца типа «Спрюенс». Судя по всему он неповрежденный, сохранивший ход и видимо, несколько ракет в погребах. Окутанный дымом крейсер типа «Тикондерога», кажется, перестал иметь интерес к сражению, и занят собственными проблемами. Боевая часть ракеты от С-300Ф несет 130 килограмм взрывчатки и весьма точна в наведении. Готовые поражающие элементы рассчитаны как раз чтобы рвать дюралевые поверхности самолетов и ракет. В самый раз то что надо для практически небронированного корабля. Представлять какой там сейчас фарш в надстройках… Да будем честными! Приятно зело и вельми. Это враги, убивавшие нас и собиравшиеся убивать дальше, и последние ракеты, сохранившиеся на самый крайний случай использовали именно по ним. Маленький и последний козырь, оказавшийся к месту. Три 5В55РМ с «Кирова» и две В611 с «Адмирала Исаченкова» доставили массу проблем избитому кораблю. Даже если мы будем продолжать взаимно мазать, то через двадцать минут потерявший способность к сражению «Тикондерога» останется за кормой «Спрюенса» и авианосца, и мы его легко и быстро придушим.

Через еще три минуты с «Окрыленного» наконец-то начали попадать. Вообще, потери и успехи в морском бою имеют свойство расти по экспоненте. Такое легко объясняет теория игр и обратный инжиниринг апории про Ахилла и черепаху. Сторона, имеющая некоторое преимущество, с каждым ходом накапливает его все быстрее и весомее, а проигрывающая сторона получает все увеличивающийся ущерб. То есть топить американскую авианосную группировку это вам не дрова колоть, чем ближе к концу — тем легче. А конец уже не за горами. «Спрюенс» разменивает с «Окрыленным» два снаряда (в полубак Фомину первый, и за надстройкой второй) на пять (точно попали под ходовой мостик, остальное подробно не видно, но дымит и кажется носовая мачта кренится. Сейчас соотношение начнет расти в нашу пользу, и пуканье своих стомиллиметровок лучше адресовать в сторону «Тики», чтобы не смущать радары наведения.

Такое ощущение, что падающие рядом с «Тики» снаряды (да и попали парочкой, что уж скрывать успех) разбудили задремавший экипаж, и снова начинает работать носовая башня! А поздно, ребята. «Спрюенс» заткнулся, в этот раз капитально. Прямое попадание в орудие, мы разглядели.

— Фомин, не расслабляйся, они сейчас соберутся и «Адмирала» нахлобучат, тот уже близко подошел!

Это он для красного словца, с «Окрыленного» работают не переставая. Новые вспышки разрывов на крейсере, игра, похоже, пошла в одни ворота.

— «Румын», напомни, когда «Адмирал» сможет жахнуть по КОРЫТУ?

Торпедист не задумался даже. Видно, что завидовал коллеге с «Исаченкова», утопить торпедами атомный авианосец — это как секс с первой красавицей класса, то есть завидовать будут вся школа. Считал, прикидывал. Предвкушал, как хорошо товарищу будет. Моментально сообщил адмиралу — еще четыре мили, двенадцать минут хода. Потратим их на то…

Впрочем, «рогатый» давно и грамотно тратит. Чередуя очереди то с одной, то с другой башни, давая орудиям остыть и не позволяя противнику расслабится, ход «Спрюенсу» совместными усилиями с «Окрылённым» они сбивают. Хочется уже увидеть охваченный пламенем от носа до кормы силуэт, но дивизионы борьбы за живучесть на американских кораблях не собираются уступать. Наконец две удачные очереди с эсминца одним из снарядов нащупали что-то в недрах «Спрюенса» и… Нет, гибель «Безупречного» мы видели с мили, а тут… Ну сверкнуло что-то на горизонте, ну всплеск там был, смешиваясь с дымом. Адмирал, если ты хотел видеть как фигурки с тонущего корабля карабкаются на обломки мачт, плавая в море, красном от отраженного зарева горящей крюйт-камеры, то надо было родится лет на двести раньше.

— Товарищ адмирал, Вам ратьер — голос НШ торжественен. Совсем я начальника штаба упустил, все любовался как наши янкесов кроют из всех стволов, даже мешаться особо не пришлось. А он там, оказывается ратьер принимал. Ну хорошо хоть, не узелковое письмо и не таблички глиняные с клинописью в шлюпке привезли.

Торжественен, довольная собака. Сейчас еще начнет, поди, обращаться как «Ваше высокопревосходительство». Разрешите мол, капитану первого ранга Оруджеву Е. В. пустить на дно авианосец американского флота… И много всего такого. Вон, и у замполита скулы напряглись, понимает, что отдать команду надо агитационно безупречно. «За Родину» что-ли произнести? Или что еще. Вот не подготовился. Конечно за Родину. Конечно за всех наших, кто не дожил или еще не доживет. И за мир во всем мире, это тоже от всего сердца сказать хочется. Ладно, давайте рассматривать.

ПРОШУ ДАТЬ КОМАНДЕ ВРЕМЯ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ

Да что за… А-а-а, вот так нихуяшеньки. Это не с «Адмирала». Это… С «Карла Винсона»! Было вообще такое? Чтобы мы общались по линии всех этих женевских конвенций и прочего гаагского права? Летчики, говорят, переругивались иногда в эфире. Хотя явно брешут, нельзя по цифровой так взять и на вражеский канал подключится. Что-то там по слухам где-то… Да нет. Однажды они наших подводников подняли, говорят, но куда и что с ними — не знают. Би-Би-Си, опять же по слухам, показывало наших пленных солдат, которых кормят и вроде как кино для них показывают, правда солдаты все, почему-то выбирают свободу и демократию и критикуют советскую власть. Коммунистов и евреев они точно не расстреливали, это и по секретным сводкам не для всех доводили. Какие-то завывания ритуальные были и у наших, мол вроде бы если мы сейчас как отцы и деды, то они, получается, как фашисты, но тему незаметно свернули. Мы воюем за Родину, ведем героическую и справедливую борьбу, а кто наши враги — додумывайте сами. Может янки конечно были и не против отгеноцидить русских на оккупированных территориях, но за неимением таковых территорий, говорить было не о чем.

Черт, вспомнить бы какой гражданский пароход, который они того, или госпитальное судно… Но не было, точно не было. А то бы он тупо сказал «Вот вам за „Сибирякова“» и пять торпед в бочину, чтобы в мазуте там захлебывались. Но нет в сводках никаких «Сибиряковых», утопленных «Адмиралом Шеером». Ну прикончил этот янки два боевых корабля и три сотни людей, так война же. Вы же, господин Бабуев, тоже в нас стреляли.

Время, время… Не давать «Исаченкову» хотя бы лишнюю минуту команду на атаку — это вполне логичный трибунал. Если его корабли прикончат на отходе, то ему припомнят эти…

— Хуля вы рты открыли? Семенов, эполеты мне успеешь сделать? И треуголку бл…ть. И глаз заклейте. Чтобы когда ко мне этот хрен штатовский свою шпагу привезет, я как Нельсон, мать его, салютовал. Давайте, морзяньте ему.

10 МИНУТ. КОМАНДУЮЩЕГО СО ШТАБОМ И СУДОВЫМИ ДОКУМЕНАМИ ЖДУ НА БОРТУ ЧЕРЕЗ 20.

— У тебя есть 20 минут, потом мы все уходим домой, все согласовываешь с Семеновым — выскочившему на мостик начальнику Особого отдела Бабуев коротко кинул два листика с обменом сообщениями и достав из отворота кителя Лебедева пачку сигарет ушел на мостик. Он свое сделал. Пусть раскланиваются и расшаркиваются другие, а через двадцать минут он собирался полюбоваться исключительной красоты зрелищем — заваливающимся на бок атомным авианосцем «Карл Винсон». А хорошо бы он встал на свой разбитый нос, чтобы метров на сто вверх взлетели винты… А то если уйдет под воду на ровном киле, будет немного обидно.

От редакции.

Как мы знает, авианосец USS CVN-70 «Карл Винсон» ушел под воду 2 августа 1991 года, в 16 часов 55 минут по Гринвичу, с креном на левый борт и сильным дифферентом на нос. Поднятые на борта советских кораблей 2113 американских военнослужащих были благополучно доставлены в СССР, включая трехзвездного адмирала Джеймса Р. Хуга.

Последствия этого сражения оказали огромное значение на тактику и стратегию морских сражений Третьей мировой, а переосмысление полученного опыта идет до сих пор. Надеемся, что публикации в нашем журнале приобщат к этим интересным историческим исследованиям многих советских читателей. С уважением.

Главный редактор Д. В. Силаев.

Всех с наступившим Праздником — 23 февраля!

Nota bene

Книга предоставлена Цокольный этаж, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Размен адмирала Бабуева

Оглавление

Глава 1 Пойди туда, не знаю куда

Глава 2 Шторма и Ураганы

Глава 3 Знатный кегельбан

Глава 4 Взгляд с той стороны

Глава 5 Расставляем точки над Е

Глава 6 Кто был охотник, кто добыча…

Глава 7 Их восемь, нас двое. И еще двое…

Глава 8 Летим над морем, красота…

Глава 9 В порядке общей очереди

Глава 10 Тогда же, на 450 км западнее

Глава 11 Не думай о секундах свысока

Глава 12 Счет, господин адмирал!

Глава 13 Когда считать мы стали раны…

Глава 14 Флотская иконопись в период развитого соцреализма

Глава 15 Мизера ходят парами

Глава 16 Старый знакомый

Глава 17 Блеф адмирала Бабуева

Глава 18 Дела глубины

Глава 19 Не мытьем, так катаньем

Глава 20 И вновь продолжается бой…

Глава 21 Последний парад наступает?

Глава 22 Наступает и продолжается

Глава 23 Туман войны

Глава 24 Ход морским конем

Глава 25 Империя наносит ответный удар

Глава 26 А подмога не пришла

Глава 27 HD в 1991-ом году

Глава 28 На войне все случается внезапно

Глава 29 Старые раны

Глава 30 Все страньше и страньше

Глава 31 Сушеные грибы и портрет Императора

Глава 32 Я сказал «Рогатый»!

Глава 33 У короля много

Nota bene